Тест Демидов История филос — Стр 16
Ответы, пояснения и приложения | 149 |
красотыв нейсамой, безуподобления,очертания, образаи вида, если это возможно. И даже больше: он сможет достигнуть этого» (Бруно Дж. О героическом энтузиазме. — М., 1953).
Вопрос 21
Ответ: 2) по возможности, держаться добра, но уметь вступитышпутьзла
• «Многие измыслили республики и княжества, никогда не виданные и о которых на деле ничего не было известно. Но так велико расстояние от того, как протекает жизнь в действительности, до того, как должно жить, что человек, забывающий, что делается ради того, что должно делать, скорее готовит свою гибель, чем спасенье. Ведь тот, кто хотел бы всегда исповедовать веру в добро, неминуемо погибает среди столь многих людей, чуждых добра Поэтому князю, желающему удержаться, необходимо научиться умению быть недобродетельным и пользоваться или не пользоваться этим, смотря по необходимости». «…Князь, и особенно князь новый, не может соблюдать все, что дает людям добрую славу, так как он часто вынужден ради сохранения государства поступать против верности, против любви к ближнему, против человечности, против религии. Наконец, он должен быть всегда готов обернуться в любую сторону, смотря по тому, как велят ветры и колебания счастья, и, как я говорил выше, не отклоняться от добра, если это возможно, но уметь вступить на путь зла, если это необходимо» (Макиавелли Н. Государь. — М., 1996. — Гл. XV, XVIII).
Вопрос22
Ответ: 4) судьба — женщина, чтобы владеть ею, надо ее бить и толкать
• «Итак, я заключаю, что раз судьба изменчива, а люди в поведении своем упрямы, то они счастливы, пока судьба в согласии с их поведением, и несчастны, когда между ними разлад. Полагаю, однако, что лучше быть смелым, чем осторожным, потому что судьба — женщина, и, если хочешь владеть ею, надо ее бить и толкать.
Вопрос 23
Ответ: 4) Цезаря Борджа
• «Я никогда не побоюсь сослаться на Цезаря Борджа и его образ действий». «Цезарь Борджа слыл беспощадным, тем не менее его жесто-
150 | Философия эпохи Возрождения |
кость восстановила Романью, объединила ее, вернула ее к миру и верности. Если вдуматься как следует, то окажется, что он был гораздо милостивее Флорентийского народа, который, чтобы избегнуть нареканий в жестокости, допустил разрушение Пистойи. Итак, князь не должен бояться, что его ославят безжалостным, если ему надо удержать своих подданных в единстве и верности. Ведь, показав, в крайности, несколько устрашающих примеров, он будет милосерднее тех, кто по своей чрезмерной снисходительности допускает развиться беспорядкам, вызывающим убийства или грабежи; это обычно потрясает целую общину, а кары, налагаемые князем, падают на отдельного человека» (Государь, XIII, XVII).
Вопрос 24
Ответ: 2) Томас Мор
А Термин «утопия» происходит от названия книги Томаса Мора (1478-1535), английского мыслителя-гуманиста. Он описал идеальный строй фантастического острова Утопия. На этом острове у людей нет частной и даже личной собственности, средства производства обобществлены, все трудоспособные жители трудятся. Рабочий день длится всего 6 часов, а наиболее тяжелые работы выполняют осужденные преступники. Все живут в достатке, получая продукты по потребности и не стремясь к излишествам. Наибольшим почетом пользуются люди трудолюбивые, образованные и добродетельные. Томас Мор считается одним из предшественников теории социализма.
Вопрос 25
Ответ:1) все
Вопрос 26
Ответ:2) допустимыразличныерелигиозные верования и даже атеизм
Вопрос27
Ответ: 1) для изготовления оков для преступников и ночных горшков
Вопрос28
Ответ:3) Томмазо Кампанелла
• Томмазо Кампанелла (1568-1639), итальянский философ-гу- манист, изложил свой утопический проект в книге «Город Солнца».
Книга написана в тюрьме, где автор провел почти 27 лет по обвинению в организации заговора против испанского господства в Италии.
Ответы, пояснения и приложения | 151 |
Тамжебылинаписаныещедесяткисочинений пофилософии,теологии, астрологии,астрономии,медицине,физике,математике,политике.Город Солнца — это идеальная община, в которой упразднены институты частной собственности и семьи, поскольку они возбуждают в людях эгоизм и алчность. Руководство всей жизнью в городе осуществляют ученые-жрецы во главе с Метафизиком, у которого три ближайших помощника: Мощь, Мудрость и Любовь. Они используют для мудрого правления научные знания и астрологические расчеты. Все жители заняты общественно-полезным трудом. Труд облегчается благодаря технике. Рождение детей также поставлено на научную основу: ученыежрецы производят специальный подбор временных половых партнеров, чтобы в результате улучшалась человеческая порода. Воспитанием и образованием детей занимается государство. У детей нет своих персональных родителей — родителями являются все взрослые. Так пресекаются частнособственнические наклонности. В городе нетденежного оборота, презирается роскошь. Жители Города Солнца ведут безбедную, здоровую и радостную жизнь.
Вопрос 29
Ответ:3) в себялюбии
• «…У них все общее. Распределение всего находится в руках должностных лиц; но так как знания, почести и наслаждения являются общим достоянием, то никто не может ничего себе присвоить. / Они утверждают, что собственность образуется у нас и поддерживается тем, что мы имеем каждый свое отдельное жилище и собственных жен и детей. Отсюда возникает себялюбие, ибо ведь, чтобы добиться для своего сына богатства и почетного положения и оставить его наследником крупного состояния, каждый из нас или начинает грабить государство, ежели он ничего не боится, будучи богат и знатен, или же становится скрягою, предателем и лицемером, когда недостает ему могущества, состояния и знатности.
Вопрос 30
Ответ: 1) для всех
• «Самым гнусным пороком считают они гордость, и надменные поступки подвергаются жесточайшему презрению. Благодаря этому никто не считает для себя унизительным прислуживать за столом или на кухне, ходить за больными и т. д. / Всякую службу называют они учением, говоря при этом, что одинаково почтенно ногам ходить, заду испражняться, а глазам видеть и языку говорить; ведь по необходимости и глаза выделяют слезы, а язык — слюни, подобно испражнениям.
152 | Философия эпохи Возрождения |
Поэтому каждый, на какую бы службу ни был он назначен, исполняет ее как самую почетную. Рабов, развращающих нравы, у них нет: они в полной мере обслуживают себя сами, и даже с избытком. Но у нас, увы, не так; в Неаполе семьдесят тысяч душ населения, а трудятся из них всего какие-нибудь десять или пятнадцать тысяч, истощаясь и погибая от непосильной и непрерывной работы изо дня в день. Да и остальные, пребывающие в праздности, пропадают от безделья, скупости, телесных недугов, распутства, ростовщичества и т. д. и множество народа портят и развращают, держа его у себя в кабале, под гнетом нищеты, низкопоклонства и делая соучастниками собственных пороков, чем наносится ущерб общественным повинностям и отправлению полезных обязанностей. Обработкой полей, военной службой, искусствами и ремеслами занимаются кое-как и только немногие и с величайшим отвращением. / Но в Городе Солнца, где обязанности, художества, труды и работы распределяются между всеми, каждому приходится работать не больше четырех часов в день; остальное время проводится в приятных занятиях науками, собеседовании, чтении, рассказах, письме, прогулках, развитии умственных и телесных способностей, и все это делается радостно.
Вопрос 31
Ответ;3)поклонениенебиблейскомуБогу-троице
• «Солнце и звезды они почитают как живые существа, как изваяния бога, как храмы и живые небесные алтари, но не поклоняются им. Наибольшим же почетом пользуется у них Солнце. Но никакое творение не считают они достойным поклонения и обожания, которое воздают одному лишь Богу, и потому ему одному служат, дабы не подпасть, в возмездие за служение творениям, под иго тирании и бедствия. И под видом Солнца они созерцают и познают бога, называя Солнце образом, ликом и живым изваянием Бога, от коего на все находящееся под ним истекает свет, тепло, жизнь, живительные силы и всякие блага. Поэтому и алтарь у них воздвигнут наподобие Солнца, и священнослу-
Ответы, пояснения и приложения | 153 |
жители их поклоняются Богу в Солнце и звездах, почитая их за его алтари, а небо — за его храм, и взывают к добрым ангелам как к заступникам, пребывающим в звездах — живых их обиталищах: ибо, говорят они, Бог явил свое нескончаемое великолепие в небе и Солнце — своем трофее и изваянии». «Они отвергают Птолемеевы и Коперниковы эксцентрики и эпициклы и утверждают, что существует только одно небо.
.. При этом, однако, они не уверены ни в том, является ли Солнце центром нижнего мира, ни в том, неподвижны или нет центры орбит других планет, ни в том, обращаются ли вокруг других планет луны, подобные обращающейся вокруг нашей Земли, но непрестанно доискиваются тут истины». «Они признают два физических начала всех земных вещей: Солнце — отца и Землю — мать. <…> Мир — это огромное живое существо, а мы живем в его чреве, подобно червям, живущим в нашем чреве. И мы зависим, не от промысла звезд, Солнца и Земли, а лишь от промысла божия, ибо в отношении к ним, не имеющим иного устремления, кроме своего умножения, мы родились и живем случайно, в отношении же к богу, которого они являются орудиями, мы в его предведении и распорядке созданы и предопределены к великой Цели. Поэтому единственно Богу обязаны мы, как отцу, и памятуем, что всем ведает он». «Они непреложно веруют в бессмертие душ, которые после смерти присоединяются к сонму добрых или злых ангелов, в зависимости от того, каким из них уподобились в делах своей земной жизни, ибо все устремляется к себе подобному». «Начал метафизических полагают они два: сущее, то есть вышнего Бога, и небытие…
…От наклонности к небытию рождаются зло и грех; грех имеет, таким образом, не действующую причину, а причину недостаточную». «Изумительно то, что они поклоняются Богу-троице, говоря, что Бог есть высшая мощь, от которой исходит высшая мудрость, которая точно так же есть Бог, а от них — любовь, которая есть и мощь и мудрость; ибо исходящее непременно будет обладать природой того, от чего оно исходит. При этом, однако, они не различают поименно отдельных лиц троицы, как в нашем христианском законе, потому что они лишены откровения, но они знают, что в Боге заключается исхождение и отнесение самого себя к себе, в себя и от себя» (Город Солнца. — С. 111-115).
ФИЛОСОФИЯНОВОГОВРЕМЕНИ
ВОПРОСЫ
1.Кто зачинатель экспериментально-математического исследования природы?
1)Галилео Галилей
2)Джордано Бруно
3)Исаак Ньютон
4)Френсис Бэкон
2.
Кто автор трех законов, лежащих в основе классической механики?
1)Галилео Галилей
2)Иоганн Кеплер
3)Исаак Ньютон
4)НиколайКоперник
3.Какая наука в начале Нового времени играла лидирующую роль в естествознании?
1)астрономия
2)биология
3)механика
4)химия
4.Какая задача философии становится главной в период становления естественных и гуманитарных наук Нового времени?
1)определение смысла существования
2)познание начал всего существующего
3)познание сущности вещей
4)разработка и обоснование методов научного познания
5.Что, с точки зрения эмпиризма, должно быть основой научного знания?
1)априорные принципы разума
2)интуиция
3)логика и математика
4)чувственный опыт
6.Кто основоположник эмпиризма?
1)Галилео Галилей
2)Джон Локк
3)Рене Декарт
4)Френсис Бэкон
7.Какой метод познания природы Ф Бэкон считал основным?
1)анализ
2)дедукцию
3)индукцию
4)синтез
8.Ф. Бэкон указывал на четырех «идолов», искажающих познание. Что из перечисленного не входит в бэконовский список «идолов»?
1)идолы природы
2)идолы пещеры
3)идолы площади
4)идолы театра
9.На кого, согласно образному сравнению Ф. Бэкона, должен быть похож настоящий ученый?
1)на муравья
2)на стрекозу
3)на паука
4)на пчелу
10.Кто автор утопии «Новая Атлантида»?
1)Томас Гоббс
2)Томас Мор
3)Томмазо Кампанелла
4)Фрэнсис Бэкон
11.Чему, по мысли Т. Гоббса, должны служить наука и философия?
1)очищению души
2)познанию гармонии природы
3)росту человеческого могущества и умножению жизненных благ
4)умению не огорчаться и не проклинать, а понимать
12.Какое из приведенных выражений принадлежит Томасу Гоббсу?
1)война всех против всех
2)кто хочет жить в мире, тот должен готовиться к войне
156 | ФилософияНовоговремени |
3)начать войну легко, а закончить трудно
4)ни мира, ни войны, а армию распустить
13.
Какое «искусственное тело» Т. Гоббс сравнил с библейским чудищемлевиафаном?
1)армию
2)государство
3)промышленность
4)церковь
14.На какие два вида Джон.Локк подразделял опыт?
1)внешний и внутренний
2)обыденный и научный
3)полезный и бесполезный
4)чувственный и сверхчувственный
15.Согласно Дж. Локку, во внешнем опыте нам даны качества вещей. На какие два вида Локк подразделял качества вещей?
1)внешние и внутренние
2)первичные и вторичные
3)полезные и бесполезные
4)существенные и несущественные
16.Что думал Дж. Беркли насчет различеннных Локком первичных и вторичных качеств вещей?
1)объективно существуют только первичные качества
2)объективно существуют только вторичные качества
3)объективно существуют и первичные, и вторичные качества
4)объективно не существуют ни первичные, ни вторичные качества
17.Какой из данных тезисов выражает воззрения Джорджа Беркли?
1)бытие есть неопределенное непосредственное
2)бытие определяет сознание
3)быть — значит быть воспринимаемым
4)есть — бытие, а ничто — не есть
18.Дж. Беркли, критикуя учение Дж. Локка о первичных и вторичных качествах, утверждал, что материя не может быть причиной…
1)вещей
2)идей
3)изменений
4)реальности
19.Рассуждения Дж. Беркли ведут к заключению, что мы не вправе утверждать существование чего-либо кроме собственных «идей» и души (я). Как называется такая позиция?
1)индивидуализм
2)психологизм
3)скептицизм
4)солипсизм
20.Дэвид Юм, стремясь строже, чем Дж. Беркли, соблюсти принцип сенсуализма, добавил к списку того, существование чего недоказуемо, еще один «предмет». Какой? t
1)Бог
2)материальные вещи
3)материя
4)субстанция
21.Какие причинно-следственные связи доступны, с точки зрения Д. Юма, научному исследованию?
1)между материальными вещами
2)между вещами и их перцепциями или «идеями»
3)между «идеями»
4)такие связи вообще не могут быть познаны
22.
Д. Юм констатировал, что человеческому уму непосредственно даны только перцепции и «идеи». Что является их причинами, по мнению Юма?
1)Бог
2)вещи
3)другие «идеи»
4)это в принципе непознаваемо
23.Д. Юм пришел к выводу, что вещи и причинно-следственные связи между ними непознаваемы. Как называется такая философская позиция?
1)агностицизм
2)иррационализм
3)пессимизм
4)скептицизм
24.Д. Юм констатировал: «нам остается только выбор между ложным знанием (reason) и отказом от знания вообще». Как называется отказ от притязаний на истину (воздержание от суждений)?
1)агностицизм
2)прагматизм
3)релятивизм
4)скептицизм
25.Что, с точки зрения новоевропейского рационализма, следует считать первоосновой научного знания?
158 | Философия Нового времени |
1)общеобязательные принципы разума
2)общепризнанные мнения 3)практику
4)чувственный опыт
26. Кто основоположник рационализма в философии Нового времени?
1)Бенедикт Спиноза
2)Николай Кузанский
3)Рене Декарт
4)Френсис Бэкон
27.Что, по мнению Р. Декарта, нужно для достижения подлинного знания, позволяющего распоряжаться силами природы?
1)жизненный опыт
2)изучение мудрости древних
3)научный метод
4)проницательность, прозорливость
28.Научный метод, предложенный Р. Декартом, требует начинать исследование с очевидных и достоверных положений. Какое положение Декарт считал наиболее достоверным?
1)2 x 2 = 4
2)cogito ergo sum (мыслю, значит существую)
3)ex nihilo nihil fit (из ничего не происходит ничего)
4)omne verum omni vero consonat (все истины согласуются друг с другом)
29.Что, согласно Р. Декарту, является необходимым и достаточным для установления первой самоочевидной истины (мыслю, значит существую)?
1)естественный свет разума
2)жизненный опыт
3)научное наблюдение
4)научный эксперимент
30.
На чем основано у Р. Декарта положение, что «я» — «нематериальная субстанция, не содержащая в себе ничего телесного…»?
1)оно основано на опыте самонаблюдения (рефлексии)
2)оно основано на показаниях «внешних чувств»
3)оно постигается в опыте общения с другими
4)оно уже содержится в тезисе «я мыслю, значит существую»
31.На чем основано у Декарта утверждение, что Бог существует?
1)на авторитете Священного писания
2)на данных научного наблюдения
О методологии науки в сочинениях Ф. Бэкона и Р. Декарта Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»
за такие взгляды, но сам предлагал такое же слабое утверждение о том, что атомы соединяются посредством маленьких отростков. [1, 165]
Представления о бесконечности пустого пространства и о бесконечном числе атомов, движущихся в пустоте, привели Левкиппа и Демокрита к взглядам о бесконечности Вселенной. Демокрит считал, что Вселенная состоит из различных миров, которые находятся на разных стадиях «жизни»: одни еще растут, другие находятся в расцвете, третьи разрушаются. Нужно отметить, что эта догадка очень близка современным научным гипотезам о Вселенной.
Все ошибки атомистов, с точки зрения Аристотеля, основываются на признании существования пустого пространства. С точки зрения, современной физики, нам известно, что пустого пространства не существует. Пространство есть форма существования материи. Несмотря на очевидные для нас ошибки, допущенные первыми античными натурфилософами в объяснении сущности природы, для нас понятно, что ценность этих теорий велика. Благодаря первым попыткам универсального истолкования явлений и фактов природы, попыткам проникнуть в сущность природы, всего мироздания, формируются первые научные картины мира, которые стали основой для развития физики и естествознания в целом.
Список используемой литературы:
1. Асмус, В. Ф. Античная философия / В. Ф. Асмус .— [3-е изд.] .— М. : Высш. шк., 1999 .— 400с.
2. Платон. Тимей. Диалоги / Платон; АН СССР. Ин-т философии .— М. : Мысль, 1986 .— 608 с. http://www.gumer
© Н.А.Бутенко , 2016
УДК 740
Н.А. Бутенко
К.филос.н., доцент Сургутский государственный университет Г. Сургут, Российская Федерация
О МЕТОДОЛОГИИ НАУКИ В СОЧИНЕНИЯХ Ф. БЭКОНА И Р. ДЕКАРТА
Аннотация
В статье автор обращается к проблеме формирования методологии в науке. Рассматривается вклад философов Нового времени Ф.Бэкона и Р.Декарта в разработку методологии. Два противоположных подхода в познании: эмпиризм и рационализм, основанные Бэконом и Декартом, с разных сторон рассматривали теорию познания, используя методы индукции и дедукции.
Ключевые слова Методология, рационализм, эмпиризм, философия науки.
Проблема методологии в современной науке и философии является достаточно актуальной и продолжает постоянно разрабатываться. Методологией называют учение о методах и способах исследования предмета. При помощи научных методов исследователь получает новые знания и способы решения задач в рамках какой-либо науки. Нужно учитывать, что метод лишь тогда является научным, когда он отражает объективные законы мира. Разработка проблемы методологии является приоритетной в философии науки, которая возникла из тесного взаимодействия философии и науки.
Каждая из этих областей знания являются особыми видами познания, познавательной деятельности. В современной философии ХХ века была поставлена задача разграничения науки и метафизики.
В нашей работе идет речь о значении методологии философов ХУ11 века Ф.Бэкона и Р.Декарта в развитии научного познания. Нужно отметить, что данные учения имели эпистемологическое и
_МЕЖДУНАРОДНЫЙ НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ «ИННОВАЦИОННАЯ НАУКА» №4/2016 ISSN 2410-6070_
методологическое значение для формирования науки. В рассматриваемый нами период формирования науки проблема разграничения науки и метафизики не ставилась, так как сама наука еще находилась в составе философии.
