Мимесис — Краткий словарь по эстетике
МИМЕСИС (от греч. mimesis — подражание, воспроизведение) — в античной эстетике основной принцип творческой деятельности художника. Античная и отчасти средневековая эстетика и теория искусства были едины в том, что все искусства основываются на мимесисе. Однако сама сущность мимесиса понималась писателями и мыслителями того времени по-разному. Пифагорейцы полагали, что музыка подражает «гармонии небесных сфер», т. е. музыке, пронизывающей весь универсум. Демокрит был убежден, что искусство (в широком античном понимании, как любая продуктивная творческая деятельность человека) происходит от подражания человека животным (ткачество от подражания пауку, домостроительство — ласточке, пение — птицам и т. п.). Наиболее подробно теория мимесиса была разработана Платоном и Аристотелем. При этом сам термин мимесис наделялся ими достаточно широким спектром значений. Платон считал, что подражание составляет основу всякого творчества. Поэзия, например, может подражать истине и благу.
Однако обычно искусства ограничиваются подражанием предметам или явлениям материального мира, и в этом Платон усматривал их ограниченность и несовершенство. Сам материальный мир, по теории Платона, — лишь очень огрубленное подражание единственно истинному миру идей. Поэтому подражание подражанию, какое мы видим, например, в живописи или в скульптуре, по его утверждению, уже совсем далеко отстоит от истины.
Собственно эстетическую концепцию мимесиса (во всей полноте) разработал Аристотель. «Искусство подражает природе»,— писал он, имея в виду не механическое копирование природных явлений, а образное их воспроизведение в соответствии с законами того или иного вида искусства. Поэт и живописец должны «подражать непременно чему-то одному из трех»: изображать вещи такими, «как они были или есть, или как о них говорят и думают, или какими они должны быть». Теория Аристотеля включает в себя и адекватное отражение действительности, и деятельность творческого воображения, и идеализацию действительности.
В зависимости от творческой задачи художнику «приходится подражать или лучшим, чем мы, или худшим, или даже таким, как мы», людям, т. е. он может сознательно или идеализировать и возвысить своих героев (как поступает трагический поэт), или представить их в смешном и неприглядном виде (что присуще авторам комедий), или изобразить их в их обычном виде.
Целью мимесиса в искусстве является приобретение знания и возбуждение чувства удовольствия от воспроизведения, созерцания и познавания предмета.Художники поздней античности, как правило, выделяли один из аспектов платоновского или аристотелевского понимания мимесиса. Так, в эллинистической теории и практике изобразительных искусств господствовала тенденция создания иллюзорно-натуралистических изображений (вспомним неподдельное восхищение писателей той поры «виноградом» Зевксиса, «занавесом» Паррасия, «Телкой» Мирона и др.).
В средние века миметическая концепция искусства уступает место образно-символической, а сам термин мимесис наполняется новым содержанием.
Историк IV в. Евсевий Памфил, например, считал, что «верным подражанием истине» может быть лишь символически-аллегорическое изображение. У автора «Ареопагитик» «неподражаемым подражанием» назван символический образ «по контрасту», обозначающий умонепостигаемый архетип. Дальнейшее развитие концепция мимесиса получила в теории подражания Возрождения и Нового времени и нашла отражение в современных концепциях реалистического искусства.
Эстезис — Мимесис
Оценить литературное произведение можно лишь в том случае, если есть критерий оценки. Его всегда учитывает автор, чтобы читатель смог по достоинству оценить текст. Но времена меняются, критерии трансформируются, а тексты остаются, обречённые быть непонятыми. Исправить это можно только одним способом – изучить то, как воспринимали творчество много лет назад.
Портики и колонны, трагедии и комедии – античное искусство, в отличие от произведений Древнего Востока, кажется близким и понятным. Но 2000 лет не прошли бесследно – взгляды на творческий процесс успели претерпеть значительные изменения.
И ярче всего это видно на примере загадочного слова мúмесис. Буквально μίμησις переводится с древнегреческого как «подражание». Именно оно, по мысли многих античных философов, лежало в основе любого искусства. А. Ф. Лосев, однако, в «Истории античной эстетики» предостерегает читателей от буквального толкования: по его словам, мимесис весьма далёк от «обывательских представлений о реализме». К примеру, мифологию греки понимали реалистически. Чему, в таком случае, подражали греки?
Дионис и Космос
По одной из версий – Дионису. Г. Коллер пишет, что мимесисом изначально называли отождествление поклонников культа Диониса с самим богом во время мистериального танца. То есть, «подражающий» не просто копировал бога, он воплощал его, становился им. С течением времени религиозное наполнение мимесиса ушло на второй план. Трагический актёр уже не осознавал себя мифическим героем, но, тем не менее, «изображал» его, вживался в него. И это уже не «подражание» в привычном нам смысле – скорее, воплощение, исполнение театральной роли.
