Кто такие скептики: СКЕПТИК | это… Что такое СКЕПТИК?

Скептицизм, что это простыми словами?

Значение слова «скептицизм» в 9 словарях

Сущность скептицизма и его принципы

Определение 1
Скептицизм – это философская концепция, базирующаяся на сомнении, выступающем принципом функционирования мыслительного процесса.

Сомнение необходимо в процессе размышления, чтобы подтвердить истинность суждения.

Скептицизм зиждется на требовании убежденности в познании. Данное направление характеризуется терпимостью и отсутствием противостояния иным философским мыслям и направлениям. Все идеологии, по мнению последователей скептицизма, имеют место быть, но при этом, верить без реального обоснования и подтверждения истины всему, что прописано в идеологии нельзя. Все познанное должно ставится под сомнение, проверяться и подтверждаться.

Скептицизм считает человеческие знания относительными и, не являющимися истинно верными. Это положительно влияет на противостояние данного течения догматизму. Однако, нельзя сказать, что скептицизм имеет только положительные черты. Он отрицательно сказывается на развитии асоциального поведения, поскольку способствует развитию плюрализма во взглядах и знаниях, что подвергает их большому сомнению, углубляя его.

Готовые работы на аналогичную тему

• Курсовая работа Скептицизм 430 грн.
• Реферат Скептицизм 270 грн.
• Контрольная работа Скептицизм 250 грн.

Получить выполненную работу или консультацию специалиста по вашему учебному проекту Узнать стоимость

Выделяют несколько разновидностей скептицизма:

• Методологический.
• Религиозный.
• Научный.
• Философский.

Существует также понятие обыденного скептицизма. Оно отражает уход от формулирования выводов и суждений, если имеются какие-то сомнения.

Скептицизм опирается на следующие определяющие принципы:

1. Чувства не способны предоставить истинное представление о реальности;
2. Невозможность рассмотрения индукции в качестве надежного вывода;
3. Дедукция не может способствовать развитию нового знания;
4. Дедукция не способна доказать свою собственную точку зрения, свои мысли;
5. У каждого суждения имеется противоположное, которое является таким же сильным и значимым;
6. Согласованность экспертного мнения открывает возможности не учитывать иные точки зрения и считать их неверными;
7. Если мнение не имеет экспертной оценки, причем согласованной, то другие люди не могут считать верным какою-либо точку зрения;
8. Если на совете экспертов было принято решение о том, что оснований для поддержания определенного мнения не имеется, то людям не имеет смысла выражать какие-то суждения.

Появились вопросы по этой теме? Задай вопрос преподавателю и получи ответ через 15 минут! Задать вопрос

Замечание 1

Кроме того, психологами выделяется феномен избирательного скептицизма, проявляющегося в использовании критического мышления по отношению к некоторым утверждениям, а именно к тем, которые нам категорически не нравятся.

Научный скептицизм

В науке скептицизм проявляется в отношении к недоказанным фактам с позиции сомнения. Наука занимается изучением конкретных вещей, поэтому не может считать истинным непроверенное знание о реальности. Любое научное утверждение должно иметь

эмпирическое доказательство, в противном случае не может претендовать на научность. А философия имеет дело с абстракциями.

Ученые, стоящие на позициях скептицизма, опираются на позитивистские методы определения истинности знания – верификации и фальсификации. Первый означает, что научное знание должно быть подтверждено на опыте, другой исходит из того, что знание считается истинным, пока достоверно не доказана его ложность (то есть пока оно не сфальсифицировано). На основе такой методологической позиции скептики ставят под сомнение всевозможные сенсационные утверждения, возникающие в научной среде.

Всевозможные околонаучные теории, в большом количестве возникшие в ХХ веке, попадают под пристальное внимание ученых-скептиков, которые аргументированно доказывают, что эти положения ближе к мифу, нежели к реальному знанию. Например, подобной выдумкой они считают утверждение об эффективности гомеопатии и других нетрадиционных методов лечения. Также под большим сомнением находятся явления телепатии и телекинеза, существование потустороннего мира и т.д. Наука не имеет пока достоверных подтверждений этого.

Древнегреческий скептицизм

В период античности, в частности во времена Древней Греции, течение скептицизма развивалось под влиянием идей философа Ксенофона. Далее, идеи скептицизма были дополнены и развиты Пирроном. Им предлагался уход от метафизического догматизма и постановка вопросов о природе вещей, отношении к ним представителей человеческого рода и значимости этого отношения, а также итогов этого отношения.

После Пиррона, течение скептицизма было продолжено Аркесилаем. Он придерживался тех же воззрений и направлений, что и Пиррон.

