Открыл условные рефлексы: Открытие Павлова – условный рефлекс

Открытие Павлова – условный рефлекс

Иван Петрович Павлов выдающийся врач, физиолог и ученый, положивший начало развитию высшей нервной деятельности как самостоятельного подразделения науки. За годы своей жизни он стал автором многих научных статей, и добился всеобщего признания, став лауреатом Нобелевской премии в области медицины, однако наиболее важным достижением во всей его жизни, безусловно, можно считать открытие условного рефлекса, а также несколько теорий работы коры головного мозга человека, основанных на многолетних клинических испытаниях.

Своими научными изысканиями Иван Петрович на много лет опередил развитие медицины, и добился поразительных результатов, позволивших значительно расширить познания людей о работе всего организма и в особенности всех процессов, протекающих в коре головного мозга. Павлов серьезно приблизился к тому, чтобы понять значение и непосредственную необходимость сна, как физиологического процесса, разобрался в структуре и влиянии отдельных участков мозга на определенные типы деятельности, и сделал еще много важных шагов в понимании работы всех внутренних систем человека и животных.

Конечно, некоторые работы Павлова, в последствие корректировались и исправлялись в соответствии с получением новых данных, и даже понятие условного рефлекса в наше время используется в значительно более узком значении, чем в момент его открытия, однако вклад Ивана Петровича в физиологию просто нельзя не оценить по достоинству.

Обучение и начало исследований

Доктор Павлов живо заинтересовался процессами, протекающими в человеческом мозгу непосредственно и рефлексами в 1869 году во время обучения в рязанской духовной семинарии, прочитав книгу профессора Сеченова «Рефлексы головного мозга». Именно благодаря ней он бросил юридический факультет и начал обучаться физиологии животных в Петербургском университете под руководством профессора Циона, обучившего молодого и подающего надежды студента свой профессиональной хирургической технике, о которой в то время ходили легенды. Далее карьера Павлова быстро пошла в гору. Во время учебы он работал в физиологической лаборатории Устимовича, а затем получил должность руководителя собственной физиологической лаборатории при клинике Боткина.

В этот период он активно начинает заниматься своими исследованиями, и одной из важнейших целей для Ивана Петровича было создание фистулы – специального отверстия в желудке. Этому он посвятил более 10 лет своей жизни, ведь данная операция отличается большой сложностью из-за желудочного сока, разъедающего стенки. Однако, в конце концов, у Павлова получилось добиться положительных результатов, и вскоре подобную операцию он мог провести на любых животных. Параллельно с этим Павлов защищает диссертацию «О центробежных нервах сердца», а также обучается за границей в Лейпцеге, работая совместно с выдающимися физиологами того времени. Чуть позже он также удостаивается звания члена Петербургской Академии Наук.

Понятие условного рефлекса и эксперименты на животных

Приблизительно в это же время он добивается успеха в своих главных профильных исследованиях, и формирует понятие условного рефлекса. В своих экспериментах он добивался выработки желудочного сока у собак под воздействием определенных условных раздражителей, таких как мигающий свет или определенный звуковой сигнал. Для изучения воздействия приобретенных рефлексов он оборудовал полностью изолированную от внешних воздействий лабораторию, в которой мог полностью регулировать все типы раздражителей. Путем простой операции он выводил слюнную железу собаки за пределы ее организма, и таким образом измерял количество слюны, выделяемой при демонстрации тех или иных условных или абсолютных раздражителей.

Также в ходе исследований он сформировал понятие слабых и сильных импульсов, которые можно смещать в необходимую сторону, для того чтобы, к примеру, добиваться выделения желудочного сока даже без непосредственной кормежки или демонстрации еды. Также он ввел понятия следового рефлекса, который активно проявляется у детей в возрасте от двух лет, и значительно способствует развитию мозговой активности и приобретения разнообразных привычек на первых этапах жизни человека и животных.

Результаты своих многолетних исследований Павлов изложил в своем докладе в 1093 году в Мадриде, за что год спустя получил всемирное признание и Нобелевскую Премию в области биологии. Однако на этом он не прекратил исследовании, и на протяжении следующих 35 лет занимался различными исследованиями, практически полностью переделав представления ученых о работе мозга и рефлекторных процессах.

Он активно сотрудничал с иностранными коллегами, регулярно проводил различные семинары международного уровня, охотно делился результатами своей работы с коллегами, а на протяжении последних пятнадцати лет жизни активно обучал молодых специалистов, многие из которых стали его прямыми последователями, и смогли еще глубже проникнуть в тайны человеческого мозга и поведенческих особенностей.

Последствия деятельности доктора Павлова

Стоит отметить, что Иван Петрович Павлов до самого последнего дня жизни проводил различные исследования, и во многом именно благодаря этому выдающемуся во всех отношениях ученому, в наше время медицина находится именно на таком высоком уровне. Его работа помогла разобраться не только в особенностях мозговой деятельности, но и в плане общих принципов физиологии, и именно последователи Павлова на основе его работ открыли закономерности наследственной передачи некоторых заболеваний. Отдельно стоит отметить вклад, внесенный им в ветеринарию, и в частности в хирургию животных, вышедший при его жизни на принципиально новый уровень.

Иван Петрович оставил огромный след в мировой науке, и запомнился его современникам, как выдающаяся личность, готовая ради науки пожертвовать собственными благами и удобствами. Этот великий человек не останавливался не перед чем, и смог добиться поразительных результатов, которых до сих пор не смог достичь ни один прогрессивный ученый исследователь.

Статьи — Условные рефлексы

СОДЕРЖАНИЕ

 

1. 1.     Введение  3
2. 2.     Условные рефлексы   3
3. 3.     Процесс образования условных рефлексов  6
4. 4.     Биологическое значение условных рефлексов  7
5. 5.     Заключение  7

Список литературы   8

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Введение

 

Рефлекс (от лат. reflexus — отражённый) — стереотипная реакция организма на определенное воздействие, проходящая с участием нервной системы. Рефлексы существуют у многоклеточных живых организмов, обладающих нервной системой. Полушария головного мозга — их кора и ближайшие к ней подкорковые образования — являются высшим отделом центральной нервной системы (ЦНС) позвоночных животных и человека. Функции этого отдела — осуществление сложных рефлекторных реакций, составляющих основу высшей нервной деятельности (поведения) организма. Предположение о рефлекторном характере деятельности высших отделов головного мозга впервые было развито ученым-физиологом И. М. Сеченовым. До него физиологи и неврологи не решались поставить вопрос о возможности физиологического анализа психических процессов, которые предоставлялось решать психологии. Далее идеи И. М. Сеченова получили развитие в трудах И. П. Павлова, который открыл пути объективного экспериментального исследования функций коры, разработал метод выработки условных рефлексов и создал учение о высшей нервной деятельности.

Павлов в своих трудах ввел деление рефлексов на безусловные, которые осуществляются врожденными, наследственно закрепленными нервными путями, и условные, которые, согласно взглядам Павлова, осуществляются посредством нервных связей, формирующихся в процессе индивидуальной жизни человека или животного. Большой вклад в формирование учения о рефлексах внёс Чарлз С. Шеррингтон. Он открыл координацию, взаимное ингибирование и облегчение рефлексов.

  Условные рефлексы

 

Условные рефлексы возникают в ходе индивидуального развития и накопления новых навыков. Выработка новых временных связей между нейронами зависит от условий внешней среды. Условные рефлексы формируются на базе безусловных при участии высших отделов мозга.

Разработка учения об условных рефлексов связано в первую очередь с именем И. П. Павлова. Он показал, что новый стимул может начать рефлекторную реакцию, если он некоторое время предъявляется вместе с безусловным стимулом. Например, если собаке дать понюхать мясо, то у неё выделяется желудочный сок (это безусловный рефлекс). Если же одновременно с мясом звенеть звоночком, то нервная система собаки ассоциирует этот звук с пищей, и желудочный сок будет выделяться в ответ на звоночек, даже если мясо не предъявлено. Условные рефлексы лежат в основе приобретенного поведения. Это наиболее простые программы. Окружающий мир постоянно меняется, поэтому в нём могут успешно жить лишь те, кто быстро и целесообразно отвечает на эти изменения. По мере приобретения жизненного опыта в коре полушарий складывается система условнорефлекторных связей. Такую систему называют динамическим стереотипом.

Он лежит в основе многих привычек и навыков. Например, научившись кататься на коньках, велосипеде, мы впоследствии уже не думаем о том, как нам двигаться, чтобы не упасть.

Учение о рефлексах дало очень многое для понимания самой сущности нервной деятельности. Однако сам рефлекторный принцип не мог объяснить многие формы целенаправленного поведения. В настоящее время понятие о рефлекторных механизмах дополнено представлением о роли потребностей в организации поведения, стало общепринятым представление о том, что поведение животных организмов, в том числе и человека, носит активный характер и определяется не столько возникающими раздражениями, сколько планами и намерениями, возникающими под влиянием определённых потребностей.

Эти новые представления получили своё выражение в физиологических концепциях «функциональной системы» П.К.Анохина или «физиологической активности» Н. А. Бернштейна. Сущность этих концепций сводится к тому, что мозг может не только адекватно отвечать на внешние раздражения, но и предвидеть будущее, активно строить планы своего поведения и реализовать их в действии. Представления об «акцепторе действия», или «модели потребного будущего», позволяют говорить об «опережении действительности».

Условный рефлекс — это благоприобретенный рефлекс, свойственный отдельному индивидууму (особи). Возникают в течение жизни особи и не закрепляются генетически (не передаются по наследству). Возникают при определённых условиях и исчезают при их отсутствии. Формируются на базе безусловных рефлексов при участии высших отделов мозга. Условно-рефлекторные реакции зависят от прошлого опыта, от конкретных условий, в которых формируется условный рефлекс.

Изучение условных рефлексов связано в первую очередь с именем И. П. Павлова. Он показал, что новый условный стимул может запустить рефлекторную реакцию, если он некоторое время предъявляется вместе с безусловным стимулом. Например, если собаке дать понюхать мясо, то у неё выделяется желудочный сок (это безусловный рефлекс). Если же одновременно с появлением мяса звенит звонок, то нервная система собаки ассоциирует этот звук с пищей, и желудочный сок будет выделяться в ответ на звонок, даже если мясо не предъявлено. Условные рефлексы лежат в основе приобретенного поведения. Это наиболее простые программы. Окружающий мир постоянно меняется, поэтому в нём могут успешно жить лишь те, кто быстро и целесообразно отвечает на эти изменения. По мере приобретения жизненного опыта в коре полушарий складывается система условнорефлекторных связей. Такую систему называют динамическим стереотипом. Он лежит в основе многих привычек и навыков. Например, научившись кататься на коньках, велосипеде, мы впоследствии уже не думаем о том, как нам двигаться, чтобы не упасть.

Физиологической основой для возникновения условных рефлексов служит образование функциональных временных связей в высших отделах ЦНС. Временная связь — это совокупность нейрофизиологических, биохимических и ультраструктурных изменений в мозге, возникающих в процессе совместного действия условного и безусловного раздражителей. И.П.Павлов высказал предположение, что при выработке условного рефлекса происходит формирование временной нервной связи между двумя группами клеток коры — корковыми представительствами условного и безусловного рефлексов. Возбуждение от центра условного рефлекса может передаваться к центру безусловного рефлекса от нейрона к нейрону. Следовательно, первый путь образования временной связи между корковыми представительствами условного и безусловного рефлексов является внутрикортикальным. Однако при разрушении коркового представительства условного рефлекса выработанный условный рефлекс сохраняется. По-видимому, образование временной связи идет между подкорковым центром условного рефлекса и корковым центре безусловного рефлекса. При разрушении коркового представительства безусловного рефлекса условный рефлекс также сохраняется. Следовательно, выработка временной связи может идти между корковым центром условного рефлекса и подкорковым центром безусловного рефлекса. Разобщение корковых центров условного и безусловного рефлексов путем пересечения коры мозга не препятствует образованию условного рефлекса.

Это свидетельствует о том, что временная связь может образоваться между корковым центром условного рефлекса, подкорковым центром безусловного рефлекса и корковым центром безусловного рефлекса. Имеются различные мнения по вопросу о механизмах образования временной связи. Возможно, образование временно связи происходит по принципу доминанты. Очаг возбуждения с безусловного раздражителя всегда сильнее, чем от условного, так как безусловный раздражитель всегда биологически более значим для животного. Этот очаг возбуждения является доминантным, следовательно притягивает к себе возбуждение от очага условного раздражения. Если возбуждение прошло по каким-либо нервным цепям, то в следующий раз оно по этим путям пройдет значительно легче (явление «проторения пути»).

В основе этого лежат: суммация возбуждений, длительное повышение возбудимости синаптических образований, увеличение количества медиатора в синапсах, увеличение образования новых синапсов. Все это создает структурные предпосылки к облегчению движения возбуждения по определенным нейронным цепям. Другим представлением о механизме формирования временной связи является конвергентная теория. В ее основе лежит способность нейронов отвечать на раздражения разных модальностей. По представлениям П.К.Анохина, условный и безусловный раздражители вызывают распространенную активацию корковых нейронов благодаря включению ретикулярной формации. В результате восходящие сигналы (условного и безусловного раздражителей) перекрываются, т.е. происходит встреча этих возбуждений на одних и тех же корковых нейронах. В результате конвергенции возбуждений возникают и стабилизируются временные связи между корковыми представительствами условного и безусловного раздражителей.

 

Процесс образования условных рефлексов

 

Для формирования условного рефлекса необходимы следующие факторы:

• Наличие 2-х раздражителей: безусловного раздражителя и индифферентного (нейтрального) раздражителя, который затем становится условным сигналом;
• Определенная сила раздражителей. Безусловный раздражитель должен быть настолько сильным, чтобы вызывать доминантное возбуждение в центральной нервной системе. Индифферентный раздражитель должен быть привычным, чтобы не вызывать ярко выраженного ориентировочного рефлекса.
• Неоднократное сочетание раздражителей во времени, причем первым должен воздействовать индифферентный раздражитель, затем безусловный раздражитель. В дальнейшем действие 2-х раздражителей продолжается и заканчивается одновременно. Условный рефлекс возникнет в том случае, если индифферентный раздражитель станет условным раздражителем, т.е он сигнализирует о действии безусловного раздражителя.
• Постоянство окружающей среды — выработка условного рефлекса требует постоянства свойств условного сигнала.

При действии индифферентного раздражителя возникает возбуждение в соответствующих рецепторах, и импульсы из них поступают в мозговой отдел анализатора. При воздействии безусловного раздражителя возникает специфическое возбуждение соответствующих рецепторов, и импульсы через подкорковые центры идут в кору головного мозга (корковое представительство центра безусловного рефлекса, которое является доминантным очагом).

Таким образом, в коре головного мозга одновременно возникают два очага возбуждения: в коре головного мозга между двумя очагами возбуждения по принципу доминанты образуется временная рефлекторная связь.

При возникновении временной связи изолированное действие условного раздражителя вызывает безусловную реакцию.

В соответствии с теорией Павлова, формирование временной рефлекторной связи происходит на уровне коры головного мозга, а в его основе лежит принцип доминанты.

 

 

Биологическое значение условных рефлексов

 

Биологическое значение условных рефлексов в жизни человека и животных огромно, так как они обеспечивают их приспособительное поведение — позволяют точно ориентироваться в пространстве и времени, находить пищу (по виду, запаху), избегать опасности, устранять вредные для организма воздействия. С возрастом число условных рефлексов возрастает, приобретается опыт поведения, благодаря которому взрослый организм оказывается лучше приспособленным к окружающей среде, чем детский. Выработка условных рефлексов лежит в основе дрессировки животных, когда тот или иной условный рефлекс образуется в результате сочетания с безусловным (дача лакомства и др.).

Именно свойства самого безусловного раздражителя (например, вид и запах пищи) являются теми первыми сигналами, которые действуют на организм после рождения.

Биологическое значение условных рефлексов высших порядков состоит в том, что они обеспечивают сигнализацию о предстоящей деятельности при подкреплении не только безусловными, но и условными раздражителями. В связи с этим более быстро и полно происходит развертывание адаптационных реакций организма.

Угашение условных рефлексов при неподкреплении соответствующими безусловными или условными (при рефлексах высших порядков) раздражителями имеет большое биологическое значение, так как при этом устраняются именно те условные раздражители, которые потеряли свое сигнальное значение для приспособления к окружающей среде.

Биологическое значение условных оборонительных рефлексов заключается в удалении организма под влиянием одного условного сигнала от разрушительного раздражения еще до того, как оно приложено к организму и может проявить свое иногда губительное и болезненное действие.

  Заключение

 

Условные рефлексы, индивидуально приобретённые сложные приспособительные реакции организма животных и человека, возникающие при определённых условиях (отсюда название) на основе образования временной связи между условным (сигнальным) раздражителем и подкрепляющим этот раздражитель безусловнорефлекторным актом. Осуществляются высшими отделами центральной нервной системы – корой головного мозга и подкорковыми образованиями; формируются в процессе онтогенеза на базе безусловных рефлексов.

Нейроны и пути прохождения нервных импульсов при рефлекторном акте образуют так называемую рефлекторную дугу: стимул — рецептор-аффектор — нейрон ЦНС — эффектор — реакция.

 

Список литературы

 

1. 1.      Бизюк. А.П. Основы нейропсихологии. Учебник для вузов. Издательство Речь. — 2005г.
2. 2.     Горошко Е.И. Функциональная асимметрия мозга, язык, пол. Аналитический обзор. — М.: ИД «ИНЖСЭК», 2005. — 280 с.
3. 3.     Психофизиология /под ред. Александрова Ю.И. СПб., изд-во «Питер» 2006
4. 4.     Тонконогий И. М., Пуанте А.Клиническая нейропсихология. Издание 1-е, Издательство: ПИТЕР, ИЗДАТЕЛЬСКИЙ ДОМ, 2006 год
5. 5.     Щербатых Ю.В. Туровский Я.А.  Анатомия центральной нервной системы для психологов: Учебное пособие. Спб: Питер, 2006. — 128 с.

 

 

 

ПАВЛОВ ИВАН ПЕТРОВИЧ — информация на портале Энциклопедия Всемирная история

Российский физиолог, создатель учения о высшей нервной деятельности и современных представлений о процессе пищеварения; основатель самой крупной отечественной физиологической школы.

Ро­дил­ся в се­мье свя­щен­ни­ка. Окон­чил (1864) ря­зан­ское ду­хов­ное училище и 5 клас­сов ду­хов­ной се­ми­на­рии, но за­тем под влия­ни­ем пуб­ли­ци­стических ста­тей Д. И. Пи­са­ре­ва, при­зы­вав­ше­го изу­чать пси­хическую дея­тель­ность ес­те­ст­венно-на­учными ме­то­да­ми, а так­же кни­ги И. М. Се­че­но­ва «Реф­лек­сы го­лов­но­го моз­га» от­ка­зал­ся от карь­е­ры свя­щен­но­слу­жи­те­ля и в 1870 году по­сту­пил на ес­тественное от­де­ле­ние фи­зи­ко-ма­те­ма­тического фа­куль­тета Санкт-Пе­тербургского университета по спе­ци­аль­но­сти фи­зио­ло­гия. За вре­мя обу­че­ния про­во­дил экс­пе­риментальные ис­сле­до­ва­ния под руководством И. Ф. Цио­на, под влия­ни­ем ко­то­ро­го про­ник­ся иде­ей нер­виз­ма (по Пав­ло­ву – «фи­зио­ло­гического на­прав­ле­ния, стре­мя­ще­го­ся рас­про­стра­нить влия­ние нерв­ной сис­те­мы на воз­мож­но боль­шее ко­ли­че­ст­во дея­тель­но­стей ор­га­низ­ма»). По­сле окон­ча­ния университета (1875) с ди­пло­мом кан­ди­да­та ес­тественных на­ук и зо­ло­той ме­да­лью за луч­шую на­учную ра­бо­ту («О нер­вах, за­ве­дую­щих ра­бо­той в под­же­лу­доч­ной же­ле­зе») по­сту­пил на 3-й курс Ме­ди­ко-хи­рур­гической ака­де­мии (с 1881 года — Во­ен­но-медицинская ака­де­мия, ВМА). Учё­бу (1875–1878) со­вме­щал  с про­ве­де­ни­ем са­мо­сто­ятельных на­учных ис­сле­дова­ний на ка­фед­ре фи­зио­ло­гии профессора К. Н. Ус­ти­мо­ви­ча (в Ве­те­ри­нар­ном от­де­ле­нии ака­де­мии). По­сле за­вер­ше­ния учё­бы (1879) со сте­пе­нью «ле­ка­ря с от­ли­чи­ем» ос­тав­лен в ака­де­мии для под­го­тов­ки док­тор­ской дис­сер­та­ции, ко­то­рую за­щи­тил в 1883 году. В 1879–1890 годах Павлов тру­дил­ся в фи­зио­ло­гической ла­бо­ра­то­рии при кли­ни­ке С. П. Бот­ки­на в ВМА. В 1884–1886 годах ста­жи­ро­вал­ся в Гер­ма­нии в ла­бо­ра­то­ри­ях Р. Гей­ден­гай­на и К. Люд­ви­га. В 1891году  воз­гла­вил фи­зио­ло­гический от­дел Института экс­пе­риментальной ме­ди­ци­ны (ИЭМ), ор­га­ни­зо­ван­но­го при его не­по­сред­ст­вен­ном уча­стии. По ини­циа­ти­ве Павлова при ИЭМ бы­ло по­строе­но зда­ние осо­бой кон­ст­рук­ции («баш­ня мол­ча­ния») для изу­че­ния ус­лов­ных реф­лек­сов. В 1921 году был из­дан дек­рет СНК РСФСР о соз­да­нии ус­ло­вий, обес­пе­чи­ваю­щих на­учные ис­сле­до­ва­ния Пав­ло­ва. В 1925 году он ос­та­вил ра­бо­ту в ВМА; его фи­зио­ло­гическая ла­бо­ра­то­рия в АН бы­ла пре­об­ра­зо­ва­на в Институт фи­зио­ло­гии АН СССР (с 1936 года но­сит имя И. П. Пав­ло­ва), ко­то­рым он ру­ко­во­дил до кон­ца жиз­ни.

