Абсолютно секретно – «Психологическое заражение». · Общество · Общество · «Интернет-издание «Глагол»
Васильева Оксана Владимировна. Журналист, психолог
С опасностью эмоционального (психологического) заражения и его последствиями наше общество сталкивалось и сталкивается очень часто. Это и деструктивные тоталитарные секты, манипулирующие своими адептами, и финансовые пирамиды, замаскированные под гуру-культы и коучинг, и манипулятивные политические избирательные кампании в стиле «голосуй или проиграешь» (1996 г.), в которые вовлечены и СМИ, и истеблишмент, и поп-идолы, и кровопролитные «оранжевые» революции, которые мы наблюдаем как в бывших республиках СССР, так и в других регионах земного шара. Столь разные по своей природе и целям проекты на самом деле используют одни и те же технологии, подходы и инструменты манипулирования большими группами людей. Современный человек просто обязан четко представлять, что современное информационное пространство и сфера коммуникаций содержит риски вовлечения в подобные проекты.
Риск может быть как незначительным, так и высоким, сопряженным с финансовыми потерями, утратой здоровья и даже насильственной смертью.
Под этим определением в первую очередь понимается большой социально-психологический механизм передачи психического настроя другим людям от одного человека или группы людей. Происходит эмоциональное воздействие в условиях непосредственного контакта и включения личности в определённые психические состояния. Простыми словами – процесс психологического воздействия происходит не через сознание и интеллект, а через эмоции. Это явление настолько же древнее, как и мамонтёнок Дима в зоологическом музее. Обладает большой стихийностью, поскольку зачастую возникает в ситуациях большого скопления людей, таких как карнавалы, религиозные паломничества, концертные залы, стадионы и прочее. Ведь при скоплении толпы, она становится мощным единым организмом, при этом отдельная личность стирается. Здесь нет какого-то специального давления или принуждения, каждый человек подвергается общему настроению и поведению.
Проявляется очень по-разному, это начиная от обычного азарта и заканчивая массовым психозом. Самый простой пример здесь, это всем известный азарт групп болельщиков на стадионе или вспомним трудовой энтузиазм при выполнении пятилеток, так же можно это проследить на массовых митингах политических выступлений, особенно если они грамотно используют механизмы ритуального поведения.
Понимая эту огромную силу воздействия, естественно проявляется интерес со всех сторон, не только психологов, но и тех, кто стремиться управлять и влиять на людей.
Сейчас разберем несколько определений заражения в соответствии с трактовкой его других авторов.
«Заражение (эпидемия) – это процесс индукции – передача эмоционального состояния от одного субъекта к другому на уровне психофизической связи-коммуникации без осознанно-смысловой задачи или же с осознанно-смысловой задачей воздействовать на другого индивида» В.В. Юрчук «Современный словарь по психологии»
«Заражаемость есть легко констатируемый, но необъяснимый феномен, который следует причислить к феноменам гипнотического рода.
.. В толпе заразительно каждое действие, каждое чувство, и притом в такой сильной степени, что индивид очень легко жертвует своим личным интересом в пользу интересов общего. Это — вполне противоположное его натуре свойство, на которое человек способен лишь в качестве составной части массы» Г. Лебон
А согласно представлениям Уильяма Макдугалла, заражение действует достаточно просто и вполне эффективно: «Факт тот, что наблюдаемые признаки состояния аффекта способны автоматически вызвать у наблюдателя тот же аффект. Это автоматическое принуждение тем сильнее, чем больше количество лиц, у которых одновременно наблюдается проявление того же аффекта. Тогда замолкает критическая способность личности, и человек отдается аффекту. Но при этом он повышает возбуждение тех, кто на него повлиял, и таким образом аффективный заряд отдельных лиц повышается взаимной индукцией. При этом возникает, несомненно, нечто вроде вынужденности подражать другим, оставаться в созвучии с «множеством». У более грубых и элементарных чувств наибольшие перспективы распространяться в массе именно таким образом» (McDougall, 1920).
Учитывая индукционную составляющую, наличие обратной связи заражения, происходит наращивание ее силы, приобретая вид особой циркулярной реакции. «Такая реакция сопутствует эффективным массовым акциям, публичному восприятию ораторских выступлений, произведений искусства и т. д. и служит дополнительным сплачивающим фактором, пока не превысит некоторой оптимальной интенсивности. Однако вышедшее из-под контроля обоюдное заражение приводит к распаду формальных и неформальных нормативно-ролевых структур и вырождению организованно взаимодействующей группы в ту или иную разновидность толпы» («Психология. Словарь»1990).
Заражение получает характеристику бессознательного невольной подверженностью человека или группы определенным психическим эмоциональным состоянием. Происходит передача психического настроя, у которого имеется огромный эмоциональный заряд и притягательная сила, транслируемая через канал страстей и чувств.
Главная особенность заражения — это доминирование у большинства членов группы одинакового состояния эмоций, реагирования и поведения.
При том, что люди абсолютно разные.
Такое действие психических бессознательных механизмов заражения объясняется тем, что такая потребность в совместном выражении эмоций и отношений, помогало людям с древних времен, обеспечивать выживание вида.
Наши пращуры еще тогда это подметили и научились пользоваться свойством эмоционального массового настроения, научились его вызывать и возбуждать друг у друга настроение, используя для своих ритуалов, военных действий или охоты. Это передавалось от поколения к поколению целой системой традиционных обрядов и церемоний, привлекая к участию в массовых играх, песнях, плясок ритуального действия.
