Существует ли зло? / Хабр
Один умный профессор однажды в университете задал своим студентам такой вопрос.
-Все, что существует, создано Богом?
Один студент смело ответил:
— Да, создано Богом.
— Бог создал все? — спросил профессор.
— Да, сэр, — ответил студент.
Профессор спросил:
— Если Бог создал все, значит Бог создал зло, раз оно существует. И согласно тому принципу, что наши дела определяют нас самих, значит Бог есть зло.
Студент притих, услышав такой ответ.
Профессор был очень доволен собой. Он похвалился студентам, что он еще раз доказал, что вера в Бога это миф.
Еще один студент поднял руку и сказал:
— Могу я задать вам вопрос, профессор?
— Конечно, — ответил профессор.
Студент поднялся и спросил
— Профессор, холод существует?
— Что за вопрос? Конечно, существует. Тебе никогда не было холодно?
Студенты засмеялись над вопросом молодого человека.
— На самом деле, сэр, холода не существует. В соответствии с законами физики, то, что мы считаем холодом в действительности является отсутствием тепла. Человек или предмет можно изучить на предмет того, имеет ли он или передает энергию. Абсолютный ноль (-460 градусов по Фарегейту) есть полное отсутствие тепла. Вся материя становится инертной и неспособной реагировать при этой температуре. Холода не существует. Мы создали это слово для описания того, что мы чувствуем при отсутствии тепла.
Студент продолжил.
— Профессор, темнота существует?
Профессор ответил:
— Конечно, существует.
Студент ответил:
Вы опять неправы, сэр. Темноты также не существует. Темнота в действительности есть отсутствие света. Мы можем изучить свет, но не темноту. Мы можем использовать призму Ньютона чтобы разложить белый свет на множество цветов и изучить различные длины волн каждого цвета. Вы не можете измерить темноту. Простой луч света может ворваться в мир темноты и осветить его.
В конце концов, молодой человек спросил профессора:
— Сэр, зло существует?
На этот раз неуверенно, профессор ответил:
— Конечно, как я уже сказал. Мы видим его каждый день. Жестокость между людьми, множество
преступлений и насилия по всему миру. Эти примеры являются не чем иным как проявлением зла.
На это студент ответил:
— Зла не существует, сэр, или по крайней мере его не существует для него самого. Зло это просто отсутствие Бога. Оно похоже на темноту и холод — слово, созданное человеком чтобы описать отсутствие Бога. Бог не создавал зла. Зло это не вера или любовь, которые существуют как свет и тепло. Зло это результат отсутствия в сердце человека Божественной любви. Это вроде холода, который наступает, когда нет тепла, или вроде темноты, которая наступает, когда нет света.
Профессор сел. Имя молодого студента было — Альберт Эйнштейн.
Существует ли зло? | МедиаМера
Однажды профессор одного известного университета задал своим студентам вопрос: Один из студентов храбро ответил: – То есть, вы считаете, что Бог создал все? – спросил профессор. – Да, – повторил студент. – Если Бог создал все, тогда Он создал и зло. А в соответствии с общеизвестным принципом, утверждающим, что по нашему поведению и нашим делам можно судить, кто мы такие, мы должны сделать вывод, что Бог есть зло, – сказал на это профессор. Студент замолчал, поскольку не мог найти аргументов против железной логики преподавателя. Профессор же, довольный собой, похвастался перед студентами, что еще раз доказал им, что религия есть миф, придуманный людьми. Но тут второй студент поднял руку и спросил: – Конечно. – Профессор, существует ли холод? – Что за вопрос?! Конечно, существует. Вам же когда-нибудь бывает холодно? Некоторые студенты захихикали над простецким вопросом своего товарища. Он же продолжил: Затем студент продолжил: – Конечно, существует, и вы это знаете сами… – ответил профессор. Студент возразил: Студент был настроен по-боевому и не унимался: Профессор, уже неуверенно, ответил: На это студент опять возразил: Профессор замолчал и сел на свое место.
– Является ли Бог создателем всего сущего?
– Да, является!
– Можно в связи с этим задать вам вопрос, профессор?
