Душа — Психологос
01 января 2000 г., 11:12
Душа — живая часть пространства внутренней жизни человека.
Душа — это наши внутренние чувства и переживания, желания и порывы, знакомые нам всем персонажи, любящие выдавать себя за наше Я. Когда и насколько в игре душевных персонажей главным действующим элементом оказывается тело, мы ощущаем внутри себя — тепло и энергию, способность и желание двигаться. Мы живем — с душой.
Интересы, мотивы и стремления — это мотор, который тянет человека вперед, и одновременно устремленные линии, которые определяют направление его движения. В метафоре дух-ум-душа-тело мотивы, интересы и стремления — это увлеченная душа. В метафоре «Хозяин, повозка и кони» это лошади, которые несутся, увлекая за собой повозку (тело) с сидящим на облучке кучером (умом). См. Увлеченная душа: интересы, мотивы, стремления
Душевный, тем более задушевный разговор — разговор всегда теплый, никогда — не агрессивный. Делать с душой — делать заботливо, с желанием, не лениться.
Когда и насколько в этом взаимодействии тела и ума активничает ум, мы живем — с умом, а наша душа оказывается разумной. Мы знаем, что чувства бывают воспитанными и дикими, а желания разумными и нет. Тот, кто привык жить только чувствами, не включая голову, в разумности своих чувств уверен быть не может.
О своей душе больше любят говорить девушки, но когда вы слышите от девушки что-то о ее душе, можете почти безошибочно сделать перевод: речь идет о ее теле. Когда ее душа стремится к молодому человеку — к молодому человеку стремится ее тело. Когда ее душа просит пирожного — пирожного хочет ее тело…
Душа — сцена, на которой разыгрывают спектакли персонажи Ума и Тела. Все, что мы видим и чувствуем в своей душе — придумки и сочинения, в которые мы верим так же, как в другие хорошо сочиненные художественные произведения. Но относится к этому всерьез…
«Мне стало стыдно за свои действия, стыд и чувство вины за нехорошее отношение к родным людям больно колят меня в бока» — Придумываешь.
Бывает, что все персонажи нашей внутренней жизни, все наши чувства и стремления действуют дружно, в одном направлении. Хуже, когда между ними возникают разногласия, когда каждый тянет в свою стороны, когда начинаются внутренние конфликты. Если в душе есть Хозяин — иногда это самое сильное стремление, иногда воля, — внутренняя жизнь оказывается более организованной. («Где твоя душа?» — это вопрос, что тебе действительно интересно, где ты становишься живым, оживленным).
Иногда, когда это взаимодействие души и тела курирует дух, душа становится высокой. Впрочем, дух у нас присутствует не часто, и обычным образом внутренняя жизнь протекает без его участия.
Пространство души имеет свою структуру. Внимательный человек разглядит, что есть душа внутренняя, есть душа внешняя, и есть лицо (иногда маска) для окружающих.
Во внутренней душе может быть совершенное прозрачное спокойствие и любовь, во внешней душе в то же самое время сочувствие и тревога, а на лице, в выразительных движениях — требовательное ожидание решительных действий.
Душевное тело — метафора, хорошо описывающая основные процедуры для организации и поддержания душевной жизни. Как и физическое тело, душевное тело нуждается в лечении (психотерапия), развитии (психология развития), разминке, подпитке, подкачке, гигиенических процедурах…
Развитие душевности — это развитие второй позиции восприятия, умение воспринимать происходящее с точки зрения собеседника, видеть его глазами и чувствовать его чувствами. Душевность, как выражение второй позиции восприятия, может и должна сочетаться с другими позициями, однако неправильное развитие первой и третьей позиции мешает душевности.
- Душа
- Автор Н.И. Козлов
- +
Гость, 20 октября 2018 г., 11:49
Интересная тема, впервые вижу психолога, делающего попытку предметно говорить о Душе!
У меня сложилось впечатление (не сейчас, давно, лет пятнадцать назад), что большинство психологов (а также психиатров, то есть людей в названии профессии которых присутствует термин «душа») понятия толком не имеет, что это такое и где это находится, максимум, что можно услышать на эту тему: «»это всё в голове», или «это всё мозг!»».
Есть у меня мнение (на мой просвещённый взгляд весьма обоснованное), что по сути своей Душа человеческая есть суть бессознательное, то самое, наличие у которого обосновал товарищ уважаемый наш Зигмунд Фрерйд и развил его последователь товарищ Юнг Карл Густав.
При этом наличие разума человеческого как надстройки и как ИНСТРУМЕНТА познания, САМОПОЗНАНИЯ и самообучения не оспаривается и не противоречит такому взгляду.
Некоторые современные весьма маститые учёные (например Татьяна Владимировна Черниговская) прямо указывают на то, что сознание (разум, если быть конкретней) непосредственно получают сигнал «из подсознания» о выполнении задачи:
«… у меня есть надежная, научная информация, без всяких сказок, про то, что мозг принимает решения за nn-ое количество секунд, и оно может быть большим, например, 30 секунд. Заметим, не миллисекунд, а 30 секунд, до того, как вы об этом узнаете.
…если снимать с мозга объективную информацию, когда вам нужно на кнопку нажимать, например, вы выполняете задание какое-то, вам надо что-то решить.
Гость, 30 мая 2019 г., 17:52
Спасибо!
Душа. Здравствуй, Душа! [Раздел I]
Душа
Тело мы видим, ощущаем, чувствуем; душа же невидима. Поэтому некоторые говорят, что души нет. Говорят это и многие психологи. Люди, призванные изучать психику, т. е. душу, отрицают само ее существование. Но точно так же невидимы и наша память, внимание, воля, чувства — все проявления нашей психики, души. Однако никому не приходит в голову отрицать их существование.
Для серьезного ученого видимость явления вовсе не обязательный признак его существования. Мы видим и слышим далеко не все, что несомненно существует: так, у нашего глаза ограничена способность зрительного восприятия, он видит лишь в определенном диапазоне длин волн; то же относится к слуховому восприятию. Поэтому говорить: «Души нет, потому что ее не видно», — все равно что уподобиться слепому и глухому, отрицающему существование мира. Столь же несостоятелен аргумент невидимости при отрицании бытия Бога.
О людях мы говорим: «душевный человек», «добрая душа», «чистая душа». И все понимают, о чем идет речь. Мы чувствуем состояние своей души: «душа не на месте»», «душа ушла в пятки», «душа горит» и т. д.
«Душа», несомненно, побуждает к ассоциациям с многочисленными философскими, религиозными и культурными контекстами. Еще в начале века это понятие стало постепенно вытесняться из европейского научного психологического обихода, заменяясь более приемлемым для академической психологии словом «психика».
Как отметил Бруно Беттельхайм в своей краткой, но исключительно ценной работе «Фрейд и душа человека» (Bettelheim, 1984), сам Фрейд, говоря о психическом инструментарии, использовал слово «Seele», означающее в немецком языке понятие «душа»; тем самым он показывал, что подразумевает самую глубокую внутреннюю «сущность» человека.
Хиллман считает, что душа, как правило, скрывается за нашими обычаями, догмами и застывшими верованиями. Она с наибольшей вероятностью проявляется в такие «патологические» моменты, когда мы переживаем разрушение своих верований, ценностей и утрачиваем ощущение безопасности. Ибо именно в эти мгновения происходит усиление воображения, эмоций, желаний и мы с наибольшей полнотой ощущаем сущность и реальность психического. Здесь Хиллман открывает перед нами возможность высвобождения священной внутренней самости, искры божественного света, скрытого внутри человеческой личности. По Хиллману, сам момент разрушения наших застывших идей, относящихся к психологии или другим сферам, открывает возможность получить откровение относительно самой психики.
В архетипической психологии представление о душе имеет ряд совершенно специфических смысловых оттенков, из которых наиболее значимыми, вероятно, являются, ранимость, меланхолия и глубина. Истоки последней можно обнаружить в юнговской теории, предполагающей наличие независимого фактора, который Юнг однажды назвал глубиной души. Здесь имеется в виду то, что личность может достичь весьма высокого экономического или образовательного уровня и, тем не менее, остаться психологически тупой, неразвитой в душевном плане, находящейся ниже себя по культуре, чувственности, способности к эмоциональным проявлениям, к самопроникновению и т. д. Глубинный анализ, в частности, способствует созиданию души, «углубляя» пространство психических событий, будь то чувства, инсайты, особенности патологического проявления или фантазии. И когда Юнг говорит, что он боится за «современного человека, ищущего душу», то речь идет как раз о несоответствиях и поверхностности на психологическом уровне (Jung, 1973, р.
