Нарушение деятельности в психологии: Нарушение психических процессов — Общие сведения, Причины возникновения. Томск

Нарушение психических процессов — Общие сведения, Причины возникновения. Томск

Общие сведения

Психические процессы это отдельные проявления психической деятельности человека. Каждый психический процесс имеет общий объект отражения и единую отражательно-регуляционную специфику. Психические процессы являются формами отражения субъектом объективной реальности в процессе деятельности центральной нервной системы, выступают в качестве первичных регуляторов поведения.

Нарушения психических процессов в организме человека может приобретать различный характер. Как правило, психологические, сугубо клинические исследования касаются изучения расстройств познавательных, мыслительных функций, некоторые работы посвящены анализу нарушений мышления, умственной работоспособности, под призмой особенностей формирования личностной сферы.

Отдельные психические процессы, выделяемые в психической деятельности, определяются как высшие психические процессы. К ним относят следующие процессы:

Высшие психические процессы имеют специфические признаки и формируются на основе биологических предпосылок. Они складываются в течении времени во взаимодействии ребенка со взрослым и окружающим миром в целом, а потому они социально обусловлены и несут в себе отпечаток той культурно-исторической среды, в которой развивается ребенок. Кроме того, такие функции по своей природе инструментальны: они осуществляются с использованием различных средств, способов, «психологических орудий», среди которых центральное место занимает речь. Используя эти орудия, человек овладевает возможностями регуляции своих отношений с предметным миром, другими людьми, овладевает собственным поведением. Например, при запоминании словесного ряда с помощью логических или образных ассоциаций человек вводит в память мышление или воображение.

Нарушение психических процессов

Диапазон спектра доступных индивиду способов опосредования высших психических функций является важным критерием степени развития личности. В этом контексте одной из задач психокоррекционной и психотерапевтической работы является расширение опыта человека в отношении развития арсенала способов опосредования собственной деятельности. Высшие психические функции осознаваемы субъектом и доступны произвольной (волевой и целенаправленной) регуляции и самоконтролю.

Нарушение психических процессов может возникнуть при следующих заболеваниях:

Генезис высших психических функций идет по пути преобразования развернутых наглядно-действенных форм в сокращенные, автоматизированные, выполняемые во внутреннем плане в виде так называемых умственных действий.

Диагностика психических нарушений

Важно принимать во внимание умственные действия при клинико-психологическом обследовании больного ребенка, поскольку патология высших психических функций проявляется на фоне их неполной сформированности. Кроме того, при диагностике патологии у взрослых больных следует учитывать, что, если выполнение заданий осуществляется развернуто с применением наглядных способов решения, с участием проговаривания (наблюдается перенос умственных действий во внешний план), то это может указывать на дефицитарность, осознаваемую больным и преодолеваемую с помощью аутокомпенсации. Вместе с тем известно, что эта составляющая психики связана с работой теменно-височно-затылочной области левого и правого полушарий мозга. Поражение этой зоны (например, при болезни Альцгеймера) приводит к развитию комплекса симптомов, отражающих нарушения названных психических процессов, поскольку при этом становится дефицитарным общий для них фактор пространственной организации психических процессов. Другие составляющие психических процессов одновременно могут оставаться сохранными при условии нормального функционирования иных зон мозга.

При обследовании пациентов становятся значимыми не столько сами симптомы нарушений психических процессов, сколько психологическая квалификация симптомов, направленная на выявление патологического звена в целостном системном строении психики. В свою очередь установление этого звена позволяет сделать вывод об общей причине нарушений различных психических процессов, т.е. сделать заключение о механизмах образования клинико-психологических симптомов и их закономерном объединении в синдром. На этом основании строится синдромальный клинико-психологический метод изучения нарушения высших психических процессов.

ФГБНУ НЦПЗ. ‹‹Патология психической деятельности при шизофрении: мотивация, общение, познание››

Трудность раскрытия природы психических заболеваний обусловлена прежде всего чрезвычайной сложностью и опосредованностью связи между основными клиническими (психопатологическими) проявлениями болезней и их биологической сущностью. В этом отношении они, несомненно, «превосходят» все остальные заболевания человеческого организма. Психопатологические феномены в виде измененного поведения больных, их поступков, идей, высказываний и тому подобного представляют собой итоговое, результативное выражение нарушенного протекания сложной цепи мозговых процессов.

Опосредованность связи между клиническими проявлениями и биологической сущностью болезней диктует усиливающуюся во всем мире тенденцию к мультидисциплинарному изучению их, выражающую объективную необходимость «тащить» всю цепь, опосредующую эту связь. Поскольку клинические проявления представляют собой результативное выражение скрытых за ними нарушений сложных мозговых процессов, только на основании анализа этих проявлений нельзя раскрыть характер лежащих в их основе нарушений мозговой деятельности. Поэтому изучению подлежат процессы на всех уровнях сложности, исследуемые при помощи методов соответствующих наук: психологии, нейрофизиологии, биохимии, биофизики, генетики и т. д. Каждое звено изучения необходимо, но недостаточно для выяснения природы и механизмов развития психической патологии.

Наиболее ответственным в этой цепи является переход от клинических проявлений к их биологическим механизмам через изучение закономерностей нарушения психических процессов и свойств личности, что довольно долго с легкой руки эпигонов учения о высшей нервной деятельности у нас недооценивалось. Это нанесло серьезный урон отечественной психиатрии и медицине в целом.

Если психопатологические данные выявляют закономерности проявлений нарушенных психических процессов [136], то экспериментально-психологические исследования должны дать ответ на вопрос: как нарушены

закономерности строения (протекания) самих психических процессов и свойств личности при той или иной патологии? Поэтому основная задача психологических исследований при изучении патологии психики — исследование психических процессов, психической деятельности и связанных с ними свойств личности.

Целесообразность, обоснованность исследования тех или иных конкретных видов психической деятельности определяются особенностями изучаемой болезни, известными психопатологическими данными о ней.

Рассматривая проблему нарушений психической деятельности при шизофрении, мы имеем в виду не все возможные и наблюдающиеся в течение болезни виды ее патологии, а те изменения, проявления которых отражаются в так называемых негативных изменениях, негативных симптомах болезни, относящихся к стойким, малообратимым изменениям личности, характерным для шизофрении. Сюда не относятся все те разнообразные нарушения мышления и восприятия, которые, развиваясь довольно быстро, характеризуясь динамичностью и, как правило, обратимостью (спонтанно или под влиянием терапии), возникают в связи с остротой состояния больных и наблюдаются в картине различных синдромов — кататонических, галлюцинаторно-параноидных, парафренных и т. д. Речь идет о тех изменениях психических процессов, психопатологические проявления которых, характеризуясь стойкостью (стабильностью или прогредиентностью) и входя в структуру различных синдромов, могут наблюдаться с самого начала болезни (даже до манифестных ее проявлений).

Наиболее отчетливо выступают вне острых состояний, при непрерывном вялом течении процесса или в ремиссиях.

Одной из наиболее старых (но не устаревающих) проблем, обусловливающих значимость экспериментально-психологического исследования закономерностей изменения познавательных процессов, является проблема своеобразия негативных психопатологических проявлений мышления и восприятия при шизофрении. Тем общим, что объединяет большинство клиницистов, независимо от их взглядов на природу, сущность и течение шизофрении, является подчеркивание необычности, причудливости расстройств мышления при шизофрении, невозможность приложить к ним известную «мерку» слабоумия, которое встречается при других психических заболеваниях, в частности при органических поражениях мозга.

