Леви брюль люсьен первобытное мышление: Первобытное мышление | Леви-Брюль Люсьен

Содержание

Леви-Брюль, Люсьен

Люсьен Леви-Брюль

Философ и антрополог

Леви-Брюль (Levy-Bruhl), Люсьен (1857-1939) — французский философ-позитивист, социолог и теоретик этнографии, руководитель Института этнологии при Сорбонне. Автор ряда трудов по истории французской и немецкой философии. Широкую известность приобрели труды Леви-Брюля о первобытном мышлении, построенные на большом этнографическом материале народов Африки, Австралии и Океании. В них Леви-Брюль выдвинул гипотезу о наличии качественно различных типов мышления и утверждал, что невозможно понять психику первобытных людей или же людей, стоящих на очень низкой ступени общественно-исторического развития, если исходить из психологических данных, полученных на основании изучения взрослых или детей из современного общества.

Философский словарь / авт.-сост. С. Я. Подопригора, А. С. Подопригора. — Изд. 2-е, стер. — Ростов н/Д : Феникс, 2013, с 186-187.

+ + +

Леви-Брюль, Люсьен (Levy-Bruhl, Lucien) (1857–1939), французский философ и антрополог, оказал влияние на Юнга, Шелера, Гурвича. Родился в Париже 10 апреля 1857. Получил образование в Парижском университете, профессор философии Сорбонны в 1899–1927. Был директором Института этнологии при Сорбонне. Занимался историей французской и немецкой философии 19 в., затем обратился к изучению мыслительных процессов первобытных народов. В нескольких трудах разрабатывал идею, согласно которой первобытное мышление (точнее, «коллективные представления», по Дюргкейму), носит «дологический» характер и глубоко отличается от современного, подчиняясь не закону противоречия, а закону партиципации (причастности), когда вещь воспринимается одновременно как таковая и как нечто другое (примером может служить тотемизм). Среди его наиболее важных работ – Философия Огюста Конта (La Philosophie d’Auguste Comte, 1900) и Первобытное мышление (La Mentalit primitive, 1922).

Умер Леви-Брюль в Париже 13 марта 1939.

Использованы материалы энциклопедии «Мир вокруг нас».

Другие биографические материалы:

Фролов И.Т. Социолог и этнолог (Философский словарь. Под ред. И.Т. Фролова. М., 1991).

Кондаков И.М. Представитель французской социологической школы (Кондаков И.М. Психология. Иллюстрированный словарь. // И.М. Кондаков. – 2-е изд. доп. И перераб. – СПб., 2007).

Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философ-позитивист, этнограф, социолог (Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Краткий философский словарь. М. 2010).

Федорова М.М. Директор Института этнологии при Сорбонне (Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин, А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М

Ильичёв П.Н. и др. Наиболее известен своей теорией первобытного «дологического» мышления (Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983).

Токарев С.А. Психолог-позитивист (Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. — М.: Советская энциклопедия. 1973—1982. Том 8, КОШАЛА – МАЛЬТА. 1965).

Далее читайте:

Философы, любители мудрости (биографический указатель).

Исторические лица Франции (биографический указатель).

Сочинения:

Первобытное мышление. М., 1930

Сверхъестественное в первобытном мышлении. М., 1937

Сверхъестественное в первобытном мышлении. M., 1994.

Fonctions mentales dans les societes inférieures. P., 1910;

La Mentalité primitive. P., 1922;

L’Ame primitive. P., 1928;

Les fonctious mentales dans les societes inferienres. P., 1922; в рус. пер.: Первобытное мышление. М., 1930;

La mythologie primitive.’ P. , 1935;

Литература:

Brehier E.Originalité de Levy-Bruhl. – «Revue philosophique» (P.). 1949. octobre – decembre.

ЛЕВИ-БРЮЛЬ • Большая российская энциклопедия

В книжной версии
Том 17. Москва, 2010, стр. 116

Скопировать библиографическую ссылку:

Авторы: А. В. Константинов

ЛЕВИ́-БРЮЛЬ (Lévy-Bruhl) Люсьен (10.4.1857, Париж – 13.3.1939, там же), франц. философ, психолог, антрополог. В 1879 окончил Высшую нормальную школу, преподавал философию в школах Пуатье, Амьена и Парижа, c 1896 проф. Сорбонны. В 1925 стал одним из основателей и директором Ин-та этнологии в Сорбонне. С 1927 оставил ин-т и преподавательскую деятельность, посвятив себя написанию книг.

Ранние труды Л.-Б. посвящены истории немецкой и французской философии. В работе «Мораль и науки о нравах» («La morale et la science des moeurs», 1903), написанной в духе идей Э. Дюркгейма и французской социологической школы, Л. считал невозможным метафизич. обоснование морали, допуская лишь социологич. анализ нравов разных народов и их культурной обусловленности. Известность Л.-Б. принесла серия работ о мышлении первобытных (франц. primitive) народов, основанная на анализе этнографич. материала (сам Л.-Б. не участвовал в полевых исследованиях).

Выступив против представления Э. Тайлора и англ. антропологич. школы о тождестве мыслительных операций «цивилизованного» и первобытного человека, рассматривавшегося в качестве «философствующего дикаря», Л.-Б. доказывал, что первобытное мышление носит «пралогический» характер – оно безразлично к логич. противоречиям, вместо закона логич. тождества им правит закон «партиципации» (сопричастности) – ассоциативной магич. взаимосвязи вещей, возникающей благодаря эмоциональной вовлечённости. Подобно ребёнку, первобытный человек использует интуицию вместо рассуждений, образы вместо понятий, одухотворяет любые явления природы, наделяя их антропоморфными и мистич. свойствами и видя во всём действие потусторонних сил (болезнь или неурожай как следствия колдовства и т. п.). Эти свойства мышления Л.-Б. связывал с господством в первобытном обществе коллективных представлений, «врастающих» в индивидуальную психику по мере индентификации с ними в процессе социализации.

Историч. развитие мышления Л.-Б. связывал с «индивидуализацией» сознания, которое, освобождаясь от коллективных представлений, становится всё более рациональным.

В поздних работах под влиянием критики Л.-Б. отошёл от жёсткого противопоставления цивилизованного и первобытного человека, показывая, что пралогич. мышление распространено в любом обществе и у любого человека, когда его определяют коллективные представления, связанные, напр., с идеологией, ритуалами и др. формами «группового сознания».

Читать «Сверхъестественное в первобытном мышлении» — Леви-Брюль Люсьен — Страница 1

Люсьен Леви-Брюль

Сверхъестественное в первобытном мышлении

Первобытное мышление

Предисловие автора к русскому изданию

Быть может, не бесполезно будет напомнить в нескольких словах, что я разумею под «первобытным мышлением».

Выражение «первобытное» — чисто условный термин, который не следует понимать в буквальном смысле. Первобытными мы называем такие народности, как австралийцы, фиджийцы, туземцы Андаманских островов и т. д. Когда белые вошли в соприкосновение с этими народностями, последние еще не знали металлов и их цивилизация напоминала общественный строй каменного века. Таким образом, европейцы столкнулись с людьми, которые казались скорее современниками наших предков неолитической или даже палеолитической эпохи, нежели нашими современниками. Отсюда и взялось название «первобытные народы», которое им было дано. Эта «первобытность», однако, весьма относительна. Если принять в расчет древность жизни человека на земле, то люди каменного века отнюдь не более первобытны, чем мы. О первобытном человеке в строгом смысле слова мы ровно ничего не знаем. Поэтому следует иметь в виду, что мы продолжаем пользоваться словом «первобытный» потому, что оно уже вошло в употребление, оно удобно и его трудно заменить.

Этим термином, однако, мы обозначаем просто то, что немцы называют «естественные народы» (Naturvolker).

Но если это так, то существует ли достаточно устойчивое «первобытное мышление», четко отличающееся от нашего мышления, и вправе ли мы изучать его самостоятельно, как нечто обособленное? Мне представляется бесполезным спорить по этому поводу. Факты, изложенные в настоящем труде, достаточно полно отвечают на поставленный вопрос, если только анализ, который я попытался здесь дать, действительно верен и за этим мышлением можно признать характер пра-логического и мистического мышления.

Очень легко доказать обратное. Первобытные люди весьма часто дают доказательства поразительной ловкости и искусности в организации своих охотничьих и рыболовных предприятий, они очень часто обнаруживают дар изобретательности и поразительного мастерства в произведениях искусства, они говорят на языках, подчас чрезвычайно сложных, имеющих порой столь же тонкий синтаксис, как и наши собственные языки, а в миссионерских школах индейские дети учатся так же хорошо и быстро, как и дети белых. Кто может закрывать глаза на столь очевидные факты?

Однако другие факты, не менее поразительные, показывают, что в огромном количестве случаев первобытное мышление отличается от нашего. Оно совершенно иначе ориентировано. Его процессы протекают абсолютно иным путем. Там, где мы ищем вторичные причины, пытаемся найти устойчивые предшествующие моменты (антецеденты), первобытное мышление обращает внимание исключительно на мистические причины, действие которых оно чувствует повсюду. Оно без всяких затруднений допускает, что одно и то же существо может одновременно пребывать в двух или нескольких местах. Оно подчинено закону партиципации (сопричастности), оно в этих случаях обнаруживает полное безразличие к противоречиям, которых не терпит наш разум. Вот почему позволительно называть это мышление, при сравнении с нашем, пра-логическим.

«Все эти факты, — могут сказать, — наблюдаются также и в нашем обществе». Я и не думаю это оспаривать. Тем не менее бесспорно то обстоятельство, что наши мыслительные навыки отличаются от мышления австралийцев или даже негров банту в большом количестве случаев, а изучение «первобытного мышления» законно в принципе и полезно на деле. Это доказывается хотя бы следующим наблюдением. До тех пор пока мы изучали только привычные процессы человеческого ума, характерные для западных народов, не удавалось выявить ту мыслительную структуру, которую я попытался описать, а также пролить свет на результаты закона партиципации. Лишь анализ первобытного мышления выявил существенные черты этой организации.

Отсюда вовсе не следует, однако, что подобная структура встречается только у первобытных людей. Можно с полным правом утверждать обратное, и что касается меня, то я всегда имел это в виду. Не существует двух форм мышления у человечества, одной — пра-логической, другой — логической, отделенных одна от другой глухой стеной, а есть различные мыслительные структуры, которые существуют в одном и том же обществе и часто, быть может всегда, в одном и том же сознании.

Париж

Люсьен Леви-Брюль

Введение

Представления, называемые коллективными, если определять только в общих чертах, не углубляя вопроса об их сущности, могут распознаваться по следующим признакам, присущим всем членам данной социальной группы: они передаются в ней из поколения в поколение, они навязываются в ней отдельным личностям, пробуждая в них, сообразно обстоятельствам, чувства уважения, страха, поклонения и т. д. в отношении своих объектов, они не зависят в своем бытии от отдельной личности. Это происходит не потому, что представления предполагают некий коллективный субъект, отличный от индивидов, составляющих социальную группу, а потому, что они проявляют черты, которые невозможно осмыслить и понять путем одного только рассмотрения индивида как такового. Так, например, язык, хоть он и существует, собственно говоря, лишь в сознании личностей, которые на нем говорят, — тем не менее несомненная социальная реальность, базирующаяся на совокупности коллективных представлений. Язык навязывает себя каждой из этих личностей, он предсуществует ей и переживает ее.

Отсюда непосредственно вытекает весьма важное последствие, которое вполне основательно подчеркивалось социологами, но ускользало от антропологов. Для того чтобы понять механизм социальных институтов, особенно в низших обществах, следует предварительно отделаться от предрассудка, заключающегося в вере, будто коллективные представления вообще и представления в низших обществах в частности повинуются законам психологии, базирующейся на анализе индивидуального субъекта. Коллективные представления имеют свои собственные законы, которые не могут быть обнаружены, особенно если речь идет о первобытных людях, изучением белого взрослого и цивилизованного индивида. Напротив, лишь изучение коллективных представлений, их связей и сочетаний в низших обществах сможет, несомненно, пролить некоторый свет на генезис наших категорий и наших логических принципов. Уже Дюркгейм¹ и его сотрудники дали несколько примеров того, чего можно достигнуть на этом пути. Последний, несомненно, приведет к новой и позитивной теории познания, основанной на сравнительном методе.

Столь огромная задача может быть выполнена лишь путем целого ряда последовательных усилий. Возможно, что решение этой задачи будет облегчено, если мы установим наиболее общие законы, которым повинуются коллективные представления в низших обществах. Точно исследовать, каковы руководящие принципы первобытного мышления, как данные принципы проявляются в институтах и обычаях, в этом и заключается та предварительная проблема, которая служит объектом настоящего труда. Без работ моих предшественников — антропологов и этнографов разных стран, в особенности без указаний, полученных из работ только что упомянутой французской социологической школы, я бы никак не мог надеяться на разрешение данного вопроса или хотя бы даже на правильную его постановку. Лишь анализ, предложенный этой школой в отношении многочисленных коллективных представлений и притом наиболее существенных, как, например, представление о священном, о мана, о тотеме, о магическом и религиозном и т. д., сделал возможным попытку общего и систематического изучения коллективных представлений у первобытных людей. Основываясь на этих трудах, я смог показать, что механизм умственной деятельности так называемых первобытных людей не совпадает с тем механизмом, который нам знаком по человеку нашего общества: я счел себя даже в силах определить, в чем заключается это различие, и установить наиболее общие законы, свойственные первобытному мышлению.

Леви-Брюль Люсьен: Электронная еврейская энциклопедия ОРТ

ЛЕВИ́-БРЮЛЬ Люсьен (Lucien Lévy-Bruhl; 1857, Париж, — 1939, там же), французский философ, антрополог и этнолог.