В то время как некоторые современные психологи с одобрением отнеслись к призыву Хиллмана вернуть душе центральное место в психологии, другие рассматривали его идеи настороженно, ссылаясь среди прочего на то, что работы Хиллмана трудны для понимания, содержат крайне провокационные высказывания и характеризуются критическим отношением к традициям гуманизма.
Хиллман перечисляет ряд свойств, касающихся природы души: душа (1) делает возможными любые значения, (2) превращает события в переживания, (3) дает переживаниям глубину, (4) передается в любви и (5) особым образом связана со смертью (Хиллман, 2004а, с. 108). В дальнейшем он добавляет:
«…под словом „душа“ я подразумеваю творческую способность к воображению, заложенную в нашей природе, обретение опыта посредством рефлективного размышления, сновидения, образа и фантазии — такого способа, который осознает все реалии, главным образом как символические или метафорические» (Hillman, 1976, p.XVI).
Как следствие этих пяти характеристик, душа для Хиллмана является «имагинативной возможностью нашей природы», возможностью, которая осознается в рефлективном размышлении, сновидении, образе и фантазии.
Смерть весьма значима для души, поскольку возможность (а следовательно, воображение) вытекает из экзистенциального признания своей конечности: только то, что конечно, может воображать свои возможности, часть из которых будет реализована, другие же (по причине смерти) нет (Hillman, 1992).
Хиллман употребляет термин «душа», отражающий «нарочито неясное понятие, которое не поддается значимому определению» (Hillman, 1965, р. 46). Хиллман отвергает сильное, подверженное инфляции, поверхностное Эго и защищает душу, которая признает слабое, угнетенное и глубокое. «Душа заставляет Эго чувствовать дискомфорт, неопределенность, потерянность. И эта потерянность и есть знак души. Вы не можете иметь душу или отождествляться с душой, если не чувствуете, что потеряли ее» (Hillman, 1983, р. 17). «Душа, — говорит он в другом месте, — не есть нечто данное; ее надо созидать» (Hillman, 1965, р. 18, 47–48). В этой связи он приводит слова Китса: «Если угодно, назовите мир „юдолью созидания Души“. Тогда вы поймете предназначение мира» (Hillman, 1975b, p.
IX). Здесь содержится косвенное указание на неоплатоническое выражение «душа мира», или anima mundi, которое Хиллман переводит как «душа-в-мире». Созидание души в мире приводит к углублению опыта, при котором Эго подавляется и сдерживается. Вместо Эго, которое нисходит в бессознательные глубины только для того, чтобы индивидуироваться по отношению к самости, и затем восходит к сознательной поверхности, Хиллман защищает Эго, которое погружается в архетипические глубины и остается там, чтобы ожить в виде души.
Хиллман, как и Юнг, подчеркивает, что «анима», собственно, и означает «душу». В этом отношении цель анализа, по Хиллману, состоит не в индивидуации, а в «одушевлении».
В дальнейшем, в период создания «экопсихологического дискурса», Хиллман стал подчеркивать, что душу имеют не только индивиды, но и мир или материальные предметы мира. В отличие от субъектобъектного дуализма Декарта и всех его последователей, Хиллман заявляет, что природные (нечеловеческие) «вещи» тоже имеют душу (Hillman, 1983).
Фактически архетипическая психология является «анимистической» психологией. В отличие от традиционного представления о том, что мир преимущественно состоит из «мертвой» материи и материальные предметы (не только природные, но и культурные предметы, или артефакты) неодушевлены, Хиллман утверждает, что они одушевлены, или «живы». Он имеет в виду, что не только индивиды, но и объекты обладают определенной «субъективностью» (там же, р. 132), что вещи несут в себе некоторое «бытие». По словам Хиллмана, мир не мертв, но он и не здоров: он жив, но болен.
Наряду с анализом индивидов, Хиллман полагает необходимым анализ мира или материальных объектов в мире, так, словно они субъекты. С этой точки зрения мир нуждается в терапии не меньше, чем индивиды. Таким образом, архетипическая психология оказывается в определенном отношении психологией «окружающей среды», или «экологической» психологией. Рассмотрением этой проблемы занимается сегодня ряд архетипических психологов, например Роберт Сарделло.
Психологию души популяризировал в своих работах Томас Мур. Согласно Хиллману, душа обычно скрывается под покровом повседневной рутины, догм и застывших верований. Она готова проявиться в «патологические» моменты, когда мы переживаем распад или утрату своих убеждений, верований или теряем чувство безопасности. Именно в такие моменты наши образные переживания, эмоции, желания и ценности усиливают свою интенсивность, и мы в наибольшей степени осознаем психическое в его сущностной форме. Происходит высвобождение внутренней божественной самости, той самой искры священного света, которая скрывается внутри человеческой личности. Хиллман полагает, что сам момент деконструкции устоявшихся идей в психологии или где-то еще обеспечивает нас условиями для психического откровения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Душа
Душа
Тело мы видим, ощущаем, чувствуем; душа же невидима.
Поэтому некоторые говорят, что души нет. Говорят это и многие психологи. Люди, призванные изучать психику, т. е. душу, отрицают само ее существование. Но точно так же невидимы и наша память, внимание, воля, чувства —
Заключение: ЭГО И ДУША
Заключение: ЭГО И ДУША Итак, мы представили все, что хотели описать в рамках этой книги. Но в определенном смысле это лишь начало исследования следующего поколения НЛП. Существует множество процессов и техник, которые мы не включили в эту книгу, и постоянно возникают
Глава 2 Душа и Бог
Глава 2 Душа и Бог
[42] На вторую ночь я обратился к своей душе:[43]«Я устал, моя душа, мое странствие длилось слишком долго, мой поиск себя за пределами себя. Теперь я прошел через происшествия и нашел за ними тебя. Ибо через происшествия, людей и мир я открыл, что я заблудший.
Я
Душа человека
Душа человека Сознание цивилизованного человека — это часть психики, надежно отделившаяся от первичных инстинктов, которые, впрочем, никуда не делись. Они лишь утратили контакт с сознанием и вынуждены напоминать о себе окольными путями. Например, через симптомы невроза
Душа трехмерная
Душа трехмерная А теперь мы можем возвратиться к Центрам сознания и той ситуации, которую обсуждали ранее: муж задержался, что может переживать жена? Центр власти поставит вопрос о контроле, Центр удовольствия поищет кайф, Центр беды-успеха рассмотрит эти перспективы,
Счастье и душа
Счастье и душа
О, мы живем очень счастливо, нетомящиеся среди томящихся; среди томящихся людей живем мы, не томящиеся.
О, мы живем очень счастливо, невраждующие среди враждебных; среди враждующих людей живем мы, не враждующие.
О, мы живем очень счастливо, небольные среди
Внешняя душа
Внешняя душа И отделил Человек внешнюю душу от внутренней, и увидел, что это хорошо. Новая Библия Ваня полез под стол, но, неловко повернувшись, сильно ударился об угол стула. Пискнул, сдержался, но, откидываясь в другую сторону, теперь треснулся затылком. Тут уж он завыл. Я
Потерянная душа
Потерянная душа Участница: Речь идет об одном уроженце Эритреи, которому 47 лет. В 16 лет он ушел из своей деревни. Он из семьи аптекарей, т. е. из богатой семьи. После в Аддис-Абебе он ушел в подполье. Он вступил в коммунистическую партию и боролся против военного
Душа и дыхание
Душа и дыхание
Душу и дыхание обычно не принято увязывать друг с другом, несмотря на то, что в эстонском языке эти слова имеют общий корень, и это могло бы навести на мысль, что и то и другое являют собой принципиально ту же энергию.
Покуда человек дышит, душа его движется.
Глава I. Душа рас
Глава I. Душа рас Как натуралисты классифицируют виды. — Приложение к человеку их методов. — Слабая сторона современных классификаций человеческих рас. — Основания психологической классификации. — Средние типы рас. — До какой степени позволяет их установить
Душа и Скума
Душа и Скума Скума, как считали предки, это Замысел с большой буквы, задача, ради которой вы пришли на землю, задача всего воплощения.В нашем древнем языке буква Х переходит в СК. Скума – хума – наоборот муха. Мухой даже сейчас в деревнях называют порчу: «Закрой рот, муха
Душа и желания
Душа и желания
Как мы учимся слышать желания души? Когда мы не следуем вдоль внутреннего, настоящего душевного желания, мы испытываем боль и насилие над собой.
