Аксиологическое отношение: АКСИОЛОГИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ это

Аксиологическое измерение знания | Статья в журнале «Молодой ученый»



В статье рассматривается вопрос об аксиологическом измерении знания в современной постнеклассической науки. Современная наука имеет четко выраженные ценностные характеристики. Аксиологический компонент присутствовал в научном знании с самого начала становления науки. Автор подчеркивает, что современная наука в определенном смысле посягает на место смысловых доминант.

Ключевые слова: наука, ценность, интеграция, аксиология, методология

Актуальность проблематики аксиологического измерения знания объясняется постепенно растущим интересом к нормативно-ценностным, личностным, мировоззренчески-метафизическим аспектам не только в сфере гуманитарных наук, но и аналогичным изменением приоритетов в современном естествознании, а также в науке в целом. Целью данной статьи является анализ тенденций развития современной науки с позиций аксиологии.

Со второй половины ХХ в. наука как социокультурный феномен привлекает к себе все большее внимание гуманитариев вообще и философов в частности. В 60-х годах ХХ в. научное познание изучалось в основном с позиций логико-гносеологического понимания, а в 70-х — с позиций социально-исторического подхода к становлению и развитию научного знания. Это происходит потому, что постепенно формируется убеждение, что ценностное отношение к действительности связано с когнитивным и даже неотделимо от него, что познавательная деятельность (а также ее результат) имеют четко выраженные ценностные характеристики.

Аксиологическое измерение знания — это не что-то совершенно новое и характерное для современности. Широко известен тезис Протагора «Человек есть мера всех вещей». Как отмечается в современных исследованиях, «античное мировосприятие в целом несет большую ценностную составляющую: онтология, гносеология, этика и эстетика объединены с потребностью совершенствования мира и индивида» [5, с.

73]. Эта идея сохранилась и впоследствии проявлялась в разных формах у представителей различных философских школ. Впоследствии И. Кант заинтересовался и подробно обосновал эти гениальные прозрения, доказав, что любое знание о мире существенно обусловлено человеческой объективностью, познавательными способностями, которым присущ априорный характер. Можно говорить о том, что аксиологический компонент присутствовал в научном знании с самого начала становления науки.

Ценностное отношение, которое устанавливает значение, и познавательное отношения, устанавливает истину, хотя и являются равноправными формами отображения действительности в сознании, во многом отличаются друг от друга, выполняют различные функции в бытии людей. Поэтому истинное познание природы предмета еще не определяет его ценностного значения, и наоборот, предмет может иметь ценностное значение даже в том случае, когда он мало изучен. Непосредственно знания удовлетворяет только одну потребность — потребность в получении информации о природе объекта.

Расхождения между познавательными и ценностными отношениями, знанием, истиной и оценке не является свидетельством их противоположности или несовместимости. Если первые устанавливают законы в форме объективных утверждений, то другие устанавливают значение, ценности в форме оценок. Нет необходимости в их четком разграничении: и в истории знания, и в современном мышлении, познание и установление значений шли и идут рядом в тесном переплетении друг с другом [1, с.25].

То, что ценностные отношения и значения возникают стихийно в повседневной практике и в обыденном сознании людей и потому как бы находятся вне научного к ним отношения, — вывод неправильный. Во-первых, обыденное сознание — реальное и массовое явление, которое заслуживает быть объектом научных размышлений. Вообще научное и ненаучное рассмотрение отличается не предметами, а способом их рассмотрения. Любой предмет может стать объектом научного, теоретического, то есть проникающего в суть исследования, если в этом возникла необходимость.

Во-вторых, ценностные подходы, понятия, размышления широко используются во многих частных науках. Например, социологи «достигают» этого посредством прямой редукции философского понятия ценностного отношения к конкретному понятию обществоведения «социальное отношение» (социально-производственные отношения). А в экономике абстрактное философское понятие «ценность» приравнивается к наиболее частному и конкретному понятию политической экономии — «стоимость».

Аксиология в ХХ веке развивалась главным образом в лоне феноменологии и неокантианских и неопозитивистских попытках немецкой и англо-американской философии. По причине идеологической (политической) конфронтации она отбрасывалась философами-марксистами (в частности, в 60-х годов ХХ века), то есть у нас ее долгое время преследовала судьба, постигшая, например, кибернетику, формальную генетику и другие «буржуазные» науки [4, с. 35–36]. Однако, если любая теория развивается в ненаучной системе, то это не значит, что она не может быть основан на научном мировоззрении. Ведь объект теории остается. В данном случае — это мир ценностных отношений, ценностей, оценок, который необходимо исследовать научными методами гуманитарных наук.

