Во сколько должны дети разговаривать: Полезные статьи и справочные логопедические материалы

«Неужели я три раза подряд что-то недодала своим детям?»

Недавно мне на глаза попалась книга основателя фирмы Sony Масару Ибуки под названием, от которого мне стало физически нехорошо: «Детский сад — это уже поздно». Еще его переводят на русский как «После трех уже поздно».

Чувство тошноты и головокружения подступило потому, что увидела я эту книгу (хотя она была написана в 1971 году и в принципе очень известна), когда моей третьей, младшей дочке было почти четыре года.

Речь в книге идет о том, что именно в первые три года в голову ребенка важно заложить основу на всю жизнь. «Eсли в первые три года не образовалась прочная база, бесполезно учить, как её использовать. Это как пытаться достигнуть хороших результатов, работая на плохом компьютере», — пишет автор.

Меня накрыло колоссальное чувство вины: неужели три раза подряд я что-то недодала своим детям, не помогла реализовать их способности, упустила драгоценное время и возможности, а теперь уже поздно?

«Уже поздно»

«Уже поздно» преследует меня с тех самых пор, как появились подозрения, что у моей старшей дочки Лизы аутизм. Это произошло семь лет назад, когда Лизе едва исполнилось два года.

— Может, я перенервничала во время беременности, и что-то пошло не так? Но теперь «уже поздно».

— Может, во время родов не надо было соглашаться на искусственную стимуляцию? Но теперь «уже поздно».

— Может, надо было все время носить ребенка на руках и не оставлять его одного в кроватке? Но теперь «уже поздно».

— Может, не надо было делать прививку, после которой Лиза проболела месяц с температурой и сыпью? Но «уже поздно».

— Может, надо было раньше бить тревогу и бросать все средства и ресурсы на круглосуточную терапию ребенка? Но теперь «уже поздно».

На этом «уже поздно» не заканчивались. Книги, статьи, специалисты и, конечно, родительские группы в интернете любезно предоставляли новые:

— Если ребенок к пяти годам не освоил туалет, то так и останется на всю жизнь в подгузниках;

— Если до года не расстаться с пустышкой, будет плохой прикус;

— Если ребенок не заговорил к четырем-пяти годам, то, скорее всего, речь так и не появится;

— После семи лет развитие мозга замедляется настолько, что ожидать появления навыков, которые должны были сформироваться до этого возраста, уже нет смысла.

В четыре года, когда в Британии дети идут в школу, у меня был практически неговорящий, очень плохо коммуницирующий ребенок с пустышкой, в подгузнике и с очень сложным поведением.

Казалось, уже все, поезд уехал так далеко, что не догнать нам его никогда.

Автор фото, Anna Cook

В четыре года Лиза ходила с пустышкой, в подгузнике и не говорила

«Год Лизы»

К счастью, Лиза, как и многие другие дети с аутизмом, — наглядный пример того, что нет, совсем не поздно. Ни в три, ни в шесть, ни в восемь.

Что до всех этих вышеперечисленных «может», — как я выяснила из научной литературы за последние годы, доказательств, что они могут вызвать аутизм, нет.

Пожалуй, самые ошеломительные успехи в своем речевом и социальном развитии Лиза сделала именно за последний год — со своих восьми до девяти лет. Даже школьный логопед, потрясенная успехами моей дочки, предложила объявить 2018-й «годом Лизы».

Именно в этом году Лиза начала пытаться завязать разговор. Она стала задавать вопросы не только для того, чтобы попросить мультфильм или печенье, но и чтобы просто поговорить:

— Я хорошо поспала, а как ты спала, мама?

— Зоя, пора вставать, завтрак готов.

— Катя, а ты идешь сегодня в школу?

Лиза стала шутить: «Зоя, у тебя на голове подгузник! Пошутила!»

И, наконец, я дождалась слов, о которых, наверно, мечтают все родители: «Мама, я соскучилась. Я тебя люблю».

Конечно, все эти потрясающие скачки в развитии появились не по мановению волшебной палочки.

Лиза слышала, как эти вопросы задают ей, как ее сестры постоянно шутят (в их возрасте все шутки, естественно, сосредоточены вокруг туалетной темы).

Много лет я на автопилоте проговариваю за Лизой все слова, комментирую все ее действия и происходящее вокруг, задаю вопросы и сама же на них отвечаю, специально создаю ситуации, чтобы дочке надо было выразить свои мысли словами.

В школе и дома мы работали (и продолжаем работать) над обобщением навыков — например, целый год мы учили, что вопрос, заданный одному человеку, можно задать и другому, а в рассказе об одном герое можно заменить его имя на другое.

То, что обычные дети усваивают интуитивно, вообще не задумываясь, для ребенка с аутизмом совершенно не очевидно. Его всему надо обучать, как, например, иностранному языку или культурологическим особенностям какого-то экзотического племени.

Учитывая, что мозг при аутизме работает по-другому, и довольно часто аутизму сопутствуют другие нарушения развития, на обработку и понимание каких-то жизненных понятий могут уйти годы.

Автор фото, Anna Cook

В музеи Лиза стала ходить в обычные часы, а не в специально отведенное время для детей с аутизмом

Детям с аутизмом намного сложнее учиться, потому что они часто не способны увидеть картину целиком — они в буквальном смысле «за деревьями не видят леса».

Они одновременно видят в окружающем их пространстве мельчайшие детали, прислушиваются к всевозможным звукам, могут улавливать самые слабые запахи, и при таком избытке информации не понимают, на чем им нужно сосредоточиться.

Чтобы освоить этот навык — воспринимать деревья как лес, вычленять главное, — требуется время, много времени.

И вот у Лизы, похоже, что-то «кликнуло». В мозгу сформировались какие-то нервные связи, дело пошло на лад.

Видно, какое Лиза сама получает удовольствие от того, что она может общаться. Она радостно здоровается со знакомыми, пытается завязать разговор с сестрами.

Все чаще после школы Лиза не бежит в свою комнату, как обычно, чтобы провести вечер наедине с игрушками, а идет в комнату Кати и Зои, где они вместе собирают Lego, играют в «Монополию» или наряжаются в любимых героев мультфильмов.

На детских мероприятиях я украдкой смахиваю слезу, когда Лиза сидит с другими детьми и внимательно следит за аниматором, смеется над шутками и даже тянет руку, чтобы выйти и спеть песню в микрофон.

Параллельно у Лизы, наконец, проснулась мотивация писать от руки, раскрашивать и — самое радостное для меня — работать ножницами!

Все упражнения на мелкую моторику до сих пор у нас носили, скорее, формальный характер, потому что ей это было в принципе не интересно и не нужно.

На этот раз сработали детские журналы с наклейками, картинками, рассказами и вырезалками.

За последние несколько лет я, наверно, потратила на эти журналы целое состояние. Но раньше Лизу в них интересовали только наклейки и идущие в комплекте игрушки.

