Стать себе мамой: evo_lutio — LiveJournal
Если коротко описывать, что такое зрелая личность, то это личность, которая сама себе стала мамой. В идеале, и папой тоже. Но мамой — обязательно.Взросление, как и обучение, и воспитание, и любое личностное формирование, целиком можно свести к такому явлению как интериоризация. Термин создал Пьер Жане, гениальный психиатр, невропатолог и психолог.
Это страшное слово означает «помещение внутрь». Прокачка любых ресурсов — это помещение части их внутрь.
Создание личностного стержня — это тоже интериоризация. Сейчас постараюсь попроще объяснить, как это происходит, чтобы всем стало примерно понятно, как формируется личность.
Для ребенка (и взрослого ребенка, то есть инфантила, тоже) закон является внешним. У него есть желания и потребности, продиктованные поиском комфорта (не покоя, а именно комфорта, потому что скука — это тоже дискомфорт, и для ребенка очень актуальный, поэтому он может рваться «на свободу»), а из внешнего мира поступают «можно-нельзя», которые ему непонятны сначала, но он подчиняется, поскольку на стороне внешнего мира сила, олицетворением которой являются родители.
Вам знакома идея «общество давит на личность?» Так вот, это идея инфантильного состояния личности. У такой личности действительно может быть конфликт между «хочу» и «надо», причем это «надо» — внешнее, насильственное, она этого «надо» не чувствует сама, просто соглашается, чтобы не понести ущерба со стороны силы. Если страх не слишком силен, такая личность будет стараться выступать против «надо», бунтовать, если сильнее, будет обманывать «надзирателей», если совсем силен, будет соглашаться, но ощущать подавленность. Вот почему слишком жесткое воспитание детей их калечит. Пока сам ребенок не ощутил необходимость «надо», нужно искать баланс между мягким давлением на него и предоставлением ему свободы.
Корней Чуковский говорил: «не взывайте к совести пятилетнего ребенка, у него ее еще нет». Это не значит, что ребенку нужно дать делать все, что ему хочется. Таким образом он быстро себя угробит. Совесть ребенка заменяют родители, они направляют его и принуждают. Это принуждение неизбежно, у ребенка пока не сформирован центр самоконтроля, но это принуждение должно быть мягким, и постепенно оставлять ребенку все больше и больше пространства для собственной воли.
Даже если ребенок пока не может нести ответственность, он должен иметь это пространство, чтобы ответственность развивать. Но при этом, так как он пока не несет ответственность, родители должны быть готовы вмешаться в любой момент и взять на себя ответственность.
Это подобно обучению езды на велосипеде. Нельзя велосипед ребенка все время крепко держать. Нужно сначала держать, потом понемногу отпускать, потом совсем отпустить, но страховать, а потом снять и страховку. Когда страховка снята совсем, личность выросла.
Но вернемся к морали. Мораль — это наполовину интериоризованный закон. Если инфантильная личность не понимает, почему она должна и ощущает, что общество ее непрерывно насилует и подавляет, а она хотела бы вечный праздник непослушания, если бы можно было бы ничего не делать и брать все, что хочется, то наполовину зрелая личность уже осознает необходимость для себя закона. Она все еще может ощущать некоторые противоречия между «хочу» и «надо», может ощущать давление морали, но теперь это внутреннее давление: чувство долга, чувство вины.
Давление может быть неприятно, и полузрелая личность может искать пути избавления, иногда бунтовать против своих собственных моральных установок, отделять себя от толпы, для которой мораль нужна, то есть говорить что-то вроде «да, все это актуально для стада, но я не оно», обвинять родителей, которые «внушили рабские принципы», то есть мораль — это все еще нечто навязанное, пусть и проникшее уже внутрь. Но это пока нечто чужеродное, хотя иногда личность может его ощущать, как верное, но все время пытаться как-то адаптировать под себя, уменьшив, скинуть часть.
Зрелая личность отличается тем, что закон стал для нее внутренним. Он может отличаться чем-то от общепринятых норм, но всерьез не противоречит им, иначе бы такая личность оказалась дезинтегрированной и не смогла бы получать энергию от ресурсов, которые (напомню) все социальны. То есть нравственность зрелой личности никогда не является догмой, догма — по определению нечто внешнее, догма — это даже не мораль, это попытка сделать внешний закон моралью.
Нравственность всегда является гибкой, поскольку человек должен поступать согласно собственному чувству и личному выбору, ориентируясь на всю ситуацию конкретную, а не на какой-то шаблон, который он получил извне. То есть нравственность — это то, чему человек следует осознанно, достаточно свободно (в плане «свобода — осознанная необходимость» но осознанная им самим, а не кем-то за него) и несет за это ответственность. Сам принимает решение, сам наблюдает последствия, сам делает вывод о том, верно ли он поступил, чтобы в следующий раз иметь еще больше представления о том, как ему лично поступать нужно. То есть становится себе полноценным родителем. Занимает трон супер-эго, по концепции Фрейда, заменяет внутреннюю родительскую фигуру, то есть взрослеет.
И вот этот личный выбор зрелой личности не противоречит социальному. Он может противоречить чьим-то конкретным интересам, создавать конфликт между ним и кем-то, конфликт, который ему придется решать. Но это никогда не противопоставление себя социуму вообще.
Это не «праздник непослушания» ребенка, который хочет есть только сладкое, не понимая, что заболеет от этого. Нет ни одной нормы социума, которая не была бы чем-то оправдана. Даже если у нормы есть минусы, плюсов у нее обычно больше. Лично для себя зрелая личность может какие-то нормы считать неактуальными, но относиться к ним она все равно будет с пониманием, и яростного бунта не будет никогда. Яростно бунтуют лишь те, кто не понимает, что такое адаптация, и что никакая часть живой системы не бывает лишней, то есть всегда связана с другими. Такие люди могут ненавидеть и себя за какой-то недостаток и стремиться от него резко избавиться, не понимая, что весь их организм уже адаптирован к этому «недостатку», перестроен вокруг него, и нельзя вытащить кирпич из фундамента, не разрушив дом. Перестраивать все можно только последовательно и постепенно, в живой системе все уместно и все играет свою важную роль.
Одним словом, зрелая личность всегда имеет нравственность, которая гармонично соединяет ее личные потребности и интересы общества, без серьезных противоречий, не создавая внутренних конфликтов, открывая возможность для самореализации.
Чаще всего проблема демотивации (утраты смысла жизни) связана с тем, что личность по какой-то причине ощущает себя вырванной из социума, не интегрирована в социум, не видит в нем поле для самовыражения.
Но задача «стать себе мамой» касается не только интериоризации закона. Нравственность — это венец формирования, которого не будет, если не будет навыков жизни. Чтобы стать взрослым и сильным, человек должен стать самостоятельным, но это ни в коем случае не значит, что он должен стать «самодостаточным» в том неправильном понимании, под которым имеется в виду сепарация от социума. Наоборот, самостоятельность — это активная и продуктивная интеграция в общество, то есть создание прочных взаимных связей (в этом и смысл ресурсов).
Сепарация от общества всегда опирается на сокращение потребностей в нем, то есть фрустрацию к разным сферам. Если женщина решила сепарироваться от мужчин, она заставляет себя перестать интересоваться темой любви, секса, имиджа, семьи (как заставляет? пугая свое воображение картинами возможных страданий, насилия, разочарования, ущерба, пока ресурсы эти не заблокируются от отвращения и страха совсем ).
Такая женщина выключила полкруга ресурсов, да еще вынуждена ограничивать себя в других сферах, потому что ресурсы пересекаются, и подруги могут начать обсуждать неприятные ей темы, вызывая фрустрацию к дружбе тоже (приходится искать узкий круг таких же подруг как она), и в искусстве неприятные ей темы (поэтому литература и другое искусство кажется ей насильственным, и она хочет создать свое, на пустом месте) и экономика тесно связана с этим, и на работе нет-нет, да и возникнет тематика секса, семьи и имиджа. Таким образом, сепарация начинает распространяться на все сферы, и делает эту женщину в конце концов очень маргинальной, ограниченной со всех сторон в своих возможностях, сепарированной не только от мужчин в личной жизни, но и от людей в социуме (ведь в социуме половина мужчина, а половина женщин, большинство из которых связаны с мужчинами).
Еще хуже обстоят дела с мужчинами, которые решили стать независимыми от социума, начав презирать «хищный оскал капитализма», и перестав работать.
Постепенно начнут отключаться все другие ресурсы. Даже те люди, кто пытаются просто порвать связи с семьей или просто уехать в другую страну, переживают кризисы. Пока они не создадут для себя новую семью, круг близких людей, связанных не просто интересами, как друзья, но и бытом, чувством физического родства, они могут ощущать свою оторванность. Интегрироваться в новую страну тоже очень сложно, многим эмигрантам до конца это не удается, они так и остаются висеть между пространствами. Одним словом, разрыв связей не способствует самостоятельности, он иногда необходим, когда связи очень деструктивны, но на смену этим связям должны прийти другие. Если же связей будет слишком мало, самостоятельности не будет тоже, поскольку стоять будет не на чем, силе ног неоткуда будет взяться.
Поэтому «стать себе мамой» — это развить побольше социальных навыков для обеспечения своих потребностей. Но вот здесь выясняется, что определенная доля сепарации для развития навыков все-таки необходима. Важно, что это всего лишь доля, и что общая тенденция — это связь с людьми, а не отказ от связи.
Простой пример — быт. Если человек хочет быть в быту абсолютно независимым, он должен жить один, но это разрыв связей: отсутствие семьи и любви, а в какой-то мере и дружбы. Но если человек пытается наладить быт с другим человеком (неважно, с супругом, с родственником, с подругой в общежитии) не имея навыков обслуживать себя самостоятельно (той самой доли сепарации) от него сбегут.
Нормальная связь — это способность удовлетворять свои основные потребности самостоятельно, но готовность к сотрудничеству ради более качественного удовлетворения и развития. Это касается связей с любыми ресурсами(!). Минимум сепарации от ресурса быть должно (не должно быть голода, полной зависимости, жажды) но тенденция должна быть не к сепарации, а к максимальному взаимодействию (интерес, любовь, влечение к ресурсу).
Незрелая личность постоянно тяготеет то к одной, то другой крайности. Именно такие говорят «я не умею готовить, не могу заниматься бытом, а если бы умел, не стал бы жениться» или «я не зарабатываю, а если бы зарабатывала, мне не нужен был бы муж».
Эти люди воспринимают связь (неважно, с ресурсом вообще или с конкретным человеком в сфере этого ресурса) как свою полную зависимость от него. Но как правило, такие несамостоятельные люди очень обременительны для других. Это иллюзия, что, совсем не умея заботиться о себе в быту, человек может чем-то таким важным наградить другого, чего тот, умеющий заботиться и о себе, и о другом, не мог бы получить. Он будет взваливать на него такое количество собственной бытовой беспомощности, что второй всерьез задумается, а нужна ли ему часть его зарплаты (как правило небольшой, инфантилы очень редко зарабатывают много). И наоборот, если женщина совсем не умеет и не хочет работать (не просто временно в декрете, а вообще избегает любой работы, в принципе) очень сомнительно, что она будет великолепной трудолюбивой хозяйкой (такие люди и работы не боятся) а значит второй будет считать, что отдает больше, чем получает.
То есть минимум самостоятельности: и в быту, и в финансовом плане, и в эмоциональном плане (справляться со своими эмоциями) человек должен иметь, если хочет быть хорошим партнером другому.
Минимум не значит сепарацию, наоборот, он делает связь комфортной, не обременяет второго чрезмерно, позволяет эту связь развивать. То есть жена может брать на себя большую часть бытовых забот, если она хочет, но если вдруг она заболела или чем-то другим занялась, муж спокойно сможет заниматься бытом и сам. Муж может обеспечивать бюджет, но если вдруг у него возникнут трудности или необходимость в больших тратах, жена сможет заработать деньги. Когда оба партнера способны обеспечить себе минимум во всем, они становятся друг другу более надежной опорой, могут взаимодействовать на более глубоком уровне, потому что никто из них не чувствует в другом паразита (инфантила) который к нему присосался, а мог бы присосаться и к любому другому, потому что почти любой мог бы удовлетворить эту его простую потребность. Жена не должна чувствовать, что муж держит ее за няньку бытовую, а муж не должен считать, что его используют как единственную материальную опору.
Я специально рассматриваю традиционный расклад, потому что он пока наиболее актуальный.
Но даже в нем может быть и должен быть баланс, и оба должны быть достаточно зрелыми людьми. Если же один чувствует, что становится другому мамой, неважно эмоционально ли (вынужден все время утешать, хвалить, поддерживать, выслушивать, в одностороннем порядке) материально ли (вынужден содержать и выслушивать пожелания, что еще хотелось бы иметь и какое) в быту (вынужден убирать за другим, полностью обслуживать, заботится, в одностороннем порядке всегда) второй ощущается как груз, от которого хочется постепенно отделаться.
То же самое чувствуют и друзья, и коллеги, и начальство, и родственники, и вокруг инфантильной личности постепенно образуется вакуум. Никто не хочет становиться мамой взрослому инфантилу, никому это неинтересно, им может заинтересоваться только какой-то мошенник, если у того есть, что брать. Иногда же одним инфантилом интересуется другой инфантил, но первому либо не нравится эта идея, ведь он ищет себе маму, либо он соглашается, но они очень быстро делают жизнь друг друга невыносимой.
Помните, у меня когда-то был об этом вот такой пост?
Я в соцсетях:
Мать и мачеха: evo_lutio — LiveJournal
Давайте про самооценку подробней. И про то, как избавиться от злой мачехи-ведьмы и стать самой себе доброй матерью.
Отличие зрелой личности от незрелой в том, что незрелая ищет опоры для своей самооценки извне, стержня у нее нет, внутри себя мать (символ самооценки) она обрести не может.
Поэтому у незрелой личности всегда есть злая мачеха. Пока она маленькая девочка, у нее есть мать. Но когда она вырастает, у нее — мачеха. Об этом нам говорят все сказки. Сказка ложь, да в ней намек — никто не будет нянчиться со взрослым человеком, бесполезно искать извне добрую заботливую няньку, все, кого вы назначите мамами, обязательно окажутся злыми ведьмами. Они вечно будут чего-то требовать, а просто так дарить вам любовь не станут, но так как вы будете пытаться на них виснуть, они будут тяготиться вами как мачехи. Поэтому жизнь взрослого инфантила полна невзгод.
Особенно это женщин касается, если судить по сказкам. У мужчин другая главная проблема в сказках — локус контроля. Мужчина должен научиться брать на себя не много и не мало, а ровно столько, сколько может сделать. Он должен научиться кооперации с другими (сказочными животными), не быть одиночкой, но и не быть иждивенцем, сотрудничать с другими на основе взаимной пользы и правильно поделенных границ ответственности. Не виснуть на других, не сажать себе на шею. Все это касается локуса контроля.
На самом деле локус контроля и для женщины тоже очень важен. Инфантильные женщины так же страдают как и инфантильные мужчины (разве что осуждения получают меньше, но страдают так же), а гиперответственные женщины так же быстро как мужчины надрываются и сгорают. И все же у женщин есть еще более актуальная проблема — самооценка.
