Психологическая теория происхождения права: Психологическая теория права | это… Что такое Психологическая теория права?

2.4 Психологическая теория

Психологическая теория государства и права возникла в середине XIX века. Её наиболее существенные идеи были сформулированы в ХХ в. в трудах Л.И.Петражицкого, Росса, М.А.Рейснера и др. [15, c.38]

Психологическая теория происхождения государства и права обращает внимание на роль и значение биологических и психологических факторов в возникновении государства и права.

Ее сторонники определяют общество и государство как сумму психических взаимодействий людей и их различных объединений. Задача данной теории состоит в утверждении психологической потребности человека жить в рамках организованного сообщества, а также в чувстве необходимости коллективного взаимодействия. Говоря о естественных потребностях общества в определенной организации, представители психологической теории считают, что общество и государство есть следствие психологических закономерностей развития человека.

В действительности же объяснить причины возникновения и функционирования государства и права только с психологической точки зрения вряд ли возможно.

Понятно, что все общественные явления разрешаются на основе психических актов людей и вне их нет ничего общественного. В этом смысле психологическая теория объясняет многие вопросы общественной жизни, которые ускользают от внимания экономической, договорной, органической теорий. Однако попытка свести всю общественную жизнь к психологическому взаимодействию людей, объяснить жизнь общества и государства общими законами психологии — такое же преувеличение, как и все другие представления об обществе, государстве и праве.

Суть психологической теории заключается в том, что она пытается объяснить возникновение государственно-правовых явлений и власти особыми психологическими переживаниями и потребностями людей.

Какие это переживания и потребности? Это потребность властвования у одних и потребность подчинения у других. Это осознание необходимости потребность послушания, повиновения определённым лицами в обществе. Потребность следовать их указаниям.

Достоинствами психологической теории, прежде всего считают то, что она обращает внимание на психологические процессы, которые тоже выступают реальностью наряду с процессами экономическими, политическими и т.д., а также то, что источник прав человека «выводится» из психики самого человека.

Психологическая теория государства и права рассматривала народ как пассивную инертную массу, ищущую подчинения.

В своих работах по теории государства и права Петражицкий подразделяет право на автономное (или интуитивное) и на позитивное (гетерономное). Автономное право образует переживания, исполняющиеся по зову внутреннего “голоса” совести. Позитивное правовое представление имеет место тогда, когда оно основано на чужом авторитете, на внешнем нормативном акте.

По Петражицкому, право выполняет распределительную и организационную общественные функции. Содержание распределительной функции выражается в том, что правовая психика наделяет граждан материальными и идеальными благами: неприкосновенностью личности, свободой совести, свободой слова и другими. Организационная функция права состоит в наделении субъектов властными полномочиями.

Слабой стороной теории является слишком сильный толчок в сторону психологических факторов в ущерб другим (социально-экономическим, политическим и т.п.), от которых тоже зависит природа права. Но несмотря на это, многие принципиальные положения теории Петражицкого, в том числе и созданный им понятийный аппарат, восприняты и довольно широко используются современной теорией государства и права.

Психологическая теория происхождения государства

Рассмотрим основные положения психологической теории происхождения государства.

К ярким представителям психологической теории происхождения государства следует отнести Петражицкого, Тарда, Фрейда. Сторонники психологической теории происхождения государства связывают его возникновение с особыми чертами психики человека: потребностью людей во власти над другими людьми, желанием подчиняться и подражать.

Причины происхождения государства отражаются в определенных способностях, которые человек первобытного строя давал племенным вождям, жрецам, колдунам и др.

Согласно психологической теории магическая сила и психическая энергия этих людей (они делали день удачным, предугадывали развитие событий и т.п.) создавали условия и обстоятельства для зависимости сознания первобытных людей от вышеназванной элитарной прослойки. Власти данной элиты и обеспечивает возникновение власти государственной.

