Пограничные психические состояния личности
Учебная литература по юридической психологии
Еникеев М.И.
ОБЩАЯ И СОЦИАЛЬНАЯ ПСИХОЛОГИЯ
Учебник
СПб., 2001.
ЧАСТЬ I. ОБЩАЯ ПСИХОЛОГИЯ
РАЗДЕЛ III. ПСИХИЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ
Глава 1. Понятие психических состояний и их классификация. Характеристика видов психических состояний
§ 5. Пограничные психические состояния личности. Общая характеристика
Психические состояния, смежные между нормой и патологией, называются пограничными состояниями. К таким состояниям относятся: реактивные состояния; неврозы; психопатоподобные состояния; задержки психического развития (умственная отсталость).
В психологии еще не сформировано понятие психической нормы. Однако для выявления перехода психики человека за грань психической нормы необходимо в общих чертах определить критерии нормы.
Существенными характеристиками психической нормы являются следующие поведенческие особенности:
1) адекватность (соответствие) поведенческих реакций внешним воздействиям;
2) детерминированность поведения, его концептуальность, упорядоченность в соответствии с оптимальной схемой жизнедеятельности; согласованность целей, мотивов и способов поведения;
3) соответствие уровня притязаний реальным возможностям индивида;
4) оптимальное взаимодействие с другими людьми, способность к самокоррекции поведения в соответствии с социальными нормами.
Все пограничные состояния аномальны (отклоняющиеся), они связаны с нарушением какой-либо существенной стороны психической саморегуляции.
Процесс психической саморегуляции осуществляется в единстве содержательно-смысловых, генетических и нейродинамических процессов. И здесь возможны как разноуровневые вариации нормы, так и различные парциальные (частичные) аномалии саморегуляции.
При этом интеллект человека в основном сохраняется, но оказываются нарушенными отдельные регуляционные механизмы. Эти нарушения психической саморегуляции сводятся в основном к следующим особенностям.
1. Частая и быстрая смена настроений, недостаточность психоэнергетических возможностей индивида, повышенная нервно-психическая истощаемость, слабость нервной системы.
2. Ригидность, малоподвижность нервно-психических процессов, обусловливающих замкнутость индивида, уход от контактов с людьми, гипертрофия одиночества, отверженности, противопоставленности окружающей социальной среде.
3. Повышенная возбудимость, импульсивность, гневливость, обидчивость, жестокость, склонность к конфликтным взаимодействиям, завышенность самооценок, эгоистичность.
4. Повышенная конформность, слабохарактерность, интеллектуальная ограниченность, некритичность, умственная отсталость.
Чем менее социализирована личность, тем шире возможности автономизации отдельных регуляционных факторов. Чем ограниченнее психическое развитие человека, тем большую роль в его поведении играют иерархически низшие уровни регуляции.
Понятие «биологическое» не должно трактоваться как проявление в человеке животных инстинктов. Способы существования человека, в отличие от животных, не предопределяются природой, но человек не свободен от анатомо-физиологических и нейродинамических природных предпосылок.
Биологически унаследованные качества человека должны быть поняты как подсистема развития определенных психических качеств.
Некоторые психические аномалии связаны с генетическими аномалиями – синдромом Клайнфелтера (лишняя хромосома Х – 47/XXY синдром или лишняя Y хромосома – 47/XYY синдром).
Лишняя Х-хромосома связывается с повышенной агрессивностью. Лишняя Y-хромосома связывается с аномалиями в сфере целеполагания и целедостижения, нарушением волевой регуляции поведения. С синдромом Шерешевского-Тернера – недостаток в хромосомном аппарате лиц женского пола одной Х-хромосомы (45 ХО) – связана умственная недостаточность – дебильность. Достижения современной генетики опровергают ранее сложившиеся представления о сугубо «средовой» обусловленности психики индивида. Биологическое и социальное образуют сложный системный биосоциальный фактор детерминации человеческого поведения. Не генотип определяет поведение человека, но, опосредуясь через психику, генетические особенности индивида приобретают существенное значение в модификации его поведения. Генетически закрепленные соотношения нервных структур, их функциональные особенности обусловливают предрасположенность индивида к отдельным поведенческим проявлениям.
