Бихевиоризм и бихевиорализм: Бихевиоризм, Бихевиорализм / Термины / ПИОСС

3. Бихевиорализм.

Преодолеть недостатки нормативного и институционального подхода было призвано так называемое бихевиоральное научно-методологическое направление. С его появлением связана настоящая революция в области политических исследований, произошедшая в 30-х годах 20-го столетия и изменившая их облик. Основной расцвет бихевиорального направления пришелся на 50-60 гг. нынешнего столетия, когда это оно занимало одно из ведущих позиций в социальных науках.

Очень часто люди, далекие от политической науки, да и некоторые исследователи путают «бихевиорализм» как методологическое направление политической науки и «бихевиоризм» как направление в психологии, приписывая «бихевиорализму» в политологии те положения, которые его сторонники никогда не отстаивали. Это происходит, скорее всего, не только из-за терминологической путаницы, но и по причине недостаточного знакомства с работами представителей данного направления. Как верно отмечает Д. Истон, «термины «бихевиоризм» и «бихевиорализм», хотя и происходят от одного английского слова «behavior», имеют мало общего между собой, и их не надо путать.

Политология никогда не была «бехевиористской» — даже в период расцвета бихевиоралистского направления. Термин «бихевиоризм» относится к особой теории человеческого поведения в психологии, выдвинутой в работах Дж. Б. Уотсона. Я не знаю ни одного политолога, который придерживался бы этой доктрины. Мне не приходилось встречать среди своих коллег… и сторонников психологической теории Б.Ф. Скиннера, основателя «оперантной» школы в психологии и современного наследника Уотсона. Главное сходство между «бихевиоризмом» и «бихевиорализмом» состоит в том, что оба направления черпают информацию о происходящем из наблюдений за поведением человеческих акторов. В обоих случаях признается, что методология, основанная на естествознании, применима и к изучению человека. Но кроме этих точек соприкосновения – признания индивида основным объектом исследования и использования научного метода – общего между двумя направлениями мало»

5.

Инициаторами и последователями бихевиорального подхода к анализу политических процессов были, в первую очередь, представители Чикагской школы американской политической науки. Это такие ученые, как Б. Берельсон, П. Лазерфельд, Г. Лассуэл, Ч. Мерриам, Л. Уайт и др.

Основное внимание представители бихевиорального направления уделяли не политическим институтам (например, государству), а механизмам осуществления власти. Предметомих анализа явилось политическое поведение на индивидуальном и социально-агрегированном уровне (в группах, социальных институтах и т.д.). В поле зрения бихевиористов оказались многочисленные аспекты политического процесса, связанные с политическим поведением, такие как голосование на выборах, участие в других различных формах политической активности, в том числе и в неконвенциональных формах (демонстрации, забастовки и т.п.), лидерство, деятельность групп интересов и политических партий и даже субъектов международных отношений. Изучая эти разнообразные аспекты, они пытались ответить на вопрос: почему люди в политике ведут себя определенным образом.

Помимо особенностей предмета исследования, отличительными признаками бихевиоризма были и его основные методологические принципы:

1. исследование поведения людей путем наблюдения

2. эмпирическая проверка выводов

Приверженность данным принципам объяснялась, в первую очередь, тем, что корни философского мировоззрения представителей данного направления уходили к позитивизму⁶.

Схожим с позитивистским у бихевиоралистов было отношение к теории, то есть бихевиоралистов также интересовал вопрос о необходимости проверки теории. Для них, также как и для позитивистов, существовало три основных способа оценки теории. Во-первых, «хорошая» теория должна быть внутренне последовательной. Во-вторых, такая теория, объясняющая какое-либо явление, должна сообразовываться с другими теориями, претендующими на объяснение этого явления. В третьих, объясняющая теория должна быть способной делать эмпирически значимые выводы, которые должны подвергаться эмпирическому тестированию (принцип верификации), которое может осуществляться как на индивидуальном, так и на групповом уровне (так как истинное положение дел в любой теории может быть искажено в то время, как эмпирические данные сфальсифицировать невозможно).

Как отмечает Д. Истон, «бихевиоралисты были в гораздо большей степени, чем их предшественники, склонны к теоретическим изысканиям.

Поиск систематических объяснений, основанных на объективном наблюдении, привел к изменению самого понятия теории. В прошлом теория традиционно имела философский характер. Главной ее проблемой было достижение «достойной жизни». Позднее теория приобрела по преимуществу историческую окраску, и ее целью стал анализ происхождения и развития политических идей прошлого. Бихевиоралистская же теория была ориентирована на эмпирическое применение и видела свою задачу в том, чтобы помочь нам объяснить, понимать и даже, насколько это возможно, предсказывать политическое поведение людей и функционирование политических институтов»⁷. Таким образом, бихевиористы выступали за конструирование эмпирически ориентированных объяснительных теорий «среднего уровня».

Необходимость проверки гипотезы с помощью исследования всех случаев или их репрезентативного количества обусловило использование бихевиоралистами количественных методов анализа, таких как статистические методы, моделирование, опросные методы, метод наблюдения и т.

