Модель психики другого человека: Модель психического — все самое интересное на ПостНауке

Содержание

ⓘ Энциклопедия — Модель психического состояния человека

1. Определение «модели психического состояния»

Термин «модель психического состояния» относится к способности приписывать независимые представления себе и другим людям с целью объяснения своего и чужого поведения. Эти представления должны быть независимыми как от реального положения дел поскольку люди могут ожидать то, чего нет на самом деле, так и от представлений других людей поскольку люди могут ожидать и желать разных вещей. Как указывал философ Дэниел Деннет, в полной мере модель психического состояния может использоваться только при объяснении и прогнозировании поведения, в основе которого лежат ложные ожидания, поскольку, если для объяснения поведения требуется привлечение только реального положения дел или своих собственных убеждений, рассуждения о представлениях другого человека вообще не требуется.

Англоязычный термин theory of mind дословно «теория разума» проистекает из невозможности непосредственного наблюдения психических процессов другого живого существа.

Каждый человек может удостовериться в существовании собственного мышления лишь посредством интроспекции. Ни у кого нет прямого доступа к психике других людей. Соответственно, допущение, что окружающие также обладают разумом, является лишь предположением одно из значений английского theory — предположение, гипотеза’. Как правило, каждый человек считает, что другие люди обладают мышлением, аналогичным его собственному, исходя из таких признаков, как двустороннее социальное взаимодействие, совместное внимание, коммуникативное использование речи и понимание чужих эмоций и действий. Модель психического состояния позволяет нам представить себе мысли, чувства и устремления других людей и догадываться об их намерениях. Как указывалось выше, это даёт нам возможность понимания того факта, что внутрипсихические процессы могут быть причиной чужого поведения. Таким образом, мы можем предсказывать и объяснять поступки окружающих. Способность приписывать другим людям различные мысли и чувства и относиться к ним как к причине соответствующего поведения, позволяет рассматривать человеческое сознание в качестве «генератора репрезентаций».

Отсутствие целостной модели психического состояния может быть признаком нарушения развития психики в процессе онтогенеза.

«Понимание чужого сознания» — ещё одно название данного явления или ещё один перевод theory of mind. «Понятие» или понимание определяется как результат совокупности всех восприятий какого-либо предмета, который позволяет абстрагироваться от предмета. Во внутреннем плане можно оперировать понятиями, но не предметами, что обеспечивается сложным строением головного мозга человека. Под «сознанием» понимается вся совокупность внутренних мозговых психических явлений, являющихся причиной поведения, которые может воспринять другой индивидуум, то есть сознание — это знание вместе с кем-то, со-знание по П.В.Симонову. Тогда «понимание чужого сознания» можно определить как способность воспринимать поведение другой особи и его внутренние причины.

Модель психического состояния, судя по всему, является природной способностью человека, однако для её полноценного развития требуется многолетний опыт социального взаимодействия. Различные люди могут развивать в большей или меньшей степени эффективные модели психического состояния. Эмпатия представляет собой близкое понятие, означающее способность распознавать и непосредственно переживать желания, убеждения и переживания других людей — чему соответствует общеупотребимое выражение «влезть в чужую шкуру».

Модель психического состояния не ограничивается лишь одним уровнем порядком. К примеру, вопрос «О чём думает Вася?» подразумевает построение модели психического состояния первого порядка. Утверждение, основанное на модели психического состояния второго порядка, в нашем примере будет звучать так: «Он думает, что Петя его недолюбливает». Утверждение, исходящее из модели психического третьего порядка: «Петя знает, что Вася думает, что Петя его недолюбливает». Таким образом, порядок репрезентации внутренних представлений может возрастать бесконечно.

В течение последних 30 лет, со времени выхода статьи Давида Примака и Гая Вудраффа Guy Woodruff Does the chimpanzee have a theory of mind?», множеством исследователей проводилось активное изучение модели психического состояния в различных популяциях испытуемых. Возникновение такой области науки, как социальная нейробиология, обогатило изучение данной проблемы посредством визуализации головного мозга во время выполнения заданий, требующих понимания намерений, эмоций или убеждений окружающих.

Модель психического состояния человека. Модель психики человека. В литературе можно встретить и другие варианты перевода этого термина, например: понимание чужо

1. Определение «модели психического состояния»

Англоязычный термин theory of mind дословно «теория разума» проистекает из невозможности непосредственного наблюдения психических процессов другого живого существа. Каждый человек может удостовериться в существовании собственного мышления лишь посредством интроспекции. Ни у кого нет прямого доступа к психике других людей. Соответственно, допущение, что окружающие также обладают разумом, является лишь предположением одно из значений английского theory — предположение, гипотеза’. Как правило, каждый человек считает, что другие люди обладают мышлением, аналогичным его собственному, исходя из таких признаков, как двустороннее социальное взаимодействие, совместное внимание, коммуникативное использование речи и понимание чужих эмоций и действий. Модель психического состояния позволяет нам представить себе мысли, чувства и устремления других людей и догадываться об их намерениях. Как указывалось выше, это даёт нам возможность понимания того факта, что внутрипсихические процессы могут быть причиной чужого поведения.

Таким образом, мы можем предсказывать и объяснять поступки окружающих. Способность приписывать другим людям различные мысли и чувства и относиться к ним как к причине соответствующего поведения, позволяет рассматривать человеческое сознание в качестве «генератора репрезентаций». Отсутствие целостной модели психического состояния может быть признаком нарушения развития психики в процессе онтогенеза.

В.Симонову. Тогда «понимание чужого сознания» можно определить как способность воспринимать поведение другой особи и его внутренние причины.

Утверждение, исходящее из модели психического третьего порядка: «Петя знает, что Вася думает, что Петя его недолюбливает». Таким образом, порядок репрезентации внутренних представлений может возрастать бесконечно.

Понимание чужого сознания – это миф / Хабр

Даже эксперты не могут предсказать вспышки насилия или суицид. Мы наверняка просто обманываем себя, считая, что можем заглянуть в разум других людей.

— Не пойму, как ты воспринимаешь то, что я тебе говорю!
Подслушанный за ужином семейный спор.

После массового расстрела соседи стрелка поражены, и рассказывают репортёрам, что он был хорошим и добрым человеком. Бывшие одноклассники и сослуживцы описывают его, как бомбу, готовую взорваться. Эксперты связывают последнюю тираду Трампа с разнузданным нарциссизмом, ранней деменцией, агрессивным отцом, макиавеллевской проницательностью – или с искренним стремлением человека вернуть Америке былое величие… Продемонстрируйте пример любого человеческого поведения, и мы найдём ему пяток здравых объяснений. Всё это основывается на предположении о том, что мы с достаточно большой степенью достоверности можем понять, что происходит в голове у другого человека. Это предположение психологи называют моделью психики человека (МПЧ; а также — понимание чужого сознания, теория намерений, теория сознания, теория разума…). Считается, что эта возможность воспринимать тот факт, что у других людей имеется своё, отдельное сознание, в котором содержатся потенциально другие мнения и верования, намерения и желания, является одной из исключительных когнитивных способностей, отличающих нас от других существ.

Неудивительно, что мы считаем себя способными понимать душевное состояние других людей и предугадывать их поведение. Мы по натуре любим анализировать личность, накладывать ограничения на поведение, восхищаться и ненавидеть. Мы с распростёртыми руками принимаем единомышленников и воюем с «белыми воронами». Чтение разума – социальный клей, пронизывающий практически всё наше повседневное межличностное общение. Пытаясь понять, склонен ли потенциальный покупатель пистолета к насилию, пациент психиатрической клиники к самоубийству, кандидат президенты к правдивым высказываниям, мы отдаёмся на милость наших суждений о других людях.

Судьба демократии зависит от нашей возможности воспринимать и принимать различные точки зрения – однако практически повсеместное отсутствие разумных публичных обсуждений говорит о том, что это у нас редко получается. Мы обвиняем людей, имеющих другую точку зрения, в персональных недостатках, скрытой предвзятости, недостатке образования, культурной промывке мозгов и множестве других недостатков логики из разряда «если б они только знали». Но есть одна более простая и пугающая возможность. Что, если мы на самом деле просто не способны досконально разобраться в том, что у других на уме?

Для начала, допустим невозможное – что мы можем выйти за пределы нашего сознания и посмотреть, как может работать МПЧ. Психолог представляет ребёнку двух кукол – Салли, у которой есть корзинка, и Энн, у которой есть коробка. Салли кладёт в свою корзинку шарик, а потом уходит из комнаты. Пока Салли не вернулась, Энн берёт шарик из корзинки, и прячет его в своей коробке. Салли возвращается в комнату. После этого ребёнку задают вопрос: где Салли будет искать шарик? Примерно к четырём годам большая часть детей начинает понимать, что Салли будет искать его в своей корзинке (где она оставила его), а не в коробке Энн. Эта универсальная способность детей проходить различные версии подобного теста, при отсутствии у них аномалий развития мозга — например, аутизма – часто используется когнитивистами, как неопровержимое доказательство того, что человек способен узнавать мысли другого человека.

Чтобы разобраться в этом ещё глубже, в последние годы нейробиологи придумали множество всяческих соблазнительных теорий о том, каким образом наш мозг способен на такое. Первый многообещающий механизм был описан в 1992 году, когда итальянский нейробиолог Джакомо Риццолатти и его коллеги обнаружили, что когда макаки-резус пытаются достать еду, например, арахис, у них активируются отдельные клетки в префронтальной моторной коре мозга. Те же клетки активируются, когда исследователь пытается достать арахис – пока макаки уверены в том, что это жест был произведён сознательно, и что экспериментатор планирует съесть этот орех. Поскольку одни и те же клетки активируются и при инициации действия, и при наблюдении за действием, их окрестили «зеркальными нейронами»; а вся нейросеть называется «система зеркальных нейронов».

Поскольку макаки проводили различие между тем, являлось ли целью жеста стремление съесть арахис или поиграть с ним, исследователи заявили, что система зеркальных нейронов способна определить намерение, и что макаки также способны понимать чужое сознание. В последующее десятилетие зеркальные нейроны назойливо расхваливали в качестве нейрологической основы эмпатии, сложных социальных взаимодействий, эволюции языка и культурного развития, характерного для современного человека. Невролог-бихевиорист Вилейанур Субраманиан Рамачандран даже счёл возможным утверждать, что «зеркальные нейроны сделают для психологии то же, что открытие ДНК сделало для биологии. Вооружившись знанием об этих нейронах, мы получаем основу понимания целого букета загадочных аспектов человеческого разума: эмпатии с „чтением мыслей“, имитационного обучения, и даже эволюции языка».

В итоге более рассудительные исследователи взяли верх, и скептики снизили накал чрезмерного приписывания этим нейронам удивительных свойств. Марко Йакобони, нейробиолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, пионер работы с зеркальными нейронами, сказал, что система работала на базовом уровне распознавания простейших намерений и действий – примерно как мы могли бы сработать в игре в покер с высокими ставками. Вы собираетесь сделать ставку, и вдруг замечаете, что игрок слева готовится выдвинуть стопку своих фишек. Он может делать этот жест специально, чтобы отвлечь вас от какого-то аспекта игры. Возможно, он пытается отвлечь вас от своего тайного партнёра, игрока справа. Возможно, он пытается сымитировать подсказку, характерное поведение, выдающее намерение или ценность карт на руках игрока, чтобы в будущем использовать это против вас. К одному и тому же движению могут привести самые разные состояния разума. Понимание того, что вскоре ваш оппонент двинет ваши фишки вперёд, ничего не сообщает вам о цели, приводящей к этому движению.

Но это не останавливало учёных от попыток доказать состоятельность теории разума. После коллапса теории зеркальных нейтронов на их место встали другие участки мозга. В своей ужасно популярной лекции на конференции TED 2009 года когнитивист Ребекка Сакс из MIT утверждает, что правый височно-теменной узел (пВТУ) – участок мозга, расположенный непосредственно за правым ухом – «практически полностью специализирован. Он не занимается практически ничем, кроме размышлений о мыслях других людей. Различия в этом участке мозга могут объяснить различия в том, как взрослые люди могут думать о других людях и судить их».

Но ещё нам известно, что пВТУ управляет входящими сигналами органов чувств, создавая стабильное физическое ощущение собственной личности в окружающем мире. Транскраниальная магнитная стимуляция может нарушить работу пВТУ и вызвать классические ощущения выхода из собственного тела. Повреждение этого участка инсультом или опухолью может привести к нарушению самоощущения и узнавания, или к параличу. Несмотря на это, согласно Джин Дисети, когнитивисту из Чикагского университета, правильно работающий пВТУ необходим нам для того, чтобы отличать себя от других людей.

Это довольно странный замкнутый круг: мы требуем от одного и того же участка мозга как создавать непротиворечивое ощущение своей личности, так и выходить за рамки этой системы отсчёта, чтобы получить свежий, непредвзятый взгляд на мысли других. Какое-то противоречие основам психологии.

Несмотря на неадекватность этих лидирующих объяснений МПЧ в нейробиологии, нам всё ещё сложно отказаться от веры в то, что мы можем заглянуть в разум другого человека. Сакс начинает свою лекцию на TED с вопроса: «Почему нам так просто узнать мысли другого человека?» Для иллюстрации данной мысли она показывает две фотографии. На первой – мать, глядящая на её маленького ребёнка; на второй – подросток, прыгающий с высокой скалы в океан. «Вам практически не нужно никакой информации, только одна фотография незнакомца, чтобы догадаться о том, о чём думает эта мать или этот молодой человек».

Я смотрю на мать и вижу комбинацию из любви и благоговения. Но подумав минуту, я понимаю, что я просто собрал некие общие предположения о том, что объединяет людей, и поместил их в её разум. Я не могу узнать, волнуется ли она из-за того, что его отец может почувствовать себя обделённым из-за её неразделённого внимания к ребёнку, думает ли о том, когда его можно отдать в детский сад, или пытается запомнить это чувство безусловной любви, которая, как она подозревает, подвергнется испытанию после превращения её младенца в бунтующего подростка. Используя врождённые и приобретённые представления о человеческой природе, я могу представить себе её мысли в общем и универсальном случае, но не в частностях.

Фотография прыгающего со скалы мальчика также поднимает вопросы. Поскольку мне не встречалась научная литература о психическом состоянии ныряльщиков со скал, вместо неё я использую исследование самого знаменитого соло-скалолаза, Алекса Хоннольда. Посмотрите, как Хоннольд взбирается по вертикальной стене йосемитского пика высотой в 900 м без какой бы то ни было страховки – без верёвок, сеток и ремней. Спросите себя: испытывает ли Хоннольд сильное беспокойство и страх, когда смотрит на землю Йосемита, расположенную в сотнях метров внизу – или умеренное? Или вообще не испытывает? Спросите себя, насколько вы уверены в ответе, и откуда вы узнаете, правильный ли он.

В 2016 году нейробиолог Джейн Джозеф из Медицинского университета Южной Каролины сравнила мозг Хоннольда с мозгом другого опытного скалолаза. Они находились в фМРТ сканере, когда им показывали последовательность из 200 фотографий, предположительно вызывающих беспокойство – обгорелые и деформировавшиеся трупы, увечные жертвы происшествий, рискованные горные маршруты. Контрольный скалолаз демонстрировал высокий уровень активности миндалевидного тела – участка мозга, обычно активирующегося в моменты страха и беспокойства. Джозеф сообщила, что миндалина Хоннольда наоборот, оставалась совершенно тихой. Когда его спросили про фотографии, Хоннольд удивился. «Не могу сказать точно, но я воспринимал их совершенно безразлично», — сказал он. Даже фотографии «обгорелых детей и всего такого» не показались ему ничем особенным. «Это было похоже на музей редкостей».

Джозеф считает, что фМРТ Хоннольда демонстрирует отсутствие нормального первичного отклика на опасность, как будто его выключатель страха стоит в положении «выкл». И всё же Хоннольд не считает себя бесстрашным. Он может вспомнить случаи, как связанные со скалолазанием, так и не связанные с ним, которые он считает страшными.

И мы подходим ко второй проблеме – наслоению языка на психические состояния. Хоннольд действует сознательно, и тщательно изучает все маршруты восхождений. Он охотно признаёт, что падение приведёт к смерти, и описывает эту перспективу, как страшную. Представляет ли этот факт когнитивное осознание опасности или ощущение эмоции, сказать невозможно. Учитывая, что миндалина Алекса не работает, его понятие «страшного» вряд ли совпадёт с тем типом страха, который испытывают другие смертные, стоя у окна небоскрёба, не говоря уже о высокой скале. Мысли о том, что может испытывать Хоннольд во время соло-восхождений напоминают мне о вопросе философа Томаса Нагеля, не имеющем ответа: «Как это – быть летучей мышью?»

Нельзя сказать, что мы вовсе не имеем представления о том, что происходит в голове другого человека. Мозг прекрасно умеет распознавать закономерности; мы обычно правильно предполагаем, что другие люди будут чувствовать печаль на похоронах, радость на первом дне рождения ребёнка и злость, когда их подрежут на шоссе. Часто мы оказываемся правы, считая, что другие люди чувствуют примерно то же, что и мы. Послушайте людей из аудитории TED, когда им показывают фото прыгающего со скалы –они будто сами испытывают страх, который должен испытывать прыгун. Но при этом, если у этого прыгуна миндалина не работает, как и у Хоннольда, такое впечатление будет совершенно неверным. Нерешаемая проблема состоит в том, что мы пытаемся представить себе психическое состояние, которого у нас никогда не было. Это всё равно, что пытаться представить себе оргазм, когда вы его ещё ни разу не испытывали.

Возможно, я совершенно неправ, и мои теоретические возражения против МПЧ несостоятельны. Возможно, существует убедительное доказательство основной идеи МПЧ – что нам известны мнения, желания и стремления другого человека.

Начнём с простейшего способа экспериментального изучения МПЧ – определения лжи. Если мы хорошо читаем мысли, мы наверняка можем стать прекрасными детекторами лжи. Но в обзоре от 2006 года в Journal of Personality and Social Psychology было показано, что волонтёры-испытуемые лишь немного превысили статистическую погрешность, пытаясь определить, лжёт актёр или говорит правду (54%). Десятилетие спустя, несмотря на различные попытки улучшить распознавание лжи, Monitor on Psychology сообщил, что «способность людей определять ложь не превышает по точности случайные догадки или подбрасывания монеты. Это открытие верно для всех типов людей – студентов, психологов, судей, рекрутеров и служителей закона».

Если мы плохо определяем ложь, возможно, мы лучше справимся с предсказанием случаев жестокого поведения. В 1984 году American Journal of Psychiatry сообщил, что способность психиатров и психологов предсказывать насилие сильно преувеличена. Даже в лучшем случае – когда человека, у которого уже проявлялись такие наклонности в нескольких случаях, всесторонне оценивали – предсказывая будущее насилие, психиатры и психологи ошибались в два раза чаще, чем выдавали верный диагноз. Тем не менее, в статье было упомянуто, что новые методологии могут улучшить процент успешных предсказаний.

Не вышло. Тридцать лет спустя в обзорной статье в The British Medical Journal было сделано заключение: «Даже после 30 лет разработок мнение о том, что насилие, риск сексуальных домогательств или криминального поведения можно предсказать, и большинстве случаев не имеет под собой оснований». Несмотря на то, что он участвовал в создании широко используемого инструмента для оценки риска насилия, психолог Стивен Харт из Университета Саймона Фрезера в Канаде, разделяет этот пессимизм. «Не существует инструмента, польза которого была бы подтверждена, для определения потенциальных стрелков в школах или массовых убийц. В жизни есть много случаев, в которых наша доказательная база оказывается неадекватной, и это один из них».

Та же история с предсказанием самоубийств. Согласно двум недавним мета-анализам: «За последние 40 лет не наблюдалось улучшений точности оценки риска самоубийства». Британский национальный институт здоровья и искусства ухода не рекомендует использовать «инструменты и шкалы оценки уровня риска самоубийства».

Все хорошие теории предсказывают что-либо. Рано или поздно им находятся доказательства. Если эксперты не могут сказать нам, кто проявит насилие, совершит самоубийство, или врёт — не пора ли пересмотреть наличие реальных, практических ограничений теории сознания?

Я упомянул разногласия по поводу зеркальных нейронов, чтобы подчеркнуть наличие в мозге нескольких низкоуровневых процессов, которые могут показаться высокоуровневыми функциями, но не являются ими. Подозреваю, что тест Салли-Энн и другие проверки МПЧ могут оказаться аналогичными примерами. Да, мы знаем, что у других людей есть сознание, желания и намерения, которые, вероятно, отличаются от наших. Но поставить себя на место другого человека – это далеко не то же самое, что чувствовать и думать, как другой человек. Я, возможно, могут встать на место Хоннольда, но не смогу заползти в его разум.

Создавая эту статью, я сам неохотно признаю приведённые мною же самим свидетельства. Не могу отделаться от внутреннего ощущения того, что в распознавании лжи есть нечто большее, чем было исследовано. С другой стороны, как заядлый игрок в покер, я признаю, что не особенно хорошо умею распознавать блеф, поэтому пытаюсь основывать свои решения на последовательности ставок игроков. И я не один. Учитывая неудачи МПЧ с предсказаниями, психологи всё больше обращаются к большим данным вместо отдельных разумов.

Исследовательская группа под руководством Стефана Людвига в Вестминстерском университете в Лондоне разработала автоматизированное программное обеспечение для текстовой обработки, которое проанализировало более 8000 заявок на участие в конкурсе на награды на основе результатов деятельности компании. Они сравнили способность программы обнаруживать подлоги в тендерах против независимого расследования менеджерами счетов компании. Программа намного превзошла профессиональных бухгалтеров, достигнув 70% точности. Исследователи надеются, что их техника в конечном итоге научится обнаруживать обман во всем: от заявлений на визу до анкет знакомств.

Учёные из Медицинского центра университета Вандербильта в Теннеси собрали данные по более чем 5000 пациентов с физическими признаками самостоятельно нанесённых повреждений или суицидальным мышлением. Собирая доступные безличностные данные по здравоохранению, такие, как возраст, пол, почтовый индекс, лекарства и предыдущие диагнозы, и без прямых интервью с пациентами, программа показала точность порядка 80-90% в предсказаниях попытки суицида в последующие два года, и точность в 92% в предсказании попытки суицида на следующей неделе. Оценивая вероятность суицида 12 695 случайно выбранных пациентов, попавших в госпиталь, и не имеющих истории попыток суицида, группа смогла показать даже более высокую предсказательную точность. С такими результатами неудивительно, что Facebook ввела собственную ИИ-систему для определения пользователей с высоким риском суицида.

Недостатки МПЧ давно уже стали частью общественного мнения – особенно в области критики психиатрии. Но мы продолжаем настаивать на том, что проблема кроется в психиатрии и психиатрах, а не в самой идее о том, что мы можем узнать чувства и мысли другого человека. Для меня последней каплей, бесспорным приговором МПЧ стали недавние политические события – от неспособности оценить ядерные намерения и ход мыслей Ким Чен Ына до практически универсальной неспособности политических экспертов распознать сдерживаемую злость, страх и отвращение, кипящее в будущих сторонниках Трампа.

