Сепарация от матери взрослой дочери: матери и сепарация, Психология – Гештальт Клуб

матери и сепарация, Психология – Гештальт Клуб

Рано или поздно разбираться в отношениях мать-дочь приходится каждой женщине. И нередко этот процесс затягивается надолго. Многие взрослые женщины все еще смотрят на мир глазами своей матери, до сих пор ищут ее одобрения и признательности, поступают так, как бы поступила она, а некоторые — наоборот делают все вопреки ей. Отчего это происходит?

Слияние с мамой — процесс, необходимый младенцу для выживания. Но с годами абсолютное слияние становится психологическим атавизмом, и если ничего не меняется, -превращается в зависимость. Или противозависимость, попытку делать все наперекор, — что по сути одно и то же. Оставаясь в слишком тесных отношениях со своей мамой, девочка останавливается в своем взрослении. Не чувствует себя отдельным человеком. Не чувствует, что имеет право принимать собственные решения. Так происходит, если не прожит процесс сепарации.

 

Что такое сепарация с матерью?

 

После рождения мать и ребенок пребывают в слиянии, это помогает ребенку чувствовать себя в безопасности, расти и развиваться.

Период зависимости от матери действительно предполагает ее полную власть над нашей жизнью. И в первые годы идентичность девочки формируется через самоидентификацию с матерью. Но по мере взросления, чтобы стать самой собой, ей нужно отделиться от матери, то есть постепенно сепарироваться.

Девочку ждет огромная психологическая работа — свергнуть мать с воображаемого трона. И постепенно возрастающая дистанция позволяет сравнить себя с ней и обнаружить различия. Ответить на вопросы “А что люблю я? А что идет мне? Какую семью хочу я?” Это расстояние позволяет осознать себя, свою женственность, идентичность. Построение идентичности — процесс длиною в жизнь. Девочка становится девушкой, потом женщиной, потом женой, а потом уже матерью собственных детей. И женщинам невероятно сложно выстроить себя, ведь им приходится столкнуться с парадоксальной необходимостью отделиться от своей матери и одновременно идентифицироваться с ней.

 

Иногда сепарацию психологическую ошибочно путают с отделением физическим. Представляют, что переезд в свою квартиру или другой город автоматически будет означать, что отделение произошло. Физически — да, но сейчас речь о психической дистанции и свободе внутри нас.

 

Как понять, что сепарация произошла?

1. В отношениях с матерью мы сами регулируем уровень доверия и дистанцию. И главное, не испытываем при этом чувства вины.

2. Можем трезво замечать, чем мы похожи и чем отличаемся от мамы.

3. Мы чувствуем нашу связь с матерью, но не ощущаем, что привязаны к ней намертво.

 

Чаще всего сепарация происходит не идеально, если не сказать драматичнее. Психолог Сьюзен Коэн и журналист Эдвард Коэн классифицировали трудных матерей, особенности личности и модели поведения которых мешают здоровой сепарации:

Самовлюбленная. Она мечтает видеть в дочери хорошенькую куколку, которая думала бы только о своей мамочке.

Контролирующая. На каждый случай у нее есть правило. И всякий раз она сообщает дочери, что та его не выполнила.

Зависимая от чужого мнения. Волнуется о том, что подумают соседи, — даже когда дочь давно выросла и уехала из города.

Соблазняющая. Всегда одета по моде, чересчур коротко, чересчур обтягивающе. Флиртует с любым мужчиной, который ей встретится, в том числе и с друзьями дочери.

Удушающая. Помогает, даже когда дети в этом не нуждаются.

Критикующая. Упрекает во всем, что дочь (не) делает, а также в том, о чем она мечтает.

Закрывающая глаза. Думает, что все идет не так плохо, даже когда хуже уже некуда.

Всезнающая. Давно уже сделала все, что дочь надеялась когда-нибудь сделать, и гораздо лучше, чем она.

Обвиняющая. Всегда недовольна, но ждет, что дети положат жизнь на то, чтобы удовлетворить ее желания и мечты.

 

Как наладить свои отношения с дочерью?

 

Но даже у “трудных матерей” есть все шансы создать хорошие или, по меньшей мере, удовлетворительные отношения матери и дочери. Когда меня спрашивают об этом, я обычно советую мамам поработать над собой в следующих областях:

1. Психическая гибкость.

Психическая гибкость матери совершенно не означает, что мать должна служить интересам дочери, а значит лишь то, что их отношения не будут заморожены, а будут развиваться вне зависимости от температуры отношений в конкретный момент.

2. Смыслы в жизни женщины.

Здоровые отношения складываются, когда мать сумеет относиться к дочери не как к центру или к периферии своей жизни, а воспринимать ее как один из главных, но не единственный смысл своей жизни.

3. Принятие роли матери.

Принимать неизбежность того беспокойства, которое будет вносить в нашу жизнь существование дочери.

4. Умение смотреть на конфликты под другим углом зрения.

Означает ли хорошие отношения то, что в них должны отсутствовать конфликты? Отнюдь, так как конфликты способствуют развитию отношений. Сами по себе конфликты не негативны. Они становятся такими от подавления эмоций или от идеализации отношений. А не в случае здорового проживания: когда мы осмысливаем и проговариваем противоречия.

5. Способность отпускать.

Все мы знаем примеры так называемого материнского захватничества. Когда мать не способна вынести малейшее разделение с ребенком, не может оставить между собой и ним хоть какое-то пространство.

Такие матери склонны надолго оставлять ребенка в своей кровати. Или даже переселяться в детскую на срок до 6 лет, например.

 

Как наладить свои отношения с матерью?

 

1. Узнайте, в чем мотивы ее поступков.

