Субъективное чувство непрерывной тождественности самому себе во времени: Эго-идентичность. Выпуск 2010-05-27 — Психологос

Содержание

Эго-идентичность. Выпуск 2010-05-27 — Психологос

Дорогие коллеги!

Наверное, попросил бы вашей помощи, хотелось бы разобраться с понятием «эго-идентичности». Факты:

«Эго-идентичность» — центральное понятие концепции Эрика Эриксона, чья теория развития личности является классической, уважаемой и реально востребованной. Многие мои уважаемые коллеги концепцию Эрика Эриксона изучают годами и утверждают, что она исключительно глубока и богата.

Википедия пишет, что это термин Эрика Эриксона, обозначающий целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития (Я — тот же самый).

Л. Хьел, Д.Зиглер в глассарии к «Теории личности» пишут, что это совокупность представлений о себе, дающих возможность чувствовать свою уникальность и аутентичность.

Напомним, что аутентичность (по К. Роджерсу) (Rogers С. R.) — это способность человека в общении отказываться от различных социальных ролей (психотерапевта, профессионала, педагога, руководителя и т.

п.), позволяя проявляться подлинным, свойственным только данной личности мыслям, эмоциям и поведению.

Пишут, что при кризисе эго-идентичности исчезают или снижаются целостность, тождественность и вера человека в свою социальную роль. Самый острый и типовой кризис идентичности — это пора юности.

Я взрослый или еще ребенок? Я тот, который крутой — или который ботаник? Я математику люблю или только увлекаюсь? Я верующий или это смешно? Я патриот или ну его? Я любитель пепси-колы или осознанное существо?

Необходимым условием для формирования эго-идентичности Д.Марсиа считал определение индивида в трех основных сферах: профессии, религии, политики (последние две составляют сферу идеологии).

Сам Эриксон определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности», вид «созидательной полярности самовосприятия и восприятия человека другими». Более развернутого определения он нигде не приводит, хотя и указывает, что эго-идентичность — это не просто сумма принятых индивидом ролей, но также и определенные сочетания идентификаций и возможностей индивида, как они воспринимаются им на основе опыта взаимодействия с окружающим миром, а также знание о том, как реагируют на него другие.

Эриксон считает, что чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути.

По-видимому, у понятия «личностная идентичность» нет жестких рамок и внешних, научных, объективных критериев. Как пишет О.А.Карабанова,

«Идентичность понимается как самотождественность и включает три основных параметра: самотождественность как внутреннюю тождественность самому себе во времени и в пространстве; признание самотождественности личности значимым социальным окружением; уверенность в том, что внутренняя и внешняя идентичность сохраняются и имеют стабильный характер».

Признание самотождественности личности значимым социальным окружением – при всей зыбкости, по-видимому, самое устойчивое основание этого определение. Если здравые, хорошо знающие меня люди меня узнают как меня, могут всегда сказать что «ты остаешься собой» (и им это нравится), то это как-то проверяемо и объективно.

Если же «внутренняя тождественность самому себе» понимается как чувство непрерывной тождественности человека самому себе, то эта грань понятия более трудная. Чувство – вещь лукавая. Сегодня чувствуется одно, завтра – другое, а что захочется придумать про себя завтра – не знает иногда никто, тем более если личность имеет истероидные, демонстративные черты… Тем не менее, людям обычно очень важно «себя считать собой», не выходить за рамки, которые они сами считают своими естественными границами.

«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»

А как это по-русски?

Зарубежных авторов читать действительно трудно: другая культура, свой менталитет, плюс особенности перевода. Тем не менее я попробую изложить по-русски, что я понял. А вы дополните и уточните, пожалуйста, мое видение.

Я понимаю, что у юноши (девушки) могут быть самые разные вгляды на себя, на людей и на общество. В юности этих взглядов может быть сильно много, они могут быть не согласованы, противоречить друг другу, а при малой их осознанности нередко превращаться в полный туман и путаницу. В результате поведения и чувства человека могут быть неустойчивы, непоследовательны, противоречить друг другу и вызывать недоумение у окружающих. Это — понятно.

Понятно, что эта ситуация личностно и социально неудобная, и с помощью разумных взрослых или собственного разума юноши и девушки порядок у себя в голове постепенно наводят. Тогда у них появлятся личностная идентичность (определенность в статичном видении «кто я», в своих личностных и социальных ролях не сегодня) и эго-идентичность (ощущение понятности и определенности своего жизненного пути, ощущение «Я иду туда, все будет ОК). Так?

Те, кто не навели его пока или вообще у них это не получается — начинают маяться. Собственно, они бы не маялись, потому что им самим определенность нужна так же, как облакам или речкам — то есть вовсе не нужна. Но в обществе без определенности не проживешь, с такими бесформенными никто дела иметь не хочет, им так или иначе говорят: «Друзья, определяйтесь, вы с кем и против кого. Чему будете учиться, куда собираетесь идти работать?» А когда есть неудобные требования, люди на всякий случай начинают переживать: «вы знаете. у меня личностный кризис». И им психотерапевты подсказывают: «Да, да, у вас кризис эго-идентичности. Пожалуйте на психотерапевтические сессии». Задача последующей психотерапевтической работы — подсказать человеку, как ему определиться, но подсказать скрыто: сделав вид, что это не подсказка психотерапевта, а что человек сам открыл это в глубине своей души.

И он открывает, что в юности это — верность своему выбору, попозже — любовь и близкие отношения, далее работа и забота, и к завершению жизненного пути — мудрость. Вот такие добрые и разумные подсказки психотерапевта, которые человек найдет в себе сам под его чутким руководством.

Эго-идентичность — про это?

Новости Университета: дискуссии по названию

Во-первых, громадное спасибо всем тем сотням людей, которые поздравили меня с присуждением степени доктора психологических наук! Простите, что не ответил вам — если бы я начал это делать, я должен был бы прекратить все свои остальные дела.

Во-вторых, от вас уже пошли заявку на учебу в Университет. Правильно! Кто еще будет думать, посмотрите Учебные планы по специализациям: «Психолог-ведущий психологических тренингов», «Психологическое консультирование», «Психология саморазвития». Появится конкретика, вы лучше сможете понять, насколько вам это нужно и интересно.

И, поскольку народ активен, сразу начались обсуждения: возникли предложения Университет назвать по-другому, более академически и серьезно. Не Вольный Психологический Университет, а Университет Практической Психологии. Может быть, действительно «Вольный» оставим как дух нашего будущего Университета, а в названии обозначим то, чем мы занимаемся: практическая психология? Мы пока в начале пути, и название вполне можем выбирать. Итак, прошу отозваться по названию Университета: как он должен звучать на обложке вашего диплома?

Еще раз — успехов всем!

С уважением, проф. Николай Иванович Козлов

Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой) — Студопедия.

Нет

Седьмая стадия — зрелый возраст, то есть уже тот период, когда дети стали подростками, а родители прочно связали себя с определенным родом занятий. На этой стадии появляется новый параметр личности с общечеловечностью на одном конце шкалы и самопоглощенностью — на другом.

Общечеловечностью Эриксон называет способность человека интересоваться судьбами людей за пределами семейного круга, задумываться над жизнью грядущих поколений, формами будущего общества и устройством будущего мира. Такой интерес к новым поколениям не обязательно связан с наличием собственных детей — он может существовать у каждого, кто активно заботится о молодежи и о том, чтобы в будущем людям легче жилось и работалось. Тот же, у кого это чувство сопричастности человечеству не выработалось, сосредоточивается на самом себе и главной его заботой становится удовлетворение своих потребностей и собственный комфорт.

Благоприятное разрешение этого конфликта — забота.

Цельность и безнадежность.

На восьмую и последнюю стадию в классификации Эриксона приходится период, когда основная paбoта жизни закончилась и для человека наступает время размышлений и забав с внуками, если они есть. Психосоциальный параметр этого периода заключен между цельностью и безнадежностью. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь.

Благоприятное разрешение этого конфликта — мудрость.

Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности

Эго-идентичность

Как мы видим, смысловым стержнем концепции Э. Эриксона является понятие личностной идентичности (эго-идентичности). Что это такое?

По формулировке Википедии, эго-идентичность — это целостность личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития (Я — тот же самый).

Как пишет Роберт Бернс,

«Эриксон определяет эго-идентичность как заряжающее человека психической энергией «субъективное чувство непрерывной самотождественности» (1968). Более развернутого определения он нигде не приводит, хотя и указывает, что эго-идентичность — это не просто сумма принятых индивидом ролей, но также и определенные сочетания идентификаций и возможностей индивида, как они воспринимаются им на основе опыта взаимодействия с окружающим миром, а также знание о том, как реагируют на него другие» (Роберт Бернс Что такое Я-концепция).

По-видимому, у понятия «личностная идентичность» нет жестких рамок и внешних, научных, объективных критериев. Как пишет О.А. Карабанова:

Если же «внутренняя тождественность самому себе» понимается как чувство непрерывной тождественности человека самому себе, то эта грань понятия более трудная. Чувство – вещь лукавая. Сегодня чувствуется одно, завтра – другое, а что захочется придумать про себя завтра – не знает иногда никто, тем более если личность имеет истероидные, демонстративные черты… Тем не менее, людям обычно очень важно «себя считать собой», не выходить за рамки, которые они сами считают своими естественными границами.

«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»

Однако важно учесть, что, по Э. Эриксону, отождествление себя с собой может и должен протекать в основном в сфере бессознательного.

Эриксон критикует такие понятия, как «самоконцептуализация», «самооценка», «образ Я», считая их статическими, в то время как, по его мнению, главной чертой этих образований является динамизм, ибо идентичность никогда не достигает завершенности, не является чем-то неизменным, что может быть затем использовано как готовый инструмент личности (1968). Формирование идентичности Я — процесс, напоминающий скорее самоактуализацию по Роджерсу, он характеризуется динамизмом кристаллизующихся представлений о себе, которые служат основой постоянного расширения самосознания и самопознания. Внезапное осознание неадекватности существующей идентичности Я, вызванное этим замешательство и последующее исследование, направленное на поиск новой идентичности, новых условий личностного существования, — вот характерные черты динамического процесса развития эго-идентичности. Эриксон считает, что чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути http://psyberlink.

flogiston.ru/internet/bits/burns3.htm

Эпигенез

Теория Эрика Эриксона — это эпигенетическая теория. Сам по себе эпигенез, это наличие целостного врожденного плана, определяющего основные стадии развития. О чем-то похожем пишет и Карл Роджерс, когда уподобляет развитие личности развитию яблони из семечка, но в модели Эрика Эриксона зафиксированы обязательные для каждой личности этапы.

Как к этому относиться? Думается, что, предложенное Э. Эриксоном описание ступеней в малой степени относится к действительно врожденным особенностям человека как homo sapiens, и, скорее, является культурным фактом европейской эпохи близкого Эрику Эриксона времени. Распространенность предложенной Э. Эриксоном модели говорит о том, что это работающая и адекватная схема для здоровой массовой личности, но едва ли предложенная схема как-либо адекватно описывает этапы жизни православного монаха либо индийского йога, жизнь Александра Македонского, Наполеона, матери Терезы либо академика Николая Михайловича Анохина…

Следующий пункт, о котором хочется задуматься, это представление о развитии как о последовательности психосоциальных кризисов. Да, на каком-то этапе жизни человеком оказываются альтернативные пути развития, и в зависимости от его выбора личностное развитие может оказаться как позитивным и гармоничным, так и негативным, с нарушениями развития и расстройствами эмоционально-личностной и познавательной сфер. Позитивное разрешение кризиса способствует формированию позитивного новообразования или сильного свойства личности; негативное — деструктивного новообразования, препятствующего формированию эго-идентичности.

Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?

Согласно Википедии, кризис – это перелом, при котором неадекватность средств достижения целей рождает непредсказуемые проблемы. Если в ситуации выбора использовать неадекватные средства достижения целей и порождать непредсказуемые проблемы, то, действительно, каждый выбор будет оказываться кризисом. Возможно, клиенты Эрика Эриксона такими людьми и оказывались. Но формулировать на этом основании, что для любого человека, в том числе умного и здорового, строительство нового этапа его жизни является кризисом – наверное, оснований недостаточно. Более того, кажется, что подобные формулировки являются патогенными, формирующими необоснованные тревоги по поводу предстоящих жизненных событий.

Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

Главная | Контакты | FAQ

Благоприятное разрешение этого конфликта — забота.

Цельность и безнадежность.

На восьмую и последнюю стадию в классификации Эриксона приходится период, когда основная pa6oта жизни закончилась и для человека наступает время размышлений и забав с внуками, если они есть. Психосоциальный параметр этого периода заключен между цельностью и безнадежностью. Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь.

Благоприятное разрешение этого конфликта — мудрость.

Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности

Эго-идентичность

Как пишет Роберт Бернс,

«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»

Однако важно учесть, что, по Э. Эриксону, отождествление себя с собой может и должен протекать в основном в сфере бессознательного. Эриксон критикует такие понятия, как «самоконцептуализация», «самооценка», «образ Я», считая их статическими, в то время как, по его мнению, главной чертой этих образований является динамизм, ибо идентичность никогда не достигает завершенности, не является чем-то неизменным, что может быть затем использовано как готовый инструмент личности (1968). Формирование идентичности Я — процесс, напоминающий скорее самоактуализацию по Роджерсу, он характеризуется динамизмом кристаллизующихся представлений о себе, которые служат основой постоянного расширения самосознания и самопознания. Внезапное осознание неадекватности существующей идентичности Я, вызванное этим замешательство и последующее исследование, направленное на поиск новой идентичности, новых условий личностного существования, — вот характерные черты динамического процесса развития эго-идентичности. Эриксон считает, что чувство эго-идентичности является оптимальным, когда человек имеет внутреннюю уверенность в направлении своего жизненного пути.

Эпигенез

Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?

Что вызывает тренды на фондовых и товарных рынках Объяснение теории грузового поезда Первые 17 лет моих рыночных исследований сводились к попыткам вычислить, когда этот…

Что способствует осуществлению желаний? Стопроцентная, непоколебимая уверенность в своем…

Конфликты в семейной жизни. Как это изменить? Редкий брак и взаимоотношения существуют без конфликтов и напряженности. Через это проходят все. ..

Что будет с Землей, если ось ее сместится на 6666 км? Что будет с Землей? — задался я вопросом…

Не нашли то, что искали? Воспользуйтесь поиском гугл на сайте:

Теория развития личности Эрика Эриксона

База данных защищена авторским правом ©psihdocs. ru 2022
обратиться к администрации

Теория развития личности Эрика Эриксона

Теория развития личности Эрика Эриксона утверждает:

Социум для ребенка не антагонистичен.
Личность развивается от рождения до смерти.
Личность развивается через последовательные этапы жизни.
Этапы жизни, как стадии развития личности, одинаковы для всех
В развитии человека восемь стадий.
Каждую стадию своего развития человек может пройти как благополучно, так и нет.
Переход от стадии к следующей стадии является личностным кризисом.
В кризисе теряется эго-идентичность, задача психотерапевта — ее вернуть.

Подробнее.

Социум для ребенка не антагонистичен

В концепции психоанализа Я и социум, Ид и Супер-Эго, представлены как враждебные, антагонистические друг другу начала. Эриксон стал различать ритуалы и ритуализмы и утверждал, что отношения личности и общества могут быть отношениями сотрудничества, обеспечивающими гармоничное развитие личности.

Личность развивается от рождения до смерти

Это еще один отход от классического психоанализа, где развитие личности описывалось только как развитие детской сексуальности. Впрочем, развитие личности для Эрика Эриксона — пассивный личностный рост, где главным является не достижение тех или иных вершин, а «согласие с самим собой».

Личность развивается через последовательные этапы жизни

Согласно Эрику Эриксону, в развитии личности есть некоторые обязательные и следующие друг за другом ступени, которые должен пройти каждый в своем развитии. Как парадигма развития, это — лестница. Единственный ли это возможный взгляд на развитие личности? Нет.

Другие исследователи считают, что личность может развиваться и по типу сот, и по типу короны.

Этапы жизни, как стадии развития личности, одинаковы для всех

Теория Эрика Эриксона — это эпигенетическая теория. Эпигенез — наличие целостного врожденного плана, определяющего основные стадии развития.

В развитии человека восемь стадий

По мнению Эриксона развитие продолжается всю жизнь, причём каждая из стадий развития отмечается специфичным для неё конфликтом, благоприятное разрешение которого приводит к переходу на новый этап:

Первый этап — от рождения до года, конфликт между доверием и недоверием;
Второй этап — от года до двух, конфликт между автономией и сомнением;
Третий этап — от трёх до шести лет, конфликт между предприимчивостью и неадекватностью;
Четвёртый этап — соответствует фрейдовскому «латентному периоду», конфликт между творчеством и комплексом неполноценности;
Пятый этап — юность, идентификация личности и путаница ролей;
Шестой этап — ранний взрослый период, конфликт между близостью и одиночеством;
Седьмой этап — поздний взрослый период, конфликт производительности и застоя;
Восьмой этап — конфликт цельности и безнадежности.

Благоприятные разрешения конфликтов называются «Добродетелями» («virtues»). Названия добродетелей в порядке их поэтапного приобретения: надежда, воля, цель, уверенность, верность, любовь, забота и мудрость. Подробнее см.→

Каждую стадию своего развития человек может пройти как благополучно, так и нет

Благополучное прохождение определяется обычно тем, насколько благополучно прошел человек предыдущие стадии своего развития, а также благополучностью социальной обстановки. Войны, социальные кризисы и другие удары судьбы мешают человеку удачно пройти очередной этап своего жизненного пути.

Эрик Эриксон не работал с людьми, занимающимся активным личностным ростом и развитием, развивающим себя по плану и сознательно. Эриксон описывал то, что происходит в стихийном развитии личности, включая элемены личностной деградации. И если развитый человек может строить себя осознанно, быть автором своей жизни, то с пациентами Эриксона благополучное прохождение очередной стадии только случалось — либо не случалось. Либо повезло, либо нет — и тогда, уважаемые жертвы, вам направление к психотерапевту. Психотерапевт помогал человеку строить свой очередной этап жизни более активно и более сознательно, хотя Эрик Эриксон никогда не ставил себе задачу становиться личным кочуем.

Переход от стадии к следующей стадии является личностным кризисом

Представление о развитии как о последовательности психосоциальных кризисов — как минимум, неочевидно. Да, на каком-то этапе жизни человеком оказываются альтернативные пути развития, и в зависимости от его выбора личностное развитие может оказаться как позитивным и гармоничным, так и негативным, с нарушениями развития и расстройствами эмоционально-личностной и познавательной сфер. Позитивное разрешение кризиса способствует формированию позитивного новообразования или сильного свойства личности; негативное — деструктивного новообразования, препятствующего формированию эго-идентичности.

Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?

В кризисе теряется эго-идентичность, задача психотерапевта — ее вернуть

Для Эрика Эриксона, главное в жизни человека — быть в согласии с самим собой, но одновременно развиваться. Эго-идентичность обозначает целостность развивающейся личности; тождественность и непрерывность нашего Я, несмотря на те изменения, которые происходят с нами в процессе роста и развития. «Я развиваюсь, но я— тот же самый».

Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов

Концепция Эрика Эриксона – пособие для скорее для психотерапевтической деятельности, а не специалистов по развитию личности

Эпигенетическая теория развития личности Э.Эриксона

Автор — Марина Смирнова

Введение

Развитие личности – тема, интересующая и психолога как исследователя человеческой жизни, и самого человека, как пользователя психологических знаний. Как, чем определяется превращение младенца в подростка, подростка — во взрослого человека? А после взросления — что? Есть ли дальнейшие этапы, есть ли вершины развития личности?

Один из вариантов ответа на эти вопросы дает эпигенетическая теория развития личности Эрика Эриксона – немца, родившегося в Франкфурте-на-Майне и основную часть своей жизни проработавшего в Бостоне и Гарварде.

Эрик Эриксон всегда считал себя психоаналитиком. Тем более интересно, как он был вынужден – и сумел – модернизировать психоанализ под требования современных ему тем психотерапевтической работы.

Психотерапевты знают, что запросы клиентов имеют свои колебания, похожие на смены увлеченности той или иной модой или музыкальным направлением. В 50-е годы актуальной была тема потери смысла жизни, в последние несколько десятилетий типовой является тема «Не знаю, что мы хочется». В то время, как работал и творил Эрик Эриксон (это тридцатые-пятидесятые годы ХХ века), в десятилетия труднейших в первую очередь социальных выборов, одним из важных запросов был запрос на «Кто я? Туда ли направлена моя жизнь, не сбился ли я с пути?» Эта тема, которую Э.Эриксон назвал темой эго-идентичности, стала центральным пунктом его творчества.

Но как?

Тема эго-идентичности и психоанализ

В концепции психоанализа Я и социум, Ид и Супер-Эго, представлены как враждебные, антагонистические друг другу начала. Фрейд представляет отношения «ребенок — общество» как антагонистические, враждебные, история которых — трагическое противостояние личности и общества, борьба двух миров — мира детства и мира взрослых. Супер-Эго – это представитель требований социума, а собственно Я ребенка – это изначально асоциальные влечения: биологические потребности выживания, сексуальные влечения и влечение к смерти.

Как же тогда ему, психоаналитику, отвечать на вопрос клиента, которые спрашивает «Кто я?», имея в виду то, что в нем есть помимо внедренного в него социума? «Твое истинное я – это либидо и влечение к смерти? Твой настоящий путь – лишь вечный конфликт с социумом, и только?»

Такой ответ, видимо, не устраивал ни клиентов Эриксона, ни его самого. В этой ситуации Э. Эриксон решился рассматривать отношения личности и общества как отношения сотрудничества, обеспечивающие гармоничное развитие личности. Он стал различать ритуалы и ритуализмы. Ритуализмы – это антагонистические для личности интервенции в личность, а ритуалы – дружественные влияния общества. Ритуальные действия имеют общее значение, понятное и разделяемое всеми участниками. Например, выпускной вечер, когда вручение аттестата зрелости «присваивает» юноше или девушке новые права и обязанности взрослого. Такие ритуалы дают личности чувство безопасности, статус и открывают человеку новые возможности.

Более того, если Фрейд решающую роль отводил детской сексуальности, то Эриксон поставил сексуальность в один ряд с другими влечениями и интересами ребенка.

Основные положения теории Эрика Эриксона

Суммируя 15 лет практической и теоретической работы, Эрик Эриксон выдвинул три новых положения, ставшие тремя важными вкладами в изучение человеческого «Я»:

Наряду с описанными Фрейдом фазами психосексуального развития (оральной, анальной, фаллической и генитальной), в ходе которого меняется направленность влечения (от аутоэротизма до влечения к внешнему объекту), существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которого индивид устанавливает основные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде.
Становление личности не заканчивается в подростковом возрасте, но растягивается на весь жизненный цикл.
Каждой стадии присущи свои собственные параметры развития, способные принимать положительные и отрицательные значения.

Основные стадии развития личности по Эрику Эриксону

1. Доверие и недоверие

Первая стадия развития человека соответствует оральной фазе классического психоанализа и обычно охватывает первый год жизни.

В этот период, считает Эриксон, развивается параметр социального взаимодействия, положительным полюсом которого служит доверие, а отрицательным — недоверие.

Степень доверия, которым ребенок проникается к окружающему миру, к другим людям и к самому себе, в значительной степени зависит от проявляемой к нему заботы. Младенец, который получает все, что хочет, потребности которого быстро удовлетворяются, который никогда долго не испытывает недомогания, которого баюкают и ласкают, с которым играют и разговаривают, чувствует, что мир, в общем, место уютное, а люди—существа отзывчивые и услужливые. Если же ребенок не получает должного ухода, не встречает любовной заботы, то в нем вырабатывается недоверие — боязливость и подозрительность по отношению к миру вообще, к людям в частности, и недоверие это он несет с собой в другие стадии его развития.

Необходимо подчеркнуть, однако, что вопрос о том, какое начало одержит верх, не решается раз и навсегда в первый год жизни, но возникает заново на каждой последующей стадии развития. Это и несет надежду и таит угрозу. Ребенок, который приходит в школу с чувством настороженности, может постепенно проникнуться доверием к какой-нибудь учительнице, не допускающей несправедливости по отношению к детям. При этом он может преодолеть первоначальную недоверчивость. Но зато и ребенок, выработавший в младенчестве доверчивый подход к жизни, может проникнуться к ней недоверием на последующих стадиях развития, если, скажем, в случае развода родителей в семье создается обстановка, переполненная взаимными обвинениями и скандалами.

Благоприятное разрешение этого конфликта — надежда.

2. Самостоятельность (автономия) и нерешительность (стыд и сомнения)

Вторая стадия охватывает второй и третий год жизни, совпадая с анальной фазой фрейдизма. В этот период, считает Эриксон, у ребенка развивается самостоятельность на основе развития его моторных и психических способностей. На этой стадии ребенок осваивает различные движения, учится не только ходить, но и лазать, открывать и закрывать, толкать и тянуть, держать, отпускать и бросать.

Малыши наслаждаются и гордятся своими новыми способностями и стремятся все делать сами: разворачивать леденцы, доставать витамины из пузырька, спускать в туалете воду и т.д. Если родители предоставляют ребенку делать то, на что он способен, а не торопят его, у ребенка вырабатывается ощущение, что он владеет своими мышцами, своими побуждениями, самим собой и в значительной мере своей средой — то есть у него появляется самостоятельность.

Но если воспитатели проявляют нетерпение и спешат сделать за ребенка то, на что он и сам способен, у него развивается стыдливость и нерешительность. Конечно, не бывает родителей, которые ни при каких условиях не торопят ребенка, но не так уж неустойчива детская психика, чтобы реагировать на редкие события. Только в том случае, если в стремлении оградить ребенка от усилий родители проявляют постоянное усердие, неразумно и неустанно браня его за «несчастные случаи», будь то мокрая постель, запачканные штанишки, разбитая чашка или пролитое молоко, у ребенка закрепляется чувство стыда перед другими людьми и неуверенность в своих способностях управлять собой и окружением.

Если из этой стадии ребенок выйдет с большой долей неуверенности, то это неблагоприятно отзовется в дальнейшем на самостоятельности и подростка, и взрослого человека. И наоборот, ребенок, вынесший из этой стадии гораздо больше самостоятельности, чем стыда и нерешительности, окажется хорошо подготовлен к развитию самостоятельности в дальнейшем. И опять-таки соотношение между самостоятельностью, с одной стороны и стыдливостью и неуверенностью — с другой, установившееся на этой стадии, может быть изменено в ту или другую сторону последующими событиями.

Благоприятное разрешение этого конфликта — воля.

3. Предприимчивость и чувство вины (в другом переводе — неадекватность).

Третья стадия обычно приходится на возраст от четырех до пяти лет. Дошкольник уже приобрел множество физических навыков, он умеет и на трехколесном велосипеде ездить, и бегать, и резать ножом, и камни швырять. Он начинает сам придумывать себе занятия, а не просто отвечать на действия других детей или подражать им.

Изобретательность его проявляет себя и в речи, и в способности фантазировать. Социальный параметр этой стадии, говорит Эриксон, развивается между предприимчивостью на одном полюсе и чувством вины на другом. От того, как в этой стадии реагируют родители на затеи ребенка, во многом зависит, какое из этих качеств перевесит в его характере. Дети, которым предоставлена инициатива в выборе моторной деятельности, которые по своему желанию бегают, борются, возятся, катаются на велосипеде, на санках, на коньках, вырабатывают и закрепляют предприимчивость. Закрепляет ее и готовность родителей отвечать на вопросы ребенка (интеллектуальная предприимчивость) и не мешать ему фантазировать и затевать игры. Но если родители показывают ребенку, что его моторная деятельность вредна и нежелательна, что вопросы его назойливы, а игры бестолковы, он начинает чувствовать себя виноватым и уносит это чувство вины в дальнейшие стадии жизни.

Благоприятное разрешение этого конфликта — цель.

4.

Умелость и неполноценность. (Творчество и комплекс неполноценности)
Четвертая стадия — возраст от шести до одиннадцати лет, годы начальной школы. Классический психоанализ называет их латентной фазой. В этот период любовь сына к матери и ревность к отцу (у девочек наоборот) еще находится в скрытом состоянии. В этот период у ребенка развивается способность к дедукции, к организованным играм и регламентированным занятиям. Только теперь, например, дети как следует учатся играть в камешки и другие игры, где надо соблюдать очередность. Эриксон говорит, что психосоциальный параметр этой стадии характеризуется умелостью с одной стороны и чувством неполноценности — с другой.

В этот период у ребенка обостряется интерес к тому, как вещи устроены, как их можно освоить, приспособить к чему-нибудь. Этому возрасту понятен и близок Робинзон Крузо; в особенности отвечает пробуждающемуся интересу ребенка к трудовым навыкам энтузиазм, с которым Робинзон описывает во всех подробностях свои занятия. Когда детей поощряют мастерить что угодно, строить шалаши и авиамодели, варить, готовить и рукодельничать, когда им разрешают довести начатое дело до конца, хвалят и награждают за результаты, тогда у ребенка вырабатывается умелость и способности к техническому творчеству. Напротив, родители, которые видят в трудовой деятельности детей одно «баловство» и «пачкотню», способствуют развитию у них чувства неполноценности.

В этом возрасте, однако, окружение ребенка уже не ограничивается домом. Наряду с семьей важную роль в его возрастных кризисах начинают играть и другие общественные институты. Здесь Эриксон снова расширяет рамки психоанализа, до сих пор учитывавшего лишь влияние родителей на развитие ребенка. Пребывание ребенка в школе и. отношение, которое он там встречает, оказывает большое влияние на уравновешенность его психики. Ребенок, не отличающийся сметливостью, в особенности может быть травмирован школой, даже если его усердие и поощряется дома. Он не так туп, чтобы попасть в школу для умственно отсталых детей, но он усваивает учебный материал медленнее, чем сверстники, и не может с ними соревноваться. Непрерывное отставание в классе несоразмерно развивает у него чувство неполноценности.

Зато ребенок, склонность которого мастерить что-нибудь заглохла из-за вечных насмешек дома, может оживить ее в школе благодаря советам и помощи чуткого и опытного учителя. Таким образом, развитие этого параметра зависит не только от родителей, но и от отношения других взрослых.

Благоприятное разрешение этого конфликта — уверенность.

5. Идентификация личности и путаница ролей.

При переходе в пятую стадию (12-18 лет, кризис подросткового возраста) ребенок сталкивается, как утверждает классический психоанализ, с пробуждением «любви и ревности» к родителям. Успешное решение этой проблемы зависит от того, найдет ли он предмет любви в собственном поколении. Эриксон не отрицает возникновения этой проблемы у подростков, но указывает, что существуют и другие. Подросток созревает физиологически и психически, и в добавление к новым ощущениям и желаниям, которые появляются в результате этого созревания, у него развиваются и новые взгляды на вещи, новый подход к жизни.

Важное место в новых особенностях психики подростка занимает его интерес к мыслям других людей, к тому, что они сами о себе думают. Подростки могут создавать себе мысленный идеал семьи, религии, общества, по сравнению с которым весьма проигрывают далеко несовершенные, но реально существующие семьи, религии и общества. Подросток способен вырабатывать или перенимать теории и мировоззрения, которые сулят примирить все противоречия и создать гармоническое целое. Короче говоря, подросток — это нетерпеливый идеалист, полагающий, что создать идеал на практике не труднее, чем вообразить его в теории.

Эриксон считает, что возникающий в этот период параметр связи с окружающим колеблется между положительным полюсом идентификации «Я» и отрицательным полюсом путаницы ролей. Иначе говоря, перед подростком, обретшим способность к обобщениям, встает задача объединить все, что он знает о себе самом как о школьнике, сыне, спортсмене, друге, бойскауте, газетчике и так далее. Все эти роли он должен собрать в единое целое, осмыслить его, связать с прошлым и проецировать в будущее. Если молодой человек успешно справится с этой задачей — психосоциальной идентификацией, то у него появится ощущение того, кто он есть, где находится и куда идет.

В отличие от предыдущих стадий, где родители оказывали более или менее прямое воздействие на исход кризисов развития, влияние их теперь оказывается гораздо более косвенным. Если благодаря родителям подросток уже выработал доверие, самостоятельность, предприимчивость и умелость, то шансы его на идентификацию, то есть на опознание собственной индивидуальности, значительно увеличиваются.

Обратное справедливо для подростка недоверчивого, стыдливого, неуверенного, исполненного чувства вины и сознания своей неполноценности. Поэтому подготовка к всесторонней психосоциальной идентификации в подростковом возрасте должна начинаться, по сути, с момента рождения.

Если из-за неудачного детства или тяжелого быта подросток не может решить задачу идентификации и определить свое «Я», то он начинает проявлять симптомы путаницы ролей и неуверенность в понимании того, кто он такой и к какой среде принадлежит. Такая путаница нередко наблюдается у малолетних преступников. Девочки, проявляющие в подростковом возрасте распущенность, очень часто обладают фрагментарным представлением о своей личности и свои беспорядочные половые связи не соотносят ни со своим интеллектуальным уровнем, ни с системой ценностей. В некоторых случаях молодежь стремится к «негативной идентификации», то есть отождествляет свое «Я» с образом, противоположным тому, который хотели бы видеть родители и друзья.

Но иногда лучше идентифицировать себя с «хиппи», с «малолетним преступником», даже с «наркоманом», чем вообще не обрести своего «Я».

Однако тот, кто в подростковом возрасте не приобретает ясного представления о своей личности, еще не обречен оставаться неприкаянным до конца жизни. А тот, кто опознал свое «Я» еще подростком, обязательно будет сталкиваться на жизненном пути с фактами, противоречащими или даже угрожающими сложившемуся у него представлению о себе. Пожалуй, Эриксон больше всех других психологов-теоретиков подчеркивает, что жизнь представляет собой непрерывную смену всех ее аспектов и что успешное решение проблем на одной стадии еще не гарантирует человека от возникновения новых проблем на других этапах жизни или появление новых решений для старых, уже решенных, казалось, проблем.

Благоприятное разрешение этого конфликта — верность.

6. Близость и одиночество.

Шестой стадией жизненного цикла является начало зрелости — иначе говоря, период ухаживания и ранние годы семейной жизни, то есть от конца юности до начало среднего возраста. Об этой стадии и следующей за ней классический психоанализ не говорит ничего нового или, иначе, ничего важного. Но Эриксон, учитывая уже совершившееся на предыдущем этапе опознание «Я» и включение человека в трудовую деятельность, указывает на специфический для этой стадии параметр, который заключен между положительным полюсом близости и отрицательным — одиночества.

Под близостью Эриксон понимает не только физическую близость. В это понятие он включает способность заботиться о другом человеке и делиться с ним всем существенным без боязни потерять при этом себя. С близостью дело обстоит так же, как с идентификацией: успех или провал на этой стадии зависит не прямо от родителей, но лишь от того, насколько успешно человек прошел предыдущие стадии. Так же как в случае идентификации, социальные условия могут облегчать или затруднять достижение близости. Это понятие не обязательно связано с сексуальным влечением, но распространяется и на дружбу. Между однополчанами, сражавшимися бок о бок в тяжелых боях, очень часто образуются такие тесные связи, которые могут служить образчиком близости в самом широком смысле этого понятия. Но если ни в браке, ни в дружбе человек не достигает близости, тогда, по мнению Эриксона, уделом его становится одиночество — состояние человека, которому не с кем разделить свою жизнь и не о ком заботиться.

Благоприятное разрешение этого конфликта — любовь.

7. Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

Благоприятное разрешение этого конфликта — забота.

8. Цельность и безнадежность.

Ощущение цельности, осмысленности жизни возникает у того, кто, оглядываясь на прожитое, ощущает удовлетворение. Тот же, кому прожитая жизнь представляется цепью упущенных возможностей и досадных промахов, осознает, что начинать все сначала уже поздно и упущенного не вернуть. Такого человека охватывает отчаяние при мысли о том, как могла бы сложиться, но не сложилась его жизнь.

Благоприятное разрешение этого конфликта — мудрость.

Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности

Эго-идентичность

Как пишет Роберт Бернс,

«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»

Эпигенез

Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?

Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов

Эпигенетическая теория развития личности Э.Эриксона – одна из наиболее авторитетных, зарекомендовавших себя теорий развития личности. Важно при этом понять, какой подход она реализует, на какие вопросы она отвечает, а на какие – нет.

Развитие личности интересно не только для психологов. Развитие личности важно и для педагогов, развивающих личность детей разного возраста, развитие личности важно для бизнесменов, заинтересованных в развитии личности своих сотрудников, развитие личности важно и просто для людей, которые хотят развивать свою личность.

Важно отметить, что концепция Э. Эриксона почти полностью находится в психологическом поле, в малой степени ориентируясь на педагогические запросы. Как писал А.В.Петровский,

«Следует различать собственно психологический подход к развитию личности и строящуюся на его основе периодизацию возрастных этапов и собственно педагогический подход к последовательному вычленению социально обусловленных задач формирования личности на этапах онтогенеза.

Первый из них ориентирован на то, что реально обнаруживает психологическое исследование на ступенях возрастного развития в соответствующих конкретно-исторических условиях, что есть («здесь и теперь») и что может быть в развивающейся личности в условиях целенаправленных воспитательных воздействий. Второй — на то, что и как должно быть сформировано в личности, чтобы она отвечала всем требованиям, которые на данной возрастной стадии предъявляет к ней общество».^[3]

Тем не менее, скрытым образом модель Эрика Эриксона предлагает некоторые педагогические решения. Перечисляя общие для всех людей, естественные этапы развития личности, Эриксон по факту подсказывает своим читателям, в каком возрасте следует принимать какие решения, чтобы следующий этап его жизни прошел благополучно, а не криво. Поскольку нет никаких данных, что подобные выборы могут делаться лишь бессознательно и не могут быть сделаны сознательно (действительно, а почему бы и да?), то определенный, замаскированный педагогический смысл в модели Э. Эриксона содержится.

С другой стороны, видимо, нет смысла изучать эту теорию тому, кто хочет стать Личностью с большой буквы, кто изучает пути саморазвития и самосовершенствования личности. Развитие личности может быть результатом как естественного, пассивного, — так и активного личностного роста и развития личности, происходящего вследствие авторских инициатив самого человека.

В пассивном личностном росте интеллект и психологическая культура растут естественно, так же как растет тело человека. Вместе с телом потихоньку развивается интеллект, постепенно в процессе жизни естественно формируется общая и психологическая культура. Психологическую картину этого процесса описывают разные психологи по своему, но общая линия одна: человек проходит свой естественный путь от детства к отрочеству, от юности к зрелости, а далее к старости.

Концепция Э.Эриксона не является пособием для тех, кто хочет развивать себя, как личность – концепция развития личности Э.Эриксона описывает естественный, пассивный рост естественной психологически здоровой личности, фиксируя лишь успешное прохождение ею важных этапов и отмечая, когда возможны сбои в психологическом здоровье и человеку требуется психотерапия.

Клиенты Эриксона не читали А.Н.Леонтьева «Личностью не рождаются, личностью становятся!» и не ставили задачу «создать себя». К Эрику Эриксону приходили клиенты с переживанием «потери себя», с желанием найти себя, почувствовать собственную идентичность. Эриксону было что им предложить: созданная им концепция давала понятные для его клиентов, успокаивающие их объяснения («у вас закономерный для вашего возраста кризис, как у всех»), аккуратно подсказывая пути выхода по позитивному сценарию («Благоприятное разрешение вашего конфликта – любовь»).

Концепция Эрика Эриксона напрямую не ставит перед собой педагогических, обучающих или развивающих задач, она констатирует существующее положение как норму и отмечает неудачные, неадаптивные, нежелательные варианты развития. Концепция Эрика Эриксона – пособие для скорее для психотерапевтической деятельности, а не специалистов по развитию личности. При этом эта концепция дала разумную, красивую, педагогически привлекательную картину развития личности и помогла очень многим людям.

Каталог: mmo
mmo -> Применение математических моделей в педагогике. Обучение в группе
mmo -> Программа Русский язык. 5 класс Данная учебная программа составлена на основе
mmo -> Романтическая прогулка по кафедре анатомии человека и ее
mmo -> Краткий обзор теорий сверхпроводимости и проанализированы проблемы высокотемпературной сверхпроводимости
mmo -> Программа по русскому языку. 5-9 классы
mmo -> Высшего военно-учебного заведения
mmo -> О работе мозга в общем виде и о последствиях
mmo -> Виды словарных статей в учебном историческом словаре по методике обучения математике
mmo -> Программа по литературе 10-11-е классы. Профильный уровень
mmo -> 1. Образ главного героя в повести Н. В. Гоголя «Тарас Бульба» Повесть «Тарас Бульба»

Скачать 224,02 Kb.

Поделитесь с Вашими друзьями:

6. Близость и одиночество.

Благоприятное разрешение этого конфликта — любовь.

7. Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

Благоприятное разрешение этого конфликта — забота.

8. Цельность и безнадежность.

Благоприятное разрешение этого конфликта — мудрость.

Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности

Эго-идентичность

Как пишет Роберт Бернс,

«Я – женщина, а не мужчина. Я мать, а не равнодушное к своим детям существо. Я – честная и любящая…»

Эпигенез

Вопрос, почему наличие важной альтернативы в развитии следует называть кризисом?

Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов

Концепция Э.Эриксона не является пособием для тех, кто хочет развивать себя, как личность – концепция развития личности Э. Эриксона описывает естественный, пассивный рост естественной психологически здоровой личности, фиксируя лишь успешное прохождение ею важных этапов и отмечая, когда возможны сбои в психологическом здоровье и человеку требуется психотерапия.

Теория идентичности Эрика Эриксона

Главная \ Центр знаний \ Программа курсов «Мышление PraktiK» \ Словарь программы \ Теория идентичности Эрика Эриксона

Эриксон разработал теорию личностного развития на протяжении всей жизни человека-от рождения до старости. Он полагает, что наряду с выделенными Фрейдом фазами психосексуального развития, в ходе которого меняется направленность влечения от аутоэротизма к внешнему объекту, существуют и психологические стадии развития «Я», в ходе которых индивид устанавливает основные жизненные ориентиры по отношению к себе и своей социальной среде. Эриксон выделил ставшие широко известными восемь стадий развития личности. На каждой из них существуют свои определенные параметры, которые могут принимать положительные или отрицательные значения. Механизмом смены стадий является конфликт, кризис идентичности личности.

Понятие «психосоциальная идентичность» у Эриксона выступает в качестве центрального интегративного начала личности. Групповая, социальная идентичность начинает формироваться очень рано — ребенок с первых дней жизни ориентирован на включение в определенную социальную группу и постепенно начинает воспринимать и понимать мир так, как и большинство его окружения. Но постепенно у него формируется и индивидуальная идентичность — чувство устойчивости и непрерывности своего «Я», несмотря на то, что в нем идут и многие процессы непрерывного изменения и развития. Таким образом, индивидуальная идентичность означает сознание тождественности самому себе, непрерывности во времени собственной личности и связанное с этим ощущение, что другие также признают это. Если идентичность — состояние, то идентификация — процесс его формирования. Идентификация всегда связана с другими людьми, которые в течение определенного времени могут служить «образцами».

В индивидуальной идентичности можно различить личностную идентичность и Я-идентичность. Последняя («эго-идентичность») означает более узкую, глубинную область, ответственную за постоянство личности. Значение этого конструкта яснее всего проявляется в психопатологии, когда Я-идентичность утрачивается, меняется, «расщепляется» или человек вынужден бороться за ее сохранение.

Идентификационное поведение и идентичность развиваются непрерывно в течение всей жизни, начиная с раннего детства. При этом важнейшее влияние оказывают родители и другие референтные личности. Согласно Эриксону, каждый человек в ходе развития своей идентичности переживает несколько критических фаз. Критическая фаза — не патологическое состояние, а своеобразное состояние нестабильности с мобилизацией созидательных сил. Человек задает себе вопросы: «Каков я? Каким мне хотелось бы стать? За кого меня принимают?» Каждая стадия характеризуется задачами этого возраста, а задачи выдвигаются обществом. Решение всех этих вопросов определяется уровнем развития человека и духовной атмосферой общества, в котором человек живет.

Стремление к собственной идентичности и к ее сохранению Эриксон выводит из психоаналитических посылок, стадии личностного развития у него соответствуют в общих чертах фазам психосексуального развития.

Раннее младенчество (до 1 года): главную роль в жизни играет мать (кормит, ухаживает, ласкает), в результате у ребенка формируется «базовое доверие к миру». Динамика развития доверия зависит от матери. Если мать тревожна и невротична или ребенку уделяют мало внимания (например, ребенок в детском доме), то формируется базовое недоверие к миру, устойчивый пессимизм. Эмоциональная депривация приводит и к резкому замедлению психического развития.

Позднее младенчество (1-3 года) связано с формированием автономии и независимости, ребенок начинает ходить, контролировать сфинктеры, приучается к опрятности. Социальное неодобрение открывает глаза ребенка внутрь, он чувствует возможность наказания, формируется стыд. В конце стадии должно быть равновесие автономии и стыда.

Раннее детство (3-6 лет): возникает убеждение у ребенка, что он уже личность. В игре формируется инициативность и предприимчивость. Если родители сильно подавляют ребенка, то это замедляет формирование инициативности, способствует закреплению пассивности, неуверенности, чувства вины.