Для поведения лиц с психическими аномалиями характерны конфликтность, повышенная импульсивность, спонтанность побуждений, дефекты второй сигнальной системы, ослабленность механизма понятийно-мотивационной регуляции.
Лица с психическими аномалиями склонны в случае возникновения инцидента (противоречий в интересах) к усилению конфликта, усугублению исходной проблемной ситуации.
Непатологические психические аномалии деформируют внутриличностные структуры, мотивационно-ценностную иерархизированность личности, порождают гиперкомпенсаторные тенденции.
Пониженная самооценка лиц с психическими аномалиями повышает их зависимость от внешних влияний, текущих обстоятельств.
Психические аномалии могут быть временными (реактивные состояния, неврозы) и устойчивыми личностными особенностями (психопатия, умственная отсталость).
НАВЕРХ
Министерство образования Республики Беларусь «Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины» А.Н. Певнева ПСИХИЧЕСКИЕ СОСТОЯНИЯ ЛИЧНОСТИГомель 2011 УДК 159. ББК 88.35 П 23 Рецензенты: кандидат психологических наук Е.Н. Ермакова; кафедра социально-гуманитарных дисциплин ИПК и ПК П23 Психические состояния личности: практическое руководство / А. Н. Певнева; М-во образования РБ, Гомельский гос. ун-т им. Ф. Скорины. – Гомель: ГГУ им. Ф.Скорины, 2011. – 48 с. ISBN 978-439-582-1 Практическое руководство содержит теоретический анализ психических состояний человека, диагностические материалы, а также методы регуляции и саморегуляции. Особое внимание уделяется структуре, функциям, детерминации и классификации психических состояний.  УДК 159.923 ББК 88.35 ISBN 978-439-582-1 © Певнева А.Н., 2011 © УО «Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины», 2011 СОДЕРЖАНИЕ Введение 5 Раздел 1 Проблема психических состояний личности в психологической науке 7 1.1История развития понятия «состояние» в науке 7 1.2 Место психических состояний в системе 1.2Теоретические подходы к определению понятия «психическое состояние» в психологии 11 1.4 Структура и функции психических состояний 15 1.5 Детерминанты и динамика психических состояний 20 1.6 Классификация психических состояний личности 24 Раздел 2 Методы изучения психических состояний личности 29 2. теоретические и прикладные аспекты 29 2.2 Диагностика психических состояний человека 33 2.2.1 Характеристика методов измерения функциональных показателей, психофизиологических индикаторов 2.2.2 Характеристика обсервационных и праксиметрических методов 34 2.2.3 Характеристика субъективно-оценочных и ассоциативных методов 35 Раздел 3 Регуляция и саморегуляция психических состояний 39 3.1 Методы прямой регуляции психических состояний личности 39 3.2 Методы опосредованного влияния на психическое состояние личности 40 3.3 Метод волевой саморегуляции 42 3.4 Метод «Нервно-мышечной релаксации» 43 3.5 Метод «Аутогенной тренировки» 44 3. 3.7 Метод «Сенсорной репродукции» 45 Литература 48 ВведениеВ настоящее время проблема психических состояний остается малоизученной как в теоретическом, так в экспериментальном и прикладном ее аспектах. В учебниках по психологии и другой учебно-методической литературе отсутствуют разделы, посвященные психическим состояниям. В то же время психические состояния выступают в качестве важнейшего условия продуктивности деятельности человека в сфере познания, общения и труда. Особенно значима данная проблема в обучении, воспитании учащихся и студентов, поэтому овладение педагогами содержанием понятия «психическое состояние», методами их изучения и управления в процессе познания и общения является необходимым требованием к профессиональной деятельности. Практическое руководство включает три раздела. Первый раздел «Проблема психических состояний в психологической науке» включает вопросы, связанные с историей