Эмоции чувства психические состояния: Ошибка 404. Запрашиваемая страница не найдена

Психические состояния и эмоции, выраженные в фольклорных текстах, как проблема психофольклористики Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

В. А. Поздеев (Киров)

Психические состояния и эмоции, выраженные в фольклорных текстах, как проблема психофольклористики

Одна из ключевых проблем современной психофольклористики — изучение реальных механизмов функционирования, ретрансляции и хранения во времени и пространстве фольклорных текстов / произведений. Фольклорная коммуникация с ее этнической и культурной спецификой — достаточно сложный психологический процесс. Он связан с этническими особенностями и знаниями, культурными и фольклорными аспектами автора / исполнителя / слушателя. Воспроизведение, восприятие и дешифровка фольклорных текстов исполнителем / слушателем основаны на универсальных и национально-прецедентных ситуациях (вербальных и невербальных). Это дает возможность исследователям увидеть и проследить в тексте / произведении различные психологические состояния, их реализацию и трансформации.

Человек всегда находится в каком-то определенном (конкретном) психическом состоянии, но с течением времени много раз переходит от одного состояния к другому. Эти психические состояния тесно связаны с эмоциями и «механизмами» их вербализации. Эмоций у человека много: положительные и отрицательные; вкусовые, температурные, болевые и т. п. Важнейшая особенность фольклорных, то есть коллективных эмоций состоит в том, что эмоциональный опыт, запечатленный в фольклоре, гораздо шире, чем опыт индивидуальных переживаний человека, потому что фольклорный опыт формируется также в результате эмоциональных сопереживаний, возникающих в общении с другими людьми и, в частности, вызываемых средствами искусства.

Эмоции, выраженные в фольклорных текстах, способны актуализировать представления о пережитых или воображаемых ситуациях, тем самым предвосхищать ситуации и события, которые еще реально не наступили или возникают в связи с исполнением того или иного произведения (например, в обряде).

Способ выражения эмоций на протяжении многовековой трансформации приобрел, можно сказать, черты «эмоционального языка». Сами эмоции субъект воспринимает как состояния своего «я», аффекты же — как состояния, происходящие «в нем».

В русском языке существует стройная система (лексико-семантическая, фразеологическая, морфологическая, словообразовательная и синтаксическая) обозначения психических состояний [Лазариди, 2010, 22].

Состояние человека, воспринимающего «другого», зависит от многих факторов. В коммуникативном акте важную роль играет внутреннее состояние, то есть эмоции: это отражается прежде всего во внешней физиологической реакции. «Фольклорный коммуникативный акт» — не просто «участие» исполнителя и слушателя, но прежде всего возможность эмоционального

«общения», «передачи» того настроения, которое соответствует тексту или ситуации исполнения. При порождении / исполнении фольклорного текста важен концепт, который предопределяет как смысловое и логическое строение, так и эмоциональную заданность. В процессе восприятия фольклорного текста слушатель осознает не саму реальность, а знания, память о ней, то есть «мир идеальных образов», который уже складывается из прецедентных феноменов, в том числе и психологических.

Каждый индивид может иметь собственные знания и представления, но в большей мере они основываются на социумных, национальных и универсально-прецедентных феноменах (далее «прецедентный феномен» сокращено как ПФ). Мы согласны с В. В. Красных, которая определяет прецедентную ситуацию (далее — ПС) как «некую «идеальную» ситуацию, когда-либо бывшую в реальной действительности <…> или принадлежащую виртуальной реальности созданного человеком искусства» [Красных 2002, 60]. На наш взгляд, стереотипы коллективного / национального сознания, психология фольклорного творчества и ПФ, ПС — определяющие содержательной и формальной стороны фольклорного текста.

«Понимание прецедентных феноменов в целом и прецедентной ситуации в частности, — пишет В. В. Красных, — позволяет по-новому взглянуть на традиционные объекты филологических исследований» [Красных 2002, 60].

В этой связи мы остановимся на двух жанрах, балладе и городском романсе, где наиболее концентрированно проявляются различные психические состояния и эмоции.

Страх и горе — вот доминирующие психические состояния в различных сюжетах данных жанров. Страх — одна из главных эмоций человека. Казалось бы, он индивидуален (экзистенциален), и в то же время он имеет социальные корни. У выражения страха в тех или иных национальных культурах много общего, однако в фольклорных текстах это имеет и некоторые отличия, например, в различных способах и приемах его выражения (см.: [Изард 1999]).

Прецедентная ситуация обманутой и покинутой девушки довольно хорошо известна в народной культуре. Так, в фольклорном тексте русского городского романса можно увидеть разные психические состояния героини, а также то, какими лингвопоэтическими средствами они раскрывается. Ожидания девушкой чего-то «нехорошего» переходят в страх, поэтому изменяется ее физическое состояние. Чаще всего это связано с сердечной деятельностью: недаром существует выражение «сердце упало».

.Но времечко то миновало,

Мой милый ко мне не пришел,

А сердце мое так упало:

Наверно, другую нашел [Городские песни 1999, № 155].

Очень сильный страх (ужас) нередко сопровождается именно подавленным состоянием, горем, и это довольно часто выражается в фольклорных текстах также упоминанием физиологической реакции — например, изменением голоса.

Бедная девица, горем убитая,

Плачет, рыдает, грустит:

236

фольклор: общее знание, общее чувство, общее место

«Милая маменька, сердце разбитое,

Милый не хочет любить» [Городские песни 1999, № 158].

В тревоге человек переживает не одну эмоцию, а некоторую комбинацию различных эмоций (страх, стыд, вину и др.), каждая из которых влияет на социальные взаимоотношения, на соматическое состояние, восприятие, мысли, поведение. Страх и горе могут проявляться в виде возбужденного или подавленного эмоционального состояния.

За лесом солнышко сияло <…> Своим унылым голосочком Будила милого дружка.

«Вставай, вставай, мой разлюбезный! Я без тебя жить не могу!» Но вдруг могилка задрожала, Из гроба голос раздался: «Уйди, уйди прочь, негодяйка! И не тревожь моих костей; А мое тело все истлело, Одни лишь косточки лежат».

Она заплакала, завыла [Городские песни 1999, № 256].

Как видно, девушка переживает сложные чувства. В статье «Баллада и романс как феномен фольклорной культуры нового времени» С. Н. Адоньева и Н. М. Герасимова отмечали, что

мир этого жанра — мир принципиально безблагодатный. Все христианские добродетели представлены в нем их поведенческими «антонимами»: вместо любви к ближнему — корысть и вражда, вместо прощения — месть, вместо воздержания — блуд, вместо кротости — гнев, вместо брака — прелюбодеяние, вместо покаяния — ненависть и гордыня, причем в самом страшном для христианина случае — перед смертью [Адоньева, Герасимова 1996, 348].

Так, в балладе «Монашенка — мать ребенка» раскрывается традиционный, часто встречающийся мотив «падение девушки-монашенки». В данном варианте текста героиня, мать ребенка, бросает его в реку, но баллада не раскрывает какие-либо ее чувства. Трагичность ситуации и соответствующие эмоции проживает игуменья.

Во городе во Москве Случилася беда не маленькая: Молоденька монашенка Дитё родила.

В словах игуменьи уточняется, что случилась «беда не маленькая», «монастырская». Игуменья ощущает страх — беспокойство — стыд — трепет — злость. В ее психическом состоянии доминирует прежде всего страх, это подчеркивается повтором-подхватом глагола «испугалася», а слово «сгорева-

лася» усиливает психическое состояние героини, которая предвидит сложные последствия этого события.

.Поймали они дитё малое,

Принесли его в Москву-город.

«И беда эта монастырская», —

Сказала игуменьша.

Игуменьша испугалася,

Испугалася, сгоревалася [Баллады 2001, №147].

Инвариант восприятия прецедентной ситуации (далее — ИПВС) возникает при повторении подобных или очень близких ситуаций, тем самым начинает оцениваться определенным образом и в дальнейшем вписывается в уже существующую систему психологических и «содержательных» координат. ПС могут быть не только национальными, но и универсальными, которые входят в когнитивную базу и имеют инварианты восприятия прецедентного события. ИВПС закрепляет знания не только о данной конкретной ситуации, но и обо всех предшествующих подобных ей и известных сообществу.

Этот опыт бытует в виде уже существующих знаний и представлений не только о «сюжете ситуации», но и о сформированной определенной системе оценок (стереотипов). Фольклорные прецедентные ситуации, чтобы проявиться в том или ином произведении, «требуют», как нам кажется, некоторых «технологических» приемов создания текстов. Механизм восприятия фольклорной ПС служит своеобразным алгоритмом, который позволяет слушателю выделить существенные / несущественные элементы в тексте, а также «настроить» исполнителя и реципиента на определенное психологическое состояние.

ИВПС, как мы уже отмечали, — результат действия национального и ментального алгоритма. Это вводит ИВПС в систему подобных ему феноменов, то есть он становится частью когнитивной базы и начинает задавать систему оценок на определенном уровне. Фольклорная ПС выступает как «эталон» ситуаций данного типа вообще и психологических состояний, отраженных в произведениях.

Исследования ИВПС можно применить к разным фольклорным жанрам и текстам. Однако в этом плане необходимо различать ПС или ПФ и историческое событие. Естественно, событие по определению является прецедентной ситуацией, но оно «не обезличено»: в текстах такое событие разворачивается большей частью с внешней стороны, хотя бывает и не лишено внутренних психологических установок. Другое дело — прецедентная ситуация из повседневности. Она-то, как правило, «обезличена». Сама ПС чаще бывает невербальной, однако ИВПС представляет совокупность дифференцирующих признаков ПС. Один из таких атрибутов — является психологическая доминанта, вычленяемая из ряда других признаков. В фольклорном тексте каждой смысловой единице (логическому единству) соответствует психологическая доминанта, отражающая прецедентную ситуацию.

Рассмотрим на примере романса «На железную цепь ворота заперты» [Городские песни 1999, № 423] несколько психофольклористических аспектов этого текста: какие ПС и психологические доминанты заключены в определенном логическом единстве. Прежде всего выделим логические и смысловые блоки романса: блок 1 — блок 2 — блок 3 — блок 4 — блок 5 — блок 6.

238

фольклор: ОБЩЕЕ ЗНАНИЕ, ОБЩЕЕ ЧУВСТВО, ОБЩЕЕ МЕСТО

Смысловой блок 1

На железную цепь ворота заперты, Там почила обитель святая, Не домчится сюда шум мирской суеты И греховная песнь удалая. Всюду мрак и покой во темнице сырой, Монастырь этот смотрит уныло, Сколько жизни цветущей и сил молодых Там навеки схоронено было!

Логический блок 1

Обитель святая — заперта (ворота, железная цепь) — мрак и покой — не долетает.

Монастырь — темница сырая — греховная песнь удалая — мирской шум. Схоронено было — жизни цветущей и сил молодых.

Эмоционально-психологическая доминанта блока 1 (экспозиции) раскрывает мрачную картину монастырского уклада, который угнетает молодые силы. В этом блоке возникает сравнение монастыря со склепом-могилой. Однако уже в том, что упоминается «шум мирской суеты» и «греховная песнь удалая», намечается логика развития эмоционально-психологического «сюжета».

Смысловой блок 2

Охватила степная томящая ночь

Эти кельи, могилы живые,

Слышна песнь соловья, гонит сны она прочь

И смущает молитвы святые.

Логический блок 2

Томящая ночь — охватила — слышна песнь соловья. Кельи — могилы — гонит сны. Молитвы — смущает.

Психологическая доминанта этого блока нам видится в том, что раскрываются уже те психологические состояния человека, которые противопоставлены покою, умиротворению, молитвенности. Так возникает из окружающей действительности «томящей ночи», «песни соловья» состояние смущения (в этом состоянии присутствует и много «оттенков» других эмоций: стыда, вины, страдания, страха).

Смысловой блок 3

В душной келье святая лампада горит,

В темный сад отворилось окно,

Разметавшись в постели, черница лежит,

Грешный сон ее мучит давно.

Снится ей тот чудесный неведомый сад,

Что лежит за оградой святою,

Там и песни, и смех, и веселый там пир,

Всюду веет там жизнью иною. Снится ей, что на бале блестящем она, Прислонившись к колонне стоит, Любопытства, испуга и неги полна, В грудь высокую сердце стучит. И так странен на ней монастырский наряд, Эти четки и рясы черницы, На нее с изумленьем все гости глядят, Полны жизни и счастья их лица.

Логические блоки 3 и 4 тесно связаны. ПС в романсе однозначно говорит о том, что многие девушки, не только черницы, но и провинциальные барышни в мечтах, снах видели себя на светских балах в центре внимания всех, особенно молодых людей. Эмоционально-психологическая доминанта блоков передает психологическое состояние черницы: ей любопытно, приятно (она «неги полна»), но в то же время страшно, поэтому у нее «сердце стучит».

Логический блок 3

Душная келья — спит черница — мучает грешный сон. Разметавшись — неведомый сад — песни, смех — веселый пир-бал. Любопытство — испуг — нега — она на бале. Сердце стучит.

Мы видим, что черница испытывает внутриличностный конфликт, «представляющий собой столкновение между примерно равными по силе, но противоположно направленными интересами, потребностями, влечениями». В психологии и конфликтологии он занимает особое место, потому что раскрывает многие психологические механизмы действий личности (или личностей) в той или иной ситуации [Богданов, Зазыкин 2002].

Смысловой блок 4

Отделясь от толпы, к ней подходит один, Тихо шепчет ей странные речи: «Сбрось печальный, ненужный наряд инокинь И открой свои юные плечи. Звездою роскошной и первою здесь Станешь тотчас же, милая, ты, Полюблю я тебя и отдамся я весь Дивным чарам твоей красоты».

Логический блок 4

«Один» — подходит к ней — тихо шепчет. Странные речи.

Полюблю тебя — отдамся весь чарам красоты.

Сон и воплощенные в нем тайные желания черницы передают психологическое состояние предвкушения чего-то очень желанного, но запретного, неизвестного (герой сна «шепчет странные речи»: «отдамся я весь дивным чарам»).

240

ФОЛЬКЛОР: ОБЩЕЕ ЗНАНИЕ, ОБЩЕЕ ЧУВСТВО, ОБЩЕЕ МЕСТО

Смысловой блок 5

И внимая мольбам, она нежно к нему Протянула прекрасные руки, Поклялася отдаться навеки ему И полна была счастья и муки.

Логический блок 5

Она — внимает мольбам — протягивает руки — клянется. Отдаться навеки ему. полна — счастья — муки.

В этом блоке отразилась кульминация романса: девушка поддается мольбам, протягивает «прекрасные руки». В этом жесте проявляется символика целомудренного соединения «возлюбленных», однако необходимо отметить, что в мыслях девушки присутствует и некий эротический подтекст.

Психологическое состояние ее амбивалентно: счастье и мука. В «Словаре антонимов русского языка» блаженству (а в этом чувстве есть и оттенок счастья) противопоставлены мука, мучение, страдание. Сравните также: антонимы к наслаждению — боль, мучение, страдание [Львов 1984, 295-296].

Смысловой блок 6

И проснувшись мгновенно от сладкого сна, Она в ужасе встала с постели И, босая, стыда и испуга полна, Затворила окно своей кельи. И, повергнувшись ниц пред иконой святой, Она долго и жадно молилась, Но мешала ей дивная песнь соловья И душой она к милому сну уносилась (№423).

Логический блок 6

Она — просыпается — встает с постели — затворяет окно — повергается ниц — молится.

Мгновенно — в ужасе — долго и жадно.

Уносилась душой — полна стыда и испуга — мешала песнь соловья. К милому сну.

Страх (плюс беспокойство) всегда есть сигнал и предупреждение об опасности, но он также содержит и психологический импульс к преодолению этой опасности. Возникающий внутриличностный конфликт не может решить психологических проблем девушки-черницы, это противоречие связано прежде всего с острыми эмоциональными переживаниями [Психологический словарь 1983, 161].

В романсе акцентируются только выразительные движения черницы, которые не просто сопровождают ее психическое состояние — скорее это внешняя форма его проявления: «в ужасе встала с постели» — «затворила окно» — «повергнувшись ниц» — «долго и жадно молилась». Героиня испытывает страх и стыд, довольно схожие по внешним и внутренним процессам. В романсе чер-

ница подвергается искушению, хотя и во сне, но даже «сладкий сон» повергает ее в страх и стыд. «Романсовая» деталь: «пение соловья» разрушает одно психическое состояние — отрешенность от земного («долго и жадно молилась» здесь можно трактовать как «истово, пылко, с жаром, с надеждой») — и переводит в другое.

В этом случае мы можем говорить о прецедентном феномене. Фольклорный автор / исполнитель должен был хорошо «знать» (возьмем глагол в кавычки) данный прецедентный феномен или ситуацию — и знать вербальный феномен, то есть факт, ставший уже неким текстом, или предтекст (можно предположить рассказ некоего индивида, испытавшего такую ситуацию). Однако важнее видеть, что автор / исполнитель должен был знать (или пережить, прочувствовать) те психические (эмоции) и физиологические состояния, о которых говорится в тексте, — вероятно, поэтому целая гамма чувств переполняет девушку.

.Прислонившись к колонне стоит,

Любопытства, испуга и неги полна,

В грудь высокую сердце стучит.

«Грешный сладкий сон» «мучит» черницу давно:

Но мешала ей дивная песнь соловья

И душой она к милому сну уносилась…

Психофизиологическая сторона данного мотива не может быть игнорирована. Автор / исполнитель, вероятно, должен был понимать психическое состояние молодой девушки, пытающейся укротить свои «грешные» желания, которые побеждают смирение.

Психическое состояние в тексте может быть обозначено ПС или может быть выведено из контекста. Психическое состояние в балладе или в романсе названо, но при этом оно как бы «укрупняется» для того, чтобы опустить нюансы перехода от одного состояния к другому.

В каждой ПС есть определенная «внутренняя» позиция личности, что находит отражение в фольклорном тексте. Раскрытию «внутренней» (психологической) позиции в тексте способствует не столько «внешнее» описание состояния персонажа, сколько констатация чувства. В процессе понимания слушатель создает фрагментируемую модель из внешних, внутренних и воображаемых конструкций.

Таким образом, даже исследуя всего лишь два фольклорных жанра (городской романс и балладу), можно говорить о необходимости анализировать фольклорный текст не только на сюжетном уровне (а также на уровне использования своеобразия художественных приемов в передаче того или иного сюжета), но и в более глубоком психологическом аспекте, который, несомненно, присутствует и в других жанрах (например, в сказке, песне, былине и т. д.), но в полной мере еще не раскрыт и не оценен с эстетической точки зрения.

242

фольклор: общее знание, ОБЩЕЕ ЧУВСТВО, общее место

ЛИТЕРАТУРА

Адоньева, Герасимова, 1996 — Адоньева С. , Герасимова Н. «Никто меня не жалеет.»: баллада и романс как феномен фольклорной культуры нового времени // Современная баллада и жестокий романс. СПб., 1996. С. 339-365. Баллады, 2001 — Баллады / сост., подгот. текстов и коммент. Б. П. Кирдана; вступ. ст.

А. В. Кулагиной. М., 2001. Богданов, Зазыкин, 2002 — Богданов Е. Е., Зазыкин В. Г. Психология личности в конфликте. Калуга, 2002.

Городские песни 1999 — Городские песни, баллады и романсы / сост., подгот. текста, коммент. А. В. Кулагиной и Ф. М. Селиванова; вступ. ст. Ф. М. Селиванова. М.,

1999.

Изард 1999 — Изард К.-Э. Психология эмоций / Пер. с англ. СПб., 1999. Красных 2002 — Красных В. В. Этнопсихолингвистика и лингвокультурология: лекционный курс. М., 2002.

Лазариди 2010 — Лазариди М. И. Психические состояния в полевом описании:

номинативно-функциональный аспект. М.; Воронеж, 2010. Львов 1984 — Львов М. Р. Словарь антонимов русского языка / под ред. Л. А. Новикова. М., 1984.

Психологический словарь 1983 — Психологический словарь / под ред. В. В. Давыдова, А. В. Запорожца и др. М., 1983.

Чувства, эмоции, ощущения? О репрезентативности психических состояний в русском языке

Чувства, эмоции, ощущения? О репрезентативности психических состояний в русском языке

Страницы / Pages

5-11

Аннотация

Рассматривается лексика со значением психического состояния в русском языке. Исследование слов и их функций опирается на предлагаемые психологией различные варианты понимания и классификации психических состояний. Характеризуется представление психической жизни человека в языковой картине мира как системы взаимодействующих и взаимообусловленных психических состояний. Описывается семантика и история слов чувство, эмоция, ощущение. Автор делает вывод о приоритетном употреблении слов чувство и чувствовать в русском языке.

Abstract

This article is devoted to the lexis of the Russian language denoting mental states. The study of the words and their functions rests on the psychological interpretation and classification of mental states. The author describes how a person’s mental life is expressed as a system of interacting and interdependent mental states in the language picture of the world. The semantics and history of the words chuvstvo, etmotsiya, and oschuschenie are investigated. It is concluded that the words chuvstvo and chuvstvovat have priority over the other lexical choices.

Список литературы

1. Апресян Ю. Д., Апресян В. Ю. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. № 3. С. 27—35.
2. Бабенко Л. Г. Лексические средства обозначения эмоций в русском языке. Свердловск, 1989.
3. Баженова И. С. Обозначение эмоций в художественном тексте (Прагматический аспект) : дис. … д-ра филол. наук. М., 2004.
4. Васильев Л. М. Семантика русского глагола. М., 1981.
5. Вилюнас В. К. Основные проблемы психологической теории эмоций // Психология эмоций : тексты. М., 1984. С. 3—18.
6. Головин С. Ю. Словарь практического психолога. Минск, 1998.
7. Дмитриева Н. А. К вопросу о происхождении слова «эмоция» в русском, английском, французском и итальянском языках // Вестник Московского госу- дарственного областного университета. Сер. Лингвистика. 2014. № 2. С. 93—98.
8. Изард К. Эмоции человека. М., 1980.
9. Калакуцкая Е. Л. Лексико-семантическая тема «уныние — меланхолия — за- думчивость — забвение» в русском языке и культуре второй половины XVIII в. // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991.
10. Камалова А. А. Формирование и функционирование лексики со значением психического состояния в русском литературном языке. Архангельск, 1994.
11. Камалова А. А. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах. Архангельск, 1998.
12. Большой толковый словарь русского языка / под ред. С. А. Кузнецова. СПб., 1998.
13. Леонгард К. Акцентуированные личности. Ростов н/Д, 1997.
14. Лук А. Н. Юмор, остроумие, творчество. М., 1977.
15. Словарь русского языка / под ред. А. П. Евгеньевой : в 4 т. М., 1999.
16. Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1997.
17. Плунгян В. А. К описанию африканской «наивной картины мира» (локализация ощущений и понимание в языке догон) // Логический анализ языка. Культурные концепты. М., 1991. С. 154—159.
18. Словарь Академии Российской, по азбучному порядку расположенный : в 6 т. СПб., 1806—1822. Т. 6.
19. Срезневский И. И. Материалы для словаря древнерусского языка : в 3 т. М., 1958.
20. Степанов Ю. С. Имена. Предикаты. Предложения. М., 1981.
21. Фасмер М. Этимологический словарь русского языка : в 4 т. М., 1987. Т. 3.
22. Черных П. Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка : в 2 т. М., 1994.
23. Шайкевич А. Я. Оковы слова (или поиски дискретности в семантике) // Словарь. Грамматика. Текст. М., 1996.
24. Шаховский В. И. Категоризация эмоций в лексико-семантической системе русского языка. Воронеж, 1987.
25. Толковый словарь русского языка : в 4 т. / под ред. Д. Н. Ушакова. М., 1935.
26. Wierzbicka A. Ethnosyntax and the philosophy of grammar // Studies in Language. Amsterdam, 1979. Vol. 3, № 3. P. 313—383.

Эмоции, чувства, психические состояния. Теории эмоций

Эмоции — особый класс субъективных психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний приятного процесс и результаты практической деятельности, направленной на удовлетворение его актуальных потребностей. Поскольку все то, что делает человек, в конечном счете служит цели удовлетворения его разнообразных потребностей, постольку любые проявления активности человека сопровождаются эмоциональными переживаниями.

Исследователи выделяют несколько функций эмоций: отражательную (оценочную), побуждающую, подкрепляющую, переключательную, коммуникативную. Отражательная функция эмоций выражается в обобщенной оценке событий. П.В.Симонов выделяет подкрепляющую функцию эмоций. Известно, что эмоции принимают самое непосредственное участие в процессах обучения и памяти. Значимые события, вызывающие эмоциональные реакции, быстрее и надолго запечатлеваются в памяти. Переключательная функция эмоций особенно ярко обнаруживается при конкуренции мотивов, в результате которой определяется доминирующая потребность. Так, в экстремальных условиях может возникнуть борьба между естественным для человека инстинктом самосохранения и социальной потребностью следовать определенной этической норме, она переживается в форме борьбы между страхом и чувством долга, страхом и стыдом. Исход зависит от силы побуждений, от личностных установок. По-видимому, можно говорить и о коммуникативной функции эмоций. Мимические и пантомимические движения позволяют человеку передавать свои переживания другим людям, информировать их о своем отношении к явлениям, объектам и т.д. Мимика, жесты, позы, выразительные вздохи, изменение интонации являются «языком человеческих чувств», средством сообщения не столько мыслей, сколько эмоций.

Эмоции, утверждал Ч. Дарвин, возникли в процессе эволюции как средство, при помощи которого живые существа устанавливают значимость тех или иных условий для удовлетворения актуальных для них потребностей.

Эмоциональные ощущения биологически в процессе эволюции закрепились как своеобразный способ поддержания жизненного процесса в его оптимальных границах и предупреждают о разрушающем характере недостатка или избытка каких-либо факторов.

Самая старая по происхождению, простейшая и наиболее распространенная среди живых существ форма эмоциональных переживаний это удовольствие, получаемое от удовлетворения органических потребностей, и неудовольствие, связанное с невозможностью это сделать при обострении соответствующей потребности.

Основные эмоциональные состояния, которые испытывает человек, делятся на собственно эмоции, чувства и аффекты. Эмоции и чувства предвосхищают процесс, направленный на удовлетворение потребности, имеют идеаторный характер и находятся как бы в начале его. Эмоции и чувства выражают смысл ситуации для человека с точки зрения актуальной в данный момент потребности, значения для ее удовлетворения предстоящего действия или деятельности. Эмоции могут вызываться как реальными, так и воображаемыми ситуациями. Они, как и чувства, воспринимаются человеком как его собственные внутренние переживания, коммуницируются, т.е. передаются другим людям, сопереживаются.

Чувства — высший продукт культурно-эмоционального развития человека. Они связаны с определенными входящими в сферу культуры предметами, видами деятельности и людьми, окружающими человека.

Чувства выполняют в жизни и деятельности человека, в его общении с окружающими людьми мотивирующую роль. В отношении окружающего его мира человек стремится действовать так, чтобы подкрепить и усилить свои положительные чувства. Они всегда связаны с работой сознания, могут произвольно регулироваться. Проявление сильного и устойчивого положительного чувства к чему-либо или к кому-либо называется страстью. Устойчивые чувства умеренной или слабой силы, действующие в течение длительного времени, именуются настроениями.

Аффекты — это особо выраженные эмоциональные состояния, сопровождаемые видимыми изменениями в поведении человека, который их испытывает. Аффект не предшествует поведению, а как бы сдвинут на его конец.

Развитие аффекта подчиняется следующему закону: чем более сильным является исходный мотивационный стимул поведения и чем больше усилий пришлось затратить на то, чтобы его реализовать; чем меньше итог, полученный в результате всего этого, тем сильнее возникающий аффект. В отличие от эмоций и чувств аффекты протекают бурно, быстро, сопровождаются резко выраженными органическими изменениями и двигательными реакциями.

Аффекты, как правило, препятствуют нормальной организации поведения, его разумности. Они способны оставлять сильные и устойчивые следы в долговременной памяти. В отличие от аффектов работа эмоций и чувств связана по преимуществу с кратковременной и оперативной памятью. Эмоциональная напряженность, накапливаемая в результате возникновения аффектогенных ситуаций, может накапливаться и, если ей вовремя не дать выхода, привести к сильной и бурной эмоциональной разрядке, которая, снимая возникшее напряжение, часто сопровождается чувством усталости, подавленности, депрессией.

Страсть — еще один вид сложных, качественно своеобразных и встречающихся только у человека эмоциональных состояний. Страсть представляет собой сплав эмоций, мотивов и чувств, сконцентрированных вокруг определенного вида деятельности или предмета (человека).

С.Л. Рубинштейн считал, что в эмоциональных проявлениях личности можно выделить три сферы: ее органическую жизнь, ее интересы материального порядка и ее духовные, нравственные потребности. Он обозначил их соответственно как органическую (аффективно-эмоциональную) чувствительность, предметные чувства и обобщенные мировоззренческие чувства. К аффективно-эмоциональной чувствительности относятся, по его мнению, элементарные удовольствия и неудовольствия, преимущественно связанные с удовлетворением органических потребностей. Предметные чувства связаны с обладанием определенными предметами и занятиями отдельными видами деятельности. Эти чувства соответственно их предметам подразделяются на материальные, интеллектуальные и эстетические. Они проявляются в восхищении одними предметами, людьми и видами деятельности и в отвращении к другим. Мировоззренческие чувства связаны с моралью и отношениями человека к миру, социальным событиям, нравственным категориям и ценностям.

В 1872 г. Ч. Дарвин опубликовал книгу ‘Выражение эмоций у человека и животных’, которая явилась поворотным пунктом в понимании связи биологических и психологических явлений, в частности, организма и эмоций. В ней было доказано, что эволюционный принцип применим не только к биофизическому, но и психолого-поведенческому развитию живого, что между поведением животного и человека непроходимой пропасти не существует. Дарвин показал, что во внешнем выражении разных эмоциональных состояний, в экспрессивно-телесных движениях много общего у антропоидов и слепорожденных детей. Эти наблюдения легли в основу теории эмоций, которая получила название эволюционной. Эмоции согласно этой теории появились в процессе эволюции живых существ как жизненно важные приспособительные механизмы, способствующие адаптации организма к условиям и ситуациям его жизни. Телесные изменения, сопровождающие различные эмоциональные состояния, в частности, связанные с соответствующими эмоциями движения, по Дарвину, есть не что иное, как рудименты реальных приспособительных реакций организма.

Идеи Ч. Дарвина были восприняты и развиты в другой теории, получившей в психологии широкую известность. Ее авторами явились У. Джемс и К. Ланге. Джемс считал, что определенные физические состояния характерны для разных эмоций — любопытства, восторга, страха, гнева и волнения. Соответствующие телесные изменения были названы органическими проявлениями эмоций. Именно органические изменения по теории Джемса-Ланге являются первопричинами эмоций. Отражаясь в голове человека через систему обратных связей, они порождают эмоциональное переживание соответствующей модальности. Сначала под действием внешних стимулов происходят характерные для эмоций изменения в организме и только затем — как их следствие — возникает сама эмоция.

Альтернативную точку зрения на соотношение органических и эмоциональных процессов предложил У. Кеннон. Он одним из первых отметил тот факт, что телесные изменения, наблюдаемые при возникновении разных эмоциональных состояний, весьма похожи друг на друга и по разнообразию недостаточны для того, чтобы вполне удовлетворительно объяснить качественные различия в высших эмоциональных переживаниях человека. Внутренние органы, с изменениями состояний которых Джемс и Ланге связывали возникновение эмоциональных состояний, кроме того, представляют собой довольно малочувствительные структуры, которые очень медленно приходят в состояние возбуждения. Эмоции же обычно возникают и развиваются довольно быстро.

Самым сильным контраргументом Кеннона к теории Джемса-Ланге оказался следующий: искусственно вызываемое прекращение поступления органических сигналов в головной мозг не предотвращает возникновение эмоций. Положения Кеннона были развиты П. Бардом, который показал, что на самом деле и телесные изменения, и эмоциональные переживания, связанные с ними, возникают почти одновременно.

В более поздних исследованиях обнаружилось, что из всех структур головного мозга собственно с эмоциями более всего функционально связан даже не сам таламус, а гипоталамус и центральные части лимбической системы. В экспериментах, проведенных на животных, было установлено, что электрическими воздействиями на эти структуры можно управлять эмоциональными состояниями, такими, как гнев, страх (Х. Дельгадо).

Психоорганическая теория эмоций (так условно можно назвать концепции Джемса-Ланге и Кеннона-Барда) получила дальнейшее развитие под влиянием элекгрофизиологических исследований мозга. На ее базе возникла активационная теория Линдсея-Хебба. Согласно этой теории эмоциональные состояния определяются влиянием ретикулярной формации нижней части ствола головного мозга. Эмоции возникают вследствие нарушения и восстановления равновесия в соответствующих структурах центральной нервной системы. Активационная теория базируется на следующих основных положениях:

— Электроэнцефалографическая картина работы мозга, возникающая при эмоциях, является выражением так называемого ‘комплекса активации’, связанного с деятельностью ретикулярной формации.

— Работа ретикулярной формации определяет многие динамические параметры эмоциональных состояний: их силу, продолжительность, изменчивость и ряд других.

Вслед за теориями, объясняющими взаимосвязь эмоциональных и органических процессов, появились теории, описывающие влияние эмоций на психику и поведение человека. Эмоции, как оказалось, регулируют деятельность, обнаруживая вполне определенное на нее влияние в зависимости от характера и интенсивности эмоционального переживания. Д.О. Хеббу удалось экспериментальным путем получить кривую, выражающую зависимость между уровнем эмоционального возбуждения человека и успешностью его практической деятельности.

Представленная на этом рисунке кривая показывает, что между эмоциональным возбуждением и эффективностью деятельности человека существует криволинейная, ‘колоколообразная’ зависимость. Для достижения наивысшего результата в деятельности нежелательны как слишком слабые, так и очень сильные эмоциональные возбуждения. Для каждого человека (а в целом и для всех людей) имеется оптимум эмоциональной возбудимости, обеспечивающий максимум эффективности в работе. Оптимальный уровень эмоционального возбуждения, в свою очередь, зависит от многих факторов: от особенностей выполняем мой деятельности, от условий, в которых она протекает, от индивидуальности включенного в нее человека и от многого другого. Слишком слабая эмоциональная возбужденность не обеспечивает должной мотивации деятельности, а слишком сильная разрушает ее, дезорганизует и делает практически неуправляемой.

У человека в динамике эмоциональных процессов и состояний не меньшую роль, чем органические и физические воздействия, играют когнитивно-психологические факторы (когнитивные означает относящиеся к знаниям). В связи с этим были предложены новые концепции, объясняющие эмоции у человека динамическими особенностями когнитивных процессов.

