АБСОЛЮТИЗМ | Энциклопедия Кругосвет
Содержание статьи- ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
- Древняя Греция.
- Древний Рим.
- Средние века.
- Период конфликта между церковью и государством.
- Концепция Жана Бодена.
- Концепция Гоббса.
- Верховенство парламента в Великобритании.
- «Просвещенный деспотизм» в Европе.
- Первые теории демократии: Локк и Джефферсон.
- Концепция общественного договора Руссо.
- Идеи Руссо и дальнейшее развитие философии абсолютизма.
- СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ АБСОЛЮТИЗМА
- «Представительные» формы абсолютизма.
- Однопартийная система.
- Сосредоточение власти в руках чиновников.
- Монопольный контроль.
АБСОЛЮТИЗМ, любая философская система или любое верование, утверждающие совершенную достоверность и непогрешимость познания или любой другой способности. В политической литературе термин используется в различных смыслах. Согласно теории права, все суверенные государства располагают абсолютной властью (хотя на практике она ограничена).
Часто термин «абсолютный» применяется к правительствам, которые не признают никаких правовых, традиционных или моральных ограничений своей власти. В этом смысле понятие абсолютизма не всегда относится к какой-то конкретной форме правления, поскольку любая форма может располагать безграничной властью. Кроме того, «абсолютизм» и «неконституционность» не обязательно синонимы, поскольку абсолютная власть может выступать как результат конституционного процесса. В обыденной речи абсолютизм, как правило, ассоциируется с диктатурой. В США конституция рассматривается как ограничение правительственной власти, поэтому «абсолютизм» и «конституционное правительство» выступают как противоположные понятия.
ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ
Развитие теории абсолютизма тесно связано с возникновением современных государств в конце 15 в. Однако в качестве политической реальности и предмета изучения абсолютизм возник очень давно, вместе с началом систематического обсуждения проблем политической философии.
В историческом развитии западного общества выдвигались обоснования различных концепций, и каждый раз предлагалась особая терминология, однако проблема соотношения ограниченной и безграничной власти так и осталась нерешенной.
Древняя Греция.
Греки знали, что такое абсолютизм, поскольку наблюдали за соседними восточными деспотиями, а также имели собственный опыт тиранической власти в некоторых городах-государствах. Их дискуссии отражают глубочайший интерес к проблеме. Конфликт между послушанием всемогущему правителю и верностью кодексу вечного закона составляет главную тему Антигоны Софокла. Аристотель посвящает значительное место в Политике обсуждению тирании, которую он отличает от монархии, правящей по закону. Аристотель критически относился к любой форме власти, не считающейся с правовыми ограничениями. Но существовала и точка зрения Платона. В диалогах Государство и Политик Платон защищает идею неограниченной власти «наилучших».
На его взгляд, правителям, должным образом отобранным и обученным искусству управления, следует позволить править, не ограничивая их кодексом законов или необходимостью народного одобрения. Рассуждения в Законах, однако, указывают на то, что Платон не считал такое правление ближайшей практической перспективой, а отсутствие в его философии какой-либо теории права как человеческого волеизъявления отличает его от представителей абсолютизма Нового времени.
Древний Рим.
Римские политические мыслители испытывали сильное влияние стоиков, с их учением о естественном праве, и не развили систематической теории абсолютной власти. Согласно стоикам, существует всеобщий, вечный и непоколебимый закон, распространяющийся и на богов, и на людей. Римские законы, однако, допускали в случае возникновения чрезвычайных обстоятельств введение диктатуры, наделявшей одного человека всей полнотой власти. Кроме того, в период имперского правления начиная с 27 до н.э. выдвигались идеи о наделении императора всей полнотой законодательной власти.
Хотя теоретически власть передавалась императору народом – источником всякой власти, делегирование полномочий являлось недостаточно эффективным ограничением, если власть после этого находила поддержку армии. См. также СТОИЦИЗМ.
Средние века.
Абсолютизм как теория правления, по-видимому, пребывал в забвении в период раннего Средневековья. Как бы ни обстояло дело на практике и сколь бы слабыми ни были институты власти, общепринятым принципом было равенство всех – и господ и их подданных – перед законом. Этот закон, сочетающий стоические и христианские представления и обычное право германцев, считался настолько непререкаемым и всеобщим, что право независимых от него решений отрицалось за любой земной властью, светской или церковной. Теоретические обоснования этого взгляда можно обнаружить в 12 в. в трактате Поликратик (Polycraticus, 1159) Иоанна Солсберийского и в 13 в. в сочинениях св. Фомы Аквинского. Конечно, на практике теория ограниченного правления осуществлялась неадекватно.
Примеры тому – обсуждение вопроса о тираноубийстве Иоанном Солсберийским и средства, которыми пользовалось дворянство для того, чтобы обеспечить выполнение королем Великой хартии вольностей. Все это препятствовало развитию теории абсолютизма и продолжало служить источником противодействия централизации и укреплению власти в эпоху Нового времени.
Период конфликта между церковью и государством.
Завершение эпохи Средневековья и зарождение теории абсолютизма совпадают по времени с началом конфликта между церковью и государством. Стремление и государства и церкви утвердить свое верховенство в решении спорных вопросов – например, в выборе и назначении епископов или в смещении светского правителя – привело к тому, что каждая из сторон начала все более настоятельно заявлять о своей независимости и, в конечном счете, о превосходстве над другой стороной. Эта тенденция была подкреплена идеями о законодательных правах и правовом иммунитете правителя, которые черпались из римского права.
В результате представление о власти как о совокупности субъектов с неопределенными полномочиями, взаимно поддерживающих друг друга, дополнительных по отношению друг к другу и равных перед законом, уступило место концепции неограниченной власти одного субъекта. Так, утверждалось, от имени и в пользу папства, что положение папы приближается к положению римского императора в том, что он властен над всеми законами и в то же время неподвластен никому, кроме Бога. Теории такого рода содержатся в сочинениях Иннокентия III, Бонифация VIII, Манегольда из Лаутенбаха. Со стороны светской власти им противостояли, например, Пьер Дюбуа и Людовик IV Баварский, в сочинениях которых утверждалось равенство светской и духовной властей перед их божественным источником (учение о божественном праве), а следовательно, неприкосновенность светской власти, ее неподверженность притязаниям церкви. Закат Священной Римской империи и возникновение национальных государств перевели обсуждение данных вопросов в новую плоскость.
Хотя сама аргументация изменилась мало, ее применение к внутренним вопросам каждого из новых государств придало им существенно иной смысл. Божественное право королей перестало быть оружием в борьбе монархов против некой посторонней власти и было обращено на оправдание свободы действий в отношении подданных.
Концепция Жана Бодена.
