Удовольствие это что: Удовольствие | это… Что такое Удовольствие?

Что такое удовольствие | Nеwочём

Среднее время прочтения — 14 мин.

Читает Глеб Рандалайнен
Подкаст на YouTube, Apple, Spotify и других сервисах

Важно знать

Однажды за завтраком в апреле 1778 года писатель Джеймс Босуэлл спросил литератора Сэмюэля Джонсона, почему тот бросил пить. Доктор Джонсон ответил, что не хочет терять над собой контроль, но заверил друга, что вновь вернется к алкоголю, когда состарится (на тот момент ему было 68 лет). 

«Кажется, однажды вы сказали мне, что без вина человек многое упускает в жизни», — заметил Босуэлл. «Он определенно упускает удовольствие, но вот про счастье я такого не говорил. Найти счастье в трезвости намного легче», — парировал Джонсон.

Даже сегодня принято считать, что удовольствие в некотором роде мешает достижению счастья. Или же не ведет к настоящему счастью. Просто «удовольствие» звучит хуже, чем такая тяжелая артиллерия, как истина и добродетель, мудрость и бог — заветные источники подлинного счастья. Все люди по своей природе тянутся к удовольствиям. Но целенаправленно искать их считается слабостью, проявлением эгоизма и неким заблуждением.Часто можно услышать, что наслаждение мимолетно, а истина, разум и мудрость вечны. К ним и нужно стремиться, их и следует постигать.

Угрюмое племя моралистов, описывая свой век, всегда жалуется на всеобщую тягу к гедонизму. Но что же в наше время ? Разве люди сегодня — рабы наслаждений? Не думаю. Даже учитывая, что теперь многим живется комфортнее, чем раньше, все же сложно признаться, что делаешь что-то только удовольствия ради. Гораздо чаще мы думаем об этом как о небольшой награде, временном уходе от требовательной реальности. Благодаря маленьким радостям человек работает усерднее, переводит дух от будничной беготни. На желании искать наслаждения ради них самих висит ярлык «стыдно». И если сознаться в таком грехе, то от вас потребуют оправданий.

Лорд Байрон посвятил нашему сложному отношению к наслаждению следующие строки:

«Приятно наслаждаться наслажденьем,

Хотя оно чревато, говорят,

Проклятьем ада».  

(Перевод Т. Гнедич — прим. Newочём).

Тех, кто отдается в объятия удовольствий, унизительно сравнивают с животными. Древнегреческий философ-стоик Эпиктет говорил людям, считающим наслаждение благом, вести «жизнь червя, достойным коего себя считаешь: ешь и пей, наслаждайся женщинами, опорожняйся, храпи». А Фридрих Ницше сравнивал их с существом, которое для него, пожалуй, еще ничтожнее червя: «Человек не ищет наслаждений. Так поступают лишь англичане». 

Однако это относится не ко всем видам наслаждений. Как поясняет доктор Джонсон, опасность несут «чувственные удовольствия. Когда мужчина говорит, что насладился женщиной, он подразумевает отнюдь не разговор с ней». Легко представить, как на этом моменте литератор подмигивает своему собеседнику. Сэмюэль Джонсон презирает удовольствия тела. Их мы получаем, например, когда пьем старый виски или когда снимаем обувь с усталых после долгой прогулки ног. Для доктора Джонсона, как и многих других мыслителей, в счет идут лишь наслаждения ума. Это чистые удовольствия, незапятнанные земным и порочным. Нужно следить за тем, чтобы таковыми они и оставались, разделять их и телесные наслаждения. А последние оставлять в удел простонародью. Как прямолинейно высказался доктор Джонсон: «Люди в большинстве своем низменны в своих желаниях».

Цель этого руководства проста: я хочу поговорить о том, как люди на протяжении веков относились к удовольствию. Казалось, совершенно очевидно, что это такое, но пытаться дать ему четкое определение — все равно что хватать руками воздух. Как бы то ни было, стоит подумать о наслаждении — его ценности, сущности и местах, где люди это удовольствие находят. Я надеюсь, что тщательно обдумав, что же такое наслаждение, проанализировав это ощущение со всех сторон и задав все возможные вопросы по данной теме, читатель с большей вероятностью сможет отыскать наслаждение в самых неожиданных местах. Но ничего не обещаю.

Поразмыслите хорошенько

Наслаждение — повсюду, но понять, что именно это такое, довольно сложно

Одно только количество способов, с помощью которых люди получают удовольствие, поражает. И это многое говорит о том, насколько мы разные. Разница может быть небольшой: например, я не понимаю, почему кому-то нравится смотреть гольф. Или же огромной. Особенно если речь идет о культурной пропасти или разрыве во времени. То, что люди прошлого наслаждались казнями, мне кажется совершенно немыслимым.

Подумайте об удовольствии в своей собственной жизни. Что общего между всем тем, что его вам приносит? Найдите нечто общее между теплыми шарфами, благотворительностью и беседами по телефону с бабушкой. Подумайте о прохладной стороне подушки, щемящем чувстве ностальгии, хлопке пробки, вылетающей из бутылки шампанского. Что, помимо удовольствия, объединяет эти вещи? Вопрос вот в чем: если наслаждение можно найти в столь несхожих между собой вещах и действиях, то что это? Самый распространенный ответ немного банален: то, от чего становится хорошо. То, что нравится. Нечто, после чего хочется воскликнуть: «Да! Наконец-то».

Многие философы приняли такое определение как данность или как один из вариантов, и решили, что, собственно, больше и нечего сказать о сущности наслаждения. Но вот морализаторствовать на тему того, как именно люди получают удовольствие — это другое дело. Наслаждение — это наслаждение. Сама его неоднородность, непостижимое разнообразие подводят к выводу, что это базовая составляющая нашей жизни. Или же — простое эмоциональное переживание. Ирландский политик Эдмунд Берк как-то сказал, что из-за простоты этого слова к нему «нельзя подобрать определение». А философ Джон Локк считал, что наслаждение «нельзя описать, познать же его можно только через опыт».

Взгляд на наслаждение как на нечто не поддающееся анализу только еще больше затуманивает природу удовольствия, притом что в нашей жизни оно повсюду. Неужели все так просто, и «удовольствия в основном ассоциируются с положительным опытом», как писал американский философ Уильям Джеймс? Возможно. Но когда целый ряд его коллег воздевают руки к небу и вопиют, что дать определение удовольствию элементарно, то для меня это выглядит, знаете ли, как-то странно. Британский философ Элизабет Энском однажды заметила, что концепция наслаждения «низводила Аристотеля до детского лепета». И, насколько я могу судить, она права.

Быть может, проблема как обычно кроется в языке. Слово «удовольствие» занимает очень важное место в своем густонаселенном созвездии. Рядом с ним расположились «радость», «восторг», «счастье», «удовлетворение». Чуть поодаль можно заметить «экстаз», «эйфорию», «экзальтацию», «блаженство». Вдруг мы слишком сильно растягиваем понятие удовольствия, включая в него все пять градаций положительного опыта? Так считал Платон. Но если меня спросят, что именно делает положительный опыт положительным, то сложно будет не вернуться к отправной точке и не сказать, что это тот опыт, который приносит удовольствие.

Предаваться наслаждениям ума можно, но наслаждениям тела – не следует

В наши дни философы увлеченно пытаются описать понятия с филигранной точностью, где нет места двусмысленности. Идеи становятся все более конкретными и узкими, появляются всё новые -измы. Но удовольствие традиционно четко распадалось на два типа, о которых я упоминал ранее: тела и ума. Это совпадает и с делением самого человека на тело и разум. Интеллект или душа (или что еще в ваших глазах делает вас вами) словно отделимы. Телесные удовольствия вы познаете, когда нежитесь в теплой ванне, пьете в жару холодный чай или же мастурбируете. В то время как к умственным удовольствиям относится воображаемая месть врагам (или же друзьям), единение с природой, размышления о высоком и, что естественно для философов, собственно, философия. Ее часто называют наивысшим наслаждением.

Но почему же у телесных удовольствий такая плохая репутация? Первым на этот вопрос ответил Платон. Как обычно, крайне авторитетно. Взгляды философа меняются от одного диалога к другому, но что-то остается неизменным. Удовольствия тела, говорит Платон, часто связаны с болью, и поскольку страдание противно нашей природе, то телесные наслаждения порицаются.

Действительно, отношения между удовольствием и болью — бурные и интимные. Платон утверждает, что иногда чувствуешь наслаждение именно в тот момент, когда прекращается боль. Ожидая казни в узилище, Сократ заметил, что как только развязали причинявшие ему боль веревки, то на него сразу же «нахлынуло наслаждение». Телесные удовольствия также могут вызывать боль, при условии, что к ним прибегают чрезмерно. Если я съем один брауни, то мне будет приятно, но если проглочу 50 таких пирожных, то буду страдать и жалеть о своем решении. Наконец, наслаждение получаешь от удовлетворения желания. Платон считал, что желания приводят к боли, потому что указывают на то, чего нам не хватает в жизни. Специалист по древнегреческой и римской философии Эмили Флетчер описывает это в своем непревзойденном анализе так: «Испытывая наслаждение, мы всегда слышим отголосок боли».

Телесные наслаждения в основном винят в том, что они сбивают с праведного пути. На это указывает и Платон. В дальнейшем его критику с энтузиазмом подхватили христианские моралисты, стремящиеся влиять на поступки людей. Философ считает, что удовольствия тела и их поиск приводят к формированию ложных убеждений (пример худшего ложного убеждения по Платону). Ведь телесные наслаждения подталкивают к мысли, что плоть важнее души. Предвосхищая христианские воззрения, Платон писал в диалоге «Федон», что тело — тюрьма души. В этом и заключается самое большое отличие между ними, здесь лежит причина их борьбы за главенство. Когда вы потакаете прихотям тела, то кладете кирпичик в стену, в которой замурована ваша душа. У вас создается ложное впечатление о том, что плоть, в которой заточен дух, — это нечто, чем стоит дорожить. Платон же настаивает, что «всякое наслаждение, всякая горесть как бы гвоздем пригво­ждает и прикрепляет душу к телу, делает душу имеющею вид тела, так как она воображает, будто все то, что говорит тело, истина» (перевод Сергея Жебелёва — прим. Newочём). Путь к истине указывает душа, а следовательно, тело и его наслаждения отвлекают нас и ведут по ложному следу, затуманивая голову.

