Терапевтическая беседа это: Терапевтическая беседа

Терапевтическая беседа

Понятие терапевтической беседы

Определение 1

Терапевтическая беседа – является основным методом получения и обмена информацией, источником и способом познания и осознания психологических явлений на основании вербального, то есть словесного общения психотерапевта и пациента.

Терапевтическая беседа в соответствии с поставленными задачами, выполняет рад функций:

• коммуникативная;
• диагностическая;
• информативная;
• лечебная.

Терапевтическая беседа может быть по своей направленности содержания как свободной, схожей с исповедью, так и структурированной в соответствии с ее конкретными задачами.

Терапевтическая беседа протекает по ряду стадий:

• установление контакта с клиентом;
• сбор анамнеза и проведение диагностики;
• определение динамики проявлений болезни в ходе лечения;
• процесс психотерапевтического воздействия;
• оценка успешности процесса психотерапии;
• итог поставленных и решенных в процессе беседы задач.

Основные элементы терапевтической беседы

Во время первой проводимой беседы, необходимо достичь полного эмоционально положительного принятия пациента, внимательного и терпеливого вслушивания во все то, что он говорит. Если клиент высказывает ложные суждения, не следует демонстрировать ему явное несогласие или сразу же их опровергать. Психотерапевт должен оставаться искренним, но при этом не должен пытаться заставлять пациента сразу принимать его точку зрения. Эмпатический подход терапевта дает возможность пациенту чувствовать себя более свободным, он начинает доверять врачу и ощущать то, что его понимают. Пациент может более непринужденно высказывать свои переживания, мысли и сомнения, при этом не бояться осуждения или критики.

Замечание 1

Терапевт – важнейший источник сведений, которые необходимы больному, особенно на начальных этапах терапии. Эти сведения затрагивают характер, причины и прогноз заболевания, методы лечения и перспективы выздоровления.

Психотерапевту крайне важно на ранних этапах выявить все особенности собственной «концепции» болезни клиента, его представления относительно ее причин и влияния на жизненную ситуацию. Учитывая эти данные и особенности личности клиента, психотерапевт должен изложить клиенту свое видение его болезни и обсудить с ним основные методы лечения.

Эффективность беседы может быть снижена из-за того, что материал, который предоставляется пациенту, является слишком сложным для его понимания. Пациент может запомнить только часть содержания беседы, зачастую неправильно ее интерпретируя. Иногда способ формулирования вопросов для пациентов является таковым, что в самом вопросе содержится внушаемый ответ, либо же больной сообщит только те сведения, на которые врач направит его своими прямыми вопросами, но в результате останется ряд невыясненных существенных областей переживаний.

Терапевтическая беседа – это клинический метод, который имеет некоторый экспериментальный аспект. На всем ее протяжении психотерапевт делает для себя ряд предположений, а затем проверяет их, основываясь на анализе полученного материала, воздействуя на пациента и учитывая его реакцию на ответы. Психотерапевту важно через обратную связь добиться согласованную направленность и взаимопонимание в обсуждаемых темах.

Еще один элемент психотерапевтической беседы – это обсуждение динамики проявлений болезни, коррекции неадекватной концепции болезни клиента, оказание ему помощи в понимании им связи психогенных факторов и проявлений заболевания, а также усиление мотивации на активное участие в сеансах психотерапии. После того, как больной уяснит связь симптоматики и психологических факторов, которые принимают участие в развитии заболевания, а также в содержании бесед отмечаются значительные изменения.

Предметом терапевтических бесед становятся уже не симптомы болезни, а психологические проблемы, переживания и отношения личности. Особенности отношений пациента с психотерапевтом, а также его поведение во время психотерапевтической беседы могут являться психотерапевтической «мишенью», чтобы модифицировать некоторые отдельные дезадаптивные стереотипы общения больного и окружающих людей. Значительным элементом терапевтической беседы выступает обсуждение с пациентом его усилий, трудностей и успехов в поэтапном, соответствующим согласованным задачам, изменении прежних, болезненных способов переживания и поведения.

В ситуации клиент-ориентированной психотерапии терапевтическая беседа протекает в атмосфере глубоко личного контакта с соблюдением психотерапевтом особых условий, так называемой триады Роджерса:

• безусловного позитивного принятия;
• эмпатическое понимание;
• конгруэнтность в отношении клиента.

При этом, во время беседы пациента поощряют ко все более свободному выражению собственных переживаний, а также их полному осознанию и включению в Я-концепцию, с целью ее конструктивно реорганизовать. Также существенным является более полное выражение чувств непосредственно психотерапевтом, его личностная включенность в терапевтическую беседу.

Заключительная стадия психотерапевтической беседы – это процесс подведения итогов. Необходимо максимально четко сформулировать достигнутое, а также наметить дальнейшие этапы и задачи лечения, конкретизировав ими участие клиента.

Степень адекватности самовосприятия психотерапевта оказывает влияние на особенности восприятия и оценки им самим прошедшей терапевтической беседы в целом. В соответствии с точкой зрения Салливана, психотерапевт выступает участвующим наблюдателем, который постоянно должен осознавать воздействие своего поведения на целостный ход терапевтической беседы. Чтобы эффективно управлять психотерапевтической беседой, психотерапевт должен не просто учитывать свои коммуникативные потребности и стереотипы, но также должен понимать и контролировать те чувства, которые возникают у него при общении с клиентом.

ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ БЕСЕДА | это… Что такое ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКАЯ БЕСЕДА?