Одной из первых подобных теорий явилась теория когнитивного диссонанса Л. Фестингера. Согласно ей положительное эмоциональное переживание возникает у человека тогда, когда его ожидания подтверждаются, а когнитивные представления воплощаются в жизнь, т.е. когда реальные результаты деятельности соответствуют намеченным, согласуются с ними, или, что то же самое, находятся в консонансе. Отрицательные эмоции возникают и усиливаются в тех случаях, когда между ожидаемыми и действительными результатами деятельности имеется расхождение, несоответствие или диссонанс.

Субъективно состояние когнитивного диссонанса обычно переживается человеком как дискомфорт, и он стремится как можно скорее от него избавиться. Выход из состояния когнитивного диссонанса может быть двояким: или изменить когнитивные ожидания и планы таким образом, чтобы они соответствовали реально полученному результату, или попытаться получить новый результат, который бы согласовывался с прежними ожиданиями. В современной психологии теория когнитивного диссонанса нередко используется для того, чтобы объяснить поступки человека, его действия в различных социальных ситуациях. Эмоции же рассматриваются в качестве основного мотива соответствующих действий и поступков. Лежащим в их основе когнитивным факторам придается в детерминации поведения человека гораздо большая роль, чем органическим изменениям.

Доминирующая когнитивистская ориентация современных психологических исследований привела к тому, что в качестве змоциогенных факторов стали рассматривать также и сознательные оценки, которые человек дает ситуации. Полагают, что такие оценки непосредственно влияют на характер эмоционального переживания.

К тому, что было сказано об условиях и факторах возникновения эмоций и их динамики У. Джемсом, К Ланге, У. Кенноном, П. Бардом, Д. Хеббом и Л. Фестингером, свою лепту внес С. Шехтер. Он показал, что немалый вклад в эмоциональные процессы вносят память и мотивация человека. Концепция эмоций, предложенная С. Шехтером, получила название когнитивно-физиологической.

Согласно этой теории на возникшее эмоциональное состояние помимо воспринимаемых стимулов и порождаемых ими телесных изменений оказывают воздействие прошлый опыт человека и оценка им наличной ситуации с точки зрения актуальных для него интересов и потребностей. Косвенным подтверждением справедливости когнитивной теории эмоций является влияние на переживания человека словесных инструкций, а также той дополнительной эмоциогенной информации, которая предназначена для изменения оценки человеком возникшей ситуации.

В одном из экспериментов, направленном на доказательство высказанных положений когнитивной теории эмоций, людям давали в качестве ‘лекарства’ физиологически нейтральный раствор в сопровождении различных инструкций. В одном случае им говорили о том, что данное ‘лекарство’ должно будет вызвать у них состояние эйфории, в другом — состояние гнева. После принятия соответствующего ‘лекарства’ испытуемых через некоторое время, когда оно по инструкции должно было начать действовать, спрашивали, что они ощущают. Оказалось, что те эмоциональные переживания, о которых они рассказывали, соответствовали ожидаемым по данной им инструкции.

Эмоции и психические состояния личности

1. Эмоции и психические состояния личности

Подготовила
Боровская Снежанна

2. Психическое состояние

временный функциональный уровень
психики, который отражает
взаимодействие влияния внутренней
среды организма или внешних факторов
и определяет направленность хода
психических процессов в определенный
момент и проявление психических
свойств человека.

3. ЭМОЦИИ

4. ЭМОЦИЯ

непосредственное, временное
эмоциональное переживание какоголибо отношения человека к различным
внешним или внутренним событиям.
душевное волнение.

5. ЭМОЦИЯ

возникает как реакция не только на
события совершившиеся, но и на
вероятностные или вспоминаемые.
носит опережающий характер, обобщая
оценку ситуации, связанной с
удовлетворением потребности.

6. Классификация «фундаментальных» эмоций:

Классификация
«фундаментальных» эмоций:
интерес (возбуждение)
радость
удивление
страдание (горе, печаль)
гнев (ярость)
отвращение
презрение (пренебрежение)
страх (ужас)
стыд (застенчивость)
вина (раскаяние)

8. ИНТЕРЕС

положительное
эмоциональное
состояние
способствует развитию
навыков и умений,
приобретению знаний
чувство захваченности,
любопытства

9. РАДОСТЬ

положительная эмоция
связана с возможностью
достаточно полно
удовлетворить
актуальную потребность,
вероятность чего до этого
была невелика или
неопределенна
сопровождается
самоудовлетворенностью
и удовлетворенностью
окружающим миром

10. УДИВЛЕНИЕ

не имеет четко
выраженного
положительного или
отрицательного знака
эмоциональная
реакция на внезапно
возникшие
обстоятельства
тормозит все
предыдущие эмоции,
направляя внимание
на новый объект и
может переходить в
интерес

11. СТРАДАНИЕ

наиболее
распространенное
отрицательное
эмоциональное состояние
связано с получением
достоверной (или
кажущейся таковой)
информации о
невозможности
удовлетворения
важнейших потребностей,
достижение которых до
этого представлялось
более или менее
вероятным
чаще протекает в форме
эмоционального стресса

12. ГНЕВ

сильное
отрицательное
эмоциональное
состояние
протекает чаще в
форме аффекта
возникает в ответ на
препятствие в
достижении страстно
желаемых целей

13. ОТВРАЩЕНИЕ

отрицательное
эмоциональное
состояние
вызывается объектами
(предметами, людьми,
обстоятельствами),
соприкосновение с
которыми (физическое
или коммуникативное)
вступает в резкое
противоречие с
эстетическими,
нравственными или
идеологическими
принципами и
установками субъекта

14. ПРЕЗРЕНИЕ

отрицательное
эмоциональное
состояние
возникает в
межличностных
отношениях и
порождается
рассогласованием
жизненных
позиций, взглядов
и поведения
субъекта

15. СТРАХ

отрицательное
эмоциональное
состояние
появляется при
получении
субъектом
информации о
возможном ущербе
для его жизненного
благополучия, о
реальной или
воображаемой
опасности

16. СТЫД

отрицательное
эмоциональное
состояние
выражается в
осознании
несоответствия
собственных помыслов,
поступков и внешности
не только ожиданиям
окружающих, но и
собственным
представлениям о
подобающем поведении
и внешнем облике

17. ВИНА

отрицательное
эмоциональное
состояние
выражается в
осознании
неблаговидности
собственного поступка,
помысла или чувств и
выражающееся в
сожалении и раскаянии.

18. ЧУВСТВА (высшие эмоции)

особые психические состояния,
проявляющиеся социально
обусловленными переживаниями,
которые выражают длительные и
устойчивые эмоциональные отношения
человека к реальным или
воображаемым объектам. Их часто
обозначают как вторичные эмоции, так
как они сформировались как
своеобразное обобщение
соответствующих простых (первичных)
эмоций к объекту чувства

20. Настроение

сравнительно продолжительные,
устойчивые переживания умеренной
или слабой интенсивности,
определяющие эмоциональный фон
жизнедеятельности человека в течение
относительно длительного времени.

21. Аффект

сильное и относительно
кратковременное
эмоциональное состояние,
связанное с резким
изменением важных для
субъекта жизненных
обстоятельств и
сопровождаемое резко
выраженными двигательными
проявлениями и изменением
функционирования
внутренних органов.

22. Стрес

состояние
психического
напряжения,
возникающее в ответ
на неблагоприятные,
значительные по силе
и продолжительности
внешние и внутренние
воздействия.

23. Фрустрация

(от лат. frustratio —
обман, тщетное
ожидание) —
эмоциональное состояние,
вызываемое объективно
непреодолимыми
трудностями,
возникающими на пути к
достижению цели или
решению задачи.

24. Страсть

это сильное, стойкое все
охватывающее и все
поглощающее чувство,
которое доминирует над
другими мотивами,
потребностями человека
и приводит к
сосредоточению на
предмете страсти всех
его сил и стремлений.

25. Спасибо за внимание!!

Эмоциональные процессы и состояния

К эмоциональным процессам относятся эмоции, чувства, настроения и аффекты. Вообще процесс — это последовательная смена состояний в развитии чего-либо; ход, развитие какого-либо явления. Любой процесс имеет динамику, и может закончиться приведением объекта в какое-либо состояние. Следовательно, возникновение и зарождение эмоции, чувства, аффекта — это процесс, а результат этого процесса, протекающего с очень большой скоростью, — эмоция, чувство, аффект — это состояние. Поэтому психические процессы и состояния отличаются динамикой — у психических процессов она есть, а у состояний — практически нет. Можно сказать, что эмоциональные состояния — психические состояния, которые возникают в процессе жизнедеятельности субъекта и определяют не только энергетический уровень функционирования, но и направленность поведения. К ним относятся: удовлетворение, веселье, апатия, печаль, депрессия, агрессия, озлобленность, тревога, испуг, любопытство, презрение, брезгливость и др. Нередко понятия эмоциональные процессы и эмоциональные состояния используются как синонимы.

Эмоциональные процессы обеспечивают избирательное отношение человека к различным аспектам действительности. В основе эмоций лежат физиологические процессы активации различных кортикальных и вегетативных систем, но исследования показали, что физиологическое возбуждение — это необходимое, но недостаточное условие для возникновения специфических эмоций.

Чувства — более продолжительные по сравнению с эмоциями эмоциональные процессы и состояния, отражающие субъективное значение конкретных объектов для человека. Например, любовь к объекту внимания или ненависть; восхищение или презрение.

Чувства различаются по модальности, интенсивности, продолжительности, глубине, осознанности, генетическому происхождению, сложности, условиям возникновения, выполняемым функциям, воздействию на организм, формам своего развития, уровням проявления в строении психического (высшие-низшие), по психическим процессам, с которыми они связаны, по потребностям, по предметному содержанию и направленности, по особенностям их выражения, по нервному субстрату.

Чувство — эмоциональный процесс переживания человеком своего отношения к кому-либо или чему-либо. Чувство обязательно имеет предмет или объект — что-нибудь или кого-нибудь, по отношению к которым и испытывается то или иное чувство.

Чувство — форма отражения действительности, выражающая субъективное отношение человека к удовлетворению его потребностей, к соответствию или несоответствию чего-либо его представлениям.

Одна из классификаций чувств показана в таблице 5.2.

Выделяют также чувства практические (праксические), связанные с деятельностью, — досада, удовольствие, творческий подъём и пр.; предметные — связанные или направленные на определённое событие, лицо, явление — материальные, интеллектуальные, эстетические; мировоззренческие — связанные с формированием собственной системы взглядов на объективный мир и место в нём человека, а также переживания, связанные с формированием жизненной позиции, ценностных ориентаций, убеждений, идеалов, принципов познания и деятельности и др.

Еще Аристотель говорил, что видов чувств столько, сколько видов деятельности. Чувства, как и эмоции, могут быть положительными и отрицательными. По содержанию их можно классифицировать на простые и сложные, в зависимости от того, какого уровня потребности удовлетворяются у человека. К более простым относятся страх, гнев, радость, горе, зависть, ревность и т. п., к более сложным — моральное чувство, эстетическое чувство, чувство патриотизма, интеллектуальное чувство.

Страх — пассивно-оборонительная реакция на опасность, исходящую от более сильной стороны. Если угрожающая сторона более слабая, то реакция может приобрести агрессивный, наступательный характер — гнев. Соответственно говорят о реакции «кролика» и реакции «льва».

Грановская Р. М. пишет: «В первое мгновение сильный страх сопровождается ступором, оцепенением, которое сковывает мышцы, парализует мышление. Затем мышцы мобилизуются («только пятки сверкают»)». Чувство страха выражено неодинаково у разных людей. Попадая в одну и ту же ситуацию, некоторые испытывают лишь неуверенность, другие — чувство паники, третьи ощущают ужас, а четвертые сильные боли в животе.

Страх — самая сильная эмоция. Известна старинная притча о страхе. «Куда ты идешь?» — спросил странник, повстречавшись с Чумой. — «Иду в Багдад. Мне нужно уморить там пять тысяч человек». Через несколько дней тот же человек снова встретил Чуму: «Ты сказала, что уморишь пять тысяч, а уморила пятьдесят», — упрекнул он её. — «Нет, — возразила она, — я погубила только пять тысяч, остальные умерли от страха».

Зависть — чувство досады, раздражения, вызванное удачей, успехом, благополучием другого, сопровождаемое желанием обладать тем, что есть у другого.

Ревность — это иррациональное, мучительное, доставляющее беспокойство чувство, присущее в разной степени всем без исключения людям. Каждый, наверное, знает хотя бы одну жизненную историю, где муж ревновал жену (либо наоборот), предъявляя претензии своей второй половине. Конец истории, как правило, бывает печальным — развод, а то и убийство в гневе. Ревность проявляется уже в детстве — ревнуют маму, бабушку и т. д.

Что говорит в ревнующем? Задетая гордыня, чувство собственничества, тревоги и страха потерять то, что у него есть, или недополучить то, что у него, как он считает, должно быть, например: внимание, любовь, власть, материальное благосостояние, социальный или профессиональный статус, престиж и др. Но в любом случае нужно помнить, что человек не может быть собственностью другого человека, и каждый «… имеет право на жизнь, свободу и на личную неприкосновенность».

Если тревожность — это эмоциональное проявление неуверенности в будущем, то беспечность — проявление избыточной уверенности. Она возникает в ситуации, когда успех еще не достигнут, но субъективно представляется гарантированным. Отчаяние — отрицательная астеническая эмоция, связанная с ощущением невозможности удовлетворить какую-то потребность. Человек начинает считать, что он никак не может исправить эту ситуацию, и в результате этого у него рождается ощущение безысходности, бесперспективности, собственного бессилия. Отчаяние может привести к депрессии или является одним из симптомов депрессии.

Надежда занимает промежуточное положение между тревожностью и беспечностью, а страх — между беспечностью и отчаянием. Если страх — объективная тревожность, то стыд — тревожность социальная, это тревога за свою репутацию, когда есть вероятность не соответствовать ожиданиям окружающих. Логика переходов здесь такова: от страха «что со мной сделают?» к стыду «что обо мне подумают?».

Вина (чувство вины, угрызения совести) — отрицательно окрашенное чувство, которое появляется тогда, когда субъект совершает поступок, имеющий негативные последствия для других людей. Если последствия имеют негативное влияние только на субъект, то возникает чувство досады, а не вины.

Моральные (нравственные) чувства возникают как результат оценки человеком поступков с точки зрения соответствия или несоответствия их нормам морали, выработанным обществом, его ценностям. Основная задача педагогики — формирование нравственных чувств.

Совокупность выработанных данным обществом правил и норм поведения называется моралью. Теория этих норм и правил — этикой, а практическая их реализация — нравственностью.

Еникеев М. И. пишет: «Нравственные чувства — эмоциональное отношение личности к своему поведению и поведению других людей в зависимости от его соответствия или несоответствия социальным нормам. Нравственные чувства основаны на принятом в данном обществе понимании добра и зла, долга и чести, справедливости и несправедливости».

Нравственные чувства образуют высший механизм человеческой саморегуляции — это, по выражению Иммануила Канта, «нравственный закон внутри нас». Поведение человека формируется и модифицируется через формирование его доминирующих нравственных чувств, его сверхсознания. Нельзя обучить нравственности — моральные правила могут быть привиты лишь к «дереву чувств». Нравственный человек — не человек, боящийся плохого поступка, а человек, испытывающий высокое наслаждение от хорошего поступка.

Нравственные чувства переживаются людьми при восприятии явлений действительности и сравнении этих явлений с нормами, выработанными обществом. Нравственные нормы зависят от традиций, обычаев, религии, господствующей идеологии, принятых в обществе.

Нравственное поведение не может быть основано только на системе внешних запретов, оно порождается гаммой положительных нравственных установок личности. Не угрозы и запреты формируют нравственную личность; она формируется в гуманных условиях социального бытия, в условиях повышенной социальной ответственности окружающих людей, неизменно исполняющих свой социальный долг.

Чувство долга — это осознание и принятие человеком социальных обязанностей. Чувство долга соотносится с чувством совести и чести. Чувство долга может проявляться и на работе, и в учёбе, и в повседневной жизни. Например, чувство долга заставляет учащегося сесть за выполнение задания преподавателя и отказаться от возможности посмотреть телевизор. Это же чувство заставляет его помочь родителям по хозяйству, жертвуя развлечениями. Долг капитана корабля известен как морская традиция «Капитан покидает корабль последним», которая до сих пор задает высокие стандарты человеческого поведения и мужества, а её нарушение порицается. Например, в 1912 году капитан «Титаника» Эдвард Смит разделил трагическую судьбу парохода, оставшись на мостике. Эта традиция нашла отражение в писаных военно-морских уставах и законах некоторых государств.

Совесть  — способность личности к нравственному самоконтролю, критерий ее нравственного самосознания. Проявляется и в форме рационального осознания нравственного значения совершаемых действий, и в форме эмоциональных переживаний — чувства вины или «угрызений совести», то есть связывает воедино разум и эмоции. Главной основой совести следует признать чувство стыда. В обществе совесть формировалась и формируется в континуумах эгоизм-альтруизм, плохо-хорошо. Эгоистические действия, приносящие вред людям, вызывают порицание; альтруистические действия, приносящие пользу людям, вызывают одобрение. Это различение эгоизма и альтруизма и разную оценку их стараются привить детям, у которых, благодаря поощрению и наказанию, устанавливается неразрывная ассоциация между эгоизмом как злом и порицанием его, и альтруизмом как добром и одобрением его.

Чувство чести — повышенная эмоциональная чувствительность по отношению к тем сторонам поведения, которые наиболее значимы для данного общества в целом, для отдельной социальной группы и для самой личности.

Чувства долга, социальной ответственности, совести и чести составляют основу социально адаптированного поведения. Все эти нравственные чувства связаны с повышенным самоконтролем личности, ее духовным самопостроением.

Эстетические чувства (от греч. aisthetikos — чувствующий) — это чувства, связанные с отражением эстетической стороны воспринимаемых явлений, т. е. с отражением прекрасного и безобразного.

Способность воспринимать и оценивать красоту, изящество предметов и явлений, художественное достоинство произведений искусства — один из основных показателей психической развитости индивида, его способности различать прекрасное и безобразное, возвышенное и низменное.

Одна из важных особенностей человека состоит в его способности созидать и воспринимать мир в соответствии с эталоном прекрасного. Прекрасное как эстетическая ценность отличается от нравственных и теоретических ценностей (от добра и истины) тем, что оно связано с непосредственно чувственным отражением соответствия действительности её высшим эталонам.

Эстетические чувства формируются в значительной мере средствами искусства. Искусство как отражение действительности в художественном образе, в художественном произведении рассчитано на способность человека понимать символическое отображение действительности. Искусство -часть духовной культуры и человека, и всего человечества. Человек испытывает эстетические чувства при восприятии произведений художественной литературы, музыкального, изобразительного, драматического и других видов искусства. Эстетическое отношение проявляется через такие чувства, как восторг, радость, презрение, отвращение, страдание и пр. Искусство обогащает духовную жизнь человека, возвышает его над обыденностью жизни и в высших своих проявлениях осуществляет катарсис (от греч. katharsis -очищение) — духовное перерождение через эмоциональное потрясение. Подлинное произведение искусства несет в себе нравственный потенциал, формирует соответствующие поведенческие установки.

Эстетические чувства проявляются не только в переживании прекрасного и безобразного, но и в переживании комического и трагического. Смешное, комическое возникает обычно в ситуации каких-либо неожиданных несоответствий. В юморе серьёзное выступает под маской смешного, в иронии — смешное под маской серьёзного; возможно и возвышенное комическое (образ Дон-Кихота). Восприятие комического сопровождается экспрессивной эмоцией — смехом, непроизвольной реакцией психической разрядки.

Но смеяться можно не над всем. Нельзя смеяться над людскими страданиями, над смертью человека и разрушением социальных ценностей. Здесь вступает в свои права эстетическое чувство трагического. Чувство трагического — возвышенно-патетическое чувство, чувство утраты бесконечно дорогого и сверхценного. Это чувство связано также с самоперестройкой личности, утверждением жизненной стойкости личности, ее несгибаемости под ударами судьбы.

Интеллектуальные (познавательные чувства) — это чувства, возникающие в процессе интеллектуальной (познавательной), умственной деятельности.

Радость познания — одно из самых сильных чувств, ради которых человек устремляется в космос и спускается на дно океана или в жерло вулкана, рискует жизнью и отказывается от удовлетворения многих житейских потребностей.

К интеллектуальным чувствам относятся и чувства юмора и иронии, в которых проявляется отношение человека к объекту внимания. Чувство юмора связано с умением находить противоречия в окружающем мире. Существуют различные формы юмора: ирония, пародия, сатира, анекдот, шутка, каламбур и т. д. Особый вид юмора представляет собой чёрный юмор.

Наряду с текстовой формой, юмор может быть также представлен в графическом виде — карикатура, шарж и др.

Чувство юмора проявляют к лицу или явлению, которые оцениваются положительно и вызывают добродушный смех.

Ирония — это тонкая, скрытая насмешка посредством слов, в которых преднамеренно утверждается противоположное тому, что думают о лице или предмете. Это вариант отрицательной оценки человека или другого объекта. В иронии выражается весьма критическое отношение к миру, людям и к самому себе.

Возникновение и удовлетворение познавательной потребности связано с особыми психическими состояниями, интеллектуальными чувствами — любопытством и любознательностью.

Любопытство — стремление узнать, услышать что-либо во всех, даже несущественных подробностях. Так, уличное происшествие привлекает толпу, необычные посетители обращают на себя внимание присутствующих -во всех этих случаях действует ориентировочный рефлекс, лежащий в основе состояния любопытства. Любопытство — интерес, лишённый рационального зерна, но лежащий в основе познания и являющийся корнем любознательности.

Но состояние любопытства прекращается сразу после его удовлетворения, оно не служит основой для дальнейшего познания. Чем выше культурный уровень человека, уровень его психического развития, тем он более любознателен.

Любознательность — постоянное стремление к приобретению всё новых знаний. Это одно из самых ценных интеллектуальных чувств человека проистекает из неудовлетворённости имеющимися знаниями, из стремления к радости познания, ко всё более глубокому и широкому освоению действительности. Вопрос «А что, если….?» лежит в основе многих открытий и изобретений. Без любознательности прогресс человечества был бы невозможен. Так бы и жили в пещерах и ходили в звериных шкурах. При воспитании ребёнка необходимо помнить о том, что ребёнок, да и любой человек, стремится повторять те действия, которые принесли и приносят ему положительные эмоции. Поэтому любознательность, проявляемая ребёнком при разборке игрушек, часов и т. п., не должна быть причиной отрицательных эмоций (нельзя наказывать юного «исследователя»).

Нравственность, эстетика и интеллектуальность тесно переплетены в структуре высших чувств человека. Преступное поведение, как правило, демонстрируют люди либо с низким уровнем сформированности высших чувств, либо с их отсутствием (эмоциональной тупостью, опустошённостью), либо с их извращённой направленностью. Но обычно чувства, испытываемые человеком, так сложны, что их трудно отнести к какой-либо одной категории. Так, в процессе творчества учёный испытывает сплав интеллектуальных, нравственных и эстетических чувств с преобладанием интеллектуальных, а художник, по-видимому, испытывает сплав этих же чувств, но с преобладанием эстетических.

Эмпатия — способность к сопереживанию, включению в эмоциональное состояние другого. Тот или иной уровень эмпатии является профессионально необходимым качеством для всех специалистов, работа которых непосредственно связана с людьми (педагоги, психологи, психотерапевты, руководители, продавцы и др.)

Аффект — это сильное и относительно кратковременное переживание, сопровождающееся резко выраженными двигательными, физиологическими, физическими и психическими реакциями с утратой волевого контроля (изумление, ярость, блаженство, отчаяние, ужас и др.). Заканчивается эмоциональным шоком, упадком сил, ступором (оцепенением). Он может возникать в случаях конфликта, противоречия между желанием и возможностью и т. п.

В состоянии аффекта человек может совершить убийство. Наказание за него — по статье 107 УК РФ.

Если удивление мы называем чувством, то изумление — то же самое по содержанию чувство, доведенное до степени аффекта; аналогично ярость — аффект гнева, блаженство — радости и удовольствия, отчаяние -горя, ужас — страха.

Настроение — сравнительно продолжительное, устойчивое эмоциональное состояние умеренной или слабой интенсивности, проявляющееся как положительный или отрицательной фон психической жизни индивида.

Настроения, в свою очередь, способны влиять на эмоциональные реакции и поведение, на работоспособность и отношения с окружающими по механизму психического заражения, индуцирования.

Настроение влияет на все психические процессы и деятельность человека. Например, в одном исследовании было показано, что испытуемые могли вспомнить 78 % слов из тех, которые они запоминали, находясь в хорошем настроении, и 47 % слов из тех, которые они заучивали, находясь в плохом настроении.

Фрустрация (с лат. — обман, расстройство, разрушение планов) — состояние человека, возникающее при появлении на пути к цели непреодолимого препятствия и сопровождающееся чувствами безысходности, крушения надежд в достижении цели. Фрустрация сопровождается целой гаммой отрицательных эмоций. Переживается как тревога, отчаяние, гнев, напряжение, подавленность. Реакцией может быть генерализованная агрессивность, проявляющаяся в оскорблениях, физических нападках (ударить, толкнуть, сломать и т. п.). Или же человек впадает в депрессию и т. п.

Страсть — это сильное стойкое всеохватывающее чувство, определяющее направление мыслей и поступков человека. По интенсивности эмоционального возбуждения страсть приближается к аффекту, а по длительности и устойчивости напоминает настроение. Мы знаем страсть любовную, к знанию, науке, музыке, к коллекционированию, к деньгам и др. Христианская мораль рассматривает страсть как непостижимую фатальную силу, которая ослепляет человека, вовлекает его во власть инстинктов.

Существует множество устойчивых чувств, захватывающих все помыслы и стремления личности и ярко характеризующих ее эмоциональную сферу. Заметное место среди них — особенно в юношеском возрасте — принадлежит любви, которое может рассматриваться как пример устойчивого чувства.

Любовь — одно из важнейших человеческих чувств. Понятие «любовь» имеет множество определений.

Толковый словарь С. И. Ожегова: любовь: 1) глубокое эмоциональное влечение, сильное сердечное чувство; 2) чувство глубокого расположения, самоотверженной и искренней привязанности.

Толковый словарь Т. Ф. Ефремовой: любовь — чувство, основанное на взаимной симпатии и половом влечении.

Любовь — это сильное и относительно устойчивое позитивное чувство, физиологически обусловленное сексуальной потребностью. Характеризуется приподнятым настроением и эйфорией, иногда экстазом, неослабевающим вниманием к объекту.

Как писал классик советской психологии С. Л. Рубинштейн, «Радоваться самому существованию другого человека — вот выражение любви в её исходном и самом чистом виде». Согласно автору одной из первых психодиагностических методик любви Зику Рабину (Rubin, 1970), любовь включает заботу (альтруизм), влечение (привязанность) и доверие (интимность). Древнеиндийский трактат о любви «Ветка персика» пишет о любви следующее. Три источника имеют влечения человека: душу, разум и тело. Влечения души порождают дружбу. Влечения ума порождают уважение. Влечения тела порождают желание. Соединение трёх влечений порождает любовь.

Чувство любви, имеющее глубоко интимный характер, сопровождается многими ситуативно возникающими и изменчивыми эмоциями; сочетается с уважением, жалостью, ревностью, чувством собственного несовершенства, экзальтацией, экстазом, ощущением счастья, блаженством, умиротворением, вожделением, нежностью, радостью, тоской, грустью, болью, стыдливостью, робостью, приподнятым или подавленным настроением, иногда аффектами ликования или же горя и др.

Постепенно может смениться десенсибилизацией (угасанием чувства), разочарованием, охлаждением, ненавистью.

В сексологической энциклопедии рассматриваются два аспекта любви:

1. как чисто психологического феномена (в нём существуют подразделения на любовь родительскую, в том числе материнскую, братскую, детей к родителям и т. д., хотя чаще всего подразумевается любовь между мужчиной и женщиной)
2. как проявления физического влечения, эквивалента сексуальных отношений (любовь физическая, или сексуальная).

Термин «любовь» употребляется и тогда, когда речь идёт об особой привязанности к природе, животным, музыке, живописи и т. п. Многовековые попытки дать исчерпывающее определение любви до сих пор не завершены.

Слитность сексуальной потребности индивида, обеспечивающей в конечном счете продолжение рода, и любви как высшего чувства практически не позволяет в рефлексии отделить одно от другого.

Выбор объект любви — проблема особой сложности, и общепризнанного ответа не имеет. Хотя теорий любви создано немало. Среди них теории З. Фрейда, А. Адлера, Роберта Стернберга, комплементарных потребностей Уинча, инструментальная теория Сентерса, Мурштейна, общественной обусловленности, комплементарности геномов Артура Шопенгауэра, релизорная концепция Геннадия Симкина, химические теории любви. Любовь может быть следствием благодарности, развиться по индукции — по закону перехода количества благодарностей в качество — чувство любви.

Мы придерживаемся теории А. Шопенгауэра, получившей продолжение в релизорной концепции Геннадия Симкина. Они говорят о том, субъект влюбляется в того партнёра, геном которого является оптимальным генетическим дополнением (комплементом) к геному субъекта. Недостатки геномов при этом взаимно компенсируются, и в результате получается качественное потомство, — именно благодаря комплементарности геномов. Экспериментальная проверка теории не проводилась. Лишь в народе существует понятие «дитя любви», что означает дитя здоровое, красивое, талантливое (в потенции). Эта же теория может объяснить, почему проходит любовь: потому, что с течением времени комплементарность геномов уменьшается, а потом и вообще сходит на нет. Однако, как птица Феникс, любовь возрождается из пепла, только объект у неё уже другой — тот, чей геном в данный период времени является комплементарным. А если есть дети? Как быть? Разводы разрешены, а общество не одобряет и одобрять никогда не будет… Потому что в его интересах — моногамия, полная семья, полноценное воспитание детей как членов общества.

Совершенствование высших эмоций и чувств означает личностное развитие их обладателя. Такое развитие может идти в нескольких направлениях. Во-первых, в направлении, связанном с включением в сферу эмоциональных переживаний человека новых объектов, предметов, событий, людей. Во-вторых, по линии повышения уровня сознательного, волевого управления и контроля своих чувств со стороны человека. В-третьих, в направлении постепенного включения в нравственную регуляцию более высоких ценностей и норм: совести, порядочности, долга, ответственности и т. п.

Удовольствие и неудовольствие — основные состояния человека, к которым сводятся результаты воздействия всех эмоций и чувств. И удовольствие для человека, конечно же, предпочтительнее неудовольствия. Вопрос только в том, какой ценой достигается это удовольствие.

Многообразие индивидуальных эмоциональных проявлений обусловлено, прежде всего, особенностями нервной системы человека. Ими определяется степень эмоциональной возбудимости, сила эмоциональной возбудимости, сила эмоционального возбуждения и устойчивость эмоциональных состояний. 

Влияние психологического настроя на течение заболеваний

13.12.2019  Просмотров: 20032

Многие медики и психологи убеждены, что обычных «телесных» болезней практически не бывает – у всех наших болезней всегда есть 2 причины: физиологическая и психологическая.

Действительно, организм человека — это единство души и тела. И любая болезнь — проблема всей личности человека, состоящей не только из тела, но и из разума, чувств и эмоций.

Врачам хорошо известно, что эффективность медицинского лечения во многом зависит от веры больного в выздоровление и от доверия к лечащим врачам. Оптимистическое отношение к жизни и позитивный внутренний настрой порой эффективней лекарств способствуют выздоровлению.

И напротив, плохое физическое самочувствие напрямую влияет на наше настроение, мысли и поведение. Телесное, на самом деле, неотделимо от психического. Иногда тело выражает происходящие в нем физиологические процессы на языке чувств: страха, отчаяния, печали, радости.

А иногда наши эмоции, мысли, переживания дают о себе знать на «языке тела»: человек краснеет, дрожит, у него «подкашиваются» ноги, текут слёзы из глаз или «ломит» спину.

Есть целый класс заболеваний, где психологические причины имеют особый вес и решающее значение. Для обозначения таких болезней медики совместно с психологами придумали специальный термин – психосоматика, или психосоматические заболевания.

Психосоматические заболевания – это заболевания, в возникновении и протекании которых, решающую роль играют психологические причины: стрессы, негативные мысли и эмоции, внутренние конфликты, а также другие психологические факторы.

По данным ВООЗ, из всех пациентов, обращающихся к врачам, процент психосоматических больных составляет от 38% до 42%. То есть психосоматика – почти у половины!

Если разобраться, даже банальные простуда или грипп, которым мы часто болеем, в качестве одной из причин тоже могут иметь психологический компонент. Если мы их подхватили – значит наша иммунная система не справилась, хотя по идее должна была.

А не справилась она, по всей видимости, из-за того, что была ослаблена. Её ослабленность напрямую связана с общим состоянием организма, которое, в свою очередь, сильно зависит от нашего текущего психологического и эмоционального состояния.

Думаю, никто не будет спорить, что человек, который находится в прекрасном расположении духа, на «душевном подъёме», существенно снижает вероятность «подхватить» простуду. А если всё-таки и заболевает, то болеет легче и выздоравливает быстрее.

Поэтому психологически благополучные люди также как и все болеют простудой, просто делают это реже и «безболезненнее».

Как и почему возникают психосоматические заболевания? Каким же образом наши «нематериальные» переживания, мысли и эмоции превращаются в «материальные» соматические заболевания? Попробуем ответить на этот вопрос, обозначив и раскрыв основные психологические причины соматических болезней.

Причина № 1. Хронический стресс и эмоциональное напряжение.

Стресс действительно можно назвать «причиной болезней №1» в современном мире. Если присмотреться жизнь современного человека, особенно если он живёт в большом городе, просто состоит из одного сплошного стресса.

Ссоры с родными-близкими, конфликты с окружающими, «выволочки» от начальства, добирание на работу в час пик, хроническая нехватка времени, постоянная суета, информационные перегрузки – эти и многие другие стрессогенные факторы стали нашими постоянными спутниками.

Надо понимать, что в самом стрессе ничего плохого нет. Это просто определённое физиологическое состояние – состояние мобилизации, «повышенной боеготовности» психики и организма в ответ на неблагоприятные условия.

Но стресс задумывался природой как аварийный режим для экстренных случаев. Проблема же современного человека в том, что этот режим включается чаще, чем необходимо, и совершенно помимо его воли.

Ни одна система не может постоянно работать а аварийном режиме – она быстро сломается. Человек не исключение: постоянно попадая и находясь в состоянии хронического стресса, у него наступает физическое и психологическое истощение, а системы организма и внутренние органы «изнашиваются».

Считается, что от хронического стресса больше всего страдают с сердечно-сосудистая система и органы пищеварения. Или может заболеть какой-либо другой орган – так называемый «орган-мишень», который был до этого ослаблен. Психосоматика «срабатывает» по принципу «Где тонко, там и рвётся» – это один из главных механизмов превращения стресса в соматическое заболевание.

Причина № 2. Длительное переживание сильных негативных эмоций.

Это могут быть самые разные эмоции: обида, разочарование, злость, тревога, страх. Принцип влияния этих эмоций на здоровье почти такой же, как и у стресса.

