Психологическая теория происхождения права: Психологическая теория права Л. И. Петражицкого в историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли Текст научной статьи по специальности «Право»

Содержание

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого в историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли Текст научной статьи по специальности «Право»

Чуприн Д. А. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого на историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли //Научно-методический электронный журнал «Концепт». — 2018. — № 4 (апрель). -0,5п. л. — URL: http://e-koncept.ru/2018/183015.htm.

ART 183015 УДК 340.115.5

Чуприн Дмитрий Александрович,

магистрант ФГАОУ ВО «Волгоградский государственный университет», г. Волгоград [email protected]

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого на историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли

Аннотация. Статья посвящена психологической теории права, разработанной российским ученым Л. И. Петражицким. Нравственность и право соотносятся как разные типы этических явлений. Автор описывает мнения различных ученых, как тех, кто поддерживал данную теорию, так и тех, кто подвергал ее критике. Рассматриваются различные критерии отличия права от неправовых явлений. В заключение делается вывод, что Л. И. Петражицкий посредством данной теории права открыл новые грани обоснования взаимосвязи нравственности и права. Ключевые слова: психологическая теория права, Петражицкий, нравственность, право, права, обязанности.

Раздел: (03) философия; социология; политология; правоведение; науковедение.

Неклассическая наука сформировалась в итоге социальных преобразований, научных открытий, которые происходили в европейской и российской культуре с середины XIX в. В науке развивается химия, ядерная физика, эволюционные теории. Формируются новые научные принципы, так как принципы механистической картинными мира уже не соответствуют открытым фактам.

Формируется новая картина мира, механистическая картина уступает свое место. Динамические аспекты познания действительности доминируют над статическими, но при определении причинно-следственной взаимосвязи преобладают статистические аспекты, которые оставляют место случайности и имеют вероятностный характер. Структурные и системные представления о действительности преобладают в неклассической науке.

В неклассической науке развиваются метанаучные исследования, которые направлены на исследование научных принципов и их исторического формирования. Главным принципом становится плюрализм систем и методов, у наук о культуре появляются собственные методы и основания исследования. Проблемитизируются незыблемые фундаментальные принципы классической науки, естественные и гуманитарные науки методологически размежевываются, релятивизм, который зародился в физике, распространяется на другие научные дисциплины.

На имя Л. И. Петражицкого ссылаются во многих энциклопедиях, курсах по юриспруденции и социологии, психологических и философских трудах. На него ссылаются, его цитируют в разных странах: в России, Германии, Франции, Польше, Японии, США. Почти во всех случаях его обозначают как основоположника психологической теории права.

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого возникла вследствие кризисного состояния юридической науки Х1Х-ХХ вв. Он критически относился к достижениям юридической науки его времени, в действиях ученого не было целей доработки данной науки. Лев Иосифович говорил о том, что его теория права не имеет отношения к доминирующему юридическому нормативизму, его определения обязанностей, норм права, прав не совпадают с теми, которые приняты в науке [1].

ISSN 2304-120Х

ниепт

научно-методический электронный журнал

ББГ»! 2Э04-120Х

ниепт

научно-методический электронный >курнал

В работе «Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология» Петражицкий полагает, что правовая наука видит правовые явления там, где их нет, и не видит их там, где они находятся на самом деле. Он говорит о том, что право имеет психологическую основу, правовые явления существуют в пределах психического переживания права, люди знакомятся с правом в формах суждений, которые существуют в их психике и переживаются эмоционально [2].

В современной науке права психологическую теорию выделяют как одну из основных теорий происхождения и права, и государства. Например, данная теория описывается в признанном учебнике по теории государства и права Н. И. Матузова и А. В. Малько, суть данной теории в современном понимании состоит в том, что государство и право появились из-за особых свойств психики — потребности людей во власти над другими людьми, стремления подчиняться, подражать. Существуют и люди, несогласные с властью, проявляют агрессивные стремления, для удержания таких психических качеств личности и возникают государство и право. Психологическая природа права коренится в человеческом сознании. Также сторонниками психологической теории права являются З. Фрейд, Г. Тард [3].

По мнению Л. И. Петражицкого, переживания, осмысление права основываются на том, что мы осознаем свое поведение как должное по отношению к другому и поведение других людей как должное по отношению к себе. Право возникает не из конкретных экономических, исторических, социальных предпосылок, а вследствие переноса наших переживаний на других людей, которым предписываются конкретные права и обязанности. Человек закрепляет для себя, других людей, общества права и обязанности под влиянием эмоций, соотнося их со своими внутренними убеждениями о должном поведении человека в различных обстоятельствах. Поведение устанавливается не государством, а внутренним голосом человека.

Как основные методы познания права выделяются простое и экспериментальное самонаблюдение, соединительный метод самонаблюдения и внешнего наблюдения. В данном подходе право начинают рассматривать через сферу внутренних переживаний человека. Сущность права соотносится с внутренним миром людей, а не с их внешними проявлениями. Однако к внутреннему миру человека относятся и нравственные переживания, Л. И. Петражицкий рассматривает нравственность и право как разные типы этических явлений.

Право и нравственность в человеческой жизни соприкасаются в психических переживаниях, которые служат общей почвой. И право, и нравственность рассматриваются как виды этических эмоций, осмысления данных явлений. В праве человек считает себя обязанным правовыми обязанностями и нормами, потому что должен другому человеку то, на что он может претендовать. В нравственности человек считает себя обязанным что-то сделать из-за побудительных мотивов, не дающих другим людям требовать данного поведения. К примеру, нищий не имеет возможности требовать милостыни, такое действие является добровольным для других людей.

В 1907 г. была опубликована работа Л. И. Петражицкого «Теория права и государства в связи с теорией нравственности», в которой была изложена его психологическая теория. Она привлекла внимание ученых данного периода в России и в Европе своим новым и оригинальным подходом. Данная концепция заинтересовала не только последователей Льва Иосифовича, но и тех, кто выступал против его взглядов.

К примеру, приняли и поддержали теорию Л. И. Петражицкого такие ученые, как Д. Дембский, П. Е. Михайлов, М. А. Рейснер. Внесли свой вклад и продолжили развивать данную теорию ученики Льва Иосифовича: Г. Д. Гурвич, Г. Н. Гинс, П. А. Сорокин и др.

ISSN 2304-120X

ниепт

научно-методический электронный журнал

Чуприн Д. А. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого на историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли // Научно-методический электронный журнал «Концепт». — 2018. — № 4 (апрель). -0,5п. л. — URL: http://e-koncept.ru/2018/183015.htm.

Подвергли критике психологическую теорию Л. И. Петражицкого следующие ученые: Е. Н. Трубецкой, Б. Н. Чичерин, П. И. Новгородцев, Н. И. Палиенко, В. И. Сергеевич, Н. Н. Алексеев.

Сторонниками психологической теории права являлись представители разных идейных течений, политических направлений, объединяемые тем, что они находили перспективным подход Льва Иосифовича к праву, видели большой научный и нравственный потенциал его взглядов. Однако ученые не слепо преклонялись перед психологической теорией, они использовали научные достижения данной концепции, дополняли ее, уточняли аргументацию, ставили новые вопросы в данном подходе к праву.

П. А. Сорокин применял психологическую теорию права в социологии, раскрывая коммуникативную составляющую данной концепции, так как коммуникация не может осуществляться в соответствии с определенными нормами, если за одним правовым объектом не признаются права, а за другим объектом — обязанности. Одновременно П. А. Сорокин вместе с другими исследователями замечал, что психологическая теория права закономерно подвергается критике: в ней проявлялось одностороннее сведение реальности права и нравственности исключительно к психическим переживаниям, игнорирование объективных социальных форм их существования. Но этот недостаток, по мнению П. А. Сорокина, мог быть преодолен при последующем развитии концепции. П. А. Сорокин утверждал, что Л. И. Петражицкий был близок к преодолению вышеописанных недочетов: если бы Л. И. Петражицкий закончил свою социологию права и нравственности, он бы прибавил социокультурную форму их реальности к их психической форме существования [4].

Г. Д. Гурвич характеризовал Л. И. Петражицкого как самого значимого и оригинального русского теоретика права [5], отмечая высокий гуманистический потенциал деятельности ученого, его непозитивистский подход к праву, отстаивание целостности справедливости и любви, призыв улучшать право как идеал любви. В соответствии с этим весьма значительным является введенное Л. И. Петражицким понятие «политика права», заключающее в себе преобразующий потенциал и гуманистические цели. Однако, признавая достижения идей Л. И. Петражицкого, Г. Д. Гурвич говорит о пределах достижений Л. И. Петражицкого, подчеркивая отсутствие ответов на вопрос о происхождении нормативных эмоций и наличии у них объективной природы.

Говоря о положительном влиянии психологической теории права на науку права и на деятельность отдельных исследователей, необходимо обратиться к положениям, изложенным П. Е. Михайловым в работе «Психологическая теория права перед судом русской юриспруденции». П. Е. Михайлов возражал критикам Л. И. Петражицкого, говоря о том, что большинство из них попросту не поняли глубину мыслей, психологической теории права. П. Е. Михайлов объясняет это тем, что у исследователей изначально расходятся взгляды на сущность права. К примеру, Н. И. Палиенко не принимает психологическое понимание права из-за своих позитивистских взглядов, он рассматривает право со стороны внешних императивов. С данной точки зрения невозможно увидеть право как узаконенные в человеческой психике эмоции. Также Н. И. Палиенко говорил об отсутствии социальной природы права в психологической теории права. Но необходимо сказать о том, что социально-психологический аспект рассмотрения права представлен в психологической теории права, он выражается в анализе интеллектуально-эмоционального общения и взаимозаражения людей в обществе. Другими словами, Л. И. Петражицкий представляет право как фактор и продукт социального общения [6].

М. А. Рейснер рассматривал психологическую теорию права с точки зрения классового подхода. М. А. Рейснер отдает должное Л. И. Петражицкому, положительно

ISSN 2Э04-120Х

ниепт

научно-методический электронный журнал

оценивает его вклад в науку права, в развитие народных масс. По его мнению, Л. И. Петражицкий открыл в юриспруденции широкие горизонты правовой науки, возвратил массам интуитивное право, которое было у них отнято, те великие идеи правды, которые могут дать оболочку социальным требованиям современности.

М. А. Рейснер говорил о том, что Л. И. Петражицкий в своей концепции равновесно рассматривал интуитивное и позитивное право, а это ошибочно, потому что превосходство интуитивного права бесспорно [7]. Также М. А. Рейснер отдает должное выявленной Л. И. Петражицким взаимосвязи интуитивного и позитивного права, которая позволяет отразить разнообразие и изменчивость интуитивного права и статику позитивного права. Диалектическое противоречие, которое проявляется во взаимосвязи данных видов права, решается, согласно психологической теории права, через постепенное влияние интуитивного на позитивное право. Таким образом, М. А. Рейснер отмечает, что Л. И. Петражицкий отождествляет интуитивное право со справедливостью, такой подход оценивается очень высоко со стороны социальных преобразований, потому что нарушенное чувство справедливости подталкивает людей к революции, смене старого порядка через бунт, восстановлению справедливости.

Взгляды М. А. Рейснера относительно психологической концепции носили идеологический характер, также раскрывая объективные аспекты данной концепции. Но в советское время теория Л. И. Петражицкого относилась к правовому идеализму, поэтому не была востребована, соответственно, деятельность М. А. Рейснера в данном направлении не изучалась.

Рассмотрев мнения учеников и последователей Л. И. Петражицкого, можно сделать вывод, что они развивали данную концепцию, описывали ее потенциал. Также интересно проанализировать мнения тех, кто критиковал психологическую теорию права, выделял в ней недостатки, слабость аргументации некоторых тезисов.

Сторонники естественного правопонимания оценивали психологическую теорию права преимущественно в сфере нравственно-правовых проблем. Сам Л. И. Петра-жицкий неравнодушно относился к идеям возрождения естественного права.

Е. Н. Трубецкой высоко оценивал попытки Льва Иосифовича преодолеть крайности широкого и узкого подходов к праву, он писал о том, что Петражицкого не устраивают все методы современной юриспруденции, он хочет заново перестроить на новых основаниях все ее научное здание [8].

Но Е. Н. Трубецкой не разделял точку зрения о том, что у нравственных норм отсутствует императивно-атрибутивная природа. Наоборот, нравственные и юридические нормы схожи тем, что затруднительно найти норму, которая не психически не устанавливала бы определенных обязанностей одних лиц к другим [9]. Вместе с Е. Н. Трубецким слабую аргументированность Л. И. Петражицкого того, что только правовым нормам свойственна императивно-атрибутивная природа, замечал представитель правового позитивизма Н. И. Палиенко. Он подчеркивал, что атрибутивность нормативных переживаний и установление обязанностей за другими свойственны всем этическим нормам, которые определяют взаимоотношения субъектов, а не только праву [10]. Другими словами, Н. И. Палиенко считал, что неисполнение нравственной нормы влечет реакцию оскорбленного чувства, так же как при нарушении юридических обязанностей.

Е. Н. Трубецкой главной ошибкой психологической теории права называл отождествление права и некоторых состояний души с аспектами индивидуальной психологии. Это Трубецкой объясняет тем, что Л. И. Петражицкий испытывал страх перед метафизикой, вследствие этого опирался на эмпирический материал, который не может быть основой правовой теории из-за неустойчивости, конкретности, индивидуализации.

ISSN 2304-120X

ниепт

научно-методический электронный журнал

Чуприн Д. А. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого на историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли // Научно-методический электронный журнал «Концепт». — 2018. — № 4 (апрель). -0,5п. л. — URL: http://e-koncept.ru/2018/183015.htm.

Исследуя особенности концепции Л. И. Петражицкого, Трубецкой сделал вывод, что он не имеет четкого понимания сущности права, он пытался определить неизвестное через неизвестное (выводил определение права из психических переживаний людей, переживания в своем сознании правовых норм) [11]. Данную ошибку Е. Н. Трубецкой назвал логическим кругом.

Е. Н. Трубецкой считал, что при обобщении в целях построения теории права нельзя опираться на эмпирическую психологию и субъективные психологические состояния. Иначе если критериями права становятся субъективные психические состояния, то каждый становится судьей своего права.

Тяжело не согласиться с утверждением Е. Н. Трубецкого о том, что индивидуальная психика не может быть объективным критерием для отличия права от неправовых явлений, а достаточный, истинный критерий в праве должен быть выше, чем эмпирические состояния индивида. Иначе в обществе будет множество споров и конфликтов из-за требований людей друг к другу, что приведет к саморазрушению.

Е. Н. Трубецкой считал, что в психологической теории права Л. И. Петражицкого происходит смешение этической и психологической точек зрения. Сначала Л. И. Пет-ражицкий аспектами для понимания права указывает психические акты, доступные для самонаблюдения, позже при развитии концепции делается вывод о том, что за основу необходимо брать психологию нормального человека. Тогда получается, что психологическое основание подменяется этическим, потому что нормальный человек — это нравственный человек. Итак, сначала основываясь на эмпирической психологии, которая включает психические переживания, Л. И. Петражицкий переходит к обобщающим выводам. Данная теория не поясняет, к чему отнести психические состояния людей, не считающих себя обязанными уважительно относиться к чужому добру, не признающих себя связанными никакими обязанностями. Несмотря на все недостатки, психологическая теория права Л. И. Петражицкого заняла достойное место среди концепций философии права. Е. Н. Трубецкой говорил о том, что деятельность Л. И. Петражицкого является законной и естественной реакцией, протестом против узкого позитивизма, который господствует в современной юриспруденции [12].

Также с Л. И. Петражицким был не согласен представитель естественной школы права П. И. Новгородцев, в их мнениях не совпадали сущностные характеристики права и нравственности, П. И. Новгородцев не соглашался с тем, что нравственность и право разграничиваются как явления разного рода. П. И. Новгородцев считает, что психологическая концепция Петражицкого не учитывает то, что право и нравственность обращаются к воле человека, его внутреннему миру. Таким образом, вступая в дискуссию с Л. И. Петражицким, П. И. Новгородцев отмечает, что во временных результатах, отдельных последствиях нравственность и право могут различаться, однако это не противоречит их единой конечной цели. Для нравственности и права действует принцип личности, который объединяет их в стремлении воплощать в жизнь идеи добра [13].

П. И. Новгородцев и Л. И. Петражицкий расходились во мнении относительно природы естественного права. Критика Новгородцева состояла в том, что Петражицкий относил естественное право исключительно к правовой сфере, не соотнося его с нравственными суждениями о праве. Естественное право, по мнению П. И. Новгородцева, представляло собой совокупность нравственных (моральных) взглядов о долженствующем праве, идеальное построение будущего, нравственный критерий оценки, который существует независимо от фактических условий правообразования [14].

Также психологическую теорию права Л. И. Петражицкого критиковали другие сторонники естественного права. Например, Б. Н. Чичерин опровергал вероятность

ISSN 2Э04-120Х

ниепт

научно-методический электронный журнал

рассматривать право через аморфные положения, а не при помощи терминов, которые соотносятся с нормой, представляющей собой обязательный для всех принцип, а не индивидуальный опыт.

Вероятно, самой непримиримой и резкой критикой была позиция В. И. Сергеевича, представляющего социологический позитивизм. Л. И. Петражицкий лично отвечал на позицию В. И. Сергеевича, поэтому данная критика особенно любопытна.

