АКСИОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД – ВЕДУЩИЙ ФАКТОР СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ ПРОЦЕССА ХУДОЖЕСТВЕННОГО ВОСПИТАНИЯ УЧАЩЕЙСЯ МОЛОДЕЖИ В УЧРЕЖДЕНИЯХ КУЛЬТУРЫ И ОБРАЗОВАНИЯ
Аксиологический подход как методология данного исследования характеризуется своей конкретной направленностью на развитие ценностных ориентаций учащейся молодежи. Именно аксиологический определяет содержание художественного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования.
Аксиология (от греч. axios – ценность и logos – слово, понятие) – учение о ценностях, философская теория общезначимых принципов, определяющих направленность человеческой деятельности, мотивацию человеческих поступков. Понятие «ценности» отличается тем, что оно не функционирует автономно. Оно значимо и включается в процесс, когда к нему обращаются и только после этого оно становится ведущим системообразующим элементом процесса.
О феномене «ценности» создано много различных теорий. Поэтому этот феномен рассматривают с точки зрения теоретического познания и нравственного практического действия.
Философы рассматривают учение о значимых ценностях. Ученые, педагоги рассматривают ценности как содержание, нравственные нормы, которые образуют системность в воспитании личности. Ценность – это идеал в художественном воспитании учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования.
Идеал, избранный специалистами учреждений культуры и образования настолько используется как потенция, насколько они могут компетентно ее реализовать. Этот процесс в художественном воспитании учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования с позиций аксиологического подхода рассматривается автором диссертации как объективное содержание. И здесь значение, смысл, есть методология, обеспечивающая логическое построение диссертационного исследования. Методология определяет не только логику диссертационного исследования, но и теорию художественного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования. Ценность, значение, становится нормой, когда специалисты учреждений культуры и образования по содержанию и форме деятельности ориентируются на идеалы в художественном воспитании учащейся молодежи.
В этом смысле наиболее приоритетными в художественном воспитании учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования являются «познавательные ценности», которые неделимы от ценностей «прекрасного».
Потребность в творчестве приобретает все большее значение в условиях учреждений культуры и вузов.
Назначение вузов культуры и искусств состоит в подготовке будущих профессионалов, способных творчески, компетентно и ответственно относиться к своему делу, вносить в меняющуюся жизнь новое, передовое. Здесь связь профессионализма, творчества и социальной ответственности проявляется особенно отчетливо. Поэтому исследование художественного воспитания и образования в стране на основе хореографического искусства стало логичным благодаря акиологическому подходу к воспитанию.
В ходе опроса студентов Белгородского государственного института культуры и искусств и Московского государственного института культуры творчеством хотят заниматься 89% студентов и 73% магистрантов.
В названных вузах культуры и искусств практически все направления специальности и профили имеют аксиологическую составляющую и творческую основу.
Поэтому современное образование в вузах культуры и искусств требует пересмотра содержания и обучающих технологий на базе новых наук, какими являются аксиология, акмеология и др. Аксиологический подход означает соединение таких аспектов как качество образования учебного заведения и художественное воспитание студента, его ценностного отношения к развитию профессионально-творческих способностей.
Вот почему «Аксиология – 1) филос. учение о ценностях и об оценках в этике (этика ценностей), которое исследует, в частности, смысл человеческой жизни; 2) пед. новое понятие, заимствованное из философии, – учение о природе человеческих ценностей: о смысле жизни, о конечной цели и оправдании человеческой деятельности; 3) лингв. Раздел социологии языка, изучающий систему оценок естественных языков и их элементов» [8; c. 15].
Как видим, в педагогических исследованиях аксиологический подход выступает и как метод исследования и как трансляции ценностей в учреждениях культуры.
Аксиологическая составляющая личности в мировоззрении учащегося молодого человека опирается на когнитивные и эмоциональные компоненты, регулирующие потребности и мотивацию. По В.А.Сластенин считает, что «эта система включает ценности, связанные с утверждением личностью своей роли в социальной и профессиональной среде, ценности, удовлетворяющие потребности в общении, ценности, ориентирующие на саморазвитие творческой индивидуальности, ценности позволяющие осуществить самореализацию, удовлетворить прагматические потребности» [9; с. 138].
Поэтому художественное воспитание учащейся молодежи остро ставит вопрос о развитии потребностей в творчестве, или иначе говоря творческих способностей. Это значит развитие у студентов самостоятельного мышления, умения обновлять и расширять свои знания, творческие потенции.
Аксиологический подход как методология исследования данной проблемы определяет и механизм художественного воспитания учащейся молодежи: восприятие творческих возможностей их использования в учебно-творческом процессе учреждений культуры и в учебно-воспитательном процессе вузов культуры и искусств.
Этот симбиоз обусловлен изучением процесса восприятия совместимостью, с процессом общения, где развитие аксиологической составляющей, осознавалась не только в вузе культуры и искусств, и в учреждениях культуры.
Важным фактором художественного воспитания учащейся молодежи помимо эстетического восприятия, эстетических потребностей, идеалов, является культурно-досуговая среда учреждения культуры и образования. Частью культурно-досуговой среды является культурная индустрия.
Одним из ведущих профессиональных качеств, которыми необходимо обладать специалисту учреждения культуры является умение творчески мыслить, обладать креативным складом ума. Для этого необходимо обладать общей конструктивной деятельностью, в которой роль системообразующих ценностей играет внутренний мир личности молодого учащегося человека. Это свидетельствует о том, что творческий акт невозможен без смысла. Основу творческого мышления учащейся молодежи составляет активность личности молодого человека.
В ходе исследования осуществлялся поиск новых возможностей и ресурсов аксиологического подхода для решения проблем художественного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования.
Рассматривая аксиологический подход к художественному воспитанию учащейся молодежи как категории «структурно конституирующих ценностей», необходимо выявить возможности его использования в теории и практике деятельности учреждений культуры и обучения студентов вузов культуры и искусств.
Художественная направленность личности учащегося молодого человека — одна из самых существенных характеристик, которая позволяет воспитать систему общественных отношений, в соответствии с идеалами и целями, выдвигаемыми жизнью.
Аксиологическая составляющая художественной направленности означает, что интересы личности учащегося молодого человека определяются внутренними мотивами деятельности, жизненной позицией. Отсюда важным структурным элементом, определяющим сущность художественной направленности личности молодого человека является мотив. «Мотивация связана со стимуляцией или побуждением человеческого поведения и заключает в себе комплекс представлений о потребностях, интересах, целях, побуждениях, имеющихся у студента вуза культуры и искусств, с одной стороны, и о внешних факторах, которые заставляют его вести себя определенным образом – с другой. Следовательно, мотивация – это совокупность причин психологического характера, объясняющих поведение человека, его начало, направленность и активность». [6; с. 132]
Значит, художественная активность – есть осознание значимости и необходимости обучения конкретному предмету деятельности как в учреждениях культуры, так и образования.
В данном исследовании аксиологический подход определяет реальные причины конкретных действий и их побудителей мотивов. В интересах учащейся молодежи определенные взгляды, психологические установки порождаются не только существующими причинами, но и педагогическими условиями. Внимательное изучение педагогических условий художественного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования на основе аксиологического подхода и является целью данного исследования.
Интенсивность изменений и преобразований современной действительности требует аксиологического подхода к исследованию художественного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования. Социально-культурное пространство формирует личность, способную по новому подходить к условиям жизни молодого человека.
Искусство, в частности хореографическое, является мощным фактором развития личности, оно дает молодому человеку возможность самореализации. Процесс развития творческого потенциала учащейся молодежи становится целью художественного воспитания и является началом осмысления этой проблемы.
Способность к творчеству – это умение создать новое, оригинальное. Задачу развития художественно-творческих способностей через реализацию аксиологического подхода в обучении и воспитании учащейся молодежи современными образовательными и культурно-досуговыми технологиями наиболее эффективно решать в оптимальном социально-культурном пространстве.
Здесь необходимо преодоление противоречий внутри самого социально-культурного пространства. Иначе творческий процесс, не будет целостным, а искусство утрачивает художественную значимость и не способствует эффективному развитию учащейся молодежи (Нилов .С. 23).
В последнее время духовно-нравственное воспитание учащейся молодежи, стало оторванным от реалий общественной жизни. Поэтому процесс социализации молодого поколения стал протекать сложно и противоречиво. Поэтому принятие государственной программы Правительства РФ «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2000-2010 годы», Национальной доктрины образования в Российской Федерации до 2025 года сделало еще более актуальным вопрос о ценностных ориентациях учащейся молодежи.
Развитию духовно-нравственных ценностей жизни учащейся молодежи способствуют многочисленные фестивальные движения самодеятельного и художественного творчества. Именно они помогают в художественном воспитании учащейся молодежи.
Широкий спектр проводимых в России фестивалей: «Дельфийские игры», «Роза ветров», «Юные таланты Московии», «Паруса надежды», «Студенческая весна» и другие способствует востребованности и перспективности развития фестивального движения.
Участие в фестивальном движении учащейся молодежи позволяет ей реализовать свой творческий потенциал, утвердиться, определить свои ценностные ориентации в различных видах искусства. Поэтому эффективность художественного воспитания во многом зависит от социального положения учащейся молодежи в обществе, и от конкретных технологий, которые могут быть использованы педагогами в учреждениях культуры и образования в процессе фестивального движения.
При всем многообразии подходов к развитию художественно-творческих способностей, необходимо на наш взгляд, опираться на аксиологический подход, который и был избран в качестве методологии исследования.
Аксиологический подход необходим во всех видах искусства: музыке, хореографии, изобразительном искусстве, театре и др. посредством определения смысловых акцентов. Проблема интеграции хореографического искусства в социально-культурное пространство заключается в том, чтобы не только выявить условия эффективного воспитания учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования. И здесь очень актуальным становится влияние аксиологического подхода на культурно- досуговую среду. Это даст возможность поднять художественный уровень культурно- досуговой среды за счет содержания деятельности и объединения достижений разных коллективов сферы образования и культуры.
Влияние аксиологического подхода особенно видно на исследовании фестивального движения, которое проводилось диссертантом на базе Научно-методического центра социальной и воспитательной работы Департамента семейной и молодежной политики г. Москвы. Данные, представленные информационно-аналитическим отделом Центра, позволяют сделать вывод о том, что необходима разработка «политической составляющей» (В.
Нилов) работы с детьми и молодежью в социокультурном пространстве города. Иначе говоря, формирование личности, которая способна творчески подходить к новым условиям, духовно и нравственно преобразуя культурно- досуговое пространство вокруг себя. Для учащейся молодежи, участвующей в фестивальном движении, становится приоритетной задачей поддержать руководителей городов и районов. Этой цели служат фестивали, собирающие творческие коллективы, специализирующиеся в разных видах искусства, но объединённые общей темой гражданского звучания.
В то же время со всей очевидностью стало ясно, что необходимо разработать концепцию художественного воспитания учащейся молодежи в культурно-досуговой среде по месту жительства, которая должна определить пути решения следующих задач:
– восстановить народно-сценическую хореографию, основанную на традиционном фольклоре народов Российской Федерации, показывая его эстетическую привлекательность (не меньшую, чем восточная, ирландская, американская и африканская хореография) и воспитывая национальную идентичность;
– поощрять руководство клубов и центров по формированию ансамблей народного танца (особенно русского народного танца) и активное внедрение их в проводимые массовые мероприятия и праздники;
— продолжить работу по повышению уровня профессиональной компетентности руководителей хореографических коллективов через теоретические и практические семинары, курсы повышения квалификации; активизировать работу по гражданско-патриотическому, духовно-нравственному воспитанию детей и молодежи.
Решение данных задач, мы надеемся, поможет сформировать «политическую составляющую» в работе с детьми и молодежью. Приоритетом в этой культурной «политике» художественное воспитание учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования.
Следовательно, аксиология определяет сущность человека как понимающего и реализующего «смысл». В жизнедеятельности молодежи важны не просто художественные произведения, но и их значимость, их смысл в удовлетворении витальной и информационной потребности. Поиск смысла, в сущности, есть поиск ценности художественного воспитания, что для молодежи является главной задачей в современный период.
Ценность – сложное педагогическое явление. Для того, чтобы художественное произведение, созданное в учреждениях культуры и образования стало ценностью, необходимо обеспечить в нем присутствие таких категорий как значимость, цель, смысл, направленность.
Профессор А.Д. Жарков считает, что «В том случае, когда осознан смысл практической или духовной деятельности, когда чувства личности получают определенную направленность, тогда они способны сделать более активными его действия.
И в этом случае волнение приобретает характер, которое может возникнуть от музыки, слова, движения, и тогда это итог всего предшествующего развития (в том числе и эстетического) данной личности.
Эмоционально-рассудочным отражением действительности, вызываемым успешными результатами практической деятельности либо положительными ассоциациями, является радость, которая характеризуется сценическим характером эмоций и оптимистическим настроем мысли. Радость – основа устойчивых положительных состояний личности, её настроения» [1; с. 256].
Формирование ценностей у молодого человека в учреждениях культуры и образования может происходить в процессе познания и творческого осмысления действительности. Сочетание слов (ценность и учение) побуждают к действию. Учение о природе ценностей и получило название «аксиология».
Аксиологический подход и является методологией нашего исследования именно потому, что он раскрывает глубинные смыслы, происходящие в художественном воспитании учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования.
В каждой творческой программе в учреждениях культуры и образования проявляются общие положения философии, педагогики и психологии. Выполняет заказ нашего общества на креативную, творческую личность учащегося молодого человека.
В этих условиях деятельность специалистов – профессионалов и участников коллективов художественной самодеятельности строится на стремлении не выделять обучение в особую самостоятельную форму, а передавать художественные традиции, знания, умения и навыки так, чтобы участник коллектива осваивал их непосредственно в процессе творчества. Так хореографические программы могут использоваться в концертах дивертисментах и тематических концертах, или ином характере синтеза искусств в театрализованной культурно-творческой программе.
В то же время, в ходе исследования недостаточно учитывается особенность выразительных средств, что совершенно необходимо при использовании соответствующих образовательных и воспитательных задач на основе аксиологического подхода.
Сейчас основная причина обращения руководителей хореографических коллективов к выразительным средствам других видов искусств состоит в ориентации на аудиторию, особенно молодежную.
Таким образом, аксиологический подход к художественному воспитанию учащейся молодежи в учреждениях культуры и образования позволяет выделить общечеловеческие и отечественные ценности в данном процессе, что связано с развитием своих сущностных сил молодым человеком.
ЛИТЕРАТУРА
Жарков А.Д. Теория, методика и организация социально-культурной деятельности. – М., 2012, 480 с.
Жарков А.Д. Теоретико-методологические основы социально-культурной деятельности: Монография. – М.: МГУКИ, 2013. – 456 с.
Жаркова Л.С. Деятельность учреждений культуры – фактор развития традиционных народных культур // Культура и образование. 2013. №1(10). С.79-85.
Немов Р.С. Психология. Книга 1.Общие основы психологии. –М., 2003, 4-е изд. – 688 с.
Нилов В.Н. Формирование художественно-творческих способностей учащихся средствами хореографического искусства.
Методическое пособие для хореографических коллективов общеобразовательных школ, клубов и центров. – М.: ГУ НМЦ СВР, 2013. – 214 с.
Педагогика: Большая современная энциклопедия. Сост. Е.С. Ранацевич. Минск, 2005. 720 с.
Сластенин В.А. Педагогика, М., 1996, 576 с.
Аксиологическая концепция ориентации личности в мире образования Текст научной статьи по специальности «Психологические науки»
А.В.Кирьякова
АКСИОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ2ОРИЕНТАЦИИ ЛИЧНОСТИ В МИРЕ ОБРАЗОВАНИЯ
Категория «ценность» является базисной в аксиологии, поскольку определяет сущностное отношение взаимодействия человека и окружающего мира, систему личностного восприятия и освоения культуры. Аксиологическая функция образования заключается в обеспечении становления богатств внутреннего мира личности, в формировании вектор-развития и саморазвития личности. Данная статья о педагогических закономерностях освоения ценностей культуры.
Известно, что термин “аксиология” в 1902 году введен в научный тезаурус П.Лапи и стал активно использоваться в философии, социологии и психологии. Разработка проблемы ценности долгое время оставалась своего рода монополией зарубежной философии. Сформировавшаяся в начале нашего столетия как определенное направление на основе неокантианских учений (В.Вин-дельбанд, Г.Риккерт), аксиология (теория ценностей) получила затем широкое распространение в трудах ряда немецких и американских ученых (М. Шелер, Н. Гартман, Д. Дьюи, Р.Б. Перри, С. Пеппер). Лишь в 60-е годы в отечественной науке были определены место и роль теории ценностей в марксизме, ее значение для развития комплекса наук о человеке и обществе, обозначились перспективы ее развития в единстве гносеологического, социологического и педагогического аспектов (В.П. Тугаринов). В исследованиях философов С.Ф. Анисимова, А.Г Здраво-мыслова, Л.П. Буевой, Ю.А. Замошкина, М.С. Кагана, Л.П. Фомина, В.
Момова,
В.Н.Сагатовского, И.Т.Фролова и других оформился аппарат, который включает понятия “ценность”, “ценностное отношение”, “ценностные ориентации”, “аксиологический потенциал”.
Понятие “ценность” является центральным в аксиологии, оно положило начало специальной области философской науки, которая исследует природу ценностей, их место в реальности, структуру ценностного мира, рассматривает взаимосвязи различных ценностей между собой, их отражение в структуре личности.
Философы утверждают, что научная необходимость этой категории возникает тогда, когда встает вопрос о личности и окружающей ее материальной и духовной сфере, о деятельности субъекта (будь то личность, группа,
класс, нация) в тех объективных условиях, в которых он существует. Решая проблему “субъект-объект”, можно идти от второго к первому и, наоборот, от первого ко второму.
Движение от объекта к субъекту означает рассмотрение субъективного как отражение объективного, а в качестве критерия правильности этого отражения выступает степень его соответствия отраженному. При движении же от субъекта к объекту, во главу угла ставится уже не само отражение, а реакция субъекта на отраженное и, следовательно, степень соответствия объекта потребностям и целям субъекта. Этот подход является основным в аксеологии.
Содержание понятия “ценность” большинство ученых характеризует через выделение характеристик, свойственных так или иначе формам общественного сознания: значимость, нормативность, полезность, необходимость, целесообразность. Утверждается, что возникновение ценности связано, с одной стороны, с предметами, явлениями, их свойствами, способами удовлетворить определенные потребности общества, человека. С другой — ценность выступает как суждение, связанное с оценкой существующего предмета, явления человеком, обществом.
Подчеркивается, что ценность — это форма проявления определенного рода отношения между субъектом и объектом. Только тогда, когда мы рассматриваем общественное бытие человека в аспекте объект — субъектного отношения, мы можем зафиксировать явление ценности.
По существу, все многообразие человеческой деятельности, общественных отношений и включенных в круг бытия природных явлений может выступать в качестве объектов ценностного отношения и может оцениваться в дихотомии добра и зла, истины и заблуждения, красоты и безобразия, допустимого или запретного, справедливого и несправедливого.
Каждая исторически конкретная обществен-
ная формация характеризуется специфической иерархией ценностей, которая выступает в качестве наиболее высокого уровня социальной регуляции. Ценностные системы формируются и трансформируются в историческом развитии общества.
В последнее десятилетие происходит интенсивное развитие аксиологического подхода. Он становится органическим и необходимым компонентом осмысления устойчивого социального развития (В .И. Бойко, Ю.М. Плюснин, Г.П.Выжлецов ) (3), проблемы взаимодействия познания и ценностного сознания (М. С. Каган, Н.С.Розов), (7) изучение феноменологии ценностных систем личности (М.И.Бобнева, Т.К. Ахаян, В.Г .Алексеева), формирования нового тезауруса и новой образовательной парадигмы (Н.Б. Крылова, З.А. Малькова, Н.М. Воскресенская), ретроспективного анализа философских и педагогических систем, базисом для сравнительной педагогики, философии образования нового времени (Н.Д. Никандров, З.И. Равкин, В.В. Веселова) (5).
В современном человекознании (философии, психологии, социологии, педагогике) существуют различные подходы и концепции, но общее направление развития теории ценностей обозначено утверждением приоритета общечеловеческого и гуманистического начал в контексте различных культур.
В настоящее время, когда идет процесс объединения человечества в решении глобальных проблем современности, теория ценностей переживает свое возрождение в связи с социальными и научно-техническими изменениями действительности, поскольку все большую роль в содержании мироощущения, мировоззрения новых поколений начинают играть категории мира, жизни человека, жизнетворчества. Сейчас, как никогда, ощущается необходимость междисциплинарного синтеза знаний о человеке как педагогической цели, который в свою очередь должен опираться на обновленную философскую картину мира, на общечеловеческие ценности.
Одной из таких базисных категорий для построения новой парадигмы философии образования, для развития педагогической науки, по нашему убеждению, может стать категория ценности. “Ценность” относится к числу таких общенаучных понятий, методологическое значение которых особенно велико для педагогики. Будучи одним из ключевых понятий современной общественной мысли, оно используется в философии, социологии, психологии и педагогике для обозначения объектов и явлений, их свойств, а также абстрактных идей, воплощающих в себе нравственные идеалы и выступающих в качестве эталонов должного (7).
Обращаясь к аксиологии, необходимо обозначить хотя бы некоторые положения, имеющие особую педагогическую значимость. Так, изучая различные философские подходы к определению сущностных связей: ценность — личность — общество, нельзя обойти философскую мысль Н.А. Бердяева (I). Ибо все его труды, запечатлевшие бескомпромиссные искания истины сначала в марксизме, а затем в религиозной, близкой к экзистенциализму “философии персонализма”, — это всегда размышления о самом важном: о творческом признании человека, о его рабстве и его свободе, о его судьбе в современном мире. Свою философию Бердяев часто называл “антропологической” — то есть философией, центрированной на проблеме человека и основанной на живом духовном опыте. При этом во избежание ложных толкований, он резко разделял понятия “индивидуум” и “личность”. Индивидуум, согласно мысли Бердяева, есть категория натуралистически-биологическая. ИНДИВИДУУМ — это всегда осколок целого, часть природы и общества. ЛИЧНОСТЬ, напротив, не может быть частью, она всегда целое. Личность тем и отличатся от всего частного и частичного, что она способна заключать в себе универсальное и потому быть соотнесенной природе, обществу, Богу. Основа личности, а вместе с ней и достоинства человека, коренятся в свободе. Но это свобода в полноте своей экзистенционально-онтологической целостности необходимо объединяет в себе нравственные (добро), художественные (красоту) и философские (истину) начала, открывая возможность глубоко личностного их понимания. Духовность, пишет Бердяев, не составная часть человеческой природы, но высшая качественная ценность, существо человечности в человеке. Именно поэтому духовность всегда есть обретение человеком и внутренней силы сопротивления части мира и обществу. Дух и духовность творчески перерабатывают, преображают, просветляют природный и исторический мир, вносят в него свободу и смысл (I).
Русская духовная, философская культура не приемлет интонации изверившегося пессимизма или цинизма, и даже немысли-мость страданий не порождает отчаяния. Требуется несомненный подвиг мысли, чтобы, пройдя путями сомнений и внутренних терзаний, последовательно и неуклонно сохранять верность теме человеческого универсализма. Русская философская мысль никогда не отвлекалась, не абстрагировалась в своих исканиях от человеческого содержания мира, она всегда и прежде всего исполнена гуманистического содержания.
Только в этой реальности могут быть поняты знаменитые словаФ.М. Достоевского “Красота есть великая сила, и она мир спасет”.
Созидание, а не только созерцание красо-
ты необходимо человеку. Созидание не только внешнее, для других, но и внутри себя, стремление к истине, добру и красоте спасет и мир и человека. Именно этой реальностью, существованием внутреннего богатого духа, реальностью ранимой, удивительно хрупкой и, что важнее всего, онтологически неискоренимой.
В контексте переосмысления аксиологических основ образования следует также обозначить вопросы взаимосвязи ценностей природы (жизни) и человека. Синтез духовного и природного начал в уникальном феномене -Человеке — раскрыт в трудах П. Тейяра де Шардена, В.И. Вернадского, с именами которых связано понятие “ноосфера”.
Точка зрения Тейяра по общественным вопросам представляет интерес как позиция искреннего гуманиста-естествоиспытателя, своими силами нащупывающего средства для искоренения конфликтов, дисгармонии современного мира. Силу человека и человечества он видит в объединении индивидуумов, в возможности человека защитить свою свободу и индивидуальность через познание человеком своей универсальной, трансцендентной сущности, в понимании того, что энергия жизни всегда направлена в позитивную сторону, но зло, деструкция и разъединение способны нарушить, отклонить прогрессивное развитие (8).
В русле глобально-эволюционистского направления научного поиска появляется энергетический принцип, сущность которого можно выразить следующим образом: любое явление природы представляет собой движение, более высокоорганизованных уровнях которого складываются более сложные формы передачи энергии (4). В.И. Вернадский, описывая биосферу, вводит понятие биологической энергии. Суть его представлений сводится к следующему: живое вещество является носителем и создателем свободной энергии, которая охватывает всю биосферу и определяет ее историю. С возникновением человеческого общества развивается новая форма этой энергии — энергия человеческой культуры, за счет которой и возникает ноосфера (2).
Аксиологический подход к изучению педагогических явлений и процессов позволяет высветить внутреннюю сторону взаимосвязи личности и общества, увидеть личностный аспект ориентации школьников на ценности. Для этого необходимо обратиться к понятию “ценностные ориентации”, возникшему на стыке ряда наук
о человеке и обществе (В.А. Ядов, В.Г. Алексеева, В.С. Мухина) (6,7).
Педагогический аспект проблемы ориентации личности в окружающем мире в общем виде состоит в том, чтобы широкий спектр объективных ценностей культуры сделать предметом осознания и переживания как особых потребно-
стей личности, сделать так, чтобы объективные ценности стали субъективно значимыми, устойчивыми жизненными ориентирами личности, ее ценностными ориентациями.
Значение исследования ценностных ориентаций индивида определяется тем, что они представляют собой основной “канал усвоения духовной культуры общества”, превращения культурных ценностей в стимулы и мотивы практического поведения людей. Формирование ценностных ориентаций во многом способствует процессу развития личности в целом.
Таким образом, ценность человека, духовный мир личности определяется степенью сфор-мированности его ценностной ориентации, мерой его причастности к обществу, его истории, настоящему, диапазоном его общественных интересов, богатством и разнообразием связей и взаимоотношений с обществом.
Педагогический смысл термина “ориентация”, включает по крайней мере, два аспекта, означающих процесс и результат образования.
Ориентация как результат характеризуется свободным владением широким кругом знаний в определенной области и подразумевает, что приобретенный человеком уровень -это своеобразный, необходимый фундамент для постоянного поиска, развития, совершенствования. Ориентация в этом случае предполагает наличие эмоционального состояния уверенности в правильности избранного направления мысли, поступка. Такое состояние, противопоставленное робости, сомнениям, соответственно окрашивает деятельность и общение человека.
Ориентация как процесс — это проективные действия от замысла до результата: точный, правильный выбор цели, средств ее достижения, оценка действия в сопоставлении с общей направленностью, планами, жизненными ценностями.
Ориентация — необходимый компонент любой сферы жизнедеятельности: труда, познания, искусства, общения.
В контексте обозначенной проблемы процесс ориентации личности в мире ценностей может быть представлен как процесс восхождения к ценностям общества.
Логика анализа сущностных характеристик процесса ориентации обращает нас к субъектам воспитания, к тому уровню функционирования взаимосвязи “личность — общество”, на котором происходит персонификация основных общественных противоречий, приводит нас к диалектическому закону возвышения потребностей, обуславливающему логику становления жизненных ориентиров.
Такое понимание процесса ориентации
личности требует осмысления под новым углом зрения содержания, форм и методов учебно-воспитательного процесса. Перед педагогической теорией и практикой в связи с этим встают вопросы: каким должно быть ценностное наполнение содержания образования и воспитания? каковы педагогические закономерности и механизмы присвоения ценностей общества личностью? каковы педагогические условия становления жизненных ориентиров человека?
Законы диалектики, реализуясь в педагогических процессах, отражают эволюцию ценностей общества, приводят к пониманию приоритета общечеловеческих ценностей. Реалии современного мира требуют отражения в содержании учебно-воспитательного процесса абсолютных ценностей, составляющих ядро гуманистических идеалов всех эпох развития человечества: жизнь, свобода, счастье. Вместе с тем анализ преемственности педагогических идей показывает своеобразие круга ценностей, присущих культуре отдельного народа, актуальных для общества в определенный период его развития: Отечество, идеал человека, эталоны красоты, труд, познание.
В период радикальных изменений в обществе резко обостряются противоречия смены приоритетов прошлого, настоящего и будущего. Процесс ориентации личности на ценности призван снять противоречия, порождающие неуверенность, дезориентацию.
Сложившиеся к настоящему времени в педагогике механизмы ориентации личности на ценности вступили в противоречие с общей ситуацией развития современного человека и обусловили возникновение ряда проблем в педагогическом взаимодействии учителей и учащихся, преподавателей и студентов, которые препятствуют возвышению потребностей личности к ценностям общества, равно как возвышению потребностей общества к ценностям личности.
Функциональный аспект процесса ориентации определяется на основе ведущих пси-холого-педагогических положений о личности как субъекте ценностного освоения действительности.
