Социальная лабильность: Эмоциональная лабильность и ее место в феноменологии синдрома дефицита внимания у детей | Обозрение психиатрии и медицинской психологии имени В.М.Бехтерева

ПКБ № 5 — Органическое расстройство личности

Данное психическое заболевание обусловлено повреждением головного мозга в результате травмы, интоксикации, инфекции. Таким образом, здесь мы имеем дело с последствиями грубого повреждения ткани центральной нервной системы.

Этот вид психической патологии мало известен среди широких кругов общественности. Между тем, среди пациентов нашей больницы органическое расстройство личности лишь немного уступает шизофрении по частоте. Это и не удивительно, ведь неблагоприятные воздействия на головной мозг чрезвычайно распространены, особенно среди мужской части населения (взять хотя бы хроническую алкогольную интоксикацию и травмы головного мозга).

Часто встречающийся диагноз: «Органическое расстройство личности, в связи со смешанными заболеваниями». Подобная формулировка диагноза стала применяться в России с 1990-х годов, по мере введения в практику Международной классификации болезней Десятого пересмотра (МКБ-10). Она означает, что у пациента имеется органическое поражение головного мозга, обусловленное сочетанием двух или более причин.

Как следует из названия данного заболевания, в его клинической картине ведущим является органический психосиндром.

В наиболее легкой форме этот синдром представляет собой астеническое состояние со слабостью, утомляемостью, неустойчивостью внимания, снижением работоспособности. Возникает эмоциональная лабильность, склонность к сентиментальности, слезливости, что сочетается с раздражительностью. Пациент часто жалуется на головные боли, особенно при неустойчивой погоде (- метеозависимость). Нередки также жалобы на плохую переносимость транспорта, духоты, то есть ситуаций, когда в воздухе помещения снижена концентрация кислорода. У детей и подростков при наличии этого синдрома иногда отмечается снохождение или сноговорение.

По мере усугубления психоорганического синдрома нарастают нарушения мышления, памяти, эмоций. Мышление становится вязким, обстоятельным.

При рассказе о чем-либо пациент начинает вдаваться в малозначительные конкретные подробности, отвлекаясь от основной темы. Словарный запас становится бедным, в речи прослеживается склонность к неоправданному повторению одних и тех же фраз и слов, иногда же имеется тенденция к примитивной рифмовке обыденной речи. Для психических процессов у этих больных характерна инертность, с медленной врабатываемостью при выполнении каких-либо задач. Снижается память — как на недавние, так и на отдаленные по времени события. Нарушаются критические способности. Пациент может верно различать плохое и хорошее, но в отношении окружающих легко совершает неправильные поступки, делает бестактные высказывания. Эмоции отличаются грубостью, примитивностью, заостряются негативные характерологические черты, которые были свойственны человеку в прошлом, но которые он ранее старался не выставлять напоказ. Характерна хвастливость, преувеличение своих заслуг, что бывает сопряжено с эйфоричностью. Она может сменяться тоскливо-злобным, мрачным настроением. Время от времени возникают бурные аффективные вспышки (то есть состояния сильного эмоционального возбуждения), даже по незначительным поводам. Нередко это случается неожиданно для окружающих. В таком состоянии больной утрачивает контроль за своими поступками, сознание как бы суживается, — человек не обращает внимание ни на что, кроме сиюминутной задачи «покарать» мнимого или реального обидчика. Именно по такому механизму многие наши пациенты совершают общественно-опасные деяния, в том числе убийства.

При усугубляющихся органических изменениях личности происходит социальная дезадаптация. У детей и молодежи возникают трудности с учебой, а взрослые снижаются в профессиональном плане или теряют работу. Ухудшаются отношения с близкими. Пациенты прибегают к спиртному или к наркотикам как к средству отвлечения от своих проблем. Между тем, у больных с психоорганическим синдромом чаще, чем у других случаются патологические формы алкоголизации и наркотизации, в том числе — амнезия (запамятование) событий, связанных с опьянением, алкогольные делирии («белая горячка»).

Тем самым риск криминальных поступков больных повышается еще больше.

На фоне прогрессирования психоорганического синдрома присоединяются неврологические нарушения, в том числе судорожные припадки (пароксизмы). У детей бывает ночной диурез, который является одной из форм пароксизмальных нарушений.

Лечение включает препараты, улучшающие обмен веществ и кровоснабжение в головном мозге, в частности, ноотропы. Кроме того, применяются противосудорожные препараты. Некоторые из них не только предотвращают эпиприпадки, но действуют и как нормотимики, то есть сбивают повторяющиеся колебания настроения, корригируют поведение. К таким противосудорожным препаратам относятся габапентин, карбамазепин, ламотриджин. При психомоторном возбуждении, агрессивном поведении приходится применять и нейролептики. После снятия острых симптомов присоединяется психотерапия, трудотерапия, которые должны носить систематический характер.

Прогноз при органическом расстройстве личности во многом зависит от того, насколько прочными будут установки больного на воздержание от вредностей, усугубляющих основное заболевание. Прежде всего это касается употребления алкогольных напитков и наркотиков. Само же повреждение головного мозга практически нельзя бывает устранить и восстановить начальную тонкую архитектуру центральной нервной системы.

ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ КРЫС C МОДЕЛЬЮ АУТИЗМА

Панина Ю.А., Малиновская Н.А., Салмина А.Б., Лопатина О.Л., Рябоконь Р.В., Герцог Г.Е., Антонова С.К.

ОЦЕНКА СОЦИАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ И ЭМОЦИОНАЛЬНОГО ПОВЕДЕНИЯ КРЫС C МОДЕЛЬЮ АУТИЗМА

Государственное бюджетное образовательное учреждение высшего профессионального образования «Красноярский государственный медицинский университет имени профессора В.Ф.Войно-Ясенецкого» Министерства здравоохранения Российской Федерации

Резюме. В статье приводятся данные экспериментального исследования животных с экспериментальным аутизмом (вальпроевая модель), где в тестах «приподнятый крестообразный лабиринт» и «3-камерная активность» оценивались показатели эмоционального и социального поведения у крыс линии Wistar возрастом 90 дней. Выявлены значимые различия показателей указанных тестов (количество входов в закрытые рукава и время нахождения в них, открытых рукавах и в центре в тесте ПКЛ, контакт с ранее знакомым животным в 3 сессии, время нахождения в центре установки в социальном тесте) в опытной группе и контроле, что может свидетельствовать о повышенной эмоциональной лабильности и нарушении социального распознавания у животных с экспериментальным аутизмом.

Ключевые слова. Расстройства аутистического спектра, социальное поведение, эмоциональная лабильность, нарушение развития головного мозга, аутизм.

Panina Yu.A., Malinovskaya N.A., Salmina A.B., Lopatina O.L., Ryabokon R.V., Gertsog G.E., Antonova S. K.

Assessment of social interaction and emotional Behavior in ANIMAL MODEL of autism

Krasnoyarsk State Medical University named after Prof. V.F. Voino-Yasenetsky

Summary. The article presents the results of experimental animal studies with experimental autism (valproic model), where the test «elevated plus maze» and «3-chamber activity» were evaluated indicators of emotional and social behavior of Wistar rats aged 90 days. There were significant differences in performance of these tests (the number of entries in the closed arms and the time spent in them, open arms and in the center of the test PCL contact with previously familiar animals in 3 sessions, time spent in the center of installation in the social test) in the experimental group and control that may be indicative of increased emotional lability and abuse of social recognition in animals with experimental autism.

Key words. Autism spectrum disorders, social behavior, emotional lability, impaired brain development, autism.

Психоэмоциональные нарушения — Школа здоровья — ГБУЗ Городская поликлиника 25 г. Краснодара МЗ КК

Агрессивность – это качество личности, выражающееся в действиях и поступках, ориентированных на причинение вреда окружающим или самому себе.

Апатия

Апатия – это симптом или временное психическое состояние, характеризующееся безразличием, эмоциональной холодностью, равнодушием.

Беспокойство

Беспокойство – это негативное эмоциональное состояние, выражающееся ощущением неопределенности, ожиданием плохих событий.

Галлюцинации

Галлюцинации – это ложно воспринимаемые объекты или сенсорные образы, которые возникают в отсутствие реального внешнего раздражителя, но сопровождаются уверенностью в его существовании.

Замкнутость

Замкнутость – это состояние сниженной коммуникативной активности, характеризующееся отказом от межличностного взаимодействия, ориентацией на собственный внутренний мир: мысли, образы, переживания.

Заторможенность

Заторможенность – это патологическое состояние, характеризующееся замедлением интеллектуальных процессов, эмоций, движений.

Зрительные галлюцинации

Зрительные галлюцинации – это нарушения визуального восприятия, характеризующиеся формированием видений в отсутствие реального объекта.

Импульсивность

Импульсивность – это особенность поведения, которая характеризуется тенденцией совершать действия без обдумывания, под воздействием эмоций, внешних обстоятельств.

Обонятельные галлюцинации

Обонятельные галлюцинации – это обманы обоняния, характеризующиеся восприятием запаха, который отсутствует в реальности.

Персеверация

Персеверация – это устойчивое навязчивое повторение мыслительного, эмоционального или двигательного акта.

Плаксивость

Плаксивость – склонность человека часто плакать при наличии незначительных причин или вовсе без таковых.

Раздражительность

Раздражительность – временная реакция или постоянная черта характера, в основе которой лежит повышенная откликаемость на внешние и внутренние воздействия, склонность к интенсивной реакции на слабые негативные раздражители.

Рассеянность

Рассеянность – это органическое или функциональное снижение способности к совершению сосредоточенной целенаправленной деятельности.

Слуховые галлюцинации

Слуховые галлюцинации – это расстройства слухового восприятия, при которых пациентам слышатся звуки различного типа без соответствующего внешнего раздражителя.

Эйфория

Эйфория – это состояние эмоционального подъема, ощущаемое как мощное и внезапное чувство восторга, радости, счастья.

Эмоциональная лабильность

Повышенная эмоциональная лабильность – это психопатологический симптом, характеризующийся легкостью развития аффективной реакции в ответ на слабые и умеренные раздражители.

Интеллектуальная лабильность | Тест по психологии (9 класс):

«Интеллектуальная лабильность»

Тест рекомендуется использовать с целью прогноза успешности в профессиональном обучении, освоении нового вида деятельности и оценки качества трудовой практики.  
Тест требует от испытуемого высокой концентрации внимания и быстроты действий. Обследуемые должны в ограниченный отрезок времени (несколько секунд) выполнить несложные задания, которые будет зачитывать экспериментатор. Обследование можно проводить как индивидуально, так и в группе, возможно использование магнитофона. Каждому испытуемому выдается специальный бланк.

Инструкция: будьте внимательны. Работайте быстро. Прочитанное мною задание не повторяется. Внимание! Начинаем!

Содержание теста

1. (квадрат номер 1) Напишите первую букву имени Сергей и последнюю букву первого месяца года.
2. (квадрат номер 4) Напишите слово ПАР так, чтобы любая одна буква была написана в треугольнике.
3. (квадрат 5) Разделите четырехугольник двумя вертикальными и двумя горизонтальными линиями.
4. (квадрат 6) Проведите линию от первого круга к четвертому так, чтобы она проходила под кругом 2 и над кругом 3.
5. (квадрат 7) Поставьте плюс в треугольнике, а цифру 1 в том месте, где треугольник и прямоугольник имеют общую площадь.
6. (квадрат 8) Разделите второй круг на три, а четвертый на две части.
7. (квадрат 10) Если сегодня не среда, то напишите предпоследнюю букву вашего имени.
8. (квадрат 12) Поставьте в первый прямоугольник плюс, третий зачеркните, в шестом поставьте 0.
9. (квадрат 13) Соедините точки прямой линией и поставьте плюс в меньшем треугольнике.
10. (квадрат 15) Обведите кружком одну согласную букву и зачеркните гласные.
11. (квадрат 17) Продлите боковые стороны трапеции до пересечения друг с другом и обозначьте точки пересечения последней буквой названия вашего города.
12. (квадрат 18) Если в слове «синоним» шестая буква гласная, поставьте в прямоугольнике цифру 1.
13. (квадрат 19) Обведите большую окружность и поставьте плюс в меньшую.
14. (квадрат 20) Соедините между собой точки 2, 4, 5, миновав 1 и 3.
15. (квадрат 21) Если два многозначных числа неодинаковы, поставьте галочку на линии между ними.
16. (квадрат 22) Разделите первую линию на три части, вторую на две, а оба конца третьей соедините с точкой А.
17. (квадрат 23) Соедините нижний конец первой линии с верхним концом второй, а верхний конец второй — с нижним концом четвертой.
18. (квадрат 24) Зачеркните нечетные цифры и подчеркните четные.
19. (квадрат 25) Заключите две фигуры в круг и отведите их друг от друга вертикальной линией.
20. (квадрат 26) Под буквой А поставьте стрелку, направленную вниз, под буквой В — стрелку, направленную вверх, под буквой С — галочку.
21. (квадрат 27) Если слова «дом» и «дуб» начинаются на одну и ту же букву, поставьте между ромбами минус.
22. (квадрат 28) Поставьте в крайней слева клеточке 0, в крайней справа плюс, в середине проведите диагональ.
23. (квадрат 29) Подчеркните снизу галочки, а в первую галочку впишите букву А.
24. (квадрат 30) Если в слове «подарок» третья буква не И, напишите сумму чисел 3 + 5.
25. (квадрат 31) В слове «салют» обведите кружком согласные буквы, а в слове дождь зачеркните гласные.
26. (квадрат 32) Если число 54 делится на 9, опишите окружность вокруг четырехугольника.
27. (квадрат 33) Проведите линию от цифры 1 к цифре 7, так, чтобы она проходила под четными цифрами и над нечетными.
28. (квадрат 34) Зачеркните кружки без цифр, кружки с цифрами подчеркните.
29. (квадрат 35) Под согласными буквами поставьте стрелку, направленную вниз, а под гласными — стрелку, направленную влево.
30. (квадрат 36) Напишите слово «мир» так, чтобы первая буква была написана в круге, а вторая в прямоугольнике.
31. (квадрат 37) Укажите стрелками направления горизонтальных линий вправо, а вертикальных вверх.
32. (квадрат 39) Разделите вторую линию пополам и соедините оба конца первой линии с серединой второй.
33. (квадрат 40) Отделите вертикальными линиями нечетные цифры от четных.
34. (квадрат 41) Над линией поставьте стрелку, направленную вверх, а под линией — стрелку, направленную влево.
35. (квадрат 42) Заключите букву М в квадрат, К в круг, О в треугольник.
36. (квадрат 43) Сумму чисел 5 + 2 напишите в прямоугольнике, а разность этих же чисел — в ромб.
37. (квадрат 44) Зачеркните цифры, делящиеся на 3, и подчеркните остальные.
38. (квадрат 45) Поставьте галочку только в круг, а цифру 3 — только в прямоугольник).
39. (квадрат 46) Подчеркните буквы и обведите кружками четные цифры.
40. (квадрат 47) Поставьте нечетные цифры в квадратные скобки, а четные в круглые.

Перед проведением методики экспериментатор должен внимательно ознакомиться с заданиями и во время процедуры обследования четко произносить номер квадрата, в котором будет выполняться очередное задание, так как номера заданий и квадратов на бланке испытуемого не совпадают. 
Оценка производится по количеству ошибок. Ошибкой считается любое пропущенное, не выполненное или выполненное с ошибкой задание. 
Норма выполнения: 
0-4 ошибки – высокая лабильность, хорошая способность к обучению; 
5-9 ошибок – средняя лабильность; 
10-14 ошибок – низкая лабильность, трудности в переобучении; 
15 и более ошибок – мало успешен в любой деятельности. 
Тест требует мало времени для проведения тестирования и обработки результатов, вместе с тем он дает достаточно точный прогноз профессиональной пригодности.

Бланк ответов 

Дисциркуляторная энцефалопатия

Дисциркуляторная энцефалопатия Энцефалопатия дисциркуляторная — совокупность прогрессирующих органических изменений мозговой ткани вследствие различных сосудисто-мозговых расстройств. Выделяют атеросклеротическую, гипертоническую, смешанную (атеросклероз и артериальная гипертензия), а также венозную энцефалопатии. В течении дисциркуляторной энцефалопатии выделяют три стадии: В первой, начальной стадии неврологические и психопатологические симптомы отсутствуют. На второй стадии заболевания симптомы мало выражены, проходят скрыто, нервно-психический дефект проявляется первым. Третья стадия характеризуется появлением симптомов сосудистой деменции и паркинсонизма. Чем больше заболевание прогрессирует, тем заметней становится нейропсихологический дефект. Симптомы дисциркуляторной энцефалопатии Дисциркуляторная энцефалопатия 1 степень. Преобладают субъективные симптомы (головная боль, головокружение, шум в голове, повышенная утомляемость, снижение внимания, неустойчивость при ходьбе, нарушение сна). При осмотре можно отметить лишь легкие псевдобульбарные проявления, оживление сухожильных рефлексов, анизорефлексию, снижение постуральной устойчивости, уменьшение длины шага, замедление ходьбы. При нейропсихологическом исследовании выявляются умеренные когнитивные нарушения лобно-подкоркового характера (нарушения памяти, внимания, познавательной активности) или неврозоподобные расстройства, главным образом астенического типа, которые, однако, могут быть компенсированы больным и существенным образом не ограничивают его социальную адаптацию. Дисциркуляторная энцефалопатия 2 степень. Характерно формирование четких клинических синдромов, существенно снижающих функциональные возможности больного: клинически явных когнитивных нарушений, связанных с дисфункцией лобных долей и выражающихся в снижении памяти, замедлении психических процессов, нарушении внимания, мышления, способности планировать и контролировать свои действия, выраженных вестибуломозжечковых расстройств, псевдобульбарного синдрома, постуральной неустойчивости и нарушения ходьбы, реже паркинсонизма, апатия, эмоциональная лабильность, депрессия, повышенная раздражительность и расторможенность. Возможны легкие тазовые расстройства, в начале в виде учащенного мочеиспускания в ночное время. На этой стадии страдает профессиональная и социальная адаптация больного, значительно снижается его работоспособность, но он сохраняет способность обслуживать себя. Данная стадия соответствует 2 — 3 группе инвалидности. Дисциркуляторная энцефалопатия 3 степень. Характерны те же синдромы, что и при 2 степени, но их инвалидизирующее влияние существенно возрастает. Когнитивные нарушения достигают степени умеренной или тяжелой деменции и сопровождаются грубыми аффективными и поведенческими нарушениями (грубым снижением критики, апатико-абулическим синдромом, расторможенностью, эксплозивностью). Развиваются грубые нарушения ходьбы и постурального равновесия с частыми падениями, выраженные мозжечковые расстройства, тяжелый паркинсонизм, недержание мочи. Как правило, отмечается сочетание нескольких основных синдромов. Нарушается социальная адаптация, больные постепенно утрачивают способность обслуживать себя и нуждаются в постороннем уходе. Данная стадия соответствует 1 — 2 группе инвалидности. Отделение

Центр диагностики и лечения климактерического синдрома

Менопауза

Возраст наступления менопаузы составляет в среднем 45-52 года. Практически треть жизни женщины проходит в периоде, называемом общим термином — «климакс». Соответственно вопросы качества жизни женщины в этот период сегодня особенно актуальны.

Программа для тех:

— женщин в возрасте от 40-55 лет.

• наличие психоэмоциональных расстройств (снижением настроения, потерей интереса, немотивированной тревожностью, мнительностью, беспокойством, постоянным ощущением внутреннего напряжения, страхом перед надвигающейся старостью и тревожными опасениями за свою жизнь. Часто женщины отмечают повышенную ранимость, обидчивость, избыточную чувствительность, лабильность настроения, плаксивость, раздражительность, агрессивность, чувство враждебности к окружающим).
• вегетативные расстройства (сердцебиение, аритмия, дискомфорт в левой половине грудной клетки, колебания АД, нехватка воздуха, диспепсические расстройства, озноб, дрожь, потливость, панические атаки).
• психовегетативные расстройства (головные боли, напряжения и боли в спине)
• диссомнические расстройства (ухудшение качества сна, храп, утреннее повышение АД и утренние головные боли, дневная сонливость. Двигательные расстройства во сне обычно проявляются синдромом «беспокойных ног», неприятные ощущения в ногах возникают обычно в периоды покоя, чаще перед сном или во сне, ночные «приливы» и никтурические расстройства).
• обменно-эндокринные расстройства (нарастание массы тела, задержание жидкости, приводящей к отекам, изменениях пищевого поведения и улучшении или ухудшении аппетита. В постменопаузе могут могут появиться боли в суставах, остеопороз, заболевания сердечно-сосудистой системы).
• когнитивные нарушения (снижение работоспособности, продуктивности и способности к планированию деятельности, а так же скорости переключения)
• сексуальные расстройства (снижение сексуальной активности)
• психосоциальные нарушения (В период климактерия отмечены трудности адаптации, увеличивается стрессодоступность, появляются затруднения в контактах, социальная изоляция, замкнутость, возникают профессиональные трудности, семейные проблемы).