Основной метод получения (и обмена) информации, источник и способ познания и осознания психологических явлений на основе вербального (словесного) общения между психотерапевтом и пациентом.
        П. б. в соответствии с поставленными задачами выполняет различные функции: коммуникативную, диагностическую, информативную и лечебную. П. б. может быть по направленности содержания свободной (по типу исповеди) и структурированной конкретными ее задачами.
        П. б. имеет ряд стадий: установление контакта, сбор анамнестических сведений и диагностика, определение динамики проявлений болезни в процессе лечения, психотерапевтические воздействия, оценка успешности хода психотерапии и итог поставленных и решенных в беседе задач. Уже во время первой беседы важны полное эмоционально положительное принятие пациента, внимательное и терпеливое вслушивание во все то, что он говорит. Если пациент высказывает ошибочные суждения, не следует демонстрировать явное несогласие или тотчас опровергать их. Психотерапевт остается искренним, но не пытается заставить пациента сразу принять его точку зрения. Эмпатический подход психотерапевта позволяет пациенту почувствовать себя свободнее, у него появляется доверие к врачу и ощущение того, что он понят; пациент более непринужденно высказывает свои переживания, сомнения и мысли, не боясь критики и осуждения.
        Психотерапевт является важнейшим источником сведений, нужных больному, особенно на первом этапе лечения. Эти сведения касаются характера, причин и прогноза заболевания, методов лечения и перспектив выздоровления. Для психотерапевта весьма существенно как можно раньше выяснить все особенности собственной «концепции» болезни пациента, его представление о ее причинах и влиянии на жизненную ситуацию. С учетом этих данных и особенностей личности больного психотерапевт излагает пациенту свое понимание болезни и обсуждает с ним методы лечения. Эффективность П. б. может снижаться вследствие того, что предоставляемый пациенту материал слишком сложен для его понимания. Пациент запоминает лишь часть содержания беседы и нередко неправильно ее интерпретирует. Иногда способ постановки вопросов пациенту таков, что в самом вопросе содержится внушаемый ответ, или больной сообщает лишь те сведения, на которые своими прямыми вопросами направляет его врач, и в результате остаются невыясненными существенные области переживаний. П. б. является клиническим методом и в то же время имеет экспериментальный аспект. На протяжении ее психотерапевт делает для себя определенные предположения, а затем проверяет их на основании анализа полученного материала, воздействуя на пациента и учитывая его реакции на ответы. Для психотерапевта важно путем обратной связи добиться согласованной направленности, взаимопонимания в обсуждаемых вопросах.
        Следующим элементом П. б. является обсуждение динамики проявлений болезни, коррекции неадекватной «концепции» болезни пациента, помощь в понимании им связи психогенных факторов и проявлений заболевания, усиление мотивации к активному участию в психотерапии. После уяснения больным связи между симптоматикой и психологическими факторами, участвующими в развитии заболевания, в содержании бесед происходят существенные изменения. Их предметом становятся уже не симптомы, а психологические проблемы, переживания и отношения личности. Особенности отношения пациента к психотерапевту, его поведение во время П. б. могут стать психотерапевтической «мишенью» для модификации некоторых конкретных дезадаптивных стереотипов общения больного с другими людьми. Существенным элементом П. б. является обсуждение с пациентом его усилий, трудностей и успехов в поэтапном (в соответствии с согласованными задачами) изменении прежних, болезненных способов переживания и поведения.
        Выше были описаны наиболее общие особенности (функции, структура, элементы) П. б., независимо от конкретной формы психотерапии. Существуют, однако, специфические черты П. б. при различной ее направленности, в частности психоаналитической психотерапии и клиент-центрированной психотерапии как наиболее типичных форм «психотерапии беседой». Своеобразие П. б. в рамках психоанализа определяется соблюдением психоаналитиком правила «эмоционального нейтралитета» (избегание влияния со своей стороны на эмоции пациента, сохранение позиции «зеркала перед глазами пациента»), использованием свободных ассоциаций при получении материала для анализа, его интерпретацией, а также феноменами сопротивления, переноса и контрпереноса во взаимоотношениях врача и пациента. Основной задачей психоаналитика в П. б. является выявление переживаний, вытесненных в бессознательное, и помощь в осознании их пациентом, заостренное внимание к бессознательному, прежде всего к сексуальному (и агрессивному) и «инфантильному» в содержании беседы.
        При клиент-центрированной психотерапии П. б. проходит в атмосфере глубоко личного контакта при соблюдении психотерапевтом особых условий («триада Роджерса»): безусловного положительного принятия, эмпатического понимания и конгруэнтности в отношении пациента. При этом во время бесед пациент поощряется ко все более свободному выражению своих переживаний, их полному осознанию и включению в концепцию «Я» с целью ее конструктивной реорганизации. Существенным является также более полное выражение чувств самим психотерапевтом, его личностная включенность в П. б.
        Заключительной стадией П. б. является подведение итогов. Важно точно сформулировать достигнутое и наметить следующие этапные задачи лечения, конкретизировав участие пациента.
        Степень адекватности самовосприятия психотерапевта влияет на особенности восприятия и оценки им П. б. в целом. Согласно Салливану (Sullivan H. S.), психотерапевт как «участвующий наблюдатель» должен постоянно сознавать влияние своего поведения на весь ход П. б. Для эффективного управления П. б. психотерапевту важно не только учитывать собственные коммуникативные стереотипы и потребности, но и понимать и контролировать свои чувства, возникающие в процессе общения с пациентом.

Терапевтическая беседа как путешествие к себе

Подходящие слова и надежный собеседник — то, что нужно, чтобы случилась терапевтическая беседа как путешествие к себе. Статья Сью Джонсон о сути разговорной терапии.

Сейчас много говорят о несовершенстве “разговорной терапии”. Люди больше не хотят просто сидеть и болтать о своих проблемах. Вместо этого они используют различные практики для снятия стресса, например, йогу или спорт, принимают лекарственные препараты или же переключают внимание на другие активности. В нашей английской семье лучшим лекарством считался крепкий скотч.

Такие способы порой способны избавить от беспокойства и помогают найти смысл жизни.

