Страдающий человек: Виктор Франкл «Страдающий человек» (перевод с нем.яз.) — книга

Человек страдающий (Категория человечности в современной прозе)

Евгения ЩЕГЛОВА

ЧЕЛОВЕК СТРАДАЮЩИЙ.
Категория человечности в современной прозе

 

Это было очень давно.

Так давно, что вообще не верится, будто это когда-то было и с тех пор человек не перешел в какой-то другой биологический вид.

С неким молодым человеком случилась беда. Не то чтобы совсем непоправимая, но способная-таки изрядно испортить ему жизнь. Происшедшее мучает его невыносимо, настолько, что он не может не то что спокойно работать, но даже честно смотреть людям в глаза. Он буквально съел себя, измучился, исхудал, все, что он делает дальше, еще глубже повергает его в трясину нравственных мук…

Молодой человек, врач, ударил по лицу фельдшера.

Разумеется, далее чеховскую «Неприятность» пересказывать я не буду. Удивительно, что в нашем сознании хоть этот, хоть любой другой чеховский рассказ умудряются совершенно мирно сосуществовать с самой разнообразной сегодняшней прозой, средней ли, хорошей (о плохой, одноразовой, я не говорю), и само по себе это соседство ничью голову покуда не разломало. А вдуматься – так давно должно было бы разломать. Только не надо, пожалуйста, вспоминать Вл. Соколова с его знаменитым «Я устал от двадцатого века», – эдак мы слишком далеко зайдем. Я говорю о материи более специфической – о сознании гуманитария, литератора, штучке тонкой и – по определению – довольно чувствительной. А еще точнее – о том незримом этическом фоне, который, видимо, в гуманитарном сознании за какие-то ничтожные сто с лишним лет трансформировался довольно заметно и – что самое, наверное, в данном случае показательное – без особого ущерба для этого самого сознания.

Время от времени литераторы, правда, как бы спохватываются и говорят в целом ужасно правильные вещи: например, что «нынешняя литература, пожалуй, гораздо снисходительней, во всяком случае, внимательней, небрезгливей к тоске, нищете и одиночеству…». М. Галина производит операцию несложную – сопоставляет «Зависть» Ю. Олеши, точнее, его крайне неприязненное отношение к Анечке Прокопович, 45-летней вдове, с рассказами Л. Петрушевской и Т. Толстой – писательниц, способных, по ее мнению, «рассказать именно об Анечке Прокопович с точки зрения самой Анечки. Как ей плохо, как одиноко, как пусто на роскошной кровати, выигранной в былые золотые времена в лотерею еще покойным мужем»»¹.

Оно, пожалуй, верно – в самом обобщенном смысле, то есть что и Л. Петрушевская, и Т. Толстая особо пристрастны именно к изображению тоски, одиночества и старости, а Ю. Олеша попытался воспеть некоего удачника индустриальной эры, правда наступив при этом на горло собственной песне. Не стыкуются, по-моему, разве что частности, но они-то и сводят на нет эти рассуждения. Во-первых, литература началась не вчера, а во-вторых, каждый из упомянутых М. Галиной «случаев» куда как сложней, нежели это представляется поверхностному взгляду. Самая крупная нестыковка, конечно, первая. Русская литература, как несомненно известно критику, спокон веку держалась на нравственном стержне гуманизма, издавна будучи копилкой страданий «маленького человека». Недаром Томас Манн называл ее «святой». Допустим, что на какое-то мгновенье критик это забыл. Правда, это довольно характерная для нынешнего времени забывчивость. О трагической судьбе Ю. Олеши, человека, сломанного и эпохой, и тем, что никому еще не удавалось без ущерба для себя калечить собственную природу, особо говорить не стоит- это общеизвестно. К тому же Ю. Олеша был человеком настолько значительного дарования, что укорять его в чем-либо нужно поосторожней. Слишком многое в себе он попросту вынужден был давить.

Интересно, почему относительно молодое поколение критиков (и не только их) умудрилось – за очень короткое время – забыть, какая эпоха стоит у нас за спиной? Будто тогда не то что цензуры – и советской власти не было, и писать каждый мог, что хотел. Да что это такое в умах пишущей братии за какой-то десяток лет произошло? Ведь и в школе вроде бы все учились, и книжки разные читали…

Но проблематика во всей этой связи вырисовывается, пожалуй, даже более серьезная. О ней стоит поговорить особо, поскольку она, с одной стороны, выходит за рамки конкретных имен, а с другой – завязана на этих самых именах.

Потому с них, с конкретных имен, названных в заметке и означенных как своего рода символы по-настоящему сострадательного отношения к человеку, я и начну.