Однако всегда существуют люди, которые не согласны принимать власть, у которых формируются и впоследствии проявляются агрессивные устремления и инстинкты. Для удержания людей с подобными психическими качествами под разумным контролем и появляется государство.

Таким образом, согласно положениям психологической теории, государство нужно как для удовлетворения потребностей большинства людей в подчинении и послушании определенным лицам в обществе, так и для обуздания агрессивных устремлений отдельных индивидов. Следовательно, природа государства имеет психологический фундамент и коренится в закономерностях и принципах человеческого сознания.

По мнению представителей психологической теории, государство – это продукт разрешения психологических проблем между

инициативными (активными) индивидами, которые способны и готовы к принятию ответственных решений, и пассивными людьми, которые способны лишь к исполнению принятых решений и послушанию.

Психологические закономерности и принципы, при помощи которых происходит человеческая деятельность, представляют собой важный фактор влияния на все социальные институты. Данный фактор не следует игнорировать. В качестве примера, можно рассмотреть проблему харизмы, для того чтобы убедиться в этом (в переводе с греческого языка, харизма – это божественный дар и милость).

По мнению сторонников психологической теории происхождения государства, харизму имеет индивид, наделенный сверхъестественными или особо исключительными способностями и качествами (герои, пророки, руководители и т.п.). Наличие данных качеств и формирует харизматическую личность.

Однако не стоит преувеличивать значение психологических свойств личности (иррациональных начал) в процессе происхождения государства.

Психологические факторы не являются решающими причинами. Их следует признать именно лишь как моменты государствостроительства, так как психика людей формируется под воздействием совокупности социальных, экономических, военных, политических и других условий.

• Назад
• Вперёд

Истоки современной психологии и права

Под редакцией Т. Гриссо, С.Л. Бродский. Oxford: Oxford University Press, 2018.

• психоюридическая история
• судебная психология
• исправительная психология

The Roots of Modern Psychology and Law представляет собой сборник рассказов о развитии психологии и права в послевоенной Америке. Психологи Томас Гриссо и Стэнли Л. Бродкси, выступавшие редакторами сборника, умело уложили рассказы в простой, но привлекательный формат.

Они дали двенадцати светилам психологии и права по одной главе, чтобы рассказать свою версию событий, обсуждая, где они находились, когда эти две области начали взаимодействовать в современную эпоху, и роль, которую они сыграли в объединении этих областей.

В результате получилась захватывающая 221-страничная повествовательная история, в которой автор каждой главы рассказывает от первого лица о том, как их карьера повлияла и находилась под влиянием психологии и юридического движения. Авторы глав объясняют рост подотраслей, включая исследования присяжных, терапевтическую юриспруденцию и предсказания насилия, с откровенностью и простотой.

Др. Гриссо и Стэнли сделали еще один интересный редакционный выбор. Они расположили главы по темам, а не в хронологическом порядке. Первые шесть глав посвящены психологии и праву (свидетельства очевидцев, гражданские обязательства, право на психическое здоровье), а последние шесть в большей степени основаны на практике (исправительная психология, психоюридическая дееспособность, общественная психология).

Вообще говоря, появление Американского общества психологии и права (AP-LS) в 1971 году служит отправной точкой для каждого автора. Затем истории переходят в наши дни. Таким образом, в каждой из двенадцати глав описывается один и тот же исторический период. Результат такого подхода зависит от читателя. Тем, кто знаком с историей современной психологии и права, главы покажутся победными кругами. Новички оценят повторение имен, дат и ключевых событий.

Доктор Гриссо является автором первой главы под названием «Эволюция психологии и права». Академическим голосом от третьего лица, который отличает ее от остальной части книги, доктор Гриссо рассказывает историю слияния этих двух областей. Он начинает в конце 1890-х с зарождением юридической психологии, проходит через период покоя (1930-1960) и достигает современной эпохи (1960-е и далее). Это отличный исторический учебник для следующих двенадцати глав. На самом деле, это даже слишком хорошо; если бы эта книга была историей современной психологии и права, доктор Гриссо раскрывает весь сюжет еще до начала книги.

