Отчуждение (в психологии)
ОТЧУЖДЕНИЕ (в психологии) — проявление таких жизненных отношений субъекта с миром, при к-рых продукты его деятельности, он сам, а также другие индивиды и социальные группы, являясь носителями определенных норм, установок и ценностей, осознаются как противоположные ему самому (от несходства до неприятия и враждебности). Это выражается в соответствующих переживаниях субъекта: чувствах обособленности, одиночества, отвержения, потери Я и пр. В психологии понятие О. впервые было использовано 3. Фрейдом для объяснения патологического развития личности в чуждой и враждебной его естественной природе культуре. Феноменологически О. выражалось в невротической потере субъектом чувства реальности происходящего (дереализации) или в утрате своей индивидуальности (деперсонализации).
Э. Фромм существенно расширил сферу применения этого понятия. Согласно Фромму, О. индивида выступает в пяти формах: О. от ближнего, от работы, от потребностей, от государства, от себя. В современной социальной психологии О. используется при характеристике межличностных отношений, при к-рых индивид противопоставляется другим индивидам, группе, обществу в целом, испытывая ту или иную степень своей изолированности. Подобные конфликтные отношения в группе связаны с нарушением опосредствованности ценностным содержанием совместной деятельности (см.
Такое поведение расценивается как симптом несогласованности между определяемыми культурой устремлениями и социально организованными средствами их удовлетворения.
отчуждение в процессе движения к цели – тема научной статьи по психологическим наукам читайте бесплатно текст научно-исследовательской работы в электронной библиотеке КиберЛенинка
Теории
Проблемы развития и бытия личности
Валерия Мухина, Андрей Хвостов
ОТЧУЖДЕНИЕ ОТ ДРУГИХ: ОТЧУЖДЕНИЕ В ПРОЦЕССЕ ДВИЖЕНИЯ К ЦЕЛИ*
Аннотация. Рассматриваются выявленные в науках о человеке социальные формы отчуждения, возникающие в обыденной жизни : одиночество, уединение, дистанцирование, суверенность и обособление. Обсуждаются: аутентичность человеческого бытия и доверие как феномен эмоциональной сферы личности, психологические детерминанты альтруизма.
Ключевые слова: одиночество; аномия; уединение; дистанцирование; суверенность; обособление; отчуждение; аутентичность бытия человека; личностное пространство; психологическая несовместимость; доверие; социальный интерес; сотрудничество; макиавеллизм.
Abstract. Different social forms of alienation, appearing in ordinary life and revealed by human sciences are viewed. Among them are: loneliness, seclusion, distancing, sovereignty and separation. Psychological determinants of altruism, authenticity of human life and trust, viewed as a phenomenon of emotional sphere of personality, are discussed.
Keywords: loneliness; anomy; seclusion; distancing; sovereignty; separation; alienation; authenticity of human being; personal space; psychological incompatibility; trust; social interest; cooperation; machiavellism.
* Продолжение. Начало см. в ж. «Развитие личности». — № 2, 2012. — С. 81 — 109.
Человек одинокий, и другого нет; ни сына, ни брата нет у него; а всем трудам его нет конца, и глаз его не насыщается богатством. «Для кого же я тружусь и лишаю душу мою блага?» И это — суета и недоброе дело!
[Еккл. 4: 8]
Призри на меня и помилуй меня, ибо я одинок и угнетен.
[Пс. 24: 16]
Иезуитство и макиавеллизм… возмутительны для честного человека.
Н. А. Добролюбов
Однако человек не может отказаться от себя.
К. Ясперс
Цивилизациям присущи
социальные формы отчуждения
Проблема одиночества соединена с проблемой аномии
2. Социальные формы отчуждения в обыденной жизни: одиночество, уединение, дистанцирование, суверенность, обособление и макиавеллизм
Цивилизациям присущи социальные формы отчуждения.
Это могут быть: тяга к одиночеству, к уединению, а также страх перед одиночеством и потребность в дистанцировании.
Одиночество по своей сути деструктивная форма самовосприятия. Одиночество — феномен состояния души человека. Согласно Вл. Далю слово одиночество происходит от слова «один» (одна, одно) в значении сам, сам по себе, без дружки или ровня; единица счетом [1, с. 650651]. И далее Вл. Даль развивал значение слова «один». Он выделял такие значения: «одиначность» — свойство, состояние; «одинокий» — уединенный, отдельный; «одинок» — арх. одинокий, холостой, «одиночка» — живущий один, одиноко, в одиночестве; «одиночество» -состояние одинокого; «одиночиться» — дичиться или прятаться от людей, искать одиночества [1, с. 650-651].
Проблема одиночества феноменологически соединена с проблемой аномии. Э. Дюркгейм ввел в социологию понятие аномия. Через это понятие философ объяснял общее состояние дезорганизации общества или отдельно-
Одиночество может устойчиво удерживаться в сознании человека
го человека к обществу, которому присущи недостаток веры или цели, у которого утрачена эффективность нравственных установок, регулирующих как коллективную, так и индивидуальную жизнь [2, с. 223- 262].
Одиночество может глубоко пронизывать человека и устойчиво удерживаться в сознании человека и в его душе. Как справедливо писали У. С. Садлер и Т. Б. Джонсон одиночество «истощает душевные силы и начинает вызывать серьезные опасения. Более того, оно может содействовать возникновению чувства безнадежности, подрывающего способность плодотворно ему противодействовать. Такое положение становится невыносимым и стимулирует изменение структуры поведения, которое в итоге может стать пагубным для человека и общества. В современном обществе одиночество — всеобъемливающее явление» [3, с.
Авторы утверждали, что те, у кого аномия достигла равновесия личности высокой степени, утратили источник равновесия личности. Они настаивали на том, что аномии предшествует одиночество [3, с. 48].
Проблема одиночества практически «с необходимостью» рассматривается при анализе отчужденности. При этом оказывается, что феномен одиночества чрезвычайно сложен.
Существует ряд направлений исследований одиночества. Ж. В. Пузанова называет следующие направления (которыми однако не исчерпывается весь спектр существующих ориентаций): феноменологическое, экзистенциальное, «социологическое», интеракцио-
Утрата источника
Трактовки одиночества
Личностный подход к пониманию одиночества
Социальный фактор одиночества
нистское, когнитивное, «интимное», психодинамическое, системное.
Наибольший интерес для анализа проблемы отчужденности в данном контексте представляют социологические, интеракционистские и психологические трактовки одиночества.
В социологическом подходе одиночество связывается с ослаблением связей в социуме и увеличением социальной мобильности.
В интеракционистском подходе одиночество объясняется не только социальными, ситуативными, но и личностными качествами.
Личностный подход к пониманию одиночества пытается объяснить через устойчивость состояния одиночества характеристиками личности. Особое внимание в работе Ж. В. Пузановой уделяется анализу исследований по связи самооценки и одиночества; в частности, показана связь низкой самооценки и риска одиночества [4, с. 21-22]. Однако вопрос о причинно-следственной связи остается во многом открытым [4, с. 21-22].
Центральная идея практически каждого из направлений в том, что одиночество — определенное нарушение связи с миром, с социумом.
Социальный фактор одиночества исследовал Дж. Т. Касиоппо с коллегами. Одиночество, — согласно этим исследователям, — характеристика не одного отдельного человека, а группы. Одинокий стремится найти другого одинокого, вплоть до «друзей друзей друзей». Формируется социальная сеть одиноких людей, которая укрепляется за счет того, что в этой сети количество контактов ограничено. Это своего рода закрытая группа в социуме, которая прошла путь от чувства социальной изоляции до реальной изоляции [5, с. 985-988]. Таким образом предполагается, что одиночество в определенном смысле «заразно», и существование социальной сети одиноких людей более индуцировано, чем возникло по принципу сходства (родства душ). Быстрее «заражаются» одиночеством друзья, чем семьи; вероятно, боле подвержены этому недугу определенные возрастные и социальные категории.
с)». Если идеоцентристы*
направлены на достижение и одиноки, то аллоцентри-
**
сты** не отчуждены и получают значительную социальную поддержку. Эти типы есть во всех культурах, но их количество и выраженность могут значительно варьировать. Так, традиционно индивидуализм более присущ западным культурам, высшим слоям общества, и чаще проявляется на индивидуальном уровне. Психологические Наряду с социальными факторами одиночества
А. Рокач с соавторами обратили внимание на психологические факторы. Авторы привели обзор исследований, в которых описывается многомерная модель одиночества. Это характеристики одинокого человека -физическая и личностная непривлекательность, застенчивость [8, с. 70-72]. Представлены результаты исследований, в которых приводятся данные относительно пессимизма, низкой удовлетворенности жизнью, де-прессивности и враждебности у одиноких людей.
В свою очередь, П. К. Лунт выделил пять относительно взаимосвязанных причин отчуждения от группы [9, с. 31-33]. Первые три причины относительно объективны. Это «неприятная личность» и «непривлекательная внешность», а также недостаток возможностей для общения. Вторая группа факторов более субъективна. С одной стороны, это застенчивость и страх отвержения,
факторы одиночества
Причины
отчуждения
человека
* Идеоцентричность — центрированность на идее.
** Алло [греч. Alios другой, иной +]. Аллоцентричность -забота о других.
Факторы,
провоцирующие
затруднения
социальных
взаимоотношений
Стили
привязанностей человека
Пассивно и активно одинокие
недостаточно активный поиск контактов.
С другой стороны, это пессимизм относительно возможности контактов. Как предположил П. К. Лунт, именно пессимизм является ведущей причиной одиночества, хотя люди более склонны приписывать ведущую роль объективным факторам.
Что касается физической непривлекательности, то это может оказаться весьма важным фактором, провоцирующим затруднения социального взаимодействия и одиночество.
В работе Н. Рамси и Д. Харкорт было показано, что люди с дефектами внешности чаще говорят о сложностях, связанных с контактами с незнакомцами, знакомством с новыми людьми и установлением новых дружеских отношений [10, с. 126-129]. С одной стороны, люди в своем большинстве стремятся образовывать союзы с теми, кто воспринимается ими как социально привлекательные, и избегать тех, кто кажется непривлекательным. Незнакомые люди сохраняют между собой и незнакомцем с лицевым дефектом более значительную дистанцию, чем при встрече с этим же человеком, но без видимого отличия. Отчасти это может быть желанием избегать всего того, что может быть заразным. С другой стороны, люди с видимыми отличиями часто остро осознают реакции других и затрачивают избыточное количество сил и энергии, проявляя к ним внимание. В результате у них может сформироваться менее оптимальный стиль взаимодействия, проявляющийся в категорическом социальном избегании, застенчивости, неловкости и смущении, защитном или враждебном отношении к другим.
В своих исследованиях Р. К. Фралей и Ф. Р. Шэвер описали типологию стилей привязанности у взрослых [11, с. 1081]. В одном случае взрослые люди позитивно относятся к себе и близким другим, полагаясь на них. (Однако во многих случаях отношения обретают отчужденный характер). В другом случае человек имеет невысокую самооценку и не надеется на ответные чувства значимых для него близких людей. В третьем случае человек может излишне остро ориентироваться на отношения, чувствительно реагировать на отвержение и отчуждение.
В противоположность ему другими может вообще отрицаться важность близких отношений. Возможно это ведет к независимости и самодостаточности.
«Пассивно» и «активно одинокие» описываются С. В. Бакалдиным в его типологии одиночества. Для
Одиночество как
отчужденность
человека
представителей группы «пассивно одиноких» характерна склонность к уединению. По сравнению с представителями «активно одиноких» их самооценка ниже, они в меньшей степени удовлетворены собой, более стеснительны, сильнее чувствуют свою непривлекательность, ненужность и беспомощность. В то же время они меньше нуждаются в других людях. В ситуациях одиночества они более пассивны, в большей степени отгорожены от общения. Одиночество переживается ими тяжелее, чем представителями «активно одиноких». Они в большей степени, испытывая одиночество, склонны предаваться отчаянию, испытывать отчуждение от людей, от мира, от себя. Их отличает пониженная агрессивность, сниженная активность, неспособность к установлению межличностных контактов, теплых человеческих отношений. Отмечается сужение круга интересов, избегание каких-либо конфронтаций, конфликтов, дискуссий и ситуаций «соперничества», склонность жертвовать собственными интересами, целями и планами. Их самочувствие, активность и настроение понижены. Они в целом хуже и тяжелее пережинают одиночество [12, с. 139-143]. По мнению автора, если исходить из того, что чувство одиночества определяется особенностями функционирования «Я», то одиночество является в первую очередь порождением особенностей личностной организации, а во вторую — актуальной социальной ситуацией.
Сходную типологию одиноких людей предлагают Е. П. Никитин и Н. Е. Харламенкова. Одиночество рассматривается ими как субъективное переживание, связанное с переживанием отчужденности человека от общества [13, с.
172-179; 14, с. 85-91]. Авторы выделяют аналоги «пассивных» и «активных», зависимых и доминирующих одиноких людей. В то же время они описывают самодостаточных одиноких. При этом только зависимые и доминирующие личности переживают состояние одиночества в виде негативно окрашенного чувства отчужденности от людей. Доминирующая личность с ярко выраженными агрессивными тенденциями демонстрирует свою независимость от других людей, но такая личность больше, чем зависимая, испытывает нужду в другом человеке и переживает более глубокое, устойчивое чувство изоляции без надежды на изменение своей позиции в мире людей. У зависимой личности чувство одиночества возникает в ситуации отсутствия близкого человека (родителей
Тревожность привязанности и избегание привязанности
Одиночество и уединение
или детей), но, тем не менее, человек ожидает разрешения травмирующей ситуации. Авторы выделили еще один тип — самодостаточную личность, ориентированную на собственное понимание действительности. Такая личность интерпретирует состояние одиночества как своеобразное благо, не испытывая обостренного негативного чувства одиночества и отчужденности.
Близкая типология описывалась М. Вэй с соавторами на основе анализа специальных исследований [15, с. 593, 598]. Согласно мнению авторов многомерное измерение (более 300 дескрипторов) привязанности у взрослых описывается в конечном счете двумя независимыми переменными. Первая — «тревожность привязанности»: страх отвержения, страх быть покинутым сочетаются с негативным представлением о себе (аналог зависимой личности). Вторая — «избегание привязанности»: страх близости, дискомфорт в интимных (в широком смысле) отношениях и зависимость; типично негативное представление о других (в некотором приближении это аналог активной или доминирующей одинокой личности).
По результатам собственных исследований, авторы пришли к выводу, что «тревожные» более одиноки по сути своих переживаний, они также более депрессивны и в большей степени испытывают свою вину. «Избегающие» вполне благополучны психологически, особого одиночества и иных негативных эмоций отчужденность у них не вызывает.
Согласно мнению М. Вей с соавторами, единственный вариант субъективно позитивного проявления одиночества в жизни человека — уединенность. С точки зрения психодинимических тенденций одиночество может характеризоваться оптимальным соотношением процессов идентификации и обособления. Кроме динамического равновесия идентификации и обособления, условием позитивного проявления состояния одиночества является психологическая устойчивость личности, механизмами которой выступают способность к саморегуляции и рефлексия. Уединенность — нормальное состояния нормального одиночества.
Одиночество как состояние не всегда сопутствует изоляции в мирской жизни: политические заключенные и диссиденты при твердой убежденности в правильности сделанного ими выбора и поддержке единомышленников не испытывают чувства одиночества. Уединение предполагает добровольный уход от контактов с окружающими, оно не обязательно связано с негатив-
В уединении может произрастать новая перспектива для человека
Отшельничество как
внутренняя
сосредоточенность
Уединение как составная часть инициации
ной эмоциональной оценкой состояния. Уединение всегда оставляет индивиду возможность выхода из данной ситуации, в отличие от принудительной изоляции.
В трактовке Р.
Мэя человек может противостоять отчуждению от самого себя. В своем уединении человек может обрести новую перспективу, новое сознание себя, которое впоследствии может ему пригодиться. Как писал автор, некоторых людей «выпадение» из общества на значительный период времени защитило от психического расстройства [16, с. 276-277]. «Выпадение» дало им определенную передышку от обременительной последовательности: «детский сад — начальная школа — средняя школа — колледж — аспирантура». Многие люди способны почувствовать реальную опасность, задохнуться. Таким образом, вполне вероятно, что из своих скитаний, кажущихся столь беззаботными, человек вернется с новой серьезностью в отношении к себе самому и своему обществу. Это подобно тому, как Будда удалялся на гору, а Иисус в пустыню, чтобы обрести новую целостность перед тем, как начать свое служение. Это подобно также тому периоду странствий, который составлял неотъемлемую часть образования студентов Средневековья.
Психическое состояние при отшельничестве и социальная замкнутость (внутренняя или внешняя) как форма выражения личной убежденности в ее необходимости также не могут быть оценены как состояние одиночества.
И. М. Слободчиков счел, что отшельничество может трактоваться как уединение. При этом основной смысл отшельничества не социальный, а внутренняя сосредоточенность и преодоление в себе низменных начал [17, с. 180].
Типичным образом трактует роль уединения А. Лэн-гле. Согласно автору, способность быть одному достигается вместе со зрелостью аутентичной личности [18, с. 30-33]. Человек, который не может быть один, не чувствует себя принятым, если сам не дает себе такого признания. Никакое принятие со стороны других не заменяет принятие со стороны самого себя.
Не случайно уединение было традиционной частью обряда инициации, когда необходимо в одиночестве провести до нескольких месяцев в лесу, в горах или пустыне [19, с.
46-47]. За это время необходимо общаться с богами, сложить песню, увидеть волшебные грезы. Это важный аспект взросления в определенных индейских племенах Америки. Такого рода добровольная изоляция считается необходимой для завершения определенных фаз личностного развития.
Отчуждение и сплоченность как социальные феномены
Феноменология зрелого взрослого состояния
Ценность уединения
Социальные аспекты уединения
Уединенность как необходимое условие развития ребенка специально рассматривали Е. С. Бучхолз и К. Чинлунд. Авторы подчеркивали, что не считают нормой патологические формы одиночества при шизоидных, нарциссических нарушениях: также не считается нормой принудительное одиночество при изоляции, отъезде и т.п. [20, с. 358, 371]. При этом авторы указали, что в современном обществе человек по существу отчужден, но для счастья ему необходимы некоторая тотальная сплоченность и единство.
Практически то же говорил И. Ялом: зрелое взрослое состояние сопряжено с полной, фундаментальной, вечной и непреодолимой изоляцией, в которой человек должен сам принимать решение и нести за него ответственность [21, с. 282, 361, 386]. Невозможно, чтобы кто-то другой взял на себя ответственность за решение зрелого человека.
В истории философии позиции И. Ялома близка точка зрения А. Шопенгауэра и его «гимн изоляции» как добровольному одиночеству. Согласно взглядам философа, в самом лучшем положении находится тот, кто рассчитывает исключительно на самого себя и может быть для себя самого всем во всем. Это полная самостоятельность от остальных людей [22, с. 354-355].
Исключительно позитивное значение придавал уединению С.
Доурик. Согласно автору, уединение -это своего рода эмоциональный «спаситель» в жизни. Автор полагал, что если бы стоял выбор между вечным уединением и вечной жизнью без уединения, было бы трудно отказаться от первого выбора. Это шанс вернуться к себе, проверить свои мысли и чувства, возможность думать в своем ритме. Одиночество также может быть важной частью работы. Так, некоторые работают «изнутри». Это художники, писатели, музыканты, — им необходимо отражать не только происходящее вокруг, но и собственные впечатления от внешних событий [23, с. 150].
Э. Енгельберг обратился к социальным аспектам уединения. На основании ряда произведений писателей и поэтов XIX века он трактовал уединение как молчаливую, симпатическую меланхолию. Согласно автору, уединение в романтической традиции сентиментально, но в реальности — оно несет в себе безразличие к миру. Уединению нередко приписывается страдание и скрытое желание вернуться в мир. За уединением стоит видение мира как фрагментированного, утерянного и недостижимого. Автор уподобил уединение отчуждению
мира от человека. Человек в своем уединении страдает от вынужденного отчуждения [24, с. 39-43]. Уединение Рассматривая уединение и одиночество как психоло-
и одиночество гический феномен, О. Б. Долгинова выделила ряд ключе-
вых моментов. Уединение рассматривалось О. Б. Долгино-вой как форма бытия, при которой у индивида отсутствуют связи со средой [25, с. 20-23, 37]. Согласно автору, отличие изоляции от одиночества связано с тем, что изоляция — это ситуация, а не психическое состояние, причем та ситуация, при которой эмоциональная оценка не обязательно негативная (примером изоляции могут служить описания жизни монахов-отшельников). Одиночество является осознаваемым состоянием, которое оценивается как тягостное, несущее в себе отрицательную эмоционально-аффективную окраску.
