Проблема эго-идентичности в работах Э. Эриксона
Проблема эго-идентичности в работах Э. Эриксона
«Проблема эго-идентичности в работах Э. Эриксона«
эго человеческий психика идентичность
Теория Эриксона оказала большое влияние на возрастную психологию (Papalia, Olds, 1986; Santrock, 1985). Его идеи нашли применение в области дошкольного обучения, профессионального консультирования, в социальной службе и в сфере бизнеса. Надо отметить также, что Эриксон проводил широкие психоисторические исследования, посвященные таким известным лицам, как Мартин Лютер, Адольф Гитлер, Махатма Ганди и Джордж Бернард Шоу.
Несмотря на свою популярность, теория Эриксона не вызвала появления впечатляющего количества эмпирических исследований. Отчасти отсутствие систематических исследований, посвященных данной теории, можно объяснить тем фактом, что ее идеи сложны и абстрактны. Более того, такие понятия, как доверие, верность, психосоциальный мораторий не определены настолько четко, чтобы можно было установить их эмпирическую состоятельность. Другая трудность обусловлена тем обстоятельством, что валидизация теории Эриксона требует широких лонгитюдных исследований, необходимых для оценки изменений, происходящих в процессе развития на протяжении всего жизненного цикла. Сбор лонгитюдных данных — дорогостоящая и очень длительная процедура. В результате всего этого, исследования, посвященные проверке особенностей взаимовлияния психосоциальных стадий, проводятся в настоящее время относительно редко. Наконец, сам Эриксон не проявлял никакого интереса к эмпирической проверке своих положений. Исследования, проводившиеся им самим, основывались на содержательном анализе клинических случаев.
Большую часть работы он посвятил концепции эго-идентичности как проявлению соотнесения себя с самим собой, идентификация собственного Я, которое мы и рассмотрим в данной работе.
Эго-идентичность как термин обозначает целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития. . Эго-идентичность — не сознавание, а чувство-ощущение «Я развиваюсь, но я- тот же самый». Это совокупность представлений о себе, дающих возможность чувствовать свою уникальность и аутентичность.
Когда к психоаналитику Эрику Эриксону приходили пациенты с жалобами на «потерю себя», с вопросами «Кто я? Туда ли направлена моя жизнь, не сбилась ли я с пути?», ему нужно было эти вопросы интерпретировать с точки зрения психоанализа, перевести на язык психоанализа. Первичные влечения (Ид, «Оно») — это не ответ на вопрос пациентов «Кто я?» Внушения и требования общества (ты сын, ты ученик, ты адвокат) — понятно тем более «Не я», тем более для психоаналитика. Самое близкое — это понятие «Эго».
Согласно теории Фрейда, Эго — это один из элементов человеческой психики, выполняющий роль посредника как между внешним и внутренним миром, так и между Ид и Супер-Эго. Эго создает защитные механизмы и обеспечивает непрерывность и последовательность поведения, реализуя личную точку отсчета, благодаря чему события прошлого (сохраняемые в памяти) соотносятся с событиями настоящего и будущего (представленными предвидением и воображением). Эриксон предположил, что Эго может формировать представление человека о самом себе, отвечать на вопрос «Кто я?», и назвал это эго-идентичностью.
То, кем я вижу и считаю себя здесь и сейчас, в данной ситуации или на данном отрезке жизненного пути — это личностная идентичность. Если просто что-то «знаю» о себе — это скорее личностная идентичность. Если я «чувствую, кто я и где я нахожусь», это скорее эго-идентичность. Если я могу интегрировать свои разные личностные и социальные роли плюс ощущаю непрывность себя и своего развития, это эго-идентичность.
Эго-идентичность всегда устойчивее, если она подкрепляется окружающими людьми.
Эриксон определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности», вид «созидательной полярности самовосприятия и восприятия человека другими».
Чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути. При кризисе эго-идентичности исчезают или снижаются целостность, тождественность и вера человека в свою социальную роль. Самый острый и типовой кризис идентичности — это пора юности.
Я взрослый или еще ребенок? Я тот, который крутой — или который ботаник? Я математику люблю или только увлекаюсь? Я верующий или это смешно? Я патриот или ну его? Я любитель пепси-колы или осознанное существо?
Необходимое условие для формирования эго-идентичности — определение индивида в трех основных сферах: профессии, религии и политики.
По-видимому, у понятия «личностная идентичность» нет жестких рамок и внешних, научных, объективных критериев. Как пишет О.А.Карабанова: «Идентичность понимается как самотождественность и включает три основных параметра: самотождественность как внутреннюю тождественность самому себе во времени и в пространстве; признание самотождественности личности значимым социальным окружением; уверенность в том, что внутренняя и внешняя идентичность сохраняются и имеют стабильный характер».
Признание самотождественности личности значимым социальным окружением — при всей зыбкости, по-видимому, самое устойчивое основание этого определение. Если здравые, хорошо знающие меня люди меня узнают как меня, могут всегда сказать что «ты остаешься собой» (и им это нравится), то это как-то проверяемо и объективно.
Если же «внутренняя тождественность самому себе» понимается как чувство непрерывной тождественности человека самому себе, то эта грань понятия более трудная. Чувство — вещь лукавая. Сегодня чувствуется одно, завтра — другое, а что захочется придумать про себя завтра — не знает иногда никто, тем более если личность имеет истероидные, демонстративные черты… Тем не менее, людям обычно очень важно «себя считать собой», не выходить за рамки, которые они сами считают своими естественными границами.
Эриксон выделяет два взаимозависимых понятия — групповая идентичность и эго-идентичность. Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения. Эго-идентичность формируется параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития.
Формирование эго-идентичности, или, иначе говоря, целостности личности, продолжается на протяжении всей жизни человека и проходит ряд стадий. Для каждой стадии жизненного цикла характерна специфическая задача, которая выдвигается обществом. Общество определяет также содержание развития на разных этапах жизненного цикла. По Эриксону, решение задачи зависит как от уже достигнутого уровня развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором он живет.
Переход от одной формы эго-идентичности к другой вызывает кризисы идентичности. Кризисы, по Эриксону, — это не болезни личности, не проявление невротического расстройства, а поворотные пункты, «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой».
Эриксоновскую эго-идентичность можно определить как тождественность человека самому себе: «идентичность в самом общем смысле совпадает … во многом с тем, что целым рядом исследователей включается в понятие «я» в самых различных его формах».
По Эриксону, «я» не что иное, как словесное утверждение, согласно которому я чувствую, что я — это центр сознания в мире опыта, где я имею последовательную (непрерывную. — Р. К.) идентичность, и что я владею моим разумом и способен выразить свои мысли и ощущения». «Я» или «эго» — это осознание человеком того, что он жив, и он есть сама жизнь.
Эго-идентичность обозначает твердо усвоенный и принимаемый образ самого себя по отношению к миру, это чувство адекватности и стабильного непрерывного владения собственным «я» независимо от изменяющихся ситуаций, в которых оказывается личность. «Идентичность — это прежде всего показатель зрелой личности (взрослой), истоки и тайны которой скрыты» на предшествующих стадиях ее становления.
Этих стадий всего восемь, но пятая (11-20 лет) является ключевой, и при удачном протекании этого процесса к 20 годам человек приобретает чувство эго-идентичности. Одной из функций эго-идентичности является адаптация к новым условиям и ситуациям, но если эта функция утрачена, то наступает кризис идентичности. Изменение социальных и культурных условий существования личности может вести к утрате прежнего «я» человека и формированию новой личности. Эта перестройка личности может привести к тяжелому неврозу, к «потере себя».
Смысл терапевтической работы усматривался Эриксоном в возвращении пациенту утраченного чувства эго-идентичности. Под влиянием этих идей Лифтон, по-видимому, заключил, что американские солдаты, попав в плен, оказались в новых условиях существования и это повлекло изменение их эго-идентичности. Они пересмотрели прежние убеждения и с позиций новой личности расценили свои действия против корейцев как преступления, но в США восприняли эти заявления как признание в вымышленных преступлениях.
Юность, на которую приходится пятая стадия в схеме жизненного цикла Эриксона, считается очень важным периодом в психосоциальном развитии человека. Новый психосоциальный параметр, появляющийся в юности, на положительном полюсе предстает в виде эго-идентичности, на отрицательном полюсе — в виде ролевого смешения. Задача, с которой встречаются подростки, состоит в том, чтобы собрать воедино все имеющиеся к этому времени знания о самих себе (какие они сыновья или дочери, студенты, спортсмены, музыканты, девушки-скауты, хористы и т. д.) и интегрировать эти многочисленные образы себя в личную
Эриксон подчеркивает психосоциальную сущность эго-идентичности, обращая пристальное внимание не на конфликты между психологическими структурами, а скорее на конфликт внутри самого эго — то есть на конфликт идентичности и ролевого смешения. Основной упор делается на эго и на то, как на него влияет общество, в особенности группы сверстников. Следовательно, эго-идентичность можно определить следующим образом.
В определении идентичности, данном Эриксоном, можно выделить три элемента. Первое: молодые люди и девушки должны постоянно воспринимать себя «внутренне тождественными самим себе». В этом случае у индивидуума должен сформироваться образ себя, сложившийся в прошлом и смыкающийся с будущим. Второе: значимые другие люди тоже должны видеть «тождественность и целостность» в индивидууме. Это значит, что юным нужна уверенность в том, что выработанная ими раньше внутренняя целостность будет принята другими людьми, значимыми для них. В той степени, в какой они могут не осознавать как свои Я-концепции, так и свои социальные образы, их появляющемуся чувству самотождественности могут противостоять сомнения, робость и апатия. Третье: молодые люди должны достичь «возросшей уверенности» в том, что внутренние и внешние планы этой целостности согласуются между собой. Их восприятие себя должно подтверждаться опытом межличностного общения посредством обратной связи.
В социальном и эмоциональном отношении созревание подростков заключает в себе новые пути оценки мира и своего отношения к нему. Они могут придумывать идеальные семьи, религии, философские системы, общественные устройства, а потом сравнивать и сопоставлять задуманное с весьма несовершенными личностями и организациями, знания о которых они почерпнули из собственного ограниченного опыта.
Согласно Эриксону, «ум подростка в поисках вдохновляющего единства идеалов становится умом идеологическим». Таким образом, «диффузия идеалов» является следствием того, что индивидуум не может принять ценности и идеологию, носителями которой выступают родители, церковь и другие источники авторитета. Индивидуум, страдающий от расплывчатости своей идентичности, никогда не пересматривает своих прошлых представлений о себе и о мире, так же как и не приходит к решению, которое ведет к более широкому и, возможно, более «подходящему» взгляду на жизнь. Таким образом, кризис идентичности становится психосоциальной проблемой, требующей немедленного разрешения.
Согласно Эриксону, основа для благополучной юности и достижения интегр рованной идентичности закладывается в детстве. Однако за пределами то подростки выносят из своего детства, развитие личной идентичности происходит под сильным влиянием тех социальных групп, с которыми они себя идентифицирует.
Неспособность юных достичь личной идентичности приводит к тому, что Эриксон назвал кризисом идентичности. Кризис идентичности, или ролевое смешение, чаще всего характеризуется неспособностью выбрать карьеру или продолжить образование. Многие подростки, страдающие от специфичного для этого возраста конфликта, испытывают пронзительное чувство своей бесполезности, душевного разлада и бесцельности. Они ощущают свою неприспособленность, деперсонализацию, отчужденность и иногда кидаются в сторону «негативной» идентичности- противоположной той, что настойчиво предлагают им родители и сверстники.
В этом ключе Эриксон интерпретирует некоторые виды делинквентного поведения. Однако неудачи в достижении личной идентичности не обязательно обрекают подростка на нескончаемые поражения в жизни. Возможно, даже в большей степени, чем другие представленные здесь персонологи, Эриксон подчеркивал, что жизнь — это постоянные изменения. Благополучное разрешение проблем на однои жизненной стадии не дает гарантии, что они не появятся вновь на следующих стадиях или что не будет найдено новое решение старых проблем. Эго-идентичность — это борьба «на всю жизнь».
Успешное развитие приводит к формированию основ четкой взрослой идентичности, в то время как неуспешное развитие приводит к рассеянному, фрагментарному, размытому, непостоянному ощущению собственной самости. По словам Эриксона:
«С установлением хороших отношений с миром умений и инструментов и с наступлением половой зрелости детство закономерным образом приходит к своему завершению. Начинается юность. Но в пубертате и юности все виды тождественности и целостности, достигнутые ранее, снова ставятся под сомнение, это связано с быстрым ростом тела, сравнимым по скорости с ростом в раннем детстве, и с совершенно новым приобретением — физической половой зрелостью. Растущие… юноши… озабочены теперь в основном тем, как они выглядят в глазах окружающих по сравнению с тем, как они сами себя ощущают, и тем, как можно соединить освоенные ранее роли и навыки с профессиональными моделями сегодняшнего дня.
Интеграция, происходящая теперь в форме эго-идептичности, — это не просто сумма детских идентификаций. Это приобретенный опыт способности эго интегрировать данные идентификации в сочетании с превратностями либидо, со способностями, развитыми на основе дарований, и возможностями, предлагаемыми социальными ролями.
Таким образом, чувство эго-идентичности- это приобретенная уверенность в том, что внутренняя тождественность и целостность сочетаются с целостностью и тождественностью предназначения человека относительно других людей, подтверждением чему является реальная перспектива „карьеры».
Во многих, а может быть и во всех обществах определенной части подростковой популяции разрешены и законодательно закреплены определенные отсрочки в принятии ими ролей взрослых. Для обозначения этих интервалов между подростковостью и взрослостью Эриксон ввел термин психосоциальный моратории. В США и других технологически развитых странах психосоциальный мораторий институционализирован в форме системы высшего образования, что дает возможность молодым людям попробовать определенное количество различных социальных и профессиональных ролей до того, как они решат, что им нужно на самом деле. Есть и другие примеры: многие молодые люди бродяжничают, обращаются к различным религиозным системам или пробуют альтернативные формы брака и семьи до того, как найдут свое место в обществе.
Положительное качество, связанное с успешным выходом из кризиса периода юности, — это верность. Эриксон использует термин верность в значении «способности подростка быть верным своим привязанностям и обещаниям, несмотря на неизбежные противоречия в его системе ценностей».
Верность — краеугольный камень идентичности, она представляет собой способность юных принимать и придерживаться морали, этики и идеологии общества. Здесь следует внести ясность в значение термина «идеология». Согласно Эриксону, идеология — это неосознанный набор ценностей и посылок, отражающий религиозное, научное и политическое мышление культуры; цель идеологии — «создание образа мира, достаточно убедительного для поддержания коллективного и индивидуального чувства идентичности».
Идеология предоставляет молодым людям упрощенные, но четкие ответы на главные вопросы, связанные с конфликтом идентичности: «Кто я?», «Куда я иду?», «Кем я хочу стать?» Воодушевленные идеологией молодые люди вовлекаются в разного рода деятельность, бросающую вызов устоявшимся традициям культуры — акции протеста, бунты и революции. В более широком смысле, считает Эриксон, утрата доверия к идеологической системе может обернуться всеобщей неразберихой и неуважением к тем, кто регулирует совокупность социальных правил.
Вывод
По Эриксону, эго-идентичность — это целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития (Я — тот же самый).
Эго-идентичность обозначает твердо усвоенный и принимаемый образ самого себя по отношению к миру, это чувство адекватности и стабильного непрерывного владения собственным «я».
Основным пиком формирования эго-идентичности является пятая (11-20 лет) стадия развития личности, выделенная ученым. При удачном протекании этого процесса к 20 годам человек приобретает чувство эго-идентичности. Одной из функций эго-идентичности является адаптация к новым условиям и ситуациям, но если эта функция утрачена, то наступает кризис идентичности. Изменение социальных и культурных условий существования личности может вести к утрате прежнего «я» человека и формированию новой личности. Эта перестройка личности может привести к тяжелому неврозу, к «потере себя».
Чтобы не допустить таких последствий, эго-идентичность должна подкрепляться внешними факторами, такими как признание окружающих, поддержка и понимание, а так же внутренними факторами, какими выступают самотождественность, принятие себя, своего Я, рефлексия.
Но основным ключом к Эго-идентичности все таки становится объективное самовосприятие, гармония внутреннего мира и окружающей среды, оптимально положительное отношение к собственному Я. Таким образом человек воспринимает себя таким, каким он есть, сохраняя органичность и целостность личности.
Список литературы
1.Эрик Г. Эриксон. «Детство и общество». 1996 г.
.«Теории личности и личностный рост» Роберт Фрейджер, Джеймс Фэйдимен. 2002 г.
.«AION. Исследование феноменологии самости» Карл Юнг, 1997 г.
.Эриксон Э. «Идентичность: юность и кризис» 1996 г.
.Лифтон Р. «Технология промывки мозгов», 2005 г.
6.Хьелл Ларри А., Зиглер Дэниел Дж. Теории личности
7.
Updating… ĉ Александр Санаев, 26 мая 2015 г., 22:42 |
Проблема эго-идентичности в работах Э. Эриксона
Эго как один из элементов человеческой психики, выполняющий роль посредника как между внешним и внутренним миром, так и между Ид и Супер-Эго. Знакомство с необходимыми условиями для формирования эго-идентичности. Общая характеристика работ Э. Эриксона.Краткое сожержание материала:
Размещено на
«Проблема эго-идентичности в работах Э. Эриксона«
эго человеческий психика идентичность
Теория Эриксона оказала большое влияние на возрастную психологию (Papalia, Olds, 1986; Santrock, 1985). Его идеи нашли применение в области дошкольного обучения, профессионального консультирования, в социальной службе и в сфере бизнеса. Надо отметить также, что Эриксон проводил широкие психоисторические исследования, посвященные таким известным лицам, как Мартин Лютер, Адольф Гитлер, Махатма Ганди и Джордж Бернард Шоу.
Несмотря на свою популярность, теория Эриксона не вызвала появления впечатляющего количества эмпирических исследований. Отчасти отсутствие систематических исследований, посвященных данной теории, можно объяснить тем фактом, что ее идеи сложны и абстрактны. Более того, такие понятия, как доверие, верность, психосоциальный мораторий не определены настолько четко, чтобы можно было установить их эмпирическую состоятельность. Другая трудность обусловлена тем обстоятельством, что валидизация теории Эриксона требует широких лонгитюдных исследований, необходимых для оценки изменений, происходящих в процессе развития на протяжении всего жизненного цикла. Сбор лонгитюдных данных — дорогостоящая и очень длительная процедура. В результате всего этого, исследования, посвященные проверке особенностей взаимовлияния психосоциальных стадий, проводятся в настоящее время относительно редко. Наконец, сам Эриксон не проявлял никакого интереса к эмпирической проверке своих положений. Исследования, проводившиеся им самим, основывались на содержательном анализе клинических случаев.
Большую часть работы он посвятил концепции эго-идентичности как проявлению соотнесения себя с самим собой, идентификация собственного Я, которое мы и рассмотрим в данной работе.
Эго-идентичность как термин обозначает целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития. . Эго-идентичность — не сознавание, а чувство-ощущение «Я развиваюсь, но я— тот же самый». Это совокупность представлений о себе, дающих возможность чувствовать свою уникальность и аутентичность.
Когда к психоаналитику Эрику Эриксону приходили пациенты с жалобами на «потерю себя», с вопросами «Кто я? Туда ли направлена моя жизнь, не сбилась ли я с пути?», ему нужно было эти вопросы интерпретировать с точки зрения психоанализа, перевести на язык психоанализа. Первичные влечения (Ид, «Оно») — это не ответ на вопрос пациентов «Кто я?» Внушения и требования общества (ты сын, ты ученик, ты адвокат) — понятно тем более «Не я», тем более для психоаналитика. Самое близкое — это понятие «Эго».
Согласно теории Фрейда, Эго — это один из элементов человеческой психики, выполняющий роль посредника как между внешним и внутренним миром, так и между Ид и Супер-Эго. Эго создает защитные механизмы и обеспечивает непрерывность и последовательность поведения, реализуя личную точку отсчета, благодаря чему события прошлого (сохраняемые в памяти) соотносятся с событиями настоящего и будущего (представленными предвидением и воображением). Эриксон предположил, что Эго может формировать представление человека о самом себе, отвечать на вопрос «Кто я?», и назвал это эго-идентичностью.
То, кем я вижу и считаю себя здесь и сейчас, в данной ситуации или на данном отрезке жизненного пути — это личностная идентичность. Если просто что-то «знаю» о себе — это скорее личностная идентичность. Если я «чувствую, кто я и где я нахожусь», это скорее эго-идентичность. Если я могу интегрировать свои разные личностные и социальные роли плюс ощущаю непрывность себя и своего развития, это эго-идентичность.
Эго-идентичность всегда устойчивее, если она подкрепляется окружающими людьми.
Эриксон определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности», вид «созидательной полярности самовосприятия и восприятия человека другими».
Чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути. При кризисе эго-идентичности исчезают или снижаются целостность, тождественность и вера человека в свою социальную роль. Самый острый и типовой кризис идентичности — это пора юности.
Я взрослый или еще ребенок? Я тот, который крутой — или который ботаник? Я математику люблю или только увлекаюсь? Я верующий или это смешно? Я патриот или ну его? Я любитель пепси-колы или осознанное существо?
Необходимое условие для формирования эго-идентичности — определение индивида в трех основных сферах: профессии, религии и политики.
По-видимому, у понятия «личностная идентичность» нет жестких рамок и внешних, научных, объективных критериев. Как пишет О.А.Карабанова: «Идентичность понимается как самотождественность и включает три основных параметра: самотождественность как внутреннюю тождественность самому себе во времени и в пространстве; признание самотождественности личности значимым социальным окружением; уверенность в том, что внутренняя и внешняя идентичность сохраняются и имеют стабильный характер».
Признание самотождественности личности значимым социальным окружением — при всей зыбкости, по-видимому, самое устойчивое основание этого определение. Если здравые, хорошо знающие меня люди меня узнают как меня, могут всегда сказать что «ты остаешься собой» (и им это нравится), то это как-то проверяемо и объективно.
Если же «внутренняя тождественность самому себе» понимается как чувство непрерывной тождественности человека самому себе, то эта грань понятия более трудная. Чувство — вещь лукавая. Сегодня чувствуется одно, завтра — другое, а что захочется придумать про себя завтра — не знает иногда никто, тем более если личность имеет истероидные, демонстративные черты… Тем не менее, людям обычно очень важно «себя считать собой», не выходить за рамки, которые они сами считают своими естественными границами.
Эриксон выделяет два взаимозависимых понятия — групповая идентичность и эго-идентичность. Групповая идентичность формируется благодаря тому, что с первого дня жизни воспитание ребенка ориентировано на включение его в данную социальную группу, на выработку присущего данной группе мироощущения. Эго-идентичность формируется параллельно с групповой идентичностью и создает у субъекта чувство устойчивости и непрерывности своего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с человеком в процессе его роста и развития.
Формирование эго-идентичности, или, иначе говоря, целостности личности, продолжается на протяжении всей жизни человека и проходит ряд стадий. Для каждой стадии жизненного цикла характерна специфическая задача, которая выдвигается обществом. Общество определяет также содержание развития на разных этапах жизненного цикла. По Эриксону, решение задачи зависит как от уже достигнутого уровня развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором он живет.
Переход от одной формы эго-идентичности к другой вызывает кризисы идентичности. Кризисы, по Эриксону, — это не болезни личности, не проявление невротического расстройства, а поворотные пункты, «моменты выбора между прогрессом и регрессом, интеграцией и задержкой».
Эриксоновскую эго-идентичность можно определить как тождественность человека самому себе: «идентичность в самом общем смысле совпадает … во многом с тем, что целым рядом исследователей включается в понятие «я» в самых различных его формах».
По Эриксону, «я» не что иное, как словесное утверждение, согласно которому я чувствую, что я — это центр сознания в мире опыта, где я имею последовательную (непрерывную. — Р. К.) идентичность, и что я владею моим разумом и способен выразить свои мысли и ощущения». «Я» или «эго» — это осознание человеком того, что он жив, и он есть сама жизнь.
Эго-идентичность обозначает твердо усвоенный и принимаемый образ самого себя по отношению к миру, это чувство адекватности и стабильного непрерывного владения собственным «я» независимо от изменяющихся ситуаций, в которых оказывается личность. «Идентичность — это прежде всего показатель зрелой личности (взрослой), истоки и тайны которой скрыты» на предшествующих стадиях ее становления.
Этих стадий всего восемь, но пятая (11-20 лет) является ключевой, и при удачном протекании этого процесса к 20 годам человек приобретает чувство эго-идентичности. Одной из функций эго-идентичности является адаптация к новым условиям и ситуациям, но если эта функция утрачена, то наступает кризис идентичности. Изменение социальных и культурных условий существования личности может вести к утрате прежнего «я» человека и формированию новой личности. Эта перестройка личности может привести к тяжелому неврозу, к «потере себя».
Смысл терапевтической работы усматривался Эриксоном в возвращении пациенту утраченного чувства эго-идентичности. Под влиянием этих идей Лифтон, по-видимому, заключил, что американские солдаты, попав в плен, оказались в новых условиях существования и это повлекло изменение их эго-идентичности. Они пересмотрели прежние убеждения и с позиций новой личности расценили свои действия против корейцев как преступления, но в США восприняли эти заявления как признание в вымышленных преступлениях.
Юность, на которую приходится пятая стадия в схеме жизненного цикла Эриксона, считается очень важным периодом в психосоциальном развитии человека. Новый психосоц…
Теория эрика эриксона. Теория развития личности эрика эриксона. Нужна помощь по изучению какой-либы темы
Эрик Эриксон родился недалеко от Франкфурта. До 25 лет у него не было никакой склонности к труду, он был посредственным учеником и не мог найти своего места в жизни. После путешествий по Европе и обучения в художественной школе в 25 лет он устроился в школу, организованную Анной Фрейд. С этого момента он начинает активно заниматься психоанализом и в итоге получает диплом психоаналитического общества.
Однако Эриксон смог выйти за рамки психоанализа благодаря тому, что начал рассматривать развитие ребенка в более широкой системе социальных отношений. Он исследовал племена индейцев Сиу , бывших охотников на бизонов, и Юрок – рыбаков и собирателей желудей; и пришел к выводу, что причина поведения и особенностей личности ребенка лежит не в глубинах бессознательного, а в Эго .
Развитие личности по своему содержанию определяется тем, что общество ожидает от человека, какие ценности и идеалы ему предлагает, какие задачи ставит перед ним на разных возрастных этапах. Но последовательность стадий развития ребенка зависит от биологического начала. Т.е. последовательность — результат биологического созревания, но содержание развития определяется тем, что ожидает от человека общество, к которому он принадлежит. По Эриксону, любой человек может пройти все эти стадии, к какой бы культуре он не принадлежал, все зависит оттого, какова продолжительность его жизни.
Концепция Эриксона называется эпигенетической . Как известно, эпигенетический принцип используется при изучении эмбрионального развития. Согласно этому принципу, все, что растет, имеет общий план. Исходя из этого общего плана, развиваются отдельные части. Причем каждая из них имеет наиболее благоприятный период для преимущественного развития. Так происходит до тех пор, пока все части, развившись, не сформируют функциональное целое. Эпигенетические концепции в биологии подчеркивают роль внешних факторов в возникновении новых форм и структур.
Эриксон описал восемь стадий личностного развития и соответствующих изменений эго-идентичности. Он определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности». По Эриксону, человек в течение жизни ищет свою идентичность (причем, не только личностную, но и социальную, национальную, половую и т.д.).
Идентичность — это не просто сумма принятых индивидом ролей, но также и определённые сочетания идентификаций и возможностей индивида, как они воспринимаются им на основе опыта взаимодействия с окружающим миром, а также знание о том, как реагируют на него другие. Эго-идентичность имеет психосоциальную природу, т.к. формируется в процессе взаимодействия индивида с его социокультурным окружением .
Из каждой стадии возможен положительный или отрицательный исход, в зависимости от которых формируются те или иные особенности личности. В отличие от классического психоанализа, Эриксон не считал, что негативный исход является фатальным – он говорил, что возможно возвращение на более раннюю стадию и решение ее проблемы для дальнейшего развития. Вместе с тем, благополучное разрешение проблем на определённой жизненной стадии не даёт гарантии, что они не появятся вновь на следующих стадиях или что не будет найдено новое решение старых проблем; эго-идентичность – это «борьба на всю жизнь».
| Стадия | Содержание | Позитивный / негативный исход |
| 1.Орально-сенсорная стадия (0 – 18мес) | Развитие основ доверия. Чувство доверия к окружающему миру является основой формирования позитивного самоощущения, оно служит опорой для приобретения нового опыта, гарантией правильного перехода к следующим фазам развития. Иначе он не сможет с лёгкостью и охотно обращаться к новым видам деятельности. В окружении, располагающем к доверию, ребёнок чувствует, что он любим, что его всегда готовы принять; у него закладывается прочная основа для будущих взаимодействий с другими людьми и для формирования позитивного отношения к самому себе. | Базовое доверие / недоверие к миру |
| 2.Ползунковая стадия (1,5 – 3 года) | Развитие автономии . Ребёнок осознаёт своё индивидуальное начало и самого себя как активно действующее существо. Но жизненная активность ребёнка может быть и не безупречной, в результате чего он может столкнуться с неодобрением окружающих. Ребёнок должен перейти от состояния полной зависимости от взрослых к относительной самостоятельности. В этот период ребёнок особенно нуждается в благожелательной поддержке, в воодушевлении. Зарождающееся чувство автономии должно встречать поощрение настолько, чтобы конфликты, связанные с запретами взрослых, не приводили к появлению излишней застенчивости и сомнению в собственных силах. Развитие самоконтроля должно происходить без ущерба для формирования позитивной самооценки. | Автономия / стыд и сомнения |
| 3.Эдипова или локомоторно-генитальная стадия (4 – 6 лет) | Развитие инициативности. У ребёнка появляются первые представления о том, каким он может стать человеком. Одновременно он определяет для себя границы дозволенного. Главной движущей силой энергичной познавательной деятельности ребёнка является его любознательность, в результате перед ним открываются новые возможности. Он уже чувствует себя увереннее, т.к. может свободно передвигаться, владеет речью. Очень важной для дальнейшего развития является реакция родителей на все проявления исследовательского поведения ребёнка. Главной опасностью этого периода Эриксон считает возможность появления у ребёнка чувства вины за свою любознательность и активность, которое может подавить чувство инициативности. | Инициативность / чувство вины |
| 4.Предпубертатный возраст (6 – 11 лет) | Развитие трудолюбия. Ребёнок включается в организованную систематическую деятельность и осуществляет её самостоятельно или во взаимодействии с другими людьми. Ребёнок осваивает различные инструменты и схемы деятельности, которые, по существу, являются стандартными. В результате у него развивается чувство трудолюбия, способность к самовыражению в продуктивной работе. Если у ребёнка не формируется чувство трудолюбия, он не может овладевать навыками инструментальной деятельности. В итоге он может вообще разувериться в своих способностях участвовать в каком-либо труде. Т.о., развитие, происходящее в школьные годы, весьма существенно влияет на представления человека о себе как о компетентном, творческом и способном работнике (предпосылки профессиональной самооценки). | Трудолюбие / чувство неполноценности |
| 5.Юность (11 – 20 лет) | Эго-идентичность или ролевое смешение. Задача, с которой встречаются подростки на этой стадии состоит в том, чтобы собрать воедино все имеющиеся к этому времени знания о самих себе (какие они сыновья или дочери, студенты, спортсмены, музыканты и т.п.) и интегрировать эти многочисленные образы себя в личную идентичность, которая представляет осознание как прошлого, так и будущего, которое логически следует из него. Основной упор делается на ЭГО и на то, как на него влияет общество, в особенности группы сверстников. Неспособность достичь личной идентичности приводит к тому, что Эриксон назвал кризисом идентичности (ролевым смешением). Подростки ощущают свою неприспособленность, деперсонализацию, отчуждённость и иногда кидаются в сторону «негативной» идентичности – противоположной той, что настойчиво предлагают им родители и сверстники. | Самотождественность / ролевое смешение |
| 6.Ранняя зрелость (21 – 25 лет) | Близость или изоляция. Человек, успешно разрешивший этот конфликт, не боится и умеет устанавливать близкие доверительные отношения с противоположным полом, он способен отдать часть себя другому человеку, не боясь потерять собственную идентичность, свое Я. При неспособности к этому – многочисленные разваленные семьи, неконтакт с детьми, или наоборот – «залипание» на партнере, неспособность отпустить детей от себя, даже когда они уже взрослые, сильная эмоциональная зависимость от партнера и потеря своего Я. | Интимность / изоляция от других |
| 7.Зрелый возраст (25 – 50-60 лет) | Генеративность или стагнация . Центральным противоречием на этой стадии является конфликт между осознанием потребностей общества и излишней поглощенностью собой. Неудачное разрешение предыдущих конфликтов ведет к тому, что человек направлен на удовлетворение больше своих потребностей, слишком занят своим здоровьем и покоем. Такой человек болезненно реагирует на любое «посягательство» на его личное пространство, которое объективно выходит далеко за пределы последнего. Эриксон назвал такой исход стагнацией . Зацикленность на собственном благополучии и безопасности не дает возможность человеку раскрыть свои творческие способности, не позволяет ему вполне реализоваться ни как профессионал, ни как родитель. Зачастую человек еще больше усиливает эту свою неспособность, ложно принимая ее за проявление индивидуальности и исключительности. Если же конфликт решается довольно успешно, то человек имеет склонность уделять больше внимания другим людям. | Определенное место в обществе / стагнация |
| 8.Поздняя зрелость (более 60 лет) | Целостность ЭГО или отчаяние . Здесь центральный конфликт — между принятием своей жизни, себя и ощущением напрасности, бессмысленности прожитой жизни. Если человек, оглядываясь на свою жизнь, испытывает удовлетворение, потому что она была наполнена смыслом и активным участием в событиях, то он приходит к выводу, что жил он не зря и полностью реализовал то, что было отпущено судьбой. Тогда он принимает жизнь целиком, какая она есть. Но если жизнь кажется ему напрасной тратой сил и чередой упущенных возможностей, у него возникает чувство отчаяния. | Единение с миром / чувство отчаяния |
Итак, основные положения Эриксона, отличающие его от классического психоанализа, это:
1. Сдвиг к изучению ЭГО, проблема свободы воли, ответственности и инициативности
2. Влияние социума на человека (причем, не только ближайшего окружения, но и исторических условий, преломляющихся через семью)
3. Развитие личности, по Эриксону, не прекращается в течение всей жизни.
4. Кризисы имеют положительное значение, это не просто барьер, а перспективы развития личности.
Опираясь на представления Фрейда о психосексуальном развитии человека, Эриксон разработал теорию, в которой акцентируются социальные аспекты развития личности. Оно рассматривается как процесс интеграции индивидуальных биологических факторов с факторами воспитания и социокультурного окружения.
Теория Эрика Эриксона (1902-1994) возникла из практики психоанализа. Структура личности трактуется этим ученым так же, как и 3. Фрейдом. Следовательно, она состоит из Оно, Я, Сверх-Я. Не отвергаются и стадии личностного развития, открытые Фрейдом; они лишь усложнены и как бы осмыслены с позиции нового исторического времени.
Однако Эриксон считал, что не столько бессознательное Оно, сколько именно сознание — Эго — составляет основу поведения и функционирования человека, а направлением развития Эго является достижение социальной адаптации, причем параллельно развиваются Оно и инстинкты. Такой взгляд на природу человека назвали Эго-психологией.
Психосоциальная концепция развития личности , выдвинутая Эриксоном, показывает тесную связь психики человека и специфики общества, в котором он живет.
