Дар, которого лишился человек: инстинкт самосохранения
Истории
Как природа позволяет людям преодолевать страх небытия или даже играть с таким страхом?
Автор: старший преподаватель кафедры психофизиологии Института Выготского РГГУ Сергей Мац
Когда заходят разговоры о преодолении страха смерти, часто можно услышать об инстинкте самосохранения, который вечно на страже, не давая сделать последний шаг. Правда заключается в том, что инстинкт — это вообще не про человека.
В кабинете невропатолога мы получаем легкий удар молоточком по надколеннику — голень дергается. Сама по себе. Это рефлекс — простейшая реакция нервной системы: на один стимул из внешней среды живой организм отвечает всегда одной и той же реакцией. Когда нервная система стала эволюционно усложняться, к рефлексу добавился инстинкт. На стартовом этапе внешний раздражитель может порождать много различных реакций. На финальной стадии инстинкта результат будет рефлекторным и однозначным. Птица не знает, где именно в лесу разбросаны веточки, их придется поискать, но благодаря инстинкту гнездо из них получится точно такое же, как у всех других птиц этого вида.
Муравейники, кротовые норы, плотины у бобров — все это создано под влиянием инстинкта.
Сложный человеческий мозг позволил выстроить более совершенную стимул-реактивную систему, которая называется научением. В нашем случае на любой внешний раздражитель реакций может быть сколько угодно. Инстинкт самосохранения, существуй он в человеческой психике, запретил бы Муцию Сцеволе сжечь в знак непреклонности свою правую руку или Александру Матросову броситься на пулеметную амбразуру. Но такого инстинкта у нас нет. И они смогли.
Человеческая личность — своего рода суперпрограмма, которая контролирует все психические функции, — в принципе способна управлять почти любыми нашими действиями от начала и до самого конца. Даже если поведение носит самоубийственный характер. Станет ли человек в экстремальной ситуации героем или «сломается», испугается, утратит контроль, зависит именно от уровня развития личности. А стать сильной личностью дано не всем.
Эффект большого косяка
Из сильных личностей во все века рождались легендарные герои, но судьбу реальных войн решали не отдельные бойцы, а массовые армии.
В строй приходилось и приходится вставать людям с самыми разными психологическими качествами. В атаку же командирам надо поднимать всех без исключения. Для решения этой задачи сформировалась армейская дисциплина в формате постоянного движения строем. Цель подобной практики — воспроизвести одну из форм социального поведения, свойственную животному миру и описанную австрийским этологом Конрадом Лоренцем. Ее условное название «рыбий косяк». Рыбы движутся в море огромным косяком. Сила и мощь группы рыб в ее численности. Время от времени хищники выхватывают из косяка то одну, то другую особь, но судьба отдельных товарищей группе безразлична. Никаких мер по защите от врагов у рыб, живущих большими косяками, нет, так как нет в этом эволюционного смысла. Армейский строй постепенно формирует у солдата психологическое ощущение принадлежности к большой группе, существование которой важнее судьбы отдельного входящего в нее индивида. В том числе самого этого солдата. И когда приходит время атаковать, энергия группового давления блокирует страх индивидуальной смерти.
Правда, в развитых государствах все дело идет к тому, что массовые призывные армии уйдут в прошлое, их заменят летающие дроны, роботы-танки и сравнительно небольшое количество бойцов с высокой профессиональной подготовкой. Если солдат и офицеров требуется немного, для армии гораздо проще отобрать кандидатов со специфическими психологическими качествами, которые по природе своей хладнокровны и умеют держать контроль даже в предельных условиях. Развить такой контроль помогает психологический тренинг, основанный на интересном природном механизме. Вот в чем он заключается.
Убить боль, чтобы выжить
Человек, получивший тяжелую травму на поле боя или в любой другой ситуации, первым делом чувствует сильнейшую боль. Боль — важный сигнал, но при ее чрезмерной силе происходит гиперактивация психики. Это очень энергозатратный процесс, который быстро расходует все ресурсы организма, и тогда неизбежно наступает гибель. Иногда в подобной ситуации наступает коматозное состояние, то есть отключаются высшие психические функции, а с ними и соответствующие переживания.
Но кома опасна — это полная утрата контроля, да и выход из нее не очевиден. Поэтому обычно у сильно травмированного человека начинает работать иной механизм, известный как болевой шок. Боль и стресс уходят, но сознание остается включенным. В шоковом состоянии боец с оторванной рукой может еще какое-то время бежать по полю боя и кричать «ура». Зачем это нужно? Ведь все равно он вскоре рухнет без сил?
