skeptisch – Kontexte und Beispiele für die Verwendung von Wörtern im Deutschen mit Übersetzung ins Russische
Die Unternehmen sind diesbezüglich skeptisch. Бизнесмены скептически относятся к этому.
Vielleicht waren sie zu recht skeptisch. Пожалуй, у них было право на скептический настрой.
Es lehrt einen, skeptisch zu denken. Это учит размышлять скептически.
Andere reagieren allerdings aus gutem Grund skeptisch. Другие, однако, отреагировали скептически, и у них есть для этого серьезные основания.
Ich bin jedoch skeptisch, dass es so kommen wird. Я скептически отношусь к тому, что это может произойти.
Tatsächlich stand Maritain ausschließlich christlichen Parteien ziemlich skeptisch gegenüber.
Sollten wir aber deshalb jeglicher Art von ,,Gesprächsbehandlung« skeptisch gegenüberstehen? Но должны ли мы скептически относиться ко всем методам «лечения общением»?
Tja, Sie sind zu Recht skeptisch, denn die Antwort ist falsch. Что ж, вы не зря скептически настроены, этот ответ не верен.
Vor drei Jahren war ich skeptisch im Hinblick auf die BRICS. Три года назад я был настроен скептически в отношении БРИКС.
Ich war immer skeptisch, wenn von der «gemeinsamen» Außenpolitik der EU die Rede war. Я всегда скептически относился к риторике об «общей» внешней политике Евросоюза.
Die ursprünglichen Beobachtungen wurden skeptisch aufgenommen, doch die Daten des Vogelgesangs erwiesen sich als überzeugend.
Первоначальные наблюдения были встречены скептически, но полученные данные оказались весьма убедительными.
Das vorliegende Beweismaterial gibt also anscheinend denjenigen, die dem Kyoto-Protokoll skeptisch gegenüber stehen, Recht. При имеющихся на сегодняшний день доказательствах, те, кто был скептически настроен по отношению к Киотскому договору, похоже, получили серьезный аргумент в защиту своей точки зрения.
Viele waren skeptisch, ob ein Afroamerikaner mit einem merkwürdigen Namen und wenig nationaler Erfahrung gewinnen kann. Многие скептически относились к тому, что афроамериканец со странным именем и незначительным опытом государственного управления сможет победить.
Das bedeutet, dass viele Leute total unzufrieden und skeptisch sind, wenn ich versuche, Bewusstsein zu erklären.
Это значит, что многие люди остаются совершенно неудовлетворенными и настроенными скептически после моей попытки объяснить сознание.
Also waren wir etwas skeptisch, dass es vielleicht eine konkurrierende Ölfirma wäre, die das Thema hochspielen wollte. Поэтому мы были настроены довольно скептически, потому что эта утечка могла быть просто подстроена какой-то конкурирующей нефтяной компанией и просто подброшена нам.
Obwohl es sich um eine Nation aus Einwanderern handelt, stehen mehr Amerikaner der Immigration skeptisch als positiv gegenüber. Несмотря на то, что американцы — нация иммигрантов, большинство из них относятся к иммиграции скорее скептически, чем с сочувствием.
Es waren jedoch nicht nur Politiker der Bruderschaft — unerfahren mit (und skeptisch gegenüber) demokratischen Gepflogenheiten -, die Fehler begingen.
Однако споткнулись не только политики «Братства», неопытные в управлении страной в условиях демократии (и относящиеся к ней скептически).
Auch lange nach den 70ern blieben die Biologen in Bezug auf die Langstreckenkommunikation skeptisch, bis zum Ende des Kalten Krieges. Биологи продолжали скептически относиться к связи на длинных расстояниях, когда 70-е были уже давно позади, до конца Холодной войны.
Dennoch bleiben Analysten skeptisch, ob zwölf Monate nach dem Jungfernflug der erste Kunde ein Flugzeug der CSeries in Betrieb nehmen kann. И все же аналитики скептически относятся к заявлению о том, что первый клиент сможет приступить к эксплуатации самолета CSeries через 12 месяцев после его первого полета.
