Определение эмоций: Эмоции. Что такое «Эмоции»? Понятие и определение термина «Эмоции» – Глоссарий

Солнце (2016)

Times, Sunday Times (2016)

Times, Sunday Times (2016)

Солнце (2016)

The Sun (2017)

Солнце (2016)

Солнце (2017)

Солнце (2017)

Times, Sunday Times (2016)

Times, Sunday Times (2016)

Подробнее …

Ноулз, Джейн Знай свой разум (1991)

Солнце (2011)

Times, Sunday Times (2006)

Солнце (2008)

Times, Sunday Times (2012)

Times, Sunday Times (2015)

Times, Sunday Times (2010)

Times, Sunday Times (2007)

Times, Sunday Times (2015)

Wilkinson, Helena Beyond Chaotic Eating (1993)

Ричард Холмс «Пыльные воины: современные солдаты на войне» (2006)

Солнце (2011)

Times, Sunday Times (2008)

Солнце (2015)

Times, Sunday Times (2013)

Times, Sunday Times (2008)

Солнце (2011)

Times, Sunday Times (2008)

Джексон, «Рози, матери, которые уходят» (1994)

Times, Sunday Times (2009)

Bethune, Helen Positive Parent Power (1991)

Солнце (2013)

Солнце (2016)

Жесткие чувства: научная борьба за определение эмоций

Когда Пол Экман был аспирантом в 1950-х годах, психологи в основном игнорировали эмоции. Большинство психологических исследований в то время было сосредоточено на бихевиоризме — классической обусловленности и тому подобном. Сильван Томкинс был еще одним знакомым Экманом человеком, который изучал эмоции, и он проделал небольшую работу над мимикой, которую Экман считал чрезвычайно многообещающей.

«Для меня это было очевидно, — говорит Экман. «На тех холмах есть золото; Я должен найти способ добыть его ».

Для своих первых межкультурных исследований в 1960-х годах он путешествовал по США, Чили, Аргентине и Бразилии. В каждом месте он показывал людям фотографии с разными выражениями лиц и просил их сопоставить изображения с шестью разными эмоциями: счастьем, грустью, гневом, удивлением, страхом и отвращением. «Была очень высокая степень согласия», — говорит Экман. Люди были склонны сочетать улыбающиеся лица со словом «счастье», морщинистые, сжатые губы с «гневом» и так далее.

Но на эти ответы могла повлиять культура. Он считал, что лучший способ проверить, действительно ли эмоции универсальны, — это повторить свой эксперимент в совершенно удаленном обществе, которое не было открыто для западных СМИ. Поэтому он запланировал поездку в Папуа-Новую Гвинею, его уверенность подкреплялась фильмами, которые он видел, об изолированных культурах острова: «Я никогда не видел выражения, которое мне не знакомо в нашей культуре, — говорит он.

Оказавшись там, он показал местным те же фотографии, что и другим объектам исследования.Он дал им выбор между тремя фотографиями и попросил их выбрать изображения, соответствующие различным историям (например, «ребенок этого мужчины только что умер»). Взрослые участники выбирали ожидаемые эмоции от 28 до 100 процентов времени, в зависимости от того, какие фотографии они выбирали. (28 процентов были немного выпадающими: тогда людям приходилось выбирать между страхом, удивлением и грустью. Следующим самым низким показателем было 48 процентов.)

Так стали известны шесть эмоций, использованных в исследованиях Экмана. как «основные эмоции», которые все люди признают и переживают.Некоторые исследователи теперь говорят, что существует менее шести основных эмоций, а некоторые говорят, что их больше (сам Экман теперь масштабировал до 21), но идея остается той же: эмоции биологически врожденные, универсальные для всех людей и проявляются через выражение лица. выражения. Экман, ныне почетный профессор психологии Калифорнийского университета в Сан-Франциско, владеющий собственной компанией под названием The Paul Ekman Group, был назван одним из 100 самых влиятельных людей Time в 2009 году благодаря этой работе.

Но, несмотря на известность теории, есть ученые, которые не согласны с этим, и в последние годы возобновились споры о природе эмоций. Хотя было бы легко представить этот аргумент как двусторонний — проуниверсальность против антиуниверсальности или дружбу Экмана против его критиков, — я обнаружил, что все, с кем я говорил для этой статьи, думают об эмоциях немного иначе.

«Говорят, что существует столько же теорий эмоций, сколько и теоретиков эмоций, — говорит Джозеф Леду, профессор нейробиологии и директор Института эмоционального мозга и Института психиатрических исследований Натана Клайна при Нью-Йоркском университете.

Проблема, лежащая в основе этих дебатов и теоретизирования, заключается в том, что чрезвычайно сложно определить, о чем люди обсуждают и теоретизируют . Потому что нет четкого определения того, что такое эмоция.

Слово «эмоция» не существовало в английском языке до начала 17 века. Он совершил перелет из Франции в Великобританию, когда британский лингвист Джон Флорио перевел эссе философа Мишеля де Монтеня; Сообщается, что Флорио извинился за включение этого слова вместе с другими «неотесанными термами» из французского языка. Неуклюже, возможно, потому, что, как объясняет Томас Диксон в своей истории этого слова, оно тогда относилось к возбуждению, телесным движениям или волнениям — например, могли быть «общественные эмоции».

На протяжении многих столетий виды психических состояний, к которым сейчас относятся «эмоции», обычно назывались либо страстями, либо привязанностями. Общеизвестно, что древнегреческие и римские стоики были противниками страсти; они учили, что человек должен использовать разум, чтобы бороться со всеми чувствами, чтобы избежать страданий. Христианские богословы Фома Аквинский и Августин Гиппопотам думали, что это слишком много, поэтому они выделили отдельную категорию добрых, добродетельных чувств, которые они назвали привязанностями — такими вещами, как семейная любовь и сострадание к другим, — и отделили их от «зла». такие страсти, как похоть и ярость.

Примерно в середине 18 века, пишет Диксон, эти страсти и привязанности были объединены под покровом эмоций. В начале 19 века шотландский философ Томас Браун первым предложил эмоции в качестве теоретической категории, открыв дверь для научных исследований. Но хотя Браун стремился его изучить, он не мог определить его.

«Точное значение термина эмоция, трудно выразить какими-либо словами», — сказал Браун на лекции.Так и осталось.

«Единственное, что можно сказать наверняка в области эмоций, — это то, что никто не согласен с тем, как определять эмоции», — написал мне по электронной почте Алан Фридлунд, доцент кафедры психологии и науки о мозге Калифорнийского университета в Санта-Барбаре. Многие современные статьи на эту тему начинаются со ссылки на статью 1884 года влиятельного психолога Уильяма Джеймса «Что такое эмоция?» И продолжают сетовать на то, что наука до сих пор не ответила на этот вопрос. Если исследователь предлагает рабочее определение в исследовании, маловероятно, что кто-либо, кроме автора, будет использовать его или соглашаться с ним.Автор может классифицировать эмоции на основе поведения, физиологических реакций, чувств, мыслей или любой их комбинации.

«Семантика связана с указанием», — говорит Джеймс Рассел, профессор психологии Бостонского колледжа. «Под« эмоциями »мы подразумеваем« те вещи »».