Любая эмоция – это не только переживание у нас в «голове», это ещё и определённое состояние нашего организма и всех его систем. Для нашего организма любая эмоция – это настоящее событие: меняется артериальное давление, перераспределяется кровоток, изменяется мышечный тонус в разных частях тела, изменяется характер дыхания и многие другие параметры.

Единственное отличие от стресса заключается в том, что далеко не все эмоции и приводят организм в состояние мобилизации.

У человека, даже не имеющего никакого отношения к медицине, не возникнет ни малейшего сомнения в том, что в результате переживание той или иной эмоции, может повыситься артериальное давление.

Ну, к примеру. Сейчас, в связи с нестабильной экономической и социальной обстановкой в нашей стране, очень распространённой «трендовой» эмоцией многих людей стала агрессия-негативизм. Эта эмоция возникает по отношению к депутатам, чиновникам, правительству, соседним странам и нациям.

Но что будет, если такое эта эмоция станет для человека постоянным фоном его жизни? Повышенное артериальное давление станет таким же постоянным фоном! И при таком раскладе, как вы понимаете, более серьёзные заболевания сердечно-сосудистой системы не заставят себя долго ждать.

И ещё к вопросу. Во-первых, когда человек длительно испытывает какую-либо негативную эмоцию или длительно находится в негативном эмоциональном состоянии, обычно это связано с проживанием определённого внутреннего конфликта.

Во-вторых, есть целый ряд вполне серьёзных исследований, которые связывают конкретные эмоции с конкретными болезнями. К примеру, детский нейродермит связан с сильным и длительным переживанием ребёнком чувства незащищённости, ревматоидный артрит очень часто является следствием переживания острого горя, в связи с утратой близких или родственников.

Причина №3. Неотреагированные эмоции.

«Печаль, которая не проявляется в слезах, заставляет плакать другие органы» – сказал кто-то из известных нейрофизиологов. «Самая опасная эмоция – это неотреагированная эмоция» – утверждают многие практикующие психологи и психотерапевты.

Длительно переживать негативные эмоции вредно для здоровья, но и длительно сдерживать и подавлять свои эмоции оказывается для здоровья не менее вредным!

Эмоция – это энергия, которая выделилась от нашего взаимодействия с окружающим миром. Эта энергия стремится быть выражена вовне, проявиться в нашем поведении. Если мы такой возможности ей не даём, она ищет другой путь и точку приложения.

Очень часто этой точкой приложения становиться наш организм – психологи говорят, что невыраженная, подавленная эмоция уходит «вовнутрь» или соматизируется.

Так, к примеру, по данным многих исследований, невозможность адекватно и в полной мере отреагировать свою агрессию, хотя бы в виде выражаемого недовольства или критики, значительно повышает риск язвенной болезни – агрессия становится аутоагрессией, буквально «самоедством», если мы говорим о язвенной болезни.

Наверное, в связи с этим, прогрессивные японцы уже достаточно давно оборудовали многие комнаты отдыха для сотрудников манекенами руководителей, с которыми подчинённым разрешалось делать всё, что им заблагорассудится, чтобы они там регулярно «спускали пар».

Ещё пример, это люди, которые плохо осознают и распознают собственные эмоции. И, как следствие, крайне «туго» могут выражать их в поведении и общении. Эта психологическая особенность даже носит специальное название – алекситимия.

Чем хуже человек осознаёт и понимает свои эмоции, тем больше опасность их соматизации и превращения в различные психосоматические заболевания.

Это к вопросу о психологической грамотности и необходимости самоанализа – жизненно необходимо распознавать и понимать свои эмоции, для того чтобы максимально расширить диапазон их проявления и выражения в окружающий мир, а также сделать это выражение максимально гибким. Такие умения – гарантированная «прибавка» к нашему физическому здоровью.

Причина№ 4. Мотивация или условная выгода

«Зачем ты заболел (ла)?» Не правда ли такой вопрос звучит странно? Но зачастую со стороны выглядит так, будто некоторые люди используют собственную болезнь как способ для решения своих психологических проблем.

Психологи говорят, что болезнь в этом случае условно выгодна её обладателю. Такой «метод» решения жизненных проблем даже имеет своё специальное название – уход в болезнь.

Болезнь в данном случае — это не обман и не симуляция, просто образование симптома происходит у человека на неосознанном уровне и он не понимает связь заболевания со своей психологической проблемой.

Болезнь может быть выгодной ребёнку, потому, что не надо ходить в ненавистную школу. Или выгодной, потому что, когда он болеет – он в центре внимания и все его начинают баловать. Зачастую ребёнок с помощью болезни попросту восполняет дефицит любви и внимания к себе.

Для взрослых болезнь может быть единственным способом самооправдания собственной лени и бездействия: «Что с меня взять? Я же болею!» Осознание того, что мы не можем взять себя в руки и заставить делать что необходимо, может быть для нас гораздо болезненней, чем симптомы заболевания.

Болезнь может быть единственным способом «отдохнуть» от изматывающей житейской суеты и избавиться от избыточного напряжения – таким способом эту проблему часто «решают» трудоголики.

В семейной терапии достаточно часто встречаются ситуации, когда с помощью болезни пытаются удержать возле себя партнёра или получать от членов семьи то отношение, которое не удаётся поучать в нормальной ситуации. Например, накануне развода родителей часто начинают сильно болеть дети – с помощью болезни они абсолютно неосознанно пытаются снова «склеить» отношения своих родителей и иногда у них это получается.

Практикующие психологи хорошо знают, что если за болезнью закрепляется какая- либо условная выгода, и человек с помощью своей болезни начинает решать свои психологические проблемы, то эта болезнь с помощью традиционных медицинских методов практически не лечится.

Медицинский подход начинает нормально работать только тогда, когда проблема прорабатывается на психологическом уровне. Например, через осознание причинно-следственной связи между нею и болезнью, или благодаря нашим сознательными усилиям по её решению более эффективными методами. Уход в болезнь – способ крайне неэффективный!

Бернт Гоффманн в своем «Учебнике аутогенной тренировки» приводит такой пример. Согласно статистике в Германии гриппом чаще всего болеют в ноябре и декабре. Однако почтальоны в это время не болеют. У них свое особое время для эпидемий – в феврале. Можно подумать, что заболевание вызывается не вирусами, а причинами, связанными с профессиональными особенностями.

Объясняют это странное явление тем, что в период новогодних и рождественских праздников, почтальона ждут в каждом доме. Повсюду он желанный гость. В декабре почтальон чувствует, что он нужен людям. Он не только незаменим, он приносит всем радость и поэтому счастлив сам.

Помните, наши правильные позитивные мысли, наши положительные эмоции и переживания – это один из главных ключей нашего здоровья.

Большое количество научных исследований подтверждает связь между позитивным психологическим настроем больного и процентом быстро выздоравливающих пациентов, а в случае тяжелых трудноизлечимых заболеваний – и выживших. Конечно, победить болезнь только силой духа и хорошим настроем нельзя. Позитив, бодрость и вера в выздоровление должны дополнять лечение, а не заменять его.

Правильный психологический настрой очень важен не потому, что при этом организм каким-то образом перестраивает иммунную систему, становится более защищенным. Здесь большую роль играет четкая установка на выздоровление, которую дает себе человек. Эта цель помогает пациенту правильно выполнять все предписанные врачом строгие меры».

Психологическая реабилитация, частью которой являются родные люди, играет огромную роль. При лечении серьезных долговременных недугов важно, чтобы больной не оставался наедине со своими мыслями. Помощь специалиста, конечно, важна, но так как большую часть времени пациент проводит в кругу семьи и друзей, окружающие должны обсуждать с ним ситуацию, приводить в пример истории других людей, успешно справившихся с болезнью. Во многом все зависит и от личности самого больного, а кому, как не близким и друзьям знать, как к нему найти правильный подход.

Уверенность больному придает общение с людьми, победившими такой же недуг, как у него. Этот опыт чрезвычайно полезен и очень важно понимать, что, только имея перед глазами достойный пример того, что не все потеряно, можно настроить человека на нужный лад, а это уже полпути к исцелению.

Существует несколько простых способов поддержания позитивного настроения

· Постоянное присутствие в памяти положительных моментов жизни, которые приятно вспомнить в трудную минуту.

· Поменяйте свое отношение к неудачам. Даже из самых сложных и неприятных ситуаций извлекайте позитивные моменты. Ведь это тоже опыт: если такая ситуация снова возникнет в будущем, вы сможете легче с ней справиться.

· Присутствие веселых жизнерадостных людей в вашем круге общения.

· Хвалите себя за проделанную работу, важные решения, приняв которые вы получили достойный результат, даже самые маленькие подвижки в преодолении болезни. Это отличный способ справится с низкой самооценкой, подбодрить себя.

· Чаще улыбайтесь. Искренняя улыбка способствует выработке гормона эндорфина, который позволяет справиться со стрессом и пессимистическими настроениями.

· Наслаждайтесь каждым прожитым днем и общением с людьми, которые вас окружают.

И самое важное, если вам сложно самостоятельно достигнуть психологического баланса в ситуации «болезнь», обращайтесь к психологу. Помните, что психолог – это специалист, оказывающий психологическую помощь психически здоровым людям. К психологу можно и нужно обращаться, когда человеку не нравится его «субъективное качество жизни». То есть, человеку нужно ориентироваться на свой собственный психологический дискомфорт. На деле это может быть любое недовольство «собой, другими, миром событий и явлений», и выражаться в психологическом напряжении, психологических симптомах (навязчивые мысли, фобии, эмоциональные нарушения и др.), межличностных конфликтах и вегетативных симптомах (всякие функциональные расстройства ЖКТ, сердечно-сосудистой системы и др.). Пора тогда, когда стало больно на душе (появились только что описанные симптомы), тяжело и неясно, что делать, и справиться с этим самому не получается. Целью психотерапии (зачем) в таком случае будет являться улучшение субъективного качества жизни за счет выявления мешающих моделей поведения (причем как на уровне действий, так и на уровне мыслей и чувств) и посильной заменой их на полезные.

Все мы хотим «избавиться от неприятных чувств», зачастую не зная, что это можно сделать только одним способом: полностью их пережив. Невозможность говорить о своих чувствах – яркий признак того, что вы отказываетесь их переживать. Вы подавляете свои чувства, стремясь «избавится от них», и потому не можете выражать их словами. Все, чего вы этим добиваетесь – это разрыв связи между вами и вашими чувствами, в результате чего они застревают в теле и причиняют мучения, подобно занозе. Чувства не могут покинуть тело, поскольку их переживание блокировано, и это приводит к психосоматическим заболеваниям.

Вы увидите, что бороться с чувствами – это все равно, что бороться с самим собой. Вы узнаете, что гораздо приятнее и выгоднее уметь видеть свои чувства, признавать и выражать их. Потому что то, что мы можем выразить словом, теряет свою абсолютную власть над нами. И наоборот, то, о чем мы не знаем, что сказать, полностью нами владеет.

Именно в психотерапевтической работе с психологом Вы научитесь выражать словами то, что происходит, то, что вы чувствуете. Ведь чувства – это живая энергия, которая течет через тело и приводит его в действие.

И в заключение, отметим главное, что психологический настрой, установка личности на выздоровление, поиск механизмов адаптации к изменяющимся условиям среды (в том числе, к появившимся заболеваниям, ограничениям жизнедеятельности) являются невидимым, но сильным оружием выживаемости и обретения полноценной жизни. Ведь как сказано в очень известной шутке: «если пациент очень хочет жить, медицина бессильна». Будьте здоровы!

Подготовила психолог бюро №3

Л.Ю.Прадедова

Эмоции, телесные чувства и мысли разделяют распределенные нейронные сети

Аннотация

Ученые традиционно предполагали, что разные виды психических состояний (например, страх, отвращение, любовь, память, планирование, концентрация и т. Д.) Соответствуют разным психологическим способностям. которые имеют доменные корреляты в головном мозге. Тем не менее, растущее количество свидетельств указывает на конструкционистскую гипотезу о том, что психические состояния возникают из комбинации общих психологических процессов, которые отображаются в крупномасштабных распределенных сетях мозга.В этой статье мы сообщаем о новом исследовании, тестирующем конструкционистскую модель сознания, в которой участники генерировали три типа психических состояний (эмоции, телесные чувства или мысли), в то время как мы измеряли активность в крупномасштабных распределенных сетях мозга с помощью фМРТ. Мы исследовали сходство и различия в паттернах сетевой активности в этих трех классах психических состояний. В соответствии с конструкционистской гипотезой комбинация крупномасштабных распределенных сетей способствовала эмоциям, мыслям и телесным ощущениям, хотя эти психические состояния различались по относительному вкладу этих сетей.Обсуждаются последствия для конструкционистской функциональной архитектуры различных психических состояний.

Ключевые слова: конструкционист, эмоция, мысль, телесные чувства, внутренние сети

1. Введение

В каждый момент бодрствования человеческий разум состоит из множества психических состояний. Эти психические состояния обычно называют в терминах здравого смысла, таких как эмоции (например, страх, отвращение, любовь), познания (например, восстановление воспоминаний, планирование будущего, концентрация на задаче), восприятие (например, восприятие).ж., восприятие лица, восприятие цвета, восприятие звука) и т. д. С самого начала психологической науки исследователи предполагали, что каждое из этих слов относится к отдельному и особому виду умственной категории или «способности» (Lindquist & Barrett, в обзоре; Uttal, 2001). Соответственно, более века ученые искали физические корреляты этих ментальных категорий — в поведении, периферической физиологии и, в последнее время, в функционирующем мозге. Например, когнитивные нейробиологи попытались идентифицировать единую нейронную основу страха (например,g., Whalen et al., 1998), отвращение (например, Wicker et al., 2003), любовь (например, Bartels & Zeki, 2000), самость (например, Northoff & Bermpohl, 2004), эпизодическая память (Rugg , Otten, & Henson, 2002), семантическая память (например, Grossman et al., 2002), рабочая память (например, D’Esposito et al., 1998), восприятие лица (например, Kanwisher, McDermott, & Chun, 1997 ) и так далее. Двадцать лет исследований нейровизуализации, однако, показывают, что мозг не учитывает категории факультета психологии (Barrett, 2009b; Duncan & Barrett, 2007; Gonsalves & Cohen, 2010; Lindquist & Barrett, на рассмотрении; Lindquist, Wager, Kober, Bliss , & Barrett, в печати; Pessoa, 2008; Poldrack, 2010; Uttal, 2001).

Вместо того, чтобы выявлять специфические для каждой умственной способности области мозга, зависящие от предметной области, растущее количество свидетельств указывает на гипотезу о том, что различные психические состояния возникают из комбинации общих психологических процессов или «ингредиентов», которые соответствуют крупномасштабным распределенным сетям. в ассоциативных областях мозга (см., Barrett, 2009b; Barrett, 2011). В психологии существует теоретическая традиция выдвигать гипотезы о том, что психические состояния возникают в результате комбинации более основных, общих психологических процессов, — это известно как конструкционистский подход.На протяжении прошлого столетия конструкционистский подход был наиболее популярен в моделях эмоций (например, Barrett, 2006, в печати; Harlow & Stagner, 1932; Lindquist, Wager, Kober, et al., В печати; Russell, 2003; Schachter). & Singer, 1962; обзор см. В Gendron & Barrett, 2009), хотя его корни можно найти в самых ранних работах по психологии (Dewey, 1895; James, 1890; Wundt, 1897/1998). Суть конструкционистского подхода заключается в том, что в каждый момент бодрствования мозг конструирует ментальные состояния, такие как эмоции, состояния тела и мысли, создавая ситуативные концептуализации (Barrett, 2006; Barsalou, 2009), которые объединяют три источника стимуляции. : сенсорная стимуляция из внешнего мира (экстероцептивный сенсорный массив света, вибраций, химических веществ и т. д.), сенсорные сигналы изнутри тела (соматовисцеральная стимуляция, также называемая интероцептивным сенсорным массивом или «внутренней средой») и предшествующий опыт (также называемый памятью или категориальным знанием, которое мозг частично делает доступным за счет реактивации сенсорных и моторных нейронов).Эти три источника — ощущения от мира, ощущения от тела и предшествующий опыт — доступны постоянно, и сети мозга, которые их обрабатывают, можно рассматривать как часть основных ингредиентов, формирующих всю психическую жизнь. Предполагается, что различные «рецепты» (комбинация и взвешивание ингредиентов) вызывают бесчисленные ментальные события, которые люди дают здравым смыслом (например, «эмоции», «познания» и «восприятие»). С этой точки зрения ментальные категории, такие как эмоции, познания и восприятия, заполнены разнообразным набором примеров, которые являются событиями, которые необходимо объяснить, а не конкретными причинными процессами, связанными с конкретными областями мозга или сетями.

Есть три направления работы, которые поддерживают конструктивистскую функциональную архитектуру ментальных состояний. Во-первых, в литературе по нейровизуализации растет понимание того, что одни и те же сети усиливают активацию в самых разных областях психологических задач. Например, «сеть по умолчанию», включающая области медиальной префронтальной коры, медиальной височной доли и задней поясной коры, имеет повышенную активацию во время эмоций (например, Lindquist, Wager, Kober, et al., в печати), регулирование эмоций (например, Wager, Davidson, Hughes, Lindquist, & Ochsner, 2008), репрезентация себя (например, Kelley et al., 2002), приписывание психического состояния другим (например, Mitchell, Banaji , & Macrae, 2005), моральное рассуждение (например, Young, Scholz, & Saxe, в печати), эпизодическая память и прогнозирование (например, Addis, Wong, & Schacter, 2007), семантическая обработка (например, Binder, Desai, Graves , & Conant, 2009), и даже контекстно-зависимое визуальное восприятие (Bar et al., 2006).«Сеть значимости», включающая кору островка и переднюю срединную часть коры головного мозга, имеет повышенную активность во время эмоций (например, Lindquist, Wager, Kober и др. В печати), боли (например, Lamm, Decety, & Singer, 2010). тревога (например, Seeley et al., 2007), внимание, язык (см. Nelson et al., 2010) и восприятие времени (см. Craig, 2009). Даже сенсорные области мозга, которые когда-то считались унимодальными и специфичными для домена (например, первичная слуховая и зрительная кора), реагируют на другие сенсорные области (например,g. слуховые нейроны проявляют повышенную активность при предъявлении зрительных стимулов; Бизли и Кинг, 2008; зрительные нейроны проявляют повышенную активность при предъявлении слуховых раздражителей; Cate et al., 2009). Эти результаты предполагают, что отсутствие поддержки факультетской психологии — это не просто артефакт плохого пространственного или временного разрешения в методах нейровизуализации.

Фактически, метаанализы, обобщающие литературу по нейровизуализации по ментальным категориям, таким как эмоции, личность, память и т. Д.подтверждают, что области мозга демонстрируют небольшую психологическую специфичность (по крайней мере, для этих категорий или для их подчиненных категорий, таких как гнев, страх, отвращение, автобиографическое Я, обработка самореференций, автобиографическая память, семантическая память и т. Например, наш метааналитический проект по эмоциям продемонстрировал, что миндалевидное тело (ранее считавшееся специфически связанным со страхом), передняя островковая часть (AI) (ранее считавшаяся связанной с отвращением), передняя средняя часть коры головного мозга (aMCC) и орбитофронтальная кора головного мозга. (OFC) (ранее считалось, что это связано с грустью и гневом соответственно), каждая из которых демонстрировала повышенную активность в переживании и восприятии множества различных эмоций, что указывает на то, что повышенная активность в этих областях не является специфической для какой-либо одной категории эмоций (Lindquist, Wager , Кобер и др., в прессе). Кроме того, во время переживания и восприятия эмоций повышалась активность в областях, обычно связанных с автобиографической памятью и поиском, языком и семантикой, а также исполнительным контролем (Barrett, Mesquita, Ochsner & Gross, 2007; Kober, et al., 2008). ; Lindquist, Wager, Kober, et al., В печати). Мета-анализы, оценивающие нейронные корреляты других психических состояний, демонстрируют аналогичную точку зрения. Например, один метаанализ показал, что тот же набор срединных областей коры, которые составляют «сеть по умолчанию» (включая гиппокамп, медиальную префронтальную кору и заднюю часть поясной извилины), демонстрирует повышенную активность памяти, перспективу на будущее, теорию разума. , спонтанное мышление и пространственная навигация (Spreng, Mar, & Kim, 2009).Другой недавний метаанализ демонстрирует, что аналогичный набор регионов в дорсальной префронтальной и теменной корках задействован в рабочей памяти, выборе ответа, торможении ответа, переключении задач и когнитивном контроле (Lenartowicz, Kalar, Congdon, & Poldrack, 2010).

Вторая линия доказательств, подтверждающих жизнеспособность конструкционистского подхода к разуму, исходит из исследований электростимуляции и повреждений. Электрическая стимуляция одного и того же участка человеческого мозга вызывает разные психические состояния в разных случаях (Halgren, Walter, Cherlow, & Crandall, 1978; Sem-Jacobson, 1968; Valenstein, 1974).Даже исследования человеческих повреждений согласуются с идеей о том, что области мозга не являются специфичными для какого-либо одного психического состояния. Например, речевое расстройство, называемое афазией Брока, вызывается поражениями, выходящими за пределы области Брока — области мозга, которая, как считается, отвечает за производство речи (Mohr et al., 1978). В качестве другого примера, поражения миндалины не связаны конкретно с дефицитом обработки, связанной со страхом. Пациенту с двусторонним поражением миндалины (т. Е. СМ) трудно воспринимать страх на лицах других людей (например,g., Adolphs, Tranel, Damasio, & Damasio, 1994; Адольфс, Транель, Дамасио и Дамасио, 1995; Adolphs et al., 1999), но более поздние результаты показывают, что пациентка SM способна воспринимать страх, когда ее внимание явно направлено на глаза лица (Adolphs et al., 2005) или при просмотре карикатур на пугающие позы тела ( Аткинсон, Хеберлейн и Адольфс, 2007). Эти результаты предполагают, что миндалевидное тело может играть более общую роль в привлечении внимания к новым или мотивационно релевантным стимулам, которые способствуют возникновению страха, но что миндалевидное тело не является специфическим для страха (обсуждения см. В Cunningham & Brosch, в печати; Lindquist, Wager , Кобер и др., в прессе).

Наконец, развивающаяся наука о «внутренних сетях» согласуется с идеей о том, что функциональная архитектура мозга содержит сети, которые соответствуют общим психологическим процессам предметной области, а не конкретным категориям психических состояний. Путем корреляции низкочастотных колебаний сигнала, зависящего от уровня оксигенации крови (ЖИРНЫЙ), в гемодинамической реакции вокселов, когда мозг находится «в состоянии покоя» (то есть, когда он не исследуется внешним стимулом или не выполняет направленную задачу), можно идентифицировать крупномасштабные распределенные сети, которые охватывают лобную, поясную, теменную, височную и затылочную коры.Эти сети хорошо воспроизводятся в исследованиях, в которых используются разные статистические методы, и наблюдаются как с помощью методов на основе семян (например, Vincent, Kahn, Snyder, Raichle, & Buckner, 2008), так и других многомерных методов (например, анализ независимых компонентов; ICA; Smith et al., 2009) и кластерный анализ (Yeo et al., 2011). Эти внутренние сети ограничены анатомическими связями (Buckner, 2010; Deco, Jirsa, & McIntosh, 2010; Fox & Raichle, 2007; Vincent, et al., 2008), поэтому они, кажется, раскрывают нечто фундаментальное о функциональной организации. к человеческому мозгу.Учитывая, что на внутреннюю активность приходится значительная часть метаболического бюджета мозга (Raichle & Minton, 2006), вполне возможно, что эти сети могут быть основными психологическими «ингредиентами» разума. Хотя в настоящее время идентифицирован ряд внутренних сетей, ни одна из них, похоже, не соответствует той активности мозга, которая соответствует категориям в подходе факультетской психологии (т. Е., Похоже, не существует единой сети для «гнева» или даже «эмоции» против . «Познание»).

1.1 Настоящее исследование

В этой статье мы сообщаем о новом исследовании, тестирующем конструкционистскую модель разума, в котором мы измеряли активность в крупномасштабных распределенных сетях мозга, используя фМРТ, поскольку участники генерировали три типа психических состояний (эмоции, телесные ощущения). , или мысли).Затем мы исследовали сходство и различия в паттернах сетевой активности в трех психических состояниях. В нашем эксперименте участники познакомились с новой техникой погружения в сценарий (Wilson-Mendenhall, Barrett, Simmons, & Barsalou, 2011), которая вызывает ментальные события, как они происходят в повседневной жизни, что позволяет нам изучать виды субъективных переживаний, которые уникальны. человека (см. также Frith, 2007). Психология часто предполагает, что психические состояния возникают только тогда, когда человека исследуют внешние раздражители (на основе старой модели психики, заимствованной из физиологии в 19 веке; Danziger, 1997).Тем не менее, психические состояния не подчиняются этой классической модели «стимул-реакция» большую часть времени — людям не нужен стимул в физическом мире, чтобы иметь богатые и субъективно сильные эмоции, чувства или мысли (например, Killingsworth & Gilbert, 2010). . Мы попытались отдать должное этой особенности ментальной жизни, используя технику погружения в сценарий как экологически обоснованный метод, который направляет ментальное содержание, сохраняя при этом некоторую безудержность субъективного ментального опыта.

Участники услышали насыщенные сенсорными ощущениями яркие сценарии неприятных ситуаций, и их попросили создать ситуативную концептуализацию, в ходе которой каждая ситуация переживалась как состояние тела (например,g., сердцебиение, прикосновение предмета к коже, взгляды, запахи, неприятности), эмоция (например, страх, гнев) или мысль (например, план, размышление). В начале каждого испытания участников подбирали по типу психического состояния, которое нужно было построить на этом испытании. Следуя подсказке, участники слушали сценарий по мере их построения, а затем подробно описывали состояние тела, эмоции или мысли. Этот метод визуализации был смоделирован после Аддис и его коллеги (2007), которые просили участников «конструировать», а затем «развивать» автобиографические воспоминания.Мы отдельно проанализировали этапы погружения в сценарий и этапы построения + разработки каждого испытания как два события (погружение в сценарий , опыт ).

Взяв сетевую модель разума в качестве исходного предположения, мы выдвинули гипотезу, что ментальные состояния были созданы в результате взаимодействия сетей (Fuster, 2006; Goldman-Rakic, 1988; McIntosh, 2000; Mesulam, 1998; также см. Bullmore). & Sporns, 2009), где психологическая функция набора областей мозга существует в функциональном взаимодействии этих областей.В частности, мы сосредоточились на семи внутренних сетях, недавно идентифицированных Йео и его коллегами (2011); эти сети были получены из самой большой выборки участников (N = 1000) в любом исследовании внутренней функциональной связи на сегодняшний день, а также воспроизводят сети, указанные в других опубликованных отчетах (например, Fox et al., 2005; Seeley, et al., 2007; Смит и др. 2009; Винсент и др., 2008). перечисляет области мозга, которые, как было установлено, составляют каждую сеть в исследованиях, а также ключевые документы, которые способствуют функциональному пониманию каждой сети.

Таблица 1

Обзор семи представляющих интерес сетей

Сеть	Области мозга	Области задач	Психологическое описание и гипотезы
«лимбическая сеть» (Yeo et al., 2011)	двусторонняя передняя височная доля, медиальная височная доля, субгенуальная передняя поясная корка, медиальная и латеральная орбитофронтальная кора (хотя Yeo et al.Сеть охватывает только кору, мы также предполагаем, что базальные ганглии , включая хвостатый, скорлупу, глобус-спалид и центральное ядро ​​ миндалины, будут частью этой сети).		Поколение основного аффекта : задействование висцеромотора контроль тела для создания основных аффективных чувств удовольствия или неудовольствия с некоторой степенью возбуждения .
			Гипотеза : Ощущение тела и эмоции> Мысль
«заметная сеть» (Seeley et al., 2007) или “вентральное внимание Сеть »(Yeo et al., 2011; Corbetta & Shulman, 2002) или “цингулооперкулярный Сеть »(Винсент и др., 2008)	двусторонний передний средний слой кора (aMCC), передний островок (AI) и средний островок, лобная покрышка и части pars opercularis и височно-теменное соединение		внимание, направленное на тело : использование репрезентаций из тела для направления внимания и поведения.Этот ингредиент может использовать изменения гомеостатического состояния тела, чтобы сигнализировать о важных событиях в среде и регулировать поведенческие реакции.
			Гипотеза : Ощущение тела и эмоции> Мысль
«сеть по умолчанию» (Dosenbach et al., 2008; Винсент и др., 2008; Yeo et al., 2011)	медиальная префронтальная кора, части треугольной части, ретросплениальная область , задняя поясная извилина кора / предклинье, медиальная височная доля (гиппокамп, энторинальная кора), двусторонняя верхняя височная борозда, части передней височной доли ( ATL), и угловая извилина	автобиографическая память (Spreng & Grady, 2010) prospection (Spreng & Grady, 2010) теория разума (Spreng & Grady, 2010) моральное рассуждение (Greene et al., 2001) контекстно-зависимое визуальное восприятие (Bar, 2004) спонтанное мышление (Andrews-Hanna et al., 2010) эмоция (Lindquist et al., В печати; Andrews-Hanna et al., 2010) семантика, фонология, обработка предложений (Биндер и др. 2009)	концептуализация : представление предшествующего опыта (т. е. памяти или категорийного знания) для придания значения ощущений от тела и мира в настоящий момент.
			Гипотеза : Мысли и эмоции> Ощущение тела
«лобно-теменная сеть» (Dosenbach et al., 2008; Винсент и др., 2008; Yeo et al., 2011) или «исполнительный сеть управления »(Seeley et al., 2007)	двусторонняя дорсолатеральная префронтальная кора (dlPFC), нижняя теменная доля , нижняя теменная борозда и аспекты средней поясной извилины кора головного мозга (mCC)		исполнительное внимание : модуляция активности в других ингредиентах для создания единого поля сознания во время построения психического состояния (например, ).g., выбор некоторого концептуального содержания, когда значение состоит из ощущений, и запрещение другого содержания; выбор одних ощущений для осознанного осознания и подавления других).
			Никакой конкретной гипотезы не сформулировано
“дорсальное внимание , сеть »(Corbetta & Shulman, 2002; Yeo et al., 2011;)	двусторонние фронтальные глазные поля, дорсальная задняя теменная кора, веретенообразная извилина, область MT +	• нисходящий контроль зрительно-пространственного внимания (Corbetta et al., 2002)	зрительно-пространственное внимание : модуляция активности ингредиента для обработки визуального контента, в частности (например, выбор того, какое зрительное ощущение выбрано для сознательного осознания и подавление других).
			Никакой конкретной гипотезы не сформулировано
«Соматомоторная сеть» (Йео и др., 2011)	прецентральные и постцентральные гиры (сенсомоторная кора), Heschl’sgyrus (первичная слуховая кора ), кора головного мозга, задний островок		Экстероцептивное сенсорное восприятие : представляет слуховых и тактильных ощущений
			Никакой конкретной гипотезы не сформулировано
«визуальная сеть» (Yeo et al.2011)	затылочная доля	• зрение (Engel et al. 1994)	экстероцептивное сенсорное восприятие : представление зрительных ощущений
			Никакой конкретной гипотезы не сформулировано

»Поддерживает способность мозга генерировать и / или представлять соматовисцеральные изменения, которые воспринимаются как основной аффективный тон, общий для любого психического состояния. Многие философы и психологи предполагали, что каждый момент психической жизни имеет какой-то аффективный аспект (например,g., Wundt, 1897), который можно описать как сочетание гедонического удовольствия и неудовольствия с некоторой степенью возбуждения (Barrett & Bliss-Moreau, 2009; Russell & Barrett, 1999). С нашей конструкционистской точки зрения мы называем этот базовый психологический элемент «основным аффектом» (Russell, 2003). Хотя лимбическая сеть, описанная Yeo et al. (2011), ограничена относительно небольшой областью коры (охватывающей только вентромедиальную префронтальную кору и вентральные аспекты височной коры), некоторые подкорковые структуры также, вероятно, являются частью этой лимбической сети.Например, мы выдвигаем гипотезу о том, что ядра базальных ганглиев являются частью «лимбической» сети, потому что они участвуют в управлении поведением, требующим усилий (Salamone & Correa, 2002; Salamone, Correa, Farrar, & Mingote, 2007) и моторном контроле ( Grillner, Hellgren, Menard, Saitoh, & Wikstrom, 2005). Кроме того, центральное ядро ​​миндалевидного тела и периакведуктальный серый средний мозг могут быть частью этой сети, поскольку они, соответственно, участвуют в выработке вегетативных ответов (обсуждение см. В Barrett, Mesquita, et al., 2007) и координации последовательных физиологических и поведенческих реакций (Bandler & Shipley, 1994; Van der Horst & Holstege, 1998). Важно отметить, что базальные ганглии, миндалина и периакведуктальный серый — все проецируются на вентромедиальную префронтальную кору (vmPFC), которая является одной из кортикальных областей в лимбической сети Yeo et al.

Мы предполагаем, что «сеть значимости» (называемая Йео и др., 2011 «вентральным вниманием») использует представления аффекта для управления вниманием и поведением (см. Lindquist & Barrett, в обзоре; Medford & Critchley, 2010) .Важно отметить, что сеть значимости включает аспекты дорсальной передней части коры островка и передней средней поясной извилины (aMCC), которые участвуют в исполнительном внимании (Corbetta, Kincade, & Shulman, 2002; Touroutoglou, Hollenbeck, Dickerson & Barrett, в печати). ) и интероцепции (Critchley, Elliott, Mathias, & Dolan, 2000; Critchley, Wiens, Rotshtein, Ohman, & Dolan, 2004), предполагая, что эта сеть является важным источником аффективного внимания в человеческом мозгу (Barrett & Bar, 2009 ; Дункан и Барретт, 2007).Сеть значимости также содержит аспекты вентральной передней части островка, которая участвует в переживании аффективных состояний (Touroutoglou, et al., В печати).

Мы предполагаем, что «сеть по умолчанию» способствует представлению или «моделированию» предыдущего опыта и извлечению категорийных знаний для создания ситуативных концептуализаций (т. Е. Придания значения соматовисцеральным изменениям в теле по отношению к непосредственному контексту) . Мы предполагаем, что эта сеть является ключом к процессу реактивации соответствующих распределенных областей мозга для поддержки категорийных знаний, воспоминаний и перспектив будущего путем управления сенсорными и моторными регионами.Задние аспекты сети по умолчанию (например, задняя поясная извилина, предклинье, гиппокамп) могут быть особенно вовлечены в интеграцию зрительно-пространственных аспектов знаний категории (Cavanna & Trimble, 2006), тогда как передние аспекты сети по умолчанию (например, mPFC) могут быть вовлечены в интеграцию аффективных, социальных и релевантных для себя аспектов категорийного знания (Gusnard et al. 2001).