В. И. Сергеевич недостатком психологической теории права называет метод изучения права, избранный Л. И. Петражицким, — интроспективный метод, метод самонаблюдения. Он считает данный подход односторонним, указывает на его ненаучный характер. В. И. Сергеевич говорит о том, что эмоции не настолько сильны, чтобы применять самонаблюдение, и поддаются ему только в определенных случаях. Но Л. И. Петражицкий не соглашался с тем, что он использует только интроспективный метод, потому что в его исследованиях говорится о необходимости и внешнего, и внутреннего метода изучения эмоций. Л. И. Петражицкий в ответе В. И. Сергеевичу отметил, что интроспективный метод не единственный в процессе изучения эмоций. Ценность данного ответа заключается в том, что он разъясняет наиболее уязвимые для критики положения психологической теории.

Критическое исследование психологической концепции Л. И. Петражицкого провел Н. Н. Алексеев, отмечавший огромное значение психологии как фундамента для гуманитарных наук, также обращая внимание на недостатки теории. К примеру, слабым местом психологической теории права он обозначает смешивание природы субъекта и субъекта суждения, на таком смешении строится, по сути, вся психологическая концепция Петражицкого. Понятно, что право переживается, что существуют правовые переживания, так же как существуют научные, мыслительные, нравственные и другие переживания. Но между данными переживаниями и объективным составом переживаемого существует большая разница. Например, Н. Н. Алексеев считает, что избирательное право не тождественно эмоциям избирателя, подходящего к избирательной урне. Другими словами, обращается внимание на проблемы объективации юридического, которое находит свое выражение также через эмоции. Иначе получается крайний субъективизм, усматриваемый Н. Н. Алексеевым в психологической теории права Л. И. Петражицкого. Данный недостаток существовал по причине непризнания Л. И. Петражицким той истины, что объективный состав истинного не совпадал с индивидуальным переживанием его «в душе человека» [15].

Еще одним аспектом оценки Н. Н. Алексеевым можно выделить соотношение психологической концепции права и естественного права. Положительным моментом он выделяет замену права как нормы на право в виде как императивно-атрибутивной эмоции, право отделилось от позитивистского определения права. Это, как отмечает Н. Н. Алексеев, сильное преимущество психологического понятия права, которое подкупает, но высокой ценой, потому что в тот же момент мы теряем критерии для различия положительного права, права мнимого и права идеального [16]. Психологическая концепция поддержала идею, которую отстаивало естественное право о нетождественности права и позитивного права, но одновременно происходило изменение принятой терминологии, определений, что не признавалось необходимым.

«Теория права и государства в связи с теорией нравственности» Л. И. Петражицкого, которая была опубликована в 1907 г., излагала оригинальную концепцию права, нравственно-правовые идеи. Данная работа стала крупным научным событием и в русской, и в европейской литературе. В. В. Лапаева подчеркивала, что заслугой автора психологической теории права является освобождение теории права от узкого

догматизма [17]. Также Л. И. Петражицкий открыл новые грани обоснования взаимосвязи нравственности и права, расширяя тем самым аргументацию для обоснования нравственной природы права.

Ссылки на источники

1. Петражицкий Л. И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. — СПб.: Лань, 2000. — 608 с.

2. Петражицкий Л. И. Введение в изучение права и нравственности. Основы эмоциональной психологии. — СПб., 1908. — 690 с.

3. Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: учеб. — М.: «Юристъ», 2009. — 512 с.

4. Сорокин П. А. Рецензия на книгу Law and Morality / by Leon Petrazycki. — Cambridge: Harvard University Press, 1955. — 335 p. Петражицкий Л. И. Теория и политика права. Избранные труды / науч. ред. Е. В. Тимошина. — СПб.: Университетский издательский консорциум «Юридическая книга», 2010. — 932 с.

5. Гурвич Г. Д. Л. И. Петражицкий как философ права // РГБ: оттиск из «Культура и жизнь». — С. 30.

6. Михайлов П. Е. Психологическая теория права перед судом русской юриспруденции. — Вып. 1: Анализ критики проф. Н. И. Палиенко (Теория «Внешних императивов»). — СПб.: Тип. т-ва «Общественная польза», 1910. — 492 с.

7. Рейснер М. А. Теория Л. И. Петражицкого, марксизм и социальная идеология. — СПб.: Типография т-ва «Общественная Польза», 1908. — 242 с.

8. Трубецкой Е. Н. Философия права профессора Л. И. Петражицкого // Трубецкой Е. Н. Труды по философии права. — СПб.: Издательство РХГИ, 2001. — 543 с.

9. Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права. — СПб.: Изд-во С.-Петербург. юрид. ин-та, 1998. — 183 с.

10. Михайлов П. Е. Указ. соч.

11. Там же.

12. Трубецкой Е. Н. Философия права профессора Л. И. Петражицкого.

13. Новгородцев П. И. К вопросу о современных философских исканиях (ответ Л. П. Петражицкому) // Вопросы философии и психологии. — 1903. — Кн. 66(1). — 324 с.

14. Там же.

15. Алексеев Н. Н. Основные философские предпосылки психологической теории права Л. И. Петражицкого // Юридический вестник. — 1913. — Кн. IV. — С. 13.

16. Там же.

17. Лапаева В. В. Петражицкий Лев Иосифович // Правовая наука и юридическая идеология России: энциклопедический словарь биографий: в 2 т. / отв. ред. В. М. Сырых; Российская академия правосудия. — М.: Российская академия правосудия, 2009. — Т. 1: XI — начало XX в. — 973 с.

Dmitry Chuprin,

Graduate Student, Volgograd State University, Volgograd [email protected]

The psychological theory of law by L. I. Petrazhitsky at the historical stage of science development and in the history of legal thought

Abstract. The article is devoted to the psychological theory of law developed by the Russian scientist L.I. Petrazhitsky. Morality and law are correlated as different types of ethical phenomena. The author describes the opinions of various scientists, both of those who supported this theory and of those who criticized it. Various criteria for distinguishing law from non-legal phenomena are considered. It is concluded that L.I. Petrazhitsky opened new sides of morality and law relationship substantiation through this theory of law. Key words: psychological theory of law, Petrazhitsky, morality, law, rights, duties. References

1. Petrazhickij, L. I. (2000). Teorija prava igosudarstva v svjazis teoriejnravstvennosti, Lan’, St. Petersburg, 608 p. (in Russian).

2. Petrazhickij, L. I. (1908). Vvedenie v izuchenie prava i nravstvennosti. Osnovy jemocional’noj psihologii, St. Petersburg, 690 p. (in Russian).

3. Matuzov, N. I. & Mal’ko, A. V. (2009). Teorija gosudarstva i prava: ucheb., «Jurist#», Moscow, 512 p. (in Russian).

4. Sorokin, P. A. (1955). Recenzija na knigu Law and Morality, by Leon Petrazycki, Harvard University Press, Cambridge, 335 p. (in English). Petrazhickij, L. I. (2010). Teorija ipolitika prava. Izbrannye trudy, Univer-sitetskij izdatel’skij konsorcium «Juridicheskaja kniga», St. Petersburg, 932 p. (in Russian).

5. Gurvich, G. D. L. I. Petrazhickij kak filosof prava, ottisk iz «Kul’tura i zhizn'», RGB, p. 30 (in Russian).

ISSN 2304-120X

ко ниегтг

научно-методический электронный журнал

6. Mihajlov, P. E. (1910). Psihologicheskaja teorija prava pered sudom russkoj jurisprudencii, Vyp. 1: Analiz kritiki prof. N. I. Palienko (Teorija «Vneshnih imperativov»), Tip. t-va «Obshhestvennaja pol’za», St. Petersburg, 492 p. (in Russian).

7. Rejsner, M. A. (1908). Teorija L. I. Petrazhickogo, marksizm i social’naja ideologija, Tipografija t-va «Obshhestvennaja Pol’za», St. Petersburg, 242 p. (in Russian).

8. Trubeckoj, E. N. (2001). «Filosofija prava professora L. I. Petrazhickogo», in Trubeckoj, E. N. Trudy po filosofiiprava, Izdatel’stvo RHGI, St. Petersburg, 543 p. (in Russian).

9. Trubeckoj, E. N. (1998). Jenciklopedija prava, Izd-vo S.-Peterburg. jurid. in-ta, St. Petersburg, 183 p. (in Russian).

10. Mihajlov, P. E. (1910). Op. cit.

11. Ibid.

12. Trubeckoj, E. N. (2001). Op. cit.

13. Novgorodcev, P. I. (1903). «K voprosu o sovremennyh filosofskih iskanijah (otvet L. P. Petrazhickomu)», Voprosy filosofii i psihologii, kn. 66(I), 324 p. (in Russian).

14. Ibid.

15. Alekseev, N. N. (1913). «Osnovnye filosofskie predposylki psihologicheskoj teorii prava L. I. Petrazhickogo», Juridicheskij vestnik, kn. IV, p. 13 (in Russian).

16. Ibid.

17. Lapaeva, V. V. (2009). «Petrazhickij Lev Iosifovich», in Syryh, V. M. (ed.). Pravovaja nauka ijuridicheskaja ideologija Rossii: jenciklopedicheskij slovar’ biografij: v 2 t., Rossijskaja akademija pravosudija, Ros-sijskaja akademija pravosudija, Moscow, t. 1: XI — nachalo XX v., 973 p. (in Russian).

ISSN 2Э04-120Х

ниепт

научно-методический электронный журнал

Рекомендовано к публикации:

Утёмовым В. В., кандидатом педагогических наук; Горевым П. М., кандидатом педагогических наук, главным редактором журнала «Концепт»

Поступила в редакцию Received 12.02.18 Получена положительная рецензия Received a positive review 01.03.18

Принята к публикации Accepted for publication 01.03.18 Опубликована Published 30.04.18

772304

www.e-koncept.ru

Creative Commons Attribution 4.0 International (CC BY 4.0) © Концепт, научно-методический электронный журнал, 2018 © Чуприн Д. А., 2018

Психологическая теория права

Сущность теории

Психологическая теория права разработана ученым российского происхождения Петражицким Львом Иосифовичем в начале 20-го века. Сущность ее излагается в его труде, именуемом «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» . В числе сторонников и последователей данной теории выступали: Г. Гурвич; А. Росс; М.А. Рейснер.

Психологическая теория оказывала большее влияние на генерирование идей в области права, в том числе на американскую теорию права современного периода.

Л.И. Петражицкий направлял собственное внимание на психологическую сторону образования правового поведения, выносил его даже за грани интеллектуальной стороны. Он считал, что особенность природы правовых явлений заключается в сфере эмоционального, в области переживаний, но совершенно не в области разума.

Это право он именовал интуитивным, подчеркивая его отличия от позитивного права. К последнему он отнес веления, нормы, запреты, направленные против лиц, которые находились в подчинении по отношению ко всему праву и правоотношениям в отдельности. Интуитивное право, по мнению Петражицкого, отражает психологическое отношение адресата к официальному, объективному (позитивному) праву.

Замечание 1

Отец психологической теории права Петражицкий являлся профессором юридического факультета Петербургского университета, был депутатом 1 Государственной Думы от партии кадетов. После происшествия Октябрьской революции он переехал в Польшу, возглавил кафедру социологии университета Варшавы.

Петражицкий отталкивался от того, что право укоренено в психике индивида. Юрист поступит ошибочным образом, считал он, если начнет искать правовой феномен где-то в пространстве над, либо между людьми, в «социальной среде» и т.п., между тем как данный феномен происходит у него самого в голове, в его же психике, и только там.

Готовые работы на аналогичную тему

Интерпретация права с позиций психологии помогает установить юридическую науку на почву достоверных знаний, которые получены посредством самостоятельного наблюдения, то есть методом интроспекции; или же наблюдением над поступками иных лиц.

Источник права, в соответствии с убеждениями теоретика, выступают человеческие эмоции. Собственную концепцию Петражицкий именовал «эмоциональной теорией», находил в ней противопоставление ее другим психологическим правовым трактовкам, которые выходили из таких понятий, как коллективные переживания или воля в сознании индивидов.

Таким образом, выделяются следующие базовые положения психологической теории права:

психологическая теория права, различающая позитивное право, официальным образом осуществляющая собственное действие в государстве, и интуитивное право, базисы которого заложены в людской психике, формируются из того, что они, их группировки и общности переживают как право;
позитивное право, представляющееся действующими нормативно-правовыми актами, правом, которое установлено государством, законодательной волей, в отличие от естественного права;
интуитивное право, с ним человек в собственных отношениях с иными людьми столкнулось на каждом шагу. Посреди разнообразных психологических людских состояний на передний план перемещаются эмоции, то есть импульсивные переживания, которые побуждают человека воспроизводить конкретные действия.

Достоинства психологической теории права

Теория акцентировала собственное внимание на психологическую сторону влияния права, она имеет тесную связь с проблематикой психологического механизма образования правомерного поведения. И на самом деле, если цепь предписаний права перевести в качество действительного правомерного поведения переживания и чувств индивида, его психологические импульсы становятсятем последним звеном, напрямую соприкасающимся с определенным неким поведением, этим образом определяет его. Действительным образом, право не получило возможности самостоятельно регулировать поведение по-иному, лишь через интеллектуально‑психологическую человеческую сферу.

Идеи психологической теории права и ее недостатки

Невозможно целый сложнейший механизм формирования правомерного человеческого поведения провести только к эмоциональной или психологической сфере человеческой личности. Недостаточным является объяснение все исключительным образом ей или лишь из нее. Чрезвычайно важно учитывать одновременно как специальные юридические, так и общественно-социальные механизмы и факторы, которые обладают здесь не меньшим значением.

Основные идеи теории:

психика людей представляется фактором, определяющим общественным развитием, в том числе его право, мораль, государство;
понятие и сущность права производятся, прежде всего, через психологические закономерности: правовые людские эмоции, которые обладают императивно-атрибутивным характером, то есть представляются переживанием чувства правомочия на что-то, то есть атрибутивная норма; и чувство обязанности сделать что-либо, то есть императивная норма;
все правовые переживания подразделятся на два вида: переживания позитивного, то есть установленного государством; и интуитивного, то есть личного права. Интуитивное право традиционно исполняет роль регулятора поведения. Разновидность его представляется переживаниями по поводу карточного долга и другие.

Спорные точки концепции:

Природа права сведена исключительным образом к эмоциональной, психологической сфере индивида. Социальные, экономические, политические и иные факторы, от которых таким же образом зависит правовая природа права, в расчет не могут быть приняты. А ведь человеческая психика человека образуется под воздействием соответственных социальных, экономических и политических факторов;
Интуитивное право не обладает формально определенным характером. При таком подходе не существует четких критериев правомерного и неправомерного, законного и незаконного. Это может вести к последствиям трагического характера. Так, в первые годы власти советов карательные органы применяли пролетарское правосознание с целью борьбы с оппозицией, это способствовало массовому террору.

§ 5. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого

§ 5. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого

Возникновение психологических концепций права было связано с процессом становления психологии как самостоятельной отрасли знаний. Интерес обществоведов к проблемам психологической науки заметно возрос на рубеже XIX—XX вв., когда в ней возобладали экспериментальные методы исследований и начали складываться крупные научные школы, разошедшиеся в трактовке психики человека (рефлексология, бихевиоризм, фрейдизм и др.). Воспринятые социологами и юристами, идеи этих школ положили начало формированию новых направлений в общественно-политической мысли.

Оригинальную психологическую теорию права выдвинул Лев Иосифович Петражицкий (1867—1931) — профессор юридического факультета Петербургского университета, депутат I Государственной думы от партии кадетов. Его взгляды наиболее полно изложены в книге «Теория права и государства в связи с теорией нравственности» (1907 г.). После Октябрьской революции он переехал в Польшу и возглавил кафедру социологии Варшавского университета.

Петражицкий исходил из того, что право коренится в психике индивида. Юрист поступит ошибочно, утверждал он, если станет отыскивать правовой феномен «где-то в пространстве над или между людьми, в «социальной среде» и т.п., между тем как этот феномен происходит у него самого, в голове, в его же психике, и только там». Интерпретация права с позиции психологии индивида, считал Петражицкий, позволяет поставить юридическую науку на почву достоверных знаний, полученных путем самонаблюдения (методом интроспекции) либо наблюдений за поступками других лиц.

Источником права, по убеждению теоретика, выступают эмоции человека. Свою концепцию Петражицкий называл «эмоциональная теория» и противопоставлял ее иным психологическим трактовкам права, исходившим из таких понятий, как воля или коллективные переживания в сознании индивидов.

Эмоции служат главным побудительным («моторным») элементом психики. Именно они заставляют людей совершать поступки. Петражицкий различал два вида эмоций, определяющих отношения между людьми: моральные и правовые. Моральные эмоции являются односторонними и связанными с осознанием человеком своей обязанности, или долга. Нормы морали — это внутренние императивы. Если мы подаем из чувства долга милостыню, приводил пример Петражицкий, то у нас не возникает представлений, что нищий вправе требовать какие-то деньги. Совершенно иное дело — правовые эмоции. Чувство долга (обязанности) сопровождается в них представлением о правомочиях других лиц, и наоборот. «Наше право есть не что иное, как закрепленный за нами, принадлежащий нам — как наше добро — долг другого лица». Правовые эмоции являются двусторонними, а возникающие из них правовые нормы носят атрибутивно-императивный (предоставительно-обязывающий) характер.

Теория Петражицкого безгранично расширяла понятие права. Он считал правовыми любые эмоциональные переживания, связанные с представлениями о взаимных правах и обязанностях. Петра-жицкий относил к правовым нормам правила различных игр, в том числе детских, правила вежливости, этикета и т.п. В его сочинениях специально оговаривалось, что правовые нормы создаются не путем согласования эмоций участников общественных отношений, а каждым индивидом в отдельности: «Переживания, которые имеются в психике лишь одного индивида и не встречают признания со стороны других, не перестают быть правом». На этом основании Петражицкий допускал существование правовых отношений с неодушевленными предметами, животными и нереальными субъектами, такими, как бог или дьявол.

