Связь речи и мышления: Северо-Восточный федеральный университет имени М.К.Аммосова

39. Связь мышления и речи.

Главная функция речи состоит в том, что она является инструментом мышления. В речи мы формулируем мысль, но, формулируя ее, мы ее и формируем, т.е. создавая речевую форму, мышление само формируется. Мышление и речь не отождествляясь, включаются в единство одного процесса. Мышление в речи не только выражается, но по большей части оно в речи и совершается. Таким образом, между речью и мышлением существует не тождество, а единство; в единстве мышления и речи ведущим является мышление, а не речь; речь и мышление возникает у человека в единстве на основе общественной практики.

Мышление человека органично связано с мышлением и языком, при этом необходимо отличать язык от речи. Язык един для всех людей, пользующихся им, речь – индивидуальна.

Язык – это система условных символов, с помощью которых передается сочетание звуков, имеющих для людей определенное значение и смысл.

Речь – это совокупность произносимых или воспринимаемых звуков, которые имеют тот же смысл и то же значение, что и соответствующие им система письменных знаков.

Речь без усвоения языка невозможна, в то время как язык может существовать и развиваться независимо от конкретного человека, по законам не связанным ни с его психологией, ни с его поведением. Связующим звеном между языком и речью выступает значение слова, поскольку оно выражается как в единицах языка, так и в единицах речи.

Эмоции – особый класс субъективных психологических состояний, отражающих в форме непосредственных переживаний приятного процесс и результаты практической деятельности, направленной на удовлетворение его актуальных потребностей. Поскольку все то, что делает человек, в конечном счете служит цели удовлетворения его разнообразных потребностей, постольку любые проявления активности человека сопровождаются эмоциональными переживаниями.

Самая старая по происхождению, простейшая и наиболее распространенная среди живых существ форма эмоциональных переживаний – это удовольствие, получаемое от удовлетворения органических потребностей, и неудовольствие, связанное с невозможностью это сделать при обострении соответствующей потребности.

Основные эмоциональные состояния, которые испытывает человек, делятся на собственно эмоции, чувства и аффекты. Эмоции и чувства предвосхищают процесс, направленный на удовлетворение потребности, имеют идеаторный характер и находятся как бы в начале его. Эмоции и чувства выражают смысл ситуации для человека с точки зрения актуальной в данный момент потребности, значения для ее удовлетворения предстоящего действия или деятельности. Эмоции могут вызываться как реальными, так и воображаемыми ситуациями. Они, как и чувства, воспринимаются человеком как его собственные внутренние переживания, коммуницируются, т.е. передаются другим людям, сопереживаются.

Чувства – высший продукт культурно-эмоционального развития человека. Они связаны с определенными входящими в сферу культуры предметами, видами деятельности и людьми, окружающими человека.

Аффекты – это особо выраженные эмоциональные состояния, сопровождаемые видимыми изменениями в поведении человека, который их испытывает. Аффект не предшествует поведению, а как бы сдвинут на его конец.

Страсть – еще один вид сложных, качественно своеобразных и встречающихся только у человека эмоциональных состояний. Страсть представляет собой сплав эмоций, мотивов и чувств, сконцентрированных вокруг определенного вида деятельности или предмета (человека).

Взаимосвязь речи и мышления — Журнал Time 365

3953

Сознание человека связано со многими понятиями, определяющими мыслительную деятельность человека, однако наиболее значимой кажется связь речи и мышления.

В первую очередь это подтверждается тем, что речь определяет ход мыслей человека, последовательность логических умозаключений, приводящих человека к тем или иным выводам. Мышление и речь – единое целое, понятия, неразрывно связанные друг с другом. Речь является одной из форм выражения мыслей человека, однако в то же время не стоит устанавливать знак равенства между этими составляющими, поскольку они не являются взаимозаменяемыми, хотя и не могут существовать одно без другого.

Неоднократно предпринимались попытки доказать равенство речи и мысли, называя мысль лишь результатом деятельности речевого аппарата. Такая гипотеза характерна для поведенческой психологии, представителями которой являются Дж. Уотсон и К.С. Лешли. В попытках доказать свое предположение проводились многочисленные эксперименты, сводящие речевые процессы к комплексу реакций и рефлексов.

Однако ошибочность данного предположения довольно прозрачна и понятна, поскольку совокупность слов еще не является осознанной речью и ни в коем случае не отражает ход мыслей человека.