И тут наш взор обращается внутрь: мы затихаем и слушаем, ищем настоящее желание. А потом мы учимся следовать ему,
Опус психологии: сотворение души | Журнал Практической Психологии и Психоанализа
Год издания и номер журнала:
2005, №3
Для художника, мистика или врача, живущего в рамках своего мифа, заранее заготовлен традицией соответствующий образец поведения. В каждой из перечисленных профессий у индивида в большей или меньшей степени есть возможность знать, чем он занимается: существует собрание картин; совокупность мистических обрядов, молитв и наставлений; история медицинской науки. Более того, можно обратиться к изучению биографий — для того, чтобы узнать, как прежде художники рисовали, мистики созерцали, врачи практиковали. Можно пойти на выучку к опытному наставнику, который сумеет обучить и дать совет. Не исключено, что благодаря собственной творческой силе кому-то даже удастся изменить данный традицией паттерн.
Тем не менее, индивид не сможет нарушить границы, установленные — непосредственно, конкретно — самим опусом1), или делом, произведением. Подобный опус является воплощением сферы, которой посвящена вся его жизнь, в которой эта жизнь проходит и постоянно с ней взаимодействует. Та или иная сфера деятельности — будь то живопись, мистика, медицина — даже если ее обогащает знание, получаемое теми, кто связал с ней свою жизнь, в принципе требует отказа от творческой активности где-либо, помимо нее. Как утверждает Хардинг: «Старомодное представление, что художник с врожденным дарованием может обойтись в своей работе без солидного запаса специальных знаний, объясняет нам, почему Рейнольдс, Констебль и другие не любили пользоваться самим этим понятием (знания) и предостерегали своих учеников против увлечения им. Сейчас ясно, что таланту без фундамента из знания недостает прочности»2).
Знание Шекспира — хорошее подтверждение сказанному. Сфера, воплощенная в данном, конкретном произведении или деле, соответственно реагирует, определяя гештальт созидающей произведение творческой силы.
Творческой силе сообщают форму как общие границы данной сферы, так и специфические границы произведения или дела, в которое она перетекает. Произведение формирует личность, которая находится в тесном взаимодействии с ним: «Вот почему не столько Гете создает «Фауста», сколько «Фауст» создает Гете»3).
И мы переживаем нашу связь с произведением и как осуществление, и как страдание: осуществление потому, что благодаря произведению творческая сила обретает форму и реализуется; страдание потому, что неизбежная ограниченность любого произведения, любой сферы трагически заключает творческие возможности в рамки конкретной реализации. Живописец способен быть только живописцем, и его работа всегда связана с холстом и кистью, а не с глиной, листом писчей бумаги или человеческим телом. Существуют, разумеется, универсальные гении, которые — в духе людей эпохи Ренессанса или барокко — способны творить в нескольких сферах, но эти исключения лишь подтверждают правило. С самого начала произведение — как проблема и как игра воображения — определяет мое отношение к нему.
Оно принимает от меня жертву, на которую я способен ради него, и констеллирует возможности, которые позволили бы мне довести работу до конца. Люди творческого труда, когда они по-настоящему увлечены своим делом, своим опусом, не так уж много думают о творчестве как таковом.
Итак, что же является опусом в психологии? Если художник творит картину в русле определенной традиции, мистик размышляет оБоге в традиции «умного делания», а врач лечит больного и традиции врачебного искусства и знаний, тогда что дано психологу, с чем он встречается? И если успех или неудача художника, мистика и врача определяется их творческой способностью достигать цели в своем деле — у каждого соответственно его сфере в рамках его поля деятельности, — что же тогда является целью, помогающей нам определить творческую способность к свершению у психолога?
Если следовать этой аналогии, то опус (дело или произведение) в нашей сфере может быть только самим психическим. Он объективируется в другом человеке, который определяет границы моей работы и тем или иным образом реагирует на мои действия, точно так же, как это происходит в диалоге художника с холстом, мистика с Богом и врача с больным телом.
Суждение о моем профессиональном совершенстве выносится на основании того, чего я стремлюсь достичь в психическом другого человека, совместно с психическим другого человека, с помощью и посредством психического другого человека. Процесс достижения избранной мною цели и модели, используемые на этом пути, зачастую настолько напоминают происходящее между врачом и пациентом или между учителем и учеником, что мы порой даже не отдаем себе в этом отчета.
Однако это лишь индивидуальные и неполные модели, в некоторой степени полезные в нашем деле. Следовательно, нашу традицию только отчасти представляют медицинские модели наших предшественников — Галена, Месмера, Пинеля, Шарко и многих других, чей вклад, равно как и специфические обстоятельства, в которых начиналась их деятельность, будет позже рассмотрен в этой книге. Поэтому модели, также связанные с духовным руководством, примером которых могут являться фигуры гуру, учителя дзен, а если персонально, то Игнатия Лойолы или Фенелона, — это не более чем замена, на которую нам приходится полагаться ввиду отсутствия того, кто мог бы быть гарантом истинной модели для психологии.
Поскольку психическое прячется в болезни или в незнании, оно должно стать объектом лечения или учения. Поэтому нам приходится играть не свою настоящую роль, а другие роли, основанные на других моделях. Но само наше дело вынуждает нас играть эти другие роли для того, чтобы достичь той более глубокой, основной цели, которая является не исцелением, не обучением, но пробуждением или порождением души.
Душа другого человека для нас является опусом (делом, занятием, произведением). Но как нам быть с собственной душой? Разве не ее индивидуация является целью психологической жизни? Более того, так ли уж обязательно для души персональное местонахождение, во мне или в вас? Ведь душа, без сомнения, предстает как психическое само по себе, как система жизненных процессов, не зависящих от наших понятий о личности и личном спасении. Если бы мы понимали психическое в такой безличной манере, то нам бы пришлось в нашем опусе выйти за пределы всего того, что мы пытаемся сделать из нашей души на протяжении сознательной жизни.
Тогда бы мы, возможно, говорили о психическом развитии как о сфере, совершенно не зависимой от всякой отдельной человеческой личности.
И все же, каким еще образом наше дело может успешно выполняться (а тем самым душа созидаться), если не посредством субъективного взаимоотношения с вышеназванными процессами? О душе не скажешь, что это — всего лишь природа; наше вмешательство, беспорядочное или преднамеренное, по-видимому, необходимо для ее движений. Мы можем говорить об объективно существующей психике и можем даже переживать психические движения, не принадлежащие лично нам, в импульсах, образах и фантазии как обладающие объективной необходимостью; однако наш внутренний голос упорно повторяет нам, что у души есть персональное местонахождение. Так или иначе в понятие души вкладывается представление о конкретном человеке как ее носителе. Следовательно, мы неизбежно возвращаемся к вопросу о том, на кого же ложится опус, кто является его носителем: я сам или кто-то другой?
Я допускаю, что такая постановка вопроса не совсем правильна.
Если даже отдельная личность и необходима для опуса созидания души, не следует резко обособлять эту личность. Мы не способны работать в психологическом поле другого человека, если не используем собственную душу в качестве инструмента. С другой стороны, само слово «индивидуация» подразумевает существование в контексте других людей, благодаря своему отличию от которых мы и различаем неповторимый почерк судьбы. Границы души недостаточно определенны, и фокусом психологической работы никогда не может являться только один — вы или я — это всегда мы оба.
Здесь было бы хорошо дать определение души, но я не уверен, что смогу, да и кто другой сможет это сделать. В свое время мною были предприняты попытки раскрыть это понятие, и, возможно, будет полезно сделать несколько выдержек:
Слово «душа» — не научный термин и редко появляется в современной психологической литературе, а если и появляется, то обычно взятое в кавычки, которые как бы должны защитить от возможной инфекции его стерильное в научном отношении окружение.
.. Существует немало слов подобного рода, которые, несмотря на то, что имеют смысл, не находят места в современной науке. Это не означает, что объект, к которому относятся эти слова, не обладает реальностью, поскольку научный метод игнорирует слова, означающие эту реальность… Смысл слова лучше всего устанавливать с помощью контекста… Коренная метафора, определяющая точку зрения аналитика, сводится к тому, что человеческое поведение поддается пониманию, поскольку оно имеет внутренний смысл, который приобретается через страдание и опыт… Другие слова, которые, издавна ассоциируясь с душой, способствуют ее дальнейшей амплификации, — это «разум, дух, сердце, жизнь, теплота, человечность, личность, сущность, самое сокровенное, целеустремленность, мужество, добродетель, нравственность, мудрость, смерть, Бог»… В «первобытных» языках нередко встречаются хорошо разработанные понятия для обозначения жизненного начала, которое этнологи обычно называют «душа». Для говорящих на этих языках душа — чрезвычайно дифференцированное представление, призванное выразить реальность воздействия высшей силы на конкретного человека.