Обычно в сказках мать умерла, что говорит о том, что реальное детство девочки закончилось, и на ее место заступила мачеха (как в сказке о золушке). Либо как в сказке о рапунцель родная мать отдала дочку ведьме, либо как в сказке о белоснежке девочку по приказу мачехи-колдуньи отвезли в лес, чтобы скормить волкам.
В любом случае любить и заботиться извне о подросшей девочке никто уже не хочет (хотя она может ждать мужа, который возьмет на себя материнскую роль, но хороший муж появится не раньше, чем она станет взрослой).
Лучшее для такой девочки найти мать (защиту и опеку) внутри себя. Если это произойдет, она получит зрелую, сильную, идеальную самооценку — лучшего своего друга на всю свою жизнь. Да что там друга, полноценного опекуна. Локус — руководитель, самооценка — опекун. Схема понятна? То и другое должно из внешнего стать внутренним.
Для этого в психологии есть специальный термин — интериоризация, помещение извне внутрь, в данном случае — развитие внутренних опор. Это и есть взросление. Оно заключается только в этом и более ни в чем: обрести внутри себя руководителя (локус контроля) и обрести внутри себя опекуна (самооценку), отца и мать поместить к себе внутрь. Стать себе мамой и стать себе отцом.
Именно поэтому, когда взрослый человек продолжает с маленькими обиженными глазенками жаловаться на плохих родителей, он не просто мается дурью, он блокирует процесс своего развития, застревает в детстве.
Пока он жалуется на плохую маму и ноет, надеясь оправдать за счет этого свою слабость, он не формирует внутри себя нормальную взрослую самооценку. Пока он жалуется на плохого царя или глупого отца, оправдывая этим свою неуспешность, он не формирует внутри себя зрелый локус контроля. Жалобы, нытье, требования признать и компенсировать нанесенный ущерб — все это прозябание в выгребной яме, между детством и взрослой жизнью. Детство прошло, взрослая жизнь не наступает. И не наступит, пока человек не обратит свои поиски опеки и руководства внутрь себя.
Начнем пока с матери и мачехи. А потом доберемся до отца и злого отчима (злого царя обычно).
Развитие нормальной самооценки (внутренней любящей матери) имеет два этапа:
1) сепарация от кормильцев
В сказках это побег девочки. Иногда этому предшествует желание мачехи ее уничтожить и здесь уже бедняжка понимает, что надо спасаться любым путем. Лучше уж остаться без опеки вообще, чем погибнуть.
Именно это должен осознать взрослеющий человек (мы будем рассматривать женщину, раз уж для женщин это более слабое место).
Взрослеющий человек должен осознать, что нельзя протягивать свои беспомощные ручонки за одобрением, любовью и поддержкой. Принимать, когда дают добровольно, можно (в меру). Давать самому другим необходимо. А вот просить, ждать и особенно требовать нельзя. Останешься слабым.
Нужно отделить свою самооценку от всех названных опекунов: поддакивающих, льстивых, сочувствующих. Нужно перестать нуждаться в комплиментах, лайках, одобрениях. Это не значит, что нельзя радоваться этому, когда это поступает. Можно, но не нужно придавать этому большого значения. И особенно нельзя этого ждать, нуждаться в этом, опираться на это.
Если вовремя не отделиться от внешних опекунов, вас сожрет мачеха-ведьма. Может быть не сразу, а по кусочку, но найдет как уничтожить вашу слабую идентичность, если та не успеет отделиться и начать самостоятельный путь.
2) переход на самообеспечение
Детская пища для самооценки — безусловная любовь и одобрение. Взрослого никто не хочет любить просто так, никого не умиляют его ручки и ножки, все ждут от него какой-то полезной деятельности.
Вырастая, важно перевести свою самооценку с материнского молока (внешней любви) на взрослый корм (самоуважение).
Ваше самоуважение должно быть достаточно амбициозным, чтобы не позволить вам деградировать и стать жалким и бесполезным для других людей, но оно должно так же быть очень (!) преданным вам, чтобы не позволить вам испытывать страх и одиночество. Никогда! Понимаете? Если вы чувствуете острое одиночество и страх, значит ваши внутренние опоры слабы. Никогда не думайте, что вы должны побежать и прилепиться к кому-то срочно, чтобы стало легче. Наоборот. Не надо лепиться к кому-то в таком состоянии. Берите себя в руки, нащупывайте поддержку в себе, ищите ее.
Поддерживайте себя изнутри всегда и ни в коем случае не чувствуйте себя брошенным, если вам отказали в любви. Ваша самооценка не может зависеть от того, что думает о вас другой человек. Если вас не любят те, кто вам дороги, вы можете горевать и переживать боль, вы вынуждены дистанцироваться и согласиться со свободной волей другого.
Но ни в коем случае не впадайте в стресс и не начинайте срочно себя менять и перекраивать как будто умираете с голоду, если вас вдруг отказались покормить любовью. Питайтесь только собственным самоуважением. Не питайте самооценку любовью других, следите за этим внимательно. Любовь нужна для другого, не для питания самооценки.
Самоуважение — это именно уважение, а не безусловное одобрение себя. Одобрение это «все равно ты самый лучший», а уважение это «ты справишься с этой проблемой, ты достаточно сильный». Отучайте себя от молочных рек и кисельных берегов, нельзя этим питаться. Это делает человека слабым, жирным, аморфным. Проходите жизненные квесты и получайте заслуженные награды, но относитесь к ним спокойно, хвалите себя сами за реальные достижения (даже если извне награды нет, будьте себе самым справедливым судьей), а вся потребность в поддержке со стороны зрелой самооценки должна заключаться в «ты справишься» или «еще не вечер» или «утро вечера мудреней», то есть вера в себя и уверенность в своих силах и возможностях.
И все. Никакого восхищения самим собой взрослому человеку не нужно. Мамочка, которая говорит «ты самая красивая девочка (мальчик), самая умная, самая-самая» взрослому человеку просто не нужна. Мамочки это не о личностях ведь говорят, а о маленьких ангелочках, лучших частичках своей души, проекциях своей нежности. Разве может взрослый человек серьезно к этому относиться?
Если есть потребность слышать это во взрослой жизни, значит внутри вас — кисель. Кисель внутри как слой жира снаружи, некрасиво и нездорово. Надо подкачаться и подсушиться значит, то есть стать крепче и сильней. И тогда слова любимого «ты лучше всех» будут восприниматься как его эмоция, его удовольствие, его хорошее настроение и его любовь, а не реальная оценка вас. То есть вам должно быть приятно, что любимому хорошо, но не должно быть от этого вкусно и сытно. Не питайтесь этим.
Вопрос вам.
На каком этапе застревали и почему?
Про знакомых людей тоже можно.
Я в соцсетях:
Психология: Эволюция будущей мамы: от «Боюсь стать мамой» до «Здравствуй, малыш!»
Что делать, если страшит и беременность, и будущее рождение малыша? Как преодолеть страхи, которые в своем большинстве надуманны? Мы предлагаем тебе проследить эволюцию будущей мамы, которая на собственном опыте убедилась, что все гораздо проще, чем казалось раньше, до появления на тесте двух заветных полосок.
Осознанное решение стать мамой пришло ко мне только через три года после свадьбы. До этого на вопрос родителей и друзей «Ну когда же?» были отговорки: «Надо поработать еще», «Вот повысят в должности, а потом и о декрете подумать можно» и т.д. Но главную причину я никому не озвучивала, кроме мужа – я попросту… боялась стать мамой. Дело в том, что я ни разу не держала на руках младенца, не имела никакого представления о том, как воспитывать детей и как можно понять малыша, который умеет только кушать и плакать. Муж терпеливо ждал, пока я избавлюсь от своих комплексов. Чтобы помочь их преодолеть, он регулярно показывал мне прогуливающиеся пары с колясками и говорил: «Вот и мы так же будем». Поощрял, когда я покупала журналы для будущих мам и обсуждала с ним разные проблемы, которыми наполнены 9 месяцев ожидания малыша. Теоретически я была подкована, как отличница перед экзаменом. Но, увидев на тесте 2 полоски, начала паниковать. На мои истеричные вопросы: «А может все-таки рано? А может быть мы поспешили?» муж терпеливо отвечал, что я еще не привыкла к беременности, и через месяц она станет моим нормальным на данный момент состоянием. Действительно, уже через три недели я практически лопалась от нашей с мужем тайны (мы решили до трех месяцев никому не говорить о малыше). Чувствовала себя настоящей будущей мамой, проводя по несколько часов в детских магазинах. И очень огорчалась, что мне не уступают место в транспорте. Моя эволюция как будущей мамы претерпевала следующие этапы: во время легкого, по сравнению с приятельницами, токсикоза, я со слезами обвиняла мужа «Это ты во всем виноват! Вот тебя сейчас не тошнит, а я даже холодильник открыть не могу, когда голодная». А когда очередной приступ проходил, я вновь гладила себя по плоскому еще животу и разговаривала со своей дочкой (была уверенность, что родится девочка). С растущим животиком увеличивалась привязанность к будущему ребенку. Я ненавидела врачей, когда во время УЗИ они называли мою крошу «плодом». А когда в женской консультации отправили в больницу на сохранение с ужасным диагнозом в обменке угроза выкидыша, на звуки моей истерики в кабинет сбежался практически весь медперсонал. К счастью, все обошлось, и лечение ограничилось простейшей но-шпой. Но после того случая я поняла, что не позволю ни одному обстоятельству в мире помешать счастливому завершению моей беременности. Уверенный водитель с большим стажем, я изменила стиль своего вождения. Стала настолько перестраховываться, что сосед по парковке, увидев, как я проезжаю нерегулируемый перекресток, сравнил меня с «новичком-туфелькой». Раньше бы я его вызвала на ралли и показала бы кто как водит. А сейчас незлобивые подкалывания меня не волновали. Главное, чтобы моей дочке, а УЗИ подтвердило, что у нас растет девочка, было комфортно, пока ее мама находится за рулем. Когда начался этап «гнездования», муж признался, что я сильно изменилась. Действительно, если несколькими месяцами ранее актуальными вопросами для меня были курсы по PR, выгодные ставки по ипотеке, интересные темы материалов для фриланса, поиск новой машины для себя в будущем, то сейчас все повернулось иначе. Независимо от того, с чего начинался разговор в нашей семье, он всегда переводился в русло моей беременности и будущего рождения дочки. Сейчас я понимаю, что терпение мужа было безграничным, ведь я частенько могла вмешаться в его мысли по обдумыванию и написанию очередной компьютерной программы, демонстрируя собственноручно простроченную пеленку. И дождавшись «Конечно, красиво! Ты молодец!», с чувством выполненного долга уйти шить новую партию пеленок и распашонок. Но когда до заветной даты рождения осталось примерно пара недель, у меня вновь началась паника. Те страхи, которые были еще до появления двух полосок на тесте, вновь стали заявлять о себе. Я волновалась, что не смогу понимать свою малышку. Не сумею дать ей тепло, которого она ждет. Чтобы избавиться от страхов, стала активнее читать свои любимые журналы по ожиданию малыша. Оказалось, я не одинока в своих терзаниях. Психологи объясняют это просто: на протяжении 9 месяцев будущая мама привязывается к своей беременности. И при мысли, что начнется новая эра в ее жизни, она чувствует страхи. Которые, по мнению специалистов, должны закончиться прямо в родильном зале. У меня было несколько иначе: после того как только что родившуюся дочку мне выложили на неожиданно ставший плоским живот, сердцем я ничего не почувствовала. Лишь умом. Но так было лишь до момента, когда моя девочка не закричала. Закутанная в одеяльце, она грелась под специальной лампой напротив меня и приветствовала новый для себя мир жалобным кряхтением. А я, еще не отошедшая от родовой активности, слушала ее и понимала, что сердце наполняется такой любовью к моей маленькой крошке, которой бы хватило на всю Вселенную. После того как я смогла взять на руки свою дочурку, поняла, какая же глупая была, отдавая приоритет карьерным достижениям. Я могла бы испытать эти волшебные ощущения гораздо раньше! Ведь это такое чудо – видеть своего родного ребенка, слушать его дыхание и сопение, прижимая к себе, ощущать биение маленького сердечка, перебирать тоненькие волосики, вдыхать волшебный запах. И сейчас, когда с рождения уже прошло несколько месяцев, эти ощущения только усиливаются. Особенно, когда моя кроша просыпается и улыбается. Когда агукает и радуется, услышав в ответ «Агу». Когда зажмуривается и протягивает ко мне свои маленькие ручки. Девушки, если кто-то из вас сейчас так же стоит на пороге принятия решения стать мамой, говорите себе «да!». Впереди будет немало сложностей, но и награда ждет замечательная – самый лучший на свете ребенок, самый красивый, нежный и ласковый. И пусть у вас все будет хорошо! Автор: Елена Нерсесян-Брыткова Фото shutterstock.com Пожалуйста, скопируйте приведенный ниже код и вставьте его в свой блог — как HTML. Эволюция будущей мамы: от «Боюсь стать мамой» до «Здравствуй, малыш!» Что делать, если страшит и беременность, и будущее рождение малыша? Как преодолеть страхи, которые в своем большинстве надуманны? Мы предлагаем тебе проследить эволюцию будущей мамы, которая на собственном опыте убедилась, что все гораздо проще, чем казалось раньше, до появления на тесте двух заветных полосок. Читайте полностью на MilkBaby.com.ua Оценить эту статью:
елена нерсесян-брыткова фото shutterstock,демонстрируя собственноручно простроченную пеленку,называли мою крошу плодом,растущим животиком увеличивалась привязанность,отдавая приоритет карьерным достижениям,неожиданно ставший плоским живот,ощущать биение маленького сердечка,мире помешать счастливому завершению,проследить эволюцию будущей мамы,написанию очередной компьютерной программы
Отношения с матерью: психология
Родителей не выбирают, но общение с родителями — абьюзерами – это целиком про выбор
Мария Белоковыльская
Мне 39, и я почти не общаюсь с матерью – о моей жизни она узнает из социальных сетей. От фразы «Я тебя люблю» из ее уст меня передергивает, а когда я вижу маленьких детей, испытываю негативные эмоции. Наверное, в глубине души я им завидую: они получают то, чего не было у меня. Я не ощущала ее любви и поддержки. Она не ходила на мои школьные концерты, никогда не хвалила и все время сравнивала меня с другими: «Вот Лена молодец, а ты бестолочь». Когда она видела, что мне больно от этих слов, обвиняла меня в том, что я слишком ранимая и не умею воспринимать критику. Я была плохой, что бы ни делала. Однажды я записала для нее кассету со своими песнями. Она сказала, что у меня нет голоса и я занимаюсь полной ерундой. С тех пор я не люблю свой голос. Сейчас я учусь принимать его, выражать себя через него. Хожу в вокальную студию, чтобы снова его обрести. Я так отчаялась, пытаясь привлечь ее внимание, что даже резала вены. Хотела показать ей, что я живая, я существую». Эта история Марины Н. (имя изменено), которая сейчас проходит курс психотерапии, чтобы избавиться от последствий травмирующих отношений с матерью, – далеко не единичный случай.
