Свобода и ответственность | ЕГЭ по обществознанию
Что надо знать?
В каких заданиях встречается?
Анализ базы ФИПИ, а также реальных экзаменационных материалов ЕГЭ за последние 10 лет показал, что вопросы из данной темы встречаются очень редко. В версии ЕГЭ-2022 года эта тема может проверяться в следующих заданиях:
Задания № 2 и № 4 КИМ (возможно от 2 до 4 правильных ответов)
Пример:
1. Выберите верные суждения о свободе личности и её границах и запишите цифры, под которыми они указаны.
1) Свобода выражается в способности человека жить вне общества.
2) Условием реализации личной свободы является уважение и соблюдение прав и свобод других людей.
3) Внутренним регулятором поведения человека выступает осознание им ответственности перед окружающими.
4) Современное общество представляет человеку больше возможностей для реализации свободы выбора в различных областях.
5) Свобода проявляется в возможности осуществлять любые действия для удовлетворения личных потребностях.
Ответ:
В заданиях второй части № 17-20 (вопросы к тексту).
Задание № 17-20 КИМ
Пример:
Человек принадлежит к животному царству и подчиняется биологическим законам; более того, как телесно-материальное образование он – как любой вид материи – подвержен вещественным и энергетическим воздействиям. Но человек обладает мышлением, речью и сложной структурой мыслительной и эмоциональной деятельности, которую мы называем сознанием. Люди способны осознавать факт своего существования, выдвигать и реализовывать жизненные цели, соответствующие системе их ценностных установок. В поведении человека присутствуют биологические инстинкты, но они контролируются законами сообщества людей. Поведение же животных жёстко запрограммировано системой условных и безусловных рефлексов, не дающей им возможности выйти за рамки своего биологического естества. Каким бы сложным ни казалось нам поведение животного, оно остаётся поведением инстинктивно-биологическим.
Обратимся в подтверждение к примеру жизни человека, имеющего большой авторитет в философской антропологии.
Мы имеем в виду Иммануила Канта. От рождения он был таким слабым и болезненным, что его жизнеспособность вызывала у окружающих большие сомнения. Кант же смог так организовать свою жизнь, так неукоснительно следовать им самим сформулированным принципам, что не только прожил восемьдесят лет, но и явил пример преданнейшего служения науке.
С другой стороны, природные задатки способствуют интеллектуальному развитию людей, во многом определяют их склонность к творческим формам деятельности. Таким образом, в понимании человека важно избегать двух крайностей: «биологизации» и «социализации» человеческой природы.
И всё же нельзя утверждать, что человек обладает двумя самостоятельными сущностями. Сущность человека едина, и её образует совокупность надприродных свойств, благодаря которым мы преодолеваем свою биологическую определённость. Свобода воли, проявляющаяся в способности выбирать свою судьбу, пути своей жизни, – главное и основное из этих свойств человека. Смысл жизни человека как раз и заключается в том, чтобы самостоятельно, усилием своей воли преодолевать или пытаться преодолеть все сопротивления и обстоятельства, реализуя свою жизненную программу.
В этом случае человек становится действительно свободным, поскольку способен властвовать над внешними обстоятельствами и условиями.
2 (17). Авторы пишут о том, что сближает человека с животным миром и чем человек от животного отличается. Приведите любые два признака сходства и любые два отличительных признака, указанных в тексте.
Ответ:
3 (18). Используя обществоведческие знания, объясните смысл понятия «свобода человека». (Объяснение смысла. / определение понятия, может быть дано в одном или нескольких распространённых предложениях.)
Ответ:
4 (19). Авторы считают, что смысл жизни человека заключается в реализации своей жизненной программы, зачастую вопреки существующим обстоятельствам. Опираясь на обществоведческие знания и факты социальной жизни, приведите три примера преодоления людьми негативных обстоятельств на пути реализации ими своих жизненных целей. (Каждый пример должен быть сформулирован развёрнуто.)
Ответ:
5 (20).
Каких двух крайностей, согласно мнению авторов, важно избегать в понимании человека? Укажите любые три негативных последствия, к которым может привести и та и другая крайности. (Каждое объяснение должно быть сформулировано как распространённое предложение.)
Ответ:
Возможные темы плана (ЕГЭ. Задание 24):
1) «Свобода и ответственность»
2) «Свобода и необходимость в человеческой деятельности»
Проверь свои ответы здесь.
Какие определения можно использовать?
При решении задания № 18 разработчики указывают, что в качестве правильного ответа может быть принято объяснение, ориентированное на признаки понятия, раскрытые в любом действующем учебнике 6-11 классов из федерального перечня Минпросвещения РФ.
Учебники издательства «Вентана-Граф» (под ред. В.А. Тишкова), 10 класс, 2020 г.
Свобода — это способ бытия человека, связанный с его способностью выбирать решение и совершать поступок в соответствии со своими целями и с учётом объективных условий.
