Дискурсивное мышление это: Дискурсивное мышление — Психологос

Что такое дискурсивное мышление? — Блог Викиум

Когда перед человеком стоит выбор и необходимость принять решение, он использует разные типы мышления. Один тип приводит к ошибочному мнению, другой — помогает увидеть картину более ясно, используя определенные доказательства. Ко второму типу мышления можно отнести дискурсивное. В этой статье вы узнаете об особенностях данного мышления и о том, помогает ли оно в повседневной жизни.

Содержание:

• 1 Суть дискурсивного мышления
• 2 Формы дискурсивного мышления
• 3 Развитие дискурсивного мышления
• 4 Индуктивный метод
• 5 Дедуктивный метод

Суть дискурсивного мышления

В переводе с латинского дискурсивное мышление означает рассуждение. В психологии при дискурсивном мышлении рассматривается сразу несколько вариантов того, как можно решить проблему. Основывается решение на выводах, вытекающих друг из друга, в связи с чем человек делает умозаключение. При дискурсивном мышлении человек часто разговаривает сам с собой, составляя определенный план действий согласно своему жизненному опыту.

Формы дискурсивного мышления

Существует 2 вида дискурсивного мышления — дедуктивное и индуктивное. Эти два типа полностью противоположны, так как первый основывается на логике, а второй является интуитивным. Стоит отметить, что при индуктивном мышлении умозаключение приходит к человеку абсолютно внезапно, и в большинстве случаев индивид даже не способен объяснить, почему поступил именно таким образом.

В качестве примера можно взять персонажа Шерлока Холмса, который легко справлялся со всеми задачами за счет того, что у него были хорошо развиты все типы мышления. Он с легкостью мог переходить от индукции к дедукции.

Развитие дискурсивного мышления

Чтобы развить в себе данный тип мышления, необходимо выбрать наиболее подходящий для себя вариант, используя логику и жизненный опыт. В индуктивном методе важным умением является формирование правильных умозаключений. Чтобы избежать ошибочных суждений, необходимо:

• быть беспристрастным, наблюдая за каким-то объектом или явлением, а также не делать выводы на основе предположений;
• всегда анализировать поступающую информацию, искать сходства, отличия и закономерности;
• тщательно поразмыслив, делать собственное умозаключение.

Индуктивный метод

С помощью индуктивного мышления можно с легкостью склонить людей на свою сторону. Используйте экстраполяцию, чтобы побудить человека к действию. Например, если ваш ребенок отказывается наводить порядок у себя в комнате, не стоит оскорблять его не самыми лестными словами. Лучше всего сказать ему о том, что его товарищи давно приучили себя к порядку, и ему тоже было бы неплохо научиться подобному. Также при беседе сразу используйте аргументы, а уже после приходите к умозаключению, иначе ваш собеседник просто начнет с вами спор.

Дедуктивный метод

Развить дискурсивное мышление с помощью дедукции можно благодаря подтвержденным фактам, делая свои выводы. Например, если у вас на балконе сушится белье, а на улице внезапно начался ливень, к вам в голову придет мысль о том, что высохшее белье вновь станет мокрым. Таким образом, вы приходите к выводу, что белье с балкона необходимо как можно быстрее снять и занести домой.

Итак, дискурсивное мышление является познанием на основе логического умозаключения и определенных фактов. Данный тип мышления является достаточно медленным за счет того, что в процессе индивиду приходится обдумывать сразу несколько вариантов решения проблемы. Тем не менее, одновременное обдумывание имеет преимущество, ведь человеку удается посмотреть на ситуацию с разных сторон и принять правильное решение. Развить логическое мышление и научиться использовать логику во всех сферах жизни поможет курс Викиум «Мышление Шерлока».

