Толкования Священного Писания. Толкования на Пс. 24:17
Содержание
Толкования на Пс. 24:17
Свт. Афанасий Великий
Блж. Феодорит Кирский
Евфимий Зигабен
Архиеп. Ириней (Клементьевский)
Прот. Григорий Разумовский
предыдущий стихк тексту Писанияследующий стихсодержание
Свт. Афанасий Великий
Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя
Скорби сердца моего умножишася. Отовсюду окружен я многими скорбями. Поэтому, cиe уничижение и бедствие уравновесив с беззакониями моими, даруй мне оставление и прощение грехов. От нужд моих, угнетающих меня, изведи мя.
Толкование на псалмы.
Блж. Феодорит Кирский
Ст. 17-18 Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя. Виждь смирение мое, и труд мои, и остави вся беззакония моя
Отвсюду, говорит Пророк, окружают меня многия горести; поэтому, сие смирение и бедствование мое противоположив на весах беззакониям моим, даруй оставление грехов, и прости меня.
Евфимий Зигабен
Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя
Скорби сердца моего умножишася
Скорби, говорит, сердца моего весьма многочисленны. Заметь, что скорби называет сердечными; это потому, что всякая скорбь, приключающаяся человеку или чрез злых людей, или чрез злые помыслы, устремляется к сердцу, которое страдает от скорбей, как самое чувствительное, более всех других частей тела.
От нужд моих изведи мя
Освободи меня, говорит, Господи, от тесных обстоятельств и угнетающих меня несчастных случаев.
Архиеп. Ириней (Клементьевский)
Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя.
О искушениях греховных сие место разуметь лучше, нежели о временных бедствиях. Ибо и сей был един из тех, кои со Апостолом воздыхают и глаголют: вижду ин закон во удех моих, противу воюющ закону ума моего. И окаянен аз человек, кто мя избавит от тела смерти сея? (Рим.
7:23–24). Нужды же, от которых просит извести себя, мнятся быть те предосадныя вожделения или похоти, которыя часто противу воли нашей мучат нас, а иногда и на грех как бы насильственно влекут.
Толкование на Псалтирь, по тексту еврейскому и греческому.
Прот. Григорий Разумовский
Ст. 17–18 Скорби сердца моего умножишася, от нужд моих изведи мя. Виждь смирение мое и труд мой, и остави вся грехи моя
Выражая полнейшее сокрушение о прежде бывших грехах и искушениях греховных, Давид в этих стихах, как и в предыдущем, умоляет Бога обратить внимание на его тяжкое, удрученное душевное состояние. Воззри, говорит он, на меня, Господи, и умилосердись надо мною, одиноким и всеми оставленным. Посмотри, как много скорбей тяготят мою душу – от бедствий, причиняемых мне врагами, а еще более от мучений совести за прежде совершенные грехопадения, и избавь меня от всех этих скорбей и бедственных обстояний. Взгляни на мое раскаяние и сокрушение сердечное, на мое изнеможение, и прости мне все грехи мои.
Объяснение священной книги псалмов.
предыдущий стихк тексту Писанияследующий стихсодержание
Чтоб возрадовалось сердце
…но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 16, 22) — так говорил Христос ученикам перед крестной Своей смертью, имея в виду Свое Воскресение из мертвых.
Мы знаем, что Он воскрес — потому-то мы и христиане; но как у нас дела с радостью?..
Непростой вопрос. С одной стороны, она есть, конечно, с другой — как ее не хватает, как часто мы ее в себе не находим, как по ней тоскуем, как разочаровываемся порой в себе самих, как унываем… Как легко, оказывается, отнять у нас ту радость, о которой говорил Спаситель!
Церковная жизнь, безусловно, должна быть для нас радостью.
Богослужение — это ведь служба Богу, это наше торжество, ликование о Нем. Молитва — это беседа с Ним, а Он — сладчайший из собеседников. Теоретически мы это понимаем, а на деле — всегда ли это для нас так? Увы…
О радости жизни со Христом, о ждущей нас радости пасхальной, о том, что нужно нам сделать, чтобы ответить на призыв апостола Павла — радуйтесь всегда в Господе, и еще говорю: радуйтесь (Флп. 4, 4), наша беседа с протоиереем Александром Домовитовым, настоятелем храма в честь Воскресения Христова на Воскресенском кладбище.