Среднее детство (6-12 лет): возможности развития в рамках семьи исчерпаны, ребенок овладевает знаниями и новыми навыками в школе. Он спокоен и верит в свои силы, но школьные неудачи приводят к появлению или закреплению чувства своей неполноценности, отчаяния, потери интереса к учебе. Если родители лишь ругают и наказывают за плохую учебу, чувство неполноценности может закрепиться на всю жизнь.

Отрочество и юность (12-20 лет): формируется окончательно «эго-идентичность». Бурный рост и половое созревание создают озабоченность тем, как он выглядит перед другими. Возникает необходимость профессионального самоопределения. Если на ранних стадиях у ребенка сформировалась автономия, инициатива, доверие к миру, уверенность в своих силах, то подросток легко находит свое «Я», признание окружающих. В противном случае происходит диффузия идентичности, он не может найти свое «Я», не осознает целей и желаний, регрессирует к инфантильным, иждивенческим реакциям, появляется смутное, но устойчивое чувство тревоги и одиночества. Появляется страх общения, особенно с противоположным полом.

Ранняя взрослость (20-25 лет): актуален поиск спутника жизни, укрепление связей со своей социальной группой. Человек не боится обезличивания, появляется чувство близости, сотрудничества, интимности с определенными окружающими людьми. Однако, если диффузия идентичности переходит и на этот возраст, человек замыкается, закрепляется изоляция и одиночество.

Средняя взрослость (25-65 лет): дальнейшее развитие идентичности — идет воздействие со стороны других людей, особенно детей. Они подтверждают, что ты им нужен. Есть любимый труд, есть на кого излить свое «Я». В противном случае — опустошенность, застой и косность, психологический и физиологический регресс.

Поздняя взрослость (65 лет и более): создание завершенной формы эго-идентичности на основе всего пути развития личности, переосмысления всей жизни. Человек должен понять, что жизнь — это неповторимая судьба и ее надо «принять» такой, какая она есть. Если «принятия себя и жизни» не произошло, то человек чувствует разочарование, теряет вкус к жизни, чувствует, что жизнь прошла неверно, зря.

«Мышление PraktiK». Словарь программы.

См. также: Качества личности и профессиональные компетенции

Об идентичности: с философской точки зрения

Список журналов
Детская подростковая психиатрия Психическое здоровье
т. 7; 2013
PMC3751052

Детская подростковая психиатрия Психическое здоровье. 2013; 7:29.

Опубликовано в Интернете 31 июля 2013 г. doi: 10.1186/1753-2000-7-29

более длинная традиция в западной философии, чем в психологии. Однако в философском дискурсе рассматриваются очень разные значения термина, которые следует различать во избежание недоразумений, а также для уточнения ключевых значений термина в психологических контекстах. Эти ключевые моменты философских концепций идентичности в смысле сингулярности, индивидуальности или тождества с самим собой могут структурировать текущую дискуссию об идентичности в психиатрических диагнозах (как в DSM-5, 9).0027 Child Adolesc Psychiatry Ment, в этом выпуске, 2013 г.), в области психологии, психоанализа, а также нейробиологии и нейрофилософии ( Child Adolesc Psychiatry Ment, в этом выпуске, 2013 г. ).

Метод

Понятие идентичности подвергается систематическому философскому анализу с учетом некоторых вех его истории, чтобы обеспечить основу для недавних дискуссий об идентичности в психиатрии и психологии.

Результаты

Статья фокусируется, во-первых, на основных философских различиях идентичности в различных значениях, которые необходимо рассмотреть, во-вторых, кратко на некоторых разнообразных психологических историях концепции во второй половине 20-го века. Наконец, представлены некоторые размышления о пограничном расстройстве личности, рассматриваемом как психическое расстройство с нарушением или диффузией идентичности в качестве основного признака, и кратко о недавно разработанном инструменте оценки развития идентичности и диффузии идентичности в подростковом возрасте, AIDA, который также представлен в спецвыпуск этого журнала ( Child Adolesc Psychiatry Ment, , этот выпуск, 2013 г.).

Заключение

В заключение обобщаются различные точки зрения на идентичность в отношении планирования лечения, а также описываются различные уровни описания идентичности в феноменологии, философии сознания, когнитивных науках, социальных науках и психологии личности.

Ключевые слова: Идентичность, Индивидуальность, Я, Самоподобие, Нарушение идентичности, Рассеивание идентичности, Пограничное расстройство личности

Термин «идентичность» имеет давнюю традицию в западной философии и гораздо более короткие предшественники в психологии и социальной психологии. За последние шесть десятилетий, с тех пор, как Э. Х. Эриксон внес свой новаторский вклад в психоаналитическую теорию и патологию характера, подняв этот термин до уровня теоретического понятия, «идентичность» получила множество интерпретаций. В настоящее время в обществе позднего модерна мы наблюдаем трудности, связанные с неоднозначностью термина «идентичность». Тем не менее мы понимаем, что от него нельзя отказываться, а необходимо для понимания как успешных, так и неуспешных процессов психологического развития детей, особенно подростков, а также взрослых в так называемой «зарождающейся взрослости». Мы сталкиваемся с вопросами идентичности в мире, где гибкость рассматривается как добродетель, а ускоряющиеся изменения пронизывают общество, профессиональный мир, семьи, отношения и биографии людей. Таким образом, помимо одного из фундаментальных вопросов, вроде «Кем я хочу быть, каким человеком и личностью?» нам в основном бросает вызов вопрос: «Почему я чувствую себя одним и тем же человеком всю свою жизнь, хотя многие и очень важные вещи менялись и будут меняться, такие как мой возраст и жизненные циклы, семейное положение, моя дружба, род занятий, место жительства, политическая активность, мои религиозные убеждения и социальные ценности? Что позволяет мне чувствовать себя тем же самым «я», тем же самым «я» или «человеком» во всех различных ролях, которые мне приходится играть, со всеми моими различными качествами, в меняющемся ходе мировых событий и моей биографии. ?»

Понятие идентичности подвергается философскому анализу с акцентом на некоторых основных концептуальных различиях в истории термина и его значении на протяжении всей истории западной философии. Это обеспечивает основу для дальнейшего обсуждения современных психологических и психопатологических концепций идентичности и диффузии идентичности в психологии и психиатрии, особенно в диагностике пограничных расстройств личности. На этом фоне сделаны некоторые комментарии к новому инструменту AIDA (Оценка развития идентичности в подростковом возрасте).

Тождество в философии: некоторые систематические различия

В философии «тождество» — это предикат, выполняющий функции идентификатора, т. е. признака, отличающего и отличающего один объект от другого объекта. Таким образом, идентичность в этом смысле фокусируется на уникальности рассматриваемого объекта. Платон впервые провел различие между «есть» как связкой во фразе и идентифицирующим «есть»; таким образом, Аристотель отличал тождество в его числовом значении как эквивалентность от идентификатора, определяющего объект как индивидуума. Проблема тождества стала существенной проблемой на протяжении всей истории философии в попытках определить принцип индивидуации. Лейбниц в своей Рассуждение о метафизике (раздел 9) [1], с. 308 резюмировал этот принцип в математическом законе: он утверждает, что никакие две отдельные вещи не могут быть точно похожи друг на друга; иначе они были бы «неразличимы» и, следовательно, были бы одним целым. Другими словами: две вещи неразличимы и на самом деле являются одной и той же вещью, если все, что действительно можно сказать об одном, можно сказать и о другом. Таким образом, они становятся заменимыми salva veritate (сохраняющими истину) в любом другом возможном контексте и при любых других условиях.

Количественная идентичность

Одно значение термина «идентичность» восходит к греческому термину «атомон». Однако «атомон» означает «неделимый» в основном этимологическом смысле; идентичность в смысле индивидуальности есть вторичный смысл. Тем не менее «индивидуальность» впервые стала темой философского мейнстрима. Отсюда и коренится убеждение в невыразимости и непознаваемости индивидов. О человеке нельзя сказать ничего, кроме «этого» («tode ti» по-гречески), что означает, что мы можем идентифицировать индивидуума, только указывая на него, его или ее. Вклад Лейбница в этот пункт в его теории монад — это попытка сингуляризировать индивидуумов путем полного перечисления их качеств [2], с. 235. Метафизические предпосылки теории Лейбница, такие как бесконечность пространства и времени, здесь обсуждаться не будут. Но, как можно видеть, индивидуальность единичного объекта нелегко (даже принципиально не поддается описанию) в его эмпирических измерениях. «Я» как такой единичный «объект» не может быть охарактеризован полным перечислением его характеристик, а сводится к утверждениям о локализации в пространстве и времени.

Напротив, Кант утверждал, что индивидуумы не могут быть определены в терминах понятия субстанции, как это пытается сделать Лейбниц: Мы никогда не пришли бы к индивидуальности индивидуума посредством ее полного описания. Индивиды в первую очередь являются объектами, т. е. данными в восприятии и как таковые связаны с пространством и временем. Таким образом, «тождество», в отличие от «существования», является термином не онтологии, а эпистемологии. Во всяком случае, Кант хотел принципиально, т. е. априорно и непреодолимо, приписать тождество единству объекта. В отношении трансцендентального эго он заложил такой принцип: осознавая себя как мыслящих субъектов, мы познаем субъект как единое и уникальное целое («то же самое») во всех его различных восприятиях или мыслях: «Я мыслю, должно быть способным сопровождать все мои представления» [3], §16, B 131. Кантианское чувство идентичности является исключительно частью сознания эго, что можно рассматривать как связь с англо-саксонской традицией эмпиризма у Гоббса, Локка , и Хьюм.

Но возникает новая проблема, когда индивиды идентифицируются как единичные сущности из-за их пространственно-временной локализации, как того требует эмпиризм: было бы невозможно распознать людей как одних и тех же людей в разное время. Эта проблема становится очень опасной, когда речь идет о личностях. Кроме того, Дж. Локк (1690) особо относил человеческое Я к памяти и, подчеркивая этот момент, утверждал, что к человеку можно обращаться как к одному и тому же человеку, если он способен помнить предшествующие состояния сознания: человек может «рассматривать себя как сама по себе, одна и та же мыслящая вещь, в разное время и в разных местах [4], книга II, гл. 27, 9. Если он или она ничего не помнит о своем прошлом, она или она «буквально не имеют личности» [5], с. 71. Однако числовая идентичность должна дополняться существенно значимой идентификацией, особенно когда речь идет об отдельных лицах [6].

Качественная идентичность

Таким образом, идентичность в вопросе «Кто это?» намереваясь просто числово-количественное, точное отождествление трансформируется в качественное значение в вопросе «Каким человеком или характером я являюсь и хочу ли я быть?» Таким образом, идентификация — это вопрос классификации чего-либо или кого-либо 9.0027 как что-то соответственно кто-то; или, выражаясь технически, как это делает языковая философия, классифицируя отдельный токен (объект как экземпляр понятия) путем присвоения типу (понятию). Это обычная интерпретация идентичности в социальных науках. Это форма « качественной идентичности », которая определяется подробными, концептуальными или содержательными атрибутами: мы описываем кого-то конкретными социальными ролями, которые он или она принимает или отказывается принимать в своей ориентации действия и жизненной практике, значимыми для него идеалами и ценностями, конкретными привычками, способностями, навыками и биографическим опытом [7]. Широко обсуждается вопрос о том, является ли эта качественная идентичность лишь вопросом взгляда на индивида с точки зрения социальной роли: в то время как Э. Гоффман [8], например, утверждает, что идентичность Я есть только вопрос внутренней, Рефлексивную перспективу субъекта немецкий философ Э. Тугендхат [6] подчеркивает, что идентификация по социальным ролям предполагает приверженность личности, а потому зависит от внутреннего взгляда отдельного человека с его или ее точки зрения.

Наконец, это, по-видимому, зависит от эпистемологического интереса: рассматривая индивидуума в его качественной идентичности с теоретической точки зрения как объективируемое данное, не имеет или имеет мало интереса то, в какой форме и в какой степени этот индивид привержен приписываемые качества. В то время как с практической философской точки зрения решающее значение имеет внутреннее отношение индивида к объективируемым социальным ролям. Так как, это вопрос самоидентификации: «Каким человеком я хочу быть?»

Недостающее звено между этими двумя точками зрения на качественную идентичность индивидуума становится очевидным, когда мы задаемся вопросом, может ли индивидуум, идентифицируемый социальными ролями (независимо от того, внутренне им привержен или нет), принимать эти различные роли в различных социальных ситуациях, не теряя при этом своего или ее личность. Вероятно, это не вопрос идентичности в смысле качественной идентификации, и уж тем более не в числовом смысле. Но акцентируется внимание на другом аспекте идентичности индивидов: не на аспекте отличия от других, а в неотличии от самого себя – аспекте «тождественности» [2], с. 251 и постоянство.

Идентичность как самотождественность

Если мы сосредоточимся на этом аспекте, идентичность ставится под сомнение как структура или форма индивидуального самоотношения и самовосприятия. Идентичность в этом смысле нацелена на способности и способности человека общаться, взаимодействовать, а также интегрировать и синтезировать различные эмоциональные состояния, социальные роли, ценности, убеждения, групповые идентификации и т. д. Именно это имеет в виду Эриксон, дифференцируя ролевые идентичности от «самоподобия» как способности поддерживать внутреннюю связность и непрерывность:

«Термин «идентичность» выражает такое взаимное отношение в том смысле, что он означает как постоянное тождество внутри себя (само-тождество), так и постоянное разделение какого-то существенного характера с другими […] Таким образом, когда-то это будет ссылаться на сознательное чувство индивидуальной идентичности; в другом — к бессознательному стремлению к преемственности личного характера; в-третьих, как критерий безмолвных действий синтеза эго; и, наконец, как поддержание внутренней солидарности с идеалами и идентичностью группы. В некоторых отношениях этот термин покажется слишком разговорным и наивным; в других, отдаленно связанных с существующими понятиями в психоанализе и социологии [9].], п. 109».

Таким образом, термин «эго-идентичность» указывает не на субстанцию или абсолютную сущность, независимую от взаимодействия, а скорее на способность к внутренней согласованности эмоциональных и когнитивных состояний и взаимодействию в социальных ситуациях, а также к внутренней непрерывности во времени. Рикёр внес тонкое различие в дискуссию, разграничив аспект самотождественности, который он назвал «idem-тождественностью», и аспект самости или самоотнесенности, для которого он ввел термин «ipse-идентичность» [10]. . Идентичность в смысле самотождественности — это не фиксированный результат процесса развития, а динамический процесс самой непрерывной интеграции, создающий преемственность в постоянном самосознании в пространстве и времени. Наконец, это значение термина «идентичность» связано с морально-философскими контекстами автономии и самоопределения в принятии ответственных решений. Как утверждает философ Х. Франкфурт, индивид является автономным и активным деятелем, если он или она обладает «волями второго порядка», т.е. если он или она хочет, чтобы определенные желания были частью его или ее воли [11], с. 16: «Наличие целостной, стабильной и последовательной идентичности является важным предварительным условием для эффективных волевых действий второго порядка, которые остаются неизменными во времени» [12], с. 353. Идентичность в смысле тождества или постоянства во времени может быть реализована как усилие и деятельность по созданию единства автобиографической самости (см. также [13]): интеграция различных и иногда конфликтующих ролевых идентификаций означает постоянное преобразование их в конфликт. свободная или менее конфликтная сущность, составляющая уникальную автобиографическую историю нашей жизни, за которую мы несем ответственность. Термин «нарративное Я» или «нарративная идентичность» подчеркивает эту идентичность более высокого уровня в том смысле, что «Я» является непрерывным во времени и в различных условиях и что человек способен построить связный нарратив или жизненную историю, чтобы интегрировать его или ее. личная идентичность. Более того, нарративная идентичность всегда артикулируется через концепты (и практики), предоставляемые культурными нарративами, то есть «религией, обществом, школой и государством, опосредованно семьей, авторитетными фигурами, сверстниками, друзьями» [14], с. 20. Таким образом, в отличие от парадигмы когнитивных репрезентаций нарративный подход влечет за собой переход к парадигме социального конструирования, в которой самость в своей идентичности и особенно в своем нравственном развитии фокусируется с точки зрения интерсубъективности: самости в своей идентичность воплощена, относительна и принципиально диалогична [15].

Многочисленные попытки определить качественную идентичность человека с помощью достаточных или необходимых критериев личности, таких как телесная идентичность, мозговая идентичность, память и психологическая связь или преемственность [16], находят свои ограничения, особенно в англосаксонских дебатах. Поиск таких критериев философами-аналитиками осуществляется с точки зрения третьего лица (которое фокусируется на людях как на объектах или фактах в мире). Однако индивидуальность в своей идентичности не является качеством, принадлежащим обладателю, как голубые глаза или импульсивность, поэтому нельзя исключать перспективу от первого лица: «Кто я есть, не является фактом обо мне, но должен быть куда я прихожу и чем занимаюсь» [17], и на это обычно отвечают рассказом нарративной истории. Акцент на взгляде от первого лица в феноменологии самости [18] стал одной из важнейших тем в недавних дебатах о самости в нейробиологии и психиатрии, а также в прогрессе в увязывании теорий и экспериментальных процедур психологии с результатами исследований. неврология [19].

Идентичность и диффузия идентичности в психологических и психопатологических концепциях

Как упоминалось выше, история понятия «идентичность» относительно коротка в психологии и социальной психологии по сравнению с его историей в философии. В то время как термин «идентичность» или «нарушение идентичности» почти не используется З. Фрейдом, в середине XX в. он стал центральной конструкцией психоаналитических и психодинамических теорий.

Ранее, в конце 19 века философ и психолог Уильям Джеймс [20] провел основное различие между двумя аспектами идентичности. Социология, социокогнитивные науки, а также психоанализ в их различном использовании понятий «идентичность», «я-концепция» и «ментальная репрезентация» используют это различие: «я», представляющее постоянство и непрерывность самости посредством изменяющееся разнообразие опыта составляет идентичность во времени и связано с тем, как человек видит историю своего прошлого (нарративная самореференция), себя, рассматриваемого как объект восприятия и размышления. «Я», напротив, действующее в сознании переживаний, рассматривается как неотъемлемая часть сознания, как самосознание — или, как современные философы называют дорефлексивное самосознание, «феноменальное» или «минимальное Я» (см. об этом различии см. также [13]). G. H. Mead [21], ссылаясь на это основное различие, сосредоточил внимание на интеракционном и социальном аспекте «я» как части самости, имеющей дело с «обществом», т. е. социальными ролями и групповыми идентификациями, возникающими в результате пережитого взаимодействие и отклик от других. Термин «я», напротив, предназначен для обозначения социально нередуцируемой спонтанности самости. С этой интеракционистской точки зрения идентичность индивидуумов рассматривается как нуждающаяся в социальном признании, признавая, что люди в своей основе являются социальными существами: «Мы делаем выводы о том, кто мы есть, наблюдая, как нас воспринимают другие и как другие реагируют на нас». [22], с. 624. Таким образом, идентичность тесно связана, с одной стороны, с «потребностью в безопасности (потребностью принадлежать, быть частью сообщества и быть привязанным к другим)», а, с другой стороны, с «желанием за свободу (стремление к отделению, индивидуализации и автономии)» [23], с. 30; см. также [24], с. 623ф.

Эриксон , который первоначально сделал термин «идентичность» важным понятием в своей работе по психоаналитической теории и патологии характера, ссылался на У. Джеймса, подчеркивая важность «сознательного чувства индивидуальной уникальности», «Я » в его спонтанном самоочевидном знакомстве с самим собой, соответствующем «бессознательному стремлению к непрерывности опыта» [23], с. 208.

«Я» в своей непрерывности является результатом процесса развития, в котором подросток, наконец, проходит через то, что Эриксон назвал «кризисом идентичности» [25], который, с одной стороны, может привести к эго-идентичности как « комплексное осознание и знание о себе» [26], интегрируя подтверждение себя значимыми другими как ключевой аспект нормальной идентичности. В этой концепции идентичность вызывает общий синтез функций эго, а также чувство «солидарности с идеалами группы» [23], с. 208. Эриксон фактически собирает воедино все отличительные философские значения идентичности, изложенные выше. Таким образом, идентичность в работах Эриксона представляет собой развитый фундаментальный организующий принцип, обеспечивающий чувство непрерывности («самоподобие»), а также структурирующий дифференциацию между собой и другими («индивидуальность как уникальность»).

С другой стороны, если этот процесс развития нормальной способности к самоопределению не удается, то подросток не просто проходит период «кризиса», в котором отсутствует соответствие между быстро меняющимся Я -опыт подростка и разнообразный опыт его или ее другими. Так, Эриксон проводил различие между «кризисом идентичности» и «рассеиванием идентичности» [27], когда подросток переживает эмоциональный срыв и конфликты в интимных отношениях, по поводу выбора профессии и конкуренции, становится все более зависимым от усиленной психосоциальной поддержки для самоопределение [28].

Дж. Ф. Марсия , как один из основных последователей Эриксона, сосредоточил в своей операционализированной концепции четырех различных «статусов идентичности» основные аспекты исследования и приверженности. Таким образом, его ориентация была больше направлена на вопрос социальной адаптации в процессе идентичности, чем в работах другого выдающегося преемника Эриксона: О. Ф. Кернберга. Таким образом, термин «диффузия идентичности», используемый Марсией и Кернбергом, имеет совершенно разные значения. В Марсии это представляет собой один из четырех статусов идентичности (достижение, мораторий, лишение права выкупа, распространение идентичности), в которых как приверженность, так и исследование человека находятся на низком уровне эффективности. Содержание измерений (гендерные роли, профессиональный выбор, политические предпочтения, религиозные убеждения), на которые ориентированы цели, ценности и убеждения человека и на которых базируются эмпирические измерения статуса идентичности, фактически является стержневым элементом. личной идентичности, а не идентичности эго, к которой обращается Кернберг (см. Ниже). В этой концептуальной схеме можно определить лежащее в основе понятие нарушения идентичности при пограничном расстройстве личности (ПРЛ), характеризуемое DSM-4, в котором подчеркивается приверженность и социальное функционирование как фундаментальные элементы эго-идентичности [29].], п. 651; [30]. Поэтому, столкнувшись с текущими условиями, Марсия совершенно справедливо рассматривал термин диффузии идентичности позже в своей работе как уже не просто своего рода катаклизмический сбой, но, возможно, адаптивную форму идентичности, которая должна быть положительно оценена: «адаптивно быть распространены в обществе, где приверженность не ценится и, по сути, может быть наказуема» [31], с. 292. В терминах первоначально предложенной DSM-ревизии предполагаемое содержание диффузии идентичности в этом смысле приводит к вышеупомянутым аспектам самонаправленности (нестабильность в целях, стремлениях, ценностях и т. д.).

С другой стороны, Кернберг со своей стороны сосредоточился скорее на понятии идентичности, которое «обеспечивает психологическую структуру, определяющую динамическую организацию характера» [32], с. 11. Эта интрапсихическая структура не содержит всех различных аспектов идентичности, но — как эго-идентичность — обеспечивает до некоторой степени основу и предпосылку по крайней мере для трех дополнительных уровней идентичности, таких как личная идентичность, социальная идентичность и коллективная идентичность. Эго-идентичность проявляется «в сознательных представлениях о себе, других и мире в целом, а также в идентификациях с социальными группами, культурными нормами, идеалами и ценностями» [12], с. 346. Кернберг соглашается с концепцией идентичности Эриксона в том, что она уже подчеркивает релевантность отношений между я-концепцией и концепцией значимого другого. Но сам он уделяет особое внимание этому фону теории объектных отношений. Таким образом, он определяет диффузию идентичности как «структурную, патологическую консолидацию интернализованного мира объектных отношений, отражающуюся в стабильном отсутствии интеграции в концепции себя и значимых других» [28], с. 980.

Рассеивание идентичности при пограничных расстройствах личности

Многие исследователи и клиницисты считают расплывчатость или нарушение идентичности одним из основных диагностических критериев пограничного расстройства личности, несмотря на его двусмысленное значение и различное применение в эмпирических исследованиях ([12,24 ,30,33]; Sollberger et al.: Изменение диффузии идентичности и психопатология при стационарном лечении на основе TFP на основе пограничного расстройства личности, представлено). Кернберг даже утверждает, что диффузия идентичности является «ключевой опорной точкой дифференциальной диагностики более легких типов патологии характера и невротической организации личности, с одной стороны, и тяжелой патологии характера и пограничной личности — с другой» [34]. Его концепция пограничной организации личности (ПЛО) отражает субъективные и поведенческие последствия диффузии идентичности и рассматривается как основной психопатологический синдром всех тяжелых расстройств личности [28].

Общим для всех этих концепций является то, что распространение идентичности указывает на отсутствие дифференцированных и интегрированных представлений о себе и других, негативное представление о себе, отсутствие долгосрочных целей и отсутствие чувства преемственности в самовосприятие во времени [9,12,24,28,35-39]. В результате пациенты испытывают быстрые изменения в том, как они видят себя и других, прерывистость и смену ролей, а также чувство внутренней пустоты. Кроме того, были описаны чувства потери интеграции и чувство (болезненной) непоследовательности [40-42]. Вестен и Коэн [39] кроме того, указал на «отсутствие связного жизненного повествования или ощущения непрерывности во времени» и — неявно ссылаясь на акцент Джона Локка на памяти в концепции идентичности — «потерю общих воспоминаний, которые помогают определять себя с течением времени».

Короче говоря, следуя фундаментальной работе Эриксона по идентичности, в дальнейшем будут описаны две карьеры и различные способы операционализации конструкта распространения идентичности: тот, который концентрируется на социологических контекстах и подчеркивает важность приверженности и социального функционирования, которые приводят к долгосрочной термин цели, ценности и убеждения; другой фокусируется на интрапсихической структуре, объединяющей концепцию «я» и значимого другого в организации личности.

Краткие комментарии к AIDA

Философские различия

На основании изложенных выше соображений я закончу двумя замечаниями о новом инструменте AIDA (Оценка развития идентичности в подростковом возрасте), который представлен и обсуждается в текущем специальный выпуск этого журнала.

Принципиальным и убедительным в теоретической модели, лежащей в основе AIDA, является унаследованная дихотомия конструкта «идентичность» [26]: а именно, идентичность в своем качественном значении, отвечающая на вопрос «Кто я?» и в смысле самотождественности, отвечая на вопрос: «Являюсь ли я одним и тем же человеком (т. е. тем же самым я, личностью) во времени и в разных ситуациях (преемственность) и в моих разных эмоциональных и когнитивных состояниях (когерентность)?»

Что касается этих двух измерений идентичности, то одно включает в себя скорее субъективное, эмоциональное «я» («Я» в концепции Мида), которое обозначает аспект непосредственной и интуитивной перспективы от первого лица во всех субъективных переживаниях и внутренних чувствах. Другой обозначает согласованность и непрерывность в смысле самоопределения, являющегося результатом когнитивных функций, таких как воспоминания и автобиографические воспоминания, саморефлексия, а также результатом мотивационных состояний или социальной роли и групповой идентификации, которые превращают «я» в идентифицируемое «Я» [21].

Нортофф [13] более фундаментальным, философским образом различает «минимальное Я… которое возникает непосредственно и всегда уже является частью нашего опыта мира» (укоренение феноменальной «своепринадлежности» и «принадлежности»), с одной стороны, и самость в ее непрерывности во времени и в других ее характеристиках, таких как «единство, перспектива от первого лица и квалиа», с другой стороны. В частности, он утверждает, что «любое переживание себя является частью переживания мира», а также «любое осознание мира идет рука об руку с переживанием себя». Оба опыта неразрывно переплетены, что может быть «принципиальным ограничением» для экспериментальных исследований минимальной самости.0017 1 .

Краткая философская заметка о нейрокогнитивных исследованиях

Очень актуальна в отношении модели самости и идентичности, лежащей в основе исследований в области когнитивной нейробиологии. Поскольку, учитывая, что самость не является метафизической сущностью (ментальной субстанцией), а скорее должна быть понята и заменена внутренней моделью саморепрезентации (как это делает, например, Томас Метцингер [43]), это меняет методологический подход к саморепрезентации. и идентичность фундаментальным образом. Идентичность переходит от философской к эмпирической теме исследования и подчиняется когнитивной психологии и, наконец, когнитивной нейронауке. Следовательно, возникает вопрос, как вся информация нашего собственного тела и собственного мозга обрабатывается, то есть обобщается, интегрируется и координируется, что в конечном итоге приводит к разумной внутренней модели саморепрезентации. Речь идет о различных и специфических когнитивных функциях высшего порядка, таких как рабочая память, внимание, исполнительная функция, семантическая и эпизодическая память и т. д., которые подкреплены специфическими мозговыми процессами, поддающимися эмпирическому исследованию [13].

Однако, поскольку мы могли бы разумно подвергнуть сомнению эту скептическую тенденцию к устранению понятия «я» и идентичности на редукционистских основаниях, минимальное «я», как оно имплицитно переживается в сознании (т. мировой опыт), остается специфическим «я» в отличие от любых других переживаний. Как утверждают Легран и Перрин, эта самоспецифичность не может быть «конституирована интеграцией содержаний, которые сами по себе не являются самоспецифическими» [44], с. 273. В свете этих соображений когнитивная нейронаука должна сосредоточиться на фундаментальном различии между нейрокогнитивными процессами, лежащими в основе саморепрезентаций (т. е. всех репрезентаций, которые имеют себя в качестве объекта и в конечном итоге приводят к познанию более высокого порядка, такому как «автобиографическая самость»). [45]), с одной стороны, и нейрокогнитивные процессы, относящиеся к «феноменальному» или «минимальному Я», которое рассматривается как предполагаемый самоспецифический процесс, лежащий в основе прежних (дифференцируемых) представлений (мировых и самобытных переживаний). ), с другой стороны. Поскольку связанные с собой или направленные на себя содержания, касающиеся эффекта самореференции (SRE), то есть того факта, что стимулы, связанные с самим собой (например, скальпель для хирурга), показывают превосходство при воспоминании по сравнению с стимулами. не направленные на себя [13], нельзя смешивать с объемом самоспецифичности (я как «представляющее себя», а не в его «самопредставлении»). Таким образом, нейробиологические исследования минимального «я» в его дорефлексивной идентичности должны скорее охватывать исследования «несамонаправленной, но самоспецифической точки зрения», чем исследования «самонаправленных, но несамоспецифических репрезентаций» [44], с. . 275.

Идентичность человека с точки зрения самоотнесенности характерных признаков ориентирована на самосодержание. Личность в этом смысле может быть утеряна, что мы переживаем, например, при драматических модификациях личности лиц при патологических процессах лобно-височной деменции или болезни Альцгеймера [46]. Личностная идентичность как (нарративное) представление о себе и как настойчивость нарушена у больных деменцией по мере наличия пробелов в их памяти, так как у них в результате потери памяти происходят изменения личности, заключающиеся, например, в снижении самосознания. -контроль. Однако можем ли мы поэтому сказать, что если пробелы в памяти и изменения личности достаточно серьезны, человек утратил свою идентичность и самость (аргумент Джона Локка выше [4])? Или же идентичность включает в себя рост и упадок, таким образом, идентичность не может быть утрачена в фундаментальном смысле [47]?

В основном я утверждаю, что пациенты, страдающие деменцией, по крайней мере, остаются субъектами, т.е. сохраняют способность отличать себя от другого человека. Идентичность в смысле самоспецифичности, к которой обращаются в смысле феноменального qualia-self в его перспективе от первого лица, не затрагивается деменцией, поскольку: несмотря на потерю соотнесенности с собой, способность различать себя и не -я, т. е. обозначить любое представление (восприятие, ощущение, чувство, познание и т. д.) как мое представление («мое», с. выше), остается, потому что самоспецифичность не конституируется «интеграцией содержаний, которые сами по себе не являются самоспецифическими» [44], с. 273.

Психологические и социологические соображения

В отношении более высокого уровня, т.е. психологических и социальных процессов развития идентичности у подростков и особенно при формировании ПРЛ возникает вопрос: что обращает наше внимание на идентичность и ее распространение? Является ли это консолидацией интересов, целей и ценностей, которые развивают определенную стабильность в развитии ребенка и юношества, что в конечном итоге дает нам внутреннее чувство идентичности, своего рода «я», которое эмоционально привержено долгосрочным целям и отождествляется с социальные группы – своего рода биографическая самость? Является ли, таким образом, диффузия идентичности у подростков и молодых людей результатом отсутствия стабильности в поведении и установках, в интересах, целях, ценностях и стремлениях?

Или, наоборот, диффузия идентичности является проявлением неустойчивых отношений, а следовательно, неустойчивых внутренних представлений о себе и объектных отношениях, которые подрывают чувство тождества с собой, которым страдают пациенты с ПРЛ? Как упоминалось выше, DSM-4 описывает (имплицитно согласно Марсии) нарушение идентичности при ПРЛ как «характеризующееся изменением целей, ценностей и профессиональных устремлений» [29], с. 651, подчеркивая приверженность и социальное функционирование как фундаментальные элементы статуса идентичности Эго. В первоначально предложенной редакции DSM-5, которая теперь включена в отдельную область раздела 3 [48], идентичность становится основной конструкцией при диагностике ПРЛ. Соответственно, в диагностическом процессе в первую очередь необходимо проводить дифференциацию нарушений самофункционирования как основной характеристики расстройств личности. Они воспринимаются как нарушения в « идентичность» , либо относятся к аспектам « самонаправленности» (нестабильность в целях, стремлениях, ценностях и т.д.). Как взаимодействуют эти два нарушения идентичности (в смысле самотождественности, «я») и самонаправленности (в смысле качественной, «социальной» идентичности, «я»)? Подчеркивает ли преемственность в этих упомянутых «социальных» терминах последовательное, саморефлексивное, руководимое внутренними мотивами «я» («Я») ² ?

Сосредоточив внимание на интерференции «идентичности» и «самоуправления» (как первоначально было предложено для DSM-5), мы можем наоборот спросить, что можно лучше продемонстрировать в терминах диффузии идентичности. Уилкинсон-Райан и Вестен [42] указали, что диффузия идентичности скорее проявляется в конкретных фундаментальных факторах, таких как «болезненная непоследовательность» или «непоследовательность», чем в «отсутствии приверженности», которое, по их мнению, является самым слабым. из четырех факторов в прогнозировании ПРЛ: «болезненная непоследовательность», «непоследовательность убеждений и действий», «поглощение роли» и «отсутствие приверженности» (примечание: фундаментальный элемент концепции идентичности Марсии). Таким образом, в случае нарушения идентичности: имеет ли место в первую очередь непоследовательность в смысле непоследовательности и особенно 9?0027 болезненная бессвязность (которую пациенты с ПРЛ могут по-разному осознавать и беспокоить по-разному)?

Опять вопрос, как взаимодействуют два основных измерения?

Переходя ко второму пункту: немецкий философ и социолог Георг Зиммель писал в 1900 году в своей книге «Философия денег»: постоянно новые стимуляции, ощущения и внешние действия. Таким образом, мы запутываемся в нестабильности и беспомощности, которые проявляются как суматоха мегаполиса, как мания путешествий, как дикая погоня за конкуренцией и как типично современная нелояльность по отношению к вкусам, стилю, мнениям и личным отношениям. [49], п. 484».

Кажется, уже в начале ХХ века возникла проблема идентичности, которая в конце того века считается одной из главных тем западных обществ позднего модерна. С одной стороны, широко признано, что эти общества демонстрируют высокие темпы социальных изменений в ценностях и нормах. Описаны десинхронизирующие и разобщающие процессы в формировании семьи, профессиональном образовании, трудоустройстве и выходе на пенсию, а также влюблённости, вступлении в брак и рождении детей [50,51]. Появились топосы непрерывного обучения и образования. Таким образом, особенно подростки испытывают недостаток стабильности в ориентации в отношении этих ценностей, норм и долгосрочных целей в основных аспектах жизни, таких как семья, религия, мораль, профессиональная ориентация, политика, социальная и национальная принадлежность, а также сексуальная ориентация. , сексуальность и пол. Как следствие, перед ними стоит задача «сформировать личную идентичность, не имея возможности опираться на модели предыдущих поколений» [52], с. 90.

С другой стороны, идентичность превращается в своего рода «проект «сделай сам»» с первостепенной задачей «самодельных идентичностей» быть «готовыми ухватиться за множество шансов и (…) приспособиться меняющимся потребностям» [9], с. 99. Об этом спорили многие теоретики, как, например, Энтони Гидденс [53] с его термином «встроенности» самости, которую он описывает как растворенную и расчлененную, с внедренной идентичностью; или Ричард Сеннетт, который описывает «разложение характера» [54], вызванное гибкостью, пронизывающей беспокойную динамику культуры позднего модерна.

Таким образом, мы могли бы задать несколько провокационный вопрос, страдают ли мужчины и женщины 20-го века от своего рода диффузии идентичности или наслаждаются ею. Примечательно, что именно это Марсия стремится описать в своей концепции диффузии идентичности как адаптивной формы идентичности в постмодернистских условиях. Разве мы не должны размышлять об упомянутых выше социальных изменениях при определении новых концепций индивидуальной идентичности и ее нарушений, см. [38]? Отражает ли диффузия идентичности, может быть, даже пограничный синдром, «проблемы и дискурсы культуры позднего модерна» [24], с. 636 и далее? Как психология (относительно индивидуальной динамики) и социология (относительно социальных изменений) бросают вызов комплексной и последовательной концепции идентичности и самости в отношении фундаментальной философской основы? Как социологические описания «позднего современного человека» влияют на наше представление о «психическом аппарате», структуре личности с ее различными частями, ее сознательной и бессознательной динамике и конфликтах [55]?

Оценка «идентичности», особенно в контексте психопатологического развития отдельных лиц, требует как систематического осмысления фундаментальной философской основы термина «идентичность», так и широкого круга различных соображений в отношении нейрокогнитивных исследований, психологической и психопатологической феноменологии. а также социологического развития в современных культурных и социальных условиях.

Подводя итог, следует иметь в виду разные уровни описания в отношении определений термина «идентичность», в отношении методологического подхода к исследованию «идентичности», а также в отношении лица в его идентичности, которое рассматривается в психотерапия. Это зависит от точки зрения, какая часть идентичности или распространение идентичности сосредоточены в исследованиях и (клинической) практике. Поэтому применительно к концепции и диагностике формирующихся расстройств личности в подростковом возрасте, которыми занимается AIDA, факторы и механизмы, приводящие к нарушению идентичности, приходится рассматривать как многогранные, сложные и касающиеся разных аспектов идентичности. Следовательно, эти аспекты идентичности должны учитываться при планировании точного лечения и при определении фокуса (психо)терапевтических вмешательств.

С социологической точки зрения, которая занимается коллективной или культурной и социальной идентичностью, социальными изменениями, задуманными, напр. как индивидуализация и глобализация с повышенной мобильностью и гибкостью как в профессиональных, так и в личных, семейных отношениях [54], могут повлиять на развитие идентичности из-за отсутствия у подростков устойчивых моделей установок, интересов, убеждений и целей. . И это может помешать развитию ролевой идентичности, т.е. социальная адаптация подростка в его социальном поведении и нравственном развитии.

С психологической точки зрения, озабоченной социальной и личностной идентичностью, можно поставить вопрос о том, не приводят ли эти процессы модернизации к возрастанию вызовов для индивидов, регулирующих межпоколенческие, межличностные и интрапсихические отношения: таким образом, регуляция заботы и неприятия, заботы и разлучения родителей, агрессии и соперничества все больше опираются на психосоциальные способности индивидуумов в связи с отсутствием традиционных коллективных ориентиров.

С психодинамической точки зрения, которая касается эго-идентичности, можно спросить, остаются ли внутрипсихические конфликты, связанные с человеческим состоянием (такие как эдипальные конфликты, переживания лишений или желания), «стабильными», несмотря на упомянутых культурных изменений. Таким образом, люди должны пройти через решающие фазы, чтобы развить личность с ее субъективным внутренним миром и чувством идентичности. Таким образом, нарушения в этом развитии идентичности связаны с трудностями в преодолении этих между субъективными, а также внутри -психическими конфликтами.

С нейрокогнитивной точки зрения идентичность рассматривается в довольно общем смысле путем дифференциации когнитивных функций более высокого порядка, таких как рабочая память или исполнительные функции, которые в конечном итоге касаются саморепрезентирующих содержаний, с одной стороны, и самоспецифичности. , т. е. знакомство с минимальным Я, которое постигает чувство «мое», с другой стороны. Очевидно, предположение о том, что мы можем напрямую связать конкретные личностные черты и лежащие в их основе нейробиологические механизмы, требует тщательной оценки. Поскольку предполагается, что субъективная интенциональность поведения функционирует на двух уровнях организации организма: «базовом нейробиологическом и производном, вторичном, символическом или психологическом, который (…) в свою очередь может влиять на функционирование лежащих в основе нейробиологических структур» [1]. 56], с. 237.

Таким образом, философски перед нами стоит задача определить сложность различных точек зрения в их сближении, соответственно, расхождении и несовместимости. Это вопрос о том, как (ре-)сконструировать модель себя в ее идентичности [19], которая интегрирует перспективу:

• феноменологии, которая занимается сущностью, содержанием и ощущением психического состояния, и, что касается идентичности, самость как неявно, неявно и непосредственно переживаемую в сознании;

• философия разума, которая направлена на логическую связь и систематизацию наших знаний о разуме;

• когнитивная наука, разрабатывающая модели того, как работает разум, в качестве основы для дальнейших эмпирических исследований в отношении идентичности, особенно с точки зрения самоотнесенности и самоспецифичности;

• Социальные науки, а также психология личности, которые занимаются тем, как люди относятся к себе, их различными ролями в обществе и взаимодействием между ними.

Философски отраженная интеграция этих различных точек зрения в концептуальную структуру послужит основой для эмпирических исследований, а также для клинической практики. Кроме того, это поможет различать адаптивные формы развития идентичности, которые могут проявляться у наших пациентов-подростков и , и патологические формы в социальном взаимодействии, в самоотнесенных репрезентациях, интрапсихических конфликтах, а также в их нейробиологических коррелятах — точки зрения, которые в конечном итоге может служить ключевой точкой привязки психотерапевтического (и другого) лечения.

¹ Вопрос связан с рассуждениями Канта о трансцендентальном эго: Должен ли я иметь чувство «мое», это означает, что я знаю, что означает, что ментальные состояния, в которых я нахожусь, являются моими, таким образом, я могу ссылаться их мне? Или же должна сначала развиться какая-то непрерывность, чтобы я знал себя таким же, как прежде, в то время в другом временном и ментальном состоянии, чтобы быть в состоянии почувствовать, что это значит, что познания, аффективные состояния и так один из моих [57]?

² Вероятно, этот более социологически акцентированный вопрос идет параллельно проблеме курицы и яйца о направлении причинности в когнитивных теориях, которые предполагают, что эмоциональная постоянство и предсказуемость во времени и в сходных ситуациях являются предпосылкой для развития устойчивое чувство идентичности; тогда как, напротив, психоаналитические теории рассматривают зрелую личностную идентичность как важный фундамент, на котором основаны когнитивные, аффективные и межличностные функции.

Автор заявляет, что у него нет конкурирующих интересов.

Автор имеет степень доктора философии и руководит отделением психотерапии в психиатрической университетской больнице Базеля в качестве доктора медицины.

Плата за обработку статьи (APC) этой рукописи финансируется Deutsche Forschungsgemeinschaft (DFG).

Я хотел бы поблагодарить доктора Арнольда Зиммеля, ранее работавшего в Колумбийском университете в Нью-Йорке, за его критические комментарии по аргументации и предложения по улучшению содержания и редактирования на английском языке.