Болевой шок — явление, ставшее возможным благодаря сложной социализации человека. Природа дает нам шанс выжить: пока мы не чувствуем боли и сохраняем сознание, нам могут помочь другие. Отключение боли происходит с помощью сложной системы гормонов — эндорфинов и энкефалинов. И по химическому составу, и по действию они схожи с наркотиками морфиновой группы. В любой укладке скорой помощи, как и в любой армейской аптечке, всегда есть ампула с наркотиком. Наркотики — это очень опасно, но если они помогают доставить шокового больного живым до больницы или полевого госпиталя, опасностью можно пренебречь.
Опьяняющее предчувствие
Чтобы эндорфины и энкефалины начали вырабатываться в достаточных количествах, не обязательно ждать, пока оторвет руку. В ситуации экстремального риска, когда «до смерти четыре шага», а может, и меньше, мозг начинает «готовиться» к вероятной травме и последующей за ней боли, генерируя внутренние, эндогенные наркотики. Наступает полноценное опьянение, выраженное измененным состоянием сознания. Страх смерти нивелируется, однако возникает риск потери ориентации (пьяным лучше избегать повышенного риска не только за рулем). Один из ключевых компонентов подготовки бойца спецподразделения — выработка умения очень тонко управлять внутренним эндорфин-энкефалиновым ресурсом. Овладевший подобным умением боец избавляется от парализующего волю страха, одновременно сохраняя трезвый ум.
То же самое актуально и для исполнителей экстремальных трюков. Их часто называют «адреналинщиками», но адреналин не дает эйфории — это просто гормон стресса. «Кайф» создают эндорфины и энкефалины перед лицом реально смертельного риска.
Если из-за наступившей эйфории искатель приключений переоценит свои возможности, эпизод закончится драматически.
У врат рая
В подготовке террористов-смертников также можно было бы применить технологии управления эндогенными веществами и измененными состояниями сознания, подавляющими страх. Но значительно проще использовать обычные наркотики. Террорист в состоянии сильного наркотического опьянения — пушечное мясо, но большего от «живой бомбы» и не требуется. Технология известна со времен раннего Средневековья, когда мусульманских смертников называли ассасинами от искаженного слова «гашиш», которым убийц предварительно обкуривали.
Подготовка террористов обычно ведется в социумах, где процветает «суицидальная культура» и где люди наивно верят в мгновенное загробное воздаяние «борцу за веру». Слабая личность легко поддается социальному давлению. Ее «райские ожидания» наполнены довольно примитивными и совершенно земными приметами. Если уровень наркотиков — внешних или внутренних — в крови смертника по каким-то причинам упадет, появляется шанс, что он одумается и остановится.
Поэтому кураторы террористов обычно подстраховываются, сохраняя возможность подорвать бомбу дистанционно. Если же врата наркотического рая будут казаться «живой бомбе» широко открытыми, никакие страхи ее не остановят.
Фото: Caters News Agency / Legion-media, Thomas Vuillaume / Solent News, Caters News Agency (x2) / Legion-media, Caters News Agency / Legion-media (x2)
Материал опубликован в журнале «Вокруг света» № 1, январь 2017
Сергей Мац
Инстинкт самосохранения – аналитический портал ПОЛИТ.РУ
С учетом всего, что теперь вокруг происходит, жаловаться на собственные беды — как-то даже и неприлично. Но это не жалобы. Это попытки наблюдать за живой пока еще природой и фиксировать собственные наблюдения.
Общее, кажется, чувство для людей, с которыми приходится общаться, — это чувство неуместности, что ли, обычной жизни и привычных занятий внутри наступившей новой эпохи. Понятно, что это всё — специфика собственного пузыря, иные, наоборот, в восторге от происходящего, иные и вовсе не в курсе, что происходит нечто особенное (честно, есть и такие).
И все-таки, рискну предположить, это ощущение довольно распространенное. Не получается воспринимать обыденность, приходится буквально заставлять себя работать, и всё время хочется искать поддержки у близких. Преодолевается привычка, выработанная в пандемийные годы, в личных встречах появилась особая ценность, а еще люди снова часто звонят друг другу. Мессенджеры, казалось, сделали этот способ коммуникации почти неприличным: как же так, вторгаться без спросу в чужую жизнь, нарушать границы… Сначала пишешь, предупреждаешь, спрашиваешь, можно ли позвонить, и только потом звонишь — как-то так совсем еще недавно выглядели правила этикета. А теперь вот снова в цене живой человеческий голос.