Главным, что характеризует понятие речи, является тот смысл, который связывает различные слова в единое целое. Наверное, каждый хоть раз сталкивался с ситуацией, когда сложно в письменной или устной форме выразить то, что крутится в голове, либо подобранные слова отражают не в полной форме нужную экспрессию чувств и эмоций. Пытаясь наиболее полно выразить полученные образы, происходит мысленный подбор подходящих слов, их замена, что исключает рефлекторное происхождение звуков.

Речь человека призвана не только выражать его мысли, но и формировать их, оттачивать продукт мыслительной деятельности. Сколько раз можно заметить, что в голове складывается первоначальный план речи, однако при ее воспроизведении может изменяться основная мысль, корректируется ее содержание, а также форма. Устное воспроизведение позволяет запускать процесс мышления еще активнее, упорядочивая информацию, позволяя ей усваиваться. Поэтому считается верным утверждение, что мышление невозможно без речи.

В процессе мышления речь как цельные предложения формируется не сразу. Вначале происходит появление образов, которые выполняют на начальном этапе роль речевых словосочетаний, поскольку несут смысловую нагрузку. В результате появления нескольких образов, которые можно называть опорными точками, формируется предложение. Иногда этот процесс может занимать довольно много времени, это зависит от сложности самого образа. В процессе речевого воспроизведения происходит двунаправленная работа как на развитие мысли, так и на ее речевое воспроизведение.

В тот момент, когда в мозгу индивида происходит зарождение мысли, прежде чем облачиться в словесную форму, происходит ее внутреннее «переваривание», от которого зависит, в каком виде она предстанет, когда станет речью. Форма, которую примет та или иная мысль, зависит от уровня развития личности, уровня образованности и словарного запаса человека.

Каждое из рассматриваемых понятий имеет свою структуру и порядок формирования. Мышление определяется логикой, формирование речи – грамматикой. За историю развития разные этапы характеризуются своими речевыми оборотами, а, соответственно, формами мышления, и представителям разных поколений сложно понимать друг друга ввиду этой разности.

Единство, но не равенство понятий можно наглядно увидеть при воспроизведении речи. Так, при правильном усвоении полученной извне мысли или утверждения происходит более скорое запоминание информации. Подобные исследования проводились неоднократно, к подобным выводам пришли в том числе Э.М. Гуревич и А.Г. Комм. В то же время запоминание не всегда влечет за собой последующее легкое произнесение запомнившейся информации.

В процессе эксперимента было установлено, что память сохраняет информацию надолго, в то время как словесная форма мысли теряется, что создает трудности воспроизведения информации. В том случае когда, наоборот, в памяти сохраняется часть фразы, есть возможность вспомнить ту мысль, которую выражала данная речь, однако это происходит не всегда. Когда основная мысль не сохранилась в памяти, на основе части речи сложно ее восстановить. Это еще одно доказательство неравенства понятий мысли и речи.

Одновременно с внешней речью есть понятие и внутренней речи. Поскольку мышление и речь имеют различную структуру, последняя определяется грамматическими категориями ее построения, то обозначать внутреннюю речь как мышление не стоит.

Внешнюю и внутреннюю речь определяет одинаковая структура, внешнюю дополнительно характеризует ее звуковое облачение.

На основе всего вышесказанного можно подвести следующие итоги:

• Речь и мышление – это взаимосвязанные понятия, однако не равнозначные. Каждое из них имеет свои отличительные особенности, определяющие их индивидуальность. Мышление является ведущим понятием, порождающим формирование речи, а не наоборот, как полагают ошибочно многие.
• Общественно-трудовая практика является основой формирования как мышления, так и речи.
• Различные формы речи реализуются в единстве мышления и формирования речевых образов.
  

Посмотрите другие статьи

Простой способ увеличить словарный запас

Великие личности Греции

Особенности и загадки опала

Борьба за чистоту речи

Планеты — газовые гиганты

Как наш мозг понимает действия других людей?

ОСНОВЫ РАЗУМА: ОТНОШЕНИЕ ЯЗЫКА И МЫСЛИ | Университет Коч | Университет Коч

Автор: доц. Проф. Тильбе Гёксун / Колледж социальных и гуманитарных наук, факультет психологии

Как мы мыслим без языка? Какие взаимодействия вовлечены в сложные отношения между языком и мышлением? Те же ли пределы нашего языка, что и пределы нашего мышления?