Но всё же чаще психологическое заражение происходит спонтанно. Особенно сильно это проявляется в толпе при возникновении паники. Множество примеров можно найти у авторов книги Огюстена Кабанеса и Леонарда Насса «Революционный невроз». Где писатели на примерах ужасных погромов средневековья и на материале великой французской революции 1789 года предпринимают собственное социально-патологическое исследование «революционного невроза» — чумы, от которой нет спасения: они раскрывают механизмы, запускающие панику и эпидемию всеобщего страха, описывают ужасы садистического безумия, охватывающего массу, размышляют о любви стаи к «патриотическим» гражданским экзекуциям и показывают, до какой степени падения может дойти толпа.
«…Так во время франко-прусской войны 1870–1871 гг. можно наблюдать, как развивался этот бессмысленный панический ужас, в борьбе с которым были бессильны самая величайшая энергия и самая беззаветная храбрость. Из ряда фактов, подтверждающих это, довольно привести в пример хотя бы Бомон. В течение осады Парижа его жителями овладевал удивительный специальный невроз, похожий на эпидемическую лихорадку. Перед глазами осажденного населения вдруг вставал грозный призрак измены и, словно тяжелый кошмар, душил народ, которому изменяло военное счастье. Каждый день возникали самые невероятные, самые нелепые слухи. Они распространялись с быстротой молнии и приводили население в глубокое уныние. В подобные минуты народ, казалось, был готов принять самые невозможные решения, подсказываемые ему отчаянием… Но затем, обыкновенно, с течением времени, обнаруживалось, что чудовищно-раздутая весть была лишь праздной выдумкой, не имеющей ни малейшего реального основания и паника уходила до следующего ближайшего случая… Заглядывая в историю средних веков, в эпоху, когда особенно свирепствовали физические и моральные эпидемии, вроде чумы, суеверий, веры в колдовство и т.
п., мы и там наблюдаем, как много раз, эпидемически распространяясь, паника овладевала толпой, вселяя неописуемый ужас в души суеверного населения Европы. Разражались нередко самые невероятные припадки поголовного безумия; страх перед воображаемой опасностью переходил в действительный бред преследования, и так как преследуемые в известных случаях легко превращаются сами в преследователей, то на этой почве разыгрывался целый ряд ничем иначе и не объяснимых жестокостей и ужасов».
Так же можно привести отличный пример, как «пляски святого Витта». Св. Витт считался покровителем больных эпилепсией, различными формами судорог, так как подобные заболевания традиционно считались насылаемыми дьяволом или даже его вселением прямо в тело человека. Кроме того, святой Витт покровительствовал плясунам, артистам, и отчего-то — ремесленникам, но не всем, а лишь медникам и пивоварам.
Учитывая ситуацию, которая сложилась в средневековье, с чередой бесконечных войн, неурожаев, голода, общей слабости здоровья, к тому же скученности и антисанитарии, порождали полный ужас, страх и истерию.
Надо признать, что именно истерия, была в то время самым обычным делом. Так, в 1021 году написал один летописец — «В Германии, в Десау, толпа местных крестьян ни с того ни с сего пустилась в пляс и неистовствовала до тех пор, пока некоторые из них не повалились замертво. Те, кому удалось выжить, потом страдали судорогами и подверглись процедуре экзорцизма (изгнанию беса)». Затем в Голландии произошла известная «Утрехтская пляска на мосту». Толпа танцующих взошла на мост, переброшенный через реку Мозель. Ноги танцоров, топавшие в такт (хотя мелодии никто не напевал и не наигрывал, но все плясали согласно!) вызвали мощные резонансные колебания. Мост рухнул, утопив и завалив обломками более двухсот человек. Произошло это в 1237 году. В 1370 году произошла знаменитая «детская пляска». В середине второй половины 14 века такое странное помешательство охватило так же множество прирейнских деревушек.
А потом, все резко прекратилось, как будто кто-то повернул рубильник. Так явление, которое длилось несколько столетий во времена средневековья и называли пляской св.
Витта.
Для хорошего триггера такого механизма, обычно достаточно высказаться на пике эмоции по актуальному вопросу и найти поддержку еще у нескольких личностей. При этом начинается запуск алгоритма заражения уже не только силой эмоционального заряда, а уже присоединяется определенный психологический настрой и специфические формы психологического настроя. Именно все это так привлекает политиков к митингам с определенными действиями и символикой, театральности, красочности и появление отличительных знаков. Все это в свою очередь приводит к циркулярной реакции взаимного заражения, что еще больше усиливает эффект эмоциональной общности.
Так Гюстав Лебон в своей книге «Психология народов и масс» высказал мнение, что для увеличения такого воздействия, еще необходимо применять прием внушения-повторение: «…надо, чтобы какое-либо эмоциональное утверждение повторялось достаточное число раз и это повторение было единогласным».
Следовательно, уже складывается ясная картина, что заражение, как психологическое воздействие, активно применяется с целью оказать влияние не только на отдельную личность, но на группы и общности людей.
Все это приводит к формированию однородного мнения в группе в условиях выбора и усиление групповой сплоченности. Ведь именно в группе или толпе, отличающейся однородностью, индивид в высокой степени подвержен действию внушения и психологического заражения.