Программа «Диагностика и лечение климактерического синдрома» включает следующие позиции:

• Наблюдение врача-эндокринолога
• Оценка гормонального фона (ТТГ, пролактин, тестостерон)
• УЗИ-диагностика (УЗИ молочных желез)
• Остеоденситометрия
• Коагулограмма
• Консультация психотерапевта.

Терапия женщин в климактерическом периоде представляет собой мультидисциплинарную проблему:

• Симптоматическое лечении
• Гормонально-заместительную терапию
• Антидепрессивную терапию
• Психотерапию
• Сочетанные варианты лечения.

ФГБНУ НЦПЗ. Диссертации. Калын Ярослав Богданович.. Психическое здоровье населения пожилого и старческого возраста.

КАЛЫН ЯРОСЛАВ БОГДАНОВИЧ

ПСИХИЧЕСКОЕ ЗДОРОВЬЕ НАСЕЛЕНИЯ ПОЖИЛОГО И СТАРЧЕСКОГО ВОЗРАСТА (клинико-эпидемиологическое исследование)

Автореферат диссертации на соискание ученой степени доктора медицинских наук

ОБЩАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ИССЛЕДОВАНИЯ

Актуальность работы

Актуальность исследований по различным аспектам психической патологии позднего возраста обусловлена рядом причин. Одним из основных факторов, определяющих внимание к исследованиям в этой области, является тенденция к неуклонному увеличению доли пожилых и престарелых в населении экономически развитых и большинства развивающихся стран (Комаров Ф.И. и соавт., 1995; Baker P.M. et al., 1992; Brand D., Nicaise J., 1995; Vojtecbovsky M, 1995; Helmchen H. et al., 1996; Zarit S.H., Edwards A.B., 1996).

Помимо чисто экономических проблем (Lehr LJ., 1993, Gray D.P,, 1994), неуклонное увеличение удельного веса и абсолютной численности пожилых и стариков создает для государства серьезные медицинские проблемы в связи с ростом населения, подверженного наиболее высокому риску развития тех видов психической патологии, которые характерны для позднего возраста (Шахматов Н.Ф., 1993, 1996; Helmchen H. et al., 1996). По мнению многих исследователей, именно в этом возрасте чаще всего появляются новые и хронифицируются имеющиеся соматические заболевания, а также происходят неблагоприятные и часто необратимые перемены в микросоциальной среде (Научный центр психического здоровья, 1994; Михайлова Н.М., 1996; Henderson A.S., 1990; Bergener M. et al., 1992). Адаптация к изменившимся условиям существования представляет серьезную дополнительную нагрузку для псахической сферы стареющего человека. Помимо воздействия таких транскультуральных факторов, население России и других бывших республик СССР в последнее десятилетие подвергается воздействию так называемых социально-экономических и социально-политических факторов, характерных для эпохи реформирования социально-политической системы. Глобальные изменения социально-экономической ситуации, смена привычных жизненных стереотипов и глубокие изменения в сознании общества, переход от жизни ъ стабильном режиме (хотя и с весьма ограниченными возможностями) к эпохе постоянных потрясений, от ощущения социальной защищенности к жизни в агрессивной среде, часто на грани выживания, в наибольшей мере затронули наиболее уязвимые в психологическом и экономическом отношении группы населения, и в первую очередь, пожилых и стариков.

Особый интерес к психическим расстройствам позднего возраста, в частности, к расстройствам непсихотического уровня в значительной мере обусловлен наметившейся в последнее десятилетие тенденцией интенсивного развития внеболъничных форм психиатрической, в том числе геронтопсихиагрической, помощи (Гаврилова С.И.. Михайлова Н.М., 1990; Гурович И.Я. и соавт., 1991; Концевой В.А., Трифонов Е.Г., 1991; Ястребов B.C., 1991; Кабанов ММ, Свердлов Л.С., 1992; Научный центр психического здоровья, 1994; Михайлова Н.М., 1996; Гурович И.Я., 1997; Зозуля Т.В., 1997; Anderson D.N., Philpott R.M, 1991; Gatz M, Smyer MA., 1992).

На этом фоне отчетливо видна потребность в знании реальной распространенности психических расстройств в пожилом возрасте. Использование для этой цели исследований распространенности психических нарушений среди различных контингентов обращающихся за помощью пожилых психически больных не может быть признано адекватным. Низкая обращаемость пожилых психически больных за необходимой психиатрической помощью и недостаток доступных пожилым специализированных психиатрических служб приводит к низкой выявляемое™ психической патологии у пожилых людей (Щирина М.Г. и др., 1975; Гаврилова С.И., 1977, 1980, 1981, 1984; Штернберг Э.Я., Гаврилова СИ., 1978; Григорьевских B.C., 1979, 1992; Научный центр психического здоровья, 1994; Жариков Н.М. и соавт., 1996; Михайлова Н.М., 1996; Сато М, 1973; Bollerap F., 1975; Cooper В., Schwarz R., 1982; Henderson A., 1989). Английские учёные образно называли психические расстройства старости, попавшие в поле зрения психиатров, «видимой частью айсберга» (Кау D. et al, 1964).

Отечественные клинико-эпидемиологические и шщуляционные исследования в геронтопсихиатрии (Щирина М.Г., 1975; Гаврилова С.И., 1977, 1981, 1984, 1987), помимо явной раритетности, проводились в период социально-экономической стабильности в обществе. В этой связи представляется необходимым получение научных данных о возможном влиянии происшедших в последнее десятилетие радикальных социально-экономических преобразований на распространенность психических расстройств (Жариков Н.М. и соавт., 1996).

Целенаправленные исследования такого рода в отечественной геронтопсихиатрии до сих пор не проводились. Результаты же выполненных за рубежом исследований существенно различаются между собой вследствие разнообразия применявшихся методологических подходов, а также из-за социально-психологических и культуральных особенностей изучаемых популяций.

Цель и задачи исследования

Целью исследования являлось установление распространённости психических расстройств в населении старших возрастов, а также роли социально-средовых факторов в их развитии для определения групп пожилого населения с высоким риском по психической патологии и для последующей разработки рекомендаций по её профилактике. В соответствии с целью исследования в работе решались следующие основные задачи:

1. Клинико-эпидемиологическое обследование населения пожилого и старческого возраста, проживающего на территории одного из районов Москвы, где были предварительно созданы организационные условия для проведения такого рода исследования.

2. Анализ популяционной частоты и синдромально-нозологического распределения выявленных форм психической патологии.

3. Анализ динамики показателей болезненности основными формами психической патологии населения пожилого и старческого возраста г.Москвы в условиях изменившейся социально-экономической ситуации.

4. Изучение роли конституционально-личностных и средовых (социально-экономических, микросоциальных, соматических и т. п.) факторов в развитии психической патологии в старости.

5. Разработка инструмента исследования (оценочной шкалы) личностной значимости жизненных событий для лиц пожилого возраста.

6. Изучение с помощью разработанной шкалы роли пережитых жизненных событий в развитии различных форм психической патологии в позднем возрасте.

7. Оценка потребности лиц пожилого возраста, страдающих психическими расстройствами психотического и непсихотического уровня, в психогериатрической помощи.

8. Определение групп высокого риска по развитию психической патологии позднего возраста.

9. Разработка рекомендаций по организации специализированной лечебно-профилактической помощи населению пожилого и старческого возраста.

Научная новизна исследования

Впервые путем сплошного клтшко-эпидемиологического исследования населения пожилого и старческого возраста, проживающего на ограниченной территории Москвы, проведено изучение геронтопсихиатрической болезненности. Получены новые сведения о распространенности в обследованной популяции психических расстройств психотического и непсихотического (субклинического) уровня. Впервые проведен анализ динамики популяционных показателей болезненности основными формами психической патологии в населении пожилого и старческого возраста г.Москвы

в условиях изменившейся социально-экономической ситуации, Впервые результаты систематизированного изучения роли социалъно-средовых факторов в развитии психической патологии в пожилом возрасте базируются на данных популяционного клинико-эпидемиологического исследования. Впервые в отечественной геронтопсихиатрии с помощью разработанной оценочной шкалы личностной значимости жизненных событий для лиц пожилого возраста, проведен анализ влияния пережитых жизненных событий на состояние психического здоровья в позднем возрасте. Впервые на основании данных клшшко-эпвдемиологического исследования репрезентативной группы населения пожилого и старческого возраста выделены факторы риска по развитию психической патологии позднего возраста, выделены группы населения с высоким риском её развития и дана оценка потребности населения в психогериатрической помощи в современных социально-экономических условиях, а также рекомендации по улучшению лечебно-профилактической специализированной помощи пожилым и старикам из групп высокого риска по развитию психической патологии в позднем возрасте.

Практическая значимость работы

Результаты исследования существенно восполняют недостаток сведений о частоте различных форм психической патологии психотического и субклинического уровня среди лиц пожилого и старческого возраста в новых социально-экономических условиях. Данные о распространенности в населении старших возрастов основных форм психической патологии позволят врачам общей практики и врачам-психиатрам оптимизировать диагностический процесс. Полученные данные о вкладе конституционально-личностных и социалъно-средовых факторов в развитие психической патологии позднего возраста позволяют выделить группы пожилых людей с высоким риском по развитию психической патологии для своевременного проведения мероприятий по предотвращению развития у них состояний социальной дезадаптации.

Проведенное исследование позволило более полно оценить потребность лиц пожилого возраста, страдающих психическими расстройствами психотического и непсихотического уровня, в разных видах психогериатрической помощи, что может быть учтено при разработке мероприятий по совершенствованию геронтопсихиатрической помощи.

Реализация (внедрение)

Экспериментальная модель новой формы организации лечебно-профилактической геронтопсихиатрической помощи апробирована в Центре социального обслуживания «Нагатино-Садовники». Ряд положений работы внедрены в городской поликлинике №27 г.Москвы, ПНД №11 г.Москвы, клинической психиатрической больнице №15 г.Москвы и в педагогический процесс кафедры психиатрии РМАПО.

Апробация работы

Основные положения диссертации доложены и обсуждены на выездном Заседании проблемной комиссии «Геронтологическая психиатрия» (Тверь, 1993), на Международной конференции «Старение, депрессия и деменция» (Грац, 1994). на Научно-практической конференции «Расстройства сна и их лечение» (Москва, 1994), на XII съезде психиатров России (Москва, 1995), на VIII Конгрессе Европейского Колледжа нейропсихофармакологии (Венеция, 1995), на I Научно-практической конференции «Болезнь Альцгеймера: достижения в нейробиологии, диагностике и терапии» (Москва, 1996), на X Конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации (Мадрид, 1996), на Международной конференции «Реформы службы психического здоровья: проблемы и перспективы» (Москва, 1997), на Научно-практической конференции Теронтопсихиатрия на рубеже XXI века» (Москва, 1997), на Европейском Конгрессе Всемирной психиатрической ассоциации (Женева, 1997), на XI Конгрессе Европейского Колледжа нейропсихофармакологии (Париж, 1998), на Второй Российской конференции «Болезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии» (Москва, 1999), на IV Международной научно-практической конференции «Пожилой больной. Качество жизни.» (Москва, 1999), на XII Конгрессе Европейского Колледжа нейропсихофармакологии (Лондон, 1999), на XIII съезде психиатров России (Москва, 2000), на XI Альцгеймеровской Европейской Конференции (Бухарест, 2001).

Объем и структура работы

Диссертация изложена на 5страницах машинописного текста, включает 42 таблицы и 2 рисунка. Работа состоит из введения, 6 глав (обзор литературы; общая характеристика материала и методов исследования; 4 главы по результатам собственных исследований), заключения, выводов, библиографического указателя (__ источников, из них __ — отечественных, __ — зарубежных).

ХАРАКТЕРИСТИКА МАТЕРИАЛА И МЕТОДОВ ИССЛЕДОВАНИЯ

Для достижения поставленной цели и решения задач исследования сочетано применялись клинико-эпидемиологический, клинико-психопатологический и клинико-катамнестический методы, а для статистической обработки материала использовались методы параметрической и непараметрической статистики.

Исследование проводилось на территории Южного административного округа Москвы, обслуживаемой городской поликлиникой №27. Началу популяционного обследования пожилого населения микрорайона предшествовало создание организационных предпосылок для проведения такого рода исследования. В частности, сотрудниками Отдела по изучению болезни Альцгеймера и ассоциированных с ней расстройств в территориальной поликлинике был организован геронтопсихиатрический кабинет, а на территории микрорайона, где проводилось исследование — кабинет социально-психологической помощи.

Всего, по данным предварительно проведенной переписи пожилого населения, на выбранной для эпидемиологического исследования территории проживало 1165 лиц в возрасте 60 лет и старше.

В целом, население, проживающее на указанной территории, по половозрастному составу было идентично московской популяции соответствующего возраста.

Обследованию пожилого населения предшествовала перепись по домовым книгам лиц в возрасте 60 лет и старте, проживающих на выбранной для эпидемиологического исследования территории.

Каждый включенный в обследуемую выборку человек был обследован исследователем лично (на дому, в поликлинике, кабинете социально-психологической помощи и др.). Данные объективного осмотра дополнялись сведениями из поликлинических амбулаторных карт обследуемых. На стационарных больных информация дополнялась данными из историй болезни. На больных, состоящих на учете в психоневрологическом диспансере, сведения дополнялись информацией, имеющейся в диспансерных картах.

Обследование проводилось с применением метода унифицированной оценки состояния больных по специально разработанной для целей настоящего исследования карте клинико-эпидемиодогического обследования. Карта состояла более чем из 400 вопросов, позволявших фиксировать необходимые социально-демографические, анамнестические и медицинские сведения о больном. Данные субъективного анамнеза дополнялись сведениями, полученными от лиц из ближайшего окружения обследуемых. Особо пристальное внимание в процессе обследования уделялось так называемым жизненным событиям. Исследование личностной значимости жизненных событий проводилось по специально разработанной нами методике.

Для объективизации данных клинического обследования и идентификации различных форм психической патологии позднего возраста применялись широко известные гериатрические и другие психиатрические шкалы: шкала гериатрического психического статуса (Copeland J. et al, 1992), мини тест оценки психического состояния (Folstein М. et ai., 1975), шкала бальной оценки ишемии (Hachinski V. et al., 1975), оценочная шкала депрессии Гамильтона (Salzman С. et a!.. 1979).

Диагностическая оценка исследуемых лиц осуществлялась по их состоянию на момент проведения обследован при выявлении признаков, соответствующих критериям МКБ-10 для диагностики соответствующего заболевания. Сложные в диагностическом отношении случаи оценивались методом консилиума с участием руководителя и других специалистов Отдела по изучению болезни Альцгеймера и ассоциированных с ней расстройств. Для уточнения диагноза в ряде случаев в дальнейшем предпринималось клинико-катамнестическое исследование.

Для минимизации возможного влияния на структуру изучаемой популяции миграционных процессов и смертности исследование проводилось в три этапа. На каждом из этапов обследовалось пожилое население одного из терапевтических участков.

Всего было обследовано 1109 из 1165 жителей в возрасте 60 и старше лет, проживавших на выбранной для эпидемиологического исследования территории. По разным причинам не удалось обследовать 56 человек (4,8%).

Среди обследованных лиц было 799 женщин и 310 мужчин. Соотношение мужчин и женщин равнялось 1:2,6. Почти две трети обследованной популяции (68%) были пожилого возраста (от 60 до 75 лет) и около одной трети (32%) — старческого возраста (75 лет и старше).

При статистической обработке полученных данных использовалась компьютерная программа Statistica 5.O. Применялись методы параметрической и непараметрической статистики (Гланц С., 1999).

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Клинико-эпидемиологическое исследование показало, что наиболее тяжелые формы психической патологии — состояния деменции различного генеза — выявляются у 10,4% обследованного населения в возрасте 60 дет и старше. Среди различных причин деменции в пожилом возрасте преобладает болезнь Алъцгеймера с поздним началом (сенильная деменция альцгеймеровского типа) (F00.1). На ее долю приходится почти половина случаев деменции в пожилом возрасте: сенилышй тип болезни Алъцгеймера диагностирован у 4,5% обследованной популяции. В том числе., «мягкая» сенильная деменция альцгеймеровского типа установлена у 2,7%, а клинически выраженная — у 1,8% обследованных лиц из общего населения. Деменция сосудистого генеза (F01) «мягкой» и умеренной степени выраженности диагностирована у 3,4% обследованного населения, в том числе «мягкая» сосудистая деменция установлена у 1,4% обследованных, а умеренная степень сосудистой деменции — у 2% пожилой популяции. Состояния «мягкой» и умеренно выраженной деменции сочетанного (сосудисто-алъцгеймеровского) генеза (F00.2) диагностированы у 0,8%, сложного генеза (F00.2) — у 1,2% и неясного генеза (РОЗ) — у 0,5% обследованных лиц в возрасте 60 лет и старше. Помимо клинически идентифицируемых форм сенильной деменции альцгеймеровского типа еще у 2,8% обследованного населения обнаружены признаки, соответствующие критериям диагностики так называемой сомнительной деменции (F07.8).

Наибольшую по численности группу составили психические расстройства непсихотического уровня, обусловленные церебрально-сосудистой патологией. Органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство церебрально-сосудистого генеза (F06.6) обнаружено у 24,4% обследованного населения.

Органическое расстройство личности вследствие сочетанного (сосудисто-атрофического) или сложного, преимущественно сосудистого, травматического и алкогольного, повреждения головного мозга, не достигающее степени деменции (F07.8), диагностировано у 3% обследованных пожилых лиц. Отдаленные последствия черепно-мозговой травмы в виде посткоммоционного синдрома (F07.2) установлены у 1,4% обследованных. Еще у 0,3% пожилых лиц органическое расстройство личности отмечалось на фоне эпилепсии (F07.8). У 0,2% обследованной популяции не удалось установить причину легкого органического изменения личности (F07.9).

Эмоционально лабильное (астеническое) расстройство на фоне тяжелого соматического заболевания (F06.6) обнаружено у 0,4% обследованной популяции.

У 2% обследованных выявлены клинические признаки хронического алкоголизма (F10).

Шизофрения (F20) диагностирована у 3,6% обследованной популяции. У 1,4% заболевание достигало уровня психоза и у 2,2% протекало на малопрогредиентном уровне или латентно, т.е. могло быть определено как шизотипическое расстройство (F21). Из 40 выявленных в популяции больных шизофренией 10 человек ранее за психиатрической помощью не обращались, и диагноз им поставлен впервые во время эпидемиологического обследования.

Существенно реже, чем шизофрения, в обследованной популяции диагностировались другие хронические бредовые расстройства (инволюционный параноид) (F22.8) — у 0,7% обследованных.

Согласно результатам проведенного исследования, аффективные расстройства оказались наиболее многочисленной группой среди так называемых функциональных психических нарушений позднего возраста. Аффективные заболевания, преимущественно в форме депрессивных состояний непсихотического уровня (F34), установлены у 11.6% пожилых людей.

Эндогенные аффективные заболевания обнаружены у 3,1% обследованных. Из них у 2,9% заболевание протекало на субклиническом уровне, характеризовавшемся на всем протяжении заболевания монополярным депрессивным типом течения (F34). Диагноз маниакально-депрессивного психоза (F31), протекающего на психотическом уровне, был поставлен у 0,2% обследованной популяции. Эти больные в момент исследования находились в состоянии стойкой ремиссии.

Депрессивные реакции, связанные с воздействием стрессового фактора (F43.21), были диагностированы у 8,5% обследованных лиц в возрасте 60 лет и старте.

Состояние невроза (F4) диагностировано у 1,3% обследованной популяции. У всех этих лиц невротические расстройства появились на фоне етрессогенной ситуации, и на момент обследования клинические проявления заболевания исчерпывались тревогой, ипохондрической и субдепрессивной сим тематикой.

