Доведение до абсурда. Как поиметь мир [Настоящие техники подчинения, влияния, манипулирования]
Доведение до абсурда
Следующие три приема относятся к разделу психологического айкидо. Я плохо понимаю, что такое айкидо. На мой взгляд, это криво понятое самбо. Адепты айкидо со мной, конечно, не согласятся, потому что наделены неведомой мне высшей мудростью.
В чем заключается основной принцип айкидо? Принцип ударной техники – это жесткая ударная и блокирующая тактика. Айкидо или самбо – это захват противника и вовлечение в движение. Любой удар, доведенный до конца, заканчивается падением. Любая мысль, доведенная до абсурда, заканчивается падением собеседника, ментальным падением. В предыдущем примере курсант Шлахтер, отвечая на незаданный вопрос, использовал именно эту технику. «Вы, конечно, можете спросить у меня, что озна чает доведение до абсурда? Если я пущусь в объяснения, то наш тренинг превратится в совершенно бессмысленный вечер вопросов и ответов». Понимаете? Я довел до абсурда ситуацию, когда меня просят разъяснить те или иные понятия.
Сотрудники компании обратились к боссу с просьбой установить два небольших перерыва. То есть, чтобы у них, кроме обеда, был один маленький десятиминутный перерыв в первой половине дня и десятиминутный во второй половине дня. Разумная просьба? В принципе да.
Руководителю почему-то не захотелось соглашаться, и он сказал: «Очень хорошая мысль. Вношу встречное предложение – давайте делать перерывы каждый час. А на работу будем выходить только по вторникам, средам и четвергам, причем во вторник и четверг будет короткий день».
Что он сделал? Он довел высказывание подчиненных до абсурда. Чего добился босс? Просьба превратилась в нелепость и больше этот вопрос не обсуждался.
Как довести до абсурда любое высказывание? Например: «Ты не желаешь, чтобы я посещал тренировки? Хорошо тогда я заодно отказываюсь и от участия в ряде мероприятий, которые тебе нравятся. Почему? А чтобы вообще не выходить из дома». Любая мысль может быть доведена до абсурда, и собеседник будет вынужден отбросить ее.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Доведение до абсурда
Доведение до абсурда Следующие три приема относятся к разделу психологического айкидо. Я плохо понимаю, что такое айкидо. На мой взгляд, это криво понятое самбо. Адепты айкидо со мной, конечно, не согласятся, потому что наделены неведомой мне высшей мудростью.В чем
ТОРЖЕСТВО АБСУРДА
ТОРЖЕСТВО АБСУРДА «КАК НЕ ВПУСКАТЬ в себя негатив? Я пробовала переключать каналы ТВ, но потом поняла: избегать чего-либо – это то же создание избыточного потенциала. Негатива как будто даже больше становится. Принимать к сведению, как информацию с другой планеты? Но как
ТЕАТР АБСУРДА
ТЕАТР АБСУРДА
Хороший способ справиться с ситуацией – сильно ее утрировать.
Доведите свой страх до абсурда.Представьте, что вы входите в кабинет в диком напряжении, теряетесь так, что стены кабинета начинают трястись вместе с вами. Или вползаете на четвереньках, потому
Театр абсурда
Театр абсурда Доведение до абсурда – отличный способ управлять людьми! Правда, когда таковое применяется в отношении вас, то вызывает не азарт и веселье, а эмоции совсем иного плана.Оппонент высказал довод – вы его рассматриваете, преувеличиваете, доведя до абсурда, и
Логика абсурда
Логика абсурда Миром, в который мы себя поместили, правит мощный стереотип понятия «правильности». Каждый из нас буквально с самого рождения подвергается непрерывному программированию на «правильное поведение», «правильное отношение», «правильную мораль и
4.