Виды мышления — Отрасли психологии

Страница 1 из 3   Виды мышления. Мышление и чувственное познание Мы начинаем этот семестр новой темой «мышление», темой, можно сказать, классической, довольно трудной. Вы хорошо понимаете, что процессами мышления занимается не только психология. Мышление составляет также предмет изучения теории познания, то есть философии. Специально мышлением занимается и особая наука, — логика. Логика во всех своих направлениях и разделах. Предметом психологии мышление стало относительно недавно, то есть в период, когда психология уже начала формироваться как самостоятельная область знания и первые систематические представления о психологии мышления, о психологических вопросах мышления, составляли содержание так называемой «ассоциативной психологии» прошлого столетия. Она стояла на общеизвестных, очень простых позициях, которые сводились к тому, что главные законы, управляющие движением представлений, понятий в голове человека, — это законы связей, то есть законы ассоциаций. При этом описывались различные виды ассоциаций: ассоциации по одновременности, по сходству, по контрасту. И проводились некоторые специальные эмпирические наблюдения, которые позволяли вводить такие понятия, как понятие «персеверации», то есть как бы распространения эффекта ассоциаций на последующее течение процессов. Или такие понятия, которые современным языком можно было бы назвать «предвосхищением, «установкой», говорили: «антиципации». Именно такой термин и подобные ему применялись в «ассоциативной психологии». При этом было характерно, что сам мыслительный процесс всегда представлялся в качестве процесса внутреннего, разыгрывающегося в поле сознания, во внутреннем поле. Он может быть найден или описан через высказывания, то есть решение, скажем, ассоциативной задачи (такое представление или понятие вызывает по ассоциации какое-то другое), или через прямое изучение уже не самого процесса, а его продукта. То есть, подвергались анализу те или другие продукты внутреннего мыслительного процесса, процесса мышления. Вы видите, таким образом, что первоначально в психологии проблема мышления возникла как проблема мышления внутреннего. Его можно также назвать «словесным». Или же «словесно-логическим», то есть формой «дискурсивного мышления», по-русски — рассуждающего мышления, внутреннего логического процесса. Естественно, уже в это время возникло известное противопоставление подхода собственно психологического и подхода логического. Их различение представляло большие трудности, и если вы возьмете старые учебники психологии или старые курсы психологии, то вы найдете на страницах этих учебников или курсов психологии такие главы или параграфы, как, скажем, глава «о рассуждении», «о силлогизмах», то есть, в сущности, повторение тех глав, которые обычно адресовались к формальной логике. Проблема логического и психологического, по существу, не была решена. В учебники психологии перекочевывали страницы из учебников формальной логики. Серьезный вклад в дальнейшее изучение психологии мышления был внесен экспериментальными работами, проведенными в рамках экспериментального самонаблюдения человека, которые тоже имели дело с таким словесно-логическим процессом (я имею в виду вклад, который внесла так называемая Вюрцбургская школа). Вюрцбургская школа представлена рядом очень знаменитых имен, знаменитых в первой четверти нашего века. Это, например, такие имена, как О.Кюльпе, Н.Ах, ряд других очень крупных психологов. Кстати, они очень хорошо представлены в нашей литературе, в одном из сборников, посвященных мышлению 1. Есть еще очень хорошая характеристика этой школы, этого направления, давно опубликованная, я тоже на нее укажу, на эту маленькую-маленькую книжку, представляющую интерес. Это один из выпусков, которые издавались под общим названием «Новые идеи в философии». Там есть прекрасная статья об этой школе и, наконец, там очень важная статья Кюльпе2. Что, собственно, дала эта школа и почему я выделил ее из ассоциативной психологии и обозначил особенно? Дело в том, что эта школа ввела капитальное положение. Она показала, что познавательный процесс, который мы описываем как процесс внутренний, процесс мышления, протекающий во внутреннем плане, не представляет собой эффект борьбы, как когда-то говорили, между ассоциацией, то есть ассоциативным процессом, и персеверативным процессом. Ассоциативный процесс где-то когда-то возникает и где-то в каких-то звеньях гаснет. Если не было бы активности, заметьте, было бы какое-то скопище идей, то есть этакое мышление, которое идет по каким-то проторенным ассоциациями путям. К этому было прибавлено очень важное положение, которое известно в таких терминах — это положение о «детерминирующей тенденции», о роли задачи, иначе говоря, которая-то и есть организатор процесса и руководитель процесса. Значит, не внутренняя борьба двух тенденций является главным условием, порождающим этот процесс, а наличие перед субъектом некоторой задачи, которая создает эту основную тенденцию, направленность мыслительного процесса. Это было существенной исторической вехой в развитии психологических знаний о мышлении. Нужно сказать, что при этом началась разработка очень важной психологической проблемы — проблемы обобщения, понятия. Экспериментальный характер этого исследования позволил проявить, пролить свет на ряд неясных вопросов, поставить новые вопросы, но ограниченность заключалась здесь в том, что исследование