Das Verteidigungsministerium war von Beginn an skeptisch über Putins Anordnung, den Kampf gegen den Terrorismus auf die militärische Agenda zu setzen.
С самого начала Министерство обороны скептически относилось к приказу Путина о включении борьбы с терроризмом в программу военной подготовки.
Kontextbezogene Übersetzungen werden automatisch aus offenen Quellen mithilfe von Suchtechnologien auf der Grundlage zweisprachiger Daten gesammelt. Sollten Sie Ungenauigkeiten oder Anmerkungen zum Text finden, nutzen Sie die Option „Problem melden“ oder schreiben Sie uns.
почему к young adult не стоит относиться скептически — Почитать на DTF
А также почему young adult – это не то, чем кажется, есть ли вообще четкая грань между young и adult и зачем «взрослым» читать «невзрослую» литературу
6779 просмотров
Литература без границ
Один из самых легких способов посмотреть на представления современных людей о YA – это зайти в какой-нибудь список «лучших из лучших». Возьмем подобный список уважаемого журнала Time «100 лучших YA книг всех времен». Кроме очевидной подростковой классики вроде «Над пропастью во ржи», «Гарри Поттера» и «Повелителя мух» встречаются и неожиданные пункты, к примеру, «Волшебник страны Оз» и «Ветер в ивах», причисляемые скорее к детской литературе, и «Волшебник Земноморья» Урсулы Ле Гуин.
Если этот список расценивать как рекомендацию, то для кого? Скажем, вы хотите сделать подарок подростку лет пятнадцати (точно аудитория YA) – не купите же вы ему «Мэри Поппинс», которая тоже в этом списке фигурирует? И тут дело совсем не в том, что список составлен из рук вон плохо: там много выдающихся произведений — но для читателей от 10 до 18 лет, которых при всем желании невозможно запихнуть в одну категорию.
…и все эти книги причисляют к young adult
YA – направление с крайне размытыми границами. А его целевая аудитория – сами подростки – читают не только самопровозглашенный 100% young adult вроде Сары Маас или Джона Грина. Скажем, «Три мушкетера» — это роман для подростков? Дюма вряд ли его так задумывал, но описанные там приключения и порывы благородных сердец хорошо понятны именно подросткам – и потому вполне нормальным считается прочитать эту книгу лет так в двенадцать.
Одним из самых интересных примеров классической литературы «для взрослых», плавно перешедшей в young adult, стал роман «Мастер и Маргарита»: подростки читают его очень охотно, многие называют своей любимой книгой – значит ли эта популярность, что Булгаков написал young adult? А почему бы и нет? Роман состоит из нескольких пластов, а потому становится понятным для людей с разным кругозором: есть пласт развлекательный, когда читатель смеется над чудачествами москвичей и реалиями 20-х годов; а есть пласт, понять который может только читатель с определенным уровнем знаний.
Говорящий кот, кровища и юмор — отчего бы школьникам не любить «Мастера и Маргариту»? Иллюстрация Геннадия Калиновского
Понятно, что у «Мастера и Маргариты» была совсем другая целевая аудитория (если мы вообще можем говорить о целевой аудитории в случае с классикой). Но аналогичную многослойность в разных вариациях можно увидеть в каком угодно жанре, включая современные бестселлеры young adult и мультфильмы «Пиксара» и «Диснея». Детская анимация, кстати, в этом приеме достигла определенных высот. Чтобы взрослые не скучали в кино, в историю закладываются элементы, понятные только людям с определенным жизненным опытом или культурным бэкграундом. Благодаря этому мультфильм вполне может оказаться на порядок сложнее, чем условная история потерявшей голос русалочки или заточенной в замке монстра принцессы.
И если красота, как известно, в глазах смотрящего, то смысл в голове читающего. Ярлык «книга для подростков» вовсе не означает, что взрослому она покажется глупой. При определенном мастерстве автора презираемый взрослой публикой роман про девочку-подростка вполне может оказаться предметом полемики для интеллектуалов – как это, к примеру, было с «Темными началами» Филипа Пулмана.