Образование получил в Высшей нормальной школе. Преподавал философию в лицее Людовика Великого (1885–95), а с 1902 г. в течение 30 лет был профессором современной философии в Парижском университете (Сорбонна) и возглавлял там институт этнологии. Член французской АН (с 1917 г.). Наряду с Э. Дюркгеймом Леви-Брюль был одним из виднейших представителей французского позитивизма и автором ряда философских трудов («Понятие ответственности», 1885; «История новейшей философии во Франции», 1899; «Философия Огюста Конта», 1900, и другие).

Леви-Брюль приобрел широкую известность исследованиями первобытного мышления, основанными на огромном этнографическом материале, касающемся народов Африки, Австралии и Океании. В работах «Мышление первобытных людей» (1910, русский перевод под названием «Первобытное мышление», М., 1930), «Первобытная душа» (1927), «Сверхъестественное и природа в первобытном мышлении» (1931, русский перевод — М., 1937), «Первобытная мифология: мифический мир австралийцев и папуасов» (1935) и других. Леви-Брюль выдвинул идею о существовании глубоких различий между мышлением первобытного и современного человека. Основывая свои исследования на тезисе Э. Дюркгейма о решающем значении общества в формировании человеческих представлений, Леви-Брюль пришел к выводу, что восприятие первобытного человека не проводит четкой границы между внешним миром и той общественной единицей, к которой он принадлежит, вследствие чего его мышление реализуется в коллективных нормах и настроениях, носящих, по преимуществу, эмоциональный характер. Являясь, по Леви-Брюлю, дологическим, первобытное мышление подчиняется не законам логики (в частности, логическому закону противоречия), а закону партиципации (сопричастности), в силу этого закона явления, которые европеец объясняет действием закона причинности, первобытный человек приписывает прямому действию мистических сил. Леви-Брюль утверждал, что, несмотря на отличия типов мышления, характерных для разных социальных групп, ряд особенностей дологического мышления и, в первую очередь, доминирование чувства сопричастности над требованиями логики, обнаруживается и в современном обществе в таких явлениях, как религия, мораль, идеология и тому подобное. Позднее (в изданных посмертно в 1949 г. «Записных книжках») Леви-Брюль отошел от тезиса о полной погруженности мышления первобытного человека в мир коллективных обычаев, обрядов и настроений и признал его логичность во всем, касающемся личного опыта и непосредственной борьбы за существование.

Несмотря на возражения со стороны антропологов функциональной школы, концепция Леви-Брюля получила всеобщее признание в качестве первой попытки серьезного научного анализа генезиса человеческого мышления. Она стимулировала позднейшие исследования в ряде дисциплин, в частности, исследования архетипов сознания психологами школы К. Юнга.

Этнологическая концепция социальной первобытности Л. Леви-Брюля и итоги ее обсуждения Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

ИСТОРИЯ ФИЛОСОФСКОЙ МЫСЛИ

Канд. филос. наук И. С. Верстин

ЭТНОЛОГИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ ПЕРВОБЫТНОСТИ Л. ЛЕВИ-БРЮЛЯ И ИТОГИ ЕЕ ОБСУЖДЕНИЯ

Рассматривается первобытное общество и «прелогическое» мышление членов архаических социумов. Исследуется, насколько адекватно Леви-Брюль описывает эпоху палеолита в своей этнологической концепции.

Ключевые слова и словосочетания: первобытное мышление, социум, палеолит, этнология.

В 1910 г. французский этнолог Люсьен Леви-Брюль предложил концепцию1, согласно которой людям палеолитического общества присуще «прелогическое» мышление, неспособное к усмотрению противоречивости явлений и процессов и управляемое мистическими представлениями. «Прелогическое» мышление имело свою иррациональную логику, почти непроницаемую для современных логических категорий, так как постоянное употребление логических механизмов и абстрактных понятий глубоко видоизменило работу нашей памяти. Во многих случаях механизм памяти заменял примитивному человеку логический механизм.

Необычайное развитие конкретной памяти обнаруживалось и в богатстве словаря, и в грамматической сложности языка. Леви-Брюль называл этот язык живописным и отмечал в нем тенденцию «говорить глазами», рисовать и изображать то, что хотел выразить первобытный человек. Французский этнолог пришел к заключению, что в большинстве примитивных обществ существовал как бы двойной язык — устный и язык жестов. Прогресс цивилизации обязан взаимному влиянию руки на ум и ума на руку, поэтому примитивный человек, который не говорил без рук, также не думал без них. То есть можно сказать, что он думал о предметах, описывая их.

Мышление, пользующееся этим языком, насквозь конкретно, картинно, образно и оперировало непосредственными представлениями конкретных ситуаций, выхватываемых из окружающей действительности. Основное свойство этого мышления Леви-Брюль выразил в, казалось бы, нелепом для здравого смысла законе партиципации, гласящем, что все участвует во всем, т. е. один и тот же предмет может соучаствовать в различных комплексах, входить как составная часть в совершенно различные связи.

Примитивное мышление не подчинялось законам формальной логики, в частности, для «примитива» не действителен закон исключенного третьего. Происходило это из-за того, что в основе мышления дикаря лежал аффект. Как раз этому аффективному характеру примитивное мышление обязано своей ма-

1 Cm.: Lévy-Bruhl L. Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures. — Paris : Felix Alcan, 1910.

лой уязвимостью для законов формальной логики. Для дикаря все возможно, когда речь идет о сверхъестественном мире, готовом в любой момент вмешаться в обыденную жизнь человека.

Закон партиципации объясняет все нелогичности мистического мышления: если мне принадлежит вещь, то в ней заключается часть меня и, воздействуя на нее, можно воздействовать на меня. Каждая вещь одновременно может быть и одним, и другим. Так, люди-попугаи в одно время и птицы, и люди. Вещи не столь противополагались, сколько сопоставлялись, соучаствовали, проникали друг в друга. Замечательно, что закон соучастия не является диаметрально противоположным закону тождества: скорее он его недооформлен-ность, его отдаленный прообраз. Первобытные люди считали изображения тождественными их оригиналам. Имя человека то же самое, что человек.

Все особенности примитивного мышления могут быть сведены к тому, что вместо понятий их мышление оперирует комплексами. Особый способ разграничения понятий и приведения их в иной порядок виден из следующих примеров: по нашим воззрениям все элементы неба и факторы погоды являются неодушевленными предметами, но уму первобытного человека кажется, что они принадлежат к органическому миру; между человеком и животным не проведено резкой разграничительной черты; то, что мы считаем состоянием объекта, например, здоровье и болезнь, рассматривалось первобытными людьми как независимые реальности, т. е. вся классификация производилась ими в совершенно ином направлении.

Ключом к духовному миру палеонтологического человечества является, по мнению Леви-Брюля, то, что весь мир заполнен для дикаря одной и той же реальностью, одновременно единой и множественной, материальной и духовной. Эта реальность наделена некой диффузностью — мистической способностью переходить из предмета в предмет. Все мышление и поведение дикаря мистично, «прелогично»: его коллективные представления сплошь носили мистический характер; в своей трудовой практике он не подчинялся законам формальной логики, однако это не мешало ему выжить даже на охоте.

Для Леви-Брюля человеческое сознание — арена борьбы «прелогическо-го» начала и логического. В цивилизованном обществе логическое начало оттесняет «прелогическое», но «прелогическое» начало, загнанное в самые отдаленные углы нашего сознания, то и дело прорывается сквозь барьеры формальной логики.

Теория Леви-Брюля вызвала оживленные и до сих пор не прекращающиеся споры1. Вокруг нее создалась значительная литература за и против. В целом выкристаллизовались две точки зрения по вопросу о характере и сущности примитивного мышления. А. Д. Миллер свел этнические школы к двум направлениям. Психологический эволюционизм Г. Спенсера, анимизм Э. К. Тейлора, ассоциационизм Д. Фрэзера и новейший функционализм

1 См.: Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики // Антирелигиозник. — М. : Безбожник, 1930. — № 5. — С. 37.

Б. К. Малиновского он отнес к одному направлению, а к другому, противоположному ему, — работы Леви-Брюля и его сторонников.

Исследователи, примыкающие к первому направлению, начиная с Э. К. Тейлора и кончая Б. К. Малиновским и У. Риверсом, сходились на том, что нет никакого качественного различия между мышлением примитивным и культурным и что все их различия лишь количественного порядка. Для исследователей этого направления существует один тип мышления — от примитивного до цивилизованного человека, и процесс мышления последнего является лишь более развитой формой первобытного мышления.

Совершенно по-иному подошли к этому вопросу Леви-Брюль и его сторонники: «Леви-Брюль отвергал положение о неизменности форм мышления и развивал ту мысль, что первобытное мышление не является рудиментарной формой нашего собственного мышления. Он рассматривал первобытное мышление как сложный процесс, качественно отличный от известных нам логических процессов, и поэтому охарактеризовал его как мышление дологическое»1.

Тем самым французский ученый признал человеческое мышление продуктом исторического развития и создал концепцию о существовании различных мыслительных типов. Одновременно Леви-Брюль предупреждал об опасности отождествления мышления «примитивов» с мышлением невротика или ребенка. В этом отношении его точка зрения разошлась с психоанализом, хотя американские психоаналитики продолжали использовать леви-брюлевские идеи для своих целей.

Некоторые психологи (в том числе и Уильям Мак-Дугалл) упрекали Ле-ви-Брюля в том, что он рассматривал психологическую жизнь цивилизованного человека как чисто логический процесс, тогда как в действительности она не совсем освободилась от дологического мышления. Этот упрек, по мнению А. Д. Миллера, незаслужен. Уже в своей первой работе о первобытном мышлении Леви-Брюль указал на то, что дологические процессы полностью не исчезают с развитием цивилизации. Он ссылается на Китай, который в период наивысшего расцвета своей цивилизации все же находился под влиянием своеобразной науки Фын-Шуй, насыщенной дологическими концепциями. К этому можно добавить средневековую европейскую и древнекитайскую даосскую алхимию, астрологию, также исходящих из наличия связей между гетерогенными процессами и явлениями окружающей действительности. В заключительной главе той же работы Леви-Брюль говорил, что если даже предположить, что в большинстве современных понятий дологические элементы элиминированы, отсюда не следует, что дологическое мышление полностью исчезло2.

Какое из этих двух направлений предпочтительнее? По мнению А. Д. Миллера, эволюционная теория, которая под влиянием Герберта Спенсера была усвоена английской антропологической школой, стоит в противоре-

1 Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики. — С. 37.

2 Там же.

чии с диалектическим взглядом на мир. Диалектический аспект присущ процессам мышления, и заслуга Леви-Брюля в том и заключалась, что он подошел к мышлению исторически, указал на существование типа мышления, качественно отличного от «нашего».

Убеждение о специфическом типе мышления, свойственном членам первобытных социумов, породило двойственную оценку гипотезы «прелогиз-ма», на что указывал Ф. Месин. У отечественного ученого возникла проблема: кому доверять? Автору оригинального подхода или автору критического исследования его теории, тем более, что критика Леви-Брюля со стороны О. Ле-руа заслуживала особого внимания1. Опровержению теории дологизма французский критик посвятил очерк «Первобытное мышление». Говоря о задачах своей работы, О. Леруа отметил, что, прочитав книги Леви-Брюля, он почувствовал необходимость опровержения сказанного его соотечественником.

О. Леруа отмечал нечеткость употребления Леви-Брюлем термина «первобытный» и критиковал взгляд на эволюцию первобытной мысли как основанной на магии. Это мнение он высказал в главе «Метод», где, указывая на такое явление, как тотемизм, он также упрекал Леви-Брюля в нагромождении фактов, производящих иллюзорный эффект и в систематических преувеличениях. Он утверждал, что разнородные данные без их предварительной систематизации и классификации ничего не способны доказать. Отметил О. Леруа и представленную у Леви-Брюля очевидную стагнацию первобытных обществ.

В то же время, обсуждая вопрос об отождествлении «примитивом» явно нетождественных предметов и явлений, он соглашается с трактовкой доло-гизма как свидетельства несовершенства разума первобытных людей и той большой роли, какую интуиция играла в их повседневной деятельности.

Надо сказать, что О. Леруа не только критиковал Леви-Брюля, он отмечал сильные стороны его концепции, такие, как широта принципа отождествления, трактуемого первобытной мыслью (когда дикость дологизма, по его словам, выступает как некая надлогичность). Он отмечал сочетание абстрактной стилизации и реализма в рисунках «примитивов». Схематизм этих священных для них изображений обладал своей логикой. Это обнаруживается в сходстве изображений, нанесенных рукой первобытного человека, с рисунками современных детей, которые в своем творчестве руководствуются особым изобразительным языком. Этим вопросам критик посвятил вторую главу своего исследования, которую он назвал «Рассуждение. Принцип тождественности. Символизм».

В третьей главе «Память» О. Леруа присоединился к взгляду на роль механической памяти первобытных людей, восполняющей у них недостаток рассуждений. Он привел аргументы в пользу существования специфического чувства ориентации, связанного с топографическим характером присущего им способа запоминания.

1 cm.: Leroy O.-G. La raison primitive. Essai de réfutation de la théorie du prèlogisme. — Paris : Librairie orientaliste Paul Geuthner, 1927.

Обращаясь к языку первобытных людей, О. Леруа в главе «Язык» подчеркнул значение выражений, служащих для передачи «картин-концептов»; звуковой язык связан у «примитивов» с языком жестов; их знаковый язык далек от того, чтобы всегда быть дескриптивным, описательным; речь обладала для них мистическим могуществом; числам же приписывались магические свойства. Отчетливый отголосок этого Леруа видит в пифагореизме, в нумерологии и эзотерике позднего платонизма, в Каббале и др.