И вот опять «кликнуло»: читает, раскрашивает, пишет ответы к загадкам, пытается вырезать. Однажды, когда я пыталась помочь ей что-то разрезать, Лиза с негодованием убрала мою руку, и потом, еле-еле вырезав неслушающимися руками полоску бумаги, гордо сообщила: «Я сделала это сама!»

Автор фото, Anna Cook

Наконец-то Лиза стала работать ножницами

Возрастные кризисы

К сожалению, даются успехи Лизе и всей нашей семье непростой ценой.

Как и маленьких детей, перед очередным возрастным скачком Лизу накрывает кризис. Это означает ужасные срывы в поведении, слезы, агрессию, тотальное непослушание, бессонницу. Пережить эти кризисы непросто.

Простейшие ежедневные действия — переодеться, причесаться, выйти из дома, даже сесть в машину — вызывают бурный протест.

Лизе требуется в несколько раз больше времени, чтобы понять, чего от нее хотят. В такие дни я научилась — и объяснила это дочкам — что Лизу нельзя торопить.

Иногда может пройти больше 5-10 минут, прежде чем смысл сказанных слов дойдет до Лизы, вызовет у нее волну негатива, потом дойдет еще раз, осмыслится и, наконец, вызовет приемлемую реакцию.

В кризисный период (а он может тянуться месяцами) достается от Лизы и сестрам. В особо сложные дни я стараюсь проводить с Катей и Зоей больше времени наедине или отправляю их к друзьям на передышку.

Но в конце нас всегда ждет награда — новые Лизины умения.

Конечно, я не рассчитываю на то, что она догонит когда-нибудь свою возрастную норму. Впереди еще годы работы над речью, постановкой звуков, преодолением агрессии и обучением социальным нормам.

Главное, что она двигается — шаг назад, два шага вперед.

И не бывает никаких «поздно». Бывает «однажды».

Я не могу общаться с матерью и ненавижу себя за это. Как живут люди с комплексом вины

Источник: Сноб (snob.ru), Москва, 6 сентября 2020

Чувство вины знакомо каждому. Но как жить, когда оно становится деструктивным и приобретает патологические формы? Люди с синдромом вины рассказали «Снобу», кто в детстве навязал им это ощущение и как оно осложнило их взрослую жизнь.

История Александры

Мне лет пять, сестре около трех. Мы балуемся. У мамы не получается нас успокоить, поэтому она ложится на диван, закатывает глаза и просит позвать соседку: «Я умираю!» Мы верим ей (мама сильно болела, мучилась астматическими приступами удушья и все мое раннее детство лежала в больницах), плача, обещаем слушаться, и просим: «Только, пожалуйста, мамочка, не умирай!» С тех пор я очень боюсь смерти и часто о ней думаю.

Я поздний ребенок. Моя мама выросла в консервативной семье. Она с детства внушала нам с сестрой, что добрачный секс — плохо, девушки, потерявшие невинность до свадьбы, — проститутки, а сам секс — грязь и мерзость и нужен только для рождения детей. Думаю, эти взгляды объясняются еще и тем, что она вышла замуж за нелюбимого человека, который был сильно старше ее. Это был своеобразный брак по расчету: матери нужно было зацепиться в большом городе, а отцу, для которого это был второй брак, была нужна бесплатная домработница. Когда, будучи подростком, я делилась с мамой своими любовными переживаниями и неудачами, она могла назвать меня идиоткой и сказать, что я сама виновата, потому что приличные девочки за мальчиками не бегают. Вместо поддержки и слов утешения я слышала только обвинения и упреки. При этом я не могу сказать, что чувствовала себя нелюбимой или недооцененной во всем остальном.

До 18 лет матери удавалось держать меня в ежовых рукавицах. Потом я начала «бунтовать»: перекрасила волосы в черный и сделала пирсинг. Отношений у меня по-прежнему не было. Мама постоянно контролировала, где я и с кем. Невинности я лишилась за два месяца до своего двадцатилетия. Мама уехала отдыхать к сестре, и я могла гулять допоздна с кем хочу. Отец относился к этому спокойно. Это был секс ради секса. Природа начала брать свое в 16 лет, но как-то возможности не было. А тут я просто переспала с парнем, которого знала пару недель. Помню, первой моей мыслью было: «Теперь меня никто не возьмет замуж».

С тех пор каждый раз, вступая в отношения или занимаясь сексом с новым партнером, я чувствую себя виноватой. Меня беспокоит, что они подумают обо мне плохо, хотя они и не думают. Я не хочу, чтобы они считали меня шлюхой. Эта установка, вбитая мне в голову еще в детстве, не дает мне спокойно жить, хотя мозгом я понимаю, что все это глупости.

Когда мать узнала, что я не «девочка», она сказала, что разочарована, что я ее опозорила: «Ты совершила “ошибку”, надеюсь, “ошибаться” (читай: заниматься с кем-то сексом до брака) снова не будешь». До сих пор, когда мы ссоримся, она иногда может назвать меня проституткой только за то, что у меня было больше одного партнера, да еще и до брака. При этом секс в моей жизни случался нечасто, и я никогда не изменяла постоянному партнеру, даже если спала с ним пару раз в год, до полного разрыва отношений. Ну вот, я опять начинаю оправдываться…

Сильное чувство вины повлияло не только на мою сексуальную жизнь. Мама, привыкшая жить нашей с сестрой жизнью, так и не смирилась с тем, что мы выросли. Когда в 25 лет моя сестра решила жить отдельно и съехала, мать со слезами на глазах обвиняла ее в неблагодарности, в том, что она «бросила на произвол судьбы пожилых родителей» и т. п. Отец, надо сказать, воспринял переезд дочери как само собой разумеющееся и не делал из этого трагедии. Я съехать так и не смогла. Чувство вины, любовь к родителям и ощущение того, что семья важнее всего, взяли надо мной верх, хотя я и понимаю, что съехать — не значит бросить. Ну и родители у меня действительно пожилые, я немного помогаю им финансово (что также не дает мне снимать жилье) и выполняю разную мелкую работу по дому: от хождения за продуктами в магазин и записи в поликлинику до прибивания полочек и починки ноутбука.

Все было бы нормально, но мать до сих пор пытается меня контролировать и лезть в мою личную жизнь («Хорошие девочки так себя не ведут!» — «Мама, я взрослая женщина! Хватит разговаривать со мной как с маленькой!»). Я пытаюсь отстаивать свои границы и учусь говорить «нет». Часто это заканчивается ссорой. Я срываюсь и ору матом, что меня все *** [достало], что я так больше не могу. Если мама проезжается по больному, могу ее послать. Раньше я всегда молчала, терпела ее оскорбления, но потом мне надоело. В ответ слышу, что я не имею права ее оскорблять, а она может это делать, потому что это она меня родила, а не наоборот. За эти срывы я потом очень себя виню. А мама начинает рассказывать подругам, что дети неблагодарные и не нужно им посвящать свою жизнь.