Должен признаться, сомнения по поводу МПЧ у меня появились в самом начале моей карьеры нейробиолога. Молодая женщина с Ямайки задушила свою 18-месячную дочь. Когда её отправили в психиатрическую лечебницу главного госпиталя Сан-Франциско, она напала на мычащую женщину с деменцией, прикованную к инвалидной коляске, и сломала ей шею до того, как охранники смогли вмешаться. Психиатр, назначенный судом, хотел узнать, есть ли у этого жестокого поведения неврологическая основа.

Эта женщина оказалась совсем не такой, как я её себе представлял, читая её историю болезни. У неё была яркая улыбка, она легко смеялась и имела мелодичный акцент, поэтому она очень легко располагала к себе. Я не мог представить, чтобы она кому-то навредила, не говоря уже о собственном ребёнке. Как и ожидалось, часовое исследование не дало никаких намёков на причины её поведения. Перед тем, как уйти, я собрался с силами и спросил её, знает ли она, зачем задушила собственную дочь и напала на старуху.

Долгое время она сидела без движения. Затем выпалила: «Ненавижу звуки плача». Она сложила ладони на бедре и смотрела на меня, покачивая головой. Мы оба потеряли дар речи, осознавая непреодолимую дистанцию между нами. Я был поражён, поняв, что любой мотив, который я приписал бы этой женщине, был бы чистой выдумкой, историей, которую я бы придумал, чтобы придать какой-то смысл необъяснимому.

И это был не единичный случай. В моей работе я достаточно часто оказывался сбитым с толку, чтобы признать, насколько мало доступа есть у меня к принципам работы чужого разума. Когда один пациент умер от загадочной болезни, я спросил у его 30-летнего сына разрешение на вскрытие. Он согласился при условии, что ему разрешат смотреть. Когда я спросил его, зачем, он сказал: «Это мой отец».

Женщина среднего возраста ночью потеряла сознание. Компьютерная томография показала массивное кровотечение в мозге, которое определённо привело бы к смерти через несколько часов. Когда я рассказал об этом её мужу, он пару раз моргнул, не выказывая никаких эмоций: «Хорошо. Я, наверно, поеду домой, приму душ».

Но наиболее яркая демонстрация ограничений МПЧ произошла во время психиатрической части моего экзамена по нейробиологии на получение сертификата. Моим пробным пациентом был неухоженный человек, от которого пахло плесенью.

— Как давно вы находитесь в больнице? – начал я интервью.
— Три месяца.
Я удивился, что его не привели в порядок, и спросил снова.

— Пару лет, плюс-минус. Тяжело следить за временем, когда ничего не происходит.
— А вы не могли бы уточнить?
— Если настаиваете, я бы сказал, что, скорее всего, нахожусь здесь три дня.
— Есть у вас история психических заболеваний?
— А у кого её нет?
— У других членов семьи?
— Зависит от точки зрения.
— Вы знаете, почему вы здесь?
— Нет. А вы?
— Да. Вы мой пробный пациент психиатрической части моего экзамена по нейробиологии на получение сертификата. Мне бы реально помогло, если бы вы прямо отвечали на вопросы.
— На личные вопросы прямо не ответишь. Сначала научишься отвечать да, нет, не знаю, а с другой стороны. Никогда не знаешь, когда тебя попросят выдвинуть кандидатуру для президентской гонки.

И так это продолжалось в течении 30 минут агонизирующей тряски головой, покачиваний и наклонов, пока оценивающий меня психиатр делал записи, а потом объявил, что время закончилось. Он разрешил пациенту уйти.

— Ну как, — спросил экзаменатор. – Что думаете?
— Понятия не имею. Пациент совершенно ненадёжный.
— У вас наверняка есть подозрения.
— Не особенно. Я даже не могу сказать, не издевался ли он надо мной.
— Если бы удачное прохождение экзамена зависело от диагноза, что бы вы сказали?
— Извините, это были бы просто догадки.
— Вы свободны, — сказал психиатр, с отсутствующим выражением лица, которое я никак не смог интерпретировать.

После экзамена я случайно встретился с психиатром. Он улыбался мне. «Неплохо – вы отлично справились».
— Шутите? Я был уверен, что провалил психиатрию.
Он рассмеялся.
— Так что с ним такое? – спросил я.
— Кто знает? Он у нас один из лучших, мы его используем для многих экзаменов в этой части страны.
— Он профессиональный пациент?
— Не совсем. До этого его помещали в больницу, хотя никто не мог с уверенностью сказать, что с ним не так. Находясь в лечебнице, он проявил удивительную способность имитировать большую часть психических заболеваний. На этот раз мы попросили его сыграть ненадёжного пациента, отказывающегося сотрудничать.
— Так есть ли у него какое-то психическое заболевание?
Экзаменатор пожал плечами и улыбнулся.
— Удачно вам долететь домой.

Я решил, что трагедия может вызвать реакции, в иных ситуациях невообразимые. Вряд ли это можно назвать чтением мыслей. Для того, чтобы по-другому взглянуть на мир, необходим редкий талант, требующий огромного воображения: Гамлет, мадам Бовари и Анна Каренина – не художественные уникумы, основанные на глубоком понимании, а лишь некие рассказы, которые мы накручиваем на стремления и мотивации других. Мы придумываем истории о наших супругах, детях, лидерах и врагах. Вдохновляющие истории помогают нам пережить тёмные ночи и трудные времена, но предсказания на основе обезличенных больших данных у нас всегда будут получаться лучше, чем на основе неверного представления о способности читать мысли другого человека.

РОЛЬ «МОДЕЛИ ПСИХИЧЕСКОГО» В КООРДИНАЦИИ И ОБЪЕДИНЕНИИ ВНИМАНИЯ В ОРИЕНТИРОВОЧНОЙ ЧАСТИ СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДОШКОЛЬНИКОВ | Смирнова

1. Ахутина Т.В., Засыпкина К.В., Романова А.А. Предпосылки и ранние этапы развития речи: новые данные // Вопросы психолингвистики. 2013. Т. 17, №1. С. 20-43.

2. Кандида Роса Сэкейра Пикадо. Внимание в структуре совместной деятельности: дис. … канд. психол. наук: 19.00.01. Киев, 1989. 128 с.

3. Королева Н.А., Сергиенко Е.А. Генезис соотношения модели психического и символических функций в дошкольном возрасте // Психологические исследования. 2017. Т. 10, №52. С.9.

4. Сергиенко Е.А. Модель психического как интегративное понятие в современной психологии // Психологические исследования. 2017. Т. 10, №54. С.7.

5. Сергиенко Е.А., Лебедева Е.И., Прусакова О.А. Модель психического как основа становления понимания себя и другого в онтогенезе человека. М.: Изд-во «Институт психологии РАН», 2009. 415 с.

6. Страхов В.И. Внимание в процессе деятельности: автореф. дис. … д-ра психол. наук. М., 1975. 50 с.

7. Страхов В.И. Психология внимания: учебное пособие. Вып.3. Саратов: Изд-во Саратовского университета, 1992. 128 с.

8. Тарасова Л.E. Формирование коллективного внимания младших школьников: автореф. дис. … канд. психол. наук. Саратов, 1999. 18 с.

9. Тарасова Л.E., Страхов В.И., Романова Т. А. Коллективное внимание. Саратов: Изд-во педагогического института, 1997. 104 с.

10. Adamson L.B. Communication development during infancy. Madison WI: Brown and Benchmark Publishers, 1996. 256 р.

11. Akhtar N., Carpenter M., Tomasello M. The role of discourse novelty in early word learning // Child Development. 1996. Vol. 67, no. 2. Рр. 635-645. DOI: 10.2307/1131837.

12. Baldwin D.A. Understanding the link between joint attention and language // Joint attention: Its origins and role in development / eds. C. Moore, P.J. Dunham. Hillsdale, NJ: Erlbaum, 1995. Рр. 131-158.

13. Baron-Cohen S. Mind Blindness. Cambridge, MA: MIT Press, 1995. 198 р.

14. Boesch C., Boesch H. Hunting behavior of wild chimpanzees in the Taï-National Park // American Journal of Physical Anthropology. 1989. Vol. 78, no. 4. Рр. 547-573. Available at: https://www.eva.mpg.de/fileadmin/content_files/staff/boesch/pdf/am_jour_phys_anth_hunt_behav.pdf (accessed: 05.06.2018).

15. Bruner J. Child’s talk: Learning to Use Language. New York, 1985. 144 р.

16. Butterworth G., Franco F. Motor development: communication and cognition // Kalverboer L., Hopkins B., Gueze R.H. (eds) // Motor Development in Early and Later Childhood: Longitudinal Approaches. Cambridge: Cambridge University Press, 1993. Pp. 153-165. Available at: https://doi.org/10.1017/CBO9780511663284.012 (accessed: 05.06.2018).

17. De Jaegher H., Di Paolo E., Gallagher S. Can social interaction constitute social cognition? // Trends cognitive sciences. 2010. Vol. 14, no. 10. Pр. 441-447. DOI: 10.1016/j.tics.2010.06.009

18. Emery N.J. The eyes have it: the neuroethology, function and evaluation of social gaze // Neuroscience and Biobehavioral Reviews. 2000. Vol. 24. Рр. 581-604. Available at: http://www.ece.uvic.ca/~bctill/papers/facerec/Emery2000.pdf (accessed: 05.06.2018).

19. Fiebich A., Gallagher S., Hutto D. Pluralism, interaction and the ontogeny of social cognition // Kiverstein J. (ed) Routledge Handbook of Philosophy of the Social Mind. London: Routledge, 2017. Pp.208-221.

20. Gallagher S.,Hutto D. Understanding others through primary interaction and narrative practice // Zlatev J., Racine T., Sinha C., Itkonen E. (eds) The Shared Mind: Perspectives on Intersubjectivity. Amsterdam: John Benjamins, 2008. Рp. 17-38.

21. Knoblich G., Sebanz N. Evolving intentions for social interaction: from entrainment to joint action // Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences. 2008. Vol. 363, no.1499. Рр. 2021-2031. doi: 10.1098/rstb.2008.0006

22. Ibanez L.V., Caroline J, Grantz, Daniel S. Messinger. The Development of Referential Communication and Autism Symptomatology in High-Risk Infants // Infancy. 2013. Vol. 18, no. 5. Pp. 687-707. DOI: 10.1111/j.1532-7078.2012.00142.x

23. MacPherson A.C., Moore C. Attentional control by gaze cues in infancy / eds. R. Flomm, K. Lee, D. Muir // Gaze-Following: Its Development and Significance Mahwah, NJ: Lawrence Erlbaum Associates, 2007. Pp. 53-76.

24. McClung J.S., Placi S., Bangerter A., Clement F., Bshary R. The language of cooperation: shared intentionality drives variation in helping as a function of group membership // The Royal Society. 2017. Vol. 284, issue 1863. DOI: https://doi.org/10.1098/rspb.2017.1682

25. Moll H., Richter N., Carpenter M., Tomasello M. Fourteen-Month-Olds Know What «We» Have Shared in a Special Way // Infancy. 2008. Vol. 13, no. 1. Рр. 90-101. DOI: 10.1080/15250000701779402.

26. Moll H., Tomasello M. Cooperation and human cognition: the Vygotskian intelligence hypothesis // Philosophical Transactions of the Royal Society B: Biological Sciences. 2007. Vol. 362, no. 1480. Рр. 639-648. DOI: 10.1098/rstb.2006.2000.

27. Moore C., Dunham P., Hillsdale N.J. Joint Attention: Its Origins and Role in Development. Lawrence Erlbaum Associates, 1995. 294 p.

28. Mundy P., Sullivan L., Mastergeorge A.M. A parallel and distributed-processing model of joint attention, social cognition, and autism // Autism research. 2009. Vol. 2, no. 1. Pр. 2-21. DOI: 10.1002/aur.61

29. Nowakowski M.E., Tasker S.L., Schmidt L.A. Establishment of joint attention in dyads involving hearing mothers of deaf and hearing children and its relation to adaptive social behavior // American Annals of the Deaf. 2009. Vol. 154, no. 1. Pр. 15-29.

30. Ozonoff S. Components of executive function in autism and other disorders // Russell J. (ed.) Autism as an executive disorder. Oxford: Oxford University Press, 1997. Pр. 179-211.

31. Risko E.F., Laidlaw K.E.W., Freeth M., Foulsham T., Kingstone A. Social attention with real versus reel stimuli: toward an empirical approach to concerns about ecological validity // Front. Hum. Neurosci. 2012. Vol. 6. Р. 143. DOI: 10.3389/fnhum.2012.00143

32. Scaife M., Bruner J. The capacity for joint visual attention in the infant // Nature. 1975. Vol. 253. Pр. 265-266.

33. Striano T., Chen X., Cleveland A., Bradshaw S. Joint attention social cues influence infant learning // European Journal of Developmental Psychology. 2006. Vol. 3, issue 3. Pp. 289-299. DOI: 10.1080/17405620600879779

34. Tipper S.P., Grison S., Kessler K. Long-term inhibition of return of attention // Psychological Science. 2003. Vol. 14, issue 1. Рр. 19-25. DOI: 10.1111/1467-9280.01413

35. Tomasello M. A Natural History of Human Morality. Harvard: University Press, 2016. 208 p.

36. Tomasello M. Understanding and sharing of intentions: the origins of cultural cognition // Behavioral and Brain Sciences. 2005. Vol. 28, issue 5. Pр. 675-691. DOI: 10.1017/S0140525X05000129

37. Tomasello M., Moll H. Why don’t apes understand false beliefs? // Banaji M.R., Gelman S.A. (eds) Navigating the social world: What infants, children, and other species can teach us. Oxford: Oxford University Press, 2013. Рр. 81-87.

Как определить зависимые отношения

Любовь – прекрасное чувство, но иногда люди путают любовь с невротической зависимостью.

Все люди, как известно, постоянно находятся в социальных взаимоотношениях. Мы вступаем в эти отношения постоянно: когда общаемся со своей семьей, когда вступаем в дружеские взаимоотношения, когда мы контактируем с другими людьми в транспорте или в магазине, когда мы находимся в рабочих взаимоотношениях, ну и конечно, когда мы находим себе пару.

Зависимые отношения — это особое состояние психики, когда эмоции одного человека так сильно связаны с поведением другого, что он уже не может управлять собой, своими чувствами и поведением. Абсолютно всё:мечты, желания, цели, смысл жизни, — связано с объектом нездоровой «любви». Последний выступает в роли манипулятора и либо осознанно, либо подсознательно развивает у «жертвы» зависимость от самого себя.

Причина того, почему человек склонен вступать в зависимые отношения может крыться в низкой самооценке, отсутствии концентрации на собственном «Я», представлениях о безусловной любви или в привычном примере отношений близких.

В психологии есть такое понятие, как манипуляторный треугольник. Он состоит из Преследователя, Жертвы и Спасателя. Его создателем, как ни странно, всегда является Жертва.

Это человек, который перекинул ответственность за свою жизнь на окружающих, и искренне считает, что Преследователь – причина всех ее неудач, корень всех зол в ее жизни. Обычно в таких отношениях присутствует и так называемый Спасатель.

Эта игра разрушительна, но для всех участников в ней есть определенная «выгода». Иначе бы они не участвовали в ней. Помните, что вы всегда можете добровольно выйти из неправильных отношений.

В основном, именно модель поведения родительской семьи влияет на то, какие отношения мы выбираем, становясь взрослыми. К примеру, если в родительской семье «было принято» разговаривать на повышенных тонах, рукоприкладство или элементы психологического насилия, то у ребенка в этой семье формируется представление, что без таких проявлений невозможна истинная любовь. Находя себе нужного «партнера», который скорее всего получал в детстве похожий опыт взаимоотношений в семье, происходит вступление в своеобразную психологическую игру, постоянно переключая роли между Жертвой, Преследователем и Спасателем. При этом обоим в этих отношениях тяжело, но они не могут от них отказаться силу ряда причин: они не умеют по-другому, или получают своеобразное удовольствие от нахождения в таких отношениях. При этом основная трудность состоит в том, что понять, что вы находитесь в зависимых отношениях довольно трудно. При этом некоторая доля зависимости проявляется практически в любых отношениях, особенно на их первых этапах формирования.

По каким признакам мы можем понять, что это именно зависимые отношения?

Спутанная ответственность

В здоровых отношениях каждый участник в первую очередь сам несет ответственность за свое состояние и удовлетворение своих потребностей, не пытаясь взять на себя больше или переложить ответственность на другого. Каждый отвечает прежде всего за себя.

В зависимых отношениях ответственность спутанная. Мы хотим, чтобы кто-то взял ответственность за нашу безопасность, материальное благополучие и счастье. Или же сами склонны брать чрезмерную ответственность за другого. В некоторых отношениях это проявляется в распределении ответственности. Например, женщина ожидает, что мужчина будет ее материально обеспечивать и содержать, а за это она будет отвечать за дом, быт и детей – это типичный пример спутанной ответственности, пусть и настолько распространенный, что почти является вариантом нормы. В более тяжелых случаях мы перекладываем на партнера ответственность за все аспекты своего благополучия, или сами взваливаем на себя ответственность за спасение другого. Или, что также нередко встречается, и то и другое одновременно. Например, женщина может годами спасать мужа-алкоголика, страдая в этих отношениях, однако надеясь, что рано или поздно муж бросит пить и возьмет ответственность за нее и семью.

Размытые границы

В здоровых отношениях мы чувствительны к психологическим и физическим границам партнера и способны отстаивать свои границы. Мы вовремя чувствуем, когда наши действия или слова переходят границы допустимого для другого человека. При этом сами мы хорошо ощущаем свои границы и способны сказать «нет» в тот момент, когда нам не нравится то, что делает или говорит другой человек. Этот принцип работает одинаково во всех сферах.

В зависимых отношениях границы размываются. Мы теряем способность понимать, где заканчивается моя территория и начинается территория другого человека. Формируется слияние, в котором зачастую мы следуем по одному из двух сценариев:мы либо жертвуем своими потребностями и самостоятельностью и теряем способность говорить нет, — и тогда наши границы систематически нарушаются; либо мы сами, не встречая сопротивления, все сильнее нарушаем границы другого человека и лишаем его права на самостоятельность.

Иерархия ролей

Поначалу такая игра бывает довольно приятной и волнующей

В здоровых отношениях все очень просто – они строятся на равных, из позиции «взрослый – взрослый». Большую часть времени участникам таких отношений удается уважать своего партнера, считаться с его мнением. В таких отношениях мы всякий раз договариваемся друг с другом как два взрослых независимых человека. Мы вынуждены искать компромисс, хоть это и не всегда приятно.

В зависимых отношениях в нас включаются детско-родительские роли – один из партнеров занимает роль беззащитного и слабого ребенка, второй становится сильным, опекающим взрослым. Поначалу такая игра бывает довольно приятной и волнующей – доминирующий партнер ощущает свою власть и силу, подчиненный – уютную защищенность и отсутствие необходимости что-либо решать, ведь обо всем позаботится главный. Но если такое распределение ролей закрепляется и становится хроническим, то в отношениях выстраивается жесткая иерархия доминирования-подчинения. В таких условиях взрослый превращается в агрессора, а ребенок – в жертву. Сильная рука очень быстро начинает не защищать, а калечить, потому что нижний партнер потерял способность отстаивать свои границы, а верхний, не встречая сопротивления, уже не может справиться с неконтролируемой агрессией. Так развивается бытовое физическое насилие в семейных отношениях и психологическое насилие в дружеских и деловых.

Запрет на осознавание и выражение чувств

В здоровых отношениях чувства легализованы, партнеры могут свободно говорить друг другу о своих эмоциональных реакциях. При этом легализованы все чувства – как позитивные, так и негативные. Партнеры способны напрямую выражать друг другу раздражение, обиду, ревность и другие эмоции в тот момент, когда они их испытывают, без чрезмерного подавления или игнорирования своих реакций. При таком подходе негативные эмоции не застаиваются, а свободно циркулируют в паре и оздоравливают отношения:опираясь на свои эмоциональные реакции и реакции другого, партнеры выстраивают границы и учатся договариваться.

В зависимых отношениях эмоции подавляются. Говорить о своих истинных реакциях запрещено или небезопасно. Честный разговор про чувства и переживания воспринимается как невозможный, или недопустимый. Поэтому время от времени происходят неконтролируемые эмоциональные выбросы – ссоры, скандалы, эпизоды насилия и т.п. Однако они не приводят к реальному разрешению эмоционального напряжения, а только усугубляют ситуацию, так как к накопленным негативным переживаниям добавляются чувства стыда и вины, которые, в свою очередь, тоже подавляются и еще больше отравляют отношения.

Искаженное «Я»

В зависимых отношениях нас видят слабыми, непривлекательными, ни на что не способными – и в результате, если такие отношения продолжаются в течение достаточно длительного времени, мы сами начинаем воспринимать себя именно так, и именно такими становимся в реальности.

В здоровых отношениях мы получаем достаточно поддержки, внимания, принятия. В результате мы оказываемся способны замечать и принимать те качества и ресурсы, которые в нас видит другой человек, и они начинают проявляться в реальности и жизни.

Плохое внутреннее состояние

В здоровых отношениях наше состояние большую часть времени хорошее. К партнеру мы испытываем преимущественно позитивные эмоции – любовь, благодарность, нежность, уважение и пр. Однако это совершенно не значит, что мы вообще не расстраиваемся, или не ссоримся с партнером. Как раз напротив, способность отстаивать свою позицию, выражать агрессию, конфликтовать и конструктивно разрешать конфликты – все это характеристики здоровых отношений.

В зависимых отношениях большую часть времени мы находимся в плохом состоянии – подавленном, депрессивном, тревожном, озлобленном. При этом из-за влияния предыдущих факторов нам сложно осознать свои чувства и соотнести их с потребностями. Иными словами, нам плохо, но мы не понимаем, что именно мы чувствуем и не понимаем, почему.

Изоляция

Здоровые отношения поддерживают нас и помогают развиваться. При этом наша жизнь не ограничивается только этими отношениями. В здоровых отношениях у нас сохраняются семейные, дружеские и профессиональные связи за пределами отношений. Здоровые отношения гармонично вписываются в нашу жизнь и не изолируют нас от других людей.

В зависимых отношениях мы выпадаем из жизни и теряем способность находить и получать поддержку за пределами отношений. Постепенно наши контакты с другими людьми сводятся к минимуму, поддерживающие семейные, дружеские и профессиональные связи разрушаются, и мы оказываемся в изоляции.

Страх выйти из отношений

В здоровых отношениях мы чувствуем, что свободны в любой момент прекратить их по своему желанию. Единственная причина, по которой мы продолжаем оставаться в этих отношениях – это потому в них нам хорошо и мы сами хотим, чтобы они продолжались.

В зависимых отношениях нам плохо, однако мы не чувствуем себя свободными выйти – мы ощущаем, что связаны этими отношениями. У нас нет другого выбора, кроме как оставаться в них, или остальные выборы, которые мы видим, кажутся нам еще менее приятными.

