Нигилистический бред: бред нигилистический | это… Что такое бред нигилистический?

Бред или паранойя: какая разница?

В настоящем разделе:

Паранойя и бред — это термины, применяемые в психиатрии. Они означают состояния, которые часто переплетаются при развитии психических заболеваний. Паранойяльные идеи и бред могут наблюдаться при различных психических расстройствах, включая шизофрению и манию, а также депрессию, злоупотребление психоактивными веществами или деменцию. У больных шизофренией часто отмечаются бредовые идеи и паранойя. В действительности наиболее распространенная форма шизофрении называется параноидной шизофренией¹, а бредовые идеи являются частым симптомом заболевания¹.
 
В просторечии эти два термина часто используются как синонимы. Хотя многие люди не совсем понимают значение этих понятий, оба термина нередко звучат в повседневной жизни, особенно при выражении гнева в отношении другого человека: «Ты бредишь!» или «Это твоя паранойя!» Что же на самом деле означают эти понятия? И в чем различие между ними?

Это бред

Бред можно описать как «устойчивые ложные суждения или умозаключения, которые не поддаются разубеждению, несмотря на явное противоречие действительности»². Другими словами, человек, высказывающий бредовые идеи, не желает менять свое мнение о чем-либо, даже при наличии фактов, доказывающих, что его убеждения неверны и не обоснованы. Для лучшего понимания этого термина ниже приведены несколько примеров² разных типов бредовых идей.
 

Бред преследования (наиболее часто встречающийся), также известный как параноидный бред. Убежденность человека в том, что некое лицо, организация или группа стремится причинить ему вред и/или нанести ущерб.

Бред отношения (также встречается часто). Человеку кажется, что любые действия, комментарии знакомых и незнакомых людей, стимулы и объекты окружающей среды имеют к нему непосредственное отношение.

Соматический бред. Основан на патологической озабоченности состоянием собственного здоровья и концентрации на работе внутренних органов.

Бред величия. Убежденность в собственной славе, богатстве, исключительных способностях.

Эротический бред. Вера в то, что другой человек влюблен в него/нее.

Нигилистический бред. Убежденность в неотвратимости крупной катастрофы.

Бредовые идеи считаются нелепыми, «если они совершенно неправдоподобны, непонятны представителям той же культуры и не вытекают из обычного жизненного опыта»². Примером нелепой бредовой идеи может служить убежденность в том, что какая-то внешняя сила удалила собственные внутренние органы человека и заменила их чужими, не оставив ран и рубцов. С другой стороны, уверенность в том, что больной находится под наблюдением полиции, хотя доказательства этого отсутствуют. Это пример «обыденного» бреда (который не считается нелепым). Бредовые идеи расцениваются как нелепые, если их содержание связано с утратой контроля над собственным мышлением или телом. Ниже представлено несколько примеров²:

Отчуждение мыслей. Человек верит в то, что кто-то извне «забирает» собственные мысли больного.

Внушение мыслей. Убежденность в том, что кто-то «вкладывает» в голову «чужие», «посторонние» мысли.

Бредовые идеи воздействия. Некая внешняя сила манипулирует телом и действиями человека.

Иногда бывает трудно разграничить бредовые и сверхценные идеи². В этом случае следует учитывать, насколько человек убежден в правильности своих умозаключений, даже при наличии явных/обоснованных фактов, подтверждающих их ошибочность.

Это паранойя

Паранойя – «необоснованное или преувеличенное недоверие к окружающим»³. Люди, страдающие паранойей, постоянно подозревают окружающих в том, что они «пытаются навредить»³. Паранойяльные мысли не являются редкостью и могут возникать у любого человека. Представьте, например, чувства мужчины, который идет домой вечером домой, а рядом с ним медленно едет автомобиль. Или женщина на выходе из метро замечает группу людей, которые что-то обсуждают и бросают в ее стороны взгляды или даже разглядывают ее. Неприятно, тревожно и нет ничего необычного в том, что человек, попавший в подобную ситуацию испытывает страх и опасается за свою жизнь или имущество.
Паранойя становится проблемой только тогда, когда достигает клинической значимости, то есть уровня бредовых идей. В дальнейшем паранойя перерастает в бред преследования/параноидный бред, содержание которого заключается в том, что другой человек или группа лиц либо организация пытаются навредить, обмануть, ограбить, убить¹. Другие бредовые идеи, такие как нигилистический бред, бред отчуждения и внушения мыслей, бред воздействия могут усугубить паранойю, а, значит, и манию преследования. Кроме того, галлюцинации, которые представляют собой «сенсорные ощущения (зрительные, слуховые, обонятельные, вкусовые и тактильные) и возникают в отсутствие реального раздражителя»¹, также могут привести к развитию параноидного бреда. Человек испытывает галлюцинации и считает/чувствует, что они реальны, в связи с чем у него появляется страх/бредовые идеи, что эти галлюцинации исходят от враждебно настроенных людей.