развития понятия «состояние», местом психических состояний в системе психических явлений. Второй раздел практического руководства посвящен характеристике методов: измерения функциональных показателей, психофизиологических индикаторов актуальных психических состояний, обсервационных и праксиметрических, субъективно-оценочных и ассоциативных. Третий раздел практического руководства посвящен регуляции и саморегуляции психических состояний личности. Предложенные методы могут применяться во время проведения групповой и индивидуальной психокоррекции по преобразованию психических состояний личности. Практическое руководство может использоваться для систематизации знаний по проблеме психических состояний и при проведении исследовательской работы по данному направлению, а также в образовательном процессе для слушателей ИПК и ПК по специальности «Практическая психология». Раздел 1 Проблема психических состоянийличности в психологической науке
Понятие «состояние» нередко относят к науке древнего мира, аргументируя эту точку зрения тем, что любое понятие, прежде чем оно будет представлено в развернутой форме, проходит долгий путь эволюции в форме простого представления, например о том, что любой объект природы проявляет себя в том или ином качестве, теми или иными свойствами и их совокупностями (Г. Понятие «состояние» вошло в широкий психологический оборот сравнительно недавно, из других областей науки (физики, биологии, психофизиологии). В философии понятие «состоянии» проходит через всю ее историю. Начиная со II тысячелетия до н.э. мы находим упоминания о специфических состояниях «души» (например, состояниях «нирваны», «самадхи», «сатори» в древневосточной литературе). В Древней Греции, Гераклит (IV в.д.н.э.) отмечал «состояние» как устойчивый психический феномен, и полагал, что «состояния души» могут переходить из одного в другое, в одно время являются и тем и другим. Алкмеон, Эмпедокл, Демокрит полагали, что состояния души обусловлены воздействием внешних и внутренних факторов, а Сократ, Платон − что состояния души индетерминированы. С выдвижением И.М. Сеченовым в середине XIX в. принципа обратной связи в формировании и течении психических состояний, открывается новый этап в эволюции учения о психических состояниях, уже не изолированных от внешнего мира и поведения. Такому изменению в определении психологии способствовали исследования, в основном последней половины двадцатого века, таких ученых как: Н.Д. Левитова, К.К. Платонова, А.О. Прохорова, В.А. Ганзена, В.М. Мясищева, Т.А. Немчина, Е.П. Ильина, Ю.Е. Сосновиковой, П.К. Анохина и др. Они развивали идею о делении психических явлений на процессы, состояния и свойства, по критерию динамичности, лабильности, скорости изменения самих явлений, где состояния занимают промежуточное положение по признаку динамичности. Не смотря на общеметодологическое значение, понятие «психическое состояние» получило развитие, главным образом, в узконаправленных исследованиях, таких как «состояния оптимальной работоспособности», «утомление», «монотония», разные «формы депрессивного и психологического стрессов», «экстремальные состояния» и т.д. С публикацией хрестоматии «Психические состояния» (сост. Л.В. Куликов, 2000) можно начать отсчет полномасштабных не только практических, но и теоретических исследований в области психологии состояния. Каталог: DocLib7 -> %D0%A3%D1%87%D0%B5%D0%B1%D0%BD%D1%8B%D0%B5%20%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BE%D0%B1%D0%B8%D1%8F Скачать 330,5 Kb. Поделитесь с Вашими друзьями: |
923
1 Методы изучения психических состояний:
6 Метод «Идеомоторной тренировки» 44
Освещены теоретические подходы к определению понятия, рассмотрены структура, функции, детерминанты, динамика и классификации психических состояний.