Душу представляли в образе внутреннего, сокровенного человека, в образе внутренней сестры или супруги, как место или глас Бога в человеке, как космическую силу, в которой все существующие вещи принимают участие, как нечто, данное человеку Богом, как совесть, как множественность… Мы можем искать нашу душу, и наша душа может подвергаться испытанию. Существуют притчи, повествующие о том, как душа попадает во власть к дьяволу, и о том, как душу продают дьяволу… Притчи о развертывании души, о ее странствиях. И поиски души неизменно ведут в «глубины»… Такого исследования достаточно, чтобы осознать, что мы в данном случае имеем дело не с понятием, но с символом. Символы, как нам известно, живут самостоятельной жизнью и не поддаются всестороннему контролю с нашей стороны. Следовательно, об однозначном употреблении данного слова говорить не приходится, даже если мы обращаемся к нему с целью указать на тот неизвестный человеческий фактор, который является условием наличия смысла и который превращает явления в переживания, передается в любви и обусловливает религиозную потребность.
Душа — намеренно неоднозначное понятие… точно так же, как и все предельные символы, обеспечивающие основными, корневыми метафорами системы человеческой мысли. «Материя», «природа», «энергия» — всему этому в конечном счете присуща такая же неоднозначность; то же самое относится и к «жизни», к «здоровью»4).
Как это ни странно, но об этой сокровенной глубине (интериорности), которая представляется мне наиболее интимно личной частью моего существа, едва ли можно сказать, что она принадлежит мне. Существуют разнообразные традиции связывать душу с телом и духом, и даже такая традиция, которая видит в душе субстрат воспринимающего опыт сознания, но что характерно, никогда не говорится о том, что душа имеет отношение к Эго или является частью той человеческой сферы, которая подчиняется воле и доступна пониманию рассудка. На то, что поистине мое и только мое, на мою душу только я сам не могу воздействовать. Душу лучше всего представлять, как это делали древние греки, в виде сравнительно автономной движущей силы, состоящей из парообразного вещества5).
Тогда бы мы, возможно, почувствовали, что она по природе своей зависима и уязвимо пориста. Зависимость и нужда — основные свойства души, и это исключительно остро ощущается всякий раз, когда мы пытаемся ограничить душу путем фиксации границ отдельного существования. Эмоциональная, имагинальная и внутренняя сфера психического как основной метафоры аналитика остается крайне текучей, и ее нельзя свести к «я» и «мое». «Тебе не отыскать границ души, в каком бы направлении ты ни пошел, столь глубок ее логос», — так говорил Гераклит6).
Не алмаз, но губка, не отдельно горящее пламя, но непрерывное соучастие, бесконечно запутанный клубок из жизненных нитей, чьи узлы в такой же степени моя проблема, как и «ваша», и «их», — вот образ души. Коллективная природа глубин души означает: ни один человек не представляет собой островa.
Юнг очень рано обратил внимание на взаимосвязь двух душ в процессе терапии, и во многом благодаря Юнгу Фрейд пришел к убеждению: первое, что необходимо сделать аналитику, — это самому подвергнуться анализу7).
Интерес Фрейда к собственной психике, его наблюдения в период увлечения кокаином, переросшие в продолжительный анализ, знаменуют собой начало глубинной психологии. Анализ начался, когда Фрейд, у которого завязались тесные отношения с Флиссом, стал открывать для себя свою собственную душу. Как сказал Джон Китс: «То, что наделено творческой способностью, должно творить себя». Так и наша сфера, т. е. психология, с величайшим энтузиазмом была сотворена как раз тогда, когда либидо Фрейда было притянуто к его собственной душе в процессе самоанализа. Однако это случилось не в изоляции. Для этого потребовался Флисс и дружба, о которой Фрейд вспоминал как о «самой сильной в его жизни»8).
Потребовалась взаимосвязь душ. По словам Юнга, мы способны идти вместе с другим постольку, поскольку мы шли с самим собой. Это означает также, что мы способны идти с самим собой постольку, поскольку мы идем с другим. Более глубокие причины такой необходимой для порождения душзависимости психического станут ясными в ходе дальнейшего изложения.
Эти причины должны проясниться, в противном случае мы никогда не поймем того, что заставляет нас искать специфической близости, возникающей в терапевтической ситуации и удерживающей нас в ней при помощи переноса.
В своей работе, посвященной переносу, Юнг подчеркивает важность взаимоотношений для созидания души: «душа человека… может существовать только во взаимоотношениях и благодаря взаимоотношениям с людьми; …сознательное стремление к достижению внутреннего единства весьма дорожит своими человеческими связями, видя в них совершенно необходимое условие такого единства, поскольку без сознательного признания и приятия нашего кровного родства с теми, кто окружает нас, не может быть и речи о синтезе личности»9).
Взаимоотношения с людьми могут быть необходимым условием, однако делом психолога, его «опусом» все же остается душа. Ни взаимоотношения, ни жизнь чувств, ничто из того, что нас окружает и в чем психическое обретает себя, не следует принимать за дело созидания души.
Совершая подобную ошибку, мы фокусируем внимание на орудиях и средствах, а не на цели. Улучшение отношений и оживление чувств вообще не есть то, что мы подразумеваем, говоря о психологическом творчестве. Душа может по-прежнему оставаться бесплодной, если она не выходит за рамки человеческого круга, который никоим образом не может заменить собой богов. Тем не менее этот человеческий круг необходим для психологического творчества: мы не можем обойтись без существования близкого и личного мира — семьи, покровительствующих нам лиц, общества дружески расположенных к нам людей, возлюбленной или возлюбленного, личных врагов. Этот мир и населяющий его род людской есть не что иное, как долина созидания души.
На этом этапе нашего обсуждения темы дух и душа расстаются, и пути духовной дисциплины и психологического развития расходятся. Это расхождение обычно не осознается, поскольку психические комплексы легко улетучиваются в разреженной атмосфере духовных формул. Тогда мы начинаем искать духовного наставника, который помог бы нам разобраться в психологической путанице, смешивая тем самым психотерапию с йогой и аналитика с мастером.
Несмотря на то, что усвоение духовных дисциплин может начинаться с олицетворений и подчеркивать важность общины и учителя, эти олицетворения должны будут позже раствориться в опыте переживания абстракций более высокого порядка. Конкретные лица и затруднительные положения в данном случае рассматриваются как нечто вторичное. Психическое с его эмоциями, образами и антропоморфическими привязанностями являет собой в основе своей нарушенное равновесие. Помимо этого, для духовных дисциплин даже община и учитель — это в конечном счете надличностные абстракции. Быть столь же реальным, как дух, людям не дано. Подняться над мирской юдолью можно с помощью уединения, медитации и молитвы. Дух зовет нас ввысь и за пределы; мы все преодолеем — даже самих себя.
Однако психологическое развитие вне общения с людьми останавливается; похоже, что оно не способно отказаться от общества других душ. Так, психолог получает наслаждение от анализа клинических фантазий, от общения со своими пациентами и их семьями; его зачарованность интимными и социальными подробностями того или иного случая является отражением на самом ближайшем и личном уровне его увлеченности опусом.
Почему мы так рады возможности немного посплетничать и почему распространение сплетен такое необыкновенно выгодное и увлекательное занятие? Скажем прямо: сплетни — это очень важная деятельность психического. Есть что-то, имеющее отношение к работе психолога, в нашем пристрастии к рассказам о душах, попавших в беду, испытывающих затруднения. Такие рассказы дают выражение мифосозидающей функции психического на личном уровне рассказывающего или сплетничающего. Психолог, пренебрегающий сплетнями, возможно, воспаряет слишком высоко, необоснованно претендуя на привилегии чисто духовного существования. Сплетни обеспечивают нас психическим балластом из человеческой грязи, который не позволяет нам слишком отрываться от земли с ее специфическими проблемами. По всей видимости, в момент созидания души используется некое дионисийское отверстие, через которое индивидуальная душа втягивается в коммунальное «безумие», неточно называемое «психическим заражением». Такое взаимное просачивание, или контаминация, душ рассасывает параноидальное стремление к самоизоляции и, очевидно, необходимо душе в отличие от духа, который переходит, по словам Плотина, от одинокого к одинокому.
