ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Психопатии и акцентуации характера у подростков››
При этом виде воспитания ребенок и подросток постоянно ощущают, что им тяготятся, что он — обуза в жизни родителей, что без него им было бы лучше, свободнее и привольнее. Еще более ситуация усугубляется, когда есть рядом кто-то другой — брат или сестра, особенно сводные, отчим или мачеха, кто гораздо дороже и любимее (воспитание по типу «Золушки»).
Скрыто эмоциональное отвержение имеет место тогда, когда мать или отец сами себе не признаются в том, что тяготятся сыном или дочерью, гонят от себя подобную мысль, даже возмущаются, если им указывают на это. Силами разума и воли родители подавляют в себе эмоциональное отвержение к детям как недостойное и обычно даже обнаруживают гиперкомпенсацию в виде подчеркнутой заботы, утрированного внимания. Однако ребенок, и особенно подросток, чувствует искусственную вымученность таких забот и внимания и ощущает недостаток искреннего эмоционального тепла.
Положение менее любимого и нежеланного члена семьи неодинаково сказывается на подростках с разным типом характера. При гипертимной и эпилептоидной акцентуациях ярко выступает реакция эмансипации: первые из них борются за самостоятельность и свободу, вторые — за имущественные права. Истероиды в этих случаях в подростковом возрасте продолжают обнаруживать выраженную детскую реакцию оппозиции. И хотя формы ее выявления с возрастом меняются, но все поступки: и непонятные кражи, и показной интерес к алкоголю и другим дурманящим средствам, и суицидальные демонстрации, и самооговоры в распутстве — используются как сигналы родным, как требования внимания, любви и забот. Другие истероиды, отчаявшись в попытке привлечь любовь к себе, погружаются в мир фантазий или начинают искать внимание на стороне. Шизоиды на подобную ситуацию, как и на другие трудности в жизни, реагируют уходом в себя, возводя духовную стену между собой и нелюбящей их семьей. Неустойчивые не склонны тяжело переживать эмоциональное отвержение близких, они и без этого ищут отдушину в подростковых компаниях.
Положение «Золушки» оставляет неизгладимый след при некоторых акцентуациях характера — сенситивной, лабильной и астеноневротической. Здесь акцентуация может превращаться в психопатическое развитие по соответствующему типу, а для лабильной — и по неустойчивому типу.
Анатолий П., 17 лет. Мать страдает хроническим алкоголизмом, отец также сильно пьет, но продолжает работать водителем такси. Имеет двух младших сестер. Старшая из них является любимицей отца, тот ее ласкает, балует, покупает дорогие вещи. Младшая, 7 лет, как и он, с детства была заброшена. Отец, будучи пьяным, за малейшие провинности жестоко его избивал. Например, он был избит за то, что потерял справку из больницы после аппендэктомии, которую надо было представить в школу, и отцу пришлось второй раз ехать за справкой в больницу. Отец бил его головой о стенку так, что он потерял сознание. В младших классах учился хорошо, любил школу — она была отдушиной от домашних пьянок родителей. В 7-м классе новый классный руководитель отнеслась к нему сразу недоброжелательно, при всем классе за какое-то нарушение дисциплины назвала его «сыном алкоголиков». Бросил ходить в школу. Когда отец узнал об этом, то жестоко его избил. После избиения убежал из дому, ночевал на чердаках, в подвалах, но избегал контактов с асоциальными компаниями подростков. Деньги на еду добывал собиранием пустых бутылок после матчей на стадионе, продавал собранные за городом цветы Следил за своим внешним видом — часто ходил в баню, гам потихоньку стирал свое белье Дни часто проводил в общественных читальнях — особенно любил читать Льва Толстого. Выкраивал деньги на дешевый билет в театр. Так скрывался около месяца. Был задержан милицией случайно — из-за внешнего сходства с разыскиваемым подростком-преступником. Инспекцией по делам несовершеннолетних был возвращен домой, устроен учеником на завод и в вечернюю школу. Сразу перекрасил себе волосы, чтобы «больше за преступника не принимали». Вскоре снова был избит пьяным отцом — тогда пришел в милицию вместе с младшей сестрой и просил «отправить их куда-нибудь».
В этот раз скрывался около полугода. Вначале вел образ жизни, как во время первого побега. Но затем познакомился в театре с 20-летним одиноким парнем, который склонил его к гомосексуальной связи. Очень к нему привязался («меня впервые кто-то полюбил!»), жил у него, вел тому домашнее хозяйство, с радостью принимал от него дорогие подарки, но «большой любви» сам не испытывал. Однажды на улице встретил отца — тот, увидев его в модной красивой одежде, подозвал милиционера и потребовал его задержать. В милиции заявил, что никогда не вернется домой, «лучше здесь же покончит с собой». Был направлен в подростковую психиатрическую клинику.
Среди подростков держится особняком, с персоналом вежлив, охотно помогает ухаживать за слабыми больными. Во время беседы обнаружил большую эмоциональность — плакал, когда рассказывал о своей семье, но легко поддавался успокоению, с веселой улыбкой говорил о театре, который очень любит, нежно — о младшей сестре. Очень смутился при расспросе о гомосексуальной связи, признался, что его всегда влекло к юношам, но «боялся выдать себя». Мечтает стать мужским парикмахером, жить самостоятельно и взять к себе младшую сестру.
В клинике влюбился в красивого юношу — больного шизофренией, тайком сочинял в его честь стихи. Затем признался ему в любви, но встретил холодное, безразличное отношение. Тогда ночью в постели тайком вскрыл себе вены и закрылся одеялом. Когда это было обнаружено, уже потерял много крови. Был переведен в другую больницу. Оставил записку своему возлюбленному, что не может жить после того, как тот сказал, что ему с ним «противно».
Физическое развитие соответствует возрасту. При неврологическом осмотре — легкая асимметрия лицевой иннервации, на ЭЭГ — без отклонений.
Обследование с помощью ПДО. По шкале объективной оценки диагностирован выраженный сенситивный тип, что является признаком, указывающим на возможность формирования сенситивной психопатии.
Конформность средняя, реакция эмансипации умеренная. Психологическая склонность к делинквентности отсутствует. Отношение к алкоголизации отрицательное. По шкале субъективной оценки самооценка неточная: выделяется лабильный тип (что может отражать исходный преморбид), отвергаемых черт не установлено.
Диагноз. Психопатическое развитие по лабильно-сенситивному типу.
Катамнез. После того как исполнилось 18 лет, с каким-то приятелем уехал из Ленинграда в неизвестном направлении, с родными связи не поддерживает.
Я никому не доверяю: что такое травма отвержения и как от нее избавиться
Эмоциональная холодность родителей травмирует ребенка. Во взрослой жизни эта травма мешает человеку выстраивать близкие отношения с другими. Люди с травмой отвержения рассказали «Снобу», через что им пришлось пройти в детстве и как их недоверие к миру портит им жизнь, а психологи — как прожить негативные чувства, простить родителей и научиться любить, чтобы исцелиться.
«Я не умею выстраивать здоровые отношения с людьми»: Анна, 31 год
Мой папа — невротичный и жесткий, а мама — замкнутая и эмоционально холодная. У них обоих были сложные отношения со своими родителями. Папу родители тиранили и унижали лет до 20. Мама вообще не знала ласки и любви: ее родители пили и дрались, мать била. Когда маме было восемь лет, ее мать зарезали в пьяной драке. Дедушка женился, и мачеха тоже била маму. Потом мама долгое время жила у своих теток и была предоставлена сама себе.
В моей душе по-прежнему жила боль и обида на родителей, но со временем эти чувства вытеснились: всякий раз, когда меня отвергали или критиковали, я понимала, что мне должно быть неприятно, но ничего не чувствовала. Два с половиной года назад у меня начались панические атаки, и я пошла к психологу. Мы стали углубляться в мое прошлое и прорабатывать травмы. По заданию психолога я решила поговорить с родителями. Не помню точно, как начала разговор. Сказала, что отношения у нас были непростыми и мне крайне важно услышать от них, что они меня любят. Родители сказали это, поплакали чуть-чуть. На время мне полегчало: месяц-два я ходила радостная, а потом все вернулось на круги своя. Обида никуда не ушла. Сейчас я почти не общаюсь с родителями: время от времени звоню маме, но давно уже не приезжаю в родительский дом.
Сейчас у меня переходный период: заново учусь открываться и доверять людям, но это дается мне очень тяжело. За травмой отвержения лежит глубокий дефицит любви, но без проживания эмоций, которые сопровождали эту травму, невозможно исцелиться. Это не избавление, но новый опыт. И я в процессе.
Ирина Кутянова, психолог семейного центра «Печатники»:
В истории Анны четко прослеживается негативный семейный сценарий, когда жестокое обращение и отсутствие любви повторяется из поколения в поколение.
Эмоционально холодная мать не дает достаточно тепла и любви своему ребенку, и у него уже во взрослой жизни в каких-то стрессовых ситуациях (ссора с партнером, критика коллег и т. д.) активизируется травма отвержения. Постепенно человек приходит к выводу: «Это не я вам не нужен, это вы мне не нужны». Он, боясь боли и разочарований, пресекает на корню позитивные чувства к другим людям и не верит в искренность таких чувств по отношению к себе.
Хотя Анна понимает, что ее родителей просто не научили любить их собственные родители и они растили ее как могли, она не может их простить, а значит, и освободиться. Нужно прожить свои негативные эмоции по отношению к родителям, принять часть их опыта и закрыть ситуацию для себя. Это можно сделать как в группе, так и одному, под наблюдением специалиста, используя, например, технику «пустого стула». Нужно представить, что перед вами на стуле сидит человек, который вас обидел, и высказать ему все свои обиды. Потом сесть на стул и ответить на эти обиды с позиции оппонента, отыграв его роль. Таким образом реконструируется диалог и отрабатываются самые глубокие и табуированные чувства.
Часто из-за зашкаливающих эмоций человеку бывает сложно выразить свои мысли. В этом случае можно прописать все свои обиды в письме (его даже не нужно отправлять). Важно, чтобы письмо заканчивалось прощением. Обида, даже справедливая, разрушает того, кто обижается. Непроработанные негативные чувства, которые человек копит в себе и не хочет отпускать, могут перерасти в психосоматические заболевания. Стремясь к прощению, человек должен думать в первую очередь о себе и своем здоровье.
Человек с травмой отвержения не умеет любить. Для того чтобы разморозить это чувство и культивировать его в себе, нужно бескорыстно делать добрые дела. Начать можно с малого: например, сказать доброе слово прохожему, помочь пожилой соседке донести тяжелую сумку. Можно устроиться волонтером в приют. Когда человек делает что-то бескорыстно и получает взамен искреннюю благодарность и положительные эмоции, он постепенно учится любить и наполняет себя этой любовью.
«Я всегда боюсь, что меня прогонят и назовут никчемной»: Ольга, 35 лет
Я с детства ощущала свою ненужность и неважность. Приходя с работы, отец сразу уходил со мной гулять. Мать потом рассказывала, что я часто плакала, кричала и мешала его родственникам, у которых мы жили, и потому он много со мной гулял. Я росла очень активным ребенком, всегда собирала вокруг себя детей из ближайших дворов. В четыре года на меня уже оставляли младшую сестру. При этом я постоянно слышала от родителей: «не мешай», «будь тише», «отойди» или «займись уже чем-нибудь». Лет в пять в качестве наказания за какой-то проступок родители пригрозили отдать меня в детдом. Вечером отец надел на меня шубку и сказал: «У нас есть другая девочка, а такая нам не нужна. Мы отдадим тебя в детский дом». Мать сидела рядом с младшей сестрой в подтверждение его слов. Я сильно испугалась, попросила прощения и пообещала быть хорошей и послушной.
В школе я была активной и участвовала во всем, в чем только можно, до того момента, пока там не ввели экспериментальную учебную программу. Я училась в шестом классе, и учителя решили, что наш класс не справится, посчитали его отстающим. Это ударило по самолюбию моей матери, и она перевела меня в другой класс. Новые одноклассники меня не приняли: пару лет они напоминали, что я из отстающего класса и там мне и место, хотя у меня была нормальная успеваемость. Тогда же меня отвергли и бывшие одноклассники. Кто-то из них меня спросил, почему я перешла в другой класс. Я ответила то же, что говорили учителя: «Класс слабый, с программой не справится» — и они от меня отвернулись. Я осталась одна, без друзей. Мне очень хотелось общения, и я старалась всячески его заслужить. Я подстраивалась под других: с сильно умными корчила из себя зубрилу, с оторвами была оторвой. Если получалось с кем-то подружиться, вела себя так, как удобно этому человеку, боясь вновь остаться в одиночестве.
Поддержки от родителей не было — мои чувства никогда их не волновали.
Они ни разу не сказали, что меня любят, ни разу не обняли. В моей семье вообще не принято было говорить о чувствах. Я должна была только приносить хорошие оценки и ни о чем другом не думать. При этом мне всегда внушали, что я ничего не умею, не могу, ни на что не способна. Мать говорила, что я никому не буду нужна и меня никто не будет любить. Ей часто говорили, что такую энергичную девочку надо отдать, например, на танцы (я была не против, но кого интересовали мои желания?), но она воспринимала это иначе: ее учат, как обуздать ребенка, которого слишком много, поэтому я должна стать незаметной. Матери всегда было стыдно за меня, а эти разговоры обо мне ей были невыносимы. Если вдруг ей рассказывали обо мне что-то плохое или я делала что-то, что ей не понравилось (а ей не нравилось 95% того, что я делаю), она говорила, что лучше бы убила меня еще в утробе и что проклинает день моего рождения. Зачастую это сопровождалось побоями, наказаниями (например, месяц без прогулок) и длительным игнором. Отец не вмешивался и не защищал меня. Он всегда говорил, чтобы я терпела и вела себя тише. Через какое-то время родители разошлись, и отца в моей жизни почти не стало. Однажды, когда мать меня довела, я спросила: «Ты вообще меня хотела?» Она рассмеялась и ответила: «Нет. Мы с твоим отцом просто трахались под забором».
Во взрослой жизни все это вылилось в то, что мне очень трудно вступать в отношения с людьми — это касается и работы, и дружбы, и личных отношений. Я ищу того, кто меня полюбит и примет, и всегда боюсь, что меня прогонят, скажут, что я никчемная. Я жду оценки, подтверждения, что мне можно быть / жить, что мне скажут: «Ты нужна, ты не мешаешь, ты меня устраиваешь». Я всегда думаю, что делаю недостаточно много или недостаточно хорошо. Раньше я вообще не могла брать и требовать свое, вступать в конфликт. Мне страшно было высказывать свое мнение, потому что в детстве я слышала от матери: «Кто ты такая? Ты должна слушать других, которые важнее, умнее и лучше». Я долго могла терпеть недовольство, а потом оно выливалось в истерики.