«Люди отчаянно хотят верить, что в мире, где любовь трудно обрести и еще труднее сохранить, есть нечто незыблемое – любовь матери, – рассуждает Стрип. – Жестокая правда – что бывают матери, которые ранят, отторгают или унижают своих детей словами и действиями, – в нашей культуре остается табуированной, ее никто не хочет признавать. Мы страдаем от одиночества и молчания, тонем в сентиментальном сиропе, в море футболок и чашек с надписями «Дом там, где мама» и «Лучшей в мире мамочке». Ощущение изоляции – пропасти, отделяющей от близких, клейма ущербной и недостойной, страха, что с тобой что-то не так, – с каждым днем усиливается и ранит не меньше, чем отсутствие любви».
Один из факторов, влияющих на искаженное восприятие реальности дочерьми, подвергшимися материнскому абьюзу, – общественная конвенция. Классическая ситуация – когда взрослая дочь начинает испытывать чувство вины из-за того, что ее отношения с матерью не сложились, ведь та стареет и нуждается в помощи. «В нашем обществе принято напоминать о дочернем долге, – продолжает Стрип. – Все мы впитали идею, что очень многим обязаны родителям и что даже токсичное отношение с их стороны нужно прощать». Зависимость от материнских эмоций заложена в нас эволюцией, движущий механизм которой, как известно, борьба за выживание. Пока маленький человек не научился быть самостоятельным, выжить можно, лишь безошибочно распознавая материнские сигналы. Любопытный эксперимент на эту тему поставила известная ученая, профессор Корнеллского университета Элеанор Гибсон. Его суть сводилась к следующему: годовалого ребенка положили на прозрачный стол из оргстекла, одна половина которого была накрыта скатертью, а вторая оставалась свободной, создавая иллюзию пропасти.
Если младенец распознает эмоциональные послания, то уже сознательный ребенок получает или не получает вербальные подтверждения материнской любви. Типичные проблемы, с которыми сталкиваются женщины, ощущавшие ее острый дефицит в детстве, – неадекватная самооценка, гиперчувствительность, сложности в установлении границ, неумение говорить нет, склонность угождать другим, принятие чужих установок и убеждений, боязнь вступать в споры. Доктор философии Кристин Энн Лоусон в своей книге «Матери с пограничным расстройством личности и их дети» выделяет несколько типов матерей, чье непредсказуемое поведение становится источником травмирующих событий. К примеру, мать-беспризорница ведет себя так, чтобы вызвать у окружающих сострадание. Она может находить у себя симптомы всех заболеваний разом, работать на работе ниже ее квалификации и постоянно напоминать, что жизнь слишком трудна и несправедлива. Мать-отшельница занимает позицию испуганного ребенка в мире, полном опасностей.
У каждого типа есть свои вербальные штампы. Дети беспризорницы могут часто слышать от матери что-то из серии «Ты совсем обо мне не заботишь-ся» или «Я для тебя пустое место». Отшельницу, в чьем эмоциональном состоянии ведущую роль играет страх, выдают фразы «Я чувствую, случится что-то ужасное», «Никому не доверяй кроме меня».
В абьюзивных отношениях с матерью у дочери формируются разные типы привязанности. В теории привязанности выделяют три «патологичных» сценария: тревожный, избегающе-отвергающий и тревожно-избегающий.
По словам Пег Стрип, самое сложное – осознать, какие именно травмы были нанесены. Часто материнские установки так тесно переплетаются с нашими собственными суждениями, что отделить их под силу только психотерапевту. Один из способов начать диалог с самой собой о негативном детском опыте – заполнить анкету ACE (Adverse Childhood Experiences), которую можно скачать в интернете. Осмысление того, что происходило в детстве, – важный шаг на пути к исцелению. Пег физиологично называет его детоксикацией. «Прежде всего нужно избавиться от ставшего привычным представления о норме, – объясняет она, – от груза стереотипов, от отчаянного желания принадлежать к семье и даже от надежды, проснувшись однажды утром, обнаружить, что все чудесным образом разрешилось. Детоксикация не будет легкой, но позволит нейтрализовать ущерб, наносившийся в течение многих лет, и в итоге приведет вас к освобождению».
Марина Н.
рассказывает, что на сессиях с психоаналитиком испытала большое облегчение и впервые почувствовала благодарность к матери. «Возможно, именно ее жесткость в обращении со мной и эмоциональная непроницаемость подтолкнули меня к росту. Я могла бы сломаться и забиться в угол, но в итоге стала сильной и решительной, сделала карьеру и теперь сама выбираю, как хочу жить. Я знаю, что наши отношения уже никогда не будут идеальными, но сегодня спокойно смотрю этому обстоятельству в лицо. Когда она позвонит, я не буду биться в истерике или искать повод избежать неприятного разговора. Я просто возьму трубку и скажу ей: «Привет, мам! Как дела?»
3 книги, которые помогут понять, что ваши отношения с матерью токсичны, и станут подсказкой, что с этим делать
- «Токсичные родители» Сьюзан Форвард. Сьюзан Форвард – одна из ведущих американских психотерапевтов – разбирает типичные родительские манипуляции: от давления авторитетом до внушения чувства вины.
Осознание манипуляции – первый шаг на пути к освобождению. - «Осторожно, нарцисс» Джозеф Бурго. Эта книга – инструмент противостояния родителям-нарциссам, да и вообще любым другим самовлюбленным типам. Автор проливает свет на сложную нарциссическую природу и объясняет, как она устроена. Про нарциссов все становится понятно.
- «Стань себе родителем» Йен Кан Чжен. Цель книги – помочь читателю научиться любить себя и стать хорошим родителем для своего внутреннего ребенка. Основную мысль можно сформулировать так: то, что наши родители не смогли дать нам в детстве, мы можем получить сейчас.
Осознание манипуляции – первый шаг на пути к освобождению.Гиперопека родителей над ребенком: что это такое, признаки, последствия
Гиперопека — это чрезмерная забота родителей о детях. Чем она опасна для ребенка, как проявляется в разном возрасте, какие есть признаки чрезмерной опеки и к каким последствиям она приводит? Разобраться в этих вопросах Forbes помогает психолог и гештальт-терапевт Татьяна Каштанова
Что такое гиперопека со стороны родителей?
«Надень шапку», «ешь, а то вон какой худой», «позвони, когда дойдешь» и прочие фразы, которые мы активно превращаем в мемы, на самом деле признаки не лучшего подхода к воспитанию ребенка — гиперопеки.
Другое ее проявление — постоянное обожание. Согласно Оксфордскому толковому словарю по психологии, гиперопека — «термин, обычно используемый для характеристики родительского поведения, которое является снисходительным, балующим, заботливым, инкапсулирующим, покровительствующим и способствующим формированию чрезмерной зависимости». То есть, по мнению клиницистов, если ребенок не способен развивать нормальную независимость, значит, взрослые вокруг него — гиперопекающие. Еще короче эти ситуацию можно описать с помощью известного анекдота: «Павлик, пора домой! — Мама, а я замерз или голодный?»
Значительная часть наших взрослых проблем может быть следствием гиперопеки или того, что вы не смогли вовремя от нее избавиться:
- беспомощность и безынициативность;
- эгоистичность;
- постоянная потребность во внимании;
- отсутствие личной жизни или большие трудности, с ней связанные;
- трудности в воспитании собственных детей;
- неуверенность в себе;
- невозможность выдерживать реальность.
Материал по теме
Последствия гиперопеки
Чаще всего ребенок родителей, которые душат его либо заботой, либо «запретами во благо», не может обрести независимость, даже став взрослым. Зависимость — это не всегда плохо, но есть разные варианты ее проявления. Так, созависимость из-за чрезмерной опеки считается проблемой — в отличие от поддерживающих, уважительных отношений между взрослым и ребенком.
И дело касается не только бытовой независимости (хотя это важнейший фактор адаптации к взрослой жизни), но и эмоциональной. Скорее всего, такие дети во взрослом возрасте будут испытывать трудности в общении с людьми. Вместо того, чтобы проявлять себя такими, какие они есть, будут пытаться понравиться новым знакомым, особенно стоящим выше по статусу и имеющим косвенное влияние на их жизнь. Если в детстве меня хвалили за все, что бы я ни сделал, — что же надо сделать для этого начальника, чтобы увидеть в нем тот самый добрый материнский отклик? Однако ни один начальник не станет относиться к вам, как это делал гиперопекающий родитель, а значит, вы всегда будете всегда чувствовать себя «недостаточно хорошим».
Впрочем, можно и не убегать так далеко вперед: перед тем, как устроиться на работу, ребенку предстоит встретиться с детским садом, школой и вузом — и все эти столкновения могут быть очень болезненными и травматичными. Живя в условиях, когда все ключевые решения принимаются не им, а родителем, ребенок может не брать ответственность ни за обучение, ни за социальную адаптацию, ни за формирование межличностных связей. Он быстро привыкает, что его всегда будут гиперопекать.
Сепарация должна произойти на обоих концах провода, иначе последствия гиперопеки будут догонять семью всю жизнь
Кажется, все должно произойти будто само собой, потому что в жизни ребенку никогда не приходилось ни над чем работать. Если в школе ему ставили тройку, мама приходила в родительский комитет и говорила, что надо менять учителя. И вовсе не ребенок хотел оспорить баллы за ЕГЭ или любой другой экзамен: мама брала его за руку и диктовала заявление на апелляцию, подсказывая, где ставить запятые.
И даже если человек с этим справился, научился сам принимать решения и стал жить отдельно (хотя в семьях со сверхопекой как над сыном, так и над дочерью это происходит крайне редко и в более старшем возрасте, вплоть до смерти опекающего родителя), последствия дают о себе знать. Поскольку родителю вдруг становится не о ком заботиться, он включает манипуляцию. Ведь я всю жизнь посвятил тебе, а теперь ты меня бросил? Я столько для тебя сделал, а ты ушел? Ладно, ушел — но когда ты принесешь мне внуков? Ведь мне так хочется еще понянчить детей! То есть даже если повзрослевший ребенок разобрался с проблемой и обрел некую независимость, сепарация должна произойти на обоих концах провода, иначе последствия гиперопеки будут догонять семью всю жизнь. А главное — это будет переходить из поколения в поколение.
Первый шаг к решению проблемы, как всегда, лежит в том, чтобы проблему увидеть и осознать (Кадр из фильма «Леди Берд»/DR)Причины гиперопеки
В качестве причины подобного поведения родители чаще всего будут приводить один железный аргумент: «Я же его люблю и хочу для него только лучшего!» Однако это подмена понятий.
Обычно словом «любовь» гиперопекающие взрослые называют попытку нейтрализовать собственную излишнюю тревогу. В реальности проявлением любви будет способность видеть и уважать желания ребенка, позволять ему следовать им, совершая на пути ошибки. Да, очень страшно, когда ваш ребенок летит с пригорка на велосипеде, но падение гораздо вероятнее, если вы держите его за руку в тот момент, когда ему нужно управлять рулем.
Материал по теме
Если родителя и самого растили в таких же условиях, он не знает других проявлений любви. Сложно дать свободу ребенку, если в этот же момент тебе звонит мама и спрашивает, тепло ли ты оделась, а тебе уже 35 и ты вполне ориентируешься в погодных условиях. Сложно адекватно оценивать интересы и способности ребенка, если в детстве тебе говорили, что ты гениален во всем, чем бы ни занялся, и только на первом корпоративе ты узнал, что в караоке тебе лучше не петь никогда ни при каких условиях.
Советы психолога
Популярное в современной психологии понятие «достаточно хороший родитель» позволяет снять с себя львиную долю тревоги, а значит, не перекладывать ее на ребенка. Достаточно хороший родитель не стремится быть лучшей мамой на детской площадке с идеальным ребенком, который ни разу не ел песок. Достаточно хороший родитель дает понять необходимость образования, но не клеит за ребенка макет Саратова из шишек для урока труда.
Достаточно хороший родитель не говорит «а давай ты станешь программистом» и не водит ребенка в слезах на курсы Python для подростков, если видит, что тот на самом деле в восторге от идеи играть левого зайчика в третьем ряду в школьном театре (но и не нанимает народного артиста в качестве репетитора, чтобы в следующем году сыночка непременно сыграл Гамлета).
Чтобы создавать живую ситуацию, способствующую росту и развитию, следует вновь и вновь брать время, паузу, чтобы сориентироваться, в чем прямо сейчас нуждается ребенок
Первый шаг к решению проблемы, как всегда, лежит в том, чтобы проблему увидеть и осознать.
А советы по плавному и деликатному выходу из ситуации могут дать профессиональные семейные психологи и психотерапевты.
«Гиперопека часто подразумевает перекос»
Психолог и гештальт-терапевт Татьяна Каштанова:
«Ребенок — это становящийся, строящийся организм. Он пока еще действительно нуждается в присутствии большего, чем он, мира, который может дать ему уверенность и свободу, чтобы развиваться и двигаться. Этим миром для ребенка становится взрослый. Можно провести такую аналогию: взрослый — «поверхность», с которой взаимодействует ребенок. Поэтому родителю очень важно пробудиться от рутины и обыденности (ведь ребенок не живет в обыденности) и переключить фокус внимания с индивидуалистичной, механистической конструкции «я делаю ему» («я его опекаю»/«я о нем забочусь») на множественную, включающую уже двоих: «А какой контакт мы образуем?»
Если продолжать аналогию с поверхностью, можно, например, задавать себе вопрос: а какая поверхность я сейчас для ребенка? Твердая, от которой можно оттолкнуться, по которой он может пройти с уверенностью, в которой он найдет опору? Или мягкая поверхность, в которой он тоже периодически нуждается, поверхность, которая может дать защиту, поддержку, принятие?
Материал по теме
Важно понять, что гиперопека часто подразумевает перекос в ту или иную сторону: либо вы — только мягкая поверхность, где ребенок даже не подозревает, что можно что-то захотеть сделать самому, где он всегда убаюкан, где у него нет возможности или повода напрягаться для собственного движения, либо вы — поверхность всегда жёсткая, и тогда гиперопекой становятся элементы власти и подчинения, что тоже лишает ребенка самостоятельности, только теперь по причине того, что все в его мире очень жестко регламентировано.
Он ходит строем и по расписанию, не подозревая, что можно сделать самостоятельный шаг вправо или влево.
Чтобы создавать живую ситуацию, способствующую росту и развитию, следует вновь и вновь брать время, паузу, чтобы сориентироваться, в чем прямо сейчас нуждается ребенок. Если ему нужно прочувствовать напряжение при встрече с реальностью, тогда поддержкой для него будет присутствие родителя, но с увеличенной дистанцией: «Я здесь, тебе непросто, но все хорошо и все идет так, как надо, продолжай». Если ему нужно расслабление, тогда поддержкой станут родительские объятия с уменьшением дистанции: «Я здесь и я поддерживаю то, как активно ты исследуешь мир».
«Мама, не кричи на меня!». Как перестать срываться на собственном ребенке, когда делаешь с ним уроки, заставляешь прибраться или торопишь в садик
Комсомольская правда
ОбществоО РАЗНОМ
Алена ОВЧИННИКОВА
31 марта 2021 11:40
Советы родителям дает пермский семейный психолог
Когда со стороны наблюдаешь, как взрослая тетя кричит на маленького шестилетку, это выглядит странно и нелепо.