Но давайте на мгновение взглянем на достоинства самой старой из всех существующих стратегий — поговорить по душам с тем, кому доверяешь.

Разговор, безусловно, может зайти в тупик, выглядеть неуместным или незначительным. Бесконечные стенания о том, почему вы не получили эту работу, угнетают и подавляют вас. Друзья зачастую не вникают в суть беседы, говорят обобщенно и поверхностно.

За обедом кто-то из друзей, сохраняя улыбку на лице, может коротко ответить: “Мне очень жаль, что так вышло”. Они как будто скользят по верхам, не углубляются в суть переживаний и поэтому не могут вывести эмоции наружу. 

Друг может ответить вам: “Все будет хорошо. И со мной такое раньше бывало. (Неловкая пауза.) Ну что, вы готовы сделать заказ?” Не очень понятно, на что намекал друг. И собеседник продолжает скользить по поверхности своих эмоций.

(Такое случается и в терапии, когда клиент ходит вокруг да около и никак не может открыться собеседнику, поделиться с ним своими переживаниями).

Глубина общения поможет отличить дружескую беседу от терапевтической. Трудно начать серьезный разговор и встретиться лицом к лицу с опытом прошлого. Это возможно лишь с тем, кто способен настроить нас на беседу и дать ощущение безопасности.

Великий ученый Джон Боулби отмечал, что главная цель эмоций —  донести до самих себя и до других людей суть наших желаний, страхов и потребностей. Наполненный эмоциями разговор помогает нам развиваться и меняться. Такой разговор получается очень “включенным” — вы говорите не только словами, но и телом, пропуская через себя чувства, смыслы и действия.

Здесь внимание сконцентрировано не на поверхностных деталях или передаваемой информации. Это не похоже на репортаж с места событий. В такой беседе есть глубина и готовность совершать открытия. И она куда-то вас приведет.

Как только мы находим точные слова, чтобы описать свой опыт, этот опыт становится более наглядным и понятным! Мы должны быть готовы “испытывать эмоции” и погружаться в них, но, опять же, для этого нам нужен кто-то, кому мы доверяем.

Давайте на мгновение остановимся на первом шаге — там, где действия находят отражение в словах, или, еще лучше, найдем слова, которые наиболее точно описывают наш опыт. За 30 лет моей практики эти простые приемы помогли сотням несчастных пациентов наладить свою жизнь. Это моя основная стратегия преодоления жизненного хаоса, но я все еще задаюсь вопросом: “Что здесь происходит?”

Слова обладают огромной силой.  Они дают определение вещам, связывают все в единое целое. Они как бы очерчивают реальность и указывают нам направление движения. Одно слово может изменить чью-то жизнь.

Приведу пример. Сэнди чувствовала себя настолько нелюбимой из-за постоянной отстраненности своей матери, что ее охватывали пугающие чувства. Это чувство “неполноценности” можно описать словом “страх”. Страх быть собой. Ей казалось, что если кто-то узнает ее настоящую, то непременно почувствует отвращение и отвернется.  Далее мы исследуем причину страха и понимаем, что это нормальная и естественная реакция. И здесь задача Сэнди и моя как терапевта принять эти чувства.

Затем она может дать новое имя эмоции, которая накатывает изнутри, — скорбь по отвергнутому “я”. Ее личность отвергали, и она постоянно ждет отторжения.  Все это сильно отличается от изначального слова, которым ее описали, — депрессия.

С помощью слов собеседник устанавливает контакт, исследует вас, а затем упорядочивает несметное количество бессвязных частей жизни.  В свою очередь, порядок дает нам покой и почву для опоры.  Новое слово, найденное для описания эмоций, двигает нас дальше.

Сейчас вместо того, чтобы прятаться от других, Сэнди плачет, а затем ищет утешения. Точные образы помогают нам выстроить отношения с внутренним и внешним миром.

Фраза “я подавлен” совсем иначе откликается внутри нас и других людей, нежели, например — “я прячусь под скалой и сдаюсь”.

Возможно, поэтому психолог Джеймс В.Пеннебейкер считает, что ведение дневников о наших переживаниях даёт столь целебный эффект.  

Важное значение имеет, насколько слово подходит к ситуации. Мы подбираем точные слова, чтобы выразить наше эмоциональное состояние. Исследования показывают, что конкретика нас успокаивает. Я помогаю клиенту расслабиться и почувствовать себя в безопасности — только так возможно начать процесс самопознания и поиск нужных слов. Когда моя клиентка Эми, наконец, находит слово “в ловушке”, она смотрит на меня и делает глубокий выдох. “Да, это оно. Точно оно”.

Осознавать такое больно, но эти чувства ощутимы, и ими можно управлять. Вот почему сонастройка с клиентом и неустанное сопереживание являются ключевыми в процессе терапии. Психотерапевт включается в поиск нужных слов вместе с клиентом, чтобы помочь увидеть картину целиком.

Это не похоже на классическое “озарение”, которое присуще методу психоанализа и по своей природе более абстрактно. Вы буквально захватываете свой необузданный внутренний мир и подчиняете его себе.  Осознание, что вы смогли укротить этого “зверя”, приятно будоражит. Улыбаясь сквозь слезы, Эми сообщает: “Все это очень ранит, но, описав свои чувства точными словами, я чувствую облегчение.  Ощущаю в себе силы”.

Большая часть современной терапии сфокусирована на техниках преодоления трудностей, нежели обращена к эмоциональной действительности. Однако истинным ответом здесь будут не “новые способы в борьбе со стрессом” или курсы по йоге. Ответ в том, чтобы найти путь к своим значимым переживаниям и через них понять суть проблемы.

