Людей каких профессий можно отнести к интеллигенции?
Закрыт 7 лет
СквореЦ
Наставник (96781)
Слово употребляется во втором издании словаря В. Даля, как «разумная, образованная, умственно развитая часть жителей»
#профессия
Мы платим до 300 руб за каждую тысячу уникальных поисковых переходов на Ваш вопрос или ответ Подробнее
| ЛУЧШИЙ ОТВЕТ ИЗ 17 |
Личный кабинет удален
Наставник (49721)
Учителя, врачи, юристы, военные (офицеры), всегда были представителями интеллигенции. И что бы выше не писали, отдельные хамы ни в коей мере не вляют на принадлежность людей этих профессий к интеллигенции.А вот интеллигентные сантехники — как раз исключение. Они могут быть вежливыми, но вежливость — это не интеллигентность.
| ЕЩЕ ОТВЕТЫ |
Личный кабинет удален
Наставник (49721)
К разумным я бы никого не относила.
Доброе вутро, Таня!)
Старый Плинтус
Верховный Наставник (140165)
как грится — все работы хороши, выбирай на вкус…считаю что интеллигентность никак не связана с профессией привет!)
Спартак
Наставник (73423)
От профессии интеллигентность не зависит.
Светик Лутик АКУНАМАТАТА :))
Верховный Наставник (240086)
Сейчас есть такие представители даже интеллигентных профессий, что когда они открывают рот, у других уши в трубочку заворачиваются!Приветик! Отличной пятницы!
» )💛Варвара 💖 VIP
Хранитель Истины (258838)
Всегда думала, что врачи и педагоги — самые интеллигентные профессии… но пообщалась с некоторыми «педагогами» и врачами», мнение переменилось. Нет, всех под одну гребенку я не гребу, но встречаются такие экземпляры, просто позор.
Поняла, что интеллигент не профессия, а состояние души…
ariadna
Хранитель Истины (479588)
Интеллигентность, это состояние души, а не профессия.
… Среди сантехников больше интеллигентов. чем в любом офисе…
allegoriya
Наставник (95613)
Ну, всё же круг айтишников вокруг меня в моей жизни я бы отнесла к интеллигенции более других. Не самых уж отсталых кодеров и программистов, но многих других. Математики еще интересные товарищи.
Особенно по определению Даля.
Аня
Наставник (73047)
Вот казалось бы политологи образованные и умственно развитые дальше некуда…но по телику на них посмотришь, на всю эту их грызню…и как-то интеллигенцией язык не повернется назвать)
Сталин
Наставник (81401)
А при чём здесь профессия?
Ангел без крыла (25 RUS )
Наставник (64638)
дворники .. сантехники ..электрики ..последние вообще голубая кровь дворяне
Личный кабинет удален
Наставник (49721)
а, по-моему, это врожденное )))
Евгений.
Наставник (48325)
Интеллигентность это часть себя,в том воспитании.К примеру не сяду есть с рабочими руками.
Профессия то не дает нам право выбора,а в общем все от нас самих.Скорее это люди высокого полета.
Личный кабинет удален
Наставник (49721)
Всех мужиков с высшим образованием и работающим в офисе!
На поссаветском пространстве почему-то считается,что мужик должен работать на стройке иначе он не мужик,а интелегент какой-то! Вообще если по-нормальной классификации,то людей творческих профессий
Андрей Ц
Наставник (98435)
Больше учителей встречал
Татьяна
Хранитель Истины (457972)
Любых, кроме п р о с т и т у т о к, альфонсов, сутенеров
59c665339efc8
Ученик (102)
| ПОХОЖИЕ ВОПРОСЫ |
С людьми какой профессии у вас самый негативный опыт? У меня с парикмахерами)как думаете, у людей какой профессии в голове больше всего «тараканов»???как думаете, чисто визуально, на человека какой профессии вы больше похожи?Люди каких профессий покупают ванны за 500 тыщ?Женщины какой профессии вас привлекают? ) —и Почему? …Вопрос мужчинам, но тут все можно)По каким внешним признакам можно вычислить вашу профессию? ( Типа, коротко остриженные ногти, суровый взгляд, задубевшая от септиков кожа — точно, медик. )Люди каких профессий тебя восхищают?Что такое интеллигенция и почему она не тонет
Warrax (Борцов)
Ради общественного блага интеллигенцию категорически нельзя допускать к власти, следует препятствовать малейшему влиянию интеллигенции на государство как величайшей опасности для страны и народа. Pioneer |
«Помимо бесчисленных глаголов иноземного происхождения, наводнивших нашу современную печать, особенно одолели и до тошноты опротивели слова: [интеллигенция], интеллигентный и даже чудовищное имя существительное — интеллигент, как будто что-то особенно высокое и недосягаемое.