А. Свечникова, В.И. Демидова). Авторы В.И. Кемкин, О.С. Разумовский относят возникновение понятия «состояние» к более позднему периоду − периоду формирования наиболее полных и завершенных взглядов древних философов на мир. Исследователи Л. Ноель, В.Г. Иванов считают, что понятие «состояние» возникло в XVII−XVIII вв.
Стоики, эпикурейцы и перипатетики выделяли отдельные виды состояний души (страдания, страсти, напряженности и т.д.) указывая на их детерминирующие свойства. В качестве одной из основных философских категорий категория состояния впервые возникает у Аристотеля, и в своих психологических изысканиях он выделял психические состояния как особые состояния души, подчеркивая связь между ними и характеристиками телесного субстрата, разделял понятия психического состояния и психической деятельности. Позже его идеи развивали Галин, Плотин, Августин. Продолжая психофизиологический подход Аристотеля, Авиценн подчеркивал связь эмоций и телесных изменений в состоянии человека – в его здоровье и болезни. Далее в истории развития понятия «состояния» можно отметить Декарта, Вундта, Дарвина, Джемса.
Благодаря его работам и трудам К. Бернара, У. Кеннона, Ф. Гальтона, Г.Л.Ф. Гельмгольца, И.П. Павлова, В.М. Бехтерева, Г. Селье и др., с развитием концепции гомеостаза и рефлексологии, исследования психических состояний становятся на научную основу. Но, при всей длительности истории развития понятия «состояния», специальным предметом изучения на философском уровне оно становится только в двадцатом веке, в частности, в работах В.И. Кемкина, Е.В. Сироты, Е.В. Ситниковой, Б.Ф. Сорокина. Возможно, что именно самой истории применение понятия «состояние» в философии психология обязана тем, как поздно это понятие обрело психологический статус и значение. По словам В.А. Ганзена [1], только «после выхода в 1964 г. книги Н.Д. Левитова «О психических состояниях человека» термин «психическое состояние» получил широкое распространение. Если раньше психологию определяли как науку о психических процессах и свойствах личности, то сейчас в большинстве учебников психологии встречается такая формулировка: психология – это наука о психических процессах, состояниях и свойствах личности», иногда в определение психологии добавляют «психические образования», т.
е. знания, умения, навыки, привычки.
Передовая статья: Понимание психических состояний: индивидуальные различия в типичном и нетипичном развитии
Мы часто обращаемся к психическим состояниям, таким как намерения, желания и убеждения, чтобы объяснить и предсказать наше собственное поведение и поведение других. Понимание психического состояния развивается с младенчества через подростковый возраст и взрослую жизнь. Более глубокое понимание влияющих факторов развития может быть получено путем изучения индивидуальных различий в типичных и атипичных популяциях.
Текущая тема исследования затрагивает несколько тем, касающихся понимания и развития психического состояния в детстве. Он состоит из трех разделов, включающих в общей сложности 18 документов.
Первый раздел посвящен развитию социального познания в типичных группах населения в семи статьях.
В отличие от большинства исследований в области теории разума (ToM), которые обычно фокусируются на возрастных изменениях, Блейд-Хугьюис и ван Герт исследовали, возникают ли нелинейности во время развития ToM в детстве. В рамках общей тенденции развития, которая стабилизировалась к 10 годам, результаты показали две нелинейности, свидетельствующие о сдвиге в развитии понимания модели поведения: застой в возрасте около 4 лет и 8 месяцев и спад в возрасте 6 лет. до шести с половиной лет.
Четыре статьи посвящены влиянию социальных факторов на ToM детей. Россо и Айральди показали, что рефлективное функционирование матери (но не безопасность материнской привязанности) предсказывало рефлективное функционирование их ребенка до подросткового возраста, и что материнская способность металлизировать смешанно-амбивалентные психические состояния предсказывала соответствующую способность их ребенка. В то время как материнское образование и лингвистическая компетентность являются хорошо изученными факторами влияния (например, NICHD HLB, 1998; Pons et al.