* * *

Меня, признаться, не то что удивил, а неприятно царапнул тот восторженный гул, который сопровождал еще только обещанное появление романа Т. Толстой «Кысь». Честное слово, читалось во всем этом что-то провинциальное. Словно недоучившийся студент периферийного вуза попал на лекцию столичной знаменитости: и вот сидит, восторженно приоткрыв рот, внимая всему, что бы тот ни изрек. В воспевании романа безусловное лидерство принадлежит Б. Парамонову, чей отклик скорее напоминал не то оду, не то мадригал. Назвав «Кысь»»произведением, безусловно, выдающимся», а Т. Толстую – «блестящим писателем» и «классиком русской литературы», Б. Парамонов тут не останавливается, а, можно сказать, только берет старт. «Результат превзошел ожидания», роман – «энциклопедия русской жизни», он полон «раблезианского, гомерического, божественного комизма», каждое слово в нем «значимо, выделено, играет, каждое молодцом смотрит», – написано о «Кыси». И наконец, апофеоз – «трудно сказать – и невозможно, и не надо, – кто кому помогает: Пушкин Татьяне Толстой или она – Пушкину».

Оно бы и ладно: как говорится, мою любовь, широкую, как море, вместить не могут жизни берега. Смущает разве что пассаж относительно того, что «стоило прожить такую историю, чтобы породить такой текст»². С ослепленного любовью

Б. Парамонова, ясное дело, много не спросишь, но почему в редакции-то никто, эдакое прочитав, не схватился за голову? Или парамоновская страсть оказалась настолько заразительной, что насмерть усыпила редакцию?

Но дело тут, однако, даже не в конкретных словах умиленных почитателей, которые у знаменитости всегда найдутся, а в самом отношении к Т. Толстой, которое мы наблюдаем в течение последних полутора десятилетий. Очень уж, видно, российскому литератору надобен кумир, и никуда от поисков его не деться. Оплошали казавшиеся в 60-70-е такими человечными, такими теплыми и свойскими «деревенщики», в кого интеллигенты, уставшие от официального и полуофициального словоблудия, всматривались с надеждой и верой, – и неуютно стало вспоминать, точнее, размышлять над тем, что, видимо, изначально в деревенской прозе было что-то, способное дать в дальнейшем своем развитии такие неудобоваримые всходы. Проза, которой С. Чупринин в 1989 году дал не слишком, по-моему, удачное название «другой» (кстати, в число «других» прозаиков входили и Т. Толстая, и Е. Попов, и Л. Петрушевская, и В. Нарбикова, и Л. Ванеева, и С. Каледин) и на которую возлагались надежды как на новое слово в литературе, тоже изрядно обманула ожидания. Очень уж разными были «другие» прозаики изначально, так что общий загон для них оказался тесноват. «Другие» прозаики дружно разбрелись по своим закуткам, а добрая половина из них и вовсе выпала из литературного ряда. Да и почему они такие уж «другие»? В отношении кого? Русская литература издавна всматривалась в мир людей бедных, частенько жалких, незадачливых, так что особых новаций тут не просматривалось. А то, что «другая» проза шокировала обилием табуированных словечек, – так в этом огороде мы нынче собрали уж такой урожай…

Даже этих, на самой поверхности лежащих примеров должно бы хватить, чтобы поостеречься впредь от поспешного водружения на пьедестал кого б то ни было. Неспешность тут – верный оберег от последующих удручающих разочарований.

Т. Толстая на роль звезды первой величины подходила как мало кто из некогда молодых, входивших в литературу в 80-е. Яркая, талантливая, ни на кого не похожая – это раз. С детства имевшая счастливую возможность впитать такие достижения культуры, о которых большинство и не слыхало, – два. Наконец, что ни говорите, но – магия имени…

Первую, довольно тоненькую книжку Т. Толстой «На золотом крыльце сидели…» (1987) с самого момента ее появления окутывала аура почтения и восхищения. «Метафора Т. Толстой – волшебная палочка, обращающая жизнь в сказку», – писали П. Вайль и А. Генис, приходя к выводу, что проза ее – «вид утонченного эскапизма»³. А. Василевский отметил, что ее рассказы «насыщены «знаками» культурных явлений», что вся ее проза «пронизана литературными «токами» – прошлого и нынешнего века», что «одним из «источников» ее стиля стал стиль русских переводов такого представителя американской романтической прозы XX века, как Рэй Брэдбери. Она не заимствует, а как бы востребует из огромного литературного мира, в котором она чувствует себя совершенно своей, то, что ей нужно»⁴. Впрочем, если вдуматься, то комплимент был не то что сомнителен, а отдавал скорее отечественным неофитством. В сущности, выявлен был не более чем обычный джентльменский набор постмодерниста – явления тогда еще новенького, почти экзотического. Это теперь мы перекормлены блюдами, сваренными на постмодернистских кухнях, до пресыщения.