Лейбниц ГВ. В: Философские статьи и письма. 2. Лоемкер Л., редактор. Дордрехт: Д. Рейдель; 1969. Беседа о метафизике. [Google Scholar]
Angehrn E. Geschichte und Identität. Берлин: Вальтер де Грюйтер; 1985. [Google Scholar]
Кант И. В кн.: Критика чистого разума. Гайер П., Вуд А., редактор. Кембридж: Университетское издательство; 1999. [Google Scholar]
Локк Дж. Эссе о человеческом понимании (1690) 1894. http://www.ilt.columbia.edu/publications/Projects/digitexts/locke/understanding/chapter0227.html [по состоянию на 17 апреля , 2013]
Кильстром Дж.Ф., Бир Дж.С., Кляйн С.Б. В: Справочник о себе и идентичности. Лири М.Р., Тангни Дж.П., редактор. Нью-Йорк: Гилфорд; 2003. Я и идентичность как память; стр. 68–90. [Google Scholar]
Тугендхат Э. Selbstbewusstsein und Selbstbestimmung. Франкфурт-на-Майне: Зуркамп; 1979. [Google Scholar]
Straub J. Identitätstheorie im Übergang? Soziologische Literatur Rundschau. 1991; 23:56–57. [Google Scholar]
Гоффман Э. Стигма: заметки об управлении испорченной идентичностью. Нью-Джерси: Прентис-Холл; 1963. [Google Scholar]
Эриксон Э.Х. Личность и цикл жизни. (1-е изд. 1959 г.) Нью-Йорк: Norton & Co .; 1980. [Google Scholar]
Рикёр П. Себя как другого. Чикаго (перевод К. Блейми): The University of Chicago Press; 1992. [Google Scholar]
Frankfurt H. Важность того, что нас волнует. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1988. [Google Scholar]
Jørgensen CR. Приглашенное эссе: Идентичность и пограничное расстройство личности. J Перс. расстройство. 2010; 24:344–364. doi: 10.1521/pedi.2010.24.3.344. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
Нортофф Г. Мозг и личность – нейрофилософский отчет. Детская подростковая психиатрия Ment Health. (этот выпуск) [бесплатная статья PMC] [PubMed]
Appiah KA. Этика личности. Принстон: Издательство Принстонского университета; 2005. [Google Scholar]
Day JM, Tappan MB. Нарративный подход к нравственному развитию: от эпистемического субъекта к диалогическому Я. Хум Дев. 1996; 39: 67–82. doi: 10.1159/000278410. [CrossRef] [Google Scholar]
Nooan HW. Личная идентичность. Лондон: Рутледж; 1990. [Google Scholar]
Глас Г. Человек, личность, самость и идентичность: философски обоснованный концептуальный анализ. J Pers Дис. 2006; 20: 126–138. doi: 10.1521/pedi.2006.20.2.126. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Захави Д. В: Я в неврологии и психиатрии. Кирхер Д., Дэвид А., изд. Кембридж: Издательство Дамбриджского университета; 2003. Феноменология себя; стр. 56–75. [Google Scholar]
Кирхер Д., Дэвид А. Я в неврологии и психиатрии. Кембридж: Издательство Дамбриджского университета; 2003. [Google Академия]
Джеймс В. Принципы психологии, Том 1. Нью-Йорк: Henry-Holt & Co; 1890. [Google Scholar]
Mead GH. Разум, личность и общество. Чикаго: Университетское издательство Чикаго; 1934. [Google Scholar]
Бауман З. Ликвидная жизнь. Лондон: Политика; 2005. [Google Scholar]
Эриксон Э.Х. Личность. Молодость и кризис. Нью-Йорк: Нортон; 1968. [Google Scholar]
Jørgensen CR. Нарушение чувства идентичности при пограничном расстройстве личности. J Перс. расстройство. 2006; 20: 618–644. doi: 10.1521/pedi.2006.20.6.618. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
Эриксон Э.Х. Личность и жизненный цикл. Нью-Йорк: Издательство Международного университета; 1950. Рост и кризис здоровой личности; стр. 50–100. [Google Scholar]
Goth K, Foelsch P, Schlüter-Müller S, Birkhölzer M, Jung E, Pick O, Schmeck K. Оценка развития идентичности и распространения идентичности в подростковом возрасте — Теоретическая основа и психометрические свойства анкеты самоотчета АИДА. Детская подростковая психиатрия Ment Health. 2012;6:27. doi: 10.1186/1753-2000-6-27. [Бесплатная статья PMC] [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Эриксон Э.Х. Проблема эго-идентичности. J Am Psychoanal Assoc. 1956; 4: 56–121. doi: 10.1177/000306515600400104. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Кернберг О.Ф. Идентичность: недавние результаты и клинические последствия. Психоанальный Q. 2006; 75: 969–1004. [PubMed] [Google Scholar]
Американская психиатрическая ассоциация (APA) Руководство по диагностике и статистике психических расстройств (DSM-IV-TR) 4. Вашингтон: American Psychiatric Publishing; 2000. [Google Scholar]
Sollberger D, Gremaud-Heitz D, Riemenschneider A, Küchenhoff J, Dammann G, Walter M. Связь между диффузией идентичности, расстройством оси II и психопатологией у стационарных пациентов с пограничным расстройством личности. Психопатология. 2012;45:15–21. дои: 10.1159/000325104. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Marcia JE. В: Психологическое развитие на протяжении всей жизни. Лущ М.А., Неттельбек Т., изд. Северная Голландия: Эльзевир; 1989. Дифференцированная диффузия идентичности; стр. 289–295. [Google Scholar]
Кларкин Дж. Ф., Йоманс Ф. Е., Кернберг О. Психотерапия пограничной личности: фокусирование на объектных отношениях. Вашингтон: Американское психиатрическое издательство; 2006. [Google Scholar]
Олдхэм Дж., Кларкин Дж. Ф., Аппельбаум А., Карр А., Кернберг П., Лоттерман А. В: Граница: текущие эмпирические исследования. McGlashan TH, редактор. Вашингтон: Американская психиатрическая пресса; 1985. Инструмент самоотчета для пограничной организации личности; стр. 3–18. [Google Scholar]
Кернберг О.Ф. Агрессивность, нарциссизм и саморазрушение в психотерапевтических отношениях. Нью-Хейвен: издательство Йельского университета; 2004. [Google Scholar]
Кернберг О.Ф. Агрессия при расстройствах личности и перверсиях. Нью-Хейвен: издательство Йельского университета; 1992. [Google Scholar]
Марсия Дж. Э. Эго-идентичность и расстройства личности. J Перс. расстройство. 2006; 20: 577–59.6. doi: 10.1521/pedi.2006.20.6.577. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Бендер Д.С., Скодол А.Е. Пограничная личность как расстройство репрезентации себя-другого. J Перс. расстройство. 2007; 21: 500–517. doi: 10.1521/pedi.2007.21.5.500. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Фукс Т. Фрагментированные личности: темпоральность и идентичность при пограничном расстройстве личности. Психопатология. 2007; 40: 379–487. doi: 10.1159/000106468. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Westen D, Cohen RP. В: «Я в эмоциональном стрессе: когнитивные и психодинамические перспективы». Сигал З.В., Блатт С.Дж., редактор. Нью-Йорк: Гилфорд Пресс; 1993. Самость при пограничном расстройстве личности: психодинамическая перспектива; стр. 334–368. [Google Scholar]
Adler G, Buie D. Одиночество и пограничная психопатология: возможная актуальность проблем развития ребенка. Int J Психоанал. 1979; 60: 83–96. [PubMed] [Google Scholar]
Buie D, Adler G. Окончательное лечение пограничной личности. Int J Psychoanal Psychother. 1982; 9: 51–87. [PubMed] [Google Scholar]
Уилкинсон-Райан Т., Вестен Д. Нарушение идентичности при пограничном расстройстве личности: эмпирическое исследование. Am J Психиатрия. 2000; 157: 528–541. doi: 10.1176/appi.ajp.157.4.528. [PubMed] [CrossRef] [Академия Google]
Метцингер Т. Быть никем. Кембридж/Массачусетс: MIT Press; 2003. [Google Scholar]
Легран Д, Перрин Р. Что такое самоспецифичность? Теоретические исследования и критический обзор результатов нейровизуализации. Psychol Rev. 2009; 116: 252–282. [PubMed] [Google Scholar]
Damasio AR. Самость приходит на ум. Нью-Йорк: Вичинг; 2010. [Google Scholar]
Руби П., Колетт Ф., Д’Аржембо А. , Петерс Ф., Дегельдре С., Балто Э., Люксен А., Маке П., Сэлмон Э. Перспективное восприятие личности: что меняется при болезни Альцгеймера. ? Нейробиол Старение. 2009 г.;30:1637–51. doi: 10.1016/j.neurobiolaging.2007.12.014. Epub 2008 Feb 6. [PubMed] [CrossRef] [Google Scholar]
Lesser AH. В: Деменция. Разум, смысл. Хьюз Дж. К., Лоу С. Дж., Сабат С. Р., редактор. Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета; 2006. Деменция и личная идентичность; стр. 55–61. [Google Scholar]
Американская психиатрическая ассоциация. Факты DSM-5. 2012. http://dsmfacts.org/materials/american-psychiatric-association-board-of-trustees-approves-dsm-5/. [по состоянию на 21 февраля 2013 г.]
Зиммель Г. Философия денег. Бостон: Рутледж и Кеган Пол; 1978 г. (1-е изд. Немецкий: Philosophie des Geldes, 1900). Перевод Боттомор Т. и Фрисби Д. [Google Scholar]
Роза Х. Бесшлейнигунг. Die Veränderung der Zeitstrukturen in der Moderne. Франкфурт. Франкфурт-на-Майне: Зуркамп; 2005. [Google Scholar]
Кинг В. В: Zeitgewinn und Selbstverlust. Folgen und Grenzen der Beschleunigung. Кинг В., Гериш Б., изд. Франкфурт-на-Майне: кампус; 2009. Umkämpfte Zeit – Folgen der Beschleunigung in Generationenbeziehungen; стр. 40–62. [Академия Google]
Paris J. Социальные факторы расстройств личности: биопсихосоциальная этиология и лечение. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 1996. [Google Scholar]
Гидденс А. Современность и самоидентификация: Я и общество в эпоху позднего Нового времени. Лондон: Политика; 1991. [Google Scholar]
Сеннет Р. Коррозия характера: личные последствия работы в условиях нового капитализма. Нью-Йорк: Нортон; 1998. [Google Scholar]
Дорнес М. В: Übergänge – Konstanz und Veränderung. Psychotherapie & Sozialwissenschaft, Volume 14. Sollberger D, редактор. 2012. Zum Strukturwandel der Persönlichkeit in der Spätmoderne; стр. 17–36. [Академия Google]
Кернберг О.Ф. Обзор и критика классификации расстройств личности, предложенной для DSM-V. Swiss Arch Neurol Psychiatry. 2012; 163: 234–238. [Google Scholar]
Sollberger D. Über einige «Dunkelheiten» в категоризации Канта. Zeitschrift für philosophische Forschung. 1994; 48: 69–89. [Google Scholar]

Статьи по детской и подростковой психиатрии и психическому здоровью предоставлены здесь с разрешения BioMed Central

Локк о личности (Стэнфордская философская энциклопедия)

Джон Локк (1632–1704) добавил главу, в которой он рассматривает лица и условия их пребывания (книга 2, глава 27) к второе издание Очерк о человеческом понимании в 1694 г., только после того, как его призвал к этому Уильям Молинье. (1692–1693). ^[1] Тем не менее трактовка Локком личной идентичности является одной из наиболее обсуждаемые и обсуждаемые аспекты его корпуса. Локка обсуждение лиц привлекало большое внимание его современников, разожгла ожесточенные дебаты о личности и продолжает влиять и информировать дебаты о людях и их настойчивости условия. Эта запись направлена на то, чтобы сначала прояснить основы Позиция Локка, когда речь идет о лицах и личных личности, прежде чем перейти к областям текста, которые продолжают оставаться обсуждают историки философии, пытающиеся разобраться в Представление Локка о людях сегодня. Затем он показывает, как Рассуждение Локка о людях было воспринято его современников, и в заключение кратко рассказывает о том, как те, в метафизике в двадцатом и двадцать первом веках ответил на точку зрения Локка, давая читателю представление о Длительное влияние Локка на дебаты о личном личность.

1. Локк о личности и личности: основы

Наиболее тщательное обсуждение Локком настойчивости (или диахроническую идентичность) лиц можно найти в книге 2, главе 27 Эссе («Об идентичности и разнообразии»), хотя Локк предвосхищает это обсуждение уже в книге 1, главе 4. Раздел 5, и Локк относится к лицам в других текстах, включая Второй правительственный трактат . Обсуждение лиц и условия их сохранения также занимают видное место в Длительный обмен мнениями между Локком и Эдвардом Стиллингфлитом, епископом Вустер (1697–1699).

Локк начинает «Об идентичности и разнообразии» с того, что сначала получает прояснить принцип индивидуации и указать, что некоторые назвали принцип «место-время-вид», который гласит, что никакие две вещи одного и того же рода не могут находиться в одном и том же месте в одно и то же время времени, и ни один человек не может находиться в двух разных местах одновременно время (L-N 2.27.1). ^[2] Имея некоторые основы идентичности, Локк утверждает, что прежде чем мы сможем определить условия сохранения атомов, массы материи, растений, животных, людей или людей, мы должны сначала узнать, что мы подразумеваем под этими терминами. Другими словами, прежде чем мы сможем определить, что делает атомы, массы материи, растения, животных, людей или людей то же самое с течением времени, мы должны определить номинальные сущности — или общие идеи — для таких. Об этом Локк говорит:

Следовательно, не Единство Субстанции охватывает все виды Тождество , или будет определять его в каждом случае: Но чтобы понять и правильно судить, мы должны рассмотреть то, что Идея Слово, к которому оно применяется, означает…. (Л-Н 2.27.7)

Что мы должны определить добрый термин, прежде чем определить постоянство условия для такого рода подчеркнуты в определении Локком «человек». Локк начинает со слов

.
При этом предполагается, что личный идентификатор состоит, мы должны рассмотреть, что означает Лицо ….

Он продолжает,

который, я думаю, есть мыслящее разумное Существо, обладающее разумом и рефлексии и может рассматривать себя как самого себя, такое же мышление вещь в разное время и в разных местах…. (Л-Н 2.27.9)

Таким образом, человек для Локка — это существо, способное мыслить себя рефлексивно и думать о себе как о сохраняющемся во времени.

Локк дополнительно утверждает, что люди являются агентами. Для Локка «человек» это

… Судебно-медицинская экспертиза Срок присвоения действий и их заслуги; так что принадлежит только разумным Агентам, способным к Закону, Счастью и Невзгоды. (Л-Н 2.27.26)

Таким образом, люди — это не просто мыслящие разумные существа, способные рассуждать и размышлять, и считать себя такими же мыслящими вещи в разное время и в разных местах, но и сущности, которые могут быть привлечены к ответственности за свои действия. Это , потому что человек могут думают о себе как о стойких со временем, что они могут и делают, планировать заранее, с прицелом на наказание или награду, которые могут следить.

Сразу же после того, как Локк дал определение «человеку», он начинает разъяснять что делает любого человека одним и тем же человеком с течением времени. Он утверждает, что

…сознание всегда сопутствует мышлению, и это то, что заставляет каждого быть тем, что он называет себя . (Л-Н 2.27.9)

Сознание — это то, что отличает нас, и, таким образом,

…в этом одном состоит личных идентичностей, т. е. тождество разумного Бытия: И насколько это сознание может быть простирается назад к любому прошлому действию или мысли, так далеко достигает Личность этого Лицо ; это тот же сам теперь он было тогда; и это то же самое себя с этим подарком тот, который теперь размышляет об этом, о том, что это Действие было совершено. (Л-Н 2.27.9)

После первоначального утверждения, что диахроническая идентичность лиц состоит в тождестве сознания, Локк продолжает использовать различные воображаемые случаи, чтобы довести эту мысль до конца.

Воображаемые случаи, которые использует Локк, не отличаются от античных случаях, таких как Корабль Тесея, о котором сообщает Плутарх. В этом В этом случае нас просят представить себе корабль, обшивка которого постепенно заменены на новые. Случай интуиции Плутарха предназначен для проверки, является ли в конце (когда судно полностью новая материальная конституция), у нас тот же корабль, что и прежде. Так же, Локк использует прецеденты, чтобы проверить интуицию читателей о постоянство и индивидуальность. Но спорно, что Локк был первым разработать такие случаи, чтобы специально проверить интуицию читателей около лиц и условия, при которых они являются такой же. Таким образом, Локк вырезает новое концептуальное пространство посредством таких воображаемые случаи. Некоторые из них будут обрисованы в общих чертах и обсуждены в том, что следует.

В отрывке «принц и сапожник», или Л-Н 2.27.15, Локк предлагает читателю представить себе душу принца, входящую и информируя тело сапожника, принимая все его «княжеские мысли» с ним. В этом случае человек позвонил «принц» в конце концов упорствует в человеке, которого идентифицируют как «сапожник», потому что сознание князя идет вместе с душой принца. Сразу после того, как Локк описывает это сценарий, говорит он,

Я знаю, что, говоря обычным языком, одна и та же Личность и один и тот же человек, стоит за одно и то же. И действительно, каждый будет всегда иметь свободу говорить, что ему угодно, и применять то, что сформулировать Звуки, которые Идеи он считает подходящими, и изменить их так часто, как ему заблагорассудится. Но все же, когда мы спросим, что делает тот же Дух, Человек или Личность в нашем Разуме; а также решив сами с собой, что мы подразумеваем под ними, не будет трудно определить, в любом из них или в подобном, когда это то же самое , а когда нет. (Л-Н 2.27.15)

Через проход «принц и сапожник» это не только становится понятно, что человек идет туда, куда идет его сознание, но также то, что Локк различает термин «человек» (что является синонимом «человека») и «человек».

Другие сценарии, которые вызывает в воображении Локк, такие как «пробуждение и случае со спящим Сократом» (L-N 2.27.19), поясните, что даже если индивидуум остается тем же человеком, он может не оставаться тем же самым человек. Здесь Локк говорит:

Если те же Сократа наяву и спящему не приобщаются одно и то же сознание , Сократ бодрствование и сон не одно и то же Лицо. И наказать Сократа наяву, за что думал спящий Сократ и бодрствующий Сократ никогда не осознавал, было бы правым не более, чем наказать одного Близнец за то, что сделал его Брат-Близнец, о чем он ничего не знал, потому что их наружность была так похожа, что их нельзя было различить; за такие Близнецы были замечены. (Л-Н 2.27.19)

Если Сократ имеет другое сознание днем, чем днем ночь, то бодрствующий Сократ не должен быть наказан за то, что спящий Сократ делает. Это потому, что хотя Сократ и есть тот же самый человек днём, как и ночью, днём он другой человек, чем в ночь (и моральная ответственность лежит на лицах, по мнению Локк). Таким образом, в то время как тождество сознания определяет идентичность человека, идентичность людей и идентичность мужчин разойтись ради Локка — или, по крайней мере, они может . ^[3]

Локк дополнительно различает людей и души. Есть доказательства этого в L-N 2.27.13. Здесь Локк утверждает,

Но все же, возвращаясь к стоящему перед нами вопросу, следует признать, что если одно и то же сознание… может быть перенесено из одного мыслящего вещества к другому, возможно, что два мыслящих Вещества могут составлять только одну Личность.

Если сознание действительно может быть передано от одной души к другой, то человек может упорствовать, несмотря на перемену в душе, к которой ее сознание присоединено. Таким образом, если душа читателя отключается по мере продвижения от начала L-N 2.27 до конца, пока сознание читателя остается тем же, она остается один и тот же человек, по Локку.

Вдобавок к этому, Локк утверждает, что даже если индивидуум имеет одинаковую души, он может не быть тем же человеком. Локк подчеркивает это в L-N. 2.27.14, 23 и 24. В отрывке «день-ночь-человек» или 2.27.23, Локк просит читателя представить себе «…двух различных несообщаемых сознаний, действующих в одном и том же теле, едином постоянно днем, другой ночью» (L-N 2.27.23). Локк идет на предположить, что «… День и Night-man »являются такими же разными людьми, как Сократ и Платон » (Л-Н 2.27.23). Локк тогда ясно дает понять, что это так, даже если день и ночь человека разделяют та же душа:

Ибо допустить, что мыслящая субстанция в человеке должна быть необходимо предположительно нематериальное, очевидно, что нематериальное мыслящая вещь может иногда расстаться со своим прошлым сознанием и быть снова к нему возвращаются, что проявляется в забывчивости, которую люди часто своих прошлых Деяний, и Разум много раз восстанавливает память о прошлое сознание, которое оно потеряло за двадцать лет подряд. Сделайте так, чтобы эти интервалы Памяти и Забвения чередовались регулярно днем и ночью, и у вас есть два человека с одинаковыми нематериальный Дух, как и в предыдущем случае две Личности с то же Тело. Так что self не определяется Идентификацией или Разнообразие Сущности… но только тождеством сознания. (Л-Н 2.27.23)

Так же, как отрывок о «бодрствующем и спящем Сократе», L-N 2.27.23 показывает, что может произойти изменение лица из-за изменения в сознания, и это так, даже если нет никаких изменений в человек. Но что Локк также проясняет в L-N 2.27.23, так это то, что может произойти изменение лица, даже если нет изменения в душа. Таким образом, в то время как многие философы (включая Платона, Рене Декарта, Сэмюэл Кларк и др.) считают, что человек не может быть человеком, если у него нет нематериальная душа, и тождество людей покоится в тождестве душ, Локк делает смелый шаг, вытягивая людей и души отдельно.

Вдобавок к этому Локк называет субстанциальную природу душ вопрос. Локк считает мысль нематериальной, и хотя Локк утверждает, что нематериальное не может быть сведено к или объяснено в с точки зрения материала, Локк не привержен субстанциальному дуализму, когда дело доходит до конечных мыслителей. Это потому, что Локк считает субстрат — или вещество, которое лежит в основе и поддерживает любое определенных свойств вещества — невозможно для конечного умы проникать. Кроме того, в понятиях нет ничего «мысль» и «материя», что позволяет нам сделать вывод, что одно исключает другое, и Бог мог добавить способность мыслить ранее инертными системами материи. У Локка картину, мы не можем знать, является ли вещество (или субстрат), которое лежит в основе мышления, и воля отлична от субстанции (или субстрат), лежащий в основе того, что он твердый и белый, или желтый и податливый. Официальная позиция Локка относительно субстанциальной природы Таким образом, из конечных мыслителей является одним из агностицизма.

2. Локк о людях: о чем пойдет речь

В этом разделе описываются некоторые области текста Локка, а также аспекты взглядов Локка, которые продолжают обсуждаться историки философии, работающие над осмыслением идей Локка. картина лиц и условий их пребывания сегодня. Как будет скоро выяснится, есть разногласия по поводу почти каждый аспект рассуждений Локка о людях, и даже некоторые то, что было представлено до сих пор, выдает определенную интерпретацию рамки.

Один из основных вопросов, заданных в отношении Локка. Эссе — насколько оно включает в себя метафизические исследования. Немного думаю что проект Локка это исключительно эпистемологический, ссылаясь (среди прочего) на следующее: доказательства своей точки зрения: В Послании к читателю Локк характеризует себя как «подсобника». Затем Локк уходит на сказать,

Это, таким образом, является моей Целью исследовать Оригинальность, достоверность и объем человеческого знания; вместе с основания и степени уверенности, мнения и согласия; я не буду в присутствуйте вмешиваться в физическое рассмотрение ума; или проблема себя, чтобы исследовать, в чем состоит его сущность или какими движениями нашего Духа или Изменения наших тел, мы приходим к какому-либо Ощущение наших органов или любых Идеи в нашем понимании; и делают ли эти Идеи в своем Формировании какие-либо или все их, зависят от Материи, или нет. Это догадки, однако любопытным и интересным, я откажусь, как лежащий на моем Пути, в Дизайн, над которым я сейчас работаю. (Л-Н 1.1.2)

При таком прочтении Локк заинтересован в определении того, что мы можем и не может знать, сначала определив, как у нас появляются идеи, но что это влечет за собой определение того, какие виды деятельности порождают наши идеи, вместо того, чтобы исследовать метафизическую природу мышления вещь, в которой эти действия — ощущение и отражение — иметь место. Точно так же все другие исследования внутри Эссе избегайте метафизики.

Те, кто читает L-N 2.27 как часть проекта, который чисто эпистемологические см. утверждения Локка о постоянстве лиц как заявления о что мы можем знать о настойчивость лиц. Как выразился Лекс Ньюман,

Более широкая цель Локка состоит в том, чтобы прояснить условия, при которых мы судить что мы численно одинаковы с некоторыми более ранними человек, а не условия, при которых мы строго это тот же человек. (2015: 90)

При таком прочтении утверждение Локка о том, что личность любой человек не упирается в тождество вещества (L-N 2.27.10 и 23) сводится к утверждению, что если какое-либо лицо хочет определить, они одинаковы, они не смотрят на субстанцию, чтобы выяснить это. Идея это потому, что у нас такое обедненное представление о субстанции в в общем, мы не смотрим на субстрат, чтобы определить, одинаковы ли мы человека с течением времени, по мнению Локка.

Другие исследователи склонны думать, что, хотя Локк ставит свою задачу в Эссе как гносеологическое, он не может не баловаться немного метафизики по пути. Что было представлено (относительно основы локковской картины людей) в этой статье до сих пор попадает в этот интерпретационный лагерь. Вот почему воображаемые случаи которые Локк использует в L-N 2.27, были описаны как дающие читатель информацию о что делает дело что человек то же самое во время 2, что и во время 1. Согласно этой точке зрения, то, что Локк дает нам в L-N 2. 27 среди прочего «условия при котором мы строго являемся одним и тем же лицом».

Тем не менее, в интерпретационном лагере, который заставляет Локка баловаться в метафизике широко распространены споры как на макро-, так и на микро уровень. Начнем с макроуровня: некоторые, кто попадают в этот Кэмп, см. Локк, делающий метафизические заявления в различных отрывках. по всему тексту . Таким образом, такие ученые видят, что такое Локк. делает в L-N 2.27, так как очень соответствует движениям, которые он делает в другие части Эссе (см., например, Stuart 2013). Однако другие видят L-N 2.27 и метафизику, которую делает Локк. в нем — как значительное отклонение от методологии который Локк использует в оставшейся части Эссе . Это потому что сразу после того, как Локк заявил, что его проект в Эссе является эпистемологический (1.1.2), он ясно дает понять, что в этом проекте он использует метод исторической простоты или, грубо говоря, метод Бэкона индукции (см. Nuovo в печати). Из них, по словам Локка,

…Я представлю себе, что не совсем неправильно использовал себя в мысли, которые я буду иметь по этому случаю, если в этом историческом простой метод, я могу дать любое описание способов, с помощью которых наши Понимание приходит, чтобы достичь тех представлений о вещах, которые у нас есть, и может устанавливать какие-либо Меры Достоверности нашего Знания или Основания тех убеждений, которые можно найти среди людей, поэтому разные, разные и совершенно противоречивые… (Л-Н 1.1.2)

Те, кто видит противоречие между рассуждениями Локка о личных личность и остальные Эссе утверждают, что путь в который Локк продолжает в L-N 2.27, включает не только метафизику, но и также зависимость от мысленных экспериментов для получения данных. Таким образом, вместо просмотрев несколько экземпляров и сделав выводы там — или используя исторический, простой метод — как он утверждает, что делает на протяжении всего Эссе , Локк делает что-то совсем другое в 2. 27: он использует воображаемые падежи вместо этого (см., например, Antonia LoLordo 2012).

Однако то, что для Локка означает простой исторический метод, и является ли использование Локком мысленных экспериментов в L-N 2.27 напряжение с этим методом также является предметом споров. Так тоже использует ли Локк мысленные эксперименты в 2.27 один . Кроме того, некоторые задаются вопросом, являются ли упражнения, которые Локк читатели в 2.27 вообще считаются мысленными экспериментами (см. Кэтрин Табб, 2018 г., чтобы узнать больше об этом). Таким образом, существуют широкомасштабные дебаты о том, как лучше всего описать 2.27 и методологии Локка работает в нем. Также существует много разногласий относительно того, как сопоставьте эти методологии с общим описанием, которое дает Локк его проект в Эссе . Более того, это имеет место даже среди тех, кто согласен с тем, что Локк делает метафизика в 2.27.

Кроме того, существуют глубокие и давние дебаты на микроуровне. среди тех, кто думает, что Локк дает нам некоторую метафизику в L-N 2.27. Одна из таких дискуссий касается следствий теории Локка. утверждение о том, что личность любого человека не основывается на идентичность вещества (2.27.10 и 23). Некоторые ученые принимают Утверждение Локка о том, что личность любого человека не в идентичности вещества и других подобных заявлений, чтобы быть доказательством что Локк является релятивистом в отношении идентичности (см. Stuart 2013, для пример). Чтобы получить представление о том, что это влечет за собой, полезно рассмотрим противоположный случай: строгое тождество. Если философ владеет строгой теории тождества, то она считает, что мы можем спросить: y во время 2 совпадает с x во время 1?» и прибыть при определенном ответе. С другой стороны, если философ относительно тождества, то она утверждает, что в ответ на предыдущий вопрос, мы должны спросить «То же самое?» Итак, если мы спросим, — Сократ тот же? релятивист о тождестве думает мы должны указать, под каким сортировочным термином мы рассматриваем Сократ. Думаем ли мы о Сократе как о человеке или о теле, или душа (или вообще что-то другое)?

Вдобавок к этому релятивист в отношении тождества думает, что сущность кто из двух сортов может упорствовать в соответствии с одним, не в состоянии сохраняться согласно другому. Можно сказать, что с одного дня до затем Сократ остается тем же человеком, но не тем же тело. Таким образом, когда Локк говорит, что человек может упорствовать, несмотря на изменение по существу, или человек может сохраняться, несмотря на перемену в душе, некоторые ученые считают, что Локк показывает, что он релятивист в отношении личность. Чтение относительной идентичности было довольно непопулярным для некоторых время, но испытали возрождение в последнее время (см. Стюарт 2013).

Тем не менее, некоторые считают, что приписывать такое чтение Локку неправильно. анахронизм. Другие не согласны с тем, что под родственником считывание личности, есть, собственно говоря, только одна сущность описаны под разными видами. (То, что мы называем «Сократом» не выбирает человека, и человека, с телом и душой, но скорее одно, описываемое этими разными способами.) Это привлекательным для некоторых, особенно для тех, кто думает, что это единственный способ спасти Локка от нарушения принципа место-время-вид, который утверждает, что никакие две вещи одного и того же вида не могут находиться в одном и том же место одновременно. Но это не привлекательно для тех, кто берет Локка. утверждать, что люди и люди, которые их размещают (ибо экземпляр) являются отчетливый. ^[4]

Некоторые ученые принимают утверждение Локка о том, что личность вещество не требуется и не является достаточным для сохранения любого человека свидетельствовать о том, что люди являются модусами (или атрибутами), а не чем вещества (или сами вещи). Затем такие ученые обращаются к принцип место-время-вид Локка, для дальнейшего доказательства их мнение. Они принимают утверждение Локка о том, что никакие две вещи один и тот же вид может быть в одном и том же месте в одно и то же время, что означает, что нет два вещества одного вида может быть в одном и том же месте в то же время. Души для Локка являются мыслящими субстанциями, и если лица являются субстанциями, они будут считаться таковыми. Таким образом, лица не могут быть субстанциями, ибо иначе везде, где есть человек и душа ее две мыслящие субстанции находятся в одном и том же месте в одно и то же время. Те, кто предлагает показания мод, дополнительно обращаются к утверждению Локка. этот человек является «судебно-медицинским термином» и смелым определением Локка. утверждение, что доказательная наука о морали возможна как доказательства того, что термин «лицо» должен быть модусным термином, а не материальный термин. Эта линия толкования популярна сегодня (см. LoLordo 2012, Mattern 1980, Узгалис 1990), но восходит к Эдмунду Лоу (1769 г.).

Другие ученые Локка защищают показания Локка о веществах на людях. Они обращаются к утверждениям Локка о субстанции, силе и действии. сделать вывод о том, что если сущность обладает какой-либо властью, она должна быть вещество. У лиц есть полномочия. Таким образом, люди должны быть субстанциями для Локка (аргументы в этом направлении см. в Gordon-Roth 2015, Риклесс, 2015 г., Чаппелл, 1990 г.). Затем они должны объяснить, что Локк означает, когда он утверждает, что личность какого-либо лица не основывается на идентичность вещества. Те, кто не принимает относительную идентичность пути обычно заканчиваются работой, чтобы прояснить, что Локк имел в виду под «существо», когда он делает это заявление. Многие делают вывод, что Локк имеет в виду, что личность любого человека не зависит на тождестве простых веществ, которые составляют или составляют ей. Сегодня есть многочисленные защитники этой позиции (см. и Беннет 1988, Bolton 1994, Chappell 1990 и Uzgalis 1990). Таким образом вопросы о двух самых основных чертах теории Локка. картина личной идентичности — что такое у Локка (общая) взгляд на личность?; и, что за сущность человек, точно? — являются предметом продолжающихся дебаты. ^[5]

То же можно сказать и о наиболее ясно изложенных аспектах взглядов Локка: утверждают, что у людей есть сознание, и сопутствующие утверждение, что тождество личности покоится на тождестве сознания. Что такое сознание для Локка? Что Локк имел в виду под «одинаковость сознания»? Ответы на эти вопросы оказывается трудным, так как Локк мало говорит о том, что он принимает сознание за существование (и мы знаем только условия постоянства любой сущности, как только мы проясним номинальную сущность этого вид сущности, согласно Локку). Тем не менее, отвечая Эти вопросы имеют решающее значение для понимания теории Локка. личностная идентичность, поскольку она сосредоточена на сознании.

Некоторые ученые считают Локка строгим теоретиком памяти. В других Словом, сознание для Локка как раз и есть память. Как станет ясно ниже это чтение восходит, по крайней мере, к Томасу Риду. Из конечно, дело в том, что то, как человек расширяет свои сознание назад через память. Таким образом, может показаться, что тождество сознания состоит в памяти, или в том, чтобы иметь одно и то же сознание как та, что сделала х , надо иметь память о Делаем x под видом Локка. Тем не менее, как Маргарет Атертон, Локк подробно говорит о забывчивости, и если сознание — это всего лишь память, тогда мы не можем понять сознания в любой данный момент, когда человек вместо обращение к памяти (1983: 277–278). Затем Атертон переходит к разработать представление о сознании, аналогичное Локковская концепция животной жизни.

Тождество сознания — это то, что позволяет сохраняться любого человека, точно так же, как идентичность жизни есть то, что позволяет настойчивость любого животного. «Если мы посмотрим на Локка в этом мода», — утверждает Атертон,

.
то, что он говорит, это то, что отличает меня в этот момент от любого другого человека, что мои мысли совпадают с мое сознание их. Никто другой не может иметь мой сознание не более, чем какой-либо организм может иметь мою жизнь. (Атертон 1983: 283)

Человек, в прочтении Локка Атертоном, представляет собой единый центр сознания, и пока этот единственный центр сознания упорствует, человек упорствует.

Другие ученые придерживаются так называемого «присвоения чтение» (см. Winkler 1991, Thiel 2011, LoLordo 2012). Под это прочтение, что имеет в виду Локк, когда говорит, что тождество личности состоит в одинаковости сознания, заключается в том, что любой человек простирается назад только к тем психическим событиям или действиям, которые они считать их собственный . Другими словами, настойчивость любого человека или самости лучше всего рассматривать в терминах «субъективной конституции себя» (Винклер 1991: 204). Может быть беспокойство, что под При таком чтении Локк придает людям слишком много авторитета. То есть, человек может отрицать, что именно она совершила преступление, просто потому что она не считает этот поступок своим. Но, хотя «Я имеет определенную власть над своей собственной конституцией», Кеннет Винклер поясняет, что

важно понимать, что эта власть не является сознательной проявленный. Я не отказываюсь добровольно от одного действия и присваиваю другое; вместо этого я принимаю то, что открывает мне мое сознание. Существует также строгое ограничение этой власти, налагаемое транзитивностью личность,

что проявляется, как отмечает Винклер, в возражение — возражение, которое, по мнению Винклера, сочувствующие читатели Локк может ответить и который обсуждается в разделе 3 ниже (Винклер 1991: 206).

Из этих методов лечения до сих пор трудно понять, что Однако сознание — это для Локка. Шелли Вайнберг работает дать четкую картину локковской концепции сознания в своей недавней книге (2016). Согласно Вайнбергу, Локк использует термин «сознание» двумя разными способами:

…Локк, кажется, рассматривает сознание как (1) психическое состояние неотделимо от акта восприятия, посредством которого мы осознаем о себе как о восприятии и (2) постоянное я, которым мы являемся осознавать в этих сознательных состояниях . (Вайнберг 2016: 153)

Первое представляет собой кратковременное психологическое состояние, которое позволяет то, что Вайнберг звонит по телефону

.
мгновенный субъективный опыт, который самость в настоящее время воспринимает это то же самое, что и самость, которая помнит, что когда-то думала о прошлой мысли или действие

и фиксирует опыт сохранения от первого лица с течением времени (Вайнберг 2016: 153). Последнее является «объективным фактом текущее сознание» (Вайнберг 2016: 153). Это чувство сознание доступно с третьей личной точки зрения, и заполняет пробелы, которые субъективный опыт любого человека может влечет за собой.

Таким образом, Вайнберг утверждает, что идентичность или продолжающееся существование сознание состоит в метафизическом факте, а не присвоение. Тем не менее, Вайнберг дополнительно утверждает, что первый личный (сознательный) опыт наших собственных психических состояний, являются ли эти состояния возникающими ощущениями, отражениями или через память – необходимое, но недостаточное условие личного личность. Другими словами, иметь осознание (или знание) продолжающееся я — или (2) — мы должны иметь (1). Хотя есть ряд интерпретаций Локка о сознании на столе, Книга Вайнберга, Сознание у Локка , отмечает первая масштабная трактовка взглядов Локка на сознание. ^[6]

Помимо споров о том, что такое сознание и что такое Локк означает, когда он говорит, что идентичность любого лица состоит в тождество сознания, ведутся постоянные споры о том, что Позиция Локка заключается в том, что может породить . к сознанию. То есть идет постоянное обсуждение того, что Локк означает, когда он говорит, что Бог мог сверхдобавить мышление к прежде инертные системы материи, и что Локк фактический позиция заключается в субстанциальной природе конечных мыслителей. Есть те, кто считает Локка истинным агностиком. Те, кто придерживаются этой линии интерпретация напоминает читателям о заявленных Локком целях начало Эссе (как цитировалось ранее) и эпистемического скромность, которую Локк сохраняет на протяжении всего текста. Но есть другие, которые думают, что Локк преувеличивает вероятность того, что души нематериальных субстанций, чтобы не взъерошить перья Стиллингфлит и другие религиозные авторитеты. Некоторые в последнем Группа считает, что Локк склоняется к материализму. Это вызывает вопросы о том, как далеко Энтони Коллинз (обсуждается ниже) отходит от Картина Локка, или степень, в которой Локк предвосхищает позднее материалистические картины лиц. ^[7] По крайней мере, можно сказать, что Локк бросает вызов значение, которое многие философы придают нематериальной душе для личность и личное личность. ^[8] Как и следовало ожидать, это было встречено неоднозначными отзывами.

3. Раннее современное восприятие картины Локка о людях

В этом разделе рассматривается, как точка зрения Локка была воспринята его современниками и теми, кто писал в оставшуюся часть раннего современный период (16 ^th -18 ^-й вв.). Хороший ряд философов яростно возражали против трактовки Локка. лиц, хотя некоторые защищали его, а многие другие использовали его как вдохновение или трамплин для собственных взглядов.

Многие, кто возражал против обращения Локка с людьми, делали это потому, что они возражали против уменьшения значения, которое Локк придает душе для личности и личной настойчивости (см. Джозеф Батлер, Томас Рид, и Сэмюэл Кларк, например). Многие такие философы утверждают, что числовое тождество состоит в неизменности на всех и только тип объекта, который допускает идентичность в этом строгом смысле, является нематериальная субстанция.

Попутно некоторые обвиняли локковскую теорию индивидуальной идентичности. с округлостью. Как говорит Джозеф Батлер,

…[О]не следует считать само собой разумеющимся, что сознание личности предполагает и, следовательно, не может составлять, личность; не больше, чем знание в любом другом случае может составляют истину, которую она предполагает. (1736 [1842: 298])

Затем Батлер утверждает, что ошибка Локка связана с его методология. Он говорит,

Эта удивительная ошибка могла, быть может, возникнуть отсюда; что быть наделенное сознанием, неотделимо от представления о человеке, или разумное существо. Ибо это можно было бы выразить неточно так, что сознание образует личность: отсюда можно заключить сделать личную идентичность. (1736 [1842: 298])

Один из моментов, на который обращает внимание Локк, — настойчивость условия определяются через определение добрых терминов — вот что, по словам Батлера, вводит Локка в заблуждение.

Батлер дополнительно отмечает, что память не требуется для личная настойчивость. Он говорит,

Но хотя нынешнее сознание того, что мы сейчас делаем и чувствуем, необходимо, чтобы мы были теми, кем мы являемся сейчас; еще присутствует осознание прошлых действий или чувств не является необходимым для нашего являющиеся теми же лицами, которые совершили эти действия или имели те чувства. (1736 [1842: 298])

Это пункт, который другие развивают, когда они утверждают, что Взгляд Локка приводит к противоречию.

Самая популярная или хорошо известная версия этой линии возражений исходит от Томаса Рида (1785). В «бравом офицере» Возражение, Рид бросает следующий вызов теории Локка. личной идентичности. Он говорит:

Предположим, храброго офицера выпороли, когда мальчик в школе за ограбить фруктовый сад, взять знамя у врага в первую кампанию и стать генералом в зрелом возрасте; предположим также, что должно быть признано возможным, что, когда он взял знамя, он сознавал, что его выпороли в школе, и что, когда его сделали генералом, он сознавал, что стандарт, но совершенно потерял сознание своего порка. Если все это предполагается, то следует из г. Учение Локка о том, что тот, кого пороли в школе, тот же тот, кто взял знамя, и что тот, кто взял знамя, того же человека, которого сделали генералом. Откуда следует, если есть истина в логике, что генерал это одно и то же лицо с тем, кто был пороли в школе. Но сознание генерала не дойти до его порки; поэтому, по мнению г. Локка, он не тот, кого пороли. Поэтому генерал есть и в то же время не один и тот же человек с ним, которого пороли в школе. (Рейд 1785 [1851: 248–249])

В этом упражнении (и других подобных его версиях) мы должны принять теорию индивидуальной идентичности Локка и утверждать, что одинаковость личности состоит в одинаковости сознания. Когда мы делаем, Рейд ожидает, что мы придем к выводу, что генерал (C) — это одно и то же лицо. как тот, кто взял знамя у врага (Б), потому что генерал (С) помнит, как это делал. Кроме того, тот, кто взял стандарт из враг (Б) такой же человек, как и тот, кого пороли в школе за грабит сад (А), потому что он (Б) помнит травматическое прошлое опыт. Таким образом, С (тот, кто есть, стал генералом) тождественен В (тот, кто кто взял стандарт) и Б (тот кто взял стандарт) тождественны к А (тот, кого пороли в школе).

Учитывая закон транзитивности (который гласит, что если C идентично B и B идентично A, то C идентично A), мы должны заключить что С (генерал) идентичен А (выпоротому школьнику). Но, поскольку мы принимаем теорию индивидуальной идентичности Локка, Рейд считает, что мы не можем прийти к такому выводу. Если предположить, что Локк точки зрения, Рид утверждает, что мы должны заключить, что C (общее) является не идентичен А (школьнику). Это потому, что C (общий) не имеет сознания или воспоминаний о том, что его пороли в школе (А).

Это и другие подобные возражения призваны показать, что если мы поместим тождество лиц в тождестве сознания, по Локку предлагает, то мы сталкиваемся с проблемой, а именно с одним из противоречие, потому что мы получаем результат, что С и А оба есть, и нет, тождественны. Тем не менее, как указывалось выше, существует дебаты о том, являются ли утверждения Локка о личности сознание следует читать с точки зрения памяти, и является ли Рейд правильно брать «память» и «сознание» как синоним Локка.

Зацикленность и противоречие — лишь два основных возражения выдвинул теорию личности Локка вскоре после того, как она опубликован. Важно отметить, что это возражения, на которые сочувственно читатели Локка все еще отвечают (см. Atherton 1983, Weinberg 2016, LoLordo 2012, Thiel 2011, Garrett 2003, Schechtman 2014 и др.). Это дает читателю представление о некоторых направлениях атаки, которые были выдвинуты против рассуждений Локка о людях во время ранний современный период. Тем не менее, не все ровесники Локка подвергли нападкам его образ людей, и многие философы работали над отстаивать свою точку зрения.

Одним из таких философов является Кэтрин Троттер Кокберн. Кокберн пишет ей Защита книги мистера Локка о человеческом понимании в 1702. ^[9] В этом тексте Кокберн отвечает на три брошюры, адресованные Локка Эссе . ^[10] Эти брошюры нацелены скорее на «Эссе » Локка, в целом, и модель Defense компании Cockburn отражает это, но многое говорится о Локке о лицах и условиях их пребывания в нем. В частности, эти брошюры обвиняют Локка в том, что он не доказал что душа бессмертна, или угрожающие доказательства бессмертия душа. Они также обвиняют в том, что точка зрения Локка оставляет нас со странным следствием того, что наши души находятся в постоянном движении, делая так, что мы «просыпаемся с новыми душами каждый утро». Учитывая важность души, ее постоянство и его бессмертие, для многих традиционных теорий личности, эти возражения, возможно, предназначены для возражений против Представление Локка о людях. Кокберн быстро защищает Локка, но действует осторожно и тщательно, как она это делает.

Кокберн отмечает, что Локк никогда не пытался доказать существование души. бессмертен, и Локк на самом деле утверждает, что это более вероятно что душа нематериальна, чем материальна. Более того, даже если Локк не посвященный душе, будучи нематериальной, это не должно угрожать доказательства бессмертия души. Это потому, что то, что позволяет Локка, чтобы предположить, что Бог мог сверхдобавить мышление к ранее существовавшему инертных систем материи состоит в том, что Бог всемогущ и, конечно, всемогущее существо может сделать души бессмертными, даже если они материальны. Более того, доказательства бессмертия души, опирающиеся на нематериальность души вряд ли убедит мирян в бессмертие души, и может на самом деле заставить их скептически относиться к действительно ли душа бессмертна (даже если она нематериальна).