Иное понимание мимесиса – строение Вселенной. Космос считался «подражанием» божественного установления, материальным воспроизведением мира идей. Если для нас сейчас абстрактные построения являются подражанием материальной действительности, то в греческой модели мира ситуация была обратной. Космический мимесис обозначал воплощение первообраза в реальности. Именно такое «подражание», создание осязаемой вещи и полная реализация «оригинала», считалось самым высоким и идеальным мимесисом. Поэтому ремесло, в результате которого появлялись реальные вещи, ценилось выше искусства, где «подражание» было лишь частичным.
Вакхическая процессия, Рим, ок. I в. н. э.Лосев добавляет, что даже «термин «техне» обозначал одинаково и «искусство», и «ремесло». И в то же время именно искусство было нераздельно связано с мимесисом. Понимание творчества как «подражания» стало камнем преткновения в споре двух самых известных философов античности – Платона и Аристотеля.
Гроза поэтов
Философские диалоги Платона сами по себе очень похожи на художественные произведения – их можно читать не только ради знакомства с содержанием, но и красоты формы.
Яркие и развёрнутые метафоры, хорошо прописанные персонажи (чего стоит один Алкивиад, врывающийся на пир в изрядном подпитии и начинающий восхвалять Сократа*) позволяют читателю воспринимать диалоги как настоящий литературный текст. Однако сам Платон, при проектировании идеального государства* предлагал выгнать из него поэтов. И философ не слукавил – после знакомства с будущим учителем, Сократом, Платон сжёг все свои художественные сочинения.
Виноват в этом всё тот же мимесис. Платон, создатель теории идей, «эйдосов», считал «подражание», используемое поэтами и художниками, вторичным и ненастоящим. Всякая реальная вещь, согласно учению Платона, «подражает» своему первообразу, эйдосу, воплощает истинную сущность. Искусство же, по его мысли, представляет собой уже подражание подражания. Художник или поэт создаёт своё произведение только на основе того, что воспринимает и чувствует сам. Платон делает из этого вывод о том, что подобное понимание вещей хаотично и сумбурно, потому что не имеет отношения к истинной сущности и к действительности вообще.
Вместо ценимого греками упорядочивания и столь важной для Платона ясности, искусство воплощает отсутствие какой-либо организации.
Героям знаменитых поэм слепого певца, которые ярко выражают свои эмоции, граждане идеального государства ни в коем случае не должны подражать и уподобляться, потому что это приведёт к несдержанности. Можно попробовать догадаться, почему проект, описанный в диалоге «Государство» так и не был воплощён в жизнь в древнегреческих полисах – умеренность и рациональность, возведённые в абсолют, скорее будут навевать тоску. Но вернёмся к теории.
Некоторые искусства всё-таки могли быть объективными и связанными с реальностью.
Среди них была, например, живопись, не имеющая перспективы (потому что последняя признавалась Платоном субъективной), и поэзия, в которой вместо подражания проявляется только «излияние души художника». Как вы понимаете, подобная литература должна была отличаться сдержанностью и внутренним единством. Никаких романтических смятений и переживаний, к которым мы привыкли за последние пару столетий, только непоколебимость духа. Таким образом, отсутствие мимесиса давало поэзии небольшой шанс остаться в платоновском государстве.
Может показаться, что мимесис в теории Платона сам по себе имеет негативное значение. Однако, будучи литератором, Платон не мог полностью вычеркнуть из своих построений художественное подражание. Мимесис оправдан в том случае, если у этого подражания есть достойный предмет – поэт, к примеру, должен «подражать речам человека честного». Возвышенное и прекрасное достойно подражания, особенно, когда оно служит некой полезной цели (воспитанию граждан духовно и физически).
Л. делла Роббиа. Платон и Аристотель, 1437-1439
В общем, места для комедий и трагедий всё равно не оставалось.
Адвокат мимесиса
Философская мысль, однако, совсем ненадолго отвернулась от искусства. Уже ученик Платона, Аристотель, отказался от столь категоричного понимания «подражательного» искусства.
Аристотель признаёт, что мимесис является основным принципом любого искусства. Однако, с его точки зрения, музыканты, поэты, танцоры и художники подражают не истинной сущности вещей и окружающему материальному миру. Их предмет подражания находится в сфере возможного, вероятного. Это легче всего представить себе на примере знакомого нам понятия «вымысла», который не является ни истиной, ни ложью, потому что не претендует на то, чтобы изображать реальность. Однако если мы представляем вымысел как нечто полностью оторванное от действительности, то для Аристотеля предмет подражания искусства был связан с реальностью, причём вполне в античном духе.