мышления оставалось хотя и экспериментальным, но интроспективным, то есть основанным на показаниях мыслящего, в данном случае — решающего какую-то задачу испытуемого. Оставались известные трудности в различении логического и психологического содержания, то есть логической и психологической сторон этого процесса. Необходимо подчеркнуть сложность этого вопроса. Хотелось бы обратить ваше внимание на то, что если логические процессы происходят «в голове» человека, то, конечно, они происходят не иначе, как на основании законов работы человеческого мозга. Трудность же вопроса заключается вот в чем: выводимы ли логические процессы, которые мы наблюдаем, из свойств этой головы? Существовали попытки построения такой психологической, из головы выводимой, логики. Но вы понимаете, что логические отношения, которые мы находим в мыслительном процессе, являются не продуктом порождения соответствующих процессов головы, а являются выражением, точнее сказать отражением, некоторых связей, которые мы воспроизводим. Эти законы существуют как самостоятельно выделенные. Они и отражают эти объективные связи и способы оперирования ими. Если это так, то тогда не остается места, в сущности, для психологии мышления, за исключением особых вопросов. Какие же это вопросы? Прежде всего понятно, что с логическим мышлением человек не родится. Он усваивает логику. Не обязательно уроки логики, а обобщения в опыте познания, в опыте общения с другими людьми. Он усваивает человеческие нормы. Мышление — это и есть логические нормы. Значит, можно говорить о психологии мышления ребенка. Вот это уже не совпадает с логикой фактически, правда? Мышление можно констатировать у детей, скажем, дошкольного и раннего школьного возраста, но оно отличается от логического мышления взрослого человека. Второе. Патология мышления — значит постоянное нарушение логического мышления. В различных видах патологии разное. Патологическое мышление тоже выпадает из предмета, которое называется логикой, как бы вы ни трактовали этот предмет. И наконец, последнее: так называемое творческое мышление. Кстати, эта проблема тоже была отчетливо поставлена в Вюрцбургской школе. Это проблема так называемого продуктивного мышления. Смысл этой проблемы состоит в следующем. Предположим, мы делаем анализ каких-нибудь логических операций, скажем, мы берем обычный, банальный силлогизм, рассуждение по классической схеме о смертности людей, о том, что Сократ есть человек, и вывод, то есть результат мышления, состоящий в том, что Сократ необходимо смертен. Видите, даже в этом простом, самом элементарном по форме своей силлогизме обнаруживаются известные трудности, и они состоят в том, что вы должны иметь первую и вторую посылку для того, чтобы получить выводы. Как же вы выбираете первую и вторую посылку? Вы анализируете посылки и таким способом получаете необходимый вывод, но не получаете необходимости посылок. Вам понятно? Надо найти положение, это сведение двух посылок: «Все люди смертны», «Сократ человек». Дальше идет вывод, правильно или неправильно сделанный. Но остается вот эта общая мысль — отыскивание этих посылок. «Все люди смертны», «слон не человек» — попробуйте сделать вывод. Вы мне скажете: «Ошибка! Нельзя так строить!» Да. Это ошибка, и грубая. Надо было написать: «Живые существа смертны. Слон — живое существо» — и так дальше, но это уже работа для логики. Все равно эта проблема остается, и это очень тонкая проблема. Значит, я еще раз повторяю, мы имели такие вехи. Первая веха: это ассоциативная психология, которая изображала эти процессы в виде потока ассоциаций, управляемого внутренними тенденциями. Второй момент: это момент выделения этих процессов как целенаправленных, подчиненных задачам. И, наконец, третий, который я специально хочу подчеркнуть. Опыт жизни, практические задачи, которые возникли перед психологом, расширение поля зрения психологии, расширение возможностей эмпирического, экспериментального в том числе, исследования неизбежно привели к тому, что я бы условно назвал отказом от изучения только дискурсивного или преимущественно дискурсивного мышления, логического, рассуждающего мышления. И тогда мышление выступило в своем нелогизированном и поэтому в более ясном виде. Что я имею в виду? Это успехи, прежде всего, в онтогенетическом изучении мышления. Видите: мышление налицо, а нормами логики оно не вооружено, и оно остается самим собой, приоткрывает свое собственное лицо, не усложненное человеческим мышлением, опытом человеческой практики, сложившимся в формулах, в законах логики. Второе — психология народов, этнопсихология. Пошел большой поток исследований в начале столетия на основе обширного этнографического материала, собранного при контактах в путешествиях, в торговле, при помощи проповедников, которые прокладывали пути для коммерции и военных захватов иногда, то есть чаще всего. И вот этот этнографический материал показал, что процесс мышления как-то иначе протекает у ряда народностей, стоящих на относительно низком уровне своего социально-экономического развития, есть какое-то своеобразие. Наиболее знаменитое имя здесь, распространенное у нас благодаря переводам, — Л.Леви-Брюль, его работа «Первобытное мышление»3. Там описана какая-то очень странная логика, совсем не похожая на ту логику, с которой мы встречаемся у людей, принадлежащих к народам, стоящим на значительно более высокой ступени экономического, культурного и социального развития. Предыдущая — След. »