«Доведение до абсурда»4. «Доведение до абсурда» Ведь я только всего и хочу, чтобы все всегда было по-моему. Б. Шоу. Абсурд – это нечто нелогичное, неправильное, противоречащее здравому смыслу. Абсурдное высказывание осмысленно и в силу своей противоречивости является ложным. Например,
Театр абсурда
Театр абсурда Артур Шопенгауэр писал: Человек так же не может вылезти из своего сознания, как из своей шкуры, и непосредственно живет только в нем; потому-то так трудно помочь ему извне. На сцене один играет князя, другой – придворного, третий – слугу, солдата или генерала
Доведение до абсурда
Сюда
относятся остроумные
ответы, построенные на доведении до
абсурда какой-нибудь мысли собеседника,
когда вначале как бы соглашаются с ней,
а затем, в самом конце, краткой оговоркой
изменяют весь смысл предшествующей
фразы.
Несколько примеров таких ответов
приводит Фрейд.
Офицер, увидев за работой красильщика тканей, издевательски спросил его, указывая на свою белоснежную лошадь: “А сможешь ты и её выкрасить?” — “Конечно, смогу, — был ответ. — Если только она выдержит температуру кипения”.
Этот приём используется не только в устных перепалках, но и в литературной полемике. В частности, его охотно применяют рецензенты и критики. Взяв какой-нибудь сомнительный тезис своего противника, рецензент не опровергает его, а развивает, освобождая от словесной шелухи, обнажает его сущность, слегка преувеличивает и заостряет её, и тем самым, как правило, наносит своему оппоненту чувствительный укол.
Доведение до абсурда иногда достигается с помощью гиперболы или преувеличения, и не только в полемике, но также и в устном и письменном повествовании.
Из
русских писателей наиболее охотно
пользовался этим приёмом Н.
В. Гоголь.
В “Мёртвых душах” можно отыскать много фраз, вроде следующей:
“Трактирный слуга был живым и вертлявым до такой степени, что даже нельзя было рассмотреть, какое у него было лицо”.
Доведение
до абсурда может быть достигнуто не
только путем преувеличения или гиперболы.
Наряду с ним весьма распространен и
Существует
своеобразная форма эвфемизма, когда
понятие выражается через отрицание
противоположного понятия. Например,
вместо красивый говорят недурной, вместо
интересный — небезынтересный, вместо
хорошо — неплохо.
Эта форма преуменьшения
тоже может быть доведена до абсурда и
тем самым превращена в прием остроумия:
Прием ad absurdum широко использовал древний сатирик Лукиан. Его сатирический диалог “Зевс уличаемый” весь построен па доведении до абсурда.
С приемом доведения до абсурда сходен прием, который лучше всего назвать остроумием нелепости.
Вот, например, известная фраза, произнесенная одним воинствующим безбожником.
Он закончил свою лекцию по атеизму таким эффектным высказыванием: “На вопрос, есть ли бог, надо ответить положительно: да, бога нет”.
Напомним
читателю Популярный в начале века
анекдот о привередливом посетителе
кондитерской, который заказал торт с
надписью “Привет с Кавказа”, трижды
требовал переделать надпись потому,
что она казалась ему недостаточно
красивой, а на вопрос кондитера —
упаковать ли торт в коробку, отвечал —
“не надо, я его здесь же и съем”.
Прием этот — остроумие нелепости — используется не только в бытовых анекдотах, но также в литературе, особенно часто в жанре литературной пародии. В нем есть много общего с приемом доведения до абсурда, но есть и различия. Доведение до абсурда достигается, как правило, путем преувеличения, или гиперболы. А остроумие нелепости заложено в самой ситуации, противоречащей здравому смыслу и повседневному опыту.
Читая знаменитую сказку Льюиса Кэролла “Алиса в стране чудес” читатель много раз смеется, — не всегда отдавая себе в этом отчет, — над остроумием нелепости.
Возьмем, к примеру, рассказ о чеширском коте, на лице которого почти всегда была улыбка. Иногда улыбка исчезала, и оставалось только лицо; но случалось, что исчезало лицо, и тогда оставалась лишь улыбка.