Основные на­прав­ле­ния ис­сле­до­ва­ний Павлова свя­за­ны с изу­че­ни­ем фи­зио­ло­гии кро­во­об­ра­ще­ния, пи­ще­ва­ре­ния и выс­шей нерв­ной дея­тель­но­сти (ВНД). В сво­ей док­тор­ской диссертации «Цен­тро­беж­ные нер­вы серд­ца» (1883) до­ка­зал на­ли­чие сим­па­тических нерв­ных во­ло­кон, сти­му­ля­ция ко­то­рых уси­ли­ва­ет сер­деч­ные со­кра­ще­ния. Изу­чая фи­зио­ло­гические и фар­ма­ко­ло­гические про­бле­мы кро­во­об­ра­ще­ния, соз­дал сер­деч­но-лё­гоч­ный пре­па­рат (1887) для ис­сле­до­ва­ния дей­ст­вия кар­дио­троп­ных ле­карств на серд­це. Раз­ра­бо­тал и усо­вер­шен­ст­во­вал ме­то­ды хи­рур­гических опе­ра­ций по соз­да­нию изо­ли­ро­ван­но­го (ма­лень­ко­го, «уе­ди­нён­но­го») же­лу­доч­ка с со­хра­нён­ны­ми блу­ж­даю­щи­ми нер­ва­ми (1894). Осу­ще­ст­вил (1889) «мни­мое корм­ле­ние» эзо­фа­го­то­ми­ро­ван­ной со­ба­ки (с пе­ре­ре­зан­ным пи­ще­во­дом и хро­нической фис­ту­лой же­луд­ка) для изу­че­ния нерв­ной ре­гу­ляции же­лу­доч­ных же­лёз и ро­ли ЦНС в сек­ре­ции же­лу­доч­но­го со­ка (впо­след­ст­вии та­кие жи­вот­ные ис­поль­зо­ва­лись при по­лу­че­нии чис­то­го же­лу­доч­но­го со­ка для ле­че­ния боль­ных). Фис­ту­лы на­кла­ды­ва­лись на же­лу­док, пи­ще­вод, про­то­ки слюн­ной и под­же­лу­доч­ной же­лёз, тон­кую киш­ку, жёлч­ный про­ток и иг­ра­ли роль свое­об­раз­ных «окон» в эти ор­га­ны. Ис­поль­зуя их, впер­вые уда­лось изу­чить всю сис­те­му пи­ще­ва­ре­ния во взаи­мо­дей­ст­вии её от­дель­ных ком­по­нен­тов. Бла­го­да­ря хро­ническим экс­пе­ри­мен­там, раз­ра­бо­тан­ным на ос­но­ве дос­ти­же­ний хи­рур­гии то­го вре­ме­ни (асеп­ти­ки и ан­ти­сеп­ти­ки, нар­ко­за и ане­сте­зии, фи­ли­гран­ной тех­ни­ки по­ло­ст­ных опе­ра­ций), Павлов кар­ди­наль­но из­ме­нил фи­зио­ло­гические пред­став­ле­ния о пи­ще­ва­ре­нии. Мно­го­лет­ние ис­сле­до­ва­ния Павлова с со­труд­ни­ка­ми дея­тель­но­сти пи­ще­ва­рительных же­лёз и ме­ханиз­мов пи­ще­ва­ре­ния обоб­ще­ны в его книге «Лек­ции о ра­бо­те глав­ных пи­ще­ва­ри­тель­ных же­лёз» (1897). 

В 1902 году при изу­че­нии слюн­ных же­лёз Павлов от­крыл ус­лов­ные реф­лек­сы и по­сред­ст­вом их ис­сле­до­ва­ния раз­ра­бо­тал ме­тод фи­зио­ло­гического объ­ек­тив­но­го изу­че­ния пси­хической дея­тель­но­сти; так был про­то­рён путь к соз­да­нию но­во­го раз­де­ла фи­зио­ло­гической нау­ки – фи­зио­ло­гии ВНД. При­сту­пая к изу­че­нию пси­хических про­цес­сов, Павлов ис­хо­дил из то­го, что ду­ша и те­ло не­раз­де­ли­мы, и стро­го сле­до­вал всем прин­ци­пам на­учной ме­то­до­ло­гии. Он сфор­му­ли­ро­вал три основных прин­ци­па реф­лек­тор­ной тео­рии: струк­тур­но­сти (пси­хическая дея­тель­ность осу­ще­ст­в­ля­ет­ся оп­ре­де­лён­ны­ми струк­ту­ра­ми моз­га), де­тер­ми­низ­ма (при­чин­ной обу­слов­лен­но­сти ка­ж­дой пси­хической ре­ак­ции), ана­ли­за и син­те­за (как основных про­цес­сов об­ра­бот­ки ин­фор­ма­ции в ЦНС). Ес­ли без­ус­лов­ные реф­лек­сы яв­ля­ют­ся ре­ак­ция­ми ор­га­низ­ма, по­сред­ст­вом ко­то­рых он от­вер­га­ет или ус­ваи­ва­ет вы­звав­шие их раз­дра­жи­те­ли, то ус­лов­ные реф­лек­сы пред­став­ля­ют со­бой ре­ак­ции на сти­му­лы, слу­жа­щие сиг­на­ла­ми для по­сле­дую­щих со­бы­тий, ко­то­рые не в дан­ный мо­мент, а че­рез ка­кое-то оп­ре­де­лён­ное вре­мя по­тре­бу­ют этих ре­ак­ций. Сле­до­ва­тель­но, ус­лов­но-реф­лек­тор­ная дея­тель­ность обес­пе­чи­ва­ет уп­ре­ж­даю­щее (фор­по­ст­ное) ре­гу­ли­ро­ва­ние функ­ций ор­га­низ­ма. Она стро­ит­ся на ос­но­ве ин­ди­ви­ду­аль­но­го опы­та. Бла­го­да­ря ей ор­га­низм ус­та­нав­ли­ва­ет с ок­ру­жаю­щей сре­дой вре­мен­ные свя­зи, обес­пе­чи­ваю­щие тон­кое при­спо­соб­ле­ние к её по­сто­ян­ным из­ме­не­ни­ям.

Павлов ус­та­но­вил чёт­кие пра­ви­ла вы­ра­бот­ки ус­лов­ных реф­лек­сов, клас­си­фи­ци­ро­вал их. По­ка­зал, что на­ря­ду с воз­бу­ж­де­ни­ем важ­ную роль в ВНД иг­ра­ет тор­мо­же­ние (без­ус­лов­ное, ус­лов­ное, за­пре­дель­ное). И воз­бу­ж­де­нию, и тор­мо­же­нию при­су­щи как ир­ра­диа­ция (рас­про­стра­не­ние), так и кон­цен­тра­ция в ко­ре боль­ших по­лу­ша­рий го­лов­но­го моз­га. Та­кое дви­же­ние во вре­ме­ни и про­стран­ст­ве моз­га основных нерв­ных про­цес­сов при ус­лов­но-реф­лек­тор­ной дея­тель­но­сти со­зда­ёт «ри­су­нок» под­виж­ной мо­заи­ки, ко­то­рый не­пре­рыв­но из­ме­ня­ет­ся: тор­мо­же­ние сме­ня­ет­ся воз­бу­ж­де­ни­ем, воз­бу­ж­де­ние – тор­мо­же­ни­ем. Ос­но­ву «мо­заи­ки» со­став­ля­ют от­ве­ты ЦНС на те­ку­щие раз­дра­жи­те­ли, а на них «на­слаи­ва­ют­ся» по­след­ст­вия ир­ра­диа­ци­он­ных и ин­дук­ци­он­ных взаи­мо­от­но­ше­ний ме­ж­ду про­цес­са­ми воз­бу­ж­де­ния и тор­мо­же­ния. Он пред­став­лял ра­бо­ту ко­ры боль­ших по­лу­ша­рий го­лов­но­го моз­га, осу­ще­ст­вляю­щей ВНД, в ви­де вспы­хи­ваю­щих и за­ту­хаю­щих, не­пре­рыв­но пе­ре­ме­жаю­щих­ся «мер­ца­ний» (в середине ХХ века ре­аль­ность пав­лов­ско­го пред­ви­де­ния бы­ла под­твер­жде­на по­сред­ст­вом ме­то­ди­ки элек­тро­эн­це­фа­ло­ско­пии).

Осоз­на­вая, что пси­хические про­цес­сы де­тер­ми­ни­ро­ва­ны и в то же вре­мя им, в от­ли­чие от без­ус­лов­ных реф­лек­сов, свой­ст­вен­на не­оп­ре­де­лён­ность, Павлов и его со­труд­ни­ки объ­яс­ни­ли это от­час­ти раз­ли­чия­ми в ти­пах ВНД. По­ка­за­те­ли ин­ди­ви­ду­аль­ных ти­по­ло­гических раз­ли­чий бы­ли най­де­ны в ге­не­тических осо­бен­но­стях воз­бу­ди­тель­но­го и тор­моз­но­го про­цес­сов в выс­ших от­де­лах ЦНС. Для изу­че­ния ге­не­тичеких ас­пек­тов ВНД Павлов в 1920-е годы пре­вра­тил пи­том­ник для под­опыт­ных жи­вот­ных в с. Кол­ту­ши под Ле­нин­гра­дом (ны­не на­учный го­ро­док Пав­ло­во) в био­ло­гическую стан­цию, став­шую «сто­ли­цей ус­лов­ных реф­лек­сов». Он ввёл по­ня­тие «сиг­наль­ные сис­те­мы» – как сис­те­мы ус­лов­но-реф­лек­тор­ных свя­зей, обес­пе­чи­ваю­щей че­ло­ве­ку глу­бо­кое по срав­не­нию с жи­вот­ны­ми аб­ст­ра­ги­ро­ва­ние от ре­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти.

Павлов изу­чал па­то­ло­гические пси­хические со­стоя­ния че­ло­ве­ка на ба­зе соз­дан­ных им нев­ро­ло­гических и пси­хи­ат­рических кли­ник. Он ввёл в прак­ти­ку про­ве­де­ние не толь­ко фи­зио­ло­гических, но и кли­нических «пав­лов­ских сред», на ко­то­рых еже­не­дель­но об­су­ж­да­лись ре­зуль­та­ты экс­пе­ри­мен­тов, про­во­ди­мых на жи­вот­ных, и об­сле­до­ва­ний боль­ных лю­дей.

На­учное на­сле­дие Павлова до сих пор оп­ре­деля­ет об­лик современной фи­зио­ло­гии и ря­да смеж­ных био­ло­гических на­ук. Оно ос­та­ви­ло за­мет­ный след в пси­хо­ло­гии и пе­да­го­гике. Осо­бен­но ве­ли­ко зна­че­ние его ис­сле­до­ва­ний для ме­ди­ци­ны. Под их влия­ни­ем фор­ми­ро­ва­лись круп­ные шко­лы в те­ра­пии, хи­рур­гии, пси­хи­ат­рии, нев­ро­па­то­ло­гии. Что же ка­са­ет­ся фи­зио­ло­гической шко­лы Павлова, то она, по сло­вам А. А. Ух­том­ско­го, «пред­став­ля­ет со­бой со­вер­шен­но ис­клю­чи­тель­ное яв­ле­ние в ис­то­рии нау­ки как по раз­ма­ху дея­тель­но­сти, так и по чис­лу ра­бот­ни­ков, от­дав­ших ей свои да­ро­ва­ния и си­лы». Павлов под­го­то­вил бо­лее 250 док­то­ров ме­ди­ци­ны. Его уче­ни­ки воз­глав­ля­ли ка­фед­ры во мно­гих уни­вер­си­те­тах, медецинских, пе­да­го­гических, ве­те­ри­нар­ных ин­сти­ту­тах Рос­сии и Советского Сою­за, а так­же за­ру­беж­ных стран.

Павлов яв­лял­ся пред­се­да­те­лем Общества русских вра­чей (1906–1913), ос­но­ва­те­лем Российского общества фи­зио­ло­гов (1917), ко­то­рое но­сит его имя, и «Рус­ско­го фи­зио­ло­ги­че­ско­го жур­на­ла им. И. М. Се­че­но­ва» (1917). Ему при­су­ж­де­на ме­даль Г. Ко­п­ли Лон­дон­ско­го ко­ро­лев­ско­го общества (1915). Имя Павлова при­свое­но ря­ду на­учных уч­ре­ж­де­ний и учеб­ных за­ве­де­ний. АН СССР уч­ре­ди­ла пре­мию им. И. П. Пав­ло­ва за луч­шую на­учную ра­бо­ту в об­лас­ти фи­зио­ло­гии (1934) и Зо­ло­тую ме­даль им. И. П. Пав­ло­ва за со­во­куп­ность ра­бот по раз­ви­тию уче­ния Пав­ло­ва (1949).

Иван Петрович Павлов был ве­ли­ким гра­ж­да­ни­ном и пат­рио­том, он внёс ог­ром­ный вклад в ук­реп­ле­ние ме­ж­ду­народного пре­сти­жа Рос­сии, а по­то­му с пол­ным пра­вом го­во­рил о се­бе: «Что ни де­лаю, по­сто­ян­но ду­маю, что слу­жу этим, сколь­ко мне по­зво­ля­ют мои си­лы, пре­ж­де все­го, мо­ему Оте­че­ст­ву, на­шей рус­ской нау­ке».

ПАВЛОВ • Большая российская энциклопедия

И.  П. Павлов. Портрет работы М. В. Нестерова. 1935.Третьяковская галерея (Москва).

ПА́ВЛОВ Иван Пет­ро­вич [14(26).9.1849, Ря­зань – 27.2.1936, Ле­нин­град], рос. фи­зио­лог, соз­да­тель уче­ния о выс­шей нерв­ной дея­тель­но­сти и совр. пред­став­ле­ний о про­цес­се пи­ще­ва­ре­ния; ос­но­ва­тель са­мой круп­ной отеч. фи­зио­ло­гич. шко­лы; акад. АН СССР (1907), чл. Лон­дон­ско­го ко­ро­лев­ско­го об-ва (1907), чл.-корр. Па­риж­ской АН (1911), чл. Герм. ака­де­мии ес­те­ст­во­ис­пы­та­те­лей «Ле­о­поль­ди­на» (1925). Тайн. сов. (1910). На 15-м Ме­ж­ду­нар. кон­грес­се фи­зио­ло­гов (1935) удо­сто­ен поч. зва­ния «пер­вей­ше­го фи­зио­ло­га ми­ра». Ро­дил­ся в се­мье свя­щен­ни­ка. Окон­чил (1864) ря­зан­ское ду­хов­ное уч-ще и 5 клас­сов ду­хов­ной се­ми­на­рии, но за­тем под влия­ни­ем пуб­ли­ци­стич. ста­тей Д. И. Пи­са­ре­ва, при­зы­вав­ше­го изу­чать пси­хич. дея­тель­ность ес­те­ст­венно-на­уч. ме­то­да­ми, а так­же кни­ги И. М. Се­че­но­ва «Реф­лек­сы го­лов­но­го моз­га» от­ка­зал­ся от карь­е­ры свя­щен­но­слу­жи­те­ля и в 1870 по­сту­пил на ес­теств. от­де­ле­ние фи­зи­ко-ма­те­ма­тич. фа­куль­тета С.-Пе­терб. ун-та по спе­ци­аль­но­сти фи­зио­ло­гия. За вре­мя обу­че­ния про­во­дил экс­пе­рим. ис­сле­до­ва­ния под рук. И. Ф. Цио­на, под влия­ни­ем ко­то­ро­го про­ник­ся иде­ей нер­виз­ма (по Пав­ло­ву – «фи­зио­ло­гич. на­прав­ле­ния, стре­мя­ще­го­ся рас­про­стра­нить влия­ние нерв­ной сис­те­мы на воз­мож­но боль­шее ко­ли­че­ст­во дея­тель­но­стей ор­га­низ­ма»). По­сле окон­ча­ния ун-та (1875) с ди­пло­мом кан­ди­да­та ес­теств. на­ук и зо­ло­той ме­да­лью за луч­шую на­уч. ра­бо­ту («О нер­вах, за­ве­дую­щих ра­бо­той в под­же­лу­доч­ной же­ле­зе») по­сту­пил на 3-й курс Ме­ди­ко-хи­рур­гич. ака­де­мии (с 1881 Во­ен­но-мед. ака­де­мия, ВМА). Учё­бу со­вме­щал (1875–78) с про­ве­де­ни­ем са­мо­сто­ят. на­уч. ис­сле­дова­ний на ка­фед­ре фи­зио­ло­гии проф. К. Н. Ус­ти­мо­ви­ча (в Ве­те­ри­нар­ном от­де­ле­нии ака­де­мии). По­сле за­вер­ше­ния учё­бы (1879) со сте­пе­нью «ле­ка­ря с от­ли­чи­ем» ос­тав­лен в ака­де­мии для под­го­тов­ки док­тор­ской дис­сер­та­ции, ко­то­рую за­щи­тил в 1883. В 1879–90 П. тру­дил­ся в фи­зио­ло­гич. ла­бо­ра­то­рии при кли­ни­ке С. П. Бот­ки­на в ВМА. В 1884–86 ста­жи­ро­вал­ся в Гер­ма­нии в ла­бо­ра­то­ри­ях Р. Гей­ден­гай­на и К. Люд­ви­га. В 1891 воз­гла­вил фи­зио­ло­гич. от­дел Ин-та экс­пе­рим. ме­ди­ци­ны (ИЭМ), ор­га­ни­зо­ван­но­го при его не­по­сред­ст­вен­ном уча­стии. По ини­циа­ти­ве П. при ИЭМ бы­ло по­строе­но зда­ние осо­бой кон­ст­рук­ции («баш­ня мол­ча­ния») для изу­че­ния ус­лов­ных реф­лек­сов. В 1921 из­дан дек­рет СНК РСФСР о соз­да­нии ус­ло­вий, обес­пе­чи­ваю­щих на­уч. ис­сле­до­ва­ния Пав­ло­ва. В 1925 он ос­та­вил ра­бо­ту в ВМА; его фи­зио­ло­гич. ла­бо­ра­то­рия в АН бы­ла пре­об­ра­зо­ва­на в Ин-т фи­зио­ло­гии АН СССР (с 1936 но­сит имя И. П. Пав­ло­ва), ко­то­рым он ру­ко­во­дил до кон­ца жиз­ни.

Осн. на­прав­ле­ния ис­сле­до­ва­ний П. свя­за­ны с изу­че­ни­ем фи­зио­ло­гии кро­во­об­ра­ще­ния, пи­ще­ва­ре­ния и выс­шей нерв­ной дея­тель­но­сти (ВНД). В сво­ей док­тор­ской дис. «Цен­тро­беж­ные нер­вы серд­ца» (1883) до­ка­зал на­ли­чие сим­па­тич. нерв­ных во­ло­кон, сти­му­ля­ция ко­то­рых уси­ли­ва­ет сер­деч­ные со­кра­ще­ния. Изу­чая фи­зио­ло­гич. и фар­ма­ко­ло­гич. про­бле­мы кро­во­об­ра­ще­ния, соз­дал сер­деч­но-лё­гоч­ный пре­па­рат (1887) для ис­сле­до­ва­ния дей­ст­вия кар­дио­троп­ных ле­карств на серд­це. Раз­ра­бо­тал и усо­вер­шен­ст­во­вал ме­то­ды хи­рур­гич. опе­ра­ций по соз­да­нию изо­ли­ро­ван­но­го (ма­лень­ко­го, «уе­ди­нён­но­го») же­лу­доч­ка с со­хра­нён­ны­ми блу­ж­даю­щи­ми нер­ва­ми (1894). Осу­ще­ст­вил (1889) «мни­мое корм­ле­ние» эзо­фа­го­то­ми­ро­ван­ной со­ба­ки (с пе­ре­ре­зан­ным пи­ще­во­дом и хро­нич. фис­ту­лой же­луд­ка) для изу­че­ния нерв­ной ре­гу­ляции же­лу­доч­ных же­лёз и ро­ли ЦНС в сек­ре­ции же­лу­доч­но­го со­ка (впо­след­ст­вии та­кие жи­вот­ные ис­поль­зо­ва­лись при по­лу­че­нии чис­то­го же­лу­доч­но­го со­ка для ле­че­ния боль­ных). Фис­ту­лы на­кла­ды­ва­лись на же­лу­док, пи­ще­вод, про­то­ки слюн­ной и под­же­лу­доч­ной же­лёз, тон­кую киш­ку, жёлч­ный про­ток и иг­ра­ли роль свое­об­раз­ных «окон» в эти ор­га­ны. Ис­поль­зуя их, впер­вые уда­лось изу­чить всю сис­те­му пи­ще­ва­ре­ния во взаи­мо­дей­ст­вии её от­дель­ных ком­по­нен­тов. Бла­го­да­ря хро­нич. экс­пе­ри­мен­там, раз­ра­бо­тан­ным на ос­но­ве дос­ти­же­ний хи­рур­гии то­го вре­ме­ни (асеп­ти­ки и ан­ти­сеп­ти­ки, нар­ко­за и ане­сте­зии, фи­ли­гран­ной тех­ни­ки по­ло­ст­ных опе­ра­ций), П. кар­ди­наль­но из­ме­нил фи­зио­ло­гич. пред­став­ле­ния о пи­ще­ва­ре­нии. Мно­го­лет­ние ис­сле­до­ва­ния П. с со­труд­ни­ка­ми дея­тель­но­сти пи­ще­ва­рит. же­лёз и ме­ханиз­мов пи­ще­ва­ре­ния обоб­ще­ны в его кн. «Лек­ции о ра­бо­те глав­ных пи­ще­ва­ри­тель­ных же­лёз» (1897). За эти ис­сле­до­ва­ния в 1904 он удо­сто­ен Но­бе­лев­ской пр.

В 1902 при изу­че­нии слюн­ных же­лёз П. от­крыл ус­лов­ные реф­лек­сы и по­сред­ст­вом их ис­сле­до­ва­ния раз­ра­бо­тал ме­тод фи­зио­ло­гич. объ­ек­тив­но­го изу­че­ния пси­хич. дея­тель­но­сти; так был про­то­рён путь к соз­да­нию но­во­го раз­де­ла фи­зио­ло­гич. нау­ки – фи­зио­ло­гии ВНД. При­сту­пая к изу­че­нию пси­хич. про­цес­сов, П. ис­хо­дил из то­го, что ду­ша и те­ло не­раз­де­ли­мы, и стро­го сле­до­вал всем прин­ци­пам на­уч. ме­то­до­ло­гии. Он сфор­му­ли­ро­вал три осн. прин­ци­па реф­лек­тор­ной тео­рии: струк­тур­но­сти (пси­хич. дея­тель­ность осу­ще­ст­в­ля­ет­ся оп­ре­де­лён­ны­ми струк­ту­ра­ми моз­га), де­тер­ми­низ­ма (при­чин­ной обу­слов­лен­но­сти ка­ж­дой пси­хич. ре­ак­ции), ана­ли­за и син­те­за (как осн. про­цес­сов об­ра­бот­ки ин­фор­ма­ции в ЦНС). Ес­ли без­ус­лов­ные реф­лек­сы яв­ля­ют­ся ре­ак­ция­ми ор­га­низ­ма, по­сред­ст­вом ко­то­рых он от­вер­га­ет или ус­ваи­ва­ет вы­звав­шие их раз­дра­жи­те­ли, то ус­лов­ные реф­лек­сы пред­став­ля­ют со­бой ре­ак­ции на сти­му­лы, слу­жа­щие сиг­на­ла­ми для по­сле­дую­щих со­бы­тий, ко­то­рые не в дан­ный мо­мент, а че­рез ка­кое-то оп­ре­де­лён­ное вре­мя по­тре­бу­ют этих ре­ак­ций. Сле­до­ва­тель­но, ус­лов­но-реф­лек­тор­ная дея­тель­ность обес­пе­чи­ва­ет уп­ре­ж­даю­щее (фор­по­ст­ное) ре­гу­ли­ро­ва­ние функ­ций ор­га­низ­ма. Она стро­ит­ся на ос­но­ве ин­ди­ви­ду­аль­но­го опы­та. Бла­го­да­ря ей ор­га­низм ус­та­нав­ли­ва­ет с ок­ру­жаю­щей сре­дой вре­мен­ные свя­зи, обес­пе­чи­ваю­щие тон­кое при­спо­соб­ле­ние к её по­сто­ян­ным из­ме­не­ни­ям.