Но это не книга по истории в традиционном понимании. Поскольку эта книга представляет собой повествовательную историю, то, что и когда имеет значение только в контексте того, кто и почему. И в этом сборнике авторы глав дают подробные ответы на вопросы «кто и почему». Мы узнаем о дружбе, браке и моментах эврики . Мы узнаем корень самой эврики , и мы узнаем о прилежании, которое требовалось в эти моменты открытия.

Доктор Элизабет Лофтус, автор главы о показаниях очевидцев, «жила и дышала» семантической памятью после защиты докторской диссертации в Стэнфорде (стр. 33). «Но, — пишет она, — я хотела провести исследование, которое имело бы более очевидную социальную значимость» (стр. 33). Она считала свою скрытую «личную заинтересованность в судебных делах» и решила изучить память свидетелей преступлений (с. 33). Вскоре после этого она получила от Министерства транспорта США финансирование для изучения свидетелей аварии. Это привело к еще

эврика момент. Она обнаружила, что наводящие вопросы могут «загрязнять память» (стр. 34). После того, как она опубликовала свои выводы в статье Psychology Today в 1974 году, «…мой телефон разрывался от разрыва связи… Я начала консультировать по судебным делам и появляться в залах суда в качестве свидетеля-эксперта…» (стр. 35).

Мы также узнаем об исторической системной несправедливости в американской системе охраны психического здоровья. К сожалению, десятилетия догмы, сводившей к минимуму права пациентов, укрепили барьеры на пути к прогрессу, к которому стремился каждый автор. В «Исправительной психологии» доктор Бродский описывает свои ранние встречи с закрытыми учреждениями. «Я был один на смене с 23:00 до 7:00 до дня приема психотропных препаратов… Каждый час, согласно инструкции, я вытаскивал свою связку отмычек… и водил ключом по дну комнаты. босые ноги пациентов, чтобы проверить, живы ли они» (стр. 179).

Изменения происходили медленно. Через пять лет после того, как в 1971 году судья Фрэнк М. Джонсон из Среднего округа штата Алабама признал исправительные учреждения Алабамы «конституционно варварскими», попытки доктора Бродского обратиться к исправительной психологии были встречены «откровенно враждебной и сопротивляющейся тюремной системой» (стр. 186).

Один автор рассказывает о своем отношении к правовой системе и о том, как это повлияло на его карьеру. В книге «Судебно-психиатрические услуги и компетентность предстать перед судом» доктор Рональд Реш описывает случай, когда он ворвался на поле для гольфа и украл клюшки для гольфа. Судья рассмотрел академическую успеваемость Реша и отсутствие предыдущих правонарушений и приговорил 19-летний на испытательный срок. «Здесь, — пишет д-р Реш, — был пример отвлечения внимания до того, как оно стало обычным явлением… Решение судьи Гудинга об отвлечении внимания поставило меня на путь карьеры в психологии и юриспруденции, где я пытался создать аналогичные возможности для других…» (стр. 128). ).

Если основание AP-LS в 1974 году служит историческим якорем книги, то книга Кена Кизи «: Пролетая над гнездом кукушки» в 1962 году и параллельная волна движений за социальную справедливость служат ее моральным якорем. Действительно, желание создать более справедливое будущее звучит на протяжении всей книги. Например, в «Применении социальной психологии к праву и юридическому процессу» д-р Майкл Дж. Сакс пишет: «Я стремился использовать открытые психологией явления, теории и методы исследования, чтобы помочь сделать мир лучше». через психологию» (стр. 46).