Одинокие, работающие в рамках духовных дисциплин, не принимают во внимание личной жизни, сосредотачиваясь при изложении своих переживаний на их собственной стороне: видениях, ощущениях, текстах, диетах и упражнениях. Знакомясь с алхимической литературой, мы узнаем о субстанциях и операциях — не о реальных эмоциях тех, кто писал эти книги; читая мистиков, слышим от них о молитвах, обрядах и догматах, не о взаимоотношениях с другими монахами или монахинями. Однако психология творится в юдоли живой, интимной близости между людьми.
Если дух нас поднимает, настраивая на отстраненность и выход за пределы (трансцендентность), то сочувствие душе погружает в переживание жизни под знаком имманентности, когда Бог в душе или душа в Боге, душа в теле и, соответственно, в мире, когда души друг в друге или в мировой душе. Благодаря этой имманентности диалог — это не мост, конструируемый между изолированными, заключенными в кожаный футляр субъектами и объектами, множеством Я и множеством Ты, но подлинное, внутреннее взаимоотношение, состояние обоюдной душевной имманентности.
Существует настоятельная потребность в этом взаимопроникновении: Я -Ты, данная нам априори вместе с даром души. Так душа становится действенным фактором в обращении Оно в Ты, в одушевлении вещей, персонификации, антропоморфизации посредством наделения психическими свойствами, в превращении предмета, которым мы заняты, в партнера, в которого мы вселили душу. Благодаря нашим душам мы, как свидетельствуют наши сновидения, проекции и эмоции, имманентны друг другу. То, что души в онтологическом отношении связаны между собой, означает, что наше существование характеризуется вовлеченностью. Нравится нам это или нет, и как бы ни устремлял нас дух выше и за пределы, мы вовлечены в отношения уже в силу психической необходимости. Таким образом, вовлеченность становится первым условием для доступа в психическое царство, в сферу психологии.
Если установление связи с другой душой является специфическим признаком психологической творческой способности, то, следовательно, мы выделяем ее среди других видов креативности и качественно определяем важный ее аспект.
Можно сказать, что психическая креативность отличается от других видов творческой способности тем, что ее опус (занятие, произведение) — это само психическое, а не какое-либо специфическое его содержание или способность. Иными словами, психологическая креативность отнюдь не обязательно может способствовать развитию нашего мышления, музыкальной способности или интеллекта. В компетенцию психологической творческой способности входит душа как опус. И ограничивается этот опус тем, что ему по силам здесь, на земле: сотворением, вынашиванием, пробуждением, просвещением и индивидуацией души. Как это воздействие проявляется в том или ином конкретном содержании или свойстве, имеет второстепенное значение. Даже там, где опусом является другая душа, психологическая творческая способность использует наше собственное ощущение души в качестве своего инструмента вроде камертона или лиры, и, ударяя по его струнам, создает резонанс в других душах, находясь, таким образом, в постоянном движении от себя к другому и от другого к себе и сопереживая совместно и обоюдно с другим и гармонию, и разлад.
Тренинг чувствительности, групповая психотерапия и упор на телесное переживание и воображение стали необходимыми, хотя еще не совершенными попытками пробудить психическое через осознание нами души по мере того, как последняя расширяет сферу влияния, проецируется на других и находит для себя выражение в образах. Эти методики направлены на то, чтобы мы обратили внимание, проявили интерес к тем многообразным проявлениям души, которыми до сих пор пренебрегала психология. Тем не менее и здесь метод снова смешивается с целью, которой, в конечном итоге, является не сенсорное осознание, развитие зрительного воображения или чувства коллективизма и своей сопричастности, но, скорее, психическое сознание — переживание жизни как мифического разыгрывания и души как фокуса, в котором сходятся линии индивидуальной судьбы. Именно благодаря такому переживанию утверждается сознание, сфокусированное на душе и на мифических, архетипических силах. Наконец, творческое начало в психологии не действует исключительно в пределах нашей собственной личности, в пределах нашего частного процесса индивидуации символов и переживаний.
Дело, которое бросает вызов творческому началу, вводит в конкретные рамки его потенциал и подвергает испытанию — это, в конечном счете, всегда другая человеческая душа. Эти ограничения, устанавливаемые для нас нашим опусом, ощущаются в любом взаимоотношении и как осуществление, и как трагедия человеческой связи.
1) Опус — буквально «работа», «труд» (лат.) Термин заимствован из алхимии и означает сам алхимический процесс и работу над ним. Хиллман, вслед за Юнгом, вкладывает в этот термин более широкий и, прежде всего, психологический смысл. (Прим. пер.)
2) Harding R.E.M. An Anatomy of Insoiration. Cambridge, Eng., 1942. P. 20.
3) CW, XV. Par.159.
4) Hillman J. Suicide and the Soul. London; NY, 1964. P. 43-47.
5) Onians R.B. The Origins of European Thought. Cambridge, Eng., 1954. P. 23-44, 93-96.
6) Frag.
45, Diels.
7) CW, XVI. Par. 237.
8) Freud S. The Origins of Psycho-Analysis: Letters to Wilhelm Fliss; Drafts and Notes, 1887-1902. London, 1954.
9) CW, XVI. Par. 444.
Душа психологии и психология души
3 октября 1972 года психолог доктор Джеральд Фрейзер посетил Его Божественную Милость А.Ч. Бхактиведанта Свами Прабхупаду во всемирной штаб-квартире ИСККОН в Лос-Анджелесе. Далее следует их разговор.
Д-р Фрейзер: Мне любопытно узнать, что вы делаете, когда у одного из ваших студентов возникают проблемы на физическом или эмоциональном уровне. Помогаете ли вы этому человеку справиться с его проблемой, заставив его превзойти ее, поднявшись над ней?
Шрила Прабхупада: Да, мы говорим только на трансцендентном уровне, а не на телесном, ментальном или интеллектуальном уровне. Мы признаем четыре платформы: телесную или чувственную платформу; затем, над этим, ментальная платформа; выше этого — интеллектуальная платформа; и выше этого, духовная платформа.
Прежде всего, наше непосредственное восприятие находится на чувственном уровне, посредством чувственного восприятия (индрияни парани ахух). Например, сейчас я прямо вижу ваш магнитофон — это чувственная платформа. Но если вы мне описываете свой магнитофон, то я вижу его на ментальной платформе. Эти два видения — чувственное и ментальное — различны. И когда электронщик думает, как усовершенствовать магнитофон, он видит на интеллектуальной платформе. Это другое видение. Итак, даже в материальном мире есть три видения, три платформы: чувственная, ментальная и интеллектуальная. И прежде всего это духовная платформа. На этой платформе находится душа, которая познает мир посредством материальных чувств, ума и разума.
Итак, мы говорим на духовной платформе. Мы знаем, что если кто-то здоров духовно, то он будет здоров и интеллектуально, и умственно, и физически. Это наше предложение. Когда у вас есть сто долларов, тогда у вас также есть пятьдесят долларов, двадцать пять долларов и десять долларов.
Итак, мы обучаем наших студентов духовно. Для духовного понимания они должны вставать рано утром, принимать омовение, есть только кришна-прасад [вегетарианскую пищу, предложенную Господу Кришне] и воздерживаться от некоторых вещей. Таким образом, их физические и гигиенические проблемы автоматически решаются. Мы не тратим много денег на счета врачей. За последние семь лет у меня не было ни одного счета от врача. И большинство наших студентов не беспокоят физические болезни.
Хорошее здоровье на самом деле зависит от присутствия духовной души в теле. Внутри вашего тела находится вы, духовная душа. И поскольку там есть духовная душа, ваше тело выглядит здоровым. Но как только духовная душа покинет ваше тело, ваше тело немедленно начнет разлагаться. В этом разница между живым телом и мертвым телом. Когда духовная душа находится внутри тела, оно называется живым телом, а когда духовной души нет, оно называется мертвым телом. Поэтому нужно всегда держать себя в духовной форме. Тогда вы будете поддерживать умственную, интеллектуальную и физическую форму.
Теперь, что касается духовной души, есть ли у вас какое-либо представление о ней?
Доктор Фрейзер: Некоторые концепции.
Шрила Прабхупада: И что это?
Д-р Фрейзер: Мои слова не могут описать это очень хорошо. Это невыразимая, невыразимая сущность меня и вас.