Вам важно разобраться, какие внешние обстоятельства сформировали ее и ее жизнь. Нередко чрезмерное беспокойство матери за взрослеющую дочь — отголосок тяжелых событий, которые когда-то пережила она сама. Так мать изо всех сил пытается уберечь дочь от боли, хотя для дочери все может выглядеть как попытки испортить ей жизнь.

2. Поговорите с матерью о ее детстве и юности.

Сейчас, когда вы смотрите на нее только как на мать, многое остается незамеченным. Вспомните, так ли много вы знаете о ее детстве? Узнайте, как жила семья, как жилось ей самой? Сколько лет было бабушке, когда родилась ваша мать? Какие социальные, политические или экономические обстоятельства сопровождали ее взросление?

3. Определите, что у вас общего.

Задумайтесь, чем вы похожи с матерью: ценности, опасения, политические взгляды, верования, любимая еда, источники радости и печали, привычки, жесты, внешность, чувство стиля.

4. Узнайте, что она чувствовала в ваши первые годы жизни и во время беременности.

Обсудите, что она переживала во время беременности и как только вы родились? Как прошли роды? Что казалось ей самым сложным в материнстве? Что радовало ее сильнее всего, что нравилось в вас маленькой? Какой матерью она себя считала в это время? Чего опасалась? Покажите ей, что вам интересна ее точка зрения, ее взгляд, и вы понимаете, что матерью быть непросто.

5. Задумайтесь об ответственности, которую несла ваша мать.

Речь не только о повседневных хлопотах и бытовых обязанностях, хотя и они могут утомлять. Матери чувствуют себя ответственными за развитие, здоровье и психологическое состояние своих детей. И если с детьми что-то не так, именно их винят прежде всего.

6. Прочувствуйте, что ваша мать не была всемогущей.

Все мы учимся чувствовать и проявлять свои чувства прежде всего в контакте с нашей матерью. И если вы помните дни, когда она была слишком нервной, раздражалась или не находила времени для вас, может быть, это те самые дни, когда ей самой было слишком тяжело? Когда усталость или отсутствие поддержки отнимали все ее силы? Теперь, когда вы знаете, какие проблемы и обстоятельства определяли ее состояние и отношение, вам будет легче быть снисходительнее к ней. Вы поймете, почему ей не всегда удавалось научить вас доверию и любви к миру.

7. Представьте, будто оказались на ее месте.

Неважно, похожи ли вы на свою мать. Просто представьте, что оказались на ее месте, прожили ту же самую жизнь, которую пришлось прожить ей. Вполне вероятно, вы ощутите, что мама сделала все, что только было возможно в ее ситуации.

 

Материнское наследство бывает очень разным, но оно неизбежно оставляет оттиск на нашей женственности. И эти блики из прошлого живут в нас и становятся частью нас самих.

 

Автор – Елена Дубинник

Материал https://www.treatfield.com/field/mamino-nasledstvo

Фото Pexels

Дочь и мать: отделиться трудно, но необходимо!

325 118

Человек среди людей

Чтобы рассказать о мучительных отношениях с матерью, 40-летняя Катерина пишет книгу «Мама, не читай! Исповедь «неблагодарной» дочери». В ней она подробно перечисляет свои детские и взрослые попытки заслужить материнскую любовь, всякий раз — неудачные. Пишет не для матери — так она пытается избавиться от боли, которая «растянулась на долгие годы и не утихла до сих пор». ..

Наталье 36 лет, и свою мать она считает лучшей подругой. «Мы часто созваниваемся, ходим вместе по магазинам, а каждые выходные я приезжаю к ней вместе с детьми. Мы очень близки», — делится она. И после паузы признается, что визиты не совсем добровольны. Стоит пропустить хотя бы один, и она чувствует свою вину. Как в юности, когда мать упрекала ее в эгоизме, непрестанно напоминая о том, чем пожертвовала в жизни, пока растила «неблагодарную дочь»…

Катерина, Наталья — этим двум взрослым женщинам так и не удалось ни примириться с собственной матерью, простив ее, ни освободиться от зависимости и чувства вины. Иными словами, они так и не стали по-настоящему взрослыми. Почему это так трудно?

«Мать и дочь — отношения между ними уникальны, — говорит психотерапевт Екатерина Михайлова. — В них всегда есть вина и прощение, привязанность и бунт, ни с чем не сравнимая сладость и ни с чем не сравнимая боль, неизбежное сходство и яростное его отрицание, первый и главный опыт нашего «вместе» — и первая попытка все-таки быть отдельно. ..

Конкуренция. Борьба. Страх. Пронзительная потребность во внимании, в одобрении. Ужас перед силой этой потребности. Любовь, порой проявляющая себя в убийственных, удушающих формах. Первый опыт подчинения власти, «превосходящим силам противника», — и первый же опыт своей власти над другим человеком. Ревность. Невысказанные обиды. Высказанные обиды. И над всем этим — единственность этих отношений. Другой — не будет».

Слиться, чтобы потом отделиться

В раннем детстве почти полное слияние с матерью необходимо ребенку для того, чтобы выжить. «Чувство безопасности, которое возникает благодаря такому симбиозу, помогает ему расти, взрослеть и постепенно начинать самостоятельную жизнь, — рассказывает психоаналитик Элина Зимина. — Но если такой близости не было, желание слиться с матерью, почувствовать ее безусловную любовь может так и остаться самым важным, главным».

Именно поэтому так много взрослых людей смотрят на мир глазами своей матери, поступают так, как поступила бы она, надеются на ее одобрение и признательность.

Для девочки мать — совершенное всемогущее существо одного с ней пола. Это позже, примерно с трех до шести лет, она начинает конкурировать с ней за любовь отца. Девочкам легче дистанцироваться от матери по сравнению с мальчиками, для которых мать становится «объектом любви». Но если этого не происходит, слияние может превратиться в зависимость: они видят друг в друге только сходство, но не замечают различий.