По выражению французского философа и этнографа К. Леви-Стросса «ХХI век будет веком гуманитарных наук, или его не будет» [3, с. 209]. Именно такой вывод свидетельствует о радикальной переоценке места и роли гуманитарного знания. Гуманитарное знание необходимо сегодня как способ содержания смысла и меры бытия человека. Гуманитарное знание сегодня выступает своеобразным посредником между культурными достижениями прошлого, настоящего и попытками социального проектирования будущего.

Современные достижения в сфере науки привели к формированию цивилизации техногенного типа, в которой наука в определенном смысле посягает на место смысловых доминант. Это заставляет в другом контексте говорить о принципиальных проблемах понимания науки, человека, их современного состояния и возможного будущего. Конечно, это вызов философии, поскольку именно эти проблемы всегда были для философии центральными.

Наука и технологии, по мнению Э. Агацци, «не требуют никаких суждений или регулятивов морального, политического, социального или религиозного характера и не формулируют их для себя» [2, с. 98]. Однако абсолютизация науки противоречит этим мыслям современного философа по двум причинам.

Во-первых, можно утверждать, что наука признает и производит для себя правила, нормы, средства контроля и критерии поведения (действия), оставаясь в собственных границах, то есть, не нуждаясь в помощи извне. Можно вспомнить правила научного метода, требования интеллектуальной честности, открытости для критики и дух сотрудничества, которые направляют «работу» науки и могут быть названы «этикой объективности». Можно утверждать, что совокупность всех норм и правил является не только инструментом для достижения внутренней цели науки и технологии, но имеет и моральные коннотации: и с индивидуальной (поскольку отвечает стремлению к идеалу честности, соблюдение профессиональной этики, к самодисциплине и усовершенствование со стороны индивида, который занимается такого рода деятельностью), и с коллективной (поскольку проявляет готовность предоставить другим знания, на которые они могут рассчитывать, совокупность методов и средств, которыми они могут пользоваться) точек зрения.

Другими словами, наука соответствует нравственным требованиям не обмануть надежды и доверие сообщества.

Во-вторых, абсолютизация науки может привести нас к ситуации ценностного кризиса. Допустим, наука не должна замыкаться в своих внутренних горизонтах и должна иметь в виду внешние нормы и ценности. В этом случае необходимо определить, какие конкретно нормы и ценности отвечают на практике том, что общество (а также индивид) признает нормами и ценностями. Но задача их обнаружения и определения является предметом гуманитарных наук, которые могут применять (и применяют) некоторые подходы естественных наук. Данная точка зрения позволяет рассматривать многие явления культуры, в частности ценностный кризис, с позиций экстраполяции методологических подходов естествознания — «в современной культуре происходит то, что Т. Кун называл экстраординарным периодом» [9, с.87].

Сегодня для многих исследователей в области гуманитарного познания понятно, что социально-гуманитарные науки успешно развиваются лишь в тех условиях, когда выбирают свой путь, не имитируя успешные методы других наук, а наоборот развивают собственные, касающиеся прежде всего осмысленных действий человека, социальных институтов, способов межчеловеческой коммуникации, культурных образований. При этом ряд подходов естественных наук, трансформируясь, переносится в сферу гуманитаристики. В качестве примера такого плодотворной трансформации можно привести исследования В. В. Котляровой, в которых рассматривается «применение парадигмального подхода Т.Куна в аксиологии как одно из перспективных направлений гуманитаристики» [7, с. 5].

Следует отметить, что между науками о природе и между науками о человеке всегда существовали, существуют и, видимо, будут существовать существенные различия — «с момента зарождения и становления философии как системы синкретических представлений человека о мире гуманитарное познание существенно отличалось от наук о природе в рамках пределов его восприятия и научного анализа» [6, с.6]. На разных этапах научного познания отношение между науками о природе и науками о человеке осмысливались по-разному. Но по-настоящему острая дискуссия по отношению наук о природе и наук о человеке развернулась лишь в конце XIX века благодаря программе неокантианства. Ф. Шлейермахер, неокантианцы В. Виндельбанд, Г. Рикерт начали новую гуманитарную традицию через постановку проблемы определения специфики гуманитарного знания. Новый гуманитарный подход ориентировал научное познание на индивидуальное, на изучение единичных явлений в их неповторимости и исключительности. В соответствии с этим начали выделять и противопоставлять «науки о природе» (естественные, математика) и «науки о культуре» (гуманитарные). В. Виндельбанд предложил классифицировать науки по методу и выделил для естественнонаучной сферы номотетический тип мышления и соответствующий ему метод познания, а для гуманитарной сферы — идеографический.