Выводы:

В заключение необходимо отметить, что бредовые идеи и паранойя тесно связаны друг с другом. Проще говоря, паранойя — это необоснованный или преувеличенный страх перед другими людьми, который может достичь уровня бреда, когда человека невозможно переубедить даже при помощи веских доказательств. Часто бред перерастает в параноидный бред. Следовательно, паранойя (тяжелой степени) может считаться одним из типов бредовых идей, тогда как бредовые идеи в целом — это более широкая группа. Бредовые идеи могут развиваться в отсутствие паранойи, и наоборот. И бред, и паранойя могут различаться по степени тяжести и в тяжелых случаях приводить к инвалидизации.

Источники:

1. WHO. ICD-10 Version: 2019. (2019).
2. DSM V. American Psychiatric Association: Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders: Diagnostic and Statistical Manual of Mental Disorders, Fifth Edition. Arlington, VA: American Psychiatric Association, 2013. (2013).
3. The Free Dictionary by Farlex. https://medical-dictionary.thefreedictionary.com/.

Login to Unlock

Что такое шизофрения?

Шизофрению можно определить, как тяжелое психическое расстройство, которое влияет на поведение, мысли и эмоции человека

Далее…

Login to Unlock

Симптомы

Больные могут жаловаться на различные симптомы, снижающие качество их жизни. Первые проявления шизофрении обычно появляются у молодых людей в возрасте от 16 до

Далее…

Информация на сайте не заменяет консультацию специалиста здравоохранения. Имеются противопоказания, обратитесь, пожалуйста, к лечащему врачу.

Синдром Котара — причины, симптомы, диагностика и лечение

Синдром Котара – это бредовое расстройство, характеризующееся ипохондрическими и мегаломаническими идеями. Психическое расстройство проявляется убеждением в наличии тяжелого заболевания, гниении или отсутствии внутренних органов, конечностей. Некоторые больные считают себя умершими и существующими в виде трупа или бестелесного создания. Состояние связывают с острыми психозами, хроническими психопатологиями, органическими повреждениями головного мозга. Для диагностики синдрома необходимо полное психиатрическое освидетельствование, инструментальные методы (КТ или МРТ головного мозга). Лечение включает антипсихотики, антидепрессанты, индивидуальную психотерапию.

Общие сведения

Синдром назван в честь французского невролога Жюля Котара, который описал патогномоничные симптомы в 1880 г. В психиатрии используются синонимичные названия «мегало-меланхолический бред», «бред Котара», «нигилистический бред». Скрининговые исследования показывают распространенность проблемы на уровне 0,62% среди первичных психиатрических больных. До сих пор данные о синдроме Котара не систематизированы, в литературе представлены описания отдельных случаев болезни. Это затрудняет диагностику и ведение пациентов, требует разработки индивидуальных схем лечения с учетом клинической ситуации.

Синдром Котара

Причины

Точные этиологические факторы пока не установлены. Ранее синдром Котара рассматривался психиатрами в рамках инволютивных психозов у пожилых людей, однако клинические наблюдения показывают его встречаемость в любых возрастных группах. В настоящее время общепризнана мультифакториальная природа заболевания, в его развитии играют роль эндогенные и экзогенные причины. К пусковым факторам появления нигилистического бреда относят следующие:

• Психические болезни. Синдром в основном формируется на фоне депрессивного эпизода, послеродовой депрессии, шизофрении. Он может возникать в развернутой клинической стадии либо как одно из первых проявлений психоза.
• Неврологические заболевания. Иногда патология возникает после перенесенной тяжелой черепно-мозговой травмы, на фоне энцефалита, нейроинфекции или опухоли головного мозга. Синдром Котара также встречается среди пациентов, страдающих прогрессивным параличом.
• Преморбидные особенности личности. Развитие бреда отрицания более характерно для людей с тревожно-мнительным складом характера, которые склонны к постоянным сомнениям, нерешительности, ипохондрии и формированию разного рода навязчивостей.

