Предмет формальной логики кратко: Предмет формальной логики

Предмет формальной логики

Предмет формальной логики составляют:

1) формы мыслительного процесса — понятие, суждение, умозаключение, гипотеза, доказательство и др.;

2) законы, которым подчиняется абстрактное мышление в процессе познания объективного мира и самого мышления;

3) методы получения нового выводного знания — сходства, различия, сопутствующих изменений, остатков и др.;

4) способы доказательства истинности или ложности полученных знаний — прямое или косвенное подтверждение, опровержение и т.д.

Таким образом, логика в наиболее широком понимании ее предмета исследует структуру абстрактного мышления, раскрывает лежащие в его основе закономерности. Однако абстрактное мышление, обобщенно, опосредованно и активно отражая действительность, неразрывно связано с языком. Языковые выражения являются той реальностью, строение и способ употребления которой дает нам знание не только о содержании мыслей, но и об их форме, о законах мышления.

Поэтому в исследовании языковых выражений и отношений между ними логика видит одну из своих основных задач.

Структура логики

Современная формальная логика является очень разветвленной наукой и может быть разделена на части по различным основаниям. В зависимости от того, применяется ли математический аппарат (логические исчисления) или изучаются общие формы мысли без его применения, в ней выделяются две части: 1) общая (несимволическая) логика и 2) символическая логика.

В свою очередь, общая логика подразделяется на два раздела по различию изучаемых объектов.

Первый раздел является учением об основных формах (элементах) мышления, без которых невозможно ни обыденное, ни научное мышление. К основным формам мышления относятся понятия, суждения и умозаключения. В этот раздел включается учение об основных формально-логических законах.

Второй раздел включает систематические формы, без которых невозможно научное мышление. Сюда входят определения, классификация, доказательства, логические методы, связанные с анализом данных опыта.

Значение логики состоит в следующем:

1) логика выступает важнейшим средством формирования убеждений (прежде всего научных). Эти убеждения опираются на доказательные процедуры своего представления и обоснования. Именно в этом плане логика применялась даже средневековыми схоластами, пытавшимися придать христианскому вероучению рациональную форму, что послужило формальной предпосылкой возникновения действительной науки, отказавшейся от теологических подходов;

2) формальная логика применяется в науке и технике. При этом техническими приложениями формальной логики являются: исчисление высказываний и исчисление предикатов. Без исчисления предикатов не могли появиться искусственные информационные языки, основа современной компьютерной техники. Традиционная формальная логика остается важнейшим логическим инструментом построения доказательств, обоснований во всех науках;

3) традиционная формальная логика остается важнейшим средством в сфере всех видов образования. Она является основой организации всех видов знания для его подачи в процессе обучения;

4) логика является важнейшим и незаменимым инструментом развития культуры. Без логики не может обойтись никакая культурная деятельность вообще, поскольку в ней присутствуют и играют принципиальную роль рациональные элементы.

Основы формальной логики: как не дать собой манипулировать

Мы начинаем серию материалов о манипулятивных техниках, автором которой выступил известный журналист, редактор (и преподаватель философии) Дмитрий Шишкин. В первой части разберёмся, как связаны казахстанские медийные скандалы последнего времени с древними греками Протагором и Аристотелем.

А связаны они очень даже явно — через приёмы словесного мошенничества, названного 2500 лет назад «софизмом». Древние греки научились распознавать ложь по формальным признаками, пора бы заново овладеть этим знанием и нам. 

Искусство манипуляции людьми появилось вместе с речью. Правильно подобранными словами можно отправлять в атаку на врага или обращать в бегство, ввергать в депрессию или мотивировать к свершениям. Но в целом смысл манипуляции всегда один — заставлять делать или думать что-то, что мы делать и думать не собирались — то есть, использовать нас.