Ответственность — это осознание и учёт возможных последствий своих решений и действий.
Учебники издательства «Просвещение» (под ред. Л.Н. Боголюбова), 10 класс, 2020 г.
Свобода — это возможность выбора видов деятельности в соответствии со своими желаниями, интересами и целями, формулируемыми в рамках существующих общечеловеческих ценностей гражданского общества.
Необходимость — то, что обязательно должно произойти в данных условиях; внутренние устойчивые связи предметов и явлений, определяющие их закономерное изменение и развитие.
Какую книгу лучше использовать при подготовке к экзамену?
Ответы:
1. 234
2 (17). Черты сходства: подчиняется биологическим законам, подвержен вещественным и энергетическим воздействиям. Черты отличия: человек обладает мышлением, речью и сложной структурой мыслительной и эмоциональной деятельности, которую мы называем сознанием.
3 (18). Свобода — это способ бытия человека, связанный с его способностью выбирать решение и совершать поступок в соответствии со своими целями и с учётом объективных условий.
4 (19). Спортсмен получил травму, но продолжил тренировки и стал паралимпийским чемпионом.
Военный летчик, которому ампутировали ноги, научился летать на протезах и смог снова совершать вылеты на фронт.
Студент, который был отчислен из университета за неуспеваемость, поступил второй раз, стал усердно учится и закончил институт с отличием.
5 (20). Две крайности: «биологизация» и «социализация» человеческой природы.
Негативные последствия: «Биологизация» может привести к деградации личности, остановки в духовном и социальном развитии. «Социализация» как крайность может привести к тому, что человек подавляет свои природные потребности, что может вызывать ряд болезней, утомления, стресс. «Биологизация» может привести к отсутствию целенаправленности, осознанности, ответственности за свою жизнь и поступков.
Страница отредактирована 13.07.2022
Вернуться к списку вопросов
Свобода воли и моральная ответственность: и что?
Главный вопрос философии можно сформулировать очень кратко: «И что?» [1.
]. В споре о свободе воли на него также должны ответить все стороны. Свобода воли совместима с детерминизмом? И что? Несовместима? И что? Свобода воли есть? И что? Нет? И что? Онто-эпистемологический ответ «И ничего» во многом хорош, но им пренебрегают. Сегодня, а возможно, и всегда, при ответе на главный вопрос относительно свободы воли философы предпочитают ссылаться на вопрос о моральной ответственности. От наличия у нас свободы воли зависит то, несем ли мы моральную ответственность за свои поступки или нет.
Но, разумеется, вопрос «И что?» также уместен и даже желателен относительно моральной ответственности. Допустим, мы несем моральную ответственность: и что? — Зависит от того, о какой моральной ответственности идет речь. Понятий моральной ответственности много, а один из философских споров касается того, есть ли среди них некое базовое понятие [2.] или нет (кстати: «И что?»). С какими-то из этих понятий связан образ действий (например, порицание), а с другими, по крайней мере, образ мысли (например, осуждение).
Понятие базовой заслуженности позволяет различить формы обоснования моральных санкций и выделить среди них ту, которая непосредственно связана с вопросом о свободе воли. Моральные санкции можно оправдывать их полезностью для общественного порядка или морального развития индивида, тогда речь не идет о базовой заслуженности и, соответственно, о свободе воли. В случае с базовой заслуженностью сам факт осознанного совершения поступка, т.
Первое, на что стоит обратить внимание — смысл «базовости» в понятии базовой заслуженности. Давайте представим, что базовая заслуженность моральных санкций базовая в том смысле, что она ни от чего не зависит, кроме факта осознанного совершения поступка. В таком случае, она не зависит от того, детерминирован мир или нет. Одно и то же осознанно совершённое действие может быть как детерминировано, так и индетерминировано обстоятельствами, мотивами агента, прошлым, законами природы и т.д.. Более того, она не зависит и от того, свободно ли совершено действие или нет, поскольку один и тот же поступок может быть совершен как свободно, так и не свободно [5.
Конечно, философы не могут иметь и не имеют в виду эту буквалистски понятную базовую заслуженность. Тогда какую не-совсем-уж-такую-и-базовую заслуженность имеют в виду философы при ответе на главный вопрос относительно проблемы свободы воли? Поскольку ответом является «И моральная ответственность в смысле базовой заслуженности», постольку интересующая нас заслуженность, как предполагается, концептуально зависит от наличия у нас свободы воли. Поэтому точнее будет именовать ее не «базовой», а «заслуженностью по факту свободы», хотя это и длиннее.
Итак, на вопрос: «И что?» относительно существования свободы воли философы отвечают: «И моральная ответственность в смысле заслуженности по факту свободы».