— Отец Александр, в нашей жизни, к сожалению, очень много нерадостного. И виноват ли человек, если не чувствует он каждую минуту своей жизни радости о воскресшем Христе? Реально ли это вообще для обычного человека? И, с другой стороны, какие же мы христиане, какие же мы Его ученики, если не озарена наша жизнь светом той радости, которую Он нам завещал? Как научиться радоваться, живя реальной жизнью?
— Не будем забывать, что Спаситель не только о радости говорил Своим ученикам, Он предупреждал их: В мире будете иметь скорбь; но мужайтесь: Я победил мир (Ин.
16, 33). И разве Он Сам не претерпел скорбей? Разве не было Его величайшей скорбью предательство богоизбранного народа, заявившего: нет у нас царя, кроме кесаря? (Ин. 19, 15). И какой горечью наполнены Его слова об Иерусалиме: сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст (Мф. 23, 37–38). И кто из нас может вместить то страдание, которым переполнена Гефсиманская молитва?
Скорби — неотъемлемая часть нашей жизни. Вряд ли есть, вряд ли были когда-либо на земле люди, которые не знали, что такое скорбь. Что же касается радости, о которой говорит Спаситель накануне Своего страдания, — она ведь не то же, что поверхностное веселье. Она живет в сердце, а не в бурных эмоциях. Как часто человек, расстроенный, подавленный своими скорбями, пытается выбраться из негативного состояния — сам, собственными силами, без Бога, так, как будто Его нет.
Человек ищет способы развлечься, расслабиться, устроить себе праздник… Но радость, которую он может таким образом получить, кратковременна. Повеселился, развлекся немного — и опять та же тяжесть, та же печаль, та же или еще хуже. Особенно это знакомо людям, которые привыкли заливать свои проблемы алкоголем… И что же делает человек? Он все это повторяет, чтобы еще на какое-то время от реальной жизни убежать.
А в церкви у человека совсем другой путь — путь к радости непреходящей. Когда же эта радость приходит? Когда человек примиряется с Богом. А примирение с Богом — это покаяние. Сердечная радость, которую обретает человек, открытый перед Богом, кающийся Ему в своих грехах, обретающий мир с Ним — это радость глубинная, тихая… Она с нами всегда, и в будни, и в праздники. Она бывает разной. Радость рождественских дней переживается, может быть, как более интимная, внутренняя, а вот радость Пасхи и Светлой седмицы — она не может внутри нас удержаться, ее слишком много для одного человека, она просится наружу: нам хочется со всем миром поделиться вестью о Воскресении Христовом.
И, конечно, эта радость — Божий дар. Мы не сами ее себе делаем, Господь решает, дать ее человеку или нет. Но мы должны помнить, что покаяние и радость — взаимосвязанные понятия: одно без другого не существует. Не может быть радости без покаяния и не может быть покаяния без радости.
— Покаяния без радости быть не может? Удивительно, ведь мы привыкли к тому, что покаяние — это боль, стыд, скорбь о грехах.
— Дело в том, что боль бывает разной. Бывает боль очищения от греха, исправления жизни, внутренней перестройки человека — да, это не может быть безболезненным процессом, это боль. Но это и надежда. Подлинное покаяние — это всегда надежда, вера, уверенность в Божией любви и помощи. А если в нашем покаянии надежды нет, то это не покаяние, не раскаяние перед Богом, это бесплодное самобичевание или холодная констатация факта: вот, согрешил тем-то и тем-то. Покаяние — это когда человек в простоте сердца приходит к Богу, как маленький ребенок к отцу, чтобы сказать: папа, я виноват, я неправильно сделал, прости меня.
И никто этого маленького человека не заставлял так поступать, он это делает, движимый совестью, и отец рад этому. И точно так же свободно, по любви мы должны приходить к Господу, который Сам сказал, что на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся, нежели о девяноста девяти праведниках, не имеющих нужды в покаянии (Лк. 15, 7). Отец наш Небесный радуется, прощая, а мы радуемся прощению — вот это и есть радость покаяния, торжество любви. А дальше — если мы не оставим своего труда над собой, не сойдем с найденной дороги — свобода от греха, чистота, свет и радость. Преподобный Серафим Саровский каждого встречал словами «Радость моя, Христос воскресе!» — и сколько людей воодушевлял этой своею радостью. Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть (Лк. 17, 21) — говорит Господь, и в саровском старце оно уже было — Царство Божие. А где Господь, там всегда радость. Его царство — царство радости.
Но каков был внутренний подвиг преподобного Серафима, каковы были его труды — мы этого до конца все равно не узнаем никогда, хоть нам и известно что-то внешнее — что он молился на камне и т.