Недетские книги
По американским исследованиям 2012 года более 50% аудитории YA – это взрослые старше 18 лет, причем почти треть от общего числа читателей приходится на возрастной сегмент от 30 до 44 лет. Восемь лет назад эти самые взрослые чаще всего читали «Голодные игры» (с большим отрывом), «Гарри Поттера» и «Сумерки». YA – это не жанр, и, видимо, даже не возрастной ценз, а скорее что-то вроде рекомендации. С такой маркировкой вполне может выйти и фэнтези, и реалистичная драма, и ромком – а прочитать их могут и 15-летний подросток, и 40-летний взрослый.
Так почему же взрослым так интересен YA, что они (ура!) наконец перестают стыдиться такого чтения, и эти книги постепенно уходят из разряда guilty pleasure? Во-первых, та самая размытость границ, о которой говорилось выше, обеспечивает наличие в условном сегменте YA крайне любопытных авторов, умеющих конструировать невероятно интересные сюжеты и создавать новые миры.
Писатели к YA тоже относятся по-разному. Некоторым гораздо интереснее писать о юных героях:, ведь детство и подростковый возраст это самое начало жизни, когда формируется сознание. Даже случайно услышанная фраза или какая-то привычка родителей может навсегда изменить нашу жизнь, не говоря уже о прочитанных в это время книгах.
Автор «Игры Эндера», знаменитый фантаст Орсон Скотт Кард, героями которого в основном становятся дети и подростки, на этот счет высказывался неоднократно и отстаивал свое право писать о детях, будучи при этом автором для взрослых. Набившая оскомину фраза психологов «все идет из детства», по мнению Карда, и в литературе играет чуть ли не определяющую роль. Человек, каким мы его знаем в более-менее солидном возрасте, сформировался благодаря жизненному опыту.
Но основа закладывается в самом начале, а потому события, произошедшие с нами в детстве и подростковом возрасте, значат не меньше (а иногда и гораздо больше), чем случившееся лет в тридцать.
Стародавние времена. Автограф-сессия Орсона Скотта Карда
Один из главных вопросов подростковой литературы – это вопрос самоопределения (кто я такой?). Но подобными вопросами задаются и взрослые герои многих книг, а для пресловутого кризиса среднего возраста это вообще одно из основных переживаний. Получается, что еще одна важная для YA тема не принадлежит этому направлению безраздельно – и рамки опять раздвигаются.
Звезды, инопланетяне и советская классика
Чтобы не оставить разглагольствования о многообразии young adult без конкретных книжных примеров, возьмем три очень разных варианта фантастического/фэнтези YA: современную звезду жанра, пришельца с соседней планеты и представителя совсем другого поколения.
Сара Дж.
Маас
Сара Дж. Маас – знаковая представительница литературного YA 2010-х. У нее не было взрыва мировой популярности уровня Сьюзен Коллинз, как не было и громких голливудских экранизаций – хотя сейчас обещают все-таки снять сериал. Книги Маас идеально иллюстрируют чуть ли не самый популярный жанр в YA: это фэнтези, где в главной роли – некая Избранная. Героини Маас гораздо ближе к Китнисс Эвердин, чем к Белле Свон: это барышни не робкого десятка, которым гораздо привычнее воевать или интриговать, чем устраивать личную жизнь (впрочем, они и в этом отношении быстро учатся).
Переиздание первого хита Сары Дж. Маас
Написав два мега-популярных цикла «Стеклянный трон» и «Королевство шипов и роз», которые среди YA-фэнтези были бестселлерами, в новой книге Маас решила пойти чуть дальше. «Дом Земли и Крови» из будущего цикла «Город Полумесяца» — все еще фэнтези с молодой главной героиней, но вместо young adult это книгу причисляют уже просто к adult fiction, т.
е. литературе для взрослых. Всему виной ругательства и графическое изображение насилия, из-за которых «Дом Земли и Крови» получил недетский рейтинг.
Впрочем, можно быть практически уверенными, что привычная аудитория Маас останется при ней: это и подростки лет 14-15, и вполне себе взрослые люди старше 25 лет. Широкая популярность книг Маас среди людей, подростковый возраст уже преодолевших, понятна: ее романы увлекательные, с хорошо прописанными персонажами, которые меняются под влиянием сложных жизненных ситуаций. И там, где подросток находит своевременную поддержку любимого героя, взрослый может закопаться в текст поглубже – и оба получат удовольствие от сюжета.
