Сознание и психика: Психика и сознание

Содержание

«Чем психика отличается от сознания?» — Яндекс Кью

Сознание и психика

Сознание в отечественной психологии трактуется обычно как высший уровень психического отражения объективной реальности и саморегуляции.

Сознание в таком виде, в котором оно имеется у человека, имеется только у него. Это не тавтология, а скорее констатация того, что в психическом развитии человек очень сильно обогнал других животных. Психика — способность, основывающаяся на работе центральной нервной системы, человека и животных сложным образом отражать и реагировать на меняющиеся условия окружающей среды. В чем же собственно различаются понятия «сознание» и «психика» кроме того, что сознанию присущ некий высший уровень?

Сознание выступает как непрерывно меняющаяся совокупность чувственных и умственных образов, непосредственно предстающих перед субъектом в его внутреннем мире. В эту совокупность входят образы и весьма наглядные, и смутные, и совсем нерефлексируемые. Сознание является интегрирующим процессом. Это место, в котором воедино сходятся визуальные образы, и звуковые, настоящие впечатления и воспоминания, схемы и идеи.

Однако похожая психическая деятельность по формированию и сопоставлению психических образов происходит и у животных, особенно таких как собаки, лошади, дельфины, обезьяны. Чем же психическое отражение объективного мира человеком отличается от аналогичных процессов у животных? Сознание, каким мы его только что описали, безусловно есть и у животных.

Важным отличием является не наличие процесса формирования психических образов на основе предметного восприятия объектов окружающей действительности, а специфические механизмы его протекания. Именно механизмы формирования психических образов и особенности оперирования ими обусловливают наличие у человека такого феномена, каким является сознание.

Сознание человека активно опирается на речь, и в этом его основное преимущество. Благодаря речи — внешней и внутренней — сознание становится способным на организацию очень сложной деятельности. Животные оперируют почти исключительно наглядным мышлением, благодаря речи человек способен к абстрактно-логическим размышлениям.

Сознание человека значительно более активно, чем сознание животного. Животное просто не способно составить жизненный план хотя бы на несколько лет вперед. Человек не только способен составить такой жизненный план для себя, но также может принять участие в составлении коллективного плана с другими людьми. До сих пор, разумеется, человеком двигают инстинкты и эмоции, которые являются проявлениями инстинктов, однако человек способен «жертвовать» текущими эмоциями ради успеха в будущем, ради абстрактных идей и ценностей.

Сознание человека в большей степени обладает свойством интенции (направленности). При восприятии окружающие объекты проходят сильную дифференциацию: некоторым уделяется максимум внимания, некоторые игнорируются. Человек может управлять своим вниманием на уровне понимания, осознавая важность того или иного объекта. Также он имеет способность непосредственно управлять собственным вниманием, направляя свой взор туда, куда надо.

Очень характерной особенностью сознания человека является наличие самосознания — способности к самонаблюдению, самопониманию (рефлексии). Наше самосознание весьма развито, благодаря нему мы не только саморефлексируем, но и отражаем сам факт наличия у нас самосознания. Самосознание важно, например, для понимания собственных возможностей, способностей, для управления собственным психическим состоянием. Самосознание позволяет человеку оперировать нравственными категориями, применять эти категории к себе самому, ругать себя или хвалить.

Самосознание делает возможным другую нашу способность — к критике. Критика — чуть ли не самый главный инструмент нашего разума. Она позволяет отделить истину от лжи, очевидное от неочевидного, доказанное от сомнительного, хорошее от плохого, красивое от некрасивого и т.д. Самосознание вырабатывает у нас привычку сомневаться. И эта привычка срабатывает не только тогда, когда нам сообщают нечто фантастическое, но и, например, когда нам говорят совершенно убедительно. Благодаря самосознанию мы знаем, что нас часто обманывали в совершенно уверенных интонациях. Самосознание предоставляет и другие механизмы для «тонкой адаптации» к окружающему миру.

У любого человека имеется картина (модель) мира. У одних она более научная и менее противоречивая, у других наоборот.

Тем не менее эта картина мира должна обладать целостностью. Наше сознание во многом занято именно тем, что формирует эту целостную картину мира, сопоставляя разные факты и явления, моделируя возможные события, причинно-следственные связи.

Если сознание так много может и умеет, можно ли было бы вообще отказаться от термина «психика»? Нет. Дело в том, что психику можно рассматривать как содержательное наполнение высшей нервной деятельности человека. Можно провести аналогию (довольно грубую): нервная система это компьютер, психика это операционная система и программы. Но деятельность центральной нервной системы так сложна, и информации обрабатывается так много, что сознание можно рассматривать лишь как верхушку айсберга психики. Подавляющее большинство информации не доходит до сознания, а если и доходит, то уже в обобщенном виде. Слуховой анализатор обрабатывает многие тысячи «килобайт» поступившей информации — сознанию достается лишь «сообщение» вроде такой: «поющий низкий женский голос».

Бессознательное имеет огромное значение в работе психики. Благодаря бессознательным механизмам мы, например, строим свои движения. Маленький ребенок даже и не слышал такого слова «инерция», однако умело использует ее в своих движениях. Большинство людей очень слабо представляет то, как устроено цветовое зрение, однако прекрасно различают цвета. То же можно сказать и про инстинкты: даже в науке найдены далеко не все инстинкты, двигающие нами, но они продолжают управлять нашим поведением, невзирая на наши знания.