По мнению многих авторов, в отличие от патологии мышления при органических поражениях центральной нервной системы, когда одновременно нарушаются способности и операции воспроизведения, внимания, синтеза, абстрагирования и т.  д., при шизофрении больные, иногда даже с грубым дефектом, могут неплохо выполнять некоторые виды довольно сложной мыслительной деятельности (счетные операции, решение конструктивно-пространственных задач, игра в шахматы и т. п.), демонстрируя при этом неплохую способность концентрации внимания и воспроизведения ранее усвоенного материала.

Эти клинические данные, «е давая сами по себе возможности понять характер нарушенного протекания процессов мышления, постоянно стимулировали и стимулируют исследователей к раскрытию сущности изменений познавательных процессов. И дело не только в субъективном желании и потребности понять этот странный. клубок особенностей, это парадоксальное сочетание, необъяснимое с точки зрения «нормальной психики» и не имеющее аналогий среди других известных видов ее патологии. Необходимость исследования закономерностей измененного протекания познавательных процессов, лежащих за этими проявлениями, диктуется более глубокими мотивами, связанными с положением о том, что эти изменения выражают то «особенное», то своеобразие патологии мозговой деятельности, которым, в частности, эта болезнь отличается от других психических заболеваний.

Другой мотив, определяющий интерес и объективную значимость изучения особенностей психической деятельности при шизофрении, связанных с негативными психопатологическими ее проявлениями, обусловлен значением самих этих проявлений (стойких, необратимых изменений личности) в общей клинической картине болезни. При всех успехах психиатрии «течения», при основополагающей роли критерия динамики (смены) синдромов, используемого для обнаружения стереотипов развития болезни (форм течения), психопатологическая характеристика негативных изменений психики три шизофрении остается на сегодня одним из клинических критериев, цементирующих понятие шизофрении и отграничивающих ее от других психических заболеваний.

Едва ли надо раскрывать значение выявления механизмов, углубления наших знаний о сути тех психопатологических проявлений, которые, являясь столь типичными, служат как объединению понятия шизофрении, так и отграничению его от других нозологических категорий.

Несмотря на то что еще со времен Е.  Блейлера [172] расстройства мышления рассматривались как основной, первичный симптом шизофрении, на основе которого формировались вторичные симптомы заболевания, многие авторы, в том числе и сам Е. Блейлер, при анализе этой патологии выходили за рамки изучения собственно познавательных процессов. Так, М. О. Гуревич и М. Я. Серейский [40] полагали, что у больных шизофренией нарушается мышление при сохранности «предпосылок интеллекта», страдают не столько интеллектуальные способности, сколько умение пользоваться ими. При этом они исходили из принятого в функциональной психологии противопоставления интеллекта как совокупности изолированных способностей и мышления, сущность которого заключаются в специальной «интерпсихической активности», интегрирующей и регулирующей интеллектуальные функции. И. Берце [170], X. Груле [189] говорили о потенциальной сохранности интеллекта при шизофрении и снижении активности мышления как следствии снижения общей психической активности.

Факты, свидетельствующие о сохранности памяти у больных шизофренией при своеобразном изменении мышления, послужили основой для предположения ряда авторов о разобщении, отсутствии согласованности актуального мышления у этих больных с опытом прошлого. Причина такого разобщения усматривалась каждый раз в соответствии с общепсихологической теорией, которую разделял тот или иной исследователь.

Так, Е. Блейлер [15] считал, что отрыв мышления от опыта у больных шизофренией является следствием разрыхления ассоциаций, и это ведет к установлению ложных, не соответствующих опыту связей. Результатом такого «отрыва» является также и то, что эти больные лучше, чем здоровые, воспринимают отклонения от обычного и могут проводить идеи, которые здоровым представляются немыслимыми. Е. Блейлер высказал предположение, что такие черты шизофренического мышления, как склонность к новому, необычный ход мышления, свобода от традиций при отсутствии грубого разрыва ассоциаций, должны благоприятствовать продуктивности в области искусства.

Другие авторы [169—171; 189] пытались объяснить разобщение мышления больных шизофренией с опытом прошлого, исходя из противопоставления продуктивного и репродуктивного мышления. Они говорили о нарушении продуктивного мышления у больных шизофренией при сохранной репродуктивной деятельности. «Разобщение мыслительного задания с опытом прошлого» является следствием «гипотонии сознания» [170]. Это снижение ведет в конце концов от «активной продукции к голой репродукции… Вместо мыслящей переработки содержания опыта выступает слепая игра форм мышления». По Берингеру, суждения больных шизофренией каждый раз строятся заново вне обычного материала мышления, задача не решается в плане имеющегося опыта и знаний. Причину такого разобщения автор видит в недостаточности «интенциональной дуги».

Основанный на противопоставлении продуктивного мышления репродуктивному вывод о неспособности больных шизофренией к продуктивной деятельности [169; 189; 94] противоречит известным фактам о сохранной способности этих больных к выполнению определенных видов мыслительной (а не чисто репродуктивной) деятельности: математического мышления, игры в шахматы, конструктивной деятельности и т. д. Эти же факты не дают основания для столь категорического вывода о разобщении актуального мышления с опытом прошлого.

Такое разобщение сделало бы невозможной всякую продуктивную деятельность у больных шизофренией.

Практически все исследователи, разрабатывавшие проблемы шизофренического дефекта, и в дальнейшем опирались на эти данные, свидетельствующие о своеобразии нарушений психики у больных шизофренией. В качестве основных характеристик шизофренического дефекта выделялись прежде всего аутизм (отгороженность больного от других людей, погруженность в свой внутренний мир, потеря контакта с окружающими), эмоциональное обеднение, снижение психической активности. Большинство авторов особо подчеркивают наличие диссоциации на разных уровнях психической деятельности, как на уровне мышления, так и в более широком плане, парциальность отмечается и в эмоциональной жизни в распределении интересов и направленности личности. Указанные черты образуют то особое качество, которое проявляется при любом синдромальном «оформлении» клинической картины шизофрении. Это своеобразие на разных этапах изучения шизофрении обозначалось по-разному: как «схизис», «ослабление интенции», «дискордантность», «изменения личности». Это качество особенно явно выступает при ослаблении остроты состояния— в ремиссии, на этапах вялого, спокойного течения или в исходах болезни. Многие авторы связывают специфику проявлений шизофренического дефекта в первую очередь с личностными изменениями, нарушением структуры личности (дисгармония личностного склада [135], деформация структуры личности [196], дискордантность личности [183], а наличие псевдоорганических особенностей некоторые из них отмечают лишь при углублении дефекта.

Другой подход к рассмотрению шизофренического дефекта недоучитывает его специфику, поскольку к основным его проявлениям относится редукция энергетического потенциала [179], а также астенические и псевдоорганические расстройства. Изменения в сфере личности, эмоций, мышления вообще не рассматриваются в этом случае как признаки дефекта, поскольку они обратимы и включаются в дефект вторично.

В последние годы в систематике шизофренического дефекта наметилась тенденция рассматривать его как «политетический», имеющий сложную структуру, включающую как псевдоорганические нарушения, так и шизоидные изменения личности [167]. В. Ю. Воробьевым [26] была сформулирована гипотеза об «интеграционной» природе шизофренического дефекта, сочетающем как шизоидные, так и псевдоорганические изменения. Согласно этой концепции при медленном темпе течения заболевания на первый план выступают шизоидные изменения личности, которые завершаются формированием дефекта типа «фершробен». При прогредиентном течении шизофрении в структуре дефекта преобладают псевдоорганические расстройства, а личностные нарушения формируются по типу дефицитарных шизоидов. Интеграция двух тенденций в развитии единого дефекта позволила объединить две крайние точки зрения в трактовке шизофренического дефекта, по-разному оценивающие его специфику.