Развитие Эго тесно связано с меняющимися особенностями социальных и культурных предписаний и системой ценностей. Сравнив то, как воспитываются дети индейцев и белых американцев, Эриксон пришел к выводу, что каждой культуре свойствен свой стиль воспитания детей: он всегда принимается матерью как единственно правильный. Этот стиль определяется тем, чего ожидает от ребенка общество, в котором тот живет. Каждой стадии развития человека соответствуют свои, присущие данному социуму, ожидания, которые человек может оправдать или не оправдать.
Эриксон ввел понятие «групповая идентичность», которая формируется с первых дней жизни: ребенок ориентирован на включение в определенную социальную группу, начинает понимать мир так же, как эта группа. Но постепенно формируется и «эгоидентичность», чувство устойчивости и непрерывности своего Я, несмотря на то что происходят разные изменения. Формирование эгоидентичности — длительный процесс, он включает ряд стадий. Каждая характеризуется
задачами определенного возраста, а они выдвигаются обществом. Но решение задач определяется уже достигнутым уровнем психического развития человека и духовной атмосферой общества, в котором он живет.
По мнению Эриксона, человек на протяжении жизни переживает восемь психосоциальных кризисов , специфических для каждого возраста, благоприятный или неблагоприятный исход которых определяет возможность последующего развития личности. Каждый личный и социальный кризис представляет собой своеобразный вызов, стимулирующий личностный рост и преодоление жизненных проблем. Знание того, как человек справлялся с каждой из значимых проблем или как неадекватное разрешение ранних затруднений лишило его возможности справляться с дальнейшими, составляет, по мысли Эриксона, ключ к пониманию жизни этого человека.
Первый кризис человек переживает на первом году жизни. Он связан с тем, удовлетворяются или нет основные физиологические потребности ребенка ухаживающим за ним человеком. В первом случае у младенца развивается чувство глубокого доверия к окружающему его миру, а во втором, наоборот, — недоверие к нему.
Второй кризис связан с первым опытом обучения, особенно с приучением ребенка к чистоплотности. Если родители понимают ребенка и помогают ему контролировать естественные отправления, он получает опыт автономии . Напротив, слишком строгий или непоследовательный внешний контроль приводит к развитию у ребенка стыда или сомнений, связанных главным образом со страхом потерять контроль над собственным организмом.
Третий кризис соответствует второму детству. В этом возрасте происходит самоутверждение ребенка. Планы, которые он постоянно строит и которые ему позволяют осуществить, способствуют развитию у него чувства инициативы . Наоборот, переживание повторных неудач и безответственности могут привести его к покорности и чувству вины .
Четвертый кризис происходит в школьном возрасте. В школе ребенок учится работать, готовясь к выполнению будущих задач. В зависимости от царящей там атмосферы и принятых методов воспитания у ребенка развивается вкус к работе или же, напротив, чувство неполноценности как в плане использования средств и возможностей, так и в плане собственного статуса среди товарищей.
Пятый кризис переживают подростки обоих полов в поисках идентификации (усвоения образцов поведения значимых для подростка других людей). Этот процесс предполагает объединение прошлого опыта, потенциальных возможностей подростка и того выбора, который он должен сделать. Неспособность к идентификации или связанные с ней трудности могут привести к ее «распылению» или же к путанице ролей, которые подросток играет или будет играть в аффективной, социальной и профессиональной сферах. Эриксон считает подростковый период центральным в формировании психологического и социального благополучия человека.
Шестой кризис свойствен молодым взрослым людям. Он связан с поиском близости с любимым человеком, вместе с которым им предстоит совершать цикл «работа — рождение детей — покой», чтобы обеспечить своим детям надлежащее развитие. Отсутствие подобного опыта приводит к изоляции человека и его замыканию на самом себе.
Седьмой кризис переживается человеком в 40-летнем возрасте. Он характеризуется развитием чувства сохранения рода (генеративности ), выражающегося в «интересе к следующему поколению и его воспитанию». Этот период жизни отличается высокой продуктивностью и созидательностью в самых разных областях. Если, напротив, эволюция супружеской жизни идет иным путем, она может застыть в состоянии псевдоблизости (стагнация), что обрекает супругов на существование лишь для самих себя и приводит к оскудению межличностных отношений.
Восьмой кризис переживается во время старения. Он знаменует собой завершение предшествующего жизненного пути, а его разрешение зависит от того, как этот путь был пройден. Достижение человеком цельности основывается на подведении им итогов своей жизни и осознании ее как единого целого, в котором уже ничего нельзя изменить. Если человек не может свести свои прошлые поступки в единое целое, он завершает свою жизнь в страхе перед смертью и в отчаянии от невозможности начать жизнь заново.
Таким образом, согласно Эриксону, поведение человека изначально детерминировано биологическими факторами (инстинкты Оно, биологическое сексуальное созревание), взаимодействующими с расширяющейся сферой социальных отношений, и исходами психосоциальных кризисов, которые образовались в зависимости от степени сформированности Эго человека. Результаты первых 4 стадий почти полностью обусловлены влиянием окружающей среды, а разрешение последующих кризисов больше зависит от Эго и меньше — от внешних факторов. Влияние таковых (родительского воспитания, культуры и истории) на развитие личности очень велико, хотя для этого развития нет пределов: оно происходит на протяжении всего жизненного цикла: человек решает все новые проблемы, приобретает новые качества Эго и меняется.
Известный американский психологи и психоаналитик Э. Эриксон полагал, что элементы личности и ее структура складывается постепенно в процессе социального развития и, как следствие, является продуктом такого развития, результатом всего пути индивида. Эриксон отрицает возможность индивидуальности развития отдельной личности, но при этом, не отрицает индивидуальности как отдельного понятия. Он убежден в том, что для всех субъектов существует общий план их развития и полагает, что само личностное развитие длится на протяжении всей жизни субъектов. Наряду с этим он выделяет определенные стадии развития, каждая из которых решает конкретную дилемму.
Одно из главнейших понятий в концепции Эриксона — это эго-идентичность. Он полагал, что все личностное развитие субъекта целенаправленно на поиск именно этой эго-идентичности. Однако основной акцент ставится в период юности. «Нормативный кризис идентичности» — является основным моментом в становлении личности в переходном периоде подростков. Кризис тут рассматривается как поворотная, критическая точка развития. В этот период у подростков одинаково обостряются как приумножающийся потенциал, так и уязвимость. Подростковая личность становится перед выбором двух альтернатив, одна из них ведет к негативному поведению, другая к позитивному поведению (Приложение Б).
По Эриксону основной задачей перед субъектом в юности становится вырабатывание чувства идентичности, которое идет в противовес неопределенности личностной роли «Я». В этот период подросток должен ответить себе на вопросы: «Направленность моего дальнейшего пути», «Кто я?». Именно в поиске этой самой идентичности подросток определяет важность действий, вырабатывает конкретные оценочные нормы своего и других людей поведения. Данный процесс неразрывно связан с осознанием собственной компетенции и ценности. Одним из методов решения дилеммы идентичности лежит в примерке различных ролей. Основной опасностью, по мнению Эриксона в процессе идентификации является возможность появления размытости «Я», которая возникает, как следствие одолевающих сомнений в какую сторону направить свой жизненный путь. Следующей причиной опасности процесса самоидентификации является недостаточность материнского внимания. Также частыми причинами таких опасностей может быть несогласованность методов и принципов воспитания у родителей, что создает для ребенка благоприятную атмосферу неопределенности и, как следствие, чувство недоверия. Идентичность по Эриксону является важным условием психического здоровья индивида. Если идентичность не сложилась, то такая личность будет чувствовать себя потерянной, не найдя своего определенного места в социуме. Согласно Эриксону идентичность — это характеристика зрелости личности.
Основным вкладом Эриксона в концепцию развития считается его теория о стадиях развития личности (Приложение А):
Первая стадия — это младенчество, соответствующая стадии оральной фиксации Фрейда. Основным в этот период является вырабатывания доверия и уверенности. Формирование доверия к социуму целиком зависит от способности со стороны матери передать ребенку чувство постоянства переживаний и узнаваемости.
Вторая стадия — автономность. Ребенок пытается «встать на ноги» и отстраниться от попечителей. Малыш начинает говорить «нет». Если родители стараются поддержать его проявления независимости и защищают от негативного опыта, то формируется здоровое воображение, способности сдерживания себя и уступки своему телу. Основная задача данного периода лежит в выработке баланса между ограничениями и дозволенным, приобретением навыков самоконтроля и самостоятельности.
Третья стадия — инициатива. В этой стадии появляется установка — «Я — то, что я буду» и вырабатывается установка «Я — то, что я могу». В данном периоде ребенок старается активно познать мир, который его окружает. С помощью игры моделирует различные социальные роли и приобретает обязанности и новые дела. Главным в этой стадии является развитие инициативности. Также происходит идентификация половой принадлежности.
Четвертая стадия. В этой стадии могут развиться такие качества как: трудолюбие или неполноценность. Ребенок учится всему, что может облегчить и подготовить его к взрослой жизни (например, целеустремленности).
Пятая стадия (от 6 до 11 лет) — школьный возраст. Идентичность формулируется в «Я — то, чему я научился». Данный период характеризуется приумножающимися возможностями ребенка к самодисциплине и логическому мышлению, возможностью взаимодействия со сверстниками, согласно установленным правилам. Основной вопрос «Способен ли я?».
Шестая стадия — это стадия идентичности или ролевого беспорядка (11-18лет). Характеризуется переходом от детского возраста к взрослому. Данный период ведет к физиологическим и психологическим изменениям. Основной вопрос «Кто я есть?».
Седьмая стадия — это ранняя взрослость. Вопросы в этой стадии обращаются к образу «Я». Характеризуется самозавершенностью и развитием близких взаимоотношений с другими людьми. Основной вопрос — «Могу ли я иметь интимные отношения?». Приносит более устойчивое ощущение себя. Теперь «Я» выражается в отдаче во взаимоотношениях, как дома, так и на работе и в социуме. Появилась профессия и дети. Основные вопросы: «Какое значение имеет моя жизнь сегодня?», «Что я дальше буду делать в жизни?».
Восьмая стадия — поздняя взрослость или зрелость. Характеризуется принятием своей роли и себя в жизни в глубоком смысле осознания, пониманием своего личностного достоинства. Работа закончилось, появилось время для размышлений и внуков.
Можно сделать вывод, что основным направлением в концепции развития личности Эриксона лежало рассмотрение социального приспособления индивида в процессе его взросления и развития.
Теория развития личности Эрика Эриксона утверждает:
Социум для ребенка не антагонистичен.
Личность развивается от рождения до смерти.
Личность развивается через последовательные этапы жизни.
Этапы жизни, как стадии развития личности, одинаковы для всех
Каждую стадию своего развития человек может пройти как благополучно, так и нет.
Переход от стадии к следующей стадии является личностным кризисом.
В кризисе теряется эго-идентичность, задача психотерапевта — ее вернуть.
Социум для ребенка не антагонистичен
В концепции психоанализа Я и социум, Ид и Супер-Эго, представлены как враждебные, антагонистические друг другу начала. Эриксон стал различать ритуалы и ритуализмы и утверждал, что отношения личности и общества могут быть отношениями сотрудничества, обеспечивающими гармоничное развитие личности.
Личность развивается от рождения до смерти
Это еще один отход от классического психоанализа, где развитие личности описывалось только как развитие детской сексуальности. Впрочем, развитие личности для Эрика Эриксона — пассивный личностный рост, где главным является не достижение тех или иных вершин, а «согласие с самим собой».
Личность развивается через последовательные этапы жизни
Согласно Эрику Эриксону, в развитии личности есть некоторые обязательные и следующие друг за другом ступени, которые должен пройти каждый в своем развитии. Как парадигма развития, это — лестница. Единственный ли это возможный взгляд на развитие личности? Нет. Другие исследователи считают, что личность может развиваться и по типу сот, и по типу короны.
Этапы жизни, как стадии развития личности, одинаковы для всех
Теория Эрика Эриксона — это эпигенетическая теория. Эпигенез — наличие целостного врожденного плана, определяющего основные стадии развития.
В развитии человека восемь стадий
По мнению Эриксона развитие продолжается всю жизнь, причём каждая из стадий развития отмечается специфичным для неё конфликтом, благоприятное разрешение которого приводит к переходу на новый этап:
Первый этап — от рождения до года, конфликт между доверием и недоверием;
Второй этап — от года до двух, конфликт между автономией и сомнением;
Третий этап — от трёх до шести лет, конфликт между предприимчивостью и неадекватностью;
Четвёртый этап — соответствует фрейдовскому «латентному периоду», конфликт между творчеством и комплексом неполноценности;
Пятый этап — юность, идентификация личности и путаница ролей;
Шестой этап — ранний взрослый период, конфликт между близостью и одиночеством;
Седьмой этап — поздний взрослый период, конфликт производительности и застоя;
Восьмой этап — конфликт цельности и безнадежности.
Каждую стадию своего развития человек может пройти как благополучно, так и нет
Благополучное прохождение определяется обычно тем, насколько благополучно прошел человек предыдущие стадии своего развития, а также благополучностью социальной обстановки. Войны, социальные кризисы и другие удары судьбы мешают человеку удачно пройти очередной этап своего жизненного пути.
Эрик Эриксон не работал с людьми, занимающимся активным личностным ростом и развитием, развивающим себя по плану и сознательно. Эриксон описывал то, что происходит в стихийном развитии личности, включая элемены личностной деградации. И если развитый человек может строить себя осознанно, быть автором своей жизни, то с пациентами Эриксона благополучное прохождение очередной стадии только случалось — либо не случалось. Либо повезло, либо нет — и тогда, уважаемые жертвы, вам направление к психотерапевту. Психотерапевт помогал человеку строить свой очередной этап жизни более активно и более сознательно, хотя Эрик Эриксон никогда не ставил себе задачу становиться личным кочуем.
Переход от стадии к следующей стадии является личностным кризисом
Представление о развитии как о последовательности психосоциальных кризисов — как минимум, неочевидно. Да, на каком-то этапе жизни человеком оказываются альтернативные пути развития, и в зависимости от его выбора личностное развитие может оказаться как позитивным и гармоничным, так и негативным, с нарушениями развития и расстройствами эмоционально-личностной и познавательной сфер. Позитивное разрешение кризиса способствует формированию позитивного новообразования или сильного свойства личности; негативное — деструктивного новообразования, препятствующего формированию эго-идентичности.
Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?
Согласно Википедии, кризис – это перелом, при котором неадекватность средств достижения целей рождает непредсказуемые проблемы. Если в ситуации выбора использовать неадекватные средства достижения целей и порождать непредсказуемые проблемы, то, действительно, каждый выбор будет оказываться кризисом. Возможно, клиенты Эрика Эриксона такими людьми и оказывались. Но формулировать на этом основании, что для любого человека, в том числе умного и здорового , строительство нового этапа его жизни является кризисом – наверное, оснований недостаточно. Более того, кажется, что подобные формулировки являются патогенными, формирующими необоснованные тревоги по поводу предстоящих жизненных событий.
В кризисе теряется эго-идентичность, задача психотерапевта — ее вернуть
Для Эрика Эриксона, главное в жизни человека — быть в согласии с самим собой, но одновременно развиваться. Эго-идентичность обозначает целостность развивающейся личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития. «Я развиваюсь, но я- тот же самый».
Концепция Эрика Эриксона напрямую не ставит перед собой педагогических, обучающих или развивающих задач, она констатирует существующее положение как норму и отмечает неудачные, неадаптивные, нежелательные варианты развития. Концепция Эрика Эриксона – пособие для скорее для психотерапевтической деятельности, а не специалистов по развитию личности
Эпигенетическая теория развития личности Э.Эриксона
Автор — Марина Смирнова
Введение
Развитие личности – тема, интересующая и психолога как исследователя человеческой жизни, и самого человека, как пользователя психологических знаний. Как, чем определяется превращение младенца в подростка, подростка — во взрослого человека? А после взросления — что? Есть ли дальнейшие этапы, есть ли вершины развития личности?Один из вариантов ответа на эти вопросы дает эпигенетическая теория развития личности Эрика Эриксона – немца, родившегося в Франкфурте-на-Майне и основную часть своей жизни проработавшего в Бостоне и Гарварде.
Эрик Эриксон всегда считал себя психоаналитиком. Тем более интересно, как он был вынужден – и сумел – модернизировать психоанализ под требования современных ему тем психотерапевтической работы.
Психотерапевты знают, что запросы клиентов имеют свои колебания, похожие на смены увлеченности той или иной модой или музыкальным направлением. В 50-е годы актуальной была тема потери смысла жизни, в последние несколько десятилетий типовой является тема «Не знаю, что мы хочется». В то время, как работал и творил Эрик Эриксон (это тридцатые-пятидесятые годы ХХ века), в десятилетия труднейших в первую очередь социальных выборов, одним из важных запросов был запрос на «Кто я? Туда ли направлена моя жизнь, не сбился ли я с пути?» Эта тема, которую Э.Эриксон назвал темой эго-идентичности, стала центральным пунктом его творчества.
Но как?
Тема эго-идентичности и психоанализ
В концепции психоанализа Я и социум, Ид и Супер-Эго, представлены как враждебные, антагонистические друг другу начала. Фрейд представляет отношения «ребенок — общество» как антагонистические, враждебные, история которых — трагическое противостояние личности и общества, борьба двух миров — мира детства и мира взрослых. Супер-Эго – это представитель требований социума, а собственно Я ребенка – это изначально асоциальные влечения: биологические потребности выживания, сексуальные влечения и влечение к смерти. Как же тогда ему, психоаналитику, отвечать на вопрос клиента, которые спрашивает «Кто я?», имея в виду то, что в нем есть помимо внедренного в него социума? «Твое истинное я – это либидо и влечение к смерти? Твой настоящий путь – лишь вечный конфликт с социумом, и только?»
Такой ответ, видимо, не устраивал ни клиентов Эриксона, ни его самого. В этой ситуации Э. Эриксон решился рассматривать отношения личности и общества как отношения сотрудничества, обеспечивающие гармоничное развитие личности. Он стал различать ритуалы и ритуализмы. Ритуализмы – это антагонистические для личности интервенции в личность, а ритуалы – дружественные влияния общества. Ритуальные действия имеют общее значение, понятное и разделяемое всеми участниками. Например, выпускной вечер, когда вручение аттестата зрелости «присваивает» юноше или девушке новые права и обязанности взрослого. Такие ритуалы дают личности чувство безопасности, статус и открывают человеку новые возможности.
Более того, если Фрейд решающую роль отводил детской сексуальности, то Эриксон поставил сексуальность в один ряд с другими влечениями и интересами ребенка.
Основные положения теории Эрика Эриксона
Суммируя 15 лет практической и теоретической работы, Эрик Эриксон выдвинул три новых положения, ставшие тремя важными вкладами в изучение человеческого «Я»:
Наряду с описанными Фрейдом фазами психосексуального развития (оральной, анальной, фаллической и генитальной), в ходе которого меняется направленность влечения (от аутоэротизма до влечения к внешнему объекту), существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которого индивид устанавливает основные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде.
Становление личности не заканчивается в подростковом возрасте, но растягивается на весь жизненный цикл.
Каждой стадии присущи свои собственные параметры развития, способные принимать положительные и отрицательные значения.
Основные стадии развития личности по Эрику Эриксону
1. Доверие и недоверие
Первая стадия развития человека соответствует оральной фазе классического психоанализа и обычно охватывает первый год жизни. В этот период, считает Эриксон, развивается параметр социального взаимодействия, положительным полюсом которого служит доверие, а отрицательным — недоверие.Степень доверия, которым ребенок проникается к окружающему миру, к другим людям и к самому себе, в значительной степени зависит от проявляемой к нему заботы. Младенец, который получает все, что хочет, потребности которого быстро удовлетворяются, который никогда долго не испытывает недомогания, которого баюкают и ласкают, с которым играют и разговаривают, чувствует, что мир, в общем, место уютное, а люди-существа отзывчивые и услужливые. Если же ребенок не получает должного ухода, не встречает любовной заботы, то в нем вырабатывается недоверие — боязливость и подозрительность по отношению к миру вообще, к людям в частности, и недоверие это он несет с собой в другие стадии его развития.
Необходимо подчеркнуть, однако, что вопрос о том, какое начало одержит верх, не решается раз и навсегда в первый год жизни, но возникает заново на каждой последующей стадии развития. Это и несет надежду и таит угрозу. Ребенок, который приходит в школу с чувством настороженности, может постепенно проникнуться доверием к какой-нибудь учительнице, не допускающей несправедливости по отношению к детям. При этом он может преодолеть первоначальную недоверчивость. Но зато и ребенок, выработавший в младенчестве доверчивый подход к жизни, может проникнуться к ней недоверием на последующих стадиях развития, если, скажем, в случае развода родителей в семье создается обстановка, переполненная взаимными обвинениями и скандалами.
Благоприятное разрешение этого конфликта — надежда.
2. Самостоятельность (автономия) и нерешительность (стыд и сомнения)
Вторая стадия охватывает второй и третий год жизни, совпадая с анальной фазой фрейдизма . В этот период, считает Эриксон, у ребенка развивается самостоятельность на основе развития его моторных и психических способностей. На этой стадии ребенок осваивает различные движения, учится не только ходить, но и лазать, открывать и закрывать, толкать и тянуть, держать, отпускать и бросать. Малыши наслаждаются и гордятся своими новыми способностями и стремятся все делать сами: разворачивать леденцы, доставать витамины из пузырька, спускать в туалете воду и т.д. Если родители предоставляют ребенку делать то, на что он способен, а не торопят его, у ребенка вырабатывается ощущение, что он владеет своими мышцами, своими побуждениями, самим собой и в значительной мере своей средой — то есть у него появляется самостоятельность.
Но если воспитатели проявляют нетерпение и спешат сделать за ребенка то, на что он и сам способен, у него развивается стыдливость и нерешительность. Конечно, не бывает родителей, которые ни при каких условиях не торопят ребенка, но не так уж неустойчива детская психика, чтобы реагировать на редкие события. Только в том случае, если в стремлении оградить ребенка от усилий родители проявляют постоянное усердие, неразумно и неустанно браня его за «несчастные случаи», будь то мокрая постель, запачканные штанишки, разбитая чашка или пролитое молоко, у ребенка закрепляется чувство стыда перед другими людьми и неуверенность в своих способностях управлять собой и окружением.
Если из этой стадии ребенок выйдет с большой долей неуверенности, то это неблагоприятно отзовется в дальнейшем на самостоятельности и подростка, и взрослого человека. И наоборот, ребенок, вынесший из этой стадии гораздо больше самостоятельности, чем стыда и нерешительности, окажется хорошо подготовлен к развитию самостоятельности в дальнейшем. И опять-таки соотношение между самостоятельностью, с одной стороны и стыдливостью и неуверенностью — с другой, установившееся на этой стадии, может быть изменено в ту или другую сторону последующими событиями.
Благоприятное разрешение этого конфликта — воля.
3. Предприимчивость и чувство вины (в другом переводе — неадекватность).
Третья стадия обычно приходится на возраст от четырех до пяти лет. Дошкольник уже приобрел множество физических навыков, он умеет и на трехколесном велосипеде ездить, и бегать, и резать ножом, и камни швырять. Он начинает сам придумывать себе занятия, а не просто отвечать на действия других детей или подражать им. Изобретательность его проявляет себя и в речи, и в способности фантазировать. Социальный параметр этой стадии, говорит Эриксон, развивается между предприимчивостью на одном полюсе и чувством вины на другом. От того, как в этой стадии реагируют родители на затеи ребенка, во многом зависит, какое из этих качеств перевесит в его характере. Дети, которым предоставлена инициатива в выборе моторной деятельности, которые по своему желанию бегают, борются, возятся, катаются на велосипеде, на санках, на коньках, вырабатывают и закрепляют предприимчивость. Закрепляет ее и готовность родителей отвечать на вопросы ребенка (интеллектуальная предприимчивость) и не мешать ему фантазировать и затевать игры. Но если родители показывают ребенку, что его моторная деятельность вредна и нежелательна, что вопросы его назойливы, а игры бестолковы, он начинает чувствовать себя виноватым и уносит это чувство вины в дальнейшие стадии жизни.
Благоприятное разрешение этого конфликта — цель.
4. Умелость и неполноценность. (Творчество и комплекс неполноценности)
Четвертая стадия — возраст от шести до одиннадцати лет, годы начальной школы. Классический психоанализ называет их латентной фазой. В этот период любовь сына к матери и ревность к отцу (у девочек наоборот) еще находится в скрытом состоянии. В этот период у ребенка развивается способность к дедукции, к организованным играм и регламентированным занятиям. Только теперь, например, дети как следует учатся играть в камешки и другие игры, где надо соблюдать очередность. Эриксон говорит, что психосоциальный параметр этой стадии характеризуется умелостью с одной стороны и чувством неполноценности — с другой.
В этот период у ребенка обостряется интерес к тому, как вещи устроены, как их можно освоить, приспособить к чему-нибудь. Этому возрасту понятен и близок Робинзон Крузо; в особенности отвечает пробуждающемуся интересу ребенка к трудовым навыкам энтузиазм, с которым Робинзон описывает во всех подробностях свои занятия. Когда детей поощряют мастерить что угодно, строить шалаши и авиамодели, варить, готовить и рукодельничать, когда им разрешают довести начатое дело до конца, хвалят и награждают за результаты, тогда у ребенка вырабатывается умелость и способности к техническому творчеству. Напротив, родители, которые видят в трудовой деятельности детей одно «баловство» и «пачкотню», способствуют развитию у них чувства неполноценности.
В этом возрасте, однако, окружение ребенка уже не ограничивается домом. Наряду с семьей важную роль в его возрастных кризисах начинают играть и другие общественные институты. Здесь Эриксон снова расширяет рамки психоанализа, до сих пор учитывавшего лишь влияние родителей на развитие ребенка. Пребывание ребенка в школе и. отношение, которое он там встречает, оказывает большое влияние на уравновешенность его психики. Ребенок, не отличающийся сметливостью, в особенности может быть травмирован школой, даже если его усердие и поощряется дома. Он не так туп, чтобы попасть в школу для умственно отсталых детей, но он усваивает учебный материал медленнее, чем сверстники, и не может с ними соревноваться. Непрерывное отставание в классе несоразмерно развивает у него чувство неполноценности.
Зато ребенок, склонность которого мастерить что-нибудь заглохла из-за вечных насмешек дома, может оживить ее в школе благодаря советам и помощи чуткого и опытного учителя. Таким образом, развитие этого параметра зависит не только от родителей, но и от отношения других взрослых.
Благоприятное разрешение этого конфликта — уверенность.
5. Идентификация личности и путаница ролей.
При переходе в пятую стадию (12-18 лет, кризис подросткового возраста) ребенок сталкивается, как утверждает классический психоанализ, с пробуждением «любви и ревности» к родителям. Успешное решение этой проблемы зависит от того, найдет ли он предмет любви в собственном поколении. Эриксон не отрицает возникновения этой проблемы у подростков, но указывает, что существуют и другие. Подросток созревает физиологически и психически, и в добавление к новым ощущениям и желаниям, которые появляются в результате этого созревания, у него развиваются и новые взгляды на вещи, новый подход к жизни. Важное место в новых особенностях психики подростка занимает его интерес к мыслям других людей, к тому, что они сами о себе думают. Подростки могут создавать себе мысленный идеал семьи, религии, общества, по сравнению с которым весьма проигрывают далеко несовершенные, но реально существующие семьи, религии и общества. Подросток способен вырабатывать или перенимать теории и мировоззрения, которые сулят примирить все противоречия и создать гармоническое целое. Короче говоря, подросток — это нетерпеливый идеалист, полагающий, что создать идеал на практике не труднее, чем вообразить его в теории.
Эриксон считает, что возникающий в этот период параметр связи с окружающим колеблется между положительным полюсом идентификации «Я» и отрицательным полюсом путаницы ролей. Иначе говоря, перед подростком, обретшим способность к обобщениям, встает задача объединить все, что он знает о себе самом как о школьнике, сыне, спортсмене, друге, бойскауте, газетчике и так далее. Все эти роли он должен собрать в единое целое, осмыслить его, связать с прошлым и проецировать в будущее. Если молодой человек успешно справится с этой задачей — психосоциальной идентификацией, то у него появится ощущение того , кто он есть, где находится и куда идет.
В отличие от предыдущих стадий, где родители оказывали более или менее прямое воздействие на исход кризисов развития, влияние их теперь оказывается гораздо более косвенным. Если благодаря родителям подросток уже выработал доверие, самостоятельность, предприимчивость и умелость, то шансы его на идентификацию, то есть на опознание собственной индивидуальности, значительно увеличиваются.
Обратное справедливо для подростка недоверчивого, стыдливого, неуверенного, исполненного чувства вины и сознания своей неполноценности. Поэтому подготовка к всесторонней психосоциальной идентификации в подростковом возрасте должна начинаться, по сути, с момента рождения.
Если из-за неудачного детства или тяжелого быта подросток не может решить задачу идентификации и определить свое «Я», то он начинает проявлять симптомы путаницы ролей и неуверенность в понимании того, кто он такой и к какой среде принадлежит. Такая путаница нередко наблюдается у малолетних преступников. Девочки, проявляющие в подростковом возрасте распущенность, очень часто обладают фрагментарным представлением о своей личности и свои беспорядочные половые связи не соотносят ни со своим интеллектуальным уровнем, ни с системой ценностей. В некоторых случаях молодежь стремится к «негативной идентификации», то есть отождествляет свое «Я» с образом, противоположным тому, который хотели бы видеть родители и друзья.
Но иногда лучше идентифицировать себя с «хиппи», с «малолетним преступником», даже с «наркоманом», чем вообще не обрести своего «Я».
Однако тот, кто в подростковом возрасте не приобретает ясного представления о своей личности, еще не обречен оставаться неприкаянным до конца жизни. А тот, кто опознал свое «Я» еще подростком, обязательно будет сталкиваться на жизненном пути с фактами, противоречащими или даже угрожающими сложившемуся у него представлению о себе. Пожалуй, Эриксон больше всех других психологов-теоретиков подчеркивает, что жизнь представляет собой непрерывную смену всех ее аспектов и что успешное решение проблем на одной стадии еще не гарантирует человека от возникновения новых проблем на других этапах жизни или появление новых решений для старых, уже решенных, казалось, проблем.
Благоприятное разрешение этого конфликта — верность.
6. Близость и одиночество.
Шестой стадией жизненного цикла является начало зрелости — иначе говоря, период ухаживания и ранние годы семейной жизни, то есть от конца юности до начало среднего возраста. Об этой стадии и следующей за ней классический психоанализ не говорит ничего нового или, иначе, ничего важного. Но Эриксон, учитывая уже совершившееся на предыдущем этапе опознание «Я» и включение человека в трудовую деятельность, указывает на специфический для этой стадии параметр, который заключен между положительным полюсом близости и отрицательным — одиночества.
Под близостью Эриксон понимает не только физическую близость. В это понятие он включает способность заботиться о другом человеке и делиться с ним всем существенным без боязни потерять при этом себя. С близостью дело обстоит так же, как с идентификацией: успех или провал на этой стадии зависит не прямо от родителей, но лишь от того, насколько успешно человек прошел предыдущие стадии. Так же как в случае идентификации, социальные условия могут облегчать или затруднять достижение близости. Это понятие не обязательно связано с сексуальным влечением, но распространяется и на дружбу. Между однополчанами, сражавшимися бок о бок в тяжелых боях, очень часто образуются такие тесные связи, которые могут служить образчиком близости в самом широком смысле этого понятия . Но если ни в браке, ни в дружбе человек не достигает близости, тогда, по мнению Эриксона, уделом его становится одиночество — состояние человека, которому не с кем разделить свою жизнь и не о ком заботиться.
Благоприятное разрешение этого конфликта — любовь.
7. Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)
Седьмая стадия — зрелый возраст, то есть уже тот период, когда дети стали подростками, а родители прочно связали себя с определенным родом занятий. На этой стадии появляется новый параметр личности с общечеловечностью на одном конце шкалы и самопоглощенностью — на другом.
Общечеловечностью Эриксон называет способность человека интересоваться судьбами людей за пределами семейного круга, задумываться над жизнью грядущих поколений, формами будущего общества и устройством будущего мира. Такой интерес к новым поколениям не обязательно связан с наличием собственных детей — он может существовать у каждого, кто активно заботится о молодежи и о том, чтобы в будущем людям легче жилось и работалось. Тот же, у кого это чувство сопричастности человечеству не выработалось, сосредоточивается на самом себе и главной его заботой становится удовлетворение своих потребностей и собственный комфорт.
Благоприятное разрешение этого конфликта — забота.
8. Цельность и безнадежность.
На восьмую и последнюю стадию в классификации Эриксона приходится период, когда основная pa6oта жизни закончилась и для человека наступает время размышлений и забав с внуками, если они есть. Психосоциальный параметр этого периода заключен между цельностью и безнадежностью. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь.
Благоприятное разрешение этого конфликта — мудрость.
Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности
Эго-идентичность
Как мы видим, смысловым стержнем концепции Э. Эриксона является понятие личностной идентичности (эго-идентичности). Что это такое?По формулировке Википедии, эго-идентичность — это целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития (Я — тот же самый).
Как пишет Роберт Бернс,
«Эриксон определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности» (1968). Более развернутого определения он нигде не приводит, хотя и указывает, что эго-идентичность — это не просто сумма принятых индивидом ролей, но также и определенные сочетания идентификаций и возможностей индивида, как они воспринимаются им на основе опыта взаимодействия с окружающим миром, а также знание о том, как реагируют на него другие».
По-видимому, у понятия «личностная идентичность» нет жестких рамок и внешних, научных, объективных критериев. Как пишет О.А.Карабанова,
«Идентичность понимается как самотождественность и включает три основных параметра: самотождественность как внутреннюю тождественность самому себе во времени и в пространстве; признание самотождественности личности значимым социальным окружением; уверенность в том, что внутренняя и внешняя идентичность сохраняются и имеют стабильный характер».
Признание самотождественности личности значимым социальным окружением – при всей зыбкости, по-видимому, самое устойчивое основание этого определение. Если здравые, хорошо знающие меня люди меня узнают как меня, могут всегда сказать что «ты остаешься собой» (и им это нравится), то это как-то проверяемо и объективно.
Если же «внутренняя тождественность самому себе» понимается как чувство непрерывной тождественности человека самому себе, то эта грань понятия более трудная . Чувство – вещь лукавая. Сегодня чувствуется одно, завтра – другое, а что захочется придумать про себя завтра – не знает иногда никто, тем более если личность имеет истероидные, демонстративные черты… Тем не менее, людям обычно очень важно «себя считать собой», не выходить за рамки, которые они сами считают своими естественными границами.
«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»
Однако важно учесть, что, по Э. Эриксону, отождествление себя с собой может и должен протекать в основном в сфере бессознательного. Эриксон критикует такие понятия, как «самоконцептуализация», «самооценка», «образ Я», считая их статическими, в то время как, по его мнению, главной чертой этих образований является динамизм, ибо идентичность никогда не достигает завершенности, не является чем-то неизменным, что может быть затем использовано как готовый инструмент личности (1968). Формирование идентичности Я — процесс, напоминающий скорее самоактуализацию по Роджерсу, он характеризуется динамизмом кристаллизующихся представлений о себе, которые служат основой постоянного расширения самосознания и самопознания. Внезапное осознание неадекватности существующей идентичности Я, вызванное этим замешательство и последующее исследование, направленное на поиск новой идентичности, новых условий личностного существования, — вот характерные черты динамического процесса развития эго-идентичности. Эриксон считает, что чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути.