Еще одно достоинство Маас заключается в изобретательности и желании попробовать что-то новенькое. В ее книгах то мелькают полузабытые существа вроде шотландского водного духа келпи, то вдруг дается подробная социально-политическая оценка положения дел в вымышленном государстве. Романы вроде «Дома Земли и Крови» не претендуют на статус большой литературы и интеллектуальных бестселлеров, и в этой непритязательности они тем более хороши: быть неглупой и захватывающей книгой достаточно для искренней любви читателей любого возраста.
Аластер Рейнольдс (а конкретно «Мстительница»)
Аластер Рейнольдс, как и Сара Маас, сделал неожиданный шаг, но в отличие от американской коллеги, это шаг в сторону аудитории помладше. Рейнольдс известен как автор серьезной научной фантастики, и эта репутация подкреплена его профессиональным бэкграундом: степень по астрофизике, годы работы в Европейском космическом агентстве. После объемного цикла «Пространство Откровения» трилогия «Мстительница» кажется отдыхом для дрожащих рук читателя и его сверх-напряженного ума – и это, пожалуй, справедливо.
Со «Мстительницей» Рейнольдс собирался обратиться к новой аудитории: либо более молодой, либо менее подготовленной к Космической Опере (именно так, с заглавных букв). Отсюда и выбор юной главной героини по имени Арафура Несс (сокращенно Фура, что несколько смешит русскоязычного читателя). Фура обладает характером, вполне соответствующим своему имени: тут и ярость от английского fury, и упорство огромного грузовика.
Вот в чем вопрос: стоит ли причислять «Мстительницу» к литературе YA, опираясь на возраст героини и поворот автора к несвойственной ему аудитории? Возможно, да – хотя бы для того, чтобы этой самой аудитории подать сигнал.
Возможно, нет, если это станет каким-то нехорошим маркером для давних читателей-почитателей Рейнольдса. С другой стороны, если поклонники отворачиваются от писателя из-за временной смены формата, это уже сомнительная история: все-таки любим мы его за стиль и подход, которые в «Мстительнице» сохранены. Особенно любопытно наблюдать за выстраиванием нового мира с солнечными парусниками, защитными полями и своими бытовыми мелочами.
«Мстительница» может стать отличными воротами как для фанатов YA в мир большой фантастики, так и для пуристов твердой НФ в более легкую (но не веселую!) литературу. Местами мрачная, антиутопичная история о взрослении, которое может пройти довольно жестко, если тебя не страхуют родители/друзья/учителя/психологи. Но взросление – это одна из важнейших перемен в жизни, через которую так или иначе прошли все, кто называет себя взрослыми, и путь к этой перемене напоминает настоящее поле боя.
Владислав Крапивин
Третий пункт нашего YA-листа, возможно, удивит – но кому образы благородных подростков удавались лучше, чем Владиславу Крапивину? Это литература, которую назвать модным определением young adult язык вроде бы не поворачивается, но все же книги Крапивина, которыми когда-то зачитывались подростки, сюда вполне можно отнести.
«Крапивинские мальчики», как называют этот тип героев, принадлежат к тем временам, когда основными чертами литературных подростков были порывистость, максимализм и желание изменить мир. Сами молодые люди, конечно, не изменились, а вот их представление в популярной культуре очень даже: времена Тимуров и команд прошли, и изъяны характера (и их нормализация) правят бал.
Крапивин в этом списке не только из-за разительного отличия от современной YA литературы: он еще и представляет вневозрастную классику, которая начала восприниматься как детская/подростковая литература (как «Маленькие женщины» и «Три мушкетера»). Чем больше недоверия и цинизма выходит на поверхность, тем сложнее взрослым воспринимать всерьез порывы души благородной молодежи – и тем младше становится аудитория подобных книг.