Для психологического анализа такого сложного и противоречивого явления, как патология психической деятельности при шизофрении, необходимо рассмотреть все имеющиеся клинические и экспериментальные данные с позиций современной психологической науки, используя ее новые теоретические и методологические подходы.

Наибольшее число экспериментальных работ было посвящено изучению познавательных процессов при шизофрении (мышлению, восприятию). Многие из них велись и ведутся до сих пор в русле традиционного анализа соотношения уровней когнитивных процессов — чувственно-конкретного и абстрактного [29; 190; 185; 222; 181; 210; 235]. На этом пути было получено большое число противоречивых фактов, одни из которых свидетельствовали о преимущественно «конкретном» характере мышления больных шизофренией, другие, напротив, о «сверхабстрактности» этих больных. Ряд исследований, проведенных в плане сопоставления двух уровней мышления, не подтвердили как вывода о конкретности мышления больных шизофренией, так и противоположного вывода об абстрактном характере мышления этих больных. Авторы этих исследований, используя различные тесты на классификацию предметов и формирование понятий, отмечают необычность обобщений больных шизофренией.

Таким образом, результаты исследований, ведущихся в плане анализа уровней мышления, свидетельствуют о неадекватности такого подхода для выявления патологии мышления, специфичной для больных шизофренией. Бесперспективность указанного направления все более осознается многими прежними ее сторонниками.

Другая линия исследований психических процессов была связана с выявлением фактов и механизмов так называемых «сверхвключений» при шизофрении. Этот термин был введен Н. Камероном [173; 174; 175], который в своих работах подчеркивал существенное отличие мышления больных шизофренией от детского мышления, с одной стороны, и от нарушений мышления, наблюдаемых при органических заболеваниях центральной нервной системы,— с другой. Автор характеризует мышление больных как «сверхвключающее», т. е. больные при решении различных задач привлекают избыточное количество категорий или, как это обозначалось впоследствии, информации. Это явление Камерон связывал с нарушением межличностных отношений, подчеркивая тем самым роль социальной детерминации этой патологии.

В дальнейшем исследования патологии психической деятельности велись главным образом в рамках когнитивного направления. Суть его состоит в фиксации постбихевиористских ориентации психологии, включающей в свой предмет совокупность познавательных процессов (восприятие, память, мышление, представление). В качестве ведущей детерминанты поведения здесь полагается не стимул, а знание окружающей человека действительности, конечной целью его является анализ закономерностей организации и функционирования внутренних репрезентаций среды.

Исследования когнитивной ориентации шли в двух направлениях. Первое основывалось на информационном подходе к анализу психических явлений и психической патологии; второе, не ограничиваясь анализом собственно когнитивных процессов, ставило вопрос о влиянии на эти процессы межличностных отношений.

Факты сверхвключений в познании при шизофрении были широко описаны и в разных исследованиях часто получали весьма неоднозначную интерпретацию. Так, в работах канадского исследователя Т. Вековича и его сотрудников [247] эти явления были интерпретированы с позиций известной и широко распространенной в настоящее время селективной теории американского психолога Дж. Брунера [22]. Наличие сверхвключений в мышлении больных шизофренией связывалось с их неспособностью к удержанию установки [234] или с невозможностью противостоять эмоциональным стимулам [242]. Дальнейшие исследования проблемы сверхвключающего познания связаны как с уточнением самого понятия, так и с усовершенствованием методов его изучения [177].

Направление исследований, связанных с изучением сверхвключений при шизофрении, представляется продуктивным прежде всего в отношении выявления фактов, отражающих своеобразие патологии мышления при шизофрении по сравнению с другими видами нарушений мышления. Эти факты свидетельствуют о расширении у больных шизофренией объема информации, круга свойств и отношений, включаемых в процесс мышления. Несмотря на многочисленные попытки дать разные интерпретации этих фактов, истинные психологические механизмы этой патологии остаются невыясненными. Полученные данные либо анализируются с позиций теории информации, либо предпринимаются попытки их интерпретации с позиций разных физиологических теорий. При этом собственно психологические закономерности патологии познавательной деятельности не являются предметом анализа.

Второе направление исследований, связанных с когнитивной ориентацией, ведется в русле психодинамической концепции, подчеркивающей ведущую роль средовых воздействий (в первую очередь внутрисемейных отношений) на формирование патологии психических процессов. Наиболее активно эти работы проводятся в США (Национальный институт психического здоровья, Йельский университет и др.). Эти исследования направлены на изучение семей, имеющих шизофренического потомка [206; 226; 248; 249].

Включение в исследование родителей и их потомков предполагало возможность поиска общих особенностей психики, с этой целью определялся познавательный стиль тех и других. В этих работах подчеркивалась ведущая роль средовых, внутрисемейных отношений в формировании как патологии психики, так и самой шизофрении.

Однако в настоящее время все более утверждается мнение о том, что нарушение семейных отношений является необходимым, но недостаточным условием для развития шизофрении и формирования особого познавательного стиля, который рассматривается в качестве «основной патологии» при шизофрении [186], т. е. в развитии данной патологии допускается влияние и других факторов, в частности генетического и конституционального. В этом плане ведутся работы с использованием близнецового материала [216].

Область изучения познавательных стилей лежит на стыке психологии познавательных процессов и психологии личности. Интерес к ней, явно обозначившийся в американской психологии в начале 50-х годов, свидетельствует об осознании того факта, что изучение только общих закономерностей, свойственных всем людям, не может удовлетворять психолога. Не менее важным является вопрос об индивидуальных особенностях познавательной деятельности. Таким образом, изучение познавательных стилей явилось необходимым дополнением к исследованию общих механизмов познавательной деятельности. Познавательный стиль рассматривается как особенность познавательных процессов (в первую очередь восприятия и мышления), которая устойчиво проявляется у человека в различных ситуациях, при решении разных задач. Следует подчеркнуть, что здесь речь идет о стилистических особенностях познавательной деятельности, изучаемых независимо от ее содержания.

Безусловным достоинством этого подхода являются выход за пределы исследования собственно когнитивных процессов, изучение их личностного аспекта. Однако само понятие «нарушение когнитивного стиля» основано на рассмотрении конгломерата различных видов патологических реакций и процессов без анализа их внутренних взаимосвязей как отражения единой системы.

Важное место в современных исследованиях занимают вопросы о роли социального опосредования психической деятельности. В них затрагивается широкий круг проблем, в частности, связанных со способностями больных шизофренией к генерированию идей и принятию решений в интерперсональных проблемных ситуациях, к решению межперсональных проблем [220]. Было показано, что больные шизофренией по сравнению со здоровыми людьми имеют менее сложные и дифференцирующие личностные конструкты. Рядом авторов исследовалось влияние социального подкрепления и социальных оценок на поведение больных шизофренией. Результаты исследований показали меньшую подверженность больных социальному подкреплению и снижение роли социальных оценок, что, безусловно, оказывает влияние и на качество межперсональных отношений и функционирования. Для его изучения создаются различные теоретические модели. Однако отдельные компоненты, входящие в структуру межперсонального функционирования, как правило, изучаются изолированно друг от друга, а не в единой системе [245].