Специфические расстройства личности, достигающие уровня психопатии (F60), обнаружены у 0,5% обследованных. Различные варианты акцентуации личностных черт выявлены у 3,2% обследованной популяции. Хроническое изменение личности после тяжелого стресса (посттравматические стрессовые расстройства) (F62) обнаружено у 4,3% популяции.

Легкая умственная отсталость (F70) установлена у 0,5% обследованных. В процессе обследования у 17% пожилых лиц обнаружены появившиеся в позднем возрасте изолированные нарушения памяти (преимущественно в виде легкой забывчивости), которые отмечались самими обследованными.

Не обнаружено каких-либо психических отклонений у 12,4% из обследованной популяции.

К практически психически здоровым пожилым людям, помимо лиц, не обнаруживавших никаких психических нарушений, также были отнесены пожилые с различными вариантами акцентуации личностных особенностей. Кроме того, принимая во внимание мнение некоторых исследователей (Krai V.A., 1962) о существовании «доброкачественных» (т.е. непрогредиентных) нарушений памяти у пожилых людей, те лица, у которых обнаруживались изолированные нарушения памяти, были также отнесены к группе практически психически здоровых. В общей сложности такие «практически здоровые» лица составили 32,6% обследованной популяции.

Помимо этого, так называемая сомнительная деменция альцгеймеровского типа, органическое расстройство личности вследствие сочетанного, сложного и неясного повреждения головного мозга, не достигающее степени деменции, а также органическое эмоционально лабильное (астеническое) расстройство сосудистого генеза вряд ли могут быть однозначно квалифицированы в рамках той или иной нозологической рубрики. Такие начальные или мало выраженные психические отклонения выявлены у 30,3% обследованных лиц. Эти ранние (по существу доклинические) расстройства целесообразнее выделить в отдельную группу условно патологических состояний — как переходную между здоровьем и болезнью. К этой группе, по-видимому, также относятся и состояния легкой умственной отсталости, выявленные у 0,5% обследованных. В общей сложности психические нарушения, отнесенные к группе условно патологических состояний, обнаружены у 30,8% обследованных лиц, а нозологически очерченные психические расстройства диагностированы у 36.6% обследованных лиц в возрасте 60 лет и старше.

По сравнению с эпидемиологическими данными начала 80-х годов (Гаврилова С.И., 1984), результаты настоящего исследования показали рост болезненности психическими расстройствами почти по всем нозологическим группам московского пожилого населения, при сохранении тенденции к существенному преобладанию в населении старших возрастов органических расстройств над функциональными, которая была установлена в упомянутом выше исследовании.

Результаты настоящего эпидемиологического обследования населения пожилого и старческого возраста свидетельствуют о существенном росте показателей болезненности непсихотическими формами церебрального атеросклероза и психогенными депрессиями непсихотического уровня (р<0,005) во всех старших возрастных группах как мужского, так и женского населения, за исключением мужчин в возрасте 80 лет и старше. Обнаружено также увеличение показателей распространенности шизофрении (р<0,01) как среди мужчин, так и среди женщин в возрасте 60-69 лет, за счет большей частоты латентной шизофрении у мужчин (р<0,05) и психотических форм у женищн (р<0,01). В аналогичной возрастной группе также отмечено увеличение показателей болезненности эндогенными аффективными расстройствами за счет большей частоты выявления циклотимии как у мужчин (р<0,05). так и у женщин (р<0.005). По сравнению с ранее проведенным исследованием, в обследованной популяции реже диагностировалась психопатия среди женщин в возрасте от 60 до 79 лет (р<0,025) и соматогенно обусловленные непсихотические расстройства у мужчин в возрасте 60-69 лет (р<0,05). По остальным формам психической патологии, хотя и отмечено некоторое увеличение показателей их частоты, различия оказались статистически недостоверными (р>0,05).

Таким образом, сравнение данных проведённого в 80-е годы и настоящего исследования свидетельствует о- существенном росте показателей болезненности московского пожилого населения непсихотическими формами церебрально-сосудистой патологии и психогенными аффективными расстройствами. Выросла также частота циклотимии и шизофрении в возрастной группе от 60 до 69 лет.

Дать однозначное объяснение полученным результатам довольно сложно. Многократное увеличение распространенности некоторых видов психической патологии вряд ли можно объяснить только особенностями обследованных выборок, в том числе их относительной количественной ограниченностью либо теми небольшими методологическими различиями, которые отличали эти исследования. Единые диагностические критерии, сходство демографической структуры обследованных выборок, а также обнаруженные в обоих исследованиях аналогичные тенденции поло-возрастного распределения основных групп психической патологии позднего возраста позволяют предположить, что за истекшее с середины 80-х годов десятилетие произошёл реальный рост распространённости некоторых психических расстройств в московской пожилой популяции.,

В ходе исследования было уточнено, какие именно социально-средовые факторы в наибольшей степени влияют на распространенность психических расстройств в пожилом и старческом возрасте. Как и в ранее проведённом исследовании, установлено, что популяционная частота собственно возрастных психических нарушений пожилого возраста обнаруживает четкую связь с возрастом. Распространенность в населении старших возрастов заболеваний, характеризующихся синдромом деменции (в частности, болезни Альцгеймера, сосудистой деменции, сочетанной сосудисто-альцгеймеровской деменции, деменции сложного и неясного генеза), а также частота так называемого инволюционного параноида увеличивается в каждой последующей возрастной группе.

Распространенность в населении старших возрастов эндогенных психических заболеваний, алкоголизма и легких проявлений психоорганического синдрома сложного (преимущественно сосудистого, травматического и алкогольного) генеза, напротив, снижается по мере увеличения возраста. Аналогичная тенденция характеризует и частоту в населении старших возрастов стрессогенных депрессивных реакций, личностных акцентуаций и олигофрении. Отрицательная возрастная динамика популяционной частоты легких проявлений психоорганического синдрома сложного генеза объясняется, скорее всего, неоднородностью этой группы больных. Возможно, часть больных отличается более низкой выживаемостью, у других больных в более старшем возрасте формируется синдром деменции и т.п. Возрастное снижение популяционной частоты хронического алкоголизма обусловлено, скорее всего, меньшей продолжительностью жизни таких больных из-за серьезных соматических осложнений этого психического расстройства. Тенденция к снижению частоты эндогенных заболеваний в самых старших возрастных группах, возможно, в значительной степени обусловлена тем, что к этому возрасту носители гена эндогенной психической патологии в большинстве своем должны были подвергнуться воздействию разнообразных провоцирующих факторов, приводящих к экзацербации этих расстройств. Т.е. с возрастом снижается заболеваемость этой патологией, что и отражается на показателях популяционной болезненности. Нельзя игнорировать и тот факт, что эндогенная психическая патология отрицательно сказывается на продолжительности жизни больных, что также приводит к уменьшению их доли в пожилой популяции (Тиганов А.С. и др., 1999).

Возрастное уменьшение в пожилой популяции частоты стрессогенных депрессивных реакций представляется на первый взгляд несколько неожиданным, учитывая насыщенность повседневной жизни пожилых людей стрессогенными факторами. Вместе с тем, исследование показало, что наибольшая насыщенность стрессогенными факторами в пожилом возрасте приходится на 60-69-летний период жизни с заметным снижением этого показателя в более поздних возрастных периодах. Возможно, лица, дающие такие реакции, либо раньше умирают, либо у них в дальнейшем развиваются другие заболевания, в частности, органическая деменция. Уменьшение частоты олигофрении по мере увеличения возраста, наиболее вероятно., обусловлено институциалшанией и сниженной выживаемостью лиц с наиболее выраженной степенью этого расстройства (Bregman J.D., Harris J.C., 1995). Наиболее приемлемым объяснением снижения популяционной распространенности личностных акцентуаций является тот факт, что значительная часть лиц с акцентуацией личностных особенностей в позднем возрасте может заболеть другими формами психической патологии, и полученные нами результаты в отношении действительной частоты личностных акцентуаций в пожилом возрасте существенно искажены.

Частота динамики психопатий в пожилом населении не зависит от возраста. Нами не обнаружено также заметного влияния возраста на популяционную частоту шизотипического расстройства.

Проведенное исследование подтвердило установленную ранее в исследовании С.И.Гавриловой (1984) связь распространенности ряда форм психической патологии позднего возраста с полом, В частности, отмечена достоверно более высокая -«частота некоторых эндогенных и эндогенно-органических расстройств для женской популяции, в том числе эндогенной аффективной патологии и болезни Альцгеймера. Некоторые психогенные расстройства, такие как неврозы и хроническое изменение личности после тяжелого стресса, также достоверно чаще встречались в женской популяшш, по сравнению с мужской. Роль пола в популяционной распространенности некоторых форм экзогенно-органической патологии — деменции сосудистого генеза и органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства церебрально-сосудистого генеза не подтверждена статистически, хотя показатели частоты этого психического расстройства у пожилых женщин были выше, чем у мужчин того же возраста.

Для большинства экзогенно-органических и экзогенных психических расстройств в настоящем исследовании, как и в исследовании С.И.Гавриловой (1984), установлено статистически достоверное их преобладание у пожилых мужчин, по сравнению с женщинами того же возраста. Достоверно чаще в мужской популяции встречались деменция, обусловленная сочетанным воздействием различных факторов (хронического алкоголизма, черепно-мозговой травмы и цереброваскулярного заболевания), и отдаленные последствия черепно-мозговой травмы, в виде посткоммоционного синдрома, а также психические и поведенческие расстройства, обусловленные хроническим алкоголизмом.

Не установлено влияние фактора пола на показатели распространенности в пожилой популяции шизофрении, шизотипического расстройства и инволюционного параноида. Частота в населении старших возрастов пролонгированных депрессивных реакций, связанных с воздействием стрессового фактора, а также психопатии, олигофрении, и так называемой «легкой забывчивости» не обнаруживает статистически достоверной связи с полом. Не обнаружено различий в зависимости от пола и по частоте психического здоровья (отсутствие психической патологии) обследованного населения.

Проведенное исследование обнаружило достоверную корреляцию низкого уровня образования с распространенностью в пожилой популяции следующих видов психической патологии: болезни Альцгеймера. деменции сосудистого генеза, органического расстройства личности сложного генеза, хронического алкоголизма, по сравнению с психически здоровыми лицами из той же популяции. По нашему мнению, влияние уровня образования на психическое здоровье опосредовано многими другими факторами, производными от уровня образования, в частности, такими как профессионально-производственные условия, материально-бытовые условия, образ и качество жизни и т.п.

Наиболее часто в качестве достоверных профессиональных вредностей, коррелирующих с распространенностью психических расстройств в позднем возрасте, выступали следующие: производственный шум, нарушение термального режима и работа с химически вредными веществами. Производственный шум как профессиональная вредность, оказался достоверным фактором риска для болезни Альцгеймера, сочетанной сосудисто-альцгеймеровской деменции и эндогенного аффективного заболевания. Нарушение термального режима коррелирует на уровне статистической достоверности с болезнью Альцгеймера, умеренной и тяжелой формами сосудистой деменции, органическим эмоционально лабильным (астеническим) расстройством церебрально-сосудистого генеза, а также с пролонгированными депрессивными реакциями, связанными с воздействием стрессового фактора, с хроническим изменением личности после тяжелого стресса и наличием изолированных нарушений памяти. Работа с химически вредными веществами установлена как достоверный фактор риска при мягкой деменции альцгеймеровского типа, шизофрении и шизотипическом расстройстве, а также при хроническом изменении личности после тяжелого стресса. Возможная связь между хроническим нарушением термального режима и распространенностью в популяции упомянутых выше органических форм психической патологии объясняется участием сосудистого фактора в патогенезе реакции организма на воздействие экстремальных температур. Пролонгированное воздействие гемодишмических перегрузок может стать патогенетическим фактором (или одним из таких факторов) в развитии упомянутых форм церебральной органической патологии. Что касается пролонгированных депрессивных реакций в связи с воздействием стрессового фактора и хронического изменения личности после тяжелого стресса, то в этом случае экстремальные температурные режимы могут играть роль фактора, снижающего устойчивость головного мозга к воздействию стрессовых ситуаций.

Исследование семейного положения выявило достоверное преобладание вдов/вдовцов среди больных болезнью Альцгеймера, по сравнению с психически здоровыми лицами из той же популяции. Частота лиц, никогда не состоявших в браке, оказалась достоверно более высокой при хроническом алкоголизме, шизофрении и шизотипическом расстройстве, а также инволюционном параноиде. С одной стороны, вдовство можно рассматривать как хроническую стрессовую ситуацию, которая некоторыми исследователями рассматривается в качестве фактора риска по развитию болезни Альцгеймера (Брацун А.Л, 1999). Возможно, наличие супруга в пожилом возрасте и сохранение привычной микросоциальной обстановки не столько предотвращает развитие неиродегенеративных и иных заболеваний, сколько отдаляет момент их клинической манифестации. И напротив, отсутствие семьи у большинства больных хроническим алкоголизмом, шизофренией и шизотиттическим расстройством, а также инволюционным параноидом может быть следствием личностных изменений обусловленных болезнью, или же особенностями преморбидной личности и ранним началом психического заболевания.

Полученные данные свидетельствуют об отсутствии достоверной корреляции между условиями проживания и популяционными показателями распространенности психических расстройств в позднем возрасте. Однако необходимо отметить, что влияние условий проживания, как и некоторых других социальных факторов на частоту психических расстройств в пожилой популяции, оценить трудно из-за сложных причинно-следственных взаимоотношений между проявлениями заболевания и его причиной. Например, частота совместного проживания с детьми пациентов с болезнью Альцгеймера объясняется скорее невозможностью самостоятельного проживания таких больных, а не связью этого фактора с самим заболеванием. Одинокое проживание психопатических личностей также скорее следует рассматривать как следствие этого психического нарушения., а не в качестве его причины.

Психическое здоровье супруга вряд ли можно рассматривать в качестве прямого причинного фактора по отношению к психическим расстройствам позднего возраста. Тем не менее установлено, что хронический алкоголизм супруга (очевидно, как хронический стрессогенный фактор) достоверно коррелирует с распространённостью в позднем возрасте эндогенной аффективной патологии и хронического изменения личности после тяжелого стресса.

Проведенное исследование обнаружило высокую частоту среди лиц с некоторыми видами психических расстройств (в частности, болезни Альцгеймера, сочетанной сосудисто-альцгеймеровской деменции, органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства церебрально-сосудистого генеза) гишпараноических черт характера, психической ригидности и тревожной мнительности. Различия по этому показателю с контрольной группой достигали степени статистической достоверности. Отчасти, подтверждено мнение А.У.Тибиловой (1990), что при определенных условиях наиболее высокий риск «полома» психики в позднем возрасте свойственен лицам с ригидными чертами личности.

Установлено, что перенесённая в прошлом черепно-мозговая травма достоверно коррелирует с показателем частоты церебрально-сосудистой патологии, расстройств шизофренического спектра, стрессогенных депрессивных реакций и хронического изменения личности после тяжелого стресса, а также с акцентуацией личностных черт и с изолированными нарушениями памяти. В отличие от данных контролируемого исследования факторов риска при болезни Альцгеймера (Брацун АЛ., 1999) не установлено связи этого фактора с болезнью Алъцгеймера. Возможно, эти расхождения обусловлены различиями в критериях идентификации черепно-мозговой травмы по анамнестическим данным. В настоящем исследовании в анамнезе больных фиксировались только черепно-мозговые травмы, протекающие с потерей сознания, тогда как в исследовании А.Л.Брацун (1999) в качестве факторов риска по болезни Альцгеймера анализировались анамнестические данные о сотрясении мозга без потери сознания.

Более высокий удельный вес инвадидизирующей соматической патологии установлен (на уровне статистической достоверности) практически у всех больных с разными формами психической патологии позднего возраста, по сравнению с группой психически здоровых лиц из той же популяции. Эти данные совпадают с мнением ряда авторов о вкладе соматической патологии в патогенез психических нарушений позднего возраста в качестве декомпенсирующего либо фонового фактора (Тибилова А.У., 1990; Михайлова Н.М., 1996; Sinnott J.D., 1985, Hafner Н, 1986; Katona С., 1994).

В настоящем исследовании установлено, что, помимо упомянутых социально-средовых факторов, существенное влияние на распространенность психических расстройств в пожилом и старческом возрасте оказывают стрессовые жизненные ситуации. Для оценки возможной стрессогенности различных жизненных событий в рамках исследования была разработана оценочная шкала их личностной значимости. Она основана на изучении мнения обследованного пожилого населения о «нежелательности» тех или иных жизненных событий. Наибольшие оценки по стрессогенной значимости получили жизненные события, обобщающим признаком которых является фактор утраты, а также события, которые несут угрозу личному или семейному благополучию, в частности, факт супружеской неверности. Высокие оценки по негативной личностной значимости получили такие жизненные события, как утрата способности к самообслуживанию, а также болезнь ближайших родственников. По данным проведённого исследования, стрессогенность жизненных событий., связанных с трудовой деятельностью, в том числе и уход на пенсию, оказалась незначительной для лиц пожилого и старческого возраста. Обнаружено, что на оценку значимости пережитых жизненных событий существенное влияние оказывает фактор пола. Для мужчин пожилого возраста наиболее стрессогенным жизненным событием является смерть супруги. Вторым по стрессогенности жизненным событием пожилые мужчины признали факт супружеской неверности в прошлом, превышающий по своей значимости смерть ребенка. Среди пожилых женщин наиболее высокие оценки как стрессогенные факторы получили смерть ребенка, а затем смерть супруга.

Для анализа возможной связи жизненных событий с популяционной частотой психических расстройств было проведено сравнительное изучение представленноети стрессогенных событий у больных с разными формами психической патологии и среди здоровых лиц того же возраста из обследованной популяции (контрольная группа). Для объективизации оценки жизненных событий в упомянутых группах вычисляли «групповой показатель насыщенности жизненными событиями». С этой целью частоту встречаемости в группе каждого жизненного события умножали на оценку его значимости по шкале жизненных событий и полученные результаты суммировали. Величина этого показателя зависела от типа жизненных событий и их частоты в течение жизни, а также от численности исследуемых групп. Для удобства анализа и сравнения полученных результатов во всех исследованных группах, было введено понятие «коэффициент насыщенности жизненными событиями». Для его определения «групповой показатель насыщенности жизненными событиями» делили на число лиц, включенных в каждую исследуемую группу. «Коэффициент насыщенности жизненными событиями» представляет собой среднюю суммарную оценку отрицательных событий в баллах на одного больного при той или иной психической патологии.

Статистический анализ позволял оценить достоверность различий между «групповым показателем насыщенности жизненными событиями» в разных возрастных периодах при различных видах психической патологии и аналогичным показателем для контрольной группы соответствующего возраста.

Вне рамок упомянутой шкалы отдельному анализу подвергнут такой фактор, как наличие «чувства одиночества» у обследуемого, которое оценивалось по опроснику «Гериатрический психический статус» (GMS) (Copeland J. et al., 1992), включавшего признание обследуемым испытываемого им чувства одиночества и невозможности избавиться от него, чувство угнетенности одиночеством, а также тревогу о будущем одиночестве.

Оценка достоверности статистических различий между частотой чувства одиночества у здоровых и в группах больных с различными психическими нарушениями производилась путем сравнения величины этих показателей в соответствующих группах больных и в контрольной группе.

Проведенный анализ свидетельствует о статистически достоверной корреляции группового показателя и индивидуального коэффициента насыщенности жизненными событиями с популяционной частотой ряда психических расстройств пожилого и старческого возраста, в частности, с распространенностью органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства церебрально-сосудистого генеза, эндогенных аффективных заболеваний, пролонгированных депрессивных реакций в связи с воздействием стрессового фактора, а также хронического изменения личности после тяжелого стресса. Исследованные количественные характеристики жизненных событий (групповой показатель и коэффициент насыщенности етрессогенными жизненными событиями),, при этих психических нарушениях в 1,4 и более раза превышали аналогичные показатели для контрольной группы. В частности, коэффициент насыщенности етрессогенными жизненными событиями на момент обследования при органическом эмоционально лабильном (астеническом) расстройстве церебрально-сосудистого генеза равнялся 71 баллу, при эндогенных аффективных заболеваниях — 81 баллу, при пролонгированных депрессивных реакциях на стресс и при хроническом изменении личности после тяжелого стресса — 76 баллам. Соответствующий показатель для контрольной группы составил 52 балла.