Связь между языком и мышлением обсуждалась и исследовалась широким кругом ученых, включая лингвистов, философов, когнитивистов, психологов и антропологов. Язык — это символический инструмент, который мы используем для передачи наших мыслей, а также для представления наших когнитивных процессов. Язык — это зеркало мышления, и это один из способов, которыми мы сообщаем о нашем богатом когнитивном мире. Как предполагает Витгенштейн, мы можем видеть мир в границах нашего языка, и мы так думаем. Следовательно, мы можем утверждать, что язык, на котором мы говорим, не только облегчает мысленное общение, но также формирует и разнообразит мышление.

Можем ли мы понять понятие, которого нет в нашем языке? Например, немецкое слово «schadenfreude» состоит из слов «schaden (зло)» и «freude (удовольствие)» и означает «быть довольным, потому что другие испытывают плохие вещи. » Означает ли это, что мы не понимаем этого чувства, или мы его не испытывали, потому что ни одно слово в английском языке не имеет такого же значения? Прежде всего, как мы можем мыслить без языка? Что еще более важно, можем ли мы даже думать?

Мы можем говорить о трех различных взаимодействиях, когда исследуем сложные отношения между языком и мышлением. Во-первых, существование языка как познавательного процесса влияет на систему мышления. Во-вторых, мышление предшествует языку, и изучение языка взаимодействует с концептуальным процессом, который формируется до использования языка. В-третьих, каждый разговорный язык может влиять на систему мышления. Здесь мы обсудим эти три взаимодействия в следующих подразделах: «мышление без языка», «мышление до языка» и «мышление с помощью языка».

МЫШЛЕНИЕ БЕЗ ЯЗЫКА

В отличие от животных, люди используют язык как для общения, так и для символического мышления. Это усиливает аргумент о том, что язык способствует формированию понятий. Известно, что животные тоже тщательно общаются, подают предупреждающие сигналы в случае опасности, имитируют звуки и общаются с помощью жестов рук, как это наблюдается у приматов. Тем не менее считается, что такие процессы, как причинно-следственные связи и признание чужих мыслей, требований и целей, более развиты у людей. Например, слабослышащие дети, рожденные от слышащих родителей, иногда осваивают жестовый язык с опозданием. Такие дети могут общаться с людьми в доме, используя знаки, которые они развивают. Однако только с опозданием они усваивают слова для описания абстрактных когнитивных и эмоциональных понятий, таких как понимание, мышление и чувство. Кроме того, показано, что им требуется больше времени, чтобы понять понятие разума, по сравнению с их сверстниками, которые могут слышать и выражать абстрактные слова.

Другой пример касается понимания чисел. Племя пираха на Амазонке использует ограниченное количество слов для описания чисел. Племя использует специальные слова для 1, 2 и 3. Они обозначают любое число больше 3 как «много». Исследования, проведенные с этим племенем, показывают, что члены испытывают трудности в числовых тестах, особенно в расчете абсолютных размеров. Лишение системы счисления в языке, по-видимому, влияет на процессы вычисления.

В отличие от этих примеров мы видим, что мышление продолжается без словесного языка. Например, люди с афазией, у которых проблемы с речью из-за повреждения головного мозга, могут иметь сложные структуры мышления, несмотря на проблемы с их способностями выражать свои мысли. Наше исследование, проведенное с пациентами с травмами головного мозга, показывает, что они могут выражать свои мысли невербальным языком, когда у них нет концептуальных проблем. Например, если в мозгу все еще есть пространственные знания, они могут описать маршрут жестами рук, когда их об этом попросят.

Исследования показывают важность языка, особенно языка, описывающего понятия, в возникновении когнитивных процессов. Несмотря на то, что язык и мышление тесно связаны друг с другом, выражение мысли не всегда достигается словами. Люди с проблемами речи могут выражать свои мысли другими способами, используя невербальное общение.