Что не так в противостоянии людей, желающих сохранить урочище Кок-Жайляу диким местом, и теми, кто хочет его застроить? На первый взгляд обычный гражданский конфликт — урбанистов и экологов. Но если обратить внимание на нюансы: когда «экологи» приводят аргументы против застройки, а их в ответ называют «экологическим талибаном», и взглянуть на список логических уловок, составленный древними, становится понятно, что это классический пример применения уловки

Argumentum ad hominem («аргумент к человеку/личности» или «атака на человека»).

Или, например, когда вся страна была взбудоражена новостями о распространении менингита, на одном из ресурсов вышла статья «Кто заказал министра здравоохранения Елжана Биртанова?». Это – классическая уловка Ignoratio elenchi («невежественное опровержение» или подмена тезиса). (Подробно об этом во второй части материала).Со

Такие примеры встречаются ежедневно. И мы предлагаем вам учиться разбираться в них не по наитию, а научно.

Немного истории

Софистика

Более 2500 лет назад в Древней Греции активно распространились школы софистики. Там давали уроки начинающим политикам: как при помощи ораторского искусства добиваться своих целей. От философов, также процветавших в древних полисах, софисты отличались в основном тем, что не считали важными какие-то универсальные задачи и теоретические размышления, а главным признавали достижение практической цели.

Интересно, что софистика появилась раньше логики как оформленной науки, и, скорее всего, именно софисты подтолкнули философов к её созданию (в качестве инструмента противодействия демагогам, вводившим народ в заблуждение ради собственных целей). 

«Он (Протагор, живший примерно в период 485 – 410 годов до нашей эры, за сто лет до Аристотеля – прим. авт.) первый заявил, что о всяком предмете можно сказать двояко и противоположным образом… о мысли он не заботился, спорил о словах, и повсеместное нынешнее племя спорщиков берёт своё начало от него», – писал о самом ярком представителе софистов Диоген Лаэртский в своей книге «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов». 

Аристотель побеждает всех

Софистов ругал ещё Платон, а его ученик Аристотель решил положить конец одурачиванию народа (по крайней мере, попытался — мы и сейчас попадаемся на те же самые уловки, что были известны ещё 2500 лет назад). Он создал научную базу формальной логики (которую сам он называл «Аналитикой») и классифицировал логические ошибки, используемые софистами.

В принципе, логическая ошибка и логическая уловка — это одно и то же, просто ошибка допускается несознательно, а уловка специально вводится в речь. 

Аристотель в своём труде «О софистических опровержениях» наглядно показал, что если разложить любой софизм, будет видна специально внедрённая в него ошибка, благодаря которой выводы софиста кажутся логичными.  

После Аристотеля немало в развитие формальной логики внесли римляне Цицерон и Квинтилиан, а затем и средневековые схоласты – мы будем в дальнейшем пользоваться их типологией логических ошибок, так что пусть вас не удивляют латинские термины.

Немного теории

Теория — это самая скучная часть формальной логики, и передо мной стоит трудная задача: уложить в рамки современного «лонгрида» курс, который в институте преподаётся в течение года. Поэтому отсечём всё ненужное современному человеку, имеющему интернет и способному самостоятельно найти недостающие фрагменты. 

Главное, что есть в формальной логике — это её четыре основных закона

Три из них сформулировал ещё Аристотель:

— закон тождества,
— закон противоречия,
— закон исключённого третьего.

А четвертый закон – достаточного основания — был добавлен немецким математиком и философом Лейбницем в начале XVIII века. 

Закон тождества

«…иметь не одно значение — значит не иметь ни одного значения», писал по этому поводу Аристотель в своей «Метафизике».  

То есть каждая мысль и каждый термин в процессе рассуждения должны иметь одно и то же значение. Подмена понятия в ходе рассуждения — это классическая логическая ошибка (или уловка).

Например: 

– Гражданин N хороший человек, скромный и любит ездить на велосипеде.
– Из него получится хороший аким города!

