С годами начинаешь осознавать, что излишняя откровенность ни к чему хорошему не приводит,согласны? — Обсуждай
С годами начинаешь осознавать, что излишняя откровенность ни к чему хорошему не приводит,согласны? — ОбсуждайСт
Стервозная
С годами начинаешь осознавать, что излишняя откровенность ни к чему хорошему не приводит,согласны? год откровенность
1599
191
21
Ответы
МК
Михаил Купцов
Никогда этим не заморачивался. Согласен с тем, что не всё о тебе должно быть достоянием всех. Просто когда живёшь открыто без подстав и подлостей, то можно и открыться чужому человеку, при чём это чаще сделать проще, потому, что ты больше никогда с ним не пересечёшься.
Ну, а если встретитесь очно или в чатах, то ничего страшного не произойдёт, если ты не врёшь на каждом шагу.
0
Виталий
просто нужно знать кому можно доверить свои секреты, недосказанность трактуется как скрытность и вызывает недоверие
0
Амирани
Со мной воюет сатана.. а сатана это она…. И мне не помощи .. покой….Ох как смертоносна любовь…..
0
ВП
Виталий Петровец
Прислушаюсь к этим словам,а то я думал что если быть откровенным с другими,то это оценят
0
Павеля с детства это знаю.
как откровенным судья срок накапал.а кто в отказе те на свободе
0
Ст
Стервозная
Вот и я о том же
1
LR
Love Rice
Чем меньше окружающие знают о твоей личной жизни,тем удачнее она складывается..
0
Людмила ***
Да полностью согласна эта откровенность оборачивается потом против себя
0
Yra Kozlov
исповедь не декретом сиюминутным учреждалась а веками. мятежной душой
0
AY
Alex Yesa
излишества всегда ток минус ,,, ну то мы просто этой моралью ограничены
0
Seregaf
Но, зато как весело и легко дышиться когда все поо всех расскажешь)))
0
ДТ
Денис Тлявлин
мож и приводит не кривишь душой.
но надо знать кому что говорить.
0
ВК
Владимир Кержаков
Излишняя да. Многие не умеют быть откровенными вообще, никогда.
0
Камикадзе-Божественный Теплый Ветерок
0
Камикадзе-Божественный Теплый Ветерок
1
Ст
Стервозная
Спасибо порадовал, я думала что здесь только обижают и хамят
1
Камикадзе-Божественный Теплый Ветерок
ДОБРЕ ДУШЕНЬКА ДОБРОЕ СОЛНЫШКО ЯРКОЕ СТЕРВОЗНАЯ ПО ЗДОРОВЬЕ ПОЖИВАЕТЕ
1
Ст
Стервозная
Ты реально не с этой планеты
1
Камикадзе-Божественный Теплый Ветерок
С ПЛАНЕТЫ ВЕЖЛИВОСТИ И ДОБРОГО СЛОВА
1
Ол
Олег
С годами пора научиться с кем можно откровенничать ,а с кем нет
0
ЛК
Людмила Канивец
Моя свекровь говорила : » Нельзя быть открытой книгой для всех»0
Руслан
Без таких людей социальная инженерия потеряла бы свой смысл )
0
ИК
Игорь Кольцов
» ибо все что вы скажете, обязательно используем против вас!»
0
ГК
Геннадий Кириченко
Нет.
Жить во лжи, не понимании, не доверии — ни чего хорошего.
0
ОС
Олег Семченко
Откровенность это обоюдоострый нож обязательно порежешся
0
Акулина
Смотря с кем, где и в какой ситуации — это иногда ваш козырь
0
Следующая страница
С годами начинаешь осознавать, что излишняя откровенность ни к чему хорошему не приводит. А вам приходилось жалеть, что были с кем-то откровенны?
Конечно, и не раз ✌️
Да ,часто
О да.
Да, было дело. Жалею до сих пор.
Приходилось.) Ну нечего всё уже позади.) Впереди только самое лучше.)
Бывали случаи.
Да
Да нет, всë нормальноLiked by: Татьяна Витальевна
К счастью такое случалось редко, хотя я стараюсь быть менее доверчивой, чтобы никто не смог меня предать. Привязываться к людям пока не отучилась
много раз)
Небо истекало солнечным светом. Редко, мелко и не особо ярко, подобно телу, раненому картечью. Тёмно-синий сарафан грозовых облаков кажется вспоротым гроздью ослепительных всполохов молний. Такая сложная и интересная для любого пейзажиста работа становится всё серее и обыденнее с каждым разом, с каждой надвигающейся грозой… Как, впрочем, и всё остальное в этом подлунном мире.