В повседневной жизни отсутствие формализованного определения эмоции (или любого из более конкретных терминов, которые из нее вытекают — счастье, гнев, печаль и т. Д.) может не иметь большого значения. Это не значит, что если кто-то говорит вам, что она злится, вы не понимаете, что она имеет в виду.Здесь есть некоторый уровень понимания. Но попросите людей объяснить словами, что такое эмоция («объясните это роботу, который только что стал разумным», — как я люблю это говорить), и они быстро запутаются.

Я попросил нескольких своих коллег попробовать и получить такие ответы, как «индивидуальные реакции на переживания», «чувствительность к событиям», «реакция вашего разума на переживания» и, поэтично, «описание неосязаемых человеческих чувств, мощные внутренние ощущения, которые окрашивают каждый наш опыт.”

Все эти определения довольно хороши. Все они чувствуют себя правильными. Но по сути, как сказал последний человек, эмоции неосязаемы. Они определенно что-то. Они не ничто. И этого может быть достаточно для жизни, но недостаточно для науки.

«Психология — это действительно экспериментальная философия», — говорит Лиза Фельдман Барретт, выдающийся профессор психологии Северо-Восточного университета и автор готовящейся к выходу книги Как создаются эмоции .Например, биология — это дисциплина, которая полагается исключительно на наблюдения за миром природы, в то время как исследователи психологии «берут категории здравого смысла, которые люди используют в повседневной жизни, и пытаются рассматривать их как научные категории».

Барретт появился в последние годы как новый голос в области эмоций, с уникальным взглядом на то, как думать о них. феномен. В своей статье 2006 года «Являются ли эмоции естественными видами?» Она бросила вызов, решительно выступив против точки зрения Экмана, согласно которой эмоции являются биологически базовыми.(Термин «естественный вид» относится к группе элементов, которые по своей сути эквивалентны.) «Взгляд на естественный вид изжил свою научную ценность, — писал Барретт, — и теперь представляет собой серьезное препятствие для понимания того, что такое эмоции и как они проявляются. Работа.»

По словам Экмана, доказательства универсальности «статистически чрезвычайно убедительны и надежны». В метаанализе аналогичных экспериментов по сопоставлению фотографий люди из разных культур смогли правильно классифицировать выражения эмоций в среднем в 58% случаев — выше для одних эмоций, ниже для других.Это значительно больше, чем шанс. Вопрос в том, достаточно ли этого?

Барретт говорит нет. Она не думает, что категоризация выражений показывает, что эмоции являются биологически базовыми, и она не убеждена, что эти конкретные выражения появляются каждый раз, когда кто-то испытывает соответствующую эмоцию. Она указывает, например, на тонкость и диапазон эмоциональных выражений актеров.«Когда вы в последний раз видели, как актер выигрывал премию Оскар за хмурый вид?» она спрашивает.

В своей статье 2006 года она признает, что «метааналитические и повествовательные обзоры ясно показывают, что воспринимающие из разных культур лучше, чем случайность, согласны с лучшими ярлыками, которые можно присвоить позируемым, статичным конфигурациям лица … часть картины ».

Остальное — расшифровка. Либо 58 процентов вам достаточно, либо нет. Если происходит что-то действительно универсальное и врожденное, почему мы не можем добиться большего, чем просто «выше шанса»?

Кто-то может сказать, что это человеческая ошибка.Тот факт, что эмоция выражается на лице, не означает, что человек, смотрящий на лицо, может ее точно прочитать. Или, может быть, одно и то же выражение может быть прочитано разными людьми по-разному. Барретт предполагает, что наставление людей историями вроде «ребенок этого мужчины умер» может привести к тому, что они будут классифицировать надутое лицо как печаль, в то время как они могут назвать это чем-то другим без контекста.

Рассел, который также был известным критиком естественного взгляда на эмоции, имеет аналогичную жалобу.«Принуждение наблюдателя выбрать только один вариант рассматривает набор вариантов как взаимоисключающий, а это не так. Субъекты относят одно и то же выражение лица … к нескольким категориям эмоций ».

По мнению Барретта, эмоции полностью выдуманы. Не то чтобы они не имели смысла — просто такие слова, как «радость», «стыд» и «ярость», описывают целый ряд сложных процессов в мозгу и теле, которые не обязательно связаны между собой. Мы только что собрали некоторые из этих вещей и назвали их.Она сравнивает понятие эмоции с понятием денег.

«Единственное, что объединяет эту категорию, — это то, что люди согласны», — говорит она. «Валюта существует, потому что мы все согласны с тем, что что-то можно обменять на материальные блага. Поскольку мы согласны, это имеет ценность. Одна из замечательных вещей, которые могут сделать люди, чего не может сделать ни одно другое животное, — это то, что мы можем создавать вещи и делать их реальными. Мы можем создать реальность ».

Одна из распространенных критических замечаний по поводу подхода с фотографиями на этикетках состоит в том, что выражения на картинках являются позированными.Исследование, проведенное в 1980-х годах, показало, что, когда людям показывали фотографии откровенных, спонтанных эмоций, уровень узнаваемости снижался с более чем 80 процентов на фотографиях до 26 процентов.

Это правда, что в повседневной жизни вы, вероятно, не увидите лицо Эдварда Мунка Крик каждый раз, когда кто-то испытывает страх. Крайняя, преувеличенная версия эмоционального выражения лица может появиться только в экстремальных ситуациях — когда близкий человек умер или когда кто-то находится в смертельной опасности.Согласно теории Экмана, для более тонких эмоций соответствующие выражения также более тонкие.

И люди могут также активно подавлять свои более драматичные выражения лица, если они не хотят, чтобы люди знали, что они чувствуют. То, что Экман называет микровыражениями, — это небольшие быстрые движения лица, которые иногда все равно просачиваются, даже когда кто-то пытается скрыть это.

Чтобы подтвердить свою теорию микровыражений, Экман провел исследование, измеряющее движение лицевых мышц при вызове эмоций.(Это привело к созданию Системы кодирования лицевых мышц Экмана, руководства по движению лицевых мышц, используемого как учеными, так и художниками, в том числе Pixar, по его словам.) Более мелкие движения труднее увидеть, что может объяснить, почему откровенные выражения в этом исследовании из В 80-е годы испытуемым было труднее распознать тонкие эмоции, которые исследователи чаще всего могут вызвать в лаборатории. Дахер Келтнер, бывший студент Экмана и профессор психологии Калифорнийского университета в Беркли, говорит об этом так: «Вы должны сделать шаг назад и напомнить себе, что на самом деле изучают эти ученые.Чаще всего мы изучаем реакцию людей на видеоклипы. Я люблю фильмы, но маленькие двухминутные видеоклипы ниже по шкале мощных возбудителей эмоций ».

Даже если на брови появилась морщинка за доли секунды, это не значит, что кто-то заметит это или даже расценит как гнев. По словам Экмана, большинство людей этого не сделает. Вот почему он создал инструменты, которые теперь продает на своем веб-сайте, которые, как утверждается, учат пользователя распознавать эти микровыражения и, таким образом, лучше понимать, какие эмоции испытывают другие люди.Это было бы неплохо.

«Эти [инструменты] использовались множеством организаций — всеми трехбуквенными разведывательными и правоохранительными органами на национальном уровне», — говорит Экман. «Мое исследование не ограничивалось маркировкой фотографий». Он жалуется, что при удалении его работы этот компонент полностью игнорируется. «Мои критики делают вид, что [исследование по измерениям] не было опубликовано, но оно было опубликовано, и для этого потребовалось много работы».