Шрила Прабхупада: Нет, это не объяснение. Это отрицание. Если мы на самом деле не воспринимаем и не познаем духовную душу, о духовном знании не может быть и речи.
Д-р Фрейзер: Когда вы говорите о духовной душе, вы, кажется, имеете в виду ту часть меня, которую я больше всего чувствую, когда не использую свои физические чувства.
Шрила Прабхупада: Ваши физические чувства работают благодаря присутствию духовной души. Вы двигаете рукой, потому что внутри вас находится духовная душа. И как только духовная душа покидает ваше тело, ваше тело становится просто комком материи.
Д-р Фрейзер: Итак, материя отделена от духовной души?
Шрила Прабхупада: Да.
Душа — это жизненная сила, движущая сила, которая в вас, во мне, в муравье, в слоне, везде.
Д-р Фрейзер: Он в наших телах после смерти?
Шрила Прабхупада: Смерть означает, что вы покидаете свое тело. Но другие духовные души присутствуют в вашем теле в стольких микробах, паразитах и так далее. В вашем теле есть бесчисленное множество индивидуальных духовных душ.
Доктор Фрейзер: Индивидуальные духовные души?
Шрила Прабхупада: Да. Вы индивидуальны, я индивидуален, каждый индивидуален
Д-р Фрейзер: А что общего во всех духовных душах?
Шрила Прабхупада: Качество такое же. Точно так же (поскольку вы человек и я человек) у вас две руки и у меня две руки, у вас две ноги и у меня две ноги и так далее. Но все же мы с тобой разные. Это индивидуальность. Понимание этого и есть сознание Кришны.
Д-р Фрейзер: Что происходит, когда кто-то приходит к вам, и он вовлечен в проблему, скажем, на физическом или ментальном плане, и он не может понять духовный план.
Привязываете ли вы его к духовному плану, чтобы он мог превзойти свою проблему?
Шрила Прабхупада: Да, это цель движения сознания Кришны. Если кто-то приходит на платформу сознания Кришны, то у него больше нет проблем ни физических, ни умственных, ни интеллектуальных.
Д-р Фрейзер: Что меня особенно интересует, так это то, как вы приводите кого-то в сознание Кришны, когда он приближается к вам. У вас есть процесс исцеления?
Шрила Прабхупада: Да. Точно так же, как вы лечитесь каким-то психиатрическим методом, так и мы лечим этим сознанием Кришны.
Д-р Фрейзер: Не могли бы вы немного рассказать об этом процессе?
Шрила Прабхупада: Это пение мантры Харе Кришна. Это воспевание подобно процессу излечения от укуса змеи. Вы видели заклинателей змей в Индии? У нас они есть до сих пор. Если кого-то укусила змея и он лежит без сознания, заклинатель змей может постепенно разбудить его, повторяя определенную мантру.
Это материальный процесс. Точно так же мы являемся духовными душами, и каждый из нас либо психически, либо физически болен. Итак, этим воспеванием Харе Кришна мы пробуждаем сознание, которое излечивает все наши физические, умственные и интеллектуальные болезни.
Д-р Фрейзер: Казалось бы, у кого-то должен быть определенный тип мышления, чтобы пение могло помочь.
Шрила Прабхупада: Нет. Мы создаем здоровое мышление, просто воспевая. Мы поем и просим его присоединиться к нам в пении. Затем он исцеляется интеллектуально, ментально и физически.
Д-р Фрейзер: Многие люди не стали бы этого делать. Они ищут исцеления от других людей, а не от себя — не от того, чего они могут достичь с помощью внутренней концентрации или воспевания. Они не привыкли смотреть внутрь себя.
Шрила Прабхупада: Тем не менее, у нас так много учеников, которые излечились от всех умственных, физических и интеллектуальных проблем просто благодаря повторению.
Так много студентов. Вы можете поговорить с любым из них.
Д-р Фрейзер: После того, как они прошли процесс достижения сознания Кришны, остаются ли ваши ученики в храме или они выходят в общество и работают на обычной работе?
Шрила Прабхупада: Некоторые из них делают это. Этот студент [указывает на преданного] — доктор химии. Он делает свою работу, но он в сознании Кришны. И в нашем движении много профессоров и много рабочих. Не обязательно жить в храме. Нет. Он может жить снаружи, но сохраняет свое сознание Кришны. Однако в храме легче оставаться в сознании Кришны благодаря общению с преданными. Их ассоциация оказывает важное влияние.
Доктор Фрейзер: Вы обучаете управлению телом?
Шрила Прабхупада: Да. Никакого мясоедения, никаких интоксикаций, никакого недозволенного секса, никаких азартных игр. Это некоторые из «нет». И так много да. «можно» и «нельзя»; это контроль над телом. Наши студенты не ходят в кино или рестораны.
Они даже не курят, пьют чай или кофе — ничего. У нас нет таких расходов, и почти нет счетов врачам.
Д-р Фрейзер: Вы запретили незаконный секс. Что допустимо в сексе?
Шрила Прабхупада: Под допустимым сексом подразумевается прежде всего секс только с женой. Человек должен быть женат, а с женой можно заниматься сексом раз в месяц после менструации. А когда жена беременна, половой жизни больше нет. Это допустимый секс.
Доктор Фрейзер: Вы наказываете за незаконный секс?
Шрила Прабхупада: Наказание будет автоматически, естественным путем. Как только вы нарушите закон природы, вы будете наказаны. Предположим, вы едите. Если вы едите немного больше, чем вам нужно, вы будете наказаны. Это закон природы. Если у вас слишком много секса, вы становитесь импотентом. Это наказание природы за излишнюю сексуальность. И если вы предаетесь всем этим запретным вещам — недозволенному сексу, интоксикациям, мясоедению и азартным играм, — тогда вы никогда не поймете духовного сознания.
Это величайшее наказание. Если вы не понимаете духовной жизни, вы остаетесь, как животное, в невежестве. Итак, несмотря на возможность получить человеческое тело, если мы останемся подобными животным, разве это не величайшее наказание?
Д-р Фрейзер: Полагаю, да, но как покончить с этим невежеством?
Шрила Прабхупада: Как только вы поймёте Бога, ваше знание станет совершенным. Если вы не понимаете Бога, то ваше знание несовершенно. Животные не могут узнать о Боге, но люди могут. Поэтому в человеческом обществе так много священных писаний. Но если вы не воспользуетесь этой человеческой жизнью, чтобы понять Бога, тогда вы останетесь животным.
Доктор Фрейзер: Видели ли вы людей, которые поняли Бога, были в сознании Кришны, но регрессировали обратно на телесные, ментальные или интеллектуальные уровни?
Шрила Прабхупада: Да. Точно так же, как вы можете вылечиться от болезни, но снова заразиться и снова заболеть, вы также можете стать сознающими Кришну, но снова пасть в материальную жизнь.
Но если вы всегда поддерживаете себя в духовной форме, то шансов на падение нет.
Д-р Фрейзер: Не могли бы вы сказать мне, в чем суть сознания Кришны?
Шрила Прабхупада: Чтобы понять Бога.
Доктор Фрейзер: Понять Бога и сделать то, что наиболее естественно — следовать законам природы?
Шрила Прабхупада: Суть сознания Кришны в том, чтобы знать Бога и любить Его. Это наше предложение. Человеческая жизнь предназначена для понимания Бога и любви к Нему.
Д-р Фрейзер: Я легко понимаю, что вы говорите. Сознание Кришны, кажется, включает в себя самые естественные действия. Переедание, чрезмерное увлечение сексом, чрезмерное увлечение чем-либо неестественно.
Шрила Прабхупада: Прежде всего, основной принцип понимания заключается в том, что вы — духовная душа, а не ваше тело. Но из-за того, что вы приняли тело, вам приходится страдать от множества телесных недугов. Все наши беды происходят из-за этого материального тела.
Поэтому само это материальное тело является нашей проблемой.
Д-р Фрейзер: Поскольку, как вы упомянули ранее, духовная душа и тело всегда различны, испытывает ли совершенно реализованная душа физические страдания? Другими словами, может ли человек в сознании Кришны заболеть физической болезнью?
Шрила Прабхупада: Тело подвержено физическим болезням. Как я могу этого избежать? Но если я не отождествлюсь со своим телом, то болезнь меня не побеспокоит. Например, предположим, что двое мужчин сидят в очень хорошей машине. Так или иначе машина повреждена. Человек, у которого есть машина, страдает, а другой человек — нет, хотя они оба сидят в одной машине. Почему это? Вы можете объяснить это психологически? Хозяин огорчен — он обеспокоен, — но его друг не обеспокоен. В чем причина беспокойства владельца?