Раньше я велась на любого мужчину, который на меня посмотрит, и мной пользовались. Однажды в попытке сбежать от матери я чуть не вышла замуж. Мы с этим мужчиной постоянно ругались, как это обычно бывает в созависимых парах. Он выпивал. По стечению обстоятельств свадьбу пришлось отменить. В конце концов мы, к счастью, расстались. Теперь я просто избегаю отношений.
Сейчас я живу с матерью, но мы не общаемся. Отец не звонит. Раз в полгода я забегаю к нему на пять минут на чай. Особо не разговариваем: ему не нужны подробности моей жизни, а я постепенно перестаю искать его заботы и защиты.
Человек, в жизни которого было много абьюза, долго верит в свою ненужность и никчемность. Но когда я решила работать над этим, стала встречать людей, которые показали мне, что я им нужна и не мешаю, и один из них привел меня к психологу. Сейчас, кроме психотерапии, я занимаюсь духовными практиками и получаю психологическое образование. Иллюзии, что я навсегда избавлюсь от травмы отвержения, у меня нет. Она слишком глубоко во мне и, думаю, случилась еще в перинатальном периоде. Меня радует, что я могу ее отследить, знаю, как она проявляется. Я научилась с ней жить и давать людям право выбирать не меня и не принимать это на свой счет. Научилась говорить самой себе: «Я всегда с тобой, я тебя люблю, ты мне нужна, ты — самое дорогое, что у меня есть, и я тебя не брошу».
Елена Шохина, психолог семейного центра «Зеленоград»:
Отвержение проявляется в нечувствительности родителя к эмоциональным потребностям ребенка. Оно может быть явным, как в истории Ольги, или скрытым. Часто отвержение передается из поколения в поколение как форма взаимодействия. Например, в послевоенные годы родителям некогда было говорить детям, что они нужны и любимы. Повзрослев, дети воспринимали это как норму и бессознательно относились так же к своим детям.
История Ольги очень травматична — ее отвергли оба родителя: мать была более агрессивна, использовала физическое и эмоциональное насилие, отец же предпочитал не вмешиваться.
Что сильнее сказалось на Ольге — еще вопрос, потому что девочка берет поведение отца за образец мужского отношения с себе. Возможно, Ольга будет искать мужчину или уже пыталась строить отношения с мужчиной, который игнорировал ее, как и отец.
Отец и мать Ольги подпитывали распространенный детский страх быть не любимым родителями ребенком, угрожая сдать ее в детдом. И у нее сформировался защитный механизм: «Если я не нужна миру такая, какая есть, я буду такой, какой меня хотят видеть другие». Это поведение жертвы. То есть травма расщепила детскую личность. Задача психолога эту личность собрать: помочь той маленькой Оле с ее желаниями и потребностями вырасти — прожить свои желания и стать опорой самой себе.
Помимо отвержения, Ольга столкнулась еще и с парентификацией — ситуацией, когда родители вынуждают ребенка рано взрослеть и перекладывают на него свои обязанности. Вообще, четыре-пять лет — знаковый возраст для формирования детской психики и дальнейшей судьбы человека. Благоприятная семейная система способна раскрыть потенциал ребенка и стать хорошим трамплином в жизни, неблагоприятная — искалечить.
Самостоятельно проработать такую травму практически невозможно. Одна из функций родителя — дать ребенку базовое доверие к миру, ощущение, что он любим и у него все получится. Лишенный этого ребенок, повзрослев, не знает, на что способен и что может. Поэтому тут потребуется долгая и кропотливая работа с психологом. Его задача — помочь взрослому человеку принять все, что было в его детстве, и отпустить обиду, которая сжигает колоссальное количество внутренней энергии и не дает человеку двигаться дальше. Психолог также поможет человеку выразить свои агрессивные эмоции. Когда ребенку было обидно и страшно, он не мог высказать это родителям. Но сейчас, став взрослым, он не только может, но и должен выплеснуть эмоции, которые разрушают его изнутри, а потом сказать своему внутреннему ребенку: «Что бы ни случилось, я с тобой.
Я тебя люблю и всегда поддержу». Что и делает Ольга.
«Раньше я ставила мать выше себя, мужа и детей»: Анна, 34 года
Мама растила меня одна. Будучи беременной мной, она психанула и ушла от моего отца, а он не стал ее возвращать. Его мать быстро нашла ему молодую невесту и убедила, что я «нагулянная». Я родилась в июле, а отец женился в октябре того же года.
У мамы было много подруг, которые часто приходили в гости. Я всегда радовалась толпе народа в доме, мне очень нравилось общаться с людьми — могла заболтать любого. Я была очень активным ребенком. Мать внушала мне, что я нерадивая, неуклюжая, неаккуратная и невнимательная. Она постоянно ставила мне в пример мою двоюродную сестру. Например, что она аккуратно носит вещи, а на мне вещи буквально горят, я их быстро снашиваю. Случались черные дни, когда я делала что-то не по нраву матери: огрызнулась в ответ на ее критику или что-то сломала. Она меня никогда не била, но орала так, что стены тряслись. Иногда угрожала сдать меня в детдом или говорила, что она заболеет от моего поведения и я точно туда попаду. Если в этот момент ей звонил кто-то из подруг или приходили гости, она сразу меняла тон и становилась радостная. Я надеялась, что она отошла, но, когда мы оставались вдвоем, мама обычно снова разговаривала со мной сквозь зубы в приказном тоне, жестко и твердо, или могла долго меня игнорировать и молчать. Я пыталась разрулить ситуацию, угодить маме, но все было бесполезно. В подростковом возрасте мне даже домой идти не хотелось в такие дни. Но я боялась за ее здоровье, боялась потерять ее и потому не заставляла ее беспокоиться и всегда возвращалась. (До сих пор, если куда-то еду, надо ей отзвониться, что доехала, даже если к доктору или на работу.) Мама меня сильно опекала, а у меня был страх, что только вдвоем мы выживем, хотя мамины родственники, к которым мы часто ездили, нас любили и принимали. При этом я никогда не сомневалась в том, что мама любит меня. Не помню, чтобы она говорила об этом прямо, но я знала, что любит.
В школе у меня были сложные отношения с классом. Я не хотела быть изгоем, но и подстраиваться под лидеров тоже не собиралась, поэтому болталась в одиночестве, беря под крыло новеньких, чтобы не быть одной. У меня была одна подруга, которая все десять лет школы портила мне жизнь. Я боялась оставаться одна и долго с ней общалась, пока классе в седьмом она меня не подставила. Тогда я поняла, что мир жесток и доверять никому нельзя. С тех пор я никому не доверяю и всех подозреваю. Не доверяю даже мужу. Если он уйдет к другой, это станет ударом, я буду раздавлена, но не удивлюсь. Было время, когда я подстраивалась под людей, сейчас стала прямее. За это качество многие меня ценят.
Года четыре назад я начала психологически сепарироваться от матери, с которой продолжаю жить под одной крышей. Только к 30 годам я поняла, что считать свою мать важнее мужа, детей и себя — ненормально. Раньше я готова была горы свернуть ради ее хорошего настроения. Как раз тогда у матери начался открытый конфликт с моим мужем. Она перевернула все факты в свою пользу, и я стала задумываться. У меня был довольно долгий период злости на мать. Я винила ее во всем, даже страшно было, что я могу так плохо о ней думать. Чувство вины за эти мысли сменялось еще большей озлобленностью за то, что я запрещала себе так думать. Я прочитала много статей про сепарирование, видела картинки из своей жизни и снова злилась на мать. Потом спустя какое-то время вдруг поняла, что она на тот момент давала мне все, что у нее было, и вела себя со мной так не со зла. Просто она растила меня одна, и у нее не было времени погружаться в психологию. У меня получилось посмотреть на наши отношения со стороны.
Позже я посмотрела уже на себя в роли матери, проанализировала свои ошибки. Узнала, что у меня, как и у моих детей, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ). Мне стало проще принимать свои несовершенства и не ругать детей за те же проявления СДВГ. Они так же, как и я когда-то, что-то роняют, проливают или разбивают, легко отвлекаются и не замечают течения времени.
Я рада, что мои дети твердо знают, чего хотят, и не боятся говорить, что думают. Я не пытаюсь манипулировать ими, игнорируя, ругаюсь и злюсь минут пять-десять, потом мы миримся. Я научилась слушать себя: если на сердце камень, значит, я делаю что-то не то и надо остановиться. Я не считаю себя идеальной матерью, знаю, что мои дети найдут на что пожаловаться своим психологам. Но для меня главное, что я делаю все возможное и честна перед ними.
После проработки своей травмы я поняла, что все люди разные и они не обязаны соответствовать моим ожиданиям. Я просто отделила маму от себя: вот тут моя реакция и мои ощущения, а там — мамины. Я не имею права запретить ей реагировать так, как она хочет. Она взрослый человек и сама ответственна за себя. Я же буду отвечать за себя и своих детей. Мама в возрасте и уже не может поменять привычные паттерны поведения, поэтому лавировать приходится мне. С ней сложно, конечно. Она растеряла всех подруг и требует от меня погружения в ее проблемы, чтобы я общалась только с ней. Она и сейчас манипулирует мной, лишая меня общения. Если раньше я пыталась угодить, наладить отношения, то сейчас позволяю ей насладиться тем, что она сама для себя создала. Теперь она первая возвращается к контакту со мной, и эти ее выпады случаются все реже.
Зульфия Исмагулова, психолог семейного центра «Отрадное»:
Травма отвержения чаще формируется до шестилетнего возраста, исключения случаются редко. В некоторых случаях — даже когда ребенок еще находится в утробе матери: например, когда мать думает об аборте. Чем раньше эта травма сформировалась, тем сложнее ее исцелить. Некоторые люди имеют внутреннюю предрасположенность к этой травме — в зависимости от темперамента, генетики и прохождения внутриутробного периода. Наличие или отсутствие этой предрасположенности можно узнать, пройдя «опросник отверженности».
Признаки травмы отвержения — недоверие к миру, страх близости, недовольство собой, отрицание своих потребностей и собственной значимости, чувство неполноценности, стертые личные границы, неспособность отстоять свое мнение, чувство стыда, внутриличностные конфликты и боязнь сепарации от родителей.
Задача родителей — удовлетворить потребность своего ребенка в безопасности, привязанности и близости. Ведь от этого будет зависеть отношение ребенка к миру. Отец покинул Анну. Ее мать была эмоционально нестабильна, тревожна и непредсказуема. Анна не знала, чего ей ожидать от матери, а значит, и от мира, потому что мир ребенка — его родители. В семье у ребенка формируются некие убеждения. Анна с детства была убеждена, что она нерадивая, что может выжить только в слиянии с матерью, что миру доверять нельзя.
Травма отвержения включается обычно только для значимого человека, которого страшно потерять. «Если я буду в близких отношениях, человек узнает меня настоящую и я ему не понравлюсь. Поэтому я буду избегать близких отношений или буду выбирать мужчин, которым не нужны серьезные отношения». Наша психика всегда стремится к стабильности, для нее такая схема проще. Психолог поможет изменить ее в безопасных условиях, как здоровый взрослый, которому можно раскрыться, не боясь, что тебя бросят.
Травмированный ребенок отвергает ту часть себя, которую не признают родители. Чтобы вернуть целостность, необходимо эмоционально сепарироваться от родителя, что и сделала Анна. Некоторые люди считают, что сепарироваться — значит высказать родителям, какие они были плохие, и сбежать от них. Но речь идет именно об эмоциональной сепарации, когда нужно разобраться, где свои чувства, а где чужие, и разграничить их. Тут советую почитать книги психологов Линдси Гибсон «Взрослые дети эмоционально незрелых родителей» и Джеффри Янга «Прочь из замкнутого круга! Как оставить проблемы в прошлом и впустить в свою жизнь счастье».
Анна поняла и приняла, что ее мать не переделать. Многие в процессе терапии начинают переносить свои чувства на родителей: «Почему вы ко мне так относились?» Но тут важно не «почему», а «как я сам буду относиться к поведению родителей». Обычно процесс сепарации сопровождается злостью и чувством вины, которые также надо проработать и отпустить.
Анна, надо отдать ей должное, провела большую работу по сепарации и самопринятию и позволила себе быть неидеальной.
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРИНЯТИЕ РОДНОГО С ПСИХИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ ПРИ РАЗЛИЧНОМ УРОВНЕ ЛИЧНОСТНОЙ ЗРЕЛОСТИ. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДВУХ СЛУЧАЕВ | Array
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ПРИНЯТИЕ РОДНОГО С ПСИХИЧЕСКИМ ЗАБОЛЕВАНИЕМ ПРИ РАЗЛИЧНОМ УРОВНЕ ЛИЧНОСТНОЙ ЗРЕЛОСТИ. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ ДВУХ СЛУЧАЕВ
Array Array Array
Аннотация
Статья посвящена сравнительному анализу уровня личностной зрелости и эмоционального состояния двух матерей, ухаживающих за взрослыми детьми, перенесшими первый психотический эпизод. Основной целью исследования явилось детализированное наблюдение различий динамики эмоционально-личностных свойств и отношения испытуемых родственников к заболевшему в зависимости от уровня личностной зрелости. Выявлено, что в случае с низким уровнем личностной зрелости существует проблема эмоционального принятия родного, которая выявляется проективными методами. Причем в ситуации с низким уровнем личностной зрелости респондент показывает противоречивые результаты – вербальное (социально одобряемое) принятие родного и невербальное (неосознаваемое) отвержение. При высоком уровне личностной зрелости противоречия между сознательным и неосознанным отношением к больному родственнику не обнаруживается.
Ключевые слова
личностная зрелость; эмоционально- личностная динамика; эмоциональное принятие; эмоциональное отвержение; вербальное принятие; вербальное отвержение
Полный текст:
PDFЛитература
Tarabrina N.V. Practical psychology PTSD.[ Praktikum po psihologii posttravmaticheskogo stressa]. St. Petersburg: St. Petersburg, 2001. P. 233. 238 p.: il. (Series «Practical psychology»).(in Russ.)
Stepanov V.G. Psychology troubled teens. [Psihologija trudnyh podrostkov] V.
G. Stepanov. Moscow. Academy, 1996. 152 p. (in Russ.)
3.Test questionnaire personal maturity: brochure. ed. U.Z. Gilbuh.[Test-oprosnik lichnostnoj zrelosti : broshjura. red. Ju.Z. Gilbuh.] Kiev. SPC Psychodiagnostics and differentiated instruction. 1994. 24 p. (in Russ.)
Sobchik L.N. Method of color choices — modification vosmitsvetovogo Luscher test: a practical guide.[ Metod cvetovyh vyborov – modifikacija vos’micvetovogo testa Ljushera : prakticheskoe rukovodstvo]. St. Petersburg. Speech. 2007. 128 p. (in Russ.)