– В действительности, холода нет. Согласно законам физики то, что мы считаем холодом, есть отсутствие тепла. Только объект, испускающий энергию, поддается изучению. Тепло есть то, что заставляет тело или материю испускать энергию. Абсолютный ноль (- 273° С) есть полное отсутствие тепла, и любая материя при такой температуре становится инертной и неспособной реагировать. Холода в природе нет. Люди придумали это слово, чтобы описать свои ощущения, когда им не хватает тепла.
– Профессор, существует ли тьма?
– И здесь вы неправы, тьмы также нет в природе. Тьма, в действительности, есть полное отсутствие света. Мы можем изучать свет, но не тьму.
Мы можем использовать призму Ньютона для того, чтобы разложить свет на его составляющие и измерить длину каждой волны. Но тьму нельзя измерить. Луч света может осветить тьму. Но как можно определить уровень темноты? Мы измеряем лишь количество света, не так ли? Тьма – это слово, которое лишь описывает состояние, когда нет света.
– Скажите, пожалуйста, так существует ли зло, о котором вы говорили?
– Конечно, я же объяснил это, если вы, молодой человек, внимательно меня слушали. Мы видим зло каждый день. Оно проявляется в жестокости человека к человеку, во множестве преступлений, совершаемых повсеместно. Так что зло все-таки существует.
– И зла тоже нет, точнее, оно не существует само по себе. Зло есть лишь отсутствие Бога, подобно тому, как тьма и холод – отсутствие света и тепла. Это – всего лишь слово, используемое человеком, чтобы описать отсутствие Бога.
Не Бог создал зло. Зло – это результат того, что случается с человеком, в сердце которого нет Бога. Это как холод, наступающий при отсутствии тепла, или тьма – при отсутствии света.
Существует ли зло? Нейробиологи говорят, что нет.
Андерс Беринг Брейвик, подозреваемый в убийствах в Осло, выезжает из здания суда на полицейской машине.Фото Джона-Аре Берг-Якобсена/AFP/Getty Images.
Зло закончилось? Неужели наука наконец вонзила кол в его темное сердце? Или, по крайней мере, лишили слова полезного значения, свели представление о сверхъестественной нематериальной злобной силе к сбою в запутанном скоплении нейронов, мозге?
Да, по мнению многих нейробиологов, которые становятся новыми верховными жрецами тайн психики, объясняющими поведение человека в целом.
Феномен, о котором свидетельствует недавний поток научно-популярных книг о мозге с такими названиями, как 9.0007 Инкогнито: Тайная жизнь мозга . Не секрет, что в большинстве этих работ пренебрежение метафизическим злом считается устаревшей концепцией, приносящей больше вреда, чем пользы. Они утверждают, что пришло время заменить такие метафизические термины физическими объяснениями — нарушениями функций или пороками развития мозга.
И поэтому преднамеренное зло невозможно.Преуспели ли новые нейробиологи, размахивающие своими фМРТ, призрачно освещенными гравюрами внутренних структур черепа, там, где потерпели неудачу их предшественники из различных дисциплин, от френологии до психоанализа? Выявили ли они скрытые аномалии в миндалевидном теле, дисфункции префронтальных долей, электрохимический источник импульсов, побуждающих Джареда Лофнера или Андерса Брейвика совершать свои убийственные действия?
И, сведя зло к чисто неврологическому сбою или уродству в проводке физического мозга, устранив элемент добровольного сознательного выбора, устранили ли нейробиологи также и «моральную свободу воли», личную ответственность? Означает ли это оправдание «нейромитигации» — «мой мозг заставил меня сделать это», как назвали это критики этой тенденции, — что ни одно человеческое существо на самом деле не хочет, чтобы причинил зло другому? Что все мы невинные, руссоистские существа, некоторые из которых страдают дефектами — «мозговыми ошибками», как их называет одна новая популярная книга по неврологии, — которые вызывают поведение, ранее известное как зло?