Кокберн также подвергает критике утверждение о том, что утверждение Локка что «люди думают не всегда» угрожает доказательствам бессмертие души. Об этом она говорит,

Но допустим, что всегда так ясно доказано, что мышление необходимо для существования души, которая больше не может доказывают, что оно всегда будет существовать, чем оно доказывает, что оно всегда существовал; насколько это возможно для того всемогущества, которое из ничего дал душе существо , чтобы лишить ее этого это посреди своих самых бурных размышлений, как в полнейшем приостановка всех мыслей. Если тогда это предложение, что душа всегда думает , не доказывает, что бессмертен, наоборот предположение не лишает его доказательства; ибо не менее легко вообразить, что существо, обладающее способностью мыслить некоторым промежутки прекращения мысли, существовавшие здесь в течение время в качестве счастья или несчастья, может быть продолжено или восстановлен в том же состоянии в будущей жизни, что и Бытие , которое всегда думает, может продолжаться в том же государство. (Кокберн, в Шеридане (изд.) 2006: 53)

Как указывает Кокберн, представление о том, что душа всегда думает, не используется в качестве доказательства бессмертия души. Локка утверждение об обратном, таким образом, не должно считаться доказательством против него, и мы должны верить, что всемогущий Бог обеспечит бессмертие души (независимо от того, думает она всегда или нет). Кроме того, есть достаточно доказательств того, что Локк считает, что душа бессмертны, и что люди продолжат получать божественное наказание и награда в следующей жизни за их дела в этой жизни. Это приходит через не только в L-N 2.27 из Эссе , но и в переписка Локка со Стиллингфлитом и многие другие Религиозные сочинения Локка, в том числе опубликованные посмертно « Resurrectio et quae secuuntur » (хотя Кокберн не имел бы доступа к последнему при составлении ее обороны ). ^[11]

Наконец, Кокберн утверждает, что предположение о том, что точка зрения Локка влечет за собой то, что мы «просыпаемся с новыми душами каждое утро» по недоразумению. Подобно телу, которое двигалось и приходит в покой не становится новым телом, когда снова начинает двигаться, душой что думал и перестает думать не станет новой душой однажды мысль возвращается к нему. Таким образом, утверждение Локка о том, что мы не всегда думать — и даже может спать без сновидений — не иметь абсурдные последствия для настойчивости лиц, которые брошюры платные. К этому можно еще добавить, что даже если мы проснемся с новыми душами каждое утро, это не должно означать, что мы новые люди каждое утро, согласно Локку.

Через Defense Кокберн также дает понять, что хотя теория личности Локка допускает научную фантастику переключатели, такие как описанные в «Принц и сапожник» проход (Л-Н 2.27.15), «бодрствующий и спящий отрывок Сократа (2.27.19) и «день и «ночной человек» (2.27.23), Локк не думает, что это как обстоят дела обычно . Другими словами, в По мнению Локка, люди не меняют тела и обмен душами на регулярной основе. Скорее, Локк дает понять, что следует различать понятия «человек», «тело», «душа» и «человек». Более того, настойчивость любого человека не всегда совпадает с постоянство человеческого существа или души, как предполагают многие. Делая это точка является целью этих воображаемых дел.

Через шестьдесят семь лет после выпуска Коберном Defense и через двадцать один год после переписки между Кокберном и Эдмундом Закон заканчивается, Ло составляет собственный проект Защиты . Законы Защита мнения г-на Локка относительно личного Идентификатор (1769) позже включен в версию 1823 года. Локка работает , и в нем Закон предлагает особое прочтение онтологического статуса личности. Закон защищает взгляд, основанный на сознании, и во многом повторяет утверждение Локка о том, что лицо является «криминалистическим термином». Закон движется от этой точки к вывод о том, что Локк считает людей модусами (или атрибутами) а не вещества (или вещи сами по себе). Он говорит,

Теперь слово Лицо , как хорошо заметил г. Локк … правильно криминалистический термин, и здесь использоваться в строгом криминалистическом смысле, обозначая некоторое такое качество или видоизменение в человеке, которое делает его моральным агентом или подотчетных существ; делает его надлежащим субъектом Законы , и истинный объект Вознаграждений или Наказаний. (1823: 1–2)

Это имеет большое значение, поскольку лучше всего думать о людях Локка. как субстанции, модусы или отношения — это то, что до сих пор обсуждается среди ученых Локка сегодня.

В то время как некоторые философы были счастливы защищать Локка, как Кокберн и Закон сделал, многочисленные философы, писавшие в восемнадцатом веке использовал теорию личности Локка в качестве трамплина установить свои собственные еще более провокационные взгляды на лица. способы, которыми эти теоретики выходят за рамки Локка, различаются. Что-нибудь из этого изложены ниже. ^[12]

В переписке Энтони Коллинза с Сэмюэлем Кларком (1707–1708), часто может показаться, что Коллинз всего лишь защитник взглядов Локка. Коллинз придерживается точки зрения, основанной на сознании. личности, и Коллинз ссылается на обсуждение Локком лица и условия их пребывания на протяжении всего этого длительного обмен. Тем не менее Коллинз принимает утверждение Локка о том, что для все, что мы знаем, Бог мог добавить способность думать к ранее инертные системы материи и течет вместе с ней. Как говорит Ларри Йоргенсен это,

Существенная разница между Коллинзом и Локком… заключается в том, что Коллинз считал, что материальные системы обеспечивают лучшее объяснение основа для сознания, которая изменяет исчисление вероятностей. Коллинз приводит доказательства, которые ставят под сомнение утверждение Локка о том, что «в высшей степени вероятно», что люди нематериальные души. Хотя он строит из локковского старта пункт, а именно возможность того, что Бог мог бы сверхдобавить мышление к материи, он приходит к натурализованной версии: мышление «следует за от состава или модификации материальной системы» (Кларк и Коллинз 2011: 48). (Йоргенсен готовится к публикации)

Взгляд Коллинза на личностную идентичность основан на сознании. воззрение, но то, что порождает сознание, согласно Коллинзу, есть скорее всего материальная система. Таким образом, некоторые принимают предполагаемое Локком агностицизм относительно субстанциальной природы конечных мыслителей, и двигаться более решительно в направлении материализма. В других словами, взгляды Локка на субстанциальную природу конечного мыслителей открывает дверь материалистическим взглядам на людей и их условия сохраняемости.

Другие принимают критику Локковской теории личных отношений. идентичность, включая критику того, что «я» (или сохраняющееся «я») является фикцией и, по-видимому, охватывает такие последствия. ^[13] Это довольно легко увидеть в «Трактате о » Дэвида Юма. Человеческая природа (1738). В Трактате Юм утверждает, что неясно, как мы можем даже иметь представление о себе. Это потому что большинство считает себя постоянными сущностями, и все наши идеи возникают из соответствующих впечатлений. Но так как наши впечатления постоянно меняются, нет ни одного впечатления, которое могло бы породить идея, которую мы называем «я». Об этом Юм говорит:

Должно быть какое-то одно впечатление, которое порождает всякую реальную идею. Но я или человек — это не какое-то одно впечатление, а то, к чему мы предполагается, что несколько впечатлений и идей имеют референцию. Если какое-либо впечатление порождает представление о себе, то это впечатление должно оставаться неизменно одним и тем же на протяжении всей нашей жизни; поскольку предполагается, что самость существует именно таким образом. Но есть нет впечатления постоянного и неизменного. Боль и удовольствие, горе и радость, страсти и ощущения сменяют друг друга, и никогда все не существуют в то же время. Следовательно, он не может быть ни одним из этих впечатления или из любого другого, что идея себя производный; и, следовательно, нет такой идеи. (1738 г. Книга I, Часть IV, Раздел VI [1896: 251–252])

Более того, всякий раз, когда Юм ищет себя, все, что он находит, впечатления. Он говорит,

Со своей стороны, когда я самым тесным образом вникаю в то, что я называю собой, я всегда натыкаться на то или иное восприятие тепла или холод, свет или тень, любовь или ненависть, боль или удовольствие. я никогда не ловлю сам в любое время без восприятия и никогда не смогу наблюдать за чем угодно, кроме восприятия. (1738 [1896: 252])

Это приводит Юма к утверждению, что мы всего лишь пучки восприятий, т. постоянный поток (1738 [1896: 252]).

Таким образом, дело не только в том, что мы не имеем представления о себе, по Юму, но и тот случай, когда, собственно говоря, нет существующее Я сохраняется от одного момента к другому. Это воображение, которое сбивает нас с пути, когда мы думаем о себе и других сущности, сохраняющиеся во времени (1738 [1896: 254]). Как говорит Юм,

Тождество, которое мы приписываем человеческому уму, есть лишь фиктивный и подобный тому, который мы приписываем овощи и тела животных. (1738 [1896: 259])

Он продолжает,

Следовательно, оно не может иметь иного происхождения, а должно исходить из как операция воображения над подобными объектами. (1738 [1896: 259])

Отходя от более традиционного, основанного на веществах, взгляда на личная идентичность (где идентичность человека заключается в идентичности души), Локк открывает двери для более фрагментарных трактовок себя и лиц. ^[14]

В том же духе некоторые принимают заявление Локка о том, что тождество личности заключается в тождестве сознания как топлива для утверждение, что, собственно говоря, нет особого отношения между человеком х и любой другой будущий человек. То есть, личная идентичность существует только между настоящим и прошлым «я», а не настоящего и будущего себя. По этой причине мы не должны были благоразумная забота или забота о будущем «я», которая отличается от наша забота о других. Это аргументативный ход, который Уильям Хэзлитт делает, и в «Эссе о принципах человеческого Действие (1805), он явно ставит своей задачей показ

…человеческий разум по своей природе незаинтересован, или что он естественно заинтересован в благополучии других таким же образом, и из тех же мотивов, которыми мы движимы к погоне за нашими собственные интересы. (1805: 1)

Эта линия аргументации тиражируется и расширяется почти на один сто восемьдесят лет спустя Дерека Парфита в 90 027 причинах и Лица (1984 г. ), хотя, похоже, Парфит не знает о Точка зрения Хэзлитта, когда он набрасывает свой собственный. ^[15]

4. Длительное влияние Локка на дебаты о личности

В этом разделе кратко описывается долговременное влияние, которое Локк оказал на дебаты о людях и условиях их постоянства путем изучения как теория индивидуальной идентичности Локка принимается в двадцатого и двадцать первого веков. Большинство метафизиков внесли свой вклад к дебатам о личности относятся к трактовке Локка лиц в своих текстах. Многие даже напрямую ответить на Точка зрения Локка, когда они конкретизируют свою собственную.

Большинство сторонников теории психологической преемственности личности считать их взгляды потомками взглядов Локка. Это относится к Джон Перри (1975), Дэвид Льюис (1976), Сидней Шумейкер (1984) и Дерек Парфит (1984), например (Шехтман «Память, идентичность, и тождество сознания», готовящийся к печати в г. The Lockean Разум ). На самом деле, Парфит защищает то, что он называет «локковским подходом». просмотр» еще в 2016 году (34). Что делает каждое из этих представлений Lockean (по крайней мере, по мнению их авторов) заключается в том, что, как Локк, они считают, что личная идентичность состоит в непрерывности психологической жизни, и они понимают это как то, что личная идентичность относительна. Более того, подобно Локку, они подчеркивают криминалистическая природа личности.

Мария Шехтман предлагает интерпретацию, конкурирующую с интерпретацией Перри. Льюис, Шумейкер и Парфит, но Локк находится на переднем плане. повествования Шехтмана. В Конституция Самости (1996: 15), утверждает Шехтман,

Аргумент о том, что личная идентичность должна быть определена в психологическом термины впервые систематически представлены и защищены Локком в его Эссе о человеческом понимании

Далее Шехтман показывает, что проект психологического теоретиков непрерывности является «некогерентным», потому что

[т] цель предложить критерий переидентификации в основном на разногласий с целью определения личности с точки зрения психологическая преемственность. .. (1996:24)

Важно отметить, что Шехтман делает это не просто мимоходом. ссылка на Локка, а затем на Парфита, Перри и им подобных, но посредством тщательного изучения теории Локка и возражений подняли его Батлер, Рид и другие.

Более того, это имеет место не только в более ранних работах Шехтмана. работе, но и в ее последней работе. Шехтман включает в себя глава на тридцати двух страницах под названием «Локк и психологическое Теоретики непрерывности» в начале Остаться в живых: Личная идентичность, практические заботы и единство жизни (2014), а также в «Память, идентичность и сходство Сознание», Шехтман обращается к последним событиям в психологическое исследование памяти, чтобы обновить точку зрения Локка на «… зафиксировать некоторые важные идеи Локка учетную запись и показать, почему она остается актуальной и влиятельной» (в Разум Локка , готовится к печати).

Те, кто защищает анимализм — или мнение, что люди просто человеческие организмы — занимают положение, совершенно отличное от теории психологической преемственности или взгляды, основанные на повествовании. Все еще, большинство анималистов откликаются на Локка. Некоторые даже ссылаются на точку зрения Локка. как разрабатывают свои. Например, анималист Эрика Олсона. Эта точка зрения в значительной степени опирается как на концепцию Локка о «жизнь», а также условия персистенции, которые Локк дает для организмы (1997: 137–138 и др.). Вот почему Олсон описывает свою рассматривают как «Локковский».

В то же время некоторые анималисты обвиняют Локка в разделении обсуждение лиц и личности от обсуждения человека или человека-животного. В Анимализм: новые очерки Лица, животные и личность , Стивен Блатти и Пол Сноудон спросите: «Почему мысль о животном так бросалась в глаза? отсутствует…» в дебатах о личности так долго (2016: 3)? Они продолжают,

Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно вернуться к знаменитому высказыванию Локка. обсуждение личной идентичности, в котором понятие животного было центральным… Локк проявлял большую осторожность в определении различных идеи, для которых слова «животное» и «человек» стоял. Разумное предположение или предложение, которое мы предположить, заключается в том, что трактовка Локком этих двух терминов и представления были настолько эффективны, что порождали людей, занимающихся проблема убежденность в том, что понятие человека является центральным исправление типа вещи, о которой проблема, с последствиями что понятие животного было потеряно из виду. (2016: 3)

Локк много делает для того, чтобы различать людей (или люди) — то есть животные — и люди, а также Блатти и Сноудон утверждают, что это готовит почву для того, как дебаты о личности разыгрывается в течение следующих нескольких сотен лет. Другими словами, Локк причина того, что анималистические взгляды появляются лишь позднее в двадцатый век. ^[16]

Наконец, даже те, кто работает над созданием совершенно нового пространства для обсуждение лиц и условий их настойчивости что-то говорит о Локке, как они продолжают. Леке Адеоф описывает и развивает трехчастную картину лиц в соответствии с тем, что он называет «Африканская система мышления». При этом Адеоф выравнивает подход с Локком. Он говорит,

Мой подход, частично описательный и частично творческий, должен быть привычный; оно было заимствовано из традиции, которая восходит к по крайней мере, Джону Локку. (2004: 69)

Более того, это тот случай, даже несмотря на то, что Адеоф использует африканский, или Йоруба, концепция «человека», бросающая вызов западному отношение философии к людям и их настойчивости условия.

В Реальные люди: Личная идентичность без мысленных экспериментов (1988), Кэтлин Уилкс стремится к распространению мысли эксперименты в литературе по личностной идентичности. Ясно, что У Уилкса есть сложные мысленные эксперименты, которые использует Парфит. (в том числе телетранспорт, случаи разделения мозга и т. д.) в виду на протяжении всей ее критики. Но также ясно, что Уилкс прослеживает это Методология возвращается к Локку. Об этом она говорит,

Субъект личной идентичности… вероятно, воспользовался метод [мысленных экспериментов] больше, чем любая другая проблемная область в философия. Многие примеры знакомы:… Проверка Локка Что бы мы сказали, если бы душа сапожника переселилась в тело принца, или если бы мэр Квинборо проснулся однажды со всеми воспоминаниями Сократа. (Уилкс 1988: 6)

Прохождение «принц и сапожник», или Л-Н 2.27.15, идет в противоположном направлении, и Локк спрашивает нас, что бы мы хотели сделать вывод о том, что душа принца входит и сообщает тело сапожник, но, тем не менее, Уилкс берет Локка и традицию, следует, как ее цель, поскольку она работает над тем, чтобы сдвинуть обсуждение личных идентичность от фантазийных случаев к реальным жизненным.

Обсуждение Локком личной идентичности занимает центральное место в текущие дебаты о людях и условиях их сохранения. Тем не менее, существует множество различных версий точки зрения Локка. что современные метафизики считают себя охватывающими или отвергая. Даже те, кто описывает свои взгляды как «Локковцы» — например, Парфит и Олсон — могут заканчиваются тем, что защищают очень разные изображения людей. Это подчеркивает как же трудно определить, какова точка зрения Локка на лица и условия их пребывания сводится к, несмотря на то, насколько ясно его важность.

Возрастные различия в самодостаточности: сходящиеся данные и направления для будущих исследований | Геронтолог

Журнальная статья

Коринна Э. Лёкенхофф, доктор философии,

Коринна Э. Лёкенхофф, доктор философии

Ищите другие работы этого автора на:

Оксфордский академический

пабмед

Google ученый

Джошуа Л. Рутт, доктор философии

Ищите другие работы этого автора на:

Оксфордский академический

пабмед

Google ученый

Авторы Примечания

Геронтолог , том 57, выпуск 3, 1 июня 2017 г. , стр. История статьи

Получено:

16 августа 2016 г.

Принято:

08 февраля 2017 г.

Опубликовано:

13 мая 2017 г.

Фильтр поиска панели навигации The GerontologistЭтот выпускGSA JournalsGerontology and AgeingBooksJournalsOxford Academic Термин поиска мобильного микросайта

Закрыть

Фильтр поиска панели навигации The GerontologistЭтот выпускGSA JournalsGerontology and AgeingBooksJournalsOxford Academic Термин поиска на микросайте

Advanced Search

Abstract

Развитие в течение жизни неразрывно связано с восприятием времени и связанными с ним временными представлениями. Такие концепции многогранны по своей природе и имеют важные практические последствия в таких областях, как тайм-менеджмент, финансовое планирование или выбор медицинских услуг. В большом количестве исследований задокументированы возрастные ограничения в глобальных временных горизонтах, но возрастные различия в других аспектах временной интерпретации сравнительно плохо изучены. В настоящей статье обращается внимание на траектории развития самодостаточность , определяемая как воспринимаемые ассоциации настоящего «я» с прошлым и будущим «я». Рассмотрев исторические корни и современные взгляды на самодостаточность, мы обратимся к литературе о развитии на протяжении жизни и рассмотрим несколько сходящихся направлений исследований, которые косвенно свидетельствуют о возрастании самодостаточности с возрастом. Затем мы рассмотрим небольшое количество недавних исследований, в которых непосредственно оценивались возрастные различия в самодостаточности, и суммируем наше текущее понимание этого явления, включая связи между явными и неявными мерами, симметрию между прошлым и будущим самодостаточностью и дифференциацию от других аспектов самодостаточности. восприятие времени. В заключение мы выделим открытые теоретические вопросы и рассмотрим практические последствия возрастающего чувства самодостаточности с возрастом.

Старение, Самодостаточность, Временная перспектива, Временные горизонты

Развитие в течение жизни неразрывно связано с объективным течением времени и с субъективным восприятием людьми прошлого и будущего горизонтов, временных ориентиров и тонких или не очень тонких изменений в самих себя (Балтес, Линденбергер и Штаудингер, 1998; Балтес, Риз и Липситт, 1980; Лёкенхофф и Рутт, 2015; Рифф, 1984). Такие явления представляют не только теоретический интерес, но и имеют важные практические последствия: то, как мы воспринимаем и осмысляем себя с течением времени, связано с последующими жизненными результатами, начиная от управления повседневным временем (например, Blouin-Hudon & Pychyl, 2015; O’ Donoghue & Rabin, 2008), к долгосрочному сбережению (например, Bryan & Hershfield, 2012; Ersner-Hershfield, Wimmer, & Knutson, 2009). ) и важные медицинские решения (например, Chapman & Coups, 1999; Löckenhoff et al., 2013).

Восприятие времени многогранно (Klapproth, 2008; Löckenhoff, 2011; Wearden, 2016) и различается по точкам отсчета (т. настоящий момент или предполагая перспективу глобальной продолжительности жизни с высоты птичьего полета), временное направление (т. е. фокус на прошлом против будущего), временное расширение (т. е. в диапазоне от секунд и минут до лет и десятилетий) и качественных характеристик (включая эмоциональную валентность, эпизодические подробности и разрывы относительно объективного времени). Хотя некоторые из этих компонентов связаны друг с другом, другие кажутся относительно независимыми и демонстрируют различные связи с переменными результата (Rutt & Löckenhoff, 2016a; Wearden, 2016).

Несмотря на многогранный характер временной интерпретации, недавние исследования возрастных различий в восприятии времени были сосредоточены преимущественно на воспринимаемых ограничениях в глобальных горизонтах будущего (Carstensen, 2006; Carstensen, Isaacowitz, & Charles, 19). 99). В этой статье мы обращаем внимание на дополнительную концепцию — самодостаточность — определяемую как воспринимаемые ассоциации между нынешним ощущением себя и своим прошлым и будущим «я». Что касается таксономии, представленной выше, самодостаточность фокусируется на внутренних состояниях и личностных характеристиках, которые отображаются относительно настоящего «я» на годы и десятилетия в прошлое и будущее. Самодостаточность можно рассматривать как с точки зрения ее временной протяженности, так и с точки зрения ее качественных характеристик, включая эпизодические детали и неявные ощущения связанности.

Крайне необходимо лучше понять возрастные различия в самодостаточности, потому что это дает множество преимуществ. Что касается психического здоровья, Эриксон (1959) был первым, кто сообщил о глубоких нарушениях самодостаточности среди травмированных ветеранов войны. С тех пор дефицит самодостаточности был связан с широким спектром других психопатологий, включая депрессию (Grace, Dewhurst, & Anderson, 2016), суицидальные наклонности (Ball & Chandler, 1989), шизофрению (Raffard et al. , 2016) и пограничную личность. расстройство (Фукс, 2007). Отчасти самодостаточность улучшает психическое здоровье, способствуя развитию и поддержанию стабильных долгосрочных отношений, которые, в свою очередь, обеспечивают постоянный источник социальной поддержки (Bluck, Alea, Habermas & Rubin, 2005). Самодостаточность также участвует в адаптивных реакциях на сложные жизненные события (Sadeh & Karniol, 2012) и предсказывает полезное поведение в ряде областей: например, в экономической сфере самодостаточность связана с более высокими нормы сбережений и подготовка к выходу на пенсию (Bryan & Hershfield, 2012; Ersner-Hershfield, Garton, Ballard, Samanez-Larkin, Knutson, 2009).). Те, у кого выше самодостаточность, также демонстрируют более низкие показатели правонарушений (van Gelder, Hershfield, & Nordgren, 2013) и неэтичного поведения (Hershfield et al., 2012), и они более склонны к здоровому образу жизни (Brotkin, 2015). . Можно утверждать, что такие защитные эффекты особенно важны в более позднем возрасте, когда проблемы со здоровьем и другие проблемы, связанные с возрастом, становятся все более серьезными (Baltes, Lindenberger, & Staudinger, 1998).

Чтобы получить полное представление о тенденциях развития самодостаточности, мы начнем с краткого обзора исторических и современных точек зрения на этот феномен. Затем мы обратимся к литературе о развитии на протяжении жизни и рассмотрим несколько сходящихся направлений исследований, которые косвенно свидетельствуют о большей стабильности самоощущения с возрастом. Далее мы рассмотрим небольшой набор недавних исследований, в которых непосредственно оценивались возрастные различия в самодостаточности, и резюмируем наше текущее понимание этого явления, включая связи между явными и неявными мерами, симметрию между прошлым и будущим самодостаточностью и дифференциацию от других аспектов. восприятия времени. В заключение мы выделим открытые теоретические вопросы и рассмотрим практические последствия возрастающего чувства самодостаточности с возрастом.

При обзоре предыдущей литературы мы объединяем результаты из широкого круга областей, которые часто различаются правилами выборки и возрастными ограничениями. Для согласованности мы относим выборки со средним возрастом до 10 лет к детям, от 11 до 17 лет к подросткам, 18–39 лет к молодым людям, 40–64 годам к взрослым людям среднего возраста и 65 лет и старше к пожилым людям. Всякий раз, когда исследование отклоняется от этих широких возрастных диапазонов, мы предоставляем дополнительную информацию по мере необходимости.

От исторических корней к современным взглядам

Исторически феномен самодостаточности обсуждался в философской литературе, и согласно Parfit (1987) и Chandler et al. (Chandler, Lalonde, Sokol, Hallett, 2003), соответствующие теории можно разделить на два основных типа: Эго или эссенциалистские теории предполагают существование некоторого внутреннего агента или сущности, соответствующей непрерывной самости. Примеры этой точки зрения варьируются от представления Декарта (1649) о шишковидной железе как обители вечной души до предложения Баарса (2003) о лево-префронтальной самосистеме, которая «поддерживает ожидания и намерения во многих конкретных ситуациях» ( Баарс, 2003, стр. 1). Теории расслоения , напротив, восходят к наблюдению Юма (1738) о том, что «я никогда не смогу воспринять это «я» без одного или нескольких восприятий; и я никогда не могу воспринимать ничего, кроме восприятий. Таким образом, их сочетание образует самость». (Юм, 1738, Приложение). Этот взгляд на себя как на иллюзию, возникающую из множества взаимосвязанных процессов, находит свое современное отражение в представлении философа Дэниела Деннета о себе как об иллюзорном «центре нарративной гравитации» (Dennett, 19).92), который поддерживается постоянным процессом автобиографического саморассказа.

Несмотря на непрекращающиеся дебаты о физических основах самодостаточности, существует общее согласие в том, что с субъективной точки зрения люди испытывают чувство собственного «я», которое отделено от окружающего мира и продолжается от прошлого к настоящему и в будущее. Эта идея заложена в одном из самых ранних определений личности, предложенном английским эмпириком Джоном Локком (1689 г. ). Он считал «непрерывность сознания» (в отличие от телесной субстанции или бессмертной души) определяющим признаком тождества и подчеркивал способность разума «рассматривать себя как самого себя, одну и ту же мыслящую вещь в разное время и в разных местах» (Локк, 1689, глава 17, раздел 11). В 19 веке «Принципы психологии» Уильяма Джеймса (1890) основывались на этих идеях, чтобы предположить, что личная идентичность возникает из чувства общности между настоящим и прошлым «я». Согласно Джеймсу, этот непрерывный «поток самостей» связан через чувство «близости» или «теплоты», передаваемое воспоминанием о прошлых телесных ощущениях, сенсорных переживаниях и эмоциональных реакциях (Джеймс, 189).0, стр. 335).

Хотя положения Джеймса (1890) подготовили почву для систематических психологических исследований самодостаточности, эта тема оставалась в сфере философии в течение первой половины 20-го века — по-видимому, потому, что преобладающие психодинамические точки зрения рассматривали ключевые аспекты личности как не имеющие отношения к себе. доступным сознательному мышлению, а рост бихевиоризма заставил исследователей отказаться от субъективного опыта в пользу наблюдаемых событий и поведения. В 1950-е годы психологическая литература, наконец, вернулась к этой теме и признала самодостаточность — наряду с самоопределением и социальными ролями — как ключевой компонент чувства идентичности человека (Блок, 19).61; Эриксон, 1959). Последующая работа над схемами Я, определяемыми как убеждения и идеи, относящиеся к Я (Маркус, 1977), подчеркивала сходство и контраст между настоящим Я и отдаленными во времени Я (Альберт, 1977; Парфит, 1971), включая возможные будущие состояния Я (Маркус и Нуриус, 1986).

Последние два десятилетия, наконец, стали свидетелями всплеска исследований, связанных с временной непрерывностью, хотя эта работа распределена по нескольким областям, и большая часть ее косвенно затрагивает эту тему (обзор см. в Sani, 2008). В широком смысле современную литературу о непрерывности можно разделить на структурную и процессную точки зрения. Структурные перспективы подчеркивают связанные с собой структуры знаний и степень, в которой настоящее «я» включает прошлое и будущее «я». Эта линия мышления отражена в таксономии самопознания Нейссера (1988), которая включает временное «расширенное я» как один из пяти типов самоопределяющей информации. Перспективы процесса , а , в свою очередь, фокусируются на динамических процессах, включая мысленные путешествия во времени и самоповествование, посредством которых создается ощущение внутренней непрерывности (Addis & Tippett, 2008; Bluck et al., 2005; McAdams, 2013). ; Райс и Пасупати, 2010).

Сходящиеся данные о возрастных различиях в самодостаточности

С ростом интереса к общему явлению самодостаточности начали возникать вопросы об изменениях в развитии ее компонентов. Первоначальные попытки понять траектории развития самодостаточности были сосредоточены главным образом на периоде от детства до юношеской взрослой жизни (Erikson, 1959; James, 1890). Имеющиеся данные свидетельствуют о том, что чувство непрерывности постепенно развивается в течение детства по мере того, как дети приобретают необходимые когнитивные предпосылки, включая формальное операциональное мышление (Chandler, Lalonde, Sokol, & Hallett, 2003), сложные структуры самосвязанных знаний (Harter, 19).98), способность к мысленным путешествиям во времени (Coughlin, Lyons, & Ghetti, 2014; Wang & Koh, 2015) и способность разрабатывать автобиографические повествования (Fivush, 2011). Важно отметить, что существует более одного пути к самодостаточности (Chandler et al., 2003), при этом некоторые дети сосредотачиваются на себе как на устойчивой сущности (сродни эго-перспективам), а другие воспринимают себя как возникающее из сети нарративы и отношения (сродни теориям связок). Однако в рамках каждой из этих точек зрения нормальное развитие характеризуется возрастающей сложностью представлений о себе и растущей способностью признавать одновременность одинаковости и изменения (Chandler et al. ). После периода постепенного роста на протяжении всего детства подростковый возраст характеризуется фазой нестабильности, подпитываемой процессами формирования идентичности и ролевой социализации, которые требуют от развивающегося человека активных усилий по формированию сильного чувства взрослой идентичности наряду с последовательной жизненной историей (Чандлер). и др., 2003; Эриксон, 19 лет.68; Хабермас и Блак, 2000; Крогер, Мартинуссен и Марсия, 2010 г .; Уотерман и Арчер, 1990).

Что касается развития во взрослом возрасте, существует общее мнение, что целостность личности остается сильной в течение здорового старения (Troll & Skaff, 1997) и что сохранение чувства преемственности перед лицом возрастных изменений является важной предпосылкой благополучия в дальнейшей жизни (Atchley, 1989; Baltes, Lindenberger & Staudinger, 1998; Erikson, 1959). Однако до недавнего времени предпринималось мало попыток прямого изучения возрастных различий во временном расширении самости во взрослом возрасте, хотя исследования в различных областях предоставили косвенные доказательства возрастных изменений самодостаточности. Ниже мы рассмотрим эти направления работы, включая исследования возрастных различий во временных горизонтах, стабильности личностных характеристик, автобиографического мышления и экономического выбора.

Горизонты времени

На самом базовом уровне представление о себе как о непрерывном или меняющемся, скорее всего, будет связано с нашим восприятием самого времени. Что касается субъективной скорости времени, то существует бесчисленное количество литературных упоминаний, восходящих к осознанию Вергилием того, что время бежит («tempus fugit», Вергилий, 29 г. до н. э.), сетующих на то, что субъективное время течет слишком быстро и, по-видимому, еще больше ускоряется с возрастом. . Хотя систематических эмпирических тестов таких эффектов все еще мало (Janssen, Naka, & Friedman, 2013; John & Lang, 2015; Wittmann & Lehnhoff, 2005), имеющиеся данные в целом подтверждают возрастное ускорение субъективной скорости времени. Это указывало бы на увеличение временной непрерывности самости: если с возрастом кажется, что время проходит быстрее, прошлое и будущее самосостояния следует воспринимать как субъективно более близкие.

Точная картина таких эффектов, однако, может зависеть от задействованных временных интервалов. Исследования молодых людей показывают, что воспринимаемая продолжительность временных интервалов зависит от их удаленности от настоящего, при этом более отдаленные интервалы воспринимаются как более сжатые (Kim & Zauberman, 2009; Zauberman, Kim, Malkoc, & Bettman, 2009). Согласно недавним данным из нашей лаборатории, этот эффект сжатия еще более выражен у людей среднего и пожилого возраста (Rutt & Löckenhoff, 2012), что позволяет предположить, что возрастные различия в самодостаточности могут быть особенно очевидны для более длительных временных интервалов.

Глобальная ориентация людей на прошлое, настоящее и будущее, по-видимому, также зависит от возраста. Вопреки распространенному стереотипу о том, что пожилые люди «живут прошлым», вместо этого было обнаружено, что они одобряют открытую перспективу настоящего , то есть сфокусированную на настоящем перспективу, которая открыта для будущего без установления каких-либо конкретных временных границ (Nuttin , 1985). Теория социально-эмоциональной избирательности (Carstensen, 2006) делает еще один шаг вперед, предполагая, что акцент пожилых людей на настоящем моменте приводит к мотивированному изменению приоритетов целей. В частности, считается, что по мере того, как люди становятся старше и воспринимают свои глобальные временные горизонты как более ограниченные, они активно переориентируют свои целевые приоритеты с подготовки к будущему на оптимизацию настоящего. Предположительно, акцент пожилых людей на текущем опыте может стирать субъективные границы между прошлым, настоящим и будущим «я» и, таким образом, способствовать большей самодостаточности.

В совокупности исследования возрастных различий в различных аспектах восприятия времени постоянно указывают на связанное с возрастом увеличение самодостаточности, но неясно, обусловлены ли такие эффекты одним фактором или совокупностью механизмов и будут ли они в равной степени одинаково влияют на прошлое и будущее, а также на проксимальные и отдаленные временные интервалы.

Стабильность и изменение личностных характеристик

Дополнительные доказательства возрастных различий в самодостаточности получены в результате исследований траекторий развития личного опыта и характеристик, которые обычно указывают на большую стабильность с возрастом. Исследования, изучающие динамику повседневных аффективных переживаний на протяжении взрослой жизни, показали, что возраст связан с меньшими колебаниями в течение часов и дней (Lawton, Kleban, Rajagopal, & Dean, 19).92), и эта закономерность подтверждается выборками повседневного опыта (Carstensen, Pasupathi, Mayr, & Nesselroade, 2000; Carstensen et al., 2011), а также лабораторными оценками (Röcke, Li, & Smith, 2009).

Черты характера людей также становятся более стабильными с возрастом. Кросс-секционные и лонгитюдные исследования сходятся во мнении, что после периода быстрых изменений в подростковом возрасте черты остаются сравнительно стабильными в молодом и среднем возрасте, хотя более постепенные изменения наблюдаются в пожилом возрасте (Roberts, Walton, & Viechtbauer, 2006; Soto, John, Gosling). , & Potter, 2011; Terracciano, McCrae, Brant, & Costa, 2005). Другие самозначимые характеристики демонстрируют аналогичные возрастные тенденции к большей стабильности, включая жизненную философию, системы ценностей, потребительские и пищевые привычки, а также удовлетворенность жизнью (Lachman, Röcke, Rosnick, & Ryff, 2008; Quoidbach, Gilbert, & Wilson, 2013; Schewe и Мередит, 2004). Наконец, физическая и социальная среда людей с возрастом становится более стабильной. Географическая мобильность достигает пика в возрасте 20 лет и затем снижается (U.S. Census Bureau, 2015), пожилые работники с меньшей вероятностью меняют работодателя или профессию, чем их коллеги среднего и молодого возраста (Bureau of Labor Statistics, 2014), и социальные сети людей, особенно близкие социальные отношения со значимыми другими — показывают меньше колебаний в более позднем возрасте (Charles & Carstensen, 2010). Соответственно, как частота значимых жизненных событий (Habermas & Köber, 2015), так и вероятность принятия новых ролей (Rathbone, Moulin, & Conway, 2008) отрицательно связаны с возрастом.

Пожилые люди, кажется, хорошо осведомлены об этих тенденциях к большей стабильности. В задании на завершение предложений, оценивающем восприятие людьми развития в течение жизни, респонденты в возрасте 70 и 80 лет больше внимания уделяли стабильности, чем респонденты в возрасте 40, 50 и 60 лет (Timmer, Steverink, Stevens, & Dittmann-Kohli, 2003). ). Кроме того, когда молодых людей просили описать изменения личных характеристик в течение жизни для себя и других, молодые люди ожидали связанного с возрастом увеличения вредных характеристик в своем собственном развитии и развитии других людей, что, возможно, отражало негативные социальные стереотипы старения. Пожилые люди, напротив, ожидали стабильности (Heckhausen & Krueger, 1993).

Аналогичным образом исследования, оценивающие самооценку благополучия и удовлетворенности жизнью в прошлом, настоящем и будущем (например, Lachman et al., 2008; Ryff, 1991; Staudinger, Bluck, & Herzberg, 2003), показали, что молодые люди считали, что их благополучие находится на восходящей траектории, в то время как пожилые люди сообщали о стабильности наряду с некоторым снижением (Lang, Weiss, Gerstorf, & Wagner, 2013). Интересно, что связанная с возрастом тенденция предполагать меньшие колебания удовлетворенности жизнью с течением времени делает самоотчеты пожилых людей об их удовлетворенности жизнью в прошлом и будущем более точными, чем у молодых людей, которые склонны переоценивать скорость изменений (Lachman et al., 2008).

Таким образом, пожилой возраст характеризуется более высокой объективной стабильностью в широком диапазоне самозначимых характеристик, и, поскольку люди, по-видимому, осознают такие тенденции развития, это, вероятно, укрепит субъективную самодостаточность в более позднем возрасте. На самом деле возрастная тенденция менее оптимистично и более реалистично оценивать свое будущее может быть активной стратегией саморегуляции для управления ожиданиями перед лицом возрастных проблем (Lang et al., 2013). Таким образом, связанное с возрастом повышение стабильности личностных характеристик, вероятно, обусловлено сочетанием внутренних факторов и непредвиденных обстоятельств окружающей среды, поддерживающих взгляды группы на самодостаточность.

Автобиографическое мышление

Понимание долговременных тенденций в структуре и стабильности личностных характеристик дополняется взглядами на процесс самодостаточности в автобиографическом мышлении, где можно выделить два отдельных компонента самодостаточности.

Первый из этих компонентов , феноменологическая непрерывность или мысленное путешествие во времени, относится к эпизодическим симуляциям отдаленных во времени состояний, которые переживают прошлое и предвосхищают будущее.

Обычно его исследуют, предлагая участникам набор ключевых слов и прося их описать соответствующие события, которые произошли с ними в прошлом или могут произойти с ними в будущем. Затем исследователи могут оценить временную протяженность этих эпизодов вместе с качественными характеристиками (например, эмоциональной валентностью и яркостью) и связностью повествования (Schacter, Gaesser, & Addis, 2013).

Что касается временной протяженности, то большинство ответов, как правило, концентрируются в ближайшем прошлом и будущем, но, что неудивительно, автобиографические мысли пожилых людей простираются дальше в прошлое, в то время как молодые люди проецируют дальше в будущее (Addis, Musicaro, Pan , & Schacter, 2010; Gaesser, Sacchetti, Addis, & Schacter, 2011; Schacter & Addis, 2008; Schacter et al. , 2013), причем взрослые люди среднего возраста находятся где-то посередине (Spreng & Levine, 2006). Это предполагает, что возрастные различия в самодостаточности асимметричны: пожилые люди сообщают о большей самодостаточности в прошлом, чем их более молодые коллеги, но о меньшей непрерывности в будущем.

Качественные характеристики мысленных путешествий во времени также зависят от возраста. В частности, пожилые люди сообщают о меньшем количестве эпизодических подробностей и более обобщенном семантическом содержании, чем их более молодые коллеги, как при воспоминании прошлого, так и при предвидении будущего (Addis et al., 2010; Cole, Morrison, & Conway, 2013; Old & Naveh- Бенджамин, 2008; Шактер и др., 2013). Если прошлое и будущее истолковываются в менее конкретных и ярких терминах по мере взросления людей, это может означать, что самодостаточность также уменьшается.

Второй компонент автобиографической непрерывности, повествовательная непрерывность , относится к переплетению последовательной истории жизни, которая придает автобиографическим событиям личный смысл и примиряет разрывы между прошлыми, настоящими и будущими самостоятельными состояниями (Addis & Tippett, 2008; McAdams, 2013; Bluck et al. , 2005; Rice & Pasupathi, 2010). История жизни впервые возникает в подростковом возрасте и закрепляется в молодом взрослом возрасте, но она постоянно обновляется постоянным жизненным опытом на протяжении взрослой жизни (например, Habermas & Bluck, 2000; McAdams, 2013; Pasupathi, Mansour, & Brubaker, 2007). Несколько исследований показали, что личные нарративы становятся более связными с возрастом. Риз и его коллеги (2011), например, исследовали три аспекта связности — контекст, хронологию и тематическую ясность — в личных историях перекрестной выборки от дошкольного до среднего возраста. Они обнаружили, что, хотя все три аспекта согласованности были положительно связаны с возрастом в детстве, контекст и хронология достигли пика в раннем взрослом возрасте и выровнялись в среднем возрасте, тогда как тематическая согласованность была самой высокой среди взрослых среднего возраста. Точно так же Маклин и Фурнье (2008) проанализировали самоопределяющие воспоминания молодых и пожилых людей и обнаружили, что, хотя возрастные группы не различаются по рефлексивной или саморелевантной обработке, истории пожилых людей демонстрируют большую тематическую связность, чем истории молодых людей, и сосредоточены на них. больше о стабильности, чем о переменах.

На самом деле сами причины автобиографического мышления могут различаться в зависимости от возраста. Блак и Алеа (2008, 2009) спрашивали молодых и пожилых людей, почему они думают и говорят о прошлом. Обе возрастные группы были в равной степени склонны обращаться к прошлому для поддержания социальных связей, но пожилые люди с меньшей вероятностью, чем молодые люди, занимались планированием будущего или воспитывали чувство непрерывности — вероятно, потому, что они уже достигли ясного и устойчивого чувства реальности. себя. В соответствии с этой идеей, Райс и Пасупати (2010) попросили молодых и пожилых людей предоставить рассказы о релевантных для себя воспоминаниях и обнаружили, что у пожилых людей было меньше доказательств самоконструирования, чем у молодых, особенно при воспоминании противоречивых событий.

В совокупности литература о возрастных различиях в автобиографическом мышлении раскрывает сложную картину: феноменологическая непрерывность показывает возрастное снижение яркости и конкретности прошлого и будущего «я», нарративная непрерывность показывает связанное с возрастом увеличение связности и стабильности истории жизни человека. , а исследования временного расширения мыслей о прошлом и будущем указывают на асимметрию в воздействии возраста на преемственность прошлого и будущего.

Поведенческая экономика

Независимая линия доказательств с потенциальными последствиями для самодостаточности исходит из литературы по поведенческой экономике. Некоторые экономические решения могут быть концептуализированы как конфликты между настоящим, прошлым и будущим «я» (Hershfield, 2011; O’Donoghue & Rabin, 2000), и реакция людей на такие конфликты, по-видимому, различается в зависимости от возраста.

В одном известном направлении исследований изучались возрастные различия в «временном обесценивании», тенденции ценить ближайшие результаты (т. е. результаты, которые приносят пользу текущему «я») выше, чем отдаленные результаты (т. е. результаты, которые приносят пользу будущему «я»). Типичные сценарии требуют, чтобы участники выбирали между меньшей суммой денег, предлагаемой раньше (например, 10 долларов сегодня), и большей суммой, предлагаемой в более поздний момент времени (например, 15 долларов через 1 год). Многочисленные исследования показали, что более молодые люди с большей вероятностью, чем пожилые, будут игнорировать будущие результаты, выбирая меньшую, но более быструю выплату (Green, Fry, & Myerson, 19).94; Халфманн, Хеджкок и Денбург, 2013 г .; Джимура и др., 2011; Локенхофф и др., 2011; хотя см. Harrison, Lau, & Williams, 2002), и понимание людьми своих будущих эмоций, по-видимому, играет роль в таких эффектах. Хотя молодые люди ожидают более слабой эмоциональной реакции на будущие приобретения и потери, чем на сиюминутные, эта предвзятость снижается у людей среднего и старшего возраста, и такие тенденции могут частично объяснять возрастные различия во временном дисконтировании (Löckenhoff et al., 2011). Более того, исследования более молодых взрослых указывают на прямую связь между низкой самодостаточностью и тенденцией обесценивать или обесценивать будущие события, хотя такие эффекты еще предстоит изучить у людей среднего и старшего возраста (Bartels & Urminsky, 2011b; Ersner- Хершфилд, Гартон и др. , 2009 г.). В совокупности эти результаты свидетельствуют о том, что преемственность с самим собой в будущем увеличивается с возрастом.