При неврозе, органическом расстройстве личности сложного (сосудистого, травматического и алкогольного) генеза, не достигающем степени деменции, а также при психических и поведенческих расстройствах в результате употребления алкоголя и при расстройствах шизофренического круга (т.е. шизофрении и шизотипическом расстройстве) насыщенность етрессогенными жизненными событиями превышала аналогичные показатели для контрольной группы в 1,2-1,4 раза, хотя различия с контрольной группой в этих случаях не достигали уровня статистической достоверности.

Для некоторых психических расстройств, выявленных в пожилой популяции (в частности, при отдаленных последствиях черепно-мозговой травмы, инволюционном параноиде, изолированных нарушениях памяти, психопатии и легкой умственной отсталости), насыщенность етрессогенными жизненными событиями оказалась на уровне (или даже ниже), соответствующих показателей для контрольной группы.

Полученные данные позволяют рассматривать наличие чувства одиночества у пожилого человека как неспецифический стрессогенный фактор для большинства форм психической патологии позднего возраста, в частности для «мягких» форм деменции и органического эмоционально лабильного

(астенического) расстройства разного генеза, для шизофрении и шизотипического расстройства, а также для инволюционного параноида, эндогенных аффективных заболеваний, пролонгированных стрессогенных депрессивных реакций и хронического изменения личности после тяжелого стресса, неврозов, психопатий, акцентуаций личностных черт и изолированных нарушений памяти.

Полученные в ходе исследования данные позволяют утверждать, что имеются существенные различия в кумуляции стрессогенных жизненных событий при разных типах психической патологии позднего возраста. Поскольку распространенность в пожилой популяции ряда психических расстройств статистически достоверно коррелирует с насыщенностью стрессогенньши жизненными событиями, можно ожидать, что возрастание насыщенности етрессогенными факторами должно, в первую очередь, отразиться на популяционной частоте тех психических нарушений, при которых тенденция к накоплению стрессогенных жизненных событий выражена в наибольшей степени. В то же время распространенность в популяции расстройств, для которых установлена низкая кумуляция стрессогенных факторов, в тех же условиях, по-видимому, останется относительно неизменной. Как показали данные настоящего исследования, наиболее существенно за минувшее десятилетие выросли показатели болезненности непсихотическими формами церебрального атеросклероза, психогенными депрессиями непсихотического уровня и эндогенными аффективными расстройствами, т.е. именно теми видами психических расстройств, для которых была установлена наиболее высокая насыщенность стрессогенными жизненными событиями. За тот же временной промежуток в меньшей мере увеличились показатели распространенности в обследованной популяции тех психических расстройств, при которых насыщенность стрессогеннъши жизненными событиями не превышала (или превышала незначительно) соответствующий общепопуляционный показатель для пожилого населения. В частности, к таким расстройствам относится шизофрения. Что касается тех видов психической патологии, для которых установлен низкий показатель насыщенности стрессогенными жизненными событиями (в частности, речь идёт о психопатиях и соматогенно обусловленных непсихотических расстройствах), то в отношении таких расстройств отмечено даже некоторое снижение показателей их частоты в настоящем исследовании, по сравнению с данными десятилетней давности. Эти данные подтверждают предположение о том, что рост распространенности некоторых видов психогериатрической патологии за последнее десятилетие может быть обусловлен увеличением числа стрессогенных факторов в повседневной жизни пожилых людей. Несомненно, выдвинутая нами гипотеза о корреляции распространённости некоторых видов психических расстройств с частотой стрессогенных факторов нуждается в дополнительной проверке посредством проведения проспективных популяционных клинико-эпидемиологических исследований.

Результаты выполненного исследования позволяют (хотя и с определенной долей осторожности) выделить группы пожилых людей, которые в позднем возрасте подвержены наибольшему риску развития различных форм психической патологии.

Основываясь на обнаруженных корреляциях между частотой психической патологии в пожилой популяции и некоторыми социально-демографическими факторами, к группе риска по развитию психических заболеваний, сопровождающихся развитием синдрома деменнии. должны быть отнесены лица из наиболее старших возрастных групп населения, в большей мере женщины, нежели мужчины (за исключением деменций сложного и неясного генеза, чаще встречавшихся у мужчин), лица с низким уровнем образования, работавшие ранее на вредном производстве (с высоким уровнем производственного шума и нарушениями термального режима), чаще вдовы, чем проживающие в браке, с чертами гипопараноичности и психической ригидности в структуре личности, с выраженным чувством одиночества и инвалидизирующими соматическими заболеваниями, а также лица с секундарными случаями деменций в семьях.

Отнесение к группе риска по легкому психоорганическому синдрому различного генеза ограничивается следующими признаками: производственные вредности в анамнезе (в частности, нарушение термального режима), эмоциональная лабильность, тревожная мнительность, психическая ригидность или черты гипопараноичности в структуре преморбидной личности, а также при наличии в анамнезе черепно-мозговых травм с признаками сотрясения мозга и с потерей сознания.

Группу риска по развитию отдаленных последствий черепно-мозговой травмы (посткоммоционный синдром) составляют мужчины с чертами гипопараноичности и психической ригидности.

Риск развития хронического алкоголизма наиболее высок у мужчин с низким уровнем образования, отсутствием семьи, эксплозивностью в характере и алкоголизмом родителей.

Для шизофрении и шизотипического расстройства факторами риска являются профессиональные вредности (контакт с химическими веществами), присутствие семейной неустроенности, черт тревожной мнительности, гипопараноичности, эмоциональной лабильности, эксплозивное и/или сензитивности в структуре преморбидной личности, перенесенная черепно-мозговая травма с потерей сознания, наличие инвалидизирующей соматической патологии, чувства одиночества, высокая насыщенность отрицательными жизненными событиями и случаи шизофрении у ближайших родственников.

Риск развития других хронических бредовых расстройств (инволюционного параноида) выше в старческом, чем пожилом возрасте, при семейной неустроенности и наличии в характере черт гипопараноичности и психической ригидности, а также если один из родителей страдал деменцией позднего возраста.

Группу риска по развитию эндогенных аффективных заболеваний составляют женщины, подвергавшиеся профессиональной вредности в виде производственного шума, имеющие мужа, страдающего хроническим алкоголизмом, при наличии в личностной структуре черт тревожной мнительности, сензитивности, эмоциональной лабильности и гипопараноичности, при высокой насыщенности дастрессовыми жизненными событиями и наличии чувства одиночества, а также при семейной отягощенности аналогичными заболеваниями (болезнь одного из родителей).

Для пролонгированных депрессивных реакций, связанных с воздействием стрессового фактора, риск развития возрастает при наличии в анамнезе производственной вредности в виде нарушения термального режима, при наличии в структуре преморбидной личности черт сензитивности, тревожной мнительности, эмоциональной лабильности и/или шизоидности, в присутствии инвалидизирующей соматической патологии и чувства одиночества, а также при высокой насыщенности стрессогенными жизненными событиями.

К группе риска по развитию неврозов относятся женщины с чертами тревожной мнительности в характере, с накоплением отрицательно окрашенных жизненных событий и чувством одиночества.

Группу риска по развитию хронического изменения личности после тяжелого стресса составляют женщины, подвергавшиеся производственным вредностям (контакт с химическими веществами и нарушения термального режима), супруги лиц. страдающих хроническим алкоголизмом. Факторами риска являются также сензитивные, тревожно мнительные и эмоционально лабильные особенности характера, черепно-мозговая травма с потерей сознания в анамнезе, соматическое неблагополучие, накопление в течение жизни дистрессовых событий и наличие чувства одиночества.

Группу риска по развитию изолированных нарушений памяти составляют лица с наличием в анамнезе профессиональной вредности в виде нарушения термального режима, черт эмоциональной лабильности, тревожной мнительности и психической ригидности в структуре личности, а также при высокой насыщенности отрицательными жизненными событиями и чувстве одиночества.

Таким образом, к числу наиболее важных факторов, коррелирующих с показателями распространенности в позднем возрасте психических нарушений, могут быть отнесены возраст, пол, уровень образования, профессиональные вредности, семейное положение, условия совместного проживания, состояние соматического здоровья, черепно-мозговые травмы в анамнезе, некоторые характерологические особенности, насыщенность отрицательными жизненными событиями, чувство одиночества и наследственность.

Современные знания об этиопатогенезе большинства психических расстройств не позволяют разработать меры их первичной профилактики. Тем не менее меры вторичной и третичной профилактики в психиатрии достаточно эффективны (Ануфриев А.К., 1987). Перечисленные выше факторы, коррелирующие с распространенностью психической патологии в пожилой популяции и предположительно способствующие её развитию, условно могут быть разделены на три группы в зависимости от возможности воздействия на них профилактическими мероприятиями разного рода.

К первой группе факторов следует отнести возраст, пол и семейную отягощенность психическими заболеваниями. Коррекционно-профидактическое воздействие на эти факторы вряд ли возможно даже в отдалённой перспективе.

Вторую группу факторов, по нашему мнению, составляют характерологические особенности, уровень образования, профессиональные вредности, черепно-мозговые травмы в анамнезе и насыщенность отрицательными жизненными событиями. В отличие от факторов предыдущей группы, они не столь фатальны, хотя формирование перечисленных факторов происходит задолго до экзацербации в позднем возрасте психических нарушений и по этой причине их коррекция у пожилых людей вряд ли возможна. Вероятность осознанного положительного воздействия на эти факторы в процессе жизни различна. Сознательное формирование характера проблематично, черепно-мозговые травмы, за редким исключением, носят случайный характер. Уровень образования и контакт с профессиональными вредностями в большей мере, чем остальные факторы из этой группы, являются результатом личного выбора. Насыщенность жизни отрицательными событиями в какой-то мере можно рассматривать как результат сочетания случайных событий с личностными и общественно-культуральными особенностями. Большинство отрицательных жизненных событий, при всей их случайности, являются неотъемлемой составляющей самой жизни. Из наиболее значимых стрессогенных ситуаций, лишь незначительное их число обусловлено личностным выбором. Вместе с тем, при всей неизбежности жизненных отрицательных событий существует принципиальная возможность смягчить их последующее нежелательное влияние на психическое здоровье индивидуума. Выше была показана важность величины «коэффициента насыщенности жизненными событиями», как одного из факторов, влияющих на популяционную частоту ряда психических расстройств. Так как снизить насыщенность жизненными событиями нереально, необходимые усилия должны быть направлены на уменьшение личностной значимости стрессогенной ситуации посредством адекватных психотерапевтических и/или медикаментозных мероприятий. К наиболее распространенным средствам, снижающим уровень стрессогенности тех или иных жизненных событий, можно отнести алкоголь, седативные средства (прежде всего препараты растительного происхождения — из пустырника, корня валерианы и других растений) и транквилизаторы. По видимому, употребление этих веществ в стрессогенных ситуациях не лишено смысла, при том, что неадекватность употребления как транквилизаторов, так и алкоголя представляет серьёзную проблему. Принщшиально иной подход лежит в основе употребления при дистрессовых ситуациях психостимуляторов, в первую очередь средств природного (растительного и животного) происхождения, которые повышают выносливость при физических и психических нагрузках, малотоксичны, и обычно хорошо переносятся лицами пожилого возраста.

К третьей группе факторов, с нашей точки зрения, можно причислить семейное положение, условия проживания, состояние соматического здоровья и чувство одиночества. В отличие от факторов, представленных в двух предыдущих группах, имеется гипотетическая возможность их коррекции даже в пожилом возрасте. Изменение этих факторов в благоприятную для пожилого человека сторону невозможно не только без его личного участия, но и без активного вовлечения в этот процесс лиц из ближайшего окружения пожилых людей, а также медицинских и социальных служб. Без такой кооперации усилий, очевидные и неотложные требования обязательного наблюдения за соматическим состоянием пожилых больных (и при необходимости — лечения), культивирования у пожилых людей активного мировоззрения и образа жизни и обеспечения оптимального для них уровня социально-психологической поддержки останутся чисто декларативными.

Исходя из полученных данных о распространенности различных форм психической патологии в населении пожилого возраста, проживающего на территории одного из районов Москвы, получена возможность реально оценить потребность населения старших возрастов в разных видах психиатрической помощи в настоящее время.

Результаты настоящего исследования свидетельствуют о том, что из выявленных в обследованной популяции пожилых больных с различными психическими нарушениями в специализированной геронтопсихиатрической помощи не нуждались лица с различными вариантами акцентуации личностных особенностей, с лёгкой умственной отсталостью, с изолированными нарушениями памяти, а больные с начальными психическими проявлениями церебрально-сосудистой патологии в большинстве своем могут получать адекватную помощь у невропатолога. Таким образом, в тех или иных видах специализированной геронтопсихиатрической помощи на момент проведения исследования нуждались 42,5% обследованной популяции (471 человек). Результаты проведенного исследования свидетельствуют о том, что 3,5% обследованного населения получали специализированную психиатрическую помощь в условиях диспансера, 4% обследованных один или более раз в течение жизни стационировались в психиатрические больницы, а 5% обследованных пожилых людей получали необходимую им специализированную помощь в форме однократных консультаций, кратковременного лечения или более продолжительной терапии в геронтопсихиатрическом кабинете поликлиники. Однако 90,7% населения с состояниями демеиции, 30.4% с психозами и 86.1% с непсихотическими расстройствами не получали до момента обследования не только адекватной терапии, но и диагностической квалификации. Практически все обследованные больные пожилого возраста с непсихотическим уровнем психической патологии оставались вне поля зрения психиатров психиатрических стационаров и диспансеров.

Однако необходимо учитывать, что даже относительная доступность геронтопсихиатрической помощи не приводит к полному охвату всех нуждающихся в ней больных. Это подтверждается следующим фактом. В процессе эпидемиологического обследования всем нуждающимся была предложена психиатрическая помощь, однако в дальнейшем, к психиатру обратилось всего лишь 10% из тех, кому такая помощь была рекомендована. Мотивы отказа от предложенной помощи в нашем исследовании довольно типичны: а) твердое убеждение в том, что имеющиеся психические отклонения неизбежный спутник старости и в лечении не нуждаются; этому благоприятствует высокая толерантность населения к психическим нарушениям у лиц пожилого возраста; б) отрицательный опыт лечения у интернистов и отсутствие веры в успешность лечения у врача другой специальности; в) предпочтительность обращения к интернистам (при понимании того, что заболевание связано с расстройством психики) из-за опасения, что лечение у психиатра отразится на межперсональных отношениях в семье или ближайшем окружении.

Как известно, для оказания социальной и материальной помощи одиноким и малоимущим пожилым людям несколько лет назад в Москве была создана и в настоящее время функционирует сеть муниципальных Центров социального обслуживания. Учитывая то обстоятельство, что большая часть нуждающихся в психиатрической помощи пожилых и стариков не обращается в уже существующие внебольничные геронтопсихиатрические службы (геронтопсихиатрические кабинеты диспансеров и территориальных поликлиник), а также в целях максимального приближения геронтопсихиатрической помощи к населению мы попытались создать модель внебольничной геронтопсихиатрической помощи, интегрированную с территориальной службой социального обслуживания.

Проведенное исследование свидетельствует о том, что даже при наличии кабинетов психогериатрической помощи в районном психоневрологическом диспансере и территориальной поликлинике большинство посетителей Центра социального обслуживания не обращались ранее к специалистам по поводу имеющихся у них психических расстройств, хотя, по проведённой нами оценке, нуждались в специализированной лечебной и профилактической помощи для коррекции психических нарушений и предупреждения развития более тяжелых форм психической патологии. Необходимость организации специашзированной консультативно-диагностической, психологической и лечебно-профилактической помощи (в форме регулярных консультаций геронтопсихиатра и организации групп психологической поддержки) в муниципальных центрах социального обслуживания определяется тем, что пожилые, посещающие эти центры, принадлежат к группе высокого риска по развитию психической патологии позднего возраста.

Результаты исследования свидетельствуют о том, что одним из необходимых условий повышения эффективности геронгопсихиатрической помощи является изменение укоренившихся в обществе стереотипов в отношении состояния психического здоровья в пожилом и старческом возрасте. Очевидно, что для решения этой задачи необходима консолидация усилий индивидуума, семьи, общества и государства. Вместе с тем, Комитет экспертов ВОЗ по проблеме здоровья пожилых (1992) считает, что многие меры направленные на укрепление здоровья пожилых целесообразнее адресовать лицам более молодого возраста, так как это позволило бы им встретить старость, в большей мере сохранив здоровье.

ВЫВОДЫ

1. Клинико-эпидемиологическое исследование, проведённое методом сплошного обследования населения пожилого возраста, проживающего на ограниченной территории Москвы, позволило установить показатели болезненности различными формами психической патологии для лиц в возрасте 60 лет и старше, в том числе, в зависимости от пола и возраста.

1.1. Не обнаружено каких-либо психических отклонений на момент осмотра только у 12,4% обследованной популяции. Кроме того, как практически психически здоровые (32,6%) были квалифицированы лица пожилого возраста с различными вариантами акцентуации личностных особенностей, а также пожилые люди, у которых обнаруживались изолированные нарушения памяти. Как условно патологические состояния (т.е. состояния переходные между здоровьем и болезнью) были квалифицированы случаи так называемой сомнительной деменции альцгеймеровского генеза, органического расстройства личности (церебрально-сосудистого, сочетанного, сложного или неясного генеза), не достигающие степени деменции, а также легкая умственная отсталость. Психические нарушения, отнесённые к группе условно патологических состояний, обнаружены у 30,8% обследованных лиц.

1.2. Явные психические нарушения разного уровня и нозологической принадлежности (без учёта условно патологических состояний) были выявлены у 36,6% обследованных, в том числе у 6,1% обследованной популяции установлены психотические состояния, т.е. собственно психозы и состояния органического слабоумия. Психическая патология непсихотического уровня, включающая начальные проявления собственно возрастных церебральных процессов, латентные и мягкие формы эндогенных заболеваний, а также состояния длительной ремиссии при этих расстройствах, диагностирована у 30,5% обследованных лиц.

2. Сравнение полученных в настоящем исследовании показателей болезненности психическими расстройствами с соответствующими показателями сопоставимого по методологическим подходам популяционного исследования, проведенного в начале 80-х годов, позволило определить основные тенденции динамики показателей распространенности психических заболеваний в населении старших возрастов за минувшее десятилетие.

2.1. Установлен рост показателей болезненности психическими расстройствами почти по всем нозологическим группам. Вместе с тем. так же, как и в выполненном ранее исследовании, установлена тенденция к существенному преобладанию в населении старших возрастов органических психических расстройств над функциональными и психических нарушений непсихотического уровня над психотическими психическими расстройствами. Кроме того, оказались сходными и основные закономерности поло-возрастного распределения психической патологии позднего возраста.

2.2. Наиболее существенно выросли показатели болезненности психическими нарушениями непсихотического уровня, обусловленными церебральным атеросклерозом, а также психогенными депрессиями непсихотического уровня.

2.3. В целом, хроногенная динамика показателей болезненности в сторону их роста обнаружена только в отношении непсихотических форм психической патологии, тогда как частота психотических расстройств осталась относительно неизменной.

3. Изучение возможной взаимосвязи показателей распространенности психической патологии позднего возраста с различными социально-средовыми факторами показало, что к числу наиболее важных факторов, достоверно коррелирующих с показателями болезненности психическими расстройствами у пожилых и старых людей, могут быть отнесены возраст, пол, уровень образования, некоторые профессиональные вредности, семейное положение, условия проживания, состояние соматического здоровья, черепно-мозговые травмы в анамнезе, некоторые характерологические особенности, насыщенность отрицательными жизненными событиями и наследственность.

4. Установлена достоверная корреляция между показателями распространенности психической патологии в позднем возрасте и наличием в анамнезе стрессогенных жизненных ситуаций (изучение личностной значимости последних проводилось с применением оценочной шкалы личностной значимости жизненных событий, специально разработанной для целей настоящего исследования).

4.1. Установлено, что наибольшую стрессогенную значимость для обследованной популяции имеют жизненные события, сопряженные с фактором утраты, а также с угрозой личному или семейному благополучию. Обнаружено, что на оценку значимости пережитых жизненных событий существенное влияние оказывает фактор пола.