За полтора истекших с той поры десятилетия (срок для человеческой жизни немалый) Т. Толстая писала не так уж и много, главным образом статьи и эссе. Что, видимо, заставляло литераторов утешать себя надеждой на появление чего- то необыкновенного – «Романа Века», как иронично выразилась О. Славникова⁵. Но полтора десятилетия не только не прибавили литераторам седин, но и напрочь вывернули литературную ситуацию. Никого из интеллектуально продвинутой публики не удивишь сегодня знакомством авторов с недоступной прежде как отечественной, так и зарубежной литературой; хочу, впрочем, подчеркнуть тут слово «знакомство», поскольку на поверку оно частенько остается шапочным. Но все-таки – что есть, то есть. Культурная ситуация сегодня странно зависла: между высокоумными, частенько беспорядочными, так сказать, вершковыми познаниями, продемонстрированными в элитарной прозе, – и отсутствием этического чутья и слуха у авторов; между изощренной, часто блестящей формой – и скудостью содержания, когда автору попросту нечего сказать. Как выразился все тот же Б. Парамонов, культура ныне «не творится заново, а воспроизводится в пародийных построениях, ее не создают, а с ней, с прежней, играют»⁶. Я даже о не том говорю, что игры эти порой заходят слишком уж далеко, да и игрушками служат такие предметы, что играть с ними как- то неловко. Не в том даже суть. Это состояние зыбкости и неустойчивости, о чем с горечью написала И. Роднянская («Гамбургский ежик в тумане». – «Новый мир», 2001, N 3), конечно, не только роняет нравственный престиж прозы. Оно уводит ее в пустоту, в никуда – в культ слова, в словесную самодостаточность текста, в бездушие, трюкачество, в «чернуху» (которой, впрочем, стало заметно меньше, нежели на рубеже 90-х), в нелепые «фэнтэзи»…

Словом, на всех парах двинулись мы в вожделенную западную культуру, но – как уж в несчастной России водится и как про то писал еще Салтыков-Щедрин – из всех плодов западной цивилизации ухватили плод самый гнилой, да и то давно брошенный под стол.

Вернусь, однако, к Т. Толстой и к надеждам, с нею связанным. Откуда, собственно говоря, взялось ожидание грандиозного литературного полотна, которое она непременно должна сотворить? Ведь еще А. Василевский в уже цитированной, в целом похвальной рецензии писал, что романная форма противопоказана стилю Т. Толстой – рассказчицы по природе. Но дело опять же не в том. Сдается мне, что критика (да и читатели), загипнотизированные ее стилистической виртуозностью и действительно мастерской игрой со словом, как-то упустили из виду весьма заметное смещение в ее прозе акцентов: с сострадательного – на зло-ироничный, с понимающего – на насмешливый. Это ведь заметно было и в первых рассказах Т. Толстой, тех самых, что вызвали такой почтительный восторг читателей. Что тут можно поделать: отечественная традиция, как правило, не баловала читателя особыми стилистическими изысками и наворотами, всегда они казались на суровой русской почве чем-то экзотическим и пряным, а стало быть, довольно привлекательным.

Но писала-то Т. Толстая, вот беда, действительно о людях не особо удачливых, больных, одиноких, страдающих, каковых в России, хоть плачь, меньше не становится, и этот злосчастный зазор, по-моему, должен был бы критиков хоть немного насторожить. Немного заставить задуматься хотя бы вот над чем: рассказывать об одиноких и старых – это всегда или не всегда значит им сострадать? Расписывать несчастья, болезни, трагические ситуации – это значит автоматически заставлять читателя сочувствовать тем, кто все это претерпевает, – или все-таки нет?

Вроде бы отечественная традиция крепко приучила нас к тому, что вином случае и писать о таких печальных предметах не стоит. Но погружение в прозу Т. Толстой наводит на мысль, что ее избыточно орнаментальная природа странно (а может быть – не так уж и странно) противоречит проникновению в действительно нелегкую жизнь (или – нелегкие ситуации) этих героев, и поверхностная роспись упрямо не пускает читателя вглубь. Что – грустно это произносить – для рассказчицы Т. Толстой, насмешливой и едко-ироничной, герои ее – нечто вроде то ли заморских бабочек, то ли экспонатов какого-то паноптикума, конечно любопытных своей причудливостью и необычностью, но едва ли заставляющих задуматься об их судьбе. Да в общем – просто пожалеть их, поскольку героями рассказов выступали чаще всего люди, достойные исключительно жалости.

Помнится, как в рассказе «Милая Шура» Т. Толстая дотошливо фиксировала все признаки уродливой старости несчастной одинокой Александры Эрнестовны – «чулки спущены, ноги – подворотней», «черный костюмчик засален и протерт», идет она, «широким циркулем переставляя свои дореволюционные ноги», ест шоколад, «склеивая сладкой глиной хрупкие аптечные челюсти», глаза у нее «мокнущие бесцветные», «розовым воздушным шариком просвечивает голова через тонкую паутину». Рассказчица, пришедшая к ней в дом, то и дело передразнивает кокетливый говорок старухи, припоминает ее явно патологический бред о том, как три года назад в нее влюбился молодой скрипач-квартирант («конечно, чувства он таил в душе, но взгляд – он же все выдает!»), ее нынешние уговоры попробовать «чудное варенье» («ах, ах, ах, нет слов, да, это что-то необыкновенное», – восторгается рассказчица), после чего она же, чертыхаясь про себя, думает: «опять у меня будут болеть зубы!»