Как видим из практики, психологическое заражение, направляемое на огромные массы людей и группы, преследуют одну цель-создание однородного общественного мнения, когда есть необходимость сделать выбор. Примеров масса: политические выборы, создание имиджа политика, проведение митингов.
Но при этом необходимо учитывать одно из важных условий, что к такому заражению, как и внушению, зачастую предрасположены однородные группы, с низким критическим мышление. Достаточно вспомнить, как руководители компартий, чаще всего ездили на встречу «с народом» именно на заводы и фабрики. Власти всегда нуждаются в таких однородных и некритичных группах. Для этого им специально создавался высокий социальный рейтинг: «передовой класс», «лучшие люди на производстве», всегда показывали по ТВ и радио передовиков производства.
Создавалось искусство посвященное трудовому классу, ставились им памятники и писались картины.
Как же механизм работает с отдельной личностью. Психологи давно отметили, что у личностей с высоким «Эго», самостоятельностью суждений, присутствие высокого интеллекта, психологическому заражению подвержены незначительно. В таких случаях используют подстрекание при помощи политической рекламой, при устройстве масштабных акций. При этом лидером при такой акции, используют сверх харизматичных личностей из мира кино, спорта или политика. Для этого ему необходимо выступать «открытым текстом», а так же при массовых акциях. Тогда при многократных повторяющихся выступлениях в яркой эмоциональной форме выражая свои мысли и идеи, у них быстро появляются последователи, которые уже будут сами многократно тиражировать их.
При нынешних реалиях агрессивной информационной среды, в которой мы все сегодня существуем, не стоит забывать о том, что алгоритмы психологического заражения встроены не только в маркетинговые и пиар технологии, но и в деструктивные политические проекты и идеологические конструкты.
Конечно, это явление существует тысячи лет. Это и кровавые культы древности и «адвентизм» и «инквизиция» и даже «перманентная революция» в троцкизме. Но сегодняшние коммуникационные технологии позволяют создателям проектов с использованием психологического зарождения действовать глобально. В этом различие между древними колдунами и проповедниками и организаторами «оранжевых революций». Скорость распространения информации и охват, помноженные на взрывной рост населения планеты в 20-21 вв., делают психологическое заражение смертельным оружием социального взрыва. Поэтому крайне важно не только изучать и «препарировать» это явление, а вовремя распознавать и предупреждать о его появлении как в информационной сфере, так и в сфере общественной жизни, используя описанные выше маркеры и сигналы.
О некоторых феноменах массовой психологии //Психологическая газета
При переходе от понятия «человек» или «личность» к понятию «масса» возникает качественно новый феномен — «коллективное сознание».
Отчасти этот процесс аналогичен тому, как различные клетки тела в своем единстве создают новое качество — целостный организм. Но это «новое качество» применительно к большим массам людей в ряде случаев характеризуется далеко не лучшими свойствами.
В массе резко возрастает внушаемость, психическая заражаемость и столь же значительно снижается критика. Все люди в той или иной степени внушаемы. Именно это феномен в настоящее время активно используется в антитабачной кампании, которая некурящим внушает отвращение к никотину, а заядлым курильщикам — неизбежность смерти от неизлечимых заболеваний. Психическое заражение также всем хорошо известно — кто-то слегка покашлял в девятом ряду партера, и тут же потребность откашляться появляется сразу у нескольких зрителей. Но психическое заражение имеет еще одно свойство: люди заражаются преобладающими на данный момент или в данный период времени эмоциями. Трудно заразить кого-то неудержимым смехом на траурном митинге, так же как и безудержными рыданиями на юмористическом концерте.
Члены массы в определенном смысле перестают быть отдельными личностями. Рядом могут оказаться люди, которые при прочих условиях вообще не могли бы найти общей темы для беседы или общей точки зрения. Но в массе они едины. В массе резко возрастает ощущение индивидуального и коллективного могущества, люди начинают вести себя так, как они никогда не стали бы вести себя в другой ситуации, и даже так — как они сами или люди из их ближайшего окружения могли бы ожидать (периодически примеры такого поведения дают футбольные фанаты). Повышенная внушаемость, психическая заражаемость, снижение критичности восприятия и ощущения мощи приводят к тому, что человек как бы спускается вниз на несколько ступеней цивилизации, вплоть до стадии варвара. Радикализм, который вначале проявляется только в высказываниях, сменяется актами вандализма и погромами. При этом в массе проявляется еще один существенный феномен: коллективная безответственность. Какой бы проступок или даже преступление не совершила масса, «это сделал не я» — это сделали мы или кто-то другой.
Однако для того, чтобы эти свойства массы начали реализоваться, она должна достичь критического уровня «плотности». Даже десять тысяч человек на крупной столичной площади не смогут обрести свойств безликой (обезличенной) массы — плотность должна быть такой, чтобы люди чувствовали определенную стесненность в своем физическом, и как следствие — личностном пространстве.
Одной из центральных фигур массы является ее лидер, а если точнее — человек, принимающий на себя роль лидера. Подчеркнем еще раз — «принимающий», а не берущий, так как масса, в определенном смысле, всегда жаждет отдать кому-либо эту роль и «отдаться» во власть этого человека. И если он не появляется, масса испытывает разочарование, а если лидеру удается получить признание массы, то она становится буквально «раболепно послушной».