Наслаждения ума, напротив, свободны от большинства, если не от всех, изъянов, которые делают телесные удовольствия недостойными философов. Умственные удовольствия «чисты». Обычно они никак не связаны с болью, зато связаны с душой, которая когда-нибудь неизбежно попадет в загробный мир. Платон считал, что величайшее удовольствие ума — это удовольствие от познания, особенно добродетелей. Избегая плотских удовольствий, но учась добродетели и мудрости, ваша душа обзаведется «свойственным ей украшением: здравомыслием, справедливостью, мужеством, свободой, истиной»(перевод Сергея Жебелёва — прим. Newочём).

Но что же вызывает наслаждение в наслаждениях ума? Мыслители уже давно провели связь между удовольствиями ума и великим, скрытым от наших глаз. Обычно сюда относят Бога. Гораздо интереснее, однако, как это описывается не в религиозном понимании. Уильям Джеймс называл интеллектуальные удовольствия «более тонкими эмоциями». Вот как он их описывает: «Созвучия звуков, красок, линий, логические последовательности, телеологические соответствия вызывают у нас наслаждение, которое похоже укоренено в самой форме образа». Эти «когнитивные акты», в конечном счете, не так уж и отличаются от удовольствий тела. Философ указывает на то, что когда мы заворожены удовольствиями ума, то за ними зачастую следуют и наслаждения тела. Так что не стоит разделять их жирной чертой.

Наслаждение там, где нет боли

Вслед за христианами позиция стоиков вызвала и продолжает вызывать интерес — они тоже ярые противники телесного удовольствия. Не все, но большинство из них относятся к миру с подозрением. Для стоиков добродетель важнее всего, это summum bonum (лат. высшее благо — прим. Newочём) их жизни — по крайней мере, если ты считаешь себя мудрым. А всё, что встает на пути достижения добродетели, принимается как минимум с опаской. Необходимо избегать страстей и наслаждения — их главного источника, потому как оно затуманивает разум и вызывает неподобающие желания. К плотскому наслаждению относились с презрением и ненавистью, и этот взгляд с воодушевлением приняли христиане. 

В древние времена эпикурейцы были их противниками. В центре учения Эпикура, напротив, стояло удовольствие. Но это не то удовольствие, который носит позитивный характер и прислащает жизнь — это удовольствие, которое заключается в отсутствии. 

Комментируя идеи Эпикура, Цицерон писал следующее:

Наслаждение, которое мы преследуем, не является тем, что непременно приводит существо в восторг, и воспринимается как нечто приятное. Величайшее наслаж­де­ние, скорее, есть устра­не­ние вся­кой боли. 

Или, как позже выразился Адам Смит: «Что можно добавить к счастью человека, который в добром здравии, не имеет долгов и имеет чистую совесть?»

Данный подход применим и к телесному, и к духовному удовольствию. Эпикур полагает, что телесное наслаждение заключается в том, чтобы, к примеру, не испытывать жажду. Какая же аналогия с духовным наслаждением? Он определил, что больше всего людей беспокоит страх смерти. Разувериться в нем он предлагал при помощью элегантной формулы: «…когда мы живы, смерти нет, а когда она придет, тогда не будет нас!». По-настоящему осознав это, вы избавитесь от тяготящего страха смерти — его отсутствие есть великое наслаждение. 

Такой скромный и негативный взгляд на телесное наслаждение предлагает довольно надежную защиту. Это подход к жизни, который культивирует существенность жизни, позволяя нам испытывать радость от физического ощущения человечности. Можно провести линию от Эпикура к Валле, а затем к Эразмусу, Монтеню, Вольтеру, Юму, Миллю, Расселу: жизнеутверждающая, открытая миру традиция призывает не бояться плотских наслаждений (конечно, в пределах разумного). Как пишет Монтень: «Я, который существую лишь на земле, ненавижу ту бесчеловечную мудрость, которая делает нас надменными врагами своего тела». 

Наслаждение в природе

Апрельским днем 1336 года Петрарка отправился в горы Ванту, Прованс. Это был нелегкий путь — примерно 18 часов туда и обратно, вверх к голому и ветреному пику (отсюда и название горы). Это восхождение впоследствии стало предвестником гуманизма, потому как впервые кто-то взобрался на гору просто ради удовольствия. «Единственный мой мотив, — писал Петрарка, — желание узреть то великое, что предлагает нам высота». 

Его рассказ полон аллегорий и нелепых аллюзий на обращение в христианство Аврелия Августина тысячелетием ранее. Тем не менее, это трогательная история о человеке, охваченным красотой и целостностью пейзажа. Он смотрел на юг в сторону Италии — и его охватывали воспоминания о древних римлянах. Он смотрел на запад, туда, где Пиренеи и на север, где Лион — и даже если он не видел самих мест, он знал, что они там, а он здесь, возвышается над ними, и вся Европа у его ног. Такое не может не ошеломить. 

Наслаждение, которое Петрарка нашел в природе — в ее необъятности. Вот он: потерян в ее просторах, потрясен самой природой и тем, какое незначительное место он занимает — не больше, чем пылинка в воздухе. Но в то же время он возвышается над континентом: «Я узрел облака под ногами», — говорит он. Он одновременно и незначителен, и всесилен: тревожное напряжение, в котором ощущается едва уловимая радость возвышения. Уильям Вордсворт был одним из первых, кто объяснил это необычное чувство в своей знаменитой поэме «Тинтернское аббатство» (1798): 

Я ощущаю
Присутствие, палящее восторгом,
Высоких мыслей, благостное чувство
Чего-то, проникающего вглубь,
Чье обиталище — лучи заката,
И океан, и животворный воздух,
И небо синее, и ум людской —
Движение и дух, что направляет
Все мыслящее, все предметы мыслей,
И все пронизывает.
(перевод В. Рогова — прим. Newочём)

Но есть в природе и другой вид наслаждения, почти полностью расходящийся с чем-то возвышенным. Это удовольствие от изоляции, уединения, временного освобождения от тягот «общества» и его нескончаемых проклятых «людей». Наедине с природой можно ненадолго представить себя отшельником, что позволяет восстановить чувство своей уникальности. Как писал Байрон: 

«Это удовольствие в лесу без троп
Это восторг одинокого берега;
Это общество, где нет упрёков,
У глубокого синего берега,
Музыкой слышу его я рёв:
Я люблю человека не меньше,
Но природа дороже всего».

Хоть он продолжал провозглашать любовь ко всей природе, именно нехоженые леса волновали его: приятное знание того, что никто не ступал здесь ранее. Таким образом, возможно, природа помогает вспомнить то потрясающее чувство — возможность быть самим собой. 

Удовольствие в удовольствии других 

Злорадство — бездонный сосуд. Не важно, пьете ли вы из него с чувством стыда или гордости, вам всегда приятно видеть, как враги терпят неудачу. У большинства людей хватает неприятелей, которые совершают достаточно непростительного, поэтому именно этот источник наслаждения никогда не иссякнет. А что если посмотреть с другой, менее провокационной стороны: можно ли получать удовольствие от удовольствия других? 

Согласно наблюдениям, когда ребенок дарит подарок другому ребенку, они оба становятся лишь счастливее. И буддийская идея радости за других отражает этот феномен: радость, которую мы испытываем, когда с другими все хорошо. В своей сути мы существа социальные, и многие философы придерживаются идеи, что природа человека не может быть полностью реализована без других людей: неотъемлемая часть человеческого бытия — это в первую очередь быть друг с другом. Если это так, то счастье других естественно доставляет нам радость. Разумеется, это естественно зависит от того, о ком идет речь. Безусловно, приятно подарить другу первоклассную мочалку. Но если вам искренне приятно, скажем, видеть мальчиковый восторг Ким Чен Ына во время баскетбольного матча, то нам с вами следует серьезно поговорить о мире. 

Не считая диктаторов и подонков, почему так приятно делать приятное другим? У философов 18 века есть обворожительно простой ответ: потому что это есть хорошо. Или, если выразиться точнее, потому что в этом заключается сама добродетель — распространять радость в мире. 

Моральные наставления со всего мира часто сводятся к общему знаменателю: не быть обузой для тех, с кем вам случилось жить эту жизнь и, если возможно, быть положительной энергией, с которой люди смогут поладить. На вавилонских табличках, которым около 4000 лет, есть поразительного сходства строчки: 

Возлюбите врагов ваших.
Не изрекайте клеветы; говорите о людях хорошо.
Не произносите скверных вещей; говорите приятное. 

Вопрос в том, почему люди должны поступать хорошо. Ответ долгое время видели в божественном или мистическом: потому что Бог припомнит все на Страшном суде; потому что мерзавцы будут гореть в аду; потому что так сказано в Библии. Что радикально в философах, которые отождествляли удовольствие с добром, так это то, что они перенесли мораль в реальный мир, где ее можно увидеть, оценить и даже измерить.

Энтони Эшли Купер, третий граф Шафтсбери, одним из первых связал идею о благости удовольствия с социальной природой человека. В книге «Характеристика людей, манер, мнений, времен» (1711) само по себе «общественное благо» — это добродетель, обязательный атрибут достойного и благородного человека. Купер призывал увеличивать удовольствие окружающих, а именно делиться с ними материальными благами. Он замечал, что делать это не только высоконравственно, но и приятно. Действительно, Купер считал, что радость от увеличения удовольствия сама по себе является наивысшим удовольствием. «Внешние признаки и черты этой радости [дарения] свидетельствуют о куда более интенсивном и ясном удовольствии, чем те, которые сопутствуют удовлетворению жажды, голода и других страстных аппетитов». В этом я вижу удовольствие разума, удовольствие необычайно гуманного рода — видеть собственную человечность в человечности других.

Ключевые моменты

• Дать определение удовольствия сложно отчасти потому, что оно кажется до безумия простым.
• Многие философы не одобряли телесные наслаждения и ставили на первое место разум. Впрочем, это не означает, что они были правы.
• Одно из определений удовольствия — отсутствие боли. Эта трактовка восходит к Эпикуру и до сих пор используется как способ защитить стремление к удовольствию.
• Люди часто искали удовольствие в природе, будь то ощущение возвышенной необъятности мира или желание убежать домой подальше от всех, кто так надоел.
• Получение удовольствия от удовольствия других людей — верный путь к тому, чтобы стать достойным человеком.