П. ус­та­но­вил чёт­кие пра­ви­ла вы­ра­бот­ки ус­лов­ных реф­лек­сов, клас­си­фи­ци­ро­вал их. По­ка­зал, что на­ря­ду с воз­бу­ж­де­ни­ем важ­ную роль в ВНД иг­ра­ет тор­мо­же­ние (без­ус­лов­ное, ус­лов­ное, за­пре­дель­ное). И воз­бу­ж­де­нию, и тор­мо­же­нию при­су­щи как ир­ра­диа­ция (рас­про­стра­не­ние), так и кон­цен­тра­ция в ко­ре боль­ших по­лу­ша­рий го­лов­но­го моз­га. Та­кое дви­же­ние во вре­ме­ни и про­стран­ст­ве моз­га осн. нерв­ных про­цес­сов при ус­лов­но-реф­лек­тор­ной дея­тель­но­сти со­зда­ёт «ри­су­нок» под­виж­ной мо­заи­ки, ко­то­рый не­пре­рыв­но из­ме­ня­ет­ся: тор­мо­же­ние сме­ня­ет­ся воз­бу­ж­де­ни­ем, воз­бу­ж­де­ние – тор­мо­же­ни­ем. Ос­но­ву «мо­заи­ки» со­став­ля­ют от­ве­ты ЦНС на те­ку­щие раз­дра­жи­те­ли, а на них «на­слаи­ва­ют­ся» по­след­ст­вия ир­ра­диа­ци­он­ных и ин­дук­ци­он­ных взаи­мо­от­но­ше­ний ме­ж­ду про­цес­са­ми воз­бу­ж­де­ния и тор­мо­же­ния. Он пред­став­лял ра­бо­ту ко­ры боль­ших по­лу­ша­рий го­лов­но­го моз­га, осу­ще­ст­вляю­щей ВНД, в ви­де вспы­хи­ваю­щих и за­ту­хаю­щих, не­пре­рыв­но пе­ре­ме­жаю­щих­ся «мер­ца­ний» (в сер. 20 в. ре­аль­ность пав­лов­ско­го пред­ви­де­ния бы­ла под­твер­жде­на по­сред­ст­вом ме­то­ди­ки элек­тро­эн­це­фа­ло­ско­пии).

Осоз­на­вая, что пси­хич. про­цес­сы де­тер­ми­ни­ро­ва­ны и в то же вре­мя им, в от­ли­чие от без­ус­лов­ных реф­лек­сов, свой­ст­вен­на не­оп­ре­де­лён­ность, П. и его со­труд­ни­ки объ­яс­ни­ли это от­час­ти раз­ли­чия­ми в ти­пах ВНД. По­ка­за­те­ли ин­ди­ви­ду­аль­ных ти­по­ло­гич. раз­ли­чий бы­ли най­де­ны в ге­не­тич. осо­бен­но­стях воз­бу­ди­тель­но­го и тор­моз­но­го про­цес­сов в выс­ших от­де­лах ЦНС. Для изу­че­ния ге­не­тич. ас­пек­тов ВНД П. в 1920-х гг. пре­вра­тил пи­том­ник для под­опыт­ных жи­вот­ных в с. Кол­ту­ши под Ле­нин­гра­дом (ны­не на­уч. го­ро­док Пав­ло­во) в био­ло­гич. стан­цию, став­шую «сто­ли­цей ус­лов­ных реф­лек­сов». Он ввёл по­ня­тие «сиг­наль­ные сис­те­мы» – как сис­те­мы ус­лов­но-реф­лек­тор­ных свя­зей, обес­пе­чи­ваю­щей че­ло­ве­ку глу­бо­кое по срав­не­нию с жи­вот­ны­ми аб­ст­ра­ги­ро­ва­ние от ре­аль­ной дей­ст­ви­тель­но­сти.

П. изу­чал па­то­ло­гич. пси­хич. со­стоя­ния че­ло­ве­ка на ба­зе соз­дан­ных им нев­ро­ло­гич. и пси­хи­ат­рич. кли­ник. Он ввёл в прак­ти­ку про­ве­де­ние не толь­ко фи­зио­ло­гич., но и кли­нич. «пав­лов­ских сред», на ко­то­рых еже­не­дель­но об­су­ж­да­лись ре­зуль­та­ты экс­пе­ри­мен­тов, про­во­ди­мых на жи­вот­ных, и об­сле­до­ва­ний боль­ных лю­дей.

На­уч. на­сле­дие П. до сих пор оп­ре­деля­ет об­лик совр. фи­зио­ло­гии и ря­да смеж­ных био­ло­гич. на­ук. Оно ос­та­ви­ло за­мет­ный след в пси­хо­ло­гии и пе­да­го­гике. Осо­бен­но ве­ли­ко зна­че­ние его ис­сле­до­ва­ний для ме­ди­ци­ны. Под их влия­ни­ем фор­ми­ро­ва­лись круп­ные шко­лы в те­ра­пии, хи­рур­гии, пси­хи­ат­рии, нев­ро­па­то­ло­гии. Что же ка­са­ет­ся фи­зио­ло­гич. шко­лы П., то она, по сло­вам А. А. Ух­том­ско­го, «пред­став­ля­ет со­бой со­вер­шен­но ис­клю­чи­тель­ное яв­ле­ние в ис­то­рии нау­ки как по раз­ма­ху дея­тель­но­сти, так и по чис­лу ра­бот­ни­ков, от­дав­ших ей свои да­ро­ва­ния и си­лы». П. под­го­то­вил бо­лее 250 док­то­ров ме­ди­ци­ны. Его уче­ни­ки воз­глав­ля­ли ка­фед­ры во мно­гих уни­вер­си­те­тах, мед., пе­да­го­гич., ве­те­ри­нар­ных ин­сти­ту­тах Рос­сии и Сов. Сою­за, а так­же за­ру­беж­ных стран.

П. яв­лял­ся пред­се­да­те­лем Об-ва рус. вра­чей (1906–13), ос­но­ва­те­лем Рос. об-ва фи­зио­ло­гов (1917), ко­то­рое но­сит его имя, и «Рус­ско­го фи­зио­ло­ги­че­ско­го жур­на­ла им. И. М. Се­че­но­ва» (1917). Ему при­су­ж­де­на ме­даль Г. Ко­п­ли Лон­дон­ско­го ко­ро­лев­ско­го об-ва (1915). Имя П. при­свое­но ря­ду на­уч. уч­ре­ж­де­ний и учеб­ных за­ве­де­ний. АН СССР уч­ре­ди­ла пре­мию им. И. П. Пав­ло­ва за луч­шую на­уч. ра­бо­ту в об­лас­ти фи­зио­ло­гии (1934) и Зо­ло­тую ме­даль им. И. П. Пав­ло­ва за со­во­куп­ность ра­бот по раз­ви­тию уче­ния Пав­ло­ва (1949).

П. был ве­ли­ким гра­ж­да­ни­ном и пат­рио­том, он внёс ог­ром­ный вклад в ук­реп­ле­ние ме­ж­ду­нар. пре­сти­жа Рос­сии, а по­то­му с пол­ным пра­вом го­во­рил о се­бе: «Что ни де­лаю, по­сто­ян­но ду­маю, что слу­жу этим, сколь­ко мне по­зво­ля­ют мои си­лы, пре­ж­де все­го, мо­ему Оте­че­ст­ву, на­шей рус­ской нау­ке».

Классические условные рефлексы

До сих нор мы говорили об инструментальном обучении. Оно составляет предмет большинства современных исследований в области обучения. Однако первый толчок в теории обучения пришел с совсем другой стороны. Это были исследования русского физиолога П. П. Павлова в начале этого столетия. Павловский метод классических условных рефлексов несколько, отличается от тина обучения, который мы рассматривали.

И. П. Павлов был физиологом, и свои исследования (за которые ему была присуждена Нобелевская премия) он начал с изучения таких физиологиче­ских реакций животного, как выделение слюны и желудочного сока. Он изо­брел несколько методов измерения количества слюны, выделяющейся у собак. Однако, обладая проницательностью настоящего ученого, он вскоре обнару­жил, что выделение слюны вызывается не только видом пищи, но и другими раздражителями. Так, например, всякий раз, когда он входил в комнату к собакам, у животных начиналось выделение слюны. Другими словами, Пав­лов открыл силу условных раздражителей.

Классическая теория высшей нервной деятельности различает два вида раздражителей и два типа реакций. Во-первых, существуют безусловные раз­дражители, которые автоматически вызывают определенную реакцию — безусловный рефлекс. Безусловные рефлексы, возникающие в ответ на опре­деленные безусловные раздражители, носят характер врожденного, рефлек­торного действия. Выделение слюны — безусловная рефлекторная реакция на присутствие пищи в пасти животного. Мигание — безусловный рефлекс на раздражение глаза струёй воздуха. А вот нажатие рычага в ответ на вклю­чение света никак нельзя считать безусловным рефлексом на световой сигнал в качестве безусловного раздражителя. Эта реакция не имеет характера врож­денного рефлекса.

Согласно классической теории условных рефлексов, когда новый, абст­рактный раздражитель, такой, как свет, звонок или вид экспериментатора, вызывает выделение слюны, мы говорим, что последнее обусловлено этим раз­дражителем. Это так называемый условный раздражитель. Вначале выде­ление слюны является безусловным рефлексом на вкус пищи. Пища, таким образом, служит безусловным раздражителем. Но вот возникает новое обстоя­тельство: один вид экспериментатора вызывает секрецию слюны у собак. Это условный раздражитель, а реакция на него — выделение слюны — это условный рефлекс. Итак, пища — безусловный раздражитель, вид экспериментатора — условный раздражитель, а выделение слюны — либо безусловный, либо условный рефлекс — в зависимости от того, каким из раздражите­лей оно вызывается.

Методику классической теории высшей нервной деятельности мы проиллюстрируем на классическом примере выделения слюны у собаки в ответ на звонок. В эксперименте мы прежде всего убеждаемся, что безусловный раз­дражитель и безусловный рефлекс в самом деле безусловны. Иными словами, мы проверяем, что даже у собаки, не побывавшей в опыте, ощущение пищи во рту (безусловный раздражитель) вызывает секрецию слюны (безусловный рефлекс), а звонок (условный раздражитель) его не вызывает. Павлов достигал этого, помещая собаку в специальный станок, ограничивающий движе­ния, и вдувая ей в рот в надлежащее время порошкообразную пищу с помощью специального устройства.

Теперь дадим звонок перед введением пищи, например за 3 секунды, как это делал Павлов. Через минуту вся процедура повторяется. Еще через минуту повторяется еще раз и т. д. В результате через некоторое время слюна начи­нает выделяться еще до того, как пища попадет в рот. Более того, если перестать давать собаке безусловный раздражитель, а только звонить в звонок, обнаружится, что один лишь условный раздражитель вызывает надлежащую реакцию: выделение слюны происходит каждый раз в ответ на звонок. В этом существо классической теории условных рефлексов.

Инструментальное, или оперантное, обусловливание отличается от клас­сического, или павловского, в нескольких различных отношениях. Исполь­зуя классические методы выработки условных рефлексов, мы можем связать ту или иную реакцию с каким-либо раздражителем (условным раздражите­лем), который обычно ее не вызывает. Но эта реакция уже должна содержать­ся в репертуаре животного и вызываться в норме определенным безусловным раздражителем. Таким образом, безусловный рефлекс — это обычно простая физиологическая реакция рефлекторного характера. Пользуясь инстру­ментальным обучением, можно создать у животного бесконечное разнообра­зие новых реакций. Мы изучаем, классический условные рефлексы для того, чтобы понять, каким образом животное приобретает знания о связях. Инст­рументальное же обучение позволяет понять, каким образом животное науча­ется взаимодействию с окружающей средой.

Рефлекс цели

Остановите человека на улице и спросите, что он знает об Иване Петровиче Павлове. Самая быстрая ассоциация — собака и, возможно, условный рефлекс. А ведь он был потрясающим ученым и человеком, чьей страсти и целеустремленности, принципиальности и честности можно позавидовать. Он и сам писал, что доволен прожитой жизнью, счастливой и удавшейся. «Я получил высшее, что можно требовать от жизни, полное оправдание тех принципов, с которыми вступил в жизнь».

Иван Павлов прожил 87 лет и умер в 1936 году. Его товарищи писали, что, если бы не случайная пневмония, мог бы прожить и больше. Странно как раз не это (наверное, у него была замечательно сильная генетика), а то, что его не тронули в страшные годы начала репрессий, при том что он резко высказывался о ситуации в стране, политике правительства и в то же время отчаянно часто просил в своих письмах к Молотову за друзей и знакомых, которых отправляли в ссылку. Пишут, не трогали его, во-первых, потому, что он был знаменит на весь мир — первый российский нобелевский лауреат по физиологии и медицине (1904 год), его работы были опубликованы на многих языках до вручения Нобелевки, к нему в Россию приезжали не только ученые и клиницисты, но и общественные деятели. Личность масштабная он был неким символом России в мире. Во-вторых, маховик репрессий после убийства Кирова в 1934 году еще не раскрутился во всю мощь. В-третьих, Сталин ценил деятелей науки и старался их использовать, а не расстреливать, хотя и не всегда получалось. Ну и еще одна несколько экстравагантная версия: в верхах серьезно рассчитывали на то, что знания и опыты ученого в области высшей нервной деятельности можно будет использовать в управлении сознанием народа.

Главным научным интересом Ивана Павлова была высшая нервная деятельность

Фотография: Gettyimages.ru

Сейчас любопытно читать, как высказывания Ивана Петровича Павлова, трактовались в советские времена и сейчас. Тогда, само собой, нельзя было прочитать письма к Молотову, где Павлов писал: «Вы сеете по культурному миру не революцию, а с огромным успехом фашизм» или «Вы — террор и насилие». Зато сейчас иногда вычеркивают фразы, как Павлов благодарил советское правительство за широкую поддержку науки: «Хочется долго жить, потому что небывало расцветают мои лаборатории. Советская власть дала миллионы на мои научные работы, на строительство лабораторий. Хочу верить, что меры поощрений работников физиологии, а я все же остаюсь физиологом, достигнут цели и моя наука особенно расцветет на родной почве». Противоречий тут, однако, нет. Он, как истинный исследователь, был объективен. Он был патриотом. Он болел за родину и открыто высказывал свою точку зрения. Он не боялся, шутя, что уже пожил достаточно.

Нужно просто почитать его работы, хотя бы «Об уме вообще, о русском уме в частности», чтобы не только восхититься этим человеком, но и многому поучиться. По мне, так в первую очередь достоинству.

Ветер перемен

Иван Павлов родился 27 сентября 1849 года в Рязани. Движимый пожеланиями отца-священника, он отучился пять классов в семинарии. И уже там стала вызревать его любовь к естественным наукам. Один из биографов Павлова писал, что в знаменательные 1860-е годы даже семинаристы были страстно увлечены Герценом, Добролюбовым, Писаревым и Чернышевским. Они выстраивались в огромную очередь в библиотеку, чтобы припасть к свежим номерам журналов «Русское слово» и «Современник», а затем вступить в многочасовые дебаты. «Не пробудись наше общество к новой кипучей деятельности, — писал Климент Тимирязев, — может быть, Менделеев и Циолковский скоротали бы свой век учителями в Симферополе и Ярославле… сапер Сеченов рыл бы траншеи по всем правилам своего искусства». А Иван Павлов вполне мог бы молиться Творцу. Но он бросил семинарию и поступил в Петербургский университет на естественное отделение физико-математического факультета, в состав которого в том числе входила кафедра анатомии человека и физиологии животных. О своем решении он писал: «Под влиянием литературы шестидесятых годов, в особенности Писарева, наши умственные интересы обратились в сторону естествознания, и многие из нас — в числе этих и я — решили изучать в университете естественные науки». Не только Писарев оказывает влияние на юного Павлова. Две работы, по его воспоминаниям, определили его путь — книга Д. Г. Льюиса «Физиология обыденной жизни», начинавшаяся с главы «Голод и жажда», и работа отца русской физиологии Ивана Сеченова «Рефлексы головного мозга». Связь пищеварения с нервной системой и работа мозга стали впоследствии основными темами Павлова. На третьем курсе он избрал две специализации — физиологию животных и химию. И тут же подпал под мощное влияние единого в трех лицах блестящего ученого-физиолога, экспериментатора и зажигательного лектора Ильи Фаддеевича Циона. Позже уже ученики Ивана Павлова будут вспоминать, что он словно бы перенял все эти таланты учителя и превзошел его. Цион был увлечен темой связи нервной системы и сердца, под его руководством Павлов совместно с другим студентом, Михаилом Афанасьевым, написал работу об иннервации поджелудочной железы, награжденную золотой медалью университета.

В 1875 году он окончил университет, понимая, что ему не хватает компетенций в области медицинской физиологии. Павлов поступает на третий курс Медико-хирургической академии, одновременно рассчитывая продолжить обучение в качестве ассистента у Циона на кафедре физиологии, которой тот руководил. Но Циона из академии «попросили», и Павлов смог стать ассистентом на кафедре только через год. При этом многие работы по системам пищеварения и кровообращения ему пришлось выполнять практически без научного руководства. Тем не менее они тоже заслужили золотую медаль академии. Работами увлеченного исследователя заинтересовался известный клиницист Сергей Петрович Боткин, который и пригласил молодого Павлова поработать в экспериментальной лаборатории при клинике. Эту лабораторию Иван Павлов возглавил в 1879 году, уже окончив академию. Павлов был чрезвычайно рад этому назначению, поскольку считал, что его наука должна быть теснейшим образом связана с практической медициной и именно экспериментальная деятельность позволяет делать новые открытия, которые потом можно будет применить в медицине. В экспериментальной работе он был крайне педантичен. «Перед господином фактом сними шляпу», — говаривал он.

Исследования центробежных нервов сердца стали основой его докторской диссертации. Изучая деятельность нервов, которые ускоряли и замедляли работу сердца, он обнаружил нервы, увеличивающие силу сердечных сокращений за счет изменения питания сердечной мышцы. В своей диссертации Павлов изложил основные принципы трофической функции нервной системы. Вместе с Боткиным он развил идею нервизма, под которой понимал «влияние нервной системы на возможно большее количество деятельностей организма». Эта идея возбуждала его и двигала его научной деятельностью на протяжении всей жизни.

Работая с животными, в основном с собаками, Павлов был крайне внимателен к ним. Один из его учеников вспоминал, что Иван Петрович так с ними обращался, что они сами заскакивали к нему на лабораторный стол в ожидании эксперимента. Он старался по мере возможностей быть как можно более гуманным, хотя и признавал, что не всегда удавалось сохранить животных живыми. Он был убежден, что изучать деятельность различных органов можно только на живом организме, изучая всю его целостность во взаимосвязях. «Нельзя равнодушно и грубо ломать тот механизм, глубокие тайны которого держат в плену вашу мысль долгие годы, а то и всю жизнь, — писал он. — Если развитый механик часто отказывается от прибавления или видоизменения какого-нибудь тонкого механизма, мотивируя это тем, что такую вещь жалко портить, если художник благоговейно боится прикоснуться кистью к художественному произведению великого мастера, то как того же не чувствовать физиологу, стоящему перед неизмеримо лучшим механизмом и недостижимо высшим художеством живой природы». Он вспоминал, что в юности его поразила книжная картинка, на которой был изображен пищеварительный аппарат — система стройная и красивая. О том, как он работает, было мало сведений. А понять это можно было, только наблюдая за процессом деятельности этой системы. Эта мысль позже привела его к новому методу исследования, особенно когда он приступил к теме физиологии пищеварения.

Путь к желудку собаки

Павлов был благодарен Боткину за то, что тот дал ему полную самостоятельность в работе лаборатории. Он отмечал, что «все более практиковался в физиологическом мышлении в широком смысле слова и лабораторной технике». В лаборатории он изучал работу сердечных нервов, потом начал работы по пищеварению. После защиты диссертации Павлову была предоставлена возможность двухгодичной загранкомандировки, которую он провел в Бреславле и Лейпциге. По возвращении он хотел устроиться на кафедру физиологии Петербургского университета, но неудачно; не смог он получить кафедру и в Томском университете. Наконец, Иван Петрович смог устроиться в Военно-медицинскую академию, но на кафедру фармакологии, а не физиологии (лишь через несколько лет он все же получил в академии кафедру физиологии). Одновременно его пригласили на должность завотделом физиологии в Институт экспериментальной медицины (ИЭМ), открывшийся в 1890 году благодаря инициативе принца Александра Петровича Ольденбургского. Портрет принца красовался в павловском кабинете даже в советские годы, когда по всем негласным правилам там должны были быть совсем другие лица. Лаборатории отдела были оборудованы на славу. Там в течение десятков лет Иван Павлов проводил свои исследования и эксперименты, там создавалась школа физиологов. Принц иногда подкидывал еще и деньжат, потому как на интенсивную работу лаборатории средств все равно не хватало.

 «В сущности нас интересует в жизни только одно: наше психическое содержание. Его механизм, однако, и был, и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека: искусство, религия, литература, философия и исторические науки — все это объединилось, чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении человека есть еще один могучий ресурс: естествознание».

Друзья отмечали, что все это время Павлов был очень плохо обеспечен материально. Но в бытовом плане его это не слишком заботило — он досадовал, что денег постоянно не хватает на исследования. В какой-то момент, по воспоминаниям друзей, когда они собрали ему материальную помощь, он потратил ее на собак. Он был постоянно, почти маниакально сосредоточен на своей работе. Его вдохновлял пример Ньютона, который не расставался со своими идеями ни на минуту. Или Гельмгольца, который видел лишь одну разницу между собой и остальными: «Ему казалось, что никто другой, как он, не впивается в предмет. Он говорит, что когда он ставил перед собою какую-нибудь задачу, он не мог уже от нее отделаться, она преследовала его постоянно, пока он ее не разрешал».

Получив лабораторию в академии и отдел в ИЭМ, Павлов сосредоточился на деятельности пищеварительных желез. Исповедуя идею изучения целостной работы органов, Павлов постоянно придумывал новые методы исследования. Как можно подсмотреть работу пищеварительной системы? Можно ли проделать окошко? Московский профессор Басов уже проводил опыты, проделывая отверстие или фистулу в желудке собаки. Павлов решил расширить эксперимент. Как рассказывал один из его учеников — будущий академик Константин Быков, он перерезал на шее собаки пищевод и концы его ювелирно вшивал в кожу. В результате вся проглатываемая пища проваливалась в пищевод, не попадая в желудок. При этом из фистулы в желудке вытекал желудочный сок. Этот эксперимент позже получил название «опыт мнимого кормления». Выяснилось, что при таком мнимом кормлении в желудке собаки начинал выделяться желудочный сок под влиянием возбуждения соответствующих нервов.