… Случается даже встречать сельская [интеллигенция]… В известном смысле, впрочем, эти выражения обозначают действительно понятия новые, ибо [интеллигенции] и интеллигентов у нас прежде не бывало. У нас были “люди ученые”, затем “люди образованные”, наконец, хотя и “не ученые” и “не образованные”, но все-таки “умные”. [Интеллигенция] же и интеллигент не означают ни того, ни другого, ни третьего. Всякий недоучка, нахватавшийся новомодных оборотов и слов, зачастую даже и круглый дурак, затвердивший такие выражения, считается у нас интеллигентом, а совокупность их [интеллигенцией]»
Желтов Ив. М. Иноязычие в русском языке // Фил. зап., вып. 4-5. Воронеж, 1890
До 60-х годов XIX века термин «интеллигенция» означал «разумность, сознание, деятельность рассудка». А.М.Камчатнов в работе «О концепте интеллигенция в контексте русской культуры» пишет: «У Гегеля интеллигенция есть общечеловеческая способность умозрительного постижения вещей… Маркс говорит о народной интеллигенции как о самосознании всего народа: интеллигенция — это самосознание народа, а ее носитель — весь народ.
..»
Похоже, самым первым употреблением слова является дневниковая запись В.А. Жуковского от 2 февраля 1836 г: «…осветился великолепный Энгельгардтов дом, и к нему потянулись кареты, все наполненные лучшим петербургским дворянством, тем, которые у нас представляют всю русскую европейскую интеллигенцию». Здесь интеллигенция — это некий отдельный культурный слой, европейски образованный. Последнее, кстати, важно — но до этой темы мы дойдем постепенно.
Трактовка интеллигенции как отдельной группы принадлежит писателю П.Д. Боборыкину. В романе «Солидные добродетели» (1870) он определил значение термина: «Под интеллигенцией надо разуметь высший образованный слой общества как в настоящую минуту, так и ранее, на всем протяжении XIX в. и даже в последней трети XVIII в.». При этом подразумевалось (и было описано в романе), что интеллигенция должны обладать некими моральными качествами — в частности, должен стремиться облегчить положение простого народа.
А вот определение XX-го века: «Интеллигент же — это представитель профессии, связанной с умственным трудом (инженер, врач, ученый, художник, писатель), и человек, обладающий умственной порядочностью.
Пожалуй, удачное определение, указывающее на два необходимых и достаточных признака: во-первых, интеллигент презирает физический труд (так более точно, чем в определении Лихачева: изредка отдельные интеллигенты были вынуждены трудиться физически), во-вторых, «умственная порядочность».
Все остальное может варьироваться: интеллигенты бывают богатые и бедные, западники и славянофилы, либералы и «соборники», «физики» и «лирики»…
Давайте дадим слово самим интеллигентам, пусть они расскажут, как трактуют это понятие. Приведу очень большую цитату из учебника «Культурология» (Дорогова Л.Н., Пыханов Ю.В., Мареева Е.В., Мареев С.Н., Рябчун Н.П.). Почему я считаю автором интеллигентами? За хвалебные отзывы об этом феномене, так об интеллигентах могут писать лишь они сами (я цитирую далеко не все панегирики).
«Интеллигенция это:
крупная социально-культурная общность, социальный массив людей с активной общественной позицией, профессионально занимающихся творческим умственным трудом;
общественная группа, мощный дифференцированный социальный контингент людей, получивших современное научное образование, обладающих системой знаний, что позволяет им творить в мире знаний в наиболее сложных формах культуры — науке, искусстве, образовании, религии; заниматься развитием и распространением культуры.
Признаки интеллигенции. Интеллигенция по своему составу весьма неоднородна. Представителями интеллигенции являются люди с разным образованием, духовным миром, находящиеся на самых различных уровнях социальной иерархии. Вместе с тем история интеллигенции показывает, что всех их объединяет ряд неизменных сущностных признаков.