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-37fc9f13feefa2aece4a34ec822a944e-component-6@published»> Являются ли те, кто совершает акты жестокости, убийства и пыток, сами жертвами неисправной части головы, которая могла бы попасть под заводскую гарантию, если бы мозг был автомобилем? Новая неврология представляет собой последнюю главу в тысячелетнем и до сих пор вызывающем разногласия культурном конфликте по поводу проблемы зла, последнюю главу в попытке науки свести зло к неисправности или дисфункции, а не злонамеренности. Это квест, который я изучал в Объяснение Гитлера : способ, которым разновидности психологической «науки» 20 -го -го века стремились найти какую-то физиологическую, связанную с развитием, сексуальную или психоаналитическую причину преступлений Гитлера. (В одной рецензируемой статье была предпринята попытка проследить зло Гитлера до укуса комара — до вторичных последствий переносимого комарами энцефалита, который, как известно, вызывал глубокие изменения личности даже через десять лет после заражения в окопах Первой мировой войны.
)
Было бы утешительно, если бы не утешительно, если бы мы могли доказать, что то, что сделало Гитлера Гитлером, было неисправность
Действительно, недавние события показывают, что зло остается упрямой концепцией в нашей культуре, сопротивляющейся попыткам свести его к чистому «физикализму».
Читать, например, комментарии ведущих СМИ по делу Брейвика — значит раз за разом сталкиваться со словом «зло». Дело не только в том, что действий были злом, но и в том, что он, Брейвик, был, как выразился обозреватель Wall Street Journal , «воплощением зла».
Но что именно это означает? Воплощение чего? Сатана? Слово «воплощение», даже без явного религиозного контекста, подразумевает, по крайней мере метафорически, вложение метафизической силы в физическое тело. Можно понять научное отвращение к этому как к описанию реальности. Но зло как сверхъестественная сила пребывает. Неудивительно, что после терактов в Норвегии Папа Бенедикт выступил с заявлением, в котором призвал всех «бежать от логики зла». (Хотя что это за «логика»?)
Даже если для Папы не было ничего удивительного в том, что он призывал ко злу таким образом, было 
Хитченс признается, что хотел бы избежать использования «этого упрощенного (но в чем-то незаменимого) слова». Но он чувствует себя обязанным называть все, что мотивировало бен Ладена, «силой», которая «абсолютно заслуживает называться злом».
Но что это за «сила», которая для атеиста звучит подозрительно сверхъестественно? Какой-то люциферианский криптонит? Где он находится: в материальном или нематериальном мире?
Это настоящая «проблема зла» (или, используя технический термин, который философы используют для обозначения сознательного, добровольного злодеяния: «злоба»). Мы склонны верить, что он существует: массовая культура не имеет с ним никаких проблем, давая нам итерации от Ричарда III до Дарта Вейдера; политики используют его беспорядочно («ось зла»).
Но даже религиозные мыслители продолжают спорить о том, что это такое — и почему справедливый и любящий Бог допускает, чтобы зло и отвратительные страдания, которые оно влечет за собой, преобладают так часто, или даже — если они перекладывают вину на нас (потому что Бог дал человеку свободную волю грешить). ) — почему Бог не мог создать человеческую природу, которая не выбирала бы с такой готовностью геноцид и пытки. (Для протокола: я агностик.)
Этот спор продолжается уже более тысячелетия, по крайней мере, с тех пор, как Августин провозгласил, что зло находится в сфере «небытия», что некоторым кажется большим уклонением. Тем временем популярная неврология — и ее не очень хорошо изученные предположения — заняла центральное место в борьбе за то, чтобы поставить зло на его место под каблуком науки.
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-37fc9f13feefa2aece4a34ec822a944e-component-15@published»> Одним из тех, чья работа по этим вопросам в последнее время привлекла значительное внимание, является британский профессор психопатологии Саймон Барон-Коэн. (Да, двоюродный брат Саши Барона-Коэна, также известного как Борат, но высоко ценится как серьезный ученый.) Он автор Наука Зла , , которая пытается решить проблему зла хотя бы частично, изменив свое название.«Моя главная цель, — говорит Барон-Коэн, — заменить ненаучный термин «зло» научным термином «эмпатия». Он имеет в виду, что вместо того, чтобы называть кого-то злом, мы должны сказать, что у него нет сочувствия.
