Отрицание в психологии — что это такое, примеры из жизни
Отрицание — часто используемый людьми метод защиты психики от того, что происходит вокруг них. Возможно, вы или ваши друзья и родные не раз им пользовались. Так, если кто-то попадает в критическую ситуацию, он может собраться с мыслями и быстро найти выход. И только после этого осознать всю опасность для жизни и т.д. Таких примеров много. Но иногда человек теряет контроль над ситуацией и попросту выпадает из реальности на несколько часов, дней, а то и лет. Почему так происходит и что делать в таком случае?
Содержание
- Что такое отрицание в психологии
- Отрицание как механизм психологической защиты
- Вред отрицания
- Примеры из жизни
- Заключение
Что такое отрицание в психологии
Отрицание в психологии — это один из методов психологической защиты, предполагающий отказ от реальности. Человек отказывается от мыслей, чувств, желаний и эмоций, которые его сознание просто не может принять.
Если сказать проще, это нежелание мириться с правдой.
При отрицании люди настойчиво пытаются избежать новой информации, если она не сопоставляется со сложившимся у них положительным мнением о себе. Они либо уклоняются от нее, либо полностью игнорируют.
Интересно! Впервые понятие отрицания как метода психологической защиты ввел Зигмунд Фрейд. Более подробную информацию о нем предложила Анна Фрейд.
В норме отрицание включается на несколько часов, пока мозг и сознание привыкнут к новым обстоятельствам, вписывая их в уже существующую базу данных. После включаются другие механизмы психологической защиты, которые рано или поздно приводят к принятию. Оно бывает частичным или постепенным, как бы растянутым во времени. Но все же происходит.
Развивается отрицание еще в детстве, когда маленький ребенок еще не может воздействовать на мир вокруг него и менять тем самым реальность. Согласно психологии, чаще всего оно проявляется у внушаемых людей или тех, кто страдает от каких-либо заболеваний внутренних органов и систем.
Отрицание как механизм психологической защиты
В некоторых случаях использование отрицания оправдано. Приведем примеры:
- Человек столкнулся с серьезной проблемой, например, смертью кого-то из близких. Включая психологическую защиту сознания и психики, он ограждает себя от боли, ужаса, ощущения беспомощности и чувства потери. В таком состоянии он все еще способен принимать взвешенные решения, в том числе и об организации похорон. Похожая ситуация случается и при стихийных бедствиях. Поначалу человек не осознает то, что происходит вокруг него. Благодаря этому он может мобилизоваться и направить все свои силы на спасение. И только потом, когда ничего не будет угрожать его жизни, он расслабится и сможет принять новые обстоятельства.
- Второй пример касается серьезных заболеваний. Большинство пациентов после постановки диагноза и начала лечения живут как бы вне реальности, не воспринимая случившееся за правду. Порой кажется, что так и надо, ведь таким образом они сохраняют личность и рассудок от потрясений. Отрицание включается неосознанно. Также неосознанно оно и выключается при появлении новых условий, например, изменившихся методов лечения или осознания скорой смерти.
В качестве третьего примера можно привести знакомую многим фразу, сказанную Скарлетт О’Хара: «Я подумаю об этом завтра». Девушка засыпала в старой реальности, оставив новую с ее потрясениями на утро. Это сознательное применение отрицания как метода психологической защиты. Варианта развития событий здесь два. Первый — обстоятельства изменятся настолько, что уже не придется решать вопрос. Второй — человек все же примет реальность и займется решением проблемы.
Вред отрицания
Самая главная опасность отрицания — огромный расход жизненной энергии.
Для того, чтобы поддерживать свою иллюзию, гармонично вписанную в реальность, человек тратит много ресурсов. На что-то другое их просто не остается. Также силы уходят на то, чтобы не замечать, что происходит вокруг.