Здесь мы видим, как в первой части утверждения говорится о личных качествах человека, а вывод делается о его профессиональных качествах — что далеко не тождественно.  

Закон противоречия

Два противоречащих друг другу суждения не могут быть одновременно истинными. По крайней мере, одно из них ложно. 

… невозможно, чтобы одно и то же в одно и то же время было и не было присуще одному и тому же в одном и том же отношении (Аристотель, «Метафизика»)

Например:

Мы часто встречаем заявления от официальных лиц и даже целых институтов о том, что:

– Народ Казахстана неоднократно демонстрировал свою политическую зрелость, отдавая голоса на выборах президента и депутатов парламента за стабильность!
– Вместе с тем, наш народ не готов пока к выборности акимов и прочим демократическим преобразованиям.

Налицо явное противоречие: получается, народ Казахстана с одной стороны политически подкован, а с другой — настолько дремуч, что не готов к такому элементарному процессу, как выборы акима. 

Закон исключённого третьего

Два противоречащих друг другу суждения не могут быть одновременно оба истинными или оба ложными.

…ничего не может быть посредине между двумя противоречивыми суждениями об одном, каждый отдельный предикат необходимо либо утверждать, либо отрицать (Аристотель, «Метафизика»)

Противоречащими называют такие два суждения, в одном из которых что-либо утверждается о предмете, а в другом то же самое об этом же предмете отрицается. 

Например:

– Цензура запрещена!
– Если в интересах общества, то цензура разрешена.

Оба эти утверждения об одном и том же явлении не могут быть одновременно правдивыми или ложными. Если делается исключение, то первое утверждение ложное – «третьего не дано». 

Закон достаточного основания

Всякая правильная мысль должна быть обусловлена другими мыслями, истинность которых доказана.

 

…ни одно явление не может оказаться истинным или действительным, ни одно утверждение справедливым, – без достаточного основания, почему именно дело обстоит так, а не иначе, хотя эти основания в большинстве случаев вовсе не могут быть нам известны (Готфрид Вильгельм Лейбниц, «Монадология»)

Это, в общем — именно то, чем занимается «Фактчек в Казахстане» — поиском достаточных оснований для публикаций. В отличие от первых трёх законов, которые можно применять формальными методами, просто соотнося какие-то утверждения с правилами, для установки достаточности основания необходимо включать критическое мышление и затем прилагать усилия для проверки суждений, в которых вы засомневались.

Например, самые яркие примеры мы встречаем довольно часто в виде панических слухов, распространяемых через мессенджеры и социальные сети.

В случае со скандалом вокруг заболеваемости менингитом: неверными оказались как утверждения об эпидемии, так и «рецепт», в котором утверждалось, что для профилактики менингита всем необходимо пропить курс антибиотиков (что, как пояснили затем врачи, назначается только людям, контактировавшим с больными).  

На законе достаточного основания также базируется важный юридический принцип: «презумпция невиновности», гласящий, что никто не виновен, пока его вина не была доказана.

В соцсетях и даже СМИ он нарушается настолько часто, практически ежедневно, что примеры вы легко найдёте сами. Людей называют ворами и убийцами до судов, друг друга лжецами безо всяких доказательств и опровержений и т.д.

В следующей части читайте о логических уловках, построенных на нарушении этих законов логики:

• Ignoratio elenchi или «подмена тезиса»
• Argumentum Ad Hominem или «переход на личности»

Дмитрий Шишкин

Журналист, редактор, преподаватель философии. Возглавлял ряд казахстанских общественно-политических изданий.Все материалы Дмитрий Шишкин

Объяснение того, что такое логика

тезис

размещено на

06.04.2021, 21:50 автор: Элизабет ОлсенЭлизабет Олсен

Логика — это формальная система с множеством различных приложений. Граница между логикой и другими формальными системами, такими как математика, неясна. Один из способов прояснить эту границу — обратиться к предмету; определение их цели, например, демонстрация того, как истинность предпосылок гарантирует заключение, демонстрация рассуждений или моделирование аргумента.