Автор критического очерка указывал на то, что приписываемое древним почитание Божества не имеет убедительного этнографического подтверждения; то же касается идеи о существовании души. Но он согласился с Леви-Брюлем в том, что первобытные люди, отличая сны от реальных фактов, верили, что посредством сновидений они получают доступ в потусторонний мир. Указывая на присущую древнему человеку боязнь колдунов и чародеев, критик сравнил боязнь колдовства с состоянием современных тяжелобольных людей, готовых поверить любому, пусть даже самому сомнительному методу исцеления.

Суггестивность древних, подверженность их внушению О. Леруа подчеркивал в главе «Колдовство». Он писал, что все это сочетается с великолепным знанием колдунами природных явлений, и в этом, считалось, состояла их способность «управлять» погодными явлениями.

Прав автор критического исследования учения Леви-Брюля и тогда, когда он согласился с ним в «рутинности» общества «примитивов», в их нелюбви к новому. Он считал, что стагнация — необходимое условие существования первобытных обществ и что ее проявлением был и «технический» консерватизм, и приверженность к конкретной территории. Но О. Леруа скептически отнесся к данной Леви-Брюлем характеристике процесса охоты как некоего магического процесса: никакая магия, указывал он, не могла оказать влияния ни на охоту, ни на рыболовство.

Заключение очерка О. Леруа предваряется эпиграфом из Паскаля: «Существуют две крайности: исключение разума, допущение только разума». Отвергая обе крайности, диспутант настаивал на искусственности концепции примитивного мышления. Под ярлыком дологизма, писал он, сгруппированы совершенно разнородные явления. Сравнивая дологическое мышление и современную позитивистскую мысль, мы обнаруживаем в обоих случаях общий признак, а именно полный детерминизм.

Вывод, сделанный О. Леруа, таков: идеи Леви-Брюля о примитивном мышлении лишь частично соответствуют реальности. Его концепция примитивного имеет значение только относительно представлений о дикарях как «существующих более чувством, нежели мыслью». На деле примитивные люди постоянно «подмешивают» результаты опытного наблюдения событий к решениям проблем, поставленных природой, решениям, которые Леви-Брюль связывал с мистицизмом.

Вера «примитивов» в тайные явления у Леви-Брюля трактуется как «прелогическое» заблуждение, но признаки подобного хода мысли обнаружи-

ваются и в цивилизованных умах, вышколенных строгостью научных методов.

Леви-Брюль взял на себя труд различить в проявлениях примитивного мышления то, в чем научная психология и социология не очень преуспели. Под ярлыком «прелогизма» он собрал веру в приметы, силу молитвы, жертвоприношения, заклинания, талисманы, колдовство; веру в существование души, в загробную жизнь и реинкарнацию; практику ордалий и культ предков. Но О. Леруа критически отнесся к произведенной Леви-Брюлем классификации этих явлений. Он счел, что здесь происходит смешение веры в то, что в человеке присутствует некоторое нерушимое духовное начало, с представлением, что это начало по ночам проникает в крокодилов.

То, что неоднократно приводилось Леви-Брюлем как относящееся к низшей стадии развития мышления, может быть связано со слабостью усилий понимать и сопереживать; быть может, мы имеем дело с некоей метафизикой, которая совсем не примитивна, размышлял критик. Просто здесь иная система верований и ценностей. Критик обратил внимание на то, что европейский философ-идеалист допускает принципиальную возможность сверхъестественного действия, но отказывается признавать за ним регулярность, присущую физическому закону; это его убеждение не очень отличается от веры «примитива». Можно сказать, что современный идеалист отходит от науки с ее чистым знанием, в котором нет места чему бы то ни было сверхъестественному. Но это значит, что научное мышление, возникшее из первоначального «прело-гизма», вновь погружается в него. Получается, что мистический сциентизм первобытной мысли и логически обоснованный сциентизм ученого-рационалиста, не исключающий, однако, сил иного мира, сходятся.

О. Леруа резюмировал, что позиция Леви-Брюля, несмотря на обилие этнографических данных, уязвима для критики, а термин «прелогизм», приписываемый примитивному мышлению, хотя и устоялся, но его содержание труднопроверяемо.

Оппонент отмечал, что Леви-Брюль был вдохновлен на исследование в области этнологии чтением «Золотой ветви» Д. Фрэзера. Но ему не хватило философской осторожности и научной корректности, которая предостерегла бы его от твердого убеждения в справедливости сконструированной им картины. Он поспешно нашел в инстинкте закон и, чтобы его вывести, не всегда считался с фактами.

Оглянемся еще раз на факты, относящиеся к «прелогичности» первобытного мышления, с которыми мы познакомились в нашем коротком исследовании.

Нарастающий с конца XIX в. в науке интерес к первобытному обществу и рассудочной деятельности палеоантропов остро поставил вопрос о феномене первобытного мышления. Этот вопрос особенно интенсивно обсуждался после появления концепции «прелогического» мышления, разработанной Л. Леви-Брюлем.

Концепция эта привлекала внимание прежде всего потому, что автор, говоря словами Н. Я. Марра, «с ослепительной ясностью» обнажил вопрос об изменчивости исторических форм мышления. Мы видели, что «прелогич-ность» первобытной мысли проявлялась в отождествлении объективно разнородных объектов, если в них усматривалась общность мистических сил и свойств; в этом случае мысль «примитива» игнорировала опыт и была равнодушна к требованиям логики.

Многоаспектные обсуждения предложенной концепции первобытного мышления интенсивно возрастали и с неослабевающей силой докатились до наших дней. Прежде всего мы указали на метафоричность социальных представлений, которыми оперировал французский антрополог. Объем данного термина в значительной мере размыт и не покрывает того, что в психологии обычно понимают под восприятием. Восприятие социальное — это не только восприятие социальных объектов; это еще и те элементы мышления и психики, которые имеют иррационально-эмоциональную окраску. На этой основе нами отмечалось сходство между представлениями, составляющими менталь-ность первобытного и современного человека.

Критики Леви-Брюля здесь говорят о том, что различия между этими видами мышления носят преимущественно количественный характер, поскольку в первобытном обществе, где природный космос антропоморфен, а социум составляет единое целое с миром природы, доля социальных представлений выше; индивидуальное сознание у древнего человека до конца еще не было сформировано.

Наконец, не вполне корректным представляется идущий от леви-брюлевских построений вывод об отсутствии познавательного элемента в коллективных представлениях перволюдей. Эмоциональное отношение к предметам мира не препятствует их познанию. Восприятие «примитивом» себя и окружающего мира было не менее дифференцировано, чем у современного человека.

Список литературы

1. Мамлеев В. И. Проблема первобытной примитивной психики // Антирелигиозник. — М. : Безбожник, 1930. — № 5.

2. Миллер А. Д. Проблема первобытного мышления // Психология / отв. ред. К. Н. Корнилов. — М.; Л. : Госиздат, 1929. — Т. II. — Вып. I.

3. Новикова Е. Ю. Этническое сознание в экономике России // Вестник Российской экономической академии имени Г. В. Плеханова. — 2011. -№ 2 (38).

4. Lévy-Bruhl L. Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures. -Paris : Felix Alcan, 1910.

5. Leroy О.-G. La raison primitive. Essai de efUtation de la théorie du prèlo-gisme. — Paris : Librairie orientaliste Paul Geuthner, 1927.

Леви-Брюль, Люсьен — Первобытное мышление [Текст] = La mentalité primitive : коллективные представления в сознании первобытных людей и их мистический характер

Поиск по определенным полям

Чтобы сузить результаты поисковой выдачи, можно уточнить запрос, указав поля, по которым производить поиск. Список полей представлен выше. Например:

author:иванов

Можно искать по нескольким полям одновременно:

author:иванов title:исследование

Логически операторы

По умолчанию используется оператор AND.

Оператор AND означает, что документ должен соответствовать всем элементам в группе:

исследование разработка

author:иванов title:разработка

оператор OR означает, что документ должен соответствовать одному из значений в группе:

исследование OR разработка

author:иванов OR title:разработка

оператор NOT исключает документы, содержащие данный элемент:

исследование NOT разработка

author:иванов NOT title:разработка

Тип поиска

При написании запроса можно указывать способ, по которому фраза будет искаться. Поддерживается четыре метода: поиск с учетом морфологии, без морфологии, поиск префикса, поиск фразы.
По-умолчанию, поиск производится с учетом морфологии.
Для поиска без морфологии, перед словами в фразе достаточно поставить знак «доллар»:

$исследование $развития

Для поиска префикса нужно поставить звездочку после запроса:

исследование*

Для поиска фразы нужно заключить запрос в двойные кавычки:

«исследование и разработка«

Поиск по синонимам

Для включения в результаты поиска синонимов слова нужно поставить решётку «#» перед словом или перед выражением в скобках.

В применении к одному слову для него будет найдено до трёх синонимов.
В применении к выражению в скобках к каждому слову будет добавлен синоним, если он был найден.
Не сочетается с поиском без морфологии, поиском по префиксу или поиском по фразе.

#исследование

Группировка

Для того, чтобы сгруппировать поисковые фразы нужно использовать скобки. Это позволяет управлять булевой логикой запроса.
Например, нужно составить запрос: найти документы у которых автор Иванов или Петров, и заглавие содержит слова исследование или разработка:

author:(иванов OR петров) title:(исследование OR разработка)

Приблизительный поиск слова

Для приблизительного поиска нужно поставить тильду «~» в конце слова из фразы.

4 разработка

По умолчанию, уровень равен 1. Допустимые значения — положительное вещественное число.

Поиск в интервале

Для указания интервала, в котором должно находиться значение какого-то поля, следует указать в скобках граничные значения, разделенные оператором TO.
Будет произведена лексикографическая сортировка.

author:[Иванов TO Петров]

Будут возвращены результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, Иванов и Петров будут включены в результат.

author:{Иванов TO Петров}

Такой запрос вернёт результаты с автором, начиная от Иванова и заканчивая Петровым, но Иванов и Петров не будут включены в результат.
Для того, чтобы включить значение в интервал, используйте квадратные скобки. Для исключения значения используйте фигурные скобки.

Люсьен Леви-Брюль — Сверхъестественное в первобытном мышлении читать онлайн

Люсьен Леви-Брюль

Сверхъестественное в первобытном мышлении

Первобытное мышление

Предисловие автора к русскому изданию

«Первобытное мышление» — выражение, которым очень часто пользуются с некоторого времени. Работы, предложенные русскому читателю в настоящем издании, в известной мере содействовали привлечению внимания к этому предмету. Быть может, не бесполезно будет напомнить в нескольких словах, что я разумею под «первобытным мышлением».

Как бы там ни было, уместно будет предостеречь читателей против недоразумений, появлению которых до сего времени не смогли помешать мои оговорки и которые, несмотря на мои разъяснения, часто возникают вновь. Слово «пра-логическое» переводят термином «алогическое», как бы для того, чтобы показать, что первобытное мышление является нелогическим, т. е. что оно чуждо самым элементарным законам всякой мысли, что оно не способно осознавать, судить и рассуждать подобно тому, как это делаем мы. Очень легко доказать обратное. Первобытные люди весьма часто дают доказательства поразительной ловкости и искусности в организации своих охотничьих и рыболовных предприятий, они очень часто обнаруживают дар изобретательности и поразительного мастерства в произведениях искусства, они говорят на языках, подчас чрезвычайно сложных, имеющих порой столь же тонкий синтаксис, как и наши собственные языки, а в миссионерских школах индейские дети учатся так же хорошо и быстро, как и дети белых. Кто может закрывать глаза на столь очевидные факты?

Париж

Люсьен Леви-Брюль

Отсюда непосредственно вытекает весьма важное последствие, которое вполне основательно подчеркивалось социологами, но ускользало от антропологов. Для того чтобы понять механизм социальных институтов, особенно в низших обществах, следует предварительно отделаться от предрассудка, заключающегося в вере, будто коллективные представления вообще и представления в низших обществах в частности повинуются законам психологии, базирующейся на анализе индивидуального субъекта. Коллективные представления имеют свои собственные законы, которые не могут быть обнаружены, особенно если речь идет о первобытных людях, изучением белого взрослого и цивилизованного индивида. Напротив, лишь изучение коллективных представлений, их связей и сочетаний в низших обществах сможет, несомненно, пролить некоторый свет на генезис наших категорий и наших логических принципов. Уже Дюркгейм1 и его сотрудники дали несколько примеров того, чего можно достигнуть на этом пути. Последний, несомненно, приведет к новой и позитивной теории познания, основанной на сравнительном методе.

Люсьен Леви-Брюль — Энциклопедия Нового Света

Люсьен Леви-Брюль (10 апреля 1857 г. — 13 марта 1939 г.) был французским философом, социологом и антропологом. Он известен своим исследованием примитивного менталитета и своим призывом к научному изучению категорий мышления в различных обществах. Он предложил два основных типа мышления человечества — «примитивный» или «дологический» и «цивилизованный», и попытался показать, что механизмы мышления этих двух типов разума различны. Леви-Брюль считал, что «мистическое мышление» было сущностью примитивного разума, тогда как рациональное мышление, основанное на логике и умозаключениях, было отличительными чертами цивилизованного разума. Это представление противоречило господствовавшей тогда во Франции точке зрения Эмиля Дюркгейма. Леви-Брюль предположил, что не все общества всегда ценили и использовали рациональное мышление, открывая путь для нового подхода к пониманию иррациональных факторов, наблюдаемых в мышлении и убеждениях многих обществ.

Знаете ли вы?

Французский антрополог Люсьен Леви-Брюль предположил, что люди используют два типа мышления: «мистическое мышление», которое было сущностью «примитивного разума», и рациональное мышление, которое является отличительной чертой «цивилизованного разума».