Впоследствии, скептицизм развивался следующими мыслителями: Энексидемом, Агриппом, Секстом Эмпириком. Так, Энесидем сформулировал несколько определяющих принципов скептицизма. Они отражали неоспоримые суждения о животном мире, человеке, его органах чувств и явлениях окружающей среды, а также затрагивали вопросы смешанного бытия, особенности восприятия, его относительность и значимость.

Краткий словарь по эстетике

СКЕПТИЦИЗМ — философское направление, проповедующее сомнение в возможности познания объективной действительности. Слово «скептицизм» произошло от греч. глагола, который в первоначальном смысле означает «озираюсь», «осматриваюсь», а в переносном — «взвешиваю», «обдумываю», «сомневаюсь». Последнее значение легло в основу наименования школы скептицизма, т. к. для античного скептицизма характерно не прямое отрицание возможности познания, но лишь возведённое в принцип воздержание от определённых суждений.

Скептицизм как философское направление возник в Древней Греции. Его родоначальником был Пиррон. После Пиррона главными представителями античного скептицизма были Энезидем (точное время жизни неизвестно) и Секст-Эмпирик (2 в. до н. э.). Последователи Пиррона, а также Аркесилай (315— 241 до н. э.) и Карнеад (р. ок. 214—212—ум. ок. 129— 128 до н. э.) — представители более умеренного скептицизма. С точки зрения скептиков, убеждение в невозможности познания вещей должно привести в теории к «воздержанию от суждения», а в практике — создать бесстрастное, безразличное отношение к предметам, «безмятежность» души [атараксия, греч., буквально — невозмутимость]. К. Маркс высоко ценил древних скептиков за их образованность и критичность суждений и вместе с тем отмечал, что в их учении сказалось вырождение некогда сильной философской мысли.С развитием науки и философии в различные исторические эпохи изменялись содержание и роль скептицизма.

В эпоху Возрождения скептицизм сыграл прогрессивную роль в борьбе со средневековой идеологией и церковью. В 17 в. вслед за М. Монтенем («Опыты»,1580) и П. Шарроном («О мудрости», 1601) Пьер Бейль («Исторический и критический словарь») «разрушил метафизику с помощью скептицизма, подготовив тем самым почву для усвоения материализма и философии здравого смысла» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, стр. 141). Б. Паскаль («Мысли о религии», 1669), напротив, из скептицизма делал вывод в пользу теологии, ставя религиозное чувство выше колеблющегося в своём познании разума. В 18 в. крайнюю форму скептицизма — агностицизм — проповедовали Д. Юм (1711—76) и И. Кант. (1724—1804). Они пытались доказать, что наука якобы но раскрывает истинной природы вещей. По Юму, важнейшие философские категории — субстанция, причинность — не имеют объективного значения. По Канту, хотя «вещь в себе» и существует, однако она принципиально непознаваема.

Скептицизм опровергается теми же аргументами, что и агностицизм. Материальная практика человека убеждает нас в том, что, познавая явления, мы тем самым познаём и их сущность. Диалектич. материализм исходит из того, что нет в мире непознаваемых вещей, а есть только вещи, еще не познанные, которые будут раскрыты и познаны силами науки и практики. Широкая пропаганда в современной буржуазной философии скептицизма и агностицизма является одной из форм борьбы против науки и диалектического материализма.

Древнеримский скептицизм

Развитие скептицизма в Древнем Риме связано с именем Энесидема из города Кносса. Его идеи были сформированы на основе философии Древней Греции, в частности, скептицизма Пиррона. Он активно противопоставлял учение о скептицизме ранним догматическим течениям философии.

Энесидем акцентировал внимание на том, что все учения и теории других философов содержат большой объем противоречивых сведений. Он говорил о том, что реальность невозможно определить путем восприятия и ощущений. Такие суждения являются сомнительными. Все влиятельные теории античной философии были поставлены под сомнение этим философом.

Далее, теории скептицизма развивались Секстом Эмпириком. Он ставил под сомнение не только философские концепции Древней Греции, но и учения по риторике, математические положения, грамматические конструкции.

Развитие скептицизма в Древнем Риме основывалось на попытках доказать его мощное влияние и определить его нестандартной философской концепцией, которая отстранена от иных тенденций развития философии и ее теорий.

Философский скептицизм

«Философия – не наука» — это высказывание олицетворяет сущность философского скептицизма. Скептики от философии сомневаются в том, что достоверное знание вообще возможно, так как объективные доказательства чего бы то ни было отсутствуют. Все знания человечества базируются исключительно на субъективном восприятии тех людей, которые пытались понять или объяснить то или иное явление, а раз их восприятие субъективно, то есть зависит от индивидуальных особенностей человека, то этому восприятию нельзя полностью доверять.