Приведенные высказывания вызвали резкую критику в отечественной литературе. Юристы нередко обращали внимание на абсурдность отдельных выражений Петражицкого, не замечая, что за ними стоит теоретическая проблема. Петражицкий стремился найти универсальную формулу права, которая охватывала бы различные типы правопонимания, известные истории (включая договоры с богом и дьяволом в правовых системах прошлого). Его концепция явилась одной из первых попыток, теоретически во многом незрелой, проследить формирование юридических норм в правосознании.

Многочисленные правовые нормы, создаваемые индивидами, неизбежно вступают в противоречия друг с другом, указывал Петражицкий. На ранних этапах истории способом их обеспечения выступало самоуправство, т.е. защита нарушенного права самим индивидом или группой близких ему лиц. С развитием культуры правовая защита и репрессия упорядочиваются: возникает система фиксированных юридических норм в форме обычаев и законов, появляются учреждения общественной власти (суд, органы исполнения наказаний и т.п.). Монополизируя функции принуждения, государственная власть способствует «определенности права».

Развитие обычаев и законодательства вместе с тем не вытесняет полностью индивидуальные правовые переживания, утверждал Петражицкий. В современных государствах наряду с официально признанным правом существует, по его мнению, множество систем интуитивного права, как, например, право зажиточных слоев, мещанское право, крестьянское, пролетарское, право преступных организаций. Психологическая теория в этом отношении приближалась к идеям правового плюрализма, однако право социальных классов и групп в ней было истолковано индивидуалистически. «Интуитивных прав столько, сколько индивидов», — подчеркивал Петражицкий.

Соотношение интуитивного и официального права, по теории Петражицкого, в каждой стране зависит от уровня развития культуры, состояния народной психики. Россия является «царством интуитивного права по преимуществу». В ее состав входят народы, стоящие на разных ступенях развития, с множеством национальных правовых систем и религий. К тому же, полагал ученый, российское законодательство находится в неудовлетворительном состоянии, а его применение сплошь и рядом подменяется официальным действием интуитивно-правовых убеждений. Петражицкий ратовал за проведение в стране унификации позитивного права, создание полного свода российских законов. Передовое законодательство, по его словам, ускоряет развитие менее культурных слоев общества.

Одновременно Петражицкий подчеркивал недопустимость возведения интуитивного права даже наиболее образованных социальных классов в масштаб для оценки действующих законов. Реформы законодательства, как он полагал, необходимо проводить на основе научных знаний. В связи с этим им выдвигался проект создания особой научной дисциплины — политики права. С точки зрения Петражицкого философия права распадается на две самостоятельные науки: теорию права и политику права. Теория права должна быть позитивной наукой, без каких-либо элементов идеализма и метафизики. Политика права как прикладная дисциплина призвана соединить знания о праве с общественным идеалом, т.е. представить научное решение проблемы, составлявшей содержание прежних естественно-правовых учений.

Петражицкий не оставил подробных рекомендаций относительно практического осуществления политики права. Свою задачу он видел в том, чтобы наметить отправные принципы новой юридической науки, обосновать ее необходимость. Вполне ясно ему было одно: главенствующее положение в правовой политике государства должны занимать не принудительные меры, а механизмы воспитательного и мотивационного воздействия на поведение людей. Лишь с помощью таких механизмов официальное право способно направить развитие народной психики к общему благу.

Общественно-политические идеалы Петражицкого были близки к этическому социализму, получившему распространение в России на рубеже XIX—XX вв. Для современной эпохи, отмечал он, характерны процессы «социализации производства», замены «деспотического режима системой государственного и общинного самоуправления». В будущем право изживет себя и уступит место нормам нравственного поведения. «Вообще право существует из-за невоспитанности, дефектности человеческой психики, и его задача состоит в том, чтобы сделать себя лишним и быть упраздненным».

Учение Петражицкого пользовалось большой популярностью среди сторонников партии кадетов. Под влиянием его идей происходило формирование взглядов многих представителей немарксистского социализма в России того времени (Г. Д. Гурвич, П. А. Сорокин и др.). Сближению психологической концепции права с марксизмом способствовал М. А. Рейснер, один из первых советских правоведов. Восприятие марксистами учения Петражицкого о воспитательной роли права облегчалось тем, что в документах российской социал-демократии и в Конституции РСФСР 1918 г. социализм определялся как безгосударственный строй (с утверждением сталинизма и теории советского социалистического государства последователи Рейснера были подвергнуты идеологическому шельмованию за пропаганду надклассовой этики).

Правовая доктрина Петражицкого привлекла внимание социологов к проблемам нормативной природы и структуры правосознания, стимулировала исследования в области юридической психологии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Психологическая теория права. Психологическая теория происхождения права

Как возникло государство? В чем его суть? Что такое право? Для ответов на эти и многие другие вопросы были рождены десятки самых разных теорий. Большой спектр доктрин связан с множеством взглядов ученых на данную проблему, а также с многогранностью самого явления. К основным теориям, объясняющим зарождение государства, следует отнести теологическую, патриархальную, органическую, экономическую, договорную, психологическую и другие.

Что касается понятия права, то гипотезы о его возникновении неразрывно связаны с концепцией о становлении державы. Существуют теологическое учение, теория естественного права, естественно-правовая доктрина, нормативисткая теория и, конечно, психологическая. Ученый и философ Лев Иосифович Петражицкий разработал последнюю доктрину. Психологическая теория государства и права заключается в предположении, что государство образовалось во время разделения общества по проявлениям двух индивидуальных признаков: подчинение и управление.

Суть теории

У индивида есть психологическая потребность существовать в рамках сообщества, он обладает чувством коллективного взаимодействия. Приверженцы данного мнения считают человечество и государство результатом личностных взаимодействий людей и различных союзов, ими созданных. Общество и метрополия являются следствием реализации естественных потребностей индивида в определенной организации.

Психологическая теория права. Представители

В начале ХХ века российский ученый Л. И. Петражицкий разработал доктрину о происхождении государства. В печатном виде она рассказана в труде «Теория права и государства в связи с теорией нравственности». Последователями учения являются А. Росс, М. Рейснер, Г. Гурвич. Автор психологической теории права родился в 1867 году в дворянской польской семье. Л. И. Петражицкий окончил университет в Киеве и после учился в римской семинарии в Германии. После обучения он вернулся в Россию, где стал изучать общую теорию права. В начале ХХ века ученый издал два печатных труда, в которых синтезировал психологию с теорией власти.

Психологическая теория права формировалась в течение нескольких периодов:

1. С 1897-го по 1900 год. Автор доктрины написал свое первое научное произведение. Труд сопровождался несколькими приложениями. Основные положения своей теории Л. И. Петражицкий отразил в книге 1900 года «Очерки философии права».

2. С 1900-го по 1905 год. Ученый начал детально разрабатывать методику своего будущего учения. Кропотливая работа была отражена в труде «Введение в изучение права и нравственности. Эмоциональная психология».

3. С 1905-го по 1909 год. Л. И. Петражицкий занялся устройством единой системы юридических знаний на основе ранее разработанной методологии. Его работа была оформлена в двухтомную рукопись «Теория права и государства в связи с теорией нравственности». Печать последней книги стала настоящим событием в мировой литературе.

Взгляды Е. Н. Трубецкого и М. А. Рейснера

Философ и правовед Е. Н. Трубецкой указывает на то, что солидарность – это основная черта индивида. Люди отличаются друг от друга по своим психологическим особенностям и по проявленной физической силе. В основе сознания одних людей лежит понимание зависимости от элиты, законности определенных вариантов отношений и действий, что вносит в их душу ощущение стабильности и успокоения. Вторая часть индивидов отличается желанием подчинять окружающих своей воле. Такие люди становятся лидерами в обществе.

Социально-психологический подход к решению вопроса о возникновении державы был открыт М. А. Рейснером. По его мнению, основным моментом в становлении империи является идеология, которая организует жизнь в обществе. Философ считал, что главным источником государственных убеждений является массовая психика людей. Изучение становления страны ограничивается познанием психических переживаний, которые составляли политическую идеологию, и анализом поведения людей. Государство, как считал ученый, включало в себя население, территорию и власть. Оно воплощало в себе всю политическую идеологию, а именно влияние расы, террора, экономической необходимости и религии во главе с идеологией права. Государство является продуктом реализации населением убеждений, норм и принципов, в которых заключается их зависимость от различных видов власти.

Основные положения теории права

Психологическая теория права Л. Петражицкого содержит следующие моменты:

Учение включает позитивное право и интуитивное. Первое официально действует в государстве, когда второе лежит в основе психики людей и складывается из переживаний групп и объединений.
Позитивное право – это установленные государством, законодателем действующие нормативные акты.
Из всех известных психологических состояний человека главными являются эмоции, которые побуждают к действиям. При выстраивании отношений с другими людьми индивид опирается на интуитивное право. Данный тип авторами теории считается истинным, так как побуждает к самостоятельным и волевым действиям.

Разлад между двумя видами обуславливает социальное потрясение. В данном случае право играет роль одного из явлений психической жизни общества, которое представляет собой обязательное, требовательное переживание людей.

Психологическая теория права. Критика

У любой теории есть как сторонники, так и противники. Данное учение подверглось критике по нескольким причинам. Так, рассказывая о роли психологических проявлений в процессе образования государства, не было дано развернутого объяснения о месте психики в становлении державы. Все качества считались одинаковыми и назывались эмоциями либо импульсами. Психологическая теория права не учитывает знание о том, что психика индивида делится на три сферы: мыслительную, эмоциональную, волевую. На основе последней устанавливаются взаимоотношения, а также выстраивается социальная пирамида, которая лежит в основе образования государства. Люди с сильными волевыми качествами становятся лидерами в обществе.

Психологическая теория возникновения права включает стремление к солидарности индивидов. Но в действительности это мнение беспочвенно. Приведено достаточно случаев полного отсутствия заботы людей о близких. Авторы теории придают основное значение в образовании государства психологическим факторам, недостаточно учитывая другие обстоятельства.

Достоинства учения

Психологическая теория права тесно связана с личностным механизмом становления правомерного поведения. При переводе ряда юридических предписаний в качество действительного поведения переживания психологические импульсы индивида станут последним звеном, напрямую соприкасающимся с конкретным поведением. Право может регулировать поведение только через умственно-психологическую сферу. Таким образом, психологическая теория происхождения права учитывает личностные особенности людей, роль правосознания в регулировании общественных отношений.

Философские и методологические основы

Автор теории в освещении природы права следовал учению позитивной философии. Взяв азы данного течения, Л. И. Петражицкий добавил свои оригинальные мысли. Ученый поддерживал либеральную идею независимости права от государства, вместе с тем не отрицал значение культурного наследия. Он стремился к созданию такой теории власти, которая могла бы стать методологической основой правосознания российского общества и профессиональной юриспруденции.

Влияние эмоций

Большую роль явлению как виду нормативных переживаний отводит в своем учении Л. И. Петражицкий. Психологическая теория права различает два вида эмоций: эстетические и этические. Первые переживаются часто как реакция на человеческие поступки, на разные происходящие явления или по поводу свойств предметов. Ученый считал, что на вариациях разных представлений с этими эмоциями берут начало правила приличия, одобренные обществом.

Этические эмоции, такие как чувство долга, обязанности, управляют поведением индивида. Им присущи такие свойства, как авторитарность, проявление совести, препятствие для свободного выбора и давление в сторону «правильного» поведения. Л. И. Петражицкий выделяет два вида обязанностей – нравственные, правовые. Первые являются свободными по отношению к другим. Правовые – вид обязанностей, которые считаются закрепленными за другими.

Этические нормы

Помимо обязанностей, которые выполняет индивид, философ учитывал еще этические нормы. Он их также разделил на несколько видов. Первый носит название «нравственные нормы». Они являются обязательными в одностороннем порядке, утверждают независимые по отношению к другим обязанности, предписывают человеку известное поведение. Примерами таких норм являются правила христианской этики, которые описывают обязанности по отношению к ближним без притязаний на исполнение с их стороны. Второй тип включает обязательные, притязательные нормы, которые устанавливают роли для одних членов общества, требуя выполнения их и от других. То, что является обязанностью одних, полагается другим как нечто должное, закрепленное за ними.

Заключение

Организационная структура государства появилась на конкретном этапе развития общества. Причинами возникновения данного строя являются разные факторы, как биологические, экономические, религиозные, так и психологические, национальные. Теорий, объясняющих становление государства, много, каждая раскрывает одну из возможных сторон процесса. Но все они не могут претендовать на полную достоверность. Нужно учитывать, что психологические и психические качества людей формируются благодаря действию политических, военных, экономических, социальных, духовных и религиозных факторов.

Психологическая — Теории происхождения государства

Сторонники: Л.И.Петражицкий, З.Фрейд, Д. Фрезер, Н.М. Коркунов, М.М. Ковалевский, Г.Тард

Теория приобретает наибольшую популярность в научных кругах в конце XIX-начале ХХ вв. Основными теоретиками психологической концепции выступали французский ученый Г.Тард, русский правовед Л.И.Петражицкий и австрийский психолог З.Фрейд.

Г.Тард и Л.И.Петражицкий полагали, что основной причиной возникновения государства явились психологические особенности человека. К таким особенностям относились эмоции, переживания, потребности, склонности человека и т.д. Выделяя главным фактором человеческой деятельности психологические качества индивида, ученые выделили в качестве первопричины возникновения государственного образования психическое состояние массового сознания. Теоретики психологического подхода разделили людей на две группы: одна – люди с ярко выраженными лидерскими качествами и способностью к организации масс, другая – люди без выраженной индивидуальности с отсутствием активной деятельности или стремлением к чему-либо. Первая группа, согласно теории, призвана властвовать и повелевать над неразумной массой, которой является вторая группа людей. З.Фрейд в работе «Психология масс» объяснял существование любой социальной общности путем изучения свойств психики человека. Организовывая какую-либо группу, человек подсознательно готов к той роли, которую он будет в ней играть и уже сознательно эту роли исполняет. Развиваясь в возможностях организации подобных групп, общество выходит на уровень готовности к более высокому способу взаимодействия, которое является государством.

Теория выглядит очень гармоничной, поскольку государство развивается постепенно и отражает психическую готовность людей к такому способу организации. Именно поэтому психологическая концепция и получила широкое распространение в XIX веке, она объясняла все социальные протесты, характеры войн и процессы образования новых государств. Если в XVI веке, после отделения политики от этики и религии, возникали преимущественно политические концепции, то к XIX веку, после появление первых правовых школ и предмета политической философии в университетах, начали создаваться политические концепции с уклоном в какую-либо научную сферу деятельности. Так, органическая теория заимствовала опыт биологической науки, а психологическая концепция использовала знания некогда близкой к политической науке этики и развивающейся психологии. Как и в теории общественного договора, в психологической активно развивается идея личностного участия и воли индивида/общества в процессе принятия решений. Это является не только положительной стороной теории, но и причиной ее актуальности и популярности. Теория довольно полно рассматривает возможности общества, исходя из его психологических особенностей и потребностей. Но, с другой стороны, теория, как и большинство ей предшествующих, однобока и не отражает многие другие факторы, влияющие на генезис государства. Но основное упущение данной теории в том, что ее создатели не смогли правильно воспринять первопричинную связь социально-политической действительности и человеческой психики. Они не учли, что под действием первого фактора формируется общественное сознание, а не наоборот. Таким образом, в данной концепции так же присутствует подмена понятий, в которой политическая реальность отражается субъективно. Это наводит на мысль о том, что вплоть до XX века, когда политическая наука стала активно развиваться, никто не мог уловить ее положения и влияние в общественной среде.

1.4 Психологическая теория права. Сущность и социальное назначение права

Теологическая и психологическая теории происхождения права

Вопрос происхождения права объясняется различными теориями, которые формировались на протяжении многих тысячелетий. Ценности и взгляды, временные рамки и географическое положение имели влияние на процесс возникновения или изменения теорий. Поиском однозначного источника занимались философы, историки, юристы и социологи. Ученым так и не удалось прийти к единому мнению, но они объединили разнообразные взгляды и суждения по схожим особенностям и временным рамкам.

Основными учениями считаются:

патриархальная теория;
естественно-правовая теория;
историческая теория;
марксистская теория;
социологическая теория;
нормативистская теория;
теологическая теория;
психологическая теория.

Подробно рассмотрим 2 последние: теологическую и психологическую теории.

Сущность теологической теории

Теологическая теория считается одной из старейших версий возникновения права, разработанной многими прославленными учеными в XIII веке. Ее сторонниками было большое количество религиозных деятелей Древнего Востока, средневековой Европы, идеологии ислама и современной католической церкви. Расцвет Теологического учения пришелся на эпоху средневековья. В этот период его ярким представителем считался Фома Аквинский (итальянский философ, последователь Аристотеля).

Само слово теология происходит от греческих слов theos – бог и logos– учение, то есть в дословном переводе «теология» означает «богоучение, учение Богом».

Смысл учения отражается в следующих тезисах:

Неразрывная связь между духовными силами и общественным институтом.
Создание права по божьей воле для управления, регулирования и направления на верный путь Вселенной божественным разумом.
Право тесно связано со справедливостью и правосудием.
Правом в данном учении считают правила и наставления, предписанные Богом и переданные в общество.
Люди имеют равные возможности и права, а нарушение данного порядка считается отступлением от божественного закона. За данное непослушание при жизни человек может быть наказан государством, а после смерти – божественным судом.