Может быть, нам удастся почерпнуть мудрость из одного стихотворения, которое было написано в девятом веке монахом в маленькой холодной келье, при свечах. Это стихотворение названо в честь кота Пангур Бана и звучит так:

Я и Пангур Бан, мой кот, бдим все ночи напролет.
Он мышек гонит в уголки, я слова ловлю в силки.
Нет возвышеннее мига, чем сидеть с пером за книгой.
Пангур мне не досаждает, ремесло свое он знает.
Вот опять в кошачьи когти угодила мышка в гости.
И в мои тенета снова попадет значенье слова.

Хороший терапевт помогает клиенту “разыскать” точные названия своих главных переживаний — так он подсвечивает проблемные зоны и устанавливает с ним безопасную эмоциональную связь. Все это помогает клиенту решиться на своего рода приключение.  Когда мы делимся своим опытом на глубоком уровне, мы чувствуем, что нас замечают и понимают, признают наши трудности. Все это также помогает дать имя хаосу и поддерживает на пути изменений.

Если у нас есть человек, которому мы доверяем, то мы можем мысленно представить диалог с ним, чтобы найти правильные слова и прислушаться к себе.  Верующие люди используют в таком случае внутреннее ощущение высшей силы.  Я вспоминаю нежный голос моего мужа, и он направляет меня в трудных ситуациях. Я ловлю себя на мысли: “Что бы он сказал в этой ситуации?”

Желаю нам всем найти идеальные слова, чтобы овладеть нашей действительностью, сделать ее управляемой, найти тех, с кем мы почувствуем себя в безопасности, кто разделит с нами переживания — и в наших семьях, и в терапии.

Тогда мы сможем исцелиться. Мы сможем вырасти. Мы сможем расцвести.

Сью Джонсон

Перевод Екатерины Корсаковой

Источник: https://drsuejohnson. com/seen-and-safe-talk-therapy-as-adventure-and-not-a-simple-chat/

Фото: canva.com

Дорогие читатели, вот еще несколько статей для вас в продолжение темы:

Использование беседы в терапии

Иногда мне кажется, что я стал терапевтом не только для того, чтобы что-то менять и помогать людям, но и потому, что в детстве мне не хватало разговоров. В мире моего детства, сплоченном рабочем районе Нью-Йорка Вашингтон-Хайтс в 1950-х и 60-х годах, никто из нас, детей, и абсолютно никто в наших семьях, казалось, искренне не разговаривал друг с другом, даже на минуту. Соседские сплетни, ритуальная болтовня, острые споры об относительных спортивных достоинствах Уилли Мэйса и Микки Мэнтла, выражение повседневных привязанностей, случайные вспышки эмоций — конечно, это случалось постоянно. Но взаимная дискуссия с вопросами и ответами, а затем еще вопросы, которые пошли в направлениях, которые вы не могли предсказать — даже на радаре!

Когда я решил стать психологом, я полагал, что общение станет неотъемлемой частью моей профессиональной жизни. В конце концов, что такое «разговорная терапия», , кроме , специализированной формы разоблачающей беседы? Но что касается моей психотерапевтической подготовки в аспирантуре, я был в корне неправ. Конечно, в коридорах и между уроками мы «обрабатывали» все, что двигалось — ничто из того, что мы видели, слышали, чувствовали, думали или воображали, не казалось слишком обыденным, чтобы обсуждать его часами. Но как только начался сеанс терапии, все изменилось. Свободный, спонтанный разговор был запрещен. Нельзя было общаться ни на чем, кроме строго запрещенного, обедненного языка терапевтической речи.

Конечно, все хорошие терапевты просто разговаривают с клиентами в той или иной степени — это действительно жизненная сила терапии. Но как поле мы не осознаем природу разговора, который питает наши модели и техники. Это как если бы искусство беседы было секретным оружием, которое есть у многих из нас, но которым не разрешается признавать, не говоря уже о том, чтобы сознательно работать над улучшением. Тем не менее, без него лечение может стать хрестоматийным упражнением, не способным заставить клиентов почувствовать по-настоящему живую и личную связь со своим терапевтом. Ведь мы общаемся, чтобы получить за пределами категорий и стереотипов, чтобы обнаружить невысказанную личность человека под социальной маской.

Для опытного терапевта, чувствующего себя комфортно в своей профессиональной шкуре, действительно есть искусство вести хороший разговор, у которого есть цель, выходящая за рамки простого времяпрепровождения. Он должен создавать атмосферу, способствующую выполнению клинической работы, а это значит, что у нее есть всеобъемлющее, если не конкретное, направление. Дзэнский парадокс терапевтической беседы заключается в следующем: обмен мнениями, не имеющий никакой другой цели, кроме самого взаимодействия, может привести нас именно туда, куда нам нужно попасть в процессе лечения, — к невысказанному «я» человека, сидящего напротив нас. Но с чего начать?

Я думаю, что мы используем то, что я называю «созданной спонтанностью», что означает, что если мы будем следовать любым бесконечно малым сигналам жизни, которые излучает пациент, и жизни, происходящей внутри нас, мы можем столкнуться с неожиданной встречей вне рамок конкретной терапии. модель. Если мы принимаем неопределенность и создаем разговоры, которые приводят к тому, что клиент переживает свое невысказанное «я» в терапевтических отношениях, это может изменить поведение клиента, его самооценку и историю жизни.

****************************************************** *************************************
Хотите весело, быстро и творчески создать доверительные отношения с -от клиентов? Вот БЕСПЛАТНАЯ распечатанная таблица с несколькими разминками, которые помогут вам начать работу.
******************************************************* **********************************

Итак, как мы это делаем? За годы работы как терапевтом, так и супервизором я лелеял непредсказуемое с сотнями клиентов и слушал сеансы, рассказанные сотнями других терапевтов. В результате я начал понимать принципы иногда парадоксального искусства спонтанной терапевтической беседы.