К ним, прежде всего, относятся:
ориентация на общечеловеческие качества, приверженность идее справедливости, критическое отношение к существующим социальным формам правления общества, далеким от идеалов гуманизма и демократии;
единство духовной природы человека-интеллигента и людей, чьи интересы и потребности он выражает;
верность народу, патриотизм, активное подвижничество, творческая одержимость;
глубоко развитое понимание своего “Я”, независимость, достаточная самостоятельность, обостренная любовь к свободе, к свободе самовыражения. Личностное начало осознается интеллигентом как высшая ценность;
мужество, стойкость в отстаивании своих, продиктованных совестью и убеждением позиций;
противоречивость, социально-нравственная напряженность между различными отрядами интеллигенции;
своеобразное, двойственное осознание действительности, приводящее нередко к серьезным политическим колебаниям, проявлению консерватизма, некоторой импульсивности на события в жизни;
нередкое сочетание одухотворенности с меркантилизмом, высокой степени самосознания с эгоцентризмом.
Интеллигентность характеризуется определенной степенью нравственной зрелости личности независимо от социально-классовой принадлежности. Это качество мышления, безупречность в поступках, ощущение себя человеком по отношению к любому другому человеку, способность поставить себя на место другого человека. Интеллигентность есть ни что иное, как сплав умственной и нравственной культуры. В свое время академик Д.С. Лихачев говорил: “…нельзя притвориться интеллигентным. Можно притвориться добрым, щедрым, даже глубокомысленным, мудрым, наконец,… но интеллигентным — никогда”.»
«В России, несмотря на сравнительно небольшую численность интеллигенции, она была авторитетным и влиятельным демократическим социальным слоем, генерируя роль создателя, подвижника и проповедника культуры. Именно она сумела поднять нравственную культуру страны к высотам общечеловеческого духа. Отсюда вполне закономерно рассмотрение ее как главного носителя духовности.»
«Широко используемое на Западе слово “интеллектуал” совсем не является его эквивалентом.
…в западном традиционном употреблении “интеллектуал” — понятие в основном профессиональное, что же касается русского интеллигента, то это скорее духовное, нравственное определение.
Интеллигенция — дух нации, достояние общества, это люди высокой умственной и этической культуры, которые способны подняться над личностными интересами, способны думать над тем, что их непосредственно не касается. Поэтому не всякий интеллектуал может подняться до уровня интеллигента, и, наоборот, можно встретить интеллигента среди людей неинтеллектуальных профессий.»
«Интеллектуалы — это люди интеллектуального труда и творчества, прежде всего ученые, писатели, художники, профессора, педагоги. Русская интеллигенция совсем иное явление. К ней, обращает внимание Н. Бердяев, “…могли принадлежать люди, не занимающиеся интеллектуальным трудом и вообще не особенно интеллектуальные. И многие русские ученые и писатели совсем не могли быть причислены к интеллигенции в точном смысле слова… Интеллигенция была у нас идеологической, а не профессиональной и экономической группировкой, образовавшейся из разных социальных классов, сначала по преимуществу из более культурной части дворянства, позже из сыновей священников и диаконов, из мелких чиновников, из мещан и, после освобождения, крестьян.
”».
«Говоря об интеллигентности, следует иметь в виду не столько эрудицию или образованность человека, сколько состояние его души, его общий нравственный настрой и духовную красоту, проявляющиеся в доброжелательности и чуткости к людям, в нетерпимости ко всяким отступлениям от высоких этических норм. …. Интеллигентность, причастная к культуре, начинается с высокой требовательности человека к себе и своему духовному миру, его приобщенности к высшим моральным законам.»
Что ж, хвалебную оду мы выслушали, а теперь давайте разберемся, как все обстоит на самом деле.
Вводная. Для начала отмечу еще раз, что тезис «Интеллигент же — это представитель профессии, связанной с умственным трудом (инженер, врач, ученый, художник, писатель)» не строгий, так как были интеллигенты, вынужденные заниматься физическим трудом. Однако при этом всегда подразумевается, что «на самом деле» призвание имярек — именно писательский труд, а работать кочегаром его вынуждает «непонимание быдлом великого таланта».
Теперь давайте посмотрим на мнение об интеллигентах как о «получивших современное научное образование, обладающих системой знаний, что позволяет им творить в мире знаний в наиболее сложных формах культуры — науке, искусстве, образовании, религии; заниматься развитием и распространением культуры».
Д.И.Овсянниково-Куликовский, «Психология русской интеллигенции»:
Другая черта… состоит в том, что философская (теоретическая) часть их не имеет всеобщего значения, какое имеют настоящие философские системы, а их практическая (прикладная) сторона, слишком тесно связанная с философской, не получает реальной силы — практического дела, в смысле общественной или политической деятельности — деятельности партии. В лучшем случае выходит нечто вроде секты.