Фома Аквинский провел параллель между возникновением права и теорией о создании мира Богом. Главенствующую роль занимает вечный закон Божественного провидения. При наличии несоответствий между человеческим законом и Божественным, первый не будет иметь особого значения.

Противники данной теории объясняют свою позицию невозможностью научного доказательства, ведь она построена на вере в Божественную силу.
Итак, для теологической теории опорой служили религиозные тексты, в частности, Библия. Религия в теологической теории о возникновении права обосновывает появление права и государства от Бога. А государство, в свою очередь, обязано оберегать религию.

Психологическая теория

Психологическую теорию начал развивать российский ученый, философ, депутат Первой Государственной Думы Лев Иосифович Петражицкий в XX веке. Учение зародилась еще в ХIХ веке, но не получило особое распространение и огласку. За основу теории права взята не область экономических и социальных знаний, а психологический процесс человеческих эмоций, интуиция, чувства.

«Ныне понятие права, – писал Петражицкий, – исходит из отрицания существования того, что юристы считают реально существующим в области права (совокупность норм права, или объективное право). Правовые явления – это особого рода сложные эмоционально-интеллектуальные психические процессы, происходящие в психике индивида».

Основными мыслями данного учения выступает следующее:

Роль государства в возникновении правовых норм очень мала. Истинным правом провозглашается то, что находится вне видения политических форм организации, а порой и противоречащее официальным устоям.
Развитие общества и его мораль объясняется человеческой психикой.
Источником права являются чувства, эмоции людей и социальные привычки.
Все правовые переживания можно разделить на: позитивные (права, предписанные государством) и интуитивные (права, исходящие интуитивно от человека). Именно данным фактором регулируется поведение людей. Субъекты правовых отношений руководствуются психикой отдельных индивидов.
Невозможно познать реальность в ее первозданном виде. Человеку подвластно только его личное представление о действительности.

Итак, сторонники данной теории утверждают, что право не выступает общественным явлением. Право рассматривается как интеллектуальный и эмоциональный продукт. Данное учение признано в современном мире западной юриспруденцией. Основной причиной для появления права служат различия в психическом состоянии того или иного социума.

История юридической психологии (судебная психология)

Юридическая психология относится к психологической теории, исследованиям и практике, имеющим непосредственное отношение к праву и юридическим вопросам. Основное внимание уделяется психоюридическим исследованиям и контактам с судьями, юристами и другими специалистами в области права в самых разных контекстах. Истоки юридической психологии можно проследить до работы экспериментальных психологов в Европе в 19 веке, особенно в отношении психологии свидетельских показаний (Mulberger, 2009; Sporer, 1982, 2008) и особенно свидетельских показаний детей, чьи память о событиях считалась недостоверной (Lipmann, 1911).Мы кратко обсудим эту работу.

Происхождение США

Каштаны или дубы осенью раньше сбрасывают листву? Лошади в поле стоят головой или хвостом по ветру? В каком направлении указывают семена яблока? Какая сегодня была погода неделю назад?

Когда Дж. Маккин Кеттел задал эти вопросы 56 студентам колледжа Колумбийского университета в марте 1893 года, он, вероятно, проводил одно из первых американских исследований, хотя и неформальное, по психологии свидетельских показаний.Вопросы, которые он задавал своим ученикам, были похожи на те, которые «естественно можно было бы задать в суде» (Cattell, 1895, стр. 761). Его испытуемым давали 30 секунд на обдумывание своих ответов, затем просили написать свои ответы и указать степень уверенности в каждом ответе.

Когда Кеттелл проводил свое неофициальное и предварительное исследование, было достаточно хорошо установлено, что свидетельства очевидцев о событиях были ненадежными и неполными. Как мы вскоре увидим, и французские, и немецкие психологи были знакомы с мощным влиянием внушения на ощущение и восприятие, проведя серьезные исследования в этих областях.Однако конкретные условия, при которых показания были неточными, неизвестны. Кеттелл (1895) отмечал: «Недобросовестный адвокат может дискредитировать показания правдивого свидетеля хитроумно подобранными вопросами. Присяжные или, по крайней мере, судья должны знать, насколько ошибки в воспоминании нормальны и как они изменяются при различных условиях» (с. 761). Но сам Кеттелл был удивлен как степенью неточности, которую он обнаружил, так и широким спектром индивидуальных различий в уровнях уверенности, выраженных студентами.Ответы на вопрос о погоде, например, были «равно распределены по всем видам погоды, которые возможны в начале марта» (с. 761). Некоторые студенты почти всегда были уверены, что они правы, даже когда это было не так, в то время как другие постоянно сомневались и колебались в своих ответах, даже когда они были правы.

Исследование Кеттелла, вероятно, положило начало современной судебной психологии в Соединенных Штатах, потому что оно вызвало интерес других исследователей к психологии свидетельских показаний, которая и по сей день остается доминирующим направлением исследований среди психологов-правоведов.Джозеф Джастроу немедленно воспроизвел «эксперимент» Кеттелла в Висконсинском университете и получил аналогичные результаты (Болтон, 1896). Однако, если не считать этого короткого флирта, американские психологи не сразу приступили к изучению юридических вопросов. Психологи в Европе казались более заинтригованными — они давно интересовались связанными с этим психологическими концепциями. Сначала Альфред Бине (1900) повторил проект Кеттелла во Франции. Кроме того, он обобщил соответствующие эксперименты по психологии свидетельских показаний, проводившиеся в Европе, и в конце концов призвал к созданию «психо-судебной науки» (Binet, 1905; Binet & Clarparede, 1906).

Европейское происхождение

Наиболее значительным для исторического развития судебной психологии было явное увлечение экспериментом Кеттелла и работой Бине, проведенной для (Луи) Уильяма Стерна (1902, 1910, 1939), получившего докторскую степень по психологии в Берлинском университете под руководством Герман Эббингауз. В 1901 году Стерн сотрудничал с криминалистом Ф. фон Листом, пытаясь придать реализм замыслу Кеттелла. Стерн и Лист провели «эксперимент с реальностью» на уроке права, инсценировав фиктивную ссору между двумя студентами из-за научного спора.

Как позже рассказывал Стерн, спор разгорался до тех пор, пока один из студентов не вытащил револьвер (Stern, 1939). В этот момент вмешался профессор и попросил класс предоставить письменные и устные отчеты об аспектах спора. Хотя свидетели были студентами юридического факультета, которые, как утверждал Стерн, должны были знать о ловушках при даче показаний, ни один из них не мог дать безупречный отчет. Количество ошибок на человека колебалось от 4 до 12. При этом исследователи обнаружили, что неточности возрастали по отношению ко второй половине сценария, когда волнение и напряжение были на пике.Они сделали предварительный вывод, что «аффективные реакции препятствуют точному наблюдению и достоверному воспоминанию» (Штерн, 1939, с. 11).

По его собственным словам, Стерн (1939) больше интересовался фундаментальными исследованиями, чем их применением. «В самом деле, когда я начал в 1901 году проверять правильность запоминания у моих учеников, я руководствовался скорее теоретическими интересами в области памяти, чем какими-либо практическими соображениями. Однако, столкнувшись с результатами, я осознал важность этого исследования, выходящего за рамки простой академической психологии» (с.4).

На протяжении первого десятилетия 20-го века Стерн был активным исследователем психологии свидетельских показаний. Он также помог основать и отредактировал первый журнал по психологии свидетельских показаний Betrage zur Psychologie der Aussage («Вклад в психологию свидетельских показаний»), который издавался в Лейпциге. В 1907 году журнал был заменен гораздо более широким Zeitschrift fur Angewande Psychologie (Журнал прикладной психологии), редактируемым Стерном и его коллегой Отто Липманном.В предостерегающей записке о своем исследовании Стерн подчеркнул, что большинство свидетелей не фальсифицировали свои отчеты намеренно. Скорее, тонкой и распространенной проблемой была непреднамеренная фальсификация: «Субъективная искренность не гарантирует объективной правдивости», — писал он (1939, стр. 13). В своем исследовании Стерн среди прочего пришел к выводу, что: (1) наводящие и наводящие вопросы загрязняют точность рассказов очевидцев о критических событиях; (2) существуют важные различия между взрослыми и детьми-свидетелями; (3) составы имеют ограниченную ценность, если участники не совпадают по возрасту и внешнему виду; и (4) промежуточные события между исходным событием и его воспоминанием могут иметь сильное влияние на память.Поэтому современная судебная психология началась как юридическая психология с эмпирических исследований психологии свидетельских показаний.

В те первые годы европейские психологи гораздо более регулярно взаимодействовали с законом, чем их американские коллеги. Несмотря на то, что Стерн и Бине, например, изначально не намеревались применять свои исследования внушаемости и надежности наблюдения к закону, в конечном итоге они рекомендовали такое применение. Таким образом, европейские, особенно немецкие, психологи проводили экспериментальные исследования, читали лекции и консультировались с юристами, особенно во второй половине 19-го и в 20-м веках (Mulberger, 2009; Sporer, 1982).

Подробнее об истории судебной психологии:

История судебной психологии (Основная статья)

Эдвард Торндайк — Закон Эффекта

Бихевиоризм
Закон Эффекта

Автор: Доктор Сол МакЛеод обновлено 2018

Принцип закона эффекта, разработанный Эдвардом Торндайком удовлетворяющий эффект в конкретной ситуации, становится более вероятным повторение в этой ситуации, и реакции, вызывающие дискомфорт, становятся менее вероятными снова в этой ситуации (Gray, 2011, p.108–109)».

Эдвард Торндайк (1898) известен в психологии своей работой по теории обучения, которая привела к развитию оперантного обусловливания в бихевиоризме. от последствий нашего поведения.

Скиннер был не первым психологом, изучавшим обучение через последствия. Действительно, теория оперантного обусловливания Скиннера основана на идеях Эдварда Торндайка.

Торндайк изучал обучение животных (обычно кошек). Он разработал классический эксперимент, в котором использовал коробку-головоломку (см. рис. 1) для эмпирической проверки законов обучения.

Рис. 1 : Упрощенный график результатов эксперимента с коробкой-головоломкой.

Он поместил кошку в коробку с головоломкой, которая должна была сбежать, чтобы добраться до кусочка рыбы, лежащего снаружи. Торндайк сажала кошку в коробку и замеряла, сколько времени ей потребовалось, чтобы сбежать. Кошки экспериментировали с различными способами выбраться из коробки с головоломкой и добраться до рыбы.

В конце концов они наткнутся на рычаг, открывающий клетку. Когда он ускользнул, его вставили снова, и еще раз зафиксировали время, которое потребовалось, чтобы ускользнуть. В последовательных испытаниях кошки узнают, что нажатие на рычаг будет иметь благоприятные последствия, и они будут перенимать это поведение, становясь все более быстрыми при нажатии на рычаг.

Эдвард Торндайк выдвинул « Закон эффекта », в котором говорилось, что любое поведение, за которым следуют приятные последствия, с большой вероятностью будет повторяться, а любое поведение, за которым следуют неприятные последствия, скорее всего, будет остановлено.

Критическая оценка

Торндайк (1905) ввел понятие подкрепления и первым применил психологические принципы в области обучения.

Его исследования привели ко многим теориям и законам обучения, таким как оперантное обусловливание. Скиннер (1938), как и Торндайк, помещал животных в ящики и наблюдал за ними, чтобы увидеть, чему они могут научиться.

Теории обучения Торндайка и Павлова были позже синтезированы Халлом (1935).Исследования Торндайка были движущей силой сравнительной психологии в течение пятидесяти лет и оказали влияние на бесчисленное количество психологов за этот период времени и даже сегодня.

Как сделать ссылку на эту статью:

McLeod, S. A. (2018, 14 января). Эдвард Торндайк . Просто психология. www.simplypsychology.org/edward-thorndike.html

Справочные материалы по стилю APA

Грей, П. (2011). Психология (6-е изд.) Нью-Йорк: Worth Publishers.

Халл, CL (1935). Противоречивые психологии обучения — выход. Psychological Review, 42(6) , 491.

Skinner, B.F. (1938). Поведение организмов: экспериментальный анализ . Нью-Йорк: Appleton-Century.

Торндайк, Э. Л. (1898 г.). Интеллект животных: экспериментальное исследование ассоциативных процессов у животных. Психологические монографии: общие и прикладные, 2(4), i-109.

Торндайк, Э. Л. (1905 г.). Элементы психологии . Нью-Йорк: А. Г. Зайлер.

Как сделать ссылку на эту статью:

McLeod, S. A. (2018, 14 января). Эдвард Торндайк . Просто психология. www.simplypsychology.org/edward-thorndike.html

Главная | О нас | Политика конфиденциальности | Рекламировать | Свяжитесь с нами

Контент Simply Psychology предназначен только для информационных и образовательных целей.Наш веб-сайт не предназначен для замены профессиональной медицинской консультации, диагностики или лечения.

сообщите об этом объявлении

Психологические теории

Когда Эми идет навестить Рори, она вспоминает обо всех различиях между ними. Он сидит в тюрьме за насильственное преступление и даже не сожалеет. Похоже, он действительно не понимает, что то, что он сделал, было неправильным.

Психологические теории преступления утверждают, что преступное поведение является результатом индивидуальных различий в мыслительных процессах. Существует множество различных психологических теорий, но все они считают, что именно мысли и чувства человека диктуют его действия. Таким образом, проблемы с мышлением могут привести к преступному поведению. Возьмем, к примеру, Рори, он не верит, что то, что он сделал, было неправильным, что в первую очередь и привело его к действиям.

Существует четыре основных идеи психологических теорий преступности.Эти общие предположения заключаются в том, что преступление является результатом:

1. Неудачи в психологическом развитии

Некоторые люди попадают в беду, потому что они не развиваются или растут так, как это обычно делают другие. Например, у Рори слаборазвитая совесть. В то время как Эми слышит внутренний голос, напоминающий ей, что хорошо, а что плохо, Рори просто делает то, что хочет, и не думает о правильном и неправильном. Это пример того, что происходит, когда у кого-то проблемы с психологическим развитием.

2. Приобретенное поведение, связанное с агрессией и насилием

Если кто-то окружен насилием и агрессией, он, скорее всего, сам станет жестоким и агрессивным, потому что он понял, что такое поведение нормально. Например, Рори происходит из очень жестокой семьи, и его агрессивные родители научили его, что нормально справляться со своим разочарованием, проявляя насилие по отношению к другим.

3. Врожденные черты личности

Есть некоторые характеристики, которые преступники обычно разделяют друг с другом, и некоторые психологи считают, что есть определенные черты личности, которые предрасполагают человека к преступному поведению.Например, еще в детстве Рори любил искать опасные и захватывающие занятия. Эми рада остаться дома с книгой; для нее достаточно волнения. Но Рори любит опасность, которая может привести его к безрассудным и, возможно, преступным действиям.

4. Связь преступности с психическим заболеванием

Некоторые люди с психическими расстройствами совершают преступления. Хотя это не относится ко всем людям с психическими заболеваниями, процент преступников с психическими заболеваниями выше, чем обычно.Например, у Рори диагностировали расстройство личности, а это значит, что он меньше сочувствует, чем другие люди.

Все эти психологические факторы могут повлиять на кого-то вроде Рори, который в конечном итоге станет преступником.

Критика

Эми задается вопросом, могут ли психологические теории преступлений объяснить, почему ее подруга Рори стала преступником, а она стала законопослушным гражданином. Безусловно, между ними есть много психологических различий.Может ли это объяснить различия в их поведении?

Хотя существует много сторонников психологических теорий, есть и некоторые критические замечания. Во-первых, оппоненты отмечают, что психологические теории не могут объяснить, почему одни люди являются преступниками, а другие нет. Например, не каждый человек с психическим заболеванием становится преступником, и не каждый, кто подвергся насилию, становится преступником. Но Рори, подвергшийся насилию и страдающий психическим расстройством, оказался преступником. Психологические теории не могут объяснить нам, почему это так.

Еще одна проблема с психологическими теориями преступлений заключается в том, что их трудно проверить. Эми не может открыть голову Рори и увидеть его психологические проблемы, высеченные в его мозгу. Все, что человек может видеть, это симптомы психологической проблемы, а не основная проблема. Это может привести к неправильной диагностике и даже к тому, что некоторые люди симулируют психологические расстройства, чтобы получить более мягкий приговор.

Наконец, планы лечения, основанные на психологических теориях, не всегда эффективны.По-прежнему высок процент преступников, которые совершают преступления даже после лечения от психологических проблем. Таким образом, даже несмотря на то, что психологические теории могут быть правильными в оценке того, почему люди становятся преступниками, они еще не выяснили, как предотвратить превращение людей в преступников или продолжение их статуса.

Краткий обзор урока

Криминология изучает преступление и наказание. Психологические теории преступления рассматривают, как различия в мыслях и чувствах людей могут привести к преступному поведению.Существует четыре основных аспекта психологических теорий преступности, в которых говорится, что преступность является результатом сбоев в психологическом развитии, приобретенного поведения агрессии и насилия, врожденных черт личности и отношения преступности к психическим заболеваниям. Хотя психологические теории преступности пользуются широкой поддержкой, есть и некоторые критические замечания, в том числе идея о том, что они не могут объяснить, почему одни люди являются преступниками, а другие нет, даже если у них одни и те же проблемы; их трудно проверить; и что планы лечения, основанные на психологических теориях, не всегда эффективны.

