«Можно ли понять мотивы поведения политика?» – Нижний сейчас
Познавательно: «Можно ли понять мотивы поведения политика?» – Нижний сейчасЕсть такая любопытная наука – психософия, изучающая человеческие психотипы. Ее создал русский ученый Александр Афанасьев (1950 – 2005 гг.), базируясь на трудах известных психологов, социологов и философов.
Она очень хорошо применима, например, в бизнесе (позволяет максимально верно распределить обязанности в команде). А можно ли подобным образом оценить политиков?
Разбираемся вместе с Михаилом Степановым – экономистом, психологом, последователем теории психософии Афанасьева.
Справка «НС»:
По теории Афанасьева, у каждого человека есть набор из четырех функций: воля (способность к контролю и управлению), эмоция (чувства, переживания), логика (склонность к анализу) и физика (инстинкты, комфорт). У различных людей функции распределяются в разном порядке, всего выделяют 24 психотипа.
Психотипы не отвечают на вопрос, хороший перед вами человек или плохой, они не говорят о его качествах, но помогают понять способ взаимодействия с миром и мотивы поведения.
М. Степанов
— Михаил, можно ли выделить какие-то особенности применительно к политике?
— Думаю, что можно. Как правило, в политику идут те, у кого воля находится либо на первом, либо на третьем месте.
Первовольные – харизматичные и целеустремленные, желающие воплотить свои идеи и принципы, третьевольные – люди, которым важно самоутвердиться в нейтральном смысле этого слова, «поймать волну» и сделать карьеру за счет понимания тонкостей устройства системы, обрести достойное место и статус (они, кстати, чаще встречаются в общей массе политиков и тех, кто стремится войти в их когорту).
Положению воли уделим больше внимания, чем остальным функциям, потому что это – главная характеристика для любого лидера.
Воля
| Место | Качества | Особенности | Примеры |
| 1 | Амбициозность, ориентация на результат, умение ставить и достигать цели, готовность идти на конфликт, высокая энергетика, харизма |
|
|
| 2 | Командная работа, ориентация на процесс достижения цели, демократичность |
|
|
| 3 | Креативность, легкость на подъем, умение подбирать нужных людей, коммуникабельность, стремление избежать личной ответственности, способность к пиару и самопиару | Чаще всего идут в политику. Стараются говорить то, что людей цепляет и выводит из равновесия в хорошем или негативном смысле. Нередко выбирают позиции, где полномочий много, а ответственности мало, используют намеки и интригу. Могут произвести фурор, но внедрять последовательную программу, как правило, не способны. Проблема «обманутых ожиданий» у людей вокруг |
|
| 4 | Лояльность, поддержка лидера, отсутствие конфликтов | В большинстве своем «прописываются» в рамках какой-то партии на вторых ролях. Удобны, «не высовываются» |
|
Нужна своя вотчина, свое царство, свои последователи, свои идеи.— И у Жириновского, и у Березовского воля на третьем месте? Они такие разные! В способности лидера ЛДПР к самопиару я не сомневаюсь, а вот покойный олигарх вызывает сомнения…
— Да, они разные, потому что у Жириновского эмоция на первом месте, а у Березовского, скорее всего, на четвертом.
Зато у Березовского мощная первая логика, он был искусный интриган и стратег. У них разные амплуа, разные роли, которые они играют и выбирают. Психотип, напомню, говорит только об особенностях поведения человека, но не связан с выбором пути и целей.
Эмоция
| Место | Качества | Особенности | Примеры |
| 1 | Полнота красок, гипертрофированные переживания | Способны на потрясающее политическое шоу. Зависимы от сиюминутного настроения, «артисты» | Владимир Жириновский |
| 2 | Открытость, адекватность реакций, легкость | Их эмоции могут быть и тихими, и громкими, но всегда – на диалоге. Часто очень нравятся избирателям, потому что находятся с ними в эмоциональном контакте | Фидель Кастро |
| 3 | Изысканность, сдержанность, ирония, «английский юмор» | В словесных поединках оперируют к логике (если высокая). Могут казаться очень сдержанными, а на самом деле оказывают сильное манипулятивное влияние на эмоции окружающих (вина, жалость, симпатии) |
|
| 4 | Беспристрастность, ритм, отражение | Сколько надо, столько эмоционально и окрашивают, но эмоция – один из основных инструментов влияния, когда выступают или общаются, могут «поддать жару» |
|
Логика
| Место | Качества | Особенности | Примеры |
| 1 | Информация, структура, система, анализ, критичность | «Кабинетные работники». Жестко придерживаются логической системы. Более «зажаты» по сравнению с теми, у кого логика на втором месте в силу собственной догматичности. Стараются избегать интервью и диалогов | Эльвира Набиуллина |
| 2 | Исследование, разъяснение, спор как форма развития, длинные речи | Очень успешны, потому что «работают» при помощи диалога. Всегда находят, что ответить, даже на сложные вопросы, для них это не стресс |
|
| 3 | Скептицизм, провокация, страх показаться не очень умным | Речь политиков с третьей логикой из-за своей «рваности» может запутывать людей. Боятся говорить на публику, хотят продемонстрировать ум, но теряются, и получается обратный результат |
|
| 4 | Доверчивость к информации, интеллектуальное восприятие, методичность, в стрессе «отключается» | Могут говорить, что угодно, для них логика не является чем-то важным. Часто говорят что-либо потому, что так принято. Живут в рамках общепринятых стандартов, что-то новое, свое продвигать вряд ли будут | Владимир Соловьев (ТВ) |
Физика
— Вообще, физика для политика – не самая важная функция…
— Михаил, но, судя по качествам, физика – это не только состояние тела, энергия, но еще и комфорт – для тех, у кого она на первом месте.