Быков вспоминает, что Иван Павлов был блестящим экспериментатором и хирургом, он постоянно оттачивал свою и без того безукоризненную технику, попутно обучая сотрудников и студентов. Кульминацией его техники стала операция «маленького желудочка», когда он выкроил из большого желудка собаки маленький с сохранением всех сосудов и нервов. «На собаке с маленьким желудочком и была обнаружена вся картина деятельности желудочных желез, так как они работали в нормальных условиях», — писал Быков. Павлов показал, что железы имеют секреторные нервы, управляющие секреторным процессом. В процессе экспериментов впервые в истории были также добыты натуральные пищеварительные соки, свойства которых были тщательно изучены. В 1897 году Павлов изложил свои результаты в «Лекциях о работе главных пищеварительных желез». Переведенная на многие европейские языки, эта книга принесла ему славу во всем научном мире. Именно за эту тему Иван Петрович Павлов был удостоен в 1904 году Нобелевской премии. Шведский король, вручавший награду, спросил у Павлова по-русски: «Как ваше здоровье? Как вы поживаете, Иван Петрович?» Так он хотел выразить свое уважение, хотя потом вроде бы говорил, что побаивается Павлова, поскольку тот, вероятно, социалист. Павлов знал несколько языков. Ему не раз приходилось участвовать во всевозможных конференциях и конгрессах. Кстати, сам Павлов назвал Нобелевскую премию второй наградой от Нобеля: оказывается, за несколько лет до вручения премии шведский меценат спонсировал некоторые исследования русского физиолога.

В своей нобелевской речи Павлов уже ставил перед собой новую задачу: «В сущности нас интересует в жизни только одно: наше психическое содержание. Его механизм, однако, и был, и сейчас еще окутан для нас глубоким мраком. Все ресурсы человека: искусство, религия, литература, философия и исторические науки — все это объединилось, чтобы пролить свет в эту тьму. Но в распоряжении человека есть еще один могучий ресурс: естествознание с его строго объективными методами. Эта наука, как мы все знаем, делает каждый день гигантские успехи».

Вернуться на путь естествознания

Изучение системы пищеварения и связанной с ней нервной системой плавно подвели Павлова к великой теме — физиологии высшей нервной деятельности. Первым попытку представить субъективный мир в материальных физиологических формулах сделал Иван Михайлович Сеченов. Это был по словам Павлова, «гениальный взмах мысли Сеченова». Павлов замахнулся на экспериментальные доказательства материальности психического, как он выражался, с «плевой» железкой в руках.

Иван Павлов с сотрудниками оперирует собаку в клинике своего института

Фотография: Gettyimages.ru

Более ста лет изучения высшей нервной деятельности, по мнению Павлова, практически завели тему в тупик. По его словам, произошло это потому, что как только ученые поднимались на уровень высших отделов центральной нервной системы, они переставали пользоваться общими естественнонаучными понятиями и перескакивали на совершенно чуждые психологические понятия, таким образом переходя из протяженного мира в непротяженный. Здравый смысл требует вернуть физиологов на путь естествознания, убеждал Павлов. Это значит, что физиолог должен «точно сопоставлять изменения во внешнем мире с соответствующими им изменениями в животном организме и устанавливать законы этих отношений». Чем, собственно, он и занимался не один десяток последующих лет с огромной страстью. Он говорил, что любой исследователь этой области должен испытывать изумление перед невероятным могуществом объективного исследования в этой новой области, должен быть захвачен воодушевлением и истинной страстью.

Свои опыты Павлов с коллегами решили проводить на слюнной железе. Как впоследствии заметил Иван Петрович, выбор этого физиологически малозначительного органа был случайным, но на деле оказался удачным, да и просто счастливым. Почему собака начинает пускать слюни уже при виде еды на расстоянии? То, что слюна выделяется при попадании пищи в полость рта, было известно давно и названо рефлексом. Является ли рефлексом и выделение слюны при виде пищи на расстоянии? Павлов, «насобачившийся» на экспериментах с пищеварением, начал дотошное изучение этого явления. На лабораторных собаках со слюнными фистулами стали наблюдать, какие агенты в отсутствие еды могут быть раздражителем железы. Оказалось, что это может быть не только сам вид еды, ее запах, но свет или звук, которые сами по себе никак не действуют на слюноотделение собаки. Однако лишь до тех пор, пока эти вроде бы не связанные с «настоящей» едой агенты не начинают настойчиво совпадать с натуральным раздражителем — пищей, попадающей в полость рта.

Этот новый рефлекс Павлов назвал условным — в отличие от безусловного, врожденного. Он последовательно изучал, как образуется новый рефлекторный механизм, как связываются два очага возбуждения — один в продолговатом мозге под действием настоящего раздражителя в полости рта, другой — в коре больших полушарий под действием условного раздражителя (например, звука) и как эта связь закрепляется. Его интересовали непостоянство, изменчивость и угасание условных рефлексов, дифференциация раздражителей (к примеру, разная высота одной и той же ноты имеет значение для ответа на звуковой раздражитель). Для этого ученый и исследователь проводил бесконечные эксперименты, чтобы получить по-настоящему убедительные аргументы. Павлов отмечал, что условные рефлексы образуются на базе безусловных, они расширяют возможности организма приспособляться к реальности и усовершенствоваться.

 «Приближается важный этап человеческой мысли, когда физиологическое и психологическое, объективное и субъективное действительно сольются, когда фактически разрешится или отпадет естественным путем мучительное противоречие или противопоставление моего сознания моему телу».

Иван Петрович много внимания уделял систематизации рефлексов. Он отмечал, что некоторые из них пока плохо сформулированы, хотя и чрезвычайно важны. К примеру, рефлекс цели. «Жизнь только того красна и сильна, кто всю жизнь стремится к постоянно достигаемой, но никогда не достижимой цели или с одинаковым пылом переходит от одной цели к другой. Вся жизнь, все ее улучшение вся ее культура делается рефлексом цели, делается только людьми, стремящимися к той или другой поставленной ими себе в жизни цели». Как только исчезает цель, жизнь перестает привязывать к себе, рассуждал Павлов, говоря о самоубийствах. Впрочем, его любимый пример не такой мрачный — коллекционирование. Сам он собирал марки и подводил под это научную базу: как коллекционер горит своим желанием, как после добытой цели теряет к ней интерес, а через какое-то время загорается новой целью. Он замечал, что у русских с осознанием инстинкта цели как-то плоховато. Не то, что у англосаксов или евреев, которые с детства воспитываются в духе достижения цели.

Исследуя рефлексы или инстинкты, Павлов много занимался темами неврозов, темпераментов, сна и гипноза и еще многими другими. Он был чрезвычайно возбужден возможностью открытий в такой высшей сфере, как работа мозга. «Приближается важный этап человеческой мысли, когда физиологическое и психологическое, объективное и субъективное действительно сольются, когда фактически разрешится или отпадет естественным путем мучительное противоречие или противопоставление моего сознания моему телу».

Павлов регулярно устраивал с сотрудниками так называемые Среды, на которых самым тщательным образом обсуждались результаты исследований, идеи и предложения, но не только. Часто объектом дискуссий становились опубликованные в научных изданиях мира работы физиологов, психологов, философов.

Результаты многолетнего труда Павлова и его коллег нашли свое отражение в двух опубликованных работах — «Двадцатилетний опыт объективного изучения высшей нервной деятельности (поведения) животных» (1923) и «Лекции о работе больших полушарий головного мозга» (1927).

Об уме вообще

О личности Павлова и о его отношении к работе многое может рассказать одна из его знаменитых лекций, прочитанных в 1918 году: «Об уме вообще, о русском уме в частности». На самом деле ее следовало бы читать всем начинающим ученым в качестве краткой методологии научной деятельности. В этой лекции Павлов, исходя из собственных воззрений, принципов и опыта, разбирал важнейшие свойства в первую очередь научного ума. Он рассказал о восьми главных принципах постижения умом действительности. Пересказывать их — неблагодарная работа, если учесть, как замечательно излагал свои мысли Павлов. Приведу же эти принципы с небольшими цитатами.

Постоянное сосредоточение мысли на определенном вопросе. «С предметом, в области которого вы работаете, вы не должны расставаться ни на минуту. Поистине вы должны с ним засыпать, с ним пробуждаться, и только тогда можно рассчитывать, что настанет момент, когда стоящая перед вами загадка раскроется, будет разгадана».

«…Это упорство, эта сосредоточенность мысли есть общая черта ума от великих до маленьких людей, черта, обеспечивающая работу ума».

Непосредственное видение действительности. «В самом деле, действительность может быть удалена от наблюдателя, и ее надо приблизить, например, при помощи телескопа; она может быть чрезвычайно мала, и ее надо увеличить, посмотреть на нее в микроскоп; она может быть летуча, быстра, и ее надо остановить или применить такие приборы, которые могут за ней угнаться, и т. д., и т. д. Без всего этого нельзя обойтись, все это необходимо, особенно если надо запечатлеть эту действительность для других работ, передать ее, предъявить другим».

«…Задачей вашего ума будет дойти до непосредственного видения действительности, хотя и при посредстве различных сигналов, но обходя и устраняя многочисленные препятствия, при этом неизбежно возникающие».

Абсолютная свобода мысли. «Следующая черта ума — это абсолютная свобода мысли, свобода, о которой в обыденной жизни нельзя составить себе даже и отдаленного представления. Вы должны быть всегда готовы к тому, чтобы отказаться от всего того, во что вы до сих пор крепко верили, чем увлекались, в чем полагали гордость вашей мысли, и даже не стесняться теми истинами, которые, казалось бы, уже навсегда установлены наукой. Действительность велика, беспредельна, бесконечна и разнообразна, она никогда не укладывается в рамки наших признанных понятий, наших самых последних знаний… Без абсолютной свободы мысли нельзя увидеть ничего истинно нового, что не являлось бы прямым выводом из того, что вам уже известно».

«О знаменитом английском физике Фарадее известно, он делал до такой степени невероятные предположения, так распускал свою мысль, давал такую свободу своей фантазии, что стеснялся в присутствии всех ставить известные опыты. Он запирался и работал наедине, проверяя свои дикие предположения. Эта крайняя распущенность мысли сейчас же умеряется следующей чертой, очень тяжелой чертой для исследующего ума. Это — абсолютное беспристрастие мысли».

Абсолютное беспристрастие мысли. «Это значит, что как вы ни излюбили какую-нибудь вашу идею, сколько бы времени ни тратили на ее разработку — вы должны ее откинуть, отказаться от нее, если встречается факт, который ей противоречит и ее опровергает. И это, конечно, представляет страшные испытания для человека. Этого беспристрастия мысли можно достигнуть только многолетней, настойчивой школой. До чего это трудно — я могу привести простенький пример из своей лабораторной практики. Я помню одного очень умного человека, с которым мы делали одно исследование и получили известные факты. Сколько мы ни проверяли наши результаты, все склонялось к тому толкованию, которое мы установили. Но затем у меня явилась мысль, что, быть может, все зависит от других причин. Если бы [подтвердилось] это новое предположение, то это чрезвычайно подрывало бы значение наших опытов и стройность наших объяснений. И вот этот милый человек просил меня не делать новых опытов, не проверять этого предположения, так ему жалко было расстаться со своими идеями, так он за них боялся. И это не есть лишь его слабость, это слабость всех».

«Итак, вы должны быть чрезвычайно привязаны к вашей идее, и рядом с этим вы должны быть готовы в любой момент произнести над нею смертный приговор, отказаться от нее».

Обстоятельность мысли. «Вы должны, сколько хватит вашего внимания, охватить все подробности, все условия, и однако, если вы все с самого начала захватите, вы ничего не сделаете, вас эти подробности обессилят. Сколько угодно есть исследователей, которых эти подробности давят, и дело не двигается с места. Здесь надо уметь закрывать до некоторого времени глаза на многие детали для того, чтобы потом все охватить и соединить. С одной стороны, вы должны быть очень внимательны, с другой стороны, от вас требуется внимательность ко многим условиям. Интерес дела вам говорит: “Оставь, успокойся, не отвлекай себя”».

Павлов во время проведения одного из экспериментов по выработке условного рефлекса у собаки

Фотография: Gettyimages.ru

Простота, полная ясность, полное понимание. «Идеалом ума, рассматривающего действительность, есть простота, полная ясность, полное понимание. Хорошо известно, что до тех пор, пока вы предмет не постигли, он для вас представляется сложным и туманным. Но как только истина уловлена, все становится простым. Признак истины — простота, и все гении просты своими истинами. Но этого мало. Действующий ум должен отчетливо сознавать, что чего-нибудь не понимает, и сознаваться в этом. И здесь опять-таки необходимо балансирование. Сколько угодно есть людей и исследователей, которые ограничиваются непониманием. И победа великих умов в том и состоит, что там, где обыкновенный ум считает, что им все понято и изучено, — великий ум ставит себе вопросы: “Да действительно ли все это понятно, да на самом ли деле это так?” И сплошь и рядом одна уже такая постановка вопроса есть преддверие крупного открытия. Примеров в этом отношении сколько угодно».

Истиной надо любоваться. «Истиной надо любоваться, ее надо любить. Когда я был в молодые годы за границей и слушал великих профессоров — стариков, я был изумлен, каким образом они, читавшие по десяткам лет лекции, тем не менее читают их с таким подъемом, с такою тщательностью ставят опыты. Тогда я это плохо понимал. А затем, когда мне самому пришлось сделаться стариком, — это для меня стало понятно. Это совершенно естественная привычка человека, который открывает истины. У такого человека есть потребность постоянно на эту истину смотреть. Он знает, чего это стоило, каких напряжений ума, и он пользуется каждым случаем, чтобы еще раз убедиться, что это действительно твердая истина, несокрушимая, что она всегда такая же, как и в то время, когда была открыта».

Смирение мысли. «Последняя черта ума, поистине увенчивающая все, — это смирение мысли, скромность мысли. Примеры к этому общеизвестны. Кто не знает Дарвина, кто не знает того грандиознейшего впечатления, которое произвела его книга во всем умственном мире. Его теорией эволюции были затронуты буквально все науки. Едва ли можно найти другое открытие, которое можно было сравнить с открытием Дарвина по величию мысли и влиянию на науку, — разве открытие Коперника. И что же? Известно, что эту книгу он осмелился опубликовать лишь под влиянием настойчивых требований своих друзей, которые желали, чтобы за Дарвином остался приоритет, так как в то время к этому же вопросу начинал подходить другой английский ученый. Самому же Дарвину все еще казалось, что у него недостаточно аргументов, что он недостаточно знаком с предметом. Такова скромность мысли у великих людей, и это понятно, так как они хорошо знают, как трудно, каких усилий стоит добывать истины».

О русском уме в частности

Все эти свойства Павлов попытался приложить к русскому уму, в частности интеллигентскому. Его выводы печальны, и он заранее просит его простить, что в гнетущее время говорит о печальных вещах. «У нас должна быть одна потребность, одна обязанность — охранять единственно нам оставшееся достоинство: смотреть на самих себя и окружающее без самообмана. Побуждаемый этим мотивом, я почел своим долгом и позволил себе привлечь ваше внимание к моим жизненным впечатлениям и наблюдениям относительно нашего русского ума».

 Иван Павлов был блестящим экспериментатором и хирургом, он постоянно оттачивал свою и без того безукоризненную технику, попутно обучая сотрудников и студентов. Кульминацией его техники стала операция «маленького желудочка», когда он выкроил из большого желудка собаки маленький с сохранением всех сосудов и нервов.

Итак, великий физиолог считал, что мы не склонны к сосредоточенности, кропотливости и усидчивости. Русским больше свойственны быстрота и натиск, а также бесплодные разговоры, не приводящие к каким-либо объективным выводам. Русский ум не привязан к фактам, не любит смотреть на действительность, он любит оперировать словами, фейерверками слов.

По поводу абсолютной свободы мысли Павлов высказывался в том духе, что она абсолютно не приветствуется: говорить что-либо против общего настроения невозможно. Сразу же будут предполагаться «грязные мотивы» или подкуп. Нет у нас и беспристрастности: мы глухи к возражениям со стороны иначе думающих.

Что до обстоятельности и детальной оценки подробности — с этим тоже плохо. Русский любит оперировать общими положениями. А как мы относимся к стремлению к простоте и ясности? «Я на своих лекциях стою на том, чтобы меня все понимали. Я не могу читать, если знаю, что моя мысль входит не так, как я ее понимаю сам. Поэтому у меня первое условие с моими слушателями, чтобы они меня прерывали хотя бы на полуслове, если им что-нибудь непонятно. Иначе для меня нет никакого интереса читать. Я даю право прерывать меня на каждом слове, но я этого не могу добиться». Студенты, однако, не пользовались этим правом. Они равнодушны к своему непониманию. Вот иностранец, тот, напротив, по словам Павлова, забросает вопросами, доискиваясь ясности. Любви к истине тоже нет, для нас все старые истины избиты. Для нас главное — стремление к новизне. Нет и смирения мысли.

«Нарисованная мною характеристика русского ума мрачна, и я сознаю это, горько сознаю. Вы скажете, что я сгустил краски, что я пессимистически настроен. Я не буду этого оспаривать. Картина мрачна, но и то, что переживает Россия, тоже крайне мрачно. А я сказал с самого начала, что мы не можем сказать, что все произошло без нашего участия. Вы спросите, для чего я читал эту лекцию, какой в ней толк. Что, я наслаждаюсь несчастьем русского народа? Нет, здесь есть жизненный расчет. Во-первых, это есть долг нашего достоинства — сознать то, что есть… для будущего нам полезно иметь о себе представление. Нам важно отчетливо сознавать, что мы такое».

Напомним, что эти свои мысли Павлов излагал в 1918 году. Он считал октябрьскую революцию опасным экспериментом и открыто говорил об этом. Несмотря на свои резкие высказывания, он все же был обласкан советской властью. Его лаборатории ни в чем практически не нуждались. Финансирование, по его словам, было более чем щедрым. Он не лебезил перед властями, был честным в своей благодарности за то, что ему позволяли со всем пылом заниматься большой наукой, которая неизбежно должна была помочь человеку лучше понимать и сохранять себя.

Рефлексы. Условные рефлексы И. П. Павлова в школе

1. Проектная работа на тему «Рефлексы. Условные рефлексы И. П. Павлова в школе.»

Учениц 9а класса
Ипатовой Полина, Кокаревой Полины.
Введение
Каждый условный рефлекс — это результат определённого опыта, привычки.
Школа занимает внушительную часть жизни человека. Вырабатываются ли у
учеников условные рефлексы? Идеей нашего проекта является нахождение этих
рефлексов.
Эта тема является актуальной для нас, так как мы сами являемся учениками.
Цель – выяснить, применима ли теория условных рефлексов Ивана Петровича
Павлова к ученикам.
Задачи:
-Изучить материал по выбранной нами теме
-Выбрать методы изучения
-Определиться с аудиторией, участвующей в опросе, и провести опрос.
-Выявить возможные рефлексы
-Провести анализ полученной информации и сделать вывод.
Глава 1.
Что же такое вообще рефлекс?
Рефлекс – это стереотипная (стандартная, одинаковая в
одинаковых условиях) реакция живого организма на какоелибо воздействие (раздражитель), проходящая с участием
рецепторов и под управлением нервной системы.
Рефлексы
безусловные
(врожденные,
наследуются)
условные
(приобретенные,
индивидуальные)
Безусловные рефлексы
Безусловный рефлекс – это врожденная,
наследуемая потомством от родителей
стереотипная реакция организма на
воздействие внутренней или окружающей
среды
Безусловный рефлекс – это:
– врожденные реакции;
– являются видовыми и складываются в
процессе эволюции данного вида,
– возникают на специфический/адекватный
раздражитель,
– воздействуют на определенное
рецепторное поле.
Безусловные рефлексы относятся
к постоянным и сохраняются в течение всей жизни.
Зрачковый рефлекс заключается в изменении диаметра зрачков
при воздействии света на сетчатку и при некоторых других
условиях
Условные рефлексы
Усло́вный рефле́кс — это приобретенный рефлекс, свойственный
отдельному индивиду (особи). Возникают в течение жизни особи и не
закрепляются генетически (не передаются по наследству).
Условные рефлексы:
-формируются в течение
жизни
-индивидуальные
-формируются на базе
безусловных рефлексов; без
подкрепления со временем
угасают
-имеют адаптивное значение
Чтение, езда на автомобиле,
выделение слюны при виде и
запахе пищи — всё это
примеры условных
рефлексов.
Физиологический механизм, лежащий в основе условного рефлекса:
1.Появление очага возбуждения в коре больших полушарий, вызванного более слабым
условным стимулом (включение лампочки).
2.Появление очага возбуждения, связанного с сильным безусловным стимулом
(получение лакомства).
3.После нескольких повторений сочетания условного и безусловного сигналов возникает
временная связь между двумя очагами возбуждения: от очага, вызванного условным
стимулом, к очагу, вызванному безусловным стимулом.
4.В результате действие только условного стимула теперь приводит к реакции,
вызываемой ранее безусловным стимулом.
Предположение о полностью рефлекторном характере деятельности высших
отделов головного мозга впервые было развито ученымфизиологом И. М. Сеченовым.
Далее идеи И. М. Сеченова получили
развитие в трудах И. П. Павлова, который
открыл пути объективного
экспериментального исследования
функций коры, разработал метод
выработки условных рефлексов и создал
учение о высшей нервной деятельности.
Павлов в своих трудах ввёл деление
рефлексов на безусловные и условные
Глава 2.
Ваши ощущения на звонок с
урока?
радость
облегчение
безразличие
неопределенно
сть

Условный рефлекс — обзор

I АНТЕЦЕДЕНТЫ

Во-первых, я должен отметить, что экспериментальное исследование зрительного восприятия было уже очень хорошо развито в начале XIX века, определенно задолго до провозглашения рождения экспериментальной психологии Вундтом в его работе. 1879. Выделяются несколько достижений. Удивительное и правильное провозглашение Томасом Янгом (1802) тривариантной природы цветового зрения с последующей кодификацией Гельмгольца (1909/1962) обеспечило надежную основу для науки о цвете.Изобретение стереоскопа Уитстоном (1838 г.) явилось ярким примером того, как представление двух плоских изображений может вызвать восприятие трех измерений. В методологическом отношении также были достигнуты важные успехи; в частности, основополагающими были психофизические методы, разработанные Фехнером (1860).