В качестве примера такого развертывания д-р Сакс описывает судебное дело, в котором ключевые доказательства зависели от анализа «эксперта по почерку» (стр. 52). Работая над этим делом, он обнаружил, что нет никаких доказательств того, что кто-то вообще может быть экспертом в определении почерка. А именно, доктор Сакс помог раскрыть «большую проблему криминалистики, в основе которой не было ни науки, ни данных…» (стр. 52). Он ссылается на появление типирования ДНК и Daubert v. Merrell Dow Pharmaceuticals, Inc. , 509 U.S. 579 (1993), которая подняла барьер допустимости экспертных показаний от консенсуса в области до продемонстрированной достоверности, что является ключевым событием в научном реформировании криминалистики. Научный импульс, приведший к такому развитию, в немалой степени был обязан таким исследователям, как доктор Сакс и остальные авторы главы.

Таким образом, «Истоки современной психологии и права» предлагает новый подход к современной истории психологии и права. Он помещает читателя во многие контексты (социальные, моральные, личные) без ущерба для удобочитаемости. Это эрудировано, но и искренне. Это убедительный аргумент в пользу модели нарративной истории, и ее обязательно нужно прочитать тем, кто интересуется образцами пересечения психологии и права.

История юридической психологии (судебная психология)

Юридическая психология относится к психологической теории, исследованиям и практике, непосредственно связанным с законом и юридическими вопросами. Основное внимание уделяется психоюридическим исследованиям и контактам с судьями, юристами и другими специалистами в области права в самых разных контекстах. Истоки юридической психологии можно проследить до работы экспериментальных психологов в Европе в XIX веке, особенно в отношении психологии свидетельских показаний (Mulberger, 2009). ; Sporer, 1982, 2008) и особенно показаниям детей, чья память о событиях считалась недостоверной (Lipmann, 1911). Мы кратко обсудим эту работу.

Происхождение из США

Сбрасывают ли листья каштаны или дубы раньше осенью? Лошади в поле стоят головой или хвостом по ветру? В каком направлении указывают семена яблока? Какая сегодня была погода неделю назад?

Когда Дж. Маккин Кеттел задал эти вопросы 56 студентам Колумбийского университета в марте 189 г.3, он, вероятно, проводил одно из первых американских исследований, хотя и неофициальное, по психологии свидетельских показаний. Вопросы, которые он задавал своим ученикам, были похожи на те, которые «естественно можно было бы задать в суде» (Cattell, 1895, стр. 761). Его испытуемым давали 30 секунд на обдумывание своих ответов, затем просили написать свои ответы и указать степень уверенности в каждом ответе.

Когда Кеттелл проводил неофициальное и предварительное исследование, было установлено, что свидетельства очевидцев о событиях были ненадежными и неполными. Как мы вскоре увидим, и французские, и немецкие психологи были знакомы с мощным влиянием внушения на ощущения и восприятие, проведя серьезные исследования в этих областях. Однако конкретные условия, при которых показания были неточными, неизвестны. Кеттелл (1895) отмечал: «Недобросовестный адвокат может лукаво подобранными вопросами дискредитировать показания правдивого свидетеля. Присяжные или, по крайней мере, судья должны знать, насколько ошибки в воспоминании нормальны и как они изменяются при различных условиях» (с. 761). Но сам Кеттелл был удивлен как степенью неточности, которую он обнаружил, так и широким спектром индивидуальных различий в уровнях уверенности, выраженных студентами. Ответы на вопрос о погоде, например, были «равно распределены по всем видам погоды, которые возможны в начале марта» (с. 761). Некоторые студенты почти всегда были уверены, что они правы, даже когда это было не так, в то время как другие постоянно сомневались и колебались в своих ответах, даже когда они были правы.

Исследование Кеттелла, вероятно, положило начало современной судебной психологии в Соединенных Штатах, потому что оно вызвало интерес других исследователей к психологии свидетельских показаний, которая и по сей день остается доминирующим направлением исследований среди психологов-правоведов. Джозеф Джастроу немедленно воспроизвел «эксперимент» Кеттелла в Висконсинском университете и получил аналогичные результаты (Болтон, 1896). Однако, если не считать этого короткого флирта, американские психологи не сразу приступили к изучению юридических вопросов. Психологи в Европе казались более заинтригованными — они давно интересовались связанными с этим психологическими концепциями. Во-первых, Альфред Бине (1900) повторил проект Кеттелла во Франции. Кроме того, он обобщил соответствующие эксперименты по психологии свидетельских показаний, проводившиеся в Европе, и в конце концов призвал к созданию «психо-судебной науки» (Binet, 1905; Binet & Clarparede, 1906).

