Социальная депривация это в психологии: Социальная депривация | это… Что такое Социальная депривация?

Социальная психическая депривация

Социальная психическая депривация формируется в условиях социальной депривации — изоляции от социальной среды. Социальная депривация, как и сенсорное лишение, может быть частичной и полной (крайней]. Частичная депривация состоит в сужении социального поля общения в результате проживания семьи в отдаленной местности (вынужденная, добровольно-вынужденная изоляция] или ее закрытости от окружающего мира (добровольная изоляция]. Полная депривация охватывает те условия жизни, в которых человек в течение длительного времени находится в одиночестве (крайней изоляции] и не имеет никаких контактов с окружающим миром (известный пример принудительной изоляции — гаузеровский случай].

Проявления и последствия социальной депривации (изоляции] многообразны и во многом обусловлены возрастом человека и продолжительностью его изоляции. Самые тяжелые изменения в психологии человека являются следствием ранней изоляции. Случаи «волчьих» и «одичавших» детей описаны Я.

А. Каменским, К. Линнеем, А. Роббером, Р. Зингом и др. Так, известны судьбы двух девочек, Амалы и Камалы, найденных в джунглях и демонстрировавших повадки животных (передвижение на четвереньках, вой, звериные игры, звериные повадки при поедании пищи]. Возраст первой девочки был примерно 18 месяцев и она прожила среди людей один год, возраст второй девочки — 8 лет, она прожила дольше и умерла в 17 лет, так и не сумев приобрести человеческие умения и навыки и приспособиться к жизни в обществе. В 1799 г. на юге Франции вблизи местечка Авейрон был найден 12-летний мальчик, прозванный авейронским. Французский психиатр Жан Итар пытался, но безуспешно, обучать его. Психиатр Пиннель объяснил малую обучаемость авейронского мальчика тяжелым психическим расстройством — идиотией. Не достигнув успехов в социализации, в возрасте 40 лет авейронский человек умер. Приведенные примеры говорят о том, что дети, по разным причинам изолированные от общества в детстве, не овладевают речью, плохо ходят, не умеют играть, не социализируются в обществе.

Если изоляция носит групповой характер, то в естественной среде дети проявляют «групповую зависимость», другими словами, «чувство группы» или «чувство Мы», определяющее сложные особенности их взаимоотношений с обществом только через отношение к группе как неделимому целому. Помимо отрицательного влияния «чувство группы» имеет положительное значение в социализации детей и подростков, так как защищает их и способствует развитию чувства безопасности в своем кругу (группе], чего лишило их общество или семья. Й. Лагмейер и З. Матейчек рассматривали проявления «групповой зависимости» одним из диагностических критериев депривации учрежденческого типа.

Проявления социальной психической депривации носят разнообразный характер, но всегда затрудняют процесс социальной адаптации.

Одним из основных признаков социальной психической де-привации выступает снижение коммуникативной активности ребенка. Депривированных детей разного возраста характеризует снижение желания общаться с другими людьми: в младенчестве и раннем детстве это проявляется в слабом зрительном контакте, низкой подражательной активности, апатии, в старшем возрасте — в низкой любознательности, общительности.

При этом некоторые из них отличаются неразборчивостью и фамильярностью в общении, «прилипчивостью» и высокой потребностью во внимании.

В исследованиях И. В. Ярославцевой  выявлено, что в условиях социальной депривации снижается ценность совместной жизни и деятельности. Значимость совместной деятельности, иными словами социабельность, разновариантна у депривированных детей и подростков: одни из них обособлены, критичны к другим, самостоятельны, другие — свободны в действиях, разделяют интересы группы и участвуют в совместных делах. Сотрудничая с другими людьми, подростки часто проявляют неорганизованность, недобросовестность, непостоянство, что может свидетельствовать о недостаточной сформированно-сти самостоятельности и самоконтроля в деятельности.

Исследованиями И. В. Ярославцевой [128; 131-134; 136], Г. В. Семьи [100], В. С. Басюка [9] показан низкий уровень готовности к самостоятельной жизни и деятельности депривирован-ных воспитанников интернатных учреждений. В работах И. В. Ярославцевой и А. С. Барановой (2010], выполненных под руководством И. В. Ярославцевой, обнаружено, что основные качества, способствующие эффективной адаптации, — физическое развитие, состояние здоровья, гражданские (осознание своих прав на определенную роль в обществе и ответственности за ее реализацию] и нравственные качества, волевая организация личности у депривированных подростков и юношей недостаточно сформированы. Искривление эмоциональной, когнитивной и других сфер личности депривированных юношей и девушек детерминирует низкий уровень морально-волевой готовности к самостоятельной жизни.

Большинство юношей и девушек-сирот имеют высокий уровень коммуникативных склонностей, но при этом, они не склонны к организаторской деятельности и имеют затруднения при организации и проведении коллективных мероприятий. Юноши и девушки-сироты имеют ниже среднего уровень развития способности к эмпатии, что приводит к затруднениям при установлении дружеских и доверительных отношений с другими людьми. Большинство из них характеризуются высоким уровнем враждебности по отношению к людям, обществу, при этом некоторые из них проявляют агрессивность по отношению к другим. Половина юношей и девушек-сирот имеют высокий уровень самооценки, который мешает им адекватно оценивать себя и свои возможности, что осложняет межличностные отношения.

Морально-волевая готовность к самостоятельной жизни как самостоятельное проявление активности личности в виде развитой волевой организации, самостоятельности при принятии решений, ответственность за них, саморегуляции поведения; развитого самосознания и адекватного уровня самооценки; устойчивого эмоционального фона, стрессоустойчивости; развитых коммуникативных навыков, навыков эмпатии у деприви-рованных детей также находится на низком уровне развития.

У депривированной молодежи наблюдается нарушение процесса социального и профессионального самоопределения, что выражается в трудностях определения своего места в социальной и профессиональной группах. Здесь важным является развитие социального интеллекта — способности понимать и прогнозировать поведение людей в разных жизненных ситуациях, распознавать намерения, чувства и эмоциональные состояния человека по вербальной и невербальной экспрессии (результаты работы Е. Ю. Сальниковой, выполненной под руководством И. В. Ярославцевой, 2002]. В результате малого опыта социального поведения (узкого поля социального поведения] депривированные подростки 14-16 лет проявляют низкие уровни способностей в познании результатов поведения, невербального развития, речевой экспрессии и способностей распознания структуры межличностных отношений. При этом, чем шире круг интересов и общения детей, тем выше уровень развития социального интеллекта. Депривированные подростки испытывают трудности в понимании и прогнозировании поведения людей, это, в свою очередь, усложняет взаимоотношения и снижает возможности адаптации в обществе.

В связи с признанием научной общественностью факта влияния на процесс принятия решений и поведение человека в настоящем его прошлого опыта и планов на будущее, сегодня актуальной является проблема временной перспективы личности, понимаемой исследователями как динамический взгляд субъекта на его будущее, прошлое (К.

Левин, Е. И. Головаха, А. А. Кроник, К. А. Абульханова-Славская и др.].

В подростковом возрасте происходит активное осознание своей жизни, ориентация в будущее, начинает складываться определенный тип направленности временной перспективы. У подростков, живущих в условиях депривации (например, в условиях интернатного учреждения на полном государственном обеспечении], новообразование подросткового возраста, — временная перспектива, искажена. Это ярко проявляется в особенностях формирования у них обращенности в будущее.

При сравнении временной перспективы подростков, воспитывающихся в детских домах, и временной перспективы подростков из семей было обнаружено, что временная перспектива у последних значительно глубже. Если для учащихся массовой школы (особенно старшего подросткового возраста] характерно большое количество мотивов, реализация которых связана с отдаленным будущим (поступление в институт, создание семьи, достижение успехов в профессиональной деятельности], то у воспитанников детского дома преобладают мотивы сегодняшнего дня или ближайшего будущего (просмотр фильма, посещение спортивной секции, выполнение контрольной работы].

Для подростков из семей характерно большое количество мотивов, реализация которых связана с конкретными планами и часто с четкими временными рамками, временная перспектива депри-вированных подростков недостаточно простроена, представлена в виде желания счастья, успеха и не отражается в конкретных целях. Таким образом, мотивы отдаленной перспективы у де-привированных детей оказываются практически не выраженными (дипломное исследование Т. Н. Корниловой, выполненное под руководством И. В. Ярославцевой, 2008].

Прошлое всегда присутствует в жизни детей из семей в альбомах фотографий, интерьере квартиры, семейных традициях, разговорах с близкими. У депривированных детей обычно скупые воспоминания о семье, при ее идеализации, прошлое у них представлено негативными переживаниями, негативной оценкой большинства событий (исследование Т. Н. Корниловой, 2008]. Отсутствие четких представлений о своем прошлом препятствует становлению перспективы будущего. Временная перспектива депривированных подростков нереалистична, будущее ими мало осознается.