Барон-Коэн делает все возможное, чтобы постулировать «контур эмпатии» в мозгу, различные «степени» силы которого составляют спектр от полного, 100-процентного эмпатии до «нулевого уровня эмпатии».
Этот контур эмпатии, как он говорит нам, состоит из 13 специфических областей мозга, участвующих в формировании незлого выбора, среди них «медиальная префронтальная кора», «нижняя лобная извилина» и «задняя верхняя височная борозда». ”
В идеале все они действуют вместе эмпатически, чтобы победить «целеустремленный фокус», который, по-видимому, является объяснением Барона-Коэна того, что ранее называлось злом. Целеустремленность — это неспособность «распознавать и реагировать» на чувства других. Здоровая схема эмпатии позволяет нам чувствовать чужую боль и преодолевать целеустремленность на своей собственной. Однако эта теория, похоже, исходит из предположения, что когда кто-то «узнает и ответит», он будет делать это мягко и нечетко.
Но как насчет тех, кто «распознает и реагирует» на чувства других с большой проницательностью, а затем мучает их? Бывает.
Одним из тревожных аспектов грандиозной замены зла Бароном-Коэном на отсутствие сочувствия является механистический способ его описания.
Он характеризует тех, у кого отсутствует эмпатия, как «отсутствующих чипов в нейронных компьютерах». Он говорит нам, что «эмпатия больше похожа на переключатель света, чем на переключатель «все или ничего». Большая проблема здесь в том, что, сводя зло к механической неисправности в контуре эмпатии, Барон-Коэн также уменьшает или даже упраздняет добро . Никто в этой детерминистической концептуальной системе не хочет быть добрым, смелым или героическим.
У них просто хорошо развита схема эмпатии, которая заставляет действовать с сочувствием — в этом нет ни выбора, ни чести.
Так что зло для Барона-Коэна — это просто «ноль степеней эмпатии». И у меня осталось неэмпатическое ощущение, что его хвастовство тем, что он «заменяет» зло отсутствием сочувствия, — это скорее семантическая уловка, чем научное открытие. Это еще один пример того, что один из авторов важного сборника академических статей из MIT Press под названием Neuroethics назвал «синдромом чрезмерного потребления мозга».
Ряд статей в Нейроэтика льют холодную воду на триумф головокружительных новых научно-популярных книг о мозге. Это ясно показывает, что среди нейробиологов ведутся споры о том, что именно говорят нам все эти впечатляющие изображения фМРТ.
И эти «нейрокритики» или «нейроскептики» предупреждают о последствиях слишком быстрого реагирования на эти утверждения. (Существует ценный британский веб-сайт под названием Neuroskeptic, который предлагает широкой читающей публике эти критические замечания и исправления с точки зрения представителя этой профессии. Люди должны знать!)
Статья Стивена Морса из Центра неврологии и общества Пенсильванского университета «Преимущество мозга» представляет собой насмешливую «диагностическую заметку» о грандиозности предположений увлечения книгами о мозге, в основном касающуюся того, как они проникли в юриспруденцию. Например, в этом году fMRI попали в заключение Верховного суда; Судья Стивен Брейер сослался на «передовую неврологию» в своем несогласии с постановлением об отказе Калифорнии в праве запрещать жестокие видеоигры, потому что правосудие, выступающее за свободу слова, было встревожено нейробиологическими исследованиями, которые утверждают, что такие игры могут создавать психические пути для фактическое насилие.
Но критика Морса выходит за рамки юриспруденции и касается сути неспособности современной нейронауки объяснить или «заменить» зло. Популярная неврология заявляла, что нашла нейронный локус любви, Бога и зла, но Морс указывает на фундаментальную ошибку в их логике: разуме и особенно о том, как сознание и интенциональность могут возникать из сложного куска материи, которым является мозг. … Обнаружение нейронных коррелятов психических явлений не говорит нам, как эти явления возможны.
Другими словами, корреляция не всегда равна причинно-следственной связи: мы можем знать 13 областей, которые загораются на фМРТ, когда мы чувствуем «эмпатию» (или не загораются, когда мы выбираем зло), но это не объясняет, это светящееся состояние указывает на то, что они вызывают сочувствие или просто отражают его.