Заметьте при этом, что Крапивин – тоже фантастика: вспомнить хотя бы цикл о Великом Кристалле с его превращениями, путешествиями во времени и бесконечной железной дорогой. Но на первый план у писателя всегда выходят персонажи, их рост, отношения друг с другом и с миром. Там, где Маас и Рейнольдс упиваются созданными ими новыми вселенными, Крапивин использует мир для демонстрации своей мысли: дети и подростки очень уязвимы, их нужно защищать. И вот это как раз аргумент в пользу «взрослой» направленности его литературы: напоминать о незащищенности подростков нужно именно взрослым, которые с каждым годом своей жизни забывают о собственной юности все больше.
***
Если бы YA литература была героиней романа, про нее вполне можно было бы написать новые «Гордость и предубеждение», где на беднягу ополчаются сразу и Элизабет, и мистер Дарси, и уж тем более леди Кэтрин де Бург (мой племянник не будет читать это!). Но если присмотреться, пройти несколько дорог и испытать парочку разочарований, в итоге понимаешь: все в мире неоднозначно, а YA литературу читать не зазорно, приятно и даже полезно.
Что значит быть скептиком?
Хорошо относиться скептически ко всему, что слышишь и читаешь. Фактически, скептицизм является одной из определяющих характеристик ученого. Тем не менее, такие термины, как «скептик» и «непредубежденный», часто неправильно используются людьми в антинаучном движении, и многие из самых предвзятых людей на планете пребывают в заблуждении, что они скептики. Например, отрицатели изменения климата часто называют себя «скептиками изменения климата», и редко в разговоре с противниками вакцинации они не называют сторонников вакцинации «овцами». Поэтому я хочу кратко рассмотреть, что на самом деле означает быть скептиком.
Во-первых, я хочу развеять распространенное заблуждение. Кажется, у многих сложилось впечатление, что быть скептиком означает идти против господствующей точки зрения. Таким образом, антипрививочники считают себя «думающими родителями», а всех остальных — «овцами». Однако в определении «скептика» нет ничего, что требовало бы от вас отказа от научного консенсуса. Вы можете принять консенсус, если этот консенсус сформирован в результате убедительных научных доказательств.
Разобравшись с этим заблуждением, давайте перейдем к определению скептика. Есть в основном две части того, чтобы быть скептиком. Во-первых, истинный скептик не принимает что-либо и не придерживается какой-либо позиции, если для этой позиции нет достаточных доказательств. Другими словами, скептик подвергает сомнению то, что ему говорят, и ничего не принимает, пока тщательно не изучит вопрос и не изучит имеющиеся доказательства. Важно, вы должны использовать хорошие источники при проверке фактов. Так, например, чтение «Natural News» не означает изучения доказательств. Скорее, вам нужно взглянуть на оригинальное, рецензируемое исследование.
Это первое требование скептицизма может показаться простым, но с ним борются большинство людей (включая тех, кто решительно поддерживает науку). Очень легко и заманчиво быстро ухватиться за какое-то новое исследование, которое, кажется, поддерживает вашу позицию, но крайне важно, чтобы вы избегали этой ловушки. Вы всегда должны тщательно изучать доказательства, независимо от того, подтверждают ли они вашу позицию. На самом деле это одна из самых важных вещей, которым учат студентов естественных наук в аспирантуре. Система рецензирования работает хорошо, но она далека от совершенства, и иногда публикуются плохие исследования. Поэтому вы никогда не можете предполагать, что что-то является правдой, и вы должны строго и тщательно все исследовать, прежде чем принять или отвергнуть это.
Второй предпосылкой скептицизма является непредубежденность. Это просто означает, что вы готовы изменить свою позицию, если вам будут представлены доказательства обратного. Однако термин «непредубежденный» был украден и извращен антинаучным движением. Много раз люди говорили мне, что мне нужно «раскрыть свое мнение об альтернативных лекарствах». Реальность такова, что я полностью открыт для возможности того, что альтернативные лекарства работают, но я не собираюсь 0011 признают , что они работают, пока не пройдут строгие научные испытания. Это не близорукость, это скептицизм. Точно так же несколько противников вакцинации говорили мне, что мое обучение наукам сделало меня «недалеким». Когда я настаивал на том, что эти люди имели в виду, они объясняли, что я был недалеким, требуя научных исследований и отказываясь принимать анекдотические свидетельства. Задумайтесь об этом на секунду. По их мнению, те из нас, кто выступает за науку, недалеки, потому что мы требуем научное свидетельство для дебатов о науке . Кроме того, эти же люди обычно с гордостью заявляют, что ничто и никогда не изменит их мнения, что, конечно же, является самым определением ограниченности.