Результаты обучения

Когда вы закончите просмотр видео, вы должны понять, как:

Вспомнить определение криминалистики
Перечислите четыре основные психологические теории преступления
Обсудить критику психологических теорий преступности

Криминология: интеллектуальная история — психологические теории — личность, преступление, люди и суперэго

Самые ранние психологические подходы к преступлению были основаны на психоаналитической теории Зигмунда Фрейда (1870–1937), которая разделяла человеческую личность на Ид, Эго и Суперэго.Ид (латинское слово «оно») описывало все инстинктивные побуждения, происходящие из нашего биологического наследия. «Эго» (лат. «Я») — это рациональное и сознательное «я», которое является посредником между побуждениями Ид и ограничениями Супер-Эго. «Супер-эго» состоит из ограничений поведения («совесть»), которые дети усваивают в результате своей большой любви к своим родителям и привязанности к ним. Преступность в основном объяснялась неудачей Супер-Эго, следствием неспособности сформировать здоровую и любящую привязанность к родителям.Более поздние теории преступности были основаны на поведенческой психологии, восходящей к работам Б. Ф. Скиннера (1904–1990). С точки зрения Скиннера, все человеческое поведение является продуктом его последствий — вознаграждений и наказаний. При таком подходе преступное поведение приобретается и сохраняется, если люди получают от него вознаграждение, и отказывается от него, если они подвергаются наказанию. Несколько позже теория социального обучения расширила теорию поведения Скиннера, включив в нее социальные награды и наказания, такие как одобрение или неодобрение семьи и друзей.Он также расширил способы приобретения поведения, включив в него обучение через наблюдение за тем, что делают другие люди. делать, включая наблюдения в средствах массовой информации, особенно на телевидении.

Психическое заболевание не является причиной очень многих преступлений, но психически больные люди иногда совершают преступления, которые являются экстремальными или причудливыми и, таким образом, получают широкую огласку. Таким образом, у общественности может сложиться впечатление, что психические заболевания являются основной причиной преступности. Кроме того, после закрытия большинства психиатрических больниц в Соединенных Штатах в 1960-х и 1970-х годах многих психически больных людей стали отправлять в тюрьмы и тюрьмы, потому что они доставляли неприятности и казались угрожающими, а также потому, что не было другого способа вывести их из тюрьмы. общество.Во многих исследованиях было обнаружено, что одно конкретное расстройство личности — антисоциальное расстройство личности — связано с преступностью. Однако официальные критерии диагностики этого расстройства включают совершение преступлений и криминальное поведение. Таким образом, не совсем ясно, является ли это расстройство личности причиной преступления или термин «антисоциальное расстройство личности» — просто причудливый ярлык, который психиатры используют для описания людей, являющихся преступниками. Текущие психологические исследования сосредоточены на импульсивности (склонность к высокому уровню активности, легко отвлекаться, действовать без размышлений и искать немедленное удовлетворение), а не на антисоциальной личности как на характеристике личности, связанной с преступностью.

криминология | Британика

криминология , научное изучение неправовых аспектов преступности и правонарушений, включая их причины, исправление и предупреждение, с точки зрения таких различных дисциплин, как антропология, биология, психология и психиатрия, экономика, социология и статистика.

С юридической точки зрения термин преступление относится к отдельным преступным действиям (например, краже со взломом) и реакции общества на эти действия (например, кража со взломом).г., приговор к трем годам лишения свободы). Для сравнения, область криминологии включает и исследует более широкие знания о преступности и преступниках. Например, криминалисты пытались понять, почему некоторые люди более или менее склонны к преступному или делинквентному поведению. Криминологи также исследовали и пытались объяснить различия в уровне преступности и уголовном кодексе между обществами, а также изменения в уровнях и законах с течением времени.

Многие криминалисты считают себя нейтральными экспертами в области государственной политики, собирающими факты для различных правительственных чиновников, ответственных за политические выводы.Однако некоторые криминалисты, как и их коллеги в таких областях, как атомная и ядерная наука, считают, что ученые должны нести ответственность за моральные и политические последствия своих исследований. Так, некоторые криминалисты активно выступали против смертной казни и выступали за различные правовые реформы. Криминологи, которые выступают против этой роли активиста, утверждают, что результаты криминологических исследований должны быть взвешены вместе с политическими, социальными, религиозными и моральными аргументами, а эту задачу лучше оставить политическим органам.Не отрицая права криминалистов на выражение своего мнения как простых граждан и избирателей, эта точка зрения тем не менее утверждает, что власть народного волеизъявления менее опасна, чем власть экспертов.

Узнайте, как получают генетический отпечаток с помощью агарозного геля, Саузерн-блоттинга и радиоактивного ДНК-зонда.

Британская энциклопедия, Inc. Посмотреть все видео к этой статье

В последние десятилетия 20-го века криминология расширилась и стала охватывать ряд специализированных областей исследования. Одним из них была криминалистика, или научное раскрытие преступлений, которое включает такие меры, как фотографирование, токсикология, исследование отпечатков пальцев и ДНК-доказательства (см. также ДНК-дактилоскопирование). Ранее он был исключен из криминологии из-за его сосредоточенности на конкретных преступных действиях, а не на более широких знаниях о преступности и преступниках.Криминология еще больше расширила свое влияние, уделяя значительное внимание виктимологии, или изучению жертв преступлений, отношений между жертвами и преступниками, а также роли жертв в самих преступных событиях. Уголовное правосудие также стало отдельной, но тесно связанной академической областью, в которой основное внимание уделяется структуре и функционированию органов уголовного правосудия, включая полицию, суды, исправительные учреждения и органы по делам несовершеннолетних, а не объяснению преступлений. ( См. ювенальная юстиция.)

Связь криминологии с различными другими дисциплинами привела к значительному разнообразию ее академического положения в университетах. Университеты в Европе склонны рассматривать криминологию как часть юридического образования, даже в тех случаях, когда ее основные преподаватели не были юристами. В Соединенном Королевстве, например, Институт криминологии является частью юридического факультета Кембриджского университета; в других школах криминологические исследования и преподавание обычно распределялись между кафедрами социологии или социального управления, юридическими факультетами и институтами психиатрии.В Южной Америке преобладают антропологические и медицинские элементы, а в Соединенных Штатах, хотя и существует тенденция размещать криминологию и уголовное правосудие в отдельных междисциплинарных подразделениях, криминология чаще всего помещается в отделения социологии.

Историческое развитие

Криминология сложилась в конце 18 века, когда различные движения, проникнутые гуманизмом, поставили под сомнение жестокость, произвол и неэффективность системы уголовного правосудия и тюрем.В этот период такие реформаторы, как Чезаре Беккариа в Италии и сэр Сэмюэл Ромилли, Джон Ховард и Джереми Бентам в Англии, все они представляли так называемую классическую школу криминологии, стремились к пенологической и правовой реформе, а не к криминологическим знаниям. Их основные цели заключались в смягчении юридических наказаний, принуждении судей к соблюдению принципа nulla poena sine lege (лат. «надлежащая правовая процедура»), сокращении применения смертной казни и гуманизации пенитенциарных учреждений.Они имели умеренный успех, но в своем стремлении сделать уголовное правосудие более «справедливым» пытались построить довольно абстрактные и искусственные уравнения между преступлениями и наказаниями, игнорируя личностные особенности и потребности отдельного обвиняемого. При этом объектом наказания было в первую очередь возмездие и во вторую очередь устрашение, а исправление сильно отставало.

В начале 19 века во Франции была опубликована первая ежегодная национальная статистика преступности.Адольф Кетле (1796–1874), бельгийский математик, статистик и социолог, одним из первых проанализировавший эти статистические данные, обнаружил в них значительную закономерность (например, в количестве лиц, ежегодно обвиняемых в преступлениях, числе осужденных, соотношение мужчин и женщин и распределение правонарушителей по возрасту). Из этих закономерностей он сделал вывод, что «должен быть порядок в тех вещах, которые… воспроизводятся с поразительным постоянством и всегда одним и тем же образом». Позже Кетле утверждал, что преступное поведение является результатом устройства общества, утверждая, что общество «подготавливает преступление, а виновные — лишь орудия, с помощью которых оно совершается.

В то время как Кетле сосредоточился на характеристиках обществ и попытался объяснить вытекающие из них показатели преступности, итальянский врач Чезаре Ломброзо (1836–1909) изучал отдельных преступников, чтобы определить, почему они совершали преступления. Некоторые из его исследований привели его к выводу, что люди с определенными черепными, скелетными и неврологическими пороками развития были «рожденными преступниками», потому что они были биологическими откатами к более ранней стадии эволюции. В то время, когда он представил ее, его теория была весьма спорной, но в конечном итоге была отвергнута социологами.Ломброзо также утверждал, что существует множество причин преступлений и что большинство преступников не рождаются преступниками, а формируются под влиянием окружающей среды. В исследованиях как Кетле, так и Ломброзо упор делался на поиск причин преступности — центр, который сохранила криминология.