Наряду с этими более ощутимыми достижениями существовал широкий поток теоретических предположений о восприятии, унаследованных от более раннего периода, когда восприятие было в основном прерогативой философии.Можно выделить две широкие перспективы. Во-первых, это сильная эмпирическая традиция, связанная с британским ассоцианизмом, предполагающая, что содержание восприятия, и особенно видение, являются следствием выученных ассоциаций элементарных ощущений в сочетании с двигательными действиями и тактильной обратной связью (Berkeley, 1709). Например, Гельмгольц комментирует, что в детстве мать водила его на городскую площадь, где он думал, что видел миниатюрные куклы на церковной башне, которые были действительно взрослыми людьми.По словам Гельмгольца, ему еще предстояло узнать, что маленькие фигурки (с точки зрения угла обзора) на большом расстоянии действительно являются людьми в натуральную величину. Таким образом, он утверждал, что наше восприятие требует бессознательных выводов, связывающих элементарные ощущения через локомоторный опыт, чтобы получить правильное восприятие размера и расстояния. Противоположная линия мышления в более нативистской традиции, представленная Герингом (1868), более сочувствовала идее врожденных характеристик организма, развивающихся более или менее независимо от опыта.Глубина для Геринга (1868) была обозначена стимуляцией различных локусов сетчатки в двух глазах в соответствии с геометрией бинокулярного зрения (см. Turner, 1994).

Новым, а затем и очень очерняемым подходом была программа структуралистов, попытка различить связь между элементарными ощущениями и восприятием. Многое зависело от самоанализа, процедуры, требующей обученных наблюдателей, которые могли бы изолировать свои ощущения для последующего понимания того, как они способствуют восприятию.Большинство методов лечения считают, что это несколько ошибочная глава в истории экспериментальной психологии, которая дает наглядный урок неудачных целей и методов. Несмотря на свои недостатки, основная мотивация, похоже, не отставала от времени. Современная химия находилась в зачаточном состоянии (Джон Дальтон предложил свою теорию в начале века), а Менделеев как раз предлагал периодическую таблицу. Итак, почему бы новой науке психологии не попытаться параллельным путем очертить основные составляющие ощущений и увидеть, как они формируют восприятие? Каким бы разумным это ни казалось тогда, оно не выдержало окончательной научной проверки.Это не сработало и ни к чему не привело, кроме как спровоцировать реакцию. Клеветников было много: Уильям Джеймс (1892) в Америке, гештальт-психологи в Германии, а позднее и наиболее стойкие бихевиористы.

Гештальт-революция, начатая против такого структуралистского мышления, началась со знаменитой статьи Вертхаймера (1912) о кажущемся движении (см. Также Хохберг, глава 9, этот том). Хотя кажущееся движение было замечено Экснером намного раньше, что также составляет основу кинематографа, вклад Вертхаймера все же запомнился, потому что он смог показать, помимо двух неподвижных вспышек, что-то не присутствовало в стимуле: «фи», восприятие движения.Для Вертхаймера было особенно важно то, что между вспышками существовал ограниченный диапазон пространственных и временных отношений, когда сами неподвижные вспышки были невидимы, но все же оставалось видимое движение. Можно было испытать чистое «фи», не видя составляющих, которые его вызвали. Таким образом, утверждал Вертхаймер, невозможно проанализировать восприятие до его элементарных ощущений. Чтобы объяснить этот феномен, Вертхаймер предположил, что в мозгу, связанном с представлением двух последовательных вспышек, произошло «короткое замыкание», связанное с восприятием движения.Существование этого предполагаемого физического явления было мозгом, коррелятом восприятия.

Другое важное явление было быстро выявлено гештальт-психологами и их многочисленными современниками. Самым важным был феномен перцептивной группировки, а также различие между фигурой и фоном, наиболее ярко проявившийся в классической демонстрации лица Рубина (1915) — вазы. Гештальт-психологи рассматривали эти новые явления как отражение автономных законов восприятия, не определяемых научными ассоциациями, приобретенными через опыт.Скорее, они рассматривали этот феномен как раскрытие некоего пока еще не определенного целостного физического процесса, участвующего в среде мозга. Колер, в частности, очень рано увлекся теорией поля мозга и продолжал эту линию мышления на протяжении многих десятилетий (Kohler, 1924, 1947).

Однако такие идеи не были восприняты с энтузиазмом представителями новой бихевиористской традиции. Развиваясь примерно в то же время в Соединенных Штатах, бихевиоризм в конечном итоге стал господствующим подходом к психологии, в значительной степени стимулированным экспериментами по обучению животных, проведенными десятилетиями ранее (Морганом, Торндайком и т. Д.), что также подтверждается исследованиями Павлова об условных рефлексах. Последний не уклонился от поставленной задачи. — Теперь, джентльмен, мы перейдем от мирных дел, если позволим, к вопросам войны к мистеру Колеру. Мы с ним воюем »(Павлов, 1935, 1957, с. 599). Основываясь на своей собственной работе и преобладающем духе времени, он заявил:

Не являются ли знаменитые «бессознательные выводы Гельмгольца в его Physiological Optics » условными рефлексами? В качестве примера можно привести рисунок, имитирующий визуальный характер рельефа.В реальном опыте, конечно, тактильные и мышечные стимулы, исходящие от облегчения, представляют собой начальные и основные стимулы … которые только впоследствии приобретают жизненное значение, постоянно подкрепляясь тактильными и мышечными стимулами. (Павлов, 1957, стр. 215)

В Америке аксиоматическая поведенческая теория Халла (Hull, 1943) связала стимулы в окружающей среде животных с реакциями, которые могут избирательно усиливаться во время снижения влечения. Оглядываясь назад, очевидно, что в коннекционистской теории Халла и ее ближайших последователях было много недостатков.Интересно, что даже Халл признал ограниченность своей теории. Он несколько тайно постулировал концепцию «афферентного нейронного взаимодействия» для объяснения тенденции организма реагировать на гештальт-подобные отношения, например, на более яркий из двух источников света, а не на абсолютную яркость.

Хебб (1949) в своей основополагающей книге сформулировал дополнительные сильные стороны более ранней теории гештальта и бихевиористского подхода. Отмечая крайности каждой из них, он пишет:

Были использованы два вида формул, приводящие к двум крайностям: (1) теория распределительного щита и теория сенсомоторных связей (2) теория поля.… Согласно теории первого типа… клетки сенсорной системы приобретают связи с клетками двигательной системы, функция коры головного мозга — это функция телефонной станции. Связи жестко определяют, что делает животное или человек, и их приобретение составляет обучение… (2) противоположная теория отрицает, что обучение вообще зависит от связей, и пытается использовать вместо этого концепцию поля, которую физики сочли столь полезной. Кортекс можно рассматривать как статистически однородную среду (стр.xvii)

Гештальт-теория и связанные с ней формулировки (теория массового действия Лэшли) больше подходят для работы с организационными аспектами зрения, обеспечивая, по крайней мере, начало объяснения того, как отношения между отдельными стимулами могут играть роль. Тем не менее, гештальт-теория ничего не говорила о том, как такие реляционные факторы могут быть причинно связаны с поведением. В теории состояния мозга Келера не было механизма, согласно которому глобальный электрический паттерн мог бы правдоподобно активировать определенные нервы, вызывающие двигательное поведение.Гештальт-теория с ее озабоченностью динамическими состояниями игнорировала возможную роль определенных нейронных связей. По терминологии Хебба, распределенные системы (то есть теории состояний мозга) были способны справиться с проблемами эквивалентности стимулов (треугольник оставался треугольником при различных изменениях размера, точек обзора, положений, цветов и т. Д.), Но не могли справиться с этим. поведение.

Откровенно говоря, спекулятивная теория Хебба смогла предоставить по крайней мере правдоподобное объяснение того, как очень специфические нейронные цепи (клеточные сборки и фазовые последовательности) могут на самом деле реагировать на отношения стимулов, и благодаря их воплощению в нейронной цепи возможность влиять на двигательное поведение.

Несмотря на то, что особенности формулировок Хебба были основаны на некоторых устаревших соображениях (ему нужно было постулировать реверберационные схемы для работы с явлениями кратковременной памяти), его монография стала важной вехой. Хотя в ретроспективе он не предлагал конкретной программы исследований, он обеспечил нечто, возможно, более важное. Это предполагало правдоподобное и уважительное примирение, казалось бы, противоречивой позиции гештальт-традиции и бихевиористов, признавая вклад каждого, представляя спекулятивную теорию мозга, которая преодолеет их соответствующие слабости.Таким образом, теория Хебба в середине века давала надежду и вдохновение серьезным специалистам в еще неразвитых науках о мозге, давая им смелость преследовать свои собственные исследовательские планы с расчетом на будущий прогресс, преодолевая то, что казалось нынешним застоем и бесполезными спорами. .

Условный ответ в классическом кондиционировании

В классическом кондиционировании условный ответ — это выученный ответ на ранее нейтральный раздражитель. Например, запах пищи — это безусловный раздражитель, чувство голода в ответ на запах — безусловная реакция, а звук свиста, когда вы чувствуете запах пищи, — это условный раздражитель.Условным ответом будет чувство голода, когда вы услышите звук свистка.

При изучении классической обусловленности вам может быть полезно помнить, что условная реакция — это выученная рефлексивная реакция .

Классический процесс кондиционирования заключается в соединении ранее нейтрального стимула с другим стимулом, который естественным образом вызывает реакцию. После того, как эти двое будут представлены в паре достаточное количество раз, образуется ассоциация.Тогда ранее нейтральный стимул сам вызовет реакцию. В этот момент реакция становится условной.

Определение условного ответа

Иногда бывает трудно отличить безусловную реакцию от условной. Вот несколько вещей, которые следует помнить, пытаясь определить условную реакцию:

• Условный ответ должен быть изучен, в то время как безусловный ответ имеет место без обучения.
• Условный ответ возникнет только после того, как будет установлена ​​связь между безусловным раздражителем и условным раздражителем.

Вот некоторые примеры условных реакций:

• Если вы станете свидетелем ужасной автомобильной аварии, у вас может развиться страх перед вождением. Многие фобии начинаются после того, как человек пережил негативный опыт общения с объектом страха.
• Если ваш питомец привык к тому, что его кормят, услышав звук открываемой банки или сумки, он может очень взволноваться, услышав этот звук.
• Если ваш ребенок регулярно получает прививки и плачет в результате этих инъекций, он может ассоциировать белый жилет врача с этим болезненным опытом. В конце концов, ребенок может начать плакать, когда увидит кого-нибудь в белом халате.
• Если вас укусила лающая собака, вы можете испытывать чувство страха и беспокойства всякий раз, когда слышите лай.

в классическом кондиционировании

Давайте подробнее рассмотрим, как условный ответ работает в классическом обусловливании.Русский физиолог Иван Павлов впервые открыл классический процесс кондиционирования во время исследования слюнной системы собак. Павлов отметил, что у собак выделялась слюна на вкус мяса, но через некоторое время у них также начиналось выделение слюны всякий раз, когда они видели белый халат лаборанта, который доставлял мясо.

Чтобы рассмотреть это явление поближе, Павлов ввел звуковой сигнал всякий раз, когда животных кормили. В конце концов, образовалась ассоциация, и у животных выделялась слюна всякий раз, когда они слышали звук, даже если не было еды.

В классическом эксперименте Павлова еда представляет собой так называемый безусловный раздражитель (UCS). Этот стимул естественно и автоматически вызывает безусловный ответ (UCR), которым в данном случае было слюноотделение. После объединения безусловного стимула с ранее нейтральным стимулом, звуком тона, между ПСК и нейтральным стимулом образуется ассоциация.

В конце концов, ранее нейтральный раздражитель начинает вызывать такую ​​же реакцию, и в этот момент тон становится известным как условный раздражитель.Слюноотделение в ответ на этот условный раздражитель является примером условной реакции.

Вымирание

Итак, что происходит в случаях, когда безусловный раздражитель больше не сочетается с условным раздражителем? В эксперименте Павлова, например, что произошло бы, если бы еды больше не было после звукового сигнала? В конце концов, условная реакция будет постепенно уменьшаться и даже исчезать — процесс, известный как угасание.

В одном из наших предыдущих примеров представьте, что у человека развивается условная реакция на чувство страха всякий раз, когда он или она слышит лай собаки.А теперь представьте, что у человека гораздо больше опыта с лаем собак, и все они положительны.

Хотя условная реакция первоначально развивалась после одного неудачного опыта с лающей собакой, эта реакция может начать уменьшаться по интенсивности или даже в конечном итоге исчезнуть, если у человека достаточно хороших переживаний, когда ничего плохого не происходит, когда он или она слышит лай собаки.

Слово Verywell

Обусловленная реакция — важная часть классического процесса обусловливания.Формируя ассоциацию между ранее нейтральным стимулом и безусловным стимулом, может происходить обучение, что в конечном итоге приводит к условной реакции.

Условные ответы могут быть полезны, но они также могут быть проблематичными. Ассоциации могут привести к желаемому поведению, но они также могут привести к нежелательному или дезадаптивному поведению (например, фобиям). К счастью, те же процессы поведенческого обучения, которые привели к формированию условной реакции, также можно использовать для обучения новому поведению или изменения старого.

Исследование физиологической активности коры головного мозга

Лекция I

Разработка объективного метода исследования физиологической активности полушарий головного мозга. — Понятие рефлекса. — Разнообразие рефлексов. — Сигнальные рефлексы, важнейшая физиологическая характеристика полушарий.

Полушария головного мозга являются высшим достижением нервного развития животного мира. Эти структуры у высших животных имеют значительные размеры и чрезвычайно сложны, поскольку в человеке они состоят из миллионов и миллионов клеток — центров или очагов нервной активности, — различающихся по размеру, форме и расположению и связанных друг с другом бесчисленными разветвлениями от их индивидуальные процессы.Такая сложность структуры, естественно, предполагает аналогичную сложность функций, которая на самом деле очевидна у высших животных и у человека. Взгляните на собаку, которая на протяжении многих веков была слугой человека. Подумайте, как его можно обучить выполнению различных обязанностей, наблюдению, охоте и т. Д. Мы знаем, что это сложное поведение животного, несомненно, связанное с высшей нервной деятельностью, в основном связано с полушариями головного мозга. Если мы удалим полушария у собаки I и других, ² , животное станет не только неспособным выполнять эти обязанности, но также неспособным даже заботиться о себе.Фактически он становится беспомощным инвалидом и не может долго прожить, если за ним не ухаживают.

У человека высшая нервная активность также зависит от структурной и функциональной целостности полушарий головного мозга. Как только эти структуры повреждаются и их функции каким-либо образом нарушаются, человек тоже становится инвалидом. Он больше не может выполнять свои обычные обязанности, его нужно держать подальше от рабочего мира своих собратьев. Поразительным контрастом с безграничной активностью полушарий головного мозга является скудное содержание современных физиологических знаний о них.Фактически до 1870 года не было физиологии полушарий; они казались недоступными для физиолога. В этом году к ним впервые применили общепринятые физиологические методы стимуляции и экстирпации. ³ Этими работниками было обнаружено, что раздражение определенных частей коры полушарий (моторной коры) регулярно вызывает сокращения определенных групп скелетных мышц: экстирпация этих частей коры приводит к нарушению нормального функционирования одинаковые группы мышц.Вскоре после этого было продемонстрировано ^{4 , 5} , что другие области коры, которые не вызывают никакой двигательной активности в ответ на стимуляцию, также функционально дифференцированы. Экстирпация этих областей приводит к определенным дефектам нервной деятельности, связанной с определенными рецепторными органами, такими как сетчатка глаза, кортиев орган и сенсорные нервные окончания в коже. Многочисленные исследователи провели и продолжаются поисковые исследования по вопросу о локализации функции коры головного мозга.Наши знания были увеличены в точности и детализированы, особенно в области моторики, и даже нашли полезное применение в медицине. Эти исследования, однако, не пошли принципиально дальше позиции, установленной Фричем и Хитцигом. Важный вопрос о физиологическом механизме всего высшего и сложного поведения животного, которое, как показал Гольц, зависит от полушарий головного мозга, не затрагивался ни в одном из этих исследований и не составлял части современных физиологических знаний.

Итак, когда мы задаем вопросы: что объясняют те факты, которые до сих пор находились в распоряжении физиолога, в отношении поведения высших животных? Какую общую схему высшей нервной деятельности они могут дать? Или какие общие правила, регулирующие эту деятельность, они могут помочь нам сформулировать? — современный физиолог растерялся и не может дать удовлетворительного ответа. Проблема механизма этой сложной структуры, столь богатой функциями, спрятана в углу, и это безграничное поле, столь плодородное для исследований, никогда не исследовалось должным образом.

Причина этого довольно проста и понятна. Эта нервная деятельность никогда не рассматривалась с той же точки зрения, что и деятельность других органов или даже других частей центральной нервной системы. О деятельности полушарий говорят как о некой особой психической активности, действие которой мы ощущаем и воспринимаем в себе и, по аналогии, предполагаем, что она существует у животных. Это аномалия, которая поставила физиолога в чрезвычайно трудное положение. С одной стороны, может показаться, что изучение деятельности полушарий головного мозга, как и деятельности любой другой части организма, должно входить в рамки физиологии, но, с другой стороны, это было приложено к ней. специальная область другой науки — психология.

Какую позицию тогда должен занять физиолог? Может быть, ему прежде всего следует изучить методы этой науки о психологии и только потом надеяться изучить физиологический механизм полушарий? Это связано с серьезными трудностями. Логично, что при анализе различных видов деятельности живого вещества физиология должна опираться на более продвинутые и более точные науки — физику и химию. Но если мы попытаемся подойти к проблеме, стоящей перед нами, из этой науки психологии, мы построим нашу надстройку на науке, которая не претендует на точность по сравнению даже с физиологией.Фактически до сих пор остается открытым вопрос о том, является ли психология естественной наукой или же ее можно вообще рассматривать как науку.

Я не могу здесь глубоко вдаваться в этот вопрос, но я остановлюсь, чтобы указать на один факт, который меня очень сильно поражает, а именно. что даже сторонники психологии не считают свою науку точной в каком-либо смысле. Выдающийся американский психолог Уильям Джеймс в последние годы рассматривал психологию не как науку, а как надежду науки.Другой поразительный пример дает Вундт, знаменитый философ и психолог, основатель так называемого экспериментального метода в психологии и сам в прошлом физиолог. Незадолго до войны (1913 г.), по случаю дискуссии в Германии о целесообразности создания отдельных кафедр философии и психологии, Вундт выступил против разделения, одним из его аргументов была невозможность установить общий график экзаменов по психологии. поскольку у каждого профессора были свои особые представления о том, что такое психология на самом деле.Такое свидетельство, кажется, ясно показывает, что психология еще не может претендовать на статус точной науки.

В таком случае физиологу не нужно прибегать к помощи психологии. Было бы более естественным, если бы экспериментальное исследование физиологической активности полушарий заложило прочную основу для будущей истинной науки о психологии; такой курс, скорее всего, приведет к развитию этой отрасли естествознания.

Таким образом, физиолог должен идти своим собственным путем, по которому для него уже проложена тропа.Триста лет назад Декарт развил идею рефлекса. Исходя из предположения, что животные ведут себя просто как машины, он рассматривал каждую деятельность организма как необходимую реакцию на некоторый внешний раздражитель, причем связь между раздражителем и реакцией осуществляется через определенный нервный путь: и эту связь он Утверждалось, что это основное назначение нервных структур в теле животного. Это была основа, на которой было прочно основано изучение нервной системы.В восемнадцатом, девятнадцатом и двадцатом веках физиологи в полной мере использовали понятие рефлекса. Работая сначала только с нижними частями центральной нервной системы, они постепенно пришли к изучению более высокоразвитых частей, до недавнего времени Магнус, ⁶ , продолжая классические исследования Шеррингтона ⁷ на спинномозговые рефлексы, сумел продемонстрировать рефлекторный характер всех элементарных двигательных действий животного организма.Концепция рефлекса Декарта постоянно и плодотворно применялась в этих исследованиях, но ее применение не ограничивалось корой головного мозга.

Можно надеяться, что некоторые из более сложных действий тела, которые состоят из совокупности элементарных двигательных действий и переходят в состояния, которые в психологической фразеологии называются «игривостью», «страхом» и т. Д. «гнев» и т. д. скоро будет продемонстрирован как рефлекторная деятельность подкорковых частей мозга.Смелая попытка применить идею рефлекса к деятельности полушарий была предпринята русским физиологом И.М.Сеченовым на основе имеющихся в его время знаний о физиологии центральной нервной системы. В брошюре «Рефлексы мозга», опубликованной на русском языке в 1863 году, он попытался представить деятельность полушарий головного мозга как рефлекторную, то есть в соответствии с определением . Мысли он рассматривал как рефлексы, в которых эффекторный путь был заторможен, в то время как сильные вспышки страсти он считал преувеличенными рефлексами с широким излучением возбуждения.Аналогичная попытка была предпринята позднее Ч. Richet, ⁸ , который ввел концепцию психического рефлекса, согласно которому реакция, следующая за данным стимулом, должна определяться ассоциацией этого стимула со следами, оставленными в полушариях прошлыми стимулами. И вообще говоря, современная физиология демонстрирует тенденцию рассматривать высшую активность полушарий как ассоциацию новых возбуждений в любой момент времени со следами, оставленными старыми (ассоциативная память, тренировка, образование на основе опыта).

Однако все это было лишь предположением. Пришло время перейти к экспериментальному анализу предмета — анализу, который должен быть столь же объективным, как анализ в любой другой области естествознания. Толчок этому переходу дала быстро развивающаяся наука сравнительная физиология, которая сама возникла как прямой результат теории эволюции. Имея дело с низшими представителями животного царства, физиологи по необходимости были вынуждены отвергать антропоморфные предрассудки и направлять все свои усилия на выяснение связей между внешним стимулом и возникающей реакцией, будь то двигательная или другая реакция.Это привело к развитию учения Леба о тропизмах животных; ⁹ до введения новой объективной терминологии для описания реакций животных [Beer, Bethe and Uexkull; ¹⁰ и, наконец, это привело к исследованию зоологами с использованием чисто объективных методов поведения низших представителей животного царства в ответ на внешние раздражители — как, например, в классических исследованиях Дженнингса. ¹¹

Под влиянием этих новых тенденций в биологии, которые апеллировали к практическим наклонностям американского ума, Американская школа психологов, уже заинтересовавшаяся сравнительным изучением психологии, обнаружила склонность подчинять высшую нервную деятельность. животных для экспериментального анализа в различных специально разработанных условиях.Мы можем справедливо рассматривать трактаты Торндайка [sic], The Animal Intelligence (1898), ¹² как отправную точку для систематических исследований такого рода. В этих исследованиях животное содержалось в ящике, а корм помещался вне ящика так, чтобы он был виден животному. Чтобы получить пищу, животное должно было открыть дверь, которая в различных экспериментах запиралась с помощью различных приспособлений. Были составлены таблицы и диаграммы, показывающие, насколько быстро и каким образом животное решало поставленные перед ним задачи.Весь процесс понимался как формирование ассоциации между зрительными и тактильными стимулами, с одной стороны, и опорно-двигательным аппаратом, с другой. Этот метод с его модификациями впоследствии применялся многими авторами для изучения вопросов, связанных с ассоциативной способностью различных животных.