«Лобно-теменная сеть» играет исполнительную роль, модулируя активность в других функциональных сетях (т.д., отдавая приоритет некоторой информации и запрещая другую информацию), чтобы помочь сконструировать пример психического состояния. «Сеть дорсального внимания» играет аналогичную роль, направляя внимание, в частности, на визуальную информацию. Мы предполагаем, что во время задачи по погружению в сценарий эти сети способствовали процессам исполнительного контроля, задействованным в выделении определенных типов информации в сознательном осознании, чтобы создать один тип психического состояния над другим. Например, хотя концептуализация важна для всех состояний, она особенно важна для переживаний эмоций и мыслей.Эти сети гарантируют, что психическое состояние воспринимается как единое (обсуждение см. В Lindquist, Wager, Bliss-Moreau, Kober, & Barrett, в печати).

Наконец, «зрительная» и «соматомоторная» сети вместе участвуют в представлении зрительных, проприоцептивных и слуховых ощущений. Мы называем их «экстероцептивными» ощущениями, потому что информация извне тела представлена ​​в виде звуков, запахов, вкусов, проприоцепции и взглядов. Мы предполагаем, что эти ощущения важны при построении всех психических состояний.

включает наши гипотезы для участия каждой сети в телесных чувствах, эмоциях и мыслях. Во-первых, мы предположили, что телесные чувства, эмоции и мысли будут включать некоторую степень аффекта, концептуализации и исполнительного внимания ( Гипотеза 1 ). Следуя этой гипотезе, мы предсказали, что лимбическая сеть, сеть значимости, сеть по умолчанию и лобно-теменная сеть будут обычно задействованы в сочетании всех психических состояний. Во-вторых, мы предположили, что сравнение активности мозга в разных психических состояниях даст относительные различия в вкладе каждого ингредиента в каждый вид состояния (Гипотеза 2) .В частности, мы предсказали, что состояния тела и эмоции задействуют лимбические сети и сети значимости относительно больше, чем мысли (Гипотеза 2а) (см.). Мы также предсказали, что мысли и эмоции будут задействовать сеть по умолчанию относительно больше, чем состояния тела, потому что мы полагали, что концептуализация будет играть большую роль в ментальных состояниях, где представление предшествующего опыта необходимо для придания значения телесным ощущениям в данный момент ( т.е. эмоции) или когда представление предыдущего опыта используется для руководства планами, ассоциациями и размышлениями о ситуации (т.э., мысль) (Гипотеза 2б) (см.). Наконец, у нас не было априорных предсказаний того, как лобно-теменная, дорсальная, соматомоторная и зрительная сети будут различаться в трех классах психических состояний.

2. Метод

2.1 Участники

Участниками были 21 взрослый правша, носитель английского языка (12 женщин, M _{, возраст} = 26,42, SD _{, возраст} = 5,72). Участники дали письменное информированное согласие в соответствии с наблюдательным советом организации Partners Health Care и получили за свое участие до 200 долларов США.Потенциальные участники указали, были ли у них в анамнезе нарушения обучаемости, психические заболевания, клаустрофобия, когнитивная дисфункция или злоупотребление алкоголем / наркотиками при телефонном скрининге, проведенном до включения в исследование. Участники, которые сообщили о любом из этих состояний, не были включены в исследование. Участники были также проверены на использование психоактивных или системных лекарств и на совместимость с МРТ во время этого первоначального скрининга телефона. Одна участница была дисквалифицирована в день исследования, потому что этим утром она принимала лекарства от мигрени.Окончательная выборка состояла из 20 участников (11 женщин, M _{, возраст} = 26,40, SD _{, возраст} = 5,93). В день эксперимента участники также заполнили Торонтскую шкалу алекситимии из 20 пунктов (TAS-20) (Bagby, Taylor, & Parker, 1994) и несколько других показателей самооценки, которые не имеют отношения к гипотезам, обсуждаемым в этой статье. . Алекситимия — это черта, характеризующаяся внешним мышлением и трудностями в определении и обозначении собственных эмоций (Sifneos, 1973). Ни один из участников нашей выборки не набрал больше порогового значения для Alexithymia (отсечка = 61, M _TAS = 38.57; SD _TAS = 7,55). Это открытие исключило, что кто-либо из наших участников обладал чертами, которые могли бы затруднить выполнение нашей задачи по построению психического состояния.

2.2 Процедура

В настоящем исследовании использовался новый метод погружения в сценарий, разработанный в нашей лаборатории и ранее использовавшийся в исследованиях нейровизуализации (Wilson-Mendenhall, et al. 2011). В этом методе участникам предлагаются сценарии, которые описывают ситуации от первого лица, и их просят представить каждый сценарий так, как если бы они действительно были там.Сценарии содержат яркие сенсорные детали, чтобы участники могли представить ситуацию в мультимодальной манере, создавая впечатления с высоким уровнем субъективного реализма. Сценарии, использованные в этом исследовании, описывали физические ситуации, связанные с автомобилями, лодками, велосипедами, пешим туризмом, катанием на лыжах, едой, напитками, растениями и животными (см. Примеры). Отрицательные сценарии включают описание физического вреда, тогда как нейтральные сценарии описывают аналогичные физические действия, при которых вреда не было. Набор стимулов состоял как из полных сценариев, так и из сокращенных версий одних и тех же сценариев.Сжатые сценарии были сокращенными версиями полных сценариев, которые все еще отражали суть ситуации и были представлены во время сеанса сканирования из-за ограничений по времени (см. Примеры).

Таблица 2

Полная версия	Полная версия
Вы едете домой после того, как не выпили всю ночь . Длинный отрезок дороги перед вами кажется бесконечным. Вы закрываете глаза на мгновение .Автомобиль начинает заносить. Вы просыпаетесь. Вы чувствуете скольжение рулевого колеса в ваших руках.	Вы едете по парку на велосипеде без шлема. Куда ни глянь, люди устраивают пикники и играют. Передняя шина попадает в выбоину. Вы плывете по рулю . Ваша голова врезается в бетонную поверхность . Вы можете почувствовать, как кровь течет по вашему лицу.
Краткая версия	Краткая версия
Вы едете домой после того, как не выпили всю ночь .Вы на мгновение закрываете глаза, и машина начинает заносить.	Вы едете по парку на велосипеде без шлема. Ваша передняя шина врезается в выбоину, и вы проплываете через руль .

Эксперимент состоял из сеанса обучения вне сканера и сеанса тестирования внутри сканера (согласно Wilson-Mendenhall, et al., 2011). Оба произошли в один и тот же день. Во время сеанса обучения участники слушали сценарии, чтобы ознакомиться с полными сценариями и сжатыми сценариями, которые они позже услышат во время сеанса сканирования.Эта процедура использовалась для того, чтобы участники могли получить подробную информацию о полном сценарии при представлении сжатой версии в сканере. Во время тренинга участники также получили подробные инструкции по строительной задаче. Участникам сказали, что строительное задание было разработано для оценки мозговой основы различных умственных переживаний. Прежде чем они услышат сжатый сценарий, появится подсказка, которая проинструктирует их, какое ментальное состояние они должны создать в ответ на сценарий.В состоянии ТЕЛО участников просили создать ощущение тела в ответ на ситуацию, описанную в сценарии. Во время тренировки экспериментатор привел примеры различных внутренних соматовисцеральных ощущений и проинструктировал участников, как создавать и обращать внимание на эти ощущения в ответ на сценарий (подробные инструкции см. В дополнительных материалах). В состоянии ЭМОЦИИ участников просили создать определенную эмоцию в ответ на ситуацию, описанную в сценарии.Экспериментатор привел примеры нескольких конкретных эмоций (гнев, страх, печаль) и проинструктировал участника, как создавать и проявлять внимание к этим эмоциональным переживаниям в ответ на сценарий. В условии «МЫСЛЬ» участников просили создать мысль в ответ на ситуацию, описанную в сценарии. Экспериментатор объяснил, что мысль включает объективный анализ ситуации и рассуждения о том, что происходит, без культивирования каких-либо чувств или эмоций. Мы также включили условие ВОСПРИЯТИЯ, в котором участников просили создать сенсорное восприятие в ответ на ситуацию, описанную в сценарии.Экспериментатор проинструктировал участника обратить внимание на объекты в сцене и отношения между ними, не анализируя их, не испытывая эмоций или чувств. После того, как исследователь убедился, что участник понял инструкции задачи на этапе обучения, участники выполнили 8 практических испытаний, в которых они практиковали построение всех четырех мысленных переживаний.

Во время сеанса сканирования участникам было представлено 36 негативных сценариев и 12 нейтральных сценариев.Каждое испытание начиналось с 2-секундной фазы реплики , чтобы проинструктировать участников, какое психическое состояние они должны были создать в ответ на сценарий. Негативные сценарии были случайным образом объединены с тремя разными репликами, так что 12 переживались как состояния тела, 12 как эмоции и 12 как мысли. Участникам было предложено испытать 12 нейтральных сценариев в качестве восприятия, чтобы они не привыкли к негативным сценариям во многих презентациях. Данные испытаний восприятия не были включены в анализ.Задача была разбита на три 12,6-минутных прогона, каждый из которых случайным образом представлял 16 сценариев. Инструкции и сценарии были представлены через наушники; реплики и фиксирующий крест были представлены на экране, который был виден через зеркало, установленное на катушке для головы. Задача была представлена ​​с помощью программного пакета «Презентация» (Neurobehavioral Systems, Inc.).

После фазы реплики участники слушали сокращенную версию сценария в течение 10 секунд (, фаза погружения сценария ).На этом этапе участников проинструктировали использовать сокращенную версию, чтобы «испытать сценарий с точки зрения конкретного психического состояния, с которым вы получили сигнал». После фазы погружения в сценарий участники вошли в фазу опыта , где они сконструировали и развили психическое состояние, чтобы испытать его как можно более интенсивно, не меняя его, не думая и не испытывая чего-либо еще. Участники нажимали кнопку, чтобы указать, когда психическое состояние было построено и что они начали разработку (см. Addis, et al., 2007). Фаза опыта (строительство + проработка) длилась 20 секунд. После того, как фаза опыта закончилась, участники оценили яркость своего опыта и степень, в которой они были успешны в создании заданного опыта. Рейтинги выставлялись по непрерывной шкале от 0 («совсем нет») до 10 («100%, полностью»). Интервал между стимулами был установлен на 4 секунды, в течение которых крестик фиксации отображался в центре экрана.

2.3 Детали изображений

Данные изображений были собраны в Центре биомедицинской визуализации Athinoula A. Martinos с использованием 3T Siemens Magnetom Trio и 12-канальной матричной катушки для головки. Участники были ограничены в движении головы за счет использования расширяемых подушек из пеноматериала и носили наушники, безопасные для МРТ, через которые они слышали сценарии.

Каждый сеанс сканирования начинался с автоматического сканирования изображения и процедур подгонки. Затем были получены структурные T1-взвешенные мультиэхо-изображения MEMPRAGE (van der Kouwe, Benner, Salat, & Fischl, 2008) (TR = 2530 мс, TE1 = 1.64 мс, TE2 = 3,5 мс, TE3 = 5,36 мс, TE4 = 7,22 мс, угол поворота = 7 °, с однократным захватом с чередованием и размером вокселя 1,0 × 1,0 × 1,0 мм). После структурного прогона была получена 6-минутная функциональная последовательность состояния покоя, которая не будет обсуждаться далее в этой рукописи. Затем последовали три функциональных прогона, в каждом из которых было получено 378 функциональных объемов, взвешенных по T2 * (TR = 2000 мс, TE = 30 мс, угол поворота = 90 °, FOV = 200 мм, с получением чередующихся срезов и размером вокселя 3,1 × 3.1 × 4,0 мм). Общая продолжительность сеанса сканирования составила чуть более часа. После функциональных прогонов была получена 8-минутная последовательность изображений сенсора диффузора (DSI), которую мы не обсуждаем далее.

2.4 Анализ данных

Функциональные и структурные данные были предварительно обработаны и проанализированы с помощью Freesurfer 5 (http://surfer.nmr.mgh.harvard.edu/). Структурная предварительная обработка следовала стандартному протоколу Freesurfer для реконструкции и парцелляции кортикальной поверхности и объема, включая автоматическое преобразование Талаираха, нормализацию интенсивности, удаление черепа, сегментацию белого вещества и регистрацию в сферическом атласе с использованием многомерного нелинейного алгоритма регистрации (Dale, Fischl , & Sereno, 1999; Fischl, Sereno, & Dale, 1999; Fischl, Sereno, Tootell, & Dale, 1999).Функциональная предварительная обработка включала коррекцию движения, пространственное сглаживание (ядро 5 мм) и регистрацию функциональных изображений на анатомическом сканировании.

После предварительной обработки отдельные временные ряды были смоделированы с использованием канонической функции гемодинамического ответа (гамма-функция, гемодинамическая задержка 2,25; дисперсия 1,25). Матрица дизайна включала регрессоры движения и полиномиальные регрессоры помех второго порядка. Временные точки с перемещением более 2 мм были исключены из анализа. Предварительный анализ показал, что этап опыта не показал каких-либо существенных различий между построением и разработкой, поэтому мы проанализировали его как единое 20-секундное событие (строительство + проработка).Мы смоделировали функцию гемодинамического ответа (HRF) для фазы сигнала, фазы погружения в сценарий, фазы опыта и фазы оценки отдельно. Впоследствии мы выполнили анализ случайных эффектов на уровне группы для расчета контрастных карт.

2.5 Кортикальная парцелляция

Чтобы идентифицировать семь внутренних сетей, представляющих интерес для нашего анализа, мы использовали поверхностные сетевые метки, представленные в Freesufer Йео и его коллегами (2011). Эти сети были получены на основе анализа данных о состоянии покоя у 1000 здоровых молодых людей.Йео и др. использовали кластерный подход для выявления сетей функционально связанных регионов коры головного мозга. Их 7-сетевое решение было очень согласованным в ходе анализа, при этом 97,4% вершин были назначены одной и той же сети через обнаружение и набор данных репликации. Разделение кортикальной поверхности на определенные регионы было основано на кортикальном атласе Desikan-Killiany (Desikan et al., 2006). В дополнение к поверхностному функциональному анализу мы также сообщаем о результатах внутри подкоркового объема с использованием подкорковых меток, предоставленных Freesurfer (Fischl et al., 2002).

2.5.1. Проверка гипотез

Чтобы исследовать гипотезу 1 о том, что все психические состояния (состояния тела, эмоции, мысли) будут включать некоторую степень представления текущего состояния тела, концептуализации и исполнительного внимания, мы оценили общее сетевое взаимодействие для эмоций, тела. чувства и мысли во время фазы переживания с анализом конъюнктуры. Мы сосредоточились на фазе опыта , потому что в отличие от фазы погружения сценария , на этой фазе не было внешнего стимула.Следовательно, соединение отражает паттерны активации, которые обычно задействуются, когда люди генерируют определенное ментальное содержание и сосредотачиваются на своем внутреннем мире без какой-либо внешней стимуляции. Анализ конъюнкции для фазы погружения в сценарий , который показывает обычную активацию во время слушания и погружения в сценарий в разных состояниях психического состояния, представлен в — в дополнительных материалах. Каждый анализ конъюнкции был реализован путем взятия минимума абсолютного значения в каждой вершине через фокус тела vs.фиксация, эмоция против фиксации и мысль против контрастов фиксации. Впоследствии мы определили кластеры в соединении, которые охватывали не менее 100 непрерывных вершин, все из которых достигли порога значимости p <0,001. Мы также выполнили анализ совокупности объема, сосредоточив особое внимание на подкорковых структурах, выявив кластеры, охватывающие не менее 20 непрерывных вокселей, все достигающие значимости p <0,0001 (см. Дополнительные материалы).

Таблица 3

Значимые кластеры для анализа сочетаний телесных чувств, эмоций и мыслей во время фазы переживания .

9038al8 левый верх 3,18

Регион	Сеть Разделение	Tal X	Tal Y	Tal Z	k	max
левый верхний фронтальный / SMA / aMCC	S / FP / DA	−24,8	−1,3	41,4	7857	7.46
левый передний островок / vlPFC	S / D	−46,4	12,5	2,1	4682	5,96
правый верхний фронтальный / SMA / aMCC	S			5,3	56,3	2957	5,96
левый прецентральный	SM	−33,5	−19,4	38,8	1708	5,61
левый верхний / верхний 905 56 пар. −35.2	−35,3	35,8	2482	5,47
правый передний островок	S	34,7	3	4,9	814	5,36
−21,6	−57,3	56	656	5,28
левый супрамаргинальный / TPJ	S	−53,8	−39,8	31,9	864	5.04
rh pars opercularis	S	43,3	10,2	5,6	568	4,76
левый lOFC	FP / D	−39,7	37,4	−39,7	37,4 900 1176	4,69
левая верхняя теменная	DA	−16,5	−48,3	57,9	404	4,54
левая прецентральная	DA	−51.3	4,8	26,9	292	4,22
правый передцентральный	VA	54,7	5,3	10,4	295	4,11
905 DA прецентральный	−9,1	51,8	581	4,08
правая часть треугольной формы	D	49,2	27,5	0,4	220	3.66
левый dlPFC	FP	−41,1	35,1	17,5	486	3,62
левый dlPFC	FP	−22,6	5 14,8
правая затылочная доля *	V	22,6	−95,3	1,6	242	−4,27

Таблица 4

Кластеры активации в подкорковых областях и анализ контраста

908 правый 9038 правый

	Область	Tal X	Tal Y	Tal Z	k	max
Соединение	lh pars opercularis (пик) /
очков опыта	lhpallidum / скорлупа	-43.6	10,7	0,4	1714	6,57
	правый мозжечок	29,7	−58,2	−18,1	279	5,53
5,53
−57,2	−36,7	96	5,29
	левый мозжечок	−43,6	−54,6	−23,3	39	5.05
	левый мозжечок	−29,7	−50,7	−23,5	47	4,98
	правый мозжечок	7,9 −	−52,1		4,96
Ощущение тела по сравнению с	lh thalamus / pallidum	−7,9	0	6,5	186	4,06
мысль	правый хвостатое / 15 таламус / паллидум	.8	−11,7	18,1	99	3,75
сценарий погружения	левый мозжечок	−37,6	−54,7	−25	55	3,54
Эмоции против мысли	правый мозжечок	29,7	−43,6	−37,4	66	4,29
сценарий погружения	правый мозжечок	13.8	−44,7	−20,5	22	4,00
	средний мозжечок	0	−60,3	−21,4	25	3,46

Проверить 2 сети будут по-разному влиять на каждый вид психического состояния, мы сначала выполнили анализ области интересов (ROI), используя сетевые метки Yeo et al. Каждая из сетей Йео и др. Была преобразована в индивидуальную корковую поверхность каждого участника, используя сферическое пространство в качестве промежуточного пространства регистрации.Из полученных семи ROI, каждая из которых представляет интересующую сеть, мы извлекли бета-веса (процентное изменение сигнала) для каждого контраста, сравнивая психическое состояние с фиксацией (погружение в сценарий и опыт отдельно). Эти бета-веса были проанализированы с помощью однофакторного ( психического состояния ) дисперсионного анализа с повторными измерениями с тремя уровнями (тело, эмоции, мысли). Если предположение о сферичности не соблюдалось, представляются скорректированные тесты Greenhouse-Geisser. Простые эффекты значимы при p <.05 представлены в тексте, когда основной эффект достиг значимости.

В качестве еще одной проверки Гипотезы 2 мы провели сопоставление трех категорий психических состояний по всей поверхности коры. Это позволило нам напрямую сравнивать психические состояния без сравнения с фиксацией. Сравнение с фиксацией могло ограничить шанс найти различия в вовлечении сети по умолчанию в анализе конъюнкции и анализе ROI (см. Stark & ​​Squire, 2001).Кроме того, контрастирование всего мозга позволило нам проверить, отражают ли результаты ROI участие одного отдельного субрегиона в каждой сети или действительно ли результаты отражают распределенную сеть. Мы локализовали кластеры активности с помощью поверхностных меток от Yeo et al. (2011) и поверхностный кортикальный атлас Desikan-Killiany (Desikan et al., 2006). Мы сравнили три категории психических состояний в рамках сценария погружения и фазы опыта по отдельности.Чтобы исправить множественные сравнения, мы выполнили полуавтоматическое моделирование методом Монте-Карло, реализованное в Freesurfer 5. Этот метод выполняет моделирование для получения оценки распределения максимального размера кластера при нулевой гипотезе. Следуя этому методу, мы идентифицировали кластеры с вершинным порогом p <0,01 и кластерным порогом p <0,05 (т. Е. Кластеры с вероятностью ниже порога p < .05 появится во время моделирования нулевой гипотезы).Помимо кластеров на поверхности мозга, мы сообщаем о подкорковых кластерах с порогом p <0,001 (без коррекции) и размером кластера k > 20.

4. Обсуждение

Насколько нам известно, Настоящий нейровизуализационный эксперимент является первым явным испытанием конструкционистской функциональной архитектуры разума, оценивая как сходства, так и относительные различия нейронных коррелятов телесных чувств, эмоций и мыслей. Наши результаты подтверждают конструкционистскую гипотезу о том, что психические состояния лучше всего понять, исследуя относительные различия в задействовании распределенных сетей, которые поддерживают психологические процессы, которые участвуют в создании различных психических состояний.Эти результаты прямо ставят под сомнение точку зрения факультетов психологии, согласно которой разные классы психических состояний категорически различаются на уровне организации мозга. Кроме того, наш метод погружения в сценарий открывает новые возможности для использования фМРТ для понимания основных строительных блоков разума.

4.1. Психические состояния имеют общие психологические «ингредиенты»

Мы обнаружили доказательства того, что телесные чувства, эмоции и мысли, хотя и различны субъективно, в каждом из них участвует одни и те же распределенные сети мозга, которые можно описать применительно к основным психологическим процессам.Там, где это возможно, мы почерпнули знания о функциях сети из литературы, но эта область находится только на самых ранних стадиях обсуждения психологических функций внутренних сетей. В результате предыдущие исследования, дающие четкое функциональное описание психологических процессов в сетях, немногочисленны (за исключением сети по умолчанию; например, Buckner & Carroll, 2007; Schacter, Addis, & Buckner, 2007; Spreng, et al. др., 2009). Однако существует множество исследований отдельных областей мозга в каждой сети.Таким образом, при обсуждении наших результатов мы обсуждаем функции отдельных регионов, составляющих сети, чтобы мотивировать понимание участия сети в целом в базовом психологическом процессе, который влияет на все психические состояния.

4.1.1 Сеть значимости

Одним из наиболее заметных открытий было общее участие сети значимости в чувствах, эмоциях и мыслях тела. Мы предположили, что сеть значимости поддерживает представления аффективных состояний, чтобы направлять внимание и поведение (Lindquist & Barrett, в обзоре; Medford & Critchley, 2010).Эта гипотеза согласуется с выводами о том, что сеть значимости демонстрирует повышенную активность в задачах, требующих распределения внимания на вызывающие воспоминания или поведенческие стимулы (Corbetta, Patel, & Shulman, 2008; Corbetta & Shulman, 2002; Nelson, et al., 2010; Сили и др., 2007). Как было определено Yeo et al., Сеть выступов состоит из передней и средней части островка, задних частей vlPFC (pars opercularis), аспектов передней средней коры головного мозга (aMCC) и передней части TPJ (супрамаргинальной извилины). ).В нашем исследовании мы обнаружили повышенную активность особенно в aMCC, дополнительной моторной области (SMA), дорсальной части передней островковой доли (AI), pars opercularis (BA 44) и левом височно-теменном соединении (TPJ) во всех областях. психические состояния. Мы обсудим каждый из этих результатов по очереди.

Результат, в котором телесные чувства, эмоции и мысли коллективно задействовали SMA, согласуется с ролью SMA во внутренне обусловленных действиях (Nachev, Kennard, Husain, 2008). Этот паттерн активности может отражать моторные процессы, связанные с нажатием кнопки, посредством которых участники указывали, что они сконструировали психическое состояние во время фазы опыта.

Наш вывод о том, что TPJ задействован во всех психических состояниях, согласуется с исследованиями, которые показывают повышенную активность во время чувства свободы воли над собственным телом (обзоры см. В Decety & Grezes, 2006; Tsakiris, Constantini & Haggard, 2008) и при отображении состояния тела другого человека (как при эмпатии Lamm, et al., 2010). Действительно, повышенная активность TPJ часто наблюдается, когда один человек занимается теорией разума — или пытается понять содержание разума другого — в целом (Saxe & Kanwisher, 2003).

Результат того, что AI и aMCC были задействованы в разных психических состояниях, согласуется с исследованиями, которые показывают активацию этих областей во время интероцепции (Critchley et al., 2003; Critchley, et al., 2004) и субъективными переживаниями в целом (Craig, 2002, 2009). Действительно, недавний метаанализ обнаружил повышенную активность в регионах, составляющих значительную сеть Йео и др. (Включая AI, aMCC, vlPFC, таламус и миндалевидное тело) во время переживания неприятного основного аффекта (Hayes & Northoff, 2011).В другой недавней статье многие из этих регионов (вентральный ИИ, таламус и миндалевидное тело) были связаны с переживанием аффективного возбуждения при просмотре негативных изображений (Touroutoglou et al. В печати). Наши результаты согласуются с обоими этими исследованиями, поскольку мы обнаружили активность в аналогичных регионах в пределах сети значимости сценариев, которые были неприятными и очень возбуждающими. Таким образом, наши результаты не могут говорить о том, участвует ли сеть значимости во всех основных аффективных состояниях, поскольку мы не включали позитивные сценарии в наше исследование.Однако в предыдущем метаанализе (Вейджер, Барретт, Блисс-Моро, Линдквист, Дункан, Кобер и др., 2008 г.) мы обнаружили повышенную активность в аспектах ИИ и МКК в сторону приятных основных аффективных состояний, что согласуется с нашей гипотезой. что регионы, составляющие сеть значимости, связаны с опытом всех основных аффективных состояний. Относительная роль сети значимости в отношении неприятного и приятного основного аффекта должна стать темой будущих исследований.

Что касается наших открытий, касающихся ИИ, важно отметить, что сеть значимости (называемая «вентральным вниманием» Yeo et al., 2011), использованные в настоящем исследовании, охватывали как дорсальный, так и вентральный аспекты. Однако в литературе есть свидетельства того, что ИИ может быть функционально разделен на дорсальный и вентральный аспекты, при этом дорсальные аспекты функционально связаны с аМСС и относительно более вовлечены в задачи, в которых информация о теле используется для направления внимания (Kurth, Zilles, Fox, Laird, & Eickhoff, 2010; Touroutoglou, et al., В печати; Wager & Barrett, 2004). Вентральные аспекты ИИ, напротив, функционально связаны с вентромедиальной префронтальной корой и относительно больше задействованы в задачах, связанных с переживанием основных аффективных чувств (Hayes & Northoff, 2011; Touroutoglou, et al., в прессе; Wager & Barrett, 2004). Активации, которые мы наблюдали в ИИ, были в основном в спинной части, что может отражать роль этой области в устойчивом внимании к важной информации (см. Lindquist & Barrett, в обзоре; Medford & Critchley, 2010; Seeley et al., 2007). . Такая заметность могла быть особенно важной в нашей задаче по погружению, потому что участники переключали внимание между различными источниками информации (например, внутренние ощущения против внешних ощущений), когда они активно создавали психические состояния.

Наши результаты показывают, что репрезентации телесных ощущений играют роль, выходящую за рамки физических ощущений в теле или аффективных состояний, таких как эмоции. В любой ситуации, когда людям представлена ​​вызывающая воспоминания или поведенческая информация, сеть значимости будет определять направление внимания на основе телесных ощущений, независимо от того, направлены ли люди на переживание эмоции или объективное размышление о ситуации. Этот вывод согласуется с несколькими недавними предположениями в литературе о том, что телесные сигналы являются повсеместным компонентом психической жизни, в том числе в состояниях, связанных с восприятием (Barrett & Bar, 2009; Cabanac, 2002), суждением (Clore & Huntsinger, 2007), задачами, включающими усилия (Critchley, et al., 2003), и в сознании в целом (Craig, 2009; Damasio, 2000). Этот вывод также согласуется с недавними исследованиями, демонстрирующими, что представление концепций эмоций включает моделирование аффективных состояний и состояний тела (Oosterwijk, Rotteveel, Fischer, & Hess, 2009; Oosterwijk, Topper, Rotteveel, & Fischer, 2010), а также с исследованиями, которые предполагают что представления состояний тела участвуют, когда участники понимают словесные описания «когнитивных» состояний (например, мышление, запоминание или внезапное озарение) (Oosterwijk et al., 2012).

4.1.2 Лимбическая сеть

Вопреки нашему прогнозу, наши результаты не выявили устойчивой активации корковых аспектов лимбической сети, как было выявлено Йео и др. (2011) во время переживания телесных чувств, эмоций и мыслей. Однако наш анализ продемонстрировал вовлечение подкорковых частей лимбической сети, которые менее восприимчивы к выпадению сигнала, особенно в паллидуме и скорлупе. Исследования, предполагающие, что базальные ганглии играют роль в мотивированном поведении (Graybiel, 2005, 2008), согласуются с гипотезой о том, что эти структуры участвуют в генерации основных аффективных состояний.Например, функция базальных ганглиев показывает взаимосвязь с тяжестью симптомов при расстройствах, при которых генерация аффектов нарушена. В частности, степень связи базальных ганглиев с другими областями в пределах предполагаемой сети генерации основных аффектов, таких как вентромедиальная префронтальная кора головного мозга, связана с тяжестью симптомов депрессии (Marchand et al., 2012), а поражения базальных ганглиев приводят к большей частоте возникновения депрессия после инсульта, чем поражения в других частях мозга (Morris, Robinson, Raphael, & Hopwood, 1996; Vataja et al., 2004).

Миндалевидное тело, другая подкорковая структура в нашей предполагаемой лимбической сети, в нашем исследовании не продемонстрировало повышенной активности. Хотя предполагается, что миндалевидное тело обычно участвует в эмоциях, более пристальный взгляд на литературу показывает, что активность миндалевидного тела с большей вероятностью будет происходить во время сенсорного восприятия поведенческих стимулов, чем во время внутренне сфокусированного опыта аффективных психических состояний, как это произошло в наша задача (метаанализ см. в Costafreda et al.2008; Lindquist et al. в прессе). В соответствии с нашими выводами недавнее исследование не смогло зафиксировать повышенную активность миндалины, когда участники испытывали социальный стресс в сканере (Wager et al. 2009).

4.1.3 Сеть по умолчанию

Мы обнаружили общее участие сети по умолчанию в ментальных состояниях, что согласуется с гипотезой о том, что эта сеть необходима для построения ситуативной концептуализации, которая создает состояние тела, эмоции или мысли. Гипотеза о том, что сеть по умолчанию поддерживает концептуализацию, согласуется с ролью сети по умолчанию в атрибуции психического состояния (Mitchell, et al., 2005), эмоциональный опыт (Kober, et al., 2008; Lindquist, Wager, Kober, et al., В печати), воспоминания об автобиографическом прошлом (Addis, et al., 2007; Spreng & Grady, 2010), спонтанное мышление (Andrews-Hanna, Reidler, Huang, & Buckner, 2010) и семантическая и концептуальная обработка (Binder, et al., 2009; Visser, Jefferies, & Lambon Ralph, 2010). Мы предполагаем, что то, что объединяет эти разрозненные области, — это процесс концептуализации, в котором репрезентации предшествующего опыта используются для построения репрезентаций прошлого, будущего или настоящего момента.Эти области необходимы для придания значения действиям других, для придания значения своему собственному базовому аффективному состоянию, для вспоминания предшествующего опыта во время примеров памяти и спонтанного мышления и для представления значения концепций путем моделирования экземпляров категорий (для обсуждения, см. Lindquist & Barrett, на обзоре; Lindquist, Wager, Kober, et al., в печати).

Сеть по умолчанию, как определено Йео и др., Состоит из аспектов медиальной префронтальной коры (mPFC), аспектов треугольной части и орбитальной части, верхней височной доли, угловой извилины и аспектов предклинья. .В нашем исследовании мы обнаружили общее вовлечение боковой орбитофронтальной коры и треугольной части (BA 45) через телесные чувства, эмоции и мысли. Эти области были особенно связаны с семантической обработкой (Binder et al. 2009; Visser et al. 2010) и могут отражать подсеть (см. Yeo et al. 2011, 17-network parcellation; Smith et al. В печати) внутри сеть по умолчанию, которая специально поддерживает язык (Lindquist & Barrett, на рассмотрении; Smith et al. в печати).Примечательно, что наш анализ конъюнкций не привел к увеличению активности во всей сети по умолчанию. Однако наш анализ конъюнкции не привел к значительному уменьшению в основных регионах сети по умолчанию, предполагая, что телесные чувства, эмоции и мысли задействовали сеть по умолчанию в той же степени, что и спонтанные мысли, наблюдаемые во время фиксации (Эндрюс -Hanna et al.2010). Поскольку многие основные области в сети по умолчанию (например, mPFC, PCC) демонстрируют повышенную активацию во время фиксации и, таким образом, проявляются как пониженная активность во время других задач (отсюда и название сети «по умолчанию»; Raichle et al., 2001), мы, вероятно, поставили себя в невыгодное положение, обнаружив устойчивое увеличение сети по умолчанию во время построения психического состояния, сравнивая активность задачи с фиксацией. В соответствии с этой интерпретацией мы обнаружили прогнозируемую активацию в классических областях по умолчанию (например, mPFC, PCCC) в нашем контрастном анализе (описанном ниже), когда мы сравнивали один тип психического состояния с другим.

4.1.4 Лобно-теменная сеть

Мы обнаружили общее участие аспекта лобно-теменной сети в состояниях тела, эмоциях и мыслях, предполагая, что все эти психические состояния связаны с исполнительным вниманием.Области мозга в этой сети, как правило, имеют повышенную активность во время «контроля внимания сверху вниз» (Corbetta & Shulman, 2002), например, при «поддержании памяти» (Cole & Schneider, 2007), «представлении правил» (Crone, Wendelken, Donohue, & Bunge, 2006) и «планирование» (Fincham, Carter, van Veen, Stenger, & Anderson, 2002). Мы предполагаем, что эта сеть модулирует активность в других функциональных сетях, чтобы помочь создать экземпляр психического состояния. Активность в этой сети может отражать когнитивный контроль, необходимый для реализации процессов концептуализации основного аффекта.Лобно-теменная сеть, как было определено Yeo et al., Состоит из аспектов дорсолатеральной префронтальной коры, аспектов поясной коры, лобного острова и аспектов нижней теменной доли и предклинья. В нашем исследовании в дорсолатеральной префронтальной коре наблюдалась повышенная активность телесных чувств, эмоций и мыслей.