Патогенез

В основе развития синдрома лежит отсутствие вегетативных колебаний и дифференцированного автономного ответа на различные раздражители. В результате у человека формируется ошибочное ощущение собственной смерти, мысли о разрушении частей тела и внутренних органов. Некоторые авторы в патогенезе бреда Котара выделяют нарушения обработки информации от внешнего мира, явления деперсонализации и дереализации.

Исследования шведских ученых продемонстрировали возможную связь между развитием синдрома Котара и приемом ацикловира, что особенно характерно для людей с хронической почечной недостаточностью. При этом крови повышается уровень основного метаболита ацикловира 9-карбоксиметилоксиметилгуанина, который обладает нейротоксическим эффектом. Симптоматика бреда Котара проявляется на фоне повышения доз лекарства, исчезает после его отмены.

Синдром Котара

Классификация

В клинической психиатрии существует несколько подходов к систематизации заболевания. Согласно первой классификации (V. Saavedra, 1968 г.), выделяют депрессивный, шизофренический и смешанный варианты синдрома Котара. По течению патология бывает острой и хронической. На основе ретроспективных исследований 100 случаев английские психиатры G.E. Berrios и R. Luque назвали 3 формы нигилистического бреда:

• Первый тип. Развивается как компонент психотической депрессии, дополняется тревожностью, сверхценными идеями вины, слуховыми галлюцинациями.
• Второй тип (Котар I). Классический вариант синдрома, для которого типичны ипохондрия и нигилистические бредовые идеи при отсутствии депрессивного расстройства.
• Третий тип (Котар II). По клинической картине сходен с первым типом болезни, однако сопровождается идеями бессмертия.

Симптомы

На раннем этапе болезнь проявляется смутным чувством тревоги, которое беспокоит человека от нескольких недель до нескольких лет, не связано с конкретными жизненными событиями. Постепенно тревожность усиливается, трансформируется в бредовые идеи смерти и отсутствия определенных частей тела. Зачастую пациенты сообщают, что их органы сгнили, конечности усохли или были удалены, тело представляет собой мертвую оболочку.

Нередко на фоне нигилистического бреда развиваются парафренные идеи и мегаломания. Больные указывают на разрушение городов и апокалипсис, наступивший по их вине. Некоторые люди демонстрируют бред бессмертия в совокупности с идеями отрицания: «в мире ничто не живет, поэтому ничто и никогда не умрет». Реже встречаются мысли о бессмертии как наказании за выдуманные грехи.

Для бреда Котара типичны идеи отрицательного могущества. Больные уверены, что самим фактом своего существования они наносят непоправимый урон всей планете. Одни люди пытаются задерживать дыхание, чтобы «не выделять в воздух миллиарды вредных бактерий», другие перестают есть, поскольку из-за этого «все население может погибнуть голодной смертью».

В зависимости от первопричины синдром Котара дополняется другими психическими проявлениями. Зачастую встречается угнетенное настроение, приступы беспричинного страха и паники. Характерно интеллектуальное торможение, снижение памяти и концентрации внимания, неспособность к выполнению бытовых задач. Состояние сопровождается явлениями деперсонализации, моторной заторможенностью, иногда возникает оцепенение и депрессивный ступор.

Осложнения

Нигилистический бред сопровождается нарушениями нормального функционирования человека: отказом от еды, гигиенических процедур, общения с близкими. Бредовые идеи неизбежности наказания, расплаты и гибели могут стать толчком к попытке суицида. Ситуация осложняется наличием основного психического расстройства, из-за чего пациенты становятся временно недееспособными, требуют круглосуточного специального ухода и наблюдения.