Ф.Бэкон выступил с критикой схоластической философии и разработал теорию «естественной философии», которая опирается на опытное познание. В своих трактатах « О достоинстве и приумножении наук» и «Новый Органон наук» подверг критике дедуктивный метод Аристотеля, который не является результативным и мало подходит для познания природы. Всякое познание и всякое изобретение должно опираться на опыт, т.е. должно двигаться от изучения единичных фактов к общим положениям. Такой метод получил название индукции. Еще Аристотель описывал индукцию, но не придавал ей значения для универсального познания. Бэкон же утверждает, что дедуктивный метод, разработанный Аристотелем, тоже имеет место в познании, но носит вспомогательный характер. Индукция помогает найти истину, которая обнаруживает себя в росте практического знания о природе, а, следовательно, и в росте власти человека над природой. [1]
Предпосылкой реформы науки должно стать очищение разума человека от заблуждений, которые он называет идолами рода, пещеры, площади (рынка), театра (теорий). [4,315-316] Индукция позволяет выводить общие положения, законы связей явлений из отдельных чувственно воспринимаемых фактов, а затем проверять, правильно ли установлены законы, вновь обращаясь к эмпирическим фактам.
[2, 170]
Бэкон выделяет несколько ступеней индуктивного метода: наблюдение фактов; их систематизация и классификация; отсечение ненужных фактов; разбиение явления на составные части; проверка фактов на опыте; обобщение. Также он различает два вида эксперимента: плодоносный и светоносный. Первый тип — это те опыты, которые приносят непосредственную пользу человеку, второй — те, цель которых состоит в познании глубоких связей природы, законов явлений, свойств вещей. Второй вид опытов Бэкон считал более ценным, т. к. без их результатов невозможно осуществить плодоносные опыты. Бэкон как
основатель эмпиризма, вместе тем, не был склонен недооценивать значение разума. Роль разума состоит в том, чтобы извлечь истину из эмпирических данных. Но, в то же время разум, оторванный от опыта, не способен к открытию истины.
Метод индукции и эмпиризм Бэкона стали осознанием методологических принципов познания для науки того времени. Эти методологические принципы познания вышли из самой философской методологии, которая была заложена еще в учениях Аристотеля и Платона.
Важную роль в формировании методологии научного познания сыграли воззрения Р.Декарта, изложенные в его труде «Размышления о методе». В отличие от Бэкона, Декарт создал учение, согласно которому критериями достоверности знания являются интуиция разума и дедуктивно-логическая обоснованность. В трактате «Правило для руководства ума» он сформулировал правила научного познания. Он полагал, что в основу этих умозаключений должны был положены ясные и простые принципы и строгая логическая последовательность выводов. Декарт считал необходимым ввести математические операции в дедуктивный метод и логику. В противоположность Бэкону, Декарт утверждал, что при помощи математики можно добиться больших успехов в исследовании природы.
[ 3]
Декарт не просто заявил программу математизации интуиции и логики, но и был одним из тех, кто положил начало реализации этой программы. Он разработал аналитическую геометрию, ввел в геометрию оси координат для отображения плоских и трехмерных геометрических фигур, что позволило переводить решение геометрических задач из формы геометрической в абстрактно-понятийные формы арифметики и алгебры. Это привело в целом к тому, что стало возможным логизировать математику, а логику математизировать, что оказалось очень перспективным. Математизация логики стала способом преобразования логики из средства философского познания в познавательное средство науки.
Именно программа математизации придала новизну методологии Декарта. Но эта программа, как и индуктивная и эмпирическая методология Бэкона, не была альтернативной классической философской методологии, так как она разрабатывала методологию научного познания.[2,171]
Нужно отметить, что ни Бэкон не отрицал значения дедукции, ни Декарт не отрицал значения опыта и индукции. Научный метод основан на диалектическом сочетании индукции и дедукции, и это понимали оба
великих философа. Но Бэкон подчеркивал ведущую роль опыта и индукции, Декарт же — логического анализа и правильных умозаключений.
Методология эмпиризма и индуктивизма — это методология формирования эмпирического базиса научной теории и базиса ее эмпирических проверок, а использование математической интуиции и математической логики — это метод перехода от эмпирических обобщений к теоретическому уровню научного познания, это способ связи этих уровней и метод построения научной теории.
Бэкон и Декарт создали не только эмпиризм и рационализм, составившие методологию развития науки: вплоть до наших дней.
Возможно, более важным является то, что они ясно видели и всячески подчеркивали определяющую роль науки в жизни общества. Независимо друг от друга оба они поставили перед человечеством совершенно новую и грандиозную задачу: с помощью науки сделать человека «господином и повелителем природы». Тем самым они пошли гораздо дальше гуманистов Возрождения.
Индуктивный метод Бэкона с опорой на опыт, эксперимент вошел в основу экспериментальной физики, а рационализм и аналитическая геометрия Р.Декарта стали основой теоретической физики в современный период.
Теоретическое естествознание, возникшее в эту историческую эпоху, завершило долгий процесс становления науки в собственном смысле этого слова. Превратившись в одну из важнейших ценностей цивилизации, наука сформировала внутренние механизмы порождения знаний, которые обеспечили ей систематические прорывы в новые предметные области.
Список использованной литературы:
1. Гайденко П.П. «История Новоевропейской философии в ее связи с наукой» — М.: Университетская книга, 2000. http://www.gumer
2. Мархинин В.В. Лекции по философии науки: учебное пособие / В.В. Мархинин. — М.: Логос, 2014. -428 с.
3. Тимкин С. История естествознания. Курс лекций / С. Тимкин . http://www.gumer
4. Хрестоматия по истории философии: в 3 ч. / Хрестоматия — Ч1.:учебное пособие для вузов. — М., 1997. -447с.
© Н А. Бутенко, 2016
УДК 009, 001
В.П. Евланников
д.ф.н., профессор кафедры философии, Г.Е. Евланникова
к.ф.н., доцент кафедры философии, Государственный экономический университет, СПб, Российская Федерация.
АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ В СОЦИОЛОГИИ В.В. БЕРВИ-ФЛЕРОВСКОГО
Аннотация
Статья посвящена рассмотрению одного из аспектов творчества русского философа Берви-Флеровского, в частности влияния на его творчество идей социал-дарвинизма.
Ключевые слова
Природа, общество, материалистический детерминизм, Берви-Флеровский, эволюционная теория,
дарвинизм, солидарность, социальные отношения.
Основное положение социальной философии В.В. Берви-Флеровского выражено в утверждение того, что природа предваряет любую человеческую деятельность и формы удовлетворения человеческих
Понятие гносеологииГносеология, или учение о познании — это раздел философии (см. Философия), изучающий возможности познания мира человеком, структуру познавательной деятельности, формы знания в его отношении к действительности, критерии истинности и достоверности знания, его природу и границы (см. Знание). Наряду с термином «гносеология» широко используется также термин «эпистемология», который образован от греческого слова: επιστήμη — знание (см. Эпистемология), однако ряд авторов относит к эпистемологии только изучение научного познания (см. Наука). В русскоязычной философии, наряду с указанными, закрепился термин «теория познания». Будучи философской дисциплиной, гносеология исследует сущность познавательного отношения человека к миру, его исходные и всеобщие основания, рассматривая их в контексте человеческого бытия. В развитии философии гносеология играла ведущую роль, поскольку обосновывала и оценивала различные характеристики бытия, определения природы, общества и человека, нормы и критерии научного познания. В связи с тем, что познание традиционно считалось наиболее важным компонентом деятельности человека (см. Деятельность), а познавательная деятельность высоко оценивалась в культуре (см. Культура), гносеология выступала отправным пунктом для объяснения структур и связей человеческого бытия, задавая ценностные ориентации для других разделов философии, а затем и для отделяющихся от философии наук. Современная гносеология опирается на данные специальных [когнитивных] наук о знании и познании, взаимодействует с ними, стимулируется рассматриваемой в них проблематикой, не теряя в то же время своей специфики философской дисциплины, вписывающей феномен познания и знания в общий контекст бытия человека в мире. Поскольку специфика философии как формы мировоззренческого сознания заключается в рационально-рефлексивном подходе к своему предмету, анализ способности человека адекватно познавать мир и ориентироваться в нём, осознавать своё место и назначение в этом мире выступает как необходимая предпосылка достаточно развитой философской мысли. Осмысление онтологической, антропологической, этической и другой проблематики в философии по необходимости предполагает рефлексию над способами и возможностями такого осмысления, то есть движение мысли в предметном мировоззренческом содержании философии включает рефлексивное «измерение», анализ способов и возможностей постановки, рассмотрения и решения соответствующих философских проблем. Таким образом, теоретико-познавательная проблематика объективно присутствует в любом философском мышлении. Рефлексивное выделение этой проблематики в «чистом виде» (что такое знание и познание, каковы его формы, насколько оно адекватно по отношению к своему предмету и так далее) из предметного содержания философии и конституирует теорию познания как специальную философскую дисциплину, что происходит уже на весьма высоком уровне дифференциации философского знания. В этом смысле было бы некорректно рассматривать формирование гносеологии как результат некой экстраполяции философской мысли на сферу познания по аналогии с её распространением на природу, общество и вообще любые области действительности. Содержание учения о познании имманентно философско-мировоззренческому сознанию, концентрирующемуся на универсальных, «предельных» вопросах отношения человека и мира. Оно возникает внутри этой проблематики, в чём и заключается его специфика сравнительно со специально-научными когнитивными дисциплинами. Эта органическая связь проблематики гносеологии с исходной мировоззренческой проблематикой философии обрекала на неудачу попытки в условиях наступления науки на предметное содержание философии «спасти» последнюю за счёт её сведения к исследованию знания и познания, то есть к собственно гносеологии. Такие попытки очевидно несостоятельны, поскольку, будучи вырванной из философско-мировоззренческого контекста, гносеология теряет свой предмет и замещается специально-научными когнитивными дисциплинами. Развитие гносеологииС самого начала возникновения философии как особого вида духовной деятельности в древних цивилизациях Индии, Китая, Греции остро возникает вопрос о возможностях познания действительности в подлинности её глубинного существования в противопоставлении поверхностным умозрительным представлениям (таким как например, понятия «Авидья» и «Видья» в древнеиндийской философии веданты, «Тёмное» и «Светлое» познание, «Знание» и «Мнение» в античной философии). Поначалу собственно теоретико-познавательная проблематика типологизации познавательной ориентации в мире ещё не выделялась на фоне онтологического различения подлинной и неподлинной действительности, на которую направлены соответствующие познавательные усилия. На более поздних этапах развития философии формулируется проблематика гносеологии в её чистом виде (в античной философии — у Сократа, Платона, Аристотеля), хотя и в подчинении онтологической тематике (см. Онтология). В это время предлагаются достаточно разработанные типологии форм знания и видов познавательной деятельности, подробно анализируются проблемы обоснования и доказательности знания, разрабатывается органически связанная с теорией познания логико-методологическая проблематика, первым классиком которой стал Аристотель, активно обсуждаются вопросы, связанные с возможностями адекватного познания реальности, сомнения в которых или даже их отрицание приводят к формированию скептицизма как особого направления в гносеологии. В теоретико-познавательных учениях античной философии были заложены основы традиции гносеологии, из которых так или иначе исходило её последующее развитие в европейской философской мысли. В Средние века, когда в Европе и мусульманских странах доминирующей формой мировоззрения стала религия, тематика учения о познании оказалась связанной, прежде всего, с вопросами соотношения знания и веры, божественных истин откровения и духовных возможностей человеческого разума. Однако в рамках общеобязательного признания вторичности последнего по отношению к сакральным источникам знания имели место различные взгляды на его роль и значение в мироориентации человека на основе религиозного сознания. Поэтому, несмотря на последующий безусловно революционный сдвиг в мировоззрении Нового времени, именно в средневековой схоластике проблематика гносеологии получает дифференцированное развитие, оформляются многие компоненты категориального аппарата классической гносеологии, формируются навыки точной формально-логической аргументации, а попытки обосновать возможность совмещения учения Аристотеля с христианской догматикой приводят к оформлению концепции двойственной истины, фактически эксплицитно формирующей идею о парадигмальности познавательных процедур и возможной множественности парадигм. Наряду с этим, такие направления схоластики как реализм, номинализм и концептуализм задают различные модели познавательного процесса. Значительные изменения в понимание самого познания, а также места и роли проблематики гносеологии в системе философии привносит с собой Новое время. Именно в этот период теоретико-познавательная проблематика выдвигается на передний край философского исследования, формируются фундаментальные гносеологические концепции эмпиризма, рационализма, априоризма, устанавливается органическая связь гносеологии с логико-методологическими концепциями научного познания; рефлексия над последним становится непременной предпосылкой теоретико-познавательного исследования. Таким образом, гносеология оказывается в центре всей проблематики западной философии Нового времени: решение теоретико-познавательных вопросов становится необходимым условием исследования всех остальных философских проблем. Складывается классический тип гносеологии. Правда, сам термин «гносеология» появляется довольно поздно — только в 1832 году; до этого проблематика изучалась под другими названиями: анализ ума, исследование познания, критика разума и другими. Исходной мировоззренческой предпосылкой понимания познания в Новое время является изменение представлений о месте и роли человека в мире. Человек осознается как самодостаточная, «автономная» сила, способная к адекватной ориентации в мире на основе собственной свободной ответственной активности вне зависимости от какого-либо высшего авторитета, ограничивающего эту свободную активность. В теоретико-познавательном плане это означает, что человек может своими силами, не опираясь на внешний авторитет или традицию, осуществить достоверное познание реальности в подлинности её бытия. Однако реализация этой возможности предполагает активные усилия к прямому контакту с реальностью, связанные с преодолением разного рода внешних помех, прежде всего ложных традиций и авторитетов, препятствующих такому прямому контакту. Отсюда критико-рефлексивная установка по отношению к наличному знанию становится необходимой предпосылкой достижения истины («метод сомнения» Р. Декарта, «устранение идолов» Ф. Бэкона). Адекватное познание ничего не может воспринимать на веру, перекладывать свою ответственность на традиции и авторитет, критерием истинности должна выступать достоверность некоторого положения дел для самосознания познающего субъекта. В этом и заключается исходная предпосылка идеи автономности человеческого познания, выступающей в качестве исходной для философской гносеологической мысли Нового времени и Просвещения. Очевидно, что связанное с этой идеей подчёркивание роли рефлексии, ответственного самоконтроля над познавательными действиями и установками субъекта существенно увеличивает значимость теоретико-познавательного анализа в системе философского исследования, делает этот анализ его необходимой предпосылкой. Идея автономности человеческого познания, органически связанная с представлением о прозрачности для самосознания, познающего субъекта некоторых исходных истин, составляющих основание всего корпуса адекватного знания, лежит в основе гносеологических «антиподов» Нового времени — эмпиризма и рационализма. По существу, они выступали как два симметричных варианта осуществления указанной выше идеи. Оба они исходили из того, что в основе адекватного знания лежат непосредственно очевидные, самодостоверные для субъекта истины. Только для эмпиризма это были эмпирически устанавливаемые «истины факта», а для рационализма в зависимости от интуитивистского (Р. Декарт) или логицистского (Г. В. Лейбниц) его вариантов в качестве таковых выступали истины интеллектуальной интуиции или аналитические «истины разума». При этом философско-гносеологическая идея о самодостоверности исходных истин для познающего субъекта, вытекающая из общемировоззренческих установок Нового времени, оказывается связанной с определённой интерпретацией научного знания, ибо «моделью» для этих самодостоверных истин оказываются фактофиксирующие суждения в эмпирических науках и представляющиеся несомненными теоретические истины математики. Такая ориентация на научное знание (при соответствующей его интерпретации) как на идеал познавательной строгости и достоверности является характерной особенностью философского анализа познания Нового времени, отличающей его от философии Античности и Средневековья. Гносеологические доктрины эмпиризма и рационализма оказываются связанными соответственно с логико-методологическими концепциями индуктивизма и дедуктивизма, где индукция и дедукция (см. Индукция и Дедукция) выступают как методы выведения всего состава достоверного знания из «базиса непосредственной истинности» — исходных истин факта или разума, — что позволяет говорить о формировании в Новое время эмпиристско-индуктивистской и рационалистско-дедуктивистской исследовательских программ. Роль гносеологии в ещё большей степени увеличивается в «критической философии» И. Канта, развивающей и укрепляющей принципиальные рефлексивные установки философии Нового времени. Именно в кантианстве получает своё развёрнутое выражение гносеологизм, то есть представление о гносеологии как основной исходной части философии, предваряющей всякое философское рассуждение и устанавливающей границы его возможностей. Этот гносеологизм непосредственно вытекает из базисной предпосылки кантианства — его так называемого критицизма, соответственно с которым всякое претендующее на теоретическую строгость философское исследование должно начинаться с рефлексивного анализа установок и предпосылок, лежащих в его основании. Выявление в процессе рефлексии этих предпосылок и оснований и составляет суть так называемого трансцендентального метода Канта, который направлен на то, чтобы представить любой продукт познания как результат определённого рода деятельности априорных структур «трансцендентального сознания». Этот критико-рефлексивный трансцендентальный анализ, направленный на осознание исходных структур познавательной деятельности («теоретического разума», по терминологии Канта), призван определить место и роль последнего в системе человеческой ориентации в мире, по отношению к иным её формам, его конструктивные возможности в выработке точного знания о мире и его пределы. При этом идеалом точности знания для Канта выступают всеобщие и необходимые, как он считает, истины математики и естествознания, сложившиеся в рамках механистической галилеевско-ньютонианской парадигмы. С этой точки зрения традиционная метафизика не соответствует критериям точности и поэтому не может претендовать на роль науки в строгом смысле слова. Анализируя проблему соотношения точного знания и метафизики, Кант усматривает причину несостоятельности последней в претензии на познание «вещей в себе» — мира в целом, Бога, свободы и так далее, — выходящих за пределы «конечного» человеческого познания. Именно в этом ограничении реальных возможностей человеческого познания миром явлений, в утверждении невозможности познания рационально-теоретическими средствами абсолюта, универсума в целом, то есть, по существу, его моделирования в некоем артикулированном идеальном объекте, как это делается в точном естествознании, и заключался так называемый агностицизм Канта, который отнюдь не отрицал возможности перманентного расширения и углубления познания в сфере «конечных» объектов. Стремясь чётко показать пределы конструктивных возможностей «конечного» человеческого познания, Кант основывает анализ этих возможностей на опыте научного познания. Его учение о познании оказывается тем самым органически связанной с логико-методологической проблематикой науки в определённой гносеологической интерпретации. Учение Канта о синтетических априорных формах познания выходит за рамки противостояния узкоаналитического рационализма и эмпиризма Нового времени и задаёт новое измерение анализа продуктивной деятельности познания. Современная методология науки (см. Методология науки), преодолевая абсолютизацию кантовского априоризма познавательных предпосылок определённого типа, в то же время исходит из признания обусловленности конкретного опыта познания некоторыми исходными когнитивными структурами, выполняющими роль функциональных априорных предпосылок. Весьма существенную и своеобразную эволюцию проблематика учения о познании претерпевает у Г. В. Ф. Гегеля. В своей «феноменологии духа» он пытается дать историческую схему развития форм сознания и познания в человеческой культуре. Именно «феноменология духа» выражает в системе Гегеля роль гносеологии как схематизации и обобщения исторического опыта познания, который в конечном счёте приводит к позиции тождества бытия и мышления. С этой позиции дух рассматривает в философии (в логике) диалектику развития своих форм. В философской мысли XIX века разработка учения о познании как наиболее важной философской дисциплины связана прежде всего со школами неокантианства. Эмпиристски-феноменалистические ориентации в гносеологии, восходящие к английскому сенсуализму и эмпиризму Нового времени, свойственны англо-саксонской философии (прагматизм, неореализм и другие), махизму и эмпириокритицизму в континентальной Европе. Характерной тенденцией теоретико-познавательной мысли, особенно с конца XIX века и в XX веке, является тесная её связь с логико-методологическим анализом науки (неокантианство, феноменология Э. Гуссерля, махизм, конвенционализм П. Дюгема и А. Пуанкаре, логический позитивизм). Последний выдвинул достаточно претенциозную и радикальную программу сведения философии (в том числе и теорию познания) к формально-логическому анализу языка науки. Но попытки реализации такой программы показали невозможность устранения специфически философской проблематики гносеологии из анализа научного знания на достаточно глубоком его уровне. Своеобразной формой философии XX века, которая сохраняла определённую смысловую связь с классической проблематикой гносеологии и, вместе с тем, претендовала на её радикальное переосмысление, выступила аналитическая философия (см. Аналитическая философия). Продолжая и углубляя по существу рефлексивные установки, свойственные классической гносеологии, её сторонники подчёркивают направленность этой рефлексии на сферу значений языковых выражений, видов их употребления и так далее. Наиболее важной проблемой современной гносеологии как самостоятельной философской дисциплины становится возможность её конструктивного взаимодействия с интенсивно развивающимися специальными науками, в том или ином ракурсе изучающими знание и познание, — с логикой, методологией и историей науки, семиотикой, информатикой, когнитивной психологией и другими. Такое взаимодействие является полем комплексного междисциплинарного исследования, где возникают синтетические дисциплины типа, например, генетической эпистемологии. Если говорить об удельном весе гносеологии в современом философском знании, то распространение гносеологизма в XIX веке сменяется в XX веке поворотом в сторону онтологизма. Это связано с процессом перехода от классической к постклассической философии, при котором чётко осознается производность познания — как определённого мироотношения от бытия человека в мире. Но это отнюдь не предполагает возвращения к «наивной» нерефлексивной онтологии докантовского типа, а связано с рассмотрением познавательного отношения человека к миру в общей перспективе его мироотношения, взятого, так сказать, в широте и глубине, что и позволяет рассматривать то бытие (см. Бытие), которое выступает предметом онтологии в современном её понимании. |
Рационализм против эмпиризма (Стэнфордская энциклопедия философии)
1. Введение
Спор между рационализмом и эмпиризмом происходит внутри эпистемология, раздел философии, посвященный изучению природы, источники и пределы знаний. Определяющие вопросы эпистемологии включают следующее.