Одиночество — результат депри-вации личностных потребностей. Об одиночестве можно говорить тогда, когда сам человек осознает неполноценность своих отношений с другими людьми.
О. Б. Долгина настаивала на том, что отчужденность на психосоциальном уровне есть результат психосоциальной изоляции. На интегративном уровне отчужденность трактуется автором как неспособность к привязанности и любви, холодность, отсутствие общности с другими людьми, отвержение себя и других. Виды одиночества В исследовании А. А. Аратамоновой одиночество
рассматривалось вполне «традиционно», то есть с опорой на несколько упрощенную типологию одиночества (экзистенциальное, социальное и психологическое). Экзистенциальное одиночество отчасти психологично, это ощущение себя «песчинкой» в мировом океане, боязнь затеряться в его бесконечности. Социальное одиночество — результат дезадаптации, конфликта или «потери» (развод, смерть), но это объективная сторона одиночества. Психологическое одиночество — это переживание одиночества вследствие непризнания, «непохожести», раскола образа «Я».
Особую типологию занимает одиночество возрастных периодов. А. А. Артамонова ввела описание и интерпретацию «комплекса одиночества»: это не только ощущение «брошенности» и «оторванности» от социума, но также страх перед этой перспективой. Это некоторое связующее звено между изоляцией и отчужденностью [26, с. 46-47]. Одиночество как Несколько иное описание субъективного пережива-
тяжелое чувство ния одиночества дал В. Н. Карандашев. Согласно автору, одинокие люди чувствуют себя покинутыми, оторванными, забытыми, обделенными, потерянными, ненужными. Это мучительные ощущения, потому что
они возникают вопреки ожиданиям. Тяжелая форма одиночества может означать беспорядок и пустоту и вызывать чувство бесприютности, ощущение того, что ты везде «не на своем месте».
Разрывается и связь времен. Ощущается оторванность от прошлого и глубокий провал в будущем: оно становится неопределенным [27, с. 159-160]. Одиночество усугубляет ощущение противоестественной и неожиданной пустоты, пронизывающей весь внутренний мир личности.
Эмпирическое исследование позволило С. В. Бакал-дину распределить эмоции, связанные с одиночеством, по четырем группам. Первая — «беззащитность и ранимость» — чувства беззащитности и страха, сочувствие к себе, душевный упадок, ранимость, скука, депрессия, отчаяние, внутренняя опустошенность. Вторая -«отчуждение от мира и людей» — переживание ненужности, изолированности, отчуждение от людей, отчуждение от мира, непривлекательность, чувство одиночества. Третья — «паника и отчуждение от себя» — беспомощность, паника, отчуждение от себя, гнев, злость. Четвертая — «тоска по конкретному человеку» — при этом не нравится быть одному, тоска по конкретному человеку, желание перемены места [12, с. 18-19, 119].
Многогранность Как полагал В. Н. Карандашев, одиночество много-
одиночества гранно. Автор называл большое количество ситуаций,
которые могут вызвать одиночество. «Одиночество — это также и ситуации, когда человека уволили, исключили из команды, не приняли в колледж, на работу в понравившуюся ему фирму, или когда человека избегают, потому что его поведение, класс, к которому он принадлежит, признаны социально нежелательными. Одиночество — это и потеря дела, которому посвятил много сил, и время, напрасно потраченное в погоне за иллюзией, и коллектив, который отвернулся от тебя, и любимый человек, которому ты вдруг оказался не нужен. Одиночество — это и тоска по дому, как результат воспоминаний об испытанных в прошлом радостях, о теплом отношении к определенным людям, о запахе свежеиспеченного хлеба и свежескошенной травы, об утреннем чирикании воробьев.
В конце концов одиночество — это и потеря любой привычности» [28, с. 136]. Однако, автор слишком расширяет понятие «одиночества», включая в него понятие отчуждение, и указывая на разрыв связей, при которых само отчуждение еще не доказано.
Безличные контакты Чувство одиночества также исследовал Ю. Козелец-
порождают чувство кий. Согласно автору, одиночество может проявиться тогда,
одиночества
когда человек находится в изоляции или когда у него нет
Люди отличаются друг от друга своим отношением к чувству одиночества
Дистанцирование как релятивизация человека
семьи, дома, друзей, когда ему не с кем разговаривать и некуда направиться. Однако чувство одиночества может возникнуть и у человека, который живет среди людей, выполняет множество социальных ролей, ведет борьбу за власть и многими нитями связан с миром. Если при этом его контакты безличны, холодны и нормативны, то чувство одиночества может возникнуть практически в любой момент. Ю. Козельский счел очевидным, что индивиду легче обнаружить свое одиночество, когда он находится не наедине с собой, а среди других людей. Даже частые общественные отношения, если они холодны, анонимны и нормативны, не освобождают человека от одиночества. Одиночество возникает тогда, когда индивид отдает себе отчет, что эмоциональные связи между ним и миром нарушены или ослаблены. Эти эмоции сопровождаются тяжелыми мыслями и странными поступками на людях.
Ю. Козельский отмечал, что индивиды отличаются друг от друга не только степенью сопротивляемости одиночеству, но и отношением к нему. Автор счел возможным выделить определенный класс людей, для которых одиночество (по крайней мере, когда оно не тотально) не только не является грузом, но и имеет определенную положительную ценность.
гуш — относительность] — субъективность позиции человека.
Психологическая
суверенность
человека
Автономия как социальная и психологическая позиция
Аутентичность бытия человека
Дистанция как
показатель
отчужденности
Также психологическую суверенность человека исследовала С. К. Нартова-Бочавер. Психологическая, личностная суверенность в ее определении, — это способность человека контролировать, защищать и развивать свое психологическое пространство. Суверенность основана на обобщенном опыте успешного автономного поведения и представляет собой форму субъектности человека [32, с. 160-161].
От суверенности С. К. Нартова-Бочавер отличает автономию. Автономия [гр. аи1опош1а — самоуправление] — это, согласно автору, независимость «от чего-то»*, а суверенность — управление «чем-то», «по отношению
к чему-то». Механизмом достижения автономии и суве**
ренности является сепарация .
Близким по значениям с сепарацией являются понятия «отчуждение» и «обособление» (В. С. Мухина).
Концепция суверенности С. К. Нартовой-Бочавер в определенном отношении весьма сходна с концепцией отчуждения. Суверенность, согласно автору, проявляется в переживании аутентичности собственного бытия, уместности в пространственно-временных и ценностных обстоятельствах своей жизни [32, с.
160-161]. В этом случае можно говорить о нормальной суверенности. Автор полагает, что если человек действует, следуя логике обстоятельств и воле других людей, которая им не интериоризируется, можно говорить о депривированно-сти личности. Доминирующее переживание в этом случае состоит в ощущении подчиненности, отчужденности, фрагментарности собственной жизни; человек испытывает затруднения в поиске объектов среды, с которыми он себя идентифицирует: он ощущает себя «на чужой территории» и не в своем времени. Фактически С. К. Нар-това-Бочавер описывает состояние отчужденности.
Важный показатель отчужденности — дистанция. Независимо от используемой в литературе терминологии (социальная, психологическая, «симпатическая» и т.п. дистанции), А. Л. Журавлев и А. Б. Купрейченко
* Автономность (автономия) обычно трактуется как независимость «от чего-то». А. Грюен считал автономию таким состоянием интеграции, при котором человек живет в гармонии с собственными чувствами и потребностями [33, с. 1-2].
** Сепарация [гр. separatio — отделение] — отделение от физической и социальной среды и ее отдельных объектов, в том числе и отделение от родителей
*** Аутентичность [гр. authentikos — подлинность] — чувство уверенности человека в том, что он поступает согласно собственным желаниям и убеждениям.
Дистанция и личностное пространство
сочли возможным выделить три основных подхода [34, с. 168, 182]. Первый подход характерен для изучения межличностных отношений (он не рассматривает принадлежность к социальным группам). Дистанция между людьми здесь определяется в основном их симпатиями и взаимопониманием. Второй подход характерен для исследований межгрупповых отношений. Дистанция определяется объективными социальными, экономическими, национальными и другими различиями.
Третий подход характерен для психологии общения. Под дистанцией в нем нередко понимается физическое расстояние, которое индивид стремится сохранить между собой и другим человеком.
Сами авторы определяют психологическую дистанцию как психологическое отношение к объекту социального, материального, идеального мира, представленное в сознании индивида в пространственных эмоционально окрашенных образах.
Частным случаем психологической дистанции является социально-психологическая дистанция, то есть отношение к социальному объекту. Но социальная дистанция — объективно существующее различие в положении индивидов в социальной системе (различие в статусах, ролях и т.д.). И социальная и психологическая дистанция возникают на основе реальных социальных, экономических, политических и национальных различий между группами, к которым принадлежат взаимодействующие индивиды. Психологическая дистанция предполагает субъективное восприятие этих и других различий. Психологическая дистанция может возникать и тогда, когда различий в социальной дистанции нет.
При анализе роли психологической дистанции возможны терминологические сложности. Так, И. Б. Кото-ва использовала понятие «личностного пространства», которое включает в себя как психологическую, так и социальную дистанцию. При этом под психологической дистанцией она понимает нечто вроде пространственного расположения, — место партнеров по общению и взаимодействию, персональное пространство каждого, а в личностном пространстве выделяет такие компоненты, как личные вещи, место обитания, личные свободы и права (что обычно описывается как суверенитет).
Применительно к социальным формам отчуждения как нарушения связи выделяется разобщенность (estrangement), которая может выражаться в охлаждении отношений, отдалении, враждебности. Д.
Торрэнс
Фактор
психологической несовместимости
Личностное
пространство
человека
противопоставил такого рода «отдаление» солидарности и через эту оппозицию дал ему расшифровку. Если при солидарности отношения принимают форму помощи, кооперации, то при отдалении отношения принимают форму вражды и соревнования; место дружбы, примирения и согласия занимают конфликт, месть и провокации [35, с. 70-71, 82-83].
Вероятно, важным фактором отчуждения от другого человека является психологическая несовместимость. По мнению Е.Н Богданова и В. Г. Зазыкина, психологическая несовместимость является одной из основных причин межличностных, межгрупповых конфликтов и конфликтов «личность — группа» [36, с. 55]. Точного и общепринятого определения психологической несовместимости нет. Практически психологическая несовместимость трактуется как вызванная субъективными причинами невозможность осуществлять совместную деятельность или взаимодействия. Психологическая несовместимость может проявляться по-разному: от несходства жизненных принципов до особенностей характера.
Личностное пространство может определяться как граница между Я и не-Я. При этом личностное пространство обладает рядом характеристик, которые подвергаются изменению под влиянием внешних условий и внутриличностных факторов.
И. П. Шкуратова по результатам анализа когнитивной школы привела ряд таких характеристик [37, с. 173-177].
Во-первых, это широта жизненного пространства, определяемая по числу областей реального мира, которые субъект считает относящимися к его жизни и которые нашли отражение в его картине мира.
При узости жизненного пространства индивид исходно отчужден от отдельных аспектов мира и социума. Наоборот, чем обширнее пространство самоотождествления человека, тем большее содержание мира человек осознает как свое.
Во-вторых, проницаемость внешних границ жизненного пространства. Проницаемость может проявляться как в открытости информационному и энергетическому потоку со стороны реальных физического и социального миров, так и в ответном информационно-энергетическом потоке со стороны субъекта жизненного пространства. Аутизм, присущий человеку, может рассматриваться как проявление плохой проницаемости внешних границ. Автор предполагал разные варианты проницаемости, образованные степенью проницаемости
Категоризация личностью своего социального окружения
Сила доверия и недоверия к другим
изнутри и извне. При плохой «входящей» проницаемости индивид отчужден иначе (например, это недостаток эмпатии, внимания к социуму в целом), чем при плохой «исходящей» проницаемости (как в случае подавленной эмоциональности).
В-третьих, степень заселенности жизненного пространства. Степень заселенности пределяется числом лиц, которые включаются субъектом в жизненное пространство. Это, прежде всего, значимые для него люди из семейно-родственной, деловой и дружеской сфер общения. Но это совсем не обязательно симпатичные ему люди. Главное, что они были выделены из множества других людей по какому-то критерию, запомнились ему из прошлого, оказали на него влияние (иногда самим фактом существования).
Результаты эмпирического исследования структуры психологической дистанции привели А. Л. Журавлев и А. Б. Купрейченко. В результате исследования ими были выделены основные критерии категоризации личностью своего социального окружения по степени психологической дистанции: надежность; приязнь; единство; уважение; принятие; взаимная ответственность, зависимость и контроль; взаимные обязательства; взаимный интерес; большая заинтересованность субъекта во взаимодействии; помощь в делах; непредсказуемость объекта; формальность и вынужденность контактов [34, с.
214]. Это означает, что личность относит другого участника взаимодействия к категории «психологически близких» или «удаленных» в зависимости от того, какой уровень приязни, единства, взаимной зависимости, заинтересованности в контактах и т.д. сформирован в процессе общения. Некоторые из выделенных факторов (поддержка, единство, предсказуемость) являются компонентами межличностного доверия. Таким образом, доверие — один из структурных элементов психологической дистанции.
Отдельно исследователями рассматривались недоверие или доверие по отношению к другим людям. Эти феномены отчасти связаны с таким конструктом, как макиавеллизм. Из исследований М. Б. Гуртман следует, что для недоверия типична определенная ранимость. Недоверчивые люди излишне рефлексивны и часто боятся разочаровать окружающих. При этом сами они весьма ранимы и нередко воспринимают себя объектом нападок, слишком беспокоятся о том, как на них реагируют [38, с. 1000].
Для макиавеллизма типичен иной характер рефлексии. Люди, склонные к макиавеллизму, не хотят
Доверие как феномен эмоциональной сферы психики
Доверие
предполагает
сотрудничество
никого пропускать впереди себя, склонны к мести и конкуренции. При этом им трудно выражать свои чувства, в частности — привязанность и восхищение другими. Они скорее реально не могут быть близки с другими, чем боятся разочарования.
Согласно В. П. Зинченко, доверие в своей основе относится к эмоциональной, плохо рационализируемой сфере психики, в каком-то смысле является синонимом личности [39, с. 68-69].
В трактовке А.
Б. Купрейченко доверие предстает как вполне «диагностируемое». Автор считает первоосновой доверия и его начальной формой эмоционально-позитивное отношение, интерес и открытость субъекта по отношению к партнеру [40, с. 58-61]. Более «зрелая» форма доверия характеризуется готовностью проявлять добрую волю в отношении партнера. И только затем следует ожидание справедливого и честного отношения со стороны партнера.
Доверие, таким образом, социальное явление. Нередко оно понимается как форма социальной компетентности (умение и готовность строить доверительные отношения), как культура (совокупность правил и норм) и т.д.
Доверие как психологическое отношение включает в себя интерес и уважение к объекту или партнеру, эмоции от предвкушения их удовлетворения и позитивные эмоциональные оценки партнера; расслабленность и безусловную готовность проявлять по отношению к человеку добрую волю, а также совершать определенные действия, способствующие успешному взаимодействию. Недоверие как психологическое отношение включает в себя осознание рисков, чувство опасности, страха в сочетании с негативными эмоциональными оценками партнера и возможных результатов взаимодействия; настороженность и напряженность; готовность прекратить контакт, ответить на агрессию или проявить опережающую враждебность.
А. Б. Купрейченко счел, что доверяющие, то есть значимые друг для друга люди (даже заинтересованные в сотрудничестве и мирном сосуществовании партнеры) должны вырабатывать меры предосторожности и контроля в потенциально опасных сферах и ситуациях взаимодействия. Иными словами, автор полагает, что в отношениях должно быть оптимально определенное соотношение доверия и недоверия.
Эмпирические исследования С. П. Тарбаховой показали, что люди достаточно легко формируют амбивалент-
Способность человека априори наделять других свойствами безопасности
Сферы
распределения доверия
Отчуждение как
отсутствие
переживания
ное представление о другом в отношениях доверия-недоверия: субъекты способны одновременно доверять и не доверять друг другу [41, с.
50].
Несколько иначе трактует «доверие» Т. П. Скрип-кина. По определению автора, «доверие есть способность человека априори наделять явления и объекты окружающего мира, а также других людей, их возможные будущие действия и собственные предполагаемые действия свойствами безопасности (надежности) и ситуативной полезности (значимости)» [42, с. 85-86]. При этом важнейшей функцией доверия является функция связи человека с миром в единую систему, в единую онтологию. Доверие трактуется Т. П. Скрипкиной как отношение не только к социуму, но и миру. Она подчеркивает априорность доверия. Именно в силу наделения объектов окружающего мира определенными свойствами до акта взаимодействия доверие превращается в фундаментальное условие этого взаимодействия. Иначе говоря, объекты исходно не воспринимаются как отчужденные. При этом Т. П. Скрипкина выделила особый вид доверия — доверие к себе. Это психологически значимое указание.
Достаточно широко трактует доверие Б. Нутенбум. Согласно автору можно с доверием относиться к информации, или оценивать ее с точки зрения достоверности, полноты, непредвзятости, современности, аутентичности и т.д. Можно говорить о вере в себя, самоуверенности, уверенности в себя; каждый из этих аспектов отражает отдельный аспект доверия к себе. Также он говорит о доверии и вере по отношению к общественным институтам и по отношению к другим людям [43, с. 54-57, 194-195]. Анализ связи отношений и доверия показывает, что дружба может быть причиной доверия. Само же доверие вызывается эмпатией, которая также может вести к становлению отношений.
Д. Бетсон с соавторами сочли, что эмаптия возникает на основе осознания «перспективы» другого человека — его положения [44, с. 65-66]. При этом ситуация расценивалась авторами с точки зрения того, что доставит другому удовольствие, радость, облегчение, и наоборот, негативно оценивается то, что принесет человеку боль, печаль, опасность, разочарование.
Так, если человек не оценивает перспективы приговоренного к пожизненному заключению, у него возникает меньше эмпа-тии, чем у того, кто оценивает эту перспективу в полной мере. С другой стороны, приговоренный к пожизненному заключению убийца вызывает меньше эмпатии, чем
Эмпатия и альтруизм
Я и другой
Феномен
социального
интереса
случайный прохожий, поскольку значимость его благосостояния оценивается не так позитивно, как благополучие случайного прохожего. Таким образом, осознание положения другого — это только одна из предпосылок. Отчуждение как отсутствие переживания (здесь — эмпа-тии) вполне возможно, как и наоборот.
Несколько иной механизм эмпатии и альтруизма рассматривали Р. Б. Сиалдини с соавторами. Идея основана на возможности слияния собственной и чужой идентичности, при котором (как следует из названия статьи) «один с одним образуют единое» [45, с. 482-483, 492]. В основе такого подхода лежит идея о том, что важные черты или компоненты представления о себе несет не сам индивид, а близкие ему люди. С другой стороны, как другие представлены во мне, так и я представлен в них. Чувство единства — переживание слияние взаимосвязанных личностных идентичностей. Данная идея не нова: представление о наложении «Я — другие» доминирует в «неиндивидуалистических» странах мира, где она считается нормой. Ей противостоит «инкапсулированная» личность западной культуры, которая не столь склонна помогать другим. Инкапсулированной личности предстоит понять, что она делает для других, то она делает и для себя.
Идея включения других в свое «Я» обсуждается в современной психологии достаточно широко.
По мнению К. Т. Буррис и Дж.К. Ремпел, общим положением данного подхода является то, что по мере формирования отношений в образ «Я» включаются ожидания, чувства, личность близкого другого [46, с. 945]. При этом могут путаться собственные черты и черты партнера, а собственное «Я» рассматривается скорее как «мы», а не как «я один».