Растущее осознание этого процесса видно в работах французского философа Жана Бодена (Bodin, Jean) (1530–1596), законника при королевском дворе. Задачей Бодена было оправдание притязаний короля на различные общественные институты. С одной стороны, он разрабатывал идею независимости короля от императора Священной Римской империи, а с другой – его верховенства над феодальными и муниципальными институтами. В своем труде Шесть книг о государстве (Six Livres de la Republique, 1576) Боден впервые сформулировал типичную для Нового времени концепцию верховной власти, которую он определял как «высшую и не ограниченную законами власть над гражданами и подданными»; государственное правление, по Бодену, осуществляет совокупность семейств, находящихся под управлением «высшей и вечной власти».
Далее он утверждал: «Сила законов, какими бы справедливыми они сами по себе ни были, зависит только от волеизъявления того, кто является их творцом». Вместе с относительно новыми тезисами в сочинениях Бодена находят выражение и старые взгляды. Боден настаивает на том, что суверен связан естественным правом и своими обещаниями. Государь не может нарушать некоторые фундаментальные законы собственного королевства. Иногда в определение государственной власти Боден включает требование «разумности». Многие примеры он черпает из церковных учений и практики осуществления папской власти. В сущности, Боден предлагал две теории: теорию верховной власти и закона, которая является одной из основ теории абсолютизма, и теорию ограничений верховной власти, которая носит средневековый характер. С развитием теории государства в Новое время учение об ограничениях исчезло, а теория абсолютной верховной власти сохранилась.
Концепция Гоббса.
Теория абсолютной верховной власти нашла выражение в трудах Т.
Гоббса. Обычно считается, что сильнейшее воздействие на его позицию оказали события, связанные с борьбой между королем и парламентом. Конфликт, вылившийся во взаимные претензии сторон на власть, убедил Гоббса в том, что единственный способ обеспечить мир – ввести абсолютную верховную власть в каждой из стран. В Левиафане (1651) Гоббс обосновывал это заключение, описывая естественное, безгосударственное состояние как «войну всех против всех». В природном состоянии человек волен делать все что угодно, однако вряд ли может насладиться свободой, поскольку каждый из окружающий его людей располагает не меньшей степенью свободы. Единственный выход – в том, чтобы люди договорились между собой и подчинились власти, которая заставила бы человека жить согласно договору и соблюдать мир. В результате этого гипотетического общественного договора возникает суверен, обладающий абсолютной властью, воля которого является единственным источником закона, поскольку справедливость определяется как соблюдение требований морального обязательства.
Для теории Гоббса неважно, в каком числе выступает суверен: сувереном может быть демократическая ассамблея, а может быть и монарх (сам Гоббс предпочитал монархию). Важно, что суверен располагает верховной властью, и никто не вправе ему противиться. Сравнение этих идей с теорией Бодена обнаруживает некоторые интересные различия, однако самым главным является подчинение Гоббсом морального и естественного закона воле суверена. Абсолютная власть, по Гоббсу, не ограничена моральными обязательствами, скорее – она сама их творит. Моральные соображения не приносятся в жертву поставленным целям, как у Н.Макиавелли в его Государе, но занимают подчиненное положение по отношению к интересам власти.
Верховенство парламента в Великобритании.
Будем ли мы относить мрачную картину общества, рисуемую Гоббсом, и предлагаемую им альтернативу – полная анархия или непререкаемая деспотическая власть – на счет обстоятельств его жизни или нет, не может быть сомнений, что в период Гражданской войны и Английской республики с 1642 по 1660 идеи верховной власти приобрели вполне четкие очертания.
И хотя итогом революции было возвращение к идее сбалансированного, ограниченного законом правления, в конце концов возобладала идея верховной власти парламента. С начала 18 в. британский парламент осуществлял верховную власть не только де факто, но и в соответствии с законом. На учение о верховенстве власти опирались следовавшие за И.Бентамом реформаторы 19 в., теория права которых очевидно продолжала идеи Гоббса.
«Просвещенный деспотизм» в Европе.
На континенте, однако, события развивались в пользу монархий, а не институтов представительной власти. 17 и 18 вв. были свидетелями параллельных и взаимно влиявших друг на друга политических систем Франции, Австрии, Пруссии и России – т.н. просвещенного деспотизма. Добросердечие некоторых государей может быть оспорено, однако несомненно, что они пользовались неограниченной властью. Просвещенные деспоты привлекали на свою сторону способных людей, заинтересованных в проведении реформ и нуждавшихся в инструменте власти, благодаря которому они могли достигать своих целей.
Поучительно, что противодействие таким правительствам, особенно во Франции и России, опиралось на интересы феодальной знати, а не только средних слоев, защищавших идеи демократии.
Первые теории демократии: Локк и Джефферсон.
Нарождавшиеся демократические движения опирались главным образом на два теоретических постулата: о благой природе человеке и об общественном договоре. С точки зрения Гоббса, человек является существом, движимым исключительно эгоистическим интересом, его жизнь в природном состоянии отличается «одиночеством, нищетой, грязью, зверством и краткостью». Поэтому человек нуждается в том, чтобы к нему было применено насилие. Это представление отвергалось новыми мыслителями демократического толка, которые верили, что человек по своей природе добр, или способен к добру, если наставлять его, прибегая к помощи подходящих институтов. В любом случае это разумное существо, способное стремиться не только к своему собственному благу. Из этого видения природы человека следовало, что единственным обоснованием власти над человеком может быть его согласие на осуществление такой власти.
Наиболее распространенным было заключение об «ограниченном договоре», которое предлагали Дж.Локк (1632–1704) и Т.Джефферсон (1743–1826). Согласно этому понятию, люди признают определенную степень правительственной власти, но в то же время сохраняют за собой некоторую степень власти или ряд прав, которые правительство не может нарушать. Примером могут служить Декларация независимости и Билль о правах (первые десять поправок к конституции 1787).
Концепция общественного договора Руссо.
Другой логической возможностью была разработка концепции неограниченной, но контролируемой демократическим способом власти. Правление основывается на согласии народа, однако наделяется неограниченными правами. Что касается индивидов, то их личные права и власть специально не оговариваются. Эти идеи в классической форме развивались Ж.Ж.Руссо (1712–1778). Именно в понятии общественного договора соединились новые демократические ценности и традиция абсолютизма, что оказало значительное влияние на теоретическую мысль 19 в.
Позиция Руссо вкратце сводится к следующему. Если правительство вообще необходимо, то сделать его легитимным можно только на основе народного согласия. Получив такого рода согласие, правительство не может пользоваться ограниченной властью, поскольку в договоре остается нерешенным вопрос об определении и соблюдении границ власти. Однако, если правительство пользуется неограниченными полномочиями, как избежать крайних следствий, вытекающих из подхода Гоббса? Руссо видел решение проблемы в том, что он называл «общей волей», волеизъявлении каждого человека в группе при учете блага всей группы в целом, а не только собственного блага. Важные для всех вопросы могут быть решены с помощью общей воли, которая обнаруживается через процедуру голосования. Таким образом, большинство, поскольку оно выражает общую волю, в действительности представляет и меньшинство, поскольку меньшинство, составляя часть группы, также стремится к благу всей группы. Большинство вполне оправданно навязывает свою волю меньшинству.