Solokhina T.A., Ivanov V.V. Experience the socio-psychological school for the mentally ill relatives.[ Opyt raboty social’nopsihologicheskoj shkoly dlja rodstvennikov psihicheski bol’nyh]. Journal of Neurology and Psychiatry. S.S. Korsakova. 2001. T. 101. №3. S. 51-53. (in Russ.)
Kuznetsova L.B. Intrapersonal conflicts of university students (monograph).[ Vnutrilichnostnye protivorechija studentov vuza (monografija)] Moscow. Publishing House of the SSU, 2009. 196 p. (in Russ.)
Kjell L. Ziegler D. Theories of Personality. (Basic Provisions, research and application).[ Teorii lichnosti. (Osnovnye polozhenija, issledovanie i primenenie).]. St. Petersburg, 1997. (in Russ.)
Antsyferova L.I. Some theoretical problems of personality psychology. [Nekotorye teoreticheskie problemy psihologii lichnosti].Questions of psychology. 1978. № 1. P. 3–24. (in Russ.)
Starovoytenko E.B. Life relationship of personality: a model of psychological development.[Zhiznennye otnoshenija lichnosti: modeli psihologicheskogo razvitija.]. Kiev. 1992. (in Russ.)
Bodalev A.A. Top of the development of an adult. [Vershina v razvitii vzroslogo cheloveka.].Moscow. 1998. (in Russ.)
Feldstein D.I. Psychology of personality development in ontogenesis. [Psihologija razvitija lichnosti v ontogeneze]. Moscow. 1989. (in Russ.)
DOI: https://doi.
org/10.17748/2075-9908.2015.7.4.067-071
Ссылки
- На текущий момент ссылки отсутствуют.
Учредитель/Издатель:
Кубанская многопрофильная Академия подготовки, переподготовки и повышения квалификации специалистов.
350080, Россия, Краснодарский край, г. Краснодар, мкр. Пашковский, ул. Заводская, 32, офф. 301
Тел.: +7(905) 471 31 94
E-mail: [email protected]
Учредитель:
Северо-Кубанский Гуманитарно-Технологический Колледж
350020, Россия, Краснодарский край, Станица Кущёвская, Ул. Краснодарская 71а
Тел. +7(86168)4 03-96
Email: [email protected]
ISSN: 2219-6048 (ONLINE)
Эмоциональное насилие
Эмоциональное насилие
Эмоциональное насилие может быть связано с физическим насилием или неудовлетворением потребностей детей либо выступать в качестве самостоятельного психологического феномена. Эмоциональный вред, наносимый детям без сопутствующего физического насилия или неудовлетворения физических потребностей часто находится вне правовой и практической сферы деятельности органов защиты детства.
Факторы, указывающие на возможное эмоциональное насилие в отношении ребенка:
-
непредсказуемость реакций родителей;
-
частое принижение ребенка, принимающее крайние формы;
-
словесное умаление достоинства ребенка;
-
безразличие со стороны родителей.
Наличие одобрения и поддержки со стороны родителей — важное условие здорового эмоционального развития. Дети, которых постоянно принижают и оскорбляют, могут надолго задержаться в своем эмоциональном развитии и, кроме того, подвержены высокому риску причинения им эмоционального вреда.
Типы эмоционального насилия
Проявление враждебности по отношению к детям, их унижение и отвержение.
Сюда относятся ситуации, когда ребенка принижают, высмеивают, стыдят, поносят, делают из него козла отпущения, прилюдно его оскорбляют, постоянно его критикуют и наказывают, заставляют его выполнять большую часть работы по дому, отказывают ему в поощрении.
Сюда относятся ситуации, когда родитель угрожает нанести ребенку физический вред, убить или бросить его; заставляет ребенка становиться свидетелем жестокого обращения к другому родителю; оставляет ребенка без присмотра в опасной ситуации; ставит перед ребенком нереальные задачи, угрожая ему утратой, нанесением вреда или возникновением опасности, если он не решит эти задачи; угрожает насилием или допускает насилие в отношении ребенка, близких ему людей, любимых им предметов.
- Эксплуатация или растление
Сюда относятся ситуации, когда родитель поощряет или понуждает ребенка к девиантному поведению (антиобщественные, преступные или саморазрушающие деяния), злоупотреблению алкоголем или наркотиками, проституции, или занимается финансовой эксплуатацией ребенка
Игнорирование попыток ребенка наладить отношения и потребности ребенка к общению, взаимодействие с ребенком только в случаях крайней необходимости, нежелание или неспособность выказывать любовь и проявлять ласку к ребенку.
Постоянное введение необоснованных ограничений на общественные контакты ребенка и отказ в удовлетворении потребности ребенка в налаживании и поддержании отношений со сверстниками и взрослыми.
Применение наказаний в виде запирания ребенка в стенном шкафу или подвале, особенно на продолжительный срок.
Использование отказа в убежище и сне в качестве наказания.
Эмоциональное насилие не позволяет детям стать эмоционально зрелыми взрослыми людьми и приводит в будущем к различным эмоциональным и поведенческим расстройствам. При этом в каждом отдельном случае с точностью оценить степень эмоционального вреда и предсказать его последствия очень трудно.
Особенно тяжело сформулировать критерии оценки возможного риска эмоционального насилия, которые давали бы достаточные основания для вмешательства органов защиты детства и возможного изъятия ребенка из семьи. Эмоциональное насилие повышает уровень риска, которому подвержен ребенок, ставший жертвой физического насилия или неудовлетворения потребностей, и что по мере возможности необходимо включать в планы работы с семьями и детьми меры, направленные на удовлетворение их эмоциональных потребностей.
Фонд профилактики социального сиротства www.fondpcc.ru
Ассоциация профилактики социального сиротства www.otkazam.net.ru
При разработке использованы материалы Дж. Райкус, Р. Хьюз, «Социально-психологическая помощь детям и семьям группы риска», Практическое пособие в 4 т., 2008г.
Стили воспитания | ЧОКНБ
Стиль семейного воспитания —
это способ воспитания родителей своего ребенка, применение ими определенных приемов и методов воздействия на ребенка, выражающиеся в своеобразной манере словесного обращения и взаимодействия с ребёнком. Любая дисгармония в семье приводит к неблагоприятным последствиям в развитии личности ребенка, к проблемам в его поведении.
В современной психологии существуют 6 стилей семейного воспитания; гипоопека, гиперопека, непоследовательный стиль, по типу эмоционального отвержения, демократический, или гармоничный, авторитарный. Каждый из этих стилей оказывает разное влияние на психику и формирование личности ребенка.
Авторитарный стиль
При таком стиле воспитания родители осуществляют строгий контроль за жизнедяетельностью ребенка. Контролируются желания, потребности, интересы, круг общения. При, таком стиле семейного воспитания родители используют физические наказания, принуждения, запреты. Таких родителей заботит лишь то, чтобы ребенок рос послушным и исполнительными. Дети находятся в постоянном эмоциональном напряжении, что сказывается на психическом и физическом здоровье ребенка.
Здесь возможна невротизация, соматические проблемы на фоне психологических переживаний, такие дети вырастают робкими, неуверенными в себе, неспособными постоять за себя, либо агрессивными, конфликтными. У таких детей затруднена социальная адаптация, появляются трудности в межличностном общении.
В подростковом возрасте, при авторитарном стиле семейного воспитания, возможен бунт со стороны ребенка, уходы их дома, враждебное отношение к окружающим. Такие подростки часто занимают оппозиционное отношение ко взрослым, демонстрируют протестные реакции.
Гипоопека (попустительский стиль)
При, таком стиле воспитания ребенок предоставлен сам себе, на него не обращают особого внимания. Воспитание строится на вседозволенности и низкой дисциплине. Для родителей с попустительским стилем воспитания характерна неспособность или нежелание руководить ребенком. При таком стиле семейного воспитания родители практически не осуществляют контроль за ребенком. Ребенок растет в ситуации безнадзорности и вседозволенности. Такие дети часто попадают в плохие компании, где и происходят первые пробы психоактивных веществ и правонарушения. Таким детям сложно разобраться, что такое хорошо и что, такое плохо. Привыкшие жить в ситуации бесконтрольности и вседозволенности, у таких детей отмечаются нарушения в поведении, что приводит к затруднению адаптации в социуме.
Гиперопека
При таком стиле семейного воспитания родители черезмерно опекают ребенка, лишая его самостоятельности и тем самым замедляют личностное и интеллектуальное развитие. Даже во взрослом возрасте родители не признают взросление и продолжают опекать «взрослого ребенка». Такой ребенок лишен самостоятельности, не способен самостоятельно принимать решения, неуверен в себе, зависим от чужого мнения, тревожен. Такие дети всегда будут бояться сделать что то не так, ошибиться. При таком стиле семейного воспитания родители подавляют волю ребенка, его познавательную активность, инициативность.
Воспитывают покорность, безволие, зависимость от чужого мнения. В подростковом возрасте ребенок захочет освободится от черезмерной опеки захочет иметь свое личное пространство. Здесь возможно проявление агрессии, обмана, как средство защиты от родительского контроля, что может привести к конфликтам и отчуждению.
Семейное воспитание по типу эмоционального отвержении
Здесь родители не принимают своего ребенка, демонстрируют безразличие к нему. Родители не интересуются духовным миром ребенка, его делами, избегают общения с ним. Родители живут своей жизнью – ребенок своей.
При, таком стиле ребенок чувствует себя одиноким, никому не нужным, не имеет семейной поддержки. У таких детей часто бывает сниженное настроение, пропадает желание общаться, возможно формирование агрессивного отношения к людям. У подростков могут появляться суицидальные мысли.
Непоследовательный тип семейного воспитания
Этот стиль характеризуется отсутствием последовательности в системе воспитания.
Здесь отсутствуют четкие требования к ребенку, на почве разногласий между родителями в выборе дозволенного и не дозволенного для ребенка, в выборе воспитательных воздействий между родителями. Например – бабушка разрешает то, что в родительской семье делать нельзя, или папа разрешает делать то, что мама категорически запрещает.
Это нарушает социально – психологическую дезадаптацию у ребенка. Ребенку сложно маневрировать между требованием родителей, что может способствовать возникновению невротических реакций у ребенка, агрессивности, импульсивности, неуверенности в себе и формированию социально – психологической дезадаптации. При, таком стиле у ребенка отсутствует стабильность, уверенность в завтрашнем дне. Нет четких , конкретных ориентиров в оценках и поведении. Такой стиль семейного воспитания формирует неуправляемую, импульсивную, неуверенную в себе, тревожную личность.
Гармоничный стиль семейного воспитания, или демократический
Здесь учитываются интересы, способности ребенка.
Воспитание построено на обсуждении, рекомендациях и учете желаний и потребностей ребенка. Родители поощеряют любознательность, самостоятельность, осмысленное поведение ребенка. Помогаю ему разобраться в вопросах, которые его интересую. Отношения строятся на доверии и уважении к ребенку, на компромиссах и эмоциональном принятии своего ребенка, при этом родители последовательны в воспитании, требовательны в соблюдении дисциплины. Отношения между родителями и детьми строятся на проявлении теплых чувств, заботы и поддержки.
Ребенок вырастает ответственным за свои поступки, инициативным, умеющим рассуждать, с чувством собственного достоинства. Такие дети, как правило, хорошо учатся, имеют собственное мнение, независимы от оценок других людей. Семья дает детям хороший ресурс, дети знаю, что родители всегда окажут помощь. При таком стиле семейного воспитания формируется адаптивная, гармоничная личность.
Мед.психолог Т. А. Кашникова
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА
Журнал «Вестник КРСУ», 2010 год, Том 10, № 11, Стр. 90-95. УДК 159.942.5 (575.2) (04)
Сведения об авторах:Кульбеда Елена Викторовна – студентка 3 курса второго высшего образования факультета заочного обучения кафедры психологии КРСУ, e-mail: [email protected]
Киселева Оксана Владимировна – канд. псих. наук, и.о. доцента кафедры психологии КРСУ, тел.: (996-312) 560153, (996-312) 313538, e-mail: [email protected]
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА
Кульбеда Е.В., Киселева О.В. Аннотация на русском языке: Проводится сравнительный анализ социально-психологических характеристик детей 7–10 лет с наличием и отсутствием признаков эмоционального отвержения со стороны матери.
Подчеркивается важность отношений между матерью и ребенком для его последующей социально-психологической адаптации.
эмоциональное отвержение; социализация; социальная адаптация; семейные взаимоотношения
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА
Кульбеда Е.В., Киселева О.В. Аннотация на кыргызском языке:Проводится сравнительный анализ социально-психологических характеристик детей 7–10 лет с наличием и отсутствием признаков эмоционального отвержения со стороны матери. Подчеркивается важность отношений между матерью и ребенком для его последующей социально-психологической адаптации.
Ключевые слова на кыргызском языке:эмоциональное отвержение; социализация; социальная адаптация; семейные взаимоотношения
ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА
Кульбеда Е.В., Киселева О.В. Аннотация на английском языке:Проводится сравнительный анализ социально-психологических характеристик детей 7–10 лет с наличием и отсутствием признаков эмоционального отвержения со стороны матери. Подчеркивается важность отношений между матерью и ребенком для его последующей социально-психологической адаптации.
Ключевые слова на английском языке:эмоциональное отвержение; социализация; социальная адаптация; семейные взаимоотношения
Кульбеда Е.
В. ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ ОТВЕРЖЕНИЕ СО СТОРОНЫ МАТЕРИ КАК ФАКТОР, ВЛИЯЮЩИЙ НА РАЗВИТИЕ ЛИЧНОСТИ РЕБЕНКА / Е.В. Кульбеда, О.В. Киселева // Вестник КРСУ. 2010. Т. 10. № 11. С. 90-95.
Отношение к болезни пациентов с сахарным диабетом 1 и 2 типа | Мотовилин
Влияние психологических характеристик пациента на течение сахарного диабета (СД) в настоящее время не вызывает сомнений, и их изучение приобретает все большую значимость [1–5]. Эндокринолог взаимодействует не только с организмом, но и с личностью больного, вернее, с их огромным разнообразием. Разумеется, характер работы врача не позволяет углубляться в тонкости психологии больного, но выяснение наиболее общих закономерностей представляет не только научный, но и очевидный практический интерес. Ориентированность врача в психологической сфере пациента и обусловленная этим возможность более продуктивно помогать последнему модифицировать связанное с диабетом поведение могут улучшить исходы заболевания.
Одной из наиболее важных с точки зрения влияния на течение хронического заболевания характеристик пациента является внутренняя картина болезни (ВКБ), высший уровень которой представляет отношение к своему заболеванию [6, 7]. Как было показано в ряде исследований, отношение к болезни связано и с психологическим благополучием пациента, и даже с клиническими характеристиками заболевания [1, 2, 5]. Две категории пациентов: с СД 1 типа (СД1) и СД 2 типа (СД2), несмотря на общность некоторых характеристик заболевания, имеют существенные различия по возрасту, целому ряду клинических особенностей (масса тела, сопутствующая патология), а также по терапевтическим подходам. Можно предположить, что и ВКБ будет разной у двух этих категорий пациентов.