В «Поэтике» философ писал, что история посвящена тому, что было и есть, а поэзия – тому, что должно быть. Это долженствование, вероятность событий и соединяют предмет художественного подражания с действительным бытием.
Философ предлагает иначе взглянуть на процесс мимесиса. Для Платона «подражание» одному предмету (эйдосу) было единственным приемлемым вариантом, множественность источников приводила к хаосу. В интерпретации Аристотеля искусство обобщает человеческий опыт, который состоит из единичных объектов. С одной стороны, он не противоречит Платону, ведь последний имел в виду эйдос, который сам по себе является обобщением. Но стоит вспомнить слова Платона о том, что восприятие человека, его попытка подражать окружающему миру приводят к хаосу. А для Аристотеля переживания и восприятие человека лежат в основе художественного мимесиса. И здесь Лосев снова предостерегает нас от поспешных выводов. Аристотель вовсе не предполагает, что художник строит абстрактную модель на основе материального мира (как мы бы это сделали сейчас), а через обобщение добивается сходства с вероятным художественным прообразом.
Как передан тот или иной художественный образ становится важнее того, чему он подражает.
То есть, абстрактное снова первично, и именно ему подражают произведения искусства.
Одна из интересных особенностей аристотелевского мимесиса – безобразные предметы имеют такое же право быть основой для «подражания», как и прекрасные. Дело в том, что восприятие художественного произведения, по Аристотелю, состоит в сравнении реального произведения с тем самым вероятным проообразом, которому оно подражает. Когда зритель видит на картине труп, он не сравнивает его с реально увиденным трупом или своим представлением о мёртвом человеке. Зритель воспринимает именно изображение мертвеца на холсте. Как передан тот или иной художественный образ становится важнее того, чему он подражает. То же самое происходит и с драматическими произведениями – характеры, реплики и поступки не стоит оценивать с точки зрения морали и целесообразности. Потому что конечная цель искусства, согласно Аристотелю – особое удовольствие, которое испытывают люди, когда воспринимают то или иное произведение.
Под гнётом культурного слоя
За последнюю тысячу лет появилось большое количество интерпретаций античного мимесиса. Одного Аристотеля толковали и перетолковывали много раз – например, на его теорию искусства ссылались сторонники как барокко, так и классицизма, хотя выводы у них получались практически противоположные. Тексты, посвящённые искусству всё ещё могут служить рудой, из которой выплавляются удивительные эстетические теории, порождающие не менее интригующие произведения. Но если мы хотим сесть в литературную машину времени и отправиться на две с половиной тысячи лет назад, то нужно сделать усилие, постараться понять античных писателей, увидеть их так, как мы видим наших современников. Искусство, подражающее не материальному миру, но идее о нём; подражание, которое больше напоминает реальное воплощение; художественный образ, созданный по образцу возможного – всё это античный мимесис. ■
Эльнара Ахмедова
Взгляды Платона и Аристотеля на мимесис – Typelish
Ceren TantaşЧтение через 4 мин.
По-гречески mimesis означает «подражание» не в смысле «копирования», а в смысле «представления». По Платону и Аристотелю, мимесис — это подражание природе. Платон утверждает, что все художественные творения являются формами подражаний, существующих в «мире идей» и созданных Богом. Воспринимаемые материальные вещи представляют собой представления идеального типа или наблюдаемой реальности. Аристотель в средствах трагедии указывает, что мимесис есть подражание действию, нисхождение человека с высшего положения на низшее. Оба философа считали мимесис подражанием природе; однако в их убеждениях есть некоторые противоречия и различия.
В теории мимесиса Платон утверждает, что искусство подражает природе, подражание жизни. Он говорит, что «идея» — это реальность. Таким образом, подражание действительности есть искусство подражания идее. Его знаменитый пример с плотником и стулом лучше объясняет его убеждения. Сначала идея стула приходит в голову плотнику, затем плотник придает стулу физическую форму, и в конце концов он создает свою идею, стул.
С другой стороны, по Аристотелю, подражание поэзии есть подражание действию, оно не является ни философским, ни нравственным. По его мнению, поэзия — это не книга поучения или проповеди, это произведение искусства. Аристотель соглашается со своим учителем Платоном в том, что он называет поэта подражателем.