И тут возникает вопрос: получается, от наличия свободы воли зависит то, обладаем ли мы той моральной ответственностью, которая зависит от наличия у нас свободы воли? Но что с того, обладаем ли мы свободой воли, которая требуется для моральной ответственности в смысле заслуженности по факту свободы? Ответ должен раскрыть значимость той самой ответственности, которую мы несем по факту свободы.
Обычно полагается, что практическим выражением базовой заслуженности являются похвала и порицание. Соответственно, главный вопрос можно было бы отнести к значимости похвалы и порицания: почему вообще важны похвала и порицание? Они значимы сами по себе, или важно что-то другое, что с ними связано? Похвала и порицание используются для обучения «хорошо» и «плохо», дают дополнительный мотив поступать хорошо и не поступать плохо, позволяют культивировать лучшие черты человека и бороться с худшими. Не будет преувеличением сказать, что похвала и порицание являются столпами социализации.
Однако в таком случае у нас есть независимые от свободы воли доводы в пользу обоснованности этих практик. Эти практики, как неоднократно замечали философы, необходимы для поддержания функционирования человеческого сообщества, а также для морального совершенствования его членов [Strawson 1962/2008]. Соответственно, мы вслед за многими философами можем сказать, что практики, ассоциируемые с похвалой и порицанием, настолько важны, что у нас есть достаточные основания сохранить их независимо от истинности детерминизма или других метафизических учений. Они имеют независимое от метафизических тезисов моральное обоснование. Это обоснование можно сформулировать в консеквенционалистских понятиях пользы или в аретических понятиях формирования добродетельного характера.
Но допустим, мы решим поспорить с такой позицией: нельзя осуждать людей. Это зло. Это формирует комплекс вины, заставляет людей страдать, и никакого толку от этих страданий нет. Нельзя хвалить людей: похвала развращает, делает людей надменными, а быть может, и уничижает человека.
В целом относительно всякой практики Х такого рода возможны три варианта. Эти три варианта исчерпываются тремя возможными ценностными статусами практики: хороша, дурна, нейтральна. 1) С учетом всех оснований, кроме вопроса о свободе, Х хороша и полезна. 2) С учетом всех оснований, кроме вопроса о свободе, Х дурна и вредна. 3) С учетом всех оснований, кроме вопроса о свободе, Х нейтральна.
Чтобы перейти от абстракций к конкретике, возьмем пример с карательным правосудием. Допустим, причинение преступникам боли и страданий не имеет полезных последствий ни для их морального характера, ни для общества, что причинение этих страданий скорее культивирует зло как в преступниках, так и в карателях. Как наличие у преступников свободы воли могло бы само по себе оправдать причинение им боли и страданий? Почему мы не можем отказаться от этой практики независимо от того, свободны преступники или нет?
Наши рассуждения можно представить в форме челленджа. Желающий с ним справиться должен объяснить, что же такое в нашем мире может быть оправдано только при наличии ответственности по факту свободы воли.
Допустим, кто-то скажет Х, а мы ответим: давайте посмотрим, дает ли Х что-то хорошее. Допустим, дает. Почему тогда этого самого по себе не достаточно, или как именно это нечто зависит от свободы? Допустим, не дает: тогда как именно свобода воли оправдывает Х? Допустим, мы вообще найдем, что Х — зло, но как в таком случае свобода воли сможет его оправдать? Кажется, это не самый простой челлендж. Однако если на него не ответить, без ответа остается вопрос о значимости ответственности по факту свободы. Следовательно, сама стратегия обоснования значимости вопроса о свободе воли через понятие моральной ответственности оказывается под угрозой.
Нам могут возразить, что такие моральные категории, как долг, подразумевают свободу воли: наличие долга влечет возможность его соблюсти, а детерминизм/индетерминизм может исключать таковую. Соответственно, на вопрос: «И что, что мы свободны?» Мы ответим: «И понятие долга, и этика, основанная на понятии долга». Но в таком случае мы получим интересный результат: важность свободы воли прямо зависит от принятия определенной версии нормативной этики, в частности деонтологической этики [7.
]. Отказ от деонтологической этики означал бы лишение значимости вопроса о свободе воли. Это вполне возможный вариант ответа, однако в таком случае необходимо ясно понимать, что для сторонников не-деонтологической этики значимость проблемы свободы воли будет отсутствовать. Более того, учитывая все связанные как с деонтологической этикой, так и с понятием свободы проблемы, теории, например, консеквенционалистов будут находиться в диалектически выигрышном положении.
Другой вариант подобного возражения указывал бы на то, что условием возможности практик моральной ответственности (похвалы и порицания) является свобода воли. Этот ответ, однако, зависит от возможности доказать соответствующий тезис, а перспективы такого доказательства выглядят исключительно сомнительными. Здесь, например, требуются эксплицитные аргументы в пользу того, почему эволюционистские объяснения формирования практик (т.е. определенных форм поведения) похвалы и порицания не могут быть достаточны. Эти объяснения между тем никак не подразумевают понятия свободы воли.