Дискурсивное определение и значение | Dictionary.com

• Основные определения
• Синонимы
• Викторина
• Связанный контент
• Примеры
• Британский

Показывает уровень сложности слова.

[ dih-skur-siv ]

/ dɪˈskɜr sɪv /

Сохранить это слово!

См. синонимы для: discursive / discursively / discursiveness на Thesaurus.com

Показывает уровень сложности слова.

---

прилагательное

бесцельно переходя от одного предмета к другому; отступление; бессвязный

действовать с помощью рассуждений или аргументов, а не интуиции.

ДРУГИЕ СЛОВА ДЛЯ дискурсивного

1 блуждающий, многословный, многословный.

См. синонимы слова discursive на Thesaurus.com. АМЕРИКАНСКИЙ АНГЛИЙСКИЙ ВИКТОРИНА

Существует огромная разница между тем, как люди говорят по-английски в США и Великобритании. Способны ли ваши языковые навыки определить разницу? Давай выясним!

Вопрос 1 из 7

Правда или ложь? Британский английский и американский английский различаются только сленговыми словами.

Происхождение дискурсивного

От средневекового латинского слова discursīvus, датируемого 1590–1600 гг. См. дискурс, -ive

ДРУГИЕ СЛОВА ИЗ дискурсивный

дискурсивно, наречие дискурсивно, существительноенедискурсивно, прилагательнонедискурсивно, наречие

не·дискурсивность, существительное

Слова рядом дискурсивный

дискриминантный, дискриминатор, дискриминационный, разоблаченный, дискурс, дискурсивный, дискуссия, обсуждение, дискуссионный, обсуждаемый, обсуждение

Dictionary.com Unabridged На основе Random House Unabridged Dictionary, © Random House, Inc. , 2023

Слова, относящиеся к дискурсивному

отклоняющемуся, отступающему, беспорядочному, экскурсивному, многословному, извилистому, многословному, блуждающему, блуждающему, распространяющемуся, блуждающему

Как использовать дискурсивный в предложении

• Бутерин, выступивший с двумя докладами, имеет дискурсивный и часто весьма теоретический стиль речи, что затрудняет выделение из его выступлений конкретных и емких тезисов.

  Политики демонстрируют растущий интерес к криптографии на ETHDenver 2022|Эндрю Р. Чоу|24 февраля 2022 г.|Time

• «Разговорный интеллект — это совокупность функций и технологий, которые позволяют людям и машинам по очереди обмениваться языком и работать к достижению дискурсивной цели», — говорит Беннетт.

  Построение отношений с клиентами с помощью диалогового ИИ|Марта Лейбс|29 марта 2021 г.|MIT Technology Review

• Вопросы задерживаются в этом порой сводящем с ума дискурсивном романе.

  The Essential Norman Mailer: Remedial Reader|Рональд К. Фрид|4 октября 2012 г.|DAILY BEAST

• Теперь Разум овладевает ими с помощью мысли, мысли, которая не дискурсивна (но интуитивна).

  Плотин: Полное собрание сочинений, т. 3|Плотин (Плотин)

• Тем не менее, импульс к дискурсивным комментариям должен быть сдержан, поскольку срывание цветов отвлекает от сравнительной ботаники.

  Жизнь Боме|Орло Уильямс

• Дискурсивная способность становится тогда тем, что наш Шекспир со счастливой точностью называет «дискурсом разума».

  Помощь в размышлениях|Сэмюэл Тейлор Кольридж

• Кто более дискурсивен, чем Самодержец, Царь застольных болтунов; и чьи произведения очаровательнее или мудрее?

  The Continental Monthly, Vol. 2, № 2, август 1862 г. | Разные

• Доказательства таких принципов устанавливаются долгим и дискурсивным психологическим обсуждением.

  Английские утилитаристы, том I. | Leslie Stephen

Британский словарь определения для дискурсивного

Дискурсивный

/ (DɪˈSKɜːSɪV) /

---

клей

, по сравнению с темой, по сравнению с темами, обычно проходящим по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по одному по сравнению с темами, обычно по сравнению с темами, по сравнению с темами, обычно по сравнению с темами, по сравнению с темами, обычно по сравнению с темами, по сравнению с темами, по сравнению с ними. digressive

философия или отношение к знанию, полученному с помощью разума и аргументов, а не интуиции. Сравните дианоетику

Производные формы discursive

discursively, adverbdiscursiveness, существительное

Происхождение слова для дискурсивного

C16: из средневекового латинского discursīvus, из позднелатинского discursus discourse

Английский словарь Коллинза — полное и полное цифровое издание 2012 г. © William Collins Sons & Co. Ltd., 1979, 1986 © HarperCollins Издательства 1998, 2000, 2003, 2005, 2006, 2007, 2009, 2012

Дискурсивное мышление • Круг Искупления

Недавно я прочитал статью, основанную на работе Экхарта Толле, под названием «Думать или не думать?» В нем представлена ​​точка зрения, которая практически универсальна в альтернативных духовных кругах: точка зрения, которая значительно сводит к минимуму ценность старого доброго дискурсивного мышления, рассматривая его в основном как препятствие на пути к истинному пониманию и духовному росту. На мой взгляд, это неудачная точка зрения, поскольку я считаю, что дискурсивное мышление — мышление, характеризующееся такими элементами, как логика, рассуждение, проницательность и анализ, — абсолютно необходимо для духовного путешествия, инструмент, без которого мы просто не можем обойтись. Это, безусловно, жизненно важно для пути Курс чудес .