Затянувшееся отрицание опасно и тем, что накапливаются проблемы в той части жизни, которую человек упорно не признает. То, что он строил и изучал, в какой-то момент разрушается, приходит в упадок. Пропадают годами приобретаемые навыки и умения, портятся отношения с окружающими людьми. В итоге оказывается, что проблема растет, а сил на ее решение все меньше и меньше.
Примеры из жизни
В качестве наглядного примера можно привести человека, злоупотребляющего спиртными напитками, и членов его семьи. Отрицание позволяет ему не видеть проблему, отказываться от нее. Неудивительно, что алкоголики часто пользуются этим механизмом защиты, поскольку в обратном случае им пришлось бы не только признать свою зависимость, но и что-то делать для избавления от нее.
Самое опасное в этой ситуации даже не только то, что отрицание разрушает человека как физически, так и морально, появляются проблемы в семье и на работе, портятся отношения с окружающими людьми и т.
д. Зачастую дети алкоголиков сами становятся алкоголиками. И это несмотря на то, что в детстве они дали себе зарок не становиться такими, как их отцы/матери. Если они признают, что стали такими же, то напрочь разрушат положительное представление о себе как о личности. К тому же, для них это будет предательство самих себя в детстве, обман того маленького, чистого и искреннего человечка, который пообещал себе вырасти другим.
Приведем другой пример. Уже в зрелом возрасте у женщины умер один из двух детей. Прошло несколько лет, а она все так же продолжает убирать в его комнате, сохраняя при этом порядок вещей, что был при нем, разговаривает только о нем, вписывает его в свои планы. Второго ребенка она как бы не замечает, точно так же, как и все, что происходит вокруг нее. Игнорируется дом, дача, состояние здоровья, семейные отношения. Женщина похожа на насекомое, застывшее в янтарной смоле. Она живет в своей реальности.
Заключение
Итак, отрицание как механизм психологической защиты имеет и плюсы, и минусы.
С одной стороны, оно защищает психику от негативного воздействия резко изменившихся обстоятельств, позволяя человеку еще какое-то время оставаться способным к принятию взвешенных, здравых решений. Это в случае, когда оно включается на небольшой промежуток времени, а после все становится на свои места. Если же отрицание затягивается и индивид упорно не замечает то, что происходит вокруг него, стоит бить тревогу. Здесь без помощи специалиста не обойтись.
«Я не» — психологическая защита отрицание, Психология – Гештальт Клуб
«Я не» — психологическая защита отрицание
— Автор статьи: Анастасия Полянина
«Я не», или «Три дня я гналась за вами, чтобы сказать,
как вы мне безразличны».
Отрицание всегда возникает как реакция на утверждение, то есть
сначала должно возникнуть чувство или мысль, а потом оно
подвергается отрицанию. В психике нет конструкта «я не» самого по
себе, когда мы думаем или говорим «я не» — это попытка отвергнуть
или задвинуть то, что так или иначе внутри или вовне проявилось в
форме утверждения.
Многие чувства нас учат отрицать прямо с детства, кого какие.
Родители могут сами не знать, что с этим делать, как грустить, как
сожалеть, как беспокоиться, как испытывать стыд и т.д. Ребенка
некому научить обходиться с этими чувствами, и он учится их
отрицать автоматически. Чем отличается отрицание от вытеснения?
Вытеснение — это «знал, но решил забыть», то есть прежде чем что-то
вытеснено, оно хоть как-то мелькает в поле осознания.
В чем проблема этого механизма? То, что сильно эмоционально
заряжено, но подвергнуто отрицанию, очень сильно управляет нами.
Эмоциональный заряд говорит о потребностях, если бы мы знали о них,
мы бы могли их прямо удовлетворять или как-то осознанно с ними
обходиться. То, что отвергнуто, не исчезает от этого, но исподволь
толкает на те или иные поступки, возникают конфликты между
осознаваемой мотивацией и этими теневыми чувствами и
мотивами. Как-будто стремишься к одному, но как-то все время
приходишь к совсем другому. Могут возникать ошибки восприятия,
ошибки оценки ситуации и других людей, потому что это правда слепые
пятна, мешающие видеть реальность четко.