4.2. Проведенный анализ свидетельствует о статистически достоверной корреляции между количественными параметрами стрессогенных жизненных событий (групповой показатель и индивидуальный коэффициент насыщенности стрессогенными жизненными событиями) и распространенностью в пожилом и старческом возрасте следующих психических расстройств: органического эмоционально лабильного (астенического) расстройства церебрально-сосудистого генеза, эндогенных аффективных заболеваний, пролонгированных депрессивных реакций, связанных с воздействием стрессового фактора, и хронического изменения личности после тяжелого стресса. Таким образом, указанная корреляция выявляется именно при тех видах психической патологии, частота которых в московской пожилой популяции наиболее существенно возросла за минувшее десятилетие.

4.3. Результаты проведенного исследования позволяют рассматривать чувство одиночества, переживаемое пожилым человеком, в качестве неспецифического стрессогенного фактора или показателя психологического неблагополучия. Этот фактор коррелирует с величиной показателей болезненности собственно возрастными психическими расстройствами, шизофренией и шизотипическим расстройством, инволюционным параноидом, эндогенными аффективными заболеваниями, пролонгированными стрессогенными депрессивными реакциями, хроническим изменением личности после тяжелого стресса, неврозами, психопатиями, акцентуацией личностных черт и изолированными нарушениями памяти.

5. Проведенное клинико-эпидемиологическое исследование позволило выделить группы пожилых людей, наиболее подверженных риску развития различных форм психической патологии в пожилом и старческом возрасте. В частности, к группе риска по развитию синдрома деменции могут быть отнесены лица наиболее пожилого возраста (80 лет и старше), в большей мере женщины (за исключением деменции сложного и неясного генеза, чаще встречающихся у мужчин), пожилые с низким уровнем образования и с профессиональными вредностями (производственный шум и нарушения термального режима) в анамнезе, чаще вдовы и вдовцы, чем проживающие в браке, лица с гипопараноическими чертами или психической ригидностью в структуре преморбидной личности, пожилые, имеющие выраженное чувство одиночества и инвалидизирующие соматические заболевания, а также при наличии секундарных случаев деменции в семьях.

6. По степени возможной эффективности психокоррекционного воздействия социально-средовые факторы условно могут быть разделены на три группы. К группе факторов, коррекция которых принципиально невозможна, относятся возраст, пол и наследственная отягощенность. Вторую группу составляют факторы, коррекция которых возможна в течение жизни, но практически нереальна по достижении пожилого возраста. К их числу относятся: особенности структуры личности, уровень образования, профессиональные вредности, перенесённые черепно-мозговые травмы и насыщенность отрицательными жизненными событиями. Третью группу составляют факторы, коррекция которых (по крайней мере, частичная) возможна даже в пожилом возрасте, в частности, речь идёт о семейной неустроенности, состоянии соматического здоровья и переживании чувства одиночества.

7. Проведенное исследование позволило установить, что в тех или иных видах специализированной геронтопсихиатрической помощи нуждается 42,5% обследованного пожилого населения. При этом, на момент исследования реально получали специализированную психиатрическую помощь преимущественно больные с психотическими расстройствами (69,6% от всех выявленных больных с этой патологией), тогда как большинство пациентов с непсихотическим уровнем психической патологии и условно патологическими состояниями (86,1%), а также страдающие деменцией (90,7%), оставались вне поля зрения психиатрических служб.

7.1. Проведённое клинико-психопатологическое исследование контингента лиц, обращающихся в территориальный Центр социального обслуживания, показало целесообразность развёртывания службы внебольничной геронтопсихиатрической помощи, интегрированной в территориальную службу социальной помощи (в рамках территориального Центра социального обслуживания), поскольку в таких центрах концентрируются лица пожилого и старческого возраста с наиболее высоким риском развития психической патологии (одинокие, малообеспеченные, инвалиды по соматическому заболеванию).

СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЕРТАЦИИ

1. Клинико-генетические исследования деменций альцгеймеровского типа/УВестн. РАМН. — 1992. — № 8. — С, 31-33 (в соавт. с В.И.Трубниковым, Т.М.Сиряченко. Н.И.Воскресенской, Г.М.Ченцовой).

2. Лонгитудинальные подходы к проблеме клинической гетерогенности деменций альцгеймеровского типа//Вестн. РАМН. — 1992. — № 8. — С. 25-31 (в соавт. с С.И.Гавриловой, А.Ф.Изнаком, Н.К.Корсаковой и др.).

3. ЭЭГ-картирование при деменциях альцгеймеровского типа//Вестн. РАМН. — 1992. — №8. — С. 39-41 (в соавт. с А.Ф.Изнаком, С.И.Гавриловой, Н.В.Чаяновым и др.).

4. Гетерогенность деменций альцгеймеровского типа: клинико-морфометрические сопоставления/УСоциальная и клиническая психиатрия. —

1994. — № 4. — С. 6-15 (в соавт. с С.И.Гавриловой, И.В.Колыхаловым, С.Б.Вавиловым и др.).

5. Применение имована в амбулаторной геронтопсихиатрической практике/УРасстройства сна/Под ред. Ю.А.Александровского, А.М.Вейна. — С.-Петербург: Мед, Информ. Агенство., 1995. — С. 134-149 (в соавт. с С.И.Гавриловой, Н.М.Михайловой).

6. Эпидемиологические аспекты проблемы болезни Альцгеймера и других деменций позднего возраста//ХП съезд психиатров России: Материалы съезда. —М., 1995. —С. 424-425 (в соавт. с С.И.Гавриловой, А.Л.Брацун).

7. Акатинол мемантин модулятор глютаматергической системы в лечении деменций альцгеймеровского типа/УСоциальная и клиническая психиатрия. —

1995. — Т. 5, № 2. — С. 78-89 (в соавт. с С.И.Гавриловой, И.В.Колыхаловым, Н.Д.Селезневой и др.).

8. Лечебно-профилактическая помощь пожилым больным с начальными формами деменций в Муниципальном центре социальной помощи территориального округа «Нагатино-Садовники»//Болезнъ Альцгеймера: достижения и проблемы. — Тезисы докладов научно-практической конференции 26-27 сентября 1996 г., Москва. — М., 1996. — С. 36-37 (в соавт. с О.Н.Соколовой, И.В.Колыхаловым, И.Ф.Рощинойидр.).

9. Модификация оценочной шкалы жизненных событий для применения в геронтопсихиатрической практике/УСовременные проблемы пограничных и аддиктивных состояний: Материалы конференции/Под ред. В.Я.Семке. — Томск, 1996. — С.44-45,

10. Депрессивные расстройства при деменциях альцгеймеровского типа: прогноз когнитивной терапии/ТГеронтопсихиатрия на рубеже XXI века (современное состояние и перспективы развития). — Тезисы докладов научно-практической конференции 25-26 сентября 1997, Москва. — М., 1997. — С. 56-57 (в соавт. с Н.Д.Селезневой. И.В.Колыхаловым, Г.А.Жариковым и др.).

11.Динамика показателей распространенности психических расстройств в населении пожилого и старческого возраста (по данным клинико-эпидемиологических исследований населения старших возрастов на ограниченной территории Москвы)//Реформы службы психического здоровья: проблемы и перспективы: Материалы международной конференции 21-22 октября 1997 г., Москва, 1997/Подред. В.С.Ястребова, В.Г.Ротштейна. —М., 1997. —С. 181-189 (в соавт. с С.И.Гавриловой).

12.Личностная значимость пережитых жизненных событий для лиц пожилого и старческого возраста (по данным клинико-эпидемиологического исследования населения старших возрастов, проживающего на ограниченной территории Москвы)//Социальная и клиническая психиатрия. — 1997, — Т. 7, №3. —С. 15-20.

13.Роль некоторых социально-психологических факторов в развитии пограничных (субклинических) форм психической патологии позднего возраста (по данным клинико-эпидемиологического исследования населения старших возрастов на ограниченной территории Москвы)//Геронтопсихиатрия на рубеже XXI века (современное состояние и перспективы развития). — Тезисы докладов научно-практической конференции 25-26 сентября 1997, Москва. — М., 1997. — С. 26-27.

14.Лечебно-профилактическая психиатрическая помощь пожилым в Муниципальном центре социальной помощи // Социальная и клиническая психиатрия. — 1998. — Т. 8, № 3. — С. 73-77 (в соавт. с О.Н.Соколовой, И.В.Колыхаловьш, И.Ф.Рощиной и др.).

15.Генотип АроЕ у больных болезнью Алъцгеймера и качество терапевтического ответа на ингибитор ацетилхолинэстеразы амиридин/УБолезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии: Материалы Второй Российской конференции 18-20 октября 1999 г., Москва. — М., 1999. — С. 86-89 (в соавт. с Н.Д.Селезневой, С.ИТавриловой, Е.И.Рогаевым и др.).

16.«Жизненные события» и распространенность аффективных расстройств в населении старших возрастов (клинико-эпидемиологическое исследование)//Болезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии: Материалы Второй Российской конференции 18-20 октября 1999 г., Москва. — М., 1999. —- С. 148-149.

17.Клинические предикторы терапевтического ответа на холинергическую терапию при болезни АльцгеймераУ/Болезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии: Материалы Второй Российской конференции 18-20 октября 1999 г., Москва. — М., 1999. — С. 105-107 (в соавт. с Н.Д.Селезневой, ИВ.Колыхаловым, Г.А.Жариковым и др.).

18. Распространенность и факторы риска развития деменций альцгеймеровского типаУУБолезнь Альцгеймера и старение: от нейробиологии к терапии: Материалы Второй Российской конференции 18-20 октября 1999 г., Москва. — М„ 1999. — С. 52-58 (в соавт. с А.Л.Брацун).

19. Двойное слепое плацебо-контролируемое исследование влияния церебролизина на эффективность и переносимость последующей холинергической терапии у больных с болезнью Альцгеймера // Социальная и клиническая психиатрия. — 2000. — Т. 10. № 2. — С. 41-46 (в соавт.

С.И.Гавриловой, И.В.Колыхаловым, Г.А.Жариковым и др.).

20.3начимость жизненных событий для психического здороввя пожилых людей //XIII съезд психиатров России 10-13 октября 2000 г.. Москва: Материалы съезда. —М., 2000, — С. 157-158.

21. Социальные проблемы геронтологической психиатрии // ХШ съезд психиатров России 10-13 октября 2000 г., Москва: Материалы съезда. — М., 2000. — С. 155 (в соавт. с С.И.Гавриловой).

22.Клинико-генетические предикторы ответа на холинергическую и глутаматергаческую терапию при болезни Алъцгеймера // Психиатрия и психофармакотерапия. — 2001. — № 2. — С. 53-55 (в соавт. с Н.Д.Селезнёвой, С.И.Гавриловой, И.В.Колыхаловым и др.).

23. Опыт применения ремерона в геронтопсихиатрии//Психиатрия и психофармакотерапия. — 2001. — № 2. — С. 57-61 (в соавт. с Н.ММихайловой, И.В.Колыхаловым, Г.А.Жариковым).

24.Деменции альцгеймеровского типа: эпидемиология и факторы риска/УПсихиатрия и психофармакотерапия. — 2001. — Приложение № 2. — С. 7-9 (в соавт. с А.Л.Брацун).

25.Клиническая эффективность экселона при болезни Альцгеймера//Психиатрия и психофармакотерапия. — 2001. — Приложение № 2. — С. 10-12 (в соавт. с И.В.Колыхаловым, Н.Д.Селезнёвой, Г.А.Жариковым, А.Л.Брацун, С.И.Гавриловой).

26.Социальные факторы и психические расстройства в пожилом и старческом возрасте//Руководство по социальной психиатрии/Под ред. Т.Б.Дмитриевой.

— М.: Медицина, 2001. — С. 136-161. (в соавт. с С.И.Гавриловой).

27.EEG Mapping in Dementia of the Alzheimer Type/YDementia. — 1992. — V. 3, № 1. — P. 44-46 (в соавт. с А.Ф.Изнаком, Н.В.Чаяновьш, С.И.Гавриловой и др.).

28. A community study of mental disorders in an elderly population of Moscow: a role of the life events//Conference on Aging, Depression and Dementia: Graz, Feb. 21-15.—1994. —S. 15.

29.Prevalence of Age-related Dementia in an Elderly Population of Moscow/yinternationa! Conference of Aging, Depression and Dementia/Eds. P.HoJmann, G.Wieselmann, H.G.Zapotoczky. — Wien, 1995, — P. 85-91 (в соавт. с С.И.Гавриловой, Н.М.Михайловой).

30.Tanakan in the treatment of cerebral insufficiency in the elderly/7! of the European College of European neuropsychopharmacology — 1995. — V.5, № 3. — P. 381. (в соавт. с М.А.Морозовой, Н.Д.Селезнёвой, И.В.ЬСодыхаловым).

31.Prevalence of Alzheimer»s disease in an elderly population of Moscow//Abstracts of the X World Congress of Psychiatry, Madrid, August 23-28, 1996. — Madrid, 1996. — Vol.2. — P. 206 (в соавт. с А.Л.Брацун).

32.Life events and mental health of the elderly//! European Psychiatry. — 1997. — V.12, Suppl.2. — P.201.

33.Prevalence of mental disorders in the elderly population of Moscow//! European Psychiatry. — 1997,— V.12, Suppl.2. — P. 193 (в соавт. с С.И.Гавриловой).

34. Social and Economic Depression and Depressive Disorders in the Elderly//»! of European Neuropsychopharmacology. — 1999. — V.9, Suppl.5. — P. 242-243.

35.Alzheimer»s Disease Prevalence in an Elderly Moscow Population//Alzheimer Europe Xl-th Conference: Book of Abstract. — 2001. — P. 85 (в соавт. с Г.А.Жариковым, С.И.Гавриловой).

Аффективная лабильность или эмоциональная дисрегуляция: диагностические совпадения

Аффективная лабильность — это термин, используемый при расстройствах настроения, где эмоциональная дисрегуляция описывается как синдром дефицита внимания с гиперактивностью. На первый взгляд может показаться, что между этими двумя терминами есть категориальные различия, но клиническая картина часто бывает более запутанной. Ричард-Лепуриэль и его коллеги (2016) написали в своей статье о сходстве аффективной лабильности и эмоциональной дисрегуляции, что эмоциональная дисрегуляция (термин для описания обоих) может быть «определена чрезмерным выражением и переживанием эмоций с быстрым и плохо контролируемым сдвигом и эмоциями и эмоциями. неправильное распределение внимания на эмоциональные раздражители.Но как можно клинически применить такое описательное определение?

Если мы посмотрим на диагностические критерии DSM, есть несколько симптомов, которые перекрывают биполярное расстройство-гипоманию / манию и СДВГ. В DSM-IV соответствующие симптомы биполярного расстройства / СДВГ были более разговорчивыми, чем обычно, / чрезмерно болтали, отвлекались / легко отвлекались, повышенная активность или физическое беспокойство / суетливость и беспокойство, потеря обычных социальных запретов / прерываний и прикосновений без приглашения. В DSM 5 наложение симптомов продолжается с гипоманиакальными / маниакальными симптомами повышенной разговорчивости, скачкообразными мыслями, отвлекаемостью, психомоторным возбуждением, повышением рискованного поведения по сравнению с симптомами СДВГ: слишком много разговоров в социальных ситуациях, трудностями в поддержании внимания и отвлекаемости, суетливости и беспокойства.И хотя это не является диагностическим критерием СДВГ, импульсивное рискованное поведение и нарушение сна частично совпадают с биполярным расстройством. Кроме того, оба расстройства требуют наличия социальных / профессиональных расстройств или нарушений.

Хотя симптомы описательны, этиология не выяснена. Это нарушение работы акселератора (быстрота эмоционального накала) или отсутствие тормозов (приводящее к импульсивному выражению лица)? Это различие может иметь нейрофармакологические последствия. Например, рецепт аффективной лабильности при биполярном расстройстве — это стабилизатор настроения, в то время как эмоциональная дисрегуляция при СДВГ, по-видимому, реагирует на стимуляторы и атомоксетин.Напротив, никакая литература не поддерживает использование лекарств от СДВГ для контроля настроения при биполярном расстройстве, а лекарства от СДВГ не рекомендуются у пациентов с биполярным расстройством.

Узнаем ли мы что-нибудь из фармакологического действия соответствующих лекарств, соответствующих заболеванию? Не совсем. Если мы применим концепцию «дисфункционального ускорителя», стабилизаторы настроения, такие как литий, ламотриджин, карбамазепин, вальпроат и атипичные нейролептики, обладают разным фармакологическим действием, хотя эпилептические препараты обладают общим противосудорожным действием.Одно время считалось, что противосудорожная характеристика является объяснением стабилизации настроения. Однако гипотеза киндлинга не оказалась убедительным объяснением биполярного расстройства после десятилетий исследований. Неоднородность стабилизаторов настроения может отличаться от стимуляторов, у всех которых есть общая черта повышения уровня церебрального дофамина. Рассматривая концепцию «отсутствия тормозов», можно предположить, что повышение уровня дофамина смягчает эмоциональную дисрегуляцию, «тормозя» импульсивное эмоциональное выражение.И все же, хотя атомоксетин и альфа-агенты оказывают последующее воздействие на дофамин, что, по-видимому, объясняет их эффективность, их положительное влияние на эмоциональную регуляцию может быть результатом прямого воздействия на нораденлин или нервную систему, которая еще не идентифицирована.

Я утверждаю, что аффективная лабильность и эмоциональная дисрегуляция представляют собой концептуальную разницу без клинических различий. В результате использование контрольных списков симптомов в определенный момент времени может поставить скомпрометированный диагноз.Ответ на лекарства вряд ли обеспечит более точную диагностику. Чего не хватало в критериях DSM, так это возраста начала, продольного курса симптомов и наличия симптомов / расстройств у родственников первой степени родства. Эти три исторических фактора увеличивают конкретность диагноза.

Хотя будет много споров о том, «кто владеет» эмоциональной дисфункцией, лагерем расстройств настроения или лагерям СДВГ, клиническое использование эмоционального выражения в качестве преобладающего детерминанта расстройства сбивает нас с пути.

Дэвид В. Гудман, доктор медицины

Ричард-Лепуриэль H, et al. Сходства между эмоциональной дисрегуляцией у взрослых, страдающих СДВГ, и пациентов с биполярным расстройством. J влияет на Dis. 2016. 198: 230-236.

Bender RE, et al. Жизненный стресс и разжигание при биполярном расстройстве: обзор доказательств и интеграция с новыми биопсихосоциальными теориями. Clin. Psychol. Ред. 2011. 31: 383–398.

Лечение расстройства эмоциональной регуляции | PCH Treatment

Если у человека, часто страдающего эмоциональной дисрегуляцией, развиваются проблемы, которые негативно сказываются на его повседневной жизни, личных и семейных отношениях, вам может помочь Центр лечения PCH.Неконтролируемый гнев или ярость, раздражительность, грусть или крайняя эмоциональная лабильность указывают на необходимость более полного погружения в лечение. Сопутствующие депрессия и беспокойство также указывают на необходимость более интенсивной помощи. Один раз в неделю психотерапия или медикаменты часто неэффективны для лечения значительного или подавляющего эмоционального расстройства.

PCH работал с сотнями клиентов с острой эмоциональной дисрегуляцией, связанной с психологическими травмами и другими психологическими состояниями. Мы обнаружили, что те из наших клиентов, которые вкладывают свою работу в нашу программу, могут научиться регулировать себя и доверять отношениям.PCH предлагает множество различных способов помочь человеку достичь эмоциональной стабильности. Когда клиент прибывает в PCH, ему назначают директора программы и терапевта докторского уровня, которые проводят полную первоначальную оценку.

Наша команда рассматривает предыдущие диагнозы, чтобы подтвердить или опровергнуть их достоверность, и разработать план лечения, основанный на нашем непатологизирующем подходе. Неправильный диагноз и клеймящие ярлыки повторно оцениваются и исправляются в Лечебном центре PCH.История клиента, текущий психологический и эмоциональный статус, социальные и семейные ситуации, лекарства и другая важная информация изучается и обсуждается нашей клинической командой для составления оптимального плана лечения.

PCH фокусируется на психологической травме, которая лежит в основе эмоциональной дисрегуляции, и предлагает лечение на основе травм. Психоаналитическая психотерапия отношений является краеугольным камнем нашего лечения эмоциональной дисрегуляции в сочетании с соматической терапией (соматические переживания, сенсомоторная терапия и EMDR), терапией, основанной на ментализации, и диалектической поведенческой терапией.Управление гневом, группы процессов на основе травм, управление сном, психообразование, нейробиоуправление, йога, искусство, упражнения и медитация осознанности еще больше улучшают способность каждого клиента лучше регулировать и предоставляют инструменты, к которым можно вернуться в будущем.