Средневековый скептицизм

16-17 – е века характеризуются новыми веяниями в скептицизме. Ученые начинают интересоваться этим направлением и его античными концепциями. Стало обращаться внимание на труды ранних скептиков – философов Древней Греции.

Таким образом получило развитие новое направление Пирронизма, базирующееся на его ведущих идеях. Затем они были развиты в новоевропейском агностицизме. Его последователями были: Эразм Роттердамский По данной теме мы уже выполнили доклад

Гуманизм Эразма Роттердамского подробнее , Николай из Ортрекура.

Кто такой скептик простыми словами?

Человек, проявляющий бдительность и осторожность в принятии решений, боится совершить непоправимую ошибку. Чтобы объяснить, кто такой скептик простыми словами, отметим: этот субъект всегда стремится проверить истинность каждого заявления. Если ему интуитивно не нравится чьё-то утверждение, то он будет собирать факты и анализировать их. Сторонник здравого смысла – это и есть скептик (значение слова указывает на то, что он стремится устранить все сомнения). На греческом языке «skepsis» означает «рассматривание».

Скептицизм Нового времени

В это время происходит пересмотр концепции скептицизма. Он стал рассматриваться в качестве направления, помогающего расширить возможности в познании и учении, устранить все существующие противоречия. Это желание к приобретению возможности получения информации о том, к чему нужно стремиться и что можно узнать. Внимание акцентировалось на причинно-следственных связях, отражающих понимание того, как нужно вести себя и действовать или, напротив, бездействовать, для достижения или не достижения какого-то результата.

Представителями Нового скептицизма были:

• Ф. Санчес Ф.;
• М. Монтень М.;
• П. Бриль П;
• Д. Юм.

Направления скептицизма

Скептицизм классифицируется на:

• Обыденный
• Методологический
• Научный
• Религиозный
• Философский

Обыденный скептицизм – самая безобидная форма этого течения, характеризуется воздержанием от каких бы то ни было суждений, но в этой форме у индивида, либо группы лиц обязательно присутствуют сомнения. Философский скептицизм опровергает фактор достоверности какого либо знания в принципе. Научный скептицизм – составляет оппозицию гипотезам не имеющим эмпирических подтверждений и доказательств.

Что значит скептик — Значения слов

скептик в словаре кроссвордиста

скептик

• Фома неверующий по своей сути
• Недоверчивый тип
• Сомневающийся
• Оппонент прагматика
• фома-неверующий. О ком это?
• Нигилист
• Недоверчивый ко всему человек
• Недоверчивый человек
• Кто с сомнением смотрит на жизнь?
• Во всем сомневается
• Найдёт подвох в любом улучшении
• Кого зовут «Фома-неверующий»
• Кого зовут Фома-неверующий?

• Мастер сомнений
• Маловер
• Очень недоверчивый человек
• Фома неверующий по сути
• Человек, подвергающий все сомнению
• Во всем сомневающийся человек
• Последователь скептицизма
• Человек, который ко всему относится скептически, недоверчиво
• Кто оценивает сладкое на основе горького опыта?
• Недоверчивый, сомневающийся, критически настроенный человек
• Профессионал в сомнительной сфере
• Человек, который ко всему относится с сомнением, недоверчиво

Толковый словарь русского языка.

Д.Н. Ушаков скептик

скептика, м. (греч. skeptikos).

1. Сторонник скептицизма скептического направления в философии. (филос.). Античные скептики.

2. Человек, во всем сомневающийся, ко всему относящийся с недоверием. Не прочь был повольнодумствовать в часы досуга и вообще был скептик и вольтерьянец. Салтыков-Щедрин.

Толковый словарь русского языка. С.И.Ожегов, Н.Ю.Шведова.

скептик

-а, к

1. Последователь скептицизма (в 1 знач.).

2. Человек к-рый ко всему относится скептически, недоверчиво.

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка, Т. Ф. Ефремова.

скептик

1. м.

   1. Приверженец скептицизма (1*).

   2. Представитель скептицизма (1*).

2. м. Тот, кто во всем сомневается, ко всему относится скептически, недоверчиво.

Википедия

Скептик

Скептик:

• Скептик — сторонник скептицизма .
• Скептик — фильм ужасов США 2009 года.

Скептик (фильм)

«Скептик» — второй фильм американского режиссёра Теннисона Бардвелла , вышедший на экраны в 2009 году .

Примеры употребления слова скептик в литературе.

Но до Валантэна дошли слухи, что Брейн, подобно многим легкомысленным скептикам, склоняется к нашей церкви, а это уже другое дело.

Тяготение скептика к верующему так же в порядке вещей, как существование закона взаимодополняемости цветов.

Я рассказал о том, что в Америке нашлись скептики, которые воспользовались случаем печатно высказать подозрения в научной добросовестности Вилькицкого, за пятнадцать лет до полета Нобиле открывшего Северную Землю.