Лет сто тому назад в одной из законодательных комиссий, обсуждавших возможность отмены телесных наказаний (розог), некий либеральный юрист не без цинизма заметил:
“Пороть мужика гнусно, но что мы можем предложить ему взамен?”
Эти
строки и сейчас вызывают улыбку, а в
свое время эта острота считалась одним
из “гвоздей сезона”.
В чем ее смысл? Обычно, когда у человека что-то отнимают, лишают его чего-то, то он вправе требовать компенсации, предоставления каких-нибудь других ценностей, льгот, преимуществ. Но телесные наказания едва ли относились к тем благам, лишившись которых мужик захотел бы получить что-нибудь другое. Однако построение фразы и мысль, выраженная в такой форме, исходят из предположения, что отмену розог надо якобы чем-то возместить мужику, иначе, пожалуй, он и не согласится с нею. Такое предположение противоречит здравому смыслу, оно нелепо. Поэтому высказывание юриста мы и относим к остроумию нелепости. Но нелепое предположение содержится в этой фразе не явно, в виде намека, пусть даже прозрачного. Так что здесь — соединение двух приемов.
Приведем еще пример остроумия нелепости. Когда вресса распространила ложные слухи о смерти Марка Твена, он выступил с таким опровержением:
“Слухи
о моей смерти сильно преувеличены”.
Едва ли нужно пояснять, что именно
нелепость формулировки сделала ее
остроумной.
Здравый смысл разнится у разных людей в зависимости от» жизненного опыта, развития, образования. Отсюда — -непреднамеренное остроумие людей, вторгающихся без соответствующей подготовки в чуждые им области знания. Забавно бывает, например, врачу выслушивать рассуждения неспециалистов на медицинские темы.
В литературе эту форму остроумия используют очень часто. Пожалуй, один из наиболее известных в этом отношении рассказов “Письмо к ученому соседу”, весь построенный на “нечаянном” остроумии высказываний полудикого степного помещика; апофеозом рассказа явилась фраза, ставшая впоследствии крылатой и вошедшая в наш повседневный обиход: “Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда”.
Популярный среди читателей раздел “Нарочно не придумаешь” (в журнале “Крокодил”) почти целиком состоит из непреднамеренных острот, сущность которых “остроумие нелепости”:
“Матроса
Иванова за систематическую пьянку в
период рейса с работы снять с исполнением
служебных обязанностей”.
В рассказе Юрия Тынянова “Подпоручик Киже” есть такой эпизод. Поручика Синюхаева по ошибке посчитали умершим. А когда он явился на службу, то военному министру пришлось написать рапорт царю:
“Умерший горячкою поручик Синюхаев сказался живым и подал прошение о восстановлении в списках”.
Император Павел 1 на этом рапорте начертал высочайшую резолюцию: “…отказать по той же самой причине”.
Пожалуй, трудно подобрать лучшие образцы остроумия нелепости.
Нужно
сказать, что структура этого приема
довольно сложна — в него входят весьма
неодинаковые модификации. Необходимо
точно определить — что такое нелепость?
Критерии нелепости, впрочем, найти не
так уж трудно. В простейшем случае
нелепость состоит в том, что высказывание
содержит взаимоисключающие моменты,
однако форма высказывания такова, как
будто бы они вполне совместимы. Возьмем,
например, объявление о гулянье в городском
саду: “Вход бесплатный, детям скидка”.
В записных книжках Виктора Кина есть
такая запись (о любимом начальнике): “Мы
надеемся, что преждевременная смерть
скоро вырвет его из наших рядов”. Хотя
прием нелепости здесь не сразу бросается
в глаза, но по сути и здесь соединение
двух логически несовместимых высказываний.
Иногда нелепость заключается в неправомерном выводе, который основан не на посылках, не на исходных данных, а на второстепенных деталях ситуации.