Однако такие эффекты не обязательно распространяются на прошлое «я». «Заблуждение необратимых затрат» возникает, когда люди продолжают инвестировать в вариант, который они выбрали в прошлом, даже если эти инвестиции, сделанные ими в прошлом, не имеют никакого отношения к будущему успеху. Типичные сценарии спрашивают участников, будут ли они продолжать смотреть скучный фильм или продолжать есть невкусную еду, потому что они уже заплатили за нее. Все больше данных свидетельствует о том, что возраст связан со снижением склонности поддаваться влиянию таких «невозвратных издержек», которые были понесены прошлым «я» (Bruine de Bruin, Parker, & Fischhoff, 2007; Strough, Karns, & Schlosnagle, 2011; Strough). , Мехта, Макфолл и Шуллер, 2008 г.). Исследования также показывают, что связанная с возрастом тенденция сосредотачиваться на настоящем моменте, а не на прошлом или будущем, способствует снижению восприимчивости пожилых людей к безвозвратным затратам (Karlsson, Juliusson, Grankvist, & Garling, 2002; Strough, Schlosnagle, & DiDonato, 2011; Strough, Schlosnagle, Karns, Lemaster, & Pichayayothin, 2014). Эти выводы согласуются с выводами Nuttin (19).85) идея о том, что пожилые люди сосредотачиваются на «открытом настоящем» и подразумевает, что воспринимаемая связь с прошлым «я» уменьшается с возрастом. В совокупности литература по поведенческой экономике предполагает, что возрастные различия в самодостаточности различаются для прошлого и будущего: пожилые люди демонстрируют более высокую самодостаточность в будущем, но более низкую самодостаточность в прошлом, чем молодые люди.

Прямые оценки возрастных различий в самодостаточности

В совокупности предшествующая литература предлагала множество косвенных доказательств, поддерживающих представление о том, что самодостаточность меняется с возрастом, но оставалось много открытых вопросов. Что наиболее важно, предшествующие исследования были сосредоточены на возрастных различиях в поведенческих коррелятах и аспектах процесса самодостаточности и не улавливали напрямую предполагаемое совпадение настоящего «я» с прошлым и будущим «я». Отсутствие интеграции между различными потоками исследований также ограничивало понимание общих механизмов, способствующих возрастным эффектам. Кроме того, хотя многие предыдущие результаты указывали на возрастное увеличение самодостаточности, было неясно, относятся ли такие эффекты в равной степени к прошлому и будущему, а также к близким или отдаленным временным интервалам. Наконец, в предыдущей работе приоритет отдавался сравнению крайних возрастных групп и не проверялся криволинейность возрастных траекторий.

Недавняя работа, проведенная нами и другими, позволила обратиться к некоторым из этих вопросов путем непосредственной оценки возрастных различий в воспринимаемом перекрытии между настоящим и отдаленным во времени «я» как для прошлого, так и для будущего «я» и через несколько временных интервалов. Одним из важных шагов, который проложил путь для этого исследования, была доступность соответствующих инструментов оценки. В существующей литературе появились две основные стратегии для фиксации предполагаемых ассоциаций между настоящим и прошлым/будущим Я.

Первый подход (далее именуемый эксплицитной самонепрерывностью ) напрямую просит участников указать близость их настоящего «я» к временно удаленным «я». Этого можно достичь с помощью опросников, оценивающих сходство, знакомство и чувство «одинаковости» с прошлым и будущим «я» (например, Habermas & Köber, 2015; Sedikides, Wildschut, Routledge, & Arndt, 2015). Однако словесные описания могут быть громоздкими при изучении нескольких временных расстояний в пределах одного и того же человека. Поэтому наша недавняя работа опиралась на визуальную шкалу (Aron, Aron, & Smollan, 19).92; Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009), который представляет настоящее «я» и отдаленное во времени «я» в виде пар частично перекрывающихся кругов. Участников просто просят выбрать степень совпадения, которое они ощущают между своим настоящим «я» и конкретным прошлым или будущим «я» (Bartels & Urminsky, 2011a; Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009; Hershfield, Cohen, & Thompson, 2012; Rutt & Löckenhoff, 2016a, 2016b).

Имплицитная самодостаточность , в свою очередь, оценивает совпадение личностных характеристик, приписываемых настоящим и отдаленным во времени самостям. В задании «я/не я» (адаптировано из Kelley et al., 2002) участники видят ряд слов-характеристик, и их просят указать, описывают ли эти слова их в настоящее время, в прошлые или будущие моменты времени (D «Аргембо и др., 2010 г.; Эрснер-Хершфилд, Гартон и др., 2009 г.; Эрснер-Хершфилд, Виммер и др., 2009 г.; Пронин и Росс, 2006; Rutt & Löckenhoff, 2016b; Вакслак, Нуссбаум, Либерман и Тропе, 2008 г.). Для дальнейшего анализа можно рассчитать процент совпадения оценок черт между настоящим и отдаленным во времени «я».

Поскольку оба типа мер появились относительно недавно, доказательств их надежности и валидности все еще недостаточно. Визуальная шкала для оценки явной непрерывности имеет 2-недельную надежность повторного тестирования 0,66 (Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009).) и демонстрирует конвергентную валидность с повышенной уверенностью в своих будущих предпочтениях (Bartels & Urminsky, 2011a) и дискриминантную валидность по отношению к импульсивности, воспринимаемому изменению жизненных обстоятельств, предвзятости в отношении настоящего, воспринимаемой продолжительности будущих временных интервалов, планированию будущего, ограничениям в глобальных временных горизонтах. и расширение эпизодической мысли о будущем (Bartels & Urminsky, 2011a; Rutt & Löckenhoff, 2016a). Неявная самонепрерывность, оцениваемая с помощью оценочной задачи «я/не-я», показывает конвергентную валидность с явной шкалой самонепрерывности и дискриминантную валидность по отношению к ограничениям в глобальных горизонтах (Ersner-Hershfield, Garton, et al., 2009).; Rutt & Löckenhoff, 2016b).

С помощью этих инструментов оценки стало появляться более четкое понимание возрастных различий в структуре самодостаточности. Используя визуальную шкалу для оценки явной непрерывности на одно десятилетие в будущем, Хершфилд (2011) сообщил о положительной связи между непрерывностью и возрастом в выборке взрослой жизни. Мы использовали ту же визуальную шкалу для оценки самодостаточности через 3 месяца (Rutt & Löckenhoff, 2016a). Опять же, на протяжении всей взрослой жизни наблюдалась положительная связь между непрерывностью жизни и возрастом, и возрастной эффект оказался линейным (в отличие от криволинейного) по своей природе. Основанные на вопроснике меры явной самонепрерывности дали конвергентные эффекты для прошлой самонепрерывности. Возраст был положительно связан с непрерывностью прошлого для 4-летнего интервала (Habermas & Köber, 2015) и для прошлого в целом (Sedikides et al., 2016; Исследование 6). Однако понимание возрастных различий в эксплицитной самонепрерывности оставалось ограниченным, поскольку в каждом из этих исследований оценивался только один прошлый или будущий интервал, а до недавнего времени возрастные различия в имплицитной задаче «я/не-я» вообще не изучались. .

Чтобы интегрировать результаты по типам измерений, временным направлениям и интервалам различной длины, мы недавно исследовали возрастные различия в неявной и явной непрерывности как для будущего, так и для прошлого на шести временных интервалах (от 1 месяца до 10 лет). ), в выборке взрослой жизни (Rutt & Löckenhoff, 2016b). Мы обнаружили, что возраст положительно связан как с эксплицитной самонепрерывностью (оценивается по визуальной шкале, рис. 1, вверху), так и с неявной самонепрерывностью (оценивается с помощью задачи «я/не я», рис. 1, внизу), а также с величиной эффекта. и картина возрастных различий была одинаковой для прошлого и будущего. Кроме того, как явная, так и неявная самонепрерывность показали линейную связь с возрастом, и не было обнаружено никаких признаков криволинейных тенденций.

Рисунок 1.

Открыть в новой вкладкеСкачать слайд

Возрастные различия в явной самонепрерывности (вверху) и неявной самонепрерывности (внизу) по временному расстоянию (в месяцах). Copyright © 2016 Американской психологической ассоциации. Адаптировано с разрешения. Официальная ссылка, которую следует использовать при ссылке на этот материал, — Rutt, J.L., & Löckenhoff, C.E. (2016). Из прошлого в будущее: временная непрерывность на протяжении всей жизни. Психология и старение , 31(6), 631–639. Использование информации APA не означает одобрения со стороны APA.

Однако, сравнивая рейтинги непрерывности на разных временных интервалах, мы обнаружили, что существует взаимосвязь между возрастом и длиной интервала. Как молодые, так и пожилые люди ощутили относительно резкое падение самодостаточности в течение года после настоящего момента, но в то время как оценки самодостаточности молодых людей продолжали снижаться в течение более отдаленных промежутков времени, рейтинги самодостаточности пожилых людей начали снижаться. стабилизироваться примерно на 1 год в прошлое или будущее. Это сопоставляется с нашими более ранними выводами, предполагающими, что пожилые люди чаще, чем молодые люди, сжимают субъективную длину более отдаленных временных интервалов (Rutt & Löckenhoff, 2012). Это также может объяснить некоторые очевидные несоответствия в предыдущей литературе: исследователи с большей вероятностью наблюдают связанное с возрастом увеличение непрерывности, когда они исследуют более длительные интервалы по сравнению с более короткими.

Исследование ковариат показало, что возрастные эффекты не объясняются глобальными ограничениями будущих временных горизонтов, психическим и физическим здоровьем, личностными чертами большой пятерки или изменчивыми и кристаллизованными когнитивными способностями. Вместо этого дополнительный анализ (Rutt & Löckenhoff, 2015) показал, что снижение структурной непрерывности по отношению к настоящему моменту может быть смоделировано с помощью тех же математических моделей, что и временное дисконтирование или предполагаемое сжатие будущих временных интервалов, что указывает на то, что аналогичные механизмы могут быть задействованы. Работа.

Направления будущих исследований

В совокупности исследования, изложенные в предыдущем разделе, обеспечивают прочную основу для будущих исследований возрастных различий в самодостаточности. Тем не менее остается много открытых вопросов. Во-первых, необходимы дополнительные доказательства надежности, валидности и возрастной эквивалентности явных и неявных оценок самонепрерывности. Например, самодостаточность для интервалов, которые входят в продолжительность взрослой жизни, может качественно отличаться от тех, которые простираются назад в детство или выходят за пределы ожидаемой продолжительности жизни. Будущие исследования должны также изучить более широкий спектр ковариат, а также ассоциации с процессно-ориентированными мерами непрерывности, включая мысленное путешествие во времени и повествование о жизни. Кроме того, чтобы исключить когортные эффекты в самооценке, перекрестные сравнения должны быть подтверждены лонгитюдными оценками. Наконец, принимая во внимание наличие межкультурных различий в самовосприятии (Markus & Kitayama, 2010), модели возрастных различий необходимо сравнивать между культурами.

Преодоление методологических проблем и устранение пробелов в оценке самодостаточности заложит основу для систематического изучения механизмов, лежащих в основе возрастных эффектов. Обзор потенциальных кандидатов выявляет широкий спектр теоретических взглядов, которые значительно расходятся, даже в рамках данной области исследований.

Объяснения возрастных различий в восприятии времени , например, включают когнитивные декременты, которые могут повлиять на восприятие краткосрочных интервалов (Pan & Luo, 2012), пропорциональный аргумент (Janet, 1877), согласно которому данное время интервал воспринимается не в абсолютном выражении, а в пропорции к уже прожитому времени, и карстенсеновский (1999; 2006) теория социально-эмоциональной избирательности, согласно которой возрастные ограничения в глобальных временных горизонтах перенаправляют мотивационные приоритеты в сторону настоящего момента.

В области развития личности, , в свою очередь, некоторые утверждали, что личность остается относительно стабильной во взрослом возрасте, потому что она имеет биологическую основу и претерпевает небольшие изменения после периода быстрого созревания в подростковом возрасте (Terracciano, Costa, & McCrae, 2006). ), в то время как другие предполагают, что изменение личности вызывается инвестированием в новые социальные роли, которые люди, скорее всего, возьмут на себя в раннем взрослом возрасте (Lodi-Smith & Roberts, 2007).

В литературе по автобиографической мысли исследователи, изучающие психические путешествия во времени, подчеркивают роль возрастных неврологических декрементов в системе конструктивной памяти (например, Addis, Wong, & Schacter, 2008; Benoit & Schacter, 2015; Szpunar & McDermott, 2008), в то время как исследователи, интересующиеся непрерывностью повествования, подчеркивают возрастные различия в силе я-концепции и роли жизненного опыта (Bluck & Alea, 2008; Reese et al. , 2011).

Возрастные различия в экономическом выборе о межвременных компромиссах, в свою очередь, одни авторы объясняют неврологическими декрементами (Samanez-Larkin, 2015), тогда как другие подчеркивают роль предшествующего опыта принятия решений, инсайтов в будущие эмоциональные состояния (Löckenhoff et al., 2011) или смещение приоритетов целей (Strough et al., 2014)

Наконец, теорий развития на протяжении жизни предполагают, что возрастные сдвиги в задачах и целях развития приводят к тому, что пожилые люди активно стремиться к самодостаточности. В Эриксоне (1959) эпигенетическая структура, поддержание постоянного ощущения себя считается важным на протяжении всей жизни, но оно становится основным направлением на последней фазе жизни, когда считается, что чувство целостности эго прокладывает путь к мудрости. Точно так же теория продолжительности жизни (Baltes, 1997) утверждает, что молодые люди сосредотачиваются на росте и изменении, тогда как пожилые люди сосредотачиваются на поддержании и преемственности, поскольку возрастные потери здоровья и других ресурсов становятся все более значительными (Baltes et al. , 1998; Эбнер, Фройнд и Балтес, 2006; Фройнд, Хеннеке и Ридигер, 2010).

Любая попытка разработать интегративную теоретическую основу для охвата возрастных различий в самодостаточности должна противоречить продолжающимся философским дебатам о лежащей в основе природы этой концепции. Конечно, возможно, что, подобно теориям «эго» из философской литературы, возрастные различия в самодостаточности можно объяснить одним основополагающим фактором. Лучшим кандидатом на роль такого фактора могут быть неврологические декременты и связанные с ними изменения в познании, которые включены в несколько рассмотренных выше теоретических схем. Однако в наших собственных исследованиях контроль когнитивных функций не учитывал возрастные различия в структурной непрерывности (Rutt & Löckenhoff, 2016b), а возрастной дефицит эпизодических деталей мысленных путешествий во времени не распространяется на положительные воспоминания (Comblain, D. ‘Argembeau, & Van der Linden, 2005) или случайные воспоминания, записанные в повседневных условиях (Schlagman, Kliegel, Schulz, & Kvavilashvili, 2009). ), предполагая, что мотивационные факторы могут играть роль. Таким образом, вместо того, чтобы опираться на единый механизм, возрастные вариации в непрерывности, скорее всего, объясняются «пучком» факторов, некоторые из которых могут быть неразрывно связаны с хронологическим возрастом (например, Джанет, 1877, пропорциональный аргумент), тогда как другие могут быть специфичными для когорты, основанными на предшествующем опыте или обусловленными обстоятельствами окружающей среды (например, ограниченным доступом к новым социальным ролям в более позднем возрасте).

Будущие исследования также должны более подробно изучить практическое и клиническое значение самодостаточности. Как отмечалось во введении, более высокое чувство самодостаточности было связано с рядом благоприятных результатов, но неясно, сохраняются ли такие преимущества в дальнейшей жизни и играют ли большую роль явные или неявные компоненты самодостаточности. роль в реальных результатах. Исследователям также следует учитывать потенциальные ловушки возрастного увеличения самодостаточности. Вполне вероятно, что чрезмерно сильное чувство непрерывности может мешать участию в новых социальных ролях (Moen, Erickson, & Dempster-McClain, 2000), препятствовать необходимым изменениям в поведенческих рутинах (Reich & Zautra, 19).91), или заставляют пожилых людей принимать хронические заболевания как часть своей идентичности вместо того, чтобы искать варианты лечения (Löckenhoff et al., 2013).

В заключение, после десятилетий исследований, предлагающих косвенные доказательства возрастного увеличения самодостаточности, за последние 5 лет наблюдается всплеск исследований, непосредственно проверяющих такие эффекты. Эти недавние исследования предоставляют последовательные доказательства положительной связи между хронологическим возрастом и как явными, так и неявными аспектами самодостаточности. Важно отметить, что возрастные эффекты не могут быть объяснены снижением когнитивных функций, и они, по-видимому, относительно независимы от связанных с возрастом ограничений в глобальных временных горизонтах будущего, предполагая, что самодостаточность затрагивает другое измерение возрастных сдвигов во временном толковании. Чтобы интегрировать эти результаты с более широкой литературой по развитию на протяжении жизни и определить возможные пути вмешательства, необходимы дальнейшие исследования для изучения ассоциаций между различными подкомпонентами самодостаточности, раскрытия основных механизмов и изучения практических последствий для взрослой жизни.

Финансирование

Подготовка этой статьи была частично поддержана грантом Национального института старения 1R21AG043741 C. Löckenhoff.

Благодарности

Более ранняя версия этой статьи «Восприятие старения и времени: рассказ о множественных механизмах» была представлена в качестве лекции Фонда Маргрет М. и Пола Б. Балтес 2014 г., посвященной премии Фонда, 19 ноября 2015 г. на 68-м ежегодном научном собрании Геронтологическое общество Америки, Орландо, Флорида.

Каталожные номера

Addis

Д. Р.

Musicaro

Р.

Кастрюля

Л.

, &

Schacter

Д. Л

. (

2010

Эпизодическое моделирование прошлых и будущих событий у пожилых людей: данные экспериментальной задачи рекомбинации

Психология и старение

369

–

376

. doi:

Аддис

Д. Р.

, &

Типпетт

Л. Дж

. (

2008

Вклад автобиографической памяти в содержание и непрерывность идентичности: социально-когнитивный нейробиологический подход

. В

Ф.

Сани

(ред.),

Самодостаточность: индивидуальные и коллективные взгляды

(стр.

–

Нью-Йорк

Psychology Press

. doi:

Аддис

Д. Р.

Вонг

А. Т.

, &

Schacter

Д. Л

. (

2008

Возрастные изменения в эпизодическом моделировании будущих событий

Психологическая наука

–

. doi:

Альберт

. (

1977

Теория временного сравнения

Психологический обзор

485

–

503

. doi:

Арон

А.

Арон

Э. Н.

, &

Смоллан

. (

1992

Включение другого в шкалу самости и структура межличностной близости

. . doi:

Этчли

Р. К.

. (

1989

Теория непрерывности нормального старения

Геронтолог

183

–

190

. doi:

Баарс

Б. Дж.

. (

2003

Глобальная мозговая сеть: обновленная информация о теории глобального рабочего пространства

Обзор науки и сознания

. Получено с http://cogweb.ucla.edu/CogSci/Baars-update_03.html

Мяч

Л.

, &

Чендлер

. (

1989

Формирование идентичности у суицидальной и несуицидальной молодежи: роль самодостаточности

Развитие и психопатология. doi:

Балтес

П. Б

. (

1997

О незавершенной архитектуре онтогенеза человека. Отбор, оптимизация и компенсация как основа теории развития

американский психолог doi:

Baltes

P.B.

Lindenberger

, &

Штаудингер

У. М.

. (

1998

Теория продолжительности жизни в психологии развития

. В

В.

Деймон

Р. М.

Лернер

В.

Деймон

, &

Р. М.

Лернер

(ред.),

Справочник по детской психологии: Теоретические модели развития человека

(Том

, 5-е изд. , стр.

1029

–

1143

Хобокен, Нью-Джерси

John Wiley & Sons Inc

. doi:

Baltes

P.B.

Reese

H.W.

, &

Липситт

Л. П

. (

1980

Психология развития в течение жизни

Ежегодный обзор психологии

–

110

. doi:

Бартельс

Д. М.

, &

Урминский

. (

2011a

О межвременном эгоизме: Как воспринимаемая нестабильность идентичности лежит в основе нетерпеливого потребления

Журнал потребительских исследований

182

–

198

. doi:

Бартельс

Д. М.

, &

Урминский

. (

2011b

«О межвременном эгоизме: как воспринимаемая нестабильность идентичности лежит в основе нетерпеливого потребления»: опечатка

Журнал потребительских исследований

406

. doi:

Бенуа

Р. Г.

, &

Schacter

Д. Л

. (

2015

Определение базовой сети, поддерживающей эпизодическую симуляцию и эпизодическую память, путем оценки вероятности активации

Нейропсихология

450

–

457

. doi:

Блок

. (

1961

Эго-идентичность, ролевая изменчивость и приспособление

Журнал консультационной психологии

392

–

397

. doi:

Blouin-Hudon

E.-M. К.

, &

Пычыл

Т. А

. (

2015

Переживание расширенного во времени «я»: первоначальная поддержка роли аффективных состояний, ярких ментальных образов и будущей самодостаточности в предсказании академической прокрастинации

. . doi:

Черный

С.

, &

Алеа

. (

2008

Воспоминание о том, что я был собой: функция непрерывности автобиографической памяти у молодых и пожилых людей

. В

Ф.

Сани

(Ред.),

Самодостаточность: индивидуальные и коллективные перспективы

(стр.

–

Нью-Йорк

Psychology Press

. doi:

Черный

С.

, &

Алеа

. (

2009

Думать и говорить о прошлом: зачем помнить? 9. doi:

Блюк

С.

Алеа

Н.

Хабермас

Т.

, &

Рубин

Д.Ц

. (

2005

Рассказ о трех функциях: самоотчеты об использовании автобиографической памяти

. 9. doi:

Черный

С.

, &

Хабермас

. (

2000

Схема истории жизни

Мотивация и эмоции

121

–

147

. doi:

Броткин

. (

2015

Самодостаточность в будущем и поведение в отношении здоровья (Диссертация бакалавриата с отличием)

. Чапел-Хилл, Северная Каролина:

UNC Чапел-Хилл

Брюн де Брюин

В.

Паркер

А. М.

, &

Фишхофф

. (

2007

Индивидуальные различия в способности взрослых принимать решения

Журнал личности и социальной психологии

938

–

956

. doi:

Брайан

Си Джей

, &

Хершфилд

Х. Е

. (

2012

Вы должны сделать это ради себя: увеличение пенсионных накоплений с призывом к ответственности

Journal of Experimental Psychology General

141

429

–

432

. doi:

Бюро трудовой статистики

(

2014

. Получено с http://www.bls.gov/news.release/tenure.nr0.htm

Carstensen

L. L

. (

2006

Влияние чувства времени на развитие человека

Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк)

312

1913

–

1915

. doi:

Карстенсен

Л. Л.

Исааковиц

Д. М.

, &

Чарльз

С. Т

. (

1999

Серьезно относитесь ко времени. Теория социально-эмоциональной избирательности

Американский психолог

165

–

181

. doi:

Карстенсен

Л. Л.

Пасупати

М.

Майр

У.

, &

Нессельроуд

Дж. Р

. (

2000

Эмоциональный опыт в повседневной жизни на протяжении взрослой жизни

Журнал личности и социальной психологии

644

–

655

. doi:

Carstensen

L. L.

Turan

Scheibe

Ram

Ersner-Hershfield

Samanez-Larkin

G. R.

,…

Нессельроуд

Дж. Р

. (

2011

Эмоциональный опыт улучшается с возрастом: данные, основанные на более чем 10-летнем опыте выборки

Психология и старение

–

doi:

Чепмен

Великобритания

, &

Перевороты

E. J

. (

1999

Предпочтения во времени и профилактическое поведение в отношении здоровья: Принятие вакцины против гриппа

Принятие медицинских решений: международный журнал Общества принятия медицинских решений doi:

Чендлер

М. Дж.

Лалонд

К. Э.

Сокол

Б. В.

, &

Халлетт

. (

2003

Настойчивость личности, развитие личности и самоубийство: исследование подростков из числа коренных и некоренных жителей Северной Америки

Монографии Общества исследований детского развития

vii

–

viii, 1

. doi:

Чарльз

С. Т.

, &

Карстенсен

Л. Л

. (

2010

Социальное и эмоциональное старение

Ежегодный обзор психологии

383

–

409

. doi:

Коул

С. Н.

Моррисон

К. М.

, &

Конвей

М. А

. (

2013

Эпизодическое мышление будущего: связь нейропсихологических показателей с эпизодическими деталями у молодых и пожилых людей

Ежеквартальный журнал экспериментальной психологии (2006)

1687

–

1706

. doi:

Comblain

D’Argembeau

, &

Ван дер Линден

. (

2005

Феноменальные характеристики автобиографических воспоминаний об эмоциональных и нейтральных событиях у пожилых и молодых людей

Экспериментальные исследования старения

173

–

189

. doi:

Coughlin

Lyons

K.E.

, &

Гетти

. (

2014

Воспоминание о прошлом для представления будущего в среднем детстве: связи развития между проспективной и эпизодической памятью

Когнитивное развитие

–

110

. doi:

D’Argembeau

Stawarczyk

Majerus

Collette

Van der Linden

, &

Лосось

. (

2010

Модуляция медиальной префронтальной и нижней теменной коры при размышлениях о прошлом, настоящем и будущем «я»

Социальная неврология

187

–

200

. doi:

Dennett

D. C

. (

1992

Самость как центр тяжести повествования

. В

Ф.

Кессель

П.

Коул

, &

Д.

Джонсон

(ред. ),

Я и сознание: множественные точки зрения

Хиллсдейл, Нью-Джерси

Эрлбаум

. doi:

Декарт

. (

1649

Страсти де лам

Париж

Анри Ле Гра

Эбнер

Н.К.

Фройнд

А.М.

, &

Балтес

П. Б

. (

2006

Изменение ориентации личности в процессе развития от юности до поздней взрослой жизни: от стремления к получению прибыли к сохранению и предотвращению потерь

. . doi:

Эриксон

E. H

. (

1959

Идентичность и жизненный цикл

Нью-Йорк

Нортон

Эриксон

Э. Х

. (

1968

Идентичность: Молодость и кризис

Оксфорд, Англия

Norton & Co

. doi:

Ersner-Hershfield

Garton

M. T.

Баллард

К.

Саманес-Ларкин

Г. Р.

, &

Кнутсон

. (

2009

Не переставайте думать о завтрашнем дне: Индивидуальные различия в будущей непрерывности объясняют экономию

. . дои:

Ersner-Hershfield

Wimmer

G. E.

, &

Кнутсон

. (

2009

Сбережения для будущего себя: Нейронные измерения будущей самонепрерывности предсказывают временное дисконтирование

Социальная когнитивная и аффективная неврология

–

. дои:

Фивуш

. (

2011

Развитие автобиографической памяти

Ежегодный обзор психологии

559

–

582

. doi:

Фройнд

А. М.

Хеннеке

М.

, &

Ридигер

. (

2010

Возрастные различия в результатах и фокусе процесса

Европейский журнал психологии развития

198

–

222

. doi:

Фукс

. (

2007

Фрагментированные личности: темпоральность и идентичность при пограничном расстройстве личности

Психопатология

379

–

387

. doi:

Gaesser

Sacchetti

D. C.

Addis

D. R.

, &

Schacter

Д. Л

. (

2011

Характеристика возрастных изменений памяти прошлого и представления будущего

Психология и старение

–

doi:

Грейс

Л.

Дьюхерст

С. А.

, &

Андерсон

Р. Дж.

. (

2016

СКАЗКА дисфорика: Взаимосвязь между самооценкой функций автобиографической памяти и симптомами депрессии

Память (Хов, Англия)

1173

–

1181

. doi:

Зеленый

Л.

Фрай

А. Ф.

, &

Майерсон

Дж

. (

1994

Дисконтирование отсроченных вознаграждений — Сравнение продолжительности жизни

Психологические науки

–

. doi:

Хабермас

Т.

, &

Черный

. (

2000

Получение жизни: появление истории жизни в подростковом возрасте

Психологический бюллетень

126

748

–

769

. doi:

Хабермас

Т.

, &

Кёбер

. (

2015

Автобиографические рассуждения в жизненных нарративах смягчают влияние биографических нарушений на чувство самодостаточности

Память (Хов, Англия)

664

–

674

. дои:

Халфманн

К.

Хеджкок

В.

, &

Денбург

Н. Л

. (

2013

Возрастные различия при дисконтировании будущих прибылей и убытков

Журнал нейробиологии, психологии и экономики

–

. дои:

Харрисон

Г. В.

Лау

М. И.

, &

Уильямс

М. Б

. (

2002

Оценка индивидуальных учетных ставок в Дании: полевой эксперимент

. . doi:

Хартер

. (

1998

Развитие представлений о себе

. В

Н.

Айзенберг

Н.

Айзенберг

(ред.),

Справочник по детской психологии: социальное, эмоциональное и личностное развитие

(том

., 5-е изд., стр.

553

– 60

0).

Хобокен, Нью-Джерси

Джон Вили и сыновья Inc

. doi:

Хекхаузен

Дж.

, &

Крюгер

Дж

. (

1993

Ожидания развития в отношении себя и большинства других людей: возрастная классификация по трем функциям социального сравнения

Психология развития

539

–

548

. doi:

Hershfield

H. E

. (

2011

Будущая самодостаточность: как концепции будущего себя трансформируют межвременной выбор

. В

Г. Р.

Саманез Ларкин

(ред.),

Принятие решений на протяжении жизни

(Том

1235

, стр.

–

). doi:

Hershfield

H. E.

Cohen

T. R.

, &

Томпсон

. (

2012

Короткие горизонты и заманчивые ситуации: Отсутствие преемственности к себе в будущем приводит к неэтичным решениям и поведению

Организационное поведение и процессы принятия решений человеком

117

298

–

310

. doi:

Хьюм

. (

1738

Трактат о человеческой природе

Лондон

Джон Нун

Джеймс

Вт

. (

1890

Основы психологии

(Том

Нью-Йорк

Генри Холт и Ко

Джанет

. (

1877

Внутренняя иллюзия оптики

. .

Janssen

S.M.J.

Нака

М.

, &

Фридман

Вт Дж

. (

2013

Почему с возрастом кажется, что жизнь ускоряется? . doi:

Jimura

Myerson

Hilgard

Keighley

BRAVER

T.S. S. S.

BRAVER

T.S. S. S.

, &

Зеленый

. (

2011

Независимость от домена и стабильность у молодых и пожилых людей Дисконтирование отсроченных вознаграждений

Поведенческие процессы. doi:

Джон

Д.

, &

Ланг

Франция

. (

2015

Субъективное ускорение восприятия времени в повседневной жизни во взрослом возрасте

Психология развития

1824

–

1839

. doi:

Карлссон

Н.

Юлиуссон

А.

Гранквист

Г.

, &

Герлинг

. (

2002

Влияние цели решения на эскалацию

Acta Psychologica

111

309

–

322

. doi:

Кассам

К. С.

Гилберт

Д. Т.

Бостон

А.

, &

Уилсон

Т. Д

. (

2008

Будущая ангедония и учет времени

Журнал экспериментальной социальной психологии

1533

–

1537

. doi:

Kelley

W. M.

Macrae

C. N.

Wyland

C. L.

Caglar

Inti

. , &

Хизертон

Т. Ф

. (

2002

Найти себя? Связанное с событием исследование фМРТ

Журнал когнитивной нейронауки

785

–

794

. doi:

Ким

Б.К.

, &

Зауберман

. (

2009

Восприятие упреждающего времени при временном дисконтировании

Журнал нейробиологии, психологии и экономики

–

101

. doi:

Клаппрот

. (

2008

Время и принятие решений у людей

Когнитивная, аффективная и поведенческая неврология

509

–

524

. doi:

Крогер

Дж.

Мартинуссен

М.

, &

Марсия

Дж. Э

. (

2010

Изменение статуса идентичности в подростковом и юношеском возрасте: метаанализ

. . дои:

Лахман

М. Е.

Рёке

К.

Росник

К.

, &

Рифф

К. Д

. (

2008

Реализм и иллюзия во временных представлениях американцев об удовлетворенности своей жизнью: возрастные различия в реконструкции прошлого и предвидении будущего

Психологическая наука

889

–

897

. doi:

Ланг

Франция

Вайс

Д.

Герсторф

Д.

, &

Вагнер

Г. Г

. (

2013

Прогнозирование удовлетворенности жизнью во взрослой жизни: преимущества мрачного будущего?

Психология и старение

249

–

261

. doi:

Лоутон

М. П.

Клебан

М. Х.

Раджагопал

Д.

, &

Дин

Дж

. (

1992

Аспекты аффективного опыта в трех возрастных группах

Психология и старение

171

–

184

. doi:

Локк

Дж

. (

1689

Эссе о гуманном понимании

Лондон

Томас Бассет

Локенхофф

C. E

. (

2011

Возраст, время и принятие решений: от скорости обработки данных до глобальных временных горизонтов

Анналы Нью-Йоркской академии наук

1235

–

. doi:

Löckenhoff

C. E.

Laucks

S. S.

Port

A. D.

Tung

Wethington

, &

Рейд

М. С

. (

2013

Временные горизонты лечения боли: понимание точки зрения врачей, физиотерапевтов и их взрослых пациентов среднего и старшего возраста

Геронтолог

850

–

860

. doi:

Löckenhoff

C. E.

O’Donoghue

, &

Даннинг

. (

2011

Возрастные различия во временном дисконтировании: роль диспозиционного аффекта и ожидаемых эмоций

Психология и старение

274

–

284

. doi:

Löckenhoff

C. E.

Rutt

J. L

. (

2015

Возрастные различия в восприятии времени и их значение для принятия решений на протяжении всей жизни

. В

Т. М.

Гесс

Дж.

Строу

C. E.

Löckenhoff

T. M.

Hess

Strough

, &

Лёкенхофф

(ред.),

Старение и принятие решений: эмпирические и прикладные перспективы

(стр.

213

–

233

Сан-Диего, Калифорния

Elsevier Academic Press

. doi:

Лоди-Смит

Дж.

, &

Робертс

Б.В

. (

2007

Социальные инвестиции и личность: метаанализ взаимосвязи личностных качеств с инвестициями в работу, семью, религию и волонтерство

Обзор психологии личности и социальной психологии: официальный журнал Общества психологии личности и социальной психологии, Inc.

–

. doi:

Маркус

. (

1977

Я-схемы и обработка информации о себе

Журнал личности и социальной психологии

–

. doi:

Маркус

Х. Р.

, &

Китаяма

. (

2010

Культуры и самости: цикл взаимной конституции

Перспективы психологической науки: журнал Ассоциации психологических наук doi:

Маркус

Х.

, &

Нуриус

. (

1986

Возможные личности

Американский психолог. doi:

McAdams

D. P

. (

2013

Психологическая самость как актер, агент и автор

Перспективы психологической науки: журнал Ассоциации психологических наук

272

–

295

. doi:

Маклин

К. К.

, &

Фурнье

М. А

. (

2008

Содержание и процессы автобиографического рассуждения в нарративной идентичности

Журнал исследований личности

527

–

545

Моэн

П.

Эриксон

М. А.

, &

Демпстер-МакКлейн

. (

2000

Социальная ролевая идентичность пожилых людей в пенсионном сообществе с постоянным уходом

Исследование старения

559

–

579

. doi:

Нейссер

. (

1988

Пять видов самопознания

Философская психология

–

. doi:

Наттин

Дж

. (

1985

Перспектива будущего и мотивация: теория и метод исследования

(Rev. ed. на английском языке. ed.).

Лувен, Бельгия

Leuven University Press

О’Донохью

Т.

, &

Рабин

. (

2000

Экономика немедленного удовлетворения

Журнал принятия поведенческих решений

233

–

250

. doi:

О’Донохью

Т.

, &

Рабин

. (

2008

Промедление с долгосрочными проектами

. . doi:

Старый

С. Р.

, &

Наве-Бенджамин

. (

2008

Дифференциальное влияние возраста на предметные и ассоциативные показатели памяти: метаанализ

. . doi:

Пан

Ю.

, &

Луо

Q.-Y

. (

2012

Рабочая память модулирует восприятие времени

. . doi:

Парфит

. (

1971

Идентификация личности

Философское обозрение

–

. doi:

Парфит

. (

1987

Причины и лица

Оксфорд, Великобритания

Clarendon Press

. doi:

Пасупати

М.

Мансур

Э.

, &

Брубейкер

Дж. Р

. (

2007

Разработка истории жизни: построение отношений между собой и опытом в автобиографических повествованиях

. . doi:

Пронин

Э.

, &

Росс

. (

2006

Временные различия в самоприписывании черт: когда я рассматривается как другой

. . doi:

Куойдбах

Дж.

Гилберт

Д. Т.

, &

Уилсон

Т. Д

. (

2013

Иллюзия конца истории

Science (Нью-Йорк, штат Нью-Йорк)

339

–

. doi:

Raffard

Bortolon

D’Argembeau

Gardes

Gely-Nargeot

M. C.

Capdevielle

, &

Ван дер Линден

. (

2016

Самопроецирование в будущее у больных шизофренией: предварительное перекрестное исследование

Память (Хов, Англия)

826

–

837

. doi:

Рэтбоун

С. Дж.

Мулен

С. Дж.

, &

Конвей

М. А

. (

2008

Эгоцентричные воспоминания: воспоминания и я

. . doi:

Reese

Haden

C. A.

Baker-Ward

Bauer

Fivush

, &

Орнштейн

П. А

. (

2011

Согласованность личных нарративов на протяжении всей жизни: многомерная модель и метод кодирования

Журнал познания и развития: официальный журнал Общества когнитивного развития doi:

Рис

С.

, &

Пасупати

. (

2010

Размышления о важном для себя опыте: разница в возрасте взрослых

Психология развития

479

–

490

. doi:

Райх

, &

Заутра

А. Дж.

. (

1991

Анализ черты рутинизации у пожилых людей

. . doi:

Робертс

Б.В.

Уолтон

К.Е.

, &

Фихтбауэр

Вт

. (

2006

Закономерности средних изменений личностных черт на протяжении жизни: метаанализ лонгитюдных исследований

Психологический бюллетень

132

–

. doi:

Röcke

S. C.

, &

Смит

Дж

. (

2009

Внутрииндивидуальная изменчивость положительного и отрицательного влияния в течение 45 дней: колеблются ли пожилые люди меньше, чем молодые люди?

Психология и старение

863

–

878

. doi:

Рутт

Дж. Л.

, &

Локенхофф

C. E

. (

2012

Время ускользает? Возрастные различия в субъективном сжатии будущего времени

Доклад, представленный на ежегодном собрании Общества личности и социальной психологии

Новый Орлеан, Луизиана

Рутт

Дж. Л.

, &

Локенхофф

C. E

. (

2016a

Возрастные паттерны в мысленных представлениях времени: лежащие в основе конструкции и соответствующие ковариаты

Экспериментальные исследования старения

289

–

306

. doi:

Рутт

Дж. Л.

, &

Локенхофф

C. E

. (

2016b

Из прошлого в будущее: временная самодостаточность на протяжении всей жизни

. . doi:

Рутт

Дж. Л.

, &

Локенхофф

C. E

. (

2015

Гиперболические траектории самонепрерывности прошлого и будущего и их связь с временным дисконтированием

Доклад, представленный на Ежегодном съезде Ассоциации психологических наук

Нью-Йорк

Рифф

. (

1984

Развитие личности изнутри: Субъективный опыт изменений во взрослом возрасте и старении

. В

П. Б.

Балтес

О. Г.

Брим

(Eds.),

Lifestime Development and Behavior

(Vol.

, стр.

244

–

279

Нью-Йорк

Academic Press

Рифф

К. Д

. (

1991

Возможные «я» во взрослой жизни и в старости: история о смене горизонтов

Психология и старение

286

–

295

doi:

Саде

Н.

, &

Карниол

. (

2012

Чувство непрерывности как ресурс адаптивного преодоления потери работы

Журнал профессионального поведения

–

. doi:

Саманес-Ларкин

Г. Р

. (

2015

Неврология принятия решений и старение

. В

T. M.

Hess

Strough

C. E.

Löckenhoff

T. M.

Hess

Strough

, &

Лёкенхофф

(ред. ),

Старение и принятие решений: эмпирические и прикладные перспективы

(стр.

–

Сан-Диего, Калифорния

Elsevier Academic Press

. doi:

Сани

. (

2008

Самодостаточность: индивидуальный и коллективный взгляды

Нью-Йорк

Psychology Press

. doi:

Schacter

D. L.

, &

Аддис

Д. Р

. (

2008

Когнитивная нейронаука конструктивной памяти: Воспоминание о прошлом и воображение будущего

. В

Дж.

Драйвер

П.

Хаггард

, &

Т.

Шалис

(ред.),

Психические процессы в головном мозге человека

(стр.

–

Нью-Йорк

Oxford University Press

. doi:

Schacter

D.L.

Gaesser

, &

Аддис

Д. Р

. (

2013

Вспоминая прошлое и представляя будущее у пожилых людей

Геронтология

143

–

151

. doi:

Schewe

C.D.

, &

Мередит

. (

2004

Сегментирование глобальных рынков по когортам поколений: определение мотивации в возрасте 9 лет0013

Журнал потребительского поведения

–

. doi:

Шлагман

С.

Клигель

М.

Шульц

Дж.

, &

Квавилашвили

. (

2009

Различное влияние возраста на непроизвольную и произвольную автобиографическую память

. . doi:

Sedikides

Wildschut

Cheung

W. Y.

Routledge

Hepper

E. G.

Arndt

,…

Вингерхутс

А. Дж.

. (

2016

Ностальгия способствует самодостаточности: раскрытие механизма (социальная связь) и следствия (эвдемоническое благополучие)

Emotion (Вашингтон, округ Колумбия)

524

–

539

. doi:

Sedikides

Wildschut

Routledge

, &

Арндт

Дж

. (

2015

Ностальгия противодействует самопрерывности и восстанавливает самонепрерывность

Европейский журнал социальной психологии. doi:

Сото

John

Гослинг

S.D.

, &

Поттер

Дж

. (

2011

Возрастные различия в личностных чертах от 10 до 65 лет: домены и аспекты Большой пятерки в большой поперечной выборке

Журнал личности и социальной психологии

100

330

–

348

. doi:

Spreng

Р. Н.

, &

Левин

. (

2006

Временное распределение прошлых и будущих автобиографических событий на протяжении жизни

. . doi:

Staudinger

U.M.

Black

, &

Герцберг

П. Ю

. (

2003

Оглядываясь назад и глядя вперед: возрастные различия взрослых в согласованности диахронных оценок субъективного благополучия

Психология и старение

–

. doi:

Строу

Дж.

Карнс

Т. Е.

, &

Шлоснагле

. (

2011

Эвристика принятия решений и предубеждения на протяжении всей жизни

. В

Г. Р.

Саманез Ларкин

(ред.),

Принятие решений в течение жизни

(Том

1235

, стр.

–

). doi:

Strough

Mehta

C. M.

McFall

J. P.

, &

Шуллер

К. Л

. (

2008

Являются ли пожилые люди менее подверженными заблуждению о невозвратных затратах, чем молодые люди?

Психологическая наука

650

–

652

. doi:

Strough

Schlosnagle

, &

ДиДонато

. (

2011

Понимание решений о необратимых затратах с точки зрения пожилых и молодых людей

Журналы геронтологии, Серия B, Психологические науки и социальные науки

681

–

686

3 9. doi:

Strough

Schlosnagle

Karns

Т.

Лемастер

П.

, &

Пичаяйотин

. (

2014

Не теряйте времени даром: ограничение временных горизонтов продолжительности жизни уменьшает ошибку невозвратных затрат

. . doi:

Шпунар

К. К.

, &

Макдермотт

К. Б

. (

2008

Вспоминая прошлое, чтобы представить будущее

. В

С. А.

Чтение

С. А.

Считывание

(ред.),

Cerebrum 2008: Новые идеи в науке о мозге

(стр.

–

Вашингтон, округ Колумбия

Дана Пресс

Терраччано

А.

Коста

П. Т.

младший , &

МакКрей

Р. Р.

. (

2006

Пластичность личности после 30 лет

Бюллетень психологии личности и социальной психологии

999

–

1009

. doi:

Terracciano

McCrae

R. R.

Brant

L. J.

, &

Коста

П. Т.

младший . (

2005

Анализ иерархического линейного моделирования шкал NEO-PI-R в Балтиморском продольном исследовании старения

Психология и старение

493

–

506

. doi:

Тиммер

И.

Стеверинк

Н.

Стивенс

Н.

, &

Диттманн-Кохли

. (

2003

Личностные представления об устойчивости во второй половине жизни

Журнал исследований старения

427

–

443

. doi:

Тролль

Л. Э.

, &

Скафф

М. М

. (

1997

Восприятие преемственности себя в глубокой старости

. . doi:

Ван Гелдер

Дж. Л.

Хершфилд

Х. Е.

, &

Нордгрен

L. F

. (

2013

Яркость будущего «я» предсказывает преступность

Психологическая наука

974

–

980

. doi:

Бюро переписи населения США

. (

2015

. Получено с http://www.census.gov/hhes/migration/data/cps/cps2015.html

Вергилий

. (

29 г. до н.э.

.).

. Получено с http://classics. mit.edu/Virgil/georgics.html. , &

Троп

. (

2008

Представления о себе в ближайшем и отдаленном будущем

Журнал личности и социальной психологии

757

–

773

. doi:

Ван

, &

Кох

Дж. Б. К.

. (

2015

Как все будет в следующий раз? Самостоятельная работа в построении будущих мероприятий среди детей школьного возраста

Сознание и познание: международный журнал

131

–

138

. doi:

Уотерман

А. С.

, &

Лучник

S. L

. (

1990

Взгляд на формирование идентичности на протяжении всей жизни: развитие формы, функции и процесса

. В

П. Б.