Психическая деятельность включает в себя огромное количество процессов. Часть этих процессов элементарные, часть — очень сложные, включающие в себя подпроцессы. К числу таких самых сложных процессов относится и сознание. Сознание можно считать высшим психическим процессом, так как оно интегрирует в себя все другие сложные процессы, такие как память, внимание, речь и др.

Интересно, что благодаря клиническим исследованиям мы теперь знаем, что сознательная деятельность и осознанное поведение человека в значительной степени определяется переднелобными и теменными полями коры головного мозга. При поражении переднелобных полей человек теряет способность сознательно и разумно управлять своей деятельностью в целом, подчинять спои действия более отдаленным мотивам и целям. То есть теряется способность к целеполаганию. Человек продолжает действовать, но или по привычке, или под воздействием наглядных стимулов. Поражение теменных полей приводит к утрате представлений о временных и пространственных отношениях. Утрачиваются также логические связи.

Литература

Маклаков А. Г. Общая психология. СПб: Питер, 2001.

См. также

Психика

Взаимосвязь психики и мозга
Идеалистическое и материалистическое понимание психики
Мозг и психика
Общее понятие о психике
Понятие о психике
Психика и среда
Развитие психики
Развитие психики в онтогенезе
Развитие психики животных
Различия психики животных и человека
. .. и другое

Сознание

Активность сознания
Аппроксимативное сознание
Возникновение сознания
Временная дезорганизованность сознания
Единство сознания и деятельности: развитие идеи
Индивидуальные особенности направленности сознания
Интуиция
Картина мира
Общественное сознание и его преобразовательная сила
Поле переживания
… и другое

RSS [email protected]

Депрессия — это больше, чем плохое настроение — это изменение сознания

Вы потеряли пригодную для жизни Землю. Вы потеряли приглашение жить, которое Вселенная дает нам в каждый момент. Вы потеряли то, о чем люди даже не подозревают. Вот почему это так трудно объяснить.

Это опыт жизни одного человека с депрессией, описанный в книге психолога Гейл Хорнштейн « Куртка Агнес » (2009). Если вы попросите кого-нибудь описать, на что похожа депрессия, ему часто будет трудно выразить это словами. Мы знаем много симптомов, но до сих пор не понимаем природу болезни. Мы похожи на тех, кто знает, что лихорадка, кашель и потеря обоняния — все это симптомы чего-то, но понятия не имеет о вирусе, который их вызывает.

Люди, никогда не переживавшие депрессию, могут решить, что это крайняя форма плохого самочувствия. Разве мы все не замечаем, что наша повседневная деятельность иногда теряет свою яркость? Тем не менее, рассказы о людях с депрессией указывают на другое. Как другой человек сказал психологу Дороти Роу, что записано в ее книге «Переживание депрессии » (1978): «Я проснулся в другом мире. Как будто все изменилось, пока я спал: я проснулся не в нормальном сознании, а в кошмарном сне».0009

Такие отчеты подтверждают идею о том, что депрессия стоит особняком от других форм повседневного опыта, как подчеркнул философ Мэтью Рэтклифф в своей книге Опыты депрессии (2015). Депрессивные люди часто говорят, что это связано с фундаментальным сдвигом, как с входом в другой «мир» — мир, оторванный от обычной реальности и других людей. Депрессия кажется более тотальным опытом, чем некоторые другие. Возможно, это даже отдельное состояние сознания, которое, в свою очередь, может раскрыть кое-что о природе самого сознания.

Самоотчеты людей с депрессией указывают на глубокую и интересную связь с сознанием. Чтобы понять эту идею, подумайте о влиянии сна и сновидений на вашу психическую жизнь или о переживании выхода из сна без сновидений в бодрствующее сознание. В этих переходах наше сознание претерпевает глубокие структурные сдвиги. Подумайте, например, как ваше восприятие течения времени во сне расходится с вашим ощущением времени в бодрствовании: мы часто чувствуем, как дни и недели проходят во сне в течение нескольких часов бодрствования. Точно так же наше ощущение себя и идентичности очень податливо во сне: иногда мы воспринимаем себя «извне», глядя вниз на свое тело, мечтаем быть кем-то другим, чем мы сами, или мечтаем полностью отделиться от тела.

Хотя люди в депрессии не находятся в буквальном смысле в другом мире, они находятся в другом состоянии сознания.

Подобные виды структурных изменений в сознательном опыте происходят после приема психоделиков. Примеры включают хорошо задокументированный феномен, известный как «растворение эго» — распад и потеря себя в целом — или драматическое искривление пространства в психоделическом состоянии. Как в сновидениях, так и в психоделических состояниях люди сообщают о устойчивых широкомасштабных изменениях, которые нарушают и изменяют не только их сенсорный опыт, но и их представление о себе и своей связи с реальностью и другими людьми.

Нейробиологи и философы сознания недавно придумали новый термин — глобальное состояние сознания — для описания структурных свойств опыта, который варьируется между обычным бодрствованием, сновидением, психоделическим состоянием и состоянием минимального сознания. Эти состояния называются «глобальными», потому что изменяются целых сознательного опыта, а не только отдельный элемент. Мелкие детали того, что мы переживаем в повседневной жизни, постоянно меняются (звуки, цвета, запахи приходят и уходят), но структура остается в основном неизменной: я чувствую себя присутствующим в мире, в центре интегрированного мира. , последовательная точка зрения; время продолжает течь с той же скоростью; пространство имеет ту же геометрическую структуру. Глобальное состояние является этой всеобъемлющей структурой и обычно остается постоянным по мере того, как мимо нас проходят определенные переживания. Когда мы видим сны, принимаем психоделики или получаем травму головного мозга, эта структура может измениться, и мы попадаем в другое глобальное состояние.