Почему все слова стрянут в горле? Почему именно в те моменты, когда есть возможность сказать? Словно спасительная нить мысли заканчивается на самом важном повороте Лабиринта, ошибка на котором может стоить самого ценного?
. если не внятного ответа, то хотя бы чёткого осознания ожидаемого. И всё бы ничего, если бы не их множащееся с каждой секундой количество. Они расстраивают, загоняют в порочный круг между апатией и горько-сладким отчаянием, выхода из которого возможно даже и не существует.В природе нет ничего постоянного, и серая вуаль дождя укрывает выжженную пожарами землю, поправляя пепельный воротничок Матери-Земли.
От сомнения – к отчаянию, от отчаяния – к апатии и забвению. Самокопание причиняет слишком много.. даже не боли (её-то всегда может приглушить голос вечно рационализирующего всё и вся разума), сколько досадное осознание зависимости от собственного внутреннего мира.
Мира, в котором дождь может идти вперемешку с солнечным светом. Мира, в котором нет ничего, кроме выжженной почвы желаний, пепла эмоций и ожиданий.. и бесконечным дождём из мыслей.
Земля пылает.
Пылает уже долгое время, вопреки всем законам физики и логики. Пылает, застилая взор пепельным туманом. Недостаточно для того, чтобы остаться без обзора вообще (солнечный свет гормонов позволяет видеть хотя бы часть действительного, а это уже немного больше, чем ничего, не так ли?).
Тело накрывает уже не абстрактный и иллюзорный холод от барабанящих по шее капель дождя, а вполне реальный – от усталости, безнадёжности и бессмысленности этого мира.
Призраки прошлого – тех, кто был рядом не смотря ни на что – окружают со всех сторон, дотрагиваются, поджигая кожу; шепчут о небезобразности естественного и даже более того – о его неизбежности.. отрывают перья грёз в крыльях надежды… Оживают в воспоминаниях, высеченных в скрижалях памяти – где они живые и радостные, согревающие и подпитывающие своим светом. Оживают, чтобы рассыпаться пеплом, осыпаясь пеплом, оставляя лишь горящую кожу и привкус пепла на немеющем языке.
Духота, холод, тьма.. Горький туман из горьких снов – всё, что останется после рассвета.
View more
Liked by: •CelestialWoman• можно просто Лжедмитрий Беся Nezavisimaya NEMESIS ⚕⚜ Вестница ⚜⚕ Alone Hollow Soul Поэт из Днепра Маринkаツ
Всегда‼️
Да
Приходилось👍🤔😍😍
Liked by: lena02 Фостер
Да
К сожалению, да. Но, это опыт. Сейчас я понимаю, что могу быть полностью откровенна только с Богом
Liked by: lenababaeva771
Да, согласен. Бывало. Однако, свою природу мне изменить сложно. Я привык считать, что некоторые люди со мной также откровенны, как я с ними. Что если им расскажешь что-то, они не будут всем об этом трубить.
Да
Да
Ну ничо проще надо относиться ко всему
Liked by: Сергейxxx Полина kot mailfor_2213 ^^ Ann20273
Да
О да…
Приходилось.
Инаугурационная речь президента Джона Ф. Кеннеди (1961 г.)
Увеличить Ссылка для скачивания
Цитирование: Инаугурационная речь, проект Кеннеди, 17.01.1961; Документы Джона Ф. Кеннеди: файлы офиса президента, 20.01.1961-22.11.1963; Библиотека Джона Ф. Кеннеди; Национальное управление архивов и документации.
Просмотреть все страницы в каталоге Национального архива
Просмотреть стенограмму
20 января 1961 года президент Джон Ф. Кеннеди произнес свою инаугурационную речь, в которой заявил, что «мы заплатим любую цену, вынесем любое бремя, преодолеем любые трудности, поддержим любого друга, выступим против любого врага, чтобы обеспечить выживание и успех свободы».
Церемония инаугурации — определяющий момент в карьере президента, и никто не знал об этом лучше, чем Джон Ф. Кеннеди, готовившийся к собственной инаугурации 20 января 1961 года. партизанской риторики и сосредоточился на внешней политике.