Для подтверждения этого предположения нами проведено сравнительное исследование отношения к болезни пациентов с СД1 и СД2. Поскольку наряду с возрастом наиболее очевидным различием между этими категориями является вид лечения, для минимизации влияния данного фактора на результаты исследования сравнивали группу больных СД1 с группой больных СД2, получающих инсулин.
Материалы и методы исследования
Выборка испытуемых составила 210 человек, из них 140 пациентов с СД1 и 70 пациентов с СД2 на инсулинотерапии продолжительностью не менее 3 месяцев. Группы достоверно не различались по соотношению мужчин и женщин, уровню HbA1c и длительности заболевания (табл. 1).
Для исследования отношения к заболеванию применялись методики «Тип отношения к болезни» (ТОБОЛ) НИПНИ им. В.М. Бехтерева и «Цветовой тест отношений» (ЦТО) Э.М. Эткинда. Первая представляет собой опросник и позволяет выявлять ведущий тип отношения к заболеванию (гармоничный, тревожный и т.д.). Однако наибольший интерес для исследования представляет не столько этот ведущий тип, сколько степень представленности в целостном отношении к заболеванию различных компонентов (так, например, у двух пациентов с ведущим гармоничным отношением тревожный компонент может быть выражен в разной степени). Все варианты отношения делятся на адаптивные (способствующие психологической адаптации к жизни в условиях заболевания) и дезадаптивные (препятствующие адаптации).
Методика ТОБОЛ направлена на изучение хорошо осознаваемых компонентов отношения к болезни, в силу чего может быть подвержена искажениям под влиянием социальной желательности (т.е. попыток угадать «правильный» ответ). Для снижения данного эффекта применялась принципиально иная методика – ЦТО. Она построена по принципу цветоассоциативного эксперимента и предназначена для выявления более глубинных, скрытых сторон отношения к чему-либо, в данном случае, к болезни. В данной методике испытуемый должен ассоциировать с предлагаемым ему словом-стимулом один из 8 цветов, которые были предварительно ранжированы им по степени предпочтительности (1 место – наиболее предпочтительный, 8 – наименее предпочтительный цвет). В качестве слов-стимулов выступили понятия, связанные с СД: здоровье, болезнь, боль, диабет, жизнь с диабетом, гипергликемия, гипогликемия, уколы, диета, измерение сахара, управление диабетом, медицинское обследование, осложнения, врачи, больница.
Понятия формулировались на разговорном языке пациента.
Ассоциация цвета, находящегося на первом месте, с определенным словом свидетельствует о позитивном отношении к содержанию данного понятия. И наоборот, если респондент подбирает к понятию цвет, занимающий последнее место, это говорит об эмоциональном неприятии, отвержении содержания понятия. Т.е. чем больше ранг, тем хуже отношение. ЦТО является одним из наиболее широко применяемых проективных тестов, позволяющих нейтрализовать влияние различных защитных механизмов, искажающих результаты исследования психической сферы испытуемого.
Для изучения психологического благополучия (в частности, качества жизни, уровня тревоги, депрессии) при разных вариантах отношения к болезни использовались методики TheMedicalOutcomesStudy 36-Item Short Form Health Survey (SF-36), «Ситуативная и личностная тревожность Спилбергера-Ханина» (СЛТ), «Шкала депрессии Центра эпидемиологических исследованиий» (CES-D), а также методика исследования самооценки Дембо-Рубинштейн, представляющая собой визуальную аналоговую шкалу, на которой пациенту необходимо отметить уровень своего здоровья от 1 до 10 баллов.
Всеми пациентами подписано информированное согласие.
Для статистической обработки применялись критерии t Стьюдента и U Манна-Уитни, кластерный и корреляционный анализ. Обработка производилась с помощью статистического пакета SPSS 15.
Результаты
Использование методики ТОБОЛ позволило выявить некоторые различия между группами СД1 и СД2 (табл. 2).
Так, с одной стороны, пациенты с СД1 имеют несколько более высокие значения по шкале меланхолического отношения, которое отражает неверие в успех лечения. Однако меланхолический компонент по сравнению с остальными 11 шкалами занимает в группе СД1 второе место снизу, т.е. он лишь в малой степени влияет на общее отношение к заболеванию.
В то же время, пациенты с СД2 имеют более высокие показатели по шкале сенситивного отношения, что показывает их повышенную ранимость в связи с болезнью, страх неблагоприятных реакций со стороны окружающих.
Среди всех 9 дезадаптивных шкал (4–11 шкалы в табл. 2) сенситивное отношение имеет наиболее высокие показатели в обеих группах. Из этого можно сделать вывод, что пациенты с СД достаточно сильно обеспокоены тем, как их болезнь воспринимается окружающими, причем такие переживания более выражены в группе пациентов с СД2.
Однако природа подобной обеспокоенности несколько различается. Так, в группе СД1 показатели по шкале сенситивного отношения отрицательно коррелируют с показателями самооценки по шкале здоровья методики Дембо-Рубинштейн (r=-0,301, р=0,003). То есть, если пациент низко оценивает свое здоровье, то у него повышается страх негативного отношения окружающих, эмоционального отвержения с их стороны.
У пациентов с СД2 такая корреляция отсутствует, но при этом обнаруживается неожиданная положительная корреляция со шкалой эргопатического отношения (r=0,361, р=0,009), которое относится к категории адаптивных и отражает стремление к преодолению болезни за счет погружения в активную деятельность, прежде всего трудовую. Иными словами, чем более человек ориентирован на трудовую деятельность в условиях болезни, тем сильнее он переживает в связи с тем, как его воспринимают окружающие. Данная связь может быть понята таким образом, что немолодой пациент с СД2 (средний возраст в выборке – 60 лет) опасается не столько отвержения со стороны окружающих, сколько угрозы стать обузой для близких, или попасть от них в зависимость. Эти опасения могут вызвать стремление быть более активным в трудовой деятельности.
Итак, результаты методики ТОБОЛ позволяют говорить об определенном расхождении между группами СД1 и СД2, однако не слишком выраженном.
При анализе результатов методики ЦТО, которая касается глубинного, эмоционально непосредственного отношения к болезни, обнаруживаются более значительные различия между группами. Прежде всего было выявлено, что пациенты с СД2 демонстрируют большее эмоциональное отвержение самого понятия «диабет» (среднее место 4,6 и 5,4 в группах СД1 и СД2 соответственно, р=0,04).
Результаты методики ЦТО были подвергнуты иерархическому кластерному анализу (Все использованные понятия представлены в виде переменных от 1 до 8, где 1 отражает наиболее позитивное отношение к содержанию понятия (эмоциональное принятие), а 8 – наиболее негативное (эмоциональное отвержение). Мерой связи между двумя переменными является коэффициент корреляции, примененный к матрицам переменных. В результате анализа формируется структура кластеров, в которых переменные объединяются на разных уровнях. Чем ниже уровень, на котором произошло объединение переменных в единый кластер, тем теснее связь между ними.). Он позволил определить степень близости отношения пациентов к различным понятиям, связанным с СД (см. выше).
На дендрограммах (рис. 1 и 2) представлена иерархия кластеров, отражающая характерную для пациентов с СД2 и СД1 структуру отношений к анализируемым понятиям. Уровень объединения двух переменных (или кластеров) можно оценить по приведенной над дендрограммой шкале межкластерной дистанции: низкий коэффициент дистанции показывает очень высокую степень сходства отношения к двум понятиям (или кластерам понятий). Например, на рис. 1 наиболее близки между собой понятия «болезнь» и «боль» (коэффициент дистанции – 1,3), «гипергликемия» и «гипогликемия» (коэффициент дистанции – 2), «измерение сахара» и «медицинское обследование» (коэффициент дистанции – 3,5).
В группе СД2 понятия сгруппировались вполне предсказуемым образом. Как видно на рис. 1, все использованные понятия объединились в два крупных кластера, в котором слова оказываются связанными по смыслу. В первый кластер попадают понятия, которые отражают патологические явления: болезнь, боль, мое состояние при гипер- и гипогликемии, осложнения. Слово «диабет» также находится в данной группе. Следовательно, для пациентов из группы СД2 диабет ассоциируется со своими неблагоприятными симптомами и последствиями.
Во второй кластер включаются понятия, связанные с лечением диабета, с той жизнью, которую пациент должен вести для сохранения здоровья: «диета, самостоятельное измерение сахара, уколы и т.
д.». Вполне предсказуемо, что слово «здоровье» ассоциируется именно с этой группой понятий.
Кластерный анализ результатов тестирования пациентов с СД1 обнаруживает отчасти сходные тенденции (рис. 2). Все понятия также объединяются в две группы аналогичного содержания: 1 кластер – патологические явления и 2 – необходимые меры для поддержания здоровья. Однако неожиданным является то, что слово «диабет» попадает не в «патологический» кластер, как у пациентов с СД2, а в кластер «поддержания здоровья». Данный феномен демонстрирует принципиальное различие в отношении к своему заболеванию пациентов двух групп: больные СД2 чаще воспринимают диабет как болезнь, сопряженную с тяжелой симптоматикой (боль, гипер- или гипогликемии), осложнениями, тогда как для молодых пациентов с СД1 понятие «диабет» означает нечто близкое к образу жизни (слова «диабет» и «жизнь с диабетом» наиболее близки между собой).
Продолжая обсуждение результатов кластерного анализа данных обследования двух групп, представленных на рис. 1 и 2, следует выделить ряд различий, важных для понимания особенностей поведения пациентов с разными типами СД.
В группе СД2 такие понятия, как «измерение сахара» и «самостоятельное управление диабетом» также сильно удалены от «здоровья» (коэффициент дистанции – 17), а в группе СД1, напротив, довольно близки к нему (коэффициент дистанции – 7,7). Т.е. молодые пациенты с СД1 чаще относятся (на глубинном, эмоциональном уровне) к измерениям гликемии и в целом к собственной активности по управлению СД как к важному условию поддержания здоровья. Более же старшим пациентам с СД2, вероятно, тяжелее соблюдать требования по измерению гликемии в силу отсутствия у них соответствующего отношения к самоконтролю в широком смысле слова. Они не склонны проявлять собственную активность в лечении СД – и вероятно, больше рассчитывают на внешнюю помощь, на посещение лечебных учреждений, о чем свидетельствует довольно близкое расположение в их дендрограмме понятий «здоровье» и «больница».
Итак, анализ результатов методик ТОБОЛ и ЦТО показывает, что между пациентами с СД1 и СД2 существуют не только количественные, но и качественные различия в отношении к своему заболеванию, и это проявляется не столько на уровне когнитивных представлений, знаний о болезни (ТОБОЛ), сколько на более глубинном уровне эмоционального переживания реальности (ЦТО).
Следующей задачей исследования было выявление взаимосвязей отношения к заболеванию с психологическим благополучием пациентов. Для ее решения был проведен сравнительный анализ психологического благополучия пациентов с различными вариантами отношения к болезни.
В качестве основных индикаторов психологического благополучия были использованы качество жизни (рис. 3) и эмоциональное состояние (рис. 4) в обследованных выборках. Результаты выполнения соответствующих методик (SF-36, СЛТ, CES-D) показали лучшее психологическое состояние пациентов с СД1.
Пациенты из группы СД1 имеют значимо более высокие показатели по всем шкалам (p<0,05), кроме психического здоровья. Наиболее выражены различия по шкалам, связанным с физическим состоянием (первые три шкалы), что можно объяснить влиянием возраста, а также по шкале ролевого функционирования, связанного с эмоциональным состоянием, что может быть обусловлено не столько возрастом, сколько различиями в отношении к своему заболеванию.
Анализ результатов методик, предназначенных для диагностики тревоги и депрессии, подтверждает это предположение.
Эмоциональное состояние пациентов в группе СД1 является более благоприятным. Так, они имеют значимо более низкий уровень и ситуационной, и личностной тревожности, а также депрессии (p<0,05). Можно предположить, что различия между группами СД1 и СД2 также обусловлены особенностями отношения пациентов к своему заболеванию. Как было показано выше, пациенты с СД1 субъективно воспринимают диабет не столько как болезнь, сколько как свою индивидуальную особенность, как часть образа жизни, что снижает степень угрозы, исходящей от него.
Пациенты с СД2 менее склонны к подобной психологической переработке диабета, они оценивают себя как больных, о чем свидетельствует и их более низкая самооценка по шкале здоровья в методике Дембо-Рубинштейн (СД1 – 5,45, СД2 – 4,71, р=0,032) и более низкие показатели по шкале Общего здоровья в методике SF-36 (p=0,007). Это препятствует нормализации их эмоционального состояния, улучшению психологического благополучия.
Таким образом, можно предположить, что обнаруженные различия в психологическом благополучии респондентов в группах СД1 и СД2 связаны не только с расхождением в возрасте, но и с отношением к своему заболеванию. Однако это предположение нуждается в проверке.
Для подтверждения этого предположения было проведено сравнение двух групп с разными вариантами отношения к СД, уравновешенных по возрасту и по представленности в них пациентов с разными типами СД. С этой целью мы применили кластерный анализ методом k-средних (Все использованные понятия представлены в виде переменных от 1 до 8, где 1 отражает наиболее позитивное отношение к содержанию понятия (эмоциональное принятие), а 8 – наиболее негативное (эмоциональное отвержение). Мерой связи между двумя переменными является коэффициент корреляции, примененный к матрицам переменных. В результате анализа формируется структура кластеров, в которых переменные объединяются на разных уровнях. Чем ниже уровень, на котором произошло объединение переменных в единый кластер, тем теснее связь между ними.
Выше была описана процедура иерархической кластеризации, в которой использовались те же данные. Различия между двумя вариантами кластерного анализа заключается в том, что в первом случае (иерархический кластерный анализ) классифицировались понятия, связанные с СД, по сходству отношения к ним пациентов. Эту классификацию условно можно назвать вертикальной. Во втором же случае целью применения кластерного анализа методом k-средних была классификация не понятий, а самих испытуемых на основании сходства их отношения к СД.
Это скорее классификация горизонтальная, т.к. все испытуемые делятся на две группы без установления сложных иерархических связей между ними.), который позволяет разделить всех испытуемых на определенное количество групп.
Для анализа была использована степень «негативности» отношения пациентов к СД (т.е. его эмоционального отвержения). В качестве переменных для кластеризации были использованы результаты методики ЦТО, а именно: ранги цвета, ассоциированного с диабетом и другими связанными с ним понятиями. Ранги отражают уровень негативности/позитивности отношения респондента к понятию: чем выше ранг, тем хуже отношение.
Результаты сравнения выделенных при помощи кластерного анализа групп представлены на рис. 5. Первую группу составили пациенты, у которых «диабет» и связанные с ним понятия имеют более высокие ранги, что говорит о выраженном негативном отношении к СД, его эмоциональном отвержении (далее – группа 1). Вторую группу сформировали те, чье отношение к СД является менее негативным (далее – группа 2).