Примерно в то же время, когда Торндайк [так в оригинале] занимался этой работой, я сам (будучи тогда совершенно не осведомленным о его исследованиях) также был направлен на объективное исследование полушарий следующим обстоятельством: В ходе подробного исследования деятельности пищеварительных желез мне пришлось исследовать так называемую психическую секрецию некоторых желез, и я предпринял эту задачу вместе с сотрудником.В результате этого расследования в моей голове прочно отпечаталось безоговорочное убеждение в бесполезности субъективных методов исследования. Стало ясно, что единственное удовлетворительное решение проблемы — экспериментальное исследование строго объективными методами. Для этого я начал регистрировать все внешние раздражители, падающие на животное в момент проявления его рефлекторной реакции (в данном случае выделение слюны), одновременно фиксируя все изменения реакции животного.

Это было началом этих исследований, которые продолжаются вот уже двадцать пять лет, в течение которых многочисленные соработники, на которых я сейчас вспоминаю с нежной любовью, объединились с моими в этой работе своими сердцами и руками. Мы, конечно, прошли много этапов, и лишь постепенно тема раскрывается, а трудности преодолеваются. Сначала были доступны лишь несколько разрозненных фактов, но сегодня собрано достаточно материала, чтобы оправдать попытку представить его в более или менее систематизированной форме.В настоящее время я могу представить вам физиологическую интерпретацию деятельности полушарий головного мозга, которая, во всяком случае, больше соответствует структурной и функциональной сложности этого органа, чем собрание фрагментарных, хотя и очень важно, факты, которые до настоящего времени отражали все знания по этому предмету. Работа по принципу чисто объективного исследования высшей нервной деятельности велась в основном в подконтрольных мне лабораториях, в которых приняли участие более сотни сотрудников.Работу, в чем-то похожую на нашу, проводят американские психологи. Однако до настоящего времени между американской школой и нами было одно существенное различие. Поскольку они психологи, их способ экспериментирования, несмотря на то, что они изучают эту деятельность с точки зрения их внешнего аспекта , в основном психологический — — во всяком случае, в том, что касается постановки проблем и их анализа, а также формулировки задачи . результаты обеспокоены.Поэтому — за исключением небольшой группы «бихевиористов» — их работу нельзя рассматривать как чисто физиологическую по своему характеру. Мы, начав с физиологии, продолжаем строго придерживаться физиологической точки зрения, исследуя и систематизируя предмет в целом только физиологическими методами. Что касается других физиологических лабораторий, лишь немногие обратили свое внимание на эту тему, и то недавно; и их расследования не выходили за рамки предварительного расследования.

Теперь я перейду к описанию нашего материала, сначала сделав предварительное изложение общей концепции рефлекса, конкретных физиологических рефлексов и так называемых «инстинктов». Нашей отправной точкой была идея Декарта о нервном рефлексе. Это подлинно научная концепция, поскольку она подразумевает необходимость. Его можно резюмировать следующим образом: внешний или внутренний раздражитель попадает на тот или иной нервный рецептор и вызывает нервный импульс; этот нервный импульс передается по нервным волокнам в центральную нервную систему, и здесь, благодаря существующим нервным связям, он дает начало новому импульсу, который проходит по отходящим нервным волокнам к активному органу, где он возбуждает особую активность клеточные структуры.Таким образом, стимул оказывается неизбежно связанным с определенной реакцией, как причина со следствием. Кажется очевидным, что вся деятельность организма должна подчиняться определенным законам. Если бы животное не находилось в точном соответствии с окружающей средой, оно бы рано или поздно перестало существовать. Приведем биологический пример: если животное не привлекала пища, а отталкивалось от нее, или если животное вместо того, чтобы убежать от огня, бросалось в огонь, то оно быстро погибало.Животное должно реагировать на изменения в окружающей среде таким образом, чтобы его ответная деятельность была направлена ​​на сохранение его существования. Этот вывод верен также, если мы рассмотрим живой организм с точки зрения физических и химических наук. Каждая материальная система может существовать как единое целое только до тех пор, пока ее внутренние силы, притяжение, сцепление и т. Д. Уравновешивают внешние силы, действующие на нее. Это верно как для обычного камня, так и для самых сложных химических веществ; и его истинность должна быть признана также для животного организма.Будучи определенной ограниченной материальной системой, она может существовать только до тех пор, пока она находится в постоянном равновесии с внешними по отношению к ней силами: как только это равновесие будет серьезно нарушено, организм перестанет существовать в том виде, в каком он был. Рефлексы — это элементарные единицы в механизме постоянного уравновешивания. Физиологи изучили и изучают в настоящее время эти многочисленные машиноподобные, неизбежные реакции организма — рефлексы, существующие с самого рождения животного и, следовательно, обусловленные внутренней организацией нервной системы.

Рефлексы, как и приводные ремни машин, созданных человеком, могут быть двух видов: положительные и отрицательные, возбуждающие и тормозящие. Хотя исследование этих рефлексов физиологами ведется уже давно, оно еще не закончено. Постоянно открываются свежие рефлексы. Мы не знаем свойств тех рецепторных органов, для которых внутри организма возникает эффективный раздражитель, а сами внутренние рефлексы остаются неизученной областью.Пути, по которым нервные импульсы проводятся в центральной нервной системе, по большей части малоизвестны или вообще не установлены. Механизм торможения, заключенный в центральной нервной системе, остается весьма неясным: мы знаем кое-что только о тех тормозных рефлексах, которые проявляются вдоль тормозных эфферентных нервов. Более того, сочетание и взаимодействие различных рефлексов еще недостаточно изучены. Тем не менее физиологи более и преуспевают в разгадывании механизма этих машиноподобных действий организма, и можно разумно ожидать, что в конце концов они выяснят и контролируют его.

К тем рефлексам, которые давно стали предметом физиологических исследований и касаются главным образом деятельности отдельных органов и тканей, следует добавить еще одну группу врожденных рефлексов. Это также происходит в нервной системе и является неизбежной реакцией на совершенно определенные раздражители. Они связаны с реакциями организма в целом и включают то общее поведение животного, которое было названо «инстинктивным». Поскольку полного согласия относительно сущностного сродства этих реакций с рефлексом еще не достигнуто, мы должны обсудить этот вопрос более подробно.Мы обязаны английскому философу Герберту Спенсеру предположением, что инстинктивные реакции являются рефлексами. Позже зоологи, физиологи и исследователи сравнительной психологии выдвинули в поддержку этого неопровержимые доказательства. Я предлагаю здесь объединить различные аргументы в пользу этой точки зрения. Между простейшим рефлексом и инстинктом мы можем найти множество стадий перехода, и среди них мы с недоумением обнаруживаем какую-либо демаркационную линию. Чтобы проиллюстрировать это, мы можем взять только что вылупившегося птенца.Это маленькое существо реагирует клеванием на любой раздражитель, который бросается в глаза, будь то реальный объект или только пятно на поверхности, по которой оно идет. Чем мы можем сказать, что это отличается от наклона головы, закрытия век, когда что-то пролетает мимо его глаз? Мы должны назвать этот последний защитным рефлексом, но первый был назван кормящим инстинктом: хотя при клевании не происходит ничего, кроме наклона головы и движения клюва.

Также утверждалось, что инстинкты сложнее рефлексов.Однако есть чрезвычайно сложные рефлексы, которые никто не назвал бы инстинктами. В качестве примера можно взять рвоту. Это очень сложно и включает в себя координацию большого количества мышц (как полосатых, так и однотонных), расположенных на большой площади и обычно задействованных в самых разных функциях организма. Это также связано с секретарской деятельностью со стороны определенных желез, которая обычно вызывается с совершенно другой целью.

Снова предполагалось, что длинная последовательность действий, связанных с определенными инстинктивными действиями, представляет собой отличительную точку контраста с рефлексом, который, как считается, всегда строится на простой шкале.В качестве примера мы можем взять постройку животными гнезда или жилищ в целом. Связана цепочка инцидентов; вместе: материал собирается и доставляется на выбранное место; там он наращивается и укрепляется. Чтобы рассматривать это как рефлекс, мы должны предположить, что один рефлекс инициирует следующий следующий — или, другими словами, мы должны рассматривать его как цепной рефлекс. Но такое объединение действий присуще не только инстинктам. Нам известны многочисленные рефлексы, которые наверняка сливаются в цепи.Так, например, если мы стимулируем афферентный нерв, например седалищный нерв, происходит рефлекторный подъем артериального давления; Высокое давление в левом желудочке сердца и в первой части аорты служит эффективным стимулом для второго рефлекса, на этот раз депрессорного рефлекса, который оказывает сдерживающее влияние на первый. Опять же, мы можем взять один из цепных рефлексов, недавно установленных Магнусом. Кошка, даже лишенная полушарий головного мозга, в большинстве случаев приземляется на лапы, когда ее бросают с высоты.Как с этим справиться? При изменении положения отолитового органа в пространстве возникает определенный рефлекс, который вызывает сокращение мышц шеи, возвращая голову животного в нормальное положение. Это первый рефлекс. При выпрямлении головы вызывается свежий рефлекс и задействуются определенные мышцы туловища и конечностей, возвращая животное в положение стоя. Это второй рефлекс.

Некоторые, опять же, возражают против отождествления инстинктов с рефлексами на этом основании: они говорят, что инстинкты часто зависят от внутреннего состояния организма.Например, птица строит гнездо только в брачный период. Или, если взять более простой случай, когда животное насытилось едой, пища перестает быть привлекательной, и животное перестает есть. Опять же, то же самое верно и в отношении сексуального влечения. Это зависит от возраста организма и состояния половых желез; и значительное влияние оказывают гормоны (продукты желез внутренней секреции). Но эту зависимость нельзя назвать своеобразным свойством «инстинктов».«Интенсивность любого рефлекса, даже само его наличие, зависит от раздражительности центров, которая, в свою очередь, постоянно зависит от физических и химических свойств крови (автоматическая стимуляция центров) и от взаимодействия рефлексов.

Наконец, иногда считается, что, в то время как рефлексы определяют деятельность только отдельных органов и тканей, инстинкты вовлекают деятельность всего организма в целом. Однако теперь мы знаем из недавних исследований Магнуса и де Клейна, что постоянство , ходьба и поддержание постурального равновесия в целом — это не что иное, как рефлексы.

Из всего этого следует, что инстинкты и рефлексы подобны неизбежным ответам организма на внутренние и внешние раздражители, и поэтому нам нет необходимости называть их двумя разными терминами. Reflex имеет большее преимущество из двух, в том смысле, что он использовался с самого начала в строго научном смысле.

Совокупность рефлексов составляет основу нервной деятельности как человека, так и животных. Поэтому очень важно детально изучить все основные рефлексы организма.К сожалению, до настоящего времени это далеко не достигнуто, особенно, как я уже упоминал ранее, в случае тех рефлексов, которые смутно известны как «инстинкты». Наши знания о последних очень ограничены и фрагментарны. Их классификация по таким категориям, как «пищевые», «защитные», «сексуальные», «родительские» и «социальные» инстинкты совершенно неадекватна. Под каждой из этих голов часто собирается большое количество индивидуальных рефлексов. Некоторые из них совершенно неопознаны; одни путаются с другими; и многие все еще оцениваются лишь частично.Я могу продемонстрировать на собственном опыте, насколько эта тема остается незавершенной и полна пробелов. В ходе исследований, которые я сейчас объясню; Однажды мы совершенно не могли найти причину необычного поведения животного. Очевидно, это была очень послушная собака, которая вскоре очень подружилась с нами. Мы начали с очень простого эксперимента. Собаку поместили в стойку со свободными петлями вокруг лап, но так, чтобы ей было достаточно удобно и она могла свободно передвигаться на пару шагов.Больше ничего не делалось, кроме как повторно давать животному пищу с интервалом в несколько минут. Сначала он стоял достаточно тихо и довольно охотно ел, но со временем он стал возбужденным и изо всех сил пытался выбраться из стойки, царапая пол, грызя опоры и так далее. Это непрекращающееся мышечное напряжение сопровождалось одышкой и непрерывным слюноотделением, которое сохранялось в каждом эксперименте в течение нескольких недель, животному становилось все хуже и хуже, пока оно не перестало подходить для наших исследований.Долгое время мы не могли понять, почему это животное ведет себя необычно. Мы экспериментально опробовали множество возможных интерпретаций, но, хотя у нас был долгий опыт работы с большим количеством собак в наших лабораториях, мы не могли найти удовлетворительного решения этого странного поведения, пока нам не пришло в голову, что это могло быть выражением особого рефлекса свободы , и что собака просто не могла оставаться спокойной, когда ее стесняли в стойке. Этот рефлекс был преодолен, противопоставив ему другой — рефлекс на еду.Мы начали давать собаке всю еду на стойке. Сначала животное мало ело и значительно похудело, но постепенно ему стало нужно есть больше, пока, наконец, не съели весь рацион. В то же время в ходе экспериментов животное становилось тише: подавлялся рефлекс свободы. Ясно, что рефлекс свободы — один из важнейших рефлексов или, если использовать более общий термин, реакций живых существ. Этот рефлекс еще не получил окончательного признания.В трудах Джеймса он даже не упоминается среди особых человеческих «инстинктов». Но ясно, что если бы у животного не было рефлекса протеста против границ, установленных для его свободы, малейшее препятствие на его пути помешало бы правильному выполнению его естественных функций. Некоторые животные, как мы все знаем, обладают этим рефлексом свободы до такой степени, что в неволе они отказываются от всякой пищи, заболевают и умирают.

В качестве другого примера рефлекса, которым очень часто пренебрегают, мы можем сослаться на то, что можно назвать исследовательским рефлексом . Я называю это «Что это?» рефлекс. Именно этот рефлекс вызывает немедленную реакцию у человека и животных на малейшие изменения в окружающем их мире, так что они немедленно ориентируют свой соответствующий рецепторный орган в соответствии с воспринимаемым качеством агента, вызывающего изменение, проводя полное исследование. из этого. Биологическое значение этого рефлекса очевидно. Если бы у животного не было такого рефлекса, его жизнь постоянно висела бы на волоске.У человека этот рефлекс сильно развит с далеко идущими результатами, в высшей форме представлен любознательностью — родоначальником того научного метода, с помощью которого мы можем надеяться однажды прийти к истинной ориентации в познании мира вокруг .

Еще меньше сделано для выяснения класса отрицательных или тормозных рефлексов (инстинктов), которые часто вызываются любым сильным стимулом или даже слабым стимулом, если это необычно. К этой категории относится так называемый животный гипноз.

Поскольку основные нервные реакции как у людей, так и у животных врождены в виде определенных рефлексов, я должен еще раз подчеркнуть, насколько важно составить полный список, включающий все эти рефлексы с их адекватной классификацией. Ведь, как будет показано ниже, все остальные нервные функции животного организма основаны на этих рефлексах. Теперь, хотя обладание такими рефлексами, как только что описанные, составляет фундаментальное условие естественного выживания животного, они сами по себе недостаточны для обеспечения длительного, стабильного и нормального существования.Это может быть показано на собаках с удаленными полушариями головного мозга. Если не учитывать внутренние рефлексы, у такой собаки все же сохраняются основные внешние рефлексы. Его привлекает еда; его отталкивают вредоносные раздражители; он проявляет исследовательский рефлекс, поднимая голову и настораживая уши, чтобы услышать звук. Вдобавок он проявляет рефлекс свободы, предлагая мощное сопротивление любому ограничению. Тем не менее он совершенно неспособен заботиться о себе и, если его предоставить самому себе, очень скоро умрет.Очевидно, в его нынешнем нервном облике не хватает чего-то важного. Какую нервную деятельность он мог потерять? Легко видеть, что у этой собаки количество раздражителей, вызывающих рефлекторную реакцию, значительно уменьшено; оставшиеся имеют элементальную, обобщенную природу и действуют на очень близком расстоянии. Следовательно, динамическое равновесие между внутренними силами животной системы и внешними силами в ее окружающей среде стало элементарным по сравнению с изысканной приспособляемостью нормального животного, а более простой баланс явно неадекватен жизни.

Вернемся теперь к простейшему рефлексу, с которого начинались наши исследования. Если пища или какое-либо вредное вещество попадает в рот, выделяется слюна. В случае пищи эта секреция предназначена для химического изменения, а в случае отклоняемого вещества — разбавить и вымыть ее изо рта. Это пример рефлекса, обусловленного физическими и химическими свойствами вещества при контакте со слизистой оболочкой рта и языка.Но в дополнение к этому аналогичная рефлекторная секреция вызывается, когда эти вещества помещаются на расстоянии от собаки, и затрагиваются только рецепторные органы обоняния и зрения. Даже сосуда, из которого подавалась пища, достаточно, чтобы вызвать пищевой рефлекс, полный во всех деталях; и, кроме того, секреция может быть спровоцирована даже видом человека, который принес судно, или звуком его шагов. Все эти бесчисленные раздражители, попадающие на несколько тонко распознающих дистанционных рецепторов, теряют свою силу навсегда, как только у животного отнимаются полушария, и только те, которые оказывают прямое воздействие на рот и язык, все еще сохраняют свою силу.Огромное преимущество способности организма реагировать на прежние раздражители очевидно, поскольку именно благодаря их действию пища, попадающая в рот, немедленно встречает большое количество увлажняющей слюны и отводимых веществ, часто вредных для слизистой. мембраны, найдите уже во рту слой защитной слюны, которая быстро их разбавляет и смывает. Еще больше их значение, когда они вызывают двигательный компонент сложного рефлекса питания, т. Е., когда они действуют как раздражители рефлекса поиска пищи.

Еще один пример — рефлекс самозащиты. Сильные плотоядные животные охотятся на более слабых животных, и они, если они будут ждать, чтобы защитить себя, пока зубы врага не войдут в их плоть, будут быстро истреблены. Дело приобретает иной аспект, когда защитный рефлекс включается при виде и звуке приближения врага. Тогда у жертвы появляется шанс спастись, скрывшись или убегая.

Как мы можем в целом описать эту разницу в динамическом балансе жизни между нормальным и лишенным коры животным? Каков общий механизм и закон этого различия? Совершенно очевидно, что в естественных условиях нормальное животное должно реагировать не только на раздражители, которые сами по себе приносят немедленную пользу или вред, но также и на другие физические или химические факторы — волны звука, света и тому подобное, — которые сами по себе лишь сигнализируют. приближение этих раздражителей; хотя для меньшего животного вредны не вид и не звук хищного зверя, а его зубы и когти.

Теперь, хотя сигнальные стимулы действительно играют роль в тех сравнительно простых рефлексах, которые мы привели в качестве примеров, но это не самый важный момент. Существенная особенность высшей активности центральной нервной системы, которая нас интересует и которая у высших животных, скорее всего, полностью принадлежит полушариям, состоит не в том, что бесчисленные сигнальных стимулов действительно вызывают рефлекторные реакции у животных. , но в том, что в разных условиях одни и те же раздражители могут вызывать совершенно разные рефлекторные реакции; и наоборот, одна и та же реакция может быть вызвана разными раздражителями.

В вышеупомянутом примере слюнного рефлекса сигналом в одно время является один конкретный сосуд, в другое время — другой; при определенных условиях один человек, при других условиях — другой — строго в зависимости от того, какой сосуд использовался для кормления и какой человек принес сосуд и дал собаку корм. Это, очевидно, делает машиноподобные ответные действия организма еще более точными и добавляет к ним качества еще более высокого совершенства. Так бесконечно сложны, так непрерывно изменяются условия в окружающем мире, эта сложная животная система, которая сама находится в движении, и только эта система имеет шанс установить динамическое равновесие с окружающей средой.Таким образом, мы видим, что основная и самая общая функция полушарий — это реакция на сигналы, представленные бесчисленным множеством взаимозаменяемых значений.

Условные рефлексы и поведение. | Wellcome Collection

Сегмент 1 После первого заголовка «Проф. Павлов, создатель науки об условных рефлексах, демонстрируется фильм Павлова. Затем проводится первый эксперимент по определению функции коры головного мозга. Показана собака со свищом в слюнной железе, а когда собака ест, через свищ капает слюна.Интертитры объясняют, что выработка слюны во время еды контролируется нижними центрами мозга и что эти рефлексы безусловны. На иллюстрации показана анатомия головы собаки, а анимация показывает, что происходит в мозге, когда собака ест. Слюна выделяется не только во время еды, но и при просмотре известной, ранее пробованной пищи. Это условный рефлекс. Это продемонстрировано на живой собаке. Затем проводится эксперимент, в котором собаку помещают в комнату со специально сконструированной скамейкой.На скамейке видны миски с едой, и экспериментатор наблюдает из другой комнаты. Начало времени: 00: 00: 00: 00 Конец времени: 00: 05: 15: 07 Длина: 00: 05: 15: 07

Сегмент 2 В экспериментальной камере мигает лампочка, но собака не реагирует. Затем за зажиганием лампы (неадекватный раздражитель) следует подача еды (адекватный раздражитель). Это продемонстрировано. Мигает свет, еда перемещается в поле зрения, и собака ест ее. Сочетание неадекватного раздражителя с адекватным раздражителем дает условный рефлекс.На анимации показана дуга условного рефлекса, проходящая через кору больших полушарий. Показано, что новорожденный ребенок отказывается от молока, чтобы показать, что у новорожденных нет условных рефлексов, но есть врожденные рефлексы, такие как сосание, хватание и защитные рефлексы. Постепенно у младенца начинают развиваться условные рефлексы, и показано, как ребенок берет бутылочку. Серия анимаций показывает развитие условных звеньев в коре полушарий головного мозга, адекватные стимулы, возбуждающие стимулирующие импульсы в слюнообразующем центре головного мозга и в коре полушарий, неадекватные стимулы, производящие стимулирующие импульсы в коре головного мозга, и их наложение. неадекватного стимула на адекватный.Начало времени: 00: 05: 15: 07 Конец времени: 00: 10: 51: 01 Длина: 00: 05: 35: 23

Сегмент 3 Анимация показывает, как многочисленные повторения эксперимента приводят к созданию соединительной связи между две области коры. Такой же эксперимент проводится с ребенком. Мальчик ест, и из трубки, прикрепленной к его щеке, капает слюна. Затем у него развивается условный рефлекс, когда он привязан к кровати с воронкой над ним. Когда мигает свет, еда через воронку падает ему в рот.Создается условный рефлекс, но когда свет мигает и еда не падает по воронке, рефлекс гаснет. Аналогичный эксперимент проводится на обезьяне: в клетку опускаются кружки разного цвета, сигнализирующие о прибытии или неприбытии пищи. Начало времени: 00: 10: 51: 01 Конец времени: 00: 16: 30: 10 Длина: 00: 05: 39: 08

Сегмент 4 В конце концов, обезьяна узнает, что серый кружок означает, что еда была помещена в ее коробка, а белый кружок означает, что еды там нет.Однако вводится новый раздражитель — раздражитель колокольного звона, который подавляет предыдущий условный рефлекс. Это подробно описано в анимации. Подзаголовок объясняет, что в процессе эволюции усложнялись не только физические аспекты животных, но и аспекты поведения. На монтаже показаны различные животные. Некоторые инстинкты являются врожденными, например, у только что вылупившихся утят. После вылупления их многократно бросают в пруд, и каждый раз они плывут к берегу. Начало времени: 00: 16: 30: 10 Конец времени: 00: 21: 45: 03 Длина: 00: 05: 14: 22

Сегмент 5 Надпись гласит, что индивидуальное обучение, основанное на выработке условных рефлексов, формирует поведение животных. более сложный.Показано, как собаку дрессируют. Показано, как лабораторную крысу обучают бегать по лабиринту. Эта тренировка основана на выработке условных рефлексов. Затем показано, как различные цирковые животные выполняют свои выученные трюки, получая еду в качестве угощения. Леопард поднимает флаг, а морж идет по бревну. Также на цирковых животных демонстрируется болевой метод дрессировки. Дрессировщик бьет львов, заставляя их выполнять трюки. В конце этого раздела дрессировщик создает пирамиду с тремя львами и львицей.Начало времени: 00: 21: 45: 03 Конец времени: 00: 27: 30: 00 Длина: 00: 05: 44: 26

Сегмент 6 Прямые функциональные стимулы у животных — это секс, голод и защитные инстинкты. Показан монтаж еды различных животных, в том числе змея, глотающая мышь. Затем демонстрируются реакции, основанные на защитном инстинкте, в том числе мангуст, сражающийся со змеей. Далее показаны реакции, основанные на инстинкте воспроизводства, включая различные брачные ритуалы. Наконец, проявляется инстинкт заботы о потомстве, в том числе мать-кошка, отгоняющая собаку от своих котят.Последний подзаголовок гласит: «Человек по происхождению, относящийся к низшим животным, унаследовал те же самые основные инстинкты. Но не они управляют поведением человека. В основе человеческого поведения лежит Разум, который обусловлен социальной средой, в которой живет человек ». Начало времени: 00: 27: 30: 00 Конец времени: 00: 32: 33: 17 Длина: 00: 05: 03: 17

Классическое кондиционирование | Введение в психологию — Reinke

Цели обучения

К концу этого раздела вы сможете:

• Объясните, как происходит классическое кондиционирование
• Обобщите процессы приобретения, исчезновения, спонтанного восстановления, обобщения и различения

Имя Ивана Павлова звонит в колокол? Даже если вы новичок в изучении психологии, скорее всего, вы слышали о Павлове и его знаменитых собаках.