Следующее возражение такого «трансценденталистского» толка могло бы основываться на том, что не свободный поступок вообще не является поступком, а не свободный агент вообще не является агентом. Этот ответ кажется non-starter’ом, поскольку он основывается на таком представлении о действии и агенте, которое едва ли соответствует стандартным употреблениям этих понятий как в обыденном, так и в философском дискурсе. Действие может быть не свободным, оставаясь действием. Агент также может не обладать свободой воли, оставаясь агентом. Конечно, мы можем сказать, что детерминированный агент вообще не агент, соответственно, что он вообще не может совершить поступок и, конечно, что его нельзя хвалить и порицать. Проблема в том, что обосновать такую точку зрения представляется крайне затруднительным. Скорее это похоже на эксцентричное переосмысление понятий, целью которого может быть разве что выведение эксцентричных следствий. Наш главный вопрос, напротив, ориентирован на актуальную значимость вопроса о свободе воли, т.
е. на вопрос о том, есть ли что-то в нашем мире, что оправдывается только свободой воли. Отметим, что мы не утверждаем: свобода воли ничего не оправдывает. Скорее мы спрашиваем: что именно и как? Указанный ответ говорит нечто вроде: вообще все и как необходимое условие. Не очень понятно, какого рода аргументы могли бы убедительно обосновать такой ответ.
Нам также могут возразить, что такого рода рассуждениями можно поставить под вопрос значимость любого философского понятия. Но нет. Нечто может быть ценно само по себе или в силу чего-то другого. Так, мы можем сказать, что счастье ценно само по себе. Возможно, с этим не все согласятся, но принятие такой позиции по крайней мере избавляет нас от нужды как-то дополнительно обосновать значимость счастья. Мы можем сказать, что удовольствие обладает внутренней ценностью, тогда нет нужды дополнительно обосновать значимость удовольствия. Если свобода воли ценна сама по себе, то все наши рассуждения не имеют силы: ответ на главный вопрос будет просто указывать на абсолютную ценность свободы.
Это хороший ответ. Однако если свобода воли ценна в силу моральной ответственности по факту свободы, то моральная ответственность по факту свободы должна сама обладать ценностью. Либо она ценна сама по себе, либо есть что-то ценное, возможность чего она обеспечивает. Самоценность ответственности не трудно оспорить, поскольку она, в отличие, к примеру, от счастья, вовсе не очевидна. Тогда надо указать, что зависит от этой формы ответственности. Как я постарался показать, ответ через похвалу и порицание представляется слабым, поскольку они могут быть оправданы или ниспровергаться на независимых основаниях.
Возможно и другое возражение: в тексте спутаны разные уровни рассуждения. Да, практики могут быть оправданы на независимых от понятия свободы основаниях, однако моральные категории наполняются смыслом только через понятие свободы. Мне представляется, что этот ответ подразумевает очень достойную, но спорную теорию, которая сама по себе требует пространных доказательств.
Если же она будет доказана, и свобода воли действительно является условием осмысленности моральных понятий, а моральные понятия обладают самостоятельной ценностью или являются условием возможности чего-то ценного, то, конечно, значимость свободы воли для существования определенных понятий будет доказана. Но тогда она будет доказана не указанием на практики похвалы и порицания и вообще не указанием на какие-либо практики.
In summa: не очень понятно, что именно в нашем мире перестанет быть осмысленным, если вдруг окажется, что у нас нет свободы воли. Возможно, если вдруг окажется, что у нас нет свободы воли, это ничего не добавит к уже имеющимся доводам за и против существования конкретных практик.
Примечания:
[1.] О его онтологическом, эпистемологическом, моральном и прочих преимуществах я здесь писать не буду, но это почти бесконечное поле для размышлений.
[2.] Базовое понятие таково, что к нему можно редуцировать все прочие понятия из некоторой группы.
К примеру, базовое понятие о причинности позволяет редуцировать к нему все понятия о конкретных видах причинности.
[3.] Далее я уточню смысл базовой заслуженности, но уже сейчас можно отметить, что базовая заслуженность дает основание для похвалы или порицания, но не делает их необходимыми, поскольку могут иметься основания для отказа от возложения моральной ответственности.
[4.] Стоит уточнить, что в более поздних своих текстах Перебум добавляет в качестве условия понимание морального статуса поступка [Pereboom 2014, 2]. Это добавление представляется некоторой частичной рецепцией идей Р. Дж. Уоллеса, который указывал на необходимость не только понимать, но и руководствоваться моральными основания в пользу и против совершения поступка. В отношении представленной в статье аргументации это добавление ничего не меняет, но далее я буду добавлять к факту совершения поступка осознанность его совершения в смысле понимания морального статуса.
[5.