Кеннеди начал строить свою речь в конце ноября, работая с файлом речи, хранящимся у его секретаря, и запрашивая предложения у друзей и советников. Он записал свои мысли почти неразборчивым почерком в желтом блокноте.
В то время как его коллеги представили идеи, речь явно была работой самого Кеннеди. Помощники рассказали, что каждое предложение было переработано, переработано и сокращено. Тщательно продуманное ораторское искусство резко возвестило о смене поколений в Белом доме. Он призвал нацию бороться с «тиранией, бедностью, болезнями и самой войной» и призвал американских граждан участвовать в государственной службе.
Кульминация речи и ее самая запоминающаяся фраза — «Не спрашивай, что твоя страна может сделать для тебя — спроси, что ты можешь сделать для своей страны» — были отточены мыслью о жертве, которую Кеннеди давно держал в уме. и по-разному выражались в предвыборных речах.
Менее чем через шесть недель после своей инаугурации, 1 марта, президент Кеннеди издал указ о создании Корпуса мира в качестве экспериментальной программы в рамках Государственного департамента.
Он представлял Корпус мира как объединение подготовленных американских добровольцев, которые отправятся за границу, чтобы помочь другим странам удовлетворить их потребности в квалифицированной рабочей силе. Позже в том же году Конгресс принял Закон о Корпусе мира, сделав программу постоянной.
Обучение с помощью этого документа.
Этот документ доступен на DocsTeach, онлайн-инструменте для обучения с использованием документов из Национального архива. Найдите обучающие задания, включающие этот документ, или создайте собственное онлайн-занятие.
Стенограмма
Вице-президент Джонсон, г-н спикер, г-н главный судья, президент Эйзенхауэр, вице-президент Никсон, президент Трумэн, преподобный духовенство, сограждане:
Сегодня мы наблюдаем не победу партии, а празднование свобода, символизирующая как конец, так и начало, означающая как обновление, так и изменение. Ибо я поклялся перед вами и Всемогущим Богом той же торжественной клятвой, которую наши предки дали почти столетие и три четверти назад.
Мир теперь совсем другой. Ибо человек держит в своих смертных руках власть уничтожить все формы человеческой бедности и все формы человеческой жизни. И все же те же самые революционные убеждения, за которые боролись наши предки, до сих пор актуальны во всем мире — вера в то, что права человека исходят не от щедрости государства, а от руки Бога.
Сегодня мы не смеем забывать, что мы наследники той первой революции. Пусть в это время и в этом месте разнесется весть, как друзьям, так и врагам, что эстафета передана новому поколению американцев, родившихся в этом столетии, закаленных войной, дисциплинированных суровым и горьким миром, гордых наше древнее наследие — и нежелание стать свидетелем или допустить медленное уничтожение тех прав человека, которым всегда была привержена эта нация и которым мы привержены сегодня дома и во всем мире.
Пусть каждая нация знает, желает ли она нам добра или зла, что мы заплатим любую цену, вынесем любое бремя, преодолеем любые трудности, поддержим любого друга, выступим против любого врага, чтобы обеспечить выживание и успех свободы.
Это мы обещаем и даже больше.
Тем старым союзникам, чье культурное и духовное происхождение мы разделяем, мы клянемся в верности верных друзей. Объединившись, мы мало что можем сделать во множестве совместных предприятий. Разделившись, мы мало что можем сделать, потому что мы не осмелимся встретить мощный вызов в разногласиях и разделиться на части.
Тем новым государствам, которых мы приветствуем в рядах свободных, мы даем слово, что одна форма колониального контроля не исчезнет просто для того, чтобы быть замененной гораздо более железной тиранией. Мы не всегда ожидаем, что они поддержат нашу точку зрения. Но мы всегда будем надеяться найти их, решительно поддерживающих свою свободу, и помнить, что в прошлом те, кто по глупости стремился к власти, оседлав спину тигра, оказывались внутри.
Тем, кто живет в хижинах и деревнях на половине земного шара, борясь за то, чтобы разорвать оковы массовой нищеты, мы обещаем сделать все возможное, чтобы помочь им помочь себе, в течение любого необходимого периода времени — не потому, что это могут делать коммунисты, не потому, что мы ищем их голоса, а потому, что это правильно.
Если свободное общество не может помочь многим бедным, оно не может спасти и немногих богатых.