Коллективное сознание приобретает при этом еще одно свойство: в нем нет (или почти нет) места неуверенности в своей массовой правоте или правоте признанного ею (даже сиюминутно признанного) лидера.
В ней также нет места сомнению. Масса всегда считает себя более авторитетной, чем любой другой, даже очень компетентный человек или специалист, и использует для подавления инакомыслия (по отношению к принимаемым ею истинным или ложным идеям) самые примитивные способы поведения.В отличие от конкретных людей, масса чаще всего склонна к крайним точкам зрения и вообще — к крайностям. Под влиянием лидеров, чье поведение и роль социально взвешены, массы способны на самые высокие проявления самоотверженности, бескорыстия и преданности высоким идеалам (как это было в августе 1991-го). В этом случае масса может функционировать практически без какого-либо стремления к личной выгоде. Однако такие (позитивной направленности) случаи массового поведения в истории не часты. Чаще причины, побудившие массы к действию, имеют в своей основе стремление к личной или коллективной выгоде или базируются на идеях так называемого группового эгоизма. Именно эти идеи, как правило, озвучиваются и подогреваются лидерами, в ряде случаев преследующими (несколько или даже совершенно) иные цели, нежели возглавляемые ими массы.
Когда массы пришли в движение, остановить их чрезвычайно трудно, так как (в рамках новых свойств — «коллективного сознания») массе в целом вообще чужда жажда истины: для нее не важно, кто начал или кто виноват, а стоящие во главе масс лидеры нередко становятся «заложниками» этих непримиримых настроений. В отличие от конкретного человека, масса всегда обезличена и требует, прежде всего, иллюзий. В определенном смысле масса просто «не может жить» без иллюзий. Достаточно понятно, например, что никто всерьез не мог воспринимать в 1917, что, как только мы перебьем всех, кто что-то имеет или умеет, или почему-то ходит в шляпе и пенсне, сразу станет лучше. Всерьез верить в это нельзя. Но массы верят, потому что это доставляет удовольствие и позволяет погрузиться в мир фантазий и приятных иллюзий.
В целом, каждый человек живет в мире своей психологической иллюзии, которая чаще всего не соответствует объективной реальности, начиная с юношеской уверенности, что «моя девушка лучшая в мире», и кончая убежденностью в безусловной правоте той или иной партии.
При этом достаточно хорошо известно, что чем больше у человека (или группы людей, объединенных общими иллюзиями) сомнений в их верности, тем больше прилагается усилий для их поддержания. Этот феномен существует как на уровне индивидуального, так и на уровне коллективного сознания. Старшее поколение помнит, как количество плакатов и лозунгов типа: «Партия уверена в народе, и уверен в партии народ», — росло прямо пропорционально снижению такой уверенности.Характерно, что в основе почти всех человеческих иллюзий лежат желания, которые никогда не бывают полностью удовлетворены, прежде всего: счастья, любви, достатка, признания и самоуважения. Причин для таких желаний (и, соответственно, иллюзий именно такой ориентации) даже в самые стабильные периоды развития обществе всегда более, чем достаточно. Но их восприятие становится еще острее в период социальных и экономических кризисов, когда эти обычные психологические феномены многократно усиливаются и обретают потребность в отреагировании.
Этот феномен особенно ярко проявляется между исторически близкими или даже родственными народами — испанцами и португальцами, ирландцами и англичанами, евреями и арабами, в том числе — между русскими и украинцами. В основе этого лежит естественный человеческий нарциссизм, который всегда существует и проявляется в той или иной мере как на уровне индивидуального, так и коллективного сознания: если кто-то такой же как я, имеет ту же историю, те же национальные обычаи и традиции, похожие языки т.
д., но при этом чем-то все-таки отличается, это как бы шарж или карикатура на меня любимого. В бытовом варианте этот феномен легко наблюдать, когда на каком-то торжественном мероприятии две женщины вдруг обнаруживают, что на них совершенно одинаковые платья, купленные накануне как единственные в своем роде авторские работы известного дизайнера.Именно по такому сценарию развиваются практически все межнациональные конфликты, психологическая основа которых присутствует, фактически, во всех случаях компактного проживания этнически неоднородного населения. Каким бы высокообразованным и культурным ни был народ, в нем всегда присутствует нарциссическая уверенность, что он, во всяком случае — не хуже других, а — скорее — даже лучше (самый яркий пример — Германия 1930-х). Во многих случаях такие далеко «небезобидные» массовые фантазии поддерживаются политическими лидерами, так как ничто так не способствует консолидации массы, как национальная идея. Особенно, когда нет никаких иных идей для духовного единства и консолидации масс.
Лидер, который в своих публичных выступлениях декларирует, что именно он способен реализовать эти нарциссические иллюзии в сочетании с обещаниями счастья, любви, достатка, признания и самоуважения обычно может рассчитывать на тот или иной (сиюминутный или даже долговременный) успех, даже при отсутствии сопутствующих объективных условий. Успех может быть еще больше, если он катализируется образом врага, который всему этому препятствует.