Какова природа пропозиционального знания, знания, которое конкретное утверждение о мире верно?
Чтобы узнать предложение, мы должны верить в него, и оно должно быть истинным, но требуется нечто большее, что отличает знания от удачной догадки.Назовем этот дополнительный элемент «Ордер». Была проведена значительная часть философских работ. вложили в попытки определить характер ордера.
Как мы можем получить знания?
Мы можем сформировать истинные убеждения, просто делая удачные предположения. Как получить обоснованные убеждения менее ясны. Более того, чтобы познать мир, мы должны подумайте об этом, и непонятно, как мы получаем концепции, которые мы используем в мысль или какая уверенность, если таковая имеется, у нас есть, что способы, которыми мы разделить мир, используя наши концепции, соответствуют разделам, которые на самом деле существуют.
Каковы пределы наших знаний?
Некоторые аспекты мира могут быть в пределах нашего мышления, но за пределами наших знаний; столкнулся с конкурирующими описаниями из них мы не можем знать, какое описание является верным. Некоторые аспекты мир может быть даже за пределами нашего мышления, так что мы не можем составить внятные описания их, не говоря уже о том, что конкретное описание верно.
Разногласия между рационалистами и эмпириками в первую очередь касается второго вопроса об источниках наших концепций. и знания.В некоторых случаях их разногласия по этой теме заставляет их давать противоречивые ответы на другие вопросы, поскольку Что ж. Они могут не соглашаться по поводу характера ордера или ограничений наших мыслей и знаний. Здесь мы сосредоточимся на конкурирующих рационалистические и эмпирические ответы на второй вопрос.
1.1 Рационализм
Быть рационалистом — значит принять хотя бы одно из трех утверждений. В Тезис интуиции / дедукции касается того, как мы верить предложениям в определенной предметной области.
Тезис об интуиции / дедукции : Некоторые предложения в конкретная предметная область S познаваема только интуицией; третьи можно узнать, выведя их из интуитивных суждений.
Интуиция — это форма рационального понимания. Интеллектуально схватив предложения, мы просто «видим» его истинность таким образом, как сформировать истинную, обоснованную веру в это. (Как обсуждалось в разделе 2 ниже, природа этого интеллектуального «видения» потребностей объяснение.) Дедукция — это процесс, в ходе которого мы делаем выводы из интуитивных посылок через веские аргументы, в которых Заключение должно быть верным, если посылки верны.Мы интуитивно понимаем, что Например, число три простое и больше, чем два. Затем мы делаем вывод из этого знания, что существует простое число больше двух. Таким образом, интуиция и дедукция дают нам знания априори , то есть полученные знания независимо от чувственного опыта.
Мы можем генерировать различные версии тезиса интуиции / дедукции. путем замены переменной «S». Некоторые рационалисты считают математику познаваемой интуиция и дедукция.Некоторые относят к этой категории этические истины. Некоторые включают метафизические утверждения, например, что Бог существует, у нас есть свободная воля, а наш разум и тело — разные субстанции. Чем больше суждения рационалисты включают в диапазон интуиции и дедукции, и чем более спорна истинность этих утверждений или претензии на то, чтобы знать их, тем радикальнее их рационализм.
Рационалисты также меняют силу своей точки зрения, корректируя свои понимание ордера. Некоторые считают, что обоснованные убеждения выходят за рамки даже малейшие сомнения и утверждают, что интуиция и дедукция обеспечивают убеждения этого высокого эпистемологического статуса.Другие интерпретируют более консервативно, скажем, как уверенность вне разумных сомнений, и утверждают, что интуиция и дедукция обеспечивают убеждение в том, что калибр. Еще одно измерение рационализма зависит от того, насколько сторонники понимают связь между интуицией, с одной с другой стороны, правда. Некоторые считают интуицию непогрешимой, утверждая, что все, что мы интуитивно чувствуем, должно быть правдой. Другие допускают возможность ложных интуитивных предложений.
Второй тезис, связанный с рационализмом, — это Врожденное Знание. Тезис.
Тезис о врожденном знании : Мы знаем некоторые истины в конкретной предметной области, S, как часть нашей рациональной природы.
Как и тезис об интуиции / дедукции, тезис о врожденном знании утверждает существование знаний, полученных априори , независимо от опыта. Разница между ними заключается в сопутствующее понимание того, как это a priori знание получил. Тезис об интуиции / дедукции ссылается на интуицию и последующие дедуктивное мышление.Тезис о врожденном знании предлагает наши рациональные природа. Наши врожденные знания не усваиваются ни одним из чувств. опыт или интуиция и дедукция. Это просто часть нашей природы. Опыт может запустить процесс, с помощью которого мы доносим эти знания до сознание, но опыт не дает нам само знание. Каким-то образом это было с нами все время. Согласно для некоторых рационалистов мы получили знания в более раннем существовании. По мнению других, Бог дал нам это при сотворении мира.Третьи говорят, что это часть нашей природы благодаря естественному отбору.
Мы получаем разные версии тезиса о врожденном знании замена переменной «S» на разные предметные области. Опять же, чем больше предметов, включенных в круг дипломной работы, или чем более спорным является утверждение о том, что они обладают знанием, тем более радикальная форма рационализма. Сильнее и слабее понимание варранта приводит к более сильным и более слабым версиям диплом тоже.
Третий важный тезис рационализма — врожденная концепция. Тезис.
Тезис врожденной концепции : У нас есть некоторые концепции, которые мы использовать в конкретной предметной области, S, как часть нашей рациональной природа.
Согласно тезису о врожденной концепции, некоторые из наших концепций не являются получено из опыта. Они являются частью нашей рациональной природы в таком таким образом, в то время как чувственный опыт может запустить процесс, с помощью которого они доведены до сознания, опыт не дает понятий или определить информацию, которую они содержат.Некоторые утверждают, что Врожденное Концептуальный тезис вытекает из тезиса врожденного знания; а конкретный экземпляр знания может быть врожденным только в том случае, если концепции содержащиеся в известном предложении также являются врожденными. Это Позиция Локка (1690, книга I, глава IV, раздел 1, стр. 91). Другие, например Каррутерс, возражают против этой связи (1992, стр. 53–54). Содержание и сила тезиса врожденной концепции варьируется в зависимости от концепций, которые считаются врожденными. Тем более концепция кажется далеким от опыта и умственных операций, которые мы можем выполнять по опыту более правдоподобно можно утверждать, что это врожденное.С мы не видим идеальных треугольников, но испытываем боль, наши концепция первого является более многообещающим кандидатом на роль врожденного чем наша концепция последнего.
Тезис интуиции / дедукции, тезис врожденного знания и тезис Для рационализма важен тезис о врожденной концепции: быть рационалист должен принять хотя бы одну из них. Два других близко соответствующие тезисы обычно принимаются рационалистами, хотя можно безусловно, будьте рационалистом, не принимая ни одного из них.Первое заключается в том, что опыт не может дать то, что мы получаем от разума.
Тезис о незаменимости разума : Знания, которые мы получаем в предметной области, S, интуицией и дедукцией, а также идеями и экземпляры знания в S, которые являются врожденными для нас, не могли иметь были получены нами через чувственный опыт.
Во-вторых, разум превосходит опыт как источник знание.
Тезис о превосходстве разума : Знания, которые мы получаем предметная область S по интуиции и дедукции или по своей природе превосходит к любому знанию, полученному чувственным опытом.
Почему разум выше, нуждается в объяснении, а рационалисты предлагали разные аккаунты. Один взгляд, обычно связанный с Декарт (1628 г., Правила II и III, стр. 1–4) — вот что мы знать априори несомненно, вне всякого сомнения, в то время как то, во что мы верим или даже знаем на основе чувственного опыта по крайней мере, несколько неуверенно. Другой взгляд, обычно связанный с Платоном ( Республика 479e-484c), определяет превосходство априори знания в известных объектах.Что мы знаем по один только разум, скажем, платоническая форма превосходит метафизический способ, например неизменный, вечный, совершенный, высшая степень бытия, к тому, что мы осознаем через чувственный опыт.
Большинство форм рационализма подразумевают серьезные обязательства перед другими людьми. философские позиции. Один из них — это стремление отрицать скептицизм по крайней мере в какой-то области знаний. Если мы утверждаем, что знаем некоторые истины интуитивно или дедуктивно или иметь какие-то врожденные знания, мы, очевидно, отвергаем скептицизм по отношению к этим истинам.Рационализм в форме тезиса интуиции / дедукции также привержен эпистемическому фундаментализму, точка зрения, что мы знаем некоторые истины, не основывая свою веру в них на других, и что мы затем используйте это фундаментальное знание, чтобы узнать больше истин.
1,2 Эмпиризм
Эмпирики подтверждают следующее утверждение для некоторой предметной области.
Тезис об эмпиризме : У нас нет источника знаний в S или для понятий, которые мы используем в S, кроме чувственного опыта.
Эмпиризм по поводу определенного предмета отвергает соответствующие версия тезиса об интуиции / дедукции и тезиса о врожденном знании. Поскольку у нас есть знания по предмету, наши знания составляют a. posteriori , в зависимости от чувственного опыта. Эмпирики также отрицают значение соответствующего тезиса врожденной концепции о том, что у нас есть врожденные идеи в предметной области. Чувственный опыт — наш единственный источник идей. Они отвергают соответствующую версию Тезис о превосходстве разума.Поскольку сам по себе разум не дает нам ничего знания, это, конечно, не дает нам высшего знания. Эмпирики обычно отвергают тезис о необходимости разума, хотя они и не нужны. Тезис эмпиризма не означает, что мы иметь эмпирические знания. Отсюда следует, что знания могут быть только набрал, если вообще , по опыту. Эмпирики могут утверждать, как некоторые делают для некоторых предметов, что рационалисты правильно утверждают этот опыт не может дать нам знания. Вывод, который они делают Из этого рационалистического урока следует то, что мы совсем не знаем.
Я сформулировал основные утверждения рационализма и эмпиризма так, чтобы каждый относится к определенной предметной области. Рационализм и эмпиризм, столь релятивизированный, не нуждается в конфликте. Мы можем быть рационалистами в математике или в определенной области математики и эмпириков в все или некоторые из физических наук. Только рационализм и эмпиризм конфликт, когда формулируется для охвата одного и того же предмета. Затем дебаты, Рационализм против эмпиризма, присоединяется. Тот факт, что философы могут быть одновременно рационалистами и эмпириками имеет значение для схемы классификации, часто используемые в истории философии, особенно тот, который традиционно используется для описания раннего Нового времени. Период семнадцатого и восемнадцатого веков до Канта.Стандартной практикой является группирование основных философов этого периода. как рационалисты или эмпирики, и предполагать, что те, кто находится под один заголовок разделяет общую повестку дня в отличие от тех, кто находится под Другие. Таким образом, Декарт, Спиноза и Лейбниц — континентальные Рационалисты в оппозиции к Локку, Беркли и Юму, британцы. Эмпирики. Мы должны принять такие общие схемы классификации с осторожность. Взгляды отдельных философов более тонкие и сложнее, чем предполагает простая классификация.(См. Леб (1981) и Кенни (1986) за важные обсуждения этого вопроса.) Локк отвергает рационализм в виде любой версии Врожденного Тезисы о знании или врожденной концепции, но, тем не менее, он принимает Тезис интуиции / дедукции в отношении нашего знания о Боге существование. Декарт и Локк имеют поразительно похожие взгляды на природа наших идей, хотя Декарт считает, что многие из них являются врожденными, в то время как Локк связывает их всех с опытом. Рационалист / эмпирик классификация также побуждает нас ожидать, что философы по каждому сторону разрыва, чтобы иметь общие исследовательские программы в областях за пределами эпистемология.Таким образом, ошибочно воспринимаются Декарт, Спиноза и Лейбниц. как применение эпистемологии, ориентированной на разум, к общей метафизической повестка дня, когда каждый пытается улучшить усилия предыдущего, в то время как Локк, Беркли и Хьюм ошибочно рассматриваются как постепенно отвергая эти метафизические утверждения, каждый из которых сознательно пытается улучшить усилия его предшественников. Также важно обратите внимание, что различие между рационалистами и эмпириками не является исчерпывающим возможные источники знаний.Например, можно утверждать, что мы можем получить знания в определенной области с помощью Божественного откровение или понимание, которое не является продуктом ни разума, ни смысла опыт. Короче говоря, при неосторожном использовании этикетки «Рационалист» и «эмпирик», а также слоган, который является названием этого эссе, «Рационализм vs. Эмпиризм может замедлить, а не продвинуть понимание.
Тем не менее, важная дискуссия, правильно описанная как «Рационализм против эмпиризма» присоединяется всякий раз, когда утверждения для каждой точки зрения сформулированы, чтобы охватить один и тот же предмет.Что такое возможно, самая интересная форма дискуссии возникает, когда мы берем релевантным предметом должны быть истины о внешнем мире, мире за пределами нашего собственного разума. Полноценный рационалист по отношению к нашему знание внешнего мира утверждает, что некоторые истины внешнего мира можно и нужно знать априори , что некоторые идеи необходимые для этого знания являются и должны быть врожденными, и что это знание превосходит все, что когда-либо мог дать опыт. В полноценный эмпирик о наших познаниях внешнего мира отвечает, что когда дело доходит до природы мира за пределами нашего собственного умы, опыт — наш единственный источник информации.Причина могла информируют нас об отношениях между нашими идеями, но сами эти идеи могут быть только достигнуты, и любые истины о внешней реальности они представлять можно только на основе чувственного опыта. Этот дебаты относительно наших знаний о внешнем мире, как правило, будет нашим основным фокусом в дальнейшем.
Исторически сложилось так, что спор рационалистов и эмпириков в эпистемологии расширилась в область метафизики, где философы озабочены основной природой реальности, включая существование Бог и такие аспекты нашей природы, как свобода воли и отношения между разумом и телом.Крупные рационалисты (например, Декарт 1641) представили метафизические теории, которые, как они утверждали, знают только по разуму. Крупные эмпирики (например, Юм 1739–1740 гг.) отвергли теории как предположения, помимо того, что мы можем узнать из опыта или бессмысленные попытки описать аспекты мир за пределами концепций, которые может предоставить опыт. Споры возникают проблема метафизики как области знания. Кант ставит предположение о вождении ясно:
Сама концепция метафизики гарантирует, что источники метафизика не может быть эмпирической.Если бы что-то могло быть известно через чувства, это автоматически показало бы, что не принадлежит метафизике; это результат значение слова «метафизика». Его основные принципы никогда не могут быть взяты из опыта, как и его основные концепции; для этого должно быть не физическим, а метафизическим знанием, поэтому оно должно быть за пределами опыт. (1783 г., Преамбула, I, стр. 7)
Таким образом, возможность понимания метафизики как области человеческого знание, зависит от того, как мы разрешаем рационалистический / эмпирический спор.Дискуссия распространяется и на этику. Некоторые моральные объективисты (например, Росс 1930 и Хьюмер 2005) подводят нас к фундаментальной цели моральные истины интуитивно, в то время как некоторые моральные скептики, отвергающие такие знания (например, Mackie 1977) находят апелляцию на моральном интуиция совершенно неправдоподобна. Совсем недавно рационалистические / эмпирические дебаты распространились на дискуссии (например, Bealer 1999 и Alexander & Weinberg 2007) самой природы философское исследование: насколько философские вопросы ответить апелляциями к разуму или опыту?
2.Тезис об интуиции / дедукции
Тезис интуиции / дедукции утверждает, что мы можем знать некоторые предложения интуицией и еще больше дедукцией. Много эмпирики (например, Юм 1748) были готовы принять тезис до тех пор, пока это ограничивается предложениями исключительно об отношениях среди наших собственных концепций. Они соглашаются, что мы можем интуитивно знать, что наша Концепция Бога включает в себя нашу концепцию всеведения. Просто изучив концепции, мы можем интеллектуально понять, что одна включает в себя Другие.К спору между рационалистами и эмпириками присоединяется, когда первые утверждают, а вторые отрицают тезис об интуиции / дедукции. в отношении предложений, содержащих существенную информацию о внешний мир. Рационалисты, такие как Декарт, утверждали, что мы можем знать интуитивно и дедуктивно, что Бог существует и создал мир, что наш разум и тело — разные субстанции, и что углы треугольника равны двум прямым углам, где все эти утверждения правда о внешней реальности, независимой от наших мыслей.Такой содержательные версии тезиса об интуиции / дедукции — наша забота в этой секции.
Одна защита тезиса об интуиции / дедукции предполагает, что мы знаем некоторые существенные истины внешнего мира, добавляет анализ того, что знание требует и заключает, что наши знания должны быть результатом интуиция и дедукция. Декарт утверждает, что знание требует уверенность и уверенность во внешнем мире за пределами того, что эмпирические данные могут предоставить. Мы никогда не можем быть уверены в наших чувствах впечатления не являются частью мечты или массивного, организованного демона, обман.Только интуиция и дедукция могут дать уверенность необходимы для получения знаний, и, учитывая, что у нас есть некоторые существенные знание внешнего мира, тезис интуиции / дедукции правда. Как говорит нам Декарт, «всякое знание достоверно и очевидное познание »(1628, Правило II, стр. 1), и когда мы «Просмотрите все действия интеллекта, с помощью которых мы способны познавать вещи, не боясь быть ошибочно «мы» признаем только два: интуицию и дедукция »(1628 г., Правило III, стр.3).
Эта аргументация — одна из наименее убедительных в рационалистический арсенал. Во-первых, предположение, что знание требует за определенность приходится платить, поскольку она исключает многое из того, что мы обычно принимают себя, чтобы знать. Во-вторых, как и многие современные рационалисты признают, что интуиция не всегда является источником определенного знание. Возможность обманщика дает нам повод сомневаться наша интуиция, а также наши эмпирические убеждения. Насколько нам известно, обманщик может заставить нас интуитивно делать ложные предположения, точно так же, как одно может вызвать у нас восприятие несуществующих объектов.Классический способ Декарта ответить на этот вызов в Медитации — это аргумент в пользу того, что мы можем с уверенностью знать, что никакой такой обманщик не вмешивается в нашу интуицию и умозаключения. Они непогрешимы, поскольку Бог гарантирует их истину. Проблема, известная как декартова окружность — это то, что Декарт описывает, как мы получаем это знание вызывает вопрос, пытаясь вывести Вывод о том, что все наши интуиции верны, из интуитивных предпосылок. Более того, его аккаунт не затрагивает остающуюся проблему, которую он сам отмечает (1628, Правило VII, стр.7): удержания любых значительных длина полагается на нашу ошибочную память.
Еще один более правдоподобный аргумент в пользу тезиса об интуиции / дедукции. предполагает, что мы знаем некоторые конкретные истины внешнего мира, а затем обращается к природе того, что мы знаем, а не к природе само знание, чтобы утверждать, что наше знание должно быть результатом интуиция и дедукция. Лейбниц (1704) сообщает нам следующее.