Конечно, под конец истории рассказчица жалеет умершую «милую Шуру», тоскуя о бренности всего земного. Но куда, скажите, деться от самой ткани рассказа? От этого достаточно недоброго, хотя и острого взгляда? Ведь разумная логика в таком случае (а другого случая у нас нет) диктует, как это ни печально, мысль совсем не сострадательную, а – прямо скажем – противоположного свойства… И мало помогут состраданию даже те мастерски исполненные кинематографические наплывы-видения, которыми Т. Толстая пропитывает свой рассказ. У настоящего сострадания прежде всего другие глаза.

Вообще фиксация чьей-то неумности, злобы, неполноценности занимала немало места на пространстве этой прозы. Писательница не жалеет красок на описание отменной глупости старой девы Сони из одноименного рассказа, которую ее преданные – разумеется, преданные на словах, а не на деле, – друзья разыгрывают с упоением, зло и жестоко, и на описание умственной неполноценности старого мальчика Алексея Петровича («Ночь»). Особенно в этом плане примечателен рассказ «Пламень небесный» – о злобной шутке, которая учиняется над ни в чем не повинным больным гостем по фамилии Коробейников, ежевечерне приходящим на чью-то дачу из санатория. Этот гость, как рассказал некий «друг дома», якобы в незапамятные времена напечатал под своей фамилией стихи арестованного автора. Естественно, узнав об этом, благородные хозяева тут же возненавидели Коробейникова и стали зло-насмешливо третировать его, от чего тот сильно поеживался. Но, смущенно признается «друг дома», на самом-то деле ничего подобного не было. Никаких чужих стихов Коробейников не присваивал и ничего не печатал. Но хозяева уже остро и злобно ненавидят беднягу. «Ее (хозяйку. – Е. Щ.) просто бесят эти ежевечерние визиты… Мы что – не вправе пожить как люди? Среди своих? Лучше бы он умер, честное слово!» По логике (да и по человеческому разумению) впору пожалеть недоумевающего и оскорбленного гостя. Но бедняге в рассказе уготовано место периферийное, боковое, а внимание автора занимают исключительно хозяева дачи, чье поведение призвано наглядно иллюстрировать мысль: человеку свойственно не любить того, кому он сделал зло. Мысль верная, однако не бог весть какая глубокая и уж совсем далекая от гуманности.

1. М. Галина, Бедные люди. – «Литературная газета», 18-24 октября 2000 года.[↩]
2. «Русская история наконец оправдала себя в литературе». «Время mn» 14 октября 2000 года.[↩]
3. »Звезда», 1990, N 8, с. 148, 150. [↩]
4. »Дружба народов», 1988, N 7, с. 257. [↩]
5. «Новый мир», 2001, N 3, с. 177.[↩]
6. «Время mn», 14 октября 2000 года.[↩]

Хотите продолжить чтение? Подпишитесь на полный доступ к архиву.

Уже подписаны? Авторизуйтесь для доступа к полному тексту.

Человек страдающий – Театр «Старый Дом»

12 июня 2020
Наталия Дмитриева ВЕДОМОСТИ НСО

---

 

На сцене самого авангардного театра Новосибирска — всероссийская премьера спектакля «Цемент» по пьесе немецкого драматурга Хайнера Мюллера в постановке режиссёра Никиты Бетехина. Это «ритмозвуковое» соцреалистичное полотно по одноимённому роману Фёдора Гладкова было написано Мюллером в 1972 году как попытка показать, что становится с человеком, когда в его жизнь вмешиваются эпохальные события из серии «мы наш, мы новый мир построим». На сцене «Старого дома» пьеса утратила историческую глубину, но превратилась в актуальное высказывание о «внутренней революции» каждого из нас в эпоху перемен. Если главный пафос романа Гладкова заключался в демонстрации великого исторического процесса освобождения личности «от рабства капитализма» и перехода от индивидуального к коллективному, то в спектакле Бетехина рассматривается человек, пострадавший от этих метаморфоз. «Оба текста «Цемента» — и Гладкова, и Мюллера — очень странно перекликаются с сегодняшним днём. Ощущение, что Мюллер написал очень тревожное предупреждение, пророчество», — говорит Никита Бетехин.

 

 

В чёрном кабинете сценического пространства — красный объект из 250 шпал, «кремлёвская стена», библиотечный каталог с выдвигающимися ящиками, где хранится информация в виде людей-событий. Все герои как зыбкие голограммы, как эхо далёких событий, долетающих до современного сознания с многочисленными искажениями и наслоениями. Чёткая геометризация пространства позволяет зрителю не скатиться в бытовизм и почувствовать, что миф о Прометее также реален, как и мифологизированные события Гражданской войны. Игра в условность позволяет режиссёру Бетехину не погружаться в исторический анализ событий 1921 года, а легко и увлекательно сёрфить по волнам постмодернизма. Да и палитра спектакля, безусловно, зрительский глаз радует: «серебро на красном» — привет вам, футуризм и супрематизм, модные тренды XX века!