, 2003; Sammons et al., 2004), Булгарелли и Молина показали, что лингвистическая компетентность дошкольника опосредовала эффект материнского образования. Кроме того, центральная помощь в первые 3 года жизни устраняла эффект материнского образования, предполагая защитную роль центральной базы для детей с менее образованными матерями. Гебель и др. оценили взаимосвязь между пониманием эмоций и интернализацией и экстернализацией поведения у детей в возрасте от 7 до 10 лет в неклинической общественной выборке. В отличие от предыдущих исследований, общий уровень понимания эмоций, состоящий из девяти компонентов, не был связан с экстернализацией симптомов, но положительно коррелировал с повышенным уровнем соматических жалоб и симптомов тревоги/депрессии. Кроме того, и в частности, более высокие уровни социальной изоляции были связаны с худшими показателями понимания эмоций, вызванных напоминаниями. Пинто и др. показали, что совместные нарративы улучшают речевые выступления детей в возрасте от 6 до 10 лет только в том случае, когда дети находились в моменте первоначальной проработки или возникновения речевого состояния, и когда уровень интерсубъективности был высоким, то есть когда дети производили больше высказываний.
организовывать и регулировать диалог.
Два других документа касаются возможных последствий развития Тома М для социального взаимодействия. Боско и Габбаторе предположили, что модель мышления первого порядка может играть каузальную роль в объяснении поведения детей в возрасте от 3 до 8 лет при обработке прагматических явлений, а именно искренних и лживых речевых актов. Что касается когнитивных способностей детей в социальном взаимодействии в отношении пространственных задач, Viana et al. показали, что ToM детей в возрасте от 5 до 9 лет лучше предсказывает их пространственные характеристики в диадном состоянии, чем их возраст, пол и пространственные характеристики в индивидуальных условиях.
В целом, статьи о типично развивающихся детях представляют некоторые интересные идеи о развитии понимания психических состояний. Эта компетенция оказывается связанной с различными аспектами развития на социальном, когнитивном и реляционном уровнях: Россо и Айральди показали, что только материнское рефлексивное функционирование, а не безопасность материнской привязанности, предсказывало понимание психического состояния детей; в свою очередь, статья Булгарелли и Молины подтвердила роль языка, а Пинто и др.
роль коммуникативного контекста в ТМ детей. Понимание психических состояний представляет собой сложную способность, которая включает различные функции и влияет на различные аспекты развития. Наконец, вклад Blijd-Hoogewys и van Geert представил интересный новый подход к изучению развития ToM, который имеет значение для дебатов о том, может ли это развитие быть стадийным или непрерывным.
Второй раздел этой темы исследования включает в себя девять статей, посвященных развитию понимания психических состояний и их коррелятов у атипичных групп населения. Ключевое значение имеет возможность сравнивать результаты, полученные в исследованиях, проведенных с типичными и атипичными популяциями. На самом деле сходства и различия в типичном и атипичном развитии могут пролить свет на процессы, лежащие в основе способности понимать, приписывать и интерпретировать психические состояния.
Исследование Лабади и Беке касалось роли структурной связи между полушариями в нарушениях развития нервной системы.
Они показали, что дети в возрасте от 6 до 8 лет с агенезией мозолистого тела демонстрировали легкие нарушения в распознавании эмоций и понимании теории психики, а также демонстрировали больше поведенческих проблем, чем дети из контрольной группы, сопоставимые по IQ и социально-демографическим переменным.
Уайт и др. показали различные эффекты социальной изоляции на использование детьми своей способности понимать психические состояния в связи с тревогой. После того, как дети были неслучайно исключены из виртуальной игры, обычно развивающиеся 5-летние дети (Исследование 1) завершали истории со сценарием сверстников, характеризовавшись тем, что персонажи истории более четко изображались как преднамеренные агенты с использованием большего количества языка ментального состояния. , и многое другое межсимвольная принадлежность. И наоборот, дети в возрасте от 4 до 8 лет с тревожным расстройством (Исследование 2) рассказывали истории, в которых персонажи рассказов демонстрировали меньшую интенциональность и меньшее использование языка психических состояний.