п. Во многом благодаря бихевиоралистам эти методы получили широкое применение в рамках политической науки. Постепенно их применение стало рассматриваться представителями данного научного подхода как одна из основных проблем науки. Появились специальные учебные курсы, пособия и т.п.

Особую роль в развитии этих начинаний играли Мичиганский и Чикагский университеты США. Так, например, при Институте социальных исследований Мичиганского университета еще в 1947 г. была организована летняя школа, где молодых специалистов в области политических и других социальных наук обучали применению эмпирических методов. В 1961 г. был создан Межуниверситетский консорциум политических и социальных исследований (ICPSR) – партнерское объединение нескольких университетов, при котором действовал быстро разраставшийся архив доступных для количественной обработки результатов опросов общественного мнения и других данных. Этот архив стал важным источником информации при подготовке диссертаций, статей и монографий.

Консорциум проводил собственные летние курсы по обучению количественным методам исследования.

Особые требования, предъявляемые к теории и ко всему исследовательскому процессу, обусловили повышенное внимание бихевиоралистов к процедурным вопросам (последовательность процедур, строгость правил операционализации, поиска показателей, выбора методов исследования, формулирования гипотезы и т.п.). Представители этого направления выступали за строгость исследовательских процедур в целях обеспечения научности полученных результатов, а также объективности процесса исследования

8. Как отмечает Д. Истон, «многие бихевиоралисты полагали, что в процессе исследования можно в значительной мере абстрагироваться от ценностей как самого ученого, так и общества в целом. Считалось, что этические оценки и эмпирические объяснения опираются на разные типы суждений, которые следует четко различать и отделять друг от друга в аналитическом плане. Бихевиоралисты принимали исходное предположение позитивизма…, что исследовательская деятельность может быть свободной от ценностей или нейтральной в ценностном отношении…. В результате нравственные оценки отошли далеко на задний план среди исследовательских приоритетов политологии»⁹.

По мнению В. Райкера (следует отметить, что он не являлся сторонником бихевиорализма), большой

заслугойэтого направления являлось отсутствие антропоморфизма, потому что он описывал только внешне наблюдаемые действия, а не мысли и мотивы: «Его привлекательность для политологов, вероятно, состояла в декларируемой свободе от ценностей. Он помогал ученым удержаться от бессознательного объяснения своих собственных «склонностей» и своих собственных интерпретаций ценностей наблюдаемыми объектами»¹⁰.

Вместе с тем, бихевиорализм был несвободен от некоторых недостаткови спорных моментов. Чаще всего это методологическое направление подвергали критике за следующие типические особенности, которые выделяет Д. Истон:

1. попытку дистанцироваться от политической реальности и абстрагироваться от «особой ответственности» по практическому применению знаний, которую накладывают занятия профессиональной наукой;

2. концепцию научности процедуры и методов, которая уводила исследователя от изучения самого индивида, мотивов и механизма его выбора («внутреннего» поведения) к исследованию условий, которые влияют на действия («внешнее» поведение людей).

   Это могло привести к тому, что политическая наука превратится в «бессубъектную и нечеловеческую» дисциплину, в рамках которой изучение человеческих намерений и целей занимает достаточно скромное место;

3. «наивное предположение, что одна только бихевиоральная политическая наука свободна от идеологических посылок»;

4. некритическое восприятие «классической» позитивистской интерпретации природы научного познания, несмотря на то, что, начиная с 19 века, не раз раздавались критические высказывания в адрес этого научного направления и высказывалась мысль о наличии существенных особенностей гуманитарного знания;

5. неспособность к изучению ценностных аспектов политических отношений

6. индифферентное отношение к возникающей фрагментации знания, несмотря на необходимость его использования для решения комплекса социальных проблем¹¹.

Кроме того, среди недостатков данного подхода необходимо отметить отсутствие системного взгляда на политические процессы и игнорирование историко-культурного контекста. Как отмечал французский исследователь Эрме, характеризуя бихевиоральную стадию развития политической науки, «спровадив книги Токвиля, Вебера и представителей немецкой школы начала века в Пантеон «замечательных трудов», политическая социология давным-давно возвела внимание к фундаментальным механизмам постоянной переклички прошлого и настоящего в ранг бесполезной эрудиции. Историческая макросоциология до самого последнего времени была не в моде – может быть потому, что она мало пригодна для новых технологий изучения поведения, основанных на непосредственном наблюдении, и пользующихся неплохим спросом».

Отмеченные недостатки бихевиорализма, его неспособность дать ответы на многие вопросы политической жизни, предсказать некоторые политические события (например, события 60-х гг.) вызвали кризис этого направления и породили, по меткому замечанию Д. Истона, так называемую «постбихевиоральную революцию». «Постбихевиоральная революция» ознаменовалась возникновением некоторых новых методологических направлений, представители которых пытались преодолеть недостатки бихевиорализма и дать ответы на назревшие вопросы, оставаясь в то же время в рамках критериев научности. Среди таких подходов Д. Истон особо выделяет веберианский интенционализм, теорию рационального выбора и теорию государства-актора.