У воспитанников интернатных учреждений не происходит развития ответственного отношения к времени собственной жизни. Депривированные подростки воспринимают свою жизнь, свое будущее как неизбежность, на которую у них нет возможности влиять, и перекладывают ответственность на других людей или на судьбу.

На обращенность в будущее влияние оказывают и условия воспитания в интернате на полном государственном обеспечении, в которых формируется не только иждивенческая позиция («нам должны», «дайте»], но и снижается осознанность и ответственность за свои действия], это уменьшает активность этих детей в простраивании своего будущего, временной перспективы.

Депривированные дети больше живут в настоящем. При этом у них слабо выражена осознанность, осмысленность настоящей жизни. Они не имеют чётких целей и намерений, которые придают жизни направленность, их характеризует отсутствие стремлений к успеху, они ориентированы на удовольствие и получение наслаждения. Кроме этого у детей-сирот низкий уровень осознания себя как субъекта жизнедеятельности.

Важной частью целостной временной перспективы будущего является профессиональная перспектива. Эта группа мотивов временной перспективы также значительно менее выражена у депривированных подростков. Исследованиями Н. Н. Толстых (1984; 1987] показано, что профессиональная перспектива представлена у воспитанников детского дома незначительно и относится лишь к периоду актуальной жизнедеятельности и самого ближайшего будущего. Профессиональный выбор депривированного подростка ограничен недостаточной свободой выбора и малыми возможностями самостоятельного принятия решения, а также региональными и локальными условиями. Профессиональный выбор определяется возможностями образовательного учреждения, связями с соответствующими профессиональными учебными заведениями, в которых обучаются дети на полном государственном обеспечении.

Последствия социальной психической депривации трудно преодолимы. Во взрослой жизни основные следствия социальной психической депривации могут проявляться социально-психологической дезадаптацией в разных сферах жизни и деятельности.

2.3. Социальная депривация

Наряду с сенсорной и двигательной выделяют также социальную депривацию. С ней, например, часто сталкиваются пожилые люди после выхода на пенсию, когда разрываются привычные круги общения, уходит ощущение своей нужности обществу и в этом смысле связанности с ним. Здесь важен разрыв именно широких социальных связей, поэтому зачастую даже возможность общения с детьми, внуками, знакомыми не снимает во многих случаях тяжелых переживаний, рождаемых социальной депривацией.

Подобная форма депривации встречается и у молодых людей. Так, нередко молодые мамы, сидящие дома с ребенком, в ситуациях, когда, казалось бы, все в порядке — и муж любит, и ребенок здоров,— вдруг начинают испытывать тоску, тревогу, становятся агрессивными. Известный американский врач Б.Спок, советует молодым матерям в таких случаях не обвинять себя в черствости и нелюбви к ребенку, не пытаться волевым образом сменить агрессию на нежность, а просто рекомендует позвонить по телефону и поболтать с подружкой, зайти в магазин и купить новое платье, сходить в гости, в кино, т. е. восстановить переживания от привычного социального контекста.

Во многие книги вошли рассказы о том, что не только молодые, хрупкие женщины, но и здоровые, сильные мужчины могут страдать от социальной изоляции. Известно, например, что реальный прототип Робинзона Крузо в психологическом отношении был совсем не так благополучен, как его литературное воплощение.

Еще более показательны истории людей, по своей воле уединившихся от общества и специально готовивших себя к этому. Так, в 1895 году англичанин Джошуа Слокам начал свое кругосветное путешествие на яхте «Спрей», где он в одиночестве провел 3 года 2 месяца и 2 дня. Вот что он впоследствии писал: «Я чувствовал себя безнадежно одиноким. Мне было страшно. Любая опасность, даже самая маленькая, в моем сознании вырастала до непреодолимой. Все смешалось в памяти. Смеющиеся и плачущие голоса непрерывно рассказывали мне разные истории…».

Другой известный пример — история Ричарда Барда, который в 1938 году 6 месяцев провел в одиночестве в Антарктиде. Бард предпринял все меры, чтобы не замерзнуть и разнообразить свою жизнь. Надо сказать, что Бард, как человек, любил уединение, а как ученый, стремился выяснить сущность воздействия уединения на личность. Несмотря на это, после трех месяцев пребывания в одинокой антарктической избушке он впал в глубокую депрессию. Позднее, анализируя произошедшее, Р.Бард писал: «Думаю, что человек не может обойтись без звуков, запахов, голосов, общения с другими людьми, как не может жить без фосфора и кальция… Все действия казались мне незаконченными, неполными, бесцельными, лишенными связи с внутренними переживаниями или желаниями. Сотни горьких, навязчивых воспоминаний наплывали на меня ночами… Мои мысли требовали все меньше слов, я месяцами не стригся, стал рассеян… Я искал здесь покоя и духовного обогащения, но теперь ясно вижу, что обретаю лишь разочарование и безысходность» .

Социальная изоляция как таковая у взрослого человека не обязательно ведет к социальной депривации. Чем богаче внутренний, духовный мир человека и чем сильнее он в своих жизненных помыслах, задачах, представлениях связан с миром, с культурой, тем более стойким и толерантным он оказывается к возникновению депривационного синдрома. Наиболее ярким примером могут служить подвижники — религиозные, политические, которые могли годами сидеть в пещере, одиночной камере, сохраняя бодрость духа, ясность мысли, или добровольно становиться отшельниками.

В свое время американский журнал «Омни» опубликовал статью под названием «Дневник пещерной женщины», где рассказано о случае добровольной социальной изоляции.

Стефания Фоллини, 27-летняя итальянка, дизайнер по профессии, приняла участие в эксперименте, названном «Пределы женщины». Цель его состояла в изучении психологического и физиологического эффекта длительного пребывания женщины в пещере, где отсутствует нормальное общение с другими людьми, а также привычные ориентиры — восход и заход солнца, причем, по условиям эксперимента, «пещерная женщина» была лишена часов. Связь со Стефанией осуществлялась через компьютер. Длительность этого эксперимента составила около 5 месяцев.

В результате эксперимента оказалось, что его последствия носят прежде всего биологический и физиологический характер: Стефания похудела и потеряла ощущение времени, у нее изменились некоторые биологические ритмы.

Для нас наиболее интересно то, что, судя по публикации, социальной депривации не возникло. Скорее, наоборот — Стефания во многом обрела себя, глубже поняла свои связи с миром и другими людьми. Так, например, отвечая на вопрос журналиста, может ли изоляция в пещере изменить человеческую суть, она ответила: «Нет. Никаких фундаментальных изменений не может произойти. Вы лучше узнаете себя. Кое-что, конечно, меняется. Длительное отсутствие человеческих контактов позволяет провести экзамен по всем вашим взаимоотношениям».

Что же позволило Стефании Фоллини выйти без психологических потерь или даже с психологическими приобретениями из ситуации, которую с трудом выдерживают даже сильные мужчины (мы писали об этом выше)?

Во-первых, весьма комфортные условия изоляции — наличие 400 книг, гитары, компьютера для общения с внешним миром, план работы по программе научного эксперимента, все бытовые удобства, включая специально устроенный душ с туалетом и зеркалом и т. п.

Во-вторых, исходная установка, которую сама Стефания формулировала так: «… лучше познать, изучить себя, протестировать свои способности и выяснить, могу ли я жить в одиночестве в условиях пещеры… Я хочу полюбить себя сильнее, что, как мне кажется, поможет мне полюбить людей, меня окружающих».

Немаловажное значение имели также и личностные особенности этой «пещерной женщины», ярко проявившиеся в интервью с журналистами через два месяца после начала эксперимента. Отметим следующие, наиболее, с нашей точки зрения, психологически важные моменты.

Первый — возможность активно формировать собственную эмоциональную установку к ситуации эксперимента. На вопрос, как бы она себя чувствовала, если бы эксперимент был продлен, С. Фоллини ответила: «Все будет зависеть от того, как я сама поверну психику: на нейтральное, на позитивное или на негативное отношение к этому решению».

Второй — открытость любому жизненному опыту, способность принимать каждый момент жизни как самоценный, как истинный момент бытия. Отвечая журналисту по поводу того, поддерживает ли ее психологически знание, что она вернется в мир, она сказала: «Даже здесь идет жизнь. Мое возвращение будет изменением, а я люблю изменения, но не думаю о моем возвращении как об освобождении». А когда ее спросили, какой тип людей подходит для подобных экспериментов, Стефания ответила: «…человек, готовящийся к эксперименту по изоляции, должен быть просто открыт всему, что может произойти,— физически, умственно, чувственно».