Поэт подражает настоящему или прошлому, общепринятому и идеальному. Другими словами, поэт подражает вещам такими, какие они есть/были, вещами, какими они мыслится/говорятся такими, или вещами, которыми они должны быть. Однако Аристотель не согласен с Платоном в том, что подражание поэту есть иллюзия истины. Он сравнивает поэзию с историей; поэзия является более философским и более высоким предметом, чем история, потому что история выражает конкретное, а поэзия выражает универсальное. Чтобы доказать свою точку зрения, он объясняет разницу между поэзией и историей; поэт описывает 
Итак, поэзия очеловечивает читателя и зрителя. Наконец, Аристотель считает, что цель поэзии номер один — пробуждать чувства, но при этом она также обучает зрителя. Поэзия преподает нравственные уроки и показывает эмоциональное взросление.
Подводя итог, можно сказать, что взгляды Аристотеля и Платона на мимесис
совпадают друг с другом. Оба считают, что мимесис — это подражание природе. Однако если копнуть глубже, верования Аристотеля и Платона отличаются друг от друга; Платон утверждает, что подражание искусству есть иллюзия, а не реальность. Кроме того, он считает, что искусство, то есть поэзия, делает людей неуравновешенными, высвобождая их слабые стороны, и говорит, что поэзия неуместно изображает богов. Напротив, Аристотель считает, что поэзия полезна для публики, потому что она производит катарсис, преподает нравственные уроки и поддерживает эмоциональный рост.
БИБЛИОГРАФИЯ
Britannica, Encyclopædia. «Идеальный тип.
» Британская энциклопедия, Британская энциклопедия, Inc., 2018 г., www.britannica.com/topic/ideal-type.
Сакс, Джо. «Аристотель: Поэтика». Интернет-энциклопедия философии, 2017 г., iep.utm.edu/aris-poe/.
Паппас, Николас. «Эстетика Платона». Стэнфордская философская энциклопедия, Стэнфордский университет, 22 июня 2020 г., plato.stanford.edu/entries/plato-aesthetics/.
Линдбергер, Х. (1985), MIMESIS в современной теории (VI) John Bunyamın Pub. Компания Нью-Йорк
Britannica, Encyclopædia. «Мимесис». Британская энциклопедия, Британская энциклопедия, Inc., 2011 г., www.britannica.com/art/mimesis.
Что такое мимесис в искусстве?
Мимесис — одно из древнейших понятий в истории искусства, по крайней мере, на Западе. Хотя мы до сих пор используем его для определения того, что такое искусство и в чем его отличие от природы, мимесис — очень двусмысленное и неправильно понятое понятие, которое сформировало наши способы видения и придания ценности произведениям искусства.
Можно ли в 21 веке говорить о мимесисе?
Цель искусства — изображать не внешний вид вещей, а их внутреннее значение. Платон и Аристотель были первыми известными философами, которые говорили об идеалах и ценностях искусства через понятие «мимесис». Платон рассматривал реальность как тени (согласно его знаменитой «Аллегории пещер»), то есть как сгусток форм или идей. В этом контексте искусство было низшим выражением, поскольку оно было лишь копией этих идей, а не истинной реальности.
Однако Аристотель предложил новую концепцию искусства, определив его ценность в показе реального значения вещей, которые мы видим как часть нашей действительности .Веками обе эти мысли сотрясали наши умы, когда мы говорили о том, что есть и что не реально в искусстве.
- Рафаэль, Афинская школа, 1509 г.-11.
Согласно Чигагскому университету, термин мимесис происходит от греческого mimesis, означающего подражание.
Взаимосвязь между искусством и подражанием всегда была первостепенной задачей при изучении творческого процесса, и в « Поэзисе» Аристотеля , «естественная» человеческая склонность к подражанию описывается как «присущая человеку с самых ранних дней; он отличается от других животных тем, что он самый подражательный из всех существ, и он усваивает свои первые уроки путем подражания.
В более поздних концепциях эстетики XVII и начала XVIII века мимесис связывается с подражанием природе (эмпирической и идеализированной). Эстетическая теория подчеркивала связь мимесиса с художественным выражением и стала охватывать внутренние, эмоциональные и субъективные образы и представления.
- Караваджо, Нарцисс, 1597-1599 гг.
В подходах к мимесису 20-го века такие авторы, как Вальтер Беньямин, Адорно, Жирар и Деррида, определили миметическую деятельность как связанную с социальной практикой и межличностными отношениями, а не просто как рациональный процесс создания и производства. модели, которые подчеркивают тело, эмоции, чувства и временность.
Вальтер Беньямин сказал: «Природа создает сходство. Стоит только подумать о мимикрии. Однако самая высокая способность производить сходство принадлежит человеку. Его дар видеть сходство есть не что иное, как рудимент сильного принуждения прежних времен становиться и вести себя как нечто другое.