Взрослый человек, который продолжает бороться со своими родителями, скорее всего, так и не отделился от них

Оставаясь в тесных отношениях с матерью, девочка перестает взрослеть, ведь она не чувствует себя отдельным человеком. И лишь отдалившись, можно обнаружить различия: «чем я отличаюсь от нее?», «какая я?», «кто я как женщина?». Удерживая дочь около себя, мать мешает ей найти ответы на эти вопросы.

«Постепенная сепарация, отделение от родителей, создает внутри нас психическое пространство, необходимое для того, чтобы ощутить свои особенности и желания, в том числе свою женственность, — объясняет Элина Зимина. — Это способность различать, что принадлежит мне, а что — другому».

Сравнивать себя можно с тем, кто находится с нами на равных или почти равных позициях. Однако для ребенка мать — существо, лишенное недостатков. Чтобы увидеть в ней реальную женщину, предстоит свергнуть ее с воображаемого пьедестала. Достаточно вспомнить накал страстей между подростками и родителями, чтобы понять, как болезненно происходит эта деидеализация.

«Когда подросток видит в родителях реальных людей, градус враждебности обычно снижается, — рассказывает психоаналитик. — А взрослый человек, который продолжает бороться со своими родителями, скорее всего, так и не отделился от них».

Но и на этом сепарация не заканчивается, и девушке, которая становится женщиной, матерью, всякий раз приходится устанавливать новую дистанцию с собственной матерью.

Третий не лишний

Противоречия и конфликты, явные или скрытые, всегда присутствуют в отношениях матери и дочери. «Мать может болезненно переживать утрату безусловной любви дочери, когда та в эдиповой фазе развития переносит свою любовь на отца, — поясняет Элина Зимина. — В отличие от девочек, мальчик в этом возрасте продолжает любить мать. Поэтому в отношениях матерей с сыновьями меньше конфликтов и больше гармонии. А в отношениях матери и дочери могут быть более противоречивые чувства: помимо любви в них присутствуют ревность, зависть и соперничество».

Для дочери одинаково опасны оба полюса материнской любви: ее недостаток и избыток

В этой связи отчетливо просвечивает образ той маленькой девочки, которой была когда-то сама мать. Этот образ возвращает ее к воспоминаниям о собственном детстве, об отношениях с собственной матерью, об опыте любви и боли.

Для дочери одинаково опасны оба полюса материнской любви, ее недостаток и избыток. Но отношения матери и дочери — это отношения не двух, а всегда трех человек. «Отец разделяет их и сообщает дочери: «Я муж и любовник твоей матери», — поясняет Элина Зимина. — Одновременно он поддерживает дочь, восхищаясь ее женственностью, и дает понять, что позже она встретит человека, который подарит ей желанную любовь».

Таким третьим, кто помогает матери и дочери отделиться друг от друга, может быть не только отец или партнер матери. Идея, увлечение, работа — то, что способно целиком захватить мысли женщины, чтобы на это время она забыла о ребенке, почувствовала себя «отделенной» от него.

В этой роли может, конечно, выступить и психотерапевт. «С одним «но», которое в мечтах и планах часто не учитывается, — настаивает Екатерина Михайлова. — Любой третий — фигура временная: выполнив свою роль, он должен отойти на второй план, освобождая место для развития отношений».

Далеко и близко

Где же проходит граница между хорошими, доверительными отношениями и полной зависимостью от желаний и настроений матери? Не всегда легко найти ответ на этот вопрос. Особенно сейчас, когда приятельские отношения с матерью («мать-подружка») становятся идеалом многих женщин. Но зачастую они скрывают отсутствие дистанции, ту самую «неперерезанную пуповину».

Ежедневные звонки, обращения за советом, интимные подробности — так это выглядит в жизни. Но и постоянные конфликты, и даже разрыв между матерью и дочерью не говорят о том, что между ними нет эмоциональной связи. Расстояние тоже не показатель. «Дочь может быть крайне зависимой от матери, несмотря на то что их разделяют тысячи километров, или жить с ней в одном доме и быть независимой», — говорит Элина Зимина.

Естественному стремлению женщины стать самостоятельной может помешать желание матери удержать ее рядом с собой, часто неосознаваемое. «Иногда она воспринимает отделение ребенка как свидетельство того, что тот ее больше не любит и бросает — возможно, это связано с ее собственным опытом внезапной разлуки, — приводит пример Элина Зимина. — Она может быть не уверена в собственной женственности и ревновать к красоте дочери. Или считать себя вправе управлять ее жизнью, потому что видит в ней свое продолжение. Одинокая женщина может искать в ребенке «заместителя» мужа или собственной матери».

Если родители позволяют детям быть свободными, но готовы поддержать при необходимости, то отделение пройдет мирно

В ответ у дочери проявляются тревоги — страх потерять любовь матери, неуверенность в себе, боязнь мужчин… Одни матери хотят удержать дочь любой ценой, другие, наоборот, стремятся как можно быстрее от нее «избавиться». При первых подростковых попытках объявить о самостоятельности они говорят: «хорошо, ты полностью свободна и независима, можешь жить как хочешь».

Но за этим скрывается отвержение. «Взрослые дети тоже нуждаются в поддержке, — уточняет Элина Зимина. — И если родители позволяют им быть свободными, но готовы поддержать при необходимости, то отделение, скорее всего, пройдет мирно и хорошие отношения сохранятся».

Путь к свободе

Настоящая независимость наступает тогда, когда женщина критически оценивает доставшиеся ей в наследство от матери установки, способы поведения, жизненные сценарии. Невозможно полностью отказаться от них, поскольку так она окажется изолированной от собственной женственности. Но и принять их целиком означает, что она, оставшись копией матери, так и не станет собой.