И еще один вопрос: «Одиночество — хороший учитель, единственный учитель? Или одиночество отвлекает от постижения мудрости?» Ответ: «Одиночество требует помощи ассистентов, которыми являются сила воли и дисциплина».

После всех этих панегириков мужественной и мудрой «пещерной женщине» хочется сказать несколько слов в защиту мужчин — Джошуа Слокама и Ричарда Барда, о которых речь шла выше и которые далеко не так успешно справились с социальной изоляцией. Тем более, что эти слова защиты, с нашей точки зрения, высвечивают те существенные моменты, которые позволяют не превращать ситуацию социальной изоляции в ситуацию социальной депривации.

Стефания Фоллини, хотя и формулировала для себя цели эксперимента как познание себя, своих предельных возможностей и способностей, как бы тем самым замыкая ситуацию изоляции на себе, на самом деле находилась постоянно в интенсивном социальном контакте (пусть и через компьютер) с большой группой людей — организаторами эксперимента, учеными, журналистами и т. п. Возможно, ее социальные связи в период эксперимента были даже более насыщенными и сильными, чем в ее обычной жизни,— ведь она была центром эксперимента, «узлом» этих связей, если вспомнить известное выражение А. де Сент-Экзюпери. Мужчины-отшельники были в принципиально иной ситуации. Они не только реально были лишены какой бы то ни было связи с внешним миром, никак не общались с ним, но и поставленный каждым из них эксперимент над самим собой действительно замыкался на них. Социальные связи были сознательно порваны. Конечно, осталась некоторая общая связь с миром человеческой культуры, но она совершенно была лишена человеческих контактов.

Экстремальная форма социальной депривации возникает у человека в условиях тюрьмы, концентрационного лагеря. Знаменитый австрийский врач, психолог и психотерапевт В.Франкл в своих работах подробно анализирует психологию узника, опираясь на собственный опыт пребывания в фашистских концлагерях во время П мировой войны.

Подробно описывая жестокие условия жизни, то, как они могут разрушать человека физически и морально, он ставил и пытался ответить на вопрос, что позволяет человеку в нечеловеческих обстоятельствах оставаться человеком. Он акцентирует два момента: опору на собственный внутренний мир — он должен быть богат — и постулирование свободы выбора и необходимость в каждый момент осознавать возможность такого выбора и пользоваться им.

Приведем соответственно два фрагмента из первой главы «Опыт переживаний в концентрационном лагере» его книги «Человек в поисках смысла: введение в логотерапию»:

«Вопреки вынужденной физической и психической примитивности лагерной жизни, можно было наблюдать углубление духовной жизни. Сенситивные люди, привыкшие к богатой интеллектуальной жизни, сильно страдали от боли (часто они были деликатной конституции), но нарушение их внутренней «самости» было меньше . Они были способны уходить от ужасного окружения к внутренне богатой жизни и духовной свободе. Только таким образом можно объяснить кажущийся парадокс, состоящий в том, что некоторые узники менее крепкого сложения часто, казалось, были способны лучше пережить лагерную жизнь, нежели люди физически крепкие» (1997, с.187-188).

«Мы, бывшие узники концлагерей, можем вспомнить тех людей, которые поддерживали других узников, делились с ними последним куском хлеба. Их могло быть немного, но они являют собой достаточное доказательство того, что все можно отнять у человека, за исключением одного: последней частицы человеческой свободы — свободы выбирать свою установку в любых данных условиях, выбирать свой собственный путь» (Там же, с. 215).

Обратимся теперь к проблеме социальной депривации в детском возрасте.

Учитывая важность уровня личностной зрелости как фактора толерантности к социальной изоляции, можно с самого начала предположить, что чем младше ребенок, тем тяжелее для него будет социальная изоляция.

В книге И. Лангмейера и 3. Матейчека (1984) приводится множество выразительных примеров того, к чему может привести социальная изоляция ребенка. Это и так называемые «волчьи дети», и знаменитый Каспар, Хаузер из Нюрнберга, и, к сожалению, не единичные трагические случаи из жизни современных детей, которых взрослые по каким-то причинам годами держали взаперти — в чуланах, подвалах, закрытых комнатах, не давая им возможности что-либо видеть и с кем-либо общаться. Все эти дети не умели говорить, плохо или совершенно не ходили, непрестанно плакали, всего боялись. Самое страшное, что, когда эта пытка одиночеством кончалась, они оказывались в нормальном мире и ими интенсивно начинали заниматься и профессионалы — врачи, психологи, педагоги, — то даже при самом самоотверженном, терпеливом и умелом уходе и воспитании такие дети за редким исключением на всю жизнь оставались ущербными.

Даже в тех случаях, когда благодаря подвижнической работе происходило развитие интеллекта, сохранялись серьезные нарушения личности и общения с другими людьми. На первых этапах «перевоспитания» дети испытывали очевидный страх перед людьми. Впоследствии боязнь людей сменялась непостоянными и слабо дифференцированными отношениями с ними. В общении таких детей с окружающими бросалась в глаза назойливость и неутолимая потребность в любви и внимании. Проявления чувств характеризовались, с одной стороны, бедностью, а с другой стороны, острой аффективной окрашенностью. Этим детям были свойственны взрывы эмоций — бурной радости, гнева и одновременно — отсутствие глубоких, устойчивых чувств. У них практически отсутствовали высшие чувства, связанные с глубоким переживанием искусства, нравственных коллизий. Следует отметить также, что они в эмоциональном отношении были очень ранимы, даже мелкое замечание могло вызвать у них острую эмоциональную реакцию, не говоря уже о ситуациях, действительно требующих эмоционального напряжения, внутренней стойкости.

Психологи в таких случаях говорят о низкой фрустрационной толерантности. К этому вопросу мы ниже еще вернемся.

Массу жестоких жизненных экспериментов на социальную депривацию поставила с детьми Вторая мировая война. Тщательное психологическое описание одного из случаев социальной депривации и ее последующего преодоления дали в своей знаменитой работе А.Фрейд и С.Дан.

Эти исследователи наблюдали за процессом реабилитации шести 3-летних детей, бывших узников концлагеря в Терезине, куда они попали в грудном возрасте. Судьба их матерей, время разлуки с матерью были неизвестны. После освобождения дети были помещены в один из детских домов семейного типа в Англии в небольшом поместье Булдог Бэнкс. А.Фрейд и С.Дан отмечают, что с самого начала бросалось в глаза то, что дети являли собой замкнутую монолитную группу с чрезвычайно теплым отношением между ее членами. Между этими детьми не было зависти, ревности, они постоянно помогали и подражали друг другу. Вместе с тем симпатии детей не распространялись на людям, не входившим в их маленькую группу. На заботящихся о них взрослых дети либо вообще не обращали внимания, либо проявляли по отношению к ним отрицательные эмоции.

Приведем некоторые зарисовки авторов, дающие представления о характере той сплоченности, которая была у детей этой группы.

Когда дети только прибыли в детский дом, те из них, кто заболевал, пытались по традиции поместить в другую комнату, как обычно это делается в детских учреждениях. Однако от этой практики пришлось отказаться, так как остальные дети не могли заснуть.

С детьми можно было пойти на прогулку, только если они были все вместе. В случае, когда кто-то из них оставался дома, другие не могли успокоиться, пока он к ним не присоединиться.

Один из мальчиков — Поль, который любил кататься на пони, плакал, если ему случалось кататься одному, и успокаивался, только вернувшись ко всей группе.

Когда в группе появился еще один ребенок — приехавшая позже девочка (она также была освобождена из лагеря), ее мгновенно включили в группу. К моменту поступления этой девочки в группу остальные ее члены уже неплохо говорили по-английски, однако с ее появлением они вновь вернулись к той смеси немецких и чешских слов, на котором они говорили в лагере и нп котором могла общаться эта девочка.

В итоге наблюдений и психотерапевтической работы с детьми А.Фрейд и С.Дан пришли к выводу, что к этим детям невозможно было относиться как к отдельным индивидам, но лишь как к группе как неделимому целому.

Таким образом, отношения внутри маленькой детской группы заменили ее членам нарушенные в концентрационном лагере отношения с окружающим миром людей. Тонкие и наблюдательные исследователи показали, что восстановить отношения удалось только через посредство этих внутригрупповых связей.

Похожую историю наблюдали И.Лангмейер и 3.Матейчек «у 25 детей, которых насильно отобрали у матерей в рабочих лагерях и воспитывали в одном тайном месте в Австрии, где они жили в тесном старом доме среди лесов, без возможности выходить на двор, играть с игрушками или увидеть кого-либо иного, чем своих трех невнимательных воспитательниц. Дети после своего освобождения также сначала кричали целыми днями и ночами, они не умели играть, не улыбались и лишь с трудом учились соблюдать чистоту тела, к которой их ранее принуждали только грубой силой. По истечении 2—3 месяцев они обрели более или менее нормальный вид, причем и им при реадаптации сильно помогало «групповое чувство» (1984, С. 264). В современной психологической литературе вместо термина «групповое чувство» используется определение «Чувство МЫ».