МЫШЛЕНИЕ ДО ЯЗЫКА

Лучшим примером для понимания того, существуют ли мыслительные или когнитивные процессы до появления языка, является исследование понимания младенцами понятий и того, как они могут меняться в зависимости от языка. Младенцы могут классифицировать объекты и действия, понимать причинно-следственную связь между событиями и видеть цели в движении. Недавние исследования репрезентации действий и пространственных концепций показали, что репрезентация универсальных и общеязыковых действий младенцев продуктивно меняется при изучении родного языка. Например, в языках используются предлоги для выражения отношений между объектами, т. е. в, на, под. Однако языки также различаются тем, как они используют эти отношения. Одно из наиболее важных исследований предполагает, что младенцы могут различать понятия, выраженные такими предлогами, как сдерживание (в) и поддержка (на). Корейский язык определяет характер этих отношений сдерживания и поддержки, используя тесноту отношений между объектами: тесные или свободные. Например, карандаш в коробке размером с карандаш представляет собой тесные отношения, а карандаш в большой корзине — свободные отношения. Это не возможная кодировка на английском языке. Было обнаружено, что хотя пятимесячные младенцы в США были чувствительны к тесно-рыхлой связи между предметами, они потеряли эту чувствительность примерно в возрасте 2,5 лет. Тот же эксперимент, повторенный с корейскими детьми, показал, что они были чувствительными как до, так и после изучения языка.

Короче говоря, в то время как дети универсально воспринимают различные отношения понятий, они различают понятия, выраженные на их родном языке, и теряют чувствительность в различении других по мере того, как они изучают свой родной язык. Однако, когда они вырастут, они все еще могут усвоить такие различия, если будут обращать внимание или если они будут обучены этому.

МЫШЛЕНИЕ ЯЗЫКОМ

В конце 1800-х годов антрополог Франц Боас заложил основы культурной относительности. Согласно этой точке зрения, люди видят и воспринимают мир в границах своих культур. Роль антропологии состоит в том, чтобы исследовать, как люди обусловлены своей культурой и как они по-разному взаимодействуют с миром. Предполагается, что для понимания таких механизмов необходимо изучить их влияние на культуру и язык. Отражением этого взгляда в отношениях между языком и мышлением является гипотеза лингвистического детерминизма, выдвинутая Эриком Сафиром и Бенджамином Ли Уорфом. Эта гипотеза предполагает, что мысль возникает только под влиянием языка, а понятия, которые, как считается, существуют даже в младенчестве, исчезают из-за изученного языка. Эта гипотеза выстраивает полюс среди разнообразных взглядов на взаимодействие языка и мысли. Сегодня мы видим отражение этой гипотезы в нескольких взглядах. Одной из них является гипотеза лингвистической относительности, которая предполагает, что языки различаются в зависимости от их языковых структур, а также слов, из которых они состоят.

Согласно гипотезе лингвистической относительности, язык, на котором мы говорим, меняет наше восприятие мира и формирует наши представления. Короче говоря, язык используется не только для целей общения. С этой точки зрения люди, говорящие на разных языках, имеют разные взгляды на мир. Например, русский и греческий языки детально определяют оттенки зеленого и синего, и люди, говорящие на этих языках, могут различать такие оттенки гораздо легче и быстрее. Более ярким примером могут служить языки, в которых пол используется для идентификации объектов. Такие языки, как испанский, французский и немецкий, приписывают объектам пол. Что еще интереснее, объект с женским аффиксом в одном языке может иметь мужской аффикс в другом языке. Например, слово «ключ» имеет мужской аффикс в немецком языке и женский аффикс в испанском. Точно так же слово «мост» имеет женский аффикс в немецком языке и мужской аффикс в испанском языке. В каком-то смысле это случайные совпадения. Люди с родными языками, такими как немецкий или испанский, сдают тест на английском как на втором языке. Некоторым именам собственным (например, Том, Кэти) сопоставляются разные имена объектов, и участников просят выучить эти соответствия. Некоторые совпадения совпадают с их родным языком (если немецкий, Том — Ки, оба мужского пола), а некоторые совпадения неконгруэнтны (Том — Бридж: мужской и женский). Результаты показывают, что людям трудно заучивать неконгруэнтные совпадения, и поэтому на их механизмы внимания могут влиять специфические структуры их языков. Важным выводом является то, что этот эффект может быть заметен и наблюдаться даже в тесте, проводимом на втором языке участников. В языке есть некоторые понятия или совпадения.

Другие гипотезы об «отношении между языком и мышлением» предполагают, что язык не оказывает существенного влияния на понятия при мышлении. Согласно этой точке зрения, язык, на котором мы говорим, косвенно и/или временно влияет на наши когнитивные процессы. Символы, специфичные для языка, могут влиять только на онлайн-мышление. Говоря, люди неизбежно используют понятия, выраженные на их языке. Однако недавние исследования показывают, что у людей, говорящих на разных языках, которые фокусируются на отдельных аспектах действия (т. е. на манере действия «прыгать» или направлении действия «сверху»), есть сходные жесты рук, описывающие направление действия. Эти результаты показывают, что язык не всегда влияет на мышление.