Что с этим делать? Отрицание — очень сильная штука, самому у себя его выследить довольно сложно. Потому что когда-то мы не знали, как с этим быть, и зачем тогда это видеть, там больно, там плохо, туда не хочется ни смотреть, ни дотрагиваться. Мы научились не смотреть и не видеть. В терапии основное — ресурс, терапевт создает безопасное пространство, где можно с опорой, иногда буквально держась за руку, посмотреть на что-то. Второе — терапевт замечает это слепое пятно, замечает противоречия, замечает, как часто клиент строит фразу с отрицания, замечает не только то, что клиент говорит, но и то, что он не говорит, и это не менее важно.
Теги: вытеснениеотрицаниепсихологические защитызащитные механизмы
1
Нравится: 1
0 5176 0
Пожаловаться
Ваше сообщение
Повышение уровня «сдерживания путем воспрепятствования» в оборонной стратегии США
Оборонная промышленность Политика обороны оборонные технологии Национальная безопасность Безопасность и оборона
К
Эрика Д.
Соединенные Штаты находятся на критическом стратегическом этапе. На системном уровне изменения в распределении военной и экономической мощи сигнализируют о том, что момент американской однополярности миновал. Защита безопасности США и продвижение интересов США во все более многополярном мире, определяемом как восходящими, так и реваншистскими державами, теперь составляют суть того, что обозреватели по вопросам национальной безопасности называют «соперничеством великих держав».
Тем не менее, разговор о соперничестве великих держав будет неполным без учета того, как новые технологии и глобальная связь меняют стратегический ландшафт. Вырабатывая новый стратегический подход к соперничеству великих держав, администрация президента Джо Байдена должна ориентировать внешнюю политику США на логику концепции, известной как «сдерживание путем отрицания».
Хотя сдерживание часто ассоциируется с ядерным противостоянием времен холодной войны, эта концепция остается краеугольным камнем внешней политики США. Практики сдерживания обычно стремятся сохранить статус-кво — не допустить, чтобы цель совершила какие-то нежелательные действия, которых она еще не предпринимала. Таким образом, успешное сдерживание определяется в отрицательных терминах. Это выражается в отсутствии активности.
Сдерживание работает, манипулируя восприятием цели затрат, выгод и рисков действия. Он основан на том, что политологи Александр Л. Джордж и Ричард Смок назвали «убеждением оппонента в том, что затраты и/или риски того или иного курса действий, который [они] могут предпринять, перевешивают его преимущества». Вот почему сигнализация и связь являются неотъемлемой частью концепции сдерживания.
Исторически сдерживание имело две формы: наказание и отрицание. В теории и на практике страны, как правило, сдерживают, сосредотачиваясь на наложении расходов на противника и сигнализируя о его способности угрожать противнику, другими словами, на стратегиях наказания. Наказание, как писал Джон Дж. Миршаймер, часто включает в себя «угрозу уничтожения значительной части гражданского населения и промышленности противника», в то время как отказ «требует убеждения противника в том, что он не достигнет своих целей на поле боя». Стратегии отрицания, добавляет Майкл Дж. Мазарр, «стремятся сдержать действие, сделав его невыполнимым или маловероятным». Эти стратегии работают, когда страна нацеливается на военный потенциал противника (в отличие от своих населенных пунктов или экономики) или укрепляет собственную оборону до такой степени, что наступательные операции воспринимаются как чрезмерно дорогостоящие для атакующей страны.
Стратегия обороны США, основанная больше на сдерживании путем отрицания, чем на наказании, лучше всего подходит для решения современных стратегических задач по нескольким причинам. Следовательно, эта концепция должна занимать более видное место в стратегии США, учитывая эволюцию международного ландшафта.