Нашим братским республикам, расположенным к югу от нашей границы, мы даем особое обещание — превратить наши добрые слова в добрые дела — в новом союзе во имя прогресса — помочь свободным людям и свободным правительствам сбросить цепи бедности . Но эта мирная революция надежды не может стать добычей враждебных сил. Пусть все наши соседи знают, что мы присоединимся к ним, чтобы противостоять агрессии или подрывной деятельности в любой точке Америки. И пусть всякая другая держава знает, что это полушарие намерено оставаться хозяином своего собственного дома.
Этой всемирной ассамблее суверенных государств, Организации Объединенных Наций, нашей последней надежде в эпоху, когда инструменты войны намного превзошли инструменты мира, мы подтверждаем нашу клятву поддержки, чтобы она не стала просто форумом. для инвективы — чтобы укрепить свой щит от новых и слабых — и расширить область, в которой может действовать его предписание.
Наконец, тем нациям, которые хотят стать нашими противниками, мы предлагаем не обещание, а просьбу: чтобы обе стороны заново начали поиски мира, прежде чем темные силы разрушения, высвобожденные наукой, поглотят все человечество в запланированном или случайном -разрушение.
Мы не смеем искушать их слабостью. Ибо только тогда, когда у нас несомненно достаточно оружия, мы можем быть уверены в том, что оно никогда не будет использовано.
Но и две великие и могущественные группы наций не могут утешиться нашим нынешним курсом — обе стороны обременены стоимостью современного оружия, обе справедливо встревожены неуклонным распространением смертоносного атома, но обе стремятся изменить это зыбкое равновесие террора, который останавливает руку последней войны человечества.
Итак, начнем заново, помня с обеих сторон, что вежливость не есть признак слабости, а искренность всегда подлежит доказательству. Давайте никогда не будем вести переговоры из страха. Но давайте не будем бояться вести переговоры.
Пусть обе стороны исследуют, какие проблемы нас объединяют, вместо того, чтобы копаться в проблемах, которые нас разъединяют.
Пусть обе стороны впервые сформулируют серьезные и точные предложения по инспекции и контролю над вооружениями — и поставят абсолютную власть уничтожать другие нации под абсолютный контроль всех наций.
Пусть обе стороны стремятся призвать чудеса науки вместо ее ужасов. Давайте вместе исследовать звезды, покорять пустыни, искоренять болезни, открывать глубины океана и поощрять искусство и торговлю.
Пусть обе стороны объединятся, чтобы во всех уголках земли следовать повелению Исайи — «разложить бремена тяжкие… (и) отпустить угнетенных на свободу».
И если плацдарм сотрудничества может раздвинуть джунгли подозрений, пусть обе стороны объединятся в создании нового усилия, не нового баланса сил, а нового мира закона, где сильные справедливы, а слабые защищены и мир сохранен.
Все это не закончится в первые сто дней.
Он не будет завершен ни в первую тысячу дней, ни в жизни этой Администрации, ни даже, возможно, в нашей жизни на этой планете. Но давайте начнем.
В ваших руках, мои сограждане, в большей степени, чем в моих, будет зависеть окончательный успех или провал нашего курса. С момента основания этой страны каждое поколение американцев призвано свидетельствовать о своей национальной лояльности. Могилы молодых американцев, откликнувшихся на призыв к служению, окружают земной шар.
Ныне снова нас зовет труба — не призывом к оружию, хотя оружие нам и нужно — не призывом к битве, хотя мы и сражаемся, — но призывом нести бремя долгой сумеречной борьбы, из года в год, «радоваться в надежде, терпеливы в скорбях» — борьба с общими врагами человека: тиранией, нищетой, болезнями и самой войной.
Сможем ли мы создать против этих врагов великий и глобальный союз Севера и Юга, Востока и Запада, который сможет обеспечить более плодотворную жизнь всему человечеству? Вы присоединитесь к этим историческим усилиям?
За долгую историю мира лишь нескольким поколениям досталась роль защитников свободы в час максимальной опасности.
Я не уклоняюсь от этой ответственности — я приветствую ее. Я не верю, что кто-либо из нас поменялся бы местами с каким-либо другим народом или каким-либо другим поколением. Энергия, вера, преданность, которые мы привносим в это дело, осветят нашу страну и всех, кто ей служит, и отблеск этого огня действительно может осветить мир.
Итак, мои дорогие американцы: не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас, — спросите, что вы можете сделать для своей страны.
Мои сограждане мира: спрашивайте не о том, что Америка сделает для вас, а о том, что мы вместе можем сделать для свободы человека.