Леви-Брюль Сам был «кабинетным» антропологом, который сам не проводил эмпирических полевых исследований, а скорее читал отчеты других.Однако на протяжении всей своей жизни он подчеркивал необходимость эмпирического исследования категорий мышления в различных обществах, и действительно, многие исследования способов мышления следовали из его работы. Некоторые восприняли его работу как означающую, что «цивилизованный» превосходит доголический «примитивный» разум, что приводит к мнению, что одни общества более развиты и, следовательно, более ценны, чем другие. В сочетании с тенденцией к этноцентризму это только разжигало огонь предрассудков и расизма. С другой стороны, идеи Леви-Брюля также использовались, чтобы дать более глубокое понимание человеческой природы, показывая, что у нас есть мистический, творческий и многомерный аспект, который превосходит линейный тип логики в рациональном мышлении.

Жизнь

Люсьен Леви-Брюль родился в Париже, Франция, 10 апреля 1857 года. Он учился в лицее Карла Великого по специальности музыка, философия и естественные науки. Он окончил Высшую школу философии в 1879 году. Хотя затем он начал преподавать философию в Пуатье и Амьене, он решил вернуться в университет, чтобы получить докторскую степень. Затем он поступил в Парижский университет, получив докторскую степень в 1884 году.

Леви-Брюль опубликовал свою первую книгу « История современной философии во Франции » в 1889 году, за которой последовало еще несколько книг по философии.Он преподавал в Париже до 1896 года, когда он был назначен титульным профессором истории современной философии в Сорбонне. В 1902 году он опубликовал «Этика и моральная наука» , с которой начал свое пожизненное занятие антропологией. Эта работа также помогла ему получить кафедру истории современной философии в Сорбонне в 1904 году. Он также был редактором «Философского обозрения Франции и странника» .

Во время своего пребывания в Сорбонне Леви-Брюль написал множество книг о природе первобытного разума.Его Психические функции в примитивных обществах были опубликованы в 1910 году, Примитивный менталитет в 1922 году, Душа первобытного человека в 1928 году, Сверхъестественное и природа первобытного разума в 1931 году, Первобытная мифология в 1935 году и «Мистический опыт и примитивный символизм» в 1938 году.

В 1925 году Леви-Брюль вместе с Марселем Моссом и Полем Риве основал Институт этнологии в Сорбонне. В 1927 году он ушел из института и Сорбонны, решив провести остаток своей дальнейшей жизни в сочинении и путешествиях.Однако он продолжал преподавать, читая лекции по всем Соединенным Штатам — в Гарварде, Университете Джонса Хопкинса и Калифорнийском университете.

Леви-Брюль умер в Париже, Франция, 13 марта 1939 года.

Работа

Научная работа Леви-Брюля началась с нескольких книг по философии. В своей книге «Этика и моральная наука » (1902 г.) он выступал против возможности абсолютной этики, потому что системам мышления в разных культурах не хватало основы для сравнения. Таким образом, он предложил научное изучение различных культур и их моральных систем.Хотя он считал, что моральные убеждения полностью являются результатом социальной обусловленности, Леви-Брюль также признавал возможность того, что разные культуры могут разделять одну и ту же базовую мораль:

Возможно, что характеристики долга и совести в целом, являются результатом целого ряда почти одинаковых условий, которые присутствуют во всех достаточно цивилизованных человеческих обществах (Lévy-Bruhl 1902, 121).

В целом, своей книгой «Этика и нравственность » Леви-Брюль заложил основу своей релятивистской социологии.

Леви-Брюль выступал против рационализма, связанного с философской школой Эмиля Дюркгейма, которая доминировала во французской академической среде в то время. Леви-Брюль утверждал, что разные общества имеют разные способы мышления и что не все общества лелеют рациональное мышление. В своей работе Как думают местные жители (1910) Леви-Брюль размышлял о том, что он считал двумя основными мировоззрениями человечества: «примитивным» и «цивилизованным».

Согласно Леви-Брюлю, примитивный разум мистичен и «дологичен» по своей природе.Он не делает различий между сверхъестественным и естественным, материальным и духовным, «я» и «не-я». Он скорее использует «мистическое участие» для манипулирования миром. Другими словами, вместо использования логических категорий он использует «закон соучастия», управляющий сверхчувственными силами. Однако под «дологическим» Леви-Брюль не имел в виду противоречащий логике (антилогический) или лишенный какой-либо логической мысли. Он имел в виду, что «дологическое» мышление еще не полностью развилось в логическое мышление.

Согласно Леви-Брюлю, примитивный разум не обращает внимания на противоречия. Центральной идеей теории Леви-Брюля был «закон участия». Согласно этому, в сознании первобытных людей одна и та же вещь или явление может одновременно быть несколькими совершенно разными формами бытия. Таким образом, Леви-Брюль пришел к выводу, что «мистическое мышление» было сущностью первобытного разума.

Цивилизованный ум, напротив, использует домыслы и логику. Как и многие теоретики своего времени, Леви-Брюль верил в историческую и эволюционную телеологию, ведущую от первобытного разума к цивилизованному.Однако его намерение состояло не в том, чтобы принизить примитивные культуры и поставить их в более низкий культурный статус, а в том, чтобы показать, что примитивные культуры должны изучаться на их собственных условиях.

Леви-Брюль был «кабинетным антропологом». Он никогда не проводил серьезных полевых исследований. Однако у него был доступ к многочисленным миссионерским отчетам, значительной коллекции этнографической литературы и рассказам путешественников о примитивных культурах. К концу жизни он изменил некоторые свои взгляды, в частности, о полярности и несовместимости «цивилизованного» и «примитивного» умов.Его более поздние книги больше касались промежуточных типов ума.

Леви-Брюль La Mentalité Primitive ( Primitive Mentality , 1923) имел дело с примитивным понятием причины, а его L’Âme Primitive ( «Душа» примитивного , 1928) — с идея души.

Наследие

Леви-Брюль был одним из первых антропологов, пытавшихся показать, что механизмы мышления «примитивного» и «цивилизованного» человека различны.На протяжении всей своей жизни он подчеркивал необходимость эмпирического исследования категорий мышления в различных обществах. Он оказал влияние на поколения ученых, исследовавших способы мышления в разных культурах.

Однако в антропологии идеи Леви-Брюля не получили большого признания и имели минимальное влияние. Однако антропологи, такие как Леви-Стросс, Эванс-Причард и Джон Гуди, приписывали некоторые из своих теорий влиянию Леви-Брюля. Тем не менее, вне антропологии, особенно во французском сюрреалистическом движении, влияние Леви-Брюля было более значительным.

Публикации

Леви-Брюль Л. [1889] 1971. История современной философии во Франции . Нью-Йорк, Нью-Йорк: Б. Франклин. ISBN 0833720996
Леви-Брюль, Л. [1903] 1973. Философия Огюста Конта . Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: A.M. Келли. ISBN 0678009279
Леви-Брюль, Л. [1905] 2009 г. Этика и моральная наука . Итика, штат Нью-Йорк: Библиотека Корнельского университета. ISBN 978-1112310881
Леви-Брюль, Л. [1910] 1985. Как думают местные жители, (Les fonctions mentales dans les sociétés inférieures).Принстон, Нью-Джерси: Издательство Принстонского университета. ISBN 0691072981
Леви-Брюль, Л. [1922] 1978. Первобытный менталитет (примитивный менталитет). Нью-Йорк, штат Нью-Йорк: AMS Press. ISBN 040414568X
Леви-Брюль, Л. [1927] 1928. «Душа» первобытного человека (L’âme primitive). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Макмиллан.
Леви-Брюль Л. [1931] 1973. Примитивы и сверхъестественное (Le surnaturel et la nature dans la mentalité primitive). Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Haskell House.ISBN 0838315895
Леви-Брюль, Л. [1935] 1983. Примитивная мифология (примитивная мифология). Сент-Люсия: Университет Квинсленда Press. ISBN 0702216674
Леви-Брюль, Л. 1938. Мистический опыт и символы приматов (Мистический опыт и примитивный символизм). Париж: Ф. Алкан.
Леви-Брюль, Л. 1949. Карнеты Люсьена Леви-Брюля (Записные книжки Люсьена Леви-Брюля). Париж: Университеты Франции.

Ссылки

Казенев, Жан. 1972. Люсьен Леви-Брюль . Нью-Йорк: Харпер и Роу. ISBN 0061360813
Пертьерра, Рауль. 1984. Леви-Брюль и способы мышления Переоценка . Рабочий документ ZZOA, нет. 42. Амстердам: Амстердамский университет.
Пранди, Карло. 2006. Люсьен Леви-Брюль pensiero primitivo e mentalità moderna . Leggerescrivere, 14. Милан: UNICOPLI.

Внешние ссылки

Все ссылки получены 2 августа 2018 г.

Кредиты

Энциклопедия Нового Света Писатели и редакторы переписали и завершили статью Википедия в соответствии со стандартами New World Encyclopedia . Эта статья соответствует условиям лицензии Creative Commons CC-by-sa 3.0 (CC-by-sa), которая может использоваться и распространяться с указанием авторства. Кредит предоставляется в соответствии с условиями этой лицензии, которая может ссылаться как на участников Энциклопедии Нового Света , так и на самоотверженных добровольцев Фонда Викимедиа.Чтобы процитировать эту статью, щелкните здесь, чтобы просмотреть список допустимых форматов цитирования. История более ранних вкладов википедистов доступна исследователям здесь:

История этой статьи с момента ее импорта в Энциклопедия Нового Света :

Примечание. могут применяться ограничения на использование отдельных изображений, на которые распространяется отдельная лицензия.

Дюркгейм, Леви-Брюль и «примитивное мышление»: какие разногласия?

1 В легендарном повествовании истории социальных наук проходит тема радикального противостояния между Эмилем Дюркгеймом и Люсьеном Леви-Брюлем в отношении анализа «примитивного» мышления.Раймон Будон, например (1999; 2010, 65–66), часто упоминает это противопоставление и превращает его в основополагающий элемент своей концепции социологии. Поскольку изучение научных дискуссий часто проливает свет на социальную историю науки, было бы полезно вернуться к источнику этого противостояния: к разделам The Elementary Form of the Religious Life , которые критикуют Как думают местные жители . [1] Я предлагаю здесь рассмотреть и проанализировать эти разделы и сравнить их с работой Леви-Брюля, чтобы как можно точнее оценить форму, значение и влияние этого противостояния.Я хочу продемонстрировать, что за поверхностным и часто преувеличиваемым разногласием кроется еще одно, которое обычно остается незамеченным.

2В Как думают местные жители , [2] Люсьен Леви-Брюль помещает свое исследование на «путь», открытый «Дюркгеймом и его соавторами», с целью сформулировать «теорию познания, как новую, так и положительную. по сравнительному методу ». В качестве «предварительной задачи» он намеревается «точно выяснить, каковы руководящие принципы примитивного мышления» и думает, что ему удалось «показать, что психические процессы« примитивов »не совпадают с теми, к которым мы привыкли. описывать в людях нашего собственного типа »(Леви-Брюль 1926, 14).Вся его книга, как и другие пять последующих, нацелена на демонстрацию того, что в «примитивных» обществах существуют ментальные механизмы, «руководящие принципы» которых — или, если использовать общий термин в его работе, их «ориентация» — отличаются от описанных. философами и логиками.

3In Элементарные формы религиозной жизни , [3] Дюркгейм намеревается объяснить не только социальное происхождение религии, но также происхождение знаний или категорий, составляющих ее «инструменты» (1915, 20n24) . [4] В предварительной главе, озаглавленной «Религиозная социология и теория познания», прослеживается происхождение последней от первой; поскольку «категории понимания» были «рождены религией и религией», «они являются продуктом религиозной мысли». Если «религия является чем-то в высшей степени социальным» и «если категории имеют религиозное происхождение», из этого следует, что «они тоже должны быть общественными делами» или, по крайней мере, «богаты социальными элементами» (10-11). [5]

4 Таким образом, намерение разработать «теорию познания» является общим для обеих работ, которые также разделяют социологическое обоснование этой теории и использование этнографических данных для ее иллюстрации.

5Книги Леви-Брюля и Дюркгейма не только имеют общую цель, но и отображают конвергентные учетные записи. Подобно тому, как Леви-Брюль подчеркивает различия в способах мышления (объект его исследования), Дюркгейм также утверждает их изменчивость: «категории человеческого мышления никогда не фиксируются в какой-либо одной определенной форме; они создаются, снимаются и переделываются непрерывно; они меняются местами и временами »(1915, 15). И так же, как Леви-Брюль известен своей идеей о том, что принцип противоречия не действует одинаковым образом в разных обществах, Дюркгейм аналогичным образом задается вопросом, не зависит ли «идея противоречия также от социальных условий», поскольку «империя, которая идея, воплощенная в человеческом мышлении, менялась в зависимости от времени и общества »:« правила, которые, кажется, управляют нашей нынешней логикой »,« не «навеки на всю вечность» на психическом строении людей, они зависят, по крайней мере частично, от факторов исторические и, следовательно, социальные »(12-13).

6 Такое совпадение отражается и в критикуемых авторах: во вступительной главе Леви-Брюль подвергает сомнению «анимистическую гипотезу» Тайлора, Фрейзера и других представителей «английской школы антропологии». Он основан на убеждении, «признанном… как постулат или, скорее, аксиома»: «[их] вера в идентичность« человеческого разума », которая, с логической точки зрения, всегда абсолютно одинакова в всегда и везде »(Леви-Брюль 1926, 18-19). В главе 2 книги 1 из Forms, Дюркгейм вводит «анимистическую теорию» Тайлора и Спенсера и критикует ее за неспособность объяснить «истоки религиозной мысли» (Durkheim 1915, 49). Леви-Брюль (1926, 18) ссылается на статью Дюркгейма (1909a), которая была первым черновиком этой главы, для «критического обсуждения использованного метода и результатов, полученных этими экспертами».