Чувства, хотя они необходимы для всего нашего фактического знания, недостаточно, чтобы дать нам все это, поскольку чувства никогда не приводить что-либо, кроме примеров, то есть конкретных или индивидуальных истины.Теперь все случаи, подтверждающие общую истину, однако они могут быть многочисленны, но недостаточны для установления универсального необходимость этой же истины, поскольку из этого не следует произошло раньше, произойдет то же самое снова. … Откуда оказывается, что необходимые истины, какие мы находим в чистой математике, и особенно в арифметике и геометрии, должны иметь принципы доказательство которого не зависит от конкретных случаев и, следовательно, от свидетельство чувств, хотя без чувств он никогда бы не нам пришло в голову подумать о них… (1704, Предисловие, стр.150–151)
Лейбниц продолжает описывать наши математические знания как «Врожденный», и его аргумент может быть направлен на поддержку Тезис о врожденном знании, а не тезис об интуиции / дедукции. Однако для наших целей мы можем соотнести это с последним: иметь существенные знания о внешнем мире по математике, и то, что мы знаем в этой области, обязательно должно быть правдой. Опыт не может служить основанием для убеждений о том, что именно так. Следовательно, опыт не может быть источником наших знаний.Лучшие объяснение наших знаний состоит в том, что мы получаем их интуицией и удержание. Лейбниц упоминает логику, метафизику и мораль как другие области, в которых наши знания также превосходят опыт, предоставлять. Суждения в логике и метафизике включают формы необходимости сверх того, что может поддержать опыт. Моральные суждения включают форму обязательства или ценности, лежащей за пределами опыта, который только информирует нас о том, что происходит, а не о том, что должно быть.
Сила этого аргумента зависит от примеров предполагаемого знание.Поскольку мы сосредотачиваемся на спорных утверждениях в метафизике, например, что Бог существует, что наш разум — это отдельная субстанция от нашего тело, исходная посылка, что мы знаем, что претензии меньше, чем неотразимый. Однако в отношении других областей аргумент явно имеет ноги. Мы знаем много математики, и то, что мы мы знаем, что это обязательно правда. Ни один из наших опытов не гарантирует вера в такую необходимость, и мы, кажется, не основываем свои знания на любые переживания. Возникает ордер, который дает нам знания из интеллектуального понимания предложений, которое явно является частью нашего обучения.Точно так же мы, кажется, обладаем такими моральными знаниями, как что при прочих равных нельзя нарушать обещание и это удовольствие по сути своей хорошо. Нет эмпирического урока о том, как вещи могут гарантировать такое знание того, какими они должны быть.
Этот аргумент в пользу тезиса об интуиции / дедукции вызывает дополнительные вопросы, на которые рационалисты должны ответить. Поскольку они поддерживают что наше знание необходимых истин в математике или где-либо еще с помощью интуиция и дедукция — это предметное знание внешнего мир, они обязаны нам объяснить эту форму необходимости.Много эмпирики готовы утверждать, что «необходимость находится в как мы говорим о вещах, а не о вещах, о которых говорим » (Куайн, 1966, с. 174). Точно так же, если рационалисты утверждают, что наши знание морали — это знание объективной формы обязательства, они обязаны нам рассказать о том, как объективные ценности являются частью мира очевидно бесполезные факты.
Пожалуй, более всего рационалистические защитники интуиции / дедукции диссертации должны объяснить, что такое интуиция и как она обеспечивает обоснованные истинные представления о внешнем мире.Что значит интуитивно предположение и как этот акт интуиции поддерживает обоснованное вера? Их аргумент представляет интуицию и дедукцию как объяснение предполагаемых знаний, которые не могут — они говорят — объясняется опытом, но такое объяснение интуиция и дедукция требуют, чтобы у нас было четкое понимание интуиция и как она поддерживает обоснованные убеждения. Метафорический характеристика интуиции как интеллектуального «схватывания» или «видеть» недостаточно, и если интуиция — это некоторая форма интеллектуального «схватывания», кажется, что все, что есть понимаются отношения между нашими концепциями, а не факты о внешний мир.Один из текущих подходов к проблеме предполагает апелляцию. феноменальному консерватизму (Huemer 2001), принципу, что если он кому-то кажется, что что-то так, значит, на первый взгляд оправдано верить, что это так. Тогда интуиция считается особого рода видимость или видимость: «[А] интуиция, что p — это состояние, в котором кажется, что p не зависит от вывод из других убеждений, который является результатом размышлений о р, в противоположность восприятию, запоминанию или самоанализу »(Хаммер 2005, стр.102). Так же, как это может визуально казаться или казаться кому-то, как если бы за окном дерево, оно может показаться интеллектуально или кажется, что ничто не может быть одновременно полностью красным и полностью зеленый. Этот подход направлен на демистификацию интуиции; они всего лишь один больше форм кажущегося состояния вместе с теми, которые мы получаем от чувства восприятие, память и самоанализ. Однако это не говорит нам все, что нам нужно знать. Любая интеллектуальная способность, будь то смысл восприятие, память, самоанализ или интуиция, дает нам обоснованные убеждения, только если они в целом надежны.Надежность чувственное восприятие проистекает из причинной связи между тем, как внешние объекты и как мы их воспринимаем. Что составляет надежность нашей интуиции относительно внешнего мира? Наше интуиция конкретного истинного предложения результат некоторой причинной взаимодействие между нами и каким-то аспектом мира? Какие аспект? Какова природа этого причинного взаимодействия? Это число три простое, кажется, ничего не вызывает, не говоря уже о нашем интуиция, что это главное.Как указывает Майкл Хьюмер (2005, стр. 123), выступая в защиту морального интуиционизма, Таким образом, вызов моральному реалисту состоит в том, чтобы объяснить, как это было бы что-то большее, чем случай, если бы мои моральные убеждения были правдой, учитывая, что я не взаимодействуют с моральными качествами ».
Эти вопросы ставятся еще более актуальными классическими эмпириками. ответ на аргумент. Ответ обычно приписывают Юму и начинается с разделения всех истинных суждений на два категории.
Все объекты человеческого разума или исследования естественным образом можно разделить. на два вида, а именно: «Отношения идей» и «Вопросы факта». Из первых — это науки о Геометрия, алгебра и арифметика и, короче говоря, каждое утверждение что либо интуитивно, либо демонстративно достоверно. Что квадрат гипотенузы равен квадрату двух сторон предложение, которое выражает связь между этими фигурами. Который трижды пять равно половине тридцати выражает отношение между этими числами.Предложения такого рода могут быть обнаружены простое действие мысли, вне зависимости от того, что где-либо существует во вселенной. Хотя никогда не было круга или треугольника в природе истины, продемонстрированные Евклидом, навсегда сохранят их уверенность и доказательства. Факты, которые являются вторыми объекты человеческого разума, не устанавливаются таким же образом, и является нашим доказательством их правды, каким бы великим оно ни было, такого же характера с вышеизложенное. Противоположное любому факту все еще возможно, потому что это никогда не может подразумевать противоречие и задумано ум с той же легкостью и отчетливостью, как если бы он был так удобен к реальности.(Хьюм 1748 г., раздел IV, часть 1, стр. 40)
Интуиция и дедукция могут дать нам знания о необходимых истины, которые можно найти в математике и логике, но такие знание не является предметным знанием внешнего мира. это только знание отношений наших собственных идей. Если рационалист сдвигает аргумент таким образом, чтобы он апеллировал к знанию морали, Юмовский ответ состоит в том, чтобы предложить анализ наших моральных концепций, с помощью которых такие знание — это эмпирически полученное знание фактов.
Мораль и критика — не совсем объекты понимания как по вкусу и сантиментам. Красота, нравственная или естественная, чувствуется правильнее, чем предполагалось. Или, если мы рассуждаем об этом и стремясь установить стандарт, мы рассматриваем новый факт, а именно общий вкус человечества или какой-либо другой факт, который может быть предметом рассуждений и исследований. (Хьюм 1748, Раздел XII, Часть 3, стр.173)
Если рационалист обращается к нашим знаниям в метафизике для поддержки Согласно этому аргументу, Юм отрицает, что у нас есть такое знание.
Если взять в руки какой-нибудь том — по богословию или школьной метафизике, например — спросим, содержит ли он какие-либо абстрактные рассуждения по поводу количества или количества? Нет. Есть ли экспериментальные рассуждения о фактах и существовании? Нет. Тогда сделай это. к пламени, потому что он не может содержать ничего, кроме софистики и иллюзий. (Хьюм 1748, Раздел XII, Часть 3, стр.173)
Обновленная версия этого общего ответа эмпирика с усилением акцент на языке и природе значения дается в ХХ века А.Версия логического позитивизма Дж. Айера. Приняв теорию проверки значения позитивизма, Айер назначает каждое когнитивно значимое предложение одному из двух категории: либо это тавтология, и так истинно исключительно в силу смысл его условий и не содержит существенной информации о мир, или он открыт для эмпирической проверки. Значит, нет место для познания внешнего мира интуицией или удержание.
Не может быть априори знания реальности.Для … истины чистого разума, утверждения, которые, как мы знаем, действительны независимо от всего опыта, таковы только в силу отсутствия фактического содержания… [напротив] эмпирические предположения все без исключения гипотезы, которые могут быть подтверждены или опровергнуты на практике чувственный опыт. [Ayer 1952, стр. 86; 93–94]
Аргумент рационалистов в пользу тезиса об интуиции / дедукции идет не так с самого начала, по мнению эмпириков, полагая, что мы может иметь существенные знания о внешнем мире, превосходящие какой опыт может оправдать.Мы не можем.
Этот ответ эмпирика сталкивается с собственными проблемами. Наши знания о кажется, что математика — это нечто большее, чем наши собственные представления. Наше знание моральных суждений, похоже, касается не только того, как мы себя чувствуем. или действовать, но как мы должны себя вести. Общие принципы, обеспечивающие основа для взглядов эмпириков, например Общее мнение Юма о наши идеи, принцип проверки смысла, проблематичны в их собственное право. В различных формулировках принцип проверки не проходит собственный тест на когнитивное значение.Тщательный анализ Исследование Юма , относительно его собственных принципов, может требуют, чтобы мы предали его в огонь.
В общем, у рационалистов есть веские аргументы в пользу Тезис интуиции / дедукции относительно нашего предметного знания внешний мир, но его успех зависит от того, насколько хорошо они могут ответить вопросы о природе и эпистемической силе интуиции сделали все тем более настойчивый ответ классического эмпирика.
3. Тезис о врожденном знании
Тезис о врожденном знании присоединяется к тезису об интуиции / дедукции в утверждая, что у нас есть априорных знаний, но это не предлагайте интуицию и дедукцию как источник этих знаний.Это принимает наши знания a priori как часть нашего рационального природа. Опыт может подтолкнуть нас к осознанию этого знания, но он не предоставляет нам его. Знание уже есть.
Платон представляет раннюю версию тезиса о врожденном знании в Meno как учение о познании посредством воспоминания. В доктрина частично мотивирована парадоксом, который возникает, когда мы пытаемся чтобы объяснить природу запроса. Как мы узнаем о теорема в геометрии? Мы выясняем этот вопрос.Тем не менее, знание запрос кажется невозможным ( Meno , 80d-e). Мы либо уже знаем теорему в начале нашего исследования или нет. Если мы уже есть знания, здесь нет места для запросов. Если нам не хватает знания, мы не знаем, что ищем и не можем узнаем его, когда находим. В любом случае мы не можем узнать о Теорема по запросу. Тем не менее, мы знаем некоторые теоремы.
Учение о познании посредством воспоминания предлагает решение. Когда мы исследуем истинность теоремы, мы оба делаем и еще не знать это.У нас есть знания в виде воспоминаний, полученных от наших знание теоремы душой до ее соединения с нашим тело. Нам не хватает знаний в этом, в единении нашей души с тело, оно забыло знания и теперь должно вспомнить Это. Изучая теорему, мы, по сути, вспоминаем то, что мы уже знаете.
Платон классно иллюстрирует это учение обменом мнений между Сократ и молодой раб, в котором Сократ уводит раба от незнание математических знаний.Опыт раба в форма вопросов и иллюстраций Сократа — это повод для его воспоминаний о том, что он узнал ранее. Метафизика Платона обеспечивает дополнительную поддержку Врожденного Тезис о знаниях. Поскольку наше знание об абстрактных, вечных Формах которые явно лежат за пределами нашего чувственного опыта, это a Априори .
Современные сторонники позиции Платона немногочисленны. В первоначальный парадокс, который Платон описывает как «уловку аргумент »( Meno , 80e), звучит софистично.В метафизические допущения в решении нуждаются в обосновании. В решение не отвечает на основной вопрос: как душа раба выучить теорему? Тезис об интуиции / дедукции предлагает столь же, если не больше, правдоподобное объяснение того, как раб получает знания априори . Тем не менее позиция Платона иллюстрирует те рассуждения, которые заставили многих философов принять некоторую форму тезиса о врожденном знании. Мы уверены, что мы знаем некоторые предположения о внешнем мире, но, кажется, быть адекватным объяснением того, как мы получили эти знания, кроме говоря, что это врожденное.Его содержание выходит за рамки того, что мы получаем напрямую опыта, а также того, что мы можем получить, выполняя умственные операции по тому, что дает опыт. Похоже, что это не основано на интуиции или дедукции. Кажется, что это врожденное для нас лучшее объяснение.
Ноам Хомский рассуждает в том же духе, описывая то, что он описывает как «рационалистическое понимание природы язык »(1975, с. 129). Хомский утверждает, что опыт доступны для изучающих язык, слишком редки, чтобы учитывать их знание своего языка.Чтобы объяснить овладение языком, мы должны предполагать, что учащиеся обладают врожденными знаниями универсальной грамматики захват общей глубинной структуры естественных языков. это Важно отметить, что изучающие язык Хомского не знают частные предложения, описывающие универсальную грамматику. У них есть набор врожденных способностей или предрасположенностей, которые позволяют и определяют их языковое развитие. Хомский дает нам теорию врожденного способности или структуры обучения, а не теория врожденных знание.Его точка зрения не поддерживает тезис о врожденном знании, поскольку рационалисты это традиционно понимали. Как сказал один комментатор это: «Принципы Хомского … не являются врожденными, ни в том смысле, что мы явно о них знаем, ни в том смысле, что у нас есть склонность признать их истину очевидной при соответствующие обстоятельства. Следовательно, отнюдь не ясно, что Хомский прав, считая свою теорию следующей традиционной рационалистический взгляд на приобретение знания »(Коттингем 1984, стр.124).
Питер Каррутерс (1992) утверждает, что мы обладаем врожденным знанием принципы народной психологии. Народная психология — это сеть здравые обобщения, которые справедливы независимо от контекста или культура и озабоченность отношениями психических состояний друг к другу, к окружающей среде и состояниям тела, а также к поведению (1992, стр. 115). Он включает в себя такие убеждения, что боли, как правило, вызваны травмы, которые мешают нам сосредоточиться на задачах, и что восприятие обычно вызывается соответствующим состоянием среда.Каррутерс отмечает сложность фолк-психологии, а также с его успехом в объяснении нашего поведения и тем фактом, что его объяснения обращаются к таким ненаблюдаемым, как убеждения, желания, чувства и мысли. Он утверждает, что сложность, универсальность и глубина народно-психологических принципов превосходит опыт предоставить, особенно маленьким детям, которые уже к пятому году знаю очень многих из них. Это знание также не является результатом интуиция или дедукция; народно-психологические обобщения не видно, что это правда в акте интеллектуального проникновения в суть.Carruthers заключает: «[Проблема], касающаяся детского приобретение психологических обобщений не может быть решено, если мы полагаем, что большая часть народной психологии уже является врожденной, запущенной локально по опыту ребенка самого себя и других, скорее чем узнал »(1992, с. 121).
Эмпирики и некоторые рационалисты атакуют тезис о врожденном знании. двумя основными способами. Во-первых, они предлагают отчеты о том, как чувственный опыт или интуиция и дедукция обеспечивают знание, которое, как утверждается, врожденный.Во-вторых, они прямо критикуют тезис о врожденном знании. сам. Классическая формулировка этой второй линии атаки: представлен в Локке 1690. Локк поднимает вопрос о том, что врожденное знание есть. Предполагается, что конкретные экземпляры знания наши умы как часть нашего рационального образа, но как они «в наши умы »? Если подразумевается, что все мы сознательно это знание явно ложно. Предложения, часто приводимые как примеры врожденного знания, даже такие вероятные кандидаты, как принцип, что одно и то же не может быть и не быть, не сознательно принимается детьми и людьми с тяжелыми когнитивными ограничения.Если смысл называть такие принципы «Врожденный» не означает, что они являются или были сознательно принят всеми разумными существами, тогда трудно увидеть в чем суть. «Нельзя сказать, что предложение разум, которого он еще не знал, которого он еще никогда не осознавал of »(1690 г., книга I, глава II, раздел 5, стр. 61). Сторонники врожденное знание может ответить, что некоторые знания являются врожденными в этом у нас есть возможность иметь это. Это утверждение, хотя и верно, мало интерес, однако.«Если способность знать, будь естественным впечатления, все истины, которые человек когда-либо узнает, по этой причине будет каждый из них врожденным; и это здорово точка будет не больше, а только неправильная манера говорить; который, хотя и делает вид, что утверждает обратное, ничего не говорит отличается от тех, кто отрицает врожденные принципы. Я думаю, ни для кого когда-либо отрицал, что разум был способен знать несколько истины »(1690 г., кн. I, глава II, раздел 5, стр. 61). Локк таким образом бросает вызов защитникам тезиса о врожденном знании: учет врожденных знаний, позволяющий их позиции быть как истинными и интересно.Узкое толкование врожденности лиц контрпримеры рациональных людей, которые не соответствуют его условия. Щедрая интерпретация подразумевает, что все наши знания, даже то, что ясно видно из опыта, является врожденным.
Защитники врожденных знаний принимают вызов Локка. Лейбниц отвечает (1704), обращаясь к объяснению врожденности с точки зрения естественный потенциал, позволяющий избежать дилеммы Локка. Рассмотрим Питера Аналогичный ответ Каррутерса.
Мы отметили, что хотя одна из форм нативизма утверждает (в некоторой степени неправдоподобно), что знание является врожденным в том смысле, что оно присутствует как такой (или, по крайней мере, в пропозициональной форме) с рождения, он также может быть утверждал, что знание является врожденным в смысле быть врожденным полон решимости появиться на каком-то этапе в детстве.Этот Последний тезис, несомненно, является наиболее правдоподобной версией нативизма. (1992, п. 51)
Каррутерс утверждает, что наши врожденные знания определяются через эволюционный отбор (с. 111). Эволюция привела к тому, что мы стали полны решимости знать определенные вещи (например, принципы народной психологии) на определенных этапах нашей жизни, как часть нашего естественного развития. Опыт дает нам повод сознательно верить в известные предложения, но не основание для нашего знания о них (стр.52). Таким образом, у Каррутерса есть готовый ответ на вопрос Локка. контрпримеры детей и лиц с ограниченными когнитивными способностями, которые не верят, что предложения утверждают, что они являются примерами врожденного знания. В первые еще не достигли должной стадии развития; в последние — это люди, у которых естественное развитие нарушено (стр. 49–50).
Однако серьезная проблема для тезиса о врожденном знании остается. Мы знать предложение, только если оно истинно, мы верим в него и наша вера оправдано.Рационалисты, утверждающие существование врожденного знания не просто утверждают, что с точки зрения человеческой эволюции Божий замысел или какой-то другой фактор в определенный момент нашего развития, определенные виды опыта вызывают нашу веру в конкретные предложения таким образом, который не требует нашего обучения их из опыта. Их утверждение еще более смелое: по крайней мере, в некоторые из этих случаев были инициированы нами эмпирически, но не эмпирически оправдано, вера тем не менее обоснована и так известна.Как эти убеждения оправданы, если они не получают подтверждения от переживания, которые заставляют нас их иметь, или из-за интуиции и удержание?
Некоторые рационалисты думают, что надежное объяснение ордера обеспечивает ответ. Согласно Reliabilism, убеждения оправданы, если они сформированы процессом, который обычно порождает истинные убеждения, а не чем ложные. Истинные убеждения, составляющие наши врожденные знания являются оправданными, потому что они образуются в результате надежный процесс формирования убеждений.Каррутерс утверждает, что «Врожденные убеждения будут считаться известными при условии, что процесс благодаря которому они становятся врожденными, является надежным (при условии, что в том, что этот процесс имеет тенденцию порождать верные убеждения) » (1992, с. 77). Он утверждает, что естественный отбор приводит к формирование некоторых убеждений и является достоверным процессом.