Здесь нет подлинного принуждения: по сути дела, меньшинство осуществляет принуждение по отношению к самому себе. Представители меньшинства «вынуждаются к тому, чтобы быть свободными». Подчиняясь общей воле, каждый человек фактически подчиняется самому себе и потому свободен.
Из работ Руссо не всегда ясно, какие вопросы подлежат решению через проявление общей воли; неясным остается и механизм, с помощью которого определяется общая воля в конкретных обстоятельствах. В труде Об общественном договоре, или Принципы политического права (1762) Руссо различает суверена (воплощение общей воли) и правительство – последнее, разумеется, ограничено во власти сувереном. В других сочинениях он сводит эти ограничения к минимуму, наделяя правительство, которое должно руководствоваться интересами общественного блага, правом решения широкого круга вопросов.
Идеи Руссо и дальнейшее развитие философии абсолютизма.
Хотя и можно считать, что решение в пользу общего интереса всегда будет представлять общую волю, из этого не обязательно следует, что точка зрения правительства на то, что является общим интересом, должна с необходимостью представлять общую волю.
Это серьезно ослабляет позицию Руссо, считавшего, что с помощью понятия общей воли ему удалось преодолеть противоречие между свободой и властью. Однако именно этот аспект концепции Руссо оказал наибольшее влияние на развитие теории абсолютизма. Принимая решение стать императором, Наполеон мог считать, что выполняет волю французов. Гегель использовал идеи Руссо, доказывая, что исторически обусловленная воля немецкого народа была лучше всего представлена наследственным правителем, понимающим требования всеобщего «мирового духа». Поскольку для Гегеля национальное государство – носитель мирового духа, его воля является наиболее глубоким выражением воли его граждан, а его желания – выражением их желаний. Таким образом, между ними нет настоящего противоречия, и гражданин в действительности свободен, когда вынужден исполнять волю государства. Некоторые аспекты этой идеи нашли отражение в работах оксфордских идеалистов Т.Грина (1836–1882), Ф.Брэдли (1846–1924) и Б.Бозанкета (1848–1923), рассуждавших об «идеальной» природе человека и роли государства как института, с помощью которого осуществляется эта природа.
Некоторые мыслители отмечали применение (или извращение) этих идей в фашизме. В 20 в. диктаторы часто присягали на верность идее «освобождения» человека.
СОВРЕМЕННЫЕ ПРОБЛЕМЫ АБСОЛЮТИЗМА
Эпоха после Великой французской революции отмечена развитием и распространением демократии, однако в это время не было недостатка и в абсолютистских режимах. По сути дела, 19 и 20 вв. продемонстрировали широкое разнообразие абсолютистских форм правления – от разного рода военных диктатур латиноамериканского типа и полуфеодальной системы государственной власти в Японии до «диктатуры пролетариата» в СССР. На протяжении этого периода абсолютизм выполнял множество функций, от традиционной – как ядра зарождающегося национального государства (Япония и Германия во второй половине 19 в.) до функции носителя мировой революции (СССР). Период с 1800 отмечен развитием новых, в высшей степени эффективных способов и приемов абсолютистского властвования, и иронией истории недавнего времени является то, что некоторые фундаментальные инструменты демократии были поставлены на службу абсолютистских режимов.
Некоторые феодальные абсолютистские формы правления (в России, Германии и Японии) пережили свое время и перешли в современность. В каждой из этих форм наследный монарх служил центром притяжения разнообразных сил, стремившихся к власти. В имперской Германии и имперской Японии можно было наблюдать сочетание монархии старого типа с относительно высоким развитием промышленности.
«Представительные» формы абсолютизма.
Абсолютизм 20 в., в таких его формах, как фашизм или нацизм, поддерживал определенные демократические идеи несмотря на то, что абсолютистские лидеры Италии и Германии страстно отвергали принципы демократии. В отличие от более старых типов абсолютизма, эти режимы настаивали на своем «представительном» характере, опоре на некую «общую волю» народа. В отличие от русского царизма или японского императорского дома, обосновывавших свою легитимность божественным волеизъявлением (аналогично британской династии Стюартов в 17 в.), нацизм Гитлера «опирался» на волю «немецкого народа».
В СССР коммунистическая партия служила выразителем «подлинных» интересов трудящихся, даже если эти интересы и в голову не приходили конкретному «советскому человеку». Воля, или интерес, или историческая судьба (как в итальянском фашизме) принадлежали, конечно, к разряду вечных сущностей и не могли быть выявлены с помощью демократической процедуры выборов. «Истинное свое выражение» они получили в фюрере, дуче или партии, «осознавших требования исторического процесса».
Однопартийная система.
Использование инструментов демократии наблюдается также в процедурах, применяемых государствами с однопартийной системой. Политическая партия исторически возникает как метод мобилизации общественного мнения и влияния на принятие государственных решений. Классическим способом использования демократии является достижение государственной власти с помощью процедуры выборов. При абсолютизме партия выполняет совершенно иную функцию. В ситуациях смуты и революций партия становится способом достижения власти любыми доступными средствами, что обычно подразумевает насилие по отношению к конкурирующим партиям, а в случае необходимости и революционные методы, направленные на свержение существующего режима.
Получив власть, партия занимает монопольные позиции в политической сфере и становится мощным средством контроля за поведением людей. Вводя ограничения на членство и разного рода привилегии, она добивается благоприятного для себя положения в обществе.
Монопольная власть одной партии над всей политической деятельностью делает бессмысленной саму процедуру выборов, хотя выборы могут и проводиться. Зачастую они принимают форму плебисцитов – инструмента власти, усовершенствованного Наполеоном и широко использовавшегося Гитлером, – ставящих общество перед свершившимся фактом или предлагающих в качестве альтернативы желаемому результату что-нибудь пустое или опасное. Выборы и плебисциты под контролем государства с однопартийной системой имеют подозрительно высокие показатели единодушия электората и в высшей степени предсказуемые результаты.
Сосредоточение власти в руках чиновников.
Современный абсолютизм полагает, что является более динамичным и эффективным способом правления по сравнению с демократией.
Независимо от того, истинны или ложны эти претензии, из них вытекают определенные практические следствия. Так, очевидно излишним оказывается понятие «верховенства закона». Правительству, заявляющему о своем динамизме, вряд ли подходит традиционное понимание закона как инструмента контроля над правителями. Наоборот, правительству, стремящемуся к выполнению законов, вряд ли подойдет идея о воле правящего класса как «единственно верном» выражении действительной воли общества. В системе абсолютизма суды как отдельный общественный институт продолжают существовать, однако выполняют чисто служебную роль в руках чиновников. Нередко решения принимаются помимо обычных судов, через специально созданные и подконтрольные судебные органы. Еще одним практическим выводом, который делают правительства с абсолютистской идеологией, является приведение законодательных органов к состоянию бессилия. Все без исключения современные формы абсолютизма стремятся к сосредоточению власти в руках исполнительных органов.