Идеолог слишком философ, чтобы быть практическим деятелем, и слишком моралист, публицист и деятель жизни, чтобы быть настоящим философом. Философские и научные ценности приноровляются у него к моральным и практическим запросам, а эти запросы получают своеобразную философскую постановку, отпугивающую всех, кто, имея те же запросы, не может ее принять.
Идеологии, если они сколько-нибудь разработаны, обращаются, подобно религиозным вероучениям, к тем, которые, по своему духовному складу к ним предрасположены, и в этой среде они вербуют адептов и получают распространение.»
Это и есть одно из отличий интеллектуалов от интеллигентов: вторые стремятся не просто трудиться, приобретать знания, развивать науку и т.д., а «заниматься развитием и распространением культуры». Интеллигенты считают это своим неотъемлимым и эксклюзивным правом.
Из работы «Интеллигенция как социальный феномен»:
«…смешивать интеллигенцию с образованным классом страны, людьми занятыми в интеллектуальной сфере, — грубая ошибка. Хотя, действительно, интеллигенция действует в сфере культуры, и склонна идеологически подчинять себе культуру и монополизировать интеллектуальную сферу вообще… И все же интеллигентность это далеко не ученость, Н.Бердяев свидетельствовал:
“Многие замечательные ученые-специалисты, как, например, Лобачевский или Менделеев, не могут быть в точном смысле причислены к интеллигенции, как, и наоборот, многие, ничем не ознаменовавшие себя в интеллектуальном труде, к интеллигенции принадлежат” Это цитата из “Русской идеи” (3, гл.
I).
Для интеллигенции культура не высшая ценность, не цель, но лишь средство социального самоутверждения. Интеллигенция не только не испытывает никакого уважения к выдающимся деятелям культуры и их достижениям, но не раз в истории самым хамским образом травила даже и классиков русской культуры. Сказанное не означает, что человек, имеющий заслуженный авторитет в научной или гуманитарной сфере, не может попасть в круг интеллигенции. Может, и такое не раз случалось. Однако лишь при условии, что разделит мировоззрение интеллигентской среды, в противном случае он будет активно злобно травим интеллигенцией (если попытается занять самостоятельную общественную позицию). Вот, например, Сахаров, Лихачев, Ростропович заслужили отменные профессиональные репутации, но публичную общественную карьеру делали как интеллигенты. Такого рода случаи поддерживают миф, будто интеллигенция производит культурные ценности. (Заметим, по жизни интеллигентствование неотвратимо приводит личность к умственной и духовной деградации.
) В целом же интеллигенция склонна презирать образование и умственный труд, если они выходят за рамки ее, интеллигенции, влияния и контроля. Так А.И.Солженицын придумал дразнилку для неинтеллигентных людей интеллектуального труда — “образованщина”».
Думаете, это беспочвенные обвинения со стороны тех, кто не любит интеллигентов? Тогда читайте мнение «изнутри». Д.С.Лихачев, «О русской интеллигенции»:
«Прежде всего я хотел бы сказать, что ученые не всегда бывают интеллигентны (в высшем смысле, конечно). Неинтеллигентны они тогда, когда, слишком замыкаясь в своей специальности, забывают о том, кто и как может воспользоваться плодами их труда. И тогда, подчиняя все интересам своей специальности, они жертвуют интересами людей или культурными ценностями.
Самый несложный случай — это когда люди работают на войну или производят опыты, связанные с опасностью для человека и страданиями животных.»
Вот и проявилась «умственная порядочность».
Оказывается, интеллигенты не могут «работать на войну».
При этом никак не учитывается, что без армии (и военных разработок) интервенции ждать недолго (не обязательно прямой, но и в экономическом плане никто не будет слушать того, кто не может подкрепить слова силой)». Об этом и писал Овсянниково-Куликовский: у интеллигентов не хватает способностей создавать действительно философские системы. К тому же высокий уровень абстрагирования не способствует непосредственному применению таких теорий на практике, а интеллигентам всегда хочется именно практики. Но для практики они недостаточно практичны, а все время ударяются в продвижение какой-либо идеи… Вот и получается что-то типа «Пусть хоть все умрут, лишь бы не было войны!».
Страдания животных — из той же оперы. Никто, разумеется, не призывает мучить животных, но для развития науки необходимо ставить опыты, в том числе — и на животных. Но интеллигент никогда не видит мир в целом, он у него всегда «кусочком» — значим лишь тот вопрос, который по какой-либо причине значим для интеллигента; а «освещен» этот кусочек какой-нибудь идеей, которая приобретает практически сверхценное значение.