Балтес

Д. Л.

Фезерман

Р. М.

Лернер

П. Б.

Балтес

Д. Л.

Фезерман

, &

Р. М.

Лернер

(Eds.),

Продолжительность жизни, развитие и поведение

(Том

, стр.

–

Хиллсдейл, Нью-Джерси, Англия

Lawrence Erlbaum Associates, Inc

Верден

Дж

. (

2016

Психология восприятия времени

Лондон

Палгрейв Макмиллан

. doi:

Виттманн

М.

, &

Ленхофф

. (

2005

Влияние возраста на восприятие времени

Психологические отчеты

921

–

935

. doi:

Zauberman

Kim

B.K.

Malkoc

S.A.

, &

Беттман

Дж. Р

. (

2009

Дисконтирование времени и дисконтирование времени: субъективное восприятие времени и межвременные предпочтения

Журнал маркетинговых исследований

543

–

556

. doi:

Примечания автора

*Адресная переписка с Коринной Э. Лёкенхофф, доктором философии, Департамент человеческого развития, Марта ван Ренсселер Холл G60B, Корнельский университет, Итака, Нью-Йорк 14853. Электронная почта: [email protected]

Редактор решения: Rachel Pruchno, PhD

© Автор, 2017 г. Опубликовано издательством Oxford University Press от имени Геронтологического общества Америки. Все права защищены. Для разрешений, пожалуйста, по электронной почте: [email protected].

Раздел выпуска:

ОСОБЕННЫЙ АРТИКУЛ

Скачать все слайды

Цитаты

Альтметрика

Дополнительная информация о метриках

Оповещения по электронной почте

Оповещение об активности статьи

Предварительные уведомления о статьях

Оповещение о новой проблеме

Получайте эксклюзивные предложения и обновления от Oxford Academic

Ссылки на статьи по телефону

Последний
Самые читаемые
Самые цитируемые

Проблемы и планы на будущее среди провайдеров паратранзита

Стратегии преодоления сомнений в отношении вакцины против COVID-19 среди персонала домов престарелых в Огайо

Эффективность программы предотвращения падений на открытом воздухе «Безопасная прогулка»: рандомизированное контролируемое исследование

Эйджизм в дискурсе и практике разработки цифровых технологий для пожилых людей: предварительный обзор

Самооценка проблем со зрением и ограничений ежедневной активности: сдерживающая роль характеристик соседства

Доцент кафедры эпидемиологии

Новый Орлеан, Луизиана

Постоянный помощник/доцент эпидемиологии (2 должности)

Колумбия, Южная Каролина

Университет Рочестера Отделение инфекционных заболеваний Должность преподавателя: клинические испытания вакцины против ВИЧ

Рочестер, Нью-Йорк

Врач-инфекционист

Брисбен, Другое / Не США

Просмотреть все вакансии

Объявления

«Я» на своей оси: основа для понимания депрессии

Скачать PDF

Перспектива
Открытый доступ
Опубликовано: 18 января 2022 г.

Кристофер Г. Дэйви ORCID: orcid.org/0000-0003-1431-3852 ¹ и
Бен Дж. Харрисон ¹

Трансляционная психиатрия том 12 , Номер статьи: 23 (2022) Процитировать эту статью

4835 доступов
3 Цитаты
18 Альтметрический
Сведения о показателях

Субъекты

Депрессия
Неврология

Abstract

Самость по-разному переживается при депрессии. Он пронизан всепроникающим плохим настроением и структурирован негативными мыслями, связанными с самим собой. Понятие «я» было трудно определить — это одна из причин, по которой сейчас оно редко становится объектом исследования психиатрии, — но результаты функциональной визуализации мозга и других исследований в области неврологии дали новые идеи. Они выяснили, как самость поддерживается сложными иерархическими мозговыми процессами. Телесные ощущения поднимаются через спинной мозг, ствол мозга и подкорковые области к корковым сетям, где сеть режима по умолчанию находится на вершине, интегрируя интероцептивные сигналы с информацией о расширенной социальной среде. Мы обсуждаем, как это формирует «ось себя», и демонстрируем, как депрессия сбивает эту ось. Наша модель депрессии с собственной осью устанавливает новый взгляд на расстройство. В нем подчеркивается многоуровневый характер депрессии и то, как воздействия, оказываемые на разных объяснительных уровнях, влияют на другие по оси. Это предполагает, что различные методы лечения могут быть эффективными при депрессии, от вмешательства в образ жизни до психотерапии и лекарств: они нацелены на разные аспекты личности, но изменения на одном уровне оси «я» могут повлиять на другие вдоль нее. Наша концепция депрессии устанавливает центральную роль личности, которая снова может стать полезным объектом исследования.

Самоизменение при депрессии. Оно ощущается качественно иначе: это Я, которому не хватает воли, и которое пропитано чувством усталости и бесцельности. О себе думают в негативном ключе. Депрессивный человек размышляет о недостатках своего «я», чувствует вину за прошлые действия и испытывает чувство предчувствия и безнадежности в отношении своего будущего. При депрессии способ «нахождения себя в мире» уже не тот [1].

Здесь мы исследуем представление о себе, которое по-разному воспринимается в депрессии. Мы рассматриваем концепции личности и то, как результаты исследований изображений мозга внесли ясность. Это исследование показывает, что внутренние модели «я» сопоставляются с сетями мозга, которые координируют и интегрируют его разнообразные функции, поддерживая опыт единого, единственного «я» [2]. На эти процессы влияет депрессия, и мы утверждаем, что рассмотрение депрессии через нейронаучно обоснованное понимание себя обеспечивает полезную основу для понимания ее симптоматических проявлений. Это точка зрения, которая подчеркивает многогранный характер депрессии и множество подходов, которые могут быть эффективными при ее лечении.

Самоопределение

Самость выпала из поля зрения как объект исследования в психиатрии. В течение девятнадцатого и начала двадцатого веков считалось, что распад самости является неотъемлемой частью развития психотических расстройств [3], а с начала до середины двадцатого века психодинамические теоретики полагали, что нарушения эго (концепция, не тождественная самость, но близкая к ней) объяснила депрессию [4, 5]. Однако в последние десятилетия в концептуализации депрессии преобладали акценты на роли нейротрансмиттерных систем, с одной стороны, и иррациональных моделях мышления, с другой. В то время как последнее включает в себя искаженные мысли о себе, именно негативный характер мыслей был в центре внимания. Эти теории депрессии имели тенденцию сосредотачиваться только на отдельных объяснительных уровнях. Но, как утверждал Кендлер, сложная природа психических заболеваний предполагает, что их гораздо лучше понять как возникающие в результате взаимодействия нескольких уровней [6].

Самость перестала быть предметом изучения, отчасти потому, что неясно, что представляет собой объект исследования. Что такое я? У нас есть интуитивное понимание того, что подразумевается под этим, хотя это ускользает от простого определения [7]. Однако существует достаточно широкое согласие в отношении его основных характеристик: достаточное согласие, чтобы позволить набросок себя, который можно связать с лежащими в основе мозговыми процессами.

Эмпирическое и нарративное «я»

Есть два основных аспекта «я». Первая — это самость, которую мы переживаем в настоящий момент. Оно формирует наше субъективное ощущение бытия, и мы постигаем его присутствие без необходимости фокусировать на нем свое внимание. Его описывают по-разному: «ядро ядра» [8], «основное я» [9].], «минимальное Я» [10] и дорефлексивное Я [11]. Мы используем термин «эмпирическое Я» — предложенный Эпштейном [12] и Захави [13] — чтобы подчеркнуть, что этот аспект Я познается на основе прямого опыта без необходимости когнитивной проработки.

Эмпирическое «я» соматически встроено — находится под влиянием гомеостатического состояния тела — и переживается в субъективных, качественных терминах: в частности, как «я» с аффективным тоном. Мы утверждаем, что именно этот аспект эмпирического «я» наиболее важен для понимания депрессии. Дамасио называет аффективный компонент эмпирического «я» состоящим из «фоновых эмоций», которые, по его словам, обеспечивают «ощущение самой жизни, ощущение бытия» [14]. Эти аффективные состояния, или настроения, отражают состояние тела: под влиянием таких процессов, как состояния бодрствования и сытости (или их относительное отсутствие), болезней и сопровождающих их воспалительных процессов, а также дискретных эмоциональных переживаний. Они индексируют текущее состояние тела по мере его нахождения в мире. Настроения — это внутренние, субъективные переживания, которые нельзя свести к более фундаментальным переживаниям. У них могут быть внешние проявления, но само состояние настроения является частным.

Второй аспект личности — это то, что становится объектом нашего внимания. Этот аспект самости состоит из представлений о себе и о себе-другом (т. е. социальном). Его называют «эмпирическим Я» [15], «автобиографическим Я» [8] и «когнитивным Я» [12]. Мы используем термин «нарративное Я» — предложенный Деннеттом [16] и одобренный Галлахером [10] — чтобы подчеркнуть, что это аспект Я, который воспринимается как обладающий непрерывностью во времени и существующий в матрице ассоциации, основанные на опыте. Нарративное «я» строится на эмпирическом «я» и расширяет его: у нас есть ощущение, что «я» существовало в прошлом, и мы можем представить себе его присутствие в будущем. Это ощущение себя, которое включает в себя «зеркальное я» Кули («зеркальце» — архаичный термин для обозначения зеркала): мы думаем о том, как мы кажемся другим и о том, как они нас оценивают [17]. Мы предполагаем, что другие думают о нас так же, как мы думаем о них, и имеем внутреннее представление о форме, которую принимают такие мысли. Нарративное «я» имеет психологическое содержание, на которое влияют социокультурные факторы: природа сообщества, в котором мы живем, как в контексте семьи и дружбы, так и в контексте более широких социальных влияний.

Изменяющееся, но единственное «я»

Наше ощущение себя динамично, меняясь в зависимости от природы представлений, представляемых сознательному осознанию. Оно различается не только по содержанию, но и по степени представления себя. Когда мы сосредоточены на задачах, на событиях внешнего мира, мы иногда можем вообще не осознавать себя («теряемся в работе») [18, 19]. О подобных переживаниях сообщают люди, которые занимаются глубокой медитацией или принимают психоделические наркотики [20, 21]. При депрессии часто верно обратное: депрессивный человек может быть настолько поглощен внутренними процессами, что ему трудно сосредоточиться на событиях вне его [22].

Важной особенностью самости является то, что она воспринимается как единое явление. Хотя мы подчеркиваем два аспекта самости — эмпирический и повествовательный — они воспринимаются как одно целое и на самом деле не четко очерчены, а существуют на обоих концах континуума [8]. Ощущение себя может варьироваться в разных контекстах и в разные периоды жизни (в том числе во время депрессии), и иногда оно может ощущаться более фрагментарным, а иногда более сплоченным, что может свидетельствовать о том, что мы содержим множественные и разделенные «я». Однако самость, как мы ее определили, хотя и сложна и изменчива, переживал как единственное: отчасти потому, что самость тесно связана с одним телом [18, 23]. Он имеет единый характер, который мы ощущаем как нахождение в какой-то центральной части нашего сознательного осознания, что отражено в описании Стросоном самости как «внутреннего ментального присутствия» [24] и Деннетта как «центра нарративной гравитации» [16]. ].

Итак, основные характеристики личности, как мы ее определили:

1.
Самость воспринимается как единый феномен, хотя и состоит из разных аспектов.
2.
Один аспект — эмпирическая самость — формирует наше фундаментальное чувство бытия. Оно встроено в наше тело и проникнуто состояниями настроения, возникающими в результате соматических процессов.
3.
Другой аспект — нарративное «я» — это то «я», о котором мы можем думать и о котором у нас есть основания полагать, что другие люди думают о них так же, как мы думаем о них.
4.
Эти аспекты существуют на обоих концах континуума и сосуществуют в любое конкретное время в большей или меньшей степени.
5.
Самость различается в своем представлении, с различными аспектами, присутствующими в разных контекстах, что может означать, что на самом деле ее вообще не существует. Но для большинства из нас «я» существует как повседневный опыт.

Самость в депрессии

Депрессия оказывает глубокое влияние на субъективное ощущение человека в мире. Это не просто то же самое «я», каким оно было раньше, но с наложенными на него симптомами депрессии. Сейчас это другое Я , населяющее мир, который воспринимается по-другому [1]. Это самость, внушенная всепроникающим низким настроением, обитающая в мире, в котором нет возможности для положительных переживаний и в котором в любом случае нет энергии или мотивации для получения положительных переживаний.

Симптомы, которые включают в себя диагноз большого депрессивного расстройства, можно с пользой классифицировать на симптомы, отражающие аффекты и влечения (депрессивное настроение, ангедония и сниженная мотивация), имеющие когнитивные проявления (самокритичность, трудности с концентрацией внимания и суицидальные мысли) , отражающие основные жизненные процессы (изменение сна, аппетита, психомоторной активности). Эти симптомы могут присутствовать во многих комбинациях, а в случае соматических процессов могут иметь противоположную полярность, так что считается, что существует несколько типов депрессии. Попытки категоризировать депрессию за последнее столетие — меланхолическую или немеланхолическую, типичную и атипичную — не оказались клинически полезными [25, 26]; отчасти потому, что симптомы не разделяются последовательным образом [27]. Более поздние подходы изучали симптомы депрессии с помощью сетевого анализа, демонстрируя, как наличие определенных симптомов, по-видимому, стимулирует развитие других, которые в сочетании с другими симптомами влияют на другие симптомы в сложных и изменчивых моделях. Хотя эти анализы подтверждают, что паттерны симптомов не образуют легко идентифицируемых подтипов, они показывают, что некоторые симптомы более фундаментальны, чем другие; центральное место в депрессии занимает депрессивное настроение [28, 29].].

Депрессивное настроение, нарушение соматических функций и самость

Самость в депрессии проникнута депрессивным настроением, которое окрашивает все аспекты самоощущения человека. Депрессивное настроение, как и самость, трудно определить, и одной из его характерных черт является кажущаяся невыразимость. Как описывает это писатель Уильям Стайрон: «Депрессия — это расстройство настроения, настолько таинственно болезненное и неуловимое в том, как оно становится известно самости — опосредующему интеллекту, — что почти не поддается описанию» [30]. Его часто описывают в аналогиях и метафорах: например, как населяющих «унылую страну теней» [31]; или «мрак… приближающийся» [32]; или «какой-то ад, не содержащий ничего, от чего [человек] мог бы получить облегчение или утешение» [33].

Депрессивное настроение является эмерджентным свойством процессов, связанных с соматическим состоянием. Это сопутствующие изменения сна, аппетита, психомоторной активности, уровня энергии, полового влечения, функции желудочно-кишечного тракта и болевой чувствительности, характерные для депрессии. Оно может возникнуть в результате соматического заболевания: большинству из нас знакомо плохое настроение, часто сопровождающее кратковременную вирусную инфекцию [34]. Депрессивное настроение формирует эмпирическую самость, придавая ей качественные характеристики, и тем самым влияет на когнитивные репрезентации самости. Как мы обсудим, области мозга, которые реализуют основные аспекты личности, посылают нисходящие проекции в гипоталамус и области ствола мозга, которые регулируют сон, аппетит и другие побуждения. Таким образом, эти основные жизненные функции не только формируют эмпирическую самость, но и находятся под влиянием тех самых мозговых процессов, которые порождают ее. Рекурсивная связь между этими базовыми влечениями и «я» указывает на более глубокие гомеостатические функции, которым служат влечения, и подчеркивает, что устойчивая функция «я» заключается в содействии поддержанию гомеостатических процессов перед лицом требований окружающей среды (т. е. аллостаза). Понимание депрессии как реакции на «аллостатическую нагрузку» [35], проявляющееся нарушением основных жизненных функций, по своей сути предполагает изменение способа переживания себя.

Негативное отношение к себе при депрессии

Депрессия влияет на то, как люди думают о себе, при этом самость обычно видится в негативном свете — в настоящем и во времени. Депрессивный человек считает себя, говорит Бек, «неполноценным, неадекватным, больным или лишенным» и «склонен приписывать [свои] неприятные переживания психологическому, моральному или физическому дефекту» [36]. Человек с депрессией не только думает о себе в более негативном ключе, но и более чувствителен к показателям, подтверждающим его взгляды: например, выборочно сосредотачиваясь на отрицательной обратной связи [37] и вспоминая более негативные самоописания [38]. .

То, как человек понимает себя в контексте отношений, также меняется при депрессии. Депрессивный человек считает, что он возлагает бремя на людей в своих социальных сетях, больше не испытывает прежнего чувства принадлежности к ним и находит разные социальные события для удовольствия [39]. В ответ они отказываются от социальных взаимодействий, а их изоляция усиливает их негативные представления о себе.

Наиболее часто наблюдаемым симптомом депрессии является усиление концентрации внимания на себе [40]. Люди с депрессией тратят больше времени на размышления о себе, и им бывает трудно переключить свое внимание на события вне себя [22, 41]. Как только они переключили свое внимание на внешние события, им часто трудно сохранять концентрацию. Они с большей готовностью возвращаются к мыслям, связанным с собой, что проявляется в виде неприятных размышлений. Мы могли бы понять, что плохое настроение, которое пронизывает самость, привлекает внимание к внутренним процессам. Такие отрицательно окрашенные аффективные процессы не только привлекают внимание, но и наполняют негативным содержанием нарративные представления о себе, что еще больше фокусирует внимание на себе. То, что самость воспринимается по-другому при депрессии, давно было ясно, но мозговые механизмы, которые могли бы помочь объяснить это, были менее очевидными.

Мозговая модель личности

Самость может существовать не так, как существуют сердце или селезенка [39], но, тем не менее, это динамическая сущность, тесно связанная с лежащими в основе мозговыми процессами. Сопоставление себя с такими процессами стало возможным благодаря развитию методов визуализации мозга, особенно функциональной магнитно-резонансной томографии (фМРТ). Эти методологии привели к идентификации различных сигнатур мозговой активности, которые поддерживают генерацию внутренних психических переживаний, что, возможно, является одним из самых оригинальных и значительных достижений в исследованиях нейровизуализации человека.

Сеть режима по умолчанию и самость

Области мозга, которые стали наиболее отождествляемыми с собой, составляют сеть режима по умолчанию (DMN), которая включает срединную медиальную префронтальную кору (MPFC) и заднюю поясную кору (PCC), а также нижние теменные дольки и другие области. DMN был впервые описан в ранних исследованиях ядерной визуализации, когда было обнаружено, что эти области демонстрируют уникальный паттерн активности, более выраженный во время пассивных психических состояний, таких как бодрствование, чем во время целенаправленных когнитивных задач [42]. Понятие «режим по умолчанию» передало идею о том, что это был паттерн мозговой активности, который последовательно подавлялся во время выполнения задачи — когда внимание было сосредоточено на внешнем — и возвращался к нему по умолчанию при отсутствии таких требований задачи [43]. Было высказано предположение, что области DMN, особенно медиальная лобная кора, поддерживают интроспективные, самоориентированные психические процессы, характерные для состояний покоя [43, 44]. Связь между функцией DMN и умственной активностью в покое с тех пор широко охарактеризована [45,46,47,48].

Идея о том, что активность DMN лежит в основе самосвязанных процессов, была подтверждена исследованиями фМРТ на основе задач. Задания напрямую обращались к самореферентному мышлению [49,50,51], а также оценивали автобиографическую память и прогнозирование будущего [52, 53], принятие моральных решений [54, 55] и теорию разума [56, 57]. . Они предоставили некоторые из самых четких доказательств участия DMN в функциях, связанных с самостью. Важно отметить, что в этих различных областях задач обычно задействовано только подмножество регионов DMN. То есть, в то время как активность DMN была анатомически охарактеризована в каждой из вышеупомянутых областей задач, существует меньший «основной» набор областей, которые поддерживают самосвязанные процессы более общим образом. Хотя точные вычисления, поддерживаемые этими основными областями, еще предстоит полностью понять, было высказано предположение, что они могут поддерживать базовые самоориентированные оценки значимости, ценности и значения стимулов [52, 54].

В нашей собственной работе мы использовали задачу, предназначенную для выделения активности основных областей DMN при оценке личностных черт, и использовали подход сетевого моделирования для определения их динамических взаимодействий [49]. Мы обнаружили, что самооценка в основном координировалась PCC, а его активность модулировалась регулятивной обратной связью от MPFC. С функциональной точки зрения, мы предположили, что нарративные саморепрезентации, такие как те, которые используются во время семантической обработки прилагательных личностных черт, были динамически доступны через PCC (через его плотные связи с задней и височной системами мозга) и выводились в сознательное осознание посредством активности в МПФК. Эта предполагаемая шлюзовая функция основной области MPFC согласуется с ее расположением в лобно-полярной коре (зона Бродмана 10). Области, по-видимому, координируют конкурирующие внутренние и внешние представления, включая представления о себе, чтобы направлять текущие мыслительные процессы и поведение [58]. Мы утверждали, что именно благодаря этим динамическим взаимодействиям возникло единое ощущение себя.

Эта концепция ядра DMN как «самообразующейся» сети подкрепляется выводами о том, что эти области являются одними из наиболее интегрированных в мозг [59]. Недавние характеристики соединительной анатомии DMN признали его положение на вершине глубокой иерархии мозговых систем; существующий на одном конце спектра, который начинается с первичной сенсорной и моторной коры на другом [60, 61]. Промежуточными по отношению к ним являются сенсорные и моторные ассоциативные области, а также другие ассоциативные сети, которые связаны с концептуальной организацией информации, связанной с входной информацией из окружающей среды, такие как центральная исполнительная и сигнально-интероцептивная сети. Будучи наименее привязанной из ассоциативных сетей к входным данным из внешней среды, DMN, по-видимому, действует как главный интегратор репрезентативного контента в других системах мозга [62, 63], предоставляя ему уникальную способность к интегрированной обработке информации.

Мы утверждали, что роль DMN в гибкой интеграции репрезентаций в концептуальном пространстве — от конкретных сенсорных репрезентаций до более абстрактных схематических репрезентаций — является фундаментальной для ее роли в репрезентации себя [64]. Недавние исследования подчеркивают более общую роль DMN в человеческом познании, характеризуя ее как поддерживающую осмысление и концептуализацию высокого уровня [65, 66]. Такие роли совместимы с гипотезой самосоздания, которая включает в себя элементы обеих. В то время как интегративные функции основных областей DMN в основном изучались в области нарративных процессов, связанных с самим собой, более убедительная модель возникает при рассмотрении роли основных областей DMN в поддержке интегративной обработки в нарративной и эмпирической областях самости, «создание экземпляра уникально глубокая и универсальная модель воплощенного [я]» [67].

DMN и эмпирическая самость

Интеграция информации DMN включает интероцептивные репрезентации состояния тела, которые составляют основную часть эмпирической самости. Основной корковый вклад в репрезентацию интероцептивных состояний вносит передняя островковая доля. Он также находится на вершине иерархии нервных процессов, которые простираются от периферической нервной системы до ствола мозга и подкорковых областей, составляющих центральную вегетативную (или значимо-интероцептивную) сеть мозга. Репрезентации более высокого порядка, которые кодируются передней островковой долей, интегрируются с другими кортикальными сетями, чтобы обеспечить соматический компонент саморепрезентации [68]. Этой интеграции с основными областями DMN способствуют отдельные подкорковые интегративные зоны в базальных ганглиях и таламусе [69].].

Периферическая нервная система является продолжением тела. Афферентные пути, имеющие отношение к интероцепции, состоят в основном из немиелинизированных волокон типа С, которые подвергаются воздействию внеклеточной среды по длине своих аксонов [70]. Эти филогенетически древние системы предоставляют информацию о внутренней среде и помогают генерировать положительные и отрицательные состояния чувств, связанные с основными жизненными функциями (например, жажда, голод, боль) и основные эмоции (например, грусть, страх, радость).

Интероцептивные пути взаимодействуют с подкорково-префронтальными системами, которые координируют аффективно-валентный характер состояний настроения: к ним относятся лобно-миндалевидные, лобно-стриарные и гиппокампально-префронтальные цепи. Общим для них является то, что подкорковые области посылают эфферентные проекции в MPFC, которая интегрирует сигналы и обеспечивает нисходящую регуляцию процессов [71,72,73]. Подкорково-префронтальные цепи модулируются моноаминергическими системами, которые также изменяют состояние настроения. MPFC богато иннервируется серотонинергическими, норадренергическими и дофаминергическими нейронами; как и миндалевидное тело, полосатое тело и гиппокамп [74, 75]. MPFC, в свою очередь, проецируется на моноаминергические нейроны. Это основной источник афферентных связей с дорсальным ядром шва, откуда исходит большинство серотонинергических проекций [76].

Эмпирическое Я, наполненное чувствами и мотивациями, опирается на сложное взаимодействие между интероцептивной, подкорково-префронтальной и моноаминергической системами. Эти системы представлены на более высоких уровнях через активность переднего островка и медиальных областей коры, и через эти области и их корковые взаимодействия влияют на содержание нарративной самости.

Гипоталамус и основные жизненные функции

Взаимосвязь между мозговыми процессами, поддерживающими эмпирическую самость, и телесными процессами является рекурсивной. MPFC и подкорковые области посылают эфферентные проекции в гипоталамус и другие области, важные для основных жизненных процессов, включая периакведуктальное серое тело (PAG), парабрахиальное ядро и дорсальное ядро шва [76,77,78]. Гипоталамус состоит из ряда специфических цепей, которые вместе с областями среднего и ствола мозга играют ключевую роль в активации вегетативных, эндокринных и поведенческих реакций [77]. Активность этих цепей влияет на поведение приближения и отстранения, а также регулирует основные функции, такие как сон, аппетит, половое влечение и реакцию на стресс. Эти функции воздействуют на внутреннюю среду, которая, в свою очередь, влияет на состояние настроения и эмпирическую самость.

Ось «я»

С точки зрения опыта «я» связано с единым явлением: явлением, которое можно ощущать субъективно и в то же время думать о нем как о когнитивной сущности. Здесь мы могли бы рассмотреть сложные, иерархические, интегрированные мозговые процессы, поддерживающие ощущение себя, как образующие ось. С точки зрения мозга система начинается с обработки телесных ощущений на уровне спинного мозга, поднимаясь через ствол мозга и подкорковые области, а затем в корковые сети, которые интегрируют контекстуальную информацию, с DMN и ее основными областями, расположенными на вершине. . Активность на этих уровнях совпадает с единым переживанием себя, которое охватывает континуум от субъективного переживаемого опыта до абстрактных представлений о себе. Таким образом, ось Я охватывает как мозговые процессы, так и их психологические корреляты, что согласуется с двухаспектной концепцией материальных и психических процессов [79]., 80].

Как мы подчеркивали, MPFC играет особенно важную роль [49, 64]. Он действует как посредник между внешними и внутренними представлениями, как и подобает его богатой клубной роли в интеграции корковой сетевой активности. Как показала наша собственная работа, MPFC оказывает стробирующее влияние на активность PCC, выбирая релевантные представления о себе в соответствии с внешним контекстом [49]. MPFC также действует как точка опоры между корковой и соматически встроенной системами мозга. Это не только ключевой фактор координации корковой сети, но также непосредственно влияет на вегетативную и нейроэндокринную продукцию. Он генерирует «аффективное значение» путем интеграции аффективных процессов с соответствующим контекстом окружающей среды [81].

Здесь мы можем понять, что MPFC и PCC являются высокоактивными центрами мозга, которые постоянно регулируют активность по оси «я» и создают единое ощущение себя [64]. Самость динамична, меняется от момента к моменту в соответствии с требованиями окружающей среды, как внешними, так и внутренними. На эти различные переживания себя влияют определенные межличностные контексты и соматические влияния, опосредованные состоянием настроения (рис. 1).

Рис. 1: Собственная ось.

Самость — это динамическая сущность, возникающая в результате взаимных взаимоотношений мозга с телом и социальной средой ( A ). «Я» существует в континууме от субъективного, дорефлексивного «эмпирического» «я» до объективного, когнитивно репрезентируемого «нарративного я»: образуя то, что мы называем осью «я» ( B ). Медиальная префронтальная кора (MPFC; обведена кружком), часть сети режима по умолчанию, играет ключевую координирующую роль, выступая посредником между восприятием социальной среды и соматическими процессами. Настроение возникает из соматических процессов под нисходящим влиянием MPFC. Он составляет фундаментальную часть эмпирического аспекта личности, влияя и находясь под влиянием нарративного аспекта.

Изображение в натуральную величину

Самость как генеративная модель

Современные представления о мозге предполагают, что он активно строит генеративные модели высокого уровня, которые предсказывают источник сенсорных входных данных на более низких уровнях, корректируя модели (или источники сенсорных данных) в реакция на восходящие сигналы сенсорных ошибок, способствующая адаптивному поведению [82]. В этих рамках эмпирическая самость моделирует интероцептивную среду с настроением, возникающим как проявление сигналов об ошибках, которые влияют на поведение и внимание, как кратко описано другими [83, 84]. Но наша модель самости расширяет эту концепцию самости, включая ее нарративные черты. Это обогащенное «я» находится на более глубоком уровне предсказательной иерархии, включающей модель интероцептивных процессов, но расширяющей ее для контекстуализации в социальной среде. DMN координирует построение этой генеративной модели, которую можно резюмировать как формирование апперцепции воплощенного присутствия человека в мире. Модель постоянно корректируется по мере того, как она делает выводы о причинах внутренних и внешних (в основном социальных) сенсорных входов, но имеет постоянство, обусловленное ее интеграцией с сингулярным телом, которое моделируется интероцептивно и проецируется в социальный мир (в настоящем, в памяти и в предполагаемом будущем).

Самоцентр при депрессии

Области мозга, вовлеченные в депрессию, в значительной степени перекрываются с областями, поддерживающими самость, при этом затрагиваются несколько уровней самооси, что модулируется активностью нейротрансмиттерной и нейроэндокринной систем [85, 86].

Корковые и подкорковые влияния

Значительная роль, которую MPFC играет в развитии депрессии, была одним из самых поразительных открытий, полученных в ходе визуализирующих исследований расстройства. Ранние исследования ядерной визуализации показали, что депрессия характеризовалась повышенной активностью субгенуальной поясной извилины [87,88,89].], часть вентральной MPFC; и другие исследования подтвердили повышенную активность в состоянии покоя и связь с регионом [90, 91].

Исследования, в которых изучалось, как размышления о своих атрибутах влияют на активность MPFC, были непоследовательными, показывая как повышенную [92, 93], так и пониженную активность [94, 95], частично связанную с различным характером задач (например, к картинкам против слов). В нашем собственном исследовании изучалась реакция мозга пациентов с депрессией, когда они оценивали, применимы ли к ним самоописания, оценивая эффективную связь между областями мозга, активируемыми заданием (то есть влияние одной области мозга на другую). Это показало, что MPFC оказывал большее негативное влияние на PCC, когда участники с депрессией думали о себе, чем у здоровых участников контрольной группы [9].6]. Степень этого была связана с фактором симптома, связанным с трудностями с вниманием, а также была сильнее, когда у участников было социальное тревожное расстройство, что привело нас к предположению, что более негативная взаимосвязь MPFC-PCC, наблюдаемая у пациентов с депрессией, отражала их увеличение концентрации внимания на себе. внимание, трудности в переключении внимания с внутренних репрезентаций на внешние.

Проблемы с вниманием также отражаются в снижении активности и связности дорсолатеральной префронтальной коры у участников с депрессией [9].7, 98]. Было замечено, что дорсолатеральные и медиальные области коры проявляют антикоррелированную активность при нормальной функции мозга [99, 100], а при депрессии снижение активности дорсолатеральной префронтальной коры коррелирует с повышенной активностью субгенуальной поясной коры [101]. Эти сдвиги в балансе также проявляются как относительная неспособность пациентов с депрессией подавить активность MPFC во время задач, требующих внимания, что предполагает вторжение мыслей, связанных с самим собой, во время попыток сосредоточиться на событиях, внешних по отношению к себе [102]. Измененная активность в подкорковых областях способствует самоощущению в депрессии, при этом повышенная чувствительность миндалевидного тела к эмоциональным лицам [103, 104] предполагает повышенную чувствительность к социальной среде; и сниженная активация полосатого тела на стимулы, связанные с самим собой [9]. 4] и поощрений [105], а также сниженной связи с MPFC [91, 106], что способствует ангедонии.

Нейротрансмиттерные системы

Имеются давние доказательства того, что моноаминергические системы вовлечены в депрессию, причем больше всего доказательств в отношении серотонина [107]. Однако исследования, которые показали аномальные концентрации серотонина в плазме и спинномозговой жидкости, а также измененные уровни рецепторов и транспортеров серотонина, были противоречивыми [108]. Возможно, лучшим доказательством участия серотонина в депрессии является то, что симптомы депрессии можно облегчить с помощью лекарств, влияющих на серотонинергическую систему, в частности путем блокирования обратного пресинаптического захвата. Эффекты селективных ингибиторов обратного захвата серотонина, однако, непостоянны на индивидуальном уровне, и только некоторые пациенты получают пользу [109].].

В последнее время особое внимание уделяется роли других нейротрансмиттерных систем при депрессии, в частности, основному возбуждающему нейротрансмиттеру мозга, глутамату. Уровни глутамата в MPFC снижаются при депрессии [110, 111], также очевидны другие нарушения в глутаматергической системе [112], вероятно, отражающие наблюдаемые изменения в связности корковых и подкорковых сетей. Интерес к роли глутамата при депрессии вызван доказательствами того, что агенты, воздействующие на эту систему, такие как кетамин, обладают антидепрессивными свойствами [113, 114]. Стало более очевидным, что наше раннее понимание депрессии как результата дисфункции серотонинергической системы было чрезмерно упрощенным; и что депрессия на самом деле вряд ли может быть объяснена измененной функцией какой-либо отдельной нейротрансмиттерной системы.

Функция нейроэндокринной и вегетативной нервной системы

Нейроэндокринная и вегетативная нервная системы осуществляют влияние мозговых процессов на организм, и изменения в их деятельности отражаются в депрессивных симптомах, таких как вялость и бессонница, которые способствуют состоянию настроения. Гипоталамус играет центральную роль в этих процессах. Он получает обширные афферентные связи от MPFC и располагается на оси гипоталамо-гипофизарно-надпочечниковая (ГГН). Многие исследования показали, что гипоталамическая ось гиперактивна у пациентов с депрессией, у которых наблюдается повышенный уровень кортизола [115, 116] и аберрантная реакция на обратную связь, при этом секреция гипоталамического кортикотропин-рилизинг-гормона не снижается на фоне гиперкортизолемии [117]. Эти процессы оказывают важное влияние на воспалительную реакцию, и у пациентов с депрессией изменяется ряд воспалительных параметров [118]. Гипоталамус оказывает контролирующее влияние на сон и аппетит, частично опосредованное через ось HPA, но также и через дискретные цепи гипоталамуса (например, латеральную гипоталамическую орексиновую систему [119].]), которые демонстрируют некоторые признаки нарушений при депрессии [120, 121].

При депрессии нарушаются вегетативные функции. Вариабельность сердечного ритма, мера колебания интервала между сердечными сокращениями, снижается, что отражает изменение баланса между симпатической и парасимпатической активностью [122]. Пациенты с депрессией обычно жалуются на желудочно-кишечные симптомы, такие как вздутие живота и спазмы, которые, вероятно, отражают нарушения перистальтики и функции кишечника, которые также находятся под контролем вегетативной нервной системы [123, 124].

В совокупности эти изменения во влиянии мозга на функции организма вносят вклад в характеристики депрессивного настроения, порождая многие его феноменологические черты. Чувства, возникающие из-за усталости, анергии, бессонницы, анорексии и легкого воспаления, воздействуют на основы личности, как это переживает депрессия. Чувства развиваются в мыслях, осуждающих себя как недостойных и виноватых, и в поведении, которое ведет к социальной изоляции и изоляции. Эти переживания себя, подкрепленные изменениями мозговой активности и связи в корковых и подкорковых областях мозга, влияют на функцию гипоталамуса и физиологические процессы. Депрессивное «я» смещается со своей оси, устанавливая себя в новом состоянии, в котором несколько уровней «я» были скошены.

Переосмысление депрессии и ее лечение

Наша модель депрессии с собственной осью устанавливает новый взгляд на расстройство. Он подчеркивает многоуровневый характер депрессии и то, как разные объяснительные уровни влияют на другие по оси. Когда развивается депрессия, первоначальное нарушение может возникать на любом из нескольких уровней собственной оси, но распространяется вдоль нее. Например, депрессия молодого человека может возникнуть из-за разочарования в отношениях, когда его взгляд на себя изменится: теперь он видит себя непривлекательным, одиноким и отчужденным. Эти представления о себе связаны с увеличением самонаправленных мыслей, проявляющихся в виде неприятных размышлений. Отмечается повышение активности вегетативной нервной системы, опосредованное MPFC, с тревогой и соматической озабоченностью, усугубляющими его размышления. Дисфункция гипоталамуса, также находящаяся под нисходящим влиянием МПФК, выражается в бессоннице и утомляемости, возникают синдромальные проявления большого депрессивного расстройства.

Эти симптомы могут возникать и без явного провоцирующего фактора, как это часто бывает. Женщина средних лет сообщает о начинающемся ухудшении сна, чувствует себя более утомленным и не может находить удовольствия в вещах. Эти негативные чувства приводят к внутреннему сосредоточению на внутренних процессах, опосредованном сдвигом активности медиальной и дорсолатеральной лобной коры. Она размышляет, и ее негативный аффект наполняет мысли о себе как о неприятной и неэффективной. Ее настроение еще больше ухудшается, и она начинает бороться со своими социальными и рабочими ролями, еще больше укрепляя свое негативное мнение о себе. Хотя ее депрессия не началась с явного психосоциального стрессора, ее симптомы депрессии аналогичны симптомам молодого человека.

В структуре прогностической обработки эти случаи депрессии можно рассматривать как противоречивые реакции на сигналы ошибки, которые впервые возникают в социальной и интероцептивной средах соответственно. Ряд теорий, основанных на прогностических иерархических моделях, был выдвинут для объяснения того, как депрессия возникает из-за неадекватных выводов в ответ на такие ошибочные сигналы [125, 126, 127], хотя эти теории являются частичными, объясняющими только отдельные аспекты депрессии, и остаются предварительными.

В обеих виньетках негативные мысли являются признаками депрессии. Ни в том, ни в другом случае депрессия не начиналась с этих мыслей (хотя в других случаях они могли бы начаться). В рамках нашего понимания депрессии через призму себя, разработанного путем более глубокого понимания ее нейронных основ, негативные мысли, включая негативные мысли о себе, являются симптомом депрессии, но не имеют привилегированного статуса. Они являются проявлениями возмущений оси Я, и сосредоточение внимания на дисфункциональном мышлении при исключении других факторов чрезмерно подчеркивает их роль. Это не означает, что терапия, направленная на устранение негативных мыслей, может быть неэффективной при лечении депрессии. Если мы примем во внимание, что депрессия является проявлением искаженной оси Я, то любое лечение, направленное на один из компонентов оси, может скорректировать отклонения вдоль нее без необходимости воздействовать на уровень, который был нарушен в первую очередь в сознании человека. депрессия. А негативные мысли представляют собой особенно полезный рычаг — тот, который доступен в качестве цели лечения и поддается коррекции с помощью когнитивно-поведенческой терапии (КПТ).

Наш взгляд на себя в депрессии также предполагает другие цели. Инициативы в области образа жизни, которые способствуют улучшению физического здоровья, — здоровое питание, физические упражнения и вмешательства в сон — могут улучшить настроение, напрямую влияя на физические параметры, влияющие на состояние настроения и закладывающие основы эмпирического «я». Такие вмешательства требуют изменений в поведении, что также может потребовать от клиницистов поощрения пациентов к тому, чтобы они приобрели иную точку зрения на свое повествовательное «я»: как на человека, который способен вносить изменения и чьи усилия не будут напрасными. Многие вмешательства — даже такие, казалось бы, прямолинейные, как диетическое вмешательство — нацелены на несколько уровней оси «я». Психотерапевтические подходы могут подчеркивать аспекты личности, отличные от природы мыслей пациента о себе. Они могут сосредоточиться на себе, как оно переживается в контексте отношений, включая терапевтические отношения. Человека в депрессии можно поощрять проводить больше времени с людьми, которые были для него важны, тем самым помогая восстановить ощущение себя, которое связано с другими и ценится ими.

В нашем представлении о самости, охватывающей несколько объяснительных уровней и имеющей как мозговой, так и психологический аспекты, использование лекарств не противоречит другим подходам к лечению. Как мы уже говорили, мозговые процессы, поддерживающие «я», нарушаются депрессией, и вполне возможно, что моноаминергические, глутаматергические и другие лекарства способны влиять на мозговую активность и связи таким образом, что сдвигается отклонение оси «я». Как и в случае воздействия на негативные мысли с помощью когнитивно-поведенческой терапии, использование лекарств, влияющих на определенную систему нейротрансмиттеров, не означает, что депрессия была вызвана дисфункцией этой системы. Но система нейротрансмиттеров может предоставить мишень, которую можно использовать для воздействия на возмущения по собственной оси. Нейростимуляция, такая как транскраниальная магнитная стимуляция, может аналогичным образом влиять на активность сети — воздействие на дорсолатеральную префронтальную кору для повышения ее активности может привести к коррекции повышенной активности субгенуальной поясной извилины, которая часто наблюдается при депрессии [128, 129].] — но эффективность лечения не означает, что депрессия вызвана этими изменениями в сетевой активности и подключении.

Архитектура нашего мозга описывает сложную иерархическую систему, которая охватывает нейронные и психосоциальные процессы. Существует множество способов воздействия на систему, вызывающих депрессию, которая клинически проявляется таким разнообразным набором симптомов. Лечение депрессии имеет лишь скромную общую эффективность: многие люди не реагируют на определенные методы лечения, будь то когнитивно-поведенческая терапия, антидепрессанты или физические упражнения. Как специалисту, нам было трудно определить характеристики депрессии человека, которые могли бы сделать его более восприимчивым к тому или иному лечению. Наша модель подчеркивает множество объяснений депрессии и множество методов лечения, которые часто необходимы для ее лечения.

Заключение

Мы концептуализируем себя как динамическую сущность, психологические аспекты которой отражают лежащие в их основе мозговые процессы, простирающиеся по оси, протянувшейся от тела к социальной среде. Состояние настроения указывает на состояние тела, когда оно находится в мире, и тем самым обеспечивает основополагающее ощущение себя. Он проявляется в физиологическом состоянии тела, которое реагирует на социальный контекст, опосредованное активностью ассоциативных сетей, которые координируются тесно связанными узлами внутри ядра DMN. Ментальные представления о себе, таким образом, включают несколько уровней, в том числе чувственные состояния, возникающие в теле, и представления о себе, существующем в межличностной матрице.

Этот способ понимания себя дает нам основу для понимания депрессии. Депрессия — это, прежде всего, субъективное переживание, затрагивающее самую суть самоощущения человека. Принимая наше представление о себе как организующий принцип депрессии, мы можем интегрировать несколько объяснительных точек зрения, приняв своего рода многоуровневый плюрализм, который считается необходимым для понимания психических расстройств [6]. В этой структуре депрессивный человек не исчезает в научном взгляде, чтобы быть замененным нейротрансмиттерами и познаниями, но остается заметным и сосредоточенным внутри него.

