Бессознательное в философии это: Бессознательное / Философский словарь

Философско-социологический факультет ПГНИУ — ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ СОЗНАТЕЛЬНОГО И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В НАУЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

УДК 111.7

DOI: 10.17072/2078-7898/2017-4-547-554

ПРОБЛЕМА СООТНОШЕНИЯ СОЗНАТЕЛЬНОГО
И БЕССОЗНАТЕЛЬНОГО В НАУЧНОЙ ФИЛОСОФИИ

Костарева Анастасия Александровна
аспирант, ассистент кафедры философии

Пермский государственный национальный исследовательский университет,
614990, Пермь, ул. Букирева, 15;
e-mail: [email protected]
ORCID: 0000-0002-9324-9934

Анализируется соотношение сознательного и бессознательного через определение их диалектического единства. Диалектика сознательного и бессознательного пронизывает все сферы человеческой деятельности, однако вопрос о соотношении сознательного и бессознательного остается до сих пор недостаточно разработанным. Диалектика сознательного и бессознательного в содержании субъективной реальности важна для понимания многих феноменов общественного и индивидуального сознания, таких как формирование стереотипов, социальных установок, предубеждений, особенностей мифологического мышления, которое характерно не только для прошедших эпох, но и для современности.

Сознательное и бессознательное как выражения единства противоположных сторон субъективной реальности различаются характером реализации, конкретными формами существования и проявления. Главными дифференцирующими признаками сознательного и бессознательного являются отрефлексированность / неотрефлексированность, представленность / непредставленность в поле актуального внимания, вербальная / невербальная форма выражения, преобладание понятийного или образного, формализуемость / неформализуемость и другие. Обсуждается понятие общественного бессознательного, отличное от коллективного бессознательного. Общественное бессознательное можно рассматривать как продукт трансформации индивидуально-психического бессознательного. Оно представляет собой уже не только психологический феномен, а имеет ярко выраженную социально-историческую окраску. В проблеме общественного бессознательного индивид рассматривается как личность, т.е. как комплекс потребностей, интересов, установок, целей, социальных по содержанию.

Ключевые слова: сознательное, бессознательное, диалектическое единство, общественное сознание, индивидуальное сознание.

Актуальность исследования бессознательного очевидна, это подтверждает, в частности, применение механизма манипулирования массовым сознанием, суть которого состоит «…в изучении и эксплуатации коллективных эмоций, настроений, инстинктов, образов и символов» [1, с. 98]. Вместе с тем определение содержания бессознательного позволяет избежать внутренних психологических противоречий, которые оказывают влияние на взаимосвязи социальных общностей, помогают развиваться процессу самосознания, что, как результат, служит залогом для формирования гармоничных отношений в социуме.

В различных значениях и смыслах проблема бессознательного ставилась и разрабатывалась в философии и психологии на протяжении всей их истории. Намеки на наличие такой проблемы содержались еще в ранних формах фольклора, мифологии, религии. В европейской рациональной традиции идея о бессознательном психическом восходит к эпохе создания философии (к учению Сократа и Платона о знании как припоминании, учению Аристотеля о разных частях души и др. ). Первым исследователем, придавшим проблематике бессознательного фундаментальное научное значение, стал К. Лейбниц. В его классификации к бессознательному относятся малые неосознаваемые восприятия в противовес осознанному восприятию (апперцепции). В немецкой философии XIX в. большое внимание данной проблеме уделяли такие философы, как И.Г. Фихте и Ф. Шеллинг. В их трактовке сфера бессознательного противопоставляется понятию «трансцендентальная субъективность» (у Фихте — «Я», у Шеллинга — «Абсолютное»). Они понимают бессознательную деятельность трансцендентального субъекта исключительно как «действие ради действия», однако связывают этот процесс с понятием практического разума либо с категорией интеллектуальной интуиции. А. Шопенгауэр, рассуждая о «действии ради действия», делает вывод о наличии абсолютно бессознательной воли, которая «не хочет ничего другого, как только хотеть». Согласно его выводам, сознание есть лишь «явление, сущность, являющаяся в нем, есть абсолютная бессознательность, “неразумие” воли».

Продолжает развивать этот подход Э. фон Гартман, в учении которого бессознательное синтезирует функции волюнтаризма Шопенгауэра и панлогизма Гегеля.

Во второй половине XIX в. трактовка понятия «бессознательное» существенно меняется после появления психоанализа. Принципиально важные результаты были получены Зигмундом Фрейдом, предложившим корректное психологическое определение бессознательного, соответствующий категориально-понятийный аппарат и методы познания. Фрейд установил некоторые элементы содержания, функционирования и регуляции бессознательного. Последователи психоанализа уже не противопоставляют бессознательное и сознательное, а обнаруживают его внутри структуры общественного сознания [2, с. 25].

В XX в. большой вклад в изучение вопроса соотношения сознательного и бессознательного вносит Мишель Фуко. По его мнению, в ключе современных воззрений противопоставляются историцизм и аналитика человеческого бытия. Процесс познания, по Фуко, включен в жизнь и общество, в язык, в историю, находит отражение в других формах общественной жизни, общественных типах и значениях бытия. Представления Фуко сводятся к тому, что соотношение когнитивного и исторического имплицитно включает проблему значимости бессознательного для сущности человека. Бессознательное в этом случае выступает двойником (тенью) сознательного. При этом сознательное идет рука об руку с бессознательным, развиваясь параллельно. По мнению Фуко, осознание бессознательного кроется в основании любой политики и этики в качестве личностно-человеческой и коллективно-человеческой деятельности.

Адепты франкфуртской школы переводят проблему бессознательного из метафизическсой и психологической области в сферу социальной философии. Так, в ранних работах Адорно в основные характеристики социума включено понятие «тотальность». В свою очередь, тотальность связана с рецепциями бессознательного в марксизме и коллективным бессознательным юнговской школы. Еще К.Г. Юнг, изучая бессознательное, обнаружил в его структурах так называемые архетипы. Если «комплексы» переживаний, по Фрейду, есть результат индивидуальной жизни человека и представляют собой продукт вытеснения, то архетипы связаны с коллективной жизнью людей [3, с.

 169]. Ю. Хабермас, исследуя этот вопрос, анализирует аспекты сочетания ценностей с так называемыми детерминантами бессознательности, характерными для идеологии. Комментируя подход З. Фрейда к концепции бессознательного, Ю. Хабермас стремится расширить его: и сознательные, и бессознательные мотивы можно представить как интерпретируемые потребности. В случае если такие потребности приводятся в символическом смысле, они имеют герменевтическое значение. «Бессознательное обозначает скорее класс всех мотивационных принуждений, происхождение которых необходимо интерпретировать как социально несанкционированное и которые являются основанием причинных связей в ситуациях негативных и анормальных моделей поведения» [3, с. 80]. При этом бессознательные мотивы не характерны для действующего субъекта. Если такие действия обусловлены бессознательным и имеют объективную значимость, так как они интерпретируются, то в этом случае они обладают статусом причины, потому что в сознании субъекта им выделена доминирующая роль. Таким образом, если исследователь установит связь между бессознательным и сознательным, этот процесс будет определяться как анализ, а исследователь получит статус аналитика.

В русской философской школе проблема бессознательного начала исследоваться в начале XX в. Это касается в первую очередь представителей «нового религиозного сознания» (Н. Бердяев, В. Розанов, Д. Мережковский и их последователи). В этот период концепт бессознательного реализуется преимущественно в рамках метафизической традиции в противоположность психологическому или социологическому подходам. Русские философы рассматривали бессознательное в рамках вопроса о начале мира как хаоса.

В.В. Розанов рассуждает о «бессознательных инстинктах», лежащих в основе различных человеческих проявлений, причем не только примитивных, но и достаточно сложных. Так, он полагает, что любовь к своей земле и некоторое априорное отрицание всех иных земель и языков до знакомства с ними также коренится в инстинктах человека. «Только при позднейшей встрече с тем или иным фактом чужой жизни возникает отношение, основывающееся на разумности» [4, с.

 380].

В советский период в области изучения бессознательного отечественная философия придерживается диалектико-материалистического направления, представленного такими отечественными мыслителями, как П.С. Автономова, А.Г. Асмолов, Ф.В. Бассин, Т.И. Бармашова И.Т. Бжалава, А.П. Бойко, Г.П. Велиев, Ф.Х. Гаджиев, П.Я. Гальперин, П.С. Гуревич, А.И. Дмитриев, Д.И. Дубровский, П.В. Симонов, А.Е. Шерозия, Л.С. Выготский, Д.Н. Узнадзе и др.

Бессознательное с позиций диалектического материализма, современую форму которого автор рассматривает как научную философию, исследуется на основе представлений об отражении. Бессознательное — это совокупность психических состояний и процессов, которые осуществляются без прямого осознания [5, с. 95]. Выделяются два уровня бессознательного: психический и физиологический. По сути, с материалистических позиций о физиологических основах бессознательного писали еще И.М. Сеченов и И.П. Павлов

Так, И.М. Сеченов рассматривает бессознательное через темные, или смутные, ощущения. Ученый понимает их как ощущения, лишь частично или вовсе неосознаваемые. Он предвидел наличие «предощущений», ставших в более поздний период предметом специального экспериментального анализа. В своей работе «Кому и как разрабатывать психологию» он подчеркивал: «В прежние времена “психическим” было только сознательное, т.е. от цельного натурального процесса отрывалось начало, которое относилось учеными к элементарным психическим формам в область физиологии» [6, с. 208]. Далее Сеченов пишет, что переработка сырых впечатлений происходит в тайниках памяти, вне сознания, следовательно, без всякого участия ума и воли [7, с. 392]. Ученый утверждает, что отсюда вытекает научная и философская неправомерность сведения психического только к сознательному.

И.П. Павлов отмечал, что «мы отлично знаем, до какой степени душевная, психическая жизнь пестро складывается из сознательного и бессознательного» [8, с. 105]. Явление бессознательного ученый связывал с работой тех участков мозга, которые обладают минимальной возбудимостью. Всякое познание рождается на основе тесного взаимодействия двух зон психики: сознания и бессознательного [9, с. 200]. По Павлову, сознание связано с участком коры головного мозга, который обладает повышенной возбудимостью, бессознательное — с пониженной.

По мнению Л.С. Выготского, в психическом уровне бессознательного правомерно выделять 3 подуровня: 1. Неосознанный психический контроль человека за жизнью своего тела, координацией функций, удовлетворением простейших потребностей. 2. Более высокий уровень бессознательного — это процессы и состояния, которые могут реализоваться в пределах сознания, но могут перемещаться и в сферу бессознательного и происходить автоматически и т.д. 3. Высший уровень бессознательного проявляется в художественной, научной, философской мысли, играющей важную роль в процессах творчества. Бессознательное на этом уровне тесно переплетено с сознанием, с творческой энергией чувств и разума человека [10, с. 300].

Бессознательное в подавляющем большинстве случаев выступает как индивидуально-психическое. Однако в философии существует и понятие общественного бессознательного. Многими исследователями подчеркивается актуальность специального изучения бессознательного в общественно-социальных процессах [3, с. 199]. Первым попытку описать общественное бессознательное предпринимает Э. Фромм. Он пишет, что бессознательное в принципе детерминируется обществом, причем происходит это двояким образом: общество подвергает своих членов иррациональным потрясениям и одновременно снабжает их различными фикциями, с помощью которых истина деформируется и оказывается в плену у мнимой рациональности. Фромм показывает, как общество влияет на бессознательное и формирует у человека ложные ценности и представления [11, с. 120].

Следует заметить, что проблематика общественного бессознательного нередко не рефлексируется учеными. Одной из причин игнорирования понятия бессознательного в общественной жизни является отождествление его с понятием стихийного. Не исключено, что такое представление связано с высказыванием В. И. Ленина: «…инстинктивность и есть “бессознательность” (стихийность), которой должны прийти на помощь социалисты…» [12, с. 44]. Однако в дальнейшем, в результате разработки теории стихийности, данное противоречие было снято. Так, И.И. Камынин писал, что сознательное и стихийное следует рассматривать как понятия, обозначающие явления, которые лежат в различных плоскостях. Исходя из этого, данные понятия не могут выступать сопряженными категориями, но они диалектически сочетаются с понятиями бессознательного и сознательного. Организованное образует диалектическое единство со стихийным, в свою очередь, бессознательное — с сознательным, являясь по сути противоположными сторонами субъективной реальности и выражая ее принципиально разные «срезы» [13, с. 50]. Это говорит в пользу реальности бессознательного в общественной жизни и о необходимости его рассмотрения как отдельной проблемы. Советская философия наряду с индивидуальным сознанием утверждала наличие общественного сознания. Индивидуальное бессознательное по такому же принципу можно соотнести с бессознательным общественным. Однако же если процесс признания индивидуального бессознательного сопровождается игнорированием общественного среза, то в этом случае исследователь фактически отступает от принципа диалектического единства противоположностей. Результатом оказывается отрицание целостности субъективной реальности в единстве ее противоположных сторон — сознательного и бессознательного [13, с. 125].

Из сказанного выше следует, что общественное бессознательное можно рассматривать как продукт трансформации индивидуально-психического бессознательного. Общественное бессознательное представляет собой уже не только психологический феномен, но имеет ярко выраженную социально-историческую окраску. Оно включает не индивидуальные содержания, а коллективные, т.е. такие, которые присущи не одному индивиду, а целой группе индивидов, более того, целому народу и даже человечеству [13, с. 150].

С позиции общественного бессознательного индивид — это личность, которая рассматривается сквозь призму культурно-исторического опыта, социокультурной детерминированности. Социально ориентированная личность является субъектом бессознательного в общественной сфере опосредованно. Носителями общественного бессознательного выступают социальные общности — нации, этнические общности, партии и т.п.

Общественное бессознательное в историческом процессе можно рассматривать как фактор, обеспечивающий активность субъекта, которая выражена в непроизвольной и прямой реакции на воздействие социальной действительности, в ряде случаев проявляющийся как недостаточная степень осознанности этого влияния на основные характеристики социума: функциональные, содержательные и поведенческие [13, с. 35]. В зависимости от субъектов социальной активности и в соответствии с определенным уровнем общественного сознания Т.И. Бармашова выделяет следующие случаи соотношения осознанности и неосознанности: 1) неосознанность преобладает на обыденном уровне, проявляется в теоретическом отражении формальной действительности; 2) осознанность фиксируется на уровне обыденного сознания, а неосознанность актуализируется на теоретическом уровне; 3) неосознанность отмечается на уровне обыденного сознания, осознанность проявляется на теоретическом уровне; 4) осознанность на уровне обыденного и теоретического сознания [13, с. 37].

Бессознательное проявляется во многих сферах человеческой деятельности. Большое значение имеет бессознательное в научном творчестве, проявляясь в первую очередь в интеллектуальной интуиции, благодаря которой были сделаны значимые научные открытия. Исследование этого вида бессознательного позволяет лучше организовать интеллектуальную деятельность, расширить возможности человеческого мышления, максимально использовать резервы человеческого мозга [13, с. 37].

В искусстве опорной точкой для изучения бессознательного становятся художественные произведения. Роль бессознательного в творчестве наиболее четко актуализирована в определении искусства как социального допущения бессознательного. Л.С. Выготский отмечает значимость этого явления как в процессе создания художественного произведения, так и в ходе его восприятия.

Проблема бессознательного в прикладном аспекте проявляется в сфере уголовно-правовых отношений. Общеизвестно, что в основе преступлений, которые совершаются в состоянии аффекта (эмоционального перевозбуждения), лежит неосознанная психическая установка. Учитывание бессознательного в уголовно-правовом деле, криминалистике способствует не только борьбе с преступностью, но и в значительной степени предупреждению, профилактике правонарушений [14, с. 34].

Исследование проблем осмысления бессознательного, а также его диалектического единства с сознательным актуально в первую очередь для изучения многообразных явлений психической и социальной действительности, а также для философии. Помимо других задач эта требует более тщательного анализа общей теории сознания [13, с. 100].

Философское определение бессознательного как совокупности психических состояний и процессов, которые происходят без прямого участия осознания, позволяет характеризовать его как составную часть субъективной реальности, как сторону диалектического единства с сознательным.

Сложность проблемы бессознательного состоит в отсутствии общепринятого представления об исследуемом объекте. Бессознательное представляют как уровень психической деятельности или как один из способов существования сознания. Однако на самом деле изучать бессознательное можно только через сопоставление с его противоположностью — сознанием. Целесообразно говорить о единой диалектической системе отношений «сознание – бессознательное» в содержании субъективной реальности [13, с. 86]. Сознание, едва возникнув, уже предполагало бессознательное как неизменного спутника.

Можно привести пример с «детьми джунглей», лишенными в раннем детстве в силу каких-то обстоятельств человеческого общества и выросшими среди животных. У них не реализовалась способность к мышлению, потому что только социализация позволяет раскрыться как сознательному, так и бессознательному.

Если рассматривать бессознательное в целом, то следует признать его принадлежность как к низшим уровням психического отражения человека, так и к ее высшей форме — сознанию. Сознание отличает специфический человеческий способ отражения действительности; предстает как идеальное, включающее в себя не только рефлексивные формы. Рассматривая бессознательное в данном контексте, можно выявить не только его различия с сознанием, но и согласованность их функционирования. В связи с этим бессознательное выступает «философской категорией и раскрывается в трех моментах: природе, общественном явлении и мышлении» [13, с. 167].

Субъективная реальность структурно проходит через все ипостаси психического и представляет собой диалектическое единство сознательного и бессознательного, которые, в свою очередь, являются ее противоположными сторонами.

По отношению к сознанию бессознательное выполняет функцию физиологической защиты сознания от перегрузок [13, с. 76]. Выражаться она может в двух формах: 1) инстинкт; 2) социально значимая защита, направленная на сохранение душевного равновесия. Впрочем, защитные функции различных форм бессознательного нельзя рассматривать как только физиологические, биологические или социально ориентированные. Они неразрывно связаны между собой, хотя сознательное, по-видимому, играет в этой интеграции определяющую роль. Рассмотрим эти две функции на примерах из художественной литературы.

В романе Дж. Лондона «Мартин Иден» показано, как защитная функция инстинкта обращается против героя и оказывает ему «медвежью услугу». Однако в этом случае в итоге разум одержал страшную победу над природной бессознательностью.

«А он все плыл и плыл, словно хотел доплыть до ближайшего берега, который был за сотни миль отсюда. Это был бессознательный инстинкт жизни. Мартин перестал плыть, но, как только вода стала заливать рот, он снова заработал руками. “Воля к жизни”, — подумал он и презрительно усмехнулся. Да, у него есть воля, и воля достаточно твердая, чтобы последним усилием пресечь свое бытие. …Погрузившись, он начал вдыхать воду, как больной вдыхает наркотическое средство, чтобы скорей забыться. Но когда вода хлынула в горло и стала душить его, он непроизвольно, инстинктивным усилием вынырнул на поверхность и снова увидел над собой яркие звезды. …Это был последний удар, который наносила ему жизнь» [15, с. 77].

В случае, когда герой романа Л.Н. Толстого «Воскресение» Нехлюдов пытается помочь Катюше Масловой, в судьбе которой в свое время сыграл неблаговидную роль, ему искренне кажется, что он делает это исключительно ради нее. В действительности он делал это преимущественно для себя: для него эта помощь была средством спасения своей личности, самоочищения, искупления вины, духовного воскресения. В известной степени здесь присутствует и неподдельное участие в судьбе Масловой, но складывается впечатление, что неосознанные побуждения героя имеют в основном эгоцентрическую направленность. Не столько Нехлюдов должен был сыграть роль помощника для Масловой, сколько она для него. Эти истинные мотивы, скорее всего, не осознаются героем, в качестве объяснительных мотивов он выдвигает те, которые возвышают его личность в собственных глазах, сглаживают конфликт между реальным и предполагаемым «Я» [16, с. 359].

Диалектическому взаимодействию сознательного и бессознательного подвержены все структурные элементы: мировоззрение, самосознание, система ценностных ориентаций, моральных, эстетических норм и многие другие. Так, в моральной сфере характер выбора предпочтительных нравственных ценностей не всегда осознается их носителем, по крайней мере, до конца, что и было продемонстрировано на примере произведения Л.Н. Толстого.

Имея единую функциональную заданность, но будучи противоположными взаимопредполагающими сторонами субъективной реальности, сознательное и бессознательное отличаются как характером функционирования, так и конкретными формами существования и проявления, а значит, и наиболее существенными признаками. Среди них формализуемость / неформализуемость, отрефлексированность / неотрефлексированность, вербальная / невербальная форма выражения [13, с. 70]. При этом в диалектике отношений сознательного и бессознательного есть взаимопереходы. Взаимодействие сознательного и бессознательного может быть разнообразным, оно может носить характер вытеснения, но также и быть в состоянии гармонии.

В заключение можно сделать следующие выводы:

• Сознательное и бессознательное представляют собой диалектическое единство противоположных сторон субъективной реальности как единого, хотя и противоречивого целого.
• С позиции научной философии идеалистические и дуалистические направления односторонне интерпретируют субъективную реальность, понимая бессознательное как обособленную сущность. Отчуждая чувственное, они интерпретируют разум как источник трансцендентальной реальности. В такой трактовке бессознательное предстает как темная сторона человеческой натуры, как непознаваемое, не подлежащее научной репрезентации.
• С позиций идеалистических и дуалистических концепций бессознательное имеет лишь однонаправленную функциональную заданность, которая заключается в защите сознания от перегрузок; с позиции научной философии это односторонний подход, который не учитывает все функции бессознательного.
• Сознательное и бессознательное как выражения диалектического единства противоположных сторон субъективной реальности различаются характером реализации, конкретными формами существования и проявления.
• Бессознательное обеспечивает формирование широкого поля возможностей для творческой реализации человеческой личности.
• Сознание, «питая» и в значительной степени формируя бессознательное, в какой-то мере способно его контролировать, а также определять общую стратегию человеческого мышления и человеческой деятельности, т.е. с позиций научной философии проявления бессознательного, будучи вписанными в жизнь человека как материального социального существа, не имеют совершенно автономного характера.

Список литературы

1. Кукаркин А.В. Буржуазная массовая культура. М.: Политиздат, 1985. 399 с.
2. Fromm E. Discovery of the social unconscious. Oxford: Oxford University Press, 2010. 500 p.
3. Алексеев П.В., Панин А.В. Философия: учебник. М.: Проспект, 2009. 608 c.
4. Розанов В.В. Темный лик. Метафизика христианства // Религия и культура. М.: Правда, 1990. С. 372–582.
5. Бассин Ф.В. Проблема бессознательного. М.: Либроком, 2000. 469 с.
6. Сеченов И.М. Избранные произведения. Т. I: Физиология и психология. М.: АН СССР, 1952. 774 с.
7. Сеченов И.М. Элементы мысли. СПб.: Питер, 2001. 416 с.
8. Павлов И.П. Полное собрание сочинений. М.: АН СССР, 1951. Т. 3, кн. 1. 394 с.
9. Павлов И.П. Лекции о работе больших полушарий головного мозга. М.: АН СССР, 1949. 476 с.
10. Выготский Л.С. Психика, сознание, бессознательное. М.: АСТ, 2009. 416 с.
11. Фромм Э. Иметь или быть. М.: АСТ, 2012. 126с.
12. ЛенинВ.И. Материализм и эмпириокритицизм // Полн. собр. соч. М.: Эксмо, 2009. Т. 18. 525 с.
13. Бармашова Т.И. Проблема бессознательного в основных системах философского теоретизирования: дис. … д-ра филос. наук. Красноярск, 2006. 378 с.
14. Овчаренко В.И. Осознание бессознательного // Вопросы философии. 2000. № 10. С. 33–36.
15. Лондон Д. Мартин Иден. М.: АСТ, 2003. 364 с.
16. Розанов В.В. Л.Н. Толстой и Русская Церковь // Религия и культура. М.: Правда, 1990. С. 355–368.

Получено 07.11.2016

Просьба ссылаться на эту статью в русскоязычных источниках следующим образом:

Костарева А.А. Проблема соотношения сознательного и бессознательного в научной философии // Вестник Пермского университета. Философия. Психология. Социология. 2017. Вып. 4. С. 547–554. DOI: 10.17072/2078-7898/2017-4-547-554

13. Сознание и бессознательное

Сознание – это особое состояние, свойственное человеку, в котором ему одновременно доступен и мир, и он сам.

Сознание – состояние, при котором человек отдает себе полный отчет в собственных мыслях и намерениях.

Сознание заключается в эмоциональной оценке действительности, в обеспечении целеполагающей деятельности – в предварительном мысленном построении разумно мотивированных действий и предусмотрений их личных и социальных последствий, в способности личности отдавать себе отчет как в том, что происходит в окружающем мире, материальном и духовном. Сознание – идеальная (психическая) форма деятельности, ориентированная на отражение и преобразовании действительности.

Сознание не исчерпывает всего богатства психической жизни человека. Наряду с сознанием в психике человека существует еще сфера бессознательного.

Бессознательное – это совокупность психических явлений, состояний и действий, лежащих вне сферы человеческого разума, безотчетных и не поддающихся, по крайней мере, в данный момент контролю со стороны сознания.

Бессознательными являются сновидения, гипнотические состояния, состояния невменяемости и т.п.

Все то, что в данный момент не находится в фокусе сознания, но может быть включено в сознание посредством памяти, не следует относить к бессознательному.

Так называемые автоматизмы могут зарождаться с помощью сознания, но потом погружаться в сферу бессознательного. Первоначально действуя под контролем сознания, в результате длительной тренировки и многократного повторения приобретают бессознательный характер, выходят из-под контроля: навыки игры на музыкальных инструментах, спортивные навыки, рутинные трудовые операции и т.п.

Структуры бессознательного различаются помимо прочего, по степени своей близости к сознанию. Выделяется даже особый уровень бессознательного, называемый подсознанием. В него включаются психические явления, связанные с переходом с уровня сознания на уровень автоматизма.

Бессознательное может направлять поведение людей и в этом отношении определенным образом воздействовать на сознание. Например, в некоторых зарубежных кинотеатрах во время сеанса художественного фильма показывали специальные кадры, рекламирующие какой-либо товар. Эти кадры появлялись на экране на время, которое не воспринимает человеческий глаз (менее 0,05 с) и не мешали просмотру фильма. Зритель не видел этих кадров, но они воспринимались подсознательно и затем воздействовали на поведение этих людей после сеанса. Спрос на рекламируемые товары у людей, подвергшихся такому внушению, повышался почти в два раза по сравнению с обычным.

Философия бессознательного была развита австрийским врачом-психиатром и философом Зигмундом Фрейдом.

О бессознательном в человеке говорили и писали многие философы, в том числе Кант, Гегель, Кьеркегор, Шопенгауэр, Ницше. Но лишь З. Фрейд сумел придать представлениям о бессознательном практическое значение. Они позволяли ему лечить людей, избавлять их от психических недугов. Созданное им учение называют психоанализом.

Согласно Фрейду, психика человека имеет три сферы: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». «Оно» – глубокий слой бессознательных влечений. Здесь главенствует принцип наслаждения. «Я» – сфера сознательного, посредник между бессознательным и внешним миром. Здесь действует принцип реальности. «Сверх-Я» – инстанция, олицетворяющая собой установки общества.

Путь избавления от неврозов – это анализ психики. Сначала обнаруживают бессознательное (это делает квалифицированный врач-психиатр), а затем, если пациент способен на это, то бессознательное переводится в сознание. Оно перестает существовать, исчезает источник болезненных неврозов. Однако никто и никогда не способен избавить человека от бессознательного полностью, ибо в своем фундаменте человек есть существо не сознательное, а бессознательное. Доминирует именно последнее. Так считают фрейдисты. Далеко не все согласны с ними.

Маркс:бессознательное имеет социальный характер. Человек не может освободиться от рабства бессознательного в одиночку. Необходимо освобождение всего общества.

Фрейд: «Оно» – бессознательное. Этой силой управляет либидо. «Сверх-Я» – общественные нормы. Необходима постоянная работа по превращению «Оно» в «Я», освобождение от давления стихии бессознательного. Необходимо усилить «Сверх-Я».

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Деперсонализация››

Личность, будучи сознательным субъектом, осознает не только окружающую его среду, но и себя самое в процессе взаимоотношения с окружающим, в частности с людьми. Высшая форма проявления сознания личности,— это его нравственное сознание, которым он руководствуется в своей личной и общественной деятельности.

При оценке того или иного поступка человека обычно говорят о сознательном или несознательном характере его. Сознательным является нормальный в телесном и духовном отношении человек, способный осознать объективную социальную значимость своих целей и мотивов, и не только понять их смысл, но и руководствоваться ими в своем доведении. Когда же мы говорим о несознательном поступке человека? Только тогда, когда он не осознает и не предусматривает тех последствий, которые его поступок повлечет в дальнейшем. Конечно, если он не осознает вытекающих последствий, то он, в широком смысле, не осознает и своего поступка.