Может ли депрессия быть частью этой семьи? То, что люди с депрессией называют своим «миром» или своим «кошмаром», может быть характерным глобальным состоянием, при котором некоторые из структурных столпов обычного опыта (такие как ощущение себя, пространства и времени) искажены. Не «сон» или «путешествие», а состояние, принадлежащее к той же группе.

Одной из ясных и красноречивых тем в сообщениях о депрессии является мысль об обитании или попадании в другой «мир» или «место». «Для меня депрессия была местом», — написала покойная журналистка Салли Брэмптон в статье 2003 года в журнале 9.0007 Телеграф . «Пейзаж холодный, черный и пустой. Это страшнее и ужаснее, чем где бы то ни было, даже в моих кошмарах».

Мы предполагаем, что этот разговор не просто метафора. Хотя депрессивные люди не находятся в буквальном смысле в другом мире, они находятся в другом состоянии сознания, в котором они могут проснуться и, надеюсь, проснуться от него.

Наблюдение за депрессией наряду с другими измененными глобальными состояниями сознания — это скорее теоретический, чем клинический сдвиг, но он может повлиять на то, как мы лечим депрессию в дальнейшем. В частности, эта идея может пролить свет на успех психоделической психиатрии, недавней и растущей области исследований, которая занимается лечением различных психических расстройств психоделиками, такими как кетамин, мескалин и псилоцибин (активный ингредиент галлюциногенных грибов). В то время как психоделическая психиатрия все еще находится в зачаточном состоянии, первые результаты в отношении депрессии были многообещающими, и в настоящее время в Имперском колледже Лондона и Университете Джона Хопкинса созданы крупные исследовательские центры.

Многие из нас видели сны или были пьяны или под кайфом. Мы знаем о других изменениях в структуре опыта

Но почему психоделическая терапия может работать как средство от депрессии? Одно из распространенных предположений состоит в том, что психоделики предоставляют людям свободное пространство или окно для озарения и эмоционального освобождения. Тем не менее идея о том, что депрессия — это измененное состояние сознания, предполагает другое объяснение: возможно, психоделики действуют, вызывая переход между глобальными состояниями сознания. Во-первых, они переводят депрессивного пациента в новое состояние сознания, психоделическое состояние. В конце эпизода пациент должен выйти из него — но во что? Возможно, после психоделического трипа пациент может выйти в состояние обычного сознания, а не в «кошмар» депрессивного состояния.

Идея состоит в том, что психоделики могут сбрасывать или перезагружать глобальное состояние сознания пациента. Согласно этой гипотезе, депрессия подобна застрявшему во сне, от которого невозможно проснуться. Психоделики — это толчок, который окончательно вас разбудит. Как написала Брэмптон в своих мемуарах Shoot the Damn Dog (2008): «Это похоже на кошмар наяву. Чего мы больше всего хотим, так это того, чтобы кто-то взял нас за руку, чтобы попытаться соединить нас с миром».

Эта гипотеза также может направить исследование биологических механизмов, связанных с депрессией, которые остаются неуловимыми. Некоторые психиатры даже начали опасаться, что депрессия может вообще не быть единым и единым психическим расстройством. Однако, если мы правы в том, что депрессия — это глобальное состояние сознания, отчаяние преждевременно. В конце концов, мы еще не знаем нейронных механизмов, лежащих в основе любое глобальное состояние сознания, будь то бодрствование, сновидение или психоделическое состояние. Действительно, идея о том, что депрессия является глобальным состоянием сознания, открывает заманчивую возможность того, что работа в области науки о сознании и нейровизуализации может однажды дать информацию для новых тестов на депрессию.

Еще одной темой в отчетах о депрессии является страх и отчуждение, возникающие из-за непонимания. Депрессивный человек знает, что происходит что-то плохое, но он не знает, что это такое или что его вызывает. Неспособность описать или рассказать о том, что происходит, будь то себе или другим, может быть особенно удручающей. «Так сложно описать [депрессию] тому, кто никогда не был в ней, потому что это не печаль», — сказала писательница Дж. К. Роулинг.

Депрессивное состояние может быть невероятно полезным для выявления неуловимых аспектов сознательного бодрствующего состояния

Может ли людям, живущим с депрессией, думать о своей болезни как о глобальном состоянии сознания, оказать немедленную помощь? Знание того, что вы находитесь в измененном состоянии сознания, не заставит это состояние уйти, но может помочь вам осмыслить свой опыт и рассказать о нем другим. Не все были в депрессии, но многие из нас видели сны, были пьяны или под кайфом. Мы знаем о других изменений в структуре опыта, и, таким образом, может иметь мост к пониманию того, что происходит с нашими друзьями и любимыми.

Нам нужно отойти от распространенного, но ошибочного взгляда на депрессию как на форму грусти, из которой люди могут просто «вытащить себя». Восприятие депрессии как глобального состояния двигает нас в правильном направлении. Глобальное состояние остается неизменным, в то время как конкретные переживания, в том числе эмоциональные переживания радости и печали, приходят и уходят. Определенные эмоции подобны определенным событиям в доме, тогда как депрессия изменяет структуру дома.