«Правила» спонтанного разговора

Следуй за искрой. Одним из верных признаков того, что у вас с клиентом действительно терапевтический разговор, является то, что вы совершенно не представляете, к чему он идет. Большинство из нас избегают непредсказуемости жизни, и мы, конечно же, делаем это во время терапии. Тогда легко подумать: «Что я делаю? Действительно ли это имеет какое-то отношение к лечению?» Итак, самый важный навык, которому нужно научиться, осознание, которое направляет все остальное, — это признание того, что если разговор вызывает искру интереса у клиента и вы узнаете что-то новое — если вы оба чувствуете себя более живыми в комнате — почти без вопрос, вы на что-то.

Разработать тему. В эпоху Интернета, когда люди настолько фрагментированы, терапия является своего рода клеем для личной согласованности. Разработка темы посредством серии дискуссий помогает связать себя воедино. Процесс начинается, когда терапевт замечает вспышку интереса и готов узнать об этом больше. Поскольку тема имеет значение для пациента, она всплывает снова и снова, объединяясь в невысказанный аспект самости, которым он или она может постепенно владеть.

Поиск компетентности. По мере того, как у наших клиентов развивается тема, их невысказанная сущность скрытых компетенций часто начинает проявляться. Один из лучших путей к компетентности для клиентов, которые никогда прежде не могли почувствовать себя успешными людьми, — это обсудить с по-настоящему заинтересованным терапевтом то, что больше всего привлекает их в жизни и выявляет их естественное стремление стать лучше в чем-то. Неудивительно, однако, что эти разговоры не всегда принимают форму того, что мы обычно считаем терапевтической речью. Чаще всего чувство компетентности и последовательности возникает из разговоров, которые не являются линейной попыткой поддержать самооценку клиента.

Вы не можете предсказать, куда заведет вас незаписанный сценарий. Думаю, так и должно быть. В этой увлекательной, хотя иногда и изнурительной профессии речь идет не только о том, чтобы «мы», терапевты, делали что-то шаблонное для или с «ними», нашими пациентами. Речь идет об огромных возможностях для изменений как в наших клиентах, так и в нас самих, которые может зажечь маленькое повседневное чудо разговора, если — с осознанием, терпением и сосредоточением на мастерстве, связанном с этим, — мы позволим ему течь и творить свое извилистое волшебство. .

***

Рон Таффел, доктор философии, — председатель совета директоров Института современной психотерапии в Нью-Йорке. Он автор восьми профессиональных и популярных книг и более 100 статей о терапии и семейной жизни.

Этот блог взят из книги Рона Таффела «Как разговор вызывает терапевтические изменения». Полная версия доступна в выпуске за сентябрь/октябрь 2012 г., Мастерство беседы: разжигание искры терапевтических изменений.

Photo © Martin Hospach/FStop/Corbis

Get the latest issue of Psychotherapy Networker Subscribe за целый год клинических открытий и творческого вдохновения от новаторов в этой области, таких как Брене Браун, Бессель ван дер Колк, Дэн Сигел, Эстер Перель и многих других. Кроме того, заработайте 2 часа CE за каждый выпуск!

Тема: Профессиональное развитие | Тревога/депрессия | Этика

Теги: беседа | депрессия | эмоция | семьи | хорошие терапевты | Дети | психотерапевт | Терапевт | терапия | клиенты | стратегии | сетевик | креативность | инструменты | Тафель | сдача | спонтанность | кабинет

Что такое разговорная модель терапии?

Понимание разговорной модели терапии

Разговорная модель терапии (СМТ) — это современная форма реляционной психотерапии, развившаяся из психоаналитической психотерапии. Он объединяет аспекты неврологии, психологии развития и лингвистики и используется в основном для лечения расстройств личности.

CMT основан на предпосылке, что наше чувство собственного достоинства развивается из отношений с нашими основными опекунами. Оптимальное психическое развитие или эмоциональная зрелость наступает, когда эти отношения стабильны и достаточно отзывчивы. В частности, наше представление о себе развивается через опыт взаимоотношений с внешним миром. В CMT этот процесс известен как аналогичная связанность.

Разговорная модель сосредоточена на двух ключевых областях: развитии личности и выявлении и интеграции травмы в целостное ощущение себя.

Происхождение разговорной модели терапии

СМТ была разработана английским психиатром доктором Робертом Хобсоном и усовершенствована австралийским психиатром доктором Расселом Миресом. Растущее понимание ШМТ в 1990-х годах означало, что у людей, которые ранее считались «не поддающимися анализу», теперь появился жизнеспособный и эффективный вариант лечения. Текущие исследования также показали, что СМТ столь же эффективна, как и диалектическая поведенческая терапия (ДПТ) для лечения пограничного расстройства личности.

При каких состояниях помогает разговорная модель?

CMT лучше всего работает при состояниях, которые демонстрируют бессвязные или фрагментарные состояния сознания, вызванные травмой или стрессом. К ним относятся:

• Пограничное расстройство личности (ПРЛ)
• Резистентная к лечению депрессия
• Повторное членовредительство
• Соматоформные и тревожные расстройства и
• ПТСР и сложное посттравматическое стрессовое расстройство

Цель СМТ при лечении этих расстройств состоит в том, чтобы способствовать устойчивому самоощущению, идентифицировать, обрабатывать и интегрировать травму в связное, безопасное состояние сознания.

Как работает разговорная модель терапии

Концепция развития сознания на иерархических стадиях была впервые объяснена британским неврологом Джоном Хьюлингсом Джексоном в конце 19 ^го века. Каждый этап возникает из предыдущего, чтобы сформировать новое представление; начиная с основных элементов сенсомоторной функции и продвигаясь к более высоким и сложным состояниям сознания. Травма или стресс могут прервать этот процесс и остановить прогрессирование или даже вызвать регрессию на более раннюю стадию.