Право и психология прецедента

‘) var buybox = документ.querySelector(«[data-id=id_»+ метка времени +»]»).parentNode ;[].slice.call(buybox.querySelectorAll(«.вариант-покупки»)).forEach(initCollapsibles) функция initCollapsibles(подписка, индекс) { var toggle = подписка.querySelector(«.цена-варианта-покупки») подписка.classList.remove(«расширенный») var form = подписка.querySelector(«.форма-варианта-покупки») если (форма) { var formAction = форма.получить атрибут («действие») form.setAttribute(«действие», formAction.replace(«/checkout», «/cart»)) document.querySelector(«#ecommerce-scripts»).addEventListener(«load», bindModal(form, formAction, timestamp, index), false) } var priceInfo = подписка.querySelector(«.Информация о цене») var PurchaseOption = toggle.parentElement если (переключить && форма && priceInfo) { переключать.setAttribute(«роль», «кнопка») toggle.setAttribute(«tabindex», «0») toggle.addEventListener («щелчок», функция (событие) { var expand = toggle.getAttribute(«aria-expanded») === «true» || ложный toggle.setAttribute(«aria-expanded», !expanded) form.hidden = расширенный если (! расширено) { покупкаВариант.classList.add («расширенный») } еще { покупкаOption.classList.remove(«расширенный») } priceInfo.hidden = расширенный }, ложный) } } функция bindModal (форма, formAction, метка времени, индекс) { var weHasBrowserSupport = window.fetch && Array.from функция возврата () { var Buybox = EcommScripts ? EcommScripts.Ящик для покупок: ноль var Modal = EcommScripts ? EcommScripts.Modal : ноль if (weHasBrowserSupport && Buybox && Modal) { var modalID = «ecomm-modal_» + метка времени + «_» + индекс var modal = новый модальный (modalID) modal.domEl.addEventListener («закрыть», закрыть) функция закрыть () { форма.querySelector(«кнопка[тип=отправить]»).фокус() } форма.setAttribute( «действие», formAction.replace(«/checkout», «/cart?messageOnly=1») ) form.addEventListener( «Отправить», Buybox.interceptFormSubmit( Буйбокс.fetchFormAction(окно.fetch), Buybox.triggerModalAfterAddToCartSuccess(модальный), консоль.лог, ), ложный ) document.body.appendChild(modal.domEl) } } } функция initKeyControls() { документ.addEventListener(«keydown», функция (событие) { if (document.activeElement.classList.contains(«цена-варианта-покупки») && (event.code === «Пробел» || event.code === «Enter»)) { если (document.activeElement) { событие.preventDefault() документ.activeElement.click() } } }, ложный) } функция InitialStateOpen() { var buyboxWidth = buybox.смещениеШирина ;[].slice.call(buybox.querySelectorAll(«.опция покупки»)).forEach(функция (опция, индекс) { var toggle = option.querySelector(«.цена-варианта-покупки») var form = option.querySelector(«.форма-варианта-покупки») var priceInfo = option.querySelector(«.Информация о цене») если (buyboxWidth > 480) { переключить.щелчок() } еще { если (индекс === 0) { переключать.щелчок() } еще { toggle.setAttribute («ария-расширенная», «ложь») form.hidden = «скрытый» priceInfo.hidden = «скрытый» } } }) } начальное состояниеОткрыть() если (window.buyboxInitialized) вернуть window.buyboxInitialized = истина initKeyControls() })()
Концепций, Теория-Теория | Интернет-энциклопедия философии
Теория-Теория понятий — это взгляд на то, как понятия структурируются, приобретаются и развертываются.Понятия, как их здесь понимают, представляют собой мысленные представления, вовлеченные во многие наши высшие мыслительные процессы, включая различные формы рассуждений и выводов, категоризации, планирования и принятия решений, построения и проверки объяснений. Эта точка зрения утверждает, что концепции организованы внутри теорий и вокруг них, что приобретение концепции включает в себя изучение такой теории и что развертывание концепции в когнитивной задаче требует теоретических рассуждений, особенно причинно-объяснительного характера.
Термин «теория-теория» происходит от Адама Мортона (1980), который предположил, что наше повседневное понимание человеческой психологии составляет своего рода теорию, с помощью которой мы пытаемся предсказать и объяснить поведение с точки зрения его причинности убеждениями, намерениями, эмоциями. , черты характера и так далее. Идея о том, что психологические знания и понимание можно объяснить как владение теорией, также восходит к знаменитой статье Премака и Вудраффа 1978 года «Есть ли у шимпанзе теория разума?» Таким образом, Теория-Теория в целом является предложением объяснить определенную психологическую способность в терминах неявной или явной внутренне представленной теории области.Однако теория понятий выходит за рамки простого утверждения, что мы обладаем такими теориями, говоря вдобавок, что некоторые или все наши понятия конституируются их существенными связями с этими теориями.
Истоки Теории-Теории связаны с несколькими сходящимися направлениями исследования. Во-первых, она возникла как часть общей критики господствовавшей ранее теории прототипов понятий; во-вторых, это был эмпирически мотивированный ответ на недостатки теорий развития Пиаже и Выготского; и в-третьих, он включал применение идей философии науки Куна для объяснения явлений, связанных с развитием познания у людей.Хотя теория часто формулируется нечетко, в значительной степени из-за открытости, присущей центральному понятию теории, существуют существенные объемы эмпирических данных, лежащих в основе основных положений этой точки зрения. В частности, Теория-Теория в значительной степени вытеснила представление о том, что когнитивное развитие начинается с простой основы перцептивных примитивов, сгруппированных вместе по сходству. Скорее, на многих этапах он руководствуется специфичными для предметной области объяснительными ожиданиями, и можно увидеть, что эти ожидания также функционируют в рассуждениях и категоризации взрослых.Хотя сильные версии Теории-Теории вызывали многочисленные возражения, эти вклады сохраняются и продолжают формировать то, что многие ученые называют лучшими существующими моделями высшего познания.
Содержание
Фон
Теория-Теория
Происхождение представления
Определения теорий
Понятия в теориях против понятий как теорий
Поддержка Теории-Теории
Когнитивное развитие
Категоризация взрослых, вывод и обучение
Связи с другими представлениями
Отношение к эссенциализму
Отношения к каузальным подходам к моделированию
Возражения против теории-теории
Холизм
Композиционность
Прицел
Непохожесть между развитием и наукой
Выводы
Ссылки и дополнительная литература
1.Фон
Теория-Теория возникла отчасти как реакция на существующие тенденции в психологии понятий и категоризации, в которой в конце 1970-х гг. господствовала прототипная теория понятий. Образцовые модели также разрабатывались в это время, но теория-прототип заключала в себе многие взгляды, которые были фоном, на котором Теория-Теория развивала свои основные предположения.
Теория прототипов в значительной степени основана на работах Элеоноры Рош и ее сотрудников (Rosch, 1977; Rosch & Mervis, 1975; см. Smith & Medin, 1981 для исторической перспективы и Hampton, 1995 для канонического изложения точки зрения).Эти теории предполагают, что понятия представляют собой статистическую информацию о категориях, которые они выбирают. Дерево понятий представляет свойства, которые люди считают типичными для деревьев: у них есть кора, они могут вырасти относительно высокими, у них есть зеленые листья, которые могут менять цвет, у них есть определенный силуэт, на них часто гнездятся птицы, они растут. потенциально съедобные фрукты и так далее. Они составляют прототип дерева (или стереотип).
Этот стереотип приобретается в процессе абстрагирования от примеров: отдельные деревья являются перцептивно значимыми частями окружающей среды, и путем повторного восприятия экземпляров таких категорий постепенно формируется суммарное представление, которое «усредняет» качества наблюдаемых деревьев. .Эта сводка часто представляется в виде списка функций, принадлежащих членам категории. Свойствам, которые чаще воспринимаются в экземплярах, будет присвоен больший вес в прототипе. Этот процесс приобретения концепции часто изображается как пассивный.
Наконец, новые объекты классифицируются как подпадающие под понятие прототипа в силу их сходства с прототипом, то есть на основании того, сколько общих с ним признаков (взвешенных по важности этих признаков).Вычисления подобия также объясняют другие явления, например тот факт, что некоторые объекты являются лучшими примерами категории, чем другие (фламинго и пингвины — нетипичные птицы, поскольку у них отсутствует большинство прототипических черт птиц).
Теория-прототип имеет несколько характеристик, которые сделали ее подходящей мишенью для теоретиков-теоретиков. Во-первых, он предполагает, что концепции имеют в своей основе поверхностную природу. Часто, хотя и не всегда, считалось, что черты прототипов легко различимы.Таким образом, теория прототипов была связана с определенным эмпирическим уклоном. Это было подкреплено тем фактом, что прототипы приобретаются простым статистически-ассоциативным процессом, подобным тому, который предполагался классическими эмпириками. Во-вторых, теория прототипов включала в себя относительно скудное описание концептуальной разработки и развертывания. Понятия пассивно приспосабливаются к новым стимулам, и эти стимулы активируют сохраненные понятия в силу их сходства, но активный пересмотр или рефлексивное развертывание этих понятий не играет большой роли.После антиэмпирической реакции, породившей современную когнитивную науку, особенно в когнитивно-развивающей психологии, эти предположения созрели для сомнений.
2. Теория-Теория
а. Происхождение взгляда
Сама Теория-Теория имеет несколько сложную историю происхождения, уходящую корнями в ряд философских и психологических доктрин. Одна из них — реакция на теории стадий когнитивного развития, особенно теории Пиаже и Выготского.Теории стадий предполагают, что когнитивное развитие детей следует жесткому и универсальному сценарию с фиксированным порядком переходов от одной качественно отличной формы мышления к другой, происходящим во всех областях по одному и тому же графику. Каждый этап характеризуется своеобразным набором представлений и процессов. Согласно теории Пиаже, дети проходят сенсомоторную, предоперационную, конкретно-операционную и формальную операционную стадии от рождения примерно до 11–12 лет. Точно так же Выготский считал, что дети переходят от стадии представления категорий в терминах чувственных образов отдельных объектов к стадии создания представлений об объективно единых категориях и, наконец, к стадии категорий, организованных вокруг абстрактных, логических отношений.
Хотя стадийные теории Пиаже и Выготского различаются, обе считают, что мышление в раннем детстве характеризуется репрезентацией категорий в терминах их воспринимаемых свойств и неспособностью рассуждать абстрактно (каузально или логически) об этих категориях. Короче говоря, раннее детское познание предполагает ограниченность восприятия. Хотя эмпирическая основа и объяснительная структура этих теорий подвергались сомнению и раньше (см. обзор R. Gelman & Baillargeon, 1983 и Wellman & Gelman, 1988), теоретики-теоретики, такие как Carey (1985), Gopnik (1988, 1996), Gopnik & Meltzoff (1997) и Keil (1989) пошли дальше предоставления опровергающих доказательств и начали излагать альтернативное позитивное видение того, как происходит когнитивное развитие.
Второй корень Теории-Теории происходит из философии науки, в частности, из описания Куном изменения теории и научных революций. Взгляд Куна слишком сложен, чтобы его здесь обобщать, но два его аспекта оказали особое влияние на психологию развития.
Одним из них является представление Куна о том, что изменение теории в науке включает в себя периоды «нормальной науки», в течение которых зрелая теория успешно применяется к ряду явлений, и периоды «сдвига парадигмы».Сдвиг парадигмы происходит, когда контрдоказательства теории превышают определенный порог, и она больше не может быть адекватно изменена в ответ, в соответствии с тем, что она не становится невыносимо ad hoc. При сдвигах парадигм новые объяснительные понятия и модели выходят на первый план, а старые могут быть оттеснены на обочину или играть новые роли. Новые практики и стили экспериментирования становятся центральными. Эти изменения носят относительно прерывистый характер по сравнению с обычным постепенным накоплением изменений и модификаций, характерным для науки.
Второй, связанной с этим понятием сдвига парадигмы, является куновское учение о несоизмеримости. Это идея о том, что при построении новых теорий центральные объяснительные концепции старой теории часто меняют свое значение, так что утверждение, сделанное до и после смены парадигмы, даже если оно использует одни и те же слова, может не выражать одно и то же суждение. , так как теперь эти слова выражают разные понятия. Понятие массы в том виде, в каком оно существовало в дорелятивистской физике, больше не означает одно и то же — действительно, теперь нам нужно различать употребление слова «масса», которое указывает на массу покоя, и то, что указывает на релятивистскую массу.Часто это включает в себя создание новых понятий, которые не могут быть охвачены концептуальным словарем старой теории, дифференциацию двух понятий, которые ранее были объединены, или объединение двух ранее различных понятий в одно. Во всех этих случаях экспрессивная лексика новой понятийной схемы не эквивалентна лексике старой схемы. Теоретики часто принимали как утверждение Куна о смене парадигмы в качестве модели для понимания определенных феноменов в развитии, так и связанное с этим утверждение о семантической или концептуальной несоизмеримости (Carey, 1991).
Третий корень включает в себя то, что Кейл (1989) называет отказом от «Первоначального Сима». Первоначальный Сим — это приблизительно представление о структуре категорий и обучении, предложенное теорией прототипов, в частности, эмпирической. Эту точку зрения наиболее четко защищает Куайн (1977), который предлагает, чтобы дети начинали жизнь с врожденным пространством подобия, которое управляется перцептивной информацией, и со временем начали развивать теоретические структуры, которые замещают эти первоначальные группировки. С этой эмпирической точки зрения, первые понятия детей должны быть наборами перцептивных характеристик, обычно состоящих из внутренних, а не относительных свойств, а категоризация должна быть просто вопросом сопоставления воспринимаемых характеристик нового объекта с чертами понятия.Индуктивные выводы относительно категории вполне достижимы, пока они ограничиваются этими наблюдаемыми свойствами, а объекты обладают общим индуктивным потенциалом в той мере, в какой они подобны перцептивному прототипу. Более того, предполагается, что эти перцептивные прототипы получаются путем статистического подсчета наблюдаемых совпадений в мире относительно свободным от теории способом; того, что некоторые пушистые четвероногие мяукают, достаточно для построения концепции кошки, которая кодирует эти свойства.Только на более поздних стадиях развития понятия отражают понимание скрытой структуры категорий и делают возможными индукции, выходящие за пределы такого сходства.
В-четвертых, Теория-Теория часто мотивируется гипотезой о том, что определенные понятия (или категории) обладают своего рода связностью, которая делает их особенно непроизвольными (Murphy & Medin, 1985; Medin & Wattenmaker, 1987). Категории бриллиантов, спортивных автомобилей или выдр кажутся относительно «согласованными» в том смысле, что их члены находятся в интересных и потенциально объяснимых отношениях друг с другом: бриллианты состоят из атомов углерода, организация которых объясняет их наблюдаемые свойства, выдры разделяют общие происхождение и генетическая траектория развития, объясняющая их фенотип и поведение, и так далее.С другой стороны, категории вещей с левой стороны моего стола, или вещей в пределах 100 футов от Эйфелевой башни, или вещей, которые являются либо электронами, либо клоунскими париками, этого не делают. Это просто произвольные коллекции.
Теории понятий, основанные на признаках, такие как теория прототипов, по-видимому, испытывают особые трудности при объяснении феномена когерентности, поскольку они по своей природе ничем не ограничены и позволяют объединить любой набор свойств в одну категорию, в то время как наши понятия часто кажутся представляют категории как включающие больше, чем просто наборы ad hoc совместно созданных свойств.Они включают отношения между этими свойствами, а также объяснительные связи различного рода. Мы не просто думаем о спортивных автомобилях как о дорогих артефактах с четырьмя колесами, большими двигателями, обтекаемой формой и яркой окраской, которые издают громкий шум, проносясь мимо на высокой скорости. Эти особенности связаны различными способами: их форма и объем двигателя влияют на их скорость, их двигатели объясняют их шумность, их скорость и привлекательный внешний вид объясняют их дороговизну и так далее.В той мере, в какой представлены эти объяснительные отношения между свойствами, сами понятия более связны, отражая нашу имплицитную веру в мирскую связность их категорий. Теории — это концептуальный клей, который делает многие из наших повседневных и научных концепций связными, а модели концепций, которые не отводят теориям важную роль, упускают из виду важное явление (однако см. Margolis, 1999 для подробной критики этого понятия). .
Из этого обзора должно быть ясно, что развитие Теории теорий понятий было обусловлено множеством различных мотивов и давлений.Следовательно, существует много разновидностей взгляда, каждый со своей собственной отличительной формулировкой, вопросами и центральными явлениями. Однако, несмотря на то, что в этой точке зрения отсутствует каноническое утверждение, она обладает набором фамильных сходств, которые делают ее интересным источником предсказаний и надежной основой для эмпирических исследований, а также единым объектом критики.
б. Определения теорий
Первым существенным положением этих взглядов является понятие мысленно представляемой теории.Теории — это своды информации (или, как иногда говорят психологи и лингвисты, своды знаний) об определенной области. Такие теории были предложены для объяснения многочисленных психологических способностей: лингвистическая компетентность является результатом теории грамматики английского языка или урду; атрибуция ментального состояния является результатом теории разума; даже зрительное восприятие является результатом теории того, как трехмерные объекты в пространстве ведут себя по отношению к наблюдателю. Но теории — это не просто информация, хранящаяся в памяти.Что делает теории отличительными или особенными? Кейл (1989, стр. 279) назвал это «самой важной проблемой для будущих исследований» в традиции Теория-Теория.
Гопник и Мельцофф (1997, стр. 32-41) дают, вероятно, наиболее полный набор условий для теорий. Эти условия делятся на три категории: структурные , функциональные и динамические . Структурно теории представляют собой абстрактные, связные, каузально организованные и онтологически закрепленные массивы информации.Они абстрактны в том смысле, что постулируют сущности и законы, используя словарь, отличающийся от словаря, используемого для формулировки подтверждающих их свидетельств. Они последовательны в том, что существуют систематические отношения между сущностями, постулируемыми теорией, и фактами. Теории причинны, поскольку структура, которую они постулируют в мире для объяснения наблюдаемых закономерностей, обычно является причинной структурой. Наконец, они онтологически совершены, если сущности, которые они постулируют, соответствуют реальным видам, а также поддерживают контрфактуальные представления о том, как все было бы при различных нереальных обстоятельствах.Некоторые из этих условий также выдвигаются Кейлом (1989, стр. 280), который предполагает, что каузальные отношения занимают центральное место в теориях, особенно там, где они гомеостатичны и иерархически организованы.
Функционально теории должны делать предсказания, по-новому интерпретировать свидетельства и давать объяснения явлениям в своей области. Предсказания теорий выходят за рамки простого обобщения свидетельств и включают ряд явлений, для охвата которых теория изначально не разрабатывалась.Теории интерпретируют свидетельства, предоставляя новые описания, которые влияют на то, что считается релевантным или существенным, а что нет. И что особенно важно, теории дают объяснения явлений, понимаемые как абстрактное, связное причинно-следственное объяснение того, как эти явления возникают и поддерживаются. Теории по существу связаны с явлениями, составляющими их область; следовательно, в развитой точке зрения Кейла ассоциативные отношения играют ключевую роль в предоставлении необработанных данных для теоретического развития, а также в качестве «запасного варианта» на тот случай, когда теории иссякнут (Кейл, 1989, с.281).
Наконец, теории не являются статическими представлениями, но обладают динамическими свойствами. Это следует из того факта, что они развиваются в ответ на эмпирические данные и могут завоевать доверие или потерпеть неудачу. Разновидности динамических свойств, которые характеризуют теории, включают: начальный период, включающий накопление свидетельств посредством процессов экспериментирования и наблюдения, обнаружение контрдоказательств, возможное игнорирование таких свидетельств как шум, создание специальных гипотез для поправки теории, создание новой теории, когда к старой накопилось слишком много противоположных свидетельств или слишком много уродливых и сложных вспомогательных поправок.
с. Понятия в теориях против понятий как теорий
После того как центральная объяснительная конструкция ментальной теории ясна, необходимо различать две разновидности Теории-Теории. Эти взгляды различаются по характеру отношений между концепциями и теориями.
С точки зрения концепций в теориях концепции являются составными частями теорий. Теории понимаются как что-то вроде совокупности убеждений или других пропозициональных репрезентаций, и эти убеждения имеют в качестве своих составляющих концепции.Убеждение, что электроны отрицательно заряжены, является частью нашей теории электронов, и это убеждение содержит концепцию электрона как части (а также имеет отрицательный заряд). Набор электронов, включающий убеждения, отвечающие видам ограничений, изложенных в разделе 2b, составляет теорию электронов. Эти убеждения описывают, чем являются электроны, как от них можно ожидать поведения, как их обнаруживают, как они соотносятся с другими фундаментальными физическими объектами, как их можно использовать в практических целях и так далее.Что касается понятий с точки зрения теорий, то понятия функционируют во многом подобно теоретическим терминам.
С другой стороны, на концепциях как теориях отношения избирательного округа идут в противоположном направлении. Сами понятия отождествляются с миниатюрными теориями конкретной области. Например, Кейл (1989, стр. 281) предполагает, что «большинство понятий сами по себе являются частичными теориями в том смысле, что они воплощают объяснения отношений между их составляющими, их происхождения и их отношений с другими кластерами признаков.Таким образом, само понятие «электрон» будет состоять из различных теоретических постулатов, касающихся электронов, их отношения к другим частицам, их причинных склонностей, которые объясняют явления в различных областях физики и так далее. Понятия не являются терминами в теориях, они сами являются теориями.
Как уже говорилось, концепции с точки зрения теорий почти не вызывают споров. Если люди вообще обладают мысленно представленными теориями, то эти теории состоят из убеждений и понятий, и, таким образом, по крайней мере некоторые из наших понятий встроены в структуры знаний, подобные теориям.Назовем это слабой концепцией в теории точки зрения. С другой стороны, точка зрения сильных понятий в теориях говорит, что понятия не только встроены в теории, но и индивидуализированы этими теориями. Кэри (1985, стр. 198), кажется, придерживается этой точки зрения: «Концепции должны быть идентифицированы по той роли, которую они играют в теориях». Это просто означает, что то, что делает их теми самыми понятиями, которыми они являются, — это их отношения (выводные, ассоциативные, каузальные, объяснительные и т. д.).) с другими концепциями и убеждениями в теории. Существует много способов выделения различных понятий о выводных или теоретически значимых ролях, которые должны играть понятия, но во всех из них понятия конституируются своими отношениями с другими понятиями и со свидетельством, которое определяет условия их применения.
Следствием этого, по-видимому, является то, что если эти отношения изменяются или если сама теория изменяется в определенных отношениях, то концепции также меняются. Переход от взгляда, согласно которому атомы являются мельчайшими неделимыми элементами материи, к взгляду, согласно которому атомы состоят из более фундаментальных частиц, может представлять собой достаточно центральное и важное изменение, поскольку само понятие атома после такого перехода уже не будет тем же самым. происходит; точно так же, возможно, победа антивитализма повлекла за собой изменение концепции жизни от ее существенной связи с конкретной нередуцируемой жизненной силой к отделению от таких обязательств.Заметьте, что это следствие также применимо к понятиям с точки зрения теорий. Если понятие отождествляется с теорией (а не просто встроено в нее), создается впечатление, что prima facie любое изменение теории является изменением понятия.
Представление о концепциях как теориях само по себе создает отдельные трудности. С этой точки зрения понятия представляют собой чрезвычайно сложные структуры данных, состоящие из каких-то теоретических принципов, законов, обобщений, объяснительных связей и т. д. Какой у них статус? Естественное предложение состоит в том, чтобы рассматривать все это как верования.Но эта точка зрения прямо несовместима с точкой зрения, согласно которой понятия являются составными частями верований и других высших мыслей. Мереологически невозможно одновременно отождествлять понятия как с терминами в теориях, так и с самими теориями. Нам потребовался бы какой-то другой способ говорить о репрезентациях, из которых состоят убеждения, если мы решим рассматривать концепции просто как теории в миниатюре.
Несмотря на различия между этими двумя точками зрения, эмпирические данные, взятые в поддержку Теории-Теории, обычно не проводят различий между ними, и психологи не всегда старались отмечать эти различия.Как и во многих дебатах о репрезентативных постулатах, рассматриваемые взгляды порождают разные прогнозы только в сочетании с дополнительными предположениями о когнитивной обработке и ресурсах. Однако могут быть теоретические причины для предпочтения одного взгляда другому; они будут обсуждаться далее в разделе 5.
3. Поддержка Теории-Теории
а. Когнитивное развитие
Большая часть поддержки Теории-Теории исходит от исследований развития.Кэри (1985) в значительной степени инициировала это направление исследований, изучая представления детей о животных, живых существах и родственных биологических понятиях. Например, она обнаружила, что серьезные изменения происходят в детских знаниях о телах и их функционировании в возрасте от четырех до одиннадцати лет. Самые маленькие дети понимают еду, дыхание, пищеварение и т. д. в основном как человеческое поведение и объясняют его с точки зрения человеческих потребностей, желаний, планов и условностей. Со временем дети строят различные новые представления о телах, сначала рассматривая их как простые контейнеры и, наконец, дифференцируя их в отдельные органы, имеющие свои собственные биологические функции.С точки зрения Кэри, маленькие дети начинают рассматривать поведение как управляемое интуитивной психологической теорией, из которой развивается интуитивная биология (1985, стр. 69).
Центральное место людей в понимании маленьких детей живых существ можно увидеть в нескольких исследованиях. Четырех- и пятилетние дети неохотно приписывают животные свойства — даже способность есть и дышать — другим живым существам, кроме людей. Когда детей просят назвать вещи, обладающие различными свойствами живых существ, дети в подавляющем большинстве выбирают сначала «людей», затем млекопитающих, а затем несколько других разрозненных типов существ.Первенство людей в биологии распространяется на суждения о сходстве: взрослые демонстрируют плавный градиент сходства между людьми и другими живыми существами, а шестилетние дети видят резкую границу между людьми и остальным животным миром, включая млекопитающих. Наконец, в задачах индуктивной проекции люди явно парадигматичны для четырехлетних: если им сказать, что у человека есть орган, называемый селезенкой, они спроецируют наличие селезенки на собак и пчел, но редко наоборот.К 10 годам люди уже не считаются уникальными в этом отношении. Таким образом, теория жизни маленьких детей изначально фокусируется на людях как на образцах парадигмы, и только позже становится обобщенной, поскольку они обнаруживают общие черты среди всех животных и других живых существ. Действительно, само понятие живого приобретается по мере развития этого знания.
Кейл (1989) дополнил данные многочисленными поразительными результатами, касающимися того, как у детей развиваются представления о естественных видах, номинальных видах и артефактах, начиная с детского сада.Он находит убедительные доказательства того, что он первоначально назвал сдвигом в концептуальной структуре от «характеристик к определениям». Характерные признаки подобны прототипам: совокупность статистически значимых, но, возможно, поверхностных свойств, обнаруженных в категориях. С другой стороны, определяющие признаки — это те, которые действительно делают что-то тем, чем оно является, независимо от того, насколько хорошо оно соответствует наблюдаемым характеристикам.
В серии исследований открытия Кейл (1989) дал детям описания объектов, которые имеют характерные черты, принадлежащие естественному типу, но которые, как позже было обнаружено, имеют (правдоподобные) определяющие черты другого вида; например, животное, которое выглядит и ведет себя как лошадь, но у которого обнаружены внутренние части коров, а также коровьих родителей и коровьих детенышей.В то время как в возрасте пяти лет дети думали, что это лошади, к семи годам они с большей вероятностью считали себя коровами, а взрослые были почти уверены, что это были коровы. Определяющие черты, основанные на биологии (внутреннее строение, происхождение), начинают доминировать над характерными чертами (внешностью, поведением).
В родственной серии исследований по трансформации дети услышали о члене естественного вида, который претерпел какие-то искусственные изменения своего внешнего вида, поведения и внутренностей; например, енот, которого выкрасили, чтобы он выглядел как скунс, и прооперировали, чтобы он издавал неприятный запах скунса.Пятилетние думали, что эти превращения превратили енота в скунса, тогда как семилетние оказались более стойкими, а девятилетние были почти уверены, что такие изменения в природе невозможны. Этот эффект был заметно сильнее для биологических видов, чем для минеральных; однако дети всех возрастов сильно сопротивлялись мысли о том, что представитель биологического рода может быть превращен в нечто из иной онтологической категории (например, животное нельзя превратить в растение). Наконец, некоторые виды трансформаций с большей вероятностью меняют вид вещи: у пятилетних детей изменения внутренних особенностей или особенностей развития вместе с постоянными поверхностными частями более эффективны, чем временные поверхностные изменения или костюмы, а внутренние изменения сохраняют свое влияние, по крайней мере, до тех пор, пока девять лет.
По мнению Кейла, это показывает, что дети могут начать со сравнительно бедной теории того, что делает что-то представителем биологического вида (или минерального вида, социального вида или артефактного вида), но эта теория обогащается и углубляется более причинные принципы, управляющие происхождением, ростом, внутренней структурой, размножением, питанием и поведением. По мере обогащения этой сети каузальных принципов они признают, что члены категории определяются наличием этих теоретически значимых связей, а не более поверхностными чертами, которыми они первоначально руководствовались.«Первоначальные теории» развиваются в более зрелые народные теории в различных областях в соответствии с собственным ходом времени.