7 Дюркгейм подчеркивает это сходство, если не в Forms , то по крайней мере в обзоре, который он посвящает двум работам в L’Année : «Нет необходимости упоминать, что мы разделяем некоторые основные принципы с Леви-Брюлем» : существование «разных типов менталитета» и религиозная природа «примитивного менталитета» (Durkheim 1913, 35).

8 Тем не менее, Леви-Брюль цитирует Дюркгейма только для того, чтобы поместить свое собственное исследование в рамки дюркгеймовских рамок, и, хотя Дюркгейм подчеркивает изменчивость способов мышления, он явно (а иногда и неявно [6]) цитирует Леви-Брюля только для того, чтобы дистанцироваться от него. В чем особые отличия?

9В Forms Леви-Брюль цитируется в трех разных случаях. Первое упоминание касается общих характеристик «примитивного мышления»; второй — его отношение к опыту; и в-третьих, концепты.Четвертый случай можно найти в обзоре Forms и Natives , который появился в L’Année. В каждом из этих отрывков Леви-Брюля критикуют за преувеличение дифференциации или прерывности, где, наоборот, Дюркгейм подчеркивает сходство и преемственность. Это «разногласие» наиболее полно сформулировано в первом и четвертом отрывках:

Таким образом, между логикой религиозной мысли и логикой научной мысли нет пропасти.
(Дюркгейм 1915, 239)

Между этими двумя стадиями интеллектуальной жизни людей [«религиозная и примитивная мысль» и «научная и современная мысль»] нет разрыва.
(Дюркгейм 1913, 35-36)

12 Следовательно, разногласие, указанное Дюркгеймом, связано с различием между противоположными типами менталитета или значением, которое должно быть приписано этому различию.

13Давайте подробно остановимся на конкретных моментах, которые Дюркгейм выбирает, чтобы подчеркнуть преемственность, несмотря на различия.

141. Принцип противоречия. Первый отрывок можно найти в разделе, целью которого является показать, «насколько логическая эволюция тесно связана с религиозной эволюцией и как она, подобно этой последней, зависит от социальных условий» (1915, 234). В сноске уточняется, что, поскольку эти страницы были написаны, когда появились аборигены , Дюркгейм ограничивается «добавлением определенных объяснений, показывающих, чем мы отличаемся от М. Леви-Брюля в нашем понимании фактов» (234n4).Несколькими страницами позже, в словах, напоминающих Конта, когда он признал священников политеистической стадии за то, что они раз и навсегда привели человеческую мысль в движение к ее научной цели [7], он отмечает, что

«Великая услуга, которую религии оказали мысли, состоит в том, что они построили первое представление о том, какими могут быть эти родственные отношения между вещами… [F] или с того момента, когда люди имеют представление о существовании этих отношений. становятся возможными внутренние связи между вещами, наукой и философией.Религия открыла им путь ».
(Дюркгейм 1915, 237)

16 В следующем разделе упоминается Леви-Брюль (и на этот раз Дюркгейм может показаться эхом Эмиля Мейерсона [8]):

Так что это далеко не так, что этот менталитет не имеет никакого отношения к нашему. Наша логика родилась из этой логики…. Было сказано, что такого рода соучастия, подразумеваемые мифологиями, нарушают принцип противоречия и этим противоречат тому, что подразумевается научными объяснениями.
(Durkheim 1915, 238, со ссылкой на Lévy-Bruhl 1926, 75f.)

18Но мы также объединяем «разнородные термины внутренней связью» (например, тепло и движение) и тем самым «принудительно идентифицируем противоположности». Фактически, «примитивная мысль» не имеет «того общего и систематического безразличия к противоречиям, которое ей приписывали [со ссылкой на Lévy-Bruhl 1926, 78] … Если примитив смешивает вещи, которые мы различаем, он также различает вещи которые мы соединяем вместе », и он делает это« в форме резких и четких противопоставлений »(Durkheim 1915, 238).

192. Отношение к опыту. В главе 3 книги 3 еще один намек на Леви-Брюля касается природы веры, «непроницаемой для опыта» (имеется в виду Леви-Брюль 1926, 59-66), чтобы показать, что эта природа «не может радикально различать религиозный менталитет. от других форм человеческого мышления »и от« ученого », который« отличается от предыдущих только степенью »(Durkheim 1915, 360-361). В обоих случаях это «постоянно обновляемый опыт», который учит не отказываться слишком быстро от хорошо испытанного способа объяснения: «Ученый не поступает иначе; только он вводит больше методов »(361).

203. Концептуальная мысль. Раздел 3 Заключения заканчивается третьей критикой книги Леви-Брюля. Чтобы понять ее функцию, полезно вспомнить общую аргументацию этого раздела, которая касается «концептуального мышления» и направлена на объяснение того, как религия может порождать «фундаментальные понятия науки» (Durkheim 1915, 431-432). Соответственно, Дюркгейм объединяет все возможные формы мышления под термином «концепция».

21 Его цель — показать, что религиозные представления «являются реальными концепциями» (Durkheim 1915, 432).Природа концепции должна быть (относительно) неизменной и универсальной или способной стать таковой (433), что возможно только в том случае, если «это продукт коллективной разработки» (434). [9] Таким образом, «каждая цивилизация имеет свою организованную систему концепций, которая ее характеризует» (435), а научные концепции, более «методически контролируемые», чем другие, «всегда находятся в очень незначительном меньшинстве» (437-438). «[T] здесь только различия в степени» (437) между обычными концепциями, кристаллизованными, фиксированными или выраженными (433) на языке, и научными концепциями.Первые дают «гарантии объективности», а вторые также основаны на какой-то форме веры; их «привилегированный кредит» проистекает из того факта, что «мы верим в науку» (438). Таким образом, «концептуальное мышление является ровесником самого человечества» и «[человек], который не мыслил концепциями, не был бы человеком». Чтобы поддержать «противоположный тезис», нужно определить «концепции… по характеристикам, которые для них не существенны»: «Они были отождествлены с общими идеями и с четко ограниченными и ограниченными общими идеями» (438-439).Две сноски указывают на эту ошибку в понимании концепции в работе Леви-Брюля (со ссылками на страницы 129–136 и 445 книги Natives ). Не потому, что «низшие общества… имеют только рудиментарные процессы обобщений» (439), что их члены действительно мыслят «концептуально», и «поскольку логическое мышление начинается с концепций, отсюда следует, что оно существовало всегда» (там же).

22 Что касается этого раздела, он завершается заявлением о том, что разнообразие и преемственность следует рассматривать вместе:

Разумеется, мы не можем слишком сильно настаивать на различных характеристиках, которые логика представляет в разные периоды истории; он развивается так же, как и сами общества.Но какими бы реальными ни были эти различия, они не должны заставлять нас пренебрегать сходствами, которые не менее существенны.
(Дюркгейм 1915, 439)

24 Согласно Леви-Брюлю, три точки, с которыми связаны между собой объекты Дюркгейма; например, он отмечает, что «невозможность одновременного подтверждения двух противоречащих друг другу утверждений» и «невозможность верить в отношения, несовместимые с опытом… ощущается только», когда «коллективные представления имеют тенденцию к концептуальной форме» (Lévy-Bruhl 1926 , 378).Поскольку Дюркгейм считает, что коллективные репрезентации могут быть только концептуальными (по самому определению понятия), вполне может быть поставлено под сомнение описание Леви-Брюля в целом. И по каждому из этих пунктов цель двухстороннего аргумента — восстановление сходства или преемственности, существующей между религией и наукой: религия уже делает то, что делает наука (по крайней мере, частично): устанавливает связи. , опираясь на опыт и мысля концептуально.Наука по-своему делает то же самое, что и религия: объединяет вещи разной природы, сопротивляется опровержению теорий и опирается на общие мнения. Короче говоря, Дюркгейм оспаривает не «факты», которые описывает Леви-Брюль, а его «интерпретация» этих фактов как указывающая на слишком радикальное разделение между «религиозной мыслью» и «научной мыслью». Дюркгейм видит между ними необходимую преемственность, поскольку первое представляет собой источник (хотя и невнятный) второго: «научная мысль является лишь более совершенной формой религиозной мысли» (1915, 429).Такова цена демонстрации того, что знание имеет социальное происхождение, если то же самое было доказано в отношении религии.

25 Как примирить точки согласия, отмеченные выше, и это расхождение, единственное, но подтвержденное трижды? Несмотря на глобальный характер критики, дело не в том, чтобы отрицать то, что утверждает Леви-Брюль, а в том, чтобы уточнить и смягчить его анализ. Различия существуют, и они значительны, но они не так глубоки, как он изображает их в своем рвении; они о степени, а не о сущности.Систематически противопоставляя «примитивное» и «современное» мышление как два идеальных типа, Леви-Брюль ошибается в отношении их однородности и различия между ними. По сути, Дюркгейм, кажется, применяет к Леви-Брюлю язык, который он использует о «логике религиозного мышления», чтобы подчеркнуть его отличия от логики «научного мышления»:

Это добровольно чрезмерно в каждом направлении. Когда он соединяется, он сбивает с толку; когда он различает, он противостоит.Он не знает оттенков и мер, ищет крайностей; следовательно, он использует логические механизмы с некоторой неуклюжестью, но не игнорирует ни один из них.
(Дюркгейм 1915, 239)

27 Дюркгейм признает, что различие здесь связано с точками зрения или задачами исследования: «Тем не менее, наша точка зрения несколько отличается от точки зрения Леви-Брюля. Он был озабочен в основном тем, чтобы отличить этот образ мышления от нашего до такой степени, что эти различия иногда представлялись как настоящая противоположность »(Durkheim 1913, 35).В то время как сравнительному проекту Леви-Брюля присущ контраст, в основе позиции Дюркгейма лежит преемственность, потому что он, прежде всего, стремится проследить происхождение науки и религии до одного и того же источника:

Итак, если человеческое мышление менялось на протяжении веков и обществ, если оно эволюционировало, то его различные, последовательные проявления были источником других. Высшие и самые современные формы не противопоставляются наиболее примитивным, низшим формам; они родились от последнего.
(Durkheim 1913, 37)

29 Одна из характерных черт этого противоречия — то, что он оставался односторонним. В своих последующих работах Леви-Брюль не отвечал на критику Дюркгейма. Похоже, он отказался сделать это, так как он отказался от возможности рецензировать Форму для Revue Philosophique . [10] Может быть, потому, что, в отличие от Дюркгейма, он не любил споры. Также возможно, что он не думал, что эта критика должна повлиять на специфику его подхода.

30 Дело в том, что Дюркгейм считает взгляды Леви-Брюля завышенными или слишком категоричными, потому что он навязывает или искажает свой язык и свои утверждения. Например, где Дюркгейм читает «своего рода общее и систематическое безразличие» к противоречию (Durkheim 1915, 238), Леви-Брюль пишет (на странице, цитируемой Дюркгеймом):

Существовали ли когда-либо группы людей или предчеловеческих существ, коллективные представления которых еще не подчинялись законам логики? Мы не знаем; и, в любом случае, это кажется очень маловероятным. [В любом случае] дологический [менталитет, который следует описать] не имеет такой природы: … он явно не восхищается противоречивым (что сделало бы это просто абсурдным в наших глазах), но и не прилагает усилий чтобы избежать этого.
(Леви-Брюль 1926, 78)

32 Он далее уточняет, что это «менталитет, в котором логическое и дологическое могут сосуществовать и в равной степени восприниматься в ментальных процессах». Точно так же он подчеркивает, что «примитивный менталитет» далек от того, чтобы «казаться нам необузданным и нерегулируемым, и столь же чисто произвольным» (Леви-Брюль 1926, 106, 108).Напротив, он продолжает утверждать, что примитивный менталитет действует по фиксированным или установленным схемам, даже несмотря на то, что они (или, по его словам, эти «предварительные связи») не называются «концепциями».

33Леви-Брюль также считает, что «примитивный менталитет» основан на форме опыта, т. Е. На общем опыте, который имеет большее влияние, чем факты, и который он уже называл «мистическим» задолго до того, как использовал этот термин в названии своей книги 1938 года: «[Первобытная мысль] имеет [свой] собственный опыт, который направляет [ее], мистический опыт, против которого, пока он продолжает существовать, реальный опыт бессилен» (Леви-Брюль 1926, 378). Тем не менее, поступая так, он различает два типа опыта, из которых Дюркгейм, похоже, рассматривает только один. [11]

34 Сам факт того, что «дологический разум» может содержать концепции, является еще одной точкой конвергенции: «он также передается социально посредством языка и концепций, без которых он не может быть реализован» (Lévy-Bruhl 1926, 107; Но, — добавляет он, — эти концепции отличаются от наших »). Здесь Леви-Брюль проводит различие между различными формами («поэтому коллективные представления примитивов очень сильно отличаются от наших идей или концепций» [Lévy-Bruhl 1926, 37]), которые Дюркгейм стремится объединить.

35 Короче говоря, взгляды Леви-Брюля могут показаться завышенными или односторонними, но только постольку, поскольку Дюркгейм упрощает свою мысль, удаляет ее нюансы и игнорирует различия, на которые она опирается.

36 Мысль Леви-Брюля еще больше искажается самим фактом, что Дюркгейм переводит ее в терминах своей собственной точки зрения. Интегрируя свою критику Леви-Брюля в представление своей теории, он постоянно объединяет «примитивную» и «религиозную мысль», с одной стороны, и «нашу мысль» и науку, с другой, точно так же, как если бы сам Леви-Брюль принимал смешение понятий. эти понятия.[12] Его единственное основание для этого — использование термина «мистический», который Леви-Брюль очень старался отличать от его современного религиозного употребления. [13]

37 Хотя Дюркгейм искажает или неверно истолковывает свои сочинения, некоторые из сделанных им заявлений все еще соответствуют взглядам Леви-Брюля. Это, например, верно в отношении всего второго абзаца раздела, который приводит к первой критике Леви-Брюля (Durkheim, 1915, 234-235), который в оглавлении озаглавлен «Склонность примитивов смешивать царства и классы, которые мы различаем.В некоторых случаях Дюркгейм идет даже дальше, чем Леви-Брюль, в выражении различий. Последний не стал бы писать: «Пока люди делают свои первые шаги в искусстве выражения своих мыслей, наблюдателю нелегко воспринимать то, что ими движет; ибо нет ничего, что можно было бы ясно передать тому, что происходит в этих темных умах, которые имеют лишь смутное и эфемерное знание о себе »(Durkheim, 1915, 96).