Европейское происхождение

Наиболее значительным для исторического развития судебной психологии было явное увлечение экспериментом Кеттелла и работой Бине, проведенной для (Луи) Уильяма Стерна (1902, 1910, 1939), который получил докторскую степень по психологии в Университете Берлин под опекой Германа Эббингауза. В 1901 Стерн сотрудничал с криминалистом Ф. фон Листом, пытаясь придать реализм замыслу Кеттелла. Стерн и Лист провели «эксперимент с реальностью» на уроке права, инсценировав фиктивную ссору между двумя студентами из-за научного спора.

Как позже рассказывал Стерн, спор разгорался до тех пор, пока один из студентов не вытащил револьвер (Stern, 1939). В этот момент вмешался профессор и попросил класс предоставить письменные и устные отчеты об аспектах спора. Хотя свидетели были студентами юридического факультета, которые, как утверждал Стерн, должны были знать о ловушках при даче показаний, ни один из них не мог дать безупречный отчет. Количество ошибок на человека колебалось от 4 до 12. При этом исследователи обнаружили, что неточности возрастали по отношению ко второй половине сценария, когда волнение и напряжение были на пике. Они сделали предварительный вывод, что «аффективные реакции препятствуют точному наблюдению и достоверному воспоминанию» (Stern, 19).39, с. 11).

По его собственным словам, Стерн (1939) больше интересовался фундаментальными исследованиями, чем их применением. «Действительно, когда я начал в 1901 году проверять правильность запоминания у моих учеников, я руководствовался скорее теоретическими интересами в области памяти, чем какими-либо практическими соображениями. Однако, столкнувшись с результатами, я осознал важность этого исследования, выходящего за рамки простой академической психологии» (стр. 4).

В течение первого десятилетия 20-го века Стерн был активным исследователем психологии свидетельских показаний. Он также помог основать и отредактировал первый журнал по психологии свидетельских показаний Betrage zur Psychologie der Aussage («Вклад в психологию свидетельских показаний»), который издавался в Лейпциге. Журнал был заменен в 1907 гораздо более широким Zeitschrift fur Angewande Psychologie (Журнал прикладной психологии), под редакцией Стерна и его коллеги Отто Липманна. В предостерегающей записке о своем исследовании Стерн подчеркнул, что большинство свидетелей не фальсифицировали свои отчеты намеренно. Скорее, тонкой и распространенной проблемой была непреднамеренная фальсификация: «Субъективная искренность не гарантирует объективной правдивости», — писал он (1939, стр. 13). В своем исследовании Стерн среди прочего пришел к выводу, что: (1) наводящие и наводящие вопросы загрязняют точность рассказов очевидцев о критических событиях; (2) существуют важные различия между взрослыми и детьми-свидетелями; (3) составы имеют ограниченную ценность, если участники не совпадают по возрасту и внешнему виду; и (4) промежуточные события между исходным событием и его воспоминанием могут иметь сильное влияние на память. Поэтому современная судебная психология началась как юридическая психология с эмпирических исследований психологии свидетельских показаний.

В те первые годы европейские психологи гораздо более регулярно взаимодействовали с законом, чем их американские коллеги. Несмотря на то, что Стерн и Бине, например, изначально не намеревались применять свои исследования внушаемости и надежности наблюдения к закону, в конечном итоге они рекомендовали такое применение. Так, европейские, особенно немецкие, психологи проводили экспериментальные исследования, читали лекции и консультировались с юристами, особенно во второй половине XIX в.