Пациенты с СД1 и СД2 неравномерно представлены в группах 1 и 2 (табл. 3).
Эта неравномерность соответствует выявленным ранее тенденциям более благоприятного отношения молодых пациентов с СД1 к болезни, однако она не достигает уровня статистической значимости. Возрастные различия между группами также незначимы.
С учетом этого факта описанные ниже различия в качестве жизни (рис. 6) и эмоциональном состоянии (рис. 7) можно объяснить вариантом отношения к заболеванию, а не типом СД и связанным с ним возрастом.
Сравнение двух групп наглядно демонстрирует влияние отношения к болезни на психологическое благополучие. Пациенты группы 1 имеют значимо более высокое качество жизни по всем шкалам опросника SF-36 (p=0,035 и ниже), кроме интенсивности боли. Наиболее велики различия по шкале ролевого функционирования, обусловленного эмоциональным состоянием, что позволяет говорить о том, что при выраженном негативном отношении к СД у больного возникают такие неблагоприятные эмоциональные состояния, которые препятствуют полноценной жизни и могут мешать выполнению повседневных обязанностей и трудовой деятельности.
Ролевое функционирование ухудшается и по другой причине: пациенты, негативно относящиеся к СД, чувствуют себя хуже также и в физическом плане, о чем говорит значительное различие между группами по шкалам общего здоровья и ролевого функционирования, обусловленного физическим состоянием. В методике исследования самооценки Дембо-Рубинштейн пациенты из группы 1 также значительно ниже оценивают свое здоровье по сравнению с группой 2 (4,3 и 6,02 соответственно, р=0).
Как видно на рис. 7, состояние пациентов из группы 1 характеризуется большей выраженностью симптомов и тревоги, и депрессии (все различия значимы, p=0,002 и ниже). На основании этого можно утверждать, что негативное отношение к СД, его субъективное отвержение провоцирует значительное ухудшение эмоционального состояния больного. Это согласуется с приведенными выше результатами методики SF-36, согласно которым при негативном отношении к СД повседневная жизнь человека в наибольшей степени страдает в связи с эмоциональным неблагополучием.
Необходимо отметить, что уровень HbA1c в двух группах не различался (9,2%), что свидетельствует об отсутствии линейной связи между метаболической компенсацией СД и отношением пациента к своему заболеванию, но не исключает возможности иной, нелинейной связи между данными параметрами.
Обсуждение результатов
Проведенное исследование позволило выявить различия в отношении к заболеванию пациентов СД1 и СД2.
Молодой человек с СД1, сталкиваясь с серьезным пожизненным заболеванием, оказывается в психологически трудной ситуации. Он еще не состоялся как личность, и только строит жизненные планы, болезнь же становится серьезной угрозой его будущему. СД субъективно опасен также и для самооценки, поскольку наличие выраженного негативного отличия себя от окружающих (ровесников) нередко приводит к развитию чувства неполноценности [4, 7, 8]. Поэтому ради сохранения психологического благополучия молодому пациенту с СД необходимо приложить значительные усилия для выработки такого отношения к болезни, которое позволило бы субъективно минимизировать угрозу с ее стороны.
В качестве такого отношения и выступает восприятие СД как образа жизни, а не как болезни, обнаруженное в исследованной выборке пациентов с СД1.
СД2, возникающий в значительно более позднем возрасте, приводит к формированию иной жизненной ситуации. К этому времени многие люди уже могут иметь другие хронические заболевания (сердечно-сосудистые и др.), поэтому СД не является той единственной и наиболее серьезной трудностью, которую необходимо преодолевать. Скорее, он становится одной из таких трудностей, а значит, и не может вызвать тех же вариантов совладания, которые активизируются в молодом возрасте. Нужно также учитывать, что у немолодого человека меньше ресурсов для психологического преодоления болезни. В совокупности эти факторы препятствуют формированию такого отношения к болезни, которое типично для молодых пациентов с СД1. Пациенты с СД2 на инсулинотерапии, как было показано в данном исследовании, относятся к своему заболеванию иначе. Для них диабет не становится «образом жизни», но воспринимается именно как болезнь. Их отношение к самому СД, его симптомам и лечению является в целом более негативным, чем у молодых пациентов с СД1.
Независимо от типа СД отношение к заболеванию становится одним из значимых факторов, определяющих и качество жизни, и эмоциональное состояние пациентов. Выраженное негативное отношение к СД, его эмоциональное отвержение свидетельствуют о неспособности пациента психологически адекватно переработать ситуацию, сложившуюся в условиях заболевания. В течение длительного времени больной продолжает воспринимать СД в качестве угрозы, причем такой угрозы, которую невозможно устранить в силу пожизненного характера заболевания и которая обязательно приведет к тяжелым последствиям. Такое восприятие жизненной ситуации неминуемо провоцирует ухудшение эмоционального состояния (рост тревоги и депрессии). Более того, негативное отношение к заболеванию усугубляет восприятие себя как больного человека, ухудшает даже его самочувствие в физическом плане, при том, что объективное состояние не всегда соответствует такому самоощущению.
В заключение необходимо отметить следующее. Очевидно, что важными задачами при работе с пациентом с СД являются диагностика отношения к заболеванию и при необходимости его изменение с выраженного отвержения на эмоциональное принятие. Это возможно, в частности, в процессе обучения, правильно построенного взаимодействия с врачом, иногда – лишь в результате психотерапии. Такое изменение позволит повысить качество жизни, психологическое благополучие пациента, а также, возможно, будет косвенно способствовать и компенсации СД посредством изменения поведения пациента на более комплаентное. Однако при этом необходимо удержаться от упрощенного понимания взаимосвязей между разными сторонами заболевания.
В данном исследовании не было обнаружено прямой зависимости эмоционального отношения к болезни от уровня HbA1c. Этот феномен определенным образом согласуется с результатами опубликованного нами ранее исследования, в котором было показано, что связь между HbA1c и другим уровнем отношения к болезни – интеллектуально опосредованным – носит нелинейный характер [2].
В силу этого не стоит ожидать «автоматического» повышения качества жизни и психологического благополучия после улучшения метаболических показателей, равно как и неизбежного достижения пациентом целевых показателей гликемии вследствие нормализации эмоционального состояния. Сложный характер взаимоотношений между двумя сторонами болезни – объективной и субъективной – обязательно должен стать предметом дальнейших исследований, но уже сегодня его следует учитывать эндокринологам, психологам и психотерапевтам при лечении пациентов с СД.
Авторы декларируют отсутствие двойственности (конфликта) интересов, связанных с рукописью.
Эмоциональное отторжение — это чувство, которое человек испытывает, когда разочарован тем, что не достиг желаемого. Это обычно встречается
в поисках эмоциональных отношений, например, между романтическими парами, в социальных и групповых условиях или в профессиональном мире в связи с продвижением по службе. Отказ от межличностных отношений входит в число самых сильных и тревожных событий, с которыми сталкиваются люди. Неприятие любимым человеком, романтические отношения, остракизм, стигматизация, увольнение с работы и другие виды отказа могут поставить под угрозу качество жизни человека.В результате люди очень мотивированы избегать социального неприятия, и, действительно, большая часть человеческого поведения, похоже, направлена на избежание такого опыта. Акт отвержения может вызвать у человека внезапное падение положительных эмоций. Это отображается как нечто, начиная от смутного разочарования, печаль и депрессия к тревоге, фобическое поведение или даже преследование или насильственное похищение отвергающего человека. Когда человек подвергается физическому насилию, первая реакция — защитить себя.Руки поднимаются вверх и закрывают лицо или жизненно важные зоны; верхний тело отклоняется, чтобы уйти от боли, которую он испытывает. Это похоже на силу, уводящую тело от надвигающейся опасности. Когда мы ранены эмоционально, такая же реакция происходит и внутри; наши ментальные и эмоциональные состояния стремятся уйти от обидного человека или ситуации, просто как человек, подвергшийся нападению. Это защитные реакции, и подсознание не делает различий между физической и эмоциональной болью, поскольку и то, и другое может причинить нам вред.Если кто-то оскорбляет вы или ведете себя таким образом, который нарушает ваши личные эмоциональные границы, чувство обиды может быть уместным. Когда мы переживаем достаточно ситуаций с обидой, мы чувствуем, что должны защищать наше «я» от дальнейшей боли. Это ни неправильно, ни правильно, вопрос в том, соответствует ли ответ вашим потребностям. Стремление к принятию, противоположное отказу, является движущей силой, которая мешает многим людям быть подлинными людьми. Они настолько движимы потребностью принимать других, что они
теряют при этом свою индивидуальность. Люди, которые действуют из страха быть отвергнутыми, часто не проявляют настойчивости или не проявляют никакой самоуверенности, они не высказываются и не дают другим понять, что они думают о чем-либо, особенно если их мнения расходятся.Им не хватает смелости действовать не так, как другие, даже если им не нравится поведение, в которое они вовлечены. Они часто сохраняют свои личные чувства, скрытые от других и слишком часто от самих себя. Для слишком многих людей страх быть отвергнутым и стремление к принятию являются основными движущими силами для всех действий в их жизни. Это играет роль в их выборе относительно их образования, направления карьеры, поведения на работе, уровня успеваемости, межличностных и супружеских отношений, семейной и общественной жизни, а также способов, которыми они проводят досуг время.Человек, который действует из страха быть отвергнутым, слишком часто в конечном итоге отталкивает тех самых друзей, семью и помощников, которые заботятся о нем больше всего. Отказ от этих заботливых кажется, что это отказ, и порочный круг продолжается с отрицательными результатами. | Причины страха быть отвергнутыми могут варьироваться от таких вещей, как физическое состояние, которое, по мнению человека, делает его непривлекательным для других,
быть отвергнутым в детстве, брошенным или нелюбимым.У человека, возможно, был травматический опыт отвержения, который оставил у него глубокие шрамы, возможно, он никогда не сталкивался со здоровыми людьми.
способы разрешения конфликта или разногласий, или им может не хватать здоровой самооценки, чувства собственного достоинства или положительной самооценки. Но независимо от причины, это может создать реальные проблемы «здесь и сейчас». Страх быть отвергнутым может привести к созависимости, навязчивый, навязчивый, ревнивый или сердитый поведение в отношениях. Это может заставить вас оттолкнуть других от себя.Это может заставить вас отвергать других, чтобы избежать отказа самому. В целом страх быть отвергнутым может привести к очень разрушительной модели эмоций и поведения, которые могут нанести реальный вред отношениям и вашей жизни, доставляющей удовольствие, в целом. Страх быть отвергнутым и нездоровые модели поведения, которые развиваются в результате этого страха, очень хорошо поддаются психотерапии. и широкий спектр терапевтических подходов, используемых психологами и другими специалистами в области психического здоровья. | Если вы действительно хотите помочь справиться со своими чувствами и эмоциями, изменить свое поведение и улучшить свою жизнь, а подходы и часы работы типичных терапевтов и консультантов не соответствуют вашему образу жизни или личным потребностям, у меня может быть решение . Используя очень гибкие рабочие встречи, телефонные консультации, электронную почту, телеконференции, а также готовность путешествовать и встречаться с вами лично у вас дома, в офисе или в другом месте, я могу помочь вам в любое время и в любом месте. Не стесняйтесь обращаться ко мне сейчас, чтобы получить бесплатную первичную консультацию. Как только вы станете существующим клиентом, вам дадут номер пейджера, по которому вы сможете связаться со мной в любое время. |
Они имитируют то, как другие действуют, одеваются, разговаривают, думают, верят и действуют. Принятие — это основной процесс во власти коллег
давление, и именно это заставляет молодых и пожилых людей зацикливаться на поп-культуре, контркультуре, панке, новой волне, преппи, яппи и других стилях. Они жаждут признания и
принятие от референтной группы, с которой они хотят идентифицироваться.
Что такое чувствительность к отклонению?
Хотя никому не нравится, когда его отвергают, некоторые люди более чувствительны к социальному отторжению, чем другие.Люди с высокой чувствительностью к отказу настолько напуганы и отвращены к отказу, что это влияет на их повседневную жизнь.
Эти люди все время ждут, что их отвергнут.
И поскольку они с тревогой ищут признаки того, что кто-то не хочет быть с ними, они часто ведут себя так, что отталкивают других людей. Такое поведение создает болезненный цикл, который бывает трудно разорвать.
Признаки непринятия чувствительности
Люди с высокой чувствительностью к отказу постоянно ищут признаки того, что они вот-вот будут отвергнуты.Они склонны драматично реагировать на любой намек на то, что кто-то не хочет быть с ними.
Из-за своих страхов и ожиданий люди с чувствительностью к отторжению склонны неверно истолковывать, искажать и остро реагировать на то, что другие люди говорят и делают. Они могут даже ответить обидой и гневом. Вот факторы, которые влияют на эту чрезмерную реакцию.
Выражение лица
Люди с чувствительностью к отторжению часто неправильно интерпретируют или слишком остро реагируют на различные выражения лица.Например, одно исследование показало, что люди с более высокой чувствительностью к отторжению показали изменения в активности мозга, когда они увидели лицо, которое выглядело так, как будто оно могло их оттолкнуть.
Используя функциональную магнитно-резонансную томографию (фМРТ), исследователи обнаружили, что люди с более высокой чувствительностью к отторжению проявляли разную мозговую активность при просмотре лиц, которые выказывали неодобрение.
Субъекты исследования не показали тех же результатов, глядя на людей, которые проявляли гнев или отвращение.Это наблюдение соответствовало наблюдениям людей, которые не испытывали чувствительности к отторжению.
Повышенная физиологическая активность
Когда люди с чувствительностью к отторжению боятся, что их могут отвергнуть, они испытывают повышенную физиологическую активность — больше, чем люди без чувствительности к отторжению. Они также сохраняют бдительность для большего количества сигналов о том, что они вот-вот будут отвергнуты. И они могут даже демонстрировать поведение «сражайся или беги».
Неправильное толкование поведения
Гиперчувствительность к отторжению часто заставляет людей искажать и неверно истолковывать действия других.Например, когда друзья не отвечают на текстовое сообщение сразу, человек, чувствительный к отказу, может подумать: «Они больше не хотят со мной дружить». В то время как тот, кто не чувствителен к отказу, может с большей вероятностью предположить, что друг просто слишком занят, чтобы ответить.
Смещение внимания
Кроме того, люди, которые имеют высокую чувствительность к отказу, часто уделяют больше внимания отказу или признакам того, что они были отвергнуты. Это известно как смещение внимания.
Например, если кто-то с высокой чувствительностью к отказу спросил 10 человек о свидании, девять согласились, а один отказался, они больше всего сосредоточились бы на этом одном отказе.Они могут даже назвать свои попытки свиданий «полной катастрофой» и начать верить, что они никому не нравятся.