 

Чеканит плакатный шаг Глеб Чумалов (Ян Латышев), возвратившись в родную деревню с полей Гражданской войны, — революционный Геракл, взваливший на себя ношу обязательного подвига по восстановлению цементного завода. Дома ждёт холодная постель и жена Даша (Наталья Немцева), превратившаяся в Медею, ибо насилие убивает в женщине способность любить, превращая её в «товарища по борьбе». Внутренняя революция в Дарье открывает в ней способность самоосознания себя вне гендера — отныне она воспринимает себя в отрыве от любимого мужчины, а семью считает «пережитком прошлого». «Остынь, хозяин. Ты по какому букварю учился основам коммунизма?» — говорит равнодушно Дарья, не давая надежды мужу на то, что их общий мир будет прежним. Кто-то может увидеть в сценах с Дарьей отсыл к истокам феминизма, когда раненная реалиями женщина «агрессивно окукливается» и отрицает свою незащищённость и нежность, — что ж, режиссёр даёт нам возможность думать и размышлять, не зацикливаясь на контексте.

 

 

Яростная и сильная сцена «Освобождение Прометея», где Глеб встречается с бывшим врагом инженером Клейстом (Юрий Кораблин) и идёт на сделку со своим эго, — всё ради революции и строительства нового мира. Сегодня не время, товарищ, сводить прошлые счёты, цементному заводу (читай — новому миру) нужны наши мозги и руки! Но инженер Клейст — старый индивидуалист, человек прошлого, его мир рухнул в 1917 году, и где теперь найти в себе силы, чтобы начать жить заново? С этими непонятными антиподами, у которых совершенно другая система координат? Внутренняя революция не всегда приводит к росту личности и переосмыслению, иногда она убивает.

 

У «Старого дома» — давняя любовь к древнегреческим трагедиям. В середине 90-х годов прошлого века немецкий режиссёр Бернд Динтер поставил здесь спектакль «Медея», где главную роль исполнила народная артистка России Халида Иванова, — это был настоящий авангардный порыв, предтеча постмодернизма с его вневременными рамками. В «Цементе» эта нота высокой трагедии зазвучала женским хором, разбитым на голоса Халиды Ивановой, заслуженной артистки России Веры Сергеевой и Ирины Смоляковой. История молодой страны Советов окончательно мифологизируется — образ «комиссара в пыльном шлеме» становится такой же исторической голограммой, как и Геракл, убивающий Лернейскую гидру.

 

Красная стена в финале будет разобрана на шпалы-фрагменты и станет пустотелой перегородкой между прошлым и будущем. Будущее будет говорить с нами треском трибунных речей о том, «что мы догоним и перегоним», прошлое в образе коммунистки Поли Меховой (Анастасия Пантелеева) застрелится на глазах у зрителей, потому что высокая идея, которой она служила, обернулась бюрократической рутиной и пустой говорильней. История циклична: как сохранить себя, когда рушится твой привычный и любимый мир?

 

Фото: Дмитрий Даневич

---

В статье упомянуты:

Люди:

• Немцева Наталья
• Кораблин Юрий
• Иванова Халида

спектакли:

• Цемент

человек страдает — Bilder und stockfotos

Bilder

• Bilder
• FOTOS
• Grafiken
• Vektoren
• видео

Durchstöbern SI 232.864

MAN FAREDREGERAFIE . Oder starten Sie eine neuesuche, um noch mehr Stock-Photografie und Bilder zu entdecken.

Sortieren nach:

Am beliebtesten

trauriger junger mann blick durch das fenster — человек, страдающий стоковые фотографии и изображения

Trauriger junger Mann Blick durch das Fenster

vom stress geplagt. — мужчина страдает стоковые фотографии и фотографии

Vom Stress geplagt.

ich glaube, ich habe meine schulter dort verletzt — человек, страдающий stock-fotos und bilder während er zu hause auf der диван sitzt. schöner junger mann mit bauchschmerzen auf der диван zu hause sitzen — человек, страдающий стоковые фото и фотографии

Ein Mann leidet unter Bauchschmerzen, während er zu Hause auf…

mann trägt kurze Hosen mit genitalien. männergesundheit, venereologe, sexuelle erkrankungen — человек, страдающий фото и фотографии

Mann trägt kurze Hosen mit Genitalien. Männergesundheit,…

kranker mann prostata — человек страдающий стоковые фото и изображения

Kranker Mann простата

schwarze kerl betonend und kopfschmerzen — мужчина страдающий стоковые фотографии и изображения

Schwarze Kerl betonend und Kopfschmerzen

männlichen arzt und hodenkrebspatienten diskutieren über hodenkrebs testbericht. testikular-krebs und простата-krebs-konzept. — человек, страдающий стоковыми фотографиями и фотографиями

Männlichen Arzt und Hodenkrebs Patienten diskutieren über. ..

юношеская травма в бедауэре Fenster sitzen

depressive mann — человек, страдающий стоковые фото и изображения

Depressiver Mann

Junger depressiver Mann, der auf dem Boden sitzt.