Авторы приводят еще один интересный, с нашей точки зрения, пример, иллюстрирующий силу чувства «Мы» у детей из учреждений:

Стоит упомянуть об опыте тех времен, когда детей из учреждений обследовали в клинике, а не непосредственно в учрежденческой среде. Когда дети находились в приемной в крупной группе, то в их поведении не было каких-либо особенностей по сравнению с другими детьми дошкольного возраста, находившимися в той же приемной со своими матерями. Однако когда ребенка из учреждения выключали из коллектива, и он оставался в кабинете один с психологом, то после первой радости от неожиданной встречи с новыми игрушками его интерес быстро падал, ребенок становился беспокойным и плакал, «что дети у него убегут». В то время как дети из семей довольствовались в большинстве случаев присутствием матери в приемной и сотрудничали с психологом с соответствующей мерой уверенности, большинство детей дошкольного возраста из учреждений индивидуально исследовать не удавалось из-за их неприспособленности к новым условиям. Это удавалось, однако, когда в кабинет входило сразу несколько детей вместе и обследуемый ребенок чувствовал поддержку в остальных детях, которые играли в помещении. Дело здесь касается, по-видимому, того же проявления «групповой зависимости», которое — как мы уже упоминали — характеризовало в особо выраженной форме некоторые группы детей, воспитываемых в концентрационных лагерях, и превратилось также в основу их будущей реэдукации» (переучивания. — Авт.) (там же с.264).

Й.Лангмейер, З.Матейчек считают описанное проявление одним из наиболее важных диагностических показателей «депривации учрежденческого типа».

Представленные случаи позволяют прийти к выводу о том, что если для преодоления социальной депривации зрелый человек может найти опору в себе самом, в своем внутреннем мире, то для ребенка, не имеющего пока богатого внутреннего мира и зрелых личностных структур, возможным выходом оказывается единение с себе подобными, формирующим «чувство Мы».

Анализ показывает: чем старше дети, тем в более мягких формах проявляется социальная депривация и тем быстрее и успешнее происходит компенсация в случае специальной педагогической или психологической работы. Однако практически никогда не удается устранить последствия социальной депривации на уровне некоторых глубинных личностных структур. Многочисленные исследования показывают, что люди, перенесшие в детстве социальную депривацию, обычно продолжают испытывать недоверие ко всем людям, за исключением членов своей микрогруппы, перенесших то же самое. Они бывают завистливыми, чрезмерно критичными к другим, неблагодарными, все время как бы ждут подвоха со стороны других людей.

Думая о проблеме социальной депривации в детском возрасте, мы постоянно задавали себе вопрос, почему же она не возникала, например, у воспитанников Царскосельского лицея, который дал России плеяду ярких личностей, подлинных граждан, сынов Отчизны. Ведь с самого начала Лицей был задуман как предельно закрытое воспитательное учреждение, условия жизни в котором были довольно жесткими с точки зрения социальной изоляции.

По-видимому, это можно объяснить следующим. Хотя жизнь воспитанников Лицея была намеренно ограждена и от влияния семьи (родственники могли приезжать к ним только по праздникам), от обычной жизни и быта России того времени, все же они постоянно чувствовали неразрывную связь со всем тем, что происходило в России и в мире. Хрестоматийны в этой связи воспоминания лицеистов о том впечатлении, которое произвела на них Отечественная война 1812 года. Не будем приводить здесь всем известные стихи Пушкина «Вы помните, текла за ратью рать…», но приведем отрывок из воспоминаний И.И.Пущина.

«Жизнь наша лицейская сливается с политическою эпохою народной жизни русской; приготовлялась гроза 1812 года. Эти события сильно отразились на нашем детстве. Началось с того, что мы провожали все гвардейские полки, потому что они проходили мимо самого Лицея; мы всегда были тут, при их появлении, выходили даже во время классов, напутствовали воинов сердечной молитвой, обнимались с родными и знакомыми; усатые гренадеры из рядов благословляли нас крестом. Не одна слеза тут пролита!» (1975, с.24).

Эту идеальную связь, чувство единства, единения с миром профессора Лицея специально поддерживали и развивали. Вот как пишет об этом И.И.Пущин: «Когда начались военные действия, всякое воскресенье кто-нибудь из родных привозил реляции; Кошанский (профессор российской и латинской словесности.— Прим. И. И. Пущина) читал их нам громогласно в зале. Газетная комната никогда не была пуста в часы, свободные от классов: читались наперерыв русские и иностранные журналы, при неумолкаемых толках и прениях; всему живо сочувствовалось; опасения сменялись восторгами при малейшем проблеске к лучшему. Профессора приходили к нам и научали нас следить за ходом дел и событий, объясняя иное, нам не доступное» (Там же, с.25).

Все лицеисты выросли людьми, говоря современным языком, в высшей степени социальными. Служение обществу, которое каждый из них понимал и осуществлял по-своему — будучи крупным государственным деятелем или декабристом, находящимся в оппозиции к правительству, поэтом или ученым,— было стержнем личностного существования. И тем трогательнее та «неразрывная, отрадная связь» (И.И.Пущин) между лицеистами, которую они пронесли через всю свою жизнь и которая с годами не слабела, а только крепла. Так же, как маленьким узникам нацистских концлагерей, эта связь помогала лицеистам выстаивать в жизни. Так же, как у них, она рождала чувство «Мы», что гениально выразил А. С.Пушкин в стихотворении 1825 г.:

Друзья мои, прекрасен наш союз,

Он как душа неразделим и вечен –

Неколебим, свободен и беспечен

Срастался он под сенью дружных муз.

Куда бы нас ни бросила судьбина,

И счастие куда б ни повело,

Все те же мы: нам целый мир чужбина,

Отечество нам Царское Село.

Чувство общности, возникающее у детей, оторванных от семьи и от общества, от нормальной социальной жизни — в больнице, концентрационном лагере, в закрытом детском учреждении, — по-видимому, действительно очень важно. Благодаря ему возникает то чувство безопасности, защищенности, «безусловного принятия», которое обычно дает ребенку семья, родной дом.

Тончайший психологический анализ этого момента мы находим в биографии А. С. Пушкина, написанной выдающимся отечественным ученым Ю. М. Лотманом. «Детство,— писал он,— слишком важный этап в самосознании человека, чтобы его можно было бы вычеркнуть, ничем не заменив. Заменой мира детства, мира, к которому человек, как правило, обращается всю жизнь как к источнику дорогих воспоминаний, мира, в котором он узнает, что доброта, сочувствие и понимание — норма, а зло и одиночество — уродливое от нее уклонение, для Пушкина стал Лицей» (1995, с.30). Для Пушкина, подчеркивает Ю. М. Лотман, Лицей всегда оставался родным домом, лицейские товарищи — братьями, а учителя — старшими друзьями.

* *

*

Нами были рассмотрены те виды психической депривации, которые часто сопутствуют материнской депривации. Мы не обсуждали такой важный и широко изучаемый, в частности, в психоаналитически ориентированных исследованиях вид депривации, как сексуальная, поскольку этот вид депривации, несомненно важный для жизни взрослого человека, с нашей точки зрения, не играет существенной роли в жизни ребенка. По прямо противоположной причине мы не рассматривали отдельно такой важный вид депривации, как эмоциональная, поскольку она по сути является сердцевиной материнской депривации.

Конечно, в чистом виде каждый из видов депривации можно выделить только в специальных экспериментах. В жизни они существуют в достаточно сложных переплетениях. Особенно трудно понять, как действуют отдельные депривационные факторы в детском возрасте, когда они накладываются на процесс развития, включающий в себя и физический рост, и созревание нервной системы, и формирование психики. Тем более это трудно в отношении материнской депривации, когда сенсорная, двигательная, социальная депривация являются ее следствием — следствием лишения ребенка с раннего возраста заботы матери, ее тепла.

Как уже отмечалось во введении, о такой депривации можно говорить не только в отношении брошенных детей, детей-сирот, больных детей, на длительный срок помещаемых в клиники без родителей, но и тогда, когда мать эмоционально холодна или слишком занята на работе. Материнская депривация является сегодня важной социальной проблемой во всем мире, и наша страна не исключение.

Каково влияние социальной депривации на физическое и психическое здоровье ортопедических пациентов?