Таким образом, в то время как изоляция может побуждать маленьких детей к ментализации и, таким образом, к более эффективному воссоединению с другими, чрезмерная тревожность может мешать этому использованию контролируемой ментализации.
Исследование Amadó et al. исследовали связь между социальным познанием и исполнительным функционированием у детей с синдромом Дауна (СД). У детей с СД отмечается задержка социального познания и исполнительного функционирования с неодинаковым нарушением различных функций. Более того, рабочая память объясняет большую вариабельность показателей социального познания, чем у типично развивающихся детей того же возраста.
Имплицитная ментализация состоит из спонтанного предвосхищения действия агента, основанного на ложных убеждениях, которое можно наблюдать с помощью упреждающего предвзятого взгляда в задачах, в которых оцениваются движения глаз. Используя устройства слежения за взглядом, Schuwerk et al. показали, что имплицитная ментализация сохраняется с младенчества до детства в типичной популяции; напротив, у детей с расстройством аутистического спектра (РАС) такой навык оказался нарушенным, даже когда их выполнение явных заданий было таким же, как и в контрольной группе.
Результаты этого исследования — сохранность эксплицитной ментализации, нарушение имплицитной ментализации и отсутствие связи между ней и исполнительной функцией у детей с РАС — поддерживают теории, которые предлагают две диссоциативные системы ментализации.
В обзоре Маргони и Суриана и его исправлении обсуждалась идея о том, что нарушение понимания психического состояния является основным фактором, объясняющим, почему дети с РАС сталкиваются с трудностями в моральных суждениях: на самом деле, эти дети в основном полагаются на последствия действий и другие внешние факторы. чем на психические состояния агентов при решении задач морального рассуждения.
Из-за ограниченного обсуждения абстрактных понятий и возможного несоответствия между языковыми способностями детей и их родителей в литературе сообщается, что глухие и слабослышащие дети могут демонстрировать задержки в развитии психических состояний (Peterson, 2009).). Ван и др. сравнили детей с кохлеарным имплантом или слуховым аппаратом с нормально слышащими участниками, совпадающими по возрасту и полу, и показали, что дети с кохлеарным имплантом и слуховым аппаратом отставали в развитии не только в словесном обозначении выражений лица счастья, печали, гнева и страха, но и в невербальном задании на сопоставление эмоций.
Холмер и др. показали, что глухие и слабослышащие сурдопереводчики опаздывают в выполнении заданий ТМ; только трое из них знакомы с языком жестов с рождения. ToM был связан с пониманием прочитанного и рабочей памятью, но не с пониманием языка жестов.
Взаимосвязь между языком и моделью мышления была прояснена в метаанализе Milligan et al. (2007). Углубление этой связи у детей со специфическими языковыми нарушениями (SLI) представляет интерес, поскольку в одних исследованиях у этой популяции обнаружены задержки, а в других нет (Perner et al., 1989; Shields et al., 1996; Bulgarelli and Molina, 2013). В обзоре Vissers и Koolen дошкольники с SLI оказались нарушенными как в когнитивном ToM (имитация, совместное внимание, понимание ложных убеждений), так и в аффективном ToM (распознавание и понимание эмоций).
В обзоре Zmyj et al. рассмотрели роль совместного внимания как предшественника социального познания, сосредоточив внимание на недоношенных детях: они с меньшей вероятностью инициировали совместное внимание с другими и реагировали на попытки других заниматься.
Авторы предполагают, что этот дефицит совместного внимания может привести к нарушениям социального познания и навыков социального взаимодействия.