Почему это важно

Удовольствие и ценность этой жизни

Наслаждение непостоянно. Напротив, оно подразумевает процесс, изменчивость, стремление. Достигнутое однажды телесное или интеллектуальное удовольствие, как правило, недолговечно. Приятно обыграть соперника в шахматы; приятно закончить тренировку. Но, как и большинство удовольствий, эти быстро проходят, и приходится достигать их снова. Именно поиск — погоня за удовольствием — обычно важнее, чем сама природа удовольствия. Нравственное поведение больше формируется достижением и поддержанием удовольствия, чем чем-то еще.

Поскольку ценность удовольствия и стремление к нему являются такой неотъемлемой частью человеческого бытия, оно заслуживает серьезного осмысления. Не слишком ли много внимания уделяется телесному удовольствию? Получаете ли вы достаточно удовольствия в целом? Где еще можно искать удовольствие? И так далее. Но помимо этих прагматических вопросов, размышления об удовольствии часто приводят к серьезным темам, например, к вопросу: насколько вы цените свою жизнь на Земле, которая невечна?

Вопрос может показаться неожиданным, но на самом деле он вполне естественный. Исторически сложилось, что те, кто громче всех осуждает удовольствие, рассматривают жизнь как временную остановку на пути к вечности. Аскетизм не требует, чтобы вы верили в другой мир или загробную жизнь, но гораздо легче заниматься самобичеванием, если в это верить. Демонстративное отрицание удовольствий — особенно удовольствий других людей — верный признак человека, который осуждает собственную человечность и считает, что истинная ценность находится за пределами нашего мира. Отказ от удовольствий идет рука об руку с отказом от ценности жизни.

Те, кто получает удовольствие, ищет и создает его, как правило, более склонны ценить и дорожить материальным миром здесь и сейчас. Это хорошо подтверждают вольнодумцы Франции 17 века. Они были в числе первых, кто громко заявил о ценности этого мира по сравнению с загробным. Они сопоставили величие и красоту Земли с туманной невесомостью небес и пришли к выводу, что им больше нравится первое. Шарль де Сент-Эвремон стал воплощением этих взглядов. Он жил долго и в достатке и, когда в 1703 году умер, его эпитафия гласила: «Он страстно любил жизнь, мало знал о Боге и ничего — о своей душе». Неудивительно, что такие богословы, как Жан Ле Клерк, осуждали его как «неглубокого эпикурейца».

Подруга Сент-Эвремона, куртизанка и философ Нинон де Ланкло была более резкой. Она смелее и красивее современников отстаивала удовольствия плоти и радости материального мира. Она откровенно ненавидела аскетизм, особенно его христианский вариант. По ее мнению, он ущемлял женщин в правах, потому что лишал их удовольствий.

Под конец жизни Ланкло получила письмо от Сент-Эвремона, в котором отразился ее взгляд на мир: «Богатство, власть, честь и добродетель способствуют нашему счастью, но наслаждение или сладострастие, если назвать все одним словом, — это истинная цель и задача, к которой стремятся все человеческие поступки». Она любила и требовала удовольствий от мира и взамен делала его лучше.

Книги и ссылки

Удовольствие, боль и их бесконечное влияние на философию — это обширная тема, которую я едва ли смог достаточно осветить в этой статье. Для более глубокого изучения я бы советовал почитать статьи Стэнфордской философской энциклопедии об удовольствии и гедонизме. Сайт-образец коллекции трудов по философии, здесь можно почитать и о многих других философских темах.

О гедонизме довольно захватывающе писал француз Мишель Онфрей. Он автор около 60 книг, многие из которых не были переведены на английский. По-французски я читаю постольку-поскольку, так что не могу говорить о большинстве его работ. Однако рекомендую его «Манифест гедониста» (2006), который перевел Джозеф Макклеллан. Книга небольшая, написана живым языком и вызывает у читателя много вопросов для размышления. Онфрей утверждает, что верно понятый гедонизм — лучший стиль жизни убежденного материалиста. Более академическая и современная работа в защиту гедонизма была написана Фредом Фельдманом.

Я также затрагивал тему гедонизма в своем пока еще не признанном веб-сериале «Надеюсь, это поможет», работа над которым временно приостановлена.

Книга Кэтрин Уилсон «Как стать эпикурейцем: Древнейшее искусство жить хорошо» (2019) — самая свежая работа по теме. В ней дается исчерпывающий обзор Эпикура, его мысли и ее применения к современным жизненным проблемам. Кэтрин также написала «Эпикуреизм: Очень краткое введение» (2015). Рекомендую к прочтению обе книги.

Чтобы узнать о развитии идеи удовольствия и многочисленных попытках философов с ним разобраться, прочтите «Удовольствие: История» (2018), под редакцией Лизы Шапиро. Книга входит в серию под названием «Оксфордские философские концепции» под редакцией Кристии Мерсер. Особенно хочу выделить эссе Эмили Флетчер о Платоне «Две платоновские критики удовольствия».

В нескольких диалогах Платон размышляет об удовольствии и сопутствующем ему желании. Но самой известной его мыслью, вероятно, является учение о лестнице Диотимы в Симпозиуме.

Aeon тоже рассматривал многие из затронутых мной мыслей. Следует отметить идею Джулиана Баггини о высоких и низких удовольствиях и о том, как низкие удовольствия позволяют нам быть «полноценными людьми». Эссе Дэниела Калкута «Против моральной святости» посвящено сравнению хаоса жизни и совершенства неземных моральных категорий. Эссе Эрика Швицгебеля «Этика чизбургера» обращает внимание на то, что этики на самом деле не этичнее других. Посмотрите на Aeon Video наше интервью с Мортеном Крингельбахом об удовольствии и хорошей жизни.

И забегая вперед, посоветую книгу Теодора Зельдина «Интимная история человечества» (1994). Она лишь косвенно касается удовольствия и боли, но является кладезем удивительных наблюдений о нашей эмоциональной жизни и о том, как мы относимся друг к другу. В самом деле редкое удовольствие.

По материалам Psyche
Автор: Сэм Дрессер
Фото:  Elliot Erwitt/Magnum

Переводили: Эвелина Пак, Светлана Писковатскова,  Елизавета Яковлева
Редактировали: Александра Листьева,  Анастасия Железнякова

Пожалуйста, оставьте это поле пустым.

Интересной статьёй стоит поделиться:

Поддержите наш труд ежемесячным пожертвованием: patreon.com/
newochem

Разово пожертвовать можно здесь.

Теги:

Psyche

8 шагов, которые помогут получать удовольствие от жизни

12 февраляЖизнь

Вместо того чтобы пытаться радикально всё менять, начните с таких перемен, которые легко внедрить в привычный распорядок.

Поделиться

0

1. Запрограммируйте себя на позитивное мышление

Чувства сильно влияют на мысли и поступки. Поэтому нам ничего не хочется делать, когда мы расстроены или раздражены. Но от негативных эмоций никуда не деться. Зато можно научиться мыслить позитивно.

• Ведите дневник благодарности. Каждый день записывайте, за что вы были благодарны, и старайтесь меньше переживать из-за того, чего у вас нет. Благодарность делает нас более счастливыми, повышает продуктивность и положительно влияет на сон.
• Повторяйте позитивные установки, подтверждающие ваш прогресс в той сфере, в которой вы хотите совершенствоваться.
• Старайтесь окружать себя позитивными людьми. Не забывайте, что эмоции заразительны.
• Будьте активны. Когда мы бездействуем, то начинаем накручивать себя и переживать из-за пустяков. А вот занятия спортом вызывают выброс эндорфинов.

2. Поставьте будильник на полчаса раньше обычного

Многие успешные люди встают очень рано. И хотя вам не обязательно уподобляться Тиму Куку из Apple, который просыпается в 3:45, попробуйте вставать хотя бы на полчаса раньше обычного.

Так у вас появится дополнительное свободное время, которое можно потратить на занятия спортом, медитацию, чтение, завтрак с семьёй, планирование предстоящего дня или даже работу над тем, что вам интересно. Вам больше не придётся в спешке выбегать из дома, чувствуя, что вы ничего не успеваете и не контролируете свою жизнь.

3. Сразу убирайте за собой

Сколько времени нужно, чтобы заправить постель или помыть за собой посуду? Пять минут? Но почему-то мы часто оставляем такие дела на потом. А они быстро накапливаются и действуют нам на нервы. Убрав за собой сразу, вы избавите себя от лишней головной боли. Кроме того, вам обеспечен прилив продуктивности.

4. Не берите на себя непосильные обязательства

Мы часто ставим перед собой большие цели и опускаем руки на полпути. Гораздо проще придерживаться намеченных целей и достигать их, когда они простые и чётко выраженные.

Начните с малого. Не пытайтесь пробежать марафон, если у вас совсем нет подготовки. Сначала, например, делайте по 10 отжиманий и ежедневно гуляйте. Если вы хотите заняться медитацией, выполняйте хотя бы в течение пяти минут дыхательные упражнения каждый день.

Это относится и к бизнесу. Не пытайтесь сразу развиваться во всех направлениях, совершенствуйтесь в одной отрасли. Не обещайте того, что не сможете выполнить.

5. Не будьте слишком предсказуемы

Если изо дня в день делать одно и то же, можно увязнуть в рутине. Поэтому постарайтесь избавиться от однообразия и предсказуемости в своей жизни. Выходите из зоны комфорта хотя бы раз в неделю и делайте что-нибудь новое, чего вы не делали раньше. Например, пообедайте в другом кафе или пойдите за покупками в другой магазин.

Новые впечатления делают нас счастливее, помогают взглянуть на мир по-другому и заряжают энергией.

6. Выражайте благодарность

Будьте благодарны за то хорошее, что произошло с вами сегодня. Это поможет почувствовать себя лучше. К тому же исследователи обнаружили^{R. A. Emmons. M. E. McCullough. Counting Blessings Versus Burdens: An Experimental Investigation of Gratitude and Subjective Well-Being in Daily Life / Journal of Personality and Social Psychology, что:}

• Те, кто каждую неделю пишут в дневнике благодарности, больше занимаются спортом и оптимистичнее смотрят на будущее.
• Ежедневное обсуждение того, за что вы благодарны, повышает внимательность, целеустремлённость, энергичность, длительность сна и, возможно, даже помогает бороться с депрессией.
• Люди, которые ежедневно думают, говорят или ведут записи о своей благодарности, чаще помогают другим и предлагают поддержку.
• Те, кто испытывает благодарность, меньше значения придают материальным ценностям, меньше завидуют другим и охотнее делятся своими вещами.

Благодарите друзей, родных, коллег, клиентов, ведь искренняя благодарность — отличный способ укрепить отношения. Разве вам самим не приятно, когда вас благодарят за хорошо проделанную работу или просто за то, что вы выслушали кого-то?

7. Перестаньте сравнивать себя с другими

Хватит расстраиваться из-за того, что есть у других. Всегда будет кто-нибудь, кто зарабатывает больше вас, у кого больше дом или дороже машина. Сравнивая себя с другими, вы оцениваете себя по чужим меркам успеха. Вместо этого подумайте, что такое успех лично для вас.

8. Сделайте то, что вы давно откладывали

Все мы что-нибудь откладываем: звонок в страховую компанию, уборку или покупку новых батареек. Cо временем даже такие мелкие дела накапливаются и мешают расслабиться. По возможности старайтесь делать их, как только о них вспомните.

Или добавляйте по одному такому делу в свой список задач на день. После того как разберётесь с основными делами, сделайте то, что давно откладывали. Вы удивитесь, насколько счастливее и продуктивнее вы себя почувствуете, когда сбросите с плеч этот груз.

Читайте также 🧐

• 9 способов получать от экономии удовольствие, а не стресс
• Почему мы стыдимся того, что приносит нам удовольствие, и как с этим справиться
• Как стать уверенным в себе и получать удовольствие от жизни

Гедонизм: что это, философия и идеи

Гедонизм, наверное, самая приятная философия — она о близком каждому человеку, об удовольствии.

Не слишком ли это мелко для учеников Сократа и Канта? Разберемся, как не пресытиться удовольствием и не прослыть сибаритом

• Что это такое
• Основные идеи
• Философия
• Современность
• Опасности чрезмерного гедонизма

Что такое гедонизм

Гедонизм — это этическая установка, согласно которой в основе человеческой природы лежит стремление к наслаждению. Следовательно, деятельность человека подчиняется этой главной цели — достижению наслаждения. Слово происходит от древнегреческого «хедонэ», которое так и переводится — наслаждение, удовольствие.

Зачастую неверно ставится знак равенства между гедонизмом и эпикурейством — в строгом смысле эти два течения античной философии хоть и говорят об удовольствии как о центре человеческой жизни, все же различаются в понимании сущности удовольствия как такового.

И не совсем верно называть гедониста сибаритом — в древнегреческих текстах, где говорится о сибаритах, их обычно представляют как людей изнеженных, живущих в роскоши и предающихся праздности и удовольствиям, — в сущности как бездельников. Удовольствие для сибарита заключается не только в потреблении, но и в его активной демонстрации вокруг него — в античной литературе, которая мифологизировала город Сибарис (откуда и пошло слово сибарит) как центр баснословной роскоши, стремление сибаритов к удовольствию всегда имеет негативный оттенок.

Несмотря на то, что основоположник гедонизма философ Аристипп был современником Сократа и жил в последние десятилетия 5 века до н.э. и в первую половину 4 века до н.э., гедонизм как основа модели поведения, как аксиологическое учение (то есть учение о ценностях) и как способ описания современного мира потребления оказывается очень актуален.

Идеи гедонизма

В широком смысле гедонизм — это стремление к максимизации счастья и удовольствия и минимизации страданий и боли. Гедонизм признает безусловную ценность земной жизни, поэтому в отличие от христианства и ислама не рассматривает наслаждение как награду за праведную жизнь, как нечто, что следует отложить до жизни вечной, когда можно будет бесконечно наслаждаться высшим счастьем.

В современном мире гедонизм окончательно стал светским философским и этическим течением, выраженным в негласном признании права каждого человека на счастье. Это не значит, что современная философия права целиком гедонистическая — наоборот, из-за трудности в определении содержания понятия «счастье» оно не используется в нормативных документах. Однако принципиальное противопоставление счастья и страданий, непреходящая ценность счастья и право каждого человека на нее (в первой статье Конституции Франции 1793 года общее счастье называлось целью общества) берут свои истоки в гедонизме.

Оригинальный гедонизм не делил удовольствия на правильные и неправильные и тяготел к личному благу в противовес общественному. Дальнейшее развитие этики меняет эти положения и развивает учение о наслаждении в сторону общественного блага как минимум по той причине, что тотальный эгоизм ставит человека вне общества и делает его для общества даже опасным. Радикальный и плотский гедонизм подвергается в той или иной мере остракизму и занимает маргинальное положение — как, например, представления о достижении стремлений отдельной личности и об удовольствии и его достижении у маркиза де Сада, который делил людей на два сословия — властителей и рабов и ввел понятие морального релятивизма, которое отрицает возможность какого бы то ни было объективного критерия нравственности.

Гедонизм в философии

Философ Аристипп (436 — 356 до н.э.) был родом из Кирены, греческой колонии на берегу Африки в Ливии, где вел образ жизни светского бонвивана. Он отправился в Афины учиться у Сократа, но привычка к удовольствию была столь сильна, что продиктовала свое понимание учения афинского гения. Сократ не осуждал удовольствие, он не видел в нем ни блага, ни зла. В его философии жизнь, исполненная познания, несомненно может приносить удовольствие, а значит удовольствие в таком случае может быть благим. У Аристиппа же наслаждение — главная мотивационная и движущая сила жизни, а физическое процветание есть высшее благо. Источник удовольствия в этом случае совершенно не важен. И это отличает гедонистов от сибаритов — сибаритство есть лишь частный случай гедонизма, причем совсем не утонченный.

К деньгам Аристипп относился с гораздо большим уважением, чем его учитель, и даже стал взимать плату за свои лекции — первым из учеников Сократа. Однако у него было представление о справедливости и он пытался, однако безуспешно, платить за свое обучение Сократу. Но в то же время он легко расставался с деньгами и не делал из них культа — в конечном итоге это всего лишь средство.

Ученики Аристиппа — киренаики — сводили все вещи к «субъективным состояниям». Используемые имена вещей — это просто продукт договоренности между людьми и они не передают суть вещи. Зато ощущения гораздо ближе, однако индивидуальны и не сопоставимы с реакциями другого человека.

У человеческой души, по киренаикам, есть два состояния — наслаждение и страдание. Отсутствие того и другого — стазис, застой. Физическое наслаждение, как и страдание, по силе превосходит психическое, поэтому также как стремиться желательно к физическому наслаждению, так и избегать следует физической боли. Тем не менее, киренаики не низводили человека на уровень инстинктов и подчеркивали, что достойно быть хозяином своих удовольствий: кто становится жертвой своих страстей и наслаждений — отвратителен.

Развитие идей гедонизма связано с именем Эпикура (341 — 270 до н.э.) — основателя первой философской школы в Греции после завоевания ее Александром Великим. Основные мысли Эпикура и его последователей можно изложить в следующей логической последовательности:

1. человеческий разум в силах осмыслить реальность;
2. в реальности есть место для счастья;
3. счастье состоит в отсутствии страдания и беспокойства, в том числе перед неизбежным;
4. для достижения счастья и покоя человек не нуждается ни в чем, кроме себя самого — государства, институты, знатность, богатство, боги человеку для счастья не нужны: человек самодостаточен.

Эпикур делил все удовольствия на три типа:

• Естественные и необходимые — эти удовольствия избавляют от страданий и утоляют естественные потребности человека. Это еда, вода, сон и одежда.
• Естественные, но не необходимые — это те же удовольствия, что и необходимые, только с некоторыми излишествами. Это утоление жажды не простой водой, а вином, утоление голода не простой пищей, а деликатесами, способ согреться и прикрыть наготу не простой одеждой, а из мягких и нежных материалов, особо скроенной, особо окрашенной (в наши дни к этому можно добавить и специфический лейбл). Любовь тоже относится к этому типу удовольствий, потому что теоретически можно прожить и без любви. Эти удовольствия имеют последствия: жадность, зависть, ревность, тщеславие. А значит могут вести к страданиям.
• Неестественные и не необходимые — это те удовольствия, без которых человек может прожить, причем, согласно Эпикуру, лучше, чем с ними. Главным образом это удовлетворение своего эго тщеславием: богатством, славой, почетом.

В отличие от Аристиппа Эпикур понимал счастье не как физическое удовольствие, а как душевное спокойствие и безмятежность, атараксию. Это является основой для этики эпикуреизма — нравственное поведение определяется стремлением человека к счастью. Это этическое направление получило название эвдемонизма, от др.греческого «эудаймония» — процветание, блаженство, счастье. Эвдемонизм очень гибок, поскольку «счастье» можно трактовать очень широко. И если эпикурейцы в христианской Европе стали синонимом безбожников поскольку их учение подразумевает отсутствие страха пред Богом, то эвдемонизм легко адаптировался под христианскую этику, для которой наивысшее счастье — возможность лицезреть Бога в грядущей жизни.

Современный гедонизм

В наше время философию гедонизма продолжает развивать известный и неоднозначный французский мыслитель Мишель Онфре. Перу этого вызывающего философа принадлежит более сотни книг по широкому кругу тем, среди них гедонизма касаются, например, книги «Изобретение удовольствия: фрагменты киренаики» и «Возможность существования: манифест гедониста». В его версии гедонизм — это получение удовольствия самим и доставление удовольствия другим без причинения вреда себе или кому бы то ни было другому и наблюдение за своими ощущениями от этого с целью коррекции поведения и развития удовольствия.

Гедонизм французского философа предлагает отождествлять высшее благо с собственным удовольствием и удовольствием других. Но перед удовольствием равны все, поэтому никто не должен иметь приоритет и никто не должен быть принесен в жертву ради удовольствия другого человека. Достижение такого равновесия предполагает развитие гедонистического проекта с самых разных точек: в политике, этике, эстетике, эротике, биоэтике, педагогике, историографии и так далее. На современном этапе философия Онфре нацелена на революцию личности и небольших групп единомышленников, живущих в соответствии с его гедонистическими либертарианскими идеалами.

Альтернативную адаптацию гедонизма к современности представляет английский философ-трансгуманист Дэвид Пирс. «Гедонистический императив» как устранение страданий во всей разумной жизни может быть реализован, по его мнению, через трансгуманизм — технологическое улучшение здоровья и когнитивных способностей человека, увеличение продолжительности и улучшение условий жизни.

В своем манифесте «Гедонистический императив» Пирс описывает как новейшие технологии — генная инженерия, нанотехнологии, фармакология, нейрохирургия могут объединиться чтобы устранить все формы неприятного опыта среди людей и животных и заменить страдания формами хорошего самочувствия. Пирс считает, что люди — современные и их потомки — несут ответственность и за жестокое обращение с одомашненными животными и за облегчение страданий животных в дикой природе — что уж говорить про страдания людей.

По мысли Пирса никакие социально-экономические реформы или взрывной экономический рост и технологический прогресс в обычном смысле (то есть без практики трансгуманизма) не могут избавить от страданий. Человек склонен всегда быть где-то около генетически предопределенного статуса его благополучия (или страдания). Иными словами, всякое внешнее воздействие не сможет сделать отдельного индивида счастливее, чем это заранее определено его биологией.

С другой стороны, современный гедонизм в массовом сознании — это стремление к комфорту и обретению только лучшего (товаров, услуг) поскольку только самое качественное и новое может обеспечить сильное и приятное ощущение. В этом контексте гедонизм может быть моделью описания современного общества, восходящей к философам середины XX века — Мишелю Фуко, Жану Бодрийяру, Жилю Делезу, Герберту Маркузе, которые посвятили свои работы критике общества потребления. В таком виде, как потребление ради удовольствия, гедонизм не мог существовать в Древней Греции, где был изобретен, в силу ограниченности ресурсов. Да и много позже как руководство к действию принимался лишь эпизодически: скажем, при дворе Людовика XIV и его правнука и преемника на троне — Людовика XV.

Сегодняшнее потребление ради потребления, в котором мерилом счастья выступают сиюминутная радость от обладания и возможность это обладание манифестировать — примитивный гедонизм, у которого, однако есть биологическое объяснение в самой человеческой природе. И маркетологи не оставляют эту часть природы без пристального внимания.

К чему может привести чрезмерный гедонизм

Античные философы ничего не могли знать о биохимии удовольствия, но современная наука в какой-то степени способна описать процессы, происходящие в мозге человека, которые сознательно воспринимаются людьми как удовольствие, наслаждение, счастье. В этих эмоциях одну из главных ролей играет нейромедиатор дофамин. Его наличие в человеческом мозге было обнаружено в 1957 году, и с тех пор продолжается изучение влияния этого нейромедиатора на нервную систему человека.

Дофамин отвечает за предвкушение удовольствия и поэтому является стимулом к его получению. Именно это заставляет человека искать и делать что-то новое, учиться, двигаться, но в то же время и стимулировать выработку дофамина иными средствами — сладостями, алкоголем, сексом, наркотическими препаратами. Все это истощает ресурсы этого нейромедиатора в организме — новые места или занятия становятся старыми, поэтому прежний восторг не повторяется. Наркотики, сахар и алкоголь тоже стимулируют выработку дофамина, и при активном синтезе его ресурсы подходят к концу — легкое опьянение не приносит радости, и появляется мотивация повысить дозу. В итоге алкоголизм не приносит радости человеку, страдающему от него, мороженое или пирожное уже не те, что в детстве, да и свободный доступ к ним опять же нивелирует ощущение награды, а наркотики требуют увеличения дозы.

Наркотики сами по себе не вызывают ощущения, которые с ними связываются — они либо стимулируют выработку нейромедиаторов, либо заставляют нейромедиаторы воздействовать на клетки нервной системы дольше, чем предполагается. Реже — имитируют действие нейромедиаторов. Со стажем наркотической зависимости ощущение от приема психостимулирующих веществ притупляется и в итоге фактически сходит на нет, разве что облегчает абстинентный синдром (проще говоря, ломку).

Но и без психостимуляторов можно ввести свою нервную систему в дофаминовую петлю. Это происходит с постоянным поиском маленьких удовольствий — красивые картинки в социальных сетях тоже ведут к выработке дофамина, так же как и новая серия любимого сериала или ощущение новизны от нового проекта, при том что прежний еще не завершен. Даже шопинг в интернете приводит к выработке дофамина, причем оказывается, что оформлять заказ для получения удовольствия вовсе не обязательно — дофамин вырабатывается уже на стадии предвкушения.

Переизбыток дофамина «ускоряет» мыслительную деятельность, однако проявляется не в более высокой производительности ума, а в том, что становится сложно сконцентрироваться и удерживать внимание на одном объекте или занятии.

Но когда дофамина в организме становится меньше, это приводит к апатии и депрессии, в ощущению истощения даже физических сил, поскольку дофамин играет важную роль в двигательной активности и соответствующих центрах в головном мозге. Кроме того, дофамин является предшественником других нейромедиаторов, таких как норадреналин и адреналин, поэтому его дефицит в организме имеет еще и ряд косвенных последствий.

Повысить уровень дофамина можно потреблением белковой пищи, поскольку в организме предшественником дофамина (через L-дофу) является аминокислота тирозин (а та в свою очередь может синтезироваться из фенилаланина). Кроме того, для повышения уровня дофамина подойдут витамины C и D, пробиотики для микрофлоры кишечника, непротеиногенная аминокислота L-теанин, L-дофа. Также можно добавлять в пищу куркуму, шафран и включить в рацион рыбу, богатую омега-3 жирными кислотами.

Что такое удовольствие? | Psychology Today

Желание получать удовольствие движет и направляет наши мысли и действия. Мы ищем приятное и пытаемся избежать неприятного. Но что заставляет нас испытывать удовольствие? Если бы мы могли прояснить, что происходит в нашем уме, что заставляет нас испытывать удовольствие, мы пришли бы к фундаментальному пониманию того, что значит быть человеком и куда ведет нас наша погоня за удовольствиями.

Центр удовольствия

Для упрощения из нейробиологии мы знаем, что рядом с центром нашего мозга находится «центр удовольствия», называемый прилежащим ядром. Когда различные приятные стимулы вызывают выброс дофамина в прилежащем ядре, это заставляет нас испытывать удовольствие. Крысам в различных экспериментах имплантировали в мозг электрод, связанный с рычагом, который при нажатии высвобождает дофамин в их прилежащем ядре. Эти подопытные крысы будут продолжать непрерывно нажимать на этот рычаг даже в ущерб еде и питью.

Когда мы едим рожок мороженого, когда побеждаем соперника в теннисном матче, когда видим красивый закат, когда делаем доброе дело — каждое из этих приятных действий активирует центр удовольствия, и мы испытываем разную степень удовольствия . Но это объясняет только биологическую причину нашего переживания удовольствия, а не то, что субъективно происходит в нашем уме. Один из способов лучше понять что-либо — это изучить крайние примеры этого. Когда что-то находится в экстремальном состоянии, становится легче различить присущие ему закономерности и процессы. Так что же является крайним примером удовольствия? Мы пропустим то, что первым приходит на ум многим из нас, и рассмотрим еще большее удовольствие.

Пиковые переживания

Абрахам Маслоу описал пиковые переживания как «моменты наивысшего счастья и удовлетворения» и как «редкие, захватывающие, океанические, глубоко волнующие, волнующие, возвышающие переживания, которые порождают продвинутую форму восприятия реальности и даже являются мистическими и волшебный». Я думаю, можно с уверенностью сказать, что, основываясь на его описаниях пиковых переживаний, их также можно отнести к категории моментов крайнего удовольствия. Маслоу продолжил дальнейшую стратификацию пиковых переживаний, заключив, что опыт трансцендентности был пиком всех пиковых переживаний. В своей книге Дальние пределы человеческой природы , он писал: «Трансцендентность относится к самым высоким и наиболее всеобъемлющим или целостным уровням человеческого сознания… Мистическое слияние либо с другим человеком, либо со всем космосом, либо с чем-то средним».

Маслоу говорит, что трансцендентность — это то, что мы субъективно переживаем в своем уме в моменты «высшего счастья и удовлетворения», и что трансцендентность может включать в себя различные степени «мистического слияния». Что такое мистическое слияние? Ведическая философия может многое сказать о мистическом слиянии. В нем говорится, что в каждый момент каждого опыта есть три элемента: субъект опыта, или Риши; объект опыта, или Чхандас; а между Риши и Чхандасом находится процесс переживания, или Дэвата. Мистическое слияние в ведической философии происходит, когда Дэвата, который находится между субъектом, Риши, и объектом любого опыта, Чхандасом, перестает обрабатывать или фильтровать опыт, позволяя субъекту непосредственно переживать объект без Дэваты между ними. Это может произойти полностью или частично, пропорционально степени уменьшения Дэваты.

К теории удовольствия

Согласно Маслоу, мистическое слияние с объектом во время трансценденции вызывает чрезвычайное удовольствие. Есть ли что-то в сущности любого объекта, что при прямом и полном восприятии делает его таким приятным? Согласно ведической философии, всем объектам присущи три качества: сат-чит-ананда, что на санскрите означает истина-сознание-блаженство. Ведическая философия говорит, что переживание качества ананды, или качества блаженства, вызывает разную степень удовольствия. Имея это в виду, я предлагаю следующую теорию удовольствия: опыт доставляет удовольствие пропорционально степени уменьшения обработки этого опыта. Чем меньше Девата обрабатывает опыт, тем больше удовольствия, потому что переживается больше качества ананды. Именно качество ананды является источником и причиной субъективного удовольствия.

Квантовая механика, субъективность и ведическая философия

Если моя теория удовольствия, основанная на ведической философии, выдерживает критику, она должна соответствовать тому, что подтвердили биология и наука. Кто-то скажет, что моя теория не научна и не поддается проверке, потому что она основана на субъективности. Мы предположили, что наука объективна, потому что мы предположили, что реальность объективна. Что, если бы наука пришла к выводу, что реальность необъективна? Разве нам тогда не понадобилась бы дополнительная, всеобъемлющая теория, такая как ведическая философия, которая объясняла бы и придавала смысл тому, что открыла наука, и была бы основана на концепции субъективности реальности? Оказывается, недавний новаторский научный эксперимент предполагает, что реальность может быть субъективной.

Квантовая механика и квантовая теория — две основы современной науки. В попытке решить проблемный вопрос, лежащий в основе интерпретации квантовой теории, ученые в 2019 году провели эксперимент. В аннотации к этому эксперименту авторы пишут, что их результат «подразумевает, что квантовую теорию следует интерпретировать в зависимости от наблюдателя». Обсуждая этот эксперимент в редакционной статье 2020 года в журнале Science , физик Джордж Массер пишет, что «некоторые из авторов нового исследования считают, что нечто столь же фундаментальное находится на тонком льду: объективность. Это может означать, что не существует такой вещи, как абсолютный факт, который так же верен для меня, как и для вас. Если стремление науки объяснить нашу вселенную в конечном итоге приведет к выводу, что наша вселенная субъективна, то я полагаю, что ведическая философия является логическим выбором в качестве следующего шага за пределы науки, чтобы посмотреть, может ли она помочь нам понять субъективную вселенную.

Куда ведет нас удовольствие?

Если наше стремление к удовольствиям движет и направляет наши мысли и действия, куда оно нас ведет? Ведическая философия говорит, что наша погоня за удовольствиями год за годом, жизнь за жизнью ведет нас ко все большему и большему переживанию ананды. В долгосрочной перспективе, что происходит с нами, когда мы испытываем все больше и больше ананды? Мы можем обратиться к исследованиям ведической медитации, которая является практическим аспектом ведической философии, чтобы увидеть, что происходит, потому что ведическая медитация — это техника, которая ведет к прямым и повторяющимся переживаниям сат-чит-ананды. Исследования в области медитации показали, что постоянное переживание сатчит-ананды приводит к прогрессу в направлении того, что ведическая философия называет просветлением. Просветление — это более высокое состояние сознания, которое характеризуется не только блаженством, но и состоянием более высокого нравственного развития. Нашему миру явно нужны более просвещенные люди и более просвещенные лидеры, действующие из более высокого состояния нравственного развития. Если удовольствие ведет нас к ананде, а опыт ананды культивирует более высокие состояния нравственного развития, тогда принесите ананду.

Удовольствие Определение и значение | Британский словарь

^{удовольствие /ˈplɛʒɚ/ существительное}

множественное число удовольствия

^{удовольствие}

/ˈplɛʒɚ/

существительное

множественное число удовольствия

Британский словарь определения УДОВОЛЬСТВИЯ

1 

[не в счет]

:

чувство счастья, наслаждения или удовлетворения

:

приятное или приятное чувство

• Я рисую для чистого/чистого удовольствия от этого.

• интенсивное физическое/сексуальное удовольствие

• Он улыбнулся с удовольствием .

• Она получает удовольствие от помощи другим. [=ей нравится помогать другим]

• Она получает удовольствие [= наслаждается ] своей работой.

• Его бабушка и дедушка получил огромное/особое удовольствие, увидев, как он заканчивает колледж.

[+] больше примеров [-] скрыть примеры [+] Примеры предложений [-] Скрыть примеры

б

:

деятельность, которая делается для удовольствия

[+] больше примеров [-] скрыть примеры [+] Примеры предложений [-] Скрыть примеры

2

[считать]

:

что-то или кто-то, что вызывает чувство счастья, наслаждения или удовлетворения

• Было приятно работать с вами. = С вами было приятно работать. [=Мне понравилось работать с вами]

• было бы мне удовольствие помочь. [=Буду рад помочь]

• Для меня особое удовольствие быть здесь с вами сегодня.

• Теперь я могу наслаждаться простыми радостями жизни, например проводить время с семьей.

• «Спасибо за помощь». «(Мне было приятно.» [=Я был рад помочь]

• Темный шоколад — мое виноватое удовольствие. [=что-то, что мне нравится, даже если это вызывает чувство вины]

[+] больше примеров [-] скрыть примеры [+] Примеры предложений [-] Скрыть примеры

по чьему-то удовольствию

или же по удовольствию кого-либо

— используется для обозначения того, что что-то делается или может быть сделано, потому что кто-то хочет, чтобы это было сделано

• Здание может быть преобразовано в кондоминиумы на удовольствие владельца .

• Я служу по желанию президента, и я буду продолжать служить до тех пор, пока президент этого хочет.

[+] больше примеров [-] скрыть примеры [+] Примеры предложений [-] Скрыть примеры

что тебе нравится?

неофициальный

— раньше спрашивал, какой напиток кому-то хотелось бы подать

с удовольствием

— раньше говорили, что ты счастлив сделать что-то для кого-то

• «Не могли бы вы передать мне сообщение?» «Да, с удовольствием ».

[+] больше примеров [-] скрыть примеры [+] Примеры предложений [-] Скрыть примеры

Как думать об удовольствии

Нужно знать

Однажды за завтраком в апреле 1778 года Джеймс Босуэлл спросил Сэмюэля Джонсона, почему он отказался от выпивки. Доктор Джонсон ответил, что ему не нравится терять власть над собой, но заверил своего друга, что однажды, когда состарится (ему тогда было 68 лет), снова будет пить. Босуэлл ответил: «Я думаю, сэр, вы однажды сказали мне, что не пить вино — это большой вычет из жизни». На что доктор Джонсон ответил: «Конечно, это уменьшение удовольствия; но я не говорю уменьшение счастья. Больше счастья быть рациональным».

Даже в наши дни распространено мнение, что удовольствие в некотором смысле отвлекает от счастья или что оно не ведет к тому счастью, которое действительно имеет значение . Удовольствие само по себе «ниже», чем настоящие сильные удары, такие как Истина и Добродетель, Мудрость и Бог, эти священные источники подлинного счастья. То, что нас, людей, тянет к удовольствию, является универсальным — и даже неотъемлемым. Тем не менее поиск удовольствий сам по себе часто рассматривается как потакание своим слабостям, и поэтому звучит неким эгоизмом, даже своего рода замешательством. Удовольствие недолговечно, идея уходит, но остается Истина, или Рациональность, или Мудрость, и поэтому мы должны искать именно эти вещи.

Где бы и где бы они ни встречались, моралисты и им подобные часто описывают свои времена как характерные для развратного гедонизма. Но точно ли оно описывает наше время? Мы в плену любовной интриги с удовольствием? Я так не думаю. Даже если больше людей чувствуют себя более комфортно, чем раньше, все равно трудно признать, что они делают что-то приятное только потому, что это приятно. Чаще удовольствие оправдывается небольшой наградой, развлечением, отдыхом от требований «реального мира». Удовольствие — это то, что позволит вам работать усерднее, отдышаться, прежде чем вернуться к жизненным неурядицам. Поиск удовольствия ради удовольствия — это действие, окрашенное стыдом, и, когда оно признается, следует придумывать оправдания.

Лорд Байрон подарил нашим напряженным отношениям с наслаждением памятное двустишие: «О наслаждение! ты действительно приятная вещь / Хотя, без сомнения, за тебя нужно быть проклятым ». Тех, кто предается удовольствиям, часто недобро сравнивали с животными. Греческий стоик Эпиктет советовал тем, кто отождествлял удовольствие с добром, «вести жизнь червя, которого вы сочли достойным: есть и пить, и наслаждаться женщинами, и расслабляться, и храпеть». , для него был, может быть, даже ниже червя: «Человек не стремится к удовольствиям», — писал он. «Только англичанин».

Однако это относится не ко всем удовольствиям. Проблемой для доктора Джонсона, как он поспешил объяснить, было «чувственное удовольствие». Когда мужчина говорит, что он имел удовольствие с женщиной, он имеет в виду не беседу, а что-то совсем иное» (Вы почти можете видеть подмигивание на его огромном лице). те, которые мы получаем от выдержанного виски и снятия ботинок после долгого похода. Удовольствия, которые имеют значение для доктора Джонсона и многих других мыслителей, — это удовольствия ума. Это наслаждения чистые, незапятнанные Землей. Их следует содержать в чистоте и отделять от телесных удовольствий, предназначенных для низших слоев общества. Или, как довольно прямо выразился доктор Джонсон: «Большая часть мужчин грубы» 9.0003

Цель этого Руководства проста: я хочу рассказать о том, как люди годами думали об удовольствии. Удовольствие — удивительно скользкая идея, удивительная, потому что кажется настолько очевидным, что это такое. Но пытаться на самом деле прибить его — все равно, что прибить облако. Тем не менее, это делает более важным размышлять об удовольствии — его ценности, природе и местах, где люди его нашли. Я надеюсь, что, обдумывая, что такое удовольствие, анализируя, исследуя и исследуя его, вы с большей вероятностью найдете его там, где меньше всего ожидаете (конечно, никаких обещаний).

Подумайте об этом

Трудно точно сказать, что такое удовольствие

Само разнообразие способов, которыми люди получают удовольствие, тревожит, а также свидетельствует о пластичности нашего вида. Различия могут быть небольшими — я не могу понять, почему люди любят смотреть гольф — и различия могут быть большими, особенно между культурными и временными пропастями — удовольствие, которое люди когда-то получали, посещая дневную казнь, кажется мне немного странным .

Подумай об удовольствии в своей жизни. Что общего во всех вещах, которые доставляют вам удовольствие? Связь между теплыми шарфами, благотворительностью и звонком бабушке; между прохладной стороной подушки, грустно-счастливой ностальгией, хлопком открывающейся бутылки шампанского — что может быть, кроме того, что все это по-своему приятно? Итак, вопрос: если удовольствие можно найти всеми этими разными способами, то что есть ? И самый распространенный ответ — немного ерунда: вещи, которые приятны на ощупь. Вещи, которые вам нравятся. Опыт, который заставляет вас сказать: «Да! Вот оно, ». получение удовольствия, конечно, отдельная история). Удовольствие — вот что это такое. Сама его неоднородность, его непостижимое разнообразие привели многих к заключению, что это элементарная составляющая нашего существования или абсолютно простой опыт. Эдмунд Берк сказал, что это настолько просто, что «не поддается определению». Джон Локк считал, что удовольствие «нельзя описать… способ познания [удовольствия] — это… только опыт»9.0003

Такое представление об удовольствии как о не поддающемся анализу, как мне кажется, делает природу удовольствия еще более странной, учитывая его повсеместное распространение в нашей жизни. Может ли быть так, как считал Уильям Джеймс, что «удовольствия обычно связаны с полезными… переживаниями»? Исчерпывает ли определение удовольствие? Может быть. Когда значительное число философов, обычно болтливая шайка, вскидывает руки и говорит, что удовольствие слишком просто описать, вы понимаете, что это странная идея. Как однажды написала Элизабет Анскомб, представление об удовольствии даже «свело Аристотеля к простому лепету», и она была права, насколько я могу судить.

Возможно, проблема, как это часто бывает, связана с языком. Удовольствие занимает главное место в очень многолюдном созвездии. Рядом вы найдете радость, восторг, счастье, удовлетворение и, может быть, чуть дальше — экстаз, эйфорию, экзальтацию, блаженство. Удовольствие может быть слишком растянуто, действуя как своего рода ловушка для всех тонких градаций положительного опыта. (Так думал Платон.) Но если бы меня спросили , что именно делает опыт положительным, мне было бы трудно не отступить и не сказать: ну, это опыт, который доставляет мне удовольствие.

Философы давно опасаются телесных удовольствий

Нынче многие философы наслаждаются деликатным вырезанием понятий, в котором определения даны настолько точно, что не найти контрпримеров. Идеи делятся и подразделяются, и измы расцветают и воюют друг с другом. Но традиционно удовольствие довольно резко разделялось на два вида удовольствий, о которых я упоминал ранее: телесные удовольствия и удовольствия ума. Разделение удовольствия отражало разделение человека: тело было отделено от ума, или интеллекта, или души, или как бы вы ни называли то, что заставляет вас вы (но это не ваше тело). Телесные удовольствия включают расслабление в теплой ванне, чай со льдом Arizona и энергичную мастурбацию; а среди удовольствий ума — воображать возмездие своим врагам (а может быть, и друзьям), чувствовать единство с природой, созерцать высшие истины и, естественно для философов, философию, которую часто называли высшим наслаждением.

Почему телесные удовольствия приобрели такую ​​плохую репутацию? Платон, как обычно, первым и очень громко сказал по этому поводу. Его взгляды меняются по ходу диалогов, но некоторые общие темы выделяются. Телесное удовольствие, говорит он, часто связано с болью, а поскольку боль — это плохо, то и телесное удовольствие тоже.

Отношения между удовольствием и болью действительно близки и бурны. Платон говорил, что иногда вы испытываете удовольствие именно тогда, когда избавляетесь от боли. Перед казнью Сократ заметил, что узы, в которых его держали, причиняли ему боль, но однажды освободившись, «удовольствие, казалось [ред], последовало за ним». Телесные удовольствия также могут напрямую привести к боли в случае повторения или чрезмерного баловства. Если у меня есть одно пирожное, я чувствую себя довольно хорошо, но если у меня есть 50, я нахожусь в темном месте, пересматривая свои жизненные решения. Наконец, удовольствие также обычно приходит от исполнения какого-либо желания. Но Платон считал желания сами по себе болезненными, потому что они определяют, чего в нашей жизни не хватает. Как выразилась Эмили Флетчер в своем превосходном анализе: «[Мы] всегда испытываем удовольствие на фоне боли».

Телесные удовольствия также несут основную тяжесть вины за то, что сбивают людей с пути, и это еще одна критика Платона (которую с удовольствием подхватили бы более поздние христианские моралисты, стремящиеся формировать действия других). Это идея о том, что телесные удовольствия и стремление к телесным удовольствиям порождают ложные убеждения, потому что благодаря телесным удовольствиям тело начинает казаться более важным, чем душа (ложное убеждение по преимуществу для Платона). Еще одним предзнаменованием христианской точки зрения Платон писал в 9 в.0013 Федон что ваше тело является «тюрьмой» вашей души. Между ними есть быстрое и существенное различие, а также борьба между ними. Всякий раз, когда вы предаетесь плотским удовольствиям, вы становитесь «соучастником [вашего] собственного заключения», потому что это создает у вас ошибочное впечатление, что эта плотская, погребающая душу тюрьма — это в некотором роде хорошая вещь. «[E]самое удовольствие и боль дают, — продолжал Платон, — еще один гвоздь, чтобы приковать душу к телу и спаять их вместе». Это делает душу телесной, так что она неизбежно верит, что истина — это то, что тело говорит о ней». Душа — это путь к истине, и поэтому тело и его удовольствия — это отвлечения, ведущие к лжи и путанице.

Удовольствия ума, однако, лишены большинства, если не всех, недостатков, которые делают телесные удовольствия недостойными философов. Удовольствия ума «чисты». Обычно они никак не связаны с болью, и они связаны с душой, которая имеет отношение к вашему неизбежному путешествию в загробную жизнь. Платон считал, что величайшее удовольствие для ума — это удовольствие от познания, особенно добродетелей. Избегая плотских удовольствий и вместо этого познавая добродетель и мудрость, ваша душа обретет «свои собственные украшения, а именно умеренность, праведность, мужество, свободу и истину, и в этом состоянии [ожидайте своего] путешествия в преисподнюю».

Но что именно приятного в удовольствиях ума? Мыслители давно установили связь между удовольствиями ума и невидимыми великими вещами, обычно Богом. Более интересно, конечно, то, как они описываются в светском контексте. Уильям Джеймс называл интеллектуальные удовольствия «тончайшими эмоциями»: «Согласия звуков, цветов, линий, логических последовательностей, телеологических соответствий, — писал он, — воздействуют на нас с удовольствием, которое кажется укоренившимся в самой форме самого представления. Это «познавательные акты», но в конечном счете они не так уж отличаются от телесных удовольствий, и он отмечает, что, когда мы увлечены большим умственным удовольствием, оно имеет тенденцию вести к удовольствиям тела. Мы должны быть осторожны, как и с большинством различий, не проводить слишком толстую линию.

Удовольствие можно найти там, где нет боли

После христиан стоики были — и, возможно, являются , учитывая недавний всплеск интереса — великими клеветниками телесных удовольствий. Не все из них, но это подозрение, которое обычно вторгается в их возвышенный взгляд на Вселенную. Добродетель для стоиков была превыше всего, summum bonum жизни — по крайней мере, если вы мудры — и ко всему, что мешало стремлению к добродетели, относились в лучшем случае настороженно. Pathē (страсти) нужно было избегать, и удовольствие вносило значительный вклад, потому что оно запутывало ясное мышление и порождало неблагоприятные желания. Плотские удовольствия вызывали надменное отвращение, и христиане восприняли это с воодушевлением.

Их соперниками в древнем мире были эпикурейцы. Удовольствие было центром мысли Эпикура. Это не было удовольствием в положительном смысле, не приправой к мясу самой жизни. Это удовольствие как отсутствие .

Цицерон, описывая идеи Эпикура, сформулировал это понятие следующим образом:

Удовольствие, которое мы преследуем, не является единственным видом, который непосредственно воздействует на наше бытие с наслаждением и воспринимается органами чувств приятным образом. Скорее мы считаем, что величайшее удовольствие — это то, которое мы испытываем в результате полного избавления от боли.

Или, как позже выразился Адам Смит: «Что можно добавить к счастью человека, который здоров, у которого нет долгов и у которого чистая совесть?»

Этот взгляд применим как к телесным удовольствиям, так и к удовольствиям ума. Эпикур считал, что удовольствия плоти состоят, например, в , а не в жажде. Что является аналогом удовольствиям ума? Он определил, что главным бременем для наших душ был страх смерти, от которого он стремился избавить нас от заблуждения с помощью изящной маленькой формулы: когда ты жив, смерть ничто, а когда ты мертв, жизнь ничто. Когда это будет верно понято, тогда облегчится тягостный, томительный страх смерти, а его отсутствие доставляет великое удовольствие.

Хотя это умеренное и негативное отношение к телесным удовольствиям, оно представляет собой довольно надежную защиту. Это подход к жизни, который стремится культивировать материальность нашей жизни, позволяя нам получать удовольствие от физической человечности человеческого бытия. Линия может быть проведена от Эпикура к Валле, к Эразму, к Монтеню, к Вольтеру, к Юму, к Миллю, к Расселу: жизнеутверждающая, мироприемлемая традиция, которая побуждает нас не бояться плотских удовольствий (в умеренных количествах, конечно). Как писал Монтень: «Я, работающий только близко к земле, ненавижу ту нечеловеческую мудрость, которая сделала бы нас гнусными врагами возделывания тела». 0003

Природа дарит удовольствия: и благородные, и просто уединенные все

В другой апрельский день, на этот раз в 1336 году, Петрарка решил отправиться в поход на Мон-Ванту в Провансе. Это непростая задача — 18-часовой путь туда и обратно до лысой и очень ветреной вершины (отсюда и название горы). Это восхождение с тех пор приобрело аспект мифа, момент, который, казалось, предвещал приход гуманизма, потому что предположительно это был первый раз, когда кто-то поднялся на гору просто для удовольствия. «Моим единственным мотивом, — писал Петрарка, — было желание увидеть, что может предложить такая большая высота».0003

Его рассказ наполнен аллегориями и грубыми намеками на собственный опыт обращения святого Августина тысячелетием ранее. Но это по-прежнему трогательное свидетельство человека на горе, очарованного красотой уникального пейзажа. Он смотрит на юг, в сторону Италии, и на него влияют воспоминания о древних римлянах. Он смотрит на запад, на Пиренеи, и на север, на Лион, и, хотя он не может видеть эти места, он знает, что они там и что он стоит во весь рост над ними, а вся Европа у его ног. Естественно, он «стоял как ошарашенный».

Удовольствие Петрарки от природы заключалось в ее необъятности. Он потерялся в его просторах, ошеломленный природой и своим маленьким местом в ней, не больше, чем пылинка на ветру. Но он также возвышался над континентом: «Я видел облака под нашими ногами, — сказал он. Он одновременно и незначителен, и всемогущ: тревожное напряжение, в котором иногда можно найти тонкие наслаждения возвышенного. Уильям Вордсворт был одним из первых, кто осветил это своеобразное ощущение, что наиболее известно в его поэме «Тинтернское аббатство» (179 г.8):

– И я ощутил
Присутствие, тревожащее меня радостью
Возвышенных мыслей; чувство возвышенное
Чего-то гораздо более глубоко проникнутого,
Чье жилище — свет заходящих солнц,
И круглый океан и живой воздух,
И голубое небо, и в разуме человека:
Движение и дух , что движет
Все мыслящие вещи, все объекты всех мыслей,
И катится сквозь все вещи.

Но в природе можно найти и совсем другое наслаждение, почти совсем не похожее на возвышенное. Это удовольствие изоляции, одиночества, освобождения на время от тягот «общества» и его бесчисленных проклятых «людей». В одиночестве на природе вы можете немного поиграть в отшельника, что, я думаю, поможет вам восстановить чувство собственной уникальности. Как писал Байрон: «В бездорожном лесу есть удовольствие, / На одиноком берегу есть восторг». Хотя он продолжал признавать свою любовь ко всей природе, это бездорожье лесов, которые привлекли его внимание: приятный факт, что здесь никто не ступает раньше. Таким образом, возможно, природа поможет вам напомнить о неизгладимом удовольствии быть самим собой.

Получать удовольствие от удовольствия других

Злорадство , конечно, бездонный резервуар. Пьете ли вы из него со смущением или с гордостью, все равно приятно видеть, как ваши враги терпят неудачу — а у большинства людей достаточно врагов, которые делают достаточно непростительных вещей, так что этот конкретный источник удовольствия никогда не иссякнет. Но как насчет менее провокационной противоположности: получать удовольствие от чужих удовольствий?

Замечено, что когда ребенок дарит подарок другому ребенку, он сам становится счастливее. И буддийская идея мудита отражает феномен: это радость, которую мы испытываем, когда другим хорошо. Мы по существу социальный вид, и многие философы считали, что человеческая природа не может быть полностью реализована без других людей: быть с друг другом — это, прежде всего, неотъемлемая часть человеческого бытия. Если это так, то вполне логично, что мы «естественно» находим счастье других приятным для себя. Конечно — конечно — ездит огромное количество о ком мы тут говорим. Да, безусловно, приятно подарить другу первоклассную мочалку. Но если вам искренне приятно, скажем, видеть мальчишеское волнение Ким Чен Ына на баскетбольном матче, то нам нужно серьезно поговорить о мире.

Если оставить в стороне диктаторов и придурков, почему приятно доставлять удовольствие другим? Философы, особенно в 18 веке, нашли подкупающе простой ответ: потому что это хорошо. Или, точнее, потому что , что есть то, что есть само добро – увеличение удовольствия в мире.

Нравственные увещевания во всем мире часто сводились к чему-то вроде общего знаменателя: не досаждай тем, с кем тебе довелось прожить эту жизнь, и, если можешь, будь позитивной силой, позволяющей людям жить дальше. . Например, возьмите эти строки из вавилонской книги советов 4000-летней давности, забавные своей фамильярностью:

Будьте любезны со своим врагом.
Не злословь; хорошо отзываться о людях;
Не говори гадостей; говорить благосклонно.

Вопрос в том, почему людей должны действовать хорошо. Ответ давно найден в божественном и потустороннем: потому что Бог судит тебя и у него очень острая память; потому что, если ты негодяй, тебя ждут адские сюрпризы; потому что моя интерпретация Библии говорит так. Таким образом, радикальным в философах, отождествлявших удовольствие с добром, является то, что они привнесли мораль в реальный мир, чтобы ее можно было увидеть и проверить, даже измерить.

Энтони Эшли Купер, третий граф Шефтсбери, был одним из первых, кто связал идею благих удовольствий с социальной природой человека. В «Характеристиках людей, манерах, мнениях, временах » (1711) он сделал «общественное благо» само по себе добродетелью, необходимой для всех тех, кто стремится к достоинству и джентльменству. И хотя он утверждал, что пытаться увеличить удовольствие других — в первую очередь посредством материальной щедрости — нравственно, он также говорил, что давать приятно. В самом деле, он считал, что радость возрастающего удовольствия сама по себе является высшим удовольствием. «Самы внешние черты, знаки и знаки, сопровождающие такого рода радость [отдачи], выражают более интенсивное, ясное и безмятежное удовольствие, чем те, которые сопровождают утоление жажды, голода и других горячих желаний». Это, я думаю, удовольствие ума, но удовольствие необычайно гуманного рода — удовольствие видеть свою человечность в человечности других.

Ключевые моменты – Как думать об удовольствии

1. Трудно точно сказать, что такое удовольствие. Хотя это достаточно распространенная черта существования, попытка дать точное определение — недостижимая цель. Это делает размышления о природе удовольствия еще более важным.

2. Философы издавна опасались телесных удовольствий. Тем не менее, они приняли удовольствия разума. Конечно, это не значит, что они были правы. Но это важная история, о которой нужно помнить, даже если категории «тело» и «ум» нельзя строго разделить.

3. Удовольствие там, где нет боли. То есть, по крайней мере, согласно одному популярному определению, восходящему к Эпикуру. Это по-прежнему полезный способ защиты стремления к удовольствию, а также изучения отношения удовольствия к боли.

4. Природа дарит удовольствие. Люди часто искали удовольствия в природе, чтобы ощутить возвышенную необъятность мира или сбежать от всех этих придурков дома.

5. Получать удовольствие от удовольствия других. Это самое тонкое и человеческое удовольствие и верный путь к тому, чтобы стать порядочным человеком.

Почему это важно

Удовольствие и ценность этой жизни

Удовольствие никогда не бывает фиксированным. Действительно, само удовольствие предполагает процесс, текучесть, стремление. Достигнутое однажды удовольствие, будь то телесное или интеллектуальное, обычно не длится долго. Надрать зад сопернику в шахматах приятно; приятно закончить тренировку, но, как и подавляющее большинство удовольствий, они быстро исчезают, а затем их снова начинают искать. Именно поиск — стремление — к удовольствию обычно имеет большее значение, чем сама природа удовольствия. Поведение, всегда окрашенное этической ценностью, в большей степени определяется поиском и поддержанием удовольствия, чем чем-либо еще.

Поскольку ценность и стремление к удовольствию являются неотъемлемыми составляющими того, как вы живете, это заслуживает серьезного размышления. Не является ли телесное удовольствие слишком большой заботой? Получаете ли вы достаточно удовольствия в целом? Где еще можно искать удовольствия? И так далее. Но помимо этих прагматических вопросов размышления об удовольствии часто могут привести к совершенно серьезным соображениям, таким как этот вопрос Веллингтона: насколько вы цените свою временную жизнь на Земле?

Это может показаться резким скачком, но на самом деле это естественное развитие. Исторически сложилось так, что наиболее громко осуждали удовольствие те, кто утверждал, что рассматривает свою жизнь как временную остановку на пути к вечности. Аскетизм не требует, чтобы вы верили в другой мир или загробную жизнь, но в этом случае намного легче заниматься самобичеванием. Показное обличение удовольствий, особенно удовольствий других людей, — верный признак того, кто упрекает собственную человечность и думает, что настоящую ценность надо искать за горизонтами этого земного плана. Отрицание удовольствия идет рука об руку с отрицанием ценности этой жизни.

И те, кто наслаждается удовольствиями, кто ищет их и культивирует, естественно, более склонны ценить материальный мир здесь и сейчас. Об этом хорошо свидетельствуют вольнодумцы Франции XVII века. Они были одними из первых, кто громко оценил этот мир за счет следующего. Они противопоставили величие и красоту Земли тонкой невыразимости небес и обнаружили, что очень предпочитают первое. Шарль де Сент-Эвремон воплотил традицию, прожив хорошо и долго, и когда он умер в 1703 году, его эпитафия гласила: «Он страстно любил жизнь, мало знал о Боге и ничего о своей душе» (это неудивительно). теологи, такие как Жан Ле Клерк, осудили его как «поверхностного эпикурейца».)

Более проницательным, чем Сент-Эвремон, была его подруга куртизанка и философ Нинон де Ленкло. Она утверждала, смелее и красивее, чем любой современник, удовольствия плоти и радости материального мира. Она откровенно ненавидела аскетизм, особенно его христианский вариант, который, по ее мнению, помогал лишать женщин их прав, потому что помогал лишать женщин их удовольствий.

Ближе к концу жизни она получила письмо от Сент-Эвремона, в котором отразилось ее мировоззрение: «Богатство, власть, честь и добродетель способствуют нашему счастью, но наслаждение удовольствиями, назовем это сладострастие, если подытожить все одним словом, есть истинная цель и цель, к которой склоняются все человеческие действия.» Она любила и требовала удовольствий мира — и в ответ делала его лучше.

Ссылки и книги

Природа удовольствия, боли и их бесконечное влияние на философию — обширная тема, и я надеюсь, что дал лишь небольшую часть ее здесь. Для получения дополнительной информации я бы посоветовал начать с статей Стэнфордской философской энциклопедии об удовольствии и гедонизме — этот сайт является золотым стандартом в философии, а также отличным местом для изучения множества других философских тем.

О гедонизме Мишель Онфре — очень интригующий писатель. Он француз, написавший около 60 книг, многие из которых не переведены на английский язык, а я прочитал только 9. 0013 un peu de français , я не могу говорить о большинстве его работ. Могу, однако, порекомендовать его небольшую книгу A Hedonist Manifesto (2006) в переводе Джозефа Макклеллана — живую, полемическую, крайне дискуссионную. Онфрей утверждает, что правильно понятый гедонизм — это лучший образ жизни, если человек действительно убежденный материалист. (Более академическую, современную защиту гедонизма можно найти в работах Фреда Фельдмана.) Я также затронул тему гедонизма в своем еще не удостоенном наград веб-сериале «Надеюсь, это поможет», который в настоящее время находится в перерыве.

Книга Кэтрин Уилсон «Как быть эпикурейцем: древнее искусство жить хорошо » (2019) — самая последняя статья на эту тему, в которой дается всесторонний обзор Эпикура, его мысли и ее применения к современным жизненным проблемам. Она также написала Эпикуреизм: очень краткое введение (2015). Оба рекомендуются.

Чтобы узнать об истории идеи удовольствия и многочисленных попытках философов справиться с ней, попробуйте Удовольствие: история (2018), под редакцией Лизы Шапиро. Это статья из удивительно вдохновляющей серии под названием «Оксфордские философские концепции» (эту серию редактирует Кристия Мерсер). Эссе Эмили Флетчер о Платоне «Две платоновские критики удовольствия» особенно хорошо.

Платон обсуждает удовольствие и сопутствующую ему идею желания в нескольких диалогах, но его самая известная медитация, вероятно, посвящена лестнице Диотимы в Симпозиуме , о котором вы можете узнать из этого короткометражного ролика на Aeon Video.

Журнал Aeon, естественно, рассмотрел многие идеи, рассмотренные в этом Руководстве. Особо следует отметить идею Джулиана Баггини о высоких и низких удовольствиях и о том, как низкие удовольствия фактически позволяют нам быть «полностью людьми». Эссе Даниэля Каллкат «Против нравственной святости» останавливается на беспорядке жизни по сравнению с эфемерными совершенствами моральных категорий, а эссе Эрика Швицгебеля «Этика чизбургера» обращает внимание на тот факт, что специалисты по этике не более этичны, чем остальные из нас.