Тенденция к централизации проявляется также в ликвидации традиционных институтов местной власти. Противоречат фундаментальным требованиям абсолютистского правления и принципы разделения и ограничения власти, характерные для федерализма. Местные органы власти подчиняются центру и подлежат контролю со стороны партии. Это особенно проявляется в деятельности полиции, которая ставится под контроль центральных органов власти; полицейская система дополняется институтом тайной полиции, одним из главных бастионов современного абсолютизма. Ни одно из абсолютистских государств не чувствует себя достаточно уверенно без охранников, которые, в свою очередь, полагают, что вправе чинить безграничный полицейский произвол.
Монопольный контроль.
Современный абсолютизм стремится не только к централизации власти, но и к монопольному контролю над институтами общества. Для него характерны попытки вовлечь в свою орбиту все институты, способные оказать сопротивление либо полезные в плане защиты государства.
В этом ему помогают современная технология и системы коммуникации. Установленный таким образом контроль является как негативным, так и позитивным: во-первых, подавляется оппозиция; во-вторых, существующие институты вместе с репутацией, которой они пользуются, начинают служить режиму. Современный абсолютизм способен не только на расширение сферы контроля, но и на повышение степени его интенсивности.
В этом смысле поучителен опыт контроля над средствами массовой информации, накопленный нацистами и советским режимом. В то время как абсолютизм старого типа стремился сохранить свое господство, препятствуя распространению знаний, современный абсолютизм считает более эффективным использование грамотности и системы народного образования как инструментов контроля. Средствами внушения становятся радио, кино и телевидение.
Аналогичный характер имеет обычная абсолютистская политика в отношении религии. В этой сфере возможны по крайней мере три способа контроля: 1) нейтрализация влияния существующих религиозных организаций; 2) захват религиозных организаций и внедрение в них «своих» людей, после чего они начинают служить государству; 3) отвлечение религиозного чувства на другие цели.
Примеры этих подходов дает история нацистской Германии, ими изобилует и история СССР.
Наличие многочисленных детских и юношеских организаций в странах, где господствует абсолютизм, является еще одним свидетельством как монополизации государством всех сторон жизни, так и используемых при этом способов и приемов. В таких случаях не только ослабляются возможности потенциально враждебных ассоциаций, сами эти организации становятся форпостами режима.
Излишне напоминать, что контроль распространяется также на сферу экономики. Неважно, какую цель преследует режим – защитить или ликвидировать частную собственность. Собственные потребности вынуждают его войти в самое тесное соприкосновение с существующим хозяйственным механизмом. Стремление к контролю над экономикой усиливается склонностью абсолютизма к экспансии. Поэтому все формы абсолютизма в 20 в. в какой-то мере были социалистическими по своему характеру, хотя и не всегда стремились к установлению государственной собственности на средства производства, предпочитая установление контроля над экономической деятельностью.
Контроль может принимать различные формы. Особого упоминания заслуживает превращение профсоюзов в придаток государства. Монополизация не обходит стороной те формы организованной деятельности, которые должны быть или полностью подавлены, или поставлены под государственный контроль.
Историческое и современное значение политико-юридической терминологии | Золотухина
1. Medlin W. Moscow and East Rome. A Political Stеady of the Relations of Church and State in Muscovite Russia. — Geneva, 1952.
2. Алексеев Ю. Г. Заметки о религиозности Ивана III // Исследования по истории средневековой Руси. — М., СПб., 2006.
3. Берман Б. И. Читатель жития (Агиографический канон русского Средневековья и традиция его восприятия) // Художественный язык Средневековья: сборник статей. — М., 1982.
4. Булычев А. А. Между святыми и демонами. Заметки о посмертной судьбе опальных царя Ивана Грозного. — М., 2005.
5. Вальденберг В. Э. Древнерусские учения о пределах царской власти. — М.
, 2006.
6. Водовозов Н. В. История древней русской литературы. — М., 1972.
7. Временник Ивана Тимофеева. — М., Л., 1951.
8. Гальперин Г. Б. Сословно-представительная монархия и опричнина в России // Вестник ЛГУ. — 1967. — Вып. 4. — № 23.
9. Громов М. Н., Козлов Н. С. Русская философская мысль. — М., 1990.
10. Гуревич А. Я. Избранные труды. Средневековый мир. — М., СПб, 2014.
11. Дмитриева Р. П. Сказание о князьях Владимирских. — М., Л., 1955.
12. Зимин А. А. Россия на пороге нового (Очерки политической истории России первой трети XVI в.). — М., 1972.
13. Казакова Н. А. Очерки русской общественной мысли. Первая треть XVI в. — Л., 1970.
14. Каравашкин А. В., Юрганов А. Л. Опыт исторической феноменологии. Трудный путь к очевидности. — М., 2003.
15. Ключевский В. О. Сочинения в 9 томах. Курс русской истории. — М.: Мысль, 1988.
16. Князьков С. А. Самодержавие в его исконном смысле. На правах рукописи. — СПб., 1906.
17. Кобрин В.
Б. Власть и собственность в средневековой России. — М.: Мысль, 1985. — С. 10.
18. Кром М. М. «Вдовствующее царство». Политический кризис в России 30-40-х годов XVI в. — М., 2010.
19. Курбский А. М. История о великом князе Московском. — СПб., 1913.
20. Кусков В. В. История древней русской литературы. — М., 2002.
21. Лурье Я. С. Избранные письма и статьи. Нерешенные вопросы в истории идеологических движений конца XV в. — первой половины XVI в. — СПб., 2011.
22. Малинин В. Н. Старец Елеазарова монастыря Филофей и его Послания. — Киев, 1901.
23. Моисеева Г. Н. «Валаамская беседа» — памятник русской публицистики середины XVI века. — М., Л., 1958.
24. Носов Н. Е. Становление сословно-представительных учреждений в России. — Л., 1969.
25. Отенский Зиновий. Истины показание к вопросившим о Новом Учении. — Казань, 1863.
26. Покровский В. С. История русской политической мысли. Конспект лекций. — М.: Гос. изд-во юридической литературы, 1951.
27.
Проценко Ю. Л. Сословно-представительная монархия в России. — Волгоград. 2003.
28. Пуздрач Ю. В. История российского конституционализма IX-XX вв. — СПб., 2004.
29. Рогов В. А., Рогов В. В. Древнерусская правовая терминология. Очерки IX — середины XVII в. — М., 2006.
30. Скрынников Р. Г. Иван Грозный. — М., 1975.
31. Сочинения преп. Максима Грека. Казань. — 1860-1862.
32. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка. — СПб., 1903.
33. Стремоухов Д. «Москва — Третий Рим»: источник доктрины // Из истории русской культуры. Московская и Киевская Русь. — М., 2002. — Т. II. — Кн. I.
34. Творогов О. В. Древняя Русь. События и люди. — СПб.: Наука, 2001.
35. Филюшкин А. И. Андрей Михайлович Курбский. — СПб., 2007.
