Чем религия отличается от секты: Чем церковь отличается от секты?: useless_faq — LiveJournal

Чем церковь отличается от секты?: useless_faq — LiveJournal

?

Categories:

• Религия
• Общество
• Cancel

Т.е. серьёзно хочется узнать различие в религиозном смысле. Практика использования этих слов в русском языке понятна: Православная и Католическая церковь считаются церквями, а Свидетели Иеговы и Мормоны считаются труъ-сектами. Понятно, что церковь, это — нейтрально-хорошо, а секта — это плохо.

Если попытаться копнуть глубже, то говорят о том, что церковь «традиционна», а секта «откололась от…», а так же что «у секты есть определённый основатель». Как-то это всё не очень убедительно, хотелось бы узнать, есть ли реальная разница в религиозном смысле? Цековь/секта — это лишь эпитеты, отражающие отношение говорящего к сабжу, или есть объективная разница?

Вопрос касается только принципиальной разницы между церковью и сектой, либо отсутствию таковой. Определяется употребление этих слов только лишь отношением говорящего, или же есть некая разница в религиозном смысле?

Для того, чтобы дискуссия проходила по существу вопроса, прошу не повторять уже избитые тезисы, которые я изложу ниже именно для того, чтобы они не повторялись в ответах. Про бритоголовость/волосатось, пиджаки/балахоны, уже много сказано:

На практике сектантов попрекают тем, что они «новые», а также одеждой. Верным признаком является костюм и белая рубашка с галстуком, а у мормонов ещё и чёрный бэджик, что сразу же делает мормонов сектантами. А вот православный батюшка или католический ксёндз — не сектанты. И мусульманский мулла — не сектант.

И раввин — не сектант.

(На фото — мормоны. Ну не может же быть так, чтобы верующего делал сектантом галстук или пиджак!)

Кроме того, у нормальных верующих есть храм/костёл/кирха или базилика какая-нибудь, мечеть или синагога. Сектанты же могут снять офис в обычном доме, а то и в Клубе железнодорожников или помещении бывшего детского сада. Однко у сектантов есть церквеобразные строения:

 
(Строение секты Виссарионово Братство)
 

Кроме того, сектантов попрекают тем, что они «откололись от…» и тем, что у них есть некий основатель. Но ведь и христианство переживало разнообразные расколы, и у христианских церквей были какие-то основатели. Если продолжить такую логику, то получается, что 1) любая секта станет церковью после физической смерти основателя, если продержится несколько поколений и создаст свою традицию; 2) любая церковь начинала как секта. Но ведь это не так. Полагаю, что должны быть собственно религиозные отличия церкви от секты, а не только внешние.

Полагаю, что дело не в стаже, помещении, пиджаках и гастуках.

Виссарион (Сергей Анатольевич Тороп), основатель секты «Церковь Последнего Завета» 

Ну и вообще, сектанты бритые/волосатые, зомбированно-спокойные/возбуждённые, сидят как столбы/скачут в плясках, молчат/кричат — это уже всё слышано и прошу с этим не повторяться. Сама диаметральная противоположность этих обвинений показывает то, что эти обвинения поверхностны и не касаются сути. Прошу не писать тут свои личные обидки на конкретные церкви и секты. Надеюсь на ответы по существу.

PS: 1) Секта «Новое Покление», г. Рига; 2) Суд над сектантами, г. Саратов 1961 г.; 3) Сектанты отжигают

Subscribe

• Шарапов мизогин?

  При просмотре «Место всречи изменить нельзя «, я каждый раз зависаю на фразе Шарапова «а ведь могла бы осчастливить какого-нибудь человека на всю…

• Почему нет семян в шишках?

  В сосновом лесу я нахожу на земле шишки, но в них под чешуйками нет семян. Съели белки? Как тогда добывают например кедровые орехи, если их съедают…

• Источник нефинансовых активов

  Откуда у дурака много фантиков/ махорки?