Использование преимущества: следующая стратегия национальной обороны США
Воспользовавшись преимуществом 3 фев. 2021 г.
Как США могут восстановить преимущество в своей следующей Стратегии национальной обороны
К Клементина Дж. Старлинг, Мэтью Р. Крауч
Чтобы воспользоваться преимуществом, следующая Стратегия национальной обороны США нуждается в корректировке парадигмы, а не в изменении. В следующем NDS команда защиты Байдена должна принять более широкое определение конкуренции, если Соединенные Штаты хотят преуспеть в сдерживании, защите и формировании стратегической среды в свою пользу.
Конфликт Оборонная промышленность
Во-первых, рост числа серьезных противников военного господства США снижает и без того ограниченную эффективность стратегий сдерживания, основанных на наказаниях.
В условиях, когда Соединенные Штаты больше не обладают решающим военным преимуществом над своими противниками, особенно Китаем и Россией, подход, основанный на наказании, становится все более рискованным. Это может проявляться по-разному. Например, противники могли бы с достоверностью воспринять или отклонить попытки США навязать расходы, например, с помощью средств предотвращения доступа в зону, которые направлены на предотвращение проецирования военных возможностей противника на территорию или ограничение их передвижения в ней. Это уменьшит влияние стратегий наказания США, заставив Соединенные Штаты выбирать между признанием поражения или дальнейшей эскалацией, причем последнее представляет значительную опасность, особенно против двух противников, обладающих ядерным оружием. Кроме того, поскольку другие страны наращивают свой собственный военный потенциал, у них появляется больше возможностей для наложения прямых военных расходов на Соединенные Штаты или косвенных расходов на союзников или интересы США.
Это снижает доверие к угрозе карательных стратегий США, поскольку Соединенным Штатам придется заявить о своей готовности продолжать применять карательные подходы, несмотря на эти затраты. Таким образом, в целом риски подходов, основанных на наказании, могут перевешивать преимущества.
Во-вторых, новые технологии все больше влияют как на национальную безопасность, так и на экономическое процветание. Это особенно верно для информационных и коммуникационных технологий, а также для новых и новых важных областей ведения войны, таких как космос и киберпространство. Экономика США глубоко интегрирована в глобальную экономику и зависит от нее. В качестве примера можно привести международную финансовую систему, важнейшим узлом которой является финансовый сектор США, которая опирается на надежное и отказоустойчивое функционирование цифровой инфраструктуры, сетей и систем, что делает финансовую систему взаимосвязанной с киберпространством. И в качестве примера с военной точки зрения, системы высокоточного оружия Соединенных Штатов, включая ядерное командование и управление, зависят как от киберпространства, так и от космического пространства для основных функций.
Все это усложняет то, что и космическое, и киберпространство зависят от частного сектора. Например, в киберпространстве частный сектор владеет и управляет большей частью сетей и инфраструктуры. Точно так же национальная энергосистема и транспортные системы имеют решающее значение для способности вооруженных сил США к развертыванию, а коммерческая космическая отрасль имеет решающее значение для способности Америки запускать спутники в больших количествах. Таким образом, оба играют роль в национальной безопасности. Экономика и вооруженные силы США уязвимы для противников в космосе и киберпространстве, и защита этих пространств означает защиту как государственной, так и частной инфраструктуры. Успешная стратегия сдерживания путем воспрепятствования должна включать рамки для государственно-частного сотрудничества, которые являются более глубокими и значимыми, чем те, которые существуют в настоящее время.
Поскольку администрация Байдена меняет внешнюю политику и принимает решения о том, как инвестировать в военный потенциал США в будущем, она должна признать ценность подхода к сдерживанию, основанного на отрицании.
Он должен инвестировать в средства, которые обеспечивают оборону, и уделяют особое внимание инфраструктуре, логистике и партнерским возможностям, даже если иногда это может происходить за счет изощренных и дорогостоящих военных возможностей США, которые необходимы для подходов, основанных на наказании.