В то же время часть исследователей продолжила работу в бихевиоральной традиции, пытаясь адаптировать основные положения этого методологического подхода к велению времени. В настоящее время «постбихевиоральному бихевиорализму» присущи следующие характерные черты:

1. признание значения не только тех теорий, которые имеют эмпирическое происхождение, но и остальных при сохранении принципа верификации

2. отказ от принципа полной верификации, признание значимости частичной верификации

3. отсутствие абсолютизации технических приемов, признание возможности использования качественных методов анализа и исторического подхода

4. признание неизбежности и значимости ценностного подхода (возможности оценки изучаемого явления)

4.

3. БИХЕВИОРАЛИЗМ — Современные политические теории

Бихевиорализм означает концентрацию внимания исследователя на поисках ответа на один-единственный вопрос: «Почему люди ведут себя так, а не иначе?»

Корни бихевиорализма, достигшего пика своей популярности в ака­демическом сообществе в 50—60 гг. XXвека, лежат в трудах Опоста Конта — крупного французского социолога XIX столетия, а также «Венского кружка» 20-х годов. Это не означает, что бихевиорализм принял все философские предписания позитивизма. Расцвет бихевиора­лизма в 50-е годы пришелся на тот период, когда позитивизм подвер­гался самой суровой критике. Однако влияние позитивизма на него не­оспоримо. Несмотря на существенные различия между отдельными представителями бихевиорализма, большинство из них, по-видимому, согласилось бы с двумя следующими положениями:

(а)Эмпирическая теория — группа не связанных друг с другом аб­страктных утверждений, состоящая из предположений, дефиниций, ги­потез, которые можно проверить эмпирически, которые описывают и объясняют данный феномен или группу феноменов.

(б)  Объяснение — это причинно-следственная оценка какого-то фе­номена или группы феноменов.

И позитивисты, и бихевиоралисты крайне озабочены тем, как узнать, что теория неверна. И те, и другие признают три варианта оценки тео­рии:

Во-первых, «хорошая» теория должна быть внутренне логичной.

Во-вторых, «хорошая «теория, связанная с определенным классом феноменов, должна, насколько это возможно, быть совместимой с дру­гими теориями, пытающимися объяснить соответствующие феномены.

В-третьих, и это самое главное, подлинно объясняющие теории должны быть способны делать эмпирические предсказания, которые затем могут быть проверены с помощью наблюдения.

Единственный осмысленный способ выбора из конкурирующих друг с другом теорий — это эмпирическая проверка. Эта проверка может быть осуществлена либо на уровне индивидуального социального акте­ра, или на уровне социальной структуры, в зависимости от природы испытываемой теории.

Характерными чертами бихевиоралистского подхода к политиче­скому исследованию как раз и являются два требования: эмпирическое наблюдение и эмпирическая проверка, что в целом соответствует пози­тивистской доктрине. Бихевиоралисты стремились систематически ис­пользовать все имеющиеся в их распоряжении данные, а не ограничи­ваться небольшой группой иллюстративных примеров. На практике это означало, что, когда какое-то утверждение проверяется, исследователь не может ограничиваться только рассмотрением случаев, имеющих от­ношение к делу, а должен изучить все случаи, или, по крайней мере, весьма репрезентативное число таких случаев.

Неудивительно, поэтому, что для бихевиоралистов важное значение имела статистика. Она позволяла изучить множество данных, которые могли бы служить эмпирическими свидетельствами. Однако бихевио-рализм не означает предпочтения количественных методов анализа за счет качественного. Действительно, бихевиоралисты часто обращались к количественным данным и другим эвристическим свидетельствам. Но это не означает, что они делали только это. Наоборот, для бихевиорали­стов качественный и количественный анализ был в равной степени при­емлемым. Для них значение имело не то, являются ли методы анализа количественными или качественными, а то, что, с одной стороны, они используются для оценки высказанных предположений; а с другой — что данные используются систематически, а не иллюстративно.

Другая характерная черта бихевиорализма выражена не столь явно, но имеет не меньшее значение. Научные теории в принципе должны всегда быть фальсифицированы. Обратим внимание, что речь идет о научных, а не просто об эмпирических теориях. Как мы видим, бихе-виоралисты демонстрировали свою приверженность теориям Карла Поппера и его ревизии традиционного позитивизма, в частности, крите­рию фальсифицируемости.

Все аспекты бихевиоралистских теорий должны быть потенциально фальсифицируемыми. Однако Лакатос писал, что большинство теорий в естественных и социальных науках содержат нефальсифицируемые ут­верждения, которые чаще всего оказываются основополагающими. Эти ключевые предположения часто принимают форму высокоабстрактных утверждений, которые невозможно проверить эмпирически. Но это во­все не означает, что сама теория не может быть фальсифицирована. Ес­ли из ключевого абстрактного положения могут быть выведены некие другие утверждения, которые можно проверить эмпирически, то вся теория может считаться фальсифицируемой. Такой подход дает воз­можность исследователю определять условия, при которых данная тео­рия может быть признана научной.

Бихевиорализм в лучших своих образцах внес немаловажный теоре­тический и эмпирический вклад в понимание и объяснение социального поведения. Сильная сторона бихевиоралистского подхода заключается в том, что он использует форму анализа, способную к репликации (по­вторению). Ученые, работающие в бихевиоралистской традиции, всегда стремятся к тому, чтобы другие исследователи, делающие аналогичные утверждения и использующие подобные данные, пришли к таким же выводам. Такая заинтересованность в подтверждении своих заключений предполагает наличие очень ясно формулируемых требований к иссле­дованию:

1.   что именно они пытаются объяснить?