Одни воспринимают рубаи Хайяма как гимн человеческой свободе, воспевание радостей земной жизни, другие толкуют их как выражение мистической любви к абсолютному божеству, суфийское обращение к богу, третьи — вместе с его идейными противниками — превращают его в вульгарного проповедника пьянства и разврата, в гедониста и скептика, являющегося отдаленным предшественником буржуазной декадентской поэзии.

Она утверждает, что Хайям не был ни суфием, ни правоверным мусульманином, но также не был ни гедонистом, ни скептиком.

Интеллектуалист Сенсуалист Идеалист Материалист Оптимист Пессимист Религиозен Безрелигиозен Индетерминист Детерминист, фаталист Монист Плюралист Догматик Скептик Это сопоставление затрагивает различные проблемы, уже знакомые нам по главе о номинализме и реализме.

Правда, ему хотя бы дозволительно извне рассмотреть сомнение, которое он временно преодолел, в отличие от того скептика, который погряз в нем навсегда.

Все в нашей вере есть, — отрезал Долинин, и с такой неколебимой уверенностью, которой Пелагия от этого скептика не ожидала.

Все перевели дух, и даже скептик Кирога взглянул на своего бедового товарища с долей восхищения.

Каждую он детально обсудил с Ффа, однако клот, прагматик и скептик, решительно отвергал все его домыслы.

Были и свои скептики, которые сомневались, выдержит ли старый Колобов, — очень уж большой капитал требовался сразу.

Крачковский, лингвист Бодуэн де Куртенэ, человек, соединивший польскую и русскую культуры, филолог, преодолевающий книги, занимающийся живым языком, скептик, каждый день уничтожающий уже найденное, великолепный анализатор явлений течения живого языка, человек, который умел отбирать факты.

Похоже было, что Ганс, Черниг, Майзель и все остальные скептики правы, и Траутвейну уже не удавалось отделаться от образа, навязчиво возникавшего после встречи с Гарри.

Господи, да большинство известных мне журналистов такие скептики, что вообще никому не верят.

Я замечу, однако, что этот вопрос принадлежит к числу важнейших и в то же время труднейших вопросов человеческого познания и философии, что, явствует уже из того, что вся история философии вращается, в сущности говоря, вокруг этого вопроса, что спор стоиков и эпикурейцев, платоников и аристотеликов, скептиков и догматиков в древней философии, номиналистов и реалистов в средние века, идеалистов и реалистов, или эмпириков, в новейшее время сводится всецело к этому вопросу.

Источник: библиотека Максима Мошкова

Скептики — Философия — LibGuides в публичной библиотеке Макаллена

Аркесилай

Аркесилай

» Аркесилай (316/5-241/0 до н.э.) был членом, а затем лидером («ученым») Платоновской академии. Он положил начало скептическому этапу платоновской школы («Академический скептицизм» ) и был влиятельным критиком стоической эпистемологии.

Древние свидетельства о философии Аркесилая трудно оценить и в некоторых отношениях противоречивы. В результате ученые интерпретируют его скептицизм по-разному. Некоторые видят его философскую деятельность как полностью отрицательный или разрушительный для всех философских взглядов. Другие считают, что он поддерживает позицию, что ничего нельзя узнать на основе философских аргументов, которым он привержен. Это сделало бы его скептицизм подобным Декарту в начале Медитации , где он сомневается во всем, что, как ему казалось ранее, он знал. Другие считают, что он не придерживался положительных взглядов ни на одну философскую тему, включая возможность познания. С этой точки зрения его скептицизм очень похож на пирронианский скептицизм, отстаиваемый Секстом Эмпириком: скептик — это тот, кто отказывается принимать любую философскую теорию или утверждение как рационально обоснованное и настаивает на том, что всегда требуется дальнейшее исследование.

Карнеад

» Карнеад (214–129/8 г. до н. э.) был членом и, в конечном счете, ученым или главой Академии, философской школы, основанной Платоном, для части ее скептической фазы. Ему приписывают древние традиция с основанием Новой или Третьей академии и защитил форму вероятностности в эпистемологии».

Карнеад — IEP

» Карнеад был, пожалуй, самым выдающимся главой скептической Академии в Древней Греции. догматических позиций, которых придерживались другие философы, в частности стоики. Однако он пошел дальше Аркесилая в нескольких отношениях. Вместо того, чтобы просто выступать против позитивных позиций других философов, Карнеад также излагал собственные аргументы в пользу взглядов, которые иногда никогда не были защищали прежде — не для того, чтобы установить их истинность, а просто для того, чтобы уравновесить аргументы догматиков и показать, что ни один из их выводов не может быть окончательно установлен. При этом Карнеад внес важный вклад в несколько философских дебатов. Карнеад также изложил более подробный скептический критерий того, чему верить, 9от 0013 до питанона , что означает либо «правдоподобный», либо «вероятный».