Это исследование фактически является основой криминальной телевизионной драмы Обмани меня , в которой участвует исследователь, который помогает правоохранительным органам обнаруживать обман с помощью мимики и языка тела.«Я просмотрел каждый сценарий, — говорит Экман, — и дал им отзывы, которые иногда они принимали, а иногда нет».

Но по большей части основная идея Экмана — что эмоции одинаковы для всех людей в разных культурах — вызывает больше всего критики. За несколько десятилетий до того, как Барретт или Рассел раскритиковали его модель, он поймал критику со стороны известного антрополога Маргарет Мид, которая считала эмоции продуктом культуры. «[Мид] относился ко мне довольно дрянно, — говорит Экман.В выпуске журнала The Journal of Communication за 1975 год Мид написал пренебрежительную рецензию на книгу Экмана Дарвин и выражение лица , назвав ее «примером ужасающего состояния гуманитарных наук».

«Я так и не узнал, играла ли она каламбур над моим именем», — говорит Экман, имея в виду «Пола» в слове «ужасно».

Но эмоции не существуют в вакууме, и для некоторых исследователей контекст — это все. (Хотя, как бы то ни было, Экман признает, что на основной набор эмоций, общих для всех людей, может повлиять опыт.) «Когда у людей в разных культурах есть слова для обозначения гнева, это не значит, что гнев означает одно и то же, что он развивается таким же образом, что одни и те же ситуации считаются гневом, что гнев функционирует в отношениях. аналогично », — говорит Батья Гомеш де Мескита, директор Центра социальной и культурной психологии Левенского университета в Бельгии.

Когда Мескита рассматривает фотографии Экман, она говорит: «Мне не ясно, что эти лица выражают эмоции.Но несомненно, что то, что они выражают, имеет отношение к эмоциям. Я думаю, что многие проблемы не столько в данных, сколько в выводах из этих данных ».

Если не мимика, то как лучше всего измерять эмоции? В статье 2007 года, соавторами которой были Барретт и Мескита, призывалось «сосредоточить внимание на неоднородности эмоциональной жизни». Авторы утверждали, что «использование языка, контекст, культура или индивидуальные различия в предыдущем опыте вызывают различия в том, переживаются ли эмоции, какие эмоции переживаются и как они переживаются.«Существует ряд методологий, которые исследователи могут использовать для выявления этой неоднородности, от визуализации мозга до измерения физиологических реакций, но, по словам Барретта, узнать, что кто-то на самом деле чувствует, трудно с чем-либо, кроме самоотчета — попросить людей описать, как они чувствуют или отвечают на анкеты.

«Золотой стандарт — это самоотчет», — говорит Мария Гендрон, научный сотрудник лаборатории Барретта на северо-востоке страны. «Потому что он не делает предположений.”

Конечно, эта методология также является предметом обсуждения. «Память об эмоциональных переживаниях крайне ненадежна, — говорит Экман. «Если использовался [самоотчет], я не буду читать статью».

Одна проблема, как мне указали многие ученые, состоит в том, что язык — особенно язык эмоций — непоследователен. «Если кто-то говорит:« Я очень хочу тебя увидеть », на самом деле они говорят:« Я очень хочу тебя увидеть », — говорит Экман. «Если они беспокоятся о том, чтобы увидеть вас, это означает, что они очень взволнованы мысленно при мысли о встрече с вами.Обыватель употребляет эти слова очень небрежно ».

Что касается биологии, некоторые исследователи пытаются определить структуры и системы в мозге, из которых происходят эмоции. Один ученый, Яак Панксепп, профессор нейробиологии в Университете штата Вашингтон, идентифицировал семь цепей нейронов, которые, по его словам, соответствуют семи основным эмоциям. Работа Панксеппа совпадает с работой Экмана по вопросу универсальности, но на самом деле он идет еще дальше — он работает с животными и говорит, что в эмоциях есть что-то биологически важное не только для людей, но и для всех млекопитающих.

Леду, нейробиолог из Нью-Йоркского университета, находится где-то посередине. Он считает, что реакция на раздражители жестко запрограммирована в мозгу, который соответствует Экману и Панксеппу. Но, как и Барретт, он считает, что сознательный мозг и проводимый там анализ необходимы для переживания эмоций. По этой логике, поскольку мы не можем знать, что испытывают животные, невозможно узнать, есть ли у животных эмоции.

Он подчеркивает роль человеческого сознания в изучении таких вещей, как эмоции.(Что такое сознание и как оно работает — это совершенно другой спорный вопрос.) «В физике не имеет значения, верят люди в восход солнца или нет», — говорит он. «Это не влияет на движение планет и звезд. В то время как в психологии представления людей о том, как работает ум, влияют на предмет изучения. Другими словами, наша народная психология не может быть отделена от науки ».

Рассмотрим миндалины, два маленьких продолговатых отростка, по одному на каждой стороне мозга, которые широко считаются очагом страха.В недавнем эпизоде ​​шоу NPR Invisibilia была показана женщина, страдающая редким заболеванием, из-за которого ее миндалины кальцинировались. Пациент с инициалами S.M. не сообщает о своем страхе — факт, который, казалось бы, укрепляет связь между анатомией и эмоциями. Но в 2013 году исследователи смогли вызвать реакцию страха у С.М. и другие пациенты с повреждением миндалины при вдыхании углекислого газа. Это заставляет тело чувствовать, что оно задыхается, и так называемые «бесстрашные» пациенты запаниковали, как и все остальные.

«У всех был заголовок об этом:« Бесстрашная женщина чувствует страх », — говорит Леду. «Единственная причина, по которой вы удивитесь, — это если вы думаете, что страх исходит от миндалевидного тела».

Леду определяет страх как то, что происходит в сознательном мозге в ответ на реакцию цепи выживания мозга на опасность. Если это так, то человек испытывает страх не из-за самой миндалины, а из-за структур мозга, отвечающих за познание.

«Чувство страха возникает только у организмов, которые могут осознавать, что находятся в опасности», — написал он в статье, опубликованной в январе. Когда я разговаривал с ним, он добавил: «Если мы скажем людям, что миндалина несет прямую ответственность за страх, мы дадим неверный сигнал».

Со своей стороны, даже Экман больше не говорил, что одно только выражение лица равно эмоциям. «Тридцать лет назад я подчеркивал выражение лица и мог бы сказать вам:« Выражения — это эмоции », — говорит он. «[Но] это не единичное явление.Это группа организованных явлений. Некоторые теоретики подчеркивают одно ».

Экман теперь считает физиологию, оценку, субъективный опыт и предшествующие события (у вас есть эмоция примерно что-то) как отличительные характеристики эмоции, наряду с выражением лица и некоторыми другими факторами.

Тем не менее, «в основе« эмоции »лежит переживание эмоции, и это невозможно измерить», — пишет Фридлунд. Возможно, записано, но не измерено.«Это заставляет ученых, изучающих« эмоцию », вместо этого пытаться измерить все вокруг».