4.2 Различные профили или «рецепты ингредиентов» по-разному влияют на разные психические состояния

Хотя одни и те же распределенные сети мозга участвовали в телесных чувствах, эмоциях и мыслях, мы также обнаружили доказательства того, что разные сетевые профили были связаны с каждой категорией психического состояния .По сравнению с мыслями, телесные ощущения включали относительно большее увеличение активности в сети значимости (т. Е. Дорсальный передний островок с двух сторон, левый vlPFC, включая pars opercularis, и правый aMCC). Эмоции также продемонстрировали повышенную активацию в сети значимости по сравнению с мыслями (то есть в левом vlPFC, правом aMCC и правом TPJ), хотя и в немного разных областях. Кроме того, телесные ощущения задействовали подкорковые области, которые, как предполагается, участвуют в основной аффективной генерации, такие как таламус, паллидум и хвостатое тело, в большей степени, чем мысли.

По сравнению с телесными ощущениями, эмоции включали относительно большее участие сети по умолчанию, особенно в левой передней височной доле (ATL). Аспекты ATL являются частью сети по умолчанию и связаны с представлением концептуальных знаний (Binder, et al., 2009; Visser, et al., 2010). Эти данные предполагают, что переживание эмоции по сравнению с состоянием тела характеризуется более сильным вовлечением процесса концептуализации для придания значения телесным ощущениям в данный момент.Эти результаты согласуются с поведенческими данными, демонстрирующими, что такие понятия, как «гнев» или «страх», используются для преобразования телесных ощущений в переживание эмоции (например, Lindquist & Barrett, 2008a). Точно так же истончение коры при ATL из-за нейродегенеративного заболевания ухудшает способность пациентов воспринимать эмоциональные выражения лица как примеры дискретных эмоциональных чувств (например, гнев против страха) (Lindquist, Gendron, Barrett, & Dickerson, рассматривается).

Мысли также продемонстрировали большее вовлечение сети по умолчанию (двусторонняя верхняя височная извилина, левая предклинье и левая мПФК) по сравнению с телесными ощущениями.Кроме того, несколько регионов в сети по умолчанию, включая левую и правую верхнюю височную извилину и левую mPFC, продемонстрировали относительно большее увеличение активности, когда участники генерировали мысли, чем когда они генерировали эмоции. Этот вывод согласуется с нашим предположением о том, что концептуализация играет большую роль в ментальных состояниях, когда людям необходимо планировать, ассоциировать и размышлять над ситуацией (мыслью), чем в ментальном состоянии, в котором основное внимание уделяется телесным ощущениям. Более того, это открытие также предполагает, что мысль может включать процесс концептуализации в большей степени, чем эмоции.Эта интерпретация согласуется с устойчивым участием сети по умолчанию в памяти и предсказании будущего (Addis, et al., 2007), теории разума (Spreng & Grady, 2010), семантической памяти (Binder, et al., 2009; Visser, et al., 2010) и другие так называемые «когнитивные» психические состояния, связанные с репрезентацией предшествующего опыта.

Конкретная комбинация активации в регионах в сети по умолчанию и в регионах в сети значимости (как видно из анализа конъюнкции) во время мысли и эмоций согласуется с недавним исследованием, которое продемонстрировало связь между регионами сети по умолчанию (rTPJ, vmPFC и PCC / preduneus), аспекты сети значимости (передний островок, SMA, aMCC) и первичной сенсомоторной коры во время задач ментализации (Lombardo et al., 2009). Интересно, что эта модель взаимосвязи возникла как тогда, когда участники мысленно относились к себе, так и когда они мысленно относились к другим, предполагая перекрытие между двумя процессами, которые были разделены в литературе. По мнению авторов, этот паттерн связности предполагает взаимодействие между «воплощенными / основанными на симуляции представлениями» и областями, которые поддерживают «высокоуровневую ментализацию, основанную на умозаключениях». Эта точка зрения согласуется с конструкционистской точкой зрения, согласно которой представления сенсомоторных и соматовисцеральных ощущений сочетаются с концептуализацией для создания определенного ментального содержания.В будущих исследованиях следует оценить степень, в которой сеть значимости и сеть по умолчанию различаются с точки зрения функциональной связи между эмоциями, состояниями тела и мыслями. Например, одна из гипотез состоит в том, что исходные области в сети значимости и сети по умолчанию демонстрируют большую взаимосвязь во время эмоций и мыслей (которые требуют большей концептуализации) по сравнению с телесными чувствами.

Хотя у нас не было априорных гипотез об относительной вовлеченности лобно-теменной сети в психические состояния, мы наблюдали, что эта сеть была относительно более активной, когда люди сосредоточивались на чувствах своего тела, чем когда люди генерировали эмоции.Это открытие дает некоторое понимание для лучшего понимания расстройств, связанных с чрезмерной бдительностью (например, паническое расстройство и симптоматика тревоги; Schmidt, Lerew, & Trakowski, 1997). Повышенная активность лобно-теменной сети также может быть истолкована как свидетельство того, что участникам было труднее создавать ощущения тела, чем создавать эмоции или мысли в нашей задаче, хотя их субъективные оценки не поддерживали эту интерпретацию.

4.3 Последствия

Настоящие результаты представляют несколько иную функциональную архитектуру основных строительных блоков человеческого разума, чем то, что предполагается с точки зрения факультета психологии.В отличие от традиционных подходов факультетской психологии, которые были популярны в когнитивной нейробиологии в течение последних трех десятилетий, наши результаты показывают, что полезно использовать конструкционистские рамки при попытке понять, как мозг создает ментальные состояния, в которых мысли и чувства возникают из сочетание внутренних сетей. Эти сети можно описать в терминах основных, общих психологических компонентов предметной области (таких как основной аффект, концептуализация, исполнительное внимание и экстероцептивное ощущение), которые можно наблюдать как элементы множества психических состояний, составляющих человеческий разум.Наши результаты показывают, что в рамках этой функциональной архитектуры продуктивно сосредоточиться на широкомасштабных внутренних нейронных сетях при интерпретации данных функциональной нейровизуализации. Эта идея согласуется с растущим призывом к сетевому пониманию функций мозга (Bullmore & Sporns, 2009; Fuster, 2006; Goldman-Rakic, 1988; McIntosh, 2000; Mesulam, 1998; Pessoa, 2008). Наши результаты также подчеркивают важность изучения распределенных паттернов активации мозга для понимания психических состояний с различным содержанием, а не сосредоточения внимания на отдельных областях.В наиболее экстремальной версии этого подхода психологическая функция существует как функциональное взаимодействие этих областей, так что изолированные области выполняют различные психологические функции в зависимости от того, с чем они связаны в конкретном случае. В будущих направлениях будет важно использовать многомерные методы (например, McIntosh, Bookstein, Haxby, & Grady, 1996), функциональный анализ связности и другие нейроинформатические подходы, которые позволят исследователям понять, как отдельные области мозга работают вместе, чтобы создать базовый экземпляр. психологические процессы при психических состояниях.

Во-вторых, настоящие открытия проливают новый свет на функции определенных областей мозга, поскольку они вносят вклад в широкомасштабные функциональные сети. Например, мы обнаружили повышенную активацию в области, известной как TPJ, во всех психических состояниях в нашем исследовании. Тем не менее, TPJ иногда называют «нейронным коррелятом» восприятия мыслей других людей, исходя из предположения, что он последовательно и специально выполняет нейронные вычисления для теории разума (Saxe & Kanwisher, 2003; Young, Cushman, Hauser, & Saxe, 2007 ).Наши результаты показывают, что TPJ вряд ли будет играть такую ​​специфическую роль (аналогичную точку зрения см. Mitchell, 2008), поскольку его аспекты (например, надмаргинальная извилина) являются частью более крупной сети значимости, в которой мы наблюдали повышенную активность во время генерации. собственных психических состояний (а не просто размышления о чужом опыте) (другое обсуждение см. Decety & Grezes, 2006). Если сеть значимости (включая TPJ) участвует (по крайней мере частично) в представлении основного аффекта, это объясняет ее участие в задачах, связанных как с генерацией, так и с восприятием ментальных состояний.В исследованиях восприятия психического состояния другими (например, в теории разума) TPJ мог иметь повышенную активность, потому что другие люди являются значимыми стимулами (и, следовательно, представлены как имеющие основную аффективную ценность) (Mitchell, 2008). В качестве альтернативы может потребоваться моделирование основного аффективного состояния другого человека, когда он пытается понять, что он думает и чувствует (т. Е. Теория разума опирается на воплощение аффективных состояний; Ломбардо и др., 2009). Еще другие аспекты TPJ (угловая извилина) являются частью сети по умолчанию, участвующей в концептуализации.Одна из возможностей состоит в том, что роль TPJ зависит от его «нейронного контекста», в котором функция области мозга зависит от других областей, с которыми она функционально связана в данный момент времени (например, McIntosh, 2000). Другая возможность состоит в том, что существуют разные функциональные подобласти TPJ, которые по отдельности вносят вклад в основной аффект и концептуализацию. Эта схема для понимания функции области мозга также применима к другим областям, которые показали повышенную активность в нашем исследовании (например, MPFC, aMCC, островок), которые в литературе приписываются определенным психическим состояниям (например,g., самореференционная обработка; Келли и др., 2002; например, конфликт; Кернс, 2004; например, отвращение; Wicker, et al., 2003).

4.4. Ограничения

Результаты настоящего исследования породили вопросы, которые могут стать темой будущих исследований. Например, неожиданным открытием было то, что различия между психическими состояниями возникали на разных этапах экспериментальной задачи. Например, различия в активности в сети значимости были наиболее выражены между психическими состояниями, когда участники погружались в сценарий.Напротив, фаза переживания не показала различий в пределах сети значимости между телесными чувствами, эмоциями и мыслями, предполагая, что все психические состояния в одинаковой степени включали аффективные процессы во время фазы переживания. Эти результаты можно понять, если учесть, что телесные чувства формировались быстрее, чем эмоции и мысли. Участники могли начать формирование телесных ощущений на ранней стадии фазы погружения, что соответствовало более сильному вовлечению сети значимости во время погружения и более короткому времени реакции во время фазы опыта.Тем не менее, эта интерпретация не объясняет более сильного вовлечения сети значимости во время фазы погружения в эмоции. Другая возможная интерпретация этого открытия заключается в том, что подсказка участникам испытать состояние тела или эмоции заставила их обратить внимание на тело и аффективные детали сценария за исключением других деталей, тогда как в мыслях они обращали внимание на не связанные с телом / аффективные детали. Мы не можем исключить такую ​​интерпретацию с учетом параметров дизайна исследования.Одним из способов прояснения этого вопроса в будущих исследованиях было бы запретить участникам видеть сигнал до тех пор, пока они не услышат сценарий. Тем не менее, третья интерпретация этого открытия заключается в том, что телесные чувства и эмоции задействуют сеть значимости больше, чем мысли, но только в начальные моменты опыта (например, когда он изначально создается), а не по мере того, как опыт сохраняется с течением времени. То есть относительное участие различных распределенных сетей во время создания психических состояний может зависеть не только от типа психического состояния — оно также может зависеть от временного хода состояния.Этот вопрос — тема будущих исследований.

Еще один результат настоящего исследования, заслуживающий большего экспериментального внимания, — это открытие, что состояния тела и мысли более отличаются друг от друга, чем от эмоций. Хотя возможно, что наши манипуляции эмоциями были менее устойчивыми, чем другие экспериментальные условия, или что участники не адекватно создавали эмоции в ответ на сценарии, эта интерпретация не подтверждается результатами нашего самоотчета.Участники сообщили, что они так же успешно создавали эмоции, как состояния тела и мысли, и что они испытывали эмоции так же ярко, как и другие состояния. В будущих исследованиях следует попросить участников оценить специфичность, с которой они испытали каждое состояние, от испытания к испытанию. Окончательная интерпретация этого открытия, которая была априори предсказана нашей конструкционистской точкой зрения, состоит в том, что по замыслу (а не в результате экспериментальной неудачи) эмоции разделяют многие «ингредиенты», которые также включают как состояния тела, так и мысли.Мы предположили (Barrett, 2006) и продемонстрировали (Lindquist & Barrett, 2008a) в другом месте, что эмоции — это состояния, которые одновременно являются аффективными и концептуальными. В будущих исследованиях следует продолжить изучение того, в какой степени эмоции представляют собой психические состояния, состоящие как из аффективных, так и из концептуальных компонентов.

Наконец, ограничение настоящего исследования состоит в том, что в нем не измерялись индивидуальные различия в когнитивных способностях, которые могли ограничивать способность участников конструировать психические состояния.Одна из гипотез конструкционистской структуры состоит в том, что люди с большей емкостью рабочей памяти смогут лучше получить доступ к соответствующей концептуальной информации и запретить несоответствующую концептуальную информацию во время построения ментальных состояний (Barrett, Tugade & Engel, 2004; Lindquist & Barrett, 2008b). Таким образом, в будущем было бы интересно смоделировать степень, в которой люди с большей емкостью рабочей памяти не только более успешны в такой задаче, но и с большей вероятностью будут иметь дискретные и устойчивые психические состояния в целом.

4.5 Будущие направления

В данной статье мы попытались описать каждую внутреннюю сеть с психологической точки зрения. Важно признать, что эти психологические описания являются первой гипотезой и только отправной точкой. В будущих исследованиях будет важно продолжить определение и уточнение конструкционистских рамок, которые мы изложили в этой и других статьях (Barrett, 2006, 2009; Barrett et al., 2007; Barrett, Lindquist, & Gendron, 2007; Барретт, Мескита и др., 2007; Линдквист и Барретт, 2008a, 2008b; Линдквист, Вейджер, Блисс-Моро и др. В печати; Линдквист, Вейджер, Кобер и др. В печати; Wilson-Mendenhall и др., 2011). Лучшие психологические описания существующих сетей, несомненно, будут меняться по мере накопления данных с течением времени. Возможно, дальнейшая цель состоит в том, чтобы описать психологически самые основные «общие знаменатели», которые свяжут ряд находок в разных областях задач, которые на первый взгляд кажутся очень разными (см. Lindquist & Barrett, в обзоре).Например, определение сети значимости как функциональной группы, которая представляет основную аффективную информацию от тела для направления внимания и поведения, объясняет не только роль этой сети в эмоциях, но и в фокусе внимания, мониторинге производительности, языке, обработке сенсорных данных и т. Д. сознание в целом (обзоры см. Craig, 2009; Nelson, et al., 2010). Важно отметить, что конструкционистская концепция не просто переименовывает сети, чтобы соответствовать одной конкретной теоретической точке зрения.Вместо этого он пытается предоставить функциональные описания распределенных сетей, которые содержат многолетние нейровизуализационные исследования эмоций, памяти, мышления, семантики и так далее, чтобы пролить новый свет на то, как сознание отображается на мозг.

Анализ внутренних сетей остается важным направлением будущих исследований, поскольку наука пытается определить самые основные общие знаменатели психологического опыта. Например, явное моделирование времени позволило исследователям идентифицировать пространственно различные внутренние сети, которые также максимально различны с точки зрения их временной динамики (Smith et al., в прессе). Smith et al. продемонстрировать, например, что сеть по умолчанию может быть далее проанализирована на определенные во времени подсети, каждая из которых может иметь различные психологические функции (например, язык v., представляющий предыдущий опыт). Благодаря таким уточнениям исследователи будут лучше оснащены для обнаружения строительных блоков психических состояний.

Наконец, хотя конструктивный подход все еще недостаточно определен, а дальнейшая проработка и уточнение имеют решающее значение, наши результаты дополняют растущий объем литературы, в которой предполагается, что факультетская психология должна быть отброшена как научная основа для понимания того, как мозг создает разум.Результаты нашего исследования показывают, что мозг не может быть разделен на разные области для разных умственных способностей, которые соответствуют уникальным умственным переживаниям индивидуально. Как возникающее явление, психические состояния с особой феноменологией, такие как телесные чувства, эмоции и мысли, не обязательно локализуются в отдельных регионах (или даже сетях) в человеческом мозгу. Люди обладают способностью испытывать самые разные психические состояния, и только изучая это разнообразие, мы сможем, наконец, понять основные строительные блоки, из которых они состоят.

Эмоции, телесные ощущения и мысли разделяются распределенными нейронными сетями

Багби, Р.М., Тейлор, Дж. Дж., Паркер, Дж. Д. А., 1994. Торонто Alexithymia из двадцати пунктов. Шкала

: II. Конвергентная, дискриминантная и одновременная валидность. J. Psychosom. Res. 38,

33–40.

Бэндлер Р., Шипли М.Т., 1994. Столбчатая организация периакведуктального среднего мозга

серый: модули для выражения эмоций? Trends Neurosci. 17 (9), 379–389.

Бар, м., 2004. Визуальные объекты в контексте. Nat. Rev. Neurosci. 5, 617–629.

Бар, М., Кассам, К.С., Гуман, А.С., Бошян, Дж., Шмид, А.М., Дейл, А.М., и др., 2006.

Облегчение визуального распознавания сверху вниз. Proc. Natl. Акад. Sci. 103 (2), 449–454.

Барретт Л.Ф., 2006. Разрешение парадокса эмоций: категоризация и переживание

эмоций. Чел. Soc. Psychol. Ред. 10 (1), 20–46.

Барретт Л.Ф., 2009. Будущее психологии: соединение разума с мозгом.Перспектива.

Psychol. Sci. 4, 326–339, http://dx.doi.org/10.1111/j.1745-6924.2009.01134.x.

Барретт Л.Ф., 2011. Соединение теории идентичности токена и теории супервентности через психологическое построение

. Psychol. Inq. 22 (2), 115–127.

Барретт Л.Ф., 2012. Эмоции реальны. Эмоция 12, 413–429.

Барретт, Л.Ф., Бар, М., 2009. Взгляните на это с чувством: аффективные прогнозы в человеческом мозге.

Philos. Пер. R. Soc. Лондон. B Biol.Sci. 364, 1325–1334.

Барретт, Л.Ф., Блисс-Моро, Э., 2009. Аффект как психологический примитив. Adv. Exp. Soc.

Psychol. 41, 167–218.

Барретт, Л.Ф., Тугаде, М.М., Энгл, Р.В., 2004. Индивидуальные различия в рабочей памяти —

емкость и теории двойственного процесса разума. Psychol. Бык. 130, 553–573.

Барретт, Л.Ф., Линдквист, К.А., Блисс-Моро, Э., Дункан, С., Гендрон, М., Мизе, Дж., Бреннан,

Л., 2007a. О мышах и людях: естественные эмоции в мозгу млекопитающих? Ответ

Панксеппу и Изарду.Перспектива. Psychol. Sci. 2 (3), 297–312.

Барретт, Л.Ф., Линдквист, К.А., Гендрон, М., 2007b. Язык как контекст восприятия

эмоции. Trends Cogn. Sci. 11 (8), 327–332.

Барретт, Л.Ф., Мескита, Б., Охснер, К.Н., Гросс, Дж. Дж., 2007c. Переживание эмоций.

Анну. Rev. Psychol. 58, 373–403.

Барсалоу Л.В., 2009. Моделирование, ситуационная концептуализация и прогнозирование. Филос.

Пер. R. Soc. Лондон. B Biol. Sci. 364, 1281–1289.

Бартельс, А., Зеки, С., 2000. Нейронная основа романтической любви. Neuroreport 11, 3829–3834.

Биндер, Дж. Р., Десаи, Р. Х., Грейвс, У. У., Конант, Л., 2009. Где находится семантическая система

tem? Критический обзор и метаанализ 120 исследований функциональной нейровизуализации.

Cereb. Cortex 19 (12), 2767–2796.

Бизли, Дж. К., Кинг, А. Дж., 2008. Визуально-слуховая пространственная обработка в слуховых корковых нейронах.

рона. Brain Res. 1242, 24–36.

Бакнер Р.Л., 2010. Роль гиппокампа в предсказании и воображении. Анну.

Ред. Psychol. 61, 27–48.

Бакнер, Р.Л., Кэрролл, округ Колумбия, 2007. Самопроекция и мозг. Trends Cogn. Sci. 2,

49–57.

Буллмор, Э., Спорнс, О., 2009. Сложные сети мозга: теоретический анализ графов структурных и функциональных систем

. Nat. Rev. Neurosci. 10 (3), 186–198.

Кабанак, М., 2002. Что такое эмоция? Behav. Процессы 60 (2), 69–83.

Кейт, А.Д., Херрон, Т.Дж., Юнд, В., Штеккер, К., Риннер, Т., Кан, X., и др., 2009. Слуховое внимание

активирует периферическую зрительную кору. PLoS One 4 (2).

Каванна, А.Е., Тримбл, М., 2006. Предклинье: обзор его функциональной анатомии и

поведенческих коррелятов. Мозг 129, 564–583.

Clore, G.L., Huntsinger, J.R., 2007. Как эмоции влияют на суждения и регулируют

мысли. Trends Cogn. Sci. 11, 393–399.

Коул, М.В., Шнайдер, В., 2007. Сеть когнитивного контроля: интегрированные кортикальные области

с диссоциативными функциями. Neuroimage 37 (1), 343–360.

Корбетта, М., Шульман, Г.Л., 2002. Контроль целенаправленного и стимулированного внимания

в головном мозге. Nat. Rev. Neurosci. 3 (3), 215–229.

Корбетта М., Кинкейд Дж. М., Шульман Г. Л., 2002. Нейронные системы для визуального ориентирования и

их отношения с пространственной рабочей памятью. J. Cogn. Neurosci. 14 (3), 508–523.

Корбетта, М., Патель, Г., Шульман, Г.Л., 2008. Система переориентации человеческого мозга:

от окружающей среды к теории разума. Нейрон 58 (3), 306–324.

Costafreda, S.G., Brammer, M.J., David, A.S., Fu, C.H.Y., 2008. Предикторы активации миндалины во время обработки эмоциональных стимулов: метаанализ 385 исследований ПЭТ и

фМРТ. Brain Res. Ред. 58, 57–70.

Craig, A.D., 2002. Как вы себя чувствуете? Интероцепция: ощущение физиологического состояния тела.Nat. Rev. Neurosci. 3 (8), 655–666.

Craig, AD, 2009. Как вы себя чувствуете сейчас? Передний островок и человеческое сознание.

Нат. Rev. Neurosci. 10 (1), 59–70.

Critchley, H.D., Elliott, R., Mathias, C.J., Dolan, R.J., 2000. Нейронная активность, связанная с генерацией

и представлением гальванических реакций проводимости кожи: функциональное исследование магнитно-резонансной томографии

J. Neurosci. 20 (8), 3033–3040.

Кричли, Х.Д., Матиас, К.Дж., Джозефс, О., О’Догерти, Дж., Занини, С., Дьюар, Б.К., и др.,

2003. Кора поясной извилины человека и вегетативный контроль: конвергентная нейровизуализация

и клинические данные. Мозг 126, 2139–2152.

Кричли, Х.Д., Винс, С., Ротштейн, П., Оман, А., Долан, Р.Дж., 2004. Нейронные системы

, поддерживающие интероцептивную осведомленность. Nat. Neurosci. 7 (189–195).

Кроун, Е.А., Венделкен, К., Донохью, С.Е., Бунге, С.А., 2006. Нейронные свидетельства для диссо-

полезных компонентов переключения задач.Цереб. Cortex 16, 475–486.

Каннингем, В.А., Брош, Т., 2012. Мотивационная значимость: настройка миндалины на основе

черт, потребностей, ценностей и целей. Curr. Реж. Psychol. Sci. 21, 54–59.

D’Esposito, M., Aguirre, G.K., Zarahn, E., Ballard, D., Shin, R.K., Lease, J., 1998. Functional

МРТ-исследования пространственной и непространственной рабочей памяти. Cogn. Brain Res. 7, 1–13.

Дейл, А.М., Фишл, Б., Серено, М.И., 1999. Анализ кортикальной поверхности. I. Сегментация

и реконструкция поверхности.Нейроизображение 9 (2), 179–194.

Дамасио, А., 2000. Чувство происходящего: тело и эмоции в процессе создания

сознания. Книги урожая.

Данцигер, К., 1997. Называя разум: как психология нашла свой язык. Sage Pub-

lications Ltd., Нью-Йорк.

Decety, J., Grezes, J., 2006. Сила моделирования: воображение собственного и чужого поведения

. Brain Res. 1079 (4–14).

Деку, Г., Джирса, В.К., Макинтош, А.Р., 2010.Новые концепции динамической организации активности мозга в состоянии покоя. Nat. Rev. Neurosci. 12 (1), 43–56.

Desikan, RS, Segonne, F., Fischl, B., Quinn, BT, Dickerson, BC, Blacker, D., et al., 2006.

Автоматическая система маркировки для разделения коры головного мозга человека на МРТ

сканирует интересующие области на основе гирали. Neuroimage 31 (3), 968–980.

Дьюи, Дж., 1895. Теория эмоций. Psychol. Ред. 2 (1), 13–32.

Dosenbach, NU, Visscher, KM, Palmer, ED, Miezin, FM, Wenger, KK, Kang, HC,

Burgund, ED, Grimes, AL, Schlaggar, BL, Petersen, SE, 2006. Основная система для

выполнение наборов задач. Neuron 50, 799–812.

Dosenbach, N.U.F., Fair, D.A., Cohen, A.L., Schlaggar, B.L., Petersen, S.E., 2008. Архитектура двойной сети

с нисходящим управлением. Trends Cogn. Sci. 12 (3), 99–105.

Дункан С., Барретт Л.Ф., 2007.Аффект — это форма познания: нейробиологический анализ.

Позн. Эмоция 21, 1184–1211.

Eickhoff, SB, Lotze, M., Wietek, B., Amunts, K., Enck, P., Zilles, K., 2006. Сегрегация

висцеральных и соматосенсорных афферентов

: МРТ и цитоархитектоническое картирование

исследование . Neuroimage 31, 1004–1014.

Engel, S.A., Rumelhart, D.E., Lee, A.T., Glover, G.H., Chichilnisky, E.-J., Shadlen, M.N.,

1994. ФМРТ зрительной коры головного мозга человека. Nature 369 (525).

Фан, Дж., Брюс, Т., МакКэндлисс, Д., Фосселла, Дж. А., Фломбаум, Дж. И., Познер, М. И., 2005. Активация сетей внимания. Neuroimage 26, 471–479.

Финчем, Дж. М., Картер, К. С., Ван Вин, В., Стенгер, А., Андерсон, Дж. Р., 2002. Нейронный механизм

механизмов планирования: вычислительный анализ с использованием связанной с событиями фМРТ. Proc. Natl.

Акад. Sci. 99, 3346–3351.

Фишл, Б., Серено, М.И., Дейл, А.М., 1999a. Анализ кортикальной поверхности.II: инфляция, аттенюация

fl и поверхностная система координат. Нейроизображение 9 (2), 195–207.

Фишл, Б., Серено, М.И., Тутелл, Р.Б., Дейл, А.М., 1999b. Межпредметное усреднение

с высоким разрешением и система координат корковой поверхности. Гул. Brain Mapp. 8 (4),

272–284.

Fischl, B., Salat, DH, Busa, E., Albert, M., Dieterich, M., Haselgrove, C., et al., 2002.

Сегментация всего мозга: автоматическая маркировка нейроанатомических структур в

человеческий мозг.Нейрон 33 (3), 341–355.

Fox, M.D., Raichle, M.E., 2007. Спонтанные колебания активности мозга, наблюдаемые с помощью функциональной магнитно-резонансной томографии

. ЖИРНЫЙ 1, 0–5.

Фокс, доктор медицины, Снайдер, А.З., Винсент, Дж. Л., Корбетта, М., Ван Эссен, округ Колумбия, Райхл, М. Е., 2005.

Человеческий мозг по своей сути организован в динамические, антикоррелированные функциональные сети

. Proc. Natl. Акад. Sci. 102 (27), 9673–9678.

Фрит, К., 2007. Создание разума: как мозг создает наш ментальный мир.Джон

Wiley & Sons, Нью-Йорк.

Фустер, Дж. М., 2006. Когнит: сетевая модель коркового представления. Int. J. Psycho-

Physiol. 60 (2), 125–132.

Гендрон, М., Барретт, Л.Ф., 2009. Реконструкция прошлого: век идей об эмоциях в психологии. Эмоция Rev. 1 (4), 1-24.

Goldman-Rakic, P.S., 1988. Топография познания: параллельные распределенные сети в ассоциативной коре приматов

. Анну. Ред.Neurosci. 11, 137–156.

Gonsalves, B.D., Cohen, N.J., 2010. Визуализация мозга, когнитивные процессы и сеть мозга —

работы. Перспектива. Psychol. Sci. 5, 744–752.

Graybiel, A.M., 2005. Базальные ганглии: изучение новых трюков и любовь к ним. Curr. Opin.

Neurobiol. 15, 638–644.

Graybiel, A.M., 2008. Привычки, ритуалы и оценочный мозг. Анну. Rev. Neurosci. 31,

359–387.

Грин, Дж. Д., Соммервилл, Р. Б., Нистром, Л., Дарли, Дж. М., Коэн, Дж. Д., 2001. Исследование фМРТ

анализа эмоциональной вовлеченности в моральное суждение. Science 293 (5537), 2105–2108.

Grillner, S., Hellgren, J., Menard, A., Saitoh, K., Wikstrom, M.A., 2005. Механизмы

выбора основных моторных программ — ролей для полосатого тела и паллидума. Trends

Neurosci. 28 (7), 364–370.

Гроссман, М., Смит, Э., Кениг, П., Глоссер, Г., ДеВита, К., Мур, П., Макмиллан, К., 2002.

Нейронная основа категоризации в семантической памяти.Neuroimage 17, 1549–1561.

Гуснард, Д.А., Акбудак, Э., Шульман, Г.Л., Райхле, М.Е., 2001. Медиальная префронтальная кора

и самореферентная психическая активность: отношение к режиму работы мозга по умолчанию.

Proc. Natl. Акад. Sci. 98, 4259–4264.

Halgren, E., Walter, R.D., Cherlow, D.G., Crandall, P.H., 1978. Психические феномены вызываются

электрической стимуляцией образования гиппокампа и миндалины человека.

Мозг 101 (1), 83–115.

Харлоу, Х.Ф., Стагнер Р., 1932. Психология чувств и эмоций. I. Теория чувств —

человека. Psychol. Ред. 39 (6), 570–589.

Hayes, D.J., Northoff, G., 2011. Идентификация сети областей мозга, участвующих в обработке, связанной с отвращением

: межвидовое трансляционное исследование. Фронт.

Интегр. Neurosci. 5, 1–21.

Джеймс У., 1890. Принципы психологии, т. 1. Холт, Нью-Йорк.

Канвишер, Н., Макдермотт, Дж. Ф., Чун, М. М., 1997.Веретенообразная область лица: модуль в

экстрастриарной коре головного мозга человека, специализирующийся на восприятии лица. Neurosci. 17, 4302–4311.

Келли, У.М., Макрэй, К.Н., Уайлэнд, К.Л., Каглар, С., Инати, С., Хизертон, Т.Ф., 2002. Найти-

в себе? Связанное с событием исследование фМРТ. J. Cogn. Neurosci. 14, 785–794.

Кернс, Дж., 2004. Мониторинг конфликта передней поясной извилины и корректировка контроля. Sci-

ence 303, 1023.

Киллингсворт, М.А., Гилберт, Д.Т., 2010. Блуждающий ум — несчастный ум. Science

330, 932.

Кобер, Х., Барретт, Л.Ф., Джозеф, Дж., Блисс-Моро, Э., Линдквист, К.А., Вейджер, Т.Д., 2008.

Функциональная группировка и корково-подкорковые взаимодействия в эмоции: мета-

анализ нейровизуализационных исследований. Нейроизображение 42 (2), 998–1031.

Курт, Ф., Зиллес, К., Фокс, П.Т., Лэрд, А.Р., Эйкхофф, С.Б., 2010. Связь между системами:

функциональная дифференциация и интеграция внутри островка человека, выявленная с помощью метаанализа

.Структура мозга. Funct. 214, 519–534.

Ламм, К., Десети, Дж., Сингер, Т., 2010. Метааналитические доказательства общих и различных нейронных сетей

, связанных с непосредственным переживанием боли и сочувствием к боли.

Neuroimage 54, 2492–2502.

2127S. Oosterwijk et al. / NeuroImage 62 (2012) 2110–2128

Как вы себя чувствуете ?: Персонализированная методология прогнозирования психических состояний на основе наблюдаемой во времени физической и поведенческой информации

Основные моменты

•

Мы представляем индивидуальную модель персонализированного прогнозирования предсказывать и прогнозировать психические состояния.

•

Мы представляем метод, позволяющий алгоритмам машинного обучения обрабатывать данные, зависящие от времени.

•

Мы сравниваем производительность между несколькими алгоритмами машинного обучения и VARX.

•

Мы показываем, что эмоциональные атрибуты можно предсказать, используя информацию, наблюдаемую извне.

Abstract

Считается, что аномальные психические состояния, такие как стресс и тревога, не только причиняют страдания людям, но и в некоторых крайних случаях приводят к трагедиям.Способность предсказывать психическое состояние человека как в текущий, так и в будущий периоды времени может оказаться критически важной для практикующих врачей. В настоящее время практический способ прогнозирования психического состояния человека — это психологические обследования, в которых участвуют эксперты-психологи. Однако такие методы могут потребовать времени и ресурсов, что снижает их широкую применимость к широкому кругу населения. Кроме того, некоторые люди могут не осознавать свое психическое состояние или испытывать дискомфорт, выражая свое мнение во время оценки.Следовательно, их аномальные психические состояния могли оставаться незамеченными в течение длительного периода времени. Цель этой работы — продемонстрировать способность использования передовых подходов, основанных на машинном обучении, для создания математических моделей, которые предсказывают текущее и будущее психическое состояние человека. Задача прогнозирования психического состояния трансформируется в задачу прогнозирования временных рядов, где человек представлен как многомерный поток временных рядов отслеживаемых физических и поведенческих атрибутов.Затем автоматически создается персонализированная математическая модель для определения зависимостей между этими атрибутами, которая используется для прогнозирования психических состояний каждого человека. В частности, мы сначала проиллюстрируем недостатки традиционных методологий многомерного прогнозирования временных рядов, таких как векторная авторегрессия. Затем мы показываем, что такие проблемы можно смягчить, используя методы регрессии машинного обучения, которые модифицированы для фиксации временных зависимостей в данных временных рядов.Тематическое исследование с использованием данных 150 человек-участников показывает, что предлагаемые методы прогнозирования на основе машинного обучения больше подходят для многомерных психологических данных, чем традиционная модель векторной авторегрессии с точки зрения как величины ошибки, так и точности направления. Эти результаты не только демонстрируют успешное использование методов машинного обучения в психологических исследованиях, но также служат строительным блоком для множества медицинских приложений, которые могут полагаться на автоматизированную систему для измерения психического состояния людей.

Ключевые слова

Прогнозирование психического состояния

Машинное обучение

Многомерный временной ряд

Рекомендуемые статьи Цитирующие статьи (0)

Просмотреть аннотацию

© 2017 Elsevier Inc.

Рекомендуемые статьи

Цитирующие статьи

Как я могу изменить свое состояние ума?

Разум и смысл

7 способов заменить негативные мысли вдохновляющими Сообщение от:

Команда Тони

Каково ваше душевное состояние?