Ориентация личности в образовательном пространстве — это процесс личностного развития, в котором формирование, изменение, интеграция ее компонентов ведет к более высокой цельности поэтапно. Накопление компонентов развития, их сохранение, обогащение и реорганизация, расчленение их функций, иерархия и интеграция обеспечивают возникновение новых структурных образований и новых функций ценностного Образа мира, Образа “Я”, Образа будущего.
Процесс ориентации в контексте аксиологической парадигмы образования может быть рассмотрен как восхождение личности к ценностям общества на основе диалектического закона возвыше-
ния потребностей. Педагогическая проекция закона возвышения потребностей позволяет охарактеризовать сущность процесса ориентации школьников в мире ценностей как самостоятельное, адекватное ведущим ценностям общества развитие личности, определить ценностную функцию воспитания как необходимость трансформации ценностей в жизнедеятельность школы, ВУЗа и актуализацию личностных потребностей воспитанников с учетом их возраста, социальной ситуации и уже освоенных ценностей.
Принципиальное значение для исследования процесса ориентации имеют выводы комплексных психологических исследований, дающих ответ на вопрос о том, что в структуре личности является неизменным, а что относительно изменяемым. Практическое значение этого вопроса очевидно. Оно состоит в том, что, лишь действуя на относительно изменяемые личностные образования, можно эффективно решать задачи воспитания, формирования, развития и саморазвития личности.
При анализе понятия «развитие» (в отличие от простого изменения) подчеркивается наличие необратимости, направленности и закономерности происходящих изменений.
Процесс ориентации образования с позиции аксиологической парадигмы может быть рассмотрен с разных точек зрения. Его можно характеризовать как действие, состоящее из элементов: объекта (ориентира), на который направлено действие; объективной стороны, т.е. способа (метода) совершения действия; субъективной стороны, т. е. отношения субъекта к действию и его результату; самого субъекта, совершающего действие. Для педагогики, на наш взгляд, продуктивен динамический подход, позволяющий изучать поведение и деятельность человека в развитии. С этой точки зрения, ориентация есть процесс, развертывающийся как в пространстве, так и во времени. Можно предположить, что процесс ориентации — сложный, противоречивый и в то же время закономерный, развивающийся “по спирали”. Это такой процесс, который сам подготавливает условия для своего последующего развития и служит в некотором роде причиной собственного самодвижения. Многолетние наблюдения и анализ собственного опыта и опыта учителей позволили предположить, что процесс ориентации представляет собой ряд фаз.
I фаза — присвоение ценностей общества личностью. Она обеспечивает создание ценностного “образа мира”. На этой основе происходит формирование ценностного отношения к явлениям окружающей действительности, происходит становление и развитие ценностных ориентаций личности во всех сферах ее жизнедеятельности. Теоретическим
обоснованием вычленения этой фазы процесса ориентации служат исследования по проблеме формирования убеждений.
2 фаза — преобразование личности на основе присвоения ценностей. Это такой период в развитии процесса ориентации, когда личность сосредоточивает внимание на себе, происходит самопознание, самооценка, формируется образ “Я”. На этой стадии в процессе развития ценностного отношения к миру вплетается самосознание, процесс приобретает качественно новые характеристики: переоценка ценностей, их большая дифференциация, стабилизация. Теоретическим основанием для выдвижения и обоснования этой фазы ориентации служит психологическая теория “Я-концепции”.
3 фаза — прогноз, целеполагание, проектирование, что обеспечивает формирование “образа будущего”. На этой стадии развития процесса ориентации происходит согласование, систематизация и выстраивание иерархии, собственной шкалы ценностей, системы ценностных ориентаций личности. Углубление ценностного отношения к окружающей действительности и процесс ориентации приобретает новые характеристики -пространственно-временную трехмерность, ценностные ориентации и самосознание устремляются в будущее — формируется жизненная перспектива. Теоретической основой для выдвижения этого положения является теория прогнозирования.
Важно отметить, что на этапах развития ориентации как процесса все фазы работают синхронно. Однако их условное расчленение позволяет проникнуть в механизмы ценностного освоения действительности, приятие школьником себя как самоценности и увидеть слагаемые близких, средних и далеких личностных перспектив.
Наполняемость фаз процесса ориентации зависит от множества факторов: от диапазона ценностного познания, от способности к прогнозированию, от глубины самосознания и рефлексии. Причем, наиболее осязаемыми являются возрастные проявления. В связи с этим следует сказать, что наиболее совершенными, открытыми для наблюдения являются такие характеристики фазы, которые проявляются совпадая, резонируя в процессе ориентации с сензитивными новообразованиями возраста. Так, фаза присвоения ценностей наиболее ярко, четко наблюдаема в младшем школьном возрасте, фаза преобразования — в подростковом, а прогноз — в юношеском.
Полагаем, что на всех уровнях развития процесса ориентации функционируют одни и те же ценностные механизмы: поиск — оценка — выбор -проекция, однако на разных фазах мы можем уви-
деть различную степень загруженности отдельных механизмов: присвоение ценностей обеспечивается в большей мере поиском и оценкой, на последующих стадиях — это выбор и проекция. Определяя концептуальную сущность термина «механизм», мы подчеркиваем как психологическую его основу, так и педагогическую сущность, а следовательно, и реальную возможность воздействовать на развитие этих личностных механизмов в специально организуемых ситуациях жизнедеятельности. В данном случае педагог может целенаправленно способствовать развитию механизма поиска, оценки, выбора, проекции в педагогически целесообразно организуемых ситуациях поиска, оценки, выбора и проекции. Путем изучения действия механизмов процесса ориентации мы вскрываем потенциальные возможности обеспечения оптимальных условий их функционирования, находим способы взаимодействия педагога и воспитанника в процессе ориентации.
Считаем, что особенности развития процесса ориентации обусловлены как индивидуальными условиями развития личности, характером ее жизнедеятельности, так и возрастными закономерностями.
В самом общем виде процесс ориентации может быть представлен как расширяющееся во времени жизненное пространство, в котором личность строит, приобретает определенную “траекторию своего движения” сообразно ориентирам: ценностям внешнего мира и ценностям самопознания, самооценки, саморазвития. Выбор жизненной цели, планов, перспектив человек осуществляет на основе познания обстоятельств и самого себя, постоянно оценивая, сравнивая и сопоставляя и себя, и других людей, обращаясь в прошлое, живет в настоящем, ориентируясь на будущее. Ценностные ориентации личности, таким образом, обеспечивают стержень, общую линию, некую ось, которая уравновешивает поступки, поведение, деятельность, отклоняющиеся в ту или иную сторону от общего стержня, линии, направленности (см. схему).
з I Проектирование
Возраст школьников
Схема I. Процесс ориентации личности в мире ВЕСТНИК ОГУ I ’99 17
образования
1-я фаза процесса — присвоение ценностей личностью, формирование Образа Мира
2-я фаза процесса — преобразование личности на основе ценностей, формирование Образа «Я».
3-я фаза процесса — проектирование — самопроектирование, формирование Образа Будущего.
Этот процесс — не одномоментное обретение качества, он растянут во времени, имеет свои этапы, последовательно соотносимые с общим ростом и возрастным развитием человека, формированием его личностных свойств.
Предложенная схема процесса ориентации, во-первых, иллюстрирует такую особенность ориентации как наличие объектносубъектной взаимосвязи личности и общества, опосредованной наличием потребностей личности и ценностями общества. Располагающиеся на горизонтальной плоскости потребности личности могут иметь тенденцию к возвышению на основе их приближения к ценностям, формируя у личности некоторую ценностную “ось сознания” (термин Ядова и Здравомыслова) — ценностные ориентации. Развитие ценностных ориентаций личности на основе присвоения ценностей, их гармонизации с возвышающимися потребностями в свою очередь определяют направленность сознания, самосознания, а следовательно, и жизненной перспективы, являющейся ценностным вектором развития личности, переведенным в цель жизни, которая завершает личностное самоопределение человека в сфере труда, общения, искусства, познания — в окружающей действительности и самом себе.
Во-вторых, предложенная схема позволяет увидеть в процессе ориентации множественность вариантов взаимодействия потребностей и ценностей личности. Подтверждает, что хаотичность стремлений личности сдерживается границей их взаимодействия с ценностями. Ценность в определенной мере стабилизирует потребность или придает ей направление развития.
В-третьих, схема дает возможность зафиксировать такую характеристику ориентации как процессуальность. Вбирая фактор времени, обозначая протяженность развития, она определяет и пространственную, и временную линии развития ориентации. В данном случае временная протяженность ориентации согласуется с возрастными изменениями личности школьника. Однако, как мы полагаем, степень сориентированности человека в окружающей действительности, в познании самого себя в будущем не зависит целиком от возраста человека.
Наличие ориентации на социально зна-
чимые ценности характеризует личностную зрелость, самостоятельность, которая может не состояться не только в школьные годы, но и позднее.
Мы считаем, что определяющим в данном случае является взаимодействие потребностей и ценностей, причем, чем меньше поднимаются они по вертикальной линии, тем в меньшей мере зависят от ценностей, тем менее продолжительна перспектива. Вместе с тем, вбирая фактор времени, определяем протяженность развития личности.
В-четвертых, на схеме раскрывается такая особенность процесса ориентации, как расширение пространства жизнедеятельности, а, следовательно, более широкий диапазон взаимодействия потребностей и ценностей, что подразумевает и расширение диапазона, свободы поиска выбора, оценки, проекции — всех механизмов ориентации.
В-пятых, отражая динамику ориентации, схема позволяет увидеть, что возвышение потребностей личности к ценностям идет не линейно, по прямой, а спиралеобразно — имеет спады, повороты, возвышения.
В-шестых, схема дает визуальное представление о фазах, присущих каждому витку спирали (этапу ориентации): фазы присвоения, преобразования и проектирования, а в целом — постепенного восхождения личности к ценностям — как бы обусловливают процессуальную преемственность в развитии ориентации. Каждый этап — определенный завершенный цикл ориентации, определенное качественное своеобразие всех компонентов, изменяющихся в ориентации: ценностей, потребностей, личностных механизмов, характера взаимодействия, личностных новообразований.
И, наконец, схематическое представление ориентации в таком виде позволяет считать, что процесс непрерывен, он не заканчивается, не обрывается на каком-то своем витке, равно как не имеют своего насыщения духовные потребности по мере их развития и возвышения к ценностям. Следовательно, нельзя считать, что к моменту окончания школы у школьника должен завершиться процесс ориентации. Правильнее будет считать, что за время школьной жизнедеятельности каждый ученик может в процессе ориентации “взять свою высоту” — подняться на определенный уровень со-риентированности в ценностном освоении действительности.
Предложенный абстрагированный вариант визуального представления процесса ориентации отражает лишь самые общие его характеристики, не раскрывающие факторов, влияющих на ориентацию.
Взаимодействие “индивид — среда” (личность
— общество) осуществляется не по прямой линии, а в многократной, полиструктурной системе, где взаимодействие личности основано субъект -объектными и субъект — объектными взаимоотношениями..
Причем необходимо подчеркнуть, что воспитательная деятельность в этой системе взаимодействий продуктивна лишь тогда, когда она соответствует логике саморазвития субъекта, логике взаимодействия сил и тенденций, действующих в пределах формируемого личностного образования, когда они приводят в действие механизмы развития самой личности, механизмы формирования необходимых свойств и качеств.
Список использованной литературы
1. Ахаян Т.К. Аксиологические проблемы воспитания. — СПб, 1998.
2. Бердяев Н.А. Самопознание. — М., 1987.
3. Вернадский В.И. Научная мысль как планетарное явление. — М., 1991.
4. Выжлецов Г.П. Аксиология: становление и основные этапы развития II Социально-педагогический журнал. -199S. -№ 6.
5. Моисеев Н.Н. Алгоритмы развития. — М., 1987.
6. Никандров Н.Д. Россия: ценности общества на рубеже XXI века. — 1997.
7. Новые ценности образования. Выпуск 1-7 1Под ред. Н.Б.Крыловой. — М., 1997.
8. Розов Н.С. Культура ценности и развитие образования. — М., 1992.
9. Тейяр де Шарден П. Феномен человека . — М., 1987.
Статья поступила в редакцию 1S.07.99.
сборник_АКСИОСФЕРА_Милованова.indd
%PDF-1.3 % 1 0 obj >]/Pages 3 0 R/Type/Catalog/ViewerPreferences>>> endobj 2 0 obj >stream 2020-12-24T23:07:09+03:002020-12-24T23:07:36+03:002020-12-24T23:07:36+03:00Adobe InDesign 14.0 (Windows)uuid:fa87bdf4-b890-4b2b-9b44-9155b4282f52xmp.did:3569CB6C59F5E711BCAC9AF4ADDE1D9Cxmp.id:7126bef0-3d60-c54e-b920-aa4afe1e130cproof:pdf1
../../Существование и деятельность в определении ценностного отношения. 4.1
Глава 4. Экзистенциальный аспект ценностного отношения
§1. Принцип Д. Юма и проблема познания ценностного отношения
Ценностное отношение человека к действительности стало предметом познавательной деятельности в работах Д. Юма и И. Канта. До этих философов рефлексивный и ценностный компонент познавательной деятельности не различались в ясно эксплицированной системе понятий как в философствовании, так и в теологических, этических, эстетических и иных учениях. В «Критике способности суждения» И. Кант писал: «Если бы мир состоял из одних безжизненных или отчасти из живых, но лишенных разума существ, то существование такого мира не имело бы никакой ценности, так как в нем не было бы существа, которое имело бы хотя бы малейшее понятие об этой ценности» [ 1]. Это рассуждение И. Канта не только указывает на ценностный характер разумного существа, но также содержит представление о том, что мир может быть помыслен незначимым, лишенным ценности. Это представление и такое мышление означает, что для И. Канта стало очевидным различие познавательного и ценностного отношения человека к действительности.
Идея возможности неценного мира была выражена И. Кантом теоретически и не определяла непосредственное соотношение собственного самосознания с бытием, как позднее эту идею развивали Ф. Ницше и М. Хайдеггер. Тем не менее, идея И. Канта о неценности мира без человека есть идея человека, допустившего в свой внутренний мир отношение безразличия к существованию самому по себе. Рационализация отношения к самому ценностному отношению означала переход к культурной ситуации, принципиально отличающейся от всех прежних этапов и форм развития культуры. При всем историческом, региональном, религиозном или этническом многообразии культур у них была одинаковая предпосылка: познание, поведение, социальные отношения были неотрывны от ценностного отношения человека к действительности. И. Кант обозначил начало такого изменения, которое стало существенной чертой современного миропонимания и миропонимания растущего культурного плюрализма постмодерна.
Обособление ценностной проблематики в познании задано процессом потери бытийного самопонимания человека. Как уже было выявлено в гл.2 и гл.3, этот процесс стал развиваться по мере становления человека-субъекта деятельности и становления системы общечеловеческой деятельности. Рассуждая абстрактно, можно констатировать, что человек стал в сущем частью этого сущего в качестве действующего субъекта, но субъекта, который своим качеством источника активности не представляет собой спонтанной активности, а функционирует элементом системы деятельности. Детерминация отсутствием бытийного самопонимания, с одной стороны, активизирует человека как субъекта деятельности, а с другой стороны, это активизация предполагает деятельную самоопределенность, что подразумевает понимание себя частью некоего, представляемого значимым, процесса. Содержание процесса не столь существенно, в сравнении с конституирующим значимость сущего принципом самопонимания, определяющим себя субъектом, помещенным в это сущее. В деятельном самопонимании мировоззренчески и концептуально человек может орентироваться на весьма различные значения себя, как например, человек есть вершина биологической эволюции, человек есть субъект исторического процесса, человек есть творение бога (в субъект-объектном теизме) и т.д. Несмотря на эти различия, исходящее представление о значимости сущего для его частички, какой является человек-субъект, выражает сам принцип, составляющий основу деятельного самопонимания: я существую как эмпирическое явление, как часть сущего, имеющего для меня значимость, из которой известна моя сущность, моя предопределенность и, благодаря знанию и познанию этой значимости, я действую, преобразую мир и самого себя. Потеря бытийного самопонимания «я существую», подразумевающего онтологическое самоопределение отдельного существования, восполняется активностью субъекта в качестве элемента системы деятельности, где интегративный эффект чистых форм действий структурирует потребности, интересы, мотивы, цели и обслуживающее их познание.
Я — субъект действия, существующий в качестве эмпирического явления, всегда опосредован в самопонимании системой значений, усвоенных из значимости сущего. Значимость здесь — это опосредованная деятельностью и воссоздаваемая ею способность сущего быть явленным субъекту деятельности как интерпретатору знаков этой значимости, стоящему вне всего значимого. Значение — это соотнесенность содержания значимости фрагмента сущего, выделенного познавательной или преобразовательной деятельностью, со знаком посредством конкретных действий субъекта. Поскольку значение основано на обособлении фрагмента сущего деятельным отношением, этот фрагмент представлен познанию не так, как он существует вне этого отношения, а всегда в нехватке содержания собственной значимости. Э. Левинас, описывая акт восприятия разделенного сущего, отмечает: «Отсутствующие содержания наделяют данность значением» [ 2].
В языковой деятельности, как интегративном и относительно самостоятельном процессе, значимость в отличие от значимости сущего производна от значений. Г. Гадамер отмечает: «С языковой точки зрения «значимость» является вторичным образованием по отношению к «значению», сдвигающим самым значимым образом связь с определенным значением в область неопределенного. То, что «значимо», обладает (невысказанным или неопознанным) значением» [ 3].
Человек-субъект деятельности опосредован в отношении к сущему либо знаками, либо познавательным предметным значением, так как форма действий (чистая процессуальность деятельности) — это не само сущее и не бытие субъекта. Формы действий предполагают свое означение, но всегда как-либо связанное с преобразуемым сущим. Сознание человека-субъекта деятельности развивает себя как со-знание, то есть развивает идеально-операциональную сферу в себе, обеспечивающую выполнение функций субъект-объектного отношения и субъект-субъектных отношений в системе деятельности. Смысл отдельного человеческого существования, то есть содержание духовной сферы сознания, инфлирует и исчезает, так как непосредственность со-бытия с целостным бытием разорвана включенностью человека-субъекта в систему деятельности, а тем самым самопонимание опосредуется порождаемыми деятельностью знаками и значениями.
Общезначимость и бытийная значимость различны. Бытийно-значимое есть непосредственно открытый в отдельном существовании смысл сущего. Переживание существования живого существа или нечто зеленого в непосредственной открытости этих феноменов здесь и теперь вне опосредований соединяет переживание встречаемого и переживание собственного существования. Бытийная значимость поэтому есть смысл фрагментов сущего или всего сущего в их собственной уникальности. Иначе говоря, бытийная значимость в отдельном человеческом существовании совпадает с его открытостью целостному бытию и неотрывна от самопонимания. Поэтому для обозначения бытийной значимости более подходит понятие смысл.
Насколько смысл может быть дифференцирован от деятельных значений? Обычно полагают, что внутренняя речь необходимо сопровождает у человека чувственное восприятие, представления и тем более целостность понимания чего-либо в рациональном мышлении. Тогда все-таки имеют дело не с бытийной значимостью, то есть смыслом, а с общезначимостью. А общезначимость, во-первых, опосредована знаками (в вышеприведенных примерах слова «живое существо», «зеленое»), во-вторых, опосредована иными значениями, которые иные по отношению, в свою очередь, к первичным породившим их смыслам. Так, общезначимость зеленого цвета подразумевает соотнесенность с значениями незеленного: указанием на родо-видовую принадлежность, то есть «зеленое — это цвет», а также, что кроме зеленого есть синее, желтое и т.п. Поэтому если иметь в виду внутреннюю речь, развертывающую смысл понимания в самопонимании, то она не опосредована общезначимостями, не нуждается в значениях-указаниях, значениях репрезентации, а знаки в ней, полагаемые знаками для себя, функционируют связующими звеньями мгновений переживания и самопонимания. Непосредственность внутренней речи обусловливает возможность выражения в ней смысла.
Во всех онтических значениях индивиды единичны, то есть характеризуются неповторимой комбинацией значений, отличающих это эмпирическое явление от всех других. Единство, в которое интегрируются такие характеристики индивида, образует система общих значений, большей частью выявляемых научным познанием. За счет филиации идей этого познания в общественном сознании происходит восполнение отсутствия бытийного самоопределения индивида в системе деятельности. Поскольку отдельное человеческое существование — это уникальность, то оно никогда не имеет значения единичного индивида и оно не часть множества, образуемого из системы общих значений. Смысл отдельного существования — утверждение себя в самопонимании вне всех онтических значений как все-бытие. Смысл — это непосредственность, отсутствие знаков между «я существую» и бытием. Значение противоположно смыслу в том отношении, что оно предполагает различие знака, отношения указания знака на то, что он обозначает, содержания значения и субъекта-интерпретатора, осуществляющего эти различия.
Становление саморазвивающейся системы деятельности и человека как ее элемента, определило сущее вне его смысла быть, а определило его быть значимым. Поэтому современное познание (XIX-XXI вв.) оказалось направлено к бесконечной дифференциации сущего на фрагменты, воспроизводимые в системах значений. Потеря бытийного самопонимания человека обнаружила себя на фоне взрывного роста научного познания, включая появление теорий ценностей, определяющих сущее в его фрагментах, часть значений которых стала интерпретироваться в качестве ценностей. Концепции предопределенности человеческой сущности, классификации и разнообразная считаемость индивидов по различным признакам стали обычными в гуманитарных науках, а сам рост этих наук отвечал ситуации потери бытия в сапопонимании современного человека.
М. Хайдеггер, характеризуя процесс общественного развития в Новое время, отмечает: «Только там, где сущее стало предметом пред-ставления, сущее известным образом лишается бытия. Это лишение ощущается довольно смутно и неотчетливо и с соответствующей быстротой компенсируется тем, что предмету и предметно истолкованному сущему приписывают ту или иную ценность и вообще измеряют сущее ценностями, а сами ценности делают целью всякого поступка и усилия» [ 4]. Именно образование системы значений представляемого сущего привело к обособлению некоторой области этих значений как ценностных значений. Отношение к ценностям как области особых значений, отношение к ценностному отношению, а тем самым возможность аксиологии как учения о ценностях, различие рефлексивного и оценочного познания — все это стало возможно в процессе становления системы деятельности и человека-субъекта, формирующего природную и культурную среду, а также формирующего себя в этом процессе.
Отношение человека к миру может быть рационально отражено в разных аспектах, зависящих от основания, положенного как критерий различия: деятельное, познавательное, коммуникативное, ценностное, этическое, эстетическое, религиозное. Эти аспекты могут быть и являются относительно обособленными предметами философского или конкретно-научного исследования. Ясно, что совершенно обособить любой из них, как и представить какое-то отношение субстанцией остальных, было бы схематизацией в угоду тем или иным методологиям или тематическим разработкам. Тема соопределения существования и деятельности не исключение. Определение ценностного отношения из сопоставления человеческого существования и деятельности выделяет и обособляет некоторый круг взаимосвязанных феноменов, выражаемых в рациональном мышлении посредством понятий экзистенциального и деятельностного подходов к пониманию человека и мира. В гл.2 и 3 уже определен онтологический приоритет деятельности в человеческом существовании, сложившейся в процессе становления глобальной общечеловеческой деятельности. Этим уже выражено содержание ценностного отношения, в котором развертывается тема настоящего исследования: человеческое существование есть основа ценностного отношения человека к действительности, то есть основа всему встречаемому в экзистировании, что может стать содержанием этого отношения. Деятельность открывает и вместе с тем отрицает человеческое существование в его уникальности. Соответственно деятельность противоречиво воздействует на основание ценностного отношения, причем воздействует не как причина на следствие, а воздействует в плане инобытийных превращений самого человеческого существования, так как человек действующий и человек существующий — это одно и то же инобытие относительно целостного бытия. Необходимо выяснить особенности этого воздействия и установить тенденции развертывания ценностного отношения с учетом обособления системы деятельности от человека посредством него самого в процессе становления глобальной деятельности.
Ситуация, в которой оказывается познание, обособляющееся на каком-либо основании в качестве аксиологии, содержит неустранимое противоречие: выделяя какую-то область значений или некое качество всех значений как ценность, познание, представив эту область значений своим предметом, лишает его того достоинства, которое и стало основой для обособления этой области в предмет познания. Ценностные значения подменяются логической общезначимостью. М. Хайдеггер, предостерегая от незаметной подмены ценностных значений логической общезначимостью, а эта подмена имеет место в любой аксиологии и является риском любого рационального выражения ценностей, пишет по этому поводу: «Мысль, идущая наперекор «ценностям» не утверждает, что все объявляемое «ценностями» — «культура», «искусство», «наука», «человеческое достоинство», «мир» и «Бог» — никчемно. Наоборот: пока понять, наконец, что именно характеристика чего-то как «ценности» лишает так оцененное его достоинства» [ 5]. Став предметом познавательного отношения или составной частью процесса оценки, то, что извлечено таким отношением, чтобы быть изучаемым, оценивемым предметом, то есть быть «значением ценности», вырвано из собственного бытия ценности в ценностном отношении человека так ценящего эту «часть». По мере становления человека-субъекта деятельности как элемента системы деятельности, возникла сама противоречивая ситуация, в которой стало возможно различие познавательного и ценностного отношения, обособления мира должного, мира ценностей в предмет познания. Именно человек-субъект познавательной деятельности, не определяемый исходно ценностным отношением, а способный в сознании различать должное, ценностное содержание сознания, образуемое из представлений, абстракций познания сущего как объективной реальности, а себя ее частью, — именно такой человек способен лишать ценности их достоинства, превращая их в предмет своего познания. Этот поворотный момент развития познавательного и ценностного отношения впервые философски выразил Д. Юм в рассуждении, которое теоретики деонтической логики принимают под названием «принцип Юма» [ 6].
В «Трактате о человеческой природе» Д. Юм пишет: «Я заметил, что в каждой этической теории, с которой мне до сих пор приходилось встречаться, автор в течение некоторого времени рассуждает обычным способом, устанавливает существование Бога или излагает свои наблюдения относительно дел человеческих; и вдруг я, к своему удивлению, нахожу, что вместо обычной связки, употребляемой в предложениях, а именно есть или не есть, не встречаю ни одного предложения, в котором не было бы в качестве связки должно или не должно. Подмена эта происходит незаметно, но тем не менее она в высшей степени важна. Раз это должно или не должно выражает некоторое новое отношение или утверждение, последнее необходимо следует принять во внимание и объяснить, и в то же время должно быть указано основание того, что кажется совсем непонятным, а именно того, каким образом это новое отношение может быть дедукцией из других, совершенно отличных от него. Но так как авторы обычно не прибегают к такой предосторожности, то я позволяю себе рекомендовать ее читателям и уверен, что этот незначительный акт внимания опроверг бы все обычные этические системы и показал бы нам, что различие порока и добродетели не основано исключительно на отношениях между объектами и не познается разумом» [ 7]. Трудно переоценить это открытие Д. Юма. Оно не просто одно из следствий философского понимания природы причинно-следственной связи и ее роли в качестве организующего принципа рационального обоснования познания и деятельности. Формулировка «принципа Юма» обозначает новый способ экспозиционального расположения гносеологического субъекта относительно всех аспектов человеческого присутствия в мире. В полной мере, и не только относительно причинности, это открытие Д. Юма воплотил своим философствованием И. Кант. Что же касается ценностной проблематики, то прозрение Д. Юма может быть признано символом становления нового, а для философски нерефлективного миропонимания, кажущегося необратимо прогрессивным, и символом человеческого самопонимания, в распоряжении которого оказалась чистая форма познавательного действия, выводящего так действующего субъекта за рамки ценностного отношения к действительности.
Определенная Д. Юмом несоизмеримость должного и фактического знания могла быть обнаружена именно когда смысл и общезначимость перестали совпадать в целостности познавательного и ценностного отношения человека к действительности. Следует отметить, что к этому времени уже было обосновано А. Баумгартеном различие объективного и субъективного в современном значении этих понятий. Вместе с тем, ставшая в это время привлекательной идея науки «критики» также свидетельствует о дифференциации процесса и результатов человеческого познания, что и отразил философский поиск во второй половине XVIII в.
Д. Юм заметил то, что до него не замечало великое множество авторов. Почему вообще стала возможной эта заметность? Между «есть» и «должно», когда совпадают уникальный смысл и общезначимость, действительно нет различий. Различия между «должно» и «есть» возникают в конечном счете из несовпадения уникального смысла отдельного существования с общезначимостью, которая проистекает из деятельного отношения к сущему, в которое втянут человек-субъект. «Заметность» описанной Д. Юмом подмены стала возможна и устойчиво воспроизводима в познании, благодаря начавшемуся изменению человеческого самопонимания от бытийного, где «есть» и «должно», а также значение и смысл нерефлективно совпадают, отражаясь в этических и иных теориях, к деятельному самопониманию, содержащему постоянно воспроизводимое познавательное дистанцирование по отношению к субъективным условиям познания, что, в частности, выразил И. Кант, показав как «мы воздействуем» превращает в объект «я существую» (см. гл.2).
Принцип Д. Юма имеет смысл не только внутритеоретический или формально-логический. Этот принцип отрицает возможность опровержения теоретических доказательств, например, нравственных ценностей, так как таких доказательств вообще не может быть, как не может быть создан вечный двигатель. Нравственные ценности есть или их нет. Они приняты или не приняты, действуют или не действуют, регулируют или не регулируют сознание, поведение, деятельность, отношения людей. Осмыслить и рационально выразить можно лишь то, как они есть, как они могут или не могут быть приняты, как они могут выполнять свои функции.