CMT Иерархия вовлеченности – Этапы саморазвития и интеграции травмы

1. Обеспечение безопасности : Потребность чувствовать себя в безопасности – одна из наших глубочайших первичных потребностей. У людей безопасность передается с помощью мягких, нежных выражений лица и речи, а также через создание теплой и безопасной среды. Роль терапевта СМТ в клинической обстановке состоит в том, чтобы восстановить безопасность и связь с помощью языка, ориентированного на пациента, эмпатической настройки и проверки аффективных состояний.
2. Развитие личности : Взаимодействие на этом этапе сосредоточено на эмоциональных и физических переживаниях пациента, доступ к которым может быть затруднен из-за травматического события. Терапевт использует специальные техники, чтобы помочь пациенту развить язык для описания своего душевного состояния и соответствующих чувств. Эта способность размышлять о переживаниях также помогает пациенту развить способность к эмоциональной регуляции на последующих стадиях.
3. Идентификация и трансформация травматической системы : Когда пациент достигает этой стадии, терапевт использует более сложный язык, чтобы обсудить изменения в самооценке пациента. Привлечение внимания к этим сдвигам и их изучение помогает пациенту лучше осознавать и понимать каждое состояние и его личное значение. Благодаря этому процессу травматическая память может быть идентифицирована, преобразована и восстановлена, что позволяет нейтрализовать ее и интегрировать в сознание и самоощущение пациента.
4. Поле ожидания и защитные конфигурации отношений : Взаимодействие между пациентом и терапевтом с этого момента становится все более двунаправленным. Вместе они могут идентифицировать защитные модели поведения, которые развились из-за подсознательного ожидания повторения первоначальной травмы. Они могут исследовать, как эти ожидания влияют на опыт, и искать более полезные и гибкие стратегии отношений.
5. Расширение совместной интерсубъективности : На этом заключительном этапе системы травматической памяти были преобразованы и интегрированы, и у пациента появилась новая способность участвовать в совместных дискуссиях, что может дополнительно стимулировать их эмоциональное развитие. В отношениях переживаются большие степени свободы, и происходит открытие взаимного удовольствия, которое мотивирует и просвещает продолжающийся опыт.

Что происходит в сеансе CMT?

Основной целью СМТ является формирование чувства связи между терапевтом и пациентом, что позволяет пациенту последовательно продвигаться к более высоким стадиям сознания. Однако этапы могут перекрываться, и пациент может перемещаться между ними вперед и назад. Терапевт будет искать тонкие изменения в душевном состоянии пациента и использовать их, чтобы направлять следующие шаги.

Сеансы СМТ могут продолжаться от 12 месяцев до 2 с лишним лет, в зависимости от степени нарушения и истории травм. Регулярные занятия два раза в неделю или раз в неделю обеспечивают наилучшие результаты. Кроме того, CMT можно легко интегрировать с другими терапевтическими вмешательствами, например, с арт-терапией, десенсибилизирующей переработкой движениями глаз (EMDR), йогой и лекарствами.

В Mindful Synergi мы используем наиболее подходящие методы лечения и вмешательства для вашей ситуации с конечной целью помочь вам достичь более стабильного самоощущения и улучшить эмоциональную регуляцию, улучшая вашу способность управлять и справляться с повседневной жизнью.

Ссылки и дополнительная литература

Meares, R. (1999). Вклад Хьюлингса Джексона в понимание диссоциации. Американский журнал психиатрии, 156 (12), 1850.

Мирс, Р. (2004). Разговорная модель: схема. Американский журнал психотерапии, 58 (1), 51.

Мирс, Р. (2012). Пограничное расстройство личности и разговорная модель: руководство для врача. WW Нортон и компания.

Мирс, Р., и Джонс, С. (2009). Роль аналогического родства в личной интеграции или когерентности. Контемп. Психоанал., 45 (4), 504-519.

Грэм, П., и ван Бьен, Л. (2007). Иерархия вовлеченности. Я в разговоре , 177-196.

Корнер, А., и Маклин, Л. (2017). Разговорная модель психотерапии. Австралазийская психиатрия, 25 (3), 219-221.

О чем говорить в терапии: 12 идей для размышления

Если вы не знаете, о чем говорить во время терапии, вам стоит поговорить о недавних жизненных событиях, отношениях, травмах и многом другом.

Когда я впервые решил пойти на терапию, всю поездку в машине я думал о том, насколько я готов работать над собой. Но когда я пришел туда и сел на кушетку своего терапевта, я замолчал. Внезапно, сидя лицом к лицу с этим незнакомцем, который, как я знал, был здесь, чтобы помочь мне, я понятия не имел, что я на самом деле хотел сказать. Мой разум просто стал пустым.

По общему признанию, я всегда был застенчивым, и общение с новыми людьми всегда было для меня немного подавляющим. Но я подумал, что будет легко открыться терапевту, так как это был мой выбор прийти туда. Это было нелегко. Вместо этого я чувствовал такое сильное давление, чтобы максимально использовать свою сессию, что я не мог придумать ни одной вещи, которую можно было бы сказать.

Независимо от того, похожи ли вы на меня, и вам было трудно открыться на первых сеансах, или вы занимаетесь какое-то время и чувствуете, что у вас «закончились» темы для разговора, знайте, что вы не одиноки.

«Нередко люди приходят на сеанс и не уверены в том, что хотят обсудить, — говорит Джессика Смолл, лицензированный брачный и семейный терапевт.

Открыться сложно, и это может быть нелегко, особенно если вы только знакомитесь со своим терапевтом. Чтобы помочь вам открыться, некоторые терапевты могут дать вам оценку, чтобы лучше понять вас и ваши потребности как их пациента и помочь составить план будущих сессий.