«Как же так, вторгаться без спросу в чужую жизнь, нарушать границы…» Интересно, кстати, звучит.
И, помимо очевидной причины этой растерянности, есть и еще одна. Помните, в прошлой, то есть нормальной жизни модно было спорить про культуру отмены, обсуждать разные казусы — иностранные и местные, восхищаться героизмом тех, кого называли «воинами за социальную справедливость», или, наоборот, вздыхать в печали о гибели презумпции невиновности.
А теперь вот мы внутри такого спора, и главное — никто ведь даже и не спорит: большая часть мира последовательно «отменяет» целую страну. А мы — граждане этой страны. И самое обидное, что те, кто остатки здравого смысла не утратил, те, кто способен к происходящему отнестись честно, те, кто не поет вслед за чеховским дураком «Наша матушка Рассея всему свету голова», понимают: кажется, на этот раз действительно есть за что. Оказывается, принцип коллективной ответственности имеет в критической ситуации право на существование, а вот вопрос «Я-то тут при чем?» не имеет.
И есть еще другой вопрос — уже не из Чехова, из Тэффи. Помните, был у нее в одном из рассказов герой, генерал-эмигрант, который всех спрашивал: «Ке фер? Фер-то теперь ке?» — «Что делать?» то есть на ломаном французском.
Есть ответы радикальные, влекущие за собой непоправимые для частной жизни последствия, и тут каждый должен решать сам. Но есть, думаю, и общезначимые.
Наверное, это банально, но все-таки стоит постараться сохранить остатки нормальности внутри себя.
Делать свое дело и делать вещи, которые могут оказаться важными для многих. В той, нормальной жизни, например, мы привыкли к новым формам общения, и это стало для нас настоящей необходимостью. Социальные сети, конечно, не воздух, но все-таки очень нужная вещь.
Им и сейчас плохо — и о необходимости полной их блокировки без стеснения, вслух рассуждает глава Совета по правам человека при президенте РФ (ну да, такая вот у нас государева правозащита, вы разве еще не привыкли?). Им плохо и будет хуже. Помимо прочего, это значит, что нужно использовать любой шанс, любую площадку для живого разговора. Мы люди, думать, разговаривать, пытаться осмыслить и представить будущее — это одна из наших базовых потребностей.
Вот сейчас возвращаются Публичные лекции Полит.ру. В четверг — первая, Виталий Найшуль будет рассказывать о паламизме и веерных матрицах. Странная тема, да? Звучит почти дико, но ведь звучит как вызов наступающему абсурду. Это живой разговор, и нам нужно больше живых разговоров, нужно цепляться за человеческие темы.
Это инстинкт самосохранения. Потом пригодится.
Вдруг будет еще какое-нибудь «потом»?
Самосохранение | Encyclopedia.com
Gale
Просмотры Обновлено июня 27 2018
Термин самосохранение в его простейшем определении описывает оба набора поведений с помощью которых люди пытаются сохранить свое собственное существование и психические процессы которые устанавливают это поведение.
В начальный период своей работы Фрейд связывал это поведение с половыми инстинктами. Он утверждал, что жизнь человека обусловлена двумя основными силами: инстинктами самосохранения, с помощью которых люди сохраняют собственное существование, и половыми инстинктами, с помощью которых они обеспечивают выживание вида. Он утверждал, что это были фундаментальные биологические данные, добавляя, что, как показывает простое наблюдение, им можно противостоять в конфликтах, которые приводят к основам психической динамики.
Хотя само понятие «самосохранение» появилось позже, мы находим его предзнаменованием еще в 1895 г. в «Проекте научной психологии» (Фрейд, 1950а), в котором Фрейд придает большое значение вниманию к рассматриваемому объекту. как катексис восприятия и мыслительных процессов эго с целью адаптации. Однако он не формулировал явно свой тезис до 1910 г. в статье «Психоаналитический взгляд на психогенные нарушения зрения» (1910i, стр. 209).— 218), где он указал на «неоспоримую противоположность между влечениями, которые служат сексуальности, достижению сексуального удовольствия, и теми другими влечениями, которые имеют своей целью самосохранение индивидуума, влечениями эго» (стр. 214). ). Он должен был вернуться к этому вопросу и обсудить его более подробно в «Инстинктах и их превратностях» (1915с, стр. 124): «Я предложил различать две группы таких первичных инстинктов: Я, или самосохранительные , инстинкты и половые инстинкты». Он осторожно добавил — и несколько отставая от своего прежнего утверждения, что это были «фундаментальные биологические данные», — что это всего лишь рабочая гипотеза.