Фото: Екатерина МАРТИНОВИЧ
— Однажды я шла по улице и увидела, как женщина что-то громко и возбужденно объясняет своей шестилетней дочке, — вспоминает семейный психолог Мария Шапошникова.
— Мама, не кричи на меня, — вдруг ответила ей дочь.
И это была хорошая, правильная семья, ведь если ребенок просит родителей не кричать, значит, у него есть шанс, что мама и папа его слышат. В семьях, где крик – это привычка, дети растут либо агрессивными, либо депрессивными, замкнутыми и ранимыми.
Как родителям понять причины своего гнева, обуздать его и наладить отношения со своим ребенком? Советы дает семейный психолог и автор книги «Детям о родителях» из Перми Мария Шапошникова.
Что чувствует ребенок, когда на него повышают голос?
— Я однозначно никогда не буду кричать на своего ребенка! – думает молодая мама, качающая на руках новорожденного кроху. Но малыш растет, и начинает мерить лужи и рисовать на обоях. «Сколько тебе говорить, что так делать нельзя!» — срывается в какой-то момент мать.
Почему родители кричат? Потому что поначалу крик работает! Как? Давайте вспоминать.
Изначально каждый ребенок привязан к родителю и рассчитывает на его защиту и заботу. В лице матери и отца он видит человека, который о нем заботится. Когда взрослый начинает кричать, возмущаться, гневаться, ребенок пугается. И не столько крика, а сколько того, что его заботливый родитель «уволится со своей должности» и перестанет о нем заботиться.
Поэтому включается механизм: нужно слушаться и вернуть ту заботливую добрую маму, иначе беда! Ребенок, на которого накричали, сделает все и даже не потому, что он понял, а потому что боится потерять своего родителя.
Когда такая ситуация происходит нечасто и по серьезным проблемам, а отношения потом восстанавливаются, то ничего страшного не происходит. Но если часто, то ребенок начинает сомневаться, а тот ли это взрослый, который призван обо мне заботиться? Доверие теряется и малышу не остается ничего, кроме как не слушаться.
В итоге, если поначалу крики «работали», то потом, когда их становится слишком много, ребенок перестает доверять и перестает слушаться.
Тогда крики нарастают еще больше, а дети в ответ наращивают непослушание. Получается замкнутый круг.
Почему кричать на детей нельзя?
Наиболее впечатлительные и ранимые дети принимают все на свой счет. Они считают, если мама на меня кричит, значит, она имеет право это делать, а я недостаточно для нее хорош. В итоге ребенок растет замкнутым, он не хочет лишний раз высовываться и не уверен в себе. На него столько кричали, что он сам поверил, что плохой.
Другой ребенок с наиболее сильной нервной системой – или более «толстокожий» — начинает считать, что такой стиль общения нужно использовать и ему. И тоже становится агрессивным. Он воспринимает гнев родителей, как один из способов коммуникации. Он бьет в детском саду сверстников, в школе – одноклассников, а став старше, начинает выяснять отношения с родителями в том же духе. В итоге в подростковом возрасте мы получаем неуправляемого подростка.
Еще один тип изменения характера, который можно получить родительским криком – это отстраненный ребенок.
Он просто не вынес того психологического давления, в котором оказался. Ему уже невозможно слушать мамин или папин крик, и он отстраняется, надевает защитную броню. Такой ребенок начинает считать: меня это не касается, и мне нет до этого дела.
Еще одна причина, по которой родители не могут сдержаться – это эмоциональное выгорание.Фото: Иван ПРОХОРОВ
Почему происходит отстранение? Потому что ребенку больно! Ему легче сказать: «Мне нет до вас дела», чем принимать все то, что кричат ему родители. В итоге ребенок перестает воспринимать не только негатив, но и все то доброе, что родители пытаются ему донести. Ему уже ничего не важно.
Эти три модели (они могут быть и смешанными), отражают защиту ребенка, когда он вынужден спасаться от родительского гнева и крика. В итоге между родителями и детьми теряется доверие, а значит, теряется возможность влиять и воспитывать свое «непослушное» чадо.
Каковы причины родительского гнева?
Самая частая проблема, на которую родители жалуются психологу: «Это он меня довел».
— Да, почти так и говорят: «В моем нервном срыве виноват деспот-Вася пяти лет», — объясняет Мария Шапошникова. – И мы начинаем разговор с того, что первая ступень, чтобы начать выстраивать правильные отношения со своим ребенком – это понять, что в отношениях дети-родители главные мы, взрослые. Это мы определяем, кричать нам или не кричать. Не ребенок доводит родителей, а мы сами себя доводим до крика.
Один из показателей эмоциональной зрелости человека – это умение регулировать свое поведение. И на этом нужно сделать особый акцент. Психически здоровый взрослый сам умеет отвечать за то, что с ним происходит. Сам решает, кричать, раздражаться, впадать в истерику или сдержаться.
— Ответственность за свое поведение нужно брать на самих себя, ведь когда со стороны вы видите, что взрослые дяди и тети кричат на маленького шестилетку, согласитесь, выглядит это странно и нелепо, — говорит психолог. — Что поможет в этой ситуации? Зрелость и осознанность, которые взращиваются и регулируются.
Еще одна причина, по которой мама и папа не могут сдержаться – это эмоциональное выгорание. Жизнь у нас стала очень многозадачная, мы много на себя берем. Проблемы перегружают нас, и в таких случаях на консультациях с психологом идет поиск, как маме разгрузить свою жизнь.
У нее так называемый комплекс отличницы-перфекционистки, у которой дома все блестит, семья накормлена полезной едой, носки белые-наглаженые и на работе все требования начальника исполняются.
Рано или поздно соответствие всем этим требованиям начинает тянуть из женщины все силы, и приводит к эмоциональному истощению. И в семье становится не очень весело, мама перестает быть мудрой и спокойной и начинает кричать.
Если такая мама-отличница не в духе, нужно организовать ей помощь. Чтобы стать спокойной и терпеливой матерью, она должна позаботиться и о себе: выходить на мастер-классы, массаж, танцы… Все это позволит женщине позаботиться о своей нервной системе и найти в себе ресурсы двигаться дальше.
Еще один способ стать качественно лучшей мамой своим детям – это снизить требования в себе или разделить заботы с кем-то еще.
Еще одной причиной гнева может стать родительская некомпетентность. Нас никто не учит быть родителями. Мы порой не знаем, чего ждать от ребенка в 2 года, в 5 или 15. И если ребенок не соответствует ожиданиям мам и пап, то родитель начинает раздражаться.
Эти многострадальные уроки и «Давай быстрей»
Самая драматичная тема отношений родителей с детьми – это выполнение домашних заданий.
— Когда мы делаем со своим ребенком уроки, мы выключаем родителя и включаем репетитора, — объясняет семейный психолог. – Нам начинает казаться, что он специально, из вредности тупит и начинаем кричать на него. Я всегда в таких случаях рекомендую родителям убрать в себе роль педагога и завести настоящего репетитора. На чужого ребенка вы ведь кричать не будете, а на своего кричите.
Да и ребенку невозможно воспринимать маму, которая пытается стать похожей на учителя, но у нее это плохо получается.
Разговаривать своими детьми без крика, терпеливо, требовательно и строго — требует от родителей ресурсов.Фото: Николай ОБЕРЕМЧЕНКО
Поэтому выход такой: либо наймите репетитора, либо переложите выполнение домашних заданий на кого-нибудь другого, у кого терпения больше. Либо не учите уроки с ребенком совсем.
Но если помощь все-таки нужна, то постоянно помните, что ваш ребенок-школьник нуждается в вас, как в доброй заботливой маме. А когда вы кричите и пытаетесь агрессией сделать его умнее, он замирает, его интеллектуальные способности падают, и проблема не решается.
Мешает и родительская торопливость. Нам всегда нужно быстрей собрать ребенка в школу или одеть его в садик, поэтому мы кричим. Стратегически это тоже не очень выгодный вариант. Он сработает здесь и сейчас. Ребенок напугается и послушается, но при постоянном повторении эта тактика начинает разрушать отношения.
— Разговаривать своими детьми без крика, терпеливо, требовательно и строго — требует от родителей ресурсов, — уверена психолог.
— Поможет здесь самообразование, лекции психологов, консультации, вебинары.
Можно ли научиться «не кричать»?
Прекрасно, когда родители осознают проблему и начинают думать, как им не гневаться. Оказывается, эмоциональная регуляция тренируется с опытом, и ее можно наработать. Это поможет взрослыми стать осознанными людьми и выстроить добрые отношения со своими детьми.
— Первым делом нужно осознать начало своей злости, — говорит Мария Шапошникова. — Когда человек только начинает заводиться, у него меняется голос, учащается дыхание и напрягаются мышцы. Важно в этот момент поймать свою злость и остановиться. Для этого нужно поработать с телом: расслабить мышцы, выдохнуть глубоко, сосчитать до 10.
В момент срыва у человека искажается лицо, поэтому можно посмотреть в зеркало и проверить: там злая ведьма или благостная принцесса? Еще один из вариантов успокоиться — это лечь на диван и попробовать поскандалить из положения лежа.
Если ничего не помогает, то чтобы не наломать дров – изолируйтесь, уйдите в свою комнату, понюхайте любимые духи.
А когда поймаете своего «дракона», держите его, задавая себе вопросы: «Я сейчас в позиции взрослого или ребенка?», «Я злюсь из-за того, что расстроен?» «Я просто успокоюсь или мне важно высказать свои чувства?»
Вернуться в спокойное состояние родителю поможет прием откладывания переживаний. С эмоциями гнева можно сказать себе: «Я попереживаю об этом чуть позже», — и уходите расслабиться. А когда напряжение спадет, возвращайтесь к детям и скажите: «Ребята, у нас что-то не то в квартире, давайте возьмем в руки веники и пылесосы и приберемся». Или опишите факт: «Смотри, молоко пролилось. Давай покажу, как его убрать, или ты сам помнишь, как действовать в такой ситуации?»
Какими словами высказать свои чувства напрямую?
Я расстроена! Я очень зла! Я так устала, что мне трудно сохранять спокойствие! Я так зол, что мне хочется тебя шлепнуть, но я не буду этого делать Ну все, мама превращается в дракона! Ну все, теперь я не мама, а ведьма!
Если все-таки сорвались?
1 шаг – признаться самому себе: «Я была не права, опять произошла эта неприятность».
2 шаг – признаться ребенку и назвать свои чувства: «Я сильно устала, поэтому не сдержалась и накричала на вас». Здесь важно проговорить, что не ребенок довел, а я мама сама это сделала. Ведь мы, взрослые, главные в отношениях родитель-ребенок.
3 шаг – назвать чувства ребенка: «Ты, наверно, испугался, когда мама на тебя кричала? Ты расстроился, что я не сдержалась?»
4 шаг – Как большой взрослый человек восстановите отношения, перейдите конфликт первым. Малыша возьмите на руки, а с тем, кто постарше проговорите: «Мама не права, накричала на тебя, но и ты тоже поступил некрасиво. Давай успокоимся и попьем чай или когда захочешь – приходи ко мне».
Возрастная категория сайта 18+
Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.
И.О. ГЛАВНОГО РЕДАКТОРА — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.
Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без
предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой
право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные
сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой
массовой информации или нарушением иных требований закона.
АО «ИД «Комсомольская правда». ИНН: 7714037217 ОГРН: 1027739295781 127015, Москва, Новодмитровская д. 2Б, Тел. +7 (495) 777-02-82.
Исключительные права на материалы, размещённые на интернет-сайте www.kp.ru, в соответствии с законодательством Российской Федерации об охране результатов интеллектуальной деятельности принадлежат АО «Издательский дом «Комсомольская правда», и не подлежат использованию другими лицами в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
Приобретение авторских прав и связь с редакцией: [email protected]
Эволюция Матери
Если бы пять лет назад мне задали этот вопрос — «Кто ты, на самом деле ?» — я бы получил ответ уверенного, умного, успешного 31 -летний, который процветал. Я бы сказал что-то вроде: учитель, жена, мачеха, большой друг, любитель вина, читатель, путешественник, писатель. Эта женщина, которой я когда-то была знала вещи . Я оглядываюсь на нее и одновременно восхищаюсь ее бравадой и одновременно сетую на ее наивность.
Она ни за что не хотела… ну, может быть, одного… стать матерью.
И там, на стадии куколки еще-еще-матери, превращающейся в Мать, я был поставлен на колени, где земля ушла из-под меня, и все, что я думал, что знал, стало сильно изобиловать ошибками и ошибками. где надежда стала казаться опасной.
После стольких тестов на беременность мы с моим замечательным мужем сидели в кабинете врача-репродуктолога, пока он объяснял, какая у меня замечательная плодовитость, но не сработала вазэктомия моего мужа. Прошло слишком много времени.
В этом нет ничего простого.
ЭКО было нашим единственным вариантом.
Именно тогда крошечный огонек беспокойства впервые вспыхнул глубоко в моем животе.
Мы подписались, выписали первый из многих крупных чеков и начали то, что впоследствии стало одним из самых трудных путешествий в моей жизни.
Иглы. Гормоны. Иглы. Гормоны. Ехать три часа до клиники по лечению бесплодия, ехать домой.
Ждать.
Мой муж был рядом со мной, но я так часто чувствовала себя изолированной и немного похожей на научный проект. Он не хотел никому говорить, потому что ему было стыдно и грустно, и он чувствовал, что вина лежит на нем. Его стыд стал моим стыдом. Я чувствовала, что виновата я даже в том, что хочу детей.
Несмотря ни на что, мы забеременели Норой с первой попытки. Я похлопал себя по спине, когда стал пухлым и мечтательным. Из-за состояния крови эта беременность считалась «высоким риском», поэтому мне сделали стимуляцию. В тот момент, когда она оказалась в моих руках, я преобразился… в лучшую и в худшую сторону.
Именно после ее рождения мое маленькое пламя беспокойства превратилось в иногда всепоглощающий ад, и то истощение и лишение сна раздули это пламя во что-то, что могло полностью парализовать меня. Ее смерть казалась неизбежной, даже если она была совершенно иррациональной. Каждый раз, закрывая глаза, я представлял себе ужасную автомобильную аварию, в которой я не мог до нее добраться, а только смотрел, как жизнь утекает из ее глаз.
Если бы я был разлучен с ней, было бы хуже, поэтому я держал ее постоянно, весь день, всю ночь.
Она сводила меня с ума от счастья, но в то же время были моменты, когда я не могла выносить звука ее плача и должна была отдавать ее мужу, чтобы дышать.
После того, как так отчаянно захотела этого ребенка, все эти страхи, замешательство и обида казались предательством. Ставки моей радости от того, что я стала мамой, были намного выше из-за всего, что мы сделали, чтобы она была у меня. Я был в ужасе, смущен, и я был в бешенстве.