Есть два современных философских спора, в которых тема логики актуальна. Во-первых, это логический плюрализм, которому нужен способ определить, правильна ли логика. Второй аргумент заключается в том, что нормативность логики обеспечивает механизм для определения правильности логики. В этих дебатах тема логики актуальна, но не обсуждается. И в этом нет необходимости, потому что участники безоговорочно соглашаются с тем, что ответ является достоверным. Они также согласны с тем, что это не продвигает дискуссию.

Действительность — это тупик, потому что она только трансформирует вопрос. Логики уточняют достоверность, давая определение. Но хорошо установленным фактом является то, что существует более одного способа определения отношения логического следствия. Так как же определить, является ли данное определение правильным? Или, другими словами, как узнать, соответствует ли это определение действительности? На этот счет мнения глубоко разделились. Более того, отсутствует четкая стратегия разрешения разногласий. В этих дебатах преобладают комментарии Макфарлейна, которые апеллируют к интуиции относительно обоснованности. Кроме того, отмечает он, эти интуиции являются продуктом образования.

Во многих разделах продвинутой литературы логики согласны с тем, что предметом логики является достоверность. Но это объяснение не подойдет в качестве введения для новичка. Как говорит Ньютон-Смит, это «недостаток объяснения неясного в терминах столь же неясного». Вместо этого учителя должны давать то, что Мэйтс называет «неформальным и интуитивным описанием вопросов, с которыми в первую очередь связана логика».

Ограничения вводных объяснений дают возможность по-новому исследовать предмет логики и, возможно, раскрыть источник интуитивных представлений о достоверности, что, в свою очередь, могло бы пролить свет на вопросы плюрализма и нормативности.

Моя диссертация посвящена тому, как учителя знакомят новичков с предметом логики.

Я начну с изучения кусочка истории и традиции обучения логике. Я утверждаю, что опора на эту традицию приводит к ошибочному обучению в современном контексте. После этого я изучаю современные вводные тексты и стратегии, которые они используют для представления предмета логики. Я извлек несколько уроков из этого экзамена.

Я провожу три интервью с Джиллиан Рассел, Дэйвом Рипли и Йоханом ван Бентемом, в которых задаю философские и педагогические вопросы, связанные с каждым из их интересов. Эти диалоги освещают сами по себе. Но вместе взятые они показывают взаимодействие между учителем теории предмета логики и практикой вводного обучения логике.

После этого исследования современной логической педагогики я предлагаю схему решения педагогической проблемы. Это фреймворк, потому что не существует единого лучшего способа познакомить новичка с логикой. Но можно разработать направляющую структуру. Решение, которое я предлагаю, основано на широко принятой «тривиальной» форме плюрализма и своего рода релятивизме, который я ввожу и отстаиваю в этом тезисе. Это обсуждение также включает практические предложения по разработке вводных курсов по логике.

ИСТОРИЯ

Консультант 1

MARES, EDWIN

Дата авторского права

2021-04-03

Дата награды

2021-04-03

Лицензия на права

CC BY-NC 4.0

Дисциплинарная степень

Философия

Обладатель степени

Веллингтонский университет Виктории — Те Херенга Вака

90927 Степень, уровень 909270028 Докторская докторская

Название

Доктор философии

Школа

Школа истории, философии, политологии и международных отношений

Категории

• Логика

Ключевые слова

логикапредметынормативностьпсихологизмплюралистимпреподавание220308 Логика939902 Теория и методика образования и обучения970122 Расширение знаний в области философии и религиоведенияШкола: Школа истории, философии, политологии и международных отношенийУровень дисциплины: ФилософияНазвание степени: Доктор философииУровень лицензии: Докторантура 9007

BY

4. 0

Экспорт

Есть ли у логики собственный предмет? | Пол Остин Мерфи

… Правильные рассуждения? Природа мысли или языка? Структура мира?…

Обычный перевод приведенных выше символов (если интересно читателям): Если для каждого заданного x необходимо, чтобы каждый такой x был F, то обязательно каждый x есть F. Первый модальный оператор ( т. е. квадрат) de re — применим к отдельному х. Второе использование модального оператора применяется ко всему консеквенту (т. е. после стрелки вперед) и, следовательно, является de dicto.