«Обычно продвинуться в направлении вроде бы желанной, но все никак не наступающей независимости удается тем, кто смог в одностороннем порядке «отозвать иски» и перестать питать тягостные отношения своими надеждами, обидами или разыгрыванием роли идеальной матери или дочери, — считает Екатерина Михайлова. — Слишком близкие отношения взаимны. Часто только кажется, что «мама не отпускает», — перейти в новую фазу отношений не готовы обе, но ответственность за это обычно возлагается на старшую».

Если мы действительно хотим изменений, начинать надо с нескольких жестких вопросов к себе, советует Екатерина Михайлова: «Что я от себя скрываю, объясняя все проблемы своей жизни давлением, влиянием, вмешательством и необходимостью заботиться о той, другой? Может быть, именно я заполняю эмоциональную пустоту игрой в борьбу за независимость?

Может быть, мир за моей спиной меня пугает настолько, что это мне проще оставаться в странной смеси поединка, танца и объятия с той, другой женщиной? На что я надеюсь, продолжая выяснять отношения, мириться, ссориться, упрекать — или же балуя и ублажая? Может быть, в глубине души я все еще верю, что удастся что-то доказать, что «она» согласится, примет, одобрит…»

Как понять, действительно ли мы сумели стать самостоятельными и разорвали материнскую пуповину? Это так, если нас больше не раздирают противоречивые чувства, не мучают внутренние конфликты. Если мы сами регулируем степень доверительности и дистанцию в отношениях с матерью, не испытывая при этом чувства вины. Можем объективно оценить, в чем мы схожи, а в чем отличны друг от друга. И наконец, если мы чувствуем, что связаны с матерью определенными узами, но не привязаны к ней намертво.

Став взрослыми, мы начинаем по-новому строить отношения с матерями. Однако с некоторыми из них сделать это оказывается особенно трудно. Психолог Сьюзен Коэн и журналист Эдвард Коэн перечисляют 10 распространенных типов.

1. Самовлюбленная. Она мечтает видеть в дочери хорошенькую куколку, которая думала бы только о своей мамочке.
2. Контролирующая. На каждый случай у нее есть правило. И всякий раз она сообщает дочери, что та его не выполнила.
3. Зависимая от чужого мнения. Волнуется о том, что подумают соседи, — даже когда дочь давно выросла и уехала из города.
4. Соблазняющая. Всегда одета по моде, чересчур коротко, чересчур обтягивающе. Флиртует с любым мужчиной, который ей встретится, в том числе и с друзьями дочери.
5. Удушающая. Помогает, даже когда дети в этом не нуждаются.
6. Не различающая границ. Принимает успехи и неудачи своего ребенка очень близко, слишком близко к сердцу…
7. Критикующая. Упрекает во всем, что дочь (не) делает, а также в том, о чем она мечтает.
8. Закрывающая глаза. Думает, что все идет не так плохо, даже когда хуже уже некуда.
9. Всезнающая. Давно уже сделала все, что дочь надеялась когда-нибудь сделать, и гораздо лучше, чем она.
10. Обвиняющая. Всегда недовольна, но ждет, что дети положат жизнь на то, чтобы удовлетворить ее желания и мечты.

Текст:Анна ФатееваИсточник фотографий:Getty Images

Новое на сайте

Почему негативные эмоции и поступки невозможно скрыть — ни от себя, ни от окружающих

79-летний Роберт Де Ниро стал отцом: как это скажется на ребенке — ответ психолога

Новые мужские правила: 9 книг по психологии, которые стоит прочитать мужчинам

Лавбомбинг: как отличить любовь от манипуляции — советы психологов

«После переезда стала панически бояться сильного ветра и грозы»

«Когда все снова придет в норму?»: искусственный интеллект отвечает на 8 сложных жизненных вопросов

2 совета по воспитанию счастливых детей от родителей-медуз

Острые психические расстройства: каковы факторы риска

Как развестись со взрослыми детьми и восстановить здравомыслие

Я известен разоблачением «слона в гостиной». Эти вещи все знают, но никто не говорит о них. Не все отношения между матерью и дочерью читаются как визитная карточка Hallmark, и наша культура делает это постыдным секретом.

Доктор Кристиан Нортрап предположила, что связывающие гормоны, которые наполняют кровь матери при родах, остаются с женщинами около 28 лет.

Таким образом, не случайно первый этап действительно взрослой разлуки (не подросткового бунта) начинается где-то около 30 лет для женщин и лет менопаузы для их матерей. Впервые завеса начинает подниматься, и мы видим друг друга такими женщинами, какими стали.

По некоторым оценкам, 96% американских семей в той или иной степени неблагополучны, что делает это нормой. Но «нормальный» не обязательно означает здоровье, и он определенно не соответствует той жизни с избытком, которую нам обещали.

Женщины несут ответственность за здоровье мира в отношениях – на работе, дома, здоровье и благополучие семьи, сексуальность, распущенность, причину, лечение и результаты. Когда в семье возникает настоящий преступник, мать защищает аля Мама-Медведица. Если она не умрет, пытаясь, позже она может стать мишенью.

Очевидно, мама знала (или должна была знать), что происходит в каждый момент каждого дня с их детьми — физически, эмоционально, умственно и духовно. В конце концов, у мам есть глаза на затылке и они наделены необычной способностью читать мысли, верно?

См. также: Отпускание и искусство воспитания взрослых детей

М. Скотт Пек писал: «Психическое здоровье — это непрерывный процесс приверженности реальности любой ценой». Загвоздка для бабушек в том, что любая потеря отношений с нашими взрослыми детьми означает натянутые отношения, если не разрыв связей, с внуками, которые теперь освещают нашу жизнь.

Я мать троих детей и бабушка 11 детей. Я прожила с их отцом более 20 лет, веря, что каким-то образом смогу заставить его почувствовать себя достаточно любимым, чтобы он изменился.