Müde junge mann fühlen augenzug halten brille müde aus dem computer — человек страдающий stock-fotos und bilder

Müde junge Mann fühlen Augenzug halten Brille müde aus dem… der Computerarbeit, gestresster Mann leidet unter Kopfschmerzen schlechtes Sehproblem sitzen Sie zu Hause Tisch mit Laptop

Senior Mann Schaut zu Hause aus dem fenster — человек страдающий стоковые фото и изображения

Senior Mann schaut zu Hause aus dem Fenster

trauriger mann sitzt zu hause auf der диван — человек страдающий стоковые фотографии и изображения

Trauriger Mann sitzt zu Hause auf der Couch

Seitenansicht eines traurigen Mannes mit einer Hand auf dem Kopf, der auf einer Couch im Wohnzimmer zu Hause sitzt

mann, die unter schmerzen nacken — человек, страдающий stock-fotos und bilder

Mann, die unter Schmerzen Nacken

Junger Mann mit Nackenschmerzen

es ist OK, um hilfe bei ihrer psychischen gesundheit zu bitten — человек, страдающий stock-fotos und bilder страдания стоковые фотографии и фотографии

Besorgter Senior sitzt allein in seinem Haus

младший керл лейдет unter magenschmerzen zu hause — человек страдающий стоковые фотографии и изображения

Junger Kerl leidet unter magenschmerzen zu Hause

Kerl fühlt sich unwohl mit Bauchschmerzen, während er zu Hause sitzt

augenglaukom oder müde trockenes sehvermögen. конъюнктивит — человек, страдающий фото и фотографии

Augenglaukom oder müde trockenes Sehvermögen. Konjunktivitis

Augenglaukom oder müde trockene Sehkraft. Konjunktivitis und Juckreiz

wohnzimmer der geschäftigen leben — человек, страдающий сток-фото и фото

Wohnzimmer der geschäftigen Leben

ein junger, attraktiver mann fühlt schmerz in seiner leistengegend, zwischen seinen beinen verschränkten armen. erleben schmerzen, mannliche Probleme, potenz. — мужчина страдает стоковые фото и изображения

Ein junger, attraktiver Mann fühlt Schmerz in seiner…

mann schiefen hände gegen die wand — mann schiefen hände gegen die wand — mann schiefen Hände gegen die Wand

mann gefühl rückenschmerzen nach dem schlafen im bett — man pained stock-fotos und bilder

Mann Gefühl Rückenschmerzen nach dem schlafen im Bett

Mann wacht morgens auf und leidet unter Rückenschmerzen

verzweifelter mann sitzt imтуннель — человек, страдающий stock-fotos und bilder

Verzweifelter Mann

туннель0003

Verzweifelter Mann, der im Tunnel sitzt.

Senior-mann leidet unter schulterschmerzen während des trainings — человек, страдающий стоковыми фотографиями и фотографиями

Senior-Mann leidet unter Schulterschmerzen während des Trainings

младший манн, ведущий обучение, мигрирующий на другой дом — человек страдающий стоковыми фотографиями и 6 фотографиями Junge

Mann leidet unter Kopfschmerzen, Migräne oder Kater zu…

ich kann nur so viel nehmen — человек, страдающий фото и фотографии

Ich kann nur so viel nehmen

Aufnahme eines reifen Mannes, der erschöpft auf seinem Bett Liegt und sich erschöpft fühlt

depressiver schwarzer mann — человек, страдающий стоковыми фотографиями и изображениями

Depressiver schwarzer Mann

Depressitzen schwarzer Mann, der schwarzer Mann, der erschöpft fühlt.

nahaufnahme eines mannes mit hand, die seinen schritt halten, harnwegsinfektion konzept schmerzhaftes blasensyndrom und interstitielle zystitis — человек, страдающий стоковыми фотографиями и изображениями0003 junger kaukasischer geschäftsmann, der unter kopfschmerzen leidet, während er alleine von zu hause aus arbeitet. ein gestresster mann, der unglücklich aussah, während er zu hause arbeitete. человек, умирает verärgert und besorgt aussieht — человек, страдающий stock-fotos und bilder

Junger kaukasischer Geschäftsmann, der unter Kopfschmerzen leidet,

Junger kaukasischer Geschäftsmann, der unter Kopfschmerzen leidet, wenn er allein von zubeite aus. Ein gestresster Mann, der unglücklich aussieht, während er zu Hause arbeitet. Person, die verärgert und besorgt aussieht

mann, sitzend auf dem bett mit rückenschmerzen — человек, страдающий стоковыми фотографиями и изображениями

Mann, sitzend auf dem Bett mit Rückenschmerzen

der mann, sitzt auf einem grauen und hält seinen bauch. medizin und gesundheit-konzept, magenprobleme. der mann leidet unter bauchschmerzen, magen-probleme. брюшной шмерц, лейд и шмерц. — человек, страдающий stock-fotos und bilder

Der Mann sitzt auf einem grauen Sofa und hält seinen Bauch….