Апелляция к релайабилизму или аналогичной причинно-следственной теории ордера может быть лучшим способом для рационалистов развивать врожденное знание Тезис.Тем не менее, им приходится трудиться с греблей. Во-первых, такие отчеты об ордерах сами по себе довольно противоречивы. Второй, рационалисты должны дать отчет о врожденных знаниях, поддерживающих и объясняет различие между врожденным знанием и a posteriori знания, и неясно, смогут ли они сделать это в рамках такого счета ордера. Предположим, ради аргумент, что мы обладаем врожденным знанием некоторого предложения, P . Что делает наши знания, что P врожденными? Чтобы заострить вопрос, какая разница между нашими знаниями, что P и a ясный случай апостериорного знания , говорят наши знания, что что-то красное на основе нашего текущего визуального восприятия красного table, делает первое врожденным, а второе — нет? В каждом В этом случае у нас есть истинное, обоснованное убеждение.В каждом случае, предположительно, наши вера получает свое оправдание от того факта, что она встречает конкретную причинное условие, например, оно вызвано надежным процессом. В каждом случай, причинный процесс — это тот, в котором опыт заставляет нас поверьте предложению под рукой (что P ; что что-то красный), поскольку, как признают защитники врожденного знания, наша вера в то, что P «запускается» опытом, как мы полагаем. что-то красное. Понимание тезиса о врожденном знании похоже, что разница между нашим врожденным и a posteriori знания лежат в связи между нашим опытом и наша вера в каждом конкретном случае.Опыт, который вызывает нашу веру что P не «содержит» информацию, которая P , в то время как наш визуальный опыт красного стола делает «Содержать» информацию о том, что что-то красное. Все же, какова природа этого отношения сдерживания между нашими опыты, с одной стороны, и то, во что мы верим, с другой, что отсутствует в одном случае, но присутствует в другом? Природа Отношения между опытом и убеждениями кажутся очень похожими в каждом. Причинная связь между опытом, который заставляет нас поверить в то, что P и мы полагаем, что P является случайным, как и тот факт, что процесс формирования убеждений надежен.То же самое и с нашим опытом красного стола и наша вера в то, что что-то красное. Причинная связь между опытом и нашей верой снова случайна. Мы мог быть построен так, что опыт, который мы описываем как «Казаться красным» заставило нас поверить, а не то, что что-то красное, но что-то горячее. Процесс, который нас увлекает от опыта до нашей веры также является надежным только при условии. Более того, если наш опыт красной таблицы «содержит» информация о том, что что-то красное, то этот факт, а не существование надежного процесса формирования убеждений между ними, должен быть причина, по которой опыт подтверждает нашу веру.Обращаясь к Надежность или какая-либо другая каузальная теория гарантии рационалисты могут найти способ объяснить, как можно гарантировать врожденное знание. Они по-прежнему необходимо показать, как их объяснение поддерживает отчет о разница между врожденным знанием и апостериори знание.
4. Тезис о врожденной концепции
Согласно тезису о врожденной концепции, некоторые из наших концепций не получено из опыта. Вместо этого они являются частью нашего рационального макияж, а опыт просто запускает процесс, с помощью которого мы сознательно ухватить их.Главное беспокойство, мотивирующее рационалиста должны быть знакомы сейчас: содержание некоторых концепций кажется опередить все, что мы могли получить из опыта. Пример это рассуждение представлено Декартом в книге Meditations . Хотя иногда кажется, что он придерживается мнения, что все наши идеи являются врожденными (Адамс 1975 и Готэм 2002), он классифицирует наши идеи как случайные, изобретенные нами и врожденные. Случайные идеи, такие как ощущение тепла, приобретаются непосредственно через чувственный опыт.Придуманные нами идеи, такие как наша идея гиппогрифа, созданы нас от других идей, которыми мы обладаем. Врожденные идеи, такие как наши представления о Бог, состоящий из протяженной материи, субстанции и совершенного треугольника, суть помещены в наши умы Богом при творении. Взгляните на Декарта аргумент, что наше представление о Боге как о бесконечно совершенном существе врожденный. Наше представление о Боге не получено напрямую из опыта, поскольку могут быть определенные вкусы, ощущения и мысленные образы. Его содержание выходит за рамки того, что мы могли бы когда-либо построить, применяя доступные умственные операции, которые непосредственно предоставляет опыт.По опыту мы может получить представление о существе с конечным количеством различных совершенства, например, обладающего конечными знаниями, мощный и хороший. Однако мы не можем отойти от этих эмпирических концепции к концепции существа бесконечного совершенства. («Я не должен думать об этом, как и мои представления о покое и темноте. пришел путем отрицания движения и света, поэтому мое восприятие бесконечное достигается не посредством истинной идеи, а просто отрицание конечного », Третья медитация, с.94.) Декарт. дополняет этот аргумент другим. Не только содержание наших концепция Бога, выходящая за рамки того, что может дать опыт, концепция — это предпосылка для использования нами концепции конечного совершенства получено из опыта. («Мое восприятие бесконечного, то есть Бог каким-то образом предшествует моему восприятию конечного, то есть себя. Как я мог понять, что сомневаюсь или желал — чего-то не хватало — и что я не был полностью идеально, если бы во мне не было представления о более совершенном существе что позволило мне распознать собственные недостатки путем сравнения », Третья медитация, стр.94).
Ответ эмпирика на эту общую линию аргументации дается следующим образом: Локк (1690, книга I, глава IV, разделы 1-25, стр. 91–107). Во-первых, это проблема объяснения того, что это такое. для кого-то иметь врожденное понятие. Если у вас есть врожденное понятие влечет за собой сознательное развлечение в настоящем или в прошлом, тогда Позиция Декарта открыта для очевидных контрпримеров. Молодой дети и люди из других культур сознательно не развлекают концепция Бога и не сделали этого.Во-вторых, есть возражение против того, что нам не нужно апеллировать к врожденным концепциям в первое место. Вопреки аргументу Декарта, мы можем объяснить, как опыт дает все наши идеи, в том числе рационалисты считать врожденным и иметь только то содержание, которое рационалисты приписывать им.
Лейбниц (1704) предлагает рационалистический ответ на первое беспокойство. Где Локк выдвигает образ ума как пустую табличку, на которой опыт пишет, что Лейбниц предлагает нам изображение глыбы мрамора, прожилки которых определяют, какие скульптурные фигуры он примет.
Вот почему я взял в качестве иллюстрации кусок мрамора с прожилками, а не полностью однородный блок или пустые таблетки, то есть то, что на языке философов называется tabula rasa. Ибо если души были как те пустые скрижали, правда была бы в нас в так же, как фигура Геркулеса в глыбе мрамора, когда мрамору совершенно безразлично, получает ли он то или иное другая фигура. Но если бы в камне были прожилки, фигуру Геракла, а не другие фигуры, этот камень был бы более решительный к этому, и Геракл был бы как бы в некоторых врожденной манеры, хотя потребовались бы усилия, чтобы раскрыть вены, и очистить их полировкой и срезанием того, что предотвращает их появление.Именно так идеи и истины врожденные в нас, как природные наклонности и склонности, естественные привычки или потенциальные возможности, и не любят занятия, хотя эти потенциальные возможности всегда сопровождаются действиями, которые им соответствуют, хотя часто они незаметны. (1704 г., Предисловие, стр. 153)
Метафора Лейбница содержит понимание, которое упускает Локк. В разум играет роль в определении характера его содержания. Этот точка, однако, не требует принятия Врожденной Концепции Тезис.
Рационалисты ответили на вторую часть эмпирика. атака на тезис о врожденной концепции — утверждение эмпристов что этот тезис необоснован, поскольку все наши идеи можно объяснить как полученный из опыта — сосредоточив внимание на трудностях попытки эмпириков дать такое объяснение. В трудности иллюстрируются рассказом Локка. В соответствии с Локк, опыт состоит во внешнем ощущении и внутреннем размышлении. Все наши идеи либо просты, либо сложны, причем первая из них полученный нами пассивно в ощущении или отражении, а последнее строится разумом из простых материалов с помощью различных умственных операции.С самого начала рассказ о том, насколько простые идеи получено открыто для очевидного контрпримера, признанного, но затем устанавливаемого Кроме того, Юмом, представившим свою собственную эмпирическую теорию. Рассмотрим мысленный образ определенного оттенка синего. Если Локк прав, идея проста и должна пассивно восприниматься умом через опыт. Юм указывает на обратное.
Предположим, что человек наслаждался своим зрением в течение тридцати лет. и прекрасно познакомиться со всеми видами цветов, кроме одного конкретного оттенка синего, например, которого никогда не было ему повезло встретиться; пусть все оттенки этого цвета, кроме этого единственного, поставить перед ним по убыванию постепенно от самого глубокого к самому легкому, очевидно, что он будет воспринимать пробел там, где этого оттенка не хватает, и будет разумным, что в этом месте большее расстояние между смежными цвета, чем в любом другом.Теперь я спрашиваю, возможно ли это для него, из собственного воображения, чтобы восполнить этот недостаток и восполнить сам идею этого конкретного оттенка, хотя он никогда не был передано ему его чувствами? Я верю, что их мало кто из мнение, что он может… (1748, Раздел II, стр. 29–30)
Даже если речь идет о таких простых идеях, как изображение того или иного оттенок синего, ум — это больше, чем чистый лист, на котором опыт пишет.
Рассмотрим также нашу концепцию определенного цвета, например красного.Критики Отчет Локка указал на слабые стороны его объяснение того, как мы получаем такую концепцию с помощью мысленного действия абстракция по отдельным случаям. Во-первых, это делает неправильный предположение, что различные экземпляры определенной концепции разделяют общая черта. Каррутерс формулирует возражение следующим образом.
На самом деле у эмпириков возникают проблемы даже в связи с очень простые понятия, такие как цвет. Ибо ложно, что у всех экземпляров данного цвета есть общие черты.В котором случае мы не можем получить понятие этого цвета, абстрагируя общая черта нашего опыта. Итак, рассмотрим концепцию красный . У всех ли оттенков красного есть что-то общее? Если так, какие? Конечно, неверно, что отдельные оттенки красного состоят из были, из двух различимых элементов, общее покраснение вместе с определенный оттенок. Скорее, покраснение заключается в непрерывном гамма оттенков, каждый из которых едва различим от соседей.Приобрести концепт красный — дело изучение степени диапазона. (1992, с. 59)
Во-вторых, рассказ Локка о приобретении концепции из конкретные переживания кажутся круговыми.
Однако в его нынешнем виде концепция приобретения концепции Локком выглядит злобно круглым. Для того, чтобы заметить или проявить внимание к общему характеристика различных вещей предполагает, что вы уже обладаете концепция рассматриваемого объекта. (Каррутерс, 1992, стр. 55)
В этой связи рассмотрим рассказ Локка о том, как мы получаем понятие причинно-следственной связи.
В заметке, что наши чувства принимают постоянные превратности вещей, мы не можем не заметить, что некоторые детали, как качества и вещества; начать существовать; и что они получают это их существование из-за должного применения и эксплуатации некоторых других существование. Из этого наблюдения мы получаем наши представления о причине и следствии. (1690, Книга II, Глава 26, Раздел 1, стр. 292–293)
Мы получаем нашу концепцию причинно-следственной связи из нашего наблюдения, что некоторые вещи получают свое существование от применения и работы некоторых другие вещи.Тем не менее, мы не можем сделать это наблюдение, пока не имеют понятие причинно-следственной связи. Отчет Локка о том, как мы получаем наша идея власти демонстрирует подобную округлость.
Ум каждый день информируется чувствами об изменении эти простые идеи он наблюдает во внешнем; и принимая к сведению как один подходит к концу и перестает существовать, а другой начинает существовать чего не было раньше; размышляя также о том, что происходит внутри себя, и наблюдая за постоянным изменением своих идей, иногда впечатление внешних объектов на органы чувств, а иногда и на определение собственного выбора; и делая вывод из того, что это так постоянно наблюдалось, что подобные изменения будут для будущее может быть создано теми же вещами, подобными агентами и подобными способов, рассматривает в одном вопросе возможность иметь любую из своих изменились простые идеи, а в другом — возможность сделать это изменять; и так происходит с той идеей, которую мы называем силой.(1690, Глава XXI, Раздел 1, стр. 219–220).
Мы приходим к идее власти, хотя рассматриваем возможность изменения в наших представлениях, вызванные опытом и нашим собственным выбором. Тем не менее, чтобы рассмотрите эту возможность — из некоторых вещей превращается в изменение в других — у нас уже должно быть понятие власти.
Один из способов решить хотя бы некоторые из этих проблем для эмпирика объяснение происхождения наших концепций заключается в пересмотре нашего понимания содержания наших концепций, чтобы привести их в соответствие с какой опыт явно предоставит.Хьюм классно принимает это подход. Начиная с пути, напоминающего Локка, он выделяет между двумя формами ментального содержания или «восприятий», как он называет их: впечатлениями и идеями. Впечатления — это содержание наш текущий опыт: наши ощущения, чувства, эмоции, желания, и так далее. Идеи — это мысленные содержания, полученные из впечатлений. Простой идеи — это копии впечатлений; сложные идеи происходят из впечатлений путем «сложения, транспонирования, увеличения или уменьшая »их. Учитывая, что все наши идеи, таким образом, получены из опыта, Юм предлагает нам следующий метод определения содержание любой идеи и, следовательно, значение любого термина, взятого для выразить это.
Поэтому, когда у нас возникает подозрение, что философский термин используется без какого-либо смысла или идеи (как это часто бывает, но слишком часто), мы нужно, но спросить , на основании какого впечатления эта предполагаемая идея выведен ? А если назначить невозможно, это подтвердит наши подозрения. (1748 г., Раздел II, стр.30)
Используя этот тест, Юм делает одно из наиболее важных выводов. об опровержении эмпириками тезиса о врожденной концепции. Если опыт действительно является источником всех идей, тогда наш опыт также определяем содержание наших идей.Наши идеи причинно-следственной связи содержание правильного и неправильного определяется опыт, который им дает. Хьюм утверждает, что эти переживания не могут поддержать содержание, которое многие рационалисты и некоторые эмпирики, такие как Локк, приписывают соответствующие идеи. Наш неспособность объяснить, как некоторые концепции с содержанием рационалисты приписывают им, полученные из опыта не должны привести нас к принятию тезиса о врожденной концепции. Это должно привести нас к принять более ограниченное представление о содержании этих концепций, и таким образом, мы получаем более ограниченное представление о нашей способности описывать и понимать мир.
Рассмотрим, например, нашу идею причинно-следственной связи. Декарт считает, что это врожденный. Локк предлагает, по-видимому, круговой отчет о том, как получено из опыта. Эмпирический взгляд Юма строго ограничивает его содержание. Наше представление о причинно-следственной связи происходит из чувства ожидания коренятся в нашем опыте постоянного соединения аналогичные причины и следствия.
Таким образом, кажется, что идея необходимой связи между события возникает из ряда аналогичных случаев, которые происходят, постоянное соединение этих событий; и эта идея никогда не может быть предложено любым из этих случаев, исследованных всеми возможными огни и позиции.Но в ряде случаев нет ничего, отличается от каждого отдельного экземпляра, который должен быть в точности похожи, за исключением того, что после повторения подобных случаев ум увлечен привычкой, при появлении одного события ожидать его обычный сопровождающий и верить в то, что он будет существовать. Этот связь, поэтому, которую мы ощущаем в уме, это привычный переход воображения от одного объекта к его обычному сопутствующий, это чувство или впечатление, из которого мы формируем идею мощности или необходимого подключения.(1748 г., раздел VII, часть 2, стр. 86)
Источник нашей идеи в опыте определяет ее содержание.
Следовательно, в соответствии с этим опытом, мы можем определить причину как объект, за которым следует другой, и где все объекты, аналогичные за первым следуют объекты, похожие на второй … Мы можем, поэтому, в соответствии с этим опытом, сформируйте другое определение вызвать и назвать его объектом, за которым следует другой, и чей Внешний вид всегда передает мысль о другом .(1748 г., Раздел VII, Часть 2, с. 87)
Наши утверждения и любые имеющиеся у нас сведения о причинно-следственных связях в мир получится, учитывая ограниченное содержание наших эмпирически обоснованных понятие причинно-следственной связи, чтобы быть претензиями и знанием о константе сочетание событий и наших собственных ожиданий. Таким образом первоначальные разногласия между рационалистами и эмпириками по поводу источник наших идей приводит к их содержанию и тем самым содержание наших описаний и знаний о мире.
Как и философские дебаты в целом, рационалист / эмпирик дебаты в конечном итоге касаются нашего положения в мире, в данном случае позиция рациональных исследователей. В какой степени наши способности разум и опыт поддерживают наши попытки узнать и понять наши ситуация?
Эмпиризм против рационализма
Эмпиризм против рационализма
ТУ ЭМПИРИКИ : Эмпирики разделяют мнение, что нет такая вещь, как врожденное знание, и что вместо знания происходит от опыт (либо ощущаемый пятью чувствами, либо аргументированный через мозг или разум).Локк, Беркли и Юм эмпирики (хотя у них очень разные взгляды на метафизику).
Рационалисты : Рационалисты разделяют точку зрения что там это врожденное знание; они отличаются тем, что они выбирают различные объекты врожденное знание. Платон — это рационалист потому что он думает, что у нас есть врожденное знание Форм [математический предметы и понятия (треугольники, равенство, масштабность), моральные концепции (добро, красоту, добродетель, благочестие) и, возможно, цвет — он никогда не прямо указать что есть Формы цветов]; Декарт думает, что идея Бога или совершенства и бесконечности, и знание моих собственное существование является врожденным; ГРАММ.В. Лейбниц считает логичным принципы врожденные; и Ноам Хомски считает, что способность использовать язык (например, языковые правила) является врожденным.
Эмпиризм (за эмпиризм, против Рационализм) :
1. Эмпиризм Проще : По сравнению с Эмпиризм, рационализм имеет один больше существующей сущности: Врожденная знание.Согласно Эмпирик, врожденное знание ненаблюдаемо и неэффективно; который есть, ничего не делает. Знание может сидеть там, никогда не быть использовал. Использование Оккама Бритва (= при выборе между конкурирующими теориями это объясняет то же самое явления, более простая теория лучше), 1 Эмпиризм — лучшая теория.
2. Цвета : Как узнать, что цвет синий выглядит как если бы ты родился слепым? В единственный способ прийти к идее синего — значит испытать его на своем чувства.(Этот возражение, возможно, работает только против Платона; увидеть введение выше снова чтобы понять, почему это возражение не смутило Декарта, Лейбница, или Хомского.)
3. Воображение и опыт : Как можем ли мы получить представление об идеальном треугольность? Мы можем экстраполировать наши опыт работы с кривые, разумные треугольники и используйте наше воображение, чтобы исправить то, что есть кривая и посмотрите, что такое идеальная треугольность.
4. Рационалисты ошибались насчет своих «Врожденное знание» : Некоторые средневековые рационалисты утверждали, что понятие вакуума было рационально абсурдным и, следовательно, было невозможно для одного существовать. Однако мы показали, что это возможно. 2 Причина не единственная способ открыть для себя правда о материи.
5. Развитие науки : Много наука основана на эмпирических принципов и не продвинулись бы без Это. Если мы сделаем выводы о мире на эмпиризм, мы можем изменить наши теории и улучшить их и увидеть наш ошибки. Рационалист кажется иметь к скажем, что мы открыли врожденное знание, а затем будем смущен, если он или она когда-либо ошибался (см. такие примеры, как вакуум, выше).
6. Все Рационалисты не согласны с врожденным знанием : Рационалисты утверждают, что есть врожденное знание это дает нам фундаментальные истины о реальности, но даже среди рационалисты (например, Платон, который верит в реинкарнацию, формы и Декарта, который не верю в либо но не верит ли в душу) есть разногласия по поводу природа реальности, личность и т. д.Как может это быть, если есть врожденное знание этих вещей?
Рационализм (За рационализм, против Эмпиризм) :
1. Математика и логика — врожденные : Нет кажется, что математически и логично истины верны не благодаря нашим пяти чувствам, а потому, что способности разума соединить идеи?
2. Мораль врожденная : Как нам понять, что такое правильно и что неправильно? с нашими пятью чувства? Поскольку мы не можем испытывать вещи как справедливость, права человека, моральные обязанности, моральное благо и зло с нашей пятеркой чувства, что может нравиться этической теории эмпирика? Юм (эмпирик) говорит, что мораль основано исключительно на эмоциях; Локк говорит, что опыт может помочь нам с данными, чтобы показать, что морально правильно и неправильно, но кажется ли, что так Вы?