Наконец, Gopnik & Meltzoff (1997) исследуют ряд областей, чтобы аргументировать раннее появление теорий. Возьмем один пример: они утверждают, что детское понимание объектов и внешнего вида объектов начинается как сугубо теоретическое и развивается в ответ на новый опыт, пока они не достигают взрослой формы. Шестимесячные дети, например, не умеют искать объекты, спрятанные за ширмами, и не удивляются, когда объект перемещается за ширмой, не появляется в промежутке в середине ширмы, а затем появляется целым из-за ширмы. за другой стороной экрана.Такое поведение проявляется только в 9 месяцев. Гопник и Мельцофф объясняют это изменение тем, что младенцы начинают понимать, что окклюзия делает объекты невидимыми. Однако до 12 месяцев они продолжают совершать ошибку «А-не-В», которая включает в себя поиск объекта под первым окклюдером, за которым он исчез, а не под последним. Они приписывают эту неудачу приверженности детей вспомогательной гипотезе формы: предметы будут там, где они появились раньше. От этого правила отказываются, когда оно приходит в противоречие с фактами и развивающейся у ребенка теорией объектного поведения.Кроме того, в возрасте от 12 до 18 месяцев дети начинают систематически играть («экспериментировать») с сокрытием и невидимым перемещением, что позволяет предположить, что они заинтересованы в получении данных об этой развивающейся когнитивной области. Это, в свою очередь, усиливает аналогию между когнитивным развитием и активным теоретизированием взрослых ученых.
б. Категоризация взрослых, вывод и обучение
Мерфи и Медин (1985) в значительной степени абстрактно утверждали, что категоризацию следует рассматривать как процесс объяснения того, почему экземпляр относится к остальной части категории.Человек, который прыгает в бассейн, будучи полностью одетым на вечеринке, вероятно, пьян, даже если это не характерные черты пьяниц в целом — или они, конечно, не сохраняются как таковые в чьем-то стандартном представлении о пьянстве. Теории и объяснительные знания необходимы, чтобы сосредоточиться на соответствующих характеристиках категорий в различных задачах и контекстах. Исследования со взрослыми, как правило, поддерживают эту точку зрения.
Одним важным свидетельством, которое согласуется с общей теорией-теорией, является эффект каузального статуса (Ahn & Kim, 2000).Результатом является тенденция участников отдавать предпочтение причинно более глубоким или более важным свойствам в ряде задач, включая категоризацию и суждение о сходстве. Например, если людям рассказывают о человеке, у которого кашель вызван определенным видом вируса, а затем дают два других описания, одно из которых совпадает по причине (тот же вирус), но не по следствию (насморк), а другое которые совпадают по эффекту (кашель), но не по причине (другой вирус), общие причинные признаки делают образцы более похожими.Сопоставление причинно-следственных признаков может даже преобладать над другими общими признаками в категоризации. Если рассказать о примере с причиной, производящей два признака следствия, и о двух других примерах, один из которых разделяет только причину, а другой — оба следствия, большинство участников группируют образец общей причины с оригиналом, даже если они отличаются по большинству признаков.
Murphy (2002) рассматривает обширный массив данных, показывающих, что базовые знания оказывают всепроникающее влияние на изучение категорий, категоризацию и индукцию.Чтобы взять два примера, рассмотрим искусственное изучение категорий и построение категорий. В обучающих исследованиях участникам даются две категории, отличающиеся разными списками характеристик. Признаки, описывающие более «связную» категорию, в которой признаки очень правдоподобно связаны друг с другом (например, «Сделано в Норвегии, усиленная изоляция, белый цвет, приводы по ледникам, гусеницы») противопоставлялись тем, которые описывают более «нейтральная» категория. Участники обнаружили, что согласованные категории намного легче выучить, и они сохранили больше информации о них.Точно так же, если бы у них была возможность свободно сортировать эти элементы по категориям, они, как правило, группировали членов связанных категорий вместе, даже если у них был только один общий признак. Фоновые знания о вероятных взаимосвязях между этими признаками играют важную роль в обучении и категоризации, даже если они явно не поднимаются в самом эксперименте. Это еще больше подрывает представление теории прототипов об обучении как о процессе атеоретического табулирования корреляций.
4. Отношение к другим взглядам
а. Отношение к эссенциализму
Теория-Теория тесно связана с психологическим эссенциализмом (далее просто «эссенциализм»), утверждением, что люди склонны представлять категории так, как если бы они обладали скрытыми, неочевидными свойствами, которые делают их теми вещами, которые они есть, и которые каузально производят или ограничивают их наблюдаемые свойства (Medin & Ortony, 1989). Эти сущности не обязательно должны быть известны на самом деле, но можно полагать, что они существуют даже при отсутствии подробной информации о них.Понятия могут включать либо предположения относительно того, какими могут быть их существенные свойства, либо пустые «сущностные заполнители», которые действуют в отсутствие этих пока еще неизвестных существенных свойств. Приверженность сущностям можно рассматривать как своего рода теоретическую приверженность, поскольку сущности являются причинно-потенциальными, но ненаблюдаемыми свойствами, которые структурируют и объясняют наблюдаемые свойства категорий. В более общем смысле это приверженность тому, что в основе категорий, которые мы обычно представляем, лежит определенная каузальная структура.
Имеется большое количество доказательств, подтверждающих психологическую эссенциалистскую гипотезу (Gelman, 2003, 2004; критику см. в Strevens, 2000). Например, детские наведения определяются не только поверхностным сходством между объектами. В стандартной индуктивной проекционной парадигме участникам предъявляется триада изображений объектов, только два из которых перцептивно похожи друг на друга (например, лист, листовидное насекомое и маленькое черное насекомое), а два из которых имеют общие черты. словесная метка (например, оба насекомых, хотя и непохожие друг на друга, называются «жуками», а лист — «листом»).Затем им сообщают, что один объект из похожей пары обладает определенным свойством, и просят спроецировать это свойство на третий объект. К 30 месяцам дети будут проецировать свойства на основе принадлежности к обозначенной категории, а не сходства. Этот эффект не зависит от точного повторения словесного ярлыка (то есть синонимы работают так же хорошо), и он имеет тенденцию быть более сильным в естественных биологических видах, чем в артефактах. Даже среди детей в возрасте от 16 до 21 месяца можно обнаружить сходные эффекты: поведение, проявляемое с одним видом игрушечного животного (лай, жевание косточки и т. д.).) будут подражать животному, отличающемуся по восприятию, если им будет присвоен соответствующий ярлык. Это говорит о том, что индукция не полностью определяется поверхностными свойствами даже у очень маленьких детей.
Дети также могут выдвигать более конкретные гипотезы о том, что представляют собой лежащие в основе категориальные сущности. В исследованиях трансформации Кейла некоторые участники при опросе утверждали, что отцовство важно для определения доброго членства. В ряде исследований Гельман и ее сотрудники (см., например, Gelman & Wellman, 1991) показали, что у детей от четырех до пяти лет внутренние органы играют особую теоретическую роль.Дети могут отличить похожие на вид объекты (свиньи и копилки) от тех, у которых похожие внутренности, и они считают, что удаление внутренностей существа одновременно устраняет его типичное для категории поведение и делает его другим. Удаление внешних элементов или изменение временного свойства мало влияет на членство или функцию.
Эти исследования дают еще одно доказательство того, что первоначальный сим в лучшем случае слабо привязывается к маленьким детям. Более того, они подкрепляют утверждение о том, что в категоризации иногда может доминировать раннее понимание биологии, которое трактует стереотипные свойства как недиспозитивные.Собственный надежный психологический эссенциализм Гельмана включает в себя и другие утверждения, например, о том, что границы категорий всегда считаются четкими, а не размытыми, и что сущности неизменно фокусируются на чисто внутренних свойствах. Каким бы ни был статус этих дополнительных утверждений, более широкая мораль эссенциалистской литературы соответствует предложениям теоретиков. Дети приходят подготовленными к изучению более глубоких причинно-следственных связей во многих областях, и они с готовностью рассматривают эти отношения как важные для категоризации и проведения индукций.
б. Отношения к причинно-следственным подходам к моделированию
В последние годы большое внимание было сосредоточено на роли причинности в познании, и, следовательно, теории когнитивной деятельности, которые подчеркивают причинное моделирование, получили известность. Идея о том, что концепты могут быть отождествлены (по крайней мере частично) с каузальными моделями, выросла из этой традиции.
Теория причинно-следственных моделей — это формально хорошо разработанный и количественно точный способ описания информации о вероятностной и причинно-следственной зависимости, особенно в графической форме (доступные введения см. в Gopnik & Shulz, 2007; Glymour, 2001; Sloman, 2005).Вкратце, каузальная модель категории отображает часть соответствующей каузальной информации о том, как вещи в предметной области производятся, организуются и функционируют. Каузальная модель птицы отмечает, что у нее есть крылья, тело и перья, но также кодирует тот факт, что эти особенности причинно способствуют ее способности летать; каузальная модель автомобиля изображает тот факт, что им можно управлять благодаря наличию колес и двигателя, что он может перевозить людей, поскольку он управляем, и что он производит шум благодаря своему двигателю.Эти структуры могут быть представлены как наборы признаков, соединенных стрелками, которые указывают, когда наличие одного свойства вызывает или поддерживает (и, следовательно, делает более вероятным) присутствие другого. Эти направленные каузальные графы обеспечивают один из возможных форматов представления понятий.
Например, Chaigneau, Barsalou и Sloman (2004) предложили HIPE-теорию категоризации артефактов, согласно которой артефакты группируются в соответствии с их исторической ролью, намерениями агентов, которые их используют, их физической структурой и событиями. в которых они участвуют.В HIPE концепты артефактов — это миниатюрные каузальные модели отношений между этими свойствами, которые потенциально могут способствовать созданию чего-то такого артефакта, каким оно является. Подобные виды моделей могут быть разработаны для понятий естественного вида. Действительно, сам эссенциализм — это одна из форм, которую может принять каузальная модель: сущность — это «ядро» концепции, и она каузально порождает более поверхностные черты. Теория причинно-следственных моделей является обобщением этой идеи, которое позволяет этим графикам принимать самые разные формы.
Теорию каузальной модели лучше всего рассматривать как одну из форм, которую может принять Теория-Теория (Gopnik & Schulz, 2004; Rehder, 2003). Он разделяет приверженность этой точки зрения каузально-объяснительной структуре, занимающей центральное место в концепциях. Хотя он связан с более конкретной гипотезой о репрезентации, чем Теория-Теория в целом (формализм ориентированных причинных графов), это также является сильной стороной, поскольку эти модели являются частью хорошо разработанной основы для обучения и обработки. Теория причинно-следственной модели дает Теории-Теории ресурсы для разработки более широких и подробных эмпирических предсказаний, касающихся категоризации, индукции и наименования.
Также стоит отметить, что теория каузальной модели может давать концепции, поскольку теории рассматривают ресурсы для ответа на мереологическое возражение, с которым она сталкивается. Компоненты причинно-следственных моделей можно рассматривать как признаки, представляющие свойства, связанные связями, представляющими причинно-следственные связи. Многие модели понятий рассматривают их как сложные структуры, составленные таким образом из признаков. Если мы рассматриваем каузальные модели как миниатюрные теории, то мы можем рассматривать концепции как теории, если отождествляем их с такими моделями.Принятие этого подхода устраняет любые потенциальные проблемы, связанные с концепциями, которые одновременно являются составляющими убеждений и состоят из убеждений.
5. Возражения против Теории-Теории
а. Холизм
Возражение против холизма фокусируется на том факте, что условия индивидуации для понятий тесно связаны с условиями для теорий. Они целостны, а это означает, что идентичность концепта зависит от его отношений с большим набором других репрезентативных состояний. Эта позиция подтверждается комментарием Мерфи и Медин о том, что «для того, чтобы охарактеризовать знание и использование понятия, мы должны включить все отношения, включающие это понятие и другие понятия, которые зависят от него» (1985, с.297). Это порождает проблемы, связанные с устойчивостью понятий. Возражение можно сформулировать следующим образом. Предположим, что понятия идентифицируются по их отношению к теориям. Тогда изменения в теориях влекут за собой изменения в понятиях: если C ₁ ,…,C _n конституируются их отношением к T ₁ , а T ₁ переходит в T ₂ , то по крайней мере некоторые из C ₁ ,…,C _n также должны измениться, пока изменения в теориях происходят в тех частях, которые способствуют индивидуализации этих понятий.И то, что такие переходы в теориях имеют место, является частью эволюционного и динамического описания Теории-Теории. Итак, согласно Теории-Теории, понятия неустойчивы; они меняются со временем, так что до пересмотра теории у вас не будет тех же понятий, что и после.
Этот вывод вызывает особенно возражения, если предположить, что будет много изменений в теориях, так что часто меняются и понятия. Но есть причины хотеть, чтобы концепции были более устойчивыми, чем это.Во-первых, нужно иметь возможность сравнивать концепции людей с разными теориями. У маленького ребенка может не быть полностью развитой концепции жизни, но у нас с ним все еще может быть много общих представлений о конкретных живых существах и их поведении, даже если он не представляет их живыми так, как это делаю я (т. даже если ее понимание жизни обеднело по сравнению с моим). Во-вторых, сама рациональность изменения теории зависит от некоторой межтеоретической стабильности понятий: отказ от теории T ₁ может привести к убеждению, что убеждение B, сформулированное с использованием понятий T ₁, ложно.Итак, теперь, когда я верю в Т _2,, я отвергаю Б. Но если переход от Т ₁ к Т ₂ влечет за собой изменение понятий, связанных с В, я больше не могу даже сформулировать это убеждение, поскольку теперь у меня нет требуемой концептуальные ресурсы. Поэтому мы затрудняемся описать рациональную природу перехода между теориями.
Это говорит о том, что атрибуции убеждений часто остаются стабильными при изменении теории; или, по крайней мере, не каждое изменение в исходной теории должно менять многие или все концепции (и, следовательно, убеждения).Требуется какая-то независимость от веры. Проблема в том, что концепты индивидуализируются своими ролями, которые, в свою очередь, определяются каузальной, выводной и доказательной ролями содержащих их предложений, и именно они меняются по мере того, как меняются теории (Fodor, 1994; Margolis, 1995). .
Эта проблема сталкивается как с сильными концепциями в теории, так и с концепциями в теории, но слабые концепции в теории невосприимчивы к ней, поскольку она допускает, что концепции могут участвовать в теориях, не индивидуализируясь ими.Типичны два ответа на возражение против холизма. Во-первых, его приняли некоторые теоретики (например, Gopnik & Meltzoff, 1997). Они полагают, что вполне правдоподобно, что маленькие дети в определенной степени непонятны взрослым, что можно было бы предсказать, если бы их мировоззрение несоизмеримо с нашим (Carey, 2009, стр. 378). Во-вторых, другие пытались избежать этого вывода, различая аспекты, в которых понятия могут изменяться (например, узкое содержание или внутренняя концептуальная роль), и аспекты, в которых они могут оставаться стабильными (например, широкое содержание или референция).Этот двухфакторный подход также принят Carey (2009). Нестабильные отношения — это те, которые отличаются от исходных теорий, в то время как стабильные отношения обеспечивают преемственность, так что концепции могут быть идентифицированы при изменениях и различиях во взглядах. Успех этого подхода зависит от того, могут ли стабильные отношения выполнять соответствующую объяснительную работу, необходимую для психологического объяснения и коммуникации.
б. Композиционность
Репрезентативная система является композиционной, если свойства сложных символов полностью определяются свойствами составляющих их более простых символов плюс свойствами способа их сочетания.Таким образом, логика предикатов является композиционной, поскольку семантическое значение «Fa» определяется семантическими значениями предиката «F» и индивидуальной константы «a». Точно так же «Fa & Fb» семантически определяется как функция «Fa», «Fb» и интерпретации соединения. Многие утверждали, что мысль также является композиционной (Fodor, 1998), из чего следует, что свойства сложных понятий полностью вытекают из свойств их составляющих.
Если мысль композиционна, а понятия составляют мысли, то какие бы ни были понятия, они также должны быть композиционны.Итак, если понятия являются (или индивидуализируются) теориями, тогда теории должны быть также композиционными. Однако есть веские основания полагать, что теории некомпозиционны. Стандартным примером является концепция домашней рыбы. Рыба может происходить из теории народной биологии, а домашнее животное — из теории социального поведения человека (поскольку содержание домашних животных — это социокультурный факт о людях). Если сильные понятия в теориях представления верны, то их содержание определяется их выводной ролью в каждой из этих теорий.Но домашняя рыба играет новую роль в умозаключениях, которую невозможно предсказать, исходя из этих ролей, взятых по отдельности. Например, обычно считается, что домашние рыбы живут в мисках и питаются хлопьями, что не относится к домашним животным или рыбам в целом. Эта информация не получена из чьей-то «любимой теории» или «теории рыб». Следовательно, это не композиционно. То же самое можно сказать и о концепциях с точки зрения теорий. Если чьи-то каузальные модели домашних животных и рыб каким-то образом не кодируют эту информацию в составляющих их признаках, то она не может быть получена композиционно путем их объединения.Поскольку подобные примеры можно умножать до бесконечности, Теория-Теория не может объяснить общую композиционность мысли.
В то время как многие психологи просто игнорировали эти опасения, возможны несколько ответов. Вот два. Во-первых, концепты можно разделить на два компонента: устойчивый композиционный элемент и некомпозиционный элемент (Рипс, 1995). Композиционный элемент можно рассматривать как простую метку, в то время как некомпозиционный элемент включает в себя теоретическую и прототипическую информацию.Одна часть отвечает за учет комбинации понятий, а другая — за учет категоризации и индуктивного вывода. Во-вторых, можно попытаться ослабить требование композиционности. Возможно, понятия должны быть композиционными только в принципе, а не на практике; или же композиционность можно рассматривать как запасную стратегию, которую можно использовать, когда нет другой доступной информации о расширении сложной концепции (Prinz, 2002; Robbins, 2002). Какой бы подход ни был выбран, возражение против композиционности подчеркивает тот факт, что, хотя Теория-Теория обладает впечатляющими ресурсами для объяснения фактов о разработке и развертывании концепций, сочетание концепций более сложно объяснить.
с. Объем
Возражение по поводу масштаба встречается почти в каждой теории понятий. В общем, там, где такая теория предлагает отождествление формы «понятия есть К», где «К» — некая ментальная структура или способность, может возникнуть вопрос: таковы ли все понятия? Или бывают случаи, когда кто-то может владеть релевантным понятием, но не владеть К? Например, если концепты являются прототипами, то должен быть правильный прототип для каждого концепта, который мы можем использовать в мыслях.Теория имеет удовлетворительную область применения, если существует правильный тип К для каждой концепции, которую мы способны принять.
Для Теории-Теории проблема, похоже, в том, что слишком мало теорий. У нас есть такие понятия, как автомобиль, компьютер, джин, лемур и дубинка. Возможно, для некоторых из них у нас есть теории, по крайней мере весьма схематичные. Но менее ясно, есть ли они у нас для других понятий. Кто-то может иметь представление о бозоне Хиггса (из газетных статей о Большом адронном коллайдере), но практически не иметь интересных знаний о Стандартной модели физики элементарных частиц.Можно иметь концепцию истинной, но не иметь теории истины. Кто-то может иметь представление о бильярде, но ничего не знать о правилах или условностях игры («эта игра, в которую играют в Великобритании и которая напоминает бильярд»). Если Теория-Теория отождествляет каждую концепцию с теорией, специфичной для предметной области, эти проблемы охвата являются серьезными. Отрицание того, что у нас есть эти понятия из-за отсутствия соответствующих знаний, непривлекательно.
Одним из возможных ответов является ограничение объема самой Теории-Теории.Кэри (1985) придерживается этой точки зрения. Она не считает, что каждое понятие должно быть связано с частной теорией. Скорее понятия встроены в относительно крупномасштабные теории целых когнитивных областей: «существует лишь относительно небольшое число концептуальных структур, воплощающих глубокие объяснительные понятия — порядка дюжины или около того в случае образованных неученых. Эти концептуальные структуры соответствуют областям, которые могут быть университетскими дисциплинами: психология, механика, теория материи, экономика, религия, управление, биология, история и так далее.(Кэри, 1985, с. 201). Этот подход, одобренный другими теоретиками предметной области, дает этой версии понятий в теоретическом представлении небольшое преимущество перед понятиями в теоретическом представлении, поскольку последнее более явно уязвимо для возражений по поводу области применения. Защитник понятий как теорий может вернуться к позиции, согласно которой даже очень схематичное или минимальное понимание каузальных принципов, действующих в категории, может считаться теорией, поскольку даже в этих случаях мы удовлетворяем минимальным условиям обладания понятиями. , и наше понимание часто столь же поверхностно (Rozenblit & Keil, 2002).
д. Несоответствия между развитием и наукой
Теория-Теория в значительной степени опирается на представление о том, что то, что дети делают при построении своих знаний о мире, в буквальном смысле похоже на то, что делают ученые при создании, проверке и пересмотре теорий, составляющих научное знание. Это означает, что существует существенная когнитивная преемственность в ходе развития, так что младенцы и маленькие дети, а также дети старшего возраста и взрослые используют одни и те же механизмы конструирования теорий, которые оперируют предыдущими теоретическими представлениями, плюс новые данные для создания пересмотренных и, если повезет, улучшенных теории.
Многие оспаривают эту картину на том основании, что то, что делают дети, на самом деле недостаточно похоже на то, что делают ученые, чтобы их можно было рассматривать как примеры одного и того же когнитивного или эпистемологического процесса. Эти жалобы суммированы Faucher, Mallon, Nazer, Nichols, Ruby, Stich, & Weinberg (2002). Они утверждают, что пересмотр научной теории — это процесс, неотделимый от множества культурных факторов. Например, существуют нормы, определяющие, как следует собирать и взвешивать доказательства, а также как следует пересматривать свои убеждения, и они по-разному регулируют научную практику в разные времена и в разных культурах.Более того, теории обычно передаются в обществе (в классе, лаборатории и в менее формальных контекстах) вместе с этими нормами. Таким образом, в науке общество и разум взаимопроникают таким образом, что индивидуальное познание должно быть восприимчивым к внешним источникам авторитета, как в отношении теоретического знания, так и в отношении эпистемологических норм. Простую картину пересмотра теории, включающую только первоначальные теории и доказательства, следует отвергнуть.
Есть как минимум два возможных ответа на этот антииндивидуалистический аргумент.Один из них состоит в том, чтобы утверждать, что, хотя эти социальные факторы играют роль в науке о взрослых, основным ядром научной практики остается корректировка теорий под влиянием данных. Со временем могут появиться нормативные факторы, которые помогут нам выполнять эти задачи лучше или более продуктивно в соответствии с окружающей культурой, но базовый механизм доказательной проверки должен присутствовать в любом случае. И данные свидетельствуют о том, что он действует даже до того, как эти социальные факторы возымеют эффект.Вторым ответом было бы утверждение, что эта картина на самом деле является правильным и долгожданным пересмотром чрезмерно упрощенного взгляда, первоначально предложенного теоретиками-теоретиками. Следует ожидать существенного культурного влияния на детское познание, и некоторые кросс-культурные исследования, на которые ссылаются Faucher et al. привести доказательства в пользу этой гипотезы. Таким образом, мы должны обогатить теоретико-теоретический взгляд на раннее познание детей, а не отказываться от него полностью.
6. Выводы
Теория-Теория состоит из множества взаимосвязанных утверждений об индивидуации, структуре, развитии и обработке понятий.Утверждение о том, что развитие понятий и предметных знаний у детей управляется каузально-объяснительными ожиданиями, возможно, эссенциалистского толка, было наиболее тщательно исследовано. Хотя предпринимаются некоторые попытки объяснить эти данные с помощью эмпирических принципов (Smith, Jones, & Landau, 1996), теория-теория имеет здесь сильную поддержку. Исследования со взрослыми также показывают, что причинно-следственная информация часто важна для категоризации. Поведение как взрослых, так и детей было охарактеризовано с использованием каузальных моделей, позволяющих теоретикам сформулировать свою точку зрения формально точным образом.Многие допущения, которые мешают объяснению, такие как сильные концепции в теоретическом воззрении, порождающие проблемы холизма и несоизмеримости, оказываются несущественными для его эмпирического успеха. Самая большая проблема, с которой сталкивается точка зрения, может заключаться в масштабах, но с этой проблемой, возможно, сталкиваются все другие теории концепций, которые в настоящее время спорят (Machery, 2009; Weiskopf, 2009). Независимо от того, будет ли в конечном счете подтверждена основательная теория-теория, ее ключевые идеи должны быть включены в любую будущую всеобъемлющую теорию понятий.
7. Ссылки и дополнительная литература
Ан, В., и Ким, Н.С. (2000). «Причинно-следственный эффект в категоризации: обзор». В Д. Л. Медин (ред.), Психология обучения и мотивации, Vol. 40 (стр. 23-65). Нью-Йорк: Академическая пресса.
Кэри, С. (1985). Концептуальные изменения в детстве. Кембридж: MIT Press.
Кэри, С. (1991). «Приобретение знаний: обогащение или концептуальное изменение?» В С. Кэри и Р. Гельмане (ред.), «Эпигенез разума» (стр.257-291). Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум.
Кэри, С. (2009). Происхождение понятий. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Шеньо, С.Э., Барсалу, Л.В., и Сломан, С. (2004). «Оценка причинно-следственной структуры функции». Журнал экспериментальной психологии: Общие, 133, 601-625.
Фошер, Л., Мэллон, Р., Назер, Д., Николс, С., Руби, А., Стич, С., и Вайнберг, Дж. (2002). «Младенец в лабораторном халате: почему развитие ребенка — неадекватная модель для понимания развития науки.” В P. Carruthers, S. Stich & M. Siegal (Eds.), The Cognitive Basis of Science (стр. 335-362). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Фодор, Дж. (1994). «Концепции: халтура». Познание, 50, 95-113.
Фодор, Дж. (1998). Концепции. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Гельман, Р., и Байяржон, Р. (1983). «Обзор некоторых концепций Пиаже». В JH Flavell и E. Markman (Eds.), Cognitive Development: Vol. 3 (стр. 167-230). Нью-Йорк: Уайли.
Гельман, С. (2003). Существенный ребенок. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Гельман, С. (2004). «Психологический эссенциализм у детей». Тенденции в когнитивных науках, 8 , 404-409.
Гельман С. и Веллман Х. (1991). « Внутренности и сущности: раннее понимание неочевидного». Познание, 38, 213-244.
Глимур, К. (2001). Стрелы разума. Кембридж: MIT Press.
Гопник, А. (1988). «Концептуально-семантическое развитие как изменение теории.Разум и язык, 3, 197-217.
Гопник, А. (1996). «Ученый в детстве». Философия науки, 63, 485-514.
Гопник, А., и Мельцофф, А. (1997). Слова, мысли и теории. Кембридж: MIT Press.
Гопник, А., и Шульц, Л. (2004). «Механизмы формирования теорий у детей раннего возраста». Тенденции в когнитивной науке, 8, 371-377.
Гопник, А., и Шульц, Л. (ред.) (2007). Каузальное обучение. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Хэмптон, Дж.А. (1995). « Категоризация на основе сходства : развитие теории прототипов». Psychologica Belgica, 35 , 103-125.
Кейл, ФК (1989). Понятия, виды и познавательное развитие . Кембридж: MIT Press.
Мачери, Э. (2009). Обойтись без понятий . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Марголис, Э. (1995). «Что такое концептуальный клей?» Разум и машины, 9 , 241-255.
Марголис, Э.(1999). «Значение теории аналогии в психологическом изучении понятий». Разум и язык, 10 , 45-71.
Медин, Д., и Ортони, А. (1989). «Психологический эссенциализм». В С. Восниаду и А. Ортони (ред.), Сходство и аналогия (стр. 179–195). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Мортон, А. (1980). Структура разума . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Мерфи, Г. (2002). Большая книга понятий .Кембридж: MIT Press.
Мерфи, Г., и Медин, Д. (1985). «Роль теорий в концептуальной согласованности». Психологический обзор, 92 , 289-316
Медин Д. и Ваттенмейкер. (1987). «Связность категорий, теории и когнитивная археология». В U. Neisser (Ed.), Concepts and Conceptual Development (стр. 25-63). Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Премак, Д., и Вудрафф, Г. (1978). «Есть ли у шимпанзе теорию разума?» Науки о поведении и мозге, 1 , 515-526.
Принц, Дж. (2002). Обустройство разума . Кембридж: MIT Press.
Куайн, В. В. (1977). «Натуральные виды». В S. Schwartz (Ed.), Naming, Necessity, and Natural Kinds (стр. 155-175). Итака: Издательство Корнельского университета.
Редхер, Б. (2003). «Причинно-модельная теория концептуального представления и категоризации». Журнал экспериментальной психологии: обучение, память и познание, 29 , 1141-59.
Рипс, Л. (1995). «Современное состояние исследований по сочетанию понятий. Разум и язык, 10 , 72-104.
Роббинс, П. (2002). «Как затупить меч композиционности». Ноус, 36 , 313-334.
Рош, Э. (1977). «Человеческая категоризация ». В Н. Уоррен (ред.), Достижения в области межкультурной психологии: Том. 1 (стр. 1-49). Лондон: Академическая пресса.
Рош, Э., и Мервис, К. (1975). «Семейное сходство: исследования внутренней структуры категорий ». Когнитивная психология, 7 , 573-605.
Розенблит, Л., и Кейл, Ф. (2002). «Неправильно понятые пределы народной науки: иллюзия объяснительной глубины». Когнитивные науки ce, 26, 521-562.
Сломан, С. (2005). Причинные модели . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Смит, Э. Э., и Медин, Д. (1981). Понятия и категории . Кембридж: Издательство Гарвардского университета.
Смит, Л., Джонс, С., и Ландау, Б. (1996). «Именование у маленьких детей: тупой механизм внимания?» Познание, 60, 143-171.
Стревенс, М. (2000). «Эссенциалистский аспект туземных теорий».