Не будет ли основным желанием «хапнуть» себе благ?
— Будет. И, как правило, это случается с «главными на хозяйстве» — губернаторами, мэрами, руководителями крупных госструктур, то есть там, где есть возможность реального управления. Но у людей с первой физикой очень хорошо развит инстинкт самосохранения, и федеральные политики либо становятся тоталитарны, либо не лезут в сложные схемы. Сталин (первая – физика, третья – воля) был трусоват, подозрителен, плел интриги, искал врагов и уничтожал их. Брежнев (первая — физика, вторая – воля) — стабильный, понятный, любил покой и комфорт. За период правления Александра Третьего (первая – физика, вторая – воля) в России не было серьезных войн, развивалась экономика.
| Место | Качества | Особенности | Примеры |
| 1 | Комфорт, семейные ценности, жизнелюбие, сила | Чувствительны к образу жизни, к хорошему дому, вилле, яхте |
|
| 2 | Энергия, движение, работоспособность |
| Наполеон |
| 3 | Экстрим, испытание на прочность |
| Владимир Ленин, Михаил Горбачев |
| 4 | Статичность, бесстрашие, порой – пренебрежение материальной стороной вопроса |
| Владимир Путин |
Их идеи, мысли и чувства для них важнее, чем комфорт и физическая стабильность— Есть ли какое-то оптимальное сочетание четырех функций для результативности политика?
— Все очень условно, и для каждой задачи решение индивидуально. Например, для прорыва и перемен лучше подойдет первовольный лидер. Для стабильного времени – со второй волей. Для того, чтобы приобрести некий статус-кво в трудных переговорах, провернуть сложную интригу, пролоббировать какие-то точки зрения – политик с третьей волей. Для поддержки – с четвертой.Толковость и польза политика определяется не психотипами, а его личными качествами и целями. Поэтому «оптимального» сочетания для результативности быть не может.
Эксперты группы РЭС отмечают значительный рост рейтингов Валерия Шанцева и Олега Кондрашова в июне
Народная новость: В Нижнем расформировывают музей ННГУ им. Лобачевского
Характерная иерархия
Этот подход зависит от характера работы, дистанции между начальником и подчиненным, стиля общения, размера компании.
Есть масса теорий об управлении людьми, но они не универсальны и не всегда работают на практике.
Сегодня в рассылке директор компании «Юмисофт», предприниматель и руководитель с 17-летним стажем Сергей Котырев расскажет о теории, которая не имеет отношения к менеджменту, но полезна в работе с людьми. Это теория философа и искусствоведа Александра Афанасьева «Психософия», которую он описал в книге «Синтаксис любви».
В сегодняшнем выпуске вы узнаете об этой теории, а в следующий раз Сергей расскажет, как применяет ее на практике. Если вам интересно лучше разобраться в людях, рассылка для вас.
Теория
Все люди разные, поэтому классифицировать нас — неблагодарное занятие. Зато у всех в характере проявляются общие закономерности, которые нас объединяют.
Афанасьев предполагает, что психотип состоит из четырех функций: Эмоции, Физики, Воли и Логики. Физика отвечает за здоровье, силу, энергичность, внешний вид, тягу к деньгам и материальным ценностям.
Воля — уверенность в себе, лидерство, принятие решений, ответственность. Логика — интеллект, а Эмоция — чувства, переживания и вкусы.
Эти функции выстраиваются в иерархию: одна доминирует над другой. По тому, как они располагаются, зависит поведение человека, ценности и взгляды на жизнь, отношение к труду и окружающим.
Проще всего проследить иерархию у ребенка:
Допустим, у ребенка на первом месте — физика, на втором — воля, на третьем — логика, на четвертом — эмоции. Если у такого ребенка отнять игрушку, то все эти функции проявятся последовательно.
Первая реакция — физическая: ребенок стукнет или толкнет обидчика. Затем волю и скомандует: «Немедленно отдай игрушку!». Следующая реакция, логическая, приведет аргументы: «Послушай, это же моя игрушка, нечестно ее отбирать». В конце проявится Эмоция, и ребенок расплачется.
Если у ребенка другой порядок функций в психотипе — последовательность его реакций будет иная. Например, он сразу устроит истерику, как Таня, когда уронила мячик:
Эмоция доминирует в психотипе у Тани
Взрослый человек скован общественными и моральными нормами, поэтому не может так же открыто демонстрировать функции психотипа, как ребенок.
Но совсем утаить их у него не получится.
Если вы готовитесь выступать на конференции, порядок функций определит ход мыслей: сначала вы думаете, о чем будете рассказывать, значит, на первом месте логика. Потом, что наденете — физика. Следующая мысль — как вас примут зрители — воля. И последнее — ощущения по поводу события. Это эмоции.
Две верхние функции проявляются сильнее всего. По ним мы ставим цели, определяем приоритеты и формируем взгляды на жизнь. Две нижние функции слабые, им мы меньше всего отдаем значения.
Первую и четвертую функции Афанасьев называет «результативными». Это значит, что для них в самовыражении важнее результат, чем процесс. Например, первая логика работает над задачей ради решения и в решении видит ценность работы. Вторая и третья функции — «процессионные». Для них важнее процесс, поэтому вторая логика решает задачи и доказывает правоту в споре ради самого процесса.
Процессионные функции проявляются при взаимодействии с людьми, а результативные — в одиночестве.