Наука о сознании должна быть способна пролить свет на депрессию, но верно и обратное. Хорошо известно, что «ненормальные» состояния сознания, такие как сновидение или психоделическое состояние, позволяют лучше понять особенности «нормального» состояния, которое здоровый человек занимает в состоянии бодрствования. Например, искажая восприятие времени, пространства и себя, мы можем узнать, что связано с обычным пониманием времени, пространства и себя. Тем не менее, исследователи давно столкнулись с проблемой: изменения, вызванные психоделиками, настолько драматичны, что вмешательство является грубым, как удар кувалдой по обычному сознательному состоянию. Различия между сном и бодрствованием могут быть менее очевидны, но спящий субъект не может прямо и достоверно сообщить о них.

Вот где депрессивное состояние может быть полезным. Иногда это включает в себя тонкие изменения в обычном бодрствовании — больше похожие на работу скальпеля, чем на кувалду, — но это можно исследовать, опрашивая людей. В результате депрессивное состояние может быть невероятно полезным для выявления неуловимых аспектов сознательного состояния бодрствования, которые мы часто принимаем как должное. Например, изучая изменения в восприятии человеком в депрессии времени, пространства и себя, мы лучше понимаем, как время, пространство и я влияют на наше обычное восприятие мира.

Психолог Эндрю Соломон намекает на некоторые из этих трансформаций в своих мемуарах Демон полудня (2001):

Когда вы в депрессии, прошлое и будущее полностью поглощаются настоящим моментом, как в мире трех -годовалый. Вы не можете вспомнить время, когда вам стало лучше, по крайней мере, не ясно; и вы, конечно, не можете себе представить будущее, когда вы почувствуете себя лучше. Расстроенность, даже глубокая, — это временное переживание, а депрессия вневременна. Срывы оставляют вас без точки зрения.

Если обратить внимание на то, как депрессия изменяет нашу жизнь, это может привести к новым интересным гипотезам о функциях сознания — что сознание делает для организмов. Что человек может сделать в своем обычном состоянии сознания, чего он уже не может делать в подавленном состоянии, или наоборот? Как эти структурные изменения во времени, пространстве и самости влияют на другие виды умственной деятельности? Это будет захватывающим направлением для следующего поколения философов и ученых, изучающих сознание.

Разделение сознания Питера Новака — Электронная книга

Электронная книга415 страниц7 часов

Рейтинг: 5 из 5 звезд

5/5

()