Павлов (1849–1936), русский ученый, провел обширные исследования на собаках и наиболее известен своими экспериментами по классическому кондиционированию ([ссылка]). Как мы кратко обсуждали в предыдущем разделе, классическая обусловленность — это процесс, с помощью которого мы учимся ассоциировать стимулы и, следовательно, предвидеть события.

Исследования Ивана Павлова пищеварительной системы собак неожиданно привели к открытию им процесса обучения, ныне известного как классическая обусловленность.

Павлов пришел к выводу о том, что обучение происходит совершенно случайно.Павлов был физиологом, а не психологом. Физиологи изучают жизненные процессы организмов от молекулярного уровня до уровня клеток, систем органов и целых организмов. Область интересов Павлова была пищеварительная система (Hunt, 2007). В своих исследованиях на собаках Павлов хирургическим путем имплантировал им в щеки трубки для сбора слюны. Затем он измерил количество слюны, выделяемой при употреблении различных продуктов. Со временем Павлов (1927) заметил, что у собак начинает выделяться слюна не только от вкуса пищи, но и от вида еды, при виде пустой кормушки и даже при звуках шагов лаборантов. .Слюноотделение на еду во рту является рефлекторным, поэтому обучение не требуется. Однако у собак не выделяется слюна при виде пустой миски или звука шагов.

Эти необычные ответы заинтриговали Павлова, и он задался вопросом, чем объясняется то, что он называл «психическими выделениями» собак (Павлов, 1927). Чтобы объективно изучить это явление, Павлов разработал серию тщательно контролируемых экспериментов, чтобы увидеть, какие стимулы вызывают у собак слюноотделение. Он смог научить собак выделять слюну в ответ на раздражители, которые явно не имели ничего общего с едой, такие как звук колокольчика, свет и прикосновение к ноге.В ходе своих экспериментов Павлов понял, что у организма есть два типа реакций на окружающую среду: (1) безусловные (необученные) реакции или рефлексы и (2) условные (усвоенные) ответы.

В экспериментах Павлова у собак выделялась слюна каждый раз, когда им давали мясной порошок. Мясной порошок в этой ситуации был безусловным стимулом (UCS): стимулом, который вызывает рефлексивную реакцию в организме. Слюноотделение собак было безусловной реакцией (UCR): естественной (необученной) реакцией на данный стимул.Перед формированием условий подумайте о стимулах и ответах собак следующим образом:

Мясной порошок (UCS) → Слюноотделение (UCR) Мясной порошок (UCS) → Слюноотделение (UCR)

В классическом кондиционировании нейтральный стимул предъявляется непосредственно перед безусловным. Павлов подавал звуковой сигнал (например, звонил в колокольчик), а затем давал собакам мясной порошок ([ссылка]). Тон был нейтральным стимулом (NS), который не вызывает естественной реакции. До кондиционирования у собак не выделялось слюноотделение, когда они просто слышали тон, потому что тон не имел ассоциации с собаками.Проще говоря, это соединение означает:

Тон (NS) + Мясной порошок (UCS) → Слюноотделение (UCR) Тон (NS) + Мясной порошок (UCS) → Слюноотделение (UCR)

Когда Павлов снова и снова сочетал тон с мясным порошком, ранее нейтральный стимул (тон) также начал вызывать слюноотделение у собак. Таким образом, нейтральный стимул стал условным стимулом (CS), который вызывает реакцию после многократного сочетания с безусловным стимулом. В конце концов, у собак началось выделение слюны на звук, точно так же, как у них раньше выделялось слюноотделение при звуке шагов помощников.Поведение, вызванное условным раздражителем, называется условной реакцией (УС). В случае с собаками Павлова они научились связывать тон (CS) с кормлением и начали выделять слюну (CR) в ожидании еды.

Тон (CS) → Слюноотделение (CR) Тон (CS) → Слюноотделение (CR)

Перед условием безусловный раздражитель (еда) вызывает безусловный ответ (слюноотделение), а нейтральный раздражитель (звонок) не вызывает ответа. Во время кондиционирования безусловный стимул (еда) предъявляется повторно сразу после предъявления нейтрального стимула (звонка).После кондиционирования один нейтральный раздражитель вызывает условную реакцию (слюноотделение), становясь, таким образом, условным раздражителем.

Ссылка на обучение

Теперь, когда вы узнали о процессе классического кондиционирования, как вы думаете, можно ли кондиционировать собаку Павлова? Посетите этот веб-сайт, чтобы сыграть в игру.

Ссылка на обучение

Посмотрите это видео, чтобы узнать больше о Павлове и его собаках.

ПРИМЕНЕНИЕ КЛАССИЧЕСКОГО КОНДИЦИОНИРОВАНИЯ В РЕАЛЬНОМ МИРЕ

Как классическое кондиционирование работает в реальном мире? Допустим, у вас есть кошка по имени Тигр, которая довольно избалована.Вы храните ее еду в отдельном шкафу, и у вас также есть специальный электрический консервный нож, который вы используете только для того, чтобы открывать банки с кормом для кошек. При каждом приеме пищи Тигр слышит характерный звук электрического открывалки («зжжз»), а затем берет свою еду. Тигр быстро понимает, что когда она слышит «зжжз», она вот-вот накормит. Как вы думаете, что делает Тигр, когда слышит электрический консервный нож? Скорее всего, она обрадуется и побежит туда, где вы готовите ей еду. Это пример классической обусловленности.В этом случае, что такое UCS, CS, UCR и CR?

Что делать, если шкаф с едой Тигра начинает скрипеть? В этом случае Тигр слышит «писк» (шкаф), «зжжз» (электрический консервный нож), а затем берет свою еду. Тигр научится волноваться, когда услышит «скрип» шкафа. Сочетание нового нейтрального стимула («писк») с условным стимулом («зжжз») называется условием более высокого порядка или условием второго порядка. Это означает, что вы используете условный раздражитель консервного ножа, чтобы обусловить другой раздражитель: скрипучий шкаф ([ссылка]).Трудно достичь чего-либо выше обусловленности второго порядка. Например, если вы звоните в колокольчик, открываете шкаф («писк»), используете консервный нож («зжжз»), а затем кормите Тигра, Тигр, скорее всего, никогда не обрадуется, услышав только звонок.

При кондиционировании высшего порядка установленный условный раздражитель соединяется с новым нейтральным раздражителем (раздражителем второго порядка), так что в конечном итоге новый раздражитель также вызывает условный ответ без предъявления исходного условного раздражителя.

Повседневная связь: классическое кондиционирование в Stingray City

Кейт и ее муж Скотт недавно отдыхали на Каймановых островах и заказали лодочную экскурсию в Стингрей-Сити, где они могли покормить и поплавать с южными скатами. Капитан лодки объяснил, как обычно одинокие скаты привыкли взаимодействовать с людьми. Около 40 лет назад рыбаки начали чистить рыбу и моллюсков (безусловный стимул) на определенной песчаной косе возле барьерного рифа, и большое количество скатов заплывало, чтобы съесть (безусловная реакция) то, что рыбаки бросали в воду; это продолжалось годами.К концу 1980-х слух о большой группе скатов распространился среди аквалангистов, которые затем начали кормить их с рук. Со временем южные скаты в этом районе были классически воспитаны, как собаки Павлова. Когда они слышат звук двигателя лодки (нейтральный раздражитель, который становится условным раздражителем), они знают, что будут есть (условная реакция).

Как только Кейт и Скотт достигли Стингрей-Сити, более двух десятков скатов окружили их туристическую лодку. Пара спустилась в воду с мешками кальмаров, любимого лакомства скатов.Стая скатов натыкалась и терлась об их ноги, как голодные кошки ([ссылка]). Кейт и Скотт смогли покормить, погладить и даже поцеловать (на удачу) этих удивительных существ. Потом исчезли все кальмары и скаты.

Кейт держит южного ската в Стингрей-Сити на Каймановых островах. Эти скаты были классически приспособлены к тому, чтобы звук мотора лодки ассоциировался с едой, предоставляемой туристами. (кредит: Кэтрин Дампер)

Классическое кондиционирование также применимо к людям, даже к младенцам.Например, Сара покупает смесь в синих канистрах для своей шестимесячной дочери Анджелины. Каждый раз, когда Сара достает контейнер с молоком, Анджелина возбуждается, пытается дотянуться до еды и, скорее всего, у нее выделяется слюна. Почему Анджелина приходит в восторг, когда видит канистру со смесью? Какие здесь UCS, CS, UCR и CR?

До сих пор все примеры касались еды, но классическое кондиционирование выходит за рамки базовой потребности в питании. Рассмотрим наш предыдущий пример с собакой, владельцы которой установили невидимый электрический забор для собак.Небольшой электрический шок (безусловный раздражитель) вызывает дискомфорт (безусловный ответ). Когда безусловный стимул (шок) сочетается с нейтральным стимулом (край двора), собака связывает дискомфорт (безусловный ответ) с краем двора (условный раздражитель) и остается в установленных границах.

Ссылка на обучение

Чтобы получить юмористический взгляд на кондиционирование, посмотрите этот видеоклип из телешоу The Office , где Джим заставляет Дуайта ожидать, что он будет слышать мятный запах каждый раз, когда компьютер Джима издает определенный звук.

ОБЩИЕ ПРОЦЕССЫ В КЛАССИЧЕСКОМ КОНДИЦИОНИРОВАНИИ

Теперь, когда вы знаете, как работает классическое кондиционирование, и ознакомились с несколькими примерами, давайте взглянем на некоторые общие процессы, участвующие в процессе. В классической системе кондиционирования начальный период обучения известен как приобретение, когда организм учится связывать нейтральный и безусловный раздражители. Во время усвоения нейтральный раздражитель начинает вызывать условный ответ, и в конечном итоге нейтральный раздражитель становится условным раздражителем, способным сам по себе вызывать условный ответ.Выбор времени важен для того, чтобы прийти в норму. Как правило, между предъявлением условного и безусловного раздражителя должен быть короткий промежуток времени. В зависимости от того, что происходит, иногда этот интервал составляет всего пять секунд (Chance, 2009). Однако при других видах кондиционирования интервал может достигать нескольких часов.

Отвращение к вкусу — это тип обусловливания, при котором между условным стимулом (что-то проглоченное) и безусловным стимулом (тошнота или болезнь) может пройти интервал в несколько часов.Вот как это работает. Между занятиями вы с другом быстро перекусываете в тележке с едой на территории кампуса. Вы разделяете блюдо с куриным карри и отправляетесь на следующий урок. Через несколько часов вы почувствуете тошноту и вам станет плохо. Хотя с вашим другом все в порядке, и вы определили, что у вас кишечный грипп (причина не в еде), у вас развилось отвращение к вкусу; в следующий раз, когда вы будете в ресторане и кто-то заказывает карри, вам сразу станет плохо. Хотя куриное блюдо не является причиной того, что вас тошнит, вы испытываете отвращение ко вкусу: вас приучили к отвращению к еде после единственного негативного опыта.

Как это происходит — обусловленность, основанная на единственном экземпляре и включающая длительный промежуток времени между событием и негативным стимулом? Исследования отвращения к вкусу показывают, что эта реакция может быть эволюционной адаптацией, призванной помочь организмам быстро научиться избегать вредной пищи (Garcia & Rusiniak, 1980; Garcia & Koelling, 1966). Это не только может способствовать выживанию видов посредством естественного отбора, но также может помочь нам разработать стратегии решения таких проблем, как помощь онкологическим больным при тошноте, вызванной определенными видами лечения (Holmes, 1993; Jacobsen et al., 1993; Хаттон, Баракос и Висмер, 2007; Сколин и др., 2006).

После того, как мы установили связь между безусловным раздражителем и условным раздражителем, как нам разорвать эту связь и заставить собаку, кошку или ребенка перестать отвечать? В случае с Тигрой, представьте, что произойдет, если вы перестанете использовать электрический консервный нож для ее еды и начнете использовать его только для еды людей. Теперь Тигр слышит открывалку для консервов, но не получает еды. В классических терминах обусловливания вы будете давать условный раздражитель, но не безусловный.Павлов исследовал этот сценарий в своих экспериментах с собаками: озвучивание тона, не дав собаке мясного порошка. Вскоре собаки перестали реагировать на тон. Угашение — это уменьшение условной реакции, когда безусловный раздражитель перестает предъявлять условный раздражитель. При предъявлении только условного раздражителя собака, кошка или другой организм проявляли все более и более слабую реакцию и, в конце концов, не реагировали. С точки зрения классической обусловленности, условная реакция постепенно ослабевает и исчезает.

Что происходит, когда обучение какое-то время не используется — когда то, что изучено, остается в бездействии? Как мы только что обсуждали, Павлов обнаружил, что, когда он неоднократно предъявлял колокольчик (условный раздражитель) без мясного порошка (безусловный раздражитель), наступало угасание; у собак перестали выделять слюну на звонок. Однако после пары часов отдыха от этой тренировки по вымиранию у собак снова началось выделение слюны, когда Павлов позвонил в колокольчик. Как вы думаете, что произошло бы с поведением Тигра, если бы ваш электрический консервный нож сломался, и вы не использовали его в течение нескольких месяцев? Когда вы, наконец, починили его и начали использовать его, чтобы снова открывать еду Тигра, Тигр вспомнила связь между открывашкой для консервов и ее едой — она ​​волновалась и бежала на кухню, когда слышала звук.Поведение собак Павлова и Тигра иллюстрирует концепцию, которую Павлов назвал спонтанным восстановлением: возвращение ранее угашенной условной реакции после периода отдыха ([ссылка]).

Это кривая приобретения, исчезновения и спонтанного восстановления. Восходящая кривая показывает, что условный ответ быстро усиливается за счет повторного сочетания условного раздражителя и безусловного раздражителя (приобретение). Затем кривая уменьшается, что показывает, как условный ответ ослабевает при предъявлении только условного раздражителя (угашение).После перерыва или паузы в кондиционировании условная реакция появляется снова (спонтанное выздоровление).

Конечно, эти процессы применимы и к людям. Например, предположим, что каждый день, когда вы идете в кампус, по вашему маршруту проезжает грузовик с мороженым. День за днем ​​вы слышите музыку грузовика (нейтральный стимул), поэтому, наконец, останавливаетесь и покупаете шоколадное мороженое. Вы откусываете (безусловный раздражитель), а затем у вас слюнки текут (безусловная реакция). Этот начальный период обучения известен как приобретение, когда вы начинаете связывать нейтральный стимул (звук грузовика) и безусловный стимул (вкус шоколадного мороженого во рту).Во время усвоения условный ответ усиливается за счет многократного сочетания условного раздражителя и безусловного раздражителя. Через несколько дней (и батончиков мороженого) вы замечаете, что ваш рот начинает слезиться (условная реакция), как только вы слышите музыкальный джингл грузовика — даже до того, как откусите кусок мороженого. Затем однажды вы идете по улице. Вы слышите музыку грузовика (условный раздражитель) и слюнки текут (условная реакция). Однако когда вы подойдете к грузовику, вы обнаружите, что у них все закончилось мороженое.Вы уходите разочарованным. Следующие несколько дней вы проезжаете мимо грузовика и слышите музыку, но не останавливайтесь, чтобы купить мороженое, потому что вы опаздываете на занятия. Когда вы слышите музыку, у вас начинает выделяться слюноотделение все меньше и меньше, пока к концу недели у вас не перестанет слюноотделение, когда вы услышите мелодию. Это свидетельствует о вымирании. Условный ответ ослабевает, когда предъявляется только условный раздражитель (звук грузовика), а безусловный раздражитель (шоколадное мороженое во рту) не сопровождается.Потом наступают выходные. Вам не нужно идти на занятия, поэтому вы не проезжаете мимо грузовика. Наступает утро понедельника, и вы отправляетесь в кампус своим обычным маршрутом. Вы заходите за угол и снова слышите грузовик. Как вы думаете, что происходит? Ваш рот снова начинает слезиться. Почему? После перерыва в кондиционировании условная реакция появляется снова, что свидетельствует о самопроизвольном выздоровлении.

Приобретение и исчезновение подразумевают усиление и ослабление, соответственно, образованной ассоциации. Два других процесса обучения — различение стимулов и обобщение стимулов — участвуют в различении стимулов, запускающих усвоенную ассоциацию.Животные (включая людей) должны различать стимулы — например, звуки, которые предсказывают угрожающее событие, и звуки, которые не предсказывают, — чтобы они могли надлежащим образом реагировать (например, убегать, если звук угрожает). Когда организм учится по-разному реагировать на различные схожие стимулы, это называется различением стимулов. Говоря классическим условным языком, организм демонстрирует условный ответ только на условный раздражитель. Собаки Павлова различали основной тон, который звучал до того, как их кормили, и другие тона (например.g., дверной звонок), потому что другие звуки не предсказывали приход еды. Точно так же Тигр, кот, различал звук открывашки для консервов и звук электрического микшера. Когда работает миксер, Тигру не кормят, поэтому она не прибегает на кухню в поисках еды.

С другой стороны, когда организм демонстрирует условную реакцию на раздражители, подобные условному раздражителю, это называется генерализацией стимула, в отличие от различения стимулов.Чем больше раздражитель похож на раздражитель состояния, тем больше вероятность того, что организм даст условный ответ. Например, если электрический миксер звучит очень похоже на электрический консервный нож, Тигр может прибежать, услышав его звук. Но если вы не будете кормить ее, следуя звуку электрического микшера, и продолжите кормить ее постоянно после звука электрического консервного ножа, она быстро научится различать два звука (при условии, что они достаточно непохожи, чтобы она могла отличить их друг от друга) .

Иногда классическая обусловленность может привести к привыканию. Привыкание возникает, когда мы учимся не реагировать на раздражитель, который постоянно предъявляется без изменений. Поскольку стимул повторяется снова и снова, мы учимся не сосредотачивать на нем внимание. Например, представьте, что у вашего соседа или соседа по комнате постоянно гудит телевизор. Этот фоновый шум отвлекает и мешает вам сосредоточиться во время учебы. Однако со временем вы привыкаете к стимулу телевизионного шума и, в конце концов, уже почти не замечаете его.

ПОВЕДЕНИЕ

Джон Б. Уотсон, показанный в [ссылка], считается основоположником бихевиоризма. Бихевиоризм — это школа мысли, возникшая в первой половине 20 века и включающая в себя элементы классической обусловленности Павлова (Hunt, 2007). В отличие от Фрейда, который считал, что причины поведения скрыты в бессознательном, Уотсон отстаивал идею о том, что любое поведение можно изучать как простую реакцию стимул-ответ без учета внутренних процессов.Уотсон утверждал, что для того, чтобы психология стала законной наукой, она должна отвлечься от внутренних психических процессов, поскольку психические процессы нельзя увидеть или измерить. Вместо этого он утверждал, что психология должна сосредоточиться на внешнем наблюдаемом поведении, которое можно измерить.

Джон Б. Уотсон использовал принципы классической обусловленности при изучении человеческих эмоций.

На идеи Уотсона повлияли работы Павлова. Согласно Уотсону, поведение человека, как и поведение животных, в первую очередь является результатом условных реакций.В то время как работа Павлова с собаками включала обусловливание рефлексов, Уотсон считал, что те же принципы можно распространить на обусловливание человеческих эмоций (Watson, 1919). Так началась работа Уотсона со своей аспиранткой Розали Рейнер и ребенком по имени Маленький Альберт. В своих экспериментах с Маленьким Альбертом Уотсон и Райнер (1920) продемонстрировали, как можно обусловить страхи.

В 1920 году Уотсон был заведующим кафедрой психологии Университета Джонса Хопкинса. Благодаря своей должности в университете он познакомился с матерью Маленького Альберта, Арвиллой Мерритт, которая работала в больнице кампуса (DeAngelis, 2010).Уотсон предложил ей доллар, чтобы позволить ее сыну стать объектом своих экспериментов по классической кондиционировании. Благодаря этим экспериментам Маленький Альберт научился бояться определенных вещей. Первоначально ему были предъявлены различные нейтральные стимулы, в том числе кролик, собака, обезьяна, маски, вата и белая крыса. Он не боялся ничего из этого. Затем Уотсон с помощью Рейнера заставил Маленького Альберта ассоциировать эти стимулы с эмоцией — страхом. Например, Ватсон вручил Маленькому Альберту белую крысу, и Маленький Альберт с удовольствием с ней играл.Затем Уотсон издавал громкий звук, ударяя молотком по металлическому стержню, висящему за головой Маленького Альберта, каждый раз, когда Маленький Альберт касался крысы. Маленький Альберт испугался этого звука, демонстрируя рефлекторный страх перед внезапными громкими звуками, и заплакал. Уотсон неоднократно сопоставлял громкий звук с белой крысой. Вскоре Маленький Альберт испугался одной белой крысы. В этом случае, что такое UCS, CS, UCR и CR? Несколько дней спустя Маленький Альберт продемонстрировал обобщение стимулов — он стал бояться других пушистых вещей: кролика, меховой шубки и даже маски Санта-Клауса ([ссылка]).Уотсону удалось обусловить реакцию страха у Маленького Альберта, тем самым продемонстрировав, что эмоции могут стать условными реакциями. Уотсон намеревался вызвать фобию — стойкий, чрезмерный страх перед определенным объектом или ситуацией — только через обусловливание, что противоречит точке зрения Фрейда о том, что фобии вызываются глубокими, скрытыми конфликтами в уме. Однако нет никаких свидетельств того, что Маленький Альберт переживал фобии в более поздние годы. Мать маленького Альберта уехала, прекратив эксперимент, а сам Маленький Альберт умер несколько лет спустя от не связанных причин.Хотя исследование Уотсона позволило по-новому взглянуть на обусловливание, по сегодняшним стандартам оно было бы сочтено неэтичным.