Эрика Д. Борхард — старший научный сотрудник Новой американской инициативы по взаимодействию в Центре стратегии и безопасности Скоукрофта, а также старший директор Комиссии по киберпространству США.
Бенджамин Дженсен — внештатный старший научный сотрудник отдела передовой обороны в Центре стратегии и безопасности Скоукрофта Атлантического совета, профессор Школы продвинутых боевых действий в Университете морской пехоты и научный сотрудник Школы Американского университета. международной службы. Он также был старшим директором по исследованиям и ведущим автором Комиссии по солярию киберпространства США.
Марк Монтгомери — старший директор Центра кибертехнологий и инноваций и старший научный сотрудник Фонда защиты демократии.
Он является старшим советником председателей Комиссии Cyberspace Solarium и исполнительным директором.
В документе Forward Defense «Использование преимущества: следующая стратегия национальной обороны США» исследуется будущее оборонной политики посредством откровенного обзора текущей политики, убедительного экспертного анализа существующей среды безопасности и практических рекомендаций по стратегии, отвечающей требованиям обороны в будущем. проблемы. Это эссе дополняет серию, в которой будут даны наводящие на размышления комментарии о том, как администрация Байдена может внести изменения в первые дни своего существования, чтобы захватить конкурентное преимущество Соединенных Штатов в продолжающемся соперничестве великих держав.
Дальнейшее чтение
Изображение: фото военно-морского флота, сделанное лейтенантом Дж.Г. Сэмюэл Хардгроув через ABACAPRESS.COM и Reuters
Убить их всех? Стратегии противодействия, оборонное планирование и провал сдерживания
Должны ли Соединенные Штаты быть готовы уничтожить сотни китайских кораблей или тысячи российских бронетранспортеров всего за несколько дней во время конфликта? Могут ли эти четкие, но амбициозные оперативные цели стимулировать инновации в Министерстве обороны? Смогут ли угрозы массового уничтожения ценных военных активов в короткий промежуток времени убедить Пекин и Москву отказаться от нападения на своих соседей? Эти вопросы выходят на первый план в дебатах по оборонной политике США по мере того, как трудности подготовки к соперничеству великих держав становятся все более очевидными.
Стать членом
Однако при более внимательном рассмотрении становится ясно, что усилия по поощрению нестандартного мышления и усилению традиционного сдерживания могут иметь неприятные последствия без надлежащих руководящих принципов. Например, узкий фокус на оперативных проблемах, связанных с китайским нападением на Тайвань или русским вторжением в Прибалтику, наряду с соответствующим акцентом на отрицании агрессии путем быстрого истощения как решения этих проблем, может фактически ослабить сдерживание в нескольких различных областях. способами, особенно если планировщики и политики не принимают во внимание непредвиденные последствия. В частности, эти усилия могут усилить сомнения в готовности Америки вмешаться в данный момент, увеличить затраты на поддержание стратегии отрицания с течением времени и сделать Вашингтон плохо подготовленным, если противники скорректируют свою наступательную тактику.
Поиск инновационных решений насущных оперативных проблем
Стратегия национальной безопасности и Стратегия национальной обороны администрации Трампа, опубликованные в конце 2017 и начале 2018 года соответственно, примечательны тем, что Китай и Россия названы конкурентами.
об отмене статус-кво. Не менее важно, что в этих документах также утверждается, что лучшая защита зависит от отрицания, а не от наказания или отказа. Согласно Стратегия национальной безопасности :
Мы должны убедить противников в том, что мы можем и победим их, а не просто накажем их, если они нападут на Соединенные Штаты. Мы должны обеспечить возможность сдерживания потенциальных врагов путем отрицания, убеждая их в том, что они не могут достичь целей путем применения силы или других форм агрессии.