Психодиагностика

Диагностика

Постановка диагноза при синдроме Котара представляет большие трудности для практикующего психиатра ввиду отсутствия четких критериев и специфических тестов. Обследование начинается со стандартной беседы с больным, в ходе которой специалисту удается обнаружить ипохондрию, депрессивный эпизод, нигилистический бред. Диагностический поиск дополняется следующими методами:

• Наблюдение. Врачу необходимо оценить поведение и эмоциональное состояние пациента за определенный промежуток времени. Для бреда Котара характерна общая заторможенность, безынициативность, медлительность и апатичность. Часто встречается отказ от еды, равнодушие к общению.
• Опросники. Для своевременного обнаружения депрессивных симптомов используется Нью-Кастловская шкала эндогенной и реактивной депрессии (NEDRS), Госпитальная шкала тревоги и депрессии, Шкала Гамильтона.
• Инструментальные исследования. Чтобы исключить органические причины бредового расстройства, назначается КТ головного мозга, которая иногда выявляет увеличение межполушарной щели и боковых желудочков. На МРТ-снимках при синдроме Котара возможна билатеральная церебральная атрофия, повреждение серого вещества лобной доли.

При наличии признаков бреда Котара нужно провести детальное обследование пациента на предмет эндогенной депрессии, сенильного психоза и шизофрении как самых частых первопричин бредового расстройства. Врачу-психиатру необходимо исключить возможные предпосылки психоорганического синдрома: ЧМТ, онкологические заболевания головного мозга, нейросифилис и церебральные сосудистые патологии. У пожилых пациентов исключают болезнь Альцгеймера.

Лечение синдрома Котара

Для устранения бреда назначается дифференцированная терапия основной патологии: депрессии, шизофрении, других видов психозов. Основу фармакотерапии составляют препараты антипсихотического действия, которые быстро купируют бредовые расстройства, стабилизируют состояние пациента, предупреждают суицидальные попытки. Лечение дополняется антидепрессантами, нормотимиками, анксиолитиками.

Терапия синдрома Котара проводится в психоневрологическом стационаре с учетом нестабильного состояния пациента и высокого риска рецидива психоза. Комплексная фармакотерапия позволяет купировать острые проявления, после чего лечение дополняется индивидуальными сеансами психотерапии. Людям с хроническим психическим расстройством подбирается персональная схема поддерживающей медикаментозной терапии.

Прогноз и профилактика

В большинстве случаев симптомы нигилистического бреда ограничены по времени несколькими неделями. Синдром Котара, возникающий на фоне психоорганических нарушений, успешно поддается терапии и быстро исчезает. Менее благоприятный прогноз для пациентов психиатрического профиля, у которых болезнь может принимать затяжной характер с периодическими обострениями. Ввиду редкости и неясного этиопатогенеза синдрома Котара меры профилактики не разработаны.

Нигилизм был неизбежен — профессор пришел

В последние пару недель набирает обороты жанр твитов о полной бессмысленности академических документов или процессов приема на работу. Это все дерьмо стрелять, утверждает этот ход мысли. Кроме того, коллапс в сфере найма только показал, что это всегда было не чем иным, как дерьмом. Раньше произвольность отбора прикрывалась большим количеством людей, устраивающихся на работу, утверждается; теперь разоблачен полный произвол.

Это неизбежно. Во времена отчаяния нигилизм — естественная реакция. У меня нет суждений об этом. Я не ссылаюсь на твиты, потому что я не пытаюсь никого позвать. На мой взгляд, любой уровень горечи и ярости по поводу академического найма на данный момент полностью оправдан. Академический найм находится в состоянии массового системного коллапса. Подавляющее большинство докторов наук не получат академической работы, и программы докторантуры по большей части игнорируют или даже скрывают этот факт, эксплуатируя и разоряя аспирантов в интересах отдела.

Но у меня есть ответ, и я хочу немного добавить…. [вздрагивает] нюанс [тьфу, один из моих САМЫХ НЕПРЕЗНАВАЕМЫХ АКАДЕМИЧЕСКИХ ТЕРМИНОВ] к этому аргументу.

Потому что: это не совсем дерьмо.

Конечно, это тоже не меритократия.

Все, что касается приема на работу в академические круги, представляет собой проявление привилегий — не только финансовая привилегия получить докторскую степень на самых элитных факультетах, но и привилегия ноу-хау, которая исходит от потомков академических или других высокообразованных родителей. Плюс конечно белизна. Мужественность также дает большую отдачу. За годы работы в The Prof Is In я никогда не утверждал, что научное сообщество — это чистая меритократия, и никогда не буду.

Но это не дерьмо.

Есть кандидаты лучше и хуже.

Даже когда общие стандарты продолжают расти, а резюме, необходимые для отбора, становятся все толще и длиннее, все равно есть лучшие и худшие кандидаты.