Альбер Камю о том, как справиться с абсурдом жизни
Вы когда-нибудь чувствовали — что бы вы ни делали — что ничего не добиваетесь? Что все ваши усилия тщетны? Что независимо от того, как вы действуете, вы просто возвращаетесь к тому, с чего начали?
Подумай о Сизифе. Он незадачливый главный герой древнегреческого мифа, в котором, царственно расстроив богов, он обречен — на всю вечность — толкать валун в гору только для того, чтобы тот катился вниз, достигнув вершины. Каждый раз Сизиф должен спускаться и начинать заново. И он должен делать это снова и снова — навсегда.
Звучит не очень, не так ли? Бедный парень. Слава богу, в нашей жизни все не так…
Или они? Действительно, французский мыслитель 20-го века Альбер Камю считал миф о Сизифе блестящей метафорой нашего повседневного существования.
Альбер Камю, как бы они ни были круты.
«Современный рабочий, — пишет Камю в умопомрачительной книге «Миф о Сизифе», — каждый день в своей жизни работает над одними и теми же задачами, и эта судьба не менее абсурдна [чем судьба Сизифа]».
Просыпаемся, трудимся, спим; мы просыпаемся, мы трудимся, мы спим; толкаем валун вверх, он скатывается вниз, начинаем снова. И эта циклическая обыденность указывает на фундаментальную абсурдность человеческого состояния: все это время мы думали, что делаем успехи — мы все просто Сизифы, каждый со своими собственными валунами, которые нужно нести.
Помимо повседневного абсурда
Для Камю не только сходство между Сизифом и нашим повторяющимся повседневным расписанием делает наше существование абсурдным; это выходит далеко за рамки этого.
Камю считает, что ситуация Сизифа прекрасно описывает совокупность интеллектуальных и философских усилий человека .
Как так? Итак, Камю утверждает, что в основе человеческого опыта лежит парадокс. С одной стороны, мы по своей природе любопытные животные, стремящиеся к смыслу и цели — фундаментальной причине существования. С другой стороны, мы не способны адекватно удовлетворить это стремление — Камю отвергает любую научную, метафизическую или религиозную попытку сделать это.
Как относиться к жизни?
★★★★★
Получите лучшие ответы по философии прямо на ваш почтовый ящик с нашим знаменитым курсом «Введение в философию».
Исследуйте курс сейчасДругими словами, несмотря на наше стремление к окончательному объяснению существования, в уме Камю такое объяснение всегда будет выше нашего понимания.
И это это безнадежное пространство, которое мы занимаем — между нашим стремлением задавать глубокие вопросы и нашей неспособностью ответить на них — Камю называет «абсурдом».
Отсюда образ Сизифа: мы строим теории, они неизбежно рушатся, и мы навязчиво начинаем заново. (Несколько иной взгляд на абсурд см. в аргументе Томаса Нагеля о том, что абсурд возникает не из нашей потребности в смысле в бессмысленном мире, а из того факта, что мы поглощает наши заботы, одновременно признавая, насколько они случайны.)
Последствия жизни в абсурде
Если мы допустим Камю, что мы делаем занимаем это абсурдное пространство тоски, но никогда не находя, можно сказать, что почти все наши заботы просто не имеют значения, поскольку с этой точки зрения все наши убеждения, мысли и действия по отношению к миру становятся тривиальными и бессмысленными. Мы все Сизифы, бессмысленно катящие наши валуны. Бессильный. Окаменевшие в абсурде, как насекомые в янтаре.
На этой картинке один концерн , а остается, однако — и он большой.
«Есть только один действительно серьезный философский вопрос, — говорит Камю, — и это самоубийство.
Решить, стоит ли жить жизнь, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии».
Решить, стоит ли жить жизнь, — значит ответить на фундаментальный вопрос философии».Здорово.
Итак, подытоживая, по Камю: мы живем в абсурде, мы не можем избежать этого абсурда, и — в силу того, что мы обречены никогда не постигнуть конечной природы существования — единственный акт, который может иметь какое-либо отношение к наше состояние — самоубийство.