д.
— Значит, радость — с одной стороны, Божий дар, с другой — плод труда нашего?
— Конечно. Сердце человеческое — тот же огород. Мы все понимаем, что недостаточно просто семена бросить в землю, чтобы получить плоды — нужно полоть, поливать, ухаживать, и нужно ждать — необходимо терпение. Так и радость наша — всегда плод терпения и труда. Беда наша в том, что мы хотим всего сразу. А Господь именно к терпению нас призывал, говоря о Своем Царстве: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью и днем; и как семя всходит и растет, не знает он, ибо земля сама собою производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно в колосе. Когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому что настала жатва (Мк. 4, 26–29).
— Радостный человек — это всегда человек добрый, любящий, а унылые, угрюмые люди добрыми не бывают, почему так?
— Господь Сам говорит о том, что любовь к Нему от любви к ближнему неотрывна: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф.
25, 40). Значит, и радость о Господе неразрывно связана с отношением к ближнему. Было Прощеное воскресенье, мы все просили прощения друг у друга, но у многих из нас все равно где-то там внутри осталась обида… А с нею нельзя жить. Ее надо изживать. Пока она в нас, мы не получим радости.
— Почему так бывает: шел человек к Пасхе долгой дорогой поста, пришел, дождался… а радости нет?
— Потому что Великий пост — это не просто ожидание Пасхи. Пост нам дан для того, чтобы мы что-то делали, готовили себя к ней. Вот, мы все слышим в храме молитву святого Ефрема — дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми; мы кладем земные поклоны, как положено, но стараемся ли мы сами исполнять то, о чем говорится в этой молитве? Мы просим помочь нам справиться с празднословием, а потом идем в Интернет, во все эти социальные сети, множим и множим там пустые слова, даже не осознавая, что вот оно — то самое празднословие, лишающее внимания ко внутренней, духовной жизни.
В результате наши ум и сердце заняты чем угодно, только не главным.
Где Крест — там и Воскресение. Где страдание — там и радость. Где пост — там и Пасха. Пасха неизбежна, но от нас требуется терпение. И нужно просить помощи у Господа, поддержки, нужно сказать: Господи, у меня есть сердечное желание, стремление этот путь пройти, но собственные силы мои невелики, помоги мне.
Источник нашей радости, Источник неисчерпаемый — Христос. Именно Он — цель нашего поста. Именно к Нему мы должны приблизиться. А как мы приблизимся к Нему, если мы в грехах своих не каемся? Если мы рассеяны и не сосредоточены на главном — на состоянии своей души? А потом приходит Пасха, и мы, разочарованные, спрашиваем себя, почему не чувствуем радости.
— Но как сохранить в своем сердце радость, когда жизнь обрушивает на нас удар за ударом, и в Великий пост, и подчас в самое Святое Воскресение?
— Мы не можем радоваться ударам, потерям, скорбям, это для нас противоестественно, и не нужно этого от себя требовать.
Но христианин должен быть готов отнестись к произошедшему как к Промыслу Божиему. Принимать волю Божию о себе без ропота — это наше послушание Ему. Именно тогда, когда мы принимаем ее так, мы в конечном итоге получаем плод радости. А когда сопротивляемся, наш плод — печаль, уныние, тоска. Господь нас, уверовавших в Него, воспитывает постепенно, он посылает нам испытания в такой последовательности, в какой мы их можем принять. Раз Господь послал это нам сейчас, значит, мы можем справиться.
Фото Андрея Самохина
Газета «Православная вера» № 06 (602)
Разбитое сердце неизбежно и бесценно
Разбитое сердце отстой, но не все так мрачно. ФОТО: Дизайн-эколог, Pexels Автор: Майя Бенинтесо, студентка СФУ Разбитое сердце — отстой, его невозможно приукрасить. Это может проявляться в неспособности переваривать пищу, часах, проведенных в тренажерном зале (физическая болезненность определенно лучше, чем эмоциональные потрясения), или днях, проведенных в постели.
Короче говоря, разбитое сердце очень похоже на депрессию. Я бы хотел, чтобы разбитое сердце было предотвратимым опытом, но это неизбежно: отношения требуют уязвимости, а уязвимость делает нас уязвимыми для вреда. Чтобы узнать, чего мы хотим от отношений или потенциального любовного интереса, часто требуется несколько итераций, и каждая из них оставляет нас уязвимыми для боли. Но именно в этом и заключается ценность — разбитое сердце столь же созидательно, сколь и болезненно.