Например, если ученый получает результат в ходе одиночных кабинетных исследований, логика у него на первом месте. А если он работает в команде с другими исследователями, — на втором.
Положение функции в иерархии не пропорциональна степени развития. Иерархия означает, какое место сам человек отводит функции в системе ценностей. Например, Афанасьев исследовал воспоминания друзей и записи в дневниках Пушкина. Оказалось, что у него логика была на последнем месте, несмотря на гениальность.
У каждой последовательности есть достоинства и недостатки. Поэтому разберемся, как проявляются функции в иерархии.
Первая функция
Первая функция проявляется сильнее всех, ее видно издалека. Первая функция — мгновенная реакция на раздражитель. И хотя она стоит на первом месте, она обычно мешает человеку в работе и отношениях с людьми, потому что проявляется грубо и с избытком.
Например, у вас первая функция — эмоция. Это значит, если вдруг на работе возникает спорный вопрос, вы реагируете очень бурно: громко говорите, жестикулируете, краснеете от гнева.
Чтобы сотрудничество с носителем первой эмоции было продуктивным, пропускайте его первую реакцию:
— Миша, эта фотография сюда не подходит, она скучная. Найди другую.
— Даже не подумаю, что за бред? Уже пора отправить это клиенту, я больше не буду тратить время на ерунду!
В этой ситуации просто переждите: гнев пройдет, и собеседник снова будет рассуждать здраво.
Если первая логика, человек категоричен в суждениях и всегда считает себя правым. Он уверен в собственном интеллектуальном совершенстве. Он не склонен к диалогу и не принимает чужого мнения, поэтому спорить с ним бесполезно. Логики общаются утвердительно и обычно не задают вопросов. Говорят мало и по делу, обычно вступают только в те разговоры, в которых компетентны. Люди с первой логикой честны и прямолинейны.
Первая воля характеризует лидеров. Они любят командовать и верят, что «если захотеть, то все получится». Для них не существует компромиссов, они сами принимают решение и редко учитывают пожелание других. Карьера для них на первом месте. Если в одной компании человек с первой волей уже всего добился, он уйдет в другую, чтобы зарабатывать более почетные должности.
Такие люди независимы, не любят подчиняться и никогда не расслабляются. Из них получаются сильные руководители. Хорошие качества людей с первой волей: целеустремленность, упорство, решительность.
Наполеон, Толстой и Ленин — представители первой воли. По отзывам современников, от одного их взгляда хотелось провалиться под землю
Если у человека первая функция — физика, им проще всего решать вопросы силой. Но социальные нормы заставляют сдерживаться. Люди с первой физикой больше внимание уделяют внешним проявлениям благополучия: покупают большие машины, дорогие вещи, крупные украшения.
Если вы идете на переговоры с таким человеком, добьетесь его уважения дорогими часами и костюмом.
Первая функция проявляет себя ярче всех, поэтому вы быстро определите ее у собеседника. Чтобы наладить с ним отношения, подстраивайтесь под его иерархию.
Вторая функция
Вторая функция самая гармоничная. Она проявляется в той степени, в которой нужна в конкретной ситуации. Это наша самая сильная сторона, в ней мы всегда уверены.
Например, если человеку со второй логикой сказать, что он некомпетентен, его это не заденет. Он знает, что это не так.
Люди со второй логикой любят говорить, причем в отличие от первой логики, они задают вопросы и говорят не в такой утвердительной форме. Они легко вступают в разговор даже на незнакомую тему, быстро реагируют на происходящее, у них широкий круг интересов.
Такие люди хорошо просчитывают тактику, но плохо стратегию. Если такой сотрудник отправляется на переговоры, он хорошо спланирует встречу, но плохо долгосрочное сотрудничество.
Зато, люди со второй логикой не так категоричны, как с первой, и готовы принимать чужие аргументы. Поэтому, помогайте такому сотруднику думать наперед. Это компенсирует недостаток в стратегическом мышлении.
Сильная сторона людей со второй волей — делегирование. Они эффективно делегируют задачи, но не снимают с себя ответственности. Такие люди не стремятся всех себе подчинить, но и сами не любят подчиняться. Если человек со второй волей делегирует задачи подчиненному, подчиненный получает полную свободу в решении.
Из людей со второй волей получаются лучшие руководители: они демократичны, приветствуют равенство, не устанавливают чрезмерный контроль.
В иерархии Альберта Эйнштейна воля стояла на втором месте, поэтому он был пацифистом, гуманистом и поддерживал идею равенства
Люди, у которых на втором месте эмоция, — хорошие переговорщики. Они чувствуют и подстраиваются под настроение собеседника. Также людям со второй эмоцией отлично даются актерские профессии.
Они легко подстраивают чувства под ситуацию: нужно заплакать — плачут, смеяться — смеются.
Если на втором месте — физика, это человек-труженик. Вам повезло, если в вашей команде работает такой сотрудник. Люди со второй физикой любят работать, энергичны и выносливы. Если работа им интересна, спят по пять часов в сутки и не теряют в работоспособности. У людей со второй физикой хороший вкус, они любят все качественное и добротное. Поэтому в работе стремятся к такому результату. Правда, их утомляют однообразные задачи, они слишком скучны для их энергичности.
Третья функция
Третья функция самая уязвимая. То, что находится на третьем месте в иерархии — наша слабость. Мы неуверены в этой функции, поэтому нас проще всего задеть по ней. Например, если указать человеку с третьей логикой на его глупость или некомпетентность, он обидится на всю жизнь.
Причем эта функция может быть развита хорошо, но мы сами в это не верим. Поэтому стараемся компенсировать недостаток: с третьей физикой идем в спортзал и едим витамины, с третьей волей стремимся командовать.