Сообщается о дефиците понимания психических состояний у детей с различными нарушениями развития или нарушениями, от неврологических (агенезия мозолистого тела), недоношенности, РАС и личностных трудностей, таких как тревога. В статье Schuwerk et al. предложил интересную тему для будущих исследований: возможность отличить имплицитную ToM от явной на основе разных результатов в типичных популяциях и популяциях с РАС. Напротив, как и при типичном развитии, роль языка также подтверждается настоящими исследованиями детей с SLI (Vissers и Koolen) и нарушениями слуха (Holmer et al.; Wang et al.).
Третий и последний раздел этой темы исследования состоит из двух статей, посвященных инструментам оценки и обучения. Валле и др. представили проект «Мысли в уме (TiM)», целью которого является обучение навыкам мышления у взрослых (например, учителей и родителей), чтобы положительно повлиять на мышление детей.
Они сообщили о первых доказательствах эффективности обучения, когда оно проводилось с учителями: только учебная группа проекта TiM значительно улучшила понимание ложных убеждений третьего порядка и два из трех компонентов задания на ментализацию. Херборт и др. представила новый инструмент для оценки ToM, ToMenovela, который состоит из 190 сцен, изображающих повседневные жизненные ситуации, затрагивающих когнитивный и аффективный ToM, эмоциональную реактивность и сложные суждения об эмоциях по отношению к основным эмоциям Экмана. Сообщалось о первых результатах использования теста на неврологически и психически здоровых взрослых. Инструмент, предложенный Herbort et al. очень интересно, потому что инструментов для оценки ToM взрослых очень мало. Валле и др. предложил педагогическую подготовку, эффективную для улучшения способностей детей: актуальный аспект исследования эффективности понимания психических состояний.
Текущая тема исследования касалась развития понимания психического состояния у детей с типичным и атипичным населением, а также сообщала о новых предложениях о способах его оценки и поддержки посредством обучения.
Представленный кадр был многогранен. В отношении типичных популяций роль материнского рефлексивного функционирования, языка, общения и образовательных контекстов была углублена; также была рассмотрена связь с интернализацией / экстернализацией поведения, выполнением пространственных задач и прагматикой. Что касается атипичных популяций, у детей с различными нарушениями или нарушениями развития сообщалось о дефиците понимания психических состояний, таких как агенезия мозолистого тела, синдром Дауна, недоношенность, РАС, нарушения слуха и личностные трудности, такие как тревога.
Вклад автора
DB, AH и PM в равной степени участвовали в написании статьи.
Заявление о конфликте интересов
Авторы заявляют, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могли бы быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.
Ссылки
Булгарелли, Д., и Молина, П. (2013). Теория психики у детей со специфическими языковыми нарушениями: вопрос компетентности или производительности?.
Итальянский итальянский. Псикол. 40, 761–784. doi: 10.1421/76946
CrossRef Полный текст | Google Scholar
Миллиган, К., Эстингтон, Дж. В., и Дак, Л. А. (2007). Язык и теория разума: метаанализ взаимосвязи между языковыми способностями и ложным пониманием. Детская разработка. 78, 622–646. doi: 10.1111/j.1467-8624.2007.01018.x
PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar
NICHD Human Learning Branch (1998). Взаимосвязь между семейными предикторами и исходами для детей: они слабее для детей в детских учреждениях?. Дев. Психол. 34, 1119–1128. doi: 10.1037/0012-1649.34.5.1119
CrossRef Полный текст
Пернер, Дж., Фрит, У., Лесли, А., и Ликам, С. (1989). Исследование теории разума аутичного ребенка: знания, убеждения и общение. Детская разработка. 60, 689–700.
Реферат PubMed | Google Scholar
Петерсон, CC (2009). Развитие социально-когнитивных и коммуникативных навыков у глухих детей.