В последнее время я много плачу и думаю, что лучше бы я переехала. «Ну и съезжай! — говорит она, а потом почти сразу: — И ты туда же! Да я на вас всю жизнь положила, ночами не спала!» К слову, мать до сих пор безуспешно пытается вернуть мою сестру в отчий дом, пробуя повлиять на нее через родителей подруги, с которой сестра снимает квартиру. Мои разговоры на тему, что сестра давно уже взрослая, самостоятельная, независимая и не нужно вмешиваться в ее жизнь, приводят только к одной реакции: «Я не вмешиваюсь! И вообще, я мать, я знаю, как лучше. Она должна жить дома. Вот когда замуж выйдет, пусть делает что хочет».

Мама, в силу обстоятельств, так и не подала «стакан воды» своей матери. За лежачей бабушкой, которая жила в другой стране, много лет ухаживала моя тетя. Она так и не устроила свою жизнь. Иногда мне кажется, что со мной будет так же и что я освобожусь, только когда мамы не станет. Я ненавижу себя за эту мысль. И очень боюсь этого момента: я люблю родителей и не хочу их терять.

Все эти выяснения отношений и грызущее чувство вины отнимают очень много энергии, поэтому я стараюсь не выходить из комнаты и свести общение с мамой к минимуму, а это сложно — мы же живем в одном доме. Ну и, конечно, потом мать начинает обижаться, что я с ней мало общаюсь, а я опять начинаю терзаться чувством вины. И так по кругу.

Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:

Многие психологи считают, что причиной ощущения вины у взрослых является строгое или даже жесткое воспитание, которое не учитывает потребности ребенка. Мать Александры использовала манипулятивные приемы, внушала девочке, что та обязана оправдывать ее ожидания, часто идеалистические. Чувство вины, навязанное девочке, использовалось как рычаг влияния на ребенка.

Человек, выросший в такой семье, как бы проживает не свою жизнь. Комплекс вины заставляет его постоянно угождать родительской воле. Он испытывает страх перед выбором: выбирает, кем быть, с кем жить, как себя вести, не самостоятельно, а с оглядкой на родителей. При этом ему кажется, что он недостаточно хорош в своем деле, в своих отношениях с партнером, детьми, друзьями. Чувство вины мучительно и доставляет огромный дискомфорт, который не дает чувствовать себя счастливым.

История Марьяны

Мама всю жизнь говорила мне, что я какая-то неправильная, что я ни с чем не справлюсь и ни на что не способна. Я ей верила и с детства жила с ощущением тревожности, думая, что так живут все. Только в прошлом году, когда из-за панических атак я обратилась за помощью к психотерапевту, у меня начали открываться глаза.

Мама с детства меня стыдила и винила во всем. Помню, однажды поздно вечером я, маленькая, проснулась и не нашла маму рядом. Я очень испугалась и, громко рыдая «Мама! Мама!», выбежала на крыльцо. Тут она появилась и, вместо того чтобы меня успокоить, начала орать, что мне должно быть стыдно, что я позорю ее перед соседями, такая большая — пугаюсь! Еще случай. Мы с мамой поздно возвращались домой. Идти было далеко, и нас взялись подвезти какие-то солдаты. Их было трое. Мама, тревожный человек, напридумывала себе что-то и начала плакать. Может, боялась ехать одна с тремя мужчинами. (Позже она рассказывала подруге, что не знает, что на нее тогда нашло.) Я испугалась и, не понимая, почему мама рыдает, тоже начала реветь. В итоге нас высадили на обочине. Мама начала кричать, что это сделали из-за меня и не надо было мне плакать. И таких ситуаций, когда меня делали виноватой, было много.

Вообще, мне кажется, что мы с младшим братом для мамы были чем-то вроде кошек: если мама была в хорошем настроении, могла погладить по голове, если в плохом — нам не стоило путаться у нее под ногами. У мамы была присказка, которой она пугала нас с братом, если мы не слушались: «Вы еще ко мне подскочите». Услышав это, мы кидались делать все. Правда, она нас не била. Бил наш отец-алкоголик — я до смерти его боялась. Мама это знала, но ничего не делала — ей плохо даются любовь и поддержка. Поэтому с детства я старалась быть максимально удобной для родителей: тихо сидеть, мало разговаривать, лишний раз ничего не просить, лишь бы они не сердились. Я считала, что так они будут меня больше любить и меньше ругать.

Через несколько лет мать развелась с отцом и частенько говорила нам с братом: «Если вам что-то не нравится, живите с ним». У меня было ощущение, что маме все равно, есть мы или нет. После развода мне ее ужасно не хватало: она много работала и практически все свободное время проводила с подругами. На фоне пережитого стресса в 16 лет у меня развились социофобия и обсессивно-компульсивное расстройство, позднее — генерализованное тревожное расстройство. Мы с психотерапевтом до сих пор работаем над этим.

Я поступила в университет, но позже бросила учебу из-за накрывшей меня на третьей сессии депрессии. Мама тогда как раз начала намекать, что не знает, чем платить дальше за обучение. А я уже была так вымотана, что в каком-то смысле решила сделать ей «одолжение», бросив все. Я думала, что недостаточно умна, чтобы учиться в университете, и мне нужно идти работать продавцом, как мама. Хотя все предыдущие сессии я сдавала успешно. После этого мама постоянно говорила мне, что я неудачница, что теперь у меня единственный выход — найти богатого мужа и жить за его счет, потому что толку от меня все равно никакого. Манипуляции, вранье, сарказм, обесценивание, критика и постоянное убеждение в том, что я беспомощная, подавались как забота обо мне. Поэтому я долго идеализировала маму и верила, что проблема исключительно во мне, что во всем виновата я. Доходило даже до мыслей о самоубийстве — таким скверным и никчемным человеком я себя чувствовала.

Я прожила с матерью еще лет десять — не было финансовой возможности съехать. Постоянные крики, скандалы, «ты живешь в моем доме, поэтому делай так, как я тебе говорю». Очень тяжело жить с человеком, который вечно всем недоволен и всех критикует. В 28 лет я съехала и наконец смогла выдохнуть. Мой брат, который младше меня на два года, до сих пор живет с мамой и не собирается съезжать. Он считает ее спасительницей, которая увезла нас от агрессивного отца-алкоголика. Думаю, брат подсознательно считает, что, пока он живет с матерью, с ним все будет в порядке.

С переездом тревога и депрессия никуда не ушли. Каждый раз, когда мы встречались с мамой, настроение портилось: меня словно бы откидывало назад, в прошлое, где меня ни во что не ставили и постоянно попрекали. Когда я говорила, как было бы здорово уехать жить в другой город или страну, она говорила, мне, что я не справлюсь и пропаду, да и вообще, как я могу мать родную оставить. Если я что-то не хотела для нее сделать, она говорила: «Ну, как же так, ты родной матери отказываешь?» И я снова чувствовала себя виноватой.