Пока, так мрачно — бессмысленность, тщетность, самоубийство… По мнению Камю, ответ на вопрос, стоит ли жить или нет, наверняка указывает только на один путь…
Сизиф как романтический герой
Но подождите ! Стоп! Видите ли, вместо того, чтобы печально осуждать то, как мы живем, Камю на самом деле рассматривает усилия Сизифа вверх и вниз по горе как триумф .
Камю утверждает, что «Сизиф» демонстрирует тот факт, что мы можем жить «с уверенностью в сокрушительной судьбе, без покорности, которая должна сопровождать его . Сизиф показывает нам силу и стойкость перед лицом абсурда: он «знает себя хозяином своих дней».
Вперёд, Сизиф!
После того, как камень рухнул, подтверждая полную тщетность своего проекта, Сизиф марширует за ним. Этот , думает Камю, есть момент, когда нелепая судьба Сизифа полностью обнажается и когда он достигает полного трагического сознания.
Спускаясь по склону горы, он осознает всю степень своего жалкого положения, однако «в нем заключена вся безмолвная радость Сизифа. Его судьба принадлежит ему. Его скала — его вещь».
Мы могли бы просто ошеломить себя бессмысленными развлечениями, чтобы справиться с неизбежным трудом и страданиями жизни. Но мы никогда не достигнем истинного счастья или цели с таким эскапизмом. Вместо этого, если — как Камю воображает, что это делает Сизиф — мы берем на себя ответственность за свою собственную жизнь, если мы избегаем ложных решений и принимаем наше состояние, мы устанавливаем цель — даже счастье — перед лицом абсурда.
Так же, как Сизиф выбирает идти вниз за своей скалой, тем самым принимая тщетность своего наказания и изменяя свою трагическую судьбу, Камю утверждает, что мы становимся полностью живыми благодаря , выбирая , чтобы признать безнадежность человеческого положения, и , продолжая, несмотря ни на что .
Подходя к жизни с полным сознанием, с жизненной силой и силой, становясь хозяевами своей абсурдной судьбы, — вот как мы отвечаем на вопрос о самоубийстве, как мы бросаем вызов тщетности и устанавливаем, что значит жить.
В конечном счете, хотя Камю и считает, что мы обречены на абсурд по человеческому состоянию, он считает, что это не обязательно плохо — на самом деле, только противостояние этой абсурдности и героическое продолжение, несмотря на нее, является подлинным жизнь можно прожить.
Действительно, как заключает Камю «Миф о Сизифе»:
Самой борьбы к вершинам достаточно, чтобы наполнить сердце человека. Надо представить себе Сизифа счастливым.
Дальнейшее чтение
Если вам интересно узнать больше об абсурдизме Камю и экзистенциалистских темах, рассматриваемых в этой статье в целом, ознакомьтесь с нашим кратким введением в экзистенциализм, а также со списком лучших книг Камю для чтения.
СПИСОК ДЛЯ ЧТЕНИЯ
Альбер Камю
5 лучших книг для чтения
COVID Воспитание перешло черту абсурда
Здоровье
Это всегда было невыносимо.
Сейчас это просто невозможно.
Мелинда Веннер Мойер Робби Джек / Корбис / Гетти
В прошлый четверг группа из 20 матерей из Бостона встретилась возле местной средней школы. Их целью не было пообщаться, выпить вина или даже поделиться советами, связанными с COVID. Они были там по одной причине и только по одной причине: стоять в кругу — конечно, социально дистанцироваться — и кричать.
«Я знала, что нам всем нужно собраться вместе и поддержать друг друга в нашей ярости, сопротивлении и разочаровании», — написала Сара Хармон, организатор группы, в Instagram перед собранием. По иронии судьбы, около 20 других мам, которым ответили «да», пришлось отменить в последнюю минуту, потому что у них или других членов семьи был COVID, сказал мне Хармон.