Сила третьей функции в том, что она помогает найти лучших партнеров по бизнесу и в жизни. Если у человека на третьем месте эмоция, идеальным будет партнер с эмоцией на втором месте, так она компенсирует ее недостаток у другого и при этом не задавит избыточностью, как первая функция.
Вспомните знакомых, коллег или членов семьи, с которыми вам комфортнее всего общаться. Скорее всего, ваши вторая и третья функции перекрещиваются.
Третья логика характеризует молчунов: такие люди осторожны в суждениях и боятся прослыть невежественными. Они любят спорить, но только если уверены в своей правоте. Сотрудники с третьей логикой готовы учиться, читать книги, ездить на семинары, потому что хотят развить интеллект.
Из третьей воли получаются страшные диктаторы, потому что им важно самоутвердиться. Обычно эти люди неуверены в себе, поэтому пытаются доказать окружающим свое превосходство. Они неловко чувствуют себя в незнакомой компании и беспокоятся, что о них подумают окружающие.
И хотя люди с третьей волей желают руководить, они хорошие исполнители. Они стремятся к хорошему результату, чтобы доказать свою состоятельность. Третьевольные люди больше остальных любят и умеют манипулировать другими.
Людей с третьей эмоцией называют «сухарями». Если идете на переговоры с таким человеком, эмоции не помогут, от них он только больше закроется. В работе с таким человеком вы не добьетесь результата криками или наоборот, восторгом:
— Дмитрий! Мы составили для вас потрясающее коммерческое предложение! Посмотрите, как здорово наше решение подойдет вашей компании. Мы нарисуем десять красивых банеров, будем постить интересные факты в соцсетях, привлекать аудиторию.
— Не уверен, что это подходит, я подумаю.
Антон Чехов — человек с третьей Эмоцией. Современники отзывались о нем как о спокойном и внешне холодном человеке
Такие люди скрывают эмоции и чувствуют себя неловко, если собеседник их проявляет. При этом внутри они чувствительны и тонко понимают искусство.
Если на третьем месте физика, такие люди избегают насилия и с удовольствием подчиняются правилам. Их самый большой страх — проблемы со здоровьем или физическая боль. Но они скрывают свою неуверенность в физическом состоянии и доказывают окружающим, что крепки и здоровы. Поэтому они берутся за сложную работу. Третьефизичные люди хорошо одеваются, разбираются в винах, гурманы, эстеты. Они часто изнуряют себя спортом, сконцентрированы на здоровом образе жизни.
Третья функция под действием алкоголя проявляется с обратным эффектом: молчуны с третьей логикой вступают в дискуссии, третья воля хвастается, физика демонстрирует силу, а эмоция делится чувствами.
Наша третья функция — главный внутренний стимул к самосовершенствованию.
Четвертая функция
Четвертая функция — это то, чему мы меньше всего придаем значения. Если собеседник попытается обидеть по четвертой функции, у него ничего не получится. Мы сами не питаем иллюзий на ее счет, поэтому замечания о ней нас не задевают.
Психика не считает четвертую функцию ценной: в кризис она отключается, чтобы не мешать принимать решение. Четвертой функцией проще всего манипулировать.
Люди с четвертой физикой ленивы, но хорошо выполняют рутинную, однообразную работу. Они работают качественно, но не проявляют инициативы. Они бесстрашны, потому что не дорожат здоровьем, хотя часто это идет во вред.
Сократ предпочел яд изгнанию, потому что физика для него была на четвертом месте. Картина Жака-Луи Давида «Смерть Сократа»
Четвертая логика подводит в трудных ситуациях, потому что здравый смысл отключается. Но это не значит, что человек глуп. Наоборот, такие люди бывают очень умными, но не видят в этом ценности. Люди с четвертой логикой верят в ту гипотезу, в пользу которой собеседник привел наиболее убедительные аргументы. Но они легко поменяют мнение, если привести еще более серьезные доводы в пользу другого варианта.
Самые приятные в общении люди — люди с четвертой волей, которые никогда не навязывают свою точку зрения.
Они хороши в качестве подчиненных: не стремятся к лидерству и дисциплинированы.
Если в иерархии на последнем месте — эмоция, то человек не проявляет чувств, но и не переживает, если с ними общаются более эмоционально. К искусству относятся чисто потребительски.
Изменить нельзя
Афанасьев считает, что изменить иерархию невозможно. Зато возможно усилить свои слабые стороны, находить лучших партнеров с учетом иерархии и грамотно выстраивать отношения.
Конечно, теория Афанасьева лишь одна из многих. И в жизни все оказывается сложнее, потому что поведение зависит не только от последовательности функций, но еще от воспитания, принятых в обществе норм, окружения, талантов. Но психотип определяет глубинные ценности и способности личности.
Теория интересна тем, что Афанасьев в ней не изобрел ничего нового: психологи всегда выделяли в человеке чувства, целеустремленность, ум и тело. Из них получается двадцать четыре психотипа — варианта сочетания функций.
Даже основы этой теории помогают лучше разбираться в людях и налаживать отношения.
В дополнении к материалу советую посмотреть видео с выступлением Сергея Котырева по теме психотипов.
Статья Людмилы Сарычевой
единомышленников — определение и значение
- Определить
- Связать
- Список
- Обсудить
- См.
- Услышать
- и Любовь
Определения
из Словаря английского языка American Heritage®, 5-е издание.
- прилагательное Характеризуется возвышенными идеалами или поведением; благородный.
из словаря века.