Следует специально рассмотреть понятие социальный интерес.
Социальный интерес как процесс Л. Ф. Бурлачук с соавторами сочли возможным рассматривать как способность «видеть глазами другого» (фактически, способность к эмпатии). Это чувство принадлежности к группе или группам, которое обуславливает готовность помощи, поддержки другим людям. Это ощущение легкости и комфорта при взаимодействии с другими людьми [47, с. 188-190]. Согласно авторам, от чувства принадлежности отличается чувство общности, то есть ощущение многих связей, ведущее к готовности участвовать в групповой деятельности. Вера в других (в их положительные качества) приводит к их уважению, готовности признавать чужие знания и опыт. К идее социального интереса относят мужество быть
Социальный интерес и социальное отчуждение как антагонисты
Психологические
детерминанты
альтруизма
Взаимодействия, влекущие к отчуждению
несовершенным, что обуславливает готовность к сотрудничеству ради общей пользы. Наконец, ощущение себя человеком (частью человечества) ведет к способности к компромиссам и гибкости, готовности идти на уступки для решения проблем и конфликтов.
Понятие «социальный интерес» во многих отношениях противостоит понятию «социальное отчуждение».
Социальный интерес является сложным и многомерным феноменом. Представляется, что многомерность социального интереса можно использовать как гипотетическую многомерность социального отчуждения. Так, эмпатии можно противопоставить равнодушие, безучастность; чувству принадлежности — маргинализм; комфорту при взаимодействии — проблемы в общении; чувству общности противостоит индивидуализм, уединение, одиночество. Вера в других в своем антиподе — в отчуждении — может проявляться мизантропией, цинизмом, недоверием. Мужество несовершенства в своей противоположности — нарциссизм; готовности к сотрудничеству и компромиссу противоположен авторитаризм. Соответственно, социальное отчуждение -сложный и многомерный феномен, который определяется рядом психологических и социальных факторов.
Психологические детерминанты альтруизма подробно рассматривались Н. Мак Вильямс. Критерии подлинного альтруиста, по ее мнению, это неоднократный альтруизм как неконформное поведение, обусловленное обязательствами, нормами и профессией. Альтруизм должен субъекту чего-то стоить, будь то работа, опасность, здоровье. Альтруизм не должен быть возмездным: субъект не должен даже ожидать взаимности. Для альтруиста характерно, что он предвидит потребности другого и предлагает помощь. Он социален, ценит компанию, близкие отношения. Он не выражает гнева, требований и нетерпения. Если другие считают, что он жертвует, он полагает, что получает удовлетворение [48, с. 195-209]. Он идентифицируется эмоционально (эмпатически) с жертвой или нуждающимся.
Во многих исследованиях уделяется специальное внимание отчуждению при взаимодействии. Попытка выстроить «техники» взаимодействия одного индивида с другим по степени манипулятивности весьма условна.
Так, Е. Л. Доценко предположил возможность расположения всех человеческих поступков вдоль ценностной оси «отношение к другому как к ценности — отношение к другому как к средству» [49].
Автор выделил два полюса в отношении человека к другому как партнеру.
Первый полюс, — субъектный. Он конституирует отношение к партнеру по взаимодействию как к ценности. Это воплощено в стремлении к сотрудничеству, в готовности понять другого, умении децентрироваться, видеть человека во всей его многосложности, уникальности, изменчивости.
Второй полюс — объектный (манипулятивный в более принятой терминологии). Он характеризуется отношением к партнеру по общению как к средству, объекту. В нравственном плане это воплощается в отношение к другому как к орудию достижения своих целей: нужен -привлечь, не нужен — отодвинуть, мешает — убрать (вплоть до физического уничтожения). Допустимость (моральное оправдание) такого отношения базируется, во-первых, на обесценивании человека, во-вторых, на вере в неравенство (в ценности, в правах, в цене) людей, в-третьих, на ощущении собственного превосходства над другими в чем-либо, доходящем до чувства собственной исключительности (вероятно, имеется в виду нарциссизм). В мотивационном плане отношение к другому как объекту конкретизируется в желании обладать и распоряжаться им, стремлении получить одностороннее преимущество, непременно добиться своего. Шкала типов По мнению Е. Л. Доценко, большинство случаев
взаимодействий взаимодействие людей между собой не находится ни на одном из описанных полюсов.
Для описания взаимопереходов между полюсами на оси отношений автор предложил разделить ее на участки и дать содержательное описание каждому из них. В результате шкала отношений содержит пять уровней установок на взаимодействие. От доминирования к содружеству происходит переход от крайне несимметричных отношений, когда один субъект властвует над другим, до равноправных, позволяющих совместно объединяться для решения возникающих проблем.
Те же изменения происходят и с силой: сначала она грубая и простая, направленная на/ против другого, затем становится все более мягкой, утонченной, даже одухотворенной. Появляется совместная сила — договор, который на уровне партнерства, используется для взаимного контроля (все еще направленная на другого), а затем направляется вовне. Партнерство Согласно Е. Л. Доценко, только два вида взаимодей-
и с°дружество ствия не характеризуются явным отчуждением от другого: партнерство и содружество.
Партнерство — отношение к другому как к равному, имеющему право быть таким, как он есть, с которым надо считаться. Типично стремление не допустить ущер-
Множественность значений и смыслов понятия
«сотрудничество»
Отчуждение и толерантность как амбивалентные феномены
Феномены доминирования и соперничества
ба себе, раскрывая цели своей деятельности. Равноправные, но осторожные отношения, согласование своих интересов и намерений, совместная рефлексия. Основные способы воздействия (скорее уже взаимодействия!) строятся на договоре.
Содружество — отношение к другому как самоценности. Стремление к объединению, совместной деятельности для достижения близких или совпадающих целей. Основной инструмент взаимодействия уже не договор, а согласие (консенсус).
Здесь стоит отметить, что в иной терминологии содружество может обозначаться как сотрудничество или компромисс, соперничество как соревнование (конкуренция) [36, с. 85]. При этом также возможно приспособление, когда собственные интересы приносятся в жертву, избегание (позиция «не связываться»).
В последнем случае это отчуждение от другого не субъектной позиции, а объектной.
Противоположным отчуждению процессом является толерантность. Толерантность может описываться как взаимоотношения, построенные на принципах равенства, уважения, справедливости и диалога; в категориях ценности другого, признании его прав на иную точку зрения. Вместе с тем Г. С. Кожухарь описывал ряд форм межличностной толерантности, из которых подлинная лишь одна, — просоциальная конструктивная активность [50, с. 37-38]. Он выделяет также просоци-альную конструктивную пассивность — снисходительную толерантность, безразличие. Просоциальная деструктивная пассивность — толерантность как страдание (партнера «терпят»). При асоциальной деструктивной пассивности терпимость выступает как отчуждение (субъект отстраняется с целью сохранения «Я»), в результате отношения распадаются. Однако определенная отчужденность очевидна и при безразличии, и при «страдании», и при иных формах толерантности.
Исследователи выделяют также феномены доминирования и соперничества.
Доминирование — это отношение к другому как средству достижения своих целей, игнорирование его интересов и намерений. Стремление обладать, распоряжаться, получать неограниченное одностороннее преимущество. Открытое, без маскировки, императивное воздействие -от насилия, подавления, господства до навязывания, внушения, приказа — с использованием грубого простого принуждения. Воздействие скрытое, с привлечением более сложного, опосредованного давления.
Манипулятивные техники и конфликты
Соперничество — отношение к другому, когда партнер по взаимодействию представляется опасным и непредсказуемым, с силой которого приходится уже не только считаться, но которой приходится опасаться.
Интересы другого учитываются, но в той мере, в какой это диктуется задачами борьбы с ним. Тем не менее, остается стремление переиграть соперника, «вырвать» одностороннее преимущество.
Открытые приемы влияния на людей (доминирования) отличаются от манипулятивных техник. Такова, к примеру, прямая угроза (иногда называемая принципом Аль Капоне, который говорил, что «с помощью доброго слова и револьвера вы можете добиться гораздо большего, чем одним только добрым словом») [51, с. 83-85]. Своеобразной интерпретацией Аль Капоне является прием «пригрозить расстрелом». Иногда прямая угроза в споре принимает форму так называемого «палочного довода» (ad Ъаеи1иш). Данный прием С. И. Поварнин демонстрировал в форме следующей ситуации: Вольнодумец заявляет, что Земля вертится вокруг Солнца. Противник возражает: «А вот в псалмах написано иное. Как вы думаете, может Святое Писание ошибаться или нет?». Вольнодумец вспоминает об инквизиции и отступает [52, с. 79].
Доминантна в отношениях так называемая конфликтная личность. По мнению Е.Н Богданова и В. Г. Зазыкина, в воображении этого типа доминирует «образ врага»; оппоненты представляются им как враги, а не личности, отстаивающие свои точки зрения [36, с. 80-83]. Основная направленность общения — подавление оппонента, выведение его из равновесия. В противоборстве применяют принуждение, провоцирование, угрозы, менее склонны к переговорам. По мнению авторов, для конфликтной личности характерна эгоцентрическая направленность; выражены мотивы самоутверждения, самовыражение через противоборство за счет других, соперничество. В коллективе они выбирают конфликтные социальные роли: «бунтаря», «критика», «поборника справедливости».
Обобщенная психологическая характеристика этого типа предполагает целеустремленность, независимость, нетерпимость, демонстративность, недоверчивость, завистливость, грубость, бесцеремонность.
Манипуляция — это отношение к партнеру по взаимодействию как к «вещи особого рода», тенденция к игнорированию его интересов и намерений. Стремление добиться своего с оглядкой на производимое впечатление.
Макиавеллизм как личностная черта
Макиавеллист манипулирует другими
Макиавеллисты склонны быть отчужденными
Соединенность иезуитства и макиавеллизма
Так называемый макиавеллизм* как личностная черта отражает желание и намерение человека манипулировать другими людьми в межличностных отношениях. Речь идет о таких случаях, когда субъект скрывает свои подлинные намерения, но с помощью ложных отвлекающих маневров добивается того, чтобы партнер, сам того не осознавая, изменил свои первоначальные цели. По мнению В. В. Знакова, макиавеллизм обычно определяется как склонность человека в ситуациях межличностного общения манипулировать другими тонкими, едва уловимыми или нефизически агрессивными способами (такими, как лесть, обман, подкуп или запугивание). Однако, как было показано выше, если лесть и обман можно считать «тонкими», то подкуп и запугивание — явно очевидные (как кнут и пряник) и весьма «грубые» приемы воздействия. Таким образом, макиавеллизм описывает склонность не только к манипулированию, но и к доминированию [53, с. 177-179].
Согласно В. В. Знакову, макиавеллист — это субъект, который манипулирует другими на основе своего
**
кредо, то есть определенных жизненных принципов . Макиавеллист манипулирует всегда осознанно и исключительно ради собственной выгоды, и не испытывает чувства вины за те способы, которыми действует, не видит в них ничего предосудительного.
При вступлении в контакт с другими макиавеллисты склонны держаться эмоционально отчужденно, обособленно, ориентироваться на проблему, а не на собеседника, испытывать недоверие к окружающим. В определенном смысле они также и «соперники» (в терминах Е. Л. Доценко). Такие субъекты имеют более частые, но менее глубокие контакты со своими друзьями и соседями. Не случайно высокий уровень макиавеллизма иногда называют «синдромом эмоциональной холодности». Социальная отстраненность действительно является основной характеристикой подобных людей.
Многие мыслители соединяли иезуитство*** и макиавеллизм как взаимно соединяемые качества, за которыми стоит крайнее, абсолютное отчуждение.
* Макиавеллизм — политика, основанная на культе грубой силы, пренебрежении нормами морали, насилии, обмане и т.п. Названа по имени Николло Макиавелли (1469-1527) — политического деятеля Флоренции, известного коварством и вероломством.
** В более принятой терминологии, как было сказано, он воздействует доминированием и манипулированием.
*** См. иезуит [от лат. формы имени Иисус — Jesus] — 1. член влиятельного католического ордена («Общества Иисуса»), созданного в 1953 г. Мораль иезуитов: «Цель оправдывает средства»; 2. лицемер, лукавый, коварный и двуличный человек.
Отчуждение в негативном проявлении
Крайние формы отчуждения
Внутренняя сосредоточенность человека на цели
В свое время К. Ясперс писал о том, что «человек не может отказаться от себя» [54, с. 146]. Философ утверждал, что человек может быть отгорожен от других формами общения и оборотами речи.
К формам общения исследователи и отнесли: уход от общества в одиночество и уединение, дистанцирование, макиавеллизм и все те проявления, которые характеризуют различные виды обособления и отчуждения.
Как на то указывала В. С. Мухина, обособление — действие, механизм развития и бытия личности: «через обособление от других мы становимся самими собой. Обособляясь от другого и удерживая в себе свою Я-идентичность, свое соответствие самому себе, мы обеспечиваем свое бытие в мире» [55, с. 28]. В то же время В. С. Мухина выделила и рядоположное понятие — отчуждение. Она писала о том, что отчуждение есть действие по значению глагола «отчуждаться», делаться чужим, чуждым. Отчуждение для В. С. Мухиной — более выраженная поведенческая форма общения (через позы, жесты и другие демонстрации своего негативного отношения, а также через речь), более эмоционально окрашенная форма обособления [57, с. 28]. И далее автор пишет: «Отчуждение в негативном его проявлении обольщает человека фальшивым ощущением своей свободы и вседозволенности, ощущением могущества своего изощренного ума и чувством превосходства над другими» [55, с. 29].
Резюмируя результаты своей работы с людьми пережившими абсолют отчуждения, В. С. Мухина писала: «Я считаю правильным представить перед всеми нами, человеками, крайние формы отчуждения. Когда человек насильственно грабит и убивает другого человека — он личностно отчужден от другого в высшей степени…» [55, с. 29]. Отчужденный от других абсолютно отчужден и от самого себя.
Отчужденные обычно обладают обманным чувством самодостаточности и гордости. Гордость поражает людей иллюзорно успешных, недалеких, с синкретической рефлексией на других и себя.
Движение к цели характеризуется внутренней сосредоточенностью человека на задаваемой им самим цели.
Независимо от того, на что направлена цель (на внешне задаваемые условия или на внутренние побуждения, возникающие от прилогов и помыслов до осознаваемых мотивов и реальных условий), движущийся к ней человек становится заметно отчужденным от условий обыденной жизни и окружающих его людей, а нередко человек может стать абсолютно отчужденным под влиянием настигшей его цели.
Цель всегда направлена на финальный результат
Черные цели устремляют человека в беспределы состояния сознания
Цель — сознательно сформулированное или бессознательно возникшее стремление человека. Цель всегда направлена на финальный результат некого замысла или умысла. Цель может возникать как из высоких продуманных побуждений, так и из темных негативных страстей. Негативные страсти могут побуждать в человеке темные, опасные прилоги и помыслы, которые приводят его к преступлениям. Из черных страстей, подталкивающих человека к преступлению, следует прежде всего назвать: сребролюбие, разъедающее душу; гнев, уничтожающий личность; тщеславие и гордость, порождающие зависть и ненависть к ближнему. Эти страсти могут питать притязания человека, которые, не имея реальных возможностей на признание со стороны нормативно ориентированных человеков, тем не менее побуждают его необузданные цели.
Сребролюбие, как гнев и ярость, как тщеславие и гордость, порождая черные цели, рождают в человеке болезни души, аномалии, уводящие потенциал истинно высокого человеческого начала в темные беспределы состояния сознания. Лихие цели творят в человеке подобие отчужденного амока, существо с искажением психики.
1. Даль Вл. Один, одинокий, одиночество. Толковый словарь живого великорусского языка // Даль Вл.
— М.
, 1981. — С. 650-651.
2. Дюркгейм Э. Самоубийство: Социологический этюд: Пер. с франц. — М., 1994.
3. Садлер У.А., Джонсон Т.Б. От одиночества к аномии // Лабиринты одиночества: Пер. с англ. — М., 1989.
— С.21-51.
4. Пузанова Ж.В. Одиночество (опыт философско-социологического анализа). — М., 1998.
5. Cacioppo J. T., Fowler J.H., Christakis N.A. Alone in the Crowd: The Structure and Spread of Loneliness in a Large Social Network // Journal of Personality and Social Psychology. — 2009. — Vol. 97. — № 6.
6. Rokach A., Bacanli H., Ramberan G. Coping with Loneliness: A Cross-Cultural Comparison // European Psychologist. — 2000. — Vol. 5. — № 4.
7. Triandis H. C. The Self and Social Behavior in Differing Cultural Contexts // Psychological Review. — 1989.
— Vol. 96. — № 3.
8. Rokach A., Orzeck T., Moya M. C., Expósito F. Causes of Loneliness in North America and Spain // European Psychologist. — 2002. — Vol. 7. — № 1.
9. Lunt P.K. The Perceived Causal Structure of Loneliness // Journal of Personality and Social Psychology. -1991. — Vol. 61. — № 1.
10. Рамси Н., Харкорт Д. Психология внешности: Пер. с англ. — СПб., 2009.
11. Fraley R.C., Shaver Ph.R. Adult Attachment and the Suppression of Unwanted Thoughts // Journal of Personality and Social Psychology. — 1997. — Vol. 73. — № 5.
12. Бакалдин С.
В. Одиночество и его связь с функциями «Я»: Дис. … канд. психол. наук. — Краснодар, 2008.
13. Никитин Е.П., Харламенкова Н.Е. Феномен человеческого самоутверждения. — СПб., 2000.
14. Харламенкова Н. Е. Дифференциальный подход к проблеме одиночества: зависимость, доминирование, самодостаточность // Психология личности: новые исследования / Под ред. К. А. Абульхановой, А. В. Бруш-линского, М. И. Воловиковой. — М., 1998.
15. Wei M., Shaffer PA., Young S.K., Zakalik R.A. Adult Attachment, Shame, Depression, and Loneliness: The Mediation Role of Basic Psychological Needs Satisfaction // Journal of Counseling Psychology. — 2005. -Vol. 52. — № 4.
16. Мэй Р. Сила и невинность: Пер. с англ. — М., 2001.
17. Слободчиков И.М. Теоретико-экспериментальное исследование феномена одиночества личности (на материале подросткового возраста): Дис. … докт. психол. наук. — М., 2006.
18. Лэнгле А. Что движет человеком?: Экзистенциально-аналитическая теория эмоций: Пер. с нем. — М.,
19. PowellB. Alone Alive & Well: How to Fight Loneliness and Win. — Emmaus (Pa.), 1985.
20. Buchholz E. S., Chinlund C. En Route to a Harmony of Being: Viewing Aloneness as a Need in Development and Child Analytic Work // Psychoanalytic Psychology. -1994. — Vol. 11. — № 3.
21. Ялом И. Экзистенциальная психотерапия: Пер с англ. — М., 1999.
22. Шопенгауэр А. Свобода воли и нравственность. -М., 1992.
23. Dowrick S. Intimacy & Solitude: Balancing Closeness & Independence.
— London, 1992.
24. Engelberg E. Solitude and its Ambiguities in Modernist Fiction. — New-York; Basingstoke: Palgrave, 2001.
25. Долгинова О. Б. Одиночество и отчужденность в подростковом и юношеском возрасте: Дис. … канд. психол. наук. — СПб., 1996.
2006
26. Аратамонова А.А. Переживание одиночества как фактор развития личностного потенциала студентов -первокурсников: Дис. … канд. психол. наук. — М., 2008.
27. Карандашев В. Н. Жить без страха смерти: 3-е изд. — М.; СПб., 2005.
28. Карандашев В. Н. Об искусстве жить и умирать: опыт психологического бессмертия. — Вологда, 1995.
29. Козелецкий Ю. Человек многомерный (психологические эссе): Пер. с польск. — Киев, 1991.
30. Дюмон Л. Эссе об индивидуализме: Пер. с франц. — Дубна, 1997.
31. Бондырева С. К., Колесов Д. В. Суверенитет, субъективность, свобода. — М.; Воронеж, 2007.
32. Нартова-Бочавер С. К. Человек суверенный: психологическое исследование субъекта в его бытии. -СПб., 2008.