3. Подтверждение эмпиризма : Локк (эмпирик) говорит, что наш опыт говорит нас о природе реальности, но как мы можем проверить свой опыт с какая реальность на самом деле есть, чтобы это знать? Рационалисты делать не думаю, что мы можем, поэтому мы должны полагаться на разум.
4. Проблема бедности стимулов : Три годовалые дети используют язык таким образом, чтобы их не учат явно.Для пример, они составляют оригинальные предложения из слов, которых у них нет слышал положить вместе именно так раньше. Также они начинают понимать грамматические правила. еще до того, как они узнают что такое существительное или глагол. Если мы может только сказать то, что мы слышали, сказанное другими, как трехлетние дети могут говорить так же хорошо, как они делают? Это известно как бедность проблема со стимулом.Ты можешь подумать который Рационализм — это странно, но он лучше справляется объясняя эту проблему чем эмпиризм. Один способ выбор какая из двух теорий лучше (помимо или вместо бритвы Оккама — см. Эмпиризм пункт №1 выше) спрашивает: «Какая теория лучше объясняет явления? » 1
5. Эмпиризм подрывает Творчество ? Согласно эмпиризму, вы можете комбинировать вещи, разделите их, и ничего больше. С рационализмом мы приходим к опыту с готовые инструменты для творчества. Например., Платон сказал бы, что мы на связи с абстрактными, неизменными реальностями, которые обеспечивают множество материал, с которым создавать.
6. Управляемые люди ? Согласно к эмпиризму, человеческими существами можно управлять и манипулируется исключительно легко. Если мы не что иное, как мы опыта, тогда мы сможем делать все, что угодно учили.Рационализм это то, что есть неизменное ядро (назовем его «человеческая природа»), которое отказывается быть манипулировали, что то, что делает нас уникальными.
Примечания:
1 Спешу добавить, что бритва Оккама — это просто
практическое правило, и я бы порекомендовал читателю
найдите отличную статью Эллиота Собера под названием
«Let’s Razor Ockham’s Razor», в котором он демонстрирует, что
если использовать бритву Оккама в определенном случае эволюционного
биологии, один выберет неправильную теорию, чтобы объяснить
явления, потому что ситуация сложнее, чем может
казаться.Меня убеждает этот аргумент, и я считаю, что мы должны
не пользоваться бритвой Оккама; У меня это здесь, потому что люди кажутся
нравится им пользоваться, но, надеюсь, их убедят
Аргумент доктора Собера, как и я.
2 Я недавно видел серию «Сквозь
Червоточина «с Богом, я имею в виду, Морганом Фрименом и учеными.
очевидно обнаружили, что даже в вакууме есть
там какие-то субатомные частицы, так что нет таких
вещь как ничто, или что даже ничто есть что-то.
© 2013 Дэвид Дж. Yount
Эмпиризм — по ветвям / доктрине
Введение | История эмпиризмаЭмпиризм — это теория, согласно которой происхождение всех знаний — это чувственный опыт . В нем подчеркивается роль опыта и доказательств , особенно чувственного восприятия , в формировании идей, и утверждается, что только знаний, которые люди могут иметь, — это апостериори (т.е. на основании опыта). Большинство эмпириков также игнорируют понятие врожденных идей или иннатизма (идея о том, что разум рожден с идеями или знаниями, а не является «чистым листом» при рождении).
Чтобы построить более сложных совокупности знаний из этих прямых наблюдений, необходимо использовать индукцию или индуктивное рассуждение (делая обобщений на основе отдельных примеров). Таким образом, этот вид знания также известен как косвенное эмпирическое знание .
Эмпиризм противопоставляется рационализму, теории, согласно которой разум , может постигать некоторые истины непосредственно, , не требуя посредничества чувств.
Термин «эмпиризм» имеет двойную этимологию, происходящую как от греческого слова «опыт» , так и от более конкретного классического греческого и римского использования «эмпиризм» , относящегося к врачу, чьи навыки происходят от практический опыт в отличие от теоретического обучения (это было его первое использование).
Термин «эмпирический» (а не «эмпиризм») также относится к методу наблюдения и эксперименту , используемому в естественных и социальных науках . Основным требованием научного метода является то, что все гипотез и теории должны быть проверены на наблюдениях естественного мира, а не опираться исключительно на априорное рассуждение , интуицию или откровение .Следовательно, наука считается методологически эмпирической по своей природе.
Концепция «tabula rasa» (или «чистый лист») была разработана еще в г. 11 век персидским философом Авиценной, который далее утверждал, что знание достигается посредством эмпирического знакомства с объектами в мире. этот мир, из которого абстрагируются универсальных концепций , которые затем могут быть далее развиты с помощью силлогистического метода рассуждений . 12-й век Арабский философ Абубасер (или Ибн Туфаил : 1105 — 1185) продемонстрировал теорию tabula rasa как мысленный эксперимент , в котором разум дикого ребенка развивается из чистого листа в разум взрослого. взрослый, в полной изоляции от общества на необитаемом острове, через переживал в одиночестве .
Сэра Фрэнсиса Бэкона можно считать ранним эмпириком, благодаря его популяризации индуктивной методологии для научных исследований, которая с тех пор стала известна как научный метод .
В 17 и 18 веках , члены британской школы эмпиризма Джон Локк, Джордж Беркли и Дэвид Хьюм были основными представителями эмпиризма. Они энергично защищали эмпиризм от рационализма Декарта, Лейбница и Спинозы.
Доктрина эмпиризма была первой , явно сформулированной британским философом Джоном Локком в конце 17 века. Локк утверждал в своем «Эссе о человеческом понимании» 1690, что разум — это tabula rasa , на которой переживания оставляют свои следы, и поэтому отрицал, что у людей есть врожденных идей или что что-то познаваемо без привязки к опыту.Однако он также считал, что некоторое знание (например, знание существования Бога ) может быть получено с помощью интуиции и одних только рассуждений.
Ирландский философ епископ Джордж Беркли, обеспокоен тем, что точка зрения Локка открыла дверь, которая может привести к возможному атеизму, изложенному в его «Трактате о принципах человеческого знания» от 1710 года, о другой, очень крайней форме Эмпиризм, в котором вещи только существуют либо в результате того, что их воспринимаются , либо в силу того факта, что они являются сущностью , осуществляющей восприятие .Он утверждал, что продолжающееся существование вещей является результатом восприятия Бога , независимо от того, есть ли люди вокруг или нет, и любой порядок , который люди могут видеть в природе, является фактически просто почерком Бога. Подход Беркли к эмпиризму позже стал называться субъективным идеализмом.
Шотландский философ Дэвид Юм внес в точку зрения эмпириков крайний скептицизм. Он утверждал, что все человеческих знаний можно разделить на две категории: отношений идей, (например.грамм. предположений, включающих примерно случайных наблюдений за миром, таких как «солнце восходит на востоке») и фактов (например, математические и логические предложения), и что идеи получены из наших «впечатлений» или ощущений . Перед лицом этого он утверждал, что даже самые базовых убеждений о естественном мире или даже о существовании самости не могут быть окончательно установлены с помощью причины , но мы все равно принимаем их из-за их основы. в instinct и custom .
Джон Стюарт Милль в середине XIX века развил рассуждения Юма и Беркли на шаг вперед , утверждая, что индуктивное рассуждение необходимо для всего значимых знаний (включая математику), и это просто » постоянная возможность сенсации « как он выразился. Это крайняя форма эмпиризма, известная как феноменализм (точка зрения, что физические объекты, свойства и события полностью сводимы к ментальным объектам, свойствам и событиям).
В конце 19 века и начале 20 века возникло несколько форм прагматизма, которые пытались интегрировать очевидно взаимоисключающие идеи эмпиризма (мышление, основанное на опыте) и рационализма (мышление, основанное на концепциях). ). Ч. С. Пирс и Уильям Джеймс (которые придумали термин «радикальный эмпиризм» для описания ответвления его формы прагматизма) сыграли особенно важную роль в этом начинании.
Следующим шагом в развитии эмпиризма стал Логический эмпиризм (или логический позитивизм), попытка начала 20-го века синтезировать основные идеи британского эмпиризма (сильный акцент на чувственном опыте в качестве основы для знания) с определенными идеями из математической логики , разработанной Готтлобом Фреге, Бертраном Расселом и Людвигом Витгенштейном.Это привело к своего рода крайнему эмпиризму , который утверждал, что любое подлинно синтетическое утверждение должно быть сведено к окончательному утверждению (или набору окончательных утверждений), которое выражает прямых наблюдений или восприятий .
фондов — методы исследования SAGE
фонды — методы исследования SAGE Перейти к основному содержаниюЭмпиризм — это философская позиция, согласно которой опыт является высшим источником обоснования и смысла.Он бывает двух разновидностей: эмпиризм убеждений и концептуальный эмпиризм . Первая разновидность — эпистемологическая: убеждения оправдываются на основе опыта. Вторая разновидность — семантическая: понятия обретают свое значение на основе опыта. Эти два аспекта связаны между собой принципом, согласно которому значение — это проверка, а именно, что значение утверждения определяется условиями, при которых оно проверяется на опыте.
Радикальный эмпиризм утверждает, что не существует знания, независимого от опыта.Следовательно, отвергается сама идея априорного знания; даже математические и логические знания эмпирически. Умеренный эмпиризм принимает, что некоторые истины (концептуальные истины, математические истины, логические истины) обоснованы и известны …
Ищете дополнительную информацию по этой теме? Проверьте параметры, показанные в левом меню.Вы можете прочитать длинные, подробные фундаментальные статьи, прочтите о людях, которые были пионерами в этом предмете, и другие похожие записи из той же серии.
В качестве альтернативы, ниже приведен список всех перекрестных ссылок, относящихся к этой записи, сгруппированных по типу, или для просмотра всех серий
Методы исследованияКонсенсус эмпириков
Консенсус эмпириков«ЭМПИРИСТИЧЕСКИЙ КОНСЕНСУС» в философии науки
Чтобы оценить великий интеллектуальный беспорядок, вызванный философские дебаты, в которых Томас Кун Структура научного Революции были централизованно вовлечены, необходимо охарактеризовать ситуация в философии науки до 1960-х годов, когда эта дискуссия начал.Хотя, конечно, были острые философские разногласия. и разногласия в философии науки на протяжении первой половины двадцатого века, по крайней мере на общем уровне, также широко распространенное согласие по некоторым основным предположениям о науке и философия науки. Этот консенсус начал разваливаться по поводу середины века и последствия этого интеллектуального сдвига, которые все еще очень много разыгрывается сегодня — вызвали дебаты с на котором и сосредоточен этот курс.Хотя у него нет «официального» названия, для настоящих целей мы будем называть эту точку зрения « эмпирическим консенсус «.I. История и конституция консенсуса эмпириков:
Термин «консенсус эмпириков» — это искусственный ярлык, который у меня придуман для учебных целей, чтобы обозначить очень общую позицию с уважение к научным знаниям. Этот ярлык примерно синонимичен с выражением «полученный взгляд» на научные теории, которое появляется часто в дебатах после публикации Kuhn’s SSR для обозначения того, что атакует Кун.Его также можно назвать «эмпириком». модель «научного объяснения. Эти названия относятся к мнению наука, которая имела тенденцию доминировать в большинство (но не все) философия науки примерно на первую половину этого века. Поскольку те, кто его придерживался, были склонны приравнивать научное знание к всем подлинным знание мира , можно также сказать, что это был очень широкий кругозор на человеческое знание в целом, другими словами, это был общий эпистемологический точка зрения .
Важно подчеркнуть, что в рамках этого общего консенсуса среди философов было много места для разнообразия. Таким образом одна большая группа философов в рамках этого консенсуса будет названа «позитивисты» или, точнее, «логические позитивисты» или «логические эмпирики». Эта группа имела тенденцию доминировать, но другие философы, например, Бертран Рассел, Карл Поппер и многие американские прагматики могут быть помещены в этот консенсус, но категорически не согласен с позитивистами.Таким образом, используя этот ярлык Я создаю искусственный «стереотип» , который можно охарактеризовать с точки зрения ряда философских взглядов, каждая из которых может быть считается элементом этого консенсуса. Все элементы перечисленное ниже не характеризует ни одного настоящего философа. тем не мение практически все те философы, которые явно принадлежат к этому консенсусу примет достаточно этих элементов, чтобы все они могли быть рассмотрены как имеющие очень сильное философское «семейное сходство».»Но в итоге разногласий и внутренние проблемы в рамках консенсуса ослабили его до такой степени, что «плотина прорвалась» и когда-то господствовавший консенсус был наводнен как внутренними, так и внешними проблемы.Это совпало довольно близко с публикацией Томаса Куна Структура научных революций , который, следовательно, часто рассматривается как основная причина для растворения консенсус. Конечно, было бы преувеличением рассматривать книгу Куна. как «вызвавший» разрыв консенсуса эмпириков, но как события случилось, время его публикации было таково, что дискуссии по философии наука во время разрушения консенсуса часто воспринимала работу Куна как точка отправления.Поскольку они имели тенденцию разделять определенные предположения, дебаты среди философов внутри
консенсус может рассматриваться как « внутренний » по отношению к этому консенсусу. Такие дебаты могут занять
общих предположений о консенсусе как должном и, таким образом, позволили философам науки
сосредоточены на конкретных моментах, по которым они не согласны. Такой вопросы, как правило, преобладали в
философия науки до шестидесятых годов.Всегда были критики, которые стояли за пределами доминирующего консенсус (например, Майкл Поланьи,
Пьер Дюгем, Альфред Норт Уайтхед или Александр Койр). Тем не мение, их несогласие
с преобладающим консенсусом можно рассматривать как « внешних » для основное поле дебатов в
философии науки и поэтому в значительной степени игнорировалась теми, кто в консенсус.
II: Элементы консенсуса:
Вопрос власти бросает вызов философу науки, чтобы объяснить, почемуТаким образом, одним из элементов консенсуса является то, что это теория «научного рациональность «, то есть рассуждение
каждый должен принять научное описание мира. В ответ на этот вопрос в
в самом широком смысле консенсус — это позиция о том, что следует верить относительно
мир глазами человека. Поскольку философы, практически по определению
«философия» описывает то, во что следует верить как «рациональное», консенсус эмпириков
— это взгляд на то, во что рационально верить в отношении мир, который мы переживаем.
, с помощью которого ученые приходят, чтобы сформулировать и принять — «оправдать» — их убеждения, составляющие «научное знание».
- [Если отвергнуть точку зрения, что « рационально, верить»
«то, что должен к
верят », или, другими словами, если кто-то из тех, кого мы могли бы назвать« иррационалистом »,
, значит, по сути, отвергает философский подход к вере. формация
, предположительно в пользу какого-то другого метода, скажем, переворачивания монета,
, вызывая «мистическое» состояние или полагая, что все согласуется с около
- Потому что консенсус эмпириков — это ответ на то, чтобы показать, почему
рационально
обоснованно придерживаться научных убеждений, консенсус относится к философии науки как исключительно
занимается эпистемологическими вопросами. Сказать, что определенный взгляд является «эпистемологическим»
точка зрения — это способ философа сказать, что он занимается критерии, источники и
степеней человеческих знаний. Другой способ подчеркнуть ту же точку зрения это сказать, что для
философов в консенсусе, наука рассматривается как чисто познавательная деятельность, и.е. режим
приобретение знаний .
Конечно, участники консенсуса понимали, что научное знание
можно ценить по множеству различных человеческих причин, а не
наименьшее из которых — мощность
такие знания могут дать нам для улучшения или иного воздействия на человека хорошее самочувствие . Бу т
это не их забота; они были склонны относиться к научным знаниям
как самоцель ,
, а не за его полезность (или бесполезность) в продвижении других
Голы .Ученые и философы,
мог бы и, возможно, должен был бы рассмотреть варианты использования научных знаний
есть или может быть поставлено,
, но любое такое рассмотрение было, так сказать, «внеклассным» для их
функция как ученый,
или как философ науки.
авторитет науки требует обоснования.
Говоря о «научной рациональности» как о отчет, который оправдывает принятие научных
«убеждения» могут вводить в заблуждение, поскольку термин «убеждения» может относиться к частный психологический
состояний отдельных людей, возможно, даже допуская возможность «верований», которые
не может быть выражено языком.
Для тех, кто придерживался консенсуса эмпириков, «научные верования»
ограничены тем, что в некотором смысле может быть обнародовано (и, таким образом, открыто
к анализу), передаваясь осмысленными выражениями или «утверждениями»
какого-то идеального или «искусственного» языка.
Поскольку предложение на «естественном языке» (например, английский немецкого языка) может быть «двусмысленным» или иметь разные значения, мы можем быть оправданным, полагая, что это одно возможное значение и не оправдано верить в это под другим; в действительности у нас было бы два разных убеждения. Таким образом, для членов консенсуса те убеждения, которые можно рационально осмыслить. оправданными в вере должны быть утверждения, выраженные недвусмысленными утверждениями специально сконструированного «идеального языка», в котором все значимые выражения можно придать точные значения.Утверждения идеального языка можно разделить на двух вид относительно того, что делает их истинными или ложными :Отход от психологических понятий вроде «познавательный субъект» и «держащий
веры «в лингвистические понятия, такие как» утверждение (или отрицание) утверждения » в «идеале»
язык »известен как« лингвистический поворот ». Такой подход был характерен для
широкий спектр философии в первой половине этого века, особенно в районах, затронутых
развитие современной символической логики. Для тех, кто это сделал повернуть, так как выражение
«научное знание» относится к тому, что может считаться целым тело рационально
обоснованных представлений о мире, в котором живут люди, консенсус одобрил
«лингвистический» элемент, который фактически означает «наука», очень большой группа «высказываний»
выражено на особом искусственном «языке» точно определенного научного термины.
Философы называют утверждения, истинность которых на самом деле является следствием значений их терминов « аналитический
заявления, «и отличить их от тех, чья правда не
зависят от их значения, а скорее зависят от фактов мира,
которые называются « синтетические.
заявления. »
Некоторые философы, обычно называемые «рационалистами», считал, что можно оправдать, полагая, что синтетические высказывания о мире, хотя сам опыт никогда не предоставляет адекватные доказательства истинности таких заявлений. Такой философы утверждали, что «разум» без помощи какого-либо опыта может оправдать такие заявления. Заявления, которые, таким образом, могут быть обоснованы независимо опыта называются « a априори «и отличить от тех, которые могут быть оправданы только по опыту « а апостериорные i «o r» эмпирические «утверждения.Те, кто принадлежит к консенсусу эмпириков обычно отвергают эту возможность синтетического априорного знания. Для них все обоснованные утверждения, которые не являются «аналитическими утверждениями», то есть те, чья истина не основана на значениях терминов, но относится к «мир» оправдываются только апелляцией к опыту.Выражено на языке «научной рациональности» мы можем сказать, что наша рациональная обоснование для соблюдения научных убеждений всегда должно быть определенным эмпирические данные, выраженные в определенных «наблюдательных утверждениях» или «основных утверждения, «которые считаются обоснованными или» непосредственно проверенными » по экстралингвистическому опыту.Таким образом, «рационалисты» придерживаются возможности оправдания веры. Утверждения «синтетический a priori «.
Как именно было достигнуто предполагаемое «прямое оправдание», было вопросом значительных разногласий среди философов консенсуса, но широко распространенное мнение о том, что такие базовые утверждения составляют основу на котором покоится весь познавательный авторитет науки.
Таким образом, еще одним элементом консенсуса была его приверженность эмпиризм против рационалистической точки зрения, что некоторые вещи в мире могут быть известно чистым рассуждением.[Это не означает, что консенсусу эмпириков нет места причина в определении научных убеждений; далеко от этого, как мы увидим когда мы исследуем гипотетико-дедуктивистскую модель обоснования, которая это стало подтверждением, эмпирический консенсус твердо придерживается того, что научный знание становится возможным благодаря дедуктивным рассуждениям как из общих законы и особые условия наблюдения, выражающие «начальные условия».»]