Эта статья представляет собой сообщение в блоге Тами Саймон, основателя Sounds True, компании, производящей аудио- и видеопрограммы с участием ряда выдающихся духовных учителей, включая Толле. Она начинает с описания того, что она называет «повторяющимся мышлением», которое она определяет как «думание об одном и том же снова и снова без поступления новой информации». Позже она говорит, что видела исследования, в которых утверждается, что 85-90% всего нашего мышления соответствует этому описанию (вывод, в который мне трудно поверить).

По мнению Саймона, повторяющееся мышление связано с рядом проблем. Конечно, большая проблема заключается в том, что — это повторяющееся , «подобно тому, как игла проходит по одной и той же части пластинки по кругу, снова и снова». Поскольку это повторяется, это «скучно» и «уныло». Это также неоригинально; никаких новых идей из этого не выходит. Он коренится в страхе перед неизвестностью: По ее опыту, «обычно это происходит, когда я боюсь, боюсь, что ситуация обернется не в мою пользу». И, по ее мнению, это неуместно отделяет нас от живой живости чувств: «это абстракция от этого богатого чувствами момента. Это тип отдачи».

Какова альтернатива всему этому повторяющемуся мышлению? Саймон осторожно указывает, что она не «предлагает жить как бездумный идиот». Однако то, что она предлагает, по существу является формой не мышления — по крайней мере, не мышления в обычном дискурсивном, аналитическом смысле. Она говорит, что вместо того, чтобы застрять в бесконечной петле повторяющихся мыслей, нам нужно держать ум свободным от собственных мыслей, чтобы могли возникнуть озарения, процесс, «который происходит сам по себе и ощущается как легкое «а-ха». .’» Мы должны «подняться над» мышлением и находиться в «пространстве осознания», в котором мы разотождествляемся с «мыслящим» и позволяем прозрениям естественным образом всплывать из более глубоких мест в нас. По опыту Саймона, озарения приходят, когда она останавливает этот повторяющийся мыслительный процесс и позволяет решениям проблем возникать естественным образом.

Как нам достичь этого состояния? Саймон говорит, что один из способов — понять, что, когда мы находимся в режиме повторяющегося мышления, у нас есть выбор «думать или не думать». Она говорит, что когда застревает в этом режиме, то спрашивает себя: «Почему бы не бросить эту петлю и не отдохнуть в неизвестности?» Наиболее полезным, по ее мнению, было «переключить свое внимание на физический мир (а не на ментальный мир)», войти в контакт со своим телом и прикоснуться к «ощущению жизни, своего рода покалыванию, которое пронизывает все тело». тело.» Ее цель — жить в том, что поэт Дэвид Уайт называет нашей «пограничной идентичностью», аспектом нас, который простирается за пределы того, что мы уже знаем, и «активно встречается с неизвестным». Нам нужно жить «Не в области мышления мышления мышления, а в области бытия — или, можно сказать, прямо на краю волны».

Я считаю, что этот подход очень ценен. Конечно, есть шаблоны повторяющегося мышления, которые ничего не дают, и от которых нам лучше отказаться. Очень полезно проводить время в тишине вне обычного мыслительного процесса, как мы это делаем в медитации. По моему опыту, озарения иногда возникают, когда я на время откладываю мыслительный процесс. Я даже обнаружил, что физическая активность иногда помогает в этом; Я люблю ходить на пробежки. И, конечно же, все мы хотели бы быть в контакте с той частью нас, которая находится на грани роста. Духовный путь — это путь выхода из нашей зоны комфорта в великое неизвестное.

Но при этом мне кажется, что Саймон (и Толле) представили нам ложную дихотомию. Действительно ли это выбор между «думать» бесполезным, повторяющимся образом или «не думать» и просто ждать в тишине озарений, возникающих в моменты «ага»? Я так не думаю. Здесь упущено кое-что важное, и это то, о чем я упоминал в начале этой статьи: старое доброе дискурсивное мышление — использование логики, рассуждений и анализа разумным, неповторяющимся образом, что ведет к реальному росту и прозрению. . Я не знаю, было ли это упущено Саймоном из-за того, что она не считает это ценным, или просто потому, что она решила не говорить об этом в этой статье. Но я считаю, что это досадное упущение. Поскольку, хотя все эти другие способы достижения понимания имеют свое ценное место, я думаю, что дискурсивное мышление — это инструмент, без которого мы просто не можем обойтись — не только для повседневной жизни в этом мире, но и в сферах духовного. рост тоже.