- Возвышенного ума или относящегося к нему; имеющие или вытекающие из высоких принципов; почетный; великодушный: как, благородный правитель; возвышенный поступок.
- Гордый; высокомерный: as, высокомерная уверенность.
- Синонимы 1. Благородный, благородный, великодушный, возвышенный, рыцарский, высокий тон.
из версии Совместного международного словаря английского языка GNU.
- прилагательное устаревшее Гордый; высокомерный.
- прилагательное Имеющий благородную гордость или характеризующийся ею; о возвышенных принципах и чувствах или относящихся к ним; великодушный; — в отличие от среднего.
из Викисловаря, Creative Commons Attribution/Share-Alike License.
- прилагательное Склонен к идеализму.
- прилагательное Утонченный, культурный, особо цивилизованный.
из WordNet 3.0 Copyright 2006 Принстонского университета. Все права защищены.
- прилагательное высокой моральной или интеллектуальной ценности; возвышенный характер или стиль
Этимологии
Извините, этимологии не найдено.
Служба поддержки
Помогите поддержать Wordnik (и освободите эту страницу от рекламы), приняв слово «благородный».
Примеры
Она имела в виду возвышенные мечты молодых женщин, достигших совершеннолетия во времена, когда люди ходили по Луне, присоединялись к Корпусу мира, возглавляли движение за гражданские права.
Большие девочки не плачут
Она имела в виду возвышенные мечты молодых женщин, достигших совершеннолетия во времена, когда люди ходили по Луне, присоединялись к Корпусу мира, возглавляли движение за гражданские права.
Большие девочки не плачут
Она имела в виду возвышенные мечты молодых женщин, достигших совершеннолетия во времена, когда люди ходили по Луне, присоединялись к Корпусу мира, возглавляли движение за гражданские права.
Большие девочки не плачут
Она имела в виду возвышенные мечты молодых женщин, достигших совершеннолетия во времена, когда люди ходили по Луне, присоединялись к Корпусу мира, возглавляли движение за гражданские права.
Большие девочки не плачут
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои возвышенных слов об академических кругах фарсом.
Новости
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои возвышенных слов об академических кругах фарсом, а бывший администратор сказал, что к игрокам часто относились по-особому.
Yahoo! Новости: Бизнес — Мнение
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои возвышенных слов об академических кругах фарсом, а бывший администратор сказал, что к игрокам часто относились по-особому.
Сиэтл Таймс
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои возвышенных слов об академических кругах фарсом.
Новости
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои высокомерных слов об ученых фарсом, а бывший администратор сказал, что к игрокам часто относились по-особому.
KansasCity.com: первая страница
Один бывший профессор Университета штата Пенсильвания назвал свои возвышенных слов об академических кругах фарсом, а бывший администратор сказал, что к игрокам часто относились по-особому.
Сиэтл Таймс
Ленинская теория восприятия | коммунисты на месте
Г. А. Пол, Analysis , Vol. 5, № 5 (август 1938 г.), стр. 65-73 (PDF)
«Являются ли наши ощущения копиями тел и вещей, или тела комплексов наших ощущений?» Это для Ленина «основной вопрос теории познания» (с. 146), и он делает его главной темой своей книги «Материализм и эмпириокритицизм» 9.0017 ¹ , потому что он считает, что, поскольку люди по-разному дают «идеалистический» или «материалистический» ответ на него, они будут склонны различаться в том, занимают ли они реакционную или прогрессивную позицию по вопросам практической важности. Его особенно волнуют три пункта:
(I) Ученые установили, что неодушевленная материя существовала до того, как вообще появились какие-либо живые существа; и с этим несовместимо, считает он, предполагать, что тела суть комплексы наших ощущений.
Теперь, если люди подталкиваются своей философией к отрицанию столь хорошо засвидетельствованного научного факта, как этот, не будет конца их попыткам возиться с научными выводами в целом с последующей потерей уважения к тщательному исследованию вещей как к способу познания. о них.
(2) Эта потеря уверенности наиболее ощутима в любой области, где трудно собрать факты и, следовательно, трудно сделать выводы. В особенности это будет ощущаться в отношении попыток найти законы, по которым происходят изменения в организации людей в группах, — законы, которые Ленин стремится найти и использовать для изменения некоторых из существующих способов организации.
(3) Он хочет бороться с метафизическими (и, в частности, религиозными) спекуляциями, чтобы люди могли скорее заняться улучшением окружающего их мира, обретя контроль над ним, отыскивая законы, которым он подчиняется, а не плетя фантазии, которые могут убедить себе и другим, что это действительно отличается от общеизвестного и научного понимания.
Итак, он пытается найти теорию познания, наиболее близкую к здравому смыслу и дающую меньше всего оснований для спекулятивных построений — теорию, которая, показывая, как приобретаются наши знания, покажет, что мы знаем, а что не можем знать. Таким образом, он настаивает на том, что его теория познания как раз и содержится в простом, крепком здравом смысле обычного человека — рабочего, домохозяйки, ученого; и что это простая, прямолинейная теория в отличие от изощренных, тонко сплетенных фантазий буржуазных профессоров. «Наивная» вера человечества сознательно принимается материализмом за свою теорию познания», — говорит он (стр. 47), а затем говорит о материализме как о «выводе, который все мы делаем в практической жизни и который лежит в основа «практической» теории познания». «Его фундаментальное убеждение, — продолжает он (стр. 78), — состоит в том, что вне нас и независимо от нас существуют предметы, вещи и тела: что наши восприятия суть образы внешнего мира.
Обратная теорема Маха (тела суть комплексы ощущений) есть не что иное, как чистейшая идеалистическая глупость».