Конечно, нет одной формы сердечной боли. Будь то расставание, безответная любовь или множество других причин, горе может быть разным. Это даже не должно быть романтично.
Как человек, который испытал ее изрядную долю душевной боли, я могу засвидетельствовать перспективу, которую я приобрел, преодолевая трудности после разбитого сердца. Хотя я не хотел бы снова переживать эмоциональную боль, которую я чувствовал в прошлом, это помогло мне выработать хорошее представление о вещах , а не 9.0012, и теперь у вас есть лучшая основа для построения будущих отношений.
Я могу избегать некоторых видов поведения, таких как призраки, или подчеркивать другие, например общение, потому что я могу вспомнить, какое влияние они оказали на отношения. Именно из-за моих предыдущих разбитых сердец я выработал привычку быть открытым, честным и устанавливать границы. Укрепленная коммуникация, которую это влечет за собой, привела к более прочным отношениям, будь то личные или романтические.
Самое сильное влияние разбитого сердца — это тренировка стойкости. Опыт причинения боли — почти парадоксально — бесчеловечный, но глубоко человеческий опыт. Как дни могут сливаться друг с другом, так легко потеряться в дымке страданий. Но искренность печали и возможное выздоровление могут казаться невероятно вдохновляющими.
В особенно тяжелое время я думал, что переживаю конец света, каким я его знал. Так и было, но не так, как я ожидал. Я вырос, и мир, который я знал, изменился вместе с ним. Я понял, что человек, которым я был в динамике отношений, был не тем человеком, которым я должен был оставаться.
Шли дни, моя точка зрения менялась, и душевная боль — хотя и не менее болезненная — становилась все меньшей и меньшей частью моей жизни, пока не стала достаточно маленькой, чтобы ее перевешивали другие формы счастья.
Для тех, у кого сейчас разбито сердце, нет простого лекарства. Это будет отстой. Но ты поправишься, поправишься и, скорее всего, все повторишь. Уязвимость. Любящий. Больно. Потому что мы знаем, что есть кто-то, кто сделает все слезы, всю боль стоящей в конце концов.
Расставания: что такое разбитое сердце
Разбитое сердце — это постоянное чувство, что вот-вот случится что-то плохое. Это горе, подбитое страхом, что радость навсегда ускользнула от тебя, что не будет для тебя долго и счастливо. Страшно сидеть с тяжестью в нижней части тела, как тогда, когда тебе было девять, и ты разбил вазу, которую завещала прабабушка, и ждешь, когда мама вернется домой. Вы знаете, что у вас проблемы, но вы не можете это исправить. Ваза слишком разбита.
Разбитое сердце — это стеснение в груди; это заставляет воздух чувствовать себя как лезвия бритвы, движущиеся сквозь вас.
Разбитое сердце теряет аппетит. Вы все равно едите, потому что это то, что делают другие люди вокруг вас. Вы автомат, подражающий другим людям, потому что вы забыли, как жить. Это отношения с едой без согласия, основанные на обязательстве, а не на желании, поэтому вы хотите, чтобы это было быстро и легко. Вино, попкорн и пицца почти не требуют от вас никаких обязательств.
После этого вы чувствуете себя мусором, но не можете заставить себя вложить в себя что-то хорошее. Вся ваша энергия расходуется на борьбу с желанием свернуться в клубок и позволить боли развернуться вокруг вас. Вы стараетесь, чтобы горе не вытекло из вас, как густая смола; он утопит вас, если вы позволите ему убежать.
Вы стараетесь, чтобы горе не вытекло из вас, как густая смола; он утопит вас, если вы позволите ему убежать.
Разбитое сердце — это отрезание волос, резкое превращение в женщину, которой вы когда-то были. Ее не любили. Она принадлежала ему. Отрезать волосы было признаком испорченных отношений с тех пор, как Далила замахнулась своими ножницами на Самсона.
Он смотрит, как он бежит на другой конец света, в объятия другой женщины, и так сильно хочет сказать: «Дорогая, останься. Я могу быть теми ответами, которые вы хотите». Но он переписал ваши отношения. Та, которую он описал в своем прощальном снимке, та, в которой он был несчастлив месяцами, а вы его подвели, это не те отношения, в которых вы были. Это не те воспоминания, которые у вас есть. И вы удивляетесь, кто из вас был введен в заблуждение.
Разбитое сердце снова и снова становится ее именем в верхней части вашего поиска в Google, пытаясь найти подсказки о ней, выяснить, что у нее есть, а у вас нет.