В зависимых отношениях эти признаки проявляются довольно часто и ярко. Разумеется, найти «идеал» здоровых отношений сложно, возможно какие-либо элементы этих признаков могут иногда «проскальзывать», к примеру, в ссоре. Но при здоровых взаимоотношениях всегда можно обговорить чувства и эмоции друг друга и осознать почему произошла эта ситуация.

В ситуации, когда вы понимаете, что ваши отношения можно назвать зависимыми есть два варианта их развития: вы можете изменить эти отношения или выйти из них. При этом важно понимать, что если вы хотите изменить качество ваших отношений, то в этом случае оба партнера должны направить свои усилия для этого. Помните, вы не сможете изменить другого человека, пока он сам этого не захочет. В любом случае, какое решение вы бы не приняли важно обратиться за помощью к специалисту, Без профессиональной внешней помощи разобраться в происходящем и принять правильное решение чаще всего бывает трудно.

Специалист поможет вам, прежде всего, определиться – стоит ли работать над улучшением отношений (в идеале это должно быть совместное решение обоих партнеров), или необходимо работать над постепенным, максимально безопасным выходом из этих отношений. При этом важно понимать, что работа с многолетними запущенными зависимыми отношениями – процесс чаще всего длительный и постепенный, так как для безопасного выхода из зависимых отношений необходимы, с одной стороны, перестройка и исцеление внутреннего мира клиента, а с другой – восстановление поддерживающих связей с миром внешним.

«Ненависть к чужим прописана в генах» – Огонек № 44 (5300) от 11.11.2013

В книжных магазинах двухтомник «Эволюция человека» сегодня сметают как горячие пирожки. Распродано около 20 тысяч экземпляров, это для non-fiction рекорд. Ученого, умеющего рассказать об эволюционной теории так, как ресторанный критик говорит о любимом ресторане, зовут Александр Марков

Маркову — 48, он палеобиолог, доктор наук, ему прочат кафедру биологии в МГУ и называют «русским Докинзом» (кстати, он получил и главную российскую научно-популярную премию «Просветитель» в 2011 году). Мы с ним встречаемся в филиале Палеонтологического института на Ленинском проспекте. Там старые советские шкафы, торчащие из редких розеток гроздьями удлинители и стойкий запах старых книг. Замечательный фон для главного популяризатора эволюционной биологии в России.

— Александр Владимирович, не знаю, помните ли вы роман Веркора «Люди или животные», где суд должен определить, что такое человек. Там по сюжету убит детеныш, и вот нужно вынести вердикт — человек убит или животное? Если бы все зависело от вас, как бы вы провели границу между человеком и не человеком?

— Ну, если бы наши ближайшие предки были живы и гуляли по планете — живые неандертальцы, питекантропы, хабилисы, то есть «люди умелые»,— тогда бы эта проблема стояла в полный рост. Но поскольку все они вымерли, что для нас очень удобно, а ближайший наш выживший родич — это шимпанзе, то соответственно нет и вопроса. Тут все понятно. Но если вас интересует юридический вопрос — с какого момента развития считать человека человеком, можно ли делать аборты…

— Очень интересует! Ведь есть люди, которые сегодня борются за права зародышей, и не удивлюсь, если дойдут до прав яйцеклетки.

— Онтогенез у нас тоже идет постепенно. Мы не вылупляемся из куколки, у нас нет метаморфоза, как у бабочек или мух, чтобы ползала гусеница, а потом окуклилась и — р-раз! — уже вылетела муха. У нас единственный резкий скачок в развитии — это рождение. Но оно опять же может происходить на разных стадиях. В норме — в 9 месяцев, но бывает в 7 или в 8. Так что по факту рождения грань проводить тоже не очень хорошо: тогда получится, недоношенные — уже люди, а вынашиваемые в срок — еще эмбрионы… Может, считать человека человеком с момента зачатия? Тоже вариант, но он обсуждается на уровне культуры. А теоретически любая диплоидная клетка при определенных условиях может дать начало полноценному человеческому организму. Клонирование же существует! Но, боюсь, считать любую жизнеспособную человеческую клетку человеком очень неудобно. Например, была в свое время такая пациентка, Генриетта Лакс, у нее был рак, ее культуру раковых клеток стали лабораторно разводить, чтобы ставить всякие опыты… Клетки стали размножаться, у них пошла эволюция, потом они стали случайно заражать другие лабораторные культуры — в итоге получилось самостоятельное одноклеточное существо с человеческим геномом, которое живет своей жизнью, а кое-где уже вышло из-под контроля и способно, например, заразить пробирку, в которой его не сеяли. По имени Генриетты Лакс эта культура называется HeLa, и ей даже видовое название присвоили. Смешно, но логично. Сейчас это самостоятельный вид организмов, бодро живущий в лабораториях по всему миру. Общий вес этих живых существ давно превосходит вес несчастной Генриетты Лакс, которая в 1951 году умерла. То есть ее более 60 лет как нет, а ее клетки живут и процветают! Но считать эти клетки человеком было бы странно. Хотя если мы клетки HeLa должным образом модифицируем, поисправляем мутации — можно будет и из них сделать человека. Непреодолимых препятствий нет. Поэтому кого считать человеком — это вопрос, определяющийся на основе общественного договора в рамках конкретной культуры конкретной эпохи.

— Вроде бы все культуры в нашу эпоху полагают, что убийство новорожденного — это убийство человека.

— Дело в том, что момент рождения не просто формальность. Он производит сильнейшее впечатление на психику матери, да и отца, и родственников, вызывая выброс кучи гормонов, приводящий к трепетной любви к розовому вопящему существу. Это чувство настолько сильно, что ребенок воспринимается как сверхценность. В нас это прошито на уровне инстинктов настолько сильных, что против них не попрешь, поэтому никогда не будет поддержан призыв «а давайте считать человека человеком только с годовалого возраста!..» Хотя, конечно, был и инфантицид во многих культурах, а в сельском Китае, видимо, он продолжается и по сей день в отношении девочек. Но и там, наверное, годовалую девочку уже никто не убьет. И полугодовалую тоже. А если ей несколько дней — еще можно: типа, пока не человек. Тут как с эмбрионами — ситуация расплывчатая. Эмбрион себя не сознает, у него нет способности к обучению, по крайней мере, она не больше, чем у мыши…

— Давайте посмотрим на вопрос с другой стороны. Дарвин в «Происхождении человека…» прямо говорил о том, что различия между мышлением человека и животных имеют не столько качественный, сколько количественный характер. Вы согласны?

— Да, это знаменитая скандальная фраза… Понимаете, когда ее обсуждают, обычно лезут в семантические дебри. Я не силен в таких спорах. Человеческое мышление имеет ряд необычных особенностей. Например, мы можем реконструировать причинно-следственные связи. Но, во-первых, не все люди в этом сильны, а во-вторых, многие животные это тоже умеют. Крысы, мыши, обезьяны. Вот система коммуникаций уникально богата у человека — язык, речь. Но и у животных она есть! Некоторые авторы не стесняются проводить даже параллели между языком танца пчел и человеческим языком. А коммуникации дельфинов и других китообразных? У обезьянок-верветок есть специальные сигналы звуковые, которые обозначают орла, леопарда или змею… Да, мы превосходим всех, но это не сравнение с нулем. Да, у нас есть гипертрофированная способность моделировать психическое состояние другого человека, то, что по-английски называется theory of mind, «модель психики», потому что слово «теория» в русском и английском имеет отличающиеся наборы значений… Считается, что хорошим тестом на умение строить «модель психики» является способность узнавать себя в зеркале.

— Должен заметить, что поутру в понедельник это удается не всем… Но давайте вернемся к дарвинизму. Что изменилось в этой теории со времен Дарвина?

— Изменилось — не то слово! Дарвин ведь только создал общую модель. Прежде всего в 1930-х годах произошло объединение дарвинизма с генетикой и родилась синтетическая, или генетическая, теория эволюции, в которой природа наследственности объяснялась уже на уровне генов. Второй великий рубеж — 1950-1960-е годы, когда была расшифрована молекулярная структура ДНК, открыты процессы репликации, транскрипции, трансляции, то есть механизмы размножения и считывания наследственной информации, появилась молекулярная биология, был расшифрован генетический код, возникла возможность изучать эволюцию на уровне ДНК. Кроме того, было множество других дополнений к дарвинизму. Например, теория нейтрализма. Со времен Дарвина принято считать, что случайные наследственные уклонения (которые мы сегодня называем мутациями) бывают либо полезные, либо вредные, и они либо поддерживаются, либо отбраковываются отбором. Но выяснилось, что большинство изменений нейтральны… Был открыт генетический дрейф — изменение частот генетических вариантов под действием не отбора, а случайности. На этом основана идея молекулярных часов, благодаря чему мы можем определить время существования общего предка любых двух родственных участков ДНК. В моей книге «Рождение сложности» многие из таких открытый затронуты.

— Сегодня при слове «антропология» люди среднего возраста вспоминают давнюю телепрограмму Диброва, а их дети не вспоминают вообще ничего. Как выглядит современная картина происхождения человека, если пересказать ее в стилистике «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова»?

— Если отбросить боковые ветви и пренебречь гибридизацией, то предками Homo sapiens были африканские представители гейдельбергских людей в широком смысле. Те произошли от Homo erectus, людей прямоходящих, которые тоже эволюционировали, плавно восходя от Homo habilis, которые 2,3-2,5 млн лет назад стали широко пользоваться примитивными каменными орудиями. Хабилисы произошли от грацильных австралопитеков, а те — от форм, близких к ардипитекам. А уже на уровне ардипитеков мы приближаемся к последнему общему предку человека и шимпанзе. Если двигаться дальше вглубь времен, то там будут примитивные человекообразные обезьяны, еще дальше — примитивные узконосые обезьяны, потом просто обезьяны, далее просто приматы… А потом — примитивные плацентарные зверушки типа землеройки, а еще дальше яйцекладущие, а потом вымершие зверозубые рептилии, потом палеозой, древнейшие рептилии где-то в каменноугольном периоде, которые начали откладывать яйца с твердой оболочкой не в воду, а на сушу… Еще дальше — амфибии, затем первые четвероногие тетраподы, потом кистеперые рыбы…

— В общем, с вуалехвостом в аквариуме мы родственники!

— Не очень близкие. Лучеперые рыбы отделились от лопастеперых достаточно давно, где-то в силурийский период. Но общий предок у нас существовал, и этот предок ближе к нам, чем к акуле или скату, поскольку хрящевые рыбы отделились еще раньше.

— Другими словами, как и было написано в журнале Nature, «при всем уважении к чувствам верующих, идею о том, что человек создан по образу Божию, можно уверенно отбросить». Тогда получается, что религия, вера — это эволюционный продукт с истекшим сроком годности?

— Желание заполнять намерениями и невидимыми сущностями все дырки в понимании реальности понятно. Это побочное следствие развития социального интеллекта. Пока наука была неразвита, невозможно было по-другому понимать мир. Что касается организованных религий, они выполняют важную социальную функцию — сплачивают коллектив. Заставляя отдельных индивидов вести себя иррационально, они в целом побуждают общество вести себя в высшей степени рационально, потому что сплоченное религией племя будет побеждать племена, у которых при прочих равных условиях религия не такая эффективная. Если все члены племени свято верят, что они избранный богом народ, что им бог велел насадить головы соседей на колья — они это будут делать с чистым сердцем и со всем возможным мужеством. Если еще и посмертное блаженство пообещать, то подавно. Поэтому на уровне социума до какого-то момента религиозность очень выгодна. Но культура развивается, знания растут. И сегодня древние верования, воспринимаемые буквально, никак не вписываются в картину мира. Ну не 6-7 тысяч лет назад наша Вселенная возникла! Поэтому религии пытаются выйти из кризиса путем переистолкования. Сегодня отказываются от буквального понимания одного кусочка, завтра — от другого. Но вот воскресение Христа или девственность Марии понимаются по-прежнему буквально, не как аллегория. Однако любознательный человек сегодня не может долго оставаться креационистом.

Биолог Александр Марков считает, что граница между «уже человеком» и «еще не человеком» всегда будет спорной

Фото: Григорий Поляковский, Коммерсантъ

— В «Эволюции человека» вы, ссылаясь на недавние исследования, утверждаете, что политические пристрастия людей определяются не только рассудочными умозаключениями, но и генетикой. А патриотизм генетически обусловлен?

— Генетическая предрасположенность, по-видимому, есть у таких вещей, как парохиальность, то есть склонность к тому, чтобы любить своих и ненавидеть чужих. Но вот кого человек будет считать своими — только ребят со своего двора, или свою футбольную команду, или граждан своей страны, или граждан только части страны,— это уже зависит от воспитания. Это не прописано в генах. В отличие от склонности делить людей на своих и чужих и бить морду чужим, защищая своих.

— А чувство собственного достоинства или, наоборот, раболепие — это от генов или от культуры?

— Исследований на эту тему я не знаю. И что под честью и достоинством понимать? Высокий социальный статус, все эти «Морозовы никогда не сядут ниже Годуновых»? Там существуют разные стратегии — когда в борьбе за статус можно рискнуть, потому что награда больно уж велика, а можно плюнуть и уехать в свое имение. В животном мире это тоже есть. Например, морские слоны или котики: одни дерутся чуть не до смерти за контроль над гаремом самок, а некоторые уклоняются, живут отдельно, и нет-нет да и какая-нибудь самочка, которую тоже достала иерархия, снисходит. Живут себе парочкой и тоже оставляют потомство…

— Совесть — это отмирающее в процессе эволюции качество человека?

— Почему отмирающее?.. Совесть — это моделирование отношения чужих людей к собственным поступкам. И если модель приводит к ситуации осуждения, то человек говорит себе: ой, как же можно так поступать! Чем анонимнее ситуация, тем меньше человек проявляет совестливости в своем поведении, но даже в полностью анонимной ситуации люди не снижают просоциальность своего поведения до нуля. Даже если они уверены, что об их поступках никто не узнает, все равно будут склонны поступать скорее хорошо, чем плохо. Как ни странно, верующие люди в таких ситуациях ведут себя не более нравственно, чем неверующие, если только не напомнить им о чем-либо божественном — предложить прочесть молитву или посмотреть на икону. А такие эксперименты были. Но если неверующему напомнить аналогично о морали, он тоже будет себя вести лучше. Вообще, разница между верующими и неверующими видна только в ситуации пониженной анонимности, когда известно, что о твоем поступке узнают люди, вот тогда верующие ведут себя более просоциально. Но в полностью анонимной ситуации разницы нет.

— Ну и вопрос под занавес. Homo sapiens — это ведь не последняя ступень в эволюции? Можно ли предположить, что затем?

— Ой, хотел бы я знать… Наша способность предсказывать будущее сложных систем более чем ограничена. Мы не знаем о будущем вообще ничего. Может быть, будет безумная ядерная война. А может, фундаменталисты захватят власть и будет мрак на 5 тысяч лет. А может, они скиснут и будет всеобщий коммунизм, как в романах Ефремова. Одно могу сказать: культурная эволюция с появлением человека забивает биологическую, то есть именно изменения культуры будут изменять характер и направление отбора. Если, конечно, на Землю не прилетят инопланетяне и не начнут нас скрещивать в лабораторных условиях, проводя отбор по поведенческим признакам, выводя новые сорта и породы.

Беседовал Дмитрий Губин

Модель психического – Журнал «Сеанс»

Фото: svobodanews.ru

В психологии есть такое понятие — «модель психического». Ничего особенного, в общем. Банальная штука. Обладание моделью психического означает способность понимать не только собственные переживания или убеждения, но и переживания и убеждения других людей. И способность эта имеет чисто прагматический, а не какой-то там этический, смысл: она позволяет предугадывать и объяснять поведение другого человека и не жить в вечном страхе перед непредсказуемостью. Развитость модели психического заключается в осознании того, что собственное психическое состояние никогда не тождественно состоянию другого человека. Грубо говоря, модель психического — это допущение того, что если у тебя есть разум со всякими его производными, то и у другого он тоже есть и тоже с последствиями. Человек не рождается со сформированной моделью психического. И, в общем, ее вызревание и есть те самые муки роста, с которыми мы, взрослые, то с нежностью, то с негодованием сталкиваемся, взращивая своих детей. Вот песочница — чистое поле эксперимента. Один ребенок выдирает из рук другого вожделенный совок. Обделенный ревет и кидает в грабителя осиротевшим ведерком. Первый пока слышит только свое желание копать и стремится его исполнить без оглядки на то, что другой, уже копающий, тоже может иметь это желание. Второй же не допускает такого желания у первого, остро переживает только свою разлуку с совком и совершенно не представляет того, что удар ведерком может доставить боль и досаду песочному оппоненту. «Это чужое, верни, оно ему нужно», — говорит взрослый одному ребенку. «Не плачь, он тоже хочет, давайте по очереди — сейчас он, потом ты», — научается второй.

Нет другого пути, только вместе с тобой, поется в одной хорошей песне. Важно уметь переживать. Но переживание не гарантирует умения сопереживать. И, кажется, все, что мы имели до сего момента, было большой песочницей, в которой инфантильно болтались умные взрослые люди, не способные поделить совок (ибо совок неделим даже по уговору в Беловежской пуще!). А рядом парочка выпавших за бортик ящика точно таких же самоназвалась воспитателями, и, тыкая в них пальцем, смеясь, уверовала в то, что пока совок один на всех, все будут заняты дракой.

Фото: Илья Варламов

Вот Лимонов, как упертый каббалист, носится с цифрой. И если кто-то и пытается объяснить его упрямые выходы на Триумфальные грабли, то непременно это будет репрезентация своего личного мотивационного ассортимента — пиар, маразм, климакс, одиночество. Никто не может допустить причин, непонятных никому, кроме самого Лимонова. На другом конце Ольшанский с нытьем про погромы, костры на улицах и мистифицированными письмами суфражисток. Стоит и мочит ведерком по голове известного либерального журналиста, рекомендующего перед морозным митингом запастись дорогими термокальсонами. Весь в белье либеральный журналист, в свою очередь, в одной руке зажав белую ленту, другой отбивается от Ольшанского комками мокрого песка. Все это сопровождается призывами: «Идите сюда, у меня тут гражданское общество, а у вас там кошачье говно!» Никто не способен представить, что мотивы друг друга могут располагаться в зонах взаимной недоступности. Все неправы. И торжество тотальной неправоты, как влага плесень, кормит неприкосновенность «воспитателей». Но развитая модель психического предполагает, что правы-то все и каждый.

Параллели, полные нишевых смыслов и освященные теорией малых дел, на поверку оказываются тюремными дворами, по которым зомби выгуливают свои благие намерения. Никто не знает, что за доблести за стеной. И никто не может поделиться ими с другим. Так примерно ты относишься к ремонтирующему квартиру соседу, уверенный, что сверлит он исключительно для того, чтобы ты повесился. Но стоит пересечься с ним на лестничной клетке на перекуре, как обнаружится, что он всего лишь человек, благоустраивающий жилище, ботаник по ремеслу и готов помочь тебе в пересадке чахнущего фикуса.

Фото: Виктор Тройнов

Я помню, как Дмитрий Быков досаждал всем своими сентенциями о том, что благотворительность должна быть анонимной, иначе она и не благотворительность вовсе. Много раз и вполне настойчиво он с интеллектуальной изобретательностью изобличал публичную филантропию имени Чулпан Хаматовой, ссылаясь на непристойность торговли лицом в милосердной деятельности. Между тем, пришла пора, и Дмитрий сам пустил в оборот свой символический капитал, встав в селебритиз-авангард прогулочной бульварной колонны. Для него перестало быть странным и порочным собирать гражданские пожертвования на свой автограф. Возможно, он понял, что известность — это всего лишь технический инструмент, отвертка в откупоривании уже кипящего котла благих общественных чаяний. Условная Чулпан Хаматова тоже, вероятно, плохо понимала мотивы тех, кто вместо донорского пункта тащился на Болотную подержать шарик. Как можно, на фоне-то неполного банка крови? И почему их переживания напрочь не совпадают с моими? А Болотная изумленно всматривалась в ютьюб и отказывала Хаматовой в праве иметь неизвестные зрителям мотивы, навязывая их то в виде кремлевского пистолета у виска, то в виде естественного актерского слабоумия.

Я давно знаю, что агрессия — это одна из форм поиска любви. Но инфантилизм и общая алекситимия не позволяют большинству выразить это напрямую, и потому, отстаивая свой совок, человек не столько стремится заняться копанием, сколько жаждет внимания. За любовью, за этим частным человеческим, в котором он обделен больше всего, человек тащится и на бульвар, и во главу колонны, и в ее хвост, и в частный благотворительный фонд, и в онкобольницу, и в отвратительный агитролик и даже в тюрьму. Не вполне осознавая общий мотив и последовательно стесняясь его простоты, люди бредут по параллельным коридорам, качаются на неустойчивых идеологических ножках и сбиваемые неуместными в их частном порыве «не убий!» заваливаются на стенки, пробивая в них дыры. Границы становятся решетом, и параллели сливаются в одно большое поле, где попробовать на вкус и ощупь чужое становится так просто. А это чужое, оказывается, нежное и животрепещущее. И обитатели песочницы взрослеют. Им грустно и больно, как всяким взрослеющим, они еще не вполне справляются с тоской по своей песочной альма-матер. Но они уже готовы к сопереживанию. Уже благотворитель, который нес слезу ребенка на лезвии топора, чехлит его, допуская, что где-то там в стихийном лагере тот, который вчера клеймил благотворителя, лежит на газоне за то, чтобы поток донорской крови не оскудевал.

Возникает момент, когда вдруг кажется, что-то сдвинулось. Что-то, о коем все забыли даже мечтать, ибо стабильность — это крепкие и толстые стены между параллелями. Как будто бы все потихоньку начали примерять чужие шкуры. Правый декламирует стихи левого. Блогер-реалист, еще зимой мантрообразно документирующий отчаяние, весной исповедально признается: «Я был на Чистых. Какие там лица!» (За лицами, за лицами ведь и ходил, за людьми, за частным случаем). Только что запостивший сицилийский натюрморт юзер находит в украденном с бульвара пайке признаки драмы. Писатель обменивает публичность на массовость мероприятия, тем самым пробуя на вкус технологичность этого обмена. Женщина-мать примеряет на себя каску ОМОНа, ответственно допуская, что под ней может быть голова. И, мнится, даже власть, демонстрирующая вместо слитного поведения перекличку дискретных неврологических рефлексов, уже потихонечку и тайком примеряет лыжи, освоенные когда-то профессором-эмигрантом…

Фото: affline.ru

И вот случай и Бог посылает обществу курьез. Три странные девушки, то ли от безвкусицы, то ли от переизбытка чувств, делают разноцветный канкан на солее Храма Христа Спасителя. В моем ближнем и дальнем окружении не было ни одного человека, который бы поддержал этот поступок. Ни эстетического, ни идейного отзыва он не получил ни у либералов, ни у консерваторов, ни у молодых, ни у старых, ни у простых, ни у сложных. Удивительным образом все слились в едином порыве равнодушия. Так зачем они сделали эту негармоничную глупость?