Эпигенез
Теория Эрика Эриксона — это эпигенетическая теория. Сам по себе эпигенез, это наличие целостного врожденного плана, определяющего основные стадии развития. О чем-то похожем пишет и Карл Роджерс, когда уподобляет развитие личности развитию яблони из семечка, но в модели Эрика Эриксона зафиксированы обязательные для каждой личности этапы.Как к этому относиться? Думается, что, предложенное Э. Эриксоном описание ступеней в малой степени относится к действительно врожденным особенностям человека как homo sapiens, и, скорее, является культурным фактом европейской эпохи близкого Эрику Эриксона времени. Распространенность предложенной Э. Эриксоном модели говорит о том, что это работающая и адекватная схема для здоровой массовой личности, но едва ли предложенная схема как-либо адекватно описывает этапы жизни православного монаха либо индийского йога, жизнь Александра Македонского, Наполеона, матери Терезы либо академика Николая Михайловича Анохина…
Следующий пункт, о котором хочется задуматься, это представление о развитии как о последовательности психосоциальных кризисов. Да, на каком-то этапе жизни человеком оказываются альтернативные пути развития, и в зависимости от его выбора личностное развитие может оказаться как позитивным и гармоничным, так и негативным, с нарушениями развития и расстройствами эмоционально-личностной и познавательной сфер. Позитивное разрешение кризиса способствует формированию позитивного новообразования или сильного свойства личности; негативное — деструктивного новообразования, препятствующего формированию эго-идентичности.
Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом ?
Согласно Википедии, кризис – это перелом, при котором неадекватность средств достижения целей рождает непредсказуемые проблемы. Если в ситуации выбора использовать неадекватные средства достижения целей и порождать непредсказуемые проблемы, то, действительно, каждый выбор будет оказываться кризисом. Возможно, клиенты Эрика Эриксона такими людьми и оказывались. Но формулировать на этом основании, что для любого человека, в том числе умного и здорового, строительство нового этапа его жизни является кризисом – наверное, оснований недостаточно. Более того, кажется, что подобные формулировки являются патогенными, формирующими необоснованные тревоги по поводу предстоящих жизненных событий.
Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов
Эпигенетическая теория развития личности Э.Эриксона – одна из наиболее авторитетных, зарекомендовавших себя теорий развития личности. Важно при этом понять, какой подход она реализует, на какие вопросы она отвечает , а на какие – нет.Развитие личности интересно не только для психологов. Развитие личности важно и для педагогов, развивающих личность детей разного возраста, развитие личности важно для бизнесменов, заинтересованных в развитии личности своих сотрудников, развитие личности важно и просто для людей, которые хотят развивать свою личность.
Важно отметить, что концепция Э. Эриксона почти полностью находится в психологическом поле, в малой степени ориентируясь на педагогические запросы. Как писал А.В.Петровский,
«Следует различать собственно психологический подход к развитию личности и строящуюся на его основе периодизацию возрастных этапов и собственно педагогический подход к последовательному вычленению социально обусловленных задач формирования личности на этапах онтогенеза.
Первый из них ориентирован на то, что реально обнаруживает психологическое исследование на ступенях возрастного развития в соответствующих конкретно-исторических условиях, что есть («здесь и теперь») и что может быть в развивающейся личности в условиях целенаправленных воспитательных воздействий. Второй — на то, что и как должно быть сформировано в личности, чтобы она отвечала всем требованиям, которые на данной возрастной стадии предъявляет к ней общество».
Тем не менее, скрытым образом модель Эрика Эриксона предлагает некоторые педагогические решения. Перечисляя общие для всех людей, естественные этапы развития личности, Эриксон по факту подсказывает своим читателям, в каком возрасте следует принимать какие решения, чтобы следующий этап его жизни прошел благополучно, а не криво. Поскольку нет никаких данных, что подобные выборы могут делаться лишь бессознательно и не могут быть сделаны сознательно (действительно, а почему бы и да?), то определенный, замаскированный педагогический смысл в модели Э. Эриксона содержится.
С другой стороны, видимо, нет смысла изучать эту теорию тому, кто хочет стать Личностью с большой буквы, кто изучает пути саморазвития и самосовершенствования личности. Развитие личности может быть результатом как естественного, пассивного, — так и активного личностного роста и развития личности, происходящего вследствие авторских инициатив самого человека.
В пассивном личностном росте интеллект и психологическая культура растут естественно, так же как растет тело человека. Вместе с телом потихоньку развивается интеллект, постепенно в процессе жизни естественно формируется общая и психологическая культура. Психологическую картину этого процесса описывают разные психологи по своему, но общая линия одна: человек проходит свой естественный путь от детства к отрочеству, от юности к зрелости, а далее к старости.
Концепция Э.Эриксона не является пособием для тех, кто хочет развивать себя, как личность – концепция развития личности Э.Эриксона описывает естественный, пассивный рост естественной психологически здоровой личности, фиксируя лишь успешное прохождение ею важных этапов и отмечая, когда возможны сбои в психологическом здоровье и человеку требуется психотерапия.
Клиенты Эриксона не читали А.Н.Леонтьева «Личностью не рождаются, личностью становятся!» и не ставили задачу «создать себя». К Эрику Эриксону приходили клиенты с переживанием «потери себя», с желанием найти себя, почувствовать собственную идентичность. Эриксону было что им предложить: созданная им концепция давала понятные для его клиентов, успокаивающие их объяснения («у вас закономерный для вашего возраста кризис, как у всех»), аккуратно подсказывая пути выхода по позитивному сценарию («Благоприятное разрешение вашего конфликта – любовь»).
Концепция Эрика Эриксона напрямую не ставит перед собой педагогических, обучающих или развивающих задач, она констатирует существующее положение как норму и отмечает неудачные, неадаптивные, нежелательные варианты развития. Концепция Эрика Эриксона – пособие для скорее для психотерапевтической деятельности, а не специалистов по развитию личности. При этом эта концепция дала разумную, красивую, педагогически привлекательную картину развития личности и помогла очень многим людям.
(PDF) Zudilina N.V._PhD Thesis
9
В настоящее время отсутствует общепринятый комплекс тех характеристик
Интернет-сообществ, которые влияют на формирование идентичности участников
этих сообществ. Интерактивность Интернет-сообществ изучают Э. П. Гарсиа,
Э. Доунес, М. Дьюз, С.-А Йин, Э. Кинг, Киусис, М. Леви, К. М. Ли, Д. МакКуэйл,
С. МакМиллан, Б. Массей, Н. Парк, Ш. Рафаэли, Дж. Стьюэр, Ф. Судвикс и др.
Однако не проведена чёткая граница между интерактивностью и взаимодействием,
что затрудняет исследование интерактивности Интернет-сообществ.
Иммерсивность изучает К. Руджерони, погружение исследуют Р. Бартл,
В. Уэлш, М. Гарнье, Р. Купер, В. Линакис, И. Понсин, М. Слэйтер, С. Уилбур,
М. Усо. Вопросами присутствия занимаются Л. Визинг, Т. Диттон и М. Ломбард,
Х. Регенбрехт, Дж. Стьюэр, Ф. Фридманн, Т. Шеридан, Т. Шуберт. Телеприсутствие
изучают У. Бакстон, Ф. Биокка, Х. МакЛеллан, М. Таммелин. Нет, однако, ясных
границ между понятиями присутствия, телеприсутствия, погружения
и иммерсивности. Иногда эти понятия используются как синонимы.
Анонимность является предметом исследования для Р. Бартла,
Е. П. Белинской, Г. Бехар-Израэли, Ш. Грасмука, А. Жичкиной, Ш. Зао, Ж. Лью,
Дж. Мартина. Значительная часть исследований анонимности касается обеспечения
технологической безопасности и приватности в сетях.
Различные аспекты идентичности в Интернете исследуют украинские учёные
Н. В. Гордеев, Е. И. Горошко, Е. Н. Капустюк, П. В. Краснопёров, К. А. Лесто,
В. Посохова, К. И. Турецкая и др. Среди российских исследователей вопросами
идентичности в Интернете занимаются О. Н. Астафьева, Е. П. Белинская,
А. Е. Войскунский, Е. Горный, В. М. Громова, Ю. В. Епанова, А. Жичкина,
Е. Ю. Журавлёва, И. Р. Ишмуратова, Н. Н. Казнова, И. Костерина, К. Н. Обухов,
И. А. Остапенко, М. А. Пипенко, Г. В. Скорик, М. Соколов, Е. О. Труфанова,
К. О. Черняева, Н. В. Чудова, И. С. Шевченко и др. В числе зарубежных
исследователей имена Р. Бартла, Дж. Барфа, Х. Бехар-Израэли, Б. Вессэльс,
С. Виттэйкер, У. Гессера, Гергена, Дж. Донат, В. О’Дэй, Т. Индалесио, Э. Исаакс,
И. Ли, К. МакКенна, Дж. Палфрея, Т. Постмеса, Х. Рейнгольда, М. Таниса,
Д. Тапскотта, Ш. Тёкл, К. ван Халена, Г. Хендерсона, Ж. Янссена.
Динамика процесса формирования социокультурной идентичности в подростковом возрасте
На правах рукописи
Гринфельд Ирина Львовна
Динамика процесса формирования социокультурной идентичности в подростковом возрасте
Общая характеристика работы.
Диссертация посвящена изучению процесса формирования социокультурной идентичности у подростков. В работе рассмотрены особенности формирования идентичности в рамках младшего подросткового, старшего подросткового и юношеского возрастов.
Актуальность исследования связана с тем, что резкое изменение социальной ситуации в России в 90-х годах XX века нарушило социальную идентичность взрослых людей, что сказалось и на подрастающем поколении. Изменение условий, норм и принципов общественного устройства привело к изменениям в индивидуальной идентичности, что повлекло за собой изменение общей культурной идентичности. Различия между прежней и новой социальными системами обусловили разницу между прежним и новым способами целеполагания, и тем самым осложнили процесс формирования социокультурной идентичности. В этих условиях нам представляется важным исследование процесса формирования самоопределения, ценностных ориентаций и жизненных планов современной молодежи, учитывая, что процесс социализации протекает сегодня в ситуации гораздо большей, чем ранее, социальной вариативности — неопределенных социальных ситуаций, многообразия принципов организации социальных общностей, видов деятельности, социальных ролей и групповых норм. Нам представляется, что в современной действительности именно вариативность социальных ситуаций влияет на процесс становления идентичности подрастающего поколения, которое, взрослея и социализируясь, пытается перенять всё многообразие существующих паттернов поведения и сформировать свою собственную идентичность.
Объект исследования: личностная и социокультурная идентичность.
Предмет исследования: процесс формирования личностной и социокультурной идентичности у подростков разных социальных групп города Москвы.
Цель исследования: выделить основные закономерности формирования идентичности у подростков, принадлежащих к разным социальным группам и в разные возрастные периоды (12-13лет, 14-15 лет, 16-17лет).
Задачи исследования:
1. Осуществить теоретический анализ литературы по проблеме идентичности и особенностям подросткового возраста.
2. Подобрать и апробировать методический аппарат исследования, позволяющего изучить особенности мировосприятия и самосознания современных подростков.
3. Исследовать особенности развития идентичности подростков в разные возрастные периоды (12-13лет, 14-15 лет, 16-17лет).
4. Изучить содержание идентичности подростков, принадлежащих к разным социальным группам.
5. Выявить параметры сформированности идентичности и проанализировать ее динамику в подростковом и юношеском возрасте.
Гипотезы исследования:
1. Критериями сформированности социокультурной идентичности являются: а) степень целостности личностной и социокультурной идентичности, б) реалистичность в оценке себя и своего будущего, в) позитивное отношение к жизни.
2. Возрастная динамика процесса становления идентичности подростков не имеет однозначно положительной направленности.
3. Различия в содержании идентичности у подростков, принадлежащих к разным социальным группам, связаны преимущественно с приоритетами будущего и его эмоциональной оценкой.
Методологической основой исследования являются положения философско-психологических концепций идентичности, разработанные отечественными (Г.Г. Шпет, Т.Г. Стефаненко, Е.П. Белинская) и зарубежными (Э. Эриксон, Ю. Хабермас, Р. Фогельсон, X. Тэджфел) учеными, согласно которым идентичность определяется как чувство и осознание человеком тождественности самому себе, своей целостности и непрерывности во времени и пространстве, а также концепции Д. Келли и Г.М. Андреевой о роли социальных представлений в развитии личности и ее идентичности.
Методы исследования.
Для исследования идентичности у подростков нами были использованы модифицированный вариант теста «20-ти высказываний» разработанного М. Куном и Т. МакПартлэндом, методика «Социальная сеть подростка» С.А. Баклушинского, модифицированный вариант методики «Репертуарная решетка» Д. Келли, методика «Референтометрия» (в варианте, предложенном С.А. Баклушинским), методика «Социометрия», а так же проективные методики — рисуночный тест «Я в прошлом, настоящем и будущем» и сочинение «Каким я представляю своё будущее».
Выборку исследования составили 178 учащихся двух московских школ — частной и общеобразовательной, в разные возрастные периоды (12-13лет, 14-15 лет, 16-17лет).
Достоверность результатов исследования обеспечивается целостным подходом к решению проблемы: методологической обоснованностью и непротиворечивостью исходных теоретических положений исследования; использованием комплекса диагностических методик, корректной организацией экспериментальной работы, значительным объёмом выборки, практическим подтверждением основных положений исследования и тщательной обработкой полученных в ходе эксперимента данных.
Новизна исследования связана с тем, что мы имеем возможность сравнить содержание идентичности у подростков, воспитывающихся в разных социальных слоях нашего общества. Так же немаловажно, что в нашем исследовании изучаются особенности становления и содержания идентичности у подростков одного из крупнейших мегаполисов — города Москвы.
Теоретическая значимость связана с тем, что полученные в ней материалы углубят и расширят наши знания о динамике формирования личностной и социокультурной идентичности в подростковом возрасте, а так же об особенностях развития рефлексии и выбора значимых взрослых и сверстников в этом возрастном периоде.
В работе расширяются знания о факторах, влияющих на развитие социокультурной идентичности, и категориях, на основании которых возможна ее диагностика и оценка, что существенно обогащает общую картину личностного развития в подростковом возрасте.
Данные о различиях в содержании идентичности, ценностях и ролевом репертуаре у подростков из разных социальных групп вносят значимый вклад в разработку изучения проблемы идентичности.
Практическая значимость. Результаты исследования могут быть использованы для создания программ психологической поддержки подростков, с целью предотвращения развития диффузии идентичности, которая сопровождается чувством страха, тревоги, изоляции, утратой способности к эмоциональному общению, оптимизации процесса их вхождения в мир взрослых.
Результаты исследования могут быть использованы и в практике работы психологов в образовательных учреждениях для диагностики степени сформированности идентичности у подростков и юношей и выявления признаков негативной идентичности.
Апробация работы: основные положения и результаты исследования, выполненные по теме диссертации, обсуждались на заседаниях лаборатории исторической психологии личности ПИ РАО (2001-2003 гг.), докладывались на научных конференциях (Москва, 2000 — 2002 гг.), на научно-практических конференциях в МПГУ (2002-2003 гг.) и МОСУ (2001 -2002 гг.), на V Всероссийской конференции «Психология и ее приложения», проходившей в МГУ 2002 г.
Положения, выносимые на защиту:
1. Возрастная динамика процесса становления личностной идентичности не зависит от социальной принадлежности подростков и степени обеспеченности их родителей. Для подростков обоих образовательных учреждений характерно увеличение осознанности и адекватности представлений о себе и своем будущем, увеличение эмоциональной насыщенности этих представлений, расширение их круга. К 11 классу положительная динамика этих показателей, существующая в период с 7 по 9, снижается.
2. В значительной степени совпадает не только возрастная динамика, но и содержание личностной идентичности подростков, принадлежащих к различным социальным группам в плане ролевого репертуара, и ценностных ориентаций. Приоритетными являются карьера, собственность и социальные роли, а вторичными — личностные качества, учеба и семейные роли, что, по-видимому, отражает общие для всех подростков эталоны и установки, связанные с реальными ценностями современного российского общества.
3. Наиболее значимые различия в содержании идентичности существуют у учеников 11-х классов. Учащиеся общеобразовательной школы активнее включены в социальную действительность, в то время как учащиеся частной школы склоны к проявлению личностного и социального инфантилизма. Так же существуют значительные отличия между учениками разных школ в оценке будущего. Учащиеся частной школы более нацелены на будущее, имеют более четкие представления о нем, в то время как ученики 11 класса обычной школы демонстрируют признаки тревоги и неуверенности.
4. Доминирующие ценности подростков выполняют компенсаторную функцию, поэтому у учеников частной школы первое место занимает семья, а у учащихся общеобразовательной школы — карьера, как способ преодоления материальных трудностей и обретения свободы.
5. Тендерные различия выявлены преимущественно при оценке значимости семьи (но не семейных ролей) и, частично, учебы, которые имеют для девочек (особенно из общеобразовательной школы) большую ценность, чем для мальчиков.
Структура и объем диссертации. Текст диссертации состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, содержит таблицы, диаграммы и приложения. Общий объем диссертации составляет 166 страниц машинописного текста.
Основное содержание работы.
Первая глава — «Проблема идентичности в психологии» — посвящена исследованию понятия идентичности с момента его появления, а так же представлен анализ основных подходов к изучению идентичности в отечественной и зарубежной психологии; раскрывается история возникновения понятия идентичность и его становления (Дж. Локк, Д. Юм, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель, У.Джемс, З. Фрейд, Дж. Мид, Ч. Кули).
Термин «идентичность» первоначально появился в философии, а позднее стал активно использоваться в психологии.
В античной философии идентичность рассматривалась в рамках проблемы «тождества и различия». В философии XVII в. появляется описание идентичности как осознания индивидом тождественности и непрерывности во времени собственной личности. В конце XIX века, У. Джемс определил идентичность как последовательность и непротиворечивость личности. У. Джемс описал идентичность как состояние, когда в человеке наиболее интенсивно и глубоко ощущение собственной активности и жизненной силы.
В русле психологии термин «идентичность» впервые употребил З. Фрейд. Впоследствии термин «идентичность» стал центральным элементом оригинальной концепции идентичности, предложенной, Э. Эриксоном.
Э. Эриксон предположил, что наряду с описанными З. Фрейдом фазами психосексуального развития существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которого индивид устанавливает основные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде.
Так же представлен обзор теорий идентичности в рамках зарубежной психологии (Э. Эриксон, Дж. Марсия, А. Ватерман, Е. Гоффман, А. Штраус, Л. Краппман, Х. Тэджфел, Дж. Тэрнер, Г. Брекуэлл).
В современной западной психологии существует несколько основных теоретических подходов к исследованию идентичности:
— психоаналитический подход, в основе которого концепция идентичности Э. Эриксона, свое развитие и попытки экспериментального обоснования основных положений она получила в работах Дж. Марсия, А. Ватермана;
— теории в рамках символического интеракционизма — развитие идей Дж. Мида в работах Е. Гоффмана, А. Штрауса, Л. Краппмана;
— когнитивный подход, представленный Х. Тэджфелом, Дж. Тэрнером и Г. Брекуэлл.
Наиболее полной нам представляется концепция Э. Эриксона, направленная на социокультурное становление сознательного Я индивида (эго). Э. Эриксон рассматривает Я-концепцию, сквозь призму эго-идентичности, определяемой им как, заряжающее человека психической энергией субъективное чувство непрерывной самотождественности. В своей теории Э. Эриксон представил 8 стадий развития личности и соответствующих им изменений эго-идентичности, возникающих при разрешении внутренних конфликтов. Особое внимание Э. Эриксон уделяет юношескому кризису развития и размытости эго-идентичности в этот период. Э. Эриксон считал, что эго-идентичность имеет психосоциальную природу, так как формируется в процессе взаимодействия индивида с его социокультурным окружением и развивается под воздействием двух противоречивых тенденций: 1) наличие постоянных изменений требует переструктурирования элементов идентичности; 2) необходимость сохранять и поддерживать чувство идентичности.
Дж. Марсия предложил статусную модель идентичности для изучения процесса развития идентичности у подростков. Э. Гоффман, развивая идеи Дж. Мида, рассматривал поведение человека как осознаваемую или неосознаваемую стратегию решения им своих проблем, связанных с идентичностью. Представлениям Э. Гоффмана близка модель «борьбы идентичностей» Р. Фогельсона, в которой выделяются четыре компонента идентичности: реальная идентичность, идеальная идентичность, негативная, предъявляемая идентичность.
А. Штраусс, полагал, что идентичность формируется на основе рефлексии своего многократного «отражения в других» и «стабильность личности» зависит от стабильности социального окружения. Л. Краппман, рассматривая условия социальной ситуации, при которых идентичность остается сохранной, назвал ряд способностей, необходимых человеку для сохранения своей идентичности в ситуациях взаимодействия.
Ю. Хабермас понимает личностную и социальную идентичности как два измерения, в которых реализуется балансирующая «Я — идентичность», его модель получила название «концепция баланса идентичности».
Представители когнитивного подхода Х. Тэджфел и Дж. Тэрнер, рассматривали идентичность как когнитивную систему, выполняющую роль регуляции поведения в соответствующих условиях и включающую в себя две подсистемы: личностную и социальную идентичность.
Г. Брейкуэлл подчеркивает социальное происхождение идентичности и считает личностную идентичность вторичной по отношению к социальной.
Обобщая результаты исследований представителей различных теоретических направлений, можно выделить некоторые тенденции развития понятия идентичности в современной зарубежной психологии:
1. Идентичность имеет структурное строение.
2. Идентичность является социальной по происхождению, изменение идентичности во многом обусловлено изменениями в социальном окружении индивида.
3. Выделяют 2 аспекта идентичности — личностный и социальный, которые тесно связаны между собой. Личностная идентичность вторична по отношению к социальной.
4. Идентичность — динамичная структура, она развивается на протяжении всей жизни человека, ее развитие не линейно и неравномерно, оно может идти как в прогрессивном, так и в регрессивном направлении.
5. Возможно выделение различных типов идентичности (диффузная, достигнутая, преждевременная и т.п.).
6. Самоопределение можно считать одним из элементов идентичности, принятое в результате процесса решения жизненно значимых проблем, и имеющее содержательное и оценочное измерения. Представлены взгляды отечественных психологов на проблему самосознания, самоотношения и образа Я, а так же на процессы идентификации и социализации. Этой проблеме посвящены работы К.А. Абульхановой-Славской, Л.И. Божович, И.С. Кона, В.В. Столина, Д.И. Фельдштейна.
В наши дни изучению идентичности посвящены работы B.C. Агеева, Н.Г. Антоновой, С.А. Баклушинского, Т.С. Барановой, Е.П. Белинской, Ю.Н. Емельянова, Л.Г. Ионина, Ю.Л. Качанова, Т.Д. Марцинковской, А.А. Налчаджяна, С.Р. Пантилеева, В.И. Павленко, Н.И. Сарджвеладзе, Т.В. Снегиревой, Е.Т. Соколовой, Т.Г. Стефаненко, И.И. Чесноковой, В.А. Ядова и др.
Исследуя проблему самоотношения, отечественные психологи особое значение уделяли роли эмоций (С.Л. Рубинштейн, А.Н. Леонтьев, В.А. Ядов, Т.Д. Марцинковская). По мнению, С.Л. Рубинштейна механизм социализации всегда сопряжен с возникновением эмоционального отношения. По мнению А.Н. Леонтьева, эмоции выполняют функцию внутренних сигналов и отражают отношения между потребностями и возможностью их успешной реализации. Важно отметить, что эмоциональное принятие себя и значимого другого играют важную роль в процессе формирования личностной идентичности, а развитие личностной рефлексии является одним из необходимых условий для ее формирования (Н.И. Гуткина, Т.Д. Марцинковская, В.И. Слободчиков и др.)
Т.Г. Стефаненко, рассматривая процесс социализации ребенка, считает, что активное включение ребенка в различные социальные общности является предпосылкой для формирования социального самоопределения и становления социальной идентичности личности.
И.И. Чеснокова, считает, что формирование тождественности личности связано с процессом самовосприятия и обусловлено осознанным включением индивида в формирование своей личности.
И.С. Кон, подчеркивая философские истоки идеи множественности «Я», отмечает, что содержание «образа Я» варьируется в зависимости от социальных и психологических условий и состояний, а осознание собственных способностей влияет на самооценку и уровень притязаний. В качестве элементов идентичности можно выделить различные сферы Я: его разновременные планы (прошлое, настоящее, будущее), идеальный план «я, каким хотелось бы быть», и «я, глазами других».
Во второй главе — «Идентичность: пути, причины и условия формирования» — представлен анализ периодов и условий формирования идентичности в онтогенезе.
Представлены взгляды исследователей (В.М. Бехтерева, Л.С. Выготского, С.Л. Рубинштейна, И.М. Сеченова) на развитие и становление идентичности в онтогенезе. Также представлена эпигенетическая концепция развития личности Э. Эриксона, в основе которой лежит принцип, провозглашающий, что всё, что развивается, имеет исходный план развития, в соответствии с которым, каждая отдельная часть имеет своё время доминирования. Рассмотрена модель экологических систем У. Бронфенбреннера, по мнению которого, развивающийся ребенок постоянно взаимодействует с окружающей средой на 3 различных уровнях, что и влечет за собой формирование социокультурной идентичности.
Таким образом, мы можем заключить, что развитие идентичности продолжается на протяжении всей жизни человека, и, начиная формироваться еще в младенчестве, занимает центральную позицию в развитии личности в подростковом возрасте, так как именно подростковый возраст предоставляет наиболее благоприятные условия для значительных изменений в структуре самосознания и становлении идентичности. От элементарных самоощущений и актов самоузнавания ребенок переходит к осознанию себя как устойчивого объекта внимания и отношений со стороны других людей, и одновременно как активного субъекта деятельности, носителя тех или иных черт и качеств, обладание которыми дает ему определенное социальное положение.
Семья играет важную роль в развитии самосознания, так как предоставляющая ребенку возможность узнать о своих персональных особенностях и получить первые навыки социального взаимодействия. Позднее, благодаря включению в различные социальные группы, ребенок расширяет свой ролевой репертуар и определяет себя в терминах группового членства. Взаимодействуя с окружающей средой на разных ее уровнях, ребенок погружается в социокультурное пространство данного общества. Основной задачей личностного развития ребенка становится формирование к завершению подросткового возраста первой формы цельной идентичности.
Формирование идентичности в подростковом и юношеском возрасте обусловлено несколькими линиями развития ребенка. С одной стороны, изменения связанные с периодом полового созревания и бурным физическим ростом организма приводят к трансформации образа «Я» и необходимости установления новых критериев оценки своей внешности и личности. С другой стороны, когнитивное развитие подростка позволяет ему выйти за рамки конкретных переживаний, элементы «образа Я» становятся всё более дифференцированными, что приводит к формированию целостного «образа Я» (Ж. Пиаже, И.С. Кон). Развитие абстрактного мышления зависит от социокультурных особенностей среды. Благодаря переходу мышления на уровень формальных операций у подростков появляется способность анализировать собственные мысли и чувства, что приводит к развитию рефлексии. Отношения подростка к миру и к самому себе претерпевают значительные изменения (А. Валлон, Л.И. Божович, А.М. Прихожан). Возникает несоответствие между потребностью подростков добиться признания своей взрослости со стороны взрослых и реальной возможностью «быть взрослым». Поэтому «местом», где подросток может примерить на себя различные паттерны «взрослого поведения» является общество сверстников. Именно в общении со сверстниками устанавливаются отношения равенства и уважения друг к другу, осваиваются нормы социального поведения и морали (Д.Б. Эльконин). Межличностное общение является ведущей деятельностью подросткового возраста (А.Н. Леонтьев), так как под его влиянием происходят все значимые изменения в структуре личности. Большую значимость приобретают отношения со «значимыми другими», подросток активно ищет модели для подражания. Активно развиваются процессы самосознания и самоопределения, приводящие к формированию ценностных ориентаций (И.В. Дубровина), жизненной позиции и жизненных планов юношей (Л.И. Божович). Таким образом, в подростковом возрасте складываются условия для развития рефлексии, определения своей групповой принадлежности, осознания своей уникальности, формирования временной перспективы и формирующаяся идентичность приводит личные склонности и таланты в соответствие с идентификациями и ролями, данными подростку ранее родителями, сверстниками и обществом.
Нами рассмотрен процесс формирования социокультурной идентичности у подростков в современной российской действительности, то есть, в условиях социальной нестабильности, при переходе от авторитарного к либеральному и вариативному стилю жизни.
Процесс формирования идентичности зависит от социального строя (Э. Эриксон): тоталитарный строй предполагает существование жестких норм и ценностей, в демократическом обществе ценится инвариантность и индивидуальность, что сопряжено с трудностями в достижении идентичности. Распад СССР повлек за собой массовую дезориентацию и утрату социальной идентичности населения и под действием новых экономических и политических факторов возникли новые множественные и пересекающиеся идентичности. В России стали востребованы такие личностные качества как, предприимчивость, индивидуальная инициатива, личные способности и достижения.
Подростки более открыты социальным изменениям, но легче поддаются стрессам, вызванным неопределенностью социальных ориентиров (Г.М. Андреева). Я-концепция подростка формируется на микросоциальном уровне и остается неизменной при макросоциальных изменениях (С.А. Баклушинский). Подростки склонны воспринимать социальную ситуацию как стабильную и устойчивую, если члены семьи являются для них более значимыми, чем сверстники, т.к. именно семья играет наиболее существенную роль в формировании личности подростка (Е.П. Авдуевская, С.А. Баклушинский).
Критерием адаптированности подростков к социальной ситуации является использование характеристик «Я» в аспекте будущего, присутствие в высказываниях позитивной оценки будущих событий и достижений (Дудченко О.Н. и Мытиль А.В.).
Социально успешные родители формируют у своих детей установку на высокую ценность индивидуальных достижений, а ощущение защищенности и поддержки со стороны родителей укрепляет уверенность подростка в реализации своих жизненных планов. В современной действительности именно вариативность социальных ситуаций влияет на процесс становления идентичности подрастающего поколения, которое, взрослея и социализируясь, пытается перенять всё многообразие существующих паттернов поведения и сформировать свою собственную идентичность. При этом в нашем исследовании под социокультурной идентичностью мы подразумеваем идентичность, формирующуюся в результате социализации и обеспечивающую человеку самоопределение в социокультурном пространстве. Под социокультурным пространством мы понимаем состояние актуальной социальной среды в определенный момент времени в рамках культурной традиции данного общества.
Тот факт, что в условиях современного российского мегаполиса, прежде всего Москвы, подростки одновременно находятся, с одной стороны, в достаточно сходном макросоциальном пространстве, а с другой — в разной, иногда прямо противоположной микросоциальной среде, позволил сформулировать цель нашего исследования, связанную с сравнительным анализом социокультурной идентичности подростков из разных (по образованию, социальному и экономическому положению родителей) семей, обучающихся в разных образовательных учреждениях. Исходя из этого, нами были выбраны, в качестве экспериментальной базы, общеобразовательная школа № 193 г. Москвы и негосударственное общеобразовательное учреждение «Доверие», являющееся частной общеобразовательной школой.
Третья глава посвящена исследованию социокультурной идентичности подростков из разных социальных слоев.
В исследовании, проведенном нами в 2000-2001 учебном году, приняли участие 178 учащихся двух московских школ, 88 мальчиков и 90 девочек. Экспериментальными базами данного исследования являлись — общеобразовательная школа № 193 и Негосударственное образовательное учреждение «Доверие». В общеобразовательной школе № 193 нами были обследованы 146 учащихся (73 мальчика и 73 девочки), в НОУ «Доверие» — 32 ученика (15 мальчиков и 17 девочек).
Исходя из того, что предметом нашего исследования являлся процесс формирования социокультурной идентичности у подростков, мы проводили констатирующий эксперимент в параллелях 7-х, 9-х и 11-х классов.
Для исследования нами были выбраны следующие методики:
1. Анкета, содержащая информацию о ребенке (ФИО, пол, возраст) и составе его семьи (с кем ребенок живет в настоящее время, возраст и уровень образования родителей, наличие и возраст сестер и братьев).
2. Модифицированный вариант теста М. Куна — Т. МакПартлэнда, применялся нами для выявления групп, к которым причисляет себя подросток и личностных качеств, которыми он себя наделяет, а так же ролей, которые принимает подросток добровольно или под влиянием социума.
3. Методика «Социальная сеть подростка» позволяет выделить ту часть социальной сети испытуемого, в которую входят наиболее значимые для него люди.
4. Модифицированный вариант методики «Репертуарная решетка», разработанной Д. Келли для выявления основных измерений, используемых людьми для упорядочивания социального мира. Методика «Репертуарная решетка» позволяет выделить личные конструкты испытуемого, которые служат основой для оценивания других.
5. Методика «Референтометрия» позволяет определить значимость окружающих подростка людей.
6. Методика «Социометрия» позволяет выявить социальный статус каждого ученика в классе.
7. Рисуночный тест «Я в прошлом, настоящем и будущем». Данная методика является проективной, и поэтому позволяет «увидеть» невербализованное и мало осознанное содержание «Я» подростка.
Мы получили следующие результаты. По методике Куна-Партлэнда нами выявлена возрастная динамика, выраженная в содержательном различии самоописаний подростков, в возрасте 12-13 лет объективные характеристики преобладают над субъективными, и к юношескому возрасту (16-17 лет) постепенно увеличивается доля субъективных характеристик. Так же нами были выявлены различия в самоидентификациях подростков, принадлежащим к разным социальным слоям. Так учащиеся общеобразовательной школы имеют больше социальных контактов, активную жизненную позицию, что значительно облегчает построение и детализацию «образа Я»; благодаря этому они так же лучше адаптированы и социализированы. Учащиеся общеобразовательной школы обладают развитым гражданским самосознанием, включающим в себя самопредставления о гражданской, национальной и мировоззренческой принадлежности, для них более значимы семейные роли. Учащиеся частной школы более уверенны в себе и своем будущем, но в то же время им присуща личностная и социальная инфантильность, у них очень слабо развиты представления о себе как носителе личностных качеств и не сформирована социокультурная идентичность, так как они не идентифицируют себя по национальным и гражданским признакам.
Анализируя результаты методики «Социальная сеть подростка», мы сделали вывод, что семья по-прежнему сохраняет свою референтную функцию для подростков, и именно родители являются наиболее авторитетными людьми для подростка вне зависимости от уровня обеспеченности семьи и социального статуса родителей.
Модифицированный вариант методики «Репертуарная решетка» Д. Келли позволила нам сделать вывод о наличии общей тенденции, во всех группах — среди выделенных подростками конструктов преобладают личностные. Так же мы предположили, что подростки, обучающиеся в частной школе, имеют поверхностные представления о себе, так как не оценивают себя на основании собственных конструктов, либо предъявленные конструкты не являются устойчивыми.
Методика «Референтометрия» подтвердила данные о том, что семья остается важнейшей референтной группой для подростков. Наибольшим доверием и авторитетом пользуются мамы, так же велик авторитет старших родственников — дедушки, и особенно бабушки. Высокая авторитетность старших родственников, как нам кажется, связана с особенностями русской культуры, где семья традиционно включала в себя несколько поколений и была матриархальной, что объясняет столь высокий авторитет бабушек и мам.
Данные о высоком статусе классного руководителя для учеников частной школы позволяют сделать вывод о ослаблении референтной функции у семей с высоким доходом.
Данные методики «Социометрия» позволяют заключить, что большее количество учеников в классе общеобразовательной школе способствует созданию более жесткой структуры классного коллектива и дает возможность выявить «звезд», которые обладают высокой значимостью для многих подростков. Тем временем, как в частной школе, выбор внутри класса сильно ограничен и может не отражать реальной значимости выбранных одноклассников для подростков.