Об этой книге

900 04 Опираясь на мифологию, психологию, религию и науку , а также регрессию в прошлые жизни и околосмертные переживания, Питер Новак исследует нюансы того, что на самом деле происходит с душой после смерти. Восточная и западная философии веками расходились во мнениях по этому вопросу. После десяти лет интенсивных исследований его выводы представляют собой новаторскую смесь востока и запада, объясняющую, как могло возникнуть это разделение и как оно, вероятно, будет разрешено.
Пропустить карусель
Пропустить карусель
Связанные категории
Пропустить карусель
Отзывы о The Division of Consciousness
Рейтинг: 5 из 5 звезд
5/ 5
2 оценки0 отзывов
Предпросмотр книги
Отдел Сознания — Питер Новак
ПРЕДИСЛОВИЕ
Страдая от тяжелого психологического расстройства, моя красивая молодая жена покончила с собой летом 1985 года, всего через несколько месяцев после рождения нашей дочери, Эйриэль Голд. Опустошительная скорбь, которую я испытал из-за этой трагедии, не только не утихла со временем, но и стала еще сильнее, когда я мучительно думал о том, что скажу Эйриэль, когда она станет достаточно взрослой, чтобы начать задавать вопросы.
После ее самоубийства мне приснились три необычных сна, которые глубоко на меня повлияли. В первом я увидел свою жену, лежащую на высоком каменистом уступе, и мне сказали, что она здорова, спит спокойно и находится в процессе выздоровления. Этот сон, пришедший вскоре после ее смерти, принес иррациональное, но тем не менее глубокое чувство облегчения. Во втором сне через несколько месяцев я снова увидел это высокое место, но моей жены там уже не было. Пока искала ее, мне сказали, что, очнувшись исцеленной, она улетела. Обновляя мое облегчение, этот сон также принес совершенно новое чувство утраты, как будто только тогда наши узы были по-настоящему разорваны.
Третий и самый сильный сон приснился много лет спустя, когда наша дочь выросла до детства. В этом сне я привел Эйриэль в школу, проводимую на солнечном, просторном поле. Находясь на этом поле, я был вызван высшим авторитетом на особое собрание, с которым я даже не мог представить. Пересекая небольшой ручей, я был уведен далеко от поля, в конце концов спустился в чистое и хорошо построенное подземное сооружение, и остался ждать в одиночестве в нейтральной пустой комнате. Хотя никаких окон не было видно, я каким-то образом понял, что за предстоящей встречей будут наблюдать и тщательно контролировать. Вскоре после того, как я вошел в комнату, я был потрясен и обрадован, увидев, как моя жена нерешительно входит, тоже одна, с другой стороны комнаты. Я никогда не забуду ощущение того момента — это было великолепно, восхитительно, неописуемо. Обняв ее, я был переполнен благодарностью, чувствуя, что эта встреча — в высшей степени редкая привилегия, дарованная нам незримой властью. Без единого слова между нами пронеслись тома; Я одновременно чувствовал, видел и понимал, что она здорова, счастлива, в хороших руках и что у нее началось новое и интересное будущее, и что между нами не было никаких дурных чувств. Мы оба были удивлены и обрадованы тем, что нам была предоставлена такая драгоценная возможность попрощаться, и расстались довольные и умиротворенные.
Сразу же проснувшись, я поразился живому ощущению реальности, которым обладал этот сон; совершенно непохожий ни на один другой сон, который я когда-либо видел, он казался ярким, ясным, довольно пульсирующим жизнью. Интересно, действительно ли встреча состоялась? Понимая, что интеллектуально я не могу знать наверняка, я также знал, что это ощущалось как реальное (возможно, если такое мыслимо, даже более реальное), чем сама бодрствующая реальность.
Хотя я установил связь лишь много лет спустя, именно в этот момент я начал серьезно искать ответы на свои вопросы и неуверенность в отношении смерти. Благодаря прошлым просмотрам я узнал о различных идеях и верованиях о смерти, но до этого момента меня не беспокоило, что эти разные верования противоречат друг другу. После третьего сна меня поглотила потребность решить этот вопрос в своем уме раз и навсегда. По мере того как я перечитывал священные книги религий человечества, вопрос о смерти, казалось, становился все более масштабным и непостижимым. Восток верил в одно, Запад — в другое, и казалось, что эти двое действительно никогда не сойдутся, поскольку у каждой стороны были, казалось бы, в равной степени законные причины следовать своим древним традициям.
Я настойчиво спрашивал, искал и стучал, изучал классиков религиозной и психологической мысли в надежде понять, как различные представления человечества о смерти могут совпасть. Я потреблял все, что казалось даже отдаленно относящимся к делу. В течение одной недели я более или менее одновременно просматривал юнгианскую психологию, теологию Сведенборга, тибетскую и египетскую Книги Мертвых, собрание индуистских Упанишад, горстку ранее неизвестных христианских Евангелий, обнаруженных в Египте в 1919 г.45, и библейские пророчества о всеобщем воскресении и судном дне. Медленно, в течение этой недели, в хаосе всего этого, вопрос, открывающий всю тайну, сформировался в моем сознании: как может произойти такое Всеобщее Воскресение, если реинкарнация действительно существует?
Когда я просто задал этот вопрос, произошло нечто глубокое. Дверь открылась; появилась новая перспектива; представилась альтернативная возможность. Может быть, у меня просто была идея, а может быть, это было что-то большее. Что бы это ни было, оно казалось (и продолжает казаться сейчас, после девяти лет проверки) подлинной статьей — одним из окончательных ответов жизни, который я, как и неисчислимые миллиарды людей до меня, искал.
Я долго колебался; такое открытие было бы настолько монументальным, что я едва мог побороть собственное недоверие. В течение девяти лет я изучал эту вещь, исследуя ее со всех возможных сторон, всегда ожидая, что ее предпосылка развалится на следующем повороте. Напуганный тем, что я полностью потерял связь с реальностью, я задавался вопросом, как я мог обнаружить то, чего не было у многих других. Как? Просто оказаться в нужном месте, задать правильный вопрос в нужное время? Разве не было бы верхом эгоистического высокомерия и невежества даже предположить, что кто-то мог обнаружить такую вещь?