Я даже не знала, что такое послеродовая тревога. Все, что я знал, это то, что я мог не спать всю ночь, потея от паники, и я мог провести весь день, практически пережевывая собственные зубы. Я чрезмерно тренировался, чрезмерно организовывал и чрезмерно анализировал все, чтобы попытаться сдержать это. В моей жизни были травмы и кризисы, но никогда раньше что-то не захватывало весь мой мозг и тело так, как сейчас. Оказывается, послеродовые проблемы с психическим здоровьем могут затронуть любого… даже маму, которая очень хочет иметь детей.
Мы планировали, что я перейду от преподавания к тому, чтобы оставаться дома, что было похоже на очередную неудачу.
Я знал, что что-то должно измениться, и сон казался самым важным. Я читаю каждую книгу, каждую научную статью, каждый веб-сайт. Я разговаривал с врачами, акушерками, доулами, экспертами по сну и другими родителями. Я так много узнала, особенно о том, что лишение сна является пусковым механизмом номер один для послеродовых кризисов психического здоровья, а также о множестве других проблем со здоровьем как у матери, так и у развивающегося ребенка… но я не нашла ничего, что могло бы мне помочь. мне учить мою дочь, как спать так, чтобы я чувствовал уважение к ее потребностям, а также к моим нежным эмоциям. Так что с последней каплей энергии и мозгов учителя, которые у меня остались, я сам написал план и реализовал его. Это сработало.
Мир стал немного ярче, чуть менее страшным. Консультант помог мне понять тревогу, мои триггеры и то, как я могу справиться с ней здоровым образом.
Я начал свой путь, чтобы стать сертифицированным консультантом по сну, чтобы помочь другим родителям, которые чувствовали себя так же отчаянно, как и я. Радость просочилась туда, где когда-то жил только страх, и мы начали открывать равновесие и присутствие. Я все еще чувствовал себя очень далеким от той женщины, которой когда-то был, но время от времени я мог мельком увидеть ее.
Наш успех с нашим первым ребенком вселил в меня чувство уверенности в том, что попытки завести ребенка № 2 тоже будут легкими. Неправильный.
Две попытки. Две неудачи. Два разбитых сердца.
Я принял неудачи на свой счет. Пытаясь совместить это с малышом и двумя приемными детьми, тревога вернулась и усугубилась знанием того, что тревога может снизить ваши шансы забеременеть.
Последний шанс.
Беременная.
После рождения Одри я ожидал еще одного приступа парализующей тревоги, но он оставался на низком уровне, может быть, потому, что мои знания, моя деревня и мои навыки выживания лучше, или потому, что у меня есть ксанакс, который я могу принимать по мере необходимости, когда все иначе не получится.
Я отдаю должное тому факту, что сон сейчас является приоритетом, а иногда и чрезвычайной ситуацией в нашем доме. У меня все еще бывают волны в основном иррациональной, а временами всепоглощающей паники, но это часть того, как работает мой мозг, и, вероятно, так будет всегда.
Однако в худшие моменты я задаюсь вопросом, являюсь ли я настоящей «мамой» в прямом смысле этого слова; так много появления моих дочерей в этом мире было неестественным — встреча сперматозоидов с яйцеклеткой под микроскопом, 2500 инъекций гепарина, чтобы убедиться, что моя кровь может безопасно течь по моим и их венам, петоцин, чтобы вызвать мои схватки, эпидуральная анестезия, потому что я — это я. , пакеты с кровью в родильном зале, если мне понадобится переливание. Столько врачей.
Мы через многое прошли, чтобы заполучить этих девушек, и они оставили меня нараспашку. Они снесли крышу тому, кем я себя считал, и показали мне женщину настолько уязвимую, что, узнав ее, я чувствую себя униженным.
И я вижу ее и в лицах других женщин — женщин, которые преодолели гораздо более каменистую местность, чем я, и до, и после родов, — и моя любовь к ним глубока.
Я обнаружила, что стать матерью — это одно, и это не всегда та история, которую мы надеялись рассказать, но заботиться о матери — это совсем другое… заботиться о матери — это, в конце концов, глагол в настоящем времени. Я не совершенна в этом каждый божий день, но материнство — это такая же практика, как йога, которой я стараюсь заниматься с намерением, и есть что-то очень снисходительное в том, чтобы думать об этом таким образом. Нет окончательного прихода к материнству, когда я могу сказать: «Да! Я сделала это! Я здесь, на вершине!» Я развиваюсь как мать каждый божий день; мы все.
Часть этого очень неестественного пути к материнству была редким подарком. Во-первых, мои четырехлетний и годовалый дети были зачаты в один и тот же день; кто кроме мамочек ЭКО может такое сказать? У меня есть фотографии каждого из них, когда они были размером всего в пять клеток.
Во-вторых, я смогла наблюдать каждый перенос эмбриона на УЗИ. В тот момент, когда эмбрион выходит в стенку матки, происходит небольшая вспышка света — она крошечная и красивая, и ее легко не заметить. Я помню, как четыре раза видела эту маленькую вспышку и шептала что-то, что до сих пор шепчу своим детям каждый день: «Привет, малыш. Я твоя мама. Пожалуйста, пожалуйста, оставайтесь».
У каждого из нас есть до и после . До я мог бы точно сказать вам, где я хочу быть через пять лет, я мог бы перечислить свои надежды и мечты, и я мог бы рассказать вам свой план их осуществления.
Сейчас, в После , Я мудрее, открытее, нежнее к себе. Я прощаю. Мои мечты и надежды связаны с радостями, сейчас. Когда что-то идет не по плану, я смотрю на двух своих детей или двух замечательных приемных детей, которые уже почти взрослые, и нахожу момент, чтобы быть благодарным за то, что все идет не так, как планировалось. Женщина, которой я была пять лет назад, была потрясающей, свободной от стольких вещей, но я бы ни дня больше не ходила в ее ботинках.
Потому что даже сейчас — с мозгом, который работает по-другому, и с телом, которому нужно пройти на беговой дорожке на несколько миль больше, чем раньше, и со всеми страхами, которые могут поглотить меня в любой момент, эта женщина, которой я являюсь сейчас, более честна и честна. настоящая и… да… более счастливая из-за извилистого путешествия, которое она совершила. Я надеюсь, что продолжу развиваться как мать и как женщина, потому что я в долгу перед своими дочерьми.
Я по-прежнему люблю ходить на большую винодельню, писать, преподавать и быть хорошим партнером для своего мужа, но теперь это моя мечта, моя надежда и моя страсть — быть защитником материнского психического здоровья и одним из многих ресурсов для мам и пап, чтобы использовать их, когда они находят свой путь в своих родительских путешествиях; помогать женщинам заботиться о своих детях, предоставляя им много сочувствия и немного отдыха… и делать это в обстоятельствах, которые не всегда идеальны.
Чтобы помочь им мечтать о радости.
Этот пост создан сообществом TODAY Parenting Team, где все участники могут публиковать и обсуждать решения для родителей. Узнайте больше и присоединяйтесь к нам! Потому что мы все в этом вместе.
Эволюция материнства | NOVA
Сара Хрди, которую Э. О. Уилсон назвал «ведущим научным авторитетом в области материнства», говорит, что корни нашей способности сотрудничать друг с другом лежат не в ведении войны, как давно утверждали социобиологи, а в уникальном способе, которым Ранние современные люди воспитывали своих детей.Получайте электронные письма о предстоящих программах NOVA и соответствующем контенте, а также рекомендуемые отчеты о текущих событиях через призму науки.
Почтовый индекс
Фото предоставлено Сарой Хрди
БРОСАЯ ПАРАДИГМУ
НОВА: Что действительно важного мы должны знать о переходе от более ранних предков к Homo, нашему собственному роду, около двух миллионов лет назад?
Сара Хрди: Ну, ни одно другое млекопитающее не зависело бы от столь многих других так долго, как росла детёныш.
Требуется порядка 13 миллионов калорий, чтобы вырастить детенышей от рождения до самостоятельного питания, когда они могут производить то, что им нужно, без больших субсидий. Это гораздо больше, чем могла бы обеспечить мать сама по себе, особенно потому, что она, вероятно, снова родит еще более зависимого ребенка. Так что, как и современные матери, матери Homo erectus нуждались в огромной помощи.
Которая, как традиционно утверждалось, исходила от ее супруга.
Многие наши гипотезы о ранних гоминидах начинались с какой-то версии модели «мужчина-охотник/половой контракт». Поэтому, когда была обнаружена
Australopithecus afarensis «Люси» [она жила около трех миллионов лет назад], просто предполагалось, что ей, о да, нужна помощь, так что ее, должно быть, оказал ее супруг. В очень влиятельной статье «Происхождение человека» палеонтолог Оуэн Лавджой утверждал, что мужчины стали двуногими, чтобы нести добычу матери и ее детенышам, ожидающим в лагере.
Сложность сохранения потомства в живых невозможно переоценить.
Ну, есть много причин, почему это просто не работает. Во-первых, матерей в лагере не ждали. Они добывали пищу и собирали, как это делают шимпанзе и все матери охотников-собирателей. Но также мы должны больше думать об отцах и о том, что значит быть отцом-гоминином. [Гоминином называют все виды, которые являются людьми или их предками, включая ранних людей, таких как Homo erectus, а также более ранних предков, таких как австралопитеки. См. Кто есть кто в эволюции человека.]
Нашим лучшим замещающим организмом являются человеческие отцы, особенно те, которые до сих пор живут как охотники-собиратели. И хотя мы знаем, что человеческие отцы могут быть ужасно привязаны к своим потомкам и могут иметь решающее значение для их выживания, мы также знаем, что некоторые отцы умирают, отказываются или просто оказываются неадекватными с точки зрения того, сколько пищи они могут обеспечить. Ведь охота – занятие рискованное.
Таким образом, полагаться только на отца в обеспечении регулярного питания потомства просто нецелесообразно.
Так как же матери могли производить такое невероятно нуждающееся потомство? Я имею в виду, что Мать-природа — моя метафора дарвиновского естественного отбора — обычно не обрекает репродукцию на неудачу. Так не работает естественный отбор. Матери, должно быть, производили такое дорогостоящее потомство, ожидая, что помощи отцов будет недостаточно, можно будет прибегнуть и к помощи других.
В современных группах охотников-собирателей, таких как бушмены Калахари, бабушки и другие родственники помогают матерям в воспитании детей.Фото: © Энтони Баннистер; Галло Изображений/Корбис
ВВЕДИТЕ ВСЕ РОДИТЕЛИ
Отсюда и название вашей книги —
Матери и другие . Да. Только за последние 10 лет, когда мы начали рассматривать то, что нужно в контексте охотников-собирателей, чтобы сохранить детям жизнь, то, что мы узнаем, подчеркивает важность не только родителей, но и всех родителей —группы.
членов, кроме генетической матери и отца. Бабушки, тети, дяди, двоюродные братья и сестры.
Другие были необходимы, потому что два миллиона лет назад выживание матерей и их младенцев было намного сложнее.
Да. Мы должны иметь в виду, что мы не говорим о современном контексте. Когда кто-то вроде меня рожает, у меня есть все основания ожидать, что мои дети выживут. Девяносто восемь или более процентов детей, рожденных в промышленно развитых западных странах, доживают до зрелости. Этого не было у наших предков. Это не относится и к другим приматам в естественных условиях. Средняя смертность 40, 50, 60 процентов молодых людей, умирающих до того, как они повзрослеют, является обычным явлением. Сложность сохранения потомства в живых невозможно переоценить. Это было просто очень грубо.
Я думаю, что одной из причин того, что популяции гоминидов так долго оставались такими низкими, такими стабильными на протяжении большей части плейстоцена [эпоха, датируемая примерно 1,8 миллионами — 12 000 лет назад], было то, что у этих особей были проблемы с замещением самих себя.
Около 20 000 лет назад не было никаких признаков того, что эти популяции начали расти. Однако как только они начинают расти, мы в рекордно короткие сроки облетаем земной шар и достигаем шести миллиардов. Но до этого действительно долго было впритык. Поэтому я думаю, что нам нужно уделять гораздо больше внимания тому, как этим людям удалось заменить себя.
Являются ли люди единственными приматами, у которых есть это аллопарентинг?
Что ж, от 40 до 50 процентов всех видов приматов в той или иной форме заботятся друг о друге. Только, может быть, 20 процентов имеют как совместную заботу, так и совместную провизию, и, помимо нас, единственные, у кого в значительной степени аллопарентные провизии, находятся в подсемействе Callitrichidae, состоящем из мартышек и тамаринов.
У горилл и всех других человекообразных обезьян, кроме нас, мать является исключительным опекуном своего детеныша.Фото: © Jason Nichols/WGBH Educational Foundation
Но мы единственные человекообразные обезьяны, которые заботятся друг о друге.
У шимпанзе, орангутангов и горилл мать заботится исключительно о своем детеныше. Например, мать орангутанга не позволит никому другому взять ее детеныша. Она будет находиться в постоянном телесном контакте с этим ребенком, по крайней мере, в течение первых шести месяцев жизни, ни минуты без контакта, и этого ребенка будут кормить грудью целых семь лет. Это очень целеустремленный, преданный, эксклюзивный вид ухода. К сожалению, браконьеры знают об этом и прекрасно понимают, что единственный способ поймать, скажем, детеныша шимпанзе для продажи на рынке — это сначала убить его мать.
Человеческие матери очень разные в том, что в каждом традиционном обществе, о котором у нас есть информация, матери позволяют другим держать и помогать им нести и заботиться о своих младенцах вскоре после рождения. Это действительно серьезное отличие, хотя до сих пор на него мало обращали внимания.
КЛЮЧ К НАШЕЙ ЭВОЛЮЦИИ
Эта разница между нами и шимпанзе может стать неожиданностью для многих людей, учитывая, что мы так тесно связаны, верно?
Да, это так.
Люди предполагают, что, поскольку у наших ближайших родственников, таких как шимпанзе и бонобо, мать является исключительной заботой о своем детеныше, то это должно было относиться и к нашим предкам. Действительно, наиболее влиятельные модели ухода за младенцами, такие как теория привязанности [которая утверждает, что ребенку нужны безопасные отношения с одиноким взрослым, осуществляющим уход, для нормального социального и эмоционального развития], исходили из этого предположения, что среда эволюционной адаптивности для людей была забота только о матери. Если вы пойдете в Американский музей естественной истории и посмотрите на эти замечательные панорамы — панорамы, которые я люблю, — вы увидите, как мать-гоминин держит своего младенца, и ее супруг будет там, может быть, обняв ее за плечо. Но она одна заботится обо всем.
Младенцы научились читать эмоции и внимание других с самого раннего возраста.
Но если вы изучите охотников-собирателей, живущих таким образом и сегодня, или если вы посмотрите на этнографию середины 20-го века, когда люди жили еще охотой и собирательством, возможно, не совсем так, как наши предки два миллиона лет назад, но тем не менее наши лучшие показатели того, как люди в тех условиях поддерживали жизнь своих детей — если вы посмотрите на этнографические свидетельства, то увидите, что заботу о них оказывает целый ряд членов группы, а не только мать.
Но позвольте мне быть ясным. Я не думаю, что кто-то усомнится в том, что мать является центральной фигурой или что младенец сильно привязывается к кормящей матери, которая кормит его грудью. Но дело в том, что кроме матери есть такие алломатери, которые с самого раннего возраста, еще до того, как младенца отлучают от груди, кормят его поцелуями, дают подслащенную слюну и небольшие предварительно пережеванные лакомства, реагируют на младенца, держат его на руках. и так далее, чтобы мать могла свободно добывать пищу и заниматься другими жизненно важными делами.