1. Амтманн Д., Ким Дж., Чунг Х., Аскью Р.Л., Парк Р., Кук К.Ф. Минимально важные различия для вмешательства в информационную систему измерения исходов, о которых сообщают пациенты, у людей с болями в спине. Джей Боль Рез. 2016;9:251-255. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

2. Барнард Дж., Грант С.В., Хикки Г.Л., Бриджуотер Б. Является ли социальная депривация независимым предиктором исходов после операции на сердце? Анализ 240 221 пациента из национального регистра. Открытый БМЖ. 2015;5:e008287. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

3. Бартлетт С.Дж., Орбай А.М., Дункан Т., ДеЛеон Э., Раффинг В., Клегг-Смит К., Бингем Ко., 3-й Надежность и обоснованность отдельных показателей PROMIS у людей с ревматоидным артритом. ПЛОС Один. 2015;10:e0138543. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

4. Becher S, Smith M, Ziran B. Пациенты с ортопедической травмой и депрессией: предполагаемая когорта. J Ортопедическая травма. 2014;28:e242-246. [PubMed] [Google Scholar]

5. Беннетт Д., Хилл Дж., Беверленд Д., Ки Ф. Влияние социальной депривации на уровне района на тяжесть предоперационного заболевания и послеоперационные исходы после эндопротезирования коленного сустава. Колено. 2015;22:653-658. [PubMed] [Академия Google]

6. Беванс М., Росс А., Селла Д. Информационная система оценки исходов, сообщаемых пациентами (PROMIS): эффективные стандартизированные инструменты для измерения самооценки здоровья и качества жизни. Нурс Перспектива. 2014;62:339-345. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

7. Burton AK, Tillotson KM, Main CJ, Hollis S. Психосоциальные предикторы исхода острого и субхронического заболевания поясничного отдела позвоночника. Позвоночник (Фила Па, 1976). 1995; 20:722-728. [PubMed] [Google Scholar]

8. Карстэйрс В., Моррис Р. Депривация: объяснение различий в смертности между Шотландией, Англией и Уэльсом. БМЖ. 1989;299:886-889. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

9. Cella D, Riley W, Stone A, Rothrock N, Reeve B, Yount S, Amtmann D, Bode R, Buysse D, Choi S, Cook K, Devellis Р., ДеУолт Д., Фрайс Дж. Ф., Гершон Р., Хан Э. А., Лай Дж. С., Пилконис П., Ревицкий Д., Роуз М., Вайнфурт К., Хейс Р., Группа ПК. Информационная система измерения исходов, сообщаемых пациентами (ПРОМИС), разработала и протестировала первую волну банков показателей исходов для здоровья, сообщаемых самими взрослыми: 2005–2008 гг. Дж. Клин Эпидемиол. 2010;63:1179-1194. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

10. Chen R, Crichton S, McKevitt C, Rudd AG, Sheldenkar A, Wolfe CD. Связь между социально-экономической депривацией и функциональными нарушениями после инсульта: Регистр инсульта Южного Лондона. Гладить. 2015;46:800-805. [PubMed] [Google Scholar]

11. Collins JE, Katz JN, Donnell-Fink LA, Martin SD, Losina E. Совокупная частота реконструкции ПКС после травмы ПКС у взрослых: роль возраста, пола и расы. Am J Sports Med. 2013;41:544-549. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

12. Doring AC, Nota SP, Hageman MG, Ring DC. Измерение инвалидности верхних конечностей с использованием Информационной системы измерения исходов, сообщаемых пациентами. J Hand Surg Am. 2014;39:1160-1165. [PubMed] [Google Scholar]

13. Duivenvoorden T, Vissers MM, Verhaar JA, Busschbach JJ, Gosens T, Bloem RM, Bierma-Zeinstra SM, Reijman M. Тревожные и депрессивные симптомы до и после тотального эндопротезирования тазобедренного и коленного суставов: проспективное многоцентровое исследование. Хрящевой остеоартрит. 2013;21:1834-1840. [PubMed] [Академия Google]

14. Данлоп С., Койт П.С., МакИсаак В. Социально-экономический статус и использование услуг врачей: результаты Национального обследования здоровья населения Канады. соц. мед. 2000;51:123-133. [PubMed] [Google Scholar]

15. Dy CJ, Lane JM, Pan TJ, Parks ML, Lyman S. Расовые и социально-экономические различия в лечении переломов шейки бедра. J Bone Joint Surg Am. 2016;98:858-865. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

16. Fernandez-Nino JA, Manrique-Espinoza BS, Bojorquez-Chapela I, Salinas-Rodriguez A. Неравенство доходов, социально-экономическая депривация и симптомы депрессии среди пожилых людей в Мексике. ПЛОС Один. 2014;9:e108127. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

17. Galobardes B, Shaw M, Lawlor DA, Lynch JW, Davey Smith G. Показатели социально-экономического положения (часть 2). J Эпидемиол общественного здоровья. 2006;60:95-101. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

18. Gatchel RJ, Polatin PB, Mayer TG. Доминирующая роль психосоциальных факторов риска в развитии хронической остеохондроза инвалидности. Позвоночник (Фила Па, 1976). 1995; 20:2702-2709. [PubMed] [Академия Google]

19. Хокинс К., Эското К.Х., Озминковски Р.Дж., Бхаттараи Г.Р., Мильори Р.Дж., Йе К.С. Различия в крупных операциях по замене суставов среди взрослых с дополнительной страховкой Medicare. Управление народного здоровья. 2011;14:231-238. [PubMed] [Google Scholar]

20. Хобби Дж.Л., Венкатеш Р., Моткур П. Влияние психологического расстройства на симптомы, самооценку инвалидности и исход хирургического вмешательства при синдроме запястного канала. J Bone Joint Surg Br. 2005;87:196-200. [PubMed] [Google Scholar]

21. Хун М., Франклин Дж. Д., Достопочтенный С. Д., Ченг С., Конрад Дж., Зальцман С. Л. Время для смены парадигмы с компьютеризированным адаптивным тестированием результатов измерения общих физических функций. Стопа лодыжки Int. 2014;35:1-7. [PubMed] [Академия Google]

22. Хунг М., Стюарт А.Р., Хиггинс Т.Ф., Зальцман К.Л., Кубиак Э.Н. Компьютеризированное адаптивное тестирование с использованием банка тестов PROMIS для физических функций снижает нагрузку на тест с меньшими потолочными эффектами по сравнению с краткой оценкой скелетно-мышечной функции у пациентов с ортопедической травмой. J Ортопедическая травма. 2014; 28:439-443. [PubMed] [Google Scholar]

23. Институт медицины. Регистрация социальных и поведенческих доменов в электронных медицинских картах: этап 1 . Вашингтон, округ Колумбия: Издательство национальных академий; 2014. [Google Академия]

24. Дженкинс П.Дж., Уоттс А.С., Дакворт А.Д., МакИчан Дж.Е. Социально-экономическая депривация и эпидемиология синдрома запястного канала. J Hand Surg Eur Vol. 2012;37:123-129. [PubMed] [Google Scholar]

25. Хатиб Ю., Мадан А., Нейлор Дж. М., Харрис И. А. Предсказывают ли психологические факторы неблагоприятный исход у пациентов, перенесших ТКА? Систематический обзор. Clin Orthop Relat Relat Res. 2015; 473:2630-2638. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

26. Kind AJ, Jencks S, Brock J, Yu M, Bartels C, Ehlenbach W, Greenberg C, Smith M. Социально-экономическое неблагополучие по соседству и 30-дневная повторная госпитализация: ретроспективное когортное исследование. Энн Интерн Мед. 2014; 161:765-774. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

27. Киндерман П., Тай С., Понтин Э., Шваннауэр М., Джарман И., Лисбоа П. Причинные и опосредующие факторы тревоги, депрессии и благополучия. Бр Дж. Психиатрия. 2015;206:456-460. [PubMed] [Google Scholar]

28. Koorevaar RC, van ‘t Riet E, Gerritsen MJ, Madden K, Bulstra SK. Влияние предоперационных и послеоперационных психологических симптомов на клинический исход после операции на плече: проспективное продольное когортное исследование. ПЛОС Один. 2016;11:e0166555. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

29. Lee AC, Driban JB, Price LL, Harvey WF, Rodday AM, Wang C. Отзывчивость и минимально важные различия для 4 кратких форм информационной системы измерения исходов, сообщаемых пациентами: физическая функция, воздействие боли, депрессия и тревога при остеоартрите коленного сустава. Джей Пейн. 2017;18:1096-1110. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

30. Lian M, Schootman M, Doubeni CA, Park Y, Major JM, Stone RA, Laiyemo AO, Hollenbeck AR, Graubard BI, Schatzkin A. Географические различия в выживаемости при колоректальном раке и роль социально-экономической депривации на небольшой территории: многоуровневый анализ выживаемости когорты исследования диеты и здоровья NIH-AARP. Am J Эпидемиол. 2011;174:828-838. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