Пару лет назад к моей тревожности и депрессии прибавились панические атаки. Помню, в одну из ночей, когда меня накрыло, я позвонила маме и попросила поговорить со мной, потому что мне было очень страшно и казалось, что я умираю. Мама только раздраженно сказала, что я выбрала не самое удобное время для звонка, потому что ей завтра рано вставать на работу, и я сама должна справиться со своими проблемами. Больше я за помощью к ней не обращалась и наконец обратилась к психотерапевту. Он помог мне избавиться от панических атак и понять, что я не обязана поддерживать отношения с людьми, от общения с которыми мне плохо, даже если это мои родственники. Я поняла, что все это время не разрывала связь с мамой только из чувства долга, и в итоге прекратила общение. Но иногда я думаю, что ошиблась, что мне все это показалось, что вдруг мы с терапевтом не правы и своим решением я нарушаю вековые общественные устои. Мой внутренний ребенок до сих пор боится маму, от которой зависел в детстве.

Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:

Марьяна выросла в дисфункциональной семье с зависимыми и созависимыми родственниками, а ее мать была эмоционально нестабильна. В таких семьях не соблюдаются личностные границы, нет уважения к друг другу и к детям, а у детей нет ощущения безопасности. Ребенку, чтобы выжить, приходится подстраиваться под взрослого, выполняя его эмоциональные запросы. Впоследствии эта стратегия не дает личности проявить себя и жить полноценной жизнью и может стать причиной различных расстройств.

История Сергея

Мой папа вырос без отца. Его мать работала кондуктором. Денег, чтобы поднять на ноги двоих детей, едва хватало. Отец рано узнал, что такое ответственность и самостоятельность. Хотя мы играли с ним в футбол, ходили на рыбалку, он не участвовал в моем непосредственном воспитании и никогда не давал советов, которые так нужны мальчику, — например, что делать, если начинается драка.

Моя мать — младший ребенок в многодетной деревенской семье. Ее детство тоже нельзя назвать счастливым: ей приходилось много хлопотать по хозяйству, а мой дед, выпив, иногда бегал за ней с топором забавы ради. После школы мать перебралась в город и выучилась на педагога. Она относилась ко мне не как к сыну, а как к ученику, плюс очень опекала меня. Мать постоянно ругала меня за оценки ниже пятерки, даже если это была пятерка с минусом, сравнивала меня с другими детьми и с собой: «Я училась на пятерки, ты тоже должен так учиться!» При этом за отличные оценки меня не хвалили, потому что получить пять — «нормально», «так и должно быть». Или вот еще показательный пример ее отношения ко мне. Когда мне было лет 5–6, я играл во дворе с пацанами: меня кинули в сугроб и навалились сверху, а я чуть не задохнулся, так как был самым мелким. Испуганный и зареванный, я вернулся домой и матюгнулся с порога на пацанов. За это мне тут же прилетело рукой по губам от матери, потому что я не должен ругаться. Почему я плачу, мать абсолютно не интересовало.

Когда мне было 12, родители взяли ипотеку — чтобы ее выплачивать, отец работал до поздней ночи. Примерно в этот же период мы забрали к себе парализованную бабушку, у которой начался маразм. Все это негативно сказалось на семейном психоэмоциональном фоне. После уроков я вынужден был сидеть дома и ухаживать за бабушкой. Я стал хуже учиться. Мои попытки оправдаться перед матерью ни к чему хорошему не приводили: в ответ на мои аргументы вроде «есть дети, которые учатся хуже» она лицемерно парировала «меня они не волнуют», хотя мать часто сравнивала меня с теми, кто учится лучше. Во время этих ссор я иногда слышал от матери «Вот некоторые в детском доме вообще без родителей живут, поэтому ты должен быть счастлив!» Я не понимал, почему она так со мной себя ведет, и в какой-то момент начал чувствовать себя нежеланным ребенком (позднее я предъявлял за это родителям претензии, пытаясь вызвать у них чувство вины — использовал против них их же методы). К тому же отец иногда, без зла или намерения причинить мне боль, рассказывал, что еще до женитьбы, в другом городе, у него хорошо складывалась работа ученого и он жалеет, что ему по семейным обстоятельствам пришлось все бросить и вернуться домой. Мое сознание извращало эту историю до мысли: «Раз он жалеет, что вернулся — значит, жалеет, что семью завел, что я родился».

К 16 годам я заработал депрессивное расстройство. Попытки словесно оправдать себя, избавиться от чувства вины, доказать, что я нормальный, ни к чему не приводили, а только усугубляли ситуацию, и я начал себя калечить. Физическая боль отвлекала от душевной и давала высвободиться эмоциям. В порыве злости, отчаяния, истерики я мог набить ручкой гематому на лбу и исколоть себе руку ножом. У матери тут же включался «материнский инстинкт», и она оставляла свои нападки. Получается, я становился тем, кто манипулирует и вызывает чувство вины. Мы менялись ролями.

В 23 года депрессия достигла пика: я потерял сон, не ощущал вкуса еды, вставал с ощущением, что на голову положили кирпич, и думал о суициде («Нет человека — нет проблемы»). Хорошие друзья отправили меня к психиатру. Сеансы психотерапии помогли мне вернуться в относительную норму, восстановиться физически и изменить отношение к ситуации. Однако я не могу сказать, что решил все свои проблемы.

Мое критическое состояние повлияло на отношения с родителями. С отцом я общаюсь нормально, поскольку к нему у меня меньше претензий. С матерью — когда как. Хотя у нас и были долгие беседы про прощение друг друга, ее привычка при любой ссоре вспоминать события 10–15-летней давности вызывает у меня острую ответную реакцию. Мы все еще периодически бросаемся друг в друга желчью, просто сейчас в конфликте доминирую я (при этом я не желаю родителям зла). Это абсолютно никому не идет на пользу, поэтому я решил отстраниться и свести контакты к минимуму. Когда я переехал от родителей, жить мне стало значительно легче.

Вероника Тимошенко, психолог Семейного центра «Отрадное»:

Мать Сергея была эмоционально холодна и дистанцировалась от ребенка. Помимо чувства вины навязала ему комплекс отличника.
Патологические размеры и формы чувство вины начинает принимать тогда, когда человек занимается постоянным самобичеванием, не верит в свои силы, становится обидчивым, отказывается думать и мечтать о будущем. Чтобы избавиться от этого деструктивного чувства, человеку нужно признать, что оно приобрело у него патологическую форму, и пойти на прием к специалисту. Потому что, как правило, самостоятельно принять постулаты, что никто не обязан соответствовать ожиданиям других, что у каждой личности есть свои границы, что каждая личность цельная и ценна сама по себе, посмотреть на ситуацию с разных углов, человек с комплексом вины не может.

Комплекс вины идет рука об руку с понятием долженствования. Есть расхожее понятие «никто никому ничего не должен». Оно может звучать спорно. Но попробуйте заменить слово «должен» на слово «хочу», и тогда ваши действия и ваша жизнь приобретут совсем другой смысл: я помогаю близким не потому, что должен, а потому что люблю их и хочу помочь. Чувствуете разницу?