Как ни пугали меня эти вопросы, меня все время привлекала последняя мысль — если предположить, что психика переживает смерть в целом состоянии, то это предположение ни к чему не приведет. В частности, это никаким логическим образом не ведет к реинкарнации, раю или аду, или к автоматическому повторяющемуся призраку, столь типичному для сообщений о привидениях. Он также не ведет каким-либо рациональным образом к существованию дьявола, грехопадению, судному дню или всеобщему воскресению. Эта дорога, оказывается, просто никуда не ведет. Но если вместо этого вы предположите, что психика переживает смерть в разделенном состоянии, вы обнаружите, к своему изумлению, что эта предпосылка ведет везде . Этот единственный, хитроумно простой поворот логически и прямо ведет ко всей традиции смерти, которая существует сегодня. Из этого единственного предположения можно вывести все остальное — всю нашу традицию, всю нашу религию, даже все результаты наших самых современных научных исследований загробной жизни.
Всякий раз, когда появляется истинная теория, она будет ее собственным доказательством. Его проверка состоит в том, что он объяснит все явления.
— Ральф Уолдо Эмерсон 1
То ли это Теория деления верна, конечно, может долго оставаться окончательно неподтвержденной, по крайней мере, по эту сторону двери смерти. Но даже в этом случае факты свидетельствуют, по меньшей мере, о том, что большинство основателей и авторов наших древних религий считали, что это так.
Последствия одного этого ошеломляют. Полное значение того, что теория деления верна, кажется невозможно предвидеть.
1 Ральф Уолдо Эмерсон, Природа, , цитируется Джорджем Селдесом в The Great Thoughts (New York: Ballantine Books, 1985), 127. 103
Истинная наука и истинная религия сестры-близнецы, и отделение одной от другой обязательно докажет смерть обеих. Наука процветает ровно в той мере, в какой она религиозна; и религия процветает точно пропорционально научной глубине и твердости ее оснований .
—Т.Х. Хаксли 1
Что такое смерть?
Представьте, если бы мы знали. Жизнь под покровом тени тайны смерти может быть определяющей характеристикой человеческого опыта; из всех живых существ только люди страдают сознанием собственной смертности. В самом деле, это понимание было одной из очень немногих реальных констант человеческого рода на протяжении тысячелетий, одной из немногих вещей, которые никогда не менялись на протяжении всех веков человечества. Если бы такая фундаментальная и первичная константа когда-либо изменилась, можно было бы ожидать, что все остальные аспекты человеческой культуры и опыта преобразятся, возможно, до неузнаваемости.
Смерть — это предельная неопределенность, как религиозная, так и научная: дать определение смерти — значит определить человеческую жизнь. По сравнению с Тайной Смерти все другие вопросы, политические программы, научные достижения и исторические события становятся совершенно незначительными. Ответ на этот единственный вопрос, в конечном счете, является ответом на все вопросы; это может изменить все в мире. То, что ждет нас по ту сторону смерти, может принести полное удовлетворение всем нашим стремлениям к любви и справедливости, а может просто принести всему горький и тщетный конец. Все ошибки можно исправить, или все, чем мы дорожим, может быть потеряно. В любом случае, одно можно сказать наверняка: открытие истинной природы смерти было бы величайшим достижением в истории человечества с тех пор, как человек впервые начал ходить прямо.
Но мы не знаем. Мы не можем дать определение Смерти. Человечество сегодня находится точно в том же положении, что и тысячи лет назад, застряв в древнем безвыходном положении, застыв на месте из-за, казалось бы, непреодолимого конфликта мнений по поводу истинной Тайны Смерти. Бесконечное множество различных религий пытались дать такие определения, но каждая доктрина кажется безнадежно отличающейся. Древние египтяне, австралийские аборигены, индусы Индии, коренные племена Америки и все остальные культуры имели совершенно искренние и благородные святых мужей , искренне стремившихся понять и передать Тайну Смерти. Среди всех различных идей и теорий, которые люди придерживались о смерти на протяжении веков, господствуют две великие традиции. Половина мира верит в иудео-христианско-мусульманский сценарий рая или ада, в загробную жизнь, содержащую суд, за которым следует вечное вознаграждение или наказание, в то время как другая половина верит в индуистско-буддийско-даосский сценарий реинкарнации, в котором люди постоянно перерождаясь в новые тела, навсегда забывая свои прошлые жизни и личности. Вместо того, чтобы одна из этих традиций в конечном итоге оказалась более действенной, чем другая, они упорно оставались запертыми в застойных дебатах, по крайней мере, в течение последних нескольких тысяч лет; подобно борцам, обездвиженным равной борьбой, каждый не смог опрокинуть другого. Между тем, не найдя явного победителя, мы, как вид, согласились в равной степени чтить обе традиции, отводя каждой из них первостепенное место в своей собственной культуре. Каждая признана Абсолютной Истиной и полностью принята миллионами.
Эти двое, реинкарнация традиция Востока и рай или ад традиция Запада, составляют практически все наследие человечества в поисках Тайны Смерти. К сожалению, согласно этим традициям, они совершенно непримиримы.
Помимо официальных религий, более научных источников также заявляют о наличии законной информации о смерти. Стандартная научная позиция, например, уже давно утверждает, что смерть полностью угасает человеческую личность. Однако в современную эпоху были проведены исследования, ставящие под сомнение эту давнюю научную позицию. Когда гипноз начали использовать в качестве инструмента для исследования бессознательного, стало почти обычным делом слышать о людях, обнаруживающих яркие воспоминания о прошлых жизнях. Кроме того, многочисленные исследования, проведенные в последние годы, показали, что те, кто пережил околосмертные переживания, склонны сообщать удивительно похожие рассказы о путешествии вниз 9.0132 длинный темный туннель в райские или адские места загробной жизни, где обычно встречаются различные умершие друзья, родственники, ангелы и боги.
Когда результаты таких исследований загробной жизни были впервые обнародованы, миру на мгновение показалось, что древний тупик между нашими двумя великими традициями может быть преодолен, что истинная правда о Тайне Смерти может наконец быть установлена. К сожалению, несмотря на то, что были получены довольно убедительные доказательства, в конце концов это не помогло. С одной стороны, результаты регрессионного исследования свидетельствуют о справедливости теории реинкарнации. С другой стороны, результаты исследования клинической смерти дают противоречивые показания; большинство околосмертных переживаний включают встречи с давно умершими друзьями и родственниками, которые, поскольку они все еще обладают знакомыми до смерти формами, личностью и воспоминаниями, по-видимому, никогда не перевоплощались в новые тела после собственной смерти.