Другие терапевты могут позволить вам вести беседу. Если вы не знаете, как начать разговор со своим терапевтом, или не знаете, о чем говорить, вот 12 вещей, которые следует учитывать.

Легко почувствовать, что вам нужно поговорить о «глубоких» или «серьезных» проблемах в терапии. Но помните, что не существует «правильной» темы для обсуждения в терапии. Вы можете говорить о чем угодно.

Правда, некоторые люди приходят на терапию, чтобы решить что-то конкретное, например тревогу или депрессию. Но иногда люди просто переживают жизненный переход и хотят, чтобы с кем-то можно было поговорить и помочь им справиться с изменениями.

Если вам трудно открыться, Смолл советует помнить, что нет ничего запретного.

«Люди говорят обо всем на терапии. Они говорят о своих надеждах, мечтах, страхах, разочарованиях, обидах, стыде, разговорах с мамой, взаимодействии с партнером, воспринятых неудачах как родителя, сексуальности или [или] их последнем свидании», — говорит она.

Не знаете, с чего начать сеанс? Начните с подведения итогов того, что произошло с тех пор, как вы в последний раз видели своего терапевта — хорошего и плохого — и исходя из этого, посмотрите, что вы хотите вместе исследовать дальше.

Может быть хорошей идеей отслеживать свои мысли, шаблоны и поведение, ведя дневник между сеансами терапии. Это может быть особенно полезно, если вы застенчивы или вам трудно запоминать вещи на месте.

Конечно, вам не обязательно брать с собой дневник или читать его во время сеанса. Но запись вещей позволяет вам искать закономерности в своих чувствах и поведении, которые вы, возможно, захотите обсудить со своим терапевтом, говорит Смолл.

«Например, человек может заметить, что чувствует себя неадекватно или неуверенно, и было бы неплохо обсудить это со своим терапевтом», — говорит она.

В течение недели вы могли испытывать грусть, злость или депрессию, но если вы этого не чувствуете прямо сейчас, вам не обязательно начинать с этого. Сосредоточьтесь на том, что вы чувствуете в настоящий момент, и просто скажите, что вы чувствуете, даже если вы просто чувствуете: «Я действительно не хотел тратить этот час на сегодняшнюю терапию, потому что я занят на работе. ”

Правда в том, что то, что вам нужно от терапии, меняется день ото дня. Ничего страшного, если вы пришли, думая, что будете говорить о ваших отношениях, а вместо этого потратили всю сессию, рассказывая о своем боссе.

«Сеансы терапии действительно должны быть максимально адаптированы к тому, что вам нужно в данный момент», — говорит Сол Рапопорт, терапевт по вопросам брака и семьи, работающий в Центре поведенческого оздоровления Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. «Я на самом деле говорю своим клиентам думать о своем терапевтическом времени как о «комнате требований» из «Гарри Поттера» — вы можете получить из нее все, что вам больше всего нужно в этот день».

«А иногда, — продолжает она, — в данный момент вам нужен кто-то, кто даст вам возможность просто выговориться».

И депрессия, и тревога могут сопровождаться размышлениями или тенденцией многократно повторять одни и те же мысли.

Если однажды ночью на этой неделе вам было трудно заснуть из-за того, что ваш разум не переставал думать о чем-то, что вы хотели бы сделать, или вы беспокоились о том, что что-то должно произойти, часто это отличное место для начала сеанса.

Это касается не только личной жизни. Расскажите своему терапевту о все ваши отношения, будь то ваш партнер, ваша семья или ваши друзья.

Чувствуете ли вы поддержку дома? Вы чувствуете, что у вас есть другие люди, с которыми можно поделиться своими чувствами, или вам трудно открыться и другим, а не только вашему психотерапевту?

Отношения важны для вашего психического здоровья, и они играют важную роль в ежедневном воздействии на ваше настроение и чувства.

Итак, если вы избегали звонков мамы, даже несмотря на то, что любите ее, сообщите об этом своему психотерапевту, и, возможно, вы двое сможете выяснить, почему вы избегаете ее.

Даже если вы чувствуете, что у вас хороших отношений, разговор о них может помочь вам понять, что работает в вашей жизни, и ресурсы, на которые вы можете опереться вне сеанса.

Это может показаться очевидным — или вызвать в воображении стереотипные образы лежания на шезлонге а-ля Фрейд — но правда в том, что если вы сосредоточились на своем настоящем на последних сеансах, вы, возможно, не получили вокруг, чтобы заполнить вашего терапевта на вашем прошлом.

Например, возможно, вы провели последний месяц, рассказывая своему терапевту о ваших нынешних проблемах в отношениях, но вы никогда не обсуждали свои прошлые отношения или брак ваших родителей.

Отвлекитесь на мгновение от своего настоящего и поговорите о своем прошлом, это может помочь вам разобраться с некоторыми чувствами, которые вы сдерживали или оставляли неразрешенными.

У людей, проходящих терапию, как правило, есть что-то, с чем они хотят справиться, говорит Николас Харди, психотерапевт из Хьюстона, штат Техас. «Однако это не всегда проблема. Иногда это чувство или эмоция, которые им незнакомы».

«Когда клиенты сталкиваются с новыми аспектами жизни, такими как рождение детей, брак, переезд, это может зажечь неиспользованные области в их жизни, которые им нужна помощь для понимания», — продолжает он. «Хотя они не всегда могут сформулировать, что это за чувство, они способны признать, что что-то не так».

Если в вашей жизни что-то изменилось и вы чувствуете себя по-другому, расскажите об этом. Не нужно говорить только о «плохом». Изменения могут быть хорошими, но при этом вызывать новые чувства, которые вы, возможно, захотите исследовать в безопасном, непредвзятом пространстве.