] Разумеется, мы можем придумать некие хитрые критерии индивидуации действий, которые позволят их различать. Однако без каких-то веских и независимых оснований это будет сильно похоже на ad hoc.
[6.] Пример тавтологичного ответа: свобода воли важна, поскольку она обеспечивает ту форму ответственности, которая зависит от свободы воли.
[7.] Я не обсуждаю здесь вопрос о том, что понятие долга может быть истолковано компатибилистски и инкомпатибилистски, поскольку это ничего не решает: если мораль зависит от долга, а долг — от свободы, то вопрос о свободе значим, как бы мы ни понимали долг. Конечно, можно оспорить и принцип «долженствование влечет возможность», но мы также не будем обсуждать здесь эту проблему.
Библиография
- Pereboom 2001 — Pereboom D. Living Without Free Will. Cambridge: Cambridge University Press, 2001.
- Pereboom 2014 — Pereboom D. Free Will, Agency, and Meaning in Life. New York: Oxford University Press, 2014.
- Strawson 1962/2008 — Strawson P.F. Freedom and Resentment and other Essays. London: Routledge, 2008.
Свобода и ответственность — Times of India
Ответственность и свобода идут рука об руку. Если вы не хотите брать на себя ответственность, у вас не может быть и свободы. Два приходят вместе или они идут вместе. Если вы избегаете ответственности, вы должны так или иначе принять рабство.
Так вот, вы мечтали о свободе, даже не думая о том, что последует большая ответственность. Свобода у вас есть, но вы не выполнили ответственность. Следовательно, грусть задерживается вокруг вас. Вы абсолютно способны удалить эту печаль. Если вы были способны разрушить свое рабство, свои цепи, вы, безусловно, способны к творчеству.
Свобода означает, что вам придется нести ответственность за каждое действие, за каждый вздох; что бы вы ни сделали или не сделали, вы будете нести ответственность.
Люди действительно глубоко боятся свободы, хотя и говорят о свободе.
Но мой собственный опыт таков: очень немногие действительно хотят свободы; потому что они подсознательно осознают, что свобода принесет много проблем, с которыми они не готовы столкнуться. Лучше оставаться в уютном заточении. Стало теплее, и что ты будешь делать со свободой? Если вы не готовы быть искателем, искателем, творцом… Очень немногие люди хотят отправиться в паломничество или погрузиться в более глубокое безмолвие сердца, или взять на себя ответственность любви. Последствия велики.
Вам придется рассеять эту тьму, иначе рано или поздно вы попадете в тюрьму. Вы не можете продолжать обременять себя грустью. Прежде чем бремя станет слишком тяжелым и заставит вас вернуться в рабство, в тюрьму, измените всю ситуацию, став творческой личностью. Просто узнайте, в чем ваша радость в жизни, что вы хотели бы создать, кем вы хотели бы быть, что вы хотите, чтобы быть вашим определением.
Свобода — это просто возможность найти для себя определение, истинную, подлинную индивидуальность и радость от того, что мир вокруг тебя становится чуточку лучше, чуточку красивее — еще немного роз, еще немного зелени и еще немного оазисы.
Мадам Блаватская, основательница Теософского общества, всегда носила в руках две сумки. То ли на утреннюю прогулку, то ли в поезд — эти две сумки всегда были у нее в руках. И она что-то выбрасывала из этих сумок – из окна, сидя в поезде, – на борт поезда.
Люди спрашивали: «Зачем ты это делаешь?»
Она говорила: «Это было привычкой всей моей жизни. Это семена сезонных цветов. Возможно, я больше не вернусь на этот маршрут, но это не имеет значения. каждый день проезжать в этом ряду поездов, увидят те цветы, эти цвета, они меня не узнают, это не имеет значения.0003 «Одно можно сказать наверняка: я где-то делаю счастливыми нескольких человек. Это все, что я знаю. Неважно, знают они это или нет. Важно то, что я делаю что-то, что сделает кого-то счастливым. Некоторые дети могут Приходите, сорвите несколько цветов и отправляйтесь домой. Некоторые влюбленные могут прийти и сделать друг другу гирлянды. И без их ведома я буду частью их любви. И я буду частью радости детей. И я буду частью тех, кто просто пройдет по тропе, увидев прекрасные цветы».
(Сатчитананд, 14)
Предоставлено Всемирным фондом Ошо, Дели.
Freedom IS Responsibility — Foundation for Economic Education
Доктор Спаркс — профессор права юридического факультета Университета Дьюка, Дарем, Северная Каролина.
В своей инаугурационной речи 20 января 1969 года президент Ричард М. Никсон заявил: «Суть свободы в том, что каждый из нас участвует в формировании своей собственной судьбы». Тот факт, что это заявление получило так мало комментариев в прессе и других средствах массовой информации, свидетельствует о том, насколько нечувствительными стали средства массовой информации к своей собственной терминологии. Очевидно, было сочтено, что в сделанном заявлении нет ничего необычного. Но если сопоставить эти слова с позициями, которые СМИ занимают с высокой степенью последовательности, по крайней мере, в течение последних тридцати шести лет, они революционны.