Акционное недоразумение поставило наблюдателя перед лицом полной недоразвитости своей понимательной машинки. Я не знаю никого, кто высоко бы оценил смысл танца, но я не знаю никого, кто бы не сочувствовал его исполнительницам. В поиске смысла в бессмысленном гражданское общество стало чувствовать, что никакое оно не гражданское, а слабое, хрупкое, человеческое и частное. Опрокинутые казусом в стихию сопереживательного эгрегора, со сдутым протестом в кармане, люди обнаружили, что мир, возможно, состоит не только из того, о чем им хорошо известно и что непременно умещается в их головах. Мелкое безобразие, необъяснимо натянувшее на себя весь репрессивный арсенал государственной машинерии, подарило урок о том, что непонятное — это всего лишь непонятое, а чужое — не параллельное. Может быть, в этой смазанной точке допущения иной психической модели лежит главный результат неудавшейся революции?

Психология эмоциональной и когнитивной эмпатии

Как мы сочувствуем?

Эксперты в области социальной нейробиологии разработали две теории в попытке лучше понять эмпатию. Согласно Psychology Today , первая, теория симуляции, «предполагает, что сочувствие возможно, потому что, когда мы видим, что другой человек испытывает эмоцию, мы« моделируем »или представляем ту же эмоцию в себе, чтобы мы могли из первых рук узнать, что это такое». .

В этой теории есть и биологическая составляющая. Ученые обнаружили предварительные доказательства наличия «зеркальных нейронов», которые срабатывают, когда люди наблюдают и испытывают эмоции. В той же статье поясняется, что в медиальной префронтальной коре головного мозга есть также «части мозга (отвечающие за мысли более высокого уровня), которые демонстрируют перекрытие активации как собственных, так и других мыслей и суждений».

Некоторые эксперты считают, что другое научное объяснение эмпатии полностью противоречит теории симуляции.Это теория разума, способность «понимать, что другой человек думает и чувствует, основываясь на правилах того, как он должен думать или чувствовать», — говорит Psychology Today . Эта теория предполагает, что люди могут использовать когнитивные мыслительные процессы для объяснения психического состояния других. Согласно этой теории, разрабатывая теории о человеческом поведении, люди могут предсказывать или объяснять действия других.

Хотя нет четкого консенсуса, вполне вероятно, что эмпатия включает в себя несколько процессов, которые включают как автоматические, эмоциональные реакции, так и усвоенные концептуальные рассуждения.В зависимости от контекста и ситуации могут срабатывать одна или обе чуткие реакции.

Развитие сочувствия

Сочувствие, кажется, возникает со временем как часть человеческого развития, а также имеет корни в эволюции. Фактически, «Элементарные формы сочувствия наблюдались у наших родственников-приматов, у собак и даже у крыс», — сообщает Greater Good Science Center. С точки зрения развития люди начинают проявлять признаки сочувствия в социальных взаимодействиях в течение второго и третьего года жизни.Согласно статье Джин Десети «Нейроразвитие эмпатии у людей», «есть убедительные доказательства того, что просоциальное поведение, такое как альтруистическая помощь, проявляется в раннем детстве. Младенцы в возрасте 12 месяцев начинают утешать жертв стресса, а дети в возрасте от 14 до 18 месяцев демонстрируют спонтанное, беспричинное помогающее поведение ».

В то время как влияние окружающей среды и генетические факторы формируют способность человека сочувствовать, мы, как правило, на протяжении всей жизни сохраняем одинаковый уровень сочувствия без возрастного снижения.Согласно «Сочувствие на протяжении всей продолжительности жизни взрослого: результаты лонгитюдного анализа и выборки опыта», «независимо от возраста сочувствие ассоциируется с положительным профилем благополучия и взаимодействия».

И это правда, что мы, вероятно, испытываем сочувствие из-за эволюционного преимущества: «Сочувствие, вероятно, развилось в контексте родительской заботы, которая характерна для всех млекопитающих. Сообщая о своем состоянии через улыбку и плач, человеческие младенцы побуждают своих опекунов действовать… самки, которые откликались на потребности своего потомства, превосходили тех, кто был холоден и отстранен », — сообщает Greater Good Science Center.Это может объяснить гендерные различия в человеческом сочувствии.

Это говорит о том, что у нас есть естественная предрасположенность к развитию сочувствия. Однако социальные и культурные факторы сильно влияют на то, где, как и кому это выражается. Сочувствие — это то, что мы развиваем с течением времени и по отношению к нашему социальному окружению, и в конечном итоге становится «настолько сложной реакцией, что трудно распознать ее происхождение в более простых реакциях, таких как мимика тела и эмоциональное заражение», — говорится в том же источнике.

Психология и сочувствие

В области психологии эмпатия — центральное понятие.С точки зрения психического здоровья, те, у кого есть высокий уровень эмпатии, с большей вероятностью будут хорошо функционировать в обществе, сообщая о «более широких социальных кругах и более удовлетворительных отношениях», согласно Good Therapy, онлайн-ассоциации профессионалов в области психического здоровья. Сочувствие жизненно важно для построения успешных межличностных отношений всех типов в семье, на рабочем месте и за его пределами. Таким образом, отсутствие эмпатии является одним из признаков таких состояний, как антисоциальное расстройство личности и нарциссическое расстройство личности.Кроме того, для специалистов в области психического здоровья, таких как терапевты, сочувствие к клиентам является важной частью успешного лечения. «Терапевты, которые обладают высокой чуткостью, могут помочь людям, проходящим лечение, столкнуться с прошлым опытом и получить лучшее понимание как опыта, так и чувств, окружающих его», — объясняет Good Therapy.

Изучение сочувствия

Сочувствие играет решающую роль в человеческом, социальном и психологическом взаимодействии на всех этапах жизни. Следовательно, изучение эмпатии является постоянной областью большого интереса для психологов и нейробиологов во многих областях, при этом регулярно появляются новые исследования.Степень бакалавра психологии онлайн-обучения Университета Лесли дает студентам возможность изучать сферу человеческого взаимодействия в рамках более широкого спектра психологии.

Статьи и истории по теме

Узнайте больше о наших студентах, преподавателях и выпускниках.

Глава 3.4: Структурная и топографическая модель Фрейда

Теория Зигмунда Фрейда довольно сложна, и хотя его работы о психосексуальном развитии заложили основу для развития нашей личности, это была лишь одна из пяти частей его общей теории личности.Он также считал, что на этих этапах развиваются разные движущие силы, которые играют важную роль в нашем взаимодействии с миром.

Структурная модель (ид, эго, суперэго)

Согласно Фрейду, мы рождаемся с нашим идентификатором. Идентификатор — важная часть нашей личности, потому что, будучи новорожденными, он позволяет нам удовлетворять наши основные потребности. Фрейд считал, что ид основывается на нашем принципе удовольствия. Другими словами, id хочет всего, что ему нравится в данный момент, без учета реальности ситуации.Когда ребенок голоден, он хочет еды, и поэтому ребенок плачет. Когда ребенка нужно изменить, id плачет. Когда ребенку неудобно, ему больно, ему слишком жарко, слишком холодно или он просто хочет внимания, id говорит до тех пор, пока его или ее потребности не будут удовлетворены.

Идентификатор не заботится о реальности, о чьих-либо нуждах, а только о собственном удовлетворении. Если задуматься, младенцы не очень внимательны к желаниям своих родителей. Они не заботятся о времени, спят ли их родители, расслабляются, обедают или купаются.Когда id чего-то хочет, все остальное не важно.

В течение следующих трех лет, по мере того, как ребенок все больше и больше взаимодействует с миром, начинает развиваться вторая часть личности. Фрейд назвал эту часть Эго. Эго основано на принципе реальности. Эго понимает, что у других людей есть потребности и желания, и что иногда импульсивность или эгоизм может навредить нам в долгосрочной перспективе. Работа эго — удовлетворять потребности id, принимая во внимание реальность ситуации.

К пяти годам или к концу фаллической стадии развития Суперэго развивается. Суперэго — это наша моральная часть, которая развивается благодаря моральным и этическим ограничениям, налагаемым на нас нашими опекунами. Многие приравнивают суперэго к совести, поскольку она диктует нам нашу веру в добро и зло.

Согласно Фрейду, у здорового человека эго является самым сильным, так что оно может удовлетворять потребности Оно, не расстраивая суперэго, и при этом принимать во внимание реальность каждой ситуации.В любом случае это непростая работа, но если id становится слишком сильным, в жизни человека преобладают импульсы и самоудовлетворение. Если суперэго станет слишком сильным, человеком будет руководить жесткая мораль, он будет критичным и непреклонным в своем взаимодействии с миром. Вы узнаете, как эго сохраняет контроль, продолжая читать.

Топографическая модель

Фрейд считал, что большая часть того, что мы переживаем в нашей жизни, лежащие в основе эмоции, убеждения, чувства и импульсы, недоступны нам на сознательном уровне.Он считал, что большая часть того, что нами движет, похоронено в нашем бессознательном. Если вы помните комплексы Эдипа и Электры, они оба были вытеснены в бессознательное, из нашего понимания из-за сильного беспокойства, которое они вызывали. Однако, по словам Фрейда, будучи похороненными там, они продолжают оказывать на нас сильное влияние.

Роль бессознательного — только одна часть модели. Фрейд также считал, что все, что мы осознаем, хранится в нашем сознании. Наше сознание составляет очень небольшую часть того, кто мы есть.Другими словами, в любой момент времени мы осознаем лишь очень небольшую часть того, что составляет нашу личность; большая часть того, что мы есть, похоронена и недоступна.

Последняя часть — это предсознание или подсознание. Это та часть нас, к которой мы можем получить доступ при появлении запроса, но она не находится в нашем активном сознании. Он прямо под поверхностью, но все же несколько погребен, если мы его не найдем. Такая информация, как номер нашего телефона, некоторые детские воспоминания или имя вашего лучшего друга детства, хранится в предсознании.

Поскольку бессознательное настолько велико, и поскольку мы осознаем только очень маленькое сознание в любой момент времени, эту теорию сравнивают с айсбергом, большая часть которого погребена под поверхностью воды. Между прочим, вода представляет все, что мы не осознаем, не испытывали и что не было интегрировано в нашу личность, называемое бессознательным.

Теория объектных отношений

ОБЗОР.Теория объектных отношений является ответвлением психоаналитическая теория, которая подчеркивает межличностные отношения, прежде всего в семье и особенно между матерью и ребенком. «Объект» на самом деле означает человека (Мартин Бубер, где ты сейчас, когда ты нам нужен?), и особенно значительный человек, который является объектом или целью чувства или намерения другого человека. «Отношения» относятся к межличностным отношений и предлагает остатки прошлых отношений, которые влияют на человек в настоящем.Теоретиков объектных отношений интересуют внутренние образы себя и других и как они проявляются в межличностных отношениях ситуации. «Психология себя» Кохута является ответвлением объекта связи.

ЦЕНТРАЛЬНЫЕ КОНЦЕПЦИИ.

Объект. Объект — это то, к чему относится субъект. Майкл Сент-Клер пишет: «Например, я люблю своих детей , я боюсь . змей, Я злюсь на мой сосед .»Такие диски для секса, голода и привязанности есть объекты. В теории объектных отношений объекты обычно являются людьми, частями людей или символами одного из них.

Репрезентация относится к тому, как лицо имеет или владеет объект. Представление объекта — мысленное представление объекта.

Внешний объект — реальный человек, место или вещь что человек вложил в него эмоциональную энергию.

Внутренний объект — это представление одного человека другого, например, отражение отношения ребенка к матери. Это воспоминание, идея или фантазия о человеке, месте или предмете … (Некоторые писатели, как Мелани Кляйн, используйте термин «объект», но не всегда относится ли это к человеку или внутреннему представлению.)

Собственная . Внутренний образ. Сознательное и бессознательное психическое представления о себе.

Самостоятельное представительство. Внутреннее представление человека о самом себе или сама переживала отношения со значимыми другими.

Самообъект. Утрата границ, где себя и объект размыты, и различие между собой и внешним объектом непонятно. (Это состояние называется «слияние» в гештальт Терапия.)

Деталь объекта . Это объект, который является частью человека, например, руку или грудь.Другой не признается «целым» объект »

Целый объект. Другое лицо, признанное имеющим права, чувства, потребности, надежды, сильные и слабые стороны и неуверенность точно так же, как и свой собственный.

Постоянство объекта . Поддержание длительных отношений с конкретным объектом или отказ от какой-либо замены для такого объекта. Пример последнего: отказ от материнства от кого-либо, кроме собственного мама.Малер: постоянство объекта — это «способность распознавать и терпеть любящие и враждебные чувства по отношению к одному и тому же объекту; емкость удерживать чувства сосредоточенными на определенном объекте; и способность ценить объект для атрибутов, отличных от его функции удовлетворения потребностей «.

Расщепление . Это происходит, когда человек (особенно ребенок) не может держать в голове две противоречивые мысли или чувства одновременно, и поэтому разделяет противоречивые чувства и сосредотачивается только на один из них.

Самопсихология. Большой проблемой является характер и вид эмоционального инвестиции в себя. Нарциссизм играет центральную роль в мышлении самопсихологии. То есть человек обращается с предметами так, как если бы они были частью себя или объектами, выполняющими существенные функция для себя. Такие искаженные отношения требуют другого форма лечения от невротиков.

Объекты могут быть представлены как «хорошие» или удовлетворяющие чьи-либо потребности. и желания, или «плохие» и не удовлетворяющие потребности и желания.

Короче говоря, объектные отношения — это способ концептуализации межличностных отношений. отношения и распространение психоаналитического мышления на межличностные царство, но со словарным запасом, который звучит довольно странно для тех, кто не разбирается в в теории. Он ищет основу нашего отношения к другим на более ранней стадии развития, чем Фрейд, который подчеркивал «генитальный этап».

МЕЛАНИ КЛЯЙН (1882-?)

Мини-био. После замужества и рождения троих детей, специализированный в психоанализе детей. Следовал за Анной Фрейд в работе напрямую с детьми. Зигмунд Фрейд знал не только о своих собственных детях. через воспоминания его пациентов, о которых сообщалось в зрелом возрасте. В Сначала Кляйн был традиционно психоаналитиком. Карен Хорни поместила ее детей в психоанализе с Кляйн, чтобы помочь их росту и заключили что это не помогло. Ее дочери были сбиты с толку и озадачены.Кляйн был всегда говорю о зависти к пенису и тому подобному. Позже Кляйн уехал от Фрейда. Согласно фрейдистской традиции, она видела психический мир младенца. и ребенок, наполненный примитивным и жестоким конфликтом, кровавым и жестоким. каннибалистические наклонности. Кляйн был переходной фигурой, стоявшей между классический психоанализ и собственно теория объектных отношений.

Ключевая идея s: Акцент на биологические побуждения и инстинкты. Детские впечатления «инстинкт смерти» как страх смерти или уничтожения. Страх перед этот деструктивный импульс внутри ребенка передается объекту это кажется непреодолимым и неконтролируемым в фантазиях беспомощного младенца.

Фантазии. Воображаемые представления телесных инстинктов и побуждений. Младенец ощущает это как телом, так и мысленно. Они очень яркие, потому что рано на младенце не может отличить фантазию от реальности. Разочарования и дискомфорт ощущаются, как если бы они были атакой враждебной силы.Похоже на сумасшедший мир психоза взрослых, но это нормально для младенцев.

Объектов. Приводы изначально нацелены на объекты. Младенец ищет молоко из груди. Грудь, дающая молоко, хороша, грудь, которая отрицает это плохо. Объектный мир в течение первых нескольких месяцев состоит из отрадных и враждебные части реального мира младенца.

Психические механизмы , используемые младенцем, включают расщепление, интроекцию, проекция и проективная идентификация.Проекция: Младенец верит объект обладает качествами, которые на самом деле являются собственными чувствами младенца. Интроекция это мысленная фантазия, посредством которой младенец воспринимает что-то воспринимаемое в мире (например, усвоение опасности и депривации). выше. Проективная идентификация — образное отщепление части себя и приписывая это другому, чтобы контролировать другого. Этот часто включает расщепление в форме экстернализации внутренней тревоги и гнева.

Эго и суперэго выполняют функции, ранее выполнявшиеся родителями или другие. Хорошая грудь становится средоточием развития эго. Младенец отклоняет инстинкт жизни и инстинкт смерти на внешний объект (напр., разочаровывающая или удовлетворяющая грудь.) Это «колебание интроекции» и проекция создает смесь эго и объекта, который является ядром развивающегося эго ». (Сент-Клер). Супер-эго неточно представляют родителей такими, какие они есть, но формируются из фантазийных образов младенца родителей, измененных его или ее чувствами и фантазиями.

По мере взросления младенец преодолевает иллюзии всемогущества. контроль над объектами. Наблюдается уменьшение проекции и интроекции и подъем в более точной проекции.

Задача терапии: Чтобы облегчить раннюю тревогу и изменить жесткость внутренних объектов и внутренних преследователей. Закончено через анализ и интерпретацию переноса. Трансферентная терапия это новая версия фантазий, страхов и чувств, которые были задействованы в прошлом опыте отношений.(Ссылка: Майкл Сент-Клер: Object Relations и Самопсихология . Brooks / Cole / Wadsworth, 1986).

ЯРМАРКА УИЛЬЯМА РОНАЛЬДА ДОДЖА (1889-1965)

Мини-биография : Родился в Эдинбурге, Шотландия, в 1989 году. Изучал богословие. и эллинистический грек, участвовал в Первой мировой войне, получил медицинское образование, уехал в частную практику и преподавал в Эдинбургском университете.

Энергия и структура. Fairbairn обладал этой энергией и структура не являются отдельными объектами: «Фрейд рассматривает импульс (т. е. психическая энергия) как теоретически отличная от структуры, тогда как я не принимают это различие как действительное и придерживаются принципа динамическая структура. (1954, с. 126)

Объект или стремление к удовольствиям. Вместо того, чтобы искать удовольствий, как считал Фрейд, вслед за Кляйном либидо рассматривалось как поиск объекта, то есть находится в поисках других.

Инфантильная целостность. Ребенок начинает жизнь психосоматическим целое, хотя и примитивное и неразвитое. Это более позитивный взгляд, чем мнение Кляйна. фундаментальная динамическая целостность человека является наиболее важным естественная характеристика.

Развитие личности:

Этап I. Акцент на младенчество, грудное вскармливание и интеграцию. В время первых объектных отношений.Ранний оральный — преамбивалентный сосание или кусание. Поздний оральный — двойное сосание или кусание.
II этап. Между инфантильной и зрелой зависимостью. Квази-независимость. Вместо направления любви и ненависти к исходному объекту, есть любимый или принятый объект и ненавистный или отвергнутый объект. Четыре метода преодоления трудностей переходной стадии включают обсессивный, параноидальный, истерический и фобический подходы.
Состояние III: Зрелая зависимость. Доминирующая характеристика — отношение дачи. Основное внимание уделяется развитию дифференциации между собой и других людей. на способности отдавать, а также брать.

Дихотомия объекта : исходный объект, к которому оба направленная любовь и ненависть заменены двумя объектами — объект и отклоненный объект . Эта дихотомия говорит об использовании четырех техник для преодоления трудностей переходного этапа.

Структура личности: Пять структурных факторов: Центральное Эго, Либидинальное Эго (более инфантильное, менее организованное и меньше соприкасается с реальностью, чем Центральное Эго, Внутренний Саботажник ( — агрессивное и преследующее эго), Отвержение (расстраивает) объект; и Захватывающий (манящий) объект. Два динамических факторы — либидо и агрессия.

Психопатология: Шизофрения связана с нарушением развития. возникающие в объектных отношениях из-за сосания (любви) и связанных с депрессией к трудностям в объектных отношениях из-за укусов (ненависть.) Характеристика шизоидного состояния — тщетность.

(ссылка: С.Х. Паттерсон и Э. Эдвард Уоткинс-младший: Теории психотерапии, 5-е изд. HarperCollins, 1996)

D.W. ВИННИКОТТ (1896-1971)

Винникотт, педиатр, наблюдал за взаимодействием многих матерей и младенцев. По его словам, то, как это взаимодействие разыгрывалось с течением времени, имело решающее значение для младенцев. рост и развитие.По его словам, удовлетворительная родительская забота включает: три ступени перекрытия:

Холдинг
Совместное проживание матери и ребенка
Отец, Мать и младенец, все трое живут вместе.

УДЕРЖАНИЕ включает в себя физическое удержание и уход за ребенком в течение время. Это как психологическое, так и физическое.

По мере того, как младенец переходит от относительной зависимости к независимости, такие термины используются как

достаточно хороший уход
Достаточно хорошая среда
средняя ожидаемая среда
Облегчающая среда.

Истинное Я — это та часть младенца, которая чувствует себя творческой, спонтанной, и реально. Ложное Я — — «построено на основе соответствия». При «достаточно хорошей» заботе истинное Я может появиться, но без это ложное «я».

Переходные объекты — первая не-я собственность младенца, как одеяло или куклу. Они осязаемы — их можно схватить, схватить, обнял.Они уменьшают стресс разлуки и успокаивают младенца. Переходный феномен — это поведение — повторяющиеся действия, такие как раскачивание или фантазии, которые выполняют ту же функцию, что и переходный объект.

ГЕНРИ ГАНТРИП последовал примеру Fairbairn и представил концепцию регрессировавшее эго, которое было основным источником психопатологии и фокуса аналитического лечения. Он уделял значительное внимание шизоиду. личность, которая «испытывает глубокий страх вступить в настоящую личную отношения, я.е. тот, в который входит подлинное чувство, потому что … он может поддерживать отношения на глубоком эмоциональном уровне только на основе инфантильной и абсолютной зависимости. … Вас всегда толкают в отношения вашими потребностями и сразу же снова вытеснены » боязнь истощить объект любви своими требованиями потерять индивидуальность через чрезмерную зависимость и идентификацию. Чтобы убежать от этого колебания «внутрь и наружу» ( типичное шизоидное поведение ) отстраненность и потеря чувствительности — это типичное шизоидное состояние . (Гантрип, 1969)

Лечение включает раппорт, перенос и восстановление или созревание. «Пациент начинает … чувствовать, что ему действительно нужно неэротическая любовь стабильного родителя, в которой и растет ребенок чтобы обладать … созревающей силой самости, благодаря которой он становится отделиться, не чувствуя «отрезанности» и изначальных отношений к родителям перерастает во взрослую дружбу …. Терапевтические изменения могут только возникают в результате и являются прямым результатом отношений хорошего объекта.» (в Паттерсоне и Уоткинсе)

. ЭДИТ ДЖАКОБСОН подчеркнул развитие суперэго (дословный перевод Фрейда — «сверх-Я». Включает в себя три слои развития. Первые, примитивные, карательные образы; второй, идеал эго; третье, реалистичное, умеренное отождествление. Умеренный а реалистичные функции заменяют грубые страхи.