М. Вебер показал, что гуманитарное познание не просто изучение некоторого явления, но одновременно и его конституирование, привнесение в него смысла, ценностей. Кроме познания истинной реальности была поставлена задача получить такое теоретическое объяснение, которое учитывает позицию и самого исследователя, и особенности гуманитарной реальности. В частности то, что гуманитарное познание конституирует познавательный объект, который в свою очередь является активным в отношении исследователя. Такой же подход обосновал М. Бахтин, подчеркивая, что гуманитарное познание — это активный процесс диалогического общения и взаимодействия. Интересны его взгляды на специфичность гуманитарного познания и его несхожесть с естественнонаучным. Хотя он и признает, что гуманитарная наука изучает индивидуальные, уникальные объекты, но вместе с тем он связывает естественнонаучное и гуманитарное познание, считая, что противопоставление гуманитарных и естественных наук в духе неокантианства отрицается последующим развитием собственно гуманитарных наук [3, с. 401].

Развитие современного научного познания свидетельствует, что методология не может ни у кого заимствоваться, что она не может стоять как список принципиальных поучений — как нужно и не нужно строить теорию. В. А. Лекторский отрицает принципиальное различие между науками о природе и науками о человеке, и аргументирует необходимость их интеграции, поскольку при изучении сложных самоорганизующихся систем природные закономерности проявляют себя как исторические, постоянно изменяющиеся [11, с. 46]. Современный этап развития постнеклассической науки характеризуется активным методологическим плюрализмом. Обозначенную тенденцию в философии рассматривают как «основание экстраполяции ряда методологических подходов, изначально разработанных для анализа процесса развития естественных наук, на сферу гуманитарных наук с учетом их специфики» [10, с. 5]. Опыт развития науки показывает, что в какой-либо значительной научной концепции (теории) методологические моменты органично сливаются с предметно содержательными и оговариваются ними. При всем различии наук о духе и о природе их методология развивается в одном русле. С одной стороны, гуманитарные науки по мере своего развития становятся все более теоретическими, ориентированными на объективное изучение своей специфической предметной области и открытие законов, что является непременным характеристикой научного подхода. Сегодня, по мнению Н. С. Розова, резкое «противопоставление естественных и социогуманитарных наук оценивается уже как анахронизм» [12, с. 250]. В современной науке процессы демаркации «наук уравновешивается их интеграцией, которая предполагает не только сосуществование или формальное единство, но и взаимовыгодный обмен подходами, научными методами, понятиями и категориями» [8, с.100].

Таким образом, в современной науке во взаимоотношениях двух равноправных научных подходов, сформировавшихся — естественнонаучного и гуманитарного — наблюдается постепенное увеличение влияния последнего. В современном естествознании укрепляется тенденция усиления позиций гуманитарного мышления и подхода, основанного на принципах понимания науки как культуры и культурно-исторической парадигмы науки. В настоящее время наука не может рассматриваться вне культурно-исторического и аксиологического контекста. Именно с таких позиций реализуется любое современное научное исследование (или в гуманитарной, или в естественнонаучной сфере). Аксиологическая традиция в методологической сфере науки через постановку проблемы определения специфики гуманитарного знания и специфики методологии гуманитарного познания ориентирует научное познание на понимание индивидуального, на выявление единичных явлений в их неповторимости и исключительности. Можно сказать, что с одной стороны, аксиологическое знание имеет дело с уникальными индивидуальными объектами, а с другой — как наука — описывает общее.