Целостную картину особенностей социального поведения больных шизофренией, включающую и мотивационный, и регуляторный, и поведенческий компоненты, можно получить лишь при реализации деятельностного подхода в исследовании, предполагающего изучение больных в реальной деятельности, в процессе их «живого» взаимодействия с окружающими.

Деятельностный подход к анализу психических явлений разрабатывается в отечественной психологии, в его основе лежат труды С. Л. Рубинштейна [123], А. Н. Леонтьева [77]. Суть его составляет положение о том, что психическое формируется и реализуется в деятельности человека посредством сложного взаимодействия внешних и внутренних условий.

С. Л. Рубинштейн раскрыл принцип индивидуализации личности как избирательность внутреннего по отношению к внешнему, способность внутреннего преобразовывать внешнее, опосредовать его и объективировать. Развивая далее эти положения, К. А. Абульханова-Славская [2] подчеркивает принципиальное значение этого метода в построении теории личности и в разработке ее типологии. Особенность такого подхода состоит в том, что этот метод не предполагает набора черт личности, а выявляет движущие силы ее активности, соотносит их с социальными потребностями, с общественными движущими силами. Часто в социальной психологии разрываются внутренняя активность личности и ее социальные позиции, динамика усматривается только в смене ролевых позиций, в их исполнении, не затрагивающем внутренней активности личности. Диалектический принцип — внешние причины действуют через внутренние условия — фиксирует не факторное совпадение тех или иных особенностей личности с теми или иными общественными процессами, а причинные способы связей внешних и внутренних тенденций, реализуя принцип анализа личности через ее жизнедеятельность. Организация жизни личностью осуществляется при одновременном встречном процессе регуляции со стороны общества и на основе саморегуляции. Одной из форм активности, которая может по праву считаться движущей силой личности, является ее направленность.

Личностный подход помогает преодолеть разрыв между рассмотрением мышления как интеллекта, с одной стороны, и когнитивного отношения к миру — с другой. Предметом первого является решение проблем и задач, предметом второго — познание социального мира. Соответственно механизмы интеллекта как творчества и решения проблем—одни, механизмы когнитивного отношения к миру — другие. Как отмечает К. А. Абульханова-Славская [3], выявить единство и различие двух областей знаний, развивающихся сегодня обособленно, возможно только через анализ личности. Преобладание в когнитивном отношении проблемного аспекта, способность преодолеть установочность мышления и т. д. зависят не только от интеллектуального потенциала личности, ее креативности, но и от ее социально-психологической позиции, перехода к выделению универсального и общезначимого. Если личность стоит на общезначимых позициях, ее мышление не монологично, а диалогично, объект рассматривается одновременно с разных позиций; ее установки, когнитивные схемы носят более всеобщий характер по сравнению с личностью, занимающей эгоцентрическую позицию.

Основой, определяющей рассмотрение психики человека в целом, является личность в единстве ее исходных побуждений и мотивов, ее направленности и конечных целей. Задачей психологической. науки является выделение отдельных компонентов и раскрытие структурных взаимосвязей внутри этого единства. Этот подход развивался в целом ряде исследований советских психологов. В патопсихологии такой личностный подход осуществлялся прежде всего в трудах Б. В. Зейгарник [46—50].

Б. В. Зейгарник указывала на два возможных пути в исследовании патологии личности: более прямого — наблюдения за поведением и реакциями больного в ситуации эксперимента наряду с анализом данных историй болезни и опосредованного выявления изменений личности с помощью эксперимента, например при исследовании познавательных процессов, поскольку познавательные процессы не существуют изолированно от установок личности, ее потребностей, эмоций. Она явно отдавала предпочтение методам, реализующим деятельностный подход по сравнению с использованием анкет, опросников и т.  д. Такой деятельностный подход реализовался в экспериментальных исследованиях путем изучения системы мотивов у больных [49; 51].

Категория синдрома, синдромальный психологический анализ нарушений психической деятельности являются центральным моментом настоящей работы.

Вслед за А. Р. Лурия [82], исследовавшим больных с локальной (очаговой) патологией головного мозга, нами с конца 60-х годов разрабатывается и применяется синдромный психологический подход при изучении природы психических болезней [111; 112; 114; 115]. Онтологическую основу синдрома составляет всякое патологическое состояние организма, обусловливающее изменение комплекса (системы) взаимосвязанных функций и процессов.

Продолжая эту линию исследований применительно к анализу патологии психической деятельности у больных шизофренией, мы рассматриваем нарушение мотивации в структуре основного патопсихологического синдрома. Он представляет собой систему нарушенных психических процессов и свойств, составляющих психологическую основу негативных изменений психики при шизофрении (аутизм, снижение психической активности, эмоционального изменения и др. ). Задачей исследования являются выделение отдельных компонентов внутри этой единой системы и анализ их взаимосвязей. Определение ведущих компонентов в структуре психологического синдрома позволит рассмотреть его разновидности.

Гипотеза исследования: ведущим компонентом патопсихологического синдрома, определяющего специфику шизофренического дефекта (всех его разновидностей), является нарушение потребностно-мотивационных характеристик психической деятельности. Они включают систему потребностей, в первую очередь потребность в общении, характеристики психической активности, определяемые потребностями, и эмоционально-волевые процессы.

Нарушение исполнительского компонента регуляции — средств осуществления деятельности (способности, операции, способы действий, навыки, умения и т. д.) — вторично и зависит от уровня снижения потребностно-мотивационных характеристик психики.

Гипотеза и основные задачи определили методические приемы исследования, предполагающие включение испытуемых в виды деятельности, различающиеся по структуре, содержанию, сложности, по степени социального опосредования, выполнение которых связано с разными уровнями регуляции.

Согласно сформулированной гипотезе особое значение имело введение в ситуацию эксперимента разного рода мотивирующих стимулов. Это позволяло обнаружить скрытые, резервные возможности испытуемых, которые вследствие снижения мотивации оставались у них нереализованными. Вместе с тем сам факт возможности повышения уровня деятельности под влиянием мотивирующих стимулов мог бы стать наиболее прямым доказательством мотивационной природы снижения уровня социальной регуляции деятельности.

Существенной особенностью исследования явился принцип клинической определенности изучаемой группы больных. Недооценка значения четкой клинической дифференциации больных в рамках шизофрении является наиболее распространенной ошибкой большинства психологических исследований данной проблемы, как отечественных, так и зарубежных. Неоднородность обследуемых больных не позволяет выявить действительных закономерностей нарушения психических процессов, так как при разных вариантах болезни эти закономерности могут быть различны. Необходимость клинической дифференциации диктуется направленностью исследования на изучение изменений психических процессов, лежащих в основе негативных психопатологических проявлений болезни.

Нами исследовались различные возрастные группы больных непрерывной и приступообразной шизофренией в сопоставлении с соответствующими возрастными группами здоровых испытуемых. Общей клинической чертой исследованных больных являлось наличие в разной степени выраженных негативных симптомов при практическом отсутствии продуктивной симптоматики в период исследования: больные, как правило, исследовались в состоянии ремиссии.

Вмешательство коллеги с ослабленным здоровьем

Майкл Ф. О’Коннор, доктор философии, при содействии членов Консультативного комитета Совета по профессиональным вопросам APA по помощи коллегам.

Одна из самых сложных проблем, с которой может столкнуться психолог, — это то, как действовать, когда коллега кажется неполноценным и/или ведет себя неэтично. Поуп (1994) сообщил, что получение доказательств сексуальных отношений коллеги с клиентом, например, было одним из самых стрессовых профессиональных событий для психологов.