Photo

Hint http://pics.livejournal.com/igrick/pic/000r1edq

Previous
← Ctrl ← Alt

• 1
• 2

Next
Ctrl → Alt →

• Шарапов мизогин?

  При просмотре «Место всречи изменить нельзя «, я каждый раз зависаю на фразе Шарапова «а ведь могла бы осчастливить какого-нибудь человека на всю…

• Почему нет семян в шишках?

  В сосновом лесу я нахожу на земле шишки, но в них под чешуйками нет семян. Съели белки? Как тогда добывают например кедровые орехи, если их съедают…

• Источник нефинансовых активов

  Откуда у дурака много фантиков/ махорки?

Чем религия отличается от секты? Пророков нет и не будет.

Хороший вопрос задала knyasa_o.
Даже очень хороший вопрос.
«У Библии много интерпретаций».

Да, очень много.

Но все ли интерпретации равноправны?

Это общий вопрос — а есть ли коренные отличия между религиями и сектами?
У меня есть толстенная книжка «Сектоведение». Толстенная — это означает, что по этому вопросу можно очень много говорить.
Но давайте — не сейчас.

Я для себя давно пришел к выводу, что:

1. Есть научные гипотезы, а есть бред сивой кобылы, не достойный того, чтобы его изучать или долго обсуждать.
Например, рабочие гипотезы по термоядерному синтезу — это гипотезы.
А если кто принесёт «новую» модель вечного двигателя — это уже бред, который нет смысла долго обсуждать.
Заведомым бредом (сектой) являются те гипотезы, которые противоречат основным, доказанным физическим законам.
Как и заведомой сектой являются те религии, которые вчера возникли и противоречат основным, проверенным временем религиям.
Упрощенно говоря: мы не теологи, нам необходим какой-то простейший тест, чтобы отличить религию от секты.
Простейший тест — это три вопроса:
1.1 есть этой «религии» хотя бы 1000 лет? Если нет — это уже интересы теологов и коллекционеров сект.
1.2 эту религию придумал сам автор, который вам же её и излагает? Это — сразу к психиатрам.
1.3 есть у этой религии хотя бы миллион последователей? Если нет — это к специалистам по сектоведению.

2. Есть мировые религии (как бы мы к ним ни относились), а есть секты.
Можно долго обсуждать чем они отличаются, но они радикально отличаются.
Я, даже будучи атеистом, всегда различал религии и секты.
А став православным я сохранил уважение к различным религиям (хотя не разделял из взгляды), но моя неприязнь к сектам и секточкам только усилилась.

Например, я нормально отношусь к атеистам (сам был такой), но я плохо (очень плохо) отношусь к перебежчикам из православия — например к известному Стерлигову, который себя позиционирует как православный, а на самом деле — злостный сектант.
Предателей никто не любит.
Если я из атеистов перешел в Православие — это естественный процесс роста.
А если человек перешел, например, к «Свидетелям Иеговы» или к кришнаитам — это не духовный рост, а духовное болото. Так как ни «Свидетели» ни криншнаиты не являются религией, а являются только грубой примитивной подделкой, американский проект, прикрывающийся псевдорелигиозными лозунгами и направленный на выкачивание денег из заблудших овец.

Особенные опасность и вред сект, на мой взгляд, заключаются в том, что они «мимикрируют» под основную религию.
Секта тем опаснее, чем лучше она маскируется под официальную религию. Ибо она (секта) на ней и паразитирует, отбирая паству.
Любой вирус, чтобы выжить, должен уметь прятаться от иммунной системы.
И чем лучше вирус прячется (чем лучше секта маскируется под религию), тем секта более опасна.
Так, например, Стерлигов более опасен, чем какая-нибудь «Аум сенрикё», потому что нам пофиг на японские штучки, но Серлигов — волк в овечьей шкуре, так маскируется, что даже я долго считал его православным, и поэтому симпатизировал ему, пока не разобрался в его ядовитой сущности.

Секты — это волки в овечьей шкуре. Он наиболее опасны для неискушенных, т.к. лего соблазняют тем, что похожи на основные религии, только (по их словам) «улучшенные».
А это — мерзко и опасно.