36. Фроянов И. Я. Драма русской истории. — М., 2007.
37. Шапошник В. В. Церковно-государственные отношения в России в 30-40-е годы XVI в. — СПб., 2006.
Абсолютизм — Политическая база данных США
Философия абсолютизма
Абсолютизм , также известный как «Теория божественного права», представляет собой политическую идеологию, продвигающую систему правления, в которой правитель или правители имеют неограниченную власть и подчиняются никаких конституционных гарантий или проверок.
Принцип абсолютного монарха, дающего право на власть от Бога (божественное право королей), широко применялся в Европе в 17—18 вв.; она была основана на более ранней теории папского абсолютизм (абсолютная власть папы).
Абсолютная монархия противопоставляется ограниченной или конституционной монархии, в которой полномочия суверена определены или ограничены, где абсолютизм является тиранией. Никакое теоретическое обоснование не может быть предложено. Но если утверждается, что правило полезно или хорошо, оправдание может быть предложено на основании большей мудрости правителя или его или ее претензии на то, что он уполномочен высшей силой.
В Республике Платона царь-философ должен был получить абсолютную власть, потому что только обученный философ был достаточно мудр, чтобы править; он был пастырем человеческого стада. В Политика Аристотель критиковал точку зрения Платона, утверждая, что стадо и семью нельзя сравнивать с гражданским управлением.
Христианство и абсолютизм
Господство христианства обеспечило возможность оправдания абсолютного правления как санкционированного Богом, или представителем Бога на земле, Церковью. В 13 веке папы Иннокентий III и Иннокентий IV заявили об уникальной власти папства. В том же году теолог Колонн дал философскую защиту абсолютной высшей власти папы, основанную на идее, что духовные вещи по своей сути выше материальных вещей. Только те, кто подчинялся Богу и, следовательно, Церкви, могли законно осуществлять власть.
Теория папского суверенитета подвергалась критике Марсилием Падуанским и Уильямом Оккамом в начале 14 века. Эта критика, однако, не имела успеха, и теория папского абсолютизма стала архетипом теории королевского абсолютизма XVI века. Макиавелли в г. Принц утверждал, что глава государства всемогущ не по праву, а если он или она хочет быть таковым, хотя он считал, что государство может быть стабильным только в том случае, если государь действует в соответствии с законом и с учетом права и собственность субъектов.
Его теория считалась прекрасной картиной междоусобной политической жизни итальянских городов-государств 16 века.
XVI век
В Англии в XVI веке вопрос о королевском абсолютизме не возникал, потому что во время деспотизма Тюдоров власть короля не подвергалась серьезной угрозе. Однако абсолютизм как теория стал заметным при Стюартах. Однако во Франции некоторые гугенотские писатели, такие как Фрэнсис Хотман, были вынуждены религиозными преследованиями подвергнуть сомнению это и утверждать, что правитель был слугой, а не хозяином общества. В то же время Беллармин, иезуит, защищал духовный авторитет папы от растущей власти деспотических национальных монархий. Он утверждал, что власть королей была светской и что только папа имеет свою власть непосредственно от Бога.
XVII век
В XVII веке Гоббс защищал абсолютную власть государства, «великого Левиафана», как предпосылку порядка и свободы в обществе.
Государство существовало в результате добровольного первоначального договора между членами общества, но договор не был обязательным для правителя. Для Гоббса, пережившего Гражданскую войну в Англии, выбор был между всемогущим сувереном и отсутствием общества вообще.
Его теория была совместима с парламентским правительством, пока это было сильное правительство. Гоббс почти уникален среди мыслителей-абсолютистов, считая, что выгоды от авторитарного правления должны доставаться непосредственно отдельным людям; общая воля или, говоря современным языком, общественный интерес для него плод воображения. Гоббс бежал во Францию во время Гражданской войны в Англии, а Людовика XIV, который стал французским королем, пока он был там, часто называют архетипом правителя-абсолютиста.
ХХ век
Нерациональный абсолютизм Гитлера и Муссолини характеризовался идеализацией вождя и этнической группы: «Все, что говорит вождь, хорошо для нации, хорошо для нации».
Изучение абсолютистских государств 1930-х и 1940-х годов в Германии, Италии и СССР обнаруживает определенное сходство; центральное направление экономической жизни, подавление свободы слова и политической оппозиции, культ личности и полицейский надзор за правящей партией являются одними из наиболее заметных.
Абсолютизм (правительство) (2004). Словарь идей Хатчинсона. Получено с http://sks.sirs.com
Глава 8: Абсолютизм – Западная цивилизация: краткая история
«Абсолютизм» — это концепция политической власти, созданная историками для описания смены правительств крупнейших монархий Европы в период раннего Нового времени. Другими словами, хотя монархи семнадцатого и восемнадцатого столетий определенно знали, что они делают нечто иное, чем их предшественники, они не использовали сам термин «абсолютизм». Центральная идея абсолютизма заключалась в том, что король или королева, во-первых, обладали (теоретически) абсолютной политической властью в королевстве, а во-вторых, что каждое действие монарха должно быть направлено во имя сохранения и гарантии прав и привилегий его или ее подданных, иногда даже включая крестьян.
Абсолютизм противопоставлялся формам монархии средневековья и эпохи Возрождения, в которых король был просто первым среди равных, обладая формальной феодальной властью над своей элитной знатью, но часто просто равный или даже ниже их с точки зрения реальной власти.
Ситуация изменилась с начала семнадцатого века, прежде всего во Франции. Возникла более сильная централизованная форма монархии, в которой монарх обладал гораздо большей властью, чем даже самый могущественный дворянин. Королевская бюрократия была усилена, часто за счет принятия решений и влияния знати, поскольку неблагородные чиновники назначались на должности реальной власти в правительстве. Армии росли, а вместе с ними и налогообложение для их содержания становилось больше как по объему, так и по методам сбора. Короче говоря, к центральному правительству монарха перетекало больше реальной власти и денег, чем когда-либо прежде, что способствовало расширению военной и колониальной власти в тот же период, а также ослепительному культурному показу этой власти на примере французов».
Образцовым примером осуществления абсолютистского правления была Франция XVII века. Превращение французского государства из традиционной монархии эпохи Возрождения в абсолютную монархию началось во времена правления Людовика XIII, сына Генриха IV (победителя во французских религиозных войнах). Людовик XIII взошел на престол восьмилетним ребенком, когда его отец был убит в 1610 году. Следуя общепринятой практике, когда король был слишком молод, чтобы править, его мать Мария Медичи была регентом, правившей от имени король, заручившись помощью блестящего французского кардинала Армана де Ришелье. В то время как Мария Медичи в конце концов ушла с поста регента, Ришелье присоединился к королю в качестве его главного министра в 1628 году и продолжал играть ключевую роль в формировании французского государства.
Кардинал Ришелье, во многих отношениях архитектор абсолютной монархии во Франции.