Ссылки

Рэтклифф М. Переживания депрессии. Издательство Оксфордского университета; 2015.
Аксельрод В., Рис Г., Бар М. Сеть по умолчанию и комбинация когнитивных процессов, которые опосредуют самогенерируемые мысли. Нат Хум Бехав. 2017; 1:896–910.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
«>
Берриос Г.Е., Маркова И.С. Я и психиатрия: концептуальная история. В: Самость в неврологии и психиатрии. Кембридж: Издательство Кембриджского университета: 2003. с. 9–39.
Винникотт Д.У. Значение депрессии. Br J Psychiatr Soc Work. 1964; 7: 123–7.
Google ученый
Фрейд С. Печаль и меланхолия. В: Стандартное издание полного собрания психологических сочинений Зигмунда Фрейда. Лондон: Хогарт Пресс; 1953.
Кендлер К.С. Объяснительные модели психических заболеваний. Am J Психиатрия. 2008; 165: 695–702.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Лири М.Р., Тангни Дж.П. Самость как организующая конструкция в поведенческих и социальных науках. В: Справочник о себе и идентичности. Нью-Йорк: Гилфорд Пресс; 2012. с. 1–18.
«>
Дамасио А. На ум приходит «Я»: построение сознательного мозга. Нью-Йорк: Пантеон; 2010.
Парнас Дж. Самость и шизофрения: феноменологическая перспектива. В: Кирхер Т., Дэвид А., редакторы. Самость в неврологии и психиатрии. Кембридж: Издательство Кембриджского университета; 2003. с. 217–41.
Галлахер С. Философские концепции личности: последствия для когнитивной науки. Тенденции Cogn Sci. 2000; 4:14–21.
КАС пабмед Google ученый
Франкл В.Е. Философские основы логотерапии. Университеты. 1965; 8:171.
Google ученый
Эпштейн С. Когнитивное «я», психоаналитическое «я» и забытое «я». Психологический инк. 1992;3:34–37.
Google ученый
Захави Д. Сам. В: Стангеллини Г. , Брум М., Рабалло А., Фернандес А.В., Фусар-Поли П., Росфорт Р., редакторы. Оксфордский справочник по феноменологической психопатологии. 2019. с. 299–305.
Дамасио АР. Ошибка Декарта: эмоции, разум и человеческий мозг. Нью-Йорк: Патнэм; 1994.
Джеймс В. Принципы психологии. Нью-Йорк: Холт и компания; 1890.
Деннет Д. Самость как центр притяжения нарратива. В: Кессель Ф., Коул П., Джонсон Д., редакторы. Я и сознание: множественная перспектива. Хиллсдейл, Нью-Джерси: Эрлбаум; 1992. стр. 275–88.
Cooley CH. Человеческая природа и социальный строй (исправленное издание). Нью-Йорк: Сыновья Чарльза Скрибнера; 1922.
Стросон Г. «Я». 1997. с. 405–28.
Чиксентмихайи М. К психологии оптимального потока опыта и основам позитивной психологии. In: Csikszentmihalyi M, редактор. Поток и основы позитивной психологии: собрание сочинений Михая Чиксентмихайи. Дордрехт: Springer, Нидерланды; 2014. с. 209–26.
Мильер Р., Кархарт-Харрис Р.Л., Роземан Л., Траутвейн Ф.М., Беркович-Охана А. Психоделики, медитация и самосознание. Фронт Псих. 2018;9:1475.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Летеби С., Герранс П. Самоосвобождение: растворение эго в психоделическом опыте. Неврологи. Сознание. 2017;3:nix016.
Google ученый
Инграм RE. Самостоятельное внимание при клинических расстройствах: обзор и концептуальная модель. Психологический бык. 1990; 107: 156–76.
КАС пабмед Google ученый
Радден Дж. Патологически разделенные умы, синхронное единство и модели себя. J Сознательный Стад. 1998; 5: 658–72.
Google ученый
Стросон Г. Я и SESMET. J Consc Stud. 1999;6:99–135.
Google ученый
Ухер Р., Дерновсек М.З., Морс О., Хаузер Дж., Суери Д., Зобель А. и др. Подтипы меланхолической, атипичной и тревожной депрессии и результаты лечения эсциталопрамом и нортриптилином. J Аффективное расстройство. 2011; 132:112–20.
КАС пабмед Google ученый
Арноу Б.А., Блейси С., Уильямс Л.М., Палмер Д.М., Рекшан В., Шацберг А.Ф. и др. Подтипы депрессии в прогнозировании реакции на антидепрессанты: отчет об исследовании iSPOT-D. Am J Психиатрия. 2015; 172: 743–50.
ПабМед Google ученый
Сани Г., Тондо Л., Ундуррага Дж., Васкес Г.Х., Сальваторе П., Бальдессарини Р. Дж. Меланхолия: применима ли эта древняя концепция в наши дни? Int Rev психиатрия. 2020; 32: 466–70.
ПабМед Google ученый
Фрид Э.И., Нессе РМ. Влияние отдельных депрессивных симптомов на нарушение психосоциального функционирования. ПЛОС ОДИН. 2014;9:e
.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Beard C, Millner AJ, Forgeard MJC, Fried EI, Hsu KJ, Treadway MT и др. Сетевой анализ взаимоотношений симптомов депрессии и тревоги в психиатрической выборке. Психомед. 2016;46:3359–69.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Стайрон В. Видимая тьма: воспоминания о безумии. Нью-Йорк: Рэндом Хаус; 1990.
Шоу Ф. Из меня: история послеродового срыва. Лондон: Викинг; 1997.
«>
Радден Дж. Муди смутил разум. Издательство Оксфордского университета; 2009.
Роу Д. Опыт депрессии. Чичестер: Джон Вили и сыновья; 1978.
Йирмия Р., Поллак Ю., Мораг М., Райхенберг А., Барак О., Авицур Р. и др. Болезнь, цитокины и депрессия. Энн Н.Ю. Академия наук. 2000; 917:478–87.
КАС пабмед Google ученый
Макьюэн Б.С. Расстройства настроения и аллостатическая нагрузка. Биол психиатрия. 2003; 54: 200–7.
ПабМед Google ученый
Бек АТ. Когнитивная терапия депрессии. Гилфорд Пресс; 1979.
Гислер Р.Б., Джозефс Р.А., Суонн В.Б. мл. Самопроверка при клинической депрессии: стремление к негативной оценке. J Abnorm Psychol. 1996; 105:358.
КАС пабмед Google ученый
«>
Брэдли Б., Мэтьюз А. Отрицательные схемы себя при клинической депрессии. Br J Clin Psychol. 1983; 22: 173–81.
ПабМед Google ученый
Хеймс Дж. Л., Хаган К. Р., Столяр Т. Э. Межличностные процессы при депрессии. Annu Rev Clin Psychol. 2013; 9: 355–77.
ПабМед Google ученый
Alcaro A, Panksepp J, Witczak J, Hayes DJ, Northoff G. Опосредована ли подкорково-корковая срединная активность при депрессии глутаматом и ГАМК? Межвидовой трансляционный подход. Neurosci Biobehav Rev. 2010; 34:592–605.
КАС пабмед Google ученый
Хоффманн Ф., Банцхаф С., Канске П., Бермполь Ф., Сингер Т. Где блуждает депрессивный ум: Самогенерируемые модели мышления, оцененные с помощью выборки опыта как маркер состояния депрессии. J Аффективное расстройство. 2016; 198:127–34.
ПабМед Google ученый
Шульман Г.Л., Корбетта М., Бакнер Р.Л., Физ Дж.А., Миезин Ф.М., Райхл М.Е. и др. Изменения общего кровотока при зрительных задачах: II. Уменьшается кора головного мозга. J Cogn Neurosci. 1997;9:648–63.
КАС пабмед Google ученый
Райхл М.Э., Маклеод А.М., Снайдер А.З., Пауэрс В.Дж., Гуснард Д.А., Шульман Г.Л. Режим работы мозга по умолчанию. Proc Natl Acad Sci USA. 2001; 98: 676–82.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Гуснард Д.А., Райхл М.Е., Райхл М.Е. В поисках исходного уровня: функциональная визуализация и мозг человека в состоянии покоя. Нат Рев Нейроски. 2001; 2: 685–9.4.
КАС пабмед Google ученый
«>
Мейсон М.Ф., Нортон М.И., Ван Хорн Д.Д., Вегнер Д.М., Графтон С.Т., Макрэ К.Н. Блуждающие умы: сеть по умолчанию и независимая от стимулов мысль. Наука. 2007; 315: 393–5.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Эндрюс-Ханна Дж. Р., Рейдлер Дж. С., Хуанг С., Бакнер Р. Л. Доказательства роли сети по умолчанию в спонтанном познании. J Нейрофизиол. 2010; 104:322–35.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Смоллвуд Дж., Скулер Дж.В. Наука о блуждании ума: эмпирически ориентироваться в потоке сознания. Анну Рев Психол. 2015; 66: 487–518.
ПабМед Google ученый
Шильбах Л., Эйкхофф С.Б., Ротарска-Ягела А., Финк Г.Р., Фогелей К. Мысли в покое? Социальное познание как способ познания по умолчанию и его предполагаемая связь с «системой по умолчанию» мозга. Сознательное Познание. 2008; 17: 457–67.
ПабМед Google ученый
Дэйви К.Г., Пуджол Дж., Харрисон Б.Дж. Картирование себя в сети режима мозга по умолчанию. НейроИзображение. 2016;132:390–7.
ПабМед Google ученый
Уитфилд-Габриэли С., Моран Дж.М., Нието-Кастанон А., Триантафиллоу С., Сакс Р., Габриэли Дж.Д. Ассоциации и диссоциации между сетями по умолчанию и сетями самореференции в человеческом мозгу. НейроИзображение. 2011;55:225–32.
ПабМед Google ученый
Цинь П., Нортофф Г. Как наше «я» связано со средней линией и сетью режима по умолчанию? НейроИзображение. 2011;57:1221–33.
ПабМед Google ученый
Эндрюс-Ханна Дж. Р., Сакс Р., Яркони Т. Вклад эпизодического поиска и ментализации в автобиографическое мышление: данные функциональной нейровизуализации, связи в состоянии покоя и метаанализа фМРТ. Нейроизображение. 2014;91: 324–35.
ПабМед Google ученый
Д’Аржембо А., Сюэ Г., Лу З.Л., Ван дер Линден М., Бечара А. Нейронные корреляты предвидения эмоциональных событий в ближайшем и далеком будущем. НейроИзображение. 2008;40:398–407.
ПабМед Google ученый
Harrison BJ, Pujol J, Lopez-Sola M, Hernandez-Ribas R, Deus J, Ortiz H, et al. Согласованность и функциональная специализация в сети мозга в режиме по умолчанию. Proc Natl Acad Sci USA. 2008;105:9781–6.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Ренье Р.Л., Коркоран Р., Фёлльм Б.А., Машру А., Ховард Р., Лиддл П.Ф. Принятие моральных решений, ToM, эмпатия и сеть режима по умолчанию. Биол Психол. 2012;90:202–10.
ПабМед Google ученый
«>
Фёлльм Б.А., Тейлор А.Н.В., Ричардсон П., Коркоран Р., Стерлинг Дж., Макки С. и др. Нейрональные корреляты теории разума и эмпатии: исследование функциональной магнитно-резонансной томографии в невербальной задаче. НейроИзображение. 2006;29: 90–98.
ПабМед Google ученый
Mars RB, Neubert FX, Noonan MP, Sallet J, Toni I, Rushworth MF. Об отношениях между «сетью режима по умолчанию» и «социальным мозгом». Передний шум нейронов. 2012;6:189.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Берджесс П.В., Дюмонтейль И., Гилберт С.Дж. Гипотеза шлюза о функции ростральной префронтальной коры (область 10). Тенденции Cogn Sci. 2007;11:290–8.
ПабМед Google ученый
van den Heuvel MP, Sporns O. Rich-club организация коннектома человека. Дж. Нейроски. 2011;31:15775–86.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Бакнер Р.Л., ДиНикола Л.М. Сеть мозга по умолчанию: обновленная анатомия, физиология и развивающиеся идеи. Нат Рев Нейроски. 2019;20:593–608.
КАС пабмед Google ученый
Сормаз М., Мерфи С., Ван Х-Т., Хаймерс М., Карапанагиотидис Т., Поэрио Г. и др. Сеть в режиме по умолчанию может поддерживать уровень детализации опыта во время активных состояний задачи. Proc Natl Acad Sci USA. 2018;115:9318–23.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Маргулис Д.С., Гош С.С., Гулас А., Фалькевич М., Хантенбург Дж.М., Лангс Г. и др. Расположение сети режима по умолчанию вдоль основного градиента макромасштабной корковой организации. Proc Natl Acad Sci USA. 2016; 113:12574–9.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Бакнер Р.Л., Кринен FM. Эволюция распределенных ассоциативных сетей в человеческом мозгу. Тенденции Cogn Sci. 2013; 17: 648–65.
ПабМед Google ученый
Дэйви К.Г., Харрисон Б.Дж. Центр тяжести мозга: как сеть режима по умолчанию помогает нам понять себя. Мировая психиатрия. 2018; 17: 278–9.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Йешурун Ю., Нгуен М., Хассон У. Сеть режима по умолчанию: где идиосинкразическое «я» встречается с общим социальным миром. Нат Рев Нейроски. 2021; 22: 181–92.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Сатпуте А.Б., Линдквист К. А. Роль сети режима по умолчанию в дискретных эмоциях. Тенденции Cogn Sci. 2019;23:851–64.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Кархарт-Харрис Р.Л., Фристон К.Дж. РЕБУС и анархический мозг: к единой модели действия психоделиков на мозг. Фарм. Ред. 2019; 71: 316–44.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Крейг А.Д. Как ты себя сейчас чувствуешь? Передняя островковая доля и человеческое сознание. Нат Рев Нейроски. 2009 г.;10:59–70.
КАС пабмед Google ученый
Greene DJ, Marek S, Gordon EM, Siegel JS, Gratton C, Laumann TO, et al. Интегративная и сетевая связь базальных ганглиев и таламуса, определенная у отдельных лиц. Нейрон. 2020; 105: 742–58. e6
КАС пабмед Google ученый
«>
Дамасио А., Карвалью Г.Б. Природа чувств: эволюционное и нейробиологическое происхождение. Нат Рев Нейроски. 2013;14:143–52.
КАС пабмед Google ученый
Александр Г.Э., Делонг М.Р., Стрик П.Л. Параллельная организация функционально обособленных цепей, связывающих базальные ганглии и кору. Annu Rev Neurosci. 1986; 9: 357–81.
КАС пабмед Google ученый
McGarry LM, Carter AG. Префронтальная кора управляет отдельными проекционными нейронами базолатеральной миндалины. Cell Rep. 2017; 21:1426–33.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Родитель М.А., Ван Л., Су Дж., Нетофф Т., Юань Л.Л. Идентификация входа гиппокампа в медиальную префронтальную кору in vitro. Кора головного мозга. 2010;20:393–403.
ПабМед Google ученый
«>
Браун Р.М., Крейн А.М., Goldman PS. Региональное распределение моноаминов в коре головного мозга и подкорковых структурах макаки-резус: концентрации и скорость синтеза in vivo. Мозг Res. 1979;168:133–50.
КАС пабмед Google ученый
Сантана Н., Артигас Ф. Ламинарное и клеточное распределение моноаминовых рецепторов в медиальной префронтальной коре крысы. Фронт Нейроанат. 2017;11:87.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Пейрон С., Пети Ж.М., Рампон С., Жуве М., Луппи Р.Х. Афференты переднего мозга к ядру дорсального шва крысы продемонстрированы методами ретроградного и антероградного отслеживания. Неврология. 1998;82:443–68.
КАС пабмед Google ученый
Сапер CB, Лоуэлл BB. Гипоталамус. Карр Биол. 2014;24:R1111–6.
КАС пабмед Google ученый
Бейтц А.Дж. Организация афферентных проекций к периакведуктальному отделу среднего мозга крысы. Неврология. 1982; 7: 133–59.
КАС пабмед Google ученый
Atmanspacher H. Двухаспектный монизм а-ля Паули и Юнг. J Сознательный Стад. 2012;9-10:96–120.
Google ученый
Кендлер К.С. К философской структуре психиатрии. Am J Психиатрия. 2005; 162: 433–40.
ПабМед Google ученый
Рой М., Шохами Д., Вейджер Т.Д. Вентромедиальные префронтально-подкорковые системы и генерация аффективного значения. Тенденции Cogn Sci. 2012;16:147–56.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
«>
Фристон К.Дж., Стефан К.Е., Монтегю Р., Долан Р.Дж. Вычислительная психиатрия: мозг как фантастический орган. Ланцет Психиатрия. 2014; 1:148–58.
ПабМед Google ученый
Пикард Ф., Фристон К. Предсказания, восприятие и самоощущение. Неврология. 2014;83:1112–8.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Сет А.К. Интероцептивный вывод, эмоции и воплощенное «я». Тенденции Cogn Sci. 2013; 17: 565–73.
ПабМед Google ученый
Древец Унитаз, Прайс ЖЛ, Фьюри МЛ. Структурные и функциональные нарушения мозга при расстройствах настроения: последствия для нейросхемных моделей депрессии. Структура мозга Функц. 2008; 213:93–118.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
«>
Цена ЖЛ, Древец WC. Нейросхема расстройств настроения. Нейропсихофармакология. 2010;35:192–216.
ПабМед Google ученый
Древец WC, Videen TO, Price JL, Preskorn SH, Carmichael ST, Raichle ME. Функционально-анатомическое исследование униполярной депрессии. Дж. Нейроски. 1992; 12:3628–41.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Кеннеди С.Х., Эванс К.Р., Крюгер С., Майберг Х.С., Мейер Дж.Х., Макканн С. и др. Изменения в региональном метаболизме глюкозы в головном мозге, измеренные с помощью позитронно-эмиссионной томографии после лечения пароксетином большой депрессии. Am J Психиатрия. 2001; 158: 899–905.
КАС пабмед Google ученый
Mayberg HS, Lozano AM, Voon V, McNeely HE, Seminowicz D, Hamani C, et al. Глубокая стимуляция мозга при резистентной к лечению депрессии. Нейрон. 2005; 45: 651–60.
КАС пабмед Google ученый
Greicius MD, Flores BH, Menon V, Glover GH, Solvason HB, Kenna H, et al. Функциональная связность в состоянии покоя при большой депрессии: аномально повышенный вклад субгенуальной поясной коры и таламуса. Биол психиатрия. 2007; 62: 429–37.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Дэйви К.Г., Харрисон Б.Дж., Юсел М., Аллен Н.Б. Регионально-специфические изменения функциональной связности передней части поясной извилины при большом депрессивном расстройстве. Психомед. 2012;42:2071–82.
КАС пабмед Google ученый
Lemogne C, le Bastard G, Mayberg H, Volle E, Bergouignan L, Lehericy S, et al. В поисках депрессивного «я»: расширенная медиальная префронтальная сеть во время самореферентной обработки при большой депрессии. Soc Cogn влияет на нейроны. 2009; 4: 305–12.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Йошимура С., Окамото Ю., Онода К., Мацунага М., Окада Г., Кунисато Ю. и др. Когнитивно-поведенческая терапия депрессии изменяет активность медиальной префронтальной и вентральной передней поясной коры, связанную с самореферентной обработкой. Soc Cogn влияет на нейроны. 2014;9: 487–93.
ПабМед Google ученый
Гримм С., Эрнст Дж., Босигер П., Шупбах Д., Хелл Д., Букер Х. и др. Повышенная самофокусировка при большом депрессивном расстройстве связана с нервными аномалиями в подкорково-корковых срединных структурах. Hum Brain Map. 2009;30:2617–27.
ПабМед Google ученый
Джонсон М.К., Нолен-Хоксема С., Митчелл К.Дж., Левин Ю. Активность медиальной коры, саморефлексия и депрессия. Soc Cogn влияет на нейроны. 2009 г.;4:313–27.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Дэйви К.Г., Брейкспир М., Пуджол Дж., Харрисон Б.Дж. Мозговая модель нарушенной самооценки при депрессии. Am J Психиатрия. 2017; 174: 895–903.
ПабМед Google ученый
Зигле Г.Дж., Томпсон В., Картер К.С., Штайнхауэр С.Р., Тасе М.Э. Увеличение миндалевидного тела и снижение дорсолатеральных префронтальных ответов BOLD при униполярной депрессии: связанные и независимые признаки. Биол психиатрия. 2007;61:198–209.
ПабМед Google ученый
Васик Н., Вальтер Х., Самбатаро Ф., Вольф Р.С. Аберрантная функциональная связность дорсолатеральной префронтальной и поясной сетей у пациентов с большой депрессией во время обработки рабочей памяти. Психомед. 2009; 39: 977–87.
КАС пабмед Google ученый
Fox MD, Snyder AZ, Vincent JL, Corbetta M, Van Essen DC, Raichle ME. Человеческий мозг внутренне организован в виде динамических, антикоррелированных функциональных сетей. Proc Natl Acad Sci USA. 2005;102:9673–8.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Келлер Дж. Б., Хедден Т., Томпсон Т. В., Антерапер С. А., Габриэли Дж. Д., Уитфилд-Габриэли С. Антикорреляции в состоянии покоя между медиальной и латеральной префронтальной корой: связь с рабочей памятью, старением и индивидуальными различиями. кора. 2015;64:271–80.
ПабМед Google ученый
Вейганд А., Хорн А., Кабальеро Р., Кук Д., Стерн А.П., Тейлор С.Ф. и др. Проспективное подтверждение того, что подгенитальная связь предсказывает антидепрессивную эффективность транскраниальных участков магнитной стимуляции. Биол психиатрия. 2018;84:28–37.
КАС пабмед Google ученый
Пиццагалли Д.А. Лобно-цингулярная дисфункция при депрессии: биомаркеры ответа на лечение. Нейропсихофармакология. 2011; 36: 183–206.
ПабМед Google ученый
Шелине Ю.И., Барч Д.М., Доннелли Дж.М., Оллингер Дж.М., Снайдер А.З., Минтун М.А. Повышенная реакция миндалевидного тела на замаскированные эмоциональные лица у депрессивных субъектов проходит при лечении антидепрессантами: исследование фМРТ. Биол психиатрия. 2001; 50: 651–8.
КАС пабмед Google ученый
Suslow T, Konrad C, Kugel H, Rumstadt D, Zwitserlood P, Schoning S, et al. Автоматические реакции миндалевидного тела, соответствующие настроению, на замаскированные выражения лица при большой депрессии. Биол психиатрия. 2010;67:155–60.
ПабМед Google ученый
Робинсон О.Дж., Кулс Р., Карлизи С.О., Саакян Б.Дж., Древец В.К. Реакция вентрального полосатого тела во время обучения обращению вознаграждения и наказания при нелекарственном большом депрессивном расстройстве. Am J Психиатрия. 2012;169: 152–9.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Кайзер Р.Х., Эндрюс-Ханна Дж.Р., Вейджер Т.Д., Пиццагалли Д.А. Крупномасштабная сетевая дисфункция при большом депрессивном расстройстве: метаанализ функциональной связи в состоянии покоя. Джама Психиатрия. 2015; 72: 603–11.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Хамон М., Блиер П. Нейросхема моноаминов при депрессии и стратегии новых методов лечения. Прог Нейропсихофармакол Биол Психиатрия. 2013;45:54–63.
КАС пабмед Google ученый
Hasler G. Патофизиология депрессии: есть ли у нас какие-либо убедительные доказательства, представляющие интерес для клиницистов. Мировая психиатрия. 2010;9:155–61.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Дэйви К.Г., Чанен А.М. Невыполненное обещание антидепрессантов. Мед J Aust. 2016; 204: 348–50.
ПабМед Google ученый
Хаслер Г., Ван дер Вин Дж.В., Тумонис Т., Мейерс Н., Шен Дж., Древец В.К. Снижение префронтального уровня глутамата/глутамина и гамма-аминомасляной кислоты при большой депрессии, определенное с помощью протонной магнитно-резонансной спектроскопии. Арх генерал психиатрия. 2007; 64: 193–200.
КАС пабмед Google ученый
«>
Auer DP, Putz B, Kraft E, Lipinski B, Schill J, Holsboer F. Восстановленный глутамат в передней части поясной извилины при депрессии: исследование протонной магнитно-резонансной спектроскопии in vivo. Биол психиатрия. 2000;47:305–13.
КАС пабмед Google ученый
Мерроу Дж.В., Абдалла К.Г., Мэтью С.Дж. Ориентация на передачу сигналов глутамата при депрессии: прогресс и перспективы. Дискотека Nat Rev с наркотиками. 2017; 16: 472–86.
КАС Google ученый
Берман Р.М., Каппиелло А., Ананд А., Орен Д.А., Хенингер Г.Р., Чарни Д.С. и др. Антидепрессивные эффекты кетамина у пациентов с депрессией. Биол психиатрия. 2000;47:351–4.
КАС пабмед Google ученый
Сингх Дж. Б., Феджчин М., Дейли Э. Дж., Де Бур П., Купер К., Лим П. и др. Двойное слепое рандомизированное плацебо-контролируемое исследование дозы и частоты внутривенного введения кетамина у пациентов с резистентной к терапии депрессией. Am J Психиатрия. 2016; 173:816–26.
ПабМед Google ученый
Дойг Р.Дж., Маммери Р.В., Уиллис М.Р., Элкес А. Уровень кортизола в плазме при депрессии. Бр Дж. Психиатрия. 1966;112:1263–7.
КАС пабмед Google ученый
Бхагвагар З., Хафизи С., Коуэн П.Дж. Повышение уровня кортизола в слюне после пробуждения в состоянии депрессии. Психофармакол (Берл). 2005; 182:54–57.
КАС Google ученый
Кэрролл Б.Дж., Шредер К., Мухопадхьяй С., Греден Дж.Ф., Фейнберг М., Ричи Дж. и др. Концентрация дексаметазона в плазме и реакция подавления кортизола у пациентов с эндогенной депрессией. J Clin Endocrinol Metab. 1980;51:433–437.
КАС пабмед Google ученый
Берел Э., Тупс М., Немерофф С.Б. Двунаправленная связь депрессии и воспаления: двойная проблема. Нейрон. 2020; 107: 234–56.
КАС пабмед ПабМед Центральный Google ученый
Чиффи С., Каротенуто М., Монда В., Валенцано А., Виллано И., Преченцано Ф. и др. Система Orexin: ключ к здоровой жизни. Фронт Физиол. 2017; 8:357.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Арендт Д.Х., Ронан П.Дж., Оливер К.Д., Каллахан Л.Б., Саммерс Т.Р., Саммерс Ч. Депрессивное поведение и активация орексин/гипокретиновой системы. Поведение Нейроски. 2013; 127:86–94.
КАС пабмед Google ученый
«>
Брундин Л., Бьоркквист М., Петерсен А., Трескман-Бендз Л. Снижение уровня орексина в спинномозговой жидкости суицидальных пациентов с большим депрессивным расстройством. Евро Нейропсихофармакол. 2007; 17: 573–9..
КАС пабмед Google ученый
Кемп А.Х., Кинтана Д.С., Грей М.А., Фелмингем К.Л., Браун К., Гатт Дж.М. Влияние депрессии и лечения антидепрессантами на вариабельность сердечного ритма: обзор и метаанализ. Биол психиатрия. 2010;67:1067–74.
КАС пабмед Google ученый
Mussell M, Kroenke K, Spitzer RL, Williams JB, Herzog W, Löwe B. Желудочно-кишечные симптомы в первичной медико-санитарной помощи: распространенность и связь с депрессией и тревогой. Дж. Психосом Рез. 2008; 64: 605–12.
ПабМед Google ученый
Hillilä MT, Hämäläinen J, Heikkinen ME, Färkkilä MA. Желудочно-кишечные жалобы у субъектов с депрессивными симптомами в общей популяции. Пищевая фармакологическая терапия. 2008; 28: 648–54.
Google ученый
Бэдкок П.Б., Дэйви К.Г., Уиттл С., Аллен Н.Б., Фристон К.Дж. Депрессивный мозг: теория эволюционных систем. Тенденции Cogn Sci. 2017;1:32–44.
Google ученый
Барретт Л.Ф., Куигли К.С., Гамильтон П. Теория активного вывода об аллостазе и интероцепции при депрессии. Philos Trans R Soc B. 2016;371:20160011.
Google ученый
Stephan KE, Manjaly ZM, Mathys CD, Weber LA, Paliwal S, Gard T, et al. Аллостатическая самоэффективность: метакогнитивная теория усталости и депрессии, вызванных дисгомеостазом. Передний шум нейронов. 2016;10:550.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
«>
Liston C, Chen AC, Zebley BD, Drysdale AT, Gordon R, Leuchter B, et al. Сетевые механизмы режима по умолчанию транскраниальной магнитной стимуляции при депрессии. Биол психиатрия. 2014;76:517–26.
ПабМед ПабМед Центральный Google ученый
Кэш РФХ, Залески А., Томсон Р.Х., Тиан Ю., Кокки Л., Фитцджеральд П.Б. Подколенная функциональная связность предсказывает реакцию на лечение антидепрессантами на транскраниальную магнитную стимуляцию: независимая проверка и оценка персонализации. Биол психиатрия. 2019;86:e5–e7.
ПабМед Google ученый

Ссылка на скачивание

Информация о авторе

Авторы и принадлежности

Отдел психиатрии, Университет Мельбурн, Мельбурн, Вик, Австралия

Христопер Г. Дэйвей и Бен Дж.

Christopher G. Davey
Просмотр публикаций автора
Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Академия
Ben J. Harrison
Просмотр публикаций автора
Вы также можете искать этого автора в PubMed Google Scholar

Contributions

Авторы совместно разработали идеи, представленные в рукописи. CGD разработал первоначальную версию, которая была доработана BJH с последующим итеративным редактированием обоими авторами.

Автор, ответственный за переписку

Кристофер Г. Дэйви.

Заявление об этике

Конкурирующие интересы

Авторы не заявляют об отсутствии конкурирующих интересов.

Дополнительная информация

Примечание издателя Springer Nature остается нейтральной в отношении юрисдикционных претензий в опубликованных картах и институциональной принадлежности.

Права и разрешения

Открытый доступ Эта статья находится под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 International License, которая разрешает использование, совместное использование, адаптацию, распространение и воспроизведение на любом носителе или в любом формате, при условии, что вы укажете соответствующую ссылку на оригинальный автор(ы) и источник, предоставьте ссылку на лицензию Creative Commons и укажите, были ли внесены изменения. Изображения или другие сторонние материалы в этой статье включены в лицензию Creative Commons для статьи, если иное не указано в кредитной строке материала. Если материал не включен в лицензию Creative Commons статьи, а ваше предполагаемое использование не разрешено законом или выходит за рамки разрешенного использования, вам необходимо получить разрешение непосредственно от правообладателя. Чтобы просмотреть копию этой лицензии, посетите http://creativecommons.org/licenses/by/4.0/.

Перепечатка и разрешения

Об этой статье

Скачать PDF

Восприятие — это реальность: Я-зазеркалье

Когда дело доходит до понимания самих себя, социальное взаимодействие играет более важную роль, чем многие из нас думают. По словам социолога Чарльза Хортона Кули, люди развивают свое представление о себе, наблюдая за тем, как их воспринимают другие, понятие, которое Кули назвал «зазеркальем». Этот процесс, особенно применительно к цифровому веку, поднимает вопросы о природе идентичности, социализации и меняющемся ландшафте личности.

Зазеркалье

Зазеркалье описывает процесс, в котором люди основывают свое самоощущение на том, как, по их мнению, их видят другие. Используя социальное взаимодействие как своего рода «зеркало», люди используют суждения, которые они получают от других, для измерения собственной ценности, ценностей и поведения. Согласно книге «Я, символы и общество», теория Кули примечательна тем, что предполагает, что я-концепция строится не в одиночестве, а скорее в социальных условиях. Таким образом, общество и индивидуумы не являются отдельными, а скорее двумя взаимодополняющими аспектами одного и того же явления.

Основные допущения

Согласно «Обществу в фокусе», процесс открытия зазеркалья происходит в три этапа:

Человек в социальной ситуации представляет, как он выглядит для других.
Этот человек воображает, как другие оценивают его внешний вид.
Индивидуум развивает чувства и реагирует на эти воспринимаемые суждения.

На практике процесс может выглядеть так:

Кто-то впервые встречает группу новых коллег по работе. Этот человек считает, что может легко продемонстрировать профессионализм и компетентность другим. Во время этого взаимодействия со своими новыми коллегами человек обращает внимание на язык тела своих коллег, выбор слов и реакцию на разговор. Если эти коллеги обеспечивают положительную обратную связь, например, поддерживают зрительный контакт или предлагают крепкое рукопожатие, вера человека в свой профессионализм будет поддерживаться. Однако, если коллеги дают отрицательную обратную связь, например, отводят взгляд или быстро прекращают разговор, человек может задаться вопросом, насколько они на самом деле профессиональны.

Процесс зазеркалья еще более усложняется контекстом каждого взаимодействия и характером вовлеченных людей. Например, не все отзывы имеют одинаковый вес. Люди могут воспринимать ответы тех, кому они доверяют, более серьезно, чем ответы незнакомцев. Сигналы могут быть неверно истолкованы. Люди также обычно принимают во внимание свои собственные системы ценностей, когда обдумывают любые изменения своего поведения или взглядов на себя.

В конечном счете, процесс зазеркалья — это процесс выравнивания. Люди постоянно стремятся создать согласованность между своим внутренним и внешним миром и, следовательно, продолжают воспринимать, приспосабливаться и стремиться к равновесию на протяжении всей своей жизни.

Роль социальных сетей

Развитие социальных сетей бесконечно усложняет процесс зазеркалья. Такие платформы, как Facebook, Twitter и им подобные, позволяют общаться с другими людьми способами, о которых раньше никто не мог и мечтать. Однако это разоблачение привело к постоянно увеличивающемуся количеству «зеркал», тем самым предлагая новые вопросы о развитии себя.

Социальные сети принесли с собой концепцию «кибер-я», объясняет Мэри Эйкен. Кибер-я — это версия самого себя, которую человек выбирает для представления на цифровой платформе. Как и в реальной жизни, кибер-я может взаимодействовать с другими людьми, получать социальную обратную связь и соответствовать социальным нормам. Однако различия между кибер-я и реальным я глубоки.

Например, человек может обладать многими версиями своего кибер-я. Он или она может представить себя профессионально в LinkedIn, случайно в Twitter или артистично в Pinterest. Кибер-я также продолжает существовать в социальных пространствах, даже когда люди не взаимодействуют с этими средами в режиме реального времени. Таким образом, пользователи социальных сетей никогда полностью не защищены от суждений и критики. И в отличие от реального «я», кибер-я гораздо более податливо, когда дело доходит до формирования, обновления и совершенствования.

Эти уникальные качества кибер-я вызывают множество психологических проблем и опасений, объясняет Айкен. Люди могут испытывать большую потребность вернуться в цифровое пространство или остаться в нем. Они могут быть все более вовлечены в создание своей онлайн-личности, возможно, за счет развития своего реального «я». Множество задействованных цифровых платформ также ставит под вопрос, может ли быть расколота идентичность или возникнут проблемы с развитием. Все эти последствия более серьезны, когда цифровые пользователи молоды или находятся в подростковом возрасте.

Однако изменения социальной самости через цифровые платформы не всегда влекут за собой такие негативные последствия. Исследование, опубликованное в Journal of Social Media and Society , например, описывает множество положительных результатов, возникающих в результате цифрового зазеркалья. Когда у продюсеров видео на YouTube брали интервью об их методах создания контента и его влиянии на их самоощущение, они давали ряд положительных ответов. Результаты включены:

Чувство обретенной уверенности
Повышенная креативность
Преодоление основных социальных барьеров
Повышение чувства собственного достоинства
Укрепление профессионального имиджа
Чувство альтруизма и «помощь другим» через их содержание
Взаимодействие в позитивном социальном пространстве

Еще предстоит выяснить, станут ли цифровые платформы в конечном счете помощью или препятствием для самоидентификации. Человеческий разум по-прежнему остается на переднем крае современной науки. Однако для людей, которые хотят задавать психологические вопросы, важные для современности, правильная карьера начинается с правильной степени.

Дополнительные источники: Человеческая природа и социальный порядок

Современная карьера в психологии

В Lesley University онлайн-программа бакалавриата психологии готовит студентов к успеху в этой постоянно развивающейся области. Хорошо продуманная учебная программа Лесли обучает учащихся различным предметным областям, включая познание, ненормальное поведение, развитие и многое другое. Обязательная лабораторная работа и стажировка означают, что студенты получают ценный практический опыт, который обеспечивает конкурентное преимущество после окончания учебы. Поскольку программа Лесли предлагается полностью онлайн, у студентов есть максимальная гибкость при получении степени.

5. Непрерывная идентичность — Неуловимое Я

5. Непрерывная идентичность

Существуют обширные части моей жизни, которые я обычно воспринимаю как таковые, о которых я не помню должным образом и которые при нормальном ходе вещей Вряд ли я когда-нибудь смогу вспомнить. Могут существовать исключительные методы, или лекарства, или какие-то другие средства, с помощью которых человека можно заставить вспомнить большую часть своей жизни, которую он в противном случае совершенно забыл. Но я не думаю, что нам нужно ждать чего-то подобного, чтобы сделать закрытые отрезки нашей жизни предметом моей главной заботы в настоящее время. Давайте тогда просто скажем, во-первых, что многое из моей жизни, как мы обычно относимся к ней, я не помню должным образом. Но я все же могу быть уверен в том, что должно было произойти в эти забытые интерлюдии. Это потому, что я могу определить по независимым свидетельствам, как обстояли дела для человека, внешне непрерывного с человеком, о котором я твердо помню в различных эпизодах и который, следовательно, должен был быть в те времена, безусловно, тем человеком, которым я себя знаю.

Именно в этом смысле вначале я скажу такие вещи, как следующее: Я ходил в местную школу с раннего возраста, а затем в гимназию. Записи это подтвердят. За исключением, к счастью, редких периодов легких недомоганий и каникул, я регулярно посещал эти школы с девяти до четырех в течение нескольких лет. Если бы кто-нибудь мог взять в руки старое расписание наших уроков, мы бы узнали, что по вторникам, скажем, в четвертом классе гимназии того года, когда я учился, уроки латыни проходили с 11.15 до 12.00. Я могу быть уверен, что если бы это не был один из дней, когда я мог быть болен, я был в классе для этого класса на уроке латыни в любой вторник в течение семестра в том году. Но я не помню ни одного такого случая, и не следует ожидать, что я сделал бы это, если бы не случилось что-то из ряда вон выходящее.

Максимум, что у меня осталось, это общее впечатление о том, какими были наши уроки латыни, каким был учитель и класс. «О да, — мог бы я сказать, — я так хорошо помню старика, что теперь могу его видеть». Это общее впечатление не лишено значения, ибо оно есть воспоминание; и как мог бы я приобрести его и массу подобных впечатлений, если бы я не был в те годы в соответствующих классах? Но ничто из этого не равнозначно твердому воспоминанию о том, что он был в классе на уроке латыни в определенный день. Есть только очень особенные эпизоды моего детства, которые я помню таким образом.

Однако нас не должны беспокоить эти пробелы. Ибо в дополнение к общим воспоминаниям, которые я только что отметил, есть легкое соединение всего, что я могу независимо установить о себе из записей и т. д., в эпизоды, в отношении которых не может быть и речи о том, чтобы я был вовлеченным лицом. Вполне возможно, что в эпизодах и отрезках опыта, пережитых человеком, внешне продолжающемся со мной и совпадающем с событиями, которые я помню, но уже не помню мной, было навязывание какого-то другого субъекта или лица или нескольких из них. Если такую замену вообще можно считать возможной, то было бы действительно очень странно, чтобы она совпадала с эпизодами, которые я больше всего забыл, когда границы этого подвижны и изменчивы в зависимости от интереса или стресса.

Можно, конечно, возразить, что в эпизодах, которые я забыл, был задействован другой предмет — и что это причина моего забывания. Но переход недавних очень полных воспоминаний, таких как мое припоминание в довольно полных деталях всего, что я делал вчера, в смутные или полностью поблекшие воспоминания в течение короткого времени, очень убедительно свидетельствует о том, что это также была судьба всего того, что я пережил в прошлом, что я больше не в наших нормальных состояниях в состоянии вспомнить. Короче говоря, что бы ни было строго мыслимым, мы, кажется, выталкиваем философские сомнения и скептицизм за все разумные пределы, если однажды уверимся в моей несомненной идентичности в эпизодах, которые я действительно помню из разных периодов моей жизни, я не решаюсь построить вокруг этого все, что я могу установить. или предположить о других событиях, связанных с той же внешней непрерывностью. На самом деле мы дома в том, что касается продолжающегося существования человека, которым я себя теперь знаю, для всей истории, которая включает в себя ту же внешнюю непрерывность, — в этом смысле мы дома, поскольку есть какие-либо разумные опасения. В этот момент становится ясно, что я должен был быть тем, кем я являюсь сейчас, во всем, что я хорошо помню.

Если мы захотим серьезно подумать о возможности, на которую я только что намекнул, что на различных стадиях или эпизодах того, что обычно считается непрерывной жизнью одного человека, один субъект или агент может быть заменен другим, быть следующие дополнительные трудности.

В любой конкретный отрезок или эпизод моей жизни вовлечена большая часть моего прошлого. Прошлый опыт сильно влияет на то, как я теперь смотрю на вещи, не только в самом восприятии, но и в том значении, которое я придаю всему преходящему. Если я говорю с кем-то, кто зашел ко мне, скажем, о подготовке к путешествию, все, что произошло ранее по этому проекту, задействовано; точно так же мое отношение к самому моему гостю зависит от того, что я узнал о нем или о подобных ему людях. Это лишь некоторые из наиболее явных способов, которыми мое прошлое влияет на настоящее. На самом деле существует обширная и тонкая сеть способов, посредством которых мое прошлое «живет» в настоящем, определяя то, как я понимаю текущую ситуацию, а также свои установки и реакции в ней. Это, кроме того, часто происходит при формировании моих установок отрезками опыта, о которых я не помню в явном виде. Было бы замечательно, если бы все это затрагивало лишь отдельные отрезки того, что внешне представляет собой одну жизнь, а другие прошлые события формировали и определяли последующий опыт другого человека или ряда лиц, чередующихся со мной в том, что представляется как внешне и мне, так и непрерывная история, несмотря на резкие перемены судьбы и взглядов. Необходимое соединение разных жизней друг с другом таким образом, что ни я сам, ни те, кто наблюдает за мной, не имеют ни малейшего намека на это, было бы поистине удивительным.

Здесь стоит напомнить, что многое в нашем понимании формируется не исключительно физическими условиями или детерминантами опыта, какими бы важными и незаменимыми они ни были, но также нюансами и другими внутренними взаимосвязями самих мыслей и переживаний, как смысл определяет смысл . Это по-своему подчеркивает трудности понятия чередующихся агентов в том, что внешне представляет собой непрерывную историю.

Но есть еще одна существенная сложность в поддержании наших переживаний большую часть, если не все время нашего настоящего существования физическими или нейрофизиологическими условиями большой сложности в одной высокоинтегрированной системе. Может ли это быть в распоряжении ряда совершенно различных субъектов? Мы можем легко понять, как автомобиль может быть разделен между несколькими людьми. Теперь я беру его, чтобы сделать все, что мне нужно, а затем передаю его моей жене или другу. Нанятая машина сегодня управляется одним мужчиной, следующим — другим. Но, как настаивал сам оклеветанный Декарт, мы не находимся в наших телах, как пилоты в корабле. Продолжающееся взаимодействие гораздо более тонкое и устойчивое, чем это. В этом и заключается сила материалистического аргумента. Я утверждал, что она не требует материализма или строгой материалистической определенности. Тем не менее предположение о том, что такая особенно тесная и интегрированная система, как мозг и вся нейрофизиология одного тела, может попеременно реагировать на ряд различных агентов или даже только на два, требует предположений, которые вряд ли станут очевидными. правдоподобный.

Если бы мы могли изолировать части нейрофизиологической системы или даже какую-то модель ее функционирования, чтобы отдать одну на службу одному агенту, а другую — другому, мы могли бы счесть такое предположение приемлемым, но специфические сложности одной такой системы в целом должно быть как единое целое, которым, по крайней мере, очень широко должно быть, несмотря на то, что некоторые части более непосредственно вовлечены в одно функционирование, чем в другое, — то, что все это должно быть средством для множества различных агентов, едва ли вероятно. Пробелы и вариации сломают систему. Сложности, которые вызывают мои воспоминания и входят в мои установки, перекрываются с хитросплетениями двойного «владельца» моего тела и блокируют их в каждой точке. Хотя мы занимали бы тело в разное время, эффект был бы подобен компьютеру, запрограммированному несовместимыми способами в одно и то же время. Подумайте, как очень легкое повреждение мозга может вызвать обширный паралич всей системы.

Также возникнет особая проблема, связанная с участью или статусом близнеца, обитающего в моем теле, когда мне выпадет быть «в» нем, и моего, когда придет его очередь. Субъект, который не находится в месте жительства, перестает существовать на какое-то время? Это не такая невероятная возможность, как может показаться на первый взгляд, как мы скоро увидим, когда будем рассматривать сон без сновидений. Или мой близнец, уступая мне дорогу, «входит» в какое-то другое тело? Как получается, что вакансии доступны именно тогда, когда это необходимо? Или отсутствующий обитатель прибегает к помощи нефизических или квази тела или пребывать в полностью бестелесном состоянии? Какую бы возможность мы ни предпочли, странно, что большинство из нас, по крайней мере, не помнит в ходе нашего нормального воплощенного существования об этих вторжениях в совершенно иную ситуацию. Возможно, в этом нет ничего удивительного, если происходят такие метаморфозы, поскольку мы, конечно, очень быстро забываем большинство наших снов — обычно они исчезают в тот момент, когда мы полностью осознаем. Но некоторые сны мы помним, и трудно поверить, что большую часть времени мы ведем какое-то радикально иное существование, на которое в нашем обычном воплощенном существовании мы не имеем ни малейшего намека.

По этим причинам я не думаю, что мы можем серьезно относиться к идее множества различных субъектов или агентов, взаимодействующих с одним и тем же телом каким-то устойчивым и непрерывным образом, который мог бы сделать кажущуюся непрерывной историю на самом деле серией переплетающихся жизней ряд лиц внешне один, а на самом деле много. Мы можем резюмировать кратко, но, надеюсь, не догматически, сказав: одно тело — одна личность; и если аргументы, которые я ранее выдвинул, верны, мы можем заключить, что человеку, чья непрерывная идентичность наиболее отчетливо устанавливается в случаях строгой памяти, также следует приписывать все переживания и действия, которые мы связываем с одним непрерывным телесным существованием.

Это не исключает случайного и ограниченного вмешательства в нейрофизиологическую систему одного человека со стороны другого разума. Действительно, с одной стороны, это происходит все время. Другие люди могут определять, какими будут состояния моего мозга, или, по крайней мере, влиять на них, помещая меня в определенное положение или препятствуя моему обзору; любое общение предполагает вмешательство такого рода. Но можно повлиять на состояние моего мозга иначе, чем обычно. Мне могли бы дать лекарство, которое заставило бы меня бредить, врач мог бы оперировать мой мозг и стимулировать его в процессе, как он мог бы добиться аналогичного результата с помощью электрических токов. Но во всех этих случаях задействован какой-то другой физический фактор. Может ли разум иметь более непосредственное влияние на мозг другого?