И наоборот, тот, кто имеет низкую чувствительность к отказу, может рассматривать те же обстоятельства как большой успех. Этот человек может сосредоточиться на девяти положительных взаимодействиях и мало обращать внимание на одно отклонение.
Межличностная чувствительность
Люди с высокой межличностной чувствительностью озабочены всеми типами отторжения — как мнимыми, так и фактическими отказами.Они также бдительны в наблюдении и контроле за настроением и поведением других и чрезмерно чувствительны к межличностным проблемам.
Кто-то с чувствительностью к отказу может постоянно искать доказательства того, что другие люди его отвергают. Таким образом, несмотря на заверения друга или партнера в том, что они приветствуются, любят и достаточно хороши, они все равно могут чувствовать себя отвергнутыми.
Они также жаждут близких отношений. Тем не менее, их страх быть отвергнутым может заставить их чувствовать себя одинокими и изолированными.Однако важно отметить, что, хотя кто-то может испытывать чувствительность к отказу в социальных сценариях, они могут не испытывать ее в других обстоятельствах.
Например, человек, который боится отторжения в обществе, может быть не против получить отказ в работе в Интернете. Когда ситуация не имеет социальных последствий, они могут по-другому справиться с этими отказами.
Причины отклонения чувствительности
Чувствительность к отказу не обусловлена каким-то одним фактором.Вместо этого может быть задействовано множество факторов. Некоторые возможные причины включают в себя детские переживания, такие как критические отношения со стороны родителей и издевательства, а также биологические факторы и генетика. Вот более подробный взгляд на факторы, которые могут привести к чувствительности к отказу.
Детские впечатления
Ранний опыт отказа, пренебрежения и жестокого обращения может способствовать развитию чувствительности к отвержению. Например, физическое или эмоциональное отторжение со стороны родителей может повысить вероятность того, что у кого-то разовьется чувствительность к отвержению.Однако отказ не всегда должен быть прямым, чтобы оказать влияние.
Воспитание с эмоционально недоступным или крайне критичным родителем также может вызвать у кого-то сильный страх быть отвергнутым в других отношениях.
Чувствительные к отторжению дети также более склонны к агрессивному поведению. Согласно исследованию, опубликованному в Child Development , дети, которые были очень чувствительны к отказу, с большей вероятностью гневно ожидали отвержения.Они проявили повышенное беспокойство после неоднозначного социального взаимодействия со сверстником.
Точно так же дети, которые чувствуют себя запуганными или изгнанными, также могут вырасти и бояться отказа больше, чем другие. Любой тип предшествующего болезненного отторжения может заставить кого-то пойти на многое, чтобы не испытать эту боль снова.
Биологическая уязвимость
Также считается, что некоторые люди могут иметь биологическую уязвимость к отторжению. Это может быть генетическая предрасположенность или определенные черты личности, которые увеличивают вероятность того, что кто-то будет чувствителен к отказу.
Некоторые исследователи даже связывают чувствительность отторжения с низкой самооценкой, невротизмом, социальной тревожностью и небезопасным стилем привязанности.
Чувствительность к воздействию отклонения
Люди, которые испытывают высокий уровень чувствительности к отвержению, испытывают более высокий уровень психологического стресса, когда их отвергают, включая эмоциональную боль, гнев и печаль. Пытаясь справиться с этим дискомфортом, они также подвергаются более высокому риску агрессивности, социальной изоляции и членовредительства.
Кроме того, у людей с чувствительностью к отторжению действуют два основных фактора: постоянная потребность нравиться и проблемы, с которыми они сталкиваются при формировании значимых связей с другими людьми. Рассмотрим эти два фактора поближе.
Постоянная потребность в лайке
Люди, которые чувствительны к отказу, могут чувствовать потребность нравиться всем. А если их отвергают, они могут усердно работать, чтобы снова завоевать расположение этого человека. Эта реакция на отказ может привести к приятному для людей поведению, а также к широкому снисходительному поведению.
Фактически, исследование, опубликованное в журнале Journal of Personality and Social Psychology , показало, что мужчины с высокой чувствительностью к отказу, скорее всего, отреагируют, пытаясь стать более симпатичными.
Они также обнаружили, что эти люди были готовы платить больше денег, чтобы стать частью группы, которая их отвергла. Если женщина оценивала их негативно на фиктивном сайте знакомств, они тратили на нее больше денег во время свидания, пытаясь понравиться ей.
Участницы женского пола проявляли подобное поведение только тогда, когда они были отвергнуты потенциальным романтическим партнером, с которым они уже поделились личной информацией.
Чувствительные к отторжению люди реагируют на жизнь так, чтобы защитить их от боли. К сожалению, их поведение часто приводит к обратным результатам.
Проблемы с подключением
Страх быть отвергнутым человеком, чувствительным к отказу, заставляет его изо всех сил пытаться установить новые связи и подорвать существующие отношения. Например, кто-то с высокой чувствительностью к отказу может постоянно обвинять партнера в измене, что может способствовать другой человек прекращает отношения.
Более того, чувствительный к отказу человек может стать злым и враждебным, если друг не ответит на его приглашения вовремя. В конечном итоге это может заставить друга еще больше отступить, что усиливает чувство отвержения.
Между тем, другие люди с чувствительностью к отказу могут избегать всех ситуаций и отношений, в которых они могут быть отвергнуты. Следовательно, они могут чувствовать себя крайне изолированными и одинокими, что, по сути, приводит к тому, что их самые большие страхи сбываются.
Проблемы романтических отношений
Люди, которые борются с чувствительностью к отказу, часто интерпретируют отказ как доказательство того, что в каком-то смысле они неприемлемы. Для них отказ — это суждение об их ценности и ценности как личности. А в отношениях эта система убеждений может иметь катастрофические последствия.
Когда кто-то ожидает отказа, трудно чувствовать себя в безопасности в отношениях. Даже если им не отказывают в данный момент, они всегда за этим следят, ожидая, что это произойдет в любой момент.
Следовательно, незначительные ошибки рассматриваются как полное отсутствие заботы или как жестокие суждения об их ценности как личности. В конце концов, чувствительный к отказу человек может расстроиться и рассердиться, как только почувствует потенциальный отказ. Вот более подробный взгляд на то, как чувствительность к отказу может повлиять на отношения.
Воздействие на подростков
Чувствительность к отторжению может проявиться уже в подростковом возрасте. Согласно исследованию, опубликованному в журнале Children Maltreatment , девочки-подростки, обладающие высокой чувствительностью к отторжению, могут вести себя так, чтобы подвергать их более высокому риску виктимизации.
Взаимодействие с другими людьми
Исследователи обнаружили, что девушки, чувствительные к отказу, также более склонны идти на крайности, чтобы поддерживать отношения, когда они не уверены в приверженности парня.
Даже когда девушки знали, что их действия могут иметь негативные последствия, они все же изменили свое поведение, чтобы сохранить отношения. Они также были более склонны вступать в отношения, которые включали физическую агрессию и нефизическую враждебность во время конфликтов, и они терпели нездоровое поведение в попытке оставаться вместе.
Воздействие на взрослых
Взрослые с чувствительностью к отказу, состоящие в романтических отношениях, скорее всего, будут испытывать постоянные проблемы в отношениях. Они часто неверно истолковывают события и реакции, потому что слишком бдительны, когда их отвергают.
Такое поведение может привести к иррациональной ревности, потому что человек боится быть брошенным или отвергнутым. Они также могут интерпретировать другое поведение, например, когда партнер занят работой, как доказательство того, что другой человек больше не любит их.
Для мужчин с чувствительностью к отторжению наличие серьезных отношений может быть более полезным для них, чем для женщин. Одно исследование показало, что мужчины более одиноки и более чувствительны к отказу, когда они не состоят в романтических отношениях.
Но женщины, которые имеют высокую чувствительность к отказу, вряд ли испытают облегчение в отношениях. Они могут продолжать чувствовать себя одинокими и бояться отказа в отношениях, когда они находятся в отношениях, чем когда они одни.
Тем не менее, и мужчинам, и женщинам, которые боятся быть отвергнутыми, может быть трудно установить близкие романтические отношения. Их усилия часто направлены на избежание конфликта и отвержения, а не на установление близости и роста.
Ссылка на проблемы психического здоровья
Отказ — прямая угроза чувству принадлежности человека и может иметь серьезные последствия для психического здоровья.
Даже если кого-то на самом деле не отвергают все время, если он воспринимает себя изгоем или считает, что его отвергают, его психическое здоровье все равно может ухудшиться.
Однако чувствительность к отторжению не является диагнозом психического здоровья сама по себе, она связана с несколькими различными психическими заболеваниями. Например, чувствительность к отторжению является фактором риска развития депрессии и может ухудшить существующие симптомы.
Одно исследование показало, что разрывы — и связанное с ними неприятие — могут с большей вероятностью вызвать депрессию у женщин.
Например, женщины студенческого возраста с высокой чувствительностью к отказу демонстрировали усиление депрессивных симптомов после разрыва, инициированного партнером, по сравнению с людьми с низкой чувствительностью к отказу.Взаимодействие с другими людьми
Другие исследования показали, что люди с высокой чувствительностью к отторжению также подвержены более высокому риску:
Чрезвычайная чувствительность к отказу также является одним из определяющих критериев избегающего расстройства личности и социальной фобии. Кроме того, исследователи обнаружили связь между чувствительностью к отказу и суицидальными мыслями у психиатрических пациентов.
Исследователи обнаружили, что люди с суицидальными идеями с большей вероятностью будут чувствовать, что они не принадлежат им, и они часто чувствовали себя обузой для других — вещи, которые часто испытывают люди с чувствительностью к отторжению.
Стратегии преодоления
Если вы подозреваете, что чувствительны к отказу, распознавание симптомов — и проблем, вызываемых чувствительностью отторжения, — может быть первым шагом в создании изменений. Получение помощи может не только снизить вашу уязвимость к психическим заболеваниям, но и при соответствующей помощи и вмешательстве может улучшить ваши отношения.
Фактически, исследования показывают, что саморегуляция, которая включает в себя мониторинг и контроль эмоциональных и поведенческих реакций, может быть ключом к преодолению чувствительности к отторжению.
Например, когда вы замечаете потенциальный признак отказа, это может помочь остановиться и поразмышлять над ситуацией, а не немедленно отреагировать.
Один из способов сделать это — искать альтернативные объяснения поведения, а не предполагать худшее. Если вы не можете внести эти изменения самостоятельно, возможно, вам понадобится помощь консультанта.
Начните с разговора со своим врачом, который поможет вам определиться с дальнейшими шагами. Во многих случаях когнитивно-поведенческая терапия может помочь вам справиться с мыслями, чувствами и поведением, которые подпитывают страх быть отвергнутым.А если у вас уже есть отношения, терапия для пар может помочь вам обоим поработать над установлением более здоровых и безопасных отношений.
Может быть страшно делать шаги, чтобы сблизиться с кем-то, потому что чем глубже развиваются отношения, тем больше может быть больно быть отвергнутым. Но научиться устанавливать более глубокие и здоровые связи — ключ к уменьшению одиночества и изоляции.
Слово от Verywell
Чувствительность к отказу — это не то, что вы должны игнорировать.Фактически, симптомы часто со временем ухудшаются, если их не лечить.
Следовательно, если вы склонны к подавляющим эмоциональным реакциям, включая сильный гнев, беспокойство и грусть, когда чувствуете, что вас критикуют или отвергают, поговорите со своим врачом или специалистом в области психического здоровья. Умение справляться со своей чувствительностью и более адекватно реагировать на отказ — ключ к улучшению качества вашей жизни в целом.
Боль социального неприятия
Любой, кто прошел уроки физкультуры в средней школе, знает, как опасается, что его последним выберут в команду по вышибалу.Те же чувства обиды возникают, когда вас исключают из обеда с коллегами, когда вы не можете найти работу, на которую проходили собеседование, или когда вас бросает романтический партнер.
Отказ кажется паршивым.
Тем не менее, в течение многих лет немногие психологи осознавали важность отказа. «Как будто вся область упустила эту центрально важную часть человеческой жизни», — говорит Марк Лири, доктор философии, профессор психологии и нейробиологии в Университете Дьюка. Ситуация изменилась за последние полтора десятилетия, поскольку все большее число исследователей обращают внимание на этот неудобный факт жизни.«Люди осознали, насколько наша забота о социальном принятии распространяется почти на все, что мы делаем», — говорит он.
По мере того, как исследователи глубже копались в корнях отторжения, они обнаружили удивительные доказательства того, что боль исключения не так уж отличается от боли физической травмы. Неприятие также имеет серьезные последствия для психологического состояния человека и общества в целом. Социальное неприятие может повлиять на эмоции, познание и даже на физическое здоровье.Изгнанные люди иногда становятся агрессивными и могут прибегать к насилию. В 2003 году Лири и его коллеги проанализировали 15 случаев школьных стрелков и обнаружили, что все, кроме двух, страдали от социального отторжения ( Aggressive Behavior, , 2003).
Очевидно, есть веские причины лучше понимать последствия исключения. «У людей есть фундаментальная потребность принадлежать. Так же, как у нас есть потребности в пище и воде, у нас также есть потребности в позитивных и длительных отношениях », — говорит К. Натан Деуолл, доктор философии, психолог из Университета Кентукки.«Эта потребность глубоко укоренилась в нашей эволюционной истории и имеет всевозможные последствия для современных психологических процессов».
Боль в головном мозге
Какими бы умными ни были люди, для выживания мы полагаемся на социальные группы. Мы эволюционировали, чтобы жить в кооперативных обществах, и на протяжении большей части истории человечества мы зависели от этих групп в своей жизни. Как голод или жажда, наша потребность в принятии превратилась в механизм выживания.
«Одинокий человек не смог бы выжить в течение шести миллионов лет человеческой эволюции, пока мы жили там, в африканской саванне», — говорит Лири.
Обладая современными удобствами, человек может физически выжить в одиночестве. Но это существование, вероятно, не из счастливых. Благодаря миллионам лет естественного отбора быть отвергнутым по-прежнему болезненно. Это не просто метафора. Наоми Эйзенбергер, доктор философии из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе, Киплинг Уильямс, доктор философии из Университета Пердью, и ее коллеги обнаружили, что социальное отторжение активирует многие из тех же областей мозга, которые вызывают физическую боль ( Science , 2003).
Чтобы изучить отторжение внутри фМРТ-сканера, исследователи использовали метод под названием Cyberball, который Уильямс разработал после своего собственного опыта внезапного исключения из игры двумя игроками фрисби в парке. В Cyberball субъект играет в онлайн-игру в ловушку с двумя другими игроками. В конце концов два других игрока начинают бросать мяч только друг другу, за исключением объекта. По словам Эйзенбергера, по сравнению с добровольцами, которые продолжают принимать участие, те, кого отказывают, демонстрируют повышенную активность в дорсальной передней поясной извилине и передней островковой части — двух областях, которые проявляют повышенную активность в ответ на физическую боль.Что касается вашего мозга, разбитое сердце мало чем отличается от сломанной руки.