Если погружение массы в мир фантазий и иллюзий достигает определенного уровня, то возникает качественно новое состояние: массовый невроз, невроз нации или даже наднациональный. Практически все кровавые революции и гражданские войны — это, с точки зрения психологии масс, социальные неврозы. Катализаторами таких эпидемий чаще всего являются не столько объективные условия, сколько конкретные лидеры и поддерживающие их источники массовой информации, которые постепенно «нагнетают» массовую истерию до определенного уровня, а затем предпринимают конкретные шаги по консолидации и направлению движения масс (для реализации своих, нередко — узкокорыстных) целей.
В основе таких целей нередко лежит стремление к личной власти или даже патологическое представление о своей мессианской роли в отношении конкретного народа или всего мира. Эти цели чаще всего подаются в некоем культурном обрамлении заботы об общественном благе, а порой не осознаются и самими лидерами, так как они также могут находиться в плену собственных иллюзий или уже упомянутой патологической уверенности, что именно им дано разрешить ту или иную конкретную ситуацию или все мировые проблемы сразу. Чаще всего, отвечая общественному запросу, в качестве маскирующих идей, провозглашается борьба за справедливость, противодействие национальному унижению и т. д.
Как правило, описанные массовые феномены существуют от нескольких часов (митинг) до нескольких лет (восстания и т. п.) и распадаются либо после «выпуска пара из котла», либо вследствие насильственного подавления.
Одним из частых проявлений распада и утраты чувства коллективной безответственности массы является паника или предельная агрессивность. В отдельных случаях могут присутствовать оба феномена одновременно.Причиной этого чаще всего является коллективный страх, так как организованной массе всегда присуща или даже целенаправленно внушается идея о том, что именно в единстве их сила. Этот страх нередко может быть несоизмеримым с реальной опасностью или реальной угрозой для каждого члена массы, но эмоциональные реакции, как в случае любого страха, преобладают и нередко побуждают массу к иррациональным действиям. Все указанные механизмы принадлежат к общесоциальным, при этом — чем невротизированней и обездоленней масса, на которую проецируются эти законы, тем больше непоколебимая уверенность в своей правоте, жесткость психологических установок, неспособность к компромиссам и жестокость массы.
Михаил Михайлович Решетников — профессор, ректор Восточно-Европйского Института Психоанализа.
Источник
Эмоциональное заражение сеет безумие — что мы можем с этим поделать?
На мой взгляд, эмоциональная зараза — самая мощная сила, известная человечеству. Эмоции движутся и перетекают среди людей и групп. Мы впитываем чужие эмоции. Если бы не было эмоционального заражения, то любовь не распространялась бы между людьми, и мы были бы сильно ослаблены и несчастны. Верно и обратное: когда бурлят негативные эмоции, это влияет на всех в обществе.
«Эмоциональное заражение» — это технический термин, обозначающий опыт, который мы все испытали. В простейшем случае он включает в себя чувство счастья, когда окружающие улыбаются и смеются, и чувство грусти, когда кто-то рядом с вами плачет. Эмоциональное заражение было установлено в психологической литературе, и нейробиология эффекта начинает пониматься; зеркальные нейроны были признаны биологическими модераторами эмоций. Зеркальные нейроны позволяют нам легко улавливать и впитывать эмоции, которые мы видим в других, и ощущаем их сами.
Боб Авенсон хорошо описывает этот эффект, написав: «Зеркальные нейроны активируют области мозга, связанные с эмоциями говорящего, тем самым вызывая эмоции, как если бы получатель испытывал их естественным образом». Люди часто даже не осознают, что поглощают эмоции других.
Подумайте о многих травмирующих ситуациях, которые безостановочно разыгрывались на экранах наших телевизоров, в наших газетах, на наших телефонах и планшетах: восстание 6 января в Капитолии США, которое оставило нас в страхе за будущее нашей демократии; пандемия коронавируса, из-за которой мы чувствовали себя напуганными и изолированными; видеоролики, на которых полиция убивает чернокожих, что привело к летним протестам против расистской жестокости; наводнения, ураганы, торнадо и опасения, что изменение климата вскоре сделает мир непригодным для жизни; и ухудшение экономического неравенства и бедности, из-за которых многие боролись за выживание.
И обратите внимание на сообщения в новостях о том, что полиция распыляла перцовый баллончик, била по телу, душила и арестовывала подростков и детей, а также надевала наручники на 8-летнего ребенка, и что полиция за последние пять лет убила больше более 400 водителей, не имевших при себе оружия и ножа и не находившихся в погоне, и всего 5000 гражданских лиц.
И, конечно же, молодые люди выросли на теракте 11 сентября (и в последующие годы террористической паранойи) как на формирующем моменте в их детстве.
Эмоции, которые взбалтываются, распространяются и поглощаются эмоциональным заражением от этих эпизодов, имеют огромное значение и оставляют сильный осадок среди населения. Этот водоворот сильных негативных эмоций, кажется, годами раскручивался и просачивался в психику Америки и западного мира. И где бы люди ни поглощали этот массовый приток негативных эмоций, вы увидите, как нарастает безумие. Увеличение количества теорий заговора, бредового поведения, параноидального мышления, стрельбы, беспорядков и саморазрушительного поведения, такого как сопротивление вакцинации, — все это признаки растущего безумия.
Альфред Э. Нойман был бы счастлив. Мы действительно живем в эпоху безумия. Но это реальная жизнь. Это трагично и грустно.