Наряду с понятием — сознательное существует и противоположное понятие — бессознательное. Существует ли бессознательное поведение личности, которое может даже реализовать проставленные перед собой цели? В зарубежной философии, психологии и психиатрии существует огромная литература, посвященная проблеме бессознательного. В различных идеалистических направлениях, начиная от алогического волюнтаризма и интуитивизма и кончая био- и панпсихизмом, утверждалось существование безличного духовного начала под названиями энтелехии, бессознательной воли, мировой души, космического сознания, клеточного сознания, психоида и т. д. Так как сознание нельзя представить без его носителя, личности, то это духовное сознательное начало, субстанцию либо. обожествляют, либо обозначают термином «бессознательное», присваивая ему свойства неизменных инстинктивных биологических влечений. Такова линия современного биологического волюнтаризма.

Мистическое представление о психически-бессознательном здесь рассматривается как некое обезличенное сознание, имеющее биологическую и антропоморфическую природу. В настоящее время особое распространение получило психоаналитическое направление, опирающееся в своей методологии на принцип биологического волюнтаризма. Центральная и доминирующая идея психоанализа о бессознательном восходит не только ко взглядам Шопенгауэра и Ницше, но и дальше. Концепция о бессознательном зародилась еще в недрах монадологии Лейбница. В этом учении он допускает в движении протяженной материи наличие бесконечно малых перцепций, которые действуют бессознательно. Сознание человека, по его мнению, появляется тогда, когда наше я воспринимает те представления, которые до того протекали бессознательно.

В полемике с Локком о врожденных идеях Лейбниц пытался обосновать их, опираясь на свое учение о монадах. Защищая взгляды Декарта в данной области, он пытается исправить эти идеи и внести принцип развития в их возникновение, а именно, постепенный переход ог стадии бессознательной до стадии полного и ясного осознания. Если, по Декарту, врожденные идеи существуют в интеллекте уже в готовом виде, то, по Лейбницу, они имеются там лишь в потенциальном, зачаточном и неосознанном состоянии; затем они постепенно формируются и тем самым полностью осознаются.

В своем труде «Новые опыты. о человеческом разуме» Лейбниц пытался обосновать врожденные идеи, опираясь на свое учение о монадах. Защищая взгляды Декарта в данной области, он пытается исправить их и внести принцип развития в возникновение врожденных идей, а именно, постепенный переход от стадии бессознательного к стадии полного и ясного осознания. Если, по Декарту, врожденные идеи существуют в интеллекте уже в готовом виде, то, по Лейбницу, они имеются там лишь в потенциальном, зачаточном и неосознанном состоянии; затем они постепенно формируются и, тем самым, полностью осознаются.

В своем труде «Новые опыты о человеческом разуме» Лейбниц указывает, что, вместо сравнения души человека с чистой доской, он предпочел бы сравнение ее с глыбой мрамора с прожилками: «В самом деле, если бы душа „походила на такую чистую доску, то и истины заключались бы в нас так, как фигура Геркулеса заключается в глыбе мрамора, когда она способна безразлично принять форму данной фигуры или какой-нибудь иной. Но если бы в этой глыбе имелись прожилки, которые намечали бы фигуру Геркулеса предпочтительно перед другими фигурами, то она была бы более предопределена к этому, и Геркулес был бы некоторым образом как бы врожден ей, хотя потребовался бы труд, чтобы открыть эти прожилки и чтобы отполировать их, удалив все то, что мешает им выступить наружу».

Из этого сравнения Лейбниц делает вывод, что таким же образом наши идеи врождены нам подобно естественным потенциям, склонностям и предрасположениям. Несмотря на применение диалектики и остроумия в защите врожденных идей, Лейбницу не удается преодолеть порочности этой концепции Декарта. Скорее, наоборот, выдвигая идею бессознательного, он дал в руки последующих буржуазных философов и психологов оружие для еще большего искажения материалистического учения о сознании человека.

Весьма интересно и важно отметить, что параллельно с развитием материалистического учения о сознании человека в недрах идеалистической философии и психологии упорно вынашивалось понятие о бессознательном, которое в различных формах противопоставлялось сознанию. Это явление вовсе не случайно. Здесь обнаруживается ведущая линия реакционной буржуазной идеологии, направленная на принижение и игнорирование роли человеческого сознания, являющегося могучим духовным орудием поступательного, преобразовательного движения прогрессивной части человечества.

Понятие бессознательного впервые возникает как зачаточная, ранняя стадия врожденных идей. В дальнейшем эту интеллектуалистическую теорию о бессознательном подхватывает психолог Гербарт. Опираясь на «вещи в себе» Канта и монады Лейбница, он рассматривает душу человека как источник возникновения психических элементов — представлений.

Образовавшиеся представления постоянно сохраняются в интеллекте в неизменном и готовом виде. Они находятся в борьбе между собой, сталкиваются, соединяются и разъединяются, вытесняя друг друга из сферы сознательного. Однако куда же они вытесняются? Гербарт полагал, что в этих случаях представления «погружаются ниже порога сознания», т. е. в сферу бессознательного.

Такая идеалистическая трактовка бессознательного имеет цель доказать полную изолированность психических процессов от внешнего мира и их независимость от головного мозга; бессознательное рассматривается каким-то вместилищем с замкнутым потоком множества конкурирующих представлений, обусловленных только друг другом. При этом устанавливается наличие особой психической причинности, независимой от объективной действительности.

Учение Лейбница об апперцепции и бессознательном в психологическом аспекте развивает и В. Вундт. Согласно его взгляду, если в концентрических кругах поля сознания акт апперцепции занимает центральную фиксационную точку наивысшего внимания, то сфера бессознательного начинается вне поля сознания, т. е. ниже его порога. Однако Вундт категорически возражал против понимания бессознательного как имеющего особое психическое содержание.

В «Очерках психологии» по этому поводу он пишет: «… низшая граница, нулевая точка степеней сознания есть состояние бессознательности. От этого состояния, противостоящего сознанию, как безусловное отсутствие психических связей, следует строго отличать тот факт, что отдельные психические состояния теряют свойство сознательности…» «Тот или иной психический элемент, исчезнувший из сознания, называется нами бессознательным, поскольку лишь при этом предполагается возможность его возобновления, т. е. новое вступление его в действительную связь психических процессов познания относительно элементов, ставших бессознательными, и ограничиваются только этой возможностью их возобновления…». «Те или иные предположения о «состоянии бессознательного» или о «бессознательных процессах», допускаемых наряду с данными, как в опыте, процессами сознания, совершенно бесплодны для психологии». В приведенных словах чувствуется сугубая осторожность Вундта в отношении мистификации бессознательного. Существование некоего психически-бессознательного процесса он отрицает.

Помимо интеллектуалистических теорий бессознательного, существует и биологически-волюнтаристическое понимание его. В книге «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэр утверждал, что в психике каждого животного и человека господствует неизменное иррациональное начало в виде бессознательной волевой направленности, включающей в себя слепые инстинктивные животные влечения. Крайний реакционер в философии Шопенгауэр всячески принижал роль разума, познавательных способностей личности и абсолютировал могущество бессознательной воли. Куно Фишер в своей книге «Гегель» правильно отметил, что «Гегель видел сущность вещей в мыслящем разуме, а Шопенгауэр — в слепой воле».

Один из последователей Шопенгауэра и Гегеля Э. Гартман написал книгу «Философия бессознательного». В этой книге он рассматривал понятие бессознательного как соединение неосознанной воли с логическим мировым разумом. В первооснове бытия мира, по мнению Гартмана, скрывается логический элемент бессознательного. Будучи пессимистом, он считал, что человек постепенно приобретает способность к освобождению разума от слепой воли; тогда человек придет к убеждению, что лучше если бы мир перестал существовать, что избавление он получит, когда наступит конец мира.

Один из самых реакционных философов Ф. Ницше, развивая мысль Шопенгауэра, что «мир есть воля»,—сущность жизни человека видел в безудержной воле «избранных господ» к власти. Проповедуя зоологический индивидуализм и аморализм, он думал, что возвышает свой идеал «сверхчеловека»; однако фактически Ницше низводил человека до уровня хищных животных с их звериными жестокими инстинктами. Он полностью отрицал роль разума и науки и опирался на учение бессознательного волюнтаризма Шопенгауэра. В последующем архиреакционные взгляды Ницше так понравились германским фашистам, что они провозгласили его одним из своих идеологов.

Одна из реакционных философских школ интуитивизма, возглавляемая А. Бергсоном, выдвинула особый род познания — интуицию, осуществляемую через «подсознание». Согласно этой теории, сознание человека включает в себя интеллект и инстинкт. Функции интеллекта направлены лишь на реализацию действий, а подлинное понимание истины, сущности вещей возможно не путем рациональной переработки чувственных данных, а с помощью инстинктивного подсознательного чувствования, мистического озарения, наития. Бергсон, пытавшийся теоретически подкрепить в биологии витализм, в своих рассуждениях в, овсе не оригинален: подобные мистические взгляды высказывали еще теологи средневекового христианства. Глубокую порочность интуитивизма разоблачали в своих трудах Плеханов, Мечников и Тимирязев.

Психоаналитическое направление зародилось в конце прошлого столетия в процессе гипнотерапевтических исследований Фрейда и Брейера в венской клинике. Этот период в психоневрологии характеризовался разочарованием в поисках непосредственно морфологического субстрата отдельных психических функций и неудовлетворенностью формализмом ассоциативной психологии. Вновь оживлялись идеи Шопенгауэра, Гартмана и Ницше. Повышался интерес к изучению психологического содержания личности, поиски направлялись в сторону исследования биологических глубин и мотивов поведения ее. В основе психики человека Фрейд видел два типа биологических влечений — эротическое и влечение к смерти. Они служат соматической базой принципа удовольствия. Помимо этого, личность руководствуется в своем поведении и социально обусловленным, разумным этическим принципом реальности. Стихийные, безличные, бессознательные влечения первобытного характера, называемые Фрейдом «оно», находятся в постоянной борьбе с социальным сознательным принципом реальности, или «я», который постоянно пытается вытеснять эти влечения.

Однако слепая, консервативная, бессознательная сфера является непреодолимой силой, руководящей сознательными процессами. Таким образом, психоанализ учит, что всякое проявление сознательного поведения человека; является средством обслуживания потребностей бессознательных влечений. Исходя из этих положений, Фрейд пытается построить свою социологическую концепцию.

В течение ряда лет вокруг фрейдизма происходила ожесточенная дискуссия. Против него выступали крупнейшие ученые—И. П. Павлов, В. М. Бехтерев, В. П. Осипов, Я- А. Анфимов, В. А. Гиляровский, Крепелин, Бумке и др. Ряд его прежних сторонников — Адлер, Юнг, Ште-кель и др.—отступились от психоанализа, однако развили свои концепции, сходные с ним. Другие его последователи — Блейлер, Шильдер, Кан, Гофман и др.— развивали его принципы в различных областях психиатрии. В Советском Союзе учение Фрейда встретило определенное сочувствие со стороны отдельных психиатров — Каннабиха, Фридмана, Залкинда, Внукова и др.

Интересно отметить попытку Шильдер а и Кречмера внести отдельные положения психоанализа в теорию В. Вундта о сферическом поле сознания. Они полагают, что в отдаленных концентрических сферах поля сознания имеются явления не только интеллектуального характера в виде расплывчатых смутных представлений, но и аффективные влечения, обладающие сильным влиянием на сознание. В этой краевой зоне, по Шильдеру„ находится сфера психически-бессознательного, что оказывает мощное воздействие на личность и ее поведение. Этим механизмом Шильдер пытается объяснить некоторые невротические и психотические клинические состояния.

Кречмер в своей «Медицинской психологии» также придает решающее значение аффективной жизни и влечениям в развитии личности. Подобно Шильдеру, Кречмер в краевой зоне ниже порога сознания помещает так называемые гипобулические и гипоноические механизмы сферы бессознательного с их инстинктивно-рефлекторными, кататимными и филогенетически архаическими реакциями, которые обнаруживаются при нервных и психических расстройствах.

Ряд авторов рассматривает понятие бессознательного в аспекте возникновения психических автоматизмов. Так, например, П. Жане наблюдал проявления подсознательных механизмов при клинических картинах нарушения сознания при сомнамбулизме, каталепсии. На основании изучения патологии сознания Жане различает как бы два этажа психической деятельности человека — низший подсознательный и высший сознательный, волевой. Если у больных автоматические подсознательные явления занимают все поле сознания, то у здоровых автоматизмы замаскированы более сложными высшими проявлениями сознания.

Манасеина в своей книге «О сознании» резонно указывает, что было бы совершенно ошибочно «признавать область бессознательной душевной жизни за что-то независимое от сознания или чуждое ему». По ее мнению, в мозге беспрерывно совершаются превращения сознательно приобретаемого психического содержания в бессознательно и автоматически текущие процессы, утилизируемые сознанием. Манасеина считает весьма важным то, что только путем этого «превращения произвольных сознательных актов в непроизвольные, автоматические и бессознательные может совершаться прогрессивное развитие человеческого сознания».

Далее Манасеина делает правильный вывод, что хотя и нельзя отождествлять всякое психическое явление с сознательным психическим процессам, однако нужно полагать, что всякий впервые возникший психический акт был сознательным, а затем он может становиться автоматизированным, бессознательным. Однако Манасеина, по-видимому, не учитывает, что при норме автоматизированные акты, одновременно регулируемые сознанием, уже не могут быть бессознательными.

Существует и друг. ой взгляд о том, что в сфере психически-бессознательной наблюдаются явления творческой переработки изучаемого материала, который затем внезапно интуитивно всплывает в поле ясного сознания в виде готового решения задачи, научного открытия ученого либо творческого замысла художника.

Представить себе внезапное разрешение наяву либо во сне творческих задач в голове ученого или художника путем неожиданного озарения, наития без предварительной длительной сознательной теоретической и практической работы, это значит согласиться с существованием у человека всяких мистических, иррациональных способностей. Именно такова позиция субъективистского направления интуитивизма.

Приведенные нами взгляды о бессознательном в философии, психологии и психопатологии как об основном двигателе поведения личности решительно отвергаются материалистической психологией. Дело в том, что возникновение любого психического содержания, адекватного действительности и прошлому опыту, в голове здорового бодрствующего человека, имеющего возможность реализовать его в своих действиях, уже говорит о наличии сознательного характера психического процесса.

Бессознательные состояния с угашением различной длительности и глубины всякого психического содержания, конечно, наблюдаются в клинической практике в виде обморочных, сомнолентных, сопорозных и коматозных состояний. Нередко встречаются также нарушения сознания в виде транса, сомнамбулизма и других типов сумеречных состояний с явлениями автоматизированных действий; однако данное проявление патологии сознания с автоматизмами обнаруживается в результате болезненного искажения предшествующего приобретенного опыта сознательной жизни.

Если автоматизированные психические процессы в норме совершаются при наличии доминирующей регуляции сознания, то в патологии они лишаются в различной степени этой высшей регуляции. Это и дает возможность говорить о бессознательном характере автоматизмов в патологии душевной жизни. В научном и художественном творчестве интуиция, конечно, играет значительную роль, однако она вовсе не априорна, наоборот, она апостериорна. Внезапный синтез мыслей, возникновение новых идей в голове ученого или художника, отнюдь, не является неожиданным для него. Этот долгожданный синтез он, несомненно, выстрадал и рождал в муках тяжелого сознательного творческого труда.

В произведениях классиков марксизма-ленинизма также применяется термин «бессознательное». Но это вовсе не понятие психически-бессознательного. Термин бессознательное — применяется ими в отношении хотя и сознательно действующих людей, но еще не понимающих ни отдаленных целей, которые ими реализуются, ни объективных причин и результатов, которые вызываются в процессе их личной и общественной деятельности.

Понятие психически-бессознательного умело использовано идеалистическими направлениями в демагогических целях: их хитроумные доказательства в пользу мистики бессознательного имеют цель, во-первых, оторвать психическое содержание сознания от конкретного его физического носителя — человека, во-вторых, оторвать его от объективной социальной действительности и, в-третьих, отвергнуть наличие отражательной способности головного мозга.

Идея бессознательного в экзистенциальной трактовке личности Н. А. Бердяева

Обращаясь к проблеме бессознательного, можно заметить, что основное внимание при ее изучении уделяется зарубежным мыслителям различных эпох. Ее истоки относят еще к античной философии. При этом русская философия незаслуженно остается вне поля зрения, в то время как она содержит богатейший материал по данной проблеме. Такая ситуация совершенно недопустима, поскольку неоправданно сужает полноту исследования, тем более что идея бессознательного в отечественной мысли решается с позиций принципиально иного подхода, обеспечивающего более высокую степень философской обобщенности в интерпретации этого сложного феномена.

На этот факт не случайно обращает внимание В. М. Лейбин: «… становление и развитие психоанализа не связано, как принято считать, с русской естественнонаучной и тем более философской мыслью …оказывается само собой разумеющимся, что при освещении данной проблематики не обращаются к русской философии. Однако вопреки такому широко распространенному мнению обращение к русской философской мысли представляется весьма целесообразным. Как это, быть может, ни парадоксально на первый взгляд, некоторые психоаналитические идеи Фрейда формировались под влиянием русских источников. Их рассмотрение способствует прояснению истории вопроса»[1].

Действительно, трудно отметить такого русского философа, который так или иначе не коснулся бы идеи бессознательного. В этом отношении не является исключением Н. А. Бердяев, уделявший данной проблеме заметное внимание. Предваряя рассмотрение идеи бессознательного в творчестве философа, хотелось бы отметить тот момент, что в работе не предполагается подробный содержательный анализ концепции русского мыслителя, если даже автор не разделяет некоторые ее положения. Главной целью является выявление особенностей методологического подхода к проблеме бессознательного на основе акцентирования данной идеи в его трудах.

Исходным пунктом экзистенциальной трактовки личности Н. А. Бердяевым является признание ошибочным предположения старой психологии о том, что человек есть существо здоровое, по преимуществу сознательное и интеллектуальное. В противовес этому он уверен, что человек есть существо больное, с сильной подсознательной жизнью, с раздвоенной душой, в которой происходит мучительная борьба противоположных элементов – современного сознания и строя души, с одной стороны, и древнего архаического человека, дитя с инфантильными инстинктами, неврастеника и сумасшедшего, с другой стороны. Из-за этой раздвоенности человек не в состоянии понять себя, так как защищается от хаоса своего подсознательного цензурой сознания. Иными словами, причины болезни человеческой души заключены в конфликте сознания и подсознательного. В этом философ вполне солидарен с психоанализом.

Считая основную идею З. Фрейда гениальной, а метод плодотворным, Бердяев вместе с тем не разделяет пансексуальную направленность его теории. Таким образом, он проявляет двойственное отношение к психоанализу. С одной стороны, психоанализ вскрывает конфликт между сознанием и бессознательным, в чем его положительной значение. Но как практика психоанализ имеет отрицательные и вредные стороны – сосредотачивается на половой жизни, вместо того чтобы отвлекать от нее. Слабое место психоанализа мыслитель видит в том, что тот обращается с душевной жизнью человека так, как будто самой души не существует, а потому называет его психологией без души. Особенно не устраивает Бердяева то, что «образ Божий в человеке совершенно затемнен и закрыт, его не видно за тьмой бессознательного и за ложью сознания»[2].

В соответствии с таким подходом меняется и гносеологическая оценка бессознательного. В то время как Фрейд преувеличивал незнание человеком своего бессознательного, Бердяев не так категоричен в решении этого вопроса. Человек знает, что он существо падшее и греховное, когда сознает себя Божьим творением и Божьей идеей. Признавая это, философ делает значительный шаг вперед в трактовке бессознательного. Он отходит от распространенного натуралистического, приземленного понимания этого феномена и распространяет на область духовной жизни человека. Источник конфликта сознательного и бессознательного он видит в борьбе за личность, за Божью идею.

Заслугой философа является и связанная с таким пониманием диалектическая интерпретация бессознательного, учитывающая в нем как низшее бессознательное (источник болезней человека, его конфликта с сознанием), так и источник творческого вдохновения, творческой интуиции, которое философ связывает со сверхсознательной сущностью, с движением к трансцендентному. Источником всякого творчества он считает воображение, имеющее в Боге абсолютную онтологическую силу и возникающее из недр бессознательного.

Бердяев неоднозначно оценивает не только роль бессознательного, но и сознания. Оно совершает большую работу относительно безликого подсознательного, но не просветляет, не преображает, не сублимирует его, а вытесняет внутрь, порождая бесконечные конфликты в человеческой душе. Как следствие вытесненного подсознательного – проекция человеком своего внутреннего недовольства нереализованными влечениями на внешнее окружение. При этом мыслитель не вполне согласен с преувеличением целительной силы сознания в трактовке Фрейда. Выступая против рационализации содержания бессознательного, он категорически не согласен с Фрейдом, стремящимся внести сознание в саму половую жизнь, которая должна оставаться в сфере бессознательного. В этом плане он обнаруживает себя противником внесения рациональной телеологической точки зрения в понимание стихийной жизни души.

В отличие от бессознательного с его творческим потенциалом, Бердяев придает сознанию неблаговидную роль, считая его насилием над бессознательным творчеством и искажением его результатов. Особенно это заметно в творчестве моральном, в нравственных актах человека. В насилии сознания над бессознательным Бердяев видит источник нервных и душевных заболеваний. Нравственное сознание, через которое общество диктует свою волю индивидууму, сталкивается с глубокими инстинктами человека, скрытыми в подсознательном. Здесь очевидна аналогия с фрейдовской схемой трехслойной структуры личности, когда человеческое сознание находится между сверхсознанием и подсознанием. Но, в отличие от Фрейда, философ признает в содержании нравственного сознания и божественное начало.

В связи с этим Бердяев дает свой рецепт излечения души человека. Возможность этого он видит в сфере сверхсознания, а не сознания, то есть в духе. Нравственное излечение человека не может быть достигнуто при помощи нравственного сознания, которое и делает человека больным. Выход он видит в построении новой этики, основанной не на нормах и законах сознания, а на благостной духовной энергии. В этом отношении философ не случайно обращается к христианскому учению о благодати, которое всегда было учением о восстановлении нравственного здоровья. Человек стремится к восстановлению душевного здоровья не только через победу над грехом, но и через творчество, также являющееся путем излечения.

В контексте симбиоза сознательного и бессознательного Бердяев выделяет три этики – этику закона, искупления и творчества. Этика в глубоком смысле слова должна быть учением о пробуждении человеческого духа, а не сознания, творческой духовной силы, а не закона и нормы. Этика закона, этика сознания, подавляющая подсознание и не знающая сверхсознания, по его мнению, является порождением аффекта страха в человеке и последствием первородного греха. Искупление завершается лишь в творчестве. Это и есть основная идея новой этики. «Душа боится пустоты, и она наполняется ложью, фикциями и призраками, если она не наполнена положительным творческим содержанием. …Победа над… болезненным раздвоением человека достигается в дальнейшей победе сверхсознания и в раскрытии этики творческой энергии, продолжающей и завершающей духовное дело искупления. В сверхсознании человек уже не один, он в единении с Богом»[3].

Таким образом, психоанализ с его натуралистическим подходом не мог удовлетворить Бердяева, устремленного к трансцендентному. Признавая человека существом иррациональным, Бердяев считает его одновременно существом, устремленным к высшим ценностям, к высшему Божественному бытию. В данном контексте мыслитель определяет и задачи психологии, которая, открывая в человеке бездну тьмы, противоречие и муку, должна также открывать в нем образ и подобие Божьи. В этом смысле он не разделяет психопатологической трактовки мистических явлений как проявления подсознательного. Когда он говорит об ощущении присутствия кого-то постороннего, он уверен, что такая интерпретация мало объясняет и не решает вопроса. Это ощущение он относит к притяжению и действию трансцендентного: «Я чувствовал погруженность в бессознательное лоно, в нижнюю бездну, но еще более чувствовал притяжение верхней бездны трансцендентного»[4].

Своеобразно решает Бердяев проблему социализации личности, которая в цивилизованном обществе приобретает нормативный характер приспособления к условиям цивилизации и также связана с двойственностью личности. Он писал: «Человек может познавать себя сверху и снизу, из своего света, из божественного в себе начала и познавать из своей тьмы, из стихийно-подсознательного и демонического в себе начала»[5]. При этом личность имеет стихийно-бессознательную основу, в силу чего человек рационализован лишь частично. Находясь на позиции персонализма и учитывая трансцендентный момент бытия, Бердяев предпринимает иную, по сравнению с психоанализом, классификацию психологических типов личности, которая не вполне совпадает с делением на интровертированных и экстравертированных (как, например, у Юнга). Он выделяет тип людей, находящихся в гармонии с окружающей средой, хотя эта гармония относительная, и тип людей, пребывающих в дисгармонии с окружающей средой, хотя эта дисгармония не абсолютная.

Принадлежность к двум типам Бердяев связывает не только с набором моральных характеристик личности, но и с соотношением сознательного и бессознательного в человеке. Преобладание первого или второго в отражательной активности субъекта может играть определяющую роль. В одной категории могут оказаться личности с полярными чертами, и одинаковые могут принадлежать к различным типам. Греховного человека Бердяев считает существом дисгармоническим. Но к типу гармонично существующих относит и тех, кто не безгрешен, но по причине убогости духовной жизни не тоскует по иной жизни, довольствуясь привычной и легко в ней адаптируясь. Люди дисгармоничного темперамента нередко являются «более внутренними» и углубленными, тоскуют по иной жизни и мирам, не довольствуясь тем, что им предоставляет жизнь. Причем эта тоска имеет бессознательный характер, не отражая явно свой предмет, пребывающий на метафизической высоте.

Неоднозначно определяет Бердяев и соотношение глубинного и поверхностного «Я» с социальным в человеке. Поверхностное «Я» он связывает с социализированным, рационализированным, цивилизованным, что не есть личность в человеке. Таким образом, не все в личности подчинено процессу социализации. Социализация человека не распространяется на глубину личности, в частности, на ее совесть. Социальная муштровка и «цивилизование» не всегда означают оформление личности. Вполне социализированный и цивилизованный человек может быть совершенно безличным, не замечая этого. Личность лишь частично актуализирована, очень многое остается в дремотном, скрытном состоянии. В этом заключено сложное, противоречивое отношение между сознанием и бессознательным личности, которая «из глубины созидает свое сознание»[6].

Конфликт цивилизованного и социализированного человека с его подсознательным Бердяев считает основным. Внешняя сторона жизни человека не всегда является показателем истинного положения дел. Если даже человек находится в гармонии с нормами и законами цивилизации и социальности, это не значит, что они овладели его бессознательным. Он может компенсировать себя теневой стороной бессознательного – влечением к тиранству, жестокости, садизму. Социальную роль человека Бердяев напрямую связывает с глубинными, потаенными тайниками бессознательного, например, идеологическую и политическую принадлежность.

«Несчастность» сознания человека Бердяев также связывает с раздвоенностью личности, с ее распадом на субъект и объект, на сознательное и бессознательное. Человек, чтобы победить свое «несчастие», пытается или подняться до сверхсознания, или снизойти до подсознательного. В сознании Бердяев видит путь человека, лежащий между подсознательным, стихийным и сверхсознательным. Одной из причин «несчастного сознания» Бердяев считает принудительную социализацию, осуществляющуюся «через условную ложь, вкорененную в сознание». Лжи феноменального мира он противопоставляет правду бессознательного инстинкта, который «вкоренен в большей глубине, чем так называемая «природа»[7]. Всякое организованное и организующееся общество Бердяев считает враждебным свободе и склонным к отрицанию че-ловеческой личности. По его мнению, это порождено ложной структурой и направлением сознания, ложной иерархией ценностей. И это, видимо, чаще всего не осознается. Личность же, осознавшая свою ценность и свою первородную свободу, остается одинокой перед обществом, перед массовыми процессами истории.

Касаясь социальной стороны человеческого бытия, Бердяев определяет осознанность как признак сложившейся личности, условие ее социальной состоятельности. Личность связана, в первую очередь, с осознанием призвания в жизни. Он уверен, что каждый человек должен осознать это призвание, независимо от размера дарований. Это призвание Бердяев определяет персоналистически. Оно заключается в том, чтобы «… в индивидуально-неповторимой форме дать ответ на Божий призыв и творчески использовать свои дары. Сознавшая себя личность слушает внутренний голос и повинуется лишь ему, она не покорствует внешним голосам. Величайшие из людей всегда слушали исключительно внутренний голос, отказываясь от конформизма в отношении к миру»[8].

Важным моментом в концепции бессознательного Бердяева является то, что он ведет речь не только об индивидуальном, но и об общественном бессознательном. Утверждая, что личность не зависима от детерминаций общества, имеет свой мир, своеобразный и неповторимый, он вместе с тем признает, что личность социальна – в ней есть наследие коллективного бессознательного, она исторична, поскольку реализует себя в обществе и истории. В этом контексте он характеризует особенности русского национального духа, связывая их со сферой бессознательного, которая занимает в нем существенное место. В частности, он считал, что в русском народе «сильна …религия земли, которая заложена в очень глубоком слое русской души»[9], под которым определенно следует понимать бессознательное.