2.   конкретное теоретическое объяснение, которое выдвигает уче­ный;

3.   каким образом он использует эмпирические свидетельства для того, чтобы дать оценку теоретическому объяснению.

Такая ясность означает, что бихевиоралисты уходили от исследова­ния любых размытых и нечетко сформулированных проблем.

БИХЕВИОРИЗМ — ведущее направление в американской психологии ХГХ— XX веков, в основе которого лежит понимание поведения человека и живот­ных как совокупности двигательных и сводимых к ним вербальных и эмо­циональных реакций на воздействия (стимулы) внешней среды.

БИХЕВИОРАЛИЗМ — политическая теория, изучающая политику через по­ведение актеров (действующих лиц), многое взявшее из психологической теории бихевиоризма.

«Поведение» — ключевой элемент бихевиорализма. Оно и предо­пределяет то, что именно является сущностью социальной системы. Оно же становится основным элементом анализа в политической науке. Изучать поведение — это значит выяснить, что же в действительности происходит в рамках права и политических идеологий. Поведение включает в себя подход к чему-либо, равно как и действия. Оно рас­сматривается бихевиоралистами как более фундаментальная категория, по сравнению с правилами и нормами, поскольку имеет отношение к живой политике. Это, разумеется, не означает, что нормы и идеологии не имеют значения в политической жизни, однако их значение опреде­ляется тем, какую роль они играют в поведении человека. Для того, чтобы понять политическую систему не достаточно просто сконцентри­ровать свое внимание на нормативных чертах политической деятельно­сти, необходимо обратиться к самому поведению. Понятно, почему ключевыми категориями бихевиорализма стали «стимул/реакция» и «вызов/ответ».

Впервые бихевиорализм к политической науке попытались приме­нить в 20—30 гг. XX века группа ученых Чикагского университета во главе с Чарльзом Мерриамом. Эстафету подхватил его учение Гарольд Лассулл, внесший очень большой вклад в разработку этого подхода к политической теории.

В 50 — начале 60-х годов бихевиоралистский подход занял домини­рующие позиции в политической науке.

МЕРРИАМ, Чарльз (1874—1953) — видный американский ученый, один из создателей политической науки. С 1923 по 1940 г. возглавлял в Чикагском университете отделение политической науки — ведущий в те годы политоло­гический центр США. Основатель так называемой чикагской школы полити­ческой науки. Основные труды: «Новые аспекты политики», «Роль политики в общественном развитии», «Систематическая политика», «Политическая власть: ее структура и сфера действия», «Что такое демократия?» и др.

Очищение политического знания от метафизики ставило своей це­лью достижение идеала объективного, свободного от субъективных влияний и верований. Перенесение на политическую науку методов анализа, использовавшихся позитивистами в естественных науках, дало возможность отныне рассматривать политическую реальность как есте­ственную, а политический процесс как протекающий в соответствии с некими универсальными «регулярностями», доступными эмпирическо­му анализу. Основания повторяемости были связаны с природой чело­века — отсюда концепция «естественного человека» в политическом мире.

Политический процесс рассматривался бихевиоралистами как реа­лизация некоего первоначального волевого усилия, придающего поли­тический смысл всякому поведенческому акту. Доминирующей чертой человеческой психики провозглашалось стремление к власти. Власть — исходный пункт и конечная цель всякого политического действия. Практически вся политическая теория превратилась в учение о власти.

Бихевиоралисты значительно расширили представление о власти по сравнению с «классическими» представлениями, по существу, прирав­няв ее к политическим отношениям в целом. Иным словами, концепция власти у бихевиоралистов отличалась нестрогостью и неточностью. Понятно, что во многом это связано с многозначностью английского термина «power» (власть, сила, могущество и т.д.). Однако множество значений власти, которое придают ей бихевиоралисты, может быть объ­единено вокруг «стремления к власти». Лассуэлл считает, что оно при­суще всем людям во все времена, в любом обществе и социальном слое. Причем, пишет Лассуэлл, люди могут и не воспринимать свою или чу­жую деятельность как стремление к власти. Они говорят, что хотят по­бедить в споре, выиграть игру, сделать карьеру, приобрести авторитет или «имя», но за всем этим стоит стремление к власти.

«Единственное, что присуще всем типам отношений власти и влияния, — это воздействие на политику. То, как проявляется воздействие и на какой основе оно осуществляется, суть преходящие моменты, конкрет­ное содержание которых в определенной ситуации можно установить, лишь изучая реальные воздействия находящихся в этой ситуации субъ-

— писал Лассуэлл в работе, написанной совместно с А. Капланом, «Власть и общество: рамки политического исследования».____________

ЛАССУЭЛЛ, Гарольд — (1902—1978). Видный американский политический теоретик. В своей знаменитой работе «Кто что получает, когда и как» (1936) он определил политологию как науку о влиянии и влиятельности. Под влия­нием он понимал очень широкую и мягкую форму власти. Главной целью демократии он провозгласил человеческое достоинство.