Когда матери считают, что нет более привлекательного способа провести вечер, чем кричать в холодную январскую тьму, что-то очень, очень не так.
Родители в Соединенных Штатах переживают ужасный для всех момент. В течение двух лет мы каждый день боролись с постоянно меняющимся вирусом, который угрожает не только нашему благополучию, но и средствам к существованию. Ситуация достигла апогея во время этой волны, когда ожидается, что мы будем нормально функционировать, даже если все не так, и ни одна из частей головоломки перед нами не подходит друг к другу.
Как нам отправить наших детей обратно в школу, когда никто не может найти тесты на COVID, а так много учеников и учителей болеют? Как мы удерживаем наших детей дома от школы, когда мы должны вернуться на работу? Как мы можем быть хорошими родителями, если от нас также требуется быть работниками, учителями, медсестрами, товарищами по играм, поварами, терапевтами и супругами? Пока я пишу это предложение, Netflix нянчится с моей дочерью, которая лежит дома с лихорадкой и насморком, что может быть связано с COVID, — должен ли я чувствовать себя виноватым за то, что не обращаю внимания на все ее нужды, или это чувство вины теперь является роскошью, которую родители не могут предоставлять?
Родители были побеждены задолго до Омикрона.
Сейчас мы достигли стадии пандемии, когда поиск правильных слов, чтобы описать нашу судьбу, является просто упражнением в абсурде. Мы сломлены. В нас не осталось ничего, кроме криков гнева и боли.
Некоторые родители пережили худшее, чем другие. У нас разный доступ к поддержке, разные представления о том, что лучше для наших детей, разные взгляды на маски, дистанцирование и вакцины. Но бремя легло на всех нас. Даже если мы каким-то образом физически пробираемся через столпотворение, наше психическое здоровье серьезно страдает. Социолог из Индианского университета Джессика Каларко в данных общенационального опроса, которые сейчас собираются, обнаружила, что 70 процентов мам и 54 процента отцов чувствуют себя перегруженными и напряженными; что около половины родителей чувствуют себя подавленными и безнадежными; и что менее 15 процентов матерей и 25 процентов отцов высыпаются. «По всем направлениям действительно высок уровень проблем с психическим здоровьем», — сказал мне Каларко.
Для меня особенно тяжело то, что я думал, что все налаживается, что худшее позади. Да, вариантов было бы больше, но нас защитили бы наши вакцины. Моя семья наконец смогла выдохнуть. Но вы знаете ту сцену в каждом фильме ужасов, когда главный герой стреляет в плохого парня, плачет от облегчения, что все кончено, и уходит? А ты кричишь: «Нет, черт возьми, ты должен проверить, что он мертв!» Ну, мы были тем трагическим героем, и коронавирус снова вернулся. Он вернулся обратно, а затем пронзил нас в сердце.
Показательный пример: мои дети были полностью вакцинированы в конце декабря, на той же неделе, когда Омикрон начал быстро распространяться по США. Они были так взволнованы возможностью вернуть нормальную жизнь в свою жизнь — ходить в рестораны, ночевать с друзьями, делать все то, о чем мы с мужем ранее говорили им, что это не стоит риска заражения. На самом деле, мы пообещали им, что мы сделаем это, как только они будут вакцинированы. Затем, из-за Омикрона и страха, что мы можем непреднамеренно вызвать отвращение у бабушек и дедушек, которых должны были навестить на каникулах, нам пришлось отказаться от своего слова.
Они были убиты горем.
Трудно понять, что такое «хорошее воспитание», когда тебе приходится принимать подобные решения — когда ты обнаруживаешь, что скорбишь о выборе, который ты сделал, чтобы защитить свою семью и общество. В гостиной моя дочь просто вздрогнула и попросила одеяло.