Эти результаты заставили ДеУолла, Эйзенбергера и его коллег задуматься: если социальное отторжение болит как физическая боль, можно ли относиться к нему как к физической боли? Чтобы выяснить это, они поручили добровольцам принимать безрецептурный ацетаминофен (тайленол) или плацебо ежедневно в течение трех недель. По сравнению с группой плацебо добровольцы, принимавшие препарат, в ежедневных самоотчетах рассказывали о меньшем количестве эпизодов обид.Эти отчеты были подкреплены исследованием фМРТ, которое показало, что люди, которые ежедневно принимали ацетаминофен в течение трех недель, имели меньшую активность в связанных с болью областях мозга, когда их отвергали в Cyberball, по сравнению с теми, кто принимал плацебо ( Psychological Science , 2010 ).
Те же самые закономерности наблюдаются и в ситуациях отказа в реальном мире. Психолог из Мичиганского университета Этан Кросс, доктор философии, и его коллеги сканировали мозги участников, чьи романтические партнеры недавно расстались с ними.Области мозга, связанные с физической болью, загорелись, когда участники рассматривали фотографии своих бывших ( Proceedings of the National Academy of Sciences , 2011).
Связь между физической и социальной болью может показаться удивительной, но она имеет биологический смысл, говорит ДеУолл. «Вместо того, чтобы создать совершенно новую систему для реагирования на социально болезненные события, эволюция просто адаптировала систему для устранения физической боли», — говорит он. «Учитывая общее совпадение, из этого следует, что если вы обезболиваете людей от одного типа боли, это также должно притупить их и к другому типу боли.”
Крепление
Ученые выяснили, что социальное пренебрежение вызывает каскад эмоциональных и когнитивных последствий. Социальное неприятие усиливает гнев, тревогу, депрессию, ревность и печаль. Как объясняет ДеУолл в недавнем обзоре ( Current Directions in Psychological Science, , 2011), это снижает производительность при выполнении сложных интеллектуальных задач, а также может способствовать агрессии и плохому контролю над импульсами. Физически неприятие тоже сказывается.По его словам, люди, которые постоянно чувствуют себя изолированными, хуже спят, а их иммунная система работает хуже, чем у людей с сильными социальными связями.
Даже короткие, казалось бы, безобидные эпизоды отказа могут ужалить. В одном недавнем исследовании Уильямс, Эрик Вессельманн, доктор философии из Университета Пердью, и его коллеги обнаружили, что, когда участники проходили мимо незнакомца, который, казалось, смотрел «сквозь» их, а не встречался с ними взглядом, они сообщали о меньшей социальной связи, чем люди, которые смотрели в глаза.
контакт с проходящим мимо незнакомцем ( Psychological Science , 2012).
На самом деле, очень трудно найти ситуации, в которых отказ не был бы болезненным, говорит Уильямс. Он задавался вопросом, пострадают ли люди, если их отвергнет человек или группа, которые им не нравятся. Используя свою модель кибербола, он обнаружил, что афроамериканские студенты испытывали ту же боль отвержения, когда им говорили, что люди, отвергающие их, были членами Ку-клукс-клана, расистской группы. В других исследованиях участники зарабатывали деньги, когда их отвергали, но не тогда, когда их принимали.Платежи не смягчили боль исключения. «Как бы сильно вы ни старались, остракизм обижает людей», — говорит он.
К счастью, большинство людей почти сразу выздоравливают после этих кратких эпизодов отвержения. Если незнакомец не смотрит вам в глаза или вы не участвуете в игре в кибербол, вряд ли вы надолго задержитесь на этом. Но другие распространенные отказы — отсутствие приглашения на вечеринку или отказ на второе свидание — могут вызвать затяжные эмоции.
После первоначальной боли отказа, говорит Уильямс, большинство людей переходят на «этап оценки», на котором они подводят итоги и формулируют свои следующие шаги. «Мы думаем, что все формы остракизма болезненны, — говорит он. «Разница лишь в том, сколько времени нужно на восстановление и как человек справляется с этим».
Люди часто реагируют на отказ, ища включения в другое место. «Если ваше чувство принадлежности и чувство собственного достоинства были нарушены, вы попытаетесь восстановить связь», — говорит Уильямс.Исключенные люди на самом деле становятся более чувствительными к потенциальным признакам связи и соответствующим образом корректируют свое поведение. «Они будут уделять больше внимания социальным сигналам, быть более симпатичными, с большей вероятностью подчиняться другим людям и с большей вероятностью подчиняться запросам других людей», — говорит он.
Третьи могут ответить на отказ гневом и нападками.
Если чьей-то первоочередной задачей является восстановление чувства контроля, он или она может стать агрессивным, чтобы заставить других обратить внимание.К сожалению, это может создать нисходящую спираль. Когда люди действуют агрессивно, у них еще меньше шансов получить признание в обществе.
Что заставляет некоторых людей становиться более дружелюбными в ответ на отказ, а других сердиться? По словам ДеУолла, даже проблеск надежды на признание может иметь решающее значение. В паре экспериментов он и его коллеги обнаружили, что ученики, которых не принимали никакие другие участники групповой деятельности, вели себя более агрессивно — скармливали острым соусом партнерам, которые якобы не любили острую пищу, и обстреливали партнеров неприятно громким белым шумом через наушники — чем студенты приняты только одним из других участников ( Социально-психологические и личностные науки , 2010).
Социальное обезболивание
Может потребоваться время, чтобы оправиться от тяжелого разрыва или увольнения, но большинство людей в конечном итоге преодолевают боль и обиженное чувство отвержения. Однако, когда людей хронически отвергают или исключают, результаты могут быть тяжелыми. Депрессия, злоупотребление психоактивными веществами и суицид — не редкость. «Долгосрочный остракизм кажется очень разрушительным», — говорит Уильямс. «Люди наконец сдаются».
В этом случае психологи могут помочь людям избавиться от чувства изоляции, говорит ДеУолл.
«Зачастую люди не хотят говорить об этом», — говорит он. А поскольку отвергнутые люди могут принять такое поведение, как агрессия, которое служит их дальнейшей изоляции, психологи также могут помочь людям действовать таким образом, который с большей вероятностью принесет им социальный успех.
Боль не хронического отторжения может быть легче облегчить. Однако, несмотря на то, что показывает сканер фМРТ, введение двух тайленолов, вероятно, не самый эффективный способ справиться с болезненным эпизодом отторжения.
Вместо этого, как говорят исследователи, отвергнутые должны искать здоровые, позитивные связи с друзьями и семьей.
Эта рекомендация согласуется с нейронными данными, которые показывают, что при позитивном социальном взаимодействии выделяются опиоиды для естественного повышения настроения, говорит Айзенбергер. Другие виды деятельности, которые производят опиоиды естественным путем, например, упражнения, также могут помочь облегчить болезненные чувства, возникающие при отторжении.
По словам Лири, взгляд на вещи в перспективе тоже помогает. Правда, отказ иногда может быть признаком того, что вы плохо себя вели, и вам следует изменить свои привычки.Но часто мы воспринимаем отказ более личным, чем следовало бы. «Очень часто у нас бывает один отказ, может быть, нас не наняли на ту работу, которую мы действительно хотели, и это заставляет нас чувствовать себя ужасно по поводу наших возможностей и самих себя в целом», — говорит Лири. «Я думаю, что если бы люди могли перестать чрезмерно обобщать, это бы избавило их от лишнего беспокойства».
В следующий раз, когда вас бросят на работу или бросит романтический партнер, полезно знать, что у жала отказа есть цель.Возможно, это знание не избавит вас от боли, но, по крайней мере, вы знаете, что у душевной боли есть причина. «С эволюционной точки зрения, если вы социально изолированы, вы умрете», — говорит Уильямс. «Важно уметь чувствовать эту боль».
Кирстен Вейр — писатель-фрилансер из Миннеаполиса.
Почему отторжение так больно и что с этим делать |
Психолог Гай Винч делится некоторыми практическими советами, которые помогут успокоить боль отвержения.
Отвержение — самая распространенная эмоциональная рана, которую мы получаем в повседневной жизни. Раньше наш риск отказа ограничивался размером нашего непосредственного круга общения или пулов знакомств. Сегодня, благодаря электронным коммуникациям, платформам социальных сетей и приложениям для знакомств, каждый из нас связан с тысячами людей, любой из которых может игнорировать наши сообщения, чаты, текстовые сообщения или профили знакомств, в результате чего мы чувствуем себя отвергнутыми.
Помимо такого рода незначительных отказов, мы все еще уязвимы для серьезных и более разрушительных отказов.Когда супруг (а) нас бросает, когда нас увольняют с работы, пренебрегают нашими друзьями или подвергают остракизму со стороны наших семей и сообществ за наш образ жизни, боль, которую мы чувствуем, может быть абсолютно парализующей.
Независимо от того, велико ли отвержение, которое мы испытываем, или мало, одно остается неизменным — он всегда причиняет боль, и обычно это причиняет боль больше, чем мы ожидаем.
Спрашивается, почему? Почему нас так беспокоит, что хороший друг не «лайкает» фотографию семейного праздника, которую мы разместили в Facebook? Почему это портит нам настроение? Почему что-то столь кажущееся незначительным может заставить нас злиться на друга, угрюмо и плохо относиться к себе?
Наибольшие повреждения, вызванные отклонением, обычно возникают сами по себе.Когда наша самооценка страдает больше всего, мы идем и наносим ей еще больший ущерб.
Ответ — наш мозг настроен так реагировать. Когда ученые поместили людей в функциональные аппараты МРТ и попросили их вспомнить недавний отказ, они обнаружили нечто удивительное. Когда мы испытываем отторжение, активируются те же области нашего мозга, что и при физической боли. Вот почему даже небольшие отказы причиняют боль больше, чем мы думаем, потому что они вызывают буквальную (хотя и эмоциональную) боль.
Но почему наш мозг устроен таким образом?
Эволюционные психологи считают, что все началось, когда мы были охотниками-собирателями, жившими племенами. Поскольку мы не могли выжить в одиночку, изгнание из нашего племени было по сути смертным приговором. В результате мы разработали механизм раннего предупреждения, чтобы предупредить нас, когда нам угрожает опасность быть «выгнанными с острова» нашими соплеменниками — и это было отказом. Люди, которые воспринимали отторжение как более болезненное, с большей вероятностью изменили свое поведение, остались в племени и передали свои гены.
Конечно, эмоциональная боль — лишь один из способов, которым отказ влияет на наше благополучие. Отвержения также вредят нашему настроению и нашей самооценке, они вызывают волны гнева и агрессии и дестабилизируют нашу потребность в «принадлежности».
К сожалению, наибольшие повреждения, вызванные отказом, обычно происходят сами по себе. Действительно, наша естественная реакция на то, что нас бросает партнер по свиданиям или выбирают последним для команды, — это не просто зализывать раны, но и становиться очень самокритичными. Мы называем себя именами, сетуем на свои недостатки и испытываем отвращение к себе.Другими словами, как раз тогда, когда наша самооценка страдает больше всего, мы идем и еще больше вредим ей. Это эмоционально нездорово и психологически саморазрушительно, но каждый из нас делал это в то или иное время.
Хорошая новость в том, что есть более эффективные и здоровые способы реагирования на отказ, то, что мы можем сделать, чтобы обуздать нездоровые реакции, успокоить нашу эмоциональную боль и восстановить самооценку. Вот лишь некоторые из них:
Абсолютная нетерпимость к самокритикеКак ни соблазнительно перечислить все свои недостатки, возникшие после отказа, и естественно, как это может показаться, наказать себя за то, что вы сделали «неправильно» — не делайте этого! Обязательно проанализируйте то, что произошло, и подумайте, что вам следует делать по-другому в будущем, но нет абсолютно никаких причин для наказания и самокритики при этом.Думать: «Мне, вероятно, следует избегать разговоров о моем бывшем на следующем первом свидании» — это нормально. Думая: «Я такой неудачник!» не является.
Еще одна распространенная ошибка, которую мы делаем, — это полагать, что отказ является личным, хотя это не так. Большинство отказов, будь то романтические, профессиональные или даже социальные, вызваны «соответствием» и обстоятельствами. Исчерпывающий поиск собственных недостатков в попытке понять, почему они не «сработали», не только напрасно, но и вводит в заблуждение.
Когда ваша самооценка падает, важно напоминать себе о том, что вы предлагаете (а не перечислять свои недостатки).Лучший способ повысить самооценку после отказа — это подтвердить те аспекты себя, которые вы считаете ценными.
Составьте список из пяти качеств, которые у вас есть, которые важны или значимы — вещи, которые делают вас перспективным для хороших отношений (например, вы поддерживаете или эмоционально доступны), хороший друг (например, вы лояльны или хороший слушатель) или хороший сотрудник (например, вы несете ответственность или имеете твердую трудовую этику).
Затем выберите один из них и напишите пару абзацев (напишите, а не просто делайте это в уме) о том, почему качество важно для других и как вы бы выразили его в соответствующей ситуации.Оказание первой эмоциональной помощи таким образом повысит вашу самооценку, уменьшит эмоциональную боль и укрепит вашу уверенность в будущем.
Повышение чувства связиКак социальные животные, мы должны чувствовать себя желанными и ценными со стороны различных социальных групп, с которыми мы связаны. Отвержение дестабилизирует нашу потребность принадлежать , заставляя нас чувствовать себя неурегулированными и социально непривязанными.
Следовательно, нам нужно напоминать себе, что нас ценят и любят, чтобы мы могли чувствовать себя более связанными и заземленными.Если коллеги по работе не пригласили вас на обед, вместо этого выпейте с членами вашей команды по софтболу. Если друг отвергает вашего ребенка, составьте для него план как можно скорее встретиться с другим другом. А когда первое свидание не отвечает на ваши сообщения, позвоните бабушке и дедушке и напомните себе, что только ваш голос приносит радость другим.
Отказ никогда не бывает легким, но знание того, как ограничить психологический ущерб, который он наносит, и как восстановить самооценку, когда это происходит, поможет вам быстрее восстановиться и двигаться дальше с уверенностью, когда придет время для вашего следующего свидания или светского мероприятия./Getty_boy_not_listening_LARGE_Claudia-Dewald-56a13e643df78cf77268ba79.jpg)
Иллюстрация Дон Ким для TED.
10 удивительных фактов об отклонении
Источник: Йохан Ларсон / Shutterstock
Мы знаем, что отказ действительно причиняет боль, но он также может нанести вред нашему психологическому благополучию, выходящий за рамки эмоциональной боли. Вот 10 малоизвестных фактов, описывающих влияние отказа на наши эмоции, мышление и поведение.