Я добавил этот самый последний пункт, чтобы ответить на распространенное возражение (хотя и не поднятое в статье Саймона), когда поднимаю этот вопрос. Даже люди, преуменьшающие важность дискурсивного мышления, обычно признают, что оно имеет свою пользу. Они, конечно, скажут да, если вам нужно сбалансировать свою чековую книжку, починить протекающий кран или разрешить сложное судебное дело, тогда вам пригодится эта левополушарная чушь. Но если ваша цель состоит в том, чтобы быть по-настоящему творческим, получить представление о том, каковы вещи на самом деле, или соприкоснуться с духовной реальностью, тогда вся эта логика и анализ просто должны уйти. Это не что иное, как барьер для интуитивного познания. Выйди из своей головы в свое сердце.

Я почувствовал это отношение в самом процессе написания этой статьи. Я решил поискать в Google термин «дискурсивное мышление», чтобы узнать о нем больше и посмотреть, что о нем говорят другие. (Определение слова «дискурсивный» звучит так: «Приходя к заключению на основе разума, а не интуиции».) Когда я нажал кнопку поиска, я сразу же встретил результат поиска номер один с веб-сайта под названием «heartspace» (определенно не «свободное пространство»). Это была ссылка на статью, озаглавленную «Развлечение дискурсивного мышления», и предложение под этим заголовком в значительной степени говорило само за себя: «Что такое дискурсивное мышление, так это просто эго, развлекающее себя, затвердевающее в субъектно-объектном танце, которое создает ощущение «дома» в теле-разуме, ощущение центральности на поверхностном уровне». Ой!

Как я уже сказал, я думаю, что это обесценивание дискурсивного мышления лишило нас жизненно важного инструмента в нашем духовном наборе инструментов. Не применяя бескорыстно свой интеллект к духовному пути, мы упускаем важнейшее средство различения. Одним из результатов этого является то, что наша способность оценивать «озарения», которые к нам приходят, скомпрометирована. Без тщательного размышления, в котором мы строго оцениваем наши кажущиеся прозрения, основанные на разумно объективных стандартах доказательств, нашей единственной мерой того, является ли какое-либо данное «прозрение» подлинным, будет в высшей степени субъективная мера того, насколько оно «кажется» правильным. И по моему опыту, «чувство» или «интуиция» сами по себе — крайне ненадежная мера; Я видел бесчисленное множество случаев, когда «чувства» людей убеждали их в идеях, которые не выдерживали проверки даже при самом беглом рассмотрении.

Не поймите меня неправильно: я очень ценю интуицию и чутье. Я думаю, что они являются чрезвычайно ценными инструментами для оценки очевидных прозрений, которые к нам приходят. Но если не подвергать эти «озарения» также аргументированному анализу, основанному на стандартах доказательств, выходящих за рамки нашего собственного ощущения «ага», тогда многие из «озарений», к которым мы придем, будут не чем иным, как желаемыми проекциями действительности. во что мы уже верим. И мы не осознаем, что это проекции желаемого за действительное, потому что мы отложили в сторону инструмент, который мог бы нам это показать. Этот процесс вряд ли приведет к действительно новому пониманию.

Другой связанный с этим результат обесценивания дискурсивного мышления заключается в том, что мы склонны быть неумелыми, когда дело доходит до оценки многочисленных и разнообразных предложений духовного рынка. Без различения нас, скорее всего, будет тянуть туда-сюда из-за чего угодно и всего, что, кажется, заставляет нас чувствовать себя хорошо. Становится намного легче попасться на удочку духовным продавцам змеиного масла; как я слышал, говорят: «Если ты чего-то не стоишь, ты попадешься на что угодно». В худшем случае это может привести нас к действительно опасным вещам, таким как бессмысленные культы. Это не гипотетический сценарий; Я видел это своими глазами, и результаты могут быть катастрофическими. Жизни могут быть разрушены, когда мышление больше не разрешено.

Еще одна проблема с обесцениванием дискурсивного мышления заключается в том, что оно затрудняет получение теоретического понимания, необходимого нам для продвижения по любому духовному пути. На каждом пути теория является основополагающей; остальная часть пути построена на нем, а без этого прочного основания наш путь построен на песке. Теория дает нам дорожную карту путешествия, по которому мы должны путешествовать, и без четкого понимания теории мы, скорее всего, заблудимся в бездорожье. А при понимании теории уж точно может прийти в спонтанные моменты «ага», такие моменты не заменят обычный процесс изучения и размышления, который мы всегда использовали для изучения новых идей.