⁷LassellH.,KaplanA.PowerandSociety:AFrameworkforPoliticalInquiry.NewHaven(Conn.), 1962.P. 92.

Политика — сферы взаимодействия. Поэтому индивид, побуждае­мый волей к власти, вступает с другими индивидами в коммуникацию по поводу власти. Возникает силовое поле. Сознательно очищенное авторами теории от любых других показателей. Интересен подход би-хевиоралистов также к государственной власти. Традиционная полити­ческая наука исходила из того, что власть изначально была присуща государству. Бихевиоралисты попытались найти «естественное» проис­хождение государственной власти — они увидели в ней механический агрегат отдельных воль. Так же они подходили и к проблеме институ­тов.

Лассуэлл отрицал идею всеобщего блага как функцию государства. Он вообще выступил против абстрактно-моралистской трактовки госу­дарства как некоего идеала. Государственная власть возникает путем слияния, столкновения, соединения и отталкивания, борьбы и равнове­сия воль к власти, то есть как силовое поле, где встречаются люди, об­ладающие собственным вариантом поведения.

Политическая система общества, полагал Лассуэлл, всегда выступа­ет как особая структура, в которой власть распределена между всеми ее элементами так, что устанавливается определенный баланс сил, стре­мящихся к власти и достигающих ее. Нарушение этого баланса в сторо­ну чрезмерной централизации власти, или, напротив, ее распыления влечет за собой дисфункцию и может привести к распаду политической системы. Тогда задача государственной власти заключается в сохране­нии баланса политических сил.

Сталкивающиеся индивидуальные воли к власти, в конце концов, формируют устойчивые способы взаимодействий, в определенной сте­пени теряющие подвижность. Субъекты власти вступают в определен­ные соглашения или «сделки», результаты которых фиксируются в пра­вилах и нормах. Всякое такое соглашение одновременно и ограничение воли к власти, и условие ее реализации. Лассуэлл говорит о «рынке вла­сти», описывая все происходящее там как «игру».

Игровая ситуация заключается в следующем: побеждает тот, кто вы­игрывает по правилам, а стремление нарушить правила, то есть выиг­рать незаконно, наказывается. Правила игры должны исходить от нее самой, а не навязываться извне. Иными словами, это должен быть само­регулирующийся «политический рынок», аналогичный обычному эко­номическому рынку. Реальный рынок власти предстает в трудах бихе-виоралистов как разгул страстей, недугов, социальных пороков и т.д. Политический рынок рассматривается как состязание субъектов власти: кто кого.

В качестве упорядочевающей силы, стоящей над «политическим рынком», выступает государство. Государство как бы обладает властью до и сверх всякой власти, является всеобщим условием процесса рас­пределения и перераспределения власти в обществе. По существу, это означает всесилие государства. Иными словами, между рыночной и эта­тистской линией в трудах бихевиоралистов имеется серьезное противо­речие.

Исследователи, работающие в бихевиоралистской традиции в 90-е годы, согласились с тем, что теоретический анализ всегда должен быть начальным пунктом для серьезного эмпирического исследования. Это вовсе не означает, что теории не могут быть модифицированы, пере­смотрены или вообще отброшены на основе эмпирических наблюдений. Теория действует как средство, предохраняющее исследователя от по­гружения в излишние детали наблюдаемого, что приводит к тому, что абстрактные дедуктивные выводы могут быть сделаны в отношении связей между разными феноменами. Кроме того, теория не просто гене­рирует гипотезы, подлежащие эмпирической проверке, но дает пред­ставление о том, что должно быть проверено и как. Многие постбихе-виоралисты идут еще дальше в направлении эпистемологического реля­тивизма. Они часто говорят о том, что где-то там существует объектив­ная реальность, которая только и ждет, чтобы ее открыли «научным» методом. Сегодня они считают, что теория должна играть центральную роль в социальном анализе. Они даже признают возможность разных теоретических подходов, и что они могут привести к разным выводам. Но это вовсе не означает, что эмпирическая проверка потеряла свое значение. Наоборот, постбихевиоралисты полагают, что хотя эмпириче­ская проверка и стала труднее, но они допускают даже эмпирически обоснованные научные предсказания. По их мнению, каждая теория может по-своему искать свое эмпирическое подтверждение. Однако до тех пор, пока теория не получила своего эмпирического подтверждения, она не может получить статус объяснительной теории.

Для бихевиоралистов, а также постбихевиоралистов главной целью научного исследования является объяснение поведения на индивиду­альном и групповом уровне. В бихевиорализме присутствует идея при­чинности. Хотя причинность, по их мнению, отражает способ нашего мышления в той же мере, как и «реальность», она неизбежный спутник любой попытки объяснения. Они также настаивают на том, что если мы хотим, чтобы в нашу теорию поверили, необходимо подтвердить ее эм­пирически. Постбихевиоралисты утверждают, что почти все социаль­ные и политические исследователи, работающие с эмпирическим мате­риалом, в той или иной форме поддерживают этот взгляд. Если встать на эту точку зрения, то влияние постбихевиорализма на политическую теорию огромно. Каждый теоретик политики во многих отношениях постбихевиоралист.