Бердяев также подчеркивал, что русские, в большей или меньшей степени, сознательно или бессознательно, – хилиасты (приверженцы учения о наступлении тысячелетнего Царствия Божьего на земле). К бессознательным хилиастам философ относит даже русских революционеров, анархистов и социалистов. Поэтому он считает заблуждением мнение, полагавшее, что у русской революционной интеллигенции, исповедывавшей в большинстве случаев материалистическую идеологию, не может быть эсхатологии. Причину этого заблуждения он связывает с преувеличением значения сознательных идей, которые часто затрагивают лишь поверхностные стороны человеческой сущности. Мыслитель не сомневается в том, что русские атеизм, нигилизм, материализм имели религиозную окраску. «Даже у тех русских, которые не только не имеют православной веры, но даже воздвигают гонение на православную церковь, остается в глубине души слой, формированный православием»[10]. Русский народ религиозен по своему типу и по своей структуре. «В более глубоком слое, не нашедшем себе выражения в сознании (то есть в бессознательном. – Т. Б.), в русском нигилизме, социализме была эсхатологическая настроенность… обращенность к концу. Речь всегда шла о каком-то конечном совершенном состоянии, которое должно прийти на смену злому, несправедливому, рабьему миру»[11].

При этом понятие коллективного бессознательного Бердяева не вполне тождественно таковому у К. Юнга. Если создатель аналитической психологии утверждает универсально-типический, всеобщий характер архетипов коллективного бессознательного, то у русского философа идет речь о различении содержания коллективного бессознательного в зависимости от субъекта (в данном случае которым является нация). Действительно, такой взгляд представляется более правомерным, поскольку учитывает различие культурно-исторического опыта, который неизбежно сказывается не только на содержании сознания, но и бессознательного.

В контексте проблемы бессознательного Бердяев характеризует и феномен религии. Искажение христианства он связывает непосредственно с подсознательным в человеке. При этом он имеет в виду христианскую трансформацию и сублимацию садистских инстинктов мести, выразившихся в жестоком учении о вечных адских муках. В этой идее он видит огромное социологическое значение – управлять человеческими массами, смирять варварские и греховные инстинкты. Но, как подчеркивает он, идею использовали в угоду инстинктов и интересов господствующих слоев. Это имело роковые последствия в истории христианского мира. Но не только за это осуждает данную идею Бердяев. Он уверен, что безобразная и садистская идея вечных адских мук лишает ценности духовную и моральную жизнь человека. Она «обнаруживает самое мрачное подсознательное в человеке»[12]. Спасение мыслитель видит лишь в единстве с другими людьми, основанном на жалости, сострадании, соборности.

Культурно-исторический подход осуществляет Бердяев и в трактовке фрейдовской идеи Эдипова комплекса, относясь к ней конструктивно-критически. По его мнению, как бы ни преувеличивал Фрейд значение этого комплекса, он все же прикасается в этой точке к какой-то древней истине. Этим комплексом Бердяев объясняет древний ужас перед кровосмешением и связывает его с мистикой рода. Веления рода и его запреты воспринимались древним человеком как веления Божества, поскольку носителем нравственного закона и оценки являлся род, а не личность. Только христианство окончательно освобождает личность от власти космических сил, от власти рода. Мировое значение мифа об Эдипе Бердяев видит в том, что он отражает борьбу древних космических начал в человеке – материнства и отечества.

Трактуя комплекс Эдипа мистико-символически в свете космической борьбы полов за преобладание, Бердяев показывает это через призму конфликта сознательных и бессознательных начал. «При свете дня, в сознании Эдип есть невинный страдалец, но в подсознательном он восстал против отца, против побеждающего мужского начала и хотел соединиться с матерью, с женственным началом земли»[13], тем самым возвратиться к нему как к первоисточнику жизни. Комплекс Эдипа имеет место всегда, когда мужское моральное сознание побеждает, и его нормы господствуют в обществе. Восстание против отца может принимать любые формы – борьбу против власти, разума, нормы, закона. В человеке всегда будет тяготение к космической первостихии. Как половое существо человек не может жить в мире и гармонии. По мнению Бердяева, только основываясь на мифе об андрогине, можно построить антропологическую метафизику. Человек, по Божьему замыслу, есть существо цельное, «муже-женственное», солярно-теллурическое, «логическое» и стихийное. И лишь как существо целостное, он есть существо целомудренное, софийное в своей целостной полноте.

Первородный грех Бердяев связывает прежде всего с половым разрывом, с потерей целостности человека. В мире, пораженном первородным грехом, накапливается подсознательная половая энергия, производящая взрывы, которые человек не может преодолеть. Пол, загнанный внутрь (психоаналитическое вытеснение), делается опасным, порождая преступления и безумия. Великую задачу человека Бердяев видит не в уничтожении энергии пола, а в ее сублимации. Он солидарен с Фрейдом в том, что человеческая цивилизация, человеческое сознание, пытаясь наложить оковы на энергию пола, на полярность человеческой природы, лишь усложняют проблему, порождая неврозы. Но существенный недостаток Фрейда он видит в непонимании метафизической и религиозной глубины проблемы.

В теории познания Бердяев также тяготеет к иррационализму, будучи противником рационализма с его верой в выразимость бытия в понятиях. Сам он считает бытие рациональным и выразимым в понятиях лишь потому, что оно предварительно рационализировано и само есть понятие. Бытие, с которым имеет дело рациональная гносеология и онтология, есть уже продукт мысли, первичное бытие до процесса рационализации. Оно и есть подлинное бытие, которое познаваемо не через понятие.

Для оправдания возможности познания «первореальности» до рационализации, до обработки сознанием Бердяев различает первичное и вторичное сознание. Первичное сознание погружено в субъект как «первореальность», в нем дано тождество субъекта и объекта. Вторичное сознание он связывает с распадом на субъект и объект, оно объективирует познаваемое. Эту проблему Бердяев формулирует как отчуждение в процессе объективации единственно подлинного субъективного мира. «Объективный мир есть продукт объективации… мир падший, распавшийся и скованный, в котором субъект не приобщается к познаваемому»[14]. У Бердяева фактически идет речь о непосредственном знании, к которому человека подводит бессознательная логика.

Бердяев упоминает бессознательное и в механизме памяти как активном хранилище информации, совершающем ее отбор. Что-то из информации память выдвигает на первый план, другое оставляет в забвении, делая это иногда сознательно, иногда бессознательно. Он обращал внимание на эту особенность памяти с привлечением собственного опыта, указывая, что многое забывает на время, многое исчезает из его сознания, но сохраняется на большей глубине. Как он отмечал, в его жизни не господствовал разум, в ней было слишком много иррационального. Не случайно он считал свое мышление интуитивным. Он до многого доходил не с помощью холодных рассудочных операций, а посредством предчувствий. Как он вспоминал: «Я в глубине души, в более глубоком слое (бессознательном. – Т. Б.), чем умственные теории, поверил в первичную реальность духа и лишь во вторичную, отраженную, символически-знаковую реальность внешнего, так называемого «объективного» мира, природного и исторического»[15].

Обращение к творчеству Бердяева в контексте проблемы бессознательного позволяет увидеть нетрадиционность, специфичность подхода к ней, резко отличающегося от западной традиции в ее толковании. Эти особенности заключаются, на наш взгляд, в следующем.

В первую очередь, бросается в глаза последовательная диалектичность русского философа. Было бы неверным утверждать, что диалектический подход вообще не присутствует у других исследователей бессознательного. Определенной диалектичности не лишена даже концепция З. Фрейда, ведущего речь, в конечном счете, о необходимости перевода содержания бессознательного в сознательное состояние. К. Юнг также ведет речь о динамике бессознательного, что предполагает его взаимодействие (включая взаимопереходы) с сознательным отражением. Подобным образом в неофрейдизме утверждается не абсолютное бессознательное, а феномен, существующий наряду со своей противоположностью – сознательным. Однако в упомянутых концепциях диалектический подход сводится, фактически, к констатации факта существования полярных начал в активности человека – сознательного и бессознательного. Основное же внимание сосредоточено на анализе бессознательного как самодостаточной сущности. Это делает диалектический подход непоследовательным и декларативным, что неизбежно сказывается на объективности исследования.

Если западный дискурс мышления конструирует в целом репрезентативные схемы, наполненные надуманными содержательными нагрузками (например, натуралистическая подоплека комплекса Эдипа, сексуально детерминированная сублимация и пр.), то в философии Бердяева выражается реальная диалектика сознательного и бессознательного, подтверждающая себя на каждом шагу человеческой активности. Эта диалектика сопутствует сложной динамике развития духовного мира личности, заключающейся в восхождении от неосознанности к сознательности, в стремлении к совершенству, в приближении к Богу.

Последовательная диалектичность Бердяева проявляется не только в анализе экзистенциальной сущности человека как единства сознательного и бессознательного, но и в неоднозначной оценке их места и роли в жизнедеятельности личности. Диалектика сознательного и бессознательного в концепции Бердяева не соответствует диалектике положительного и отрицательного, созидательного и деструктивного. Как то, так и другое могут играть многоплановую роль в процессе социализации личности. Действительно, от-рефлексированность, осознанность или неотрефлексированность, неосознанность могут иметь разновекторный характер относительно социальной активности субъекта. Если не всегда можно согласиться с некоторыми содержательными моментами его концепции, то сам подход, исключающий односторонность оценки сознательных и бессознательных форм отражения действительности, представляется правомерным.

Важным моментом в подходе Бердяева к проблеме бессознательного является ее перенесение в метафизическую плоскость бытия. Как многие другие русские философы, он придает проблеме метафизическую и религиозную глубину. Призыв создать новую этику, далекую от рекомендаций психоанализа и наполненную истинно человеческим, гуманистическим содержанием, дает возможность преодолеть натурализм (а значит примитивизм) в понимании человека, возвыситься до духовного бытия личности. Это, в свою очередь, устраняет фрагментарность, редукционизм в решении проблемы. Тем самым выигрывает не только концепция бессознательного, но и теория личности в целом.

Преимущество такого подхода состоит также в том, что он дает возможность наполнить понятие бессознательного философским содержанием, отразить всю полноту проявлений этого сложного феномена, не ограничиваясь конкретными сферами, придать ему высокую степень обобщения. Это помогает избежать редукционизма и фрагментарности в его исследовании, что способствует не только более полной и объективной интерпретации бессознательного, но и созданию целостной картины сложного духовного мира личности.

Западная мысль в целом означает отход от того ценного, что имело место в русской философской традиции – от диалектики и принципа гуманизма. Некоторым последователям Фрейда хотя и удалось в значительной мере преодолеть натурализм классического психоанализа, наполнить его социокультурным и гуманистическим содержанием (Э. Фромм, К. Хорни), но в понимании бессознательного они все же не смогли подняться до того уровня морально-этической наполненности, который был присущ персоналистски ориентированной идее бессознательного в русской философии в целом и в творчестве Н. А. Бердяева в частности. В этом отношении неоценимым вкладом в развитие проблемы бессознательного является его философское наследие.

[1] Лейбин В. М. Фрейд. Психоанализ и современная западная философия. М.: Издательство политической литературы, 1990. С. 60.

[2] Бердяев Н. А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. С. 76.

[3] Бердяев Н. А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. С. 81.

[4] Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 297.

[5] Бердяев Н. А. Творчество и объективация. Минск: Экономпресс, 2000. С. 17.

[6] Бердяев Н. А. Творчество и объективация. Минск: Экономпресс, 2000. С. 31.

[7] Бердяев Н. А. Творчество и объективация. Минск: Экономпресс, 2000. С. 285.

[8] Там же. С. 36.

[9] Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 18.

[10] Там же. С. 245–246.

[11] Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 197.

[12] Там же. С. 315.

[13] Бердяев Н. А. О назначении человека. М.: Республика, 1993. С. 68.

[14] Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 345.

[15] Бердяев Н. А. Самопознание. Сочинения. М.: ЭКСМО-Пресс, 1999. С. 330.

Бессознательное | Краткий Философский Словарь | Онлайн словари по философии

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ —  неосознанное, подсознательное, досознательное. Категория философии и психологии, получившая весьма противоречивое толкование.  Существует также точка зрения,  оспаривающая реальность  бессознательного. Предысторией бессознательного можно считать учение Платона об анамнесисе — припоминании  душой созерцавшихся ею до вселения в тело всеобщих истин. В  философии Нового времени Декартом была основана традиция, которая  связывала сферу духовного, психического исключительно с сознанием.  Позднее Лейбниц выдвинул положение о «малых перцепциях» — досознательных психических актах,  которые он отличал от сознательной апперцепции. Важной вехой в развитии идеи бессознательного была натурфилософия Шеллинга. В ней бессознательное  трактовалось гилозоистически — как  присущий природе «дремлющий дух», просыпающийся  полностью лишь в человечестве.  Высшую форму духовности он видел в искусстве, где происходит  наиболее адекватное слияние с  бессознательным — «поэзией  природы». Эти взгляды Шеллинга были весьма созвучны идеям иенских романтиков, которые, в отличие от него, резко противопоставляли бессознательное как  эстетическое переживание мира  рассудочному понятийному  систематизированию его. Линию на субстанциализацию и иррационализацию  бессознательного, идущую от Шеллинга и романтиков, активно продолжили Шопенгауэр, Э. фон Гартман, Ницше и Бергсон. В то же время в XIX в. возникают и другие  подходы к бессознательному. Так, у Гербарта, Фехнера и Вундта бессознательное — это досознательное психическое, которое  потенциально способно войти в сферу сознания, ибо отличается от него лишь количественно.  Несколько отличной от них является точка зрения Гельмгольца,  выдвинувшего концепцию «бессознательных умозаключений», под  которыми подразумевался скрытый от сознания синтез ощущений. Еще одно направление в  осмыслении бессознательного было связано с изучением психопатологических и гипнотических явлений. В основе их, считали представители данного направления (Бернгейм и Льебо, Шарко, Жане), лежат динамические процессы чисто психологического характера, которые протекают вне сознания, не контролируются им и которые отличны от феноменов  сознания. Специфика данного подхода к бессознательному заключается также в смещении его проблематики в мотивационную сферу, поиск  бессознательных детерминант  поведения. Создателем наиболее  распространенной и влиятельной концепции бессознательного в XX в. был З.Фрейд. Он различал собственно бессознательное — то, что вообще никогда не осознается в  оригинальном виде (сексуальные и  агрессивные влечения, а также вытесненные из сознания мысли, впечатления, импульсы), а также предсознательное — то, что может осознаваться при определенных условиях (нормы морали, ценности, компоненты  рационально-волевой сферы).  Осознаваться может только то, что  совместимо с социо-культурной  конституцией личности. Сознание же связано с восприятием внешнего мира и  управлением моторными актами. К  области бессознательного Фрейд относил также так называемое «архаическое наследство»  человечества — коллективную  копилку представлений, типических реакцией и механизмов психики. Идея коллективного  бессознательного также широко  использовалась К. Юнгом. Интересные результаты,  проливающие свет на некоторые  аспекты бессознательного, были получены Д. Н. Узнадзе и его  последователями при изучении  феномена неосознаваемой  установки, т. е. психической готовности к совершению умственного или физического действия.

Бессознательное или подсознание? Основные идеи о бессознательном

Не особо вдумываясь в смысл термина, частенько заявляют: Фрейд открыл бессознательное. После чего нередко следует заявление, якобы уже давно появились более успешные способы работы с ним, нежели психоанализ, и едва ли не каждый тренинг, мастер-класс или курс психотерапии сегодня обещает учитывать наши подсознательные механизмы. Concepture выясняет: так ли все просто и отвечает на вопрос о том, что именно «открыл» Фрейд: бессознательное или подсознание?

Использование терминов «бессознательное», «подсознание» и концепта «Оно» как синонимов – лучший способ растерять всякую осмысленность в употреблении этих слов. Фрейдовским и, по сути, психоаналитическим является понятие «бессознательное» – даже при многочисленных признаниях аналитиков сколь неудачным является этот термин. Лакан однажды скажет, что «слово это неудобно тем, что представляет собой отрицание, так что вообразить по его поводу можно все на свете», а Жак-Ален Миллер из Новой Лакановской школы даже предложил заменить его в современной клинике неологизмом «парлетр» (parletre – говорящее тело/говорящее существо/говорящее бытие). Подсознание – это термин, отсылающий к совершенно иной традиции понимания психики и ее скрытой стороны.

Краткая история идеи

Здесь уместно сделать небольшое тематическое отступление в историю идей. Когда говорят об открытии Фрейда, то обычно понимают под этим создание первой теоретической концепции о бессознательной части нашей психики. Это совершенно неверно. О том, что человек – отнюдь не целиком разумное существо, было известно еще в архаичных культурах. Античная классическая философия в лице Платона и Аристотеля очень четко делит душу человека на три части, из которых две неразумны [причем одна отвечает за аффекты и страсти, а другая – за животные потребности – прим. автора]. О неосознанных частях души писали Августин, Декарт, Спиноза и Лейбниц. А немецкие романтики сделают иррациональную стихийную часть души главным объектом своей философии. Так что пока никакого открытия здесь не просматривается.

Однако если мы внимательно посмотрим на то, как философы классической эпохи говорят о бессознательном, то мы обнаружим, что это то, что стоило бы называть «не-осознанное». Базовая предпосылка такой философии сознания такова: наша душа/сознание прозрачны для наблюдения, в них есть лишь то, что еще не попало в свет разума, но никаких принципиальных преград этому нет. Лишь Лейбниц теоретически обосновывает, что в человеческой душе могут существовать столь малые переживания (теория малых перцепций), что мы никогда их не отследим, но можем видеть лишь некоторые результирующие. Собственно, это и есть то, что можно назвать «подсознанием» или подпороговым уровнем сознания. Такое подсознание изучают психологи экспериментального толка, т. к. оно принципиально строится на идее причинности.

Именно на такой предпосылке в XIX веке появится месмеризм и множество других полумистических практик лечения. Другим вариантом такого бессознательного является иррациональное начало у романтиков. По сути, оно отличается от подсознания Лейбница только заменой строгой причинности на полную свободу, творчество и непостижимость. Однако, оно тоже может быть названо подсознанием, поскольку по мысли романтика это основа, на которой взрастает разум, т. е. оно всегда подспудно присутствует, являясь истиной происходящего в душе человека.

Оригинальность гипотезы Фрейда

Открытие Фрейда если и состоит в чем-то, то в конституировании совершенно нового представления о бессознательном. Оно непрозрачно, в отличие от несознательного классических философов, и даже сопротивляется осознанию. Оно не является врожденным и истинным как стихийная иррациональность романтиков и не строится целиком на малых переживаниях и их причинном взаимодействии как подсознание у Лейбница и Месмера. Это бессознательное говорящего существа, которое проявляет себя вопреки сознательной воле индивида.

«Поэты и философы раньше меня открыли бессознательное. Я открыл лишь научный метод, с помощью которого бессознательное может быть изучено». З.Фрейд

Гипотеза Фрейда по-своему остроумна. На основании экспериментальных исследований психики человека XIX века он проводит приблизительное равенство между «сознанием» как психической инстанцией и «осознанным вниманием» как его функцией. В самом деле, то, что сейчас не находится в зоне контроля или фокусе внимания, сложно назвать сознательным. Но тогда очевидно, что всё, что не осознается «здесь и сейчас» – это вне-сознательная и гораздо большая по объему часть психики, т. к. она включает в себя память и, возможно, врожденные элементы.

Развивая эту идею, Фрейд предлагает различать «бессознательное» в двух смыслах. Первый смысл он называет дескриптивным, т. е. описательным, – это бессознательное как всё, что не осознанно. Например, воспоминания вчерашнего дня, которые сейчас не актуальны для меня, усилием воли я могу восстановить.

Второй смысл – динамический – это и есть бессознательное, которым занимается психоанализ. В отличие от латентного состояния психики, которое может быть помещено в фокус сознания, бессознательное в динамическом смысле – это то, что вытеснено и сопротивляется осознанию. Именно в этой области Фрейд ищет причины тех действий, которые нам кажутся случайными или нелепыми, и прежде всего причины болезненных симптомов невротиков.

При этом в духе экспериментальной науки он исследует людей, которым под гипнозом даются разные команды и установки, и обнаруживает, что какой-то части сознательных объяснений наших действий мы верить не можем. Эти на вид логичные объяснения, идущие от сознания, на деле скрывают реальные причины действий, лежащие в бессознательном. Фрейд назовет это рационализацией.

«Я умышленно говорю «в нашем бессознательном», ибо то, что мы так называем, не совпадает с бессознательным у философов». З.Фрейд

Основатель психоанализа был хорошо знаком с разными научными и философским теориями [например, идеи о бессознательном есть в теориях К. Каруса, И. Гербарта и Э. Гартмана, которых читал Фрейд – прим. автора], однако вопросы, которые он задает, разительно отличаются от предшественников. Для большей части предшествующей философской традиции бессознательное – это нечто непознанное или вообще непознаваемое. Фрейд же пытается изучить механизмы, благодаря которому возникает и проявляется бессознательное.

Ключевые особенности психоаналитического представления о бессознательном

Концепция бессознательного будет меняться со временем, а для его описания Фрейд использует несколько разных моделей и аналогий: гидравлическая модель, экономико-энергетическая модель, топологическая и другие. Однако относительно неизменными останутся следующие положения.

Во-первых, бессознательное можно анализировать и расшифровывать, оно не непознаваемо, хотя и сопротивляется анализу. Психоанализ не отбрасывает разум, а напротив – сохраняет веру в возможность разума помочь в работе с бессознательным.

Во-вторых, бессознательное по своему содержанию – продукт нашей личной истории, без влияния языка и общества его не существует, а доля врожденных содержаний, пресловутых «инстинктов», в нем незначительна. Фрейд в своих работах четко различал «влечения» (у людей) и «инстинкты» (у животных), а факт их смешения – целиком на совести недобросовестных переводчиков и комментаторов.

В-третьих, бессознательное – это особое состояние психики, которое лишено времени и модальности, а также содержит в себе всё вытесненное, ничего не забывая. Сюда же относится известная идея о том, для бессознательного почти ничего не значит частица «не». При этом бессознательное весьма сложным образом связано с телом. На примере своих пациентов Фрейд обнаружил, что бессознательные влечения могут игнорировать или прямо противоречить потребностям или возможностям организма.

Эту часть нашей психики он назовет «влечением к смерти», хотя многие вдумчивые комментаторы будут отмечать, что формулировка крайне неудачная. Суть этого влечения не в стремлении к разрушению и смерти, а в некотором слепом стремлении, безразличном к жизни и смерти. Впоследствии Жак Лакан сформулирует эту идею более утонченно: бессознательное – это то, что возникает благодаря телу, но ничего не желает знать о его существовании.

Стоит добавить к этому, что бессознательными могут быть любые элементы психики из второй топики («Оно — «Я» — «Сверх-Я»), поэтому его отождествление с термином Id («Оно») в корне неверно. И все же Фрейд, резюмируя свои взгляды на психоанализ, однажды высказал формулу: «Где было «Оно», должно стать «Я».

Многие поняли это слишком прямолинейно, в духе философии – как полное осознание того, что еще не осознанно. Однако такая экспансия не только невозможна в полной мере, но и губительна для субъекта, т. к. только «Оно» является источником хоть какой-то жизненной энергии. Лакан, читая эту формулу в оригинале («Wo Es war, soll Ich werden»), отмечал, что в ней можно услышать не только описание будущего («должно прийти»), но и обещание («обязуюсь прийти»).

В этом смысле статус бессознательного не столько онтологический, сколько этический, а сама фраза указывает на то, что субъект («Я») – это тот, кто еще только должен появиться на фоне бессмысленного симптома («Оно»). Собственно, именно эта вера в возможность (прихода) субъекта и определяет целиком и полностью клинику психоанализа.

Конечно, можно выделить еще целый ряд положений о бессознательном в психоанализе, и к некоторым из них мы еще обратимся в последующих текстах курса.

Подведем итог. Фрейд изобрел совершенно новый концепт «бессознательного», порывающий с логикой «непознанного» и «непознаваемого». И если речь идет о психоанализе, то стоит говорить «бессознательное» и никак иначе. За «подсознанием» стоят совсем иные допущения в духе аутосуггестии, гипноза и других теорий.

 

Для превью взяты работы Misi Szilagyi

 

4. Бытие субъективного (сознательное и бессознательное). Философия. Курс лекций

4.1. Сознание: происхождение и сущность

4.1.1. Решение вопроса о сознании философами

4.1.2. Формы отражения, информация. Определение сознания

4.1.3. Происхождение сознания

4.1.4. Структура сознания

4.1.5. Сознание — свойство высокоорганизованной материи

4.1.6. Активность сознания

4.2. Проблема бессознательного

4.2.1. Понятие бессознательного

4.2.2. Структура личности З.Фрейда. Понятие первичных влечений

4.2.3. Социальная и культурная жизнь в концепции З.Фрейда

4.2.4. Понятие «коллективное бессознательное» в теории К.Г.Юнга

4.2.5. Бессознательное в структурализме

4.2.6. Теория неосознаваемой психологической установки

4.1. Сознание: происхождение и сущность

4.1.1. Решение вопроса о сознании философами

Уже с глубокой древности мыслители напряженно искали разгадку тайны феномена сознания. Наука, философия, литература, искусство, техника — словом, все достижения человечества объединили свои усилия, чтобы раскрыть сокровенные тайны нашей духовной жизни.

В течение многих веков не смолкают горячие споры вокруг сущности сознания и возможностей его познания. Богословы рассматривают сознание как крохотную искру величественного пламени божественного разума. Идеалисты отстаивают мысль о первичности сознания по отношению к материи. Вырывая сознание из объективных связей реального мира и рассматривая его как самостоятельную и созидающую сущность бытия, объективные идеалисты трактуют сознание как нечто изначальное: оно не только не объяснимо ничем, что существует вне его, но само из себя призвано объяснить все совершающееся в природе, истории и поведении каждого отдельного человека. Единственно достоверной реальностью признают сознание сторонники объективного идеализма.

Если идеализм вырывает пропасть между разумом и миром, то материализм ищет общность, единство между явлениями сознания и объективным миром, выводя духовное из материального. Материалистическая философия и психология исходят в решении этой проблемы из двух кардинальных принципов: из признания сознания функцией мозга и отражением внешнего мира.

4.1.2. Формы отражения, информация. Определение сознания

Сознание современного человека есть продукт всей всемирной истории, итог многовекового развития практической и познавательной деятельности бесчисленных поколений людей. И для того, чтобы понять его сущность, необходимо выяснить вопрос о том, как оно зародилось. Сознание имеет свою не только социальную историю, но и естественную предисторию — развитие биологических предпосылок в виде эволюции психики животных. Двадцать миллионов лет создавались условия для возникновения разумного человека. Без этой эволюции появление человеческого сознания было бы просто чудом. Но не меньшим чудом было бы и появление психики у живых организмов без наличия свойства отражения у всей материи.

Отражение есть всеобщее свойство материи, заключающееся в воспроизведении признаков, свойств и отношений отражаемого объекта. Способность к отражению, а также характер ее проявления зависят от уровня организации материи. Отражение в неорганической природе, в мире растений, животных и, наконец, человека выступает в качественно различных формах. Особым и неотъемлемым свойством отражения у живого организма являются раздражимость и чувствительность как специфическое свойство отражения, взаимодействий внешней и внутренней среды в виде возбуждения и ответной избирательной реакции.

Отражение во всем многообразии его форм, начиная от простейших механических следов и кончая человеческим разумом, происходит в процессе взаимодействия различных систем материального мира. Это взаимодействие имеет своим результатом взаимное отражение, которое в простейших случаях выступает в виде механической деформации, в общем же случае — в виде взаимной перестройки внутреннего состояния взаимодействующих систем: в изменении их связей или направлений движения, как внешняя реакция или как взаимная передача энергии и информации. Отражение в общем случае представляет собой процесс, результатом которого является информационное воспроизведение свойств отражаемого предмета. Любое отражение включает информационный процесс: оно есть информационное взаимодействие, одно оставляет о себе память в другом. Информация есть объективная сторона процессов природы и как таковая всеобща, что предполагает ее специфику в различных сферах реального мира — в неорганической природе, живых системах и социальных процессах.

Все в мире находится в непосредственном или удаляющемся в бесконечность опосредованном взаимодействии всего со всем — все несет информацию обо всем. Это предполагает универсальное информационное поле мироздания, которое является всеобщей формой связи формой универсального взаимодействия и тем самым единства мира: ведь все в мире «помнит» обо всем! Это вытекает из принципа отражения как всеобщего свойства материи.

С простейшей формой отражения мы встречаемся в неорганическом мире. Например, проводник нагревается и удлиняется, если он включен в электрическую цепь, окисляются металлы, находящиеся на воздухе, остается след на снегу, если прошел человек и т.п. это пассивное отражение. Оно осуществляется в форме механических и физико-химических изменений.