33. GruenA. The Betrayal of the Self. The Fear of Autonomy in Men and Women. — New-York: Grove Press, 1986.
34. Журавлев А. Л., Купрейченко А. Б. Нравственно-психологическая регуляция экономической активности. -М., 2003.
35. Torrance J. Alienation and Estrangement as Elements of Social Structure // Alienation: Problems of Meaning Theory and Method / Ed.
by R. F. Geyer and D. Schweitzer. — London, 1981.
36. Богданов Е. Н., Зазыкин В. Г. Психология личности в конфликте: Учебное пособие. — 2-е изд. — СПб., 2004.
37. Шкуратова И. П. Личность и ее жизненное пространство // Психология личности: Учебное пособие / Под ред. П. Н. Ермакова, В. А. Лабунской. — М., 2008.
38. Gurtman M. B. Trust, Distrust, and Interpersonal Problems: A Circumplex Analysis Relationships // Journal of Personality and Social Psychology. — 1992. — Vol. 62. — № 6.
39. Зинченко В. П. Психология доверия. — 2-е изд., испр. и доп. — Самара, 2001.
40. Купрейченко А. Б. Психология доверия и недоверия. — М., 2008.
41. Табхарова С. П. Взаимосвязь доверия и недоверия личности другим людям с отношением к соблюдению нравственных норм делового поведения: Дис. … канд. психол. наук. — М., 2008.
42. Скрипкина Т. П. Психология доверия: Учебное пособие. — М., 2000.
43. Nooteboom B. Trust. Forms, Foundations, Functions, Failures and Figures. — Cheltenham (UK): Northampton (Mass.): Edward Elgar, 2002.
44. Batson C.D., Eklund J.H., Chermok V.L., Hoyt J.L., Ortiz B. G. An Additional Antecedent of Empathic Concern: Valuing the Welfare of the Person in Need // Journal of Personality and Social Psychology. — 2007. — Vol. 93. — № 1.
45. Cialdini R.B., Brown S.L., Lewis B.P., Luce C., Neuberg S. L. Reinterpreting the Empathy-Altruism Relationship: When One Into One Equals Oneness // Journal of Personality and Social Psychology.
— 1997. — Vol. 73. — № 3.
46. Burris C. T., Rempel J. K. Me, Myself, and Us: Salient Self-Threats and Relational Connections // Journal of Personality and Social Psychology. — 2008. — Vol. 95. — № 4.
47. Бурлачук Л.Ф., Кочарян А.С., Жидко М. Е. Психотерапия: Учебник. — 3-е изд. — СПб., 2009.
48. McWilliams N. The Psychology of the Altruist // Psychoanalytic Psychology. — 1984. — Vol. 1. — № 3.
49. Доценко Е. Л. Психология манипуляции: феномены, механизмы и защита. — М., 1997.
50. Кожухарь Г. С. Формы межличностной толерантности: критериальные признаки и особенности // Психологический журнал. — 2008. — Т. 29. — № 3.
51. Таранов П. С. Приемы влияния на людей. — Симферополь, 1995.
52. Поварнин С. И. Спор. О теории и практике спора. — СПб., 1996.
53. Знаков В. В. Понимание в мышлении, общении, человеческом бытии. — М., 2007.
54. Ясперс К. Власть массы // К. Ясперс, Ж. Бодри-яр. Призрак толпы. — М., 2008.
55. Мухина В.С. Отчужденные: Абсолют отчуждения: 2-е изд. — Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2010.
Отчужденность ведет к одобрению войны – Новости – Научно-образовательный портал IQ – Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики»
Чем ниже у человека уровень жизнестойкости, тем выше его отчужденность от себя, межличностных отношений и общества. В свою очередь отчужденность от собственной личности и отношений с другими ведет к одобрению военных действий как способу разрешения международных конфликтов.
Это выяснили в ходе исследования доцент департамента психологии НИУ ВШЭ Ольга Гулевич и аспирант этого департамента Андрей Неврюев.
Отношение к войне – актуальная тема современных научных исследований. Так известный социолог Рональд Инглхарт в ходе своих исследований установил, что война, с точки зрения все большего количества современных людей, становится явлением, которое не должно иметь никаких шансов на воплощение в реальности. Отношение к ценности человеческой жизни за последние несколько десятков лет кардинально изменилось, все меньше людей готовы пожертвовать собственной жизнью, либо жизнью близких в ходе военных действий. Это, по данным исследований, связано с ростом уровня благополучия и безопасности в разных странах мира.
Тем не менее, войны остаются распространенным явлением в современном мире. Военные действия разрушают экономику стран-участниц, в ходе военных кампаний гибнут сотни людей. Это означает, что войны по-прежнему являются популярным средством разрешения международных конфликтов. На этом фоне возникает вопрос: какие люди одобряют ведение военных действий? В исследовании Ольги Гулевич и Андрея Неврюева приняли участие 1600 респондентов, являющихся пользователями социальных сетей и обсуждающих военную тематику в интернете
Война как стратегия разрешения международных конфликтов
Вопрос о факторах, оказывающих влияние на отношение людей к войне, изучается в психологии на протяжении нескольких десятков лет. Сейчас существуют два основных направления исследований. Первое касается отношения людей к конкретным военным действиям, которые затрагивают их собственные интересы (например, к войнам во Вьетнаме, Ираке, Афганистане и т.д.). В рамках второго направления изучается милитаризм – одобрение военного вмешательства своей страны в дела других стран.
В то же время, по мнению Ольги Гулевич и Андрея Неврюева, существует третье перспективное направление исследования: изучение отношения к войне как способу разрешения любых международных конфликтов.
Речь идет об оценке войны в целом как явления вне зависимости от участвующих в ней стран. Война рассматривается как стратегия поведения в конфликте, предполагающая агрессию по отношению к оппоненту. В этом ракурсе и выполнено проведенное исследование. Ученые попытались обнаружить черты, свойственные людям, одобряющим насилие в международных отношениях. Они сфокусировали внимание на двух особенностях – жизнестойкости и отчуждении.
Разорванные связи – потенциал для агрессии
Жизнестойкость – это система убеждений человека о себе, мире и своих отношениях с ним. Жизнестойкие люди испытывают живой интерес к происходящему вокруг них, считают, что могут контролировать свою жизнь, готовы идти на риск и брать на себя ответственность за происходящее. Люди с высоким уровнем жизнестойкости остаются активными в сложных ситуациях и успешно справляются со стрессом.Чем ниже уровень жизнестойкости человека, тем выше уровень его отчуждения. Отчуждение выражается в ощущении бессмысленности происходящего и стремлении к социальной изоляции. Психологические исследования говорят о том, что люди с высоким уровнем отчуждения ведут себя более агрессивно и более негативно относятся к тем, кто в их глазах выглядит чужим и опасным. Ученые предположили, что эта закономерность проявляется и в отношении к войне.
Результаты исследования показали, что низкая жизнестойкость действительно связана с высоким уровнем отчужденности. Иными словами, чем меньше человек интересуется происходящим, готов к риску и уверен в собственных силах, тем слабее он связан с окружающим миром. В свою очередь высокая отчужденность ведет к одобрению военных действий.
Разное влияние отчуждения
Однако в научных исследованиях проводится различие между разными формами отчуждения: от себя, межличностного общения и общества в целом. Отчуждение от себя выражается в ощущении отсутствия смысла жизни, отказе от индивидуальности и личной свободы. Отчуждение от межличностных отношений проявляется в потере интереса к другим людям и восприятии их как лицемерных и склонных к манипуляциям. Отчуждение от общества связано с ощущением бессмысленности и несправедливости происходящего в государстве, собственной зависимости от власти и невозможности изменить ситуацию к лучшему.
В ходе исследования Ольга Гулевич и Андрей Неврюев учли эти различия и проанализировали, как разные формы отчуждения связаны с отношением к войне. Выяснилось, что, чем выше отчужденность от собственной личности и межличностных отношений, тем больше одобрение войны как способа разрешения международных конфликтов. В то же время, отчужденность от общества не предсказывает отношение к военным действиям.
По мнению исследователей, причина этого в том, что связь между отчуждением от общества и отношением к войне зависит от распространенных в этом обществе норм и представлений. «Чем ниже степень отчужденности человека от общества, тем сильнее он поддерживает эти нормы и представления», – комментируют ученые. Поэтому в милитаристски настроенных обществах люди с низким уровнем отчуждения от общества больше поддерживают военные действия, чем люди с высоким уровнем. В пацифистски настроенных странах связь противоположная. А в странах с противоречивыми нормами и представлениями связь между отчуждением от общества и отношением к войне отсутствует вообще.
«Современная Россия, по-видимому, относится к числу стран с противоречивым дискурсом», – делают вывод исследователи. С одной стороны, в учебниках истории, книгах и художественных фильмах описываются военные потери России: разрушенная экономика, погибшие люди. «С другой стороны, заявления политиков о возможности использования российской армии на территории других стран, демонстрация военного потенциала страны, создает впечатление, что в определенных обстоятельствах война является лучшим способом решения международных проблем», – комментируют исследователи. Вследствие этого противоречия, отчуждение человека от общества в России не сказывается на его отношении к войне, считают ученые.
См. также:
Война выходит из моды
Демографическое эхо войны
Потомки ветеранов ВОВ более ответственны и самостоятельны
Психической травме противостоит ценность жизни
Университеты играют роль миротворцев
Подпишись на IQ.HSE
Отчуждение как болезнь современной души.: scanerdarkly — LiveJournal
У меня немного болит горло, но зато есть одеяло, клубничное молоко и множество мыслей, которыми хотелось бы поделиться с благодарным читателем. Этим морозным зимним вечером хотелось бы поговорить об отчуждении. Да, так вот невесело) Хотя «весело-невесело» — не лучший критерий для подобной статьи, так что будем рассуждать в понятиях «актуально-малоактуально». А уж отчуждение в современном мире ох как актуально, поверьте мне. Вы сами в этом убедитесь, дочитав пост до конца.Недавно прочёл статью Эриха Фромма на эту тему, но она была написана несколько десятилетий назад и многое в ней требует переосмысления в свете новых исторических реалий,.
Когда я в процессе психологической консультации (а иногда и просто в разговоре с другом) начинаю говорить об отчуждении, то, чаще всего, наталкиваюсь на странную путаницу… Отчуждение повсеместно и постоянно путают с одиночеством. Согласен, одиночество — важнейшая проблема существования человека во все времена, сегодня, может быть, особенно актуальная. Но одиночество — это экзистенциальная характеристика нашего бытия, оно было, есть и будет и человек вряд ли сможет что-то изменить в этом положении вещей. А если и сможет — то он уже будет не совсем человек, а что-то большее — новая ступень эволюции. И все же об одиночестве мы сегодня говорить не будем, это тема для отдельного разговора, причем обстоятельного и длительного.
Поговорим мы, все же, об отчуждении. Беру цитату из философского словаря:
Отчужде́ние (англ. alienation, нем. Entfremdung) — это процесс отделения от людей процесса и результатов их деятельности (деятельность понимается широко, как любая социальная деятельность), которые становятся неподвластными человеку и даже господствующими над ним. В результате этого люди становятся чуждыми миру, в котором живут.
Можно еще привести цитату из психологического словаря, оно чуть сложнее:
Отчуждение (в социальной психологии) — проявление таких жизненных отношений субъекта с миром, при которых продукты его деятельности, он сам, а также другие индивиды и социальные группы, являясь носителями определенных норм, установок и ценностей, осознаются как противоположные ему самому (от несходства до неприятия и враждебности). Это выражается в соответствующих переживаниях субъекта: чувствах обособленности, одиночества, отвержения, потери Я и пр. В психологии понятие О. впервые было использовано З. Фрейдом для объяснения патологического развития личности в чуждой и враждебной его естественной природе культуре. Феноменологически О. выражалось в невротической потере субъектом чувства реальности происходящего (дереализации) или в утрате своей индивидуальности (деперсонализации).
А теперь расшифруем! По мне так отчуждение — это двоякое ощущение: с одной стороны человек чувствует себя оторванным от окружающего мира, с другой, как ни странно, — оторванным от себя самого. С самим собой все ясно (а если не ясно, то далее разберемся), а вот отчуждение от окружающего мира разделяется (по Эриху Фромму) на отчуждение от работы, от государства, от потребностей и, наконец, от ближнего (что уже близко к одиночеству).
Давайте посмотрим как это происходит в повседневной жизни.
Отчуждение от работы: Вы приходите на работу — что вы там делаете? Большинство людей, с которыми мне приходится иметь дело, весьма скептически относятся к своей работе, почему это происходит? Потому что чаще всего человек отчужден от того что он создает на работе, он создает что-то, но не полностью, не целиком. Нынче это называется работой в коллективе и прочими странными словами, но суть ведь в том, что человек сам не создает законченный образ чего-то. Это касается не только рабочих на заводах! Ведь учитель в школе тоже дает детям лишь часть знаний, врач осуществляет лишь часть операций, руководители так вообще САМИ ничего не делают, их работа заключается в том, чтобы направлять других в их деятельности. Я не говорю о случаях, когда работа, которую он выполняет вообще противна человеку — а ведь таких очень много. Сама система экономики толкает нас к этому.
Отчуждение от государства: Это отчуждение от той социальной силы, которая организует наше общество. Демократия так это вообще смех, разве можно в современной России верить в демократию? Оторванность, отчуждение от государства имеет место всегда, ведь человек не сам управляет государством, а либо вообще не участвует в этом процессе, либо участвует опосредованно — через избранных лиц или голосования.
Отчуждение от потребностей: Наверное, самое массировано внедряемое. Реклама (во всех самых широких смыслах) насаждает нам идеальные образы, насаждает желания и стремления, к которым мы, наверное, никогда и не стремились бы, но… Современное общество насквозь пропитано деньгами, они повсюду и главное желание в нынешнем социуме — заработать как можно больше денег. Именно ради денег создаются потребности, почитайте любой учебник по рекламе — потребность нужно создать! Ясное дело что для хорошей жизни человеку не нужна дорогая стильная одежда, навороченная машина, вредная для здоровья пища — но мы все это потребляем. Иначе — мы не часть этого общества.
Отчуждение от ближнего: То самое одиночество. Одиночество не физическое, а психологическое и духовное. Когда в толпе хочется выть от того, насколько все мы далеки друг от друга, насколько все мы разобщены и отчуждены от истинных эмоций и мыслей друг друга. Мне кажется, каждый думающий человек ощущал нечто подобное, вряд ли здесь уместны слова, лучше обратитесь к собственному опыту.
И что же? Наступает самое страшное отчуждение: от себя самого. Почему так? Потому что человек — существо социальное, ему необходимо быть в среде ему подобных, ощущать их рядом и общаться. НО! Все мы разные от природы, у каждого из нас свой индивидуальный опыт, который вряд ли кто-то сможет повторить и, тем более, так же пережить как это сделали мы сами. Именно поэтому мы одиноки и именно поэтому бежим от одиночества.
Но куда бежим? К общности? Нет. Мы бежим к отчуждению от себя, к отчуждению от собственной индивидуальности. А общество нам в этом упорно помогает (это же выгодно для сильных мира сего!) — дает нам работу, которая не отвечает нашим потребностям и стремлениям, отрывает нас от государства с помощью диктатуры и бюрократии, внушает нам желания, которые нужны не нам, а производителям всякой ерунды…
Вряд ли что-то можно сделать со всем этим. Я имею в виду что вряд ли можно силами малого количества людей за короткие сроки изменить порочные законы нынешних общественных взаимоотношений.
Но! Многое можно сделать для себя, если помнить о своих истинных целях, желаниях, стремлениях… Различать где твоя личная деятельность, а где — работа на кого-то другого, где истинное желание напиться воды, а где внушенная потребность жрать кока-колу, где твои решения, а где — попытки решить за тебя и построить твою жизнь как выгодно не имеющим дна кошелькам психически больных олигархов.
Наверное, это все что хотел нынче сказать. Как-то зло местами получилось, но зато более чем искренне.
Я сказал то что хотел сказать, а что скажете вы?
16-4-2016.indd
%PDF-1.6 % 1 0 obj > endobj 4 0 obj /ModDate (D:20170314144447+03’00’) /Producer (Acrobat Distiller 9.0.0 \(Windows\)) /Title (16-4-2016.indd) >> endobj 2 0 obj > stream 2017-03-14T14:44:47+03:002017-03-14T14:40:08+03:002017-03-14T14:44:47+03:00Adobe InDesign CS5 (7.0)application/pdf
Отчуждение подростка — Детская художественная школа №1 имени П. П. Чистякова г. Екатеринбург
Бывает, что подросток уходит из дома в самом прямом смысле. Но чаще это уход психологический – отчуждённость, неконтактность в семье, самоустранённость. Стремление подростка расширить контакты с внешним миром и, прежде всего, со сверстниками – вполне естественная потребность. Подростковые группировки неизбежны. Однако многие родители боятся этого и препятствуют новым связям ребёнка.
В результате:
— подросток может подчиниться запрету и отдалиться от сверстников, что затруднит его развитие;
— подросток может научиться лицемерить. Будет изображать такое отношение к сверстникам, которое устраивает родителей. На самом деле найдёт нужные ему контакты и попадёт в такую среду, которую взрослые не контролируют, так как не подозревают о ней. В подобной ситуации семью ждёт много неприятных сюрпризов;
— подросток может открыто протестовать против вмешательства родителей. Неважно, прямой ли это запрет общаться со сверстниками или только ирония взрослых в их адрес. Нередко назло вступает в группировку, которая наиболее претит взрослым и раздражает их.
Как быть? Может, не препятствовать этому временному психологическому уходу ребёнка из семьи? Постараться понять его потребность «убежать» как стремление проверить свои силы, утвердиться в глазах сверстников. Зачем создавать искусственные преграды на его пути познания мира и новых людей? Просто будьте чуткими, чтобы при необходимости подправить ситуацию.
Каким должно быть общение с подростком?
Пока дети маленькие, они с удовольствие что-то делают с нами вдвоём. Но примерно в11-12 лет дети начинают постепенно отдаляться от родителей. Нет больше общих дел, не разделяются увлечения, круг интересов. Кажется, что мнение взрослого не интересно подростку. Он может выглядеть умелым, самостоятельным, погружённым в свои дела. И всё же он нуждается в общении с родителями. Даже 15-ти минутное взаимодействие может заложить основу тёплых, приятных, добрых отношений. Это время не должно сводиться к вопросам типа «Ну как школа?». Просто поболтайте, посидите рядом, слушая музыку или смотря телевизор. Сыграйте в какую-нибудь игру. Попробуйте ввести семейные завтраки или ужины. Иногда может казаться, что из ваших затей ничего не рождается. Но это не так. Комфортное молчание даёт ребёнку ощущение близости и чувство защищённости.
Иногда ваши беседы могут быть очень личными, доверительными, но не ждите регулярных исповедей. Дети доверяют родителям приступами. Бывает, в течение долгого времени ничего не рассказывают. Но вдруг могут разговориться, раскрыться – если осторожно и настойчиво создавать для этого условия. Вместо неудачного вопроса «Почему» спросите лучше: «Кто там был?», «Что было потом?». Эмоции, переживания ребёнка проступают через детали его истории. Избегайте допросов. Пусть ребёнок сам ведёт разговор. Если он изменит тему, не пытайтесь вернуться к ней опять.
Отчуждённость в семье возникает и тогда, когда сын или дочь обзаводятся новыми взглядами на жизнь, новыми идеалами. Их духовные ценности могут оказаться в прямом противоречии с ориентациями родителей. Чаще это происходит, когда родительские ценности навязываются детям насильно. В этом возрасте особенно остро ощущается необходимость выбора. Даже незначительный, но зато самостоятельный, он всегда кажется подростку самым правильным.
из книги Г.Акимовой «Как помочь своему ребёнку?»