Он лежит без сна в 2 часа ночи, разыгрывая ваши совместные жизни, прошлое, которое вы разделили, но в этой поздней ночной версии вы злодей, изображающий себя таким, каким вы представляете, что он видел вас. Каждый раз, когда вы повышали голос, каждый раз, когда вы были недобры, или легкомысленны, или в чем-то ущербны, ужасны и человечны, — вы вспоминаете их все и думаете, верите, что, может быть, вы действительно нелюбимы. Возможно, он прав, и ты был фехтовальщиком его несчастья.
А потом, поскольку темно, а ты все еще не можешь уснуть, ты задаешься вопросом, скользит ли он в нее так же, как скользнул в тебя, любит ли он ее так же сильно, как ты любила его. Ты представляешь его рот у ее уха, он шепчет: «Скажи мне, чтобы я остановился», и она поднимается, чтобы встретить его, и ты молишь о лоботомии, чтобы положить конец этому синескопу боли. Только это не сотрет память о нем из ваших костей, из вашего тела, которое тысячу раз терпело его и болело в тысячу и один раз.
Это не сотрет память о нем из ваших костей.
Разбитое сердце напоминает вам о грации и достоинстве. Это бормотание «Грация и достоинство, грация и достоинство» про себя как мантра, когда все, что вы хотите сделать, это использовать свои слова, как кулаки, и пробить дыры в его сердце, которые вместо этого заставят его плакать всю ночь.
Все, что ты хочешь сделать, это использовать свои слова, как кулаки, и пробить дыры в его сердце.
Это похмелье, когда ты обещаешь себе, что больше никогда не будешь пить. Кажется, ничто не стоит того, чтобы рисковать подобными чувствами, и вы клянетесь, что никогда больше не позволите себе быть таким уязвимым.
Это быть благодарным своим Родителям-Тиграм, тем, кто научил вас тому, что нет оправданий неудачам, мигрантам в первом поколении, которые привили вам этику, которая помогла вам сдать выпускные экзамены, когда у вас была пневмония (ваша мать спросила, есть ли у вас хотел, чтобы простуда помешала выпускному, и вы решили, что не хотите), тот, который видел, как вы выиграли соревнования по плаванию со сломанным запястьем.
Вы благодарите их, потому что только этот стальной стержень решимости поднимает вас с постели каждое утро. Вы помните, когда у вас была лихорадка денге. Некоторые называют это болезнью переломов костей, потому что каждый раз, когда вы двигаетесь, идете, дышите, кажется, что ваши кости ломаются. Даже тогда твоя мать заставляла тебя вставать с постели каждое утро. Вы понимаете, что разбитое сердце очень похоже на лихорадку денге, и поэтому каждое утро вы встаете.
Вы слышали, что со временем становится легче. Вы знаете, логически, что никто никогда не умирал от разбитого сердца. Вы напоминаете себе, что есть люди, которые имеют больше прав на горе, люди, которые потеряли гораздо больше из-за зверств, войн и болезней. Что пока вы оплакиваете потерянное будущее, они оплакивают потерю ребенка или мужа. Это должно посрамить ваше горе. И до сих пор грустишь.
Но вот в чем дело. Придет день, когда вам не придется напоминать себе о дыхании, когда вы не будете говорить «дыши, дыши, дыши», когда вы принимаете душ, кормите кошку и идете к автобусу.
Когда ты жаждешь действительно вкусного тако и знаешь, что твой аппетит вернулся. Это как тот летний обмен в Париже, где вы боролись с языком, пока однажды вы не оказались в кафе с заезжей подругой, и вы заказываете кофе, и направляете туристку, и договариваетесь о покупке новой юбки, а она смотрит на вас и говорит: «Вау, ты такой француз!» и вы думаете, Боже мой, я говорю по-французски!
Значит, горе так и есть. Это ужас, страх и набор веса. Это бессонница, лучшие волосы и плач в проходах супермаркета, потому что ты не можешь выбрать между тепличными помидорами и обычными. Это грация, достоинство и решимость, даже когда вы плачете в душе, когда одеваетесь на работу. Это самобичевание, это экзотическая болотная болезнь, это как говорить по-французски.
Но вот в чем секрет. Когда вы тренируетесь, а на следующий день вам больно, это потому, что вы разорвали свои мышцы, и они снова срастаются. Они делают так больше и сильнее. Ваше сердце — самая большая мышца тела, и эта боль — это то, что ваше сердце снова становится больше и сильнее.