31. Лондон Д.А., Степан Дж.Г., Бойер М.И., Калфи Р.П. Влияние депрессии и катастрофизации боли на начальные проявления и результаты лечения атравматических состояний кисти. J Bone Joint Surg Am. 2014;96:806-814. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

32. Lozano Calderon SA, Paiva A, Ring D. Удовлетворенность пациента после освобождения запястного канала коррелирует с депрессией. J Hand Surg Am. 2008;33:303-307. [PubMed] [Google Scholar]

33. Mair C, Diez Roux AV, Galea S. Связаны ли характеристики района с депрессивными симптомами? Обзор доказательств. J Эпидемиол общественного здоровья. 2008;62:940-946, 948 стр. после 946. [PubMed] [Google Scholar]

34. Nordenvall R, Marcano AI, Adami J, Palme M, Mattila VM, Bahmanyar S, Fellander-Tsai L. Влияние социально-экономического статуса на выбор лечения пациентов с травмами крестообразной связки коленного сустава: популяционное когортное исследование. Am J Sports Med. 2017;45:535-540. [PubMed] [Google Scholar]

35. Северо-Западный университет. Показатели здоровья — изменение способа измерения здоровья. 2018. Северо-западный университет. Финансирование HealthMeasures было предоставлено грантом Национального института здравоохранения Северо-Западного университета; Доступно на http://www.healthmeasures.net. По состоянию на 5 ноября 2018 г. [Google Scholar]

36. Нуньес Ф., Вранчану А.М., Ринг Д. Детерминанты боли у пациентов с синдромом запястного канала. Clin Orthop Relat Relat Res. 2010; 468:3328-3332. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

37. Oflazoglu K, Mellema JJ, Menendez ME, Mudgal CS, Ring D, Chen NC. Распространенность и факторы, связанные с большой депрессией у пациентов с заболеваниями верхних конечностей. J Hand Surg Am. 2016;41:263-269 e261-267. [PubMed] [Google Scholar]

38. Пачковски М.М., Галеа С. Социально-демографические характеристики района и симптомы депрессии. Курр Опин Психиатрия. 2010;23:337-341. [PubMed] [Академия Google]

39. Папуга М.О., Месфин А., Молинари Р., Рубери П.Т. Корреляция физических функций PROMIS и инструментов CAT для определения боли с индексом инвалидности Освестри и индексом инвалидности шеи у пациентов с позвоночником. Позвоночник (Фила Па, 1976). 2016;41:1153-1159. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

40. Patton CM, Hung M, Lawrence BD, Patel AA, Woodbury AM, Brodke DS, Daubs MD. Психологический дистресс у пациентов отделения по делам ветеранов позвоночника. Спайн Дж. 2012; 12:798-803. [PubMed] [Академия Google]

41. Pilkonis PA, Choi SW, Reise SP, Stover AM, Riley WT, Cella D, Group PC. Банки пунктов для измерения эмоционального дистресса из Информационной системы измерения исходов, сообщаемых пациентами (PROMIS(R)): депрессия, тревога и гнев. Оценка. 2011;18:263-283. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

42. Powell-Wiley TM, Ayers C, Agyemang P, Leonard T, Berrigan D, Ballard-Barbash R, Lian M, Das SR, Hoehner CM. Социально-экономическая депривация на уровне района предсказывает увеличение веса в многонациональном населении: лонгитюдные данные исследования сердца в Далласе. Пред. мед. 2014;66:22-27. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

43. Ричардсон Р., Уэстли Т., Гариепи Г., Остин Н., Нанди А. Соседские социально-экономические условия и депрессия: систематический обзор и метаанализ. Soc Psychiatry Psychiatr Epidemiol. 2015;50:1641-1656. [PubMed] [Google Scholar]

44. Rosenberger PH, Jokl P, Ickovics J. Психосоциальные факторы и хирургические результаты: обзор литературы, основанный на доказательствах. J Am Acad Orthop Surg. 2006;14:397-405. [PubMed] [Google Scholar]

45. Сайто М., Кондо К., Кондо Н., Абэ А., Одзима Т., Судзуки К., группа Дж. Относительная депривация, бедность и субъективное состояние здоровья: перекрестное исследование JAGES. ПЛОС Один. 2014;9:e111169. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

46. Salmond C, Crampton P, Sutton F. NZDep91: Новозеландский индекс депривации. Aust NZ J Общественное здравоохранение. 1998; 22:835-837. [PubMed] [Google Scholar]

47. Сингх Г.К. Депривация территории и увеличение неравенства в смертности в США, 1969–1998 гг. Am J Общественное здравоохранение. 2003;93:1137-1143. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

48. Singh GK, Kogan MD. Растущее социально-экономическое неравенство в детской смертности в США, 1969 2000. Am J Общественное здравоохранение. 2007;97:1658-1665. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

49. Stone AA, Broderick JE, Junghaenel DU, Schneider S, Schwartz JE. Шкалы усталости PROMIS, интенсивности боли, интерференции боли, болевого поведения, физических функций, депрессии, тревоги и гнева демонстрируют экологическую валидность. Дж. Клин Эпидемиол. 2016;74:194-206. [PubMed] [Google Scholar]

50. Суонхолм Э., Макдональд В., Макрис У., Ноэ С., Гэтчел Р. Оценки минимально важных различий (MID) для двух компьютерно-адаптивных тестов Информационной системы измерения результатов, сообщаемых пациентами (PROMIS) у пациентов с хронической болью. J Appl Biobehav Res. 2014;19: 217-232. [Google Scholar]

51. Tyser AR, Beckmann J, Franklin JD, Cheng C, Hon SD, Wang A, Hung M. Оценка компьютерного адаптивного теста PROMIS на физические функции верхней конечности. J Hand Surg Am. 2014;39:2047-2051 e2044. [PubMed] [Google Scholar]

52. Урвин М., Симмонс Д., Эллисон Т., Брамма Т., Басби Х., Роксби М., Симмонс А., Уильямс Г. Оценка бремени заболеваний опорно-двигательного аппарата в обществе: сравнительная распространенность симптомов в различных анатомических областях и связь с социальной депривацией. Энн Реум Дис. 1998;57:649-655. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

53. Utrillas-Compaired A, De la Torre-Escuredo BJ, Tebar-Martinez AJ, Asunsolo-Del Barco A. Влияет ли предоперационный психологический дистресс на боль, функцию и качество жизни после ТЭК? Clin Orthop Relat Relat Res. 2014; 472:2457-2465. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

54. Ван дер Влит К.М., Паулино Перейра Н.Р., Янссен С.Дж., Хорничек Ф.Дж., Ферроне М.Л., Брамер Дж.А., ван Дейк С.Н., Шваб Д.Х. Какие факторы связаны с качеством жизни, интерференцией боли, тревогой и депрессией у пациентов с метастатическим поражением костей? Clin Orthop Relat Relat Res. 2017;475:498-507. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

55. Винсент Х.К., Городиски М., Винсент К.Р., Брисбен С.Т., Садасиван К.К. Психологический дистресс после ортопедической травмы: распространенность у пациентов и последствия для реабилитации. ПМ Р. 2015;7:978-989. [PubMed] [Google Scholar]

56. Райт М.А., Белецкас С.М., Калфи Р.П. Различия в психическом и физическом здоровье у пациентов с синдромом запястного канала, живущих в условиях высокого уровня социальной депривации. J Hand Surg Am. 2018. 10.1016/ж.жхса.2018.05.019. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]

57. Yost KJ, Eton DT, Garcia SF, Cella D. Минимально важные различия были оценены для шести шкал Информационной системы измерения результатов, сообщаемых пациентами, у пациентов с раком на поздних стадиях. Дж. Клин Эпидемиол. 2011;64:507-516. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

Влияние социальной депривации на развитие и психическое здоровье подростков

1. Baumeister RF, Leary MR. Потребность в принадлежности: желание межличностных привязанностей как фундаментальная человеческая мотивация. Психологический бык. 1995;117:497–529. [PubMed] [Google Scholar]

2. Hawkley LC, Cacioppo JT. Одиночество имеет значение: теоретический и эмпирический обзор последствий и механизмов. Энн Бехав Мед. 2010;40:218–227. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

3. Sawyer SM, Azzopardi PS, Wickremarathne D, Patton GC. Подростковый возраст. Lancet Child Adolesc Health. 2018;2:223–228. [PubMed] [Google Scholar]

4. Blakemore S-J, Mills KL. Является ли подростковый возраст чувствительным периодом для социокультурной обработки? Анну Рев Психол. 2014;65:187–207. [PubMed] [Академия Google]

5. Pew Research Center Количество смартфонов во всем мире быстро растет, но не всегда одинаково. 2019. https://www.pewresearch.org/global/2019/02/05/smartphone-ownership-is-growing-rapidly-around-the-world-but-not-always-equally/