Ришелье заслуживает большой похвалы за то, что он заложил фундамент абсолютизма во Франции.
Он подавил различные восстания против королевской власти, которые возглавляла знать, и создал систему королевских чиновников, называемых интендантами , королевских губернаторов, которые были людьми, которые обычно сами не были дворянами, а вместо этого были набраны из торговых классов. Они собирали королевские налоги и контролировали управление и военный набор в регионах, в которые они были назначены; им не нужно было отчитываться перед местными лордами.
Основное внимание Ришелье уделялось улучшению сбора налогов. Для этого он упразднил три из шести региональных собраний, которые традиционно имели право утверждать изменения в налогообложении. Он стал руководителем торговли и мореплавания, признавая растущую важность торговли в обеспечении королевских доходов. Ему удалось увеличить доход от taille , прямого налога на землю, почти в три раза за время его пребывания в должности (годы правления 1628–1642). Тем не менее, хотя он и ограничил власть элитной знати, большинство из тех, кто вынес на себе основную тяжесть его усовершенствованных методов налогообложения, были крестьянами; Ришелье сравнил крестьян с мулами, отметив, что они годны только для работы.
Ришелье также был кардиналом: одним из самых высокопоставленных «принцев церкви», официально подчиненным только папе. Однако его настоящей целью была французская корона. Говорили, что он «поклонялся государству» гораздо больше, чем, казалось, заботился о своих кардинальских обязанностях. Он даже наблюдал за поддержкой Францией протестантских сил в Тридцатилетней войне в качестве проверки против власти Габсбургов, а также поддерживал турок-османов против Габсбургов по той же причине. Просто чтобы подчеркнуть этот момент: католический кардинал Ришелье поддерживал протестантов и мусульман против католической монархии во имя французской власти.
Людовик XIV – Король-Солнце
Людовик XIII умер в 1643 году, и его сын стал королем Людовиком XIV. Последний был еще слишком молод, чтобы занять трон, поэтому его мать стала регентом, правя вместе с протеже Ришелье, Жюлем Мазарини, который продолжил политику Ришелье и сосредоточился на налогообложении и королевской централизации.
Однако почти сразу кипящее негодование по поводу растущей власти короля вылилось в серию восстаний против короны, известных как Фронда, по сути, в гражданской войне против монархии, возглавляемой дворянами (повстанцы даже заключили формальный союз с Испанией). Они потерпели поражение от верных войск в 1653 году, но восстания произвели глубокое впечатление на молодого короля, который поклялся привести дворян в соответствие.
Когда Мазарини умер в 1661 году, Людовик достиг полной власти (ему было 23 года). Людовик продолжал долгое и ослепительное правление, достигнув вершины королевской власти и престижа не только во Франции, но и во всей Европе. Он правил с 1643 по 1715 год (включая годы, когда он правил под руководством регента), то есть он был королем целых 54 года; примите во внимание тот факт, что средняя продолжительность жизни тех, кто выжил в младенчестве, в то время составляла всего около 40 лет (!). Людовика называли Королем-Солнцем, термин и образ, который он активно культивировал, объявляя себя «непревзойденным» и изображаясь богом солнца Аполлоном (однажды он выступал в роли Аполлона в балете перед своей знатью, под восторженные аплодисменты — он был отличный танцор).
Помимо всего прочего, он был искусным маркетологом и пропагандистом самого себя и своего авторитета. У него были команды художников, драматургов и архитекторов, которые строили статуи, рисовали картины, писали пьесы и рассказы и строили здания, прославляющие его образ.
Известно, что Людовик превратил то, что начиналось как охотничий домик (впервые построенный его отцом) в деревне Версаль, примерно в 15 милях к юго-востоку от Парижа, в самый великолепный дворец в Европе, построенный в стиле барокко и богато украшенный. с показным нарядом. За десятилетия его долгого правления дворец и территория Версальского дворца превратились в самую большую и впечатляющую резиденцию королевской власти в Европе, не уступающую любому дворцу в мире того времени. В садах было 1400 фонтанов, 1200 апельсиновых деревьев и непрерывная серия опер, спектаклей, балов и вечеринок. Во дворце могли жить 10 000 человек, считая его дополнительные постройки, так как Людовик в итоге построил 2 000 комнат как во дворце, так и в квартирах в деревне, все обставленные за счет государства.
Территория занимает около 2000 акров, или чуть более 3 квадратных миль (для сравнения, Центральный парк в Нью-Йорке имеет размер всего 843 акра).
Современная фотография Зеркального зала Версальского дворца, впечатляющего образца архитектуры и дизайна интерьера в стиле барокко .
Людовик ожидал, что высокопоставленные дворяне будут проводить часть года в Версале, где они будут жить в квартирах и проводить свои дни, ссорясь, сплетничая, играя в азартные игры и участвуя в сложных ритуалах, окружающих личность короля. Каждое утро высокопоставленные вельможи встречали царя по мере его пробуждения («восход» царя, параллельный восходу солнца), избранные фавориты выполняли такие задания, как завязывание ленточек на его туфлях, а затем процессия сопровождала его к завтраку. Сопоставимые ритуалы продолжались в течение дня, гарантируя, что только те дворяне, которые благосклонны к королю, когда-либо имели возможность поговорить с ним напрямую. Ритуалы были тщательно организованы не только для того, чтобы продемонстрировать почтение к Людовику, но и для того, чтобы подчеркнуть иерархию рангов среди самих дворян, подрывая их единство и заставляя их ссориться из-за его благосклонности.
Один из самых простых способов, которыми Версаль подорвал их власть, заключался в том, что содержать себя там стоило так дорого — около 50% доходов всех, кроме очень богатых дворян, присутствующих в городе или замке, тратилось на жилье, одежду, подарки. , и слуги.
В присутствии короля придворные должны были быть очень осторожны, чтобы носить правильную одежду, делать правильные жесты, использовать правильные фразы и даже отображать правильные выражения лица. Отклонение могло привести и, как правило, приводило к унижению, а иногда и к постоянной утрате благосклонности короля, к радостным насмешкам других дворян. Это была не просто сложная игра: любой, кто хотел «получить» что-либо от королевского правительства (например, назначить сына офицером в армию, поступить в элитную королевскую академию ученых, получить прибыльную королевскую пенсию, служить дипломатом за границей и др.). должен был убедить короля и его чиновников, что он был остроумен, уравновешен, моден и уважаем при дворе.
Один неверный шаг, и карьера может быть разрушена. В то же время обряды, окружавшие короля, были придуманы не для того, чтобы унизить и обнищать его дворян как таковых; вместо этого они прославляли власть каждого дворянина с точки зрения его или ее близости к королю. Дворянам в Версале напомнили сразу о двух вещах: их зависимости и почтении к королю, а также их собственном достоинстве и власти как тех, кто имел власть.0017 право быть рядом с королем.