Не стоит винить родителей и свое тяжелое детство в своих собственных уже взрослых проблемах и неудачах. Постарайтесь стать своему внутреннему ребенку лучшим родителем. Ваша жизнь в ваших руках.

Что такое комплекс вины и как от него избавиться

Ирина Кутянова, психолог Семейного центра «Печатники»:

Чувство вины — гипертрофированное чувство ответственности, оно может быть как рациональным, так и нерациональным. Нерациональное чувство вины возникает, когда на ребенка возлагают несоразмерную его возрасту ответственность (как в третьей истории), требуют и ожидают от него слишком многого. Ребенок не справляется и чувствует себя виноватым.

Во всех историях дети были нежеланны или рождены не в любви — и в этом изначально корень проблемы. То есть формирование комплекса вины началось еще до появления этих детей на свет. Такие дети всячески пытаются заслужить любовь родителей, но при этом считают, что недостойны быть счастливыми. Они стараются быть удобными, сначала для родителей, а в дальнейшем и для окружающих.

Нежеланным или рожденным не в любви детям родители бессознательно транслируют негативные установки на жизнь: не люби, не живи, не будь счастливым. Например, в первой истории мама на подсознательном уровне считала, что пошла на несчастливый брак, поэтому и дочь не имеет права быть счастливой и должна следовать по ее пути, а ее собственные желания — это плохо и греховно. В таких семьях существует проблема эмоционального слияния, отсутствия границ, ребенок воспринимается не как отдельная личность, а как собственность родителей.

Поэтому, чтобы преодолеть комплекс вины, человеку нужно работать с выстраиванием личностных границ, понимать, когда он действует под влиянием собственных эмоций, а когда — под влиянием чужих, повышать свою ценность и значимость и дать себе разрешение на то, чтобы жить, любить и быть счастливым человеком. Для людей с комплексом вины важно работать с высвобождением эмоций, хотя осознавать свою нежеланность и травматичное детство для них будет очень болезненно. Им важно отделиться от родителей, прежде всего эмоционально. Иногда необходимо физическое разделение: съехать и не позволять родителям вмешиваться в свою жизнь. Когда это происходит, чувство вины ослабевает и отношения выравниваются.

Однако таким родителям не просто отпустить своих детей. Когда дети вырастают, родителям становится страшно, что они станут ненужными. Тогда начинаются манипуляции: например, маме вдруг становится плохо, когда сын собирается на свидание или как-то пытается устроить свою личную жизнь. Родители начинают нагружать детей ответственностью и напоминать о неоплатном долге. Хотя забота о родителях заложена в нашей культуре, жизнь направлена на движение вперед: дети отдают «долг» своим детям. Ребенку, выросшему без родительской любви, сложно возвращать ее родителям. Он делает что-то для родителей вымученно, из гипертрофированного чувства вины и долга, а не из любви. Когда же ребенок растет в любви, он возвращает не «долг», а заботу, по собственному желанию.

Слышит ли Ваш ребенок?

          Иногда, идя по улице, мы замечаем людей, которые жестикулируют, повернувшись, друг к другу. Мы проходим мимо, не задумываясь, как живется этим людям в стране глухих когда мир вокруг тебя лишен всех звуков, когда ты не можешь услышать плач новорожденного малыша, признание в любви, слова прощения, мольбы о помощи. А как живется маленькому, только что родившемуся человечку в мире без колыбельной мамы, без смеха папы, без мяуканья кошки, пения птиц? Как жить и развиваться ему, лишенному слуха? И, если Вам кажется, что Вас и Ваших близких обойдет эта беда, то могу огорчить Вас, это может случиться с каждым. Существуют факторы риска по тугоухости:

Неблагоприятный семейный анамнез:

            1.Нарушение слуха в молодом возрасте хотя бы у одного из членов семьи.

 Неблагоприятный материнский анамнез:

            1. Токсикозы первой половины беременности и гестозы.

            2. Инфекционные и вирусные заболевания матери во время беременности (краснуха, корь, опоясывающий лишай, herpes zoster, цитомегаловирусная инфекция, грипп, эпидемический паротит, токсоплазмоз и др. вирусные инфекции).

            3. Применение матерью во время беременности ототоксических препаратов.

Неблагоприятный анамнез жизни ребенка:

            1. Недоношенность.

            2.Гестационный возраст более 40 недель.

            3.Оценка по шкале Апгар при рождении 0-3.

            4. Масса тела при рождении менее 1500 г.

            5. Асфиксия новорожденного

            6. Врожденные пороки челюстно-лицевого скелета

            7.Сочетанные с нарушением слуха пороки развития ребенка

            8. Внутричерепная родовая травма

            9.Тяжелое гипоксически-ишемическое поражение ЦНС

            10. Гемолитическая болезнь новорожденного.

            11. Гипербилирубинемия (более 20 мкрмоль/л).

            12. Менингит новорожденных.

            13.Лечение ототоксическими препаратами

            Главное, что должна знать каждая мама, что слух новорожденному проверяют в род. доме на 3-4 сутки. Проводится это ВСЕМ малышам. Результат обязательно записывают в выписку: это: «тест прошел» или «не прошел». На этом моменте, подробнее для тех, кто «тест не прошел»: дорогие мамочки, волноваться еще рано, это не означает, что ребенок не слышит, это означает, что Вы должны в 1 мес повторить этот тест в поликлинике по месту жительства. Существуют причины, непрохождения этого теста:

•         Серные массы (родовая смазка) в наружном слуховом проходе

•         Миксоидная ткань или экссудат в среднем ухе

•         Поражение наружных волосковых клеток

•         Несоблюдение условий проведения теста (тест проводится в тишине, при этом ребенок должен спать!)

Если же, во второй раз ребенок не проходит аудиологический тест, его обязательно должны направить на углубленное аудиологическое обследование в сурдологический центр: детей Свердловской Области — в Областной детский сурдологический центр МКМЦ «Бонум». Там опытные специалисты определят степень потери слуха, расскажут дальнейшие Ваши действия.

            Некоторым малышам необходимо надеть слуховые аппараты, и надеть их нужно в определенный срок: до 6 месяцев. И, неправда, что все вокруг скажут, что рано, что нужно подождать, что слуховые аппараты портят слух и одевать их нужно только в крайних случаях! Нужно слушать ВРАЧА! Ведь промедление со слухопротезированием в первый год жизни, влечет за собой отставание в речевом развитии.  Если ребенок не слышит звуки, он не понимает речь, поэтому не начнет говорить или начнет говорить позже, со значительными нарушениями.