Он берет, как видим, репрезентативную теорию восприятия и утверждает, что «в практической жизни» эта теория используется «всеми нами». Главные пункты его теории таковы:
(I) Вне нас есть материальных вещей .
(2) Они существуют независимо от нас .
(3) Мы можем узнать природу любой материальной вещи, и иногда мы это делаем.
(4) означает , с помощью которого мы познаем природу материальной вещи вне нас, это наше наличие внутри нас чувственного восприятия, которое представляет ² материальную вещь.
Цель данной статьи не в том, чтобы отрицать, что эти утверждения выражают теорию, которая дает правильное описание того, что и как мы воспринимаем, и еще не в том, чтобы согласиться с тем, что они на самом деле действуют. какая-либо часть в обычной жизни и науке, и если да, то какая.
Играют ли они, например, роль простого описания того, как что-то работает? Являются ли они описанием того, как работает человеческий воспринимающий аппарат? Давайте сравним их с каким-нибудь таким простым описанием или теорией и посмотрим, насколько они похожи или различны. Мы могли бы сопоставить их с простой теорией о том, как некоторые районы Британии становятся более влажными, чем другие, как отсутствие солнца приводит к плохому здоровью, как зерно с одного конца поступает в мельницу, а с другого выходит в виде муки. другое и т. д., но полезнее будет сравнить его с объяснением явления, очень сходного в важных отношениях с тем, которое выдвигает Ленин, — как люди умудряются видеть вещи вне себя, можно выразить почти одними и теми же словами. Ленин спрашивает: «Как люди видят вещи вне себя?» поэтому можно спросить: «Как люди видят вещи вне подводных лодок?» Люди время от времени перемещаются на некоторое расстояние ниже поверхности моря в непрозрачном контейнере: их деятельность стала возможной благодаря устройству, позволяющему им смотреть наружу, пока контейнер находится под водой, и видеть, что находится над поверхностью моря на протяжении долгого времени.
некоторое расстояние вокруг. Природа устройства нуждается в некотором объяснении; и можно сказать, что они видят из подводной лодки, «имея в зеркале внутри подводной лодки образ, который является точным отражением вещей вне ее», подобно тому, как Ленин объяснял, что мы видим материальные вещи вне нас «путем имея внутри нас образ, который является точным отражением вещей вне нас». Мы часто видим вещи по их отражениям в зеркалах, поэтому мы знаем, что это такое, и теперь было объяснено, что видение из подводных лодок является случаем этого: теперь мы понимаем, например, что они не видят наружу, имея окно. через которые они смотрят прямо, и что у них нет электрического устройства, при котором чувствительный прибор, плавающий на поверхности, связан только проводами с подводной лодкой и изображением, воспроизводимым на флуоресцентном экране, и т.д. Кроме того, мы могли бы потребовать более подробного описания расположения частей этого механизма, и, если бы мы вообще сомневались в том, что он таков, как описано, мы могли бы пойти и исследовать механизм для себя, посмотреть, содержит ли он зеркало, было ли зеркало расположено так, что оно действительно отражало бы вещи наверху человеку внизу, и любой другой вопрос, который нас заботил.
Мы могли бы также убедиться, совершенно независимо от рассмотрения механизма, с помощью которого достигается точное видение вещей, что он есть достигается: мы могли бы сделать это, например, глядя на изображение, производимое прибором, и сравнивая то, что мы видим там, с тем, что мы видим, выйдя непосредственно на поверхность. вещи вне нас с этим описанием того, как люди в подводных лодках видят вещи на поверхности воды. У нас, говорит он, внутри нас есть образов ; сравните, «у них внутри подводной лодки изображение в зеркале »: и это изображение внутри нас есть отражение вещей вне нас; сравните, «и этот образ в зеркале внутри подводной лодки есть отражение вещей вне ее»: и, является ли в данном случае это отражение (в уме) точным представлением вещей вне нас, мы можем узнать ; «то есть материальные вещи мы видим вне нас опосредованно , в отличие от непосредственно; сравните, «то есть люди видят вещи вне подводной лодки опосредованно , в отличие от того, чтобы видеть их напрямую (например, через стеклянный иллюминатор)».
Рассмотрим точки сравнения.
Ленин говорит, что у нас внутри есть образ , который представляет объект. Какой образ он имеет в виду? Он не имеет в виду, что это маг в зеркале внутри нас: ибо кто захочет сказать, что в уме есть зеркало? и, конечно, никто никогда не находил его там. Он также не имеет в виду образ, как, когда мы говорим: «Представьте себе образ Джонса, входящего вон там через дверь», то есть мысленный образ: ибо Ленин не хочет сказать, что иметь мысленный образ Джонса — это то же самое, что видеть Джонс; и тем не менее, всякий раз, когда я вижу Джонса, у меня также должен быть его мысленный образ. Он не утверждает, что заметил, что мое видение Джонса стало возможным благодаря другому знакомому процессу, происходящему в то же самое время в моем уме, а именно. у меня есть мысленный образ его, поскольку утверждается, что видение из подводных лодок стало возможным благодаря наличию в подводной лодке зеркала — того, что находится снаружи. Ибо он не хочет ни сказать, что существует связь между наличием ментального образа Джонса, ни сказать, что, когда я вижу Джонса, я также должен иметь его образ.