Каждый клиент также проходит оценку одного из наших штатных психиатров. Наша философия в Лечебном центре PCH направлена ​​на комплексное лечение с минимальным количеством необходимых лекарств. Схема приема лекарств каждого клиента оценивается и корректируется соответствующим образом.Часто клиентам с эмоциональной дисрегуляцией ошибочно ставят диагноз «биполярное расстройство II». Многим назначают стабилизаторы настроения или антидепрессанты, которые не подходят или не эффективны при эмоциональной дисрегуляции. Эти лекарства будут скорректированы или уменьшены после оценки нашим психиатром. Мы также избегаем веществ, вызывающих привыкание, которые мешают достижению терапевтических целей.

Программа семейной терапии PCH предлагает семейные выходные и индивидуальные семейные сеансы, которые объединяют членов семьи или близких людей в среду лечения клиента (при необходимости).Работа с членами семьи и нашими клиентами для достижения оптимального заживления часто требует тонкого баланса. Наши высококвалифицированные семейные терапевты специализируются на работе в сложных семейных системах.

Самостоятельная мера аффективной лабильности

Боковой амиотрофический склероз (БАС) — прогрессирующее нейродегенеративное заболевание, характеризующееся слабостью и истощением скелетных мышц, а также усилением рефлексов растяжения. Чаще всего встречается в среднем возрасте, с преобладанием мужчин, и заканчивается смертельным исходом через два-три года.В то время как основная тяжесть патологического процесса происходит в моторной коре, спинном мозге и стволе мозга, также может быть двустороннее поражение кортикобульбарных трактов, которые выступают на ствол мозга.

Наряду с депрессией у многих пациентов с БАС возникают внезапные вспышки неконтролируемого смеха или плаксивости, известные как аффективная или эмоциональная лабильность, псевдобульбарная эмоциональность или патологический смех и плач.2-5 Такие вспышки могут возникать спонтанно или в ответ на провокационные стимулы, такие как вопросы или события.Во многих случаях эти проявления диссоциированы от основного настроения или эмоций пациента, хотя отсутствие единого мнения относительно того, так ли это обязательно, демонстрируется частым использованием в литературе терминов аффективная лабильность и эмоциональность. происхождения, этот синдром может иметь проблемные социальные последствия. Это в некоторой степени зависит от частоты и интенсивности поведения, и в самых крайних случаях аффективная лабильность может приводить к инвалидности, в первую очередь из-за стигмы, связанной с потерей эмоционального контроля.Совокупность данных свидетельствует о том, что лабильный аффект часто можно модулировать с помощью фармакологического вмешательства. 10

Основные механизмы, лежащие в основе аффективной лабильности, изучены недостаточно. Известно, что поражения в различных областях головного мозга, включая лобные и височные доли, скорлупу и ствол мозга, связаны с возникновением патологического смеха или плаксивости. склероз и БАС, он может возникать в сочетании со многими другими неврологическими расстройствами.Предположительно, любой патологический процесс, который прерывает корковое торможение ствола мозга, может привести к такому поведению; таким образом, аффективную лабильность можно рассматривать как синдром отключения.

Исследования показали, что патологический аффект возникает у 27–49% пациентов с бульбарными симптомами БАС. 12-14 Исследования, изучающие распространенность и частоту этого синдрома, затруднены из-за отсутствия надежного инструмента оценки, как это было в предыдущих исследованиях. полагаться на неструктурированные интервью, истории болезни и непроверенные анкеты.Важный первый шаг в точном измерении синдрома аффективной лабильности был сделан с помощью шкалы патологического смеха и плача, рейтинговой шкалы, введенной интервьюером, утвержденной для использования с жертвами инсульта15. аффект в контексте личности и психопатологии.

Остается потребность в коротком, простом в применении, самоотчетном показателе аффективной лабильности, который был утвержден для использования с пациентами с БАС.Следующее исследование было проведено с целью разработки и проверки такой меры — Шкала лабильности центра неврологических исследований (CNS-LS). Это исследование включало четыре группы пациентов, и мы ожидали, что в своей окончательной форме CNS-LS обеспечит оценку общей аффективной лабильности, включая суббаллы для лабильного смеха и лабильной плаксивости.

Методы

Создание пунктов включало интервью с 10 пациентами с БАС, у которых врачи были идентифицированы как имеющие аффективную лабильность или потерю эмоционального контроля.По возможности, также опрашивались ближайшие родственники каждого пациента. Участников попросили определить конкретные мысли, чувства, поведение и ситуации, которые могут быть связаны с этим явлением. Затем ответы использовались для построения потенциальных вопросов анкеты. Пункты были отправлены пяти неврологам, знакомым как с БАС, так и с аффективной лабильностью для рассмотрения и предложений. Пятьдесят семь пунктов были выбраны по крайней мере двумя из пяти экспертов как относящиеся к синдрому аффективной лабильности при БАС, и эти пункты были сохранены.В окончательной форме каждый вопрос просит респондентов указать по следующей пятибалльной шкале, как часто они испытывают симптомы аффективной лабильности: 1 (не применяется никогда), 2 (применяется редко), 3 (применяется иногда), 4 (применяется часто), 5 (применяется в большинстве случаев).

В целях выбора пунктов и проверки факторной структуры и валидности конструкта 57 потенциальных пунктов анкеты были введены 99 пациентам с БАС, набранным из шести исследовательских и лечебных центров БАС в США и Канаде.Средний возраст участников составлял 57,79 (стандартное отклонение 13,38) лет, 69 из них были мужчинами. Конструктивная валидность CNS-LS была исследована путем определения его конвергентных и дискриминантных отношений с тремя другими показателями. Пятьдесят пять из 99 участников заполнили подшкалы тревожности, депрессии и гнева шкалы аффективной лабильности. В той степени, в которой конструкции аффективной лабильности при психопатологии и аффективной лабильности при БАС накладываются друг на друга, особенно симптоматически, следует связывать шкалу CNS-LS и шкалу аффективной лабильности.Тридцать пять участников заполнили меру интенсивности аффекта, меру интенсивности, с которой индивидуальный опыт влияет в целом.17 Предыдущее исследование показало, что интенсивность аффекта не связана с лабильным аффектом и настроением.18 Семьдесят два участника заполнили инвентарь депрессии Бека. широко используемый показатель государственной депрессии.19 Предыдущие исследования, изучающие связь между аффективной лабильностью и расстройством настроения, были сосредоточены на пациентах, перенесших инсульт, и дали смешанные результаты.20 21 В результате не было сделано никаких прогнозов относительно связи депрессивного настроения с CNS-LS, хотя ожидалось, что, если бы эта связь присутствовала, она была бы между депрессией и частью CNS-LS, измеряющей лабильную плаксивость.

Для оценки надежности повторного тестирования окончательная версия CNS-LS, которая появилась после выбора пункта, была введена 31 пациенту с БАС, набранным из Центра неврологических исследований, Сан-Диего, Калифорния, с интервалом в одну-две недели.Средний возраст участников составлял 61,81 (стандартное отклонение 13,21) года, из них 21 год был мужчиной.

Для определения валидности, связанной с критериями, 77 пациентов с БАС, 51 из Центра неврологических исследований и 26 из Университета Кентукки также заполнили окончательную версию CNS-LS. Средний возраст участников составлял 55,21 (стандартное отклонение 14,10) года, 47 из них были мужчинами. Невролог (один для образца Центра неврологических исследований и один для образца Университета Кентукки) диагностировал у каждого участника наличие или отсутствие лабильного аффекта на основании истории болезни и неврологического осмотра.Критериями диагностики лабильности были внезапные вспышки смеха, плача или другие сильные эмоции, которые возникали спонтанно или не соответствовали контексту.

Результаты

ВЫБОР ИЗДЕЛИЯ И ЗАВОДСКАЯ СТРУКТУРА

Факторная структура 57 потенциальных пунктов вопросника была изучена с использованием анализа главных компонентов с ротацией варимакс. Анализ уклона осыпи (см. Примечание 1 в конце) выявил три основных фактора, на которые приходится 76,6% дисперсии.Фактор 1 составлял 49,7% дисперсии и состоял из восьми пунктов, которые оценивали лабильное разочарование, нетерпеливость и гнев. Фактор 2 содержал четыре пункта, на которые приходилось 16,7% дисперсии, и они были концептуально связаны с патологическим смехом. Фактор 3 содержал три пункта, оценивающих лабильную плаксивость, и составлял 10,2% дисперсии.

Конструкция аффективной лабильности до сих пор охватывала симптомы как патологического смеха, так и патологической плаксивости, но не лабильного выражения гнева, разочарования или нетерпения.Поэтому по теоретическим причинам было решено, что фактор 2, измеряющий лабильный смех, и фактор 3, измеряющий лабильную плаксивость, следует сохранить как отдельные субшкалы, включающие семь пунктов CNS-LS. Фактор 1, измеряющий комбинацию лабильного разочарования, гнева и нетерпения, был сохранен в качестве вспомогательной подшкалы с целью изучения значимости этих симптомов для аффективной лабильности при БАС (см. Приложение A и приложение B, где приведены элементы фактора 1 и психометрические значения. ).

Второй анализ основных компонентов был проведен по семи элементам, составляющим CNS-LS.Возникли два фактора, идентичные по содержанию заданий субшкалам лабильного смеха и плаксивости, выявленным в предыдущем анализе, и вместе они составили 80,2% от общей дисперсии. Фактор, содержащий четыре пункта подшкалы лабильного смеха, составлял 56,4% дисперсии, тогда как фактор, содержащий три элемента из подшкалы лабильной плаксивости, составлял 23,9% дисперсии. В таблицах 1 и 2 представлены полученные семь позиций и факторные нагрузки. В таблице 3 приведены собственные значения факторов и процент дисперсии.

Таблица 1

Элементы субшкалы лабильного смеха

Таблица 2

Элементы субшкалы лабильной плаксивости

Таблица 3

Собственные значения и процент отклонения для CNS-LS

α Кронбаха использовался для измерения внутренней согласованности CNS-LS с результирующим коэффициентом 0,91 для подшкалы смеха, 0,89 для подшкалы плаксивости и 0,87 для всего вопросника.

СРОК ДЕЙСТВИЯ КОНСТРУКЦИИ

Таблица 4 показывает, что, как и предполагалось, общие баллы по семи пунктам CNS-LS были достоверно связаны со шкалой аффективной лабильности ( r = 0.41, P <0,01). Как и предполагалось, CNS-LS не показала связи с показателями аффективной интенсивности (P> 0,05). CNS-LS был достоверно связан с оценками депрессии Бека ( r = 0,24, P <0,05). Как и следовало ожидать, подшкала плаксивости CNS-LS показала связь с оценками депрессии Бека ( r = 0,39, P <0,01), тогда как подшкала смеха - нет.

Таблица 4

Корреляция между CNS-LS и шкалой аффективной лабильности, инвентаризацией депрессии Бека и показателем аффективной интенсивности

НАДЕЖНОСТЬ ИСПЫТАНИЙ-ИСПЫТАНИЙ

Общий балл

CNS-LS показал надежность повторного тестирования, равную 0.88.

КРИТЕРИЙ ДЕЙСТВИЯ

Врачи оценили 46 из 77 участников как проявляющих значимые симптомы аффективной лабильности, а у оставшегося 31 участника симптомы лабильности были незначительны или отсутствовали. Средние общие баллы CNS-LS были значительно выше в лабильной группе (18,46 (SD 6,32)), чем в нелабильной группе (10,19 (SD 3,45)) ( t (75) = 6,64, P <0,001). Кроме того, средний балл по подшкале плаксивости был значительно выше в лабильной группе (9,67 (SD 3.31)), чем в нелабильной группе (4,45 SD (1,88)) ( t (75) = 7,98, P <0,001), а средние баллы по подшкале смеха были значительно выше в группе лабильных (8,76 (SD 4,34) ), чем в нелабильной группе (5,74 (SD 2,27)) ( t (75) = 3,56, P = 0,001). Были определены сокращенные баллы для идентификации аффективной лабильности с использованием общих баллов CNS-LS, и классификации, основанные на этих баллах, были сопоставлены с диагнозами неврологов с целью изучения валидности, связанной с критериями.Для ситуаций, в которых CNS-LS должен использоваться для общих исследовательских целей, был выбран сокращенный балл 13 и выше, поскольку он обеспечивает наибольшую инкрементную достоверность (см. Примечание 2 в конце). Использование этого отсеченного общего балла CNS-LS точно предсказало диагнозы неврологов для 82% участников текущей выборки с чувствительностью 0,84 и специфичностью 0,81. Если предположить, что уровень распространенности аффективной лабильности составляет от 27% до 49%, это привело к возрастающей достоверности в диапазоне от 0.34 до 0,31 и отрицательное прогнозирующее значение в диапазоне от 0,92 до 0,84. Менее строгая оценка 11 и выше была выбрана для случаев, когда CNS-LS должен использоваться для клинического скрининга, и это отсекало прогнозируемые неврологами диагнозы с чувствительностью 0,91 и специфичностью 0,71. Это приводит к инкрементной достоверности в пределах от 0,27 до 0,26 и отрицательному прогностическому значению в пределах от 0,96 до 0,90.

Используя разделительный балл 13 и выше, набор данных, использованный для выбора пункта и исследования факторной структуры и валидности конструкции, был повторно проанализирован с целью дальнейшего изучения взаимосвязи между аффективной лабильностью, измеренной с помощью CNS-LS, и депрессией.Таблица 5 показывает, что 66 пациентов выполнили как CNS-LS, так и депрессию Бека, 36 из которых получили баллы в лабильном диапазоне по CNS-LS и 30 баллов в нелабильном диапазоне. Дальнейшее обследование показало, что 11 из 36 (31%) лабильных пациентов имели значительный уровень депрессии в списке депрессии Бека, по сравнению с шестью из 30 (20%) нелабильных пациентов.

Таблица 5

Частота уровня депрессии по данным инвентаризации депрессии Бека как функция наличия или отсутствия аффективной лабильности по данным CNS-LS

Обсуждение

Исследование, представленное здесь, привело к разработке и валидации CNS-LS, первого метода самоотчета патологического аффекта для использования с пациентами с БАС.CNS-LS короткий (семь пунктов), прост в применении и обеспечивает количественную оценку воспринимаемой частоты аффективной лабильности, включая субшкалы, измеряющие лабильный смех и лабильную плаксивость. Он демонстрирует высокую внутреннюю согласованность и надежность при повторных тестах. Кроме того, CNS-LS успешно прогнозирует диагнозы аффективной лабильности, поставленные неврологами, и демонстрирует конвергентный и дискриминантный паттерн отношений с интенсивностью аффекта и аффективной лабильностью в психопатологии, что согласуется с прибором, измеряющим лабильный смех и плаксивость.

В настоящее время мало что известно о связи между настроением и аффективной лабильностью при БАС. В нашей выборке показатели CNS-LS показали скромную, но значительную корреляцию с оценками депрессии. Наши собственные клинические данные показывают, что психологические и межличностные последствия потери аффективного контроля часто могут быть значительным источником беспокойства как для пациентов, так и для их семей, и по этой причине связь между CNS-LS и депрессией не вызывает удивления. Кроме того, как аффективная лабильность, так и депрессивное настроение в значительной степени связаны с БАС, и уже по одной этой причине было бы неудивительно, если бы аффективная лабильность и депрессия, в свою очередь, сами были связаны.С другой стороны, лекарства, которые используются для снижения аффективной лабильности, обычно дают значительный эффект в течение нескольких дней, тогда как фармакологическим вмешательствам при депрессии обычно требуются недели для достижения значительных результатов, а это несоответствие свидетельствует против синдромальной связи между аффективной лабильностью и депрессией. 9 10 Некоторые методологические факторы, в частности, ограничивают интерпретируемость настоящего исследования по этой теме. Например, количество участников, оцениваемых как по аффективной лабильности, так и по настроению, было небольшим, а поскольку полные истории болезни были доступны не во всех случаях, возможно, что некоторые участники этого исследования имели ранее существовавшую депрессию или получали антидепрессанты или другие препараты. лекарства, изменяющие настроение.Кроме того, из-за методологических ограничений было необходимо использовать самооценку депрессии, инвентарь депрессии Бека, даже несмотря на то, что некоторые из его пунктов могут смешивать измерение депрессивного настроения с поведенческими и физическими ограничениями, которые распространены среди людей с БАС. Важно отметить, что с психометрической точки зрения связь, отмеченная между оценками CNS-LS и депрессией, мало влияет на практическую ценность нашей шкалы, поскольку вариабельность оценок депрессии составляет лишь 6% дисперсии оценок CNS-LS в образец исследован.Требуются более тщательно контролируемые исследования связи между аффективной лабильностью и депрессивным настроением при БАС.

Как и в случае с депрессивным настроением, возможная роль лабильных расстройств, гнева и нетерпения в аффективной лабильности при БАС также неясна. В ходе опроса пациентов и членов их семей симптомы лабильного расстройства, гнева и нетерпения часто упоминались в сочетании с синдромом аффективной лабильности. Пункты, измеряющие эти симптомы, были включены в наш исходный пул пунктов, потому что по крайней мере двое из пяти неврологов, знакомых с аффективной лабильностью и БАС, оценили их как имеющие отношение к этому синдрому.Кроме того, исследование пациентов с БАС с использованием CNS-LS показало, что комбинация препаратов декстрометорфана и хинидина эффективна для снижения баллов по вспомогательной подшкале, измеряющей лабильное разочарование, гнев и нетерпение, а также по подшкалам лабильного смеха и плаксивости. Это является дополнительным доказательством синдромальной связи между этими факторами.10 Робинсон и др. также признали возможную роль лабильного гнева в аффективной лабильности, включив пункт, оценивающий этот симптом, в свою патологическую шкалу смеха и плача.Однако психометрические данные для вспомогательной подшкалы лишь неоднозначно подтверждают предположение о том, что лабильное разочарование, гнев и нетерпение действительно являются компонентами аффективной лабильности при БАС. В то время как оценки по вспомогательной подшкале достоверно коррелировали с диагнозами врачей, они сильнее коррелировали с депрессией. Кроме того, когда к шкале CNS-LS были добавлены баллы вспомогательной подшкалы, это привело к снижению как ее корреляции с диагнозами врачей, так и ее прогностической полезности, хотя это может быть результатом неспособности врачей принять симптомы лабильное разочарование, гнев и нетерпение во внимание при диагностике аффективной лабильности.Необходимы дополнительные исследования возможной роли лабильных расстройств, гнева и нетерпения в синдроме аффективной лабильности при БАС.

Как первый самоотчетный показатель аффективной лабильности, утвержденный для использования с неврологическими пациентами, CNS-LS имеет как исследовательское, так и клиническое применение. Его способность точно определять наличие или отсутствие аффективной лабильности должна облегчить исследование распространенности и частоты этого синдрома, а также предоставить простой, удобный и надежный зависимый показатель для использования в исследованиях результатов лечения.Благодаря своей способности точно идентифицировать пациентов с БАС, у которых проявляются симптомы лабильности, CNS-LS также является привлекательным устройством для скрининга. В этой связи примечательно, что CNS-LS классифицируется как аффективно лабильный ряд пациентов, определенных врачом как нормальные. Хотя эти случаи могут представлять собой ложноположительные результаты, они также повышают вероятность того, что CNS-LS может быть полезен для выявления пациентов с аффективной лабильностью, которые в противном случае остались бы незамеченными только с помощью диагностического опроса.Он также может идентифицировать как аффективно лабильных пациентов, которым в противном случае был бы ошибочно поставлен диагноз депрессии или других психических расстройств. Есть надежда, что в будущих исследованиях будет изучена пригодность CNS-LS для пациентов с рассеянным склерозом и инсультом. Такие исследования могут также прояснить, в какой степени проявление лабильного аффекта сходно или отличается при различных неврологических расстройствах.