Помните, что современные слуховые аппараты, это не те устаревшие аппараты, которые Вы видели на бабушках. Современное слухопротезирование это:

• Цифровая обработка звукового сигнала

• Точность настройки

• Многоканальность

• Программируемость

• Многопрограмность

• Направленность микрофона

• Управление акустическими параметрами

• Подавление акустической обратной связи

• Шумоподавление

            Но, есть потери слуха, при которых не сможет помочь никакой, даже самый мощный слуховой аппарат: это глухота! Это страшные слова, их страшно говорить врачу и страшно услышать маме: Ваш ребенок не слышит. И Вы понимаете, что самый лучший, самый красивый в мире малыш никогда не станет музыкантом (или врачом, или актером). Потому, что он глухой. Разве можно передать все горе и отчаяние, которое охватывает родителей, бабушек и дедушек. Главное, чтобы Вы не остались одни в этот момент. Врачи и педагоги Областного детского сурдологического центра МКМЦ «Бонум», помогут  Вам справиться со всеми трудностями.

            На сегодняшний день — глухота это не приговор. Существует проверенный, эффективный и безопасный метод реабилитации детей  с тотальной глухотой. Это кохлеарная имплантация.

             КОХЛЕАРНАЯ ИМПЛАНТАЦИЯ — это система мероприятий и технических средств,  направленная на восстановление отсутствующего физического слуха.

            Комплект кохлеарной имплантации состоит из двух частей: внутренней и наружной. Внутренняя (имплантируемая), хирургическим путем помещается под кожу головы и в улитку во время операции. Наружная часть — речевой процессор носится за ухом или пристегивается к одежде малыша.

Как работает система кохлеарной имплантации?

1. Микрофон воспринимает окружающие нас звуки и передает их в речевой процессор.

  2. Речевой процессор анализирует звуки и кодирует их в последовательность электрических импульсов.

  3. Эти импульсы антенна-передатчик посылает через неповрежденную кожу к кохлеарному импланту.

  4. Имплант передает электрические импульсы на электроды в улитке, где происходит стимуляция волокон слухового нерва.

 5. Слуховой нерв воспринимает электрические импульсы и посылает информацию в слуховые центры мозга. Мозг распознает переданные сигналы как звук.

Показания к кохлеарной имплантации

·         Двусторонняя глубокая сенсоневральная глухота (средний порог слухового восприятия на частотах 0,5, 1 и 2 кГц более 95 дБ)

·         Пороги слухового восприятия в свободном звуковом поле при использовании оптимально подобранных слуховых аппаратов превышающие 55 дБ на частотах 2-4 кГц

·         Отсутствие выраженного улучшения слухового восприятия речи от применения оптимально подобранных слуховых аппаратов (у детей, перенесших менингит, этот промежуток может быть сокращен)

·         Отсутствие когнитивных проблем

·         Отсутствие психологических проблем

·         Отсутствие серьезных сопутствующих соматических заболеваний

·         Готовность родителей к длительному послеоперационному   реабилитационному периоду занятий с аудиологами и сурдопедагогами

Противопоказания  к кохлеарной имплантации являются:

·         Полная или частичная, но значительная, облитерация улитки

·         Ретрокохлеарная патология (поражение слухового нерва, невринома слухового нерва и проч.)

·         Отрицательные результаты промонториального теста

·         Сопутствующие тяжелые соматические заболевания (хроническая почечная недостаточность, декомпенсированные пороки сердца и т.д.)

·         Интеллектуальная недостаточность

·         Наличие очаговой патологии в корковых или подкорковых структурах головного мозга

·         Отсутствие стремления к многолетней работе с сурдопедагогом после имплантации  или отсутствие поддержки членов семьи и их готовности к длительной реабилитационной работе

Отдельно хочется затронуть тему преимущества проведения кохлеарной имплантации в раннем возрасте.                    

            Чем раньше выявлена потеря слуха, тем раньше можно провести кохлеарную имплантацию. Если операцию провели рано, до того как малыш научился говорить, то речь ребенка может развиваться спонтанно, практически так же, как у их слышащих ровесников.

            Чем позже сделана операция, тем больше усилий родителей, занятий с педагогами Вам потребуется, тем сложнее ребенку понимать окружающих людей , и научиться говорить.

В настоящее время имплантацию у детей проводят уже на первом году их жизни.

            Я искренне верю, что пройдет несколько лет (для кого-то 2 года, для кого-то 3) и Ваш изумительный ребенок прибежит из детского сада и скажет Вам: » Маасьа, ся, я дя атя» что означает: «Мамочка, садись скорей, я дам тебе конфетку». И это будут самые приятные моменты Вашей жизни. И пусть в первое время понимать его будете только Вы, наступит момент,  когда уже совсем взрослая и красивая дочка или умный и сильный сынок, закончив школу, поцелует Вас и совсем по-другому скажет: «Спасибо за все, милая мамочка». И тогда Вы вспомните всех тех людей, кто поверил в Ваши силы, кто был с Вами в те трудные первые годы. Так давайте вместе с вами станем этими добрыми людьми и поможем глухому ребенку выйти из мира глухонемоты. Пусть он услышит мир и заговорит.

Аутизм:что могут сделать родители, чтобы помочь своему ребенку?

Первые 2-3 года особенно сложны для пары, у которой родился первенец. Молодые мама и папа еще учатся быть родителями, и понять, что развитие их ребенка отличается от других – довольно трудно. Еще сложнее признать, что у твоего малыша может быть психическое отклонение. Детский аутизм или как сейчас еще называют — расстройства аутистического спектра (РАС) сегодня встречается у каждого 88-го ребенка. Как распознать заболевание и на что стоит обратить внимание родителям? На эти и другие вопросы, связанные с аутизмом, ответил заведующий кафедрой психиатрии и наркологии, д.м.н., доцент Гречаный Северин Вячеславович.

Что такое аутизм? С этим заболеванием рождаются или это приобретенное состояние в среде, в которой растет ребенок?

Детский аутизм — это врожденное заболевание. Факт его возникновения не может быть следствием таких внешних причин, как, например, социальный или культурный уровень семьи. Решающую роль играет биологический фактор, который определяет рождение такого ребенка. Конечно, есть внешние обстоятельства, которые при прочих равных условиях провоцируют появление симптомов этого расстройства — тяжелая вирусная инфекция, в некоторых   случаях даже резкая смена семейной обстановки, например, внезапная разлука с матерью, госпитализация ребенка в больницу и другое. Часто ребенок-аутист – первенец в семье, и родители еще не знают, как должен развиваться ребенок. Впоследствии они вспоминают, что не раз задумывались над тем, почему их ребенок развивался не как другие дети, но все же серьезных отклонений не подозревали. Поэтому этот день — 2 апреля —  как раз призывает к тому, чтобы взрослые внимательнее присматривались к ребенку вообще и как можно раньше замечали любые аномалии в его развитии. А уж аутизм это или какое-то другое заболевание – это должен решать врач.   

Как родители могут определить, что их ребенок страдает данным заболеванием? 