Революционный характер заявления президента Никсона лучше всего можно проиллюстрировать, сопоставив его с определением свободы, сформулированным в другой инаугурационной речи, произнесенной другим президентом двадцатью восемью годами ранее.
Тогда одни граждане были в восторге, а другие испугались, услышав, как их президент делит свободу на четыре категории. За короткое время и при активном сотрудничестве прессы и академического сообщества «Четыре свободы» достигли статуса почти наравне со Священным Писанием. Их до сих пор восхваляют с лекционных площадок государственных школ, и многие до сих пор считают их по крайней мере «почти священными». Но независимо от того, насколько торжественными мы становимся, читая катехизис свободы слова, свободы религии, свободы от нужды и свободы от страха, трудно избежать таких вопросов, как, представляют ли эти цели основу, на которой нация могут строить и являются ли они целями, достойными свободного народа.
Хранится у Мастера
Тем, кого учили, что удовлетворения четырех свобод достаточно, чтобы вступить в тысячелетие, было бы неплохо спросить себя, есть ли в стране откормленная свинья, которая не я уже наслаждаюсь каждым из них. Никто не мешает борову хрюкать или поклоняться ему, если он склонен либо поклоняться, либо хрюкать.
Ему предоставляется удобное место для проживания и достаточное количество еды для удовлетворения его потребностей. Он хорошо защищен от опасности и не имеет возможности защищаться от диких зверей враждебного леса. Этого достаточно для человека? Достаточно ли этого, чтобы удовлетворить тоску человеческого духа? Является ли это прочной основой для создания того человеческого достоинства, которое отделяет человека от низшего животного царства?
Наш новый президент заявил: «Суть свободы в том, что каждый из нас участвует в формировании своей судьбы». Это то, чего не может сделать откормленная свинья. И это то, что человек может быть не в состоянии сделать, даже если все четыре свободы, так страстно идеализированные нашим прежним президентом, будут полностью обеспечены. Если участие в формировании собственной судьбы что-то значит, так это свободу личности. Это означает свободу мирного перемещения с места на место. Это означает свободу пользоваться плодами своего тела, а это означает свободу пользоваться продуктом своего труда.
Это означает свободу наслаждаться, использовать и распоряжаться вещами, ради которых вы работали и которые вы накопили в поте лица своего. Это все то, чего нет у откармливаемой свиньи, несмотря на то, что четыре свободы прежних дней обеспечены в изобилии. Но по-настоящему важно то, что откармливаемый кабан не мог бы иметь тех четырех свобод, которыми он пользуется, если бы у него не было также хозяина, то есть если бы у него не было хозяина, который их обеспечивал. Точно так же ни одно правительство не может предоставить своим гражданам эти четыре свободы, если только это правительство не является также хозяином, обладающим властью захватывать материальные потребности откуда-то еще. А откуда и у кого правительству сделать такой захват? Ответ должен быть четким.
Но два заявления, разделенные таким образом промежутком в двадцать восемь лет, становятся еще более резкими, когда отмечается, что заявление «Четырех свобод» ничего не говорит об ответственности, в то время как заявление нашего нынешнего президента полностью касается обязанность.
Сказать, что человек свободен формировать свою судьбу, значит предположить, что он несет ответственность за свою судьбу. И в этом заключается различие, которое нельзя объяснить просто различием в семантике.
Неотделимые качества
Слишком много из того, что было написано о свободе и ответственности, было написано на основе предположения, что они являются отдельными, хотя и тесно связанными сущностями, и что если у человека есть свобода, он должен каким-то образом быть ответственным гражданином общества где этой свободой пользуются. Сформулировать предложение в таких терминах значит исказить сущность свободного общества. Свобода и ответственность не являются отдельными сущностями; свобода это ответственность. Человек может свободно участвовать в формировании своей судьбы только в той мере, в какой он несет ответственность за свою судьбу. И он не может быть свободен в формировании своей собственной судьбы, кроме как в той мере, в какой он воздерживается от вмешательства в судьбу другого.
Признание этого тождества свободы и ответственности означает проникновение в суть того, что значит быть свободным. И быть по-настоящему свободным имеет мало отношения к романтической свободе, которую некоторые воображали присущей первобытному человеку. Вероятно, первобытный человек бродил по лесу, собирая себе figs и снимать свою собственную игру, где бы и когда бы он ни захотел. Но в этих условиях свобода была весьма ограничена. Первобытный человек не был свободен, потому что после того, как он собрал свои фиги или поймал свою дичь, у него не было уверенности, что он успеет их съесть до того, как они будут вырваны у него злоумышленником. Эта неуверенность делала его неосторожным собирать больше, чем можно было съесть на месте. Он не был свободен до тех пор, пока не организовал себя в государство, которому он даровал власть предотвращать кражи, грабежи, убийства и тому подобные действия.