На основе качественного анализа параметров, выделенных нами в рисуночном тесте «Я в прошлом, настоящем и будущем» «Я» мы сделали вывод о существовании возрастной динамики в выраженности критериев сформированности идентичности. От 7 к 9 классу возрастает интенсивность параметров идентичности, что связано с развитием самосознания, рефлексии и временной перспективы. Стабильно высокие показатели по всем выделенным нами параметрам «имеют» учащиеся 9-х классов. С другой стороны, неопределенность ситуации при окончании школы, многообразие путей дальнейшего выбора профессии, обучения приводит к уменьшению идентичности у учеников 11 классов. В 11-х классах разница между выраженностью параметров в двух школах самая значительная: учащиеся частной школы более нацелены на будущее, имеют более четкие представления о нем, в их рисунках чаще представлен социокультурный аспект и не присутствуют признаки негативной идентичности. В то время как у учеников 11 класса обычной школы ярко выражены признаки, указывающие на ощущение тревоги и неуверенности.
В результате анализа сочинений «Каким я представляю своё будущее», мы заключили, что у учащихся частной школы наблюдается тенденция к постепенному увеличению четкости представлений по мере взросления, в то время как у учащихся общеобразовательной происходит уменьшение четкости представлений в 11 классе по сравнению с 7-ми и 9-ми классами.
При этом общие тенденции в становлении идентичности (увеличение осознанности и адекватности представлений о себе и своем будущем, эмоциональная насыщенность этих представлений, расширение их круга) совпадают у подростков обоих образовательных учреждений.
Сравнивая полученные нами результаты по методике Куна-МакПартлэнда «Кто Я?» и по сочинению «Каким я представляю своё будущее?», мы сделали вывод, что, размышляя о будущем, подростки реконструируют некую модель «взрослости», предлагаемую их социальным окружением, т.к. их самоопределения в настоящем не согласуются с «образом» их будущего.
Сравнивая данные, полученные нами в результате анализа рисунков и сочинений подростков, следует отметить тенденцию к снижению четкости представлений о своём будущем у подростков 11 класса общеобразовательной школы, мы связываем это с нарастанием тревоги.
Так же мы представили результаты математического анализа полученных данных.
Полученные в нашем исследовании результаты мы подвергли факторному анализу по двум группам признаков, выделенных нами в результате исследования. Первая группа факторов — самоопределения, предъявленные подростками в методике Куна-МакПартлэнда и наличие в их сочинениях «Каким я представляю своё будущее» следующих тем: собственность, учеба, семья, карьера. Вторая группа факторов — самоопределения предъявленные подростками в методике Куна-МакПартлэнда и конструкты, выделенные подростками в репертуарной решетке Келли. Так же нами проведен кластерный анализ результатов.
На основе факторного анализа полученных результатов нами были сделаны следующие выводы:
— учащиеся общеобразовательной школы успешно адаптированы к реальности социального мира, подростки осознают, что для ощущения успешности и повышения самооценки важны не только (и, может быть, не столько) личностные качества, сколько объективные показатели социальной позиции, статуса, материального благополучия;
— у учащихся 11 класса сформированы конкретные представления о своем будущем, в котором представлены основные ценности, транслируемые социумом;
— по мере взросления школьников происходит освоение ими новых социальных ролей взамен семейных ролей, в то же время девочки оказываются более вовлеченными в семейные взаимоотношения, а мальчики демонстрируют обширный диапазон социальных ролей, что связано с традиционным распределением ролей в обществе;
— у учеников частной школы наблюдается обратная взаимосвязь ценностей семьи и семейных ролей. Семья, как и карьера и социальный статус является ценностью, но не приводит к принятию необходимости выполнять в этой семье определенные функции;
— для учеников 9 класса наблюдается тенденция к представлению себя как носителя индивидуальных качеств, в то время как социальные роли не значимы;
— у учащихся частной школы учеба и карьера отрицательно коррелируют с семейными ролями, в то время как у подростков из общеобразовательной школы такой отрицательной связи нет. Возможно, сказывается разница в семейной ситуации, при которой успешная карьера и материально благополучие приводят к отсутствию родителей (или одного из родителей) в семье;
— у подростков из общеобразовательной школы, в отличие от подростков из частной, внешние качества расцениваются скорее как объективные характеристики, а не личностные, и, соответственно, их значение падает с возрастом, с увеличением интереса именно к личности сверстников и к своему образу я;
— основой для рассмотрения социального мира для учащихся 7-х и 9-х классов являются преимущественно интересы и личностные качества значимых других;
— у подростков из общеобразовательной школы ценность семьи, личности и социальных ролей достаточно равномерно представлены в содержании «образа я»;
— учащиеся 7-х и 9-х классов склонны рассматривать окружающих через призму их отношений, и в первую очередь отношений к себе, к 11 классу данная тенденция ослабевает;
— к 9 классу повышается внимание к внутреннему миру личности, в то время как, к 11 на первый план выходят социальные роли и ценности.
Кластерный анализ был проведен нами на основе приоритетов в рассмотрении подростками собственного будущего (сочинение «Каким я представляю своё будущее»), самоопределений подростков в методике Куна-МакПартлэнда «Кто Я?» и конструктов, выделяемых подростками в репертуарной решетке Келли по каждой школе.
Благодаря кластерному анализу учащиеся в каждой школе были разбиты на 5 кластеров.
Самым многочисленным в общеобразовательной школе является кластер, характеризующийся высокими показателями по использованию личностных качеств в роли самоопределений и основы для описания сходства между окружающими их людьми и средними показателями по использованию самоопределений, выражающих семейные роли. Можно сделать вывод, что для большинства учащихся общеобразовательной школы являются значимыми семейные роли, но еще более значимо представление себя и окружающих, как носителей личностных качеств. При этом с возрастом усиливается значение выбора жизненного пути и нарастает тревога по поводу будущего.
В частной школе половина всех учащихся принадлежит к кластеру, который характеризуется обширным набором признаков: очень высокие показатели по употреблению личностных качеств как в методике «Кто Я?», так и в репертуарной решетке Келли, средние показатели по употреблению семейных ролей в качестве самоопределений, очень низкие показатели по употреблению категории «интересы» в качестве конструкта в методике Келли, а так же упоминание в сочинениях о своем будущем семьи и карьеры.
Как и для учащихся общеобразовательной школы, для учащихся частной школы семейные роли являются значимыми, но представление себя и окружающих, как носителей личностных качеств еще более значимо. Так же для данной группы школьников характерно использование в описании своего будущего таких тем, как семья и карьера, и минимальное использование конструкта «интересы» как основы для нахождения сходства между окружающими их людьми.
Полученные нами результаты дали возможность выявить некоторые параметры, показывающие степень сформированности личностной идентичности подростков. Это — 1) преемственность изображений в прошлом, настоящем и будущем; 2) наличие реалистичных представлений о собственном будущем; 3) наличие социокультурного аспекта в представлениях о будущем; 4) признаки позитивной идентичности; 5) направленность на будущее и наличие временной перспективы. Это параметры показывают как степень целостности личностной идентичности, так и ее связь с социокультурной идентичностью, а также степень осознанности своего «я», развитости рефлексии и интереса к своему внутреннему миру и личности окружающих.
Анализируя полученные нами результаты, мы сделали вывод о существовании возрастной динамики в выраженности критериев сформированности идентичности. Стабильно высокие показатели по всем выделенным нами параметрам выявлены у учащихся 9-х классов, что соотносится и с возрастной динамкой становления личности, выявленной многими отечественными и зарубежными психологами. В то же время, полученные данные свидетельствуют о том, что положительная динамика этих показателей, существующая в период с 7 по 9 класс, понижается к окончанию школы.
Представляет интерес тот факт, что возрастная динамика развития самосознания и стремление найти свое место во взрослой жизни, самореализоваться находятся изначально в антагонистических отношениях друг с другом. По-видимому, подростки осознают, что в настоящее время для ощущения успешности и повышения самооценки важны не только (и, может быть, не столько) личностные качества, сколько объективные показатели социальной позиции, статуса, материального благополучия. Это и приводит к тому, что интерес к внутреннему миру, индивидуальности – и своей, и своих сверстников, который закономерно возрастает к 9 классу, затем существенно (даже по сравнению с 7 классом) падает к окончанию школы.
Полученные данные показывают, что в общих чертах процесс становления личностной идентичности не зависит от социальной принадлежности подростков и степени обеспеченности их родителей. Для подростков обоих образовательных учреждений характерно увеличение осознанности и адекватности представлений о себе и своем будущем, увеличение эмоциональной насыщенности этих представлений, расширение их круга.
До некоторой степени совпадает и содержание личностной идентичности подростков обеих групп и в плане ролевого репертуара, и в плане ценностных ориентаций. Так личностные качества в обоих образовательных учреждениях не являются приоритетными, серьезно уступая карьере и собственности. Низкий статус образования и личностных качеств отражает, по-видимому, общие для всех подростков эталоны и установки, связанные с реальными, а не декларируемыми ценностями современного российского общества. По мере взросления подростков всё более актуальными становятся социальные роли, в то время как семейные роли утрачивают свою значимость, несмотря на постоянно высокую ценность семьи.
Важно отметить, что у подростков, обучающихся в частной школе, была выявлена обратная взаимосвязь ценностей семьи и семейных ролей. Семья, как и карьера и социальный статус является ценностью, что, однако, не приводит к представлению о необходимости выполнять в семье определенные функции. По-видимому, семейная ситуация, в которой растут подростки из частной школы, показывает, что семья является важным атрибутом стабильности и благополучия, но не подразумевает выполнения обязанностей, связанных с семейными ролями.
Наиболее значимые различия в содержании идентичности были получены у учеников 11-х классов. Это разница проявляется, прежде всего, в принятии себя и уверенности в будущем, а также в степени включенности в социальную реальность, что связано, с разными экономическими возможностями и статусом родителей, с социальным и индивидуальным опытом подростков. Для подростков из частной школы в большей степени, нежели для ребят из общеобразовательной школы, свойственен личностный и социальный инфантилизм. Их меньше интересует социальная ситуация, возможно потому, что их интересы в большей степени направлены на мир в целом, а не на конкретную страну. При этом они меньше интересуются и индивидуальными качествами и внутренним миром сверстников.
Значительные отличия между учениками разных классов были получены и в оценке будущего. Учащиеся частной школы более нацелены на будущее, имеют более четкие представления о нем, в их рисунках чаще представлен социокультурный аспект и не присутствуют признаки негативной идентичности. В то время как у учеников 11 класса обычной школы ярко выражены признаки, указывающие на ощущение тревоги и неуверенности.
Представляется, что доминирующие ценности у учеников каждой школы выполняют компенсаторную функцию. Ученики частной школы чувствуют себя менее вовлеченными в семейные отношения, поэтому именно семья занимает первое место в их будущем. Учащиеся общеобразовательной школы, чьи семьи имеют более низкий уровень доходов, считают главным приоритетом карьеру, как способ преодоления материальных трудностей и обретения свободы.
При этом тендерные различия выявлены преимущественно при оценке значимости семьи (но не семейных ролей) и, частично, учебы, которые имеют для девочек большую ценность, чем для мальчиков. Важно отметить и то, что девочки, учащиеся частной школы, в отличии от их сверстниц из школы, больше нацелены на карьеру, а не нас семью, значимость которой в их социальной среде, меньше. При этом карьера дает возможность реализовать и такую важную ценность, как независимость, которая не возможна при приоритете семейных ролей.
На основании полученных в нашем исследовании данных можно сделать следующие выводы:
1. Содержание и динамика процесса становления личностной идентичности в подростковом возрасте могут быть проанализированы, исходя из параметров, показывающих степень целостности личностной идентичности, реалистичности в оценке себя и своего будущего и связи с социокультурной идентичностью.
2. Возрастная динамика процесса становления личностной идентичности не зависит от социальной принадлежности подростков и степени обеспеченности их родителей. Для подростков обоих образовательных учреждений характерно увеличение осознанности и адекватности представлений о себе и своем будущем, увеличение эмоциональной насыщенность этих представлений, расширение их круга.
3. Наиболее высокие и стабильные показатели по всем выделенным параметрам сформированности идентичности имеют учащиеся 9-х классов. К 11 классу положительная динамика этих показателей, существующая в период с 7 по 9, понижается.
4. Возрастная динамика развития самосознания и стремления к самореализации и карьере находятся в антагонистических отношениях друг с другом, так как подростки осознают, что в настоящее время для ощущения успешности и повышения самооценки важны именно объективные показатели социальной позиции, статуса, материального благополучия. Это и приводит к тому, что интерес к внутреннему миру, индивидуальности — и своей, и своих сверстников, который закономерно возрастает к 9 классу, затем существенно (даже по сравнению с 7 классом) падает к окончанию школы.
5. В значительной степени совпадает не только возрастная динамика, но и содержание личностной идентичности подростков, принадлежащих к различным социальным группам в плане ролевого репертуара, и в плане ценностных ориентаций. Приоритетными являются карьера и собственность и социальные роли, а вторичными — личностные качества, учеба и семейные роли, что, по-видимому, отражает общие для всех подростков эталоны и установки, связанные с реальными ценностями современного российского общества.
6. Семья по-прежнему сохраняет для подростков свою референтную функцию, хотя у семей с высоким доходом она менее выражена. Мнение родителей более значимо для подростков, чем мнение друзей, хотя последние более доступны для общения и могут рассчитывать на большую откровенность.
7. Одним из значимых взрослых для подростков из частной школы, является классный руководитель.
8. У подростков, обучающихся в частной школе, выявлена обратная взаимосвязь ценностей семьи и семейных ролей. По-видимому, их семейная ситуация показывает, что семья является важным атрибутом стабильности и благополучия, но не подразумевает выполнения обязанностей, связанных с семейными ролями.
9. Наиболее значимые различия в содержании идентичности существуют у учеников 11-х классов. Учащиеся общеобразовательной школы лучше адаптированы к актуальной социальной ситуации, в то время как учащиеся частной школы склоны к проявлению личностного и социального инфантилизма. Они меньше интересуются индивидуальными качествами и внутренним миром сверстников, также как и окружающим их социумом. При этом у подростков из частной школы отсутствуют признаки негативной идентичности, достаточно выраженные у части выпускников общеобразовательной школы.
10. Существуют значительные отличия между учениками разных классов и в оценке будущего. Учащиеся частной школы более нацелены на будущее, имеют более четкие представления о нем, в то время как у учеников 11 класса обычной школы ярко выражены признаки тревоги и неуверенности.
11. Доминирующие ценности подростков выполняют компенсаторную функцию, поэтому у учеников частной школы первое место занимает семья, а у учащихся общеобразовательной школы — карьера, как способ преодоления материальных трудностей и обретения свободы.
12. Тендерные различия выявлены преимущественно при оценке значимости семьи (но не семейных ролей) и, частично, учебы, которые имеют для девочек (особенно из общеобразовательной школы) большую ценность, чем для мальчиков.
Основное содержание работы отражено в следующих публикациях:
1. Гринфельд И.Л. Особенности формирования идентичности у подростков // Психология и жизнь: Сборник научных трудов. Вып. 1 — М.: МОСУ, РПО., 2001, — с. 35-37.
2. Гринфельд И.Л. Представления о будущем у подростков современной России // Педагогика и психология XXI века: Материалы межвузовской научно-практической конференции студентов и аспирантов 11 апреля 2000. — М.: МОСУ, 2001, — с. 52-54.
3. Гринфельд И.Л. Развитие понятия «идентичность» в трудах зарубежных психологов (тезисы) // Стратегии дошкольного образования в XXI веке: проблемы и перспективы: Материалы научно-практической конференции посвященной 80-летию со дня основания факультета дошкольной педагогики и психологии МПГУ (1921-2001) — М.: МПГУ, 2001, — с. 266-267.
4. Гринфельд И.Л. Исследование соотношения личностной и социальной идентичности у подростков города Москвы // Социальные исследования молодых ученых. 10-летию МОСУ посвящается. Сборник научных трудов студентов и аспирантов, № 4. — М., МОСУ, 2002. — с. 23 -29.
5. Гринфельд И.Л. Социальная и личностная идентичность, их взаимосвязь и взаимовлияние (тезисы) // Ежегодник Российского психологического общества: Психология и ее приложения, том 9, выпуск 2 — М., 2002. — С. 96-97.
теоретические и методологические основания – тема научной статьи по социологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка
формации, имеющего следующие характерные особенности:
Во-первых, современный исторический период — не просто новый век или новое тысячелетие, это качественно иной этап планетарной эволюции, этап становления глобальной цивилизации.
Во-вторых, доминантой наступающего будущего является интеграция всех сторон человеческой деятельности, все более зримо проявляющих себя как аспекты единого процесса революционных изменений.
В-третьих, качественно новое состояние мира ставит человечество перед необходимостью активного и осознанного соучастия в формировании новой планетарной цивилизации. В ином случае вероятность ее деградации резко возрастает.
В-четвертых, происходящие процессы выдвигают человека в качестве ключевой фигуры нового века. Сохранение специфики и уникальности всего того, что было накоплено человечеством в ходе своей долгой истории — залог выживания общечеловеческих ценностей в изменившемся мире.
В-пятых, человечество находится в не имеющем аналогов интенсивном процессе глобализации и трансформации социально-политических структур
(об этом подробно говорил известный российский социальный психолог Виктор Новиков на Международном симпозиуме «Социальная психология -XXI век»), а также техноэкосферы, активно влияющем на систему «человек — окружающая среда».
Научная парадигма, которая структурируется в психологии XXI столетия, должна целостно представлять все уровни человеческого сознания и иметь интегративный характер. Более того, будущее науки о человеке — в интегративной психологии. Она не только учитывает духовные измерения человеческого существования, но и соизмерима с обыденным человеческим существованием и инструментально адаптирована к его проблемам жизни в обществе.
Именно интегративный проект в психологии дает возможность более широкого, целостного и многогранного взгляда на человеческую природу и всю Вселенную. С позиции этого подхода представляется возможным свести воедино основные положения четырех ведущих направлений в психологии и психотерапии: психоанализа, бихевиоризма, гуманистического и трансперсонального в рамках концептуальной схемы интегративного подхода.
Р.Б. Сапожникова
АНАЛИЗ ПОНЯТИЯ «ИДЕНТИЧНОСТЬ»: ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ И МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ
Новосибирский государственный педагогический университет
Проблема идентичности и определение психологических оснований ее изучения актуальны не только по причине отмечаемого исследователями кризиса идентичности современного человека, но и в связи с насущными психотерапевтическими задачами. По мнению М.В. Заковоротной, понятие идентичности стало одной из главных тем общественной мысли XX столетия [1]. Л.В. Середа справедливо отмечает, что в «современную эпоху термин “идентичность” может претендовать на исключительную релевантность» [2, с. 1]. Во-первых, следует иметь в виду стремительные социальные изменения, которые приводят к тому, что тождественность, устойчивость и непрерывность личностного опыта, составляющие суть идеи идентичности, начинают осмысливаться как проблема. Во-вторых, имеются методологические основания, акцентирующие понятие «идентичность» в современную эпоху. Как метапонятие идентичность охватывает одновременно онтологию и рефлексию, но одновременно с этим для научных исследований необ-
ходима конкретизация этого понятия, поскольку при анализе его содержания возникает ряд серьезных проблем.
Поэтому нам представляется достаточно важным не только анализ содержания понятия «идентичность» в рамках существующих исследовательских парадигм, но также и поиск его первоначального значения до того, как данная тема стала объектом исследования в прикладных проектах. Это не только дань традиции. Необходимо учитывать как диалектическую природу самого объекта исследования, так и многозначность самого слова.
О.Н. Павлова справедливо замечает, что проблемы возникают уже «при попытке сопоставить происхождение термина со смыслом, вложенным в это понятие» [3, с. 1]. Итак, обратимся к анализу термина «идентичность».
Слово «идентичность» (identitas) происходит от классического латинского «idem», означающего «тот же самый». В буквальном переводе «identity» имеет два значения: узнавание и отождествление.
В русском языке слово «идентичность» появляется с 60-х гг. XIX в., до этого периода употреблялось слово «тождество», означающее соответствие, совпадение с кем- или чем-либо.
В философии термин «идентичность» появляется в работах Д. Локка и Д. Юма, и его использование связывают с процессом индивидуализации в эпоху модерна. Термин «идентичность» становится популярным в 50-х гг. в США после появления работ Э. Эриксона [4, 5].
Э. Эриксон, который, собственно, и ввел этот термин в научный обиход, рассматривал идентичность как процесс, сосредоточенный в сущности человека и культуры, к которой данный индивид принадлежит [4, с. 340]. Фактически идентичность — это определенная форма соответствия человека и культуры. В дальнейших работах, где автор разрабатывает это понятие, оно стало включать такие смыслы, как «быть независимой личностью»; «обладать последовательностью характера»; «быть способным к солидарности с идеями группы»; «быть в ладу со своим телом»; «чувствовать себя удобно с тем, кто и что ты есть».
Отметим, что по крайней мере два определения идентичности, данные Э. Эриксоном, достаточно точно описывают это понятие.
Во-первых, идентичность определяется как субъективное ощущение тождества и целостности своей личности, возникающее спонтанно, неожиданно, как узнавание своей сущности.
Во-вторых, идентичность понимается как результат переживания и осознания своей принадлежности к определенной социальной группе посредством противопоставления существованию других групп [4].
И все же термин «идентичность» используется Э. Эриксоном в различных значениях. Он понимает под ним и сознательное чувство уникальности индивида (самобытность), и бессознательное стремление к непрерывности жизненного опыта, и солидаризацию с идеалами группы.
В последующем этот термин начинает приобретать еще более широкий спектр значений: самоопределение, самобытность, психофизиологическая целостность, непрерывность опыта, постоянство во времени (относительное или сохраняемое в ходе изменений), психологическая определенность, само-регулируемое единство, тождественность (с самим собой или среди разнообразия других объектов), самость как подлинность индивида, социокультурное соответствие, самопринадлежность, самореферент-ность, целостность, степень соответствия социальным категориям, модель различения «Я» от «не-Я», релевантность внутреннего опыта внешнему.
Зафиксируем основные смыслы, связанные с понятием «идентичность»:
— тождество,
— целостность,
— определенность,
— способ различения «Я» — «не-Я»,
— самость,
— уникальность,
— непрерывность во времени.
Л.Б. Шнейдер, анализируя современные исследования идентичности, выделяет три основных содержания понятия «идентичность»:
— целостность личности как ее интегративное свойство;
— степень соответствия человека группе, полу, этносу, роду или другим категориям;
— самость, подлинность индивида [6, с. 5].
Другой путь определения идентичности обусловлен диалектической природой самого понятия и связан с использованием метода антиномий. В этом случае содержание понятия раскрывают антиномические пары: постоянство — изменение, тождество — различие, внешнее — внутреннее, неслиян-ность — нераздельность.
В целом можно выделить два контекста, определяющих содержание идентичности: контекст сравнения, определяющий степень соответствия, и контекст развития, задающий постоянство в изменениях.
В последнем случае предполагается, что идентичность достаточно пластична, чтобы переносить изменения, сохраняя при этом переживание непрерывности опыта. Иначе говоря, условия, задающие тождественность, относительны и в большей степени предполагают наличие устойчивых отношений или связей, обеспечивающих психологическую непрерывность и целостность личности.
Это положение очень четко зафиксировано П. Рикером: «…традиционно в понятии “идентичность” смешиваются два значения: идентичности с самим собой (самость) и идентичности как того же самого» [7, с. 20]. Эта двусмысленность отразилась прежде всего в психологических концепциях личности. Обратимся к комментарию Е.Г. Трубиной по этому поводу: «… идентичность не равна статичной и негибкой идентичности вещей, которая от века обозначалась латинским ibid. Напротив, главный ее смысл — самотождественность персоны, ею самой устанавливаемые непрерывность и постоянство ее жизни, аналогом чего является латинское ipse. В силу этого традиционному понятию “самость” П. Рикер противопоставляет термин “ipsity”, которому трудно подобрать русский эквивалент, ну, скажем, “самонепрерывность”» [8, с. 114].
Дополнительная трудность в однозначном определении идентичности возникает в связи с тем, что, кроме всего прочего, сам термин соединяет два различных значения. П. Рикер выделяет два латинских
корня, образующих слово «идентичность»: «idem» и «ipse». «Idem» как синоним «в высшей степени сходного», «аналогичного», «того же самого» подразумевает некую форму неизменности во времени. Второй корень — «ipse» — связан с такими словами, как «самость» (ipsite), «сущность» (essentia), происходящими от латинского — «бытие» [7, с. 18].
Именно в значении «подлинности», «сущностного Я» реализуется понимание идентичности в работах авторов экзистенционального направления.
Анализируя идентичность, необходимо также учитывать условность границ личности, внутри которых можно фиксировать «самотождественность и постоянство». Эта условность границ «Я» показана еще У. Джеймсом. В частности, Л.Б. Шнейдер пишет о том, что идентичность является константной только в силу своей психологической определенности и целостности [6].
Многие современные исследователи ставят вопрос о возможности существования идентичности как таковой. Так, в работах П. Бергера и Т. Лукмана тождественность противопоставляется целостности. Авторы полагают, что в современном обществе идентичность открыта для любого внешнего воздействия, поэтому возникает ситуация «отказа от идентичности» ради сохранения целостности личности [9].
И. Гоффман обратил внимание исследователей на тот факт, что при обретении идентичности человек вынужден решать сложнейший вопрос о том, как можно балансировать между двумя иллюзиями — обычностью и уникальностью собственной личности. Для И. Гоффмана проблема идентичности — это проблема возможности ее существования вообще [10].
Можно поставить этот вопрос несколько иначе. Если идентичность развивается, а в современных условиях она претерпевает существенные изменения и трансформацию в различных социокультурных контекстах, то каким образом организуется когерентная система жизненного опыта? Так, в пост-неклассической познавательной модели множественность и неоднозначность «Я» рассматривается как необходимое свойство и условие развития зрелой личности в условиях нестабильности, разнообразия, временной множественности современного мира. Здесь используется понятие множественной личности как активно организованных частей «Я», сохраняющих свою структуру при изменениях. С одной стороны, модернистская тематика отчуждения, аномии, одиночества и изоляции предполагает своего рода фрагментарность личности. С другой стороны, в философии модерна как бы не существует проблемы единства «Я»: переживания и действия каким-то образом просто принадлежат единому «Я» и образуют когерентную систему.
Очень важную вещь в понимании идентичности акцентирует Г. Тард: «Тождественность является качеством, создаваемым в процессе имитации мира. Качество “Это я!” первоначально возникает на основе прямых сенсорных связей… затем применяется к некоторым умственным процессам, к определенным формам имитации мира, и когда из памяти извлекаются те или иные воспоминания, то мы всегда получаем их уже с ярлыком “Это я!”» [11, с. 496]. Иначе говоря, основная функция идентичности заключается в самоприсвоении, добавлении качества «Я» к психическому содержанию. Аналогичную мысль высказывает В. Хесле, определяя идентичность как способность индивида осознавать любое отчетливое существование в качестве «своего» [12, с. 5].
В этом случае понятие «идентичность» отсылает нас к форме организации «Я»-опытов в целостную систему, что близко к понятию «сцепляющей самости», используемому Х. Кохутом [13]. Последнее подразумевает оформление опытов переживания самого себя, благодаря чему переживание себя становиться цельным, непрерывным и устойчивым.
Если исходить из этого, то идентичность означает именно присущее субъекту чувство непрерывности, связности опыта, поскольку сам по себе опыт и изменяется и развивается. Соответственно меняется и развивается содержание идентичности, которое фактически представляет собой прерывное, непоследовательное переживание, меняющееся в соответствии с изменениями состояния человека либо обстоятельствами его жизни. Именно это обстоятельство отчетливо фиксируется в понятии множественного «Я». Тогда понятие «идентичность» предполагает прежде всего онтологические основания для анализа. Идентичность представляет собой базовый механизм, обеспечивающий выживание личности. Иначе говоря, идентичность как процесс предполагает постоянное воспроизводство формы «Я» для получаемого опыта, благодаря чему мир сохраняет стабильность. В этом смысле именно идентичность придает форму реальности нашей жизни. Содержание идентичности меняется от ситуации к ситуации, но чувство преемственности опыта сохраняется благодаря устойчивости функции самоотождествления, присвоения опыта в качестве своего. Именно постоянство функции порождает чувство тождества «Я», несмотря на то, что актуальное содержание «Я» в зависимости от контекста может существенно меняться. В этом смысле первичная идентичность осознается субъектом в качестве говорящего, слышащего, чувствующего, мыслящего автономного существа и не исчезает у взрослой личности, а составляет основу ее жизни и способ связи, единства с миром.
— 1З —
Можно адекватно раскрыть понятие «идентичность» и путем анализа основных аспектов изучения идентичности как многомерного психического феномена. Обратимся вновь к онтологическому аспекту анализа идентичности. В этом плане идентичность обеспечивает человеку переживание онтологической уверенности, «неоспоримой само-обосновывающей определенности», как это формулирует Р. Лэйнг [14, с. 33]. С его точки зрения, идентичность означает «обладание чувством своего присутствия в мире в качестве реальной, живой, цельной и, во временном смысле, непрерывной личности» [14, с. 34]. Это чувство неотъемлемой самости и личной тождественности обеспечивает онтологическую безопасность личности.
Характер внутренней согласованности во многом определяет особенности интерпретации приобретенного опыта и своего бытия в мире.
Изучение онтологического аспекта позволяет описать различные пути реализации идентичности как разные способы освоения «реальностей».
Экзистенциальный аспект изучения идентичности раскрывает ее как способ решения экзистенциальных проблем. Э. Эриксон обосновал, что достижение идентичности невозможно без возникновения основных смыслов развития, таких как «Надежда», «Забота», «Мудрость», «Любовь» и т.д. Другими словами, идентичность определяется как способ жизни в плане отношения с другими людьми и решения экзистенциальных проблем, т.е. как достижение определенной экзистенциальной позиции, противостоящей отчаянию. Эта экзистенциальная позиция предполагает отграничивающее и одновременно сопричастное отношение к миру и другим людям, и ее реализация требует следующих условий:
— отграничения себя;
— присвоения как соотнесения с собственным опытом;
— умения вписаться в общественный контекст, вжиться в него.
В этом плане анализа, по мысли А. Лэнгле, процесс достижения идентичности обусловлен фундаментальными экзистенциальными мотивациями:
— необходимостью справиться с миром, условиями и возможностями, которые он создает;
— необходимостью справиться с жизнью — ростом, созреванием, бренностью существования и страданиями;
— необходимостью открыться своему будущему, действуя, посвятить себя смыслу [15, с. 40].
Таким образом, экзистенциальный анализ раскрывает содержание идентичности как формирование самоценности в соотнесении с внешним миром через решение экзистенциальных задач.
Интеракционистский подход к идентичности раскрывает ее становление в онтогенезе через со-
циальное взаимодействие. Процессы индивидуализации и социализации, интеграции и дифференциации, идентификации и отчуждения — целостны. С одной стороны, для формирования идентичности требуется отграничение себя от других, а с другой — идентичность и общество обусловливают друг друга и в этом смысле являются неразделимыми.
Первичная идентичность формируется в отношениях «мать — дитя», затем происходит дальнейшая дифференциация «Я — Другие». Развивается «Мы» как собирательное представление об общности, диаде или группе, к которой принадлежит индивид, о единстве с «Другими-своими», о противостоянии «Другим-чужим», влияющее на динамику психической реальности.
Интеракционистский аспект также раскрывает формирование и проявления идентичности в общении. Идентичность формируется путем «встречающего взаимообмена с другими» [15, с. 38]. Формирование идентичности может произойти только в интерперсональной среде, а ее динамическая структура заключается в двойном соотнесении: вовне и вовнутрь. Поэтому здесь особое внимание уделяется отношениям «Я — Другой», поскольку идентичность интерсубъективна и реализуется при обязательном наличии «Другого». Идентичность становиться объектом самопознания в системах «Я -Другой», «Я — Я», т.е. в соотнесении себя с другими и себя с самим собой.
Социально-ролевой подход позволяет исследовать идентичность как социально-психологическую реальность, и данный аспект в большей степени отражает содержание психосоциальной идентичности в том смысле, в котором это понятие используется Э. Эриксоном, или социальной идентичности в современных исследованиях. По мысли
Э. Эриксона, психосоциальная идентичность описывает общее состояние, рождающееся на каждой стадии жизненного цикла и являющееся результатом функционирования индивида в определенной системе социальных связей. Анализ социальной идентичности сосредоточен на том ее аспекте, который связан с принадлежностью индивида к социальной группе. В этом смысле социальная идентичность коррелирует с объективно существующими социальными позициями индивида, и здесь большое внимание уделяется развитию идентичности в условиях социальной нестабильности общества, кризису социальной идентичности и условиям его разрешения.
Смыслодинамический аспект анализа идентичности раскрывает ее ценностно-смысловую репрезентацию. Здесь особое внимание уделяется процессам интроспекции, самоанализа и рефлексии. Важно учитывать, что процесс порождения
— 16 —
смысла раскрывается в глубоких личностных переживаниях, в значимых событиях, в критические моменты жизни, в ситуациях перестройки, «трансформации» идентичности и затрагивает глубинные смысловые структуры. В этом случае, как пишет Т.М. Буякас, речь идет о «порождении смысла как ответа всем своим существом, ответа, который исходит из глубинного, целостного ощущения себя. Человек принимает тот смысл, который, как он сам это чувствует, упорядочивает его внутренний мир и открывает ему перспективу жизненного пути» [16, с. 28].
Таким образом, изучение идентичности как реального явления в жизни человека, имея в виду его онтологическое основание, возможно в рамках реконструируемого комплекса социально-психологических измерений, репрезентирующих идентичность.
Теоретическое и методологическое значение понятия «идентичность» связано с его многомерностью как социально-психологического феномена, обеспечивающего человеку форму присвоения и непрерывности переживания опыта, а также психологическую определенность.
Литература
1. Заковоротная М.В. Идентичность человека. Социально-философские аспекты: Автореф. дис. … докт. филос. наук. Ростов-н/Д, 1999.
2. Середа Л.В. Персональная идентичность в современном обществе: Автореф. дис. … канд. филос. наук. Екатеринбург, 1997.
3. Павлова О.Н. Идентичность: история формирования взглядов и ее структурные особенности. М., 2001.
4. Эриксон Э. Детство и общество / Пер. с англ. Обнинск, 1993.
5. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис / Пер. с англ. М., 1996.
6. Шнейдер Л.Б. Профессиональная идентичность: Моногр. М., 2000.
7. Рикер П. Герменевтика. Этика. Политика. М., 1999.
8. Трубина Е.Г. Персональная идентичность как социально-философская проблема: Автореф. дис. … докт. филос. наук. Екатеринбург, 1996.
9. Berger P. L., Luckman T. The social structure of reality. Alien lane. L., 1967.
10. Гофман И. Представление себя другим в повседневной жизни. М., 2000.
11. Тард Г. Механизмы защиты // Самосознание и защитные механизмы личности: Хрест. Самара, 2000.
12. Хесле В. Травма и трагедия // Вопр. филос. 1994. № 10.
13. Kohut H. The analysis of the self. N.Y., 1971.
14. Лэйнг Р. Я и другие / Пер. с англ. М., 2002.
15. Лэнгле А. Грандиозное одиночество // Моск. психотерап. журн. 2002. № 2.
16. Буякас Т.М. О проблемах становления чувства самоидентичности у студентов-психологов // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 14. Психология. 2000. № 1.
Основы непрерывности в 55 культурах
16 M. BECKER ET AL.
Ссылки
Айкен Л.С. и Уэст С.Г. (1991). Множественная регрессия: тестирование и интерпретация взаимодействий. Тысяча
Оукс, Калифорния: Сейдж.
Болл, Л., и Чендлер, М. (1989). Формирование идентичности у суицидальной и несуицидальной молодежи: роль само-
преемственности. Развитие и психопатология, 1, 257. doi:10.1017/S09545700444
Бастиан, Б.и Хаслам, Н. (2006). Психологический эссенциализм и поддержка стереотипов. Журнал
Экспериментальная социальная психология, 42, 228–235. doi:10.1016/j.jesp.2005.03.003
Беккер, М., Виньолес, В.Л., Ове, Э., Браун, Р., Смит, П.Б., Истербрук, М., … Ямакоглу, Н. (2012) . Культура
и мотив самобытности: построение идентичности в индивидуалистическом и коллективистском контекстах.