Не поймите меня неправильно; некоторые вещи стали намного лучше, чем раньше. Для моей семьи вакцины стали огромным облегчением, но также сбивает с толку и обескураживает то, что, достигнув этой вехи, только для того, чтобы обнаружить, что жизнь осталась прежней. Мы по-прежнему в масках. Привитые все равно болеют. Детей по-прежнему госпитализируют, и теперь их рекордное количество, даже если, к счастью, большинство детей, заражающихся Омикроном, чувствуют себя хорошо, вакцинированные или непривитые. Миллионы детей по-прежнему не имеют права на вакцинацию, и мы еще не знаем, когда они будут, и насколько точно эти вакцины будут иметь значение. Такое ощущение, что нам нечего ждать. На горизонте больше нет долгожданного лекарства.
Есть просто больше того же самого. Больше беспокойства по поводу закрытия школ. Больше жду нового варианта, чтобы снова все испортить.
За исключением того, что жизнь совсем не та, не так ли? Это хуже. Эта волна стала еще тяжелее. Первые дни пандемии были разрушительными, но, по крайней мере, тогда «была последовательная история: «Вот в чем опасность COVID-19». Это то, что мы должны сделать», — сказал мне Джоэл Купер, психолог из Принстона, изучавший пандемический когнитивный диссонанс. Теперь, по его словам, сообщения, которые мы получаем, кажутся противоречащими друг другу. Ожидается, что мы выйдем на работу, но предупредили, чтобы мы не заболели COVID, потому что больницы почти заполнены. Нам говорят, что отправлять наших детей в школу безопасно, даже несмотря на то, что мы наблюдаем, как число школьников с COVID растет с каждым днем. Нам говорят делать прививки, но вакцины не защитят нас от заражения. Нам говорят носить маски, но Омикрон настолько заразен, что они могут нас не защитить.
«Последовательности больше нет», — сказала Купер, когда мы разговаривали на прошлой неделе — разговор был прерван сообщением от близкого друга, в котором говорилось, что ее дочь из группы высокого риска только что получила положительный результат на COVID. Вместо этого мы имеем хаос. Как сказала другая моя подруга, социальный работник Карла Наумбург: «Родителей заставляют выбирать между плохим и худшим, и мы понятия не имеем, какой вариант плохой, а какой хуже».
У многих родителей вообще нет выбора и поддержки. Уход за детьми для родителей маленьких детей почти невозможно найти. По данным Бюро трудовой статистики, в декабре 2021 года в сфере ухода за детьми работало на 111 400 американцев меньше, чем в январе 2020 года. Между тем, срок действия мандата на оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам, установленный Законом о реагировании на коронавирус в первую очередь для семей, истек еще в конце 2020 года, и не было предпринято никаких шагов по их восстановлению. И хотя Закон об американском плане спасения, подписанный президентом Джо Байденом в марте, обещает 39 долларовмиллиардов на поддержку разваливающегося сектора ухода за детьми, многие штаты еще не начали использовать эти деньги.
Родители, которым – посчастливилось иметь детский сад, едва ли могут им пользоваться, потому что их дети постоянно подвергаются воздействию COVID-19. 22-месячный сын Кьерстен Такер, Зик, который находится в постоянном дневном уходе в Линкольне, штат Небраска, с 4 декабря получил всего восемь дней ухода, потому что, хотя он оставался здоровым, его снова и снова помещали в карантин. снова, как в невменяемой версии фильма День сурка . «Мы преодолели это благодаря сочетанию помощи моей мамы, моей сестры и отпуску — частично бесплатно, так как к концу года у меня закончился оплачиваемый отпуск», — сказал мне Такер. «Я не знаю, как люди должны заставить это работать».
Мы не можем это сделать. Вот в чем дело. Вот почему мамы предпочитают проводить свои ночи — свои драгоценные моменты бездетного времени перед тем, как начнется следующий бесконечный день — крича в темноту. Мы не можем этого сделать. Это несправедливо. Это неустойчиво. Потом все равно делаем.