Примечание: возможно, сейчас вам такой диагноз кажется необоснованным; но прочтите статью до конца, и вы убедитесь в этом. То, что делает интеллигентов, — сложный психический комплекс, который невозможно разложить «по порядку полочек», они все взаимосвязаны.
Вернемся к отличию интеллектуала от интеллигента. Что именно интеллигент стремится «творить в мире знаний»? Интеллектуал, например, стремится открыть что-то новое, объяснить ранее неизвестное, увеличить объем знаний: фактов и закономерностей нашего мира…
А что же интеллигенты?
Д.С.Лихачев, «О русской интеллигенции»: «Я писал положительные отзывы на рукописи талантливейшего историка-фантаста евразийца Л.Н. Гумилева, писал предисловия к его книгам, помогал в защите диссертации. Но все это не потому, что соглашался с ним, а для того, чтобы его печатали. Он (да и я тоже) был не в чести, но со мной, по крайней мере, считались, вот я и полагал своим долгом ему помочь не потому, что был с ним согласен, а чтобы он имел возможность высказать свою точку зрения.
..»
Обратите внимание: сам Лихачев откровенно именует Гумилева не ученым-историком, а историком-фантастом, то есть прекрасно понимает цену его измышлизмам. Но при этом он даже помогает ему защитить диссертацию, т.е. стать «официальным ученым». Для интеллигента значение имеет не наука, а некая «культура», даже ненаучная, а также «идея», причем безотносительно ее разумности и целесообразности.
Еще пример от Лихачева: «Бессмысленно задаваться вопросом — была ли культура Руси до Петра “отсталой” или не отсталой, высокой или невысокой. Нелепо сравнивать культуры “по росту” — кто выше, а кто ниже. Русь, создавшая замечательное зодчество (к тому же чрезвычайно разнообразное по своим стилевым особенностям), высокую хоровую музыку, красивейшую церковную обрядность, сохранившую ценнейшие реликты религиозной древности, прославленные фрески и иконы, но не знавшая университетской науки, представляла собой просто особый тип культуры с высокой религиозной и художественной практикой.»
Вот так видит мир интеллигент: кого волнует уровень развития науки (а также промышленности и т.
д.), когда есть такая вот сусальненькая культурка, уси-пуси…
Примечание: я отнюдь не принижаю роль культуры как таковой. Но заявить, что-де какая разница, отсталая культура или нет, а главное — ее самобытность, может только интеллигент.
Еще иллюстрация. Правда, 100% достоверность гарантировать не могу, но выглядит очень правдоподобно, и, главное, очень показательно.
«Когда говорят, что Тарковский гениальный режиссер и т.д. я вспоминаю одну историю, которую рассказывал препод в институте. А дело было так. Снял Тарковский “Андрея Рублева” и его историки песочить стали, дескать, что ж так, и там неправильно, и здесь. Ну а Тарковский: “Я все понимаю, но поймите и вы, это художественное произведение, так что пришлось пожертвовать историчностью”. Ну историки и заткнулись. А потом его стали песочить кинетомагрофисты, и тут Тарковский вывернулся: “Поймите, это исторический фильм, так что пришлось…”»
Можно смело сказать, что интеллектуал интеллектом пользуется, а интеллигент лишь поклоняется интеллекту.
Интеллигент может быть сколь угодно начитанным, но еще Гераклит заметил, что «многознание уму не научает».
При этом интеллигенты, считая себя образованными и эрудированными, полагают, что именно они должны «руководить процессом». Не в смысле чиновничества (это совсем другой типаж), а именно в «духовном смысле». Должны присутствовать и вдохновлять.
«Интеллигенция как социальный феномен»: «Индивидуально как качество личности интеллигентность есть особенное состояние души, с присущим интеллигенции характерным отношением к окружающему миру (интеллигентская этика). Социально интеллигенция — это среда и субкультура. Интеллигентская среда задается этическим инвариантом, который, собственно, и определяет Интеллигенцию, поскольку принадлежность к Интеллигенции есть прежде всего исповедование особливой Нравственности (этики). Интеллигентская субкультура (по сути, сводящаяся к проповеди Идеалов) со временем эволюционирует, и вообще говоря, является продуктом социальной адаптацией, реакцией приспособления к изменяющимся внешним условиям.
Однако во всякую эпоху интеллигентская субкультура исторически понятие вполне определенное, имеет ярко выраженное идеологическое ядро.
Интеллигенцию сплачивает сознание своего морального превосходства над остальным обществом (человечеством), принадлежность к Интеллигенции порождает личное и корпоративное самоощущение Духовной Избранности. Обществу внушается, что Интеллигенция есть Совесть народа, имеющая неоспоримое право и обязанность судить и осуждать всех (даже и Бога), казнить и миловать (хотя бы морально). Для человека интеллигентность большой соблазн.»