Журнал личности и социальной психологии, 102, 833–855. дои: 10.1037/a0026853
Беккер, М., Виньоль, В.Л., Ове, Э., Истербрук, М.Дж., Браун, Р., Смит, П.Б., … Коллер, С.Х. (2014). Культурные
основы для самооценки: положительное видение себя в различных культурных контекстах. Личность и
Бюллетень социальной психологии, 40, 657–675. doi:10.1177/0146167214522836
Чандлер, М.Дж., Лалонд, К.Э., Сокол, Б., и Халлетт, Д. (2003). Личная настойчивость, развитие личности,
и самоубийство: исследование местных и некоренных североамериканских подростков.Монографии Общества
исследований в области развития ребенка, 68 (2, серийный № 273), 1–156.
Cheung, W.-Y., Wildschut, T., Sedikides, C., Hepper, E.G., Arndt, J., & Vingerhoets, A.J.J.M. (2013). Назад
в будущее: Ностальгия увеличивает оптимизм. Бюллетень личности и социальной психологии, 39, 1484–1496.
doi:10.1177/0146167213499187
Чиу, К., Двек, К.С., Тонг, Дж.Ю., и Фу, Дж.Х. (1997). Имплицитные теории и концепции морали.Журнал
Личности и социальной психологии, 73, 923–940. doi:10.1037/0022-3514.73.5.923
Чиу, К., Хонг, Ю., и Двек, К.С. (1997). Лейский диспозиционизм и имплицитные теории личности. Журнал
Личности и социальной психологии, 73, 19–30. doi:10.1037/0022-3514.73.1.19
Church, AT, Katigbak, MS, Ortiz, FA, del Prado, AM, Vargas Flores, J. de J., & Ibáñez Reyes, J., …
Cabrera, HF (2005). Изучение теорий имплицитных черт в разных культурах.Journal of Cross-Cultural
Psychology, 36, 476–496. doi: 10.1177/0022022105275963
Черч, А.Т., Ортис, Ф.А., Катигбак, М.С., Авдеева, Т.В., Эмерсон, А.М., Варгас Флорес, Дж. де Дж., Ибаньес
Рейес, Дж. (2003). Измерение индивидуальных и культурных различий в теориях имплицитных черт. Журнал
Личность и социальная психология, 85, 332–347. doi: 10.1037/0022-3514.85.2.332
Двек, К.С. (2000). Я-теории: их роль в мотивации, личности и развитии.Филадельфия,
Пенсильвания: Psychology Press.
Эль Хадж, М., Антуан, П., и Капояннис, Д. (2015). Сходство между воспоминанием прошлого и воображением
будущего при болезни Альцгеймера: значение эпизодической памяти. Нейропсихология, 66, 119–125.
doi:10.1016/j.neuropsychologia.2014.11.015
Erikson, EH (1968). Идентичность: Молодость и кризис. Лондон: Фабер и Фабер.
Файрбо, Г. (1980). Группы как контексты и лягушачьи пруды.В KH Roberts & L. Burstein (Eds.), Issues in
агрегации (стр. 43–52). Сан-Франциско, Калифорния: Джосси-Басс.
Герген, К. Дж., и Герген, М. М. (1988). Нарратив и Я как отношения. Достижения в области экспериментальной
социальной психологии, 21, 17–56.
Хабермас, Т., и Паха, К. (2002). Сувениры и другие личные предметы: напоминание о прошлых событиях и
других важных событиях при поступлении в университет. В JD Webster & BK Haight (Eds.), Критические достижения
в работе с воспоминаниями (стр. 123–138). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: Спрингер.
Hammack, PL (2008). Нарратив и культурная психология идентичности. Личность и социальная психология
Review, 12, 222–247. doi:10.1177/1088868308316892
Хаслам, Н., Бастиан, Б., и Биссет, М. (2004). Эссенциалистские представления о личности и их последствия.
Бюллетень личности и социальной психологии, 30, 1661–1673. doi:10.1177/0146167204271182
Гейне, С.Дж., Леман, Д.Р., Пэн, К., и Грингольц, Дж. (2002). Что не так с межкультурными сравнениями
субъективных шкал Лайкерта? Эффект референтной группы. Журнал личности и социальной психологии,
82, 903–918. doi:10.1037/0022-3514.82.6.903
Хофманн, Д. А., и Гэвин, М. Б. (1998). Центрирование решений в иерархических линейных моделях: последствия для
исследований в организациях. Журнал менеджмента, 24, 623–641. doi:10.1177/014
9802400504Хофстеде, Г.Х. (1980). Последствия культуры: международные исследования ценностей, связанных с работой. Ньюбери
Парк, Калифорния: Сейдж.
Я и личность | Noba
В храме Аполлона в Дельфах древние греки начертали слова: «Познай себя ». По меньшей мере 2500 лет, а возможно, и дольше, люди размышляли над смыслом древнего афоризма. За последнее столетие к усилиям присоединились ученые-психологи. Они сформулировали множество теорий и проверили бесчисленное количество гипотез, затрагивающих центральный вопрос о человеческой самости: 90–113 Как человек узнает, кто он или она?
Мы работаем над собой, как над любым другим интересным проектом.И когда мы это делаем, мы обычно сосредотачиваемся на трех психологических категориях: Социальный деятель, Мотивированный агент и Автобиографический автор. [Изображение: MakuKulden, https://goo.gl/sMUsnJ, CC BY-NC 2.0, https://goo.gl/VnKlK8]Древние греки, похоже, осознавали, что «я» по своей природе рефлексивно — оно отражает себя. . В обезоруживающе простой идее, прославленной великим психологом Уильямом Джеймсом (1892/1963), «я» — это то, что происходит, когда «я» отражается обратно на «меня». Самость — это и Я, и Я — это знающий, и это то, что знающий знает, когда познающий размышляет о себе.Когда вы оглядываетесь на себя, что вы видите? Когда вы заглядываете внутрь, что вы находите? Более того, когда вы пытаетесь каким-то образом изменить себя, что вы пытаетесь изменить? Философ Чарльз Тейлор (1989) описывает себя как рефлексивный проект . В современной жизни, недоумевает Тейлор, мы часто пытаемся управлять собой, дисциплинировать, очищать, улучшать или развивать себя. Мы работаем над собой, как мы могли бы работать над любым другим интересным проектом. Но над чем именно мы работаем?
Представьте на мгновение, что вы решили улучшить себя .Вы могли бы, скажем, сесть на диету, чтобы улучшить свой внешний вид. Или вы можете решить быть добрее к своей матери, чтобы улучшить эту важную социальную роль. Или, может быть, проблема на работе — вам нужно найти работу получше или вернуться в школу, чтобы подготовиться к другой карьере. Возможно, вам просто нужно больше работать. Или наведите порядок. Или вернуться к религии. Или, может быть, ключ в том, чтобы начать думать обо всей своей жизненной истории совершенно по-другому, так, как вы надеетесь, что это принесет вам больше счастья, удовлетворения, покоя или волнения.
Хотя существует много разных способов, которыми вы можете размышлять и пытаться улучшить себя, оказывается, что многие из них, если не большинство, можно грубо разделить на три широкие психологические категории (McAdams & Cox, 2010). Я может столкнуться с Я как (а) социальный актор, (б) мотивированный агент или (в) автобиографический автор.
В некотором смысле люди похожи на актеров на сцене. Мы играем роли и следуем сценариям каждый день. [Изображение: Брайан, https://goo.gl/z0VI3t, CC BY-SA 2.0, https://goo.gl/i4GXf5]Шекспир открыл глубокую истину о человеческой природе, написав знаменитую фразу: «Весь мир — сцена, а все мужчины и женщины — просто актеры». Однако насчет «просто» он ошибался, ибо нет ничего более важного для человеческого приспособления, чем то, как мы играем свои роли актеров в повседневном театре общественной жизни. Шекспир, возможно, чувствовал, но не мог полностью понять, что люди эволюционировали, чтобы жить в социальных группах. Начиная с Дарвина (1872/1965) и заканчивая современными концепциями эволюции человека, ученые изображали человеческую природу как глубоко социальную (Wilson, 2012).В течение нескольких миллионов лет Homo sapiens и их эволюционные предшественники выживали и процветали благодаря своей способности жить и работать вместе в сложных социальных группах, сотрудничая друг с другом для решения проблем и преодоления угроз и соревнуясь друг с другом в лицо ограниченных ресурсов. Как социальные животные, люди стремятся ладить и опередить в присутствии друг друга (Hogan, 1982). Эволюция подготовила нас к глубокой заботе о социальном признании и социальном статусе, поскольку те несчастные люди, которые плохо уживаются в социальных группах или не могут достичь необходимого статуса среди своих сверстников, обычно сильно скомпрометированы, когда дело доходит до выживания и размножения. .Поэтому с точки зрения эволюции имеет высший эволюционный смысл, что человеческое «я» должно постигать «я» прежде всего как социального актора .
У людей чувство себя как социального актора начинает проявляться примерно в возрасте 18 месяцев. Многочисленные исследования показали, что к тому времени, когда им исполняется два года, большинство малышей узнают себя в зеркалах и других отражающих устройствах (Lewis & Brooks-Gunn, 1979; Rochat, 2003). То, что они видят, — это воплощенный актер, который движется сквозь пространство и время.Многие дети начинают использовать такие слова, как «я» и «мое», на втором году жизни, предполагая, что у «я» теперь есть лингвистические ярлыки, которые можно рефлексивно применять к самому себе: я называю себя «я». Примерно в то же время дети также начинают выражать социальные эмоции, такие как смущение, стыд, вина и гордость (Tangney, Stuewig, & Mashek, 2007). Эти эмоции сообщают социальному актору, насколько хорошо он работает в группе. Когда я делаю что-то, что вызывает одобрение других, я горжусь собой.Когда я терплю неудачу в присутствии других, я могу испытывать смущение или стыд. Когда я нарушаю социальное правило, я могу испытывать чувство вины, что может побудить меня загладить свою вину.
Многие классические психологические теории человеческой самости указывают на второй год жизни как на ключевой период развития. Например, Фрейд (1923/1961) и его последователи в психоаналитической традиции проследили появление автономного эго до второго года жизни. Фрейд использовал термин «эго» (по-немецки das Ich , что также переводится как «Я») для обозначения исполнительной самости в личности.Эриксон (1963) утверждал, что опыт доверия и межличностной привязанности на первом году жизни помогает укрепить автономию Эго на втором. Исходя из более социологической точки зрения, Мид (1934) предположил, что «я» познает себя через отражение, которое может начинаться буквально с зеркал, но позже включает отраженные оценки других. Я узнаю, кто я как социальный деятель, утверждал Мид, отмечая, как другие люди в моем социальном мире реагируют на мои выступления.В развитии «я» как социального актора другие люди действуют как зеркала — они отражают то, кем я являюсь.
Исследования показали, что когда маленькие дети начинают атрибуции самих себя, они начинают с простого (Harter, 2006). В 4 года Джессика знает, что у нее темные волосы, знает, что живет в белом доме, и описывает себя другим с помощью простых поведенческих черт . Она может сказать, что она «хорошая», или «услужливая», или что она «большую часть времени хорошая девочка.К тому времени, когда она перейдет в пятый класс (10 лет), Джессика видит себя более сложным образом, приписывая себе такие черты, как «честная», «капризная», «общительная», «застенчивая», «трудолюбивая, «умный», «хороший в математике, но не в физкультуре» или «милый, за исключением случаев, когда я рядом со своим надоедливым братом». К позднему детству и ранней юности черты личности, которые люди приписывают себе, а также черты, приписываемые им другими, имеют тенденцию коррелировать друг с другом таким образом, который соответствует хорошо установленной таксономии пяти широких областей черт, неоднократно выведенных. в исследованиях взрослой личности и часто называемая Большой пятеркой: (1) экстраверсия, (2) невротизм, (3) покладистость, (4) добросовестность и (5) открытость опыту (Roberts, Wood, & Caspi, 2008).Более того, к позднему детству самооценка, вероятно, также будет включать важные социальные роли : «Я хорошо учусь», «Я старшая дочь» или «Я хороший друг Сары».
Черты и роли, а также вариации этих понятий являются основной валютой личности как социального актора (McAdams & Cox, 2010). Термины черт фиксируют предполагаемую последовательность в социальной деятельности. Они передают то, что я рефлекторно воспринимаю как мой общий стиль игры, частично основанный на том, как, по моему мнению, другие видят меня как актера во многих различных социальных ситуациях.Роли отражают качество, как я его воспринимаю, важных структурированных отношений в моей жизни. В совокупности черты и роли составляют основные черты моей социальной репутации, как я ее воспринимаю в своем уме (Hogan, 1982).
Если вы когда-либо изо всех сил пытались изменить себя, возможно, вы нацелились на свою социальную репутацию, нацелившись на свои основные черты или социальные роли. Может быть, однажды вы проснулись и решили, что должны стать более оптимистичным и эмоционально оптимистичным человеком. Принимая во внимание отраженные оценки других, вы поняли, что даже ваши друзья избегают вас, потому что вы их унижаете.Кроме того, неприятно постоянно чувствовать себя так плохо: не лучше ли было бы чувствовать себя хорошо, иметь больше энергии и надежды? Говоря языком черт, вы решили «поработать» над своим «невротизмом». Или, может быть, вместо этого ваша проблема заключается в черте «добросовестности»: вы недисциплинированы и работаете недостаточно усердно, поэтому вы решаете внести изменения в этой области. Усилия по самосовершенствованию, подобные этим, — направленные на изменение своих качеств, чтобы стать более эффективным социальным деятелем, — иногда бывают успешными, но очень трудными — вроде диеты.Исследования показывают, что широкие черты, как правило, упрямы, сопротивляются изменениям даже с помощью психотерапии. Однако люди часто добиваются большего успеха, работая непосредственно над своими социальными ролями. Чтобы стать более эффективным социальным деятелем, вы можете нацелиться на важные роли, которые вы играете в жизни. Что я могу сделать, чтобы стать лучшим сыном или дочерью? Как я могу найти новые и значимые роли для выполнения на работе, или в моей семье, или среди моих друзей, или в моей церкви и обществе? Делая конкретные вещи, которые обогащают ваши выступления на важных социальных ролях, вы можете начать видеть себя в новом свете, и другие тоже заметят изменения.Социальные акторы обладают потенциалом трансформировать свои действия на протяжении всей жизни человека. Каждый раз, когда вы выходите на сцену, у вас есть шанс начать все заново.
Когда мы наблюдаем за другими, мы видим только то, как они действуют, но никогда не можем получить доступ ко всему их внутреннему опыту. [Ямдж: CC0 Public Domain, https://goo.gl/m25gce]Говорим ли мы буквально о театральной сцене или более образно, как я делаю в этом модуле, о повседневной социальной среде для человеческого поведения, наблюдатели никогда не смогут полностью знать, что у актера в голове, как бы внимательно он ни смотрел.Мы можем видеть, как действуют актеры, но мы не можем знать наверняка, чего они хотят или что они ценят , если они не скажут нам сразу. Как социальный актор человек может производить впечатление дружелюбного и сострадательного или циничного и подлого, но ни в том, ни в другом случае мы не можем сделать вывод об их мотивах по их чертам или их ролям. Чего хочет дружелюбный человек? Чего пытается добиться циничный отец? Многие широкие психологические теории самости отдают приоритет мотивационным качествам человеческого поведения — внутренним потребностям, желаниям, стремлениям, целям, ценностям, планам, программам, страхам и антипатиям, которые, по-видимому, придают поведению его направление и цель (Bandura, 1989; Deci). и Райан, 1991; Маркус и Нуриус, 1986).Теории такого рода явно рассматривают «я» как мотивированного агента.
Быть агентом означает действовать целенаправленно и целеустремленно, двигаться вперед в будущее в погоне за выбранными и ценными целями. В некотором смысле люди являются действующими лицами даже в младенчестве, поскольку младенцы, безусловно, могут действовать целенаправленно. Более того, к 1 году младенцы отдают предпочтение наблюдению и имитации целенаправленного, преднамеренного поведения других, а не случайного поведения (Woodward, 2009).Тем не менее, одно дело действовать целенаправленно; совсем другое дело, когда Я познает себя (Я) как преднамеренную и целеустремленную силу, которая движется вперед по жизни в погоне за самовыбранными целями, ценностями и другими желаемыми конечными состояниями. Для этого человек должен сначала осознать, что у людей действительно есть желания и цели в уме и что эти внутренние желания и цели мотивируют (инициируют, заряжают энергией, приводят в движение) их поведение. Согласно сильному направлению исследований в области психологии развития, достижение такого рода понимания означает приобретение теории разума (Wellman, 1993), что происходит у большинства детей к 4 годам.Как только ребенок поймет, что поведение других людей часто мотивируется внутренними желаниями и целями, он сделает небольшой шаг к тому, чтобы воспринять себя в подобных терминах.
Основываясь на теории разума и других когнитивных и социальных разработках, дети начинают конструировать себя как мотивированного агента в начальной школе, накладываясь на их все еще развивающееся ощущение себя как социальных акторов. Теория и исследования того, что психологи, занимающиеся вопросами развития, называют сдвигом в возрасте от 5 до 7 лет, сходятся во мнении, что дети становятся более плановыми, преднамеренными и систематическими в своем стремлении к ценным целям в этот период (Sameroff & Haith, 1996).Школьное обучение усиливает сдвиг в том, что учителя и учебные программы предъявляют все более высокие требования к учащимся, чтобы они усердно работали, придерживались расписания, концентрировались на целях и добивались успеха в конкретных, четко определенных областях задач. Кроме того, их относительный успех в достижении самых заветных целей во многом определяет самооценку детей (Robins, Tracy, & Trzesniewski, 2008). Мотивированные агенты чувствуют себя хорошо в той мере, в какой они верят, что добиваются хороших успехов в достижении своих целей и продвижении своих самых важных ценностей.
Цели и ценности становятся еще более важными для личности в подростковом возрасте, когда подростки начинают сталкиваться с тем, что Эриксон (1963) классно назвал проблемой развития личности. Для подростков и молодых людей установление психологически эффективной идентичности включает в себя изучение различных вариантов в отношении жизненных целей, ценностей, призваний и интимных отношений и, в конечном счете, принятие мотивационной и идеологической повестки дня для взрослой жизни — целостное и реалистичное понимание того, чего я хочу. и ценности в жизни и как я планирую достичь этого (Kroger & Marcia, 2011).Приверженность комплексному набору жизненных целей и ценностей, возможно, является величайшим достижением для себя как мотивированного агента. Установление взрослой идентичности также влияет на то, как человек движется по жизни как социальный актор, что влечет за собой новые ролевые обязательства и, возможно, изменение понимания своих основных диспозиционных черт. Однако, согласно Эриксону, достижение идентичности всегда условно, поскольку взрослые продолжают работать над своей идентичностью по мере продвижения к среднему возрасту и выше, часто отказываясь от старых целей в пользу новых, вкладываясь в новые проекты и строя новые планы, исследуя новые. отношения и смещение своих приоритетов в ответ на изменение жизненных обстоятельств (Freund & Riediger, 2006; Josselson, 1996).
В каком-то смысле в любой раз, когда вы пытаетесь изменить себя, вы берете на себя роль мотивированного агента. В конце концов, стремление что-то изменить по своей сути является тем, чем занимается агент. Однако та конкретная черта самости, которую вы пытаетесь изменить, может соответствовать вашему «я» как актеру, агенту, автору или какой-либо комбинации. Когда вы пытаетесь изменить свои черты или роли, вы нацеливаетесь на социального актора. Напротив, когда вы пытаетесь изменить свои ценности или жизненные цели, вы сосредотачиваетесь на себе как на мотивированном агенте.Подростковый возраст и юность — это периоды в жизни человека, когда многие из нас сосредотачивают внимание на своих ценностях и жизненных целях. Возможно, вы выросли традиционным католиком, но теперь, когда вы учитесь в колледже, вы считаете, что ценности, привитые вам в детстве, больше не действуют на вас так хорошо. Скажем, вы больше не верите в основные принципы католической церкви и теперь работаете над тем, чтобы заменить свои старые ценности новыми. Или, может быть, вы все еще хотите быть католиком, но чувствуете, что ваш новый взгляд на веру требует иной личной идеологии.Кроме того, в сфере мотивированного агента изменение ценностей может повлиять на жизненные цели. Если ваша новая система ценностей ставит во главу угла облегчение страданий других, вы можете решить получить степень по социальной работе, стать юристом по общественным интересам или вести более простую жизнь, в которой люди важнее материальных благ. Большая часть работы над идентичностью, которую мы проводим в подростковом и юношеском возрасте, связана с ценностями и целями, поскольку мы стремимся сформулировать личное видение или мечту о том, чего мы надеемся достичь в будущем.
Даже по мере того, как «Я» продолжает развивать ощущение «Я» как социального актора и мотивированного агента, в подростковом и раннем взрослом возрасте постепенно появляется третья точка зрения на самость. Третья точка зрения — это ответ Эриксона (1963) на вызов идентичности. По Эриксону, развитие идентичности включает в себя больше, чем исследование и приверженность жизненным целям и ценностям (я как мотивированный агент), и больше, чем принятие новых ролей и переоценка старых черт (я как социальный актор).Это также включает в себя достижение чувства временной непрерывности в жизни — рефлексивное понимание того, как я стал тем человеком, которым я становлюсь , или, другими словами, как мое прошлое «я» превратилось в мое настоящее «я» и как мое настоящее «я», в свою очередь, разовьется в предполагаемое будущее «я». В своем анализе формирования идентичности в жизни протестантского реформатора 15-го века Мартина Лютера Эриксон (1958) описывает кульминацию поиска идентичности молодым человеком следующим образом:
собственной жизни в непрерывной перспективе, как в ретроспективе, так и в перспективе.Принимая какое-то определение того, кто он есть, обычно на основе функции в экономике, места в последовательности поколений и статуса в структуре общества, взрослый способен выборочно реконструировать свое прошлое в такой таким образом, шаг за шагом, кажется, он его планировал, или, лучше сказать, он, кажется, планировал . В этом смысле психологически мы выбираем наших родителей, нашу семейную историю и историю наших королей, героев и богов. Делая их своими, мы занимаем внутреннюю позицию собственников, творцов.
— (Эриксон, 1958, с. 111–112; курсив добавлен). история о себе (McAdams, 1985). В своих попытках найти осмысленную идентичность для жизни молодые мужчины и женщины начинают «выборочно реконструировать» свое прошлое, как писал Эриксон, и представлять свое будущее, чтобы создать интегративную историю жизни, или то, что сегодня психологи часто называют нарративной идентичностью.Нарративная идентичность — это интернализованная и развивающаяся история о себе, которая реконструирует прошлое и предвосхищает будущее таким образом, чтобы со временем придать жизни человека некоторую степень единства, смысла и цели (McAdams, 2008; McLean, Pasupathi). и Палс, 2007). Самость обычно становится автобиографическим автором в раннем взрослом возрасте, способ бытия, который наслаивается на мотивированного агента, который наслаивается на социального актора. Чтобы придать жизни ощущение временной непрерывности и глубокого смысла, которые, по мнению Эриксона, должна придавать идентичность, мы должны создать персонализированную историю жизни, объединяющую наше понимание того, кем мы когда-то были, кем мы являемся сегодня и кем мы можем стать в будущем. будущее.История помогает объяснить автору и авторскому миру, почему социальный актор делает то, что он делает, и почему мотивированный агент хочет того, чего хочет, и как личность в целом развивалась с течением времени, начиная с реконструированного начала прошлого. к воображаемому концу будущего.
К 5-6 годам дети уже могут рассказывать хорошо построенные истории о личных событиях своей жизни (Фивуш, 2011). К концу детства они обычно имеют хорошее представление о том, что содержит типичная биография и как она устроена от рождения до смерти (Thomsen & Bernsten, 2008).Но исследования показывают, что только в подростковом возрасте люди проявляют передовые навыки рассказывания историй и то, что психологи называют автобиографическими рассуждениями (Habermas & Bluck, 2000; McLean & Fournier, 2008). В автобиографическом рассуждении рассказчик может сделать существенные выводы о себе на основе анализа своего личного опыта. Подростки могут развить способность связывать события в причинно-следственные цепочки и индуктивно извлекать общие темы о жизни из последовательности глав и сцен (Habermas & de Silveira, 2008).Например, 16-летняя девушка может объяснить себе и другим, как детский опыт в ее семье сформировал ее призвание в жизни. Ее родители развелись, когда ей было 5 лет, вспоминает подросток, и это вызвало большой стресс в ее семье. Ее мать часто казалась встревоженной и подавленной, но она (теперь уже подросток, когда она была маленькой девочкой — главная героиня истории) часто пыталась подбодрить свою мать, и ее усилия, казалось, срабатывали. В последние годы подросток отмечает, что ее друзья часто приходят к ней со своими проблемами бойфренда.Кажется, она очень искусно дает советы о любви и отношениях, что, как теперь считает подросток, проистекает из ее раннего опыта с матерью. Развивая этот причинно-следственный нарратив, подросток теперь думает, что хотела бы стать консультантом по вопросам брака, когда вырастет.
Молодые люди часто «примеряют» множество вариантов идентичности, чтобы увидеть, какой из них лучше всего соответствует их личному восприятию себя. [Изображение: Sangudo, https://goo.gl/Ay3UMR, CC BY-NC-SA 2.0, https://goo.gl/Toc0ZF]
Таким образом, в отличие от детей, подростки могут рассказать полную и убедительную историю о целом человеческая жизнь или, по крайней мере, заметная причинно-следственная связь в рамках полной жизни, объясняющая преемственность и изменение главного героя истории с течением времени.Как только когнитивные навыки сформированы, молодые люди ищут межличностные возможности, чтобы поделиться и усовершенствовать свое развивающееся ощущение себя как рассказчиков (Я), которые рассказывают истории о себе (Я). Подростки и молодые люди создают нарративное ощущение себя, рассказывая истории о своем опыте другим людям, отслеживая обратную связь, которую они получают от рассказов, редактируя свои истории в свете обратной связи, приобретая новый опыт и рассказывая истории о них, а также и так далее, как личности создают истории, которые, в свою очередь, создают новые личности (McLean et al., 2007). Постепенно, урывками, посредством разговора и самоанализа, Я развивает убедительное и связное повествование о Я.
Современные исследования себя как автобиографического автора подчеркивают сильное влияние культуры на нарративную идентичность (Hammack, 2008). Культура предоставляет меню любимых сюжетных линий, тем и типов персонажей для построения самоопределяющихся жизненных историй. Автобиографические авторы выборочно выбирают из культурного меню, присваивая идеи, которые, кажется, хорошо резонируют с их собственным жизненным опытом.Как таковые, жизненные истории отражают культуру, в которой они расположены, в той же мере, в какой они отражают авторские усилия автобиографического И. Кляйнфельд, 2012) подчеркнули значимость искупительных нарративов в американской культуре. Воплощенные в таких знаковых культурных идеалах, как американская мечта, рассказы Горацио Алджера и повествования о христианском искуплении, истории искупления прослеживают переход от страданий к более высокому статусу или состоянию, в то же время описывая развитие избранного главного героя, который отправляется в опасное и опасное путешествие. неискупленный мир (МакАдамс, 2013).Голливудские фильмы часто прославляют поиски искупления. Американцы сталкиваются с подобными повествовательными сообщениями в книгах по самопомощи, программах «12 шагов», воскресных проповедях и в риторике политических кампаний. За последние два десятилетия самым влиятельным в мире представителем силы искупления в человеческих жизнях, возможно, была Опра Уинфри, которая рассказывает свою собственную историю преодоления детских невзгод, одновременно призывая других через свои средства массовой информации и благотворительность рассказывать подобные истории. за свою жизнь (McAdams, 2013).Исследования показали, что взрослые американцы, обладающие высоким уровнем психического здоровья и гражданской активности, склонны строить свою жизнь как повествование об искуплении, отслеживая движение от греха к спасению, от бедности к богатству, от угнетения к освобождению или от болезни/насилия к здоровью/выздоровлению. (МакАдамс, Даймонд, де Сент-Обен и Мэнсфилд, 1997; МакАдамс, Рейнольдс, Льюис, Паттен и Боуман, 2001; Уокер и Фример, 2007). В американском обществе подобные истории часто считаются вдохновляющими.
В то же время МакАдамс (2011, 2013) указал на недостатки и ограничения в историях искупления, которые рассказывают многие американцы и которые отражают культурные предубеждения и стереотипы в американской культуре и наследии. МакАдамс утверждал, что искупительные истории поддерживают счастье и социальную активность для некоторых американцев, но те же самые истории могут поощрять моральную праведность и наивное ожидание того, что страдания всегда будут искуплены. К лучшему, а иногда и к худшему, американцы, кажется, любят истории личного искупления и часто стремятся ассимилировать свои автобиографические воспоминания и стремления к искупительной форме.Тем не менее, одни и те же истории могут не так хорошо работать в культурах, которые придерживаются иных ценностей и нарративных идеалов (Hammack, 2008). Важно помнить, что каждая культура предлагает собственное хранилище излюбленных нарративных форм. Также важно знать, что ни одна форма повествования не отражает всего хорошего (или плохого) в культуре. В американском обществе повествование об искуплении — лишь одна из многих историй, которые люди обычно используют, чтобы придать смысл своей жизни.
Какова ваша история? Над каким рассказом вы работаете? Когда вы смотрите в прошлое и представляете будущее, какие нити преемственности, изменений и смысла вы различаете? Для многих людей самые драматические и результативные попытки изменить себя происходят, когда Я усердно работает как автобиографический автор, чтобы построить и, в конечном счете, рассказать новую историю о Я.Рассказывание историй может быть самой мощной формой самопреобразования, которую когда-либо изобретали люди. Изменение своей жизненной истории лежит в основе многих форм психотерапии и консультирования, а также религиозного обращения, профессионального прозрения и других драматических трансформаций себя, которые люди часто отмечают как поворотные моменты в своей жизни (Adler, 2012). Рассказывание историй также часто лежит в основе небольших изменений, незначительных правок в себе, которые мы вносим, когда движемся по повседневной жизни, когда мы живем и переживаем жизнь, и когда мы позже рассказываем об этом себе и другим.
Личности людей начинаются как социальные акторы, но в конечном итоге они также становятся мотивированными агентами и автобиографическими авторами. Я сначала видит себя воплощенным актором в социальном пространстве; однако с развитием он начинает ценить себя также как перспективный источник самоопределяемых целей и ценностей, а еще позже — как рассказчик личного опыта, ориентированный на реконструированное прошлое и воображаемое будущее. Таким образом, чтобы «познать себя» в зрелом взрослом возрасте, нужно сделать три вещи: (а) понять и с одобрением общества выполнять приписываемые мне черты и роли, (б) энергично и (в идеале) преуспевать в своих самых ценные цели и планы, и (c) построить историю о жизни, которая с яркостью и культурным резонансом передает, как я стал тем человеком, которым я становлюсь, интегрируя мое прошлое, каким я его помню, мое настоящее, каким я его переживаю, и мое будущее, как я надеюсь, что оно будет.
Возрастные различия в самодостаточности: сходящиеся данные и направления для будущих исследований | Геронтолог
Аннотация
Развитие продолжительности жизни неотъемлемо связано с восприятием времени и связанными с ним временными представлениями. Такие концепции многогранны по своей природе и имеют важные практические последствия в таких областях, как тайм-менеджмент, финансовое планирование или выбор медицинских услуг. В большом количестве исследований задокументированы возрастные ограничения в глобальных временных горизонтах, но возрастные различия в других аспектах временной интерпретации сравнительно плохо изучены.Настоящая статья обращает внимание на траектории развития самодостаточности , определяемые как воспринимаемые ассоциации настоящего «я» с прошлым и будущим «я». Рассмотрев исторические корни и современные взгляды на самодостаточность, мы обратимся к литературе о развитии на протяжении жизни и рассмотрим несколько сходящихся направлений исследований, которые предоставляют косвенные доказательства возрастного увеличения самодостаточности. Затем мы рассмотрим небольшое количество недавних исследований, в которых непосредственно оценивались возрастные различия в самодостаточности, и обобщим наше текущее понимание этого феномена, включая взаимосвязь между явными и неявными мерами, симметрию между прошлым и будущим самодостаточностью и дифференциацию от других аспектов самодостаточности. восприятие времени.В заключение мы выделим открытые теоретические вопросы и рассмотрим практические последствия возрастающего чувства самодостаточности с возрастом.
Развитие продолжительности жизни неразрывно связано с объективным течением времени и с субъективным восприятием людьми прошлого и будущего горизонтов, временных ориентиров и тонких или не очень тонких изменений в себе (Baltes, Lindenberger, & Staudinger, 1998; Baltes, Reese). , & Lipsitt, 1980; Löckenhoff & Rutt, 2015; Ryff, 1984).Такие явления представляют не только теоретический интерес, но и имеют важные практические последствия: то, как мы воспринимаем и осмысляем себя с течением времени, связано с последующими жизненными результатами, начиная от управления повседневным временем (например, Blouin-Hudon & Pychyl, 2015; O’ Donoghue & Rabin, 2008), к поведению в отношении долгосрочных сбережений (например, Bryan & Hershfield, 2012; Ersner-Hershfield, Wimmer, & Knutson, 2009) и важному медицинскому выбору (например, Chapman & Coups, 1999; Löckenhoff et al. ., 2013).
Восприятие времени многогранно (Klapproth, 2008; Löckenhoff, 2011; Wearden, 2016) и варьируется в точках отсчета (т.е. внешние маркеры против внутренних состояний), перспектива (т.е. настоящий момент или с точки зрения глобальной продолжительности жизни с высоты птичьего полета), временное направление (т. е. фокус на прошлом и будущем), временное расширение (т. е. в диапазоне от секунд и минут до лет и десятилетий), и качественные характеристики (включая эмоциональную валентность, эпизодические подробности и разрывы относительно объективного времени).Хотя некоторые из этих компонентов связаны друг с другом, другие кажутся относительно независимыми и демонстрируют различные связи с переменными результата (Rutt & Löckenhoff, 2016a; Wearden, 2016).
Несмотря на многогранный характер временной интерпретации, недавние исследования возрастных различий в восприятии времени были сосредоточены преимущественно на воспринимаемых ограничениях в глобальных горизонтах будущего (Carstensen, 2006; Carstensen, Isaacowitz, & Charles, 1999). В этой статье мы обращаем внимание на дополнительную концепцию — самодостаточность — определяемую как воспринимаемые ассоциации между нынешним ощущением себя и своим прошлым и будущим «я».Что касается таксономии, представленной выше, самодостаточность фокусируется на внутренних состояниях и личностных характеристиках, которые отображаются относительно настоящего «я» на годы и десятилетия в прошлое и будущее. Самодостаточность можно рассматривать как с точки зрения ее временной протяженности, так и с точки зрения ее качественных характеристик, включая эпизодические детали и неявные ощущения связанности.
Крайне необходимо лучше понять возрастные различия в самодостаточности, потому что это дает множество преимуществ.Что касается психического здоровья, Эриксон (1959) был первым, кто сообщил о глубоких нарушениях самодостаточности среди травмированных ветеранов войны. Дефицит непрерывности с тех пор был связан с широким спектром других психопатологий, включая депрессию (Grace, Dewhurst, & Anderson, 2016), суицидальные наклонности (Ball & Chandler, 1989), шизофрению (Raffard et al., 2016) и пограничную личность. расстройство (Фукс, 2007). Отчасти самодостаточность улучшает психическое здоровье, способствуя развитию и поддержанию стабильных долгосрочных отношений, которые, в свою очередь, обеспечивают постоянный источник социальной поддержки (Bluck, Alea, Habermas & Rubin, 2005).Самодостаточность также участвует в адаптивных реакциях на сложные жизненные события (Sadeh & Karniol, 2012) и предсказывает полезное поведение в ряде областей: например, в экономической сфере самодостаточность связана с более высокими уровень сбережений и подготовка к выходу на пенсию (Bryan & Hershfield, 2012; Ersner-Hershfield, Garton, Ballard, Samanez-Larkin, Knutson, 2009). Люди с более высоким уровнем непрерывности также демонстрируют более низкие показатели правонарушений (van Gelder, Hershfield, & Nordgren, 2013) и неэтичного поведения (Hershfield et al., 2012), и они более склонны к здоровому образу жизни (Броткин, 2015). Можно утверждать, что такие защитные эффекты особенно важны в более позднем возрасте, когда проблемы со здоровьем и другие проблемы, связанные с возрастом, становятся все более серьезными (Baltes, Lindenberger, & Staudinger, 1998).