Рассел высказывает то же самое. Он считает, что эмоции лучше всего изучать, измеряя их составляющие — выражение лица и активацию нервной системы, а также поведение и внутренние чувства. Но он говорит, что это заходит слишком далеко, чтобы складывать все это вместе и называть результат «эмоциями». «Мы выделяем определенные группы из них и называем их», — говорит он. «Когда ваша физиология на высоте, вы в опасности, и ваше лицо задыхается, вы говорите:« О, это страх.«Я думаю, что мы, как ученые, не сможем хорошо определять кластеры. Они слишком расплывчаты. Лучше, говорит он, просто спросить: «При каких условиях лицевые мышцы сокращаются определенным образом?» вместо того, чтобы говорить, что сжатие сигнализирует об эмоции.

Даже если нет единого мнения о том, что такое эмоции , , есть по крайней мере некоторое совпадение в том, что, по мнению ученых, они вовлекают. В 2010 году Кэрролл Изард, который вместе с Экманом внес большой вклад в универсальную базовую теорию эмоций, опросил 34 исследователя эмоций на предмет их определения эмоций.Хотя «никакой сжатый синтез не может охватить все в 34 определениях« эмоции », данных участвовавшими учеными», — пишет он, — вот описание, которое придумал Изард, основанный на вещах, которые имели наибольшее согласие:

Эмоция состоит из нейронных цепей (которые, по крайней мере, частично выделены), систем реагирования и состояния / процесса чувств, которые мотивируют и организуют познание и действие. Эмоция также предоставляет информацию человеку, испытывающему ее, и может включать предшествующие когнитивные оценки и текущее познание, включая интерпретацию состояния чувств, выражений или социально-коммуникативных сигналов, и может мотивировать подход или избегающее поведение, осуществлять контроль / регулирование реакций и быть социальным или реляционным по своей природе.

Изард далее говорит, что «вышеизложенное заслуживающее внимания и весьма плюралистическое описание структур и функций эмоций не является определением». Ученые больше сошлись во мнении о том, какая эмоция вызывает , чем о том, что это такое. (Судя по моему исследованию, есть некоторые разногласия по поводу того, чем является эмоция . Состояния, такие как «голодный» или «сонный», обычно исключаются, но в то время как один исследователь мог бы назвать «любовь» эмоцией, например , другой может сказать, что это недостаточно краткое чувство, чтобы квалифицироваться.)

Странно, что в такой неопределенной области, как исследование эмоций, существует столько разногласий. Я редко слышал, чтобы ученые так нагло рассказывали о своих исследованиях. Экман обвинил некоторых из своих критиков в карьеристских мотивах. «Если вы бросите вызов кому-то, кто хорошо зарекомендовал себя, это может привлечь внимание прессы. Готовые пресс-релизы [Барретт] — вот что она освещает ». Когда я спрашиваю, что не так с пресс-релизами, он отвечает: «Я этого не делаю. Я никогда этого не делал … Есть другие способы добиться признания своей науки.

Панксепп говорит, что он чувствует, что его часто втягивают в дебаты, хотя он видит свою работу, посвященную «первичному уровню» мозга, как основу для развития таких исследователей, как Леду и Барретт, которые делают упор на познание. «Я считаю, что оказываю большую помощь другим [ученым], если они желают такой помощи», — говорит он, добавляя: «Люди всегда соревнуются. Так было всегда и так будет всегда ».

Келтнер, психолог из Беркли, говорит: «Я думаю, мы всегда будем бороться за то, что такое широкое понятие эмоции.В эмоциях есть что-то, что порождает эти споры. Может быть, мы думаем, что приходим к сути человеческой натуры ».

Когда нет согласованного определения того, что ищут исследователи, наука может выглядеть как своего рода религия. Люди выбирают разные пути, чтобы искать одно и то же. Некоторые убеждаются, что их путь правильный. Другие агностики — уверены только в неопределенности. Третьи довольствуются тем, что игнорируют вопросы, на которые нет ответа, и сосредотачиваются на анализе вещей, которые не сопротивляются анализу.Данные — это данные, достаточно правдивые, но люди могут интерпретировать их как угодно.

Рассел сравнивает наименование эмоций с своего рода психологической астрологией. «Многие культуры признали созвездия, дали им имена и сочинили о них истории. Люди, которые верят в астрологию, все еще думают, что влияют на людей. Но в астрономии эти звезды не имеют особого отношения друг к другу ».

Фридлунд рассматривает поле эмоций как своего рода пятно Роршаха, «на котором психология является предлогом, а идеология — подтекстом.Он описывает вражду Мид / Экман, например, как прежде всего идеологическую. Он считает, что теория универсальности Экмана была попыткой вернуть психологию из идеи культурного разнообразия Мида к «позитивному посланию Кумбайи», где «мы все одинаковы в глубине души».

Наука — это не всегда ответы на вопросы, собрание с трудом добытых фактов о том, как устроен мир. Иногда научный метод охватывает десятилетия, даже столетия, каждое исследование — капля в ведро, которое никогда не будет заполнено.Трудно понять, насколько исследователи эмоций близки к решению или существует ли оно вообще. «С философской точки зрения можно утверждать, что« опыт »не является чем-то внутренне измеряемым», — пишет Фридлунд. «Это может навсегда сделать его недоступным для науки».

Было бы неплохо подумать, что в наш век ответов может возникнуть вечный вопрос. Не о Боге или смысле жизни, а только о людях и о том, как мы работаем. Может быть, эмоции — это просто совокупность физиологии, поведения и ситуационного контекста, не более того.Но, возможно, в них есть нечто большее, чем просто это — более глубокий смысл, который возникает из созвездий, которые мы создаем, что-то преобразующее и, в конечном счете, непознаваемое.

определение эмоции от The Free Dictionary

эмоций — IResearchNet

определение эмоций

Эмоции можно определить как психологические состояния, которые включают мысли и чувства, физиологические изменения, выразительное поведение и склонность к действию.Точное сочетание этих элементов варьируется от эмоции к эмоции, и эмоции могут сопровождаться или не сопровождаться явным поведением. Этот комплекс состояний и поведения запускается событием, которое переживается или вспоминается. Кто-то вас оскорбляет. В зависимости от характера оскорбления и вашего восприятия степени, в которой оно было или не должно было причинить вам боль, вы можете почувствовать гнев или раздражение. Если вы злитесь, ваше лицо может покраснеть, ваше сердце может биться быстрее, ваши кулаки сжимаются, и вам приходят в голову мысли о возмездии.В некоторых случаях вы можете принять меры против человека, который оскорбил вас. Через несколько дней воспоминание об обиде может вновь вызвать по крайней мере некоторые черты первоначальной эмоциональной реакции. Точно так же могут быть даны явные примеры эмоций, например, страха, радости, любви, отвращения и печали. Однако есть также эмоции, которые менее выражены, поскольку они не всегда связаны с изменениями физиологического или мотивационного состояния и не всегда приводят к изменению поведения. Возьмем пример сожаления.Приняв решение или приняв неверный курс действий, человек вполне может испытывать сильное сожаление, но этот субъективный опыт обычно не сопровождается изменениями в физиологии или поведении.