Литература:

1. Автономова Н. С. Философские проблемы структурного анализа в гуманитарных науках. — М.: Наука, 1977. — 271 с.
2. Агацци Э. Моральное измерение науки и техники: Пер. с англ. И. Борисовой. — М.: МФФ, 1998. — 344 с.
3. Гайденко П. П. Научная рациональность и философский разум. — М.: Прогресс-Традиция, 2003. — 528 с.
4. Каган М. С. Философскаятеорияценности. — СПб., 1997. — 205 с.
5. Котлярова В. В. Аксиология как допарадигмальная наука: период античности // Гуманитарные и социальные науки. — 2014. — № 4. — С. 72–81
6. Котлярова В. В. Методологические проблемы современной аксиологии // Гуманитарные и социально-экономические науки. — 2013. — № 1. — С. 5–8
7. Котлярова В. В. Парадигмы аксиологии: монография. — Ростов н/Д: СКНЦ ВШ ЮФУ, 2014. — 226 с.
8. Котлярова В. В. Современное научное познание: парадигма интеграции // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. — 2015. — № 9–1 (59). — С. 99–102
9. Котлярова В. В. Современный ценностный кризис и поиск общечеловеческих ценностей // Гуманитарные и социальные науки. — 2011. — № 2. — С. 86–95
10. Котлярова В. В. Типология парадигм гуманитарного познания // Гуманитарные и социально-экономические науки. — 2014. — № 5. — С. 5–9
11. Лекторский В. А. Возможна ли интеграция естественных наук и наук о человеке // Вопросы философии. — 2004. — № 3. — С. 44–49.
12. Розов Н. С. Философия и теория истории. Книга 1. Пролегомены. — М., 2001. — 300 с.

Основные термины (генерируются автоматически): наука, гуманитарное познание, современная наука, гуманитарное знание, научное познание, измерение знания, научное знание, подход, природа, ценностное отношение.

Сущность и генезис понятий «ценность», «ценностные ориентации», «ценностное отношение» в педагогике

           

2020. — Т 8. — №4 — перейти к содержанию номера…

Постоянный адрес этой страницы — https://mir-nauki.com/59pdmn420.html

Полный текст статьи в формате PDF (объем файла: 340.5 Кбайт)

---

Ссылка для цитирования этой статьи:

Аль-Янаи, Е. К. Сущность и генезис понятий «ценность», «ценностные ориентации», «ценностное отношение» в педагогике / Е. К. Аль-Янаи // Мир науки. Педагогика и психология. — 2020. — Т 8. — №4. — URL: https://mir-nauki.com/PDF/59PDMN420.pdf (дата обращения: 21.06.2023).

---

Аль-Янаи Елена Константиновна
ФГБОУ ВО «Благовещенский государственный педагогический университет», Благовещенск, Россия
Аспирант
E-mail: [email protected]
ORCID: https://orcid.org/0000-0003-0606-3240
РИНЦ: https://elibrary. ru/author_profile.asp?id=1039584

Аннотация. В условиях развития современного педагогического знания одним из приоритетных направлений является аксиологизация образовательного пространства. Данная статья является частью диссертационного исследования и посвящена описанию сущности понятий «ценность», «ценностные ориентации», «ценностное отношение» в педагогике как основополагающим научным категориям. Представленная методологическая основа позволяет автору рассмотреть различные методологические подходы к определению данных понятий. В публикации освещается исторический аспект становления понятий, анализируются их дефиниции с позиций разных наук: философии, культурологии, социологии, психологии и педагогики, поскольку проблема является междисциплинарной. Автором публикации выделено общее в трактовках понятия «ценность», уточнено определение понятия «ценностное отношение». Автором представлено исследование соотношения категорий «ценность», «ценностное отношение», «ценностные ориентации» в теории ценностей и ценностных ориентаций, отдельно рассматривается вопрос о соотношении категорий «ценность» и «оценка». Данные категории анализируются с позиций концепции философско-аксиологической основы целостного педагогического процесса. В статье уделяется внимание типологии ценностей, процессу формирования ценностных ориентаций личности как психолого-педагогической проблеме, представлены позиции ученых, рассматривающих фазы, этапы и механизмы данного процесса. Автором статьи представлены позиции исследователей относительно вопросов о структуре и компонентах ценностного отношения, а также места ценностных ориентаций в структуре личности. Формирование и развитие личности вне ценностей невозможно, в связи с этим важнейшей задачей аксиологически ориентированного обучения и воспитания школьников является приобщение к общечеловеческим и национальным духовным ценностям, формирование в сознании учащихся ценностных ориентаций и установок, которые в дальнейшем выступают идеалами и жизненными ориентирами личности.