Благодаря обобщению стимулов Маленький Альберт начал бояться пушистых существ, в том числе Ватсона в маске Санта-Клауса.

Ссылка на обучение

Посмотрите сцены из эксперимента Джона Ватсона, в котором Маленького Альберта заставляли реагировать страхом на пушистые предметы.

При просмотре видео внимательно посмотрите на реакции Маленького Альберта и на то, как Ватсон и Рейнер представляют стимулы до и после кондиционирования.На основании того, что вы видите, вы пришли бы к тем же выводам, что и исследователи?

Повседневная связь: реклама и ассоциативное обучение

Рекламные руководители — профессионалы в применении принципов ассоциативного обучения. Подумайте о рекламе автомобилей, которую вы видели по телевидению. Многие из них имеют привлекательную модель. Связывая модель с рекламируемым автомобилем, вы приходите к выводу, что автомобиль желателен (Cialdini, 2008). Вы можете спросить себя, действительно ли работает этот рекламный прием? Согласно Чалдини (2008), мужчины, просмотревшие рекламу автомобиля с привлекательной моделью, позже оценили автомобиль как более быстрый, привлекательный и лучше спроектированный, чем мужчины, просмотревшие рекламу того же автомобиля без модели.

Вы когда-нибудь замечали, как быстро рекламодатели расторгают контракты с известным спортсменом после скандала? По мнению рекламодателя, этот спортсмен больше не вызывает положительных эмоций; следовательно, спортсмена нельзя использовать в качестве безусловного стимула, чтобы заставить людей ассоциировать положительные чувства (безусловный ответ) с их продуктом (условным стимулом).

Теперь, когда вы знаете, как работает ассоциативное обучение, посмотрите, сможете ли вы найти примеры этих типов рекламы на телевидении, в журналах или в Интернете.

Сводка

Новаторская работа Павлова с собаками внесла большой вклад в то, что мы знаем об обучении. Его эксперименты исследовали тип ассоциативного обучения, который мы теперь называем классическим обусловливанием. При классическом кондиционировании организмы учатся связывать события, которые постоянно происходят вместе, и исследователи изучают, как рефлексивная реакция на стимул может быть сопоставлена ​​с другим стимулом — путем тренировки ассоциации между двумя стимулами. Эксперименты Павлова показывают, как формируются связи «стимул-реакция».На Уотсона, основателя бихевиоризма, большое влияние оказали работы Павлова. Он проверял людей, вызывая страх у младенца, известного как Маленький Альберт. Его результаты показывают, что классическая обусловленность может объяснить, как развиваются некоторые страхи.

Вопросы для самопроверки

Вопросы о критическом мышлении

1. Если звук поднимающегося тостера вызывает слезы изо рта, какие UCS, CS и CR?

2. Объясните, как процессы генерализации стимулов и различения стимулов считаются противоположностями.

3. Как нейтральный раздражитель становится условным раздражителем?

Персональный вопрос заявки

4. Можете ли вы привести в своей жизни пример того, как классическая обусловленность вызывает положительную эмоциональную реакцию, такую ​​как счастье или волнение? Как насчет негативной эмоциональной реакции, такой как страх, беспокойство или гнев?

ответы

1. Поджариваемая еда — ПСК; звук выскакивающего тостера — CS; от звука тостера выделяется слюна CR.

2. При генерализации раздражителя организм реагирует на новые раздражители, похожие на исходный условный раздражитель. Например, собака лает при звонке в дверь. Затем он лает, когда звонит таймер духовки, потому что это звучит очень похоже на дверной звонок. С другой стороны, различение стимулов происходит, когда организм учится реакции на конкретный стимул, но не реагирует одинаково на новые похожие стимулы. В этом случае собака будет лаять, когда услышит дверной звонок, но она не будет лаять, когда услышит сигнал таймера духовки, потому что они звучат по-разному; собака умеет различать два звука.

3. Это происходит в процессе приобретения. Человек или животное учатся соединять нейтральный раздражитель и безусловный раздражитель. В фазе усвоения нейтральный раздражитель начинает вызывать условную реакцию. Нейтральный раздражитель становится условным раздражителем. В конце фазы усвоения происходит обучение, и нейтральный раздражитель становится условным стимулом, способным вызвать условный ответ сам по себе.

Глоссарий

приобретение период начального обучения в классическом кондиционировании, в котором человек или животное начинает связывать нейтральный стимул и безусловный стимул, так что нейтральный стимул начинает вызывать условную реакцию

классическое обусловливание обучение, при котором стимул или переживание возникает до поведения, а затем сопоставляется или связывается с поведением

условный ответ (ОК) ответ на условный раздражитель

условный стимул (CS) стимул, который вызывает реакцию из-за того, что он сочетается с безусловным стимулом

угашение уменьшение условной реакции, когда безусловный раздражитель перестает сочетаться с условным раздражителем

привыкание когда мы учимся не реагировать на раздражитель, который предъявляется повторно без изменений

кондиционирование высшего порядка (также кондиционирование второго порядка) с использованием условного стимула для создания нейтрального стимула

нейтральный стимул (NS) стимул, который изначально не вызывает реакции

самопроизвольное выздоровление возврат ранее погашенной условной реакции

различение стимулов способность по-разному реагировать на похожие стимулы

обобщение стимула , демонстрирующее условную реакцию на раздражители, аналогичные условному раздражителю

безусловный ответ (UCR) естественное (необученное) поведение на данный стимул

безусловный стимул (UCS) стимул, вызывающий рефлексивную реакцию

Психология, обучение, классическое кондиционирование | OpenEd CUNY

Теперь, когда вы знаете, как работает классическое кондиционирование, и ознакомились с несколькими примерами, давайте взглянем на некоторые общие процессы, участвующие в процессе.В классическом обусловливании начальный период обучения известен как приобретение , когда организм учится связывать нейтральный и безусловный раздражители. Во время усвоения нейтральный раздражитель начинает вызывать условный ответ, и в конечном итоге нейтральный раздражитель становится условным раздражителем, способным сам по себе вызывать условный ответ. Выбор времени важен для того, чтобы прийти в норму. Как правило, между предъявлением условного и безусловного раздражителя должен быть короткий промежуток времени.В зависимости от того, что происходит, иногда этот интервал составляет всего пять секунд (Chance, 2009). Однако при других видах кондиционирования интервал может достигать нескольких часов.

Отвращение к вкусу — это тип обусловливания, при котором между условным стимулом (что-то проглоченное) и безусловным стимулом (тошнота или болезнь) может пройти интервал в несколько часов. Вот как это работает. Между занятиями вы с другом быстро перекусываете в тележке с едой на территории кампуса.Вы разделяете блюдо с куриным карри и отправляетесь на следующий урок. Через несколько часов вы почувствуете тошноту и вам станет плохо. Хотя с вашим другом все в порядке, и вы определили, что у вас кишечный грипп (причина не в еде), у вас развилось отвращение к вкусу; в следующий раз, когда вы будете в ресторане и кто-то заказывает карри, вам сразу станет плохо. Хотя куриное блюдо не является причиной того, что вас тошнит, вы испытываете отвращение ко вкусу: вас приучили к отвращению к еде после единственного негативного опыта.

Как это происходит — обусловленность, основанная на единственном экземпляре и включающая длительный промежуток времени между событием и негативным стимулом? Исследования отвращения к вкусу показывают, что эта реакция может быть эволюционной адаптацией, призванной помочь организмам быстро научиться избегать вредной пищи (Garcia & Rusiniak, 1980; Garcia & Koelling, 1966). Это не только может способствовать выживанию видов посредством естественного отбора, но также может помочь нам разработать стратегии решения таких проблем, как помощь онкологическим больным при тошноте, вызванной определенными видами лечения (Holmes, 1993; Jacobsen et al., 1993; Хаттон, Баракос и Висмер, 2007; Сколин и др., 2006).

После того, как мы установили связь между безусловным раздражителем и условным раздражителем, как нам разорвать эту связь и заставить собаку, кошку или ребенка перестать отвечать? В случае с Тигрой, представьте, что произойдет, если вы перестанете использовать электрический консервный нож для ее еды и начнете использовать его только для еды людей. Теперь Тигр слышит открывалку для консервов, но не получает еды. В классических терминах обусловливания вы будете давать условный раздражитель, но не безусловный.Павлов исследовал этот сценарий в своих экспериментах с собаками: озвучивание тона, не дав собаке мясного порошка. Вскоре собаки перестали реагировать на тон. Угашение — это уменьшение условной реакции, когда безусловный раздражитель больше не предъявляется к условному раздражителю. При предъявлении только условного раздражителя собака, кошка или другой организм проявляли все более и более слабую реакцию и, в конце концов, не реагировали. С точки зрения классической обусловленности, условная реакция постепенно ослабевает и исчезает.

Что происходит, когда обучение какое-то время не используется — когда то, что изучено, остается в бездействии? Как мы только что обсуждали, Павлов обнаружил, что, когда он неоднократно предъявлял колокольчик (условный раздражитель) без мясного порошка (безусловный раздражитель), наступало угасание; у собак перестали выделять слюну на звонок. Однако после пары часов отдыха от этой тренировки по вымиранию у собак снова началось выделение слюны, когда Павлов позвонил в колокольчик. Как вы думаете, что произошло бы с поведением Тигра, если бы ваш электрический консервный нож сломался, и вы не использовали его в течение нескольких месяцев? Когда вы, наконец, починили его и начали использовать его, чтобы снова открывать еду Тигра, Тигр вспомнила связь между открывашкой для консервов и ее едой — она ​​волновалась и бежала на кухню, когда слышала звук.Поведение собак Павлова и Тигра иллюстрирует концепцию, которую Павлов назвал спонтанным восстановлением : возвращение ранее угасшей условной реакции после периода отдыха (рисунок).

Это кривая приобретения, исчезновения и спонтанного выздоровления. Восходящая кривая показывает, что условный ответ быстро усиливается за счет повторного сочетания условного раздражителя и безусловного раздражителя (приобретение). Затем кривая уменьшается, что показывает, как условный ответ ослабевает при предъявлении только условного раздражителя (угашение).После перерыва или паузы в кондиционировании условная реакция появляется снова (спонтанное выздоровление).

Конечно, эти процессы применимы и к людям. Например, предположим, что каждый день, когда вы идете в кампус, по вашему маршруту проезжает грузовик с мороженым. День за днем ​​вы слышите музыку грузовика (нейтральный стимул), поэтому, наконец, останавливаетесь и покупаете шоколадное мороженое. Вы откусываете (безусловный раздражитель), а затем у вас слюнки текут (безусловная реакция). Этот начальный период обучения известен как приобретение, когда вы начинаете связывать нейтральный стимул (звук грузовика) и безусловный стимул (вкус шоколадного мороженого во рту).Во время усвоения условный ответ усиливается за счет многократного сочетания условного раздражителя и безусловного раздражителя. Через несколько дней (и батончиков мороженого) вы замечаете, что ваш рот начинает слезиться (условная реакция), как только вы слышите музыкальный джингл грузовика — даже до того, как откусите кусок мороженого. Затем однажды вы идете по улице. Вы слышите музыку грузовика (условный раздражитель) и слюнки текут (условная реакция). Однако когда вы подойдете к грузовику, вы обнаружите, что у них все закончилось мороженое.Вы уходите разочарованным. Следующие несколько дней вы проезжаете мимо грузовика и слышите музыку, но не останавливайтесь, чтобы купить мороженое, потому что вы опаздываете на занятия. Когда вы слышите музыку, у вас начинает выделяться слюноотделение все меньше и меньше, пока к концу недели у вас не перестанет слюноотделение, когда вы услышите мелодию. Это свидетельствует о вымирании. Условный ответ ослабевает, когда предъявляется только условный раздражитель (звук грузовика), а безусловный раздражитель (шоколадное мороженое во рту) не сопровождается.Потом наступают выходные. Вам не нужно идти на занятия, поэтому вы не проезжаете мимо грузовика. Наступает утро понедельника, и вы отправляетесь в кампус своим обычным маршрутом. Вы заходите за угол и снова слышите грузовик. Как вы думаете, что происходит? Ваш рот снова начинает слезиться. Почему? После перерыва в кондиционировании условная реакция появляется снова, что свидетельствует о самопроизвольном выздоровлении.

Приобретение и исчезновение подразумевают усиление и ослабление, соответственно, образованной ассоциации. Два других процесса обучения — различение стимулов и обобщение стимулов — участвуют в различении стимулов, запускающих усвоенную ассоциацию.Животные (включая людей) должны различать стимулы — например, звуки, которые предсказывают угрожающее событие, и звуки, которые не предсказывают, — чтобы они могли надлежащим образом реагировать (например, убегать, если звук угрожает). Когда организм учится по-разному реагировать на различные схожие стимулы, это называется распознаванием стимулов . Говоря классическим условным языком, организм демонстрирует условный ответ только на условный раздражитель. Собаки Павлова различали основной тон, который звучал до того, как их кормили, и другие тона (например.g., дверной звонок), потому что другие звуки не предсказывали приход еды. Точно так же Тигр, кот, различал звук открывашки для консервов и звук электрического микшера. Когда работает миксер, Тигру не кормят, поэтому она не прибегает на кухню в поисках еды.

С другой стороны, когда организм демонстрирует условную реакцию на раздражители, которые похожи на раздражитель состояния, это называется обобщением стимула , что противоположно различению стимула.Чем больше раздражитель похож на раздражитель состояния, тем больше вероятность того, что организм даст условный ответ. Например, если электрический миксер звучит очень похоже на электрический консервный нож, Тигр может прибежать, услышав его звук. Но если вы не будете кормить ее, следуя звуку электрического микшера, и продолжите кормить ее постоянно после звука электрического консервного ножа, она быстро научится различать два звука (при условии, что они достаточно непохожи, чтобы она могла отличить их друг от друга) .

Иногда классическая обусловленность может привести к привыканию. Привыкание возникает, когда мы учимся не реагировать на раздражитель, который постоянно предъявляется без изменений. Поскольку стимул повторяется снова и снова, мы учимся не сосредотачивать на нем внимание. Например, представьте, что у вашего соседа или соседа по комнате постоянно гудит телевизор. Этот фоновый шум отвлекает и мешает вам сосредоточиться во время учебы. Однако со временем вы привыкаете к стимулу телевизионного шума и, в конце концов, уже почти не замечаете его.

Иван Павлов — Биография — NobelPrize.org

Иван Петрович Павлов родился 14 сентября 1849 года в Рязани, где его отец, Петр Дмитриевич Павлов, был сельским священником. Получил образование сначала в церковной школе в Рязани, а затем в духовной семинарии.

Вдохновленный прогрессивными идеями, которые распространяли выдающийся из русских литературоведов 60-х гг. Д. И. Писарев и отец русской физиологии И. М. Сеченов, Павлов отказался от религиозной карьеры и решил посвятить свою жизнь науке.В 1870 году он поступил на физико-математический факультет на курс естествознания.

Павлов страстно увлекся физиологией, которая на самом деле должна была иметь для него такое фундаментальное значение на протяжении всей его жизни. Именно во время этого первого курса он выпустил в сотрудничестве с другим студентом, Афанасьевым, свой первый научный трактат, труд по физиологии нервов поджелудочной железы. Эта работа получила широкую известность, и он был награжден за нее золотой медалью.

В 1875 году Павлов с отличием окончил курс и получил степень кандидата естественных наук. Однако, побуждаемый огромным интересом к физиологии, он решил продолжить учебу и поступил в Академию медицинской хирургии, чтобы пройти там третий курс. Он завершил это в 1879 году и снова был награжден золотой медалью. После конкурсного экзамена Павлов стал стипендиатом Академии, и это вместе с его положением директора физиологической лаборатории в клинике известного российского клинициста С.П. Боткина, позволила ему продолжить исследовательскую работу. В 1883 году он защитил докторскую диссертацию на тему «Центробежные нервы сердца». В этой работе он развил свою идею нервизма, используя в качестве примера усиливающий нерв сердца, который он обнаружил, и, кроме того, изложил основные принципы трофической функции нервной системы. В этой, как и в других работах, основанных главным образом на его исследованиях в лаборатории Боткинской клиники, Павлов показал, что существует основная закономерность в рефлекторной регуляции деятельности органов кровообращения.

В 1890 г. Павлова пригласили организовать и возглавить отделение физиологии в Институте экспериментальной медицины. Под его руководством, которое продолжалось 45 лет до конца его жизни, этот институт стал одним из важнейших центров физиологических исследований.

В 1890 году Павлов был назначен профессором фармакологии Военно-медицинской академии, а пять лет спустя был назначен на тогда еще вакантную кафедру физиологии, которую он занимал до 1925 года.

Именно в Институте экспериментальной медицины в 1891-1900 годах Павлов провел большую часть своих исследований по физиологии пищеварения. Именно здесь он разработал хирургический метод «хронического» эксперимента с широким использованием свищей, который позволил непрерывно наблюдать функции различных органов в относительно нормальных условиях. Это открытие открыло новую эру в развитии физиологии, поскольку до тех пор основным используемым методом была «острая» вивисекция, а функция организма определялась только путем анализа.Это означало, что исследование функционирования любого органа требовало нарушения нормальных взаимоотношений между органом и окружающей его средой. Такой метод был неадекватным средством определения того, как регулируются функции органа, или открытия законов, управляющих организмом в целом в нормальных условиях — проблемы, которые препятствовали развитию всей медицинской науки. Своим методом исследования Павлов открыл путь новым достижениям теоретической и практической медицины.С чрезвычайной ясностью он показал, что нервная система играет доминирующую роль в регулировании процесса пищеварения, и это открытие фактически является основой современной физиологии пищеварения. Павлов сообщил о результатах своих исследований в этой области, имеющей большое значение для практической медицины, в лекциях, которые он прочитал в 1895 году и опубликовал под названием Лекции о работе главных пищевых желез . железы) (1897).

Исследования Павлова в области физиологии пищеварения логически привели его к созданию науки об условных рефлексах. При исследовании рефлекторной регуляции деятельности пищеварительных желез Павлов особое внимание уделял феномену «психической секреции», вызываемой пищевыми раздражителями на расстоянии от животного. Используя метод, разработанный его коллегой Д. Д. Глинским в 1895 г., по установлению свищей в протоках слюнных желез, Павлов смог провести опыты по изучению природы этих желез.Серия этих экспериментов заставила Павлова отказаться от субъективной интерпретации «психической» слюнной секреции и на основании гипотезы Сеченова о рефлекторной природе психической деятельности сделать вывод, что и здесь рефлекс — пусть и не постоянный, а временный. или условный — был задействован.

Это открытие функции условных рефлексов позволило объективно изучить всю психическую деятельность вместо того, чтобы прибегать к субъективным методам, как это было необходимо до сих пор; Теперь стало возможным экспериментальным путем исследовать самые сложные взаимоотношения между организмом и его внешней средой.

В 1903 году на 14-м Международном медицинском конгрессе в Мадриде Павлов прочитал доклад «Экспериментальная психология и психопатология животных». В статье дано определение условных и иных рефлексов и показано, что условный рефлекс следует рассматривать как элементарное психологическое явление, которое в то же время является физиологическим. Из этого следовало, что условный рефлекс является ключом к разгадке механизма наиболее развитых форм реакции животных и человека на окружающую среду и делает возможным объективное изучение их психической деятельности.

Впоследствии, в рамках систематической программы исследований, Павлов преобразовал теоретическую попытку Сеченова открыть рефлекторные механизмы психической деятельности в экспериментально подтвержденную теорию условных рефлексов.

В качестве руководящих принципов материалистического учения о законах деятельности живых организмов Павлов вывел три принципа теории рефлексов: принцип детерминизма, принцип анализа и синтеза и принцип структуры.

Развитие этих принципов Павловым и его школой во многом способствовало созданию научной теории медицины и открытию законов, управляющих функционированием организма в целом.

Эксперименты, проведенные Павловым и его учениками, показали, что условные рефлексы возникают в коре головного мозга, которая действует как «главный распределитель и организатор всей деятельности организма» и которая отвечает за очень хрупкое равновесие животного с окружающей средой. .В 1905 г. было установлено, что любой внешний агент, совпадая по времени с обычным рефлексом, может стать условным сигналом для образования нового условного рефлекса. В связи с открытием этого общего постулата Павлов приступил к исследованию «искусственных условных рефлексов». Исследования в лабораториях Павлова на протяжении ряда лет впервые выявили основные законы, регулирующие функционирование коры больших полушарий. Многие физиологи были привлечены к проблеме разработки основных законов Павлова, регулирующих деятельность головного мозга.В результате всех этих исследований возникла целостная павловская теория высшей нервной деятельности.

Уже на ранних этапах своих исследований Павлов получил мировое признание и признание. В 1901 году он был избран членом-корреспондентом Российской академии наук, в 1904 году он был удостоен Нобелевской премии, а в 1907 году он был избран академиком Российской академии наук; в 1912 году ему было присвоено звание почетного доктора Кембриджского университета, а в последующие годы он стал почетным членом различных зарубежных научных обществ.Наконец, по рекомендации Парижской медицинской академии он был награжден Орденом Почетного легиона (1915 г.).

После Октябрьской революции в специальном постановлении правительства, подписанном Лениным 24 января 1921 года, отмечены «выдающиеся научные заслуги академика И.П. Павлова, имеющие огромное значение для рабочего класса всего мира».

Коммунистическая партия и Советское правительство позаботились о том, чтобы Павлову и его сотрудникам были предоставлены неограниченные возможности для научных исследований.Советский Союз стал крупным центром изучения физиологии, и тот факт, что 15-й Международный физиологический конгресс 9-17 августа 1935 года проходил в Ленинграде и Москве, ясно показывает, что он был признан таковым.

Павлов всю свою неутомимую энергию направил на научные реформы. Он приложил много усилий для преобразования возглавляемых им физиологических институтов в мировые центры научных знаний, и общепризнанно, что это ему удалось.

Павлов создал большую школу физиологов, выпустившую много выдающихся учеников. Он оставил богатейшее научное наследие — блестящую группу учеников, которые продолжали развивать идеи своего учителя, и множество последователей по всему миру.

В 1881 году Павлов женился на Серафиме (Саре) Васильевне Карчевской, учительнице, дочери врача Черноморского флота. Сначала у нее случился выкидыш, якобы из-за того, что ей пришлось бежать за своим очень быстро ходящим мужем.Впоследствии у них родился сын Вирчик, который внезапно умер в детстве; трое сыновей, Владимир, Виктор и Всеволод, один из которых был известным физиком и профессором физики в Ленинграде в 1925 году, и дочь Вера.