Дальнейшие осложнения возникают при рассмотрении психологических состояний, которые кажутся пограничными с эмоциями: физическая боль, генерализованная или свободно плавающая тревога, сексуальное возбуждение, скука, депрессия, раздражительность, все это можно рассматривать как примеры аффективных состояний. Психологи, изучающие эмоции, склонны проводить различие между аффективными состояниями, которые имеют четкий объект, и теми, которые не имеют его, утверждая, что эмоция — это термин, который следует использовать для психологических состояний, которые имеют объект.Исходя из этого, хроническая боль, общие состояния скуки, депрессии или раздражительности не могут быть классифицированы как эмоции, тогда как сексуальное возбуждение — в той степени, в которой оно имеет ясный объект — будет рассматриваться как эмоциональное состояние. Различие между аффективными состояниями, имеющими объект, и состояниями, не имеющими объекта, заключается в том, что эмоции, с одной стороны, отделяются от настроений (например, раздражительность, скука) и аффективных диспозиций (депрессия, общая тревога), с другой.

Признавая трудности, связанные с попытками прийти к четким определениям того, что составляет эмоцию, теоретики обычно соглашаются рассматривать эмоцию как набор состояний, которые имеют нечеткие границы с другими психологическими состояниями, такими как убеждения, отношения, ценности, настроения и т. Д. и личностные диспозиции.Что не оспаривается, так это то, что набор состояний, называемых эмоциями, определяется хорошими примерами, такими как гнев, страх и страстная любовь. Там, где есть место для сомнений, на нечеткой границе с соседними состояниями или рядом с ними, психологов обычно не волнует, является ли данное состояние эмоцией. Тем самым упрощается трудность определения эмоции.

История эмоций и предыстория

Современная теория эмоций обычно восходит к работам Чарльза Дарвина или Уильяма Джеймса.Работая во второй половине XIX века, эти авторы сосредоточились на вопросах, которые все еще являются предметом исследований и дискуссий почти 150 лет спустя. Дарвин сосредоточился на связи между субъективными эмоциями и явным поведением. Он утверждал, что три принципа объясняют связь между эмоциями и выразительным поведением. Из них первый, принцип полезных ассоциированных привычек, чаще всего связывается с дарвиновскими объяснениями экспрессивного поведения. Здесь аргумент состоит в том, что движения лица, которые изначально служили определенной цели во время эмоциональных переживаний, стали автоматическим сопровождением этих эмоций.Таким образом, хмурый взгляд, который часто сопровождает гнев, может помочь защитить глазницу, сдвигая брови вперед и вместе, или расширение глаз, которое часто сопровождает удивление, может помочь принять больше визуальной информации, когда происходят неожиданные, новые события. Удивительно, но учитывая общую теорию эволюции, которой Дарвин более известен, его работы по эмоциональному выражению не рассматривали это выражение как результат процесса естественного отбора. Скорее, он рассматривал связь эмоции и выражения как усвоенную привычку, которая затем передается потомству.Однако современная эволюционная теория может быть легко применена к этому вопросу, что привело к мнению, что именно адаптивное значение для человека или группы привело к внешнему выражению эмоций. Представление о тесной связи между эмоциональным переживанием и телесным выражением, безусловно, находит отражение в современной теории эмоций.

Джеймс сосредоточился на фундаментальном вопросе о детерминантах эмоций. Джеймс выступал за то, что стало называться периферической теорией эмоций, в которой он утверждал, что восприятие возбуждающего стимула вызывает изменения в периферических органах, таких как внутренние органы (сердце, легкие, желудок и т. Д.).) и произвольные мышцы, и эта эмоция — это просто восприятие этих телесных изменений. Используя собственный пример Джеймса, люди не трепещут и бегут из-за страха; скорее, они боятся, потому что дрожат и бегут. Это поднимает вопрос о том, как происходят телесные изменения. Здесь Джеймс приводил доводы в пользу прямой связи между восприятием и телесными изменениями, используя аналогию с замком и ключом. По мнению Джеймса, соответствие между восприятием стимулов, вызывающих эмоции, и человеческим разумом таково, что стимулы автоматически открывают физиологические изменения в теле, и именно восприятие этих изменений является эмоцией.Идея о тесной связи между восприятием и эмоциями, относительно не опосредованной сознательным познанием, по-прежнему присутствует в современной теории эмоций, как и представление о том, что изменения периферической активности тела приводят к изменениям эмоций.

Третья важная составляющая теоретического анализа эмоций в психологии возникла с появлением когнитивизма (то есть пристального изучения психических процессов) в 1960-х годах. Первым сторонником точки зрения, известной как теория оценки, была Магда Арнольд.Она утверждала, что то, что заставляет людей испытывать эмоции, — это не телесные изменения, а, скорее, когнитивный процесс, который делает один вид стимула эмоционально возбуждающим, в то время как другой стимул оставляет людей равнодушными. Разница, по ее утверждению, заключается в том, что эмоционально возбуждающий стимул имеет личное значение и имеет значение для людей. Если стимул не имеет значения для людей, они не станут эмоциональными. Ясно, что то, что важно для одного человека, может оставить равнодушным другого. Этот акцент на субъективном значении в теории оценки побудил исследователей переключить свое внимание с объективных свойств эмоциональных стимулов на субъективные процессы (процессы оценки), с помощью которых воспринимающие придают значение и значение стимулам.Современная теория эмоций очень сильно занимается этим процессом создания смысла.

Обратите внимание, что эти три ключевых источника влияния на современную теорию эмоций довольно точно отображают три предполагаемых компонента эмоции: выражение, физиологическую активность и познание. Прежде чем исследовать каждый из этих трех компонентов более подробно, рассмотрим связь между эмоциями и социальной психологией.

Социальная психология и эмоции

Эмоции — это тема, изучаемая в рамках многих дисциплин психологии, включая клиническую психологию, биологическую психологию и психологию развития.Тем не менее, если посмотреть на историю психологической теории и исследований эмоций, можно заметить, что социальные психологи сыграли заметную роль. В каком-то смысле это удивительно. Конечно, существуют эмоциональные реакции, которые мало или не имеют ничего общего с социальным миром, что является главной заботой социальных психологов: подумайте о страхе высоты, змей или медведей гризли. Однако эти эмоции не типичны для того диапазона эмоций, который люди испытывают в повседневной жизни. Как отмечалось ранее, эмоции всегда связаны с чем-то: у них есть объект.Этот объект очень часто бывает социальным. Это человек (соперник за привязанность вашего любимого), социальная группа (организация, которая выполняет вдохновляющую работу в развивающихся странах), социальное мероприятие (ваша любимая спортивная команда выигрывает трофей) или социальный или культурный артефакт ( музыкальная пьеса). Оказывается, эти социальные объекты с гораздо большей вероятностью, чем несоциальные, являются источником наших повседневных эмоций.

Более того, многие эмоции являются социальными по своей природе или функционально в том смысле, что они либо не будут испытываться в отсутствие других, либо, кажется, не имеют другой функции, кроме как связывать людей с другими людьми.Такие эмоции, как сострадание, сочувствие, материнская любовь, привязанность и восхищение, зависят от физического или психологического присутствия других людей. Страх быть отвергнутым, одиночество, смущение, чувство вины, стыда, ревности и сексуального влечения — это эмоции, которые, кажется, имеют своей основной функцией поиск или укрепление социальных отношений.