К сожалению, часто родители не сразу обращают внимание на нетипичное, нехарактерное для возраста поведение своего ребенка. Это обстоятельство породило некие мифы, что аутизм может возникнуть при неправильном воспитательном подходе родителей или после некоторых медицинских вмешательств, в том числе после профилактических прививок. В это верить нельзя, поскольку детский аутизм проходит в своем развитии и латентную фазу, когда его симптомы практически незаметны, но это не означает, что его не было с рождения. Однако необходимо знать так называемые «красные флажки аутизма», при проявлении которых стоит обратиться к специалисту. К ним относятся:

• ребенок не пользуется указательным жестом,
• не смотрит в глаза, не улыбается в ответ на улыбку,
• не реагирует на свое имя или на просьбы, обращенные к нему,
• не слышит речи, не понимает, зачем к нему обращаются взрослые,
• не произносит фразу из 2-х слов к 2 годам,
• не пользуется игрушками по своему прямому назначению.

Часто у ребенка не развивается сюжетная игра. К примеру, машинка для мальчика – это не образ автомобиля, который он  видел на улице, а лишь колеса, которые можно крутить. С помощью игрушки ребенок не может воспроизвести увиденный в жизни сюжет. Точно так же для девочки кукла – не образ человечка, которого она может уложить спать или покормить, а индифферентный предмет с движущимися частями. Также стоит обратить внимание на то, как общается ребенок, может ли он выполнить простые указания взрослого, сконцентрировать внимание. Если родители замечают перечисленные особенности, то нужно обратиться к врачу.

Возможно ли вылечить аутизм или только довести адаптацию к жизни до определенного уровня? К какому врачу обращаться в таком случае?

Заподозрить аутизм может любой специалист. Предположим,  участковый педиатр предполагает у ребенка аутизм и советует родителям обратиться к психиатру. Однако, важно понимать, что окончательный диагноз может отличаться от изначально предполагаемого, и кроме детского аутизма в раннем возрасте есть еще другие психические расстройства.

Лечат ли детский аутизм в клинике Педиатрического университета?

Отдельного подразделения пока у нас нет, к тому же работа с ребенком аутистом – это длительная, часто многолетняя, работа большой команды разных специалистов, включая не только медиков, но и коррекционных педагогов, клинических психологов и их разновидностей, специалистов по реабилитации и др. Однако мы консультируем таких детей и их мам на этапе раннего установления диагноза, когда родители в силу разных причин еще не готовы обращаться в официальные психиатрические учреждения. Таким образом, решаются сложные и сомнительные диагностические случаи, даются самые первые рекомендации. Например, я принимаю в Многопрофильном центре, в Консультативно-диагностическом центре принимает Вера Владимировна Поздняк. Мы оказываем первичную помощь таким детям. Даем советы, как относится к возможному заболеванию у ребенка, как вести себя с такими детьми и какие существуют возможности лекарственной терапии. Большинство мам уходит благодарными, поскольку получают ответы на вопросы, длительное время не дававшими им покоя. 

Что касается лечения, то мы его не проводим. К тому же родители, столкнувшись с проблемой аутизма, должны понимать, что полностью излечить его невозможно, и придется принять то, что в течение всей жизни ребенок будет особенным, непохожим на всех других. Не было еще такого случая, чтобы тот самый классический аутизм заканчивался полной адаптацией в социуме, даже если ребенок на каком-то этапе смог овладеть профессией. Хоть и считается, что с возрастом диагноз «аутизм» ребенку пересматривать нельзя, но большинство собственно «аутистических» черт со временем самостоятельно исчезают.  И уже в 6-7 лет на первый план выходят другие проблемы, связанные с поведением, недоразвитием абстрактных понятий, недопониманием контекста общения, т. е. чисто интеллектуальные трудности. В дальнейшем родителям нужно будет адаптировать ребенка к жизни с тем, что есть, включая особенные требования к процессу обучения. Дома также следует соблюдать специальную систему правил, выработанную индивидуально для конкретного ребенка.

Как родители могут сами помочь ребенку справиться с аутизмом? Можете дать какие-нибудь рекомендации для них?

Самая главная, с нашей точки зрения, рекомендация – изначально понять возможности ребенка, не делать лишнего и не ставить слишком высокие задачи. Самый большой конфликт возникает именно тогда, когда родители сталкиваются с противоречием между реальными способностями ребенка и собственными амбициями в отношении него. И все отрицательное, что потом может происходить – протесты, непослушание, переживание разочарования и отчаяния, — все это происходит как раз из этого конфликта.

Главный принцип для родителей заключается в обретении чувства уверенности как воспитателя и избавление от излишнего чувства вины. Надо знать, что ребенок-аутист очень чувствителен к внутреннему состоянию родителей, легко реагирует на их тревогу, растерянность. Что касается психического развития, то следует быть готовым к тому, что для достижения успехов, даже небольших, потребуется  много  времени. Не бывает такого, чтобы ребенок заснул одним, а проснулся другим человеком.

Еще одна часто встречающаяся ошибка – это мнение, что самое главное для ребенка – научиться разговаривать. Это не так. Если речь не появляется самостоятельно – значит, тому есть объективные причины. Как только сформируются предпосылки к произнесению слов, ребенок начнет самостоятельно говорить без нашей помощи. Поэтому не стоит искусственно пытаться ускорить развитие такого ребенка.

Можно ли сказать, что современные устройства связи, компьютеры, гаджеты, мобильные телефоны могут  развить у ребенка аутизм? И влияют ли они как-то на детей, у которых уже диагностировано данное заболевание? (Может ли современная техника помочь социализироваться или наоборот поспособствует тому, что ребенок все больше уходит в себя?)

При аутизме это ни польза, ни вред. Здесь не может быть универсальной рекомендации, все индивидуально. Маме важно понимать, готов ли ее ребенок сейчас к освоению социума или нужно еще подождать, впоследствии осторожно «прививая» его к жизни. Здесь поможет совет врача-дефектолога, психиатра. Правда, очень часто мамы таких детей ориентируются только на собственное мнение, не принимая чужой помощи. Такое случается, если их предали родственники, ушел отец, бабушки и дедушки не приняли ребенка, и мама остается один на один с проблемой.

Почему считается, что аутизм чаще встречается у мальчиков? И почему он им больше свойственен?

Действительно, это фундаментальный факт. И детский аутизм — это не единственный пример. Очень много психических расстройств чаще возникает именно у мальчиков. Почему так — сказать сложно. Существует много гипотез этому, но исчерпывающего объяснения пока не получено.

Может быть, есть какая-то взаимосвязь между состоянием матери во время беременности и выявленным впоследствии аутистическим расстройством ребенка? Возможно ли как-то предугадать рождение ребенка с аутизмом? Какие могут быть причины с медицинской точки зрения?

Меня часто спрашивают мамы: «Скажите, пожалуйста, где, на каком этапе я допустила ошибку? Что я сделала не так?» К сожалению, несмотря на то, что живем в XIX веке, никаких предпосылок, чтобы предугадать рождение такого ребенка нет. За исключением обследования амниотической жидкости на грубые генетические аномалии. Если таковая наблюдается, то можно с большой долей вероятности говорить о том, что здесь следует ожидать клиническую картину аутизма. Во всех остальных случаях что-либо прогнозировать трудно. Данных для этого нет.