Ключевые слова: ценность; ценностное отношение; ценностные ориентации; аксиологический подход; процесс формирования ценностных ориентаций личности; педагогическая аксиология; аксиосфера

Скачать

Уважаемые читатели! Комментарии к статьям принимаются на русском и английском языках.
Комментарии проходят премодерацию, и появляются на сайте после проверки редактором.
Комментарии, не имеющие отношения к тематике статьи, не публикуются.

Abstract View

ОПРЕДЕЛЕНИЕ УРОВНЯ РАЗВИТИЯ АКСИОЛОГИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ К ОБРАЗОВАНИЮ СТУДЕНТОВ ПЕРВОГО И ВТОРОГО КУРСОВ ЮЖНО-УРАЛЬСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА

Аннотация:

Образование является одной из отличительных черт социальной действительности. Во-первых, люди проходят образование во время учебы. Затем они занимаются воспитанием через семейные дела. Кроме того, кто-то может быть профессионально связан с образованием. В любой сфере человеческой деятельности\жизни можно найти какие-то образовательные аспекты связи с образованием. В любом случае воспитательные аспекты можно найти в любой сфере человеческой деятельности, так как она так или иначе связана с образованием. Благодаря образованию общество в целом может не только поддерживать свое состояние, но и улучшать его\развиваться. В связи с изложенным уместно сделать вывод, что образование относится к важнейшим сторонам человеческой деятельности.

Но, к сожалению, практика показывает, что в настоящее время многие студенты не считают образование необходимой стороной своей жизни. Это проявляется в нежелании студентов заниматься учебной деятельностью, отсутствии интереса к учебным материалам\программе и, как следствие, неуспеваемости студентов. Таким образом, можно сделать вывод, что большинство студентов, не усвоив учебного материала (предусмотренного ФГОС ВО), заканчивают высшие учебные заведения необразованными.

Целью нашего исследования является определение уровня развития ценностного отношения к образованию у студентов первого и второго курсов Южно-Уральского государственного университета.

Для достижения поставленной цели в исследовании были поставлены и решены следующие задачи:
1. Определены характеристики ценностного отношения студентов к образованию;
2. Определены критерии ценностного отношения студентов к образованию;
3. Определены уровни развития ценностного отношения студентов к обучению;
4. Разработана анкета для определения уровня развития ценностного отношения студентов к образованию;
5. Проведен сравнительный анализ результатов анкетирования студентов первого и второго курсов Южно-Уральского государственного университета.

Наше исследование фиксирует положительные тенденции в развитии ценностного отношения к обучению у студентов второго курса Южно-Уральского государственного университета. Этот факт свидетельствует о том, что год от года обучения в вузе у студентов формируется положительное отношение к образованию, так как они видят важность образования для своей будущей профессии и жизнедеятельности. Это основной прогнозируемый результат реализации главной цели образовательного процесса: формирование положительного ценностного отношения учащихся к обучению.

Ключевые слова:

Воспитательные задачи, ценностное отношение к образованию, характеристики, критерии и уровни ценностного отношения к образованию, анкета.

Новое отношение к спору между логицизмом-формализмом и интуиционизмом-конструктивизмом

«Действительность» и «конструкция» как эквивалентные оценочные функции в алгебре формальной аксиологии: новое отношение к спору между логицизмом-формализмом и интуиционизмом-конструктивизмом

«Реальность» и «конструкция» как эквивалентные оценочные функции в алгебре формальной аксиологии: новый взгляд на полемику между логицизмом-формализмом и интуиционизмом-конструктивизмом

Владимир Лобовиков, Екатеринбург, Россия

Реферат

В данной статье упущенные (пренебрегаемые) формально-аксиологические значения слов «реальность», «конструкция» и «алгоритм» рассматриваются как оценочные функции (в собственном математическом смысле слова «функция»). Эти функции точно определены таблицами, а также дано строгое определение формально-аксиологической эквивалентности (между рассматриваемыми функциями). Таким образом, совершенно новое отношение к формализму Д. Гильберта, «логицизму» Б. Рассела и интуиционизму Л.Э.Дж. Брауэр и А. Гейтинг. В статье представлен базовый (двузначный) вариант дискретного математического моделирования аксиологии, исследующей систему ценностей человеческой деятельности в целом. Алгебра формальной аксиологии сводится к ее частному случаю – алгебре формальной этики. Затем алгебра этики используется для освещения этического аспекта математической деятельности. Этот экзотический (весьма необычный) вид исследования философских оснований математики можно назвать «этицизмом» (в философии математики).