Последний момент, касающийся связи между эмоциями и социальной жизнью, заключается в том, что когда люди испытывают эмоции, они имеют сильную тенденцию делиться ими с другими.В исследовании того, что называется социальным обменом эмоциями, исследователи показали, что подавляющее большинство эмоциональных переживаний делятся с другими, делятся с несколькими другими и делятся вскоре после инициирующего события. Более того, этот обмен эмоциями с другими вызывает эмоциональные реакции у слушателей, что само по себе является интересным явлением, поскольку оно зависит от склонности слушателя сочувствовать тому, кто его разделяет. А эмоции, испытываемые слушателями, как правило, передаются третьим лицам — явление, называемое вторичным социальным обменом.Здесь есть интересный парадокс. Люди склонны делиться своими эмоциональными переживаниями, некоторые из которых могут быть болезненными или стыдными, с близкими, потому что они доверяют им не делиться своими секретами с другими. И все же именно эти близкие люди склонны сопереживать другим людям и, следовательно, сами испытывать эмоции в результате прислушивания к тому, что другие рассказывают. Это увеличивает вероятность того, что они будут участвовать во вторичном социальном обмене.

Эти пункты проясняют, что эмоции неизменно имеют социальную природу: они связаны с социальными объектами, их функция кажется социальной и они имеют социальные последствия.Параллельно с этим следует отметить, что предмет социальной психологии неизменно носит эмоциональный характер: такие темы, как близкие отношения, агрессия и враждебность, альтруизм и помогающее поведение, предрассудки и стереотипы, а также отношения и убеждение, влекут за собой концепции и процессы, которые часто являются явно эмоциональными. Короче говоря, существует тесная связь между эмоциями и социальной психологией, которая, в свою очередь, помогает объяснить важную роль, которую социальные психологи придали теории и исследованиям эмоций.

В этом разделе мы вернемся к трем компонентам эмоций, идентифицированным ранее, а именно к физиологическим изменениям, когнитивным способностям и экспрессивному поведению, и рассмотрим современные достижения в исследованиях по каждому компоненту.

Эмоции и физиологические изменения

Теория эмоций, предложенная Джеймсом, о которой уже упоминалось, помещает физиологические изменения в центр эмоций. По словам Джеймса, если бы люди могли представить себя воспринимающими эмоциональный стимул без каких-либо сопутствующих телесных изменений, результатом была бы бледная и бесцветная имитация настоящей эмоции.Это кажется правильным в случае таких эмоций, как страх и гнев: какими были бы такие переживания, если бы они были лишены всех сопутствующих физиологических изменений? Для Джеймса это было доказательством необходимой роли такой физической активности. Однако есть несколько возможных проблем с подходом Джеймса, одна из которых заключается в том, что большое разнообразие эмоциональных терминов, встречающихся в английском и многих других языках, не сочетается с столь же большим разнообразием различимых паттернов физиологической активности во время эмоции.Это одна из пяти проблем, отмеченных Уолтером Кэнноном, который сосредоточил свое внимание на этом аспекте теории Джеймса, касающемся висцеральных изменений в органах, таких как сердце, в отличие от изменений в произвольных мышцах, таких как мышцы лица или конечностей. Еще одна проблема, отмеченная Кэнноном, заключается в том, что внутренние изменения обычно протекают довольно медленно, тогда как эмоциональные реакции могут быть и часто бывают довольно быстрыми. Если это так, то как переживание эмоции может быть восприятием телесных изменений, происходящих при воздействии правильного эмоционального стимула?

Это были некоторые из соображений, которые Стэнли Шахтер принял во внимание при разработке своей двухфакторной теории эмоций.Шехтер ранее проводил исследование того, как люди, испытывающие тревогу и неуверенность, предпочитают находиться в компании других людей, оказавшихся в такой же ситуации, чтобы они могли сравнивать свои собственные эмоциональные реакции с реакциями других людей. Это говорит о том, что социальный контекст может играть важную роль в эмоциях, помогая людям интерпретировать их возбужденное внутреннее состояние. Шехтер предположил, что не существует определенного паттерна телесных изменений, связанных с каждой субъективно различимой эмоцией, что ключевая роль телесных изменений заключается в возбуждении эмоций; без состояния физиологического возбуждения не возникнет никаких эмоций.В этой связи телесные изменения являются необходимым, но недостаточным условием для возникновения эмоций. Чтобы переживать эмоции, также необходим второй из двух факторов. Этот фактор — познание, и роль, которую он играет в модели Шехтера, — это определение общего состояния возбуждения. Теоретически одно и то же физиологическое состояние возбуждения можно интерпретировать совершенно по-разному и, следовательно, испытывать как совершенно разные эмоции.

Несмотря на свою элегантность, это смелое предсказание, сделанное двухфакторной теорией, не получило достаточной экспериментальной поддержки, чтобы теория могла оставаться столь же влиятельной, как в 1970-х и начале 1980-х годов.Что осталось относительно невредимым, так это предположение о том, что люди могут неверно определить причину любого ощущаемого возбуждения, в результате чего они будут терпеть больше боли, если их заставят поверить, что по крайней мере часть возбуждения, которое они испытывают при воздействии болезненного стимула, является из-за лекарства (на самом деле плацебо, что означает лекарство, не имеющее подлинного эффекта, например, поддельные таблетки), которое они проглотили. Точно так же, если их заставляют думать, что они приняли транквилизатор (опять же, на самом деле плацебо, поэтому оно не имеет транквилизирующего эффекта), тогда любое возбуждение, которое они испытывают, будет склонно приписываться наиболее вероятному источнику возбуждения.Если наиболее вероятным источником возбуждения является тот факт, что они только что написали эссе, защищающее позицию, которая противоречит их убеждениям, и их беспокоит влияние, которое это эссе может оказать на других, они меняют свое отношение даже больше, чем они сами. находились бы в состоянии контроля без транквилизатора, по-видимому, потому, что они считают, что испытывают большой когнитивный диссонанс в результате написания эссе; и самый эффективный способ уменьшить диссонанс — это изменить свое отношение, чтобы оно больше соответствовало позиции, занятой в эссе.

В центре внимания как критики Кэннона Джеймса, так и попытки Шехтера построить теорию, учитывающую эту критику, было состояние возбуждения автономной нервной системы человека. Тем не менее, телесные изменения явно могут включать в себя нечто большее, чем просто частота сердечных сокращений, сухость во рту и тремор рук — все это явные признаки возбуждения вегетативной нервной системы. Теория Джеймса была связана как с активностью произвольных мышц, так и с внутренними изменениями, как видно из его утверждения, что мы чувствуем гнев, потому что мы наносим удары (а не наносим удары, потому что мы злимся).Этот аспект теории Джеймса был подхвачен исследователями, интересующимися эффектами манипулирования обратной связью, которую люди получают от своей лицевой или постуральной мускулатуры. Серия исследований, например, показала, что люди склонны находить юмористические стимулы более забавными, если их лица заставляют улыбаться во время воздействия этих стимулов, что они находят болезненные стимулы более вредными, если их заставляют принимать более негативные выражения лица в то время как подвержены этим раздражителям, и что они чувствуют себя более удрученными, если их заставляют принять сутулую позу.Таким образом, современные исследования подтвердили одну особенность теории Джеймса, даже если это свидетельство более согласуется с точкой зрения о том, что восприятие телесных изменений сдерживает (а не опосредует) переживание эмоций.