Когда мы задаемся вопросом, почему тревога и депрессия растут, мы должны спросить себя, распространяются ли заразные отрицательные эмоции в обществе, между людьми, в семьях, среди людей, среди групп, в средствах массовой информации через крайний, гиперболический эмоциональный язык, как ежедневно видят в СМИ.
Ненависть и месть, кажется, мотивируют людей. Конкуренция доведена до токсического уровня, поскольку люди даже опасаются распада Америки. Заразительные негативные эмоции воздействуют на политиков, СМИ, журналистов, бизнесменов и, конечно же, на уязвимые слои населения.
Но немногие осознают его токсичность или даже присутствие, и большинство не знают о принципах эмоциональной регуляции или не желают или не могут применять их на практике, учитывая интенсивность эмоциональной токсичности. В «перенасыщенном» тревожными эмоциями во время пандемии обществе люди легко подхватывают такие заразные негативные эмоции, как страх, паника, цинизм, пессимизм, подозрительность, недоверие, ненависть, отчужденность, деморализация, апатия, депрессия. Теорий заговора и бредового мышления предостаточно.
Эти пугающие эмоции вызывают серьезные когнитивные искажения и усиливают дисбаланс, который ощущают люди. Химический дисбаланс может быть, а может и не быть, но одно можно сказать наверняка: общество далеко не сбалансировано.
Общество в смятении. И это связано с эмоциями. У вас не может быть смятения без эмоций. И люди не могут рассчитывать на равновесие, когда общество выходит из равновесия.
Заразные эффекты отрицательного эмоционального и социального заражения невидимы. Чувство безнадежности, беспомощности и отсутствия контроля в наши дни в изобилии встречается в обществе. Многие люди впитывают его в ущерб обществу, вызывая быстрые эмоциональные реакции, которые часто бывают разрушительными. В политических кругах и средствах массовой информации циркулируют мощные заразные негативные эмоции, по мере того как страх, беспокойство и недоверие уступают место психопатологии. Происходят драки, ссоры, отношения заканчиваются, уничтожается имущество, гибнут люди. Эмоции не думают и вот результат.
При социальном и эмоциональном заражении нет ни бактерий, ни вирусов. Нет ни врачей, ни полиции, ни судей. Его нельзя измерить по анализу крови, рентгену или МРТ; его нельзя оштрафовать или посадить в тюрьму.
Законы не мешают. Медицинские анализы этого не показывают. Его нельзя арестовать. Его нельзя одурманить. Лекарства от него нет.
Общество определенно пытается использовать лекарства, прописывая успокоительные и антидепрессанты для решения эмоциональных проблем, не затрагивая социальные или психологические причины. Или с помощью самолечения, с помощью злоупотребления прописанными лекарствами, такими как опиоиды, с помощью алкоголя или уличных наркотиков, табака или никотина, или с помощью безрецептурных витаминов, трав и различных усилителей настроения, а также коллагенов. Ни один из этих блоков не предотвращает и не излечивает негативное эмоциональное и социальное заражение, являющееся главным виновником.
Выученная беспомощность — это явление, при котором люди узнают, что им не хватает поведенческого контроля над событиями окружающей среды. Это, в свою очередь, подрывает их мотивацию к попыткам уменьшить проблемные ситуации, вызывая темные, заразительные эмоции. Считается, что повторное воздействие неконтролируемых стрессоров приводит к тому, что люди не могут использовать какие-либо доступные варианты контроля или изменения из-за выученной беспомощности, что, вероятно, приводит к депрессивной апатии и цинизму.
Апатия становится заразной.
Это один из результатов психологического невежества населения и обращения к биохимическому решению, которое является частичным, неполным лечением, которого не хватает человечеству. Биологическое объяснение психиатрии учит людей, что их мозг сломан, что они не могут измениться сами по себе, что они должны зависеть от наркотиков, чтобы жить хотя бы подобием нормальной жизни. Психотерапия делает обратное, сосредотачиваясь на расширении возможностей личности, обучая людей тому, что они являются мощными проводниками перемен в своей жизни, повышая самооценку, противодействуя депрессии и беспокойству.
Тем не менее, специалисты в области психического здоровья, как правило, игнорируют или упускают из виду мощный эффект эмоционального заражения, вызывающий безумие, которое сейчас испытывают многие люди. Рассмотрим многих психиатров, ожидающих, что лекарства сами по себе могут каким-то образом предотвратить депрессию и тревогу в этой тревожной среде, не обращаясь к эмоциональному заражению, не обеспечивая психообразование, не обучая эмоциональной регуляции, не обучая межличностной эффективности, вообще без психотерапевтического подхода — это приводит к безумие нарастает до конца, похожего на катастрофу.
Называть эмоциональные заболевания, такие как депрессия и тревога, биологическими заболеваниями в беспокойном, безумном обществе — это микроскопическое мышление, когда микроскоп фокусируется на клетках тела, а вокруг нас кружатся ядовитые эмоции. Это все равно, что пытаться удалить яд из тела, игнорируя тот факт, что окружающая среда отравлена ядовитыми веществами, которые регулярно просачиваются в организм. Это чистое безумие.
Существует много психологических, когнитивных, эмоциональных и социальных решений депрессии и тревоги, которые можно было бы использовать, но их важность не осознается наивными биологическими психиатрами, которые, кажется, думают, что люди — это просто организмы. Это лишает людей уважения и достоинства.