Итак:
— Можно ли интерпретировать Библию?

Никто не может запретить интерпретировать.
Но надо здесь четко отличать зерна то плевел, хорошее от плохого.

Толкование Библии (интерпретация) — это уже религия.

Надо четко различать — Православие — это строго своё толкование Библии, Католичество — своё, иудаизм — строго своё (совершенно отличающееся) понимание Ветхого Завета.

Надо четко понимать, и не вводить людей (и себя) в заблуждение:
Либо ты делаешь толкование Библии в духе одной из религий, и тогда — это религия, и просто различные формулировки постулатов и выводов этой религии.
Либо ты занимаешься «самопалом» «сам себе пророк» «выдумки на основе» — это уже опасный путь.

Если ты это делаешь публично, то, на мой взгляд, ты должен в первых строках четко предупредить читателей:
— Это мои собственные выдумки на тему Библии. Моё образование в этих вопросах = ххх по десятибальной шкале.

Тогда люди будут видеть:
Если ты вообще не образован в данном вопросе — то лучше такие выдумки даже и не читать.
Если ты уже образован в данном вопросе и хочешь развить данный вопрос — то это уже может быть интересно, но интересно для специалистов, а для обычных мирян — скорее соблазн, лишний соблазн и лишний повод для испытания веры, итак, чаще всего, очень неустойчивой и неокрепшей.

Я, например, очень люблю (любил) сказки, фантастику, фэнтази и пр. Даже Гарри Поттера.
Хотя сейчас и не читаю это, но раньше любил.

И я нормально отношусь к «выдумкам на тему». Но самое главное, чтобы читатель понимал, что перед ним — просто фантазии, и не воспринимал это как призыв ослабить свою веру, веру своих отцов во имя иллюзий от «новых» «пророков».

Очень верно сказано — больше пророков не будет (до второго Пришествия).
Только — лжепророки.
А вот лжепророков будет еще очень и очень много.

Единственно верный способ реакции разумных людей — это презумпция лжепророчества.

Если вы видите того, кто называет себя Пророком, или подразумевает это, то по умолчанию, пока не доказано обратное, вы должны считать его шарлатаном и лжепророком.

А вот обратное этот лжепророк доказать не сможет, если вы будете достаточно трезвы и объективны.
Сейчас пророков нет и больше пророков не будет.
Только — лжепророки.

.

.

Метки: Религии и секты

Между культом и обычной религией нет резкой границы

Культы, вообще говоря, очень похожи на порнографию: их узнаешь, когда увидишь. Было бы трудно избежать ярлыка при встрече (как я это сделал, выполняя полевые работы в прошлом году) 20 человек, бесплатно трудящихся на христианском фермерском хозяйстве в сельской местности Висконсина — людей, которые почитали своего лидера как самого близкого представителя Бога на Земле. . Конечно, они яростно доказывали, что они не секта. То же самое относится и к церкви из 2000 человек, которую я посетил за пределами Нэшвилла, прихожане которой были убеждены якобы христианской программой диеты продать свои дома и переехать в «одну квадратную милю» Нового Иерусалима, обещанную их харизматическим лидером церкви. Здесь они могли есть — и жить — в соответствии с Богом и повелениями своего вождя. Достаточно легко, как постороннему, сказать, инстинктивно: да, это секта.

Не так просто определить почему. Рефлекторные реакции делают социологию плохой, и определение того, что именно делает культ (в отличие от «правильного» религиозного движения), часто сводится к суждениям, основанным на предполагаемой легитимности. Однако подтолкните это восприятие легитимности, и вы обнаружите ценностные суждения, основанные на возрасте, традициях или «респектабельности» (скажем, эта милая пара из среднего класса на улице, в отличие от Тома Круза, прыгающего вверх и вниз на диване). В то же время маркеры культизма в более теоретическом применении — единственный харизматический лидер, обособленная структура, кажущийся религиозный экстаз, финансовое бремя для членов — также могут быть применены к любому количеству новых или зарождающихся религиозных движений, которые мы рассматриваем. 0003 не называйте культами.