Проблема зла и моральной ответственности, таким образом, неотделима от того, что в философской профессии известно как «сложная проблема сознания». Как мозг, этот наэлектризованный кусок мяса, создает мысли и музыку Моцарта, прозу Набокова? Где же все-таки сознание?
Многие нейробиологи, столкнувшиеся с «трудной проблемой сознания», уклоняются от нее, цитируя эксперимент четвертьвековой давности, проведенный неким Бенджамином Либетом, который якобы показал, что кажущиеся сознательными решения на самом деле принимаются бессознательно — предсознательно — около 500 миллисекунд (полсекунды) до того, как иллюзия осознанного решения станет осознанной. (В одной из недавних статей это делается с точностью до секунды.
) Но исследование Либета не может объяснить, как начальное бессознательное решение принимается наэлектризованным куском мяса — можно сказать, он просто пинает банку в подсознание — или почему у нас есть иллюзия сознания вообще. Это предполагает, что те, кто претендует на изучение науки о мозге, оказывают себе — и науке — медвежью услугу, не извлекая уроков из контекстов истории, логики и самой базовой философии.
Те нейробиологи, которые пренебрегают идеей сознания или свободы воли и считают, что Либет все это опроверг, должны хотя бы уделить немного внимания Фрэнсису Крику. Крик, чье совместное открытие ДНК принесло ему Нобелевскую премию и который недавно смело предложил научное место для свободы воли, предлагает своего кандидата на ее нейронные координаты. В своем исследовании 1994 года «Удивительная гипотеза» Крик помещает ее где-то в области, называемой «передняя поясная борозда», или рядом с ней, которая находится «рядом с зоной Бродмана 24.
Она находится на внутренней поверхности [черепа]… спереди… и около верхней части мозга. Если это центр свободы воли, то это также и центр зла. Но даже если Крик превзошел Либета, ни один из них не рассмотрел наиболее тревожные последствия нового исследования, которое претендует на то, чтобы найти нейронные объяснения зла.
Некоторые из этих тревожных возможностей изложены в статье Джонатана Маркса из Гарвардского центра этики Сафра и Университета штата Пенсильвания в American Journal of Bioethics . Документ называется «Руководство нейроскептика по нейроэтике и национальной безопасности», и в нем Маркс ссылается на растущее сопротивление «чрезмерным претензиям на мозг» внутри профессии. Его возражения носят технический и этический характер. Он критикует как фетишизацию фМРТ, так и их неправильное использование. Он напоминает неспециалистам, просматривающим впечатляющие фМРТ в популярных книгах о мозге, что это не настоящие изображения отдельных мозгов в действии, а скорее композиты, основанные на статистических компиляциях изображений нескольких мозгов, наложенных на специальные эффекты освещения, которые он сравнивает с «допплеровскими эффектами».
— изображения метеорадаров».
«Не будет ли слишком далеко называть это фотошопом?» — спросил я Маркса в телефонном разговоре.
«Фотошоп — не то слово, но в каком-то смысле этого недостаточно», — сказал он. Изображения «создаются с самого начала».
Документ Маркса предупреждает об «агрессивном маркетинге» фМРТ-сканирования со стороны агентов разведки в качестве заменителей «детектора лжи», которые могут использоваться для отбора кандидатов для «расширенного допроса», если их фМРТ указывает на потенциальный обман при обычном допросе.
И он предложил, как мне кажется, один из самых мудрых ответов на дебаты о существовании зла (и, следовательно, свободы воли):
Он предположил, что мы должны действовать так, как если бы у нас была свобода выбора добро или зло.
И его предупреждения о последствиях веры в обратное подтверждаются фантазиями некоторых энтузиастов фМРТ. Возьмем, к примеру, одну из самых выдающихся новых книг о мозге: « Incognito » Дэвида Иглмана.
В отрывке из «больших идей» журнала Atlantic Иглман описывает оруэлловское будущее, в котором фМРТ-сканирование будет использоваться для упреждающего выявления тех, кто имеет потенциал для совершения действий, ранее известных как зло, и предписывает такие возможные действия.