Новый бихевиоризм: основы науки о поведении

Содержание Описание книги отзыва критиков

328 страниц 46 черно-белых иллюстраций

к Рутледж

328 страниц 46 черно-белых иллюстраций

к Рутледж

328 страниц 46 черно-белых иллюстраций

к Рутледж

---

Узнать об электронных книгах VitalSource0006

• Электронные книги Тейлора и Фрэнсиса
  (учрежденческая покупка)Открывается в новой вкладке или окне

Продолжить покупки

Эта новаторская книга представляет собой краткую историю бихевиоризма, а также критический анализ радикального бихевиоризма, его философии и приложений к социальным проблемам.

Это третье издание значительно расширено и включает новую главу, посвященную экспериментальному методу, а также более длинные разделы, посвященные философии бихевиоризма. Он предлагает экспериментальные и теоретические примеры нового подхода к науке о поведении. Он обеспечивает альтернативную философскую и эмпирическую основу для психологии, которая несколько сбилась с пути.

Миссия книги — помочь экспериментальной психологии отойти от ее нынешнего недисциплинированного потворства «умственной жизни» и перейти к сути науки, которая представляет собой экономное описание природы: экономия, объяснение многого малым. Элементарное философское различие между частными и публичными событиями, даже биологией, эволюцией и зоопсихологией игнорируется большей частью современной когнитивной психологией. Неудачи радикального бихевиоризма, а также философски ущербная когнитивная психология указывают на необходимость нового теоретического бихевиоризма, который мог бы иметь дело с такими проблемами, как «сознание», которые либо игнорировались, либо обходили стороной, либо запутывали существующие подходы.

Этот новый бихевиоризм обеспечивает единую основу для науки о поведении, которую можно применять как в лаборатории, так и в более широких практических вопросах, таких как закон и наказание, система здравоохранения и обучение.

Предисловие

Благодарности

          Часть 1: История

1. Психология «Другого»
2. Необихевиоризм и психология обучения
3. Экспериментальный анализ поведения

Часть 2: Пояснение

4. Теория бихевиоризма
5. Радикальная теория
6. Вариация и выбор
7. Параллели эволюции поведения
8. Экспериментальные методы
9. Что такое Рационал?
10. Философия бихевиоризма
11. Свобода воли, бихевиоризм и утопия
12. Значения
13. Бихевиоризм и психическая жизнь
14. Когнитивизм и новый бихевиоризм
15. Новый бихевиоризм
16. Внутренние состояния: логика исторических систем
17. Сознание и бихевиоризм
18. Три домена

Часть 3: Бихевиоризм и общество

19. Закон, наказание и бихевиоризм
20. Медицинские непредвиденные обстоятельства
21. Обучение

Постскриптум: Алхимия разума

Биография

Джон Стаддон is Джеймс Б. Дьюк Профессор психологии и почетный профессор биологии и нейробиологии Университета Дьюка, США. Он является автором более 200 научных работ и пяти книг. Его исследования посвящены эволюции и механизмам обучения у людей и животных, а также истории и философии психологии, экономики и биологии.

Новый бихевиоризм — это праздник ясного мышления и глубокой учености, заслуживающий пристального внимания студентов и ученых в любой области, интересующихся человеческим поведением и тем, почему мы так плохо понимаем себя. Профессор Стэддон пересматривает некоторые упрощенные понятия, которые положили начало поведенческой психологии в начале 1900-х годов, ставя перед нами задачу понять поведение во всей его великолепной сложности, но при этом избегая дрянного мышления, которое более века двигало исследованиями «ментального мира». — Роберт Эпштейн, Американский институт поведенческих исследований и технологий, США

Б. Ф. Скиннер вернулся в поле зрения общественности после того, как технологические компании начали использовать его методы кондиционирования, чтобы приклеивать пользователей, ожидаемо ожидающих следующего лайка, к своим социальным сетям. Джон Стаддон предлагает глубокий анализ мышления Скиннера, почему он отвергал свободу и достоинство, как он сделал голубей суеверными и почему он считал, что человеческое поведение следует контролировать. Новый бихевиоризм предоставляет хорошо написанный и аргументированный анализ потенциала и ограничений бихевиоризма, нового и старого. Это прекрасное руководство к пониманию непростых отношений между бихевиоризмом и остальной психологией. — Герд Гигеренцер, Институт человеческого развития им. Макса Планка, Берлин

Бихевиоризм — своеобразная и элегантная философия социальных наук, источник многих идей, укоренившихся в психологии и повседневном общении. Нет лучшего объяснения сущности и эволюции этого движения, чем 9.0078 Новый бихевиоризм. — Стивен Пинкер, Гарвардский университет, США

Новый бихевиоризм совершенно блестящий: откровенно говоря, это единственный сохранившийся бихевиоризм. Стаддон всегда заставляет задуматься, и в его написанном голосе есть кривая уверенность, которая делает его отличной компанией в путешествии, которое он планирует. Это интегративное психологическое теоретизирование высшего порядка. — Клайв Д. Л. Винн, Университет штата Аризона, США