Принимать что-то без достаточных оснований — значит быть непредубежденным, а легковерным. Например, использование анекдотических данных для вывода о том, что вакцины вызывают аутизм, является непредубежденным. Скорее, непредубежденный человек отверг бы эти анекдотические отчеты в пользу крупных, тщательно контролируемых исследований, которые ясно показывают, что вакцины не вызывают аутизм. Однако важно отметить, что ни в чем в науке нельзя быть уверенным на 100%. Таким образом, быть по-настоящему открытым означает, что вы всегда готов рассмотреть возможность того, что вы можете ошибаться, независимо от того, насколько ясными кажутся текущие данные. Так, например, если в будущем будет опубликовано большое, хорошо спланированное, тщательно контролируемое исследование, показывающее, что вакцины действительно вызывают аутизм, и результаты этого исследования будут воспроизведены другими исследователями, я обещаю вам, что скептики во всем мире (включая меня) ) будет писать и размещать на видном месте сообщения, в которых признается, что мы ошибались в отношении связи между вакцинами и аутизмом. Вот что на самом деле означает быть открытым. Это означает, что вы готовы изменить свою точку зрения, когда вам будут представлены веские доказательства. Это делает , а не означает, что вы готовы слепо принять что-то, несмотря на отсутствие доказательств.
Таким образом, скептик — это просто тот, кто требует веских доказательств, прежде чем что-то принять, и готов изменить свою точку зрения, когда она противоречит доказательствам. Эти требования легко сказать, но часто трудно выполнить. Тем не менее, каждый должен стремиться быть скептиком. Вы должны использовать надежные источники, подвергать сомнению свои предположения, требовать доказательств, остерегаться когнитивных искажений и, прежде всего, никогда не придерживаться какой-либо позиции настолько твердо, чтобы вы не хотели ее оспаривать.
Нравится:
Нравится Загрузка…
Эта запись была опубликована в рубрике Без рубрики с пометкой Аргументы против вакцин, оценка доказательств. Добавьте постоянную ссылку в закладки.
Почему скептицизм поможет вам увидеть жизнь яснее
Молодой человек поймал маленькую птичку и держал ее за спиной. Затем он спросил: «Учитель, птица, которую я держу в руках, жива или мертва?
Он подумал, что это прекрасная возможность подшутить над стариком.
Если хозяин ответил «умерла», юноша планировал освободить птицу. Если хозяин отвечал «живой», он просто сворачивал ей шею.
Мастер сказал: «Ответ в ваших руках».
Уверенность — это ловушка: она заставляет нас чувствовать, что все под контролем, даже если нам приходится обманывать других.
Молодого человека не волновал ответ хозяина — он хотел все контролировать. Молодой человек был готов убить птицу, чтобы быть правым.
Мы хотим, чтобы жизнь шла по нашим планам. Мы хотим знать, что будет дальше. Однако жизнь не подвластна никому. Ваша тяга к определенности может помешать вам воспринимать жизнь такой, какая она есть.
Настроение на уверенность — желание иметь «истину» — может помешать вам расти как личности. Вместо того, чтобы открывать жизнь, вы застреваете в том, что вам знакомо.
Мир изменчив и непредсказуем — жизнь всегда преподносит сюрпризы. Вам не нужна уверенность; но быть открытым для оспаривания ваших истин. Это путь к личному открытию — к острому взгляду на жизнь.
Уверенность может разрушить вашу жизнь
«Те, кто может заставить вас поверить в абсурд, могут заставить вас совершать злодеяния». — Вольтер
Уверенность не означает, что у вас есть правильный ответ.
Ум невероятно ненавидит неопределенность и двусмысленность. Когда мы чего-то не знаем, мы создаем собственное разумное объяснение. Согласно когнитивной науке, мы предпочитаем придерживаться этих придуманных оправданий, чем признать, что не знаем, что произошло.