6. Lam CB , Макхейл С.М., Кроутер А.С. Время со сверстниками от среднего детства до позднего подросткового возраста: корреляция курса развития и адаптации. Детский Дев. 2014; 85: 1677–1693. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

7. De Goede IHA, Branje SJT, Delsing MJMH, Meeus WHJ. Связи во времени между отношениями подростков с родителями и друзьями. J Молодежь Подросток. 2009 г.;38:1304–1315. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

8. Альберт Д., Чейн Дж., Стейнберг Л. Пир влияет на принятие решений подростками. Curr Dir Psychol Sci. 2013;22:114–120. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

9. Knoll LJ, Magis-Weinberg L, Speekenbrink M, Blakemore S-J. Социальное влияние на восприятие риска в подростковом возрасте. Психологические науки. 2015; 26: 583–592. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

10. Foulkes L, Leung JT, Fuhrmann D, Knoll LJ, Blakemore S-J. Возрастные различия в эффекте просоциального влияния. Dev Sci. 2018;21 [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

11. Себастьян CL, Tan GCY, Roiser JP, Viding E, Dumontheil I, Blakemore S-J. Влияние развития на нейронные основы реакции на социальное неприятие: значение социальной нейронауки для образования. Нейроизображение. 2011; 57: 686–694. [PubMed] [Google Scholar]

12. Somerville LH. Специальный выпуск о подростковом мозге: чувствительность к социальной оценке. Curr Dir Psychol Sci. 2013;22:121–127. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

13. Foulkes L, Blakemore SJ. Существует ли повышенная чувствительность к социальному вознаграждению в подростковом возрасте? Курр Опин Нейробиол. 2016;40:81–85. [PubMed] [Академия Google]

14. Пфайфер Дж. Х., Беркман ЕТ. Развитие себя и идентичности в подростковом возрасте: нейронные данные и последствия для точки зрения выбора, основанного на ценностях, на мотивированное поведение. Перспектива детского разработчика. 2018;12:158–164. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

15. Van der Aar LPE, Peters S, Crone EA. Развитие самооценки в подростковом возрасте: исследование самоописания с социальным сравнением и без него с использованием новой экспериментальной парадигмы. Когн Дев. 2018;48:256–270. [Академия Google]

16. Dumontheil I, Apperly IA, Blakemore S-J. Онлайн-использование теории разума продолжает развиваться в позднем подростковом возрасте. Dev Sci. 2010;13:331–338. [PubMed] [Google Scholar]

17. Burnett Heyes S, Jih Y-R, Block P, Hiu CF, Holmes EA, Lau JYF. Взаимные отношения модулируют распределение ресурсов в подростковых социальных сетях: эффекты развития. Детский Дев. 2015; 86: 1489–1506. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

18. Frith CD, Frith U. Социальное познание у людей. Карр Биол. 2007; 17: Р724–Р732. [PubMed] [Академия Google]

19. Миллс К.Л., Лалонд Ф., Класен Л.С., Гидд Дж.Н., Блейкмор С.Дж. Эволюционные изменения в структуре социального мозга в позднем детстве и подростковом возрасте. Soc Cogn влияет на нейроны. 2014;9:123–131. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

20. Tamnes CK, Herting MM, Goddings AL. Развитие коры головного мозга в подростковом возрасте: мультивыборочное исследование взаимосвязанных продольных изменений объема, площади поверхности и толщины коры. Дж. Нейроски. 2017; 37:3402–3412. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

21. Миллс К.Л., Годдингс А.Л., Хертинг М.М. Структурное развитие мозга между детством и взрослой жизнью: конвергенция четырех продольных выборок. Нейроизображение. 2016; 141: 273–281. [бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

22. Яковлев П.Л., Лекур А.Р. Миелогенные циклы регионального созревания головного мозга. В: Минковский А, редактор. Региональное развитие мозга в раннем возрасте. Блэквелл; Оксфорд: 1967. С. 3–70. [Google Scholar]

23. Petanjek Z, Judaš M, Šimic G. Чрезвычайная неотения синаптических шипов в префронтальной коре человека. Proc Natl Acad Sci USA. 2011;108:13281–13286. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

24. Хенш ТК. Пластичность критического периода в локальных корковых цепях. Нат Рев Нейроски. 2005; 6: 877–888. [PubMed] [Google Scholar]

25. Нельсон Э.Е., Ярчо Дж.М., Гайер А.Е. Социальная переориентация и развитие мозга: расширенный и обновленный взгляд. Dev Cogn Neurosci. 2016;17:118–127. [PMC бесплатная статья] [PubMed] [Google Scholar]

26. Кесслер Р.С., Петухова М., Сэмпсон Н.А., Заславский А.М., Виттхен Х-У. Распространенность тревожных и аффективных расстройств в течение двенадцати месяцев и в течение жизни, а также патологический риск в течение жизни в Соединенных Штатах. Int J Methods Psychiatr Res. 2012;21:169–184. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

27. Арсено Л. Ежегодный обзор исследований: постоянное и широко распространенное воздействие травли в детстве и подростковом возрасте: последствия для политики и практики. J Детская психологическая психиатрия. 2018;59:405–421. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

28. Platt B, Cohen Kadosh K, Lau JYF. Роль отторжения сверстниками в подростковой депрессии. Подавить тревогу. 2013;30:809–821. [PubMed] [Google Scholar]

29. Ван Хармелен А.Л., Киевит Р.А., Иоаннидис К. Подростковая дружба предсказывает более позднее устойчивое функционирование в психосоциальных областях в здоровой когорте сообщества. Психомед. 2017;47:2312–2322. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

30. Cacioppo JT, Hawkley LC, Thisted RA. Воспринимаемая социальная изоляция меня огорчает: 5-летний перекрестный анализ одиночества и депрессивной симптоматики в Чикагском исследовании здоровья, старения и социальных отношений. Психологическое старение. 2010;25:453–463. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

31. Мэтьюз Г.А., Тай К.М. Нейронные механизмы социального гомеостаза. Энн Н.Ю. Академия наук. 2019;1457:5–25. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

32. Уиллс Г.Д., Уэсли А.Л., Мур Ф.Р., Сайзмор Д.А. Социальные взаимодействия между сородичами грызунов: обзор экспериментальных парадигм. Neurosci Biobehav Rev. 1983;7:315–323. [PubMed] [Google Scholar]

33. Hall FS. Социальная депривация новорожденных, подростков и взрослых крыс имеет различные нейрохимические и поведенческие последствия. Критический преподобный Нейробиол. 1998; 12: 129–162. [PubMed] [Google Scholar]

34. Burke AR, McCormick CM, Pellis SM, Lukkes JL. Влияние социального опыта подростков на поведение и нейронные цепи, связанные с психическими заболеваниями. Neurosci Biobehav Rev. 2017; 76: 280–300. [PubMed] [Google Scholar]

35. Чен И, Барам Т.З. К пониманию того, как стресс в раннем возрасте перепрограммирует когнитивные и эмоциональные сети мозга. Нейропсихофармакология. 2016;41:197–206. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

36. Новик А.М., Левандовски М.Л., Лауманн Л.Е., Филип Н.С., Прайс Л.Х., Тырка А.Р. Влияние стресса в раннем возрасте на обработку вознаграждения. J Psychiatr Res. 2018;101:80–103. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

37. Lukkes JL, Watt MJ, Lowry CA, Forster GL. Последствия социальной изоляции после отлучения от груди на тревожное поведение и связанные с ним нейронные цепи у грызунов. Фронт Behav Neurosci. 2009;3:18. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

38. Vanderschuren LJMJ, Achterberg EJM, Trezza V. Нейробиология социальной игры и ее ценность для крыс. Neurosci Biobehav Rev. 2016; 70:86–105. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

39. Панксепп Дж. Онтогенез игры у крыс. Дев Психобиолог. 1981; 14: 327–332. [PubMed] [Google Scholar]

40. Maisonnette S, Morato S, Brandão ML. Роль ресоциализации и активации рецептора 5-HT1A в анксиогенных эффектах, вызванных изоляцией в тесте приподнятого крестообразного лабиринта. Физиол Поведение. 1993;54:753–758. [PubMed] [Google Scholar]

41. Morley BJ, Worsham E. Влияние длительного обращения, скополамина и физостигмина на активность изолированных и социально воспитанных крыс. Физиол Психол. 1978; 6: 83–88. [Google Scholar]

42. Икемото С., Панксепп Дж. Влияние ранней социальной изоляции на мотивацию социальных игр у молодых крыс. Дев Психобиолог. 1992; 25: 261–274. [PubMed] [Google Scholar]