38 Короче говоря, Леви-Брюль, который критикует Дюркгейм, в значительной степени выдуман или сконструирован им.

39 Почему Дюркгейм чувствует необходимость дистанцироваться от той точки зрения, которую он с или без причины приписывает Леви-Брюлю? Какова цель трехкратного заявления о реальном или предполагаемом расхождении? Может ли это ответить на возражения, которые некоторые читатели Леви-Брюля, используя аргументы последнего, могли выдвинуть против Дюркгейма? Но для этого нужно было найти в утверждениях Леви-Брюля, которые могли бы служить основанием для таких возражений. Однако расхождение между ними не влияет на социальную природу первобытного мышления.Разногласия по поводу правильного использования термина «концепция», похоже, сводятся к пустым разговорам: [14] квалифицируются ли «коллективные представления» «примитивов» как концепты или нет, не влияет на специфику «предварительных связей», которые Леви-Брюль пытается описать. Он указывает, что это синтетическая мысль в том смысле, что синтез обходит анализ: «дологический менталитет мало подвержен анализу». По его словам, именно здесь проявляется специфика «наших» концепций, поскольку они думали опираться на уже проведенный анализ, который уже дан на языке (Lévy-Bruhl, 1926, 106-107).

40 Непонятно, почему аргументативная структура Формы была бы слабее, если бы в ней не было никаких ссылок на коренных жителей, , поскольку соответствующие цели двух книг не пересекаются. В то время как амбиции Дюркгейма в первую очередь теоретические (в той же самой книге они сводятся к обновлению как теории познания, так и теории религии — и даже философской антропологии [15]), цель Леви-Брюля, которую мы можем законно охарактеризовать как феноменологическую. in inspiration (Deprez 2010, 37 и passim ) носит скромный характер и даже представляет собой введение к более полному описанию.Его теоретические амбиции ограничиваются проверкой явной альтернативной гипотезе той, которую «английская школа антропологии» неявно формулирует о «идентичности» «человеческого духа», недостаток которой состоит в наложении категорий наблюдателя на те, которые являются быть замеченным.

41Теперь, с одной стороны, обращаясь к формам преемственности между «религиозной мыслью» и наукой, Дюркгейм не утверждает, что они «идентичны»; с другой стороны, рабочая гипотеза Леви-Брюля никогда не предполагает полного различия: «есть черты, общие для всех совокупностей людей …Следовательно, высшие умственные операции везде имеют основу однородности »(Lévy-Bruhl 1926, 28). Учитывая это a priori согласие между ними, их расхождение должно быть ограничено относительной важностью, приписываемой тому, что является общим, а что — другим. Это простой вопрос дозировки? Что является важным для Дюркгейма?

42 Если расхождения, созданные Дюркгеймом, связаны, как он говорит, с различием «точек зрения», то это различие следует рассматривать как их источник.Если искать теоретическое обоснование расхождения с Леви-Брюлем, на которое продолжает ссылаться Дюркгейм, его можно найти в их более или менее эволюционной интерпретации социальных различий. Эволюционная перспектива — которая минимально сводится к объяснению, которое должно включать наблюдение ориентированного набора преобразований — присуща интеллектуальной структуре Forms, , которая объясняет институты в сложных обществах как происходящие от институтов «примитивных». «Первобытный» у Дюркгейма означает не только более простой (1915, 5-8), но и более близкий к истокам, потому что «чтобы изучить самую примитивную и простую религию, которую только можно найти», нужно смотреть «на общества». как можно слабее развились »(95–96).

43 Леви-Брюль в молодости находился под влиянием мысли Герберта Спенсера (Lévy-Bruhl 1931, 5-6). Однако, когда он размышляет о том, как такие замечательные ученые, как Тайлор и его ученики, могли принять свою гипотезу о неизменности человеческого разума как должное, не подвергая ее сомнению, он думает, что причина может быть идентифицирована во «влиянии современной английской философии и теория эволюции в частности, точнее, эволюционизм Герберта Спенсера.«В настоящее время… несколько сурово оцененный», этот тип эволюционизма мог соблазнить этих авторов тридцатью годами ранее, поскольку он предоставил им «гарантию непрерывности умственного развития человека, которую они формулируют» и «дикие расы». оказался «рудиментарным зародышем последующего государства, которое должно быть более дифференцированным» (1926, 26-27). В этом отношении Леви-Брюль мог обнаружить, что Дюркгейм очень близок к позиции Тайлора или Фрейзера. Критика описаний разрывов, предложенных Леви-Брюлем, кажется, является ответом на анализ, который отвергает эволюционный взгляд на социальные институты — точку зрения, которую разделяет Дюркгейм.Фактически, то, что Леви-Брюль ищет в «примитивной» мысли, не является ее источником; это инаковость, образ мышления, который больше всего отличается от «нашего».

44 Если эта интерпретация верна, возникает парадокс. Если в серии из шести книг, которые Леви-Брюль посвятил объяснению специфики «примитивного менталитета», действительно есть момент, когда он может показаться, что поддерживает тему эволюции, это именно в первой книге (единственной, которая Дюркгейм умел читать и критиковать). Только в Natives он явно ставит под сомнение формы перехода к другим типам: девятая и последняя глава, представляющая четвертую часть книги и ее общий вывод, озаглавлена «Переход к высшим ментальным типам». Он содержит утверждения, очень похожие на те, которые Дюркгейм использует против него:

Но понимание этого дологического, мистического мышления помогает не только изучению низших рас. Последующие ментальные типы проистекают из него и не могут избежать воспроизведения в более или менее очевидных формах некоторых его черт. Поэтому, чтобы понять это, необходимо вернуться к сравнительно «примитивному» типу. Таким образом, перед нами открывается обширное поле для позитивных исследований психического функционирования совокупностей различного рода, а также наших собственных законов мышления.
(Леви-Брюль 1926, 361-362)

46 Несомненно, эта глава носит весьма программный характер и не может поддерживать строго эволюционные убеждения, но парадокс еще более сложен, потому что в Forms, Durkheim не дает никаких сопоставимых указаний для описания перехода от «примитивных» форм (в том числе религии). как знание) к современным формам в западных обществах. В любом случае этот вывод показывает, что начиная с 1910 г. Леви-Брюль оставался убежденным в том, что «дологические» элементы не перестают сосуществовать с «логическими».По этой причине тезис о структурном единстве человеческого разума, предложенный еще в 1903 году [16], поддерживается, несмотря на «рабочую гипотезу» (Lévy-Bruhl 1926, 362) о дифференциации.

47 Помимо важности, приписываемой эволюции как объяснительной модели, есть еще один пункт разногласий, который остается скрытым и о котором Дюркгейм умалчивает, хотя он напрямую влияет на теорию Форм. Это уже проявилось в терминологии, которую Дюркгейм использует для повторного перевода Леви-Брюля, отождествляя «примитивный» и «религиозный» менталитет: еще один парадокс этого противоречия состоит в том, что Дюркгейм считает тот факт, что «примитивный менталитет по своей сути религиозен» (Durkheim 1913, 35; 1915, 432) как один из пунктов, которые он разделяет с Леви-Брюлем.Леви-Брюль не только воздерживается от использования словаря, который Дюркгейм приписывает ему, но и в главе 9 книги Natives он очень четко высказывает свои оговорки относительно использования «примитивной религии», поскольку «религия» предполагает диссоциацию, которая не является «Примитивный», но уже продукт трансформации:

С таким же успехом можно сказать, что менталитет, который выражается в их коллективных представлениях, полностью религиозен или, в другом смысле слова, что это вовсе не так. Поскольку мистическое общение с объектом религиозного чувства и ритуальных практик и фактическое участие в нем составляют самую суть религии, примитивный менталитет должен быть объявлен религиозным, потому что он действительно реализует общение такого рода, и действительно в высшей степени это возможно вообразить. Но в других отношениях не кажется правильным говорить о нем как о « религиозном », по крайней мере в той степени, в которой из-за прямого характера этого участия он не признает идеалом вне себя и над собой существ, с которыми он взаимодействует. чувствует себя объединенным в мистическом и интимном общении.Мы можем вспомнить определенные заявления, сделанные Спенсером и Гилленом по этому поводу…. Но для примитивного разума … эти объекты и эти существа становятся божественными только тогда, когда участие, которое они гарантируют, перестает быть прямым. Арунта, который чувствует, что он — это как он сам, так и предок, чья чуринга была доверена ему во время его посвящения, ничего не знает о поклонении предкам. Бороро не делает попугаев, которые являются Бороро, объектами религиозного культа….Таким образом, идеи, которые мы называем действительно религиозными, представляют собой своего рода дифференцированный продукт, являющийся результатом предшествующей формы умственной деятельности (Lévy-Bruhl 1926, 367-368).

49 Называя это религиозным, Леви-Брюль опасается, что кто-то спроецирует что-то внешнее (и присущее взору современного наблюдателя) на «примитивный» менталитет, потому что это соответствует ситуации максимального совпадения между «индивидуальным сознанием людей». каждый член группы »и« коллективное сознание ». Именно в другой социальной ситуации, «когда отношения между социальной группой и людьми, составляющими ее, развиваются» (Lévy-Bruhl 1926, 365),

«причастие… будет получено через посредников.Племя бороро больше не будет объявлять, что они — это арара. Они скажут, что их предки были арарами, что они имеют ту же субстанцию, что и арары, что они станут арарами после смерти, что запрещено убивать и есть арарас, кроме как при строго определенных условиях, таких как тотемное жертвоприношение , так далее. »
(Леви-Брюль 1926,366)

51 Таким образом, в то время как Дюркгейм считает, что способы мышления происходят из религиозной жизни, Леви-Брюль считает, что религия (или, по крайней мере, то, что мы понимаем под этим термином), кажется, возникла после «примитивных» способов мышления.Возможно, именно эта деталь — которую Дюркгейм, кажется, сознательно игнорирует, судя по терминам, которые он использует для перевода Леви-Брюля, — могла бы убедить Леви-Брюля в том, что он не участвовал в теории, разработанной в Forms . Ибо, хотя он и не отвечает на критику, высказанную в этой книге, он действительно возвращается к этому вопросу позже и отмечает, что использование Дюркгеймом термина «религия» кажется слишком всеобъемлющим. Он предлагает «неологизм» «предрелигиозности», за что извиняется не для того, чтобы «противопоставить их», а для того, чтобы избежать «проецирования характеристик, которые проявляются только в более развитых обществах, на квазирелигиозные факты, наблюдаемые в них». общества »(Леви-Брюль 1935, 217–218; см. Merllié 1998).

52 «Первобытная» мысль не только «дологическая», но и «дорелигиозная». Еще более парадоксально то, что аргумент Леви-Брюля очень дюркгеймовский по духу: его предпосылка — недоразвитая природа индивидуальности в этих обществах и ее слияние в коллектив до появления индивидуальной дифференциации, процесса, который выступает как стимул для обеих религий и, строго говоря, « концептуальное »мышление.

53Чтение Формы обычно имеет тенденцию разделять два объекта книги, фокусируясь, в зависимости от интересов читателей, либо на социологии религии, либо на социологии знания.Несогласие с Леви-Брюлем, на котором опирается Дюркгейм, похоже, полностью касается последнего. Тем не менее, его анализ приводит нас к первому. В связи с этим следует отметить, что эти два объекта у Дюркгейма имеют тенденцию сливаться друг с другом и рассматриваться совместно — при этом религия выполняет также когнитивную функцию. Слияние этих двух объектов проявляется в повторяющемся использовании терминов «религиозная мысль» и «религиозный менталитет».

54 Из сравнения этих текстов можно сделать три основных вывода: i.Все возражения Дюркгейма Леви-Брюлю относительно трех центральных пунктов последнего описания «примитивной мысли» направлены на то, чтобы минимизировать разрыв между «современным» и «примитивным» мышлением, а для Дюркгейма — между наукой и религией. Эта критика искажает то, что Леви-Брюль говорит по этим темам; II. основная теоретическая проблема, кажется, связана с генетическим объяснением Дюркгейма, которое дистанцируется от описательного или идеально-типичного проекта Леви-Брюля; iii. В основе этой разницы в «точках зрения» лежит скрытое разногласие по поводу определения религии и верховенства этого социального института.

55Понимали ли комментаторы эти моменты? Ответ на такой вопрос привел бы к «другой истории». Из-за одностороннего характера спора они повторяют и усиливают оппозицию между разделением и непрерывностью, оппозицию, которую Дюркгейм уже высказал и подчеркнул. Например, в отчете, который, по крайней мере, обновляет тему «бездны», термин «манихейство» странным образом используется для описания критики Дюркгеймом Леви-Брюля (Mucchielli 1998, 354). Проблема эволюции, обозначенная Жоржем Дэви, для которого «понятие прогресса… не играет… одинаковую роль» у двух авторов (1930, 284), усиленно разрабатывается Хортоном, который видит в противопоставлении «контраст» / инверсионная схема »и« схема непрерывности / эволюции »(1973, в частности, 270) — структура анализа, которая может быть расширена за пределы двух авторов.Однако вопрос об отношениях между наукой и религией почти никогда не упоминается; это, по крайней мере, отмечает Раймон Ленуар (1922, 217–218). Среди более поздних комментаторов Фредерик Кек (2008, 164) предлагает читать коренных жителей «как ответ на анализ Формы »; тогда как Станислас Депрез (2010, 249) утверждает, что именно Дюркгейм отличается от Леви-Брюля больше, чем наоборот.