Однако не только дворяне участвовали в головокружительной паутине торговли услугами, сплетен и взяточничества в Версале. Удивительно, но любой хорошо одетый человек мог пройтись по дворцу и его территории и посовещаться с присутствующими (Людовик XIV гордился «открытостью» своего двора, противопоставляя его закрытому двору тирана). И мужчины, и женщины из очень скромного происхождения иногда добивались известности и зарабатывали на жизнь в Версале, выступая посредниками между элитой, ищущей королевские должности в бюрократии.
Другие воспользовались отчаянной потребностью государства в доходах, предложив новые налоговые схемы; те, которые были приняты, обычно поставлялись с оплатой лицу, представившему схему, поэтому можно было зарабатывать на жизнь «мозговым штурмом» налоговых поступлений от имени монархии. Несмотря на огромный социальный разрыв между знатью и простолюдинами, многие дворяне были совершенно счастливы установить рабочие отношения с полезными социальными низшими, и в некоторых случаях в процессе завязывалась настоящая дружба.
Некоторые аспекты жизни в Версале сегодня кажутся комичными: дворец настолько огромен, что еда обычно остывала, прежде чем попасть из кухни в столовую; однажды вино Луи замерзло в пути. Некоторые дворяне, жившие во дворце или на его территории, использовали коридоры, чтобы справить нужду, а не уборные, потому что последние были слишком неадекватны и находились далеко от их комнат. Дворец был спроектирован для демонстрации, а не для комфорта.
Затраты на строительство и содержание такого огромного храма монархической власти были огромными.
В разгар его строительства 60% королевских доходов шло на финансирование тщательно продуманного двора в самом Версале (позже этот показатель упал до 5% при Людовике XVI, но прежняя цифра хорошо помнилась и возмущалась), огромные текущие расходы, которые тем не менее укрепил королевский престиж. Сам Людовик наслаждался жизнью при дворе, отказываясь вернуться в Париж (который он ненавидел) и отметая финансовые расходы как ниже своего достоинства. В Версале жизнь вращалась вокруг его личности и, как следствие, его власти, которая никогда не подвергалась серьезным испытаниям при его жизни.
Однако Луи не просто председательствовал на продолжающемся театрализованном представлении в Версале. Он был посвящен прославлению французских достижений в искусстве, науке и своей личной одержимости: войне. Он создал важные театральные труппы, основал первую во Франции научную академию и поддержал Académie Française , орган, занимающийся сохранением чистоты французского языка, основанный ранее Ришелье (во время правления Людовика XIV Академия опубликовала первый официальный французский словарь).
. Французская литература, искусство и наука процветали под его покровительством, а французский язык стал языком международной дипломатии среди европейских государств.
Приведенный выше военный портрет Людовика XIV символически изображает его в роли верховного военачальника. Он одет в полные (церемониальные) доспехи, держит меч и руководит битвой на заднем плане.
Чтобы не отставать от расходов, Людовик продолжал поручать сбор доходов незнатным бюрократам. Самым важным был Жан Батист Кольбер (1619–1683), который удвоил королевские доходы, сократив отчисления, взимаемые сборщиками налогов (лишь четверть доходов доходила до королевской казны; в некоторых случаях он доходил до 80%), увеличив тарифы на внешнюю торговлю, идущие во Францию, и значительно увеличивающие зарубежные коммерческие интересы Франции. Кольбер был образцом могущественного простолюдина, презираемого дворянством: он был не только частью системы, которая сдерживала дворянскую власть, но и был простым сыном лавочника.
Хотя основным наследием Людовика был созданный им образ монархии, его практическая политика была в значительной степени разрушительной для самой Франции. Во-первых, он безжалостно преследовал религиозные меньшинства, преследуя различные небольшие группы религиозных инакомыслящих, но сосредоточив большую часть своего внимания и гнева на гугенотах. В 1685 году он официально отменил Нантский эдикт, изданный его дедом, чтобы предоставить гугенотам терпимость, и предложил им на выбор обращение в католицизм или изгнание. Хотя многие обратились, более 200 000 человек бежали в некоторые части Германии, Нидерландов, Англии и Америки. Одним махом Людовик нанес ущерб тому, что было одним из самых продуктивных в коммерческом отношении слоев французского населения, в конечном итоге укрепив при этом своих многочисленных врагов.
Во-вторых, он вел постоянную войну. С 1680 по 1715 год Людовик развязал ряд войн, в первую очередь против своих соперников-габсбургов, которым удалось захватить небольшие участки территории на границах Франции у различных земель Габсбургов и обременить монархию огромными долгами.
Кольбер, архитектор гораздо более эффективных систем налогообложения, неоднократно предупреждал Людовика, что эти войны финансово невыгодны; Луи просто проигнорировал вопрос о том, достаточно ли у него денег, чтобы их содержать. Угроза Франции была настолько велика, что даже традиционные враги, такие как Англия и Нидерланды, с одной стороны, и Габсбурги, с другой, объединили свои силы против Людовика, и после продолжительной войны Утрехтский договор 1713 года вынудил Людовика отказаться от дальнейших территориальных амбиций. Более того, издержки войн были настолько высоки, что его правительство отчаянно искало новые источники доходов, продавая дворянские титулы и бюрократические должности, устанавливая новые налоги и еще больше притесняя крестьян. Когда он умер в 1715 году, государство было технически банкротом.
Почти повсюду в Европе другие монархии пытались подражать как стилю, так и сути двора и стиля правления Людовика XIV. Они построили дворцы на основе Версаля, даже когда военная революция раннего Нового времени, не говоря уже о постоянных войнах Людовика, вынудила их искать новые формы налогообложения и полагаться на королевских чиновников для создания своих армий и укреплений.
В большинстве случаев, от Швеции до Австрии, монархи вырабатывали компромиссы со своей знатью, от которых выигрывали обе стороны, как правило, за счет крестьянства.
Пруссия
Пожалуй, самым успешным абсолютистским государством в Европе, помимо Франции, было небольшое северногерманское королевство Бранденбург, предшественница более позднего немецкого государства Пруссия. В 1618 году король Бранденбурга унаследовал королевство Восточной Пруссии, а в последующие годы меньшие территории на западе на реке Рейн. Из этой географически не связанной последовательности территорий возникла страна, ныне известная как Германия.
В 1653 году прусский король Фридрих Вильгельм заключил «Великий компромисс» со своей знатью. Он получил военную субсидию в виде налогов, а также право издавать законы, независимые от дворянского надзора. Взамен дворянство получило подтверждение того, что только дворяне могут владеть землей и, кроме того, что они имеют полный контроль над крестьянами на своей земле.
По сути, уже существующий статус крепостного права на прусских землях был закреплен на постоянной основе. Крепостные не могли наследовать собственность или даже покинуть землю, на которой они работали, без разрешения своего господина. Один пруссак вспоминал, как его учили, по-видимому, в церковной начальной школе, что «король может отрезать носы и уши всем своим подданным, если захочет, и что мы обязаны его доброте и мягкому нраву, что он оставил нам эти необходимые органы».