43. McCool BA, Chappell AM. Ранняя социальная изоляция у самцов крыс Long-Evans изменяет как аппетитивное, так и завершающее поведение, проявляющееся во время оперантного самостоятельного введения этанола. Алкоголь Clin Exp Res. 2009 г.;33:273–282. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

44. Wolffgramm J, Heyne A. Социальное поведение, доминирование и социальная депривация крыс определяют выбор наркотиков. Фармакол Биохим Поведение. 1991; 38: 389–399. [PubMed] [Google Scholar]

45. Heidbreder CA, Weiss IC, Domeney AM. Поведенческая, нейрохимическая и эндокринологическая характеристика синдрома ранней социальной изоляции. Неврология. 2000; 100:749–768. [PubMed] [Google Scholar]

46. Ст. Попова Ю., Петков В.В. Изменения 5-НТ1-рецепторов в различных структурах головного мозга крыс с синдромом изоляции. Генерал Фармакол. 1990;21:223–225. [PubMed] [Google Scholar]

47. Роббинс TW. Новый взгляд на нейроповеденческие последствия социальной депривации у грызунов: моделирование социальных невзгод при психоневрологических расстройствах развития. Дж Психофармакол. 2016;30:1082–1089. [PubMed] [Google Scholar]

48. Amitai N, Young JW, Higa K, Sharp RF, Geyer MA, Powell SB. Воздействие изоляции на вероятностное обучение и когнитивную гибкость у крыс. Cogn Affect Behav Neurosci. 2014; 14:388–406. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

49. Schrijver NC, Würbel H. Ранняя социальная депривация нарушает внимание, но не аффективные сдвиги у крыс. Поведение Нейроски. 2001; 115: 437–442. [PubMed] [Google Scholar]

50. Vanderschuren LJMJ, Trezza V. Springer; 2013. Нейробиология детства; стр. 189–212. [Google Scholar]

51. Старк Р., Пеллис С.М. Самцы крыс Long Evans, выращенные со сверстниками Fischer-344 в ювенильном периоде, демонстрируют дефицит социальной компетентности: роль для игры. Int J Play. 2020 г.: 10.1080/21594937.2020.1720142. опубликовано в Интернете 11 февраля. [CrossRef] [Google Scholar]

52. Дель Арко А., Мора Ф. Взаимодействие префронтальной коры и прилежащего ядра: модуляция in vivo дофамином и глутаматом в префронтальной коре. Фармакол Биохим Поведение. 2008; 90: 226–235. [PubMed] [Google Scholar]

53. Белл Х.К., Пеллис С.М., Колб Б. Опыт детских игр со сверстниками и развитие орбитофронтальной и медиальной префронтальной коры. Поведение мозга Res. 2010; 207:7–13. [PubMed] [Академия Google]

54. Томова Л., Тай К., Сакс Р. Нейронаука неудовлетворенных социальных потребностей. Соц Неврологии. 2019;20:1–11. [PubMed] [Google Scholar]

55. Петрович С.Б., Гевирц Дж.Л. Процесс обучения привязанности и его связь с культурной и биологической эволюцией: ближайшие и конечные соображения. В: Reite M, редактор. Психобиология привязанности и разделения. Академическая пресса; Орландо, Флорида: 1985. стр. 259–291. [Google Scholar]

56. Cinini SM, Barnabe GF, Galvão-Coelho N. Социальная изоляция нарушает нейрогенез гиппокампа у молодых нечеловеческих приматов. Фронтальные нейроски. 2014;8:45. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

57. Хейни К. «Супермакс» Заключение. Криминальный Делинк. 2003; 49: 124–156. [Google Scholar]

58. Каба Ф., Льюис А., Глова-Коллиш С. Одиночное заключение и риск членовредительства среди заключенных. Am J Общественное здравоохранение. 2014; 104:442–447. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

59. Томова Л., Ван К., Томпсон Т. Потребность в общении: острая социальная изоляция вызывает нейронные реакции тяги, подобные голоду. bioRxiv. 2020 г.: 10.1101/2020.03.25.006643. опубликовано в сети 26 марта. (препринт). [Перекрестная ссылка] [Академия Google]

60. Райдаут В., Робб М. Перепись здравого смысла: использование СМИ подростками и подростками. https://www.commonsensemedia.org/research/the-common-sense-census-media-use-by-tweens-and-teens-2019

61. Ofcom Дети и родители: отчет об использовании СМИ и отношении к ним, 2018 г., 2019 г. https://www.ofcom.org.uk/__data/assets/pdf_file/0024/134907/children-and-parents-media-use-and-attitudes-2018.pdf

62. Исследовательский центр Pew. медийные привычки и опыт. 2018 г. https://www.pewresearch.org/internet/2018/11/28/teens-social-media-habits-and-experiences/

63. Данбар РИМ. Преодолевают ли онлайн-социальные сети ограничения, ограничивающие размер офлайн-социальных сетей? R Soc Open Sci. 2016;3 [PMC free article] [PubMed] [Google Scholar]

64. Баркер В. Мотивы использования сайтов социальных сетей подростками старшего возраста: влияние пола, групповой идентичности и коллективной самооценки. Киберпсихическое поведение. 2009;12:209–213. [PubMed] [Google Scholar]

65. Yau JC, Reich SM. Присутствуют ли качества офлайновой дружбы подростков в цифровом взаимодействии? Adolesc Res Rev. 2018; 3:339–355. [Google Scholar]

66. Ноулз М.Л., Хейкок Н., Шейх И. Facebook увеличивает или смягчает угрозы принадлежности? Soc Psychol (Gott) 2015; 46: 313–324. [Google Scholar]

67. Пфайффер Ю. Дж., Шильбах Л., Тиммерманс Б. Почему мы взаимодействуем: о функциональной роли полосатого тела в субъективном опыте социального взаимодействия. Нейроизображение. 2014; 101:124–137. [PubMed] [Google Scholar]

68. Сумия М., Койке Т., Оказаки С., Китада Р., Садато Н. Мозговые сети социальных действий и исходов: роль вентрального стриатума в интеграции сигналов от сенсорной коры и медиальной коры. префронтальная кора. Нейроси Рес. 2017; 123:43–54. [PubMed] [Академия Google]

69. Эскенази Т., Рюшемейер С.А., де Ланге Ф.П., Кноблих Г., Себанц Н. Нейронные корреляты наблюдения за совместными действиями с общими намерениями. кора. 2015;70:90–100. [PubMed] [Google Scholar]

70. Alkire D, Levitas D, Warnell KR, Redcay E. Социальное взаимодействие задействует системы мышления и вознаграждения в среднем детстве. Hum Brain Map. 2018;39:3928–3942. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

71. Эндрюс Дж. Л., Фоулкс Л., Блейкмор С.-Дж. Влияние сверстников в подростковом возрасте: последствия COVID-19 для общественного здравоохранения. Тенденции Cogn Sci. 2020 г.: 10.1016/j.tics.2020.05.001. опубликовано в Интернете 8 мая. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]

72. Grant JI. COVID-19: защита детей от жестокого обращения в Интернете. 2020. https://www.esafety.gov.au/about-us/blog/covid-19-protecting-children-online-abuse

73. Clark JL, Algoe SB, Green MC. Сайты социальных сетей и благополучие: роль социальных связей. Curr Dir Psychol Sci. 2018;27:32–37. [Google Scholar]

74. Берк М., Марлоу С., Ленто Т. ACM Press; Атланта, Джорджия: 2010. Активность в социальных сетях и социальное благополучие. CHI’10: Материалы конференции SIGCHI по человеческому фактору в вычислительных системах; стр. 1909–1912. [Google Scholar]

75. Эллисон Н. , Витак Дж., Грей Р., Лампе С. Культивирование социальных ресурсов на сайтах социальных сетей: поведение для поддержания отношений в Facebook и их роль в процессах социального капитала. J Вычислительное сообщество. 2014;19:855–870. [Google Scholar]

76. Берк М., Краут Р.Э. Взаимосвязь между использованием Facebook и благополучием зависит от типа коммуникации и силы связи. J Вычислительное сообщество. 2016;21:265–281. [Google Scholar]

77. Verduyn P, Ybarra O, Résibois M, Jonides J, Kross E. Сайты социальных сетей улучшают или подрывают субъективное благополучие? Критический обзор. Политика социальных вопросов, ред. 2017; 11: 274–302. [Академия Google]

78. Оджерс С.Л., Дженсен М.Р. Ежегодный обзор исследований: психическое здоровье подростков в эпоху цифровых технологий: факты, страхи и направления на будущее. J Child Psychol Psychiatry Allied Discip. 2020; 61: 336–348. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [Google Scholar]

79. Przybylski AK, Bowes L. Киберзапугивание и благополучие подростков в Англии: перекрестное исследование населения.