Доктор Фрейзер: Его собственность.
Шрила Прабхупада: Да. Хозяин поглощен владением: «О, моя машина испорчена!» Но поскольку у друга нет чувства обладания, на него это не действует.
Точно так же тело отличается от души, и когда вы приходите к осознанию того, что не обладаете своим телом, тогда нет проблем.
Д-р Фрейзер: Значит, кто-то в сознании Кришны может заболеть телесно, но духовно он не пострадает?
Шрила Прабхупада: Нет, он не пострадает. Он совсем как человек, который полностью оторвался от своей машины: «Хорошо, машина повреждена. Я потеряю немного денег, но это не имеет значения». Но другой человек, очень поглощенный владением, думает: «О, моя машина повреждена!» Точно так же тот, кто поглощен телесным отождествлением, больше страдает, и тот, кто не поглощен, кто знает, что он не является своим телом, не страдает. Это вопрос сознания. Человек в сознании Кришны может заболеть, но он просто говорит: «О, это приходит и уходит. Это не имеет значения. Позволь мне выполнить свой долг. Харе Кришна.» В этом разница. Это вопрос развития сознания.
Д-р Фрейзер: Что вы делаете, когда к вам приходит человек с плохими мыслями?
Шрила Прабхупада: Когда кто-то поглощен мыслями о Кришне, у него нет места для плохих мыслей.
Вы можете думать только об одном предмете за раз, поэтому, если вы двадцать четыре часа в сутки поглощены мыслями о Кришне, тогда не может быть и речи о плохих мыслях.
Д-р Фрейзер: Если я правильно вас понял, люди в сознании Кришны излечиваются от плохих мыслей, просто удаляясь от них — не выражая мысли и удаляясь от них, а не выражая мысли и удаляясь от них. их.
Шрила Прабхупада: Процесс такой: человек приходит в наше общество с плохими мыслями, но воспевая, воспевая, воспевая, он освобождается от этих плохих мыслей.
Доктор Фрейзер: Он никому не говорит о плохих мыслях?
Шрила Прабхупада: Он может говорить или не говорить; это не имеет значения. Но плохие мысли уходят.
Доктор Фрейзер: Одного я не совсем понимаю. Вы и окружающие вас люди часто стремитесь обратить в свою веру незнакомцев, привлечь новых людей. Почему это?
Шрила Прабхупада: Вы также занимаетесь прозелитизмом. Когда к вам приходит сумасшедший, вы превращаете его в здравомыслящего человека.
Это ли не прозелитизм?
Доктор Фрейзер: Да, но он приходит ко мне. Ваши люди уходят к другим людям.
Шрила Прабхупада: Итак, мы лучшие друзья для тех, кто страдает. Вы берете плату, но мы агитируем без какой-либо личной выгоды. Поэтому мы лучшие друзья, чем вы.
Д-р Фрейзер: Что, если кто-то откажет вам?
Шрила Прабхупада: Тогда нет. Предположим, продавец фруктов агитирует: «Вот хорошее манго». Это не значит, что все будут покупать. Манго хорошее. Если кто-то его не покупает, это не значит, что манго плохое. Его несчастье, что он не купил хороший манго.
Д-р Фрейзер: Я как раз думал о том, что вы сказали о взимании платы. Как еще профессиональные люди могли бы зарабатывать на жизнь?
Шрила Прабхупада: Конечно. Вы профессионал, но мы не профессионалы. Мы распространяем наши знания, не требуя личной зарплаты. Мы распространяем такую возвышенную вещь — сознание Кришны — без всякого стремления к собственной выгоде.
Д-р Фрейзер: Но мне кажется, что когда человек присоединяется к вам, он отдает вам свое время, он отдает вам свою энергию —
Шрила Прабхупада: Да, он отдает все. Возьмем, к примеру, этих преданных. Они дали все. Почему они дают все? Мы ничего не берем. Вы думаете, что все они глупцы, раз отдают все ради Кришны? Какова ваша идея?
Доктор Фрейзер: Они могут делать все, что захотят. Они хотят дать все.
Шрила Прабхупада: Да. И это естественно — отдать все Кришне. Это нормальное состояние. Утаивать что-либо от Кришны — безумие. Это что-то вроде воровства из этого храма. Предположим, кто-то возьмет эту коробку без моего ведома. Он будет в горе: «О, я взял это без ведома Свамиджи! Что он подумает? Но он излечивается от всех этих неприятностей, когда возвращает коробку. Точно так же все принадлежит Кришне. Все принадлежит Богу. Мне ничего не принадлежит, даже это тело. Поэтому предлагать все Кришне — это нормальное условие жизни.
Итак, когда кто-то приходит в сознание Кришны, он возвращает все, что получил от Кришны. Это здравомыслие. Все остальные — вор, пользующийся чужой собственностью и выдающий ее за свою. Например, возьмем вашу страну, Соединенные Штаты Америки. Как вы думаете, это на самом деле ваша страна? Двести лет назад он вам не принадлежал; он принадлежал красным индейцам. Теперь вы утверждаете, что это ваша страна. Почему? Еще через двести лет он может принадлежать другим. Итак, почему теперь это ваша страна? Точно так же Бог дал нам эту жизнь, Бог дал нам это тело. Бог дал нам этот разум, Бог дал нам все. Поэтому все принадлежит Богу, и прийти к этому пониманию называется сознанием Кришны.
Д-р Фрейзер: Как насчет других философских исследований —
Шрила Прабхупада: На самом деле, с помощью философских исследований мы должны понять, что все принадлежит Богу. Это изначальная философия: ишавасйам идам сарвам: «Все принадлежит Богу». Ты, я и все остальные принадлежим Богу, и, поскольку все мы дети Божьи, мы имеем право пользоваться Божьим имуществом, но не более того, что нам нужно.
Так вот, ты сын Божий, я сын Божий, и все принадлежит Богу. Таким образом, вы можете пользоваться имуществом вашего отца, и я могу пользоваться им, но когда вы посягаете на мое имущество так, что я умираю с голоду, это незаконно. Если мы примем, что все принадлежит Богу и что все мы сыны Божьи — каждый из нас, даже животные, насекомые, птицы, пчелы, деревья, — тогда все мы имеем право пользоваться Божьим имуществом, но не более требуется для. Это сознание Бога.
Д-р Фрейзер: Что ж, я, конечно, согласен с этим, но опять же, мой собственный конфликт заключается в том, является ли сознание Кришны единственным сознанием для всех.
Шрила Прабхупада: Другое сознание частично. Сознание Кришны полно. Например, американское национальное самосознание — оно частично. Но когда вы говорите о сознании Кришны, это совершенно.
Д-р Фрейзер: Чем он совершеннее индуизма?
Шрила Прабхупада: Мы говорим о Боге, а не об индуизме или христианстве.
Бог для всех. Бог не индус и не христианин; Он для всех. Просто любите Бога. Неважно, индуист ты, христианин, мусульманин или кто-то еще.
Доктор Фрейзер: Спасибо, что встретились со мной и поговорили со мной.
Шрила Прабхупада: Большое спасибо. Харе Кришна.
Психология тела, души и духа
12 лекций, Берлин, 23 октября 1909 г. – 16, 19 декабря11 (CW 115)
«Штайнер не говорит о душе ; он говорит от души. Вот и весь метод. Однако за занятия по психологии взимается вступительный взнос. Плата заключается в том, что вам нужно оставить позади свою хорошо известную вам самоидентификацию. Вы должны пройти через опыт отказа не только от того, что вы знаете, но и от того, что вы думаете, знаете о себе. Это требование квалифицирует психологию как неотъемлемую часть работы по посвящению». — Роберт Сарделло (из введения)
Эта серия лекций обеспечивает основу для совершенно новой психологии.
Первые четыре лекции дают точное, динамическое понимание человеческой души по отношению к деятельности органов чувств и к тонким процессам, из которых состоит человек на Земле. Следующие четыре лекции посвящены тому, что мы можем знать о человеческой душе, основываясь только на прямом наблюдении. Никакого теоретизирования не происходит. Чтобы показать, что мы можем знать о душевной жизни посредством непосредственного наблюдения за собой и другими, Рудольф Штайнер воздерживается от использования своих высших способностей ясновидения для составления картины нашей душевной жизни. Заключительные лекции изображают отношения душевной жизни к духовной жизни, показывая нам, как пробудить индивидуальную духовную жизнь и как отличить иллюзорные духовные переживания от подлинных.