Со временем каждый из моих детей приближался ко мне для исцеления и отдалялся по одной и той же причине. В конце концов, я тот, кого они считают ответственным за зыбкий эмоциональный песок в своей душе.

Десять лет назад я снова вышла замуж за мужчину, чьи дети тоже выросли. Мы предполагали, что это облегчит приспособление сводных семей. В некотором смысле, отсутствие детей в доме облегчило формирование нашей идентичности как супружеской пары.

Хотя у нас были общие ценности, мы не делились историей с детьми друг друга. Каждый из нас привнес свои традиции и ожидания. Когда я недавно решил развестись с этим мужчиной, который играл «дедушку» для детей моих детей, всплыли старые раны.

Если бы я знала, что расстаться с ним означает потерять единственную местную семью, наверное, осталась бы ради внуков. Это то, с чем женщины эпохи бэби-бумеров до сих пор борются со старым программированием.

Если что-то не работает, ты стараешься сильнее. Семейные проблемы? Больше молитесь, больше любите, больше давайте, будьте терпеливы и ждите. Смиритесь, заткнитесь, молчите и не поднимайте волну.

Я выделил четыре различных этапа на пути к целостности.

Отчаяние

Наша жизнь становится (или продолжает оставаться) тщательно сконструированной иллюзией, основанной на том, как она выглядит, что подумают люди и что мы воображаем, принесет нам любовь и безопасность, которых мы так отчаянно жаждем.

Вот почему бабушки продолжают «мириться во что бы то ни стало», а не говорить то, что они видят, нуждаются и хотят. Некоторые называют это болезнью в угоду.

Далеко

Притворяясь, что все в порядке, когда в глубине души мы знаем, что это неправда, можно зайти так далеко. Мы идем вместе, чтобы ладить. Мы улыбаемся на публике и плачем наедине. Мы живем во лжи, и она каждый день разъедает наши души.

Женщины думают, что если мы проигнорируем это, может быть, это пройдет или время залечит все раны. Дело в том, что время не лечит скрытую боль. Его нужно раскопать и признать, прежде чем он исчезнет. Боль, которую хоронят заживо, отравляет всю оставшуюся жизнь.

Развод

Развод — грубое слово, когда речь идет о наших отношениях между матерью и ребенком, не так ли? Но это происходит независимо от того, признаем мы это или нет. Развод происходит, когда все связи прерваны и попытки примирения терпят неудачу.

Самая мучительная темная ночь души. С разводом приходит вся драма разорванных отношений, он сказал, она сказала тыкание пальцем, и драматические треугольники, где люди говорят друг о друге, но никогда напрямую друг с другом, чтобы могло произойти исцеление. С тем же успехом мы могли бы обратиться к адвокату, и некоторые так и делают. Это называется «Права бабушек и дедушек».

См. также: Стена Отчуждения: Как Отпустить Взрослых Детей

Готово

Последнее место принятия. Нет гнева, нет беспокойства, нет больше торга. Именно здесь мы принимаем то, что жизнь раздает прямо сейчас, и борьба окончена.

Вы решили, что вы делаете и чего не хотите, за что вы будете и чего не будете отстаивать, и принимаете решения двигаться вперед с тем решением, на которое вы, возможно, надеялись, или без него. Вы вольны остаться или уйти, потому что вы посвятили себя реальности любой ценой.

Хотел бы я тогда иметь возможность делать некоторые вещи по-другому? Определенно. Сожалею ли я о том, что позволил своим детям вынести из-за своего выбора? М-м-м.

Могу ли я сейчас вернуться и изменить его? Ни черта. Полезно ли мне жить в раскаянии и сожалении? Неа. Ни сейчас, ни когда-либо. Никогда.

Ни у кого не было идеального детства — по крайней мере, ни у кого в генофонде моего поколения. Мы все сделали все, что могли, с тем, с чем нам приходилось работать в то время. Это так же верно сегодня, как и несколько поколений назад.

Лучшее лекарство для женщин, переживших развод с дочерьми, — сломать позор, нарушив молчание. Давайте поговорим о том, что реально и как помочь жить мечтами без драмы в наши более поздние годы.

Эта статья вызвала несколько важных разговоров. Многие матери/бабушки проходят через похожие реальности, каждая со своим уникальным набором ситуаций. Разговаривать и быть уязвимыми друг с другом — это часть процесса исцеления, как мы можем сказать, читая ваши чаты. Знание того, что вы не одиноки, помогает принять результат ваших отдаленных отношений со своими взрослыми детьми.

Многие упомянули, что терапия помогла им пережить это трудное время в жизни. Сеансы онлайн-терапии теперь легко доступны и доступны по цене. На таких веб-сайтах, как Better Help, Talk Space и Online Therapy, терапевты и специалисты в области психического здоровья готовы выслушать и направить вас.

Где вы оказались в процессе отпускания ваших взрослых детей? Где вы находитесь на пути к тому, чтобы найти себя в свои шестьдесят? Пожалуйста, поделитесь своими мыслями ниже!

Выявление основной причины конфликта между матерью и дочерью

Опытный консультант недавно призналась мне, что чувствовала себя не в своей тарелке, когда мать и взрослая дочь пришли к ней за помощью в их непрекращающихся спорах. Она сказала, что изо всех сил пыталась определить основные причины их споров, и она знала, что коммуникативные навыки и границы, которые она пыталась привить им, не касались основных причин их трудностей в отношениях.

К сожалению, этот советник не одинок. Коллеги часто говорят мне, что чувствуют себя неподготовленными, когда дело доходит до работы с матерями и дочерьми. Винят в этом отсутствие специальной подготовки. Это отсутствие внимания к отношениям матери и дочери вызывает ненужную тревогу у консультантов и психотерапевтов и разочарование у клиенток. Например, только в 2016 году был разработан Опросник отношений между матерью и дочерью для взрослых (подробнее см. статью Джулии Цвикел в The Family Journal 9).0090). И в моем кабинете я слишком часто слышу, как матери и дочери выражают свое недовольство отсутствием специализированной помощи.