Таким образом, после многих тысячелетий без какого-либо прогресса в великих дебатах о загробной жизни наука, кажется, выбрала этот исторический момент, чтобы одновременно укрепить каждую сторону аргумента, просто еще сильнее зажав древний тупик.
Итак, мы здесь. Наша человеческая семья существует на этой планете уже как минимум 40 000 лет, соглашаются наши ученые, и с каждым мгновением этого времени все больше и больше людей падали через эти двери смерти. Тем не менее, после всего этого времени мы все еще не понимаем смерть или вообще не согласны с ней. Наши науки не согласны, наши религии не согласны, наши идеи даже не согласны. После сотен веков и бесконечного парада теорий мы вообще не понимаем смерти. Любопытно, что мало кто из нас ожидает, что его секрет когда-либо будет раскрыт. Возможно, тяжесть этой неразгаданной тайны заставила мир коллективно увериться в том, что однозначного ответа просто не существует, что эта тайна никогда не будет разгадана. Такая позиция могла бы быть правильной; по крайней мере возможно, что человечество никогда не поймет смерти. Но где-то настоящий ответ на эту загадку должен существовать — ответ, который обращается к каждой из легенд, сообщений и преданий о смерти, которые передавались нам на протяжении веков, и объяснял их.
Любой действительно удовлетворительный ответ должен разрешить древний спор между нашими двумя основными традициями, сценарием рая и ада Запада и сценарием реинкарнации Востока. Можно было бы также ожидать, что это объясняет противоречивые результаты современных исследований клинической смерти и гипнотической регрессии. Это должно было бы объяснить всемирные сообщения о призраках, причудливую религию смерти в Древнем Египте и, по сути, большинство представлений человечества о смерти во всем мире и во все времена. Возможно, это даже пролило бы свет на то уникальное событие, которое считается ответственным за начало христианской эры, единственное в истории известное явление человека, восставшего из мертвых.
Представляя то, что может оказаться таким ответом, эта работа представляет незнакомое, неизведанное и, следовательно, неортодоксальное видение мира. Хотя этот необычный подход к природе смерти может показаться нам сегодня совершенно чуждым, сомнительно, чтобы он мог представлять собой действительно оригинальное положение, поскольку весьма невероятные выводы, к которым приходит эта теория, фактически идентичны некоторым пророчествам, повторяемым снова и снова в течение долгого времени. через историю некоторыми из самых легендарных религиозных деятелей в мире. Факты свидетельствуют о том, что эта простая, но убедительная гипотеза на самом деле могла быть выдвинута раньше, возможно, даже широко распространена в нашем очень далеком прошлом.
Является ли эта модель человеческой смертности на самом деле полностью точным представлением задействованных процессов, возможно, никогда не может быть подтверждено по эту сторону двери смерти, но представленные здесь данные, по крайней мере, доказывают, что эта гипотеза обладает всеми предпосылки для того, чтобы быть этим ответом. Ибо этот ответ делает наши религии согласными. Это заставляет наши науки согласиться. Это даже сближает наши идеи. Прежде всего, это имеет смысл.
Тайна Смерти связана с тем, как люди собираются вместе, и, следовательно, с тем, как мы распадаемся. Человек состоит из трех частей. Каждая культура во все времена и в любом месте признавала эту трехчастную композицию, но ни одна из этих частей не была известна полностью и полностью. (Конечно, мы тоже.) Различные культуры фокусируются на разных характеристиках этих трех частей, предоставляя каждому народу свою уникальную, но неизбежно ограниченную перспективу.
В определенной культуре эти трое назывались телом, душой и духом. В других местах они были известны под другими именами, и хотя сегодня многие называют их телом, разумом и душой, возможно, более подходящей терминологией для этого научного века было бы тело, сознательный разум и бессознательное. . Тайна Смерти связана с этим трехчастным дизайном и тем, как он связан с самыми древними легендами, верованиями и пророчествами человечества.
Те, кто допускает существование загробной жизни, как правило, считали природу смерти отделением всего ментального «я» человека от тела и последующими переживаниями этого всего ментального «я». Это предположение, однако, приводит к центральному вопросу: Что происходит, когда смерть пытается разделить три части на две?
Конечно, тело не выживает, но душа и дух, бессознательные и сознательные составляющие человеческой психики, могут. И неопровержимое доказательство такой бинарной загробной жизни обнаруживается в том сверхъестественном совпадении, что природа и качества двух традиционных загробных жизней религии — знакомые легенды, которые существуют уже тысячи лет — полностью согласуются с природой и качествами сознательного и бессознательного разума науки. , которые были обнаружены и определены только в этом столетии.
Бессознательное, если бы оно пережило смерть физического тела только для того, чтобы затем также отделиться от своей сознательной половины, оказалось бы одиноким и неподвижным, без внешних стимулов, которые можно было бы испытать или вызвать реакцию. Если ему некуда больше направить свое внимание, оно упадет внутрь себя, полностью поглощенное перевариванием собственных воспоминаний, обреченное на вечное переживание собственных реакций и откликов на эти воспоминания. Если бы эти ответы были одобрением и признательностью, он знал бы абсолютную, бесконечную радость и удовлетворение; но если бы эти ответы были неодобрением и самоосуждением, он испытал бы абсолютное, бесконечное страдание.
По сути, он пройдет через суд, а затем попадет либо в рай, либо в ад.
Тем временем сознательный разум, отрезанный как от тела, так и от бессознательного, оказывался в свободном плавании, но страдал от полной амнезии. Он потерял бы все свои воспоминания, включая даже память о собственной личности, поскольку в человеческой психике память всегда хранится в бессознательном. Оказавшись таким образом на свободе, без какой-либо идентичности, знания или ориентиров любого рода, он мог только бесцельно блуждать, в конечном итоге вступая в новый опыт и создавая совершенно новое чувство идентичности.