злоупотребляет режимом «префронтальной тренировки» для «лучшего баланса» тех, кто выбран (как? кем?) для ремоделирования мозга.
На самом деле он доходит до того, что говорит: «Некоторых людей нужно будет убрать с улиц» на основании их фМРТ «на более длительный срок (даже на всю жизнь)». Нейронаучный тоталитаризм вторгается в ваш мозг! Окончательный паноптикум. Никто, казалось, не замечал и не заботился. Это наука!
Никаких упоминаний о конституционных правах или превентивном заключении или оруэлловских последствиях этого для радикальных инакомыслящих, скажем, тех, чью ярость против несправедливости, возможно, нужно смягчить в спортзалах для мозга.
com/_components/slate-paragraph/instances/cq-article-37fc9f13feefa2aece4a34ec822a944e-component-41@published»> Стесняюсь сказать это, но это злые идеи. В самом деле, чтение Иглмана и возвращение к этим дебатам о зле заставили меня задуматься о том, что пришло мне в голову, когда я исследовал ошибочные попытки научного изучения Гитлера. Зло не обязательно связано с какой-то электрической схемой в мозгу. Зло может быть присуще плохим идеям, особенно когда они выдаются за научные (как это сделал Гитлер со своим «научным расизмом»). Что касается самого зла, то новая нейробиология вряд ли положит конец спорам, но может заставить нас быть более внимательными к этому явлению. Возможно, зло всегда будет подобно известному постановлению Верховного суда о порнографии. Ты узнаешь это, когда увидишь. Мне не нравится его неточность, но я признаю, что у меня нет лучшего ответа.
Только то, что мы можем добиться большего, чем механистическое, детерминистическое отрицание личной ответственности, которым нейробиологи предлагают «заменить» зло.
Я вспоминаю перепалку в своем разговоре с одним из первых нейроскептиков, Дэниелом С. Райхом, который сейчас возглавляет отдел исследований нервных заболеваний в Национальном институте здравоохранения. Райх был одним из первых, кто подверг критике «нейромаркетинг» — продвижение технологии фМРТ, чтобы помочь продавцам коммерческих продуктов и политическим кандидатам узнать, какие слова и образы зажигают какие кнопки в мозгу потребителей и избирателей.
Ближе к концу нашего разговора я спросил Райха, верит ли он в зло. Он немного помолчал, а потом заговорил о Норвегии.
О степенях зла. О разнице между типичным смертником и убийцей из Осло. Как первому достаточно нажать кнопку, чтобы достичь своей смертоносной цели, и он никогда не увидит последствий.
Но на том летнем лагере в Осло, сказал Райх, Брейвик часами выслеживал жертв. Он стрелял в одного или нескольких и, по словам выживших, ничего не замечал, просто продолжал тащиться вперед, ища еще.
«Он видел последствия, кровь хлестала, слышал крики. Он просто продолжал идти». Некоторые попытаются сказать, что это социопатия, или психопатия, или нулевая степень эмпатии, и другие оправдывающие отговорки. Но Брейвик, подпитываемый своими злыми идеями, продолжал идти вперед. Чтобы повторить Буллок, если мы не можем позвонить его зло кто мы можем?
- неврология
Почему в мире существует зло? | Чарльз Э.
Бинкли | VerdictВ своей колонке Verdict от 18 декабря профессор Шерри Колб подняла важный вопрос: почему, если Бог всемогущ, всезнающ и благожелателен, как верят монотеистические религии, зло продолжает существовать в мире. В этой колонке я отвечаю на ее мысли по этому вопросу, используя теологическую основу, называемую теодицеей, и предлагаю вытекающий из этого вопрос о существовании общинного зла.
Это, пожалуй, один из самых сложных вопросов в истории, тема, о которой много писали и размышляли. Начиная с книги Бытия из древнего писания, мы видим первую попытку объяснить корень зла. Как гласит история, из непослушания человечества Богу возникло зло. Таким образом, зло становится наказанием человечества за его разорванные отношения с Богом. Псалмы постоянно задают вопрос, как случилось, что зло постигает тех, кого любит Бог. В христианской традиции Иисус, как и предсказывали Исайя и пророки, восстанавливает эти отношения, испорченные в Эдемском саду, но, увы, зло все еще существует.