МАРГАРЕТ МАЛЕР, вместе с Винникоттом, место большое внимание уделяется важности держать ребенка.Это верно оба для буквального удержания, что помогает ребенку чувствовать себя в безопасности через тело контакт, а также психологическое удержание. Последний сохраняет напряжение и разочарование от того, что оно стало слишком большим. Он включает в себя «удержание пробела» в котором ребенок может быть самим собой и чувствовать себя защищенным и защищенным. Неправильный удержание может включать физическое или психологическое отсутствие ребенка на руках когда его нужно удерживать, или удерживая его слишком сильно, чтобы это чувствовалось как удушающий, , чтобы индивидуальность не имела возможности развиваться.»Не толкайся слишком быстро, но не держись слишком близко слишком долго ». Если мать нет для ребенка, когда он пытается отойти, это вынуждает ребенка отойти слишком рано.

Развитие и «психологическое рождение». Хорошая мама постепенно подталкивает ребенка к более сильному сенсорному восприятию окружающей среды. Может быть, мобильный телефон над кроваткой для зрительного контакта. К третьему месяцу младенец начинает ощущать себя, начинает вспоминать.Психологическая осведомленность, или примерно тогда начинается «психологическое рождение». Младенец начинает иметь память.

Состояние разделения-индивидуации. Имеет четыре фазы .

Дифференциация и образ тела. Дальнейшее психологическое развитие. Младенец начинает немного отдаляться от матери. 7-8 месяцев — глаза начинайте отдаляться от матери, но всегда возвращайтесь к ней.«Вылупление» фаза. Переход от внешнего внимания к внутреннему. Если мать слишком невротичен и нуждается в том, чтобы ребенок сосредоточился на своих потребностях, это мешает с нормальным развитием. Вместо того, чтобы заставлять ребенка отражать ее, она должна быть зеркалом младенца.

Практический период . Ползать, вставать. Это начинается с проведения на. Затем переходит от ползания и стоя к ходьбе. Всегда, не заходить слишком далеко, оглядываясь назад, чтобы увидеть, там ли мать.Здоровый ребенок может перейти к другому дружелюбному взрослому. Чрезмерная защита может отсрочить эту фазу. Не давите на ребенка и не сдерживайте его.

Сближение . Вторая половина второго года. Ребенок хочет мать делиться каждым новым навыком и опытом. «Смотри, мамочка!» Она & отцу нужно наслаждаться этим. «Да, ты сделал это. Отлично». Потом, развитие большей автономии. Это могут быть «страшные двойки» если родители рассматривают это как вызов и попадают во власть, борются с ребенок.Если нет, то это просто время, когда ребенок получает удовольствие от большего. уверенность в своих силах и вновь обретенная способность говорить «нет». Если родители хлюпают ребенка, это приводит к неспособности сказать «нет» в дальнейшей жизни даже когда это очень важно.

Постоянство объекта. Третий год и далее. Интернализация образ матери. На этом этапе ребенку больше не нужна материнская присутствие. Может удерживать ее образ внутри, пока ее нет.Может использовать объект, как игрушка, чтобы утешить ее в ее отсутствии.

Ребенок когнитивно соединяет воедино причину и следствие. Помнить прошлое и думай о будущем: мама вернется.
Также зачатки совести. «Нет, я не должен этого делать» шлепать себя по руке и т. д. При плохом обращении со стороны воспитателей на этом этапе влечет за собой развитие патологического стыда и вины. В зрелом возрасте «Я не в порядке, недостаточно хорош и т. Д.«
Начало развития эго (во фрейдистском смысле). Узнав, что определенные действия влекут за собой последствия. Принцип реальности заменяет принцип удовольствия. Некоторые дети на этом этапе будут активно искать отца, боясь быть захваченным матерью.

Очень сильный акцент на матери в абзацах выше отчасти датирован. Сегодня отец гораздо более вовлечен, гораздо раньше.

ИВАН БОСЗОРМЕНИ-НАГЫ (проинвест «Наже») Прикладные объектные отношения не только для развития, но и для социального взаимодействия взрослых, особенно в семейные системы. Наиболее явно межличностное из объектных отношений теоретики.

Основная идея: Мне нужен кто-то (объект) в зоне проезда, в которой Мне нужно быть активным, и наоборот. Смысл соотнесения этих результатов помогает нам обоим обрести индивидуацию и прояснить границы «я» и «объект».У каждого из нас есть «внутреннее представление о себе» и «внутреннее представление о себе». концепция другого »-« внутренний другой ».

Родство и индивидуация : Человек проходит стадии развитие, в котором мотив индивидуации является доминирующим, а другие когда родство является доминирующим. Но оба присутствуют в некоторой степени на каждом этапе. Моя дочь, когда ей было три года: через минуту она ответила на мое предложение помочь ей в чем-то: «Я хочу сделать это САМ.» Через три минуты: «Подними меня. Обними меня!»

Четыре экзистенциальных отношения взаимосвязи . Если человек А делает реляционный ход, человек B может:

присоединиться к ходу
Встреча с другим ходом или устремлением
стать объектом движения или стремления А, или
быть равнодушным к ходу

Вариант 4, безразличие, может включать обращение B к своим внутренним отношениям. мир в ответ на ход А.

«Слияние» ведет к как минимум частичному и временному исчезновению человека как дискретной динамической сущности. Это похоже на гештальт Термин терапии «слияние».

Третья альтернатива, принятие роли объекта, может, но делает не обязательно иметь в виду подчиненную реляционную роль.

Здоровое развитие и взаимодействие — субъектные и объектные роли . Людям в отношениях необходимо найти компромисс, приливы и отливы, компромисс между ролями субъекта и объекта, каждый игровой объект к предмету других / инициированию, затем обратному.Чередование темы а объектные роли — жизненно важный структурный компонент как личности, так и отношения. Проблемы возникают, если вы запираетесь (или запираетесь) быть последовательно субъектом или последовательно объектом.

Здоровое взаимодействие включает в себя настройку на объектно-ориентированные желания или потребности.
Оба партнера частично открывают себя через диалог с Другие. Например, игривый бокс между отцом и солнцем — это дружеский а не деструктивная встреча, когда каждый предлагает себя агрессивные потребности других.

Быть объектом. Другой может быть сильно заинтересован в назначении исключительно объектная роль для вас. Это можно сделать из властного авторитарная позиция, или с позиции очевидной жертвы, которая действительно контролирует ситуацию («Бедняга, как ты можешь так поступить со своим дорогая старушка?)

Человек может быть «пленником» назначения объект-роль — невозможно чтобы избежать назначенной роли.
Насильственное кормление объектной ролью препятствует развитию собственной автономии, самоподдержка и способность быть предметом.
Ребенку может быть назначена «родительская» роль, когда родитель требует заботиться (физически или эмоционально), а не предоставлять ребенок с заботой, в которой он нуждается.
Кто-то, кому отказано в роли субъекта, может принять стратегию «пассивно-рецептивное мастерство», которое включает в себя разработку стратегий влиять на влиятельных людей.Пример: вторичные выгоды от болезни.
В семье может быть игнорирование индивидуальности или автономии члены. Участники закончат предложения или претензии друг друга выразить сокровенные чувства других.

Являясь субъектом . Жесткая настойчивость в роли субъекта означает пытаясь заставить других удовлетворять все свои потребности.

Человек, который делает это, «берущий» и никогда не учится дайте.
Если два человека в отношениях настаивают на этом, они дилемма попытки вписать межличностные отношения в интрапсихические единицы. Тот, кому удается превратить другого партнера в родителя «побеждает» в игре «объект-роль». Больной взрослый может добиться успеха в этом через его страдания требовательный член семьи, вызывая чувство вины обвинять.
Человек, который «попадает на крючок» родительской позиции родительского объекта — проигравший в конкурсе и ловит дерьмо от всех остальных.
Общая транзакционная система между родителями больного шизофренией бессмысленные, бесконечные препирательства. Более глубокая структура этого часто неспособность понять их неспособность противостоять собственному (возможно, бессознательному) негативу, критическое отношение к своим родителям.

Шаблон потребности в отношениях. Это конструктивные наборы внутренних потребности, которые приводят к проецированию на других качеств, которые хочет человек чтобы увидеть, что удовлетворит эти потребности.Это похоже на трафарет, который воплощает потребности и способность видеть только то, что видно через трафарет. Если я параноик, я считаю всех потенциально злонамеренными и угрожающий. Если я отчаянно нуждаюсь в любви, я могу рассматривать каждую женщину как «теплая, материнская» фигура — которая может привести к падению, когда конкретная женщина действительно холодная сука. Когда у человека такое бредовое проекции, а также, возможно, искажения переноса (восприятие этого другой человек похож на другого человека в прошлых отношениях, хотя они на самом деле не такие, как этот другой человек), Другой постоянно видно сквозь эти экраны.Или другие могут быть выборочно восприняты в соответствии с шаблоном.

Когда человек застрял в искажениях переноса и бреде проекции, другой всегда видится через искажение эмоционально нагруженные внутренние отношения. Тогда:
У человека нет реалистичного восприятия себя как объекта к другому.
Настоящий Другой не может быть воспринят без загрязнения самим собой. внутренний прочее.Сюда входят сообщения другого человека, которые обычно получены в искаженном виде.
Чем больше патология, тем меньше человек воспринимает других как они есть. Так что вместо диады, существующей как диалог, она существует. как взаимные проекции.

Семейная патология — это взаимосвязанная модель первичных маневров, подобных процессу. Семейная система предусматривает немедленную выписку членов семьи. фантазии через модели отыгрывания.Семейная система предотвращает индивидуальность, необходимая его членам для развития автономии. Каждый член может назначить неосознанно желаемую родительскую роль другому участнику. лицо, передающее родительскую роль другому, освобождается от задачи подлинного роста и откладывает болезненный процесс смириться с собственными детскими нарушениями родительских отношений, например, когда родители жестоко обращаются с детьми или отвергают их, или когда родитель потерян из-за смерти, дезертирства или продолжительной разлуки.

Связи с других точек зрения: Если вас интересует подход Босзорменьи-Надя, вы можете проверить предыдущие анализы социального взаимодействия, которые имеют более чем мало общего с его подходом. Что касается теории коммуникации в семейной системной терапии, то работа Уильяма Ледерера и Дона Джексона «Миражи брака » является основополагающей работой, в которой рассматриваются некоторые из этих вопросов. Десять лет спустя социальные психологи Джон Тибо и Гарольд Х.Келли разработал теорию отношений социального обмена, в которой довольно подробно исследовались явления обмена. См. Их Социальная психология групп или Келли Личные отношения.

ОТТО КЕРНБЕРГ (1928-?) . Родился в Австрии, получил образование в Чили и в клинике Menninger Clinic в Нью-Йорке. Использует термин объект для мысленного образа человека, образа, окрашенного чувствами. Он рассматривает эмоционально заряженные переживания отношений как основные блоки психические структуры.Он «смешивает модель влечения и объектные отношения. модель, имея собственное представление и построение представления объекта вверх под влиянием либидинозных и агрессивных влечений »(Сент-Клер). Уделил более позднему детству больше внимания, чем большинству других объектных отношений. теоретиков, когда идентичность эго продолжает развиваться, «видоизменяя опыт с внешними предметами.

Пограничные расстройства — в центре внимания Кернберга .Результат от история крайнего разочарования, провоцирующего сильный гнев и агрессию в первые годы жизни. Ребенок пытается защитить себя, проецируя эта агрессия вернулась к родителям. Мать рассматривается как потенциально опасная и угрожающе. Одного или обоих патентов можно ненавидеть и бояться, а позже сексуальные отношения считаются опасными. Попытки решения могут включая гомосексуальность или распущенность. DSM IV о пограничных расстройствах: (1) Неистовые попытки избежать реального или воображаемого отказа; (2) узор напряженных и нестабильных отношений с чередованием идеализации и девальвация; (3) нестабильная идентичность или самоощущение; (4) потенциально саморазрушающая импульсивность в таких областях, как расходы, секс, злоупотребление психоактивными веществами, безрассудное вождение, переедание; (5) повторяющееся суицидальное поведение или угрозы; (6) интенсивная реактивность настроения (7) хроническое чувство пустоты; (8) несоответствующий злость; (9) преходящие, связанные со стрессом параноидальные представления о тяжелой диссоциативной симптомы.

HEINZ KOHUT (1913-?)

Психология самости . Кохут назвал свою версию объектных отношений теории «психологии самости» и сделал основной упор на нарциссизм. В отличие от Кернберга, который рассматривал нарциссизм как фундаментальную болезнь, Кохут считал, что существуют как здоровые, так и нездоровые формы нарциссизма.

«Нарцистическая патология — из-за отсутствия родителей. эмпатическая реакция на потребности ребенка в отражении и поиске цели для идеализации…. Родитель может быть не в состоянии слушать ребенка с гордость за достижения ребенка или родитель может отвлекать внимание от ребенка и не удовлетворить потребность ребенка в соответствующем восхищении. Хроническое невосприимчивость … удерживает ребенка в формировании психического состояния. структуры, способные справиться с тревогой [и] которые регулируют напряжение и приручить влияет. «(Сент-Клер) Может стать несоответствующим паника. Могут усиливаться сексуальные и агрессивные влечения.Время от времени упущение со стороны родителей не имеет большого значения; скорее, имеет значение хроническая неспособность родителей ответить правильно.

Вертикальный разделитель ‘Включает в себя сознательное существование бок о бок в психике несовместимые психические установки. Возможно, эго реальности отгорожен от нереалистичных нарциссических аспектов посредством отрицания или изоляция ». Неизмененное грандиозное« я »вторгается во многие виды деятельности, например тщеславное и хвастливое поведение.

Терапия. Подчеркивает эмпатическую чувствительность к субъективным переживаниям пациента, особенно опыт терапевта. Терапия включает в себя развитие у пациента «наблюдающего сегмента личность, которая может сотрудничать с терапевтом …. терапевт создает ситуацию, которая поощряет реактивацию первоначального развития тенденции. Отражающий перенос активирует грандиозное Я, которое стремится к подтверждению внимания.а также идеализирующий перенос, который Я стремится слиться с идеальным всемогущим объектом. … Переносы заявят о себе … потребностями пациента во внимании, восхищении, и различные отражающие и повторяющиеся ответы на его или ее мобилизованные грандиозное Я »(Сент-Клер)

КРИТИК ТЕОРИИ ОБЪЕКТНЫХ ОТНОШЕНИЙ. думаю это важно отметить, что представление объектных отношений полностью развивалось в контексте неолокальных семей, в которых мать и отец создали свою семью блок на новом месте.Насколько мне известно, ни один из этих теоретиков не изучал семейные системы, в которых есть несколько фигур материнства и отцовства в виде различных тетушек, дядюшек, бабушек и дедушек, имеющих отношение к младенец в раннем возрасте, с любым исследованием того, как процесс развития может отличаться в такие экземпляры.

Кроме того, моя бывшая ученица, Соннетт Колдуэлл Барр, отмечает: «Объект отношения [кроме, в некоторой степени, Ивана Босзорменого-Надя] не принимает учитывать социальную систему, которая создает патологию.Это не занимает учитывать социальные нормы и конструкции. На первый взгляд это межличностное подход в диадических отношениях между матерью и младенцем, но исходит из внутриличностного подхода с целью исцеления индивидуации, «замкнутый индивидуализм … Как ни странно, чем больше мы разделяем мы сами из нашего сообщества, больше шансов социального насилия или семьи насилие. Когда все остальное в доме не удается, сообщество может «отразить» подходящее поведение для птенцов нашего общества, которое может быть корень феномена устойчивости.И все же доминирующая философия последние 100 лет [в Европе и Америке] были питательной средой для продвижения индивидуалистических подход. Самодостаточный индивидуализм синоним головы без тело, поскольку голова — очень маленькая часть всего человека. если ты пренебречь телом в пользу головы, тело раскроет свою патологию. Это аналогично тому, как голова является индивидуумом, а тело — индивидуумом. социальная структура. Психология двадцатого века игнорировала социальную состав.»Она заканчивается цитатой из Ницше:» Кто бы ни боролся монстры должны следить за тем, чтобы в процессе (ах) он не превратился в монстр. Потому что, когда вы долго смотрите в бездну, бездна также смотрит в ты »(Из« Головы без тела ». Неопубликованная статья, 2001)

Есть только один способ по-настоящему понять мысли другого человека — Quartz

Часто говорят, что мы должны поставить себя на место другого человека, чтобы лучше понять его точку зрения.Но психологические исследования показывают, что эта директива оставляет желать лучшего: когда мы представляем внутреннюю жизнь других людей, мы не обязательно получаем реальное представление о сознании других людей.

Согласно недавнему исследованию (pdf), опубликованному в Journal of Personality and Psychology, вместо того, чтобы представлять себя в положении другого человека, нам нужно на самом деле получить его точки зрения. Исследователи из Чикагского университета и Северо-Восточного университета в США и Университета Бен-Гуриона в Израиле провели 25 различных экспериментов с незнакомцами, друзьями, парами и супругами, чтобы оценить точность понимания мыслей, чувств, отношений и психического состояния других.

Их заключение, как психолог Тал Эйал говорит Quartz: «Мы предполагаем, что другой человек думает или чувствует о вещах так же, как мы, хотя на самом деле это часто не так. Поэтому мы часто используем нашу собственную точку зрения, чтобы понять других людей, но наша точка зрения часто сильно отличается от точки зрения другого человека ». Эта «эгоцентрическая предвзятость» приводит к неточным прогнозам о чувствах и предпочтениях других людей. Согласно исследованию, когда мы представляем, как себя чувствует друг после увольнения, или как он отреагирует на некрасивую шутку или политическую позицию, мы на самом деле просто думаем о том, как мы будем себя чувствовать в их ситуации.

В 15 компьютерных экспериментах, в каждом из которых участвовало минимум 30 человек, психологи просили испытуемых угадывать эмоции людей, например, на основе изображения, их позы или выражения лица. Некоторым испытуемым было дано указание «советоваться со своими собственными чувствами», в то время как другим не было дано никаких инструкций, а некоторым было сказано «хорошенько подумать» или имитировать выражения, чтобы лучше понимать. Люди, которых просили полагаться на собственные чувства в качестве ориентира, чаще всего давали неточные ответы. Они не могли угадать правильную отображаемую эмоцию.

Во второй серии экспериментов испытуемых просили делать прогнозы о чувствах незнакомцев, друзей и партнеров. (Незнакомцы кратко общались, чтобы познакомиться друг с другом, прежде чем рискнуть догадаться о предпочтениях того человека, с которым они встречались.) Исследователи хотели посмотреть, могут ли люди, у которых есть значимая информация друг о друге — например, супруги, — сделать точные суждения о реакция других на шутки, мнения, видео и т. д. Оказалось, что ни супруги, ни незнакомцы, ни друзья не склонны выносить верные суждения, «принимая точку зрения другого».

Представление точки зрения другого человека на самом деле не улучшает нашу способность судить о том, как другой человек думает или чувствует.

«Наши эксперименты не обнаружили доказательств того, что когнитивные усилия по представлению себя в шкуре другого человека, столь широко изучаемые в психологической литературе, повышают способность человека точно понимать мысли другого», — пишут исследователи. «Во всяком случае, перспектива снижает точность в целом, а иногда увеличивает уверенность в суждениях.«По сути, представление точки зрения другого человека может создать у нас впечатление, что мы делаем более точные суждения. Но на самом деле это не улучшает нашу способность судить о том, что думает или чувствует другой человек.

В результатах не было гендерных различий. В любом случае мужчины и женщины, как правило, не очень точно угадывали точку зрения другого, когда ставили себя на его место. Но это повысило уверенность в точности своих прогнозов, даже когда их догадки были неверными.

Однако хорошая новость заключается в том, что исследователи нашли простой и конкретный способ, которым мы все можем уверенно и правильно повысить точность наших представлений о жизни других. Когда людям дается возможность поговорить с другим человеком об их мнениях, прежде чем делать прогнозы о них — Эяль называет это «получением перспективы» в отличие от взгляда на точку зрения, — они гораздо точнее предсказывают, что могут чувствовать другие, чем те, кому даны инструкции. с другой точки зрения или без каких-либо инструкций.

В финальном тесте исследователи попросили испытуемых как попытаться поставить себя на место другого, с одной стороны, так и напрямую поговорить с партнерами по тесту о своей позиции по заданной теме. Последний эксперимент подтвердил, что получение точки зрения другого человека напрямую, посредством разговора, повышает точность прогнозов испытуемых, в то время как простое «принятие» точки зрения другого человека — нет. Это было верно как для партнеров, так и для друзей и незнакомцев.

«Повышение межличностной точности, похоже, требует получения новой информации, а не использования существующих знаний о другом человеке», — говорится в исследовании.«Понимание мысли другого человека», как выразились исследователи, возможно только тогда, когда мы действительно исследуем их, что они думают, а не предполагая, что мы уже знаем.

Психологи считают, что их исследование может найти применение в юридическом посредничестве, дипломатии, психологии и в нашей повседневной жизни. По словам Эяля, независимо от того, ведем ли мы переговоры за столом для переговоров, ссоримся с супругом или обсуждаем политические мотивы избирателей, мы просто не можем полагаться на интуицию для понимания. Только слушание поможет.

«Получение перспективы позволяет получить новую информацию, а не использовать существующую, иногда предвзятую, информацию о другом человеке», — объясняет Эял Quartz. «Чтобы понять, что предпочитает ваш супруг — не пытайтесь угадывать, спрашивайте».

У мозга есть две системы для обдумывания чужих мыслей — ScienceDaily

Кажется, у мозга есть две разные системы, с помощью которых мы можем поставить себя на место кого-то другого. Эти две системы созревают в разное время, так что только четырехлетние могут понять, о чем думает другой человек, а не годовалые, как некоторые предполагают.

Чтобы понять, что думает другой человек и как он или она будет вести себя, мы должны принять чужую точку зрения. Эта способность называется теорией разума. До недавнего времени исследователи расходились во мнениях относительно того, в каком возрасте дети могут делать такой взгляд на перспективу. Ученые из Института когнитивных исследований человека и мозга им. Макса Планка (MPI CBS), Университетского колледжа Лондона и Берлинской лаборатории социальной неврологии пролили новый свет на этот вопрос в исследовании, опубликованном в журнале PNAS .Кажется, только четырехлетние дети могут понять, что думают другие. В исследовании сообщается, что эта уникальная способность проявляется в возрасте около 4 лет в результате созревания определенной сети мозга, которая делает это возможным. Дети младшего возраста уже способны предсказывать поведение других на основе того, что они думают, но исследование показывает, что это предсказание поведения основывается на другой сети мозга. Кажется, что мозг имеет две разные системы, позволяющие воспринимать точку зрения другого человека, и они созревают с разной скоростью.

Исследователи исследовали эти отношения на выборке детей от 3 до 4 лет с помощью видеоклипов, на которых изображена кошка, преследующая мышь. Кот смотрит, как мышь прячется в одном из двух ящиков. Пока кота нет, мышь незаметно для кошки подкрадывается к другому ящику. Таким образом, когда кошка возвращается, она все еще должна верить, что мышь находится в первой позиции.