Давайте начнем с того, что разберемся, почему отказ причиняет столько боли:
1.Отторжение перекладывается на пути физической боли в головном мозге. Исследования с помощью фМРТ показывают, что при отторжении активируются те же области мозга, что и при физической боли. Вот почему отторжение так больно (с неврологической точки зрения). На самом деле наш мозг так одинаково реагирует на отторжение и физическую боль, что…
2. Тайленол снижает эмоциональную боль, вызываемую отторжением. В исследовании, проверяющем гипотезу о том, что отторжение имитирует физическую боль, исследователи давали некоторым участникам ацетаминофен (тайленол) перед тем, как попросить их вспомнить болезненный опыт отторжения.Люди, принимавшие тайленол, сообщили о значительно меньшей эмоциональной боли, чем испытуемые, принимавшие сахарную пилюлю. Психологи предполагают, что причина сильной связи между отторжением и физической болью заключается в том, что…
3. Отвержение выполняло жизненно важную функцию в нашем эволюционном прошлом. В прошлом охотников и собирателей подвергаться остракизму со стороны наших племен было сродни смертному приговору, поскольку мы вряд ли могли долго прожить в одиночестве. Эволюционные психологи предполагают, что мозг разработал систему раннего предупреждения, которая предупреждает нас, когда мы подвергаемся риску остракизма.Поскольку было так важно привлечь наше внимание, те, кто испытал отторжение как более болезненное (т. Е. Потому, что отторжение имитировало физическую боль в их мозгу), получили эволюционное преимущество — они с большей вероятностью исправят свое поведение и, следовательно, с большей вероятностью останутся в племя.
Что, вероятно, также объясняет, почему…
4. Мы можем переживать и заново переживать социальную боль более ярко, чем физическую боль. Попытайтесь вспомнить опыт, в котором вы почувствовали сильную физическую боль, и ваши мозговые пути ответят: «Мех.«Другими словами, одно только это воспоминание не вызовет физической боли. Но попробуйте заново пережить болезненный отказ (на самом деле, не надо — просто поверьте мне на слово), и вы будете наводнены теми же чувствами, которые у вас были при время (и ваш мозг будет реагировать так же, как и в то время). Наш мозг уделяет приоритетное внимание переживаниям отвержения, потому что мы — социальные животные, живущие в «племенах». Это приводит к аспекту отвержения, который мы часто упускаем из виду…
5. Отказ дестабилизирует нашу «потребность принадлежать».» У всех нас есть фундаментальная потребность принадлежать к группе. Когда нас отвергают, эта потребность дестабилизируется, и чувство разобщенности усиливает нашу эмоциональную боль. Воссоединение с теми, кто нас любит, или обращение к членам групп, к которым мы чувствуем сильную привязанность, и те, кто ценит и принимает нас, успокаивают эмоциональную боль после отказа. Однако чувство одиночества и разобщенности после отказа, однако, часто игнорирует влияние на наше поведение…
6. Неприятие порождает волны гнева и агрессии. В 2001 году Генеральный хирург США опубликовал отчет, в котором говорилось, что отказ от насилия является более высоким риском подросткового насилия, чем наркотики, бедность или членство в бандах. Бесчисленные исследования показали, что даже легкий отказ заставляет людей обращать свою агрессию на невинных прохожих. Перестрелки в школах, насилие в отношении женщин и увольнения рабочих, отправляющихся на «почту», — это другие примеры прочной связи между неприятием и агрессией. Однако большая часть агрессии, вызванной отказом, также обращена внутрь…
7.Отклонения отправляют нас на миссию искать и разрушать нашу самооценку.
Мы часто отвечаем на романтические отказы, придираясь к себе, оплакивая все свои недостатки, пиная себя, когда мы уже в плохом состоянии, и разбивая самооценку до месиво. Большинство романтических отказов связаны с плохой совместимостью и отсутствием химии, несовместимым образом жизни, желанием разных вещей в разное время или другими подобными проблемами взаимной динамики. Обвинение самих себя и нападки на нашу самооценку только усиливают эмоциональную боль, которую мы испытываем, и затрудняют нам эмоциональное восстановление.Но прежде чем вы броситесь обвинять себя в … обвинении себя, имейте в виду, что …
8. Отвержение временно снижает наш IQ. Просьбы вспомнить недавний опыт отказа и заново пережить этот опыт было достаточно, чтобы люди набрали значительно более низкие баллы в последующих тестах IQ, тестах краткосрочной памяти и тестах на принятие решений. В самом деле, когда мы не в силах справиться с болезненным отказом, ясно мыслить не так-то просто. Это объясняет, почему…
9.Отказ не отвечает разуму. участников прошли эксперимент, в котором их отвергли незнакомцы. Эксперимент был сфальсифицирован — «незнакомцы» были сообщниками исследователей. Однако удивительно, но даже когда им сказали, что «незнакомцы», которые «отвергли» их, на самом деле не отвергли их, мало что сделало для облегчения эмоциональной боли, которую испытывали участники. Даже когда им говорили, что незнакомцы принадлежали к группе, которую они презирали, такой как KKK, мало что сделали, чтобы успокоить обиженные чувства людей.Тем не менее, новости не так уж и плохи, потому что…
10. Есть способы лечить психологические раны, нанесенные неприятием. Можно вылечить эмоциональную боль, которую вызывает отторжение, и предотвратить психологические, эмоциональные, когнитивные и связанные с ней последствия. Чтобы сделать это эффективно, мы должны лечить каждую из наших психологических травм (то есть успокоить нашу эмоциональную боль, уменьшить наш гнев и агрессию, защитить нашу самооценку и стабилизировать нашу потребность в принадлежности).
Подробнее о лечении психологических ран, которые наносит отказ, см. Первая эмоциональная помощь: исцеление отвержения, вины, неудач и других повседневных травм.
Смотрите мое выступление на TED здесь
См. Также:
Авторские права 2013 Guy Winch
Следуйте за мной в Twitter @GuyWinch
Чувствительная дисфория отторжения: эмоциональная боль критики
Что такое чувствительная к отторжению дисфория?
Дисфория, чувствительная к отторжению (RSD) — это крайняя эмоциональная чувствительность и боль, вызванные восприятием того, что человек был отвергнут или подвергнут критике со стороны важных людей в его жизни.Это также может быть вызвано чувством неудачи — неспособностью соответствовать своим собственным высоким стандартам или ожиданиям других.
Дисфория по-гречески означает «трудно переносить». Дело не в том, что люди с синдромом дефицита внимания (СДВГ или СДВ) слабаки или слабаки; дело в том, что эмоциональная реакция причиняет им гораздо больше боли, чем людям без этого заболевания. Никто не любит, когда его отвергают, критикуют или терпят поражение. Для людей с RSD этот универсальный жизненный опыт намного тяжелее, чем для нейротипичных людей.Они невыносимы, ограничивают и сильно вредят.
Когда эта эмоциональная реакция усвоена (а это часто бывает у людей с ОСБ), она может имитировать полное, серьезное расстройство настроения, сопровождающееся суицидальными идеями. Внезапное изменение от прекрасного состояния к чувству сильной грусти, которое является результатом RSD, часто ошибочно принимают за быстро меняющееся настроение.
Врачам может потребоваться много времени, чтобы распознать, что эти симптомы вызваны внезапными эмоциональными изменениями, связанными с СДВГ и чувствительностью отторжения, в то время как все другие аспекты взаимоотношений с другими кажутся типичными.
RSD, по сути, является распространенным симптомом СДВГ, особенно у взрослых.
Когда эта эмоциональная реакция проявляется во внешнем виде , это выглядит как впечатляющая мгновенная ярость на человека или ситуацию, ответственных за причинение боли. Фактически, 50% людей, которым назначено лечение по управлению гневом по решению суда, ранее не признавали СДВГ.
[Самотестирование: не бывает ли у вас дисфория, чувствительная к отторжению?]
RSD может заставить взрослых с СДВГ ожидать отказа — даже если это совсем не обязательно.Это может заставить их бдительно избегать этого, что можно ошибочно принять за социальную фобию. Социальная фобия — это сильный упреждающий страх того, что вы поставите себя в неловкое положение или унизите себя на публике, или что внешний мир будет внимательно следить за вами.
Чувствительность к отклонению трудно отделить. Часто люди не могут найти слов, чтобы описать свою боль. Говорят, это интенсивно, ужасно, ужасно, подавляюще. Это всегда вызвано кажущейся или реальной потерей одобрения, любви или уважения.
Люди с СДВГ справляются с этим огромным эмоциональным слоном двумя основными способами, которые не исключают друг друга.
1. Они становятся угодниками людей. Они просматривают каждого встречного, чтобы выяснить, чем он восхищается и что хвалит. Затем они представляют это ложное «я» другим. Часто это становится настолько доминирующей целью, что они забывают, чего на самом деле хотели от своей жизни. Они слишком заняты тем, чтобы убедиться, что другие люди им не недовольны.
[СДВГ, женщины и опасность эмоциональной отстраненности]
2.Они перестают пытаться. . Если есть малейшая вероятность того, что человек может попробовать что-то новое и потерпит неудачу или потерпит неудачу перед кем-либо еще, это становится слишком болезненным или слишком рискованным, чтобы прилагать усилия. Эти умные, способные люди избегают любых действий, вызывающих беспокойство, и в конечном итоге отказываются от таких вещей, как свидания, поиск работы или публичные выступления (как в социальном, так и в профессиональном плане).
Некоторые люди используют боль ОСБ, чтобы найти адаптацию и добиться сверхдостижения. Они постоянно работают, чтобы быть лучшими в своем деле, и стремятся к идеализированному совершенству.Иногда они становятся безупречными. Они ведут прекрасную жизнь, но какой ценой?
Как мне получить RSD?
Чувствительность отторжения является частью СДВГ. Это неврологический и генетический. Травма в раннем детстве только усугубляет ситуацию, но не вызывает ОСБ. Часто пациенты успокаиваются, просто зная, что у этого чувства есть название. Имеет значение знание того, что это такое, что они не одиноки и что почти 100% людей с СДВГ испытывают чувствительность отторжения.Услышав этот диагноз, они с облегчением понимают, что это не их вина и что они не повреждены.
Психотерапия не особо помогает пациентам с RSD, потому что эмоции внезапно и полностью подавляют разум и чувства. Человеку с ОСБ требуется время, чтобы снова встать на ноги после эпизода.
Есть два возможных лекарства от RSD.
Самое простое решение — назначить альфа-агонист, такой как гуанфацин или клонидин.Изначально они были разработаны как лекарства от кровяного давления. Оптимальная доза варьируется от полмиллиграмма до семи миллиграммов для гуанфацина и от одной десятой миллиграмма до пяти десятых миллиграмма для клонидина. В этом диапазоне доз примерно каждый третий человек чувствует облегчение от RSD. Когда это происходит, изменение меняет жизнь. Иногда это лечение может оказать даже большее влияние, чем стимулятор для лечения СДВГ, хотя стимулятор может быть столь же эффективным для некоторых людей.
Эти два препарата работают одинаково хорошо, но для разных групп людей. Если первое лекарство не подействует, его следует прекратить и попробовать другое. Их нельзя использовать одновременно, только одно или другое.
Второе лечение — назначение ингибиторов моноаминоксидазы (ИМАО) не по назначению. Это традиционный метод лечения РСБ среди опытных врачей.
Он может быть чрезвычайно эффективным как для компонента внимания / импульсивности при СДВГ, так и для эмоционального компонента.Парнат (транилципромин) часто работает лучше всего с наименьшими побочными эффектами. Общие побочные эффекты — низкое кровяное давление, возбуждение, седативный эффект и спутанность сознания.
ИМАО оказались столь же эффективными при СДВГ, как и метилфенидат, в одном непосредственном испытании, проведенном в 1960-х годах. Они также вызывают очень мало побочных эффектов при правильном дозировании один раз в день, не являются контролируемым веществом (без возможности злоупотребления), выпускаются в недорогих высококачественных дженериках и одобрены FDA для лечения как расстройств настроения, так и тревожных расстройств.Недостатком является то, что пациенты должны избегать продуктов, которые выдержаны, а не приготовлены, а также препаратов первой линии, стимулирующих СДВГ, всех антидепрессантов, безрецептурных препаратов от простуды, синусита и сенной лихорадки, безрецептурных средств от кашля. Некоторые формы анестезии применять нельзя.
Дисфория, чувствительная к отторжению: в деталях
Д-р Уильям Додсон является членом Медицинской экспертной комиссии ADDitude по СДВГ.
ДОБАВЛЕНИЕ ПОДДЕРЖКИ
Спасибо, что прочитали ADDitude.Чтобы поддержать нашу миссию по обучению и поддержке СДВГ, рассмотрите возможность подписки. Ваши читатели и поддержка помогают сделать наш контент и охват возможными. Спасибо.
Обновлено 19 марта 2021 г.
Предыдущая статья Следующая статьяЧувствительная дисфория отторжения — причины и лечение
Синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) затрудняет концентрацию, концентрацию внимания и усидчивость. Большинство людей с СДВГ очень чувствительны к тому, что о них думают или говорят другие.Иногда это называют дисфорией, чувствительной к отторжению (RSD), что не является медицинским диагнозом, а является способом описания определенных симптомов, связанных с ADHD.
«Дисфория» происходит от греческого слова, которое означает «тяжело переносить». Люди с RSD плохо справляются с отказом. Они очень расстраиваются, если думают, что кто-то избегает или критикует их, даже если это не так.
До 99% подростков и взрослых с СДВГ более чувствительны, чем обычно, к отказу. И почти Каждый третий говорит, что это самая сложная часть жизни с СДВГ.
Как ОСБ может повлиять на вашу жизнь?
Люди, которые имеют состояние иногда упорно работать, чтобы сделать все, как и восхищаются ими. Или они могут перестать пытаться и держаться подальше от любой ситуации, в которой они могут получить травму. Эта социальная изоляция может выглядеть как социальная фобия, которая представляет собой серьезный страх оказаться в неловком положении на публике.
RSD может повлиять на отношения с семьей, друзьями или романтическим партнером. Вера в то, что вас отвергают, может превратиться в самоисполняющееся пророчество.Когда вы поступаете иначе по отношению к человеку, который, по вашему мнению, отверг вас, он может начать поступать так по-настоящему.
Какие знаки?
Люди с ОСБ могут:
- Быть смущенным
- Очень сердиться или испытывать эмоциональный всплеск, когда они чувствуют, что кто-то их обидел или отверг
- Устанавливают для себя высокие стандарты, которым они часто не могут соответствовать
- Низкие самооценка
- Чувствовать тревогу, особенно в социальных сетях
- Проблемы в отношениях
- Держаться подальше от социальных ситуаций и держаться подальше от других людей
- Чувствовать себя неудачником, потому что они не оправдали ожиданий других людей
- Иногда подумайте о том, чтобы причинить себе вред
Некоторые из этих симптомов также характерны для других психических заболеваний.RSD можно спутать с:
Одно отличие состоит в том, что эпизоды RSD интенсивны, но длятся недолго.
Поскольку ОСБ может выглядеть как другие психические расстройства, важно поставить правильный диагноз.