Чтобы получить полное представление о тенденциях развития самодостаточности, мы начнем с краткого обзора исторических и современных точек зрения на этот феномен. Затем мы обратимся к литературе о развитии на протяжении жизни и рассмотрим несколько сходящихся направлений исследований, которые косвенно свидетельствуют о большей стабильности самоощущения с возрастом.Далее мы рассмотрим небольшой набор недавних исследований, в которых непосредственно оценивались возрастные различия в самодостаточности, и резюмируем наше текущее понимание этого явления, включая связи между явными и неявными показателями, симметрию между прошлым и будущим самодостаточностью и дифференциацию от других аспектов. восприятия времени. В заключение мы выделим открытые теоретические вопросы и рассмотрим практические последствия возрастающего чувства самодостаточности с возрастом.
При обзоре предшествующей литературы мы объединяем результаты из широкого круга областей, которые часто различаются правилами выборки и возрастными ограничениями. Для согласованности мы относим выборки со средним возрастом до 10 лет к детям, от 11 до 17 лет к подросткам, 18–39 лет к молодым людям, 40–64 годам к взрослым людям среднего возраста и 65 лет и старше к пожилым людям. Всякий раз, когда исследование отклоняется от этих широких возрастных диапазонов, мы предоставляем дополнительную информацию по мере необходимости.
От исторических корней к современным взглядам
Исторически феномен самодостаточности обсуждался в философской литературе, и, согласно Parfit (1987) и Chandler et al.(Chandler, Lalonde, Sokol, Hallett, 2003), релевантные теории можно в целом разделить на два типа: 90–113 Эго- или эссенциалистские теории 90–114 предполагают существование некоторого внутреннего агента или сущности, соответствующей непрерывной самости. Примеры этой точки зрения варьируются от представления Декарта (1649) о шишковидной железе как обители вечной души до предложения Баарса (2003) о лево-префронтальной самосистеме, которая «поддерживает ожидания и намерения во многих конкретных ситуациях» ( Баарс, 2003, стр. 1). Теории связки , напротив, восходят к наблюдению Юма (1738) о том, что «я никогда не смогу воспринять это «я» без одного или нескольких восприятий; и я никогда не могу воспринимать ничего, кроме восприятий. Таким образом, их сочетание образует самость». (Юм, 1738, Приложение). Этот взгляд на себя как на иллюзию, возникающую в результате многочисленных взаимосвязанных процессов, находит свое современное отражение в представлении философа Дэниела Деннета о себе как об иллюзорном «центре нарративной гравитации» (Dennett, 1992), который поддерживается постоянным процессом автобиографического самопознания. саморассказ.
Несмотря на непрекращающиеся споры о физических основах самодостаточности, все согласны с тем, что с субъективной точки зрения люди испытывают чувство самости, которое отделено от окружающего мира и продолжается от прошлого к настоящему и в будущее. Эта идея заложена в одном из самых ранних определений личности, предложенном английским эмпириком Джоном Локком (1689). Он считал «непрерывность сознания» (в отличие от телесной субстанции или бессмертной души) определяющим признаком тождества и подчеркивал способность разума «рассматривать себя как самого себя, одну и ту же мыслящую вещь в разное время и в разных местах» (Локк, 1689, глава 17, раздел 11).В 19 веке «Принципы психологии» Уильяма Джеймса (1890) основывались на этих идеях, чтобы предположить, что личная идентичность возникает из чувства общности между настоящим и прошлым «я». Согласно Джеймсу, этот непрерывный «поток самостей» связан через чувство «близости» или «теплоты», передаваемое воспоминанием о прошлых телесных ощущениях, сенсорных переживаниях и эмоциональных реакциях (Джеймс, 1890, стр. 335).
Хотя положения Джеймса (1890) подготовили почву для систематических психологических исследований самодостаточности, эта тема оставалась в сфере философии в течение первой половины 20-го века — по-видимому, потому, что преобладающие психодинамические взгляды рассматривали ключевые аспекты личности как не имеющие отношения к себе. доступным сознательному мышлению, а рост бихевиоризма заставил исследователей отказаться от субъективного опыта в пользу наблюдаемых событий и поведения.В 1950-х годах психологическая литература, наконец, вернулась к этой теме и признала самодостаточность — наряду с самоопределением и социальными ролями — как ключевой компонент чувства идентичности человека (Block, 1961; Erikson, 1959). Последующая работа над схемами Я, определяемыми как убеждения и идеи, относящиеся к Я (Маркус, 1977), подчеркивала сходство и контраст между настоящим Я и отдаленными во времени Я (Альберт, 1977; Парфит, 1971), включая возможные будущие состояния Я (Маркус и Нуриус, 1986).
Последние два десятилетия, наконец, стали свидетелями всплеска исследований, связанных с временной непрерывностью, хотя эта работа распределена по нескольким областям и большая ее часть косвенно затрагивает эту тему (обзор см. в Sani, 2008). В широком смысле современную литературу о непрерывности можно разделить на структурную и процессную точки зрения. Структурные перспективы подчеркивают связанные с собой структуры знаний и степень, в которой настоящее «я» включает прошлое и будущее «я».Эта линия мышления отражена в таксономии самопознания Нейссера (1988), которая включает временное «расширенное я» как один из пяти типов самоопределяющей информации. Перспективы процесса , , в свою очередь, фокусируются на динамических процессах, включая мысленные путешествия во времени и самоповествование, посредством которых создается ощущение непрерывности самого себя (Addis & Tippett, 2008; Bluck et al., 2005; McAdams, 2013). ; Райс и Пасупати, 2010).
Сходящиеся данные о возрастных различиях в самодостаточности
С ростом интереса к общему феномену самодостаточности стали возникать вопросы об изменениях в развитии его компонентов.Первоначальные попытки понять траектории развития самодостаточности были сосредоточены главным образом на периоде от детства до юношеской взрослой жизни (Erikson, 1959; James, 1890). Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что чувство непрерывности постепенно развивается в течение детства по мере того, как дети приобретают необходимые когнитивные предпосылки, включая формальное операциональное мышление (Chandler, Lalonde, Sokol, & Hallett, 2003), сложные структуры самосвязанных знаний (Harter, 1998). ), способность к мысленным путешествиям во времени (Coughlin, Lyons, & Ghetti, 2014; Wang & Koh, 2015) и способность разрабатывать автобиографические повествования (Fivush, 2011).Важно отметить, что существует более одного пути к самодостаточности (Chandler et al., 2003), при этом некоторые дети сосредотачиваются на себе как на устойчивой сущности (сродни эго-перспективам), а другие воспринимают себя как возникающее из сети нарративы и отношения (сродни теориям связок). Однако в рамках каждой из этих точек зрения нормальное развитие характеризуется возрастающей сложностью представлений о себе и растущей способностью признавать одновременность одинаковости и изменения (Chandler et al.). После периода постепенного роста на протяжении всего детства подростковый возраст характеризуется фазой нестабильности, подпитываемой процессами формирования идентичности и ролевой социализации, которые требуют от развивающегося человека активных усилий по формированию сильного чувства взрослой идентичности наряду с последовательной жизненной историей (Чандлер). и др., 2003; Эриксон, 1968; Хабермас и Блак, 2000; Крогер, Мартинуссен и Марсия, 2010; Уотерман и Арчер, 1990).
Что касается развития во взрослом возрасте, существует общее мнение, что целостность личности остается сильной в течение здорового старения (Troll & Skaff, 1997) и что поддержание чувства преемственности перед лицом возрастных изменений является важной предпосылкой благополучия в дальнейшей жизни (Atchley, 1989; Baltes, Lindenberger & Staudinger, 1998; Erikson, 1959).Однако до недавнего времени предпринималось мало попыток прямого изучения возрастных различий во временном расширении самости во взрослом возрасте, хотя исследования в различных областях предоставили косвенные доказательства возрастных изменений самодостаточности. Ниже мы рассмотрим эти направления работы, включая исследования возрастных различий во временных горизонтах, стабильности личностных характеристик, автобиографического мышления и экономического выбора.
Горизонты времени
На самом базовом уровне представления о себе как о непрерывном или меняющемся, скорее всего, связаны с нашим восприятием самого времени.Что касается субъективной скорости времени, то существует бесчисленное количество литературных ссылок, восходящих к осознанию Вергилием того, что время бежит («tempus fugit», Вергилий, 29 г. до н. э.), сетующих на то, что субъективное время течет слишком быстро и, по-видимому, еще больше ускоряется с возрастом. . Хотя систематических эмпирических тестов таких эффектов все еще недостаточно (Janssen, Naka, & Friedman, 2013; John & Lang, 2015; Wittmann & Lehnhoff, 2005), имеющиеся данные в целом подтверждают возрастное ускорение субъективной скорости времени.Это указывало бы на увеличение временной непрерывности самости: если с возрастом кажется, что время проходит быстрее, прошлое и будущее самосостояния следует воспринимать как субъективно более близкие.
Точная картина таких эффектов, однако, может зависеть от задействованных временных интервалов. Исследования молодых людей показывают, что воспринимаемая продолжительность временных интервалов зависит от их удаленности от настоящего, при этом более отдаленные интервалы воспринимаются как более сжатые (Kim & Zauberman, 2009; Zauberman, Kim, Malkoc, & Bettman, 2009).Согласно недавним данным из нашей лаборатории, этот эффект сжатия еще более выражен у людей среднего и пожилого возраста (Rutt & Löckenhoff, 2012), что позволяет предположить, что возрастные различия в самодостаточности могут быть особенно очевидны для более длительных временных интервалов.
Глобальная ориентация людей на прошлое, настоящее и будущее, по-видимому, также зависит от возраста. Вопреки распространенному стереотипу о том, что пожилые люди «живут прошлым», вместо этого было обнаружено, что они одобряют открытую перспективу настоящего , то есть сфокусированную на настоящем перспективу, которая открыта для будущего без установления каких-либо конкретных временных границ (Nuttin , 1985).Теория социально-эмоциональной избирательности (Carstensen, 2006) делает еще один шаг вперед, предполагая, что акцент пожилых людей на настоящем моменте приводит к мотивированному изменению приоритетов целей. В частности, считается, что по мере того, как люди становятся старше и воспринимают свои глобальные временные горизонты как более ограниченные, они активно переориентируют свои целевые приоритеты с подготовки к будущему на оптимизацию настоящего. Предположительно, акцент пожилых людей на текущем опыте может стирать субъективные границы между прошлым, настоящим и будущим «я» и, таким образом, способствовать большей самодостаточности.
В совокупности исследования возрастных различий в различных аспектах восприятия времени постоянно указывают на связанное с возрастом увеличение самодостаточности, но неясно, обусловлены ли такие эффекты одним фактором или совокупностью механизмов и будут ли они в равной степени одинаково влияют на прошлое и будущее, а также на проксимальные и отдаленные временные интервалы.
Стабильность и изменение личностных характеристик
Дополнительные доказательства возрастных различий в самодостаточности исходят из исследований траекторий развития личного опыта и характеристик, которые обычно указывают на большую стабильность с возрастом.Исследования, изучающие динамику повседневных аффективных переживаний на протяжении взрослой жизни, показали, что возраст связан с меньшими колебаниями в течение часов и дней (Lawton, Kleban, Rajagopal, & Dean, 1992), и эта закономерность подтверждается выборками. повседневного опыта (Carstensen, Pasupathi, Mayr, & Nesselroade, 2000; Carstensen et al., 2011), а также лабораторных оценок (Röcke, Li, & Smith, 2009).
Черты характера людей также становятся более стабильными с возрастом.Кросс-секционные и лонгитюдные исследования сходятся во мнении, что после периода быстрых изменений в подростковом возрасте черты остаются сравнительно стабильными в молодом и среднем возрасте, хотя более постепенные изменения наблюдаются в пожилом возрасте (Roberts, Walton, & Viechtbauer, 2006; Soto, John, Gosling). , & Potter, 2011; Terracciano, McCrae, Brant, & Costa, 2005). Другие самозначимые характеристики демонстрируют аналогичные возрастные тенденции к большей стабильности, включая жизненную философию, системы ценностей, потребительские и пищевые привычки, а также удовлетворенность жизнью (Lachman, Röcke, Rosnick, & Ryff, 2008; Quoidbach, Gilbert, & Wilson, 2013; Schewe и Мередит, 2004).Наконец, физическая и социальная среда людей с возрастом становится более стабильной. Пик географической мобильности приходится на людей в возрасте 20 лет, а затем снижается (Бюро переписи населения США, 2015 г.), пожилые работники с меньшей вероятностью меняют работодателя или профессию, чем их коллеги среднего и молодого возраста (Бюро статистики труда, 2014 г.), и социальные сети людей, особенно близкие социальные отношения со значимыми другими — показывают меньше колебаний в более позднем возрасте (Charles & Carstensen, 2010). Соответственно, как частота значительных жизненных событий (Habermas & Köber, 2015), так и вероятность принятия новых ролей (Rathbone, Moulin, & Conway, 2008) отрицательно связаны с возрастом.
Пожилые люди, похоже, хорошо осведомлены об этих тенденциях к большей стабильности. В задании на завершение предложений, оценивающем восприятие людьми развития в течение жизни, респонденты в возрасте 70 и 80 лет больше внимания уделяли стабильности, чем респонденты в возрасте 40, 50 и 60 лет (Timmer, Steverink, Stevens, & Dittmann-Kohli, 2003). ). Кроме того, когда молодых людей просили описать изменения личных характеристик в течение жизни для себя и других, молодые люди ожидали связанного с возрастом увеличения вредных характеристик в своем собственном развитии и развитии других людей, что, возможно, отражало негативные социальные стереотипы старения.Пожилые люди, напротив, ожидали стабильности (Heckhausen & Krueger, 1993).
Аналогичным образом исследования, оценивающие самооценку благополучия и удовлетворенности жизнью в прошлом, настоящем и будущем (например, Lachman et al., 2008; Ryff, 1991; Staudinger, Bluck, & Herzberg, 2003), показали, что молодые люди считали, что их благополучие находится на восходящей траектории, в то время как пожилые люди сообщали о стабильности наряду с некоторым снижением (Lang, Weiss, Gerstorf, & Wagner, 2013). Интересно, что связанная с возрастом тенденция предполагать меньшие колебания удовлетворенности жизнью с течением времени делает самоотчеты пожилых людей об их удовлетворенности жизнью в прошлом и будущем более точными, чем у молодых людей, которые склонны переоценивать скорость изменений (Lachman et al., 2008).
Таким образом, пожилой возраст характеризуется более высокой объективной стабильностью по широкому спектру самозначимых характеристик, и, поскольку люди, по-видимому, осознают такие тенденции развития, это, вероятно, будет способствовать субъективной самодостаточности в более позднем возрасте. На самом деле возрастная тенденция менее оптимистично и более реалистично оценивать свое будущее может быть активной стратегией саморегуляции для управления ожиданиями перед лицом возрастных проблем (Lang et al., 2013).Таким образом, связанное с возрастом повышение стабильности личностных характеристик, вероятно, обусловлено сочетанием внутренних факторов и непредвиденных обстоятельств окружающей среды, поддерживающих взгляды группы на самодостаточность.
Автобиографическая мысль
Представления о долгосрочных тенденциях в структуре и стабильности личностных характеристик дополняются процессными взглядами на самодостаточность в автобиографическом мышлении, где можно выделить два отдельных компонента самодостаточности.
Первый из этих компонентов , феноменологическая непрерывность или мысленное путешествие во времени, относится к эпизодическим симуляциям отдаленных во времени состояний, которые переживают прошлое и предвосхищают будущее.
Обычно его исследуют, предлагая участникам набор ключевых слов и прося их описать соответствующие события, которые произошли с ними в прошлом или могут произойти с ними в будущем. Затем исследователи могут оценить временную протяженность этих эпизодов вместе с качественными характеристиками (например,г., эмоциональная валентность и яркость) и связность повествования (Schacter, Gaesser, & Addis, 2013).
Что касается временной протяженности, то большинство ответов, как правило, концентрируются в ближайшем прошлом и будущем, но — что неудивительно — автобиографические мысли пожилых людей простираются дальше в прошлое, тогда как молодые люди проецируют дальше в будущее (Addis, Musicaro, Pan , & Schacter, 2010; Gaesser, Sacchetti, Addis, & Schacter, 2011; Schacter & Addis, 2008; Schacter et al., 2013), причем взрослые люди среднего возраста находятся где-то посередине (Spreng & Levine, 2006).Это предполагает, что возрастные различия в самодостаточности асимметричны: пожилые люди сообщают о большей самодостаточности в прошлом, чем их более молодые коллеги, но о меньшей непрерывности в будущем.
Качественные характеристики мысленных путешествий во времени также зависят от возраста. В частности, пожилые люди сообщают о меньшем количестве эпизодических подробностей и более обобщенном семантическом содержании, чем их более молодые коллеги, как при воспоминании прошлого, так и при предвидении будущего (Addis et al., 2010; Cole, Morrison, & Conway, 2013; Old & Naveh- Benjamin, 2008; Schacter et al., 2013). Если прошлое и будущее истолковываются в менее конкретных и ярких терминах по мере взросления людей, это может означать, что самодостаточность также уменьшается.
Второй компонент автобиографической непрерывности, нарративная непрерывность , относится к переплетению последовательной истории жизни, которая придает автобиографическим событиям личный смысл и примиряет разрывы между прошлыми, настоящими и будущими самостоятельными состояниями (Addis & Tippett, 2008; McAdams, 2013; Bluck et al., 2005; Rice & Pasupathi, 2010).История жизни впервые возникает в подростковом возрасте и закрепляется в юношеском взрослом возрасте, но она постоянно обновляется постоянным жизненным опытом на протяжении взрослой жизни (например, Habermas & Bluck, 2000; McAdams, 2013; Pasupathi, Mansour, & Brubaker, 2007). Несколько исследований показали, что личные нарративы становятся более связными с возрастом. Риз и его коллеги (2011), например, исследовали три аспекта связности — контекст, хронологию и тематическую ясность — в личных историях перекрестной выборки от дошкольного до среднего возраста.Они обнаружили, что, хотя все три аспекта согласованности были положительно связаны с возрастом в детстве, контекст и хронология достигли пика в раннем взрослом возрасте и выровнялись в среднем возрасте, тогда как тематическая согласованность была самой высокой среди взрослых среднего возраста. Точно так же Маклин и Фурнье (2008) проанализировали самоопределяющие воспоминания молодых и пожилых людей и обнаружили, что, хотя возрастные группы не различаются по рефлексивной или саморелевантной обработке, истории пожилых людей демонстрируют большую тематическую связность, чем истории молодых людей, и сосредоточены на них. больше о стабильности, чем о переменах.
На самом деле сами причины автобиографического мышления могут различаться в зависимости от возраста. Блак и Алеа (2008, 2009) спрашивали молодых и пожилых людей, почему они думают и говорят о прошлом. Обе возрастные группы были в равной степени склонны обращаться к прошлому для поддержания социальных связей, но пожилые люди с меньшей вероятностью, чем молодые люди, занимались планированием будущего или воспитывали чувство непрерывности — вероятно, потому, что они уже достигли ясного и устойчивого чувства реальности. себя. В соответствии с этой идеей, Райс и Пасупати (2010) попросили молодых и пожилых людей представить рассказы о релевантных для себя воспоминаниях и обнаружили, что у пожилых людей было меньше доказательств самоконструирования, чем у молодых, особенно при воспоминании противоречивых событий.
В совокупности литература о возрастных различиях в автобиографическом мышлении раскрывает сложную картину: феноменологическая непрерывность показывает возрастное снижение яркости и конкретности прошлого и будущего «я», нарративная непрерывность показывает возрастное увеличение связности и стабильности истории жизни , а исследования временного расширения мыслей о прошлом и будущем указывают на асимметрию в воздействии возраста на преемственность прошлого и будущего.
Поведенческая экономика
Независимая линия доказательств с потенциальными последствиями для самонепрерывности исходит из литературы по поведенческой экономике.Некоторые экономические решения могут быть концептуализированы как конфликты между настоящим, прошлым и будущим «я» (Hershfield, 2011; O’Donoghue & Rabin, 2000), и реакция людей на такие конфликты, по-видимому, различается в зависимости от возраста.
Одно известное направление исследований изучало возрастные различия в «временном обесценивании», тенденции ценить ближайшие результаты (т. е. результаты, которые приносят пользу текущему «я») более высоко, чем отдаленные результаты (т. е. результаты, которые приносят пользу будущему «я»). Типичные сценарии требуют, чтобы участники быстрее выбирали между меньшей суммой денег (т.например, 10 долларов США сегодня) и более крупная сумма, предлагаемая в более поздний момент времени (например, 15 долларов США через 1 год). Многочисленные исследования показали, что молодые люди с большей вероятностью, чем пожилые, будут игнорировать будущие результаты, выбирая меньшую, но более быструю выплату (Green, Fry, & Myerson, 1994; Halfmann, Hedgcock, & Denburg, 2013; Jimura et al., 2011; Löckenhoff et al., 2011; хотя см. Harrison, Lau, & Williams, 2002), и понимание людьми своих будущих эмоций, по-видимому, играет роль в таких эффектах.Хотя молодые люди ожидают более слабой эмоциональной реакции на будущие приобретения и потери, чем на сиюминутные, эта предвзятость снижается у людей среднего и пожилого возраста, и такие тенденции могут частично объяснять возрастные различия во временном дисконтировании (Löckenhoff et al., 2011). Более того, исследования более молодых взрослых указывают на прямую связь между низкой самодостаточностью и тенденцией обесценивать или обесценивать будущие события, хотя такие эффекты еще предстоит изучить у людей среднего и старшего возраста (Bartels & Urminsky, 2011b; Ersner- Хершфилд, Гартон и др., 2009). В совокупности эти результаты свидетельствуют о том, что преемственность с самим собой в будущем увеличивается с возрастом.
Однако такие эффекты не обязательно распространяются на прошлое «я». «Заблуждение необратимых затрат» возникает, когда люди продолжают инвестировать в вариант, который они выбрали в прошлом, даже если эти инвестиции, сделанные ими в прошлом, не имеют никакого отношения к будущему успеху. Типичные сценарии спрашивают участников, будут ли они продолжать смотреть скучный фильм или продолжать есть невкусную еду, потому что они уже заплатили за нее.Все больше данных свидетельствует о том, что с возрастом снижается тенденция поддаваться влиянию таких «невозвратных издержек», которые были понесены прошлым «я» (Bruine de Bruin, Parker, & Fischhoff, 2007; Strough, Karns, & Schlosnagle, 2011; Strough). , Мехта, Макфолл и Шуллер, 2008 г.). Исследования также показывают, что связанная с возрастом тенденция сосредотачиваться на настоящем моменте, а не на прошлом или будущем, способствует меньшей восприимчивости пожилых людей к безвозвратным затратам (Karlsson, Juliusson, Grankvist, & Garling, 2002; Strough, Schlosnagle, & DiDonato, 2011; Strough, Schlosnagle, Karns, Lemaster, & Pichayayothin, 2014).Эти результаты согласуются с идеей Наттина (1985) о том, что пожилые люди сосредотачиваются на «открытом настоящем», и подразумевают, что воспринимаемая связь с прошлым «я» уменьшается с возрастом. В совокупности литература по поведенческой экономике предполагает, что возрастные различия в самодостаточности различаются для прошлого и будущего: пожилые люди демонстрируют более высокую самодостаточность в будущем, но более низкую самодостаточность в прошлом, чем молодые люди.
Прямая оценка возрастных различий в самодостаточности
В совокупности предыдущая литература предлагала несколько косвенных доказательств, поддерживающих представление о том, что непрерывность самоконтроля меняется с возрастом, но оставалось много открытых вопросов.Что наиболее важно, предшествующие исследования были сосредоточены на возрастных различиях в поведенческих коррелятах и аспектах процесса самодостаточности и не улавливали напрямую предполагаемое совпадение настоящего «я» с прошлым и будущим «я». Отсутствие интеграции между различными потоками исследований также ограничивало понимание общих механизмов, способствующих возрастным эффектам. Кроме того, хотя многие предыдущие результаты указывали на возрастное увеличение самодостаточности, было неясно, относятся ли такие эффекты в равной степени к прошлому и будущему, а также к близким или отдаленным временным интервалам.Наконец, в предыдущей работе приоритет отдавался сравнению крайних возрастных групп и не проверялся криволинейность возрастных траекторий.
Недавняя работа, проведенная нами и другими, позволила обратиться к некоторым из этих вопросов путем непосредственной оценки возрастных различий в воспринимаемом перекрытии между настоящим и отдаленным во времени «я» как для прошлого, так и для будущего «я» и через несколько временных интервалов. Одним из важных шагов, который проложил путь для этого исследования, была доступность соответствующих инструментов оценки.В существующей литературе появились две основные стратегии для выявления предполагаемых ассоциаций между настоящим и прошлым/будущим Я.
Первый подход (далее именуемый эксплицитной самонепрерывностью ) напрямую просит участников указать близость их настоящего «я» к временно удаленным «я». Этого можно достичь с помощью опросников, оценивающих сходство, знакомство и чувство «одинаковости» с прошлым и будущим «я» (например, Habermas & Köber, 2015; Sedikides, Wildschut, Routledge, & Arndt, 2015).Однако словесные описания могут быть громоздкими при изучении нескольких временных расстояний в пределах одного и того же человека. Поэтому наша недавняя работа опиралась на визуальную шкалу (Aron, Aron, & Smollan, 1992; Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009), которая представляет настоящее «я» и отдаленное во времени «я» в виде пар частично перекрывающихся кругов. Участников просто просят выбрать степень совпадения, которое они ощущают между своим нынешним «я» и конкретным прошлым или будущим «я» (Bartels & Urminsky, 2011a; Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009; Хершфилд, Коэн и Томпсон, 2012 г.; Rutt & Löckenhoff, 2016a, 2016b).
Имплицитная самодостаточность , в свою очередь, оценивает совпадение личностных характеристик, приписываемых настоящим и отдаленным во времени самостям. В задании «я/не я» (адаптировано из Kelley et al., 2002) участники видят ряд характерных слов, и их просят указать, описывают ли эти слова их в настоящее время, в прошлые или будущие моменты времени (D ‘Argembeau et al., 2010; Ersner-Hershfield, Garton et al., 2009; Эрснер-Хершфилд, Виммер и др., 2009 г.; Пронин и Росс, 2006; Rutt & Löckenhoff, 2016b; Вакслак, Нуссбаум, Либерман и Тропе, 2008 г.). Для дальнейшего анализа можно рассчитать процент совпадения оценок черт между настоящим и отдаленным во времени «я».
Поскольку оба типа измерений были применены относительно недавно, доказательств их надежности и валидности все еще мало. Визуальная шкала для оценки явной непрерывности имеет 2-недельную надежность повторного тестирования 0,66 (Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009) и демонстрирует конвергентную валидность с повышенной уверенностью в своих будущих предпочтениях (Bartels & Urminsky, 2011a) и дискриминантную валидность по отношению к импульсивности, воспринимаемому изменению жизненных обстоятельств, предвзятости в отношении настоящего, воспринимаемой продолжительности будущих временных интервалов, планированию будущего, ограничениям в глобальном масштабе. временные горизонты и расширение эпизодических мыслей о будущем (Bartels & Urminsky, 2011a; Rutt & Löckenhoff, 2016a). Неявная самонепрерывность, оцениваемая с помощью рейтинговой задачи «я/не-я», показывает конвергентную валидность с явной шкалой самонепрерывности и дискриминантную валидность по отношению к ограничениям в глобальных горизонтах (Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009; Rutt & Löckenhoff, 2016b).
С помощью этих инструментов оценки стало появляться более четкое понимание возрастных различий в структуре самодостаточности. Используя визуальную шкалу для оценки явной непрерывности на одно десятилетие в будущем, Хершфилд (2011) сообщил о положительной связи между непрерывностью и возрастом в выборке взрослой жизни. Мы использовали ту же визуальную шкалу для оценки самодостаточности через 3 месяца (Rutt & Löckenhoff, 2016a).Опять же, на протяжении взрослой жизни наблюдалась положительная связь между непрерывностью жизни и возрастом, и возрастной эффект оказался линейным (в отличие от криволинейного) по своей природе. Основанные на вопроснике меры явной самонепрерывности дали конвергентные эффекты для прошлой самонепрерывности. Возраст был положительно связан с непрерывностью прошлого для 4-летнего интервала (Habermas & Köber, 2015) и для прошлого в целом (Sedikides et al., 2016; исследование 6). Однако понимание возрастных различий в эксплицитной самонепрерывности оставалось ограниченным, поскольку в каждом из этих исследований оценивался только один прошлый или будущий интервал, а до недавнего времени возрастные различия в имплицитной задаче «я/не-я» вообще не изучались. .
Чтобы интегрировать результаты по типам измерений, временным направлениям и интервалам различной длины, мы недавно исследовали возрастные различия в неявной и явной непрерывности как для будущего, так и для прошлого на шести временных интервалах (от 1 месяца до 10 лет). ), в выборке взрослой жизни (Rutt & Löckenhoff, 2016b). Мы обнаружили, что возраст положительно связан как с эксплицитной самонепрерывностью (оценивается по визуальной шкале, рис. 1, вверху), так и с неявной самонепрерывностью (оценивается с помощью задачи «я/не я», рис. 1, внизу), а также с величиной эффекта. и картина возрастных различий была одинаковой для прошлого и будущего.Кроме того, как явная, так и неявная самонепрерывность показали линейную связь с возрастом, и не было обнаружено никаких признаков криволинейных тенденций.
Рисунок 1.
Возрастные различия в явной самонепрерывности (вверху) и неявной самонепрерывности (внизу) в зависимости от временного расстояния (в месяцах). Copyright © 2016 Американской психологической ассоциации. Адаптировано с разрешения. Официальная ссылка, которую следует использовать при ссылке на этот материал, — Rutt, J. L., & Löckenhoff, C.Э. (2016). Из прошлого в будущее: временная непрерывность на протяжении всей жизни. Психология и старение , 31(6), 631–639. Использование информации APA не означает одобрения со стороны APA.
Рисунок 1.
Возрастные различия в явной самонепрерывности (вверху) и неявной самонепрерывности (внизу) по временному расстоянию (в месяцах). Copyright © 2016 Американской психологической ассоциации. Адаптировано с разрешения. Официальная ссылка, которую следует использовать при ссылке на этот материал, — Rutt, J.L., & Löckenhoff, CE (2016). Из прошлого в будущее: временная непрерывность на протяжении всей жизни. Психология и старение , 31(6), 631–639. Использование информации APA не означает одобрения со стороны APA.
Однако, сравнивая рейтинги непрерывности по временным интервалам, мы обнаружили, что существует взаимосвязь между возрастом и длиной интервала. Как молодые, так и пожилые люди ощутили относительно резкое падение самодостаточности в течение года после настоящего момента, но в то время как оценки самодостаточности молодых людей продолжали снижаться в более отдаленные промежутки времени, рейтинги самодостаточности пожилых людей начали снижаться. стабилизироваться примерно на 1 год в прошлое или будущее.Это сопоставляется с нашими более ранними выводами, предполагающими, что пожилые люди чаще, чем молодые люди, сжимают субъективную длину более отдаленных временных интервалов (Rutt & Löckenhoff, 2012). Это также может объяснить некоторые очевидные несоответствия в предыдущей литературе: исследователи с большей вероятностью наблюдают связанное с возрастом увеличение непрерывности, когда они исследуют более длительные, чем более короткие интервалы.
Исследование ковариат показало, что возрастные эффекты не объясняются глобальными ограничениями будущих временных горизонтов, психическим и физическим здоровьем, личностными чертами большой пятерки или изменчивыми и кристаллизованными когнитивными способностями.Вместо этого дополнительный анализ (Rutt & Löckenhoff, 2015) показал, что снижение структурной непрерывности по отношению к настоящему моменту может быть смоделировано с помощью тех же математических моделей, что и временное дисконтирование или предполагаемое сжатие будущих временных интервалов, что указывает на то, что аналогичные механизмы могут быть задействованы. Работа.
Направления будущих исследований
В совокупности исследования, изложенные в предыдущем разделе, обеспечивают прочную основу для будущих исследований возрастных различий в самодостаточности.Тем не менее остается много открытых вопросов. Во-первых, необходимы дополнительные доказательства надежности, валидности и возрастной эквивалентности явных и неявных оценок самонепрерывности. Например, самодостаточность для интервалов, которые входят в продолжительность взрослой жизни, может качественно отличаться от тех, которые простираются назад в детство или выходят за пределы ожидаемой продолжительности жизни. Будущие исследования должны также изучить более широкий спектр ковариат, а также ассоциации с процессно-ориентированными мерами непрерывности, включая мысленное путешествие во времени и повествование о жизни.Кроме того, чтобы исключить когортные эффекты в самооценке, перекрестные сравнения должны быть подтверждены лонгитюдными оценками. Наконец, принимая во внимание наличие межкультурных различий в самовосприятии (Markus & Kitayama, 2010), модели возрастных различий необходимо сравнивать между культурами.
Преодоление методологических проблем и устранение пробелов в оценке самодостаточности заложит основу для систематического изучения механизмов, лежащих в основе возрастных эффектов.Обзор потенциальных кандидатов выявляет широкий спектр теоретических взглядов, которые значительно расходятся, даже в рамках данной области исследований.
Объяснение возрастных различий в восприятии времени , например, включает снижение когнитивных функций, которое может повлиять на восприятие краткосрочных интервалов (Pan & Luo, 2012), пропорциональный аргумент (Janet, 1877), согласно которому данное время интервал воспринимается не в абсолютном выражении, а в пропорции к уже прожитому времени, и теория социально-эмоциональной избирательности Карстенсена (1999; 2006), согласно которой возрастные ограничения в глобальных временных горизонтах перенаправляют мотивационные приоритеты в сторону настоящего момента.
В области развития личности, , в свою очередь, некоторые утверждали, что личность остается относительно стабильной во взрослом возрасте, потому что она имеет биологическую основу и претерпевает небольшие изменения после периода быстрого созревания в подростковом возрасте (Terracciano, Costa, & McCrae, 2006). ), в то время как другие предполагают, что изменение личности вызывается инвестированием в новые социальные роли, которые люди, скорее всего, возьмут на себя в раннем взрослом возрасте (Lodi-Smith & Roberts, 2007).
В литературе по автобиографической мысли исследователи, изучающие психические путешествия во времени, подчеркивают роль возрастных неврологических декрементов в системе конструктивной памяти (т.г., Аддис, Вонг и Шактер, 2008 г.; Бенуа и Шактер, 2015; Szpunar & McDermott, 2008), в то время как исследователи, интересующиеся непрерывностью повествования, подчеркивают возрастные различия в силе я-концепции и роли жизненного опыта (Bluck & Alea, 2008; Reese et al., 2011).