В этой статье я делюсь двумя мыслями, которые помогут консультантам понять динамику отношений между матерью и дочерью любого возраста. Эти идеи исходят из модели привязанности матери и дочери, которую я разработала за более чем 20 лет, слушая тысячи матерей и дочерей всех возрастов из разных стран и культур. Модель позволяет легко понять сложную динамику между матерями и дочерьми, объясняет, почему матери и дочери ссорятся, и учит, как матери и дочери могут строить крепкие, эмоционально связанные отношения.

Я решила специализироваться на отношениях матери и дочери еще в 1990-х годах, потому что эти отношения играют ключевую роль в понимании женщинами самих себя. Мои отношения с матерью сформировали меня, и когда 30 лет назад родилась моя дочь, я знал, что должен изменить вредные темы, которые передавались из поколения в поколение. То, что началось как личный поиск, стало моей профессиональной миссией.

Матери и дочери часто говорят мне, что им стыдно за трудности в отношениях. Они чувствуют, что «должны» ладить, потому что народная мудрость говорит им, что матери и дочери должны быть близки. Это социальное ожидание заставляет матерей и дочерей обвинять себя в том, что они создают трудности в отношениях. Правда в том, что, если судить по моему многолетнему опыту терапии, многие женщины в настоящее время испытывают конфликты в отношениях между матерью и дочерью.

Основываясь на запросах, которые я получаю от матерей и взрослых дочерей из разных стран, я считаю, что более масштабная динамика в масштабах общества способствует конфликту в их отношениях. Часто я слышу, как «гормоны» обвиняют в проблемах в отношениях, будь то гормоны дочери-подростка или беременной дочери или гормоны матери в период менопаузы. Еще одна распространенная причина, по которой матери и дочери объясняют, почему они не ладят друг с другом, — это их разные или схожие черты характера. Однако я никогда не считала, что гормоны или черты характера являются основными причинами конфликта между матерью и дочерью. Скорее, я пришел к выводу, что общество настраивает матерей и дочерей на конфликт .

В первом прозрении я показываю, что отношения матери и дочери несложно понять, если мы осознаем, что матери и дочери не связаны в культурном вакууме. При признании того, что матери и дочери связаны в социокультурной среде, в которой участвуют представители нескольких поколений, становится легче понять динамику между ними. Мы видим, как жизненные события, ограничительные гендерные роли, нереализованные карьерные цели и ожидание того, что женщины должны пожертвовать своими потребностями ради роли заботливой матери, формируют то, как матери и дочери воспринимают себя и друг друга, а также то, как они общаются. Чтобы проиллюстрировать эту динамику, я делюсь историей моей работы с Сандипом, молодым студентом колледжа из Англии (имя и идентификационные данные изменены).

Во втором обзоре я объясняю, как способ патриархата замалчивать и отрицать то, что нужно женщинам, является основной причиной большинства конфликтов в отношениях между матерью и дочерью в разных культурах по всему миру. Для иллюстрации я делюсь своей работой с Мириам, врачом из Швеции, которая происходит из феминистской семьи (имя и идентификационные данные изменены).

Мириам и Сандип из разных стран и культурного происхождения, и их семьи находятся на противоположных концах континуума прав женщин, но их основная проблема в отношениях одна и та же. И Мириам, и Сандип происходят из семей, в которых женщины не научились просить то, что им нужно.

Озарение № 1: Матери и дочери связаны в социокультурной среде

Как и в случае любой пары, матери и дочери редко ссорятся из-за того, о чем, по их словам, они спорят. Сандип и ее мать не были исключением из этого правила. Сандип был молодым студентом колледжа, который жил дома. Ее родители иммигрировали в Англию из Индии еще до рождения Сандипа. У Сандип было три брата, но она была единственной дочерью в семье.

Сандип пришла ко мне, потому что чувствовала себя подавленной из-за того, насколько критичной была ее мать. Она изо всех сил пыталась совмещать работу в колледже с работой по дому, которую ожидали от нее мать и семья. Она сказала, что ее мать обвинила бы ее в том, что она недостаточно хорошая «домохозяйка» и недостаточно заботится о своей матери, когда она больна, что случалось часто.

До меня Сандип консультировалась с консультантом, который предположил, что ее мать может страдать расстройством личности. Мне так и не довелось встретиться с матерью Сандип и поработать с ней клинически, поэтому я не смог проверить, так ли это на самом деле. Тем не менее, даже если у матери Сандип действительно был этот диагноз, он не дал Сандип ответов, в которых она нуждалась.

Вместо этого Сандип нужно было понять многопоколенческую социокультурную среду, в которой жили она и ее мать. Ей также нужно было понять, что происходило в этой среде, что, по-видимому, вызывало у ее матери такую ​​злость и критику, и что заставило Сандипа и ее мать поверить, что Сандип несет ответственность за всю работу по дому.

Когда я начинаю работать с новыми клиентами, я составляю карту истории их матери и дочери. Это основное упражнение в модели привязанности матери и дочери. Это адаптация упражнения по генограмме, которое используют семейные терапевты. Карты сосредоточены на трех основных женщинах в семье, состоящей из нескольких поколений, которыми в случае Сандип были Сандип как дочь, ее мать и ее бабушка. Я наношу на карту жизненный опыт трех женщин, в том числе гендерные роли, которые определили их жизнь и ограничили их выбор и власть. Я также отмечаю, как мужчины в семье относятся к своим женам и дочерям. Карты истории матери и дочери обеспечивают углубленный анализ социокультурной среды нескольких поколений, в которой живут женщины в семье, и того, что происходит в этой среде, что заставляет матерей и дочерей спорить, неправильно понимать друг друга и эмоционально разъединяться. (Подробные инструкции по использованию этого упражнения с клиентами можно найти в моей книге 9.0089 Загадка Матери и Дочери .)