эмоциональный момент: mann sitzt mit kopf in handen, betonte traurigen jungen mann psychische Probleme haben, gefühl, schlecht, depressiv, enttäuscht , хоффнунглос. verzweifelter mann in der dunklen ecke, die hilfe benötigen. — мужчина страдает стоковые фото и изображения

Emotionaler Moment: Mann sitzt mit Kopf in Händen, betonte…

mann allein auf einer schaukel schaut auf leeren sitz — человек, страдающий сток-фотографии и изображения

Mann allein auf einer Schaukel schaut auf leeren Sitz

mann im pajama ist kopfschmerzen auf bett vom dreh vorbei und morgen betonen — человек, страдающий фото и фотографии

Mann im Pajama ist Kopfschmerzen auf Bett vom Dreh vorbei und…

ein hochemotionaler mann. — человек, страдающий стоковые фото и изображения

ein hochemotionaler Mann.

mann zu hause fühlt sich müde und gestresst. — человек, страдающий стоковые фото и изображения

Mann zu Hause fühlt sich müde und gestresst.

Person zu Hause fühlt sich müde und gestresst.

nahaufnahme eines jungen weinenden mannes mit tränen — человек, страдающий фото и фотографии

Nahaufnahme eines jungen weinenden Mannes mit Tränen

Nahaufnahme von jungen weinenden Männeraugen mit Tränen. Hochwertiges Foto

schwere detailaufnahme eines mannes zum thema trauer und депрессия — мужчина страдает стоковые фотографии и изображения

Schwere Detailaufnahme eines Mannes zum Thema Trauer und…

mann in der stadt mit magenschmerzen. — мужчина страдает стоковые фото и изображения

Mann in der Stadt mit Magenschmerzen.

Lässiger mittelerwachsener Mann, der Bauchschmerzen hat, während er in der Stadt spazieren geht.

депрессивные мужские состояния на фоне дем боден мит дем kopf nach unten — человек, страдающий сток-фотографии и фотографии и проблема депрессии während der virus quarantäne haus sperrung — человек, страдающий сток-фото и фото

драматический портрет, привлекательный, вызывающий депрессию…

ein mann mit zahnschmerzen, parodontitis in weisheitszähnen — человек, страдающий сток-фото и изображения

Ein Mann mit Zahnschmerzen, пародонтит в Weisheitszähnen

красивый молодой спортсмен имеет физическую травму плеча во время тренировки — stock-fotos und bilder

Красивый молодой спортсмен получил физическую травму плеча во время. ..

Der Sportler hat Schmerzen in der Schulter während einer Entspannungsübung in der Nähe des Flussufers. Ein gutaussehender junger Athlet im Sportanzug hat beim morgendlichen Laufen in der Stadt eine Schulterverletzung.

erschöpfter ethnischer mann, der hals und rücken nach vielen stunden arbeit streckt — человек, страдающий stock-fotos und bilder

erschöpfter ethnischer mann, der Hals und Rücken nach vielen… während er auf der Couch sitzt und zu Hause aus am Laptop arbeitet. Indischer Geschäftsmann mittleren Alters in Freizeitkleidung, der Hals streckt, während er am Laptop arbeitet. Gestresster Geschäftsmann aus dem Nahen Osten, der an Nackenschmerzen leidet.

Seniorenmänner halten das knie mit schmerzen fest. коллаж. konzept des abstrakten schmerzes und der verzweiflung. — человек, страдающий фото и фотографии

Seniorenmänner halten das Knie mit Schmerzen fest. Коллаж….

diese kopfschmerzen! — мужчина страдает стоковые фотографии и изображения

Diese Kopfschmerzen!

schmerz-infografik. menschliche силуэт фон Манн и фрау körper mit migräne und bauch verletzt schmerzhafte symbole vektor — человек, страдающий сток-график, -клипарт, -мультфильмы и -символ

Шмерц-Инфографик. Menschliche Silhouette von Mann und Frau Körpe

junger schwarzer mann mit rückenschmerzen zu hause — человек страдающий stock-fotos und bilder

Junger schwarzer Mann mit Rückenschmerzen zu Hause

gestresster ethnischer mann mit kopfschmerzen — человек страдающий Stock-fotos undethnischerest

Kopfschmerzen

Frustrierter Mann mittleren Alters mit der Hand auf dem Kopf, der zu Hause auf der Couch sitzt. Nahaufnahme des gestressten indischen Geschäftsmannes mit Brille und geschlossenen Augen. Besorgter Geschäftsmann aus dem Nahen Osten mit schrecklicher Migräne, Überlastung und überarbeitetem Konzept.

junge mann leidet unter nackenschmerzen. копфшмерцен шмерцен. — человек, страдающий стоковые фото и изображения

Юнге Манн leidet unter Nackenschmerzen. Копфшмерцен Шмерцен.