Мать-орангутанг не может полагаться на помощь других орангутангов в воспитании своих детенышей, что является одной из причин, по которой интервал между одним детенышем и другим так велик.Фото: © Eric Gevaert/istockphoto
Насколько это было важно для эволюции Homo, для нашей эволюции?
Я считаю, что это было критически важно. Человеческие младенцы рождаются более крупными и даже более беспомощными, чем у любых других человекообразных обезьян, и тем не менее, если вы сравните интервалы между рождением у современных людей-охотников-собирателей с интервалами между рождением у любых других человекообразных обезьян, вы обнаружите, что младенцев отнимают от груди раньше и их матери размножаются гораздо быстрее, чем человекообразные обезьяны.
В крайнем случае межродовой интервал у орангутанга составляет от семи до восьми лет, а у шимпанзе может быть пять или шесть лет. Напротив, межродовой интервал у людей-охотников-собирателей ближе к двум или трем годам, что позволяет предположить, что помощь других, особенно дополнительное питание, которое обеспечивают алломатери, позволяет матерям размножаться более быстрыми темпами.
С их детьми, защищенными таким образом от голода, популяции также могут сохраняться даже перед лицом очень сложных условий, а также мигрировать в новые места обитания и, конечно же, в конечном итоге из Африки и по всему миру.
НОВЫЙ ВИД ОБЕЗЬЯНЫ
Итак, как бы вы охарактеризовали человеческую семью два миллиона лет назад?
Если бы мне пришлось резюмировать человеческую семью в плейстоцене, я бы подчеркнул вот что: состав семьи был гибким, а люди были стратегическими. Они ушли от невзгод и направились к возможностям, а возможности, к которым они стремились, были не только водными ресурсами, лучшими пищевыми ресурсами, большим количеством дичи, но и родительскими ресурсами.
Они рассчитывали на то, что эти другие помогут им заботиться о своих детях и обеспечивать их питанием, а также присматривать за ними, даже перед лицом колебаний климата и чрезвычайно сложных условий окружающей среды. Эти семьи были гибкими и динамичными, и я думаю, что эта гибкость была отличительной чертой человеческой семьи.
Можете ли вы рассказать об эволюции связи мать/ребенок? Вы описали это в мире шимпанзе. Что, по вашему мнению, начинает происходить с этими ранними видами Homo?
Одним из самых поразительных открытий, сделанных в последние годы в отношении шимпанзе, стало то, насколько бдительны новорожденные дети. Они могут сканировать лица других и даже имитировать их, как мы знаем, могут делать человеческие младенцы. Но разница в том, что в контексте социальной жизни шимпанзе этот ребенок будет в первую очередь сосредоточен на своей матери и может быть относительно уверен, что, пока его мать жива, она будет заботиться о нем в меру своих возможностей. .
Человеческие младенцы, человекообразные обезьяны, родились в совершенно другом контексте развития.
Приверженность их матери была более условной, как и в случае с другими совместно размножающимися приматами. Младенцы больше отрывались от матери, им нужно было постоянно следить за ее местонахождением, а также за ее эмоциональным состоянием и обязательствами, а также им нужно было следить за другими, их уровнем обязательств и намерениями. У кого, вероятно, стоило чего-то добиваться, а у кого нет? Имея несколько фигур привязанности, даже с матерью в качестве центральной фигуры, они научились читать эмоции и внимание других с самого раннего возраста, создавая совершенно другой фенотип обезьяны. [Примечание редактора: Фенотип относится к видимым характеристикам и чертам организма, возникающим в результате взаимодействия его генов с окружающей средой.]
Так что я предполагаю для Homo erectus двухэтапный процесс. Развитие младенца в контексте множества опекунов, производящих другой фенотип, маленькое потомство, приученное уделять больше внимания и больше контролировать намерения других, — это первый шаг.
И затем, на втором этапе, естественный отбор благоприятствует тем особям, которые немного лучше справляются с этим, потому что они будут маленькими младенцами, о которых лучше всего заботятся, их лучше кормят и которые с наибольшей вероятностью выживут. Таким образом, другой процесс развития порождает новый фенотип обезьяны, а затем новое давление отбора фактически благоприятствует маленьким обезьянам в таких вещах, как теоретизирование по поводу чужого разума.
Фото: © Дэвид Парсонс/istockphoto
ПРИШЕСТВИЕ ЭМПАТИИ
Вы имеете в виду «теорию разума». Что такое теория разума и почему она так важна для нашей эволюции?
Теория разума — это способность приписывать психическое состояние кому-то другому. Очень интересно, что первые исследования теории разума проводились на человекообразных обезьянах.
Люди пытались решить, знает ли одна обезьяна то, что знает другая о том, где спрятана еда. Разрабатывая эту концепцию, психиатры больше сосредоточились на том, что я бы назвал «интерсубъективностью».
В некотором смысле это более полезная концепция для размышлений о древних людях, потому что мы хотим знать, когда люди не только приписывали намерения и психические состояния другим, но также начали заботиться о том, что они думали, и заботились о том, что этот человек думал о них. — гордость и стыд. Это очень человеческие эмоции, тесно связанные с эмпатией, поэтому очень сложно придумать отдельные определения теории разума, интерсубъективности, эмпатии. Все это взаимосвязано и во многом является частью того, что, по нашему мнению, значит быть человеком, и того, что я считаю эмоционально современным.
Когда у людей развился этот дар приписывать психические состояния и чувства другим и заботиться о том, что другие думают о них? [Это] абсолютно важные основы для более поздних разработок, таких как впечатляющая способность людей к сотрудничеству.
Это действительно важное социокогнитивное различие между людьми и другими обезьянами. Именно потому, что мы можем читать намерения других и знаем, что кто-то пытается сделать, мы можем работать вместе с ними, чтобы сотрудничать.
Большие мозги нуждаются в заботе гораздо больше, чем забота требует больших мозгов.
Это ставит под сомнение ведущую теорию развития сотрудничества, не так ли?
В настоящее время господствующая теория — на самом деле, это почти единственная теория, о которой вы слышали о том, как люди развивают эту способность к сотрудничеству, — состоит в том, что существовали эти конкурирующие группы, и единственный способ, которым они могли бы выжить, состоял бы в том, чтобы они сотрудничали, например, чтобы убить своих соседей.
Ну, возможно. Это может быть правильно. Но это также может быть неправильно. Вот почему мне кажется такой плохой идеей иметь только одну теорию для объяснения чего-то столь важного, как основы сотрудничества.
Так что это одна из причин, почему я потратил так много времени на изучение альтернативных гипотез о происхождении человеческой интерсубъективности и этой впечатляющей способности людей сотрудничать с другими, даже незнакомцами.
ЗАРОЖДЕНИЕ НАШЕГО БОЛЬШОГО МОЗГА
Каков сценарий, в котором это имеет эволюционный смысл? Огромное количество усилий уходит на то, чтобы присматривать за этими вещами, которые никогда не взрослеют. Почему это хорошая идея с точки зрения эволюции?
Что ж, длительное взросление имеет свои недостатки, потому что вы можете умереть до того, как у вас появится шанс размножаться. Есть много шансов голодать там. С другой стороны, если вам нужно много времени, чтобы вырасти, это означает, что если пищи не хватает, вы можете просто замедлиться на некоторое время и немного меньше расти, не торопиться и иметь период наверстывания, когда пищи становится больше. Вы можете построить более сильную систему, более сильное тело, более сильную иммунную систему.
И потом, я думаю, был особый бонус от столь долгого ожидания. Ряд антропологов утверждают, что причина, по которой человеческое детство такое длинное, заключается в том, что нам нужен этот период, чтобы вырастить наш большой мозг, чтобы наполнить его полезной культурной и языковой информацией, необходимой людям для достижения успеха в жизни.
Что было на первом месте у людей раннего Нового времени: больший мозг или более продолжительное детство? Хрди считает, что более продолжительное детство позволило развиться нашему большому мозгу. Здесь мозг человека и шимпанзе.Фото: © Anastasia Cronin/WGBH Educational Foundation
Может быть, и так, но я задавался вопросом, не потому ли на самом деле произошло то, что человеческое детство было таким долгим — и мы знаем, кстати, что среди животных, размножающихся совместно, у вас обычно более длительные периоды зависимости после отъема, или что в птицы — это зависимость после оперения, а у людей то, что мы называем детством, — что, возможно, более продолжительное детство в начале означало, что люди могли бы позволить себе роскошь развить больший мозг.
Одним из недостатков больших мозгов является их высокая стоимость. И если бы вам потребовалось больше времени, чтобы вырасти, чтобы вырастить большой мозг, я не уверен, что они когда-нибудь окупятся, потому что некоторые немного быстрее растущие, но более глупые хамы могли бы успешно размножаться раньше вас. Но если детство с самого начала было долгим, то у вас мог бы быть отбор в пользу более крупного мозга.
Значит, вы думаете, что детство предшествовало большому мозгу?
Я делаю. Я думаю, что более длинное детство стало побочным продуктом совместного селекционирования, и поскольку у нас было более продолжительное детство, у больших мозгов была замечательная возможность эволюционировать, хотя изначально у них было лишь небольшое преимущество, потому что с мозгами дело обстоит иначе. , рост идет постепенно, и преимущества могут не проявляться от наличия немного большего мозга, особенно когда этот другой хам собирался переплюнуть вас.
С точки зрения эволюции, выживание потомства — это то, где каучук отправляется в путь.
Значит, этому типу эмоциональной утонченности не нужны большие мозги?
На мой взгляд, большие мозги нуждаются в заботе гораздо больше, чем забота требует больших мозгов.
Это красивая фраза.
Если вы посмотрите на кооперативных заводчиков, например, на мартышек и тамаринов, у этих парней крошечные мозги, мозги не больше грецкого ореха. И все же они очень заботливы и чувствительны к нуждам других и в этом смысле заранее адаптированы к социальному обучению. Вы, наверное, знаете, что когда одна макака или шимпанзе смотрит в глаза другой, это признак агрессии, верно? Мармозетки — единственные приматы, кроме людей, у которых можно смотреть в чужие глаза, и это не воспринимается как агрессия. Это способ общения.
Итак, что я утверждаю с точки зрения, скажем, людей и мартышек, так это то, что если вы возьмете обезьяну с когнитивной изощренностью, которой, как мы знаем, обладают шимпанзе и орангутаны, очень хорошим чувством причинно-следственной связи, количественными навыками, которые соперничают [с таковыми у] человеческий ребенок двух с половиной лет, способность изготавливать инструменты, рудиментарная теория разума, рудиментарная эмпатия — а затем вы берете эту обезьяну и вводите кооперативную систему воспитания детей, такую как у вас у мартышек, которые поощряют повышенное внимание к обмену, обмену не только едой, но и информацией, у вас есть новое сочетание когнитивного опыта обезьяны с дающими импульсами кооперативного размножения — это то, что, я думаю, происходило с людьми в начале плейстоцена.
Фото: © Эрик Иссели/istockphoto
Получается, будто постоянно растущий мозг был случайным побочным продуктом.
Это случайная удача, но наш вид впоследствии извлек из нее максимум пользы. Очевидно, что весь наш 1300-сантиметровый мозг развился не просто как бонус от совместного размножения. Происходило и многое другое, что благоприятствовало умным людям. Но я говорю о том, что долгое детство, этот период, когда дети были защищены от голода как родительским, так и родительским обеспечением, предоставило мозгу новую возможность стать больше.
Охоте и войне уделялось так много внимания, что мы упускали из виду важность воспитания детей. В конце концов, с точки зрения эволюции, выживание потомства — это то, где каучук отправляется в путь.
Значит, мы что-то упустили?
В литературе по эволюции человека так много внимания уделяется охоте и межгрупповым дракам, выбору партнера и соперничеству за него, что мы склонны забывать, что, если зачатое потомство не выживет, все эти действия представляют собой лишь шум и ярость, не имеющие никакого значения.
Тот момент, когда ты понимаешь, что стала самой себе матерью | Семья
«Привет, — сказал я своему 19-месячному ребенку. «Мы не бьем наших сестер подгузниками. ХОРОШО?» Может быть, это мой тон напрягал, а может быть, нелепость ситуации, но как бы то ни было, вместо собственного голоса я услышала маму.
Как и многие дочери, я росла без желания стать мамой. Она домохозяйка с восьмью детьми, и она обучала нас на дому до старшей школы. Она печет хлеб, шьет стеганые одеяла, играет на цимбалах и до сих пор верит в силу губной помады.
Я? Ну, я решил стать юристом. Но почему-то в последнее десятилетие мне это не удалось. Я нашла себе маму, которая пьет чай и размышляет о качествах хорошего свитера. И хотя я не занимаюсь шитьем и не учусь дома, я недавно купила пять новых оттенков помады. В общем, я становлюсь мамой.
Я не один. Доктор Джеррольд Шапиро, лицензированный клинический психолог и автор книги «Поиск смысла, столкновение со страхами осенью ваших лет», сказал, что мой опыт — обычный.
Сам Шапиро был там. Он вспомнил момент, когда сказал что-то одному из своих детей, и его двоюродный брат указал, что Шапиро ведет себя точно так же, как его отец.
«Это был странный момент, — сказал он. «Я заметил это только потому, что она что-то сказала. Но это заставило меня осознать, насколько влиятельными на самом деле являются наши родители».
Для некоторых людей этот момент узнавания наших родителей внутри себя может быть утешительным, но для других он обескураживает. Шапиро добавляет: «Даже если у вас были хорошие родители, дети знакомы с недостатками своих родителей и стремятся быть другими. И все же у всех нас есть момент признания, когда, несмотря на то, как далеко мы ушли или сколько всего мы сделали, чтобы измениться, мы все еще находим наших родителей внутри нас».
Но почему мы никогда не можем вырваться из материнской хватки? Ответ заключается в том, что, помимо неизбежного притяжения ДНК, наше подражание нашим родителям является реакцией, глубоко укоренившейся в нашем мозгу.
Доктор Стефани Качиоппо, доцент кафедры психиатрии и поведенческой неврологии Чикагского университета, изучает, что происходит в мозгу, когда мы испытываем любовь. Она поясняет: «Вообще, любовь задействует нейротрансмиттеры (например, дофамин) и нейронную основу, которые активируют области мозга, участвующие в таких сложных функциях: эмоции, вознаграждение, целенаправленное поведение, принятие решений. Точнее, матрица любви мозга активирует подкорковые области, связанные с эйфорией, вознаграждением, зависимостью и мотивацией, а также области коры более высокого порядка, связанные с самопрезентацией и социальным познанием».
В общем, когда мы любим, это влияет на то, как наш мозг действует, думает и реагирует. И как бы вы ни относились к своим родителям сейчас, в детстве, они ваша первая любовь.
Эти подкорковые области нашего мозга, которые активируются нашими реакциями на любовь, также связаны с областями нашего мозга, которые определяют наше абстрактное определение себя.