Сандип рассказала о жизни своих бабушки и матери, об устроенных браках и поделилась тем, насколько словесно оскорбляли и контролировали ее отец и дедушка. Она сказала, что мужчин в семье поощряли поступать в колледж и строить свою карьеру, в то время как женщины должны были оставаться дома, чтобы помогать своим матерям. Когда Сандип сообщила эти подробности, патриархальный уклад ее семьи оказался в центре внимания. Сандип была первой женщиной в семье своего поколения, закончившей школу и поступившей в колледж.

Семья Сандип верила в то, что я называю «культурой женского служения», глобальной патриархальной системе взглядов, которая рассматривает женщин как тех, кто заботится, а не получателей помощи. Семьи, разделяющие культуру женского служения, ожидают, что матери и дочери будут бескорыстными, жертвенными и самоотверженными заботливыми опекунами. Эта система убеждений не признает женщин людьми со своими потребностями.

Хотя я никогда не встречал мать Сандипа, мне было очевидно (на основе описаний Сандипа), что она усвоила это семейное убеждение и не знала другого образа жизни. Это означало, что она не понимала ни желания Сандип поступить в колледж, ни ее борьбы за независимость. Я подозревал, что независимость Сандип казалась угрожающей ее матери. Несколько причин объясняют, почему мать Сандипа так критично относилась к дочери и почему она вела себя эмоционально манипулятивно — например, заболела как раз, когда Сандип был занят заданием или экзаменом.

Во-первых, Сандип хотела жить не так, как жили ее мать и бабушка, и это, вероятно, заставляло мать Сандипа чувствовать себя одинокой и брошенной. Единственным ее пониманием того, что она женщина, было представление о женщинах как о опекунах и о «хороших дочерях», вставших на место своих матерей и ходячих повторениях жизни своих матерей. Мать Сандипа сделала это, ее мать сделала это, и она ожидала, что Сандип последует за ней в этой роли. Я подозреваю, что желание Сандип другой жизни и других отношений воспринималось ее матерью как отказ. Это заставило ее почувствовать, что ее дочь критикует жизнь и ценности, в которые она верила как мать.

Во-вторых, мать Сандипа могла завидовать свободе и возможностям дочери, хотя она, вероятно, и не подозревала, что ее критика и гнев коренятся в ревности. Свобода и возможности Сандипа, возможно, были неудобным зеркалом для матери Сандипа, напоминая ей о свободе, которой у нее никогда не было, и о мечтах, от которых она должна была отказаться.

В-третьих, попытки матери удержать Сандипа от выпуска и ухода из дома могли быть связаны с ее собственной борьбой за эмоциональное выживание. Сандип сообщила мне, что она была единственным человеком, который дарил своей матери любовь и заботу, поэтому мысль о том, что Сандип уйдет из дома, должно быть, ужасала ее мать.

Для того, чтобы матери и дочери построили прочные, эмоционально связанные отношения, оптимально, чтобы обе стороны участвовали в парной терапии. Однако, если один человек не может или не хочет участвовать, исцеление все же возможно. В случае с Сандип ее мать не хотела участвовать в терапии. Однако это не помешало Сандип работать над пониманием и улучшением своих отношений с матерью. Когда один человек меняет свое поведение, отношения меняются, чтобы включить новое поведение. Конечно, у нас с Сандипом было мало контроля над тем, как ее мать отреагирует на изменения, которые нужны были Сандипу в их отношениях.

Моя работа с Сандип заключалась в том, чтобы научить ее слушать собственный голос. Сандип стала экспертом в том, чтобы реагировать на то, что нужно ее матери, и быть «послушной дочерью», но она плохо представляла, чего она хочет для себя, кроме получения степени. Сандип не знала, как спросить себя, что она думала, чувствовала или нуждалась в эмоциях, потому что этот разговор не обсуждался в ее семье. Моя роль как терапевта матери и дочери заключалась в том, чтобы помочь Сандип раскрыть сексизм, который она унаследовала от матери и бабушки и заставила ее замолчать. Я помог ей понять гендерное неравенство, нормализовавшееся в ее семье и культуре, и я научил ее, как отстаивать свои собственные представления о том, кем она хочет быть и что ей нужно в ее отношениях с матерью — и во всех ее отношениях.

Я также помогла Сандип справиться с противодействием, которое она получила от своих родителей, когда она перестала выполнять их требования быть бесплатной домработницей в семье. Я помог ей понять точки зрения ее матери и отца, чтобы она сочувствовала им, и призвал ее признать, что их гнев и критика не были такими личными, как они чувствовали, а исходили из их культурных убеждений. Наряду с возросшим пониманием Сандип социокультурной среды своей семьи, я помог ей увеличить ее право высказывать свое мнение, отвергать необоснованные требования и прокладывать собственный жизненный путь.

К сожалению, родители Сандип не очень хорошо отреагировали на ее поведение, отличное от того, что они ожидали от «послушной дочери». После того, как Сандип ушла из дома, гнев ее семьи и обвинения в том, что она обесчестила семью, стали тревожными, что привело к тому, что она получила запретительный судебный приказ против своих родителей, братьев и сестер. Через свою терапию Сандип узнала, до какой степени члены ее семьи не терпят женщин, бросающих вызов их давним убеждениям о том, что женщины могут и не могут делать, что могут и что не могут носить. Я должен был помочь Сандип оставаться в безопасности и оплакивать потерю семьи, даже когда она обрела собственный голос и жизнь.