Большая часть нигилизма говорит о бессмысленности документов об академической заявке — конечно же, сопроводительное письмо не имеет значения, считают они. Конечно, некоторые опечатки в сопроводительном письме не могут иметь значения.

Однако в спешке, изображающем процесс поступления в университет как бессмысленное и бесполезное занятие, такие комментаторы допускают одну ошибку. Пытаясь отмахнуться от того, ЧТО ЯВЛЯЕТСЯ сопроводительным письмом, они забывают, что оно ДЕЛАЕТ. И что ДЕЛАЕТ сопроводительное письмо (как и все другие документы, и интервью) связаться с .

И даже сталкиваясь, скажем, с 25 выдающимися, хорошо публикуемыми, блестящими учеными, поисковые комитеты по-прежнему напрямую зависят от того, насколько хорошо любой из этих 25 на самом деле может рассказать о блеске того, что они делают, о глубине и широте своих достижений. их соответствие приоритетам отдела, их способность преподавать запрошенные курсы и их понимание того, что требуется для работы в этом учреждении, и это лишь несколько пунктов оценки. (И опечатки действительно имеют значение. Академики — ничто иное, как близкие читатели, и если они оценят опечатку в опубликованной статье, они оценят ее и в заявочном документе, и возникнут вопросы о готовности абитуриента к академической карьере.

знаю, что некоторых это бесит, но это не делает это неправдой.)

Никто не принимает решение о приеме на работу только на основании резюме. Они делают это, читая рассказы, представленные в сопроводительном письме и других документах, которые обеспечивают контекст и смысл, а затем слушая и участвуя в работе один на один, что дает представление о навыках работы в классе и коллегиальности. И да, коллегиальность — это прикрытие для множества грехов предвзятости, но это также то, что комитеты по поиску должны тщательно оценивать, потому что несговорчивый, враждебно настроенный, ленивый, оскорбительный — то есть неколлегиальный — коллега может означать катастрофу для управления отделом. а также безопасность и благополучие преподавателей, сотрудников и студентов.

Итак, что делают процессы поиска, так это обеспечивают коммуникативных встреч . Сначала письменно, потом устно. И здесь, в The Prof Is In, каждый день каждый день мы видим, как отчаянно, болезненно, трагически неподготовленные доктора наук сообщают о том, что они делают, быстро, кратко, фактологически, уверенно и надлежащим образом (т. е. с учетом) для текущей работы. Вместо этого мы видим бесконечный (и я имею в виду бесконечный) парад самосаботажа («моя диссертация пытается, я надеюсь, возможно, добавить к важной работе других…»), хеджирования («Я думаю, что мог бы утверждать, что…»), грандиозность («Моя работа коренным образом меняет всю политологию!»), гиперэмоциональность («Я так взволнована этой позицией и верю, что идеально подхожу!»), потворство («Я для меня будет честью и привилегией присоединиться к вашему прославленному отделу!») и все остальные удручающе распространенные ошибки, которым подвержены соискатели докторской степени и о которых я веду блог с 2011 года (и написал о них книгу).

И если у меня были какие-либо вопросы о том, оставались ли эти проблемы актуальными в 2021–2022 годах, они были отложены теперь, когда после долгого перерыва я вернулся к проведению онлайн-интервью в Zoom, которые представляют собой 1-часовые ролевые интервью. с индивидуальными клиентами, с учетом конкретной работы. Во время этих встреч я вижу объявление, вижу резюме, вижу сопроводительное письмо, а затем я выступаю в роли комитета по поиску, задавая клиентам ряд вопросов, соответствующих вакансии и рангу/типу учреждения (т.е. на основе не только поля, но и SLAC против R1 и т. д. и т. д.). Я слушаю, и когда ответ сходит с рельсов, я останавливаюсь, объясняю проблемы, и мы проходим это снова.