Просмотров: 340
⟰ наверх страницы
Карпунькина Т.Н. Социально-психологические аспекты проблемы отчуждения в подростковом возрасте
СОЦИАЛЬНО — ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ПРОБЛЕМЫ ОТЧУЖДЕНИЯ В ПОДРОСТКОВОМ ВОЗРАСТЕ
Т.Н. Карпунькина
Исследуя историю проблемы отчуждения, мы столкнулись с тем, что она имеет очень древние корни. Её смело можно назвать одной из центральных как в психологии вообще, так в социальной психологии в частности. Давайте последовательно соприкоснёмся с разными аспектами проблемы отчуждения и попробуем понять масштаб и глубину данной проблемы, особенно в контексте её переживания подростками.
Подростковая преступность, наркомания, алкоголизм, компьютерная зависимость, беспорядочная половая жизнь – всё это норма сегодняшней культуры. Подростки всё выше перечисленное не только не считают ошибкой, они считают, что взрослые просто ханжи и навязывают им свой образ жизни. Но всё это – следствие. Следствие социального неблагополучия в некоторых семьях и в нашем обществе в целом.
Социально-политическая ситуация, сложившаяся в мировом сообществе в начале третьего тысячелетия, очень остро обнажает проблему личностного и социального здоровья. «Несостоятельность личности и социума в главной своей, самоорганизующей функции проявляется в следующих знаках современной реальности как: очевидное расслоение значительной части населения планеты по уровню и качеству жизни; перманентный социальный (включая экономический, идеологический и политический) кризис во многих густонаселённых районах мира; рост преступности, включая распространение мирового терроризма; изобилие локальных политических и вооружённых конфликтов; эпидемия наркомании и сопутствующего ВИЧ/СПИДа; резкое ухудшение экологической ситуации»[1]. На этом фоне проблема отчуждения выступает как социо-культурный феномен, привлекающий взгляд философов, социологов, психологов, педагогов и др.
До 80-х годов прошлого столетия в российской психологии термин «отчуждение» квалифицировался как буржуазный и не использовался. С подачи К.Маркса данное понятие фигурировало лишь в экономике и политике, как характеристика отчуждённого труда в классово-антогонистических обществах.
Первыми строгое табу на анализ различных аспектов отчуждения при социализме нарушили писатели-публицисты, юристы и социологи [2], [3].
Уже латинское слово alienatio имело по крайней мере три значения: в правовой сфере — передачу прав или собственности; в социальной сфере — отделение, отход или изоляцию индивида от других людей, своей страны или богов; в медико — психологической сфере — нарушение умственных функций, психическую болезнь. В немецкой философской литературе начала XIX в. слово Entfremdung стало еще более многозначным.
Знаменательна эволюция этого понятия у К. Маркса. В ранних своих работах он рассматривает отчуждение как феномен духовного производства, отчуждение человеческой сущности в религиозном сознании. В работах 1842 — 1843 гг. проблема переносится в сферу политики, внимание сосредоточивается на том, как получается, что созданные людьми политические учреждения оказываются более могущественными, чем сами люди, то есть на вопросах государства и бюрократии. В «Экономическо — философских рукописях 1844 года» Маркс проникает в глубь проблемы, выводя феномен отчуждения и самоотчуждения человека из отношения рабочего к своему труду. Поскольку труд для рабочего — лишь средство к существованию, мотив трудовой деятельности не имеет ничего общего с ее объективным содержанием; ни средства труда, ни продукт труда не принадлежат рабочему, а это значит, что и сам он в процессе труда принадлежит не себе, а другому. Непосредственным следствием того, что человек отчуждается от продукта своего труда, от своей жизнедеятельности, от своей родовой сущности, является отчуждение человека от человека. Наконец, в «Немецкой идеологии» и позднейших работах, включая «Капитал», субъективное отношение рабочего к труду выводится из объективных социальных процессов, связывается с существованием частной собственности и общественного разделения труда. При этом Маркс различает опредмечивание (Vergegenstandlichung) человеческих сил, присутствующее в предметной деятельности людей на любой стадии развития общества, и овеществление (Versachlichung, Verdinglichung) как специфическую форму опредмечивания, когда человек утрачивает качество субъекта и низводится до положения вещи. Разграничивается также социальный факт отчуждения (например, отчуждение рабочего от собственности и контроля над средствами производства) и порождаемые им идеологические фикции (товарный фетишизм, извращенная идеология и т.д.)[4], [5], [6] .
Линия изучения отчуждения в духовной жизни общества продолжена в экзистенциализме и связана с именами К. Ясперса, М. Хайдеггера, А. Камю и других. Экзистенциализму присуще изначальное противопоставление самобытия человеческой личности и чуждого ей современного общества. По мнению К. Ясперса, например, при анализе своих поступков человек должен исходить из одного критерия: сохраняет ли он в них свою самобытность, неповторимость, остается ли в них самим собой, не приносит ли на алтарь социальных норм свою индивидуальность [7].
Исторически сложившаяся внутренняя дихотомия самого термина «отчуждение», вытекающая из немецких Entfremdung — «отдаление», «отрыв» и Anomie — «отклонение от закона», предполагает в первом случае наличие интерсубъектных отношений, когда личность чувствует свою разобщенность с другой личностью, группой или обществом в целом. В результате отчуждаемый субъект принимает различную степень чуждости по отношению к другим, вплоть до враждебности. Во втором значении отчуждение выступает как отвержение, отрицание закона (в широком смысле), т. е. как отрицание норм морали, жизненного уклада, социально-одобряемых целей, общественного строя и т. п. Эти два значения понятия оказались основными и относительно самостоятельными в направлении социологических, психологических и социально-психологических исследований проблемы отчуждения на Западе [8], [9], [10], [11].
Социологи и социальные психологи, прежде всего, исследуют различные аспекты отчуждения личности в условиях современного общества. Американский социолог М. Симэн выделил шесть социально — психологических модальностей отчуждения: бессилие — чувство своей неспособности контролировать события; бессмысленность — чувство непонятности, непостижимости общественных и личных дел; нормативная дезориентация — необходимость прибегать для достижения своих целей к социально — неодобряемым средствам; культурное остранение — отвержение принятых в обществе или в определенной социальной группе ценностей; самоотстранение — участие в действиях, которые не доставляют удовлетворения и воспринимаются как внешняя необходимость; социальная изоляция — чувство своей отверженности, непринятости окружающими [12].
Отчуждение — это отстранение, замкнутость человека, «рефлективный его уход от мира» [10], «внутренняя эмиграция», порождающая одиночество [9]. Это и конформность современной молодежи как выражение двух тенденций одного процесса идентифицированного человека и отчужденного мира [13], [14]. Это и отчуждение цели, порожденное ситуацией целевого конфликта, когда индивид оказывается в «плену» одновременно двух или более целей, одинаково значимых для него. Подобная ситуация буриданова осла вызывает невротические симптомы у субъекта [9], [14]. Большая монография Кенистона «Несовершеннолетний: отчужденная молодежь в американском обществе» [15] посвящена проблеме отчуждения и основана на интенсивном эмпирическом изучении студентов Гарвардского университета. Используя широкий арсенал социально-психологических методик: интервью, анкетирование, эксперименты и т. д., автор исследовал различные стороны специфического феномена отчуждения, понимаемого им как отвержение, неприятие индивидом общественных норм и институтов.
Попытки исследователей выбраться из плена теоретических абстракций и ухватить реальные жизненные проявления отчуждения человека неизменно упираются в препятствия эмпирического характера. Все очевиднее встает вопрос об адекватных методиках изучения феноменологии отчуждения. Вместе с тем богатство смысловых значений, а также необходимость объяснения сложных, противоречивых связей человека с миром и другими людьми обусловили распространение этого понятия из общефилософского плана в собственно психологический [7].
По-видимому, первым из психологов, использовавших понятие «отчуждение», был З. Фрейд. Он связывал феномен отчуждения с патологическим развитием личности, для которой социальная культура является чем-то чуждым, враждебным ее естественной природе. Самоотчуждение, по Фрейду, ведет либо к невротической потере своего собственного я — деперсонализации, либо к утрате чувства реальности окружающего мира — дереализации. Вслед за Фрейдом Э. Фромм, включив понятие отчуждения в научный оборот, существенно расширил сферу его применения. Согласно Фромму, отчуждение выступает в пяти ипостасях: как отчуждение от ближнего; отчуждение от работы, дела; отчуждение от потребности; отчуждение от государства; и, наконец, отчуждение от себя. Важно, что для Фромма отчуждение от себя — это, прежде всего, отношение человека к своему я как к рыночному товару, который необходимо продать на «личностном рынке» подороже. О таком человеке Фромм пишет: «Его ощущение себя берет начало не в его активности — любящего и мыслящего индивида, а в его социоэкономической роли. Если человека спросить: «Кто ты?», он, подобно машине, будет отвечать: Я — доктор, наборщик, клерк и пр.». Человек есть абстракция, отчужденная от своей реальной природы. Его тело, мысли, душа — это его капитал и его задача жизни — извлечь выгоду из своего я» [15; 141—142]. Эти взгляды на природу и проявления отчуждения личности в современном обществе не могли не повлиять на представления ученых о развитии личности в онтогенезе. Например, исходным понятием у К. Хорни является понятие коренной тревоги ребенка, которая выражается в ощущении одиночества и беспомощности малыша в потенциально враждебном ему мире. В последнее время все чаще ученые говорят об отчуждении ребенка от родителей как следствии депривации [16], о его отчуждении от школы и учителей в силу принудительной мотивации учения [7].
В детской психологии и в практике воспитания детей давно бытует представление об отрицательных проявлениях ребенка, которые могут быть рассмотрены в терминах отчуждения,— это отвержение, неприятие социальных норм и требований, это и своеобразные суррогаты, имитации выполнения этих норм, демонстрируемые ребенком в поведении «на публику».
Характеристика такого поведения дана в исследовании Л. Мерфи, где наряду с эмоциональной идентификацией, возникающей в ответ на потребности сверстника, описываются некоторые негативные проявления детей: это маскирующе-агрессивное поведение, когда ребенок под видом помощи, участия и подобных социально-одобряемых действий реализует свои агрессивные тенденции по отношению к другим детям; это конвенционально-нормативное поведение, сопровождающее открытые притязания ребенка на одобрение взрослых в тех случаях, когда его поведение отвечает принятым в культуре, но формально выполняемым нормам [17]. Это поведение отличается, прежде всего, рассогласованием мотива и действия, т. е. внутреннего побуждения и внешнего выражения, когда налицо отчуждение от нужд и переживаний других индивидов и вместе с тем фарисейская «помощь» в корыстных целях.
Термин «отчуждение» используется в работах по детской психологии [7], [18], [19], [20], [21], [22] также для обозначения противоположных гуманному проявлений ребенка по отношению к сверстнику.
В целом при знакомстве с традицией использования понятия отчуждения в психологии можно заключить, что оно применяется, как правило, в двух разных аспектах: либо, образно говоря, ведет свою отчужденную жизнь в теле психологии, непосредственно заимствуясь из категориального аппарата различных направлений философии и социологии; либо фигурирует как своего рода житейское понятие (Л. С. Выготский), т. е. Привлекается неосознанно и непроизвольно при описании различного рода феноменов. В связи с этим крайне важно при характеристике самого понятия отчуждения не утратить его обогащенный философской традицией смысл и вместе с тем раскрыть его значение непосредственно в психологии, отнеся это понятие к тем или иным конкретным феноменам жизни личности. В контексте культурно-исторической психологии понятие отчуждения может быть определено как проявление таких жизненных отношений субъекта с миром, при которых продукты его деятельности, он сам, а также другие индивиды и социальные группы как носители норм, установок и ценностей представлены в сознании субъекта различной степенью противоположности ему самому (от несходства до неприятия и враждебности), что выражается в соответствующих переживаниях субъекта (чувства обособленности, одиночества, отвержения, потери я и пр.) [23].
Конверсивный подход исследования отчуждения был использован В.В. Абраменковой, рассматривающей отчуждение в амбивалентности с понятием «идентификация». С точки зрения В.В. Абраменковой [7], «единый механизм идентификации — отчуждения высвечивает один из аспектов интериоризции культурных ценностей в ходе развития личности. В основе этого двуединого механизма лежит процесс уподобления установкам и личностным смыслам другого человека, социальных групп и т. д., прежде всего установок, смыслов и норм, связанных с формированием я-концепции и нравственной сферы личности. Приходится констатировать, что конкретные способы и средства этого уподобления практически не исследованы.
При анализе механизма идентификации — отчуждения необходимо различение трех взаимодополняющих планов проявления этого механизма в развитии личности.
1. Онтогенетический план отчуждения выступает как необходимый момент становления личности ребенка. Ребенок должен взглянуть на себя глазами других и через других прийти к себе. Иначе говоря, благодаря отчуждению ребенок может увидеть себя глазами другого.
2. Функциональный план. Отчуждение выступает в форме отчуждения того или иного продукта деятельности индивида через оценку значения результата этого продукта «для других», а затем «для себя». Действия «постановки себя на место другого» и «противопоставления себя другому» из непроизвольных становятся произвольными и намеренными.
3. Структурный план: отчуждение социальных норм, ценностных представлений, установок и переживаний другого человека и т. д. Отчуждение начинается с первичного осознания этих норм, ценностей, установок, и тогда поведение индивида из непосредственного становится опосредствованным. В ряде случаев это поведение может проявиться в отвержении самих норм и ценностей, в неприятии установок других людей, в отстранении от их переживаний и нужд, при этом в целом изменяется структура морального поведения личности» [7].
Мы находим, что сегодня не достаточно понимать как и откуда происходит отчуждение, каким оно бывает. Сегодня необходимо постичь отчуждение во всей его феноменальной целостности, охватывающей всего человека и толкающего его на саморазрушительные действия. Речь идёт уже не об отдельных людях, а о социуме и культуре в целом, поощряющей и пропагандирующей подобные действия через СМИ. И наиболее уязвимыми в этой ситуации являются подростки.
Мы сочли необходимым исследовать проблему отчуждения с опорой на экзистенциальную традицию. С этой точки зрения феномен отчуждения рассматривался нами как переживание, как опыт в моменты перехода жизни человека из одного измерения в другое (транстемпорального диссонанса по О.В. Лукьянову, 2006). И опыт, и переживание в свою очередь включают в себя одновременно и процесс, и состояние. В контексте становления подростка как социальной личности для нас важно описать конкретные формы социальной жизни подростка, сопряжённые с переживанием отчуждения, одновременно схватывая процесс собственного бытия подростка, как уникального человека. Причём, нам интересны, прежде всего, те случаи, когда отчуждение осознаётся подростком, то есть выбирается им как форма социального взаимодействия.
По мнению Франкла, психоанализ Фрейда — это по сути дела, психология ребенка: Фрейд никогда не рассматривает взрослого человека как действительно взрослого человека. Психология Адлера — это во многом психология подростка с центральной идеей самоутверждения и проблемой социализации. Личностно-центрический подход Маслоу, Роджерса — это тоже психология ребенка, но счастливого ребенка, у которого нет никаких особых проблем, кроме как развиваться, развиваться и развиваться. А экзистенциальная психология — это психология взрослого.
Имея дело с подростками, многие взрослые говорят о том, что подросток не может быть им равным. И они по-своему правы. Действительно, подросток не работает, не получает деньги, продолжает жить на территории родителя, какое уж тут равенство, сплошная зависимость. Но подросток уже не ребёнок. Он чувствует себя взрослым и очень нуждается, чтобы именно так к нему относились.
Почему?
Во-первых, физиологически организм подростка уже ни чем не отличается от организма взрослого. Организм ещё растёт, ещё уязвим, но все взрослые функции ему уже присущи. Это создаёт для подростка иллюзию, что он достаточно силён и способен быть самостоятельным
Во-вторых, эрудированность подростков в вопросах истории, культуры, экономики и т.п. реально выше, чем у многих взрослых. Подростки имеют больше возможностей овладения информацией, чем взрослые, потому что их время организовано иначе, и они пользуются более изощрёнными источниками информации.
В-третьих, взрослые, часто ведут себя с подростками как дети, и тем самым дают подросткам возможность сомневаться в праве быть авторитетами в решении каких-либо проблем.
«Взрослые» переживания имеют особенную экспрессию в подростковом возрасте и это необходимо учитывать при общении с подростком. Взрослость подростка в выбранном нами подходе понимается как способность осознанно делать выбор. Определённой степенью взрослости в таком контексте обладает любой малыш, когда становится способен аргументировать свои действия собственным опытом. Следовательно, взрослость измеряется количеством осмысленного опыта жизни.
Хочется отметить, что для данной статьи мы отобрали случаи так называемых благополучных подростков по формальным признакам: из полных материально обеспеченных (среднего и вышесреднего уровней) семей, без ярко выраженных поведенческих патологий, стабильно успевающих в школе.
Нами были выделены следующие социально-психологические аспекты переживания отчужденности подростками:
1.Отчуждение как ощущение личной несвободы.
Свобода, её ограниченность и ответственность – одна из семи экзистенциальных данностей, которая рассматривается в экзистенциальной традиции как основополагающая. Именно в подростковом возрасте человек впервые переживает свою свободу не только ситуативно, а в контексте всей своей жизни. Вопрос «хозяйствования» тесно связан с границами своей жизни. «Вброшенность» (по выражению Хайдеггера) в мир переживается как неспособность влияния на все последующие события. «Не я решил родиться. Вы меня родили», — эти слова становятся и обвинением и оправданием одновременно.
В этом контексте отчуждение переживается по отношению к жизни в целом.
Случай.
Сергей, 15 лет:
«Я чувствую себя чужим в этой жизни. За меня всё решают другие. Они не способны понять меня. Им это не нужно. …Я никогда не буду тем, кем хочу.
Я просто загнанная тварь. И даже когда я всё вокруг крушу – моей свободы не становится больше».
Отказ от свободы в подростковом возрасте свидетельствует о негативном восприятии себя и мира, об обречённости. Именно такое отчуждение наиболее опасно – опасно преждевременным добровольным уходом из жизни. «Чужая», т.е. несвободная, невыбранная, «не моя» жизнь мало стоит. И подросток ощущает себя лишь трудностью, помехой в ней.
Следует отметить, что особенность переживания отчуждения от жизни в том, что оно глубоко интимное, редко произносимое вслух. Внешне такие подростки мало агрессивны, безвольны, послушны. Часто они являются изгоями среди сверстников, так как даже не стремятся никому нравиться. «Когда я всё крушу», — это скорее воспоминание из детства, фантазия. В настоящем все действия «роботизированы», а значит «не живые», лишенные чувств. Точнее, такие подростки убеждены, что их участие в жизни бессмысленно, что жизнь других – самообман, игра, что подлинного в этом мире нет.
Они не приходят в группу, они в неё «случайно попадают» или «вталкиваются» взрослыми. «Мне не чем себя занять, поэтому я с вами. Я ничего от вас не хочу, и дать мне нечего» или «Мне сказали – я пришёл».
Большинство из них предпочитает живому общению виртуальную реальность, ведь легче иметь дело с фантомами, чем с живыми людьми.
Взрослые чаще всего спохватываются (если спохватываются) в тот момент, когда школа подходит к концу, необходимо делать какой-то выбор будущего, а выбирать «некому».
Начиная с С. Кьеркегора до настоящего момента, свобода стала предметом исследования практически всех экзистенциальных авторов. Мы не будем подробно останавливаться на цитировании их. Скажем лишь, что слово «свобода» имеет широкие личностные, социальные, моральные и политические импликации, соответственно включая в себя обширные пространства. На протяжении веков концепция абсолютной свободы неизменно вызывала ожесточенный протест, поскольку вступала в конфликт с господствующим мировоззрением: вначале – с верой в божественное проведение, впоследствии – с научными законами причинности.
Работы Кьеркегора, Сартра, Франкла, Э. Ван-Дорцен, Кочунаса и многих других открывают для нас путь преодоления несвободы, путь обретения ответственности и открытия возможностей. Однако это путь в рамках терапии, в рамках психотерапевтических отношений.
Мы ставим перед собой задачу исследовать социальные контексты жизни подростка в «несвободе», а точнее для нас важна точка перехода из времени «чужой» жизни в «свою» собственную. «Свобода не может быть дана человеку человеком. Каждый человек только сам способен освободить себя,» — писал Л.Н. Толстой [24].
Сам человек. Но если вслушаться, вчитаться в слова Сергея, как раз его-то у него и нет.