Книгу Джона Стаддона о бихевиоризме я начал быстро, как и подобает читателю, занимающемуся бихевиоризмом более 50 лет. Но быстро я замедлился, потому что предложенные драгоценные камни были слишком богаты, чтобы их можно было быстро обойти. Он знает историю бихевиоризма и многие концепции других дисциплин, влияющие на его обоснование. Я видел большинство книг по этой теме, и это, безусловно, лучшая из всех. Больше всего меня радует то, что Стаддон предлагает путь вперед через недавние трудности, связанные с тем, чтобы быть теоретиком обучения животных. Его представление о «теоретическом бихевиоризме» обеспечивает защиту от многих критических замечаний, направленных против наших усилий. Я благодарю его за образование, которое дает его книга. Если вы бихевиорист, ваша реакция, скорее всего, будет такой же, как у меня. — Алан Силберберг, Американский университет, США

Добавить в корзину

Бихевиорализм в сравнительной политологии Эссе [1621 слов] GradeMiners

Сравнительная политология – это специфическая сфера человеческой деятельности, в которой отражаются различия социальных групп, наций и классов. Стержнем политики является проблема завоевания и удержания государственной власти. Политика, как и любая другая наука, использует разные методологии. Это могут быть исследования на основе марксизма или социализма, исторического подхода или легалистского. Понимание политического феномена зависит от набора взаимосвязанных понятий для интерпретации мира. Эти концепции являются не объективными реалиями, а аналитическими инструментами. Вот почему исследователи уделяют большое внимание допущениям, лежащим в основе их подхода к предметам. Также имеет большое значение, рассматривать ли политику как деятельность, главным образом связанную с деятельностью нескольких людей, или как получающую свою силу от потребностей масс. Любой подход направлен на то, чтобы подчеркнуть какие-то определенные аспекты явления.

Аргумент: Бихевиорализм — это методологический подход, который помогает понять политику через понятия естественной науки, избегая понятий, которые не могут быть определены количественно. Этот подход необходим для сравнительной политики, поскольку он помогает анализировать политические процессы, которые не могут быть обнаружены и проанализированы другими методологическими подходами, такими как неолиберализм или реализм.

Бихевиорализм — популярный методологический подход, разработанный в 1950–1960-х годах в Америке. В сравнительной политике бихевиорализм связан с: «индивидуальными установками, личностями и физической активностью, такой как голосование, преступное поведение, агрессия и т. д., а затем обобщается на аналогичную группу. Политологи изучают политическое поведение, голосование, например» (Введение в методы исследования. 2003). В целом бихевиоризм исследует факторы, влияющие на подражание, и отмечает, что поведение с большей вероятностью будет скопировано. Имитация или моделирование, как это называется, можно рассматривать как очень важную часть политического процесса. Аспекты поведения образца для подражания могут быть включены в модели поведения и стиль.

Поведенческий подход в сравнительной политике может быть определен подходом к логике и методу его исследования и описан как методология. В исследовании Истона (1962, цит. Берндтсон, 2005) «каждый человек ставит собственные акценты и тем самым становится своим собственным бихевиористом». Согласно Seidelman and Harpham (1985 цитирует Berndtson 2005), «попытки дать какое-либо полное определение бихевиоризма, вероятно, тщетны, учитывая разнообразие тех, кто следовал его знаменам».

Очевидно, что для бихевиоризма личность человека, восприятие, мотивация также играют свою роль в содействии или препятствии политическому процессу. Политический опыт, положительный или отрицательный, влияет на скорость политического процесса. Следует отметить, что бихевиоризм не может легко объяснить естественную любознательность людей и огромное желание учиться, понимать свое окружение и чувствовать себя компетентными в деятельности. Он также не может объяснить объем случайного политического опыта, который имеет место, когда индивидуумы получают его случайно.

Ряд общих предположений и аналитических предписаний лежали в основе поведенческого движения. По словам Eulau (1962 цитируется Berndtson 2005), «бихевиористы стремились продемонстрировать, что поведенческие исследования политики могут быть применены ко всем видам областей исследований». Бихевиорализм в сравнительной политике пытается обобщить политические процессы и пытается использовать утверждения о моделях и закономерностях политических явлений, которые, как предполагается, сохраняются во времени и в пространстве. Согласно бихевиористскому подходу, естествознание ведет обобщающий процесс. Цель политологического исследования состоит в том, чтобы выявить закономерности поведения и найти его причины. Соответственно, сравнительная политика должна иметь заявление об отношениях между двумя или более переменными, указывать условия, при которых отношения сохраняются, и объяснять, почему отношения должны сохраняться.

Разработаны новые инструменты для анализа политического процесса. Целое поколение американских исследователей изучало политику на основе методологических инструментов бихевиоризма (Lane, 1997). Некоторые бихевиористы обращались к эмпирическим вопросам, лежащим в основе конкурирующих идей о социальной и политической организации национальных обществ, включая не только предложения, основанные на реализме, но и марксистские идеи о причинах и последствиях неравенства внутри государств и между ними.