Не понимаю, почему этого может не произойти. Это явно было бы паранормально. Но данные убедительно свидетельствуют о том, что некоторые паранормальные явления действительно случаются. Телепатия может принимать рассматриваемую форму, хотя ее также можно понимать как прямое влияние на сам разум. Если другие разумы, возможно, нечеловеческие, или духи умерших могли, как иногда утверждают, завладеть нашими телами или овладеть ими, это могло бы принять форму их способности преднамеренно или иным образом воздействовать на наш мозг каким-то паранормальным образом. Если бы обладание медиумом во время транса не считалось обманом или каким-то чисто психологическим возбуждением самого медиума, неким выбросом элементов из подавленного подсознания, тогда можно было бы небезосновательно заключить, что в экстатическом состоянии медиума часть нормального функционирования мозга и нервной системы видоизменяется в ходе паранормального воздействия на них другого разума. Известно, что медиумы предоставляют важную информацию, которую вряд ли они могли бы получить обычным путем. Ясновидение может не охватывать все такие случаи.

В этом случае, однако, объяснение с точки зрения некоторого прямого воздействия на мозг — не единственная возможность, как мы видели — вовсе не равнозначно надлежащему захвату мозга и нервной системы или вытеснению одного из обитателей тела, чтобы уступить место сопернику. Ибо ограниченное воздействие на мозг, каким бы поразительным и кратковременным оно ни было, сильно отличалось бы от полной чувствительности к этому мозгу и получения от него стимулов в том смысле, в каком наш обычный опыт обусловлен определенными состояниями нашего мозга и зависит от них. наши тела в целом. Даже если бы оказалось возможным, как это иногда представляется в научной фантастике, осуществить значительный контроль над человеком, электрически воздействуя на его мозг и контролируя его, это все равно было бы «односторонним» делом. Это не было бы полным новым воплощением. Трудности на пути к последнему кажутся мне настолько значительными, что исключаю любые, кроме самых отдаленных и причудливых развлечений.

Это тесно связано со многими «проблемными случаями», как их иногда называют, например, предполагаемым обменом личностями в одном и том же теле, как в знаменитом случае Евы-Белой и Евы-Черной. Упрощенное объяснение здесь состоит в том, что два разных человека по очереди заняли одно и то же тело, и именно из-за этого последующий фильм получил свой основной драматический эффект. Но факты, похоже, не требуют столь резкого объяснения. Это может быть просто менее поразительный случай так называемого «раздвоения личности» в сочетании с обширной потерей памяти, чтобы скрыть в одной личности все знания о другой, сохраняя при этом много другой информации, общей для обоих состояний. Это все равно было бы замечательным явлением, но не столь замечательным и сопряженным с радикальными трудностями, как более популярное грубое предположение. Я уже указал, в чем заключалась бы последняя трудность — где, например, была Ева-Белая, когда Ева-Черная была в оккупации? Кажется мало сомнений в том, что случаются случаи раздвоения или раздвоения личности. Но что мы должны здесь предположить — и именно так поступают специалисты в таких случаях, — что это один и тот же человек, который все время вовлечен, но с совершенно разными чертами характера, проявляющимися в чередующихся состояниях вместе с полной утратой. памяти в одном случае возникновения другого. Действительно удивительно, что может произойти такая полная потеря памяти о самых недавних событиях, как это произошло бы с началом изменения. Но у нас есть знакомая всем параллель в снах. Мы действительно помним и рассказываем некоторые сны, но есть достаточно свидетельств того, что нам снится гораздо больше, чем мы помним, и у большинства людей часто бывает разочаровывающий опыт, когда они хорошо помнят сон в течение очень короткого промежутка времени после пробуждения только для того, чтобы полностью его потерять в тот же момент. мы полностью проснулись — или очень скоро после этого. Тем не менее, никто не предполагает, что человек во сне отличается от человека, проснувшегося позже. Точно так же в существенном происходит благодаря особым условиям, в которых физические факторы имели бы исключительное место и, быть может, являлись бы полным объяснением того, что в крайних случаях шизофрении один и тот же индивид переходит из одного состояния в другое с совершенно разными чертами. вовлеченного характера — и обширная потеря памяти. Это достаточно странно, но доказательства обычно не требуют чего-то более драматичного.

При шизофрении человек, страдающий этим, не осознает — или, по крайней мере, обычно не осознает — того, что он идентичен человеку в другом состоянии, просто потому, что он не осознает в момент существования другого состояния. Но его полное неведение об этом не мешает ему быть тем же человеком в роли доктора Джекила, что и в роли мистера Хайда. Все мы претерпеваем существенные изменения настроения и наклонностей. В рассматриваемой здесь аномалии изменение будет гораздо более резким и повлечет за собой экстраординарную потерю памяти. На это можно ссылаться для смягчения вины или в качестве полного адекватного оправдания чаще, чем это оправдано. Но, похоже, есть много реальных случаев. Но в них нет ничего такого, что требовало бы более поразительных и драматичных объяснений, которые иногда предлагаются крайним случаям. Если бы память была сущностью продолжающейся идентичности, дело обстояло бы иначе, но я ссылался на нее просто как на самый надежный способ установления нашей постоянной идентичности.

Другие лица, кроме самого страдальца, конечно, будут знать, если они могут наблюдать его в чередующихся состояниях, что поведение в обоих состояниях связано с одним и тем же телом или включает в себя одно и то же тело, и по уже приведенным причинам не захотят допустить каких-либо исключений из принципа одного тела одного человека без доказательств, что непреодолимо требует этого. Некоторые случаи шизофрении в любом случае не являются полными, и это также убедительно свидетельствует о том, что крайние случаи представляют собой усиление состояний, которые не требуют и не допускают объяснения в терминах строго различных агентов.

Однако положение будет другим для тех, кто придерживается другого взгляда на личность. Если мы думаем об идентичности с точки зрения паттернов или непрерывности опыта — точка зрения, которую мы рассмотрим более подробно в свое время, — не будет такой же окончательности в отношении того, где мы проводим линию, где заканчивается одна личность и начинается другая. Но это само по себе ставит под сомнение обоснованность этой теории, по крайней мере, в той мере, в какой она довольно далека от того, что мы обычно склонны думать.

Если бы встал вопрос о том, какие доказательства, по-видимому, устанавливают, что в некоторых случаях шизофрении следует считать, что действительно отдельный человек «вступает во владение», это, как мне кажется, основывается на некоторой информации. продемонстрированные одной из предполагаемых личностей, которые не могли быть получены ни одной из них при обычном ходе вещей. Если бы это могло быть получено одним из них в более раннем шизофреническом состоянии и, таким образом, в существовании предположительно того же человека, этого было бы недостаточно. Ибо мы все еще могли бы считать это информацией, полученной одним и тем же лицом в исключительном состоянии. Но если оно не могло быть приобретено ни одним из них в ходе их общего телесного существования, то это предполагает, что один из них ведет действительно дальнейшее существование в той или иной форме в промежутках небытия в этом конкретном теле. Однако могут быть и другие объяснения в терминах телепатии или ясновидения, например, несмотря на то, что они не кажутся мне изначально столь правдоподобными, как более радикальное объяснение со всеми его дополнительными затруднениями. В обычно цитируемых случаях, по-видимому, не указывается, что требуется исключительная информация.

Тесно связанное явление, которое обычно цитируется и обсуждается в контексте, подобном настоящему, — это очень полная потеря памяти. Трагические случаи этого известны и снова легли в основу драматических произведений или фильмов. Аргумент обычно состоит в том, что человек в этом печальном повороте событий больше не имеет представления о том, кто он такой. Он ничего не может рассказать вам о себе, даже своего имени или где он живет, кем он был раньше; он не узнает своих бывших друзей или знакомые места. Мы склонны говорить, что он утратил свою идентичность, и очевидно, что в некотором смысле это верно. Но в своем несчастном состоянии страдалец будет совершенно нормально осознавать себя как отдельную личность, которой он и является, и, весьма вероятно, будет, как уже отмечалось, оплакивать тот факт, что «это случилось с 9».0603 мне ’. Если станут доступными доказательства, которые установят его идентичность в обычном смысле «практических целей», и он сам, и другие будут считать его в строгом и самом буквальном смысле тождественным с человеком, чье прошлое становится известным таким образом. Он будет стремиться узнать о своем прошлом, и последнее, что он, вероятно, предположит, это то, что его существование началось в точке, до которой доходит его нынешняя память, или когда он «потерял память».

В том смысле, в котором мы в первую очередь заинтересованы, феномен потери памяти не делает ничего, чтобы разрушить представление о себе как о отдельном существе, которым каждый в данный момент осознает себя и которое можно с комфортом считать непрерывным с человек, представляющий телесное существование, продолжающееся с его нынешним телом.

Уже упоминалось о снах и их значении в этом контексте. Для таких, как профессор Норман Малкольм, которые считают, что сновидение — это не постоянное переживание, подобное бодрствующему сознанию, тот факт, что мы видим сны, ничем не поможет. Но точка зрения Малькольма подвергалась такой резкой критике, включая мое подробное обсуждение в главе VI книги «Неуловимый разум», что я не буду снова поднимать этот вопрос, а просто буду исходить из общепринятого предположения, что сны — это реальный опыт. Я утверждаю, что в наших снах мы точно так же осознаем себя как уникальную личность, которой каждый находит себя, как и в любое другое время. Но наше реальное физическое тело не играет в этом прямой роли по той простой причине, что я не осознаю во сне (и, конечно же, обычно не осознаю) состояния своего тела в это время. Если во время крепкого сна в постели мне снится, что я играю в теннис, я совершенно не замечаю своего фактического тела, свернувшись калачиком в постели. Мое реальное тело не играет никакой роли в том, как я продолжаю думать о себе как о человеке, которым я являюсь в других случаях. Я просто знаю, что мне меня во сне точно так же, как я сейчас пишу эти слова. Точно так же во сне я многое вспомню о себе в других случаях и призову понимание себя и своего окружения. Это не означает, что во сне тело совершенно бездействует. Отнюдь не. То, как я буду видеть сны, будет во многом зависеть от состояния моего тела и особенно моего мозга — почти так же, как и в бодрствующем сознании, т. е. состояние мозга будет обусловливать ход моего сновидения, но не определять его полностью; Другие более специфические психические факторы, включая ассоциации, значения, отношения, сформированные прошлым опытом, также будут иметь значение. Таким образом, мы можем полностью допустить такие знакомые факты, как тяжесть одежды на кровати, переедание или громкий шум, проникающий в состояние сна и воздействующий на сон. Но я нахожусь не во сне, а в сумеречном состоянии медленного пробуждения или засыпания, осознавая эти факторы. Я полностью отношусь к тому, что играю в теннис, мой противник для меня реальный человек, а не человек из сна или образ. Я совершенно убежден, что бью по реальному мячу; и действительно очень редко, хотя, по-видимому, бывают случаи так называемых «ярких» сновидений, когда люди знают, что они спят, у нас есть малейшее представление о том, что мы спим, или самое слабое осознание фактического состояния тела, свернувшись калачиком в постели.

Несмотря на это, мне не труднее отождествлять себя и думать о себе обычным образом (во сне), чем в бодрствующем состоянии. На самом деле нет никакой радикальной разницы в самом переживании. Это просто не так связно или стабильно, как опыт бодрствования и как галлюцинаторные состояния, не связанные причинно с ходом событий в физическом мире. Если мне снится, что я срубаю дерево в своем саду, дерево все еще там, когда я выхожу из сна, и мы говорим: «Это был всего лишь сон». Но у меня действительно был опыт, очень похожий на срубание дерева, и некоторые сны имеют разумную непрерывность и связность внутри себя — возможно, в них больше, чем мы думаем, если бы мы могли лучше их запомнить. В рамках этого опыта у меня есть точно такое же осознание себя как человека, которым я всегда оказываюсь, как и в бодрствующем сознании. Если во сне мне кажется, что мне вот-вот будет больно, если мою руку сунут в пламя, я боюсь того, что мне кажется, что вот-вот произойдет я. Это принесет с собой много воспоминаний о прошлом опыте, но само по себе это не является конститутивным для того, что я понимаю в качестве отдельного существа, которым я являюсь.

Во сне у меня будет тело мечты; Я буду размахивать руками, чтобы ударить по теннисному мячу, или поскользнуться и потеть. Но мое осознание себя как самого себя не имеет ничего общего с замечанием сходства между моим телом во сне и моим реальным телом или с узнаванием себя телесно. Обычно во сне мы слишком поглощены общей проходящей сценой, чтобы заметить свое собственное тело, и если бы мы это сделали и обнаружили какое-то резкое несоответствие, если бы хромому приснилось, что он исцелился, то не было бы и речи о том, чтобы задаться вопросом, кто он, кроме удивления и в этом случай радости от того, что он так сильно изменился физически. Изменение будет его кажущееся телесное состояние.

Наше рассмотрение сновидений подводит нас к еще одной проблеме, которую многие критики сочтут очень серьезной для картезианца. Что было бы, если бы мы полностью погрузились в сон без сновидений? Происходит ли это когда-либо, установить не так легко, поскольку отсутствие движений глаз, по которым состояние сновидения принимается за наиболее безошибочное указание, может не подразумевать, строго говоря, что сновидения вообще не было — это может просто означать, что было какое-то сновидение. состояния, которые не отражали себя в этом явном физическом состоянии. Платон, по-видимому, считал, что чем крепче мы спим, тем бодрее будет наш разум. Но как бы то ни было, мы не можем исключить возможность невероятной, хотя мне кажется, что иногда, когда мы спим или в каком-то подобном бессознательном состоянии, мы впадаем в состояние, полностью лишенное сновидений, в котором у нас нет никаких переживаний, сколь бы слабыми они ни были. Если это происходит о том, что мы говорим о себе? По крайней мере, сохраняется?

Есть много учений о «чистом я», которые здесь не вызывают затруднений. Цель некоторых религиозных дисциплин, по-видимому, состоит в том, чтобы как можно полнее отделить себя от всего внешнего существования и уйти в чистое сознание. Это также прокладывает путь во многих формах мистического монизма к отождествлению всех самостей друг с другом или их растворению в едином Высшем Я. В недавнем исследовании профессор У. Т. Стейс одобряет именно эту точку зрения. ¹ Что касается меня, то я никогда не был в состоянии сделать большую часть этой позиции вне ее более широких метафизических следствий. На что было бы похоже просто существовать как субъект, не имеющий никакого содержания опыта, ничего не ощущающий, ничего не воображающий, ничего не мыслящий, ничего не намеревающийся, состояние сознания, направленное ни к чему вообще? По мнению некоторых мыслителей, это в высшей степени утонченное и самое драгоценное состояние бытия, но лично мне трудно даже постичь его или придать ему смысл, не говоря уже о том, чтобы придавать ему высшую ценность.

Чтобы избавиться от некоторых забот, которые могут быть навязчивыми или слишком доминирующими, чтобы порвать как дисциплину с ограничивающими заботами и развивать большую отстраненность, это может быть очень хорошо, по крайней мере, в качестве дисциплины время от времени. Но каково было бы быть лишенным не только всякого внешнего стимула или восприятия, но и всякого подобия этих 90 603 и 90 604 всякого содержания мысли в какой бы то ни было форме, быть подвешенным как чистое бытие в тотальной пустоте, лишенной даже всего личного? Мысль о какой-либо форме или тому подобное я не могу составить вообще никакого представления. Когда я посещал в основном в качестве наблюдателя краткий курс медитации в Японии под опытным руководством профессора Масао Абэ, мой наставник постоянно давал мне совет: «Перестань думать». Но в этом я так и не начал преуспевать, хотя хорошо понимал, что обычно означает оставить в стороне свой обычный способ мышления. Перестать думать во всех смыслах, даже не думать о том, чтобы не думать, сделать свой ум полностью пустым, это кажется мне не только исключительно трудным и далеко невозможным для новичка, не слишком преданного трудным дисциплинам, но и по своей сути невозможно. Я полностью допускаю во всем, что говорится в этих контекстах, пустоту, которая также является полнотой, и вернусь к более широким аспектам предмета как к главной проблеме в другом месте. Но, взятое в его самом строгом и буквальном смысле, я должен признать, что я ничего не могу сделать из понятия полностью пустого сознания, разума, который не думает ни о чем чистом, разреженном бытии себя и ничего, кроме себя.

В таком случае, что насчет сна без сновидений? Мне кажется, правильный ответ состоит в том, что в случае строго сна без сновидений мы просто перестаем существовать. Это смущает? Ни в коем случае, мне кажется, хотя многие найдут это так. Значит, мы уже какое-то время мертвы? Во многом это вопрос слов. Тело, безусловно, продолжит нормально функционировать, и здоровье тела никоим образом не ухудшится — или, если это не так, состояние сна без сновидений не будет чем-то, что происходит в случае нормального сна. спать; мы бы знали, что произошло что-то неблагоприятное, и могли бы связать это с имеющимися у нас свидетельствами вероятного состояния без сновидений. Это не наше обычное предположение. Когда мы принимаем идею сна без сновидений, мы предполагаем, что это состояние, в которое мы впали без какой-либо последующей неисправности или какого-либо обычно наблюдаемого признака, не говоря уже о какой-либо катастрофе. Наша жизнь возобновляет свое нормальное русло без каких-либо последствий, о которых мы должны особенно сожалеть.

Самое большее, что мы, кажется, упустили в этом случае, это несколько минут сновидения, которое в любом случае было бы предположительно очень низкой степенью сознания сновидения на границе пустого бессознательного. Даже если на это уходит много минут, кажется, что это не лишает нас чего-то, что мы особенно ценим или что могло бы иметь хоть какое-то значение в серьезных заботах нашей жизни. Что же тогда мы упускаем, если во сне, предположительно лишенном сновидений, мы просто исчезаем на какое-то время, при условии, что потом все идет своим чередом — мы снова начинаем видеть сны, а позже просыпаемся с неповрежденными нашими нормальными воспоминаниями и способностями? Практически ничего не случилось бы, что вызвало бы у нас тревогу или беспокойство.

Но будет сказано, что настоящая трудность возникает на теоретическом или концептуальном уровне. Если человек является субъектом или агентом, а сам ни в каком смысле не является телесным, мы должны быть объявлены мертвыми, исходя из нынешних предположений, во сне без сновидений, что бы ни было уместно сказать в клинических целях. Я сам не стал бы серьезно возражать против такой трактовки, но боюсь, что это может ввести в заблуждение, поскольку мы связываем смерть с завершенностью физиологического функционирования, несовместимой с нормальным возобновлением сознания и поведения в этой жизни. Если смерть просто означает упущение нескольких минут низкоуровневого осознания, то не сбивает с толку предположение, что мы были мертвы в течение периода, в течение которого сохранялись условия нашего возрождения и продолжения существования. Некоторые могли бы все еще беспокоиться о перспективе, если бы они ее понимали, но это был бы необоснованный страх. В самом деле, если бы сон и сновидения были очень редкими явлениями, большинство из нас могли бы испытывать некоторую нервозность, узнав, что нам предстоит их испытать. Главное, чтобы все было как прежде в случае периода сна без сновидений. Но так ли это — если это включает в себя период небытия? Может ли это быть связано с материалами, которые я делал?

Вот здесь и будет затронута концептуальная трудность. Как может быть сохранена личная идентичность через разрыв, который включает в себя полную приостановку или аннулирование субъекта. Однако я не вижу здесь никакой реальной трудности. По общему признанию, положение выглядело бы проще, если бы мы думали о нашей идентичности с точки зрения некоторой непрерывности опыта и отношений в точке зрения, к которой я вернусь. Но в каком смысле отдельная и окончательная сущность сохраняет свою идентичность после периодов, когда она полностью прекращает свое существование? На этом пункте можно настаивать, но я признаюсь, что не нахожу в нем серьезных затруднений. Я знаю себя в любое время как личность, которой я нахожусь, и я знаю из строгих воспоминаний и других дополнительных способов, как уже было указано, что я такой же, как человек, который имел другие переживания в прошлом, которые я описываю как свою жизнь. я не знают в конечном счете, как это происходит или возможно, кроме как в смысле знания физиологических условий, от которых это зависит в нашем нынешнем существовании. Я просто нахожу, что при определенных условиях, которые могут быть, а могут и не быть необязательными в каком-то другом существовании, мое собственное бытие фактически продолжается, по крайней мере, в течение продолжительных периодов времени, и, как у нас есть все основания полагать, по крайней мере это будет считаться моей жизнью. . Это может быть просто то, что мы находим; или мы можем искать дополнительные причины для этого, такие как то, что наше существование поддерживается высшим существом или богом-творцом. Это дополнительные вопросы, которые можно решать по-разному, от светского или благочестивого агностицизма до твердой теистической веры. Но они не касаются нас в настоящее время. Все, что имеет значение сейчас, это то, что каким-то образом, который мы сами не можем дать явного объяснения, мы обнаруживаем себя отдельными сущностями, сохраняемыми в существовании от одного момента к другому.

В этом случае нет ничего особенно сбивающего с толку в предположении, что идентичность самости сохраняется после периода ее полной приостановки, если это когда-либо произойдет. Я обнаруживаю, что сейчас я тот же человек, что и полчаса назад, но я понятия не имею, как это возможно в конечном счете. Положение не изменилось бы, если бы я обнаружил, что продолжаю существовать таким же образом после того, как то, что у меня было основание верить или подозревать, было периодом полного несуществования. У меня было бы нормальное осознание себя тем, кто я есть, и у меня были бы воспоминания о моих предыдущих состояниях, которым у меня есть нормальные причины доверять и которые составляют связный непрерывный опыт. В моих знаниях о себе нет ничего, что делало бы это неизбежно неизбежным, но где же мы находим такую неизбежность в окружающем нас мире? Мы, конечно, не поддерживаем себя в бытии, кроме как в неуместном здесь смысле заботы о здоровом состоянии наших тел, от которого, как мы находим, зависит наше нынешнее существование. То, что мы являемся теми личностями, которыми мы являемся после возможного периода аннулирования или приостановки бытия и того, что у нас есть способы осознавать это, в конечном счете не более примечательно и не более поддается объяснению, явно находящемуся в пределах нашего собственного понимания, чем факт наше существование в любом отношении.

Это также тот контекст, в котором могут быть подняты общие соображения о природе субстанции, поскольку считается, что если непрерывность бытия должна поддерживаться, особенно в периоды, когда вся активность скрыта или потенциальна, то должна существовать некая субстанциальная структура или вещество в какой-либо другой форме для поддержания этих возможностей. Что касается меня, то я слабо представляю себе, что представляет собой субстанция в любом из этих смыслов, так же как не могу понять мнимую основу нашего перцептивного опыта предположением о «чем-то, я не знаю что», совершенно отличном от всех представление окружающего мира таким, каким мы его видим на самом деле. Иногда думают, что согласованность восприятий требует реалистического взгляда в смысле некоторой физической реальности, совершенно отличной от того, что на самом деле представлено, но я никогда не понимал, какие объяснительные функции могут иметь такие постулаты — Беркли, по моему мнению, в конце концов отказался от них. . Гораздо меньше я имею никакого представления о том, чем может быть самость как субстанция или чему служит ее постулирование помимо признания самости как конкретной продолжающейся сущности, которой каждый из нас находит себя быть. Как в конечном счете такие сущности могут поддерживаться помимо наблюдения за физическими условиями, в которых они находятся, — это вопрос, не поддающийся объяснению или прямому размышлению с нашей стороны.

Другим феноменом, заслуживающим упоминания здесь, является так называемый «внетелесный» опыт. Утверждения о том, что у них был такой опыт, очень распространены в некоторых культурах, но в форме, которую особенно трудно оценить или даже правильно воспринять. Наиболее сговорчивая форма этого утверждения — это то, что иногда делают пациенты, которые находились под анестезией во время хирургического лечения. Находясь под наркозом, они совершенно не осознавали бы, что происходит в комнате. Не будет нормальной стимуляции их органов чувств, они ничего не увидят и не услышат. Тем не менее, некоторые смогли описать то, что происходило во время операции, очень конкретным образом, наблюдая за ней, так что они утверждали с точки зрения на потолке или как если бы они были подвешены к потолку или смотрели сквозь него. Они действительно «видели» то, что произошло, таким образом, который не попадал бы им в поле зрения на столе. Эти утверждения выходят далеко за рамки того, что человек с богатым воображением, обладающий некоторым знанием операций, мог бы сфабриковать или представить себе в мечтах. В них есть детали и точность, которые выводят их за рамки обычного объяснения.

Однако возможны различные объяснения. Пациент мог получить информацию телепатически от других в комнате либо во время операции, либо сразу после нее. В целом это кажется мне менее вероятным, чем то, что пациент был в состоянии наблюдать реальную сцену каким-то образом, как он описывает. Трудно найти объяснение, которое лучше соответствовало бы фактам, и там, где есть подлинные свидетели, подтверждающие сообщения, человек сильно склонен принять объяснение за чистую монету. Это вызывает большее сочувствие к более диким утверждениям, которые не допускают никакой надлежащей проверки, но которые кажутся сделанными со всей искренностью и которые претендуют на описание достаточно распространенных явлений в некоторых культурах.

В Индии я часто разговаривал с людьми, которые утверждают, что выходят из своего тела довольно часто и без стресса, вызванного необычными обстоятельствами, такими как операция. В таких случаях трудно предположить, что рассказчик просто находится в заблуждении, он не видел снов, а стремится описать то, за что другие могут поручиться обычным способом. Они могут быть доверчивыми, и на это нужно делать большие допуски, но они не повторяют того, что у них есть по сообщениям других. И при этом они не просто тянут нас за ноги или намереваются произвести на нас впечатление любой ценой. Некоторые из них весьма умны и образованны, и мало кто склонен подозревать их в прямой нечестности. Тем не менее странность того, что утверждается, часто усиливает подозрения в его подлинности, как бы искренне это ни было задумано. ²

Некоторые действительно описывают процесс выхода из своих тел очень буквально, как если бы они буквально покидали один фрейм и место, чтобы действовать в другом, как змея, покидающая свою кожу, за исключением того, что она не возобновляет его позже. Многое из этого связано с представлением о том, что мы все время имеем различные тела, неизвестные нам самим или большинству из нас, грубое тело и эфирное тело. Это поднимает вопросы, в которые я не буду здесь вдаваться. Скажу только, что мой природный скептицизм ожесточается, когда я слушаю готовые рассказы о выходе из тела через макушку головы, как будто это вовсе не особенность — почему макушка и что это значит, кроме как черта ранней мифологии? Я могу с большей готовностью принять идею о том, что человек просто обнаруживает, что имеет опыт с точки зрения, отличной от нашей телесной, того, что можно обычно наблюдать за миром вокруг нас, а иногда предположительно из совершенно другого, но полностью реального мира.

Важный вопрос для нашей цели: предположим, что некоторые предполагаемые случаи «внетелесных» переживаний являются подлинными, что мы должны сказать о них по отношению к основным темам этих глав? Во-первых, кажется ясным, что возможно какое-то наблюдение за нашей физической средой без обычной стимуляции наших органов чувств и последующих нейрофизиологических изменений, завершающихся изменением мозга. Пациент под наркозом на операционном столе не заметил бы, как медсестра что-то уронила и подняла, но и не увидел бы этого во сне; в каком-то смысле квази -восприимчивый и надежный он видел ее и слышал то, что ей говорила врач или театральная сестра — как иначе он мог бы описать и запомнить это? Если это, как утверждается, действительно происходит, то это весьма интригующе и знаменательно. Это означает, что возможно иметь осознание окружающего мира во многом так же, как и при восприятии, включая перспективу и точку зрения, независимо от нормальных нейрофизиологических процессов. Таким образом, открывается возможность существования и понимания, о которых мы не часто серьезно задумываемся и от которых большинство современных философов с самого начала отказываются.

Сколько это стоит? Есть ли у больного, когда он видит вещи как бы с потолка, какое-то квази-тело, как у нас во сне? Если да, то есть ли в нем что-то, чего нет в теле сновидения, соответствующего нейрофизиологической системе? Есть ли у него мозг? Очень сильная презумпция здесь состоит в том, что нет. Тело, если есть нечто большее, чем точка зрения, служит психологической цели. У него нет органов, которые на самом деле стимулируются световыми волнами и т. д. Что же тогда с настоящим физическим телом на столе? Мы не можем предположить, что пациент видит и слышит, потому что его настоящие глаза и уши стимулируются — об этом позаботился анестетик. Задействованы ли тело и мозг каким-то другим образом, как во сне? Этому, конечно же, не препятствует то, что пациент находится «вне тела», поскольку, хотя у него есть определяемая точка зрения и, возможно, какое-то тело, сам ум, как я особенно настаивал, не находится в пространстве или пространственно связан с телом. Это, по нашему основному утверждению, не является требованием обусловленности психических процессов телесными. Принципиально нет ничего, что мешало бы задействовать мозг. В то же время вероятность того, что мы имеем не дикие и случайные переживания сновидений, а восприятие событий в окружающем мире, наблюдаемое также другими, кажется весьма неблагоприятным, что обычно вовлекает мозг только посредством стимуляции органов чувств. переданные ему органы. Очень сильное предположение состоит в том, что фактический мозг и тело никоим образом не вовлечены в подлинный опыт «вне тела», особенно (или, возможно, мы должны сказать более определенно), когда они также являются опытом восприятия мира вокруг нас. другими. Открывшаяся таким образом возможность является новой и захватывающей, и, между прочим, она должна дать пищу для размышлений отъявленному материалисту, хотя не в этих исключительных случаях можно обнаружить главные бреши в его броне.

Относится ли это также к вопросам самоидентификации? Это, безусловно, так. Ибо человек — пациент в нашем примере — который имеет опыт «вне тела», несомненно, сообщит об этом как об опыте , который он имел. Он не сомневается, что это он сам, не больше, чем другие из нас во сне. Он будет сообщать о том, что он «увидел» или «услышал», и здесь мы, следовательно, имеем ощущение собственной идентичности, принятое во всех отношениях подобным нашему обычному осознанию самих себя, но в котором реальное физическое тело участвует еще меньше, чем в мечтах. Имеет ли такой человек в ходе этого опыта какое-то тело, для которого тело сновидения предположительно могло бы быть нашей моделью, или просто «видит» вещи с точки зрения или перспективы, сходной с той, которую он может наблюдать в обычном восприятии? переживание, как его собственное, так и нормальное бодрствующее сознание, сцена, свидетелями которой являются и другие в театре. Считалось, что в отсутствие наших обычных соматических ощущений мы потеряли бы чувство нашей идентичности. Это кажется явно ложным, если переживания «вне тела» происходят описанным образом. Кажется маловероятным, что даже если пациент осознает, что у него есть какое-то тело, как во сне, он также будет испытывать соматические ощущения, а если они и есть, то вряд ли они будут теми, которые он имел бы, непосредственно вызванными состоянием его тела. Нам говорят, что полная сенсорная депривация приведет к полному растворению чувства идентичности. Такой тотальной депривации по всем параметрам в рассматриваемых случаях мы не имеем. Ибо пациент каким-то образом «видит» и «слышит». Но мы определенно приближаемся к состоянию отсутствия всего, что поддерживает наше реальное физическое тело.

Факты в том виде, в каком мы их предполагали, конечно, согласовывались бы с объяснением нашего осознания собственной идентичности в других терминах, например, с некоторой непрерывностью опыта, если бы такое объяснение зарекомендовало себя в отношении нормального опыта. Но если объяснение, предлагаемое на этих страницах, правильное, мы должны предположить, в отсутствие каких-либо указаний, что самоосознание отличается при переживании «вне тела» — и как это может быть, когда пациент сообщает, что он «увидел»? под наркозом и т. д.? — что в этих случаях, по крайней мере, большей независимости от телесного состояния, чем нормальная, почти полной независимости от него, сохраняется ощущение собственной отчетливой идентичности, и отчеты памяти об опыте не имеют ничего, что радикально отличало бы их от тех воспоминаний, которые мы обычно имеем. Это имеет большое отношение к вопросам идентичности в возможном будущем существовании.

Ссылка, которую я недавно сделал на субстанцию, приводит меня к возражению против моего общего тезиса, относительно которого меня часто считают весьма открытым. Меня не очень привлекает строго реалистический взгляд на внешний мир, отдающий предпочтение (как уже было сказано) в большей степени берклианской форме феноменализма, а не в том смысле, который Беркли также был бы наиболее заинтересован отвергнуть, а именно, что мы и мир окружающее нас можно полностью понять с точки зрения потока нашего опыта. Действительно, как и Беркли, я не только настаиваю на подлинном я, которое известно независимо от того, что раскрывает конкретный ход моего опыта, но также и на том, что в наших представлениях в восприятии мы сталкиваемся с тем, что сверхпротивоположно нам, а не с нами или с нашими собственными состояниями. умы. Цветная поверхность определенно не является состоянием моего ума, что бы мы ни говорили о запахе или твердости в сопротивлении прикосновению. Я поддерживаю мир природы, который не является мной. В то же время мне трудно представить себе, что это может быть, не зависящее от того, как оно представлено в опыте. Это не мое восприятие, но может ли что-то из этого существовать должным образом, если оно не воспринимается?

Когда я смотрю на поле за окном, мое настроение не зеленое. Я воспринимаю зелень, но могло ли это конкретное зеленое пространство именно с той тенью, которую я воспринимаю в данный момент, существовать иначе, как воспринимаемой мной? Если да, то как насчет всех слегка отличающихся оттенков и форм, которые видят другие и которые я видел в промежутках наблюдения за одной и той же сценой? Являются ли все они независимыми и постоянными? Если мы начнем так думать, мы сразу же окажемся на склоне, ведущем к наивному реализму. Может ли кто-нибудь согласиться с этим сегодня, когда последствия этого стали очень ясными? Бертран Рассел мог на каком-то этапе своей карьеры, но ненадолго. Но если не считать предположения, что бесконечное число оттенков и форм, которые могут быть представлены нашим чувствам во всевозможных условиях, буквально все время существует то одни, то раскрывающиеся то другие, то мы должны, если мы придерживаемся строго реалистического взгляда на присутствующий внешний мир. это своего рода дальнейшая структура, которую мы призываем или постулируем для объяснения всего, что представляется нашим чувствам, но о которой ничего не известно другими способами.

Но, похоже, это ничего не дает нашему пониманию мира. Я мало люблю принцип экономии сам по себе. Не следует предпочитать более простое объяснение только потому, что оно проще. Мы должны отчитываться за все, что, как мы находим, имеет место. Но у нас нет контакта с какой-либо предполагаемой физической реальностью каким-либо более непосредственным образом, чем объяснение того, что приходит к нам в наших представлениях, и предположение о существовании этой реальности как о каком-то совершенно отдельном существовании, по-видимому, ничего не добавляет к тому, что может быть полностью объяснено. ибо с точки зрения неотразимости и чудесной последовательности всех наших презентаций. Это с точки зрения здравого смысла делает окружающий нас мир в некоторых отношениях очень странным, но так и должно быть в любом случае, и философы должны следовать за ветром спора, куда бы он их ни занес. Есть ли смысл постулировать что-то, кроме самой трансцендентности, о природе которой мы не имеем ни малейшего представления и которая не дает нам объяснения фактов, которые нам еще не доступны?

Иногда думают, что в основных научных концепциях у нас есть некоторое представление о том, какими составными частями реалистичного физического мира должны быть. Но возникает вопрос: что же представляют собой эти ненаблюдаемые физические сущности, которые не составлены из удивительных хитросплетений того, как происходят вещи, и не могут быть предвидены в мире, как он на самом деле представлен? Случай с нашими ненаблюдаемыми психическими процессами и нашей собственной идентичностью совсем другой. Ибо здесь я утверждал, что мы имеем непосредственное представление об этих реальностях сами по себе, а не в качестве объяснительных принципов. Они также даны, и мы знаем, как мы думаем о них, как бы мало мы ни говорили. Нет ничего соответствующего этому в представлении о физических сущностях, каким-то образом поддерживающих мир, каким мы его на самом деле находим.

Мне кажется, что единственный выход, который может быть здесь у реалиста, — это апелляция к обычному языку и складу ума доктора Джонсона. Но теперь это очень сильно раздули, и эффект от этого, по-видимому, состоит в том, чтобы полностью отказаться от философского мышления — есть столы и стулья, которые мы все знаем, и этому пришел конец. Но на самом деле мы не знаем ни одной из этих вещей в том смысле, который имеет в виду реалист. Мы только предполагаем, что это объясняет другие вещи.

У реалиста есть проблемы и с космосом. Ибо действительные протяженные поверхности, предстающие перед нами в соответствии с нашей перспективой и т. д., должны вытеснять друг друга в борьбе за место в любом пространстве, которое строго непрерывно с частным Пространством, в котором они фактически представлены каждому из нас. Это гораздо более существенная и интригующая проблема, чем обычно понимают исследователи восприятия. Я сам пытался привлечь к этому внимание философов. ³ Если я прав, в отношении Пространства существует радикальная конфиденциальность, поскольку оно непосредственно фигурирует во всем нашем опыте, несмотря на то, что мы строим из нашего личного Пространства публичное Пространство здравого смысла и науки.

Если все это правильно, то основной тезис предыдущих глав вызывает очень серьезное возражение, а именно, что я не защищаю, поскольку я утверждаю, что я придерживаюсь собственно дуалистического взгляда. Я не очень беспокоюсь о соответствующей маркировке. Но дело не только в этом. Аргумент состоит в том, что в свете взглядов, которые я только что обрисовал, нет правильного признания отдельной независимой материальной реальности, противопоставляемой ментальной реальности состояний ума и людей. Я понимаю суть этого возражения, но оно меня не слишком обескураживает. Ибо я особо настаивал на том, что какие бы сложности перцептивного опыта ни заставляли нас думать, что представляемый нам мир сам по себе никоим образом не является ментальным. Мое состояние ума не зеленое, когда я смотрю на поле или зеленое пятно, которое я наблюдаю, когда смотрю в окно. Мир природы настроен против меня Я сталкиваюсь с ним, и в каком бы смысле он ни был также зависим от разума, я, конечно, не создаю его, у него есть свои законы, открытые учеными, и мы не устанавливаем их сами. . Если бы череп был вскрыт и я заглянул внутрь, я бы, конечно, смотрел не на мысли, а на протяженную материю. Смысл и законы мысли совершенно отличны от протяженных вещей.

Короче говоря, вопрос о природе или статусе внешнего мира — это совершенно отдельный вопрос, который не имеет непосредственного отношения к основным взглядам, которые я выдвигал. Независимо от того, склонен ли кто-нибудь к реалистическому взгляду на внешний мир и в какой форме, или симпатизирует ли он какому-либо феноменализму в отношении статуса материи, контраст между ментальным существованием и внешним миром, встречающимся в восприятии, остается радикальным, и его оправдание должно быть найдено в том, каким мы находим ментальное существование в нашем собственном опыте. Дело не только в том, что внешние вещи расширяются, но и в том, что они постигаются как сущности иного порядка, чем мысли, ощущения или другие составляющие нашего ума.

Также обсуждалась идея, хотя и не очень часто, в западной мысли, что Я, которое «имеет» переживания, может иметь еще более иной порядок, чем сами ментальные состояния. На мой взгляд, можно было бы сказать об этом больше, если бы «я» просто постулировалось для объяснения того рода опыта, который мы имеем, или рассматривалось как некая «вещь в себе», полностью находящаяся за пределами нашего осознания, таинственное нечто «за пределами», которое мы приходится вызывать. Но мне кажется очевидным, что это не так. Мы знаем самость в сущности, о которой я говорил, лучше, чем что-либо еще, как бы ни было невозможно описать ее в основном смысле, в котором каждый является личностью, которой он является. Но я утверждаю, что аффинити самости или субъекта, познаваемого в том виде, в каком он проявляется в опыте, очень близок — и я неоднократно подчеркивал это. Я являюсь самим собой, переживая свои переживания, и я не знаю, как мы могли бы начать думать о «я», известном таким образом, каким-либо иным образом, кроме как как принадлежащего по существу к тому же порядку бытия, что и ментальная реальность состояний ума. мы противопоставляем самое основное известное нам деление материальным вещам.

Еще одно опасение, которое, по-видимому, имеют некоторые, касается кажущегося статичного и неизменного характера самости, представленной здесь. Спросят, разве самость не развивается? Я не совсем уверен, в чем здесь настоящее беспокойство. Очевидно, что в очень важном смысле мы все развиваемся и можем регрессировать, как и при острой старости. Теперь у меня есть навыки и способности, которых у меня не было ни в младенчестве, ни в детстве. Все же это изменение, которое произошло во мне Я тот, кто приобрел эти дальнейшие навыки. То, что самость как таковая является постоянным фактором этих изменений, никоим образом не умаляет их важности. Наоборот, я горжусь или стыжусь того пути, которым я развился, именно потому, что это случилось с самим собой. Но я, о котором здесь идет речь, сам по себе не изменился. Я точно такой же человек, каким был в младенчестве, и я не вижу, как это можно правильно признать, не настаивая на том, что во всех изменениях состояния ума или диспозиции есть что-то такое, что остается неизменным. То, что это не имеет очевидной функции в изменениях такого рода, не умаляет его важности; Напротив, как могли бы изменения иметь такое значение, как если бы они не были изменениями, которые претерпел один и тот же человек.

Основная трудность здесь, как и во многих контекстах, заключается в том, что модель, которую мы склонны принять, во многом исходит из наших мыслей о внешних вещах. Мы представляем себе некую инертную бесфункциональную квазиосязаемую сущность, сохраняющуюся при всех изменениях состояний и установок. Но именно здесь нам следует больше всего избегать моделей, взятых из внешней реальности, и рассматривать самость, поскольку мы находим ее чувствительной динамикой самой сердцевиной нашего живого существа, а также очень своеобразно вовлеченной в получение конкретных переживаний и предрасположенностей, которые она действительно имеет, как это было очень часто.

11.12.2022Leave a Comment on Субъективное чувство непрерывной тождественности самому себе во времени: Эго-идентичность. Выпуск 2010-05-27 — ПсихологосРазное

Субъективное чувство непрерывной тождественности самому себе во времени: Эго-идентичность. Выпуск 2010-05-27 — Психологос

Эго-идентичность. Выпуск 2010-05-27 — Психологос

А как это по-русски?

Новости Университета: дискуссии по названию

Еще раз — успехов всем!

Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой) — Студопедия.

Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

Теория развития личности Эрика Эриксона

Теория развития личности Эрика Эриксона

Социум для ребенка не антагонистичен

Личность развивается от рождения до смерти

Личность развивается через последовательные этапы жизни

Этапы жизни, как стадии развития личности, одинаковы для всех

В развитии человека восемь стадий

Каждую стадию своего развития человек может пройти как благополучно, так и нет

Переход от стадии к следующей стадии является личностным кризисом

В кризисе теряется эго-идентичность, задача психотерапевта — ее вернуть

Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов

Эпигенетическая теория развития личности Э.Эриксона

Введение

Тема эго-идентичности и психоанализ

Основные положения теории Эрика Эриксона

Основные стадии развития личности по Эрику Эриксону

1. Доверие и недоверие

2. Самостоятельность (автономия) и нерешительность (стыд и сомнения)

3. Предприимчивость и чувство вины (в другом переводе — неадекватность).

4.

5. Идентификация личности и путаница ролей.

6. Близость и одиночество.

7. Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

8. Цельность и безнадежность.

Обсуждение теории Эрика Эриксона о развитии личности

Эго-идентичность

Эпигенез

Теория развития личности Эрика Эриксона среди других подходов

6. Близость и одиночество.

7. Общечеловечность и самопоглощенность (производительность и застой)

8. Цельность и безнадежность.

Теория идентичности Эрика Эриксона

Об идентичности: с философской точки зрения

Метод

Результаты

Заключение

Тождество в философии: некоторые систематические различия

Количественная идентичность

Качественная идентичность

Идентичность как самотождественность

Идентичность и диффузия идентичности в психологических и психопатологических концепциях

Рассеивание идентичности при пограничных расстройствах личности

Краткие комментарии к AIDA

Философские различия

Краткая философская заметка о нейрокогнитивных исследованиях

Психологические и социологические соображения

Локк о личности (Стэнфордская философская энциклопедия)

1. Локк о личности и личности: основы

2. Локк о людях: о чем пойдет речь

3. Раннее современное восприятие картины Локка о людях

4. Длительное влияние Локка на дебаты о личности

Возрастные различия в самодостаточности: сходящиеся данные и направления для будущих исследований | Геронтолог

Abstract

От исторических корней к современным взглядам

Сходящиеся данные о возрастных различиях в самодостаточности

Горизонты времени

Стабильность и изменение личностных характеристик

Автобиографическое мышление

Поведенческая экономика

Прямые оценки возрастных различий в самодостаточности

Направления будущих исследований

Финансирование

Благодарности

Каталожные номера

Примечания автора

Цитаты

Альтметрика

Оповещения по электронной почте

Ссылки на статьи по телефону

Последний

Самые читаемые

Самые цитируемые

«Я» на своей оси: основа для понимания депрессии