Часто (как и в случае с порнографией) то, что мы рассматриваем как культ, говорит нам столько же о нас самих, сколько и о том, на что мы смотрим.

Исторически сложилось так, что наша одержимость культами, по-видимому, процветала в периоды более широкой религиозной неопределенности, когда пик «антикультовой» активности в Соединенных Штатах пришелся на 1960-е и 1970-е годы, когда религиозный ландшафт США становился все более разнообразным, а влияние традиционные институты религиозной власти разрушались. В этот период, названный историком экономики Робертом Фогелем «Четвертым великим пробуждением», наблюдался всплеск интереса к личной духовной и религиозной практике наряду с упадком основного протестантизма, что породило множество новых движений. Некоторые из них носили христианский характер, например «Движение Иисуса»; другие находились под сильным влиянием поп-культурной вездесущности псевдо-восточной мысли и мысли Нью Эйдж: Международное общество сознания Кришны (также известное как Харе Кришна), современная Викка, саентология. Многие из этих движений были связаны с молодыми людьми, особенно с молодыми контркультурными людьми с подозрительной политикой, что добавляло особый политический тон окружающему их дискурсу.

Против них возникла сеть «антикультовых» движений, объединяющих бывших членов сект, членов их семей и других противников. Такие организации, как Cult Awareness Network (CAN), образовались в 1978 году после отравления фруктовым напитком (городская легенда гласит: Kool-Aid) самоубийств Джима Джонса и его Народного Храма. Антикультовые сети считали, что культы промывают мозги своим членам (идея контроля над разумом, , как отмечают такие ученые, как Маргарет Сингер, возникла из-за освещения в СМИ методов пыток, предположительно использовавшихся Северной Кореей во время Корейской войны). Чтобы противостоять промыванию мозгов, активисты похищали и насильственно «депрограммировали» членов, попавших под влияние культа. Сама CAN была соучредителем профессионального депрограммиста Теда Патрика, который позже столкнулся с критикой за то, что принял 27 000 долларов от обеспокоенных родителей женщины, вовлеченной в левую политику, чтобы, по сути, приковать ее наручниками к кровати на две недели.

Но это еще не все. Равная и не менее ярая сеть так называемых контркультовых активистов образовалась среди христиан, выступавших против культов по теологическим основаниям и беспокоившихся о состоянии души адептов не меньше, чем о их психике. Баптистский пастор Уолтер Ралстон Мартин был настолько обеспокоен распространением религиозного плюрализма в США, что написал книгу The Kingdom of the Cults (1965), в которой подробно описаны теологии тех религиозных движений, которые Мартин назвал токсичными, и предоставлены библейские пути. для предприимчивого господствующего христианского служителя, чтобы противостоять им. Было продано более полумиллиона экземпляров, и это была одна из самых продаваемых духовных книг той эпохи.

Писать историю культов в США, таким образом, также писать историю дискурса страха: неизвестного, упадка господствующих институтов, перемен.

Каждый подъем культа — Мэнсоны, Храм Народов, Церковь Объединения Сон Мён Муна (или Муни) — встречал равную и противоположную волну истерии. В 1979 году американские социологи Энсон Д. Шуп, Дж. К. Вентимилья и Дэвид Г. Бромли ввели термин «рассказ о злодеяниях» для описания зловещих повествований в СМИ о мунистах. Особенно ужасные анекдоты (часто рассказываемые эмоционально скомпрометированными бывшими членами) работали над тем, чтобы поставить все религиозное движение за рамки культурной легитимности и оправдать крайние меры — от депрограммирования до жестких законов об охране — для предотвращения того, чтобы уязвимые люди становились жертвами культовой опасности. Правда это или нет, но «история о злодеяниях» позволила антикультовым активистам и семьям, обеспокоенным благополучием своих детей (или своей подозрительной политикой), заменить социологические или юридические аргументы эмоциональными.

Этот ужас достиг своего апогея, когда рассказы о зверствах стали численно превосходить подлинные ужасы. «Сатанинская паника» 1980-х годов принесла с собой волну массовой истерии по поводу культовых сатанистов, ритуально издевающихся над детьми в детских садах, что, по-видимому, было исключительно продуктом ложных воспоминаний. В ныне дискредитированном бестселлере « Мишель вспоминает » (1980) психиатра Лоуренса Паздера и его пациентки Мишель Смит (позже миссис Лоуренс Паздер) главный автор рассказывает, как он разблокировал воспоминания Смита о сатанинском детстве. Этот влиятельный рассказ о зверствах повлиял на трехлетнее дело в 1980-х против администратора дошкольного учреждения МакМартин в Лос-Анджелесе и ее сына, учителя, которые совершили 65 преступлений. Обвинение развернуло разжигающую страх историю вокруг диковинных утверждений, в том числе о кровавых увечьях животных. Количество судимостей? Нуль. Но масс-медийная истерия превратила сатанинскую панику в национальный кризис и в забаву.

И все же нельзя сбрасывать со счетов антикультовую работу как чистую истерию. Возможно, сатанисты не прячутся за каждым углом, подстерегая, чтобы похитить детей или принести в жертву сатане кроликов, но опасность духовного, эмоционального и сексуального насилия в небольших, неконтролируемых религиозных сообществах, особенно в тех, которые изолированы от господствующей или доминирующей культура достаточно реальна.

Он очень современный. Децентрализованность религиозного ландшафта США, быстрое распространение церквей на витринах и «домашних церквей», не говоря уже о потенциале Интернета, как никогда раньше облегчают раскол и фрагментацию групп без надзора со стороны конкретной религиозной или религиозной организации. духовная традиция. А некоторые группы, без сомнения, токсичны. Я был в комплексах, домашних церквях и частных церквях, где детей учат так беспрекословно подчиняться лидерам общины, что они не имеют контакта с внешним миром; где смерть некоторых детей в результате телесных наказаний осталась незамеченной церковной иерархией; или когда члены группы умерли из-за того, что лидеры группы отговорили их от обращения за медицинской помощью. Я разговаривал с людьми, которые полностью разорили некоторые из этих движений — потеряв работу, сбережения, чувство собственного достоинства и даже своих детей (могущественные религиозные группы часто используют битвы за опеку над детьми, чтобы сохранить контроль над членами).

В одном из постов Reddit Джеймс Чатем, бывший член Remnant Fellowship, скандальной церкви, основанной гуру христианской диеты Гвен Шамблин, перечислил все причины, по которым его наказывали в детстве:

Позвольте мне дать вам краткий список супер-сумасшедших [дисциплин], за которые я получил [ sic ] «Божественная дисциплина».
Открываю глаза во время молитвы
Шучу со взрослыми (Они шутили со мной) …
Сказать, что не доверяю «Лидерам» (Так называют тех, кто руководит церковью)
Задать почти любой вопрос о Библии.
Попытка помешать другому ребенку бить меня по черепу в …
Чихание …
Неспособность стоять 30 минут подряд без перерыва.
Спросить, любила ли моя мать меня больше, чем бога.

Делает ли такая крайняя дисциплинарность Братство Остатка культом? Или вопрос маркировки отвлекает нас от более широких проблем?

Мы называем культы «культами», потому что их легко достать, даже если их верования не более диковинны, чем реинкарнация

Историк Дж. Гордон Мелтон из Бейлорского университета в Техасе говорит, что слово «культ» бессмысленно: оно просто предполагает нормативную основу, которая узаконивает одни проявления религиозной власти — те, что связаны с основными организациями, — и осуждает другие. Группы, одобряющие «ортодоксальные» убеждения, считаются легитимными, а группы, интерпретация священного текста которых отличается от установленных норм, только на этом основании делегитимизируются. Такие определения также зависят от того, кто их определяет. Многие «культы», идентифицированные антикультовыми и контркультовыми группами, особенно христианские контркультовые группы, такие как EMNR (евангельские служения новым религиям), признаны в других местах как «законные» религии: Свидетели Иеговы, Церковь Иисуса Христос Святых последних дней, даже католическая церковь подверглась критике вместе с мунитами или Народным храмом.

Отрицать легитимность так называемого «культа» на основании его размера, или убеждений, или только рассказов о злодеяниях — значит, по Мелтону, играть прямо в нормативные определения власти. Мы называем культы «культами», потому что в некотором смысле их легко достать; даже если их верования в теории не более диковинны, чем реинкарнация или пресуществление облатки в католической Евхаристии.

В документе, представленном в Центре изучения новых религий в Пенсильвании в 1999 году, Мелтон сказал: «Мы пришли к общему мнению, что новые религии являются подлинными и действительными религиями. Некоторые могут быть плохой религией, а некоторые могут возглавляться злыми людьми, но они являются религиями». понять это собственно, как социологически, так и теологически, мы должны относиться к ней как к любой другой религии (Мелтон предпочитает термин «новые религиозные движения»). Его точка зрения подчеркивает тот факт, что вопросы легитимности, авторитета и иерархии, а также разграничения между внутренними и внешними кругами являются в такой же степени источником «классических» религиоведческих исследований, как и любого анализа культов.

Какой бы ни была наша рефлекторная реакция на Саентологию, скажем, и как бы мы ни знали, что соединения, в которых члены добровольно передают свои сбережения харизматическим лидерам, жуткие и/или неправильные, мы не можем забывать, что история христианства (и других конфессий) не менее испещрен обвинениями в культизме. Каждая волна так называемой «ереси» в хаотичной и противоречивой истории христианских церквей сопровождалась множеством рассказов о злодеяниях, которые служили легитимации той или иной формы практики. Вряд ли это было односторонним. Обвинения были выдвинуты против групп, которые мы могли бы сейчас считать «ортодоксальными», а также против групп, которые история отправляет на свалку ересей: вопросы церковного управления (как в полемике донатистов) или семантики (ереси арианства, например) могли – и сделал – привело к взаимной анафеме: мы истинная церковь; ты культ.

Конечно, неудобная правда здесь заключается в том, что даже истинная церковь (большая, устоявшаяся, претендующая на традиции церковь) и культ не так уж далеки друг от друга — по крайней мере, когда дело доходит до подсчета красных флажков. Наличие харизматичного лидера? Что такое Джон Кальвин? (Черт возьми, кем был Иисус Христос?) Традиция секретности специальных текстов или практик, разглашаемая только избранным посвященным? Достаточно взглянуть на практиков Элевсинских мистерий в Древней Греции или на современных мистиков различных духовных традиций, от еврейской каббалы до буддийской традиции Ваджраяны. Изолированное проживание в комплексе? Рассмотрим современные монастыри или монастыри. Финансовое обязательство? Христианство, иудаизм и ислам поощряют регулярную выплату десятины религиозному сообществу. Ядовитые отношения насилия между духовными лидерами и их паствой? Примеры слишком многочисленны и очевидны, чтобы их перечислять.

Если мы отказываемся от четкого разделения между культом и религией , разве мы не обязаны осуждать их обоих? Только онтологическая метафизическая истина может оправдать те требования, которые любая религия предъявляет к своим приверженцам. И если мы примем как данность утверждение о том, что Бог не реален (или что мы никогда не можем знать, чего хочет Бог), легко разрушить различие одним взмахом руки: все религии — это культы, и все они, вероятно, довольно плохи. для тебя. Проблема с этим аргументом в том, что он тоже не работает, когда дело доходит до создания ярлыков. Если мы разовьем аргумент Мелтона дальше, спор о том, что делает культ в широком смысле, можно было бы так же легко переименовать: что делает религию?

Кроме того, обвинения в культизме выдвигались против светских или полусветских организаций, а также организаций метафизического толка. Любая организация, предлагающая ритуалы формирования идентичности и связное повествование о мире и о том, как в нем жить, является мишенью, от Анонимных Алкоголиков до сети веганских ресторанов Loving Hut, основанной вьетнамским предпринимателем и духовным лидером Чинг Хай, до практика йоги (сама изобилующая структурными проблемами духовного и сексуального насилия), до современного феномена популярной палео-ассоциированной программы спортивных упражнений CrossFit, которую исследование Гарвардской школы богословия использовало в качестве примера современной «религиозной» идентичности. . Если границы между культ и религия уже скользкие, между религия и культура еще более пористые.

В своей основополагающей книге о религии The Interpretation of Cultures (1973) антрополог Клиффорд Гирц отрицает, что люди могут жить вне культуры (то, что он называет прописной буквой М «Человек»). Все, что касается того, как мы видим мир и приписываем значения символам, как на лингвистическом, так и на духовном уровне, опосредовано семиотической сетью, в которой мы работаем. Религия также функционирует в культуре как ряд приписываемых значений, которые определяют то, как мы видим себя, других и мир. Гирц пишет:

Без дальнейших церемоний, религия есть:
(1) система символов, которая действует, чтобы (2) установить сильные, всепроникающие и длительные настроения в людях посредством (3) формулирования концепций общего порядок существования и (4) облечение этих концепций такой аурой фактичности, что (5) настроения и мотивы кажутся исключительно реалистичными.

Такое определение религии не ограничивается группами с формальными доктринами о «Боге», но охватывает любой более широкий культурный нарратив о себе в мире.

Определение Гирца — несколько устаревшее сейчас — было обновлено: в первую очередь постколониальными мыслителями, такими как Талал Асад, которые утверждают, что Гирц упускает из виду один из наиболее важных механизмов создания смысла: силу. То, как мы воспринимаем Бога, наш мир, наши духовные ценности (жажда «очищения» в йоге, или доказательства силы, как в кроссфите, или спасительной благодати) неразрывно связано как с нашей собственной идентичностью, так и с нашим положением в группа, в которой вопросов власти никогда не бывает , никогда не может быть, отсутствует.

Даже рассказы, распространяемые многими религиями, культами и группами религиозного типа, о том, что они в некотором смысле отделены от «других» (еврейское слово «святость», qadosh , происходит от слова «отделение») — сами по себе трагически ошибочны: они одновременно отделены от проблем более широкой культуры и находятся внутри них.

Культы не появляются из ниоткуда; они заполняют вакуум как для отдельных людей, так и для общества в целом

Возьмем, к примеру, культурное распространение идеалов женской худобы. Именно стремление быть стройной Кейт-Мосс позволяет христианской диетической программе, такой как Remnant, в первую очередь привлекать участников (, не ешь слишком много, это грех! ). Точно так же это позволяет утвердиться культу «здоровья»: женщина, которая уже одержима очищением от токсинов, делает свое тело «идеальным» и «чистым» и «очищает» себя, с большей вероятностью войдет в культ. заниматься йогой и/или подвергаться сексуальному насилию со стороны своего гуру (не редкость).

Точно так же не менее широко распространенная в культурном отношении неспособность господствующих институтов — от системы здравоохранения до основных протестантских церквей — удовлетворять потребности своих членов с одинаковой силой порождает людей, восприимчивых к теориям заговора или культовому поведению: ко всему что могло бы придать им значимость.

Сам крах более широких религиозных нарративов — устоявшегося культурного коллективизма — кажется, неизбежно оставляет пространство для более мелких, более интенсивных и часто более токсичных групп, чтобы переконфигурировать эти гирцианские символы по своему усмотрению. Культы не возникают из ниоткуда; они заполняют вакуум для отдельных людей и, как мы видели, для общества в целом. Даже само христианство получило наиболее широкое распространение в результате аналогичного вакуума: относительного упадка государственного религиозного обряда и политической гегемонии в Римской империи.

В конце концов, аргумент, обратный аргументу « Если Бог не реален, то все религии, вероятно, являются культами» таков: если данная религия или культ правильны, метафизически говоря, то эта правильность является наиболее важной вещь во Вселенной. Если божество действительно, искренне хочет, чтобы вы, скажем, бичевали себя кнутом (как когда-то поступали кающиеся католики) или сжигали себя на погребальном костре своего мужа, то никакие рассуждения здравого смысла не могут служить законным сдерживающим фактором: осмысленность своих действий превосходит любые другие потенциальные потребности. И быть в сообщества людей, которые могут помочь укрепить эту истину, чьи ритуалы, беседы и символы помогают не только укрепить чувство осмысленности, но и обосновать его в чувстве коллективной цели, тогда эта осмысленность становится еще более жизненной: она сидит на суть того, что значит быть человеком.

Говорить о религии как о де-факто векторе злоупотребления иерархической властью (другими словами, о культе в широком смысле) — бессмысленное упрощение. Это не столько стрела, сколько круг: цикл силы, смысла, идентичности и ритуала. Мы определяем себя, участвуя в чем-то, точно так же, как мы определяем себя по отношению к тем, кто не участвовать в чем-то. Наше представление о себе — будь то колыбельные католики, недавно присоединившиеся к кришнаитам или члены особенно бешеного интернет-фандома — как людей, чьи действия имеют космическое, если не метафизическое значение, дает нам символическую основу, в которой мы можем жить. нашу жизнь, даже если она запрещает нам выбор. Каждый раз, когда мы повторяем ритуал, от католической мессы до молитвенного круга на ферме и тренировки по кроссфиту, он определяет нас, а мы определяем людей вокруг нас.

Современные культы могут быть светскими или теистическими. Но они возникают из той же потребности и из-за неспособности других, более «мейнстримных» культурных институтов заполнить ее. Если бы Бога не существовало, как сказал Вольтер, нам пришлось бы его выдумать. То же самое верно и для культов.

Различия между сектой и культом: Краткие заметки

Умы Сатвика

Секта и культ — это два слова, которые в современном мире считаются уничижительными и опускаются многими учеными. Но их использование изначально считалось научным. Даже во французском, немецком, итальянском и испанском языках это слово больше не используется. Давайте теперь поймем, что именно представляют собой эти два слова.

Секта:

Слово «Секта» происходит от «секты», латинского слова, которое относится к Школе мысли . Секты являются частью всех религий. Секты можно понимать как ответвления религий. Например, индуизм делится на секты вайшнавов и шайвов; Христианство делится на баптистов и лютеран; Ислам делится на суннитскую и шиитскую секты.

Секты являются меньшими частями больших групп и следуют определенной доктрине. У них есть свои идеи и убеждения. Секты также могли быть нерелигиозными. В экономике есть капиталисты и коммунисты, а в психиатрии есть фрейдисты и юнгианцы. Таким образом, секта может относиться как к религиозным конфессиям, так и к группам, которые вообще не имеют ничего общего с религией.

Эрнст Трёльч считал, что секты — это те группы, которые отделились от церкви, так как их не устраивали ни ее учения, ни ее действия.

Трельч сказал, что секты — это небольшие группы, в основном состоящие из людей, принадлежащих к маргинализированным сообществам. Секты возглавляет лидер, после смерти которого секта может прийти в упадок, и по этой причине секты недолговечны.

Культ:

Слово «культ» происходит от латинского слова «cultus», что означает поклонение, почитание или труд. Оно пришло в английский язык через «культ», французское слово, означающее «особая форма поклонения». В английском языке это относится к преданности человеку или вещи. Это слово, однако, имеет негативный оттенок, поскольку участники подчиняются каждому слову лидера, даже если это крайний шаг. Члены верят, что это единственный способ обрести спасение и что все, что они не делают, — зло.

Культ придерживается нетрадиционных идеологий, и его члены практикуют очень разные ритуалы. Члены живут изолированно от общества и делают то, что им приказывает лидер. Члены культа изолируют тех членов семьи, которые во все это не верят, чтобы сделать их еще более зависимыми от культа.