Бихевиорализм имеет некоторые ограничения (недостатки) и достоинства. Концентрируясь только на наблюдаемом поведении, можно было бы утверждать, что бихевиоризм серьезно ограничен в областях исследований, которые специфичны и специфичны для человека. У людей есть цели и планы, которые трудно наблюдать, что может повлиять на политический процесс. Для анализа политического процесса бихевиористы склонялись к сравнительному межнациональному анализу. Ограничение этого подхода состоит в том, что он не изучает отдельные страны в определенное время. С другой стороны, бихевиоризм собирает данные о характеристиках наций и обеспечивает анализ того, как эти нации вели себя по отношению друг к другу. Следовательно, бихевиоризм порождает и поощряет сравнительное и количественное изучение политической мысли и политического процесса. «Подход не может быть ограничен областями, где возможность количественной оценки является непосредственной» Трумэн (19).51 цитируется Berndtson 2005).

Достоинство бихевиористского подхода состоит в том, что он не зависит от контролируемых сравнительных методов и количественного анализа как «его склонности к исследованию». Бихевиорализм требует большей строгости и точности в анализе. Бихевиористы пытались заменить субъективное убеждение доказуемым знанием, «заменить импрессионизм и интуицию проверяемыми свидетельствами и заменить данные и воспроизводимую информацию простым мнением» (Ponton, Peter, 19). 93). В этом смысле бихевиористы придерживаются «высокого уважения к современной науке» идеализма и его «нападок на суеверия и авторитеты» (Ponton, Peter, 1993).

Ограниченность этого подхода заключается в том, что он «угрожает свести дисциплину политического анализа к немногим более чем изучению голосования и поведения законодательных органов» (Behavioralism, 2005). В отличие от этого, достоинство подхода бихевиорализма состоит в том, что «фактическая одержимость наблюдением за данными, несмотря на предоставление интересных результатов в этих областях, лишает область политики других важных точек зрения» (Behavioralism, 2005). Бихевиористы пытаются приобретать знания и накапливать их, откладывая суждения в утверждениях об истине до тех пор, пока их не подтвердят достаточные доказательства. Бихевиористы стремятся проводить объективные или бесценные исследования. Это очень важно, поскольку двусмысленные вербальные определения традиционных политических понятий пытаются заменить так называемыми «операционными», построенными на показателях, по которым можно было бы проводить эмпирические проверки и значение которых легко передавалось от одного аналитика к другому. Другие методики не позволяют проводить этот вид анализа.

Еще одним достоинством бихевиоризма является возможность избежать предыдущих исследований и исследований, чтобы отобрать факты и случаи так, чтобы они соответствовали предыдущим событиям. Все имеющиеся данные, как те, которые не поддерживают, так и те, которые согласуются с существующими теоретическими гипотезами, должны быть проанализированы. Достоинство означает, что знание будет продвигаться лучше всего, если будет предполагаться осторожное, скептическое отношение к любому эмпирическому утверждению. Главный аргумент бихевиористов состоит в том, чтобы искать какие-то доказательства, но подвергать их сомнению. (Понтон, Питер, 19 лет)93). Согласно Берндтсону (2005), «суть бихевиористской методологии, по-видимому, во многих случаях сводилась только к систематическому анализу фактов». Достоинство состоит в том, что выводы бихевиоризма исторически точны, но не имеют отношения к современному политическому анализу.

Ограничением этого подхода является концепция «без ценности». Оппоненты утверждают, что «это невозможно, потому что каждая теория испорчена идеологической предпосылкой, которая привела к ее формированию в первую очередь, а впоследствии наблюдаемые факты изучаются не просто так» (Behavioralism, 2005). Другие ограничения: бихевиористы стали озабочены методом, исключая проблемы реального мира; бихевиористы сосредоточились на проверке интересных фактов или доступных процессов, игнорируя политический процесс в целом; бихевиористы пытались основывать теории на достоверных данных и полагались на прошлые образцы человеческого опыта, но большая часть этого не отражала меняющихся политических процессов и делала невозможным прогнозирование будущего развития.

Примером «предвзятости ценностей» является то, что «благодаря этой дисциплине термин «демократия» стал соревнованием между элитами за выборы «а-ля» западная концепция, а не оспариваемым по существу термином, касающимся буквально правления народа ( демо). Таким образом, бихевиоризм по своей сути предвзят и сужает возможности политического анализа» (Behavioralism 2005).

Возможно, бихевиоризм расширил знания о процессах и их теориях, способных объяснить многие простые политические ситуации. Но сами по себе они не в состоянии объяснить ни сложность различных ситуаций, с которыми сталкивается общество, ни разнообразие ответов. Критики заявляют, что бихевиористский подход «очень тесно связан с ошибкой количественного определения — это ложная количественная оценка. Когда исследователь начинает изучать национальную гордость, он может неправильно ее измерить. Что, если их переменная на самом деле измеряет мнение лидера, а не нации; возможно, смерть этого лидера все еще может разлучить нацию, в то время как исследования показывают, что солидарность возобладает» (Behavioralism’s Critics, 2005).

Негативное подкрепление также показало свою эффективность, поскольку анализ по-прежнему касался связи между стимулом и реакцией. Однако из-за этой научной основы бихевиоризм является простой наукой. Это не новый взгляд на прошлое, на смысл жизни, мира, мысли.