Вопрос о зле, безусловно, мучил теистов, атеистов и тех, кто находится между ними, с момента зарождения морального сознания. Как указывает профессор Колб, тем, кто действительно верит в совершенно благого, всемогущего и всезнающего Бога как источник творения, особенно трудно примириться. Для других диссонанс между неосязаемым божеством и осязаемым злом непримирим и приводит к отказу от того, что считается менее разумным.
Зло — это отсутствие добра
Теодицея — это теологическая конструкция, которая пытается ответить на вопрос, как и почему существует зло, если Бог действительно любящий, всемогущий и всеведущий. Теория лишения теодицеи утверждает, что зло есть отсутствие добра. Таким образом, Бог не создавал зла, но Бог допускает отсутствие добра, чтобы дать Божьим творениям рациональную свободную волю — выбор, основанный на разуме. Человеческий разум, с этой точки зрения, является не только интеллектуальным предприятием, но и рефлексивным процессом, который также опирается на духовные и эмоциональные аспекты человеческой личности и проявляется как совесть.
Несколько парадоксально, но Бог позволяет человечеству иметь полный спектр свободы для рационального действия в рамках своей природы, по существу позволяя человечеству выбирать либо добро, либо отсутствие добра, зла. Зло или отсутствие добра существует для того, чтобы человечество могло выбирать. Понятие рационального действия в его применении к свободе воли является существенным. Согласно традиционному пониманию Бога, разумно выбирая добро, человечество приводит себя в более совершенный союз со всеблагим Богом, а выбирая зло, являющееся отвержением добра, человечество отчуждает себя от источника добра. Соответственно, неспособность выбрать зло сделала бы бессмысленным выбор добра. Обладая свободой воли и живя в мире, в котором существуют добро и зло, человечество использует совесть для принятия моральных решений.
Также важно признать близорукость человечества. Поступок, который можно рассматривать как великое зло, связан с собственным ограниченным контактом с сотворенным миром, в котором он обитает.
Вполне может быть, что в безграничном знании и силе Бога возможны гораздо большие бедствия, чем может себе представить человечество. Умозрительно часть Божьей благосклонности заключается в том, что Бог уравновешивает свободную волю с некоторым уровнем ограничений. Точно так же, как человечество способно на великие акты героизма, любви и великодушия, человечество способно и на зло. Точно так же, как люди могут быть разочарованы ограничениями добра, которые они могут сделать, так же возможно, что большие проявления зла ограничены Божьей любовью.
(Связанная с этим дилемма, которую теодицея пытается понять, это дилемма свободы воли и всезнающего Бога. Если Бог знает все, включая будущее, тогда Бог уже знает, какой выбор сделают люди. Учитывая это, сколько свободы
Зло необходимо для осуществления свободы воли
Люди испытывают желания, побуждения и импульсы, которые могут влияют на принятие решений, но сама свобода воли действует независимо от этих побуждений. Свободная воля — это способность людей принимать решения на основе совести, которая представляет собой ассимиляцию интеллекта, эмоций и духовности.
Обсуждая, стрелять ли в продуктовый магазин или покупать бананы, профессор Колб описывает апелляцию как фактор, вмешивающийся в процесс принятия решения, сравнивая его с принятием решения о том, пить ли фрукты или сок алоэ. Хотя это может быть серьезным отражением наблюдаемых явлений, классическая моральная теология утверждала бы, что она упускает из виду сущностную природу человеческой свободы воли. Как говорится, моральные действия — это рациональный выбор между добром и злом. Таким образом, в ответ на вопрос, как Бог может избежать ответственности за выбор Божьих творений, Бог не несет ответственности за выбор человечества. Скорее, люди как разумные существа несут ответственность. Бог несет ответственность только за человеческий разум и свободу делать рациональный выбор. Таким образом, когда люди совершают злые деяния, это происходит из-за их человечности.