Что является предметом логики?

Многие философы и логики на протяжении веков давали разные ответы на этот вопрос.

Возьмем следующие примеры:

(1) Предмет логики включает предложения, следствия, импликации, умозаключения, достоверность, обоснованность и непротиворечивость.

(2) Предметом логики является сама структура мышления.

(3) Предметом логики является структура языка.

(4) Предметом логики является «структура мира» в том смысле, что она имеет дело в первую очередь с мировой (если использовать слово Людвига Витгенштейна из «Трактата » ) «формы».

(5) Логика не имеет предмета в том смысле, что логика используется для рассмотрения буквально всех предметов (например, от математики до языка, науки и повседневных аргументов или утверждений).

Номер (1) выше является (в общих чертах) обычным описанием предмета логики. Это также менее философский и более формальный подход. Однако дело в том, что ни одно из этих утверждений не обязательно противоречит всем остальным. В самом деле, возможно, логика объясняется суммой по крайней мере некоторых из этих, казалось бы, различных позиций.

Можно занять чисто формальную и техническую позицию по логике.

Это в основном означает, что можно сказать, что умозаключение, последствие, обоснованность, обоснованность, непротиворечивость, следствие и т. д. являются true предмет логики. Сказав это, даже если формальная логика действительно дает нам чистый и незамутненный предмет логики , тем не менее почти весь язык и мышление подчиняются принципам формальной логики. А когда мысль и язык этого не делают, то это фактически делает их бессвязными, бессмысленными или просто бесполезными. Иными словами, почти каждый в своих повседневных мыслях и разговорах подчиняет себя закону тождества, закону непротиворечия и закону исключенного третьего. Неспециалисты тоже делают выводы, выводят логические следствия и верят в достоверность и последовательность. Так уж получилось, что неспециалисты (т. е. нелогики) не используют прежние технических терминов , когда они это делают.

Конечно, неспециалисты могут улучшить свои логические навыки, изучая логику в той или иной форме или даже приобретая совершенно новые логические приемы. С другой стороны, трудно поверить, что большинство людей рассуждают правильно только потому, что они предварительно сели и подумали, скажем, о законах логики или «правильном умозаключении».

Прагматики Джон Дьюи (1859–1952) и К. С. Пирс (1839–1914) смотрели на эти вопросы по-другому. Они считал, что логики и философы должны систематизировать и записывать логические принципы и правила, просто изучая то, как люди на самом деле рассуждают в своей повседневной жизни. Пирс, в частности, считал, что именно ученые и методы науки должны быть истинным предметом логики. Дьюи, с другой стороны, сосредоточился на том, что он называл «повседневным умозаключением».

Теперь мы сталкиваемся с проблемой, в какую сторону указывает стрелка. Это указывает на пользователей языка к логике или от логики к пользователям языка ? То есть учатся ли люди правильно рассуждать, сознательно используя логические законы и правила? В качестве альтернативы, логика (большая часть) просто систематизирует то, как люди естественным образом рассуждают и думают?

Теперь можно сказать, что стрелка действительно указывает на в обоих направлениях.