В то время как дети повсеместно воспринимают различные отношения понятий, они различают понятия, выраженные на их родном языке, и теряют чувствительность в различении других по мере изучения родного языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В заключение, между языком и мышлением существует неразрывная связь. В упомянутых выше процессах взаимодействия роль языка меняется. Несмотря на то, что пределы нашего языка отличаются от пределов нашего мышления, неизбежно, что люди отдают приоритет понятиям в своем языке. Это, однако, не означает, что они не могут понимать или думать о понятиях, которых нет в их языке. Будущие исследования абстрактных понятий, таких как передача эмоций или выражение времени, прольют свет на взаимодействие языка и мысли. ∆

Ссылки
Ахаван, Н., Нозари, Н., и Гёксун, Т. (2017). Выражение событий движения на фарси. Язык, познание и неврология, 32, 792–804.

Бородицкий Л., Шмидт Л. А. и Филлипс В. (2003). Пол, синтаксис и семантика. Язык в виду: достижения в изучении языка и мышления, 61–79.

Чой, С. (2006). Влияние специфического для языка ввода на пространственное познание: категории сдерживания. Первый язык, 26, 207–232.

Франк М.С., Эверетт Д.Л., Федоренко Э. и Гибсон Э. (2008). Число как когнитивная технология: данные из языка пираха и познания. Познание, 108 (3), 819–824.

Глейтман, Л. и А. Папафрагу (2013). Отношения между языком и мышлением. В Д. Рейсберге (ред.) Справочник по когнитивной психологии. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, 504–523.

Гёксун, Т., Хирш-Пасек, К., и Голинкофф, Р. М. (2010). Торговые площади: Разделение событий для изучения языка. Перспективы психологической науки, 5, 33–42.

Гексун Т., Лехет М., Малыхина К. и Чаттерджи А. (2015). Спонтанные жесты и пространственный язык: данные очагового повреждения головного мозга. Мозг и язык, 150, 1–13.

Хеспос, С.Дж., и Спелке, Э.С. (2004). Концептуальные предшественники языка. Nature, 430(6998), 453.

Шик, Б., Де Вильерс, П., Де Вильерс, Дж., и Хоффмайстер,

Р. (2007). Язык и теория разума: исследование глухих детей. Развитие ребенка, 78 (2), 376–39.6.

Варли Р. и Сигал М. (2000). Доказательства познания без грамматики из причинно-следственных рассуждений и «теории разума» у аграмматического пациента с афазией. Текущая биология, 10 (12), 723–726.

Уинавер, Дж., Витхофт, Н., Франк, М.С., Ву, Л., Уэйд, А.Р., и Бородицкий, Л. (2007). Русский блюз раскрывает влияние языка на различение цветов. Труды Национальной академии наук, 104 (19), 7780–7785.

Эта статья была первоначально опубликована в Журнал Frontier 13-й номер.

Какая связь между человеческим мышлением и языком?

Ранее я упоминал о том, что Дэвид Чалмерс назвал «трудной проблемой сознания», имея в виду сложность объяснения человеческого сознания в объективных, научных терминах из-за невозможности «попасть внутрь» головы другого человека и наблюдать за его мыслительными процессами. . На самом деле, мы сталкиваемся с проблемой даже при попытке заглянуть внутрь собственной головы — в тот момент, когда мы пытаемся объяснить, каковы наши самые сокровенные мысли, мы уже потенциально меняем их. Один из пионеров психологии Уильям Джеймс сравнил эту проблему с «попыткой включить газ достаточно быстро, чтобы увидеть, как выглядит темнота».

Тем не менее я считаю, что мы можем получить важные сведения о наших собственных и чужих мыслительных процессах благодаря тому, что я сказал ранее о двух уникальных аспектах человека — нашей способности создавать и использовать инструменты и нашей способности к языку. И я бы сказал, что наша языковая способность, в частности, формирует наши мыслительные процессы таким образом, что мы можем начать изучать и понимать.