Качиоппо отмечает, что это привело к предположениям о том, что люди, которых мы любим и которые любят нас в ответ, являются неотъемлемой частью наших представлений о себе.
В частности, как объясняет Качиоппо, «материнская любовь включает в себя сходные области мозга с особым участием околоводопроводного серого вещества (PAG) — области мозга, которая получает прямые связи от лимбической эмоциональной системы и содержит высокую плотность рецепторов вазопрессина, которые важны для материнской связи». Этот PAG также участвует в подавлении боли во время интенсивных эмоциональных переживаний, таких как роды.
Исследование Качиоппо также показало, что когда мы любим, самые нейроны в нашем мозгу начинают имитировать нейроны человека, с которым мы связаны. И с матерями тоже бывает. Качиоппо добавляет: «Чем больше женщина идентифицирует себя со своей матерью (или воспринимает себя в ней), тем больше происходит подобного процесса саморасширения (и самоинтеграции). Мы определили перекрывающиеся области мозга для такого процесса симуляции и любви, что может объяснить, почему этот процесс сопоставления имеет место в любви, включая материнскую любовь».
И эта мимикрия начинается в очень раннем возрасте. Доктор Сьюзен Джонс, профессор психологии и наук о мозге в Университете Индианы, изучает мимику у младенцев. В частности, как младенцы и их родители подражают друг другу. Вы дуете в малину, и ваш ребенок дует в малину — это глупое маленькое повседневное взаимодействие, но, как показывают исследования Джонса, оно является неотъемлемой частью того, как мы учимся.
Джонс объясняет: «Кажется совершенно очевидным, что дети справляются со многими задачами, копируя движения других (и взрослые тоже: попробуйте выучить танцевальный па по книге). Мимика начинает окупаться таким образом довольно рано, например, когда дети в возрасте около двух лет начинают вовлекаться в воображаемую игру, включающую мимику таких действий, как разговор по телефону, вождение автомобиля, подметание или приготовление пищи у плиты, используя движения, они видели, как это делают другие. Овладение языком также включает в себя мимику, копирование звуков, образующих слова, а также тонов и интонаций в предложениях родного языка.
И, конечно же, язык, культурно-нормативное поведение и практические навыки, которым маленькие дети учатся посредством наблюдения и воспроизводят их посредством мимики, остаются с ними по мере взросления».
Мы не просто подражаем нашим родителям. Джонс отмечает, что мы бессознательно подражаем людям, которыми восхищаемся. Если ваша подруга откидывается на спинку стула, вы, скорее всего, тоже будете откидываться. И это даже не обязательно должен быть другой человек. Люди имитируют роботов. Джонс объясняет: «Робототехники сказали мне, что люди, взаимодействующие с «умными» роботами, которые выглядят как люди или животные, также склонны подражать этим роботам. Я думаю, есть основания полагать, что воспитатели, которые подражают своим младенцам, способствуют развитию способности к подражанию, помещая свою версию поведения рядом с версией младенца, так что младенец может начать ассоциировать часть тела и ее. движение, похожее на это, с частью тела и движением, которое выглядит так.
Другими словами, подражание младенцам лицами, осуществляющими уход, может помочь младенцам сопоставить свои тела и движения с телами и движениями других».
Доктор Энн Бигелоу, профессор и исследователь психологии развития в Университете Святого Франциска Ксавьера, провела обширное исследование первого контакта между матерью и ребенком и обнаружила аналогичные результаты: наше ощущение себя возникает благодаря глубоко укоренившемуся подражанию другим.
В частности, Бигелоу изучал контакт кожа к коже, когда новорожденного кладут на голую грудь матери сразу после рождения. Бигелоу объясняет, что этот контакт помогает новорожденному «перестроиться от пренатальной жизни к постнатальной». Бигелоу добавляет, что, хотя никто точно не знает, почему контакт кожа к коже настолько силен, она отмечает, что тела матери и ребенка настолько гармоничны, что мать помогает терморегуляции ребенка. Так что, если температура у ребенка снизится, у матери поднимется. С самого начала ваше тело и тело вашей матери находятся в синхронизации благодаря таинственной связи, которую наука только начинает раскрывать.
Исследование Бигелоу показало, что матери, которые вступают в контакт кожа к коже со своими детьми, более чувствительны и лучше понимают их потребности. «Это, в свою очередь, позволяет ребенку понять свою собственную свободу действий». Далее Бигелоу объясняет, что, когда мать реагирует и подражает своему ребенку и связывается с ним, ребенок быстрее узнает, что его действия влияют на окружающий мир. Таким образом, ребенок, который имеет частый и ранний контакт кожа к коже, имеет лучшую связь с матерью и способен лучше учиться у нее.
В общем, как и исследование Джонса по мимикрии, исследование Бигелоу показывает, что для того, чтобы стать самим собой, мы должны сначала подражать. И человек, которому мы сначала учимся подражать, — это наша мать. Как объясняет Шапиро, это человек, который присутствует с момента нашего рождения. Через них мы познаем мир. Кроме того, наши родители долгое время являются для нас единственным образцом взрослой жизни. В то время как другие культуры могут воспитывать детей в семьях, состоящих из нескольких поколений, западная модель воспитания детей замкнута.
«Мы живем в домах, которые представляют собой небольшую нуклеарную семью, — говорит Шапиро. «Альтернативных моделей не так много, особенно в раннем детстве».
Если эти узы созданы так рано и так глубоко, сможем ли мы когда-нибудь избежать нитей фартука? Шапиро предлагает начать с распознавания ваших ответов и того, как вы действуете. Он отмечает, что многие люди намереваются полностью отличаться от своих родителей, но в итоге просто воссоздают отношения со своими собственными детьми, но наоборот. «Скажем, ваша мама была строгой, поэтому вы решили не быть такой. Ну, потом твой ребенок вырастает строгим, и теперь у тебя такие же отношения, только наоборот».
А моя дочь? Ну, ее будущее выглядит довольно предсказуемым. Уже в три она метко пародирует меня. Она садится за свой игровой компьютер и кричит: «Еще пять минут, ребята! Мне просто нужно еще пять минут!»
Новое материнство может сопровождаться множеством взлетов и падений. Как ориентироваться в зрелости: NPR
Линдси Бальбирз для NPR
Присцилла Кочон, 39 лет, впервые стала мамой, ей нравилось быть беременной, и она ожидала, что будет чувствовать то же самое, будучи матерью.
«Я представляла, что это будет очень легко, что я мгновенно найду контакт со своим ребенком, и мой материнский инстинкт сработает», — говорит Кочзон, которая живет с мужем и двухмесячной дочерью в Нью-Джерси. Вместо этого она обнаружила, что борется со смешанными эмоциями и меняющейся личностью, пытаясь найти свою опору. «Материнство — это тяжело», — говорит она, признавая простую истину, которую не всегда признают.
Становление матерью — это огромный и сложный жизненный переход, который может потрясти каждую фибру человеческого существа. У этого процесса даже есть собственное название: матресценция. И хотя этот термин может показаться относительно новым, на самом деле он был придуман в 70-х годах медицинским антропологом Даной Рафаэль. «Она начинает многие свои работы, говоря, что в некоторых культурах мы говорим «женщина родила», но здесь мы говорим «ребенок родился», — говорит Орели Атан, репродуктивный психолог из Колумбийского университета. «И при этом акцент смещается на ребенка».
Это целостное изменение во многих областях вашей жизни. Вы почувствуете это, возможно, телесно, психологически. Вы почувствуете это со своими сверстниками. Вы почувствуете это на своей работе. Вы почувствуете это с точки зрения больших философских вопросов.
Орели Атан, репродуктивный психолог в Колумбийском университете
Идея сосредоточиться на матери не получила дальнейшего развития в то время, потому что Рафаэлю «нужно было подождать еще несколько поколений, чтобы больше женщин стали учеными, которые могли бы затем изучить это самостоятельно. … И сделать материнство предметом серьезности», — добавляет Атан, которому приписывают возрождение термина «зрелость».
Атан сравнивает это с неловкостью подросткового возраста: «Это целостное изменение во многих областях вашей жизни. Возможно, вы почувствуете это физически, психологически. Вы почувствуете это на своей работе. Вы почувствуете это с точки зрения больших философских вопросов».
Другими словами, как только вы встречаете ребенка дома, ничто уже не будет прежним.
Да, это захватывающе и радостно, но также может быть и совершенно ошеломляющим. Так что, переживая взлеты и падения нового материнства, помните, что эта двойственность нормальна. Цель состоит в том, чтобы дать себе время и сострадание, чтобы приспособиться к новой роли. Но если вы испытываете симптомы послеродовой депрессии или беспокойства, обратитесь за помощью как можно скорее. В Life Kit есть серия о том, как справиться с перинатальным настроением и расстройствами.
Что касается взросления, вы можете многое сделать дома, чтобы понять смысл этого этапа жизни. Вот пять выводов, которые могут помочь будущим мамам (и мамам, которые уже находятся в гуще событий), встать на ноги, включая советы о том, как управлять ожиданиями, получать необходимую поддержку и расставлять приоритеты для себя.
Отпустить ожидания
Линдси Бальбирз для NPR
Хотя этот процесс является универсальным и затрагивает как матерей, проходящих через усыновление и суррогатное материнство, так и рожающих матерей, он может сильно различаться в зависимости от расы, культуры и личного опыта человека, говорит Приа Альперн, клинический психолог, которая ведет группы молодых мам.
в Нью-Йорке. Она предлагает сесть и подумать о своей жизни, вернуться еще в детство.
Исследуйте Life Kit
Эта история взята из Life Kit, семейства подкастов NPR, которые помогают сделать жизнь лучше и охватывают все: от упражнений до воспитания детей и поиска друзей. Чтобы узнать больше, подпишитесь на информационный бюллетень и подпишитесь на @NPRLifeKit в Твиттере.
Поскольку ваше воспитание обязательно повлияет на вашу материнскую идентичность, она советует уделить время тому, чтобы по-настоящему подумать о том, как вас воспитывали. Спросите себя: «Что я хочу повторить со своим ребенком?» или «Что я хочу делать по-другому?» она сказала. «Это нормально — прокладывать собственный курс», — добавляет она. Речь идет о том, чтобы владеть своим родительским путешествием.
Если у вас нет четкого представления о том, как может выглядеть хорошее детство, вы можете попытаться найти его в социальных сетях, — говорит Николь Вудкокс Болден, перинатальный терапевт и доула из Чикаго.
Если вы ловите себя на том, что просматриваете отфильтрованные фотографии других людей и стремитесь стать тем, кого Вудкокс Болден называет «мамой Pinterest», попробуйте положить свой мобильный телефон. «Это установка, если вы думаете, что каждый день будет идеальным», — говорит она.
Разработайте план игры, чтобы снизить давление
Линдси Бальбирз для NPR
Создание образа матери, которой вы хотите быть, требует тщательного планирования. Вудкокс Болден предлагает составить заявление о семейной миссии, чтобы определить цели и ценности вашей семьи. Это упражнение особенно полезно для пар, поскольку исследования показывают, что удовлетворенность отношениями снижается после того, как в кадре появляется ребенок.
Вам не нужно составлять официальный документ, это скорее разговор. «Начните с нескольких простых вопросов, — говорит она. — Что отстаивает ваша семья? Как вы и ваш партнер будете поддерживать друг друга? И определите все, что не подлежит обсуждению, например, ежемесячные встречи с друзьями.
Конечно, когда дело доходит до отцовства, вы также должны думать не только о своих ближайших родственниках, когда начинаете строить свою деревню. Материнство может быть очень изолирующим, поэтому очень важно определить людей, которые придут вам на помощь.
«Возможно, вы не собираетесь говорить со своей свекровью о своих эмоциональных переживаниях, но она действительно хороша, когда дело доходит до покупки продуктов, заполнения холодильника и стирки», — говорит Альперн. «Возможно, ваш лучший друг живет в другой стране, но они доступны для текстовой поддержки в любое время».
Идея состоит в том, чтобы немного снять напряжение, когда вы входите в ритм. Итак, вперед, попросите двоюродного брата организовать обеденный поезд, чтобы вам не приходилось думать об ужине в течение первых нескольких недель. Близкие родственники и друзья будут рады принять участие.
Найдите время, чтобы снова пообщаться со своим телом
Линдси Бальбирз для NPR
Беременным матерям, вне зависимости от того, родится ли ваш ребенок естественным путем или с помощью кесарева сечения, вам необходимо физически восстановиться.
Исследования показывают, что женщинам требуется от шести до девяти месяцев, чтобы полностью восстановиться после родов, а не произвольный шестинедельный осмотр у акушера или акушерки. Чтобы привыкнуть к своему послеродовому «я» в зеркале, может потребоваться время.
«Некоторым женщинам может показаться, что их тело им больше не принадлежит. Оно так сильно изменилось», — говорит Альперн. «Или, если они кормят грудью или кормят грудью, они могут просто чувствовать: «О, черт возьми, ко мне всегда привязан ребенок». »
Может помочь выход из дома и небольшое движение конечностями. «Упражнения — это способ восстановить эту связь с телом и высвободить эндорфины, повышающие настроение», — говорит Альперн. Она предлагает что-то столь же простое, как прогулка по вашему району. «Это способ для нас выйти за пределы нашего пузыря и увидеть, что там есть большой мир».
И если мысль о том, чтобы сделать что-то, не связанное с ребенком, вызывает у вас чувство вины, не делайте этого.
Альперн говорит, что создание пространства, в котором можно сосредоточиться на собственных потребностях, является положительным моментом для вашего ребенка.
«Это хороший пример для вашего ребенка, чтобы показать ему, что вы достаточно важны, чтобы позаботиться о себе», — говорит она. «Забота о себе подобна заправке топливом вашего бака. Вы должны делать это, чтобы вы могли проявить себя с лучшей стороны к отцовству».
Переориентируйте свой разум, чтобы сосредоточиться на себе
Линдси Бальбирз для NPR
Ваше эмоциональное благополучие так же важно, как и ваше тело, поэтому время от времени находите минутку, чтобы проверить себя. Вудкокс Болден предлагает выделить пять минут утром и еще пять вечером, чтобы сделать паузу и привести в порядок мысли, крутящиеся в вашей голове. Она говорит своим клиентам писать в дневнике, используя несколько подсказок: «Спросите себя: «Что мне нужно прямо сейчас? Как я могу напомнить себе, что меня любят? Что сегодня прошло хорошо?» -говорить, глядя на хорошее в день.
Когда вы привыкнете выражать свои чувства, попробуйте присоединиться к группе молодых мам через Facebook или местный общественный центр, говорит Алперн. Делиться своим опытом со сверстниками не только поможет вам чувствовать себя менее изолированным, но и способ развенчать идею о том, что быть матерью — это сплошное блаженство.
«Когда мы не говорим об этом, миф о материнстве как об этом идиллическом оазисе увековечен в нашей культуре», — говорит она. «Разговоры о том, что происходит с вами, с другими мамами — это такой столп поддержки».
Создание этих соединений требует времени и усилий, но оно того стоит. Альперн своими глазами видел, как со временем матери начинают сближаться из-за общего опыта. «Когда один человек показывает свою уязвимость, кто-то другой может чувствовать себя в безопасности, показывая свою уязвимость, а затем остальная часть группы говорит: «О, черт возьми, это такое облегчение, что я не единственный человек, который так себя чувствует», — сказала она.