Пиррон

Пиррон

» Пиррон был отправной точкой для философского движения, известного как пирронизм, который процветал спустя несколько столетий после него. Этот более поздний пирронизм был одной из двух основных традиций скептической мысли в греко- Римский мир (другой находился в Академии Платона на протяжении большей части эллинистического периода). Возможно, центральный вопрос о Пирроне заключается в том, был ли он сам скептиком более позднего пирронистского толка и в какой степени. Более поздние пирронисты черпали вдохновение у него; и , как мы увидим, для этого, несомненно, есть какое-то основание, но из этого не следует, что философия Пиррона была идентична философии этого более позднего течения, или даже из того, что поздние пирронисты думали, что она идентична. или приписываемые представителям более поздней пирронистской традиции, носят широкий и общий характер (а в случае Секста Эмпирика особенно осторожны — см. 9).0013 Очерки пирронизма  1.7), и сами по себе не указывают на какую-либо конкретную реконструкцию мысли Пиррона».

Видео о Пирроне

Введение: разновидности антискептицизма от прошлого к настоящему

Философия традиционно понимается как поиск знания и особенно лучшего его вида. Учитывая важность этого поиска, сомнение скептика в самой нашей способности генерировать знание представляет собой самый серьезный вызов возможности философии. Секст Эмпирик мастерски описывает, как античных философов привлекал скептицизм: «Талантливые люди желают найти выход из тревожащего беспорядка вещей в мире, который доставляет им бесчисленные конфликты — явлений, мыслей и доктрин. Они обращаются к философии, чтобы разрешить эти конфликты, но раз за разом оказываются в ситуации (…), когда причины всех противоречащих друг другу взглядов кажутся равнозначными, так что они не могут выбрать среди них ^{Сноска 1} ».

Скептицизм давно привлекал философов со времен Пиррона Элидского. Со времен Пиррона основные разногласия между философскими школами часто определялись скептическими аргументами. Это иллюстрируется спорами между эпикурейцами, стоиками и академиками в эллинистической философии, и, возможно, даже в большей степени после повторного открытия пирронизма в Новое время, период, который был замечательно хорошо исследован Ричардом Попкиным ^{Сноска 2} . Даже в Средние века, когда долгое время считалось, что проблема радикального скептицизма явно отсутствует, недавняя историография показала, что обсуждение скептических аргументов играло центральную роль в эпистемологических дебатах ^{. Сноска 3} .

Сам скептицизм развивался на протяжении всей истории. Начавшись как установка, направленная на улучшение качества жизни за счет воздержания от суждений, она развилась в более широкий набор аргументов и идей, способных подорвать саму возможность познания. Обеспокоенные этой перспективой, такие философы, как Эпикур, стоики, Августин, Декарт, Рид, Кант, Гегель, Г.Э. Мур и Витгенштейн имели дело с некоторыми разновидностями радикального скептицизма. Они пришли к выводу, что самые радикальные формы скептицизма могут подорвать самые основы философских поисков. Тем не менее их ответы, разработанные во времена и в условиях, отличных от наших, не всегда были одинаково успешными. Во-первых, обсуждение Декартом сценариев злых демонов, первоначально предназначенное для обеспечения абсолютной основы для уверенности, многими рассматривается как подпитывающее скептические соображения и являющееся одним из основных направлений скептических инициатив в современной философии. Точно так же иногда утверждалось, что ответ здравого смысла на скептицизм Юма, защищаемый Томасом Ридом и шотландской школой здравого смысла, основывал знание на слепом и иррациональном инстинкте, который слишком много уступал скептическим утверждениям Юма.

Однако ограничения некоторых антискептических стратегий не означают, что со скептицизмом невозможно справиться. Чтобы выявить несостоятельность скептицизма, так называемые «партикуляристы» часто указывали на познаваемость мира. Как правило, ученые, философы и теологи предполагают, что мир познаваем и что есть много вещей, которые мы действительно знаем. Возможно, это убеждение проложило путь научно-техническим революциям последних столетий. Точно так же, если бы философия и теология ранее не задавали главных вопросов о космосе, людях и Боге, многие утверждения скептицизма, вероятно, были бы контекстуально недействительными, поскольку они были созданы, чтобы ослабить необузданные устремления догматизма. Однако на практике скептик не менее уверен в силе знания и разума, чем догматик. В этом отношении Юм иронически упомянул «экстравагантную попытку скептиков разрушить причина аргументация и рассуждение; и все же это великий размах всех их запросов и споров ^{Сноска 5} ».