Кроме того, потребуются новые военные концепции и возможности, чтобы помешать соперникам достичь своих целей силой. Как 9В Стратегии национальной обороны 0006 поясняется, что она включает концепции и возможности «для нанесения ударов по различным целям в сетях противовоздушной и противоракетной обороны противника для уничтожения мобильных платформ для проецирования мощности».
Отрицание — заманчивая оборонительная стратегия борьбы с ревизионистской державой — особенно с ревизионистской державой, готовой начать внезапную атаку в погоне за свершившимся фактом.
В конце концов, способность защищать союзников и партнеров, возможно, является лучшим способом сдерживания нападений на них или быстрой победы в войне, если сдерживание не сработало. Альтернативы, такие как наказание и откат, имеют очевидные недостатки. Например, наказание обычно включает бомбардировку или блокаду противника до тех пор, пока цена агрессии не станет настолько высокой, что он не прекратит свои усилия. Однако у этой стратегии смешанный, если не посредственный послужной список, и многие аналитики скептически относятся к тому, что воздействие на волю противника к сопротивлению, а не на его способность сражаться, может предотвратить агрессию или привести к победе в крупном столкновении. Откат, напротив, влечет за собой постепенную мобилизацию вооруженных сил, а затем сводит на нет успехи противника. Хотя эта стратегия работала в глобальных конфликтах, таких как Вторая мировая война, и в региональных кампаниях, таких как «Буря в пустыне», она также с самого начала уступает позиции, задерживая прямой ответ.
Несмотря на свою понятную привлекательность и какую бы конкретную форму она ни принимала, стратегия отрицания также имеет неотъемлемые проблемы, которые могут быть обременительны для такой географически обособленной великой державы, как Соединенные Штаты, которая противостоит широко рассредоточенным, хорошо вооруженных и высоко мотивированных соперников. Во-первых, отрицание может потребовать преодоления неблагоприятного баланса военных сил в начале конфликта, поскольку агрессор будет вести боевые действия недалеко от дома и сможет выбирать время и место своего нападения. В случае непредвиденных обстоятельств на Тайване, например, Пекин сосредоточил бы свои наступательные силы через Тайваньский пролив шириной 100 миль, в то время как Вашингтон усилил бы свою оборону в регионе на расстоянии более 6000 миль. Более того, отрицание может также потребовать преодоления неблагоприятного баланса интересов, поскольку агрессор достаточно заботится о проблеме, чтобы начать войну. Например, хотя Америка постоянно заинтересована в безопасности Тайваня — и, возможно, в большей степени заинтересована в том, чтобы избежать мира, в котором Китай или Россия могут вторгнуться в другие страны и оккупировать их, — Пекин якобы больше заинтересован в судьбе острова.
Усугубляя эти проблемы, вооруженные силы часто медленно адаптируются и внедряют инновации, сталкиваясь с новыми угрозами, особенно если унаследованные способы ведения войны еще не дискредитированы окончательно. Это может оставить Соединенные Штаты без инструментов, необходимых для реализации эффективной стратегии воспрещения, поскольку их прежние военные преимущества продолжают снижаться.
Один из способов устранения этих ограничений — сосредоточиться на ряде простых, но сложных операционных проблем. Например, если планировщики Пентагона больше всего обеспокоены тем, что противник может провести крупномасштабные десантные или бронетанковые атаки, которые захлестнут прифронтовые государства до того, как Вашингтон сможет их защитить, тогда они могли бы сосредоточиться на уничтожении большого количества критически важных целей в течение небольших промежутков времени. время внутри оспариваемых зон.
История военных инноваций показывает, что специфичность часто имеет решающее значение для успеха.