Наличие ответа не связано с острым видением жизни.
Социальный психолог Арье Круглански ввел термин «когнитивная замкнутость», чтобы описать наше отвращение к двусмысленности и неопределенности. Мы предпочитаем получить ответ как можно быстрее, чем узнать правду.
Во время страха и беспокойства потребность в когнитивном завершении возрастает.
Исследования показали, что после терактов общество испытывает потребность найти виновных. Страх подпитывает слухи и фальшивые версии — люди делятся историями без какой-либо проверки. Желание наказать кого-то выводит всех из-под контроля — становится нормальным обвинять первого очевидного подозреваемого.
Нападение быстро влияет на нашу логику. Любой виновен, пока его невиновность не доказана , а не наоборот, как должно быть. Вот как стремление к определенности может нанести вред нашей жизни.
Потребность в закрытии заставляет вас видеть мир в черно-белом цвете — вы просто закрываете свой разум для новой информации.
Скептицизм не означает борьбу с реальностью
«Хочешь знать, в чем мой секрет? Я не против того, что происходит». — «Джиддху Кришнамурти
Попытка найти ответ не является ошибкой» — «проблема — быть ослепленным необходимостью быстрого решения.
Когда мы слишком остро реагируем, все выходит из-под контроля. Лекарство становится более опасным, чем болезнь, которую мы пытаемся вылечить.
Скептицизм противоположен необходимости закрытия. Вместо того, чтобы принять первый ответ за правду, вы бросаете вызов истине. Вы не позволяете иррациональному страху диктовать свои ответы.
Скептицизм — это не нигилизм и не отрицание; это добавляет дополнительный фильтр. Вместо того, чтобы принимать что-либо как должное, вы хотите подтвердить истину. Вы не принимаете социальные конструкции за истину, каким бы сильным ни было давление сверстников.
Потребность в уверенности может формировать ваше восприятие —ваши собственные истории затуманивают реальность. Вы делаете это не специально, конечно. Мы все становимся жертвами обмана разума. Бросать вызов собственным убеждениям требует тренировки ума.
Развитие критического мышления помешает вам принимать социальные конструкции — «слухи или нет» — «за достоверность».
Вот так в офисе ходят слухи. Один человек создает историю и делится ею с двумя разными людьми. Тогда они ждут и видят. Когда кто-то слушает похожую историю из двух разных «источников», слух подтверждается .
Быть скептиком не значит быть жестким, догматичным, гиперкритичным или тупым. Вы просто понимаете, что не можете отреагировать на первый ответ, вам нужно больше доказательств, прежде чем покупаться на него.
Скептицизм не является отрицанием . Все возможно (или нет), пока не доказано обратное. Оспаривание теории — это то, как создаются новые линии мышления. Если вы верите, что одна идея является абсолютной истиной, вы не оставляете места для постепенных улучшений.
Вы можете быть скептиком , не будучи циником .
Цинизм — это недоверие к большинству информации, которую вы видите или слышите, особенно когда наши убеждения оспариваются. Циники хитры: у них есть веские аргументы, чтобы опровергнуть идеи других людей, но у них мало поддержки, чтобы оправдать свои убеждения.
Циники нетерпимы — у них негибкие мысли, не оставляющие места для дополнительных идей.
Скептицизм не в том, что убеждения ошибочны, а в том, что они могут быть ошибочными, , как я написал здесь .
Есть два типа скептицизма: негативный и позитивный. Удаляя плохие идеи, негативный скептицизм позволяет процветать хорошим.
Позитивный скептицизм выходит за рамки удаления ложных заявлений. Греческое слово «скептикос» означает «задумчивый». В то время как потребность в закрытии является реакцией в пылу момента, скептицизм менее импульсивен. Это требует исследования и размышления.
Позитивный скептицизм подпитывает критическое мышление — он побуждает вас глубже понимать события или вещи.
Вместо того, чтобы принимать правду как должное, вы сначала подвергаете ее сомнению.
Правда сделает вас свободными
«Правда сделает вас свободными, но сначала она сделает вас несчастными». — Джим Дэвис
Наша потребность в уверенности может затмить факты.