Важным для рассмотрения осуществления свободы воли и формирования совести человека является его отношение к сообществу.
Индивидуальная свобода утверждала бы, что можно действовать на любой основе, рациональной или иной, или вообще без основы. Однако эта точка зрения игнорирует отношения к сообществу. В то время как человек несет личную ответственность за свой рациональный выбор, на формирование этого разума, совести, влияют как Бог, так и общество. Кроме того, глубоко злые действия влияют на общество, а не только на отдельного человека. Таким образом, в то время как человечество обладает свободой воли, развитие и осуществление происходят в контексте отношений и сообщества.
Сотрудничество со злом наносит еще более коварный вред
Объединяя наблюдения профессора Колба о том, что некоторые люди кажутся движимыми, принуждаемыми или склонными к злым поступкам, и классическое богословское понимание свободы воли как основанной на разуме, как Есть ли смысл в некоторых глубоко злых действиях, таких как геноцид, массовые убийства школьников, сексуальное насилие и жестокое обращение с животными? Один из способов понять эти глубоко злые действия состоит в том, что какая-то приобретенная патология мешает индивидуальному пониманию выбора.
Человек по-прежнему обладает свободой воли, но его способность отличать добро от зла больна. Рискуя впасть в упрощенный механизм или подтвердить «глубоко обеспокоенное» обоснование, данное политиками тому, почему кто-то убивает учеников в их школе, это понимание рассматривает зло как результат дефекта в способности человека значение добро и зло. Эта патология приводит к отсутствию эмпатии и дефектной совести. Оно не является чисто психологическим, духовным или физическим, но влияет на все три аспекта человека. Патология тоже не de novo , она приобретается через сочетание переживаний и встреч. Скорее всего, он имеет нейрохимический компонент, приобретенный благодаря приспособляемости нейронной сети. Патология, позволяющая выбирать зло, есть недостаток добра, подобно тому как больной человек страдает от недостатка здоровья.
Эта патологическая теория глубокого зла, в отличие от грубого индивидуализма, носит особенно коллективный характер и подразумевает сотрудничество со злом.
Возьмем, к примеру, геноцид в Камбодже под предводительством Пол Пота и красных кхмеров. В то время как действия, которые отстаивает и совершает Пол Пот, являются яркими примерами глубокого зла, возможно, проистекающего из какой-то глубокой патологии внутри него, сотрудничество с этим злом, будь то выполнение того, что он приказал, или, что более остро, не останавливая его, также является акт зла. Во многих отношениях сотрудничество со злом, делая или не делая, в равной степени, если не больше, беспокоит, чем совершаемое зло. Точно так же представьте себе группу студентов, знающих, что друг изнасиловал другого студента в соседней комнате, но ничего не делающих, чтобы остановить его. Разрешение или пассивное допущение возникновения глубокого зла при наличии возможности остановить действие представляет собой формальное сотрудничество со злом. В то время как совершивший глубоко злой поступок потенциально может пониматься как человек с больной совестью, патологически лишенный сочувствия и способности различать добро и зло, применить ту же теорию к сотрудничеству со злом сложнее.
Как члены сообщества, люди несут моральную ответственность как за оценку своих собственных действий как хороших или плохих, так и за потенциально злые действия, совершаемые вокруг них. Важно отметить, что человечество должно активно участвовать, чтобы не сотрудничать со злом ни активно, ни пассивно. Рациональные, нравственные люди должны быть вынуждены задаться вопросом, не сотрудничают ли они со злом, если не пытаются предотвратить разлучение семей и заключение детей в тюрьму. Точно так же следует задаться вопросом, каким образом человечество сотрудничает с жестокостью к животным, активно поддерживая институты, увековечивающие зло. Стоит только взглянуть на августейшие институты, которые в настоящее время борются с моральным падением своих первых лидеров, активно занимаясь торговлей людьми и рабством. Статистически, как показывает история, решение расстрелять театр, школу или супермаркет — хотя это крайне трагично и глубоко зло — гораздо менее вероятно, но гораздо более коварно, чем решение сотрудничать или игнорировать зло, свидетелями которого мы являемся.