Следует отметить, что даже эта ограниченная организация призывала к отказу от того, что человек раньше мог рассматривать как часть своей свободы.
Чтобы система работала, государство должно было получить исключительное право применять силу. То, что было правом и обязанностью каждого человека обеспечивать собственную самооборону, стало организованной самообороной. И в этом суть истинного состояния. Государство — это организованная самозащита, и всякий раз, когда оно становится чем-то большим, оно становится угрозой свободе и угрозой достоинству человека как человека. Но до тех пор, пока он заключен в своих надлежащих границах, он служит возвышенной цели, позволяя отдельному человеку собирать больше пищи, чем может быть потреблено в настоящее время, и дает ему уверенность в том, что излишки будут защищены для последующего использования или для торговли. Благодаря этой свободе первобытный человек начал созерцать и изготавливать орудия труда, тем самым увеличивая свою материальную эффективность и расширяя свои производственные возможности. Он был на пути вверх!
Как растет сила
Но государство проделало такую хорошую работу по поддержанию мира, и преимущества этой организованной самообороны стали настолько очевидны, что стали возникать другие искушения.
Каждый раз, когда человек сталкивался с чрезвычайной ситуацией в личной жизни, у него возникало искушение сдать дополнительные обязанности государству. Каждый раз, когда он делал это, он вскоре узнавал, что с каждым отказом от ответственности он также отказывался от свободы. До такой степени он обнаружил, что отворачивается от своего марша вверх как человек и к уровню откармливаемой свиньи. Он отказывался от ответственности за свой собственный выбор и свою судьбу. Он ответил на приглашение пользоваться четырьмя свободами и отказаться от человеческого достоинства. Обнаружив свое затруднительное положение, человек обычно отшатывается и стремится вернуть то, что было утрачено. Но как только вещь передана государству, единственному органу, облеченному властью применять силу, она редко может быть возвращена без борьбы, а борьба обычно носит насильственный характер. К сожалению, как только битва выиграна и чувствуется тяжесть ее ответственности, вновь возникает соблазн отступить.
Вероятно, наиболее драматическая и наиболее широко известная иллюстрация этой борьбы за свободу, за которой последовало недовольство ее последствиями, произошла, когда массу иностранцев держали в качестве рабов в Египте.
Они были низведены до уровня откормочных свиней, служащих своим хозяевам, и почему-то им это не нравилось. Пришел лидер по имени Моисей, который возглавил восстание. Восстание увенчалось успехом, и вскоре бывшие рабы остались одни. Они больше не были собственностью своих хозяев. Они были свободны. Но как свободные люди у них не было хозяина, на которого можно было бы положиться в удовлетворении своих материальных потребностей. Они встревожились и пригрозили восстанием против своего нового лидера. Они начали говорить, что лучше быть рабами египтян, чем столкнуться с необходимостью самостоятельно планировать. Они были огорчены, узнав, что свобода определять свою судьбу означает не больше и не меньше, чем ответственность за свою судьбу.
Опыт ранней Америки — Плимут и Джеймстаун
Опыт египетских рабов повторялся с удручающей и монотонной регулярностью на протяжении всей истории человечества. Люди предлагают свои жизни, чтобы стать свободными, только для того, чтобы испугаться, как только награда будет получена.
Было бы нецелесообразно нагромождать здесь множество иллюстраций, но нельзя игнорировать опыт первых европейских поселенцев, прибывших в Америку. Эти поселенцы приехали в Америку, чтобы избежать того или иного угнетения в старой стране. Они прибыли на скалистые негостеприимные берега, где не было ни домов, ни фабрик, ни аптек, ни даже неоновых вывесок, освещающих горизонт. Это была слаборазвитая страна.
Первая группа в Вирджинии в 1607 году и первая группа в Плимуте в 1620 году оказались в похожем затруднительном положении, и обе они прошли через один и тот же процесс. Когда припасов стало мало, они решили построить общий склад, сложить туда все продукты и позволить какому-нибудь бюрократу раздавать их по мере надобности. В результате получается знакомая история, хотя современные специалисты по социальному планированию хотели бы ее забыть. Нехватка продовольствия обострилась. Голод усилился. Домов было построено немного. Было много болезней. Когда снабжение дошло до отчаяния, обе колонии без какого-либо сотрудничества по этому вопросу предприняли аналогичные шаги.
Они оба отказались от своего экономического планирования и сказали каждому, что он должен будет измениться сам, что он должен будет сам формировать свою судьбу. Процветание наступило немедленно.