Используя технологию отслеживания взгляда, ученые проанализировали внешнее поведение участников своего исследования и заметили: как трех-, так и четырехлетние дети ожидали, что кошка подойдет к ящику, в котором изначально находилась мышь.То есть они правильно предсказали, где кошка будет искать мышь, основываясь на ее убеждениях.

Интересно, что когда ученые прямо спросили детей, где кошка будет искать мышь, вместо того, чтобы смотреть им в глаза, трехлетние дети ответили неверно. Это удалось только 4-летним детям. Условия контроля гарантировали, что это произошло не потому, что младшие дети неправильно поняли вопрос.

Причина этого несоответствия была в другом. Исследование показывает, что различные структуры мозга участвовали в вербальных рассуждениях о том, что думает кошка, в отличие от невербальных предсказаний того, как кошка собирается действовать.Исследователи называют эти структуры мозга областями неявной и явной теории разума. Эти области коры головного мозга созревают в разном возрасте и начинают выполнять свои функции. Супрамаргинальная извилина, которая поддерживает невербальное предсказание действий, созревает раньше и также участвует в принятии визуальной и эмоциональной точки зрения. «Это позволяет детям младшего возраста предсказывать, как будут действовать люди. Височно-теменное соединение и предклинье, благодаря которым мы понимаем, что думают другие, а не только то, что они чувствуют и видят или как они будут действовать, — развиваются только для выполнения этой функции в этом возрасте. 4 года », — объясняет первый автор Шарлотта Гроссе Висманн из MPI CBS.

«В первые три года жизни дети, кажется, еще не до конца понимают, что думают другие», — говорит соавтор Николаус Стейнбайс из Университетского колледжа Лондона. «Но, похоже, уже существует механизм базовой формы восприятия перспективы, с помощью которого очень маленькие дети просто перенимают точку зрения другого».

История Источник:

Материалы предоставлены Институтом когнитивных и мозговых наук им. Макса Планка . Примечание. Содержимое можно редактировать по стилю и длине.

Нейробиологические модели эмпатии и их отношение к расстройствам личности

Резюме

Введение

Способность точно определять мысли, намерения и эмоциональные состояния других людей часто ассоциируется с концепцией сочувствия. Нарушения этой способности часто встречаются у людей с расстройствами личности.

Метод

Обсуждаются современные нейрокогнитивные модели способностей, связанных с эмпатией, и биологические исследования, поддерживающие их.

Результаты

Есть свидетельства того, что наблюдение за действиями других активирует области мозга наблюдателя, участвующие в выполнении аналогичного действия. Предполагается, что этот моторный резонанс используется для коркового моделирования наблюдаемых движений. Моделирование может позволить получить доступ к мыслям и эмоциям наблюдателя, когда он совершает подобное действие. Эта информация затем может быть использована для вывода намерений наблюдаемого человека.

Заключение

Обсуждается актуальность этих моделей для клинических аспектов расстройств личности.

Ключевые слова: Эмпатия, расстройства личности, зеркальные нейроны

Резюме

Введение

Le fait de pouvoir déchiffrer correctement les pensées, les intents et les émotions d’une autre personne a souvent été associ. L’incapacité de faire ainsi se retrouve fréquemment chez les personnes présentant des Trouble caractériels.

Méthodologie

Nous discuterons des modèles necognitifs traitant du développement des habiletés d’empathie et des recherches biologiques sous-jacentes.

Résultats

À l’évidence, l’évidence, l’évidence des agissements des autres stimule les régions du cerveau de l’observateur qui alors, склоняется к agir de la même façon. Nous formons l’hypothèse qu’une telle «résonance», стимул коры наблюдателя — ce qui lui permet d’avoir accès aux mêmes pensées et aux mêmes émotions que celles de la personne observée.

Заключения

Nous discuterons de la pertinence de ces modèles dans l’intervention clinic auprès de personnes pésentant des Trouble caractériels.

Mots-clés: Эмпатия, проблемы личного характера, les cellules ‘miroir’

ВВЕДЕНИЕ

Каждый день мы делаем суждения об эмоциях, мыслях и намерениях окружающих нас людей. Часто без сознательного обдумывания мы быстро и точно замечаем такие вещи, как подтекст разговора или едва уловимые признаки беспокойства у другого человека. Часто эти наблюдения приводят к детальным выводам об их мыслях и желаниях, которые, по мнению некоторых авторов, сродни чтению мыслей (Frith & Frith, 1999).Во многих отношениях эта способность является смазкой, которая облегчает социальную жизнь, так как эти быстрые выводы позволяют нам изменять наши взаимодействия с другими и надлежащим образом реагировать на их желания, даже если напрямую об этом мало что сообщается.

Эта способность часто ассоциируется с понятием сочувствия. В течение последнего столетия «сочувствие» использовалось для описания множества связанных явлений, таких как способность различать эмоциональные состояния других, способность принимать точку зрения другого и вызывать общую аффективную реакцию, среди прочего ( обзор Wispé, 1987).В клинических условиях терапевт считается очень сочувствующим, когда он может точно делать выводы и предвидеть мысли и чувства своего пациента. В этой статье термин эмпатия будет использоваться в самом широком смысле, имея в виду весь спектр психологических и межличностных навыков, которые необходимы для определения и понимания точки зрения другого человека.

Эмпатия и психопатология

Важность навыков, связанных с эмпатией, для повседневного функционирования очевидна для тех, кто лечит людей с психическими расстройствами.От мальчика с синдромом Аспергера, который не может расшифровать взаимные социальные взаимодействия и у которого нет друзей, до девочки с социальной фобией, которая считает, что другие постоянно изучают ее, до психотического подростка, который неверно интерпретирует действия других как злонамеренные, проблемы со способностями, связанными с эмпатией, являются серьезной проблемой. важная причина дисфункции в психопатологии.

Это особенно верно для людей с расстройствами личности. При расстройствах оси I плохое межличностное взаимодействие часто является следствием выраженных когнитивных, перцептивных и физических симптомов и часто улучшается, когда эти симптомы проходят.Однако при расстройствах оси II проблемы с межличностным функционированием имеют тенденцию быть более серьезными, чем при расстройствах оси I (Skodol et al., 2003), и являются основным симптомом, а не следствием расстройства. Это отражено в общих критериях DSM-IV для расстройства личности (см. Американская психиатрическая ассоциация, 1994). Трудности в «восприятии и интерпретации себя, других людей и событий» и в «межличностных отношениях» — это две из четырех основных областей дисфункции, указанных в критерии А.Эти два взаимосвязанных аспекта хорошо описывают основную функцию эмпатических навыков.

Интересно отметить, что восприятие себя и других связано с этими диагностическими критериями. Это означает, что у людей с расстройствами личности дефицит навыков, связанных с эмпатией, может быть связан с более общей проблемой восприятия, в которой также участвует самость.

Новое исследование мозговых механизмов эмпатии предлагает несколько интригующих гипотез о том, почему восприятие себя и других может быть связано.Возникающая нейрокогнитивная модель предполагает, что выводы об эмоциях других делаются сначала путем стимуляции их действий кортикальным путем. Это моделирование может позволить наблюдателю получить доступ к своим собственным связанным эмоциям во время подобных движений, а затем использовать эту информацию для вывода эмоций другого человека. Таким образом, мы видим мир как зеркало самого себя; провокационная идея, которая перекликается как с феноменологией психических расстройств, так и с концепциями психодинамической теории.

Эта статья будет сосредоточена на нейрокогнитивных механизмах, которые, как считается, лежат в основе феномена эмпатии, и закончится рассмотрением идей, которые эти модели привносят в феноменологию и лечение расстройств личности.

Нейробиологические модели сочувствия

Большинство людей имели опыт бессознательного имитации действий человека, за которым они наблюдали. Например, вид, как кто-то зевает, обычно вызывает рефлекторный зевок у наблюдателя, или футбольный фанат, поглощенный игрой, может обнаружить, что склоняется, чтобы увернуться от соперника вместе с игроком по телевизору.Психологи начала 20 века называли это явление «моторной мимикрией» и считали, что это может быть примитивной формой эмпатии (Bavelas et al, 1987). Вариации моторной мимикрии особенно заметны на ранних стадиях развития. Младенцы начинают имитировать движения и мимику с рождения, и считается, что имитация является ключевым источником обучения ребенка, особенно в долингвистические годы (Meltzoff & Moore, 1997). Тем не менее, как считали первые исследователи, эта рефлексивная имитация далека от более тонких и когнитивных способностей к эмпатии у взрослых.

Ряд открытий за последние 10 лет позволили исследователям связать подражание и эмпатию гораздо более правдоподобным образом. Переходя от теоретического к биологическому, будет представлена когнитивная модель для понимания самогенерируемых движений, а затем будет создана ее основа для демонстрации того, как сеть мозга, представляющая самогенерируемые действия, может быть использована для прогнозирования действий других. Наконец, будут обсуждены захватывающие новые открытия в нейробиологии, связывающие теорию с биологией.

Понимание наших собственных намерений: «прямая модель»

Многие теории, относящиеся к механизмам эмпатии, возникли в результате исследований того, как биологическое движение воспринимается и анализируется. Возможно, это не сразу очевидно, но восприятие движения играет важную роль в нашем понимании мира. На базовом уровне движение помогает людям узнавать других людей. Например, с 3-месячного возраста младенцы могут отличать биологическое движение от небиологического движения (Fox & McDaniel, 1982).Кроме того, Йоханссон (1973) прикрепил маленькие фонари к суставам людей, идущих в темной комнате, и показал, что испытуемые могут легко идентифицировать человеческое движение по движущимся световым решеткам, показывающим нечеловеческое движение.

Движение также играет важную роль в самосознании. Например, наши движения вносят основной вклад в наше чувство свободы воли: мы получаем постоянную обратную связь, что мы являемся сознательным существом, через перевод наших намерений в движение. Один из наиболее важных направлений работы с моделями эмпатии — это более пристальный взгляд на этот перевод: как наши движения распознаются как самопроизвольные?

Поначалу может быть сложно представить движение как нечто иное, нежели само собой созданное.В повседневной жизни впечатление, что наши движения инициированы самостоятельно, является непрерывным восприятием, которое не требует сознательного обдумывания. Однако нарушение этого восприятия происходит из-за мании пассивности, наблюдаемого при психозе, когда человек чувствует, что внешняя сила контролирует его движения, речь или мысли. Кроме того, с помощью механической руки для задержки времени между началом движения и ощущением возвращающейся сенсорной информации также можно экспериментально нарушить это восприятие (Wolpert et al., 1995).

Растет объем работ, изучающих вопрос о том, как мозг различает входящую сенсорную информацию, такую как движущийся палец, результатом собственного или несамостоятельного движения. Была разработана «прямая» модель, чтобы объяснить, как этого можно достичь (Wolpert et al, 1995; Wolpert et al., 2003). Предполагается, что на протяжении всего развития мозжечок создает «базу данных» сенсорной обратной связи, полученной для каждого предпринятого действия — от простых действий, таких как размахивание рукой, до более сложных действий, таких как удар по бейсбольному мячу.Например, будут сохранены точная сила мышц, ускорение и направление, необходимые для взмаха битой, а также физические характеристики биты и мяча. С повторением и получением опыта эта база данных растет, и мозжечок становится способным предсказывать сенсорную обратную связь, которая возникнет после выполнения заданного действия. Когда движение инициируется, предполагается, что копия моторной команды отправляется в мозжечок, позволяя предвидеть сенсорную обратную связь. Если фактическая сенсорная обратная связь совпадает с предсказанной, сигнал, передаваемый в остальную часть мозга, ослабляется, и движение воспринимается как самогенерируемое.Если он не совпадает, сигнал не ослабляется и движение воспринимается как внешнее. Этот тип модели называется «прямой», потому что информация отправляется вперед во время начала движения.

В случае движущегося пальца сигналы, инициирующие движение, отправляются от премоторной коры как к мышцам пальца, так и к мозжечку. Возвращаемая сенсорная информация сравнивается с предсказанной сенсорной обратной связью, и если они совпадают, сигнал будет ослаблен и восприниматься как самодействующий.

Эмпирические исследования на людях только начинаются, но есть предварительные данные нейровизуализации, подтверждающие эту теорию. Blakemore и др. (1998) обнаружили в исследовании с помощью фМРТ, что соматосенсорная кора в меньшей степени активируется при самогенерировании, чем при внешнем прикосновении. Это подтверждает идею о том, что сенсорное афферентное ослабление участвует в распознавании самогенерируемых движений. Имамизу и др. (2000) обнаружили отчетливую активацию мозжечка, которая имела место после того, как испытуемые научились использовать новый инструмент.Они пришли к выводу, что это изображение внутреннего представления моторной последовательности, хотя это требует дальнейшего исследования.

Понимание прямой модели важно, потому что она устанавливает нейронную структуру, которая является суррогатом внутреннего представления о себе. Предлагаемая база данных действий в мозжечке представляет собой накопление двигательного опыта человека и используется для интерпретации и прогнозирования поступающей сенсорной информации, чтобы помочь создать согласованный и последовательный ответ на внешние и внутренние раздражители.Кроме того, благодаря своей центральной роли в различении движений «я» от движений «не-я», он будет играть решающую роль в установлении и поддержании границы «я / не-я», которая характеризует нормальную психическую жизнь. Когнитивные модели эмпатии, исследуемые в следующем разделе, часто предполагают существование аналогичной базы данных или внутренней модели для информации об эмоциях и намерениях. Таким образом, прямая модель обеспечивает отправную точку для представления этих структур.

Понимание других: проекция самих себя

Как обсуждалось ранее, повседневные человеческие взаимодействия зависят от способности делать быстрые и точные выводы о мыслях, эмоциях и будущих действиях других.Blakemore и Decety (2001) предположили, что это достигается с помощью механизма, аналогичного предложенному в прямой модели, хотя и в обратном порядке.

Они предлагают, чтобы, когда мы наблюдаем, как другой человек инициирует движение, мы отображали сенсорную информацию об их движениях во внутреннюю базу данных действий, предложенных в прямой модели. Сравнивая наблюдаемое действие с репертуаром самогенерируемых действий, хранящихся в мозжечке, мозг может предсказать, какое действие, вероятно, будет предпринято.Например, когда чья-то рука начинает двигаться к яблоку, эта визуальная информация отправляется в мозжечок. В мозжечке, сопоставив эту информацию с возможными самопроизвольными двигательными действиями, которые начинаются таким образом, краткий список возможных действий (например, «человек схватит яблоко и поднесет его ко рту», «они поместят это в другом месте »), и генерируются менее вероятные действия (« они подберут его и бросят »). Дополнительная информация может еще больше уточнить список, например, направление взгляда объекта, другой человек, указывающий на яблоко, или окружающий контекст.

Конечно, в повседневной жизни выводы делаются не только о следующем действии субъекта, но и о связанных с ним мыслях, намерениях и эмоциях. Десети и Блейкмор (2001) предполагают, что это достигается за счет обратного перехода от мозжечковой репрезентации данного действия к намерению, которое чаще всего приводит к этому действию. Какие познания или эмоции чаще всего вызывают действие у наблюдателя, будут использоваться для вывода об эмоциональном состоянии или мыслях наблюдаемого объекта. Например, для того, кто любит есть яблоки, обычным фактором, способствующим схватыванию яблока, может быть голод, и поэтому наиболее заметным выводом может быть то, что наблюдаемый человек голоден.Для кого-то, кто больше озабочен чистотой и порядком, самой важной мыслью может быть уборка, и они могут сделать вывод, что этот человек положит яблоко в шкаф.

Этот механизм может также учитывать то, как мы определяем эмоциональное состояние по выражению лица. Например, когда кто-то видит, что кто-то улыбается, это активирует сенсорные области коры для соответствующих движений рта, лица и глаз, отображает их в базе данных мозжечка, которая оттуда может быть сопоставлена с общими мыслями или эмоциями, которые приводят к этой моторике. активность (e.грамм. счастья или «он думает что-то смешное»).

Несмотря на некоторые предварительные биологические исследования, эта модель остается очень теоретической. Однако недавно был открыт класс нейронов, функция которых обеспечивает биологический субстрат для этого типа когнитивной модели.

Зеркальные нейроны и симуляционная теория эмпатии

Премоторная кора головного мозга участвует в планировании и выполнении движений и устроена гомункулярно, как и первичная моторная кора, сидящая сразу за ней.У макак область вентральной премоторной коры, называемая F5, участвует в контроле движений рук и рта (Rizzolatti et al., 1988). В середине девяностых годов в F5 был обнаружен класс нейронов, которые проявлялись не только во время самогенерируемых движений, но и при наблюдении того же движения у другой обезьяны (Gallese et al., 1996; Rizzolatti et al., 1996). . Благодаря этому качеству авторы назвали эти нейроны «зеркальными». Нейроны со сходными свойствами также были обнаружены в верхней височной борозде (STS) и нижней теменной доле и, как полагают, образуют интегрированную «зеркальную систему» в головном мозге (Rizzolatti et al, 2001).

Особенно важно то, что эти нейроны действуют только во время инициирования или наблюдения за действиями, а не только за движением. Например, они реагируют на наблюдение, как другая обезьяна схватила объект, но не на наблюдение за простым открытием и закрытием руки. Они также не относятся к хватанию неживыми объектами, такими как механическая рука (Rizzolatti et al., 2001). Это предполагает, что они кодируют определенные отношения в моторных терминах между субъектом и объектом. Другими словами, они кодируют намерение, а не только движение (Gallese & Goldman, 1998).

Зеркальные нейроны представляют собой вероятный органический субстрат, который начинает преодолевать разрыв между когнитивными моделями эмпатии и реальной биологией. Во-первых, они предоставляют доказательства того, что есть клетки, которые специфически реагируют на наблюдаемые движения. Тот факт, что они находятся в областях мозга, которые также планируют движения, интригует. Кроме того, поскольку их кольцо связано с конкретными действиями и намерениями, нет необходимости связывать их с отдельной структурой (например, с базой данных предполагаемых действий в мозжечке), чтобы расшифровать намерение из двигательного действия.

Галлезе (2003a, b) предположил, что наблюдение за действием приводит к активации зеркальных нейронов, которые также планируют и инициируют это действие в наблюдателе. Он предполагает, что это резонансное кольцо приводит к корковой симуляции движения без реальной моторной имитации. То есть наблюдение за тем, как кто-то тянется к яблоку, запускает те же корковые нейроны, которые задействованы, когда наблюдатель тянется к яблоку, только моторный компонент не запускается. Однако симуляция позволяет напрямую подключаться к лимбическим и лобным структурам, которые, как считается, содержат информацию об эмоциях и мыслях, связанных с этим движением.

Последующие исследования вышли за рамки зрения, чтобы изучить возможные зеркальные связи с другими сенсорными модальностями. Kohler et al. (2002) обнаружили нейроны в премоторной коре головного мозга макак, которые инициируют, видят или слышат определенное действие.

Хотя большая часть этой работы до сих пор проводилась с нечеловеческими приматами, растет число исследований, поддерживающих зеркальную систему на людях. Разнообразные исследования с использованием электроэнцефалографии (ЭЭГ), магнитоэнцефалографии (МЭГ) и транскраниальной магнитной стимуляции (ТМС) показали, что активация префронтальной коры во время наблюдения за действием аналогична активации во время выполнения действия (обзор в Rizzolatti et al, 2001).В одном исследовании сообщалось о находке у людей, аналогичной зеркальным нейронам. Hutchison et al. (1999) регистрировали отдельные нейроны передней поясной коры у находящихся в сознании пациентов во время нейрохирургии и обнаружили, что среди группы нейронов, которые реагировали на переживание боли, один реагировал как на ощущение укола булавкой, так и на наблюдение хирурга, получившего укол булавкой. .

Исследования нейровизуализации с использованием фМРТ добавили дополнительную поддержку идее зеркальной системы у людей. Якобини и др.(1999) обнаружили, что как при наблюдении, так и при имитации двигательного действия, у людей активировались структуры, аналогичные зеркальной системе у макак (то есть вентральная премоторная кора, задняя теменная кора и задний STS). Последующие исследования также обнаружили эффекты зеркального отражения при зрении и осязании (Keysers et al., 2004).

Как предсказывает имитационная модель, эти исследования изображений подтверждают представление о том, что наблюдение данного движения вызывает резонансное кольцо нейронов в тех же областях, которые отвечают за соответствующее движение в наблюдателе.Следующим шагом будет подтверждение связи между представлением действия и соответствующими эмоциями или мыслями. Это трудно продемонстрировать на обезьянах, но в настоящее время есть предварительные данные исследований с использованием изображений человека, подтверждающие эту связь.

Carr et al. (2003) обнаружили, что и наблюдение, и имитация различных выражений лица активировали очень похожие области мозга, включая лобно-височные области, активированные в предыдущих исследованиях предполагаемой системы зеркального отображения у людей.Они также обнаружили, что эти области, а также островок и миндалевидное тело были более активными во время имитации. Они предположили, что действия представлены в лобно-височных зеркальных областях, а затем связаны со связанными с ними эмоциями через проекции через островок к лимбическим структурам, таким как миндалевидное тело. Wicker et al. (2003) обнаружили, что при наблюдении за лицами и чувстве отвращения активируются аналогичные структуры в передней миндалине и ППК. Это исследование также обнаружило активацию островка, но только в состоянии отвращения, а не в приятном.

Очевидно, что исследования этой гипотезы на людях только начинаются. Неудивительно, что точные области мозга и порядок, в котором они активируются, остаются предметом горячих споров (Carr et al., 2003; Blakemore & Decety, 2001; Preston & de Wall, 2002; Gallese, 2003a, b). Тем не менее, до сих пор в человеческой работе наблюдается удивительная последовательность, позволяющая предположить, что, как и в случае с обезьянами, существует зеркальная система, включающая вентральную премоторную кору и нижние теменные области, которая реагирует на наблюдение за действием так же, как и на выполнение действия.Более того, эти связи между этой системой и лимбической областью (возможно, через островок) могут быть задействованы в соединении представленного действия со связанной с ним эмоцией.

Последствия для расстройств личности

Имитационная модель эмпатии предсказывает, что люди делают выводы о намерениях и действиях других, основываясь на своем собственном внутреннем репертуаре намерений и действий. Мы по умолчанию подозреваем, что другие будут действовать так же, как и мы в прошлом. Распространяя эту модель на человеческие эмоции и мысли, мы предполагаем, что мы верим, что другие будут чувствовать то же, что и мы сами, или мы сами в той же ситуации.Эта теория имеет важное значение для работы с расстройствами личности.

Как обсуждалось ранее, основным аспектом патологии личности является проблема восприятия и интерпретации как себя, так и других. Это очень хорошо согласуется с имитационными моделями: если верно, что мы воспринимаем мир на основе нашей внутренней модели самих себя, это обязательно будет так, что неупорядоченное восприятие себя и других будет идти вместе. Фактически модель подразумевает, что искаженное восприятие других на самом деле является следствием дисфункциональной внутренней модели «я».Это может быть полезно при планировании стратегии лечения.