4 В любом обычном употреблении этого слова знать, как определить, есть ли у человека образ; но Ленин использует его, не говоря о том, как мы относимся к тому, когда мы видим материальную вещь, у нас нет образа: тот, кто настаивает на том, чтобы все было найдено, не дает нам намека на то, как мы относимся к простому факту путем исследования. Таким образом, до сих пор, в отличие от нашего видения из-под подводных лодок, мы даже не знаем, является ли оно истинным описанием того, как мы видим, и нам, каким мог бы быть другой, — другой дает нам делать, ремонтировать (и т. .) приспособления для наблюдения за телами, но это не дает нам никакого представления о том, что мы должны делать, чтобы видеть из закрытых умов.
Опять же, мы определяем, является ли то, что мы видим, отражением, наблюдая, как оно меняется во внешнем виде, когда мы движемся, определяя, касаемся ли мы при прикосновении к отражающей поверхности или объекту, на который мы смотрим, и так далее. Полезность объяснения частично заключается в том, что мы можем найти поверхность и увидеть, что изображение является отражением, столь же отчетливым, как изображение на флуоресцентном экране, созданном электрически.
опять же, слова Ленина, хотя и похожи по внешнему виду, форме, контексту, способу произнесения и т. д. на подводную станцию, отличаются тем, что в них нет этой полезности. цель направить нас, если мы хотим, к отражающему поверхностному разуму.
Теперь, можно сказать, нельзя воспринимать то, что говорит Ленин, слишком буквально: смысл его замечаний не в том, чтобы рассказать о механизме, с помощью которого люди воспринимают то, что находится вне их, а в том, чтобы выявить j только одну конкретную сходство между сущностью в разуме, которая позволяет нам видеть вне его, и ментальными образами и отражениями, а именно. тот факт, что подобно мысленным образам и отражениям есть представлений (как бы образов , подобий ) того, что изображается или отражается, так что чувственное восприятие есть представление, подобие увиденной вещи. Мы можем, например, непосредственно перед встречей со Смитом, которого мы не видели какое-то время, иметь его образ таким, каким мы ожидаем его увидеть; и по его входу быть в состоянии решить, было ли это хорошее представление или плохое.
Точно так же и с изображением в зеркале, или с нарисованным изображением вещи, или с фотографией мы можем сравнить ее на сходство с оригиналом. Теперь Ленин утверждает не только то, что наши чувственные восприятия 5 вещей являются их подобиями, но также и то, что мы можем (если захотим) узнать, в каких случаях подобие хорошее, а в каких дурное: т. е. он утверждает, что мы можем сравнивать чувственное восприятие с тем, что оно должно нам представлять.
Итак, рассмотрим теперь представление о том, что при восприятии материальных вещей то, с чем мы сталкиваемся лицом к лицу, является не частью вещи или ее поверхности, а сущностью, которая, хотя и не часть ее , сравнима с это. Это дает нам главным образом идею сравнения, как при сравнении фотографии с оригиналом, отражения в зеркале с отражаемой вещью, портрета с натурщиком, мысленного образа Джонса с Джонсом и т. изображать рядом с изображаемой вещью, т. е. держать чувственное восприятие рядом с воспринимаемой материальной вещью.
Здесь снова, как и в более ранних случаях образов и отражений , мы не можем настаивать на аналогии: мы не держим чувственные восприятия рядом с вещами, чтобы сравнивать их; но Ленин так не считает, и опять скажут: вы слишком грубы; вы использовали только самый очевидный способ сравнения двух вещей; есть и другие способы сравнения, кроме как держать одну вещь рядом с другой (например, есть сравнение двух вещей по памяти, двух высот с помощью линейки и т. значение. Мы скоро увидим, так ли это на самом деле, потому что, к счастью, у нас есть ленинский ответ на это общее возражение, что мы никогда не можем, согласно его теории, узнать, каковы характеристики материальной вещи, потому что у нас нет возможности сравнить ее с чувственное восприятие. Это тоже ответ Энгельса, ибо Ленин цитирует его (стр. 83): «. . . эта линия рассуждений, кажется, трудно превзойти простой аргументацией. Но прежде, чем была аргументация, было действие. И человеческая деятельность разрешила эту трудность еще до того, как ее изобрела человеческая изобретательность.
Доказательство пудинга в еде. С того момента, как мы обращаем эти предметы в собственное пользование, в соответствии с качествами, которые мы в них воспринимаем, мы безошибочно проверяем правильность или ошибочность наших чувственных восприятий .
Если эти восприятия были ошибочными, то и наша оценка возможного использования объекта также должна быть ошибочной, и наша попытка должна потерпеть неудачу. Но если нам удастся достичь нашей цели, если мы обнаружим, что объект согласуется с нашим представлением о нем и действительно отвечает той цели, для которой мы его предназначали, то это является положительным доказательством того, что наши представления о нем и его качествах , пока согласны с реальностью вне нас». Ленин замечает теперь: «Материалистическая теория, отражение объектов нашим умом , представлена здесь с совершенной ясностью: вещи существуют вне нас. Наши восприятия и представления являются их образами.
Проверка этих образов, различение истинных и ложных образов дается практикой. » 6 Затем он продолжает цитату из Энгельса: » . .всякий раз, когда мы оказываемся лицом к лицу с неудачей, тогда . . . вообще… мы обнаруживаем, что восприятие, на которое мы воздействовали, было либо неполным и поверхностным, либо сочеталось с результатами других восприятий таким образом, который ими не оправдывался… До тех пор, пока мы заботимся о том, чтобы тренировать и правильно использовать наши чувства и удерживать наши действия в пределах, предписанных правильно сформированными и правильно используемыми восприятиями, до тех пор мы будем обнаруживают, что результат нашего действия ДОКАЗЫВАЕТ соответствие наших восприятий объективной природе воспринимаемых вещей. До сих пор ни в одном случае мы не приходили к заключению, что наши чувственные восприятия, научно контролируемые, вызывают в нашем уме представления о внешнем мире, которые по самой своей природе расходятся с реальностью , или что существует внутренняя несовместимость между внешним миром и нашими чувственными представлениями о нем».
Теперь мы видим, в чем заключается ленинский метод сравнения: именно, говорит он, приближаясь к вещи, в природе которой мы не уверены, касаясь ее и пытаясь использовать ее различными способами, мы сравниваем наше первоначальное чувственное восприятие с вещь. Но будет ли это делать? В этом есть то, что большинству из нас, несогласных с Лениным, и в голову не пришло бы отрицать, а именно. что способ узнать, правильно ли человек увидел вещь, если он сомневается, состоит в том, чтобы подойти ближе и попытаться прикоснуться к ней, поднять ее, использовать и т. д. Например, передо мной может стоять блюдо с фруктами. : мои хозяева известные шутники: это настоящие яблоки или нет? Я не могу сказать, только взглянув или даже взяв в руки, но должен попробовать откусить. (Я могу узнать их природу только на практике.) Или еще, это ручка на моем столе или просто тень; Я говорю по тому, что чувствую, когда протягиваю руку.
Т. е. дальнейшим действием я говорю, был ли я прав или не прав, приняв там за перо или за настоящие яблоки.
Но это совсем не то, что сказать — как это делают Ленин и Энгельс, — что тем самым я определяю, было ли мое первоначальное восприятие точным или неточным «отражением» вещи, «истинным или ложным образом». Вместо того, чтобы сказать только, что дальнейшей деятельностью мы доказываем правильность или неправильность нашего первоначального восприятия, они пытаются дать объяснение, в чем состоит правильность или неправильность восприятия, т. е. в том, что он является точным «отражением» или «истинным образом» вещи; и эта теория, говорят они, хотя и трудно доказать «простой аргументацией», на самом деле считали всеми и постоянно использовали ими. Сравните это теперь с объяснением, что люди видят из подводных лодок с помощью отражающего зеркала: это может быть , использованное для создания подобного инструмента, позволяющего ремонтировать свою подводную лодку, если человек перестает видеть из нее, чтобы знать где повредить подводную лодку, чтобы люди не видели ее, и так далее; но никто не может ничего исправить, или построить, или предотвратить что-либо с помощью утверждения, что, когда практика показывает, что мы видим правильно, мы видим, имея в уме отражение видимой вещи.
Опять же, в случае подводной лодки есть и то, что мы будем называть прямым и косвенным методом сравнения отражения с отражаемой вещью. Мы можем сравнивать его, переводя взгляд с одного на другое, или, косвенно, совершая кругосветное путешествие, предполагая, что оба были бы похожи , если бы мы сравнили их напрямую: вещи, увиденные в перископ, скажем, что они и изображение в зеркале показаны как косвенно сопоставимый . Теперь ленинская трактовка восприятия допускает лишь косвенных сопоставлений отражения и вещи: ни о каком прямом сравнении их нет и речи. Так что же толку в высказывании: «Успех на практике показывает нам, что в данном случае наше восприятие было отражением вещи», когда нет независимого способа выяснить, есть отражение или нет? Это как если бы кто-то сказал: «Итак, их успех в маневрах показывает, что у них был перископ», но они использовали «имели перископ» таким образом, что это было бы правдой, если бы они имели перископ.
в маневрах, и что у них их не было, если они не были, и никакое дальнейшее расследование не должно иметь отношения к тому, были они или нет; т. е. если бы они использовали его таким образом, что все равно было бы верно, что «у них был перископ», даже если, взглянув, мы могли бы увидеть, что у них его не было. Употребление Лениным фразы «у него есть отражение в уме» таково, что, что бы ни предлагали (кроме «косвенной» проверки успеха на практике), ее нельзя принимать как прямую проверку того, действительно ли он имеет один (ср. есть изображение в зеркале в перископе), или как непосредственный тест на сходство изображения с вещью (ср. я наблюдаю, переводя взгляд с одного на другое, что изображение в зеркало — хорошее подобие того, что зеркально отражено).
Обычным людям — домохозяйкам, рабочим, ученым и даже философам — для «успеха на практике» нужно уметь отличать материальные препятствия от несуществующих, отличать один цвет от вещи к другой, галлюцинация от реального видения вещи и так далее; но если им скажут, что, когда они что-то видят, происходит то, что они имеют в своем уме отражение этой вещи, это никоим образом не поможет им — оно не направит их ни к созданию того, ни к разрушению того, ни к нахождению этого.
или избегать этого, или в любой другой практической деятельности. Чего Ленин требует от философии, так это того, чтобы она не отрицала ни установленных научных фактов, ни простых фактов здравого смысла; , как теория, в которую все верят и которая необходима для успеха их деятельности, не более чем фигура речи. И при этом едва ли может претендовать на заслугу того, что не выходит за пределы «наивного реализма всякого здорового человека, не состоящего ни в сумасшедшем доме, ни в школе философов» (с. 47).
1. Английский перевод с русского, Martin Lawrence Ltd. Я свободно выделил курсивом те части цитат, на которые хотел обратить внимание, и надеюсь, что ни в коем случае не изменил смысла, сделав это.
2. Его наиболее распространенное выражение состоит в том, что внутри нас есть образ, являющийся отражением того, что находится снаружи
3. Очень важно отметить, что мы можем и обычно делаем или картина есть точное воспроизведение вещи без всякого знания процесса, посредством которого она была произведена.