Лекарства не облегчили дистресс. Все больше и больше биологической психиатрии — до такой степени, что к 2018 году каждый пятый американец принимал психиатрические препараты — приводило только к худшим результатам, а не к лучшим. Уровень самоубийств и инвалидности из-за проблем с психическим здоровьем продолжает расти с каждым годом.
Если бы биологический подход был настолько успешным, как утверждают некоторые, это было бы неправдой. Если медикаментозное лечение рака, диабета или других заболеваний приведет к усилению эпидемии этой болезни, их быстро прекратят. Когда состояние ухудшается, становясь эпидемией, несмотря на почти 70 лет хорошо зарекомендовавшего себя лечения, несмотря на то, что лечится каждый пятый, и все же оно все еще растет, не нужно быть ученым-ракетчиком, чтобы понять, что это так называемое лечение неэффективно, но психиатрия до сих пор этого не сделала.
В то же время психотерапия труднодоступна. Это также может быть непривлекательным для многих людей, поскольку многие считают, что это возлагает вину на человека, не сосредотачиваясь на безумии общества. Но в психотерапии, где люди переживают безоговорочную и искреннюю заботу психотерапевта, существует возможность положительного эмоционального заражения — заражения чувствами связанности, благодарности, любви. Редко происходит положительное эмоциональное заражение, когда специалист по психическому здоровью видит свою работу в выписывании рецепта на лекарство, а если и происходит, то, скорее всего, из-за его убежденности в том, что лекарство является необходимым компонентом лечения, точно так же, как врач может будьте любящими и заботливыми, когда они вправят сломанную кость.
Нам нужна терапия для общества, а также расширение доступа к эффективной психотерапии для отдельных лиц. Это должно быть в русле популярной литературы, а не как второстепенное. Нужна психологическая прививка.
Беспорядок не может быть устранен с помощью лекарств, и баланс, созданный удовлетворительными здоровыми уровнями индивидуальной силы и уважения, не может быть восстановлен с помощью лекарств. Лекарства от уважения нет. Люди выведены из равновесия, потому что общество выведено из равновесия. Но из-за господства биологического подхода в психиатрии баланс не может быть восстановлен.
Этот баланс будет включать в себя доверие, гармонию, уважение и гуманизирующий, проницательный, разделяющий подтверждающий разговор, который приведет к расширению возможностей. Это цель психотерапии. А отсутствие этого приводит к дегуманизирующему, обезличенному последствию, когда к людям относятся бесчувственно, в ущерб обществу.
Как мы можем исцелить общество? Мы можем работать над исцелением общества.
Зная, что лекарства от уважения не существует, мы можем дать его населению только в психотерапевтической форме. Это не настоящая психотерапия в классическом понимании этого термина; это просто человеческая порядочность, которая сама по себе является терапевтической. Он начинается с расширения сотрудничества и снижения конкуренции.
Проблема в том, что общество — это абстрактная сущность, и нам нужно начинать с меньших частей. Лучше всего начать с себя. Это означает, что нам нужно контролировать, как мы реагируем на стимулы со стороны общества. Снижение пессимизма и цинизма — способы сделать это. Осознание того, что нет врага, а есть другой человек с другим подходом, — хорошее начало.
Но мы должны дать себе на это разрешение. Нам нужно доверять этому процессу, но как мы можем доверять, если мы циничны и пессимистичны, поскольку мы можем думать, что сдаемся негативу? Это становится порочным кругом, который нам нужно разорвать с постепенным приближением успехов и чувства контроля.
Мы создаем его медленно, пока он не станет заразным. Мы относимся к обществу посредством постепенного накопления положительного эмоционального заражения в сочетании с ответственным поведением.
Нам необходимо расширить подходы, используемые в психотерапии, чтобы они также применялись в обществе. Уважительное отношение друг к другу — хорошее начало. Это означает осознание того, что врагов нет, и каждая часть или организация в обществе может внести что-то ценное.
Мы должны понимать, что психотропные препараты могут быть полезны для многих людей. Меня как клинического психолога (на пенсии) часто спрашивали, за или против я лекарств. Я говорю им, что у всех нас есть тела, и у всех нас есть разум, и нам нужно лечить и то, и другое. Итак, лекарства — это хорошо, и психотерапия — это хорошо, но разным людям нужны разные дозы каждого из них. Лекарства включают в себя питание, и некоторые люди не нуждаются в фармакологических препаратах регулярно, но всем нам нужно питание, потому что у всех нас есть тела.
И то, и другое необходимо, так как мы все должны знать, что мы вкладываем в свое тело, и следить за тем, чтобы оно было здоровым, и мы все должны следить за тем, чтобы наш разум оставался здоровым.
Мы делаем это в зависимости от того, как мы думаем и как справляемся с чувствами, которые получаем от других, а также с тем, как мы справляемся с чувствами, исходящими из наших мыслей. Вот почему нам нужно мыслить эффективно, рационально и мудро, а также эффективно обрабатывать и управлять своими чувствами. Это включает управление эмоциональным заражением. Наш разум допускает, можем ли мы это сделать или нет, и нам нужно взять на себя ответственность за это, развивая внутреннего привратника. Сохранять спокойствие и справляться с поступающими эмоциями, не позволяя им выйти из-под контроля, — хорошее начало, потому что, когда наши эмоции выходят из-под контроля, мы становимся менее рациональными и можем проявлять некоторое неуважение, принимать неразумные решения или действовать безответственно.