Еще столетие назад в альманахе «Вехи» было очень верно подмечено:
«…средний массовый интеллигент в России большею частью не любит своего дела и не знает его. Он — плохой учитель, плохой инженер, плохой журналист, непрактичный техник и проч., и проч. Его профессия представляет для него нечто случайное, побочное, не заслуживающее уважения. Если он увлечется своей профессией, всецело отдастся ей — его ждут самые жестокие сарказмы со стороны товарищей.
.. История доставила нам даже слишком громкое доказательство справедливости сказанного.»
Интеллигенту не интересно работать, этот процесс, можно сказать, антогоничен самому статусу интеллигента.
Из одного сетевого обсуждения, очень метко:
«Если бы Полесов был интеллигентным слесарем, он починил бы забор, но, беда в том, что он был слесарем-интеллигентом.»
Обратите внимание: прилагательное «интеллигентный» не имеет однозначной трактовки, оно вполне может означать и «образованный, умный», а вот «интеллигент» — это уже диагноз. Помните «Двенадцать стульев»?
«Заказчики не находили Виктора Михайловича. Виктор Михайлович уже где то распоряжался. Ему было не до работы. Он не мог видеть спокойно въезжающего в свой или чужой двор ломовика с кладью. Полесов сейчас же выходил во двор и, сложив руки на спине, презрительно наблюдал за действиями возчика. Наконец сердце его не выдерживало.
— Кто же так заезжает? — кричал он, ужасаясь. — Заворачивай!
Испуганный возчик заворачивал.
— Куда ж ты заворачиваешь, морда?! — страдал Виктор Михайлович, налетая на лошадь. — Надавали бы тебе в старое время пощечин, тогда бы заворачивал!
Покомандовавши так с полчаса, Полесов собирался было уже возвратиться в мастерскую, где ждал его непочиненный велосипедный насос, но тут спокойная жизнь города обычно вновь нарушалась каким нибудь недоразумением. То на улице сцеплялись осями телеги, и Виктор Михайлович указывал, как лучше всего и быстрее их расцепить; то меняли телеграфный столб, и Полесов проверял его перпендикулярность к земле собственным, специально вынесенным из мастерской отвесом; то, наконец, устраивалось общее собрание жильцов. Тогда Виктор Михайлович стоял посреди двора и созывал жильцов ударами в железную доску; но на самом собрании ему не удавалось побывать. Проезжал пожарный обоз, и Полесов, взволнованный звуками трубы и испепеляемый огнем беспокойства, бежал за колесницами.»
В том же романе выведен образ Васисуалия Лоханкина, вполне хрестоматийный.
Но я уже слышу голоса критиков: как так можно ссылаться на литературные гротескные персонажи! Это не доказательство!
Конечно, дорогие мои, это — не доказательство. Это — иллюстрация.
Доказывать, что-де интеллигенты — такие-то, было бы вообще глупо. Они сами выделяют себя в отдельную группу и фактами, то есть — своими поступками, иллюстрируют свойства группы как таковой. Вот, скажем, тезис, использованный как эпиграф, — доказательства требует, и оно будет дано. Но прежде разберемся с тем, что есть интеллигенция, подробно, чтобы не оставалось вопросов о ее сущности.
(кому интересен полный текст этой статьи — читайте здесь: http://warrax.net/89/itnel.html)
Tags: warrax, Борцов, статьи об интеллигенции
Интеллигенция
| Шахтеры и фабричные рабочие | 1. ЭКОНОМИКА И ОБЩЕСТВО | 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАЦИОНАЛЬНЫЕ КУЛЬТУРЫ |
В этот период значительно расширились функции и численность интеллигенции.
В конце эпохи княжества Трансильвания имела довольно развитую систему образования, но ее неклерикальная интеллигенция была малочисленна и отличалась слабой функциональной дифференциацией. Ференц Ппай Приз был лексикографом и автором медицинских трактатов; Смюэль Клесри работал горным экспертом, врачом и государственным служащим, прежде чем стать государственным деятелем. Аналогичная ситуация была и с менее выдающимися деятелями, поскольку эрудиты были скорее правилом, чем исключением. Интеллектуалы также не уклонялись от менее изысканных занятий; никто не стал бы отрицать, что великий типограф Миклс Миштфалуси Кис принадлежал к интеллигенции.