Это может быть что-то, о чем вам стыдно думать, или что-то, о чем вы считаете «глупым» беспокоиться. Возможно, это что-то, что вы считаете «незначительным» или «глупым».

Мы все подвергаем себя цензуре и судим о своих чувствах. Но терапия — это именно то место, где можно исследовать все наши мысли и чувства, даже те, которые, как нам кажется, не должны иметь .

Например, многие люди думают, что они не имеют права расстраиваться из-за пандемии, потому что они не испытали столько лишений, как потеря работы или смерть близкого человека, и все же они все еще переживают тяжелые времена. время справляться с его последствиями.

Нормально чувствовать то, что вы чувствуете, и совершенно нормально обсуждать это в терапии.

«Иногда я прошу клиентов подумать о том, о чем они меньше всего хотели бы говорить в этот день, — говорит Рапопорт. «Обычно это хороший признак того, где проблема».

В этом есть смысл. Мы часто избегаем говорить о неприятных, болезненных или трудных вещах, и все же, когда мы позволяем им гноиться, они становятся еще хуже. Считайте терапию своим безопасным местом, чтобы поговорить о тех вещах, которых вы в противном случае избегали бы.

Если у вас возникли проблемы с открытием прямо сейчас, и вы не знаете, почему, сообщите об этом своему терапевту. Там может быть что исследовать.

«Даже если тема не поднимается сразу из-за дискомфорта, важно понять, какие барьеры мешают [вам] открыться по конкретной теме», — говорит Харди.

Например, когда вы в депрессии, вы часто теряете интерес к вещам, которые вам когда-то нравились, и чувствуете снижение уровня энергии. Если прийти на сеанс сегодня и на прошлой неделе было исключительно тяжело, и вы не знаете, почему, ваш терапевт может помочь вам разобраться в этом и выяснить, не происходит ли что-то еще.

Чтобы построить доверие, нужно время, а поделиться своими мыслями и чувствами с незнакомцем непросто. Если вам трудно доверять своему терапевту настолько, чтобы открыться, что вполне нормально, не бойтесь говорить об этом.

Обладая этой информацией, ваш терапевт может работать над созданием фундамента доверия, который позволит вам открыться больше в будущем.

«Терапия — это отношения между клиентом и терапевтом, — говорит Смолл. «Если клиенту трудно открыться, это может означать, что в терапевтических отношениях все еще есть доверие, которое необходимо развивать. Я пытаюсь встретиться с клиентом там, где он есть, и установить взаимопонимание, которое даст им безопасность и защищенность, необходимые им, чтобы стать более уязвимыми и открытыми».

Если вы действительно не чувствуете себя комфортно со своим терапевтом, есть вероятность, что он не терапевт для вас — и это нормально.

Терапевты имеют разный профессиональный опыт и специальности, и существуют разные виды психотерапии.

«Подумайте о том, как удобно вам просить у них именно то, что вам нужно», — говорит Рапопорт. «Некоторые люди предпочитают более директивный подход. Некоторые люди предпочитают конкретные инструменты — например, для управления тревогой. Другие хотят чувствовать, что могут поговорить на конкретную тему с кем-то, кто разбирается в этой области».

«Подумайте, удовлетворяются ли ваши потребности, — продолжает она, — и насколько ваш терапевт открыт для ваших конкретных запросов и потребностей».

Если вы не получаете то, что вам нужно, если вы не чувствуете, что вам бросают вызов в хорошем смысле, или если ваша терапия продвигается вперед, или если вы предпочитаете терапевта, который разделяет ваш пол или расовую идентичность, возможно, стоит изучить другие варианты терапевта.

Психотерапия не может длиться вечно. Итак, если раньше вам было легко думать о вещах для разговора, а теперь нет, это может быть признаком того, что вы достигли конечной точки.

Совершенно нормально чувствовать, что через некоторое время вам не нужна терапия. «Как терапевт, мы хотим избавиться от работы, — говорит Смолл.

Но прежде чем бросить, убедитесь, что вы заканчиваете терапию, потому что вы действительно получили то, что вам было нужно от ваших сеансов, а не только потому, что вы недовольны своим терапевтом.

Исследование 99 подростков в возрасте от 11 до 17 лет, проведенное в 2019 году, например, показало, что у людей, прекративших терапию из-за неудовлетворенности, результаты были хуже, чем у тех, кто ушел, потому что они чувствовали, что «получили то, что им нужно».

Чтобы увидеть разницу, Рапопорт рекомендует вернуться к вашему первому сеансу. «Чувствуете ли вы, что достигли того, чего намеревались достичь? Если да, определили ли вы новые цели, к которым вы могли бы перейти вместо этого?»

«Если вы продолжаете чувствовать, что узнаете о себе больше или собираете новую информацию и ресурсы, обычно это признак того, что вы все еще получаете что-то от терапии», — продолжает она. «Если вам кажется, что вы зашли в тупик или что вы не получаете от своих сеансов ничего, чего не смогли бы получить от разговора с кем-то еще, возможно, пришло время сделать перерыв».

Имейте в виду, что вам не нужно резко останавливаться. Вы всегда можете поговорить со своим терапевтом о том, чтобы уделить больше времени между сеансами и посмотреть, как вы себя чувствуете.

Если вы в настоящее время видите их для еженедельных сеансов, например, вы могли бы попробовать ежемесячную регистрацию. Если что-то случится и вы захотите возобновить еженедельные сеансы, у вас уже есть основа с терапевтом, которого вы знаете и которому доверяете.

«Никто не разобрался во всех аспектах терапии, даже терапевт, — говорит Харди. Если поначалу вам будет трудно открыться, не беспокойтесь. Вам может потребоваться некоторое время, чтобы действительно войти в курс дела. Но со временем вы должны начать чувствовать себя более комфортно и открываться больше. Если нет, подумайте, не хотите ли вы поработать с другим терапевтом.