Люсьен Леви-Брюль | Encyclopedia.com

РАБОТЫ ЛЕВИ-БРУЛЯ

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ БИБЛИОГРАФИЯ

Люсьен Леви-Брюль (1857-1939), французский антрополог, родился в Париже.Он получил докторских диссертаций в Высшей школе и начал блестящую университетскую карьеру, которая увенчалась его назначением на кафедру истории современной философии в Сорбонне в 1904 году. Его лекции легли в основу нескольких из них. его книги, особенно о Якоби (1894 г.) и Огюсте Конте (1900 г.). Однако его неизменный вклад — это его книга Этика и моральная наука (1903) и особенно шесть томов, которые он посвятил изучению того, что он называл примитивным менталитетом.

Работы Леви-Брюля в высшей степени оригинальны, и трудно точно определить, как они повлияли на его мышление. Его акцент на роли эмоций в психической жизни, возможно, возник из его исследований Якоби. В социологических аспектах своей мысли он находился под влиянием идей Эмиля Дюркгейма. Однако Леви-Брюль также отвергал некоторые идеи Дюркгейма и продолжал горячие споры с Дюркгеймом, который в то время доминировал во французской социологической школе. Леви-Брюль не мог принять все выводы дюркгеймовского рационализма, но он действительно многому научился из «Правил социологического метода » Дюркгейма .В целом можно сказать, что на Леви-Брюля повлияло больше отрицательное, чем положительное влияние. Он не был никем учеником; действительно, он часто определял свое мышление, противопоставляя его мышлению других, например, теоретикам анимизма (Фрейзер, Тайлор и Спенсер). Но он был неравнодушен к критике его теорий, особенно к возражениям таких социологов, как Дюркгейм и Мосс, или антрополога, такого как Эванс-Причард. Его реакция на эту критику вызвала изменения в ориентации его мысли.В его интеллектуальном развитии можно выделить три основных этапа: первый отмечен его работой над моралью; второй — его теориями о первобытном мышлении; и третий — исправлениями и изменениями, которые он сам внес в эти последние теории.

Моральная философия . В работе «Этика и моральная наука» Леви-Брюль начал с того, что показал, что все теоретические морали (метафизического или научного происхождения) обречены на провал, потому что теория может применяться только к тому, что есть, а не к тому, что должно быть.Они страдают также от того, что не принимают во внимание различия в человеческой природе в различных цивилизациях. Мораль действительно меняется в зависимости от времени и места, и Леви-Брюль выступал за то, чтобы их исследовали объективно и чтобы их законы были открыты. На основе такого научного знания могут быть созданы рациональное искусство и правила поведения, которые будут действительны только в определенной социологической ситуации, а не претендовать на универсальную значимость теоретической морали. Таким образом, уже в этой книге Леви-Брюль сделал прямую атаку на постулат единства человеческой природы и заложил основы релятивистской и плюралистической социологии.

Теория первобытного менталитета . Плюрализм Леви-Брюля заставил его предположить, что у людей может существовать несколько типов менталитета, то есть их методы мышления могут существенно различаться от одного общества к другому. Он считал, что самый надежный способ доказать это — начать со сравнения менталитета цивилизованного человека с менталитетом, наиболее далеким от него.

Поэтому он изучал психические функции у так называемых примитивов, собирая и классифицируя большое количество документов по этому вопросу.Его первый вывод заключался в том, что менталитет первобытных людей и людей, живущих в современной западной цивилизации, различается не нюансами или степенью, а скорее по своему характеру. Антропологи английской анимистической школы считали, что первобытные люди думают или рассуждают так же, как и цивилизованные, хотя они могут рассуждать на основе ошибочных предпосылок. По Леви-Брюлю, сам процесс мышления первобытного человека отличается от нашего; примитивный менталитет — это не просто рудиментарная или патологическая форма цивилизованного.Причиной этих различий является не мысль об отдельных, а коллективные представления. В идеале социолог должен установить особую коллективную психологию каждого общества. Вместо этого, чтобы описать примитивный менталитет, Леви-Брюль взял свои документы из всех дописьменных обществ.

На возражения таких, как Марсель Мосс, утверждавших, что эти общества не все одинаковы, Леви-Брюль ответил, что для его целей было достаточно того, что все они имели общую характеристику, которая отличает их от нас.Когда Эванс-Причард упрекнул его в том, что он взял свои примеры из книг путешественников или миссионеров, чьи наблюдения не проводились в соответствии с лучшими этнографическими методами, он ответил, что для него этого достаточно, если менталитет изучаемых народов был хорошо понят. . Эванс-Причард убедил Леви-Брюля признать, что иногда он заставлял дикарей казаться более иррациональными, чем они есть на самом деле; он, однако, утверждал, что в его намерения входило не дать полное описание жизни первобытных народов, а подчеркнуть различия между их менталитетом и нашим.

Коллективные представления первобытных людей, утверждал он, по сути своей мистичны, поскольку подразумевают веру в силы или влияния, которые не воспринимаются органами чувств. Мистицизм пронизывает все их представления. Кроме того, примитивный менталитет не подчиняется исключительно нашим законам логики. Хотя в целом он не против этих законов, он не уклоняется от нарушения, особенно закона о противоречиях. Вот почему Леви-Брюль назвал его дологическим. Связи, устанавливаемые примитивным разумом и выходящие за рамки наших принципов логики, регулируются принципом, который Леви-Брюль назвал законом участия.Согласно этому принципу существо или объект могут быть как самим собой, так и в то же время чем-то другим. Участие нельзя объяснить анимизмом.

Концепция этого мистического менталитета, основанного на соучастии, привела Леви-Брюля к более детальному анализу, подкрепленному большим количеством конкретных примеров. Он показал влияние этого менталитета на язык первобытных народов и на их способ восприятия мира. Он описал их окказионалистское представление о причинности и их взгляд на человеческую личность, не отделяя ни человеческое существо (I’être même) от его «придатков», ни тело от духа или души.

Между примитивным разумом, который непосредственно демонстрирует участие, и цивилизованным разумом Леви-Брюль обнаружил промежуточные стадии, на которых участие уже не может восприниматься напрямую, а представлено или символизируется. Таким образом, он, кажется, поместил свой дуализм в эволюционную перспективу. Но он позаботился о том, чтобы заявить, что мистический и дологический менталитет никогда полностью не вытесняется бесспорным господством логики. Он считал, что в сознании каждого человека всегда есть какая-то рациональная мысль и какая-то мистическая мысль.Один только разум не может полностью удовлетворить человека. Леви-Брюль не согласился с обвинением в том, что он является доктриной дологизма. Для него не существует двух исключающих друг друга менталитетов; дологическое мышление — это не стадия, предшествующая логическому мышлению. Таким образом, такие философы, как Эмиль Брейе, утверждали, что теория Леви-Брюля на самом деле более структуралистская, чем эволюционистская. И феноменолог Ван дер Леу интерпретировал это как постулирование мистического менталитета и логического менталитета как двух постоянных структур человеческого разума.У первобытного человека первое преобладает над вторым; в цивилизованном человеке все наоборот.

Теоретические поправки . Первые книги Леви-Брюля о психических функциях в примитивных обществах вызвали энергичный ответ Дюркгейма в его Элементарных формах религиозной жизни 1912 года. В 1926–1927 годах появилось много дальнейших критических замечаний, в частности, Ларгье де Банселя, Рауля Алье, и Оливье Леруа. Леви-Брюль серьезно рассмотрел эти возражения и был вынужден уточнить и пересмотреть свои мысли.В результате между 1931 и 1938 годами он опубликовал еще три книги по той же теме. Теперь он стал более требовательным к источникам своей документации, все чаще полагаясь на работы лучших этнографов. Кроме того, не отказываясь полностью ни от одной из основных концепций своего первого анализа (мистицизм, дологический характер, участие, окказионализм), он изменил их порядок важности, поставив мистицизм выше дологического характера. И, прежде всего, он ввел новый принцип объяснения, который имел тенденцию доминировать над всеми другими, который он назвал «аффективной категорией сверхъестественного».Он по-прежнему утверждал, что первобытные народы иногда нечувствительны к противоречиям, но твердо утверждал, что «фундаментальная структура человеческого разума везде одинакова». У первобытных людей есть концепции, но их знания не систематизированы и не систематизированы рационально, что оставляет поле открытым для «мистических предварительных связей», когда эмоциональный, аффективный элемент дополняет логическое обобщение. Это окрашивает все их мышление, поскольку для них обычный опыт пронизан мистическим опытом; аналогично для них сверхъестественный мир, хотя и отличается от мира природы, не отделен от него, и они неосознанно переходят от одного к другому.Таким образом, дологическое объясняется мистическим, а это, в свою очередь, преобладанием аффективности над разумом. Действительно, аффективность придает особую тональность примитивным представлениям и, таким образом, имеет тот элемент общности, который делает их категорией мышления.

В своих последних работах Леви-Брюль свел изучение примитивного мышления полностью к анализу мистического опыта и аффективной категории сверхъестественного, которая характеризует и объясняет его. Он показал, как это переживание сверхъестественного проявляется в основном перед лицом необычного.Он посвятил другие главы различным представлениям и верованиям, отмеченным этой аффективной категорией, например, оккультным влияниям, существам и объектам, которые приносят неудачу или удачу, различным ритуалам, магии, откровениям в отношении тайной природы вещей и животных, снов и т. Д. видения, присутствие мертвых и вся мифология и техники участия в мифическом мире.

В этих книгах Леви-Брюль также занимался переходами между примитивным и современным менталитетом.Он обнаружил такие переходы, в частности, в развитии предрелигии в развитую религию или мифа в сказку и фольклор; но в то же время он все больше и больше подчеркивал, что оба менталитета сохраняются.

Следовательно, теория, которая вначале, казалось, постулировала принцип радикального различия мышления первобытных и цивилизованных народов, стала более гибкой. Эта эволюция продолжилась в заметках, которые Леви-Брюль писал к концу своей жизни и которые, вероятно, стали бы книгой, если бы он прожил дольше.Эти записи были собраны и опубликованы после его смерти в небольшой книге под названием Les carnets de Lévy-Bruhl (1949). В нем он заявил, что готов отказаться от термина «дологический», и даже подверг сомнению специфику характеристик, которые он приписывал примитивному менталитету.

Влияние Леви-Брюля . Помимо феноменологических и структуралистских расширений теории Леви-Брюля, упомянутых выше, следует отметить важное влияние, которое она оказала на юнгианских психоаналитиков: Олдрич (1931) связал примитивный разум с архетипами бессознательного.Что касается основ доктрины, однако, немногие современные авторы, похоже, признают различие между примитивным и цивилизованным разумом. Сам Леви-Брюль был на грани того, чтобы бросить это, как видно из его посмертно опубликованных записных книжек. Но его анализ участия играет важную роль в размышлениях многих философов и социологов, например Пржилуски (1940) и Роджера Бастида (1953). Опять же, сторонники плюралистической социологии, такие как Жорж Гурвич, приветствуют подрыв Леви-Брюлем классической унитарной концепции универсальности способов мышления.У доктрины Леви-Брюля может быть мало верных последователей, но, по крайней мере, она заставила антропологов задуматься над определенными проблемами и в этом смысле дала новое направление изучению первобытных народов.

Жан Казенев

[ Исторический контекст работ Леви-Брюля см. В биографиях Дюркгейма; Фрейзер; Мосс; Спенсер; Тайлор. Для обсуждения дальнейшего развития его идей см. Загрязнение; Религия, статья об антропологическом исследовании .]

1884 L’idée de responsabilite . Париж: Ашетт.

1890 L’Allemagne depuis Leibniz . Париж: Ашетт.

1894 Философия Якоби . Париж: Алькан.

(1900) 1903 Философия Огюста Конта . Нью-Йорк: Патнэм; Лондон: Sonnenschein. → Впервые опубликовано на французском языке.

(1903) 1905 Этика и нравственность . Лондон: Констебль. → Впервые опубликовано как La morale et la science des moeurs.

(1910) 1926 Как думают туземцы . Лондон: Аллен и Анвин. → Впервые опубликовано как Les fonctions mentales dans les sociétés primitives.

(1922) 1923 Первобытная ментальность . Нью-Йорк: Макмиллан. → Впервые опубликовано как La mentalite primitive.

(1927) 1928 «Душа» первобытного человека . Нью-Йорк: Макмиллан. → Впервые опубликовано как L’âme primitive.

(1931) 1935 Примитивы и сверхъестественное Нью-Йорк: Даттон.→ Впервые опубликовано как Le surnaturel et la nature dans la mentalité primitive.

1935 Первобытная мифология . Париж: Алькан.

1938 L’expérience mystique et les symbols chez les primitifs . Париж: Алькан.

1949 Карне Леви-Брюля . Париж: Press Universitaires de France. → Опубликовано посмертно.

Олдрич, Чарльз Р. 1931 Первобытный разум и современная цивилизация . Нью-Йорк: Харкорт.

Allier, Raoul 1927 Le non-civilisé et nous . Пэрис: Пайо.

Bastide, Roger 1953 Contribution à I’étude de la Participation. Cahiers internationaux de sociologie 14: 30–40.

Блондель, Шарль 1926 Первобытный менталитет . Париж: Сток.

BrÉhier, Emile 1949 Originalite de Lévy-Bruhl. Философское обозрение 139: 385-388.

Казенев, Жан 1961 La mentalité archaïque . Пэрис: Колин.