Для меня странным является то, что все духовные учителя безоговорочно признают важность теории и роль мышления в нашем изучении теории, даже при том, что они обесценивают ее. Экхарт Толле, вдохновивший Саймона на написание статьи, написал книги, переполненные теорией, которая, безусловно, по крайней мере частично возникла благодаря его дискурсивному мышлению. (Я уверен, что это тоже пришло из его духовного опыта, но не полностью.) Он явно хочет, чтобы мы поняли его теорию, которая требует такого же мышления и с нашей стороны. Собственная статья Саймона представляет теорию и, очевидно, требует серьезного размышления. Я уверен, что она хочет, чтобы мы использовали наши мыслительные способности, чтобы помочь понять теорию, которую она пытается донести до нас.

Меня действительно поражает, как много духовных учителей и писателей предлагают обширные, хорошо разработанные теории о том, почему мы должны отказаться от теории. Но дело в том, что мы не можем уйти от теории. Вот почему каждый духовный путь имеет интеллектуальную традицию. Как я уже сказал, нам нужна теория как основа для всего, что последует, и нам нужно дискурсивное мышление, чтобы понять эту теорию. И всякий, кто попытается опровергнуть это утверждение, неизбежно представит продуманную теорию (упс!) почему это не так.

Но как насчет опыта Саймона и других, разделяющих ее взгляды, опыта, который, кажется, свидетельствует о том, что дискурсивное мышление лучше отложить в сторону? Я уважаю чужой опыт, но должен сказать, что мой совсем другой. Например, я никогда не замечал, что серьезные озарения приходят только тогда, когда я нахожусь в немыслящем ментальном пространстве. На самом деле ко мне приходили озарения, когда я участвовал практически во всех возможных режимах мышления или немышления. Они возникли как прямой результат процесса дискурсивного мышления. Они возникли после такого процесса, и я убежден, что этот процесс способствовал этому, даже несмотря на то, что озарение пришло позже. И да, у меня определенно были другие случаи, когда озарения приходили после того, как я откладывал повторяющийся и бесплодный мыслительный процесс и входил в чистое ментальное пространство посредством чего-то вроде медитации.

Как правило, я обнаружил, что качество и частота моих моментов «ага» значительно увеличиваются в той степени, в какой я активно серьезно обдумываю проблему. Я считаю, что дискурсивное мышление и вспышки озарения часто являются взаимодополняющими аспектами одного и того же процесса, а не противоположностями, в которых вы должны перестать делать первое, чтобы испытать второе. Я понимаю, что опыт других может быть другим в этом отношении. Но моя более широкая точка зрения здесь заключается в том, что, по крайней мере, исходя из моего опыта, озарения приходят разными путями, в том числе как прямой результат усилия думать.

Мой опыт также показывает, что отказ от обычного мышления и ожидание появления «ага» не является по своей сути путем к большему пониманию. И у себя, и у других я видел бесчисленное количество идей, которые явно ошибочны и совершенно неоригинальны и возникают в результате так называемых «ориентированных на сердце», «правополушарных» или «запредельных» процессов. Я также видел, как в ходе таких процессов появлялись блестящие и весьма оригинальные идеи. Моя точка зрения здесь аналогична точке зрения предыдущих двух абзацев: так же, как озарение приходит разными путями, недостаток проницательности проявляется по-разному. Эго может использовать то, что мы называем «сердцем», точно так же, как оно может использовать то, что мы называем «головой».

И поскольку я говорю о своем опыте, я должен добавить, что для меня ментальный мир — это не то холодное, бездушное, безжизненное место, которое так часто изображают альтернативные духовные типы. Для меня этот мир намного реальнее, живее, ярче, красивее и богаче, чем мир чувств. Не поймите меня неправильно; Я очень ценю другие способы существования и отношения к миру. Я большой медитатор, люблю страстно эмоциональную музыку, как Вагнер и Малер, я бегун, ухаживаю за пожилыми людьми на дому, пою в хоре. Я не провожу всю свою жизнь в своей голове.

Но правда в том, что глубокое размышление было решающим элементом (хотя и не исключительным) практически в каждом моем настоящем прорыве. Это также неразрывно связано с моим эмоциональным опытом; это часто приводило непосредственно к чувству глубокой любви, мира и радости. И у меня были сильные духовные переживания, непосредственно связанные с этим; это определенно приблизило меня к моей духовной реальности и к Богу. Я уверен, что это в какой-то степени вопрос типа личности. Я, конечно, не ожидаю, что все полностью разделят мой энтузиазм по поводу ментального мира. Но я хочу подвергнуть сомнению часто не подвергавшееся сомнению предположение о том, что тело, чувства и чистая эмоциональность, оторванная от мысли, — вот где вся живость.