Озарение № 2. Матери и дочери борются из-за своих отрицательных потребностей

Мои клиентки научили меня, что отрицание того, что нужно женщинам, особенно когда речь идет об эмоциональных потребностях женщин, колеблется ниже большинства конфликтов в отношениях между матерью и дочерью. Как я пишу в Загадка Матери и Дочери , когда семья не говорит на языке, который спрашивает о том, что женщины чувствуют и в чем нуждаются, матери и дочери настроены на конфликт. Это создает динамику «или-или», в которой мать и дочь борются за то, кто будет услышан и получит эмоциональную поддержку в их отношениях, потому что они не знают, как создать норму, в которой оба будут услышаны и поддержаны.

На каждой карте истории матери и дочери, которую я рисую, я вижу, как замалчивание потребностей женщин вредит эмоциональному благополучию женщин, ограничивает их способность отстаивать свои интересы в отношениях и на работе и увековечивает гендерное неравенство. Я вижу, как эта динамика делает женщин невидимыми, и как невидимость заставляет женщин жаждать внимания. Неспособность открыто и честно спросить о том, что им нужно, создает эмоционально манипулятивное поведение между матерями и дочерьми и заставляет дочерей читать в уме невысказанные и непризнанные потребности своих матерей.

Мириам, клиентка из Швеции, обратилась ко мне за помощью с ее дочерью-подростком. Мириам и ее мать извлекли пользу из борьбы женского движения за права женщин. Мириам и ее мать были врачами, а муж и отец Мириам очень поддерживали их карьеру. Но так же, как Сандип и ее мать, Мириам и ее мать усвоили и нормализовали культуру женского служения, и дочь Мириам злилась на самоотверженность своей матери.

Дочь Мириам почувствовала, что ей нужно прочитать в уме то, что на самом деле чувствовала и хотела ее мать, и ей это надоело. Она хотела эмоционально честных отношений со своей мамой. Она хотела свободно говорить о том, что чувствует и в чем нуждается, и чтобы ее мать высказала свое мнение и прекратила игры в угадайку. Дочь Мириам не хотела чувствовать себя ответственной за удовлетворение невысказанных и непризнанных потребностей матери.

Замалчивание женских потребностей — это межпоколенческая динамика, которая передается от матери к дочери, потому что мать не может научить дочь, как открыто и честно озвучивать свои потребности. Когда от дочери ожидают, часто неосознанно, что она будет прислушиваться к невысказанным и непризнанным потребностям своей матери и удовлетворять их, дочь учится становиться экспертом в понимании того, что нужно ее матери, а не того, что нужно ей самой. Это означает, что дочь вырастет такой же эмоционально немой, как и ее мать, тем самым настраивая будущую дочь на то, чтобы научиться интерпретировать и удовлетворять свои невысказанные потребности.

Эмоциональное замалчивание и эмоциональное пренебрежение женщинами из поколения в поколение является общей темой для матерей и дочерей. К счастью, я вижу огромный сдвиг от взрослых дочерей в возрасте 20, 30 и 40 лет, которые осознают эту патриархальную тему и хотят перемен. Эти дочери признают, что они научились — от своих матерей и от общества в целом — быть слишком терпимыми к молчанию и пренебрежению собой. Все больше дочерей просят своих матерей присоединиться к ним в терапии, чтобы вместе они могли изменить эти унаследованные модели поведения. Матери и дочери объединяются и внедряют новую норму в своих семьях — норму, когда женщины высказываются и требуют, чтобы их услышали. И они передают эту новую норму следующему поколению сыновей и дочерей.

Матери и дочери всегда выступали за права женщин. Когда мы понимаем, что нарушение или конфликт в отношениях между матерью и дочерью рассказывает историю о том, как сексистские убеждения и стереотипы о гендерных ролях наносят ущерб голосам и правам женщин, отношения между матерью и дочерью становятся непреодолимой силой для изменений на глобальном и семейном уровнях.

К сожалению, мать Сандип не смогла присоединиться к Сандип в ее борьбе против сексистских культурных убеждений своей семьи. Я сделал вывод, что слишком много пренебрежения сделало мать Сандипа эмоционально неспособной найти выход из своего бессилия. Мириам, получившая гораздо более благосклонное и вдохновляющее воспитание, смогла присоединиться к своей дочери, чтобы найти новую норму для женщин в своей семье. Эта команда матери и дочери тренировала друг друга, очищая себя от внутреннего сексизма и привычки молчать.

Отношения матери и дочери обладают огромной силой, способной изменить жизнь женщин во всем мире. Когда матери и дочери объединяются, они создают непроницаемую стену сопротивления членам семьи, которым угрожают женщины, отстаивающие свои права. Мне выпала честь работать со многими матерями и дочерьми-первопроходцами, которые осмеливались мечтать о реальности, в которой матери и дочери больше не жаждут внимания и не борются за крохи привязанности. Эти смелые матери и дочери осознают вред, который патриархат, сексизм и гендерное неравенство наносят женщинам, и решили, что хватит. По сути, они говорят: «С нами это должно закончиться».

 

****

Розике Хассельдин — терапевт по отношениям между матерью и дочерью, автор книг «Безмолвный женский крик» и «Загадка матери и дочери», и основатель Mother-Daughter Coaching International LLC ( motherdaughtercoach.com ), обучающая организация. Она ведет блог Американской ассоциации консультирования и представляет свою модель привязанности матери и дочери на профессиональных конференциях, на канадском телевидении и в Комиссии ООН по положению женщин. Свяжитесь с ней в [email protected] или через ее веб-сайт по адресу rosjke.com .

 

Письма в редакцию: [email protected]

Counseling Today рецензирует незапрошенные статьи, написанные членами Американской ассоциации консультирования. Чтобы получить доступ к рекомендациям по написанию и советам по принятию статьи к публикации, перейдите по адресу ct.