Познание и эмоции

Хотя познанию отводилась центральная роль в двухфакторной теории Шехтера, эта роль отличалась от той роли, которую оно играет в оценочных теориях эмоций. В теории Шахтера роль познания заключалась в том, чтобы обозначить уже присутствующее возбуждение.В теории оценки роль познания заключается в интерпретации значения и значения разворачивающегося эмоционального события. Представьте, что вы слышите странный шум из кухни на первом этаже посреди ночи. Ощущение, которое вы придаете этому событию в процессе оценки, рассматривается как определяющее, как вы отреагируете эмоционально. Интерпретация шума как вызванного злоумышленником человека вызовет совершенно иной набор эмоций, чем интерпретация шума как вызванного вашей кошкой или ветром, сдувающим что-то с подоконника.Еще одним важным фактором, по мнению теоретиков оценки, является ваше чувство, что вы сможете справиться с любой возможной угрозой своему благополучию. Молодой физически здоровый человек при таких обстоятельствах будет испытывать меньшую опасность, чем пожилой человек или инвалид. Суть представления теории оценки о роли, которую играет оценка, прекрасно изложена в законе ситуативного значения Нико Фриджды, который гласит, что эмоции возникают из значений, которые люди приписывают ситуациям, и что если значение меняется (например, ваша первоначальная мысль, что шум из вашей кухни, созданный злоумышленником, теперь меняется, поскольку вы помните, что ваша кошка была снаружи, когда вы ложились спать, и шум — это звук, когда она входит в дом), поэтому также будут эмоции (в данном случае от страха к облегчению).

Теория оценки с использованием единичных терминов создает впечатление, что существует одна теория, которой придерживаются все теоретики оценки. На самом деле существует несколько оценочных теорий, каждая из которых разделяет точку зрения о том, что эмоции возникают в результате когнитивных оценок. Они расходятся в деталях того, как это общее предположение превращается в полноценную теоретическую позицию. Некоторые теоретики, такие как Ричард Лазарус, подчеркивают важность относительно небольшого набора основных относительных тем.По сути, это группы настроенных оценок, отражающих суть эмоции. Таким образом, основная тема отношений безвозвратной потери — это тема, которая целостно определяет печаль, тогда как основная тема других отношений вины — это тема, которая целостно определяет гнев. Преимущество этих основных относительных тем состоит в том, что они отражают ключевой относительный смысл ситуации и, следовательно, могут предсказывать физиологические и поведенческие изменения. Другие теоретики оценки, такие как Фриджда, подчеркивают готовность к действию, которую влечет за собой оценка.Даже если человек не действует в соответствии с так называемыми тенденциями к действию, ощущаемая тенденция к агрессии, отступлению, замиранию, слезам, смеху и т. Д. Представляет собой важный элемент переживаемой эмоции. Тем не менее другие теоретики, такие как Клаус Шерер, подчеркивают важность временного измерения оценки. С этой точки зрения оценка — это последовательный процесс, начиная с элементарных проверок, например, является ли стимул новым, приятным и ожидаемым (в указанном порядке), и заканчивая более сложными оценками, например, соответствует ли стимул личным или социальным нормам. .

Существует множество свидетельств того, что индивидуальные эмоции связаны с различными оценками или образцами оценок. Таким образом, нет никаких сомнений в том, что люди способны устанавливать связи между эмоциями и оценками во многом так же, как предлагают теоретики оценки. Менее многочисленны убедительные доказательства того, что оценки причинно связаны с эмоциями. Это оставляет открытым вопрос о том, являются ли оценки причинами, составляющими или даже следствиями эмоций. Это оказывается критическим вопросом, потому что наиболее продолжительная атака теории оценки, инициированная Робертом Зайонком, утверждала, что аффективные реакции (в смысле нравится, приближаться, не нравится, избегать) часто предшествуют когнитивным реакциям (например, положительным или отрицательным). наносит ущерб чьим-то целям), и поэтому не может быть вызван ими.Чистая скорость эмоциональных реакций — важный компонент критики Зайонца, вызывающий сомнения в способности относительно длительных когнитивных процессов опосредовать эти реакции. Также важным для аргумента Зайонца является доказательство того, что люди могут приходить к оценке стимулов, не зная о том, что подвергались им, как в случае простого эффекта воздействия, который снова поднимает вопросы о необходимости оценки стимула перед получением эмоциональной реакции. к нему.

Компромиссная позиция в отношении роли когнитивной оценки в эмоциях — это позиция, которая признает, что существует более одного пути к эмоциональной реакции. Возьмем, к примеру, страх. Современные клинические исследования и исследования на животных показывают, что существует два различных пути, которыми страх может быть вызван в головном мозге, один из которых опосредуется кортикальным слоем (что подразумевает роль оценки), а другой опосредуется миндалевидным телом (подразумевая голод ответ, который был бы адаптивным в ситуациях хищник-жертва).Обратите внимание, что этот подкорковый путь восходит к одному из центральных предположений Джеймса, а именно, что существует автоматическая связь между восприятием и телесными изменениями. Аргумент двух путей лучше всего работает с такими эмоциями, как страх, которые имеют очевидные последствия для выживания человека. Менее правдоподобно приводить аргументы в пользу двух вариантов, например, в случае такой эмоции, как чувство вины. Тем не менее, здесь также ведутся споры о том, в какой степени оценка, которую многие теоретики считают необходимым условием вины, а именно осознанная ответственность за причинение вреда другому, действительно необходима.Рой Баумейстер, например, утверждал, что основная причина вины — это потеря любви в ценных отношениях, и что люди, которые переживают эту потерю любви, чувствуют себя виноватыми и, как компонент или следствие этих чувств вины, чувствуют себя ответственными за причиненную боль. испытанный другой стороной в отношениях.

Выражение и эмоции

Очевидно, что эмоции могут выражаться в лице и других частях тела. Если кто-то сильно зол, грустен, напуган или удивлен, другие, скорее всего, смогут увидеть на лице этого человека признаки этой эмоции.Внешнее выражение внутреннего эмоционального опыта, конечно, представляет особый интерес для социальных психологов, потому что оно дает другим возможность понять, что кто-то чувствует, без необходимости объяснять это чувство словами. Иногда утверждают, что невербальные средства передачи эмоций более важны и эффективны, чем вербальные средства. Ясно, что это верно в отношении межличностного общения, при котором один или оба человека не могут общаться вербально, потому что они доязычные (как в случае с младенцами), глухие или просто не могут ни говорить, ни слышать друг друга из-за контекста (как в безмолвном ордене траппистов или в шумной рабочей обстановке).Известно, что младенцев особенно интересуют лица и что люди склонны имитировать невербальное поведение друг друга. Людям больше нравятся другие люди, когда другие имитируют их подобным образом. В той степени, в которой люди делают то же, что и другие, в лице и позе, и в той степени, в которой обратная связь от лица и позы тела смягчает их эмоциональные переживания, вполне вероятно, что люди начинают чувствовать то, что чувствуют другие, тем самым укрепляя понимание и связь с этими другими.Однако все это в значительной степени зависит от того, в какой степени субъективное переживание эмоции переводится в явное выражение. Может быть очевидно, что существуют условия, при которых это действительно происходит, но также очевидно, что люди способны казаться, что чувствуют одно, тогда как на самом деле они чувствуют что-то другое. Чтобы не обидеться, люди делают вид, что им нравится то, что им не нравится; актеры делают вид, что чувствуют то, чего не чувствуют, чтобы создать убедительное изображение персонажа в определенной обстановке.В какой степени телесное поведение является надежным отражением чьего-либо эмоционального состояния?