Проще говоря, организации, которые решают четко определенные проблемы, с большей вероятностью разработают новые и эффективные решения. Рассказывая об этом, бывший заместитель министра обороны Боб Уорк предложил поставить перед каждой службой цель уничтожить примерно 350 китайских кораблей или 2400 российских бронетранспортеров за 72 часа и зарезервировать значительную сумму денег для подразделения, которое лучше всего отреагирует. Теоретически это должно стать катализатором новых идей благодаря ясности военной цели, обещанному бюджетному вознаграждению и благотворному эффекту межведомственной конкуренции, которые часто теряются, когда высшее руководство с самого начала делает упор на совместные решения. «Дайте объединенным силам цели, которые они должны решить, — утверждал он, — и я гарантирую вам, что это создаст оперативные концепции».
Достижение этих целей также должно держать соперников начеку и держать их под контролем. По словам бывшего заместителя министра обороны по политическим вопросам Мишель Флурнуа:
Если бы американские военные имели возможность убедительно угрожать потопить все китайские военные корабли, подводные лодки и торговые суда в Южно-Китайском море в течение 72 часов, китайские лидеры могли бы подумать.
дважды перед, скажем, началом блокады или вторжения на Тайвань; им придется задуматься, а стоит ли подвергать риску весь свой флот.Это не только усилило бы обычное сдерживание путем воспрещения, поскольку Китай не смог бы провести грубую силу или рассчитывать на военизированное экономическое принуждение, но и возможность уничтожить дорогостоящие и престижные активы, такие как современные подводные лодки и боевые надводные корабли, могла бы имеют дополнительный бонус в виде содействия обычному сдерживанию путем наказания.
Подвергать риску волю, выносливость и актуальность
На первый взгляд, концентрация на этих оперативных проблемах и вызов службам преследовать отказ посредством быстрого истощения ценных вражеских платформ кажется разумным способом прорваться через инновации барьеры, предотвратить проявление скрытых угроз и согласовать стратегию и операции. В самом деле, это могло бы предложить наилучшие шансы обратить устремления Стратегия национальной безопасности и Стратегия национальной обороны в конкретные действия.
Однако даже если высшее руководство бросит вызов и специалисты по планированию услуг успешно справятся с этой задачей, может возникнуть несколько рисков. В частности, узкий фокус на этих оперативных проблемах может повысить вероятность провала сдерживания из-за трех различных механизмов: отсутствия воли, недостатка выносливости и отсутствия актуальности.
Во-первых, цель быстрого истощения может усилить сомнения в решимости Вашингтона поддержать свои угрозы и вмешаться от имени осажденного партнера во время кризиса. Меры, необходимые для достижения отказа таким образом, неизбежно вызовут озабоченность по поводу эскалации, даже если отбросить крайнюю вероятность того, что противники могут прибегнуть к ядерному применению после того, как понесут большие потери — потенциально самоубийственная авантюра, особенно для такого противника, как Китай, который остается уступает США на ядерном фронте. В большинстве случаев любой тип кампании по отрицанию должен проводиться на начальных стадиях конфликта.
Проще говоря, чем дольше Соединенные Штаты ждут, чтобы вмешаться в поддержку незащищенного союзника, тем выше риск того, что они попытаются обратить агрессию вспять, а не попытаться предотвратить нападение. Более того, версия отрицания, которая влечет за собой уничтожение такого большого количества сил в такой короткий срок, может еще больше повысить ценность быстрого проведения атак. Достижение этой трудной цели почти наверняка было бы проще, чем раньше, до того, как корабли, подводные лодки, танки и другие цели примут меры предосторожности для снижения своей уязвимости.
Тем не менее, нетрудно представить сценарии, в которых президент США не захочет санкционировать немедленное применение силы, не говоря уже о том, чтобы принять курс действий, который с самого начала нанесет огромные потери противнику. Это может быть связано с внутренней политикой, динамикой союзов или сомнениями в правдивости указаний и предупреждений, если противники попытаются замаскировать свои приготовления крупномасштабными учениями или другими методами обмана.
Какой бы ни была причина, ожидание сдержанности будет происходить за счет доверия.