И. Кант, предположивший возможность определения нравственного закона из разума субъекта, который собственной самодеятельностью разума обосновывал бы этот закон, мог бы стать автором идеи, ставшей исключением из сферы действия принципа Д. Юма. Но при одном условии: если бы такой субъект мог существовать как сам ничем не предопределяемый. Однако то, что возможно мыслить теоретически, а в этом мышлении пребывают гуманитарные науки, аксиологические и гуманистические концепции, объективно невозможно, так как бытие субъектом в каком-либо отношении делает несобственной деятельность самого разума этого субъекта. Современное философствование не может игнорировать факт распада разума в его чистой и практической ипостасях на все уменьшающийся объем понимания и все более растущий манипулятивный интеллект, зависимый от формализма рассудка, если помнить о значении последнего в кантианском понимании.
М. Фуко, характеризуя современность, которую он мыслит как историческое время с конца XVIII века, отмечает, что «современное мышление никогда не было способно предложить какую-нибудь мораль, однако причина этого не в том, что она является чистой спекуляцией, скорее, наоборот, с самого начала, во всей своей толще она является прежде всего определенным способом действия» [ 8].
М. Фуко прав в том отношении, что любой современный субъект действия, от имени которого теоретически стала бы обосновываться мораль, всегда будет реализовать в этом теоретическом обосновании собственную включенность элементом в систему деятельности, а тем самым формально-логически соединять еще сохраняющийся потенциал человеческой нравственности с безличными и безразличными к человеческому существованию требованиями глобальной деятельности, представляемой в современном познании, особенно научном, безличным методологическим субъектом, которому якобы представлена объективная реальность сама по себе. Фундаментально-философское понимание этой ситуации, если философствующий открыт бытию, не может быть поставлено в зависимость от познания обеспечивающего работу компьютеров, полеты самолетов, ракет, преобразование хромосом. Обоснование нравственных ценностей нельзя отождествлять с объективно-теоретическим обоснованием деятельности.
Способ действия всегда, во-первых, включает зависимость субъекта от преемственно присутствующих и сформировавших самого субъекта форм предшествующей деятельности, во-вторых, он необходимо предполагает некое разрушение и уничтожение, в-третьих, он всегда исключает иные способы, кроме уже осуществляемого, а потому субъект действия никогда не свободен быть собой в со-бытии со всеми возможностями модуса быть, превосходящего в этом отношении модусы иметь и действовать. Только этих оснований достаточно, чтобы на первый план философского осмысления бытия в условиях саморазвития глобальной деятельности поставить вопрос, как сохранить существующие нравственные ценности и не предаваться иллюзиям теоретической доказательности или вывода общезначимых нравственно-ценностных суждений из оснований, представляющихся субъекту объективными. Будет уместно в этой связи сказать, что должное бытия, в силу того, что оно выражает нечто о всем бытии, то есть всем смысле бытия, не может быть полностью обосновано в конечной системе высказываний, содержащих факты или теоретические утверждения. Каждый философ, философия в целом, высказываясь о бытии, необходимо содержат то, что не обосновано до конца фактически и теоретически, но присутствует в связи понятий, суждений, умозаключений как символический процесс. Философствование содержит законченность собственного утверждения о бытии не в фактах или теоретических принципах, но в символике самого процесса, искусства философствования. Это не отвержение научно-теоретического познания, а напротив, что касается ценностей, включая нравственные, это часть поиска приемлемого определения смысла существования научного познания в его претензии представить все сущее, включая человека и человечество объективной реальностью.
Должные и оценочные суждения в каком-то отношении всякий раз имеют в виду утверждение о бытии в целом, хотя относиться могут к сугубо узким областям теории или единично совершающимся событиям. М. Хайдеггер, исследуя утверждение, лежащее в основе развития европейской философии и науки, «ничего без основания», приходит к выводу о том, что таким основанием является бытие. Но бытие «без-дна»! Поэтому следует признать, что в строго формально-логическом плане философское мышление движется по замкнутому кругу смены высказываний о бытии, находящих основание опять же в должном и оценочном содержании, направляющем философствование вновь к утверждениям о бытии.
Определение ценностного отношения через анализ существования и деятельности помещается в круг философствования о бытии, где высказывания о том, что есть, и высказывания должного и оценочного содержания всякий раз в каком-то отношении, но различно подразумевают все бытие, то есть присутствующий в должном и оценочном смысл. Ценностное отношение, существование человека, его деятельность в полноте своего содержания сопряжены со всем бытием, а философское исследование, как некий парящий план рефлективного обоснования и контроля соответствия истине бытия всех высказываний, подразумевает тотальность разрыва суждений о бытии и суждений о должном из бытия, допуская лишь асимптотическое сближение их смысла в формируемых ими планах понимания бытия. Процесс потери бытийного самопонимания у современного человека по мере становления системы деятельности, определяет ценностное отношение к самому этому процессу в эмотивной и логической направленности его осмысления при том, что положительным основанием такой направленности оказывается стремление полагать должным сохранение исчезающего в природе, культуре, человеческом существовании.
Стремление сохранять исчезающее, то есть исчезающее в названных феноменах, вследствие развития системы деятельности должно понимать как гносеологическую и аксиологическую позицию, возникающую на основании очевидной ситуации конца XX и начала XXI веков: нет приоритетного субъекта, гносеологической или аксиологической позиции, свидетельствующих о росте понимания общего значения и перспектив системы глобальной деятельности человечества. Наоборот, угроза небытия природы, культуры, человека становится реальной эмпирической возможностью именно из-за растущего непонимания всего происходящего с человечеством в целом. Естественно-научные подходы, например, толкование происходящего в терминах «информация», «энтропия», синергетические процессы» и т.п. [ 9], не только не проясняют общее значение глобальной деятельности, но, наоборот, вследствие неправомерного расширения области применения названных выше понятий создают опасную иллюзию понимания, которая может быть названа современным научно-мифологическим наркотиком. Доклады Римского клуба превратились в отчеты, где максимально сбалансировано представлены, прежде всего, политические позиции различных социальных субъектов [ 10].
Философия, если ее мыслить не элементом научного или идеологического обеспечения системы деятельности, а универсальным длящимся определением бытия, содержит в себе, как в истинно человеческом самостоятельном явлении культуры, возможности прояснения всей ситуации глобальной деятельности. Но это предполагает не потерю, а воспроизводство традиций, категорий, позволяющих универсально открывать видение уникальности бытия. Проблематика бытия есть основа философствования.
Переходы и взаимопереходы мышления от суждений о должном, оценочном к суждениям фактическим и теоретическим, от онтических суждений к онтологическим, от беспредикатности категории бытия к предикации бытия образуют несоизмеримые планы рационального мышления о бытии, несоизмеримые при формально-логическом выделении каждого из этих планов и каждой дилеммы, существующей в соответствующих группах суждений. Тем не менее, эти дилеммы не замечаются или легко преодолеваются мышлением так, что Д. Юм употребляет слово «вдруг» к открытию того незаметного для мыслящего перехода, который всегда осуществлялся и осуществляется от одного типа суждений к другому. Эта незаметность показывает нерефлексивность значений, принимаемых мыслящим в качестве ценностей в пределах универсума идеи, объединившей самопонимание отдельного человеческого существования со смыслом бытия. Древняя идея Парменида «мыслить и быть одно и тоже» является основой преодоления всех несоизмеримостей различных планов понимания бытия.
Обнаружение несоизмеримостей, о которых здесь идет речь, происходит в форме показа тех или иных промахов, ошибок, заблуждений, логических неувязок, неопределенностей и двусмысленностей в тексте того или иного мыслителя. Д. Юм, показав несоизмеримость суждений долженствования и факто-теоретических суждений, выявил двусмысленность всякого философствования о бытии из позиции должного, которая всегда остается не обоснованной до конца.
Открытие Д. Юмом «заметности» границы перехода мышления от «есть» к «должно», а вместе с тем возникновение устойчивого познавательного отношения к ценностному отношению стало предпосылкой для разнообразных форм обоснования ценностного отношения человека к действительности. Появление аксиологий в XIX веке совершилось на фоне исчезновения единой ценностно-смысловой системы координат бытия для западноевропейского мышления. Это было одним из факторов различий в теориях ценностей. Г.Х. Гадамер, характеризуя это историческое время, пишет: «XIX столетие стало столетием теорий познания, так как с распадом гегелевской философии окончательно разрушилось самоочевидное соответствие логоса и бытия» [ 11].
Панлогизм Г. Гегеля — последний рубеж в европейской философии, когда смысл и общезначимость совпадали в одних и тех же категориях. С. Киркегор, поставив индивида вне и над всеобщим, обозначил некий необратимый скачок в такое поле смыслов, где индивид может мыслить и говорить все, что угодно, но всегда двузначно, когда каждое слово и понятие имеют смысл и общезначимость, а комбинаторика последней бесконечно вариабельна. Тогда правильнее выразить это так: мыслить и говорить можно в одном смысле, но этот смысл имеет множество значений. Это и есть форма существования того раскола бытия и той превращаемости человеческого существования в его отделенности, которые были открыты и явлены уже в разных общезначимых идеях у С. Киркегора, К. Маркса, Ф.М. Достоевского, Ф. Ницше. Плюрализм философий до этого рубежа и плюрализм философий с XIX века — качественно разные явления.
Отсутствие ценностно-смысловой системы координат помещает мышление в ситуацию регресса смысла. Ж. Делез этот регресс выражает следующим образом: «Я всегда могу сделать смысл того, о чем говорю, объектом следующего предложения, смысл которого я, в свою очередь, при этом тоже не проговариваю. Итак, я попадаю в бесконечный регресс того, что подразумевается» [ 12]. Не в этом ли положении оказывается всякий философствующий о смысле бытия? Регресс смысла у Ж. Делеза связан с идеей мира различий, где потеряно самотождественное основание этих различий. Как представляется, идея различий, основанных на различиях, и идея регресса смысла не могут быть преодолены без обоснования тождественного самого по себе, то есть самотождественного человеческого существования через отрицание ничто собственного существования. Аналитика конечного бытия есть способ открытия и развития бытийного самопонимания, для которого язык и мышление не противостоящие и уводящие в бесконечность всякий смысл структуры, а воплощение уникального «бытия-в-мире», но не «бытий-в-мире».
Ценностное отношение является ценностным, когда оно неразличимо в познании для самого познающего субъекта. Как только речь идет о ценностях как предмете познания, о ценностном отношении, то это предметы мышления, то есть совокупность понятий, которыми оперируют по правилам логики для решения задач познания: классифицировать ценности, эксплицировать понятия, выражающие структуру ценностного отношения, установить признаки ценности у предметов, таковыми являющихся, или найти в человеке то, что делает его субъектом ценностного отношения и т.д. Это все есть развитие познавательного отношения, то есть развитие, элиминирующее качество ценности, устраняя ценностность самого ценностного отношения. Такое познание, а оно возникло в XIX веке, возможно только при условии, что оно само лишено каких-либо ценностных границ, оно само вне определяемого ценностного отношения. Если предполагать ценностный компонент все же неустранимо присутствующим в познании, а человека ценностным существом, то познание, в своей собственной логике процессуальности действий всегда преодолевающей негносеологические границы путем превращения их в предмет своих действий, ничтожит и собственный ценностный компонент в момент обнаружения его, и дистанцирует человека-субъекта от того, что он полагает ценностями.
Тогда для самоопределения себя существом, состоящим в ценностном отношении к предмету, к сущему, к познанию, человек превращается из познающего ценности в переживающего полезность, удовольствие, удовлетворение в проявлениях жизнедеятельности, добро, красоту, истину, в конечном счете гармонию бытия. Но мыслить так человека в системе деятельности не представляется возможным. Потому что превращение, движение вспять по отношению к познавательной деятельности затруднено тем, что до начального самоопределения человека, уже может быть решено господствующим мнением считать абсолютной ценностью бога, коммунизм, материальное благополучие или что-то иное. Человек-субъект деятельности конституирован формами деятельности, а значит познание, научение, особенно в институционализированных формах, все более предваряет формирование ценностного отношения. Знания «что есть ценности» тиражируются и циркулируют в системах распространения информации, общественном мнении, коммуникации так, что ценностное значение дано в когнитивной упаковке до возможности испытать изначально в первовстречаемости нечто действительно ценное. Познавательная деятельность выделяет ценностное значение на уровне узнавания, усваиваемого знания, запомнившейся информации с экрана компьютера. Кроме того, развитая система деятельности, куда человек включен в качестве элемента, не гармонирует с переживанием и пониманием уникальности собственного существования еще и в том смысле, что технологизация и доминирование пустоты форм действий присутствуют гипертрофией переживания полезности, удовольствия, удовлетворения жизнедеятельных потребностей, а также, как это можно исключительно философски предположить, гипертрофией понимания добра, красоты и истины. В системе деятельности происходит активация человека-элемента, и все содержание ценностей концентрируется в предметно-представляемой сверх-ценности, которая всегда в каком-то отношении превосходит непосредственно переживаемое ценностное значение здесь и сейчас. Прагматический и гедонистический компоненты отношения человека к действительности взаимно активируемы системой деятельности. Теоретическое выражение прагматического или гедонистического понимания ценностей следует рассматривать как рациональные формы отрицания экзистенциального аспекта ценностного отношения человека к действительности. В данном случае модус бытия «быть действительностью» для деятельного самопонимания предельно сужает спектр открытости бытию.
Ценности содержат признак собственного становления в рамках ценностного отношения. Процесс потери бытия в самопонимании человека и возрастающее доминирование системы деятельности над человеком определяют тенденцию инфляции экзистенциального содержания ценностных значений и становление ценностей как значений из системы деятельности. Этот процесс определяет становление ценностного отношения, а в нем становление ценностей, причем это становление от-ношения, то есть развитие посредствующих звеньев между субъектом и предметами, становящимися ценностями. Ценности из деятельных значений, из значимости сущего, формируемой системой деятельности, вытесняют ценностно-смысловую координату сущего в миропонимании современного человека. Сущее, как и сам себе человек, представляемы в сознании из схем действий, из возможности чистой операциональности в субъект-объектных взаимодействиях. Но именно ценностное отношение в экзистенциальном аспекте как со-бытие и со-переживание, непосредственно данное в духовной сфере сознания, есть то отношение, без которого не имеют смысла субъект-объектные взаимодействия и их значения. Отношение человека к действительности, конечно, возможно и без экзистенциального смысла, но это отношение лишь знако-означающее, а в сфере сознания оно развивает идеально-операциональное представление значений встречаемого сущего, и эти значения следует понимать как «ценности» деятельности. Это «ценности» в кавычках, так как собственно-деятельные значения в системе деятельности-продукт не ценностного, а утилитарного отношения человека к действительности.
Несовпадение смысла и общезначимости сделало видимыми и рационально выразимыми ценности как мир вне предметных и идеальных воплощений этих ценностей. Этот мир ценностей, отчужденный познавательной деятельностью от ценностных предметов, предстал силой самостоятельно источающей ценности. Этот мир стал познаваться в аспекте превосходства своей «ценностности» над всеми ценностями, которые в традиционных культурах нерефлективно принимались в качестве ценностей самих по себе. Начиная с Д. Юма и И. Канта, такое разделение стало прогрессировать и выразилось в теоретических построениях аксиологии. Неокантианские аксиологии стали выражением не развития, а кризиса ценностного отношения в экзистенциальном аспекте. Познание находится в ситуации, когда, например, кризис смысла истины, красоты и добра превращает их в ценности, в отношении к которым человек неустранимо пребывает переживающим и понимающим различие их уникального смысла и общезначимости.
Провозглашенная Ф. Ницше переоценка всех ценностей по сути совершилась самоопределением различных аксиологий, которые в принципе ставят содержание понятия ценность в зависимость от способа философского обоснования этого понятия. Эта ситуация воспроизводится вплоть до настоящего времени. Различия подходов к пониманию ценностей выражаются в следующих направлениях познания ценностей. Во-первых, это теологические концепции, которые в той или иной форме опираются на идею бога, полагая, хотя и в различных формах теизма, единый источник, ценностный центр, в соответствии с которым образуется иерархия значений, градации которых и задают смысл «ценностности». Во-вторых, это аксиологический трансцендентализм, указывающий на трансцендентный источник ценностных значений (в этом сходство с теологами), но не идентифицирующим этот источник с какой-либо сущностью, а выводящий действенность, силу ценностного значения из диалектики трансцендентального и имманентного содержаний сознания субъекта ценностного отношения. В-третьих, это культурно-исторический релятивизм, который предполагает, что каждая система ценностей, выработанная в той или иной культуре, сама по себе содержит источник собственного обоснования, а значит, нет смысла прилагать некоторое понятие о ценности самой по себе к определению существовавших и существующих ценностей. В-четвертых, это трактовка жизни как высшей или фундаментальной ценности, в отношении к которой все обретает значение ценности. В-пятых, психологические подходы к определению ценностей, выводящие наделение значением предметов из потребностей человека. В-шестых, персонологический онтологизм, предполагающий исток ценностей и форму их бытия в целостности личности, структура которой определена сформировавшими эту личность ценностями. В-седьмых, марксистская концепция, которая выводит ценностное значение из субъект-объектного отношения при посредстве диалектики опредмечивания и распредмечивания. В-восьмых, экзистенциалистский подход, определяющий ценность как значимость предмета в уникальном человеческом существовании.
Противоречивость ситуации познания ценностей, о которой говорилось выше, проявляет себя своеобразно в каждом аксиологическом учении. Особо следует выделить проблему соотношения в познании формально-логического выражения ценностного отношения и самих ценностей, когда происходит соединение ценностного значения с общезначимостью категорий, через которые определяют качество «ценностности», и бытием ценностного отношения, самих ценностей. Эта проблема решается либо на пути полагания ценностного отношения вне теоретического познания, либо ценностное отношение само полагается в основание познания и является для него исходным. Характерным проявлением обозначенной оппозиции стало противостояние аксиологий, исходивших из учения И. Канта и отдававших приоритет тождеству формально-логической тотальности рационального выражения ценностей с самими ценностными значениями, с одной стороны, и содержательными толкованиями ценностей в философии жизни, философской антропологии, экзистенциализме — с другой.
Так, И. Кант не только исходил из того, что нравственные законы основаны на разуме, но предполагал их абсолютную необходимость безотносительно к тому, полагается ли должное для человека или для других возможных разумных существ. «Каждому необходимо согласиться с тем, — пишет И. Кант, — что закон, если он должен иметь силу морального закона, то есть быть основой обязательности, непременно содержит в себе абсолютную необходимость; что заповедь не лги действительна не только для людей, как будто другие разумные существа не должны обращать на нее внимание, и что так дело обстоит со всеми другими нравственным законами в собственном смысле; что, стало быть, основу обязательности дoлжно искать не в природе человека или в тех обстоятельствах в мире, в какие он поставлен» [ 13]. Этой позиции, где общезначимость понятий и ценностное значение, которое они выражают, отождествляются для придания абсолютности ценностного значения вне всех антропологических и эмпирических условий, М. Шелер противопоставил содержательную аксиологию, которая основана на идее, согласно которой только через человека все сущее мыслит себя и потому только человек может быть тем, в ком долг и ценности коренятся изначально, совпадая со спецификой бытия человека. Этим М. Шелер не сводит ценности к каким-либо преходящим свойствам или состояниям человека, так как все, испытываемое человеком, может быть преходящим. Ценность дружбы сама по себе остается надвременной и неизменной, даже если друг оказывается предателем, так как эмотивный захват пребывания в отношении дружбы не устраним обстоятельствами или изменением психологических переживаний. Эта неустранимость не есть абстрактная общезначимость в понятии дружба. Так обстоит дело с переживаниями любви и ненависти, с ценностным отношением человека к действительности в целом. Согласно М. Шелеру, надвременное и неизменное бытие ценности всегда содержательно соединено с переживанием человека, пребывающего в соответствующем отношении к значению того, что стало ценностью. «В любви и ненависти, — пишет М. Шелер, — наш дух совершает нечто гораздо более высокое, чем ответ на чувствование или предпочтение ценностей. Любовь и ненависть — это прежде всего акты, в которых происходит расширение или сужение царства ценностей, доступного чувствования данного существа» [ 14]. М. Шелер, вдохновленный сложившейся под влиянием Б. Спинозы идеей партнерства и соработничества человека и бога, стремится выйти из формализма аксиологии, к которому она неизбежно приходит в неокантианской традиции, что особо ярко выразили в своем творчестве В. Виндельбанд и Г. Риккерт.
Идея М. Шелера о значении эмотивного компонента для понимания ценностного отношения и необходимости развития содержательной аксиологии не может быть развита чисто теоретически через превращение этой идеи в методологический принцип аксиологии. Это было бы не выходом за рамки кантианского формализма, а одним из конкретных вариантов его реализации. Невозможность выйти в смысловую точку «чистой» методологической позиции для познания ценностного отношения предполагает не формально-методологический подход, но понимание присутствия аксиологического содержания в системе понятий, выражающих ценностное отношение. Вместе с тем, это не означает сведение выражения в понятиях ценностного отношения к аксиоматическому постулированию содержания исходной ценности, предопределяющей вывод ценностного отношения: «бог есть исходная ценность», «жизнь есть исходная ценность», «бытие есть исходная ценность», «человек есть исходная ценность» и т.п. При таком постулировании формальная аксиология оказывается не только теоретичней, последовательнее, но и получает гносеологическое основание для отрицания такого рода постулатов, так как «бог», «жизнь», «человек», «бытие» оказываются предметами мысли вне бытия породившего их ценностного отношения. Г. Риккерт дал пример отрицательного эффекта этого типа аксиологий, проанализировав с теоретических позиций формальной неокантианской аксиологии тезис о жизни как исходной ценности. В работе «Философия жизни» Г. Риккерт показал, что В. Дильтей и другие теоретики философии жизни своими усилиями по обоснованию понятия «жизнь», в качестве исходной ценности обесценили это понятие и получили противоположный их замыслам результат. Этот пример еще раз подтвердил, насколько природа логического сама по себе чужда живому и экзистенциальному, а потому поиск гармонии экзистенциальной и деятельной природы человека на пути рационального осмысления полон парадоксов и противоречий. Относительно Г. Риккерта и неокантианства в целом эта парадоксальность срабатывает не менее очевидным образом, чем в содержательных аксиологиях, которые ими критикуются. В самом деле, неокантианцы рассматривая ценности отвлеченно теоретически, обособляя их в царство трансцендентного и заимствуя разработанную в христианской теологии динамику трансцендентного-имманентного (только без бога!), также лишили ценности их достоинства. Лишили тем, что превратили мир ценностей в категориальные схемы, где полностью доминирует логическая общезначимость, связь категорий, заменившая абстрактными значениями ценностный смысл вообще.
Парадоксы познания ценностей и ценностного отношения и стремился преодолеть М. Шелер, который понимал ущербность чисто-теоретических претензий неокантианцев и недостатки аксиологии, основанной на непосредственном полагании некоторой исходной ценности, как это происходит в теологии или в философии жизни. М. Шелер, предполагая учет эмотивного содержания ценностей, вместе с тем стремился показать онтологическую укорененность ценностного отношения в бытии человека. Однако начатая им работа по созданию аксиологии, противоположной неокантианской традиции, но, вместе с тем, выводящей онтологическое содержание ценностного отношения, осталась незавершенным проектом.
Познавательная деятельность привносит в содержание образуемых понятий, суждений, умозаключений, концепций, выражающих или воспроизводящих значения ценностей, такие компоненты, которые в формально-аксиологическом подходе соединяют силу логического принуждения, свойственную мышлению, с содержанием ценностных значений. Тогда кажется, что достигается беспредельность ценностного значения за пределами всех эмпирических обстоятельств или безотносительность этого значения для любых субъектов. Но именно кажется, так как такое соединение ценностного и логического значений осуществлено за пределами бытия самой ценности, хотя бы этой ценностью назовут заповедь «не лги», как это сделал И. Кант в приведенном выше рассуждении. Достигаемая таким путем теоретическая тотальность ценностного значения уже потеряла это значение в силу того, что тотальность обеспечена представлением логически-возможного как необходимой действительности. Но тогда нет ценностного отношения, есть познавательное, деятельное отношение гносеологического «мы». Подмена, о которой идет речь, постоянно осуществляется не только в формально-аксиологическом познании, но занимает весьма значительное место в гуманитарных науках вообще, что можно было бы сделать основной отдельного большого исследования.
Небольшое отступление может коснуться и эмпирических обстоятельств исторических событий. Подмена логической общезначимостью ценностных значений выглядит одним из таких обстоятельств чудовищного оскала «мы» тоталитарных режимов, которые именно самые высшие ценности гуманизма положили в основание уничтожения миллионов, определив уничтожаемых в чем-то несоответствующими «ценностным» основаниям концепций, оказывающихся лишь теориями организации систем деятельности, безразличных к человеческому существованию. Становление информационного общества, где предельно технологизируются, формализуются все общественные отношения, таит в себе несоизмеримо большие возможности подмены ценностных значений формально-логической общезначимостью, в сравнении с относительно локальными обстоятельствами исторического развития конкретных обществ. Другая сторона этой подмены заключена в ее исключительной силе разделения тех, кого, казалось бы, должно объединять ценностное отношение к предметам и идеям. Представление конкретных ценностных значений тотальными за счет соединения их в рациональной форме выражения с логической необходимостью и всеобщностью превращает частные различия людей, социальных групп, культур в непреодолимо всеобщие, когда уже значительная часть мировоззрения, содержания познания втянута в это различие. Активность познавательного действия становится разделяющей силой, но это лишь частное проявление того тяжкого груза разделения людей, обществ, культур, которое проистекает из обособляющейся системы глобальной деятельности. Рост возможностей коммуникации в системе глобальной деятельности сопровождается и парадоксальным нарастанием непонимания друг друга разными социальными субъектами, у которых соединены до неразличимости ценностные значения и логическая общезначимость.
Содержательная аксиология, проигрывая в теоретической обоснованности формально-аксиологическому подходу, своей меньшей строгостью, близостью к человеку как эмпирико-трансцендентальному существу предполагает онтологическое самообоснование ценностного отношения. Этим, конечно, не происходит совершенного устранения противоречивости ситуации познания ценностей и ценностного отношения, но сохраняется рефлексия относительно условий его познания. Ценностная предопределенность познания, включая познание самих ценностей, протекает в процессе и результате познания через язык, формы мышления, усвоенные социальные нормы, через постановку целей, выбор средств, ориентацию на какие-либо концепции. Последовательная рефлексия относительно этих условий образования содержания понятий, характеризующих ценности, может привести к определению формальных признаков ценностей самих по себе. В философском познании ценностей метафизическое «я» отвлекается от всех особенностей эмпирического существования самого философа, и познавательное отношение дистанцирует его от значений собственных ценностей. Однако философствование, как самоопределение собственного существования и соответственно определение бытия, всегда подразумевает соотнесенность познания ценностей с бытием самого ценностного отношения, открытого самопониманию. Переступить его границы означает изменить должному, интегративно присутствующему в самопонимании как «голос» самого бытия, когда в нем присутствует весь смысл целостного бытия. Конечно, когда этот интегративный смысл вкладывается в какое-то ключевое понятие, как например, бог, разум, человек, существование, и т.п., то, отсылая к его содержанию, можно осуществить рациональное воспроизведение признаков ценностей так, что совмещается логическая общезначимость и рационализируемое значение ценностей.
О каких бы ценностях ни шла речь, это не сами по себе предметы, а всегда в каком-то смысле присутствующие для того или в том, кто их воспринимает, переживает, принимает или не принимает значимыми. Поэтому особенности самопонимания собственного существования человека характеризуют и ценностное отношение. Оно само присутствует в самопонимании как способность определять значения, наделять значениями встречающееся сущее, но эта способность всегда дифференцирована сообразно сформированным в процессе социализации ценностным ориентациям, усвоенным видам ценностей. Поэтому выделение роли существования и деятельности в определении ценностного отношения предполагает раскрытие его истока лишь в плане интеграции простых, всегда в нем присутствующих и необходимых условий. Вместе с тем, уже определенные в предшествующих главах отрицательные мотивы воздействия системы деятельности на человеческое существование и, прежде всего, онтологическое изменение самопонимания вносит то смысловое сравнение существования и деятельности, которое есть само по себе определение ценностного отношения, присутствующего в данной работе. Это ценностное отношение присутствовало в совпадении рефлексивных и ценностных суждений о человеческом существовании и деятельности, а значит был реализован принцип содержательной аксиологии, но он применен не как провозглашенный принцип, извне налагаемый на сравнимые деятельный и экзистенциальный подходы к исследованию человека и бытия, а как присущее автору ценностное отношение, присутствующее, но не выводимое откуда-то посредством познавательной деятельности.
Специфика самого исследуемого здесь вопроса такова, что способ выведения такого ценностного отношения, во-первых, неминуемо подпал бы под критический анализ с позиций принципа Д. Юма, то есть были бы обнаружены неправомерные переходы от описания, например, общественных отношений, к тому, как можно ценить или не ценить нечто в системе деятельности и человеческом существовании. Во-вторых, если отдельное существование — это одно бытие, то ничего внешнего, из чего было бы выводимо ценностное суждение, касающееся самого бытия, нет. Конечно, здесь вновь имеется в виду та гносеологическая трудность, которая касается всех суждений о бытии: если это суждение «о» бытии, то бытие превращено в предмет познавательной деятельности или соопределено системой понятий как категория, а значит это уже не бытие. Правомерность этих суждений предполагает значение указания на бытие для того, кто понимает это суждение, так как бытие понимающего ненумерологично одно и оно не может быть предметом познания. Именно поэтому вызывает сомнение, насколько правомерно исходя из принципа «язык дом бытия» посредством разложения значений текста найти след, смысл бытия создателя текста, так как мы всегда будем иметь только интерпретации, в которых будут комбинации общезначимых суждений, выражающих специфическое пересечение общих признаков в характеристике единичного индивида, но отнюдь не смысл, горизонт понимания им бытия.