В отличие от древнего скептицизма современный и современный скептицизм являются эпистемологическими теориями. Можно сказать, что эти теории во многих смыслах являются эпистемологическими теориями, которые ставят под сомнение возможность знания или обоснованной веры. Однако они делают это, чтобы научить нас кое-чему о видимых пределах познания. Таким образом, современный скептицизм стал неотъемлемой частью эпистемологии или ее отдельной ветви. Возможно, эту идею можно проиллюстрировать уверенностью Витгенштейна. Он утверждал, что скептические соображения могут быть сформулированы только на фоне набора основных предположений о масштабах и пределах эпистемологии, которые делают эти соображения значимыми и частью более широкой языковой игры. Витгенштейн считал, что хотя уверенность является необходимым условием сомнения, сомнение, в свою очередь, паразитирует на уверенности. Таким образом, можно сказать, что для того, чтобы скептические сомнения имели смысл во всех других утверждениях, они должны быть эпистемически обоснованы. Это относится к современному скептицизму и является причиной того, что наши рациональные способности в целом надежны.

Мы не хотим преуменьшать проблемы, с которыми сталкиваются антискептические традиции в их попытке противостоять скептицизму. Мы также не хотим подразумевать, что объединение всей существующей критики скептицизма автоматически опровергнет скептика. Тем не менее, можно сделать существенный шаг в этом направлении, если скептические стратегии будут пересмотрены в свете лучших, самых инновационных и наиболее привлекательных антискептических стратегий, будь то прошлые или настоящие. Цель этого спецвыпуска Topoi именно такой. И для этого в этом выпуске проводится переоценка сильных и слабых сторон некоторых антискептических стратегий, а также самого скептицизма.

Статьи, содержащиеся в этом номере, можно разделить на две группы: исторические и актуальные. В исторических статьях оцениваются антискептические стратегии Декарта, Канта, Витгенштейна и Дэвидсона, а также рассуждения Левинаса и Кавелла о пределах всех антискептических аргументов. С другой стороны, тематические статьи включают обсуждение различных скептических теорий, аргументов и позиций, таких как аргументы «мозги в чанах», скептицизм в отношении внешнего мира, других умов, самого нашего опыта и оценок — которые могут быть положительными или отрицательными. В результате они представляют собой расширенное разнообразие антискептических стратегий, которые включают экстернализм, самоподрывные реакции, контекстуализм или теории здравого смысла. Вместе эти статьи дают нам мозаичное представление об относительных сильных и слабых сторонах многих скептических и антискептических стратегий.

Этот выпуск открывается статьей Франсуа-Ксавье де Перетти «Хватит сомневаться вместе с Декартом», в которой оценивается наиболее известная антискептическая стратегия современной философии, а именно « cogito » Декарта. Согласно интерпретации де Перетти, реакция Декарта на скептицизм опирается на особый вид веры в разум, который никогда не подвергается сомнению. Это представляет собой незамеченное слепое пятно в «гиперболическом» сомнении Декарта. Историческим следствием этого является то, что стратегия Декарта может быть истолкована и освещена в терминах Витгенштейна с использованием антискептического понятия о необходимых «петлях» сомнения. Систематическим следствием этого является то, что ответ Декарта нельзя считать успешным в качестве опровержение скептика, но только как решение или ставка на выход за пределы скептического сомнения.

В книге Дитмара Хайдемана «Материальная зависимость и кантовское опровержение идеализма» рассматриваются две кантовские критики скептицизма, содержащиеся в «Критике чистого разума» . В одном из них Кант артикулирует материальную зависимость внутреннего чувства от внешнего. Кант утверждает, что скептик по отношению к внешнему миру вынужден принять существование мира на основе эмпирического существования скептика во времени — предварительное условие ее собственного осознания «я есть». Хайдеманн выдвигает мысль, что этот недооцененный аргумент, который, по мнению Канта, в определенных пределах способен победить скептицизм, может оказаться более сильным, чем полагал Кант, потому что он считал, что все наши интеллектуальные понятия необходимо вытекают из восприятия, и эта зависимость обнаруживает внутреннюю связь между чувственностью и пониманием.

Мигель Гарсия-Вальдекасас «Являются ли шарниры Витгенштейна рациональными картинами мира? Переосмысление теории беспочвенности» тщательно анализирует витгенштейновское понятие шарниров, то есть основных и фундаментальных определений, на которых предполагается покоиться знание. В стандартном анализе шарниров они не являются ни оправданными, ни необоснованными, и не имеют никакого истинностного значения. Вдохновленная OC 166, так называемая «интерпретация безосновательности» выводит петли за пределы сферы эпистемологии JTB. Тем не менее, Гарсия-Вальдекасас оспаривает эту интерпретацию по двум причинам: она не основана на убедительных доказательствах и предполагает, что петли должны приниматься по указу. Но шарниры можно рассматривать как освещающие картины мира, отражающие реальность и отвечающие фактам производным образом, будучи, таким образом, неразрывными с обычными убеждениями. Если это так, петли в конечном счете являются рациональными устройствами и, следовательно, подходящим инструментом для борьбы со скептицизмом.