По мере усложнения организации материи и появления жизни на Земле у простейших организмов , а также растений сформировалась способность «отвечать» на воздействие внешней среды и даже усваивать (перерабатывать) продукты этой среды (пример — насекомоядные растения). Эта форма отражения называется раздражимостью. Раздражимость характеризуется определенной избирательностью — простейший организм, растение, животное приспосабливается к окружающей среде.

Прошли многие миллионы лет, прежде чем появилась способность ощущения, с помощью которого уже более высоко организованное живое существо на основе сформировавшихся органов чувств (слуха, зрения, осязания и др.) приобрело способность отражать отдельные свойства объектов — цвет, форму, температуру, мягкость, влажность и т.п. Это стало возможным потому, что у животных появился специальный аппарат (нервная система), который позволяет активизировать их отношения с окружающей средой.

Высшей формой отражения на уровне животного царства является восприятие, которое позволяет охватить объект в его целостности и полноте. Психика (как результат взаимодействия мозга с внешним миром) и психическая деятельность позволили животным не только приспосабливаться к окружающей среде, но и в определенной мере проявлять внутреннюю активность по отношению к ней и даже изменять среду. Возникновение психики у животных означает появление нематериальных процессов. Как показали исследования, в основе психической деятельности лежат безусловные и условные рефлексы головного мозга. Цепь безусловных рефлексов является биологической предпосылкой формирования инстинктов. Наличие у животных ощущений, восприятий, «впечатлений», «переживаний», наличие элементарного (конкретного, «предметного») мышления есть основа возникновения человеческого сознания.

Сознание — высшая форма отражения действительного мира; свойственная только людям и связанная с речью функция мозга, заключающаяся в обобщенном и целенаправленном отражении действительности, в предварительном мысленном построении действий и предвидении их результатов, в разумном регулировании и сам о контролировании поведения человека. «Ядром» сознания, способом его существования является знание. Сознание принадлежит субъекту, человеку, а не окружающему миру. Но содержанием сознания, содержанием мыслей человека является этот мир, те или иные его стороны, связи, законы. Поэтому сознание можно охарактеризовать как субъективный образ объективного мира.

Сознание — это прежде всего осознание ближайшей чувственно воспринимаемой среды и осознание ограниченной связи с другими лицами и вещами, находящимися вне начинающего сознавать себя индивида; в то же время оно — осознание природы.

Сознанию человека присущи такие стороны, как самосознание, самоанализ, самоконтроль. А они формируются лишь тогда, когда человек выделяет себя из окружающей среды. Самосознание — важнейшее отличие психики человека от психики самых развитых представителей животного мира.

Следует заметить, что отражение в неживой природе соответствует первым трем формам движения материи (механической, физической, химической), отражение в живой природе — биологической форме, а сознание — социальной форме движения материи.

4.1.3. Происхождение сознания

Процесс становления человека был процессом разложения инстинктивной основы психики животных и формирования механизмов сознательной деятельности. Сознание могло возникнуть лишь как функция высокоорганизованного мозга, который сформировался под влиянием труда и речи. Зачатки труда характерны для австралопитеков, труд же стал отличительным признаком их преемников — питекантропов и синантропов — первых людей на земле, положивших начало изготовлению орудий и покорению огня. Неандертальский человек значительно продвинулся вперед в изготовлении и использовании орудий, увеличил их ассортимент и вовлек в производство новый прикладной материал (научился изготавливать каменные ножи, костяные иглы, строил жилища и пр.). Наконец, человек современного типа — человек разумный, поднял уровень техники на еще большую высоту.

Решающая роль трудовых операций в формировании человека и его сознания получила свое материальное фиксированное выражение в том, что мозг как орган сознания развивался одновременно с развитием руки как органа труда. В процессе развития трудовой деятельности уточнялись и обогащались осязательные ощущения. Логика практических действий фиксировалась в голове и превращалась в логику мышления: человек учился думать. И прежде чем приступить к делу, он уже мог мысленно представить и его результат, и способ осуществления, и средства достижения этого результата.

Ключ к решению вопроса, который представляет собой происхождение человека и его сознания заключается в одном слове — труд. Как говорится, обивая клинок своего каменного топора, человек в то же время оттачивал лезвие своих умственных способностей.

Вместе с возникновением труда формировался человек и человеческое общество. Коллективный труд предполагает сотрудничество людей и тем самым хотя бы элементарное разделение трудовых действий между его участниками. Разделение трудовых усилий возможно лишь в том случае, если участники как-то осмысливают связь своих действий с действиями других членов коллектива и тем самым с достижением конечной цели. Формирование сознания человека связано с возникновением общественных отношений, которые требовали подчинения жизни индивида социально-фиксированной системе потребностей, обязанностей, исторически сложившихся обычаев и нравов.

Роль языка и общения в формировании и развитии сознания. Язык также древен, как и сознание. У животных нет сознания в человеческом смысле слова. Нет у них и языка, равного человеческому. То немногое, что животные имеют сообщить друг другу, может быть сообщено и без речи. Многие животные обладают голосовыми органами , мимико — жестикулярными методами сигнализации, однако все эти средства имеют принципиальное отличие от человеческой речи: они служат выражением субъективного состояния, вызываемого голодом, жаждой, страхом и т.д., либо простым указанием, либо призывом к совместным действиям или предупреждением об опасности и т.п. Язык животных никогда не достигает в своей функции акта полагания некоторого абстрактного смысла в качестве предмета общения. Содержанием общения животных всегда является наличная в данный момент ситуация. Человеческая же речь оторвалась от своей ситуативности, и это была «революция», породившая человеческое сознание и сделавшая содержанием речи идеальное, опосредованно воспроизводящее объективную реальность.

Мимико-жестикулярные и звуковые средства взаимного общения прежде всего высших животных и послужили биологической предпосылкой формирования человеческой речи. Развитие труда способствовало тесному сплочению членов общества. У людей появилась необходимость что-то сказать друг другу. Потребность создала орган — соответствующее строение мозга и периферического речевого аппарата. Физиологический механизм образования речи — условно-рефлекторный: произносимые в той или иной ситуации звуки, сопровождаемые жестами, сочетались в мозгу с соответствующими предметами и действиями, а затем с идеальными явлениями сознания. Звук из выражения эмоций превратился в средство обозначения образов предметов, их свойств и отношений.

Сущность языка выявляется в его двуединой функции: служить средством общения и орудием мышления. Язык — это система содержательных значимых форм. Сознание и язык образуют единство: в своем существовании они предполагают друг друга как внутренне, логически оформленное идеальное содержание предполагает свою внешнюю материальную форму. Язык есть непосредственная действительность мысли, сознания. Он участвует в процессе мыслительной деятельности как ее чувственная основа или орудие. Сознание не только выявляется, но и формируется с помощью языка. Связь между сознанием и языком не механическая, а органическая. Их нельзя отделить друг от друга не разрушая того и другого.

Посредством языка происходит переход от восприятии и представлений к понятиям, протекает процесс оперирования понятиями. В речи человек фиксирует свои мысли, чувства и благодаря этому имеет возможность подвергать их анализу как вне его лежащий идеальный объект. Выражая свои мысли и чувства человек отчетливее уясняет их сам. Он понимает себя только испытав на других понятность своих слов. Язык и сознание едины. В этом единстве определяющей стороной является сознание, мышление: будучи отражением действительности, оно «лепит» формы и диктует законы своего языкового бытия. Через сознание и практику структура языка в конечном счете выражает, хотя и в модифицированном виде, структуру бытия. Но единство — это не тождество. Обе стороны этого единства отличаются друг от друга: сознание отражает действительность, а язык обозначает ее и выражает в мысли. Речь — это не мышление.

Язык и сознание образуют противоречивое единство. Язык влияет на сознание: его исторически сложившиеся нормы, специфичные у каждого народа, в одном и том же объекте оттеняют различные признаки. Однако зависимость мышления от языка не является абсолютной. Мышление детерминируется главным образом своими связями с действительностью, язык же может лишь частично модифицировать форму и стиль мышления. Состояние проблемы соотношения мышления и языка еще далеко до завершения, оно содержит еще множество интересных аспектов для исследования.

4.1.4. Структура сознания

Понятие «сознание» неоднозначно. В широком смысле слова под ним имеют в виду психическое отражение действительности, независимо от того, на каком уровне оно осуществляется — биологическом или социальном, чувственном или рациональном. Когда имеют в виду сознание в этом широком смысле, то тем самым подчеркивают его отношение к материи без выявления специфики его структурной организации.

В более узком и специальном значении под сознанием имеют в виду не просто психическое состояние, а высшую, собственно человеческую форму отражения действительности. Сознание здесь структурно организовано, представляет собой целостную систему, состоящую из различных элементов, находящихся между собой в закономерных отношениях.

В структуре сознания наиболее отчетливо выделяются прежде всего такие моменты, как осознание вещей, а также переживание , то есть определенное отношение к содержанию того, что отражается. Способ, каким существует сознание, и каким нечто существует для него, это — знание. Развитие сознания предполагает ,прежде всего, обогащение его новыми знаниями об окружающем мире и о самом человеке. Познание, осознание вещей имеет различные уровни, глубину проникновения в объект и степень ясности понимания. Отсюда обыденное, научное, философское, эстетическое и религиозное осознание мира, а также чувственный и рациональный уровни сознания. Ощущения, восприятия, представления, понятия, мышление образуют ядро сознания. Однако они не исчерпывают всей его структурной полноты: оно включает в себя и акт внимания как свой необходимый компонент. Именно благодаря сосредоточенности внимания определенный круг объектов находится в фокусе сознания.

Воздействующие на нас предметы, события вызывают в нас не только познавательные образы, мысли, идеи, но и эмоциональные «бури», заставляющие нас трепетать, волноваться, бояться, плакать, восхищаться, любить и ненавидеть. Познание и творчество — это не холодно-рассудочное, а страстное искание истины. Без человеческих эмоций никогда не бывало, нет и быть не может человеческого искания истины. Богатейшая сфера эмоциональной жизни человеческой личности включает в себя собственно чувства, представляющие собой отношение к внешним воздействиям (удовольствие, радость, горе и др.), настроение или эмоциональное самочувствие (веселое, подавленное и т.д.) и аффекты (ярость, ужас, отчаяние и т. п.).

В силу определенного отношения к объекту познания знания получают различную значимость для личности, что находит свое наиболее яркое выражение в убеждениях: они проникнуты глубокими и устойчивыми чувствами. А это является показателем особой ценности для человека знаний, ставших его жизненным ориентиром.

Чувства, эмоции суть компоненты человеческого сознания. Процесс познавания затрагивает все стороны внутреннего мира человека — потребности, интересы, чувства, волю. Истинное познание человеком мира содержит в себе как образное выражение, так и чувства.

Познание не ограничивается познавательными процессами, направленными на объект (внимание), эмоциональной сферой. Наши намерения претворяются в дело благодаря усилиям воли. Однако сознание — это не сумма множества составляющих его элементов, а их гармоничное объединение, их интегральное сложноструктурированное целое.

4.1.5. Сознание — свойство высокоорганизованной материи

Человеческий мозг — поразительно сложное образование, тончайший нервный аппарат. Это самостоятельная система и вместе с тем подсистема, включенная в состав целостного организма и функционирующая в единстве с ним, регулирующая его внутренние процессы и взаимоотношения с внешним миром. Какие же факты неопровержимо доказывают, что именно мозг есть орган сознания, а сознание -функция человеческого мозга?

Прежде всего, тот факт, что от уровня сложности организации мозга зависит и уровень отражательно-конструктивной способности сознания. Мозг первобытного, стадного человека был слабо развит и мог служить органом лишь примитивного сознания. Мозг современного человека, сформировавшийся в результате длительной биосоциальной эволюции, представляет собой сложный сорганизованный орган. Зависимость уровня сознания от степени организации мозга подтверждается еще и тем, что сознание ребенка формируется, как известно, в связи с развитием его мозга, а когда мозг глубокого старца дряхлеет, угасают и функции сознания.

Нормальная психика невозможна вне нормально функционирующего мозга. Как только нарушается и тем более разрушается утонченная структура организации материи мозга, разрушаются и структуры сознания. Известно, как деформируется духовный мир личности, а нередко происходит ее полная деградация, если человек систематически отравляет свой мозг алкоголем, наркотиками.

Экспериментальные данные различных наук, таких как психофизиология, физиология высшей нервной деятельности и др., неопровержимо свидетельствуют о том, что сознание неотделимо от мозга. Нельзя отделить мысль от материи, которая мыслит. Мозг с его сложными биохимическими, физиологическими, нервными процессами является материальным субстратом сознания. Сознание всегда связано с этими протекающими в мозгу процессами и не существует помимо них. Но не они составляют сущность сознания.

Материально и идеальное. Физиологические механизмы психических явлений не тождественны содержанию самой психики, представляющей собой отражение действительности в виде субъективных образов. Диалектико-материалистическая концепция сознания не совместима ни с идеалистическими воззрениями, отрывающими психические явления от мозга, ни со взглядами так называемых вульгарных материалистов, отрицающих специфику психического.

Отражение вещей, их свойств и отношений в мозгу, разумеется, не означает их перемещения в мозг или образования их физических отпечатков в нем наподобие отпечатков на воске. Мозг не деформируется, не синеет, не холодеет, когда на него оказывают воздействие твердые, синие и холодные предметы. Переживаемый образ внешней вещи есть нечто субъективное, идеальное. Он не сводим ни к самому материальному объекту, находящемуся вне мозга, ни к тем физиологическим процессам, которые происходят в мозгу и порождают этот образ. Идеальное есть не что иное, как материальное, «пересаженное» в человеческую голову и преобразованное в ней.

Духовный мир человека невозможно ни осязать, ни видеть, ни слышать, ни обнаружить какими-либо приборами или химическими реактивами. В мозгу человека никто еще не нашел непосредственно ни одной мысли: мысль, идеальное не имеет существования в физическом и физиологическом смысле этого слова. Вместе с тем, мысли, идеи реальны. Они существуют. Поэтому нельзя считать идею чем-то «недействительным». Однако, ее действительность, реальность не материальна, а идеальна. Это наш внутренний мир, наше личное, индивидуальное сознание, а также весь мир «надличной» духовной культуры человечества, то есть внешне объективированные идеальные явления. Поэтому никак нельзя сказать, что реальнее — материя или сознание. Материя — объективная, а сознание — субъективная реальность.

Сознание принадлежит человеку как субъекту, а не объективному миру. Не существует «ничьих» ощущений, мыслей, чувств. Всякое ощущение, мысль, идея есть ощущение, мысль, идея конкретного человека. Субъективность же образа — это отнюдь не произвольное привнесение чего-то от субъекта: объективная истина есть тоже субъективное явление. Вместе с тем, субъективное выступает и в смысле неполной адекватности образа оригиналу. Содержание мысленного образа предмета определяется не анатомо-физиологической организацией человека и не тем, что познающий субъект находит непосредственно в природе на основе своего индивидуального опыта. Его содержание представляет собой синтетическую характеристику объекта, полученную в ходе предметно-преобразующей деятельности. Этим открывается принципиальная возможность объективного изучения сознания: оно может быть познано через формы своего выявления в чувственно-практической деятельности.

Субъективный образ как знание, как духовная реальность и физиологические процессы как его материальный субстрат — качественно разные явления. Непонимание этой качественной специфики порождало механическую тенденцию их отождествления. Абсолютизация же специфики сознания как субъективного образа порождает тенденцию противопоставлять идеальное и материальное и доводить противопоставление до полного распада мира на две субстанции -духовную и материальную.

Сознание и объективный мир — противоположности, образующие единство. Основой его является практика, чувственно-предметная деятельность людей. Именно она и порождает необходимость психического сознательного отражения действительности. Необходимость сознания, и при этом сознания, дающего верное отражение мира, лежит в условиях и требованиях самой жизни.

4.1.6. Активность сознания

Человек отражает внешний мир не в пассивном созерцании, а в процессе практической, преобразующей деятельности. Сознание характеризуется не только как отражение мира, но и как такая духовная деятельность, которая направлена на активное, творческое преобразование действительности.

Содержание сознания обязательно так или иначе практически реализуется. Но для этого оно приобретает характер замысла, или идеи. Идея — это не только знание того, что есть, но и планирование того, что должно быть. Идея — это понятие, ориентированное на практическую реализацию.

Творческая деятельность сознания тесно связана с практической деятельностью человека и с потребностями, возникающими под влиянием внешнего мира. Потребности, отражаясь в голове человека, приобретают характер цели. Цель — это идеализированная и нашедшая свой предмет потребность человека, такой субъективный образ предмета деятельности, в идеальной форме которого предвосхищается результат этой деятельности. Цели формируются на основе всего совокупного опыта человечества и поднимаются до высших форм своего проявления в виде социальных, этических и эстетических идеалов. Способность к целеполаганию — специфически человеческая способность, составляющая кардинальную характеристику сознания. Сознание стало бы ненужной роскошью, если бы оно быль лишено целеполагания, то есть способности мысленного преобразования вещей в соответствии с общественными потребностями. Таким образом, взаимоотношения целенаправленной деятельности человека и природы не сводятся к простому совпадению. В основе целеполагающей деятельности человека лежит неудовлетворенность миром и стремление изменить его, придать ему формы, необходимые человеку, обществу. Следовательно, и цели человека порождены общественной практикой, объективным миром и предполагают его.

Но человеческая мысль способна не только отражать непосредственно существующее, но и отрываться от него. Бесконечно многообразный объективный мир всеми своими красками и формами как бы светится, отражаясь в зеркале нашего «я» и образуя не менее сложный, многообразный и удивительно изменчивый мир. В этом причудливом царстве духа, собственном духовном пространстве, движется и творит человеческая мысль. В сознании людей возникают и верные и иллюзорные представления. Мысль и движется по готовым шаблонам и прокладывает новые пути, ломая устаревшие нормы. Она обладает чудесной способностью новаторства, творчества.

Признание активного, творческого характера сознания является необходимым требованием понимания человеческой личности: люди есть продукты и творцы истории. Связь с действительностью осуществляет не само по себе сознание, а реальные люди, практически преобразующие мир. Объективный мир, воздействуя на человека и отражаясь в его сознании, превращается в идеальное. Будучи следствием воздействия внешнего мира как причины, сознание, идеальное, в свою очередь, выступает в роли производной причины: сознание через практику оказывает обратное влияние на породившую его действительность.

Активность свойственна не только индивидуальному, личному, но и общественному сознанию, прежде всего прогрессивным идеям, которые, овладевая массами, становятся «материальной силой».

4.2. Проблема бессознательного

4.2.1. Понятие бессознательного

В широком смысле этого понятия представляет собой совокупность психических процессов, операций и состояний, не представленных в сознании субъекта. В ряде психологических теорий бессознательное — особая сфера психического или система процессов, качественно отличных от явлений сознания. Термин «бессознательное» используется также для характеристики индивидуального и группового поведения, действительной цели, последствия которого не осознаются

Общая идея о бессознательном, восходящая к идеям Платона о познании — воспоминании , оставалась господствующей вплоть до Нового времени. Идеи Декарта, утверждавшего тождество сознательного и психического, послужили источником представлений о том, что за пределами сознания может иметь место только чисто физиологическая, но не психическая деятельность мозга. Концепция бессознательного впервые четко сформулирована Лейбницем («Монадология», 1720 г.). Философ трактовавал бессознательное как низшую форму душевной деятельности, лежащую за порогом осознанных представлений, возвышающихся, подобно островкам, над океаном темных перцепций (восприятий). Первую попытку материалистического объяснения бессознательного предпринял Д.Гартли, связав бессознательное с деятельностью нервной системы. И. Кант связывает бессознательное с проблемой интуиции, вопросом о чувственном познании (бессознательный априорный синтез).

Своеобразный культ бессознательного как глубинного источника творчества характерен для представителей романтизма. Иррационалистическое учение о бессознательном выдвинул А.Шопенгауэр, продолжателем которого выступил Э.Гартман, возведший бессознательное в ранг универсального принципа, основы бытия и причины мирового процесса.

В XIX веке началось собственно психологическое изучение бессознательного (И. Ф. Гербарт, Г. Т. Фехнер, В.Вундт, Т. Липпс). Динамическую характеристику бессознательного вводит Гербарт (1824 г.), согласно которому несовместимые идеи могут вступать между собой в конфликт, причем более слабые вытесняются из сознания, но продолжают на него воздействовать, не теряя своих динамических свойств. Новый стимул в изучении бессознательного дали работы в области психопатологии, где в целях терапии стали применять специфические методы воздействия на бессознательное (первоначально — гипноз). Исследования французской психиатрической школы (Ж. Шарко и др.) позволили вскрыть отличную от сознательной деятельности психическую. Она носит патогенный характер, неосознаваемый пациентом.

Продолжением этой линии явилась концепция З. Фрейда, начавшего с установления прямых связей между невротическими симптомами и воспоминаниями травматического характера, которые не осознаются в силу действия особого защитного механизма — вытеснения. Отказавшись от физиологических объяснений, Фрейд представил бессознательное в виде могущественной силы, антагонистичной деятельности сознания. Бессознательные влечения, по Фрейду, могут выявляться и ставится под контроль сознания с помощью техники психоанализа. Ученик Фрейда Юнг, помимо личного бессознательного, ввел понятие коллективного бессознательного, разные уровни которого идентичны у лиц определенной группы, народа, всего человечества. Учение Фрейда о бессознательном получило чисто иррационалистическую трактовку в ряде современных философско — психологических концепциях.

Фрейд и его сторонники одними из первых попытались подобрать ключ к тайникам сознания и открыли за ним мир «вытесненных» или просто «забытых» им и поэтому уже бессознательных психических переживаний. Они же одними из первых попытались понять эти явления, а через них и всю символическую активность сознания. Основной смысл фрейдовского психоаналитического бессознательного состоит в том, что бессознательное представляет собой оборотную сторону сознания, психологическую сущность которого можно понять только через соответствующее толкование этого, если употребить здесь несколько искусственно звучащее словосочетание, сознания — оборотня. Ели бы не это свойство бессознательного психического проявляться в виде символических образов сознания, давно уже отчужденных от него самого, то есть в виде отчужденного сознания, мы о нем вообще ничего бы не узнали].

Приняв бессознательное за главную характеристику человека, Фрейд, в конечном счете, подчинил ему и сознание, и личность в целом, в силу чего его драматическая теория личности стала полностью иррационалистической.

З. Фрейд — центральная фигура, вокруг которой группируются почти все теории бессознательного. После того как им была предложена тотальная система анализа человеческой психики вплоть до анализа ее подспудных образований — бессознательной психики, причем это касается не только теорий, одна за другой потянувшихся вслед за ним, но и теорий, также одна за другой потянувшихся против него. Как раз в этом и заключается смысл «коперниканского поворота», совершенного им в современной психологии, психологии XX века. Поэтому за Фрейдом остается роль одного из основателей этой психологии как науки не только о человеческой психике, сознании и бессознательном психическом, но и о личности, их носителе.

4.2.2. Структура личности З.Фрейда. Понятие первичных влечений

Возникнув в рамках психиатрии, как своеобразный подход к лечению неврозов методами «катарсиса» или самоочищения, психоанализ первоначально не претендовал на роль философского учения, раскрывающего и объясняющего наряду с механизмами функционирования человеческой и закономерности общественного развития. Однако постепенно он завоевал популярность не только в медицинских кругах, и его теоретические положения и установки стали применяться в философии как способ объяснения личностных, культурных и социальных феноменов. Несмотря на то что сам Фрейд в своих работах стремился отмежеваться от какой-либо философии, заявляя, что психоанализ не может быть рассмотрен как философское учение, тем не менее тенденция к философским обобщениям не только отчетливо просматривается у основоположника психоанализа, но и составляет скрытую сущность его теоретических воззрений

Психоанализ в его классической форме был основан З. Фрейдом на рубеже XIX и XX вв., когда намечалась ломка традиционных представлений о психической жизни человека. В этот период новые открытия и достижения в естественных науках рельефно обнажили неудовлетворительность механистических и натуралистических толкований природы человека. Для многих мыслителей становится очевидным, что сведение человека к природным характеристикам не позволяет проникнуть в тайну человеческого бытия, в область «внутренней» жизни человека, которая не поддается натуралистическим интерпретациям и не выявляется посредством эмпирического наблюдения. «Внутренний» мир человека можно лишь описать, наблюдая за различными проявлениями жизнедеятельности индивида и раскрывая смысл и значения последних. В связи с этим, особенно в области отвлеченного мышления, не связанного с традиционным эмпиризмом, начинает складываться антирациональное восприятие мира и человека.

Фрейдовский психоанализ в известной степени был попыткой синтезирования двух плоскостей исследования человеческой природы: не ограничиваясь исследованием природных элементов человеческого существа, он направлен и на раскрытие психических влечений человека, его внутреннего мира, смысла человеческого повеления и значения культурных и социальных образований для формирования психической жизни человека и его психологической реакции. Это в свою очередь предполагало более глубинное изучение структуры личности, поскольку при анализе и оценке человеческой деятельности исследователь постоянно сталкивался с такими поведенческими характеристиками, которые не покрывались областью сознательного и рационального в человеке.

З.Фрейд оказался перед необходимостью исследования природы психического, внутреннего мира «Я» и тех структур, которые не вписывались в собственно «сознательное» в человеке. Философ пришел к заключению, что человеческая психика представляет собой некий конгломерат, состоящий из различных компонентов, которые по своему характеру являются не только сознательными, но и бессознательными и предсознательными.

Психика человека представляется Фрейду расщепленной на две противостоящие друг другу сферы сознательного и бессознательного, которые представляют собой существенные характеристики личности. Но во фрейдовской структуре личности обе эти сферы представлены не равнозначно: бессознательное он считал центральным компонентом, составляющим суть человеческой психики, а сознательное — лишь особой инстанцией, надстраивающейся над бессознательным. Своим происхождением сознательное, по Фрейду, обязано бессознательному и «выкристаллизовывается» из него в процессе развития психики. Поэтому, согласно Фрейду, сознательное не есть суть психики, а лишь такое ее качество, которое может присоединяться или не присоединяться к другим его качествам.

Более того, онтология бессознательного по существу всегда совпадает в психоанализе с онтологией сознания. Фрейд, подобно своим великим предшественникам Лейбницу и Канту, строит свою систему анализа — психоанализ в целом — на одном только отрицательном понятии, понятии бессознательного, понимая его как психику минус сознание .

Окончательная дифференциация различных инстанций в психике человека была осуществлена Фрейдом в работах «По ту сторону принципа удовольствия» (1920), «Массовая психология и анализ человеческого «Я»» (1921), «Я и Оно» (1923). Созданная Фрейдом модель личности предстает как комбинация трех элементов:

• «Оно» (Id) — глубинный слой бессознательных влечений, психическая «самость», основа деятельного индивида, которая руководствуется только «принципом удовольствия» безотносительно к социальной реальности, а порой и вопреки ей;

• «Я» (Ego) — сфера сознательного, посредник между «Оно» и внешним миром, в том числе природными и социальными институтами. Она соизмеряет деятельность «Оно» с «принципом реальности», целесообразностью и внешнеполагаемой необходимостью;

• «Сверх — Я» (Super — Ego) — внутриличностная совесть. Своего рода цензура, критическая инстанция, которая возникает как посредник между «Оно» и «Я» в силу неразрешимости конфликта между ними, неспособности «Я» обуздать бессознательные порывы и подчинить их требованиям «принципа реальности».

Пытаясь проникнуть в механизмы работы человеческой психики, Фрейд исходит из того, что глубинный, природный ее слой («Оно») функционирует по произвольно выбранной программе получения наибольшего удовольствия. Но поскольку в удовлетворении своих страстей индивид сталкивается с внешней реальностью, которая противостоит «Оно», в нем выделяется «Я», стремящееся обуздать бессознательные влечения и направить их в русло социально одобренного поведения. «Оно» исподволь, но властно диктует свои условия «Я».

Как покорный слуга бессознательных влечений, «Я» пытается сохранить свое доброе согласие с «Оно» и внешним миром. Это ему не всегда удается, поэтому в нем самом образуется новая инстанция — «Сверх — Я» или «Идеал — Я», которая царит над «Я» как совесть или бессознательное чувство вины. «Сверх — Я» как бы является высшим существом в человеке, отражающим заповеди, социальные запреты, власть родителей и авторитетов. По своему положению и функциям в психике человека «Сверх — Я» призвано осуществлять сублимацию бессознательных влечений и в этом смысле как бы солидаризируется с «Я. По своему содержанию «Сверх — Я» ближе к «Оно» и даже противостоит «Я», как поверенный внутреннего мира «Оно». Это может привести к конфликтной ситуации, ведущей к нарушениям в психике человека. Таким образом, фрейдовское «Я» предстает в виде «несчастного создания», которое, подобно локатору, вынуждено поворачиваться то в одну, то в другую сторону, чтобы оказаться в дружеском согласии как с «Оно», так и со «Сверх — Я» .

Хотя Фрейд признавал «наследственность» и «природность» бессознательного, вряд ли правильно утверждать, что он абсолютизирует силу и власть бессознательного и всецело исходит из необузданных влечений человека. Задача психоанализа, в том виде, как ее сформулировал Фрейд, заключается в том, чтобы бессознательный материал человеческой психики перевести в область сознания и подчинить его своим целям. В этом смысле Фрейд был оптимистом, так как верил в способность осознания бессознательного, что наиболее рельефно было им выражено в формуле: «Там где было «Оно», должно быть «Я»». Вся его аналитическая деятельность была направлена на то, чтобы по мере раскрытия природы бессознательного человек мог овладеть своими страстями и сознательно управлять ими в реальной жизни.

Фрейд осознавал трудности, которые вставали на пути овладения бессознательным, долго бился над решением этой проблемы, постоянно внося коррективы в понимание природы бессознательного и составляющих его ядро так называемых «первичных влечений».

Проблема «первичных влечений» оказалась камнем преткновения всего психоанализа, и именно в этом пункте обнаружилось серьезное расхождение между Фрейдом и такими приверженцами фрейдизма, как К. Юнг, А. Адлер, В. Рейх, К. Хорни, Э. Фромм. В качестве основы «первичных влечений», движущей силы бессознательного Фрейд принял сексуальные влечения. За подтверждением своей гипотезы он обратился к мифологическим сюжетам, художественным и литературным памятникам истории. В древнегреческом мифе о царе Эдипе, по мнению Фрейда, содержаться не только доказательства того, что сексуальные влечения являются основой деятельности человека, но и обнаруживаются те сексуальные комплексы, которые с детства заложены в человеке. Согласно фрейдовскому «эдипову комплексу», мальчик постоянно испытывает влечение к своей матери и видит в отце реального соперника. С позиции описания детских сексуальных переживаний Фрейд пытается анализировать все творчество таких великих мастеров кисти и пера, как Леонардо да Винчи, Шекспир, Гете, Достоевский.

В более поздних работах Фрейда понятие «сексуальные влечения» заменяется понятием «либидо», которое охватывает уже всю сферу человеческой любви, включая любовь родителей, дружбу, общечеловеческую любовь и так далее. В конечном счете, он выдвигает гипотезу, что деятельность человека обусловлена наличием как биологических, так и социальных «влечений», где доминирующую роль играют так называемые «инстинкт жизни» (Эрос) и «инстинкт смерти» (Танатос).

4.2.3. Социальная и культурная жизнь в концепции З.Фрейда

Обращаясь к исследованию социальной и культурной жизни общества, Фрейд отталкивается от созданной им модели личности. Поэтому принцип психологизации, используемый при рассмотрении природы человека, неправомерно переносятся им на общественные явления. Человек, подчеркивает Фрейд, не существует изолировано от других людей; в его психической жизни всегда присутствует «другой», с которым он вступает в контакт. В этом смысле психология личности, по мнению Фрейда, является одновременно и психологией социальной. Психоанализ может быть использован не только в исследовании чисто личностных, но и социальных проблем, поскольку механизмы психического взаимодействия между различными инстанциями в личности якобы находят свой аналог в социальных и культурных процессах в обществе. Причем, анализируя эти процессы, З. Фрейд прибегал к неоправданно широким обобщениям: антагонизмы между индивидом и обществом, которые наблюдались им в культуре, он считал неотъемлемой частью развития культуры вообще.

В отличие от других, Фрейд сделал анатомию сознания и бессознательного психического научным фактом. Но объяснил он этот факт на основе лишь «отрицательного» понятия — неосознаваемой психики, понимаемой только путем отрицания за ней атрибута сознания.

В конечном счете, критическая направленность мышления Фрейда, попытки соотнесения абстрактных философских понятий о сущности человека и его внутреннем мире с эмпирическими данными психоаналитического исследования и наблюдения, рассмотрение художественных произведений под углом зрения психологии художника и писателя, выявление причин и специфических условий возникновения неврозов, выделение в особый объект исследования той сферы человеческой деятельности, которая не покрывается областью сознательного в человеке, — все это составляет сильные стороны его психоаналитического учения. Вместе с тем, психоанализ Фрейда содержал в себе столько явных и скрытых противоречий, методологически неверных установок и научно не обоснованных утверждений, граничащих с мифологическим вымыслом, иллюзорностью и утопизмом, что многие его теоретические положения (признание врождённости и наследственности «первичных влечений» человека, теория сексуального развития ребенка, мифологическое объяснение «сексуальных комплексов», антиисторический подход к анализу культурных и социальных процессов общества, экстраполяция выводов, сделанных на основе частного наблюдения, на более общие закономерности развития природы и общества) не только были поставлены под сомнение теми мыслителями, кто не разделял общефилософских рассуждений Фрейда, но подверглись критике даже приверженцами фрейдизма .

Дальнейшая реконструкция классического психоанализа наглядно свидетельствует о тех просчетах и методологически неверных установках, которые имели место у основателя психоанализа. Критика З.Фрейда была в основном направлена на биологизаторские тенденции его концепции, — неофрейдисты пытались социологизировать его учение.

4.2.4. Понятие «коллективное бессознательное» в теории К.Г.Юнга

Коллективное бессознательное — это разум наших древних предков, способ, которым они думали и чувствовали, способ, которым они постигали жизнь и мир, богов и человеческие существа.

В качестве критиков теоретических постулатов Фрейда одним из первых выступил швейцарский психиатр К.Г. Юнг, вплоть до 1913 г. разделявший основные идеи своего учителя. Существо расхождений Юнга с Фрейдом сводилось к пониманию природы бессознательного. Юнг считал, что Фрейд неправомерно свел всю человеческую деятельность к биологически унаследованному сексуальному инстинкту, тогда как инстинкты человека имеют не биологическую, а всецело символическую природу. Он предложил, что символика является составной частью самой психики и что бессознательное вырабатывает определенные формы или идеи, носящие схематический характер и составляющие основу всех представлений человека. Эти формы не имеют внутреннего содержания, а являются, по мнению Юнга, формальными элементами, способными оформиться в конкретное представление только тогда, когда они проникают на сознательный уровень психики. Выделенным формальным элементам психики Юнг дает особое название «архетипы», которые как бы имманентно присущи всему человеческому роду.

«Архетипы», согласно Юнгу, представляют формальные образцы поведения или символические образы, на основе которых оформляются конкретные, наполненные содержанием образы, соответствующие в реальной жизни стереотипам сознательной деятельности человека.

В отличие от Фрейда, который рассматривал бессознательное как основной элемент психики отдельного человека, Юнг провел четкую дифференциацию между «индивидуальным» и «коллективным бессознательным». «Индивидуальное бессознательное» (или, как Юнг его еще называет, «личное, персональное бессознательное») отражает личностный опыт отдельного человека и состоит из переживаний, которые когда-то были сознательными, но утратили свой сознательный характер в силу забвения или подавления.

Одно из центральных понятий юнговской «аналитической психологии», «коллективное бессознательное», представляет скрытые следы памяти человеческого прошлого: расовую и национальную историю, а также дочеловеческое животное существование. Это — общечеловеческий опыт, характерный для всех рас и народностей. Именно «коллективное бессознательное» является тем резервуаром, где сконцентрированы все «архетипы».

Юнг ввел понятие «архетип» и «коллективное бессознательное», чтобы рассмотреть природу бессознательного не в биологическом плане, а с точки зрения символического обозначения и схематического оформления структурных представлений человека. Однако Юнгу не удалось избавиться от биологического подхода к бессознательному, против чего он, собственно, и выступал в своей полемике с Фрейдом. Как «архетипы», так и «коллективное бессознательное» в конечном счете оказываются внутренними продуктами психики человека, представляя наследственные формы и идеи всего человеческого рода. Разница между теоретическими построениями Фрейда и Юнга заключается в том, что наследственным, а, следовательно, и биологическим материалом для Фрейда были сами инстинкты, предопределяющие мотивы деятельности человека, а для Юнга — формы, идеи, типичные события поведения. Механизм биологической предопределенности и наследственности сохраняется как в том, так и в другом случае, хотя он и действует на разных уровнях человеческой психики.

Одним из элементов «аналитической психологии» Юнга является теория «комплексов», то есть психических сил индивида, которые, находясь в бессознательной форме, постоянно дают знать о себе. В бессознательном, по мнению Юнга, всегда находятся наготове «комплексы». Воспоминаний индивидуального прошлого, прежде всего родительские, детские «комплексы», «комплекс власти» и другие. «Комплексы» — это своего рода «психологические демоны», свидетельствующие о силе власти бессознательного над сознательными процессами.

Отталкиваясь от теории «комплексов», Юнг попытался глубже проникнуть в механизм бессознательного, выявить сложные взаимоотношения между бессознательными и сознательными процессами психики, роль бессознательных влечений в формировании поведения человека. Однако, по сути дела, концепция «комплексов» Юнга мало чем отличалась от теории вытеснения бессознательного, разработанной Фрейдом.

Как и у Фрейда, так и у Юнга бессознательное составляет то внутреннее и сущностное ядро, которое образует психический мир человека. Правда, в отличие от Фрейда Юнг проводит более глубинную дифференциацию уровней развития психики и вводит ряд понятий, которые, по его убеждению, характеризуют новое видение тотальной личности. Наряду с такими инстанциями, как «Я», «индивидуальное бессознательное» и «коллективное бессознательное», он выделяет:

«Персону» (Persona) — своеобразную маску, которую надевает личность в ответ на требования социального окружения. Если «Я» тождественно «Персоне», то личность предстает в виде отчужденного существа, играющего определенную социальную роль, навязанную обществом.

«Аниму» (Anima) — абстрактный образ, представляющий женский «архетип» в мужчине. Посредством него достигается взаимопонимание между обоими полами.

«Анимус» (Animus) — абстрактный образ, представляющий мужской «архетип» в женщине. Посредством него также достигается взаимопонимание между обоими полами.

«Тень» (der Schatten) — «архетип», состоящий из животных инстинктов и являющийся средоточием темных, низменных сторон личности. Агрессивные и антисоциальные устремления «Тени» могут не проявляться в открытой форме, поскольку они скрываются под маской «Персоны» или вытесняются в «индивидуальное бессознательное»;

«Самость» (der Selbst) — центральный «архетип» личности, вокруг которого концентрируются все психические свойства человека. Сфера «Самости» — нечто среднее между сознательным и бессознательным, центр тотальной личности.

Юнгу, как и Фрейду, присуща психологизация культурных и социальных процессов. Впрочем, такой подход к исследованию закономерностей общественного развития характерен не только для «новаторов» типа К. Юнга, но и для многих других неофрейдистов, включая К. Хорни, Г. Салливэна, Э. Фромма.

4.2.5. Бессознательное в структурализме

Бессознательное у структуралистов подвергается членению и рациональной упорядоченности посредством выявления механизмов функционирования именно языка. Оно, иными словами, и есть объект структуралистской формализации. Бессознательное, через посредство которого обнаруживается полномочный представитель человеческой культуры — язык, скрывает в себе структуру, то есть совокупность регулярных зависимостей, общественных отношений, внедренных в индивида и переведенных на язык сообщений. Бессознательные отношения регулируют либо социальную жизнь (и тогда они составляют предмет этнологии), либо межличностные отношения (и тогда они представляют собой преломление общественных отношений в плоскости индивидуальной психологии). Первое направление представлено в этнологии Леви-Стросса, второе — в структурном психоанализе Лакана. Фуко же, стремясь использовать идеи Леви-Стросса и Лакана, скорее, объективно демонстрирует неправомерность универсалистских притязаний структурализма.

Этнология, исследующая механизмы социальных регуляций примитивных обществ, по Леви-Строссу, отличается от истории тем, что «история организует свои данные по отношению к сознательным выражениям, а этнология — по отношению к бессознательным условиям общественной жизни» . Бессознательные механизмы общественной жизни Леви-Стросс рассматривал, опираясь на идеи этнолога и лингвиста Ф. Боаса, который видел отличие между лингвистическими и другими социальными феноменами в том, что «первые никогда не доходят до ясного сознания, в то время как вторые, хотя и имеют такое же бессознательное происхождение, часто возвышаются до уровня сознательного мышления, порождая тем самым вторичные рассуждения и интерпретации». Бессознательный характер языковой деятельности, по мысли Боаса, позволяет исследователю занять в данной области такую же объективную позицию, в какой находится естествоиспытатель перед лицом природы. При этом Боас пришел к выводу, что «переход от сознательного к бессознательному сопровождается прогрессирующим переходом от специального к всеобщему».

Трактовка бессознательного как арены, где действуют универсальные законы, была использована Леви-Строссом при рассмотрении центральной оппозиции его этнологии — оппозиции «природа — культура». Во введении к работе «Элементарные структуры родства» (1945 г.) Леви-Стросс писал, что все, что есть в человеке универсального, зависит от порядка природы и характеризуется спонтанностью, а все, что подчинено норме, принадлежит культуре и представляет признаки рельефного и особенного. Тем самым создавалась предпосылка для денатурализации бессознательного, рассмотрения его как чистой формы, а собственно личностного или культурного — как нормализованного, подчиненного лингвистическим моделям слоя человеческой психики. Леви-Стросс приходит к выводу, что бессознательное перестает быть невыразимым прибежищем индивидуальных особенностей, хранителем уникальной истории, которая делает каждого из нас незаменимым существом. Оно сводится к одному термину, которым мы обозначаем одну функцию — символическую, специфически человеческую, но которая у всех людей подчинена одинаковым законам.

Бессознательное предстает, таким образом, как пустая рамка, сотканная из универсальных законов, не являясь больше источником творческой индивидуальности. Выполняя символическую функцию, оно оказывается лишь формальным условием языковой деятельности, организующим словарный запас в речевой поток. Хранилищем словаря оказывается подсознательное, а сам словарь имеет меньшее значение, чем структура.

Если в воззрениях Фуко нашел свое крайнее выражение первый член леви-строссовской формулы структурализма — его кантовский формализм, то в операции по ниспровержению субъекта, которой занимается Лакан, наиболее полно выразилась тенденция структурализма к исключению субъективного момента из человеческой деятельности. Эта тенденция прослеживается у Лакана в тем большей мере, что поле его деятельности — рационализация бессознательного, этого главного пласта психологической реальности в психоаналитичнской концепции З. Фрейда. Если Леви-Стросс занимается исследованием бессознательного субстрата феноменов общественного сознания примитивных обществ, то Лакан концентрирует свое внимание на роли по-структуралистски прочитываемого бессознательного в жизни отдельного индивида.

Несмотря на то, что Лакан значительно отошел от биологизма фрейдовского учения, его психоаналитики сохраняет все слабости фрейдовского подхода к проблеме личности и в определенном смысле усугубляет их . Наибольшую связь с учением Лакана имеют две особенности психоанализа, подмеченные его критиками. Один из критиков психоанализа обратил внимание на то, что «эмпирические события имеют для психоаналитика реальность в «речи» и в силу «речи» пациента» (Э. Бенвенист. «Общая лингвистика»). Главное отличие психоанализа от прочих наук в силу этого состоит в том, что «начиная с констатации душевного расстройства до выздоровления все происходит как бы вне сферы материального» (там же).

Сущность структурного психоанализа как раз и заключается в том, что в нем происходит дальнейшая дематериализаця психоаналитической ситуации . Личность, по Лакану, состоит из трех слоев:

• • реального;
  • воображаемого;
  • символического.

Лакан конструирует слой реального в личности как причину поведения, выраженную в форме языковых эффектов, отторгнутых от внешней предметной опоры. Функции воображаемого и символического слоев личности сводятся к тому, что через них общество внедряется в индивида.

Сведя человеческое бытие к цепям высказываний, Лакан идет дальше Фрейда в направлении дематериализации психоаналитической ситуации. В трактовке субъекта Лаканом, в сущности, воспроизведен тот же мыслительный ход, что и в переносе особенностей психоаналитического курса на общую концепцию человека, свойственному учению Фрейда.

Хотя Фрейду и его последователям удалось на огромном материале психоаналитической фактологии раскрыть отрицательное (негативное) содержание бессознательного психического, психология нуждалась и в «положительном» содержании этого понятия, которое могло бы объяснить, каким образом бессознательное выполняет свою собственную (специфическую) функцию, независимо от своего «коррелята» — сознания. В поисках именно такого содержания и возникла теория неосознаваемой психологической установки — теория Узнадзе.

4.2.6. Теория неосознаваемой психологической установки

Эта теория обращает на себя внимание прежде всего введенным ею понятием так называемой первичной, нефиксированной и нереализованной еще унитарной установки, этой своего рода целостно — личностной организации и внутренней мобилизации (готовности) индивида к осуществлению той или иной предстоящей («здесь и сейчас») актуальной деятельности.

Отсюда и возникает основной смысл дискуссии Узнадзе с Фрейдом, происходившей по мере становления психологической концепции последнего на протяжении нескольких десятилетий. С самого же начала этой дискуссии Узнадзе видит в феномене установки личности на ту или иную деятельность «положительные» характеристики всего того, что у Фрейда выступает в форме одного только отрицательного начала — неосознаваемых психических переживаний, предлагая одновременно определение онтологического статуса, объясняющего их существование независимо от сознания. Это и заставляет Узнадзе отказаться в концептуальном отношении от любого известного до него отрицательного толкования бессознательного психического и заменить его «положительным понятием» того психического — понятием установки.

Опираясь на отечественную и мировую науку, Узнадзе основывает в Тбилисском университете специальную психологическую школу, которая с самого же своего возникновения, еще в 20-е годы, «квалифицирует этот феномен (установку) как «промежуточное переменное» между психикой и «транспсихической» (вне-психической, объективной) реальностью» , выступая тем самым против основного постулата как всей традиционной психологии сознания, так и всей традиционной психологии бессознательных психических переживаний (включая и психоаналитическую школу Фрейда) — против постулата непосредственности.

Так Узнадзе отмежевывает свою неклассически ориентированную теорию неосознаваемой психологической установки от доминировавшей в современной ему науке теории бессознательного психического — теории Фрейда.

Таким образом, представителями психологической школы Узнадзе установка трактуется как особая сфера «реальности» для которой совершенно чужды «противоположные полюсы» психического (субъективного) и физического (объективного) и в которой мы имеем дело с «неизвращённым фактом» их внутренне «нерасчленённого», хотя и «неслиянного» существования в психике. Отсюда и соответствующее толкование феномена установки как своего рода «принципа двусторонней связи», опосредующего отношения не только между психическими (субъективными) и физическими (объективными) в широком смысле слова, но и внутри самого психического. Во всяком случае, Узнадзе и сторонники его ориентации полагают, что без участия установки вообще никаких психических процессов как сознательных явлений не существует и что для того, чтобы сознание начало работать в каком-нибудь определенном направлении, предварительно необходимо, чтобы была налицо актуальность установки, которая, собственно, в каждом отдельном случае и определяет это направление.

Введением фундаментального понятия установки Узнадзе, несомненно, наметил принципиально новый и весьма перспективный путь разработки проблемы бессознательного. В последствии это повлекло за собой возникновение его собственной психологической школы, которая занимается сегодня всеми основными аспектами этой проблематики (в психологии общей, экспериментальной, сравнительной, патологической, медицинской, социальной и прочих). Остается только сожалеть, что автору реферата материалы, касающиеся теории Узнадзе, слишком поздно попали в руки, и не было достаточно времени, чтобы провести их качественный анализ.

Загадка бессознательного

В прошлом месяце я описал, как идеи, вдохновленные работами философа 17 века Рене Декарта, бросают тень на науки о разуме. Один из аспектов его влияния касался убеждений об отношениях между человеческим разумом и человеческим мозгом. В конце девятнадцатого и начале двадцатого веков большинство исследователей разума были дуалистами. Они считали, что, хотя мозг является физическим органом, разум — это нефизическая вещь, отличная от него.

Другой аспект картезианского влияния был связан с отношением разума к самому себе. Большинство современников Фрейда считали, что человеческий разум автоматически осознает свое собственное содержание. Короче говоря, они считали, что человеческий разум полностью сознателен.

Представления о том, что разум — это не мозг и что все сознание является сознательным, тесно связаны друг с другом. Подумайте об этом так: кажется очевидным, что у нас нет доступа к процессам, происходящим в нашем собственном мозгу.Например, как бы вы ни старались, вы не можете сказать мне, какие из ваших нейронов активируются, пока вы читаете это предложение. Но вы можете легко получить доступ к психическому состоянию, в котором находитесь, пока читаете его. Это может привести вас к выводу — точно так же, как это сделали ученые 19 века, — что психические состояния должны отличаться от состояний мозга, поэтому разум ≠ мозг.

Это все хорошо, но ученые и философы, которые поддерживали точку зрения о том, что психические состояния всегда сознательны, должны были найти способ осмыслить наблюдения, которые, казалось, не укладывались в эту картину.Некоторые из них появились в результате экспериментов с гипнозом. Субъекту гипноза можно дать постгипнотическое внушение, например, подпрыгнуть вверх и вниз, когда гипнотизер щелкнет пальцами. Выйдя из транса, человек — назовем его Людвиг — начинает подпрыгивать, когда гипнотизер щелкает пальцами.

А теперь самое важное: когда Людвига спрашивают, почему он прыгает, он либо болтает — например, говоря, что хочет немного потренироваться, — либо просто говорит что-то вроде «Я не знаю, Я просто делаю это.Но кажется правильным сказать, что поведение Людвига было вызвано психическим состоянием, о котором он, носитель этого состояния, не подозревал. Чувак буквально не знал, что у него на уме.

Нам не нужно погружаться в гипноз, чтобы найти примеры с таким же значением. Фрейд был особенно впечатлен сверхъестественным феноменом бессознательного решения проблем. Большинство людей сталкивались с подобными вещами. Вы безуспешно пытаетесь найти решение проблемы. В конце концов, вы откладываете его и ложитесь спать.На следующее утро вы просыпаетесь с ответом прямо в голове. На самом деле, чтобы это произошло, вам даже не нужно спать. Иногда все, что вам нужно сделать, это отложить проблему, и тогда решение приходит вам в голову, казалось бы, совершенно неожиданно.

Вы не осознавали, что работали над проблемой, пока спали — по крайней мере, сознательно. Ночью вы провели часть времени в глубоком сне без сновидений, когда ваше сознание было полностью отключено, а остальное время вы видели странные и не относящиеся к делу сны.Но решение проблемы явно требовало когнитивной работы, поэтому вся эта когнитивная обработка должна была происходить бессознательно.

В истории науки есть масса примеров такого рода. Поделюсь только одним. Великий немецкий математик Карл Фридрих Гаусс работал над доказательством два года, но безуспешно, как вдруг решение пришло ему в голову. Он написал в письме: «Наконец, два дня назад я добился успеха не благодаря своим мучительным усилиям, а по милости Бога.Как внезапная вспышка молнии, загадка разрешилась ». Следующее предложение его письма важно: «Я сам не могу сказать, какая заключительная нить связала то, что я знал ранее, с тем, что сделало мой успех возможным». Другими словами, Гаусс понятия не имел, как он разработал доказательство.

Факты о постгипнотическом внушении и бессознательном решении проблем трудно согласовать с утверждением, что разум полностью сознателен. Вы могли бы подумать, что очевидный вывод из подобных примеров состоит в том, что психические процессы могут происходить бессознательно.Это простой шаг в постфрейдистском мире. Но тогда люди не жили в постфрейдистском мире. Для большинства из них идея о том, что ментальные состояния являются сознательными (и что сознательные состояния являются ментальными), была аксиоматикой. К нему относились как к тому, что философы называют аналитической истиной — утверждением, которое истинно по определению, например, «один плюс один равно двум» или «треугольники имеют три стороны». Отрицание таких утверждений приводит вас к противоречию. Определение треугольника гласит, что это трехсторонняя геометрическая фигура, поэтому утверждение, что у треугольника нет трех сторон, сводится к утверждению, что то, что является треугольником, не является треугольником! То, что современники-философы Фрейда считали сознание частью самой концепции ментальности, объясняет, почему он часто жаловался на то, что философы критиковали его взгляды, говоря, что сама идея бессознательной умственной деятельности противоречит сама себе.

Чтобы вписать эти неудобные факты в теорию о том, что все психические состояния являются сознательными, вам нужно найти способ отрицать роль бессознательной умственной деятельности. На столе было два варианта. Первый заключался в том, чтобы утверждать, что проблемные состояния бессознательны, но не на самом деле ментальны. Вторая заключалась в том, чтобы доказать, что они психические, но не бессознательные.

Сторонники первого варианта утверждали, что кажущиеся бессознательными психические состояния на самом деле являются просто бездумными состояниями мозга, способными вызывать мысли и вызывать поведение.Как выразился великий нейробиолог 19-го века Густав Фехнер:

Ощущения, идеи, конечно же, перестали реально существовать в бессознательном состоянии, поскольку мы рассматриваем их отдельно от их субструктуры. Тем не менее что-то сохраняется внутри нас, то есть психофизическая активность, функцией которой они являются.

Это маловероятно. Чтобы купить это, вы должны проглотить утверждение, что выступление Людвига не было вызвано чем-то, что происходило в его голове.Но странное поведение Людвига необъяснимо, если мы не согласимся с тем, что гипнотизер имплантировал ему идею прыжков вверх и вниз, и что именно эта идея заставила его подпрыгнуть. Идеи ментальны.

Еще труднее приспособить пример сна, посвященного проблеме. Решение проблем — это умственная работа, поэтому человек, который неосознанно решает проблему, должен выполнять бессознательную умственную работу. Этот вывод кажется неизбежным.

Сторонники второго варианта утверждали, что единое сознание может быть разделено на два или более независимых сознания, и именно этим объясняются случаи Людвига и Гаусса.Как философ и психолог Уильям Джеймс сформулировал идею в своей книге «Принципы психологии» 1890 года: «Все возможное сознание может быть разделено на части, которые сосуществуют, но взаимно игнорируют друг друга и разделяют между собой объекты знания». Термин «подсознание» был специально связан с этим тезисом, поэтому Фрейд избегал его и вместо этого использовал термин «бессознательное».

Если это верно, то не главное сознание Людвига имело намерение прыгнуть — это была отделенная часть его сознания — своего рода мини-Людвиг, находящийся внутри его разума.И такое же объяснение применимо к математическим выводам Гаусса.

Такой способ понимания примеров довольно странный. Одна из причин, по которой это странно, заключается в том, что подход разделенного сознания представляет сознание как нечто, что можно разделить на части, не теряя своей целостности. Он изображает сознание как нечто простое и однородное, например мороженое. Вы можете переложить мороженое из ванны в три миски, но оно не перестает быть мороженым, но вы не можете так разделить сложные системы, не разрушив их.Если я разделю свою стиральную машину на три части, я не получу трех маленьких стиральных машин. Я получаю три куска барахла.

Итак, чтобы принять теорию подсознания, похоже, вы также должны принять точку зрения, что разум больше похож на кадку с мороженым, чем на стиральную машину. Идея о том, что ум является простым и однородным, а не сложным и организованным, не имеет особого смысла, когда вы действительно думаете об этом. Как такое могло быть сложное математическое доказательство? Гораздо разумнее думать о разуме как о чрезвычайно сложном и изысканно организованном — но тогда, если вы также утверждаете, что разум может быть разделен, вы в конечном итоге столкнетесь с проблемой стиральной машины.

В начале своей карьеры Фрейд принял господствующую точку зрения и колебался между двумя позициями, которые я только что описал. Но вскоре он разгромил их обоих. Он отверг теорию расщепленного сознания, потому что (как он выразился в статье 1915 года) было бы странно-бессвязно предполагать, что может быть «сознание, о котором его собственный обладатель ничего не знает», и упирался в том, что оно дает лицензию. «Существование не только второго сознания, но и третьего, четвертого, возможно, неограниченного числа состояний сознания, все неизвестных нам и друг другу.

В моем следующем эссе о философии Фрейда я расскажу о том, как Фрейд отверг картезианство, сосредоточив внимание на его аргументе не только о том, что существуют действительно бессознательные, истинно ментальные события, но также и о том, что все ментальные события являются событиями мозга, а разум этого не делает. t взаимодействовать с мозгом, потому что разум есть мозг.

Бессознательное | психология | Britannica

Бессознательное , также называемое Подсознание , комплекс умственных действий внутри человека, которые происходят без его ведома.Зигмунд Фрейд, основатель психоанализа, заявил, что такие бессознательные процессы могут влиять на поведение человека, даже если он не может о них сообщить. Фрейд и его последователи считали, что сны и оговорки на самом деле были скрытыми примерами бессознательного содержания, слишком угрожающего, чтобы с ним напрямую противостоять.

Некоторые теоретики ( например, ранний экспериментальный психолог Вильгельм Вундт) отрицали роль бессознательных процессов, определяя психологию как исследование сознательных состояний.Тем не менее, существование бессознательной умственной деятельности кажется хорошо установленным и продолжает оставаться важной концепцией в современной психиатрии.

Фрейд различал разные уровни сознания. Действия в непосредственном поле осознания он назвал сознательными; например, чтение этой статьи является сознательной деятельностью. Сохранение данных, которые легко довести до сведения, — это предсознательная деятельность; например, человек может не думать (осознавать) свой адрес, но с готовностью вспоминает его, когда его спрашивают.Данные, которые нельзя вспомнить с усилием в определенное время, но которые можно вспомнить позже, сохраняются на подсознательном уровне. Например, в обычных условиях человек может не осознавать, что когда-либо был заперт в туалете в детстве; тем не менее, находясь под гипнозом, он может живо вспомнить пережитое.

Поскольку переживания одного человека не могут непосредственно наблюдаться другим (так как человек не может чувствовать головную боль другого), попытки объективно изучить эти уровни осознания основаны на умозаключениях; я.е., самое большее , исследователь может сказать только, что другой человек ведет себя , как если бы он был без сознания, или , как если бы он был в сознании.

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Попытки интерпретировать происхождение и значение бессознательной деятельности во многом опираются на психоаналитическую теорию, разработанную Фрейдом и его последователями. Например, считается, что происхождение многих невротических симптомов зависит от конфликтов, которые были удалены из сознания посредством процесса, называемого вытеснением.По мере роста знаний о психофизиологической функции многие психоаналитические идеи оказываются связанными с деятельностью центральной нервной системы. То, что физиологическая основа памяти может лежать в химических изменениях, происходящих в клетках мозга, было выведено из клинических наблюдений, которые: (1) прямая стимуляция поверхности мозга (коры), когда пациент находится в сознании на операционном столе во время операции, имеет эффект возвращения к осознанию давно забытых (бессознательных) переживаний; (2) удаление определенных частей мозга, по-видимому, отменяет сохранение определенных переживаний в памяти; (3) общая вероятность доведения бессознательных или предсознательных данных до осознания повышается за счет прямой электрической стимуляции части структуры мозга, называемой ретикулярной формацией, или ретикулярной активирующей системой.Кроме того, согласно так называемой теории сдвига крови в головном мозге, переход от бессознательной к сознательной деятельности опосредуется локальными изменениями кровоснабжения различных частей мозга. Эти биопсихологические исследования пролили новый свет на обоснованность психоаналитических представлений о бессознательном. См. Также психоанализ.

Бессознательное — Энциклопедия

Бессознательное и философы (Фрейд, Лакан, Лейбниц)

Классическая мысль не признавала существования бессознательного.Фактически Декарт отождествлял сознание и психику. Заслуга немецкого философа Лейбница касается проблемы бессознательного.

Понятие бессознательного было развито фон Хартманном в Die Philosophie des Unbewussten, синтезировав теории Шеллинга, Шопенгауэра и Гегеля. Хартманн объясняет невзгоды существования страданиями бессознательного из-за постоянной борьбы между волей и разумом. Его можно облегчить, только если сознательный разум берет верх над слепым импульсом до окончательного освобождения бессознательного в конце физической жизни.

В наше время Фрейд продемонстрирует полную законность этой концепции, которая теперь определяется на основе вытеснения.

Сначала рассматриваемое как прилагательное, бессознательное означает человека, у которого нет совести, но также и все, что находится за пределами сознания.

Определения философов:

Фрейд:

— «Мы оставляем за собой название бессознательных вытесненных психических фактов, то есть динамически бессознательных. ”

— «Бессознательное — это само психическое и его сущностная реальность.Его интимная природа так же неизвестна нам, что реальность внешнего мира, и сознание сообщает нам о нем так же неполно, как наши органы чувств во внешнем мире. ”

Лакан:

— «Бессознательное — это та часть конкретного дискурса как трансиндивидуального, которой не хватает в распоряжении субъекта, чтобы восстановить непрерывность его сознательного дискурса.

Гегель:

— «В нашей обычной жизни мы осознаем, но не осознаем, что осознаем, многие вещи, даже если это оборудование, мы бессознательны, такие жизненно важные операции, необходимые для нашего сохранения, кто мы такие, не осознавая их конкретных операции, так что наука может только сообщить нам.С точки зрения духа, он тоже многие из нас, которых мы игнорируем. ”

Лейбниц:

«Есть много брендов, которые могут в любое время судить о бесконечности наших восприятий, но без апперцепции и без рефлексии, то есть изменения в самой душе, которые мы не воспринимаем»

Бессознательные психические состояния — Философская энциклопедия Рутледжа

DOI: 10.4324 / 9780415249126-W046-1
Версия: v1, Опубликовано в Интернете: 1998
Получено 23 мая 2021 г., с https: // www.rep.routledge.com/articles/thematic/unconscious-mental-states/v-1

---

Бессознательные феномены — это те ментальные феномены, которые их обладатель не может интроспектировать не только в тот момент, когда это явление происходит, но даже когда на это указывает («Ты думаешь / хочешь /…?»). Есть множество намеков на многие виды бессознательных явлений от классических времен до Фрейда. В частности, Платон в своем «Меноне» защищал доктрину anamnesis , согласно которой априорное знание, например, геометрии «вспоминается» из прошлой жизни.Но представление о богатой бессознательной душевной жизни действительно укоренилось у писателей девятнадцатого века, таких как Гердер, Гегель, Гельмгольц и Шопенгауэр. Частично из этой последней традиции возникли знаменитые постулаты Фрейда о бессознательных, «подавленных» желаниях и воспоминаниях.

Отчасти из-за чрезмерного самоанализа и отчасти из-за появления вычислительных моделей психических процессов психологию двадцатого века часто соблазняла точка зрения Лэшли о том, что «никакая деятельность ума никогда не бывает сознательной» (1956).Широкий спектр недавних экспериментов действительно показывает, что люди могут не осознавать множество сенсорных когнитивных факторов (например, расширение зрачков, когнитивный диссонанс, подсознательные сигналы к решению проблем), которые явно влияют на их поведение. А Вайскранц задокументировал случаи «слепого зрения», когда пациенты с повреждением зрительной коры головного мозга проявляли чувствительность к визуальным материалам, которые, как они искренне утверждают, они не видят.

Самыми противоречивыми случаями бессознательных явлений являются те, которые агент не может интроспектировать даже в принципе.Хомский приписывает взрослым и даже новорожденным детям бессознательное знание весьма абстрактных принципов грамматики, которое может сделать только лингвист.

Многие философы находили эти утверждения о бессознательном неубедительными и даже бессвязными. Однако им необходимо показать, как приведенные выше свидетельства могут быть иначе объяснены и почему апелляции к бессознательному казались такими совершенно понятными на протяжении всей истории.

Цитирование этой статьи:
Rey, Georges.Бессознательные психические состояния, 1998, DOI: 10.4324 / 9780415249126-W046-1. Энциклопедия философии Рутледжа, Тейлор и Фрэнсис, https://www.rep.routledge.com/articles/thematic/unconscious-mental-states/v-1.
Авторские права © 1998-2021 Routledge.

Философия бессознательного Фрейда

Как правильно замечает Мэтьюз (2013), сам Фрейд придерживался двух взглядов на бессознательное, которые можно охарактеризовать как «когнитивное», а другое — как «динамическое». в какой степени мы можем приписать специфический вклад Фрейда в наше понимание мышления, если мы принимаем первую констелляцию его мысли (когнитивное бессознательное) и отвергаем (или, лучше сказать, игнорируем) вторую (психоаналитическое вытеснение).Я утверждаю, что можно оставаться агностиком в отношении конкретных истинных утверждений психоаналитической теории вытеснения и по-прежнему ценить то, что Фрейд предоставил понимание бессознательного, которое остается актуальным для современных философий разума. В частности, новые открытия, касающиеся бессознательного обдумывающего мышления, которое следует нормативной стратегии (Sio and Ormerod 2009), позволяют по-новому взглянуть на мысль Фрейда. В ответ на предложенные комментарии я начинаю с исторической справки, а затем заканчиваю повторным (и расширенным) контекстуализацией собственного вклада Фрейда в понимание структуры сознания, отраженного недавними исследованиями когнитивной психологии.В недавних исследованиях роль « слияния » (ассоциации через сопоставление, аналогию и метафору) получила видное место в когнитивной психологии, концептуальную генеалогию которой можно проследить до собственных представлений Фрейда об ассоциативном мышлении, которое, в свою очередь, восходит к началу XIX века. -вековая ассоциативная теория. Фрейд задумал бессознательное в семантической традиции, согласно которой он постулировал представления бессознательных влечений как способы мышления о них. Действительно, Фрейд признал, что сами влечения никогда не представляются как таковые, а появляются в психике как идеи, к которым эти влечения присоединяются.В «Бессознательном» (1915) Фрейд явно обращается к отношениям языка (репрезентаций) с бессознательным объектом, где он утверждал, что «представление вещи» не может стать сознательным, пока не будет связано со словами, и этот шаг происходит в предсознательном ( а не бессознательное, которое не знает языка как такового). На стыке сознательной и бессознательной психической жизни эта ассоциативная локаль, где бессознательные объекты или побуждения становятся связанными с языком, обеспечивает ключевую связь между секторами психики, обеспечивая согласованность, необходимую для нормального мышления.Эта «ассоциативная» формулировка восходит к предпсихоаналитическим работам Фрейда 1891 года об афазии (Freud, 1953). В рамках неврологического дискурса того времени, он объединил попытки смоделировать взаимосвязь исследований локализации мозга с речью, а именно, как сбалансировать вклад областей с локализованной языковой компетенцией (например, область Брока) и сложной обработки, которая должна происходить. по мере того, как сенсорные данные поднимаются к более высоким кортикальным областям. Во многом в том же духе его более поздней гипотезы, представленной в Проекте научной психологии, где он постулировал, что разные типы нейронов выполняют разные неврологические функции, Фрейд предположил, что нерв на пути к коре головного мозга меняет свое функциональное значение (или смысл; 1895, с.52). Обосновывая необходимость более глобальной интеграции, Фрейд полагался на некоторую модальность, с помощью которой «звуковой образ слова» ассоциируется с «впечатлением от иннервации слова» (там же, с. 73), и он предположил, что слово «понятие» появляется как «закрытый» комплекс образов визуального и слухового восприятия, который обрабатывает объект как в специализированных, так и в более общих анатомических местах. Затем Фрейд делает репрезентативный ход: «В свете наблюдений за нарушениями речи мы сформировали мнение, что понятие слова (идея слова) связано со своей сенсорной частью, в частности, через его звуковые впечатления, с концепцией объекта». (там же., pp. 77–78), который затем обрабатывается восходящими и интегративными функциями различных специализированных анатомических центров. Поразительным элементом этой модели является ассоциативное мышление, которое постулировал Фрейд, и, с нашей точки зрения, этот основной механизм имеет сильную экспериментальную основу не только для нормальных психических функций, но также для творческого озарения и творческого синтеза (Fauconnier and Turner 2002). Здесь не место для обзора той литературы, которая варьируется от банальной шутки до революционной науки (Koestler 1964), поэтому достаточно отметить, что изобретательское восприятие, независимо от того, вдохновлено ли оно в художественном или научном контексте, является характерным находчивым сочетанием разрозненных элементы в новое понимание, которое следует за некоторым нормативным согласованием ранее разрозненных элементов.Просто изобретательное объединение следует нормативному образцу для …

Freud, Sigmund | Интернет-энциклопедия философии

Зигмунд Фрейд, отец психоанализа, был физиологом, врачом, психологом и влиятельным мыслителем начала двадцатого века. Первоначально работая в тесном сотрудничестве с Джозефом Брейером, Фрейд разработал теорию о том, что разум представляет собой сложную энергетическую систему, структурное исследование которой является надлежащей областью психологии.Он сформулировал и уточнил концепции бессознательного, детской сексуальности и вытеснения, и он предложил трехстороннее объяснение структуры разума — все как часть радикально новой концептуальной и терапевтической системы координат для понимания психологического развития человека и лечения ненормальные психические состояния. Несмотря на многочисленные проявления психоанализа в том виде, в котором он существует сегодня, почти во всех фундаментальных отношениях его можно проследить непосредственно до оригинальной работы Фрейда.

Новаторский подход Фрейда к человеческим действиям, сновидениям и даже к культурным артефактам как к неизменно имеющим неявное символическое значение оказался чрезвычайно плодотворным и имел огромное значение для самых разных областей, включая психологию, антропологию, семиотику, художественное творчество и т. Д. признательность. Однако наиболее важное и часто повторяемое утверждение Фрейда о том, что с помощью психоанализа он изобрел успешную науку о разуме, остается предметом множества критических споров и споров.

Содержание

1. Жизнь
2. Фон его мыслей
3. Теория бессознательного
4. Инфантильная сексуальность
5. Неврозы и структура психики
6. Психоанализ как терапия
7. Критическая оценка Фрейда
   1. Претензия на научный статус
   2. Связность теории
   3. Открытие Фрейда
   4. Эффективность психоаналитической терапии
8. Ссылки и дополнительная литература
   1. Работы Фрейда
   2. Работы по Фрейду и фрейдистскому психоанализу

1.Жизнь

Фрейд родился во Фриберге, Моравия, в 1856 году, но когда ему было четыре года, его семья переехала в Вену, где он должен был жить и работать до последних лет своей жизни. В 1938 году нацисты аннексировали Австрию, и еврею Фрейду было разрешено уехать в Англию. По этим причинам именно с Веной имя Фрейда должно было быть глубоко связано для потомков, основав то, что впоследствии стало известно как первая венская школа психоанализа , из которой возник психоанализ как движение. и все последующие разработки в этой области.Диапазон интересов Фрейда и его профессиональной подготовки был очень широк. Он всегда считал себя, прежде всего, ученым, стремящимся расширить кругозор человеческих знаний, и с этой целью (а не в медицинской практике) он поступил в медицинскую школу Венского университета в 1873 году. биологии, проводя исследования в области физиологии в течение шести лет под руководством великого немецкого ученого Эрнста Брюке, который был директором физиологической лаборатории в университете, а затем специализировался на неврологии.Он получил степень доктора медицины в 1881 году и, обручившись в 1882 году, довольно неохотно занялся более надежной и финансово выгодной работой в качестве врача в Венской больнице общего профиля. Вскоре после его брака в 1886 году, который был чрезвычайно счастливым и дал Фрейду шестерых детей, младшая из которых, Анна, сама стала выдающимся психоаналитиком, Фрейд открыл частную практику лечения психических расстройств, которая дала ему большую часть возможностей. клинический материал, на котором он основывал свои теории и новаторские методы.

В 1885–1886 годах Фрейд провел большую часть года в Париже, где был глубоко впечатлен работой французского невролога Жана Шарко, который в то время использовал гипноз для лечения истерии и других ненормальных психических состояний. Вернувшись в Вену, Фрейд экспериментировал с гипнозом, но обнаружил, что его благотворное воздействие длилось недолго. На этом этапе он решил вместо этого применить метод, предложенный в работе более старшего венского коллеги и друга Йозефа Брейера, который обнаружил, что, когда он побуждал истеричного пациента говорить о самых ранних проявлениях симптомов, они иногда постепенно уменьшались. .Работая с Брейером, Фрейд сформулировал и развил идею о том, что многие неврозы (фобии, истерический паралич и боли, некоторые формы паранойи и т. Д.) Произошли от глубоко травмирующих переживаний, которые произошли в прошлом пациента, но которые теперь были забыты — скрыто от сознания. Лечение заключалось в том, чтобы дать пациенту возможность вспомнить переживание в сознании, противостоять ему глубже, как интеллектуально, так и эмоционально, и, таким образом, разрядить его, чтобы устранить основные психологические причины невротических симптомов.Эта техника и теория, на которой она основана, получили свое классическое выражение в книге «Исследования истерии» , совместно опубликованной Фрейдом и Брейером в 1895 году.

Вскоре после этого, однако, Брейер обнаружил, что не может согласиться с тем, что он считал чрезмерным акцентом, который Фрейд придавал сексуальному происхождению и содержанию неврозов, а также двум разлученным компаниям, при этом Фрейд продолжал работать в одиночку, чтобы развивать и совершенствовать теория и практика психоанализа.В 1900 году, после длительного периода самоанализа, он опубликовал Толкование снов , которое обычно считается его величайшей работой. В 1901 году за ним последовал Психопатология повседневной жизни ; а в 1905 г. — «Три очерка по теории сексуальности» . Психоаналитическая теория Фрейда поначалу не была хорошо принята — когда ее существование вообще признавалось, обычно это были люди, которых, как и предвидел Брейер, шокировал акцент, сделанный Фрейдом на сексуальности.Лишь в 1908 году, когда в Зальцбурге прошел первый Международный психоаналитический конгресс, важность Фрейда стала общепризнанной. Этому в значительной степени способствовало 1909 год, когда он был приглашен прочитать курс лекций в Соединенных Штатах, которые должны были лечь в основу его книги 1916 года Пять лекций по психоанализу . С этого момента репутация и слава Фрейда чрезвычайно выросли, и он продолжал плодотворно писать до самой смерти, выпустив в общей сложности более двадцати томов теоретических работ и клинических исследований.Он также был не прочь критически пересмотреть свои взгляды или внести фундаментальные изменения в свои основные принципы, когда он считал, что этого требуют научные данные — это наиболее ярко подтверждалось его продвижением совершенно новой трехсторонней модели ( id , ). ego и super-ego ) в своей работе 1923 года The Ego and Id . Первоначально его очень воодушевило привлечение последователей интеллектуального уровня Адлера и Юнга, и, соответственно, он был разочарован, когда они оба основали конкурирующие школы психоанализа, что привело к первым двум из многих расколов в движении, но он знал что такое разногласие по основным принципам было частью раннего развития каждой новой науки.После выдающейся энергичной жизни и творческой продуктивности он умер от рака, когда был сослан в Англию в 1939 году.

2. Предпосылки к его мысли

Несмотря на то, что Фрейд был весьма оригинальным мыслителем, он также находился под глубоким влиянием ряда разнообразных факторов, которые накладывались друг на друга и взаимосвязаны, определяя развитие его мысли. Как указывалось выше, и Шарко, и Брейер оказали на него прямое и непосредственное влияние, но некоторые другие факторы, хотя и не менее важные, чем эти, имели совершенно иную природу.Прежде всего, сам Фрейд был в значительной степени фрейдистом — его отец имел двух сыновей от предыдущего брака, Эммануэля и Филиппа, а молодой Фрейд часто играл с сыном Филиппа Джоном, который был его ровесником. Самоанализ Фрейда, лежащий в основе его шедевра Толкование сновидений , возник в эмоциональном кризисе, который он пережил после смерти отца, и в серии сновидений, которые это породило. Этот анализ показал ему, что любовь и восхищение, которые он испытывал к своему отцу, были смешаны с очень контрастирующими чувствами стыда и ненависти (такое смешанное отношение он назвал амбивалентностью ).Особенно показательным было его открытие: в юности он часто фантазировал о том, что его сводный брат Филипп (который был ровесником его матери) на самом деле был его отцом, и некоторые другие признаки убедили его в глубоком скрытом значении этой фантазии — что его сводный брат Филипп (который был ровесником его матери) был его отцом. он желал смерти своего настоящего отца, потому что он был его соперником за привязанность матери. Это должно было стать личной (хотя отнюдь не исключительной) основой его теории Эдипова комплекса.

Во-вторых, и на более общем уровне, необходимо принять во внимание современный научный климат, в котором жил и работал Фрейд.Во многих отношениях выдающейся научной фигурой науки девятнадцатого века был Чарльз Дарвин, опубликовавший свою революционную книгу Происхождение видов , когда Фрейду было четыре года. Эволюционная доктрина радикально изменила преобладающее представление о человеке — тогда как раньше человек рассматривался как существо, отличное по природе от представителей животного царства в силу того, что он обладал бессмертной душой, теперь он рассматривался как часть естественный порядок, отличающийся от нечеловеческих животных только степенью структурной сложности.Это впервые сделало возможным и правдоподобным рассматривать человека как объект научного исследования и представить широкий и разнообразный диапазон человеческого поведения и мотивационные причины, из которых оно проистекает, как подлежащие в принципе устранению. научное объяснение. Большая часть творческой работы, проделанной в целом ряде различных научных областей в течение следующего столетия, должна была быть вдохновлена ​​этим новым мировоззрением, которое Фрейд с его огромным уважением к науке безоговорочно принял и поддерживал его.

Однако еще более важное влияние на Фрейда оказала физика. Вторые пятьдесят лет девятнадцатого века ознаменовались грандиозными достижениями современной физики, которые во многом были инициированы формулировкой принципа сохранения энергии Гельмгольцем. По сути, этот принцип утверждает, что общее количество энергии в любой данной физической системе всегда постоянно, что кванты энергии могут быть изменены, но не аннигилированы, и, следовательно, когда энергия перемещается из одной части системы, она должна снова появляться в другая часть.Постепенное применение этого принципа привело к грандиозным открытиям в области термодинамики, электромагнетизма и ядерной физики, которые и связанные с ними технологии так радикально изменили современный мир. Как мы видели, когда он впервые приехал в Венский университет, Фрейд работал под руководством Эрнста Брюке, который в 1873-1843 гг. Опубликовал свои конспекты лекций по физиологии ( Vorlesungen über Physiologie . Вена: Вильгельм Браумюллер). Из точки зрения, что все живые организмы, включая человека, по существу являются энергетическими системами, к которым, как и к неодушевленным объектам, применим принцип сохранения энергии.Фрейд, который восхищался и уважал Брюке, быстро с энтузиазмом принял эту новую динамическую физиологию . Отсюда был всего лишь короткий концептуальный шаг — но тот, который Фрейд первым сделал и на котором в значительной степени обоснованы его притязания на известность — к точке зрения, что существует такая вещь, как психическая энергия , , человеческая энергия . личность также является энергетической системой, и функция психологии состоит в том, чтобы исследовать модификации, передачи и преобразования психической энергии внутри личности, которые формируют и определяют ее.Эта последняя концепция является краеугольным камнем психоаналитической теории Фрейда.

3. Теория бессознательного

Таким образом, теория бессознательного Фрейда в высшей степени детерминирована — факт, который, учитывая природу науки XIX века, не должен вызывать удивления. Возможно, Фрейд был первым мыслителем, который систематически применял детерминистские принципы к сфере ментального и считал, что широкий спектр человеческого поведения можно объяснить только в терминах (обычно скрытых) ментальных процессов или состояний, которые его определяют.Таким образом, вместо того, чтобы рассматривать поведение невротика как причинно необъяснимое — что было преобладающим подходом на протяжении веков — Фрейд, напротив, настаивал на том, чтобы рассматривать его как поведение, для которого имеет смысл искать объяснение путем поиска вызывает с точки зрения психического состояния человека. Отсюда то значение, которое он приписывал оговоркам или оговоркам, навязчивому поведению и сновидениям — все это, по его мнению, определяется скрытыми причинами в сознании человека, и поэтому они раскрывают в скрытой форме то, что в противном случае вообще не было бы известно. .Это наводит на мысль о том, что свобода воли, если не полностью иллюзия, безусловно, более строго ограничена, чем принято считать, поскольку из этого следует, что всякий раз, когда мы делаем выбор, нами управляют скрытые психические процессы, о которых мы не подозреваем и над которым мы не властны.

Постулат о том, что вообще существует таких вещей, как бессознательные психические состояния, является прямой функцией детерминизма Фрейда, его рассуждения здесь просто заключаются в том, что принцип причинности требует , чтобы такие психические состояния существовали, поскольку очевидно, что существуют Часто в сознании нет ничего, что могло бы вызвать невротическое или иное поведение.Бессознательный психический процесс или событие для Фрейда — это не тот, который просто случайно находится вне сознания в данный момент, а скорее тот, который не может , кроме как с помощью длительного психоанализа, вывести на передний план сознания. Постулирование таких бессознательных ментальных состояний, конечно, влечет за собой, что ум не является и не может быть отождествлен ни с сознанием, ни с объектом сознания. Если использовать часто используемую аналогию, то это скорее структурно сродни айсбергу, большая часть которого лежит под поверхностью, оказывая динамическое и определяющее влияние на часть, поддающуюся прямому исследованию, — на сознание.

С этим взглядом на сознание глубоко связано учение Фрейда об инстинктах или побуждениях. Инстинкты, для Фрейда, являются основными движущими силами в ментальном царстве, и как таковые они подпитывают разум во всех его функциях. Он считал, что существует бесконечно большое количество таких инстинктов, но их можно свести к небольшому количеству основных, которые он сгруппировал в две широкие общие категории: Эрос (инстинкт жизни), который охватывает все самость. -сохраняющие и эротические инстинкты, а также Thanatos (инстинкт смерти), который охватывает все инстинкты агрессии, самоуничтожения и жестокости.Таким образом, ошибочно интерпретировать Фрейда, утверждающего, что все человеческих действий проистекают из мотивов, которые имеют сексуальное происхождение, поскольку те, которые происходят от Танатоса, не имеют сексуальной мотивации — действительно, Танатос является иррациональным побуждением уничтожить источник всего. сексуальная энергия в уничтожении себя. Сказав это, несомненно верно, что Фрейд придавал сексуальным влечениям важность и центральное место в человеческой жизни, человеческих действиях и человеческом поведении, что было новым (и для многих шокирующим), утверждая, что сексуальные влечения существуют и могут быть различимы. у детей от рождения (теория инфантильной сексуальности), и эта сексуальная энергия ( либидо ) является самой важной движущей силой во взрослой жизни.Однако здесь необходимо добавить важное уточнение — Фрейд фактически переопределил термин сексуальность , чтобы охватить любую форму удовольствия , которое является или может быть получено из тела. Таким образом, его теория инстинктов или побуждений, по сути, состоит в том, что человеческое существо заряжается энергией или движется с рождения желанием получить и увеличить телесное удовольствие.

4. Инфантильная сексуальность

Теория инфантильной сексуальности Фрейда должна рассматриваться как неотъемлемая часть более широкой теории развития человеческой личности.Это произошло из более раннего открытия Брейера, что травмирующие события детства могут иметь разрушительные негативные последствия для взрослого человека, и было его обобщением, и оно приняло форму общего тезиса о том, что сексуальные переживания в раннем детстве являются решающими факторами в определении взрослая личность. Из его описания инстинктов или побуждений следует, что с момента рождения младенец движется в своих действиях желанием телесного / сексуального удовольствия, где это рассматривается Фрейдом в почти механических терминах как желание высвободить умственную энергию.Вначале младенцы получают такое освобождение и получают такое удовольствие от акта сосания. Соответственно, Фрейд называет это оральной стадией развития. За этим следует стадия, на которой локусом удовольствия или высвобождения энергии является анус, особенно во время акта дефекации, и это, соответственно, называется стадией анального отверстия . Затем у маленького ребенка развивается интерес к своим половым органам как к месту удовольствия (фаллическая стадия , ) и развивается глубокое сексуальное влечение к родителю противоположного пола и ненависть к родителю того же пола ( Эдипов комплекс ).Это, однако, порождает (социально обусловленное) чувство вины у ребенка, который осознает, что он никогда не сможет вытеснить более сильного родителя. Ребенок мужского пола также считает себя подверженным риску. Он опасается, что, если он будет упорствовать в стремлении к сексуальному влечению к своей матери, отец может причинить ему вред; в частности, он опасается, что его могут кастрировать. Это называется тревожностью кастрации . Как влечение к матери, так и ненависть обычно подавляются, и ребенок обычно разрешает конфликт Эдипова комплекса, отождествляя себя с родителем того же пола.Это происходит в возрасте пяти лет, после чего ребенок вступает в латентный период и , когда сексуальная мотивация становится гораздо менее выраженной. Это длится до полового созревания, когда начинается зрелое генитальное развитие, и влечение к удовольствию перефокусируется на область гениталий.

Это, как полагал Фрейд, является последовательностью или прогрессией, заложенной в нормальном человеческом развитии, и следует отметить, что на младенческом уровне инстинктивные попытки удовлетворить влечение к удовольствию часто сдерживаются родительским контролем и социальным принуждением.Таким образом, процесс развития для ребенка, по сути, представляет собой движение через серию конфликтов , успешное разрешение которых имеет решающее значение для психического здоровья взрослого. Многие психические заболевания, особенно истерия, считал Фрейд, могут быть связаны с неразрешенными конфликтами, переживаемыми на этой стадии, или с событиями, которые иным образом нарушают нормальный паттерн детского развития. Например, некоторые фрейдисты считают гомосексуальность результатом неспособности разрешить конфликты Эдипова комплекса, особенно неспособности идентифицировать себя с родителем того же пола; навязчивая озабоченность умыванием и личной гигиеной, которая характеризует поведение некоторых невротиков, рассматривается как результат неразрешенных конфликтов / репрессий, происходящих на анальной стадии.

5. Неврозы и структура психики

Описание бессознательного Фрейдом и связанной с ним психоаналитической терапии лучше всего иллюстрируется его знаменитой трехсторонней моделью структуры разума или личности (хотя, как мы видели, он не сформулировал ее до 1923 года). Эта модель имеет много общего с описанием разума, предложенным Платоном более 2000 лет назад. Теория получила название трехчастной просто потому, что, опять же, как и Платон, Фрейд выделил три структурных элемента в уме, которые он назвал id , ego и super-ego .Ид — это та часть ума, в которой находятся инстинктивные сексуальные влечения, требующие удовлетворения; Супер-эго — это та часть, которая содержит совесть, , а именно социально приобретенные механизмы контроля, которые были интернализованы и которые обычно передаются в первую очередь родителями; в то время как эго — это сознательное я, которое создается динамическими напряжениями и взаимодействиями между Ид и Супер-Эго и имеет задачу согласовать их конфликтующие требования с требованиями внешней реальности.Именно в этом смысле разум следует понимать как динамическую энергетическую систему. Все объекты сознания находятся в эго; содержание id постоянно принадлежит бессознательному; в то время как Супер-Эго — это бессознательный механизм фильтрации, который стремится ограничить слепые стремления Ид к удовольствиям путем введения ограничительных правил. Существуют некоторые споры относительно того, насколько буквально Фрейд намеревался использовать эту модель (он, кажется, сам понимал ее чрезвычайно буквально), но важно отметить, что то, что предлагается здесь, действительно является теоретической моделью , а не описанием. наблюдаемого объекта, который функционирует как система отсчета для объяснения связи между опытом раннего детства и зрелой взрослой (нормальной или дисфункциональной) личностью.

Фрейд также следовал за Платоном в его описании природы психического здоровья или психологического благополучия, которое он видел как установление гармоничных отношений между тремя элементами, составляющими разум. Если внешний мир не предлагает возможностей для удовлетворения влечения к удовольствию id , или, что еще чаще, если удовлетворение некоторых или всех этих влечений действительно нарушает моральные санкции, наложенные Супер-Эго, тогда внутренний конфликт возникает в уме между его составными частями или элементами.Неспособность решить эту проблему может привести к более позднему неврозу. Ключевой концепцией, введенной здесь Фрейдом, является то, что разум обладает рядом защитных механизмов , чтобы попытаться предотвратить перерастание конфликтов в слишком острые, такие как вытеснение (возвращение конфликтов в бессознательное), сублимация (направление сексуального влечет за собой достижение социально приемлемых целей в искусстве, науке, поэзии и т. д.), фиксация (неспособность продвинуться дальше одной из стадий развития) и регресс (возврат к поведению, характерному для одного из этапы).

Из них подавление является наиболее важным, и Фрейд объясняет это следующим образом: когда человек испытывает инстинктивное побуждение вести себя так, как супер-эго считает предосудительным (например, сильный эротический импульс на часть ребенка по отношению к родителю противоположного пола), тогда разум может оттолкнуть этот импульс прочь, подавить его в бессознательное. Таким образом, вытеснение является одним из центральных защитных механизмов, с помощью которых эго стремится избежать внутреннего конфликта и боли и согласовать реальность с требованиями как Ид, так и Супер-Эго.Как таковое, это совершенно нормально и является неотъемлемой частью процесса развития, через который каждый ребенок должен пройти на пути к взрослой жизни. Однако подавленное инстинктивное влечение как форма энергии не может быть уничтожено и не может быть уничтожено , когда оно подавлено — оно продолжает существовать нетронутым в бессознательном, откуда оно оказывает определяющую силу на сознание и может дать подъем к дисфункциональному поведению, характерному для неврозов. Это одна из причин, почему сны и оговорки имеют такое сильное символическое значение для Фрейда и почему их анализ стал такой ключевой частью его лечения — они представляют собой случаи, когда бдительность супер-эго ослабляется, а когда вытесненные влечения, соответственно, способны представляться сознательному уму в трансмутированной форме.Разница между нормальным подавлением и видом подавления, которое приводит к невротическому заболеванию, — это разница между степенью , а не по виду — компульсивное поведение невротика само по себе является проявлением инстинктивного влечения, подавленного в детстве. Такие поведенческие симптомы в высшей степени иррациональны (и даже могут восприниматься как таковые невротиком), но полностью выходят за рамки контроля субъекта, потому что ими движет уже бессознательный подавленный импульс. Фрейд позиционировал ключевые репрессии как для нормального индивида, так и для невротика в первые пять лет детства и, конечно же, считал их в основном сексуальными по своей природе; поскольку, как мы видели, репрессии, которые, в частности, нарушают процесс детского сексуального развития, по его мнению, приводят к сильной тенденции к более позднему неврозу во взрослой жизни.Задача психоанализа как терапии состоит в том, чтобы найти подавления, вызывающие невротические симптомы, путем проникновения в бессознательный разум субъекта и вывода их на передний план сознания, чтобы позволить эго напрямую противостоять им и, таким образом, разрядить их. .

6. Психоанализ как терапия

. Изложение Фрейдом сексуального генезиса и природы неврозов естественным образом привело его к разработке клинического метода лечения таких расстройств. Сегодня это стало настолько влиятельным, что, когда люди говорят о психоанализе, они часто имеют в виду исключительно клиническое лечение; однако этот термин правильно обозначает как клиническое лечение, так и лежащую в его основе теорию.Цель метода может быть изложена просто в общих чертах — восстановить гармоничные отношения между тремя элементами, составляющими сознание, путем раскопок и разрешения бессознательных вытесненных конфликтов. Фактический метод лечения, впервые примененный Фрейдом, вырос из более раннего открытия Брейера, упомянутого выше: когда истерическую пациентку поощряли свободно говорить о самых ранних проявлениях ее симптомов и фантазий, симптомы начали уменьшаться и полностью исчезли, когда она был вынужден вспомнить первоначальную травму, которая их причинила.Отвернувшись от своих ранних попыток исследовать бессознательное с помощью гипноза, Фрейд развил это лечение разговором , исходя из предположения, что подавленные конфликты были похоронены в самых глубоких тайниках бессознательного. Соответственно, он заставил своих пациентов расслабиться в положении, в котором они были лишены сильной сенсорной стимуляции и даже острого осознания присутствия аналитика (отсюда и знаменитое использование кушетки, когда аналитик практически молчит и находится вне поля зрения). , а затем побудил их говорить свободно и раскованно, желательно без предусмотрительности, полагая, что таким образом он сможет распознать бессознательные силы, лежащие в основе сказанного.Это метод свободных ассоциаций, обоснование которого аналогично тому, что используется при анализе сновидений — в обоих случаях супер-эго в какой-то степени обезоружено, его эффективность в качестве механизма скрининга снижается, а материал разрешается чтобы проникнуть в сознательное эго, которое в противном случае было бы полностью подавлено. Процесс обязательно трудный и длительный, и поэтому одна из основных задач аналитика — помочь пациенту распознать и преодолеть его собственное естественное сопротивление, которое может проявляться как враждебность по отношению к аналитику.Однако Фрейд всегда воспринимал возникновение сопротивления как признак того, что он был на правильном пути в оценке основных бессознательных причин состояния пациента. Сны пациента представляют особый интерес по причинам, которые мы уже частично видели. Принимая во внимание, что супер-эго менее эффективно функционирует во сне, как и при свободных ассоциациях, Фрейд проводил различие между явным содержанием сновидения (то, что сновидение казалось на поверхности) и его скрытым содержанием . (бессознательные, подавленные желания или желания, которые являются его реальным объектом).Правильная интерпретация сновидений пациента, оговорок, свободных ассоциаций и ответов на тщательно отобранные вопросы приводит аналитика к точке, где он может локализовать бессознательные репрессии, вызывающие невротические симптомы, неизменно с точки зрения прохождения пациентом сексуальных отношений. процесс развития, способ, которым разрешались конфликты, подразумеваемые в этом процессе, и либидинозное содержание семейных отношений пациента. Чтобы создать лекарство, аналитик должен помочь пациенту самому осознать неразрешенные конфликты, скрытые в глубоких тайниках бессознательного, а также напрямую противостоять им и взаимодействовать с ними.

В этом смысле можно сказать, что объектом психоаналитического лечения является форма самопонимания — как только это будет достигнуто, в значительной степени пациенту, после консультации с аналитиком, предстоит определить, как он будет справляться с этим новым. -приобретенное понимание бессознательных сил, которые его мотивируют. Одна из возможностей, упомянутых выше, — это направление сексуальной энергии на достижение социальных, художественных или научных целей — это сублимация, которую Фрейд считал движущей силой большинства великих культурных достижений.Другой возможностью был бы сознательный рациональный контроль ранее подавленных влечений — это подавление. Еще одним может быть решение о том, что виновато именно Супер-Эго и социальные ограничения, сообщающие ему, и в этом случае пациент может решить, в конце концов, удовлетворить инстинктивные побуждения. Но во всех случаях лекарство создается, по существу, своего рода катарсисом или очищением — освобождением сдерживаемой психической энергии, ограничение которой было основной причиной невротического заболевания.

7. Критическая оценка Фрейда

Из вышеизложенного должно быть очевидно, почему психоанализ в целом и Фрейд в частности оказали такое сильное влияние на популярное воображение в западном мире и почему и теория, и практика психоанализа должны оставаться объектом большого внимания. споров. Фактически, споры, которые существуют в отношении Фрейда, более горячие и многогранные, чем те, которые касаются практически любого другого мыслителя после 1850 года (возможное исключение — Дарвин), с критикой, начиная с утверждения, что теория Фрейда была порождена логическим основанием. путаница, возникающая из-за его предполагаемой давней пристрастия к кокаину (см. Thornton, E.M. Freud and Cocaine: The Freudian Error ) к мнению, что он сделал важное, но мрачное эмпирическое открытие, которое он сознательно подавил в пользу теории бессознательного, зная, что последнее было бы более социально приемлемым ( см. Masson, J. The Assault on Truth ).

Здесь следует подчеркнуть, что гений Фрейда (как правило) не вызывает сомнений, но точная природа его достижений все еще является источником многих споров. Сторонники и последователи Фрейда (а также Юнга и Адлера) известны рвением и энтузиазмом, с которым они поддерживают доктрины учителя, до такой степени, что многие из противников движения считают его разновидностью светской религии, требующей как это происходит в процессе инициации, в котором начинающий психоаналитик должен сначала быть проанализирован.Таким образом, часто утверждается, что безоговорочное принятие набора идеологических принципов становится необходимым предварительным условием для принятия в движение — как и в случае с большинством религиозных группировок. В ответ сторонники психоанализа часто анализируют мотивы своих критиков с точки зрения самой теории, которую эти критики отвергают. Итак, дискуссия продолжается.

Здесь мы ограничимся: (а) оценкой утверждения Фрейда о том, что его теория является научной, (б) вопросом согласованности теории, (в) спором о том, что, если вообще что-либо, действительно открыл Фрейд, и (г) вопрос об эффективности психоанализа как лечения невротических заболеваний.

а. Заявление о научном статусе

Это чрезвычайно важный вопрос, поскольку Фрейд считал себя в первую очередь ученым-новатором и неоднократно утверждал, что значение психоанализа состоит в том, что это новая наука , включающая в себя новый научный метод работы с разумом и психическими расстройствами. болезнь. Более того, не может быть никаких сомнений в том, что с тех пор это было главной достопримечательностью теории для большинства ее сторонников — на первый взгляд, она выглядит не просто научной теорией, а чрезвычайно сильной один, способный учесть и объяснить все возможные формы человеческого поведения.Однако именно последнее, по мнению многих комментаторов, подрывает его претензии на научный статус. Что касается вопроса о том, что делает теорию подлинно научной, то критерий демаркации Карла Поппера, как его называют, теперь получил очень всеобщее признание: а именно, что каждая подлинная научная теория должна быть проверяемой и, следовательно, фальсифицируемой , по крайней мере в принципе. Другими словами, если теория несовместима с возможными наблюдениями, она является научной; и наоборот, теория, которая совместима с всеми возможными наблюдениями, ненаучна (см. Popper, K. Логика научных открытий (). Таким образом, принцип сохранения энергии (физической, а не психической), который так сильно повлиял на Фрейда, является научным, поскольку его можно опровергнуть — открытие физической системы, в которой общее количество физической энергии не было постоянным, окончательно показало бы это ложь. Утверждается, что ничего подобного невозможно в отношении теории Фрейда — ее нельзя опровергнуть. Если задать вопрос: «Что подразумевает эта теория, что, если она будет ложной, покажет ложность всей теории?», Ответ будет «Ничего», потому что теория совместима с всеми возможными положениями дел .Отсюда делается вывод, что теория ненаучна, и хотя это не лишает ее всякой ценности, как утверждают некоторые критики, определенно снижает ее интеллектуальный статус, как это утверждали ее самые сильные сторонники, включая самого Фрейда.

г. Связность теории

Связанный (но, возможно, более серьезный) момент состоит в том, что согласованность теории, по крайней мере, сомнительна. Что привлекательно в теории, даже для непрофессионала, так это то, что она, кажется, предлагает нам давно востребованные и столь необходимые причинно-следственные объяснения условий, которые были источником огромных человеческих страданий.Тезис о том, что неврозы вызываются бессознательными конфликтами, скрытыми глубоко в подсознании в форме подавленной либидинозной энергии, по-видимому, предлагает нам, наконец, понимание причинного механизма, лежащего в основе этих ненормальных психологических состояний, как они выражаются в человеческом поведении. и далее покажите нам, как они связаны с психологией нормального человека . Однако даже это вызывает сомнения и вызывает много споров. В общем, когда говорят, что событие X вызывает другое событие Y, оба X и Y являются и должны быть независимо идентифицируемыми .Верно, что это не всегда простой процесс, поскольку в науке причины иногда не наблюдаются (субатомные частицы, радио и электромагнитные волны, молекулярные структуры и т. Д.), Но в этих последних случаях существуют четкие правила соответствия соединение ненаблюдаемых причин с наблюдаемыми явлениями. Трудность теории Фрейда состоит в том, что она предлагает нам сущности (например, подавленные бессознательные конфликты), которые, как говорят, являются ненаблюдаемыми причинами определенных форм поведения. Но не существует правил соответствия для этих предполагаемых причин — они не могут быть идентифицированы за исключением , ссылаясь на поведение, которое они, как утверждается, вызывают (то есть аналитик не утверждает демонстративно: « Это является бессознательной причиной, а — что является его поведенческим следствием»; скорее он утверждает: « Это — это поведение, поэтому его бессознательная причина должна существовать »), и это действительно вызывает серьезные сомнения относительно того, предлагает ли теория Фрейда вообще подлинные причинные объяснения.

г. Открытие Фрейда

На менее теоретическом, но не менее критическом уровне утверждалось, что Фрейд действительно сделал подлинное открытие, которое он изначально был готов открыть миру. Однако реакция, с которой он столкнулся, была настолько яростно враждебной, что он замаскировал свои выводы и предложил вместо них свою теорию бессознательного (см. Masson, J. The Assault on Truth ). Было высказано предположение, что он обнаружил крайнюю распространенность сексуального насилия над детьми, особенно с молодыми девушками ( подавляющее большинство истериков — женщин) даже в респектабельной Вене девятнадцатого века.Он действительно предложил раннюю теорию обольщения неврозов, которая встретила ожесточенную враждебность и которую он быстро отозвал и заменил теорией бессознательного. Как объясняет один современный фрейдистский комментатор, изменение взглядов Фрейда по этому вопросу произошло следующим образом:

Вопросы, касающиеся травм, перенесенных его пациентами, казалось, открыли [Фрейду], что венских девочек в очень раннем детстве чрезвычайно часто соблазняли старшие родственники-мужчины.Сомнения в том, что эти соблазнения действительно возникли, вскоре сменились уверенностью в том, что предлагались описания детских фантазий. (Макинтайр).

Предполагается, что таким образом возникла теория Эдипова комплекса.

Это утверждение порождает ряд вопросов, не в последнюю очередь, что в этом контексте необычно часто означает выражение ? По какому стандарту это судят? Ответ может быть только таким: в соответствии со стандартами того, во что мы обычно верим или хотели бы верить.Но здесь некоторые критики Фрейда утверждают, что его пациенты вспоминали не фантазии из детства , а травмирующие события из своего детства, которые были слишком реальными . По их словам, Фрейд наткнулся на тот факт, что уровень сексуального насилия над детьми в обществе намного выше, чем это принято считать или признано, и сознательно подавил его. Если это утверждение верно — а его нужно, по крайней мере, серьезно рассмотреть, — то это, несомненно, самая серьезная критика, с которой приходится сталкиваться Фрейду и его последователям.

Кроме того, этот конкретный момент приобрел дополнительное и даже более противоречивое значение в последние годы, с готовностью некоторых современных фрейдистов объединить теорию подавления с признанием широко распространенной социальной распространенности детской сексуальности. злоупотреблять. Результатом стало то, что в Соединенных Штатах и, в частности, в Великобритании многие тысячи людей вышли из анализа с восстановленными воспоминаниями о предполагаемом сексуальном насилии со стороны их родителей в детстве; воспоминания, которые, как предполагается, до сих пор подавлялись.На этом основании родители были обвинены и отвергнуты, а целые семьи были разделены или уничтожены. Неудивительно, что это, в свою очередь, вызвало систематическую негативную реакцию, в ходе которой организации обвиняемых родителей, считая себя истинными жертвами того, что они называют синдромом ложной памяти , осудили все такие заявления о памяти как фальсифицированные — прямой продукт вера в то, что они считают мифом о репрессиях. (см. Пендергаст, М. Жертвы памяти ). Таким образом, концепция вытеснения, которую сам Фрейд назвал краеугольным камнем, на котором зиждется структура психоанализа , стала предметом более широкого критического исследования, чем когда-либо прежде.Здесь тот факт, что, в отличие от некоторых из своих современных последователей, Фрейд сам никогда не одобрял расширение концепции подавления, чтобы охватить фактическое сексуальное насилие над детьми, и тот факт, что мы не обязательно вынуждены выбирать между взглядами, которые все восстановленные воспоминания либо правдивы, либо фальсифицированы, часто теряются из виду из-за сильной жары, порождаемой этими дебатами, что, возможно, и понятно.

г. Эффективность психоаналитической терапии

Из этого не следует, что, если теория Фрейда ненаучна или даже ложна, она не может предоставить нам основу для благотворного лечения невротического заболевания, потому что связь между истинностью или ложностью теории и ее полезностью-ценностью далека от истины. изоморфный.Теория, на которой основывалось использование пиявок для обескровливания пациентов в медицине восемнадцатого века, была совершенно ложной, но иногда пациенты действительно получали пользу от лечения! И, конечно, даже истинная теория может быть неправильно применена, что приведет к негативным последствиям. Одна из проблем здесь состоит в том, что трудно определить, что считать лекарством от невротического заболевания, в отличие, скажем, от простого облегчения симптомов. В целом, однако, эффективность данного метода лечения обычно клинически измеряется с помощью контрольной группы — доля пациентов, страдающих данным расстройством, излеченных лечением X, измеряется путем сравнения с пациентами, излеченными другими методами лечения. или вообще без лечения.Проведенные клинические испытания показывают, что доля пациентов, которым помогло психоаналитическое лечение, существенно не отличается от доли пациентов, выздоравливающих спонтанно или в результате других форм вмешательства в использованных контрольных группах. Итак, вопрос о терапевтической эффективности психоанализа остается открытым и дискуссионным.

8. Ссылки и дополнительная литература

а. Работы Фрейда

• Стандартное издание полных психологических работ Зигмунда Фрейда (изд.J. Strachey с Анной Фрейд), 24 тт. Лондон: 1953-1964 гг.

б. Работы по Фрейду

и Фрейдистскому психоанализу

• Абрамсон, Дж. Б. Освобождение и его пределы: моральная и политическая мысль Фрейда. Нью-Йорк: Free Press, 1984.
• Беттлхейм, Б. Фрейд и душа человека . Кнопф, 1982.
• Кавелл, М. Психоаналитический разум: от Фрейда к философии . Издательство Гарвардского университета, 1993.
• Кавелл, М. Стать предметом: размышления в философии и психоанализе. Нью-Йорк: Oxford University Press, 2006.
• Чессик, Р. Д. Фрейд учит психотерапии . Hackett Publishing Company, 1980.
• Чоффи, Ф. (ред.) Фрейд: современные суждения . Макмиллан, 1973,
• Дей, Дж. Источники моральной воли: очерки моральной психологии и теории Фрейда . Кембридж, Великобритания: Издательство Кембриджского университета, 1996.
• Дильман, И. Фрейд и природа человека. Блэквелл, 1983
• Дильман И. Фрейд и разум . Блэквелл, 1984.
• Эдельсон, М. Гипотеза и доказательства в психоанализе. University of Chicago Press, 1984.
• Эрвин, E . Заключительный отчет: философские и эмпирические вопросы в психологии Фрейда. MIT Press, 1996.
• Фанчер, Р. Психоаналитическая психология: развитие мысли Фрейда . Нортон, 1973,
• Фаррелл, Б.А. Положение психоанализа . Oxford University Press, 1981.
• Фингаретт, Х. Самость в трансформации: психоанализ, философия и жизнь духа. HarperCollins, 1977.
• Фримен, Л. История Анны О. — женщины, которая привела Фрейда к психоанализу . Paragon House, 1990.
• Frosh, S. Политика психоанализа: Введение во фрейдистскую и постфрейдистскую теории. Издательство Йельского университета, 1987.
• Гарднер, С. Иррациональность и философия психоанализа. Кембридж, издательство Кембриджского университета, 1993.
• Grünbaum, A. Основы психоанализа: философская критика . Калифорнийский университет Press, 1984.
• Гей, В. Фрейд о сублимации: пересмотр. Олбани, Нью-Йорк: State University Press, 1992.
• Хук С. (ред.) Психоанализ, научный метод и философия . Издательство Нью-Йоркского университета, 1959.
• Jones, E. Зигмунд Фрейд: жизнь и работа (3 тома), Basic Books, 1953-1957.
• Кляйн, Г.С. Психоаналитическая теория: исследование основ . International Universities Press, 1976.
• Лир, Дж. Любовь и ее место в природе: философская интерпретация фрейдистского психоанализа. Фаррар, Страус и Жиру, 1990.
• Лир, Дж. Открытый разум: разработка логики души. Кембридж, издательство Гарвардского университета, 1998.
• Лир, Джонатан. Счастье, смерть и остаток жизни. Harvard University Press, 2000.
• Лир, Джонатан. Фрейд. Routledge, 2005.
• Левин, М. (ред). Аналитический Фрейд: философия и психоанализ. Лондон: Рутледж, 2000.
• Леви, Д. Фрейд среди философов: психоаналитическое бессознательное и его философские критики. Нью-Хейвен, Коннектикут: Издательство Йельского университета, 1996.
• Макинтайр, А.С. Бессознательное: концептуальный анализ . Рутледж и Кеган Пол, 1958.
• Махони, П.Дж. Дора Фрейда: психоаналитическое, историческое и текстологическое исследование . Издательство Йельского университета, 1996.
• Массон, Дж. Нападение на истину: подавление Фрейдом теории соблазнения . Faber & Faber, 1984.
• Neu, J. (ed). Кембриджский компаньон Фрейда. Cambridge University Press, 1994.
• O’Neill, J. (ed). Фрейд и страсти. Издательство Пенсильванского государственного университета, 2004.
• Поппер К. Логика научных открытий . Хатчинсон, 1959.
• Пендергаст, М. Память жертв . HarperCollins, 1997.
.
• Райзер, М. Разум, мозг, тело: на пути к конвергенции психоанализа и нейробиологии . Основные книги, 1984.
• Ricoeur, P. Фрейд и философия: эссе в интерпретации (перевод Д. Сэвиджа). Издательство Йельского университета, 1970.
• Робинсон, П. Фрейд и его критики. Беркли, Калифорнийский университет Press, 1993.
• Роуз, Дж. О неспособности уснуть: Психоанализ и современный мир. Princeton University Press, 2003.
• Рот, стр. Суперэго. Icon Books, 2001.
• Рудницкий, П.Л. Фрейд и Эдип. Columbia University Press, 1987.
• Саид, E.W . Фрейд и неевропейцы. Verso (совместно с Музеем Фрейда, Лондон), 2003 г.
• Шафер Р. Новый язык для психоанализа . Издательство Йельского университета, 1976.
• Шервуд, М. Логика объяснения в психоанализе. Academic Press, 1969.
• Smith, D.L. Философия бессознательного Фрейда. Kluwer, 1999.
• Стюарт, В. Психоанализ: первые десять лет, 1888-1898. Macmillan, 1969.
• Саллоуэй, Ф. Фрейд, биолог разума . Основные книги, 1979.
• Торнтон, Э.М. Фрейд и кокаин: заблуждение Фрейда . Блонд и Бриггс, 1983.
• Таубер, А. Фрейд, упорный философ. Princeton University Press, 2010.
• Уоллес, Э. Р. Фрейд и антропология: история и переоценка. International Universities Press, 1983.
• Wallwork, E. Психоанализ и этика. Yale University Press, 1991.
• Whitebrook, J. Perversion and Utopia: A Study in Psychoanalysis and Critical Theory. MIT Press, 1995.
• Уайт, Л. Л. Бессознательное до Фрейда. Basic Books, 1960.
• Wollheim, R. Freud. Фонтана, 1971.
• Wollheim, R. (ed.) Freud: A Collection of Critical Essays. Якорь, 1974 год .
• Wollheim, R. & Hopkins, J. (eds.) Philosophical Essays on Freud . Издательство Кембриджского университета, 1982.

См. Также статьи о различении разума и тела Декарта, теории сознания высшего порядка и самоанализ.

Информация об авторе

Стивен П. Торнтон
Эл. Почта: [email protected]
Лимерикский университет
Ирландия

Подсознание — Энциклопедия Нового Мира

Подсознание — это богатая концепция с многогранной историей. Для Фрейда это началось как та часть разума, которая содержала наши подавленные тревоги, а позже превратилась в место вытеснения Эдипова комплекса, то есть незаконного желания переспать с матерью и убить отца.Еще позже, когда Фрейд разработал свою структурную модель, она стала местом не только Ид, но и Суперэго, которое представляет собой цивилизационный «инстинкт», представляющий наследие родительского голоса, что делает их недоступными для функционирующего Эго.

Для Лакана бессознательное было «структурировано как язык», и в действительности это был язык, то есть тот элемент, который уже дан и на самом деле не доступен для субъективности. Для Юнга бессознательное содержит как личный материал, который был вытеснен или просто забыт, но, что более важно, он содержит коллективное бессознательное, накопление унаследованного опыта всего человечества, которое направляет и советует нашему сознательному уму.Для когнитивных психологов он состоит из процессов и информации, которые действуют без необходимости нашего сознательного вмешательства, чтобы позволить нам осмыслить мир.

Многие другие отвергают само понятие бессознательного, рассматривая его как просто социальную конструкцию, отрицая необходимость задействовать недоступные психические процессы и выступая против обоснованности таких нефальсифицируемых теорий. Тем не менее, различные наблюдатели на протяжении всей истории утверждали, что есть влияние на сознание со стороны других частей разума, ссылаясь на такие понятия, как интуиция.Другие термины, относящиеся к полусознательным состояниям или процессам, включают: пробуждение, имплицитную память, подсознательные сообщения, транс и гипноз. Хотя сон, ходьба во сне, делирий и кома могут сигнализировать о наличии бессознательных процессов, они могут отличаться от бессознательного.

Те, кто признает духовную природу человека, отмечают, что духовные чувства позволяют людям общаться с духовным миром, обеспечивая доступ к информации и процессам, которые можно понять как более глубокий уровень каждого разума.Однако у многих людей их духовные чувства настолько притуплены, что они, как правило, не осознают себя и свой «духовный разум», поэтому ему приписывают роль бессознательного.

Исторический обзор

Древние корни

Идея бессознательного разума возникла в древности ^[1] и изучалась в разных культурах. Он был записан между 2500 и 600 годами г. до н. Э. в индуистских текстах, известных как Веды, сегодня встречается в аюрведической медицине. ^{[2] [3] [4] [5]} В ведическом мировоззрении сознание является основой физиологии ^{[6] [7]} а чистое сознание — это «абстрактное, безмолвное , полностью единое поле сознания » ^[8] внутри« архитектуры все более абстрактных, функционально интегрированных способностей или уровней разума ». ^[9]

Литературные корни

Уильям Шекспир исследовал роль бессознательного ^[10] во многих своих пьесах, не называя его как такового. ^{[11] [12] [13]} В девятнадцатом веке готическая литература также рассматривала бессознательное в таких произведениях, как «Доктор Джекилл» Роберта Луи Стивенсона «» и «Мистер Хайд ».

Бессознательное в философии

Западные философы, такие как Спиноза, Лейбниц, Шопенгауэр и Ницше, разработали западный взгляд на разум, который предвосхитил взгляды Фрейда. На Шопенгауэра также оказало влияние его чтение Вед и еврейский мистицизм Каббалы.Фрейд опирался на свои собственные еврейские корни, чтобы разработать межличностное исследование бессознательного ^{[14] [15] [16]} , а также свои собственные терапевтические корни в гипнозе в очевидно новое терапевтическое вмешательство и связанное с ним обоснование , известный как психоанализ.

Формулирование идеи чего-то неосознаваемого или активно отрицаемого с помощью символических конструкций языка было процессом человеческого мышления и межличностного влияния на протяжении более тысячи лет.Фрейд и его последователи популяризировали бессознательную мотивацию в культуре личности и в рамках философской традиции, которая делала упор на Субъекте, которая постулировала «я» как отдельное и достаточное.

Результирующий статус бессознательного можно рассматривать как социальную конструкцию — бессознательное существует, потому что люди соглашаются вести себя так, как если бы оно существовало. ^[17] Символический интеракционизм обсуждает это дальше и утверждает, что «я» людей (сознательные и бессознательные), хотя и целеустремленные, и творческие, тем не менее, являются социальными продуктами. ^[18]

Бессознательный процесс и бессознательный разум

Нейробиология, хотя и маловероятная возможность найти поддержку такого адаптируемого предложения, как бессознательное, ^[19] , тем не менее, дала некоторые интересные результаты. «Исследователи из Медицинского центра Колумбийского университета обнаружили, что мимолетные образы испуганных лиц — образы, которые появляются и исчезают так быстро, что ускользают от осознания, — вызывают бессознательное беспокойство, которое можно обнаружить в мозгу с помощью новейших нейровизуализационных машин.» ^[20] Сознательный разум на сотни миллисекунд отстает от этих бессознательных процессов.

Хотя эти результаты представляют собой исследование бессознательных процессов разума, необходимо проводить различие между бессознательными процессами и бессознательным разумом. Это не так. идентичны. Результаты нейробиологии не могут продемонстрировать существование бессознательного. Подсознание и его ожидаемое психоаналитическое содержание ^{[21] [22] [23] [24] [25] [ 26]} также отличаются от бессознательного состояния, комы и состояния минимального сознания.Психоаналитическая теория — это в лучшем случае метанарратив о том, как функционирует разум, а не результат научных открытий. ^[27]

Психоаналитическое бессознательное

Структура бессознательного

Термин «бессознательный разум» наиболее тесно связан с Зигмундом Фрейдом и его последователями. Он лежит в основе психоанализа.

Сознание в топографической точке зрения Фрейда (которая была его первой из нескольких психологических моделей разума) было относительно тонким перцептивным аспектом разума, тогда как подсознание было этой просто автономной функцией мозга.Бессознательное на протяжении всей эволюции его психоаналитической теории рассматривалось Фрейдом как разумная сила воли, находящаяся под влиянием человеческого влечения, но действующая значительно ниже перцептивного сознательного разума. Для Фрейда бессознательное — это кладезь инстинктивных желаний, потребностей и психических действий. Хотя прошлые мысли и воспоминания могут быть удалены из непосредственного сознания, они направляют мысли и чувства человека из области бессознательного. С этой ранней точки зрения существует психическая борьба между инстинктивными силами бессознательного против социальных требований сознательного разума.

В этой теории бессознательное относится к той части психического функционирования, о которой субъекты не осознают. ^[28]

Фрейд предложил вертикальную и иерархическую архитектуру человеческого сознания: сознательный разум, предсознательное и бессознательное, лежащие друг под другом. Он считал, что важные психические события происходят «под поверхностью» в бессознательном. ^[29] , как скрытые сообщения из бессознательного — форма внутриличностного общения вне осознания.Он интерпретировал эти сновидения как символические и как актуальные значения.

В своей более поздней структурной теории, в ответ на развитие теорий эго его бывших протеже, таких как Карл Юнг и Альфред Адлер, Фрейд разделил разум на сознательный разум или эго и две части бессознательного: id или инстинкты. и суперэго. В этой более поздней конструкции бессознательная часть разума была расширена, чтобы включить не только инстинктивное желание Оно, но и суперэго, которое представляет собой наследие родительской обусловленности.В этой модели эго является посредником между ид и суперэго.

Значение бессознательного

В более ранней модели Фрейда бессознательное не включает в себя все несознательное, а включает только то, что активно вытесняется из сознательного мышления или то, что человек не хочет знать сознательно. То есть та часть бессознательного, которая находится в конфликте с сознательным осознанием. Для Фрейда бессознательное было хранилищем социально неприемлемых идей, желаний или желаний, травмирующих воспоминаний и болезненных эмоций, вытесненных из разума механизмом психологического подавления.Однако содержание не обязательно должно быть исключительно негативным. С психоаналитической точки зрения бессознательное — это сила, которую можно распознать только по своим воздействиям — она ​​выражается в симптоме.

В некотором смысле эта точка зрения ставит «я» во взаимосвязь со своим бессознательным как противника, борющегося с самим собой, чтобы скрыть то, что бессознательное. В таком случае терапевт становится посредником, пытающимся позволить невысказанному или невыразимому раскрыться с помощью инструментов психоанализа. Сообщения, возникающие в результате конфликта между сознанием и бессознательным, скорее всего, будут загадочными, в виде оговорок или симптомов, требующих расшифровки.Психоаналитик представлен как эксперт в интерпретации этих сообщений. Бессознательные мысли не доступны напрямую для обычного самоанализа, но предполагается, что их можно «прослушивать» и «интерпретировать» с помощью специальных методов и техник, таких как случайные ассоциации, анализ сновидений и словесные оговорки (обычно известные как фрейдистская оговорка). исследуется и проводится во время психоанализа.

Эта модель была проблематизирована структурной теорией, которая рассматривала суперэго как еще один элемент бессознательного.С этой точки зрения, эго — это плацдарм для битвы между асоциальными, даже антисоциальными, требованиями Ид и Супер-Эго, представляющими родительское, социальное сознание. Приняв эту модель, Фрейд начал избегать разговоров о «психоаналитическом излечении». Роль аналитика оставалась делать то, что было бессознательным, сознательным, но Фрейд понимал, что результат этого знания не будет лекарством.

Постфрейдистское бессознательное

Теория бессознательного Фрейда была существенно преобразована некоторыми из его последователей, среди которых были Карл Юнг и Жак Лакан.

Коллективное бессознательное Юнга

Карл Юнг развил свою бессознательную концепцию в совершенно ином направлении, чем Фрейд. Он разделил бессознательное на две части: личное бессознательное и коллективное бессознательное. Личное бессознательное — это резервуар материала, который когда-то был сознательным, но был забыт или подавлен. Этот материал уникален для каждого человека, он является продуктом его личности и опыта. Между эго и личным бессознательным существует значительная двусторонняя связь.Например, наше внимание может переключиться с этой распечатанной страницы на воспоминание о том, что мы сделали вчера.

Коллективное бессознательное — это самый глубокий уровень психики, содержащий накопление унаследованных переживаний. Это общее для всех. Коллективное бессознательное лучше чувствует идеал «я», чем эго или сознательное «я», и, таким образом, направляет «я» через архетипы, сны и интуицию к самоактуализации. Юнг называл бессознательное великим другом, проводником и советчиком сознательного.

Лингвистическое бессознательное Лакана

Психоаналитическая теория Жака Лакана, основанная на подъеме современного структурализма, утверждает, что бессознательное структурировано как язык.

Бессознательное, утверждал Лакан, было не более примитивной или архетипической частью разума, отдельной от сознательного языкового эго, а скорее образованием, столь же сложным и лингвистически утонченным, как само сознание.

Лакан утверждает, что если бессознательное структурировано как язык, то «я» лишается какой-либо точки отсчета, на которую можно «восстанавливать» после травмы или «кризиса идентичности».Таким образом, тезис Лакана о структурно динамическом бессознательном также является вызовом психологии эго Анны Фрейд и ее американских последователей.

Теория Лакана основана на структурной лингвистике Фердинанда де Соссюра и Романа Якобсона, основанной на функции означающего и означаемого в означающих цепочках. Это сделало модель психического функционирования Лакана открытой для серьезной критики, поскольку в господствующей лингвистике модели Соссюра в значительной степени были заменены.

Отправной точкой лингвистической теории бессознательного было перечитывание Фрейда Толкование сновидений .Здесь Фрейд выделяет два механизма, задействованных в формировании бессознательных фантазий: сгущение и смещение. Согласно лингвистическому прочтению Лакана, уплотнение отождествляется с лингвистическим тропом метонимии, а смещение — с метафорой.

Лакан применил идеи де Соссюра и Якобсона в психоаналитической практике. Однако, в то время как де Соссюр описал лингвистический знак как отношение между означаемым и произвольным означающим, Лакан перевернул это отношение, поставив на первое место означающее как определяющее означаемое, что приблизило позицию Фрейда о том, что люди знают только то, что они говорят. в результате цепочки означающих, апостериори.Лакан начал эту работу с тематического исследования Фрейда Эммы (1895), симптомы которой были расцеплены в двухфазном временном процессе. Подход Лакана приблизил Фрейда к структуралистским и постструктуралистским теориям современности. Для Лакана современность — это эпоха, когда люди начинают осознавать свою существенную зависимость от языка.

Противоречие

Сегодня в психологии все еще существуют фундаментальные разногласия относительно природы бессознательного. Вне формальной психологии вырос целый мир поп-психологических спекуляций, в котором бессознательный разум обладает любым количеством свойств и способностей, от животных и невинных, детских аспектов до савантоподобных, всевозможных, мистических. и оккультные свойства.

Бессознательное может быть просто метафорой, которую не следует понимать буквально. Существует большая полемика по поводу концепции бессознательного в отношении ее научной или рациональной обоснованности и того, существует ли вообще бессознательный разум. Среди философов — Карл Поппер, один из самых ярких современных противников Фрейда. Поппер утверждал, что теория бессознательного Фрейда не поддавалась фальсификации и, следовательно, не была научной. Он возражал не столько против идеи, что в нашем сознании происходят вещи, о которых мы не осознаем; он возражал против исследований разума, которые нельзя опровергнуть.Если бы можно было связать каждый вообразимый экспериментальный результат с теорией бессознательного Фрейда, то никакой эксперимент не мог бы опровергнуть эту теорию.

В отличие от Поппера, эпистемолог Адольф Грюнбаум утверждал, что психоанализ можно опровергнуть, но его доказательства имеют серьезные эпистемологические проблемы. Дэвид Холмс ^[30] изучил шестидесятилетние исследования фрейдистской концепции «вытеснения» и пришел к выводу, что нет никаких положительных доказательств в пользу этой концепции. Учитывая отсутствие доказательств многих фрейдистских гипотез, некоторые научные исследователи предположили существование бессознательных механизмов, которые сильно отличаются от фрейдистских.Они говорят о «когнитивном бессознательном» (Джон Килстром), ^{[31] [32]} , «адаптивном бессознательном» (Тимоти Уилсон), ^[33] или «немом бессознательном» (Loftus & Klinger) ^[34] , который выполняет автоматические процессы, но не имеет сложных механизмов подавления и символического возвращения подавленных.

Людвиг Витгенштейн и Жак Бувересс утверждали, что фрейдистская мысль демонстрирует системную путаницу между причинами и причинами; метод интерпретации может дать поводы для новых значений, но бесполезен для поиска причинно-следственных связей (что требует экспериментального исследования).Витгенштейн привел следующий пример (в своих «Беседах с Рашем Рисом»): «если мы бросаем предметы на стол и даем свободные ассоциации и толкования этим предметам, мы найдем значение для каждого предмета и его места, но мы победили. не нахожу причин «.

В социальных науках Джон Ватсон, который считается первым американским бихевиористом, критиковал идею «бессознательного разума», руководствуясь схожими рассуждениями, и сосредоточился на наблюдаемом поведении, а не на самоанализе.Другие ранние психологи, такие как психолог-экспериментатор Вильгельм Вундт, рассматривали психологию как научное исследование непосредственного опыта и, таким образом, изучение человеческого сознания или разума, пока разум понимается как совокупность сознательного опыта в данный момент. . Вундт отрицал роль бессознательных процессов, определяя психологию как исследование сознательных и, следовательно, наблюдаемых состояний.

Другими критиками фрейдистского бессознательного были Ганс Айзенк, Жак Ван Риллаер, Франк Чоффи, маршал Эдельсон и Эдвард Эрвин.Некоторые, однако, подчеркивают, что эти критики не осознавали реальной важности концепций Фрейда и вместо этого пытались критиковать Фрейда на основе других областей.

В современной когнитивной психологии многие исследователи стремились исключить понятие бессознательного из его фрейдистского наследия, и стали применяться альтернативные термины, такие как «имплицитный» или «автоматический». Эти традиции подчеркивают степень, в которой когнитивная обработка происходит за пределами когнитивного осознания, и как то, о чем мы не подозреваем, может влиять на другие когнитивные процессы, а также на поведение. ^{[35] [36] [37] [38] [39]} Активные исследовательские традиции, связанные с бессознательным, включают имплицитную память (например, прайминг или отношение) и бессознательное приобретение знаний (например, работа Павла Левицкого).

Бессознательное в современной когнитивной психологии

Исследования

Исторически традиция психоаналитических исследований была первой, кто сосредоточился на феномене бессознательной психической деятельности (и до сих пор термин «бессознательное» или «подсознание» для многих кажется приемлемым. быть не только глубоко укоренившимся, но почти синонимом психоаналитической традиции), в современной когнитивной психологии существует обширный объем исследований, посвященных умственной деятельности, не опосредованной сознательным осознанием.

Большая часть когнитивных исследований бессознательных процессов проводилась в соответствии с общепринятой академической традицией парадигмы обработки информации. В отличие от психоаналитической традиции, движимой относительно спекулятивными (то есть эмпирически не поддающимися проверке) теоретическими концепциями, такими как Эдипов комплекс или Комплекс Электры, когнитивная традиция исследования бессознательных процессов основана на относительно небольшом количестве теоретических предположений и основана на эмпирических исследованиях. . Когнитивные исследования показали, что вне сознательного осознания люди автоматически регистрируют и получают больше информации, чем они могут получить с помощью своих сознательных мыслей.

Бессознательная обработка информации о частоте

Хашер и Закс продемонстрировали, что вне сознательного осознания и без привлечения ресурсов сознательной обработки информации люди регистрируют информацию о частоте событий. ^[40] Более того, их исследование показало, что воспринимающие делают это непреднамеренно, независимо от получаемых инструкций и независимо от целей обработки информации, которые у них есть. Интересно, что их способность бессознательно и относительно точно подсчитывать частоту событий, по-видимому, мало или совсем не связана с возрастом, образованием, интеллектом или личностью человека.Таким образом, эта способность может представлять собой один из фундаментальных строительных блоков ориентации человека в окружающей среде и, возможно, приобретения процедурных знаний и опыта.

Искусственные грамматики

Еще одно направление (непсихоаналитических) ранних исследований бессознательных процессов было инициировано Артуром Ребером с использованием методологии так называемой «искусственной грамматики». Это исследование показало, что люди, знакомые с новыми словами, созданными сложным набором искусственных, синтетических «грамматических» правил (таких как GKHAH, KHABT и т. Д.), Быстро развивают некое «чувство» к этой грамматике и последующее практическое знание ее. эта грамматика, о чем свидетельствует их способность различать новые грамматически «правильные» (соответствующие правилам) и «неправильные» (несогласованные) слова.Интересно, что эта способность, по-видимому, не опосредована и даже не сопровождается декларативным знанием правил — способностью людей четко сформулировать, как они различают правильные и неправильные слова.

Бессознательное приобретение процедурных знаний

Суть этих ранних открытий (с 1970-х годов) была значительно расширена в 1980-х и 1990-х годах дальнейшими исследованиями, показавшими, что вне осознанного осознания люди не только получают информацию о частотах («проявлениях» функции или события), но также и совместное появление (корреляции или, технически говоря, ковариации) между функциями или событиями.Обширное исследование бессознательного получения информации о ко-вариациях было проведено Павлом Левицки, за которым последовали исследования Д. Л. Шахтера (известного тем, что ввел понятие имплицитной памяти), Л. Р. Сквайра и других.

На этапе обучения типичного исследования участники подвергались воздействию потока стимулов (испытаний или событий, таких как цепочки букв, цифр, изображений или описаний стимулов), содержащих некоторые последовательные, но незначительные (скрытые) совместная вариация между функциями или событиями.Например, у каждого стимула, представленного человеком как «справедливый», также будет слегка удлиненное лицо. Оказалось, что даже если бы манипулируемые ковариации были незаметными и недоступными для сознательного осознания субъектов, воспринимающие все равно получали бы бессознательное рабочее знание об этих ковариациях. Например, если на этапе тестирования участников просили сделать интуитивные суждения о личностях новых стимулов, представленных только в виде изображений (без описания личности), и оценить «справедливость» изображенных лиц, они, как правило, следовать правилам, бессознательно усвоенным на этапе обучения, и если у стимулированного человека было слегка удлиненное лицо, они бы сообщали об интуитивном ощущении, что этот человек был «справедливым».»

Бессознательное получение информации о ковариациях, по-видимому, является одним из фундаментальных и повсеместных процессов, связанных с приобретением знаний (навыков, опыта) или даже предпочтений или личностных предрасположенностей, включая расстройства или симптомы расстройств.

Примечание по терминологии: «бессознательное» против «бессознательного»

В отличие от психоаналитической исследовательской традиции, которая использует термины «бессознательное» или «подсознательное», в когнитивной традиции процессы, не опосредованные сознательным осознанием. иногда называют «бессознательным».«Этот термин (редко используемый в психоанализе) подчеркивает эмпирическую и чисто описательную природу этого феномена (квалификация просто« несознание ») в традиции когнитивных исследований. мотивированные индивиды не сообщают об этом.Об этом процессе делается мало теоретических предположений, в отличие от психоанализа, где, например, постулируется, что некоторые из этих процессов подавляются для достижения определенных целей.

См. Также

Примечания

1. ↑ Более современная история подробно описана в книге Анри Ф. Элленбергера «Открытие бессознательного» (Basic Books 1970)
2. ↑ Александр, CN Рост высших ступеней сознания: Ведическая психология человека Махариши Разработка. К. Н. Александер и Э. Дж. Лангер (ред.). Высшие ступени человеческого развития. Перспективы человеческого роста. Нью-Йорк, Оксфорд: Oxford University Press, 1990.
3. ↑ Мейер-Динкгрефе, Д. Сознание и актер.Переоценка западного и индийского подходов к эмоциональной вовлеченности актера с точки зрения ведической психологии. Франкфурт-на-Майне: Питер Ланг, 1996.
4. ↑ Haney, W. S. II. Единство в ведической эстетике: самовзаимодействующая динамика познающего, известного и процесса познания. Analecta Husserliana, 233, 295-319, 1991.
5. ↑ Джеральдин Костер «Йога и западная психология: сравнение» 1934.
6. ↑ Wallace, R.K .; Fagan, J. B .; и Паско, Д. С. Ведическая физиология.Modern Science and Vedic Science 2 (1): 3-59, 1988.
7. ↑ King, Michael S. Natural Law and Bhagavad-Gita: Vedic Concept of Natural Law Ratio Juris 16 (3), 399–415, 2003
8. ↑ Александр, Чарльз Н., Роберт В. Крэнсон, Роберт В. Бойер, Дэвид В. Орм-Джонсон. «Трансцендентальное сознание: четвертое состояние сознания за пределами сна, сна и бодрствования». Сон и сон. Справочник. Эд. Джейн Гакенбах. Нью-Йорк, Лондон: Garland Publishing Inc., 282-315, 1986.
9. ↑ Александр Чарльз Н.и другие. «Рост высших ступеней сознания: ведическая психология развития человека Махариши». Высшие ступени человеческого развития. Перспективы человеческого роста. Ред. Чарльз Н. Александер и Эллен Дж. Лангер. Нью-Йорк, Оксфорд: Oxford University Press, 286-341, 1990.
10. ↑ Внутренний дизайн: психоаналитические подходы к Шекспиру Под редакцией М. Д. Фабера. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Дом науки, 1970. Антология из 33 статей о шекспировских пьесах психоаналитиков и литературных критиков, чья работа находилась под влиянием психоанализа.
11. ↑ Мейер-Динкгрефе, Даниэль «Промедление Гамлета: параллель Бхагавад-Гите», в Гамлет Восток Запад , под редакцией Марты Гибински и Ежи Лимона. Гданьск: Theatrum Gedanese Foundation, 187–195, 1998.
12. ↑ Мейер-Динкгрефе, Даниэль «Сознание и актер: переоценка западного и индийского подходов к эмоциональной вовлеченности актера с точки зрения ведической психологии». Франкфурт-на-Майне: Питер Ланг, (Серия 30: Театр, кино и телевидение, Vol.67) 1996.
13. ↑ Ярроу, Ральф «Идентичность и сознание Востока и Запада: случай Рассела Хобана». Журнал литературы и эстетики, Vol. 5, No. 2, 19-26, 1997.
14. ↑ Дроб, С. Фрейд и хасиды: искупление еврейской души психоанализа. Еврейское обозрение 3: 1, 1989.
15. ↑ Дроб, Сэнфорд Л. «Это золото»: Фрейд, Психотерапия и лурианская каббала (HTML), (1998-2006). Проверено 4 апреля 2007 г.
16. ↑ Дроб, Сэнфорд Л. «Юнг и каббала» (HTML).История психологии. Май 1999 г. Том 2 (2) 102-118. Проверено 4 апреля 2007 г.
17. ↑ Питер Л. Бергер и Томас Лакманн: Социальное конструирование реальности. Нью-Йорк: Doubleday, 1966.
18. ↑ Blumer, Herbert. «Общество как символическое взаимодействие» в книге Арнольда М. Роуза: человеческое поведение и социальный процесс: интеракционистский подход. Houghton-Mifflin, 1999.
19. ↑ Миллер, Лоуренс В поисках бессознательного; доказательства некоторых краеугольных камней теории Фрейда исходят из маловероятного источника — фундаментальной нейробиологии.Психология сегодня, 1 декабря 1986 года.
20. ↑ Мимолетные образы испуганных лиц раскрывают нейросхемы бессознательного беспокойства. Получено 19 ноября 2007 года.
21. ↑ Crews, F.C. (Ред.) Неавторизованный Фрейд: Сомневающиеся сталкиваются с легендой. New York: Viking, 1998.
22. ↑ Kihlstrom, J.F. Психодинамика и социальное познание: заметки о слиянии психоанализа и психологии. Journal of Personality , 62, 681-696, 1994.
23. ↑ Kihlstrom, J.F. Психологическое бессознательное.В L.R. Первин и О. Джон (ред.), Справочник личности , 2-е изд. Нью-Йорк: Гилфорд, 424-442, 1999.
24. ↑ Macmillan, M.B. Фрейд оценил: завершенную дугу. Кембридж, Массачусетс: MIT Press, 1996.
25. ↑ Roth, M. Freud: Conflict and culture . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Кнопф, 1998.
26. ↑ Вестен, Д. Научное наследие Зигмунда Фрейда: К психодинамически информированной психологической науке. Psychological Bulletin , 124, 333-371, 1998.
27. ↑ Kihlstrom, J.F. Жив ли еще Фрейд? Нет, на самом деле не получено из [1] 17 апреля 2007 г. Отрывок: Никакие эмпирические данные не подтверждают какое-либо конкретное положение психоаналитической теории, например, идею о том, что развитие происходит через оральный, анальный, фаллический и генитальный этапы, или что мальчики вожделеют. после своих матерей и ненавидят и боятся своих отцов. Никакие эмпирические данные не указывают на то, что психоанализ более эффективен или более действенен, чем другие формы психотерапии, такие как систематическая десенсибилизация или тренировка самоуверенности.Никакие эмпирические данные не указывают на то, что механизмы, с помощью которых психоанализ достигает своих эффектов, такие как они есть, являются теми, которые специально основаны на теории, такие как перенос и катарсис.
28. ↑ Герасков Эмиль Асенов. Внутреннее противоречие и бессознательные источники активности. The Journal of Psychology 1 ноября 1994 г. Аннотация: Эта статья представляет собой попытку придать новый смысл хорошо известным экспериментальным исследованиям, анализ которых может позволить нам обнаружить бессознательное поведение, которое до сих пор оставалось незамеченным исследователями.Эти исследования подтверждают многие утверждения Фрейда, но они также раскрывают новые аспекты бессознательного психического. Первая глобальная психологическая концепция внутреннего противоречия как бессознательного фактора, влияющего на поведение человека, была разработана Зигмундом Фрейдом. По его мнению, это противоречие выражается в борьбе между биологическими инстинктами и самостью. Получено из [2] 17 апреля 2007 г.
29. ↑ Например, сновидение: Фрейд называл символы сновидений «королевской дорогой в бессознательное».
30. ↑ Список его публикаций на [3] Проверено 18 апреля 2007 г.
31. ↑ Кильстром, Дж. Ф. Бессознательное. В VS Ramachandran (Ed.), Encyclopedia of the Human Brain, Vol. 4, 635-646. San Diego, CA: Academic, 2002.
32. ↑ Kihlstrom, JF, JS Beer, and SB Klein. Самость и идентичность как память. In MR Leary & J. Tangney (Eds.), Handbook of self and identity. New York: Guilford Press. 68-90, 2002.
33. ↑ Уилсон, Т. Д. Незнакомцы с самими собой, открывая адаптивное бессознательное.
34. ↑ Лофтус, Э. Ф., и М. Р. Клингер. Бессознательное умно или глупо? Американский психолог, 47 (6), 761-765, 1992.
35. ↑ Гринвальд, Энтони Г., Шон С. Дрейн и Ричард Л. Абрамс. Три когнитивных маркера бессознательной семантической активации науки. Vol. 273, 1699–1702. 20 сентября 1996 г.
36. ↑ Gaillard, Raphaël. Антуан Дель Куль, Лионель Наккаш, Фабьен Винкье, Лоран Коэн и Станислас Дехаен. Бессознательная семантическая обработка эмоциональных слов модулирует сознательный доступ.Труды Национальной академии наук. Vol. 103, 7524-7529. 9 мая 2006 г. Получено из [4] 17 апреля 2007 г.
37. ↑ Кифер, Маркус и Дорин Брендель. Модуляция внимания бессознательных «автоматических» процессов: свидетельства связанных с событием потенциалов в замаскированной парадигме прайминга. Журнал когнитивной нейробиологии. 2006; 18: 184-198 Получено из [5] 17 апреля 2007 г.
38. ↑ Naccache, L., R. Gaillard, C. Adam, D. Hasboun, S. Clemenceau, M. Baulac, S. Dehaene, and Л. Коэн. Прямая внутричерепная запись эмоций, вызванных подсознательными словами.Труды Национальной академии наук. Vol. 102, 7713-7717. 24 мая 2005 г. Получено из [6] 17 апреля 2007 г.
39. ↑ Smith, E.R. and J. DeCoster. Модели двойного процесса в социальной и когнитивной психологии: концептуальная интеграция и связи с основными системами памяти. Обзор личности и социальной психологии 4, 108-131, 2000.
40. ↑ Hasher, L., and R.T. Закс. Автоматическая обработка фундаментальной информации: случай повторяемости. Американский психолог , 39, 1372-1388, 1984.

Ссылки

• Александер, Чарльз Н. и Эллен Лангер. Высшие ступени человеческого развития: перспективы роста взрослого населения . Oxford University Press, 1990. ISBN 978-0195034837
• Бергер, Питер Л. и Томас Лакманн. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания . Якорь, 1967. ISBN 978-0385058988
• Crews, Frederick. Неавторизованный Фрейд: сомневающиеся противостоят легенде . Пингвин, 1999.ISBN 978-0140280173
• Элленбергер, Анри. Открытие бессознательного . Основные книги, 1970. ISBN 978-0465016723
• Фрейд, Зигмунд. Толкование снов . Публикации NuVision, [1899] 2007. ISBN 978-1595479365
• Юнг, К. Развитие личности (Собрание сочинений К.Г. Юнга, том 17) . Bollingen Publishers, [1954] 1981. ISBN 06383
• Юнг, К. Г. и А. Джаффе. Воспоминания, сны, размышления .Лондон: Коллинз, 1962. ISBN 0679723951
• Лакан, Жак. Семинар, Книга II. Эго в теории Фрейда и в технике психоанализа, 1954-1955, , изд. Жака-Алена Миллера, пер. пользователя Sylvana Tomaselli. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: W.W. Norton & Co., 1991. ISBN 978-0393307092
• Лакан, Жак. Семинар XI, Четыре фундаментальных концепции психоанализа , изд. Жака-Алена Миллера, пер. пользователя Алан Шеридан. Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: W.W. Norton & Co., 1998. ISBN 978-0393317756
• Лири, Марк Р. и Джун Прайс Тэнгни. Справочник по самоидентификации . The Guilford Press, 2005. ISBN 978-1593852375
• Рот, Майкл. Фрейд: конфликт и культура: очерки его жизни, работы и наследия . Vintage, 2000. ISBN 978-0679772927

Внешние ссылки

Все ссылки получены 4 апреля 2020 г.

Источники

New World Encyclopedia Авторы и редакторы переписали и завершили статью Wikipedia в соответствии со стандартами New World Encyclopedia .