Правда ли, что сегодня у детей аутизм встречается чаще, чем 10, 20, 30 лет назад?

Считается, что количество детей с аутизмом не увеличилось, улучшилась диагностика. Это произошло за счет распространения информации об аутизме и его проявлениях. В результате родители стали чаще обращать внимание на то, чего не замечали раньше. И, как следствие, увеличилось количество обращений к врачам с целью постановки диагноза. То, что раньше вызывало у родителей растерянность, недопонимание, сейчас наталкивает на поиск ответов в специальной литературе, интернете. В результате, симптомы аутизма стали выявлять чаще и в более раннем возрасте. И здесь наблюдается другая крайность – намечающаяся тенденция к гипердиагностике данного расстройства. Появился даже специальный термин – расстройства аутистического спектра, роль которого видится в большем привлечении внимания родителей к любым симптомам отклоняющегося развития, близко или отдаленно напоминающим детский аутизм, с целью скорейшего обращения для оказания практической помощи.

Может ли ребенок-аутист учиться в обычной школе, или лучше отдать его в школу со специальным уклоном?

Есть инклюзивные виды образования, допускающие возможность обучения таких детей в массовой школе. Набирается группа из 3-4 таких детей, и большую часть времени они занимаются с отдельным педагогом. Периодически преподаватель избирательно водит по мере возможности таких детей на занятия к здоровым детям. Но необходимость таких классов надо рассматривать индивидуально. Принимать во внимание следует все возможные последствия. Например, на практике дети, страдающие аутизмом, бывают не очень соматически здоровы, им свойственен слабый иммунитет – это повышает у них риск заболеть респираторными и др. инфекционными заболеваниями, которые у детей с аутизмом обычно протекают в более тяжелой форме. Ведь даже в обычных условиях дети-аутисты болеют чаще остальных детей. Кроме того, обучение в массовой школе возможно при условии нахождения рядом специального помощник или тьютера, человека, который направляет ребенка в каждом конкретном случае и подсказывает, что ему делать. Часто такие дети, находясь на массовом обучении, не выполняют школьную программу, а только формально присутствуют на уроках. А вот что он в результате усвоит — это отдельный вопрос. Чаще – это своеобразная форма «ознакомления» с учебным материалом. И в этой ситуации мы не в праве требовать от ребенка освоения всей программы. Впрочем, не стоит забывать о том, что и традиционная дефектологическая помощь в условиях обычных коррекционных детских садов и школ обладает большими возможностями по части восполнения когнитивных дефицитов, и прохождение инклюзивного обучения все же не отменяет необходимости получения специализированных навыков с помощью рутинных методов коррекции.

С какими бы проблемами ни столкнулись родители на сложном пути воспитания, важно помнить, что при прохождении любого этапа взросления важна родительская любовь.

Дата публикации: 2.04.2020

Изучение двух языков

[en Español]

Выучить новый язык может каждый. Некоторым людям это легче, чем другим, но все мы можем это сделать. Узнайте больше о том, как стать двуязычным.

На этой странице:

Дети могут научиться говорить на нескольких языках. Они могут изучать языки дома, в школе или в обществе. Некоторые дети легко говорят на обоих языках. Но иногда они знают один язык лучше, чем другой. Язык, который ваш ребенок знает лучше, — это его доминирующий язык .Со временем доминирующий язык может измениться. Например, ребенок, который говорит дома по-испански, может начать использовать английский, когда пойдет в школу. Ее доминирующий язык мог измениться с испанского на английский.

Говорить на двух языках — это как любой другой навык. Чтобы сделать это хорошо, вам потребуется много практики. Без практики вашему ребенку будет труднее использовать оба языка.

Как учить ребенка двуязычию

Есть несколько способов научить вашего ребенка говорить на нескольких языках.Вы можете:

• Используйте два языка с самого начала. Многие дети растут, изучая два языка одновременно.
• Говорите дома только на одном языке. Ваш ребенок сможет выучить второй язык, когда пойдет в школу.
• Дайте вашему ребенку много возможностей слышать и практиковать оба языка в течение дня.

Изучение нескольких языков

Каждый двуязычный ребенок уникален. Изучение двух языков зависит от количества и типа практики, которую получает ваш ребенок.Ниже приведены некоторые основные рекомендации:

• Большинство двуязычных детей произносят свои первые слова к 1 году. К 2 годам большинство детей могут использовать фразы из двух слов. Такие фразы, как «мой мяч» или «больше сока» могут быть на одном или обоих языках.
• Время от времени дети могут смешивать грамматические правила. Они могут использовать слова обоих языков в одном предложении. Это нормальная часть двуязычия.
• Некоторые дети могут не много говорить, когда начинают говорить на втором языке.Этот «период молчания» может длиться несколько месяцев. Опять же, это нормально и уйдет.

Как помочь вашему ребенку стать двуязычным

• Книги. Вы можете читать своему ребенку на обоих языках. Вы можете найти нужные книги в книжных магазинах, библиотеках и в Интернете.

• Музыка. Пение — отличный способ познакомить ребенка со вторым языком. И это может быть очень весело!

• ТВ и видео. Детские программы доступны на многих языках. Эти программы учат детей числам, буквам, цветам и простым словам.

• Языковые программы. Дети могут изучать другие языки в лагерях или в двуязычных школах. Это дает детям возможность говорить на двух языках с другими детьми.

Разговор с ребенком

У вашего ребенка могут быть проблемы с использованием обоих языков. В этом случае говорите с ребенком на том языке, который вы знаете лучше всего.Вы должны сделать это, даже если ваш ребенок говорит на другом языке в школе. Хорошая языковая модель дает вашему ребенку навыки, необходимые для изучения других языков. Но постарайтесь не резко менять распорядок дня вашего ребенка. Это может вызвать стресс.

Помните, дети во всем мире постоянно изучают более одного языка. Изучение другого языка не вызовет и не ухудшит речевые или языковые проблемы. Двуязычные дети развивают языковые навыки так же, как и другие дети.

Если у вашего ребенка возникают проблемы с обоими языками, ему может потребоваться помощь логопеда или SLP.Чтобы найти ближайшего к вам речевого патологоанатома, посетите ProFind.

Другие ресурсы

В этот список включены не все веб-сайты по данной теме. ASHA не поддерживает информацию на этих сайтах.

Узнать больше

Здоровый сон вашего малыша и ребенка

Сон очень важен для здоровья и благополучия вашего ребенка. На самом деле, хороший сон начинается с рождения.

Дети, которые не высыпаются, могут плохо функционировать в течение дня.Ночью им может быть трудно устроиться.

Сколько сна нужно моему ребенку?

Каждый ребенок индивидуален. Некоторые спят много, другие — гораздо меньше. Эта таблица представляет собой общее указание количества сна, необходимого детям в течение 24-часового периода, включая ночной сон и дневной сон.

Источник: Рекомендуемое количество сна для педиатрической популяции: согласованное заявление (Американская академия медицины сна)