Наконец, независимо от того, являетесь ли вы гражданами Америки или гражданами мира, требуйте от нас таких же высоких стандартов силы и самопожертвования, какие мы просим от вас. С чистой совестью, наша единственная верная награда, с историей, последним судьей наших дел, давайте идти вперед, чтобы вести землю, которую мы любим, прося Его благословения и Его помощи, но зная, что здесь, на земле, Божья работа действительно должна быть нашей собственной.
Историческая речь Уинстона Черчилля «Сражайтесь с ними на пляжах» не была услышана публикой до окончания Второй мировой войны | История
Гэри Олдман играет Уинстона Черчилля в новом выпуске The Darkest Hour . Особенности фокуса Когда 4 июня 1940 года Уинстон Черчилль вошел в Палату общин, ему было что обсудить. Союзники только что совершили «чудо Дюнкерка», спасая около 338 000 солдат из ужасной ситуации во Франции. Но эта победа была пустой. Солдаты были спасены только благодаря любопытному приказу немецкого командования об остановке, а нацистам оставалось всего несколько дней до входа в Париж. Черчилль знал, что должен подготовить свой народ к возможному падению Франции. Он также знал, что должен отправить сообщение сопротивляющемуся союзнику за океаном.
Затем последовала его теперь уже знаменитая речь «Мы будем сражаться на пляжах», которая считается одним из самых воодушевляющих и знаковых обращений Второй мировой войны.
Хотя большая часть речи была посвящена недавним военным потерям союзников и размышлениям о предстоящей сложной дороге, лучше всего ее запомнилось страстным обещанием Черчилля сражаться в морях, океанах, холмах, улицах и пляжах — «никогда не сдаваться». Речь была включена в бесчисленное количество документальных фильмов и воссоздана в нескольких фильмах, включая грядущий биографический фильм о Черчилле 9.0035 Самый темный час . Но история изменила воспоминания большинства людей об этой речи. Это не было немедленным повышением морального духа, как мы себе представляем, и на самом деле угнетало многих британцев. Кроме того, возможно, не для них, а для американцев, которые все еще наблюдали за войной со стороны.
Но что более сложно для исторической памяти сегодня, так это то, что речь Черчилля не транслировалась в прямом эфире по радио для британской публики. Если не считать зрителей, собравшихся в Палате общин, большинство британцев и американцев не слышали, как он произносил эти знаковые слова, до нескольких десятилетий спустя.
Устойчивая теория заговора утверждает, что он вообще их не записывал.
Как Первый Лорд Адмиралтейства, высший правительственный советник по военно-морским делам , Черчилль месяцами предупреждал о нацистской угрозе. Несмотря на это, премьер-министр Невилл Чемберлен оставался непоколебимым в своей политике умиротворения, надеясь сдержать Гитлера и нацистскую Германию и избежать военных действий.
Но эскалацию ситуации в Европе становилось все труднее игнорировать. Черчилль стал премьер-министром 10 мая 1940 г., что совпало с окончанием так называемой «фальшивой войны» — периода, начавшегося с 19 сентября 1940 г.39, с объявлением войны Германии, до весны 1940 года, когда на европейском континенте не было крупных сухопутных операций. Этот застой прекратился после вторжения нацистов в Данию и Норвегию в апреле. Битва при Дюнкерке, которая повлекла за собой тяжелые потери союзников, привела к капитуляции Бельгии и ускорила падение Франции, началась в мае.
После того, как эвакуация Дюнкерка была завершена, у Черчилля был очень специфический тон в его речи 4 июня. Он также должен был обратиться к неохотному союзнику в Соединенных Штатах: Франклину Рузвельту. Большая часть американской общественности все еще не решалась ввязываться в войну, и Рузвельт пытался не рассердить изоляционистов, развернув кампанию по переизбранию. Но Черчилль все же увидел возможность обратиться.
Черчилль опирался на предложения своих личных секретарей, коллег и кабинета министров при формировании своей речи. Ричард Той в своей книге «Рык льва: нерассказанная история речей Черчилля во время Второй мировой войны» цитирует записку редактора американской газеты Уильяма Филипа Симмса, которая, по-видимому, оказала особое влияние. Симмс писал, что Черчилль должен сказать: «Что бы ни случилось, Британия не дрогнет», и подчеркнул: «Сдавайся — НИКОГДА!» Черчилль учел замечания своего кабинета о том, что в своей речи он был слишком суров к Франции, но больше беспокоился о том, чтобы оскорбить американских слушателей, удалив из проекта строчку о «странной отстраненности» Соединенных Штатов, погрешив в сторону тонкости.