Психологическая теория права Л. И. Петражицкого в историческом этапе развития науки и в истории правовой мысли Текст научной статьи по специальности «Право»

Психологическая теория права

Сущность теории

Готовые работы на аналогичную тему

Достоинства психологической теории права

Идеи психологической теории права и ее недостатки

§ 5. Психологическая теория права Л. И. Петражицкого

Психологическая теория права. Психологическая теория происхождения права

Суть теории

Психологическая теория права. Представители

Взгляды Е. Н. Трубецкого и М. А. Рейснера

Основные положения теории права

Психологическая теория права. Критика

Достоинства учения

Философские и методологические основы

Влияние эмоций

Этические нормы

Заключение

Психологическая — Теории происхождения государства

1.4 Психологическая теория права. Сущность и социальное назначение права

Похожие главы из других работ:

2.7 Психологическая теория

§1. ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРОИСХОЖДЕНИЯ ПРАВА

2.2 ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ ПРАВА Л.И. ПЕТРАЖИЦКОГО

с) психологическая теория

3.5 Психологическая теория права

§ 6. Психологическая теория

Психологическая теория.

2.4 Психологическая теория

10. Психологическая теория

2.4 Психологическая теория

1.4 Психологическая теория права

2.5 Психологическая теория

6. Психологическая теория.

2.5 Психологическая теория

2.1 Психологическая теория

Теологическая и психологическая теории происхождения права

Сущность теологической теории

Психологическая теория

История юридической психологии (судебная психология)

Происхождение США

Европейское происхождение

Подробнее об истории судебной психологии:

Эдвард Торндайк — Закон Эффекта

Критическая оценка

Психологические теории

Критика

Краткий обзор урока

Результаты обучения

Криминология: интеллектуальная история — психологические теории — личность, преступление, люди и суперэго

криминология | Британика

Историческое развитие

Право и психология прецедента

Действия

Концепций, Теория-Теория | Интернет-энциклопедия философии

Содержание

1.Фон

2. Теория-Теория

а. Происхождение взгляда

б. Определения теорий

с. Понятия в теориях против понятий как теорий

3. Поддержка Теории-Теории

а. Когнитивное развитие

б. Категоризация взрослых, вывод и обучение

4. Отношение к другим взглядам

а. Отношение к эссенциализму

б. Отношения к причинно-следственным подходам к моделированию

5. Возражения против Теории-Теории

а. Холизм

б. Композиционность

с. Объем

д. Несоответствия между развитием и наукой

6. Выводы

7. Ссылки и дополнительная литература

About the Author

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts