В чем заключается произвольность знака: означающее и означаемое, значение и значимость -Языкознание

означающее и означаемое, значение и значимость -Языкознание

Кто не делится найденным, подобен свету в дупле секвойи (древняя индейская пословица)

Библиографическая запись: Понятие языкового знака: означающее и означаемое, значение и значимость. — Текст : электронный // Myfilology.ru – информационный филологический ресурс : [сайт]. – URL: https://myfilology.ru//yazykoznanie/ponyatie-yazykovogo-znaka-oznachayushhee-i-oznachaemoe-znachenie-i-znachimost/ (дата обращения: 24.04.2023)

Содержание

Фундаментальный труд в области лингвистики, посвященный проблеме языкового знака, принадлежит Ф. де Соссюру.

Прежде всего, он утверждает, что единица языка есть нечто двойственное, образованное из соединения двух компонентов. При этом обе стороны языкового знака психичны и связываются в нашем мозгу ассоциативной связью. Соссюр подчеркивает, что языковой знак связывает не вещь и ее название, а понятие и акустический образ. Этот последний является не материальным звучанием, вещью чисто физической, а психическим отпечатком звучания, представлением, получаемым нами о нем посредством наших органов чувств. Следовательно, акустический образ имеет чувственную природу. Таким образом,

языковой знак – это двусторонняя психическая сущность, которая объединяет понятие и акустический образ.

Для того, чтобы устранить двусмысленность в терминологии, Соссюр предлагает сохранить слово знак для обозначения целого и заменить термины понятие и акустический образ соответственно терминами означаемое и означающее.

Языковой знак обладает двумя свойствами первостепенной важности. Первый принцип: произвольность знака. Связь, соединяющая означающее с означаемым, произвольна, или, другими словами, означающее немотивированно по отношению к означаемому. Второй принцип: линейный характер означающего.

Означающее, являясь по своей природе воспринимаемым на слух, развертывается только во времени и характеризуется заимствованными у времени признаками, т.е. оно обладает протяженностью, и эта протяженность имеет одно измерение – это линия.

Когда говорят о значимости слова, обыкновенно и прежде всего думают о его свойстве репрезентировать понятие — это действительно один из аспектов языковой значимости. Но если это так, то возникает вопрос, чем же значимость отличается от того, что мы называем значением и являются ли эти два слова синонимами. Смешать их легко, тем более что этому способствует не столько сходство терминов, сколько тонкость обозначаемых ими различий.

Значимость, взятая в своем концептуальном аспекте, есть, конечно, элемент значения, и весьма трудно выяснить, чем это последнее отличается от значимости, находясь вместе с тем в зависимости от нее. Между тем этот вопрос разъяснить необходимо, иначе мы рискуем низвести язык до уровня простой номенклатуры.

Возьмем, прежде всего, значение, как его обычно понимают. Значением является то, что находится в отношении соответствия (contre-partie) с акустическим образом. Все происходит между акустическим образом и понятием в пределах слова, рассматриваемого как нечто самодовлеющее и замкнутое в себе. Но вот в чем парадоксальность вопроса: с одной стороны, понятие представляется нам как то, что находится в отношении соответствия с акустическим образом внутри знака, а с другой стороны, сам этот знак, то есть связывающее оба его компонента отношение, также и в той же степени находится в свою очередь в отношении соответствия с другими знаками языка.

Раз язык есть система, все элементы которой образуют целое, а значимость одного элемента проистекает только от одновременного наличия прочих, согласно нижеследующей схеме, то спрашивается, как определенная таким образом значимость может быть спутана со значением, то есть с тем, что находится в соответствии с акустическим образом?

Прежде всего констатируем, что и за пределами языка всякая значимость [именуемая в этом случае ценностью] всегда регулируется таким же парадоксальным принципом.

В самом деле, для того чтобы было возможно говорить о ценности, необходимо:

1. 1) наличие какой-либо непохожей вещи, которую можно обменивать на то, ценность чего подлежит определению;
2. 2) наличие каких-то сходных вещей, которые можно сравнивать с тем, о ценности чего идет речь.

Оба эти фактора необходимы для существования ценности. Т.е. слову может быть поставлено в соответствие нечто не похожее на него, например понятие, а с другой стороны, оно может быть сопоставлено с чем-то ему однородным, а именно с другими словами. Таким образом, для определения значимости слова недостаточно констатировать, что оно может быть сопоставлено с тем или иным понятием, то есть что оно имеет то или иное значение; его надо, кроме того, сравнить с подобными ему значимостями, то есть с другими словами, которые можно ему противопоставить. Его содержание определяется как следует лишь при поддержке того, что существует вне его. Входя в состав системы, слово облечено не только значением, но еще главным образом значимостью, а это нечто совсем другое.

Понятие языкового знака.

Язык – это система знаков (Соссюр). Язык состоит из знаков. Все знаки указывают на что-то, чем они не являются. Знаки – это заменители. Знак (по Соссюру) – это соединение понятия и акустического образа. Обе стороны носят психический характер. Чтобы узнать знак, мы должны хранить в памяти его форму.

Знак– материальный объект (событие), который замещает другой объект (слово, отношение, явление), указывает на этот объект, представляет его в нашем сознании.

Знаки нужны, чтобы выйти за пределы чувств опыта и выйти на уровень абстрактного мышления.

Знак всегда обладает формой и содержанием.

содержаниеформа референт (не входит в систему знака)

Форма– план выражения.Содержание– план содержания. Форма – означающее, содержание – означаемое.

Референт (денотат)– тот объект в реальном мире, на который указывает знак. Референт НЕ входит в систему знака. Значение слова зависит от наших знаний (понятий) о референте. Понятие о референте –сигнификат.

Кроме сигнификата в объект входят личный ассоциации (культурные, национальные). Знак включает в себя форму (внешняя оболочка), содержание (опирается на то, как мы познали этот знак), личные эмоциональные ассоциации.

Значение знака опирается на сигнификат.

Наука о знаковых системах и знаках – семиотика(как разные знаковые системы, знаки передают информацию). Лингвистика входит в состав семиотики (философия, генетика, математика, зоология…). Основы семиотикиЧарльз Пирс(1839-1914), который дал классификацию знаков, установил их виды.

Критерий– это тип характерных отношений между содержанием и формой.

Знаки, непохожие на референт, называются произвольными. Если форма знака копирует референт, то такие знаки называютсямотивированными.

3 Типа знака Пирса.

1. икона (есть определенное сходство между формой знака и референтом).

2. индекс (между формой знака и референтом существует естественная связь)

«Звонок» – встать и открыть дверь. Красные щеки – стыд, обида, злость.

3. символ (самое важное по Соссюру). Нет естеств связи между формой и сод-м, эта связь произвольная, условная.

Пример:

дым – индекс (указывает на огонь)

Фотография – икона

Высокая температура у человека – индекс

«мяу» — икона

след зверя – индекс, икона.

Фердинанд де Соссюр внес большой вклад в понимание знакового характера языка, выделил основные свойства знака. Свойства знаков:

-внутренние

— внешние

Внутренние:

1) двусторонность.

В слове соединяется 3 вещи: обозначающее, обозначаемое и объект. Например, звук телесен, а обозначаемое бестелесно.

Соссюр считал иначе: знак – соединение понятия и акустического образа, т.е. обе стороны знака носят нематериальный психический характер, а акустический образ – это наше знание о форме знака.

В большинстве случаев знак стремится быть материальным, т.е. реализованным.

С двусторонностью знака связан ассимметрический дуализм (ввел Карцевский, советский лингвист). Ассиметрический дуализм– это когда одно и то же содержание выражается разными формами (синонимия, полисемия).

2) Произвольность.

Много языковых знаков носят произвольный характер. Произвольность знака защищает язык от «произвола» — резкого изменения значения слов.

«Спор о правильности имен» — философский спор о количестве слов. Почему мы обозначаем словом именно этот объект:

— по природе — больше мотивированных знаков (сторонники — фусеи)

— по договоренности — больше произвольных знаков (сторонники — Тесеи)

«Кратил» — философский трактат: спор между фусеями и Тесеями. Платон отмечал, что в языке есть произвольные и мотивированные слова (ономотафические, звукоподражательные слова).

В середине 19-го века русский ученый Потебня

(представитель психологического направления лингвистики) стремился найти изначальную внутреннюю мотивированность у слов. У каждого слова есть своявнутренняя форма, т.е. объяснение, почему это слово обозначает то-то. Например, подсолнечник – внутренняя форма «солнце»; отрава – «трава» (зелье). Но есть много слов, у которых мотивированность утрачена. Когда язык только возник, то он был поэтичен, т.к. каждое слово – это образ (внутреннее содержание), но потом по мере развития языка слова утратили форму (образы), язык стал прозаичным.

Соссюр же считал, что большинство слов произвольны.

В современной лингвистике — более широкое понимание мотивированности:

1. мотивированными являются все производные слова («дружественный» от «дружба»). Производное слово мотивируется производной основой.

2. иконичность языка (язык похож на окружающий мир, референт), или структура языка повторяет структуру мира вокруг нас (мотивированность языка).

Принципы иконичности языка:

А) принцип последовательности.

Языковые выражения должны отображать реальную последовательность событий. «День и ночь». «Пришел, увидел, победил».

Б) принцип дистанции.

Чем теснее связь между объектами в реальном мире (признаком и самим объектом), тем ближе друг к другу будут стоять обозначающие их слова. Например, порядок прилагательных перед существительным в английском языке. Также увеличивание дистанции между подлежащим и сказуемым, для подчеркивания ослабления связи между причиной и следствием. I made her leave. I wanted her to leave. I dreamt that she would leave.

В) количественный принцип.

Мы удлиняем звуки, чтобы показать длительность процесса, размер, удваиваем корень слова. Например, большой-прибольшой, длиииинная лекция, скууучно (в устной речи, для выражения эмоций). Есть языки, где повторение корня используется регулярно. (индонезийские языки, для образования множественного числа). В креольском языке «will» — колесо, «will-will» — велосипед).

Изменение языка и произвольность знака

Швейцарский лингвист Фердинанд де Соссюр (1857–1913) разработал модель лингвистического значения, включающую то, что он называл означающим (символическая или фонологическая форма), и то, что оно означает. Их ассоциация является базовой единицей коммуникации, которую он назвал лингвистическим знаком, и она принципиально произвольна.

Например, роза означает цветок с приятным запахом, но под любым другим названием он, согласно Ромео, пахнул бы так же сладко. Вообще говоря, значение слова нельзя предсказать по его форме, а его форму — по его значению.

Соссюр также провел полезное различие между двумя подходами к лингвистическим исследованиям, которые он назвал диахроническим и синхроническим — по существу историческим и внеисторическим. Как он связал эти концепции воедино, можно увидеть в этом отрывке Джонатана Каллера в его книге Saussure (Fontana Modern Masters, 1976):

Какова связь между произвольной природой знака и глубоко исторической природой языка? ? Мы можем выразить это так: если бы между означающим и означаемым существовала некая сущностная или естественная связь, то знак имел бы сущностную сердцевину, на которую не влияло бы время или, по крайней мере, сопротивлялось бы изменению. Эта неизменная сущность могла бы быть противопоставлена ​​тем «случайным» чертам, которые менялись от одного периода к другому. Но на самом деле, как мы видели, нет такой стороны знака, которая была бы необходимым свойством и поэтому находилась бы вне времени. Любой аспект звука или значения может измениться; история языков полна радикальных эволюционных изменений как звучания, так и значения. . . . Короче говоря, ни означающее, ни означаемое не содержат сущностной сердцевины, которой не может коснуться время. В силу своей произвольности знак полностью подчинен истории, а сочетание в определенный момент данного означающего и означаемого есть случайный результат исторического процесса.

Тот факт, что знак является произвольным или полностью случайным, делает его предметом истории, но также означает, что знаки требуют внеисторического анализа. Это не так парадоксально, как может показаться. Поскольку у знака нет необходимого ядра, которое должно сохраняться, он должен быть определен как реляционная сущность в его отношениях с другими знаками. А релевантные отношения — это те, которые возникают в определенное время.

Существуют исключения произвольной природы знака, такие как звукоподражание или звуковой символизм, но даже они могут иметь аспекты, которые произвольны или обусловлены культурами, в которых они существуют. И их значительно больше, чем произвольных знаков.

Джон Лайонс отмечает в Language and Linguistics , что это произвольное качество затрудняет изучение языков, но также придает им большую гибкость и адаптируемость.

Нравится:

Нравится Загрузка…

Эта запись была опубликована в понедельник, 28 октября 2013 г., в 12:04 и размещена в рубриках язык, лингвистика, семантика, слова. Вы можете следить за любыми ответами на эту запись через ленту RSS 2.0. Вы можете оставить отзыв или вернуться со своего сайта.

Соссюр сказал, что значение произвольно? – Культура, познание и действие (culturecog)

Короткий ответ – нет, Соссюр не говорил, что значение произвольно.

Какое нам дело до того, что сказал Соссюр? Потому что в некоторых влиятельных работах по культурсоциологии делается последовательное (и я думаю, неверное) утверждение, что значение произвольно, и для обоснования этих утверждений используется работа Соссюра. Рассмотрим в качестве примера некоторые работы Джеффри Александера. Когда «сильная программа» культурсоциологии была лишь мельком в глазах Александра, он писал (1990:536): 

С тех пор как Соссюр изложил семиотическую философию в своей общей теории языкознания, ее ключевым условием было произвольное отношение знака и референта: в внешний мир, для конкретного знака, который актер выбрал для представления своего мира.

Несколькими годами позже, в основополагающей статье сильной программы, Александер и Смит утверждают (1993:157):

Поскольку значение создается внутренней игрой означающих, формальная автономия культуры от социальной структурной детерминации обеспечена. . Перефразируя Соссюра в социологическом ключе, произвольный статус знака означает, что его значение выводится не из его социального референта — означаемого, — а из его отношения к другим символам или означающим внутри дискурсивного кода. Только различие определяет смысл, а не онтологическая или поддающаяся проверке связь с внесимволической реальностью.

Наконец, более свежий пример. Александер пишет в Performance and Power (2011:10, 99): означаемое» (1985:38), то есть объект, который, как понимается, представляет. Его значение произвольно по отношению к его референту в реальном мире…

Вскоре после заявления Дюркгейма и, вполне вероятно, в ответ на него, произошла драматическая трансформация в лингвистическом понимании, которая продолжает разветвляться в гуманитарных и социальных науках. Фердинанд де Соссюр и Роман Якобсон предполагают, что слова приобретают значение не в результате обращения к вещам «вовне» в реальном мире, а в результате их структурированного отношения к другим словам внутри языка.

Неправильное истолкование Соссюра

В моей готовящейся статье «Стать доминирующим неверно истолкованным источником» я показываю, что большая часть полученного понимания Соссюра не соответствует действительности.

Чтобы начать свое путешествие по соссюровской кроличьей норе, я просмотрел 167 статей и глав книг по социологии, в которых цитируется Соссюр, чтобы выявить наиболее распространенные интерпретации его работ. На рисунке ниже показаны страницы (по оси x) Курса общей лингвистики (Cours) и количество ссылок на этот номер страницы в виде подсчета (по оси y). Однако из 167 цитат только 35 содержат номера страниц. Кроме того, из тех, что предлагают номера страниц, они в основном ограничены четырьмя основными темами: (1) langage , langue , parole различение, (2) определение «семиологии», (3) определение «языкового знака» и (4) определение «языкового значения».

То, что не цитируется, составляет более половины книги: обсуждение Соссюром грамматики, принципов артикуляции, диахронической (то есть эволюционной) лингвистики, географической лингвистики и ретроспективной (или исторической/антропологической) лингвистики. (И, конечно же, он охватывал такой широкий круг тем, потому что это были конспекты лекций для его курса лингвистики, составленные и опубликованные после его смерти.)

Затем, чтобы определить, верны ли эти распространенные толкования, я занялся толкованием Cours, , а также прочел другие тексты, написанные Соссюром, а также тексты о Соссюре, написанные его биографами и другими историками-лингвистами. Хотя есть некоторые вещи, которые мы делаем правильно, есть важные вещи, в которых мы ошибались.

Во-первых, социологи обычно предполагают, что Соссюр выдвигал философию языка — или того, как язык относится к вещам в мире (часто охватываемый как «проблема референции»). Однако он выдвигал философию лингвистики или то, как следует изучать язык как науку (и фактически уделяет очень мало времени обсуждению «семиологии», которую он рассматривал как раздел общей психологии). Следствием этого является то, что «ключевое положение» Соссюра, как утверждает Александер, не было «произвольным отношением знака и референта». Скорее, для Соссюра языковой знак был полностью0005 психологическая сущность, выводящая как физический звук, так и физический референт за рамки общей лингвистики.

Соссюр утверждал, что языковой знак состоит из двух аспектов. Первым было ментальное впечатление от звуков речи (образ-акустика или звук-образ), который он назвал означающим. Второй была идея или концепция, понятая в психологических терминах, которую он назвал означаемым. Произвольным для Соссюра было не отношение между произнесенным словом и его референтом; скорее то, что он называл произвольным, было отношением между означающим и означаемым, обоими ментальными сущностями (см. Таблицу 1). Этот произвол, утверждал он, позволяет лингвисту обосновывать изучение совокупности этих звуковых образов как бы автономной системы.

Табл. 0091
Физическое существо	Звуки речи	Референт

Здесь мы можем увидеть своего рода ур-аргумент в пользу того, что некоторый объект исследования является автономным и, таким образом, требует специализированных инструментов отдельного предприятия. Я бы сказал, что именно поэтому Александр хочет заимствовать Соссюра для неязыковых областей. Он предлагает средство утверждать, что «формальная автономия культуры от социальной структурной детерминации обеспечена». Однако Соссюр очень ясно дал понять, что он рассматривает язык как уникальную сущность, и поэтому его аргумент в пользу автономии также уникален для языка. Хотя он признавал, что в некоторых отношениях язык не является произвольным, и в общих чертах обрисовывал, что изучение языка является частью общей науки «семиологии», он чувствовал, что язык выделяется тем, что он самый произвольный из всех ([1986] 2009:88):

Чтобы подчеркнуть, что язык есть не что иное, как социальный институт, Уитни [известный американский лингвист] совершенно справедливо настаивал на произвольном характере языковых знаки. Тем самым он указал лингвистике правильное направление. Но он не пошел достаточно далеко. Ибо он не увидел, что этот произвольный характер коренным образом отличает язык от всех других институтов.

Последнее и довольно хитрое неверное истолкование Соссюра связано с его определением «ценности». Часто предполагается, что то, что Соссюр имел в виду под ценностью, было синонимом «значения». Но «лингвистическая ценность» заключалась в организации звуковых образов в сознании и отличалась от организации значения, связанной с понятиями или идеями. Кроме того, ценность — это не то же самое, что качества физических звуков, а скорее то, как звуковые образы связаны друг с другом. Как утверждает Соссюр,

Доказательством этого [этого значения является значение, отличное от формы и физического звучания] является то, что значение термина может быть изменено без изменения ни его значения, ни его звучания, только потому, что соседний термин был изменен» (Соссюр, [ 1986] 2009, стр. 120)

Здесь мы видим появление второго ур-аргумента, связанного с эндогенностью и взаимной конституцией. Объект исследования не только автономен, но и компоненты некоторой системы могут быть поняты только через то, как они относятся к любой другой компонент в этой системе . Измените один элемент в системе, и каждый элемент в системе изменится соответственно. Здесь снова Соссюр быстро доказывает, что язык — конкретно понимаемый как система лингвистических ценностей — уникален (Saussure, [1986] 2009, p. 80):

…язык — это система чистых значений, которые ничем не определяются. кроме сиюминутного расположения его терминов. Стоимость — поскольку она каким-то образом коренится в вещах и в их естественных отношениях, как это происходит в экономике (стоимость земельного участка, например, связана с его продуктивностью) — может быть в какой-то мере прослеживаема во времени, если мы помним, что оно в каждый момент зависит от системы сосуществующих ценностей. Его связь с вещами волей-неволей дает ему естественную основу, и поэтому суждения, которые мы основываем на таких ценностях, никогда не бывают совершенно произвольными; их изменчивость ограничена. Но мы только что видели, что естественные данные неуместны в лингвистике.

Последнее недоразумение касается того, развивает ли Соссюр мысли Дюркгейма о культуре. Если снова использовать слова Александра, рассмотрим (1988:4–5):

Соссюр зависел… от ряда ключевых понятий, идентичных спорным и широко обсуждаемым терминам школы Дюркгейма. Большинство историков-лингвистов (например, Дорошевский 1933:89-90; Арденер 1971:xxxii-xiv) действительно интерпретировали эти сходства как свидетельство очень значительного влияния Дюркгейма на Соссюра… Отголоски символической теории Дюркгейма в соссюровской лингвистике глубоки и существенны. . Точно так же, как Дюркгейм настаивал на том, что религиозные символы не могут быть сведены к их интерактивной основе, Соссюр подчеркивал автономию лингвистических знаков 9.0005 по отношению к своим социальным и физическим референтам.

В статье я подробно показываю, почему это очень маловероятно, но здесь я просто процитирую пару историков-лингвистов. Первое эссе по этому вопросу в английских штатах (Washabaugh 1974:28):

Большинство историков-лингвистов (Doroszewski 1933; Ardener 1971; Robins 1967; Mounin 1968) интерпретировали эти сходства как свидетельство влияния Дюркгейма на Соссюра. Однако внимательное прочтение Дюркгейма покажет, что эти сходства носят лишь терминологический характер.

Возможно, наиболее исчерпывающее обсуждение связи Соссюра и Дюркгейма исходит от Кернера, где он заключает (1987:22): «Я не вижу… каких-либо убедительных конкретных, текстуальных свидетельств того, что Соссюр включил дюркгеймовские социологические концепции в свои теоретические аргументы. ».

Действительно ли значение произвольно?

Гораздо более важный вопрос, чем вопрос о том, действительно ли Соссюр заявлял, что значение является произвольным, заключается в том, действительно ли значение является произвольным .

Наряду с апелляциями к авторитету Соссюра есть истории «просто так», которые как бы показывают произвол как очевидный факт. Что касается, например, современного латинского алфавита в английском языке, мы можем утверждать, что буква «А» произвольно связана со звуком, который она может обозначать. Однако как насчет «О», которая соответствует форме губ, когда мы произносим звук «о»? По той же причине я не могу использовать этот последний пример, чтобы утверждать, что все буквы в алфавите соответствуют форме рта, мы не должны использовать первый, чтобы утверждать, что все буквы произвольно связаны со своими звуками. Еще хуже использование таких примеров для утверждения о действии смысла в целом (ошибка композиции). Диапазон произвольности или мотивации в семиотических системах — это, в конце концов, эмпирический вопрос, над которым десятилетиями работали десятки ученых. Таким образом, более проблематичным, чем неправильное истолкование Соссюра, является использование его конспектов лекций как средства прекращения этой линии исследования.

Часто в тандеме с заявлениями о том, что значение произвольно, идет утверждение, что значение «условно», как будто последнее является предпосылкой или доказательством первого. Но так ли это должно быть? Я бы сказал, что это не так, и, кроме того, это открывает гораздо более широкие возможности для культурного анализа. Значение, скажем, дыма может быть «мотивировано» тем, что оно соотносится с присутствием огня, но, и это главное, огонь — не единственное, с чем ассоциируется дым. Поскольку огонь также используется для приготовления пищи, например, дым также ассоциируется с едой. Откуда мы знаем, что дым «означает» огонь или пищу, если не через какой-то человеческий выбор и условность? То, что ассоциации между значениями и знаками становятся более или менее вероятными благодаря структуре реальности, не означает, что они также не являются конвенциональными. Более того, я бы сказал, что более плодотворной отправной точкой для культурного анализа является структура, которая может объяснить как произвольные, так и мотивированные аспекты значения.

Ссылки

Александр, Джеффри. 2011. Производительность и мощность . Политика.

Александр, Джеффри С. 1988. «Культура и политический кризис:« Уотергейт »и дюркгеймовская социология». Дюркгеймовская социология: культурология 187–224.

Александр, Джеффри С. 1990. «За пределами эпистемологической дилеммы: общая теория в постпозитивистском стиле». Стр. 531–44 в Социологический форум . Том. 5. Спрингер.

Александр, Джеффри С. и Филип Смит. 1993. «Дискурс американского гражданского общества: новое предложение для культурных исследований».