Почему так напряжно?

• Беспокойство о причинении вреда клиентам или студентам, о которых и о которых часто глубоко заботятся психологи, может быть очень тревожным.

• Личные недостатки не часто обсуждаются на профессиональных форумах, что способствует формированию мифа о том, что люди с ограниченными возможностями являются психологами другого типа, и способствует отрицанию реальных рисков и профессиональных рисков для профессионала, даже для коллеги, с которым мы обедали на прошлой неделе. .

• В терапевтическом кабинете личные заботы или проблемы психолога активно подавляются, чтобы эффективно сосредоточиться на потребностях клиента. Эта этика «прежде всего благополучие других» лежит в основе страстного стремления многих психологов творить добро в мире — отчасти благодаря тому, что они лично безупречны. Таким образом, ухудшение состояния коллеги представляет угрозу на личном уровне и может поставить заинтересованного психолога в неудобную и незнакомую роль.

• Профессиональная деятельность часто предполагает выполнение роли социального наблюдателя и комментатора, будь то академик или практик — кто-то вне схватки и, следовательно, способен помогать — интеллектуальным или эмоциональным — другим. Доказательства того, что психологи слишком человечны, могут показаться лично угрожающими.

• Психологи склонны ценить независимость мыслей и действий, что во многих случаях затрудняет различение атипичного и неадекватного поведения. Желание видеть в людях лучшее и доверять другим также может быть проблематичным.

• Совершенство является важной целью во всех аспектах работы психолога, а также является ожиданием потребителя. Следовательно, психологу или заинтересованному коллеге может быть трудно принять нарушение.

• Во многих случаях психологи не могут действовать из-за правил, защищающих конфиденциальность тех, кто пользуется их услугами.

• Психологи могут быть обеспокоены тем, как нарушения отражаются на профессии, к которой они принадлежат.

• Психологи часто работают изолированно или без непосредственного надзора, что затрудняет выявление этических нарушений.

• Заинтересованный коллега-психолог также может опасаться, что его неправильно поймут, оклеветают или каким-то образом отомстят. Существуют потенциальные профессиональные и юридические риски, а также риск того, что коллега с ограниченными возможностями может действовать иррационально или, например, попытаться помешать работе психолога.

• Может возникать вопрос о наиболее эффективном способе обращения к коллеге.

Эти и другие факторы могут привести к уклонению от действий, преднамеренно или по умолчанию. Профессионально такое бездействие неприемлемо. Прагматически это не разумно. Психологи могут и иногда причиняют вред тем, кому они служат, и быстрое предотвращение или прекращение такого поведения может быть чрезвычайно важным.

Этическая ответственность

Психологи несут этическую ответственность за вмешательство, когда считается, что коллега-психолог нездоров. Нарушение в этом контексте относится к «…ухудшению способности практиковать в соответствии с приемлемыми и преобладающими стандартами медицинской помощи» (Административный кодекс штата Огайо). Таким образом, нарушение относится к обстоятельствам, когда профессиональные способности поставлены под угрозу, и может негативно повлиять на предоставление профессиональных услуг. психологом.

Ухудшение, хотя и повышает риск этических нарушений, не подразумевает таких нарушений. Тем не менее, психологи также несут ответственность за то, чтобы они были компетентны для предоставления услуг, которые они предлагают. Нарушение, как определено здесь, ставит под угрозу работу психолога и, следовательно, должно подразумевать необходимость тщательного контроля за работой, связанной с работой, чтобы предотвратить этические нарушения. Следующие разделы Этических принципов психологов и Кодекса поведения Американской психологической ассоциации (проект этического кодекса АПА, 21 октября 2001 г.) относятся к этому обстоятельству:

Обязанности психолога, находящегося в состоянии стресса или инвалида:

Раздел 2.01 кодекса «Границы компетенции» требует, чтобы психологи практиковали в пределах своей компетенции.

Раздел 2.06a Кодекса «Личные проблемы и конфликты» гласит:

свою деятельность, связанную с работой, компетентным образом».

б) «Когда психологи узнают о личных проблемах, которые могут помешать им надлежащим образом выполнять свою работу, они принимают соответствующие меры, такие как получение профессиональной консультации или помощи, и определяют, следует ли им ограничить, приостановить или прекратить свою деятельность». должностные обязанности».

Обязанности заинтересованного коллеги:

Раздел 1.04 Кодекса «Неофициальное урегулирование этических нарушений» гласит:

«Когда психологи считают, что другой психолог мог нарушить этические нормы, они пытаются решить проблему, доведя ее до сведения этого человека, если неформальное решение кажется уместным и вмешательство не нарушает никаких прав на конфиденциальность.

Раздел 1.05 кодекса «Сообщение о нарушении этических норм» гласит:

«Если очевидное нарушение этических норм нанесло или может нанести существенный вред лицу или организации и не подходит для неформального разрешения в соответствии со Стандартом 1.04 или не разрешается должным образом таким образом, психологи предпринимают дальнейшие действия, соответствующие ситуации. Такие действия могут включать обращение в государственные или национальные комитеты по профессиональной этике, в государственные лицензионные органы или в соответствующие институциональные органы. Этот стандарт не применяется, когда вмешательство нарушило бы права на конфиденциальность или когда психологи были наняты для проверки работы другого психолога, чье профессиональное поведение вызывает сомнения.

Эти этические принципы четко требуют, чтобы психолог с ограниченными возможностями и/или их коллеги предпринимали действия в ситуации, когда считается, что этические нарушения имели место. Решения о способе действия в значительной степени оставлены на усмотрение психолога. Например, определение того, является ли этическое нарушение «уместным» для «неформального разрешения», является обязанностью психолога. Точно так же коллега-психолог должен определить, «правильно ли разрешено» этическое нарушение. Эти обстоятельства потребуют судебного разбирательства. Таким образом, будет более полезным сосредоточиться на поведении подозреваемого специалиста, а не на его отношении или слухах. Поскольку такие решения могут иметь серьезные последствия, часто бывает целесообразно проконсультироваться с коллегами или экспертами в области практики, этики или закона. Эти варианты дополнительно обсуждаются ниже.

Модель вмешательства

VandenBos и Duthie (1986) описали шестиэтапный процесс противостояния и поддержки коллег, находящихся в бедственном положении. Их работа рассмотрена и дополнена ниже.

1) Оценка информации

Этот шаг включает сбор и оценку информации, связанной с вызывающим беспокойство поведением коллеги. Авторы предлагают составить список «поведений и событий», которые вызывают беспокойство, а также значение этих явлений для вас. Они также предполагают, что наблюдаемые явления более убедительны для обсуждения, чем отчеты третьих лиц. Кроме того, вы можете захотеть или нуждаться в дополнительной информации, что может повлечь за собой беседы с другими коллегами или консультации с «экспертами» в этой области, чтобы определить серьезность и правильность действий в сложившихся обстоятельствах.

2) Решите, кто должен противостоять человеку

Этот шаг предназначен для обеспечения надлежащего уровня вмешательства с коллегой с ограниченными возможностями. Авторы отмечают, что те, кто находится ближе всего к человеку, могут быть наиболее эффективными, но бывают ситуации, когда, например, конфликт уже существует, что повышает вероятность успеха третьей стороны. Предлагается вариант группового вмешательства, возможно, более полезный в тех случаях, когда рассматриваемый человек сильно сопротивляется или отрицает. В обстоятельствах, когда профессиональные услуги населению оказываются серьезно затронуты, надзорный орган может быть наиболее подходящим для вмешательства.