Все, что я говорю здесь о важности дискурсивного мышления, особенно верно для моего пути Курс чудес . После почти двадцати лет его изучения и прохождения его пути я могу с уверенностью сказать, что интенсивное использование наших интеллектуальных сил является абсолютным требованием для прохождения Курса. На самом базовом уровне это необходимо просто для понимания, ибо Курс — это настоящий интеллектуальный tour de force . Я обнаружил, что ничто не заменит внимательного изучения Курса с использованием всех имеющихся в нашем распоряжении умственных способностей. Без этого мы действительно в море. В самом деле, всякий раз, когда я слышу, как кто-то, кто не занимался этой интеллектуальной работой, делится своим «интуитивным пониманием» того, что говорится в Курсе, это довольно часто неверно, и этот факт можно легко продемонстрировать, изучив слова самого Курса. Да, интуиция играет ценную роль в изучении Курса (как и в любом мыслительном процессе), но сама по себе ее крайне недостаточно. Обычная старая умственная смазка локтя является абсолютной необходимостью.

В этом нет ничего удивительного, поскольку сам Курс придает огромное значение дискурсивному мышлению. Это Курс, который «требует [s]… тщательного изучения» (T-1.VII.4:3). Он подчеркивает, что его «теоретическая основа» (W-In.1:1) «необходима» для того, чтобы его практика была эффективной. Он постоянно использует разум и логику, чтобы убедить нас, даже говоря нам, что эго, способное к логике, не способно к настоящему разуму (Т-21.V.4). Он говорит нам, что эмоции являются логическим результатом мыслей. Он рассматривает Небеса, царство чистой мысли, как единственное царство, которое действительно живо (T-23.II.19).), а чувственный мир считает вовсе не живым (хотя жизнь может там отражаться). Он подчеркивает важность задавать «настоящие вопросы» (Т-2.II.3:5) и призывает нас «тщательно подумать» (Т-21.VIII.4:1) о многих вещах, в том числе о том, как нам следует отвечать. такие настоящие вопросы. Это дает нам идеи, о которых «нельзя слишком часто говорить и думать» (W-pI.152.3:6). Он дает нам такие чтения, которые, по его словам, «должны читать медленно и некоторое время обдумывать» (W-pII.In. 11:4). Он даже дает нам урок (Урок 66), в котором вся практика состоит в том, чтобы «пытаться увидеть логику» (W-pI.66.5:6) в логическом силлогизме, практика, которая предназначена для получения духовного опыта.

Да, Курс говорит нам, что в конечном счете наши мысли в этом мире не являются нашими настоящими мыслями. И, конечно, это также учит нас использовать многие другие инструменты, в том числе просить Святого Духа о руководстве и медитативных практиках, в которых мы временно отбрасываем все мысли. По мере своего развития она все больше и больше подчеркивает ценность «бессловесного, глубокого опыта» (W-pII.In.11:2). Все эти вещи являются ключевыми элементами его программы; дискурсивное мышление является необходимым, но недостаточным элементом для прохождения Курса. Но это необходимо.

Странно то, что я думаю, что большинство людей инстинктивно понимают все, что я здесь говорю. Я предполагаю, что если бы Толле или Симон ответили на эту статью, они бы признали, что дискурсивное мышление играет важную роль на духовном пути. Они, вероятно, согласятся с тем, что мы должны использовать нашу проницательность, чтобы отсеивать плохие идеи и избегать сомнительных духовных учителей. Скорее всего, они признают, что сами представляют теории, которые хотят, чтобы люди читали, обдумывали и понимали. И они, вероятно, оба используют проницательные, неповторяющиеся интеллектуальные мыслительные процессы гораздо больше, чем они осознают. Проблема в том, что акцент имеет значение. Когда духовный учитель радикально снижает акцент на дискурсивном мышлении и изображает его в основном как препятствие для реального понимания, это не может не вызывать у людей, которые уже склонны избегать тщательного мышления, избегать его еще больше. Это действительно полезно?

Итак, моя просьба такова: давайте решительно подтвердим огромную ценность беззастенчивого интеллектуального мышления. Давайте полностью примем логику, разум, проницательность и анализ как важные элементы на духовном пути. Давайте перестанем так подозрительно относиться к этому жизненно важному инструменту мышления и дадим ему подобающее место в нашем духовном наборе инструментов.