Критическая проблема возникает, когда мы размышляем о тот факт, что научные знания больше всего
очевидно не ограничено тем, что люди наблюдали , другими словами научные верования
не ограничиваются тем, что часто называют «утверждениями наблюдения , ». Научные «объяснения»
часто формулируются как апелляции к определенным « законам природы » которые универсальные
заявлений не о конкретных наблюдениях , фактически сделанных человек но около все или
любое возможное наблюдение , которое будет сделано в соответствии с указанными условия.Такой « законоподобный»
заявления могут даже быть о том, что было бы в случае при условиях что на самом деле никогда
встречаются и, возможно, никогда не могут произойти («сослагательные условные выражения» или «контрфакты»). Таким образом
их авторитет не может исходить непосредственно из опыта , но должен апеллировать к какому-то процессу
рассуждений от непосредственно проверяемых заявлений о наблюдениях к таким «законоподобный» универсальный
ведомостей. Как работает такое «рассуждение» и что был характер оправдания это
предусмотренных закономерными утверждениями была еще одна значительная проблема для тех, кто работал
в рамках консенсуса.Согласно консенсусу, существенные важность таких законоподобных заявлений заключается вОднако действительный вывод одного наблюдаемого явления — или даже очень большое количество явлений- из закона не устанавливается истина закона. Сказать, что вычет « действителен «, означает только то, что , если те законы верны, тогда это явление могло бы произойти.Это бесспорный Суть формальной дедуктивной логики: дедуктивная связь односторонняя. Истинность универсального закона предполагает, при определенных начальных условиях, истина конкретных заявлений наблюдений выведена от него; но правда любого количества конкретных наблюдательных утверждений не и не может подразумевать истинность универсального , подобного закону утверждения, из которых они могут быть выведены.Сами законы «нижнего уровня» также может быть «объяснено» путем дедукции из законов «более высокого уровня», но это, конечно, не устанавливает истинность этих законов более высокого уровня.
факт, что цель науки — дать объяснений из частных наблюдаемых явлений
, показывая, что возникновение таких явлений может быть обоснованно вывел из коллекции
из нескольких утверждений универсальных законов и других наблюдений утверждения, описывающие наблюдаемые
« начальный » или « предшествующий » условия.Когда такие вычет выполняется до
возникновения явления, оно называется «прогноз » после явление уже
произошло, это называется «объяснение ».Эта модель объяснения по действительному выводу из законоподобного заявления известны как (от греческого слова « nomos », означающего «закон») «дедуктивно-номологическая модель объяснения». Можно ли представить все научные объяснения по этой схеме? был яблоком раздора для многих участников консенсуса, но широко распространенное мнение, что эта модель объяснения действительно учитывала по крайней мере, некоторые формы объяснения, предоставляемые научными знаниями.Многие науки глубоко привержены объяснению наблюдаемые явления через
апеллируют к общим утверждениям о сущностях, состояниях или процессах, которые постулируются существовать
, но фактически не наблюдаются и, возможно, даже в принципе не «наблюдаемы». Будь то
удостоены ярлыка «закон природы» или нет, все подобные утверждения которые превосходят то, что есть,
или может когда-либо наблюдаться, называются « теоретическими утверждениями «.» Теоретические положения
отмечены тем, что они содержат один или несколько концептуальных терминов, появляющихся ссылаясь на
объектов, состояний или процессов, которые не наблюдаются. Очевидно, тогда нет теоретического утверждения.
может быть прямо обосновано эмпирическим путем.Снова возникли значительные разногласия относительно природы какого бы то ни было обоснования теоретических утверждений, но поскольку это должно было отличаться от прямого оправдания сенсорный опыт утверждений чистого наблюдения, один из основных элементов консенсуса эмпириков в том, что всегда можно различить между наблюдательными и теоретическими утверждениями .Некоторые участники консенсуса, возможно, признали, что различие между наблюдениями и теориями нельзя было резко нарисовать, но все считали это реальным иНаблюдательные / теоретические знаки различия разница между тем, почему мы
важное различие.
оправдано в вере двух видов утверждений . Наблюдение заявления (также называемые «основными
заявлений «или» протокольных заявлений «) оправданы» прямой » обращение к опыту; они есть
научные утверждения, которые «выходят за пределы» тела языка и подключите научные
убеждений напрямую связаны с миром, который мы переживаем.Однако теоретических заявления разные; мы
не имеют оснований полагать им на таких прямых основаниях. Эти заявления рассматриваются как
« гипотез », в которые мы вправе верить только на основание предоставленных «доказательств»
по « заявлениям о наблюдении ». Наблюдательный / теоретический Таким образом, различие отмечает
различие между свидетельством и тем, что свидетельство «поддерживает», что обычно называют
« теорий .»Таким образом, теоретические утверждения допускаются в наука только тогда, когда они могут, под
конкретных обстоятельств, которые могут быть использованы для вывода непосредственно проверяемых «наблюдений». заявления «.
заявление о ненаблюдаемых объектах или процессах, которые могут не использоваться для прогнозирования и Утверждается, что
наблюдаемых последствий не имеют «эмпирического содержания» или « эмпирическое значение »
и не может служить приемлемым заявлением в научных знаниях.Люди и учебники часто говорят о законы науки как «доказанные». Слово
«доказать» в философии и логике имеет очень сильное значение ; Это указывает на то, что истина
доказательств, если они верны, обязательно устанавливает истинность те заявления, которые такие Утверждается, что
доказательств подтверждают это. Могут ли когда-либо наблюдательные доказательства доказательство общий законоподобный или
теоретических утверждений, для которых это представлено в качестве доказательства?Это широко признается с время великого британского эмпирика Дэвида Юма, который в этом сильном смысле никакие эмпирические данные о конкретных наблюдениях никогда не смогут доказать истина универсального утверждения , которое выходит за рамки того, что уже присутствует в эмпирических данных.(Это часто называют «юмовским проблема «или» проблема индукции. «) Сторонники консенсуса эмпириков все являются «потомками Юма» в этом уважать.Таким образом, консенсусные философы пришли к ослаблению классической требовать достоверности (обязательно верно) и считать, что вместо этого мы рационально верить общим законам и теоретическим утверждениям, которые « хорошо подтверждено, » или « подтверждено, » эмпирическими данными. Мы можем выразить это, сказав, что еще одним элементом консенсуса является приверженность «фаллибилизму», , то есть ., мнение, что нет утверждения в науке всегда невосприимчив к опровержению некоторыми еще неизвестными доказательствами.Традиционная эпистемология склонна рассматривать оправдание истинных убеждений как
«знание», чтобы требовать подтверждения таких убеждений обязательно правда, или как было
обычно говорят, чтобы быть «уверенным». Под таким определением знания казалось бы, что
не могли быть известны ни общие законы, ни теоретические утверждения.Фаллибилисты отвергают точку зрения, что любая теория когда-либо может быть доказана . Согласно фаллибилизм любая теория — даже та, которая хорошо подтверждено настоящими доказательствами — может быть в будущем отклонено на Основа новых доказательствСвязь между эмпирическими данными и теория была темой, по которой
защитников консенсуса потратили большую часть своей энергии. В цель философии
наука, как они утверждали, должна выявить и проанализировать эту связь, но они не соглашались между
сами радикально определяют природу этого отношения.Первоначально надежда была на то, что можно
«уменьшить» или перевести законные или теоретические утверждения в открытые завершенные серии наблюдений
заявлений, но постепенно этот идеал стал казаться недостижимым. Позже некоторые, например
позитивистов Карнап и Райхенбах больше всего стремились разработать «логика подтверждения»
, согласно которому можно оценить, насколько вероятно истинное любое универсальное заявление было бы
в свете любого конкретного массива эмпирических данных.Другие, как Поппер, утверждал, что
эмпирические данные могут сыграть только отрицательную роль, «фальсифицируя» те гипотезы мы должны
отклонить («фальсификационизм»). Согласно этому мировоззрению, что мы должен верить, это те
гипотез, подлежащих тщательной эмпирической проверке, не прошедших тщательную проверку. опровергнуты. Тем не менее,
и позитивистская «верификационная» программа, и ее главный соперник в преобладающий консенсус,
, программа фальсификаций Поппера, обе принимали ту или иную форму «гипотетико-дедуктивный Модель
»отношения между доказательствами и теоретическими утверждениями.Согласно «гипотетико-дедуктивной модель обоснования «, которая стала общепринятым элементом консенсуса эмпириков, мы оправданы в принятии такого научного законов и теорий, предлагая их гипотетически , а затем выводя из этих законов и теорий — вместе с формулировкой начальных условий установлено непосредственно путем наблюдения — некоторые другие наблюдение заявления.
Когда наблюдение показывает, что явление происходит как бы какие из таких наблюдательных утверждений говорят, что они происходят, то закон, из которого предполагается, что это «подтверждено» или «подтверждено»; когда наблюдение показывает что явления происходят не так, как предполагалось, закон «опровергается» или «фальсифицируется». Прежде чем делать какие-либо успешные прогнозы, теоретическое утверждение является чисто теоретическим. «гипотетический». Только утверждения наблюдения могут рассматриваться как «непосредственно проверено.»Позитивисты пришли к выводу, что все гипотезы «подтверждено» доказательствами. Фальсификационисты подчеркивали, что попытки опровергнуть гипотезу не удалось и назвал гипотезу «подтвержденной». После того, как это было подтверждено целым рядом успешных прогнозов, и в отсутствие каких-либо фальсификаций несбывшихся предсказаний, теоретические утверждения перейти от чисто «гипотетического» статуса к рационально оправданному и их часто называют «законами природы».«Разница между« законом » и «теоретическая гипотеза» (или «предположение»), таким образом, просто градусов подтверждения или подтверждения.Таким образом, гносеологическое обоснование таких теоретических законов на основе «фундамента»Многие из сторонников консенсуса эмпириков считал, что, по крайней мере в идеале, более низкий уровень
теоретических утверждений (рассматриваемых как просто «гипотезы» или как «законы») могли быть
объяснил, показывая, что они могут быть выведены из более высокого уровня более обнимая
теоретических утверждений, пока в идеальной совершенной науке все явления можно рассматривать как
выводится из набора относительно немногочисленных фундаментальных «законов природы».»
всех фактических наблюдений, подтверждающих прогнозы выведено из теории; это
фундамент «поддерживает» или «рационально оправдывает» теоретическую конструкцию научных законов возведено
на нем. Следовательно, эта точка зрения считается формой « основополагающих Козлова .«Другой
элементом консенсуса была его приверженность сильному « эмпирическому фундаментализм . «
Таким образом, еще одним элементом консенсуса была вера в то, что прогресс в науку можно рассматривать как «кумулятивную».«Можно представить, что в идеале корпус рационально обоснованных научныхСогласно консенсусу эмпириков, что такое обычно преподается как « научный
верований, « единой науки », могут быть организованы в виде иерархии заявлений с наибольшим
общие всеобъемлющие фундаментальные законы природы вверху и внизу уровень, более конкретный
законов выводятся из них при ограниченных условиях, во многом такая же мода, что и
теорем геометрии вытекают из ее основных аксиом и постулатов. Однако такой
система дедуктивно взаимосвязанных теоретических утверждений становится « наука » только потому, что
рациональных оснований для веры в эти утверждения исходит не из «сверху вниз», , т.е. , от
аксиом (законов) теорем (как в геометрии), но «снизу вверх»
, т.е. , из утверждений эмпирических наблюдений, которые служат непосредственно подтвердить самый низкий
уровня наиболее частные утверждения, выведенные из системы теоретических законы. Результат был
образ науки в виде пирамидальной иерархии утверждений с Заявления о наблюдении
в основании и универсальные общие законы вверху.
метод «по сути является теми процедурами, которые гарантируют рациональное принятие теоретических
законов, т.е. ., процесс вывода эмпирических следствий из теоретические гипотезы и
изложение наблюдаемых условий и подтверждение или опровержение этих гипотез.
Эта процедура рассматривается как процесс « проверки » гипотез. и обычно считался основным занятием ученых.В то время как методы разработки специальных тестов индивидуальных гипотезы могут варьироваться от науки к науке, обычно большинство защитников консенсус считал, что все науки разделяют верность этому метод проверки общих законов эмпирическими данными как единственный метод для установления рационального основания для принятия теоретических законов и научные объяснения и предсказания, сделанные на их основе.Таким образом, защитники консенсуса приняли в качестве еще одного элемента обязательство к «единству науки» в отношении ее методологии.
Гипотетико-дедуктивистское объяснение обоснование заставляет философов различать два разных «контекста», в которых научные исследование может иметь место. Первый относится к процессу, посредством которого сформулирована гипотеза. Как мы первые приходим к гипотезам которые после соответствующих испытаний принимаются как законы природы? Как ученые «открывают» гипотезы, которые впоследствии проверяются?
Этот аспект научного исследования, в котором генерируются гипотезы в первую очередь был назван «контекст открытия ». »Для того, чтобы гипотеза стала общепринятой частью научной веры, необходимо должно быть оправдано. То, что подтверждает гипотезу, тем самым превращая это признанное научное убеждение, это процесс проверки со стороны гипотетико-дедуктивная процедура, указанная выше. Эта часть деятельность ученых была обозначена как « контекст оправдания ». и это резко отличалось от процесса, с помощью которого ученый формулирует гипотезу в первую очередь, которая получила название «контекст Открытия .»
Важным следствием этого различия является то, что это только контекст обоснования, которое выдвигает гипотезу науч. Таким образом актуален только логический анализ контекста обоснования на философский счет условного ордера на научная вера, , то есть , отвечая на вопрос об авторитете.
Обычно члены консенсуса склонны относиться к «контексту открытие »к личному, и часто идиосинкразическому психологическому факторов, которые характеризовали конкретных исторических ученых-людей, из которых могут быть интересны психологически или исторически, но какие не имеют отношения к философскому объяснению того, как гипотеза становится частью науки, i.е. к научной рациональности. Философа интересует «логика», с помощью которой научная вера оправдывается, а не
психологический или исторический процесс, приведший к его формулированию в первое место.Таким образом, различие между «контекстом обоснования» и «контекст открытия» также был важным
элемент консенсуса эмпириков в философии науки.
Кажется, что один бесспорный аспект науки — это то, что современные ученые
верований заметно отличается от прошлого, так как наука каждого периода отличается от
его предшественники.Научная вера не статична, а постоянно меняется, возможно, часто в
экстенсивных или революционных способов. Как могут измениться научные убеждения объясняется
консенсус?Одна из возможностей, конечно, заключается в том, что законы которые раньше были хорошоНо часто изменение понималось как «сокращение» более ограничительных узкие гипотезы к более широким
подтверждено повторными испытаниями, в будущем опровергнут новыми тесты, таким образом, меняет корпус
эмпирическое свидетельство , которое, возможно, когда-то было благоприятным, но становится неблагоприятный как человеческий Растет
опыта мира.Это один из видов изменений.
общих гипотез. По общему мнению, это было в идеале. можно реконструировать историю любой науки, показывая, что то, что было первоначально задуманные как общие законы, оказываются более ограниченными случаями еще более общих законов. (Особенно это было в случае, когда Механика Галилея рассматривалась как ограниченный случай механики Ньютона. и механика Ньютона, впоследствии рассматриваемая как частный случай теории Эйнштейна. релятивистская механика.)Таким образом, изменения в науке можно объяснить с точки зрения прогресса. движущийся
к все более общим всеобъемлющим фундаментальным законам природы охватывающий
— еще больший диапазон наблюдаемых явлений, т.е. — расширение высота и увеличение базы
пирамиды утверждений — это научное знание.
Если законы рассматриваются как « истинный », это прогресс можно рассматривать как продвижение к истине
о мире, который мы переживаем. Но есть ли у нас причины удерживать что основные законы
верны? Слово «истина» обычно подразумевает то, что верно должно быть о
то, что существует или является «реальным». Это определение «истины» называется « корреспонденцией» теория истины. »Согласно теории соответствия истины, истинное утверждение правда, потому что он представляет вещи такими, какие они на самом деле , «факты» соответствуют тому, что говорит закон, тогда как ложное утверждение ложно, потому что он этого не делает. Согласно этому понятию « правда » как ссылаясь на репрезентативные отношения между утверждением и реальностью, поскольку все теоретические утверждения выходят за рамки чисто
наблюдаемых и сделать заявления о ненаблюдаемых процессах или свойства или объекты, усовершенствованные научные теории действительно верны описания этого « ненаблюдаемого » мира , который часто говорят, что «лежат в основе наблюдаемых явлений.»Эта реальность часто считается, что они находятся в причинно-следственных отношениях с наблюдаемым. Короче говоря, по общему мнению, если кто-то считает, что такие утверждения являются истинными в этом смысле соответствия, то следует считать, что такие ненаблюдаемые сущности — это реальных причин наблюдаемых явлений. Эта позиция известна как научный реализм . Около философов в рамках консенсуса были научными реалистами в этом смысле.Однако можно было принять все элементы консенсуса и утверждают, что только
утверждений наблюдения верны или ложны; теоретические положения ни правда, ни ложь, но
приняты из-за их использования в качестве «инструментов», позволяющих ученым сделать вывод из одного набора
заявлений о наблюдениях, устанавливающих предшествующие условия, к другому набору
утверждений наблюдений, описывающих наблюдаемое явление, предсказанное или объяснил.
Этот взгляд, часто называемый инструментализмом , это особая форма «антиреализма», и защищалась
некоторыми членами консенсуса. Таким образом, в человек ощущает консенсус был нейтральный по реализму
против антиреализма, но в другой смысл , а именно этот реализм требует приверженности
частное описание реальности, то есть к метафизике помимо того, что было согласовано консенсусом,
и поскольку многие члены консенсуса презирали метафизику, справедливо рассматривать
консенсус эмпириков как антиреалистов , по крайней мере, по духу, хотя многие из его защитников
пытались найти способ сохранить приверженность истине, которая позволила их называть себя реалистами.Естественно возникает вопрос: изображение пирамиды высказываний
оправдано, опираясь на утверждения наблюдений, описывает фактическую науку. Возможно удивительно
защитников консенсуса открыто признали, что это не , а . Их обоснование этой точки зрения
состоял в том, что философ науки был заинтересован в разработке « модель » или счет
и идеальная совершенная наука .Они прекрасно понимали, что актуальные настоящие наук всегда терпели неудачу,
часто сурово об этой идеальной картине того, какой должна быть наука. Но этот факт просто
указывает на то, что настоящая наука — это ncomplete и часть человека, исторический процесс ; таким образом это наследник
ко всем ошибкам, на которые способны люди.В чем же тогда, мы можем спросить, цель философии науки, которая игнорирует
настоящая наука и концентрируется на возможно недостижимом идеале?В ответ участники пришли к общему мнению, что он функционирует философ науки норматив ; идеальная картина науки нарисованный философом служит эталоном , с помощью которого можно оценить степень, в которойВ то же время этот стандарт позволяет отличить bona fide истинная наука от псевдонауки, и таким образом отличает то, что научно рациональный человек должен верить в то, что он или она должен отвергнуть. Проблема проведения границы между наукой и псевдонаука была известна как «проблема демаркации » и была центральной проблемой для многих, кто придерживался консенсуса эмпириков.
любая группа убеждений приближается к тому, чем должно быть , чтобы получить рациональная приемлемость, i.e . быть « научных знаний ».
Эмпиризм, науки и инженерия: когнитивная наука как зона интеграции
Когнитивная наука — это междисциплинарное предприятие. Вот, собственно, и весь смысл отличия ее от когнитивной психологии узко понимаемой. Стандартные истории когнитивной науки представляют ее как объединение элементов психологии, информатики, лингвистики и философии разума, сформировавшееся в 1960-х и 1970-х годах, когда исследователи признали глубокие структурные изоморфизмы в реализации обработки информации людьми, животными, не являющимися людьми, и построил компьютеры.Когнитивная наука, возможно, началась на основе относительно единой теории, математического описания вычислений (Льюис и Пападимитриу, 1981) в сочетании с зарождающейся тогда онтологией эффективных алгоритмов для архитектур фон Неймана (Кнут, 1968). Однако к концу 1980-х годов в междисциплинарном особняке открывались комнаты, основанные на других принципах: параллельная распределенная обработка как обобщение архитектур перцептронов (Раммельхарт и др., 1986), робототехника, основанная на поведении (Brooks, 2013), интеллект роя (Bonabeau). et al, 1999), искусственная жизнь (Langton, 1989), когнитивная нейробиология (Trehub, 1991, Churchland, Sejnowski, 1992), поведенческая экономика (Kagal et al.2007), (межвидовая) сравнительная психология (Griffin 1984), социально-экологическое познание (Byrne and Whiten 1988), познание развития (Wellman 1990) и исследования сознания (Baars 1988; Dennett 1991). Содействующие дисциплины расширились, включая нейробиологию, этологию, информатику, экономику и социологию.