Мы все слышали термин «состояние души», но задумывались ли вы когда-нибудь над тем, что он на самом деле означает? Прежде чем вы сможете ответить на вопрос: «Как мне изменить свое душевное состояние?» вы сначала должны знать, что это такое.«Состояние ума» определяется как качество сознания человека в его отношении к внешнему миру, а также восприятие его внутренних мыслей и эмоций. Когда вы контролируете свое состояние, вы хозяин своих эмоций и понимаете, что жизнь происходит для вас, а не для вас.

«Разница между максимальной производительностью и низкой производительностью не в интеллекте или способностях; чаще всего это состояние, в котором находятся ваш разум и тело.”- Тони Роббинс

Как изменить свое душевное состояние

Когда вы в последний раз были в плохом настроении? Как это состояние повлияло на другие части вашей жизни? Мы часто чувствуем, что наши эмоции находятся вне нашего контроля, но это совершенно неверно. На самом деле у вас есть возможность изменить свое душевное состояние — и сделать это в одно мгновение.

1. Изучите свои ограничивающие убеждения

Вместо того, чтобы спрашивать «Как я могу изменить свое душевное состояние?» многие люди думают, что им нужно жить в том настроении, в котором они находятся.Они покупаются на ограничивающую веру в то, что они склонны к несчастью или тревоге или что они могут быть в хорошем настроении только тогда, когда внешний мир движется так, как они этого хотят. Ключ к открытию необычной жизни не имеет ничего общего с посторонними людьми или событиями. Вы должны изучить свои ограничивающие убеждения — положительные они или деструктивные? Определите любые деструктивные представления о вашей способности контролировать свои эмоции и замените их вдохновляющими.

2. Измени свой внутренний монолог

Ваши ограничивающие убеждения влияют на ваш внутренний монолог, и эти мысли создают ваш мир.Тем не менее, многие люди никогда не останавливаются, чтобы подвергнуть сомнению своего внутреннего критика и превратить его в друга, а не во врага. В следующий раз, когда вы поймаете себя на негативном разговоре с самим собой, представьте, что вы сами себе лучший друг — вы бы разговаривали со своими друзьями так, как ваш внутренний критик разговаривает с вами? Вместо этого подумайте о чем-нибудь позитивном. Вы не только измените свое душевное состояние, но и полностью измените свой взгляд на жизнь.

3. Отрегулируйте осанку

Наблюдайте за своей позой, когда вы счастливы, а не когда вам грустно, или как вы выглядите, когда вы злитесь, по сравнению с тем, когда вы в приподнятом настроении.Есть разница, правда? Все мы попадаем в негативное психологическое и эмоциональное состояние, но вы можете изменить свое душевное состояние, изменив свое тело и переведя в состояние . Язык вашего тела посылает в мозг сигналы о том, как вы себя чувствуете и как действуете. Если у вас плохая осанка, она поддается только плохим эмоциям или негативному состоянию. Хорошая осанка и бдительность создают более позитивное состояние.

4. Улыбка

Улыбка посылает в мозг положительные сигналы, как и при изменении позы.Это может даже обмануть ваш разум, заставив думать, что вы чувствуете себя лучше, чем есть на самом деле. Улыбайтесь себе в зеркало или смотрите в глаза окружающим. Не в настроении? Посмотрите смешное видео, посмотрите старые картинки или поставьте свою любимую песню. Всегда есть что-то, что вызовет улыбку на вашем лице. В конце концов, ваши эмоции и образ мышления последуют этому примеру.

5. Двигай телом

Как изменить свое душевное состояние, даже когда вы переживаете сильный стресс? Секрет в том, чтобы двигать своим телом.Эмоции создаются движением. Другими словами, эмоции связаны с движением нашего тела. Пока вы слушаете ту любимую песню, которая заставляет вас улыбаться, танцуйте. Гуляйте на свежем воздухе — зеленые насаждения расслабляют. Увеличьте частоту сердечных сокращений с помощью физических упражнений, которые улучшают настроение. Движение тела снимает стресс и улучшает душевное состояние.

6. Создавайте обретающие силы ритуалы

Некоторые из самых успешных людей в мире, вероятно, задавались вопросом: «Как мне изменить свое душевное состояние?» У многих из этих людей есть одна общая черта: они создали распорядок, расширяющий возможности, который помогает им оставаться в позитивном состоянии.Начните утро с позитивного, заряжающего энергией завтрака. Практикуйте прайминг или медитацию, чтобы задать тон своему дню. Делайте упражнения, получайте удовольствие и проявляйте благодарность. Жизнь предназначена для того, чтобы ее нужно было прожить, а не из-за нее.

7. Примите мышление изобилия

Истинная свобода приходит, когда вы принимаете каждое мгновение таким, какое оно есть, вместо того, чтобы все контролировать и заставлять его соответствовать вашим ожиданиям. Ожидания опасны именно по этой причине: если они не оправдываются, ваше душевное состояние ухудшается, и вы перекладываете его на себя или других.Когда вы берете на себя ответственность за свой образ жизни, чувства и поступки, у вас появляется настоящая свобода. Когда вы поймете, что свобода — это состояние ума и что секрет ее достижения — это мышление изобилия, вы сможете совершить прорыв в любой сфере своей жизни.

Команда Тони

Команда Тони культивирует, курирует и делится историями и основными принципами Тони Роббинса, чтобы помочь другим добиться выдающейся жизни.

Разговоры матери и ребенка о психических состояниях связаны с языком желаний и пониманием эмоций в JSTOR

Abstract

В этом исследовании оценивалась связь между языком психического состояния матери и языком желаний ребенка и пониманием эмоций у детей в возрасте 15-24 месяцев. В обоих случаях матери описывали своим младенцам картинки, а разговоры матери кодировались для ментального и нементального государственного языка. Детям было предложено 2 задания на понимание эмоций, а их словарный запас в умственном и нементальном состоянии был получен через отчет родителей.Результаты показали, что использование матерью языка желаний с 15-месячными детьми однозначно предсказывало дальнейшее психическое состояние ребенка, язык и выполнение эмоциональных задач, даже с учетом потенциально смешивающих переменных. Кроме того, склонность матерей относиться к желаниям ребенка выше желаний других была более последовательным коррелятом между языком психического состояния и пониманием эмоций.

Информация о журнале

В качестве ведущего журнала Общества исследований в области развития ребенка с 1930 года публикуются статьи, эссе, обзоры и учебные пособия по различным темам в области развития ребенка.Журнал охватывает множество дисциплин и предоставляет новейшие исследования не только для исследователей и теоретиков, но и для детских психиатров, клинических психологов, социальных психиатров, специалистов по дошкольному образованию, педагогических психологов, учителей специального образования и других исследователей.

Информация для издателя

Wiley — глобальный поставщик контента и решений для рабочих процессов с поддержкой контента в областях научных, технических, медицинских и научных исследований; профессиональное развитие; и образование.Наши основные направления деятельности выпускают научные, технические, медицинские и научные журналы, справочники, книги, услуги баз данных и рекламу; профессиональные книги, продукты по подписке, услуги по сертификации и обучению и онлайн-приложения; образовательный контент и услуги, включая интегрированные онлайн-ресурсы для преподавания и обучения для студентов и аспирантов, а также для учащихся на протяжении всей жизни. Основанная в 1807 году компания John Wiley & Sons, Inc. уже более 200 лет является ценным источником информации и понимания, помогая людям во всем мире удовлетворять их потребности и реализовывать их чаяния.Wiley опубликовал работы более 450 лауреатов Нобелевской премии во всех категориях: литература, экономика, физиология и медицина, физика, химия и мир. Wiley поддерживает партнерские отношения со многими ведущими мировыми обществами и ежегодно издает более 1500 рецензируемых журналов и более 1500 новых книг в печатном виде и в Интернете, а также базы данных, основные справочные материалы и лабораторные протоколы по предметам STMS. Благодаря растущему предложению открытого доступа, Wiley стремится к максимально широкому распространению и доступу к публикуемому контенту, а также поддерживает все устойчивые модели доступа.Наша онлайн-платформа, Wiley Online Library (wileyonlinelibrary.com), является одной из самых обширных в мире междисциплинарных коллекций онлайн-ресурсов, охватывающих жизнь, здоровье, социальные и физические науки и гуманитарные науки.

Структура разговоров о психическом состоянии в детских рассказах: кластерный анализ

В этом исследовании анализировалась детская теория разума (ToM), оцениваемая с помощью разговоров о психическом состоянии в устных рассказах. Мы выдвинули гипотезу о том, что разговоры о психическом состоянии детей в рассказах имеют основную структуру с определенными терминами, организованными в группы.Девяносто восемь детей, посещавших последний год детского сада, попросили рассказать историю дважды, в начале и в конце учебного года. Разговор о психическом состоянии анализировался путем выявления терминов и выражений, относящихся к перцептивному, физиологическому, эмоциональному, когнитивному, моральному и социореляционному состояниям. Кластерный анализ показал, что разговор о психическом состоянии детей разделен на две основные группы: состояния восприятия и аффективные состояния. Результаты исследования подтверждают возможность использования повествований в качестве средства для выяснения разговоров о психическом состоянии и предлагают более детальный анализ структуры разговоров о психических состояниях.

1. Введение

Теория разума (ToM) — это «признание аффективных и эпистемических психических состояний одного и других людей в качестве психологических причин и мотивов, лежащих в основе поведения (стр. 1)» [1]. Строгая взаимосвязь между языком и ToM побудила ученых использовать разговоры о психическом состоянии детей как показатель их способности понимать психические состояния других [2–6], а рассказы обеспечивают идеальный контекст для исследования [6]. Однако в исследованиях не уделялось внимания изучению психического состояния детей с помощью структурного подхода, чтобы определить, организованы ли термины психического состояния вместе или, наоборот, независимы друг от друга.В этом исследовании изучается психическое состояние детей, говорящее в рассказах, посредством кластерного анализа, чтобы определить, организован ли детский разговор в психическом состоянии структурно.

Разговор о психическом состоянии определяется как набор терминов, используемых людьми для атрибуции физиологического (например, голод), перцептивного (например, видеть), желания (например, желание), эмоционального (например, гнев), когнитивного (например, знание), моральное (например, судить) и социореляционное (например, помощь) высказывание другим [7, 8]. Хотя разговоры о ментальном состоянии и ToM нельзя рассматривать как полностью совпадающие конструкции, между этими двумя концепциями больше сходства, чем различий [2, 9].Несколько исследований подтвердили, что разговоры о психическом состоянии являются надежным индикатором ToM, обнаружив значительную корреляцию со стандартизованными измерениями ToM (например, задание на ложное убеждение, см. [10, 11]). Таким образом, разговор о психическом состоянии был реализован для измерения нескольких аспектов ToM, включая материнское мышление [12] и аутизм [13–15], а также в качестве доказательства ToM в нескольких контекстах, включая беседы между матерью и ребенком [16] и беседы сверстников. [17]. Некоторые авторы также считают, что в определенных контекстах разговоры о психическом состоянии являются более сильным индикатором ToM, чем более традиционная оценка ToM [18].Разговор о психическом состоянии — более экологичный инструмент, поскольку его можно идентифицировать в спонтанной устной и письменной речи детей. Это расширяет диапазон психических состояний, которые могут быть идентифицированы и проанализированы (например, желания и чувства, помимо когнитивных аспектов ToM) [6].

Повествования представляют собой идеальный и экологически обоснованный контекст для изучения ToM, поскольку они требуют от детей интеграции социально-когнитивных, семантических, синтаксических, прагматических и метакогнитивных знаний [19]. Посредством повествования дети могут развивать, практиковать и переопределять свой ToM [6, 20–22].Повествования обычно основаны на традиционной макроструктуре, которая включает в себя исходные события, несколько взаимосвязанных эпизодов, целенаправленные действия, внутренние реакции и окончательное решение; см. сюжетно-грамматический подход [23, 24]. Таким образом, детям нужен продвинутый ToM, чтобы реализовать в своих рассказах разговор о психическом состоянии и сосредоточить их на намерениях и последующих действиях главного героя [25]. Повествование также является формой рефлексивного мышления, поскольку оно показывает понимание людьми своего собственного и психического состояния других людей [1].Существует общее мнение, что способность рассказывать рассказы связана с социокогнитивными, лингвистическими и когнитивными навыками [26–28]. В самом деле, чтобы слушатели могли оценить всю полноту смысла повествования, рассказчик должен включить в него точки зрения нескольких персонажей рассказа [29]. Посредством повествования, согласовывая различные точки зрения вовлеченных персонажей, дети могут практиковать и развивать навыки перспективного восприятия, которые строго связаны с ToM [30].Таким образом, рассказы предоставляют детям уникальный контекст для координации и организации нескольких ментальных миров [29].

В нескольких исследованиях изучали, демонстрируют ли дети более высокие уровни ToM первого порядка при оценке с помощью описательной задачи по сравнению с задачами виньетки, как это часто бывает со стандартными тестами ToM первого порядка [31–33]. Однако результаты этих исследований противоречивы. Lewis et al. [31] и Szarkowicz [33] обнаружили, что дети лучше понимают ложные убеждения во время повествовательной задачи, чем во время традиционного задания на ложные убеждения, но Олвер и Ратнер [32] обнаружили, что понимание дошкольниками ложных убеждений через рассказывание историй было примерно таким же при измерении в стандартных лабораторных задачах ложных убежденийВ целом повествования являются хорошим контекстом для проверки навыков детского творчества у детей, особенно в младшем возрасте. Действительно, задача ложного убеждения требует для прохождения большего, чем просто ToM [34], и Lewis et al. [31] показали, что дети, которые не справились с традиционным заданием, преуспевали, если они рассказывали книжную версию экспериментатору, особенно если они бегло вспоминали свои истории.

Исследования связи между ToM и повествовательной продукцией дополнительно подтверждают гипотезу о том, что разговоры о психических состояниях и повествования связаны.В большинстве таких исследований изучались дети-аутисты из-за их трудностей в речи и общении, а также навыков ToM. В целом, аутичные дети не демонстрируют значительных различий в психическом состоянии в рассказах в повествовании, чем их нормально развивающиеся сверстники [13, 35]. Несмотря на это сходство в разговорах о психическом состоянии, аутичные дети, похоже, испытывают больше трудностей в установлении причинно-следственных связей о чувствах персонажей [36]. Наконец, в нескольких исследованиях также изучалась взаимосвязь между ToM и производством повествования у нормально развивающихся детей.Symons et al. [5] показали, что дети в возрасте от 5 до 7 лет, которые использовали больше терминов психического состояния в своих повествовательных постановках, также лучше справлялись со стандартизированными задачами ToM после учета влияния возраста и языковых навыков. Гуахардо и Ватсон [20] обнаружили, что успеваемость дошкольников в стандартизированных тестах ToM значительно улучшилась в результате вмешательства в школьные рассказы.

Психическое состояние: разговор [37] и повествовательная способность [38, 39] развиваются в младенчестве и раннем детстве.Хотя дети достигают продвинутого уровня в обоих конструктах один раз в начальной школе, также на уровне детского сада дети могут понимать повествования посредством разговора о своем психическом состоянии [25], в результате большого количества терминов психического состояния, включенных в детские книги [40]. ], а также практики совместного чтения [41]. Тем не менее, разговор о психическом состоянии традиционно изучается двумя основными способами: либо с точки зрения конкретных категорий, первоначально предложенных Бретертоном и Бигли [7], либо в виде агрегированной оценки.Вместо этого, насколько нам известно, структура разговоров о психических состояниях не исследована. Мы задаемся вопросом, сгруппированы ли термины психических состояний по макрокатегориям, вместо того, чтобы работать независимо друг от друга. Эти данные также могут свидетельствовать о существовании структуры в ToM. Некоторые указания в этом смысле взяты из литературы по развитию разговора о психических состояниях: не только увеличивается частота употребления терминов психического состояния, но и меняется качественное употребление этих терминов [42]. Например, такие термины, как «знание» и «мышление», используются все более изощренно с 10 до 15 лет (например,g., планировать деятельность или метакогнитивно размышлять) [43].

В этом исследовании анализировалось, как дети рассказывают о психическом состоянии в рассказах в последний год детского сада. Предыдущие исследования показали, что разговоры о психическом состоянии являются надежным индикатором умственного разговора детей и что рассказы являются идеальным выходом для изучения спонтанного воспроизведения детьми разговоров о психическом состоянии. В этом исследовании мы анализируем, являются ли термины психических состояний независимыми друг от друга или, наоборот, имеет ли речь о психических состояниях основную структуру, в которой термины организованы и сгруппированы вместе.ToM сильно развивается в дошкольном и школьном возрасте [37, 44], а также взаимосвязь между ToM и языком [45]. Чтобы контролировать этот эффект, мы дважды в течение учебного года измеряли психическое состояние детей при разговоре в рассказах и проверяли стабильность психического состояния разговора. В нашем исследовании мы использовали кластерный анализ, чтобы проверить, все ли термины ментального состояния находятся на одном уровне или это возможно для идентификации структуры в разговоре о ментальном состоянии. Цель кластерного анализа состоит в том, чтобы объединить объекты в группы в соответствии с датой, не определенной априори, так, чтобы объекты в кластере были похожими, а объекты в разных кластерах — разными.

2. Метод

2.1. Участники

В исследовании приняли участие 98 детей (49 девочек и 49 мальчиков). В среднем детям было 5,4 года в ноябре (возрастной диапазон 5,0–5,9 лет) и 6,0 лет в июне (возрастной диапазон 5,5–6,6 лет). Участники были случайным образом отобраны из более широкой выборки из 335 детей, посещающих последний год детского сада в нескольких школах, расположенных в районе с преобладанием среднего класса на окраине Флоренции, Италия. На момент исследования ни у одного участника не было диагностировано физическое или умственное отклонение, не было включено в диагностический процесс, или учителя не определили его как имеющего особые образовательные потребности.Родители и руководство школы, а также сами дети дали согласие на участие в исследовании.

В итальянской системе образования дети обычно идут в детский сад в возрасте трех лет и заканчивают его в возрасте пяти лет. Затем дети идут в начальную школу, когда им исполняется шесть лет. Учебный год начинается в середине сентября и заканчивается в середине июня. Все участвующие детские сады следовали национальным руководящим принципам Министерства образования, действовавшим на момент исследования.Рассказы являются частью повседневной жизни детей в школе; таким образом, они представляют собой экологически обоснованную меру в этом исследовании.

2.2. Процедура

Детей тестировали индивидуально вне класса в тихой комнате в школе. Оказавшись в комнате, экспериментатор попросил каждого ребенка придумать и рассказать историю. Все рассказы были записаны и расшифрованы. Детей просили рассказать историю дважды: в начале учебного года (ноябрь) и в конце учебного года (июнь).Всего было собрано 196 рассказов, по два на каждого участника. Сбор данных происходил по согласованию со школой и в соответствии с требованиями конфиденциальности и информированного согласия, требуемыми итальянским законодательством (Законодательный декрет DL-196/2003). Что касается этических стандартов для исследований, в исследовании использовалась последняя версия Хельсинкской декларации [46]. Настоящее исследование было одобрено этическим комитетом факультета психологии Университета Флоренции, Италия.

2.3. Система кодирования

Разговор о психических состояниях анализировался путем определения терминов и выражений, относящихся к психическим состояниям (адаптировано из [7]). В частности, мы выделили следующие категории: перцептивно-физиологические состояния, эмоциональные состояния, состояния готовности, когнитивные состояния, а также моральные и социореляционные состояния (см. Таблицу 1). Два независимых судьи кодировали рассказы с точки зрения разговоров о психическом состоянии. Баллы согласия между экспертами были приемлемы для всех категорий психического состояния (> 0.70).

Категория Описание Примеры Перцепционные и физиологические состояния Термины, представляющие перцепционные и физиологические состояния, которые могут влиять на наше поведение (например, голод и жажда) и опишите, как мы воспринимаем мир Быть голодным, есть, пить, рождаться, болеть, смотреть, слушать, обонять, узнавать, чувствовать себя плохо, чувствовать жар / холод, замечать Эмоциональное состояние Термины описание наших чувств и эмоций Счастливый, красивый, милый, поцелуй, ласки, объятия, объятия, вроде, забота, грусть, злость, раздражение, уродство, испуг, плач, крик, скучать, беспокоиться, жаловаться Готовность состояние Термины, описывающие то, чего мы хотим достичь и что делаем Готовы, можем, надеяться, достигать, позволять, пытаться, смотреть ng for, ordering Когнитивное состояние Термины, представляющие то, что мы когнитивно думаем Знание, мышление, понимание, запоминание, забывание, умный, внимательный, истинный, ложный Моральное и социореляционное состояние Термины, представляющие наша моральная перспектива и отношения между персонажами Хорошо, иметь дело, упрекать, обещать, благодарить, рекомендовать, подчиняться, шутить, помогать, в одиночестве, становиться друзьями, бросать, обманывать

2.4. Анализ данных

Чтобы контролировать, меняется ли психическое состояние детей, воспроизводящих рассказы в рассказах, в течение учебного года, мы проводим тест на основе парной выборки рассказов детей, созданных в начале и в конце учебного года. Чтобы определить структуру разговоров о психическом состоянии детей и проверить, склонны ли термины категорий к группировке, мы проводим кластерный анализ с помощью метода Уорда (квадратное евклидово расстояние) с помощью программного обеспечения SPSS. Чтобы определить количество кластеров, мы исследовали дендрограмму, которая графически показывала, как кластеры объединяются, и позволяла идентифицировать соответствующее количество кластеров.

3. Результаты

Описательные результаты представлены в таблице 2, частота испытуемых, использующих определенное психическое состояние, а также среднее и стандартное отклонения разговоров о психическом состоянии.

917 9 39 9 Начало учебного года Конец учебного года M ± SD M ± SD Физиологические состояния 63 2.27 ± 2,27 62 1,83 ± 2,24 Состояния восприятия 49 1,35 ± 2,50 50 0,94 ± 1,20 Положительные эмоциональные состояния 29 0,501661 ± 1,00 0,76 ± 1,09 Состояния отрицательных эмоций 12 0,21 ± 0,76 11 0,21 ± 0,76 Состояния готовности 33 0.65 ± 1,19 39 0,63 ± 0,96 Когнитивные состояния 32 0,59 ± 1,20 34 0,53 ± 0,90 Моральные состояния 29 0,71661 ± 1,89 0,59 ± 1,06 Социореляционные состояния 15 0,24 ± 0,62 18 0,34 ± 0,85

В целом, наиболее частые термины психического состояния, используемые детьми были физиологические термины и термины восприятия, за которыми следовали термины готовности, морали и познания.В течение учебного года разговоры о психическом состоянии детей были в целом стабильными, за исключением двух категорий, которые со временем усиливались: положительные эмоциональные состояния и социально-относительные состояния.

Согласно тесту с парной выборкой, не наблюдалось значительного развития количества разговоров о психическом состоянии, производимых с начала до конца учебного года (). Таким образом, разговоры о психическом состоянии оказались стабильной переменной в течение учебного года. Согласно кластерному анализу с помощью метода Уорда, проведенному на производстве разговоров о психическом состоянии детей, были выявлены два основных кластера, один из которых в основном характеризуется состояниями восприятия, а другой — аффективными состояниями (см. Рисунок 1).

Наблюдая за содержанием историй, подчеркивающих эти два кластера, мы могли выделить две разные типологии: повествования, сосредоточенные на действиях, и повествования, сосредоточенные на чувствах. Пример повествования, ориентированного на действие, следующий:

Жил-был Чекко Вольта, который собирался работать, потому что ему пришлось построить школу. Затем, когда он пошел в поесть, появился поросенок, он был голоден , а остальные нет.Давай, Пьетро, ​​ давай залезем на бульдозер! Но он не позволил им залезть на него. Ему пришлось выкопать и вскрыть землю, а затем у них было , чтобы закончить работу. Его положили на улицу, чтобы спать , в экскаваторе.

Пример повествования, ориентированного на чувства, выглядит следующим образом:

Жил-был ребенок, который жил в далеком-далеком доме с отцом, матерью и младшей сестрой по имени Эмили.Ребенка звали Марко, он дрался с Эмили и ударил ее, затем младшая сестра начала плакать . Мать отругала Марко и сказала: «Иди в свою комнату, и извинись перед сестрой !» Марко извинился перед сестрой , а помирился со своей матерью.

4. Обсуждение

В этом исследовании анализировались рассказы о психическом состоянии детей в последний год детского сада. Во-первых, наши результаты показывают, что формирование разговоров о психическом состоянии детей в рамках их повествований оказывается довольно стабильным в течение учебного года.Этот анализ обеспечивает базовую меру развития разговорного психического состояния в течение 5-летнего возраста посредством более детального анализа, учитывая, что большинство исследований, проведенных по развитию психического состояния детей, были сосредоточены на более радикальных изменениях, таких как переход от детского сада в начальную школу. Частота разговоров о психическом состоянии была схожей в двух оценках, предполагая, что развитие разговора с психическим состоянием детей характеризуется моментом плато в конце детского сада.Или, наоборот, развитие разговора в психическом состоянии могло быть ограничено повествовательной способностью детей. Предыдущие исследования развития нарративной компетенции подчеркнули, что в возрасте 5 лет навыки рассказывания историй у детей все еще ограничены и не сильно улучшаются до начала обучения в школе [47, 48]. Например, они предоставляют некоторые подробности о мыслях и целях персонажей [49], но не содержат подробных сведений о психических состояниях персонажей или проблемных осложнениях [50].

Согласно результатам кластерного анализа, возникли два кластера: один представляет нарративы с в основном терминами перцептивного психического состояния (нарративы, ориентированные на действия), а другой — с нарративами с в основном терминами аффективного психического состояния (нарративы, ориентированные на эмоции).Повествование, ориентированное на действие, в основном фокусируется на ментальных состояниях, описывающих отношения между персонажами и миром, таких как перцептивные или физиологические состояния. И наоборот, эмоционально-ориентированное повествование фокусируется на внутренней реакции персонажей и на их влиянии на поведение. Большинство повествований, ориентированных на действие, описывают приключения персонажей. Таким образом, дети в основном используют психические состояния, которые описывают отношения между человеком и миром, то есть перцептивные и физиологические термины.И наоборот, в рассказах, ориентированных на эмоции, дети больше сосредотачиваются на внутренних реакциях персонажей, на их эмоциях и их влиянии на поведение. В этом возрасте все еще появляется способность интегрировать в свои рассказы сложное взаимодействие между эмоциональными, мотивационными и когнитивными компонентами, которые вызывают действия и события. Однако наши данные подтверждают гипотезу о том, что дети, возможно, уже могут использовать разговор о психическом состоянии для характеристики своего рассказа.

Результаты кластерного анализа позволяют дать качественную интерпретацию разговора о психическом состоянии детей.Эти два кластера описывают совокупность повествований, которые различаются типами включенных терминов психического состояния. В рассказах, ориентированных на действие, сюжет в значительной степени основан на восприятии и физиологических потребностях главных героев. Вместо этого в эмоционально-ориентированных повествованиях сюжет направлен на то, что думают и желают главные герои, раскрывая более познавательный и эмоциональный ум.

В заключение, это исследование предлагает детальный анализ разговоров о психическом состоянии детей в рассказах.Разговор о психическом состоянии был разбит на две основные конструкции, что предполагает, что эта конструкция может быть более сложной и четко сформулированной, чем предполагали предыдущие исследования. Подобно тому, что произошло с конструкцией метапознания, мы предполагаем, что разговор о ментальном состоянии (и ToM) может быть охарактеризован двумя компонентами: один более сложный и сфокусирован на глубоких мотивах, управляющих поведением (эмоциями), а другой — на поверхностном и сфокусирован на побуждающих побуждениях. поведение (восприятие). Заимствуя метафору айсберга, детская интерпретация поведения других людей может иметь сначала поверхностный уровень, на котором действия просто рассматриваются в свете восприятия («Я ем, потому что я голоден»), и второй, более глубокий уровень, на котором наблюдаются действия. как результат внутренней разработки, движимой эмоциями («Моя мама плохо себя чувствует, и мне нужно извиниться»).

На это исследование повлияло несколько ограничений. Обобщение результатов ограничено исследовательским дизайном данного исследования, в частности, с использованием устных рассказов. В начальной школе у ​​детей наблюдается разрыв в повествовательной компетентности, когда вводится письмо [39], что может повлиять на взаимосвязь между повествованием и ToM. Более того, повествования зависят от культуры [51], возраста [52] и пола [53]. Следовательно, связь между содержанием повествования и разговором о психическом состоянии может изменяться в зависимости от этих переменных.Еще одно ограничение связано со статистическим методом, выбранным для анализа данных. Кластерный анализ относится к классу методов сокращения данных для наблюдений в однородные группы, которые отличаются друг от друга. Поскольку кластерный анализ является исследовательским, необходимо подтвердить эти результаты в других исследованиях. Результаты, представленные в этой статье, также могут быть важны для создания основы для будущих исследований структуры разговоров о психическом состоянии в нарративах. В нескольких исследованиях было высказано предположение о потенциальном положительном влиянии повествования на ToM детей [5, 13, 20, 31].Это исследование предлагает показать, как определенный тип повествования связан с определенными терминами психического состояния. Поскольку ни одно из предыдущих исследований не исследовало эту связь, наше исследование было исследовательским, что не позволило нам сделать более убедительные выводы. Будущие исследования должны подтвердить наши результаты путем количественной оценки и категоризации повествовательного содержания рассказов и изучения связи с группами разговоров о психическом состоянии.

Конфликт интересов

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов в отношении публикации этой статьи.

Благодарности

Авторы хотели бы поблагодарить Элизу Фасо за ее помощь в сборе данных.

Желание, эмоции и разум — Департамент философии

Швейцарский центр аффективных наук

2010-2014

(щелкните здесь, чтобы просмотреть проект в формате pdf)

Руководитель проекта : Жюльен Деонна

1. Краткое изложение плана исследований

Обычно мы объясняем эмоции с помощью желаний и объясняем желания с помощью эмоций.Например, мы говорим такие вещи, как «Он так восхищается Марией, он хочет проводить с ней большую часть своего времени» и «Сэм так сильно хотел получить эту книгу, теперь он вне себя от радости». Однако в традиционной модели разума убеждение-желание неясно, существует ли четкое различие между желанием и эмоцией, учитывая, что так называемая категория про-отношений имеет тенденцию объединять множество различных явлений, и среди них , желания и эмоции. Это справедливо также для многих философских и психологических объяснений эмоций, в которых желания и эмоции не различаются четко.Если да, то как нам разобраться в этих самых обычных типах объяснений, в которых, на первый взгляд, апеллируется к одному типу психического состояния для объяснения другого типа психического состояния?

В свете этих проблем настоящий проект ставит перед собой задачу объяснить, почему и как следует различать эмоции и желания, и предлагает отчет о том, как следует понимать отношения между ними. Гипотетический отчет утверждает не только, что эмоции отличаются от желаний, но также и что эмоции, воспринимаемые как оценочные переживания окружающей среды, объясняют желания — причинно, онтологически и эпистемически — и что этот факт имеет важные последствия для нашего общего понимания ментального область.

Я начинаю (§2.1 Состояние исследований) с представления темы и цели проекта (§2.1a). Сначала я резюмирую исследования желания и эмоций в контексте целей, преследуемых в проекте (§2.1b), а затем обсуждаю часть дебатов в моральной психологии, относящуюся к объяснению действия в терминах желания (§2.1c). На этой основе (§2.2. Подробный план исследования) я мотивирую и проясняю вышеупомянутую всеобъемлющую гипотезу. Поскольку наши эмоции следят за ценностями, они играют неотъемлемую роль в нашей психологии: они рационализируют наши желания (обычно рассматриваемые как триггеры действия).Далее (§2.2a) я выделяю четыре проблемы для гипотезы, которые открывают четыре направления для исследований, то есть четыре отдельных подпроекта. Первый касается самой возможности эмоций, составляющих вызывающие разум состояния (2.2b), второй касается различных способов, которыми можно сказать, что эмоциональные явления рационализируют желания (с особым акцентом на темпераменты, чувства, личностные качества и т. Д. .) (§2.2c), третий касается того, насколько плодотворна предлагаемая гипотеза в обеспечении таксономии про-отношений (§2.2d), четвертый касается сопоставления гипотезы и ее рамок с работой, проводимой в эмпирической психологии (§2.2d).

Суть гипотезы, выдвинутой в этом проекте, заключается не только в том, что эмоции, как это часто наблюдается, играют решающую регулирующую роль в нашей жизни, но и в том, что без них мы были бы слепы к целому измерению нашей окружающей среды. т.е. его оценочное измерение. Если это правда, то это свидетельствует в пользу пересмотра фундаментальной архитектуры разума, включающей эмоции в дополнение к убеждениям и желаниям.Именно благодаря эмоциям наши желания и наши (оценочные) убеждения становятся понятными с рациональной или нормативной точки зрения.

2. План исследований

2.1. Состояние

а. Тема и цель. Желание — ключевая концепция современной философии разума, которая очень мало изучена. В рамках так называемой психологии убеждений и желаний (Davidson, 1963), также иногда называемой юминизмом (Smith, 1994), в которой сформулирована самая современная философия разума, в желаниях нет ничего особенного.Желание рассматривается как один из многих ментальных состояний или, возможно, даже как покрывающий термин для всех явлений, которые мотивируют и вызывают действие, иногда называемые побуждениями или про-отношениями: побуждения, инстинкты, аппетиты, потребности, импульсы, побуждения, желания, желания. , ценности, мотивы, воля, воления, стремления и попытки, усилия, обязательства, цели, намерения, выбор, решения, принципы, нормативные убеждения, настроения, черты характера, темпераменты, желания, стремления, ожидания, надежды И эмоции в целом.Конечно, эти явления могут так или иначе различаться, но для большинства философских целей в рамках модели разума убеждение-желание они одинаковы, поскольку служат для побуждения нас к действию. Настоящий проект мотивирован следующим беспокойством по поводу этой точки зрения: путем смешивания всех перечисленных здесь явлений — обратите внимание, что он объединяет вместе психологические состояния, процессы и диспозиции, а также состояния и процессы, которые на первый взгляд могут быть совсем не психологическими. — не упускаем ли мы различия, которые могут в конечном итоге привести к совершенно иной картине ума, когда мы действительно уделяем им внимание? В частности, и это очень важно для этого проекта, категория «про-отношение» не делает различий между желанием и эмоцией.Это должно заставить нас задуматься. Почему?

Нам известны следующие народно-психологические объяснения: «Она хочет навестить свою мать, потому что скучает по ней», «Он так восхищается Марией, он хочет проводить с ней большую часть своего времени», «Сэм хотел этого машина так плохо, что он сейчас вне себя от радости »,« Мария хотела поехать со мной в отпуск, какое это для нее разочарование! ». Эти примеры иллюстрируют общий тип объяснения: эмоции вызывают и мотивируют желания, а желания вызывают и мотивируют эмоции.Эти объяснения, кажется, придают смысл одному типу психических состояний, обращаясь к другому типу. Однако с точки зрения модели ума «убеждение-желание» это может быть иллюзией. Во многих популярных и важных психологических (Brehm, 1999) и философских (например, Marks, 1982, Searle, 1983; Gordon, 1987; Green, 1992, Wollheim, 1999, Gordon, 1987) объяснениях эмоций последние явно или неявно понимается в условных терминах. Если это правда, то предложенный выше тип объяснения, вопреки видимости, не будет апеллировать к возникновению одного типа ментальных состояний для объяснения возникновения другого типа ментальных состояний; действительно, в конце концов, может показаться, что конативные явления объясняют другие конативные явления.Это правильно? Не может быть, скорее, желание — это на самом деле один тип эмоции; или, возможно, более правдоподобно, что желание полностью отличается от эмоций?

Гипотеза, лежащая в основе этого проекта, основана на утверждении, что эмоции и желания — это разные типы ментальных феноменов, играющих радикально разные роли в нашей ментальной экономике. Таким образом, цель предлагаемого исследования состоит в том, чтобы дать представление о том, как должны быть сформулированы отношения между желаниями и эмоциями, вместе с теорией отношений между этими явлениями и действием.Вкратце, гипотеза такова: желания, рассматриваемые как внутренние причины действия в традиционной модели убеждения-желания, могут и действительно рационализируют действие, когда они прямо или косвенно основаны на эмоциях, понимаемых как разумно-чувствительные состояния. Настоящий проект пытается опровергнуть эту гипотезу, объединив три области исследования желания, которые слишком часто изолированы друг от друга: (i) прямая философия разума так называемых про-отношений и ее озабоченность природой ментального состояний и их взаимосвязей, (ii) моральная психология с ее стремлением охарактеризовать желание способами, которые актуальны для рационального и / или морального действия, и (iii) эмпирическая психология эмоций и мотивации с ее стремлением определить процессы и механизмы, объясняющие поведение.

Эта первая часть проекта формулирует основу и подготавливает почву, необходимую для формулирования вышеупомянутой гипотезы. В разделе B я мотивирую утверждение о том, что эмоции нельзя рассматривать в терминах желаний, а желания — в терминах эмоций. Это даст возможность представить идеи, лежащие в основе современных философских исследований желания и мотивации, с одной стороны, и представить современные философские исследования эмоций, с другой стороны, при этом вводя различия и темы, необходимые для мотивации основной гипотезы проекта. .Имея в виду эти различия, я перехожу к обсуждению в разделе C дебатов в моральной психологии о роли, которую желания могут играть, а могут и не играть в наших обычных объяснениях действия с точки зрения причин. В этом разделе я мотивирую утверждение о том, что предлагаемые в литературе решения о том, как следует изменить или отказаться от модели мышления «убеждение-желание», чтобы учесть наши обычные объяснения действия, не являются удовлетворительными в нынешнем виде. Это, как мы увидим, открывает дверь к идее о том, что удовлетворительное описание разума должно рассматривать эмоции не только как отличные от желаний, но также как существенный и неизгладимый компонент нашей умственной экономии.

г. Три интуиции о желаниях и их связи с эмоциями. В философии исследования желания очень разрозненны (желания часто рассматриваются попутно и в связи с другими явлениями), и это особенно верно в отношении исследований желания и его связи с эмоциями. Тем не менее, будет справедливо сказать, что три фундаментальных интуиции традиционно руководят теорией желания, интуиции, которая продолжает определять современные исследования по этой теме. И, как мы увидим, похоже, у нас есть аналогичная интуиция в отношении эмоций.(1) Первая интуиция в отношении желания, особенно сильная при сосредоточении на эмпирическом измерении явления, связана с удовольствиями и болью, приходящими с его удовлетворением или его разочарованием. Мы можем подумать, что желания — это, по сути, состояния, ориентированные на удовольствие, и поэтому их следует сравнивать и противопоставлять отвращениям, ориентированным на избегание боли (Duncker, 1941; Dretske, 1966; Gosling, 1969; особенно Strawson, 1994). (2) Вторая интуиция, находящаяся на другом конце спектра, предполагает, что желания являются оценочными репрезентациями.Они в некотором роде представляют желаемый объект как хороший. Этот древний и почтенный взгляд на желание близок философу-моралисту, основная цель которого — понять связь между действием и ценностью (Аристотель, Фома Аквинский и, например, Стампе, 1987; Хелм, 2001; Одди, 2005). (3) Наконец, третья интуиция, возможно, первая, которая приходит на ум, настаивает на связи между желанием и действием. Желания — это просто те психические состояния, которые заставляют субъектов вызывать содержание этих состояний.Счета, основанные на этой интуиции, широко распространены в современной философии разума и могут рассматриваться как представляющие стандартную точку зрения (Armstrong, 1968; Searle, 1983; Stalnaker, 1987; Smith, 1994).

Итак, по крайней мере в первом приближении, разве эти интуиции не совсем те, которые у нас есть в отношении эмоций? Если мы думаем об эмоциях как о средоточии удовольствий и страданий (например, Russell, 1980 и 2003; Goldstein, 2003), как о формах оценок мира и самого себя (например, Russell, 1980 и 2003; Goldstein, 2003), как форм оценки мира и самого себя (например, Russell, 1980 и 2003; Goldstein, 2003).грамм. deSousa, 1987; Тапполет, 2000), и, поскольку он тесно связан с действием (Frijda, 2003), неудивительно, что желания и эмоции часто помещаются в одну и ту же коробку. Но должны ли они на самом деле? Дальнейший взгляд на эти интуиции и исследования, обосновывающие их, показывают, что этого не должно быть.

(1) Представление о желании / отвращении как о предрасположенности испытывать удовольствия или страдания, возможно, наиболее подходит эмпирически мыслящему философу, пытающемуся думать о желании как о «естественном виде».Хотя трудно даже начать искать желания в мозгу, механизм боли и удовольствия может оказаться легче обнаружить (например, Morillo, 1990). С этой точки зрения отличительной чертой желаний и отвращений, помимо различных состояний дел, к которым они могут быть направлены, являются удовольствия и страдания, которые желаемое положение дел приносит субъекту. Желать машину — значит быть склонным испытывать удовольствие, когда ее берут, и чувствовать боль, когда ее не берут. Это элегантный и простой способ постижения желания, который, вероятно, применим как к высшим животным, так и к людям, и поэтому считается, что его легко приспособить к естественным рамкам разума.Однако обратите внимание на важную особенность предлагаемой учетной записи. При таком способе характеристики желания связь между последним и мотивацией / поведением в лучшем случае косвенная. Если я желаю этого p, я мог бы, если возможно, попытаться вызвать это p. Но для теории это совсем не важно (Strawson, 1994). С этой точки зрения я могу желать, чтобы пошел дождь, то есть быть расположен к тому, чтобы испытывать удовольствие, когда он идет, в то время как я ничего не хочу или не могу сделать, чтобы вызвать это. Хотя это мыслимый взгляд на желание, он не будет близок теоретикам убеждений и желаний, которые думают о нем как о побуждающем действии.

Как бы то ни было, как только эта концепция желания изложена, она может сразу же получить правдоподобие и привлекательность, когда будет осознано, что множество возможных теорий эмоций уже включено в нее. Если мы объединим идею о том, что желания — это склонность к удовольствиям или боли, и очень обычную и интуитивную идею о том, что эмоции — это не что иное, как удовольствия и боль (валентность), возможно, ощущаемая с разной интенсивностью (возбуждение) (Рассел, 1991), тогда связь с эмоциями может считаться немедленным.Почему бы не сказать, что положительные эмоции — это удовольствия, связанные с удовлетворением желаний или представляющие их, а отрицательные эмоции — это боли, связанные с разочарованием желаний или представляющие их (Wollheim, 1999)? Или подобным образом — и это, например, так говорится в наиболее важной и эмпирически обоснованной недавней философской публикации о желании — эмоции понимаются как репрезентации чистых изменений в удовлетворении желаний (следует подчеркнуть, что в теории Шредера удовлетворение / разочарование желания есть связаны непосредственно с вознаграждением / наказанием, и что последнее, по эмпирическим причинам, не следует напрямую отождествлять с болью и удовольствиями) по сравнению с ожиданием (Schroeder, 2004).Обратите внимание, что здесь мы сталкиваемся с одним из способов сформулировать связь между желаниями и эмоциями. Хотя здесь эмоции напрямую не ассимилируются с желаниями, они анализируются с точки зрения их судьбы.

При этом, взгляд на желания, предложенный первой интуицией, не может быть всей историей ни о них, ни об эмоциях в этом отношении (бессмысленно, например, говорить, что эмоция удовлетворена или разочарована). Во-первых, непонятно, все ли состояния, которые побуждают меня чувствовать себя счастливым в тех или иных обстоятельствах, можно охарактеризовать как желания.Во-вторых, скажем, происходит что-то совершенно непредвиденное и даже невообразимое мною и делает меня по-настоящему счастливым. В таком случае, не будет ли действительно странным сказать, что я желал этого даже неявно или бессознательно? Если вам это не кажется странным — в конце концов, у нас могут быть желания с очень общим и расплывчатым содержанием — вам следует подумать об обратном случае. Я вполне могу желать чего-то, удовлетворение которого вызывает безразличие или неудовольствие. Должны ли мы сказать в этом случае, и хотя желание не исчезло, что, поскольку это не было склонностью испытывать удовольствие в соответствующих обстоятельствах, это вовсе не было желанием на самом деле?

(2) Это подводит нас ко второй интуиции: к идее, что не удовольствие находится в центре желания, а представление о состоянии дел как подпадающем под благо (ценность добра), причем удовольствие одно из благ, которое можно представить желаниями.Возможно, то, что отличает мотивы, которые, скажем, может быть у робота, от реальных желаний, которые могут иметь ментальные существа, заключается в том, что ментальные существа интерпретируют желаемое состояние дел как стоящее (Helm, 2006). С этой точки зрения, желания — это представление о положении дел как о хорошем, представления, которые могут побудить человека к действию. Желать выкурить сигарету — значит рассматривать курение как достойное продолжения, желание помочь другу — это рассматривать это действие как хорошее занятие.В обоих случаях считается, что этих позитивных представлений достаточно, чтобы побудить человека к действию.

Здесь мы снова сталкиваемся с концепцией желания, которая обладает всеми ингредиентами для того, чтобы думать о желаниях и эмоциях как о имеющих очень похожие структуры. Хотя идея желаний как представления ценностей более близка философу, чем психологу, последний знаком с идеей, что эмоции представляют собой представления ценностей или, по крайней мере, формы оценок. Со времен когнитивной революции в теории эмоций (e.грамм. Лазарь, 1966; Соломон, 1976; Scherer, 1984), принято считать, что одна из основных функций эмоций — сделать субъектов чувствительными к тому, что для них важно или представляет для них ценность с учетом того, что их волнует. С этой точки зрения эмоции, объекты и ситуации эмоционально представлены в оценочных терминах, например как опасные (страх), самоуничижительные (стыд), обструктивные или оскорбительные (гнев) и т. д. Эмоции чувствительны к оценочным параметрам нашего окружения, учитывая наши заботы, заботы, цели и т. д., и как таковые имеют тенденцию побуждать нас к различным типам действий (Frijda, 2007). В этом контексте, конечно, у нас есть еще одна причина полагать, что желания, на этот раз понимаемые как представления объектов, состояний и процессов как хороших, очень похожи на эмоции. Это, вместе с интуицией о том, что желания имеют интимную связь с болью и удовольствиями, может убедить кого-то в том, что нет никакого интересного различия между эмоциями и желаниями.

Хотя настоящий проект поддерживает утверждение о том, что эмоции действительно являются формами оценки мира, он считает, что неправильно думать о желаниях в таких терминах.Сказать, что желание чего-то подразумевает в некотором смысле, что субъект рассматривает эту вещь в некотором благоприятном свете, вероятно, правильно, но сомнительно, что желания сами по себе представляют объект в этом свете. Во-первых, многие желания, например, инструментальные желания, можно считать, что сами по себе не являются репрезентациями хорошего положения дел. Во-вторых, что наиболее важно, в большинстве случаев желания имеют неправильную природу, чтобы играть репрезентативную роль. Если желание — это состояние, функция которого заключается в изменении мира в том виде, в каком оно представляет собой желание, странно думать, что оно само по себе также является представлением мира как хорошего.Многие философы утверждают, что желания соответствуют направленности «мир-разум» (например, Searle, 1983; Humberstone, 1992; Smith, 1994; Zangwill, 1998; первоначальная интуиция исходит из Anscombe, 1957). Желания, в отличие от эмоций, нацелены на реализацию своего содержания (предостережения по этому поводу см. В Goldie 2000). Например, нет смысла говорить, что моя радость от вида торта (в отличие от моего желания его съесть) направлена ​​на осознание его содержания. В результате и с такой картиной желания мы получаем отчет, который преуменьшает значение того, что обычно считается наиболее важной чертой желания: его существенной связи с действием.

(3) Настаивание на третьей из этих интуиций, то есть на связи между желанием и действием, — возможно, самый надежный способ вывести на первый план различия между желанием и эмоцией. С этой точки зрения, желание p — это, по сути, состояние, которое побуждает нас делать p. Такой способ мышления о желании наиболее естественен для функционалистского философа разума, интересующегося связями между верой, желанием и действием, и тот, который обосновывает уже упоминавшуюся модель убеждения-желания.Философ, настаивающий на связи между желанием и действием, будет подчеркивать те особенности желаний, которые делают их естественными кандидатами на роль предрасположенности к действию. Во-первых, в дополнение к тому, что уже было сказано о направлении соответствия желаний, она будет утверждать, что желания, вопреки видимости, всегда направлены на положение дел. В самом деле, желание объекта (автомобиля) всегда, в конечном счете, всегда означает желание, чтобы какое-то состояние дел, связанное с объектом, достигло (обладание автомобилем) (Searle, 1983; Humberstone, 1990).Во-вторых, она укажет, что желания всегда направлены на состояние дел, которое считается неактуальным, то есть на будущее (Kenny, 1963). Очень странно желать того, что, по мнению испытуемого, уже произошло. Действительно, можно утверждать, что то, что выглядит как желания в отношении прошлых событий, если это не эмоциональные установки сожаления, вины и т. Д., Является желанием того, чтобы эти события все же были впереди. Вот почему говорят, что желания касаются только будущего положения дел. Наконец, она, вероятно, будет настаивать на том, что следует полагать, что создание такого положения вещей находится во власти желающего — нельзя желать чего-то, что, по его мнению, никто не может контролировать (Anscombe 1957; Kenny, 1963).Следовательно, этот набор утверждений в сочетании с идеей о том, что выполнение действия дает особое ощущение, когда оно желательно, ощущение, которое связано с обратной связью, которую мир оказывает на нас в результате попытки заставить воздействие на него (O’Shaughnessy, 1980; Bayne, 2006; Pacherie, 2008) приводит нас к картине желания, которая по существу связывает его с действием. Все эти особенности теперь действительно указывают на идею о том, что желания по сути являются состояниями субъекта, которые побуждают его действовать так, чтобы реализовать состояние дел, представленное желанием.И если это так, то есть веские причины думать, что желания — это состояния, которые сильно отличаются от эмоций. Почему?

Хотя эмоции, безусловно, связаны с мотивацией и действием, они не могут быть столь же интимными, как связь между желанием и действием, предлагаемая здесь (например, Prinz, 2004). Во-первых, часто говорят, что эмоции могут быть направлены на объекты, а не на положение дел. Например, кажется неправильным утверждать, что восхищение кем-то можно свести к случаю, когда субъект восхищается одним или совокупностью состояний дел.Во-вторых, хотя они могут и часто направлены на будущие события, эмоции часто направлены на настоящие или прошлые события. Сожаление, вина или ностальгия — все это примеры эмоциональных явлений, которые по сути связаны с прошлым. И, наконец, эмоции — в отличие от желаний — могут относиться к объектам, которые, как считается, не находятся во власти субъекта. Человек может испытывать и часто испытывает эмоции по поводу вещей, над которыми не властен. На самом деле, часто говорят, что так называемый « потенциал совладания », который может варьироваться от « очень сильно » до « совсем нет », является ключевым определяющим фактором при различении эмоций (например,грамм. Шерер, 1994). Эти проблемы указывают на то, что связь между эмоциями и действием не так тесна, как связь между желаниями и действием. Это, конечно, не должно вызывать удивления, если, как мы предположили, эмоции представляют мир в оценочных терминах, то есть если они имеют, вопреки желаниям, направление соответствия между разумом и миром.

Этот быстрый и частичный обзор идей и интуиций относительно желания и их связи с эмоциями и теориями эмоций показывает, по крайней мере, что понимание последних с помощью первых не очень многообещающе.Итак, если рассмотрение структуры этих двух типов психических состояний заставит нас подумать, что было бы ошибкой объединять их вместе в категорию про-установок, то рассмотрение их с точки зрения действия, объяснение в моральной психологии обеспечивает дальнейшее и разные причины не делать этого.

г. Желание в моральной психологии. Есть одна область философии, часто называемая моральной психологией, которая долгое время настаивала на том, что что-то не так с «моделью убеждения-желания» в ее нынешнем виде, и настаивала на том, чтобы объединить все эти состояния вместе под зонтиком сторонников или сторонников. отношение не годится.В этой литературе высказывается мысль о том, что должны существовать ограничения на тип поведения, которое можно оценивать с точки зрения морали или рационального поведения, и что эти ограничения, вероятно, связаны с типом государства, которое привело к поведение (например, Nagel, 1970; Dancy, 1993; Schueler, 1995, 2003). Часто формулируется так: действия, по крайней мере те, которые имеют отношение к нравственности, совершаются по причинам. Тем не менее, не все состояния, которые мы объединяем в ячейку за позицию, будут считаться причинами для действий.Мое желание поесть, в отличие от моего намерения пойти в ресторан изысканной кухни, например, может не считаться причиной моего действия и, следовательно, может по-разному относиться к оценкам с точки зрения рациональности или морали. Если желание, которое, скажем, p, является просто движущей силой действия, то есть запускающей причиной, в отличие от структурирующей причины (Dretske, 1988), которая просто действует в субъекте, тогда интуиция состоит в том, что рассматриваемое желание будет возможно, объяснить действие причинно, но не сможет дать ему рационального объяснения или оправдания.Люди, по крайней мере, иногда действуют по причинам, не сводимым к простому желанию совершить действие. Идея часто формулируется так: это только тогда, когда желание соответствующим образом связано с миром, то есть связано с ним таким образом, что проецируемое действие становится понятным с точки зрения рациональности или морали, что теперь оно может считается причиной действия, а не просто грубой склонностью к его выполнению. Мое желание помочь Джеку, возможно, понятно как причина помочь ему, если оно является или основано на понимании тяжелого положения Джека и той роли, которую я вижу в отношении судьбы Джека.

Эта дискуссия, которая традиционно противопоставляет юмистское и не-юмовское в отношении мотивации, является редкой областью философии, в которой акцент делается на том факте, что ключевые различия должны проводиться внутри разных типов про-отношений. Но правда в том, что по очевидным и законным причинам эта дискуссия не зашла слишком далеко в создании интересной таксономии конативной области. При нынешнем положении дел, по сути, появились в основном две стратегии выхода из ограничений модели убеждения-желания с целью объяснения действия.

Первый состоит в полном отказе от модели с ее различием между двумя состояниями (желанием и верой), которым приписываются две разные функции, и возвращении к древней и почтенной идее (соответствующей одному из возможных прочтений второй интуиции, представленной выше в разделе Б) что оценочные познания сами по себе достаточны для мотивации. Вера в то, что x — это хорошо, достаточно, чтобы побудить человека к достижению x (например, Nagel, 1970; McDowell, 1978 и 1979; Smith, 1994; Dancy, 2000).Хотя мотивы этого взгляда чрезвычайно разнообразны, будет справедливо сказать, что движущая идея заключается в следующем: рациональное объяснение действия должно ссылаться на причины. И независимо от того, являемся ли мы интерналистами или экстерналистами в отношении причин (Williams, 1981), только так называемые когнитивные состояния — такие как вера в то, что x — это хорошо, — могут связать нас с причинами и рационально мотивировать действия. Картина (иногда называемая «моделью обсуждения») — это такая картина, в которой мы размышляем о различных причинах, которые существуют / у нас есть, на основе которых мы формируем намерения или принимаем решения.И результатом этого взгляда (правда, здесь его не схематично) в целом было то, что он отказался от попыток представить такой отчет о мотивации, который пытается согласовать нашу юмовскую механистическую картину разума с тем фактом, что объяснения действия являются рациональными объяснениями. В свете множества причин, которые мы привели для того, чтобы думать, что желания играют важную роль в нашем понимании того, как происходит действие, полный отказ от модели убеждения и желания может считаться слишком дорогой ценой.

Вторая стратегия, которая может быть одобрена в ответ на первую, заключалась в принятии рамок модели убеждения-желания — желания необходимы, потому что оценочные познания сами по себе недостаточны для наличия мотивации действовать в соответствии с тем, что они рекомендуют — одновременно дополняя это переконфигурированием желаний так, чтобы они были склонны играть двойную роль пропеллера и дающего разум. Вот как странные и новые психические состояния, такие как «Бесирес» (Altham, 1986), «мотивированные желания» (e.грамм. Нагель, 1970; Schueler, 1995), «желания второго порядка» (Франкфурт, 1988), «разум, обеспечивающий желания» (Platts, 1991) и т. Д. Это состояния, которые сами по себе могут играть двойную роль: давать повод для действия и причинно побуждать его.

Эта последняя идея очень привлекательна, поскольку она сочетает в себе две интуиции, согласно которым желания должны каким-то образом представлять желаемую вещь как благо, одновременно располагая ее к действию. Он обещает, что желание сможет сыграть двойную роль, объясняя причину действия (состояние дел в некотором роде воспринимается как хорошее), одновременно выполняя свою обязанность побуждать субъекта к действию.Это привлекательная идея, но есть веские причины сопротивляться ей, по крайней мере, в некоторых вариантах представления. Некоторые из этих причин уже приводились. Мы сказали, что многие желания сами по себе не могут быть репрезентациями положений дел как хороших и даже не могут быть таковыми, как предполагают соображения относительно направления их соответствия. Но, пожалуй, самое главное, желания кажутся неправильным состоянием, чтобы представлять мир в более разнообразных оценочных терминах. Хотя, возможно, мы могли бы сказать, что желания — это переживания столь же желанных вещей, они определенно не переживания столь же элегантных, восхитительных, забавных, величественных, оскорбительных и т.д.Но для того, чтобы желания играли ту роль, которую мы хотим, чтобы они играли, мы ожидаем, что они будут чувствительны к широкому спектру оценочных свойств, чувствительность, которую было бы очень искусственно приписывать им. Даже когда мы думаем о тех желаниях, которые имеют феноменологическое измерение, не имеет смысла говорить, что их феноменология такова, что она делает различия между этими различными ценностями. Наконец, что наиболее важно, рассматриваемая идея исключает возможность объяснения, к которому мы постоянно прибегаем.Мы говорим такие вещи, как «Я хочу эту ткань, потому что я испытываю / оцениваю ее элегантность», «Я хочу съесть ее, потому что она выглядит вкусно», объяснения, которые недоступны, если само желание является опытом элегантности или вкусно.

Обрисованные здесь аргументы, таким образом, сводятся к тому, чтобы отличить то, что я желаю, от того, что побуждает меня желать чего-то. И это возвращает нас к исходной точке: если мы не готовы полностью отказаться от юмовской модели психики по приведенным причинам, и если мы не удовлетворены предложенными поправками к ней, которые были предложены, чтобы сделать ее пригодной для учета Что нам делать, поскольку объяснения действия являются рациональными формами объяснений? В следующей части презентации этого проекта я предлагаю решение, которое подчеркивает эпистемологическую роль, которую эмоции играют в объяснении желания и действия.

2.2 Детальный план исследования

Презентация этой части проекта построена вокруг общей гипотезы (раздел (a)), которая обеспечивает основу для четырех отдельных подпроектов (разделы (b), (c), (d) и (e)) каждый рассмотрение конкретной проблемы или проблемы, возникающей в результате попытки обосновать гипотезу.

а. Гипотеза: эмоции как причины и причины желаний. Отправной точкой изложения состояния исследований по теме этого проекта было следующее: не все явления, которые модель убеждения-желания относит к категории про-установок, по-видимому, играют одинаковую роль в нашем понимании. умственная экономика.Обоснование этого утверждения было предоставлено на основе схемы двух не связанных между собой аргументов, исходящих из двух разных областей исследования. Из чистой философии разума мы нашли веские причины различать в категории про-отношений те, которые являются эмоциями, от тех, которые являются желаниями. Из моральной психологии мы нашли веские причины различать в категории желаний те, которые могут считаться причинами для действий, от тех, которые являются просто причинами действий, оставляя место, возможно, для тех, кто может играть обе роли.Если серьезно отнестись к выводам этих двух аргументов, то возникает естественный способ их объединения в одну целостную картину. Гипотеза, лежащая в основе этой картины, заключается в том, что эмоции и желания играют совершенно разные роли. Вкратце идея состоит в том, что желания, традиционно рассматриваемые как запускающие причины действия, могут и действительно рационализируют действие, когда они основаны, прямо или косвенно, на эмоциях, воспринимаемых как состояния, чувствительные к разуму.Это радикальное разделение труда между эмоциями и желаниями имеет смысл в свете (а) эпистемического статуса двух типов психических состояний, (б) того, как они оба связаны с действием, и (в) эпистемических и метафизических отношений. существует между двумя типами состояний.

(a) Во-первых, эпистемический статус эмоций и желаний различен. Эмоции, воспринимаемые как переживания мира в оценочных терминах, могут считаться чувствительными к разуму состояниями и как таковые служат основанием как для аксиологических суждений, так и для желаний действовать.Эти желания действовать, в отличие от них и в той мере, в какой они по существу направлены на их реализацию, не представляют мир каким-либо определенным образом и как таковые сами по себе не могут рационализировать действия. В этом смысле они очень отличаются с эпистемической точки зрения. (б) Поскольку эмоции являются когнитивными состояниями, а именно представлениями мира в аксиологических терминах, они имеют лишь косвенную связь с действием. Мы можем охарактеризовать его, сказав, что эмоции могут представлять максимум возможностей для действия, ограничивая через аксиологические свойства, которые они раскрывают, то, чего имеет смысл желать в данных обстоятельствах.Желания, порожденные этими эмоциональными переживаниями, напротив, имеют прямую, фактически необходимую связь с действием, поскольку сами по себе являются предрасположенностью к реализации своего содержания. В этом смысле эмоции и желания различаются в зависимости от их связи с действием. (c) Теперь само собой напрашивается следующее понимание эпистемических и метафизических отношений, существующих между ними: когда желание действовать напрямую проистекает из эмоции или эмоциональной склонности, например, когда я хочу ударить Джека, потому что я чувствовал себя обиженным на его Замечание, тогда у нас есть веские основания думать, что желание может унаследовать свою рационализирующую роль от рационализирующей роли эмоции, которая его породила.Мое желание отомстить Джеку может оправдать то, что я ударил его, когда понимается, что это вызвано тем, что я был оскорблен его несправедливым обращением со мной. В центре этой картины случай, когда наши желания вызваны и оправданы нашими эмоциями, имеет привилегированный объяснительный статус.

Теперь сделаем следующие уточнения. В то время как случай, когда желание действовать вызывается и рационализируется эмоцией, пользуется привилегированным объяснительным статусом в рамках настоящей картины, это не означает, что все желания действовать причинно и рационально основаны на реальных эмоциональных переживаниях.Во-первых, ничто из сказанного не регулирует возможность (а) того, что желания вызываются и рационализируются другими типами психических состояний, ни (б) что желания могут вызывать и рационализировать эмоции и другие состояния, например, другие желания. Ключевая и простая идея состоит в том, что объяснение чьего-либо желания происходит с точки зрения того, что он считает аксиологически актуальным, и это оставляет место для множества возможных сценариев. Отношение принятия чего-либо как аксиологического случая может быть эмоцией, но также может быть и часто остается аксиологической верой, аксиологической памятью или аксиологическим воображением и т. Д.Однако в соответствии с настоящей гипотезой, учитывая, что эмоции или эмоциональный профиль человека — это то, что дает ему доступ к оценочным свойствам мира, его убеждения, воспоминания и представления с аксиологическим содержанием в конечном итоге (если вообще) будут рационализированы через эмоции этого человека. или эмоциональные наклонности. Дело здесь не в том (или не только в том), что многие современные желания все еще можно рационализировать давно ушедшими и даже забытыми эмоциональными переживаниями, а в том, что желания часто становятся понятными через ссылку на возможную или вероятную эмоциональную реакцию человека.Мое желание не сопровождать вас на этой выставке понятно в свете моего презрения к современному искусству. Моя склонность испытывать презрение в этом случае все же может быть использована для объяснения моего (отрицательного) желания при отсутствии какого-либо эмоционального переживания. (б) По тем же причинам, если желание вызывает и рационализирует эмоцию, например, мое разочарование отменой той или иной лекции профессора, то разочарование приобретает смысл через упоминание о моем желании присутствовать на лекции, которое в свою очередь и в конечном итоге рационализируется, например, упоминанием того восхищения, которое я испытываю к рассматриваемому профессору.Также стремление к определенной цели (внутреннее желание) обычно вызывает и рационализирует желание средств (внешнее желание) для достижения этой цели, пока первоначальное желание рационализируется эмоцией или эмоциональной тенденцией.

Отметим также, что данная гипотеза prima facie совместима с идеей о том, что некоторые из наших желаний вообще не имеют основания, будь то эмоции или другие типы психических состояний. Их, как правило, будет сложно или невозможно рассмотреть с рациональной точки зрения, т.е.е. считается разумным и аргументированным. И наоборот, гипотеза совместима или даже поощряет идею о том, что эмоция может одновременно вызывать и рационализировать множество разных желаний у одного и того же субъекта. Мое восхищение / трепет перед профессором вызвало как мое желание поприветствовать и встретиться с ним, так и мое желание оставаться на приличном расстоянии и т. Д. Кроме того, в то время как модель желаний как предрасположенностей к действию, как мы видели, вероятно, ставит множество ограничений на то, чего можно желать (только состояния состояний, которые рассматриваются как неактуальные, будущие, которые, как считается, находятся во власти субъекта и т. д.) содержание желания может быть сколь угодно «открытым». Отвращение Джейн к вопросу этого журналиста могло бы вызвать и оправдать ее желание прекратить это самое интервью прямо сейчас и / или также, в более общем плане, вообще перестать разговаривать с журналистами.

Согласно существующей гипотезе, эмоции, как утверждается, играют неизгладимую роль в нашей ментальной экономике. Поскольку это то, что дает нам sui-generis доступ к миру аксиологических свойств, считается, что эмоции оправдывают наши аксиологические суждения и наши действия посредством наших желаний, которые не могут быть обеспечены другими средствами.Также благодаря этой роли гипотетическая модель может приспособиться как к интуиции юмовика, который думает о желаниях как о внутренних причинах действия с подходящим направлением от мира к разуму, так и к интуиции антиюмовика, который настаивает на том, что правильное объяснение действий должно апеллировать к психическим состояниям, чувствительным к причинам. Гипотеза приспосабливает эти интуиции, избегая чисто механистической картины Юма (эмоции могут составлять причины наших желаний), избегая при этом сверхинтеллектуалистской картины ума, обычно создаваемой анти-юмистами (действия по причине не обязательно приводят из процесса обсуждения, в котором наши аксиологические или нормативные убеждения играют важную роль, обеспечивающую разум).Однако в своем нынешнем состоянии гипотеза представляет собой лишь основу для исследования. Вот четыре ключевых области, в которых гипотеза может быть проверена.

г. Эмоции как причины. Ключевое и фундаментальное утверждение мотивирует настоящую гипотезу: эмоции отслеживают ценности объектов и, как таковые, можно сказать, отслеживают причины суждений и желаний. Это утверждение спорно, и одна из целей этого проекта — защитить его в некоторых деталях. Отправную точку здесь полезно понять с помощью аналогии с восприятием.Идея состоит в том, что так же, как восприятие отслеживает перцептивные свойства объектов для нас, эмоции отслеживают оценочные свойства (De Sousa, 1987; Tappolet, 2000, Deonna, 2006, Doering, 2007). Точно так же, как восприятие дает нам sui-generis и неизгладимый доступ к воспринимаемой среде, эмоции дают нам sui-generis и неизгладимый доступ к оценочным свойствам нашей среды. Хотя это должно быть правдой, чтобы гипотеза этого проекта заработала, он сталкивается с рядом проблем.Основное из них можно сформулировать следующим образом. Хотя нет смысла спрашивать, почему (в нормативном смысле) я увидел тот или иной объект перед собой, часто (а может быть, всегда) имеет смысл спросить, почему я испытал ту или иную эмоцию по поводу того или иного объекта. И мысль, стоящая за этим наблюдением, заключается в том, что эту дисаналогию следует объяснить тем фактом, что, вопреки утверждению, эмоции — это не доступ к причинам, а реакции на них. Имеет смысл спросить, почему вы боитесь собаки, потому что опасность, которую она представляет, доступна независимо от эмоциональной реакции и до нее.Если это так, то эмоции являются реакцией на причины, а не детекторами причин, и в результате они не будут иметь склонности играть какую-либо роль в обосновании причин.

Хорошая стратегия ответа на этот вызов должна состоять в следующем. Если в этом отношении существует дисаналогия между восприятием и эмоцией, то не потому, что одно — это доступ, а другое — реакция. Дело в том, что эмоции действительно имеют неоценочную когнитивную основу (восприятие, убеждение, свидетельство, память и т. Д.) И метафизически и эпистемически зависят от них.Мой страх перед собакой метафизически и эпистемически зависит от моего восприятия собаки. Это, однако, отнюдь не исключает того факта, что именно из-за моего страха я осознаю опасность собаки, заданную моим восприятием ее (Teroni, 2007). Если теперь эту дисаналогию объяснить этим новым и другим способом, то, возможно, можно будет дать другое объяснение того, почему мы спрашиваем причины эмоций так, как мы не спрашиваем о восприятии. Поскольку эмоции имеют неоценочную основу, может возникнуть много вопросов относительно того, что такое неоценочные факты.Вы встречали собаку раньше? Вы знаете его как мстительного и беспорядочного? И т. Д. Разработка этой двухуровневой стратегии для ответа на вызов — центральная цель этого подпроекта.

г. Эмоциональные причины и аффективные предрасположенности. Даже если можно будет показать, что эмоции имеют правильную структуру, чтобы быть разумными состояниями, рационализирующими наши желания, суждения и действия, сама идея мира, наполненного оценочными свойствами, которые будут даны через наши эмоции и которые оправдают наши суждения и желания к действиям необходимо проработать и прояснить.В частности, можно подумать, что наши эмоции настолько зависят от того, что можно назвать нашим мотивационным набором (и, в частности, от наших личностных черт, наших чувств и других идиосинкразических тенденций), что они могут быть неправильными кандидатами для рационализации наших желаний и суждений. Как следует решать эту проблему? Объяснять суждение, желание или действие человека с помощью упоминания эмоции — значит ссылаться на аффективную чувствительность этого человека к определенным ценностям. Объяснить, например, его желание бежать ссылкой на ее страх, значит объяснить желание через чувствительность этого человека к опасности.Объяснить чье-то желание помочь упоминанием о его сострадании — значит объяснить его желание через его чувствительность к тяжелому положению других. Объяснить свое желание пойти и посмотреть эту выставку Поллока упоминанием его энтузиазма или любви к концептуальному искусству — значит объяснить его желание через его чувствительность к некоторым эстетическим свойствам этого вида искусства. Следовательно, объяснение суждения, желания или действия в терминах различных эмоций всегда означает объяснение в терминах различных склонностей видеть мир в определенных оценочных терминах.Эти примеры иллюстрируют то, что вес и понятность объяснения могут лежать по-разному либо на стороне мира и его оценочных свойств, либо на стороне эмоций или эмоционального профиля человека. Что это обозначает? Во многих случаях, например, когда мы объясняем желание Джека убежать от льва упоминанием его страха, эмоции полностью понятны исключительно в свете связи, существующей между некоторыми объектами / ситуациями и их очевидными аксиологическими измерениями.То, что львы опасны для большинства из нас, — это факт. Однако в других случаях необходимо задействовать особый эмоциональный профиль человека, чье желание мы пытаемся понять. Мое желание пойти на выставку Поллока может иметь смысл только с учетом того, что я принадлежу к тому типу людей, у которых есть особая привязанность к Поллоку или общий интерес к современному искусству. В то время как объяснения с точки зрения эмоций в целом рационализируют суждения, желания и поведение одинаково для всех нас — различные эмоции дают нам доступ к различным семействам ценностей — апеллируют к нашим идиосинкразическим эмоциональным профилям (личностным чертам, настроениям, эмоциональным характеристикам). диспозиции) объясняют наши желания, действия и суждения с точки зрения наших аксиологических приоритетов, т.е. с точки зрения особого веса, который мы придаем разным ценностям (см. Goldie, 2000; Deonna & Teroni 2009).

Результат всего этого для проекта, таким образом, двоякий: во-первых, (а) природа эмоций, которые обосновывают наши желания, по-видимому, исходит из двух разных источников. Грубо говоря, мир ограничивает, какие аксиологические свойства могут быть в нем, учитывая, с одной стороны, какие мы существа, а с другой стороны, какой конкретный или индивидуальный человек нас понимает. с точки зрения наших конкретных эмоциональных профилей, т.е.е. наши аксиологические приоритеты. Теперь, чтобы понять эти объяснения с точки зрения этих двух источников аксиологического давления и динамики между ними, является целью этого подпроекта. Во-вторых, (б) эмоциональные профили, которые здесь заявляются как один из источников оправдания нашего желания действовать, были обналичены в терминах аффективных феноменов, таких как настроения людей, личностные черты и другие аффективные диспозиции. Теперь вы вспомните, что все это занимало почетное место в списке тех позиций, с которых мы начали.Это подтверждает, что не все, что содержится в этой категории, следует воспринимать одинаково, и это наблюдение способствует более тонкой трактовке различных явлений, объединяемых вместе.

г. Таксономия конативной области. Мы начали этот проект, заметив, что категория про-отношений объединяет большое разнообразие явлений (ментальные состояния и нементальные состояния; эмоциональные и конативные феномены). Структура настоящей гипотезы, естественно, предлагает средства, с помощью которых можно привести категорию в некоторый порядок.Хотя, конечно, нынешние усилия по классификации должны оставлять место для присущей обычному языку нечеткости — многие из перечисленных терминов (например, «мотивация») имеют очень двусмысленные или расплывчатые значения — движущая сила гипотезы четко указывает, как действовать дальше. это усилие. Вот несколько важных примеров.

Прежде всего, и в духе модели убеждения-желания, некоторые из перечисленных здесь терминов естественно понимаются как эквивалентные тому, как термин «желание» используется в этом документе.Желания и воля, но также, возможно, решающее значение имеют попытки и стремления (о попытках см., В частности, O’Shaugnessy, 1980; Hornsby, 1980). Это состояния с контентом, которые заставляют субъектов действовать так, чтобы это содержание было правдивым. Другие перечисленные явления, такие как принципы или обязательства или правила поведения, естественно интерпретируются в рамках настоящей перспективы как типы оценочных или нормативных убеждений. У них есть направление соответствия от разума к миру.

Что еще более интересно, другие феномены, часто связанные с низшими или животными частями нашей мотивационной структуры и обычно классифицируемые в области конативности, могут, согласно настоящей гипотезе, лучше всего рассматриваться на модели эмоций, как она была здесь обрисована.Действительно, будет справедливо сказать, что по крайней мере некоторые из явлений, которые мы называем такими терминами, как аппетиты или побуждения, кажутся эмоциональными по своей природе. Идея здесь в том, что мы часто хотим различать, например, общее положительное отношение к еде или сексу в целом (наличие аппетита или побуждения) от желания съесть какой-то конкретный кусок пищи или желания предаться определенному половому акту. (желание). С точки зрения настоящей гипотезы ссылка на аппетиты и побуждения, понимаемые таким образом, выглядит как ссылка на состояния, которые представляют мир в оценочных терминах, т.е.е. кажется, что внимание сосредоточено на реальном мире, который истолковывается как предлагающий возможности для возникновения и обоснования определенных желаний (описание аппетитных желаний см. в Davis, 1987, а в отношении эмоциональных желаний, Goldie, 2000).

С другой стороны спектра в списке сторонников у нас есть все эти состояния — о которых мы сказали очень мало — которые мы по-разному относим к терминам намерения, выборы, решения и тому подобное. Как, например, показал Братман (например, Bratman, 1987), их не следует путать с желаниями или смесью убеждений и желаний.Хотя я легко могу иметь два желания, которые, как я знаю, несовместимы, я не могу сформировать два намерения, которые, как я знаю, несовместимы. И это потому, что намерения, в отличие от желаний, — это не только предрасположенность к действию, но и обязательства действовать. Настоящая гипотеза совершенно нейтральна по этому поводу и, таким образом, может быть включена в любой философский проект, который рассматривает мотивацию с более широкой точки зрения. Фактически, изучение действия с точки зрения краткосрочных и долгосрочных планов человека, жизненно важных проектов и т. Д., способ, которым обдумывание и намерения формируются в процессе реализации этих планов и проектов, представляет особый интерес, учитывая упор на эмоции и эмоциональные профили в нынешних рамках. Приведу лишь один пример: понятие Братмана о « личной политике », которое связано с желаниями, с которыми идентифицируется субъект (см., В частности, Bratman, 1989 и 2000), лежащих в основе действий людей, выходящих из стратегий и планов, может быть прояснено, если понять его на практике. структура того, что я назвал нашими эмоциональными профилями (настроения, личностные черты и другие аффективные диспозиции).Другие уточнения таксономии могут быть сосредоточены на статусе воображаемых желаний, желаний или вымышленных желаний в той мере, в какой эти отношения могут быть описаны как конкретные противоречащие фактам склонности к действию.

Эти примеры иллюстрируют то, что гипотеза, лежащая в основе этого проекта, предлагает потенциально очень мощный инструмент для предоставления привлекательной таксономии конативной области, что является центральной целью этого подпроекта.

e. Эмоции, желания и эмпирическая психология. Предлагаемая гипотеза сталкивается с многочисленными философскими проблемами, как мы только что видели, но она также сталкивается с проблемами эмпирического характера.В этом разделе я выделяю области, которые иллюстрируют необходимость работы в междисциплинарных рамках для достижения прогресса в отношении центральной темы этого проекта. (1) Во-первых, для того, чтобы эмоции играли свою роль в качестве аргументов, как уже подчеркивалось, они должны рассматриваться как состояния, чувствительные к определенному виду информации в мире: оценочной информации. Таким образом, они не могут быть просто смесью удовольствий и страданий, как, например, понимают их сторонники измерений (Russell, 1995) и конструкционисты (Barrett, 2006), и их нельзя легко понять в терминах представления удовлетворения желаний и расстройство желания (Schroeder, 2006; Wollheim, 1999).В философских теориях эмоций хорошо известны различные варианты этой оценочной модели, и то же самое можно сказать о так называемой оценочной модели эмоции в эмпирической психологии. Когда это понимается, становится очевидным, что есть пути для взаимного исследования, которые были бы очень полезны как для философии, так и для психологии. В частности, стоит упомянуть две области: (i) в рамках теории оценки (Scherer, 1984), по крайней мере, так мог бы подумать философ, неясно, воспринимаются ли эмоции непосредственно как переживания ценностей или они являются реакцией на ранее воспринятые ценности.Так называемые оценочные проверки в рамках последовательности оценок, составляющих эмоцию в рамках теории оценки, не выделяются четко как аффективные явления, которые можно описать как переживания ценностей. (ii) С другой стороны, идея в рамках теории оценки о том, что эмоция — это динамический процесс (переход от проверок к проверкам и повторная оценка вызывающего условия на основе этих проверок, пока процесс разворачивается), не вызывает особого эха. в философских теориях эмоций, но это следует принимать во внимание.Таким образом, теория эмоций, лежащая в основе этого проекта, может как информировать, так и получать информацию в результате обширного сотрудничества, включая эмпирические средства для решения этих вопросов, с теми, кто непосредственно работает в теории оценки. (2) Во-вторых, можно подумать, что предлагаемое описание желания продвигает картину желания, которая сводит его к пустой оболочке. То есть, когда эмоции или аппетиты сделали свою работу по представлению цели, которую стоит преследовать или избегать, какую роль, если таковая имеется, остается играть желаниям, кроме удовлетворения побуждения юма постулировать такие состояния? Этот вызов должен быть решен юмистом.Тот факт, что желания по своей сути являются предрасположенностью к действиям, действительно является необходимым, но не достаточным условием, чтобы отличить его от других мотивационных состояний. Но здесь у юма есть ресурсы: могут быть рациональные ограничения на то, что можно квалифицировать как содержание желания — желание направлено не только на желаемое состояние дел, состояние дел предполагается субъектом (Dretske, 1988), а также экспериментальные или феноменальные ограничения, связанные с уже упомянутой обратной связью, присущей идее желания как попытки или стремления чего-то достичь (Armstrong, 1967, O’Shaughnessy, 1980; Bayne, 2006; Pacherie, 2008).И здесь обмен и сотрудничество с учеными-эмпириками, работающими над мотивационным аспектом эмоций, должны быть очень полезными. В рамках теории оценки психологи проводят различие между обнаружением субъектом « внутренней приятности » и обнаружением « достижения цели » (Frijda & Zellenberg, 2003), и это различие, по крайней мере, при одной интерпретации, можно сопоставить с различием, проведенным здесь между эмоции (и аппетит?) с одной стороны и намерения и планы с другой.Здесь эмоции и аппетиты обнаруживают положительные и отрицательные ценности и / или выдающиеся качества (внутренняя приятность), которые затем либо сопоставляются с существующими общими намерениями или планами (достижение цели). Однако в рамках этой картины мотивации, сформулированной вокруг различия между внутренней приятностью и способностью к достижению цели, неясно, какое место остается для желаний, задуманных как предрасположенности, чтобы сделать их содержание истинным с их характерной обратной связью. В настоящее время ведутся поиски способов эмпирической проверки этого способа концептуализации структуры мотивационных процессов, в частности, путем демонстрации поведенческой диссоциации между проявлениями этих предполагаемых процессов.(3) В-третьих, недавние эмпирические данные (например, Berridge & Robinson, 1998; Berridge, 2003) убедительно свидетельствуют о том, что различие между конативом и аффективом имеет смысл. Хотя доказательства очень трудно интерпретировать, данные предполагают, что при патологиях мотивации различного рода, искусственно вызванных у животных или естественных у человека (например, наркомании), нейронные структуры, связанные с « желанием » (система вознаграждения) и нейронные структура, связанная с «симпатией» (валентностью), две структуры, которые обычно работают в тандеме, начинают действовать изолированно.Хотя эти данные определенно подтверждают общую гипотезу, лежащую в основе этого проекта, то есть, что связь и аффект нельзя отождествлять друг с другом, на данном этапе совсем не ясно, вписываются ли эти данные в предложенную здесь модель. Доказательства такого рода и, в частности, того, как патологии мотивации могут влиять на теорию мотивации, должны быть интегрированы в общую теорию отношений между эмоциями и желаниями.

В этих трех областях исследователи из NCCR в области аффективных наук, ученые, с которыми существующее сотрудничество по другим вопросам оказалось либо очень успешным, либо многообещающим, проявили интерес к решению вопросов и проблем, которые они поднимают.

2.3. Состояние личных исследований

Мои интересы всегда были в основном связаны с философией разума и, в частности, с философией эмоций. Мое внимание к этой и смежным областям началось во время учебы в бакалавриате (Женевский университет, 1992-1996 гг. И один год в Университете Сент-Эндрюс), и стало основным предметом моей работы во время обучения в докторантуре Бристольского университета ( 1998-2002), где я написал диссертацию на тему эмпатии.В качестве постдока в Кембридже (Великобритания), в Калифорнийском университете в Беркли и в Оксфорде (2002-2004 гг.) Я продолжал работать, писать и преподавать в области философии разума, философии психологии и моральной психологии, уделяя особое внимание природа эмоций и их связь с моралью. Я упоминаю эту траекторию, потому что эти обширные путешествия между университетами и философскими факультетами в разных частях мира сформировали особую марку философа разума, которым я являюсь. Хотя существует множество способов философствования о разуме, я не отдаю предпочтения ни одному из них, за исключением, возможно, остаточной озабоченности практикой философии с прицелом на уважение наших обычных способов мышления по рассматриваемой теме.Я считаю, что настоящий проект отражает это общее отношение.

Я вернулся в Швейцарию ближе к концу обучения в докторантуре (2004 г.), чтобы занять непостоянную преподавательскую и исследовательскую должность в l’EPFL, которую я до сих пор занимаю (должность, непосредственно связанная с философскими факультетами университетов Женевы. и Лозанна) со званием Maître d’enseignement et de Recherche Suppléant (более или менее эквивалентно доценту по снабжению). Занимая эту должность, я был зачислен и остаюсь (по совместительству) исследователем в Centre Interfacultaire en Sciences Affectives (CISA), межфакультетском центре Женевского университета, который является ведущим учреждением FNS. финансируется Национальным центром компетенций в исследованиях (NCCR) в области аффективных наук.Это все еще характеризует мою нынешнюю профессиональную ситуацию.

Таким образом, ядро ​​моего исследования и связанных с ним публикаций2 касалось трех взаимосвязанных тем: (1) предмет эмпатии и, в более общем плане, способ, которым мы приходим к приписыванию друг другу психологических состояний [Деонна, Прозрачность Эмоции, кандидатская диссертация, 2002; Деонна, Структура эмпатии, 2007; Деонна и Наней, Дебаты о моделировании и теории и теории: подан призыв к эпистемологическому повороту]; (2) субъект ментального содержания и, в частности, идея о том, что мы можем представлять мир неконцептуальными способами [Deonna & Creese, Les Liaisons Dangereuses или Как не истолковывать неконцептуальное содержание, 2006]; (3) и природа и структура эмоций [Наиболее актуальные публикации: Deonna, Emotion, Perception and Perspective, 2006; Деонна и Терони, Qu’est-ce qu’une эмоции? 2008, Деонна и Шерер, Умышленное исчезновение объекта: ограничения на определение эмоции, 2009; Деонна и Терони, Принимая эмоциональные объяснения близко к сердцу, 2009], связь эмоций с моралью [Наиболее важными являются, Деонна, Эволюция, эмоция и мораль, 2007, Деонна и Терони, Отличие стыда от вины, 2008]

Хотя темы исследования (1), (2) и (4) имеют очевидную и важную связь с материалом и аргументами, лежащими в основе этого проекта, я сосредоточусь здесь на исследовании, проведенном непосредственно по теме эмоций как очевидно, что это составляет основу озабоченностей настоящего проекта.Все публикации, перечисленные в разделе (3), защищают с различных точек зрения концепцию эмоции, предполагаемую гипотезой этого проекта. Во-первых, все они основываются на идее, что эмоции — это намеренные состояния с содержанием, которые представляют мир в оценочных терминах. Статья, написанная в соавторстве с психологом К. Шерером, ведущим теоретиком оценки эмоций, представляет собой одну из редких попыток, существующих в литературе, о том, как философия и психология говорят об эмоциях как о состояниях, которые указывают на то значение, которое окружающая среда имеет для нас.Что еще более важно, моя статья «Эмоции, восприятие и перспектива» (2006) имеет решающее значение для настоящего проекта. Это попытка отстоять аналогию между восприятием и эмоциями на различных уровнях, наиболее важным из которых является то, что они оба могут рассматриваться как sui-generis средства сбора информации о мире, соответственно перцептивной и оценочной информации. Таким образом, данная статья представляет собой важную основу для подпроекта (а), хотя она не решает непосредственно основную проблему, лежащую в его основе.Моя книга Qu’est-ce qu’une Emotion?, Написанная в соавторстве с Ф. Терони, а теперь заключившая контракт с Routledge на перевод на английский язык, является очень хорошо принятым и широко используемым (во франкоязычном мире) введением в философскую науку. теории эмоций. Это особенно актуально для настоящего проекта, поскольку в нем содержится важное обсуждение связей между эмоциями, желанием и мотивацией. Начиная с критики так называемой теории эмоции убеждения-желания, она показывает, что никакая теория эмоции, предполагающая, что желание является ее важным компонентом, не может объяснить обычную структуру наших народных объяснений с точки зрения эмоции.Таким образом, в значительной степени это обсуждение в книге составляет отправную точку всеобъемлющего утверждения настоящего проекта. Наконец, статья Принимая эмоциональные объяснения близко к сердцу (2009), снова написанная в соавторстве с Ф. Терони, предоставляет основные различия, относящиеся к подпроекту (b), который касается объяснения наших желаний с точки зрения наших эмоциональных предрасположенностей или наши эмоциональные профили. Он предлагает характеристику явлений эмоций, настроений, темпераментов, личных качеств и чувств, а также того, как они соотносятся друг с другом.Работа, проделанная в этой статье, может стать трамплином для решения проблемы понимания того, почему объяснения желания, действия и суждения с точки зрения некоторых, но не всех этих явлений действительно составляют рациональное или нормативное объяснение действия.

Завершенное и текущее исследование, то есть только что описанная публикация, а также многочисленные участия в семинарах и встречах по тем же или родственным темам (см. Полное резюме) на протяжении многих лет, дают мне, как мне кажется, прекрасную возможность цели, изложенные в настоящем проекте.Это убеждение подкрепляется тем фактом, что оно будет проводиться в том же контексте, в котором проводилась работа над самой последней частью этих публикаций, то есть в Центре Interfacultaire en Sciences Affectives (CISA). NCCR «Аффективные науки: эмоции в индивидуальном поведении и социальных процессах», возглавляемый Клаусом Шерером, является одной из первых междисциплинарных исследовательских сетей во всем мире, которые всесторонне изучают эмоции. Его очень активные исследовательские группы в области нейробиологии и психологии эмоций и мотивации, и в частности его философское подразделение (группа Thumos), членом которого я уже являюсь, с его непосредственной связью с очень активным и продуктивным философским факультетом Женевского университета. , является идеальным местом для успешного осуществления такого проекта.

2,4 График

Подробный план исследования этого проекта (2.3) построен вокруг широкой гипотезы (а. Гипотеза: эмоции как причины и причины желаний) и четырех отдельных подпроектов (б. Эмоции как причины; в. Эмоциональные причины и аффективные диспозиции; г. таксономия конативной области; д. эмоции, желание и эмпирическая психология), каждая из которых рассматривает конкретный аспект структуры, порожденной гипотезой. В целом следует ожидать, что прогресс во всех подпроектах будет способствовать созданию аргументов в пользу широкой гипотезы, лежащей в основе этого проекта.В частности, в то время как двое из них обосновывают гипотезу в центре проекта (подпроекты (b) и подпроект (c)), другие исследуют плодотворность этого описания в связанных областях философии разума (подпроекты). проект d.). Подпроект (e) имеет особый статус, поскольку прогресс в нем напрямую зависит от текущего или нового сотрудничества в рамках NCCR in Affective Sciences.

Общая долгосрочная цель проекта (через 4 года) — быть готовой к публикации философской монографии о взаимосвязи между эмоциями и мотивацией в соответствии с линиями, изложенными в настоящем документе.В соответствии с тем, что я был вовлечен в междисциплинарную среду на протяжении всего этого проекта, целевой аудиторией этой книги является философское и нефилософское академическое сообщество, заинтересованное в этих вопросах. Учитывая эту долгосрочную цель, вот как я предвижу график работ, которые должны быть выполнены по всем подпроектам. В первую очередь, естественно, будут рассмотрены подпроекты (b) и (c), которые обосновывают претензию в основе проекта. Хотя это имеет решающее значение для целей проекта, это можно сделать быстро, учитывая, что материал и аргументы в каждом из них, частично основанные на уже опубликованных материалах (Deonna, 2006, Deonna & Teroni, 2009), являются на продвинутой стадии подготовки.Таким образом, я смогу опубликовать две статьи (по одной в каждом из подпроектов) в рецензируемых международных философских журналах к концу первого года (осень 2011 г.). Подготовка материала и аргументов в пользу всеобъемлющего утверждения проекта, с особым акцентом на подпроектах (c) и (d), также должна начинаться немедленно в начале проекта. Однако ожидается, что прогресс здесь будет более медленным, особенно с учетом того, что линии обмена мнениями и взаимопонимания между нашей командой и другими учеными из NCCR и в других местах, хотя и уже существуют, должны быть прочно закреплены.Тем не менее, я ожидаю публикации крупной статьи в одном из ведущих философских журналов по всеобъемлющей теме этого проекта (о связи между эмоциями и мотивацией) между вторым и третьим годом проекта (2012-2013), и еще одна статья по теме подпроекта (d), то есть о том, как следует концептуально реконфигурировать конативную область, примерно в тот же период. Эти журнальные статьи должны послужить основой для публикации вышеупомянутой монографии по окончании гранта (2014 г.).

Жизнеспособность нынешнего расписания зависит от возможности работать в команде как молодых, так и более опытных исследователей, регулярно представлять свои работы и встречаться с учеными из других университетов, интересующимися этой или смежными темами. Что касается команды, я хочу, чтобы два докторанта, которых курировали в рамках этого проекта, были прикреплены к подпроектам (c) и (d) соответственно. По обеим позициям будут открыты международные конкурсы.Докторант, прикрепленный к подпроекту (d), должен быть обычным философом, работающим над различными аспектами мотивации с философской точки зрения, в то время как докторант, прикрепленный к проекту (e), должен иметь опыт работы в эмпирической психологии с акцентом на по психологическим теориям мотивации. В неделю будут проводиться два регулярных официальных семинара. Один семинар («Эмоции и желание») будет состоять либо из встречи ограниченной группы, работающей непосредственно в рамках проекта и представляющей свою работу, либо во встречах с учеными-эмпириками, работающими в смежных областях или совместными проектами в рамках CISA.Другой семинар (Кардиологические проблемы) представляет собой продолжающуюся еженедельно регулярную встречу философской группы NCCR (группа Thumos) по различным темам, касающимся философских аспектов аффективных наук. Кроме того, я планирую организовать как минимум четыре международных встречи (три международных семинара в течение первых трех лет и одну крупную конференцию на четвертый год по вопросу о связи между эмоциями и мотивацией). Докторанты будут играть определенную роль в организации этих встреч, а в более общем плане будут участвовать в многочисленных мероприятиях, мероприятиях и конференциях CISA, чтобы расширить свой кругозор в области аффективных наук.

2.5. Актуальность исследования

Многие аспекты важности исследования проекта уже упоминались, и я не буду повторять их снова. Также ожидаемая форма, в которой будут опубликованы результаты, уже упоминалась в предыдущем разделе (2.4. Расписание). Позвольте мне здесь подчеркнуть два очень разных аспекта, которые составляют большую часть мотивации для достижения этой цели. (а) Несмотря на то, что в последние годы наблюдается большой интерес к эмоциям и связанным с ними явлениям и, соответственно, большое количество публикаций по этой теме, настоящий проект фокусируется на эмоциях, чтобы защитить очень смелую концепцию разума, в которой они играют незаменимая роль.Дело не только в том, что эмоции, как это часто наблюдается, играют решающую регулирующую роль в нашей жизни, но и в том, что без них мы были бы слепы к целому измерению нашей окружающей среды, то есть к ее оценочному измерению. Если это правда, то это свидетельствует в пользу пересмотра фундаментальной архитектуры разума, включающей эмоции в дополнение к убеждениям и желаниям. (b) Второй важный аспект настоящего исследования, который, возможно, недостаточно освещен в этом документе и который трудно измерить, касается междисциплинарной среды, в которой оно будет проводиться.Несмотря на то, что они были философскими насквозь, на мышление и мотивацию проекта огромное влияние оказала работа и общение с учеными, решающими те же или связанные проблемы с эмпирической точки зрения. И это влияние не только заключается в интеграции материала, аргументов, различий или идей, полученных в результате их работы, но также проявляется в том, что философия должна привнести в исследования по этим темам в целом, и в той ценности, которую она (иногда и во все большей степени) имеет для тех, кто работает. по этим вопросам в других дисциплинах.Таким образом, работа в отделе философии NCCR в области аффективных наук создает благоприятную среду для сотрудничества и распространения идей и результатов по дисциплинам. Это не поддается количественной оценке, но чрезвычайно важно.

Список литературы

• Altham, JEJ, (1986) ‘The Legacy of Emotivism’ in Graham Macdonald and Crispin Wright (eds) Fact, Science and Morality: Essays on AJ Ayer’s Language, Truth and Logic, Oxford: Basil Blackwell, стр. 275-288 .
• Анскомб, G.E.M., (1957) Намерение, издательство Гарвардского университета.
• Армстронг, Д.М., (1968) Материалистическая теория разума, Лондон: Рутледж и Кеган Пол.
• Барретт Л.Ф., (2006) «Эмоции естественны?» Перспективы психологической науки 1, стр. 28–58.
• Bayne, T., (2006) «Феноменология и чувство действия: Вегнер о сознательной воле», у С. Покетта, У. П. Бэнкса и С. Галлахера (ред.) «Является ли сознание причиной поведения?», Кембридж, Массачусетс, Массачусетский технологический институт. Press, стр.169-186.
• Berridge, K.C., (2003) ‘Pleasures of the Brain’, Brain and Cognition, Jun., 52 (1), pp. 106-28.
• Berridge, K.C. И Робинсон T.E. (1998) «Какова роль дофамина в вознаграждении: гедоническое воздействие, вознаграждение за обучение или стимулирующая значимость?», Brain Research Reviews, декабрь, 28 (3), стр. 309-69.
• Брем, Дж., (1999) «Интенсивность эмоций», Обзор личности и социальной психологии, Том 3, № 1, стр. 2-22.
• Братман, М.Э., (2000) «Отражение, планирование и расширенное во времени действие», Philosophical Review 109 (1), стр. 35-61.
• Братман, М. Э., (1989) «Намерение и личная политика», Philosophical Perspectives 3: pp. 443-469. Братман М. Э. (1987) Намерение, планы и практическая причина, Гарвард, издательство Гарвардского университета.
• Дэнси, Дж., (2000) Практическая реальность, Оксфорд, Oxford University Press.
• Дэнси, Дж., (1993) Моральные причины, Оксфорд, Блэквелл.
• Дэвидсон, Д., (1963) «Действие, причины и причины», репр. в «Очерках действий и событий» (1980), Oxford, Oxford University Press.
• Дэвис В. (1987) «Два чувства желания» в книге «Пути желания», Чикаго, прецедент.
• Деонна, Дж. А. И Наней Б. (представлены) «Дебаты о моделировании и теории и теории: призыв к эпистемологическому повороту».
• Деонна Дж. А. И Шерер, К., (в печати) «Акт намеренного исчезновения объекта: ограничения на определение эмоции», Emotion Review.
• Деонна Дж. А. И Терони Ф., (2009) «Принимая эмоциональные объяснения близко к сердцу», Social Science Information, Vol. 48, № 3, стр. 359-377.
• Деонна Дж. А. И Терони Ф., (2008) Qu’est-ce qu’une émotion ?, Col. Chemins Philosophiques, Paris, Vrin.
• Деонна Дж. А. И Терони Ф., (2008) «Как отличить стыд от вины», «Сознание и познание», том 17, выпуск 4, стр. 1063-1400.
• Деонна, Дж. А., (2007) « Эволюция, эмоция и мораль », в Morale et évolution biologique (реж.C. Clavien & C. El-Bez), Лозанна, Press Polytechniques et Universitaires Romandes.
• Деонна, Дж. А., (2007) ‘Структура сочувствия’, Журнал моральной философии, 4.1, стр. 99-116.
• Деонна, Дж. А., (2006) «Эмоции, восприятие и перспектива», Dialectica, 60 (1), стр. 29–46.
• Деонна, Дж. А. И Криз А., (2006) «Данжерские связи или как не конструировать неконцептуальное содержание», European Review of Philosophy 6.
• Деонна, Дж.A., (2002) Прозрачность эмоций, докторская диссертация, Бристоль, Великобритания: Де Соуза, Р., (1987) Рациональность эмоций, Кембридж, Массачусетс, Массачусетский технологический институт.
• Деринг, С. (2007) «Видеть, что делать: аффективное восприятие и рациональная мотивация» в Dialectica, vol. 61, 3, с. 395-415.
• Дрецке, Ф., (1988) Объясняя поведение. Причины в мире причин, Кембридж, Массачусетс, Массачусетский технологический институт.
• Дрецке, Ф., (1966) ‘Ziring Ziderata’ Mind 75, стр. 211-223.
• Дункер, К., (1941) «Об удовольствии, эмоциях и стремлении». Философия и феноменологические исследования. Vol. 1. С. 391-430.
• Франкфурт, Х., (1988) Важность того, о чем мы заботимся, Cambridge University Press.
• Фрида, Н. и Зелленберг, М., (2003) «Оценка — что такое иждивенец?» in Appraisal Processes in Emotion: Theories, Methods, Research, Клаус Р. Шерер, Анджела Шорр и Том Джонстон, редакторы, Oxford University Press, стр. 141-55.
• Голди, П., (2004) О личности, Рутледж, Тейлор и Фрэнсис Групп.
• Голди П., (2000) Эмоции. Философское исследование, Clarendon Press, Оксфорд.
• Гольдштейн, И., (2003) «Являются ли эмоции чувствами? Дальнейший взгляд на гедонические теории эмоций», Сознание и эмоции, 3, стр. 21-33.
• Гордон Р. М. (1987) Структура эмоций. Исследование когнитивной философии, Кембридж, издательство Кембриджского университета.
• Гослинг, Дж., (1969) Удовольствие и желание: обзор гедонизма, Оксфорд, Oxford University Press.
• Грин, О. Х., (1992) Эмоции, Дордрехт, Клувер. Хелм, Б. В., (2001) Эмоциональный разум: размышление, мотивация и природа ценности, Кембридж, издательство Кембриджского университета.
• Хорнсби, Дж., (1980) Действия, Лондон, Рутледж и Кеган Пол.
• Хьюм, Д., (1888) Трактат о человеческой природе, Оксфорд, Oxford University Press.
• Humberstone, I. L., (1992) ‘Direction of Fit’, Mind, 101, pp. 59-83.
• Хьюмерстон И.Л., (1990) «Желание, получение, обладание», Философские статьи, т. XIX, № 2, стр. 99-118.
• Кенни, А., (1963) Эмоция, действие и воля, Лондон, Рутледж и Кеган Пол.
• Лазарус, Р. С., (1991) Эмоции и адаптация, Нью-Йорк, Oxford University Press.
• Marks, J., (1982) ‘A Theory of Emotions’, Philosophical Studies 42, pp. 227-42.
• Маркс, Дж. (Реж.), (1987) Пути Желания, Чикаго, Прецедент.
• Макдауэлл, Дж., (1978) «Являются ли моральные требования гипотетическими императивами?», Труды Аристотелевского общества, доп. Vol. 52; С. 13-29.
• Макдауэлл, Дж., (1979) «Добродетель и разум», Monist 6, стр. 333–350.
• Морилло, С. Р., (1990) «Событие вознаграждения и мотивация», Журнал Философии 87 (4), стр 169-186.
• Нагель Т. (1970) Возможность альтруизма, Оксфорд, Oxford University Press.
• О’Шонесси, Б., (1980) Воля: теория двойного аспекта, Кембридж, издательство Кембриджского университета.
• Oddie, G., (2005) Value, Reality, Desire, Oxford University Press.
• Pacherie, E., (2008) «Феноменология действия: концептуальные рамки», Cognition 107 (1), стр.179 — 217.
• Платтс, М., (1991) Моральные реальности: очерк философской психологии, Лондон, Routledge.
• Prinz, J., (2004) Gut Reactions, Oxford, Oxford University Press.
• Робертс, Р. К., (2003) Эмоции. Эссе в помощь моральной психологии, Кембридж, издательство Кембриджского университета.
• Рассел, Дж. А. (2003), «Основной эффект и психологическая конструкция эмоции», Psychological Review, 110, стр. 145–172.
• Рассел, Дж. А., (1980) «Комплексная модель аффекта», Журнал личности и социальной психологии, 39, стр. 1161–78.
• Шерер, К.Р., (1984). «О природе и функциях эмоций: компонентный процесс», Клаус Р. Шерер и Пол Экман (ред.), Подходы к эмоциям, Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум, стр. 293–317.
• Шредер, Т., (2005) Три лика желания, Оксфорд, Oxford University Press.
• Шулер, Г. Ф., (1995) Желание, Кембридж / Лондон, MIT Press.
• Шулер, Г. Ф. (2003) Причины и цели, Оксфорд, Oxford University Press.
• Searle, J. (1983) Intentionality, Cambridge, Cambridge University Press.
• Смит, М., (1994) Моральная проблема, Оксфорд, Блэквелл.
• Соломон, Р., (1976) Страсти, Doubleday.
• Стальнакер, Р.(1987) Inquiry, Cambridge, MIT Press.
• Стамп, Д., (1987) «Определение желания» в книге «Пути желания», Чикаго, Прецедент.
• Стамп, Д., (1987) «Авторитет желания», The Philosophical Review, стр. 335–381.
• Strawson, G., (1994) Mental Reality, Cambridge MA, MIT Press, гл. 9.
• Tappolet, C., (2000) Emotions et valeurs, Париж, PUF.
• Терони, Ф., (2007) «Эмоции и формальные объекты», Dialectica, vol. 61, 3, с.395-415.
• Веллеман Д. (2000) «Возможность практического разума», Оксфорд, Oxford University Press.
• Уильямс, Б., (1981) «Внутренние и внешние причины», перепечатано в «Моральной удаче», Кембридж, издательство Кембриджского университета.
• Wollheim, R., (1999) Об эмоциях, Йель, издательство Йельского университета.
• Зангвилл Н., (1998) «Направление соответствия и нормативный функционализм», Философские исследования, 91, стр.