Что я обнаружил в этом году, все без исключения (хотел бы я пошутить), так это то, что ни один клиент, с которым я работаю, на самом деле не в состоянии четко сформулировать, что они делают, как они это делают и почему это важно, в формате интервью. И это несмотря на то, что заранее были даны четкие инструкции, а также шаблоны ответов на основные вопросы интервью об исследованиях, обучении и пригодности. Они БЫСТРО ОБУЧАЮТСЯ этому благодаря нашей практике, а также обычно понимают, почему новая структура реагирования эффективна, а предыдущая — нет. Но отсутствовала наша индивидуальная тренировка и предоставлена ​​сама себе…? №

Вместо этого

• Они болтают
• Они не предлагают ничего, кроме самых расплывчатых обобщений
• Они не предлагают ничего, кроме мельчайших деталей
• Они описывают свою работу, не ссылаясь на приоритеты, указанные в объявлении, или даже прямо противореча им.
• Они отвечают на вопросы, которые не были заданы
• Они ошарашены основными ключевыми вопросами: т. е. почему вы заинтересованы в этой должности?
• Они крайне неподготовлены (т. е. понятия не имеют, кто такие преподаватели и чем они занимаются)
• Они полностью не упоминают о своем финансировании — буквальном топливе академической экономики
• Они полностью не упоминают о своей траектории публикации в будущем — поднимая красные флажки о своей способности пройти проверку на третий год и срок пребывания в должности и, таким образом, окутывая отдел водоворотом судебных страданий
• Они не могут описать, как они преподают вводный и обзорный курсы, которые являются основой учебной программы
• Они задают явно неуместные вопросы (например, «Какова ваша программа творческого отпуска для младших классов?» в педагогическом колледже 4/4)
• И что больше всего беспокоит: они не могут, и я имею в виду это буквально, сформулировать свой собственный проект диссертации в кратком ответе из 6-7 предложений с точки зрения того, о чем он был, какие методы они использовали, какие вопросы они задавали, их основные выводы. , их основной аргумент и то, как он влияет на дисциплину или дисциплины, в которых они работают.

А без этого кандидат не может быть принят на работу.

Кандидаты, которые могут это сделать, поднимаются на вершину.

Это не кумовство. Это не дерьмовая съемка. это способность общаться , письменно и устно, что вы делаете, как вы это делаете, почему это важно. И как вы принесете в отдел то, что отдел считает приоритетным: разнообразное сочетание публикаций, коллегиального труда, грантовых денег, человека, который будет стоять перед классами, который может преподавать сразу, без необходимости обучения или инициирования судебных исков.

Правило № 1 для ВСЕХ поисков работы (не только в академических кругах, но вообще во всех) заключается в том, что поиск работы касается не вас.

Это о НИХ. У них есть щель, которую нужно заполнить теплым телом. Им нужно узнать как можно быстрее и дешевле, у кого самое теплое тело. Чем более эффективно вы сможете СООБЩАТЬ, что вы теплое тело, которое удовлетворяет потребности, которые у них есть (повторюсь: в случае научных кругов: публиковаться в определенной области, получать финансирование, преподавать основные классы, участвовать в 1-2 новых классах, работать в комитетах). и так далее), тем больше вероятность того, что вы попадете в шорт-лист.

Основная позиция нигилистических комментаторов социальных сетей заключается в том, что поиск работы должен вместо этого быть о НИХ, кандидатах — насколько они хороши, насколько толсты их резюме, как усердно они работали, как несправедливо, что они могут. т получить ногу в дверь. И что их исследование должно говорить само за себя, не обращая внимания на инструментализацию коммуникативного фрейминга и стратегий… что, на мой взгляд, является ответвлением линии «лучшие люди всегда получают работу», которая в последний раз была точной примерно в 1985.

Я не спорю, что в правильно финансируемой академической экономике было бы место для гораздо большего количества достойных кандидатов. Многие, многие люди, которые 20 или даже 10 лет назад устроились бы на работу, теперь лишены возможности работать. Никаких споров по поводу этой фундаментальной реальности. Работы почти нет. Большинству людей придется покинуть академию не по своей вине. Отличные документы заявки / навыки прохождения собеседования НИ В КОЕМ СЛУЧАЕ НЕ ГАРАНТИРУЮТ ПОЛУЧЕНИЯ АКАДЕМИЧЕСКОЙ РАБОТЫ. Это просто минимальное требование, которого не хватает многим-многим кандидатам — и, к сожалению, они не осознают, что им не хватает, поэтому я критикую отделы, а не отдельных лиц.