Halten Sie es Nicht All Abgefüllt — Человек, страдающий от запаса -fotos und bilder

Halten Sie es Nicht All Abgefüllt

Aber Fälle — Человек, страдающий от западного фотос mann mit starken kopfschmerzen zu bewältigen — человек, страдающий стоковые фотографии и изображения

Verärgert gestressten jungen afrikanischen amerikanischen Mann…

Verärgert gestresster junger afroamerikanischer Mann, der mit starken Kopfschmerzen fertig wird, verärgerter erschöpfter Schwarzer, der sich frustriert fühlt depressiv müde berührende Stirn leidet an Migräne, Nahaufnahme Seitenansicht

mann, der unter starken bauchschmerzen leidet, sitzt zu hause. hand eines reifen mannes, der den bauch hält und an schmerzen, durchfall oder verdauungsstörungen leidet. kaukasischer kerl, der bei schmerzhaftem gefühl auf den bauch drückt — человек страдает стоковые фото и фотографии

Mann, der under starken Bauchschmerzen leidet, sitzt zu Hause. …

Mann leidet unter starken Bauchschmerzen, wenn er zu Hause sitzt. Hand eines reifen Mannes, der den Bauch hält und Schmerzen, Durchfall oder Verdauungsproblemen leidet. Kaukasischer Kerl drückt auf Bauch bei schmerzhafter Empfindung

ich muss einen weg finden, um mit diesem stress fertig zu werden — человек, страдающий стоковыми фотографиями и фотографиями

Ich muss einen Weg finden, um mit diesem Stress fertig zu werden

Aufnahme eines jungen Mannes, der zu Hause gestresst aussieht

Silhouette von älteren paaren und fliegenden vögeln — человек, страдающий сток-графикой, —клипартом, —мультфильмами и —символом , isoliert in grau — человек, страдающий стоковые фотографии и изображения

Mann hält seinen Hintern in Schmerz, isoliert in grau

mann leidet unter schmerzen im knie zu zu hause, nahaufnahme — человек страдающие стоковые фотографии и изображения

Mann leidet unter Schmerzen im Knie zu Hause, Nahaufnahme

mann mit rückenschmerzen schiefen gegen wand — человек страдающий stock-fotos und bilder

Mann mit Rückenschmerzen schiefen gegen Wand

schwarzer mann hält seine hüäntonde auf dem unteren und bilder

Schwarzer Mann hält seine Hände auf dem unteren Rücken

von 100

Человек страданий — жизнь для лидеров

Он был презираем и отвергнут человечеством,

человек страданий и знакомый с болью.
Как тот, от которого люди прячут лицо
, он был презираем, и мы относились к нему с низким уважением.

Исайя 53:3

 

Слуга Божий у Исайи — «человек страданий» (53:3). Фраза на иврите ( ’иш мах’овот ) буквально означает «человек страданий» и относится как к физическим, так и к эмоциональным страданиям. Слуга Божий не застрахован от трудностей. Фактически, он был бы «знаком с болью» (53:3).

Иисус — человек скорбей. В своей полной человечности он страдал от боли этой жизни. Некоторые из этих болей были обычными. Я ожидаю, что, как и большинство плотников, Иисус иногда бил молотком по пальцу. Более того, наиболее вероятно, что он пережил смерть своего земного отца Иосифа, так как Иосиф отсутствует в евангелиях. Иисус также знал эмоциональную боль отвержения, поскольку те самые люди, которых он пришел спасти, отвергли его. Больше всего Иисус испытал крестные страдания, почувствовав невыносимую физическую боль, а также эмоциональную и духовную боль от оставления Небесным Отцом.

Когда нам больно, мы находим утешение в том, что Иисус — человек скорбей. Он знает, что значит чувствовать то же, что и мы. Таким образом, его сочувствие не теоретическое. Бог-Сын знает и разделяет наши страдания. Он с нами, даже когда нас одолевают горе и отчаяние. Со временем он избавит нас от боли этого мира. Тем временем наши сердца ободряются сознанием того, что Иисус с нами, что Он понимает, что Он чувствует с нами.

Я считаю, что это верно, когда речь идет о борьбе и проблемах нашей работы. К сожалению, мы очень мало знаем о реальной жизни Иисуса как ремесленника (традиционно плотника). Но мы можем предположить, что он испытал на себе многое из того, что приходится делать владельцам малого бизнеса: несправедливые ожидания клиентов, недопонимание с поставщиками, задержки поставок, вероятность того, что работы будет недостаточно, слишком много работы сразу и так далее. Поэтому, когда вы испытываете боль от работы в падшем мире, помните, что Иисус понимает и что он пришел восстановить мир, который часто полон разочарований и страданий.

ВОПРОСЫ ДЛЯ РАССМОТРЕНИЯ:

Когда вы страдали в своей жизни, как вы ощущали присутствие Бога?

Что помогает вам знать, что Бог с вами даже в трудные времена?

Что для вас значит, что Иисус — Раб Божий, человек скорбей?

Когда вы переживаете трудные времена в своей работе, имеет ли для вас какое-то значение мысль о том, что Иисус мог испытать нечто подобное в своей работе?

МОЛИТВА:

Господи Иисусе, как мы благодарим тебя за то, что ты человек скорбей. Спасибо тебе за то, что ты стал человеком, за то, что переживаешь жизнь так, как переживаем ее мы (хотя ты был без греха). Спасибо за то, что вы знаете, что такое физическая боль, что такое потеря, что такое отвержение. Нам легко обратиться к вам со своей болью, потому что мы знаем, что вы понимаете.

Благодарю Тебя, Спаситель наш, что избрал путь крестный, путь великих скорбей. Ты взял на Себя наш грех, пережив отлучение от Отца, которое принадлежало нам.