Казенев, Жан 1963 Люсьен Леви-Брюль: Sa vie, son oeuvre, avec un разоблачение философского . Париж: Press Universitaires de France.

Дэви, Жорж (1931) 1950 Sociologues d’hier et d’aujourd’hui . 2-е изд. Париж: Press Universitaires de France.

Essertier, Daniel 1927 Les formes inferieures de I’explication . Париж: Алькан.

Леруа, Оливье 1927 Первобытный разум . Пэрис: Гейтнер.

Przyluski, Jean 1940 La участие .Париж: Press Universitaires de France.

Шаревская Б. 1958 О методологической и терминологической путанице в вопросах первобытного мышления. Советская этнография 6: 61-75.

Van Der Leeuw, G. G. 1940 L’homme primitif et la Religion . Париж: Press Universitaires de France.

(PDF) Первобытная ментальность пересмотрена

как культурная форма D (e.грамм. вера в Бога) более развита, чем другая форма A

(например, вера в магию) подразумевает веру в то, что форма A

обязательно превращается в D через некоторые переходные стадии B и C.

Но даже если бы мы обнаружив, что в некоторых обществах A, B, C и D

всегда находятся в этом порядке (что маловероятно), и что форма D

наиболее распространена в современных обществах, это не доказывает, что A, B, C ,

и D обязательно следуют друг за другом, и эта форма D является наиболее продвинутой.

Подобный порядок и современное преобладание D могут быть просто результатом

культурного распространения через силу или имитацию. Более того, утверждение

о том, что форма D в чем-то лучше формы A, и что формы A

,
и D являются стадиями, означает «наивную веру в мифологию прогресса.
Одним из аспектов этой веры является вера в абсолютную, глобальную
ценность современной цивилизации »(стр. 19). Лерой указал, что магическая мысль
присутствует и в западном обществе, и что полагать, что исторически магическое мышление
было заменено немагическим мышлением
, значит верить в «упрощенный линейный эволюционизм» (стр.20).
После этой в целом очень убедительной критики теоретической позиции Леви-Брюля
и его методологического подхода Лерой обсудил
большое количество тем Леви-Брюля более подробно. Среди них
были такие каштаны, как опора примитива на память и магию,
его отсутствие абстрактных терминов, его сопротивление изменениям и так далее.
Лерой начал обсуждение утверждений Леви-Брюля о конкретной природе первобытного языка с ироничного замечания о том, что
заслуживает того, чтобы его процитировать:
.
какой-то непонятный питекантроп, больше занятый своей едой, чем
«мистическим участием».Лишь ограниченные средства выражения были приписаны этому дикарю
, язык которого казался близким к звукоподражаниям гиббона
, и эта мнимая бедность его словарного запаса рассматривалась как один из
признаков «примитивного» ума. В наши дни это языки нецивилизованных
. . . оба богаты словами и разнообразием форм; и само это изобилие,
, в свою очередь, стало признаком и недостатком «первобытного» государства.
(стр.94)
Затем Лерой приступил к критике характеристики
примитивного языка и мышления, данной Леви-Брюлем. Во-первых, у многих так называемых первобытных людей
действительно есть абстрактные термины. Во-вторых, в той степени, в которой в некоторых культурах есть
более конкретных терминов для определенного явления, это просто отражает практическую необходимость
. Он отражает «потребность в точности, которую испытывает рыболов или охотник в его ежедневном выполнении технической деятельности, где он должен
добиться успеха или погибнуть» (стр.99). Точно так же нехватка названий цветов
не отражает ограниченное цветовое зрение, но демонстрирует, что определенные цветовые различия не являются жизненно важными в определенных обществах. В-третьих, это очень опасно для
Культура и психология 9 (2)
182
Юнг и Леви-Брюль — Исследовательский портал Абердинского университета
TY — JOUR
T1 — Юнг и Леви-Брюль
AU — Сигал, Роберт А.
PY — 2007/11
Y1 — 2007/11
N2 — За знание «первобытных» народов К.Г. Юнг опирался на работы Люсьена Леви-Брюля (1857-1939), французского философа, который в середине карьеры стал кабинетным антропологом. В серии книг, начиная с 1910 года, Леви-Брюль утверждал, что «примитивные» народы были неправильно поняты современными людьми Запада. Вместо того, чтобы думать, как современные люди, только менее строго, «примитивы» обладают собственным менталитетом. «Первобытное» мышление одновременно «мистическое» и «дологическое». Под «мистическим» Леви-Брюль имел в виду, что «примитивные» люди воспринимают мир как тождественный самим себе.Их отношение к миру, в том числе и к другим людям, — это таинственное соучастие. Под «дологическим» Леви-Брюль имел в виду, что «примитивное» мышление безразлично к противоречиям. «Первобытные» народы полагают, что все вещи идентичны друг другу, но все же каким-то образом отличаются. Человек — это одновременно дерево и одновременно человек. Юнг безоговорочно принял описание Леви-Брюля «примитивного» разума, даже когда Юнг, в отличие от Леви-Брюля, отправился в поле, чтобы воочию увидеть «примитивные» народы.Но Юнг изменил концепцию «примитивного» мышления Леви-Брюля тремя ключевыми способами. Во-первых, он психологизировал это. В то время как для Леви-Брюля «примитивное» мышление следует объяснять социологически, для Юнга — психологически: «примитивные» люди думают так же, как и они, потому что они живут в состоянии бессознательности. Во-вторых, Юнг универсализировал «примитивное» мышление. Если для Леви-Брюля «примитивное» мышление все больше заменяется современным мышлением, для Юнга «примитивное» мышление является исходным психологическим состоянием всех людей.В-третьих, Юнг ценил «примитивное» мышление. Тогда как для Леви-Брюля «примитивное» мышление ложно, для Юнга оно истинно — раз оно признается выражением не того, как устроен мир, а того, как работает бессознательное. Я рассматриваю, наряду с критикой концепции Леви-Брюля о «примитивном» мышлении его коллегами-антропологами и философами, действительно ли Юнг уловил все, что Леви-Брюль имел в виду под «примитивным» мышлением.
AB — В своих познаниях о «первобытных» народах К. Г. Юнг опирался на работы Люсьена Леви-Брюля (1857-1939), французского философа, который в середине карьеры стал кабинетным антропологом.В серии книг, начиная с 1910 года, Леви-Брюль утверждал, что «примитивные» народы были неправильно поняты современными людьми Запада. Вместо того, чтобы думать, как современные люди, только менее строго, «примитивы» обладают собственным менталитетом. «Первобытное» мышление одновременно «мистическое» и «дологическое». Под «мистическим» Леви-Брюль имел в виду, что «примитивные» люди воспринимают мир как тождественный самим себе. Их отношение к миру, в том числе и к другим людям, — это таинственное соучастие. Под «дологическим» Леви-Брюль имел в виду, что «примитивное» мышление безразлично к противоречиям.«Первобытные» народы полагают, что все вещи идентичны друг другу, но все же каким-то образом отличаются. Человек — это одновременно дерево и одновременно человек. Юнг безоговорочно принял описание Леви-Брюля «примитивного» разума, даже когда Юнг, в отличие от Леви-Брюля, отправился в поле, чтобы воочию увидеть «примитивные» народы. Но Юнг изменил концепцию «примитивного» мышления Леви-Брюля тремя ключевыми способами. Во-первых, он психологизировал это. В то время как для Леви-Брюля «примитивное» мышление следует объяснять социологически, для Юнга — психологически: «примитивные» люди думают так же, как и они, потому что они живут в состоянии бессознательности.Во-вторых, Юнг универсализировал «примитивное» мышление. Если для Леви-Брюля «примитивное» мышление все больше заменяется современным мышлением, для Юнга «примитивное» мышление является исходным психологическим состоянием всех людей. В-третьих, Юнг ценил «примитивное» мышление. Тогда как для Леви-Брюля «примитивное» мышление ложно, для Юнга оно истинно — раз оно признается выражением не того, как устроен мир, а того, как работает бессознательное. Я рассматриваю, наряду с критикой концепции Леви-Брюля о «примитивном» мышлении его коллегами-антропологами и философами, действительно ли Юнг уловил все, что Леви-Брюль имел в виду под «примитивным» мышлением.
кВт — Юнг и Леви-Брюль
кВт — Леви-Брюль
кВт — мистическое участие
кВт — «примитивный» разум
кВт — «примитивные» народы
кВт — Дюркгейм
кВт — Леви KW — мысль
U2 — 10.1111 / j.1468-5922.2007.00690.x
DO — 10.1111 / j.1468-5922.2007.00690.x
M3 — артикул
VL — 52
SP — 635
EP — 658
JO — Журнал аналитической психологии
JF — Журнал аналитической психологии
SN — 0021-8774
IS — 5
ER —
Перейти к основному содержанию Поиск Поиск
Где угодно
Быстрый поиск где угодно
Поиск Поиск
Расширенный поиск
Войти | регистр
Пропустить основную навигацию Закрыть меню ящика Открыть меню ящика Домой
Подписка / продление
Библиотекари Тарифы, заказы и платежи Пакет Чикаго
Полный цикл и охват содержимого
Файлы KBART и RSS-каналы
Разрешения и перепечатка
Инициатива развивающихся стран Чикаго
Даты отправки и претензии
Часто задаваемые вопросы библиотекарей
Люсьен Леви-Брюль родился в Париже 10 апреля 1857 года.Он посещал лицей Карла Великого, изучая музыку, философию и естественные науки, и окончил Высшую школу философии в 1879 году. Он преподавал философию в Пуатье и Амьене, прежде чем поступил в Парижский университет, чтобы получить докторскую степень в 1884 году. Он преподавал в Париже до своего назначения в Сорбонну в 1896 году на должность титульного профессора истории современной философии. Научная работа Леви-Брюля началась с истории современной французской философии в 1889 году; книга по немецкой философии (начиная с Готфрида Вильгельма фон Лейбница) появилась в 1890 году, одна — по якобинской философии в 1894 году, а другая — по контовской философии в 1900 году. Этика и моральная наука (1902) положил начало антропологическим интересам Леви-Брюля. Он признал невозможность абсолютной этики из-за несоизмеримости систем мышления в разных культурах и призвал к научному изучению известного диапазона моральных систем, включая примитивные. Эта книга, вероятно, повлияла на назначение Леви-Брюля на кафедру истории современной философии в Сорбонне в 1904 году.
Хотя Леви-Брюль по-прежнему больше интересовался примитивным мышлением, чем социальными институтами, его работа перешла от философии к социологии под влиянием социологов-дюркгеймовцев.В 1925 году он вместе с Марселем Моссом и Полем Риве основал Институт этнологии в Сорбонне, посвященный памяти Эмиля Дюркгейма, умершего в 1917 году. Леви-Брюль, однако, не согласился с некоторыми принципами методологии Дюркгейма, в частности рациональность первобытного человека. Таким образом, он ушел из института и Сорбонны в 1927 году, чтобы посвятить себя писательской деятельности и путешествиям.
Леви-Брюль написал шесть книг, раскрывающих его концепцию природы примитивного разума: Психические функции в примитивных обществах (1910), Первобытный менталитет (1922), Душа первобытного человека (1928), The Soul of the Primitive Mentality (1928), The Сверхъестественное и природа первобытного разума (1931), Первобытная мифология (1935) и Мистический опыт и первобытный символизм (1938).Никогда не работая на местах, он имел доступ к более адекватным описаниям примитивных культур в конце своей жизни. Он отверг некоторые эволюционные следствия его более ранней формулировки цивилизованных и «примитивных» или «дологических» менталитетов как полярных и непримиримых типов. В более поздних книгах более подробно рассматривались промежуточные типы. Посмертно опубликованные записные книжки (1949) показали его готовность к компромиссу даже в отношении термина «дологический».
Леви-Брюль знал о сходстве между примитивным и цивилизованным мышлением, но, в ответ на предыдущие приписывания примитивному человеку крайней рациональности, предпочитал подчеркивать различия.Хотя постулирование «примитивного мышления» на первый взгляд низводит примитивного человека до более низкого культурного статуса, Леви-Брюль больше стремился продемонстрировать, что примитивные культуры должны изучаться с точки зрения их собственных категорий. Хотя эта точка зрения должна стимулировать обширные полевые исследования, его уравнение всех примитивных моделей мышления на практике минимизировало усилия по описанию.

Леви брюль люсьен первобытное мышление: Первобытное мышление | Леви-Брюль Люсьен

Леви-Брюль, Люсьен

Люсьен Леви-Брюль

Философ и антрополог

+ + +

Другие биографические материалы:

Далее читайте:

Сочинения:

Литература:

ЛЕВИ-БРЮЛЬ • Большая российская энциклопедия

Читать «Сверхъестественное в первобытном мышлении» — Леви-Брюль Люсьен — Страница 1

Леви-Брюль Люсьен: Электронная еврейская энциклопедия ОРТ

Этнологическая концепция социальной первобытности Л. Леви-Брюля и итоги ее обсуждения Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Леви-Брюль, Люсьен — Первобытное мышление [Текст] = La mentalité primitive : коллективные представления в сознании первобытных людей и их мистический характер

Поиск по определенным полям

Логически операторы

Тип поиска

Поиск по синонимам

Группировка

Приблизительный поиск слова

Поиск в интервале

Люсьен Леви-Брюль — Сверхъестественное в первобытном мышлении читать онлайн

Люсьен Леви-Брюль — Энциклопедия Нового Света

Жизнь

Работа

Наследие

Публикации

Ссылки

Внешние ссылки

Кредиты

Дюркгейм, Леви-Брюль и «примитивное мышление»: какие разногласия?

Люсьен Леви-Брюль | Encyclopedia.com

(PDF) Первобытная ментальность пересмотрена

Юнг и Леви-Брюль — Исследовательский портал Абердинского университета

About the Author

admin

Добавить комментарий Отменить ответ

Рубрики

Related Posts