Пол Экман и его коллеги проверили представление о тесной взаимосвязи между эмоциями и поведением лица, что и предсказывает концепция Экмана о программе эмоций лица, встроенной системе, связывающей переживаемые эмоции с поведением лица. В их исследовательской программе используются два вида методов. Первый основан на идее Дарвина о том, что способы выражения эмоций универсальны и, следовательно, не зависят от культуры.Чтобы обеспечить больше научной поддержки этой идеи, чем Дарвин смог собрать, Экман и его коллеги сделали фотографии лиц, которые, по мнению жителей Запада, явно выражали определенные эмоции, и показали их людям из множества других культур. Наиболее показательны исследования, проведенные в дописьменных культурах, таких как высокогорья Папуа-Новой Гвинеи. Исследователи обнаружили, что члены племен, живущих в этих отдаленных культурах, которые мало знакомы с жителями Запада или изображениями западных СМИ, могли сопоставить фотографии с короткими рассказами эмоционального характера таким образом, чтобы показать, что они в целом понимали эмоциональный смысл лиц.Это считается доказательством того, что эмоции во всем мире выражаются на лицах одинаково: как еще исследователи могли бы учесть способность людей, живущих в изолированных культурах, приписывать лицам то же значение, что и жители Запада? Однако важно понимать, что эти результаты относятся к ограниченному набору эмоциональных выражений — счастливого, грустного, злого, испуганного, отвращенного и удивленного — и что стимулы, используемые в этом типе исследования, по-прежнему являются фотографиями, сделанными на пике опыта крайняя, культовая версия выражения.Также стоит отметить, что, хотя представители отдаленных племен могли сопоставить фотографии с эмоциональными историями с высокой точностью, их результаты в среднем были хуже, чем у их западных коллег. Принимая во внимание, что выражения лиц, которые их просят оценить в этих исследованиях, являются лицами западных, это повышает вероятность того, что люди могут лучше распознавать эмоции на лицах своей этнической принадлежности, чем на лицах других этнических групп. Недавние исследования показывают, что это так, указывая на существование эмоциональных диалектов, которые легче расшифровать людям, знакомым с этим диалектом.

Второе направление исследований, проведенных Экманом и его коллегами, напрямую изучает степень, в которой различные эмоции сопровождаются измеримыми различиями в поведении лиц. В этом направлении исследователи использовали Систему кодирования движений лица (FACS), систему измерения для кодирования всех видимых движений человеческого лица, разработанную Экманом в сотрудничестве с Уоллесом Фризеном. Такого рода исследования показали, например, что счастье и отвращение, вызванные видеоклипами, связаны с разными движениями лица.Этот, казалось бы, бесспорный вывод стал предметом некоторых дискуссий в литературе. Различные исследователи использовали фильмы и другие типы стимулов, чтобы вызвать эмоциональные состояния, недавним примером является удивление, и не смогли обнаружить, что эти состояния сопровождаются отчетливыми мимическими действиями (поднятие бровей, расширение глаз, отвисание челюсти), которые можно было бы ожидать, если бы понятие программы лицевых аффектов было правильным. Другие исследователи подвергли сомнению предположение о тесной связи между эмоциями и действиями лица, утверждая вместо этого, что действия лица эволюционировали для передачи намерений или мотивов, а не эмоций, для сородичей.Эта аргументация позволяет предсказать, что поведение лица должно варьироваться в зависимости от того, насколько социальная ситуация, а не от того, насколько она эмоциональна. Споры о близости и устойчивости связи между эмоциями и явным поведением еще далеко не урегулированы, но для большинства комментаторов очевидно, что сила связи непостоянна. Задача будущих исследователей состоит в том, чтобы определить факторы, смягчающие эту связь.

Социальная жизнь эмоций

Хотя большая часть исследований эмоций имеет отчетливо социально-психологический оттенок, исследователи эмоций начали более подробно рассматривать социально-психологические проблемы, а социальные психологи начали включать эмоциональные концепции и меры в свое исследование основных социально-психологических проблем.Таким образом, с одной стороны, есть исследователи эмоций, которые изучают социальные или застенчивые эмоции, такие как стыд, вина, смущение, зависть и ревность — эмоции, которые зависят от реального или воображаемого социального контекста. Важность этой работы заключается в том, что она рассматривает эмоции как встроенные в социальный контекст и, таким образом, помогает уравновесить молчаливое предположение в большинстве теорий о том, что эмоции, по сути, являются личным опытом, возникающим из оценок социально изолированных людей последствий событий для их личной жизни. благополучие.В этой связи также заслуживают внимания исследователи эмоций, изучающие влияние культуры на эмоциональные переживания и выражения. Этот тип исследования ясно показывает, что способы, которыми культуры продвигают определенные виды ценностей (например, честь) или самооценки (например, себя как автономного агента), влияют на условия, в которых переживаются эмоции и общались.

С другой стороны, есть социальные психологи, которые изучают такие явления, как межличностные, групповые или межгрупповые отношения, и обнаружили, что, принимая во внимание эмоциональные процессы, они получают более глубокое понимание этих явлений.Гармонию и разлад в близких личных отношениях можно лучше понять, изучив качество и количество эмоционального общения в этих отношениях. Различия в производительности в рабочих группах можно лучше понять, изучив эмоциональный климат, преобладающий в этих группах. Принятие или неприятие других социальных групп можно лучше понять, приняв во внимание эмоции, которые испытываются по отношению к членам этих групп.

Хотя социальные психологи сыграли центральную роль в исследованиях эмоций, только относительно недавно эмоции стали центральной темой исследований социальных психологов, но есть все признаки того, что отношения между эмоциями и социальной психологией будут взаимовыгодными.

Ссылки:

1. Ekman, P., & Rosenberg, E. (Eds.). (1997). Что раскрывает лицо: базовые и прикладные исследования спонтанного выражения с использованием системы кодирования действий лица (FACS). Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета.
2. Китайма, С., и Маркус, Х. Р. (ред.). (1994). Эмоции и культура: эмпирические исследования взаимного влияния. Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация.
3. Leach, C. W., & Tiedens, L. Z. (Eds.). (2004). Социальная жизнь эмоций.Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета.
4. Паркинсон Б., Фишер А. и Мэнстед А. С. Р. (2005). Эмоции в социальных отношениях: культурные, групповые и межличностные перспективы. Нью-Йорк: Психология Пресс.
5. Parrott, W.G. (ред.). (2000). Эмоции в социальной психологии: Основные материалы. Филадельфия: Психология Пресс.
6. Philippot, P., Friedman, R. S., & Coats, E. J. (Eds.). (1999). Социальный контекст невербального поведения. Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
7. Рассел, Дж. А., и Фернандес-Долс, Дж. М. (ред.). (1997). Психология мимики. Нью-Йорк: Издательство Кембриджского университета.
8. Шерер, К. Р., Шорр, А., и Джонстон, Т. (ред.). (2001). Оценочные процессы в эмоциях: теория, методы, исследования. Лондон: Издательство Оксфордского университета.

Категоризированный список определений эмоций с предложениями по согласованному определению