В этом отрывке мы замечаем, что в соответствии с подходом, открытым в «Проекте», он считает «инстинкты самосохранения» и «инстинкты эго» эквивалентными терминами и что они действительно являются инстинктами. Однако, «Как сказал поэт, все органические инстинкты […] могут быть классифицированы как «голод» или «любовь»» (1910i, стр. 214-215). В связи с этим возникает вопрос, что такое чисто органическая потребность ( Berdürfnis ), что такое инстинктивное поведение ( Instinkt , в смысле предварительно сформированного и автоматически выполняемого поведения) и что такое влечение ().0010 Trieb , в смысле «пограничного понятия» между органическим и психическим). Фрейду предстояло гораздо более подробно остановиться на этом вопросе в отношении психосексуальности, чем в отношении самосохранения, которое было несколько отодвинуто на задний план его теоретических занятий. Эта оппозиция-комплементарность тем не менее играет важную роль в теории связи сексуальных влечений с влечениями самосохранения, основанной на первом случае сосания (1905d), и в противопоставлении между принципом удовольствия и принципом реальности: инстинкты эго прокладывают путь к принципу реальности, в то время как сексуальные инстинкты гораздо дольше остаются на службе у принципа удовольствия (19).
С появлением структурной теории и второй теории инстинктов, противостоящих инстинктам жизни и инстинктам смерти, вопрос приобретает новые измерения. Все инстинкты теперь рассматриваются как либидинозные, в то время как Эго — за счет своей в значительной степени бессознательной функции — более явно берет на себя ответственность за все адаптивные функции (на службе у одного из своих «хозяев», реальности внешнего мира, хотя одновременно и тиранизированной). двумя другими, ид и суперэго). В результате в структурной теории с понятием конфликта между агентами статус понятия «самосохранение» становится относительно неопределенным, а выражение «эго-инстинкты» имеет тенденцию исчезать из словаря Фрейда.
Однако несколько постфрейдистских течений снова подчеркнули ценность понятий инстинктов самосохранения и инстинктов эго, особенно парижская психосоматическая школа (Marty, 1990).
Роджер Перрон
См. также: Анаклиз/анаклит; Драйв/инстинкт; Эго-инстинкт; Эрос; Половое влечение; Насилие, инстинкт.
Фрейд, Зигмунд. (1910и). Психоаналитический взгляд на психогенное нарушение зрения. SE , 11: 209-218.
——. (1911б). Формулировки о двух принципах психического функционирования.
——. (1915с). Инстинкты и их превратности. СЭ , 14: 109-140.
——. (1950а). Выдержки из документов Флисса. СЭ , 1: 173-280.
Марти, Пьер (1990). La Psychosomatique de l ‘ взрослый . Париж: Presses Universitaires de France.
Международный психоаналитический словарь Перрон, Роджер
oxford
просмотров обновлено 11 июня 2018
самосохранение • н. защита себя от вреда или смерти, особ. считается основным инстинктом человека и животных.
Оксфордский карманный словарь современного английского языка
Самосохранение Определение и значение — Merriam-Webster
самосохранение ˌself-ˌpre-zər-vā-shən
1
: сохранение себя от уничтожения или вреда
2
: естественная или инстинктивная тенденция действовать для сохранения собственного существования
Примеры предложений
Недавние примеры в Интернете
Действие происходит после того, как большинству органов здравоохранения съели лица, оставив отдельных выживших бегать, нападая на инфицированных людей с бейсбольными битами, арбалетами и дробовиками в качестве средства 9.
0089 самосохранение .
— Мэтт Хонгольц-Хетлинг, 
Узнать большеЭти примеры программно скомпилированы из различных онлайн-источников, чтобы проиллюстрировать текущее использование слова «самосохранение». Любые мнения, выраженные в примерах, не отражают точку зрения Merriam-Webster или ее редакторов. Отправьте нам отзыв об этих примерах.
История слов
Первое известное использование
около 1614 года, в значении, определенном в смысле 1Путешественник во времени
Первое известное использование самосохранения было
около 1614 г.
Посмотреть другие слова того же года
Словарные статьи рядом с
самосохранениеозабоченный собой
самосохранение
самосохранение
Посмотреть другие записи поблизости
Процитировать эту запись «Самосохранение».
Словарь Merriam-Webster.com , Merriam-Webster, https://www.merriam-webster.com/dictionary/self-preservation. Доступ 6 мая. 2023.Копия цитирования
Дети Определение
Самосохранение
существительное
самосохранение
ˌself-ˌprez-ər-vā-shən
: сохранение себя от разрушения или вреда
Последнее обновление:
