Эксперимент скиннера с голубями: «Боевые голуби» Скиннера — история в фотографиях — LiveJournal

Знаменитые психологические эксперименты: что было на самом деле?, Лекция

Описание

Некоторые эксперименты XX века стали настолько известными и столько раз пересказывались в популярных изданиях, что давно зажили совершенно отдельной от своих авторов жизнью, оказались окружены мифами и легендами.

Как на самом деле вели себя голуби Скиннера, крыса с педалью для удовольствия, дети, дожидавшиеся маршмеллоу, и другие герои околонаучной поп-культуры?

В феврале 2015 стартует цикл лекций финалистов и лауреатов премии «Просветитель» сезона-2014. Темы лекций относятся к разным областям науки: биологии, физике, истории и культурологии. Лекторы  — известные ученые и авторы научно-популярных книг, способные рассказывать о самых сложных материях захватывающе интересно. Лекции будут проходить в течение трех месяцев в Лектории Политехнического музея в Культурном центре ЗИЛ в 19:30.

Знаменитые психологические эксперименты: что было на самом деле?

Лекторий

1:09:22

Крыса, которая давила на педаль
  • «Positive reinforcement produced by electrica; stimulation of septal area and other regions of rat brain» (Olds, James; Milner, Peter; Journal of Comparative and Physiological Psychology, Vol 47(6), Dec 1954, 419−427)
  • James Olds

Примеры экспериментов на людях, которые сделала возможными крыса №34:

  • Отрицательный пример: безуспешные попытки «лечения» гомосексуальности
  • Популярный пересказ Аси Казанцеовй + история про животных-зомби
  • Положительный пример: лечение депрессии, которая не поддается другим видам терапии
  • Животные-зомби: радиоуправляемые крысы:
  • «Robot Arm Controlled Using Command Signals Recorded Directly from Brain Neurons»
  • «Свет и генетика»

Предрассудки у голубей Скиннера
  • «Superstition in the Pigeon», B.F. Skinner, Indiana University (First published in Journal of Experimental Psychology, 38, 168−172. 1948.)
  • Видео:

Любимый лабораторный объект для изучения предрассудков – фанаты азартных игр (чем сильнее у человека зависимость от игр, тем больше у него предрассудков):

  • Игроки в «Маджонг» носят красные трусы
  • Любители лотерей гадают по каплям воска
  • Стресс должен быть субъективно контролируемым

Дети, дожидавшиеся маршмеллоу
  • «Preference for delayed reinforcement: An experimental study of a cultural observation»,Mischel, Walter,The Journal of Abnormal and Social Psychology, Vol 56(1), Jan 1958, 57−61

Одна из публикаций о стэнфордском эксперименте с маршмеллоу:

  • «Cognitive and attentional mechanisms in delay of gratification», Mischel, Walter; Ebbesen, Ebbe B. ; Raskoff Zeiss, Antonette, Journal of Personality and Social Psychology, Vol 21(2), Feb 1972, 204−218.
  • Что стало с подросшими детьми? У них были лучше результаты SAT. «Delay of Gratification in Children», Mischel, Walter; Shoda, Yuichi; Rodriguez, Monica L Science; May 26, 1989;
  • А томограф показал, что у них выше активность префронтальной коры. Behavioral and neural correlates of delay of gratification 40 years later, B.J. Casey et al, PNAS, 2011

Конформность: статья Соломона Аша
  • «Studies of independence and conformity: I. A minority of one against a unanimous majority». By Asch, Solomon E. Psychological Monographs: General and Applied, Vol 70(9), 1956, 1−70.
  • И его же глава в книге про важные психологические эксперименты

Жизненно важное принятие решений
  • J Pers Soc Psychol. 1977 Dec;35(12):897−902.
  • Long-term effects of a control-relevant intervention with the institutionalized aged.
  • Rodin J, Langer EJ.
  • http://www.langleygroup.com.au/images/Rodin — Langer — -1977 — -Long-term-effects-of-a-control-relevant-intervention-with-the-institutionalized-aged.pdf
Ася Казанцева

Научный журналист

Партнер события
Теги
  • Лекторий
  • Психология
  • Эксперимент
  • Лекция
  • Мифы
  • Премия «Просветитель»
  • Научпоп
  • Ася Казанцева

Суеверное поведение по Скиннеру — Психологос

Утверждалось, что эксперименты Торндайка нетипичны для процесса научения, поскольку кошка не может «видеть связей» между движением задвижки и «выходом из ящика». Но в оперантном обусловливании фиксирование связей не является существенным моментом. Как во время, так и после обусловливания человек часто рассказывает о связи своего поведения с окружающей его средой. Его отчет может оказаться пригодным для научного объяснения, и его реакция на его собственное поведение может даже оказаться важным связующим звеном в определенных сложных процессах. Но в простых процессах оперантного обусловливания такие отчеты или реакции не требуются. Это объясняется тем, что человек может оказаться неспособным описать обстоятельства подкрепления, которые имели явно выраженный эффект. Также отсутствует необходимость в каких-либо перманентных связях между реакцией и ее подкреплением.

Мы делаем прием пищи зависимым от реакции голубя, организуя механические и электрические связи. За пределами лаборатории ситуации, в которых возникают связи между поведением и его следствием, определяются различными физическими системами. Но это никак не влияет на организм, и в этом никакой необходимости нет. Что касается самого организма, то единственно важное свойство контингента подкрепления — в его временном характере. Подкрепление следует за реакцией. Каким образом это происходит, значения не имеет.

Мы должны допустить, что презентация подкрепления всегда что-то подкрепляет, поскольку она неизбежно совпадает с каким-либо поведением. Мы знаем, что уже одно подкрепление может иметь значительный эффект. Если устанавливается только случайная связь между реакцией и появлением стимула, поведение называется «суеверным». Мы можем показать это на примере с голубем, аккумулируя эффект нескольких случайных обстоятельств. Предположим, что мы будем давать голубю небольшое количество еды каждые пятнадцать секунд, независимо от того, что он делает. Когда пища предъявляется первый раз, он выполняет какие-то поведенческие реакции — если только он не будет стоять спокойно — и произойдет обусловливание. Тогда более вероятно, что при предъявлении пищи снова будет наблюдаться то же самое поведение. Если это произойдет, то оперант будет еще более усилен. Если этого не произойдет, то будет усилено какое-то другое поведение. Обычно данное поведение достигает частоты, с которой оно подкрепляется. В дальнейшем оно становится постоянной частью репертуара птицы, даже если пища предъявлялась в такое время, которое не связано с поведением птицы. Видимые реакции, которые были установлены таким образом, включают резкие наклоны головы, переступание с ноги на ногу, наклоны и шарканье ногами, повороты вокруг своей оси, неестественную походку и наклоны головы. В дальнейшем топография поведения может сместиться на другие подкрепления, поскольку легкие изменения в форме реакции могут совпадать с приемом пищи.

При продуцировании «суеверного» поведения важное значение имеют интервалы, через которые подается пища. За шестьдесят секунд эффект подкрепления утрачивается в значительной мере, прежде чем появляется другой, и вероятность появления другого поведения больше. Следовательно, вероятность появления «суеверного» поведения меньше, хотя оно может иметь место, если эксперимент выполняется на протяжении длительного времени. Через пятнадцать секунд обычно эффект бывает почти мгновенным. Когда «суеверная» реакция устанавливается, она будет сохраняться, даже если она будет подкрепляться изредка.

Голубь не является исключением. Поведение людей также во многом «суеверно». Только небольшая часть поведения, усиливаемая непредвиденными обстоятельствами, становится ритуалом, который мы называем «суеверием», однако сам принцип сохраняется в силе. Предположим, что, прогуливаясь по парку, вы находите десять долларов (и предположим, что это событие имеет для вас значительный подкрепляющий эффект). То, что мы делали в момент, когда мы нашли деньги, подкрепляется. Конечно, трудно привести строгие доказательства, но весьма вероятно, что мы вновь пойдем на прогулку именно в тот же парк или в парк, похожий на этот, и более вероятно, что мы будем смотреть именно на та место, где были найдены деньги, и т. д. Это поведение будет варьироваться в зависимости от состояния депривации, которому релевантны деньги. Его не следует называть «суеверным», но оно порождается ситуацией, которая редко оказывается «функциональной».

Некоторые ситуации, которые продуцируют «суеверное» поведение, не являются абсолютно случайными. Иногда за реакцией следует следствие, которое тем не менее ее не «продуцирует». Это можно лучше всего показать на примерах с таким типом стимула, который подкрепляет после его устранения. Прекращение кратковременной стимуляции такого вида может подкреплять поведение, порождаемое его началом. Когда появляется неприятный стимул, организм приходит в состояние активности; стимул, прекращает свое действие, и это подкрепляет определенную часть поведения. Определенные заболевания, хромота, аллергия таковы, что любые меры, предпринятые для того, чтобы вылечить их, вероятно, будут подкреплять, когда состояние улучшится. Необязательно, чтобы данная мера была актуально связана с лечением. Ритуалы, используемые в ненаучной, народной медицине, вероятно, можно объяснить с точки зрения этой характеристики многих форм заболеваний.

В «суеверном» оперантном поведении, как и в условных «суеверных» рефлексах, процесс обусловливания терпит неудачу. Обусловливание дает организму большие преимущества, вооружая его средствами поведения, которое позволяет ему действовать в новых условиях, однако не существует способов предотвращения усвоения неэффективных приемов случайного поведения. Любопытно, что эта трудность, вероятно, возрастала по мере развития обусловливания в процессе эволюции. Если, например, для изменения вероятности реакции всегда требовалось три подкрепления, «суеверное» поведение было бы невероятным. Только потому что организм достиг такого уровня, на котором уже один контингент приносит значительные изменения поведения, они могут совпадать.

В человеческом обществе «суеверные» ритуалы включают в себя вербальные формулы и передаются как часть культуры. В этом смысле они отличаются от простого эффекта оперантного подкрепления. Но, вероятно, их источником является один и тот же процесс, и их, должно быть, поддерживают случайные условия, которые имеют такой же паттерн.

Голуби, оперантное обусловливание и социальный контроль

на

читать

Это стенограмма выступления, которое я сделал на мероприятии Tech5Good, которое я проведу в эти выходные в Альбукерке, штат Нью-Мексико. Полная колода слайдов здесь.

Я хочу немного рассказать о проблеме, которую я вижу, или, скорее, о проблеме, которую я вижу в «решениях», к которым, похоже, тяготеют некоторые ученые, технологи и инженеры. Итак, я хочу поговорить с вами о голубях, оперантном обусловливании и социальном контроле, что, как я понимаю, немного странное и академическое название. Я играл с некоторыми другими:

На прошлой неделе я провел в архивах Гарвардского университета, просматривая бумаги профессора Б. Ф. Скиннера, возможно, одного из самых выдающихся психологов двадцатого века. (Другой, разумеется, Зигмунд Фрейд. )

Я не знаю, насколько эта группа знакома со Скиннером — это имя, безусловно, известно тем, кто занимается педагогической психологией. Я бы пошутил, что инженеры-программисты не имеют опыта в гуманитарных или социальных науках, но я слышал, что Марк Цукерберг на самом деле изучал психологию в Гарварде. (Так это шутка.)

Сегодня утром я действительно хочу доказать, что работа Скиннера — в частности, поведенческая психология — оказала глубокое влияние на развитие компьютерных наук, особенно когда речь идет о том, как «программирование» стало своего рода социальной инженерией. Я не уверен, что эта родословная всегда явно рассматривается — как я уже сказал, есть тот ограниченный опыт или понимание истории, что, кажется, происходит в вашей области.

Б. Ф. Скиннер был бихевиористом. Действительно, почти все американские психологи в начале двадцатого века были такими. В отличие от Фрейда, который занимался подсознанием, бихевиористов, таких как Скиннер, интересовало — ну, как следует из названия — поведение. Наблюдаемое поведение. Поведение, которое можно обусловить или контролировать.

Ранняя работа Скиннера была связана с животными. Будучи аспирантом Гарварда, он разработал камеру оперантного обусловливания, более известную как ящик Скиннера, которая использовалась для изучения поведения животных. Камера обеспечивала своего рода механизм реагирования, который животное обучали использовать, обычно вознаграждая животное едой.

Во время Второй мировой войны Скиннер работал над программой под названием Project Pigeon, также известной как Project Orcon, сокращенно от Organic Control, — экспериментальным проектом по созданию ракет, управляемых голубями.

Скиннер обучил голубей клевать цель, и они награждали едой, когда правильно выполняли задание. Скиннер разработал ракету с голубями, которые могли видеть цель через окна. Голуби клевали цель; клюв, в свою очередь, будет управлять хвостовым оперением ракеты, удерживая ее на курсе, через металлический проводник, соединенный с клювом птицы, передавая силу клюва на систему наведения ракеты.

Точность голубей, согласно предварительным тестам Скиннера: почти идеальная.

В рамках обучения Скиннер также проверял стойкость голубей — проверяя их психологическую готовность, если хотите, к битве. Он выстрелил из пистолета рядом с их головами, чтобы посмотреть, не помешает ли громкий шум их клевать. Он поместил голубей в барокамеру, установив высоту 10 000 футов. Голубей вращали в центрифуге, предназначенной для имитации огромных перегрузок; их освещали яркими вспышками, имитирующими разрывы снарядов. Голуби продолжали клевать. Они были обучены, подготовлены к этому.

Военные несколько раз отменяли и возрождали Project Pigeon, но идеи Скиннера так и не были использованы в бою. «Наша проблема, — признал Скиннер, — заключалась в том, что нас никто не воспринимал всерьез». А к 1953 году военные разработали электронную систему наведения ракет, так что необходимость в системах наведения с помощью животных отпала (если вообще была).

Все это исследование было засекречено, и когда американская общественность познакомилась с хорошо обученными голубями Скиннера в 1950-х годов не упоминалось об их предполагаемых обязанностях военного времени. Скорее, СМИ говорили о его голубях, умеющих играть в пинг-понг и на фортепиано.

По общему признанию, часть моего интереса к работам Скиннера в Гарварде заключалась в том, чтобы узнать больше о его исследованиях голубей. В своей работе я использую голубей как визуальную метафору. И я мог бы говорить с вами в течение часа, легко, о птицах — действительно, я уже выступал с подобным программным докладом. Но я пишу книгу по истории образовательных технологий, и имя Б. Ф. Скиннера, вероятно, лучше всего известно благодаря «обучающим машинам», то есть программированному обучению (докомпьютерному).

Работа Скиннера над образовательными технологиями — преподаванием и обучением с помощью машин — напрямую связана с его работой с животными. Отсюда мое использование образа голубя. Скиннер считал, что в школах было недостаточно (если вообще было) правильных модификаций поведения. Он указал на то, что учеников наказывают, когда они делают что-то не так, — это поведенческое подкрепление, которое они получают: отвращение. Но студентов редко вознаграждают, когда они делают что-то правильно. И опять же, речь идет не просто о «поведении в классе» — о том, за что вы получаете оценку за «хорошую гражданскую позицию» (неразговоры в классе или отказ от обеденной очереди). Обучение для Скиннера было поведением — и поведением, которое нуждалось в том, что он называл «случайным подкреплением». Они должны быть положительными. Они должны свести к минимуму вероятность сделать что-то не так, например, получить неправильный ответ. (Вот почему Скиннер не любил тесты с множественным выбором.) Подкрепление должно быть немедленным.

Скиннер разработал обучающую машину, которая, по его словам, будет делать все эти вещи — позволит учащемуся продвигаться по материалу в своем собственном темпе. Ученик сразу бы понял, если бы у него был правильный ответ. (Награда заключалась в том, чтобы перейти к следующему захватывающему вопросу или концепции.) И вы можете услышать все это от современных дизайнеров и разработчиков образовательных технологий и школьных реформаторов — от Сала Хана и Академии Хана до министра образования США Бетси ДеВос. Это называется «индивидуальное обучение». Но по сути это обучение голубей с более привлекательным интерфейсом.

«После того, как мы организуем определенный тип последствий, называемый подкреплением, — писал Скиннер в 1954 году в «Науке обучения и искусстве преподавания», — наши методы позволяют нам формировать поведение организма почти по желанию. стало рутинным упражнением, демонстрирующим это на занятиях по элементарной психологии путем кондиционирования такого организма, как голубь».

« … Такой организм, как голубь ». Мы часто говорим о «лабораторных крысах» как об условном обозначении животных, используемых в научных экспериментах. Мы также используем эту фразу, чтобы описать людей, работающих в лабораториях, которые полностью поглощены выполнением своих задач снова, снова и снова. В образовании и образовательных технологиях учащиеся также являются объектами экспериментов и кондиционирования. С точки зрения Скиннера, это не «лабораторные крысы»; их голуби . Как он написал,

…Сопоставимые результаты были получены на голубях, крысах, собаках, обезьянах, человеческих детях… и психотических субъектах. Несмотря на большие филогенетические различия, все эти организмы обнаруживают поразительно схожие свойства процесса обучения. Следует подчеркнуть, что это было достигнуто путем анализа эффектов подкрепления и разработки методов, позволяющих с достаточной точностью манипулировать подкреплением. Только таким образом можно поставить поведение индивида под такой точный контроль.

Если мы не возьмем под контроль поведение учащихся, предупредил Скиннер, мы «потеряем голубя». Животное будет вне нашего контроля.

Как я уже сказал, я пишу книгу. Так что я могу долго говорить о Скиннере и обучающих машинах. Но я хочу, чтобы люди задумались о том, что бихевиоризм не просто нашел свое применение в реформе образования или образовательных технологиях. Действительно, Скиннер и многие другие предполагали, что применение оперантного обусловливания за пределами лаборатории, за пределами классной комнаты — использование (прошлое и настоящее) модификации поведения для социальной инженерии лежит в основе многих «исправлений», которые, по мнению людей, они делаете «ради детей», или «на благо страны», или «чтобы сделать мир лучше».

Среди открытий, которые я сделал — новых для меня, не новых для всего мира, если быть точным: в середине 1960-х годов с Б. Ф. Скиннером связался Фонд Джозефа П. Кеннеди-младшего, некоммерческая организация, которая финансировала различные учреждения и исследовательские проекты, посвященные психическим расстройствам. Юнис Кеннеди Шрайвер явно интересовалась его работой по оперантному поведению и воспитанию детей, и ее муж Сарджент Шрайвер, назначенный президентом Джонсоном главой недавно созданного Управления экономических возможностей, также стремился найти способы использовать оперантное обусловливание в качестве часть войны с бедностью.

Была встреча. Скиннер подал отчет. Но, как он писал в своей автобиографии, из этого ничего не вышло. «Год спустя, — добавил он, — ко мне пришел один из помощников Шрайвера по поводу мотивации крестьян в Венесуэле».

Мотивация голубей, или бедняков, или крестьян (или мотивация крестьян и бедняков как голубей) — все это предлагается, без сомнения, весьма серьезно — как способы, с помощью которых наука и научное управление сделают мир лучше.

Но, по крайней мере, применение модификации поведения к бедности подразумевает, что это психологическая проблема, а не структурная. Сосредоточьтесь на человеке и его «менталитете» — если использовать язык, который в наши дни используют специалисты по образовательным технологиям и педагогической психологии, — а не на более крупных социальных проблемах.

Я, конечно, признаю, что вы можете сказать «это для их же блага», но это включает в себя большую долю высокомерия (и, откровенно говоря, часто историческое и культурное невежество), чтобы предположить, что вы знаете, что такое «их же благо» на самом деле. влечет за собой.

Иногда можно услышать, что теории Б. Ф. Скиннера больше не в моде — бихевиористские элементы психологии уступили место когнитивному повороту. И с развитием когнитивной и нейробиологии, или без него, звезда Скиннера определенно потеряла часть своего блеска к концу его карьеры, в частности, как многие любят рассказывать эту историю, после того, как Ноам Хомский написал жестокую рецензию на свою книгу 9. 0061 За гранью свободы и достоинства в декабрьском выпуске The New York Review of Books за 1971 год . В книге Скиннер утверждает, что наши представления о свободе, свободной воле и человеческом достоинстве стоят на пути науки о поведении, которая может лучше организовать и оптимизировать общество.

«Наука Скиннера о человеческом поведении, будучи весьма бессодержательной, так же близка либертарианцам, как и фашистам», — пишет Хомский, добавляя, что «в подходе Скиннера нет ничего, что было бы несовместимо с полицейским государством, в котором люди, которые сами подвластны им, и над всеми нависла угроза сурового наказания».

Скиннер утверждает в Beyond Freedom and Dignity , что цель поведенческих технологий должна состоять в том, чтобы «создать мир, в котором поведение, которое может наказываться редко или никогда не происходит», — мир «автоматической доброты». свобода, утверждает Скиннер, — это просто мистика. Мы должны добиваться «эффективности методов контроля», которые «сделают мир более безопасным». Или сделают мир тоталитарным, как указывает Хомский.

Создание поведенческих технологий — это, конечно, то, чем сейчас занимаются многие специалисты по информатике (возможно, то, что делают некоторые из вас кашель FitBit) — большинство, я бы сказал, твердо верят, что они также строят мир «автоматического совершенства». «Технологии убеждения», как называет это стэнфордский профессор Б. Дж. Фогг. И в истинном стиле Силиконовой долины Фогг стирает долгую историю поведенческой психологии, делая это: «Самые ранние признаки технологии убеждения появились в 1970-х и 1980-х годах, когда несколько компьютерных систем были разработаны для укрепления здоровья и повышения производительности труда», — пишет он. в своем учебнике. Среди его студентов в его лаборатории поведенческого дизайна в Стэнфорде Майк Кригер, соучредитель Instagram, и Тристан Харрис, бывший сотрудник Google, основатель Центра гуманных технологий и самая известная фигура в том, что я называю «технологической индустрией сожалений». — Видите ли, он сейчас в «этичных» технологиях убеждения.

Модификация поведения. Поведенческая обусловленность. Поведенческий дизайн. Геймификация. Оперантного кондиционирования. Все практики, продукты и машины, которые, возможно, настолько вездесущи в технологиях, что мы их не видим — мы просто чувствуем крючок и потребность в функциях, которые вознаграждают нас за то, что мы ведем себя как те птицы Project Pigeon, клюющие свою цель — на самом деле это не так. зная, почему идет война, или что поставлено на карту, или что мы будем страдать и умрем, если эта ракета полетит своим курсом. Но голубей никто не спрашивал. И даже при самых лучших намерениях для голубей – обещая голубям покончить с нищетой и неграмотностью, голубей никто не спрашивал. Люди просто предположили, что, поскольку над этим работали умные люди из Гарварда (или Стэнфорда, или Кремниевой долины, или правительства США), это, безусловно, правильное «исправление».

Одна из первых обучающих машин

Кадры из видео проекта Оркон

Автор Билл Ферстер

15 апреля 2017 г.

3 минуты на чтение