Можно сказать, что книга Натаниэля Голдберга «Систематика антискептических аргументов Дэвидсона» представляет очень оригинальную интерпретацию Дэвидсона — автора, который, как правило, не признается автором антискептического проекта. Голдберг определяет связующую нить, проходящую через несколько его статей и аргументов, которая в конечном итоге может представить последовательный и систематический «основной аргумент» против скептицизма. В его интерпретации главный аргумент Дэвидсона опровергает одним махом три вида скептицизма: солипсизм, фальсидизм и концептуальный релятивизм. Хотя первая посылка Дэвидсона является картезианской по духу — «новые cogito », как назвал это Нагель, нерв его антискептической стратегии является семантическим и опирается на соображения об ограничениях на интерпретацию.

Александр Альтонджи «Должен ли скептицизм оставаться опровергнутым? Наследование скептицизма с Кавеллом и Левинасом» исследует идею Кавелла и Левинаса о том, что ни один антискептический аргумент не может претендовать на всеобщее согласие. Это основано на идее, что скептицизм, особенно скептицизм в отношении других умов, не ограничивается эпистемологическими вопросами, но имеет важные последствия для метафизики и этики. Один из них заключается в том, что человеческая конечность и отсутствие гарантий будущей понятности явлений затрудняют утверждение, что наши выражения о них будут защищены в будущих контекстах. Апелляция к метафизическим универсалиям или к социальной условности не может обеспечить историческую передачу понятности наших выражений. В результате разделение смысла влечет за собой признание друг друга как отдельного источника значимости.

В книге Джона Греко «Экстернализм и миф о данности» рассматриваются возражения против двух видов экстерналистского фундаментализма: ответ на аргументы «неверный вывод» в пользу скептицизма относительно внешнего мира и ответ на аргументы скептического регресса. Некоторые из них являются возражениями против фундаментализма в духе критики Селларсом «данного» в «Эмпиризме и философии разума». Тщательно проанализировав эти возражения и их последствия, Греко приходит к выводу, что они неэффективны против защищаемого экстерналистского фундаментализма, потому что они либо верят, что восприятие включает в себя вывод от видимости к реальности, либо торгуются на соображениях, которые экстернализм в конечном итоге может приспособить.

Эпистемологи согласны с тем, что отчеты о безопасности и чувствительности знания должны быть соотнесены с методом. Однако неясно, к какому методу мы должны отнести данное символическое убеждение. «Чувствительность, безопасность и мозги в чанах» Хайчэна Чжао представляет собой аргумент в пользу сильно оклеветанного Нозиком «принципа одного и того же опыта — одного и того же метода» для определения того, какие методы вызывают данное символическое убеждение. По словам Чжао, теоретики чувствительности и безопасности, которые отвергают принцип «один и тот же опыт — один и тот же метод», ошибочно приписывают знания отдельным людям, когда скептические возможности близки. Однако если мы примем принцип «один и тот же опыт — один и тот же метод», теоретики чувствительности и безопасности могут вынести правильный вердикт. Таким образом, у нас есть основания принять противоречивый принцип Нозика.

Гениа Шенбаумсфельд «Скептицизм в отношении скептицизма или сама идея глобального «языка баков»» утверждает, что мы должны быть скептиками в отношении скептицизма. Она считает, что такой скептицизм вызван не тем фактом, что сомнения скептика относительно внешнего мира нереалистичны или преувеличены, а тем фактом, что мы не можем знать, как выглядит мир, будучи не в состоянии знать на основе того, на что он похож. . Если это так, то скептицизм в отношении внешнего мира должен превратиться в скептицизм в отношении воспринимаемых явлений. Если радикальный скептицизм подвергает сомнению это, радикальный скептик оказывается в затруднительном положении, потому что он требует, как минимум, того, чтобы его перцептивные проявления имели содержание, которое он может знать. Будучи не в состоянии использовать предполагаемое несоответствие между тем, как мир представляется ей и таким, какой он есть на самом деле, она в первую очередь не имеет средств, чтобы мотивировать скептицизм.

Книга Джо Милберна «Неимеющиеся улики: в чем проблема?» рассматривает три квазискептических аргумента, выдвинутых Натаном Баллантайном: аргумент мета-побежденного, аргумент проигнорированного проигравшего и аргумент сомнительной справедливости. Каждый из этих аргументов исходит из того, что мы осознаем, что у нас нет доказательств, касающихся предложения р, и заключает, что у нас есть непобежденные противники нашей веры в то, что р. Милберн утверждает, что аргументы Баллантайна неудовлетворительны в том смысле, что они не могут выразить скептическую проблему, представленную неимеющимися доказательствами. По мнению Милберна, важно не осознание отсутствия доказательств как таковых, а скорее осознание отсутствия контрдоказательств, которые респектабельные исследователи используют для оправдания своего несогласия с нами.

Пирроновский нормативный скептик — это тот, кто верит в возможность того, что глобальная нормативная теория ошибок верна, и воздерживается от суждений о том, истинна она или ложна. Можно ли вывести из скептицизма такого радикального скептика? Элизабет О’Нил «Ставка на нормативность для скептиков» предлагает новую проблему решения для пирронианских нормативных скептиков, которую она называет «пари на нормативность для скептиков». Короче говоря, пирроновский нормативный скептик должен решить, пытаться ли ему подчиняться любым доводам, которым он может подчиняться. О’Нил утверждает, что рассмотрение этой проблемы принятия решений побудит скептиков попытаться действовать в соответствии с любыми нормативными причинами, которым они могут подчиняться, и она рассматривает три способа, которыми это может заставить скептиков отказаться от своего скептицизма.

Одна из важных антискептических стратегий для предотвращения скептицизма знания состоит в том, чтобы принять фаллибилизм знания. Фаллибилисты считают, что можно знать, что p, хотя и не p, возможно, исходя из своих показаний. Но фаллибилизм сталкивается с проблемой уступчивых атрибуций знаний (CKAs). Когда мы приписываем знание уступчиво: «Я знаю, что p, но, возможно, p не является истинным», мы, кажется, противоречим сами себе. Однако фаллибилизм подразумевает, что CKA верны. В этом контексте в «Фаллибилизме и норме уверенности утверждения» Жака Волле утверждается, что философы-фаллибилисты должны принять норму уверенности утверждения. В соответствии с этой нормой утверждать р следует только в том случае, если он удовлетворяет контекстуальным эпистемологическим стандартам определенности для р. Принимая норму достоверности утверждения, утверждает Волле, фаллибилисты могут дать лучшее прагматическое объяснение непоследовательности CKA, чем они могут дать, полагаясь на стандартные апелляции к импликатуре Грайса.

Жан-Батист Гийон «Динамическая стратегия здравого смысла против радикального ревизионизма» развивает антискептическую аргументацию в рамках Традиции здравого смысла, одной из наиболее важных традиций антискептицизма в современной философии. Согласно Гийону, эта традиция содержит разные концепции здравого смысла и разные стратегии борьбы со скептицизмом. Конкретная стратегия, которую он развивает здесь, определяет здравый смысл как «эпистемическую отправную точку» философского исследования. Он пытается показать, что «радикальные пересмотры» этой отправной точки вряд ли будут эпистемически оправданы, как только мы примем правдоподобные принципы, касающиеся рациональных норм пересмотра убеждений. Эта «динамическая» стратегия здравого смысла сочетает в себе элементы «критического здравого смысла» Пирса и реакции Мура на юмовский и расселовский скептицизм.

Книга Джамбли Гриндрода «Антискептицизм под лингвистическим прикрытием» представляет собой критическую оценку определенного семейства антискептических стратегий, а именно тех, которые сформулированы в лингвистических терминах. Гриндрод показывает, что стратегии, столь же разнообразные, как антискептический аргумент Остина, контекстуализм или подход «сначала функция», разделяют следующую основную интуицию (сформулированную также Дограмачи): психологически легче ожидать антискептического результата, когда вопрос о знании оформляется как лингвистический вопрос о расширении слова «знать». Хотя Гриндрод признает привлекательность этой интуиции, он показывает на трех только что упомянутых примерах, что такая стратегия на самом деле не работает. Гриндрод также предлагает ошибочную теорию о том, почему у нас вообще есть эта иллюзорная интуиция.

В книге Аниты Аврамидес «Скептик, посторонний и другие разумы» утверждается, что проблема других разумов обычно анализируется как следствие проблемы внешнего мира. Опираясь на работы Кавелла и Морана, в этой статье утверждается, что скептик обычно упускает из виду важную разницу в наших представлениях о разуме и теле. Это различие отражено в ее формулировке проблемы, касающейся других умов. По мнению Аврамида, понимание этого ключевого концептуального различия отсутствует у тех, кто пытается ответить скептику. В этом контексте в этой статье обсуждаются как выводные, так и перцептивные объяснения нашего знания о других разумах, и утверждается, что они терпят неудачу из-за отсутствия понимания ключевого концептуального различия в наших концепциях разума и тела.