Чтобы ценностное суждение о бытии имело смысл, высказывающий его человек должен быть, понимать, чувствовать и мыслить и во всем этом быть определяемым ценностным отношением, из которого следует высказываемое им суждение. Это «должен быть» касается и данного исследования, означая: ценностное отношение как предмет исследования производно от его присутствия в человеческом существовании. Это не означает, что нет социально-значимых ценностей, то есть ценностей общества, социальных групп, человечества. Речь идет о том, что и все надындивидуальные ценности только тогда обладают качеством положительного значения, предпочтительных образцов, норм и идеалов, когда они что-то значат в отдельном человеческом существовании. Известно, какова цена декларативных ценностей в канун распада цивилизаций, государств, социальных институтов. Например, кто испытал духовную атмосферу начала 80-х годов в Советском Союзе, тот, даже будучи приверженцем системы коммунистических ценностей, не станет отрицать, насколько нелепо было идеологическое поддержание этих ценностей на фоне безразличия или отрицания, которые были характерны для отношения к ним большинства людей, живших в то время в СССР.
Ф. Ницше поставил проблему переоценки всех ценностей. По сути это проблема вообще возможности бытия ценностей в западном обществе, то есть как они могут формироваться, в чем их исток. М. Хайдеггер в «Европейском нигилизме» полагает, что «воля к власти» — вот новый принцип формирования новых ценностей. Но смотря как понимать волю к власти. С М. Хайдеггером можно было бы согласиться только тогда, когда «воля к власти» означает волю к жизни. На этот смысл формулы Ф. Ницше указывает П. Тиллих. После О. Шпенглера вплоть до наших дней стало обычным утверждение, что система ценностей западного общества претерпевает глубокий кризис и это в частности проявляется в процессах дегуманизации общества. То инобытийное изменение, которое обозначено как потеря бытия в самопонимании человека при переходе к деятельному самопониманию (о чем говорилось в гл.2 и 3), совпадает с периодом кризиса ценностей западного общества. Поскольку этот кризис сопровождается дистанцированием человека по отношению к ценностям, постольку они стали познаваемы из различных методологических или философских позиций. Так стало возможно появление аксиологий. То, что процесс потери бытийного самопонимания совпадает с кризисом ценностей, указывает на связь этих процессов. Условия бытия ценностного отношения присутствуют в изменениях человеческого существования. В каком смысле можно вести речь о всегда присутствующих в ценностном отношении моментах его понимания из человеческого существования? Этот вопрос касается не происхождения ценностей, не качеств человека, определяющих ценностные значения, а это вопрос об онтологической форме, которую задает ценностному отношению взаимосвязь существования человека с совершаемой им деятельностью.
Необходимость учета человеческого существования, бытия субъективного «я» в ценностном отношении была осознана не только в философской антропологии и экзистенциализме. Философы, стремящиеся выявить общие тенденции познания ценностей из анализа логики становления и развития теорий ценностей, также приходили к выводу о значении человеческого существования в определении ценностного отношения. Так, Э. Трельч, обобщая историю развития аксиологических учений второй половины XIX века и начала XX века, критикует эти учения из-за игнорирования живого человеческого «я» и ориентации на абстрактно понимаемое «я», безразличное к какому бы то ни было человеческому существованию. Э. Трельч пишет, что из «неприступного, изолированного и пустого сознания «я» приходят только к остроумным выдумкам или тавтологическим пустым утверждениям, к спорам о том, находится ли ценность в предмете или субъекте, или в отношении их друг к другу, является ли ценность ощущением, восприятием или состоянием и субъективной реакцией, основана ли она на суждении о существовании или несуществовании, мгновенна она или константна, относительна или объективна, происходит ли она из чувственного воления, представления или даже из особого психического элемента, случайна ли она, лична или сверхлична и т.д.» [ 15]. Все эти трудности с точки зрения Э. Трельча, можно преодолеть, если «я» мыслить в духе лейбницевой монады как человеческой монады. Тогда «я» будет наполнено жизнью, само собой разумеющейся собственной субъективностью, а не абстрактной характеристикой субъектности. Индивидуальность «должна служить центральным пунктом именно в теории ценностей» [ 16]. Показательно, что эти мысли высказывает не «чистый» философ и не экзистенциалист, а мыслитель-культуролог, выявляющий обозначенную им необходимость из собственной логики развития аксиологических концепций. Изменилась ли радикально ситуация в познании ценностей в смысле учета значения экзистенциального их понимания и создания содержательной аксиологии? Обобщающие работы Л.Н. Столовича и М.С. Кагана показывают, что экзистенциальный аспект понимания ценностей не получил развития. М.С. Каган выделяет особо экзистенциальные ценности. Но проблема состоит в том, чтобы выявить экзистенциальный аспект ценностного отношения человека к действительности, а следовательно, показать присутствие экзистенциального смысла в любом значении, претендующем стать ценностным.
Ценностное отношение как предмет познавательной деятельности может исследоваться в социологическом, психологическом, идеологическом, семиотическом, логическом, культурологическом, педагогическом и экзистенциальном аспектах. Ценностное отношение изучается преимущественно в субъект-объектной схеме, где возникновение ценностного значения и специфика самой «ценностности» выводятся либо из особенностей субъекта, либо из особенностей объекта, либо из функциональных свойств самого процесса взаимодействия субъекта и объекта. Такой подход соответствует господствующей в современном познании деятельностной парадигме.
Экзистенциальный аспект ценностного отношения указывает на смысл уникальности человеческого существования в определении значения того, что становится ценностью. Это подразумевает совпадение смысла человеческого существования и значения существования предмета, становящегося ценностью. Если мир мыслить существующим в присутствии существа, имеющего понятие о ценности мира, то это существо по необходимости вместе с ценностным значением и в понятии о нем понимает и существование и собственное сосуществование с миром. Для определения специфики экзистенциального аспекта ценностного отношения и с учетом обособления познавательного отношения следует взглянуть на экзистенциальное предпонимание существования извне, но удерживая признак его уникальной первооткрытости бытию. Как уже было определено в гл.1 §1, понимание — это недифференцируемая целостность всех познавательных способностей человека, охватывающая непредметную сферу сознания и превращающая любое предметное значение в смысл проявления этой целостности. Наделение таким смыслом предметных значений есть необходимое условие и признак ценности.
Экзистенциальный аспект ценностного отношения предполагает самоопределение человеческого существования посредством символов, выполняющих функцию указания на смысл со-бытия «я существую» и существования предмета, становящегося ценностью. Исходно следует предполагать, что предмет до этого самоопределения есть неопределенность значений существования вещей или всего сущего, существ или знаков, идей или психических состояний и т.д., то есть это значение ничто как незначимость мира.
Эти характеристики экзистенциального аспекта ценностного отношения указывают на его онтологическую форму. И она подлежит дальнейшему анализу с учетом определенных выше особенностей связи познавательного и ценностного отношения, различия значения и смысла, логической общезначимости и ценности.
Примечания
[1] Кант И. Сочинения: В 6 т. М., 1966.
Т.5. С.485.
[2] Левинас Э. Время и другой. Гуманизм
другого человека. М., 1999. С.126.
[3] Гадамер Г. Истина и метод. М., 1988.
С.135.
[4] Хайдеггер М. Время и бытие. М.,
1993. С.56.
[5] Хайдеггер М. Время и бытие. М.,
1993. С.212.
[6] См.: Ивин А.А. Логика норм. М.,
1973. С.112-114.
[7] Юм Д. Сочинения: В 2 т. М., 1996.
Т.1. С.510-511.
[8] Фуко М. Слова и вещи. М., 1994.
С.349.
[9] См., например: Назаретян А.П.
Агрессия, мораль и кризисы в развитии мировой культуры.
Синергетика социального прогресса. Курс лекций. М., 1995.
[10] См.: Кинг А., Шнайдер Б. Первая
глобальная революция // Римский клуб (сост. Д.Н. Гвишнани, А.И.
Колчин, Е.В. Нетесова, А.А. Сейтов). М., 1997.
[11] Гадамер Х.Г. Истина и метод:
Основы философской герменевтики. М., 1988. С.270.
[12] Делез Ж. Логика смысла. М.,
Екатеринбург, 1998. С.49.
[13] Кант И. Сочинения: В 6 т. М,
1965. Т.4. Ч.1. С.223.
[14] Шелер М. Избранные произведения.
М., 1994. С.386.
[15] Трельч Э. Историзм и его
проблемы. М., 1994. С.175.
[16] Там же. С.175.
Поросёнков С.В.,
Монография: «Существование и деятельность в определении ценностного отношения»: год издания 2002, Пермь, изд-во Пермского гос. ун-та, 408 стр. С.В. Поросенков (кафедра философии Пермского государственного технического ун-та) Адрес: Пермь, 614002, ул. Веселая, д.1 — кв. 69 Поросенков Сергей Владимирович Email: [email protected]
См. также
Я.И.НИСАНОВ, В.П. ТЫШКЕВИЧ — Хозяйственная аксиология экономического поведения человека
Последние десятилетия развития экономической теории все больше пересекаются с проблематикой философской антропологии в вопросах участия человека в экономической и хозяйственной сферах, что определяет интерес к созданной Максом Шелером научной концепции философской антропологии. Современная философско-хозяйственная школа экономической науки рассматривает применимость феноменологической методологии для развития философии хозяйства как самостоятельного направления экономической теории, что также непосредственно связано с научным наследием Макса Шелера. Третьим важным направлением развития экономической науки, непосредственно связанным с его наследием, представляется аксиологияв поведении человека, которая выступает основополагающей базой для гипотетического формирования целей в моделировании экономического поведения человека.
Научное осмысление аксиологии считается одним из важнейших открытий Макса Шелера. Основные тезисы развития экономической теории во взаимосвязи с его наследием, подчеркивающие в нем место аксиологии, изложены в «Манифесте развития экономической теории…» предложенном на сайте Московского отделения Российского общества Макса Шелера [1, 390].
Обращает на себя внимание аналоговое тождество понятий «домохозяйство» — в западной экономической теории и «хозяйство» — в русской экономической мысли (в частности, в понимании этой категории научной школой философии хозяйства). Тот контекст, который привносит российская наука в понимание хозяйства, подразумевает ее противопоставление нормативно-функциональному «экономизму» современной экономической теории. Данное мнение во многом перекликается и с западными теориями семейного домохозяйства: не случайно при переводе научных текстов термины «экономика» и «хозяйство» используется одно слово «economy», но для точного понимания хозяйства как «неэкономики» используется термин «домохозяйство». Именно в социальных теориях семейного домохозяйства мы находим подтверждения всем проводимым неэкoноцентричным концепциям иррациональной мотивации человека в экономических отношениях, нормативно не вмещающихся в «законы» всеобщего пресса алчности…[2, 11].
Либеральный подход классической экономической теории в описании целей и мотивов деятельности человека традиционно сводится к рациональным действиям «экономического человека» («homo economics»). Приоритет рациональности и материальных целей одинаково присутствует в развитии различных экономических школ, хотя по-разному оцениваются приоритеты поставленных целей поведения.
Такое отношение в аксиологии экономического поведения было перенесено (экстраполировано) на формирование моделей экономических систем и создание государственных и общественных инфраструктур и институтов для достижения высоких результатов в моделях их развития. Традиционно при этом выпала из поля зрения экономического регулирования сфера отправления духовных потребностей в жизни человека, оставлена без внимания версия духовных приоритетов материальной жизни человека при исследованиях экономического поведения человека и программирования целей деятельности в экономическом разделении труда.
На ранних стадиях экономического развития общества такое ограниченно-искаженное представление не было всеобщим и не нарушало экзистенциальные иррациональные мотивы деятельности человека, традиционные и имманентные самому определению человечности.
Аксиология философской антропологии востребована и необходима для выявления и научного исследования адекватной системы целей и ценностей жизнедеятельности человека при создании моделей экономического поведения человека и их использования в экономической теории, экономической политике и экономическом регулировании посредством формирования институтов, инфраструктуры и других компонентов в структуре государственной юрисдикции. Экономическая теория постоянно выявляет и описывает недостатки функционирования практических формирований в реализации экономических программ, хотя одно из базовых упущений — отсутствие адекватного подхода к аксиологии экономического поведения.
Аксиология философской антропологии М. Шелера сохраняет высокую актуальность, научную значимость и предоставляет методологическую базу для проведения таких исследований с прикладным использованием в экономическом моделировании и институциональном регулировании развития в обществе.
Значительным вкладом в развитие экономической теории могло бы стать использование феноменологической методологии, развитой и обоснованной в работах М. Шелера. В процессе своего развития феноменология была использована в развитии философии как науки и применима в сфере рассмотрения истинности научного знания, что само по себе для общественных наук сохраняет большую значимость и дискуссионность в понимании. Тем не менее с началом использования и развития школы философии хозяйства в рамках экономических наук к философскому подходу описания хозяйства может быть применима (и частично применяется) феноменологическая методология в формировании критериев истинности научного знания в философии как науке.
Этот опыт, по нашему мнению, заслуживает тщательного исследования, развития и распространения на другие гуманитарные науки, в том числе экономические. Во многом философско-хозяйственный подход позволяет продвинуться в этом направлении.
В современной экономической теории сложились две полярные идеологии, опирающиеся на модели «экономического» и «социального» человека понятые в большинстве случаев не в первоначальном смысле, а как модели «эконоцентричного человека» и человека «социологизированного». Эти различия обусловлены различными доминирующими признаками экономического мировоззрения — либерально-индивидуалистическим или социально-дирижистским. Попытки соединить их в абстрактную модель человека с типичной в рамках единой теории, будь то с помощью диалектического восхождения (как у Маркса), или путем их «мирного сосуществования» (как у Маршалла), не дали пока готовых к применению результатов [3; 4].
Особое место в общественных науках занимает модель «духовного человека». Т. Веблен, считая, что социальные институты сковывают творческие способности людей, подчеркивал регулирующую роль религии, «привычных способов осуществления процесса общественной жизни в ее связи с материальным окружением, в котором живет общество». Его модель отличается от других тем, что она является не инструментом, а результатом исследования, приводящим к обоснованию ценностей и целей поведения человека, в то время как другие модели пытаются предсказывать его поведение на основе акцентирования одного из качеств личности. Несмотря на многие преимущества, использование модели «духовного человека» в современной экономике имеет ряд ограничений: во-первых, из-за глобализации, способствующей развитию деловых отношений среди представителей разных религиозных конфессий; во-вторых, из-за невозможности применить абсолютные нравственные ценности в ситуациях конкретного нравственного выбора.
Выход из «тупика моделей» многие современные исследователи видят в возрождении в экономике целостного взгляда, присущего общественной мысли античного и средневекового периодов. Для этого необходима комплексная модель человека. И чтобы ее построить, предлагается:
- восстановить «каналы» взаимопроникновения научных знаний различных отраслей, устранить искусственно возникшие противоречия среди предложенных моделей человека;
- разработать систему показателей справедливости, взаимосвязанных с показателями эффективности, которые можно использовать в задачах оптимизации;
- создать новые информационные технологии, позволяющие вести синтез знаний, согласовательные процедуры, получать, накапливать, систематизировать и обобщать информацию о требованиях этичности тех или иных аспектов хозяйственной деятельности.
Нужно также упомянуть проблематику экономической антропологии, дисциплины, которая трактуется как наука о неэкономической мотивации хозяйственной деятельности. Создателем этой дисциплины является выдающийся американский ученый К. Поланьи, хотя в ее разработке участвует немало талантливых исследователей (М. Саллинз, В. Нил и др.).
Для полноценного представления о применимости экономической антропологии к исследуемым проблемам следовало бы проследить ее эволюцию. В наиболее развитых системах исследований о культуре на стыке философских наук и достижений искусства в продолжение развития культурологической ветви современной гуманитарной науки была со временем сформирована культурная антропология. Эта область знаний пришла к исследованию человека, образно выражаясь, сверху. То есть из сфер развитой духовности, культуры и искусства были предприняты попытки выкристаллизовать образ типичного (а значит, и отличного от типа) человека. Эта направленность исследований «сверху» была невообразима высока и абстрагирована для человека существующей хозяйственной реальности, но потребность к практическим параметрам исследований привела со временем к более «приземленной» конкретизации культурной антропологии. Таким же образом была определена и экономическая антропология. Имея в потенциале огромный объем фактического материала в культурологической сфере, она, тем не менее, все еще остается высоко в абстракциях по отношению к человеку хозяйственной реальности. Но, что приоритетно для экономической антропологии, — она позволит в полной мере внедрить в исследования феноменологическую методологию, ориентированную на научность знания с точки зрения его установочных предпосылок. И данный метод во многом достижим лишь благодаря специфично используемом в искусстве индивидуализированном вверении истинного знания, что для научной сферы остается неизвестным, незнакомым и потому нереализуемым приемом описания особенного объекта исследовании — человека — интересного в своих проявления и за пределами научного знания.
Широта охвата и «аффилированность» с культурной антропологией вызвали немалое противодействие в научных школах. Представлялось, что судя по названию, экономическая антропология должна заниматься человеком и его экономическими деяниями и делами. Но не выглядит эта наука описывающей человека и не занимается она проблемами его жизни, как этого хотелось бы ученым-экономистам.
Многое из «нововведений» экономической антропологии глубже, точнее и прагматичнее раскрыто в социально-экономической теории марксизма [5; 6]. Широта охвата и комплекс неразработанных проблем экономической антропологии со временем привели к ее нивелированию со стороны исследователей.
Выход, видимо, нужно искать на путях анализа объективной логики развертывания самой экономической деятельности экономического человека, который вынужден был по этой логике стать из морального субъекта экономически ангажированным человеком. Этот человек впоследствии этой же логикой будет вынужден усваивать элементы коллективистского, общественного, социо-альтруистического поведения и становиться субъектом формирования собственной социально-интегрированной жизни. И такому пониманию категории «экономического человека» во многом поспособствовал прямой и неадекватный перевод гносеологического содержания понятия. Исследовательская работа по самостоятельному развитию этого направления в отечественном смысло-ориентированном (каузальной направленности) человековедении может преодолеть недостатки такого «имитационного» заимствования научных категорий из прямолинейных переводов зарубежных научных работ.
Литература
1. Нисанов Я.И. Феноменологическая методология М. Шелера и моделирование как методы интеграции знаний о человеке в экономической теории // Постреформизм и развитие / Под ред. Ю.М. Осипова, Е.С. Зотовой. М.; Ирпень., 2013.
2. Тышкевич В.П. Основные направления исследований семейного домохозяйства в современной социальной рыночной экономике (на примере Германии). М., 2009.
3. Веблен Т. Теория праздного класса. М., 1984.
4. Козловски П. Принципы этической экономии. СПб., 1999.
5. Поланьи К. Великая трансформация. СПб., 2002.
6. Сен А. Об этике и экономике. М., 1996.
Текст опубликован в ФХ №4, 2015
Теория ценностей (Стэнфордская философская энциклопедия)
Теория стоимости начинается с предмета. Трудно определите в общих чертах, что именно считается, но это, безусловно, включает в себя то, о чем мы говорим, когда говорим одно из следующих разные вещи (сравните Ziff [1960]):
«Удовольствие — это хорошо / плохо»; «Было бы хорошо / плохо, если бы вы сделал это»; «Ему хорошо / плохо с ней разговаривать»; «Слишком много холестерина хорошо / плохо для вашего здоровья»; «Это хороший / плохой нож»; «Джек хороший / плохой вор»; «Он хороший / плохой человек»; «Хорошо / плохо, что вы пришли»; «это было бы лучше / хуже, если нет »; «Салат — это лучше / хуже для тебя, чем Ореос »; «Мой новый консервный нож лучше / хуже моего старого »; «Мак лучше / хуже вор, чем Джек »; «Лучше / хуже, если это закончится сейчас, чем нас потом поймают »; «Лучший / худший из всех, было бы, если бы они выиграли Мировую серию , а сохранили бы все свои игроки на следующий год »; «Сельдерей — лучшее / худшее. для твоего здоровья»; «Мак — лучший / худший вор вокруг»
Слово «ценность» нигде не встречается список; однако он полон «хорошего», «Лучше» и «лучше» и соответственно «Плохо», «хуже» и «хуже».А также эти слова используются в различных конструкциях, из которых мы можем считать эти четыре основных экземпляра:
- Удовольствие — это хорошо.
- Хорошо, что вы пришли.
- Ему хорошо с ней поговорить.
- Хороший нож.
Такие предложения, как 1, в которых «хорошо» относится к массе термин, составляют центральную часть традиционной аксиологии, в которой философы хотели знать, какие вещи (из которых могут быть более или менее) хороши.Условно назову их ценностью претензий и используйте слово «материал» для обозначения того, что которые они предопределяют ценность (например, удовольствие, знания и деньги). В предложениях вроде 2 говорится о том, что я буду (опять же условно) назовите добро simpliciter ; это своего рода добро апеллирует к традиционному утилитаризму. Предложения вроде 3 подходят для предложений, а когда следующая тема «For» — это человек, мы обычно воспринимаем их как утверждения о благополучие или благополучие.И предложения вроде 4 после Гич [1960], я назову атрибутивных употреблений слова «хорошо», потому что «хороший» функционирует как модификатор предиката, скорее чем как самостоятельный предикат.
Многие из основных вопросов теории ценности начинаются с вопросов. или предположения о том, как эти различные виды претензий связаны с друг друга. Некоторые из них представлены в следующих двух разделах, фокусируясь в 1.1 на взаимосвязи между нашими четырьмя видами предложения и сосредоточение в 1.2 о взаимосвязи между «Хорошо» и «лучше», а также между «хорошо и плохо».
1.1 Разновидности добра
Претензии к хорошему simpliciter — это те, которые получили наибольшее внимание в моральной философии. Это отчасти потому, что как есть обычно понимаются, это «хорошие» утверждения, которые Консеквенциалисты полагают, что имеют отношение к тому, что мы должны делать. Консеквенциализм в таком понимании — это точка зрения, которую вы должны делать. какое бы действие ни было, было бы лучше, если бы вы его сделали.Этот оставляет, однако, множество возможных теорий о том, как претензии относятся к другим видам «хороших» претензий.
1.1.1 Хорошо
Simpliciter и Хорошо дляНапример, рассмотрим простую точку зрения теории, согласно для чего хороший simpliciter отличается от того, для чего Джек, быть хорошим для Джека значит быть хорошим с определенного момента зрения — Джека — будучи хорошим simpliciter хорош с более общей точки зрения — точка зрения на Вселенную (сравните Nagel [1985]).В с точки зрения теории уменьшает как хорошо на , так и хорошо simpliciter — хорошо с точки зрения , и понимает хорошие претензии simpliciter как о точке зрения Вселенной. Одна из проблем с этой точки зрения — понять, что точки зрения могли быть такими, что Джек и вселенная оба типа вещей иметь один.
Согласно другой теории, агломератив теория , доброта simpliciter — это именно то, что вы получаете «Складывать» то, что хорошо для всех разных людей что есть.Ролз [Rawls, 1971] приписывает эту точку зрения утилитаристам и он вписывается в утилитарные дискуссии, такие как вклад в Смарта и Уильямса [1973], но гораздо больше работы должны быть сделаны, чтобы сделать это точным. Мы иногда говорим вещи например: «Носить этот наряд весь день на солнышке не будет хорошо для линии загара », но линия загара не входит в число вещи, чьи достоинства кажется правдоподобным «сложить» по порядку чтобы получить то что хорошо simpliciter . Конечно, это не один из вещи, которые хорошие классические утилитаристы хотели бы добавить.Итак тот факт, что разумные и даже живые существа — не единственные виды вещь, в которой все может быть хорошо или плохо, устанавливает важное ограничение как по соотношению хорошо для , так и по теориям о том, как это связано с хорошим simpliciter .
Вместо того, чтобы учитывать добро simpliciter или доброта — на с точки зрения другого, некоторые философы серьезно относились к одному из них за счет другого. Например, Филиппа Фут [1985] приводит важный, но сжатый аргумент, что очевидный разговор о том, что хорошо simpliciter можно сделать ощущение как эллиптического разговора о том, что хорошо для некоторых не упомянутых человека, и взгляд Фут может быть усилен (сравните Шанклин [2011], Finlay [2014]), допуская очевидное благо simpliciter заявки обычно количественно определены утверждения о том, что в целом хорошо для человека.Томсон [2008] лихо отстаивает аналогичную точку зрения.
G.E. Мур [1903], напротив, изо всех сил пытался понять смысл претензии. В своем опровержении эгоизма Мур приписывал этическое эгоистично утверждает, что то, что хорошо для Джека (или «в Джек хорош ») — это как раз то, что хорошо, а у Джека владение, или, альтернативно, то, что хорошо, что есть у Джека. Мур не возражал напрямую против этих тезисов, но он показать, что они не могут сочетаться с универсализируемым эгоизмом. это теперь общепризнано, что, чтобы избежать аргументов Мура, эгоистам нужно только отвергнуть эти анализы хорошего на , которые в любом случае бесперспективны (Smith [2003]).
1.1.2 Атрибутивный товар
Другие виды представлений хорошо понимают simpliciter с точки зрения атрибутивный товар. В конце концов, к каким вещам мы атрибут добродетели simpliciter ? По мнению многих философов, это к предложениям или положениям дел. Это подтверждается беглое изучение рассмотренных нами примеров, в которых считается хорошим, кажется, выбирают такие комплементы, как «Если», «то» и «за»: «это» было бы хорошо, если бы ты это сделал »; «Хорошо, что ты пришел»; «Лучше, чтобы это закончилось сейчас».Если дополняющие фразы обозначают предложения или возможные состояния дел, то разумно предположить, наряду с Foot [1985] что быть хорошим simpliciter значит хорошее положение дел, и, следовательно, это частный случай атрибутивного блага (если он смысл вообще — Гич и Фут утверждают, что это не так. основание, что положение дел слишком тонкое, чтобы поддержать атрибутивные хорошие претензии).
См.
Приложение о четырех осложнениях в отношении атрибутивного блага
для дальнейших осложнений, которые возникают, когда мы рассматриваем атрибутивную чувство «добра».
Некоторые философы использовали примеры атрибутивного добра и хорошо вместо , чтобы выдвигать аргументы против некогнитивистов метаэтические теории (см. запись когнитивизм и некогнитивизм). Основные черты такого аргумента заключаются в следующем: некогнитивизм теории предназначены для работы с хорошим simpliciter , но имеют какие-то трудности с учетом атрибутивного товара или хорошо за . Следовательно, существует общая проблема с некогнитивистами. теории или, по крайней мере, значительный пробел, который они оставляют.Оно имеет точно так же волновались, что у некогнитивистских теорий будут проблемы учет так называемой «относительной стоимости агента» [см. раздел 4], опять же, по-видимому, из-за его реляционной природы. Там здесь нет места для рассмотрения этого утверждения, но учтите, что это было бы удивительно, если бы такое реляционное использование слова «хорошо» было в на самом деле глубокая или особая проблема некогнитивности; Заяц счет в Язык морали (Заяц [1952]) был конкретно об атрибутивном использовании слова «добро», и это непонятно, почему реляционное некогнитивное отношение должно быть труднее осмыслить, чем относительные убеждения.
1.1.3 Стратегии отношений
В расширении только что обсужденных стратегий некоторые теоретики предложенные взгляды на «добро», которые стремятся относиться ко всему хорошему simpliciter , хорошо для , а атрибутивный товар как специальный случаи. Парадигма этого подхода — «конечные отношения». теория Пола Зиффа [1960] и Стивена Финли [2004], [2014]. Согласно Зиффу, все утверждения о добродетели связаны с целями или целей, а также «пригодность» и атрибутивная «Хорошие» предложения — это просто разные способы сделать эти цели (более или менее) явные.Поговорим о том, что хорошо для Джека, например, делает цель счастья Джека (скажем) откровенно, а разговоры о том, что такое хороший нож, заставляет нас Назначение ножей (скажем, для резки) явное. Заявление о тогда добро релятивизируется соответственно.
Взгляды, принимающие эту стратегию, должны давать подробные ответы на каков именно дальнейший реляционный параметр на «хорошо это. Некоторые считают, что заканчивается , в то время как другие говорить такие вещи, как «цели». Заполненная версия этого представления также должен быть в состоянии рассказать нам механику о том, как это заканчивается может быть явным образом «пригоден для» и атрибутивным «Хорошие» утверждения и должны действительно понимать оба такие претензии относятся к одному очень общему виду.И, конечно же, это своего рода представление дает предсказание, которое неявно относит «Хорошие» предложения — в том числе те, которые используются повсюду моральная философия — на самом деле истинны или ложны только в конце параметр указан, возможно, контекстом.
Это означает, что эта точка зрения открыта для возражений, что она не может учитывают основной класс использования слова «добро» в этике, которые, судя по всему, не являются относительными к , и для которых лингвистические данные не подтверждают гипотезу о том, что они контекстно-зависимый.Джей Л. Маки придерживался подобных взглядов и поддерживал этот результат — теория ошибок Мэки [1977] о «Хорошо» распространяется только на такие предполагаемые нереляционные чувство «добра». Хотя он допускает, что есть такие Маки заключает, что они ошибаются в использовании слова «хорошо». Finlay [2014], напротив, утверждает, что может использовать обычные прагматические эффекты, чтобы объяснить появление. Очевидно Финли утверждает, что нереляционное понимание «хорошего» действительно реляционными, и его теория стремится объяснить, почему они кажутся иначе.
1.1.4 Что особенного в заявлении о стоимости
Предложения, которые я назвал «претензиями на стоимость», представляют особые осложнения. В отличие от других видов «хороших» предложений, они, кажется, не допускают естественных сравнений. Предположим, например, что у Г. Мур, это удовольствие хорошее и знание хорошее. Мы можем спросить, что лучше? Этот вопрос не имеет большого смысла, пока мы не зафиксируем на какой-то сумму удовольствия и около сумм знаний.Но если Сью хорошая танцор, а Хью хороший танцор, тогда имеет смысл спросить кто лучший танцор, и без необходимости зацикливаться на каких-либо конкретных сумма танцев — намного меньше на любое количество Сью или Хью. В общем, как и вещи, которые могут быть высокими, так и такие же вещи, которые могут быть выше друг друга, виды то, что может быть хорошо, — это то же самое, что может быть лучше чем друг друга. Но предложения, которые мы называем «ценностью» претензий », которые предикат« хорошее »для некоторых вещей, похоже, что это не так.
Один из возможных ответов на это наблюдение, если к нему относиться серьезно: заключается в том, чтобы сделать вывод, что так называемые «претензии по стоимости» другой вид логической формы или структуры. Один из способов реализации эта идея, теория хорошего первого , состоит в том, чтобы предположить, что «Удовольствие — это хорошо» примерно означает, «(При прочих равных) лучше, чтобы было больше удовольствие », а не« удовольствие лучше большинства вещи (в некотором соответствующем классе сравнения) »на модели с «Сью — хорошая танцовщица», что примерно означает «Сью — хорошая танцовщица». лучший танцор, чем большинство (в соответствующем классе сравнения) ».Согласно теории совершенно иного рода, с первым значением теория, когда мы говорим, что удовольствие — это хорошо, мы говорим, что удовольствие это ценность, и все будет лучше на тот случай, если будет больше вещи, которые являются ценностями. Эти две теории предлагают конкурирующие порядки объяснение того же явления. Теория хорошего первого анализа оценивают претензии с точки зрения «хорошего» симпликатора, в то время как Теория ценности прежде всего анализирует «хорошо» simpliciter в условия претензий по поводу стоимости. Теория хорошего первого соответствует тезису что положение дел является «первичным носителем» стоимости; теория приоритета ценности соответствует альтернативному тезису о том, что она такие вещи, как удовольствие или добро (или, возможно, их примеры), которые являются «первичными носителями» стоимости.
Согласно более скептической точке зрения, такие предложения, как «удовольствие — это хорошо »вообще не выражают особого рода претензий, но являются просто то, что вы получаете, когда берете предложение вроде «удовольствие — это полезно для опыта Джилл », — в общем, дать количественную оценку Джилл и эллипс «испытать». Следуя идее, также разработанной Финли [2014], Роберт Шанклин [2011] утверждает, что в целом шаблон хороших предложений с опытным прилагательными, такими как «Забавы», которые допускают эти очень синтаксические трансформации: свидетель «Джек весело разговаривает с Джилл. к »,« С Джеком весело разговаривать »,« Джек веселье».Эта точка зрения развенчивает проблему, по которой обсуждались точки зрения. в последнем абзаце не согласны, поскольку он отрицает наличие каких-либо таких отдельная тема для заявлений о ценности. (Это также может объяснить неудачи сравнительных форм, указанные выше, на основании различий в исключенный материал.)
1,2 Хорошо, лучше, плохо
1.2.1
Хорошо и ЛучшеС естественной точки зрения, отношения между «хорошо», «Лучше» и «лучший» — это одно и то же как между «высокий», «выше» и «Самый высокий».«Высокий» — это прилагательное, с возможностью оценки, и «Выше» — его сравнительная форма. В стандартных представлениях оцениваемые прилагательные анализируются с точки зрения их сравнительной формы. Внизу соотношение: выше, чем , а кто-то самая высокая женщина на всякий случай, если она выше любой женщины. Точно так же и кто-то высокий, на случай, если он выше контекстуально соответствующий стандарт (Kennedy [2005]) или выше, чем достаточно много (это много будет расплывчато) в некотором контексте соответствующий класс сравнения.
Похоже, что многие моральные философы предполагают, что вещи совсем другие для «хорошо», «лучше» и «лучше всего». Вместо того, чтобы рассматривать «лучше, чем» как базовое, и что-то как хорошо на всякий случай, это лучше, чем достаточно много в некоторых класс сравнения, философы очень часто предполагают или пишут так, как будто они Предположим, что «хорошо» — это основное. Например, многие теоретики предложили анализ , что такое , чтобы быть хорошим, которые несовместимо с утверждением, что «хорошо» должно быть понимается как «лучше».В отсутствие некоторых причина думать, что «хорошо» сильно отличается от «Высокий», однако это может быть очень своеобразным заявлением сделать, и это может исказить некоторые другие вопросы в теории значение.
1.2.2 Значение
Более того, трудно понять, как можно было бы поступить иначе. вокруг и понимать «лучше» с точки зрения «хорошо». Джон лучше спринтер, чем Ян, не потому, что это скорее тот случай, когда Джон — хороший спринтер, чем тот, что Ян — хороший спринтер — они оба отличные спринтеры, поэтому ни один из это скорее так, чем другое.Однако можно увидеть как понять и «хорошо», и «лучше» в с точки зрения стоимости. Если хорошо, то лучше, чем выше, тем выше аналогом значения интуитивно должна быть высота. Один человек выше чем другой на всякий случай, если ее рост больше; аналогично, одно государство дел лучше другого на всякий случай, если его ценность больше. Если мы постулируем что-то, называемое «ценность», роль, то естественно (но не обязательно) идентифицировать ценность с суммами значений — количества вещей вроде удовольствия или знания, которые претендуют на «ценность» как хорошие.
Но этот ход кажется неправдоподобным или ненужным в применении к атрибутивное «хорошо». Маловероятно, что есть такая вещь, как ценность консервного ножа, так что один консервный нож лучше, чем другой, на тот случай, если он имеет большую ценность для консервного ножа. В в общем, не все сравнительные данные нужно анализировать с точки зрения чего-то нравится высота, которой может быть буквально больше или меньше. Взять для Например, случай «страшный». Аналогия с высотой дало бы предсказание, что если один фильм ужасов страшнее, чем другой, потому что в нем чего-то больше — пугливости — чем другой.Это может быть правильно, но это не так. Если это не так, то аналогия для «хорошего» не нужна. и родственные ему тоже. В этом случае может быть лучше чем не означает просто иметь большую ценность, чем.
1.2.3
Хорошо и ПлохоБолее того, эти вопросы связаны с другими. Например, «Лучше» могло бы быть обратной зависимостью от «худший». A лучше, чем B, на тот случай, если B хуже, чем A. Итак, если «хорошо» просто «лучше, чем достаточно» много », а« плохо »просто« хуже, чем достаточно много », все интересные факты в окрестности, казалось бы, охвачены оценкой того, что стоит в лучше чем отношение ни к чему.То же самое происходит, если быть хорошим — значит быть лучше, чем установленный контекстом стандарт. Но это многие философы-моралисты считали, что лучше того, что бы еще оставить что-то интересное и важное выход: что такое хорошо .
Если это верно, то это одна из важных причин отрицать это. «Хорошо» можно понимать как «лучше». Но важно быть осторожным с аргументами такого рода. Предположим, например, что, как принято считать «Высокий», соответствующий сравнительный класс или стандарт для «Хорошо» каким-то образом обеспечивается контекстом высказывания.Затем, чтобы узнать, верно ли «это хорошо», вы должны сделать нужно знать больше, чем все факты о том, что лучше, чем что — вам также нужно кое-что знать о классе сравнения или стандарт, который предоставляется контекстом высказывания. Предположение то, что «хорошо» зависит от контекста, поэтому может быть просто тем, что объясняет интуицию, которая движет предыдущий аргумент.
Традиционная аксиология стремится исследовать, что хорошо, как они хорошие, и как их доброта связана друг с другом.Что бы мы ни считали «основными носителями ценностей», центральным вопросом традиционной аксиологии является вопрос о том, что вещи хорошие: что ценно.
2,1 Внутренняя стоимость
2.1.1 Что такое внутренняя стоимость?
Конечно, главный вопрос, который интересовал философов, — — это то, что имеет внутреннее значение , которое принимается в отличие от инструментального значения . Парадигматически деньги должно быть хорошо, но не по сути хорошо: это должно быть хорошо, потому что ведет к другим полезным вещам: телевизорам высокой четкости и домам в желаемых школьных округах и, например, ванильный латте.Эти вещи, в свою очередь, могут быть хороши только для того, к чему они приводят: захватывающая НФЛ Например, по воскресеньям и адекватному обучению и употреблению кофеина. А также эти вещи, в свою очередь, могут быть полезны только для того, к чему они приводят, но в конечном итоге, утверждается, что-то должно быть хорошим, а не только для к чему это приводит. Считается, что таких вещей по сути является . хорошо .
Принятие философами термина «внутреннее» для это различие отражает общую теорию, согласно которой все не инструментально хорошее должно быть хорошим в силу своей внутренней характеристики.Эта идея подтверждается естественным аргументом: если что-то хорош только потому, что он связан с чем-то другим, аргумент идет, тогда это должно быть его отношение к другой вещи, которая не инструментально хорошо, а сама вещь хороша только потому, что она необходимо для получения этого соотношения. Предпосылка в этом аргумент весьма спорен (Schroeder [2005]), и на самом деле многие философы верят, что что-то может быть неинструментально хорошим в в силу его отношения к чему-то еще.Следовательно, иногда термин «внутреннее» зарезервирован для того, что хорошо в силу его внутренние свойства, или точка зрения, что добро само является внутренним свойством, а неинструментальная ценность вместо этого называется «Телик» или «финал» (Корсгаард [1983]). Я буду придерживаться «внутреннего», но имейте в виду, что внутреннее добро может не быть внутренним свойством, и то, что внутренне добро может оказаться таковым не в силу своей внутренние свойства.
См.
Приложение по атомизму / холизму в отношении ценностей
для дальнейшего обсуждения последствий предположения, что Внутренняя стоимость влияет на внутренние свойства.
Инструментальная ценность также иногда противопоставляется «Учредительная» стоимость. Идея этого различия заключается в что инструментальные ценности приводят причинно к внутренним значениям, в то время как основные значения составляют внутренних ценностей. Для Например, я даю вам деньги или латте, что может причинно привести к тому, что вы испытывать удовольствие, в то время как ваше удовольствие может составляют , не вызывая вашего счастья. Для многих для целей это различие не очень важно и часто не отмечается, и основополагающие ценности могут рассматриваться наряду с инструментальными ценности, как вещи, которые являются способами получить что-то внутреннее значение.Я буду использовать слово «инструментальный» в широком смысле, чтобы включать такие значения.
2.1.2 Какое различие между внутренним / инструментальным?
Здесь я предположил, что внутреннее / инструментальное различие среди того, что я назвал «заявлением о ценности», например «Удовольствие — это хорошо», а не одно другое виды использования слова «добро» из части 1. Это не делает смысл, например, сказать, что что-то хорошее открывалку для консервов, но только инструментально, или что Сью — хорошая танцовщица, но только инструментально.Возможно, имеет смысл сказать, что витамины хорошо для Джека, но только инструментально; если это так, то инструментальное / внутреннее различие будет более общим, и оно может расскажите нам кое-что о структуре и взаимосвязи между различные значения слова «хорошо», чтобы посмотреть, какие варианты использования «Хорошо» допускают внутреннее / инструментальное различие.
Иногда говорят, что консеквенциалисты, апеллируя к претензии о том, что такое simpliciter в своих пояснительных теории, твердо придерживаются мнения, что положение дел является «Первичные» носители стоимости, а значит, и единственные внутренней стоимости.Это неправильно. Во-первых, консеквенциалисты могут апеллируют в своей объяснительной моральной теории к фактам о том, в каком состоянии было бы лучше, не считая положения дел «Первичные» носители стоимости; вместо того, чтобы иметь Теория «сначала хорошее», у них может быть Теория «ценности прежде всего» (см. Раздел 1.1.4) в соответствии с какие положения дел хорошие или плохие в силу из них быть в них более ценными вещами. Более того, даже те, кто берет Теория «сначала хорошее» на самом деле не придерживается что именно положения дел имеют внутреннюю ценность; состояния дел — это не то, что вы можете собрать больше или меньше.Так что на самом деле они не параллельны удовольствию или знание.
Для более подробного обсуждения внутренней стоимости см. Запись на внутренняя и внешняя стоимость.
2.2 Монизм / Плюрализм
Один из старейших вопросов теории ценности — это вопрос: существует более одной фундаментальной (внутренней) ценности. Монисты говорят «Нет», а плюралисты говорят «да». Этот вопрос имеет смысл только как вопрос об истинных ценностях; ясно там больше чем одна инструментальная ценность, и монисты и плюралисты будут во многих случаях не согласны не по поводу того, имеет ли что-то ценность, а относительно того, равно ли его значение внутреннему .Например, как важно поскольку он считал ценность знания, Милль был привержен что его ценность является инструментальной, а не внутренней. G.E. Мур не согласился, владение этим знанием — действительно ценность, но внутренняя, и это расширило список основных ценностей Мура. Теория Милля также имеет плюралистический элемент, в отличие от Бентама, но считается ли Милль плюралистом в значение зависит от того, считал ли он, что существует только одно значение — счастье — но два разных вида удовольствия, которые способствуют этому, один более эффективно, чем другой, или его Мнение заключалось в том, что каждый вид удовольствия представляет собой особую ценность.Эта точка будет важен в дальнейшем.
2.2.1 Онтология и объяснение
На карту поставлены по крайней мере три совершенно разных типа проблем. дебаты. Во-первых, онтологический / объяснительный вопрос. У некоторых монистов есть считал, что список значений во множественном числе будет объяснительно неудовлетворительный. Если удовольствие и знания являются ценностями, они имеют сохраняется, остается задать еще один вопрос: почему? Если это на вопрос есть ответ, думали некоторые, это должно быть потому, что есть другое, более основное, значение, под которым объяснение включает в себя оба удовольствие и знания.Следовательно, плюралистические теории либо объяснительно неадекватны, или на самом деле не выявили основные внутренние ценности.
Этот аргумент основан на весьма спорном принципе о том, как объяснение того, почему что-то является ценностью, должно работать — очень принцип, аналогичный тому, к которому апеллировали в аргументе, что внутренняя стоимость должна быть внутренним свойством [раздел 2.1.1]. Если это принцип ложен, тогда объяснительная теория почему оба удовольствие и знания — это ценности, которые могут быть предложены, но не работают путем отнесения их к другой, более фундаментальной ценности.Восстановительный теории , что такое быть значением, удовлетворяют этому описанию, и другие виды теории тоже могут делать то же самое (Schroeder [2005]). Если одна из этих теорий верна, тогда даже плюралисты могут предложить объяснение, почему основные ценности, к которым они обращаются, значения.
2.2.2 Обязательства по пересмотру?
Более того, против мониста плюралист может утверждать, что основные постулаты, к которым апеллирует ее теория, не отличаются по сути от тех, к которым апеллирует монист; они разные только в номер .Это приводит ко второй важной проблеме, которая стоит на кону. в споре между монистами и плюралистами. Монистические теории несут сильные выводы о том, что представляет собой ценность. Учитывая любую монистическую теорию, все, что имеет ценность, должно быть либо единственной внутренней ценностью, либо иначе должно привести к единственной внутренней стоимости. Это означает, что если некоторые вещи, которые интуитивно представляют ценность, например знания, в на самом деле, всегда приводят к тому, что теория считает единственной внутренней ценностью (например, удовольствие), то теория стремится отрицать это в конце концов, эти вещи всегда имеют ценность.
Столкнувшись с подобными трудностями при отнесении всего что до теоретической ценности имеет одну основную ценность, плюралисты не волнуйтесь: они просто добавляют к своему списку основных внутренних ценности, и, следовательно, может быть более уверенным в сохранении дотеоретические явления. У монистов же есть выбор. Они могут изменить свое мнение об основной внутренней ценности и попробовать все опять же, они могут работать над выработкой находчивых аргументов, которые знания действительно приводят к удовольствию, или они могут укусить пулю и заключаем, что знания на самом деле не всегда хорошо, но только при определенных условиях.Если пояснительные обязательства плюралистов не отличаются по своему характеру от таковых monist, но отличается только числом , то естественно для плюралистов думать, что такая рабская приверженность номер один — это своего рода фетиш, без которого лучше обойтись, если мы хотим разработать теорию, которая все делает правильно . Это точка зрения, которую разделяли многие исторические плюралисты.
2.2.3 Несоизмеримость
Третий важный вопрос в споре монистов и плюралистов, и наиболее важным за последние десятилетия, является то, что взаимосвязь плюрализма и несоизмеримости.Если одно состояние дела лучше, чем другие, на тот случай, если они содержат большую ценность чем другое, и есть два или более основных внутренних значения, тогда непонятно, как можно сравнивать два положения дел, если одно содержит больше первого значения, но другое содержит больше второй. Какое положение вещей лучше при таких обстоятельствах? Напротив, если существует только одна внутренняя стоимость, то это не может случиться: положение вещей лучше что имеет большую внутреннюю ценность, чем бы она ни была.
Подобные рассуждения привели некоторых философов к мысли, что плюрализм — ключ к объяснению сложности настоящего морального ситуаций и реальных компромиссов, которые они влекут. Если какие-то вещи на самом деле несопоставимы или несоизмеримы , рассуждают они, тогда плюрализм в отношении ценности может объяснить , почему . Очень похожие рассуждения привел, однако, других философов к мнению, что монизм имеет , чтобы быть правым: практическая мудрость требует уметь делать они спорят о выборе даже в сложных ситуациях.Но это было бы невозможно, если бы варианты, доступные в каком-то выборе, были несравнимы этим способом. Итак, если плюрализм ведет к такой несравнимости, тогда плюрализм должен быть ложным.
В следующем разделе мы рассмотрим дебаты по сопоставимость ценностей, от которых зависит этот вопрос. Но даже если мы учитывая все предположения с обеих сторон, монисты имеют лучше этих двух аргументов. Плюрализм ценностей может быть один получить несравненные варианты, но могут быть и другие способы, даже в соответствии с ценностным монизмом.Например, возьмем интерпретацию Милля, в котором он считает, что существует только одна внутренняя ценность — счастье — но это счастье — сложный вид вещь, которая может произойти двумя разными способами — либо через высшие удовольствия или через низшие удовольствия. Если у Милля есть это считают, и, кроме того, считает, что в некоторых случаях счастлив ли тот, у кого чуть больше высших удовольствий, чем тот, у кого есть еще несколько более низких удовольствий, тогда он может объяснить почему неизвестно, лучше ли быть первым или второй путь, не обращаясь к плюрализму в его теории значение .Плюрализм был бы в рамках его теории счастья в одиночку.
См. Более подробное обсуждение в записи о ценят плюрализм.
2.3 Несоизмеримость / Несопоставимость
Мы только что увидели, что один из вопросов, обсуждаемых в дебатах между монистами и плюралистами о ценности ставит вопрос (неопределенно) о том, могут ли ценности быть несопоставимыми или несоизмеримый. Следовательно, это область активных споров в ее владеть правом. На самом деле, в этой дискуссии много разных вопросов, а иногда несколько из них работают вместе.
2.3.1 Есть ли слабая несравнимость?
Один из самых важных вопросов, который стоит на кону, — всегда ли правда, для двух состояний дела было бы лучше, если бы первое получилось, чем если бы второе, было бы лучше, если бы второй получился, чем если бы первый получил, или что вещи были бы одинаково хорошо, если и то, и другое. Утверждение, что иногда это может случается, что ни одно из этих утверждений не соответствует действительности, иногда называют иск несопоставимость , в данном случае применительно к товару Симпликатор .Рут Чанг [2002] утверждала, что в дополнение к «Лучше чем», «хуже чем» и «Одинаково хорошо», есть четвертое «положительное значение» отношение », которое она называет , четность . Чанг оставляет за собой право использовать «несравненного» в более узком смысле, возможность того, что в дополнение ни к одному из трех других отношений между ними, возможно, что два положения дел могут не удается даже быть «на одном уровне». Однако мы можем различить между слабая несопоставимость, как определено выше, и сильная несопоставимость, дополнительно требующая отсутствия четности, что бы это ни было.Поскольку понятие четности является теоретическое представление о том, как объяснить, что происходит, когда остальные три соотношения получить не могут, вопрос, который я здесь не гнаться, будет слабая несравнимость, интересуют нас здесь.
Важно различать вопрос о том, хорошо ли simpliciter допускает несравнимость из вопроса о является ли хорошим для и атрибутивно хорошим признанием несопоставимости. Многие дискуссии о несопоставимости ценностей ведутся очень сильно. абстрактного уровня, и обменяться примерами каждого из этих видов стоимость претензий.Например, типичный пример предполагаемого несравнимость могла бы сравнить, скажем, Моцарта с Роденом. Моцарт лучший художник, чем Роден? Роден лучший художник, чем Моцарт? Находятся они одинаково хороши? Если ничего из этого не происходит, то мы имеем пример несравнимости в атрибутивном благе, но не пример несравнимость в хорошем симплификатор . Эти вопросы могут быть параллельны или тесно связаны, и исследование каждого из них может быть поучительны в отношении других, но они все же должны быть хранится отдельно.
Например, один важный аргумент против несравнимости значение было упомянуто в предыдущем разделе. Это то, что несравнимость исключила бы возможность практической мудрости, потому что практическая мудрость требует умения делать правильный выбор даже в сложных ситуациях выбора. Предположительно, возможен выбор между действиями или между возможными последствиями этих действий. Так что может быть, что атрибутивный товар иногда несравним, потому что ни Моцарт, ни Роден не лучший художник, чем другой, и они не одинаково хороши, но этот хороший simpliciter всегда сопоставимы, так что всегда есть ответ, какой из двух действия приведут к лучшему результату.
2.3.2 Что происходит при слабой несравнимости?
Даже если согласны с тем, что хороший simpliciter несравним в этом смысле было предложено много теорий относительно того, что это несравнимость предполагает и почему она существует. Одно важное ограничение по таким теориям состоит в том, что они не предсказывают больше несравнимостей, чем мы действительно наблюдаем. Например, хотя Роден не может быть лучше или лучше Художник худший, чем Моцарт, и не такой же хороший, он определенно лучше художником, чем Сальери — хотя Сальери, как и Моцарт, композитор лучше, чем Роден.Это проблема для идеи, что несравнимость можно объяснить ценностным плюрализмом. Аргумент от ценить плюрализм несравнимо предполагал, что это было бы невозможно сравнить любые два положения дел, в которых одно содержало больше одной базовой ценности, а другая содержала больше другой. Но случаи, подобные случаю Родена и Сальери, показывают, что объяснение того, что несравнимо между Роденом и Моцартом не может быть просто таким поскольку Роден — лучший скульптор, а Моцарт — лучший композитор, невозможно определить, кто лучший художник.Если бы это было правильное объяснение, то Роден и Сальери тоже будут несравнимы, но интуитивно это не так. Подобные ограничения может сузить круг жизнеспособных теорий о том, что происходит в случаях несравнимость, и являются свидетельством того, что несравнимость, вероятно, не будет прямо объяснен плюрализмом ценностей.
Есть много других видов тезисов, которые называются несопоставимость или несоизмеримость ценностей. Например, некоторые теории, которые постулируют лексический порядок, как говорят, обязывают «Несравненность».Тезис Канта о том, что рациональный у агентов есть достоинство, а не цена, которую часто принимают за тезис и о некой несоизмеримости. Некоторые интерпретировали Кант просто считает, что уважение к рациональным агентам имеет большое значение. бесконечное значение, или что оно должно быть лексически упорядочено по значению ничего другого. Другой тезис по соседству, однако, быть несколько слабее. Может случиться так, что человеческая жизнь «выше цена »в том смысле, что убийство одного ради спасения не приемлемый обмен, но для некоторого положительного значения \ (n \), убийство одного ради спасения \ (n \) было бы приемлемым обменом.На этом видят, что не существует единой «меновой стоимости» жизни, потому что ценность человеческой жизни зависит от того, являетесь ли вы «Покупка» или «продажа» — выше когда собираешься убрать, но ниже, когда собираешься сохранить это. Такой взгляд вполне разумно можно было бы считать своего рода «Несоизмеримость», потому что она не устанавливает единого значения человеческие жизни.
Более подробное обсуждение соизмеримости ценностей можно найдено в записи на несоизмеримые ценности.
Один из самых больших и важных вопросов о ценности — это вопрос его отношения к деонтическому — к таким категориям, как справа , причина , рациональная , только и следует .По телеологическим данным просмотров, из них классический консеквенциализм и универсализируемый эгоизм являются классическими примеры, деонтические категории являются последующими и должны быть объяснены в с точки зрения оценочных категорий, таких как хорошо и хорошо за . Противоположная точка зрения, согласно которой деонтические категории являются приоритетными. к оценочным категориям и объяснять их — это то, что, по мнению Аристотеля, говорит, не имеет имени. Но самый важный его род — это род «Подходящее отношение» и Scanlon [1998] Теория «перекладывания денег» — еще одна тесно связанная современный пример.
3.1 Телеология
Телеологические теории, строго говоря, не являются теориями о значение. Это теории о правильных действиях или о том, что нужно делать. Но они готовы предъявить претензий о стоимости, потому что они апеллируют к оценочным фактам, чтобы объяснить, что правильно и неправильно, и что мы должны делать — деонтических фактов. Большинство очевидным следствием этих теорий является то, что оценочные факты не должны тогда объясняться в терминах деонтических фактов.В оценочное, с таких взглядов, предшествует деонтическому.
3.1.1 Классический консеквенциализм
Самый знакомый вид, попадающий под этот зонтик, — это классический консеквенциализм , иногда называемый (по причинам мы увидим в разделе 3.3) «агент нейтральный консеквенциализм ». Согласно классическому консеквенциализму, каждый агент всегда должен совершать какие-либо действия из всех действия, доступные ей в то время, такие, что если бы она это, все будет лучше.Не все защитники консеквенциализма интерпретировать это в таких классических терминах; другие известные формы консеквенциализм сосредоточен на правилах или мотивах и оценивает только действия производно.
Классический консеквенциализм иногда подкрепляется апелляцией к интуиция, что нужно всегда действовать наилучшим образом, а затем предположение, что действия хороши или плохи только инструментально — ради того, к чему они приводят (особенно сравните Мур [1903]). Проблема с этим рассуждением состоит в том, что сторонники консеквенциализма могут согласны с тем, что агенты всегда должны действовать наилучшим образом.Важный Особенность этой претензии к признанию состоит в том, что это претензия не о внутренняя или инструментальная ценность, но об атрибутивном добре. И, как отмечено в разделе 2.1, «инструментальный» и «Внутреннее» на самом деле не относится к атрибутивному добру. Так же, как и насколько хорош что-то из консервного ножа или насколько хорош кто-то мучитель не зависит от того, насколько хорош мир, как результат того факта, что они существуют, насколько хорошее действие что-то не обязательно зависеть от того, насколько хорош мир в результате того, что это происходит.В самом деле, если это так, то оценочные стандарты, регулирующие действия будет сильно отличаться от тех, кто управляет почти всем еще.
3.1.2 Принципиальные проблемы и проблемы реализации
Классический консеквенциализм и его реализация в виде утилитаризм, был хорошо изучен, а его преимущества и издержки здесь нельзя просмотреть. Многие проблемы для классической тем не менее, консеквенциализм — это вопросы, касающиеся деталей его точного формулировка или реализация, а не проблемы в принципе с его обращением к оценочному для объяснения деонтического.Для Например, беспокойство о том, что консеквенциализм слишком требователен, было рассматривается в рамках консеквенциалистской концепции, заменяя «Лучший» на «достаточно хорошо» — замена «удовлетворительная» концепция для «максимизации» один (Slote [1989]). Другой пример: проблемы, с которыми сталкиваются некоторые консеквенциалистские теории, такие как традиционный утилитаризм, о учет таких вещей, как справедливость, может быть решен другими консеквенциалистские теории, просто приняв более широкую картину о том, какие вещи способствуют тому, насколько хороши вещи (Сен [1982]).
В разделе 3.3 мы рассмотрим одну из самых важных проблем. о классическом консеквенциализме: его неспособность учитывать ограничений, ориентированных на агента . Эта проблема не представляет собой в принципе общая проблема для стремления консеквенциализма к объяснять деонтические категории с точки зрения оценочного. Для получения дополнительной информации см. запись на консеквенциализм и утилитаризм.
3.1.3 Другие телеологические теории
Универсализуемый эгоизм — еще одна известная телеологическая теория.Согласно универсализируемому эгоизму, каждый агент всегда должен делать у любого действия есть функция, которая из всех доступных альтернатив это тот, что, если бы она это сделала, все было бы лучше для нее . Вместо того, чтобы просить агентов максимизировать добро, эгоизм просит агентов максимизировать то, что для них хорошо . Универсальный эгоизм имеет много общих черт с классическим консеквенциализмом, и Сиджвику оба показались очень привлекательными. Многие другие присоединились Сиджвик считает, что в нем есть что-то очень привлекательное. что общего между консеквенциализмом и эгоизмом — что включает, как минимум, телеологическую идею о том, что деонтическое должно быть объяснено с точки зрения оценочного (Portmore [2005]).
Конечно, не все телеологические теории разделяют общие черты консеквенциализм и эгоизм. Классические теории естественного права (Finnis [1980], Murphy [2001]) телеологичны в том смысле, что они ищут чтобы объяснить, что мы должны делать с точки зрения того, что хорошо, но они делают так что совершенно иначе, чем консеквенциализм и эгоизм. В соответствии к примеру такой теории естественного закона, существует множество естественные ценности, каждая из которых требует определенного рода отличительных ответ или уважение, и агенты всегда должны действовать таким образом, чтобы относитесь к ценностям с таким уважением.Подробнее о натуральном теории права, см. запись на традиция естественного права в этике. А Барбара Херманн активно выступала за интерпретацию Этическая теория Канта в телеологических терминах. Для получения дополнительной информации Интерпретация Канта Германом, см. Запись на Моральная философия Канта, особенно раздел 13. Филип Петтит [1997] заметно различает ценности, к которым мы призваны «Продвигать» и те, которые требуют других ответов. Как отмечает Петтит, классические консеквенциалисты считают, что все ценности быть продвинутым, и один способ мышления о некоторых из этих других видов телеологических теорий заключается в том, что они, как и консеквенциализм, объясняют что мы должны делать с точки зрения того, что хорошо, но в отличие от консеквенциализм они считают, что некоторые виды хорошего призыва к ответам кроме продвижения по службе.
3.2 Монтажные позиции
В отличие от телеологических теорий, которые стремятся объяснить деонтические категории с точки зрения оценочных, Соответствующие установки учетные записи стремятся учитывать оценочные категории — например, хорошо simpliciter , хорошо на , а атрибутивно хорошо — в термины деонтического. Принимая во внимание, что телеология имеет значений, о стоимость, но сама по себе не теория, в первую очередь около стоимости, но скорее о том, что правильно, счета — это в первую очередь тезисы о стоимости — в учете ее с точки зрения деонтики говорят нам, что значит быть хорошим.Следовательно, это теории о природе ценности.
Основная идея, лежащая в основе всех видов теории подходящего отношения, заключается в том, что «Хорошо» тесно связано с «желаемым». «Желанный», конечно, в отличие от «Видимый» и «слышимый», что означает «Может быть видимым» и «способным быть услышанным», не означает «желать лучшего». Значит, скорее, что-то например, «правильно желаемый» или «надлежащим образом» желанный». Если быть хорошим просто желательно, а быть желаемое — это правильно или надлежащим образом желаемое, из этого следует что быть хорошим — значит быть правильным или соответствующим образом желанным.Но правильные и соответствующие являются деонтическими концепциями, поэтому, если быть хорошим — это всего лишь желание, тогда доброта сама может быть приходится с точки зрения деонтики. И это основная идея за счетами Fitting Attitude (Ewing [1947], Rabinowicz и Реннов-Расмуссен [2004]).
3.2.1 Счет с двумя подходящими установками
Однако разные подходы к подходящему подходу работают, обращаясь к различные деонтические концепции. Некоторые из проблем, с которыми сталкивается установка Установки взглядов можно продемонстрировать, рассмотрев пару примеров.Согласно формуле Сиджвика, например, хорошее — это то, что должно быть желанным. Но этот слоган сам по себе не очень полезен. пока мы не узнаем больше: желаемое кем? Всем? По крайней мере, кем-то? Кто-то в частности? И какое из наших чувств «Хорошо» ли это для предоставления учетной записи? Это счет хорошего simpliciter , говоря, что было бы хорошо, если бы \ (p \) на всякий случай ____ должен пожелать, чтобы \ (p \), где «____» заполняется кем бы то ни было, кто должен есть желание? Или это счет «стоимостных» требований, говоря, что удовольствие — это хорошо на всякий случай, если удовольствие должно быть желанным от ____?
Первый из этих двух аккаунтов соответствовал бы Теория «сначала хорошее» из раздела 1.1,4; последний будет согласуется с теорией «ценности прежде всего». Мы наблюдали в раздел 1.1.4 о том, что «ценностные» заявления не допускаются сравнительный анализ таким же образом, как и в других случаях использования слова «добро»; это важно здесь, потому что если «лучший» симплицитер перед «хорошим» симплицитером, то, строго говоря, Теоретик, ориентированный на «хорошее прежде всего», должен предложить подходящее отношение счет «лучше», чем «хорошо». Такая модификация сиджвикского лозунга может говорить о том, что будет лучше, если \ (p \), чем если \ (q \) на всякий случай ____ должен пожелать что \ (p \) больше, чем \ (q \) (или, альтернативно, предпочесть \ (p \) \ (д \)).
В Чем мы обязаны друг другу , Т. Скэнлон предложил влиятельная современная точка зрения, имеющая много общего с Fitting Счета отношения, которые он назвал теорией Buck-Passing значение. Согласно слогану Скэнлона, «называть что-то ценно — это сказать, что у него есть другие свойства, которые указывают на причины за определенное поведение по отношению к нему ». Один важный отличие от точки зрения Сиджвика в том, что она привлекает другая деонтическая концепция: причин вместо должно быть .Но он также стремится быть более нейтральным, чем лозунг Сиджвика на конкретный ответ, который требуется. Требуется слоган Сиджвика что всегда актуально desire , тогда как Слоган Скэнлона оставляет открытым вопрос о том, что могут быть разные «Определенные способы» реагирования на различные виды значения.
Но, несмотря на эти различия, слоган Сканлона разделяет Особенность сиджвикского слогана в том, что он сильно недооценен. Для , которое чувство «хорошо» стремится обеспечить учетная запись? Неужели это должен быть прямой отчет о «Хорошо», или, если мы уважаем приоритет От «лучше» до «хорошо», если мы действительно пытаемся понимать это как, по сути, счет «лучше чем»? И что особенно важно, какие «определенные способы» вовлеченный? Не может быть просто так, что говорящему нужно что-то определенные способы в уме, потому что есть несколько способов реагировать на такие что причины для такой реакции — свидетельство того, что вопрос плохой , а не то, что это хорошо — для Например, отношение страха .Так требует ли теория, чтобы есть определенный набор определенных способов, например, хорошо на всякий случай есть поводы ответить на него в любом из те способов? Первые замечания Скэнлона скорее предполагают, что для каждого типа вещей существуют разные «определенные способы» так что, когда мы говорим, что , что вещь хорошо, мы говорим что есть причины реагировать на это таким образом. Это вопрос, который нужно будет разобрать с помощью любого проработанного взгляда.
Еще одна сложность формулы Сканлона состоит в том, что в анализе к голому экзистенциальному утверждению, что — это причины ответить на что-либо в одном из этих «определенных пути »сталкивается с большими трудностями.Предположим, например, что там есть причина ответить одним из «определенных способов», но есть конкурирующие и более веские причины не делать этого, так что все все рассмотрено, реагируя любым из «определенных способов» было бы ошибкой. Вероятно, рассматриваемая вещь должна в таком случае ничего хорошего не получится. Так что даже такой вид, как Scanlon’s, который обращается к причинам, может потребоваться, когда станет больше полностью развитый, чтобы обратиться к конкретным претензиям о весе из тех причин.
3.2.2 Неправильная причина
Однако даже после того, как эти вопросы будут решены, другие остаются важные вопросы. Например, одна из известных проблем столкнуться с такими взглядами — это проблема Wrong Kind of Reasons (Crisp [2000], Rabinowicz and Rönnow-Rasmussen [2004]). Проблема возникает из наблюдения, что интуитивно некоторые факторы могут влиять на чего вы должны желать, не влияя на то, что хорошо. Это может быть правда, что если мы сделаем что-то лучше, то при прочих равных, вы должны желать этого еще больше.Но мы также можем создать стимулов чтобы вы желали этого, не делая ничего лучше. Например, вы может быть предложено существенное финансовое вознаграждение за желание чего-то плохо, или злой демон может (достоверно) угрожать убить вашу семью если вы этого не сделаете. Если такие обстоятельства могут повлиять на то, что вы должны желать, что, по крайней мере, интуитивно правдоподобно, тогда они будут быть контрпримером взглядам, основанным на формуле Сиджвика. Точно так же, если такого рода обстоятельства могут дать вам причин желать плохого, тогда они будут контрпримером взгляды, основанные на формуле Сканлона.Это в контексте Сканлоновская формула, согласно которой этот вопрос был назван «Неправильным Вид причин », потому что если эти обстоятельства действительно дают у вас есть причины желать плохого, они — причины неправильный вид, чтобы фигурировать в описании в стиле Скэнлона того, чем он должен быть хорошо.
Этот вопрос в последнее время стал предметом очень плодотворных исследований. и исследователи провели параллели между видами причин, желание, которое обеспечивается такими «внешними» стимулы и знакомые вопросы о прагматических причинах веры и такой повод намереваться есть у Григория Кавки Токсиновая головоломка (Hieronymi [2005]).Сосредоточившись на случаях желания, вера и намерение, которые являются всевозможными психическими состояниями, у некоторых утверждал, что различие между «правильным видом» и «Неправильный» разум может быть выведен на основе различие между «объектными» причинами, которые относятся к объект отношения и «данные государством» причины, которые относятся к самому психическому состоянию, а не к его объекту (Парфит [2001], Пиллер [2006]). Но также были подняты вопросы о том, является ли «данный объект» / «данное состояние» различие достаточно общее, чтобы действительно объяснить различие между причинами правильного вида и причинами неправильного типа, и даже оспаривается, отслеживает ли это различие что-либо в все.
Одна из причин полагать, что различие может быть недостаточно общим: что ситуации, очень похожие на ситуации с неправильным типом причин, могут возникают даже там, где в игре нет ментальных состояний. Например, игры при соблюдении норм правильности. Внешние стимулы к обману — например, реальная угроза от злого демона, которого она убьет ваша семья, если вы этого не сделаете — может не только обеспечить у вас есть причины для обмана, но сделайте так, чтобы вы это сделали. Но так же, как такие внешние стимулы не делают это целесообразным или правильно желать чего-то плохого, они не делают этого правильным переход игры к читу (Schroeder [2010]).Если это правильно, и Правильное / неправильное различие между причинами действительно возникает в широком спектре случаев, включая такие, как этот, это не вероятно, что различие, которое относится только к причинам психического States будет лежать на его дне.
Дальнейшее обсуждение подходящих подходов к описанию значение и неправильные причины проблемы можно найти в записи на подходящие теории ценностей.
3.2.4 Применение к разновидностям добра
Одним из важных преимуществ счетов в стиле Fitting Attitude является то, что что они предлагают перспективы успешного применения в атрибутивных хорошо и хорошо для , а также хорошо simpliciter (Darwall [2002], Rönnow-Rasmussen [2009], Suikkanen [2009]).Просто как причины предпочесть одно положение дел другому могут гарантировать одно положение дел лучше другого, причины выбрать одно консервный нож над другим может гарантировать, что он лучший консервный нож чем другой, и причины предпочесть какое-то положение дел для кто-то может гарантировать, что лучше для этого человек, чем другой. Например, вот краткий набросок того, что может выглядеть так, как будто он принимает теорию первого хорошего из раздел 1.1.4, как и в разделе 1.1.2 что хорошо simpliciter является частным случаем атрибутивного товара и понимает «Хорошо» с точки зрения атрибутивного «лучше» и «Подходит для» по «лучше для»:
Атрибутив лучше: Для всех видов K и прочего A и B , для A будет лучше K чем B по набору всех правильных причин, чтобы выберите A вместо B при выборе K в качестве весомее, чем набор всех правильных причин для выбора B выше A при выборе K .
Лучше для: Для всех вещей A , B и C , A лучше для C , чем B на всякий случай набор всех правильных причин для выбора A более B от имени C более весомый чем набор всех правильных причин для выбора B более A от имени C .
Если быть хорошим K — это просто быть лучшим K, чем большинство (в некоторых класс сравнения), и «было бы хорошо, если бы \ (p \)» просто означает, что получение \ (p \) — хорошее положение дел, и такие утверждения, как «удовольствие — это хорошо», просто означают, что другие при прочих равных лучше, чтобы удовольствия было побольше, тогда эта пара учетных записей имеет правильную структуру для учета полного ряд «хороших» претензий, с которыми мы столкнулись.Но это также показывает, как связаны различные значения слова «добро», и позволяет, что даже атрибутивный товар и хорошо для имеют, при внизу — общая разделяемая структура. Так что перспектива возможности предложить такую единую историю о том, что различные смыслы «Хорошие» имеют общее, но не исключительное свойство подхода подходящего отношения, тем не менее, является одним из достопримечательности.
3.3 Относительная ценность агента?
3.3.1 Агент-центрированные ограничения
Самая главная принципиальная проблема классического консеквенциализма возможность того, что называется агент-центрированным ограничения (Scheffler [1983]).Издавна традиционным возражение против утилитарных теорий, которые, поскольку они не помещают недооценивают неправильные действия, такие как убийство, они дают предсказание, что если у вас есть выбор между убийством и смертью двух человек, Понятно, что надо убивать. В конце концов, все остальное равны, ситуация складывается 2 к 1 — есть две смерти на с одной стороны, но только одна смерть с другой, и каждая смерть одинакова Плохо.
Консеквенциалисты, считающие убийства невинных по сути плохой можно избежать этого предсказания.Пока убийство в как минимум вдвое хуже, чем обычная смерть не от убийства, консеквенциалисты могут объяснить, почему вы не должны убивать даже в для предотвращения двух смертей. Так что принципиальных проблем для консеквенциализм, представленный таким примером; это проблема для данного консеквенциалиста зависит от ее аксиологии: от того, что она думает, что это плохо по своей сути, и как плохо, по ее мнению, это плохо.
Но проблема очень тесно связана с настоящей проблемой для консеквенциализм.Что, если бы вы могли предотвратить два убийства с помощью убийства? Постулат о внутреннем отрицании ценности убийств ничего не дает для интуиции, что вы все еще не должны убивать, даже в этом дело. Но большинство людей находят до теоретически естественным предположить, что даже если вы должны убить, чтобы предотвратить тысячи убийств, Вы не должны этого делать, чтобы предотвратить сразу два. Ограничение против убийства, по этой естественной интуиции, выходит за рамки идеи что убийства — это плохо. Это требует, чтобы ужас ваших собственных убийств влияет на то, что вы должны делать, больше, чем на то, что должны делать другие чтобы уберечь вас от убийства.Вот почему это называется «Агент-центрированный».
3.3.2 Относительное значение агента
Проблема с ограничениями, ориентированными на агента, заключается в том, что нет единого естественного способа оценки результатов, который дает все верные прогнозы. Для каждого агента есть способ оценки результаты, которые дают правильные прогнозы о том, что ей следует делать, но эти рейтинги рассматривают убийства этого агента как способствующие больше к плохим результатам, чем убийства других агентов. Так в результате несовместимых результатов ранжирования кажутся требуется для того, чтобы давать верные прогнозы о том, что другие агент должен сделать, а именно тот, который оценивает своих убийств в большей степени ухудшают результаты, чем первые агентские убийства.(Ситуация немного сложнее — Oddie and Milne [1991] доказывают, что при довольно минимальных предположения всегда есть какой-то агент-нейтральный рейтинг, который дает правильные консеквенциалистские предсказания, но их доказательство не показывать, что этот рейтинг имеет какое-либо независимое правдоподобие, и Наир [2014] утверждает, что это не может быть независимо правдоподобным объяснением какой результат лучше.)
В результате этого наблюдения философы постулировали называется , относительная стоимость агента .Идея относительной ценности агента состоит в том, что если отношение лучше, чем , релятивизируется в агентов , тогда результаты, в которых могут быть убийства Франца, могут быть хуже — по сравнению с Франца, чем исходы убийства Йенса, хотя результаты, в которых убийства Йенса хуже, чем у Йенса чем исходы, в которых убивает Франц. Эти контрастные рейтинги эти два вида результатов не являются несовместимыми, потому что каждый из них относился к другому агенту — первый к Францу, а тот последний к Йенсу.
Идея относительной ценности агента привлекательна для телеологов, потому что он позволяет представление, очень похожее по структуре на классический консеквенциализм для учета ограничений. В соответствии с это представление, иногда называемое Agent-Relative Teleology или Консеквенциализм, ориентированный на агента , каждый агент всегда должен делать что принесет результаты, которые лучше всего подходят для нее. Такой представление может легко приспособиться к ограничению, ориентированному на агента, чтобы не убийство, исходя из предположения, что убийства каждого агента значительно хуже — по отношению — к ней, чем убийства других агентов есть (Сен [1983], Портмор [2007]).
Некоторые философы утверждали, что агентно-относительная телеология не даже теория, отличная от классического консеквенциализма, утверждающая, что слово «хороший» на английском языке указывает на ценность агента. контекстно-зависимым образом, так что когда консеквенциалисты говорят, «Каждый должен делать то, что даст наилучший результат», на самом деле они говорят, что «каждый должен делать то, что будет иметь лучшие по сравнению с ней результаты »(Smith [2003]). А также другие философы предположили, что агентно-относительная телеология такая привлекательная теория, что все действительно привержены ей (Дрейер [1996]).Эти тезисы — смелые утверждения в теории ценности, потому что они рассказывают нам сильные и удивительные вещи о природе о чем мы говорим, когда используем это слово, «хорошо».
3.3.3 Проблемы и перспективы
На самом деле, очень спорно, существует ли вообще такая вещь. в первую очередь как относительную ценность агента. Агент-родственник Телеологи обычно обращаются к различию между агентом-родственником. и нейтральная для агента ценность, но другие утверждали, что никто не когда-либо успешно проводил такое различие теоретически нейтральным способом (Шредер [2007]).Более того, даже если есть такое различие, относить «добро» к агентам недостаточно, чтобы иметь дело со всеми интуитивно понятными случаями ограничений, потому что здравый смысл позволяет что вы не должны убивать, даже чтобы предотвратить себя от убийства дважды в будущем. Чтобы иметь дело с такими случаями, «Хорошо» нужно относить не только к агентам, но и до умножить на (Брук [1991]). Еще один источник трудностей возникает из-за взглядов, согласно которым «хорошо» на английском языке используется для создания заявлений об относительной ценности агента в контекстно-зависимой способ; такие представления не проходят обычные тесты на контекстную зависимость, и не всегда генерируют прочтения предложений, которые их сторонники требуют.
Одна из причин думать, что должна быть такая вещь, как агентно-относительная ценность исходит от сторонников подходящего отношения счета стоимости, и звучит так: если добро — это то, что должно быть желаемый, то будет двух видов товаров. Что должно быть желанный всеми будет «нейтральным по отношению к агенту» товаром, и то, что должно желать какой-то конкретный человек, будет добром по отношению к этому человеку. Родоначальников этой идеи можно найти в Сиджвик и Юинг, и он нашел ряд современных сторонники.Правильно ли это повлияет не только на то, подходит ли Фитинг. Отношение к счетам оказывается верным, но о какой роли ответ на вопросы «кто должен?» или «чей причины? » играет в форме адекватных подходов учетная запись. Все эти вопросы остаются нерешенными.
Вопросы о том, существует ли такая вещь, как агент-родственник значение, и если да, то какую роль он может играть в варианте, ориентированном на агента о классическом консеквенциализме, лежат в основе дебатов между консеквенциалистов и деонтологов, а также по фундаментальному вопросу относительного приоритета оценочного по сравнению с деонтическим.Эти это большие и открытые вопросы, но, как я надеюсь, я проиллюстрировал здесь они тесно взаимосвязаны с очень широким спектром как традиционные, так и нетрадиционные вопросы теории ценности, в широком смысле.
Аксиология и ее типы — Docsity
АКСИОЛОГИЯ И ЦЕННОСТИ ВВЕДЕНИЕ: Аксиология — это философское исследование ценности. Это либо собирательный термин для этики и эстетико-философских областей, которые решающим образом зависят от понятий ценности или основы этих областей, и, таким образом, аналогичны теории ценностей и метаэтике.Этот термин впервые был использован Полом Лапи в 1902 году и Эдвардом фон Хартманом в 1908 году. ЗНАЧЕНИЕ АКСИОЛОГИИ: Аксиология — это наука о ценностях. Слово «аксиология» происходит от двух греческих слов: «аксиос» означает ценность или ценность, а «логос» означает логику или теорию, означает теорию ценности. Развитие науки делает возможным объективное измерение стоимости так же точно, как термометр измеряет температуру. Аксиология — это объективный формат для измерения нематериальных установок и ценностей. Более того, аксиология измеряет уровень развития и типы искажений восприятия в мышлении.ОБЛАСТЬ АКСИОЛОГИИ: Аксиология изучает в основном два вида ценностей: этику и эстетику. Этика исследует концепции права и добра в индивидуальном и социальном поведении. Эстетика изучает понятие красоты и гармонии. ЭТИКА: Этика, также известная как моральная философия, представляет собой раздел философии, который включает систематизацию, защиту и рекомендации концепций правильного и неправильного поведения. Этика — это дополнение к эстетике в философской области аксиологии. В философии этика изучает нравственное поведение человека и то, как ему следует действовать.Этику можно в широком смысле определить как раздел философии, который занимается вопросами, касающимися природы ценности в вопросах человеческого поведения. В то время как практически все люди озабочены вынесением этических суждений и решений, философы, в частности, заинтересованы в том, чтобы разъяснить природу таких суждений в целом и предоставить критерии для определения того, что является этически правильным или неправильным, и проанализировать причины, по которым мы считаем их правильными. верный. Тех, кто озабочен исключительно тем, чтобы говорить нам, что правильно или неправильно, хорошо или плохо в вопросах человеческого поведения, можно назвать «моралистами».Хотя философы иногда были моралистами, как философы их главная забота не столько в том, чтобы дать моральные объяснения, сколько в том, чтобы объяснить, почему то, что мы считаем «правильным» или «хорошим», является правильным или хорошим. Для этого философы, занимающиеся такими вопросами, обычно стремились сформулировать и обосновать «этические теории», которые призваны объяснить фундаментальную природу того, что «хорошо», почему это «хорошо» и почему этические принципы являются наиболее часто используемые для оценки человеческого поведения вытекают из этой теории хорошего.ЭТИЧЕСКИЕ ТЕОРИИ: Существует два типа этических теорий: 1. Консеквенциалистская или телеологическая этическая теория 2. Мотивационная или деонтологическая этическая теория 1. Телеологическая этическая теория: эта теория утверждает, что то, что делает действие правильным или неправильным, — это его последствия; Попросту говоря, «правильное действие» имеет хорошие последствия, а «неправильное действие» имеет плохие последствия. 2. Деонтологическая этическая теория. Эта теория выступает против консеквенциалистской теории, согласно которой не последствия, а мотивация побуждают агента совершить действие, которое делает действие правильным или неправильным.Согласно этой теории этики действие, мотивированное правильными причинами, будет «правильным» независимо от того, желательны ли его последствия или нет, тогда как действие, мотивированное неправильными причинами, будет неправильным действием, даже если его последствия может считаться желательным. ВИДЫ ЭТИКИ: Этику можно разделить на четыре основных области изучения: 1. Метаэтика: это теоретическое значение и отсылка к моральным суждениям и способам определения их истинных ценностей. 2. Нормативная этика: речь идет о практических средствах определения морального образа действий.3. Прикладная этика: речь идет о том, как можно достичь моральных результатов в конкретных ситуациях.
% PDF-1.4 % 281 0 объект > эндобдж xref 281 107 0000000016 00000 н. 0000002510 00000 н. 0000002694 00000 н. 0000002849 00000 н. 0000003797 00000 н. 0000004015 00000 н. 0000004099 00000 н. 0000004186 00000 п. 0000004275 00000 н. 0000004419 00000 н. 0000004480 00000 н. 0000004645 00000 н. 0000004706 00000 н. 0000004860 00000 н. 0000004921 00000 п. 0000005034 00000 н. 0000005146 00000 п. 0000005274 00000 н. 0000005335 00000 п. 0000005396 00000 н. 0000005457 00000 н. 0000005610 00000 п. 0000005671 00000 п. 0000005768 00000 н. 0000005888 00000 н. 0000006033 00000 п. 0000006094 00000 н. 0000006205 00000 н. 0000006266 00000 н. 0000006327 00000 н. 0000006388 00000 п. 0000006556 00000 н. 0000006617 00000 н. 0000006770 00000 н. 0000006874 00000 н. 0000007004 00000 н. 0000007065 00000 н. 0000007198 00000 н. 0000007259 00000 н. 0000007320 00000 н. 0000007381 00000 п. 0000007548 00000 н. 0000007608 00000 н. 0000007732 00000 н. 0000007866 00000 н. 0000008011 00000 н. 0000008072 00000 н. 0000008197 00000 н. 0000008258 00000 н. 0000008402 00000 п. 0000008463 00000 н. 0000008523 00000 н. 0000008583 00000 н. 0000008771 00000 н. 0000008831 00000 н. 0000008966 00000 н. 0000009081 00000 н. 0000009221 00000 н. 0000009281 00000 п. 0000009341 00000 п. 0000009401 00000 п. 0000009503 00000 н. 0000009563 00000 н. 0000009679 00000 н. 0000009785 00000 н. 0000009845 00000 н. 0000009976 00000 н. 0000010036 00000 п. 0000010096 00000 п. 0000010206 00000 п. 0000010266 00000 п. 0000010369 00000 п. 0000010429 00000 п. 0000010537 00000 п. 0000010597 00000 п. 0000010657 00000 п. 0000010716 00000 п. 0000010952 00000 п. 0000011005 00000 п. 0000011460 00000 п. 0000011692 00000 п. 0000011747 00000 п. 0000011770 00000 п. 0000021054 00000 п. 0000021077 00000 п. 0000029500 00000 н. 0000029523 00000 п. 0000037865 00000 п. 0000037888 00000 п. 0000046478 00000 п. 0000046501 00000 п. 0000054720 00000 п. 0000054743 00000 п. 0000062717 00000 п. 0000062740 00000 п. 0000071349 00000 п. 0000071372 00000 п. ~ b`i6 \ nmax [) / U (‘%> BDV \ n + Y
Анализ подходящих отношений ценности: объяснительный вызов
Abstract
В этой статье рассматривается вопрос о переходе от ценности к соответствию.Я буду утверждать, что сторонники этого предположения сталкиваются с серьезной проблемой объяснения. Этот аргумент не задуман как опровергающий аргумент против FA, но, я думаю, он покажет, что те, кто поддерживает теорию, несут особую пояснительную нагрузку: объяснить, как возможно контрфактическое (отрицательное) предпочтение действительной (отрицательной) ценности. Сделав два важных предварительных замечания (об одной из основных причин, лежащих в основе теории, и о том, что из этого следует, соответственно), я кратко остановлюсь на возражении против ФА, сделанном Кристером Быквистом несколько лет назад.Смысл обсуждения этого возражения состоит в том, чтобы дать мне возможность более легко представить мою собственную, и я считаю, более сильную версию этого возражения. Общий аргумент принимает форму просто контрпримера, который может быть построен на основе (принятия) двух моих предварительных пунктов. На протяжении всей статьи я пытаюсь ответить на различные возражения.
Согласно подходящему отношению (FA) оценка ценности быть ценным — значит быть подходящим объектом про-отношения. Следствием этой теории является то, что
Для всех x , x имеет ценность тогда и только тогда, когда он подходит для использования x . Сноска 1
Стандартное возражение против теории ставит под сомнение импликацию справа налево: кажется, есть случаи, когда было бы уместно отдать предпочтение объекту ради самого себя, даже если он вообще не имеет ценности. Footnote 2 Этот документ не касается этой проблемы; скорее, он связан с противоположным подтекстом двойного условия выше — от ценности к соответствию. Я буду утверждать, что всякий, кто придерживается этого предположения, сталкивается с очень сложной объяснительной проблемой.Этот аргумент не задуман как опровергающий аргумент против FA, но, я думаю, он покажет, что те, кто поддерживает теорию, несут особую пояснительную нагрузку: объяснить, как возможно контрфактическое (отрицательное) предпочтение действительной (отрицательной) ценности. Сделав два важных предварительных замечания, я кратко остановлюсь на возражении Кристера Быквиста против FA. Смысл обсуждения этого возражения состоит в том, чтобы дать мне возможность более легко представить мою собственную, и я считаю, более сильную версию этого возражения. Общий аргумент принимает форму просто контрпримера, который может быть построен на основе (принятия) двух моих предварительных пунктов.На протяжении всей статьи я стараюсь предвидеть возможные возражения и отвечать на них.
Итак, к первому предварительному пункту, который касается важной мотивации для анализа FA. В своем плодотворном обсуждении анализа стоимости FA Влодек Рабинович и Тони Рённов-Расмуссен говорят, что большая часть привлекательности FA заключается в том, что она
устанавливает связь между аксиологическими и деонтическими понятиями: ценность в этом подходе выражается в терминах позиции, согласно которой следует занять по отношению к объекту.То, что уместно иметь определенное отношение, что есть причин, , чтобы иметь его, или что рассматриваемое отношение уместно или необходимо, — это разные способы выразить это деонтическое утверждение. Следовательно, важным преимуществом [FA] является то, что он удаляет атмосферу таинственности из нормативного «убедительности» ценностей. Нет ничего странного в предписывающих значениях приписывания ценности, если ценность эксплицируется в деонтических терминах. (Курсив мой.) Сноска 3
Неясно, что «уместность», «уместность» и «востребованность» являются деонтическими терминами (например, «обязательство», «обязанность» и т. Д.), а не нормативных терминов. Footnote 4 Я подозреваю, что Рабинович и Рённов-Расмуссен на самом деле имеют в виду «нормативный», а не «деонтический» — в конце концов, важное преимущество теории, как они выразились, состоит в том, что она объясняет неотразимость ценности нормативной также явно нормативные термины, которые я выделил курсивом в отрывке выше). При таком понимании анализ FA говорит о том, что ценность следует понимать в нормативных терминах.
Второй важный предварительный момент заключается в том, что широко, хотя и не повсеместно, принято, что нормативность подразумевает .Самым известным примером этого, конечно же, является принцип Ought Implies Can , но аналогичные принципы, похоже, справедливы и для других нормативных терминов. Это правдоподобно по причинам, и, что немаловажно, также и по пригодности. Footnote 5 Основная мысль, лежащая в основе всех таких принципов, скорее всего, заключается в том, что нормативные факты (или «соображения») должны иметь возможность руководствоваться действиями в некотором относительно прямом смысле. Нормативный факт, в свою очередь, может быть руководством к действию только в том случае, если это возможно в некотором релевантном смысле сделать (или верить, или чувствовать и т. Д.).) то, что требует нормативный факт. Footnote 6 Я не смогу здесь оспаривать эти утверждения, но, исходя из предположения, что нормативность действительно подразумевает возможность, анализ ценности FA влечет за собой, что
Для всех x , x имеет значение только в том случае, если можно отдать предпочтение x .
Это следствие, в свою очередь, сразу же вызывает вопросы о модальности, выражаемой словом «может» в консеквенте. О какой модальности мы здесь говорим? К счастью для моих целей (что, надеюсь, станет ясно позже), мне не нужно давать ответ на этот вопрос.Мы можем просто предположить, что вид модальности, выраженной «может» в консеквенте вышеупомянутого условного, по крайней мере столь же силен, как модальность, выраженная «может» в «следует подразумевает может» — чем бы она ни оказалась.
Предварительные этапы окончены, теперь мы можем сосредоточиться на проблемном аспекте анализа ценности FA, который я хочу выделить. Чтобы помочь нам в этом, давайте начнем с рассмотрения слегка измененной версии примера Кристера Быквиста с «отдельными товарами»:
Есть счастливые цапли, но нет агентов прошлого, настоящего или будущего, способных иметь благоприятное отношение. Сноска 7
Правдоподобно предполагая, что есть счастливые цапли, это хорошее положение, Быквист спрашивает, какое благосклонное отношение к такому положению вещей можно уместно занять. Он обсуждает и отвергает ряд возможных установок (намеренное стремление, желание [как склонность к намеренному достижению] и истину — или предполагающее убеждение пропозициональное удовольствие) на том основании, что обладание этими установками в ответ на счастливых цапель является либо невозможно, либо иррационально, и как таковые такого отношения не могут быть должным образом сохранены. Footnote 8
Непосредственной реакцией на пример Быквиста, которую он сам признает, является предположение, что отсутствие агентов в прошлом, настоящем и будущем на самом деле не имеет отношения к ценности счастливых цапель. Ценно либо их счастье, либо положение дел [Есть счастливые цапли]. Отсутствие агентов ни здесь, ни там. Положение дел A: [Есть счастливые цапли] имеет положительную ценность, тогда как положение дел B: [Нет агентов прошлого, настоящего или будущего] имеет нейтральную ценность.Если положение дел C (= A + B) является ценным, то, конечно, это так только потому, что C получает свое значение из A. Таким образом, возможный ответ на этот пример будет заключаться в различении между непроизводными (или базовыми) и производными. окончательная ценность и утверждение, что сторонники FA должны сказать, что только непроизводная ценность заслуживает про-отношения. При таком понимании, в оценке стоимости FA будет сказано:
Быть непроизводным (или в основном) ценным — значит быть подходящим объектом про-позиции
Эта теория неуязвима для возражений «одиноких товаров», поскольку вполне возможно или иррационально, скажем, получать удовольствие от того, чтобы быть счастливыми цаплями.Однако, как указывает Быквист, это будет
.радикальный пересмотр первоначального предложения, поскольку вещи, которые мы часто оцениваем, являются более широкими положениями дел, такими как ситуации, исходы и жизни, и, возможно, даже целые возможные миры, ни один из которых [скорее всего не будет ценным без производных]. Кажется неправдоподобным утверждать, что хорошие вещи такого рода не заслуживают нашего одобрения. Таким образом, большая часть привлекательности FA-аккаунта теряется из-за ограничения его применения подобным образом. Сноска 9
Следовательно, мы не должны принимать это ограничение на анализ FA и требовать, чтобы любая его правдоподобная версия допускала, чтобы производная стоимость не исключала окончательной стоимости.
Правдоподобный ответ на пример Быквиста дает Франческо Орси. Обозначая контейнер с одиночными товарами «q», он утверждает, что
Все, что нам нужно сделать в этом случае, — просто представить или созерцать q как простую возможность: несомненно, тогда уместно принять то, что мы можем назвать созерцательным удовольствием в q .[…] Но [такое отношение] не требует веры в то, что [счастливые цапли] действительно существуют (или они действительно существуют). … Соответствие просто созерцательного отношения… не требует, чтобы созерцание и созерцаемое положение дел, возможно, принадлежали одному и тому же миру. […] Поскольку нет модального требования, чтобы (неблагоприятный) мир и (неблагоприятный) мир, возможно, совпадали, [хорошее или] плохое [положение дел в неактуальном мире] может быть объяснено следующим образом: уместность ответа созерцательным [удовольствием или] неудовольствием из другого мира. Сноска 10
Идея состоит в том, что реакция просто созерцательным удовольствием на недостижимое положение дел не «вводит» созерцающего в созерцаемое состояние дел, и как таковое не является иррациональным или невозможным надлежащим образом отдавать предпочтение одиночным благам.
Это может быть именно то, что защитники FA должны сказать о недостижимых положениях дел (например, о делах с единичными товарами, которые обсуждает Биквист), но далеко не ясно, что они должны сказать о ценности или обесценивании при фактическом получении . положения дел, которые таковы, что никто в реальном мире не может иметь (не) благосклонное отношение к ним.Рассмотрим следующую гипотезу:
(C) p — важное истинное утверждение, и никто в реальном мире никогда не имеет никакого отношения к p
Весьма вероятно, что существует p , для которых верно (C). Так как p является важным истинным предположением — предположение, которое было бы хорошо знать — соответствующее (C) будет на самом деле , получив плохое состояние дел, S
[ p , и никто в реальном мире никогда не имеет никакого отношения к p ]
S Получение на самом деле определенно плохо само по себе.По крайней мере, согласованно думать, что получение S плохо само по себе. Более того, что очень важно, логично предположить, что S , получая в реальном мире , плохо само по себе. Как это может быть объяснено ФА? Ни одно из кандидатских установок Быквиста не будет работать (по причинам, которые он указывает), равно как и предложение Орси о «созерцательном отношении» не сработает, поскольку невозможно иметь какое-либо отношение — включая созерцательное неудовольствие и тому подобное — к S . S , и соответствующее ему предложение, перефразируя Фредерика Шика, не совсем приемлемо. Сноска 11
Ни один прошлый, настоящий или будущий человек в реальном мире не может иметь отрицательное отношение к S , поскольку p является важным компонентом S и, как указано в примере, никто в реальном мир когда-либо имел или будет иметь какое-либо отношение к p . Я, конечно, предполагаю здесь, что нельзя иметь отношение к определенному положению дел, не имея некоторого отношения (веры?) По крайней мере к существенным существенным компонентам этого положения дел — таким компонентам, как p .Без такого отношения, зачем думать, что кто-то может иметь отрицательное (или вообще какое-либо) отношение к этому положению дел ? Это очень правдоподобно или, по крайней мере, логично, поэтому получение S является плохим само по себе. Footnote 12
Возможно, теоретик FA мог бы ответить следующим образом: для того, чтобы созерцать единственное благо счастливых цапель (снова называя это g ), нам не нужно выделять какую-то конкретную (не актуальную) мир, при котором г получает; нам нужно только принять предположение, что существует некоего мира, в котором г получается .Теперь рассмотрим фактических единичных товаров, г * . Согласно гипотезе, ни один реальный человек не может идентифицировать, и поэтому ни один реальный человек не может представить себе г * . Но почему нереальный человек не может этого сделать? Если для созерцания g не нужно выделять какой-то конкретный мир, в котором получается g , то почему созерцание g * (или e , или любого другого действительного одиночного добра или зла) требует выделения какого-то конкретного мира? Сноска 13
Ответ не попадает в цель.Хотя это правда, что рассмотрение г не требует выделения какого-то конкретного мира, в котором получается г , это так только потому, что пример Быквиста не является специфическим для мира. Как указывает Орси, все, что нам нужно сделать в таком случае, — это просто представить или рассматривать q как простую возможность. Но в моем примере этот маневр недоступен. Верно, что неактуальный оценщик может не одобрять положение дел, которое соответствует общему утверждению «Есть предложения, такие, что было бы хорошо, если бы им поверили, но которым никогда не поверят».Это имеет ту же форму, что и оригинальный пример Быквиста о счастливых цаплях, но это «общее» положение дел не то, что мы пытаемся оценивать. Что нас интересует, так это плохое состояние дел в конкретном мире — нашем мире, реальном мире. Весьма правдоподобно, что для любого мира, в котором получается S , плохо само по себе то, что S получает в этом мире, точно так же, как чрезвычайно правдоподобно, что положение дел [Есть счастливые цапли, но нет прошлого, настоящие или будущие агенты] — хорошее положение дел в каждом мире, в котором оно происходит.Но поскольку это так, [ S получает в @] — где @ обозначает реальный мир — плохо само по себе, точно так же, как [ S получает в w ] плохо само по себе, и [ S получает в w ‘] плохо само по себе, и так далее. Даже если недооценка [ S получается в @] каким-то образом проистекает из плохого положения дел, которое соответствует общему утверждению «Существуют такие предложения, что было бы хорошо, если бы им поверили, но которые ни в коем случае не будут поверьте, [ S получает в @] все еще плохо само по себе; в конце концов, и как мы видели ранее, отрицание этого повлечет за собой приверженность утверждению, что окончательная (dis) ценность не может быть получена (dis) стоимостью.Это обязательство, которого нам следует избегать.
Напомним, сторонники анализа FA не привержены утверждению, что оцениваемый и оцениваемый миры должны совпадать. Введение различия между оцениваемым и оцениваемым миром в качестве ответа на проблему одиночных товаров правдоподобно, по крайней мере частично, потому что в этом случае (счастливые цапли) очевидно, что оцениваемый мир — нереальный мир. . Однако в случае, который я представил, оцениваемый мир — это реальный мир, но оценивающий мир не может быть реальным миром .Таким образом, оценка — если она вообще существует — должна иметь место из нереального мира.
Задача теоретика FA состоит в том, чтобы объяснить, как контрфактический оценщик может выделить события в нашем мире (что он должен был бы сделать, чтобы должным образом неблагоприятно сказаться на получении S в реальном мире) ? Что заставило бы контрфактическую оценку привязаться к обесцениванию [ S , полученного в @], в отличие от обесценивания S , полученного в любом другом мире, в котором это действительно имеет место? Перефразируя Брогаарда и Салерно (которые обсуждают проблему возможности контрфактического знания фактической неизвестной истины), мы можем поставить задачу следующим образом:
… если есть такая неактуальная оценка, значит неактуальная оценка фактической ситуации.Таким образом, неактуальный оценщик каким-то образом умудряется выделить действительно достижимое положение дел. Но как может неактуальный оценщик выделить положения дел, которые имеют место в этом реальном мире? Поскольку нет причинно-следственной связи между реальным миром [@] и релевантным неактуальным миром [w], неясно, как неактуальная оценка в w может однозначно относиться к [ S в получении @]. Поэтому неясно, как могла быть неактуальная оценка того, что на самом деле бесценно. Сноска 14
Таким образом, проблема заключается в следующем: поскольку фактические оценщики не могут иметь необходимое отношение к [ S получает в @] — из-за природы S — а контрфактические оценщики не имеют возможности зафиксировать отрицательное значение. из [ S получает в @] — потому что у них нет возможности зацепиться за @ — как мы должны понимать значение нормативного значения , которое FA утверждает, что оно имеет?
Конечно, это проблема только в том случае, если S действительно плохое положение, но, может быть, это можно отрицать? Анонимный судья указал, что защитник FA может утверждать, что, хотя для нас было бы хорошо иметь какое-то соответствующее отношение к (важному предложению) p , из этого не следует, что у нас нет такого отношения к p. — это плохо.Таким образом, сторонники теории подходящего отношения могут просто отрицать, что S не имеет ценности. Насколько я понимаю, есть как минимум два способа отреагировать на это беспокойство.
Во-первых, предположим, что мы допускаем, что S не обесценивается. Поскольку S явно не является ценным, мы можем разумно считать, что S должен быть нейтральным с точки зрения стоимости. Согласно стандартному анализу ценностей FA, нейтральность в отношении ценности означает, что эта вещь является подходящим объектом безразличия.Конечно, быть безразличным к чему-либо — это совсем не то же самое, что просто не иметь к этому отношения. Есть много вещей, к которым я не отношусь (например, к вещам, о которых я никогда не слышал), но было бы ошибкой называть меня равнодушным к этим вещам. Я не уверен, как лучше всего охарактеризовать безразличие — возможно, безразличие следует понимать в терминах предрасположенности к выбору? — но как бы это ни понималось лучше всего, мне кажется весьма правдоподобным, что по причинам, уже обсуждавшимся, никто в реальном мире не может быть безразличным к S , а неактуальные оценщики не могут быть безразличными к S , потому что они не могут выбрать S .Таким образом, проблема возникает снова с нейтральной ценностью и подходящим безразличием.
Во-вторых, даже если этот ответ каким-то образом не сработает, мы должны иметь в виду, что, как выразился Быквист, «FA-анализ — это не просто учет абсолютных ценностей, хорошего, плохого и нейтрального, это также учет о лучшем: что лучше, то уместно предпочесть или отдать предпочтение большему ». Footnote 15 Если бы было лучше, если бы кто-то имел соответствующее отношение к p , это означало бы, что есть некоторое положение дел, S *, такое, что S * лучше, чем S .Это, в свою очередь, означает, что целесообразно предпочесть S * S . Теперь мы снова вернулись к еще одной версии исходной задачи: . У кого может быть соответствующее предпочтение? Никто в реальном мире не может предпочесть S * S , поскольку такое предпочтение возможно только в том случае, если кто-то имеет какое-то отношение к S — чего ни у кого в реальном мире никогда не будет, и ни один неактуальный оценщик не сможет. выбрать. Таким образом, кажется, что отрицание бесценности S не решит общей проблемы объяснения того, как можно иметь подходящее отношение к S (или предпочесть S * S ).
Цена оценки ценности в нормативных терминах (с точки зрения соответствия, причин или «необходимости») заключается в том, что у нормативных концепций вполне вероятно есть «условие способности», связанное с их правильным применением. По сути, нормативность подразумевает , и именно по этой причине сторонники FA несут бремя объяснений, демонстрируя , как можно отдать предпочтение конкретным мирам, ситуациям или положениям дел. Сравните это, скажем, с гедонистской теорией ценности, согласно которой быть ценным просто доставляет удовольствие.Согласно такой теории, вполне могут существовать положения дел, возникающие в определенных неактуальных мирах, которые хороши, потому что содержат удовольствие, но в отличие от теоретика ПФ, гедонисту не нужно объяснять, как можно выделить такие миры и состояния. дел, поскольку ее теория не сформулирована в нормативных терминах. Гедонисту не будет стыдно признать, что существуют состояния дел, которые ценны сами по себе, и в отношении которых никто никогда не будет иметь никаких убеждений и к которым впоследствии ни у кого не будет никакого благосклонного отношения.Так что, если у теоретика ФА есть какая-то правдоподобная история о том, как следует понимать контрфактическую оценку фактической ценности, нельзя не думать, что это серьезный, возможно, фатальный пробел в теории.
История изменений
20 октября 2018
В исходной публикации статьи было обнаружено несколько ошибок. Исправления заключаются в следующем.
Примечания
- 1.
Благосклонность здесь понимается как широкий термин, охватывающий различные виды про-отношений (включая преследование и продвижение по службе). Под теорией обычно понимают, прежде всего, теорию того, что иногда называют различными моделями стоимости, т. Е. способы, которыми что-то может быть ценным (ради самого себя, ради своих эффектов, ради вклада, который оно вносит в [ценное] целое и т. д.).
- 2.
Стандартный пример в литературе состоит в том, что демон причинит вам вред, если вы не отдадите предпочтение чему-то, что определено как полностью лишенное ценности (например, блюдце с грязью).В этом случае кажется уместным отдать предпочтение блюдцу с грязью, но блюдце с грязью, ex hypothesi , не представляет ценности. Проблема в том, что предпочтение блюдца из грязи в данном случае является неправильным с точки зрения FA, и задача состоит в том, чтобы обеспечить принципиальный способ отличить правильный вид соответствия от неправильного. Это оказалось на удивление сложно. Проблема стала известна как проблема «неправильного разума», потому что возникла вслед за Т.Подтверждение М. Скэнлоном того, что он называет «расчетом стоимости, передаваемым Баком». Согласно Скэнлону: «Назвать что-то ценным — значит сказать, что у него есть другие свойства, которые дают основания для определенного поведения по отношению к нему» (1998, с. 95). Некоторые сторонники анализа ценности FA утверждают, что явным преимуществом теории FA является то, что она не уязвима для неправильного типа проблемы разума (см., Например, McHugh and Way 2016). Хотя я думаю, что это не так очевидно, потому что могут быть веские основания полагать, что правильно понятая концепция передачи баксов эквивалентна анализу FA.В любом случае между двумя теориями есть очевидное сходство.
- 3.
Rabinowicz and Rønnow-Rasmussen (2004), стр. 391–392
- 4.
Некоторые философы используют термин «нормативный» как широкий термин для всех тех терминов, которые традиционно интересовали философов-моралистов: хороший, плохой, долг, обязанность, требование, причина (ы), соответствие, должное и т. д. Другие философы используют слово «оценочное» в том же смысле (как это обычно бывает, когда делается ссылка на различие между фактом и ценностью).Использование этого широкого смысла «нормативного» или «оценочного», конечно, подходит для определенных философских целей — например, при исследовании, сводится ли нормативное / оценочное (понимаемое таким образом) к ненормативному. Однако мы должны признать, что существует и более узкое значение понятий «нормативный» и «оценочный». При использовании в этом более узком смысле утверждения вроде «оценочное сводится к нормативному» и «деонтическое сводится к оценочному» не являются тривиальной истиной. Сортировка терминов, выделенных курсивом выше, по этим более узким типам — непростая задача, и здесь неизбежно возникнут разногласия.Тем не менее, мне кажется, что более узкое значение «оценочного» охватывает как минимум «хорошее», «плохое», «лучше» и «хуже»; более узкое значение слова «нормативный» включает, по крайней мере, «причину (и)», «должно» и «соответствие»; а деонтическое включает, по крайней мере, «долг» и «(моральное) обязательство». Спасибо анонимному рефери за то, что настаивал на этом.
- 5.
МакХью и Уэй (2016) утверждают, что «соответствие [является] основным нормативным свойством, из которого строится остальная часть нормативной и оценочной области» (стр.576, курсив мой). Для аргументов в пользу того, что у кого-то есть причина для F, только если этот человек может F, см. Streumer (готовится к печати) и Vranas and Peter (2007).
- 6.
Пример «вечеринки-сюрприза» Шредера (2007) (гл. 1) и другие подобные ему несколько усложняют дело. Для аргумента, что версия принципа «причины подразумевают, что может», такие примеры не угрожают, см. Way and Whiting (2016).
- 7.
Быквист (2009), с. 5. Быквист вполне правдоподобно предполагает, что положение дел является носителем стоимости, но он открыт для возможности существования и других видов носителей ценности.
- 8.
Короче говоря, неуместно, потому что это невозможно, намеренно вызвать или располагать к намеренному достижению такого положения дел, при котором ничего не было, не было или не будет намеренно осуществлено. Также неуместно получать удовольствие от уединенного блага, если получение такого удовольствия влечет за собой то, что: а: объект удовольствия получен — поскольку это не может соответствовать значимости положения дел [Есть счастливые цапли, но никто не берет (пропозициональный ) удовольствие ни в чем]; или б: человек считает, что объект удовольствия обретается — поскольку это не может соответствовать значимости положения дел [есть счастливые цапли, но нет верующих].На протяжении всего обсуждения Быквист, кажется, также допускает нечто очень похожее на то, что я назвал нормативностью, подразумевающей .
- 9.
- 10.
- 11.
См. Его «Логика двусмысленности», стр. 99ff.
- 12.
В более раннем черновике этой статьи C был сформулирован в терминах «никто не верит в » около p , и я утверждал, что трудно понять, как кто-то может иметь отношение к S без Имея какое-то верованное отношение к p , но, как указал анонимный рецензент, ни у кого нет веры в p , все еще совместимо с кем-то, имеющим какое-то отношение , подобное убеждениям, — кроме веры — к p .Такое отношение к p позволило бы агенту в реальном мире осудить S . Однако, заменяя «отношение» на «веру», эта возможность, насколько я понимаю, исключается. Я очень благодарен анонимному судье за то, что он настаивал на моем мнении по этому поводу.
- 13.
Я хотел бы поблагодарить анонимного рецензента за то, что он предложил этот ответ от имени FA.
- 14.
Брогаард и Салерно (2013).
- 15.
Ссылки
Brogaard, B., & Салерно, Дж. (2013). Парадокс узнаваемости Fitch. В Э. Н. Залта (Ред.), Стэнфордская энциклопедия философии (Зимнее издание 2013 г.) http://plato.stanford.edu/archives/win2013/entries/fitch-paradox/.
Быквист К. (2009). Не подходит: почему анализ ценностного отношения не работает. Разум, 118 (469), 1–30.
Артикул Google Scholar
МакХью, К., & Уэй, Дж. (2016). Пригодность в первую очередь. Этика, 126, 575–606.
Артикул Google Scholar
Орси, Ф. (2013). Подходящие отношения и одиночные товары. Разум, 122 (487), 687–689.
Артикул Google Scholar
Rabinowicz, W., & Rønnow-Rasmussen, T.(2004). Удар демона: о подходящих позициях и ценностях. Этика , 114 (апрель), 391–423.
Артикул Google Scholar
Скэнлон, Т. (1998). Что мы должны друг другу . Кембридж: Издательство Гарвардского университета.
Google Scholar
Шик Ф. (2003). «Логика двусмысленности» в его «Неоднозначность и логика ».Кембридж: Издательство Кембриджского университета.
Книга Google Scholar
Шредер М. (2007). Рабыня страстей . Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Книга Google Scholar
Streumer, B. (готовится к печати). Причины и способности. В Д. Стар (ред.), Оксфордский справочник причин и нормативности. Оксфорд: Издательство Оксфордского университета.
Вранас, П. (2007). Я должен, значит, могу. Философские исследования, 136 (2), 167–216.
Артикул Google Scholar
Уэй, Дж., И Уайтинг, Д. (2016). Причины и рекомендации (или вечеринки-сюрпризы и мороженое). Аналитическая философия, 57 (3), 213–245.
Артикул Google Scholar
Ссылки для скачивания
Благодарности
Финансирование было предоставлено Советом по исследованиям в области искусства и гуманитарных наук (Великобритания) (AH / G009252 / 1).Я получил ценные комментарии к более ранним версиям этого документа от аудитории в Уппсале, Стокгольме, Гетеборге, Эдинбурге, Стирлинге, Глазго, Йорке и Университете Объединенных Арабских Эмиратов. Я особенно благодарен Аннике Веннерстен, Эмилю Андерссону, Перу Алгандеру, Карин Энфло, Фолке Терсману, Эрику Карлсону, Йенсу Йоханссону, Франсу Свенссону, Йонасу Олсону, Кристеру Быквисту, Влодеку Рабиновичу, Соне Рока Ройез, Вальтеру Круфту Педриали, Питеру Педриали. , Адам Картер, Крис Келп, Даниэле Меззадри и анонимный рецензент журнала Philosophical Studies .
Информация об авторе
Место работы
Право и философия, Университет Стирлинга, Стерлинг, FK9 4LA, Великобритания
Кент Хуртиг
Автор, ответственный за переписку
Переписка на Кент Хуртиг.
Права и разрешения
Открытый доступ Эта статья распространяется на условиях Международной лицензии Creative Commons Attribution 4.0 (http: // creativecommons.org / licenses / by / 4.0 /), который разрешает неограниченное использование, распространение и воспроизведение на любом носителе, при условии, что вы укажете соответствующую ссылку на оригинального автора (авторов) и источник, предоставите ссылку на лицензию Creative Commons и укажете если были внесены изменения.
Перепечатки и разрешения
Об этой статье
Цитируйте эту статью
Hurtig, K. Анализ подходящего отношения к стоимости: объяснительная проблема. Philos Stud 176, 3241–3249 (2019).https://doi.org/10.1007/s11098-018-1172-x
Скачать цитату
Ключевые слова
- Ценность
- Соответствие
- Нормативность
- Неактуальная оценка
Анализ ценностных установок — ИИЭ
% PDF-1.4 % 1 0 obj > / Контуры 2 0 R / Метаданные 3 0 R / PieceInfo> >> / Страницы 4 0 R / PageLayout / OneColumn / OCProperties> / StructTreeRoot 6 0 R / Тип / Каталог / LastModified (D: 20110817140352) / PageLabels 7 0 руб. >> эндобдж 8 0 объект ) / Создатель / Производитель (Acrobat Distiller 7.0.5 \ (Windows \)) / ModDate (D: 20110817140352 + 02’00 ‘) / Компания (Компания Hewlett-Packard) / SourceModified (D: 20110817120237) / Заголовок (Анализ ценностных установок — IIE — кратко.doc) >> эндобдж 2 0 obj > эндобдж 3 0 obj > поток Acrobat Distiller 7.0.5 (Windows) 2011-08-17T14: 03: 42 + 02: 00Acrobat PDFMaker 7.0.7 для Word2011-08-17T14: 03: 52 + 02: 002011-08-17T14: 03: 52 + 02: 00application / pdf
квест1
контрольных вопросов: философия в целом, Сократ, Ценность философии
Ответы в конце. Потому что эти вопросы взяты из разных учебников и Темы охватывали в разных семестрах, не все из них применимы к какому-либо конкретному курсу за семестр.
Верно / Неверно (Верно = A, Неверно = B)
1. «Философия» буквально означает «знание» правда ».
2. Один из целей философии — критически подумать о том, существует ли являются хорошим причины для принятия убеждений.
3. Философский вопросы, как правило, больше связаны с тем, чтобы показать, как различаются убеждения среди людей или культур, чем с демонстрацией того, как эти разные верования могут быть оправдано.
4. К говорят, что философия поощряет занятие вопрошающей позицией средства это философское мышление побуждает людей отрицать существование Бог или традиционные моральные убеждения.
5. Философский размышления часто противоречат традиционным представлениям о человеческом существовании так как цель философии — показать, как все верования, независимо от того, насколько хорошо оправдано, ложны.
6. В философия цель рационального самоанализа состоит в том, чтобы развить аргументы которые исправляют или поддерживают убеждения таким образом, чтобы они могли быть даже убедительными людям с разным фоном.
7. Хоть философия определяется как стремление к мудрости, она не исследует что это означает в первую очередь задавать вопросы.
8. В виде поиск мудрости, философия поднимает вопросы о почти все кроме того, что в первую очередь означает вопрос.
9. Так как философия требует, чтобы мы подвергали сомнению наши убеждения, она не может обеспечить Причины, почему один набор убеждений должен быть предпочтительнее другого.
10. Философия = s вызов верующим объяснить и защита претензий на религиозную истину резюмируется двумя фундаментальными философские вопросы, «что ты имеешь в виду? «и» как ты знаешь? «
11. Так как философия направлена в первую очередь на оправдание личного мнения, она опирается на абстракции и игра слов, чтобы избежать столкновения с конкретным и практическим вопросы.
12. Один из основных целей философии — увидеть, как наши убеждения сравниваются с этими других, которые могут и выступают против этих убеждений.
13. Четный хотя философия в целом направлена на прояснение наших идей и оценку причины для наши убеждения, некоторые области философии (напр.г., этика, эстетика) на основе предположение, что достижение такой цели невозможно.
14. Философия пытается ответить на такие вопросы, как «Почему мы существуем?» путем изучения что значит задавать такие вопросы и оценивать, предложено ли ответы на такие вопросы оправданы.
15. Нравиться науки, права и религии, философия стремится оправдать наши личные верования и практики нашего общества.
16. В суть метода Сократа состоит в том, чтобы определить правду веры посредством диалектического обмена (вопросы и ответы, гипотеза и контрпример).
17. Сократа прокомментируйте, что «неизведанная жизнь не стоит жить »- это пример его иронической техники высказывания чего-то что означает прямо противоположное.
18. Сократ утверждает, что «неизведанная жизнь не стоит того, чтобы жить», потому что не зная, как нам действовать (исходя из универсальных принципов), мы не стал бы уметь жить полноценной жизнью.
19. В Сократовский метод исследования задает вопросы, направленные на обнаружение то характер, сущность или основные принципы темы в рассмотрение.
20. В Сократовский метод допроса призван показать, что это бесполезная трата времени. времени попытаться определить суть вещей или даже какой метод из допрос следует предпочесть.
21. В соответствии По мнению Сократа, мы не можем прожить хорошую жизнь, не зная, что это такое. значит быть человеком и что значит действовать добродетельно.
22. В соответствии Сократу, человеку, который не знает, почему поступок иногда хорош мощь действовать добродетельно, но в таких случаях, когда случайно «все правильно» не может составлять добродетельную или стоящую жизнь.
23. От говоря, что «добродетель — это знание», Сократ имеет в виду, что хорошо знать как можно больше, потому что знания ценны в сам, даже если это не побуждает человека действовать морально.
24. Сократический невежество — это то же самое, что и полный скептицизм, потому что Сократ признает, что знает ничего, даже о том, уместен ли его метод исследования.
25. Нравиться социальные науки (например, психология или социология), философия обнаруживает истины путем определения того, во что люди на самом деле верят, вместо того, чтобы судить ли эти убеждения оправданы.
26. Метафизика занимается ли эта область философии вопросами о природе реальность.
27. Эпистемология — это исследование Происхождение, структура и степень реальности.
28. В эпистемологический вопрос о том, что мы знаем о реальности, отличается от метафизический вопрос о природе самой реальности.
29. В соответствии для феминистского мышления философия имеет ценность, потому что она приверженный к агрессивный, критический и враждебный поиск истины в последней инстанции о вещи.
30. Современный феминистки утверждают, что в той мере, в какой философское исследование требует что мы рассмотреть альтернативные способы мышления, это делает нас более терпимыми и открытый.
Несколько Выбор
31.
«Является
есть ли что-нибудь, за что вы готовы умереть? »- философский
вопрос постольку, поскольку:
(а) в нем нет правильного или неправильного
ответ, потому что это бессмысленный вопрос.
(б) это
бессмысленный вопрос, потому что у каждого мог быть свой ответ на
Это.
(c) это заставляет
нам, чтобы сформулировать и обосновать наши убеждения о том, что мы знаем и должны
делать.
(d) больше
озабочены своими религиозными убеждениями, чем фактическими утверждениями о
мир.
32.
Один
из целей философии — критически подумать о том, существует ли
являются хорошим
причины для принятия наших убеждений. Причины считаются «хорошими»
причины, «если они соответствуют повседневному опыту и:
(а) являются частью набора религиозных, моральных,
или политические убеждения, которые глубоко волнуют человека.
(б) являются
считается хорошим по крайней мере для одной культуры, субкультуры или человека.
(c) не может быть
по-разному интерпретируется разными людьми или культурами.
(d) принять в
возражения против аккаунта, приемлемы для беспристрастных третьих лиц и
избегать
нежелательные последствия.
33. Если мир, который мы воспринимаем индивидуально, ограничен внутренним перспектива, тогда мы не сможем определить, были ли наши собственные перспектива полезно, верно или ценно, потому что:
(а)
мы знаем, есть ли
наша внутренняя перспектива верна только при сравнении ее с
цель,
внешняя перспектива («реальный» мир).
(б) все, что мы
обращение, чтобы доказать, что наша точка зрения верна, само по себе
быть частью
стандарт, который мы используем при оценке этой точки зрения.
(c) научный
исследование, раскрывающее факты об окружающем мире, заставило бы нас бросить вызов
наш
восприятие в мире сновидений, созданном нами самими.
(d) без
ограничивая нашу перспективу внутренним миром снов, мы не можем достичь
любой
объективное, внешнее знание реального мира.
34.
Философия
занимается прежде всего определением убеждений о человеческом существовании
а также
оценка аргументов, подтверждающих эти убеждения.Эти мероприятия могут
быть
Резюмируемый в двух вопросах, которые побуждают философские исследования:
(а) почему мы должны беспокоиться? и каковы последствия нашей веры
одна вещь
над другим?
(б) как сделать
философы спорят? и их
различия
важный?
(в)
кто на самом деле
верит X? и как мы можем объяснить
различия в
верования людей?
(d) что ты делаешь
иметь в виду? а как узнать?
35.
А
философское исследование улучшает наши навыки критического мышления и проблемы
решение
способностей:
(а) разъяснение, что наши концепции или
слова означают и оценивают причины, по которым мы приводим свои убеждения.
(б) с указанием
какие вопросы или проблемы считаются наиболее важными в современном
общество.
(c) предоставление
окончательные и конкретные ответы на вопросы о природе человека
существование.
(d) показывает, как
мнение каждого человека об уточнении концепций или оценке
аргументы следует уважать, потому что они одинаково ценны.
36.
Один
одной из задач философии является проверка концептуальных рамок на глубину
а также
последовательность.Это достигается за счет (1) четкого выражения наших идей,
лаконичный
языка и (2) поддержки этих идей с причинами и с
преодоление
возражения против них. Таким образом, философия подчеркивает необходимость:
(а) ставить вопросы, которые могут быть решены
не рассуждениями, а только верой или личным убеждением.
(b) показать, почему
верования, принятые большинством людей в культуре, предпочтительнее, поскольку
более
люди понимают эти убеждения и не видят причин для возражений
им.
(c) членораздельный
что мы подразумеваем под своими убеждениями и чтобы обосновать свои убеждения аргументами.
(d) разработать
набор идей о природе общества (то есть идеологии), которые могут
использоваться
для поддержки религиозной концептуальной основы.
37. Философия отличается от социальных наук (например, психологии, социологии) тем, что, вместо попытки просто описать индивидуальные или социальные убеждения и практики, Философия исследует, являются ли эти верования и практики:
(а) найдены в культурах, отличных от нашей.
(б) в соответствии с другими (например,г., религиозные) верования.
(в) используется в качестве основы для гражданских законов.
(г) оправдано, то есть основано на уважительных причинах.
38. Философия отличается от науки, права и религии, потому что философия поднимает вопросов о том:
(а) Это психологически возможно для людей согласиться по научным, правовым и религиозным убеждениям.
(б) предположения, практики и убеждения в этих областях человек действия значимы и оправданы.
(в) один из этих трех способов рассуждения описывает природа реальности точнее, чем два других.
(г) наши научные, юридические и религиозные убеждения и практики можно найти и у других видов животных.
39.
Тогда как
социальные науки (например, психология, социология, экономика)
задавать вопросы о том, как люди думают и действуют, философия — это исследование
из:
(а) как люди с разными убеждениями или прошлым не соглашаются
друг с другом.
(b) что означают верования и
люди с
разные убеждения оправданы в их наличии.
(c) причины, по которым философские
вопросы никогда
есть лучше или хуже ответы.
(d) вопросы, на которые можно ответить
лучше
апеллирует к научным экспериментам.
40.
Который
из следующих вопросов являются скорее эпистемологическими, чем онтологическими
или же
метафизические вопросы?
(a) Как реальны и воображаемы
вещи разные? Что отличает реальность от видимости?
(b) Каким образом существование человека
вещь отличается от существования совокупности всех вещей?
(c) Свободны ли люди? Делает ли Бог
существовать? Есть ли загробная жизнь?
(г) Что значит «знать что-то»?
Чем знание отличается от убеждений или мнений?
41. Который из следующих областей философии НЕ ЯВЛЯЕТСЯ обычно, как площадь аксиологии?
(а) логика
(б) этика
(в) общественно-политический философия
(г) эстетика
42. Через в своей «Аллегории пещеры» Платон пытается показать, как философия способствует независимое мышление, помогая людям понять, как:
(а) только личное мнение имеет значение, потому что знание реальности варьируется от человека к человеку.
(б) разногласия по поводу значения слов можно разрешить только компрометируя наши принципы.
(в) наш обычный опыт — плохая копия того, что полный понимание природы реальности есть.
(г) личное самореализация зависит от принятия традиционных верования не ставя под сомнение их причины.
43.
В соответствии
Сократу, точно так же, как есть разница между тем, что ироничное
утверждение
говорит и его истинное значение, поэтому и внешность отличается от реальности.Несмотря на то
общества или отдельные люди, по-видимому, расходятся во мнениях относительно того, что требуется для
Добро
жизни, что никоим образом не противоречит тому факту, что:
(а) то, что правильно или неправильно, истинно или ложно, варьируется в зависимости от одной культуры
к
Другой.
(b) видимость — единственный реальный способ
у нас есть
для познания реальности.
(c) различие внешнего вида и
реальность
основа диалектического открытия истины.
(d) есть объективные принципы
для размышлений
и действия, необходимые для хорошей жизни.
44.
В соответствии
для Сократа неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить; и это конечно
не мог
быть добродетельной жизнью. Почему нет?
(а) Потому что, если кто-то не знает, как
чтобы действовать добродетельно, он или она все равно считались бы добродетельными
другие, кто
также не знал принципов хорошей жизни.
(b) Потому что, поскольку Сократ был
философ, он, конечно, думал, что люди, исследующие свою жизнь
философски были более добродетельными, чем те, кто этого не делал.
(c) Потому что, не зная
обоснование того, почему нужно действовать определенным образом, никто не знает
ли
действия оправданы и должны быть повторены.
(г) Потому что добродетельная жизнь
в котором кто-то делает то, что остальное общество считает правильным, и
что
означает изучение взглядов, отличных от своего собственного.
45. В говоря, что » неисследованная жизнь не стоит того, чтобы жить », Сократ хочет подчеркнуть, как:
(а) ценность философского исследования зависит от как хорошо это уважается обществом.
(б) если мы не знаем, что придает жизни смысл, у нас нет причина жить так, а не иначе.
(в) наши самые фундаментальные убеждения обычно основаны на общественные ценности или семейное воспитание.
(г) философское исследование не предназначено для получения ответов, но только для того, чтобы поднимать бесконечные вопросы.
46.
В соответствии
для Сократа «неизведанная жизнь не стоит того, чтобы жить» и
«добродетель — это знание», потому что:
(а) человеческое существование ценно
именно потому, что каждому интересно исследовать свою жизнь.
(б) если наш
общество говорит нам, что мы должны делать, нас никогда не будут считать
добродетельный.
(с)
совершенство или ценность (aretê) наших
жизнь состоит в
насколько мы действуем добродетельно.
(d) без
спрашивая, что делает жизнь стоящей, мы не можем знать, как нам следует жить.
47.
Сократ
признает, что он не знает определенных вещей (например, какое правосудие
есть), но
он утверждает, что знает метод, с помощью которого он и другие могут изучить эти
вещи.В
этим «сократовским методом» мы:
(а) задаем вопросы, чтобы обнаружить
сущность или определяющая характеристика того, что делает вещь тем, чем она является.
(b) действовать, как если бы
мы знаем правду о чем-то, даже если признаем, что можем
никогда не знать
Это.
(c) следовать
наставления философов, потому что они единственные, кто
видимый
за пределами пещеры.
(d) согласен, что
есть разница между тем, как вещи кажутся нам и реальностью
это
за пределами нас.
48. В несмотря на то, что Сократ утверждает, что не знает сути или природа в некоторых вещах, таких как справедливость, он мудр постольку, поскольку признает что без такого знания действия рационально неоправданны. То есть его мудрость состоит в его признании не только того, что он не знает таких сущности, но также что:
(а) справедливость, как и знание, требует, чтобы он признал, что он знает ничего и не будет.
(б) он знает, что он должен искать, то есть знание сути вещей.
(в) познать сущность вещей невозможно, потому что он делает не знаю заранее, что он ищет.
(г) задавать вопросы о сущностях — это само по себе необоснованный не зная, почему он занимается такой практикой.
49.
В соответствии
для Сократа ценность или качество жизни зависит от
понимание
принципы или основное обоснование человеческого существования. Без таких
знание
(он предполагает) жизнь лишена добродетели, потому что:
(а) действовать добродетельно означает действовать в
способ информирования о том, что человек делает и почему.
(б) тот, кто
не понимает существование с философской точки зрения, никогда ничего не может сделать
верно.
(c) иметь
сила или способность что-либо делать требует, чтобы мы знали, что мы
делаем.
(d) не только
добродетель знания, но и непроверенная жизнь не стоит жить.
50.
В соответствии
Сократу, чтобы знать, как нам следует жить, мы должны
определять
являются ли наши личные убеждения и убеждения нашего общества
оправдано.Мы
может сделать такое определение:
(a) опросив как можно больше людей
во что они верят и следуют мнению большинства.
(б) различение
между личными убеждениями (например, религией) и общественными убеждениями (например,
воспитание).
(c) предполагая
что никакая вера не может быть оправдана, потому что мы никогда не ускользаем от Сократа.
невежество.
(d) идентификация
основные характеристики человеческого бытия и оценки наших убеждений
на основе
на них.
51. В соответствии для Сократа действовать добродетельно означает поступать правильно, а поступать право вещь означает делать:
(а) то, за что можно дать информированное, оправданное причины.
(б) что согласуется с one = s религиозные или личные убеждения.
(в) что большинство людей в обществе говорят верно.
(г) все, что нужно, чтобы выйти из пещеры из невежество в свет знания.
52.
В соответствии
для Сократа важно, чтобы мы обнаружили, что делает конкретную
действие
(например, милосердный или просто поступок) такого рода действие, потому что
без
такое знание:
(а) никто в обществе никогда не будет делать никаких
действия, которые действительно милосердны или справедливы, только те действия, которые они
думаю, что
милосердный или справедливый.
(б) первичный
цель человеческого существования — думать и знать — заменяется
по
сосредоточьтесь на морали (действиях и действиях).
(c) мы можем
относятся только к тому, как люди характеризуют действия, не зная, почему такие
действия
следует так охарактеризовать.
(d) там бы
не иметь возможности отличить один вид действия (например, милосердное действие)
из
другой вид действий (например, справедливое действие).
53.
Для
Сократа, вера в то, что «добродетель — это знание», связана с его
утверждают, что «неизученная жизнь не стоит того, чтобы жить», потому что он
считает, что:
(а) неизученная жизнь — это та, в которой
мы живем изо дня в день, не задавая вопросов о том, кто мы и почему мы
находятся
здесь в первую очередь.
(б) Дельфийский
оракул назвал Сократа самым мудрым человеком на земле, потому что он
утверждал
ничего не знаю.
(c) по
подвергая сомнению традиционные верования, мы учимся распознавать, как некоторые ответы
кажется
быть более удовлетворительным, чем другие.
(d) единственный
способ
быть хорошим или стоящим человеком — значит знать, как люди должны
вести себя
основанные на универсальных нормах или ценностях.
54.
Сократ’
часто цитируется утверждение, что «неизученная жизнь не стоит того, чтобы жить»
как центральная тема в деятельности людей. По нему Сократ
обычно понимается так:
(a) иногда это просто не стоит всех
стремление детально изучить жизнь и ее проблемы;
иногда это
лучше просто «плыть по течению».»
(b) в то время как
рефлексивное отношение к жизни интересно и даже
иногда
Важно то, что большую часть того, что делает жизнь стоящей, не стоит изучать.
(c) просто
делать то, что делают все, не думая о том, почему мы должны
что делать
нас вряд ли можно считать стоящими, благородными или достойными восхищения.
(d) это
пустая трата времени, чтобы сидеть и думать о том, стоит ли жизнь
жизнь; мы
оставить такое размышление ведущим ток-шоу, политическим деятелям и
религиозные лидеры.
55.
Сократ
утверждает, что никто сознательно не хочет творить зло. Он говорит, что безнравственность — это
из-за
незнание того, что в наших собственных интересах. В ответ на это
критики
(например, Аристотель) указывают на то, что Сократ упускает из виду тот факт, что:
(а) просто знать, что хорошо, часто бывает
недостаточно для преодоления иррациональных или злых желаний.
(б) делать что
добро часто само по себе награда, независимо от того, способствует ли оно нашему
интересы.
(c) завещать
делать зло, мы должны знать, что такое зло; но поскольку зла нельзя познать,
мы
не может этого пожелать.
(d) зная
добро невозможно, и поэтому никто не может сознательно делать то же самое
хорошо или
зло.
56. В соответствии для Сократа задача мудрого и добродетельного человека — не просто учить различные примеры справедливых или добродетельных действий, но чтобы узнать суть из справедливость или добродетель для признания:
(а) разница между идеальными экземплярами (как в отличие от просто копии) справедливости или добродетели.
(б) способы действовать справедливо или добродетельно в других ситуации.
(в) как мнение других о том, что делает действия просто или добродетельные одинаково ценны.
(г) насколько справедливость и добродетель универсальны для человека цели, даже если мы не всегда договариваемся о том, как их достичь.
57. Для Философия буддистов освобождает нас от невежества, которое вызывает цикл из рождение, страдание и смерть, автор:
(а) описывая цикл рождений и смертей как бесконечный, таким образом утешая нас мыслью о бессмертии.
(б) доказывая, что после нашей смерти Бог защитит тех частные лица кто верил в него.
(в) изображая цикл рождений и смертей как благословение, что-нибудь мы должны держаться как можно дольше.
(г) показывая нам, как меняется мир индивидуальности, жизнь и смерть на самом деле иллюзия.
Исследовательская философия и предположения — SOBT
Все исследования строятся на философских и теоретических основах.Из курса I вы помните, что они основаны на количественной или качественной парадигме, вашей специализации в программе и конкретных теориях бизнеса / менеджмента и информационных технологий.
- Философские предположения, основанные на парадигме, определяющей дизайн. К ним относятся
- Онтологические предположения о природе реальности.
- Эпистемологические предположения о том, что можно знать.
- Аксиологические предположения о том, что важно и ценно в исследованиях.
- Методологические допущения о том, какие методы и процедуры допустимы в рамках парадигмы.
- Специализация предположения, полученные из школы мысли, точка зрения которой поддерживает тему исследования. К ним относятся предположения о видах исследований, которые могут быть выполнены в рамках специализации, и актуальные предположения, полученные из литературы по конкретной теме диссертации.
- Теоретические основы , которые представляют собой конкретные теории (изнутри специализации), принятые исследователем для разработки концепций и переменных, которые необходимо изучить, и для руководства анализом данных.
Вы узнали о допущениях о специализации, когда изучили различные школы мысли в научной литературе по вашей области. Когда вы изучаете какую-либо область, вы принимали — независимо от того, осознавали ли вы это в то время — набор допущений по специализации, то есть идей и практик, которые считаются само собой разумеющимся в рамках этой школы мысли.
Вы обратитесь к теоретической базе своей диссертации. помещения и обязательства, которых он должен придерживаться. (Подробнее об этом в треке 3.)
Здесь, в треке 2, мы сосредоточены на философских допущениях и парадигмах, лежащих в основе вашего исследования.В этом учебном пособии вы рассмотрите
- Две основные парадигмы, которые определяют большинство традиционных исследований в области социальных наук.
- Четыре вида философских допущений, вытекающих из этих парадигм.
Наконец, в Разделе 3 вы примените этот материал к своему собственному исследованию и заполните раздел «Предположения» школьного плана исследований для Трека 2.
Философия исследований
Термины, синонимы философии исследования, включают:
- Научные традиции.
- Философские парадигмы (мировоззренческие линзы).
- Эпистемологические парадигмы.
- Культура исследования.
Исследовательские традиции или философия играют эту роль:
- Они рассказывают нам о философских представлениях исследователей о мире и о том, как приступить к изучению явлений.
- В результате выбранная вами исследовательская традиция будет отражать ваши предположения о мире и определять решения, которые вы принимаете на протяжении всего исследовательского процесса.
- Они делают четыре ключевых предположения: онтологическое, эпистемологическое, аксиологическое и методологическое предположения.
У этих четырех ключевых предположений есть впечатляющие названия, но они понятны. Когда вы разрабатываете исследовательский проект (действительно, когда вы разрабатываете любой проект вообще), есть определенные вещи, которые вы принимаете как должное, то есть предполагаете. Вам не нужно их доказывать или вычислять, вы просто принимаете их как данность.
Например, если вы хотите изучить концепцию лидерства, вы считаете само собой разумеющимся, что лидерство — это что-то реальное.Мы называем это онтологическим предположением , т.е. от греческого слова, которое означает «реальность».
Вы также предполагаете, что лидерство можно изучать продуктивно, что мы можем узнать о нем что-то значимое и полезное. Это происходит от греческого слова «эпистема», что означает знание. Эпистемологические предположения касаются того, что может быть известно.
Вы считаете само собой разумеющимся, что изучение лидерства было бы хорошим делом и что есть правильные и неправильные способы делать это.Такое предположение происходит от греческого слова « аксиома», «», означающего нечто достойное и подходящее.
И, наконец, вы принимаете определенные методы изучения лидерства как должное — вы предполагаете, что есть некоторые методы исследования, которые будут работать, а другие — нет. Эти методологические допущения основаны на трех предыдущих типах допущений.
Как узнать, что нам следует предполагать? Ответ на этот вопрос кроется в той парадигме, в которой мы решили работать.В треке 2 мы сосредоточимся на двух основных парадигмах в исследованиях в области социальных наук. Есть и другие, но эти двое выдержали испытание временем со времен Платона и Аристотеля. Это логический позитивизм и интерпретативизм . Мы будем брать их по одному.
Позитивизм (логический позитивизм)
Позитивизм — это философия, согласно которой эмпирические данные, полученные через органы чувств, являются единственной прочной основой знания. Кроме того, он настаивает на том, что достоверное знание можно предполагать только в том случае, если все наблюдатели придут к по существу одинаковому описанию предмета.Наконец, требуется, чтобы эти описания были единообразными для всех исследователей или наблюдателей, что приводит к требованию, что измерение — это королевский путь к знанию. Таким образом, позитивизм приводит к следующим четырем наборам предположений:
- Онтологические допущения (природа реальности): существует одна определенная реальность, фиксированная, измеримая и наблюдаемая.
- Эпистемологические допущения (знание): Подлинное знание объективно и поддается количественной оценке.Цель науки — проверить и расширить теорию.
- Аксиологические допущения (роль ценностей): Объективность — это хорошо, а субъективность по своей сути вводит в заблуждение.
- Методологические допущения (стратегии исследования): использование количественных методов исследования, таких как эксперименты, квазиэксперименты, исследовательские и аналитические модели, тематические исследования и т. Д., Которые требуют объективного измерения и анализа, является единственным приемлемым методом для получения достоверных знаний. .
Как должно быть очевидно, такие предположения приводят к количественным исследованиям, которые основываются на объективном измерении наблюдаемых явлений. То, что невозможно измерить, нельзя достоверно узнать.
Позитивистское исследование, пример :
В 2012 году Венкатеш, Тонг и Сюй опубликовали свою статью «Принятие и использование информационных технологий потребителями: расширение единой теории принятия и использования технологий», в которой исследуется принятие и использование информационных технологий потребителями.(Если вы хотите просмотреть всю статью, на нее есть ссылка в разделе «Ресурсы учебного курса Track 2».) Венкатеш, Тонг и Сюй сделали следующие предположения:
- Онтологическое допущение : Принятие потребителями и использование информационных технологий можно наблюдать и измерять. Для этих конструкций существует одна определенная реальность, и если ее измерить, она будет легко видима для всех, кто ее наблюдает.
- Эпистемологическое предположение : Приобретение знаний о принятии потребителями и использовании информационных технологий — это объективный процесс, который можно измерить, и этот измеренный и объективный отчет является надежным и полезным знанием.
- Аксиологическое допущение : Измерения приемлемости для потребителей и информационных технологий будут объективно информировать теорию принятия и использования технологий, что очень важно для понимания.
- Методологическое допущение : Количественный дизайн — новый инструмент исследования был адаптирован из Унифицированной теории принятия и использования технологий (UTAUT) — модель с четырьмя входными конструкциями: ожидаемые результаты, ожидаемые усилия, социальное влияние и благоприятные условия, которые влияют на поведенческие намерения. использования (Ванкатеш и др., 2003). Дополнительные существующие шкалы также были адаптированы для измерения переменных гедонистической мотивации, ценовой ценности и привычки с регулирующими переменными возраста, пола и опыта. После пилотного исследования был проведен двухэтапный онлайн-опрос для объяснения поведенческих намерений и последующего поведения при использовании мобильных устройств. Измерения и структурные модели были протестированы с использованием метода частичных наименьших квадратов для создания UTAUT2.
Список литературы
Венкатеш В., Тонг Дж. Й. и Сюй X.(2012). Принятие потребителями и использование информационных технологий: расширение теории принятия и использования технологий. MIS Quarterly , 36 , 157–178.
Венкатеш В., Моррис М. Г., Дэвис Г. Б. и Дэвис Ф. Д. (2003) Принятие пользователями информационных технологий: к единому взгляду. MIS Quarterly, 27 , 425–478.
Интерпретивизм (социальный конструктивизм)
Вторая основная парадигма или философский лагерь известна как интерпретивизм или социальный конструктивизм.Эта философия возникла совсем недавно, но ее корни уходят в философию Платона и его учителя Сократа, которые считали, что истина, даже если она лишь смутно омрачена человеческими приближениями к ней, может быть достигнута только путем тщательного размышления и диалог с другими. Проще говоря, мы можем только истолковать истину, но не измерить ее. Мы можем знать только то, что мы можем узнать в ходе вдумчивого обсуждения с другими ищущими. Человеческие существа, то есть , конструируют свои реальности и истины, обсуждая их вместе.
Вот как четыре группы предположений выглядят для интерпретивиста (социального конструктивиста):
- Онтологические допущения (природа реальности): Должно быть несколько реальностей, социально сконструированных индивидами вместе.
- Эпистемологические допущения (знание): знание приобретается через эмпатическое понимание социальных реалий, в которых проживают участники; цель науки — описать субъективно прожитые реальности, переживания и представления людей.
- Аксиологические допущения (роль ценностей): Субъективные ценности, интуиция и предубеждения исследователя важны — они играют роль в диалоге социального построения и влияют на его или ее интерпретацию данных.
- Методологические допущения (стратегии исследования): Использование качественных методов исследования, таких как феноменология, этнография, тематическое исследование, обоснованная теория и этнография, обеспечивает доступ к внутреннему, субъективному опыту участников.
Поскольку позитивистская парадигма неизбежно ведет к объективным, поддающимся количественной оценке методам, интерпретативистская парадигма ведет к методам, которые включают качественное исследование — исследователь и участник разговаривают вместе, создавая новую реальность вместе.
Пример интерпретативного исследования:
Kreiner, Hollensbe, and Sheep (2009) опубликовали качественное исследование «Уравновешивание границ и мостов: согласование интерфейса между работой и домом с помощью тактики пограничной работы», предназначенное для определения отношения и мнения духовенства в отношении совмещения их работы и семейной жизни.(Если вы хотите прочитать статью целиком, она доступна по ссылке в разделе «Ресурсы» учебного курса Track 2.) «Отношения и мнения» — это классические качественные акценты. Количественные опросы общественного мнения просто просят людей оценить заранее определенные мнения по какой-то шкале, но качественный подход состоит в том, чтобы спросить мнения и отношения , изложенные собственными словами участника. Затем исследователь интерпретирует эти слова, чтобы создать новую реальность, набор тем или описаний, которые выходят за рамки того, что мог раньше думать любой отдельный человек.
Четыре набора предположений выглядят по-разному с этой точки зрения толкователя:
- Онтологическое допущение — Существует множество социальных реалий отношения к практикам, позволяющим уравновесить работу и домашнюю жизнь. «Реальность» не может быть легко определена одним исследователем. Более важно уловить смысл, опыт и восприятие этих участников.
- Эпистемологическое предположение — Изучение опыта этих участников может быть зафиксировано только путем слушания того, что они говорят, поскольку именно они пережили этот процесс.
- Аксиологические допущения — Типы задаваемых вопросов находились под влиянием мировоззрения исследователей. Анализ полученных результатов; На экстраполяцию тем также влияют ценности, личный опыт и мировоззрение исследователей. В то же время ценности, опыт и мировоззрение участников взаимодействуют с ценностями исследователей, чтобы углубить анализ.
- Методологические допущения — Использование качественного плана и углубленных личных интервью с открытыми вопросами позволяет исследователям получить глубокое и глубокое понимание того, что испытали эти участники.
Номер ссылки
Крайнер, Г. Э., Холленсбе, Э. К., и Овец, М. Л. (2009). Уравновешивание границ и мостов: согласование интерфейса между работой и домом с помощью тактики работы на границе. Журнал Академии управления, 52 , 704–730.
Краткое изложение исследовательских парадигм и связанных с ними предположений
Воспользуйтесь таблицей 1, приведенной ниже, для обзора двух основных парадигм, используемых сегодня в исследованиях в области социальных наук, и связанных с ними допущений.
Таблица 1.Доминирующие исследовательские парадигмы и их предположения
| Допущения | Постпозитивистские | Интерпретирующие |
|---|---|---|
| Онтологические (природа реальности). | Фиксированный, стабильный, наблюдаемый и измеримый. | Множественные реальности, которые социально конструируются людьми. |
| Эпистемологический (знания). | Получено в результате научных и экспериментальных исследований.Знания объективны и поддаются количественной оценке. | Получено через понимание смысла процесса или опыта. |
| Аксиологический (роль ценностей). | Упор делается на объективного исследователя, свободного от ценностей; субъективность и предвзятость приводят к ошибке. | Важны субъективные ценности, интуиция и предубеждения исследователя; ценно изучение субъективных идей участников. |
Методологический (стратегии исследования). About the Author Related Posts |