Таким образом, даже если формальная логика не нуждается (или не изучает) повседневных рассуждений , мы все же можем с уверенностью сказать, что повседневные рассуждения редко нарушают правила логики. Такое положение вещей мало чем отличается от аргумента философа Дональда Дэвидсона о том, что мы должны просто предположить, что верования всех других культур (а также людей из прошлого) или даже инопланетян были или остаются в значительной степени правдой. Точно так же мы должны также предположить массовую рациональность, а не массовую иррациональность. В самом деле, если бы массовая и систематическая иррациональность когда-либо имела место, то это сделало бы (как назвал Дэвидсон) «радикальную интерпретацию» других сообществ (или даже пришельцев из космоса) невозможной с самого начала. (См. статью Дэвидсона «Радикальная интерпретация».) Либо так, либо нам придется предположить, что такие сообщества коллективно безумны. И это, по словам Дэвидсона, будет нелогичная позиция.

Сразу следует сказать, что многие философы сказали бы, что структура мысли отражает структуру языка. Тем не менее, многие другие переворачивают эту «бинарную оппозицию», утверждая, что структура языка отражает структуру мысли. Какова бы ни была реальность, эти утверждения сами по себе не говорят нам того, что логично ни в мышлении, ни в языке.

Итак, давайте сначала возьмем вместо .

Аристотель (384–322 до н. э.) предложил нам то, что он назвал законы мысли .

Эти законы выражены в основных логических терминах.

Возьмите закон исключенного третьего. (В символах: p или не -p .)

С точки зрения мысли мы можем сказать, что можем либо думать, что p истинно, либо что p ложно (или не истинно).

Теперь возьмем выражение Людвига Витгенштейна, которое он — и многие другие — назвал «тавтологией»:

«Либо сегодня днем ​​будет дождь, либо сегодня днем ​​дождя не будет».

Возможно, это плохой пример, потому что сам Витгенштейн сказал, что приведенное выше «ничего нам не говорит». Тем не менее, мы должны думать, что либо p истинно, либо нет — p истинно. Аристотель, с другой стороны, утверждал, что это показывает нам, что мы не можем мыслить противоречащие . Таким образом, мышление строится вокруг основного и фундаментального факта, что мы не можем думать одновременно p и не- p — по крайней мере, не одновременно.

Несмотря на то, что было сказано ранее о (возможной) взаимосвязи мысли и языка (или, говоря словами Дональда Дэвидсона, «мысли и разговора»), можно сказать, что многие философы полагали, что естественные языки (или, по крайней мере, естественные выражения) имеют свою собственную «логическую грамматику» (или логическую форму). Более того, они также сказали, что такая логическая грамматика часто скрыта «обычной грамматикой» естественных выражений.

Например, и Людвиг Витгенштейн, и Бертран Рассел (по крайней мере, в ранние годы) считали, что многие повседневные выражения (хотя бы определенного типа) скрывают их логическая грамматика .

Повторяю: мы спрашиваем, что является предметом логики. В данном случае это логическая грамматика повседневных — а также метафизических — выражений.

Теперь возьмите теорию описаний Рассела, в которой он обнаружил логическую грамматику (если следующее слово является правильным) под утверждениями, такими как «Король Франции лыс».

Рассел утверждал, что английское предложение (или утверждение) «Король Франции лысый» скрывает его истинность логическая грамматика . Таким образом, путем тщательного анализа он показал, что из-за использования определенного артикля «the» существует неявная приверженность фактическому существованию короля Франции. Короля Франции в то время фактически не существовало. Таким образом, кто-то (или какие-то x ), кто не существует, не может быть ни , ни лысым, ни нелысым. Итак, чтобы сократить длинную и сложную историю Рассела, это предложение фактически «бессмысленно» из-за его «пустого определенного описания».

Другие философы говорили, что утверждение «Король Франции лысый» является просто ложным (по более или менее тем же причинам), а не бессмысленным .

И тем не менее я сам только что использовал описание «Король Франции» в своих собственных предложениях. Я также предположил облысение этого человека (или не человека). Так что, возможно, все, что мне было нужно, это использовать кавычки, чтобы уйти от того, что Куайн назвал платоновской бородой .