Авторы также отмечают, что в ситуациях, когда существует дисбаланс власти, особенно когда коллега с нарушениями зрения является руководителем или начальником, следует принимать меры предосторожности. Они утверждают, что в этом случае заинтересованный психолог должен обратиться к человеку, равному по силе с коллегой. Поскольку супервизируемый по своей природе уязвим для негативной реакции своего супервизора, такого рода вмешательства следует избегать. С другой стороны, супервизор может вызывать у профессионала с нарушениями более оборонительную позицию, а подход коллеги в некоторых случаях может быть менее угрожающим. Тем не менее, в таких ситуациях у руководителей есть этические, а в некоторых случаях и юридические обязанности, которые нельзя игнорировать.

3) Подготовьтесь к встрече

Здесь авторы советуют заинтересованным коллегам организоваться, прежде чем обращаться к коллеге с ослабленным здоровьем. Будет полезно составить список из двух-трех вопросов, вызывающих наибольшее беспокойство, найти закономерности в поведении, которые можно выявить, и заранее разобраться со своими эмоциями по отношению к коллеге и задаче. Опять же, хорошей идеей может быть консультация с коллегами или экспертами. Важно быть готовым признать любые предубеждения, которые могут быть у вас, так как в противном случае они могут быть использованы коллегой для отрицания обоснованности ваших утверждений.

Авторы также советуют предусмотреть и признать неотъемлемую «двойную роль» в ситуации — быть одновременно коллегой и интервентом (авторитетом), поскольку нужно будет искать другие альтернативы, если неформальное решение этой проблемы невозможно. быть найденным. Этот вид информированного согласия также подчеркивает серьезность обстоятельств.

Следует также попытаться оценить социальные аспекты обстоятельств. Если мужчина обращается к женщине или представитель меньшинства обращается к руководителю, любая из сторон может заподозрить негативные предубеждения или мотивы, независимо от того, имеют ли они место или нет. Психолог, который будет вмешиваться, должен предвидеть такого рода проблемы, чтобы их можно было решать открыто и не отвлекаться от обсуждаемого вопроса.

4) Подумайте, как вы будете обращаться к своему коллеге

Авторы советуют использовать простые предложения и «придерживаться конкретики» при первом обсуждении темы с неполноценным коллегой. Опишите доказательства и почему они важны. Сочувствие и сострадание необходимы, но они должны быть сбалансированы ясностью и фактами. Будет полезно признать сложность разговора и вероятные чувства коллеги, как и выраженное ожидание того, что коллега обязательно захочет исправить эти проблемы. Естественно, осуждающее или покровительственное отношение будет бесполезным.

5) Говорите, слушайте и обсуждайте

После того, как дело будет рассмотрено, психолог должен быть готов выслушать сострадательно и рассмотреть любые дополнительные доказательства, которые может представить коллега.

Авторы советуют быть готовыми признать, что вы можете ошибаться, но вы также должны попросить объяснений несоответствий или уклонений. Признание вероятного дискомфорта коллеги будет полезным, как и напоминание ему или ей о том, что вы хотите помочь.

Многие навыки хорошего терапевта будут полезны на этом этапе, но важно помнить, что вы не действуете в роли терапевта. Нужно стараться удерживать внимание на представленных опасениях и вести дискуссию по курсу корректирующих действий. Таким образом, интервенция может восприниматься и происходить скорее как антикризисная интервенция с сокращенными целями и задачами, определением ресурсов и результирующим планом. Авторы предлагают обобщить варианты и план действий и назначить дату последующего наблюдения. Опять же, важно, чтобы человек понял, что вы предпримете дальнейшие действия, если неформальный план урегулирования не будет принят.

6) Последующие действия

Здесь авторы предлагают задокументировать встречу и любое соглашение, достигнутое с коллегой с нарушением здоровья, хотя бы кратко. Эти заметки послужат справочной информацией для контакта с коллегой в будущем, а в случае дальнейшего ухудшения поведения коллеги предоставят документацию для связи с советом по этике или другим органом. Следует также четко указать время запланированной последующей встречи. Эта встреча, как и первоначальное вмешательство, должна быть сосредоточена на деталях. Важно, чтобы цели и задачи в плане обсуждались напрямую, и чтобы, оставаясь эмпатически гибким, человек не избегал установления ограничений, если ошибочное поведение не было исправлено.

Дополнительные соображения

Конфиденциальность

Этические принципы психологов и Кодекс поведения APA требуют соблюдения прав на конфиденциальность при подаче жалоб на психолога или против него. Права на конфиденциальность не позволяют психологу делиться информацией, полученной в конфиденциальной обстановке, с другими, включая коллег, лицензионные советы и комитеты по этике, а во многих случаях даже полицию. Таким образом, информация, полученная на сеансе психотерапии клиента или, например, на конфиденциальном сеансе с супервизируемым, не может быть разглашена без явного согласия источника. Правила информированного согласия в этом случае также, вероятно, будут применяться, а это означает, что источник должен быть проинформирован о рисках, связанных с раскрытием этой информации третьей стороне. Клиент, например, должен быть уведомлен о возможных последствиях обращения с жалобой на психолога. Во многих случаях клиент будет единственным, кому разрешено подать такую ​​жалобу, если она касается действий, свидетелем которых он стал или которые он испытал, поскольку жалобы от третьих лиц часто не принимаются советами управляющих. Следует отметить, что штаты различаются в своих требованиях к сообщениям, и что другие правила могут иметь преимущественную силу по отношению к правилу конфиденциальности, такие как сообщения о жестоком обращении с детьми и пожилыми людьми или, например, требования Тарасова. Психологу важно ознакомиться с действующим законодательством штата, в котором он работает.

Риск

Очевидно, что определенные обстоятельства могут быть слишком рискованными, чтобы их допускать. Такие условия, как жестокое обращение с клиентами, преступное поведение или суицидальные наклонности, могут препятствовать поэтапному развитию вмешательства, как указано выше. Эти обстоятельства представляют собой неподходящий контекст для неформального урегулирования, и в некоторых случаях властям следует предпринять более прямые и немедленные действия. Как и в случае с психотерапевтическими клиентами, в некоторых случаях может быть важно сначала действовать для обеспечения безопасности, а уже потом задавать вопросы. Лица с нарушениями, в частности, под действием психоактивных веществ или психическими заболеваниями, подвергаются повышенному риску самоубийства. Следует также отметить, что психологи-мужчины, по данным OSHA, имеют самый высокий уровень самоубийств среди всех профессий (Ukens, 19 лет).95). Момент вмешательства может быть одним из самых болезненных для профессионала, попавшего в беду. Важно знать, что этот человек может подвергаться значительному риску причинения вреда себе или другим.

Коллега-психолог тоже потенциально рискует вмешаться. Коллега, который эмоционально или поведенчески нестабилен, может представлять опасность насилия, возмездия или других угроз. Они могут действовать, чтобы негативно повлиять на репутацию или практику. Они также могут подать в суд. Эти риски нельзя игнорировать, но они не исключают этической ответственности психолога. Такие обстоятельства следует тщательно оценивать. В некоторых случаях может быть более уместно выступать за семейное вмешательство, проводить групповое вмешательство или призывать к вмешательству власти. Опять же, консультация может оказаться полезной для определения наилучшего курса действий.