Но если вы помните, что смысл документов и собеседований заключается в том, чтобы сообщить, насколько хорошо вы соответствуете потребностям, указанным в объявлении о вакансии, а также понять, что подавляющее большинство докторов наук не справляются с этой задачей и не могут сделать какой-либо эффективный Если вы понимаете, почему их следует нанять, то вы понимаете, что даже среди пула ошеломляюще успешных кандидатов небольшая группа соискателей собирается представить себя лучше, чем остальные. И процессы принятия решений в «черном ящике» обсуждений комитета по поиску можно понимать как чрезвычайно трудные, определенно болезненные, абсолютно изнурительные и определенно обескураживающие. Но, вообще говоря, не случайно.*

И я виню в таком положении дел департаменты. Чего не делают факультеты докторантуры, так это не учат докторов наук общаться. Не для академического рынка труда и не для неакадемического рынка труда.

Это возмутительно. Это неэтично. И, честно говоря, я пришел к выводу, что в этой пандемии это зло.

Если бы они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО выполняли эту важную работу, такого бизнеса, как «Профессор в деле», не существовало бы. В этом не было бы нужды.

Но вместо этого я иду в свой 11-й год и сталкиваюсь с теми же трагическими проблемами в 2021 году, с которыми я начал заниматься бизнесом в 2011 году, только теперь с большим штатом и большой и растущей постакадемической переходной командой «Профессор ушел».

Что же в итоге?

Итог: академический рынок труда находится в состоянии системного коллапса. Подавляющее большинство докторов наук никогда не получат надежной академической работы. Программы докторантуры скрывают эту реальность, потому что они зависят от постоянно обновляющегося населения аспирантов в плане преподавательского труда и институционального/личного престижа. Резкое сокращение числа вакансий и расширение круга конкурентов для них означают, что ожидания в отношении конкурентоспособных резюме продолжают расти, как это было в течение последних 25 лет. Абитуриенты, оторванные от выбранной профессии (в условиях глобальной пандемии и беспрецедентного неравенства доходов), испытывают отчаяние и ищут объяснительный аппарат, а работает «все наугад». Но фраза «все случайно» неверна. При всем при этом рецензенты поискового комитета даже сейчас абсолютно точно различают лучших и худших кандидатов. Потому что кейс, который заявитель делает для себя, — это упражнение в общении. А общение, как письменное, так и устное, — это навык. это ремесло, которому можно научиться и которому можно научиться, и которое со временем становится лучше, при условии надлежащего обучения. В программах докторантуры такой инструкции нет, и поэтому для тех, кто заперт снаружи, способы оценивания выглядят нигилистической чепухой. Но это не так. Они несправедливы, но не по этой причине. Зло кроется в другом. В программах докторантуры, которые не будут должным образом защищать своих аспирантов, говоря им правду о том, как сообщать о том, что они делают и как они подходят.

И затем, как уйти от схемы академической пирамиды, прежде чем они будут уничтожены ею.

*Я не говорю здесь о расизме, сексизме и других формах дискриминации, которые абсолютно вступают в игру. Потому что расизм, например, не случаен. Это вполне целенаправленно. Таким образом, обсуждение этих шаблонных структур исключения идет вразрез с этой конкретной формой нигилизма «дерьмо стрелять», если подумать, может быть особенно белым жанром жалобы.

 

 

Похожие сообщения:

нигилизма, непоследовательности и бессмыслицы

Я решительно выражал свою поддержку контролю над огнестрельным оружием, здесь и в других местах, и тем самым отдал себя ради стрельбы из людей. Я ничего другого не ожидал.

Еще раз в брешь, несмотря ни на что.

Конечно, у тех, кто выступает против контроля над огнестрельным оружием, есть обоснованные опасения и вызовы. Я не против признать это. Во-первых, ничто стоящее — как стоит иметь меньше смертей, связанных с огнестрельным оружием в США, — никогда не бывает легким. Во-вторых, я признаю, что для разногласий не обязательно, чтобы каждый, кто находится на одной стороне спора, был идиотом. Взгляды и приоритеты могут различаться даже у порядочных, интеллигентных людей.

И, честно говоря, всеобъемлющий план по сокращению насилия с применением огнестрельного оружия, включая запреты и ограничения на определенные виды оружия, боеприпасов и бронежилетов; усиленное регулирование продаж и торговли между штатами; планы выкупа и амнистии; проверка биографических данных; улучшение скрининга и ухода за психическим здоровьем; ужесточение штрафов и приговоров; масштабная правоприменительная инициатива; и т. д. — было бы сложно представить и еще труднее реализовать. Не невозможно, заметьте, просто тяжело.