Благодарности

Мы благодарны следующим благотворителям Центра неврологических исследований: Тай-Ланг Чин, Сьюзан и Чарльз Доннели, Нэнси Фицпатрик, Эвелин Харшман, Эдварду и Мэдлин Кейн, Фреду и Эвелин Кайлер, Джеральду и Эвелин Ландсберг, Джорджу и Джоан Тагард. , Фонд Тагарда, доктор Рон Таттл, Лестер и Милдред Вайс и Уильям К.М. Вонг.Мы также благодарны доктору Рональду Э. Смиту и Юлали Г. Насман за комментарии к более ранней версии этой рукописи.

Приложение

Приложение 1: Позиции, составляющие вспомогательную подшкалу

Приложение

Вспомогательная подшкала из восьми пунктов, представленная в приложении 1, показала внутреннюю согласованность 0,86. Он достоверно коррелировал со шкалой аффективной лабильности ( r = 0,72, P <0,001) и инвентаризацией депрессии Бека ( r = 0.59, P <0,001), но не показатель интенсивности аффекта ( r = 0,10). Баллы по вспомогательной подшкале были значительно выше в лабильной группе (среднее 18,04 (стандартное отклонение 6,47)), чем в нелабильной группе (среднее значение 14,48 (стандартное отклонение 6,41)) ( t (75) = 2,38, P = 0,02).

Когда оценки вспомогательной подшкалы были объединены с оценками подшкалы смеха и плаксивости, полученная шкала из 15 пунктов показала внутреннюю согласованность 0,92 и надежность повторного тестирования 0,88. Общие баллы по этой версии сильно коррелировали с обеими шкалами аффективной лабильности ( r = 0.70, P <0,001) и инвентаризация депрессии Бека ( r = 0,51, P <0,001), но не показатель интенсивности аффекта (0,09). Общие баллы были значительно выше в группе, диагностированной врачом с лабильностью (среднее значение 36,50 (стандартное отклонение 10,57)), чем в группе, не являющейся лабильной (среднее значение 24,68 (стандартное отклонение 8,08)) ( t (75) = 5,27, P <0,001). Для общих баллов CNS-LS был выбран отсекающий балл 27 или выше, поскольку он обеспечивает наивысшую инкрементную достоверность. Это отсекает прогнозируемые диагнозы с чувствительностью 0.74 и специфичность 0,80. Основываясь на базовых показателях популяции в диапазоне от 27% до 49%, эта комбинация показала возрастающую достоверность в диапазоне от 0,30 до 0,29 и отрицательную прогностическую ценность от 0,90 до 0,76.

Конечные ноты

(1) Осыпной анализ — широко используемый метод для извлечения значимых факторов после факторного анализа22. 23 Этот метод включает построение наклона собственных значений факторов. Линия сюжета обычно в какой-то момент обрывается или резко отклоняется, причем значимые факторы падают влево от разрыва, а менее значимые факторы — вправо.Затем визуальный осмотр позволяет идентифицировать те факторы, которые имеют значение.

(2) Инкрементальная валидность представляет собой степень, в которой тест повышает точность принятия решений по сравнению с решениями, принятыми только с использованием информации о базовой скорости.24 Инкрементная валидность рассчитывается путем вычитания базовой скорости из количества положительных результатов, то есть истинных положительных результатов, деленных на Всего положительных.

Связь между внимательностью и пониженной эмоциональной лабильностью у молодых людей, подверженных риску биполярного расстройства

Молодые люди, у которых есть родители или братья и сестры с биполярным расстройством, подвержены более высокому риску развития этого расстройства, чем люди без семейного анамнеза.Среди молодежи из группы высокого риска лабильность настроения — быстрые и частые изменения настроения, которые могут быть несоразмерны текущим обстоятельствам — связана с психосоциальными нарушениями и часто является предиктором будущего начала биполярного расстройства.

Исследовательская группа, в состав которой входят Данелла Хафеман, доктор медицинских наук; Мэри Филлипс, доктор медицины, доктор медицины (Кантаб); Борис Бирмахер, доктор медицины; и Тина Гольдштейн, доктор философии , провела пилотное исследование, которое недавно было опубликовано в Journal of Affective Disorders. Их цель состояла в том, чтобы оценить, может ли вмешательство, основанное на осознанности, у молодежи из групп риска быть связано с улучшением лабильности настроения.Эта работа была поддержана Братством депрессии от Фонда Клингенштейна третьего поколения доктору Хафеману. Вмешательства, основанные на осознанности, — практики, которые способствуют беспристрастному вниманию к настоящему — могут помочь людям смириться с трудными обстоятельствами или эмоциями и являются многообещающим подходом к лечению лабильности настроения. Такие вмешательства могут также улучшить реакцию на стрессовые или травмирующие жизненные события, что может помочь предотвратить возникновение расстройств настроения.

«Понимание изменений мозга, связанных с внимательностью, может открыть окно в модифицируемые нейронные схемы, лежащие в основе регуляции эмоций и, в более широком смысле, устойчивости к стрессу», — сказал доктор .Хафеман, первый автор исследования. «Мы сосредоточились на одном нейронном маркере — функциональной связи между дорсолатеральной префронтальной корой и задней поясной извилиной, — которая, как было показано в трех исследованиях взрослых, увеличивается после вмешательства внимательности и связана с улучшенной реакцией на стресс. Мы хотели оценить этот потенциальный нервный механизм в раннем подростковом возрасте, поскольку это важный период нервной пластичности и риска аффективных расстройств, особенно для тех, кто находится в семейном риске биполярного расстройства и уже имеет симптомы настроения.”

В исследование были включены 35 молодых людей в возрасте от 10 до 14 лет с повышенной лабильностью настроения, у которых был родитель или брат или сестра с биполярным расстройством, а также 21 человек того же возраста, у которых не было биполярного расстройства в личном или семейном анамнезе. Участники прошли первоначальное сканирование и заполнили анкеты для оценки депрессии и тревоги. Молодые люди из группы риска посещали восемь сеансов еженедельной группы внимательности и выполнили второе сканирование сразу после последнего сеанса, а затем повторную оценку через три месяца.Контрольная группа не посещала сеансы осознанности, но прошла первоначальное сканирование, а также второе сканирование через 2–3 месяца.

Анализ исследования показал, что при первоначальном сканировании участники исследования продемонстрировали сходную взаимосвязь между задней поясной корой и дорсолатеральной префронтальной корой. Однако только у молодых людей из группы риска, которые участвовали в сеансах осознанности, во время второго сканирования улучшилось взаимодействие. Группа риска также сообщила об улучшении лабильности настроения и тревожности, а также о снижении подавления эмоций.Неожиданно осознанность не увеличивалась во время сессий внимательности, а скорее увеличивалась в течение трехмесячного периода после собраний. Увеличение связи между задней поясной поясной корой и дорсолатеральной префронтальной корой предсказало позднее снижение лабильности настроения, тревожности и подавления эмоций.

«Эти открытия впечатляют с точки зрения« экспериментальной терапии »: вмешательство осознанности перемещает цель (функциональная связь между задней поясной извилиной корой и дорсолатеральной префронтальной корой), что затем связано с последующим улучшением симптомов настроения. ДокторХафеман. «Результаты этого исследования также пополняют литературные данные, демонстрирующие усиление функциональной связи между этими областями после вмешательства осознанности. Однако, хотя и многообещающие, интерпретации ограничены, потому что у нас не было рычага контроля нашего вмешательства. Таким образом, мы не знаем, были ли изменения в мозге или поведении связаны с самим вмешательством осознанности или другими неспецифическими эффектами. Чтобы ответить на этот важный вопрос, мы надеемся в будущем провести более крупномасштабное рандомизированное контролируемое исследование.

Доктор Гольдштейн, старший автор статьи, добавил: «Эта работа по переводу невероятно захватывающая, поскольку она вносит значительный вклад в наше понимание конкретных мозговых процессов, лежащих в основе расстройства и реакции на лечение, а также предлагает большие перспективы для изменения траектории для молодежи из групп риска ».

Вмешательство, основанное на внимательности, для снижения лабильности настроения у молодежи из групп риска: предварительные данные об изменениях функциональной связности в состоянии покоя
Хафеман Д.М., Острофф Н.А., Фельдман Дж., Хики МБ, Филлипс М.Л., Бирмахер Б., Гольдштейн Т.Р.
Журнал аффективных расстройств, том 276, 2020, страницы 23-29. https://doi.org/10.1016/j.jad.2020.06.042

Эмоциональная лабильность как уникальный признак подозрения на хроническую травматическую энцефалопатию

Хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ) — нейродегенеративное заболевание, вызванное травмой головы. Диагностика этого заболевания затруднена, поскольку надежные биомаркеры не установлены, и часто это клиническое состояние недооценивается из-за плохого распознавания его клинических проявлений (Lenihan and Jordan, 2015).Окончательный диагноз CTE определяется путем выявления нейрофибриллярных клубков в периваскулярном пространстве вокруг бороздок в посмертной ткани (McKee et al., 2015). Однако выполнение биопсии мозга для поиска нейрофибриллярных клубков не является возможным вариантом для ранней диагностики. Таким образом, диагноз подозреваемого CTE у живых был основан на клиническом подозрении с использованием предложенных исследовательских критериев клинических проявлений. Кроме того, методы нейровизуализации показали некоторые перспективы в помощи в диагностике.Клинически CTE чаще ассоциируется с нарушением памяти и нарушением исполнительной функции (Stern et al., 2013). Тем не менее, здесь мы представляем два уникальных случая предыдущих профессиональных футболистов, в которых изменения поведения были первыми определяющими факторами в клинической картине, и обсуждаем возможные варианты нейровизуализации, которые могут помочь в диагностике CTE. Поскольку поведенческие изменения могут быть ошибочно приняты за другие нейропсихологические заболевания, распознавание различных клинических комбинаций имеет решающее значение для ранней диагностики, раннего вмешательства и улучшения ухода за пациентами с подозрением на CTE.

1. Введение

Хроническая травматическая энцефалопатия (ХТЭ) связана с популярными американскими контактными видами спорта, такими как футбол, хоккей и футбол. Клинические проявления CTE можно разделить на две разные группы. Одна группа представляет изменения когнитивных функций, включая нарушения памяти и исполнительных функций. Вторая группа представляет собой поведенческие изменения, в том числе импульсивность и агрессивное поведение, предшествующие ухудшению настроения или когнитивному снижению [1]. Эту вторую группу часто ошибочно принимают за психическое расстройство, и ее не так легко распознать.Клинические диагностические критерии CTE были предложены для исследовательских целей, но еще не получили широкого распространения для клинических целей [1]. Полезность нейровизуализации, такой как МРТ (магнитно-резонансная томография) и ПЭТ (позиционная эмиссионная томография), была оценена для помощи в ранней диагностике [2]. В этом клиническом случае описываются две уникальные презентации поведенческих изменений как ранних признаков подозреваемого CTE и дается дальнейшее обсуждение возможностей нейровизуализации. Эта информация важна для повышения осведомленности о различных клинических проявлениях CTE.

Окончательный диагноз CTE является невропатологическим свидетельством раннего периваскулярного отложения тау-белка в головном мозге [3]. Тау — это связывающий микротрубочки белок, важный для транспорта аксонов. Аномальное отложение фосфорилированного тау также обнаруживается при других типах нейродегенеративных заболеваний, таких как болезнь Альцгеймера [4]. На более поздних стадиях CTE отложение тау-белка появляется в других областях мозга [5, 6].

Без биомаркеров CTE продолжает оставаться диагностической дилеммой [7]. Клинические проявления частично совпадают с психиатрическими проявлениями, такими как депрессия и нарушение памяти.Для исследовательских целей предлагается несколько диагностических критериев [8–10], в том числе повторяющиеся травмы головы и когнитивные и / или поведенческие нарушения в анамнезе. Часто симптомы, связанные с CTE, можно игнорировать, поэтому повышение осведомленности и распознавание симптомов имеют решающее значение. Ниже мы представляем два случая профессиональных игроков в американский футбол, чтобы проиллюстрировать изменения поведения и памяти, предполагающие ранние симптомы подозреваемого CTE. В их случаи включены базовые демографические данные в таблице 1.

902 902 902 902 902 902 902 902 9018 902 902 902 902 902 30 с 902 нет 902 нет 902 нет 902 Пациент A B 30 Сотрясение мозга да да Возраст занятий контактными видами спорта 5 13 Детство / преморбидный анамнез Семейный анамнез болезни Альцгеймера или другой деменции нет нет

2.Изложение дела

2.1. Пациент А

Пациент А был 39-летним правшой, бывшим профессиональным футболистом. Он обратился в Клинику расстройств памяти в больнице третичного уровня для оценки проблем с памятью. У него впервые возникли проблемы с настроением с раздражительностью, депрессией и социальной изоляцией примерно в то время, когда он ушел из профессионального футбола, когда ему было чуть за 30. Он испытывал значительные перепады настроения, иногда бесконтрольно смеялся, раскачивался, расхаживал и ворчал.У него также были суицидальные мысли. Позже проблемы с кратковременной памятью начали коварно и постепенно ухудшились к середине 30-х годов. Он быстро забывал, постоянно повторял вопросы, часто забывал о назначенных встречах и терял предметы. Ему было трудно ориентироваться, и он полагался на GPS, чтобы передвигаться. Он забывал оплачивать счета, и поэтому управление финансами переходило к его опекуну. Ему было трудно выполнять свою работу, потому что он не мог вспомнить задачи. Он также легко расстраивался и не мог одновременно выполнять несколько задач.

Пациент А начал заниматься футболом в 5 лет. Он играл в футбол 25 лет. Он получил восемь сотрясений мозга, в четырех из которых он потерял сознание. Кроме того, он испытал кратковременный «звон колокольчика», удар головой и появление звезд, что происходило по крайней мере один раз, если не чаще, каждый раз, когда он играл в футбол. Семейный анамнез болезни Альцгеймера не известен.

Его оценка по шкале MOCA составляла 20/30, а CDR — 1. При нейропсихологическом тестировании у пациента выявлен значительный дефицит во многих областях, включая комплексное внимание, исполнительное функционирование и память (таблица 2).Мозг пациента А на МРТ был нормальным. Пациент ранее не имел психиатрического диагноза. На основании анамнеза и нейропсихологического тестирования был поставлен диагноз: серьезное нейрокогнитивное расстройство, хроническая травматическая энцефалопатия и большое депрессивное расстройство.

902 902 902 9018 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 WA Комиссионные ошибки CPT ошибки 902 мотор / визуально-моторное функционирование матрица рассуждения точность переключения 902 40 902 13 37 Язык-IV Тест Пациент A B T оценка 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 902 Диапазон цифр WAIS IV 30 47 Арифметика WAIS IV 37 43 Кодирование WAIS IV 27 53 Поиск символа WAIS IV 27 50 Отмена WAIS IV 30 37 визуальных трасс 50 DKEFS последовательность номеров трейлов 27 50 Буквенная последовательность следов DKEFS 20 57 Комиссионные ошибки CATA 21 CPT ошибки 31 Восприятие звуков речи 43 40 Морской ритм 25 902 Блок-схема WAIS-IV 53 43 Визуальные головоломки WAIS-IV 37 40 50 63 Башня DKEFS te st 40 70 Исполнительное функционирование Беглость речи (FAS) См. TN / LS Тест категории 38 36 Сходства WAIS-IV 40 40 DKEFS См. Переключение трейлов 57 Количество трейлов / буквенное переключение Свободное владение буквами DKEFS 37 53 Свободное владение по категориям DKEFS 37 50 Переключение DKEFS: общее правильное 43 43 40 Запрещение цвета / слова DKEFS 20 Переключатель запрета цвета / слова DKEFS 20 40 Тест контекста слова DKEFS 40 53 Boston name test N / A N / A Категория беглости (именование животных) 37 53 DKEFS letter fluency 370213 Сложный идеальный материал BDAE н / д н / д Тест контекста слова DKEFS 40 53 Категория DKEFS беглость См. Выше Функционирование памяти Журнал WMS-IV логическая память I 23 40 Логическая память WMS-IV II 23 33 Словесные парные партнеры WMS-IV I 33 43 парные партнеры II 23 47 Визуальное воспроизведение WMS-IV I 37 43 Визуальное воспроизведение WMS-IV II 27 WMS-IV 50 IMS 43 Н / Д Конструкции WMS-IV II 40 Н / Д

2.2. Пациент B

Пациент B был 41-летним правша, бывшим профессиональным футболистом. Он начал чувствовать себя подавленным в возрасте 30 лет, и с годами оно постепенно ухудшалось. В течение трех-четырех лет у него развились значительные перепады настроения, когда он постоянно тосковал, то плакал, то смеялся, то сердился. Ему не ставили диагноз и не лечили от проблем с настроением, потому что он никогда не обращался за медицинской помощью. Он потерял интерес к своим хобби и постепенно сократил свои повседневные дела до лежания дома.

Проблемы с памятью начались примерно в 39 лет. Проблемы с памятью начинались незаметно и постепенно прогрессировали. Пациент B не мог вспомнить подробности событий. Ему нужно было все записывать; в противном случае они бы не закончили. Он повторял вопросы несколько раз в день.

Его повседневная деятельность (ADL), которая представляет собой повседневную деятельность по уходу за собой, включая прием пищи, купание, одевание туалета, перевод и воздержание, не была полностью неизменной. Ему требовались напоминания о принятии душа.Хотя он мог одеваться сам, ему требовалась подсказка, чтобы одеться соответственно этому случаю. Его инструментальные ADL (iADL), которые представляют собой действия, требующие навыков для успешной самостоятельной жизни, были затронуты. Он мог сам ходить по магазинам; он мог выбрать предметы и заплатить за них. Его жена полностью взяла на себя оплату счетов, чтобы гарантировать своевременную оплату счетов, потому что он забыл оплатить некоторые счета. Его вождение не затронуло. Он не попал в аварию и не заблудился.Однако он использовал GPS, чтобы передвигаться. Он продолжал заниматься домашними делами, но обычно нуждался в помощи. Например, он мог начать стирку, но забыл закончить стирку.

Он начал заниматься футболом с 13 лет. Он играл 9 лет в профессиональном футболе и 4 года в колледже. Всего он играл в футбол 18 лет. У него было множество событий, связанных с видением звезд / видением света / ошеломлением на несколько минут в течение сезона. Он не мог вспомнить, сколько у него было, но сообщил, что имел довольно много.Он действительно помнил, как четыре раза нокаутировал и выводил с поля.

Его оценка по шкале MOCA составляла 23/30, а CDR — 1. При нейропсихологическом тестировании у пациента выявлен значительный дефицит во многих областях, включая комплексное внимание и исполнительное функционирование (таблица 2). МРТ в норме. Его результаты нейропсихологического тестирования и история болезни соответствовали критериям DSM V для основного нейрокогнитивного расстройства, поскольку у него был дефицит, который мешал повседневной жизни в двух разных областях.

3. Обсуждение

В этом клиническом случае подчеркивается важное понимание того, как CTE может развиваться у спортсменов уже в возрасте 30 лет и может однозначно вызывать проблемы с настроением, предшествующие проблемам с памятью и исполнительными функциями.

Эти два случая имеют схожую историю с другими профессиональными американскими спортсменами, поскольку оба начали играть в футбол в детстве (Таблица 1). Оба играли в средней школе, колледже, а затем и профессионально около 10 лет. Пациент А начал играть на 10 лет раньше, чем пациент Б.Возможно, что у пациента А заболевание развилось раньше, чем у пациента Б, так как пациент А начал играть раньше. Количество лет занятий спортом коррелирует с тяжестью заболевания [11].

КТР — таупатия. При вскрытии мозга наблюдаются NFT, тау-положительные астроциты, тау-положительные клеточные процессы, которые преимущественно затрагивают кортикальные борозды, медиальную височную долю, промежуточный мозг и ствол мозга. Тау-патология обычно периваскулярна, наиболее выражена в борозде и преимущественно затрагивает поверхностные корковые слои.Эти микроскопические изменения накапливаются со временем и помогают лучше понять его патофизиологию; однако в настоящее время эти изменения тау-белка не помогают врачам в диагностике заболевания.