Консультация

К настоящему моменту должно быть ясно, что консультации — с коллегами, руководителями и/или экспертами — бесценны в процессе вмешательства с ослабленным коллегой. Консультация относится как к доверенным коллегам, так и к местным или национальным экспертам в вызывающих озабоченность обстоятельствах. Консультации по вопросам этики могут проводиться на местном уровне через местную окружную психологическую ассоциацию или на уровне штата через психологическую ассоциацию штата. Комитеты по этике и советы по психологии часто проводят анонимные консультации, а это означает, что имя человека с ограниченными возможностями не нужно называть. Эти органы могут предоставить полезную информацию по этическим и юридическим вопросам, а в некоторых случаях — представление о вероятной тенденции в конкретной ситуации.

Консультация может стать аргументом в пользу беспокойства, может предложить помощь в интерпретации поведения и может оказать поддержку в разработке стратегии и выполнении задачи вмешательства. Перефразирование вмешательства с соответствующими другими может помочь снять любое остаточное напряжение и убедить, что человек действовал разумно. Он также может указывать на ошибки и давать корректирующие указания. Психологи могут склоняться к независимости, но коллегиальная поддержка полезна всем, а не только инвалидам. Тем не менее, те, кто вмешивается, должны осторожно обращаться с собираемой информацией, чтобы коллега не стал объектом сплетен в профессиональном сообществе.

Власть и политика

Как отметили ВанденБос и Дьюти, различия во власти могут повлиять как на вероятный успех, так и на последствия вмешательства. В ситуациях с сильными расхождениями в мощности или в сложных ситуациях эти соображения могут быть очень важными. Неразумно ожидать, что студент будет спорить с кафедрой диссертации, новый сотрудник будет спорить с научным руководителем, а сбитый с толку клиент будет противостоять маститому терапевту. Наименее сильные в этих отношениях «один вниз» вряд ли добьются успеха во вмешательстве и подвергаются значительному риску политического, профессионального или личного вреда (VandenBos and Duthie, 19).86). Точно так же пребывание во власти может вызвать подозрительность и оборонительную позицию со стороны ослабленного психолога. В некоторых случаях может быть предпочтительнее начать обсуждение проблем с психологом с ограниченными возможностями через коллегу или сотрудника, не осуществляющего надзор. Политический климат и межличностные отношения между этими людьми должны быть тщательно оценены, насколько это возможно. Сверстники, которые в прошлом соперничали друг с другом или с тлеющим конфликтом, очевидно, не являются хорошими кандидатами для руководства успешным вмешательством. Когда вмешательство увенчается успехом Если рассматриваемый коллега принимает предложение о том, что он функционирует неадекватно, важно, чтобы его поддержали в процессе исправления проблемы. Это может или не может относиться к психологу, который привлек их внимание к проблеме. В дополнение к плану действий этому человеку, вероятно, потребуются или будут полезны дополнительные вмешательства в виде супервизии, психотерапии, групповой работы, обучения и так далее. Для человека может быть уместно сократить работу или сделать перерыв в работе на некоторое время. Имеет смысл разработать этот план совместно с коллегой, руководителем, терапевтом или другим лицом, которое может помочь человеку охватить все необходимые основы. В противном случае изоляция и отрицание могут оставаться проблемой. Следует сосредоточить внимание на поддержании или установлении регулярных, поддерживающих контактов с другими, уравновешенной жизни и плане решения конкретных проблем. Устоявшиеся стратегии самопомощи могут быть очень полезными (см. ниже).

Психотерапия

Потребность в психотерапии показана, когда человек не может оценить или скорректировать свое функционирование посредством самопомощи. Преимущество поддержки во время таких усилий имеет решающее значение и характерно для большинства методов лечения. Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что психологи предпочитают психодинамическую терапию для личной работы, возможно, потому, что техники не так ценны лично, как сильный и поддерживающий союз в терапии.

При неудачном вмешательстве

Если психолог с ослабленным здоровьем не побуждается к соответствующим действиям после вмешательства, есть возможность повторить попытку с другой стратегией. При необходимости можно также продвинуться вверх по цепочке инстанций для получения рекомендаций или контроля. Однако важно, чтобы этот вопрос не был заброшен. Лучшее время для вмешательства с ослабленным психологом — до того, как будет причинен вред. Как отмечалось ранее, если усилия по поощрению изменений в профессиональной сфере не увенчались успехом, возможно, пришло время перейти к более формальным средствам, таким как обращение в местный комитет по этике или совет штата по психологии. Следует иметь в виду, что комитеты по этике могут больше поддерживать слабоумного психолога, чем совет по психологии. Основная роль советов по психологии состоит в том, чтобы защищать общественность, и они могут меньше заботиться о благополучии психолога с ограниченными возможностями. Тем не менее, в таких случаях следует быстро сообщать о вопиющих этических нарушениях и потенциально опасных состояниях в соответствующие органы, прежде чем будет нанесен еще больший вред.

Профилактика

Стратегии, предотвращающие возникновение нарушений, когда они эффективны, явно предпочтительнее вмешательства постфактум. Были предложены стратегии самопомощи, направленные на обеспечение устойчивости перед лицом профессиональных и личных жизненных опасностей, с которыми в большей или меньшей степени сталкиваются все психологи. Психологи должны понимать, что все психологи могут быть подвержены нарушениям в определенных обстоятельствах. Это не проблема, которая затрагивает только ограниченную группу профессионалов ниже номинала. Имеются также данные о том, что профессия психолога может быть непреднамеренно выбрана для людей, склонных к определенным видам риска (O’Connor, 2001).

Уход за собой

Консультативный комитет Совета по профессиональным делам APA по помощи коллегам (ACCA) разработал следующие рекомендации по надлежащему уходу за собой:

• Серьезно относитесь к риску профессионального стресса. Если вы не знаете о них, станьте информированными. Регулярно оценивайте свое эмоциональное, психологическое и духовное здоровье.

• Позаботьтесь о своем физическом, психическом и духовном здоровье.

• Устанавливайте и поддерживайте профессиональные связи, включая возможность обсудить специфику вашей работы и факторы стресса.

• При необходимости обращайтесь за консультацией в случае возникновения профессиональных или личных проблем.

• Понимание рисков заместительной травматизации и способов противодействия им

• Обратите внимание на необходимость баланса в работе, отдыхе и игре. Сделайте заботу о себе приоритетом.

• Использовать возможности для интеллектуальной стимуляции в профессии и за ее пределами.

• Развивайте реалистичные и разумные ожидания относительно рабочей нагрузки и своих возможностей в любой момент времени.

• Определите источники поддержки и используйте их.

• Регулярные отпуска.

• Избегайте изоляции.

• Внимательно следите за тем, как вы используете вещества или процессы, используемые для расслабления или развлечения.

Профессия психолога может приносить огромное удовлетворение, но она не лишена опасностей. Психологи во многих случаях становятся образцами для подражания и на практике используют себя в качестве терапевтических инструментов. Эта очень личная роль не похожа на любую другую профессию, поскольку «я» человека так тесно вовлечено в работу. Этот инструмент должен быть хорошо настроен и поддерживаться в рабочем состоянии, чтобы обеспечить наилучшие услуги населению и долгую и успешную карьеру профессионала.

Ссылки

Американская психологическая ассоциация (1992). Этические принципы и Кодекс поведения.

О’Коннор, М.Ф. (2001). Об этиологии и эффективном управлении профессиональным дистрессом и нарушением у психологов. Профессиональная психология: исследования и практика, 32 (4), 345-350.

Административный кодекс штата Огайо, 13 && 4731-15 и 4731-16 (Бэнкс и Болдуин, 1993).