Так что я признаю, что есть проблемы, в том числе необходимость держать разумное оружие доступным для разумных людей для разумного использования. Мы, сторонники левого общественного здравоохранения, любим гражданские свободы, и Америку, и гений нашей Конституции, знаете ли.

Но… есть действительно пустые аргументы против контроля над оружием. И самое главное среди них: «штурмовое оружие и магазины большой емкости, которые вы хотите запретить, составляют лишь небольшую часть смертей, связанных с огнестрельным оружием, и исчезающе малую долю всех смертей». Это почти постоянный рефрен для припева, направленного против контроля над оружием. Я слышал это много раз — обычно в контексте обзываний, от которых моя бедная мать потеряла бы сознание.

Но, как уже отмечалось, это совершенно пустая, нигилистическая чепуха. Непоследовательность. И вот почему:

На фоне сложившейся эпидемиологии в авиакатастрофах погибает не так много людей. Так что, если нас интересует только общее количество смертей по конкретным причинам, авиакатастрофы не имеют большого значения. У нас не больше причин что-то делать с ними, чем со штурмовым оружием, используемым в массовых убийствах.

На самом деле, если это игра с числами, строго говоря, то в следующий раз, когда вы садитесь в самолет и задаетесь вопросом, что было сделано после последней катастрофической авиакатастрофы, чтобы уменьшить вероятность ее повторения, ответ действительно должен быть таким: ни хрена, конечно. Приятного полета.»

На этом все не заканчивается. 11 сентября умерло не так много людей. Не в великой схеме смерти. Ежегодно в США преждевременно умирает более миллиона человек, и более 80% этих преждевременных смертей связаны с хроническими заболеваниями. Так что 11 сентября было действительно мелочью по сравнению с табаком; или плохо ест; или отсутствие физических упражнений. Или пушки. Или автомобильные аварии. Или текстовые сообщения во время вождения.

Так к чему суета? Если нас не волнует, кто и как умрет, или от чьих рук — если все дело в том, сколько, — тогда наша реакция на 11 сентября была сильно преувеличена. В ответ на события 11 сентября погибло больше наших военнослужащих, чем было убито в этот позорный день. Если дело в цифрах, то мы делаем что-то очень неправильно.

Итак, конечно, дело НЕ только в цифрах. И вот пронумерованный список причин, почему:

1) Одна смерть — это много, если она твоя или кого-то, кого ты любишь.

2) Чего большинство из нас действительно терпеть не может, так это не риска или уязвимости — в конце концов, мы все умрем, — а беспомощности. Это человеческая природа — наша конституция, если хотите — бояться и оскорблять риски, которые мы не контролируем, те, которые навязаны нам, — например, сумасшедший в кевларовом костюме, ворвавшийся в мою лабораторию или в школу моих детей. Я чувствую ответственность за свой руль, хотя моя машина скорее убьет меня, чем ружье. Это не меняет нашего мышления — мы не хотим, чтобы нам навязывали опасности. Это, по сути, либертарианский принцип.

3) Сосредоточенность на числах игнорирует обстоятельства, контекст и выбор. Люди выбирают множество моделей поведения, которые предполагают некоторую степень опасности. Первоклассники в классе начальной школы или люди, посещающие кино, ничего подобного не делали

4) Игра с числами игнорирует мотивы массовых убийц. Истинные намерения теракта в Ньютауне и теракта 11 сентября не измеряются числом убитых, какими бы ужасными они ни были. Это измеряется психологическими последствиями — это нападение на нашу культуру и общество. Виновниками массовых убийств являются люди, которые хотят — и делают — творить историю. Не для каждого хулигана с субботним вечерним выпуском. Штурмовое оружие в чужих руках используется для нападения не только на отдельных людей, но и на наш образ жизни. Само понятие безопасности и свободы, прекрасно сочетающихся друг с другом, находится в их перекрестье.

5) Аргументы, основанные на цифрах, ведут к скользкой дорожке. Они призывают нас игнорировать все причины смерти, что бы мы ни делали, если они не превышают какой-то произвольный статистический порог. Поскольку моя повседневная работа сосредоточена на основных причинах смерти в современном обществе — кардиометаболических заболеваниях, — я полагаю, что должен приветствовать такое мышление, поскольку оно отвлечет все соответствующие ресурсы на меня и других, таких как я, и на работу, которую мы делаем.