В качестве альтернативы можно утверждать, что вместо логической грамматики повседневных выражений (в метафорических терминах) скрыта под их повседневной грамматикой, их грамматика (как логическая, так и повседневная) эксплицитна и поэтому лежит на поверхности. (Это примерно то, что утверждал « поздний Витгенштейн». См. книгу «Ничто не скрыто: критика ранних мыслей Витгенштейна» .) нам новая версия анализируемого выражения. С большей силой можно сказать, что Рассел предложил нам философски кошерную альтернатива подозрительному выражению . Однако эта альтернатива была сочтена — Расселом — свободной от логических и онтологических сложностей или двусмысленностей.

Точно так же принцип верифицируемости логических позитивистов должен был показать нам, что некоторые «метафизические» выражения «бессмысленны». Это было либо потому, что их нельзя было проверить, либо потому, что они не имели содержания наблюдений или опыта и/или последствий. Таким образом, логика таких выражений сделала их бессмысленное (да, , опять это слово !).

Таким образом, в этих случаях предметом логики является логическое и философское смешение метафизических и обыденных выражений. Итак, как однажды утверждали логические позитивисты, только выражения науки, математики и логики (по крайней мере, в принципе) свободны от таких ошибок.

Еще одно замечание по поводу законов мышления Аристотеля заключается в том, что они применимы к миру, а не только к предложениям (обычно обозначаемым как p и/или q ). Более того: они относятся к ко всему . Таким образом, вместо пропозициональной

P или нет -P

Мы также можем иметь:

A или нет A

ЗДЕСЬ A . факт, условие, событие или положение дел в мире.

Итак, снова возьмем пример Витгенштейна с дождем. Мы можем сделать его тавтологию мыслью/верой. Таким образом:

Мы не можем думать [или верить], что сегодня днем ​​будет и не будет дождя.

Однако мы также можем сказать о самом мире :

Не может одновременно идти дождь и не идти дождь.

Здесь мы снова можем сказать, что либо структура мысли отражает структуру языка, либо структура языка отражает структуру мысли. Но теперь мы можем также сказать, что и мысль, и язык подчиняются структуре мира в том, что ни мысль, ни язык не могут нарушить (выражаясь метафорически) собственных логических правил мира.

Таким образом, если шар полностью выкрашен в синий цвет, он не может быть полностью окрашен в красный цвет. И это (используя жаргон 20-го века) de re утверждение о мире .

Мы также можем предложить версию de dicto . То есть мы не можем думать или говорить

«Этот мяч весь красный».

одновременно с мыслью или высказыванием

«Этот [тот же] мяч весь синий».

Опять же, вопрос, который задавали многие философы (по отношению к мышлению и языку), заключается в том, определяются ли наши мысли о мяче логической структурой нашего языка. Или и язык, и мышление каким-то образом формируют то, как мы воспринимаем и понимаем мир? Альтернативно, мир каким-то образом налагает свои структуры и на мысль, и на язык?

Теперь возьмем другой аристотелевский закон мышления: закон тождества: А = А .

В этом есть что-то ослепительно очевидное. Однако этот закон лежит в основе всякого мышления, языка и… ну всего . Поэтому он заслуживает того, чтобы его логически обозначили (как это сделал Аристотель) и прокомментировали.

Например, если (пропозициональное) содержание всех мыслей не были равными себе, тогда мысль сама прекратилась. Возможно, более уместно: если бы мы не знали, что одна мысль идентична самой себе, будучи выражена в другое время, то это, безусловно, повлияло бы на саму мысль. В онтологических терминах нам необходимо признать тождество мысли-об-объекте во времени, что само по себе дает нам саму основу самой мысли.

А вполне может (очевидно) равняться А. Однако в какой-то момент люди не знали, что, например, Вечерняя Звезда — это то же самое вещь как Утренняя Звезда. (Фразы «вечерняя звезда» и «утренняя звезда» были описаниями, которые позже стали именами — см. статью Рут Баркан Маркус «Имена и описания»).