Этот образец сохранился до периода после 1711 года, и не только в случае тех, кто занимался своей прежней многогранной карьерой, но и среди интеллектуалов, таких как Михли Сент-Брахми и Птер Хусти. Низкий уровень функциональной дифференциации был связан с ограниченным спросом на светскую интеллигенцию в обществе конца XVII — начала XVIII вв.
Клерикальная интеллигенция, с другой стороны, была усилена введением монашеских орденов и обучением католических и униатских священников. Наиболее своеобразную часть светской интеллигенции составляли наиболее образованные члены центральной администрации. В эту прослойку, насчитывавшую не более 60-70 человек по всей стране, входили юристы, чиновники казначейства и высокопоставленные государственные служащие, поднявшиеся благодаря своим профессиональным знаниям и способностям. Интеллектуалы в местных органах власти были мало востребованы, и даже в городских администрациях было не более одного-двух человек, которых можно было бы квалифицировать как интеллигентов.
{2-664.} Этот социальный образец начал претерпевать значительные изменения в середине 1700-х годов. Между 1760 и 1771 годами функциональные ветви центрального правительства были преобразованы в полноценные административные департаменты; в случае с казначейством это изменение произошло ближе к концу этого периода. Заседания губернии обычно совпадали с заседаниями судебной власти; чтобы обеспечить большую преемственность, с 1754 г.
и далее государственные дела контролировались тремя или четырьмя советниками, которым помогал секретарь, во время законодательных каникул. Только в 1760 году стало общим правилом, что советники постоянно остаются в резиденции правительства. В том же году была предпринята попытка навести порядок в губернском делопроизводстве введением делопроизводства. Первая крупная административная реформа, проведенная в 1771 году губернатором Марией Йозефом Ауэрсперг, была частью общей реформы государственного управления в империи Габсбургов.
Эти изменения вызвали потребность в большем количестве государственных служащих. Во времена княжества в канцелярии работало не более двух-трех секретарей. В середине 1790-х годов штат губернии насчитывал четырнадцать секретарей и столько же старших писарей. Правда, большинство этих должностей отводилось аристократам и дворянам-землевладельцам, не подпадающим под наше определение государственной интеллигенции. Но регистраторы, клерки и регистраторы в различных государственных учреждениях были профессиональными государственными служащими, даже если некоторые из них могли иметь земельную собственность.
Чиновников этого ранга в губернии было от 50 до 55, в канцелярии народной верховной комиссии — 10, в народной ревизионной палате — от 35 до 45 (фактически весь состав, кроме председателя). В казначействе и апелляционном суде штатных служащих было меньше, чем в губернии. Двадцать с лишним клерков трансильванской судебной канцелярии и штатских служащих военного штаба также можно причислить к интеллигенции гражданской службы. Эта группа из трехсот человек по крайней мере в три раза превышала численность государственных служащих сто лет назад. Категория может быть дополнительно расширена {2-665.}, чтобы включить растущее число профессиональных государственных служащих в местных органах власти, а также должностных лиц в районных отделениях казначейства.
Многие представители государственной интеллигенции имели юридическое образование, но юридическая профессия также расширялась. На протяжении столетий люди в Венгрии и Трансильвании прибегали к помощи адвоката, но в этих упражнениях в procuratoria constitutio могло быть задействовано до дюжины имен, включая влиятельных политиков.
В Трансильвании первые профессиональные юристы появились в конце 1700-х годов, хотя большинство из них сохранили традиционный образ жизни знати. Расширяющаяся профессиональная государственная служба также включала окружных прокуроров.
Педагогическая интеллигенция в этот период развивалась еще быстрее. Профессия школьного учителя и учителя не была полностью оторвана от священнического призвания. Учителя католических и униатских средних школ и колледжей были членами религиозных орденов; и более чем один из их протестантских коллег отказался от должности учителя в пользу более оплачиваемого и более удобного церковного служения. Однако расширение профессии шло рука об руку с секуляризацией. Количество государственных начальных школ росло отчасти потому, что практика просвещенного абсолютизма благоприятствовала общему образованию; люди, обладающие базовыми знаниями, были лучшими налогоплательщиками и более порядочными гражданами. Безусловно, Французская революция заставила верхушку власти задуматься о достоинствах массового образования, но расширенная школьная система была запущена и работала.
Некоторые церкви (особенно те, которые чувствовали себя ограниченными официальной дискриминацией) также приложили усилия для расширения своей образовательной деятельности. Дальнейшая поддержка народного образования исходила от казначейства и пограничной организации. Эти различные усилия лишь постепенно приносили плоды; в 1820 г. большинство местных агентов переписи населения в районах, населенных венграми, все еще были неграмотными. И все же рост числа учителей был предвестником прогресса.