Что касается нейровизуализации, оба пациента сохранили нормальные МРТ головного мозга, и поэтому использование изображений головного мозга может быть бесполезным для ранней диагностики. У пациентов с ХТР может развиться прозрачная полая полость при травме головного мозга; однако это только в небольшой подгруппе пациентов с ХТР [11]. В последнее время ПЭТ-визуализация рассматривалась как потенциально полезный метод нейровизуализации для обнаружения патологии КТР.Уже разработано ПЭТ-соединение PiB (соединение B из Питтсбурга), которое отслеживает отложение амилоида при болезни Альцгеймера и помогает понять патологию бета-амилоида после травмы головы [12]. За последние два года были разработаны индикаторы, специфичные для тау-белка для ПЭТ, THK5317, THK5351, AV1451 и PBB3. Из-за сложности и вариабельности различных типов отложений тау при различных заболеваниях, эти индикаторы необходимо будет оценить на предмет эффективности в диагностике CTE и понимании его патологии [13].С будущим пониманием специфических для тау маркеров ПЭТ, пациенты, представленные в этом отчете, могут иметь дополнительные подтверждающие данные, указывающие на окончательный диагноз CTE.

На данный момент эти два пациента попадают в клинические исследования диагностических критериев расстройства настроения до дефицита памяти для CTE [8–10]. Их возраст начала (30-40 лет) также согласуется с поведенческими симптомами, проявляющимися в более молодом возрасте по сравнению с возрастом проявления когнитивных симптомов [1]. Клинические признаки CTE включают нарушения настроения (депрессия, суицидальность и раздражительность), поведения (взрывная активность, насилие и импульсивность), когнитивных функций (нарушение памяти, исполнительная дисфункция и снижение концентрации внимания) и двигательных функций (паркинсонизм, дизартрия, изменения походки. , и слабость).Продольное исследование детей, занимающихся видами спорта с высоким риском сотрясения мозга, и их превращение в профессиональных спортсменов было бы наиболее полезным для выявления и описания CTE. В настоящее время CTE часто недооценивают или неправильно диагностируют. Для клиницистов очень важно быть в курсе различных проявлений CTE, особенно когда пациенты изначально жалуются на эмоциональную лабильность или поведенческие симптомы.

Конфликт интересов

Авторы не заявляют о конфликте интересов.

Изменения личности после травмы головного мозга или сотрясения мозга

Изменения личности (или ощущаемые ими ощущения) являются обычным явлением после черепно-мозговой травмы. Даже сотрясение мозга может повлиять на мозг спустя долгое время после того, как он заживет от первоначальной травмы. То, как мы обрабатываем и понимаем информацию, может измениться в результате травмы, поэтому неудивительно, что это влияет и на наши эмоции.

Многие люди после травмы страдают от социальной тревожности, раздражительности, гнева, депрессии, чувства подавленности, общего беспокойства, перепадов настроения или эмоциональной лабильности (слезливости).Но не заблуждайтесь: хотя из-за этих симптомов может показаться, что , вы теперь другой человек, ваша личность осталась неизменной. Это просто похоронено под тяжестью симптомов, с которыми так трудно справиться.

Думайте о личности как о совокупности черт, а о своем настроении — как о текущем состоянии жизни. Обычно наше настроение не держится на недели и месяцы. Но после травмы головы негативное настроение, такое как грусть, беспокойство или раздражение, может затянуться, из-за чего пациенты и их семьи ошибочно принимают эмоциональные симптомы за изменения личности.

Реальность такова, что большинство изменений личности после сотрясения мозга на самом деле связаны с симптомами, которые исчезнут, если вы получите правильное лечение.

Перенести эти эмоциональные изменения или наблюдать, как любимый человек страдает от них, нелегко. Это действительно очень сложно. Это нормально — разочаровываться в изменениях, бороться за их понимание или горевать о прошлом.

Но если вы хотите узнать больше о том, почему они происходят и что вы можете с этим сделать, продолжайте читать.Мы рассмотрим…

Более 80% наших пациентов испытали эмоциональные симптомы после сотрясения мозга. Многие из этих симптомов проходят вскоре после лечения в нашей клинике (хотя серьезные проблемы с психическим здоровьем, такие как депрессия и беспокойство, могут потребовать дополнительной терапии). Если вы хотите узнать больше о том, чем мы можем вам помочь, , запишитесь на бесплатную консультацию .

Почему вы испытываете изменения настроения (изменения личности) после травмы головы

Изменения личности могут происходить из двух источников после травмы головного мозга:

• Специфические физиологические изменения в мозге, которые влияют на то, как он принимает, обрабатывает и воспринимает информацию.
• Эмоциональные реакции (естественная реакция) на изменения в вашей жизни, вызванные травмой головного мозга.

На самом базовом уровне сотрясение мозга может нарушить связи между нейронами и кровеносными сосудами в вашем мозгу (это называется нервно-сосудистым соединением). У большинства пациентов, перенесших сотрясение мозга, эти пути нормализуются через несколько недель. Но у 30% пациентов с сотрясением мозга этот измененный, неэффективный способ обработки информации и реагирования на потребности мозга приводит к длительным симптомам.Подробнее о стойких симптомах после сотрясения мозга и о том, почему они возникают, читайте здесь.

Примечание: Имейте в виду, что у вас могут быть затяжные симптомы даже от цитаты без кавычек «легкое сотрясение мозга». Любая травма головного мозга — , даже если она не возникла в результате удара по голове — может вызвать серьезные симптомы, и для ее устранения может потребоваться лечение.

Местоположение травмы тоже может иметь значение. Травмы головного мозга могут повредить связи, которые идут от коры головного мозга (часть мозга, которая играет роль в памяти, внимании, восприятии, познании и осознании) к лимбической системе (части мозга, которая поддерживает такие функции, как эмоции, поведение , и мотивация).

Эти связи позволяют нам оценить наши эмоциональные реакции, понять, насколько важны события, и принять решение о реакции, соответствующей ситуации. Когда эти связи нарушены, эмоциональная реакция отличается от того, что было до травмы, и не всегда синхронизируется с текущей ситуацией.

Гиппокамп — это часть вашего мозга, известная своей способностью преобразовывать краткосрочные воспоминания в долгосрочные. Ваши воспоминания подсказывают, как вы реагируете на окружающую среду или мир вокруг вас, в том числе определяя вашу эмоциональную реакцию.Около 63% пациентов, которых мы наблюдаем в Cognitive FX, имеют аномальные фМРТ в одном или обоих гиппокампе.

Другими словами, травма мозга может нарушить нормальную обработку информации и эмоций, делая вас уязвимыми для множества неприятных изменений настроения. Но эти изменения настроения не должны длиться вечно: дисфункция мозга после сотрясения мозга — это не то же самое, что необратимое повреждение мозга.

Наконец, не стоит сбрасывать со счетов травму, которую вы пережили: нормально быть расстроенным и расстроенным после травмы, изменившей жизнь.Может потребоваться время, чтобы обработать свои эмоции и вернуться к какой-то «нормальности».

Эмоциональные симптомы после сотрясения мозга

Травма головного мозга является эмоционально травмирующей. Это нормально — оплакивать прежнюю жизнь и пытаться найти способы справиться с продолжающимися симптомами. Выжившие после травмы головного мозга могут пострадать из-за нарушения связи, описанного ранее, и могут иметь неожиданные изменения в поведении.

Если ваш мозг имеет дисрегулируемую нервно-сосудистую связь, это означает, что некоторые области вашего мозга гипоактивны (не выполняют свою долю), а некоторые гиперактивны (пытаются делать слишком много или сжигают больше ресурсов, чем должны, для задачи, которые они выполняют).В любом случае вашему мозгу приходится работать сверхурочно, чтобы делать то, что он должен делать.

Это позволяет очень легко получить чрезмерную стимуляцию: перегруженность сенсорными входами, такими как свет и шум, и когнитивными входами, такими как разговор, чтение или работа. Эта чрезмерная стимуляция может быть причиной многих эмоциональных симптомов.

Давайте исследуем каждый.

Гнев и раздражительность после сотрясения мозга

Многие из наших пациентов сообщают о раздражении и нетерпении в повседневной жизни.Например, этот адвокат (который был ранен в автомобильной катастрофе) не смог починить сломанный льдогенератор, в результате чего он взорвался на членов семьи. Раньше это его совсем не беспокоило.

После травмы головы легко отреагировать на данную ситуацию более резко, чем до травмы. Почему? Потому что ты уже со всем этим сталкиваешься!

Если у вас сохраняются симптомы после сотрясения мозга, значит, ваше тело и мозг пытаются справиться с большей нагрузкой, чем когда-либо раньше.То, что раньше было незначительным неудобством, теперь кажется национальной чрезвычайной ситуацией для мозга, который и так жонглирует больше, чем может справиться.

Эта чрезмерная стимуляция является причиной раздражения, вспышек гнева и перепадов настроения, которые могут возникнуть после травмы головы. Постарайтесь сохранять терпение по отношению к себе и ищите способы уберечь себя от чрезмерной стимуляции (мы дадим несколько советов позже в этой статье).

Также имейте в виду, что у вас может быть неразрешенное чувство гнева из-за ситуации, в которой вы находитесь.Большинство людей не ожидают, что у них появятся затяжные симптомы. Они не просили о своей травме. Их могут принижать врачи, и они могут начать сомневаться в себе. Это замешательство и разочарование могут абсолютно способствовать эмоциональным трудностям.

Беспокойство после сотрясения мозга

После сотрясения мозга вы можете начать беспокоиться так, как никогда раньше. Или вы можете обнаружить, что ваше предыдущее беспокойство стало еще хуже. Ощущение раздражения, изо всех сил пытается заснуть и постоянно думать о том, что может пойти не так, — вот что характерно для сотрясения мозга.

Мы написали целый пост на тему пост-сотрясения мозга. Вы можете прочитать этот пост, чтобы узнать больше о том, почему сотрясение мозга может вызвать беспокойство и как с этим справиться. Если вы думаете, что страдаете от посттравматического стрессового расстройства, прочитайте вместо этого наш пост о посттравматическом стрессовом расстройстве, связанном с сотрясением мозга.

Депрессия после сотрясения мозга

Депрессия после сотрясения мозга — обычное дело, особенно если вы в прошлом страдали депрессией.

Недавнее исследование показало, что учащиеся, перенесшие сотрясение мозга, имеют более высокий риск членовредительства, депрессивных симптомов, попытки самоубийства, травмы в результате попытки самоубийства и в целом более низкие показатели психического здоровья.Другое исследование показало, что уровень самоубийств среди людей с ЧМТ был почти в два раза выше, чем среди людей без травмы головного мозга. Наконец, люди, получившие множественные черепно-мозговые травмы, подвергаются повышенному риску депрессии и самоубийства.

Немедленно обратитесь за профессиональной помощью, если у вас возникнут мысли о самоубийстве. Ваша жизнь стоит того, чтобы жить, и вы можете стать лучше. Чтобы получить немедленную помощь, позвоните на национальную линию помощи по предотвращению самоубийств: 1-800-273-8255. Обратитесь к местному поставщику психологической помощи.

Прочтите этот пост, чтобы узнать больше о депрессии после легкой черепно-мозговой травмы.

Эмоциональная лабильность после сотрясения мозга

Это нормально — плакать от горя или потери после того, как mTBI приводит к затяжным и травматическим симптомам. На самом деле, плакать и справляться с некоторыми эмоциями — это здорово.

Но некоторые пациенты смущенно плачут по пустякам или без всякой на то причины. Если после рекламы у вас слезятся глаза, вы, вероятно, испытываете нечто, называемое эмоциональной лабильностью. Эмоциональная лабильность вызывает неконтролируемые слезы (или смех), иногда в самые неудобные моменты.

У пациентов, перенесших сотрясение мозга, это может быть связано с чрезмерной стимуляцией — это может быть способ вашего тела справиться с ситуацией, когда ваш мозг не может справиться со всем, что ему нужно. Вместо того, чтобы расстраиваться из-за себя (или, если вы член семьи, злиться из-за плача), справитесь с ситуацией легкомысленно. Здоровее посмеяться и признать, что слезы вышли из-под вашего контроля, чем бороться с ними и усилить разочарование.

Импульсивность после сотрясения мозга

Сотрясение мозга может вызвать потерю памяти, проблемы с долговременной или краткосрочной памятью, трудности с фокусировкой и отслеживанием разговора, мозговой туман и многое другое. Неудивительно, что травмы головы также могут повлиять на контроль над импульсами .

На самом деле, мы часто видим сотрясение мозга и СДВ вместе. Чтобы точно определить, что именно вызывает импульсивность, необходимо обследование у опытного врача.

Например, мы могли бы использовать визуализацию, чтобы обнаружить, что сотрясение мозга вызвало нарушение регуляции в поясной извилине или передней островке, которые являются областями мозга, участвующими в эмоциях и контроле над импульсами.Или импульсивность и изменения поведения могут возникнуть из-за нарушения сна из-за травмы.

Все эти причины поддаются лечению, но вы должны знать, какова основная проблема , , чтобы решить ее, что означает посещение врача, который сможет правильно диагностировать проблему.

Социальная борьба после сотрясения мозга

Часто мы слышим от пациентов жалобы на то, что они раньше были общительными, но теперь не хотят навещать друзей или проводить ночь вне дома. Дело не в том, что вы перешли от экстраверта к интроверту: скорее всего, из-за ваших симптомов эта «ночь в городе» перестает быть веселой.

Отказ от социальных функций может быть вызван таким симптомом, как усталость — некоторые люди просто слишком устали, чтобы выходить на улицу. Или может случиться так, что вам больше не нравятся разговоры, потому что вы изо всех сил пытаетесь понять, что все говорят. Может быть, найти правильные слова сложно и утомительно. Возможно, у вас возникают головные боли из-за шума или света. Может быть, вас просто быстро возбуждают.

Есть так много причин, по которым пациенты, перенесшие сотрясение мозга, избегают общественных мероприятий. Хорошая новость в том, что ни одна из них не связана с постоянными изменениями личностных качеств.

Что делать с этими эмоциями

Хотя мы рекомендуем работать с психологом или нейропсихологом, чтобы справиться с эмоциональными изменениями до тех пор, пока вы не сможете получить лечение от постконтузионного синдрома, есть несколько вещей, которые вы можете сделать (с помощью терапевта или без нее).

Определите свои триггеры

Определите свои триггеры, особенно при чрезмерной стимуляции. Что вы чувствуете прямо перед вспышкой гнева или перед тем, как вас переполняют чувства? Если вы знаете, что впереди вас ждут неприятности, вам будет легче изменить курс.Например, некоторые пациенты замечают туман в мозгу, головокружение или тошноту.

Попросите члена семьи помочь

Если вам это нравится, попросите доверенных членов семьи следить за вашей чрезмерной стимуляцией. Они могут улавливать сигналы, которые вы не замечаете, например, взгляд остекленевших глаз. Они могут тактично напомнить вам позаботиться о себе и дестимулировать.

Составьте план десимуляции

Говоря о дестимуляции, составьте план на тот случай, когда вы будете перегружены.Вы можете спрятаться в ванной на пять минут (или в любой тихой комнате, которую сможете найти), ненадолго закрыть глаза или даже намеренно отвлечься от своей текущей деятельности (например, если вы застряли в лекционном зале, вам может потребоваться «Простор» на несколько минут).

Назовите эмоцию

Назовите каждую эмоцию, которую вы испытали после травмы. Изучите, как эти изменения повлияли на ваше отношение к себе. Иногда просто признание и понимание того, что с вами произошло, может помочь.

Получите некоторые упражнения

Некоторым людям трудно выполнять упражнения после сотрясения мозга, но все же важно выполнять любые упражнения, которые вы можете выполнять безопасно. Он поможет снять стресс и напряжение, а также даст вашему мозгу биохимический импульс, чтобы помочь ему справиться с повседневными потребностями. Этот пост о упражнениях после сотрясения мозга может помочь вам начать работу.

Вести дневник

Не с кем поговорить? Боретесь с словесным выражением своих чувств? Просто нужна еще одна розетка? В этом может помочь ведение журнала.Это дает вам возможность обрабатывать свои мысли и чувства по расписанию вашего .

Прежде всего, получите правильное лечение

Длительные симптомы не исчезнут без лечения. Если вы испытываете эмоциональные проблемы и другие общие симптомы сотрясения мозга более трех месяцев, пора обратиться за помощью. Мы объясним, как это выглядит в следующем разделе.

Лечение эмоциональных изменений после сотрясения мозга

Лечение черепно-мозговой травмы не подходит всем.Многие программы предоставляют одинаковые 2-3 терапии для каждого пациента, проходящего через их программу. Некоторым становится лучше, а некоторым — нет. Это потому, что сотрясения мозга не вызывают дисфункции в одних и тех же областях мозга у всех. Зная, какие регионы лечить, вы можете адаптировать лечение под конкретного человека.

Вот почему наша оценка включает сканирование fNCI. Это позволяет нам увидеть, какие области мозга были поражены сотрясением (сотрясениями). Вот пример того, как одна из наших пациенток объясняет часть своих результатов fNCI:

Оливия : «FNCI показала, что мой таламус гипоактивен, а базальные ганглии полностью отключены на обед.Три стандартных отклонения от нормы в основном означают, что в этой области на фМРТ не наблюдалось активации. Вся работа была направлена ​​вокруг этого, вызывая усталость и нагрузку на остальную часть моего мозга. Нижняя лобная извилина имела тенденцию к гиперактивности (использовала слишком много ресурсов для выполнения поставленных задач) ».

Когда мы закончим оценку пациентов (сбор данных об их физическом времени реакции, когнитивных функциях и истории болезни в дополнение к сканированию fNCI), пора приступать к работе.

Мы используем комбинацию упражнений и междисциплинарных методов лечения, включая (но не ограничиваясь) когнитивную, профессиональную, нервно-мышечную и сенсомоторную терапию. Пациенты встречаются с психологом не менее двух раз во время лечения.

Чтобы сделать лечение максимально эффективным, пациенты занимаются аэробной активностью под присмотром взрослых. Кардиоупражнения приводят к когнитивному развитию после упражнений (PECB): увеличению количества необходимых нейротрансмиттеров и белков в вашем мозгу, которые помогают развивать и поддерживать здоровый кровоток.PECB означает, что ваш мозг находится в лучшем состоянии, чтобы справляться с проблемами, которые мы даем вам в терапии, и заниматься нейропластичностью для восстановления.

В конце недели каждый пациент проходит второе сканирование fNCI, чтобы мы могли увидеть, насколько хорошо развивается его мозг. Среднее улучшение при втором сканировании составляет 77%! Если пациенты после лечения продолжают выполнять домашнее задание, они обычно видят дальнейшее улучшение дома.

В клинике мы в первую очередь сосредоточены на устранении дисфункции мозга.Когда это происходит, исчезают и многие эмоциональные и поведенческие изменения. Каждого пациента также обследуют на предмет психологических расстройств (например, посттравматического стрессового расстройства и депрессии). Мы следим за тем, чтобы каждый пациент имел индивидуальный план для продолжения соответствующей терапии в своем родном городе (при необходимости). Выздоровление намного легче, когда решается основная проблема — дисфункция мозга из-за травмы.

Если вы хотите узнать больше о том, как мы можем помочь вам выздороветь, запишитесь на бесплатную консультацию с нашей командой.

Эволюционная лабильность и филогенетическая полезность поведения в группе жуков-муравьев-гостьей Staphylinidae | Анналы Энтомологического общества Америки

Аннотация

Несмотря на то, что ранее в этом столетии они широко использовались в качестве систематических символов, относительно немного систематиков в настоящее время используют поведенческую информацию для филогенетической реконструкции. Естественный эксперимент, основанный на предполагаемых филогенетических отношениях и ассоциациях хозяев племени муравьёв-гостевых жуков, позволяет провести новый тест филогенетической полезности поведения.Исторические и нынешние эволюционные силы действовали противоположно во время недавней эволюции поведения, что позволило определить относительную эволюционную лабильность двух общих классов поведенческих персонажей. Я разделил поведенческий фенотип на два компонента и проверил относительное присутствие этих двух противоположных сил в каждом поведенческом компоненте. Поведение было разбито на постоянно различающийся поведенческий компонент (продолжительность функционально схожего поведения жуков) и дискретно различающийся поведенческий компонент (типичное для вида поведение).Проведя серию статистических и кладистических тестов по каждому компоненту в отдельности, я пришел к выводу, что текущие эволюционные силы в первую очередь определяют непрерывный поведенческий компонент, потому что он наиболее похож среди гетерогенных видов жуков-гнездовых жуков. Напротив, я пришел к выводу, что древние эволюционные силы определили дискретный компонент, потому что он был наиболее похож среди родственных видов, не являющихся членами гнезда. Эти результаты подтверждают две гипотезы. Во-первых, продолжительность поведения изменяется быстрее, чем типичные для вида поведенческие черты.