В свою очередь, Фридрих Вильгельм руководил созданием первого действительно эффективного государственного аппарата в Европе, а его агентство по сбору налогов (выросшее из военного ведомства) работало буквально в два раза эффективнее французского аналога. Главное государственное управление называлось Генеральным директором по финансам, войне и королевским владениям; возможно, это был один из первоисточников стереотипов о безжалостной немецкой эффективности. Его сын Фридрих I (годы правления 1688–1713) еще больше укрепил власть монархии, построил королевскую столицу Берлин и получил право претендовать на титул «короля Пруссии» от императора Священной Римской империи.
Пруссия начиналась как союз Бранденбурга и Герцогства Пруссия, со временем превратившись в одно из самых могущественных германских государств .
Его внук, которого также путают с именем Фридрих Вильгельм («Фридрих Вильгельм I» в отличие от просто «Фридрих Вильгельм», годы правления 1713–1740), опирался на дело своего деда и отца прежде всего, сосредоточив всю государственную власть на вооруженных силах. Он более чем удвоил численность прусской армии (с 30 000 до 83 000, что сделало ее четвертой по величине в Европе), жил скромно в нескольких комнатах дворца, везде носил офицерскую форму и изредка выбивал зубы судьям, чьи предложения, с которыми он не согласен. Во время его правления было сказано, что «что отличает пруссаков от других народов, так это то, что их страна не имеет армии. У них есть армия и страна, которая ей служит». Что наиболее важно, Фридрих Вильгельм создал формальные системы призыва (то есть «призыв»), что означало, что в Пруссии на душу населения служило в армии больше мужчин, чем мужчин где-либо еще в Европе.
Он также создал первую систему военных резервов, в которой резервисты тренировались два месяца в году летом. Короче говоря, Пруссия стала самым милитаризованным обществом в Европе.
На протяжении восемнадцатого века Пруссия была втянута в серию войн, подтвердивших ее статус европейской «великой державы». Его версия абсолютизма, основанная на авторитете короля, правах знати и подавляющем внимании к вооруженным силам, оказалась эффективной, превратив ее из захолустья в единственного серьезного соперника Австрии за господство в Центральной Европе. Примечательно, что Пруссия вместе с Австрией и Россией разделила все Польское королевство в 1772 году, лишив Польшу независимости до двадцатого века.
Австрия
Главным соперником Пруссии в восемнадцатом веке была Австрия. Австрия, как наследственное государство Габсбургов, всегда была самым могущественным немецким государством в составе Священной Римской империи. Однако Габсбурги обнаружили, что разнообразие их владений сильно ограничивает их способность развиваться по абсолютистскому пути.
В долгосрочной перспективе, особенно после того, как Вестфальский договор, положивший конец Тридцатилетней войне в 1648 году, сделал политическое устройство Священной Римской империи практически бессмысленным, «Габсбурги» означали «австрийские». Габсбурги правили самой Австрией и осуществляли реальный контроль над составными королевствами своей империи, такими как Венгрия и Богемия, но практически не имели власти над другими государствами Священной Римской империи. С отмиранием испанской ветви семьи в 1700 г. (последний испанский Габсбург, Карл II, умер, не оставив наследника в 1700 г.
Несмотря на то, что линия Габсбургов не могла навязать абсолютизм на обширных территориях, они произвели очень эффективных правителей, особенно в восемнадцатом веке. Императрица Мария Терезия (годы правления 1740–1780), единственная оставшаяся в живых наследница габсбургского престола после смерти ее отца, оказалась искусным администратором, рационализировавшим управление австрийским государством, укрепившим лояльность своих неавстрийских подданных и даже завоевал сдержанное восхищение пруссаков. Ее правление представляло собой почти невозможный баланс гендерных ожиданий того времени. С одной стороны, она была преданной женой (супруге короля — ее муж не имел власти над империей) и матерью примерно шестнадцати детей (однако не все из них пережили младенчество). С другой стороны, она успешно создала образ королевской власти, который включал ее руководство австрийскими войсками во время войны и практическое управление в мирное время. Ее сын Иосиф II был вынужден править вместе со своей матерью до ее смерти в 1780 году, унаследовав империю на пике ее могущества и процветания.
Испания
Практически в каждом королевстве Европы была хотя бы попытка короля или королевы реорганизовать государство в соответствии с абсолютистскими принципами, за которыми последовала Франция. От Швеции до Англии и Испании монархи пытались укрепить королевскую власть за счет своей знати и за счет своих крестьян. Эти усилия были, по крайней мере, частично успешными в таких странах, как Швеция и Дания, но потерпели катастрофические неудачи в таких странах, как Испания и Англия.
Испания была самым могущественным королевством в Европе в шестнадцатом веке. Благодаря захвату Центральной и Южной Америки в шестнадцатом веке у нее были огромные запасы слитков, а благодаря удачным бракам Габсбургов Испания стала частью крупнейшей династической системы в Европе. Однако как неудавшееся вторжение в Англию в 1588 году, так и продолжающийся разгром голландского восстания привели к огромным потерям богатства и престижа испанцами. К 1620-м годам на фоне Тридцатилетней войны монархия обанкротилась, а сама Испания была поделена между многочисленными небольшими, но в основном независимыми королевствами и территориями.
Испанская знать презирала своих королей и отстаивала свой суверенитет вопреки притязаниям монархии. Попытки королевских чиновников провести реформы, подобные тем, которые предпринял Ришелье во Франции, потерпели неудачу; даже когда Испания проигрывала голландское восстание, она пыталась финансировать католические силы Тридцатилетней войны, тем самым подрывая свои собственные финансовые резервы и доводя свою военную мощь до предела. Региональные парламенты различных испанских территорий восстали против центральной монархии в середине семнадцатого века, и Португалия обрела полную независимость в 1640 г.
В то же время в Испании было мало экономического динамизма. Был небольшой средний класс, и консервативная знать Испании преуспела в том, чтобы не допустить, чтобы не дворяне заняли руководящие должности в испанской королевской бюрократии.
Более ранние нападения на евреев и мусульман уже вытеснили из Испании наиболее динамичные экономические элементы, а нападение на морисков и конверсо (потомков мусульман и евреев, принявших католицизм) также изгнало многих из них. Огромная испанская империя продолжала приносить огромное богатство, но относительно небольшая часть этого богатства оказалась в казне монархии, а сам масштаб рабской добычи драгоценных металлов в Новом Свете противоречил простым законам экономики: В семнадцатом веке эта система, основанная на слитках, находилась в отчаянном положении из-за инфляции, вызванной импортом серебра в европейскую экономику.
Среди элиты испанцев того времени было сильное настроение депрессии и ностальгии, наиболее ярко выраженное в одном из великих произведений испанской литературы, «» Мигеля Сервантеса «Дон Кихот » (опубликовано в двух частях, 1605 и 1615), изображающем бредовый мелкий дворянин, пытающийся воплотить в жизнь славную историю о битвах с гигантами и драконами, на самом деле атакуя ветряные мельницы.