Содержание

• Литература

В общем случае формально-логическая эквивалентность между «существованием а» и «существованием алгоритма (построения) а» неверна. Тем не менее термины «формально-логическая эквивалентность» и «формальная эквивалентность (эквивалентность форм)» не являются синонимами. Следовательно, существует возможность существования такой формальной эквивалентности «бытия» и «бытия алгоритма построения», из которой не следует (логически) их формально-логическая эквивалентность. В статье демонстрируется именно такая необычная (до сих пор неизвестная) формальная эквивалентность «существования а» и «существования алгоритма построения а». Этот результат получен в рамках двузначной алгебры формальной аксиологии. В этой алгебре формально-аксиологические значения слов «существование» и «алгоритм» рассматриваются как формально-аксиологические операции. Оценочно-функциональный смысл этих операций определяется таблицами. Формально-аксиологическое отношение эквивалентности строго определено. С помощью этих определений показано, что существует формально-аксиологическая эквивалентность между аксиологическими формами «бытия» и «бытия алгоритма». Так как вообще нет логического тождества между понятиями «аксиологические формы» и «логические формы» («бытия» и «бытия алгоритма»), то нет и логического противоречия между констатированными выше неизвестными формально- аксиологическая эквивалентность и известные математические факты, лежащие в основе полемики между формализмом-логицизмом и интуиционизмом-конструктивизмом. Представленный результат является элементарным с собственно математической точки зрения, так как его техническая сторона является основной, но результат очень важен для освещения неизвестных доселе (принципиально игнорируемых) собственно философских (аксиологических) оснований спора между двумя видами философии логики и математики.

Согласно одной из наиболее влиятельных традиций в изучении философских оснований математики, существует следующая тройка интеллектуально респектабельных направлений в этом изучении: формализм; логицизм и интуиционизм-конструктивизм. Однако в упомянутой трехсторонней традиции есть серьезные проблемы. Например, уменьшение L.E.J. Интуитивизм Брауэра (Brouwer 1913) к интуитивизму А. Гейтинга (Heyting 1975) является очень сильным упрощением: вероятно, сам Брауэр хотел бы протестовать против такого сведения. Более того, конструктивисты проявляли и подчеркивали наличие существенных различий между их философией математики и философией интуиционистов.

Вопреки ожиданиям, представленная статья не посвящена непосредственному обсуждению упомянутой трехсторонней традиции. В статье предпринята попытка выскочить из господствующей парадигмы путем концентрации на «этицизме» — «хорошо забытом-старом» (древнем) аспекте исследования собственно философских оснований человеческого творчества в области математики. Вероятно, слово «этичность» (в философии математики) до сих пор неизвестно (не используется). Тем не менее направление исследований, за которое она выступает, существует от Пифагора и Платона до А.Н. Уайтхед. Я имею в виду исследование собственно этического аспекта математической деятельности, который имеет дело с ее хорошими и плохими (плохими) сторонами. (Слова «хороший» и «плохой (злой)» употребляются в их нравственном значении.) Пифагорейский союз настаивал на существовании не только логических и эстетических, но и этических оснований математики. Находясь под сильным влиянием пифагорейцев, Платон старался обязательно сочетать понятия «математика» и «добро». По мнению А.Н. Уайтхед, попытка Платона не увенчалась успехом. Не увенчалась успехом и попытка Б. Спинозы. Тем не менее небольшое конечное множество неудачных попыток не является строгим доказательством принципиальной невозможности. В XX веке актуальность (и даже незаменимость) основы, объединяющей «математику» и «добро», обосновывал А.Н. Уайтхед. Он настаивал на актуальности продолжения попыток объединить их. Однако конкретного варианта такого объединения он не представил. Он предложил осуществить указанную идею другим исследователям. Вдохновляясь вышеуказанными причинами, в настоящей статье я предлагаю конкретный вариант движения вперед в направлении совмещения «математики» и «добра». Прежде всего необходимо уточнить, что я имею в виду переход от этики к формальной, а затем от формальной этики к математической (математизированной) формальной. В конце этого перехода я должен применить математическую (математизированную) формальную этику к философским основаниям математики и изучить результаты этого приложения. Таким же (аналогичным) образом возник и логицизм с исторической точки зрения.