Как писал С.Кьеркегор: «Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь – тогда их можно было бы растворить бурным напором, а изнутри, и потому ничего не поделаешь!»[25]
2. Отчуждение как поиск идентичности.
Поиск идентичности, поиск границ своего Я толкает подростка на ценностно-смысловую переориентацию. И в данном контексте мы имеем дело, прежде всего, с переживанием отчуждения ценностей и смыслов, «подаренных» значимыми взрослыми в детстве.
Э.Эриксон в своём исследовании отмечает, что подросток испытывает необходимость интеграции разрозненных идентификаций, основанных теперь уже на личном опыте, чтобы обрести целостность и постичь свою индивидуальность на новом, осознанном уровне.
Растерянность как необходимая составляющая развития, приводит к временному ожесточению, к необходимости проверки на прочность всего, что окружает подростка.
«Противоречивость переживаний, свойственная юным людям, делает их особо чувствительными к существующим в культуре формам организации жизни, в том числе к самым обобщенным формам, содержащим идеал человеческой жизни. Они буквально впитывают всеми чувствами, пробуют через действия в виде самовоспитания конкретизировать, персонифицировать идеал, для того чтобы решить свои жизненные задачи, связанные с поиском своего Я» [26].
Случай.
Катя, 16 лет:
«Кто Я? Дурацкий вопрос. Человек. Дочь. Ученица…Можно перечислять до бесконечности – но это я и не только я. Ведь масса других шестнадцатилетних девушек может сказать о себе то же самое. Но я – не они. Кто же Я? Мне нельзя дать определение? А описать меня можно? Карие глаза, стройная фигура… Снова бред какой-то. Я дышу, хожу, думаю, меня можно потрогать, значит, я есть?
Попробую ответить кто я прямо сейчас. Я – девочка, склонившаяся над листком тетради, сидящая в кабинете психологии и пишущая этот бред. Странно, чем дольше я ищу ответ, тем тревожнее мне становится. И от этой тревоги я становлюсь всё более осязаемой для самой себя. Значит Я – это моя тревога в данный момент? Значит, описывать нужно её, чтобы было понятно кто я? Но тогда не только тревогу, но и мой интерес, мою любовь, мою искренность. Тревога не убивает, не затмевает собой всю меня, а словно делает меня ярче. Удивительно, никогда не думала, что я – это такая глыбища. А мы судим о себе, а особенно о других лишь по одному мгновению!».
Отчуждение в данном контексте является необходимостью, и сопротивление взрослых этому процессу только усугубляет боль и страдание, ведь подростку, чтобы пройти этот путь приходится буквально «выходить из себя». Взрослые же часто склонны ощущать себя преданными, брошенными, и тогда видят в своём чаде мучителя и монстра, а не естественно взрослеющего человека.
3. Отчуждение как потерянность во времени и пространстве жизни.
Подростку не достаточно найти свои границы, ему также необходимо найти место среди других людей, соотнести себя с культурными ценностями, осознать не только свою уникальность, но и социальную принадлежность, чтобы чувствовать себя нужным и важным в жизни.
Случай.
Егор, 14 лет:
«Я словно заблудился. Я не знаю, что нужно делать, как поступить. Я не понимаю, что происходит. Я делаю как лучше, но выходит всё наоборот. Иногда мне кажется, что родился не в то время. Дома меня часто называют ворчливым дедом — критикую всех подряд. Себя тоже. Только что это меняет? Разве я один могу переть против так называемой культуры?»
Спутанность мотивов, неопределённость, хаотичность движений – это поиск своего места.
Очень важно дать попробовать подростку разное. Но как обеспечить его безопасность? Как создать такое пространство, где бы риск подростковых изысканий не был тотальным? Как помочь остановиться и встретиться? Встретиться с другими, с собой, с современностью. Совпасть во времени и пространстве.
4. Отчуждение как щит от тревоги.
Рост депрессивных расстройств по яркой характеристике медиков [27] представляет собой неинфекционную эпидемию XXI века. Одним из предвестников депрессии является неопознанная (без выявленной причины) тревога. Низкая адаптационная способность современных подростков толкает их на поиск психологических защит от тревоги, которые часто являются неконструктивными. Нами были зафиксированы случаи, когда формой такой защиты выступало отчуждение от контактов с внешним миром. Приведём один из таких случаев.
Случай.
Иван, 15 лет
— Общество – это огромное чудовище, способное поглотить тебя всего. Я боюсь раствориться. Именно поэтому я стараюсь поменьше вступать с ним в контакт.
— Ты боишься потерять свою уникальность?
— Нет. Я не представляю из себя ничего особенного. Я – обычный смертный. Просто мне не нравится ходить строем.
— Что ты имеешь в виду? Мне, кажется, сейчас ходить строем не модно.
-Быть внутри ситуации – это и значит быть в строю.
— Хочешь сказать, у тебя получается, быть только наблюдателем?
— Не всегда. Но именно так я спасаюсь от тревоги.
-Ты снова говоришь о страхе. Чего именно ты боишься?
— Я не могу сказать, что я чего-то конкретного боюсь. Но меня часто охватывает очень сильная тревога. Я не пониманию чего я боюсь и от этого ещё страшнее.
— И как ты тогда живёшь?
— Я стараюсь не думать о тревоге. Как будто она не моя. Я сторонюсь людей, я ненавижу, когда ко мне приближаются. Я злюсь, когда Вы мне задаёте все эти вопросы.
— Тебе страшно разговаривать со мной?
-Мне спокойнее не разговаривать. Я ничего не хочу менять.
Встреча с Иваном была проинициирована его родителями. Было такое ощущение, что они «вдруг» обнаружили дистанцию с сыном. Все их попытки приблизиться только усугубляли ситуацию. Иван почти перестал выходить из своей комнаты, «спрятался» по выражению мамы.
Отчуждение, вытеснение тревоги – это иллюзия жизни «в покое». Отказ от развития.
5. Отчуждение как изоляция .
Случай.
Виталий, 14 лет.
«Я ощущаю себя очень одиноким. У меня нет друзей. Родителям я тоже не нужен. Они только делают вид, что заботятся обо мне, а на самом деле каждый живёт своей жизнью. Везде ложь и обман. Я не чувствую своей нужности, своей ценности. Все могут обойтись и без меня. Если я не позвоню, меня даже никто и не вспомнит. Я — ноль для них.»
Подобные переживания не редкость среди подростков. В данном контексте ощущается отчуждение от других людей. То есть, все чужие, и я им чужой. Я — не один из них. Именно данный контекст проблемы отчуждения наиболее полно представлен как в психологической, так и педагогической научной литературе в контексте детско-родительских отношений и отношений подростков в группе сверстников. Долговременная изоляция может быть мощным травмирующим фактором с тяжёлыми последствиями.
Абрамова Г.С. [26] отчуждённую позицию в отношениях близких людей называет псевдолюбовью и выделяет четыре формы такой любви: «Великая» или поклоняющаяся, «сентиментальная», любовь к «несчастненьким», «зеркальная любовь». «Общее во всех проявлениях псевдолюбви то, что они представляют собой ту или иную форму отказа одной из сторон взаимодействующих людей от своего собственного Я и возможность подмены его конкретными (в том числе и физическими) свойствами другого человека», — пишет Г.С. Абрамова.
Определённая степень отчуждённости с родителями в подростковом возрасте необходима и естественна. Но если в более ранние периоды родительская любовь замещалась формами псевдолюбви, то подростку нечего «отчуждать», у него нет опыта настоящей близости, нет настоящих отношений. Поэтому изоляция принимается им как спасение – спасение от самого себя, ведь себя можно узнать только посредством Другого, а Другого не было. Следовательно, Я – неизвестно. «Ноль» в понимании Виталия – это ничто, пустота, незаполненность. Неумение себя предложить, невозможность назначить себе цену, безверие и разочарование. В данном случае изоляция – это не враждебность. Это пропасть. Пропасть как обречённость. Отсутствие диалога, отсутствие языка, отсутствие речи.
6. Отчуждение как переживание потери смысла жизни .
Смысл жизни — значение, которое человек осознанно придает своей жизни в каждый конкретный момент. Смысл открывается человеку в ответах на вопросы: «Ради чего?», «Почему именно он?», «Что важно для меня именно сейчас?». Осмысленность порождает целостность мира в жизни человека — как внутреннего, так и внешнего. Потеря смысла жизни ассоциируется с крахом, развалом человеческого (личного и социального) мира.
Случай.
Марина, 13 лет.
«Каждый мой день похож на предыдущий. Тоска… Я не знаю, зачем я живу. А кто-нибудь знает?!!
Порой мне кажется, что жизнь – это глупая шутка. Кто-то сотворил нас как червяков, а мы возомнили о себе, что мы — высшие существа и пыжимся! Школа, работа, пенсия… Я не вижу смысла в жизни вообще, а в моей, тем более. Все станем прахом. Тогда зачем всё?
И не надо пугаться. Я в своём уме и делать с собой ничего не собираюсь (ПОКА!), просто хочется написать хоть один раз, что чувствую, а не то, что другим понравится».
Бессмысленность – порок современной культуры. Начиная с рождения, мы внушаем детям, что надо есть, пить, спать… «Надо!» Самое пресловутое выражение в современной образовательной системе. Есть, конечно, счастливые исключения, когда родители и педагоги объясняют «зачем надо», но и этого не достаточно, чтобы появился смысл жить. Накопление бессмысленных форм присутствия порождает необходимость постичь смысл жизни через смысл смерти: «Все мы станем прахом. Тогда зачем всё?» Мы вновь имеем дело с отчуждением от жизни в целом, но уже в ином контексте. Для Марины важно не кто автор её жизни, не границы её свободы, а цена жизни, измеряемая человеческими усилиями. Она стремится постичь сущность своей жизни в терминах конкретных дел, конкретных слов. Иначе говоря, Марина ищет точку перехода из «надо» в «хочу». Осмысленного, взрослого, ответственного «хочу». Когда формы жизни обретут осязаемость и подлинность, а смерть кроме значения «бессмысленность», приобретёт значение «конечность».
7. Отчуждение как форма онтологического одиночества.
«Социум, коммуникация не спасает от одиночества. Он его увеличивает. Этот парадокс является вызовом человеку, вызовом экзистенции. Быть одиноким невыносимо, но и бытие вместе не спасает» [28].
Случай.
Владимир, 16 лет.
«Наверное, странно со стороны, что я часто чувствую себя одиноким. Мне трудно это объяснить. У меня много друзей, знакомых ещё больше, я всегда куда-то бегу, но внутри вдруг открывается какая-то пустота. Словно я лечу в пропасть, а моё тело живёт само по себе. Все видят только тело, реагируют на него, а я наблюдаю из пропасти как мизерна, мимолётна моя жизнь, как много в ней суеты. В этот момент я сам себе чужой. Как будто не я живу, а «меня живут», если можно так выразиться. И я не знаю, будет ли когда-нибудь конец моему полёту».
Онтологическое одиночество пугает своей глубиной и неизбежностью. Проблема одиночества в подростковом возрасте особенно остра. Остра настолько, что граничит с физической смертью. Максимализм, присущий этому периоду жизни, переживание одиночества отождествляет с отчаянием [30]. Прорыв сквозь это отчаяние требует определённых усилий, определённого места, определённого времени. Подростки, старшеклассники, а лучше юные люди, как называл их М.М. Рубенштейн, а вслед за ним Абрамова Г.С. [26; с.519], тяготятся алгоритмизацией, универсальностью, всеобщностью. Их живое Я проявляет себя в широком размахе колебаний и противоречивых переживаний, связанных с необходимостью найти и установить свое собственное содержание, освоить свое собственное психологическое пространство. «Путь продвижения к самому себе совершается вовсе не с роковой необходимостью: это норма, которая далеко не всегда достигается» — писал М.М. Рубенштейн [29; с.159].
Итак, мы видим, что феномен отчуждения имеет разную представленность в жизни подростков. Переживание отчуждения имеет разную событийную подоплёку, богатую эмоциональную окрашенность.
Кратко обобщив историю проблемы отчуждения, мы ставим перед собой цель произвести экзистенциальный анализ случаев переживания отчуждения в контексте дихотомической связки «Моё-Чужое». В связи с этим наше внимание будет обращено к таким социально-психологическим феноменам как авторство, творчество, свобода, зависимость, близость, отвержение, любовь, одиночество, смысл, тревога, изоляция. А также мы намерены представить лонгэтюдное исследование переживания отчуждения.
Надеемся, что наше исследование позволит приоткрыть качественно новый уровень в проблеме отчуждения и его результаты будут востребованы психологами-практиками.
ЛИТЕРАТУРА
1. Бохан Н.А., Катков А.Л., Россинский Ю.А. Ранняя профилактика и неоабилитация больных опийной наркоманией. – Павлодар. – 2005. – 287с., с. 6
2. Антонян Ю. М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение. Ереван, 1987.
- Белов В. И. Ремесло отчуждения. М., 1988.
- К. Маркс . Экономическо-философские рукописи 1844 года // Маркс К., Энгельс Ф. Собрание сочинений т.42 М., 1974 с.118-124.
- М. Маркович . Маркс об отчуждении. // Вопросы философии 1989 №9. С. 36 – 52.
- Сабуро Я. Философские размышления о природе человека. К вопросу о теории отчуждения К.Маркса. // Японские материалисты. М., 1985., с. 39 – 45.
- Абраменкова В.В. Проблема отчуждения в психологии.//Вопросы психологии. – 1 – 1990, с. 6-13
- Alienation. Concept, terminology and meanings // Ed. by Jonson Fr, N. Y., 1973.
- Burton A. On the nature of loneliness // Amer. J. Psychoanal. 1961. V. 21. № 1.
- Duhzssen A. Philosophic alienation and the problem of other minds // Philos. Rev. 1969. V. 66. № 4.
- Leeman M. Alienation and social learning in a reformatory // Amer. J. of Sociology. 1963. V. 69.
- Абраменкова В. В., Асмолов А. Г. Три измерения феномена персонализации личности в социогенезе // Личность и межличностные отношения в коллективе. Ульяновск, 1988.
- Davids A. Alienation, social apperception and ego-structure // J. Consult. Psychol. 1955. V. 19.
- Yould L. J. Conformity and marginality: Two faces of alienation // J. Soc. Issues. 1969. V. 25. N 2.
- Keniston К. The uncommited: Alienationed youth in American society. N. Y., 1965.
- Антонян Ю. М. Психологическое отчуждение личности и преступное поведение. Ереван, 1987.
- Murphy L. В . Social behavior and personality sympathy. N. Y., 1937.
- Абраменкова В. В. Опыт изучения идентификации — отчуждения в групповой соревновательной игре / Педагогические аспекты социальной психологии. Минск, 1978.
- Абраменкова В. В. Идентификация — отвержение как механизм развития индивидуальности личности в онтогенезе // Психологические проблемы индивидуальности. Вып. II. М., 1984.
- Белов В. И. Ремесло отчуждения. М., 1988.
- ПроценкоЛ., Мухина В. Развитие личности подростка в условиях социально-психологических инициаций во временных объединениях.// Развитие личности. №2. 2001г. — http://www.rl-online.ru/articles/2-01/87.html
- Корсак К. Этология и трудный возраст. // Зеркало недели. № 45 (266) Суббота, 13 — 19 ноября 1999 г. — http://www.zerkalo-nedeli.com/nn/show/266/23942/
- Краткий психологический словарь / Сост. Л. А. Карпенко; Под ред. А. В. Петровского, М. Г. Ярошевского. М., 1985.
- Толстой Л.Н. Круг чтения: Избранные, собранные и расположенные на каждый день Л. Толстым мысли писателей об истине, жизни и поведении: В 2 т. – М.: Политиздат, 1991.
- С. Кьеркегор. Наслаждение и долг. – Ростов на Дону: изд-во «Феникс», 1998. 416 с., с. 21
- Абрамова Г.С. Возрастная психология: Учеб. Пособие для студентов вузов. – 4-е изд., стереотип. – М.: Издательский центр «Академия», 1999. С. 672 с.
- Семке В.Я. Депрессивные расстройства – «Неинфекционная эпидемия»XXI века./ В.Я. Семке, Н.А. Корнетов Сибирский вестник психиатрии и наркологии.- Томск, 2003.№2 (28). С.14-18
- Лукьянов О.В. Экзистенциальная социотерапия и проблема спасения от одиночества. / Сборник Института гуманистической и экзистенциальной психологии (Литва) и Восточно-Европейской ассоциации экзистенциальной терапии (ВЕАЭТ) «Экзистенциальное измерение в консультировании и психотерапии». Составитель Ю.Абакумова-Кочюнене. Т. 2. – Бишторнас-Вильнюс, 2005. С.161-189.
- Рубенштейн М.М., Игнатьев В.С. Психология, педагогика и гигиена юности. – М., 1926. С.226
- Лукьянов О.В., Карпунькина Т.Н. Современность -культура одиночества.// Вестник Томского государственного университета, № 286. Март 2005. Серия «Психология». С.97-104
Экзистенциальная традиция: философия, психология, психотерапия № 1/2008 (12) Журнал Восточно-европейской ассоциации экзистенциальной терапии
Что такое отчуждение?
Источник: Льюис Хайн / Wikimedia Commons
В этом посте нет ничего необычного или глубокого; Я просто хочу добавить немного эмоциональной массы к полезной, возможно, важной, но всегда слегка скелетной концепции отчуждения.
Необходимость работать на кого-то еще, которую испытывают все, кроме немногих, подразумевает, что то, что человек делает, или ценность того, что он делает, никогда им не принадлежат. Было бы удивительно, если бы тратить столько времени на часы, чтобы передать то, что было сделано в конце дня, не имело бы каких-то психологических последствий.
Нет лучшего места для начала, чем простейшая формулировка Маркса: «Рабочий связан с продуктом труда как с чужеродным объектом ». Когда ребенок что-то делает — будь то скульптура или снежный форт — то, что он сделал, принадлежит ему и только им. В самом деле, если другой ребенок или злонамеренный взрослый разрушает их форт, ребенок, который построил его, переживает его разрушение как нападение на их личность. Однако, когда часы работы уходят на то, что не имеет ничего общего с руками, которые это сделали, объект стоит особняком.Это может принимать тревожный аспект: время, энергия и тело рабочего были воплощены в том, что им не принадлежит; с определенной точки зрения, он ими владеет.
+++
Хотя социологи и психоаналитики, феминистки, культурные критики и многие другие воплотили идею Маркса в жизнь, ее влияние не было столь глубоким в самой психологии. Это позор, потому что очевидно, что наша работа является одним из наиболее важных факторов, определяющих наши чувства — положительные или отрицательные.Что бы ни думали о коммунизме, остается факт, что люди не владеют тем, что они производят. Мы, конечно, как психологи или изучающие психологию, можем думать о том, как работа в этих условиях почти каждый день влияет на наше психическое благополучие.
Есть одна довольно известная работа Мелвина Симана 1950-х годов под названием «О значении отчуждения». В нем социальный психолог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе попытался сформулировать отчуждение в психологических терминах дня. Я собираюсь проследить за ним через четыре из пяти аспектов отчуждения, которые он анализирует (хотя и не так внимательно).
1. Бессилие. Когда человек не может контролировать то, что он делает, он не имеет власти и над тем, что с ним делается. Кто-то, кто работает на фабрике по консервированию бобов, может видеть вокруг себя самых разных голодных людей и чувствовать желание помочь, но их способность помогать не распространяется на раздачу банок, которые они изготовили в тот день. Несмотря на то, что они весь день находятся рядом с едой, им нечего дать.
Идет дальше: целых восемь часов, проведенных на работе, означают, что наш воображаемый консервный завод не мог произвести что-либо собственное за это время (а если бы они это сделали, это было бы считаться «воровством»).Вся энергия, потраченная на чужие дела, — это энергия, которую нельзя потратить на себя.
2. Бессмысленность. Когда кто-то знает, что у него не будет никакой власти над тем, что он делает, акт работы, которой он занят, теряет то значение, которое иногда имеет. Если вы подумаете о вещах, которые вы сделали, потому что хотели, вы, вероятно, сможете оценить линию Маркса, которая гласит: «Человек производит, даже когда он свободен от физических потребностей, и только действительно производит в свободе от этого».Когда вы сделали это украшение для кого-то или нарисовали эту картину, и процесс, посредством которого вы создали вещь, и сама вещь имеют значение именно потому, что вам не нужно было их делать.