Особенно важную роль в этом отношении сыграли два философа духа: Лев Выготский и Валентин Волошинов, работавшие в России в конце XIX в.20-х и начале 1930-х гг. Идеи Выготского были сформированы, в частности, его исследованиями развития сознательного сознания и понятийного мышления у детей, а Волошинова больше интересовало, как сознание проявляется в мозгу взрослого человека.

Выготский считал, что у детей «эгоцентрическая речь» — склонность детей разговаривать с собой во время игры — является первой стадией организации ребенком своих действий с помощью слов, а в дальнейшем эта форма речи интериоризируется как «внутренняя речь», которая структурирует наши мысли во взрослом возрасте. Итак, изучая эгоцентрическую речь, можно проникнуть в особый характер внутренней речи. Напротив, Волошинов стремился понять внутреннюю речь, изучая внешнюю речь, а затем экстраполируя ее на вероятный характер внутренней речи, из которой наша внешняя речь берет начало в мозгу.

В совокупности эти исследования показали, что внутренняя речь отличается от внешней речи в некоторых важных аспектах. Скорее всего, она будет гораздо более быстрой и более текучей по смыслу, чем речь, которую мы используем в разговоре с другими. И, вероятно, также существуют различные типы внутренней речи, простирающиеся от той, которая возникает из наших самых сокровенных, полуоформленных мыслей, до той, которая структурирует нашу внешнюю речь, когда мы выражаем себя другим.

Одним из следствий того, что внутреннее сознание человека структурировано языком, является то, что это придает ему особое социальное измерение, отсутствующее у других видов. А учитывая, что наша внутренняя речь отражает не только наши нынешние обстоятельства, но и память о прошлых, наше внутреннее сознание должно быть глубоко пропитано прошлыми социальными взаимодействиями, которые у нас были с другими людьми — например, с родителями, братьями и сестрами, учителями, друзья и коллеги.

Еще одной отличительной чертой нашего вида является то, что мы взаимодействуем с окружающим миром с помощью инструментов. Важно отметить, что они меняются с каждым новым поколением, и это, вероятно, оказывает значительное влияние на индивидуальное сознание. Стоит только подумать о том, как изобретение чтения и письма должно было повлиять на мыслительные процессы человека или как Интернет и социальные сети совсем недавно повлияли на человеческие взаимодействия, чтобы увидеть, насколько глубоко такие технологические инновации могли повлиять на работу внутреннего человеческого разума. психика.

Особое значение для того, как Интернет может влиять на сознание отдельных людей, имеет тот факт, что он основан не только на письменном слове, но также на изображениях, видео и музыке. На самом деле Выготский ясно дал понять, что не только разговорный язык, но и то, что он называл «культурными инструментами», к которым могут относиться музыка, искусство, литература и математические символы, были характерны для человечества и могли влиять на человеческое сознание.

Если язык и другие «культурные инструменты» играют центральную роль в структурировании нашего внутреннего сознания, то где остается мысль? Учитывая, что человеческий мозг имеет много общего с мозгом других млекопитающих, особенно других приматов, — на самых основных молекулярных и клеточных уровнях, а также с точки зрения различных областей мозга и их взаимосвязей — кажется вероятным, что на самом базовом уровне мыслительные процессы, мы также можем иметь много общего с некоторыми другими видами.

Тем не менее, отсутствие языка у других видов, несомненно, должно сильно влиять на их внутреннее сознание. Ранее я говорил, что язык отличается от общения животных тем, что представляет собой взаимосвязанную систему абстрактных символов, связанных вместе грамматикой. В отсутствие такой системы внутреннее сознание любого другого вида не может иметь такой концептуальной основы. И, как следствие, это означает, что никакие другие виды не могут иметь понятий времени и пространства, себя и других, или вообще каких-либо абстрактных значений, с помощью которых мы интерпретируем окружающий мир, других людей и, в конечном счете, самих себя.

Ничто из этого не означает, что у других видов не может быть очень сложного поведения, чувств и социальных взаимодействий. Но это означает, что у них должно отсутствовать какое-либо чувство единого чувства себя и своего места в мире, как у нас. И вернемся к тому, о чем я упоминал ранее: эссе Томаса Нагеля «Каково это для летучей мыши?» Хотя Нагель намеревался задать этот вопрос, чтобы показать пределы того, насколько много мы можем когда-либо знать с научной точки зрения о субъективном характере сознания, я считаю, что этот вопрос не является стартовым.