По сути, он испытал бы суть реинкарнации: многократное начало новых циклов опыта при разрыве всех воспоминаний о прошлом.
Удивительно, но простое введение самого скромного, самого элементарного принципа психологии в священное царство религии — это все, что нужно, чтобы вновь пробудить подозрение, подавленное в течение 1500 лет, что реинкарнация может быть ни несовместимой с западной теологией, ни чуждой ей. Просто вводя фундаментальное убеждение психологии (о том, что человеческая психика разделена на две части) на фундаментальное убеждение теологии (о том, что человеческая психика переживает физическую смерть), человек вынужден признать основной вывод о том, что могут быть две разные части. человека, переживших физическую смерть. Если это так, то и восточное учение о реинкарнации, и западное учение о рае и аде могут быть вполне законными, хотя и неполными, описаниями одного и того же события.
В то время как человечество, кажется, с горько-сладкой гордостью осознает, что все, что живет, должно умереть, на самом деле это убеждение не является абсолютно верным — науке давно известны любопытные исключения из этого правила — одноклеточные существа, которые вместо умирать по-нашему, просто разделяй и умножай. Их пример, хотя и скромный, бесценен, ибо он показывает, что природа уже содержит примеры, в которых смерть принимает форму разделения. Вопрос в том, может ли форма, которую принимает смерть для этих самых элементарных из всех земных существ, тайно отражать истину обо всей смерти, что она всегда, на самом фундаментальном уровне, является разделением? Человечество всегда инстинктивно следовало библейскому повелению умножить в жизни; после смерти люди находят, что эта команда затем меняется на разделить ?
Намекая на дальнейшие корреляции с другими, менее известными мировыми традициями загробной жизни в дополнение к основным восточным и западным моделям, эта Теория Разделения предлагает способы, которыми многие мировые религиозные традиции могут быть объединены в одну простую истину. Эта теория предполагает, что не та или иная мировая конфессия обладает монополией на религиозную истину, как утверждают почти все, а множество различных религий, возможно, изначально были основаны на точном взгляде на конечную природу жизни и смерти; на самом деле он утверждает, что большинство ранних религий изначально были сосредоточены на одном и том же вопросе: на Изначальном Отделе человеческой психики.
С точки зрения богословия, основанного на разделении человеческой психики, многие человеческие верования в загробную жизнь сходятся воедино, как если бы каждая отдельная традиция была всего лишь еще одной частью космической головоломки. И привлекательная самой своей простотой картина, которая вырисовывается, складывая воедино все эти различные части теологической головоломки, вместо того, чтобы приводить к какой-то неуклюжей, неуместной и искусственной конструкции, как можно было бы ожидать, кажется простой и естественной. , даже изящный и совершенный, целый.
Это заново собранная история Тайны Смерти: все три компонента человеческого существа — тело, бессознательная душа и сознательный дух — могут быть и обычно отделяются друг от друга смертью. Это чуждое, но почему-то странно знакомое послание снова и снова всплывало на поверхность на протяжении веков и оставило свидетельства своего прохождения почти в каждой культуре на Земле. Вновь открывшие эту древнюю Тайну, одни из самых почитаемых учителей человечества, пытались показать людям, как жить, чтобы избежать такого разделения в момент смерти; такие учения всегда были сосредоточены на целостности и целостности личности. Такие учителя предупреждают, что если внутри вы отличаетесь от того, что снаружи, вам грозит опасность потерять саму свою душу в момент смерти. Вокруг таких учений и имен таких учителей выросли великие религии.
Каждый раз, когда это сообщение всплывало на поверхность, оно постепенно изменялось, переориентировалось и скомпрометировалось, пока снова не было незаметно потеряно. В течение коротких, редких периодов обновления послания, когда его первоначальная простая истина снова была свежей, цельной и неискаженной, очень немногих людей можно было научить тому, как успешно сохранять целостность своей психики после смерти, вместо того, чтобы разделяться на отдельные сознательные и бессознательные компоненты. И когда такие искатели иногда преуспевали, возникали сказочные рассказы о сияющих бессмертных существах, чтобы отметить их переход, рассказы, которые даже сегодня можно найти в культурных традициях по всему миру.
Несмотря на эти редкие исключения, бесчисленные поколения душ продолжали, тысячелетие за тысячелетием, с головой погружаться в ненасытную, раздувающуюся, темную яму бессознательного. Пророки продолжали приходить и уходить на протяжении этих бесконечных мрачных веков, как и любой другой тип учителей, святых и святых людей, всегда приносящих одно и то же послание спасения; тем не менее полчища, наводняющие яму, не ослабевали.
Каждая культура знала своих пророков и святых людей, которые, как считается, каким-то образом приобрели особое понимание тайн жизни и смерти, часто записывая свои заветные идеи. Когда материал, написанный такими мудрецами, рассматривается с точки зрения теории деления, возникает необычайное явление; происходит удивительная трансформация, поднимающая совершенно новый уровень скрытого смысла с тысячелетних страниц. Помещенные в контекст Теории деления, такие книги расцветают, почти взрываясь новыми релевантными коннотациями и свежими смысловыми нюансами. Выявляются огромные резервуары неисследованных текстовых подводных течений, что позволяет предположить, что человечество теперь пользуется беспрецедентной возможностью изучить более полное послание и значение этих древних учителей.
Словно проникая в самую сердцевину религиозной доктрины, освещение священных писаний человечества с помощью Теории разделения кажется одновременно подлинным и плодотворным — снова и снова простой путь ее логики открывает разумные, достоверные решения многих из самых сложных доктринальных парадоксов. . Словно отделяя смысл от бессмыслицы, он извлекает рациональные, интеллектуально честные решения некоторых из самых непостижимых загадок мировых религий. Короче говоря, кажется, что он делает именно то, что можно было бы ожидать от Тайны Смерти, — разгадывает тайны самих веков.
Спустя неисчислимые века в сагу о Тайне Смерти была вписана драматическая глава.