Когда ваш труд больше не принадлежит вам, вы не можете делать выбор, вкладывающий в процесс работы смысл. Для слишком многих ежедневная рутина ничего не значит — за исключением тех случаев, когда она означает, что вместо этого ничего нельзя сделать.
3. Изоляция. Отчасти привыкание к заработной плате заключается в том, чтобы увидеть себя «работником». Разные люди по-разному реагируют на это определение; некоторые гордятся своей « трудовой этикой », другие пытаются отвергнуть эту самооценку и « работать на выходные ». Какова бы ни была оценка ситуации с занятостью, идея о том, что « я рабочий », применяется к другим людям как Что ж. Как говорит Маркс, «каждый человек рассматривает другого в соответствии со стандартами и отношениями, в которых он находится как рабочий.”
Увидеть других людей как рабочих, по сути, означает, что они также должны быть бессильны создать что-либо значимое. Они также отрезаны от деятельности, которая делает кого-то индивидуальностью (как в чувстве, так и в действительности), и поэтому гораздо менее интересна, чем она сама.
Конечно, все мы знаем, что есть гораздо более приземленные способы, которыми наша работа изолирует нас. Мы всегда рядом, а если мы в отпуске, то наших друзей, скорее всего, нет. Часто люди, которых мы видим чаще всего, — это наши «коллеги», те, кого у нас нет другого выбора, кроме как видеться.
4. Самоотчуждение. Что происходит, когда человек бессилен, не может найти смысла в том, что делает, и изолирован от других людей?
Для Маркса ответ был ясен: люди отчуждаются от самих себя.
Каждый из трех рассмотренных нами аспектов отчуждения соответствует той части человеческой жизни, которую мы обычно считаем важной. И поэтому наше собственное «я» становится странным, чужим: Это не то, что я должен делать, это не то, кем я должен быть .Но экономическое давление, которое заставляет нас впадать в это состояние, такое же, что и избежать его невозможно.
+++
Этот пост почти не затрагивает мириады проблем, присущих отчуждению, и многие важные проблемы, связанные с ним, такие как ложное сознание, товарный фетишизм и то, как могло бы выглядеть неотчужденное общество. Надеюсь, однако, что найдутся люди, которые немного лучше поймут аргументы или просто упоминания об отчуждении.
Психологические последствия родительского отчуждения
Есть много способов причинить вред детям. Им можно пренебречь, оскорблять, запугивать или подвергать их зависимости.
Однако есть особая форма злоупотреблений, которая наносит особый ущерб. В исследовании, проведенном Дженнифер Харман, социальным психологом Университета штата Колорадо, были изучены данные интервью с родителями, которые сообщили, что они стали объектами отчуждающего поведения, а также база данных решений апелляционного суда по семейному праву, в которых было установлено, что отчуждение родителей имело место. определить размер и последствия родительского отчуждения.
Для исследования Хармон определил прямое отчуждение, как когда один из родителей использовал явную агрессию, чтобы изменить восприятие ребенком другого родителя. Вот несколько примеров: когда отчуждающий родитель попадает в целевого родителя во время обмена дочерними элементами; отчуждение родителей блокирует время родительства с ребенком; отчуждающий родитель отправляет враждебные электронные письма и тексты целевому родителю; отчуждение родительских блоков или изменение телефонных номеров, так что целевой родитель не может связаться с ребенком; и отчуждающий родитель принимает односторонние решения в отношении ребенка в нарушение судебных постановлений.
Хармон определил косвенную агрессию как менее очевидные формы агрессии. Это включает в себя, когда отчуждающий родитель ругает целевого родителя ребенку; отчуждающий родитель звонит в полицию, чтобы арестовать целевого родителя на основании ложного заявления; отчуждение родителей настраивает друзей и семью против целевого родителя; отчуждающий родитель рассказывает детям ложные истории из прошлого о родителе-мишени; отчуждающий родитель рассказывает детям подробности судебного разбирательства; отчуждающий родитель кричит на родителя-мишени перед детьми; и отчуждающий родитель перечисляет отчима как биологического родителя в школьных записях.
Результаты оказались показательными. Хармон обнаружил, что матери использовали значительно больше отчуждающих стратегий, которые исследователи называют «косвенными», в то время как отцы использовали аналогичные уровни как «косвенных», так и «прямых» стратегий. Кроме того, значительная часть родителей в выборке исследователей — 13,79% отцов и 19,61% матерей — использовали почти равное количество обеих форм агрессии (Harmon et. Al., 2019).
Важно отметить, говорит Хармон, различия между конечным результатом косвенного и прямого отчуждения.Она объясняет: «Трудно оценить отчуждение, когда большая часть поведения носит косвенный характер. Такое поведение сложнее доказать и задокументировать ».
Результатом часто может быть то, что косвенное отчуждение не признается в судебных делах, и когда отношения ребенка с родителем, являющимся объектом преследования, нарушаются, у детей может развиться предвзятое отношение к отчужденному, а также к развитию запутанной идентичности с отчуждающим. В этом случае ребенок может стать соучастником отчуждения как способа сохранить отношения с отчуждающим родителем.Как отмечает Хармон, отчужденный ребенок может начать действовать от имени преступника, что в таком случае является еще одной формой прямой агрессии против родителя-мишени.
Хармон объясняет: «Косвенное поведение является более окольным. Чужие лгут, чтобы манипулировать, распространять слухи и выдвигать ложные заявления ». В этом случае выяснение деталей происходящего может стать сложной задачей не только для специалистов по оценке опеки над детьми, но и для самого ребенка.
Развитие чувства идентичности, источника самооценки и уверенности, а также набора моральных принципов и убеждений, которые помогают им ориентироваться в мире, является проблемой для любого ребенка, и когда им также приходится преодолевать конфронтационные отношения между своими родителями, эта задача только становится намного больше.
Связанные онлайн-курсы для непрерывного образования Института Зур
Child Abuse In Psychotherapy, Counseling & Nursing: Assessment & Reporting
https://zurnistutute.com/course/attachment-infant/
https://zurinstitute.com/course/cinema-therapy-children/
Измерение отчуждения среди подростков: построение валидности трех шкал бессилия, бессмысленности и социальной изоляции | Journal of Patient-Reported Outcomes
Данные взяты из датского вклада в международное исследование «Поведение детей школьного возраста в отношении здоровья» (HBSC) 2010 [29], международное перекрестное совместное исследование ВОЗ.Общая цель заключалась в том, чтобы улучшить понимание молодыми людьми здоровья и образа жизни в их социальном контексте [30].
Образец
Датское исследование HBSC 2010 включало учеников пятого (средний возраст 11,8 года, SD = 0,44), седьмого (13,8 года, SD = 0,48) и девятого классов (15,8 года, SD = 0,42) из 75 случайно выбранных. школы. Ученики заполнили международно стандартизированный вопросник HBSC [31, 32] в школе. Уровень участия составил 98,7% учащихся и 86 человек.3% школьников формально зачислены в целевые классы ( n = 4922). Настоящее исследование включает данные учеников седьмого и девятого классов ( n = 3083, 1541 девочка и 1542 мальчика).
В Дании нет официального агентства по этическому одобрению школьных обследований. Поэтому мы попросили руководителя школы, совет учеников и совет родителей в каждой из участвующих школ оценить и одобрить исследование. Учащиеся получили устную и письменную информацию об исследовании, и это участие было добровольным и анонимным.
Измерения
Отчуждение
Чувство силы и социальной связи чрезвычайно важно для здорового психосоциального развития в подростковом возрасте [2,3,4,5,6]. Три варианта отчуждения Симана [10, 11] особенно актуальны в подростковом возрасте, поскольку чувство бессилия, бессмысленности и социальной изоляции может представлять угрозу для психосоциального здоровья подростков. По этой причине мы сосредоточились на разработке шкал для этих трех вариантов отчуждения.
Разработка трех шкал была итеративным процессом, начинавшимся с тщательно проведенной концептуальной работы. Это включало обзор литературы по отчуждению и связанным с ним концепциям, чтобы достичь ясного понимания и концептуализации подросткового отчуждения. Хотя универсального определения отчуждения не существует, большинство измерений и исследований подросткового отчуждения были основаны на концептуализации психологического отчуждения Симана или касались аналогичных переживаний.
Выбор предметов был основан на нескольких соображениях. Концептуально предметы должны были отражать центральные аспекты вариантов отчуждения Симана: бессилие, бессмысленность и социальную изоляцию. Мы провели поиск и составили набор элементов, которые, как оказалось, обладали концептуальным потенциалом для измерения этих трех вариантов отчуждения. Содержание и уместность этих вопросов обсуждались в исследовательской группе, которая имеет опыт в области психосоциального здоровья подростков. На основе этих обсуждений элементы были адаптированы к контексту и возрастной группе.Первая версия заданий была протестирована с помощью пилотных тестов, в ходе которых ученики отвечали на вопросы анкеты и впоследствии участвовали в качественных интервью в фокус-группах. В интервью принимали участие модератор и наблюдатель от исследовательской группы HBSC, включая первого автора. Интервью проводились отдельно для каждого уровня класса и были разделены на три группы (только мальчики, только девочки и смешанная группа). Шесть интервью были проведены среди 13-15-летних, включая 44 подростка (13-летние: 21). , 15 лет: 23).Мы извлекли контент о релевантности предмета и его достоверности. Далее, первоначальный психометрический анализ был проведен на основе большей экспериментальной выборки, чтобы выявить потенциально не связанные элементы. Мы исключили предметы, которые казались ученикам неуместными, имели низкую лицевую валидность или не относились к выбранным вариантам отчуждения на основе психометрического анализа. Мы решили исключить самую молодую возрастную группу (11-летние), потому что содержание некоторых вопросов было либо трудным для понимания, либо им не относилось.Наконец, шкалы были апробированы в седьмом, восьмом и девятом классах (13, 14 и 15 лет), прежде чем они были использованы в исследовании HBSC 2010.
Мы измерили бессилие, бессмысленность и социальную изоляцию с помощью три рефлексивные шкалы, то есть шкалы, в которых включенные элементы отражают измеряемую концепцию и где ответы на вопросы причинно зависят от скрытой переменной (здесь: вариант отчуждения) [33]. Каждая шкала включала от трех до пяти трихотомических элементов, отражающих соответствующий рассматриваемый вариант отчуждения.Основываясь на концептуальных соображениях, мы трихотомизировали категории ответов на высокую, среднюю и низкую степень отчуждения с целью создания концептуальной симметрии в ответах. «Высокий» отражает категории ответов, которые авторы оценивают как индикаторы отчуждения, «низкий» означает, что ответы не указывают на отчуждение, а «средний» обозначает остальные категории ответов.
Вариант отчуждения бессилие характеризуется «ожиданием или вероятностью, которой придерживается человек, что его собственное поведение не может определять возникновение результатов или подкреплений, которые он ищет» [10].Шкала бессилия включала три пункта, отражающих такие ожидания: «Невозможно преодолеть проблемы», «Не могу управлять вещами» и «Чувствовать себя беспомощным».
Симан определил вариант отчуждения бессмысленности как «низкое ожидание того, что удовлетворительные прогнозы относительно будущих результатов поведения могут быть сделаны» [10], т.е. возможно ли сделать удовлетворительные прогнозы относительно последствий своего поведения. Что касается подростков, Мау отметил, что бессмысленность указывает на отсутствие связи между настоящим и будущим, т.е.грамм. осознавая ограниченную связь между успеваемостью и будущей работой [12]. Бессмысленность оценивалась по шкале, состоящей из трех пунктов: «Вещи не имеют значения», «Незнание того, что происходит» и «Школа не готовит меня к будущему».
Вариант отчуждения социальная изоляция относится к низкому уровню ожидания включения и социального принятия [11] Следствием этого может быть одиночество и чувство отвержения [11]. Социальная изоляция оценивалась по пятибалльной шкале, отражающей эти чувства.Пятью пунктами были: «Чувство одиночества», «Отсутствие чувства близости к семье», «Отсутствие поддержки в случае несчастья», «Чувство одиночества» и «Не принадлежность».
В таблице 1 показаны точные формулировки вопросов, трихотомизация категорий ответов и источник вдохновения.
Таблица 1 Формулировка и трихотомизация переменных, переведенных на английский языкКовариаты
Мы включили в анализ пять ковариат. Отсутствие физической активности, поскольку мы намерены изучить отсутствие физической активности в связи с отчуждением, и четыре потенциальных фактора, влияющих на эту связь: пол, возрастная группа, социально-экономическое положение (SEP) и миграционный статус [34, 35].
Мы измерили отсутствие физической активности, объединив два пункта: высокая физическая активность (VPA) и умеренная или высокая физическая активность (MVPA), соответственно. Эти два пункта были признаны достоверными и надежными в предыдущих исследованиях [36, 37]. Отсутствие физической активности определялось как 0–½ часа VPA в неделю в сочетании с 0–1 днем в неделю с 60+ минутами MVPA. Ученики с отсутствующими VPA и / или MVPA кодировались как отсутствующие, если только VPA или MVPA не свидетельствовали о физической активности.
Возрастная группа определялась по классам, поскольку ученики были однородными по возрасту в пределах классов.SEP измерялся родительским занятием, указанным учеником, и кодировался в соответствии со стандартами Датского национального института социальных исследований по профессиональному социальному классу (OSC) от I (высший) до V, группа VI (используется, но недостаточно информации для кодирования OSC) и VII (экономически неактивный). Мы распределили учеников по родителям с самым высоким рейтингом. Миграционный статус измерялся страной рождения ученика и родителей и кодировался следующим образом: 1) датское происхождение, 2) потомки иммигрантов и 3) иммигранты.
Разработка шкалы
В последние десятилетия во все большем числе исследований валидности шкалы использовалась современная теория тестирования, такая как теория отклика элемента (IRT), с упором на вопросы соответствия элемента, DIF и требований к измерениям. Модели Раша (RM) — это семейство моделей IRT для дихотомических и политомических элементов [38]. Семейство моделей Раша включает исходный RM для дихотомических элементов [39], его обобщение в политомический RM [40] и GLLRM [28].
В IRT должны быть выполнены четыре строгих требования, чтобы гарантировать основанную на критериях конструктивную валидность шкалы, чтобы гарантировать отсутствие систематической погрешности в измерениях [28, 41].Во-первых, масштаб должен быть одномерным, измерять только одну скрытую переменную. Во-вторых, должна быть монотонная взаимосвязь между баллом скрытой переменной (тета) и вероятностью ответов на вопросы. В-третьих, элементы должны быть условно независимыми с учетом скрытой переменной, то есть локальной независимости . Наконец, должно быть отсутствие DIF , что означает, что элементы и экзогенные переменные условно независимы с учетом скрытой оценки [42]; Ответ человека на вопрос должен зависеть только от его или ее уровня латентной переменной, а не от каких-либо других характеристик, таких как пол или возраст.
Модели Rasch часто используются в качестве золотого стандарта, выражающего идеальные требования к измерениям, поскольку весы, подходящие для RM, обладают всеми характеристиками, вытекающими из четырех вышеуказанных требований. Кроме того, в шкалах, которые соответствуют RM, набор элементов однороден, что означает, что порядок ранжирования трудностей элементов одинаков для всех респондентов, независимо от уровня скрытой переменной [43]; т.е. самый тяжелый пункт — самый тяжелый для всех. Таким образом, элементы, которые подходят для RM, обеспечивают идеальные измерения в конкретной системе отсчета (например,грамм. численность населения). Измерение можно охарактеризовать как конкретно объективное, достаточное и, следовательно, надежное [28, 33]. Конкретная объективность относится к тому, что сравнения уровней лиц по скрытой переменной не зависят систематически от того, какие элементы шкалы мы используем, и что сравнения элементов не зависят от того, каких людей в выборке мы используем в рамках конкретной системы отсчета. Достаточность означает, что общий балл достаточен, т. Е. При изучении профиля ответов вопросов не может быть получена дополнительная информация, кроме общего балла [33].RM не требует никаких предположений о нормальном распределении скрытой переменной, например модели факторного анализа и, кроме того, проверяет соответствие отдельных пунктов шкалы [33]. По всем этим причинам мы использовали RM для оценки психометрических свойств каждой из четырех шкал.
Большинство весов действительно представляют DIF и локальную зависимость (LD). Тестирование таких шкал по сравнению с RM приведет к исключению локально зависимых элементов или элементов, вызывающих DIF, даже если эти элементы кажутся действительными [28].Следствием этого будет снижение надежности весов. GLLRM обеспечивают решение этой потери надежности. Путем корректировки значительных LD и DIF в анализах можно сохранить действительные элементы на шкале. Таким образом можно избежать ненужной потери надежности. Kreiner & Christensen [28] утверждают, что в масштабах, соответствующих GLLRM, измерение по-прежнему является достоверным и объективным [28, 33].
Статистический анализ
Мы проверили допущения RM для каждой из шкал со следующей статистикой тестов: 1) тесты на однородность ответов с условным отношением правдоподобия (CLR) для сравнения оценок параметров элементов среди лиц с низким и высоким баллом соответственно [44] , 2) тесты CLR, сравнивающие оценки параметров элементов в подгруппах, определенных экзогенными ковариатами, были использованы для глобальных тестов DIF [44]; 3) были рассчитаны два типа тестов для DIF конкретных элементов по отношению к конкретным ковариатам: во-первых, Mantel- Тесты Haenszel на условную независимость элемента и ковариаты с учетом общей оценки по всем элементам и, во-вторых, лог-линейные тесты CLR для гипотез о том, что элемент и ковариата являются условно независимыми с учетом скрытой переменной [45]; обе процедуры обеспечивают оценки условных отношений шансов, описывающих силу влияния ковариаты на ответ элемента, 4) Аналогичным образом мы проверили гипотезу локальной независимости между элементами, полученными с учетом остальных баллов, с помощью тестов Мантеля-Хензеля и логлинейных тестов CLR. [45].Наконец, для проверки общего соответствия элемента модели мы использовали 5) статистику соответствия элемента, сравнивая наблюдаемую и ожидаемую корреляцию между оценкой элемента и остальными баллами без элемента [46].
Когда были обнаружены DIF и / или LD, следующим шагом была попытка подогнать GLLRM, где разрешены унифицированные DIF и унифицированные LD. Адекватность GLLRM проверялась так же, как и адекватность RM.
Надежность определяется двумя разными способами: 1) как соотношение между дисперсией истинных баллов и дисперсией наблюдаемых баллов или 2) как корреляции между тестами и повторными тестами, взятыми в предположении, что лежащие в основе истинные баллы не изменились, и что тесты и повторные тесты условно независимы с учетом истинных оценок.Истинные оценки по определению ненаблюдаемы, и по этой причине невозможно установить эксперименты, предоставляющие данные, которые можно использовать для оценки надежности. Вместо этого классическая теория тестирования использует альфа Кронбаха, которая, как известно, обеспечивает нижнюю границу истинной надежности. В IRT, где модели, описывающие связь между скрытой переменной и истинными оценками, с одной стороны, и ответы на вопросы, с другой, известны, легко настроить эксперименты Монте-Карло, в которых надежность повторного тестирования может быть оценена непосредственно с использованием 10000 смоделированных образцы для оценки.Хармон и Месбах [47] описывают такие методы. Мы использовали эти методы не только для оценки смоделированной корреляции между тестами и повторными тестами, но и для оценки корреляции между истинными и наблюдаемыми оценками, поскольку эта корреляция позволяет лучше измерить производительность измерительного прибора.
Только ученики, ответившие на все вопросы шкалы и все ковариаты, были включены в анализ валидации шкалы рассматриваемой шкалы. Количество учеников, включенных в соответствующий анализ валидации шкалы, составило 2928 (бессилие), 2879 (бессмысленность) и 2866 (социальная изоляция).
Статистическое программное обеспечение
Мы использовали программное обеспечение Digram [48] для анализа валидации шкалы и SAS 9.1 для остальных анализов.