Возрастные различия в экономическом выборе о межвременных компромиссах, в свою очередь, одни авторы объясняют неврологическим декрементом (Samanez-Larkin, 2015), тогда как другие подчеркивают роль предшествующего опыта принятия решений, инсайтов в будущие эмоциональные состояния (Löckenhoff et al., 2011), или смещение приоритетов целей (Strough et al., 2014)
Наконец, теории развития продолжительности жизни предполагают, что возрастные сдвиги в задачах и целях развития заставляют пожилых людей активно стремиться к самодостаточности. В рамках эпигенетической концепции Эриксона (1959) сохранение постоянного ощущения себя считается важным на протяжении всей жизни, но оно становится основным направлением на последней фазе жизни, когда считается, что чувство целостности эго прокладывает путь к мудрости.Точно так же теория продолжительности жизни (Baltes, 1997) утверждает, что молодые люди сосредотачиваются на росте и изменении, в то время как пожилые люди сосредотачиваются на поддержании и преемственности, поскольку возрастные потери здоровья и других ресурсов становятся все более значительными (Baltes et al., 1998; Эбнер, Фройнд и Балтес, 2006; Фройнд, Хеннеке и Ридигер, 2010).
Любая попытка разработать интегративную теоретическую основу для охвата возрастных различий в самодостаточности должна противоречить продолжающимся философским дебатам о лежащей в основе природы этой концепции.Конечно, возможно, что, подобно теориям «эго» из философской литературы, возрастные различия в самодостаточности можно объяснить одним основополагающим фактором. Лучшим кандидатом на роль такого фактора могут быть неврологические декременты и связанные с ними изменения в познании, которые включены в несколько рассмотренных выше теоретических схем. Однако в наших собственных исследованиях контроль когнитивных функций не учитывал возрастные различия в структурной непрерывности (Rutt & Löckenhoff, 2016b), а возрастной дефицит эпизодических деталей мысленных путешествий во времени не распространяется на положительные воспоминания (Comblain, D. Argembeau, & Van der Linden, 2005) или случайные воспоминания, записанные в повседневной обстановке (Schlagman, Kliegel, Schulz, & Kvavilashvili, 2009), что позволяет предположить, что мотивационные факторы могут играть роль.Таким образом, вместо того, чтобы опираться на один единственный механизм, возрастные вариации в непрерывности, скорее всего, объясняются «пучком» факторов, некоторые из которых могут быть неразрывно связаны с хронологическим возрастом (например, Джанет, 1877, пропорциональный аргумент), тогда как другие могут быть специфичными для когорты, основанными на предшествующем опыте или вызванными обстоятельствами окружающей среды (например, ограниченный доступ к новым социальным ролям в более позднем возрасте).
Будущие исследования также должны более подробно изучить практическое и клиническое значение самодостаточности.Как отмечалось во введении, более высокое чувство самодостаточности было связано с рядом благоприятных результатов, но неясно, сохраняются ли такие преимущества в дальнейшей жизни и играют ли большую роль явные или неявные компоненты самодостаточности. роль в реальных результатах. Исследователям также следует учитывать потенциальные ловушки возрастного увеличения самодостаточности. Вполне вероятно, что чрезмерно сильное чувство непрерывности может помешать участию в новых социальных ролях (Moen, Erickson, & Dempster-McClain, 2000), помешать необходимым изменениям в поведенческих рутинах (Reich & Zautra, 1991) или привести к тому, что пожилые люди принимать хронические заболевания как часть своей идентичности вместо того, чтобы искать варианты лечения (Löckenhoff et al., 2013).
В заключение, после десятилетий исследований, предлагающих косвенные доказательства возрастного увеличения самодостаточности, за последние 5 лет наблюдается всплеск исследований, непосредственно проверяющих такие эффекты. Эти недавние исследования предоставляют последовательные доказательства положительной связи между хронологическим возрастом и как явными, так и неявными аспектами самодостаточности. Важно отметить, что возрастные эффекты не могут быть объяснены когнитивными декрементами, и они, по-видимому, относительно независимы от возрастных ограничений в глобальных будущих временных горизонтах, предполагая, что самодостаточность затрагивает другое измерение возрастных сдвигов во временном толковании.Чтобы интегрировать эти результаты с более широкой литературой по развитию на протяжении жизни и определить возможные пути вмешательства, необходимы дальнейшие исследования для изучения ассоциаций между различными подкомпонентами самодостаточности, раскрытия основных механизмов и изучения практических последствий для взрослой жизни.
Финансирование
Подготовка этой статьи была частично поддержана грантом Национального института старения 1R21AG043741 C. Löckenhoff.
Благодарности
Предыдущая версия этой статьи «Восприятие старения и времени: рассказ о множественных механизмах» была представлена в качестве лекции на премию Фонда Маргрет М. и Пола Б. Балтес 2014 г. 19 ноября 2015 г. на 68-м ежегодном научном собрании Геронтологического общества Америка, Орландо, Флорида.
Каталожные номера
Аддис
Д. Р.
Музыка
р.
Кастрюля
Л.
, &Шактер
Д. Л
. (2010
).Эпизодическое моделирование прошлых и будущих событий у пожилых людей: данные экспериментальной задачи рекомбинации
.Психология и старение
,25
,369
–376
. дои:Аддис
Д. Р.
, &Типпет
л.Дж
. (2008
).Вклад автобиографической памяти в содержание и непрерывность идентичности: социально-когнитивный нейробиологический подход
. ВФ.
Сани
(Ред.),Самодостаточность: индивидуальные и коллективные перспективы
(стр.71
–84
).Нью-Йорк
:Psychology Press
. дои:Аддис
Д.
р.Вонг
А. Т.
, &Шактер
Д. Л
. (2008
).Возрастные изменения в эпизодической симуляции будущих событий
.Психологическая наука
,19
,33
–41
. дои:Альберт
С
. (1977
).Теория временного сравнения
.Психологический обзор
,84
,485
–503
. дои:Арон
А.
Арон
Е. Н.
, &Смоллан
Д
. (1992
).Включение другого в шкалу самости и структура межличностной близости
.Журнал личности и социальной психологии
,63
,596
–612
.дои:Этчли
Р. С
. (1989
).Теория непрерывности нормального старения
.Геронтолог
,29
,183
–190
. дои:Мяч
Л.
, &Чендлер
М
. (1989
).Формирование идентичности у суицидальной и несуицидальной молодежи: роль самодостаточности
.Развитие и психопатология
,1
,257
–275
. дои:Балтес
П. Б
. (1997
).О незавершенной архитектуре онтогенеза человека. Отбор, оптимизация и компенсация как основа теории развития
.Американский психолог
,52
,366
–380
. дои:Балтес
С.Б.
Линденбергер
У.
, &Штаудингер
У. М
. (1998
).Теория продолжительности жизни в психологии развития
. ВВ.
Дэймон
Р. М.
Лернер
В.
Дэймон
, &Р. М.
Лернер
(Ред.),Справочник по детской психологии: Теоретические модели развития человека
(Том1
, 5-е изд., стр.1029
—1143
).Хобокен, Нью-Джерси
:John Wiley & Sons Inc
. дои:Балтес
П. Б.
Риз
HW
, &Липситт
Л. П
. (1980
).Психология развития в течение жизни
.Ежегодный обзор психологии
,31
,65
–110
. дои:Бартельс
Д. М.
, &Урминский
О
. (2011а
).О межвременном эгоизме: как воспринимаемая нестабильность идентичности лежит в основе нетерпеливого потребления
.Журнал потребительских исследований
,38
,182
–198
. дои:Бартельс
Д.М.
, &Урминский
О
. (2011b
).«Об межвременном эгоизме: как воспринимаемая нестабильность идентичности лежит в основе нетерпеливого потребления»: опечатка
.Journal of Consumer Research
,38
,406
. дои:Бенуа
Р. Г.
, &Шактер
Д. Л
. (2015
).Указание базовой сети, поддерживающей эпизодическую симуляцию и эпизодическую память, путем оценки вероятности активации
.Нейропсихология
,75
,450
–457
. дои:Блок
Дж
. (1961
).Эго-идентичность, ролевая изменчивость и приспособление
.Журнал консультационной психологии
,25
,392
–397
. дои:Блуэн-Худон
Э.-М. С.
, &Пычыл
Т. А
. (2015
).Переживание расширенного во времени «я»: первоначальная поддержка роли аффективных состояний, ярких ментальных образов и будущей самодостаточности в предсказании академической прокрастинации
.Личность и индивидуальные различия
,86
,50
–56
. дои:Черный
С.
, &Алеа
Н
.(2008
).Воспоминание о том, что я был собой: функция непрерывности автобиографической памяти у молодых и пожилых людей
. ВФ.
Сани
(Ред.),Самодостаточность: индивидуальные и коллективные перспективы
(стр.55
–70
).Нью-Йорк
:Psychology Press
. дои:Черный
С.
, &Алеа
Н
.(2009
).Думать и говорить о прошлом: зачем помнить?
Прикладная когнитивная психология
,23
,1089
–1104
. дои:Черный
С.
Алеа
Н.
Хабермас
Т.
, &Рубин
Д. С
. (2005
).Рассказ о трех функциях: самоотчеты об использовании автобиографической памяти
.Социальное познание
,23
,91
–117
. дои:Черный
С.
, &Хабермас
Т
. (2000
).Схема истории жизни
.Мотивация и эмоции
,24
,121
–147
. дои:Броткин
С
. (2015
).Самодостаточность в будущем и поведение в отношении здоровья (дипломная работа с отличием)
. Чапел-Хилл, Северная Каролина:UNC Чапел-Хилл
.Брюн де Брюин
В.
Паркер
А. М.
, &Фишхофф
Б
. (2007
).Индивидуальные различия в способности взрослых принимать решения
.Журнал личности и социальной психологии
,92
,938
–956
.дои:Брайан
С. Дж.
, &Хершфилд
Х. Е
. (2012
).Вы должны сделать это ради себя: увеличить пенсионные накопления с призывом к ответственности
.Journal of Experimental Psychology General
,141
,429
–432
. дои:Карстенсен
л. л
. (2006
).Влияние чувства времени на развитие человека
.Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк)
,312
,1913
–1915
. дои:Карстенсен
Л. Л.
Исааковиц
Д. М.
, &Чарльз
С. Т
. (1999
).Серьезно относитесь ко времени. Теория социально-эмоциональной избирательности
.Американский психолог
,54
,165
–181
. дои:Карстенсен
Л. Л.
Пасупати
М.
май
У.
, &Нессельроуд
Дж. Р
. (2000
).Эмоциональный опыт в повседневной жизни на протяжении взрослой жизни
.Журнал личности и социальной психологии
,79
,644
–655
.дои:Карстенсен
Л. Л.
Туран
Б.
Шайбе
С.
Рам
Н.
Эрснер-Хершфилд
Х.
Саманес-Ларкин
Г. Р.
,…Нессельроуд
Дж. Р
. (2011
).Эмоциональный опыт улучшается с возрастом: данные основаны на более чем 10-летней выборке опыта
.Психология и старение
,26
,21
–33
. дои:Чепмен
Г. Б.
, &Перевороты
Э. Дж
. (1999
).Предпочтения во времени и профилактическое поведение в отношении здоровья: Принятие вакцины против гриппа
.Принятие медицинских решений: международный журнал Общества принятия медицинских решений
,19
,307
–314
.дои:Чендлер
М. Дж.
Лалонд
C.E.
Сокол
ЧБ
, &Халлетт
Д
. (2003
).Личная настойчивость, развитие личности и самоубийство: исследование коренных и некоренных североамериканских подростков
.Монографии Общества исследований детского развития
,68
,vii
–viii, 1
.дои:Чарльз
С. Т.
, &Карстенсен
л. л
. (2010
).Социальное и эмоциональное старение
.Ежегодный обзор психологии
,61
,383
–409
. дои:Коул
Серийный номер
Моррисон
К. М.
, &Конвей
М.А
. (2013
).Эпизодическое мышление о будущем: связь нейропсихологических показателей с эпизодическими деталями у молодых и пожилых людей
.Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии (2006)
,66
,1687
–1706
. дои:Комбинированный
С.
Д’Аржембо
А.
, &Ван дер Линден
М
.(2005
).Феноменальные характеристики автобиографических воспоминаний об эмоциональных и нейтральных событиях у пожилых и молодых людей
.Экспериментальные исследования старения
,31
,173
–189
. дои:Кафлин
С.
Лион
К. Э.
, &Гетти
С
. (2014
).Вспоминая прошлое, чтобы представить будущее в среднем детстве: связи развития между проспективной и эпизодической памятью
.Когнитивное развитие
,30
,96
–110
. дои:Д’Аржембо
А.
Ставарчик
Д.
Майерус
С.
Коллетт
Ф.
Ван дер Линден
М.
, &Лосось
Е
. (2010
).Модуляция медиальной префронтальной и нижней теменной коры при размышлениях о прошлом, настоящем и будущем «я»
.Социальная неврология
,5
,187
–200
. дои:Деннет
Д. С
. (1992
).Самость как центр тяжести повествования
.ВФ.
Кессель
стр.
Коул
, &Д.
Джонсон
(ред.),Я и сознание: множественные точки зрения
.Хиллсдейл, Нью-Джерси
:Эрлбаум
. дои:Декарт
Р
. (1649
).Страсти де л’ам
.Париж
:Анри Ле Гра
.Эбнер
Н.К.
Фройнд
А. М.
, &Балтес
П. Б
. (2006
).Изменения в развитии личной целеустремленности от юности до поздней взрослой жизни: от стремления к прибыли к сохранению и предотвращению потерь
.Психология и старение
,21
,664
–678
. дои:Эриксон
Э.Н
. (1959
).Идентичность и жизненный цикл
.Нью-Йорк
:Нортон
.Эриксон
E. H
. (1968
).Личность: Молодость и кризис
.Оксфорд, Англия
:Norton & Co
. дои:Эрснер-Хершфилд
Х.
Гартон
М. Т.
Баллард
К.
Саманес-Ларкин
Г. Р.
, &Кнутсон
Б
. (2009
).Не переставай думать о завтрашнем дне: Индивидуальные различия в будущей самодостаточности объясняют экономию
.Суждение и принятие решений
,4
,280
–286
. дои:Эрснер-Хершфилд
Х.
Виммер
Г.Е.
, &Кнутсон
Б
. (2009
).Сбережение для будущего себя: Нейронные меры будущей самонепрерывности предсказывают временное дисконтирование
.Социальная когнитивная и аффективная неврология
,4
,85
–92
. дои:Фивуш
Р
. (2011
).Развитие автобиографической памяти
.Ежегодный обзор психологии
,62
,559
–582
. дои:Фройнд
А. М.
Хеннеке
М.
, &Ридигер
М
. (2010
).Возрастные различия в результатах и фокусе на цели процесса
.Европейский журнал психологии развития
,7
,198
–222
.дои:Фукс
Т
. (2007
).Фрагментированные личности: темпоральность и идентичность при пограничном расстройстве личности
.Психопатология
,40
,379
–387
. дои:Гессер
Б.
Саккетти
Д. К.
Аддис
Д. Р.
, &Шактер
Д.Л
. (2011
).Характеристика возрастных изменений памяти прошлого и представления будущего
.Психология и старение
,26
,80
–84
. дои:Грейс
Л.
Дьюхерст
С. А.
, &Андерсон
Р. Дж
. (2016
).СКАЗКА дисфорика: взаимосвязь между самооценкой функций автобиографической памяти и симптомами депрессии
.Память (Хов, Англия)
,24
,1173
–1181
. дои:Зеленый
Л.
Фрай
А.Ф.
, &Майерсон
Дж
. (1994
).Дисконтирование отсроченных вознаграждений — Сравнение продолжительности жизни
.Психологическая наука
,5
,33
–36
. дои:Хабермас
Т.
, &Черный
С
. (2000
).Получение жизни: Возникновение истории жизни в подростковом возрасте
.Психологический бюллетень
,126
,748
–769
. дои:Хабермас
Т.
, &Кёбер
С
. (2015
).Автобиографические рассуждения в жизненных нарративах смягчают влияние биографических нарушений на чувство самодостаточности
.Память (Хов, Англия)
,23
,664
–674
. дои:Хальфманн
К.
Ежик
В.
, &Денбург
Н. Л
. (2013
).Возрастные различия в дисконтировании будущих прибылей и убытков
.Журнал нейробиологии, психологии и экономики
,6
,42
–54
.дои:Харрисон
Г. В.
Лау
М. И.
, &Уильямс
М. Б
. (2002
).Оценка индивидуальных учетных ставок в Дании: полевой эксперимент
.American Economic Review
,92
,1606
–1617
. дои:Хартер
С
.(1998
).Развитие представлений о себе
. ВН.
Айзенберг
Н.
Айзенберг
(ред.),Справочник по детской психологии: социальное, эмоциональное и личностное развитие
(том3
, 5-е изд., стр.553
—617
).Хобокен, Нью-Джерси
:John Wiley & Sons Inc
. дои:Хекхаузен
Дж.
, &Крюгер
Дж
. (1993
).Ожидания развития в отношении себя и большинства других людей: возрастная классификация по трем функциям социального сравнения
.Психология развития
,29
,539
–548
. дои:Хершфилд
Х. Е
. (2011
).Самодостаточность будущего: как представления о будущем я трансформируют межвременной выбор
.ВГ. Р.
СаманезЛаркин
(ред.),Принятие решений на протяжении жизни
(Том1235
, стр.30
–43
). дои:Хершфилд
H. E.
Коэн
Т. Р.
, &Томпсон
л
. (2012
).Короткие горизонты и заманчивые ситуации: отсутствие связи с собой в будущем приводит к неэтичным решениям и поведению
.Организационное поведение и процессы принятия решений человеком
,117
,298
–310
. дои:Хьюм
Д
. (1738
).Трактат о человеческой природе
.Лондон
:Джон Нун
.Джеймс
Вт
. (1890
).Основы психологии
(Том1
).Нью-Йорк
:Генри Холт и Ко
.Джанет
Р
. (1877
).Внутренняя иллюзия оптики
.Философское ревю
,3
,497
–502
.Янссен
С. М. Дж.
Нака
М.
, &Фридман
В. Дж.
. (2013
).Почему с возрастом кажется, что жизнь ускоряется?
Время и общество
,22
,274
–290
.дои:Джимура
К.
Майерсон
Дж.
Хилгард
Дж.
Кейли
Дж.
Храбрее
Т. С.
, &Зеленый
л
. (2011
).Независимость от домена и стабильность у молодых и пожилых людей с учетом отсроченных вознаграждений
.Поведенческие процессы
,87
,253
–259
. дои:Джон
Д.
, &Ланг
Ф. Р
. (2015
).Субъективное ускорение восприятия времени в повседневной жизни во взрослом возрасте
.Психология развития
,51
,1824
–1839
. дои:Карлссон
Н.
Юлиуссон
А.
Гранквист
Г.
, &Герлинг
Т
. (2002
).Влияние цели решения на эскалацию
.Acta Psychologica
,111
,309
–322
. дои:Кассам
К. С.
Гилберт
Д.Т.
Бостон
А.
, &Уилсон
Т. Д
. (2008
).Будущая ангедония и учет времени
.Журнал экспериментальной социальной психологии
,44
,1533
–1537
. дои:Келли
В. М.
Макрэ
С. Н.
Виланд
С.л.
Чаглар
С.
Инати
С.
, &Хизертон
Т. Ф
. (2002
).Поиск себя? Связанное с событием исследование фМРТ
.Журнал когнитивной неврологии
,14
,785
–794
. дои:Ким
Б.К.
, &Зауберман
Г
.(2009
).Восприятие упреждающего времени при временном дисконтировании
.Журнал нейробиологии, психологии и экономики
,2
,91
–101
. дои:Клаппрот
Ф
. (2008
).Время и принятие решений у людей
.Когнитивная, эмоциональная и поведенческая неврология
,8
,509
–524
.дои:Крогер
Дж.
Мартинуссен
М.
, &Марсия
Дж. Э
. (2010
).Изменение статуса идентичности в подростковом и юношеском возрасте: метаанализ
.Журнал подросткового возраста
,33
,683
–698
. дои:Лахман
М.Е.
Рёке
С.
Росник
С.
, &Рифф
С. Д
. (2008
).Реализм и иллюзия во временных представлениях американцев об удовлетворенности своей жизнью: возрастные различия в реконструкции прошлого и предвидении будущего
.Психологическая наука
,19
,889
–897
. дои:Ланг
Ф.
р.Вайс
Д.
Герсторф
Д.
, &Вагнер
Г. Г
. (2013
).Прогнозирование удовлетворенности жизнью во взрослой жизни: преимущества мрачного будущего?
Психология и старение
,28
,249
–261
. дои:Лоутон
М.П.
Клебан
М.Х.
Раджагопал
Д.
, &Дин
Дж
. (1992
).Измерения аффективного опыта в трех возрастных группах
.Психология и старение
,7
,171
–184
. дои:Локк
Дж
. (1689
).Эссе о гуманном понимании
.Лондон
:Томас Бассет
.Лёкенхофф
С. Е
. (2011
).Возраст, время и принятие решений: от скорости обработки данных до глобальных временных горизонтов
.Анналы Нью-Йоркской академии наук
,1235
,44
–56
. дои:Лёкенхофф
C.E.
Лаукс
С.С.
Порт
г. н.э.
г.Тунг
Дж.
Ветингтон
Э.
, &Рейд
М. С
. (2013
).Временные горизонты в управлении болью: понимание точек зрения врачей, физиотерапевтов и их взрослых пациентов среднего и старшего возраста
.Геронтолог
,53
,850
–860
.дои:Лёкенхофф
C.E.
О’Донохью
Т.
, &Даннинг
Д
. (2011
).Возрастные различия во временном дисконтировании: роль диспозиционного аффекта и ожидаемых эмоций
.Психология и старение
,26
,274
–284
. дои:Лёкенхофф
С.Е.
Рутт
Дж. Л
. (2015
).Возрастные различия в восприятии времени и их значение для принятия решений на протяжении всей жизни
. ВТ. М.
Гесс
Дж.
Строу
C.E.
Лёкенхофф
Т. М.
Гесс
Дж.
Строу
, &C.E.
Лёкенхофф
(ред.),Старение и принятие решений: эмпирические и прикладные перспективы
(стр.213
–233
).Сан-Диего, Калифорния
:Elsevier Academic Press
. дои:Лоди-Смит
Дж.
, &Робертс
Б. Ш
. (2007
).Социальные инвестиции и личность: метаанализ взаимосвязи личностных качеств с инвестициями в работу, семью, религию и волонтерство
.Обзор личности и социальной психологии: официальный журнал Общества личности и социальной психологии, Inc. дои:
Маркус
Х
. (1977
).Самосхемы и обработка информации о себе
.Журнал личности и социальной психологии
,35
,63
–78
. дои:Маркус
Ч. Р.
, &Китаяма
С
. (2010
).Культуры и самости: цикл взаимной конституции
.Перспективы психологической науки: журнал Ассоциации психологических наук
,5
,420
–430
.дои:Маркус
Х.
, &Нуриус
Р
. (1986
).Возможные личности
.Американский психолог
,41
,954
–969
. дои:МакАдамс
Д. П
. (2013
).Психологическая самость как актер, агент и автор
.Перспективы психологической науки: журнал Ассоциации психологических наук
,8
,272
–295
.дои:Маклин
К. С.
, &Фурнье
М. А
. (2008
).Содержание и процессы автобиографического рассуждения в нарративной идентичности
.Журнал исследований личности
,42
,527
–545
.Моен
стр.
Эриксон
М.А.
, &Демпстер-МакКлейн
Д
. (2000
).Социальная ролевая идентичность пожилых людей в пенсионном сообществе с постоянным уходом
.Исследования по проблемам старения
,22
,559
–579
. дои:Нейссер
У
. (1988
).Пять видов самопознания
.Философская психология
,1
,35
–59
.дои:Наттин
Дж
. (1985
).Перспектива будущего и мотивация: теория и метод исследования
(Rev. ed. на английском языке. ed.).Лувен, Бельгия
:Leuven University Press
.О’Донохью
Т.
, &Рабин
М
. (2000
).Экономика немедленного удовлетворения
.Журнал принятия поведенческих решений
,13
,233
–250
. дои:О’Донохью
Т.
, &Рабин
М
. (2008
).Промедление с долгосрочными проектами
.Журнал экономического поведения и организации
,66
,161
–175
. дои:Старый
С.
р. , &Наве-Бенджамин
М
. (2008
).Дифференциальное влияние возраста на предметные и ассоциативные показатели памяти: метаанализ
.Психология и старение
,23
,104
–118
. дои:Кастрюля
г.
, &Луо
Q.-Y
. (2012
).Рабочая память модулирует восприятие времени
.Психономический бюллетень и обзор
,19
,46
–51
. дои:Парфит
Д
. (1971
).Идентификация личности
.Философское обозрение
,80
,3
–27
. дои:Парфит
Д
. (1987
).Причины и лица
.Оксфорд, Великобритания
:Clarendon Press
.дои:Пасупати
М.
Мансур
Э.
, &Брубейкер
Дж. Р
. (2007
).Разработка истории жизни: построение отношений между собой и опытом в автобиографических повествованиях
.Человеческое развитие
,50
,85
–110
. дои:Пронин
Э.
, &Росс
л
. (2006
).Временные различия в самоприписывании черт: когда я рассматривается как другой
.Журнал личности и социальной психологии
,90
,197
–209
. дои:Куойдбах
Дж.
Гилберт
Д. Т.
, &Уилсон
Т.Д
. (2013
).Иллюзия конца истории
.Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк)
,339
,96
–98
. дои:Раффард
С.
Бортолон
С.
Д’Аржембо
А.
Гард
Дж.
Гели-Наржот
М.С.
Капдевьель
Д.
, &Ван дер Линден
М
. (2016
).Проецирование себя в будущее у больных шизофренией: предварительное перекрестное исследование
.Память (Хов, Англия)
,24
,826
–837
. дои:Рэтбоун
С. Дж.
Мулен
С.Дж.
, &Конвей
М. А
. (2008
).Эгоцентричные воспоминания: удар воспоминаний и самость
.Память и познание
,36
,1403
–1414
. дои:Риз
Э.
Хаден
С. А.
Бейкер-Уорд
Л.
Бауэр
С.
Фивуш
Р.
, &Орнштейн
П. А
. (2011
).Согласованность личных нарративов на протяжении всей жизни: многомерная модель и метод кодирования
.Журнал познания и развития: Официальный журнал Общества когнитивного развития
,12
,424
–462
. дои:Рис
С.
, &Пасупати
М
. (2010
).Размышления о важном для себя опыте: разница в возрасте взрослых
.Психология развития
,46
,479
–490
. дои:Райх
Дж. В.
, &Заутра
А. Дж.
. (1991
).Анализ черты рутинизации у пожилых людей
.Международный журнал старения и развития человека
,32
,161
–180
. дои:Робертс
ЧБ
Уолтон
К. Э.
, &Фихтбауэр
Вт
. (2006
).Закономерности среднего изменения личностных черт на протяжении всей жизни: метаанализ лонгитюдных исследований
.Психологический бюллетень
,132
,1
–25
. дои:Рёке
С.
Ли
С.К.
, &Смит
Дж
. (2009
).Внутрииндивидуальная изменчивость положительного и отрицательного влияния в течение 45 дней: колеблются ли пожилые люди меньше, чем молодые люди?
Психология и старение
,24
,863
–878
.дои:Рутт
Дж. Л.
, &Лёкенхофф
С. Е
. (2012
).Время продолжает идти? Возрастные различия в субъективном сжатии будущего времени
.Документ, представленный на ежегодном собрании Общества психологии личности и социальной психологии
,Новый Орлеан, LA
.Рутт
Дж. Л.
, &Лёкенхофф
С.Е
. (2016a
).Возрастные паттерны в мысленных представлениях времени: лежащие в основе конструкции и соответствующие ковариаты
.Экспериментальные исследования старения
,42
,289
–306
. дои:Рутт
Дж. Л.
, &Лёкенхофф
С. Е
. (2016b
).Из прошлого в будущее: временная непрерывность на протяжении всей жизни
.Психология и старение
,31
,631
–639
. дои:Рутт
Дж. Л.
, &Лёкенхофф
С. Е
. (2015
).Гиперболические траектории самонепрерывности прошлого и будущего и их связь с временным дисконтированием
.Доклад, представленный на ежегодном съезде Ассоциации психологических наук
,Нью-Йорк
.Рифф
С
. (1984
).Развитие личности изнутри: Субъективный опыт изменений во взрослом возрасте и старение
. ВП. Б.
Балтес
О. Г.
Брим
(ред.),Lifestime Development and Behavior
(Vol.6
, стр.244
–279
).Нью-Йорк
:Академик Пресс
.Рифф
С. Д
. (1991
).Возможные «я» во взрослой жизни и в старости: история о меняющихся горизонтах
.Психология и старение
,6
,286
–295
. дои:Саде
Н.
, &Карниол
Р
. (2012
).Чувство непрерывности как ресурс адаптивного преодоления потери работы
.Журнал профессионального поведения
,80
,93
–99
. дои:Саманес-Ларкин
Г. Р
. (2015
).Неврология принятия решений и старение
. ВТ. М.
Гесс
Дж.
Строу
С.Е.
Лёкенхофф
Т. М.
Гесс
Дж.
Строу
, &C.E.
Лёкенхофф
(ред.),Старение и принятие решений: эмпирические и прикладные перспективы
(стр.41
–60
).Сан-Диего, Калифорния
:Elsevier Academic Press
. дои:Сани
Ф
.(2008
).Самодостаточность: индивидуальные и коллективные взгляды
.Нью-Йорк
:Psychology Press
. дои:Шактер
Д. Л.
, &Аддис
Д. Р
. (2008
).Когнитивная нейронаука конструктивной памяти: вспоминая прошлое и представляя будущее
. ВДж.
Драйвер
С.
Хаггард
, &Т.
Шалис
(ред.),Психические процессы в мозгу человека
(стр.27
–47
).Нью-Йорк
:Oxford University Press
. дои:Шактер
Д. Л.
Гессер
Б.
, &Аддис
Д. Р
.(2013
).Вспоминая прошлое и представляя будущее в пожилом возрасте
.Геронтология
,59
,143
–151
. дои:Шеве
КД
, &Мередит
Г
. (2004
).Сегментирование глобальных рынков по когортам поколений: определение мотивации по возрасту
.Журнал потребительского поведения
,4
,51
–63
.дои:Шлагман
С.
Клигель
М.
Шульц
Дж.
, &Квавилашвили
л
. (2009
).Дифференциальное влияние возраста на непроизвольную и произвольную автобиографическую память
.Психология и старение
,24
,397
–411
. дои:Седикидес
С.
Вильдшут
Т.
Чунг
WY
Рутледж
С.
Хеппер
Э. Г.
Арндт
Дж.
,…Вингерхутс
А. Дж.
. (2016
).Ностальгия способствует самодостаточности: раскрытие механизма (социальная связь) и следствия (эвдемоническое благополучие)
.Emotion (Вашингтон, округ Колумбия)
,16
,524
–539
. дои:Седикидес
С.
Вильдшут
Т.
Рутледж
С.
, &Арндт
Дж
. (2015
).Ностальгия противодействует самопрерывности и восстанавливает самонепрерывность
.Европейский журнал социальной психологии
,45
,52
–61
.дои:Сото
С. Дж.
Джон
О. П.
Гослинг
С. Д.
, &Поттер
Дж
. (2011
).Возрастные различия в личностных чертах от 10 до 65 лет: домены и аспекты Большой пятерки в большой поперечной выборке
.Журнал личности и социальной психологии
,100
,330
–348
.дои:Спринг
Р. Н.
, &Левин
Б
. (2006
).Временное распределение прошлых и будущих автобиографических событий на протяжении жизни
.Память и познание
,34
,1644
–1651
. дои:Штаудингер
У. М.
Черный
С.
, &Герцберг
P. Y
. (2003
).Оглядываясь назад и глядя вперед: возрастные различия взрослых в постоянстве диахронных оценок субъективного благополучия
.Психология и старение
,18
,13
–24
. дои:Строу
Дж.
Карнс
Т. Е.
, &Шлоснагле
л
.(2011
).Эвристика принятия решений и предубеждения на протяжении всей жизни
. ВГ. Р.
СаманезЛаркин
(Ред.),Принятие решений в течение жизни
(Том1235
, стр.57
–74
). дои:Строу
Дж.
Мехта
К. М.
МакФолл
Дж.стр.
, &Шуллер
К. Л
. (2008
).Являются ли пожилые люди менее подверженными заблуждению о невозвратных затратах, чем молодые люди?
Психологическая наука
,19
,650
–652
. дои:Строу
Дж.
Шлоснагле
Л.
, &ДиДонато
л
.(2011
).Понимание решений о безвозвратных затратах с точки зрения пожилых и молодых людей
.Журналы геронтологии, серия B, психологические и социальные науки
,66
,681
–686
. дои:Строу
Дж.
Шлоснагле
Л.
Карнс
Т.
Лемастер
С.
, &Пичаяйотин
Н
. (2014
).Не теряйте времени даром: ограничение временных горизонтов продолжительности жизни уменьшает ошибку необратимых затрат
.Журнал принятия поведенческих решений
,27
,78
–94
. дои:Шпунар
К. К.
, &Макдермотт
К. Б
. (2008
).Вспоминая прошлое, чтобы представить будущее
. ВС. А.
Читать
С. А.
Читать
(ред.),Cerebrum 2008: Новые идеи в науке о мозге
(стр.17
–27
).Вашингтон, округ Колумбия
:Дана Пресс
.Терраччано
А.
Коста
С.Т.
младший , &МакКрей
Р. Р
. (2006
).Пластичность личности после 30 лет
.Бюллетень психологии личности и социальной психологии
,32
,999
–1009
. дои:Терраччано
А.
МакКрей
Р. Р.
Брант
Л. Дж.
, &Коста
С.Т.
младший . (2005
).Анализ иерархического линейного моделирования шкал NEO-PI-R в Балтиморском лонгитюдном исследовании старения
.Психология и старение
,20
,493
–506
. дои:Тиммер
Э.
Стеверинк
Н.
Стивенс
Н.
, &Диттманн-Коли
Ф
.(2003
).Личностные представления об устойчивости во второй половине жизни
.Журнал исследований старения
,17
,427
–443
. дои:Тролль
Л. Э.
, &Скафф
М. М
. (1997
).Восприятие преемственности себя в глубокой старости
.Психология и старение
,12
,162
–169
.дои:Ван Гелдер
Дж. Л.
Хершфилд
H. E.
, &Нордгрен
Л. Ф
. (2013
).Яркость будущего «я» предсказывает преступность
.Психологическая наука
,24
,974
–980
. дои:Вакслак
С. Дж.
Нуссбаум
С.
Либерман
Н.
, &троп
Д
. (2008
).Представления о себе в ближайшем и отдаленном будущем
.Журнал личности и социальной психологии
,95
,757
–773
. дои:Ван
Вопрос
, &Ко
Дж. Б. К.
.(2015
).Что будет в следующий раз? Самостоятельная работа в построении будущих мероприятий среди детей школьного возраста
.Сознание и познание: международный журнал
,36
,131
–138
. дои:Уотерман
А. С.
, &Лучник
С. Л
. (1990
).Взгляд на формирование идентичности на протяжении всей жизни: развитие формы, функции и процесса
.ВП. Б.
Балтес
Д. Л.
Пернатый
Р. М.
Лернер
П. Б.
Балтес
Д. Л.
Пернатый
, &Р. М.
Лернер
(Eds.),Развитие и поведение в течение жизни
(Том10
, стр.29
–57
).Hillsdale, NJ, England
:Lawrence Erlbaum Associates, Inc
.Верден
Дж
. (2016
).Психология восприятия времени
.Лондон
:Палгрейв Макмиллан
. дои:Виттманн
М.
, &Ленхофф
С
. (2005
).Влияние возраста на восприятие времени
.Психологические отчеты
,97
,921
–935
. дои:Зауберман
Г.
Ким
Б.К.
Малкок
С. А.