говорит.
Ты снова найдешь себя
Линдси Бальбирз для NPR
Ухаживать за ребенком днем и ночью особенно трудно в первый год жизни, но по мере того, как вы будете чувствовать себя более уверенно, вы начнете узнавать человека, которым вы были и всегда были. Вместо того, чтобы думать об этом как о потере идентичности, Альперн предлагает переосмыслить материнство как эволюцию. Тот, который, несомненно, даст вам силы. Присцилла Козкан может подтвердить это: «Я чувствую себя гораздо более сильным человеком. Я замедлилась и изменила приоритеты — и я думаю, что это к лучшему».
Что помогло вам пройти первый год материнства? Отправьте нам сообщение по телефону [email protected] . Возможно, с вами свяжется продюсер.
Звуковая часть этого эпизода была подготовлена Одри Нгуен при инженерной поддержке Джилли Мун.
Дополнительная редакционная поддержка со стороны Бека Харлана.
Если вы любите Life Kit и хотите большего, подпишитесь на нашу рассылку .
Что происходит с мозгом женщины, когда она становится матерью
Художница Сара Уокер однажды сказала мне, что стать матерью — это все равно что обнаружить существование странной новой комнаты в доме, где ты уже живешь. Мне всегда нравилось описание Уокера, потому что оно более точное, чем сокращение, которое большинство людей использует для жизни с новорожденным: Все меняется.
Потому что, конечно, многое меняется, но для молодых матерей некоторые из самых резких различий являются также и самыми интимными — эмоциональные изменения. Которые, оказывается, тоже во многом неврологические. Несколько неврологов сказали мне, что еще до того, как женщина родит, беременность влияет на саму структуру ее мозга. После столетий наблюдения за поведенческими изменениями у молодых матерей ученые только недавно начали окончательно связывать поведение женщины с тем, что происходит в ее префронтальной коре, среднем мозге, теменных долях и других местах.
Серое вещество становится более концентрированным. Активность увеличивается в областях, которые контролируют эмпатию, тревогу и социальное взаимодействие. На самом базовом уровне эти изменения, вызванные выбросом гормонов во время беременности и в послеродовой период, помогают молодой матери привлечь ее ребенка. Другими словами, эти материнские чувства всепоглощающей любви, яростной защиты и постоянного беспокойства начинаются с реакций в мозгу.
Картирование материнского мозга также, по мнению многих ученых, является ключом к пониманию того, почему так много молодых матерей испытывают серьезную тревогу и депрессию. По оценкам, каждая шестая женщина страдает послеродовой депрессией, и у многих других развивается такое поведение, как навязчивое мытье рук и навязчивая проверка того, дышит ли ребенок.
«Это то, что мы называем аспектом почти обсессивно-компульсивного поведения в течение первых нескольких месяцев после рождения ребенка», — сказал мне исследователь материнского мозга Пилён Ким.
«Матери на самом деле сообщают об очень высоком уровне моделей мышления о вещах, которые они не могут контролировать. Они постоянно думают о ребенке. Малыш здоров? Больной? Полный?»
женщин, рассматривающих фотографии своих детей, и у
незнакомых детей. (Society of Neuroscience)
«У молодых мам происходят изменения во многих областях мозга, — продолжает Ким. «Рост областей мозга, участвующих в регуляции эмоций, областей, связанных с эмпатией, а также того, что мы называем материнской мотивацией, и я думаю, что эта область может быть в значительной степени связана с обсессивно-компульсивным поведением. У животных и человека в послеродовой период возникает огромное желание позаботиться о собственном ребенке».
Есть несколько взаимосвязанных областей мозга, которые помогают управлять материнским поведением и настроением.
Особый интерес для исследователей представляет набор миндалевидных нейронов, известный как миндалевидное тело, который помогает обрабатывать память и управлять эмоциональными реакциями, такими как страх, тревога и агрессия.
В нормальном мозге активность миндалевидного тела возрастает в течение нескольких недель и месяцев после родов. Исследователи полагают, что этот рост коррелирует с тем, как ведет себя молодая мать: расширенная миндалина делает ее сверхчувствительной к потребностям ребенка, а смесь гормонов, которые находят больше рецепторов в более крупной миндалине, помогает создать петлю положительной обратной связи, мотивирующую материнство. поведение. Как выяснили ученые в ходе нескольких исследований, просто глядя на своего ребенка, центры вознаграждения в мозгу матери активизируются. Эта схема материнского мозга влияет на то, как мягко мать разговаривает со своим ребенком, насколько она внимательна и даже на привязанность, которую она испытывает к своему ребенку. Поэтому неудивительно, что повреждение миндалевидного тела связано с более высоким уровнем депрессии у матерей.
Повреждение миндалевидного тела у младенцев также может повлиять на связь матери и ребенка. В исследовании Journal of Neuroscience , проведенном в 2004 году, детеныши обезьян с поражением миндалины с меньшей вероятностью озвучивали свои страдания или предпочитали своих матерей другим взрослым.
Способность новорожденного различать свою мать и кого-либо еще связана с миндалевидным телом.
Активность миндалевидного тела также связана с сильными чувствами матери по отношению к своему ребенку, а не к детям в целом. В исследовании реакции миндалевидного тела у молодых матерей, проведенном в 2011 году, женщины сообщали, что более позитивно относятся к фотографиям, на которых изображены их собственные улыбающиеся дети, по сравнению с фотографиями незнакомых улыбающихся детей, и активность их мозга отражала это несоответствие. Ученые зафиксировали более смелую реакцию мозга — в миндалевидном теле, таламусе и других местах — у матерей, когда они смотрели на фотографии своих детей.
Исследователи обнаружили, что большая реакция миндалевидного тела при просмотре собственных детей была связана с меньшим материнским беспокойством и меньшим количеством симптомов депрессии. Другими словами, изменения в мозгу молодой матери помогают мотивировать ее заботиться о своем ребенке, но они также могут помочь смягчить ее собственное эмоциональное состояние.
Из исследования:
Таким образом, более сильная реакция миндалевидного тела на собственное младенческое лицо, наблюдаемая в нашем исследовании, вероятно, отражает более позитивные и просоциальные аспекты материнской реакции, чувств и переживаний. Матери, испытывающие более высокий уровень тревожности и пониженное настроение, демонстрировали меньшую реакцию миндалевидного тела на собственного младенца и сообщали о более стрессовых и более негативно окрашенных родительских установках и переживаниях.
Многое из того, что происходит в миндалевидном теле молодой матери, связано с поступающими к нему гормонами. В этом регионе высокая концентрация рецепторов для таких гормонов, как окситоцин, уровень которых повышается во время беременности.
«Мы видим изменения как на гормональном уровне, так и на уровне мозга», — сообщила мне в электронном письме исследователь мозга Рут Фельдман. «Уровни материнского окситоцина — системы, ответственной за связь между матерью и младенцем у всех видов млекопитающих — резко увеличиваются во время беременности и в послеродовой [период], и чем больше мать участвует в уходе за ребенком, тем больше увеличивается уровень окситоцина».
Окситоцин также повышается, когда женщины смотрят на своих детей, слышат их воркование и плач или прижимаются к ним. Повышение уровня окситоцина во время грудного вскармливания может помочь объяснить, почему исследователи обнаружили, что кормящие матери более чувствительны к звукам плача своих детей, чем матери, не кормящие грудью. «Матери, кормящие грудью, демонстрируют более высокий уровень реакции [мозга] на плач ребенка по сравнению с матерями, кормящими смесью, в первый месяц после родов», — сказала Ким. «Это просто очень интересно. Мы не знаем, связано ли это с грудным вскармливанием, окситоцином или каким-либо другим фактором».
Что ученые действительно знают, говорит Фельдман, так это то, что стать родителем — по крайней мере, в мозгу — очень похоже на влюбленность. Это помогает объяснить, как много молодых родителей описывают свои чувства, когда встречают своих новорожденных. На уровне мозга особенно чувствительными становятся сети, связанные с бдительностью и социальной значимостью — миндалевидное тело, — а также дофаминовые сети, стимулирующие отдавать приоритет младенцу. «В нашем исследовании мы обнаружили, что периоды социальных связей включают изменения в одних и тех же «аффилиативных» схемах», — сказал Фельдман. «Мы показали, что в первые месяцы «влюбленности» между романтическими партнерами происходят похожие изменения». Между прочим, та же самая схема заставляет младенцев так хорошо пахнуть для своих матерей, как обнаружили исследователи в исследовании 2013 года.
Наибольшие изменения мозга происходят с первым ребенком матери, хотя неясно, возвращается ли мозг матери к тому состоянию, в котором он был до родов, сообщили несколько неврологов. мне. И все же изменения мозга не ограничиваются новоиспеченными мамами.
У мужчин наблюдаются аналогичные изменения в мозгу, когда они активно занимаются уходом за больными. Окситоцин, по-видимому, не влияет на заботливое поведение мужчин так, как это происходит у женщин, обнаружили Фельдман и другие исследователи в ходе прошлогоднего исследования. Вместо этого родительский мозг мужчины поддерживается социокогнитивной сетью, которая развивается в мозге обоих полов в более позднем возрасте, в то время как женщины, по-видимому, эволюционировали, чтобы иметь «созвездие мозг-гормоны-поведение», которое автоматически настроено на материнство. Взглянем на это с другой стороны: план материнского поведения существует в мозгу еще до того, как женщина родит детей.
Тогда, может быть, материнство действительно похоже на секретное пространство в женском мозгу, ожидающее своего открытия. «Хотя беременность, роды и кормление грудью проходят только у матерей, и они обеспечивают мощные праймеры для выражения материнской заботы посредством сенсибилизации миндалевидного тела, — писали исследователи, — эволюция создала другие пути адаптации к родительской роли у человеческих отцов, и эти альтернативные пути приходят с практикой, настройкой и ежедневным уходом».
Другими словами, акт простой заботы о ребенке формирует новые нервные пути — неизведанные комнаты в родительском мозгу.
Эволюция отношений матери и дочери в 3 актах
Материнство в Америке основано на мифе. Нас учат верить, что мы можем быть идеальными родителями, когда не можем. Миф также гласит, что мы воспитываем лучше, чем наши родители, и что мы можем изменить образ жизни для будущих поколений.
Мне нравится высказывание Джейн Фонды о том, что жизнь женщины подобна действиям в пьесе. Первые 30 лет – это Акт 1, вторые 30 лет – это Акт II, а последний акт начинается в 60 лет. Установка, Конфронтация и Разрешение. Вот как это относится к отношениям матери и дочери на разных этапах жизни матери.
Много написано о связи матери и дочери. О злых мачехах, пьяных матерях или не заботящихся о родителях написано больше. Как мать-домохозяйка, когда мои дети были младше, я была благословлена тем, что моя собственная мама вышла на пенсию и могла присматривать за ребенком каждый раз, когда одному из моих детей исполнялось три года. К тому времени я устал бороться с ужасными двойками только для того, чтобы обнаружить, что это была всего лишь разминка перед тем, что мне трое. Мне нужен был перерыв, и я ходил на работу, пока им не исполнилось четыре, чтобы снова работать полный рабочий день, не причиняя вреда ни себе, ни другим.
Я помню, как однажды разговаривал с женщиной, работающей по найму, которая тосковала по детям, которых она всегда хотела иметь, и я откровенно рассказал ей некоторые реалии повседневной жизни с ребенком. Тебя тошнит, и ты трижды переодеваешься, просто пытаясь выйти за дверь.
Каждый день вы испытываете все свои эмоции — страх, ревность, ярость, любовь, сочувствие, печаль, вину или депрессию — интенсивно. Иногда противоположные чувства одолевают вас с интервалом в несколько секунд. Разве они не милые, когда спят? Материнство утомляет.
Я никогда не собиралась быть матерью, как моя собственная. Она была домохозяйкой, жизнь которой вращалась вокруг ее детей и внуков. Мы были ее общественной жизнью, ее причиной остаться замужем за моим белым, привилегированным отцом и ее развлечением в браке. Да, мама была центром, а мы были спицами. Она была нашим связующим звеном.
С некоторой долей предсказуемости каждому из моих взрослых детей на этом этапе приходилось ориентироваться в своих чувствах и выражать или отрицать свое разочарование по поводу влияния моего выбора на их жизнь. Я видел, как они боролись с отдельной от меня идентичностью, как и я с собственной матерью.
В конце концов, это я все еще здесь. Я та, на кого они возлагают ответственность за зыбучие эмоциональные пески в их душах. Я также тот, кому мои дети доверяют, будут любить и приветствовать их снова, независимо от того, как долго они ушли или как много было потеряно.
Отношения между матерью и дочерью — это доверие, которое мы построили в утробе матери и которое невозможно разрушить. Это уютный комфорт, к которому они неизбежно вернутся, исчерпав себя от истерики. Я знаю это, потому что когда-то тоже была дочерью.
В третьем акте нам пришлось научиться отпускать выбор наших детей — все до единого. Образование, которое они решили получить – или нет. Партнера, на котором они решили жениться — или нет. Детей, которых они выбирали, воспитывать или нет. Наркотики, которыми они выбирали для лечения – или нет.
Я думаю, что это возвращает нас к ранней задаче развития: научиться, когда держаться, а когда отпускать. За что держаться, а от чего отказаться и как переопределить отношения в соответствии с потребностями людей, вовлеченных в каждую стадию.
Мы — поколения женщин с травмами поколений, переживающих значительные гормональные сдвиги на трех разных этапах жизни. Каждый хранит секреты, думая, что это избавит другого от ненужной боли. Каждое поколение думает, что оно лучше знает, как предыдущее должно было вести жизнь. Каждый отрицает фундаментальный факт, что мы являемся единым целым. Когда один страдает, мы все страдаем.
Невозможно представить, чтобы моя внучка-подросток из Акта I была ответственна за то, что она думает, что лучше своей матери знает, как ей следует управлять своей жизнью. Жизнь с подростками — это выживание в доме, где их гормональные всплески часто сталкиваются с гормональными скачками их матери, когда она приближается к менопаузе и сталкивается со внутренними страхами будущего без них под ногами.
Я также не могу возлагать ответственность на свою дочь из Акта II за то, что она думает, что она лучше меня знает, как мне следует вести свою личную жизнь, когда дело доходит до решения, на ком жениться и как долго оставаться. Пока для нее не приподнялась завеса менопаузы, мы говорим на принципиально разных языках. И я это понимаю.
Отпустить не означает, что нам все равно. Отпустить не значит закрыться. Отпустить означает, что мы перестаем пытаться форсировать результаты и заставлять людей вести себя прилично. Это означает, что на данный момент мы отказываемся от сопротивления тому, как обстоят дела.
Отпустить означает, что мы перестаем пытаться сделать невозможное — контролировать то, что не можем — и вместо этого сосредотачиваемся на том, что возможно. Обычно это означает оставаться на своей полосе и двигаться по своей дороге. И мы делаем это с такой нежностью, добротой и любовью, на какую только способны.
Мое преимущество в третьем акте состоит в том, что я прошел путь, по которому они сейчас идут.