{2-666.} Крупным изменением в медицинской профессии было появление в начале этого периода городских и уездных врачей и хирургов. За общественное здравоохранение отвечала санитарная комиссия под председательством военачальника, в которую входили медицинские эксперты, а также представители губернии и казначейства. Ранее комиссия сосредоточилась на борьбе и профилактике эпидемий. В 1752 году правительство приказало создать муниципальные медицинские кабинеты «для ухода за бедными налогоплательщиками», а вскоре после этого и городских врачей, но предоставило местным властям возможность покрывать расходы.
Между 1752 и 1762 годами только шесть местных властей назначали санитаров, причем с очень низкими ставками заработной платы, в то время как остальные игнорировали приказ. В 1770 г. губернским указом устанавливалось жалованье сановников в размере 200 форинтов, а позднее оно было повышено до 400 форинтов.
Это были скромные зачатки национальной системы здравоохранения. Помимо тех, кто работал в качестве сотрудников общественного здравоохранения, небольшое количество врачей и хирургов вели частную практику. В 1772 году в Колозвре было четыре квалифицированных врача (не считая личного врача коменданта замка), а также шесть хирургов, имевших сертификаты гильдии парикмахеров. Казначейство назначало своих врачей и хирургов в горнодобывающие районы.
Просвещенный абсолютизм также привел к расширению рядов технической интеллигенции Трансильвании. В 1788 году было создано национальное строительное управление для надзора за общественными работами, и были назначены муниципальные землеустроители (геометры).
Как уже отмечалось, оживление горнодобывающего сектора привело к увеличению числа технических специалистов.
Хотя интеллигенция по-прежнему составляла лишь небольшую часть трансильванского общества, она была важным фактором распространения Просвещения и возникновения национальных движений.
| Шахтеры и фабричные рабочие | 1. ЭКОНОМИКА И ОБЩЕСТВО | 2. ПРОСВЕЩЕНИЕ И НАЦИОНАЛЬНЫЕ КУЛЬТУРЫ |
социальная структура, в которой они родились, и они не соответствовали категориям собственных рейтингов государства.
и определения государственной службы.
К середине девятнадцатого века многие отвергли, даже сопротивлялись,
государственные концепции служебной карьеры. Многие отказывались преследовать «звание» [ подбородок ] в гражданском, военном, церковном
или придворных иерархов. разно чин цы [люди разного ранга] — термин, который также использовался для их описания, потому что их новая идентичность
не подогнали их под общепринятые понятия чин. 
В то же время Россия пережила вторжение современных
пути [ЭГ], основанные на рыночной экономике, промышленности, демократии, науке и технике.
Эти три формальных советских класса были характерно перечислены в порядке их революционного
значение: рабочие, крестьяне и интеллигенция. К советскому времени беспокойная интеллигенция 19век стал
городские профессионалы и обслуживающий персонал узнаваемого модернизирующего вида 20-го века.
С первых лет советской
сила, креатив интеллигенция заняла диссидентскую позицию по отношению к коммунистам
Партия и ее манипулятивные программы. [Пример]
[Примечание! удивительное влияние
Российская модель на публичных интеллектуалах США, например, Ван Вик Брукс (ИД).]
Хосе Ортега-и-Гассет [ID], казалось, рекомендовал их, в то время как
Жюльен Бенда [ID], Милован Джилас [ID],
Вацлав Махайский [цитата] и
Макс Вебер [ID] предостерег от них. Многие из этих тем
влияние на современных теоретиков транснациональных корпораций и руководителей глобальной рыночной экономики.
в
Советского Союза при коммунистическом правлении социальная история интеллигенции была
постоянно фрагментированы в результате вынужденной необходимости отрицать любую независимую
социальное существование этому «слою». В таком виде интеллигенция была
зависимая историческая переменная, всегда функционирующая как выражение того или иного
этот классовый интерес: таким образом, «буржуазная» или «аристократическая» интеллигенция.
Эту задачу выполняет
растет число исследований, в которых выделяются многие разновидности интеллектуальных
общественных деятелей среди интеллигенции: например, хозяйственников, финансовых
планировщики, представители свободных профессий (особенно журналисты, учителя, юристы,
врачи), технические и научные специалисты, политические идеологи,
ученых, философов, богословов и художников.
Вместо этого они были группой невежественных интеллигентов, неуместных в своих
родную землю и суетиться, чтобы сделать место для себя.