Теперь давайте договоримся о значениях (правилах употребления) слов, задействованных в нашем дискурсе. Пусть под формальной этикой понимается такая отрасль этики, изучающая нравственные формы (любой) свободной человеческой деятельности, лишенной своего конкретного содержания. Таким образом, абстрагирование от конкретного содержания нравственных форм (деятельности) принимается и используется систематически. Пусть термин «математическая (математизированная) этика» обозначает такое направление формальной этики, которое занимается изучением математических симуляций формальной этики. В настоящей статье используется двузначная алгебра (моральных) действий — наиболее элементарная дискретная математическая симуляция формальной этики. (Это симуляция моральной строгости, которая является самой примитивной моральной установкой. Однако эта базовая установка существует в действительности.)

Определим основные понятия двузначной алгебры формальной этики. В основе этой алгебры лежит совокупность действий (моральных) и их нравственных форм, лишенных содержания. (Субъекты действий сводятся к их действиям.) Действия по определению – это такие действия, которые либо хороши, либо плохи (в нравственном смысле). (Субъекты действий также бывают либо хорошими, либо плохими.) Элементы множества {g (хорошие), b (плохие)} называются моральными ценностями действий (и субъектов действий). Так как субъекты действий можно свести к их действиям, то для простоты ниже мы будем говорить только о действиях. Пусть символы x, y обозначают нравственные формы действий, лишенные своего содержания. Нравственные формы простых действий играют роль независимых ценностных (оценочных) переменных. Аксиологические переменные принимают свои значения из упомянутого множества {g (хорошо), b (плохо)}. Нравственные формы сложных действий представляют собой нравственные оценочные функции. Эти функции также принимают значения из множества {g (хорошо), b (плохо)}. Сложные формы нравственного действия (сложные нравственные оценочные функции) получаются путем применения формально-ценностных связок к аксиологическим переменным. Ниже мы вводим только такие формально-аксиологические связки, которые имеют отношение к теме статьи, а именно только такие, которые необходимы для экспликации нравственных (формально-этических) оснований математической деятельности. Символы, обозначающие обсуждаемые унарные моральные операции, вводятся посредством следующего глоссария.

Глоссарий к приведенной ниже таблице 1. Символ Bx обозначает функцию моральной оценки, определяемую одной переменной «бытие (существование) x». Nx – «небытие (несуществование) x». Cx – «конструкция (производство, создание) x». Dx – «деконструкция (разрушение, уничтожение) x». Топор – «алгоритм (чего, кого) х». Мх – «машина (чего, кого) х». A ^F x – «алгоритм (вместо) x». M ^F x – «машина для (вместо) x». Бык – «противоположное (противоположное) для х». Px – «процесс x». Rx – «реальность (действительность) x». Fx – «полнота (полнота) x». Ux – «неполнота x». Ix – «противоречие по х, т.е. несоответствие (противоречивость) х». Gx – «непротиворечивость (непротиворечивость) x». Нравственно-оценочно-функциональный смысл этих одинарных формально-этических операций определяется следующей таблицей 1.

9 0061 A ^F x

x	Bx	Nx	Cx	Dx	Ax	Mx	M F x
г	г	b	г	б	г	г	б	б
б	б	г	б	г	б	б	г	г

x	Ox	Px	Rx	Fx	Ux	Ix 9 0062	Gx
г	b	г	г	г	b	б	Г
б	г	б	б	б	г	г 9006 2	B

В двузначной алгебре формальной этики моральный поступок по определению формы (x и y) называются формально-этически эквивалентными тогда и только тогда, когда они (x и y) приобретают одинаковые моральные ценности при любом возможном сочетании моральных значений переменных, входящих в x и y. Пусть символ «x=+=y» обозначает формально-этическую эквивалентность форм действия x и y. С помощью приведенных выше определений легко продемонстрировать следующие формально-этические уравнения. Справа от каждого уравнения я поместил его перевод с символического языка на естественный. В этих переводах слово-омоним «есть» обозначает не формально-логическую связку, а определенное выше отношение эквивалентности «=+=».

• 1) Ix=+=Nx: противоречие в x есть небытие x (Д. Гильберт).
• 2) Rx=+=Bx=+=NIx=+=Gx: реальность (бытие) x есть небытие противоречия в x (Д. Гильберт).
• 3) Bx=+=Cx: быть из x есть конструкция x (интуиционисты-конструктивисты).
• 4)Cx=+=Ax: построение x есть алгоритм x (конструктивисты).
• 5)Bx=+=Ax: быть ofx есть алгоритм ofx (конструктивисты).
• 6) Bx=+=BCx: бытие из х есть конструирование из х (конструктивисты).
• 7) Bx=+=BAx: быть из x значит быть из алгоритма x (конструктивисты).
• 8) Bx=+=BACx: быть из x есть быть из алгоритма построения x (конструктивисты).
• 9) NACx=+=Nx: небытие алгоритма построения х есть небытие х (конструктивисты).
• 10) Rx=+=PCx: реальность x есть процесс построения x.
• 11) Rx=+=Cx: реальность x есть конструкция x. (Это утверждение имеет прямое отношение к теме секции симпозиума, на которую я представил доклад.)
• 12) Gx=+=Fx: непротиворечивость (непротиворечивость) x эквивалентна полноте x.

На первый взгляд многие из приведенных уравнений кажутся крайне парадоксальными (даже безумными). Например, сформулированная в общем виде, последняя эквивалентность представляется очевидной нелепостью – логическим противоречием с очевидными (точно установленными) фактами – знаменитыми метатеоремами К. Гёделя о формальной арифметике. Однако это «противоречие» есть не что иное, как логико-лингвистическая иллюзия, так как равенство 12 означает не формально-логическую эквивалентность факта непротиворечивости и факта полноты, а формально-этическую (формально-аксиологическую) эквивалентность ценность непротиворечивости и ценность полноты. Совершается строго запрещенная ошибка, когда термин «формально-этическая эквивалентность ценностей» заменяется термином «формально-логическая эквивалентность суждений, утверждающих, что ценности реализуются». Совершение этой ошибки неизбежно приводит к впечатлению, что уравнение 12 логически противоречит метатеоремам К. Гёделя. Но точно сформулированное ниже правило А—Г запрещает совершить эту ошибку. Из x=+=y логически не следует, что предложение, сообщающее, что x реально, и предложение, сообщающее, что y действительно, логически эквивалентны. Истинность всеобщего утверждения о формально-этической эквивалентности морально-оценочных функций «непротиворечивость» и «полнота» логически совместима с ложностью всеобщего утверждения о формально-логической эквивалентности между утверждением о реальности непротиворечивости и утверждением о реальности полноты.

Другая сильная иллюзия очевидного парадокса касается приведенных выше уравнений 3-11, устанавливающих фундаментальное формальное единство (даже тождество) реальности и конструкции. В связи с этим формальным отождествлением произошел знаменитый психологический взрыв (интуитивно-языковый) в философии математики. Впечатление парадокса вызвало известные острые конфликты между формалистами-логиками и интуиционистами-конструктивистами. Однако с точки зрения изложенной выше алгебры это знаменитое противоречие является результатом логико-лингвистической путаницы. Повторяю, что в приведенных выше переводах уравнений на естественный язык слово-омоним «есть» обозначает отношение «=+=». Хаотическое смешение и подмена (другим) формально-логического и формально-этического значений слова «есть» категорически запрещается принципом формально-логической автономии (т. оценки. Формально-логический разрыв между ними абсолютно непреодолим. В алгебре формальной этики этот принцип автономии математически выражается следующим правилом.

Пусть Еx обозначает акт информирования (истинного или ложного утверждения), что x имеет место в реальности. Сказанное выше (о «=+=» и формально-логических связках) можно сформулировать в виде следующего правила А—Г. (А) Из ​​истинности x=+=y логически не следует, что логическая эквивалентность Еx и Еy истинна. (В) Из истинности логической эквивалентности Еx и Еy логически не следует, что x=+=y истинно. (C) Из истинности x=+=y логически не следует, что [либо (Еx логически влечет Еy, либо (Еy логически влечет Еx)] истинно. (D) Из того факта, что [либо (Еx логически влечет Еy) или (Еy логически влечет за собой Еx)] истинно, из этого логически не следует, что x=+=y истинно.0003

Это правило является действенным средством от естественно возникающего впечатления (иллюзии) парадоксальности перечисленных выше формально-этических предложений. Для производства и использования этого лекарства необходимо упомянутое выше наблюдение, признающее омонимию слова «есть».

С помощью представленного дискретного математического моделирования формальной этики легко увидеть, что приведенный выше список уравнений логически непротиворечив. В частности, даже вообще говоря, уравнения 2 и 8 логически совместимы. Первое впечатление об их несовместимости (вообще) есть логико-лингвистическая иллюзия, порожденная нарушением сформулированного выше правила формально-логической автономии фактов и оценок.