, &Беттман
Дж. Р
. (2009
).Дисконтирование времени и дисконтирование времени: субъективное восприятие времени и межвременные предпочтения
.Журнал маркетинговых исследований
,46
,543
–556
. дои:Примечания автора
© The Author 2017. Опубликовано издательством Oxford University Press от имени Американского геронтологического общества. Все права защищены. Для разрешений, пожалуйста, по электронной почте: [email protected].
Все, что вам нужно знать о диссоциативном расстройстве личности
Происхождение, характер и лечение диссоциативного расстройства личности (ДРИ) часто понимают неправильно.
Когда пациенты приходят в кабинет Милиссы Кауфман для лечения ДРИ, они не надевают разные шляпы, не говорят с другим акцентом и не демонстрируют разные манеры. По словам Кауфмана, мысль о том, что они это сделают, является побочным продуктом дезинформированных популярных мнений и средств массовой информации. Милисса Кауфман, доктор медицинских наук, директор Программы исследований диссоциативных расстройств и травм в больнице Маклина и медицинский директор Центра Хилл Маклина.
«То, что вы видите в фильмах и читаете в книгах, где кажется, что внутри людей живут разные люди, — это не то, чем является ДРИ», — сказал Кауфман.«Это прискорбно и создает много неправильных представлений у общественности». Хотя у людей с ДРИ ярко выражено внутреннее ощущение фрагментации идентичности, смысл ДРИ в том, чтобы оставаться скрытым. «Если у вас ДРИ, — сказал Кауфман, — вы не будете привлекать к себе внимание. Это может казаться очень реальным внутри, но это не парад, как показывают в кино или по телевизору».
Доктор Милисса Кауфман подчеркнула, что то, что мы видим в книгах и фильмах, не является точным изображением ДРИ.Согласно статье Бетани Брэнд и Ричарда Лёвенштейна в Psychiatric Times за 2010 год, только 5% людей с ДРИ демонстрируют явное переключение между идентичностями.Вместо этого они указывают, что у большинства людей с ДРИ проявляются едва заметные признаки заболевания. Это смесь диссоциативных симптомов (таких как чувство оторванности от себя и своих эмоций) и симптомов посттравматического стрессового расстройства (ПТСР) (таких как воспоминания). По словам авторов, люди с ДРИ также часто имеют симптомы расстройства, связанного с употреблением психоактивных веществ, расстройств пищевого поведения и саморазрушительного поведения.
Что вызывает ДРИ?
Во время травмирующего опыта человек может справиться с ним, диссоциировав или отделив этот опыт на другом уровне осознания.Делая это, можно двигаться по жизни, в определенной степени, без постоянных напоминаний о неприятных событиях.
Тот, у кого развивается ДРИ, может проецировать ошеломляющие переживания на другие аспекты себя. Они часто живо переживают собственные внутренние конфликты, возникающие между различными самостоятельными состояниями. Способность к этой форме диссоциации развивается в возрасте до семи-восьми лет, когда некоторые дети могут перемещаться на другие объекты.
«Подобно тому, как дети могут верить в Санта-Клауса или иметь воображаемого друга, — сказал Кауфман, — некоторые дети проходят стадию, когда они переносят свои мысли или чувства на мягкие игрушки или заводят воображаемых друзей.
Поскольку ребенок не знает, что невозможно «превратиться в другого человека», перемещение может стать механизмом выживания для того, кто страдает от повторного насилия и ему не к кому обратиться.
Кауфман приводит пример пятилетнего ребенка, который постоянно подвергается сексуальному насилию. «Они думают: «Это слишком ошеломляюще, чтобы чувствовать такой страх. Это не я, это кто-то другой. Слишком опасно испытывать такой гнев. Это не я. Это кто-то другой. Это слишком реально, чтобы знать, что происходит с моим телом.Это не я. Это кто-то другой». Делая это, ребенок может помещать мысли и чувства в разные аспекты себя и отделять эмоции. Этот опыт «не я» является сутью DID.
Способность ребенка выйти из ситуации путем диссоциации «помогает ему разделять трудные мысли, чувства и воспоминания. Это позволяет им адаптироваться к чрезвычайно сложной ситуации и продолжать расти», — сказал Кауфман. ДРИ часто позволяет людям сохранять привязанность, креативность и способность к юмору и размышлениям в чрезвычайно сложных обстоятельствах.
Кто-то с ДРИ становится настолько искусным в перемещении и персонификации аспектов своего опыта на другие аспекты себя. В результате такое смещение происходит на протяжении всей жизни, даже после того, как травматическая ситуация миновала, и даже в обстоятельствах, когда триггер не является вредным. Пробелы в памяти, спутанность сознания и стресс от жизни с субъективным ощущением существования «не-я» становятся неприятными. Люди с ДРИ часто испытывают депрессию, перепады настроения и разрушенные отношения.
Слушай!
Роберт рассказывает о своей прошлой и настоящей жизни с DID в этом эмоциональном эпизоде подкаста McLean Mindful Things
Диагноз DID часто пропускают многие терапевты, не имеющие опыта работы с диссоциативными расстройствами, не могут его распознать. DID не является чрезвычайно редким. Он встречается у 1-3% населения в целом, что делает его таким же распространенным, как шизофрения.
«Если вас не научили оценивать диссоциативное расстройство во время тренировок, то вы его пропустите, потому что это не слишком громкое и чрезмерное явление», — сказал Кауфман. Она добавила, что, как и население в целом, многие специалисты в области психического здоровья часто ожидают, что люди с ДРИ придут к ним в офис и объявят о своем альтернативном самосостоянии.
Хотя DID может стать очевидным, когда стрессовое событие спровоцировало пациента, Кауфман сказал, что многие с этим состоянием напуганы и делают все возможное, чтобы не привлекать к себе внимания.
«Если подумать, весь смысл ДРИ в том, что человек, у которого он есть, не подвергается постоянной бомбардировке очень трудными воспоминаниями, мыслями и чувствами, которые они будут разделять на части», — сказал Кауфман. «На самом деле не имеет смысла, чтобы они приходили к вам в офис и легко рассказывали о своих симптомах и проблемах».
Одно из противоречий по поводу DID заключается в том, что оно создано профессионалами в области психического здоровья, которые предлагают его доверчивым клиентам. Эта модель предполагает, что терапевты, получившие информацию из средств массовой информации, могут каким-то образом заставить своих пациентов думать, что у них есть истории жестокого обращения в детстве, хотя жестокого обращения никогда не было.
В публикации Бетани Брэнд и других в Harvard Review of Psychiatry за 2016 год, однако, говорится, что ни одно исследование никогда не подтверждало эту «модель фантазии». Вместо этого несколько исследований подтверждают, что ДРИ развивается у людей, перенесших тяжелую травму. DID также неоднократно обнаруживается у людей, которые не знают о расстройстве, и в культурах, где это заболевание неизвестно.
Забота о себе важна
Зарегистрируйтесь прямо сейчас, чтобы принять участие в нашей серии вебинаров, посвященных психическому здоровью и хорошему самочувствию.
ПРИСОЕДИНЯЙТЕСЬ К НАМ!
ДРИ поддается лечению
Многие считают, что у людей с ДРИ психоз — потеря чувства реальности. На самом деле, если люди с ДРИ не находятся в состоянии посттравматического стрессового расстройства и не подвергаются сильному триггеру, у них сохраняется неповрежденное чувство реальности. Согласно статье 2018 года в журнале Clinical Research Ричарда Дж. Ловенштейна, доктора медицины, «когда пациенты с ДРИ не перегружены посттравматическими вмешательствами, они демонстрируют… сверхразвитую способность наблюдать за своими собственными психологическими процессами».
ДРИ поддается лечению с помощью трехэтапного подхода, который включает в себя сосредоточение внимания на безопасности и стабильности, обработку травмирующих событий и, в конечном счете, возможность жить без диссоциации.Любой этап процесса может занять несколько лет.
В отличие от посттравматического стрессового расстройства, возникающего в результате единичного события, произошедшего во взрослом возрасте, ДРИ ассоциируется с повторяющимися травмирующими событиями в критические периоды развития в раннем детстве. Из-за этого Кауфман сказал: «Обычные методы лечения посттравматического стрессового расстройства, такие как ограниченный по времени курс длительного воздействия или EMDR, не являются стандартом лечения».
В дополнение к симптомам посттравматического стрессового расстройства и диссоциации, люди с ДРИ часто нуждаются в лечении сопутствующих заболеваний.К ним относятся депрессия, суицидальные наклонности, самоповреждающее поведение, беспорядочное питание и искаженное представление о теле. Лечение также должно быть сосредоточено на попытках людей чувствовать себя в безопасности в близких отношениях и в мире. Кауфман сказал: «Люди с ДРИ часто считают себя поврежденными, так или иначе виноватыми в жестоком обращении, перенесенном в детстве, и недостойными заботы».
Из-за этого, по ее словам, «создание доверительного союза, а также безопасность и контроль симптомов во время лечения требуют времени». Работа с травмами должна проводиться постепенно.Главной целью является сохранение стабильности, а не быстрое сосредоточение внимания на обработке травмы.
По мере стабилизации симптомов посттравматического стрессового расстройства и сопутствующих проблем пациенты с ДРИ начинают интегрировать разделенный опыт. «Они начинают терпеть понимание того, что болезненные мысли, эмоции и воспоминания, которые они отделяли в детстве — какими бы трудными они ни были, — действительно принадлежат им», — сказал Кауфман. «Они учатся связывать свой жизненный опыт со своим самоощущением.Им начинает казаться, что у них есть целостное и связное повествование о собственной жизни».
Seeking Help for DID
Если вы или ваш близкий боретесь с травмой или диссоциативным расстройством личности, вам могут помочь следующие ресурсы:
McLean предлагает множество вариантов лечения травм и связанных с ними расстройств. Чтобы узнать больше, позвоните нам сегодня по телефону 877.964.5565.
Хотите узнать больше?
Ищете дополнительную информацию о DID? Вы можете найти эти ресурсы полезными.
Интересные статьи, видео и многое другое
Полезные ссылки
Эти организации также могут иметь полезную информацию и поддержку сообщества:
Международное общество изучения травм и диссоциации
Международная некоммерческая профессиональная ассоциация, ISSTD разрабатывает и продвигает всесторонние, клинически эффективные и эмпирически обоснованные ресурсы и ответы на травму и диссоциацию. В первую очередь профессионально ориентированное общество, они приветствуют как профессионалов, так и представителей широкой общественности.
Общество лечения травм и диссоциации Новой Англии
NESTTD представляет собой сообщество профессионалов, понимающих глубокие последствия тяжелой и длительной травмы и разделяющих радость изучения новых разработок в этой быстро развивающейся области. Они предлагают доступное профессиональное обучение, проводимое выдающимися клиницистами и исследователями в области травм.
Связь между долгосрочными временными корреляциями внутренней активности ЭЭГ и субъективным ощущением идентичности
Linkenkaer-Hansen, K., Никулин В.В., Пальва Дж.М. и Ильмониеми Р.Дж. Дальние временные корреляции и поведение масштабирования в колебаниях человеческого мозга. J. Neurosci. 21 , 1370–1377 (2001).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Hardstone, R. и др. Анализ колебаний без тренда: представление нейронных колебаний без масштаба. Фронт. Физиол. 3 , 1–13 (2012).
Артикул Google Scholar
Чжан, Дж. и др. Нарушение временной и пространственной организации спонтанной активности мозга при общей анестезии. Гум. Карта мозга. 39 , 2035–2046 (2018).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Хуанг З. и др. Существует ли неаддитивное взаимодействие между спонтанной и вызванной активностью? Фазозависимость и ее связь с временной структурой безмасштабной активности мозга. Церебр. Cortex 27 , 1037–1059 (2017).
ПабМед Google Scholar
Murray, J.D. et al. Иерархия внутренних шкал времени в коре головного мозга приматов. Нац. Неврологи. 17 , 1661–1663 (2014).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Огава Т. и Комацу Х.Дифференциальная временная емкость памяти в фоновой активности нейронов лобного поля глаза макаки и области V4. Дж. Нейрофизиол. 103 , 2433–2445 (2010).
ПабМед Статья Google Scholar
Никулин В. В., Брисмар Т. Дальние временные корреляции в альфа- и бета-колебаниях: влияние уровня возбуждения и ретестовой надежности. клин. Нейрофизиол. 115 , 1896–1908 (2004).
ПабМед Статья Google Scholar
Смит, Д. Дж. А. и др. Бесмасштабная модуляция нейронных колебаний в состоянии покоя отражает длительное созревание мозга у людей. J. Neurosci. 31 , 13128–13136 (2011).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
He, BJ. Свойства сигнала функциональной магнитно-резонансной томографии без образования накипи во время отдыха и работы. J. Neurosci. 31 , 13786–13795 (2011).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Тальязукки, Э. и др. Крупномасштабные признаки бессознательного состояния согласуются с отклонением от критической динамики. JR Soc. Интерфейс 13 , 20151027 (2016).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Пойл, С.-С., Хардстоун Р., Мансвелдер Х.Д. и Линкенкер-Хансен К. Динамика критического состояния лавин и колебаний совместно возникает из сбалансированного возбуждения/торможения в нейронных сетях. J. Neurosci. 32 , 9817–9823 (2012).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Пфеффер, Т. и др. Катехоламины изменяют внутреннюю вариабельность корковой популяционной активности и восприятия. PLoS Биол. 16 (2018).
Мейзел К., Бейли К., Ачерманн П. и Пленц Д. Снижение дальних временных корреляций в человеческом мозгу во время длительного бодрствования. Науч. 7 , 1–11 (2017).
КАС Статья Google Scholar
Тальязукки, Э. и др. Нарушение долгосрочной временной зависимости в режиме по умолчанию и сетях внимания во время глубокого сна. Проц. Натл. акад. науч. 110 , 15419–15424 (2013).
КАС пабмед Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Лян З. и др. Долгосрочные временные корреляции пациентов в состоянии минимального сознания, модулированные стимуляцией спинного мозга. Фронт. Физиол. 9 , 1–13 (2018).
Google Scholar
Палва, Й.М. и др. Нейрональные долгосрочные временные корреляции и динамика лавин коррелируют с законами масштабирования поведения. Проц. Натл. акад. науч. 110 , 3585–3590 (2013).
КАС пабмед Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Лин, В.-Дж., Хорнер, А.Дж. и Берджесс, Н. Вентромедиальная префронтальная кора: повышение ценности автобиографических воспоминаний. Науч. 1–10 (2016) doi:https://doi.орг/10.1038/srep28630.
Смит, Д. Дж. А., Линкенкер-Хансен, К. и де Геус, Э. Дж. К. Дальние временные корреляции в альфа-колебаниях в состоянии покоя предсказывают динамику ошибок синхронизации человека. J. Neurosci. 33 , 11212–11220 (2013).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Колозио М., Шестакова А., Никулин В. В., Благовечченский Э., Ключарев В.Нейронные механизмы когнитивного диссонанса (пересмотрено): исследование ЭЭГ. J. Neurosci. 37 , 5074–5083 (2017).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Накао, Т. и др. От нейронного до психологического шума — долгосрочные временные корреляции во внутренней активности ЭЭГ уменьшают шум при принятии решений под внутренним руководством. Нейроизображение 201 , 116015 (2019).
ПабМед Статья Google Scholar
Накао, Т. и др. Самопознание уменьшает конфликт, искажая один из множества возможных ответов. Личный. соц. Психол. Бык. 36 , 455–469 (2010).
Артикул Google Scholar
Накао, Т., Такедзава, Т., Шираиси, М. и Миятани, М. Активация самопознания уменьшает конфликты во время выбора профессии: исследование ERP. Междунар. Дж. Нейроски. 119 , 1640–1654 (2009).
ПабМед Статья Google Scholar
Накао, Т. и др. Связь между медиальной префронтальной корой и дорсальной передней поясной корой во время выбора поведения без объективного правильного ответа. Неврологи. лат. 482 , 220–224 (2010).
КАС пабмед Статья Google Scholar
Нортофф, Г.Является ли самость высшей или фундаментальной функцией мозга? «Базовая модель самоспецифичности» и ее кодирование спонтанной активностью мозга. Познан. Неврологи. 7 , 203–222 (2016).
ПабМед Статья Google Scholar
Нортофф, Г. и др. Самореферентная обработка в нашем мозгу — метаанализ исследований изображений себя. Neuroimage 31 , 440–457 (2006).
ПабМед Статья Google Scholar
Накао, Т., Охира, Х. и Нортофф, Г. Различие между внешним и внутренним процессом принятия решений: операционные различия, метааналитические сравнения и их теоретические последствия. Фронт. Неврологи. 6 , 1–26 (2012).
Артикул Google Scholar
Суи Дж. и Хамфрис Дж.W. Интегративное «я»: как самореференция объединяет восприятие и память. Познание тенденций. науч. 19 , 719–728 (2015).
ПабМед Статья Google Scholar
Sui, J. & Humphreys, G. W. Вездесущая самость: ЧТО свойства предвзятости к себе говорят нам о себе. Энн. Н. Я. акад. науч. 1396 , 222–235 (2016).
ПабМед ПабМед Центральный Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Приложения, М.а Дж. и Цакирис М. Я со свободной энергией: расчет прогнозирующего кодирования самопознания. 44 , 85–97 (2014).
Эриксон, Э. Х. Идентичность: молодежь и кризис (Нортон, В. В., 1968).
Google Scholar
Димитрова Р., Хатано К., Сугимура К. и Феррер-Вредер Л. Опись психосоциальной стадии Эриксона в выборках подростков. евро. Дж. Психол. Оценивать. 35 , 680–684 (2019).
Артикул Google Scholar
Сугимура, К. и др. Работать вместе или по отдельности? Роль идентичности и культурного самопонимания в благополучии японской молодежи. Азиатский J. Soc. Психол. 19 , 362–373 (2016).
Артикул Google Scholar
Сугимура, К. и др. Кросс-культурный взгляд на отношения между эмоциональным разделением, родительским доверием и идентичностью у подростков. Дж. Юноша-подросток. 47 , 749–759 (2018).
ПабМед Статья Google Scholar
Пфайфер, Дж. Х. и Беркман, Э. Т. Развитие личности и идентичности в подростковом возрасте: нейронные данные и последствия для выбора, основанного на ценностях, для мотивированного поведения. Детская разработка. Перспектива. 12 , 158–164 (2018).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Вагнер, Н.-Ф. и Нортофф, Г. Привычки: преодоление разрыва между личностью и личной идентичностью. Фронт. Гум. Неврологи. 8 , 1–12 (2014).
Google Scholar
Becht, A.I. et al. Целенаправленные корреляты и нейробиологические основы подростковой идентичности: мультиметодический многовыборочный лонгитюдный подход. Детская разработка. 89 , 823–836 (2018).
ПабМед Статья Google Scholar
Хуан З., Обара, Н., Дэвис И.В., Х., Покорный, Дж. и Нортофф, Г. Временная структура активности мозга в состоянии покоя в медиальной префронтальной коре предсказывает самосознание. Нейропсихология 82 , 161–170 (2016).
ПабМед Статья Google Scholar
Wolff, A. et al. Временная подпись себя: временные измерения ЭЭГ в состоянии покоя предсказывают самосознание. Гум. Карта мозга. 1–15 (2018 г.) https://doi.org/10.1002/hbm.24412.
Фенигштейн А., Шайер М.Ф. и Басс А.Х. Общественное и частное самосознание: оценка и теория. Дж. Консалт. клин. Психол. 43 , 522 (1975).
Артикул Google Scholar
Шайер, М. Ф. и Карвер, К. С. Шкала самосознания: пересмотренная версия для использования с населением в целом. J. Appl.соц. Психол. 15 , 687–699 (1985).
Артикул Google Scholar
Чик, Дж. М. и Бриггс, С. Р. Самосознание и аспекты идентичности. Дж. Рез. Перс. 16 , 401–408 (1982).
Артикул Google Scholar
Абрамс, Д. и Браун, Р. Самосознание и социальная идентичность: саморегуляция как члена группы. Соц. Психол. Q. 52 , 311–318 (1989).
Артикул Google Scholar
Хамер, Р. Дж. и Брух, М. А. Роль застенчивости и личного самосознания в развитии личности. Дж. Рез. Перс. 28 , 436–452 (1994).
Артикул Google Scholar
Жигалов А., Арнульфо Г., Нобили Л., Палва С. и Палва Дж.M. Взаимосвязь быстрой и медленной динамики нейронов в MEG и SEEG человека. J. Neurosci. 35 , 5385–5396 (2015).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Peng, C.K. и др. Мозаичная организация нуклеотидов ДНК. Физ. Ред. E 49 , 1685–1689 (1994).
КАС Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Розенталь, Д.А., Герни, Р. М. и Мур, С. М. От доверия к близости: новый перечень для изучения эриксоновских стадий психосоциального развития. Дж. Юноша-подросток. 10 , 525–537 (1981).
КАС пабмед Статья Google Scholar
Хатано, К., Сугимура, К., Накама, Р., Мизоками, С. и Цузуки, М. Изучение надежности и валидности японской версии Опросника психосоциальной стадии Эриксона из 12 пунктов (5-й этап ). Японский журнал J. Psychol. 85 , 482–487 (2014).
Артикул Google Scholar
Шварц, С. Дж., Мейсон, К. А., Пантин, Х. и Шапочник, Дж. Продольные отношения между функционированием семьи и развитием идентичности у латиноамериканских подростков: преемственность и изменение. J. Ранний подростковый возраст. 29 , 177–211 (2008).
Артикул Google Scholar
Сима, С. Весы CES-D . (Испытательный центр Чиба, 1998 г.).
Radloff, L. S. Шкала CES-D: шкала самооценки депрессии для исследования населения в целом. Заяв. Психол. Изм. 1 , 385–401 (1977).
Артикул Google Scholar
Сима С., Шикано Т., Китамура Т. и Асаи М. Новая шкала самооценки депрессии. клин. Психиатрия 27 , 717–723 (1985).
Google Scholar
Schwartz, S. J. et al. Развитие личностной идентичности у подростков-иммигрантов из Латинской Америки: связи с позитивным психосоциальным функционированием, депрессивными симптомами и экстернальными проблемами. Дж. Юноша-подросток. 46 , 898–913 (2017).
ПабМед Статья Google Scholar
Мека, А. и др. Исследование направленности между развитием личности и депрессивными симптомами среди недавно иммигрировавших латиноамериканских подростков. Дж. Юноша-подросток. 48 , 2114–2124 (2019).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Шварц, С.Дж., Замбоанга, Б.Л., Вайскирх, Р.С. и Родригес, Л. Взаимосвязь исследования личной и этнической идентичности с показателями адаптивного и дезадаптивного психосоциального функционирования. Междунар. Дж. Бехав. Дев. 33 , 131–144 (2009).
Артикул Google Scholar
Делорм, А.& Makeig, S. EEGLAB: набор инструментов с открытым исходным кодом для анализа динамики ЭЭГ в одной попытке, включая анализ независимых компонентов. J. Neurosci. Methods 134 , 9–21 (2004).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Исии Р. и др. Медиальная префронтальная кора генерирует фронтальный срединный тета-ритм. NeuroReport 10 , 675–679 (1999).
КАС пабмед Статья Google Scholar
Шеринга Р. и др. Фронтальная тета-активность ЭЭГ отрицательно коррелирует с сетью режима по умолчанию в состоянии покоя. Междунар. Дж. Психофизиол. 67 , 242–251 (2008).
ПабМед Статья Google Scholar
Raichle, ME et al. Режим работы мозга по умолчанию. Проц. Натл. акад. науч. США 98 , 676–682 (2001).
КАС Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Грейциус М.Д., Краснов Б., Рейсс А.Л. и Менон В. Функциональная связь в мозге в состоянии покоя: сетевой анализ гипотезы режима по умолчанию. Проц. Натл. акад. науч. США 100 , 253–258 (2003).
КАС пабмед Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Цинь П. и Нортофф Г. Как наше «я» связано со средней линией и сетью режима по умолчанию? Neuroimage 57 , 1221–1233 (2011).
ПабМед Статья Google Scholar
Накао, Т. и др. Отражает ли активность медиальной префронтальной коры во время ссылки на самопознание уникальность самопознания?. Япония. Психол. Рез. 51 , 69–84 (2009).
Артикул Google Scholar
Никулин В.В., Йонссон Э.Г., Брисмар Т. Затухание дальних временных корреляций в амплитудной динамике альфа- и бета-нейронных колебаний у больных шизофренией. Neuroimage 61 , 162–169 (2012).
ПабМед Статья Google Scholar
Роллс, Э. Т., Лох, М., Деко, Г. и Винтерер, Г. Вычислительные модели шизофрении и модуляции дофамина в префронтальной коре. Нац. Преподобный Нейроски. 9 , 696–709 (2008).
КАС пабмед Статья Google Scholar
Эстрофф, С.E. Я, идентичность и субъективные переживания шизофрении: в поисках предмета. Шизофр Булл. 15 , 189–196 (1989).
КАС пабмед Статья Google Scholar
Симэн, М. В. Идентичность и шизофрения: кем я хочу быть?. World J. Psychiatry 7 , 1 (2017).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Шварц, С.Дж., Замбоанга Б.Л., Ван В. и Олтуис Дж. В. Измерение идентичности с точки зрения Эриксона: две стороны одной медали? Дж. Перс. Оценивать. 91 , 143–154 (2009).
ПабМед Статья Google Scholar
Luyckx, K. et al. Захват руминативного исследования: Расширение четырехмерной модели формирования личности в позднем подростковом возрасте. Дж. Рез. Перс. 42 , 58–82 (2008).
Артикул Google Scholar
Кобаяши Р. и др. Соотношение тета/бета в состоянии покоя связано с отвлечением внимания, но не с переоценкой. биол. Психол. 155 , 107942 (2020).
ПабМед Статья Google Scholar
Накао, Т., Бай, Ю., Нашива, Х. и Нортофф, Г. Мощность ЭЭГ в состоянии покоя предсказывает активность мозга, связанную с конфликтом, при принятии решений под внутренним, но не под внешним управлением. Нейроизображение 66 , 9–21 (2013).
ПабМед Статья Google Scholar
Эммерлинг, Т. Пошаговое руководство по активным электродам actiCAP. https://pressrelease.brainproducts.com/active-electrodes-walkthrough/ (2017 г.).
Mullen, T. R. et al. Нейровизуализация и когнитивный мониторинг в режиме реального времени с использованием носимой сухой ЭЭГ. IEEE Trans. Биомед. англ. 62 , 2553–2567 (2015).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Палмер, Дж. А. и Кройц-Дельгадо, К. и Макейг, С. (Адаптивное сочетание анализаторов независимых компонентов с общими компонентами. in, AMICA, 2011).
Google Scholar
Piazza, C. и др. Автоматизированная функция для определения независимых компонентов ЭЭГ, представляющих активность двустороннего источника.в XIV Средиземноморская конференция по медицинской и биологической инженерии и вычислениям, 2016 г., том 57 (под ред. Кириаку, Э., Кристофидес, С. и Паттичис, К.С.) 105–109 (Springer, 2016).
Артони Ф., Меникуччи Д., Делорм А., Макейг С. и Микера С. RELICA: Метод оценки надежности независимых компонентов. Нейроизображение 103 , 391–400 (2014).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
МакГроу, К.О. и Вонг, С.П. Формирование выводов о некоторых коэффициентах внутриклассовой корреляции. Псих. Methods 1 , 30–46 (1996).
Артикул Google Scholar
Тейлер Дж., Юбэнк С., Лонгтин А., Галдрикян Б. и Дойн Фармер Дж. Проверка нелинейности временных рядов: метод суррогатных данных. Физ. D Нелинейный феномен. 58 , 77–94 (1992).
МАТЕМАТИКА Статья ОБЪЯВЛЕНИЯ Google Scholar
Леонтицис А.Набор инструментов хаотических систем. 2014, 26 августа https://jp.mathworks.com/matlabcentral/fileexchange/1597-chaotic-systems-toolbox (2014).
Linkenkaer-Hansen, K. et al. Нарушение дальних временных корреляций тета-осцилляций у пациентов с большим депрессивным расстройством. J. Neurosci. 25 , 10131–10137 (2005).
КАС пабмед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Дункан, Н.W. & Northoff, G. Обзор потенциальных процедурных и связанных с участниками путаниц для нейровизуализации состояния покоя. J. Psychiatry Neurosci. 38 , 84–96 (2013).
ПабМед ПабМед Центральный Статья Google Scholar
Джордж Герберт Мид: Самость, «Я» и «Я» — Видео и стенограмма урока
Саморазвитие
Согласно Миду, три вида деятельности развивают самость: речь, игра и игры.
Язык развивает себя, позволяя людям реагировать друг на друга с помощью символов, жестов, слов и звуков. Язык передает отношение и мнение других людей к предмету или человеку. Эмоции, такие как гнев, счастье и замешательство, передаются через язык.
Игра развивает себя, позволяя людям брать на себя разные роли, притворяться и выражать ожидания других. Игра развивает самосознание через ролевые игры.Во время ролевой игры человек может усвоить точку зрения других и развить понимание того, как другие относятся к себе и другим в различных социальных ситуациях.
Игры развивать себя, позволяя людям понять и соблюдать правила деятельности. «Я» развивается благодаря пониманию того, что существуют правила, которым нужно следовать, чтобы выиграть игру или добиться успеха в какой-либо деятельности.
Две стороны самости: я и я
Согласно теории Мида, самость имеет две стороны или фазы: «я» и «я».’
«я» считается социализированным аспектом личности. «Я» представляет собой усвоенное поведение, отношение и ожидания других людей и общества. Иногда это называют генерализованным другим. «Я» считается фазой себя, которая находится в прошлом. «Я» было развито знанием общества и социальных взаимодействий, которые приобрел индивид.
Таким образом, «Я» можно рассматривать как настоящую и будущую фазы самости.«Я» представляет личность человека, основанную на реакции на «я». «Я» говорит: «Хорошо. Общество говорит, что я должен вести себя и взаимодействовать с обществом одним образом, и я думаю, что я должен действовать так же (или, возможно, иначе)», и это понятие становится самостью.
«Я» и «я» имеют дидактические отношения, подобные системе сдержек и противовесов. «Я» осуществляет общественный контроль над собой. «Я» — это то, что мешает кому-то нарушить правила или границы социальных ожиданий. «Я» позволяет индивидууму по-прежнему выражать творчество и индивидуализм и понимать, когда можно согнуть или расширить правила, регулирующие социальные взаимодействия.«Я» и «меня» составляют самость.
Зазеркалье
Социолог Чарльз Кули опирался на работу Мида с его концепцией зазеркалья . Зазеркалье состоит из трех стадий поведенческого и личностного развития. По словам Кули, для развития личности требуется время. Я начинает развиваться после рождения и продолжается на протяжении всей жизни человека, проходя следующие этапы: воображение, интерпретация и развитие Я-концепции.
Воображение возникает, когда человек судит о том, как он действует и выглядит, с точки зрения семьи и друзей. Например, моя мама видит меня таким. Мои друзья видят меня таким. Мои учителя видят меня таким. Изначально эти взгляды составляют Я-концепцию человека. Это можно рассматривать как стадию «вот как я должен казаться другим».
Интерпретация является второй стадией зазеркалья и является приобретаемой способностью. Интерпретация происходит, когда человек делает выводы из прошлого опыта и из того, что думают другие, а затем реагирует на суждение этих других взглядов.
Заключительный этап, развитие я-концепции , происходит по мере того, как человек синтезирует всю информацию, которую он имеет на основе прошлого опыта и других до этого момента, и развивает чувство собственного образа. Это можно рассматривать как стадию «вот кто я».
Резюме урока
Джордж Герберт Мид разработал концепцию самости , которая объясняет, что личность человека возникает из внешних социальных взаимодействий и внутренних ощущений самого себя. Я не проявляется при рождении, но проявляется со временем через язык, игру и игры.
Самость состоит из «я» и «я». «Я» представляет усвоенное социальное поведение и ожидания, а «Я» представляет личность человека, основанную на реакции на это социальное поведение и ожидания. «Я» и «я» действуют, чтобы уравновесить «я».
Зазеркалье Я-концепция , разработанная Чарльзом Кули и основанная на работе Мида, объясняет, что Я развивается с течением времени, и этот процесс продолжается на протяжении всей жизни (или до тех пор, пока не прекратится социальный опыт).Зазеркалье состоит из трех стадий: воображения, интерпретации и развития я-концепции. Первую стадию можно охарактеризовать как стадию «вот как я должен казаться другим». Второй этап происходит, когда человек начинает реагировать на мнения и взгляды других. Заключительный этап синтезирует эти реакции и чувства и становится этапом «вот кто я».
Результаты обучения
Когда этот урок закончится, вы сможете:
- Определить теории Джорджа Герберта Мида и «я»
- Понять три действия, которые развивают личность
- Признать две стороны себя, себя и себя
- Опишите я-концепцию зеркала, разработанную Чарльзом Кули
Уверенность в себе и производительность | Учиться, помнить, верить: повышение эффективности человека
Страница 195
инфицированных.Манипуляции с окружающей средой могут влиять на некоторые другие переменные (например, тревогу), которые влияют на уверенность в себе и производительность без какой-либо причинной роли уверенности в себе. Необходимо учитывать «третьи переменные» причины, но это трудно сделать в традиционных экспериментальных исследованиях, особенно при рассмотрении сети причинно-следственных связей. В таких ситуациях путевой анализ или моделирование структурными уравнениями является подходящим методом для исследования сети причинно-следственных связей (Андерсон и Эванс, 1974; Кук и Кэмпбелл, 1979; Дункан, 1975).Анализ путей и моделирование структурными уравнениями позволяют проверить, адекватно ли представленная модель соответствует набору данных, путем сравнения наблюдаемых взаимосвязей между переменными с предсказанными взаимосвязями. Эти методы также позволяют оценить относительный косвенный и прямой вклад эффектов. Методы причинно-следственного моделирования — это не методы обнаружения причинно-следственных связей, а, скорее, методы проверки причинно-следственных связей, уже заданных моделью.
Техники причинно-следственного моделирования использовались в ряде исследований уверенности в себе для контроля вклада других возможных факторов и для проверки сети причинно-следственных связей, сформулированных теорией (Dzewaltowski, 1989; Dzewaltowski et al., 1990; Эрли и Литучи, 1991 г.; Фельц, 1982, 1988а; Фельц и Муньо, 1983; Гарланд и др., 1988; Хакетт, 1985; Локк и др., 1984; Маколи, 1985, 1990; Озер и Бандура, 1990; Шунк, 1981; Вуд и Бандура, 1989; Циммерман и др., 1992). В целом эти исследования показали, что уверенность в себе является основной детерминантой мотивированного поведения или производительности и на нее рекурсивным образом влияет производительность. Было показано, что для двигательного поведения и производительности существующая уверенность в себе предсказывает первоначальную производительность, но по мере того, как человек приобретает опыт выполнения задачи, производительность также становится сильным предиктором как будущей производительности, так и уверенности в себе (Feltz, 1982, 1988a; Feltz и др.). Муньо, 1983; Маколи, 1985).Эти результаты показывают, что лечение, основанное на производительности, может влиять на поведение через другие механизмы, а также на воспринимаемую уверенность в себе. Одним из механизмов, не изученных в этих исследованиях двигательной активности, являются эффекты цели. Аналитические исследования, которые включали эффекты целей, обычно обнаруживали, что назначенные цели влияют как на уверенность в себе, так и на личные цели и что обе переменные, в свою очередь, оказывают прямое влияние на производительность (Earley and Lituchy, 1991; Locke et al., 1984; Вуд и Бандура, 1989; Циммерман и др., 1992).
Уверенность в команде
Хотя доверие в команде считается важным фактором для функционирования группы или команды, исследований по этому вопросу было мало (Bandura, 1986). Исследования изучали уверенность группы в социальных дилеммах (Kerr, 1989), школьных системах (Parker, 1992) и спорте (Feltz et al., 1989; Spink, 1990). Два из этих исследований (Feltz et al., 1989; Parker, 1992) нашли некоторую поддержку для
.