Психология родительского отчуждения | Адвокаты по синдрому родительского отчуждения Мэдисон, штат Нью-Джерси,
Одной из наиболее сложных проблем, которые могут возникнуть во время или после развода или как часть многодомной семьи , является отчуждение родителей. Поскольку семейные суды штата Нью-Джерси придерживаются мнения, что детям следует предоставить наилучшие возможные возможности для построения прочных отношений с обоими родителями, каждый раз, когда обнаруживается, что один из родителей намеренно (или неосознанно) отчуждает своих детей от другого родителя, последствия для отчуждающего родителя могут быть серьезными с точки зрения прав опеки над ребенком и посещения.
Принимая во внимание серьезность родительского отчуждения и его распространенность в семейном праве и спорах об опеке над детьми, наша семейная юридическая фирма округа Моррис и старший юрист Эллисон Хини Лэмсон провели обширное исследование психологии родительского отчуждения и синдрома родительского отчуждения. усилия по предоставлению максимально информированного юридического совета при решении любого вопроса об отчуждении родителей.
В сегодняшней статье мы обсудим различия между родительским отчуждением и часто неправильно понимаемым «синдромом родительского отчуждения», некоторые из самых последних исследований и мнений в психологии и психиатрическом сообществе относительно того, как и почему это происходит, и их последствий. и кратко обсудите, как наши адвокаты могут помочь вам в вопросах опеки над вашим ребенком или отчуждения родителей.
Родительское отчуждение и синдром родительского отчуждения Адвокаты Мэдисон, штат Нью-Джерси,
Как упоминалось выше, термины «родительское отчуждение» и «родительское отчуждение» обычно используются как синонимы (и неправильно) адвокатами, судьями и родителями. Однако первое относится конкретно к тому, когда родитель отчуждается от своих детей, тогда как второе относится, вместо этого, к очень реальным способам, которыми отчуждающий родитель может повлиять и изменить психологию ребенка.
Поскольку мы уже подробно обсуждали родительское отчуждение в предыдущем блоге, теперь мы сосредоточимся на проблеме синдрома родительского отчуждения. Хотя этот «синдром» еще не включен в DSM («Диагностический и статистический анализ расстройств»), «справочник медицинских работников», используемый для диагностики психических расстройств, нет ни одного другого очень реального расстройства, например послеродовой депрессии. Отчасти это связано со сложностью изучения такого расстройства (ни один исследователь не хочет намеренно отчуждать ребенка от его родителя только для проведения эксперимента), отчасти из-за того, что многие считают, что дети, пострадавшие от тяжелого развода, не должны «Помечены» как страдающие расстройством, отчасти из-за юридических последствий и вероятности злоупотреблений.
Причины синдрома родительского отчуждения
С учетом всего сказанного, важно понимать, что синдром родительского отчуждения является очень реальным явлением. В частности, дети очень восприимчивы к внушению, и американский когнитивный психолог и эксперт по человеческой памяти Элизабет Лофтус показала, что ложные воспоминания могут передаваться детям с относительной легкостью, особенно от родственников или доверенных членов семьи. В частности, детям во время ее учебы родственники рассказали, что они потерялись в торговом центре несколькими годами ранее.Чем ближе родственник, тем больше был убежден ребенок в том, что событие произошло на самом деле, и многие из детей даже зашли так далеко, что продолжили подробно рассказывать об этих событиях, как бы «вспоминая» то, что произошло.
Что это исследование, в частности, свидетельствует о том, что при достаточной мотивации (как это часто бывает в спорном развода или опеки над детьми битвы), родители могут легко убедить своих детей событий, которые никогда не происходили, и в конечном итоге превратить ребенка от своего другого родителя . Таким образом, в то время как отчуждение родителей может происходить без осознания отчуждающим родителем того, что они делают, родитель, который активно лжет о своем совместном родителе, совершает преднамеренное и сознательное действие, тем самым делая синдром родительского отчуждения гораздо более серьезной проблемой.
Адвокаты в области когнитивного диссонанса и родительского отчуждения Randolph NJ
Наконец, многие считают, что родительское отчуждение может произойти из-за «когнитивного диссонанса», в основном того, что происходит, когда мы, люди, оказываемся в конфликте между нашим поведением и нашими эмоциями или мышлением. Очень распространенный пример этого — курильщик, пытающийся оправдать себя продолжающим курить. Они знают, что курение вредно для них, но примиряют это знание с их поведением, думая о таких вещах, как «это не так плохо, как они говорят» или «Мне все равно нравится курить».
Идея когнитивного диссонанса очень сильно связана с семейным законодательством, когда ребенок разведенных родителей навещает одного из родителей, но все время скучает по другому. Затем они меняют дом, но вместо того, чтобы чувствовать себя счастливыми, снова чувствуют, что скучают по другому родителю и каким-то образом предают их, наслаждаясь собой. В то время как некоторые дети адаптируются к этому конфликту лояльности, стараясь держаться как можно дальше от него, другие дети разрешают этот внутренний конфликт, просто выбирая сторону.
Как видите, внутренний конфликт, который может вызвать у детей любой развод или семейный спор, часто является достаточной причиной для отчуждения родителей.
Свяжитесь с нашими юристами по вопросам родительского отчуждения в Морристауне сегодня
В Jacobs Berger, наши юристы имеют обширный опыт оказания помощи родителям в справедливом и эффективном разрешении споров по семейному праву, разводам, опеке над детьми и родительскому отчуждению в городах Нью-Джерси и округа Моррис.
Уникальный подход нашей фирмы к семейному праву сосредоточен на поиске творческих решений для потребностей наших клиентов таким образом, чтобы защитить эмоциональную и финансовую стабильность всей семьи.Сосредоточившись в первую очередь на переговорах и посредничестве, мы чувствуем, что можем помочь нашим клиентам строить планы семейной жизни, исходя из проблем семейного права.
Чтобы поговорить с одним из наших юристов сегодня по поводу всеобъемлющей и конфиденциальной оценки вашего дела, касающегося вашего родительского отчуждения или другого вопроса семейного права, и узнать, как именно наши преданные и знающие адвокаты могут вам помочь, пожалуйста, свяжитесь с нами онлайн , или через наш офис в Морристауне, штат Нью-Джерси, по телефону (973) 710-4366 .
Об авторе: Сара Джейкобс, эсквайр.
Сара Джейкобс занимается защитой интересов клиентов в судебных разбирательствах по семейному праву. Сертифицированная Верховным судом Нью-Джерси в качестве адвоката по вопросам супружеского права и квалификация медиатора, Сара обладает почти 20-летним опытом юридической практики в штате Нью-Джерси. Вместе с партнером Джейми Н. Бергером, эсквайром. их бутик-семейная юридическая фирма в Морристауне управляется с целью предоставления высококачественных услуг, адаптированных к индивидуальным потребностям каждого клиента.В качестве медиатора по семейному праву и судебного исполнителя Сара работает с клиентами, склонными к переговорам, в условиях сотрудничества. Она также является опытным юристом, обладающим знаниями, необходимыми для того, чтобы в случае необходимости передать в суд даже самые сложные дела.
Карл Маркс, часть 7: Психология отчуждения | Карл Маркс
В этих двух последних колонках я хочу вернуть нас к более умозрительным, философским и даже теологическим основам с обсуждением идеологии и отчуждения.Я расскажу о концепциях Маркса и его ближайших последователей, а затем продолжу разговор о том, как «западный» марксизм развился из провала широко разрекламированных пролетарских революций 19 века и поворота к умеренным «социальным». демократия », подъем фашизма в межвоенный период и падение советского марксизма в редукционистское варварство. Все эти разработки идут вразрез с тем, на что марксисты в основном надеялись и на что работали до Первой мировой войны. Марксистские мыслители со времен Маркса борются с вопросом, почему ничто не развернулось так, как должно было произойти.
Маркс утверждает, что господствующая идеология всегда является идеологией правящего класса и что набор идей и образов мышления, существующих в любую эпоху, будет — «в последней инстанции» — внимательно следить за материальными и социальными производственными отношениями. Как только появится обсуждаемый нами прибавочный продукт и разовьется класс, который контролирует этот прибавочный продукт, тогда этот класс потребует, чтобы те, кто производит, научились принимать «правила» производства и распределения.
Таким образом, в феодальном обществе, например, у нас будут феодальные идеологии, которые подчеркивают иерархию, данные Богом позиции в обществе, стабильность и божественное право королей на правление, а также религиозную форму, которая поддерживает эти требования — в европейском феодализме это так. представлены католицизм и православие.
Преобладающий порядок всегда будет рассматриваться в течение продолжительных периодов времени как «естественный закон», согласно которому вещи таковы, какими они должны быть. В буржуазном обществе правила меняются.Застоя и иерархия свергнуты во имя динамизма и новаторства и отказа от ограничительных практик, и вы станете «человеком, сделавшим себя сами», и отправитесь искать счастья. С религиозной точки зрения, ортодоксальный католицизм вытесняется религией, которая позволяет вам найти ваши личные отношения с Богом или, говоря языком Энгельса, стать функционально светскими.
Там, где когда-то божественное право королей рассматривалось как естественный закон, теперь оно становится неестественным, потому что оно является избыточным по сравнению с требованиями и заменяется правом человека снимать голову короля, если это необходимо.Итак, правила могут измениться, но их еще предстоит усвоить. Однако это изучение правил осуществляется не просто путем подавления (хотя это становится необходимым во время потрясений), но путем постепенного внедрения ценностей.
Альтюссер, например, описывает эти две функции как репрессивные и идеологические государственные аппараты. Первое ясно, но второе гораздо коварнее. Это то, как преобладающие правила игры становятся для вас второй натурой, а ваши обязательства превращаются в ваши желания.Антонио Грамши аналогичным образом описал эту дихотомию в терминах господства и гегемонии. По сути, это означает, что наши представления об обществе на самом деле не являются нашими собственными, а внедряются рядом институтов, которые убедили нас, что нет другого способа думать о мире, что он такой, каким он должен быть.
Возможно, необычный способ понять это — через «Метаморфозы» Кафки, возможно, самый известный из когда-либо написанных рассказов о человеке, который за одну ночь превратился в жука.Но настоящая странность истории заключается не в факте физической трансформации (в конце концов, он был жучком всю свою трудовую жизнь, а реальность просто догоняет психологию), а в том, что она представляет. В какой-то момент Грегор Замза говорит о своей семье и своей работе:
«Плоды его труда были превращены в предоставление денег … и он заработал достаточно, чтобы покрыть расходы всей семьи, и фактически сделал это. Они только что привыкли к этому, как семья, так и Грегор, деньги был принят с благодарностью и доставлен с удовольствием, но не хватало этой особой теплоты.»
Если это не повторение Кафкой линии Маркса из «Коммунистического манифеста» о том, что «буржуазия сорвала с семьи сентиментальную пелену и превратила семейные отношения в простые денежные отношения», то я не знаю, что это такое. . Метаморфоза Грегора в жука — это внешнее и внутреннее преобразование потребности зарабатывать деньги в его собственное представление о себе. Это теория отчуждения в скорлупе. Дело не в том, что он был беден и, следовательно, страдал, и его нужно было сдерживать со стороны полицейского государства, а в том, что необходимость работать на других на работе, которую он ненавидит, ради аморфного результата, который ему не принадлежит, отталкивает его от сам и от его рабочей силы.Сила Кафки как писателя заключается в том, что он показывает нам персонажей, которые не имеют представления о том, что с ними делается в результате их собственного отчуждения. Поглощенность Грегора буржуазными ценностями означает, что когда он просыпается, все, о чем он может думать, это то, что он опаздывает на работу, а не то, что он превратился в жучка.
В западном марксизме 20 века происходит то, что марксистская интерпретация социально-экономического развития все больше дополняется попыткой включить психологическое понимание того, как люди функционируют в мире.Маркс женится на Фрейде с Кафкой в качестве шафера, и в результате появляются крохотные ножки Адорно, Хоркхаймера, Маркузе, Корша, Лукача, Бенджамина, Блоха, а затем Жижека и других постмарксистов. чьи голоса мы будем слушать на следующей неделе.
Прямое или косвенное отчуждение родителей наносит вред семьям — ScienceDaily
В одной из форм семейного насилия родитель пытается разрушить отношения ребенка с другим родителем. Результат такого поведения называется отчуждением родителей и может привести к окончательному отторжению ребенка от родителей по ложным, нелогичным или преувеличенным причинам.
Дженнифер Харман, социальный психолог из Университета штата Колорадо, изучающая отчуждение родителей и его последствия, опубликовала новое исследование, показывающее, что матери и отцы используют несколько разную тактику при проявлении такого деструктивного поведения.
Последний анализ Хармана, опубликованный в журнале Journal of Family Violence , исследовал гендерные различия во многих типах отчуждающего поведения. Она и соавторы обнаружили, что матери использовали значительно больше отчуждающих стратегий, которые исследователи называют «косвенными», в то время как отцы использовали аналогичные уровни как «косвенных», так и «прямых» стратегий.Значительная часть родителей в выборке исследователей — 13,79% отцов и 19,61% матерей — использовали почти равные количества обеих форм агрессии.
В исследование были включены данные интервью с родителями, которые сообщили, что они стали объектами отчуждающего поведения, а также база данных решений апелляционного суда по семейному праву, в которых было установлено, что отчуждение родителей имело место. В их выборку не вошли однополые пары; Харман надеется увеличить представительство однополых пар в будущих исследованиях.
Примеры прямого нападения могут включать, когда отчуждающий родитель попадает в целевого родителя во время обмена дочерним элементом; отчуждение родителей блокирует время родительства с ребенком; отчуждающий родитель отправляет враждебные электронные письма и тексты целевому родителю; отчуждение родительских блоков или изменение телефонных номеров, так что целевой родитель не может связаться с ребенком; и отчуждающий родитель принимает односторонние решения в отношении ребенка в нарушение судебных постановлений.
Напротив, косвенные агрессии могут включать, когда отчуждающий родитель ругает целевого родителя по отношению к ребенку; отчуждающий родитель звонит в полицию, чтобы арестовать целевого родителя на основании ложного заявления; отчуждение родителей настраивает друзей и семью против целевого родителя; отчуждающий родитель рассказывает детям ложные истории из прошлого о родителе-мишени; отчуждающий родитель рассказывает детям подробности судебного разбирательства; отчуждающий родитель кричит на родителя-мишени перед детьми; и отчуждающий родитель перечисляет отчима как биологического родителя в школьных записях.
Почему гендерные различия важны при оценке отчуждающего поведения?
«Потому что, когда оценщики опеки или другие лица вмешиваются в семью, чтобы понять, что происходит, они часто пытаются определить, происходит ли насилие или происходит отчуждение», — сказал Харман, доцент кафедры психологии CSU. который посвятил несколько лет изучению этого вопроса. «Трудно оценить отчуждение, когда большая часть поведения носит косвенный характер.Такое поведение сложнее доказать и задокументировать ».
Харман также отметил, что если матери и отцы по-разному относятся к отчуждению, это может привести к гендерным предубеждениям в делах об опеке; например, косвенные акты агрессии, такие как распространение ложных слухов со стороны матери, могут остаться незамеченными адвокатом или судьей.
Когда такое поведение оказывается успешным и отношения ребенка с родителем-мишенью нарушаются, они могут создать то, что социальные психологи называют «запутанной идентичностью» с отчуждающим, в результате чего ребенок, по сути, действует как доверенное лицо преступника.Таким образом, исследователи рассматривали отчужденных детей, действующих от имени преступника, как еще одну форму прямой агрессии против родителя-мишени.
«Косвенное поведение более окольное, — сказал Харман. «Чужие лгут, чтобы манипулировать, распространять слухи и выдвигать ложные заявления». Такие утверждения могут быть правдивыми, но детали искажены или преувеличены, и специалисту по оценке содержания под стражей может быть сложно распутать их.
В исследование включены работы соавторов Демосфена Лорандоса, ученого-юриста из Мичигана; Зейнип Биринген, профессор кафедры человеческого развития и семейных исследований ЧелГУ; и аспирант психологии Кейтлин Грабб.
Подчеркивание распространенности проблемы
Отдельное исследование, проведенное Харманом, опубликовано в «Обзоре услуг для детей и молодежи» и призвано повторить предыдущие результаты Хармана и Бирингена, основанные на опросе взрослых в Северной Каролине в 2016 году. Для последнего исследования исследователи провели несколько опросов представителей взрослого населения Северной Америки с детьми. Они обнаружили, что 35,5% родителей в США и 32% родителей в Канаде считают, что они стали объектами отчуждающего поведения со стороны партнера или бывшего партнера.Около 60% респондентов также заявили, что такое поведение отрицательно сказалось на их отношениях с детьми.
Основываясь на последних подсчетах, исследователи подсчитали, что 22 миллиона взрослых американцев и около 4 миллионов детей стали жертвами отчуждающего поведения родителей. Они также обнаружили, что 47% родителей с умеренным и тяжелым отчуждением задумывались о самоубийстве в течение последнего года. Кроме того, жертвы отчуждения сообщали о большем количестве симптомов посттравматического стрессового расстройства и более высоком уровне депрессии, чем родители, которые не были отчуждены.
«Главный вывод здесь состоит в том, что не все конфликты после разделения одинаковы», — сказал Харман. «Мы не можем относиться ко всем этим семьям одинаково. Нам нужно детальное понимание того, что происходит, прежде чем мы сможем применить меры».
Газлайтинг и отчуждение родителей — Часть I | NW Семейная психология
Газлайтинг
Размещено: 19 августа 2020 г. | nwfamilypsychology
Многие люди будут иметь случай или давнюю кампанию, в которой они манипулируют другим, чтобы получить что-то взамен.Это может произойти в детстве, когда мы расстроены, а также во взрослой жизни, например, во время разлуки и развода. Хотя большинство людей могут чувствовать себя плохо, когда они манипулируют другими для своей личной выгоды, некоторые люди испытывают удовольствие и контроль от таких действий. Возможно, многим из этих людей не хватает сочувствия, они не чувствуют и верят, что заслуживают награды перед другими, и, столкнувшись со своими жертвами, перекладывают вину, в результате чего становятся невинным рыцарем в сияющих доспехах.
Партнеры человека, которым манипулируют, часто могут начать чувствовать себя жертвой и сомневаться в своем здравом уме. Они могут чувствовать себя пойманными в ловушку дома или в отношениях, у них могут развиться симптомы тревоги и депрессии, а также физическое недомогание. У людей, подвергшихся газлайтингу, даже в короткие промежутки времени, часто развиваются симптомы, соответствующие посттравматическому стрессовому расстройству. Эти симптомы могут включать в себя развитие сверхбдительности в отношении угроз, предвидение худших сценариев, переживание стыда и гнева из-за прошлых событий, связанных с газлайтингом, а также трудности с решением проблем и принятием решений без привлечения помощи газлайтера.
Некоторые конкретные вещи, которые вы можете найти в своей ситуации, включают:
- Вы считаете, что во всем виноваты вы. Вам кажется, что вы идете по яичной скорлупе и должны «сохранять мир» в большинстве ситуаций, в которых участвует ваш партнер.
- Ваши эмоции и чувства дискредитированы. Во время разногласий вас могут назвать «сумасшедшим» или «драматичным» и сказать, что вы считаете неправильным. Вам также могут сказать, что вы не видели того, о чем знали, что видели.
- Когда вы злитесь и начинаете угрожать, они душат вас вниманием, любовью или «любовной бомбой».Они могут говорить пустые обещания, дарить вам подарки и казаться, что слушают. Они также могут винить в своем поведении внешние ресурсы.
Люди, которые используют газовый свет, преуспевают в сохранении хаоса в окружающей среде. Они непоследовательны и заставляют всех гадать. Это заставляет жертву терять ясность и сомневаться в своей реальности в целом. Но есть один вопрос, который вы можете сразу задать себе, чтобы внести ясность. Ваше окружение всегда было таким или это произошло только с тех пор, как вы встретили этого человека?
Принять меры
Есть несколько конкретных действий, которые вы можете предпринять, если окажетесь в такой ситуации.
- Документ! Люди, которые манипулируют работу трудно избежать бумажных следов, потому что он держит их под контролем. Записывайте их действия в журнал, а также сохраняйте все текстовые сообщения, голосовую почту или сообщения в социальных сетях.