В этой многогранной исследовательской экосистеме перспективы общей теории познания теперь должны рассматриваться как чрезвычайно отдаленные. Большинство современных философов науки призывали бы к расслабленному отношению к этому факту жизни: история науки — это не в основном история межтеоретической редукции или объединения, несмотря на случайные триумфы глубокого синтеза (Mitchell 2009).Великое объединение Ньютона, ознаменовавшее образцовые научные достижения на протяжении двух столетий, было в этом отношении ложным предзнаменованием. В одном отношении картина науки и когнитивной науки, в частности, как архипелага, а не башни, делает попперовскую позицию более правдоподобной, поскольку только относительно изолированные теории могут напрямую столкнуться с трибуналом опыта. Относительно единое здание могло бы представлять собой плотно связанную «сеть верований», в которой каждый элемент получал бы поддержку со стороны остальных, и ни один из них не мог бы генерировать четкие предсказания, которые могли бы быть четко связаны с ними (Quine and Ullian 1970).Попперовская установка могла быть легко сохранена в таком гипотетическом контексте только в отношении основ всей мультидисциплины, и тогда фальсификационизм был бы равен попытке спровоцировать куновскую революцию. Это определенно не было концепцией Поппера. Таким образом, его, вероятно, воодушевит состояние дел в когнитивной науке, где относительно изолированные теории периодически отвергаются на основе свежих данных.
Однако когнитивная наука характеризуется более высокой степенью сложности, чем расхождение оснований, на которых зиждется ее распространение теорий.Содействующие дисциплины отличаются друг от друга тем, что их практикующие понимают в теории: означает в практическом смысле. Я полагаю, что это один из двух ключевых моментов в диагностике противоречивых ответов рефери Кирша.
Все ученые признают, что они должны упростить свои описания реальности, пытаясь получить обобщенные знания. В конце концов, у нас есть одна совершенно точная модель мира, доступная нам, а именно сам мир, но безмолвная целостная оценка не является научным знанием.Нам нужно провести анализ, а анализ предполагает идеализированную абстракцию. Вообще говоря, мы находим две общие стратегии для этого. Большинство дисциплин в той или иной степени сочетают стратегии. Но для конкретности описания и с учетом конкретных методологических противоречий, которые характеризовали рецензирование статьи Кирша, я проиллюстрирую контраст, сравнив психологию и экономику как дисциплины, каждая из которых необычайно чиста в том, что в подавляющем большинстве случаев подчеркивает одну или другую стратегию абстрагирования.
Психологи ищут обобщения о процессах, которые они обычно не могут наблюдать напрямую, но должны делать выводы из измеримых эффектов. Их предпочтительная методология для достижения стабильности и конвергенции перед лицом этой проблемы состоит в том, чтобы разработать и обеспечить с помощью механизмов экспертной оценки тесную запись взаимосвязей между консервативно расширенными экспериментальными протоколами и теоретическими конструкциями , привязанными к оценке результатов измерений. системы.Большинство читателей Cognitive Processing будут опытными операторами и хранителями этой записи. Этот подход основан на почтенном мастерстве клинической диагностики, когда практикующим врачам давно необходимо контролировать субъективность при предположении основных заболеваний и синдромов на основе явных симптомов. К этому психолог добавляет статистическое тестирование надежности и валидности инструментов и протоколов в отношении конструктивного приложения. Психометрия — это в первом приближении статистическая теория мер конструктной валидности.
В этом контексте психологические теории , , по сути, гипотезы о том, какие конструкции участвуют в создании какого поведения. При проверке гипотез вполне естественно задействовать позицию Поппера в качестве обоснования практических особенностей методологии. Выявление нулевой гипотезы и последующее планирование эксперимента, который мог бы ее опровергнуть, — это фальсификационизм в действии. Footnote 1 Это побуждает психологов развивать высококвалифицированную и чувствительную настройку на потенциальные сбивающие с толку причинные влияния, выявленные ex ante во время планирования эксперимента.В целом психологи предпочитают, чтобы ошибки, которые нельзя напрямую контролировать с помощью линейной регрессии, были исключены из лаборатории.
Это, в свою очередь, уводит психологов от попыток открыть «законы поведения». Многие психологи объясняют свое отвращение к крупномасштабным обобщениям тем, что поведение человека и животных (а теперь даже поведение нейронных сетей и мультиагентных симуляций) является недетерминированный. Но различные другие дисциплины (например, климатология и молекулярная генетика) комфортно относятся к широким стохастическим обобщениям.Работа философа науки Нэнси Картрайт указывает на более глубокое объяснение скрупулезной скромности психологов: в той мере, в какой лабораторная среда предназначена для защиты явлений от навязчивых беспорядков, загрязняющих дикую среду, предполагаемые законы, управляющие беспорядком снаружи, кажутся похожими на «ложь» (Картрайт, 1983, 1989, 1999).
Давайте теперь сравним методологию психологии с методологией экономики. Чтобы сохранить контраст в разумных пределах, я буду рассматривать только лабораторную экспериментальную экономику.Язык «конструктов» чужд экономистам; ссылочные термины в их моделях считаются прямо изоморфными реальным объектам и процессам. Конечно, экономисты, как и все ученые, должны упрощать и идеализировать причинно-следственные связи. Их транспортное средство для выполнения этого — структурная модель . Большая часть практического искусства экспериментальной экономики состоит в разработке задач для экспериментальных субъектов со стимулами к поведению, обеспечиваемыми таким образом, чтобы модель могла идентифицировать прогнозируемые изменения в поведении, которые варьируются в зависимости от изменений в стимулах, контролируемых экспериментатором.Начинающие экономисты на собственном опыте узнают, как проектировать модели с «правильной» степенью параметрической структуры: слишком мало параметров приведет к неправильному определению явлений, создавая «ошибку спецификации», а слишком большое количество подорвет вероятность успешной идентификации. Эконометрика — это статистическая теория спецификации и оценки модели.
«Теория» для экономистов не не относится к гипотезам об эмпирических отношениях. В некоторых отношениях экономисты думают о «теории» так же, как математики: теория — это просто точная спецификация.Однако в свете своей методологии экономисты используют теорию на двух уровнях для построения двух разных типов моделей. На одном уровне теории находятся экономические модели, которые определяют причинные каналы (или, на более метафизически скромном языке, который предпочитают многие экономисты, каналы «влияния») в мире, а на другом уровне — модели данных, которые определяют отношения между наблюдениями и выводами, которые можно сделать о расчетных переменных коэффициентов в рамках различных (обычно нелинейных) регрессионных моделей.Таким образом, «теория» относится к формальной структурной спецификации некоторого класса систем, которые являются, по отношению к некоторому критерию устойчивости в моделях (см. Ниже), классом эквивалентности. Когда один экономист сомневается, что модель другого экономиста «экономически значима», первый не будет жаловаться на «отвергнутую гипотезу»; вместо этого она может сказать, что критикуемый ею проект является упражнением в «простой теории».
Поскольку экономисты оценивают структурные модели, любое ненаблюдаемое влияние, которое коррелирует с любой переменной в модели, составляет ошибку спецификации и приведет к смещенной оценке регрессии. коэффициенты.Таким образом, когда экономисты думают о возможных причинно-следственных факторах во время планирования эксперимента, они в идеале создают новую группу лечения, в которой исследуемый фактор может варьироваться независимо. Если условия наблюдения или бюджетные ограничения препятствуют этому подходу «первое наилучшее», они пересмотрят свою базовую схему и моделирование данных, чтобы гарантировать, что фактор может быть идентифицирован и его влияние оценено. Итак, в то время как психологи стремятся исключить «путаницу» из лаборатории, экономисты придумывают стратегии, позволяющие внести «недоразумения» в лабораторию .Лаборатория психолога — это бункер; Экономист призван быть микрокосмом мира.
Экономисты так же неохотно, как психологи, высказывают предположения о радикальных законах. Однако в первом случае это в основном просто отражает метафизическую брезгливость в отношении идеи стохастической причинности. (Великий философ науки К.С. Пирс советовал избегать такого беспокойства; но идея о том, что «реальная» причина всегда должна оказывать свое действие, если не заблокирована другой идентифицированной причиной, — это своего рода народная метафизика, которая сохраняется даже среди многих физиков; см. Ladyman and Росс 2013.Экономисты демонстрируют свою относительную нескромность (по сравнению с психологами) в отношении выводов на основе данных в том внимании, которое они уделяют оценке перекрестной экспериментальной устойчивости наблюдаемых сильных сторон эффектов по сравнению с классами моделей данных (Neumayer and Plümper, 2017). Их озабоченность установлением «внешней достоверности» экспериментов (Guala 2005) отражает их практику попыток проксировать мир в своих лабораториях, вместо того, чтобы пытаться исключить из лаборатории все, кроме отдельных аспектов мира.
Акцент психологов на изолированной проверке гипотез придает их эмпиризму иной оттенок, чем у экономистов. Практика экономистов принимать наблюдаемые эффекты, потому что они могут успешно их специфицировать и идентифицировать, а затем принимать их как общие причинные структуры, когда они могут точно определять, идентифицировать и оценивать их, находится в гораздо большем противоречии с позицией Поппера. Ведущий экономический методолог середины двадцатого века Марк Блауг (см. Blaug 1980) был убежденным попперианцем и заставил целое поколение аспирантов-экономистов читать отрывки из Поппера и Лакатоша.Примечательно, что Блауг в конечном итоге стал глубоко недоволен своей дисциплиной, и в своих последних работах (например, Blaug 2002) осудил ее основных практикующих за то, что они редко ведут себя так, как советовал Поппер. Более позднего Блауга можно без особого напряжения интерпретировать как пожелание, чтобы экономисты занялись психологией. Это как бы доказывает силу контраста.
Интерес Кирша к определению широких классов эвристик, которые могут характеризовать различные когнитивные системы, включая людей, на абстрактном уровне, но, возможно, не в конкретных деталях, не удивит исследователей, которые подходят к миру так же, как экономисты.Поскольку они не стесняются оценивать « внешне достоверные » эффекты и поскольку они заинтересованы в поиске самого широкого диапазона явлений, которые являются классами эквивалентности с точки зрения модели или семейства моделей, для экономиста было бы естественным интересоваться эвристикой, которая может ограничивать поведение выбора как у людей, так и у различных видов искусственных систем, даже если детали обработки менялись от экземпляра к экземпляру.
Даже непсихологу может показаться странным говорить об общих эвристиках, которые могут включать в себя различные детали обработки.В конце концов, эвристика — это, в первую очередь, ограничение на обработку. Но спецификация может происходить в любом из множества диапазонов шкал точности. Предположим, что в качестве эвристики для того, чтобы не (на неопределенный срок) не замечать электронные письма, я каждый день просматриваю все сообщения, все еще находящиеся в моем почтовом ящике 1 месяц назад. Предположим, что вместо этого вы ежедневно просматриваете каждое сообщение, отправленное 2 месяца назад. Используем ли мы разные эвристики или два варианта одной и той же эвристики? Давайте изменим размер воображаемой разницы в обработке: предположим, я сканирую набор старых сообщений вручную, в то время как вы подвергаете точно такой же набор поиску с помощью написанной вами программы, которая проверяет, действовали ли вы в соответствии с ними.Это разные эвристики, потому что они реализуют разные алгоритмы, или одна и та же эвристика, потому что они решают одну и ту же проблему, ненадежное внимание под давлением прерываний одним и тем же общим устройством, обзор, привязанный к календарной дате?
Эвристика фактически изучалась как психологами, так и экономистами, иногда действующими в междисциплинарных группах (см., Например, главы в Gigerenzer and Selten 2001). Все заинтересованы в эффективности изучаемых эвристик.В конце концов, эффективность — это то, что делает эвристику эвристикой по той или иной причине. Но психологи обычно сосредотачиваются на эффективности эвристики с точки зрения того, сколько вычислительных усилий она требует по сравнению с альтернативами, тогда как экономисты более склонны сосредотачиваться на ожидаемой надежности, с которой конкурирующие эвристики выполняют ту же работу. Эти разные локусы внимания будут вести к систематически разным уровням спецификации классов эквивалентности. Психолог, естественно, будет различать в относительно мелком масштабе и пытаться проверить гипотезы, которые различают варианты в этом масштабе, в то время как экономист может стремиться смоделировать самый широкий набор реализаций, которые находятся в пределах возможного набора с учетом бюджета времени или энергии (i .е., бюджет, исключающий самое лучшее решение и мотивирующий эвристический подход), столь же надежный, как и решения общей проблемы.
Эмпиризм: примеры и определение | Философские термины
I. Определение
Эмпиризм — это философия знания посредством наблюдения . Он считает, что лучший способ получить знания — это видеть, слышать, трогать или иным образом ощущать вещи напрямую. В более сильных версиях считается, что это единственный вид знаний, который действительно имеет значение.Эмпиризм был чрезвычайно важен для истории науки, поскольку различные мыслители на протяжении веков предлагали проверять все знания эмпирически, , а не просто посредством мысленных экспериментов или рациональных расчетов.
Эмпиризм — это идея о том, как мы познаем вещи, что означает, что она принадлежит области эпистемологии.
II. Эмпиризм против рационализма против конструктивизма
Эмпиризм часто противопоставляется рационализму , конкурирующей школе, которая считает, что знание основано в первую очередь на логике и интуиции или врожденных идеях, которые мы можем понять посредством созерцания, а не наблюдения.
ПримерРационалисты считают, что не нужно делать никаких наблюдений, чтобы знать, что 1 + 1 = 2; любой человек, разбирающийся в понятиях «один» и «сложение», может решить это для себя. Эмпирики утверждают обратное: мы можем понять 1 + 1 = 2 только потому, что мы видели его в действии на протяжении всей нашей жизни. Как говорят эмпирики, дети учатся, наблюдая за взрослыми, и именно так мы получаем абстрактные знания о таких вещах, как математика и логика.
Конечно, в идеале знания состоят из наблюдений и логики; вам не нужно выбирать между ними.Скорее всего, на каком из них вы сделаете упор.
Существует объединенная философия, называемая конструктивизм , которая представляет собой один из способов получить лучшее из обоих миров. Конструктивисты, как и эмпирики, утверждают, что знание основано, прежде всего, на наблюдении за миром вокруг нас. Но мы не сможем понять то, что видим, если не впишем это в более широкую рациональную структуру, поэтому разум также играет важную роль. Конструктивизм — широко известная идея в философии образования, и многие учителя используют ее для разработки своих уроков: идея состоит в том, чтобы представить информацию в порядке, основанном на предыдущей информации, чтобы со временем ученики «построили» картину происходящего. предмет под рукой, и на каждом этапе они могут «поместить» новую информацию в контекст старой информации.
III. Цитаты об эмпиризме
Цитата 1«Хотя все наши знания начинаются с опыта, из этого не следует, что они возникают из опыта». (Иммануил Кант)
Иммануил Кант был одним из самых влиятельных философов в европейской истории, и отчасти причиной его известности было то, что он пытался синтезировать эмпиризм и рационализм в единую, объединенную философию. Кант утверждал, что все наши знания основаны на наблюдениях и опыте, поэтому в этом смысле он был эмпириком.Но он также утверждал, что эти наблюдения и опыты были ограничены, внутренними структурами самой мысли. Другими словами, человеческий разум запрограммирован на выполнение только определенных видов наблюдений — так что у наблюдения есть пределы. И эти пределы, утверждал Кант, — это то, что мы называем логикой и рациональностью . Так что в этом смысле он был рационалистом!
Запутались? Ты не один! Философы веками спорят о том, имеет ли смысл точка зрения Канта.Кант был во многих смыслах ранним конструктивистом.
Цитата 2«Основание бытия остается для нас логически непрозрачным. . . то, что мы просто находим и находим, и о чем (если мы хотим действовать) мы должны остановиться и как можно меньше задумываться. В этом признании заключается непреходящая истина эмпиризма ». (Уильям Джеймс)
Уильям Джеймс был крупным мыслителем-эмпириком, жившим в Америке на рубеже веков (около 1900 г.). Эта цитата немного неясна, но Джеймс в основном говорит, что ни одна философия не может надеяться понять «основу бытия» или самые основные истины о реальности.Поскольку кажется невозможным доказать наши самые фундаментальные наблюдения с помощью разума (например, «я кажусь существующим»), в этих случаях имеет смысл полагаться на эмпирические наблюдения. Многие философы отшатываются от этого предположения, поскольку они думают, что философия — это , состоящая из , анализирующая и доказывающая все более глубокие истины. Но Джеймс утверждал, что в определенный момент это пустая трата времени — все равно что пытаться заглянуть в собственное глазное яблоко без помощи зеркала.
IV.История и важность эмпиризма
Философы долгое время пытались достичь знания посредством некоторой комбинации наблюдения и логики — эмпиризма и рационализма. Например, древнее соперничество Платона (рационализм) и Аристотеля (эмпиризм) сформировало будущее философии не только в Европе, но и во всем исламском мире, простираясь от Африки до Индии и за ее пределами. Европейские и исламские философы веками спорили о том, является ли лучший вид знания выводом из абстрактных принципов (согласно Платону) или наблюдением за миром вокруг нас (согласно Аристотелю).
Споры даже древнее, чем в Древней Греции, поскольку эмпиризм и рационализм уже появились в индийских философских текстах за несколько столетий до рождения Платона и Аристотеля. Однако большинство индийских философов придерживались мнения, что необходимы и эмпиризм, и рационализм, тогда как европейские философы склонны утверждать, что один должен побеждать другого.
Эмпиризм действительно получил распространение в Европе во время научной революции, когда ученые начали проводить систематические эксперименты и наблюдения за окружающим миром.Эти наблюдения привели к потрясающим открытиям, таким как тот факт, что наша планета вращается вокруг Солнца, а не наоборот. Однако научная революция во многом обязана рационализму, который предполагает проведение экспериментов с самого начала и извлечение знаний из их результатов. Рационализм был особенно влиятельным в продвижении математических рассуждений как существенной части получения научных выводов.
V. Эмпиризм в массовой культуре
Пример 1Многие РПГ (ролевые игры), такие как Skyrim , дают игрокам возможность комбинировать различные предметы для создания зелий, оружия, доспехов и т. Д. .Во многих случаях вам нужно добиваться этого методом проб и ошибок, потому что здесь очень мало рифмы или причины — нет шаблонов. Эти игры поощряют эмпиризм , потому что вам нужно учиться посредством повторяющихся экспериментов и наблюдений, а не абстрактных рассуждений.
Пример 2«Называйте это как хотите, речь идет о том, чтобы встать со стула, пойти туда, где происходит действие, и увидеть все своими глазами». (Дэвид Стёрт)
Дэвид Стёрт — автор самопомощи и мотивационный оратор.В этой цитате он продвигает своего рода эмпиризм как философию жизни. Смотрите сами! Познакомьтесь с миром напрямую! Это похоже на эпистемологический эмпиризм, который мы обсуждали в этой статье. Однако это немного отличается от того, что настоящий эмпиризм — это теория происхождения знания. Другими словами, эмпиризм — это теория о том, как лучше всего познать реальность (через непосредственный опыт).
VI. Споры
Эмпиризм и скептицизмМногие эмпирики также являются скептиками : они утверждают, что многие идеи здравого смысла не поддаются эмпирическому наблюдению, и поэтому либо эти идеи не верны, либо, в лучшем случае, мы не можем знать , правда ли они.Например, Дэвид Хьюм, один из самых известных эмпириков, утверждал, что мы не можем эмпирически продемонстрировать существование причинности! Его аргумент выглядел примерно так:
- Вы видите, как бейсбольный мяч летит к окну.
- Мгновение спустя вы слышите треск и видите разбитое окно.
- Вы заключаете, что мяч стал причиной разрушения окна .
Дэвид Юм утверждал, что только (1) и (2) являются эмпирическими; это наблюдения. Но (3) не наблюдение; это вывод (технически, индуктивный вывод , ).Следовательно, согласно эмпиризму Юма, мы не можем на самом деле знать , вызвал ли мяч разбитие окна! Мы точно знаем только то, что произошло, но не связаны ли они! Поэтому невозможно узнать, вызывает ли какое-либо событие другое или они просто произошли одно за другим. Другими словами, мы можем наблюдать отдельные события, но мы никогда не можем наблюдать причинную связь между ними.
Позднее эмпирики поставят под сомнение аргумент Юма.Например, Уильям Джеймс отстаивал то, что он называл «радикальным эмпиризмом», или точку зрения, согласно которой вы, , можете на самом деле наблюдать причинность. Он утверждал, что Юм чрезмерно ограничивал то, что считается «наблюдением», и не принимал во внимание более абстрактные наблюдения, которые мы делаем все время.
Например, мы могли бы сказать: «Я видел, как мяч разбил окно». Это больше, чем просто наблюдение двух отдельных событий; это также наблюдение одного события, события, связанного с причинно-следственной связью, которое мы наблюдаем напрямую.