Следуя модели, есть два подхода, которые можно использовать для уменьшения этого искажения восприятия. Первый — попытаться научить пациента, что его восприятие намерений других неверно. Обучая их подвергать сомнению свои интерпретации и использовать более надежные методы для вывода своих выводов, эти искажения можно преодолеть, что приведет к лучшему межличностному функционированию. Второй подход — сосредоточиться непосредственно на искаженном или отрицательном самоощущении.Основываясь на теории зеркального отражения, лечение, направленное на изменение дезадаптивных мыслей и представлений о себе, должно в то же время улучшить то, как воспринимаются другие. Теоретически этот второй подход был бы более эффективным, поскольку он одновременно устраняет искажения как себя, так и других. Неясно, в какой степени искаженное восприятие себя меняется одновременно с искаженным восприятием других в ходе лечения расстройств личности. Однако это интересная и проверяемая гипотеза.

Имитационная теория эмпатии также обеспечивает ряд провокационных связей с концепциями психодинамической теории, имеющими отношение к расстройствам личности. Например, проекция защитных механизмов и проективная идентификация традиционно считались незрелыми защитными механизмами (Valliant, 1993). Однако в теории симуляции процесс, родственный проекции, предлагается как механизм, лежащий в основе всякого эмпатического понимания. Этот взгляд параллелен теории Кляйниана и теории объектных отношений, где проекция и проективная идентификация считаются универсальными механизмами, участвующими в нормальном психическом развитии, когда младенец преодолевает параноидальную позицию (Klein, 1975).

Это поднимает вопрос о том, является ли неадаптивным содержание проекции или сам психический механизм. Возможно, механизм проекции является универсальной и нейтральной психической функцией, а у людей со здоровым представлением о себе и функционирующей системой отражения он адаптивен и, следовательно, в значительной степени невидим. Однако у людей с нарушенным или незрелым восприятием себя проекции искажены и неточны и, таким образом, выделяются как неадекватная защита.Более частое использование проекции и проективной идентификации людьми с расстройствами личности может просто отражать более высокий уровень нарушенного самовосприятия в этой популяции.

Другая возможность состоит в том, что прямое отражение и проекция, подразумеваемые теориями симуляции, важны на ранних этапах развития, но что их постоянство у зрелого взрослого человека может быть типом проблемы развития нервной системы, связанной с психопатологией. Это согласуется с точкой зрения Кляйна о том, что многие формы патологии характера возникают в результате фиксации в параноидальной позиции (Klein, 1975).

Кохут — психоаналитик, который наиболее известен тем, что подчеркивал важность эмпатии в терапии, и обсуждение «зеркальной системы» в мозге, лежащей в основе эмпатии, напоминает его концепцию «зеркального переноса». Он чувствовал, что постоянная неспособность родителей проявлять сочувствие к потребностям ребенка может привести к повреждению «я» и различным типам патологии личности (Kohut & Wolf, 1978). Он чувствовал, что эмпатическое признание и отражение потребностей пациента в терапии может преодолеть этот пробел в развитии и привести к восстановлению себя.Это требует высокоразвитого чувства сопереживания, когда терапевт может чувствовать то, что пациент чувствует от момента к моменту; процесс, в котором происходит косвенное переживание эмоциональной точки зрения и общая аффективная реакция. Зеркальные нейроны могут быть биологическим субстратом, через который Кохут смог установить эту эмпатическую связь.

Теория моделирования также хорошо сочетается с общими психодинамическими методами лечения в детской психиатрии. Например, игровая терапия была важным методом лечения маленьких детей с проблемами настроения и поведения.Обоснование игровой терапии заключается в том, что маленькие дети не обладают когнитивной и лингвистической способностью выражать мысли и чувства, как взрослые в традиционной терапии, и поэтому игра используется как окно в их внутренний мир (Coppolillo, 1996). Идея состоит в том, что понимание того, как они понимают себя и мир, можно получить, наблюдая, как они приписывают мысли и намерения игрушкам и терапевту. Конечно, имитационная модель предполагает, что это действительно очень разумный способ понять внутренние репрезентации ребенка, поскольку игрушки представляют собой превосходный экран, соответствующий развитию, на котором можно проецировать развивающуюся внутреннюю модель себя.

Ограничения и направления на будущее

Хотя результаты, относящиеся к зеркальной системе, впечатляют, теории остаются довольно умозрительными, и еще предстоит решить несколько вопросов.

Прежде всего, необходимы несколько лет повторения и дальнейшего изучения, чтобы лучше установить обоснованность этих идей в реальной биологии. Убедительным доказательством будет продемонстрировано нарушение способности к эмпатии после травмы участков мозга, задействованных в системе зеркального отображения у людей.Кроме того, открытие зеркальных нейронов у других животных могло бы позволить эволюционному пониманию того, является ли это феноменом приматов или более обобщенным механизмом восприятия, сохраняющимся в эволюции у многих видов.

Есть и важные концептуальные проблемы. Например, теория симуляции не учитывает то, как мы приписываем мысли и намерения людям, за которыми не наблюдаем напрямую, например тем, о которых мы читаем или слышим описанные. Существует обширная литература по «теории разума» — процессам, с помощью которых мы приписываем психические состояния себе и другим, — которая была подробно рассмотрена в других местах (Frith & Frith, 1999; Baron-Cohen et al., 2000; Фрит и Фрит, 2003). Хотя теории разума и модели эмпатии не являются полностью несовместимыми, существуют разногласия по поводу того, как убеждения и желания представлены в мозгу, и предпринимаются попытки примирить эти два понятия (см. Gallese, 2003a).

Другая трудность заключается в том, что большинство людей способны сформулировать понимание других людей, которое объективно сильно отличается от того, как они видят себя. Как писали некоторые в литературе по психологии самости, эмпатический терапевт может «постигать опыт других с их собственной уникальной точки зрения, которая часто сильно отличается от того,« что я чувствовал бы, если бы был на их месте »» (Baker & Бейкер, 1987, стр.2). Хотя теория симуляции хорошо объясняет, как можно опосредованно переживать эмоциональное состояние другого человека, она не объясняет, как терапевт мог знать идиосинкразические познания, которые данный пациент ассоциирует с этими эмоциями. Вместо того, чтобы просто использовать свои собственные ассоциированные когниции, терапевт должен делать предположения на основе более ранней информации от пациента, их опыта от других пациентов и т. Д. Таким образом, симуляция не может быть единственным способом, с помощью которого мы делаем выводы о других.Должен быть более тонкий механизм, позволяющий использовать другую информацию, помимо простого автоматического зеркалирования, ведущего к логическому заключению. Теории моделирования должны предлагать механизмы, объясняющие, когда и почему выводы, которые они делают, игнорируются или отвергаются.

Наконец, элегантная теория объединит интуитивные связи между феноменом моторной мимикрии, социальным обучением в раннем детстве через имитацию и результатами с зеркальными нейронами.

Одна из возможностей состоит в том, что быстрая автоматическая начальная интерпретация других использует систему зеркального отражения, но эта информация затем модифицируется или подавляется более явно осознанными рассуждениями.Возможно, у младенцев моделирование зеркальных нейронов приводит к явной имитации, но во время развития моторный компонент все больше подавляется корковыми (и, возможно, сознательными) механизмами, оставляя только моделирование мозга у взрослых взрослых.

Этот тип гипотезы развития может быть исследован с помощью нейровизуализации и ЭМГ исследований у детей, чтобы увидеть, существует ли более прочная связь между наблюдением за действиями и фактической имитацией моторики по сравнению со взрослыми. К сожалению, нет исследований, явно проверяющих гипотезу зеркальной системы у детей или даже незрелых нечеловеческих приматов.Конечно, есть много практических проблем с попытками функционального образа детей, особенно если требуется взаимодействие. Эти трудности усугубятся даже с детьми младшего возраста и могут ограничить выполнимость такого рода работы.

Люди с психическими расстройствами — еще одна важная группа населения, которая до сих пор не изучалась. Учитывая, что психиатрия является основной областью медицины, в которой возникают проблемы с навыками, связанными с эмпатией, они могли бы стать идеальной группой для исследования гипотезы зеркальной системы.Есть множество вопросов, которые можно исследовать. Означает ли плохое сочувствие дефект в системе зеркального отображения? Например, есть ли у людей с расстройствами аутистического спектра дефицит зеркальных систем? Если да, то насколько это можно изменить? Могут ли улучшения в различении себя и других и эмпатии во время терапии быть коррелированы с активацией различных областей мозга в исследованиях изображений? Это потенциально очень богатая область исследований для психиатрии.

На данный момент клиницистам придется довольствоваться менее осязаемыми, но столь же интригующими концептуальными возможностями, которые вызывает это исследование, что немного приближает нас к интеграции клинических наблюдений с нейрофизиологией.

Психотерапия с нарциссическим пациентом с использованием модели самопсихологии Кохута

Психиатрия (Эдгмонт). 2007 Oct; 4 (10): 40–47.

Опубликовано в Интернете 2007 окт.

, MD

Jamie McLean

Drs. Маклин и Гиллиг из отделения психиатрии Медицинской школы Буншофт Государственного университета Райта, Дейтон, Огайо

Джейми Маклин, доктора. Маклин и Гиллиг из отделения психиатрии медицинской школы Буншофт Государственного университета Райта, Дейтон, Огайо;

Автор, ответственный за переписку. АДРЕС ДЛЯ ПЕРЕПИСКИ: Кафедра психиатрии, Медицинская школа Буншофт, Государственный университет Райта, P.O. 927, Дейтон, Огайо, 45401; [email protected]: liam-E

ПРИМЕЧАНИЕ РЕДАКТОРА: Все кейсы, представленные в серии «Раунды психотерапии», являются составными частями, созданными для иллюстрации пунктов преподавания и обучения, и не предназначены для представления реальных людей, проходящих лечение

Эта статья был процитирован другими статьями в PMC.

Abstract

Согласно модели психологии самости Кохута, нарциссическая психопатология является результатом отсутствия у родителей сочувствия во время развития.Следовательно, человек не развивает в полной мере способность регулировать самооценку. Согласно концепциям Кохута, нарциссический взрослый колеблется между иррациональной переоценкой себя и иррациональным чувством неполноценности и полагается на других, чтобы регулировать его самооценку и дать ему чувство ценности. В процессе лечения Кохут рекомендует помочь пациенту развить эти недостающие функции. Кохут предлагает терапевту эмпатически переживать мир с точки зрения пациента (временное пребывание), чтобы пациент чувствовал себя понятым.Интерпретации используются, когда они могут помочь пациенту понять его иногда сильные чувства по поводу любой эмпатической неудачи со стороны терапевта, а также понять, почему ему (пациенту) необходимо восстановить твердость и комфорт после травмы в результате неудачного эмпатического подхода (Я-объект). галстуки. По мере развития инсайта пациент начинает понимать, почему он может так глубоко переживать эти, казалось бы, небольшие эмпатические неудачи.

В этой статье к терапии нарциссического пациента подходит с точки зрения теории самопсихологии Кохута, а также описываются и обсуждаются успехи и проблемы, с которыми столкнулись с этим подходом.

Ключевые слова: Кохут, самопсихология, нарциссическое расстройство личности, временное пребывание, Я-объект, эмпатия, психоаналитическая психотерапия, зеркальный перенос, идеализирующий перенос, трансмутирующая интернализация

Введение

Нарциссическое расстройство личности (НПД) является одним из наименее диагностированы расстройства личности. Однако предполагается, что расстройство или нарциссические черты присутствуют у большого числа пациентов, обращающихся в кабинет психиатра с жалобами на депрессию или другие симптомы настроения.Примерно 18 процентов мужчин и шесть процентов женщин обладают нарциссическими чертами. ¹ Распространенность полномасштабного NPD в клинической популяции колеблется от 2 до 16 процентов и существует в общей популяции менее одного процента. ² Это заболевание чаще встречается у мужчин, причем от 50 до 75 процентов случаев NPD приходится на мужчин. ²

Основными характеристиками NPD являются грандиозность, потребность в восхищении и отсутствие сочувствия ().Эти характерные модели поведения могут глубоко негативно повлиять на межличностные отношения и жизнь пациента. Часто эти пациенты будут внешне вести себя с чувством собственного достоинства и превосходства, пренебрежительно относиться к другим и часто проявлять пренебрежительное или покровительственное отношение. Однако за этим отношением и в центре этого расстройства личности стоят низкая самооценка и чувство неполноценности. Хотя многие пациенты достигают высоких результатов, в конечном итоге характеристики этого расстройства влияют как на профессию пациента, так и на его или ее личные отношения.Это связано с тем, что пациент часто не может оправиться от критики или отвержения, а также потому, что он или она вели себя безразлично, полностью игнорируя других.

Таблица 1

Диагностические критерии DSM-IV (TR) для NPD

Грандиозное чувство собственного достоинства
Озабоченность фантазиями на успех, силу, блеск, красоту

Требует чрезмерного восхищения
Имеет чувство собственного достоинства
Является межличностная эксплуатация
Отсутствие сочувствия
Часто завидует другим и считает, что другие завидуют ему или ей
Проявляет высокомерное и высокомерное поведение

теорий причины NPD.Часто замешаны определенные факторы детского развития и родителей. Пример фактора развития включает постулируемый врожденный сверхчувствительный темперамент у ребенка; К родительским факторам относятся чрезмерное восхищение со стороны родителей, отсутствие реалистичной обратной связи со стороны родителей во время развития, ненадежная родительская забота и / или эмоциональное насилие в детстве. ³

Хайнц Кохут предполагает, что для понимания нарциссического пациента терапевт должен занять эмпатически-интроспективную наблюдательную позицию.Поступая так, терапевт может понять сложный внутренний мир пациента и его внутренние субъективные переживания. Затем пациент может свободно общаться, и аналитик становится причастным к тому, что вытесняется или отталкивается пациентом. Самопсихология, как и теория объектных отношений, возникла из попытки лечить пациентов, которые не реагировали на терапию эго-психологией, построенную на анализе психологических защит. ⁴

Хайнц Кохут утверждает, что нарциссическая психопатология взрослых является результатом отсутствия у родителей сочувствия во время развития.Не обеспечивая адекватной эмпатической обратной связи в критические моменты развития ребенка, ребенок не развивает способность регулировать самооценку, и поэтому взрослый колеблется между иррациональной переоценкой себя и чувством неполноценности. Кроме того, взрослый полагается на других, чтобы регулировать его самооценку и дать ему чувство ценности, по сути, ища эмпатическую обратную связь, не полученную во время развития. Кохут считает, что при нормальных обстоятельствах у развивающегося младенца есть две важные психологические конструкции: грандиозно-эксгибиционистское Я (обычно развивающееся в самоутверждающие амбиции) и идеализированное родительское имаго (обычно развивающееся во внутренние ценности и идеалы).Патология в первой области приводит к фиксации на грандиозности, а патология во второй области приводит к дефициту, где психопатология уходит корнями в фиксацию на архаических идеализациях (и). ⁴

Структура и функции надординированного биполярного «я» (недостаточное или сорванное развитие, согласно модели психологии «я»).

Используется с разрешения: Орнштейн PH, Кей Дж. Развитие психоаналитической психологии самости: историко-концептуальный обзор.В: Tasman A, Goldfinger SM и Kaufmann CA (ред.). Обзор психиатрии, Вашингтон, округ Колумбия: American Psychiatric Press, Inc., 1990: 303–22.

В модели психологии Я Кохута диада, возникающая между ребенком и его родителями, представляет собой непрерывно развивающийся процесс (через формирование я-объектов ). Согласно теории Кохута, я-объект состоит из развивающегося ребенка и каждого из тех людей, которые придают ребенку способности сохранять структуру и твердость, а также чувство сплоченности и устойчивости.⁵ Они являются Я-объектами, потому что, согласно Кохуту, младенец не осознает, что они не являются частью его или ее самой, и что они обеспечивают функции, которые младенец позже научится выполнять самостоятельно, поскольку эти функции включены. в его или ее психическую структуру. В модели Кохута, когда определенные потребности в объектах Я не удовлетворяются эмпатически, происходит задержка развития и может возникнуть патологический нарциссизм. Кохут описывает три причины этого относительного отсутствия родительской эмпатии: 1) плохое соответствие между ребенком и родителями в отношении их расположения; 2) родитель (и) неспособен реагировать на ребенка и воспитывать его, что часто может быть вторичным по отношению к физическим или умственным ограничениям; и / или 3) у ребенка необычно большие потребности в объектах «я».⁶ Какой бы ни была причина, чем раньше и чаще возникают неудачи, тем серьезнее задержка развития и степень нарциссической патологии у взрослого.

Изложение дела (составное дело)

Майкл, 38-летний мужчина, жаловался на то, что ему не хватает способности развивать и поддерживать дружеские отношения. Большую часть своей сознательной жизни он проработал в полиции, но почти не заводил дружбу со своими коллегами. Он объяснил это их завистью к его интеллекту и общим лучшим навыкам, но также чувствовал, что это также связано с его неспособностью вести светские беседы с людьми.Он желал терапии, потому что через месяц он сменил бы карьеру с правоохранительных органов на пожарную. Он сказал, что хотел быстро исправить ситуацию, чтобы ему было легче заводить друзей со своими новыми коллегами. Кроме того, он сказал, что был в депрессии, с низкой энергией, плохой фокусировкой и концентрацией, ранним утренним пробуждением, снижением интереса и мотивации, а также чувством вины и стыда. Большинство факторов стресса в его жизни были связаны с тем, что в его жизни не было много друзей или семьи.Фактически, он надеялся, что, научившись заводить друзей, он также сможет наладить отношения со своими детьми, с которыми у него не было много контактов по крайней мере в течение года.

Майкл родился единственным ребенком в семье. Его родители развелись, когда его мать была беременна им, и после его рождения матери пришлось растить его без помощи или поддержки отца (его отец уехал из города, чтобы о нем больше никто не слышал, за исключением нескольких случаев в жизни Майкла. ). Следовательно, мать Майкла работала на двух работах, чтобы материально поддержать себя и своего сына.Это привело к тому, что Майкла растили разные родственники в разных домах, так как его мать спрашивала родственников, могут ли они временно усыновить Майкла на короткие периоды времени. Следовательно, он жил в 11 разных домах, многие в разных штатах, и посещал девять разных школ от детского сада до средней школы. В последние годы учебы в средней школе он жил со своей матерью и ее парнем, и оба подвергались словесным оскорблениям. После окончания средней школы он покинул дом своей матери и вскоре женился.У него и его жены было двое детей. Они развелись после шести лет брака, потому что «я просто больше не любил ее. Она ничего для меня не сделала. Он женился повторно примерно через три года и имел еще двоих детей. Этот брак продлился девять лет. Майкл сообщает, что его вторая жена «стала слишком требовательной и нуждающейся», что он с трудом переносил.

Все дети Майкла жили в его нынешнем городе, но у него не было близких отношений ни с одним из них. Майкл назвал это одним из источников печали и заявил, что совсем недавно, когда он стареет, он начинает чувствовать, что они должны хотеть более близких отношений с ним.Он смог признать, что не был для них хорошим отцом и был «эмоционально не там». Несмотря на то, что он хотел более тесных отношений с ними, он чувствовал, что изо всех сил старался общаться с ними, отправляя каждому из них электронную почту и заявляя, что он не виноват в том, что был бедным отцом, поскольку он был только лучшим родителем. он знал как. Он заявил, что «делать больше — значит позволять им ходить вокруг меня». Он чувствовал, что больше ничего не может сделать и что они должны прийти к нему добровольно.

Психология самости

Описывая стремление нарциссического индивида удовлетворить неудовлетворенные потребности объекта «я», Кохут описывает определенный аспект нарциссизма, присущий всем нам. Кохут описывает «я» как «центр психологической вселенной» и считает, что мы проводим всю свою жизнь, пытаясь построить и поддерживать самооценку с помощью объектов «я». ⁷ Однако, в отличие от других теоретиков, Кохут не считает этот тип нарциссизма патологическим и выступает за преемственность между нормальным детским нарциссизмом и патологическим нарциссизмом.Кохут утверждает, что патологический нарциссизм возникает только при раннем отказе от объекта «я». Когда происходят эти неудачи, эти пациенты ищут удовлетворения недостающих детских потребностей в объектах «Я» во взрослой жизни. Они также боятся столкнуться с прошлыми неудачами или повторить их. Следовательно, они могут проявлять позицию превосходства или надменности, отражая тревогу, которую они испытывают, столкнувшись с дальнейшими неудачами в отношении я-объекта. ⁷ Этот страх может проявляться и в отношениях.Пациенты с НПЛ могут иметь в анамнезе множество неудавшихся отношений, вторичных по отношению к разочарованию в связи с тем, что эти отношения не дают им долгожданного детского удовлетворения и их недостающих потребностей в объектах «я». ⁷ В случае, представленном в этой статье, восприятие Майклом своих нынешних межличностных отношений отражает эту потребность в удовлетворении, страхе, замаскированном под высокомерие, в столкновении с предыдущими прошлыми неудачами и разочаровании в текущих отношениях, заставляющих его отказаться от них.

Изложение дела, продолжение

Беспокойство Майкла о своих детях вскоре отошло на второй план, когда началась его новая карьера. Вместо того, чтобы упоминать своих детей, каждое занятие было сосредоточено на отношениях сверстников с коллегами и на том, как он себя чувствовал обделенным. Он жаловался, что его никогда не привлекали к карточным играм во время простоя в пожарной части и что, похоже, он никому не нравился. Он не мог понять, почему это происходит с ним снова, как с полицией.Он сказал, что он «… тот, кто им всем должен нравиться. Я имею в виду, что я круче большинства из них ». Он также изо всех сил пытался понять, что он не был самым опытным среди своих сверстников. Во время обучения все его оценки со стороны руководителей указывали на то, что его физическая форма и знания в области пожаротушения были средними. Они также указали, что ему нужно лучше прислушиваться к предложениям его более опытных коллег. Один руководитель сказал, что Майклу будет полезно научиться лучше воспринимать критику.

Психология самости, продолжение

Кохут подчеркивает, что все мы хотим быть совершенными, что все мы думаем о себе грандиозно и что эти желания и мысли изначально не подвергаются проверке реальности у младенца. Однако при адекватном воспитании эти идеи со временем постепенно ослабевают (хотя никогда полностью не уничтожаются) из-за неизбежных незначительных неудач в отношении объекта «я» или оптимальных разочарований. Эти незначительные разочарования необходимы для формирования у ребенка самоощущения, но не являются психологически травмирующими.⁷ Кохут указывает, что было бы ошибочным полагать, что родители могут (или должны) всегда удовлетворять потребности ребенка в объектах «я», поскольку сами родители являются людьми и не всегда находятся с ребенком. Кохут считает, что эти неудачи необходимы для изменения врожденных грандиозных бредовых идей, с которыми мы рождаемся, потому что они требуют от ребенка изучения внутренних механизмов, чтобы успокаивать себя и поддерживать свою самооценку, несмотря на несовершенство. Когда эти механизмы задействованы, ребенок меньше полагается на объекты «я» для оценки и похвалы, чтобы регулировать самооценку, потому что ребенок может регулировать это сам.У нарциссического пациента потребности в объектах Я не были удовлетворены в детстве, поэтому эти механизмы никогда не развиваются, и он или она будет постоянно смотреть на других (объекты Я), чтобы поддержать чувство собственного достоинства. Следовательно, нарциссический человек очень чувствителен к любой критике или кажущемуся неприятию.

Изложение дела, продолжение

Майкл понимал, что ему было трудно интерпретировать социальные сигналы, и чувствовал, что это было причиной его неспособности вести светскую беседу или чувствовать себя комфортно при разговоре.Почти на каждом сеансе он открыто спрашивал, что терапевт думает о его социальных навыках. Позже он начал прямо спрашивать, как терапевт его воспринял и как его могут воспринять коллеги. Он часто спрашивал мнение терапевта о его внешности, а также о правильности и неправильности его действий, а также обращался за советом к терапевту по важным и второстепенным решениям. Однако он, казалось, терпел только положительные отзывы и приходил в ярость, если получал что-либо, что он интерпретировал как критику.Всякий раз, когда его обижали, он отвечал такими утверждениями, как: «Ну, что бы вы почувствовали? У вас не было большого опыта работы терапевтом, не так ли? »

Практические рекомендации

Родители обычно удовлетворяют потребности ребенка в объектах «Я» в основном с помощью двух процессов: Родитель отражает обратно в ребенка чувства и мысли, которые он испытывает, чтобы дать ребенку ощущение того, что его проверяют и понимают (отражение переноса ), и родитель соглашается с тем, что ребенок хочет рассматривать родителя как своего защитника и чувствовать от этого чувство силы и комфорта (идеализирующий перенос). В ходе терапии с нарциссическим пациентом могут возникать эти потребности в объектах «я», которые называются переносами объектов «я». Два переноса, которые чаще всего проявляются в терапии, — это зеркальный и идеализирующий перенос. ⁶

Зеркальный перенос. Отражающий перенос происходит, когда аналитик испытывает выполнение функции построения структуры, функции, которую пациент еще не может выполнить для себя. ⁴ Простой пример зеркального отражения может иметь место, когда родитель демонстрирует чувство восторга по отношению к ребенку и выражает чувство ценности и уважения.Нарциссический пациент может нуждаться в том, чтобы терапевт обеспечил отзеркаливание, которого он никогда не получал, чтобы построить недостающую структурную часть себя. В этом простом случае любая обратная связь, которую не считают хвалой, может оставить у пациента чувство никчемности и ценности. Иногда бессмысленное вмешательство терапевта может непреднамеренно повторить ранее подобную травму, легко повредить «я» и привести к тревоге с временным нарушением целостности переноса. Время от времени может возникать нарциссический гнев, который, по мнению Кохута, вызван снижением архаической грандиозности или травматическим разочарованием в идеализированной фигуре (см. Далее «Идеализация переноса»), и этот гнев может вызывать интенсивные и жестокие деструктивные реакции.По сути, это реактивная агрессия, которая присутствует до тех пор, пока личность остается серьезно уязвимой и склонной к фрагментации.

Идеализирующий перенос . Развивающийся ребенок должен полагаться на родителей в вопросах безопасности, комфорта и спокойствия. В нормальном развитии ребенка потребность в комфорте от внешнего объекта «я» (родителя) уменьшается, поскольку внутренние средства ребенка самоуспокоения увеличиваются.

Нарциссический пациент может нуждаться в помощи терапевта для самоуспокоения, поскольку эта способность никогда не была полностью развита.При этом пациент может присвоить своему терапевту воображаемые характеристики, такие как сила, высокий интеллект или красота, чтобы ощутить большее чувство безопасности и спокойствия. ⁶

Изложение случая, продолжение

Майкл, похоже, испытывал большие трудности с тем, чтобы быть пациентом в отношениях между врачом и пациентом. Он также, похоже, не терпел одностороннего характера психотерапии и в конце концов сказал: «Думаю, я пойду к другому терапевту, который не притворяется идеальным.Я был у лучших психоаналитиков, чем вы, и они не только слушали, но и рассказывали о себе. Вы ведете себя так, как будто вы принцесса и у вас нет никаких проблем. Фактически, они говорят, что психиатры — самые психически больные люди. Вы ведете себя так, как будто я психически больной. Я не психически болен ».

Майкл также испытывал трудности в группе социальных навыков, которая была связана с программой местной больницы и кое-что, о чем он узнал из рекламы по радио. Несмотря на то, что присоединение к группе было идеей Майкла, он не хотел идти, потому что не был уверен, что ему действительно нужна помощь с его социальными навыками.Попав в группу, он расстроился еще больше и пожаловался, что ему не место. Он стал виноватым и пожаловался: «Не могу поверить, что вы думали, что группа будет хорошей идеей для меня. Не могу поверить, что ты думаешь, что я такой же, как они. У них у всех большие проблемы … они действительно запутались, а у меня совсем нет. Это заставляет меня думать, что вы не знаете, что делаете ». Он посетил еще несколько сеансов с одобрения терапевта, но сообщил, что другим членам группы он не понравился.В конце концов, другие участники группы сказали Майклу, что он вел себя так, как будто он «лучше всех нас». Майкл сказал им, что он, по сути, считает, что это правда, и что он покидает группу. Остальные участники группы, похоже, не расстроились этой новостью и не просили его остаться. После выхода из группы он постоянно просил у терапевта извинений за то, что думал, «что я был такой же облажался, как и они».

Teaching Point

В дополнение к переносу объектов на себя, защиты могут также развиваться во время курса психотерапии.Эти защиты используются в качестве защиты от возможности повторного переживания неудач самообъекта в терапии, которые имели место в прошлом пациента. Есть три основных защиты, все довольно примитивные и доступные в раннем возрасте, используемые пациентами с NPD. Это проекция, отрицание и искажение.8

Проекция определяется как реакция на неприемлемые внутренние чувства, как если бы они происходили вне тела. Часто эти неприемлемые внутренние чувства приписываются другому человеку или проецируются на него.⁸ Пациент с NPD часто будет чувствовать себя некомфортно, будучи пациентом и чувствуя, что у него или нее может быть психическое заболевание. Проекция была очевидна, когда Майкл говорил о психически больных «психиатрах». На самом деле Майклу было слишком больно смотреть в лицо своему страху, что он может быть психически болен.

Отказ определяется как полное игнорирование болезненных стимулов или фактов. ⁸ Отрицание отличается от подавления тем, что оно не просто защищает от последствий, оно игнорирует внешнюю реальность.В NPD отрицание используется как средство поддержания самооценки в дополнение к избеганию болезненных аспектов жизни, которые могут пролить негативный свет на поведение пациента. Майкл с трудом пересматривал свои родительские навыки и, таким образом, отрицал тот факт, что он почти полностью виноват в отсутствии отношений со своими детьми. Вместо этого ему казалось легче сосредоточиться на том, что они были подлыми и холодными детьми из-за того, что не хотели его видеть в своей жизни.

Искажение определяется как существенное изменение и преобразование внешней реальности в соответствии с внутренними потребностями человека.⁸ Пациенты с НПЛ будут использовать эту защиту, чтобы реальность соответствовала его или ее чувству права. Майкл исказил причины, по которым его коллеги не включили его в свою дружбу, превратив эти причины в зависть. Вера в то, что ревность была причиной его недовольства, больше подходила для психики Майкла в целом.

Лечение

Используя модель психологии Я Хайнца Кохута, цель терапии состоит в том, чтобы позволить пациенту включить недостающие функции Я-объекта, которые ему нужны, в свою внутреннюю психическую структуру.Кохут называет этот процесс трансмутацией интернализации . В этом смысле психика этих пациентов «строится», и терапия — это время созидания. Для достижения этой цели терапевт не просто пытается представить, какие чувства может вызвать определенная ситуация, но скорее может почувствовать то, что пациент чувствовал в этой ситуации. Это было названо «временным пребыванием». 4,9 Этому сочувствию приписывают то, что оно является одним из средств внесения устойчивых изменений в терапию.Без него пациент, чье «я» слишком слабо, чтобы терпеть более агрессивную интерпретацию, не получил бы пользы от терапии и фактически мог бы получить больший ущерб. В соответствии с постоянным эмпатическим принятием того, что происходит в терапии, самопсихология утверждает, что неразумно соглашаться, не соглашаться или удовлетворять желания пациента или давать советы. Это изменит терапевтическую среду с эмпатии на осуждающую. 4,6

Психология самости не поддерживает использование интерпретаций на ранних этапах терапии.Вместо этого самопсихология утверждает, что разрешение переносам полностью раскрыться — это средство, помогающее пациенту обрести понимание. Когда требуются интерпретации, лучше всего предоставлять интерпретации, которые фокусируются на потребности пациента в восстановлении устойчивости и комфорта после травмы из-за разорванных или неудачных привязок к себе-объекту (). ⁴

Таблица 2

Основные принципы психологии самости

0 перенос (зеркальное отображение, идеализация и близнечество)

Дефицит vs.конфликтная психопатология

Переформулировка теории влечений

Вклад терапевта в психотерапию

Природа лечения: трансмутация интернализации

Переосмысление идеализации

900 По окончании терапии Майкл начал замечать, насколько «колючим» он может быть с людьми, и стал это комментировать. Он начал замечать, что его разочарование в людях из-за их общих ошибок или несоблюдения его ожиданий было чрезмерным.Майкл также смог увидеть, что эти ожидания были завышены, и, как следствие, его терпимость возросла. Фактически, Майкл стал заметно более терпимым в терапии и менее защищающимся. В какой-то момент он заявил: «Вы знаете, я постоянно думаю о причинах, по которым я злюсь, когда я расстраиваюсь на людей. Ты заставил меня остановиться и подумать, не сбился ли я с пути ». Точно так же Майкл сообщил, что чувствует себя более комфортно в пожарной части. У него даже был «приятель», который, казалось, включил Майкла в социальные аспекты группы пожарных.

Обсуждение

Психология самости имеет как критиков, так и сторонников. Критики сравнивают самопсихологию не более чем с поддерживающей психотерапией и сомневаются в ее способности вносить устойчивые изменения в пациентов. Некоторые заявили, что они слишком поддерживают этих патологических пациентов, что позволяет им не брать на себя ответственность за свои конфликты. ¹⁰ Другие критики заявили, что, хотя теория психологии самости расширила наши взгляды на нарциссизм и его развитие, она неполна и не затрагивает некоторые бессознательные интроекты психики пациента.Другими словами, психология самости может адекватно объяснить некоторые из патогенеза нарциссизма, но психология самости не может быть ярлыком «под одну гребенку», применяемым ко всему нарциссизму. Вместо этого некоторые считают, что нарциссизм лучше рассматривать как поведенческий синдром с множеством различных путей патогенеза.

Сторонники заявляют, что психология самости — это форма психоаналитической психотерапии. Они утверждают, что эмпатия, один из важнейших элементов психологии самости, сопоставима с интерпретациями при внесении устойчивых изменений.Фактически, сторонники психологии самости считают, что нарциссические пациенты настолько фрагментированы, что не могут терпеть интерпретации на ранней стадии терапии. Эмпатия, один из основных инструментов психологии самости, позволяет сначала сформировать терапевтический альянс. Затем пациент может заполнить пустоты развития, обрабатывая положительный опыт, происходящий между ним и терапевтом, посредством трансмутации интернализации. По мере того, как терапия прогрессирует, эмпатия позволяет пациенту, который теперь доверяет терапевту как положительному Я-объекту, смотреть дальше того, что терапевт может предложить в виде зеркального отражения или идеализированного Я-объекта.Вместо этого пациент теперь может исследовать собственное восприятие ситуаций. Как только это происходит, пациент обнаруживает дальнейшие подавленные конфликты и потребности развития и теперь может терпеть интерпретации, которые сосредоточены на этих подавленных потребностях.

Эмпирические исследования, напрямую сравнивающие методы самопсихологии с другими формами психотерапии, редки. Одно рандомизированное контролируемое исследование показало, что самопсихология более эффективна, чем терапия когнитивной ориентации при лечении расстройств пищевого поведения.¹³ У пациентов, лечившихся с помощью психологии самости, наблюдались значительные улучшения, а у пациентов с когнитивной ориентацией — нет. Процесс выявления скрытых конфликтов пациентов, которые не обязательно были напрямую связаны с приемом пищи, был предложен авторами в качестве объяснения успеха подхода психологии самости в отличие от когнитивной терапии. ¹³

С другой стороны, Адлер ¹⁰ упоминает несколько ограничений психологии самости.По словам Адлера, одно из этих ограничений заключается в том, что психология самости не учитывает вину как важную составляющую психопатологии нарциссизма. Он утверждает, что Кохут отвергает чувство вины, потому что это, скорее, «интрапсихический феномен», а не то, что происходит в результате межличностного конфликта, ситуаций, происходящих между двумя людьми, или эмпатических неудач. Это, как указывает Адлер, также делает честь критикам, которые говорят, что психология личности Кохута не обращается к бессознательным или интрапсихическим феноменам.Более того, Адлер считает, что вина пациента может быть причиной определенных негативных реакций в терапии, а не всегда реакцией на эмпатические неудачи со стороны терапевта. Кернберг высказывает аналогичные критические замечания. ¹¹

По мере развития психологии самости она продолжает находиться в постоянном движении. ¹⁴ Некоторые всегда могут утверждать, что психология самости — это не что иное, как теплота и сочувствие, и что у большинства пациентов в какой-то степени будут отражаться и идеализирующиеся переносы в ходе терапии, поскольку это то, чего мы все желаем.

Несмотря на это, кажется, что есть некоторый прочный вклад психологии самости в область психоанализа. Неясно, останется ли самопсихология единственной формой терапии или, скорее, будет разбита на составляющие части. ¹⁴ Этот вклад включает тот факт, что психология самости обеспечивает новый путь развития нарциссизма. Нарциссизм стал менее «грязным» словом с момента появления психологии самости. Во-вторых, психология самости подчеркивает важность эмпатии и то, как этот инструмент может улучшить лечение.В-третьих, психология самости очень четко разъясняет перенос объектов самости. В-четвертых, психология самости выдвигает на первый план вклад терапевта в терапию и идею интерсубъективности. ¹⁵ Эту интерсубъективность можно описать как взаимодействие между субъективными переживаниями терапевта и пациента и их «реакциями друг на друга». ¹⁵ Психология пациента понимается, так сказать, только через субъективные линзы аналитика. ¹⁵ Фактически, новый взгляд на отношения в терапии начинает набирать силу.¹⁵ С этой точки зрения аспекты психологии самости и интерсубъективности сочетаются с аспектами многих других психоаналитических теорий. ¹⁵ Эта точка зрения на отношения больше фокусируется на природе терапии с двумя людьми, чем на классическом анализе. ¹⁵

Заключение

Пациенты с НПЛ сильно страдают. Кохут описывает депрессию и тревогу, которые может испытывать нарциссический пациент, как «самую глубокую тревогу, которую может испытать мужчина.⁶ NPD также описывается как подавляющий, как страх смерти. ⁶ Никогда нельзя сбрасывать со счетов мучения, которые испытывают нарциссические пациенты. Более того, эти пациенты могут представлять и представляют риск. Они чувствуют себя менее человечными, когда сталкиваются с даже незначительными неудачами, и, чтобы восстановить чувство единства внутри себя, они действуют таким образом, который другим кажется нарциссическим, включая самоубийство.

При формулировании программы лечения Майкла модель развития психологии самости использовалась для объяснения патогенеза нарциссизма Майкла.Его потребности в объектах Я явно не были сочувственно удовлетворены его чрезмерно протяженной матерью. Однако по мере развития терапии стало ясно, что могут быть другие факторы, которые следует учитывать в развитии нарциссизма Майкла, особенно его основной биологический и психологический темперамент.

По мере развития лечения нейтральная и эмпатическая позиция, которую, согласно психологии самости терапевт, всегда должен поддерживать, становилась сложной задачей. Гнев и саркастическая защита Майкла временами были спусковыми крючками для негативного контрпереноса.В психологии самости работа психиатра состоит в том, чтобы помочь этим пациентам построить для себя решетку переживаний я-объекта, чтобы преуспеть за пределами терапии. Однако нарциссические пациенты, такие как Майкл, могут вызвать у психиатра довольно много контрпереноса, а иногда это может быть подавляющим. Чтобы правильно лечить этих пациентов, психиатр должен понимать и полностью осознавать эти контрпереносные чувства, чтобы они не мешали терапии.В психологии самости сочувствие считается решающим для лечебного процесса. ⁹ Контрперенос может мешать эмпатии, и без эмпатии тон терапии не позволит пациенту полностью проработать свои потребности в объектах Я. Этого было трудно добиться во время терапии Майкла.

Хотя лечение такого пациента, как Майкл, страдающего НПЛ, может оказаться сложной задачей, это также полезно. Благодаря развитию терапии Майкл в конечном итоге нашел некоторое облегчение, поначалу мимолетное, от своей депрессии и беспокойства и узнал способы изменить некоторые из своих поступков надолго.По мере того, как терапия прогрессировала, Майкл начал находить некоторое чувство единства, давая ему более прочный мир внутри себя, который обычно был в состоянии поддерживать его.

Список литературы

1. Видигер Т.А., Маллинс С. Расстройства личности. В: Тасман А., Кей Дж., Либерман Дж., Редакторы. Психиатрия, второе издание. Западный Суссекс, Англия: John Wiley & Sons, Ltd; 2003. С. 1623–5. [Google Scholar] 2. Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам, четвертое издание, редакция текста. Вашингтон, округ Колумбия: American Psychiatric Press, Inc; 2000 г.Американская психиатрическая ассоциация; С. 714–7. [Google Scholar] 4. Орнштейн PH, Кей Дж. Развитие психоаналитической психологии личности: историко-концептуальный обзор. В: Tasman A, Goldfinger SM, Kaufmann CA, редакторы. Обзор психиатрии. Американская психиатрическая пресса, инк .; 1990. С. 303–22. [Google Scholar] 5. Гринберг Дж., Митчелл С. Объектные отношения в психоаналитической теории. Кембридж, Массачусетс: Издательство Гарвардского университета; 1983. С. 352–78. [Google Scholar] 6. Бейкер М., Бейкер Х. Самопсихология Хайнца Кохута: обзор.Am J Psychiatry. 1987. 144 (1): 1–9. [PubMed] [Google Scholar] 7. Муслин, доктор медицины, Хайман Л. Хайнц Кохут: Помимо принципа удовольствия: вклад в психоанализ. В: Реппен Дж., Редактор. Помимо Фрейда: исследование современных психоаналитических теоретиков. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Лоуренс Эрлбаум Ассошиэйтс, Инк; 1985. С. 203–29. [Google Scholar] 8. Садок Б., Садок В. Каплан и Синопсис Садока по психиатрии. Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт Уильямс и Уилкинс; 2003. с. 207. [Google Scholar] 9. Биненфельд Д. Психодинамическая теория для клиницистов.Филадельфия, Пенсильвания: Липпинкотт Уильямс и Уилкинс; 2006. С. 143–50. [Google Scholar] 10. Адлер Г. Использование и ограничения самопсихологии Кохута в лечении пограничных пациентов. J Am Psychoanal Assoc. 1989. 37 (3): 761–85. [PubMed] [Google Scholar] 11. Кернберг О. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Aronson Press; 1975. Пограничные состояния и патологический нарциссизм. [Google Scholar] 12. Янике К. Психология самости — это не поддерживающая психотерапия: ответ ее критикам. Psychoanal Rev.1993; 80 (2): 253–64.[PubMed] [Google Scholar] 13. Бача Э, Латцер Й, Крейтлер С, Берри Э. Эмпирическое сравнение двух психологических методов лечения: самопсихологии и когнитивной ориентации в лечении анорексии и булимии. J Psychother Prac Res. 1999. 8: 115–28. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar] 14. Уилсон А., Робинсон НМТ. Самостоятельная психология. Энциклопедия психотерапии. 2002; 2: 615–20. [Google Scholar] 15. Роутон Р., Данн Дж. Реляционная перспектива, межличностный психоанализ, социальный конструктивизм и интерсубъективность.В: Тасман А., Кей Дж., Либерман Дж., Редакторы. Психиатрия, второе издание. Западный Суссекс, Англия: John Wiley & Sons, Ltd; 2003. С. 482–5. [Google Scholar] .

25.05.2021Leave a CommentРазное

About the Author

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт

Отдельная линия развития нарциссизма / новой модели развития личности и разума
Реконцептуализация эмпатии 9229

Модель психики другого человека: Модель психического — все самое интересное на ПостНауке

ⓘ Энциклопедия — Модель психического состояния человека

1. Определение «модели психического состояния»

Модель психического состояния человека. Модель психики человека. В литературе можно встретить и другие варианты перевода этого термина, например: понимание чужо

1. Определение «модели психического состояния»

Понимание чужого сознания – это миф / Хабр

Даже эксперты не могут предсказать вспышки насилия или суицид. Мы наверняка просто обманываем себя, считая, что можем заглянуть в разум других людей.

РОЛЬ «МОДЕЛИ ПСИХИЧЕСКОГО» В КООРДИНАЦИИ И ОБЪЕДИНЕНИИ ВНИМАНИЯ В ОРИЕНТИРОВОЧНОЙ ЧАСТИ СОВМЕСТНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ДОШКОЛЬНИКОВ | Смирнова

Как определить зависимые отношения

«Ненависть к чужим прописана в генах» – Огонек № 44 (5300) от 11.11.2013

Биолог Александр Марков считает, что граница между «уже человеком» и «еще не человеком» всегда будет спорной

Модель психического – Журнал «Сеанс»

Читайте также

Психология эмоциональной и когнитивной эмпатии

Как мы сочувствуем?

Развитие сочувствия

Психология и сочувствие

Изучение сочувствия

Статьи и истории по теме

Глава 3.4: Структурная и топографическая модель Фрейда

Структурная модель (ид, эго, суперэго)

Топографическая модель

Теория объектных отношений

Есть только один способ по-настоящему понять мысли другого человека — Quartz

У мозга есть две системы для обдумывания чужих мыслей — ScienceDaily

Нейробиологические модели эмпатии и их отношение к расстройствам личности

Резюме

Введение

Метод

Результаты

Заключение

Резюме

Введение

Méthodologie

Résultats

Заключения

ВВЕДЕНИЕ

Эмпатия и психопатология

Нейробиологические модели сочувствия

Понимание наших собственных намерений: «прямая модель»

Понимание других: проекция самих себя

Зеркальные нейроны и симуляционная теория эмпатии

Последствия для расстройств личности

Ограничения и направления на будущее

Психотерапия с нарциссическим пациентом с использованием модели самопсихологии Кохута

Jamie McLean

Abstract

Введение

Таблица 1

Изложение дела (составное дело)

Психология самости

Изложение дела, продолжение

Психология самости, продолжение

Изложение дела, продолжение

Практические рекомендации

Изложение случая, продолжение

Teaching Point

Лечение

Таблица 2

Обсуждение

Заключение

Список литературы

About the Author

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts