Что такое поражение и победа: Сочинение на тему Победа и поражение

Победа и поражение Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2008. № 6

ТЕКСТ

Ж. Фрёнд

ПОБЕДА И ПОРАЖЕНИЕ*

Давайте проанализируем историческую, социологическую, политологическую и другую литературу: мы встретим в большом количестве термины «победа» и «поражение» (оба коррелируют между собой), но почти никогда — анализ процессов, которые они означают. Даже издания Peace Research скупы на разъяснения, в то время как речь идет о существенных вопросах, тем более, что большинство мирных договоров политически и юридически посвящены окончанию войны: победе или поражению. Немногочисленны те авторы, которые, подобно К. Клаузевицу или Р. Арону, постарались внести, хотя бы кратко, некоторые разъяснения. Понятно, что победа или поражение воздействуют на нашу аффективность, питая в первом случае экзальтацию и сея горечь во втором случае, но душевный подъем или упадок не должен уводить исследователей в сторону от теоретического прояснения обоих феноменов. Действительно, речь идет о часто встречающихся в истории событиях и, может быть, слишком часто, чтобы вызывать вопросы. В самом деле, оба понятия говорят сами за себя, и можно предположить, что каждое непосредственно подразумевает санкцию, каковой они являются. Однако они отсылают нас к важным проблемам, которые следует рассмотреть отдельно в главе, посвященной возможным эпилогам конфликтов.

Победа, означающая поражение другого, является завершением, отвечающим внутренней логике конфликта, так как он ставит перед собой целью сломить сопротивление противника, чтобы навязать ему нашу волю. В принципе, исходя из того, что речь идет о двустороннем отношении, только один из противников может быть победителем. Таким образом, феноменологически триумф одного и поражение другого, в сущности, составляют наиболее соответствующий духу конфликта выход. С этой точки зрения победа даже должна бы быть, по возможности, наиболее полной, а поражение, по возможности, наиболее сокрушительным. К. Клаузевиц не устает повторять это, варьируя формулировки. Он резюмирует их следующим образом: «Целью войны всегда должно быть, в соответствии с ее замыслом, поражение противника»1. В случае военного конфликта его завершение заключается в разоружении и капитуляции противника, в невоенных конфликтах — в пленении, иногда в заключе-

* Фрагмент из книги Жюльена Фрёнда «Социология конфликта» (Freund J. Sociologie du conflit. Paris, 1983. P. 254—267.

нии, чаще всего в аресте противника, а также в ограничении возможности передвижения или, наконец, в принуждении к таким условиям жизни, которые представляются ему неприемлемыми. Достигнутый успех может быть подтвержден решением суда, как это случилось на следующий день после поражения вождей ОАС. Каковы бы ни были эти способы, речь идет о том, чтобы лишить другого возможности действовать, иногда заставляя его верить в то, что ему остается только одно решение — сдаться. По аналогии с различием, которое К. Клаузевиц проводил между абсолютной и реальной войной, можно сказать, что триумф и его противоположность соответствуют чистому понятию абсолютного конфликта, то есть конфликта, рассматриваемого ради него самого и подчиняющегося только логике своих законов. Однако в реальности любой конфликт вписывается в какой-то контекст исторических и эмпирических условий, которые породили его. Абстрагироваться от них нельзя, потому что победа и поражение тоже обусловлены этим контекстом.

Война и конфликт не являются независимыми феноменами, абсолютными, без какой-либо цели, кроме победы. Речь не идет о самоцели. Война не является изолированным актом2, победа тоже. Добившись ее, надо пользоваться ею и, что еще банальнее, организовывать жизнь в соответствии с ней. В самом деле, жизнь с достижением победы не прекращается. Иначе говоря, победа является средством, позволяющим достигать целей, которые без нее не могли быть достигнуты. Война, например, вписывается в политический контекст, который придает ей значение так же, как и победе. Революция не довольствуется триумфом над своими врагами, а стремится установить после победы новое общество, в принципе соответствующее революционному проекту. Именно в этом смысле следует трактовать известную формулировку К. Клаузевица: «Война является всего лишь продолжением политики иными средствами», а чтобы избежать всяческих недоразумений, несколькими строками ниже он уточняет: «политическое намерение является целью, в то время как война является средством, и невозможно представить себе средство без цели»3. Обращаясь к текстам К. Клаузевица, в частности к следующему: «Для стратегии победа, то есть тактический успех, по своей природе всего лишь средство, а факторы, которые должны привести непосредственно к миру, являются его окончательной целью»4, Р. Арон убедительно показывает, что победа является целью тактики, в то время как мир — целью стратегии, в силу того, что она подчинена политике в той же степени, как и дипломатия5. Несомненно, в конфликт ввязываются, чтобы добиться победы, но также, чтобы в случае военного конфликта благодаря ей упорядочить мир, учитывая новое соотношение сил, а в случае невоенных конфликтов, например, социальных, — чтобы добиться более высокой зарплаты или лучших условий труда.

Какой бы решительной ни была в будущем победа, венчающая конфликт, она не может заранее ни предопределить будущее, ни предоставить непоколебимую гарантию от возрождения конфликтов, которые могут при определенных условиях закончиться поражением нынешнего победителя. Победа всегда может быть пересмотрена, даже без нового конфликта, только по причине изменений, произошедших на политической шахматной доске, и медленной трансформации прежнего соотношения сил. В том же смысле поражение не является непоправимым, за исключением случаев геноцида или физического истребления классового врага в ходе революции. Действительно, в подобном случае конфликт отрицает свою собственную сущность, так как прекращает навязывать свою волю противнику, который был стерт с карты мира. Безоговорочно навязывая свою волю другому посредством его уничтожения в буквальном смысле слова, мы ни к чему его уже не принуждаем, мы принуждаем его лишь к небытию. Так как существуют жесткие исключения, нельзя категорически утверждать, что для группы или определенной общности никакое поражение не является непоправимым. Необходимо рассмотреть вещи более пристально, и я сделаю это, сославшись на замечание Р. Арона: «Способ, которым достигается военная победа, неизбежно влияет на ход событий»6. Его можно применить к любому конфликту. Тип победы, к которой стремятся, обусловливает одновременно модальности развития конфликта, то, каким образом принимается поражение другого и каково будет продолжение победы.

Война на уничтожение и война на изнурение

Я хотел бы начать с напоминания о различии, проведенном Дельбрюком, между стратегией уничтожения (Vernichtungsstrategie) и стратегией изнурения (Ermattungsstrategie), не излагая, однако, заново это известное деление7. Оно вызывает некоторое количество комментариев, способных дополнить рассуждения, которые мы уже высказали по поводу обоих понятий о победе и поражении. Войну на уничтожение можно воспринимать двояко: или полное уничтожение противника, или его безоговорочное пленение и как можно более полное уничтожение его военной, политической, экономической и другой мощи. Первый вариант существовал во все времена — методы Тамерлана в этом отношении остаются типичными — и он характерен в наши дни для революций (самый чудовищный недавний пример — Камбоджа). Термоядерная война, если бы она случилась, была бы, по всей вероятности, тоже страшной войной на уничтожение. Революционные войны являются таковыми в силу самой их логики. В самом деле, они стремятся не только к поражению противника, но в принципе к его радикальному уничтожению. Поражение противника является всего лишь эпизодом революционного процесса, так как по ту сторону этого поражения классовая борьба про-

должается вплоть до окончательного решения, которое заключается в полном физическом и моральном искоренении другого. Вследствие этого после военного поражения противника будет продолжаться его преследование, травля, даже если он сдался без всяких условий, потому что необходимо, в принципе, выкорчевывать его и, по возможности, перебить до последнего. Только тогда победа будет реальной и настоящей, потому что она полностью стерла все, что могло напоминать о противнике и ушедшем обществе. Основной целью революционной войны, таким образом, является не триумф, не поражение в обычном политическом смысле, а окончательный апофеоз, после которого нет уже больше ни победы, ни поражения.

Второй вариант — капитуляция без каких-либо условий — в большей степени вписывается в рамки опыта. Речь идет о том, чтобы разбить врага, как говорят, вдребезги, уничтожая все его возможности с целью принудить его к полному повиновению и суверенно диктовать ему условия мира. Такова была цель Рузвельта по отношению к Германии в ходе последней мировой войны. Р. Арон резонно заметил, что по этому поводу американский политик «наивно свидетельствовал о своем непонимании связей между стратегией и политикой»8. Этот вид войны на уничтожение признает на деле только престиж оружия и одновременно он «часто является выражением жажды славы в большей степени, чем жажды силы»9. В основе здесь присутствует всего лишь незнание переплетений политики. На самом деле, принимается в счет только военная победа и, по возможности, самая престижная, как если бы она была самоцелью, вне всякого политического рассмотрения, касающегося возможных последствий, необходимых переговоров, амбиций союзников и обстановки, вытекающей из военной победы. Итак, полное поражение противника не обязательно является «кульминационным пунктом победы»10. Что еще опасней, она подчиняет политическое военному.

Войну на изнурение, или изматывание, также можно рассматривать двояко: с точки зрения тактики и стратегии. В первом случае речь идет об ослаблении и утомлении другой воюющей стороны тактическими маневрами на местности, по примеру траншейной войны 1915 г., которая велась обоими лагерями с одинаковой целью — извести таким способом противника. Типичным примером является тактика Фалькенхейна в 1916 г., который открыл фронт Вердена, чтобы «обескровить» французов. Убежденный, что решительное сражение и даже прорыв были невозможны, он захотел нанести противнику, как это ясно преподносит Р. Арон, «такие потери, от которых он потерял бы надежду на победу и согласился на перегово-ры»11. В самом деле, этот метод стратега уже близок к войне на изнурение, замечательный пример которой, а именно Бисмарка, приводит Р. Арон12. Прусский канцлер ставил перед собой цель не уничтожить Францию, а измотать ее, чтобы обеспечить прусской дипломатии господствующее положение в Европе. Очевидно, можно

измотать противника наступлением, но можно и обороной, в той мере, в которой она, не имея возможности достичь решающего успеха, в конце концов ставит наступающего во все более плачевное положение. Это искусство изнурения свойственно не только военным конфликтам; его также очень часто используют в невоенных, особенно в социальных конфликтах, чтобы подтолкнуть руководство или правительство к соглашению или к переговорам. Конечно, время от времени мы сталкиваемся в некоторых странах с забастовками с тенденцией перерастания в восстание, но в этом случае конфликт граничит уже с гражданской войной, которая подчиняется другим нормам.

Война на изнурение может мобилизовать все военные, экономические, культурные и духовные силы и даже принимать иногда обли-чие тотальной войны, при некоторых условиях обличие войны до победного конца, если она принимает затяжной характер. В этих случаях она создает риск изматывания каждой из сторон, которая стремится измотать другую сторону. Так, в общем, обстоит дело с партизанской войной, целью которой является отвоевать потерянную независимость. Она является одновременно военным, но также и пропагандистским конфликтом. Не обладая средствами классической регулярной армии, которой она противостоит, она занимается тем, что подрывает дух противника и поддерживающего его населения благодаря повторяющимся локальным и точечным воздействиям. Из этого без труда можно понять, почему конфликты такого типа часто длятся долгие годы. Однако, в общем, принципом войны на изнурение остается сдержанность, потому что ее цель ограниченна: принудить противника к переговорам, успокоить своих союзников, получить разменную монету в предвидении возможных переговоров, предупредить возможный более серьезный конфликт или убедить потенциального противника не преступать определенные рамки (превентивная война), проявить намерение защищать свою безопасность или, наконец, воспрепятствовать решительной победе противника. Речь идет не столько о том, чтобы выиграть, сколько о том, чтобы не проиграть. В этом типе войны редко стремятся к победе любой ценой, а в большей степени ставят перед собой ограниченную политическую цель. Такой разный подход к замыслу корейской войны, похоже, лежал в основе разногласий между президентом Трумэном и генералом Макартуром. Первый желал лишь сдержать агрессивность коммунистов на Дальнем Востоке, тогда как второй больше стремился к решительной военной победе. Случается, что военные победы впоследствии уступают место катастрофической политике, когда, например, страна не может реализовать успех, достигнутый оружием. О Ганнибале говорят, что он сумел победить, но не сумел воспользоваться своей победой.

Война на истребление и война на изнурение представляют собой два идеальных типа стратегической теории, так как в реальности

встречаются многочисленные переходные случаи между ними. То же самое относится к понятиям победы и поражения: как бы решительна ни была победа и каким бы полным ни было поражение, всегда со временем остается возможным по какой-либо причине призыв к тотальному уничтожению противника военными средствами. В общем, поражение является состоянием, противоположным победе. Однако нельзя сказать, что во всех случаях одно является полной противоположностью другого. Между этими двумя понятиями не существует обязательной практической корреляции. Пример сегодняшней ситуации на Ближнем Востоке является наилучшей иллюстрацией этому. Арабские страны могут себе позволить по разным причинам геополитического, демографического и иного порядка потерпеть одно или несколько поражений, но не Израиль, так как лишь одно поражение ставит под угрозу выживание всей нации. Для Израиля победа является необходимостью, в отличие от арабских наций. При ином рассмотрении, случается, что победа не сопровождается чувством поражения в противоположном лагере. Господствующая идея в Германии после Первой мировой войны заключалась в том, что армия не была побеждена на поле битвы, поражение, на которое согласились политики, было всего лишь ложным поражением, передышкой, которая должна позволить возобновить боевые действия, как только ситуация позволит это. Известно, что этим аргументом Гитлеру удалось соблазнить в течение определенного времени многочисленных немецких националистов, идеи которых носили скорее консервативный и социалистический характер, в том числе в интеллектуальных кругах.

Горькие триумфы

Таким образом, военная победа не сопровождается неизбежно победой политической. Следует принять во внимание последствия или продолжение конфликта в той же мере, как его причины или мотивы. Победа — это всего лишь эфемерное и краткое мгновение триумфа, отмеченного капитуляцией другого, который принимает или нет свое поражение. Всякий конфликт протекает так, как подготавливается. Любая социология конфликта должна учитывать это новое состояние вещей. По крайней мере, необходимо рассмотреть два основных момента: с одной стороны — то, что происходит в стане победителя или победителей, с другой — новые отношения с побежденным или побежденными.

Опьянение победой — это не пустая фраза. Победа может дать повод «преступному» расслаблению, как если бы она сломала пружину из-за нашей озабоченности тем, как тотчас же извлечь максимум выгод, не заглядывая заранее в будущее. Победе предаются, как будто все отныне решено в пользу победителя. Именно так было в системе греческих полисов при чередовании взлетов и падений

Афин, Спарты и Фив. Достаточно часто кажущийся самым блестящим триумф становился лебединой песней нации. Франция больше не поднялась после своей победы в 1918 г., а Англия — после своей во Второй мировой войне. Победа не обязательно является знаком стойкости и прочности общественного устройства. Поражение, напротив, может быть призывом к обновлению, по образцу того, что произошло в Пруссии под руководством команды, собранной фон Штайном, Харденбергом, Гнейсенау и Шарнхорстом. Даже кульминация и историческая непрерывность побед не предохраняет страну от возможного упадка после решительной победы. Использование победы зависит от решимости и от предвидения политической власти и моральных ресурсов коллективной воли. Наконец, победа может иметь следствием появление у победителя новых врагов даже среди тех, кто до этого был союзником. Победы Наполеона являются ярким тому примером.

Победа особенно хорошо выявляет последствия триумфа, когда она была детищем союзников. Она часто раскрывает тайные намерения каждого из союзников в тот момент, когда он ввязывался в конфликт. Приведем лишь расхождения во взглядах, возникающие, как правило, между союзниками после достижения победы. По этому поводу можно напомнить разногласия на Венском конгрессе в 1814 г. или прочитать подлинники П. Манту по поводу предварительных обсуждений Версальского договора13. Прежде всего, выгода не обязательно достается тем, кто перенес все тяготы конфликта от начала до конца. Например, именно американцы и Советы, вступив намного позднее англичан во Вторую мировую войну, извлекли основные выгоды из победы. По этому случаю можно сослаться на иронию судьбы, если бы американцы под руководством Рузвельта не совершили ошибку, отдав предпочтение тем, кого Р. Арон называет «случайными союзниками», в данном случае Советской России, в ущерб таким «постоянным союзникам», как Англия. «Впрочем, возможно, — замечает Р. Арон, — что эти временные союзники являются в глубине постоянными противниками: под этим мы понимаем государства, которые в силу их места на дипломатической шахматной доске или их идеологии обречены бороться друг с другом. Рузвельт, отказываясь вести войну из соображений послевоенного устройства, мечтая о правлении миром втроем (или вдвоем), разоблачая французскую и английскую империи вместо советской империи, путал случайного союзника с постоянным и скрывал от самого себя главную враждебность, спрятанную за временным сотрудниче-ством»14. Вся дипломатическая политика начиная с победы 1945 года была обусловлена этим отсутствием ясности у Рузвельта, который, как мы это уже видели, подчинял политическую оценку событий военной победе.

После победы отношения с побежденным или побежденными в основном определяются мирным договором. Он устанавливает в

принципе новое соотношение сил, призванное юридически управлять международными отношениями. Невоенные конфликты, такие как забастовки, в основном дают повод соглашению в форме либо коллективных договоренностей, либо протокола или конкордата, либо социального пакта или даже еще проще и более рудиментарно — протокола соглашения с принудительными обязательствами для обеих сторон. Здесь мы предпочтительно рассмотрим случай мирного договора. Он может быть результатом переговоров между недавними воюющими сторонами (самая распространенная процедура), но может быть также навязан, как это было с Версальским договором, который по этой причине немцы квалифицировали как Диктат. Тип мирного договора и даже возможность его заключения обусловлены способом, которым предусматривалось ведение войны, и природой победы. Так, как я показал это несколько лет тому назад15, безоговорочная капитуляция Рузвельта блокировала международное политическое будущее во имя военной победы и повлекла в качестве следствия невозможность заключить мирный договор с Германией. Действительно, несмотря на европейские институты, наши отношения с Германией всегда базируются на перемирии 1945 г. Впрочем, межжду-народные отношения испытали ответное воздействие этого отсутствия мирного договора с основным побежденным последней мировой войны, и трудно измерить все возможные последствия этого в будущем. Тотальная победа любой ценой может стать началом слабой политики даже с точки зрения собственных интересов. Итак, если победа сама по себе является счастьем, а поражение — несчастьем, плохо проанализированные политические последствия победы могут быть плачевными и разрушительными, тогда как правильно проанализированные последствия поражения, наоборот, могут быть стимулирующими и плодотворными.

Поскольку конфликт является проявлением жизни, поскольку он присущ человеческой природе, он выражает двусмысленность человеческой жизни и человеческого опыта. Приятные и удачные моменты уравновешиваются неприятными и губительными, которые тоже надо уметь переносить. И до сих пор никакая философия, никакая политическая, экономическая или религиозная доктрина не способна преодолеть эту двусмысленность. Из этого следует, что с общей цивилизационной точки зрения итог конфликтов содержит в себе плюсы и минусы. Один и тот же конфликт может быть вреден в одном отношении и полезен в другом. Война уничтожает людей и блага, но это уничтожение может быть источником невиданного доселе процветания. Стремление скрыть это ни к чему не приводит. Германия, например, лежала в руинах в конце последней мировой войны, а то, что ей осталось от оборудования, в значительной степени было присвоено в качестве репараций, установленных союзниками. Восстановление на базе нового оборудования и установок способствовало удивительному экономическому подъему, который пере-

5 ВМУ, политические науки, № 6

65

стали называть немецким чудом с тех пор, как оно превратило Германию в первую экономическую державу Европы. Во всех современных войнах применяли новые технологии, которые затем доставались в наследство мирному времени. Речь идет не только о новых изобретениях, но также об ускорении внедрения технологий, которые недостаточно использовались до тех пор. Это положительные констатации, которые ничего общего не имеют ни с апологией, ни с резкой критикой. Своими последствиями конфликты не являются исключением из обычной двусмысленности человеческих поступков.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Clausewitz С. von. De la guerre. Paris: Ed. De Minuit, 1955. Р. 691 (здесь и далее данные в сносках о цитируемых произведениях воспроизведены в соответствии с оригиналом. — Примеч. A.B. Соловьева).

2 Ibid. Р. 55.

3 Ibid. Р. 67. К. Клаузевиц так часто повторял эту идею, что в связи с этим задаешься вопросом, какими глазами и с какими невысказанными мыс -лями некоторые авторы читали его произведения. Пусть это поставят мне в упрек, но я приведу несколько выдержек: «Война является не слепым актом, но актом, в котором доминирует полити ческий замысел, важност ь этого замысла определит размах жертв, необходимых для его осуществления» (Ibid. Р. 72). Или еще: «Подчинение политического начала военному началу было бы абсурдным, потому что именно политика порождает войну» (Ibid. Р. 703, 706).

4 Ibid. Р. 137.

5 Aron R. Penser la guerre, Clausewitz. Paris: Gallimard, 1976. I. Р. 164.

6 Aron R. Paix et guerre entre les nations. Р. 39.

7 Delbrück +.Geschichte der Kriegskunst im Rahmen der politischen Geschichte. 4 vol. Berlin, 1900—1920. Р. Арон оспаривал идеи этого автора в «Paix et guerre» и в «Penser la guerre».

8 R. Aron. Paix et guerre entre les nations. Р. 39.

9 Ibid. Р. 83.

10 Выражение К. Клаузеви ца (Op. cit. Р. 657).

11 R. Aron. Penser la guerre. T. I. P. 50.

12 Ibid. P. 19—27.

13 Les deliberations du Conseil des Quatres. 2 vol. Paris, 1955.

14 Aron R. Paix et guerre. Р. 40.

15 Freund J. Le Nouvel Age. Paris: Riviere, 1970. Р. 163—170.

Перевод A.B. Соловьева

Итоговое сочинение — Победа и поражение (примеры сочинений)

Наверное, на свете нет людей, которые не мечтали бы о победе. Каждый день мы одерживаем маленькие победы или терпим поражения. Стремясь добиться успеха над собой и своими слабостями, поднимаясь утром на тридцать минут раньше, занимаясь в спортивной секции, готовя уроки, которые плохо даются. Иногда такие победы становятся шагом к успеху, к самоутверждению. Но так бывает не всегда. Кажущаяся победа оборачивается поражением, а поражение, по сути, является победой.

В комедии А.С.Грибоедова «Горе от ума» главный герой А.А.Чацкий после трехлетнего отсутствия возвращается в общество, в котором вырос. Всё ему знакомо, про каждого представителя светского общества у него категоричное суждение. «Дома новы, а предрассудки стары», — делает вывод об обновлённой Москве молодой, горячий человек. Фамусовское общество придерживается строгих правил времен Екатерины:

«по отцу и сыну честь», «будь плохенький, да если наберётся душ тысячки две родовых – тот и жених», «дверь отперта для званых и незваных, особенно из иностранных», «не то, чтоб новизны вводили, — никогда», «судьи всему, везде, над ними нет судей». И лишь подобострастие, чинопочитание, лицемерие властвуют над умами и сердцами «избранных» представителей верхушки дворянского класса. Чацкий со своими взглядами оказывается не ко двору. По его мнению, «чины людьми даются, а люди могут обмануться», искать покровительство у власть имущих – низко, добиваться успеха надо умом, а не раболепством. Фамусов, едва услышав его рассуждения, затыкает уши, кричит: «…под суд!» Он считает молодого Чацкого революционером, «карбонарием», опасным человеком, при появлении Скалозуба просит не высказывать свои мысли вслух. А когда молодой человек всё-таки начинает излагать свои взгляды, быстро уходит, не желая нести ответственности за его суждения. Однако полковник оказывается человеком недалёким и улавливает лишь рассуждения по поводу мундиров. Вообще Чацкого мало кто понимает на балу у Фамусова: сам хозяин, Софья и Молчалин. Но каждый из них выносит свой вердикт. Фамусов запретил бы таким людям на выстрел подъезжать к столице, Софья говорит, что он «не человек — змея», а Молчалин решает, что Чацкий просто неудачник. Окончательный вердикт московского света – сумасшествие! В кульминационный момент, когда герой произносит свою программную речь, — никто в зале не слушает его. Можно сказать, что Чацкий терпит поражение, но это не так! И.А.Гончаров считает, что герой комедии — победитель, и с ним нельзя не согласиться. Появление этого человека встряхнуло застойное фамусовское общество, разрушило иллюзии Софьи, пошатнуло положение Молчалина.

В романе И.С.Тургенева «Отцы и дети» сталкиваются в жарком споре два оппонента: представитель молодого поколения – нигилист Базаров и дворянин П.П.Кирсанов. Один прожил жизнь праздную, потратил львиную долю отведённого срока на любовь к известной красавице, светской львице – княгине Р. Но, несмотря на такой образ жизни, он обрёл опыт, испытал, наверное, самое главное чувство, которое настигло его, смыло всё наносное, сбило спесь и самоуверенность. Это чувство – любовь. Базаров смело судит обо всём, считая себя «самоломанным», человеком сделавшим своё имя только собственным трудом, умом. В споре с Кирсановым он категоричен, резок, но соблюдает внешние приличия, а вот Павел Петрович не выдерживает и срывается, косвенно называя Базарова «болваном»:

…прежде они были просто болваны, а теперь они вдруг стали нигилисты.

Внешняя победа Базарова в этом споре, потом на дуэли оказывается поражением в главном противостоянии. Встретив свою первую и единственную любовь, молодой человек не способен пережить поражение, не желает признавать крах, но ничего не может поделать. Без любви, без милых глаз, таких желанных рук и губ жизнь не нужна. Он становится рассеянным, не может сосредоточиться, и никакое отрицание не помогает ему в этом противостоянии. Да, кажется, Базаров победил, ведь он так стоически идёт к смерти, молча борется с недугом, но на самом деле он проиграл, потому что потерял всё, ради чего стоило жить и творить.

Смелость и решительность в любой борьбе крайне необходимы. Но подчас надо отринуть самоуверенность, посмотреть вокруг, перечитать классику, чтобы не ошибиться в правильном выборе. Ведь это твоя жизнь. И побеждая кого-то, подумай, а победа ли это!

608 слов

Что опасней: поражение или победа? | События в мире — оценки и прогнозы из Германии и Европы | DW

Александр Варкентин

Война идёт по всем каналам. Где-то что-то взрывается. Что — мы, зрители, толком не знаем. То ли бомба упала, то ли ракета. Может быть, она разрушила ещё один из 80 дворцов Саддама, а может быть — жилой дом. Может быть, она убила самого кровавого диктатора, а, может быть — десяток ни в чём не повинных людей. Американские и британские солдаты куда-то палят. Куда палят, мы тоже не знаем. По реальному противнику они стреляют или просто так, за пачку сигарет устроили шоу перед телекамерой?

Все комментаторы старательно подчеркивают, что к информации с фронта надо подходить с осторожностью. Потому что одни, то есть иракцы, откровенно врут в эфир, а другие, то есть, американцы, хоть впрямую вроде бы и не врут, зато вовсю темнят, мол, военная тайна.

Солдаты гибнут не от вражеского огня

Счёт погибших британских и американских солдат уже достиг двух десятков. Но практически все они погибли не от вражеского огня, а в результате несчастных случаев и преступлений. То хвалёная высокоточная техника откажет, то у собственного солдата нервы сдадут. Сколько погибло иракских солдат и мирных жителей — никто точно сказать не может. Наземное наступление тормозится, как только американцы и британцы достигают очередного населённого пункта. Тем не менее, ко вторнику войска союзников должны подойти к Багдаду.

Политики всех стран, даже те, кто с самого начала говорил «нет войне», беспрестанно выражают озабоченность и солидарность. «Наши мысли и упования с солдатами союзников и с мирным иракским населением», «Раз уж война началась, то пусть она будет по возможности короткой и унесёт как можно меньше жизней». А в подтексте этих заявлений явно слышится надежда, что война затянется, что, несмотря на абсолютно несопоставимое превосходство, американцы столкнутся с трудностями.

Я вовсе не хочу обвинить кого-то из политиков в лицемерии и уж ещё меньше — в кровожадности. Дело в том, что я и сам себя ловлю на схожих мыслях. И пытаюсь разобраться — почему? Почему даже у меня, у человека искренне влюблённого в Америку и американцев, свербят где-то в затылке такие подленькие мыслишки?

До сих пор американцы оказывались правы

Ну, у многих политиков и, особенно, генералов механика понятная. Предрекали ведь, что операция в Косово превратится для американцев и союзников по НАТО во второй Вьетнам, а бомбардировки Сербии унесут десятки тысяч жизней. Но вот на Балканах, несмотря на все трудности, восстанавливается мирная жизнь. Диктатор Милошевич отдан под суд. Рано или поздно и Сербия справится с мафией.

А как злорадствовали некоторые генералы, когда американцы пошли войной на Афганистан. Поминали и кровавый советский опыт и ещё более ранний британский. Мол, из Афганистана, все армии выходили, поджав хвост. Но вот безумного режима талибов больше нет, Усама бен Ладен в бегах. Мелкие стычки, правда, продолжаются, но и в Афганистане впервые за последние десятилетия появилась надежда на более или менее мирную жизнь.

Одним словом, опять американцы посрамили всех критиков. Опять они оказались правы. И это очень многим очень обидно. А меня вот какая мысль тревожит: предположим, американцы и на этот раз окажутся правы, предположим, что они быстро освободят или, если угодно, завоюют Ирак. Предположим, что и к взрыву терроризма это не приведёт, а, наоборот, с помощью иракских же нефтедолларов удастся достаточно быстро улучшить жизнь в стране. Предположим, что все эти оптимистические прогнозы наивных американцев сбудутся, куда это заведёт мир в будущем?

Насколько снизится порог для развязывания следующей войны?

Если технологическое превосходство так велико, что потери среди собственных солдат не превышают потерь при крупных войсковых учениях, то какова будет впредь цена войны? Насколько снизится моральный и психологический порог для развязывания очередной войны? Неужели война снова станет средством продолжения политики? Иными словами, сколько войн нас ещё ожидает в будущем, если единственная сверхдержава возьмёт на себя миссионерскую задачу бомбами и ракетами насаждать по всему миру демократию и права человека? Кто её остановит? Вот, что меня пугает. Попросту говоря, я не знаю, что опасней: поражение или победа. А так — мысли наши и чаяния сейчас с солдатами союзников и с мирным населением Ирака. Пусть эта война будет по возможности короткой и унесёт как можно меньше жизней.

Автор комментария: Александр Варкентин, НЕМЕЦКАЯ ВОЛНА

Поражение против Победы — В чем разница?

TSM — Поражение и / или победа?

Для меня и многих из нас первое, что приходит в голову после того, как мы просыпаемся, — это : Я недостаточно спал. А второй — : мне не хватает времени . Неважно, правда это или ложь, мысль о том, что нам не хватает достаточно, автоматически приходит в голову, и у нас нет достаточно времени, чтобы подвергнуть сомнению ее точность или внимательно ее изучить. Еще до того, как встать с постели, даже до того, как наши ноги коснутся пола, у нас возникает ощущение, что все идет не так, как должно, что мы что-то отстаем, что-то упускаем. Более того, вечером, когда мы снова ложимся спать, наш разум размышляет обо всем, чего нам удалось или не достичь в тот день.Мы засыпаем под тяжестью своих мыслей и снова просыпаемся, думая о том, чего нам не хватает… »(Линн Твист в своей книге« The Soul of Money »)

В современном обществе все более преобладает чувство недостаточности, недостатка. От материальных вещей до более высоких позиций и влияния, большинство из нас ищет чего-то большего или лучшего. От «Мне не хватает» до «Я недостаточно хорош», переход настолько плавный, что мы легко можем спутать их.Чувство недовольства процветает в культуре, где все чрезмерно осознают, чего им не хватает.

Эта культура дефицита, как ее называет исследователь Брен Браун, приносит с собой давление успеха и успеха. В газетах, по телевидению или в Интернете мы постоянно видим людей, которых восхищают и хвалят за их огромный успех и их влияние на общество. С другой стороны, общество не вознаграждает за поражение, и вы не найдете много задокументированных или продвинутых неудач.Ну и что? Что плохого в желании добиться успеха? Ну что ж, достижение успеха — это не одноэтапный процесс, и вам обычно приходится преодолевать долгую извилистую дорогу, полную препятствий и неудач. Или мы, как общество, предпочли вознаградить только последний шаг, славу и победу. Мы хотим успеха, но не хотим иметь дело с неудачами и всем тем позором, которые они приносят, поэтому мы пытаемся критиковать, высмеивать или скрывать их.

Такой способ восприятия неудач в противоположность успеху вынуждает нас принять дихотомический образ мышления, при котором люди делятся на две категории: победители и проигравшие.Эта негибкая категоризация становится нашим главным источником страха перед неудачей, стремления любой ценой избежать попадания в «группу неудачников».

Кэрол Двек — одна из исследователей, посвятивших свою работу изучению того, как люди реагируют на неудачи. После 30 лет исследований в различных контекстах и ​​на разных группах населения Стэнфордский психолог выдвинула теорию того, что она называет установкой на данность в сравнении с установкой на рост.

«Установка на данность» предполагает, что наш характер, интеллект и творческие способности — статические данные, которые мы не можем изменить каким-либо значимым образом.Человек с установкой на данность будет прилагать усилия, чтобы постоянно демонстрировать свои качества и таланты, потому что они думают, что успех — это подтверждение присущих им качеств. Он или она не будет прилагать дополнительных усилий для своего личного развития, поскольку считает эти черты неизменными.

В зависимости от того, как мы воспринимаем свои качества и таланты, установка на данность может способствовать достижению двух видов целей: целей подхода и целей избегания. В более счастливом сценарии мы довольны своими качествами и думаем, что их достаточно для достижения успеха.Итак, цель нашего подхода будет заключаться в том, чтобы постоянно демонстрировать, насколько мы умны, креативны, общительны и т. Д. (Например, я хочу стать руководителем группы, потому что хочу продемонстрировать своим коллегам, что я хороший лидер).

Вторая смесь, наименее счастливая, состоит из установки на данность, к которой мы добавляем негативное представление о себе. Чаще всего эта негативная самооценка принимает форму мыслей типа «я не … достаточно», и они приводят к тому, что исследования называют целями избегания. Человек из этой категории будет думать, что он или она недостаточно хорош, и что ничего нельзя сделать, чтобы это изменить. Следовательно, единственная жизнеспособная стратегия — избегать любой ситуации или контекста, которые могут позволить другим увидеть его или ее реальное недостаточно хорошее я. Эта ориентация на избегание помогает нам выжить, но препятствует нашему росту. Избегая ситуаций, когда наша работа может быть оценена, мы упускаем возможности, которые могут быть доказательством того, что мы ошибочно недооценили свои возможности.Самое главное, мы упускаем неудачи. Противостояние неудачам — это не только нормальная часть любого процесса развития, но и доказательство того, что мы можем их пережить. Избегание — это механизм самосаботажа, с помощью которого вознаграждаются страх неудачи и фиксированный менталитет. Каждый раз, когда вы пытаетесь достичь цели, но позволяете страху взять под контроль и отступить, вы укрепляете веру в то, что вы все равно не смогли бы этого сделать.

«Установка на рост », с другой стороны, преуспевает в трудностях и рассматривает неудачи не как свидетельство неразумности, а как обнадеживающий плацдарм для роста и расширения наших существующих способностей.Двек обнаружил, что в основе того, что делает «установку на рост» такой привлекательной, так это то, что она порождает страсть к обучению, а не жажду одобрения.

Если у нас есть такое мышление, мы воспринимаем препятствия как проблемы, мы легче входим в состояние потока, мы подходим к задачам с большим энтузиазмом и преуспеваем после того, как справляемся с неудачей (Двек, 2006). Мы не только не разочаровываемся из-за неудач, но и не считаем себя неудачниками в таких ситуациях — мы воспринимаем себя как обучающиеся.Кроме того, когда дело доходит до получения обратной связи, такой образ мышления помогает нам стать более открытыми и не так легко защищаться.

Принимая вызовы и не уклоняясь от возможностей, мы создаем цикл обучения. Интересная часть этого цикла состоит в том, что успехи, а также неудачи воспринимаются как обучающий опыт и действуют как награды, которые подкрепляют поведение, которое заставляет нас попробовать еще раз.

Большинство людей не принадлежат ни к одной категории; в них сочетаются разные пропорции обоих мировоззрений.Хорошая новость в том, что образ мышления приобретен! Жизненный опыт и информация, полученная от нашей семьи и друзей, предрасполагает нас к принятию одного из этих двух мировоззрений. Это означает, что если мы захотим что-то с этим сделать, нам, скорее всего, удастся это изменить.

• Обратите внимание на то, как вы реагируете на вызов ! Первый шаг — увидеть, где вы сейчас находитесь.Когда возникает проблема, чувствуете ли вы сильную тревогу? Вы пытаетесь сделать что-нибудь, чтобы этого избежать? Постарайтесь вспомнить, как вы отреагировали в последний раз, когда все пошло не так, как вы надеялись. Дин вы чувствуете себя побежденным или неквалифицированным? Вы пытались найти оправдание? Обратите внимание на то, как вы обычно реагируете на обратную связь. Вы пытаетесь оправдать свои действия? Чувствуете ли вы себя атакованным? Если вы ответили утвердительно на большинство этих вопросов, значит, у вас, вероятно, установка на данность.

• Добавить «пока» к негативным мыслям о себе .Каждый раз, когда у вас возникает такая мысль, как «Я не … достаточно», просто добавляйте в конце слово «, но ». Вот несколько примеров: «Я не очень хороший лидер , но еще » или «Я не разработчик .net еще ». Чтобы получить более эффективную стратегию, вы можете попробовать записать эти утверждения. Написание помогает нам лучше закодировать сообщение в нашем мозгу.

• Попытайтесь рассматривать неудачу как опыт обучения

Есть два важных вопроса, которые помогут вам по-новому взглянуть на неудачный опыт.Найдите несколько минут и честно ответьте на эти вопросы. Не ожидайте сразу увидеть потрясающие результаты, но если вы будете настойчивы в своих усилиях, вы постепенно увидите некоторые изменения.

Два вопроса:

1. Что я узнал из этой ситуации?

2. Как я могу расти как личность на этом опыте?

• Примите чувство стыда как естественную часть жизни ( Brene Brown, Daring much, 2012 )

У всех есть проблема — стыд универсален.Единственные люди, которые не чувствуют стыда, — это те, кому не хватает сочувствия и которые не могут формировать эмоциональные связи с другими, социопаты. Стыд — это страх того, что из-за того, что мы сделали (или не сделали), нас будут осуждать и отталкивать другие. Мы биологически и психологически запрограммированы на необходимость человеческого общения и принадлежности к группе. Неудивительно, что мы стараемся любой ценой сохранить наши социальные связи и не повредить им!

Чтобы развить стойкость к стыду, вам нужно сделать прямо противоположное тому, о чем говорит вам стыд: пойти и поговорить с кем-нибудь о том, что вызывает у вас стыд.Если вы можете поделиться этим опытом, и человек ответит сочувствием и сочувствием, стыд не будет процветать. Принимая во внимание, что стыд — это социальное явление, проявляющееся в контексте человеческого взаимодействия, именно здесь он лечит лучше всего.

* Эти предложения — лишь несколько возможных способов помочь вам принять установку на рост. Если вам интересно узнать больше по этой теме, посмотрите работы Кэрол Двек и Брен Браун.

Мяч теперь на вашей площадке. Вам решать, попытаться принять вызовы и принять неудачу как естественную составляющую на пути к успеху.Запомните следующие слова: «Сильная смелость не имеет ничего общего с победой над поражением. Речь идет о храбрости. В мире, где господствует культура дефицита, где страх стал нашей второй натурой, неудача — это что-то подрывное. , что-то неудобное, что-то опасное. […] Тем не менее, я могу честно сказать, что нет ничего более неудобного, опасного и болезненного, чем блуждать, какой была бы ваша жизнь, если бы у вас хватило смелости показать себя миру точно такой, как ты.'(Брен Браун, Великая дерзость )

Библиография

• Браун, Б. (2012). Очень дерзко: как мужество быть уязвимым меняет наш образ жизни, любви, воспитания и руководства . Готэм.
• Двек, С. С. (2006). Мышление: новая психология успеха . Рэндом Хаус инкорпорейтед.
• Эллиот, А. Дж. (2006). Иерархическая модель мотивации подход-избегание. Мотивация и эмоции , 30 (2), 111-116.
• Эллиотт А. Дж. И Шелдон К. М. (1997). Мотивация достижения избегания: анализ личных целей. Журнал личности и социальной психологии , 73 (1), 171-185.
• Твист, Л. (2003). Душа денег .

Динамическая теория победы и поражения в битвах

Победа или поражение в битве моделируются как набор блок-схем для динамического моделирования. Двумя основными причинными путями являются: от материальных ресурсов через логистику до огневой мощи в точке нападения; и от организационного морального состояния (эмоциональная энергия, координация, дисциплина) до маневра.Согласно эмпирическим исследованиям автора и других, решающим событием является организационный сбой, на который больше влияет маневр, чем огневая мощь нападения, и который приводит к победе или поражению в бою. Организационный сбой сильнее влияет на пострадавших, чем от огневой атаки. Дополнительные пути приводят к истощению, обратной связи с материальными ресурсами и моральным духом, а также к долгосрочным результатам войны и геополитическим последствиям. Революции в военной технологии не требуют отдельной модели или новой теории, поскольку все технологические инновации работают за счет изменения силы путей в базовой модели.Эти модели дают более точное понимание трения Клаузевица или «тумана войны».

Скачать PDF для просмотраПросмотреть больше

Больше информации Меньше информации

Закрывать

Введите пароль, чтобы открыть этот PDF-файл:

Отмена ОК

Подготовка документа к печати…

Отмена

Победить синонимы, победить антонимы | Тезаурус Мерриам-Вебстера

• легко обыграли своих главных соперников и вышли в следующий раунд плей-офф

• удар,
• лучший,
• покорять,
• отправка,
• сделать вниз
• [British],
• получить,
• обойти,
• лизать,
• мастер,
• медведь,
• преодолеть,
• оверматч,
• преобладающий (верхний),
• скунс,
• стоп,
• покорить,
• вершина,
• взять,
• отделка,
• триумф (над),
• перевернуть,
• победа (против),
• худший

• уничтожить,
• сдувать,
• выдувать,
• бомба,
• перерыв,
• похоронить,
• clobber,
• сливки,
• раздавливание,
• друб,
• отделка,
• сплющить,
• подавленный,
• маршрут,
• шеллак,
• кожа,
• убой,
• дым
• [сленг],
• под снегом,
• трэш,
• брюки,
• расстроенная,
• Валлоп,
• воск
• [сленг],
• хлыст

• туз (уходит),
• лучше,
• затмение,
• превышать,
• Excel,
• дальность,
• превзойти,
• выезд,
• затмить,
• опережающая,
• поверх,
• превзойти,
• верх,
• трансцендент

• неудачников до сих пор недовольны своим поражением в баскетбольном матче ранее на этой неделе

• избиение,
• протирание,
• лизать,
• убыток,
• шишка,
• свержение,
• штукатурка,
• маршрут,
• шелушение,
• обрезка,
• форсирование,
• порка

• по-настоящему разочарован поражением его планов по возрождению центра города

Часто задаваемые вопросы о

Чем глагол

Некоторые общие синонимы поражения : победить , победить , низвергнуть , уменьшить , подчинить и победить .Хотя все эти слова означают «победить силой или стратегией», поражение не подразумевает окончательности или полноты победить , которые в противном случае равны.

Конфедераты победили войска Союза при Манассасе

Когда

В некоторых ситуациях слова победить и победить примерно эквивалентны.Однако завоевать подразумевает овладение мастерством.

Цезарь завоевал Галлию

Когда

В то время как в некоторых случаях почти идентично поражению , победе предлагает преодолеть трудности или после тяжелой борьбы.

преодолел множество бюрократических препятствий

Когда

В то время как синонимы ниспровержение, и поражение, близки по значению, ниспровержение, подчеркивают падение или разрушение существующей власти.

насильственно свергнул старый режим

Когда

Значения сокращения и поражения в значительной степени перекрываются; однако уменьшение подразумевает принуждение к капитуляции или сдаче.

город был уменьшен после месячной осады

Где

Слова подчинить и победить являются синонимами, но имеют разные нюансы.В частности, подчинить подразумевает поражение и подавление.

покорили коренных племена после долгих лет борьбы

Когда

Синонимы победить, и победить, иногда взаимозаменяемы, но победить подразумевает полное подавление.

победил врага и закончил войну

Определение поражения от Merriam-Webster

побежден; побеждать; поражения

переходный глагол

1 : разочарование из-за аннулирования или предотвращения успеха Законопроект потерпел поражение в Сенате.

2а : низвержение, особенно армии в бою отпраздновать поражение врага

б : проигрыш конкурса его первое поражение в качестве профессионального боксера

Поражение и победа в церкви

Хорошо известно, что ошеломляющее количество пасторов покидает служение каждый год.Конфликт и выгорание считаются одними из главных причин. Конфликты между пасторами и общиной — обычное дело. Кроме того, неспособность пастора разрешить горькие разногласия между прихожанами может быть воспринята как плохое руководство. Вот где 1 Кор. 6: 1-6 может быть поучительным. Пол, вероятно, обращался к гражданскому делу. Один из членов церкви Коринфа обманул другого, что привело к судебному процессу. В то время как многие концентрируют внимание на необходимости христианского арбитража при возникновении конфликтов между верующими, не менее важно обратить внимание на духовные вопросы, на которые обращался Павел и которые привели к этому судебному процессу.Поразительно, что Павел подчеркивает Евангелие как путь вперед. Также важно отметить, что неспособность разрешить конфликт библейски сравнивается с такими преступлениями, как сексуальная аморальность, идолопоклонство, прелюбодеяние, гомосексуальность, воровство, жадность, пьянство, хулиганство и мошенничество.

Римская судебная система

Римский историк Тацит утверждает, что в первом веке юридическое представительство могло стоить до 10 000 сестерциев ( Ann .11.7). Такая сумма более чем в восемь раз превышала годовой оклад клерка, работающего в римской колонии [1]. Солдат преторианской гвардии мог получить 20 000 сестерциев после 16 лет службы в армии (Дион Кассий 55.23) [2]. Тот факт, что судебный процесс имел место, указывает на то, что одна или обе стороны были богатыми людьми.

Кроме того, римская судебная система была далека от справедливости. Тацит ( Ann. 11.6) отмечает широко распространенную коррупцию судов.Древний философ и историк Дион Златоуст ( или . 8.9) описывает «бесчисленные законники, извращающие правосудие» в городе Коринфе [3]. Римский государственный деятель Цицерон ( In Verrem 1.1.1) утверждал, что богатство может защитить любого человека от убеждений. И ритор Апулей ( Metam . 10.33) отмечает, что судьи были открыты для взяток [4]. Пол, класс и раса сыграли важную роль. Состоятельные римляне одержали верх, а иностранцы преуспели. Низшие социальные классы могли победить только с помощью влиятельных покровителей.Следовательно, в 1 Кор. 6: 1-11, либо богатый человек использовал в своих интересах более слабого в финансовом отношении верующего, либо два человека со значительными средствами или связями в обществе использовали суд в личных целях. Поскольку Павел указывает в стихе 6, что это был «брат против брата», и оба имели средства разыграть спор в судебной системе, последнее толкование предпочтительнее.

Пораженная церковь

Павел не просто не доверял судебным структурам своего времени.Скорее, его возмущение было основано на публичном стыде, который приходилось терпеть церкви. Судьи Коринфа не разделяли единую веру первых верующих и не принадлежали к сообществу завета. Но что привело к этому иску? В том же стихе Павел заявляет, что ни одна из сторон не желала, чтобы с ней обижались. Первый признак поражения церкви — это отказ верующих ошибиться. Точная ситуация в Коринфе ускользает от нас, но она, вероятно, связана с каким-то финансовым вопросом, поскольку уголовное преследование пошло бы по другому пути, а именно с привлечением властей.Скорее то, что мы наблюдаем, является случаем раненой гордости и чувства обманутости. Желание возмездия привело этих братьев в суд за счет единства церкви.

Второй признак поражения церкви состоит в том, что, когда возник конфликт, никто в церкви не знал, что делать. «Ты» в первых двух стихах стоит во множественном числе, что указывает на то, что Павел обращался ко всей церкви. Если эти коринфяне считали себя «мудрыми», они показали свою духовную некомпетентность, не сумев уладить эту напряженную ссору (ст.5). Кроме того, некоторые отметили, что два человека, участвовавшие в судебном процессе, даже не смогли воплотить в жизнь греческую мудрость [5]. Сократ, например, однажды сказал: «Если бы было необходимо сделать зло или пострадать, я бы предпочел страдать, чем делать это». Это утверждение сохранилось в книге Платона Gorgias . [6] Это интересная интерпретация, но были и другие греческие философы, которые считали возмездие благоразумным проявлением силы (например, Аристотель). Павел, скорее, обсуждает неспособность жить по благочестивой мудрости.Римская культура использовала свои дворы для получения личных преимуществ, и это был путь, по которому пошли братья. Павел, в свою очередь, повторил учение Иисуса, записанное в Мф. 5: 38-42. В стихе 7 Павел спрашивает — почему бы не ошибиться? Или, говоря словами Иисуса, почему бы не подставить другую щеку?

Третьим признаком поражения церкви является потеря эсхатологического видения. Павел напоминает им, что однажды они будут судить мир и ангелов. Павел пытается убедить коринфян в их нынешних обязанностях по разрешению споров в церкви в свете будущих ролей в эсхатоне.Можно сказать, что последствия потери этого видения сделали нынешние обиды невыносимыми. Если бы два брата в Коринфе обладали надлежащим духовным зрением, они бы восприняли этот вопрос как меньший или тривиальный случай, как утверждает Павел в ст. 2. Отсюда неспособность отпустить или, взращивая раненый дух, вместе с ним. Отсутствие эсхатологического зрения вызвало судебный процесс, в котором эта церковь была отмечена как уже побежденная (ст. 7).

Путь к победе

Литература мудрости Ветхого Завета, кажется, действует на фоне ст.7. В Притчах 19:11 (ср. 12:16; 15:18; 20: 3), например, говорится, что в том, чтобы не замечать проступка, есть слава. Вопрос, который мы можем поднять, заключается в том, когда нам противостоять, а когда игнорировать обиду? Иисус учил своих учеников противостоять грешному брату (Мф. 18: 15-35). Мы должны привлечь церковь, когда человек отказывается каяться. Однако в этом случае коринфская церковь не вмешалась. Итак, что нам делать в этих случаях? Руководящий принцип — агапе любовь — нам нужно выбрать лучший вариант, способствующий развитию любви в церкви.В предыдущей главе Павел велит коринфянам изгнать нечестивого человека из общины. Здесь Павел обращается к человеку, который спал с женой своего отца. Если не противостоять такому человеку и позволить этому продолжаться, значит разрушить святость церкви. Но в 1 Кор. 6: 1-11, упускать из виду личные обиды, а не публично стыдить церковь, лучше способствовало бы развитию любви в теле Христовом. Бывают моменты, когда мы призваны ошибаться, а не мстить ради удовлетворения личных желаний.

Павел сравнивает отказ принять зло с сексуальной безнравственностью, идолопоклонством, прелюбодеянием, гомосексуализмом, воровством, жадностью, пьянством, оскорблением и мошенничеством. Совершить ошибку — это не просто хранить молчание, но и отказаться от горечи и гнева. На первый взгляд это вызывает недоумение. В Писании есть и другие отрывки, в которых говорится о степени греха (например, Иоанна 19:11). Но как можно сравнить отказ в удовлетворении обид с этими другими действиями? При дальнейшем рассмотрении аргументация Павла богословски богата.Хотя я не могу рассматривать каждый порок по отдельности, я приведу несколько примеров. Во-первых, нежелание отпустить обиду — идолопоклонство. Если идолопоклонство ставит что-либо выше Бога, то эти два человека поставили свои личные планы выше Евангелия. Они не могли принести жертву, как Иисус принес Себя в жертву на кресте. Во-вторых, это как быть пьяным. Опьянение часто приводит к потере самоконтроля. Эти два брата потеряли контроль, потому что были «опьянены» своей уязвленной гордостью и жаждой мести.Они набросились, чего бы это ни стоило.

Наконец, это было похоже на сексуальную безнравственность, прелюбодеяние, гомосексуальность, воровство, жадность, оскорбление и мошенничество. Общим знаменателем является то, что все они были извращенцами перед Богом. Например, Дионисий Галикарнасский использовал слово malakos , чтобы указать на форму педерастии, которая заключалась в том, что мужчины более старшего возраста использовали своих юношей в своих интересах ( Ant. Rom. 7.2.4). И последующий термин arsenokoitai обозначал мужчин одного пола.Эти двое, поставленные вместе, усиливали чувство извращения. Пол имел в виду форму гомосексуализма, которая включает в себя растление несовершеннолетних. [7] В то время как Павел рассматривает однополые отношения как противоестественные и греховные (Рим. 1: 18-32), педерастия, согласно Филону, была наиболее распространенной формой гомосексуальной практики в греко-римском мире ( De Spec. Leg . 3.37- 39). Ставить свои желания выше Евангелия за счет церкви было извращено в глазах Бога и было сопоставимо с этими другими пороками.

Выводы

Павел призывает коринфян помнить о своей идентичности во Христе. Они были омыты, освящены и оправданы во Христе и Духом Божьим. Времени всех трех слов в греческом языке указывают на окончательный акт, когда верующие очищались от вины грехов, отделялись друг от друга и были объявлены в правильном положении перед Богом. Победоносная христианская жизнь и победа церкви повлияли на членов церкви, живущих этой новой жизнью во Христе.Пасторы, которые входят в служение, входят с желанием делать это правильно. Они хотят верно служить. Однако конфликт берет свое. Определение и обучение подходящих людей для служения жизненно важно для успеха церкви. Но также необходимо активное наставление церкви в управлении конфликтами и разрешении Евангелия. Никакое количество правильных лидеров не может изменить направление церкви, если ее члены не выбирают Евангелие выше своих личных целей. Церковь может одержать победу только тогда, когда она с помощью силы Духа стремится избрать Евангелие как лучший путь вперед.

[1] Бен Уизерингтон III, Конфликт и сообщество в Коринфе: Социально-риторический комментарий к 1 и 2 Коринфянам (Гранд-Рапидс: Эрдманс, 1995), 162. Я обязан комментариям Уизерингтона к некоторым из этих греко-римских Рекомендации. Другие были почерпнуты у Джона Чоу, Брайана Рознера, Дэвида Гарленда и Ричарда Хейса, цитаты перечислены ниже.

[2] Джон К. Чоу, Патронаж и власть: исследование социальных сетей в Коринфе , Библиотека исследований Нового Завета (Шеффилд: JSOT Press, 1992), 76 n.1.

[3] В дополнение к комментарию Уизерингтона, на который также ссылается Брайан С. Рознер, Понимание этики Пола: подходы двадцатого века (Grand Rapids: Eerdmans, 1995), 91.

[4] Дэвид Э. Гарланд, 1 Коринфянам (Гранд-Рапидс: Baker Academic, 2003), 197.

[5] Ричард Б. Хейс, Первое Коринфянам: Толкование: Библейский комментарий для обучения и проповеди (Луисвилл: Вестминстер Джон Нокс, 2011), 95.

[6] Хейс отмечает, что эта форма мудрости также была выражена философами-стоиками, такими как Эпиктет и Мусоний Руф.Для получения дополнительной информации см. Hays, , Первое Коринфянам , 95.

[7] Witherington, Conflict & Community in Corinth , 166.

Доктор Джон Б. Сонг получил степень M.Div. из Вестминстерской теологической семинарии (Пенсильвания) и защитил докторскую диссертацию в Троицкой евангелической школе богословия. Он рукоположен в пресвитерианский священник и в настоящее время работает доцентом библейских исследований в Белхэвенском университете в Атланте.

Искусство превращать поражение в победу

Недавно мне посчастливилось провести пять недель, живя, тренируясь и соревнуясь в Калифорнии.

За эти недели я узнал об успехах и неудачах. Я прошел путь от победы на чемпионате мира, не набрав ни одного очка, до поражения в своем первом бою в следующем соревновании. Соревнование, которое я должен был выиграть.

Что случилось? Это отличный вопрос, и я много раз задавал себе этот вопрос с тех пор, как вернулся в Великобританию.

Но не в этом суть этой статьи, хотя я скоро об этом напишу.

Эта статья о том, как я научился проигрывать как чемпион и прошел путь от постоянных проигрышей на крупных соревнованиях до двукратного чемпиона мира. Я узнал о себе и своих навыках гораздо больше от проигрышей, чем от победы.

Не поймите меня неправильно — выигрыш — это здорово . Мне нравится, когда моя рука поднимается в конце матча и когда я стою посередине подиума. Мои победы в соревнованиях — одно из самых высоких достижений, которыми я горжусь. Но с точки зрения развития победа не преподает те же уроки, что и проигрыш. Победа просто означает, что я все сделал правильно; проигрыш означает нечто иное.

Конечно, если я делал ошибки на пути к победе, я учусь на них, но я считаю, что потеря гораздо больше образовательного опыта.

«Я не подвел. Я только что нашел 10 000 способов, которые не работают ». — Томас А. Эдисон

Многие считают проигрыш неудачей. И я, конечно, понимаю почему. Трудно не рассматривать проигрыш и связанные с ним чувства как неудачу. Я предпочитаю принять точку зрения Томаса Эдисона на неудачу. Каждая неудача просто приближает меня на шаг к вашей цели. Эдисон предпринял более 10 000 попыток, прежде чем ему удалось создать лампочку. Представьте, насколько изменился бы мир, если бы он остановился на 9999.

Так как же проиграть, как чемпион, и добиться выдающихся результатов за счет неудач?

Я уверен, что есть несколько способов достичь своей цели и преодолеть неудачи. Лично я придерживаюсь четырех правил, которые позволяют мне становиться сильнее после каждого проигрыша; они всегда помогали мне приблизиться на шаг к моим целям после разочарования от поражения.Вот они.

«Стремитесь быть скромным в победе и милостивым в поражении». — Ботинки Williams

Проигрыш — это досадная реальность конкуренции и жизни . Мы все хотели бы пройти всю нашу спортивную карьеру без поражений. Однако очень немногие конкуренты достигают этого.

Итак, когда наступает неудачный день, и вы проигрываете свое первое соревнование, вы сталкиваетесь с двумя вариантами.

Один — кричать, кричать, проклинать судью и устраивать истерику. Все это только заставит вас выглядеть глупо и навредит вашей репутации.

Вместо этого предпочитают проявлять милосердие в поражении.

Поздравьте оппонента и выйдите с высоко поднятой головой . Просто выйдя на арену сражений, вы достигли того, о чем большинство людей даже не мечтает.

Конечно, это сложно эмоционально, но это хорошо. .Это означает, что вы заботитесь о своей работе и результатах всей вашей тяжелой работы.

«Мое прошлое не определяло меня, не уничтожало меня, не удерживало меня и не побеждало меня; это только укрепило меня ». — Стив Мараболи

Поражение может произойти по любому количеству различных причин , и большинство из них не имеют ничего общего с моими техническими характеристиками. Я проиграл соревнования, потому что перетренировался, недостаточно тренировался, плохо ел, плохо отдыхал, потерял концентрацию и по многим другим причинам.

Важно анализировать весь процесс соревнований, а не только матчи. Проблема может быть в ваших тренировках, образе жизни, диете или во множестве других областей. Анализируя вашу подготовку к соревнованиям в целом, позволит вам учиться на своих ошибках и избегать их в будущем.

«Поражение не убивает человека, бросает. Человеку не конец, когда он потерпел поражение.Он закончил, когда уйдет ». — Ричард Никсон

Единственный раз, когда вы действительно проигрываете, — это когда вы выходите из .

Используйте проигрыш в конкурсе, чтобы мотивировать вас на улучшение результатов. Если вы в хорошей форме и здоровы, постарайтесь как можно быстрее вернуться к участию в соревнованиях.

Чем дольше вы будете отдыхать между соревнованиями, тем больше вы начнете сомневаться в своих способностях. Это может иметь разрушительные последствия для психологического настроя конкурента.

«Когда придет поражение, примите это как сигнал о том, что ваши планы ненадежны, восстановите эти планы и снова отправляйтесь в плавание к своей желанной цели.” — Наполеон Хилл

Это нормально — принять проигрыш в конкурсе, проанализировать свою работу и поставить новые цели, , но если вы не внесете изменений, результат будет таким же.

Примите меры и внесите любые необходимые изменения в свое обучение или жизнь. Оценивайте свою работу, ставьте новые цели, составляйте план и принимайте меры.

«Ни один человек не потерпит поражение, если он не обескуражен». — Брюс Ли

По моему опыту, проигрыш в соревнованиях может быть катастрофическим. Без каждой потери я не был бы там, где нахожусь сегодня.

В следующий раз, когда вы понесете убыток, не позволяйте этой потере обескураживать вас. Вместо этого примите это, извлеките уроки из этого и внесите необходимые корректировки, которые приведут вас к вашей цели. Понимание причин, по которым вы проиграли, и способов решения этих проблем в будущем — часть процесса обучения.

И помните, что путь к успеху никогда не бывает легким, но неудачи не обескураживают вас .Они просто учатся.