Поуп, К.С. (1994, август). О чем не говорят терапевты и почему. Документ представлен на церемонии вручения награды Division 12 за «Выдающийся профессиональный вклад в клиническую психологию», ежегодном съезде Американской психологической ассоциации в Лос-Анджелесе.

Укенс, К. (1995). Трагическая правда. Темы наркотиков, 139, 66-74.

ВанденБос, Г.Р. и Дати, Р.Ф. (1986). Противостояние и поддержка коллег в бедственном положении. Профессионалы в беде, Вашингтон, округ Колумбия: Американская психологическая ассоциация, 211-232.

Дата создания: 2008 г.

§ 12-43-222. Положения, касающиеся запрещенной деятельности :: Пересмотренный статут Колорадо 2016 г. :: Кодексы и статуты США :: Законодательство США :: Justia

Посмотреть нашу последнюю версию здесь

CO Rev Stat § 12-43-222 (2016) Что это?

(1) Лицо, имеющее лицензию, зарегистрированное или сертифицированное в соответствии с настоящей статьей, нарушает эту статью, если это лицо:

(a) было осуждено или признало себя виновным или не было осуждено за совершение тяжкого преступления или получило отсрочку наказания за тяжкое преступление заряжать. Заверенная копия решения суда компетентной юрисдикции по такому осуждению или признанию вины является неопровержимым доказательством осуждения или признания вины. При рассмотрении дисциплинарных мер каждый совет руководствуется разделом 24-5-101 C.R.S.

(b) Нарушил или пытался нарушить, прямо или косвенно, или помогал или подстрекал к нарушению, или вступил в сговор с целью нарушения какого-либо положения или положения этой статьи или правила, обнародованного в соответствии с этой статьей, или любого приказа совета, созданного в соответствии с к этой статье;

(c) использовал рекламу, вводящую в заблуждение, вводящую в заблуждение или ложную;

(d) (I) Злоупотребление медицинским страхованием в соответствии с разделом 18-13-119 C.R.S.;

(II) Объявил через газеты, журналы, проспекты, прямую почтовую рассылку, каталоги, радио, телевидение или иным образом, что данное лицо совершит любое действие, запрещенное разделом 18-13-119, C.R.S.;

(e) Привычное или чрезмерное употребление или злоупотребление алкоголем, наркотиками, вызывающими привыкание, или контролируемыми веществами, как определено в разделе 18-18-102 (5), C. R.S.;

(f) (I) Не уведомляет совет, который регулирует его или ее профессию, о физическом или психическом заболевании или состоянии, которое влияет на способность человека обращаться с клиентами с разумными навыками и безопасностью или которое может поставить под угрозу здоровье или безопасность людей под его опекой;

(II) Не действует в рамках ограничений, налагаемых физическим или психическим заболеванием или состоянием, которое лишает это лицо возможности обращаться с клиентами с разумной квалификацией и безопасностью или может поставить под угрозу здоровье или безопасность лиц, находящихся под его или ее опекой; или

(III) Несоблюдение ограничений, согласованных в рамках конфиденциального соглашения, заключенного в соответствии с разделом 12-43-221.5;

(g) (I) Действовал или бездействовал способом, который не соответствует общепринятым стандартам профессиональной дисциплины, в соответствии с которой практикует данное лицо. Общепринятые стандарты могут включать, по усмотрению совета, стандарты практики, общепризнанные государственными и национальными ассоциациями практиков в области профессиональной дисциплины лица.

(II) Заверенная копия решения суда компетентной юрисдикции о злоупотреблении служебным положением является убедительным доказательством того, что действие или бездействие не соответствует общепринятым стандартам профессиональной дисциплины, но доказательство действия или бездействия не ограничивается злоупотреблением служебным положением суждение.

(h) Оказывал услуги за пределами области обучения, опыта или компетенции такого лица;

(i) поддерживает отношения с клиентами, которые могут нанести ущерб профессиональному суждению такого лица или увеличить риск эксплуатации клиента, например, обращение с сотрудниками, подчиненными, близкими коллегами или родственниками;

(j) Оказывал неправомерное влияние на клиента, включая продвижение продажи услуг, товаров, имущества или наркотиков таким образом, чтобы использовать клиента для получения финансовой выгоды практикующим врачом или третьей стороной;

(k) не прекратил отношения с клиентом, когда было достаточно ясно, что клиент не получает выгоды от отношений и вряд ли получит такую ​​выгоду в будущем;

(l) не направил клиента к соответствующему практикующему врачу, когда проблема клиента выходит за рамки обучения, опыта или компетенции такого лица;

(m) не получил консультацию или направление, если такой отказ не соответствует общепринятым стандартам медицинской помощи;

(n) не обеспечил надлежащего профессионального надзора за лицами, практикующими в соответствии с настоящей статьей, под надзором такого лица в соответствии с общепринятыми стандартами практики;

(o) Получает комиссионные, скидки или другие формы вознаграждения за направление клиентов к другим профессиональным лицам;

(p) Не выполнил ни одно из требований, касающихся обязательного раскрытия информации клиентам в соответствии с разделом 12-43-214;

(q) Предлагает или предоставляет комиссионные, скидки или другие формы вознаграждения за направление клиентов; за исключением того, что лицензиат, регистрант или держатель сертификата могут выплачивать независимому рекламному или маркетинговому агенту компенсацию за рекламные или маркетинговые услуги, оказанные от имени этого лица таким агентом, включая компенсацию, которая выплачивается за результаты выполнения таких услуг на постоянной основе. пациентская база;

(r) Занимался сексуальным контактом, сексуальным вторжением или половым проникновением, как это определено в разделе 18-3-401 C.R.S., с клиентом в течение периода времени, в течение которого существуют терапевтические отношения, или на срок до двух лет. по истечении периода, в котором существуют такие отношения;

(s) Прибегнул к мошенничеству, искажению фактов или обману при подаче заявления на получение лицензии или при сдаче любого экзамена, предусмотренного настоящей статьей;

(t) Занимался любой из следующих видов деятельности и практик:

(I) Повторный заказ или проведение явно ненужных лабораторных тестов или исследований без клинического обоснования тестов или исследований;

(II) Назначение без клинического обоснования лечения, в котором явно нет необходимости;

(III) Заказ или выполнение любой услуги или лечения, которые противоречат общепринятым стандартам практики данного лица и не имеют клинического обоснования;

(IV) Использование или рекомендация ребефинга или любой терапевтической техники, которая может считаться аналогичной ребефингу в качестве терапевтического лечения. «Возрождение» означает воспроизведение процесса родов с помощью терапевтических методов, включающих любое ограничение, создающее ситуацию, в которой пациент может получить физическую травму или умереть. Для целей настоящего подпункта (IV) родитель или законный опекун не может давать согласие на физическое, химическое или механическое сдерживание от имени ребенка или подопечного.

(u) фальсифицировал или неоднократно делал неправильные основные записи или неоднократно не вносил важные записи в истории болезни;

(v) совершил мошеннический страховой акт, как указано в разделе 10-1-128 C.R.S.;

(w) Продал или обманным путем получил или предоставил лицензию, регистрацию или сертификат для работы в качестве психолога, социального работника, терапевта по вопросам брака и семьи, лицензированного профессионального консультанта, психотерапевта или консультанта по зависимостям, или помогал или подстрекал к такой деятельности ; или

(x) Не ответил в порядке, установленном советом, на жалобу, поданную советом или советом против лицензиата, владельца регистрации или держателя сертификата.