Скан. Дж. Психол. 50, 475–483. дои: 10.1111/j.1467-9450.2009.00750.x
Реферат PubMed | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar
Понс Ф., Лоусон Дж., Харрис П.Л. и де Росне М. (2003). Индивидуальные различия в понимании эмоций детьми: влияние возраста и языка. Скан. Дж. Психол. 44, 347–353. doi: 10.1111/1467-9450.00354
PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar
Sammons, P., Elliot, K., Sylva, K., Melhuish, E., Siraj-Blatchford, I., and Taggart, B. (2004). Влияние дошкольного образования на познавательные способности детей младшего возраста при поступлении в приемную. Бр. Образовательный Рез. J. 30, 691–712. doi: 10.1080/0141192042000234656
CrossRef Full Text | Google Scholar
Шилдс Дж., Варли Р., Брокс П. и Симпсон А. (1996). Социальное познание при нарушениях развития речи и аутизме высокого уровня. Дев. Мед. Детский Нейрол. 38, 487–495. doi: 10.1111/j.1469-8749.1996.
tb12109.x
PubMed Abstract | Полный текст перекрестной ссылки | Google Scholar
Что такое виновное психическое состояние?
ПОДЛЕЖАЩИЙПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ
ЧТО ТАКОЕ ПСИХИЧЕСКОЕ СОСТОЯНИЕ, ПОДДЕРЖИВАЕМОЕ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ?
Оценка виновного психического состояния (или ограниченной дееспособности) предназначена для оценки способности подсудимого во время предполагаемого(ых) преступления(ий) иметь виновное психическое состояние, которое требуется для установления элемента вменяется правонарушение. Некоторые уголовные обвинения (например, убийство первой степени) требуют определенного уровня умысла (например, «целенаправленного» или «сознательного» в зависимости от юрисдикции и обстоятельств преступления). На психическое состояние человека может повлиять психическое заболевание или дефект, нарушающий его способность формировать необходимый уровень намерения для совершения преступления. Цель этой оценки состоит в том, чтобы определить, был ли ответчик способен сформировать такой уровень намерения.
Процесс проведения этой оценки аналогичен процессу, описанному в разделе «Уголовная ответственность», с более конкретным акцентом на уровни умысла, описанные ниже. Хотя определения этих уровней различаются в зависимости от юрисдикции, они определены для Арканзаса в ACA § 5-2-202.
Уровни намерения определяются следующим образом:
(1) «Намеренно». Лицо действует преднамеренно в отношении своего поведения или результата своего поведения, когда сознательной целью этого лица является участие в поведении такого рода или причинение результата;
(2) «Сознательно». Лицо действует сознательно в отношении: (A) своего поведения или сопутствующих обстоятельств, когда оно осознает, что его или ее поведение носит такой характер или что сопутствующие обстоятельства существуют; или (B) результат поведения лица, когда он или она осознает, что практически наверняка его или ее поведение приведет к результату;
(3) «Безрассудно». (A) Лицо действует опрометчиво по отношению к сопутствующим обстоятельствам или результату своего поведения, когда оно сознательно игнорирует существенный и неоправданный риск существования сопутствующих обстоятельств или наступления результата.
(B) риск должен быть такого характера и такой степени, что игнорирование риска представляет собой грубое отклонение от стандарта осмотрительности, который разумный человек соблюдал бы в ситуации деятеля; и
(4) «Небрежно». (A) Лицо действует небрежно по отношению к сопутствующим обстоятельствам или результату своего поведения, когда это лицо должно осознавать существенный и неоправданный риск существования сопутствующих обстоятельств или наступления результата. (B) Риск должен иметь такой характер и степень, чтобы неспособность деятеля осознать риск влекла за собой грубое отклонение от стандарта осмотрительности, который разумный человек соблюдал бы в ситуации деятеля, учитывая характер и цель поведения деятеля и обстоятельства, известные актеру.
IBN-TAMAS v. U.S.
Экспертные показания о синдроме избитой жены не должны включаться, если потенциальная ценность выше, чем предвзятое влияние на присяжных.
PEOPLE v. PATTERSON
Надлежащая правовая процедура возлагает бремя доказывания крайнего эмоционального расстройства на ответчика по делу об убийстве.