Люди, которые уверены в своем мнении, с большей вероятностью будут действовать в соответствии с ним. Выборы — отличный пример. Когда люди уверенно поддерживают кандидата X, они с большей вероятностью проголосуют за этого кандидата, чем за того, кому 9 лет.0011 не уверен , хотя они поддерживают одного и того же кандидата.
Чем увереннее кто-то считает, что он/она прав; тем труднее убедить этого человека в том, что он может быть не прав. Когда люди уверены, им труднее изменить свое мнение.
Определенность может привести к тому, что вы застрянете в позиции; вы закрылись для новых альтернатив.
У вас есть свобода выбора. Но правда не опциональна, правда?
Невролог Роберт Бертон утверждает, что уверенность — это не сознательный выбор и не мыслительный процесс, а ощущение — это «чувство знания». Подобно гневу или страху, она не зависит от глубокого состояния знания. Автор объясняет, как часто мы ошибаемся, даже если убеждены, что правы.
Ульрик Нейссер, отец когнитивной психологии, провел «исследование Челленджера», чтобы выяснить, что он назвал «воспоминаниями-вспышками» — «как шокирующие эмоциональные события оставляют яркий отпечаток в сознании».
Студентов спросили, откуда они узнали о катастрофе, где они находились, чем занимались в это время и т.
д. Нейссер собрал информацию на следующий день после происшествия. Через три года он повторил эксперимент. Студенты выразили высокую степень уверенности в том, что их ложных воспоминаний о взрыве были более точными, чем описания, которые они записали через день после взрыва.
Один ученик прокомментировал: «Это мой почерк, но этого не произошло».
Автономный рациональный разум — это миф. Ответ, утверждает Бертон, заключается в том, чтобы признать пределы нашей способности знать и «играть по правилам научного метода».
Концепции личности и свободы воли являются врожденными полезными фикциями, которые позволяют нам функционировать. Как сказал Сэмюэл Джонсон: «Всякая теория противоречит свободе воли; весь опыт для этого».
Современная нейрофизиология говорит нам, что наши решения принимаются подсознательно до того, как мы осознаем их.
Путь скептического ума
«Чтобы искать истину, необходимо хоть раз в жизни усомниться, насколько это возможно, во всем».— Рене Декарт
— Рене ДекартПримите позитивный скептицизм
Превратите вызов истине в привычку. Еще раз, я не прошу вас стать циником и не доверять всем. Позитивный скептицизм заключается в том, чтобы найти другую сторону истории. Чтобы понять, являются ли источники и анализ беспристрастными.
Выслушайте обе стороны истории. Ищите разнородные источники. Отложите свои выводы, прежде чем читать всю информацию. Спросите: а если? исследовать различные гипотезы.
Избегайте реакции толпы
Большинство толп принадлежит к определенной группе — коллективные убеждения диктуют действия толпы. Страх и тревога стирают логику и рациональность. Вся толпа заботится о том, чтобы найти козла отпущения.
Убеждения слепых личностей. Когда толпа слепа, ее поведение еще более разрушительно. Постарайтесь успокоить толпу, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.
Будьте готовы передумать Можно поверить во что-то, а затем, после проверки фактов, понять, что либо вы были неправы, либо ваша память подвела вас.
Как это случилось с участниками «Исследования Челленджера».
Мудро передумать. Люди, которые зацикливаются на том, во что они верят, перестают учиться.
Превратите сложные истины в здоровую привычку
Постоянно подвергайте сомнению правду, особенно свою. Никогда не бывает 100% гарантии, что мы правы. Бертон предлагает использовать слова « Я верю » вместо « Я знаю». »
Признание того, что «ваша правда» на самом деле является верой, освобождает вас. Становится легче оспаривать вашу интерпретацию реальных событий.
Примите образ мышления «может быть»
Мир нестабилен и постоянно мутирует. То, что было правильным вчера, не будет правильным завтра. Ученые постоянно открывают новые теории, опровергающие предыдущие.
То же самое происходит и с жизненными событиями — то, что сегодня кажется позитивным, завтра может неожиданно превратиться в негатив. Истина «предварительна» — «примите образ мышления «может быть», как я объяснил здесь.