Опыт Плимута и Джеймстауна повторялся снова и снова как в правительствах, так и в жизни отдельных людей. Циники продолжают говорить: «Да, но ситуация изменилась». Они, кажется, предполагают, что факт изменения опровергает все уроки, которые человечество усвоило до сих пор. Конечно, ситуация изменилась, и пока сохраняются хотя бы рудиментарные элементы свободного общества, ситуация будет продолжать меняться. Более актуален вопрос, как он изменился? Если плановая экономика не будет работать ни в Джеймстауне, ни в Плимуте для группы настолько маленькой, что каждый присутствующий будет известен всем остальным по имени, это должно быть еще одной причиной, по которой она не может работать для 200 миллионов человек за один раз. индустриальное общество.
Положительные и отрицательные аспекты свободы
Философию, выраженную президентом, вступившим в должность в 1969 году, можно отличить от философии президента двадцатью восемью годами ранее, сказав, что это всего лишь разница в предлогах.
Президент Никсон сказал, что сущность свободы заключается в том, что каждый из нас участвует в формировании своей собственной судьбы. Выражаясь немного по-другому, это означало бы, что каждый свободен от до участвовать в формировании своей собственной судьбы. Каждый свободен – работают на себя, – отправляются в неизвестное и неизведанное, а – рискуют всем по своему личному усмотрению. Но определение, предложенное двадцать восемь лет назад, было приправлено отрицательными предлогами. Это была свобода от страха и свобода от нужды. Можно ли с уверенностью сказать, что нынешние «битники», «хиппи» и тому подобные персонажи — это что-то иное, чем поколение, которое выросло и серьезно относится к четырем свободам? Они плачут о свободе из вся ответственность, свобода из вся сдержанность. Либо их призыв должен быть услышан, либо философия, на которой он основан, должна быть отвергнута.
В свободном обществе люди должны быть свободны — вступать в собственные предприятия, свободны начинать новые предприятия и искать лучшие способы ведения дел.
Каждый должен быть свободен — добиваться своих собственных целей, а не просто принимать то, что его правительство принуждает или разрешает. Везде, где процветала такая положительная свобода, экономическое благосостояние всех людей, особенно тех, кто находится на нижнем конце шкалы, всегда неуклонно росло; и везде, где ограничивалась позитивная свобода, происходило обратное. Именно такая свобода позволила этому участку земли, известному как Соединенные Штаты, превратиться из пустыни в самую богатую нацию на земле всего за несколько лет. И пусть никто не утверждает, что богатство Соединенных Штатов в большей степени является результатом их природных ресурсов, чем их любви к свободе. Любое подобное утверждение показало бы полное невежество как в истории, так и в географии и оставило бы без ответа вопрос, почему подобное развитие не наблюдалось в Южной Америке, Африке или Индии.
Два конкретных случая, один из ранней Америки и один из современной Америки, достаточны, чтобы проиллюстрировать действие позитивной свободы в экономической сфере.
Поселенцы в Джеймстауне вскоре обнаружили, что золота, которое, по их мнению, там было, не было найдено, и что кукуруза, которую они считали новой великой сельскохозяйственной культурой, на самом деле производила очень мало по сравнению с работой, необходимой для ее выращивания. Они обратились к табаку, но с трудом продавали его европейцам. В этих условиях молодой человек по имени Джон Рольф приступил к работе над проблемой. Он начал с табака, единственного растения, которое, казалось, необыкновенно хорошо росло в Вирджинии. Налогоплательщики не предоставили ему ни экспериментальной станции, ни гранта от фонда. Но он взялся за работу под свою ответственность, не имея никакой уверенности, что из его усилий что-то выйдет. За короткое время он вывел табачное растение более светлого цвета и более тонкой текстуры, которое было признано более привлекательным для европейцев. За короткое время они скупили весь табак, который могли произвести поселенцы Вирджинии, и требовали еще. Сотни и даже тысячи вскоре были заняты в новой отрасли, и некоторые из них разбогатели.
Битва в продолжающейся войне с нищетой была выиграна. И такие сражения будут продолжать выигрываться до тех пор, пока люди будут иметь свободу сражаться в них. И никакая битва даже не начнется, если человеку будет отказано в свободе определять свою судьбу, то есть в ответственности за свою судьбу.
Любой, кто думает, что переживания, сравнимые с переживаниями Джона Рольфа, обязательно относятся к прошедшему времени и, следовательно, не применимы в более сложной экономике настоящего, может рассмотреть историю человека, которого назовут Джо. (Название вымышленное, но остальная часть истории подлинная.) Согласно сообщениям в прессе, Джо, его жена и четверо детей переехали в двухкомнатную лачугу за 15 долларов в месяц в 1952 году. Имея 600 долларов в качестве своих общих активов он начал экспериментировать с добычей урана. К 1957 Джо и его жена жили в большом особняке, где они устраивали вечеринки со списками гостей, превышающими 5000 имен на вечеринку. Затем к 1969 году Джо оказался на грани банкротства.