«Он хотел пробудить американцев к опасностям, которые представляла собой победа нацистов, но в то же время он старался не оттолкнуть их чрезмерной откровенностью», — пишет Тойе. «В результате речь вообще не содержала явного упоминания США, хотя и была направлена на завоевание американского общественного мнения».
Заключительная речь была обширной. Черчилль подробно рассказал о битве при Дюнкерке, похвалив каждого члена союзных войск. Но он не стал останавливаться на спасенных жизнях. Он предупредил, что спасение «не должно скрывать от нас тот факт, что то, что произошло во Франции и Бельгии, является колоссальной военной катастрофой». Он настаивал, что вторжение может быть неизбежным. Но он был готов к бою.
«Мы пойдем до конца», — сказал Черчилль. «Мы будем сражаться во Франции, мы будем сражаться на морях и океанах, мы будем сражаться с растущей уверенностью и силой в воздухе, мы будем защищать наш остров во что бы то ни стало, мы будем сражаться на пляжах, мы будем сражаться на посадочных площадках, мы будем сражаться в полях и на улицах, мы будем сражаться в горах; мы никогда не сдадимся.
»
Затем наступила решающая финальная линия, о которой часто забывают среди криков битвы на пляжах и улицах. «И даже если бы, во что я ни на мгновение не верю, этот остров или большая его часть были бы порабощены и голодали», — сказал Черчилль. «Тогда наша империя за морями, вооруженная и охраняемая британским флотом, будет продолжать борьбу до тех пор, пока, в Божие благое время, Новый Свет со всей своей мощью и мощью не выступит на помощь и освобождение старый.»
Как объясняют Уильям Манчестер и Пол Рид в книге «Последний лев: Уинстон Спенсер Черчилль», речь была хорошо принята в Палате общин. Секретарь Черчилля Джок Колвилл записал в своем дневнике: «Сходил в палату, чтобы ознакомиться с заявлением премьер-министра об эвакуации Дюнкерка. Это была великолепная речь, которая явно тронула Палату». Член парламента Гарольд Николсон написал в письме своей жене Вите Саквилл-Уэст: «Сегодня днем Уинстон произнес лучшую речь, которую я когда-либо слышал». Генри Чэннон, другой член парламента, писал, что Черчилль был «красноречив и красноречив и использовал великолепный английский… несколько членов лейбористской партии плакали».
Черчилль также получил отличные отзывы в американской прессе. Журналист Эдвард Р. Мерроу, слышавший речь в Палате общин, сказал слушателям: «Речи Уинстона Черчилля были пророческими. Сегодня, будучи премьер-министром, он выступил… с докладом, замечательным своей честностью, вдохновением и серьезностью». The New York Times писала: «Потребовался моральный героизм, чтобы рассказать историю, которую Уинстон Черчилль вчера рассказал Палате общин. Его значение не ускользнет ни от британского народа, ни от его врагов, ни от тех жителей Нового Света, которые знают, что союзники сегодня ведут собственную битву против варварства».
Однако не всем понравилась речь Черчилля. Манчестер и Рид отмечают, что эта речь встревожила французского посла Чарльза Коберна, который позвонил в министерство иностранных дел и потребовал точно знать, что имел в виду Черчилль, говоря о том, что Британия действует в одиночку. (Ему сообщили, что это означает «именно то, что он сказал».)
Британская общественность также чувствовала конфликт.
В книге «Литературный Черчилль: автор, читатель, актер» Джонатан Роуз подробно описывает опрос Министерства информации, проведенный на следующий день, который выявил «настроение растущего общественного пессимизма». Аналогичные выводы в то время обнаружила организация социальных исследований Mass Observation. Согласно отчету МО, «речь Черчилля часто и спонтанно упоминалась сегодня утром. По-видимому, в нем не было много неожиданного, но его серьезный тон снова произвел некоторое впечатление и может быть отчасти причиной депрессии».
Но если эти негативные реакции часто преуменьшаются или забываются в отчетах о речи, более важная деталь затемняется еще больше: тот факт, что речь Черчилля не транслировалась в прямом эфире по радио.