Проблема здесь в том, что общество само по себе мало что может предложить. Реклама ставит потребителя на последнее место в плане уважения и благополучия, а деньги потребителя — на первое место. Нас ежедневно бомбардируют логотипами, звуками, брендами, джинглами, цветами и формами, и все они пытаются нам что-то продать. Общество делает это с нами. Нам это может не нравиться, но это реально.
Радикальное принятие означает, что мы должны принять то, что нам может не нравиться, но что мы не можем изменить. Мы можем работать над его постепенным изменением, и, в случае с рекламой, если мы осознаем, что принимаем сообщение в рекламе, когда мы находимся на автопилоте, и, вероятно, не будем, если мы знаем, почему они используют определенный подход, тогда мы используем нашу оборонительную стратегию, как футбольная или баскетбольная команда, когда их болельщики кричат «защита».
Таким образом, мы можем работать над медленно влияющими изменениями в обществе, наблюдая, как мы тратим или не тратим деньги, и следя за тем, чтобы мы не реагировали автоматически на логотипы, звуки, бренды, мелодии, цвета и формы, которые переводят нас в автоматический режим.
.
Мы все должны заботиться о своем теле, и можем сделать это разными способами, главное, чтобы они были в безопасности. Чтобы быть целостными, нам также нужно заботиться о своем разуме, и, делая это, мы знаем, что мы также заботимся о своем теле. Наш разум и тело работают вместе. Это не или-или. Снижение подхода «или-или» — это начало. Мы, как люди, не товары, не данные и не организмы. Многие могут видеть нас в таком редукционистском ключе. Любой способ, которым мы можем очеловечить себя и относиться друг к другу с уважением, — это способ начать.
Исцеление общества должно включать средства массовой информации. Есть такие шоу, как «Доктор Оз» и «Доктор Фил», в которых либо используются медицинские подходы к лечению болезней, либо психологические подходы, чтобы помочь людям с эмоциональными проблемами или проблемами в отношениях. Но этого недостаточно. Это «медицинская модель» лечения болезни. На телевидении и в средствах массовой информации должны быть регулярные передачи, рассказывающие о положительных моментах, успехах, случаях, когда полиция конструктивна и полезна, где уважение, доброта и эффективные усилия используются в работе с людьми, которые занимаются преступным поведением, и групповые встречи, подобные терапии.
с представителями общественности, сосредоточив внимание на таких вопросах, чтобы разъяснить неправильные представления.
Необходимо сосредоточиться на преодолении цинизма, пессимизма и разочарования с помощью различных техник. Необходимо использовать телешоу, в которых эти ситуации и темы будут обсуждаться с профессионалами, обученными соответствующим терапевтическим методам. Короче говоря, акцент на позитивной психологии, а не на негативной позиции, используемой для покупки средств массовой информации, которые привлекают зрителей и, в свою очередь, привлекают рекламодателей. Будет меньше реалити-шоу с уязвимыми людьми, над которыми смеются, что вызовет уважение, а вместе с ним и настроение.
Вместо того, чтобы представлять проблемы общества в драматизме, красках и напряженности, средства массовой информации должны делать это в фактической, стабильной, ровной манере, показывая исключения из проблем, подчеркивая случаи успеха, обсуждая вероятные причины ситуации, без выделения проблем с напряжением и драмой.
***
В Mad in America ведутся блоги разных авторов. Эти посты предназначены для публичного обсуждения — в широком смысле — психиатрии и ее лечения. Высказанные мнения принадлежат авторам.
***
Mad in America внесла некоторые изменения в процесс комментирования. Вам больше не нужно входить в систему или создавать учетную запись на нашем сайте, чтобы комментировать. Единственная необходимая информация — это ваше имя, адрес электронной почты и текст комментария. Комментарии, сделанные с помощью учетной записи до этого изменения, останутся видимыми на сайте.
ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАРАЖЕНИЕ. | ДЖАМА | JAMA Network
ПСИХИЧЕСКОЕ ЗАРАЖЕНИЕ. | ДЖАМА | Сеть ДЖАМА [Перейти к навигации]Эта проблема
- Скачать PDF
- Полный текст
- Поделиться
Твиттер Фейсбук Электронная почта LinkedIn
- Процитировать это
- Разрешения
Артикул
18 мая 1901 г.
ДЖАМА. 1901; XXXVI (20): 1401. дои: 10.1001/jama.1901.02470200041008
Полный текст
Эта статья доступна только в формате PDF. Загрузите PDF-файл, чтобы просмотреть статью, а также связанные с ней рисунки и таблицы.
Абстрактный
Время от времени какой-нибудь немедицинский авторитет пропагандирует теорию о заразности психических заболеваний, и она обязательно будет раскрыта, если врач приюта поддастся такому расстройству. Затем связь с больным умом расширяется, и на очень тонком основании делаются обширные обобщения. В качестве недавнего примера этого можно упомянуть редакционную статью в желтом журнале par excellence , опубликованном в одном из внутренних районов города, о предполагаемом психическом расстройстве известного бывшего управляющего приютом. Упомянутому индивидууму было более 80 лет, и он страдал, как мы понимаем, от шока паралича, два факта, которые, вероятно, в достаточной мере объясняют такие сбои в памяти и т.