Во-вторых, цель быстрого истощения может установить неприемлемо высокую планку возможностей, необходимых для выполнения угрозы. Если для этого потребуется применение силы как на скорости, так и в масштабе, то значительная часть американских средств наблюдения, ударов и материально-технической поддержки, вероятно, должна будет оставаться на высоком уровне готовности как для обеспечения раннего предупреждения о надвигающемся нападении, так и для запуска. ответ как можно скорее. Сохранение этой движущей силы будет не только финансово затратным, потенциально отвлекая ресурсы от других областей инвестирования, таких как модернизация, но также может создать возможности, которыми могут воспользоваться противники.
Китай, в частности, доказал свою способность изматывать противников за счет введения затрат в мирное время. Например, отправка кораблей и истребителей каждый раз, когда Пекин отправляет корабли береговой охраны в территориальные воды Японии или проводит воздушное патрулирование вблизи ее юго-западных островов, наносит тяжелый урон платформам и персоналу Токио.
Поэтому неудивительно, если Пекин попытается таким же образом заманить Вашингтон. Другими словами, повышайте и снижайте напряженность ровно настолько и достаточно часто, чтобы ценник и политические издержки позиции быстрого истощения со временем становились все более обременительными. Между тем сигналы о реальном штурме могут затеряться в шуме частых провокаций.
В-третьих, быстрое истощение может просто стать менее актуальным. Поскольку эта цель направлена в основном на сдерживание крупного десантного или наземного десанта, она подчеркивает фундаментальный компромисс между оперативной направленностью, необходимой для военных инноваций, и стратегической гибкостью, необходимой для сохранения международного статус-кво. Организациям может быть полезно решать явные проблемы, когда дело доходит до разработки новых способов ведения войны, но у ревизионистских держав часто есть много вариантов для агрессии. В зависимости от непредвиденных обстоятельств, например, Китай может начать вторжение, осуществить экономическое удушение, применить ракетное принуждение или сочетать эти три действия, не говоря уже о различных «гибридных» применениях силы, которые он может использовать.
Закрытие одного из этих вариантов, особенно самого серьезного, было бы достижением. Тем не менее, это также может подтолкнуть динамичного противника к поиску заменителей, поскольку он стремится «спроектировать вокруг» обычные средства сдерживания США, оставив Вашингтон жертвой собственного успеха. Как предупредили много лет назад Александр Джордж и Ричард Смок, «стратегия защитника должна соответствовать диапазону альтернативных вариантов, которые могут быть доступны инициатору». В противном случае решительный ревизионист может использовать «лазейки, слабости или неопределенности» для достижения своих целей.
Разработка новых подходов к отрицанию
Ничто из этого не означает, что Пентагон должен полностью отказаться от рекомендаций Уорка, Флурной и других, разделяющих их взгляды. Существует четкое обоснование отказа в регионах, для которых характерны оспариваемые границы и обязательства США в области безопасности. Существует также насущная потребность в новых оперативных концепциях, чтобы не допустить доминирования враждебных сил в этих регионах по мере опасного смещения военного баланса.
И существует соответствующая потребность в преодолении организационных барьеров на пути к адаптации и инновациям, которые могут сделать эти концепции недоступными.
Эти соображения не должны затмевать риски, связанные с сосредоточением внимания на узких оперативных проблемах и предписыванием быстрого истощения в качестве их решения — риски, которые могут увеличить опасность провала сдерживания из-за предполагаемого отсутствия воли, навязываемого отсутствия выносливости или возможное отсутствие актуальности. Стратегия защиты, которая решает насущные операционные проблемы, но оставляет политиков перед выбором «все или ничего», слишком затратна, чтобы поддерживать ее, или становится менее применимой, если противники играют по другому набору правил, может, в конце концов, причинить столько же вреда. настолько хорошо.
В идеале усилия по разработке новых версий отрицания должны основываться на решениях, которые достаточно масштабируемы, чтобы предоставить политикам гибкость при высокой напряженности.