Запись, которую все слышали о том, как Черчилль призывал Британию «воевать на пляжах», была сделана не в 1940 году. Она была сделана в 1949 году, не выходя из загородного дома Черчилля в Чартвелле. Поскольку в 1940 году Палата общин не была подключена к звуку, любую общественную трансляцию нужно было вести снова, отдельно для радио.
Черчилль, по-видимому, был слишком занят и слишком незаинтересован, чтобы произнести это второе обращение. Вместо этого радиожурналисты просто передали его слова в эфир. Возможно, это было к лучшему. Когда Черчилль все-таки повторил речь 18 июня, все прошло плохо. По словам Николсона, Черчилль «ненавидел [d] микрофон» и «ужасно звучал по радио». Он вернулся к некоторым из своих самых известных незаписанных речей только после окончания войны по настоянию звукозаписывающей компании Decca, которая не выпускала пластинки с речами до 19 лет.64.
Итак, с 1940 по 1964 год подавляющее большинство британской публики не слышало этой знаменитой речи Черчилля.
Но, что любопытно, некоторые начали верить, что да. Той указывает на Неллу Ласт, британскую домохозяйку, которая во время войны вела дотошные дневники. Первоначально она написала в день речи: «Мы все слушали новости и отчет о выступлении премьер-министра, и все чувствовали себя серьезно и довольно грустно из-за недосказанных вещей, а не сказанных».
Но к 1947 году ее воспоминания изменились. «Я помню тот хриплый, довольно заикающийся голос, который утверждал, что мы будем драться на пляжах, на улицах», — написала она. «Я почувствовал, как моя голова поднялась, как гальванизированная, и ощущение, что я буду там — рассчитывай на меня; Я не подведу тебя».
Ветеран Дюнкерка даже вызвал ложное воспоминание. В августовском номере National Geographic за 1965 год рассказывается история шотландца по имени Хью, который взял три дня отпуска, чтобы присутствовать на похоронах Черчилля. «Нацисты забили мою часть насмерть, — вспоминал он. «Мы оставили все позади, когда вышли; у некоторых из моих людей даже не было сапог. Они бросили нас на дорогах возле Дувра, и все мы были напуганы и ошеломлены, а воспоминание о танках могло заставить нас кричать по ночам. Затем он [Черчилль] подключился к радио и сказал, что мы никогда не сдадимся. И я заплакал, когда услышал его… И подумал, к черту танки, МЫ ПОБЕДИМ!»
Эти провалы в памяти имели еще одну интересную форму: люди начали верить, что слышали не Черчилля, а подражателя, произносящего свои слова.
Актер Норман Шелли заявил в 1972 году, что он записал для радио речь «Борьба на пляжах» в роли Черчилля. Шелли озвучивала несколько детских персонажей для BBC в 1930-х и 1940-х годах и выдавала себя за Черчилля по крайней мере в одной записи, датированной 1942 годом. Но неясно, использовалась ли эта запись когда-либо.
Безусловно, нет никаких доказательств того, что какая-либо версия речи, пародийная или нет, транслировалась 4 июня 1940 года. В многочисленных записях подробно описывается чтение речи дикторами, а не Черчиллем. Тем не менее, теория заговора быстро распространилась. Дэвид Ирвинг, сомнительный историк и отрицатель Холокоста, особенно жестко выступил с обвинениями, утверждая, что Черчилль на самом деле не произносил ни одной из своих речей. Несколько законных историков также защищали эту историю, но она была тщательно и неоднократно опровергнута.
У Тойи есть теория, почему люди так стремились — а в некоторых случаях и до сих пор — верить в этот городской миф.
«В качестве психологической спекуляции можно предположить, что описание почти мистической силы ораторского искусства Черчилля в том виде, в каком оно обычно представляется, в каком-то смысле слишком хорошо, чтобы быть правдой», — пишет он в своей книге. Ясно, что мистика вокруг речей Черчилля слишком хороша, чтобы быть правдой. У него не было людей, аплодирующих на улицах, выкрикивающих его имя и бросающихся с головой в военные действия после единственной речи. Они, конечно, не реагировали на его «хриплый, довольно заикающийся» голос, который в тот день не был широко слышен.
Но желание верить и повторять эти неверные воспоминания, кажется, проистекает из желания помнить войну в более четких и радужных тонах, чем показывает реальная временная шкала. (Или, в случае с правдщиками Шелли, подтвердить подозрения в отношении лидера, которого некоторые презирают.) Есть стремление стать частью культурного момента, которого никогда не было, но чувствует, что должен был быть.