Представленные более века назад, мы могли бы подумать, что содержание этих лекций в психологии устарело. Также заманчиво думать, что, поскольку Штейнера обычно не связывают с основоположниками современной психологии, его усилия следует рассматривать в лучшем случае как нечто интересное.
Напротив, эти лекции на самом деле являются источником истинного течения психологии, поскольку сам термин означает «изучение души».
Психология тела, души и духа будет интересен всем, кто интересуется более глубоким пониманием психологии, а также тем, кто интересуется внутренним развитием. Независимо от того, занимаемся ли мы образованием, медициной, искусством, драмой, экономикой или бизнесом, взгляды, содержащиеся в этой книге, могут восстановить часто отсутствующий в современной психологии элемент души.
Подробное введение доктора Роберта Сарделло помещает лекции Штайнера в контекст современной жизни и психологии и дает представление о том, как читать и использовать этот текст для внутреннего развития и более глубокого понимания духовной науки.
Предыдущий перевод этих лекций был опубликован как Антропософия, Психософия, Пневматософия и как Мудрость человека, души и духа. Этот том представляет собой перевод с немецкого языка Антропософи, психософии, пневматозофии (GA 115)
C O N T E N T S:
Введение Роберта Сардалло
I — «Анхоз».
)
1. Человек и чувства
2. Сверхчувственные процессы в чувствах человека
3. Высшие чувства, внутренние силы и творческие начала в человеческом организме
4. Сверхчувственные токи, групповая душа и Я в людях и животных
II — «Психософия (1–4 ноября 1910 г.)
1. Аспекты душевной жизни
2. Деятельность душевных сил человека
3. Чувства, чувства и эстетическое суждение
4. Сознание и душевная жизнь
III — «Пневматософия» (12–16 декабря 1911 г.)
1. Франц Брентано и учение Аристотеля о духе
2. Истина и заблуждение в свете духовного мира
3. Воображение –Воображение; Вдохновение – Самореализация; Интуиция – Совесть
4. Природа, эволюция сознания и реинкарнация
Рудольф Штайнер (1861–1925) родился в
деревня Кралевец, Австро-Венгерская империя (ныне в Хорватии), где он
вырос. В молодости он жил в Веймаре и Берлине, где стал
широко публикуемый ученый, литературовед и философ, известный
особенно за его работу с научными сочинениями Гёте.
В
начале двадцатого века он начал разрабатывать свои ранние
философские принципы в подход к систематическому исследованию
психологические и духовные явления. Формально начиная свою духовную
преподавательская карьера под эгидой Теософского общества, Штайнер
стал использовать термин антропософия (и духовная наука) для своего
философия, духовные исследования и открытия. Влияние Штейнера.
многогранный гений привел к инновационным и целостным подходам в
медицина, различные терапии, философия, религиозное обновление, Вальдорф
образование, специальное образование, тройная экономика, биодинамика
земледелие, гетевскую науку, архитектуру и театральное искусство,
речи и эвритмии. В 1924 года Рудольф Штайнер основал General
Антропософское общество, которое сегодня имеет отделения по всему миру.
Он умер в Дорнахе, Швейцария.
JP Moreland’s Web » Восстановление субстанции души психологии
- Название: Восстановление субстанции души психологии
- Дата: 1998
- Источник: Journal of Psychology and Theology 26:1 (1998): 29-43.
- Тип статьи: Журнальная статья
- Аудитория: продвинутый, средний
- Категории Королевства: Жизнь разума
Описание:
В настоящее время в литературе (если не в клинической практике) разговоры и размышления о себе заменили душу в качестве главного объекта многих психологических теорий.
Я утверждаю, что этот сдвиг происходит из-за ряда недоразумений относительно природы и обоснования субстанциального дуализма. Я также утверждаю, что такое сосредоточение на себе без рамок, трактующих его как субстанциальную душу, приводит к ряду концептуальных проблем и терминологической двусмысленности. Более того, я показываю, что некоторые черты общепринятых представлений о себе, по-видимому, действительно требуют субстанциальной души, чтобы иметь смысл.
Чтобы обосновать эти утверждения, Раздел I содержит обсуждение ряда существующих заблуждений относительно природы вещества (например, что вещество является статичной вещью, не связанной с другими вещами) и решение ключевых проблем с текущими моделями самость (например, что самость является языковой конструкцией).
В разделе II сравниваются два очень разных взгляда на целое с частями-субстанциями и на свойства-вещи. Раздел III проясняет сущность дуализма субстанций, описывая пять состояний души и природу способности души. Раздел завершается кратким описанием основных типов соображений, оправдывающих веру в субстанциальный дуализм. В заключительном разделе я утверждаю, что «я» — это душа, показывая, как ключевые черты некоторых психологических моделей «я», по-видимому, требуют дуализма субстанций, чтобы иметь смысл, и разъясняя набор психологических терминов/понятий в свете того, что было доказано. ранее.
Связанный контент : Если эта статья вас заинтересовала, вы также можете рассмотреть следующее:
- «Психология разумного замысла и эволюционная психология: сравнение конкурирующих парадигм» (статья)
- «Психология разумного замысла и эволюционная психология сознания: превращение воды в вино» (статья)
- Сознание и существование Бога (книга)
- Непокорный Imago Dei (книга)
- Тело и душа (книга)
- Натурализм (книга)
- Философские основы христианского мировоззрения (книга)
- Blackwell Companion to Natural Theology (книга)
- Христианские взгляды на то, чтобы быть человеком (книга)
В настоящее время «я» заменило душу в качестве основного
центра многих психологических теорий.
Я утверждаю, что
этот сдвиг происходит из-за ряда недоразумений относительно
Природа и обоснование субстанциального дуализма. Я
также утверждаю, что это сосредоточение на себе, без рамки,
трактующей его как субстанциальную душу, приводит к ряду концептуальных проблем и терминологических
двусмысленностей. Более того, я показываю, что некоторые черты общепринятых представлений о себе на самом деле, по-видимому, требуют наличия субстанциальной души, чтобы иметь смысл. Чтобы обосновать
эти утверждения, Раздел I содержит обсуждение ряда
текущих недоразумений относительно природы
0349 субстанции (например, что субстанция является статичной вещью,
не связанной с другими вещами), и рассмотрением ключевых проблем
с текущими моделями самости (например, что самость является
конструктом языка). В разделе II сравниваются два очень разных взгляда на целое с частями-субстанциями и на
свойств-вещей. Раздел III проясняет сущность
дуализма субстанции, описывая пять состояний души и
природу способности души.
Раздел завершается
очерком основных типов соображений, которые
оправдывают веру в субстанциональный дуализм. В заключительном разделе,
, я утверждаю, что самость является душой, показывая, как ключевые черты некоторых психологических моделей самости
, по-видимому, требуют дуализма субстанций, чтобы иметь смысл, и
разъясняя набор психологических терминов/понятий в свете
. того, что утверждалось ранее. В настоящее время «я» заменило душу в качестве главного
центр многих психологических теорий. Я утверждаю, что
этот сдвиг происходит из-за ряда недоразумений относительно
сущность и обоснование субстанциального дуализма. Я
также утверждаю, что это сосредоточение на себе, без рамки,
трактующей его как субстанциальную душу, приводит к
ряду концептуальных проблем и терминологических
двусмысленностей. Более того, я показываю, что некоторые черты
общепринятых представлений о себе на самом деле кажутся
требующими существенной души, чтобы иметь смысл.
Чтобы обосновать
эти утверждения, Раздел I содержит обсуждение набора
текущего непонимания природы
вещества (например, что вещество является статичной вещью, не связанной
с другими вещами), и решение ключевых проблем
с текущими моделями себя (например, что self — это
конструкция языка). В разделе II сравниваются два очень разных взгляда на целое с частями-субстанциями и на
свойств-вещей. Раздел III проясняет сущность субстанциального
дуализма, описывая пять состояний души и
природа способности души. Раздел завершается
наброском основных типов соображений, которые
оправдывают веру в субстанциальный дуализм. В заключительном разделе,
, я утверждаю, что самость является душой, показывая, как ключевые
черты некоторых психологических моделей самости
, по-видимому, требуют субстанциального дуализма, чтобы иметь смысл, и
, разъясняя набор психологических терминов/ понятия в
свете того, что утверждалось ранее.
